Сага о вестниках. Иоло

Глава 1. Жизнь

Бывают такие сны, они не выглядят, как кадры из фильма, герои которого почему-то окружают тебя и в реальной жизни. Нет, эти сны не имеют ничего общего с реальностью, в них ты не зритель и даже не главный герой. В этих снах ты всемогущ, ты почти бог, и самое важное – не пропустить момент, когда ты поймешь, что тебе снится сон. В этот переломный миг наступает ощущение абсолютной власти. Ты почти физически ощущаешь, как по твоему телу бегут непривычные мурашки, несущие невиданную мощь. В таком сне ты можешь все. Пространство, материя, люди и даже время – у твоих ног. Ты можешь в одно мгновение создать целый мир, уничтожить его и вернуть все назад.

Именно такой сон снился Иоло. Они снились ему достаточно часто. Он не знал, почему ему так повезло, ведь друзьям, которым он про них рассказывал, они снились от силы несколько раз за всю жизнь и то в молодости.

«Мне в молодости что-то подобное снилось», – говорили собеседники, выслушав его рассказ. Им всем было не больше 30 лет, но в этом возрасте людям свойственно начинать говорить о молодости. Иоло часто думал, что молодость – это странное понятие, ведь чем старше становится человек, тем позже у него заканчивается молодость. Конечно, он понимал, что они все имеют в виду беззаботные школьные или свободные и романтичные студенческие годы. Тогда люди еще не успели увязнуть в быту и работе. Каждый из них был знаменитым и влиятельным, первооткрывателем и исследователем, новатором и идеологом. Они были легки на подъем и в любой момент готовы пуститься в авантюрное путешествие.

Иоло тоже был таким. Но он был единственным в своем окружении, кто смог сохранить эту юношескую беззаботность. Конечно, он тоже работал, и работа занимала большую часть его жизни, но она не стала якорем, который пригвоздил Иоло к одному месту и остановил жизнь. Работа придавала ему сил и пробуждала желание узнавать новое. Разумеется, в том, чтобы осесть на одном месте, нет ничего плохого, напротив, многим людям именно это и нужно, но Иоло это совсем не подходило. Он был журналистом. Не корреспондентом, который охотится за свежими новостями, подкупает и уговаривает, договаривается и шантажирует людей при власти только для того, чтобы первым стать обладателем сенсации. Иоло вел журналистские расследования. Ему нравилось беседовать с очевидцами каких-либо событий или друзьями и родственниками известных людей, чтобы собрать материал для статьи. Создавая текст, ему нравилось думать, что он пишет настоящую историю. Заказов было немного, но он всецело отдавал себя каждому из них. На жизнь денег хватало, а большего и не требовалось.

И вот Иоло снился сон. Сон плотный и настолько реальный, что казалось, его можно потрогать. Иоло сидел на большой ветке высокого дуба и смотрел вокруг. Дуб окружал непроходимый лес, похожий на зеленое море, так как границ леса не было видно. Этот дуб был как маленький необитаемый остров посреди океана зелени. Начала у сна не было, но Иоло знал, как он оказался на дубе, и знал, что это за лес.

Это была другая планета, которую населяли разумные Змеи. Они были вдвое выше человеческого роста и их больше всего занимал вопрос поиска самого жизнеспособного существа во вселенной. Для этого они создали огромную арену и помещали туда существ, которых находили и захватывали по всей вселенной их исследовательские отряды. Также на арене оказывались незадачливые путешественники, решившие посетить их планету. У пленников была только одна задача – выжить. Змеям было неважно, как они это сделают – перебив других или надежно спрятавшись. Главное – выжить, чтобы стать полезным генетическим материалом для развития змеиной расы.

Арена была огромна. Лес, который видел Иоло, был лишь малой ее частью. Змеи-ученые создали ее таким образом, чтобы, как только кто-то приближался к границе, намереваясь покинуть пределы арены, часть ее поворачивалась, и существо снова двигалось к центру. На арене не было атмосферы, и многие существа погибали сразу, не успев даже проявить себя. Иоло как сновидец решил, что это для него не помеха. Конечно, он мог в один момент разрушить этот мир целиком и уничтожить Змей с их планами и экспериментами, но он уже наигрался с могуществом и получал удовольствие от участия в том, что подкидывали ему недоступные при бодрствовании участки мозга.

Убедившись, что нет никакой разницы, куда ему двигаться, Иоло ловко спрыгнул вниз. Пролетев расстояние, которому позавидовала бы Алиса из Страны чудес, он ловко приземлился на землю. Хотя, то, что оказалось под ногами сновидца, сложно было назвать землей. Почва больше походила на зеленое желе. Иоло быстро сориентировался и двинулся в ту сторону, в которой, как ему казалось, было что-то интересное. Перемещаться ему было весело: он почти летел, отталкиваясь от желе, допрыгивал до ветки ближайшего дерева, спрыгивал с нее вниз и повторял процесс.

Нельзя было сказать, что деревья в лесу были такими же, как на Земле, но они вполне могли сойти за какие-нибудь экзотические экземпляры в коллекции ботаника. На некоторых даже были какие-то плоды, которые временами падали с веток, когда Иоло спрыгивал с них. В момент падения фрукты и ягоды вели себя совершенно по-разному: какие-то улетали глубоко вниз, растягивая желе, как резину рогатки, и после этого, как пушечные снаряды, улетали высоко вверх. Другие наоборот застывали, едва коснувшись желе, как будто ничего не весили. Третьи и вовсе не касались земли – в момент падения у них вырастали крылья и они улетали вглубь леса. На некоторых деревьях висели плоды, которые наподобие коктейля Молотова поджигали все вокруг, а с другой стороны тех же деревьев Иоло невольно сбрасывал те, что мгновенно замораживали пространство.

Иоло нравилось разнообразие мира, в который он попал, и он уже было задумал устроить переворот и показать Змеям, кто тут сновидец, как внезапно его пронзило что-то большое и холодное. Он опустил голову вниз: в его груди зияла дыра размером с голову. Крови не было, вместо нее внутри дыры клубился черно-фиолетовый дым.

«Так дело не пойдет», – подумал Иоло, которого совершенно не устраивала такая быстрая смерть, ведь, как правило, когда он умирал, он просыпался. Дыра заросла, холод отступил, а сам Иоло, вернулся на несколько прыжков назад.

Время снова пошло по-прежнему, но теперь Иоло знал, чего ему ждать. Дойдя до того же места, где в прошлый раз он умер, сновидец резко отскочил в сторону и краем глаза увидел, как мимо него пронесся черно-фиолетовый сгусток. Иоло приземлился на ветку и повернулся в сторону сгустка, который больше всего походил на очень плотный дым. Иоло понял, что его ждет бой. В жизни он дрался только два раза в школе, и оба раза это было сложно назвать дракой, поскольку его просто били. Но когда в его руках было такое могущество, и он знал, что в действительности смерть ему не угрожает, он хотел этой драки. Он часто дрался во сне, ему нравилось искать уязвимые места необычных противников, созданных им самим, и продумывать тактику для победы над ними. Поэтому сейчас он смотрел на то, как оно поворачивается. У существа не было ни спины, ни лица, но Иоло знал, что оно поворачивается, и предвкушал бой.

Существо, которое он окрестил Дымком, уплотнилось, уменьшилось в размерах и замерло. Через секунду ожидания Дымок со скоростью выстрела полетел в Иоло. Сновидец был готов и ловко увернулся, затем быстро прыгнул в сторону, пробежал вверх по стволу дерева, оттолкнулся ногами и, сделав сальто назад, схватил в полете один из плодов. Теперь у него было оружие. Правда, он не знал, что оно делает, но уже решил, что оно должно быть замораживающим. Быстрое движение руки, и через секунду плод врезался в черно-фиолетовую массу, готовую повернуться для очередного рывка. Существо мгновенно замерзло в очень необычной форме и упало на желеобразную почву.

Иоло уже собрался было идти дальше, но внезапно услышал рев. Обернувшись, он увидел дымок, в десять раз превосходящий по размерам тот, что он только что победил. У этого дымка было некое подобие пасти – она, конечно, была лишь видимостью, но тем не менее издавала страшный звук.

Иоло проснулся. Несколько секунд он оглядывался, пытаясь понять, почему продолжает слышать рев Дымка-старшего. Звонили в дверь.

Кряхтя спросонья, Иоло скинул с себя вязаный плед и поднялся с дивана. Он жил в съемной квартире, которую в силу своей нелюбви к уборке захламил так, что некоторые башни из коробок возвышались над головой и грозили в любой момент рухнуть. Иоло уже давно наловчился передвигаться по квартире так, чтобы ничего не задеть, – падение любого предмета могло вызвать эффект домино, и он всерьез опасался оказаться заваленным своим же хламом. Спешно двигаясь к двери, в которую все настойчивее продолжали звонить, он больно ударился ногой о приобретенную вчера коробку со старыми грампластинками. Иоло коллекционировал их, хотя не слушал ни разу в жизни ни одной пластинки. Ему просто нравилось смотреть на их обложки, ощущать свою причастность к той эпохе и смотреть на мир глазами художников-оформителей.

Ударившись о коробку, Иоло выругался. Объектом его злости было все: сама коробка, ее продавец, он сам за то, что бросил ее где попало, создатели этих пластинок, технологии того времени, но, конечно, больше всего досталось неизвестному гостю. Он был уверен, что это очередной визит хозяйки квартиры, и морально готовился снова выслушивать нотации за состояние жилплощади. Платил он исправно, гостей у него почти не было, и соседи на него не жаловались, так что хлам был единственной причиной ворчания его арендодателя – пышногрудой пятидесятилетней женщины с огромной прической. Иоло называл хозяйку Взрывом мозга, что отлично подходило ей как внешне, так и удивительно точно описывало итог беседы с ней.

– Кто там? – спросил Иоло, подойдя к двери.

– Охрана дома. Обокрали квартиру на втором, опрашиваем всех, – ответил хриплый мужской голос.

– Я не видел нико… – начал жилец, открывая дверь, но договорить не успел. В тот момент, когда он открыл замок и отпустил дверную ручку, с другой стороны в дверь сильно ударили, и резко открывшись, она разбила Иоло лицо и отбросила его на пол.

Парень на секунду отключился и пришел в себя уже на полу. Ему скрутили руки и защелкнули на запястьях наручники, кто-то другой надел на голову мешок.

– Какого черта?! Помо… – на помощь захваченный позвать не успел, что-то тяжелое быстро опустилось ему на затылок, и он потерял сознание.

Очнулся он уже сидя. Иоло быстро вспомнил недавние события.

Мешок по-прежнему не давал ему возможности оглядеться. Иоло решил раньше времени не дергаться. Его не убили сразу, значит, пока паниковать рано.

Судя по звуку и ощущениям, его везли в машине. Слева и справа от него сидели люди, значит, он на заднем сидении. Иоло попытался принюхаться, но затхлый мешок своей вонью перебил остальные запахи. Парень прикоснулся руками к сиденью – кожа. Все это ровным счетом ничего не говорило, кроме того, что его везут куда-то, и люди, которые его везут, деньгами не обделены, по крайней мере, тот, кто им их платит.

У журналиста было два проекта в работе. Одним он занимался уже второй месяц, проект был посвящен жизни африканского диктатора Маао Сило. Иоло откопал на него много компромата, но тот был уже десять лет как мертв и не оставил прямых наследников, поэтому журналист сомневался, что его похищение связано с этим расследованием. Кроме того, он не смог раскопать ни одного названия группировок, связанных с продажей Маао оружия и наркотиков.

Машина резко повернула направо, Иоло упал на сидящего рядом с ним человека, больно ударившись локтем обо что-то твердое на нем, что пленник сразу идентифицировал как бронежилет. Сильная рука схватила его за воротник футболки и вернула в исходное положение.

Второй заказ журналист получил только на прошлой неделе, он заключался в независимом расследовании деятельности крупнейшей в стране сети ресторанов «Кондор Люкс». Его главной задачей было отследить весь процесс производства блюд ресторана: от выращивания скота до подачи на стол. По этому расследованию Иоло не успел даже назначить ни одного интервью, но по собранным в сети данным уже понимал, что копать придется глубоко – слишком много было слухов о подмешивании в еду и напитки химикатов, вызывающих привыкание, но не имеющих вкуса и запаха.

Владельца этой сети Иоло заподозрил в своем похищении в первую очередь и уже представлял, как сообщит ему, что откажется от расследования и в ближайшее время скажет об этом своему редактору.

Его размышления прервала остановка машины. Дверь справа открылась, и журналиста опять схватили за шиворот и вытащили наружу.

– Я сам, я сам пойду, – рука отпустила ворот его футболки и взяла за локоть, другой локоть через секунду сильно сжала другая рука.

– Нельзя ли снять у меня мешок с головы? – попытал удачу Иоло, но никто ему не ответил. – Понятно, ну так, значит, так.

Они зашли в какое-то здание, а потом в лифт – пленник понял это по характерным звукам нажатых кнопок. Двери лифта открылись, и Иоло повели куда-то по ковровому покрытию. Его тапки остались в квартире, и после холодного пола машины идти босиком по чему-то теплому и мягкому было даже приятно.

Через несколько секунд сопровождающие заставили его повернуть налево и постучали в дверь.

– Минуту, – прозвучал голос, за дверью послышался шорох, затем шаги, и дверь открылась. – А, это вы. Заводите. Были проблемы?

– Никаких, – ответил тот же хриплый голос, который соврал Иоло про охрану. – Мы уже вызвали уборщиков, там дверь с петель слетела и крови немного.

– Отлично, отлично, думаю, можно снять мешок с головы нашего гостя и наручники, он достаточно умен, чтобы не делать глупостей, да, Иоло?

С него сняли мешок и освободили руки.

Они находились в просторной комнате с панорамным видом. Несколько больших квадратных колонн были скорее элементами декора, нежели держателями потолка. В центре комнаты стоял большой деревянный письменный стол, таких уже давно не делали. Перед ним был небольшой зеленый кожаный диван из тех, что в любом интерьере чувствует себя комфортно. На стенах висели картины. Иоло знал многих художников и сами произведения. Он знал, что качественные копии этих картин невероятно дороги, и не сомневался, что эти копии именно качественные.

– Большинство из них оригиналы, – улыбнулся человек, стоящий перед ним, заметив, куда обращен взгляд журналиста.

Это был очень обаятельный молодой человек. Он был одет в черный деловой костюм, черную рубашку и узкий бордовый галстук. Иоло про себя окрестил его Ковбоем. Он часто давал прозвища людям, с которыми знакомился или у которых брал интервью – так ему было проще запомнить человека, чтобы его описать. Ковбой стоял, заложив руки за спину, и улыбался.

– Прошу прощения за такой формат знакомства, Иоло, меня зовут Валентин, – с этими словами мужчина протянул ему руку.

– Вы насчет моего обзора? – парень пожал протянутую руку.

– Что? Не-е-ет, – Валентин рассмеялся, было заметно, что вопрос Иоло его удивил. – Присаживайтесь, – мужчина жестом указал на диван.

Журналист оглянулся на охрану, стоящую за его спиной, и вдруг понял, что одна из стен – это огромное панорамное окно от пола до потолка. Судя по виду, они были в районе Сити. Пока Иоло шел к дивану, его не оставляла мысль о том, сколько у него шансов выжить, выпрыгнув наружу. Даже по самым оптимистичным прогнозам их было немного, хотя воображение услужливо подсовывало кадры из мультиков, где герой при падении с большой высоты вполне прекрасно себя чувствует, зачастую, правда, благодаря невероятному везению.

Иоло сел на диван, мужчина сел за стол напротив и пристально посмотрел на него. Несколько секунд они молчали, пленнику почему-то стало неловко, и он уже было хотел начать беседу первым, но едва он открыл рот, как заговорил Валентин.

– Любопытная штука – жизнь, согласитесь? Еще час назад вы мирно спали у себя дома, сражаясь с алумором, а сейчас сидите тут, не зная по какой причине, и думаете: «Откуда он знает, что мне снилось?» Вы любопытный человек, Иоло. Вы ведете самый нормальный образ жизни, по сравнению с остальными.

– С остальными? – Иоло не понимал совершенно ничего, мысли летели с космической скоростью, версий происходящего были миллионы, но ни одной стоящей внимания. Валентин отмахнулся от вопроса.

– Немудрено, что мы нашли вас с таким трудом. Собственно, именно благодаря своей особенности вы тут и до сих пор живы. Хоть это и ненадолго, – на этих словах Валентин достал из кармана брюк нечто похожее на лазерную указку и направил Иоло в голову.

В тот же момент за дверью послышался шорох и через секунду грохнул взрыв, который снес дверь с петель. Окно разбилось, и на тросах в помещение влетели люди в камуфляжных костюмах. Валентин нажал на кнопку на приборе, шею Иоло обожгло, как кипятком, и он потерял сознание.

Пришел в себя он через несколько секунд, боль в шее была такой, что отдавало в ушах. Иоло попытался закричать, но смог издать только булькающий хрип. Он попробовал открыть глаза. Комната расплывалась, она была в дыму. Один охранник у двери был мертв, Валентин с простреленным затылком в неестественной позе лежал лицом на столе. Второй охранник, спрятавшись за колонной, отстреливался от трех людей в камуфляже. Один из нападавших лежал рядом с колонной на полу. Иоло прикоснулся рукой к шее, боль резко усилилась, он посмотрел на руку – она была в крови. Охранник неудачно выставил из-за колонны ногу, чем воспользовался один из нападавших, мгновенно в нее выстрелив. После этого в голову и грудь упавшего от ранения охранника попали еще две пули, пущенные двумя другими нападавшими.

Внезапно стало тихо. Иоло закрыл глаза.

– Он еще жив, мы успели.

– Пока рано, где врачи?!

Иоло почувствовал, что его подняли. Он открыл глаза и по мелькающим перед ним лампочкам на потолке коридора понял, что его везут на каталке. Он снова закрыл глаза. На секунду он перестал чувствовать боль, и его как будто окутал теплый сон. Иоло чувствовал себя как дома, в уютной кровати, ему было хорошо и мягко. Как будто на плечи, подобно пледу, накинули очень плотный туман. Издалека прозвучала сирена.

– Он не дотянет до клиники.

Сирена стала громче.

– Дотянет, не ссы. Зажим!

Вой сирены стал таким громким, что причинял Иоло почти физическую боль. Он снова открыл глаза. Он лежал в машине скорой, два врача искали что-то среди инструментов, а третий держал его голову слегка приподнятой.

«Вот, как умирают. Странно, – мысли снова забегали в голове Иоло. – Страшно? Да вроде не очень. Хочется, чтобы это скорее закончилось. Обычно в такие моменты говорят, что надо бороться за жизнь. А как тут бороться? Ты же не скажешь шее зажить, а крови не течь. Как ты можешь бороться? И что вообще такое борьба за жизнь? Какая-то утешительная чушь, которую говорят, чтобы человек был в сознании».

Скорая подскочила на ухабе, оба врача, которых видел Иоло, ударились головой о потолок и выругались.

«А может, чтобы бороться за жизнь, мне просто не надо умирать? Как глупо звучит. Но ведь если тебя хоть немного соблазняет смерть своей простотой и неизвестностью, то забрать тебя ей гораздо легче. Я пока не хочу умирать! Слышите? Кто бы там ни был, умирать мне пока не надо, большое спасибо за предложение», – Иоло усмехнулся нелепости мыслей, рана в шее мгновенно напомнила о себе жгучей болью. В глазах опять потемнело.

– Что за…!!! – успел вскрикнуть один из врачей.

В ту же секунду в бок скорой с мощью локомотива въехал мусоровоз. В одно мгновение под мощным ударом машина превратилась в груду металлолома, разбросав обломки по всему перекрестку.

Три врача и водитель остались погребены под тоннами металла. Водитель мусоровоза вылетел через лобовое стекло и, хромая, ковылял с бледным от испуга лицом к месту аварии. Иоло лежал в отдалении, почти в центре перекрестка – удар выбросил его из машины вместе с каталкой, разорвав ремни. В воздухе он отделился от нее, несколько раз перевернулся и приземлился головой на асфальт, сломав позвоночник.

Иоло был мертв.

Глава 2. Врата

Темно. Боли нет. Ничего нет.

С утра бывают моменты, когда ты только разлепляешь веки и какое-то время видишь все вокруг очень мутно и расплывчато, пока не протрешь глаза. Теперь было не так.

В один момент в темноте вокруг появились миллионы светящихся огоньков. Как в космосе. Иоло хотел оглядеться, но у него не вышло. Он понял, что смотрит одновременно во все стороны. Это было поразительно, как будто он был маленькой планетой, у которой по всей поверхности есть глаза. Иоло попытался пошевелиться и понял, что конечностей и вообще чего-либо осязаемого у него нет. Есть лишь способность думать и видеть, что, конечно, неплохо, ведь, значит, он существует.

Иоло вспомнил последние события своей жизни и с абсолютным безразличием сделал вывод, что мертв. Поняв это, он проанализировал свои чувства и понял, что их нет. Он попытался вспомнить самые грустные и радостные события, но ни усыпление единственной собаки, ни смерть родителей, ни обещание Пулитцеровской премии за его работу над жизнью Маао Сило не вызвали никаких эмоций. Все это он вспоминал с холодным равнодушием, если так можно описать отсутствие каких-либо эмоций в принципе. Он холодно вспоминал свое прошлое и не мог даже представить, что он должен испытывать, не то что почувствовать.

Осталось понять, может ли он еще что-то, кроме созерцания и размышлений.

Иоло пригляделся и увидел, что в одном месте космос чуть чернее и плотнее. Собрав все мысли воедино, он попытался приблизиться к выбранной точке, но видимых изменений не произошло. Тогда он пошел от обратного и постарался мысленно двигать пространство вокруг себя, но по-прежнему оставался на месте.

Если бы Иоло мог вспотеть, он бы вспотел от усилий, которые прилагал, чтобы хоть чуть-чуть сдвинуться с места, но все попытки были тщетны.

После холодного и безразличного понимания, что сдвинуться не получится, Иоло прекратил попытки.

«Интересно, что там и почему там такой плотный черный цвет? Может, это и есть черная дыра?», – подумал Иоло. Стоило ему представить это место вблизи, как все вокруг пришло в движение. Иоло двигался очень медленно, но двигался в нужном ему направлении. «Значит, чтобы перемещаться, нужно просто представить себя в том месте, в которое хочешь попасть».

Движение было очень необычным: одни точки становились дальше от него, другие ближе, но большинство просто пролетало мимо. Когда видишь это все одновременно, то хорошо понимаешь свое положение в пространстве. Хотя, по мнению Иоло, человека бы мгновенно стошнило. Пролетев полпути, он заметил красный огонек, который двигался перпендикулярно ему. При приближении стало понятно, что столкновения не избежать. Тогда Иоло постарался изменить траекторию, представив, что он находится рядом с оранжевым огоньком справа, но ничего не изменилось – он продолжал двигаться в том же направлении и с той же скоростью, неумолимо приближаясь к огоньку. Когда они сблизились, Иоло смог разглядеть его во всех деталях: в центре был плотный красный шар, который был похож на маленькую планету, от нее исходило легкое приятное красное свечение. В момент столкновения Иоло просто прошел шар насквозь. Он не почувствовал ни толчка, ни удара, ни чего-либо еще. Просто шар сначала был с одной стороны, а через мгновение оказался с противоположной. Иоло видел, как шар удаляется от него, а сам продолжал двигаться по прежнему курсу. На пути к заданной точке он еще несколько раз так же пересекся с двумя желтыми шарами и одним зеленым.

Приблизившись к пункту назначения, он смог разглядеть его в деталях: это была стена из черной плитки, которая отливала фиолетовым цветом, – именно такого цвета, по мнению Иоло, должен был быть используемый во многих фэнтезийных книгах металл адамантий. Слева от стены была пустота, а справа – огромная арка. Иоло не успел даже разглядеть ее, как стена начала внезапно отдаляться от него, и он полетел в обратном направлении. Иоло совершенно не понимал, что происходит, до тех пор, пока не увидел, что движется к одной из множества красных точек.

«Так, выходит, теперь я лечу к ней, потому что подумал об этом, когда летел к стене. Вот она какая, скорость мысли», – Иоло подумал, что при жизни он бы усмехнулся этой нелепости.

Представив снова, что находится у арки, Иоло пообещал себе, что больше не будет представлять себя в других местах. Это оказалось сложнее, чем он думал, и он достаточно долго летал от точки к точке, пока не оказался в четвертый раз перед стеной. К этому моменту он уже понял, что стена была вовсе не стеной, а полом, даже, скорее, мостом без начала, но с аркой в конце, и к этому мосту он подлетал с разных сторон. Оказавшись, наконец, на мосту, он завис над его поверхностью перед аркой и смог оглядеться.

Прежде всего, он изучил себя в отражении поверхности моста: он был ослепительно белым шаром с серым свечением вокруг. При предыдущих приближениях к мосту он думал, что это просто один из других белых огоньков, но поскольку он двигался вместе с ним по той же самой траектории, симметрично отдаляясь и приближаясь, Иоло быстро сделал выводы. Затем он обратил внимание на арку. Это был огромный монумент, невероятно простой для своих размеров. Созданная из того же черного материала, что и мост, арка не имела никаких узоров, скульптур или вырезанных фигур, которые он видел при жизни на подобных сооружениях. Это был просто черный параллелепипед, с вырезанным в нем отверстием. Иоло счел такое решение удачным – зачем тратить время на ерунду в виде дополнительных украшений. Ему было непонятно, почему его это могло когда-то восхищать.

Но больше всего его внимание привлекло то, что рядом с аркой на мосту стоял человек. Живой человек в космосе, полном странных шаров, одним из которых был и Иоло. Он представил, что находится рядом с этим человеком, и в тот же миг начал медленно двигаться к нему вдоль моста, наблюдая за самим собой в отражении.

Подлетев к человеку, он понял, что ошибся. Существо на мосту действительно было похоже на человека. На нем был синий балахон с широким капюшоном, из-под которого выглядывали птичьи ноги, а из капюшона голова, которая больше всего походила на голову совы. Вместе с тем от совиной ее отличали маленькие рога, торчавшие на лбу из-под перьев. В руках – да, именно в руках, хоть на каждой из них было по четыре пальца с очень длинными ногтями, – существо держало развернутый свиток.

Когда Иоло оказался перед существом, оно посмотрело на него и несколько раз открыло клюв, не издав ни звука. Слегка наклонив голову и вернув ее в исходное положение, оно снова несколько раз открыло клюв.

«Оно со мной разговаривает?» – Иоло представил, что умеет слышать, но беззвучно открывшийся клюв убедил его в тщетности попытки.

«Никогда не видел глухой души, обалдеть!» – подумал Иоло.

«Но почему я об этом думаю?» – он не мог понять, как это пришло ему в голову.

«Прости, я никогда раньше не общался с глухими душами, и, конечно, ты испугался. Я передаю тебе свои мысли, и тебе кажется, что ты сам об этом подумал. Чтобы мы могли поговорить, и ты понимал, где твои мысли, а где мои, я буду начинать каждую реплику с твоего имени, идет? Тебя как зовут?»

Иоло подумал, что в прошлой жизни именно так выглядело изнутри раздвоение личности у душевнобольных.

«Как меня зовут сейчас? Я не уверен. До того, как я сюда попал, меня звали Иоло».

«Иоло, сейчас тебя зовут так же, как и раньше, просто ты мертв».

«Да, я уже догадался», – в голове всплыли воспоминания о последних минутах жизни.

«Иоло, а вот это, кстати, весьма похвально, ведь большинство душ отказывается верить, что умерли, и вспоминать, всем почему-то кажется, что они спят. Придурки, – птица одобрительно кивнула головой и посмотрела в свиток, который был у нее в руках. – Иоло, боюсь, тебя нет в списке, и я не могу тебя впустить».

«Могу я узнать, что это за список и как туда попасть? – мертвец начал вспоминать все, что знал о мировых религиях, но ни в одном из учений он не смог припомнить существа с головой совы и списком, в котором нужно быть, чтобы тебя куда-то впустили. – Рай, что ли»

Внезапно в пространстве арки возникла рябь и из нее появилась невероятно красивая женщина. Ее лицо имело настолько острые формы, что казалось выточенным из гранита. При этом собеседник непонятным образом улавливал даже тончайшие оттенки ее эмоций. Копна черно-седых волос покачивалась в такт пружинистым и быстрым шагам женщины. По горящим черным глазам и плотно сжатым губам было ясно, что она очень зла. Этот гнев был почти осязаем, и даже легкое бело-голубое платье на ней не придавало ощущения безопасности. Женщина приближалась к ним и явно кричала. Человек-сова вжал голову в плечи и отступил на шаг.

«Пойдем за мной», – пронеслось в голове Иоло.

Женщина резко развернулась и быстрым шагом направилась к арке, показав рукой следовать за ней. Иоло представил, как он находится рядом с женщиной и полетел в арку следом. Едва он пересек границу, все вокруг изменилось и он оказался в невероятно светлом зале. На стенах из желтого камня были развешаны флаги с разными изображениями, но рассмотреть их не было возможности даже с учетом того, что Иоло видел их все сразу. Всего за несколько легких шагов, как будто танцуя, женщина пересекла огромный зал и вошла в одну из дверей.

«Не отвлекайся, Иоло».

Ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. За дверью оказалось не менее просторное помещение, в центре которого находился странный механизм. Это была большая стеклянная капсула, к которой было присоединено множество трубок, кабелей и проводов. Дверь капсулы была открыта.

«Залетай внутрь и выбери себе оболочку», – женщина прервала размышления Иоло.

«Оболочку? Как у существа на входе?»

«Кашшасса, Иоло! Пожалуйста, прекрати рассуждать и залетай в капсулу. Очень трудно общаться с глухой душой. Поговорим, когда выйдешь оттуда».

Белый огонек послушно направился в капсулу. Дверь закрылась. Женщина снаружи смотрела на него, скрестив на груди руки.

«Здравствуйте, вас приветствует интерфейс ДиАдо версии 176500345. Я помогу вашей душе выбрать подходящую оболочку. Пожалуйста, укажите планету, на которой вы родились».

Иоло невольно вспомнил голоса автоответчиков в крупных компаниях.

«Земля».

«Раса определена. Желаете остаться мелонианцем?»

Иоло не понял, что ему предлагают, поэтому решил уточнить: «А какие есть варианты?»

«Уточняющий вопрос распознан. В Элонии представлены девять разумных рас: мелонианцы, вакхи, лауней, шшеннийцы, синкаты, а́ффасиа, зенира, тии и энкоты».

Выбор был, но было непонятно, что это за расы, поэтому самым разумным Иоло счел следовать рекомендациям машины.

«Хочу остаться мелонианцем».

«Приносим извинения, на текущий момент есть материалы только для создания мелонианца мужского пола. Желаете быть самцом или изменить расу?»

Если бы Иоло мог испытывать эмоции, он бы засмеялся в голос. Но сейчас он лишь холодно взвесил все и пришел к выводу, что предложение его устраивает.

«Самцом».

«Укажите желаемый возраст».

«29 лет», – Иоло счел этот возраст оптимальным.

«Благодарю, начинаю интуитивное формирование остальных параметров».

Иоло стало щекотно и холодно: «Наверное, это и называют» залезть в душу»».

«Оболочка создана, приступаю к материализации».

Потолок капсулы пришел в движение и начал опускаться в низ. Иоло спокойно ждал, когда он опустится до него. Когда потолок коснулся оболочки шара, мертвец почувствовал такую боль, которой не чувствовал никогда. Обзор резко сузился, и, посмотрев вниз, Иоло увидел, что у него нет половины тела – он находился сверху от спустившегося на него потолка, который постепенно опускался все ниже. Скорее всего, он кричал и плакал, он не помнил, он знал только, что готов на все, лишь бы прекратились мучения. Когда он терял сознание от боли, в лицо впрыскивалось какое-то вещество, которое мгновенно пробуждало его. Ему показалось, что прошла вечность, пока потолок достиг пола и завершил процесс его создания. В тот момент, когда были созданы ступни, боль прекратилась так же внезапно, как началась. Ничто не напоминало о том, что он только что был разорван на части.

– Процесс создания оболочки завершен, благодарим за использование технологии ДиАдо! – это были уже не мысли, это был отчетливый женский механический голос, который услышал Иоло. Он почему-то рассмеялся и внезапно осознал, что ему страшно, любопытно и приятно, что он жив одновременно. Чувства накрыли его с головой, как огромная волна. Он барахтался в ней, стараясь смаковать каждую эмоцию отдельно, пока дверь капсулы, открывшись, не прервала этот процесс.

– Ну, здравствуй, Иоло, – женщина, наклонив голову набок, с любопытством и ухмылкой рассматривала его.

Парень внезапно понял, что он голый, и ужасно смутился.

– Пойдем оденем тебя, а то ведь ты не сможешь нормально общаться, – женщина снова резко развернулась и пошла к выходу из комнаты. Нагой Иоло, прикрыв интимные места руками, посеменил следом за ней.

– Меня зовут Сата́на. И ты, кстати, вполне можешь вести со мной диалог, если ДиАдо в очередной раз не пошутила.

Они пересекли зал и вышли в темный длинный петляющий коридор.

– Э-э-э-э, вы Сатана́?.. – вопреки опасениям, говорить было довольно легко и, главное, безболезненно. Гораздо больше заботил вопрос, куда он попал. В голове невольно начали всплывать образы варящихся в котлах людей и другие разновидности страданий, и вспомнилась недавняя боль, заставив содрогнуться.

– Как же вы меня испаали все… Я же ясно сказала: Сата́на. Стоило одному вернуться… – последнюю фразу женщина пробубнила себе под нос.

– Простите, а где мы? – Иоло споткнулся о неровный пол. Подняв глаза, он увидел, что они наконец прошли коридор и оказались в очередном зале. Вдоль стен стояли красивые резные шкафы.

– Ох, ладно, одевайся пока и слушай. Как ты уже, должно быть, понял, ты умер. После смерти есть жизнь, если можно так назвать существование в мире мертвых. Ты видел его, когда висел в пустоте душой. Такое существование гарантировано абсолютно всем за редким исключением. Сильные души видят врата, и у них появляется возможность попасть в Элонию. Я хранительница врат и делаю все для того, чтобы через врата не прошел кто-то лишний. В Элонии ты можешь вполне счастливо продолжать свою жизнь или начать новую. Вопреки вашим религиям, умирают не только на Земле, но и в других уголках вселенной. Есть планеты, похожие по климату на вашу, и как следствие ее жители похожи на людей. Таких мы зовем мелонианцами. Остальные восемь рас, про которые тебе рассказала ДиАдо, также являются некими собирательными образами обитателей других планет вселенной. Каждый может выбрать себе оболочку по душе. Вообще интересно узнать, почему ты выбрал мужчину? Часто выбирают противоположный пол, стремятся поскорее закончить общение со мной и бегут доставлять себе удовольствие и предаваться разврату, – Сатана стояла, скрестив руки на груди и облокотившись на стену.

Иоло уже выбрал из сотен одинаковых бело-зеленых балахонов, висевших в первом гардеробе, тот, что подходил ему по размеру, и старался завернуться в него.

– Эта машина сказала, что материал для самок закончился.

– Понятно, надо сказать техникам, – усмехнулась хранительница. – Любопытно, что ты выбрал одежду медиумов.

– Кого? – Иоло разобрался со своим одеянием и с удовлетворением понял, что ему теперь гораздо комфортнее вести диалог.

– Одна из каст Элонии, это не так важно сейчас, важнее то, кто ты такой, и почему я тут вожусь с тобой. Пойдем, – Сатана опять резко развернулась и направилась к одному из гардеробов. Подойдя к нему, она нежно погладила его дверцу и сказала:

– Ну, пожалуйста, ну еще разок.

– Сата, для тебя всегда, – раздалось откуда-то из глубины шкафа.

Он немного подвинулся в сторону, открыв за собой проход, в котором зияла непроглядная тьма. Она была такой же густой, как и в арке, и походила на какую-то жидкость, разлитую вертикально. Иоло счел, что больше всего она похожа на нефть по плотности и цвету, хотя и не давала таких бликов. Материя полностью поглощала все цвета.

– Спасибо, милый, – женщина уверенно шагнула в непроницаемую тьму.

Иоло пошел следом. Никаких ощущений, кроме резкого холода внутри, он не испытал. В то же мгновение, как он шагнул в жидкость, он оказался в светлом зале с диванами, расставленными вдоль стен, на которых висело множество картин. Стены, казалось, целиком состояли из них, и только по небольшим проблескам белого камня можно было понять, что это не так. Они нырнули в небольшую дверь в стене, поднялись по короткой винтовой лестнице и оказались в кабинете.

– Это мой кабинет, теперь можно спокойно пообщаться. Есть или пить хочешь?

Иоло неуверенно кивнул. Он с удивлением разглядывал кабинет. Больше всего его поразили потолки, высота которых была примерно с семиэтажный дом. В них упирались стоящие вдоль стен стеллажи с книгами. Они находились в постоянном и, казалось, хаотичном движении. Их полки, как части большого организма, постоянно менялись местами. Создавалось ощущение, что они находятся внутри огромного часового механизма. Полки выезжали вперед, перемещались на места, которые освобождали другие полки, прятались друг за друга. При всем масштабе движений шума они практически не издавали, разве что легкое шуршание. Сам кабинет был круглый, что только усиливало эффект от органичности движения стеллажей. Казалось, что каждая полка живет своей жизнью, но при этом прекрасно сосуществует с другими.

Окон в кабинете не было, тем не менее было светло. Еще раз взглянув вверх, Иоло понял, почему: потолок, который он изначально счел белым, был прозрачным, и сквозь него в кабинет проникал дневной свет. В центре помещения стояли два кресла и маленький круглый столик. Кресла выглядели, как небольшие деревца, странным образом принявшие удобную для сидения форму. Они уходили корнями в пол, а ветви, переплетаясь друг с другом, создавали довольно уютное пространство. На месте спинки и сиденья растение обильно обрастало небольшими круглыми листьями.

– Садись, – Сатана жестом показала на одно из кресел и, ловко наклонившись по пути ко второму, постучала костяшками пальцев по стеклянному столику. Столик начал расти и менять форму. Через несколько секунд перед Иоло стоял не маленький круглый стол на одной стеклянной ножке, а огромный письменный стол, крепко стоящий на всей поверхности под ним и неизвестно откуда получивший много небольших ящичков. Женщина открыла один из них и изящно приземлилась во второе кресло.

– Алкоголь тебе пока рано, еще сопьешься у меня раньше времени. Так что держи чай и печенье, это из твоего мира, насколько я помню, – на этих словах она поставила на стол стеклянные чайник и чашку и, порывшись в столе еще немного, достала оттуда тарелку с овсяным печеньем. После этого Сатана достала из другого ящика стеклянный стакан и бутылку с мутной синей жидкостью, налила напиток себе и откинулась в кресле. Она пристально посмотрела на Иоло и усмехнулась.

– Итак, как я уже сказала, ты умер. Вообще это не то чтобы плохо, ты нам очень нужен.

– В смысле «нужен»? Так это вы пытались меня убить? – Иоло невольно вспомнил перестрелку при знакомстве с Валентином.

– Ого, ты помнишь жизнь! Это очень большая редкость. Тогда давай начну сначала. Видишь ли, ты – Хронос. У вас на Земле кто-то когда-то считал его богом времени. Вообще многие мои знакомые перекочевали в ваши и не только ваши веры. Самое любопытное в тебе то, что ты умеешь управлять временем при полном его отсутствии.

– Как это – отсутствии? – Иоло наконец засунул в рот печеньку, которой теперь чуть не подавился, но быстро отхлебнул чай. Печенье по вкусу походило на овсяное, а чай имел привкус мяты.

– Понимаешь, в мире живых есть такая вещь, как время, а вот в мире мертвых она попросту отсутствует. Поэтому все, что совершается здесь, происходит не во времени, а скорее в пространстве, так как где-то создается множество вариаций развития событий. То есть сейчас появилось несколько вселенных, в которых ты и я повели себя совершенно иначе. В одной из них ты перебил меня, в другой отпил чай и от удивления выплюнул его на стол, за что стал извиняться, в третьей вскочил и сказал, что ты на такое не подписывался и начал психовать и так далее. Собственно, твоя уникальность и важность заключается в том, что ты умеешь уничтожать варианты вселенных и оставлять только те версии, которые подходят тебе. Вся кессана в том, что ты существуешь во всех этих вселенных одновременно. Именно поэтому тебе не стоит беспокоиться, что в другой вселенной ты решишь уничтожить эту, так как в этом случае это будет твое собственное решение, и более того, ты будешь знать, зачем это делаешь.

– Так, я правильно понимаю, что я умер, теперь нахожусь где-то вроде чистилища и являюсь древнегреческим богом времени? – Иоло никогда не был больше, чем сейчас, уверен в том, что видит сон.

– Думаешь, ты спишь? Закономерная идея. Скажи, а давно ли ты во сне научился распознавать вкус чая с мятой и овсяного печенья? Или чувствовать боль такой силы, как в ДиАдо? – Сатана прищурилась и посмотрела на собеседника.

– Вообще-то никогда, – он был вынужден признать, что если это и сон, то такой материальный, что даже пугающий.

– Хорошо. Тогда с твоего позволения я вернусь к рассказу о том, что ты здесь делаешь, идет? – в ее голосе явно слышались сарказм и издевка, но Иоло предпочел пропустить это мимо ушей.

– Да, конечно! Только скажите, а что такое кистана?

– Кессана. Это непереводимый лаунейский сленг, ближе всего, пожалуй, слово «херня». Язык у нас тут общий, его знание зашито в оболочку, которую ты получил в ДиАдо, это техники постарались. Но вот сленг перевести не удалось, как и добавить в словарь, поэтому ты частенько будешь встречать родные выражения из сотен вселенных.

Иоло кивнул с важным видом, как будто узнал какую-то великую истину.

– Есть древняя легенда, согласно которой в Элонию придут четыре вестника, – продолжала Сатана. – Что будет потом и зачем они придут – непонятно. Как обычно бывает с полузабытыми легендами, момент наступления срока благополучно прозевали. Кто-то охотится за вестниками и делает все, чтобы они не попали в мир мертвых и не увидели врат. Из четверых тут появился только ты, еще за одним идет охота. Где два других – пока не известно. За тобой тоже охотились, поэтому мне пришлось тебя вытащить в мир мертвых.

– В смысле «вам пришлось вытащить»? – Иоло снова округлил глаза.

– Видишь ли, охотники изобрели устройство, которое не дает вестнику возможности попасть в мир мертвых. Похоже, оно уничтожает душу. При этом врата видны только сильным душам, они никогда не покажутся самоубийцам или тем, кто непосредственно перед смертью испытал сильный страх. Мы не могли рисковать и убить тебя просто, например, из оружия. Поэтому мне пришлось вмешаться и свести судорогой ноги водителя мусоровоза, а водителю твоей скорой отвести взгляд. Мы так никогда не делаем, но тут случай исключительный, – Сатана сделала большой глоток из своего стакана и расплылась в блаженной улыбке. – Но это не имеет значения, ведь ты тут.

– Э-э-э, а можем мы вернуться к началу? Хорошо, допустим, я умер, – на этих словах Сатана закатила глаза, – но все же где я? Что такое мир мертвых? Где Харон или апостолы, или что там прочили? Почему это был просто космос? Почему есть эта Элония, почему всем не делают оболочки? Что это за девять, мать его, рас? И что за касту я выбрал!? – мелонианец вопреки своим профессиональным привычкам при жизни разнервничался и к концу своей тирады почти перешил на крик.

– Тихо, тихо, хлебни чайку, – собеседница сделала успокаивающий жест рукой. – Вообще у нас детали обычно рассказывает Дино, но раз уж ты у нас особый случай, то давай я тебе все расскажу по порядку, идет? Ты, главное, не переживай.

Иоло послушно отпил чай и сделал несколько глубоких вдохов. Убедившись, что он успокоился, хранительница снова заговорила:

– Мне нравится твоя память, она у тебя словно сама знает, на чем сделать акцент, а что стоит забыть. Понимаешь, мир мертвых – он один для всех, а миров и вселенных достаточно много, и поверь, в каждом есть своя вера в то, что тут находится. По большей части это рассказы тех, кто «недоумер». То есть душа попала к нам, но тело спасли в мире живых. Так как времени у нас тут нет, они успевают увидеть некоторые вещи до того, как возвращаются. И начинают рассказывать про них, другие подхватывают и дополняют своими деталями. Конечно, таким возвращенцам в Элонию вход заказан, мы пускаем только тех, кто поумнее и молчит о том, что видел. Взять, например, меня: стоило одному такому недомертвецу с твоей планеты отказать во входе, как я стала абсолютным злом, да еще и имя переврали, – Сатана нахмурилась.

Иоло понял, что ей обидно.

– Зато вы красивая.

Женщина отмахнулась и продолжила:

– Так вот, умирают не только на твоей планете. Есть масса вселенных, где обитают разумные и не очень существа. Планеты, похожие на твою по расположению к звезде или климату, населены особями, похожими на тебя. Да, у них отличается цвет покрова, глаза, уши, количество пальцев и рост, но в общем и целом они похожи на людей. Их мы называем мелонианцами. Есть еще восемь рас, ты про них уже слышал. Все они населяют Элонию. Врата появляются не просто так: их видят только те, кого они считают достойными. Это не значит, что они впустят только душу, которая творила добро, или наоборот.

Элония поделена на зоны с определенным климатом и временем суток. В основном представители рас предпочитают располагаться в тех местах, в которых они жили, но есть и исключения. Конечно, разумные существа не могли не создать нечто похожее на общество или, если тебе угодно, государство, – она хмыкнула и долила себе остатки жидкости в бокал.

– Так Элония – это страна? – Иоло невольно посещали мысли о том, что его могут откачать там, на Земле, и это будет его лучшее интервью.

– Нет, конечно. Элония – это мир. Другой мир мертвых. Там, где ты не только душа. Там, где ты можешь добиться того, чего не смог при жизни. Если, конечно, захочешь. В ней масса самостоятельных городов и регионов, где-то даже законы есть. Но в основном все полагаются на разум мертвецов.

Гораздо более жестким является деление на касты. Дело в том, что со смертью приходит осознание, что неважно, кем ты родился и есть ли у тебя крылья или плавники. Важно то, к чему у тебя лежит душа. Поэтому мертвецы создали в Элонии довольно много каст, присоединяясь к которым, ты выражаешь согласие с их мировоззрением. Например, есть техники, которые считают, что, изобретая, они смогут изменить этот мир. Есть лонтиры, которые полагают, что, изучив природу Элонии, смогут управлять стихиями – я имею в виду природу их появления, развития, и, разумеется, использования, – пояснила Сатана, увидев поднятую бровь Хроноса. – Есть медиумы, чью робу ты надел. Весьма удачно, кстати, так как эти ребята считают, что изучение себя и способностей души – это самое главное, а тебе это на руку. Каст просто тьма и постоянно появляются новые, так что не буду тебе описывать все, даже самые крупные. Ну как, есть еще вопросы?

– Д-да, что мне теперь делать? Я имею в виду, что, допустим, я Хронос, допустим, есть Элония и прочая хрень, но что мне делать теперь со всей этой информацией? – Иоло вперил взгляд в собеседницу, как будто надеялся прочитать ответ на ее лице.

– Понятия не имею, – вопреки ожиданиям бросила женщина, – видишь ли, в пророчествах говорится лишь о появлении вестников и совершенно ничего не сообщается о том, зачем они явятся.

– А как вы вообще поняли, что я Хронос, если даже не знаете, зачем я пришел?

– Работа у меня такая, Иоло. Я точно знаю, на что способна каждая душа. Можешь считать это моей способностью. Допил? Вот и славно, – она грациозно встала с кресла и направилась к выходу из кабинета, – тебе пора уходить.

– Куда уходить? У меня еще полно вопросов! – Иоло очень не хотелось покидать уютный кабинет хранительницы.

– Мог бы и сам догадаться: раз тебя чуть не уничтожили при жизни те, кто знает, как уничтожить душу, значит, они могут достать тебя и тут, – Сатана спускалась по лестнице, слегка подпрыгивая, вестник вяло плелся за ней.

Выйдя в зал, женщина на секунду сгруппировалась, затем резко выбросила руки в стороны. Иоло показалось, что он услышал легкий хлопок. Через минуту одна из картин на стене подвинулась, приоткрыв за собой лаз, из которого выпрыгнуло рыжее существо. Оно было не выше метра, у него была лисья морда, и его тело целиком покрывала рыжая шерсть с белыми крапинами. Его левый глаз был прикрыт черной повязкой и, судя по шраму вокруг нее, она не была декоративной. Лис был одет в серый комбинезон, по бокам у него висели две кобуры, а пушистый хвост прикрывал какую-то рукоять, закрепленную на спине.

– Звала, Сатана? – судя размерам, Иоло ожидал услышать писклявый, почти детский голосок, но голос лиса оказался неожиданно басистым и хриплым.

– Да, Вало, нужно доставить Хроноса техникам в Аттавир. Если те тоже ничем не помогут, то отведи его к лонтирам. Вопросы?

Лис снисходительно осмотрел вестника с ног до головы, взглянул на Сатану, быстро кивнул, развернулся и направился к огромной картине, упирающейся в пол.

– За ним могут охотиться, – спокойно сказала женщина, глядя в спины уходящим, на что Вало, не оборачиваясь, помахал лапой.

Глава 3. Путь

Лис подошел к картине, на которой была изображена эпическая битва, в которой участвовали совершенно разные существа. В ее левой части группа лис, похожих на Вало, повалила огромное дерево, из которого торчала голова волка, и к ним приближалось еще одно дерево, тоже с волчьей головой. В центре поля битвы многочисленные люди бились со столь же многочисленными огромными змеями, а над ними летали люди с головами сов или совы с человеческими телами – Иоло так и не разобрался.

В правой части картины на существо с хоботом, вылезающее из-под земли, сверху летело, держа в длинных тонких руках по ножу, ужасное существо с одним глазом и широкой пастью, полной острых зубов. Все действо происходило на поле, усеянном разного вида трупами. Полотно можно было рассматривать очень долго, и вовсе не потому, что оно было огромным, а потому, что оно содержало очень много деталей: если где-то был изображен человек с оторванной рукой, зритель мог быть уверен, что где-то на картине он сможет найти эту руку. Иоло подошел к полотну настолько близко, что оказался лицом к лицу с одним из сражающихся людей, который с ужасом оглядывался назад, на насквозь пронзенного мечом товарища. Вестник невольно вздрогнул, когда понял, что изображенный на картине человек одного с ним роста.

Вало, не обращая на него никакого внимания, сделал танцевальное движение ногами, и огромное полотно отъехало в сторону с легким шелестом, совершенно нехарактерным для его размеров. За ним оказался небольшой проход, куда лис бодро направился, а Иоло последовал за ним. Входя, он оглянулся, но платье Сатаны уже мелькнуло за углом прохода, ведущего на лестницу в кабинет.

На секунду стало очень темно – картина вернулась на место, а света впереди не было никакого. Но тут же вдоль потолка и стен коридора зажглись крошечные круглые огоньки. Они слегка передвигались, чем походили на сотни светлячков, свет которых был ярче в несколько раз. У каждого огонька был свой цвет, что только усиливало ощущение нереальности происходящего.

– Омиу, – пояснил лис, глядя на восхищенное лицо Иоло, разглядывающего светящиеся огоньки.

– Это насекомые? – Иоло вновь зашагал за двинувшимся вперед Вало.

– Скорее растения, хотя и плотоядные. Тысяча таких вполне способна сожрать мелонианца с тебя размером за шесть секунд. Хотя, секунды в мире мертвых – понятие, конечно, спорное. Но не для тебя, да? Ты, как я понимаю, у нас вестник. И кто же? Гефест? Гея? Не-ет, ты у нас Хронос, – все это проводник говорил как будто сам себе. На Иоло он не оборачивался и уверенной походкой шагал по коридору, бормоча себе под нос что-то о том, что нельзя забывать древние легенды. И как ему надоело за всеми исправлять их косяки.

Через несколько минут в конце тоннеля забрезжил свет и лис с человеком выбрались наружу. У Иоло захватило дух: они стояли на вершине горы, перед ними открывался завораживающий вид на долину, испещренную рукавами речушек и ручьев. В левой части долины виднелось живописное озеро с водопадом, льющимся со стоящей рядом отвесной скалы. Вода в нем была голубой, и Иоло понял, что даже если он подойдет и наберет ее в руки, она не будет прозрачной, а останется голубой. Кроме того, Иоло показалось, что жидкость в озере куда плотнее воды на Земле. Правая часть долины плавно переходила в густой фиолетовый лес.

– Ничего не есть и не пить, пока я не разрешу, от меня ни на шаг! Ты себе не представляешь, сколькие умирают второй раз, только попав в Элонию. Второго шанса в ДиАдо не будет, умрешь здесь – останешься душой навсегда и будешь бултыхаться в мире мертвых, не зная, чем себя занять. Вопросы?

– Вообще есть немного. Кто вы?

– Я тий и восьмой агент Сатаны.

– Тий – это одна из рас Элонии? – Иоло по привычке хотел достать блокнот с ручкой или диктофон, слишком это все походило на интервью.

– О чем вы с Сатаной общались вообще? – Вало недоверчиво посмотрел на Иоло, затем вздохнул и коротко сказал: – Да.

– А в чем заключается работа агента?

– Я бы не называл это работой – слишком много личного. Я отвечаю за информацию и вербовку.

– И каждый агент за что-то свое отвечает?

– Нет, даамт, все вербуют друг друга и информируют. Закончили с тупыми вопросами?

– Почти. Зачем мне в Аттавир? – напор собеседника ничуть не смутил опытного в подобных расспросах Иоло.

– Зайдем к техникам. Это крупнейший город Элонии. Что-то типа того места, откуда можно попасть в любую точку, он находится в центре мира. Это цитадель техников. Их, конечно, полно по миру разбросано, но в Аттавире, скажем так, голова.

– А зачем мне к техникам? – не унимался Иоло.

– А как ты планируешь управлять временем, которого не существует? Или ты внезапно прозреешь и выполнишь то, что возложено на твои плечи? В общем, нам пора идти, первый привал будет на спуске, оболочке тоже нужны еда и отдых. Ты тут хоть и не сдохнешь от голода, страдания все равно испытаешь – Вало резко развернулся, дернул хвостом, чтобы не потерять равновесие, и уверенным шагом направился по тропинке вниз.

Спуск оказался сложнее, чем предполагал Иоло. Тропинка вскоре превратилась в узкий проход мимо колючих кустарников. Колючими были не стволы, как обычно, и не колючки, а сами листья. Каждый лист был прочным и острым, как лезвие бритвы.

– Это бритвенник, осторожно, – словно услышав мысли вестника, сказал лис. – Он не ядовитый, но истекающего кровью тебя я до Аттавира не дотащу, а назад мы уже не можем вернуться, так что будь любезен, не порежься.

– Я постараюсь, – Иоло действительно старался уворачиваться от коварных ветвей кустарника. Глядя на легко и бодро пробирающегося сквозь листву Вало, он невольно сокрушался, что не сказал ДиАдо, что хочет быть тием.