Драконья Всадница

Глава 1. Царская Воля

– Как же вы мне надоели! – кричит отец в четвертый раз, потрясая в воздухе тростью. Он с трудом удерживался от того, чтобы задать нам хорошенькую трепку, и в попытках справиться с гневом ходил взад-вперед по гостиной, сбивая на пол драгоценные мамины вазы.

Мы с братом стоим перед отцом, виновато опустив головы. Но ни один из нас по-настоящему не раскаивается. Андрис выглядит так, словно его волосы потрепала большая дикая птица. Рубашка превратилась в решето из белоснежных лоскутов, а из трещинки в губе сочится кровь. Страшно подумать, как выгляжу я. Наверняка ничуть не лучше, ведь брат никогда не щадит меня в драках.

– Когда вы уже прекратите свою войну? – сокрушается отец, метая взглядом молнии. – Сколько я еще должен терпеть ваши бесконечные распри? Из-за вас мы не семья, а дешевый цирк для простаков! Вы думаете, соседи не замечают ваших драк? Думаете, о вас не ползут слухи? Хоть бы о матери побеспокоились, ей уже стыдно смотреть подругам в глаза!

Я с трудом прикусываю язык, удерживаясь от возражений. Отец в минуты гнева всегда преувеличивал. Не так уж часто мы с Андрисом дрались! Да, дни, которые прошли в спокойствии, я могу пересчитать по пальцам, но до настоящих драк доходило редко. Наша с ним «война» больше похожа на упражнения в мастерстве проказ и коварства: если я разолью на его картину растворитель, он в ответ порежет мое новое платье на ленточки. Если я спрячу в его комнате травы, от которых чешется нос, он запустит ко мне в спальню семейство полевых мышей, которых я ужасно боюсь. Никто не может уступить, никто не хочет первым идти на примирение, поэтому и завязать с «войной» у нас до сих пор не получилось. А ведь прошло уже много лет.

Но сегодня Андрис перешел все границы и справедливо получил наказание. За дело.

– Он украл мое письмо! – жалуюсь я отцу, за что тут же получаю от брата локтем в бок. – Оно важное, я ждала его несколько месяцев, и он прекрасно об этом знал. Заставь его вернуть письмо или я сделаю это сама!

Я разворачиваюсь к брату с занесенным кулаком и устрашающе смотрю в его светло-серые, как расплавленное серебро, глаза. Андрис в ответ лишь довольно ухмыляется, ничуть меня не испугавшись.

– Вот это? – Он вытаскивает из-за пояса черный конверт с золотой восковой печатью и машет им передо мной, как лакомством перед щенком. – Я его не крал. Всего лишь взял по ошибке. Оно ведь от моего друга, почему бы ему не написать именно мне?

– Лжешь. Ты взял его специально. Отдай!

Я бросаюсь вперед, но промахиваюсь. Андрис поднимает руку и встает на цыпочки, чтобы оказаться на голову выше меня. Я не буду унижаться и подпрыгивать, как дрессированная собачка. Вместо этого со всей силы пихаю его кулаком в живот, чуть не сломав запястье о пресс. Конечно, я не великий боец, но этого оказывается достаточно, чтобы он скривился и чуть расслабил руку.

Одно движение, и оно мое. Всего одно мгновение… Но отец неожиданно вырывает письмо у брата и разрывает его в клочья. Плавно покружив в воздухе, маленькие кусочки белого пергамента вперемешку с черной бумагой летят на пол, как снежинки.

– Довольны? – Отец складывает руки на груди и сурово смотрит сначала на брата, затем на меня. – Теперь ссориться не из-за чего.

Даже Андрис молчит и удивленно смотрит на то, что осталось от предмета нашей борьбы. Я, изо всех сил сдерживая слезы, опускаюсь на колени и собираю кусочки бумаги в одну кучку, надеясь позже сложить из них пазл и прочитать, что же написал мне Арислав. Надеюсь, я не зря получила тумаки, пожертвовала вырванными волосами и позволила испортить платье. Хоть бы он написал, что скоро снова приедет…

– Пожалуйста, прекратите вы все, – строго шипит вошедшая в гостиную мама.

Ее красивое лицо, и так бледное, как полотно, стало каким-то болезненно-зеленым, словно волнение разъедало ей нутро. Ей не впервой приходилось разнимать нас и успокаивать разгневанного отца, но никогда она не выглядела столь серьезной, как сейчас.

– У нас гости, – многозначительно покосившись на дверь, предупреждает она мужа. – Я попрошу, чтобы они подождали в…

– Нет нужды, – раздается в проходе уверенный женский голос, и в гостиную проходят те, кого точно не ожидаешь увидеть в своем доме в обычный, ничем не примечательный день.

Сама Вилена Дежеран, первая советница царя, оказала нам честь своим присутствием. Я не верю своим глазам, но ошибки быть не может. Это она! Черные волосы с сединой аккуратно уложены в косу на бок. Облаченная в скромный дорожный плащ она кажется не такой величественной, как в своей роскошной пурпурной мантии представителя Драконьего Совета, но я-то знала, что обманываться не стоит. Вилена Дежеран уже много лет оставалась правой рукой царя Видана Третьего. От нее зависело, какие новости дойдут до правителя, а какие навсегда канут в лету. Отец часто отзывался о ней с уважением, но предупреждал, что ее нельзя недооценивать.

Вилена Дежеран. Явительница Царской Воли. Она носит еще одно имя, которым ее называют за спиной. Всадница, потерявшая дракона.

Самая известная женщина в Царстве. У меня в гостиной. И не одна.

Сердце бьется быстрее, как только я замечаю ее спутника. Немедленно поднимаюсь на ноги, убираю за ухо выбившуюся белёсую прядь и нервно расправляю платье, хотя мой внешний вид уже не спасти. И почему именно сегодня? Почему он приехал именно сейчас?

– Генерал Ровак, госпожа Ровак, – вежливо поклонился Арислав Акамир, выступая из-за спины Вилены. – Я приношу свои извинения за то, что мы ворвались так внезапно и прервали вашу беседу. Если нужно, мы действительно можем подождать снаружи…

– У нас нет на это времени, – перебивает его Вилена, приветствуя хозяев дома нетерпеливым кивком, и вальяжно располагается в кресле, в котором обычно сидит мой отец.

Такое ощущение, будто это моя семья явилась к ней в дом, а не наоборот. Советница поочередно осматривает нас с братом, словно отмечая по пунктам, что в нас так, а что нет, потом удовлетворенно хмыкает и обращается к моему отцу:

– Димитрес, поговорим без посторонних.

Отец хмуро глядит на нас с братом и кивком указывает на дверь. Я закатываю глаза, но спорить на людях не решаюсь, иначе потом придется слушать очередную лекцию о том, что я не умею выказывать уважение старшим и на каждом шагу позорю отца своим отвратительным поведением. Тем более требуется соблюдать приличия при таких важных гостях, как Вилена и третий царевич Ромальского царства.

– Ты тоже нас оставь, – мягко просит Вилена своего спутника. – Я все улажу. Не переживай.

Арислав как-то сдавленно улыбается напоследок и следует за нами на выход.

Мама плотно закрывает дверь за моей спиной. Мы на мгновение замираем, затаив дыхание. А затем, не сговариваясь, наперегонки устремляемся на второй этаж – туда, где за большой картиной находится похожая на чулан тайная комнатушка, из которой прекрасно слышно все, что обсуждалось в гостиной.

Андрис по обыкновению оказывается первым, Арислав – вторым. Я спотыкаюсь о подол платья на лестнице, но царевич любезно дождается меня и пропускает вперед. Мы втроем втискивается в тайную комнату. Брат бесшумно отворяет заслонку – никто из присутствующих в гостиной не замечает, что на висящей над камином картине вдруг образовались два отверстия для слежки. По праву первенства он может увидеть происходящее своими глазами. Нам же с Ариславом остается только слушать. Мы садимся на пол, скрестив ноги, и склоняем головы вниз, чтобы звук слышался четче. Места на полу для двоих мало, поэтому мы сидим настолько близко друг к другу, что еще немного – и наши носы соприкоснутся. От этой неуместной мысли бросает в жар, и я опускаю глаза в пол, лишь бы царевич не заметил мое смущение.

– Это важнее твоих прихотей, Димитрес! – горячо восклицает Вилена. Я слышу цокот каблуков и шуршание плаща: вероятно, она не стала долго засиживаться и принялась измерять комнату шагами. – Неужели ради спасения члена царской семьи ты не готов нарушить свои глупые принципы?

– В Академии есть с десяток толковых преподавателей, которые, не раздумывая, выполнят твою просьбу, но ты пришла именно ко мне, – ворчит отец, не поддаваясь на провокации советницы. – Зачем тебе понадобились мои дети?

В моменты, когда мой отец, Димитрес Ровак, становится серьезным, у меня по коже бегут мурашки. Обычно дома он мягкий и заботливый, если только мы с братом не выводим его из себя, и поэтому я никогда не понимала, почему его так все боятся. Но сейчас, услышав сталь в его голосе, мне становится ясно, что Генерал Кровавых Долов не просто так получил свое прозвище.

– На Арислава Акамира было совершено нападение, – после недолгого молчания делится Вилена. – Прямо в столичном дворце. Мы едва ли не лишились третьего царевича. Преступника, конечно, поймали, но он выпил яд до того, как смог в чем-то сознаться. Это был обычный полукровка, нанятый пару недель назад выносить ночные горшки. У него не было причин желать смерти Ариславу, однако он все же попытался его убить. В его комнате обнаружили несколько мешков с драгоценными камнями. Нужно ли мне объяснять, к чему я клоню?

– Кто-то желает царевичу смерти и подослал наемника, – вздыхает отец устало. – История стара как мир. Было бы глупо верить, что все в Ромале довольны политикой Акамиров. Как с этим связаны мои дети? У них нет столько средств, чтобы заплатить носильщику ночных горшков. К тому же, Арислав – частый и любимый гость нашего дома. Зная характер моих детей, они скорее расправились бы с ним на своей территории. Собственноручно.

Отец, конечно же, шутит. Я бросаю короткий взгляд на Арислава и вижу, как тот довольно улыбается. Мое лицо тут же заливается румянцем. Сначала отец ругается на то, что о наших дурных нравах судачит вся округа, а потом сам же выставляет нас в дурном свете перед такой важной персоной. Мог хотя бы меня не позорить. Про брата он сказал чистую правду, но зачем приплетать еще и свою невинную дочь?

– Тебе весело? – уточняет Вилена раздраженно. – Думаешь, раз оставил службу, то благополучие Акамиров тебя не касается? Забыл, что именно по воле царя ты проживаешь свою тихую и мирную жизнь в объятиях любимой жены, а не в пустынях Теразеса?

– Ох, только не надо взывать к моему чувству долга, – вдруг смеется Димитрес. – Или мне напомнить, почему я оставил службу? Ближе к делу, Явительница Царской Воли. Скоро ужин, и я не собираюсь его откладывать только потому, что ты тратишь мое время впустую.

– Хорошо, – Вилена снова опускается в кресло, сопровождаемая шелестом плаща. Раздается тихий звон чайной посуды и журчание воды – кажется, мама наливает отцу и гостье чай. Очень мило с ее стороны, а то оба, кажется, скоро закипят от ненависти друг к другу. – Мне нужно время, чтобы разобраться с заказчиком убийства, но во дворце небезопасно. Слишком много крыс. Я разделила царевичей, отправила их в безопасные и надежные места во всех уголках Царства, но Ариславу пора поступать в Академию. Через две недели зачисляется первый курс, и ему придется туда явиться. Такова воля царя.

– Ничуть не возражаю, – отец демонстративно отхлебывает чаю и довольно причмокивает губами, специально раздражая Вилену. – Тяга к знаниям – это прекрасно. Арислав – умный мальчик и талантливый боец. Уверен, Академия поможет раскрыть весь его потенциал.

– Да, но там нет моих людей, которые могут за ним присмотреть, – возражает Вилена, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. – А мне нужны глаза и уши, которым я могу доверять. И тела, которые в случае необходимости станут щитом для его высочества.

– И на эту заманчивую должность самоубийц-шпионов ты предлагаешь назначить моих детей?

Пауза. Значит, Ариславу угрожает опасность, из-за которой он не может оставаться во дворце. И он должен поступить в Академию, так как достиг определенного возраста, но без верных телохранителей его туда отпустить не могут. Но почему госпожа Дежеран выбрала именно нас с братом? Дорога в Академию Адильяр всегда была для нас закрыта, потому что отец напрочь отказывался нас туда отсылать и настаивал на домашнем обучении.

– Не смотри на это так мрачно, – вкрадчиво предлагает Вилена. – Если с Ариславом ничего не случится до того момента, пока мы не поймаем убийцу, они получат награду, о которой и не мечтали. Отправь их в Академию вместе с Ариславом, и я помогу им пробиться в высшее общество, раз уж ты закрыл им все пути своим предательским уходом со службы. Без особых заслуг детям генерала Ровака не пробиться к вершинам, и ты прекрасно об этом знаешь. Поэтому и увез их в эту глушь, подальше от любопытных глаз. Никто в столице не забыл тебя, Димитрес, не заблуждайся. Если наплевать на свою судьбу, пожалей хотя бы детей. Они имеют право на достойную жизнь несмотря на то, что их отец…

– Довольно, госпожа Дежеран, – обрывает ее мама на полуслове. Эннарина Ровак не так покладиста и скромна, какой кажется окружающим. Чаще всего она не вмешивается в дела отца прилюдно, но к ее мнению в этом доме всегда прислушиваются. И сейчас ее помощь пришлась очень кстати. – Мы понимаем, для чего вы вспоминаете прошлое. Манипулировать любовью к детям – слишком дешевый трюк даже для вас. Уверяю, никто столько не размышляет о благополучии наших детей, сколько это делаем мы с Димитресом. Я спрошу в последний раз: почему вы пришли именно за ними? Есть множество способов провести шпионов туда, куда вам угодно, не мне вас учить. Но наши дети – не воины и не шпионы. Так почему они?

– Я обещала не говорить, – вздыхает Вилена в ответ, – но раз уж это единственный способ убедить вас… Это желание Арислава. Я просила его взять с собой моих проверенных людей, но он хочет, чтобы рядом были те, кому он сам доверяет. Без колебаний он назвал имена ваших детей.

Я с удивлением поднимаю глаза на Арислава, но царевич виновато опускает голову и сверлит взглядом покоящиеся на коленях ладони. Андрис тоже поворачивается вполоборота, качает головой раздраженно и возвращается к наблюдению за гостьей. Уверена, не опасайся он, что нас поймают, обязательно бы поцокал языком. Конечно, все его неодобрение и злость – фальшивки. Арислав – его лучший друг детства, и узнай он, что царевичу в Академии грозит опасность, сразу сбежал бы из дома и бросился к нему на помощь.

– Я готов отпустить Андриса, если он сам этого захочет, – наконец соглашается отец. По его голосу нельзя понять надежно спрятанные внутри чувства. – Но Эриза останется с нами. В Академии Адильяр ей не место.

Во мне тут же поднимается волна негодования. Чем бы отец ни аргументировал свое решение, оно несправедливо! Я не так уж сильно уступаю брату в физической силе. И в состоянии хорошо осваивать науки. Так почему Андрису можно пойти с Ариславом, а мне нет? Это же отличная возможность сблизиться с царевичем. То, о чем я тайно мечтаю с тех пор, как мы познакомились…

– Нужны оба, – отрезает Вилена, теряя терпение от этих бесконечных разговоров. – Академия разделена на мужские и женские павильоны. Девушки легко узнают секреты и видят то, что скрыто на первый взгляд. Я должна иметь доверенное лицо и среди студенток Академии. Арислав Акамир очень дорог нашему царю, а я уже допустила осечку. Больше это не должно повториться.

– Ты отвечаешь за него головой, верно? – предполагает отец.

– Кажется, юным царевичем вы сами дорожите больше, чем хотите показать, – добавляет мама, и в голосе ее звучит намек на улыбку.

– Верно, я за него отвечаю, – ничуть не смущается Вилена Дежеран. – И я дорожу им так же сильно, как своей головой. Поэтому я… нет, мы с царевичем просим вас отпустить Андриса и Эризу в Академию Адильяр. И я советую согласиться на предложение по-хорошему. Не в ваших интересах во второй раз подводить царя Видана.

Родители молчат, очевидно, придумывая, как повежливее отказаться, а Андрис садится на корточки, втискиваясь между мной и Ариславом, и требовательно смотрит на друга.

– Нашей дружбе конец, если сейчас мне не понравится твой ответ, – заявляет он, складывая руки на груди. – Когда ты собирался рассказать, что чуть не ушел к праотцам?

– Прости, – на лице Арислава отражается искреннее сожаление. Мне так хочется защитить его от яда моего брата, но я сдерживаюсь. – Вилена приказала хранить все в тайне, и я побоялся доверить такую новость посланнику с письмом. Если бы я мог сказать, клянусь, ты бы первым узнал!

Брат устало откидывается назад и упирается затылком о стену, не прекращая ни секунды сверлить царевича колючим взглядом. Я с нетерпением жду, чем закончится их молчаливое выяснение отношений. Андрис переводит лукавый взгляд на меня и улыбается одним уголком губ.

Ох, я этот взгляд знаю. Обычно эти искорки в серебре глаз появляются, когда брат придумывает какую-нибудь пакость. И не трудно догадаться, какую именно. Не удержавшись, я улыбаюсь в ответ.

– Единогласно?

Киваю.

– Папа, мы согласны! – орет мой брат так громко, что начинает звенеть в ушах.

– АНДРИС РОВАК! – подобно дикому кабану, кричит отец, подскакивая со своего места. – Только попадись мне на глаза! Уши оторву, чтоб больше не подслушивал! Святые Драконы, да за что мне все это…

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 2. Зал Предназначения

Я лежу на большом ложе, усыпанном лепестками алых и белых роз. Где-то неподалеку журчит водопад. Пахнет чистой водой, цветами и его кожей. Такой знакомый аромат… древесные ноты, мускус и что-то еще, неуловимое и настолько желанное, что хочется уткнуться носом в шею и застыть навечно. Я смотрю вверх, но он загораживает усыпанное звездами небо. Он и есть мое небо. Его рука скользит вверх по моему колену, уводя за собой тончайшую ткань свадебного одеяния. Длинные пальцы ласково касаются нежной кожи бедра, вызывая волну жара и мурашек. Я убираю выбившуюся прядь от его красивого лица, привлекая к себе еще ближе. Он склоняется ко мне, и небо исчезает. Остаются только его глаза – такие яркие и глубокие, что хочется броситься в них с головой и спрятаться от всего мира. Жар его тела проникает сквозь мою кожу, сливается с кровью, пробуждая спящий в ней огонь. Мягкие губы впиваются в мои. Я чувствую его желание. Мне больше не нужно его останавливать. Мне больше не нужно прятаться. Мне больше не нужно бояться, что кто-то узнает…

– У тебя слюни текут, – говорит вдруг презрительный голос, и я резко распахиваю глаза.

Сидящий напротив меня Андрис выглядывает из-за альбома для рисования. Его бровь, как обычно, надменно изогнута. Карету сильно заносит на ухабах неровной дороги, поэтому меня укачало. Даже слюна потекла, настолько сон понравился. Краснея со стыда, вытираю подбородок тыльной стороной ладони и напускаю на себя невозмутимый вид, как будто ничего страшного не произошло.

– Долго еще ехать? – спрашиваю.

– Почти на месте, – нехотя отвечает брат, вновь вернувшийся к своему любимому занятию – рисованию.

Вздыхаю и смотрю в окно. Последнее, что я помню, это дорогу в лесу – из-за кочек меня какое-то время подташнивало, а потом вдруг сморило. Сейчас за окном проплывают ухоженные поля и аккуратные пастбища с животным. Значит, дикие места мы покинули и скоро въедем в город.

Андрис вдруг вырывает из альбома листок, безжалостно рвет его на куски и вышвыривает в окно.

– Не получилось, – пожимает он плечами в ответ на мой вопросительный взгляд.

Плохие картины портят ему настроение. Учитель рисования всегда хвалил его навыки, но мне ни разу не удалось увидеть ни одной его работы. Даже тайком. Свои бесценные картины и эскизы Андрис оберегал сильнее, чем драконы в сказках – золото, и сколько бы я ни пыталась, ни разу не преуспела.

Проходит еще пару часов. Мне уже надоело сидеть. Ноги затекают, в какое положение ни усядься. Я бы с удовольствием положила их на Андриса, но он тут же выкинет меня из кареты и заставит тащиться до города пешком. Я и так рисковала, соглашаясь ехать с ним наедине в общей карете. Но всю дорогу он вел себя на удивление смирно.

– Почему ты согласилась поехать? – вдруг спрашивает он. Альбом убрал в сумку, и теперь ему нечем заняться. Единственное развлечение в шаговой доступности – я. – Из-за своей нелепой влюбленности в Арислава?

– Почему это нелепой? – возмущаюсь я, не успев вовремя прикусить язык. Скрывать, что мне и правда нравится Арислав, не имеет смысла. Брат знает меня как облупленную.

– Потому что он царевич, а мы дети опального генерала, – говорит брат так, словно это очевидно даже слепому, но не мне. – Думаешь, государь согласится принять в семью дочь того, кто убил его старшего брата?

– Что? – от удивления голос становится хриплым. – Ты точно знаешь?

– Точнее не бывает. Арислав рассказал. Уже давно.

Злюсь потому, что меня в это не посвятили. Почему он рассказал Андрису, а мне – нет? Мы ведь тоже друзья.

– Тогда почему государь позволил своему сыну так часто приезжать к нам? Разве он не должен опасаться отца? И почему папа не понес наказания?

– Понятия не имею, – пожимает плечами Андрис, выглядывая в окно. – Арислав сказал, что в прошлом отец и царь были друзьями. Может, поэтому. Приехали.

Эверин, город на севере Ромальского царства, вырос неожиданно. Только что были поля и стада овец, и вдруг уже крепостные стены. Из окна кареты толком разглядеть детали архитектуры не удается, но разница с деревней, где мы провели детство, очевидна: улицы уже, людей больше, меньше дерева в постройках, больше камня. Куда ни посмотри, всюду прилавки с купеческими товарами и беспризорные дети. Голоса вразнобой кричат о своем: кто-то предлагает купить товар, кто-то обещает удовольствия за умеренную плату, кто-то умоляет поделиться едой или монетой.

Через полчаса город резко преображается. Прилавки становятся изящнее и чище, люди одеты уже не так, как раньше. Платья наряднее, прически замысловатее, украшения ценнее. Не трудно догадаться, что мы проезжаем центр и скоро будем в сердце города. В Академии Адильяр.

Я должна бы чувствовать предвкушение, жажду приключений и нетерпение, но вместо этого испытываю только равнодушие. К сожалению, сколько себя помню, у меня были проблемы с эмоциями. Редко мне удается испытывать правильные чувства в нужный момент. Чаще всего я злюсь, хотя никто не причинил мне вреда. Или грущу, хотя все в порядке. Не испытываю страха в момент опасности, зато содрогаюсь от ужаса в минуты спокойствия. И люблю не того, кого надо бы. Не знаю, в чем дело. Сколько бы я ни пыталась поговорить о своих перемешанных чувствах с мамой, та неизменно говорила одну и ту же фразу: «Вырастешь и все пройдет». И вот я выросла, но ничего не изменилось.

Карета останавливается. Кучер любезно открывает дверь и помогает мне выйти. Не заботясь о приличиях, сладко потягиваюсь, как после долгого сна. Как же приятно размять мышцы! Андрис задерживается в карете, спешно убирая свои письменные принадлежности в сумку, а я, пока жду его, разглядываю здание Академии.

Невероятное место! Картинки, которые я видела в книге об Академии Адильяр, даже близко не передавали величие этого замка. Здесь словно сплелись все прошедшие эпохи, образовав своеобразное ассорти из архитектурных стилей. Сама Академия – белокаменный замок с синей черепицей на крышах башен – стоит на скале, омываемой с двух сторон реками. Где-то внизу, вдалеке, шумят подземные воды, водопадами стекающие в эти самые реки. Мы стоим на круглой площадке перед огромной каменной лестницей, ведущей к парадному входу, и пик замка расположен так высоко, что его не разглядеть, даже если запрокинуть голову. Но и это не так впечатляет, как Багряные Пики. Именно на них я и хотела посмотреть в первую очередь.

– Отсюда их не видно, – очень вовремя замечает Андрис, как и я рассматривающий все вокруг. – Жаль.

Багряные Пики – это каменные башни, уходящие высоко к небесам за основным зданием Академии. Когда-то это место принадлежало одному из величайших драконьих родов – семье Адильяр. К сожалению, драконы вымерли, наследников не осталось, и родовое гнездо перешло под управление государя. Тот в свою очередь распорядился обустроить здесь Академию, и так старинная крепость превратилась в величайший замок. Багряные Пики – единственное напоминание о том, что когда-то здесь жили могучие драконы. Обязательно нужно побывать хоть на одной из них, несмотря на свой панический страх высоты.

– Давай не будем здесь торчать, – предлагаю я, насмотревшись. – Подождем Арислава внутри?

Брат перекидывает сумку через плечо, аккуратно вытаскивает из-под ремешка длинный белый хвостик и отбрасывает его за спину. Все, готов покорять мир. Закатываю глаза. В то время, когда все молодые юноши следуют моде и коротко стригут волосы, выбривая виски и затылок, мой брат, цитирую, «не желая подражать стаду овец», решил их отрастить до пояса. Ничего не имею против: все драконьи владыки прошлого носили волосы до пояса и заплетали косы, как знак своей силы и непобедимости. Но те времена давно уже прошли, и я своим умишком не могу постичь неожиданную любовь Андриса к традициям.

Кучер прощается с нами и проезжает дальше, туда, где его встретит персонал Академии и заберет наши личные вещи. Мы же с братом поднимаемся по лестнице к парадному входу. Ступени кажутся бесконечными, и я вдруг понимаю, откуда такой размах. Такое ощущение, что вся Академия создана для того, чтобы драконы в своей второй ипостаси чувствовали себя здесь свободно. Огромные двери, чтобы можно было пролезть внутрь. Окна настолько широкие, что я с удовольствием представляю, как выпрыгну в окно и обернусь прямо в полете, когда пробужу вторую ипостась. Представляю и содрогаюсь. Высота… высота так пугает.

Мы почти доходим до парадного входа, как вдруг справа раздается звон бьющегося стекла. Андрис соображает быстрее: хватает меня за шею и с силой давит, заставляя пригнуться. Над моей головой что-то со свистом пролетает, обдавая волной холодного воздуха, а потом резко падает, взвизгивает от боли и дальше кубарем катится по ступеням вниз.

Я смотрю на существо и не могу поверить своим глазам. Дракон. Только совсем не такой, каким он должен быть. Мы с братом без раздумий, перепрыгивая через три ступеньки, спускаемся вниз – туда, где лежит бездыханное тело. Никаких сомнений в том, что маленький дракон погиб. Перепончатые крылья, белые и как будто слегка прозрачные, вывернуты под неестественным углом. Около головы расплывается кровавая лужа. Мы подходим ближе, и я понимаю, что меня смутило изначально. Дракон выглядит каким-то незавершенным. Недоношенным что ли. Как будто детеныш, вылупившийся из яйца слишком рано.

А еще у него одна человеческая нога.

Меня тошнит, и я отворачиваюсь, лишь бы не видеть этот ужас. Андрис опускается на одно колено перед драконом и на всякий случай кладет руку туда, где должно быть сердце. Я глубоко дышу, пытаясь взять себя в руки. Все это просто отвратительно! Поглядываю по сторонам, чтобы хоть как-то себя отвлечь, и вижу то разбитое окно, откуда выпало существо. Третий этаж, правое крыло. Занавеска чуть колышется на ветру и… за ней кто-то прячется?

– Что здесь происходит? – вопит некто, спешно спускающийся по ступеням в нашем направлении. – Что за беспорядок вы здесь утроили?

Толстяк в серой мантии, переваливаясь с ноги на ногу, наконец, подходит к нам и видит мертвого дракона. Андрис отходит от него на пару шагов, демонстративно отряхнув руки. Лицо толстяка тут же становится пунцовым. Он непонимающе оглядывает нас, потом озирается по сторонам, как будто надеется найти поддержку, и затем шипит:

– Быстро в замок. И не смейте про это болтать. Не хватало еще, чтобы первый учебный день был испорчен. Ректор меня живьем сожрет. Быстро, быстро!

Мы с Андрисом переглядываемся и послушно идем в Академию.

– Можно подумать, такое у них тут каждый день, – хмурится Андрис, то и дело оглядываясь через плечо. – Даже вопросов не задал.

– Может, такое и правда не редкость? – предполагаю я. Ни я, ни Андрис до сих пор не пробудили свою вторую ипостась, поэтому я слабо представляю, как это должно происходить. – Вдруг при обращении в дракона есть определенный риск?

– Риск есть, но не такой же, – Андрис кивком головы указывает назад. – У нее нога осталась не обращенной. Если уж вторая ипостась пробуждается, то ты перекидываешься в нее целиком. Первое время с непривычки трудно долго поддерживать форму. Или, наоборот, сложно вернуться обратно в привычный облик. Но чтобы какая-то из частей тела осталась человеческой… это ненормально.

– Откуда ты все это знаешь? – удивляюсь я. Не замечала за братом особого интереса к драконотомии.

– Арислав же нам рассказывал… Святые Драконы, а не могла бы ты хоть иногда слушать, что он говорит, вместо того чтобы пускать на него слюни?

Закатываю глаза и умолкаю. Мертвый дракон оставил неприятный осадок внутри. Как будто дурной знак, страшное предзнаменование. Вдруг захотелось развернуться и уехать домой, подальше он всякой чертовщины. Интересно, поэтому родители не хотели, чтобы мы поступали в Академию? По рассказам, так престижнее места не придумать. А вот в ее безопасности я теперь уже сомневаюсь.

Заходим внутрь. Нас встречает огромный холл в бело-синих тонах и толпа снующих туда-сюда первогодок. Пока еще никому не выдали форму, поэтому каждый одет в то, в чем приехал, и это пробуждает во мне любопытство. По одежде легко сложить первое впечатление. Большинство студентов и студенток – выходцы из богатых семей. На самом деле обучение в Академии Адильяр – удовольствие не из дешевых. И чем быстрее растет ее слава, тем выше становятся цены на услуги. К счастью, за нас заплатила Вилена Дежеран. Несмотря на то, что после ссылки у нашего отца не отобрали полученное в наследство богатство, вряд ли Димитрес Ровак согласился бы отдать такую баснословную сумму за обучение в сомнительном, на его взгляд, учреждении.

Не так много студентов одеты гораздо скромнее. Они глазеют по сторонам с такой жадностью и ненасытностью, что не трудно догадаться – в жизни они видели мало роскоши. Скорее всего, такие ребята очень умны и получили гранты на обучение, выиграли в соревнованиях или идеально сдали вступительные экзамены. Надо подружиться с кем-то из заучек, чтобы подстраховали на всякий случай. Я, конечно, уверена в своих умственных способностях, но мне не хватает усидчивости. Это неоспоримый факт, доводивший мою мать и домашних учителей до белого каления.

– Уйдите с дороги, пожалуйста, – толкает меня в плечо какая-то девушка с копной светлых кудрей и проходит прямо перед нами, кокетливо заглядывая в глаза моему брату.

Я с ужасом понимаю, что на нас поглядывают со всех уголков холла. Из-за длинных белых волос и изящной красоты брат, несомненно, выделяется в толпе. На кого бы он ни взглянул, девчонки дарят ему ослепительные или смущенные улыбки в ответ. Внутри меня закипает злость. Сжимаю ладони, чтобы успокоиться, и делаю незаметный глубокий вдох. Андрис косится на меня, но ничего не говорит.

– Меня ждете? – На моем плече появляется мужская рука. Арислав Акамир повисает на нас с братом, навалившись со спины по своей дурацкой привычке, и тыкает подбородком в плечо Андриса. – Пойдемте скорее на распределение. Брат сказал, что это самая интересная часть первого года в Академии.

У Арислава от радости горят глаза. В отличие от всегда безразличного, скептично настроенного Андриса и плохо управляющейся с эмоциями меня, он чувствует жизнь на полную мощность. Не стесняется выражать свои чувства открыто, громко смеется и радуется мелочам. Несмотря на сильнейшую драконью кровь внутри, он редко гневается и злится. И никогда никого не ревнует.

В этом я ему очень завидую.

Арислав подталкивает нас вперед, и мы проходим в другой зал в общем потоке первокурсников. Молодая женщина-преподаватель с забранными в тугой узел на макушке рыжими волосами ведет нас в нужном направлении, не забывая объяснять, что в какой стороне находится. За общим гулом сотни голосов мне ничего не слышно, поэтому я, разглядывая комнаты, пытаюсь разобраться самостоятельно. Но людей слишком много, они задевают меня руками и подолами платьев. Так неприятно, как будто за одно мгновение я стала грязной. За всю свою жизнь мне ни разу не доводилось оказываться в такой многолюдной толпе, и мне не нравится это новое чувство.

Заметив мое исказившееся от неприязни лицо, Арислав заботливо берет меня за руку. Сердце подскакивает, пропуская неожиданный удар, и на мгновение на губах появляется довольная улыбка. Переплетаю свои пальцы с его и крепко сжимаю ладонь в знак благодарности.

Набившиеся в малый зал первогодки обступают кругом стоящее в центре комнаты странное на вид кресло. Оно словно сделано из высохших лиан, а не из качественной древесины. Из-за того, что расположено на высоком постаменте, его хорошо видно из любой точки зала. Мы не лезем вперед, как некоторые особенно любопытные студенты, а наоборот выбираем уголок подальше, чтобы без лишних ушей комментировать увиденное.

Рыжеволосая преподавательница трижды хлопает в ладоши, и огонь свечей в комнате приглушается. Только сейчас обращаю внимание, что в этом зале нет окон, и солнечный свет сюда не попадает. Зато воздух насквозь пропитан магией. Я не успела как следует в этом освоиться, но как дракон от рождения, некоторые магические следы ощущаю интуитивно. Здесь магией разит так сильно, что тело начинает странно покалывать.

– Уважаемые первокурсники! – громко говорит преподавательница, заставляя гомон учеников мгновенно стихнуть. – Я бы хотела поздравить вас с поступлением в Академию Адильяр. Для кого-то из вас путь сюда был долог и тернист, но поверьте, ваши усилия стоили того, чтобы здесь оказаться. В Зале Предназначения вы начнете свое путешествие в мире Высшей Магии. Все мы приходим в этот мир с определенной целью, и нет существ на земле идентичных друг другу. Свет Амарии поможет понять, кто вы есть на самом деле, и откроет для вас истинный путь к величию и могуществу.

Андрис издает тихий смешок, но Арислав, тоже сдерживающий смех изо всех сил, пихает его в бок.

– Для тех, кто не знает, в Академии Адильяр существует три факультета. На Драконий факультет попадут одаренные представители из драконьих родов, а также сильнейшие полукровки с потенциалом к раскрытию второй ипостаси. Мы не потерпим расовой дискриминации, а потому я заклинаю вас относиться друг к другу с должным уважением и терпимостью. В противном случае вам придется распрощаться с Академией раз и навсегда.

Наш факультет. Ровак – один из семи древнейших драконьих родов Ромальского царства. Мы чистокровные, хоть пока еще и не раскрыли вторые ипостаси. Надеюсь, преподаватели помогут выяснить причину столь долгой задержки. Арислав обернулся драконом в четырнадцать и никаких проблем со своей второй сущностью не испытывал. А мне уже семнадцать, и кроме отвратительного контроля над эмоциями я от дракона внутри ничего не получила.

– Второй факультет – Факультет Магических искусств. Туда попадут сильные магики и ворожейки. Напоминаю, что расовая дискриминация в этом случае так же карается. Магики и ворожейки – достойные представители нашего общества, хоть и не являются драконами по своей природе, поэтому прошу относиться к ним, как к равным.

Уже сам факт, что про это сказали отдельно, намекал на то, что ни о каком равенстве речи быть не может. Магики и ворожейки – это те, в ком когда-то давным-давно текла драконья кровь, но она стала столь ничтожной каплей в море человеческого естества, что ни о какой второй ипостаси можно и не мечтать. Обычно магики и ворожейки рождаются из союза себе подобных. Даже полукровкой родиться не так позорно, как магиком или ворожейкой. По крайней мере, так думали в столичном драконьем обществе.

Я же выросла в маленькой деревне Муранне, где из чистокровных драконов были только наша семья. Я знала отличных магиков, добрых ворожеек и прекрасных простолюдов, которые вообще не обладали никакими магическими силами. Рано осознав, что они ничем от нас не отличаются, я привыкла относиться к ним как к равным. И Андрис меня в этом поддерживал. Вот только судя по насмешливому шепотку среди драконов и дракониц, не все собирались исполнять просьбу рыжеволосой преподавательницы, и это навело меня на одну малодушную мысль.

Как же хорошо, что я не одна из них.

Хоть я и не испытываю ненависти, я бы не хотела, чтобы надо мной смеялись или издевались так же, как над магиками и ворожейками. Кстати, в этом вопросе ворожейкам было немного проще, потому что у них был шанс, хоть и крошечный, добиться невероятных высот в обществе, как Вилена Дежеран. Для этого надо было всего лишь…

– Третий факультет – Факультет Тайных Искусств. Самый малочисленный из всех. На него попадет ограниченное число ворожеек с даром драконьего резонанса. В прошлом году из шести представительниц факультета успешно выпустились только двое, поэтому в этом году на многое мы не рассчитываем. Ваш поток отличается изобилием драконов, а не ворожеек, но на всякий случай все же скажу – на этом факультете обучаются будущие Драконьи Всадницы.

Заявление вызывает бурную реакцию драконов и дракониц, причем очень радостную. Конечно, кто не хочет заполучить себе Драконью Всадницу? Я не слишком много о них знаю, потому что информация об их способностях как будто специально не получает большой огласки в обществе, но Всадницы помогают драконам увеличивать мощь и по максимуму раскрывать способности. У царя непременно должна быть Всадница, и в данный момент ей является Вилена Дежеран. Желательно еще и царевичам и царевнам заполучить себе по одной. Только после этого представители остальных древнейших драконьих родов забирают себе то, что осталось. Преподавательница не солгала: таких девушек действительно было мало и ценились они на вес золота.

Вот и получается: с одной стороны, родиться ворожейкой – хуже не придумаешь. А с другой, есть шанс выиграть путевку в светлое будущее, где за тебя перегрызут глотки множество драконов. Жаль только, что шанс этот – один на миллиард. Поэтому в очередной рад можно поблагодарить судьбу за то, что я родилась в семье драконов.

– А сейчас давайте же приступим к церемонии распределения, – преподавательница снова хлопает в ладоши. Ее симпатичное лицо озаряет радостная улыбка. – Откройте свой разум и позвольте свету Амарии проникнуть в душу, явив миру ваше Предназначение.

Как пафосно. Андрис не выдерживает и смеется, зажав рот ладонью. Я невольно заражаюсь его весельем и тоже улыбаюсь. Неужели мы должны прождать свою очередь целый час, чтобы узнать, что мы драконы, предназначенные для Драконьего факультета? Глупость какая-то.

Один за одним студенты пофамильно вызываются к креслу в центре. Каждый раз, стоит кому-то сесть, сухие лианы оживают и заключают жертву в кокон, а спустя пару мгновений на лианах расцветают чайные розы – либо красные, либо синие – а затем быстро засыхают и опадают на пол. Красные – пропуск в Драконий факультет, и такое случается чаще всего. Синие – к магикам и ворожейкам на Факультет Магических Искусств. К удивлению собравшихся три раза появлялись золотые розы – и девочки-ворожейки, определенные на факультет Тайных Искусств, немедленно заливались слезами от радости. Девушка-блондинка, толкнувшая меня в холле, тоже оказалась среди них. Надеюсь, мне или уж тем более моему брату не выпадет честь стать ее драконом. Фу.

Списки у преподавательницы странные, не по алфавиту. Она громко называет фамилию Арислава, и все собравшиеся, как по команде, оборачиваются к нему с удивленными и восхищенными взглядами. Какая отличная возможность – обучаться вместе с царевичем. Подружишься с ним, и, можно сказать, получаешь золотой билет в счастливое будущее. Я буквально читала этот умысел в глазах собравшихся. Никого не волновало, что из себя представлял Арислав. Главное, что его фамилия – Акамир.

– Драконий факультет! – оглашает вердикт преподаватель, когда кресло расцветает красными цветами.

Никто не удивлен. Те, кого уже распределили туда же, радостно кричат и не забывают дружелюбно хлопать Арислава по спине, когда он идет в их сторону. Я тяжело вздыхаю, видя, как начинает сиять мой друг. Он умеет находиться в центре внимания и с легкостью справляется с огромной толпой. Потрясающая способность нравиться всем, которая не раз была источником моей ревности.

– Ровак, Андрис! – вызывает преподавательница, и Андрис, нехотя отлепившись от стенки, идет к креслу.

Странно, но Амария не сразу оглашает свой вердикт. Андрис сидит там дольше, чем остальные первогодки, но, наконец, лианы покрываются миниатюрными красными розами. Брат поднимается с кресла белый, как полотно, и как-то рассеянно смотрит по сторонам в поисках друга. Наши глаза встречаются, и меня прошибает холодный пот. Ему страшно! Арислав активно машет рукой, подзывая брата, и Андрис поспешно, даже чересчур, подходит к нему. Остальные драконы, заметив, что Арислав оказывает особенное внимание другому студенту, тут же решают подружиться заодно и с ним. Ободряющие кивки и хлопки тут же накрывают Андриса волной и тот слабо улыбается. Скорее из вежливости, нежели из большой любви к новым «друзьям».

– Ровак, Эриза!

Все еще обеспокоенная странным поведением Андриса, плетусь в центр зала. От впившихся в меня любопытных взглядов хочется провалиться сквозь землю или превратиться в невидимку. Напускаю на себя безразличный вид, добавляю холодок в глаза, чтобы хоть как-то защититься, и сажусь в странное кресло. Прикрываю веки, чтобы не стошнило от чрезмерного внимания к моей персоне, и позволяю лианам спрятать меня от всего мира.

И вдруг оказываюсь на вершине высокой башни, уходящей далеко в небеса. Вокруг меня – грозовые тучи, а под босыми ногами – мокрый от дождя серый камень. Из одежды на мне только прозрачная ночная рубашка, развевающаяся на ветру подобно знаменам. Мне так страшно, я очень боюсь высоты, но мне надо идти к краю. Не знаю зачем, но очень-очень надо. Я ступаю осторожно, задыхаясь от ветра и холода, обнимаю себя руками, чтобы хоть немного унять дрожь.

У самого края закрываю глаза. Только не смотреть вниз, только не смотреть вниз. Не страшно, если не смотреть вниз, но любопытство пересиливает. И я смотрю.

Внизу тени огромных драконов. Они рассекают тучи, подобно стрелам, лавируют на потоках ветра – такие невесомые и одновременно мощные. И я хочу к ним, я должна летать рядом с ними. Но я не могу. У меня нет крыльев. Почему они не появляются?

Кто-то подкрадывается ко мне со спины. Кто-то, кто пугает меня до дрожи в коленях и кого я очень долго ждала. Он склоняется к самому моему уху, не показывая своего лица, и тихо шепчет:

– Крылья рождаются в полете.

Толчок в спину. Мимолетный полет. Падение в море парящих драконов.

Сквозь свист ветра в ушах я различаю кое-что еще.

Свой душераздирающий вопль.

– Факультет Тайных Искусств!

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 3. Договор с ректором

Понимаю, что кричу наяву, и закрываю рот руками, чтобы не выглядеть сумасшедшей. Лианы расступаются, выпуская меня на волю. Я пытаюсь прийти в себя, но ничего не выходит: голова кружится, как будто я все еще лечу с той башни вниз.

Студенты, перешептываясь, с удивлением поглядывают на меня. Никто из них не кричал после распределения. Только я. Проклятье. Судорожно ищу в толпе знакомые лица. Арислав выглядит встревоженным, Андрис хмурится. И глядя на то, как сильно поджаты его губы, я понимаю: он недоволен. Это почему-то возвращает мне ясность ума.

– Это какая-то ошибка, – говорю я настолько спокойно, насколько возможно в моем нестабильном состоянии. Кончики пальцев странно покалывают. Неприятно. – Проверьте меня еще раз. Я дракон.

Упрямо сажусь обратно в кресло, хотя преподавательница, не скрывая своего удивления, продолжает сверлить меня взглядом. Ее предупреждали, что с царевичем Ариславом приедут двое из семьи Ровак – потомственные драконы, обязанные стать украшением Драконьего факультета. И вдруг такое…

– Это не может быть ошибкой, – прокашлявшись, возражает преподавательница. – Свет Амарии никогда не давал сбоев. Ни разу с того самого дня, как его сотворили.

– Значит, пришло время ему сломаться в первый раз, – говорю настойчиво, и мне ужасно хочется поверить в собственные слова. Не могу выкинуть взгляд Андриса из головы. Что это за реакция? – Пожалуйста, давайте повторим процедуру. Уверена, все не так…

– Нет, – перебивает преподавательница и за локоть стаскивает меня с сиденья. – Дважды это делать категорически запрещено. Пагубно влияет на здоровье. Если вы не верите в вердикт Амарии, тогда обратитесь с жалобой к ректору после завершения распределения. А пока встаньте вон туда, к остальным Всадницам.

С силой она стаскивает меня с постамента и приглашает следующего студента. Все, мимо кого я прохожу, пытаются вглядеться в мое лицо. Не устрой я представление – никто бы и внимания не обратил. Всадница и всадница. Подумаешь, четвертая ворожейка, кому какое дело? Однако мне есть дело! Ворожейки рождаются только от союза себе подобных. Но мои мать и отец – драконы, провалиться мне на этом месте, если лгу! Как такое может быть, что Амария записала меня в ворожейки? Тут точно какая-то ошибка.

Насупившись, встаю рядом с остальными Всадницами. Все делают вид, что увлечены церемонией и не замечают нависшей надо мной тучи. За головами и спинами студентов мне не видно брата и Арислава. Вот их мнение я бы хотела послушать прежде, чем пойду писать жалобу ректору. А я собираюсь изложить в ней все, что думаю про этот шарлатанский обряд распределения.

Оставшееся время проходит незаметно. В своей голове я успеваю придумать разные формулировки, которые как можно точнее выражают мое негодование. Деканы факультетов явились за несколько минут до окончания и теперь собирают первогодок в группы, чтобы увести по своим пансионам. Появляется и декан Факультета Тайных Искусств – невысокая молодая женщина с забранными в высокий хвост черными волосами. На ее носу – заостренные очки на серебряной цепочке. Голубые глаза, как льдинки, сверкают за их затемненными линзами. Одета в белую военную форму – приталенный мундир, узкие брюки и высокие сапоги на небольшом каблучке. Удивительно, но на каблуках – острые металлические шпоры, которыми запросто можно вспороть бока лошади. На плечах – золотые эполеты со сверкающими шнурами и цепочками. По мундиру бежит вязь из серебряных нитей, напоминающая руны или древние иероглифы.

– Добро пожаловать в Академию Адильяр, студентки факультета Тайных Искусств, – говорит она строгим, звучным голосом. Видно, что привыкла командовать. – Меня зовут Ярина Даркрейн, я являюсь деканом факультета. Прошу обращаться ко мне командор Даркрейн. Здесь нет места господам, сударыням, мистерам и прочим мелким титулам обычного мира. В стенах Академии все подчинено строгим правилам – Уставу, и очень скоро вы с ним ознакомитесь.

Командор? Мы что, оказались на поле боя? Я быстро складываю два и два и вспоминаю кое-что из прочитанного про Академию. Когда грянула война трёхсотлетней давности, студентов и выпускников призвали на фронт. Оказалось, что никто из них не был подготовлен к жизни под командованием военачальников – они не были дисциплинированными и терпеливыми, с трудом справлялись с лишениями и военным бытом. Царь принял решение изменить культуру Академии так, чтобы выпускникам было легче вливаться в ряды военных сил прямо со школьной скамьи. Конечно, война быстро закончилась, а суровые времена давно прошли, теперь к студентам не относятся как к солдатам, а фокус сместился на науку и изобретения, но основная военная атрибутика осталась. Например, военная форма вместо типичной формы студентов.

– Прошу проследовать за мной в отведенный нашему факультету пансион, – продолжает Ярина Даркрейн. – Там мы сможем познакомиться и обговорить детали вашего обучения.

– Прошу прощения, – откашливаюсь я и выступаю вперед, стараясь не думать об обращенных на меня взглядах остальных девочек. – Меня определили к вам по ошибке. Госпожа… э-э, рыжеволосая женщина сказала, чтобы я обратилась к ректору, если хочу оспорить решение. Как мне к нему попасть?

– Эриза Ровак, верно? – щурится Ярина и поправляет очки на переносице. – Я следила за распределением. Сомневаюсь, чтобы Свет Амарии определил твою природу неверно. Но раз желаешь встретиться с ректором… капрал Калинов, подойди сюда!

Ярина Даркрейн присвистывает, и капрал Калинов, подпрыгнув, замирает на месте. А когда медленно оборачивается, я узнаю того самого толстяка, который попросил нас с Андрисом молчать об обнаруженном мертвом драконе.

– Отведи студентку Ровак к ректору, – приказывает Ярина так, словно капрал – ее личный слуга. – И убедись, что она не потеряется на обратном пути. Жду ее в пансионе Всадниц через час.

Прозвучало так, словно она ни на секунду не сомневалась – решение на мой счет пересмотрено не будет, и рано или поздно я окажусь под ее руководством. Молча следую за капралом Калиновым и глазами рыскаю по залу в надежде увидеть Арислава или Андриса. Но драконов нет, все уже ушли в свое Драконье Гнездо. Это ж надо так назвать спальни? Ужас!

Мы долго идем по коридорам, сворачивая то вправо, то влево. Поначалу стараюсь запомнить дорогу, а потом сдаюсь – слишком много поворотов. Когда на горизонте показывается массивная дверь с табличкой «Айван Рогалль, Ректор Академии», капрал Калинов вдруг останавливается и поворачивается ко мне. Тыкает в плечо пухлым пальцем и спрашивает:

– Видела ли ты что-то перед Академией в день приезда?

Быстро понимаю, что к чему. Как тут не понять, когда толстяк чуть ли не молнии из глаз метает?

– Ничего, – сухо отвечаю я и с размаху шлепаю по его пальцу, чтобы больше меня не трогал.

Калинов шипит, трясет ладонью, пытаясь унять боль, но в отместку не замахивается.

– Для тебя же лучше, если ректор не узнает о том, что ты что-то видела.

– Я ничего не видела.

– Хорошо.

Не хватало еще нажить себе врага в лице ректора. Странности Академии меня не касаются до тех пор, пока это не вредит мне, моей семье или Ариславу. Что бы у них тут ни творилось, я не хочу об этом знать. Пусть меня просто переведут на Драконий факультет к себе подобным. Большего мне не надо.

Калинов стучит в дверь и пропускает меня внутрь, получив разрешение.

Как-то не так я представляла себе ректора. Одна простолюдка из нашей деревни попала в Академию Точных Наук, и когда возвращалась погостить к матери, рассказывала мне про свое обучение. Так вот, у них ректор был чуть ли не самым завидным женихом. Все девчонки мечтали, чтобы он обратил на них свое внимание, таким красивым и привлекательным он был. Я же в кабинете обнаруживаю лишь жалкое подобие ректора из рассказов, которое сидит за своим столом, закопавшись в бумажках и бурчит что-то нечленораздельное себе под нос.

А вот перед ним на удобном кресле очень красивый взрослый мужчина с интересом читает газету. Судя по морщинкам вокруг глаз, он явно ровесник моего отца, если не старше. Однако хорошая фигура, нетронутые сединой черные волосы и острый проницательный взгляд как будто делают его моложе. Уверена, он станет несбывшейся мечтой многих студенток, отдающих предпочтение мужчинам постарше.

– По какому вопросу? – интересуется ректор. Большей комичности и придумать нельзя – к лопоухим ушам и кривому носу добавился еще и писклявый голос. На спине давно вырос горб, а седые волосы – те, что остались – торчат во все стороны жалкими неопрятными клочками. Настолько несуразных людей я еще не видела. – Приемные часы с десяти до полудня. Приходите завтра.

– Мое дело срочное, – говорю я, с трудом сдерживая смех. Он и правда пищит, как мышь. Тяжело проявлять уважение, когда слышишь такой забавный фальцет.

– Хорошо, представьтесь для начала. Смотрю, вы без формы. Первогодка?

– Меня зовут Эриза Ровак. – На фамилии делаю ударение, чтобы он воспринял меня всерьез. – Сегодня мой первый день в Академии, и, к сожалению, произошла очень неприятная ситуация.

На ректора моя фамилия не произвела ровным счетом никакого впечатления, а вот читающий газету мужчина вдруг перевел на меня заинтересованный взгляд. Странно. Такое ощущение, что я его уже раньше видела, но могу поклясться, что нет. Такой цвет глаз сложно забыть – насыщенный, как морская волна. То ли от игры солнечного света, то ли от обмана зрения кажется, что они на самом деле сияют, как два аквамарина. Тяжело передать это ощущение. Как будто своим взглядом он разрезает кожу, как скальпелем, и видит все, что под ней спрятано. Мне хочется прикрыть себя руками, настолько неуютно.

– Сегодня в Зале Предназначения ваше странное кресло определило меня не на тот факультет, – жалуюсь я, невольно разговаривая больше с черноволосым мужчиной, чем с ректором. – Я драконица из потомственной чистокровной семьи, но меня определили на факультет Тайных Искусств. Прошу разобраться и исправить ошибку.

Ректор и его гость переглядываются.

– Студентка Ровак, ошибки быть не может, – повторяет черноволосый мужчина те же слова, что и преподавательница в Зале Предназначения. – Вы уверены, что сами не заблуждаетесь на свой счет?

– На что вы намекаете? – возмущаюсь я, складывая руки на груди. Ну вот опять, еще ничего не произошло, всего лишь разговор, а все внутри меня полыхает от гнева. – Мои родители – драконы. Кем еще могу быть я, их родная дочь?

– В семьях случается… разное, – аккуратно предполагает мужчина, и я сжимаю ладонь в кулак до боли, лишь бы не сорваться и не накричать на него всеми плохими словами, что я узнала от отца.

– То есть вы готовы обвинить мою мать в измене моему отцу вместо того, чтобы признать свою неисправную штуковину сломанной?!

– Госпожа Ровак, я отнюдь не хочу сказать ничего плохого про ваших родителей, – мужчина откладывает газету и поворачивает поднятые руки ладонями ко мне, словно ограждаясь от моей агрессии. – Однако Свет Амарии – это артефакт тончайшей работы. Магия откалибрована и выверена пятью десятками великих умов. Неужели вы думаете, что именно на вас он мог сломаться?

– Именно так я и думаю! – восклицаю я, окончательно теряя терпение. – Послушайте, мне не три года, чтобы какие-то взрослые дяденьки могли меня обмануть. Я знаю, кто я есть. Я драконица, как и мои родители. И я не могу поверить на слово какому-то стулу, на котором до меня сидела не одна сотня студентов. Мне плевать, артефакт это или обычная мебель. Главное, что он показывает ошибку, и я требую ее исправить.

– Хорошо, хорошо! – пищит ректор, закрывая уши руками. – Только не надо повышать голос, у меня очень чувствительный слух! Элиаш, что думаешь? Может, стоит пригласить независимого магика, определяющего природу существа?

– Думаю, госпоже Ровак будет спокойнее, если достоверность вердикта Амарии подтвердит независимый специалист. – Господин Элиаш вновь изучающе смотрит на меня, лезет взглядом под кожу, но я гордо вздергиваю подбородок, желая показать, что не боюсь его. – Однако это не делается так скоро, как нам бы хотелось. Мы отправим запрос на имя государя, так как эта Канцелярия подчиняется только ему. Если он будет рассмотрен положительно, мы вызовем магика-натуралиста сюда, и он осмотрит вас. Госпожа Ровак, эта процедура не из приятных, к ней прибегают только в крайнем случае. Вы уверены, что Амария совершила ошибку и вы являетесь чистокровным драконом?

– Более чем.

Потому что у меня уже есть метка истинности. Конечно, я никогда в жизни в этом не признаюсь. Никому. Даже под страхом смерти. Но зато она не оставляет места для сомнений – я драконица и у меня есть брачная метка. Пусть этот магик-натуралист приезжает и доказывает этому сброду неверующих, что я чистокровная драконица!

– Что ж, – господин Элиаш хлопает в ладоши, как бы подтверждая нашу договоренность. – В таком случае в день осмотра должны присутствовать ваши родители. Без их согласия мы не сможем позволить специалисту провести ритуал, так вы еще несовершеннолетняя. До того момента, пока вердикт Амарии не будет оспорен, вы по правилам Академии зачисляетесь на факультет Тайных Искусств. Добро пожаловать в Академию Адильяр, госпожа Ровак!

Господин Элиаш очаровательно улыбается, и я жалею, что была так груба с ним. В общем и целом, он обходительный и вежливый мужчина. Надеюсь, он будет вести у нас какой-нибудь предмет. Хотелось бы познакомиться с ним поближе. Он и правда кажется знакомым…

– В таком случае, мы договорились, – завершает беседу ректор. – Потребуется около месяца на все приготовления, поэтому пока что постарайтесь влиться в жизнь Академии. Даже если вы и правда окажетесь драконом, мы переведем вас на другой факультет, только и всего. Пока что не теряйте времени даром.

«Даже если…»? Я не успеваю выразить свое негодование. В кабинет входит капрал Калинов и вышвыривает меня в коридор, как котенка. Затем раскланивается перед ректором и господином Элиашем и с раболепием закрывает за собой дверь. Не проходит и секунды, как вежливый и обходительный толстяк исчезает, уступая место нахмуренному и надменному типу, от которого по коже бегут мурашки. Кто вообще допустил его до работы с детьми?

Послушно иду за ним по пятам в пансион своего временного факультета, утопая в собственных мыслях, и не замечаю, как мы подходим ко входу в башню.

– Прямо за дверь, вверх по лестнице. Дальше сама разберешься. Ох, одни хлопоты от этих дам…

Не попрощавшись, капрал скрывается в тени коридора. Постепенно его шаги затихают, но я все равно зачем-то прислушиваюсь. Не хочу заходить, оттягиваю момент. Там незнакомые люди, которым не терпится узнать новости. Уверена, там же ожидает декан, а у меня нет желания пересказывать нашу беседу с ректором. Хочется просто вернуться домой, нажаловаться маме, что сегодня меня унизили и оскорбили, приняв за ворожейку, а потом посмеяться с ней над этой нелепой историей. Но дом далеко. Из Академии не сбежать. И Арислав…

Меня резко дергают за рукав и тащат в какой-то темный закуток в коридоре, предназначенный непонятно для чего. Такое ощущение, что раньше там стояла статуя, а сейчас ниша оказалась пустой. Я замахиваюсь, собираясь отвесить наглецу звонкую пощечину, но вовремя замечаю длинные белые волосы и позволяю Андрису вести меня за собой. Он толкает меня в нишу, заставляя прижаться к стене, а сам упирается рукой в стену, отрезая путь к бегству.

– Что сказал ректор? – спрашивает брат, и я слышу сквозь напускное равнодушие знакомые отголоски тревоги. Иногда брату на меня не наплевать, но эти моменты столь редки, что мне кажется, будто я видела их только во снах. – Не заставляй меня спрашивать дважды. Я не в духе.

А я все равно медлю с ответом. Свет Амарии никогда не ошибается. Идеальный артефакт, который создавали и отлаживали множество великих умов. Разные намеки, что родители могли скрыть от меня какую-то правду. Если я поделюсь с Андрисом своими опасениями, он…

– Говорят, что это ошибка, – улыбаюсь я, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал. Получается плохо. – Иногда этот артефакт все же дает сбой из-за большой нагрузки. Сказали, что вызовут магика-натуралиста из столицы, который сделает независимый осмотр и установит мою природу. Придется подождать месяц и поучиться на этом факультете Всадниц, а потом переведут к вам.

Ложь льется так складно, что я сама себе удивляюсь. И зачем я вообще лгу? Почему бы не рассказать брату обо всем? Нет, он не должен знать. Если он тоже спросит, почему у меня нет сомнений в том, что я дракон, я не смогу рассказать ему про эту позорную брачную метку. Пусть лучше считает, что волноваться не о чем.

Но Андриса не так-то легко обмануть.

– Давай напишем родителям? – предлагает он, чересчур серьезно глядя на меня своими серебряными глазами. – Расскажем, что произошло. Ведь была причина, по которой они не хотели нас сюда отправлять. Вдруг все это как-то связано?

– Нет, даже не вздумай! – качаю я головой. Кровь отливает от лица при мысли, как забеспокоится мама, узнав, что у меня с первых дней все пошло наперекосяк. А папа снова скажет, что я его позорю. – Я напишу им, но позже, когда приедет магик. Без их согласия он не сможет сделать осмотр. И потом, вдруг они решат наплевать на договор и заберут нас до исполнения обязательств? Пообещай, что не будешь их беспокоить раньше времени. Нет. Поклянись.

Я протягиваю вперед мизинец. Когда мы были маленькими, еще до того, как начали постоянно ссориться, мы часто играли в клятвы. Клялись во всем подряд просто потому, что держаться мизинцами друг за друга было весело. Теперь мы оба стали серьезней относиться к своим клятвам и перестали касаться друг друга без лишней необходимости. Я и не помню, когда в последний раз предлагала ему взяться за руки.

Андрис смотрит на мою руку, и по его взгляду я ничего не могу понять. Иногда мне кажется, что внутри него бушует целый океан самых разных чувств, которые он сдерживает, а иногда – я не вижу ничего. Только пустоту. Наконец, он хватается за мой мизинец и крепко сжимает его своим.

– Клянусь.

Держит меня еще мгновение, а потом резко одергивает руку и уходит, не попрощавшись. Я сползаю по стенке ниши и сажусь на холодный каменный пол. Сердце стучит, как ненормальное, и я молю его прекратить. Ты не можешь стучать так сильно сейчас. Мы же договорились. Это неправильно. Перестань!

– Да где же она? – проносится по коридору голос командора Даркрейн. – Должна была уже вернуться…

– Я здесь, – коротко отвечаю на ее зов, выходя из ниши. Хорошо, что она появилась. Очень вовремя. – Мы все прояснили, командор.

– Отлично, – Ярина улыбается одним уголком губ, становясь вдруг похожей на игривого ребенка. – Проходи. Будем знакомиться с сестрами.

Иду к ней навстречу, но у самых дверей оглядываюсь. Андриса нет, словно минуту назад он мне привиделся. Ну и хорошо. Надеюсь, это был просто мираж.

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 4. Первый день

Пансион Всадниц – это просторная башня на западе замка, из окон которой открывается шикарный вид на реку и набережную города. Хотя большинство комнат пустует из-за малочисленного состава студенток факультета, нет ощущения заброшенности и запустения. Девочки с легкостью придумали, как занять свободную территорию: в одной комнате сделали уголок для вышивания, во второй – студию изобразительного искусства с холстами и красками. В третьей устроили что-то вроде ателье, куда студентки складывали купленные на собственные сбережения ткани для нарядов. Четвертая спальня превратилась в читальный зал (по совместительству зал для домашних заданий), а пятую полностью избавили от мебели, заколотили окна и постелили мягкий футон на пол. Мне объяснили, что раньше эта самодельная темница использовалась для наказаний – туда изолировали особенно непослушных девиц, чтобы подумали над своим поведением, но сейчас она считается комнатой отдыха. Если почувствуешь желание побыть в одиночестве, можно занять ее на весь день, запереться и не выходить, пока не захочется.

Все это я узнала из обзорной экскурсии по Пансиону с Яриной Даркрейн. Она рассказывала коротко, долго не останавливаясь и не позволяя нормально осмотреться, но сопровождавшая нас староста факультета Маргарель добавляла недостающие детали. Мне понравилось то, как меня встретили – хоть я и задержалась, девочки любезно дождались меня и начали вечер знакомства только тогда, когда я закончила обзорную экскурсию. Мило с их стороны. У меня нет друзей, кроме Арислава и, наверное, Андриса, если можно назвать его таковым, поэтому такая забота тронула до глубины души.

Всего на факультете, включая четверку первокурсниц, было двенадцать студенток. В выпускном классе – только Маргарель. На втором курсе – трое, на третьем и четвертом – по двое. Запомнить их не составило труда. Мы провели целый вечер вместе, болтая о самых разных пустяках. Старшекурсницы приготовили закуски и сладости на любой вкус, принесли вишневую настойку – легкую и очень вкусную. В ней чувствовался алкоголь, но в допустимых количествах. Всем было весело, в том числе и мне. Даже командор Даркрейн поначалу оставалась с нами, угощалась закусками и направляла беседу в нужное русло, а когда атмосфера стала доверительной, удалилась в свою комнату. Тогда Маргарель принесла из своей комнаты бутылку красного вина, и дружеская болтовня перешла в веселое щебетание, алкогольные игры и танцы. Я и сама не заметила, как прошло время. Никогда еще мне не было так весело, и я не могла нарадоваться тому, что в этот раз эмоции меня не подвели.

У каждой студентки была отдельная комната, но, к моему удивлению, после приветственной вечеринки все старшекурсницы вытащили из шкафов матрасы и одеяла, побросали их на пол в общей гостиной перед камином и улеглись все вместе, образовав большое гнездо из рук, ног и длинных кос. Они не стали заставлять нас, первокурсниц, укладываться вместе с ними и разрешили по желанию уйти в свои комнаты. Я и еще одна первокурсница воспользовались возможностью и улизнули в свои спальни, две другие девушки остались в гостиной. С одной стороны, мне было любопытно испытать это – когда тебя со всех сторон окружают спящие люди. Чувствуешь ли ты себя в безопасности или чужое дыхание только раздражает? А с другой, я уже давно спала в одиночестве и мне было дико, что чьи-то чужие руки могут случайно обнять меня во сне, пусть бы даже это была девушка.

Хоть я и ушла в свою комнату, надеясь крепко заснуть в одиночестве, в итоге я всю ночь проворочалась и не смогла толком поспать. А рано утром к нам ворвалась Ярина Даркрейн с раздражающим колокольчиком и разбудила всех к завтраку.

Так начался первый учебный день.

Клюю носом, пытаясь не рухнуть на раскрытую тетрадь, в которой до сих пор не написано ни строчки. Вчерашнее выпитое вино напоминает о себе неприятными пульсациями в висках. Бегло осматриваю тройку своих вялых одногруппниц и понимаю, что, скорее всего, выгляжу так же плохо, как и они.

Уроки в Академии начинаются в десять утра. Вроде бы не рано, но для тех, кто всю ночь провел на приветственной вечеринке и уснул под утро, держать глаза открытыми и внимательно слушать преподавателя – непосильная задача. И кто додумался поставить первой парой такой важный предмет, как «Основы Тайных Искусств»? Надо бы послушать, но все мои мысли только о том, как там сейчас проводят время Андрис с Ариславом на Драконьем факультете.

– Вы никогда не задумывались, почему наш факультет так называется? – пытается расшевелить нас преподавательница.

Амила Кавель – невысокая девушка не старше двадцати пяти, больше похожая на ребенка, чем на взрослую Всадницу. Рост и миловидное личико вводили в заблуждение, но стоило взглянуть в ее черные глаза, и все вставало на свои места. Магистр Кавель многое повидала в жизни, и теперь ее мало что впечатляло. Она рассказывала интересные истории без особого воодушевления, словно и сама сильно устала, поэтому нам, полусонным студенткам, слушать ее было мучительно.

– Учитывая, что все знают, кого здесь растят, ни о какой тайне не может быть и речи, верно? – не поведя и бровью продолжает она, не найдя в аудитории поддержки. – Но речь идет о самой сути нашей магии. Что есть Всадница? Почему вдруг обычная ворожейка может родиться с даром драконьего резонанса, если ее родители были самыми обычными магически одаренными людьми? Невозможно спрогнозировать рождение Всадницы, невозможно повлиять на то, чтобы ребенок раскрыл в себе дар драконьего резонанса. Многие пытались выращивать Всадниц искусственно, учитывая какую пользу мы приносим драконам, но все попытки закончились поражением и в конце концов подобные эксперименты запретили законом. Появление Всадниц – это великая тайна и загадка, которую до сих пор не удалось разгадать. Как и магия, которой мы владеем. Она является загадкой даже для вас. Уверена, никто из вас до процедуры распределения даже не догадывался, что может стать Всадницей.

Это уж точно.

Я поднимаю руку.

– Магистр, а может ворожейкой родиться ребенок двух драконов?

Амила прищуривается и слегка улыбается.

– Эриза Ровак, верно? На самом деле такие прецеденты бывали. Но если сейчас ты хочешь обрадоваться, то, боюсь, придется быстро тебя разочаровать. Если у двух драконов и рождались ворожейки, то это были недоношенные дети, которые долго не жили. Чаще всего это случается с полукровками. Конечно, есть жалкая вероятность, что ты – уникальное явление, выживший недоношенный ребенок, да еще и с даром драконьего резонанса, но что-то я не верю в такие чудеса. Уж прости.

Скепсис в ее голосе быстро гасит огонек моей надежды. Утыкаюсь носом в тетрадь и вывожу хаотичные линии на бумаге. Если бы сейчас она сказала, что я просто неудачная дочь своих родителей – я бы с удовольствием это приняла. Лучше уж так, чем грязные намеки ректора и господина с газетой. «В семьях случается… разное». Слова господина Элиаша то и дело навязчиво всплывали в моей голове. Как прикажете к этому относиться?

Остаток лекции слушаю вполуха. Амила объясняла то, что я и так уже знала, но немного интересных деталей я все же для себя обнаружила. Всадницы – это девушки с даром драконьего резонанса. Они могут создавать прочные узы с драконами и обмениваться энергией для создания мощной магии. Сила Всадницы раскрывает и многократно увеличивает магию драконов, а сила драконов делает заклинания Всадниц могущественными и смертоносными. Заклинания Всадниц называются Знаками, и они создаются с помощью сложения пальцев в разнообразные фигуры. Именно эти Знаки и называются Тайными Искусствами, и на практических занятиях мы будем учиться создавать их и применять. На этом «Основы Тайных Искусств» завершились – дальше Амила Кавель будет преподавать у нас «Теорию Знаков», а командор Даркрейн возьмется за практические занятия.

Мы гуськом выходим из аудитории и плетемся в Зал Собраний – самое большое помещение для обучения, в которой чаще всего преподают общие для всех факультетов предметы. Например, сегодня там подряд пройдут «Драконология» и «История мира: от Первого Дракона до наших времен». Затем обед. Вот его-то жду не дождусь.

Зал напоминает амфитеатр. Занимаю одно место на последнем ряду, чтобы оказаться подальше от посторонних глаз. В темно-синей форме, похожей на форму командора Даркрейн, только с добавлением пышного шлейфа от края мундира до щиколоток, я не сильно отличаюсь от остальных студентов, однако очень часто замечаю направленные на меня любопытные взгляды. Не могу определиться, почему они пялятся. Присматривают ли драконы себе Всадницу с факультета Тайных Искусств или таращатся просто потому, что я в первый же день учинила скандал?

Высматриваю в толпе драконов своих друзей, но ни Арислава, ни Андриса пока не видно.

Рядом кто-то садится и невзначай задевает меня локтем. Поворачиваю голову – та самая девочка-блондинка, которая строила глазки моему брату в холле. Вчера при близком рассмотрении я поняла, что она не просто блондинка. Она альбинос. Ее брови, ресницы и даже волоски на руках белые, почти невидимые на белоснежной коже. Ярко-голубые глаза сияют, как бирюза, а на обветренных потрескавшихся губах цветет милая улыбка.

– Меня зовут Наяра Мерхард, помнишь? – представляется она снова, хотя я ее еще вчера запомнила. – Можно тут присесть? На меня все так косятся, что стало немного не по себе.

Она хмурится и чуть сползает вниз, как будто это может сделать ее невидимкой.

– И на тебя тоже косятся? – спрашиваю с вежливой улыбкой. Мне не очень хочется разговаривать, но девушка общается приятно и дружелюбно. Не хочу хамить ей просто потому, что у меня плохое настроение.

– Да, и я не понимаю почему, – озирается по сторонам Наяра. – То ли им не нравится цвет моих волос, то ли они присматривают Всадницу. Эти драконы сами себе на уме.

Конечно, ее внешность нельзя назвать типичной, но я считаю, что Наяра очень красивая даже без темных бровей и ресниц. По крайней мере, в ее лице есть какая-то изюминка в отличие от банальных красавиц, которых тут пруд пруди. Но я готова отдать голову на отсечение, что смотрят на нас не из-за внешности. Какая-то пятерка драконов, сидящая на пару рядов ниже, подозрительно оглядывается на нас, а как только их предводитель сталкивается с моим вопросительным взглядом, он тут же рассказывает своим дружкам какую-то ужасно смешную шутку. И я уверена, мы с Наярой ее главные герои.

– Святые Драконы, он здесь, – пищит Наяра, внимательно изучая глазами дверь в Зал, и сползает еще ниже.

Я слежу за ее взглядом и кровь отливает от лица. С усилием подавляю волну злости и спокойно спрашиваю:

– Тебе понравился мой брат или царевич, который идет рядом с ним?

– Что? Он мне вовсе не понравился! – Наяра заливается ярким румянцем, только подтверждая мои слова. – То есть… ну, знаешь… неужели так заметно? Я имею в виду, твой брат… он такой красивый!

Значит, мой брат. Я должна бы испытывать облегчение, ведь мне нравится Арислав. И если бы Наяра назвала имя царевича, у нас бы возникли трудности в общении. Но мне почему-то не легче. Наоборот, мерзкая тревога скрутила все внутри так, что стало трудно дышать. Пара минут мне требуется на то, чтобы прийти в себя. За эту пару минут Арислав и Андрис преодолевают разделявшее нас расстояние и усаживаются рядом со мной. Наяра выпрямляет спину, как подобает благородной воспитанной девице, и застывает, перестав дышать.

– Наконец-то мы увиделись, – здоровается Арислав, как всегда излучающий радость и дружелюбие. – У тебя все хорошо?

Ради первого дня он элегантно уложил короткие черные волосы, а уши украсил маленькими черными гвоздиками, и теперь девочки то и дело на него поглядывали. Он и до этого привлекал внимание своим громким именем, а уж теперь, когда принарядился, стал объектом всеобщего любопытства. Форма Академии походила на военную, и в этих мундирах с эполетами и шнурами мой брат и царевич запросто могли сойти за молодых офицеров царской армии. А девчонки такое любят.

Наяра снова мягко касается меня локтем и кашляет в кулачок, тактично напоминая о своем присутствии.

– Хочу вам кое-кого представить, – улыбаюсь я, стараясь оставаться дружелюбной насколько это возможно. – Это моя одногруппница с факультета Наяра Мерхард. А это царевич Арислав Акамир, который настаивает, чтобы к нему обращались без лишних формальностей. И мой брат. – Его имя застревает в горле, но я заставляю себя произнести его вслух. – Андрис Ровак.

Секундная заминка не ускользает от брата. Он коротко кивает Наяре в знак приветствия и в мгновение ока теряет интерес к своим спутникам. Откидывается на спинку кресла, привычным движением перекидывает длинный белый хвостик на плечо и, скучая, подпирает щеку кулаком.

Арислав косится на друга, потом на меня. Я стреляю взглядом в новую подружку, как бы намекая, что ему придется все брать на себя. Как всегда.

– Наяра, я очень рад познакомиться с вами. – Он берет крошечную ладонь девушки и касается губами костяшек пальцев. Разумом я понимаю, что в его действиях нет ничего особенного, но, если он сделает так еще раз в моем присутствии, меня стошнит. – А могу я разговаривать с вами на «ты»? Мы ведь ровесники. Магистр Янис Мерхард приходится тебе родственником? Ах, это твой отец? Я так и думал! Мы познакомились с ним в столице. Я увлекаюсь коллекционированием оружия, а он славится тем, что зачаровывает клинки. Такой известный магик пользуется уважением среди членов моей семьи, поэтому я действительно счастлив познакомиться лично. Надеюсь, в будущем мы сможем поработать вместе.

Наяра вежливо улыбается, кивает в ответ на его слова, а сама все поглядывает за плечо царевича на моего скучающего братца. Конечно, Арислав не мог этого не заметить. Почему-то всем, кроме Андриса, становится неловко. Лично я ощущаю эту неловкость каждой клеточкой своего тела. Андрис, конечно, редко ведет себя с кем-то любезно, но чтобы взять и проигнорировать представленного ему человека? Это даже для него перебор. Может, что-то случилось?

Не успеваю сильно разволноваться. В Зал входит преподаватель Таимир Иваров – дракон с суровым взглядом и бритой налысо головой. Сердито смотрит на нас из-под густых черных бровей, призывая к тишине, и начинает объяснять разницу между драконами и магиками, как будто это и так не очевидно. Рассказывает, как появились драконы из подземного пламени, как обрели человеческую ипостась, как получили могущество и так далее. Основы, которые знают даже маленькие дети. Все вокруг быстро начинают скучать, однако не решаются отвлекаться на свои дела. Магистр Иваров излучает очень опасную энергию. Сразу видно – начни кто-то шушукаться, он быстро обернется во вторую ипостась и тут же оторвет голову нарушителю спокойствия.

Когда магистр отворачивается, чтобы нарисовать на доске схему становления драконьего вида, Арислав склоняется к моему уху и тихо произносит:

– Не хочешь прогуляться со мной вечером? Братья рассказывали, что в Академии есть внутреннее озеро, пропитанное магией. Хочу его увидеть до Посвящения.

– Думаешь, твое отсутствие не заметят?

– Попрошу Андриса меня прикрыть.

Едва заметно подмигиваю ему и улыбаюсь. Арислав тоже расплывается в довольной улыбке, получив мое согласие, аккуратно кладет руку на подлокотник так, что между нашими мизинцами почти не остается пространства. Я изо всех сил надеюсь, что пудра, которую я нанесла утром на лицо, скрывает мои пунцовые щеки.

Окончательно теряю интерес к лекции, потому что уже представляю, как мы с Ариславом будем бродить по опустевшей Академии в поисках скрытой красоты, как будем стоять на берегу озера и наслаждаться видами. Вместе. Когда он приезжал к нам в гости, мы редко оставались наедине друг с другом. Рядом всегда был Андрис или родители. Но в Академии Адильяр мы могли делать все, что захотим.

Я невольно бросаю взгляд на длинные пальцы Андриса, медленно барабанящие по колену. Обрадуется ли он, узнав, к кому собирается сбежать его лучший друг сегодня вечером? Или ему будет все равно, как и всегда?

Отбрасываю эти ненужные мысли. Какая разница, что он подумает? Наконец-то сбывается моя мечта. Может, разговаривая со мной наедине, Арислав перестанет видеть во мне только подругу детства? Интересно, рассказал ли ему Андрис о моем разговоре с ректором? Не терпится узнать, что он думает по поводу моего неудавшегося распределения. Уверена, он тоже не верит в эту чушь, которую выдала Амария, но хочется услышать его мнение лично. Хотя зачем я себя обманываю? Мне не нужно просто мнение. Я хочу получить утешение. Хочу услышать, что со мной все в порядке и его отношение ко мне совершенно не изменилось.

Сердце заходится от волнения, когда мой взгляд снова падает на наши руки. Погадаем на любовь прямо сейчас? Я же ничего не теряю! Если я дотронусь до его пальцев, а он не одернет руку, значит, у меня есть шанс. Расслабленно откидываюсь на спинку кресла, устремляю невозмутимый взгляд на преподавателя, вышагивающего перед студентами влево-вправо, и невзначай касаюсь мизинца Арислава своим пальцем.

Ничего не происходит, словно он и не заметил.

Кажется, я совсем потеряла достоинство из-за своих безответных чувств, раз хватило ума на подобную ерунду. Конечно, он не убрал руку, мы ведь друзья! С чего бы ему шарахаться от моих случайных прикосновений? Все. Хватит об этом думать. Магистр Иваров рассказывает такие удивительные вещи о естестве драконов, а я занимаюсь не пойми чем. Больше никогда-никогда ни за что не буду первой…

Но Арислав Акамир вдруг касается моего мизинца в ответ.

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 5. Озеро Истинных

Совершаю ошибку, оставив дверь в свою комнату открытой. Проходившая мимо Наяра, заметив, что я готовлю наряд на свидание, тут же созывает остальных наших ровесниц – Хелу и Гейру – и вместе они превращаются в команду по подготовке меня к важному событию. Силой усаживают в кресло перед круглым зеркалом на стене и приступают к выполнению своих обязанностей: рукодельница Наяра заплетает мне волосы в две красивые косы, художница Хела захватила из своей комнаты косметику и теперь кистями скрывает недостатки моего лица, а Гейра, за неимением других дел, чистит до блеска форменные сапоги и приводит в порядок синий мундир. В Академии форму носят вплоть до отбоя, поэтому будет не очень хорошо, если преподаватели увидят меня в привезенном с собой платье.

– Ты такая хорошенькая, – улыбается Хела, делая завершающие взмахи кистями. – Ему точно понравится. Я так и знала, что у вас с царевичем что-то есть. Я еще вчера заметила, как вы держались за руки.

– Да ничего такого, – качаю головой в ответ, за что получаю укоризненный шлепок по макушке от Наяры. – Мы знакомы с самого детства, он лучший друг моего брата, поэтому хорошо общаемся. И я уже сто раз вам сказала, это НЕ свидание.

– Да, да, не свидание, – хмыкает Гейра. – Кого ты хочешь обмануть? Вдвоем собираются любоваться озером и гулять по замку. Не нужно быть экспертом в любви, чтобы понять – это свидание.

– Он тебе правда нравится? – мягко спрашивает Наяра, перевязывая лентой кончик изящной воздушной косы. – Не как друг, я имею в виду.

Думаю, солгать или нет. С одной стороны, мы с этими девочками знакомы два дня, и мне не следует так откровенничать с незнакомками. С другой стороны, у меня никогда не было подруг. Что, если так и начинается женская дружба? Вы болтаете о мальчиках, делитесь чувствами, помогаете друг друга заплетать и одевать перед свиданием? У меня нет ощущения, что я их не знаю. Почему-то мне кажется, что мы давно уже стали близки. Странно. Неужели я опять чувствую не то, что надо?

– Нравится, – отвечаю я, пристально рассматривая свое отражение в зеркале, – но брат называет мою влюбленность нелепой.

– И он совершенно прав, – кивает Гейра и заглядывает в зеркало из-за моего плеча. Девочки тут же шикают на нее. – Ну а что? Будем честны друг с другом. Царевичу ровня только царевна или девушка благородного дворянского рода. Мать рассказывала мне, что первому царевичу в невесты прочили княжну Юллису Тариновскую, но вдруг всем стало известно про страсть ее отца к картишкам. Помолвку тут же разорвали, и теперь Юллису никто замуж звать не хочет. Я не говорю, что твой случай такой же, Эриза, просто… не сильно влюбляйся в него, ладно?

– О помолвке сейчас речи не идет, – вступается Хела и сдувает в лицо Гейры белую пудру. – Хватит портить ей настроение перед прогулкой. Эриза, никого не слушай и наслаждайся вниманием царевича, пока хочется. Раньше выпуска из Академии он все равно не женится ни на ком, а потом ты, может, и сама охладеешь к нему. Будем метлами настырного царевича-дракона отгонять. Ка-а-ак дам ему под хвост метелкой-то, охотку быстро сгоню!

Все смеются, и я, не удержавшись, смеюсь вместе с ними. Речь Хелы выдавала ее простое происхождение, хотя она честно призналась в первый же день, что ее отец – простой мельник, а мать – садовница, и в Академию ворожейка попала только благодаря чуду. Общаться с ней даже интереснее, чем с другими, в большей степени потому, что она не похожа на остальных.

Наяра быстро доплетает мне вторую косу, Гейра помогает надеть форму. Хела крутит мое лицо перед окном, рассматривая свою работу, и облегченно вздыхает:

– Красавица. Не стыдно к царевичу отпускать.

Прежде чем отпустить на волю, троица вынуждает меня дать клятву: непременно рассказать по возвращении, как прошло свидание. Радостно машу рукой на прощание и выбегаю из башни Всадниц. Пусть я сама и ненастоящая Всадница, но люди меня окружают потрясающие. Когда обернусь драконом, обязательно попробую с кем-нибудь пройти совместимость. Вдруг, одна из них станет моей верной спутницей?

В таком прекрасном настроении отправляюсь на поиски Арислава Акамира. Условились встретиться в Парадном холле у статуи Адильяра – первого дракона из рода, которому изначально принадлежало здание Академии. Удобное место для встречи – не пропустишь ни за что на свете. В первый день я ее не заметила – мы не проходили далеко в холл, толпились у порога, а потом сразу перешли в Зал Предназначения. Но сегодня перед обедом я эту статую обнаружила – огромный каменный дракон с устрашающе оскаленной пастью словно рычит на того, кто стоит перед ним, а крыльями поддерживает две каменные лестницы, ведущие на второй этаж. Маргарель в первый день рассказала, что студенты постоянно вешают ему на шею бантики, а уборщики замучились их снимать. Сейчас на шее Адильяра снова висит завязанная бантом синяя лента. Неуместно, но очень смешно!

Смотрю на тени, причудливо играющие на морде дракона, и вдруг становится очень темно. Чьи-то руки накрывают мои глаза, а рядом с ухом слышу шепот:

– Если не угадаешь с первой попытки, я разочаруюсь.

Невозможно не угадать. Во-первых, на безымянном пальце левой руки чувствую массивный перстень из белого золота. Постоянный атрибут члена царской семьи: нельзя ни снимать, ни терять. На нем печать царевича – символ его власти во дворце. А еще он использует ее для запечатывания писем. Во-вторых, запах и голос я не спутаю ни с чем. Ну и в-третьих, Арислав Акамир повторяет этот жест и эту фразу с первых дней нашего знакомства. Это давным-давно превратилось в традиционное приветствие.

– Первый царевич Алексий? – предполагаю я, как всегда, ошибочно. Каждый раз называю разных людей.

Арислав театрально вздыхает, убирает руки и встает рядом со мной.

– Разочарование, – сокрушается он, подражая моему отцу.

– Срам, а не ребенок, – подыгрываю ему, и мы смеемся.

– Ты сегодня выглядишь как-то по-особенному, – замечает Арислав, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

– Девочки решили, что я иду на свидание, поэтому нарядили меня соответствующе, – честно признаюсь я, отчего-то смущаясь. – А ты… тебе очень идет форма Академии.

Арислав ухмыляется, по-гусарски щелкает каблуками и резко кивает. Он тоже принарядился. Я же знаю разницу, между «не хочу сильно выделяться» и «сегодня мне важно произвести хорошее впечатление». Обычно волосы взъерошены, а сегодня лежат волосок к волоску, как мягкие перышки, при этом сохраняя легкую небрежность. Хотя уши у него проколоты, он редко носит серьги, а сегодня надел серебряные короткие цепочки. Форма сидит на нем как влитая: синий мундир заканчивается на узкой талии, в тусклом свече свечей сверкают серебряные эполеты и шнуры. Хотя наши формы очень похожи, Арислав в ней смотрится куда грациознее и величественнее, чем я.

– Ты очень красивая, – Арислав опускает взгляд и хаотично водит носком сапога по полу. – Надо было давно это сказать. Прости.

Улыбаюсь и беру его за руку. Как странно… Только сегодня днем на лекции, когда мы сидели рядом друг с другом, я чувствовала столько смущения и желания, что самой от себя становилось тошно. А сейчас вдруг ничего особенного. Как будто встретилась со старым другом, с которым мы собрались вместе прогуляться по саду и с приятной ностальгией повспоминать события давно минувших дней. Мне не нравится такой расклад. Опять что-то ненормальное с эмоциями происходит. Арислав мне нравится! Я уверена, что это должно ощущаться как-то по-другому. По крайней мере, во всех книгах о любви это описывается не так.

Арислав уверенно ведет меня по коридорам, словно знает путь. Из любопытства я спрашиваю об этом, на что он только вздыхает:

– Когда у тебя есть два старших брата, закончивших Академию, боюсь, не остается ни одного неизведанного факта об этом месте. Мы не очень хорошо ладим, и рассказы об Академии – это самая безопасная тема для разговоров.

Опустевшие коридоры кажутся пугающими и одновременно интригующими. Внутри просыпается то особое любопытство, что заставляло меня в детстве тайком выбираться с Андрисом из дома и ночами бродить по полям и лесам, окружавшим Муранну, в поисках таинственных кладов и сокровищ. Мы даже на заброшенное драконье кладбище пробирались! Жуткое местечко. Отец всегда говорил, что рано или поздно мы с братом наживем себе проблем, но игра в искателей приключений все равно оставалась нашим любимым занятием, пока наши дружеские отношения не дали трещину.

– Почему ты не спрашиваешь меня? – говорю я, когда мы спускаемся по узкой лестнице куда-то в подвал.

– О распределении? – уточняет Арислав, освещая мне путь снятым со стены факелом. – Не хочу лишний раз поднимать эту больную тему. Я и так прекрасно знаю, что произошла какая-то ошибка, которую нужно во что бы то ни было исправить.

– Ректор сказал, что сделает запрос в Канцелярию магиков-натуралистов.

– И этот запрос будет отклонен.

Я спотыкаюсь, услышав эти слова. Арислав удерживает меня под локоть, помогая устоять на ногах. Заметив мое удивление, он едва заметно вздыхает.

– Эриза, ты правда думаешь, что Академия на это пойдет? Свет Амарии – это артефакт, ни разу не совершивший ошибки за четыреста лет своего существования. Никогда в жизни Академия Адильяр не признает, что магическое чудо, столь оберегаемое всеми магиками, ворожейками и драконами, может давать сбой. Я удивлюсь, если прошение в Канцелярию вообще будет отправлено. Лучше на ректора Рогалля не рассчитывать.

Пусть мне не нравится это признавать, но Арислав прав. Его предположения не лишены смысла, учитывая, с какой иронией со мной разговаривал господин Элиаш. Но все же я злюсь от того, насколько беззаботно царевич это заявил. Да если меня заклеймят Всадницей, я никогда в жизни не смогу стать для него кем-то большим, чем подруга. Гейра правильно сказала, царевичу ровня царевна. Но в этом правиле хотя бы бывают редкие исключения. К сожалению, есть еще одно правило, и оно никогда не было нарушено в нашей стране: дракон не заключает брачный союз с ворожейкой, если не хочет стать отбросом драконьего общества. Кто бы что ни говорил, но неравенство между расами, так неистово осуждаемое на словах, на деле процветает на плодородной почве драконьей гордыни и упрямства.

Мне во что бы то ни стало надо доказать свою драконью природу, но кроме метки истинности, которую я решила скрывать до самой смерти, мне нечего предъявить. Если только…

– Я должна пробудить вторую ипостась, – говорю я себе под нос, но в тишине подземного коридора Арислав хорошо меня слышит.

– Отличная идея, – улыбается он. – Лучше прилагать усилия, чем ждать милости от судьбы, верно? И у тебя даже есть преимущество.

– Какое?

– Раз ты до сих пор не обернулась в дракона, значит, что-то мешает освободить вторую ипостась, – объясняет Арислав с видом человека, имеющего богатый опыт. Мне хочется узнать, откуда в его словах столько уверенности, но неловко перебивать. – К счастью, ты целыми днями будешь окружена девушками, обладающими даром драконьего резонанса. Просто попроси их практиковать свои магические таланты на тебе, вот и все.

Легче сказать, чем сделать. Если обратиться к моим новым подружкам, то толку никакого. Они и сами только недавно узнали, что обладают особенными способностями, а старшекурсницы… с чего бы им соглашаться мне помочь? В любом случае, идея Арислава не безнадежна. Возможно, Маргарель не откажет мне по доброте душевной. Она показалась мне очень понимающей девушкой.

– А Андрис? – невольно вырывается у меня. – У него тоже пока не получилось обратиться. Может, мне договориться с кем-то с факультета Тайных Искусств?

– Ты можешь попытаться и предложить ему это сама, может тебя он послушает. Но когда я заикнулся об этом, мне четко дали понять, чтобы я не лез со своими бестолковыми советами куда не просят. Это цитата.

Странно, почему он так решительно отказался? Я знаю, что Андрис очень переживает из-за своего затянувшегося превращения. С тех пор, как Арислав появился на пороге нашего дома в виде черного дракона с позолоченной чешуей, мысли Андриса завертелись только вокруг своей драконьей ипостаси. Почему сейчас, когда есть действительно хорошая возможность получить помощь, он не желает ей воспользоваться?

Подземелье, где мы оказались, насквозь пропитано запахом сырости и плесени. Я озираюсь по сторонам, стараясь не задеть головой свисающую с потолка паутину, и невольно держусь ближе к Ариславу. Не самое очевидное место для свиданий он выбрал. Может, озеро и стоило того, чтобы его увидеть, но о дороге, полной пауков и мокриц, меня никто не предупреждал. Одинокий факел в руках Арислава ничуть не спасал от страха, что какой-нибудь огромный паук спустится мне на макушку и воспользуется моим телом, как быстрым средством передвижения.

– Долго еще? – нервничаю я, вертя головой по кругу в поисках неприятных насекомых и членистоногих.

– Похоже, пришли. Смотри.

Арислав указывает рукой вперед. Я прищуриваюсь, но не вижу ничего особенного.

– Там же ничего нет, – честно отвечаю я. – Ты специально это говоришь, чтобы я не устраивала истерику?

– Ты… не видишь? – удивляется Арислав, встает позади меня, чтобы проверить обзор с моей точки зрения, и аккуратно поворачивает мою голову в нужном направлении. – Белые отблески воды на стене. Не видишь?

Вглядываюсь еще пристальнее, но впереди как был непроглядный мрак, так и остался.

– Может, мое зрение обострилось сильнее из-за раскрытия второй ипостаси? – бормочет Арислав задумчиво, а я невольно покрываюсь неприятными мурашками. – Хотя я и до этого отлично видел в темноте. А ты?

А я нервно сглатываю слюну, вспоминая, как тяжело мне было в детстве поспевать за Андрисом, гуляя по ночам. Он с легкостью обходил все кочки и ямки, а я едва ли не о каждую спотыкалась. В конце концов, брат раздражался и всегда вел меня за руку, как собака-поводырь, предупреждая о новых угрозах на пути. Раньше я всегда думала, что дело в моей невнимательности. А что мне думать сейчас?

– Я тоже вижу, – лгу я, не моргнув и глазом. – Просто не поняла, на что ты указываешь. Пойдем скорее к озеру, пока пауки не приняли нас за своих.

Убегаю вперед, пытаясь унять неистово стучащее от тревоги сердце. Стук моих каблуков эхом отскакивает от стен. Становится холоднее – пространство расширяется, потолок поднимается выше, и я отчетливо чувствую запах чистой воды. Озеро где-то совсем близко…

– Осторожно! – восклицает Арислав и перехватывает меня за талию прежде, чем я делаю следующий шаг.

Я испуганно взмахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, и задеваю факел, который все это время освещал нам путь. Арислав невольно выпускает рукоять, и факел с громким плеском падает в озеро, мгновенно затухая и уходя на самое дно. Оказывается, озеро находится прямо у меня под носом, а я из-за темноты его не заметила. И если бы не ловкость Арислава, то я уже давно бы искупалась в ледяной воде.

– Прости, поскользнулась, – улыбаюсь я наигранно, но, к счастью, фальшь на моем лице Ариславу не видно и распознать ложь не так-то просто.

– Ты меня напугала! – вздыхает царевич и разворачивает меня лицом к себе. Значит, он настолько видит прекрасно, что теперь мне придется тщательно следить за выражением своего лица. – Если не можешь о себе позаботиться, хотя бы не убегай от меня.

Арислав вдруг прижимает меня к себе, заключая в кольцо сильных рук, а я, положив голову ему на плечо, смотрю вдаль, в темноту, в которой мне ничегошеньки не видно. Я могу о себе позаботиться. Я всегда могла о себе позаботиться! Почему именно в Академии все выходит из-под контроля? Рядом с высоким широкоплечим Ариславом я кажусь маленькой и хрупкой, и мне не нравится это чувство. Как будто я беззащитный ребенок, нуждающийся в няньках. Но это вовсе не так! Я сильная. Сильнее, чем они все думают! И почему меня вообще это беспокоит именно сейчас, когда я должна сиять от счастья, что наконец-то оказалась так близко к Ариславу?

– Как мы будем изучать озеро без факела? – спрашиваю я беззаботным тоном просто для того, чтобы отвлечь себя от мрачных мыслей.

– Я тебе покажу кое-что, – улыбается Арислав. Его улыбки я не вижу, но слышу ее в голосе.

Он выпускает меня из объятий, выставляет перед собой раскрытую ладонь и через мгновение на ней появляется яркое красное пламя. Удивленно смотрю на это колдовство, хотя Арислав ни разу не демонстрировал нам с братом свою драконью силу. Дар второй ипостаси раскрывается после превращения. Многое из того, что делают магики с помощью заклинаний и заговоров, драконы умеют от природы. И призыв огня в человеческом обличье – один из таких талантов.

Я подношу к пламени ладонь, надеясь почувствовать тепло, но жара нет. Как будто огонь призван только для того, чтобы давать свет. Но Арислав вдруг перехватывает мои пальцы и чуть отодвигает их в сторону.

– Он опаснее, чем кажется. Лучше не трогай.

Послушно убираю руки за спину и смотрю, как Арислав уверенно подходит к расположенным на стенах факелам и поочередно поджигает их своим драконьим пламенем. Он ни на секунду не сомневался, что они там. А я снова ничего не разглядела. Насколько же хорошо его драконье зрение?

Алый свет отражается от неподвижной глади воды, и мне, наконец, предстает полная картина. Это действительно великолепное зрелище! Озеро находится в пещере под Академией. Вода, которая казалась черной и грязной, почувствовав драконье присутствие, вдруг наполняется голубыми искорками и начинает сиять изнутри. Кажется, будто на самом дне расположилось звездное небо, а мириады крошечных голубых светлячков размеренно плавают, освещая не только воду самого озера, но и окружающие его стены и потолок пещеры. Кое-где виднеется алый блеск пламени, завораживающий взор. Я вдруг понимаю, что от этой картины у меня захватило дух.

– Такой долгий путь стоил того, чтобы увидеть это своими глазами, – улыбаюсь я, как заколдованная рассматривая игру голубых искр под водой.

– Поэтому я и хотел увидеть его до Посвящения, – объясняет Арислав, вставая рядом со мной. Отблеск воды и голубого сияния отражаются в его ярко-зеленых глазах, делая их бирюзовыми. – Посвящения факультетов проводятся в разных местах, чтобы никто никому не мешал. У каждого свои обряды, которые хранятся в строжайшей тайне. Но я знаю, что наше Посвящение каждый год проходит именно здесь. В присутствии стольких драконов я бы не смог по-настоящему насладиться величием этого места.

– Если ваши наставники поделятся легендами об этом озере, ты ведь мне расскажешь? – улыбаясь, кошусь взглядом на Арислава.

На его губах тоже расцветает улыбка.

– Я уже выкупил эти тайные знания у своих братьев. Но если твое неутоленное любопытство не позволит тебе сегодня заснуть, могу их тебе перепродать.

– Надеюсь, за все годы верной дружбы я заслужила приятную скидку? Не то, боюсь, моих скромных накоплений не хватит, чтобы утолить твою царскую жажду наживы.

– Деньги меня не интересуют, – серьезно отвечает Арислав, но я вижу веселые искорки в его глазах. – Одного желания будет достаточно.

– Так дешево? – притворно удивляюсь я и киваю. – Такую возможность нельзя упускать. Рассказывай.

Я сажусь на самом краю озера, скрестив ноги, и Арислав опускается на каменный пол рядом со мной.

– Говорят, прежде чем построить здесь свое родовое гнездо, Адильяр случайно нашел это озеро, – рассказывает Арислав, специально добавляя в голос таинственности. Так обычно рассказывают сказки детям. – Он пробудил спящую в ней древнюю магию, испил ее зачарованную воду, и именно поэтому все потомки великого дракона рождались такими же сильными, как и он сам. Это первая легенда об этом озере.

– Есть еще одна? – любопытствую я и задумчиво вожу пальцами по ровной глади озера, создавая хаотичные круги на воде.

– Есть. Это озеро называют Озером Истинных.

Меня резко прошибает холодный пот. Расслабленная ладонь, погруженная в воду, замирает, превращаясь в камень. Не хочу слышать продолжение. Вдоль правой руки, от плеча к запястью, тянется вереница неприятных мурашек, напоминая о совершенном мной преступлении. Не говори, не говори про это…

– По легенде Адильяр встретил здесь женщину невероятной красоты, – продолжает Арислав, словно не замечая моего побледневшего от тревоги лица. – Оказалось, она была владычицей этого озера. Она защищала свой дом от посторонних, как львица защищает львят, и ее сила ворожейки подавила в Адильяре вторую ипостась, вернув ему человеческий облик. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и, испив воды из этого озера, обрели метку истинности, связав себя узами Истинной Пары. Дракон и ворожейка нарушили закон природы, и так случился первый союз дракона и Всадницы.

– Красивая история, – говорю я, пряча свое волнение за улыбкой.

И чего я так переживаю? Всего лишь сказочка, которая, возможно, является полнейшим вымыслом. И уж точно она не имеет ко мне ни малейшего отношения. Но почему-то кажется, что я ее уже слышала, хотя этого определенно точно быть не могло…

– Ты обещала исполнить мое желание, когда узнаешь легенды об этом месте, – напоминает мне Арислав и со всей серьезностью заглядывает в глаза. – Ты готова?

Нет, определенно нет. Что-то подсказывает, что сейчас я не хочу. Мне нужно сказать это ему, нужно немедленно отказаться…

Но вместо этого только киваю головой.

– Почему ты дрожишь? – смеется Арислав, сжимая мои плечи. Я и не заметила, что меня начало потряхивать. – Ты же не думаешь, что я могу навредить тебе? Эриза, ты мне очень дорога. Я давно должен был в этом признаться, но все как-то не было подходящего момента. Мы много лет знакомы, и ты наверняка видишь во мне только друга детства, но мне надоело притворяться, что я ничего к тебе не чувствую.

Я столько лет мечтала услышать эти слова, а сейчас вдруг захотелось уйти. Почему? Почему я хочу сбежать, не дав ему договорить?

– Мое желание может показаться тебе смешным, – грустно улыбается он и опускает глаза вниз. – Но лучше ты рассмеешься мне в лицо, чем я снова уйду и буду жалеть о несказанных словах.

Сердце бьется так быстро, что я слышу только его стук, и больше ничего. Голос Арислава доносится будто издалека. Он набирает в ладонь немного воды из озера и робко протягивает ее мне, как дракон из легенды об Озере Истинных.

– Эриза Ровак, пожалуйста, стань моей Истинной? – просит он, и в его больших зеленых глазах я вижу отражение собственного удивленного лица.

Истинность контролировать нельзя. Тот, кто предназначен тебе судьбой, получит метку и так, без всяких предложений, хочет он того или нет. То, что сказал Арислав, было драконьим аналогом простолюдской фразы «Будешь ли ты моей девушкой?». Он предложил мне встречаться! Это же именно то, о чем я мечтала с тех самых пор, как мы впервые встретились!

Не успеваю я обрадоваться, как все чувства вдруг отключаются. Исчезают, словно потушенный огонек свечи. Разум быстро оценивает обстановку с холодным расчетом, и я невольно пугаюсь собственных мыслей. Предложение Арислава – это то, что мне нужно. Пока я буду пробуждать свою драконью природу, он будет оказывать мне поддержку. Его драконья кровь очень сильна, а вода этого озера, если верить легендам, обладает сильной магией, способной связать узами Истинности простую ворожейку и чистокровного дракона. Что, если это поможет мне изменить свою судьбу, раз и навсегда избавившись от уже полученной позорной брачной метки? Что, если сегодня я смогу, наконец, освободиться?

От этого все будут в выигрыше.

Я зачерпываю в ладонь холодную озерную воду и протягиваю ему в ответ. Внимательно смотрю в глаза Арислава, проверяя, не шутит ли он надо мной, но сейчас его лицо серьезно, как никогда. Придерживая его ладонь, я аккуратно прикасаюсь губами к наполненной голубыми искрами воде и чувствую, как то же самое проделывает Арислав. Одновременно мы выпиваем воду наполненного магией озера, и я ловлю себя на мысли, что вкус этой воды мне знаком. Хотя он не похож ни на что, что я пила в своей жизни. Я даже не могу его описать. Но он точно кажется знакомым…

Едва я отстраняюсь, чтобы вытереть стекающие по подбородку капли рукавом, как Арислав кладет теплую ладонь мне на шею и с силой притягивает к себе. Запоздало понимаю, что сейчас, на берегу таинственного и прекрасного озера, я дарю свой первый поцелуй тому, кого уже очень давно люблю. Разве это не должно сделать меня самой счастливой женщиной на свете? Я отвечаю на поцелуй, позволяя горячему языку Арислава скользнуть внутрь. Его сильные руки сжимают мою талию с такой жадностью, словно он боится моего внезапного исчезновения. Но я никуда не собираюсь. Я подаюсь вперед, пересаживаясь на его колени для удобства, обвиваю руками его шею и отбрасываю косу за спину, обнажая свою шею. Арислав быстро понимает намек и горячими губами прикусывает нежную кожу чуть ниже уха.

Чем ближе мое тело к Ариславу, чем жарче его жадные поцелуи, тем тщательнее я скрываю разрывающую мое предплечье боль. То место, где когда-то была брачная метка, а теперь навечно остался уродливый ожог, горит с такой силой, будто я снова и снова прикладываю к нему раскаленное лезвие ножа. Я пытаюсь забыться, пытаюсь отвлечься на те приятные ощущения, что дарят мне прикосновения Арислава, но не могу. Они просто тонут в этой лавине боли, разливающейся от предплечья к каждой клеточке тела.

Но я не заплачу. Я всегда мечтала об этом моменте. Я всегда хотела изменить свою судьбу и прямо сейчас делаю это.

Даже если придется заплатить.

Даже если придется чем-то пожертвовать.

Я готова.

Провожу ладонью по щеке Арислава, заставляя его на время остановиться и посмотреть мне в глаза.

– Я люблю тебя, – признаюсь я, и слова срываются слишком легко, как будто это ложь. Но я не лгу. По крайней мере, не ему.

– Я тебя тоже, – очаровательно улыбается он, показывая милые ямочки на щеках, и снова целует меня в губы.

Я сжимаю в кулаке прочную ткань его мундира, вымещая на одежде всю ту боль, что испытываю в этот момент, и на мгновение становится легче. Может, когда-нибудь мне действительно станет по-настоящему легко…

– Трогательная сцена, однако, – резкий голос, наполненный иронией, заставляет нас с Ариславом отпрянуть друг от друга подобно совершившим злодеяние преступникам.

Я смотрю на человека, заставшего нас врасплох, и с удивлением узнаю господина Элиаша, опирающегося на изящную трость. В прошлый раз я не заметила, что он нуждается в поддержке при передвижении, но, может, она всего лишь служит украшением.

Арислав первым приходит в себя, берет меня за руку и помогает подняться с пола. Мы встаем перед преподавателем и под его насмешливым взглядом мне хочется опустить голову, как нашкодивший ребенок перед родителем. Но я слишком часто получала взбучки от отца, поэтомувместо смущенного взгляда бросаю на него невозмутимый.

– Не буду извиняться за то, что помешал вашему чудесному времяпрепровождению, – улыбается господин Элиаш. В его глазах цвета морской волны отражаются алые всплески пламени на стенах. Эффект получается зловещий, и по моей спине тут же ползут мурашки. – Но осмелюсь напомнить, что с девяти часов все студенты обязаны находиться в своих Павильонах. Сейчас уже полночь. Вы нарушили правила и будете за это наказаны. А сейчас позвольте проводить вас до ваших Павильонов на случай, если в пылу своих страстных чувств вы позабыли дорогу.

Эти слова все же заставляют меня покраснеть.

Под строгим взглядом господина Элиаша, чьей фамилии я по-прежнему не знаю, мы быстро выбираемся из подземных коридоров и выходим к статуе дракона Адильяра. Невольно вспоминаю рассказанные Ариславом легенды. Неужели хоть одна из них действительно правдива? Господин Элиаш легонько подталкивает меня тростью в спину, заставляя не задерживаться, и я, кипя от злости, иду вперед быстрее. Арислава преподаватель отпускает, кивком указывая на нужную лестницу. Я с облегчением улыбаюсь, обрадованная, что тоже вернусь к Всадницам одна, без няньки, но едва разворачиваюсь, чтобы уйти, как меня тут же хватают за локоть.

– Не подумайте, что я вам не доверяю, студентка Ровак, – заверяет меня господин Элиаш, мягко продевая мою руку под свой локоть, – но все же позвольте проводить вас лично. Ради вашей же безопасности.

Оглядываюсь и сталкиваюсь с обеспокоенным взглядом Арислава. Преподаватель быстро уводит меня вперед, и царевич скрывается из вида. Моя рука безвольно висит на локте господина Элиаша, и, хотя меня не удерживают силой, создается впечатление, что я маленький ребенок, захваченный мамой в капкан ради ее собственного спокойствия.

– Господин Элиаш? – обращаюсь к нему, чтобы прервать неловкое молчание.

– Здесь ко мне обращаются магистр де Арман, – невозмутимо поправляет меня он. – Вас что-то интересует?

– Вы давно здесь работаете?

– Удивлен вашим вопросом, но да. Больше тридцати лет.

– А вы… – Прочищаю неожиданно охрипшее горло. – А вы случайно не помните, не приезжала ли я в Академию со своими родителями раньше? Может быть, когда была совсем маленькой?

– Академия Адильяр – не место для развлечений, и маленькие дети здесь не появляются даже волей случая, – усмехается магистр де Арман, с любопытством поглядывая на меня. – Почему вас вдруг заинтересовал этот вопрос? Вам кажется, что вы здесь уже бывали?

– Не знаю, – опускаю глаза в пол и смотрю под ноги, неожиданно смущаясь признаваться в своих странных ощущениях. Вдруг я снова что-то неправильно чувствую? – Иногда некоторые места, коридоры или картины на стенах кажутся знакомыми, хотя я уверена, что оказалась тут впервые.

Несколько мгновений Элиаш де Арман изучает меня своим проникающим под кожу взглядом.

– Пусть Академия и не имеет себе равных в мире, все же многие замки похожи друг на друга по своему устройству, – объясняет он беззаботным тоном, от которого мне, почему-то, становится легче на душе. – Многие картины здесь – подлинники, но их реплики вы могли встречать где-то еще. Думаю, вы просто никогда не отлучались от родного дома надолго, и поэтому ваш разум пытается превратить незнакомое место в знакомое и безопасное. Дайте себе время, студентка Ровак. Уверен, скоро все встанет на свои места. Ну а если нет, что ж, нет ничего, с чем не справился бы ромашковый чай. Приходите, если понадобится его помощь.

Шутка про чай кажется мне смешной, и я улыбаюсь магистру искренней улыбкой. Мы быстро оказывается перед входом в Павильон Всадниц, но, высвободив мою руку из своей хватки, Элиаш де Арман не торопится уходить.

– Студентка Ровак, – говорит он, и я оборачиваюсь, замерев с протянутой к дверной ручке ладонью. – Вы вправе не принимать моего совета, но я все же рискну его дать. Арислав Акамир – поистине блестящая партия, я вас поздравляю. Но если солнце всего одно, за возможность погреться в его лучах будут бороться многие. Боюсь, в этой Академии есть девушки гораздо искуснее вас в борьбе за мужчин. Если вы не его Истинная, то с вашего места вас попытаются столкнуть любыми способами. А если вы все же не драконица, как сами полагаете, а Всадница, то, боюсь, эта борьба может закончиться для вас летальным исходом. Мой совет прост: не идите на поводу у своих чувств и в первую очередь выбирайте себя. Заботясь о себе, вы будете гораздо счастливее, чем в отношениях с мужчиной, которого титул обязывает согревать в своих лучах не только вас, но и других.

– Почему вы обо мне беспокоитесь? – приподнимаю я бровь, оборачиваясь и складывая руки на груди.

Элиаш де Арман опирается на трость двумя руками и иронично ухмыляется.

– Всадниц мы стараемся беречь, как зеницу ока, ввиду вашего малого количества. Но, как вы видите, не всегда все получается так, как мы хотим. Вас не удивляет, что на выпускном курсе сейчас обучается одна-единственная Всадница Маргарель Самрин? Боюсь, драконье общество еще не осознало всю ценность Всадниц, и поэтому позволяют себе неосторожность в обращении с ними. Я бы не хотел повторения историй подруг Маргарель. И поэтому повторю еще раз: если вам покажется, что вы одна и не справляетесь с чем-то, пожалуйста, придите лучше ко мне прежде, чем наделать глупости. Доброй ночи!

И магистр де Арман удаляется, оставляя меня в одиночестве. Несколько минут я просто слушаю размеренный стук его трости, пока он не стихает и не погружает коридор в тишину, а затем иду в свою комнату. Сбрасываю с себя мундир вместе с рубашкой и первым делом осматриваю белый шрам на предплечье от ожога.

Кровоточит. Как старая рана, которая давно превратилась в шрам, может кровоточить?

Смачиваю носовой платок в холодной воде и прикладываю к предплечью. Прохлада приятно успокаивает, и становится чуть легче.

Сбрасываю сапоги и ложусь на постель, не переодеваясь. Рана все еще пульсирует, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала на берегу озера. Закрываю глаза и снова вижу, как красивое лицо Арислава приближается ко мне. И рана опять вспыхивает болью! Шипя от злости, я со всей силы швыряю мокрую ткань в зеркало и, тяжело дыша, смотрю, как она сползает вниз. Слезы начинают струиться по щекам быстрее, чем я успеваю их остановить.

Сжимаюсь в маленький комок, подтянув колени к груди, и обнимаю себя. Сегодня я должна была быть самой счастливой девушкой на свете, тогда почему же сейчас так грустно? Снова я чувствую что-то не то. Когда же это все, наконец, закончится?

Вскоре рыдания прекращаются, а я постепенно засыпаю. И, как всегда, вижу один и тот же сон, одновременно желанный и ненавистный.

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 6. Белый дракон

Я лежу на морском дне, придавленная тяжестью ледяной воды. Устремленный ввысь взгляд видит лишь тьму. Легкие давно забились водой, сделав меня частью этого места. Мне было суждено парить в небесах, но все вышло совсем по-другому. Я так устала, что не могу пошевелить и пальцем. Мне надо выбираться, надо стремиться вверх, к тем, кто давно меня ждет, но склизкие водоросли кандалами закрутились вокруг запястий и щиколоток. Теперь я уйти не смогу. Мне придется остаться здесь и смотреть, как стремительно истекают минуты моей жизни. Только крошечный огонек надежды не позволяет мне закрыть глаза и сдаться. И этот свет приближается, протягивая распахнутые для объятий бледные руки, прикасается к губам, возвращая воздух в легкие…

Чихаю, резко поднимаю голову со стола, сметая с него разбросанные книги и пергамент, и вскрикиваю от испуга. Андрис с невозмутимым видом кладет на стол кисточку для каллиграфии, которой, очевидно, щекотал мой нос в попытке разбудить, и скучающе опирается щекой на подставленный кулак. Вздыхаю, разочарованная собственной пугливостью, и потираю глаза руками, окончательно пробуждаясь.

– Одно движение, и вокруг сразу бардак, – закатывает глаза брат. – Это талант врожденный или ты специально учишься создавать себе проблемы?

– Ты зачем пришел? – раздраженно спрашиваю я, впиваясь в него суровым взглядом. – И без твоих ценных замечаний прекрасно справлялась. Иди займись своими делами.

Собираю с пола разбросанный пергамент, складывая листы в неровную стопку. Андрис оказывает мне великую честь и помогает. Магистр де Арман выбрал в качестве наказания для меня самое скучное, что можно представить. В свой законный выходной, когда все девочки с факультета Тайных Искусств отправились в Эверин на ярмарку, меня оставили в библиотеке наедине с внушительной башней из ветхих рукописей, которые нужно переписать. К сожалению, большинство из них написаны на устаревшем наречии, поэтому древние иероглифы требуют очень бережного отношения. А бережное отношение и я – это антонимы. За три часа, что я провела за этим занятием, получилось переписать только две трети одной книги. И за чистописание я не рискну поручиться.

– Арислав отбывает свое наказание на конюшне, – не без злорадства делится Андрис, раскладывая перед собой чернильницу с кистями и пергамент. – Получил работу, достойную царевича. Мой выбор между навозом и уютной библиотекой был очевиден.

– Ты не обязан мне помогать.

– Не обязан.

Но все же помогает, хотя я даже не просила. С кисточкой для каллиграфии он обращается так же умело, как и с кистями для рисования, поэтому его скорость гораздо быстрее моей. С завистью кошусь на изящные линии, рождающиеся под его ловкой рукой, а потом разглядываю свои каракули. Вздыхаю. Лучше бы меня отправили на конюшни.

– Арислав тебе рассказал, за что мы получили наказание? – спрашиваю я спустя полчаса гробовой тишины.

После того вечера у озера я не могла толком поговорить с Ариславом и братом из-за сумасшедшего расписания занятий. Мы почти не виделись, а если и встречались, то только урывками в коридорах между уроками. Прошло три дня, и наконец-то наступили выходные, которые я надеялась провести вместе, но, к сожалению, у магистра де Армана на нас были другие планы.

– Да, выслушал с искренним любопытством, – не выражая никакого интереса, отвечает Андрис, полностью сосредоточившийся на своем занятии.

– Мы теперь встречаемся, – сообщаю я, хотя он и так об этом знает. Но я хочу, чтобы он услышал эту новость лично от меня. Хочу посмотреть на его реакцию.

– Поздравляю.

Андрис даже не взглянул на меня. Самое равнодушное поздравление, которое я когда-либо слышала. Закатываю глаза и замолкаю, надеясь, что он прямо сейчас уйдет по своим делам.

Невольно возникает чувство, будто все, что я говорю – неправильно. Как будто я виновата в том, что наконец-то добилась своего. Вместо радости за лучшего друга и родную сестру я вижу только полное безразличие. Как вообще можно делиться происходящими со мной счастливыми моментами, если своим ледяным тоном он мгновенно остужает весь мой запал? Собираюсь сказать ему, чтобы проваливал на все четыре стороны и не портил мне настроение, но я знаю, что это не сработает. Он всегда все делает мне назло, и, если попрошу уйти, Андрис останется вопреки всему. Его надо прогнать другим способом, и, к счастью, за долгие годы жизни с ним под одной крышей я блестяще освоила этот навык.

– Не хочу дожидаться, пока ректор выполнит свою часть договора, – говорю я ему таким же холодным тоном, каким он всегда общается со мной. – Собираюсь с помощью старших Всадниц пробудить вторую ипостась, доказав свою природу. Хочешь, я поговорю и насчет тебя?

Рука Андриса дергается, и иероглиф получается кривым. С каменным лицом он вырывает листок из толстой тетради, комкает и бросает в меня. Ловко уклоняюсь, и бумажный комок пролетает в миллиметре от моего носа.

– В отношениях не обязательно становиться полной копией своего партнера, – говорит он, прожигая меня ядовитым взглядом. – Будешь повторять слова Арислава, как попугай?

– Это моя идея! – возмущаюсь я. – Я правда хочу тебе помочь. Почему ты отказываешься? Пока я считаюсь Всадницей, ко мне никто не пристает с раскрытием второй ипостаси. Но ты другое дело. На твоем факультете наверняка большинство уже обратились в драконий вид. Тебя это не беспокоит?

– Я и нравоучения лучшего друга-то с трудом выношу, – губы Андриса кривятся в усмешке, и я невольно покрываюсь мурашками. Лучше, когда брат ходит с каменным лицом. Это знак, что он в хорошем расположении духа. Но стоит только усмехнуться… – Если еще и ты начнешь ему подпевать, в вашем обществе мне будет нечем дышать.

– Хотя бы объясни, почему отказываешься. Ты даже ни на секунду не задумался о возможностях. Это на тебя не похоже.

– Потому что я сам в состоянии справиться со своими проблемами, ясно? – не терпящим возражений тоном говорит Андрис, и сжатая в его кулаке кисть ломается пополам. Бросив на нее раздраженный взгляд, он берет запасную, обмакивает ее в чернила и начинает переписывать страницу заново.

Я попрошу Маргарель. Пусть уловками и обманом, но я заставлю Андриса прийти на встречу с ней. Если надо, я готова притащить его силой и держать до тех пор, пока Всадница не закончит с ним колдовать. Пусть она хотя бы посмотрит, что не так с его драконьим даром. Почему он все еще не раскрылся, хотя прошло так много времени? Мальчики пробуждают вторую ипостась раньше девочек, и это еще одна причина, почему я не переживаю. У меня еще есть время. А у Андриса нет.

А пока я отступаю. Пусть думает, что сейчас он победил.

Устало откидываюсь на спинку стула, и, чтобы не смотреть на брата, оглядываюсь по сторонам. Письменный стол для обучения, за которым мы расположились, стоит в центре комнаты. За моей спиной – сотни рядов из книжных шкафов, доверху набитых книгами. Их запах настолько пропитал воздух, что я перестала ощущать аромат своих духов, едва переступила порог. Из-за этого запаха я и уснула час назад. Витражное окно, состоящее из сине-голубых стёклышек, пропускает внутрь окрашенные солнечные лучи. Они, как по волшебству, устремляются к огромному портрету мужчины, висящему на стене прямо перед моими глазами.

– Ты знаешь что-нибудь про Виларда Акамира? – спрашиваю я у брата, лишь бы сменить тему, и тот переводит взгляд на висящую рядом с картиной вывеску с именем и подписью «113-й Ректор Академии Адильяр».

– В первый день кто-то сказал, что он был ректором до Айвана Рогалля, – делится брат, возвращая свое внимание обратно к рукописи. – Это благодаря ему Академия возвысилась над всеми, разорив многие учебные заведения, в том числе и Царскую Академию Магии. У нас на факультете его не очень любят, потому что он полукровка, но заслуги перед Академией перевешивают сомнительное происхождение.

– У него же фамилия Акамир, – хмурюсь я и еще раз перечитываю надпись. – Какое еще сомнительное происхождение?

– Спроси у того, кто имеет к этому происхождению непосредственное отношение, – советует Андрис язвительно. – Тем более теперь у тебя есть для этого столько возможностей.

– Признайся честно. Ты злишься? – не выдерживаю я, отбрасывая кисть и складывая руки на груди. – Если да, тогда просто скажи прямо, хватит кусаться исподтишка! Ты и сам прекрасно знаешь, что Арислав мне нравится, тогда почему ты за меня не радуешься? Это что, так сложно, просто сказать «я за тебя рад»? Как хороший старший брат, ты обязан меня поддерживать!

Сама не замечаю, как начинаю дрожать от злости. Равнодушие Андриса почему-то задевает до глубины души. Он должен быть счастлив, что у его сестры так удачно все складывается. Но он даже не старается сделать вид, что поддерживает мое решение.

– Я за тебя рад, – холодно повторяет брат мои слова, глядя мне прямо в глаза. Серебро в радужке опасно сверкает, заставляя меня вжаться в спинку стула. – Уже готовлю вам подарок на сто дней отношений. Попробуйте продержаться хотя бы столько.

Это его многозначительное «хотя бы» ранит в самое сердце, и я чувствую, как слезы обжигают глаза. Но я ни в коем случае ни при каких обстоятельствах не заплачу перед братом! В день, когда он увидит мои слезы, я сброшусь с башни и разобьюсь в лепешку, лишь бы больше никогда не видеть его после такого позора.

– Тогда лучше не траться по мелочам и готовь сразу на тысячу дней, – цежу я в ответ, вкладывая в слова весь яд, что имеется у меня в запасе. – Ради твоего подарка мы будем вместе несмотря ни на что.

Вскакиваю, нарочно опрокидывая плошку с чернилами, и, не дожидаясь его гневной ругани из-за испачканной формы, с гордым видом покидаю библиотеку. Плевать я хотела на наказание. Пусть наказывают снова, и еще, и еще, если нужно, но терпеть пренебрежение Андриса больше нет сил. Как назло, предплечье начинает саднить, хотя еще пять минут назад все было хорошо. Со всей злости хлопаю по шраму ладонью, заставляя метку молчать.

Раздраженная, я шагаю куда глаза глядят, не разбирая дороги, и в конце концов выхожу на небольшую террасу. Сильный ветер приятно остужает, играясь с распущенными волосами, и я впиваюсь пальцами в каменные перила, лишь бы унять разгоревшийся внутри огонь. Несколько минут просто стою с закрытыми глазами, успокаиваясь, а когда смотрю вперед, сердце уходит в пятки. Терраса расположена настолько высоко, и что снующие туда-сюда студенты внизу превратились в крошечных муравьев. Удушающий страх завладевает моим разумом быстрее, чем я успеваю оценить обстановку. Зажимаю рот ладонью, приглушая звук собственного крика, и пячусь назад к дверям, через которые сюда попала.

Не открываются.

Неужели я по неосторожности захлопнула их?!

Неистово стучу в двери кулаками, то и дело оглядываясь через плечо. Из-за страха высоты мне мерещится, что перила вот-вот сломаются, а терраса наклонится, и я покачусь вниз. Святые Драконы, нет! Только не вниз! Зову на помощь громче, но в глубине души понимаю: из-за сильного ветра никто меня не услышит. Я даже не знаю, пройдет ли кто-то по тому же пути, что и я, чтобы найти эти двери. Ноги становятся ватными, я их почти не чувствую. Сердце стучит, отдавая болью в груди, и я учащенно дышу в надежде восстановить дыхание. Но чем больше коротких вдохов, тем хуже становится. В глазах начинают плясать черные точки. Я медленно опускаюсь на колени и утыкаюсь лбом в холодный камень террасы. Скребусь ногтями по каменному полу, наслаждаясь ощущением надежности, которая от него исходит. Пусть и не сильно, но это помогает не сойти с ума. Ветер свистит в ушах, треплет мои спутавшиеся волосы, и я закрываю уши ладонями, лишь бы унять пугающий шум. Горячие слезы подступают к глазам, и я крепко жмурюсь, пытаясь их остановить.

И вдруг от шрама на предплечье разливается тепло. Такое приятное и успокаивающее, как глоток горячего молока после прогулки в холодную пору. Невольно тянусь к метке, чтобы с благодарностью погладить ее. Она и правда немного унимает неистово колотящееся сердце.

Кто-нибудь меня найдет. Кто-нибудь обязательно за мной придет.

Пожалуйста, хоть кто-нибудь!

Ни с того ни с сего появляются резкие струи воздуха. Ровные, ритмичные, как будто…

Крылья!

Собираю все свое мужество в кулак и поднимаю слезящиеся от ветра глаза. Над перилами террасы парит крупное крылатое существо. Не уверена наверняка, но, кажется, это дракон. Только чешуя у него тонкая, почти незаметная на теле, и кожа белая, словно это создание никогда не видело солнечного света. Неужели кто-то с Драконьего факультета оказался рядом по счастливому стечению обстоятельств?

«Помоги» – слышу я, но не могу понять, откуда идет звук. Как будто со всех сторон одновременно. Неужели белый дракон, сверлящий меня бледно-розовыми глазами, вкладывает свои мысли в мою голову? Пока я сижу на коленях и держусь за пол, мне не так страшно, а потому разум проясняется. Во второй ипостаси у драконов сохраняются отличительные человеческие черты. Например, окрас часто совпадает с цветом волос, а глаза хоть и меняют форму, тоже сохраняют свой цвет. Белый дракон, пришедший ровно в тот момент, когда мне понадобилась помощь. Белый, как волосы Андриса. Неужели мой брат все же сумел неожиданно обратиться? И, может, поэтому вторая ипостась выглядит такой… незаконченной?

«Помоги» – повторяет дракон, и меня прошибает холодный пот. Его мысли похожи на шепот, поэтому не удается узнать голос.

– Как я могу тебе помочь? – спрашиваю я, перекрикивая ветер. – Что мне сделать?

Порванные в нескольких местах тонкие крылья, слишком большие для несуразного драконьего тела, начинают сильнее бороться с ветром, и дракон поднимается ввысь над террасой. Его брюхо с подозрительно яркими синими венами пролетает надо мной, и я пригибаю голову, лишь бы меня не задели. Дракон делает круг и повторяет свой маневр снова, как будто издеваясь.

– Хватит! – кричу я. Он летает слишком близко, того и гляди собьет с ног. Что ему надо?

«Помоги!»

Слишком поздно понимаю, что он надо мной не издевается.

Он хочет меня забрать.

Драконьи когти вонзаются в мои плечи, царапая кожу, и я громко кричу. Сначала от боли, а затем от того, что мои ноги вдруг начинаются болтаться в воздухе. Парализованная страхом, я хватаю дракона за задние лапы, впиваясь ногтями в хрупкую чешую. Почему он выбрал такой способ? Почему нельзя просто вернуться в человеческий облик и выбить дверь? Зачем обязательно тащить меня по воздуху?!

– Андрис, отпусти, пожалуйста! – плачу я, старательно всматриваясь в дракона над собой. Куда угодно, только не вниз. Если я посмотрю вниз, то сразу же потеряю сознание. По плечам струится что-то теплое, но думать об этом некогда. – Поставь меня обратно!

Дракон в ответ только перехватывает мои плечи поудобнее. От нового приступа боли я теряю контроль над собственными руками, отпускаю лапы дракона и случайно бросаю взгляд вниз.

Двери, ведущие на террасу, падают с петель.

Мой брат выходит вперед, и его длинные волосы немедленно подхватывает ветер. Мы встречаемся глазами. Андрис тут же срывается с места и подбегает к самому краю террасы. Протягивает ко мне руки, а я изо всех сил тянусь к нему в ответ. Кровь по плечам струится сильнее, но мне наплевать. Пусть сейчас мне переломают все кости или вырвут руки с корнем, но я во что бы то ни стало возьму брата за руку. Еще чуть-чуть, совсем немного осталось…

Наши пальцы резко отстраняются друг от друга. Дракон быстрее машет крыльями и стремительно поднимается вверх. Я уже не кричу, потеряла голос. Из горла вырывается только странный хрип. Все, что я могу, это безвольно смотреть, как Андрис и Академия быстро удаляются от меня и уменьшаются в размерах.

Ненавижу бессилие. Ненавижу, когда ничего не могу сделать.

Ненавижу высоту!

Я поднимаю слезящиеся глаза вверх на моего похитителя, и чувства вдруг отключаются. Страх исчезает резко, как по щелчку пальцев. Я безразлично изучаю, как мышцы дракона двигаются под туго натянутой кожей. Он очень худой, неестественно бледный, как будто выцветшая на солнце карикатура на настоящего дракона. Невольно вспоминается еще одно существо, которое мы с братом встретили в первый день в Академии. У него была человеческая нога, у этого – нет, но в целом у обоих есть кое-что общее. Они оба кажутся… неполноценными.

– Помоги, – умоляет дракон, и теперь голос в моей голове звучит отчетливее и звонче. Он принадлежит девушке. – Верни меня. Мне страшно!

Ничего не понимаю и ничего не чувствую. В груди вдруг появляется странная пульсация, расползающаяся по всему телу. Я прикасаюсь к ней одной рукой, а второй держусь за лапу дракона. Пульсация становится сильнее, вторя стуку сердца. От моей ладони исходит странное тепло, и под его воздействием она ускоряется, превращаясь в настойчивый стук в ушах. Я начинаю дрожать, и дракон тоже.

– Больно! – слышу я оглушительный крик в своей голове, и от этой вспышки резко возвращаются все мои подавленные чувства.

Я тоже начинаю кричать, только от страха.

Пульсация становится такой сильной, что причиняет боль. Чешуя с лап, которые держат меня, стремительно исчезает, и вместо когтей я вдруг вижу человеческие босые ноги. Без хватки дракона я резко падаю спиной вниз. Смотрю вверх и сталкиваюсь с удивленным взглядом юной девушки, чьи рыжие волосы развеваются на ветру подобно яркому костру. Она вдруг смотрит мне через плечо, и ее глаза распахиваются от ужаса.

Оборачиваюсь, но девушка тут же протягивает ко мне руки, хватает за мундир и дергает на себя, прижимая к плечу.

– Не смотри вниз!

Поздно. Я все увидела.

С высоты птичьего полета мы камнем падаем прямо в широкую реку.

Пусть драконица вернула себе человеческую форму, из ее спины все еще торчат бесполезные белые крылья. Она пытается двигать ими, сопротивляться ветру, но они слишком слабы и почти не слушаются ее. Им не хватит сил удержать в воздухе обеих.

– Проклятье! – ругается она, и ее лицо искажает гримаса боли. – Не выходит!

– Пусти меня! – прошу я ее, не в силах смотреть, как она мучается со своими крыльями. – Они не выдерживают двоих! Пусти!

– Нет! – Девушка всхлипывает и крепче прижимает меня к себе. – Это я виновата, зря я втянула тебя в это! Подожди, а это… Святые Драконы, какая удача!

Я не успеваю спросить, что она увидела удачного в нашем плачевном положении. Девушка резко выпускает меня из своих объятий и ловко толкает ногами в живот, придавая моему телу ускорение. Я визжу от ужаса, ветер разворачивает меня лицом вниз, но вдруг прямо перед собой я вижу что-то темное. Инстинктивно раскидываю руки в стороны и со всего размаху приземляюсь на спину черного дракона.

Воздух резко выбивается из легких, но не мне одной больно. Дракон тоже рычит, выгибая шею, однако не сбрасывает меня, а наоборот, выравнивает полет, чтобы я не свалилась с его спины, и спускается к самой воде. Обхватываю чешуйчатое тело руками и ногами, как подушку, и прижимаюсь лбом к твердой, как доспехи, коже. Чешуя покрыта золотыми крапинками, и я с облегчением выдыхаю. Мне не видно небо, не видно земли. Я вижу только спину дракона и знаю, что теперь все точно закончится хорошо.

Арислав Акамир еще никогда меня не подводил.

Сбоку проносится нечто, сопровождая свой полет неистовым визгом. Я все же поднимаю голову, чтобы проверить свою неприятную догадку. Рыжеволосая девушка окончательно выбилась из сил и рухнула в реку, подняв вверх столб воды.

Зажмуриваюсь, лишь бы не видеть ее смерть.

– Ты в порядке? – слышу я голос Арислава в своей голове. – Эриза, ты в порядке?!

Хочу ему что-нибудь сказать в ответ, но не могу. Горло сдавливает приступ удушья, а сердце начинает бешено стучать. Я его слышу, слышу этот отчетливый стук в своей голове. В груди снова появляется неприятная пульсация, и я вижу, как по моим ладоням, крепко держащим Арислава за выступающие кости, ползут странные серебряные линии. У них есть определенная цель. Они проникают в тело Арислава, и он кричит от боли не только наяву, но и в моей голове. От этого оглушающего звука я едва не теряю сознание.

– Прекрати! – кричит он мне. – Что ты делаешь? Я теряю… контроль!

Но я ничего не могу сделать. Не могу это остановить.

Мы резко падаем в реку, и над моей головой смыкается толща ледяной воды.

Прямо как в моем сне.

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 7. Драконий резонанс

– Эриза, что произошло? – кричит мне в спину Арислав, когда чудесным образом течение выносит нас к заросшему камышом берегу.

Я тяжело бреду по песчаной почве, на ходу выжимая воду из волос. С одежды ручьем течет, шифоновый шлейф от формы превратился в уродливую тряпку, прилипающую к ногам. Прочищаю покрасневшие от грязной воды глаза, выбираюсь из реки и размаху падаю на землю лицом к яркому голубому небу. Такое ощущение, что я только что взобралась на вершину горы. Руки и ноги ноют, как после изнурительной пробежки, голова раскалывается, сил ни на что не осталось. Раны от когтей на плечах горят огнем. Вероятно, на них попала грязь, но я боюсь на это взглянуть и притворяюсь, что никакой боли нет. А Арислав, словно не замечая моего состояния, продолжает задавать раздражающие вопросы, на которые у меня нет ответов.

– Да не знаю я, – резко прерываю его и закрываю глаза. – Не знаю, что произошло!

Даже плакать не хочется. Я потратила все свои эмоции за этот короткий полет, и теперь кроме пустоты внутри ничего не осталось. Меня даже не волнует, где мы оказались и как долго нам предстоит возвращаться в Академию. Всё резко потеряло значение. Перед глазами только столб воды, вызванный падением рыжеволосой девушки.

Арислав молча садится на землю рядом со мной. С коротких черных волос капает вода. Поворачиваю голову, чтобы оценить его состояние, но кроме растерянности и усталости ничего не вижу. Зря я так с ним себя веду. Он ведь тоже сегодня чуть не умер от страха.

Тянусь к нему, чтобы коснуться его ладони, но он специально запускает руки в волосы, стряхивая воду, и оставляет их на коленях. Неловко кладу свою руку на землю, как будто это и было моей целью с самого начала.

– Спасибо, что пришел за мной, – мягко говорю я и смущенно дергаю краешек его мундира. – Если бы не ты, меня бы сейчас здесь не было.

Арислав недовольно косится на меня и вздыхает.

– Иди сюда.

Он разводит руки в стороны, и я, собрав последние силы, сажусь, чтобы обнять его. Крепкие руки смыкаются на моей спине, и я с облегчением понимаю, что весь ужас и правда закончился. Я едва ли не умерла, как эта несчастная рыжеволосая драконица. Я не понимала, насколько опасна эта ситуация до этой минуты. Сегодня моя жизнь могла оборваться за один короткий миг, а я все равно осталась жива.

Арислав целует меня в щеку, затем в шею и чуть сильнее прижимает к себе, но я невольно вскрикиваю от боли. Он немедленно отстраняется и замечает мой пропитавшийся кровью мундир.

– Она тебя ранила? – сердится он, а я спешно рассказываю, с чего все началось, пока он расстёгивает пуговицы на мундире. Не испытывай я такой сильной боли, от которой в глазах пляшут звездочки, я бы сочла этот момент очень романтичным и волнующим. Но как-то не до этого.

Стянув с плеч мундир и нижнюю рубашку, Арислав внимательно изучает раны, и мне тоже приходится на них взглянуть. Ужасное зрелище. По три глубоких пореза спереди, и один – сзади, из всех сочится кровь. Удивительно, как еще не вытекло все до последней капли. Края ран воспалились. Любое неосторожное прикосновение причиняет сильнейшую боль.

– Больно, – морщусь я, когда Арислав случайно задевает рукой кожу. – Не трогай. Давай вернемся в Академию? Я справлюсь.

Пытаюсь натянуть мундир обратно, но царевич меня останавливает.

– Надо оказать первую помощь, иначе ты просто умрешь от потери крови по пути назад. Только если мы не полетим. По воздуху будет быстрее.

– Нет! – резко вскрикиваю я и тут же понижаю голос. – Нет, только не по воздуху, пожалуйста.

– Тогда…

Арислав роется в кармане и достает маленький карманный нож. Осматривает свою ладонь несколько коротких мгновений, а потом с тяжелым вздохом режет кожу по середине. Густая кровь быстро скапливается, вытекая из раны, и царевич кладет ладонь мне на плечо, смазывая порезы своей кровью, будто целебной мазью.

– Какая-то царская медицина? – пытаюсь пошутить я, но Арислав серьезен, как никогда.

Сильнее надавив на свою ладонь, он получает еще одну порцию крови и переходит к обработке второго плеча. Спустя десять минут он чуть отстраняется, оценивающе разглядывая свою работу. Я сижу перед ним полуголая, вся измазанная в темно-красной крови. Хочется прикрыться руками, лишь бы побороть неловкость, но Арислав специально держит мои руки, лишь бы я не помешала его сомнительной процедуре.

– Чувствуешь что-нибудь? – интересуется он, и я слышу в его голосе нотку сомнения.

– Нет, а должна… АЙ!

Кровь дракона на плечах будто превращается в раскаленную лаву, и у меня перехватывает дыхание. Рычу от боли, и Арислав хватает меня, прижав руки к бокам, лишь бы я не начала метаться по земле в попытке приглушить боль. Слезы струятся по щекам. Повинуясь порыву, я кусаю его за плечо, сжимая зубами прочную ткань мундира. От этого становится чуточку легче. Арислав успокаивающе гладит меня по голове, а я в ответ просто жалобно вою от боли и плачу без остановки.

Жалкое зрелище, сказал бы мой брат.

Боль проходит так же внезапно, как и началась. Я все еще содрогаюсь от рыданий, но мне легче. В ранах на плечах как будто что-то копошится, вызывая у меня приступ тошноты, но это не больно. Просто мерзко.

– Лучше? – шепчет мне на ухо Арислав, и я выпускаю из зубов ткань его мундира.

Шмыгаю носом, отстраняюсь и киваю.

– Подожди секунду, – просит Арислав, зачерпывает в сомкнутые ладони речную воду и выливает на мои испачканные плечи. И так несколько раз.

Я вожу по коже ладонями, оставляя разводы, и не могу поверить своим глазам.

Раны исчезли. Их нет!

Удивленно смотрю на царевича, и тот довольно улыбается, отряхивая руки.

– Кровь черных драконов обладает целебными свойствами.

Арислав невинно улыбается, и я мгновенно чувствую подвох, словно он не договаривает всего, но я так рада избавиться от боли, что не пытаюсь узнать подробности.

– Спасибо! – светясь от счастья, восклицаю я и висну на его шее.

Смеясь, он обнимает меня в ответ и целует в обнаженное плечо. Я запоздало понимаю, что не надела мундир, и теперь пальцы Арислава имеют полное право спокойно скользить по моим лопаткам. Горячее дыхание обжигает замерзшую на ветру кожу, и я едва сдерживаю шумный вдох. Стоя на коленях перед сидящим на земле Ариславом, я оказываюсь немного выше него. Устремленный вверх взгляд хитрых зеленых глаз и довольная усмешка на испачканных в крови губах будоражат каждую клеточку моего тела. Запускаю пальцы в его влажные волосы, поглаживая затылок, и склоняюсь к самым губам. Мое дыхание щекочет его кожу. Арислав, запрокинув голову, тянется ко мне за поцелуем, но я игриво отстраняюсь, не позволяя сделать то, что он хочет.

– Могу ли я так отплатить за свое спасение, ваше высочество? – спрашиваю я с улыбкой, удерживая его за подбородок.

– Только за первое. – Одна рука царевича скользит вверх по моему колену, а вторая перехватывает запястье, высвобождаясь из моей хватки. – За второе придется предложить что-то более серьезное.

Арислав сжимает мое запястье длинными пальцами, вызывая приятную волну мурашек, и целует нежную кожу у самого основания ладони. Я склоняюсь к его лицу для поцелуя, но он вдруг отстраняется, что-то заметив на моей руке.

– Это еще что? – спрашиваю я, с удивлением обнаруживая толстую черную линию, охватывающую левое запястье на манер оков. – У меня этого не было раньше.

Арислав хмурится и задирает рукав мундира на своей правой руке. Точно такая же линия, как у меня. Один в один.

– Метка истинности? – лицо Арислава светлеет, озаряется зародившейся надеждой, а у меня сердце уходит в пятки.

Нет. Это не она. Метка истинности появляется в одном и том же месте, на одинаковых руках. Я точно знаю. К тому же метка имеет неповторимый узор, одинаковый у связанных узами. Так ты точно никогда не спутаешь своего избранника или избранницу. Пусть наши с царевичем странные отметины идентичны, они все же на разных руках, а индивидуальный узор попросту отсутствует. Такую черную линию может подделать любой начинающий художник, а значит, это не настоящая метка истинности.

Но как же хочется солгать Ариславу.

– Может, и правда она? – смеюсь я, погладив дрожащими пальцами метку на его руке. – Не знаю, как они должны выглядеть. Родители никогда не показывали свои.

Хотя я просила много-много раз. Они всегда отнекивались, называя это настолько личным, что даже детям показывать нельзя. Спустя десяток отказов я сдалась, а потом у меня появилась собственная метка, и все, что связано с Истинностью, с тех пор для меня стало отвратительным.

– У моего отца она немного поинтереснее, – делится Арислав, с интересом разглядывая мою руку. – Но, видимо, каждому свое. Они ведь у всех разные.

– Верно, – киваю я с фальшивой улыбкой на лице, молясь всем богам, чтобы Арислав ничего не заметил. – Знаешь, я думаю, нам нужно вернуться в Академию. Мне немного неловко, что наш счастливый момент застиг нас именно там, где погибла несчастная девушка. Давай уйдем?

– Я запомню, где мы остановились, – Арислав оставляет на моей щеке невесомый след от поцелуя и встает, увлекая меня за собой. – Пойдем, может быть, даже успеем к ужину.

– Вот они! – раздается за моей спиной чей-то грозный голос, и Арислав быстро отталкивает меня к себе за спину. Я поспешно надеваю мундир так, как положено.

Из-за его плеча я вижу, как из образовавшейся прямо в воздухе оранжевой двери выходит Таимир Иваров, преподаватель Драконологии, командор Ярина Даркрейн и неизвестная девушка в длинной серой мантии, держащая в руке большой золотой ключ.

– Ты в порядке? – Ярина отталкивает со своего пути Арислава, как будто он всего лишь жалкая помеха, и сжимает меня в крепких объятиях. Сильный запах лаванды окружает меня с головы до ног, и я, не сдержав искренней радости, обнимаю ее в ответ.

Хорошо, что с ними нет магистра де Армана. Я ведь должна отбывать наказание в библиотеке, а в итоге опять оказалась с Ариславом там, где меня быть не должно.

– Живой? Нормально? – Выдавая максимум заботы, Таимир Иваров треплет Арислава за плечо, рассматривая со всех сторон. Рана на его ладони быстро затянулась, поэтому выглядит он куда лучше, чем перепачканная в крови я.

– Я не могу долго держать портал открытым, – предупреждает девушка в серой мантии, играясь с ключом в руках. – Ректор ожидает в своем кабинете. Нам пора возвращаться.

– Ректор? – поджимаю губы, предвкушая новое наказание. Хотя в том, что случилось, даже нет моей вины, я почему-то уверена, что этот разговор ничем хорошим не закончится. – Даже он знает о нашем отсутствии?

– Вся Академиязнает о вашем отсутствии, – поправляет меня Ярина со снисходительной улыбкой. – Андрис Ровак подобно буре ворвался на конюшню и сообщил Ариславу ужасную новость о твоем похищении. На глазах у десятка студентов Арислав Акамир превратился в дракона и улетел. Боюсь, теперь ваша история еще долго будет обсуждаться. Но не будем заставлять Магистра Ключей тратить драгоценные силы. Идемте. Нам предстоит тяжелый разговор.

Мы гуськом заходим в открытый портал. Без людей внутри его магия светится голубым, но стоит кому-то войти, сразу же окрашивается в оранжевый. До этого я никогда не пользовалась порталами. В Муранне были ворожейки, но их сила не шла ни в какое сравнение с магистрами Академии, такая сложная магия, как создание порталов, была им не по зубам. Оказалось, это очень полезное колдовство. Входишь в странный туман, покалывающий кожу, а через мгновение открываешь глаза – и ты уже в другом месте. Не успела я моргнуть, как передо мной появилась знакомая обстановка кабинета ректора. Айван Рогалль, как и в первую нашу встречу, сидит в своем кресле, постукивая короткими толстыми пальцами по столешнице, а Элиаш де Арман стоит у окна, задумчиво рассматривая уходящее за горизонт солнце.

– А, вот и вы! – восклицает ректор, оживленно хлопая в ладоши. – А я уж боялся, что пропустим ужин.

Мы с Ариславом бок о бок встаем напротив ректорского стола. Ощущение, будто я снова оказалась перед отцом, который вот-вот начнет меня отчитывать. Немедленно выбрасываю эту мысль из головы. Ректор – не отец, а я ни в чем не виновата. Это я жертва в этой ситуации, и стыдиться тут нечего. Откуда взялось это нелепое желание виновато опустить голову?

Вздергиваю подбородок выше и смотрю на ректора долгим тяжелым взглядом. Удивленный моей серьезностью, он перестает хлопать, прокашливается и начинает разговаривать с Ариславом, как будто меня в комнате нет.

– Ваше высочество, вы не пострадали?

– Вам не о чем беспокоиться, – чуть натянуто улыбается Арислав, поглядывая на меня краем глаза. – Ректор, благодарим за помощь. Без вас мы бы долго искали обратный путь.

– Значит, вы не пытались сбежать?

– Прошу прощения? – чуть хмурится Арислав и в поисках поддержки смотрит на Таимира Иварова, своего декана. Тот небрежно мотает головой из стороны в сторону.

– Что за глупости? – немедленно взрываюсь я, игнорируя предупреждающую руку Ярины Даркрейн на своем плече. – Что значит «сбежать»? Вы даже не удосужились спросить моего брата о том, что произошло?

– Студентка Ровак, что за тон? – пищит в ответ ректор, прижимая морщинистые ладони к рукам. – Немедленно прекратите кричать, у меня очень чуткий слух. Разумеется, мы расспросили Андриса Ровака. Но он ведь мог и солгать, прикрывая вас. Поэтому я был обязан спросить.

– Думаю, сомневаться в словах юноши нет причин, – вступает Ярина и сильнее сжимает мое плечо. – Студент Ровак сам попросил о помощи. Уверена, он не стал бы лгать и вынуждать нас отправиться на поиски своей сестры, если бы они действительно собирались сбежать.

– В таком случае, что произошло? – холодно спрашивает Элиаш де Арман, даже не удостоив нас взглядом.

Не успеваю ответить из-за внезапного шума за дверью.

– Уйдите с дороги, будьте так любезны.

Мгновенно узнаю голос и прячу улыбку, склонив голову вниз. У входа в кабинет ректора слышится какая-то возня, глухой удар, и все поворачиваются на звук резко открывшейся двери. Андрис Ровак брезгливо отряхивает руки, а следом за ним вваливается капрал Калинов с покрасневшей щекой и ухом. Он двигается неловко, придерживая живот. Очевидно, одной оплеухой он не отделался, когда помешал моему брату пройти к своим друзьям.

– Так уж вышло, что я услышал свою фамилию, – кривит в усмешке губы Андрис, встает рядом со мной и складывает руки на груди. – Невоспитанно обсуждать кого-то за спиной. Судя по вашим приветливым лицам, вы не возражаете против моей компании.

– Ректор, простите, я сейчас же его уведу… – Капрал Калинов тянется схватить Андриса за локоть, но брат лишь бросает на него короткий презрительный взгляд, мгновенно лишая решимости воплотить задуманное. Растерявшись, капрал жалобно пыхтит, ищет поддержки у Элиаша де Армана, но ничего не находит.

Ректор вздыхает и машет рукой, выпроваживая его самого. Андрис смотрит на капрала, как на блоху, и под этим взглядом, пятясь, мужчина покидает кабинет.

Таимир Иваров недовольно цокает языком, но брат, поймав на себе его взгляд, лишь невинно пожимает плечами.

– Охрана тут так себе.

Невольно вспоминаю слова отца, сказанные Вилене Дежеран в день ее приезда в Муранну.

«Зная характер моих детей, они скорее расправились бы с ним на своей территории. Собственноручно». Отец, конечно, преувеличил, но зернышко правды в его словах было. Андрис, например, если хотел куда-то попасть, не скупился ни на какие средства. Отец не раз удивлялся его физической силе. Пусть у него не было ярко выраженной мускулатуры, но одной рукой он запросто мог сорвать дверь с петель. Даже Арислав внешне казался сильнее моего брата, но я уверена, что, если бы они сошлись в драке, исход был бы далеко не очевиден.

– Вернемся к сути, – заинтересованный неожиданным вторжением Андриса Элиаш де Арман встает перед нами, прислонившись к столу ректора. – Расскажите, что именно произошло. Хотелось бы подробностей.

Я переглядываюсь с братом и начинаю рассказ с самого начала.

Меня выслушивают молча. Ярина Даркрейн за моей спиной расхаживает туда-сюда, немного раздражая стуком каблуков, но хотя бы не перебивая и не задавая лишних вопросов. Мы по очереди делимся своими версиями историй, создавая целостную картину. Андрис пошел за мной потому, что магистр де Арман явился в библиотеку с проверкой и не обнаружил нарушительницу на нужном месте. Потеряв меня на террасе, брат позвал на помощь Арислава. Царевич же немедленно отправился по направлению, указанному Андрисом, быстро нагнал драконицу с рваными крыльями и на лету поймал меня.

– Но почему ты просто не вернулся с Эризой обратно? – спрашивает Ярина Даркрейн, и я невольно опускаю глаза в пол.

– Дело в том, что… – Арислав неловко обрывает предложение.

Если сейчас он скажет, что я сотворила что-то с его драконьей ипостасью, никто и никогда больше не поверит в мою истинную природу. Как обычная драконица может повлиять на магию другого дракона? Но, с другой стороны, как же узнать, что на самом деле со мной происходит? Не знаю, что хуже – солгать или сказать правду.

Арислав краем глаза смотрит на меня, почти неуловимо касается костяшками пальцев моей руки. Он хочет понять, какую версию лучше сказать, но я и сама не знаю, как правильнее.

– Скажи правду, – просит Андрис, и я резко устремляю на него взгляд. Брат закатывает глаза, и от этого привычного жеста мне становится как будто легче. – Нельзя же вечно бегать от реальности.

Мы долго, не отрываясь, смотрим друг на друга. Собравшиеся молчат, и я за это благодарна. Все они, не сговариваясь, дали нам минуту на то, чтобы прийти к соглашению. Арислав берет меня за руку и сжимает ладонь, придавая уверенности, и этот невинный жест поддержки прерывает наш с братом немой диалог.

– Я боюсь высоты, – признаюсь я, чувствуя, как приливает к щекам кровь. – Так всегда было, с самого детства. Но сегодня из-за этого страха со мной что-то произошло. Я не все вам рассказала. Драконица, которая схватила меня, она… она вернулась в человеческий облик. Но не думаю, что это было ее желание. Скорее, это странное чувство внутри меня так подействовало на нее.

– На что это чувство похоже? – Ярина Даркрейн замирает, задумчиво приложив пальцы к подбородку. Из всех присутствующих преподавателей именно ее моя история взволновала больше всех.

– На пульсацию, – объясняю я, пытаясь вспомнить до мельчайших деталей свои ощущения в тот момент. – А на руках появились странные серебряные линии, похожие на вздувшиеся вены.

– А говорите Свет Амарии все напутал, – насмешливо улыбается Элиаш де Арман, изучая меня своим пытливым взглядом.

– Эриза, это резонанс, – объясняет Ярина. Я оборачиваюсь к ней и вижу, каким серьезным стало ее лицо. Даже складка между бровей проявилась, хотя раньше я ее не замечала. – Теперь уж точно ошибки быть не может. Никакая магия, кроме драконьего резонанса, не смогла бы вернуть дракона в человеческую ипостась без его согласия. Только он у тебя… обратный.

– Н-да, как по мне, так лучше родиться простой ворожейкой, чем Всадницей с обратным драконьим резонансом, – смеется ректор, но под обращенными на него серьезными взглядами преподавателей осекается. – Что вы так смотрите? Лучше сразу узнать, что дело плохо, чем обнаружить это в неподходящий момент.

– Что значит обратный резонанс? – растерянно спрашиваю я у Ярины. Даже смотреть на ректора противно после таких замечаний.

Ярина открывает рот, чтобы объяснить, но ее вдруг перебивает магистр де Арман.

– Всадница, забирающая силу драконов.

Пытливый взгляд мужчины становится насмешливым, и я неловко переминаюсь с ноги на ногу.

– Звучит грозно, – вдруг заявляет Андрис, усмехаясь. – Мне нравится.

Между этими двумя чувствуется такое напряжение, что кажется, будто вот-вот в кого-то ударит молнией. Не понимаю, когда они успели невзлюбить друг друга. Конечно, магистр де Арман бывает надменным и высокомерным, но иногда с ним действительно интересно разговаривать. Насколько мне известно, он декан факультета Магических Искусств и преподает общий курс «Теория магии». Но вряд ли мой брат когда-то мог с ним настолько близко познакомиться, чтобы испытывать такую обоюдную неприязнь.

– В этом нет ничего страшного, Эриза, – успокаивает меня командор Даркрейн. – С этим можно работать. Его можно исправить, и тогда ты будешь, как все, служить источником силы для драконов.

А мне как-то наплевать, забираю я силу или увеличиваю. Все мои мысли только о том, что я действительно Всадница. Не дракон, как всю жизнь считала. Ворожейка, которая не могла родиться у двух сильных драконов. Я плохо вижу в темноте, боюсь высоты, мои раны не исцеляются так быстро, как у моего брата, хотя он даже не пробудил вторую ипостась. Давным-давно пора было признать, что с моей драконьей кровью что-то не так. Но метка истинности… откуда она у меня, если подобные узы возникают только между драконами? И если я действительно Всадница, то вдруг эта метка – всего лишь ошибка, которую можно исправить?

– Будет лучше, если мы вызовем ваших родителей на разговор, – предлагает Элиаш де Арман.

– Давайте не будем торопиться, – возражает Ярина Даркрейн, и то чувство благодарности, которое я испытываю к ней в этот момент, не описать словами. – Завтра Посвящение. На нем окончательно станет ясно, кто перед нами, и даже никакой магик-натуралист со своими гадкими приемами не понадобится. Если во время Посвящения Эриза Ровак проявит себя, как настоящая Всадница, мы вызовем ее родителей на личный разговор. В конце концов, они имеют право знать правду.

Они имеют право знать правду? А что насчет меня? Если окажется, что родители хоть в чем-то мне солгали, как я буду жить дальше? А что, если мать и правда изменила отцу? Например, с каким-нибудь магиком или простолюдом? Вдруг в такой полукровке, как я, настолько мало драконьей крови, что пробудить вторую ипостась нет даже шанса? Никто ведь не знает, откуда берется драконий резонанс. Но узнав правду, отец этого никогда маме не простит. Не станет ли это причиной их бесповоротного разрыва?

Мне надо обсудить это с Андрисом прежде, чем родителей вызовут сюда.

– Что ж, полагаю, командору лучше знать, как поступить, – соглашается магистр де Арман. – Все-таки она несет ответственность за студентку Ровак. Посмотрим, как пройдет Посвящение. Если понадобится помощь, обращайтесь.

– Непременно, – говорит Ярина с таким видом, что сразу понятно: она не обратится, даже если все обратится в пепел.

– А что же с драконицей, схватившей вас? – спрашивает ректор своим писклявым голосом. – Вы уверены, что она мертва?

– Она упала с огромной высоты в реку, – напоминает Арислав, глядя на ректора, как на полоумного. – Даже если она не умерла от удара, то, вероятно, утонула.

– Что ж, надо проверить, кого из студентов Драконьего факультета не хватает, – приказывает ректор, и Таимир Иваров, хранивший до этого молчание, согласно кивает. – И организуйте поиски. Пусть магики с последних курсов поищут тело на берегу реки. Вдруг его вынесло куда-нибудь? Надо бы похоронить бедняжку.

– А то, что ее драконья ипостась была такой странной, вы не хотите объяснить? – возмущаюсь я, пораженная равнодушием его голоса. – Мы с братом уже видели похожего неполноценного дракона!

Андрис пихает меня в бок, и я мгновенно понимаю, что сболтнула лишнего. Хотя капрал Калинов не вызывает у меня ни страха, ни симпатии, все же у него были причины заставлять нас умалчивать эту историю от ректора. Но эта тайна раньше меня не касалась. Пусть в этих стенах творятся странности, о которых я не знаю, но пока они не задевали меня лично, я была готова закрывать на них глаза. Теперь же это касается меня напрямую. Рыжеволосая девушка просила о помощи. И погибла она по моей вине. Я обратила ее в человеческую форму в самый неподходящий момент только потому, что не смогла справиться со страхом. Теперь я не могу просто остаться в стороне. Я хочу узнать, что здесь творится. Больше никто не должен пострадать.

– Какой с нас спрос? – уточняет Андрис, и его губы расплываются в опасной усмешке. – Мы с сестрой всего лишь несмышлёные первогодки, оказавшиеся на пороге вашей Академии неделю назад. А вот капрал Калинов, который тоже был свидетелем этого таинственного случая, решил умолчать об этом. Это уже совсем другой разговор, не находите? Не желаете ли что-нибудь у него спросить?

Впервые вижу, как обычно расслабленное лицо Элиаша де Армана дергается. Но он быстро берет себя в руки и улыбается.

– Мы непременно поговорим с капралом о том, что вы видели. А сейчас, как мне кажется, студент Акамир и студентка Ровак очень устали от пережитых событий. Возвращайтесь к себе, поужинайте и отдохните. Давайте будем решать проблемы по мере их поступления. Студент Ровак, за нападение на служащего Академии, вы будете наказаны. Ожидайте моего решения в самое ближайшее время.

– Прошу прощения, магистр, – вдруг подает голос Таимир Иваров, выходит вперед и заслоняет собой Андриса. – Андрис Ровак – студент моего факультета, и только я несу за него ответственность. Я согласен, такое поведение недопустимо. Но наказание для него я выберу сам.

– Пожалуйста-пожалуйста, – магистр де Арман поднимает вверх ладони, как бы сдаваясь. – Как вам будет угодно.

– На выход, – приказывает Таимир, хватает Арислава и Андриса за шеи и с силой толкает к двери.

Начинаю немного переживать за своих друзей, но Ярина Даркрейн сжимает мою ладонь и ободряюще улыбается, подмигивая. Может за напускной серьезностью декана Иварова на самом деле скрывается искренняя забота и дружелюбие?

Мы покидаем кабинет ректора, расходимся по своим Павильонам. Ярина провожает меня до самой двери.

– Эриза, – обращается она ко мне напоследок. – Конечно, узнать правду о себе таким образом – это не лучший расклад событий, но бежать от нее еще хуже. Когда я наблюдала за твоим распределением, Свет Амарии показал мне твой истинный потенциал. Если постараешься, ты сможешь стать великой Всадницей, как Ильяна Верез. Но первый шаг на пути к величию – это принять себя такой, какая ты есть.

– А что, если правда обо мне навсегда разрушит жизнь моих родителей? Вы стали бы рисковать их счастьем в угоду своей нелепой правде?

– Но ведь они рискнули твоим, решив скрыть от тебя твою настоящую силу. Почему ты должна их жалеть?

– Потому что я их люблю? – тихо спрашиваю я, и слезы предательски подступают к глазам.

– Любовь… – Ярина вздыхает и ласково, как мать, гладит меня по волосам. – Знаю, сейчас тебе кажется, что со всеми близкими и родными людьми тебя связывают нерушимые нити, но это лишь иллюзия. Ты придумала ее сама, чтобы чувствовать себя в безопасности. И в этом нет ничего плохого, это правильно на ранних этапах жизненного пути. Но каждый в жизни сталкивается с тьмой, это неизбежно. И поверь, оказавшись во тьме, все, что у тебя останется, это ты. Только твой внутренний свет будет направлять тебя, заставляя делать новый шаг. Выбирай себя, Эриза, и тогда твоя жизнь преобразится к лучшему. Ты станешь сильнее, смелее и счастливее, чем сейчас. Нельзя прожить эту жизнь, никому не причинив боль.

Нечто подобное говорил мне и магистр де Арман, только его слова я восприняла в штыки, а слова Ярины почему-то оставили странное, приятное послевкусие. Командор обнимает меня на прощание, и я возвращаюсь в Павильон Всадниц, где мои подруги и старшекурсницы что-то оживленно обсуждают.

Заметив меня, четверка моих сокурсниц немедленно бросается на меня с объятиями, тащит в общий круг и усаживает на пол. У них тут собрана целая корзина с угощениями. Девочки немедленно начинают меня подкармливать, и с набитым булочками ртом я в общих чертах рассказываю о том, что произошло. Меня терпеливо слушают до конца, а когда повисает тишина, одна из старшекурсниц говорит:

– А я с самого начала знала, что ты Всадница. Ты мне напоминаешь кого-то из книжки про Всадниц. И аура у тебя какая-то… наша.

Сначала девочки смотрят на нее, как на дурочку, а потом одновременно начинают смеяться, предполагая, какой-такой может быть «наша» аура. Я невольно заражаюсь их весельем. Вечером не ухожу по обычаю в свою комнату, а остаюсь в общей гостиной, в том самом гнезде из подушек и одеял, в переплетении рук и ног остальных девушек. И дело не в том, что мне разонравилось спать одной.

Я поймала себя на мысли, что теперь мне страшно оставаться одной.

Сонная выхожу из своей спальни в обнимку с подушкой, чтобы занять свое место на матрасе в гостиной, но мне преграждает дорогу Маргарель. С распущенными темно-каштановыми волосами в полупрозрачной хлопковой сорочке она похожа на русалку, того и гляди запоет свои колдовские песни. Маргарель мягко берет меня за локоть и отводит в чью-то опустевшую комнату.

– Что-то случилось? – спрашиваю я.

Ее беспокойство явно отражается на лице. Ей как будто неловко мне это говорить, но она все же отвечает:

– Эриза, может, тебе и не нужна помощь, но я все равно хочу тебя предупредить, – шепчет она, внимательно глядя мне прямо в глаза. – Постарайся никому не говорить о том, что у тебя обратный драконий резонанс.

– Почему?

– Потому что драконы воспримут это очень плохо, – вздыхает она и, как старшая сестра, успокаивающе гладит меня по плечам. – В этом нет ничего такого, правда! С этим можно работать, и у некоторых даже получалось сделать его нормальным, но драконы… понимаешь, они хотят видеть в нас идеальный инструмент, который раскроетих силу, а не подавит. Я просто боюсь, что, узнав о твоих способностях, они воспримут это как угрозу и попытаются тебе навредить.

– Я могу за себя постоять.

– Я знаю, ты храбрая девочка, – улыбается Маргарель и гладит меня по макушке, как маленького ребенка. Мне эта снисходительность не нравится, но я терплю, потому что на ссоры уже не осталось сил. – Но иногда даже храбрых девочек могут серьезно обидеть. Пожалуйста, никому не рассказывай о том, что с тобой кое-что не так. И девочек я тоже предупрежу, чтобы не болтали.

Маргарель чмокает меня в щеку и уходит. Вытираю след ее губ тыльной стороной ладони и опять замечаю эту странную черную линию на запястье. Арислав думает, что это метка истинности. Пока что не буду его разубеждать. Смотрю на свой шрам от ожога на правом предплечье и с удовольствием вспоминаю, что сегодня днем, когда мы целовались с Ариславом, она не издала ни звука.

Вот и правильно. Молчи. Исчезни раз и навсегда.

Опускаю рукава сорочки как можно ниже, чтобы скрыть обе метки, и возвращаюсь к девушкам. Меня обнимают со всех сторон, и в тепле их тел я постепенно успокаиваюсь. Передо мной пытается заснуть Наяра. Заметив, что я еще не сплю, она поворачивается ко мне и кладет голову как можно ближе, чтобы наша болтовня не разбудила остальных.

– Эриза, я кое-что придумала. Хочу узнать твое мнение.

– Что случилось?

– Девочки рассказали, что на Посвящение Всадницы дарят тем драконам, кому хотят служить в будущем, венки из цветов и папоротника. Не знаю, думала ли ты об этом, но я… – Наяра смущенно улыбается, и ее щеки заливаются румянцем. – Я хочу подарить венок Андрису. Какие цветы ему нравятся?

Васильки.

– Одуванчики, – говорю я быстрее, чем успеваю подумать о последствиях.

– Отлично! – сияет Наяра и с благодарностью сжимает мою ладонь. – Значит, подарю ему венок из одуванчиков.

Наяра отворачивается и затихает, а я еще долго смотрю ей в затылок.

Подари. У него на одуванчики аллергия.

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 8. Посвящение

С завязанными красной лентой глазами я осторожно бреду вслед за Хелой, крепко держа ее за плечо. Та держится за Наяру, а она – за другую Всадницу. Мы движемся медленной неуклюжей цепочкой, ведомые старшими девушками, а впереди колонны шествует Ярина Даркрейн. Из-за темноты начинаю замечать больше запахов и звуков. Пахнет еловыми ветвями и ночной прохладой, свежестью тумана и сыростью реки. Попрятавшиеся в высокой траве цикады ласкают слух своим треском, успокаивая тревогу внутри. Всех нас нарядили в легкие белые рубахи и воздушные сарафаны, а обувь не дали вовсе, поэтому теперь я не могу унять дрожь от холода. Кладу распущенные светлые волосы на плечи, лишь бы немного согреться. Венок из листьев папоротника и нежно-голубой горечавки мягко шелестит на ветру, щекоча уши и лоб.

Через несколько минут холод леса становится слабее, а темнота перед глазами окрашивается в красный цвет. Я слышу треск поленьев и мгновенно понимаю: нас привели к костру. Неужели посвящение Всадниц – это вечер страшных историй? Или пикник с угощениями и медовухой? Вспоминая пирушку, которую девочки закатили в первый день учебного года, я бы не удивилась припасенной паре винных бочек.

Но мои ожидания не оправдываются: нас выстраивают в круг перед костром и, наконец, разрешают снять ленту. Я развязываю узел и еле удерживаюсь от восхищенного возгласа. Впрочем, не я одна. Мои подруги тоже с удивлением осматривают эту невероятную поляну в чаще леса. Я немного ошиблась насчет костра. Вместо него в центре круга стоит горящий каменный идол в форме женщины с развивающимся подолом платья. Поверх ее одежды надеты доспехи с торчащими острыми шипами на манер драконьих когтей. В одной руке она держит шлем в виде драконьей головы, а пальцы второй руки сложены в замысловатом жесте. Благодаря первым занятиям по «Теории Знаков» я узнаю самый важный и сильный Знак Всадниц – «лумирь». Он открывает путь для обмена сил Всадницы и дракона.

От края поляны к каменной статуе по земле ползут сложенные из хвороста ровные линии, разделяющие территорию на тринадцать равных частей. Треск этих поленьев заставил меня подумать о костре. Для каждой Всадницы отведен свой кусочек поляны, чтобы мы не мешались друг другу и могли хорошо все рассмотреть. Меня поставили между Яриной Даркрейн и Маргарель. Похоже, первогодок разделили старшими девочками, чтобы было легче показывать на своем примере, что нужно делать.

Маргарель опускается на колени перед статуей, и все повторяют за ней. С небольшим запозданием я тоже следую их примеру. На ногах остается только Ярина, которая отвешивает каменной женщине низкий поклон, тянет к ней руки, как к божеству, и громко произносит:

– Всемогущая Анья, Первая Всадница, жатва этого года принесла тебе четырех новых дочерей! Благослови их души на великие свершения и материнской рукой направь по правильному пути. Пусть решимость их закалится, подобно стали твоих доспехов, а свет в сердцах воспылает ярче пламени твоего Великого Дракона. Взамен все песни, что споет их «лумирь», будут спеты лишь во славу величия твоего! До последнего вздоха будут дочери помнить имя твое, но и ты запомни их: Хелу, Гейру, Наяру и Эризу. Какой бы страшной ни была Тьма, не оставь их, подобно старшей сестре, и освети дорогу. Пусть услышат они музыку силы твоей и обретут собственный голос!

Последние слова Ярина прокричала так громко, что эхо подхватило их и разбросало по всей лесной чаще. Словно услышав призыв командора, статуя Первой Всадницы загорается ярче, и жар ее пламени обжигает мое лицо. Морщусь и отворачиваюсь от неприятного тепла. Маргарель это замечает, хмурится и неодобрительно качает головой.

Ну простите, пожалуйста, что огонь вашего божества невыносимо терпеть.

Ярина Даркрейн опускает свои руки и жестом приказывает нам встать. Я с радостью поднимаюсь, отряхиваю колени от опавших еловых иголок и поправляю свесившийся набекрень венок на голове. На лицах остальных Всадниц читается поразительное благоговение, как будто речь командора и сам момент произвели на них глубокое впечатление. Я же не чувствую ничего, кроме голода. Нас не отпустили на ужин, и теперь желудок требует чего-нибудь вкусненького.

– По очереди подойдите к Всемогущей Анье и получите ее благословение через «лумирь», – приказывает Ярина, жестом указывая на статую. – Хела, начнем с тебя.

Пока Хела неспеша подходит к Анье, я сталкиваюсь с многозначительным взглядом командора и мгновенно начинаю нервничать. Кажется, настал момент той самой проверки, о которой она говорила в кабинете ректора. Во время Посвящения станет ясно, действительно ли я Всадница с обратным драконьим резонансом и не произошло ли какой-то ошибки.

Хмуро смотрю, как Хела встает напротив каменной женщины и выставляет правую руку перед собой. Нас научили делать «лумирь» сегодня утром. Указательный и средний палец скрещены, безымянный и большой соединены подушечками, а мизинец остается прямым. Хела идеально демонстрирует успешно усвоенный утренний урок, и через мгновение от ее руки начинает идти бледно-голубое сияние, устремляющееся прямо к статуе.

– Закрой глаза, – шепчет мне Маргарель, и я послушно выполняю ее просьбу. – Слышишь музыку? Это Благословение Аньи.

Не сразу понимаю, о чем она говорит. Треск хвороста сильно отвлекает, как и цикады, и шорох наших сарафанов. Но через пару минут внимание сосредотачивается, внешние звуки становятся тише, и я действительно слышу пение на незнакомом мне языке. Странные гортанные звуки чудесным образом сочетаются с мелодичными высокими переливами. Даже если бы очень захотела, я бы не смогла повторить наяву эту пробирающую до мурашек песнь.

– Гейра, твоя очередь.

Голос Ярины врывается в мою голову, как порыв ледяного ветра, и разгоняет чудесную мелодию, но я все равно не открываю глаза. Гейра сейчас покажет Знак, и все продолжится, я точно знаю. По моим наблюдениям, из всей тройки моих сокурсниц Гейра самая умная и быстро обучаемая. Интересно, слышим ли мы одинаковую музыку или соединение Знаков открывает другим Всадницам что-то совершенно иное?

– Наяра, ты следующая.

Меня оставили напоследок. Не знаю, хорошо это или плохо. Утром у меня с «лумирь» ничего не получилось. Никакого магического сияния, как у Хелы, никакой уже знакомой пульсации – ничего. Я просто как дурочка пару часов к ряду складывала пальцы по рисунку в книжке, пытаясь почувствовать хоть что-то, но в итоге только разболелась голова. Ярина с преувеличенной бодростью предположила, что это из-за обратного резонанса и что отсутствие видимого результата не помешает мне принять участие в Посвящении. Очень на это надеюсь. Я солгу, если скажу, что неудачи во владении магии не ударяют по моему самолюбию.

Музыка Наяры звучит громче, чем у остальных. Не знаю, с чем это связано, но и спросить не могу. Все слишком увлечены происходящим, не хочется портить им момент такими глупыми вопросами. Наслаждаюсь звучанием, но неистово стучащее сердце в груди не дает полностью расслабиться.

Скоро моя очередь. Скоро моя очередь. Скоро моя очередь.

Почему так страшно?!

– Эриза, теперь ты, – зовет меня Ярина, и я тут же распахиваю глаза. – Не бойся. Все будет хорошо. Иди.

Хочется крикнуть, что я ничего не боюсь и утешать меня не надо, но ложь застревает в горле. Вытираю о подол белого сарафана вспотевшие от страха ладони, нервно сглатываю слюну и иду вперед. Руки похолодели, ноги не гнутся, как у этой каменной статуи. Щипаю себя за кожу между большим и указательным пальцем. Боль немного отрезвляет. Подхожу к Анье, пытаясь не выдавать, как мне не нравится обжигающий жар ее огня, и выставляю перед собой «лумирь».

Ничего не происходит. Бегло оглядываю девочек, затаивших дыхание. У большинства закрыты глаза, но некоторые подглядывают из-под полуприкрытых век. Ярину мне не видно, она стоит за моей спиной. Вдоль лопаток скатывается холодный пот, едва я представляю проступившее на лице командора разочарование.

– Сосредоточься, – мягко просит Ярина, но в ее голосе я слышу нотку беспокойства. – Не нервничай. Закрой глаза и представь, что нас здесь нет.

Делаю глубокий вдох и выдох. Каменные глаза статуи как будто смотрят прямо на меня, заглядывают в душу и копаются во всех моих секретах. Я закрываю глаза, но образ Аньи остается передо мной. Стук собственного сердца эхом отдается в моей голове, в ушах вместо благословенной музыки появляется неприятный звон. «Лумирь» дрожит, и мне ужасно хочется опустить уставшую руку, но, сжав зубы, я терплю и чего-то жду.

Пусть я не дракон, как считала всю жизнь, а Всадница, но я не хочу быть никчемной. Когда отец узнает обо мне правду, он разозлится и, как всегда, разочаруется. Скажет, что и так ничего не ждал, а теперь и подавно не будет возлагать на меня надежд. Мама вздохнет и промолчит, ничем не выдав своих настоящих чувств. Но если я скажу, что могу стать отличной Всадницей, это может их утешить. Хоть чуть-чуть. Но почему, почему у всех моих подруг получается, а у меня нет? Это базовое колдовство Всадниц, без него можно просто собрать чемодан и покинуть Академию, навсегда закрыв себе дорогу в большой мир. Можно забыть об Ариславе. Всадница и так не ровня царевичу, а если еще и окажется, что я бездарность… что ж, его отец просто рассмеется мне в лицо и спустит вниз по лестнице, как прокаженную бродяжку. Если бы Андрис сейчас увидел мои тщетные попытки доказать, что я чего-то стою, что бы он сказал?

Жалкое зрелище. Он всегда это говорит.

Но я не жалкая! Не маленькая и не беззащитная, как они все думают! Может быть когда-то я и не могла за себя постоять, боялась навредить, боялась обидеть, позволяла другим детям плохо с собой обращаться, но сейчас все давно в прошлом. Я больше не та застенчивая девочка, с которой никто не хотел играть. Не та, кого вечно сравнивали с талантливым братом. Я могу справиться со всем сама. Могу! Я ничуть не хуже других!

Слышу музыку раньше, чем окончательно тону в собственных мыслях. Гортанное пение в сочетании с мелодичным высоким голосом заглушает все окружающие меня звуки. Босые ноги перестают чувствовать влажную от росы траву, жар пламени охладевает, тело становится легким, невесомым. Благословение Аньи становится громче и громче, и если раньше слушать его было приятно, то теперь этот звук причиняет боль. Хочу закрыть уши, но не могу. Легкость в теле напрочь лишила меня всякого контроля: я не могу уйти, не могу даже открыть глаза.

Громче, громче, громче…

Раздается оглушительный треск, и волной сильного ветра меня отталкивает назад, но я стоически удерживаюсь на ногах, не сдвинувшись с места. Светлые волосы и белоснежная ткань одежды развеваются, как знамена, делая меня похожей на ведьму из страшных сказок. Девочки вскрикивают, и именно их встревоженные голоса заставляют меня открыть глаза.

Каменная статуя Аньи… раскололась пополам.

Смотрю на свои дрожащие руки, а затем на девочек. Все глазеют на меня, как будто это я… Неужели и правда я? Но я ведь ничего не делала! Я этого не хотела!

Оборачиваюсь к Ярине. Она сразу подходит ко мне и обнимает за плечи. Улыбка на ее лице излучает неподдельную гордость, когда командор смотрит на изувеченную богиню. Ее реакция сбивает меня с толку. Хочется убежать обратно в замок, забраться под одеяло с головой и плакать всю ночь напролет, но это было бы слишком по-детски с моей стороны. Пытаюсь перенять настрой командора, но кроме разочарования в себе ничего не чувствую.

– Поздравляю, ты прошла Посвящение! – сияя, заявляет командор и окидывает гордым взглядом всех присутствующих. – Вы все его прошли! Теперь мы стали настоящей семьей. Отныне все вы сестры и должны заботиться друг о друге. Я долго думала, кого из первокурсниц мне назначить старостой курса, и сейчас я, наконец, решила. Прошу любить и жаловать, ваша новая староста.

Ярина толкает меня в спину, заставляя выйти вперед, а я растерянно оглядываюсь на командора. Это что, шутка?! Я сломала богиню, а меня за это делают старостой? За проведенную неделю в Академии я умудрилась получить два наказания, дважды побывать в кабинете ректора и нарушить парочку правил. Какие-то странные у командора критерии выбора людей, которые должны нести ответственность за остальных.

Но девочки, быстро оправившиеся от удивления, слетаются ко мне, как птички на корм, дергают за руки и кружат туда-сюда, поздравляя с новым назначением. Я ничего не понимаю и от растерянности не могу даже улыбнуться в ответ.

– Это было потрясающе, Эриза! – сияет Хела, подпрыгивая на одном месте и указывая рукой на статую. – Ты такая… ух! И вокруг тебя ветер вж-ж-жух! И потом «лумирь» так пых-пых-пых!

Ух, вжух, пых… чего? Что за бред она несет? Кто-то собирается обратить свое внимание на огромную впадину по центру статуи? Почему никто не спрашивает, как так вышло и что теперь делать? Разве это не важно?

К счастью, Маргарель прерывает этот прилив внимания к моей скромной персоне и дважды хлопает в ладоши. Из-за деревьев вылетают заколдованные музыкальные инструменты, которые начинают играть сами по себе. Без музыкантов.

Все еще немного потерянная, смотрю, как гусли, подпрыгивая, исполняют веселую танцевальную мелодию, а девочки, щебеча, выстраиваются в круг и берутся за руки. Ярина с улыбкой подхватывает меня под локоть и отводит в сторонку.

– Вы же видели, что я натворила, – говорю я шепотом. – Зачем делать меня старостой? Очевидно, что я не самая подходящая кандидатура.

– У меня свои требования к старосте, – отмахивается Ярина, не желая объяснять мне истинные мотивы. – Да и что ты такого натворила? Ты показала своюистинную силу несмотря на то, что пока тебе тяжело находить к ней дорогу. Это то, что я хотела увидеть. Конечно, мне не хочется тебя расстраивать, но… ты не дракон, Эриза. Если бы чужак попытался направить «лумирь» в эту статую, его бы разорвало на куски от переизбытка ее магии.

– Но я ее сломала, – возражаю я, указывая на Анью. – Это же, наверное, неправильно!

– Сломала? – хмурится Ярина и переводит взгляд на статую.

Я тоже смотрю на богиню, и кровь отливает от моего лица. Анья с улыбкой взирает на новых дочерей с высоты своего пьедестала. Целая и невредимая. Ни царапинки, ни трещинки.

– Не вижу изменений, – пожимает плечами командор. – Тебе показалось, что со статуей что-то не так?

Показалось? Я видела ее, переломанную пополам, будто ее молнией поразило. Может я надышалась дымом и от волнения увидела то, чего на самом деле нет? В любом случае, у меня доказательств нет. Раз никто ничего не видел, значит, и я ничего не видела. Раз Ярина хочет сделать меня старостой, значит, буду старостой. Хотя бы будет чем порадовать родителей, когда им скажут, что их обман раскрыт, и вся Академия Адильяр знает, что я не дракон.

– Через три недели будет родительский день, – сообщает Ярина, все еще с подозрением поглядывая на статую. – Мы пригласим генерала Ровака с супругой, чтобы обсудить нашу непростую ситуацию. А пока, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Из-за сильного ветра у тебя рукав задрался, и я заметила на твоем запястье черную линию. С кем из драконов ты уже успела заключить союз?

– Так это… союз? – Я отодвигаю рукав рубахи и показываю ей метку. – Они появились у нас с Ариславом Акамиром вчера, после падения. Что это означает?

– Что теперь у нас… проблемы, – вздыхает Ярина и трет уставшие глаза. Сегодня на ней нет очков, как в первый день нашей встречи. – Так, послушай меня. Сегодня Посвящение, радостный день. Не забивай себе голову. Все это просто добавит нам хлопот, но мы со всем справимся, обещаю. Завтра у вас выходной. Загляни ко мне после обеда, я тебе все объясню. А пока, умоляю, улыбнись хоть на мгновение и повеселись с друзьями. Сегодня ты обрела новую семью. Разве это не повод отпраздновать?

И Ярина со всей силы толкает меня в спину по направлению к остальным Всадницам, уже закружившимся в хороводе вокруг статуи Аньи. Меня тут же подхватывают чьи-то горячие руки, увлекая за собой. Настроения веселиться совершенно нет, но тут Наяра, словно прочитав мои мысли, вкладывает мне в ладонь откупоренную бутылку.

– Выпей! – говорит она, перекрикивая шум барабанов и гуслей. – Это лучшее, что я когда-либо пробовала! Давай-давай!

Впереди меня ждет долгий вечер в толпе людей, а с моим настроением хочется только утопиться, поэтому без раздумий прикладываюсь к бутылке. Жидкость обжигает горло, оставаясь медовым привкусом во рту, и тепло приятно разливается по голодному желудку. За один короткий миг раздражающее пламя костра становится привлекательным, а назойливая музыка – чудесной. Я неожиданно смеюсь, обрадованная всем, что происходит вокруг, и присоединяюсь к танцу. Кружусь и прыгаю вместе с Хелой, взмахиваю длинными рукавами и подолом платья вместе с Гейрой, гоняюсь за Наярой, бегая под поднятыми руками старших Всадниц. Все громко смеются, и я смеюсь вместе с ними, совершенно забыв про все, что было вчера, и не думая о том, что ждет завтра.

Здесь и сейчас мне по-настоящему хорошо.

Ночь за играми и плясками проходит незаметно, а на рассвете наше веселье вдруг разбивает на осколки оглушительный рёв.

– Молодые драконы! – восклицает Маргарель и бегом устремляется куда-то в лес.

Не теряя ни минуты, мы с девочками бежим за ней, подобрав подолы сарафанов. Кочки под ногами то и дело норовят опрокинуть нас наземь, но опьянённый разум не видит в этом угрозы. Смеясь и немного шатаясь, мы выбегаем вслед за Маргарель на берег реки, течение которой идет по направлению к Академии.

Маргарель воодушевленно смотрит на небо, сложив руки в замок, как будто для молитвы, и нетерпеливо подпрыгивает на месте.

– Смотрите, смотрите. Вот сейчас!

Обнимаю Наяру и устало кладу голову на ее плечо, ожидая непонятно чего. Небо из черного превратилось в персиково-розовое из-за приближающегося рассвета, и, честно говоря, чего бы мы ни ждали, это не может быть прекраснее, чем просыпающееся утреннее солнце.

– Вот они! – восклицает Маргарель и прижимает руки ко рту, сдерживая восхищенный визг.

Замок Академии Адильяр вдруг скрывается за странной разноцветной дымкой. Я невольно отпускаю Наяру, подхожу к самому краю берега, чтобы получше разглядеть, и тут же понимаю, что это никакая не дымка. Это сотня огромных драконов, совершающих свой первый, или не первый, полет вокруг стен Академии. С этого расстояния хорошо видны Багряные Пики – башни выше облаков, стоящие чуть поодаль от основного здания. Драконы устремляются к ним, к самой вершине, скрываются в розовых облаках и образовывают собой своеобразный столб из крыльев и гибких чешуйчатых тел. Как по команде, сотня драконов выпускает вверх свое смертоносное пламя, и небеса охватывает огонь.

Я никогда в жизни не видела подобной красоты. Как будто над нашими головами вдруг растеклась жидкая лава, которая не может причинить вреда. Искры драконьего огня, как снежинки, опускаются на землю, и я подставляю ладонь, чтобы поймать хоть одну. Едва коснувшись кожи, она сразу же гаснет, оставляя после себя лишь дым.

– Парад Драконов, – гордо сообщает Ярина, с улыбкой глядя на разлетающихся кто куда студентов. – Сегодня даже те, кто еще ни разу не пробуждал вторую ипостась, совершают свой первый полет.

Девочки восторженно кричат и аплодируют, а я невольно ищу глазами того, кто мог бы быть похож на моего брата. Черные, красные, синие, зеленые… каких только не было драконов в этом неистовом летающем урагане. Но ни один не кажется мне похожим на Андриса. И с чего я вообще решила, что смогу его узнать, если никогда до этого не видела его обратившимся? Зато мгновенно нахожу Арислава. Позолота на его драконьей чешуе блестит, отражая цвет полыхающего неба, а потому он больше всех привлекает к себе внимание.

Моя догадка подтверждается, когда за спиной раздаются шепотки Всадниц:

– Царевич? Это же царевич? Какой красивый…

– Совсем скоро они спустятся к реке, поэтому самое время пустить по воде венки, – говорит Ярина, хлопая в ладоши. – Те, кто уже выбрал дракона, с которым хочется попасть в пару на тренировки, могут подарить венки лично чуть позже, но я бы советовала положиться на удачу здесь и сейчас.

– Почему? – неуверенно спрашивает Наяра, сжимая свой венок из папоротника и одуванчиков в руках.

– Потому что можно получить отказ, – Ярина ласково гладит Наяру по распущенным белым волосам. – А пойманный в воде венок обязывает дракона заключить союз на время тренировок.

– А все драконы первого курса будут выбирать Всадниц? – уточняю я. – Они все сегодня пробудили вторую ипостась?

– Исключений до этого года не было, – улыбается Ярина. – Во время Посвящения они подвергаются очень сильной магии, провоцирующей превращение. Даже если у кого-то были с этим проблемы, то сегодня они явно смогли пробудить свою драконью суть.

Немного успокаиваюсь. Наверное, я просто не узнала Андриса. Все-таки мы находимся далеко и рассмотреть кого-то знакомого с такого расстояния почти невозможно.

Хела с Гейрой одновременно подходят к воде и опускают в нее свои венки – у одной желтые лютики, у другой алые гвоздики. Течение подхватывает их, как перышки, и увлекает за собой по направлению к Академии. Наяра переминается с ноги на ногу, не решаясь подойти, но в конце концов тоже опускает венок в воду. С мерзким чувством удовлетворения я наблюдаю, как одуванчики в окружении папоротника удаляются от берега.

Андрис никогда его не выберет. Он ненавидит эти цветы.

Трясу головой, прогоняя неуместные мысли. И зачем я так отвратительно поступила с Наярой?

Снимаю со своей головы венок из папоротника и горечавки, собираясь, как все, бросить его в воду, но Ярина кладет руку мне на плечо, не давая пройти.

– Думаю, тебе это не нужно, – поджимает губы она и многозначительно косится на мое запястье. Да, я ведь уже заключила союз с Ариславом, хоть и невольно.

– А если он схватит чей-нибудь венок? – хмурюсь я, отрывая пару лепестков от горечавки.

– Значит, откажется от другой Всадницы. Теперь у него уже нет выбора. По крайней мере, пока мы это не исправим.

Таинственность голоса командора только усилила мою тревогу. Смотрю, как жалкая тройка венков клином устремляется вверх по течению. Неужели только три дракона получат право на тренировки с Всадницами? Их же на первом курсе около пятидесяти. Как они будут решать, кому достанется венок?

Ответ на мой незаданный вопрос приходит спустя несколько минут, когда драконы пикируют с высоты к реке. Быстрыми стрелами они направляются к одиноким венкам и начинают… драться. Я невольно прикрываю открывшийся от удивления и ужаса рот рукой. Это похоже на свору бездомных собак, жадно дерущихся за брошенную кость. Кусаясь и рыча друг на друга, царапаясь когтями, отбрасывая соперников в стороны, драконы пытаются пробить себе путь к реке и схватить венок. Я высматриваю в толпе знакомого черного дракона, мысленно умоляя богов, чтобы он не победил, а потом случайно бросаю взгляд в сторону.

Улыбка расплывается на моем лице быстрее, чем я успеваю ее сдержать.

Чуть поодаль от драконьей своры парит одинокий черный дракон с позолоченной чешуей. Бесцельно покружив рядом со своими однокурсниками, он пролетает мимо венков, не удостоив их даже взглядом, и направляется дальше. Туда, где на берегу, столпились двенадцать девушек в белых сарафанах и одна женщина-декан.

– Он что, летит сюда? – пищит Гейра, дергая Хелу за руку. – Царевич Арислав летит сюда? И зачем я пустила венок по воде?! Ой…

Хела цыкает на нее, и Гейра втягивает голову в шею, осознав, что сболтнула лишнего. Она извиняющимся взглядом смотрит на меня, но я в ответ только улыбаюсь. Кто я такая, чтобы запрещать им мечтать об Ариславе? Я прекрасно понимаю их чувства. Но если услышу еще хоть раз, запас моей доброты быстро иссякнет…

Порыв сильного ветра едва не сбивает нас с ног. В драконьем обличье Арислав ступает на берег, и девочки отбегают подальше, чтобы он случайно не задел их когтями. Шаг, второй – и черный дракон быстро уменьшается в размерах, возвращаясь в свою человеческую форму. На нем широкие брюки и накинутая поверх обнаженного торса длинная черная мантия, расшитая золотой нитью. Девушки невольно выстраиваются перед ним в одну линию, приветствуя нежданного гостя. Арислав машет им рукой и мило улыбается, лишь бы они немного расслабились.

– Арислав Акамир, – зовет его Ярина, прищуриваясь. – Как смеете вы вторгаться в день Посвящения на территорию Всадниц?

– Прошу прощения, командор Даркрейн, – Арислав с почтением приклоняет голову, демонстрируя идеальные манеры. – Мое поведение непростительно, но я не мог остаться в стороне. Дело в том, что где-то здесь находится моя вещица… ах, вот она!

Подмигнув, Арислав протягивает ко мне руку, и я вкладываю в его раскрытую ладонь свой венок.

– Задать бы вам хорошую трепку за нарушение правил, ваше высочество, – Ярина Даркрейн складывает руки на груди и угрожающе притоптывает ногой. – Вот только, боюсь, среди моих людей у вас есть верные союзники.

За спиной Арислава появляются три дракона-победителя, сумевших вырвать венки из чужих когтей. Царевич предусмотрительно уходит с их пути и встает за моей спиной. Мне ужасно интересно посмотреть, кто будет тренироваться вместе с моими подругами, но Арислав, пока Ярина занята новыми гостями, обнимает меня за талию и шепчет на ухо:

– Сбежим?

Ярина меня убьет, если я снова нарушу правила. Старосты не должны позволять себе таких глупостей.

– Сбежим, – говорю я, улыбаясь.

Арислав приподнимает меня над землей и уносит в темноту лесной чащи подальше от остальных Всадниц.

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 9. Аллея Героев

– Как ты понял, что среди венков нет моего? – спрашиваю я, прерывая наш поцелуй.

Блуждая по лесу, мы с Ариславом вышли на поляну, где прошло мое Посвящение. Огонь, как по волшебству, погас, оставив после себя тяжелый запах дыма, а музыкальные инструменты исчезли. Анья одиноко стояла в центре, с материнской улыбкой взирая на новых гостей. Арислав усадил меня на основание статуи, а сам встал передо мной: теперь наши лица оказались на одном уровне, и мне не нужно постоянно вставать на носочки, чтобы его поцеловать.

– Я спросил у нашего декана, что это за метка, – пальцы Арислава скользят под мой рукав и ласково обводят запястье. – Союз дракона и Всадницы. У него самого есть точно такая же. Поэтому я понял, что твоего венка в воде нет.

Арислав коротко целует меня в губы, а я не могу прогнать давящее чувство разочарования от того, что он узнал правду. Было так приятно обманывать его, давая жалкую надежду, что это может быть метка истинности. Хоть на минуточку, хоть на мгновение он мог задуматься о наших отношениях всерьез. С тех пор, как он признался мне в своих чувствах, я не могу выбросить одну мысль из головы. Где-то в нашем мире есть его истинная пара, с которой Арислав рано или поздно встретится, и тогда в один короткий миг он забудет свои чувства ко мне, а я…

– Что-то не так? – спрашивает он, почувствовав напряжение в моем теле.

– Все в порядке, – улыбаюсь я, надеясь, что улыбка не выглядит фальшивой. – Просто немного… холодно.

Почти не соврала. Без огня в лесу действительно прохладно, а я босая, в тонкой рубашке и легком сарафане. Как будто только сейчас заметив мой наряд, Арислав без раздумий стягивает с плеч широкую мантию и закутывает меня в нее, как в одеяло. Ткань тоже тонкая, быстро не согреет, но меня тут же бросает в жар при одном только взгляде на его полуобнаженное тело. Арислав с детства тренируется различным боевым искусствам, в том числе ближнему бою на мечах, поэтому его мышцы окрепли, приобрели четкие очертания. А я никогда не видела мужчин без одежды. Брат никогда не позволял себе появляться передо мной в непристойном виде. Поэтому сейчас я слишком ясно осознала свою неопытность.

– Ты замерзнешь, – говорю я просто для того, чтобы саму себя отвлечь от навязчивых мыслей. Мне приходится напомнить себе, что в беседе нужно следить за разговором, а не думать о том, почувствую ли я игру мышц под кожей, если прикоснусь к животу Арислава.

– Я же дракон, – напоминает Арислав с хитрой улыбкой и коленом разводит мои ноги. – И хотя внутри меня живет пламя, я совсем не откажусь от твоих жарких объятий.

Усмехаясь, он склоняется чуть вперед и кусает меня за костяшки пальцев. Оказывается, я вцепилась в края мантии так сильно, что того и гляди порву ткань. И чего я так смущаюсь? Мы ведь пара. Это, наверное, естественно для пары находиться в такой близости друг от друга и ничего не стесняться. По крайней мере, в Ариславе стеснения я точно не наблюдаю.

Он находится так близко, что сквозь запах дыма я различаю аромат его тела, и в голову словно ударяет алкоголь. Улыбаюсь, обвивая руками шею, прижимаюсь всем телом, чувствуя, как тепло его кожи проникает под мою одежду, и крепко обхватываю бедрами его талию. Арислав настойчиво целует меня, крепко удерживая за затылок, и я позволяю его языку играть со мной, как вздумается. Я подарила ему первый поцелуй у озера и тогда наверняка не произвела достойного впечатления, но, к счастью, я быстро учусь тому, что мне нравится. И сейчас я вижу, что результат моего обучения приносит свои плоды. Это видно по легкой дрожи в его пальцах, когда он касается моих волос, по силе, с которой прижимает меня к себе, по жадности поцелуев.

И я хочу пойти дальше. Я готова пойти дальше.

Чуть больнее прикусываю его губу, заставляя разорвать поцелуй, и, глядя прямо в глаза, провожу двумя пальцами по центральной впадинке на прессе, спускаясь ладонью к низу живота. Арислав меня не останавливает. Вместо этого одна его рука удерживает меня за подбородок, позволяя ему пристально рассматривать мое порозовевшее от смущения лицо, а другая скользит по моему колену вверх, забираясь под ткань сарафана.

Никогда еще чужие руки не прикасались ко мне… вот так. Дыхание становится прерывистым, а щеки горят огнем. Я просто хочу, чтобы Арислав ни в коем случае не останавливался, и, к счастью, мне не нужно произносить это вслух. Он все видит по моему взгляду.

– Эриза, ты…

Он не успевает закончить фразу. За спиной раздается треск сломанной ветви, и Арислав резко оборачивается. А я едва сдерживаю разочарованный вздох. Неужели остальной мир не может хоть на один час оставить нас в покое и просто не мешать?! Выглядываю из-за его спины, но не вижу ничего особенного. Деревья как деревья. Может, белка пробежала и задела ветку?

– Там ничего…

– Нет, к нам кто-то идет, – предупреждает Арислав, вглядываясь в темноту за деревьями, и я вспоминаю, что наше с ним зрение отличается. То, что не могу увидеть я, он видит предельно четко.

Одергиваю ткань сарафана, пряча голые ноги, и спрыгиваю с постамента статуи. Может, это просто игра воображения, но сейчас мне кажется, что Анья смотрит на меня с насмешкой. Наверное, я совсем сошла с ума, раз додумалась попытаться провести свою первую ночь с Ариславом под ногами божества Всадниц. Никакого уважения…

– Останься здесь, – просит Арислав, собираясь пойти навстречу нашему непрошенному гостю.

– Ну уж нет, – тут же отказываюсь я и иду следом.

Но мы не успеваем даже преступить границу поляны, как из-за деревьев появляется обнаженная рыжеволосая девушка, неуверенно ступает вперед и падает на колени, окончательно выбившись из сил. Я узнала ее, едва различила цвет волос. Это та самая драконица, которая почти утопила меня в реке. Подбегаю и вовремя поддерживаю за плечи, чтобы ее лицо не угодило в еловые иголки и влажный мох. Тело девушки превратилось в скелет, обтянутый бледной кожей. Руки, ноги, грудь, живот – не осталось живого места, все в царапинах и кровоподтеках. Я аккуратно убираю с лица налипшую грязную прядь волос, и девушка с трудом приоткрывает глаза:

– Помоги… те…

Арислав садится на землю и внимательно рассматривает ее лицо.

– Это она. Та самая девушка, которая меня схватила, – объясняю я, заметив его растерянность. – Поможем ей?

– Надо отнести ее в Академию.

– А если с ней что-то случится по дороге? Может быть, твоя кровь…

– Моя кровь не действует на драконов.

А на меня подействовала. Значит, уже тогда у него не осталось сомнений, что никакой я не дракон, а простая ворожейка. Мог бы сразу сказать… От этой мысли почему-то больно, но я старательно от нее отмахиваюсь.

– Тогда обернись в дракона и отнеси ее в замок, – прошу я, прижимая холодное тело девушки к себе. – Она совсем замерзла. Только… я не хочу показывать ее ректору, пока она не окрепнет.

– Что за глупости? – хмурится Арислав. – Ни ты, ни я ничего не знаем о целительстве. Ей нужно в лазарет, а принести туда умирающую студентку без его ведома не получится.

– Может быть пока что спрячем ее в моей комнате? – предлагаю, с надеждой глядя на Арислава. Умоляющие глаза – это все мои аргументы, других нет. – Андрис немного изучал целительство, когда был наказан за непослушание. Уверен, он сможет что-то придумать. Рядом с Павильоном Всадниц есть небольшая смотровая площадка, я видела ее из окна. Ты можешь приземлиться туда, а потом донесем ее в комнату. Сейчас все студенты у реки. Давай попробуем?

Арислав вздыхает и устало трет глаза ладонью.

– Уверен, ты об этом пожалеешь, но кто я, чтобы тебе мешать? Но тебе придется полететь со мной. Я не знаю, где находится Павильон Всадниц.

Замираю. Как-то я об этом не подумала, когда предлагала этот гениальный план. Смотрю на обездвиженную дрожащую девушку и поджимаю губы.

– Ладно, полечу. Все равно рано или поздно придется учиться.

– Заверни ее в мантию, чтобы в глаза не бросалась, – приказывает Арислав, поднимаясь на ноги и разминая плечи. – Святые Драконы, я уже сейчас чувствую запах неприятностей, нам обязательно в это ввязываться?

– Я хочу узнать, почему она меня схватила. И от кого хотела сбежать.

– Иногда лучше чего-то не знать.

Закутываю рыжеволосую девушку в черную мантию, как в кокон, а Арислав отходит на приличное расстояние от нас и закрывает глаза. Я уже видела, как он превращается, но каждый раз это вызывает неописуемый восторг. В воздухе вокруг него появляются алые искорки, а на коже выступают вены, по которым вместо крови струится жидкий огонь. Весь его силуэт приобретает оранжево-алое очертание, искры кружатся быстрее, окружая его огненным водоворотом, и не успеваю я моргнуть и глазом, как деревья пригибаются к земле от взмаха могучих черных крыльев.

– Оставь ее и залезай, – звучит у меня в голове голос Арислава, хотя его драконья пасть остается неподвижной. – Только давай в этот раз без твоих фокусов, хорошо?

– Я постараюсь, – отвечаю я, хотя едва ли могу за себя ручаться. Я ведь даже не понимаю, как работает мой драконий резонанс. Но повторять прошлый полет как-то не хочется, поэтому я честно постараюсь держать себя в руках.

Арислав изгибает длинную шею, указывая головой на свою лапу, и я подбегаю к ней, хватаюсь за наросты чешуи и карабкаюсь вверх. Навыки лазания по деревьям оказались как нельзя кстати. Усаживаюсь поудобнее, обхватывая дракона ногами, и для опоры держусь за выступающую твердую чешую. Мощные мышцы под толстой драконьей кожей приходят в движение, и Арислав несколько раз взмахивает крыльями, быстро поднимаясь вверх. Тело дракона настолько огромно, что в его лапах рыжеволосая девушка кажется обычной тростинкой. По сравнению с Ариславом вторая ипостась этой драконицы была размером с журавля. Неудивительно, что ее единственным способом унести добычу было впиться когтями в мои плечи.

Когда Арислав поднимается выше верхушек деревьев, я ложусь на его шею, обнимаю ее, как подушку, и закрываю глаза. Пусть ветер свистит в ушах, развевая мои волосы и платье, пусть я знаю, как далеко теперь твердая земля, но пока я этого не вижу своими глазами, мне не так страшно. Путь занимает от силы десять минут, и в моей голове вновь раздается голос Арислава:

– Тебе придется показывать дорогу.

– Высокая башня на западе Академии, – отвечаю я ему мысленно, надеясь, что он меня слышит.

Никакой реакции.

– ВЫСОКАЯ БАШНЯ НА ЗАПАДЕ АКАДЕМИИ! – перекрикивая ветер, ору я, но в моей голове тут же раздается поддразнивающий смех.

Хлопаю по его шее ладонью от раздражения, но сразу же начинаю соскальзывать, поэтому снова крепко обхватываю тело дракона, как самую надежную опору на свете.

– Вот эта площадка? – спрашивает Арислав, и я с большим нежеланием открываю глаза и смотрю вниз.

– Да! – визжу я от страха и обратно утыкаюсь носом в чешую, борясь с приступом тошноты.

По плавности полета понимаю, что мы спускаемся. Сначала Арислав аккуратно кладет на каменный пол смотровой площадки девушку, а затем мягко приземляется сам. Я стараюсь не глазеть по сторонам. Быстро скатываюсь по драконьей лапе на пол, падаю на четвереньки, с радостью ощущая крепкую опору под ногами, и проверяю, в порядке ли драконица, пока Арислав возвращается в свое человеческое обличье.

Девушка дышит, но то ли заснула, то ли потеряла сознание. Арислав подхватывает ее на руки, как пушинку, и мы спешим в Павильон Всадниц. Башня все еще пустует без своих обитателей, но девушки совсем скоро вернутся, поэтому времени мало. С любопытством разглядывая нашу святую обитель, Арислав заносит драконицу в мою комнату и аккуратно кладет на кровать. Накрываю ее одеялом и сажусь рядом.

– Спасибо, что выполнил мою просьбу, – говорю я Ариславу, поднимая на него глаза. – Если не хочешь иметь к этому отношение, просто притворись, что ничего не видел. Я не обижусь.

Арислав вопросительно приподнимает брови.

– Я расскажу Андрису. Встретимся здесь через пару часов, когда остальные Всадницы вернутся и лягут спать. Что будем делать, если твой брат не согласится помогать?

Резонный вопрос. Учитывая характер моего брата, он и правда может отказать, даже не объяснив причину.

– Скажи ему, что в качестве платы за помощь я буду ему должна. – Смущенно дергаю за кожу между большим и указательным пальцем. – Ему нравится превращать всех в должников.

– Так вот почему ты так зациклена на оплате всего на свете? – ухмыляется Арислав и выходит за дверь прежде, чем я успеваю спросить, что он имеет в виду.

Запираю комнату на ключ. Места на кровати нет, поэтому забираюсь на подоконник у окна и устало кладу голову на прохладное стекло. Солнце уже выбралось из-за горизонта, и его мягкие лучи окрасили шпили Академии в цвет осенней листвы. Какое-то время смотрю на кружащих около башен птичек, а потом незаметно для себя закрываю глаза. На одно крохотное мгновение, всего на одну минуточку…

Резко вздрагиваю от щелчка пальцев рядом с ухом.

– Хорошо спится после того, как создала нам лишние проблемы? – уточняет Андрис не без издевки в голосе, и я испуганно смотрю на открытую дверь, которую точно запирала.

– Как ты… – Замечаю, как брат прячет отмычку во внутренний карман мундира, и мой вопрос теряет смысл. Для Андриса закрытых дверей не существует.

– У нас сейчас должен быть осмотр у целителя, поэтому Арислав остался, чтобы меня прикрыть, – делится Андрис, скидывая одеяло с рыжеволосой девушки.

Ее нагота брата совершенно не смущает. Он без стеснения осматривает телесные повреждения, а мне наоборот хочется прикрыть девушку. Наверняка ей бы не понравилось подобное отношение. Пока он измеряет пульс, прислушивается к дыханию, проверяет, не сломаны ли кости, я наблюдаю за его четкими движениями, обняв прижатые к груди ноги. Ужасно хочется спать, но Андрис не простит мне, если я буду дремать, пока он выполняет грязную работу по моей же просьбе.

Через несколько минут тщательного осмотра Андрис вздыхает, небрежно накрывает девушку одеялом и встает рядом со мной, прислоняясь спиной к подоконнику.

– Могло быть и хуже, – докладывает он, складывая руки на груди. – По описанию Арислава я решил, что найду здесь уже труп, но нет. Я думаю, у нее очень сильное переутомление и многочисленные ушибы. Есть немного порезов, но с этим любая заживляющая мазь справится. Ты уверена, что она упала с большой высоты в воду?

– Я видела своими глазами.

– Тогда что-то не сходится, – Андрис поджимает губы и чуть склоняет голову на бок, разглядывая торчащую из-под одеяла рыжую копну волос. – Она драконица, которая упала с большой высоты в воду. От удара у нее должно быть сильное сотрясение и переломы, но все кости целы, голова внешне не повреждена. На затылке запекшаяся кровь, но раны нет. Значит, она исцеляется.

– Но это как раз не странно, драконы обладают способностью к самоисцелению.

– Почему тогда синяки и царапины остались? Обычно мелкие ссадины затягиваются первым делом.

– Наверное, все силы ушли на серьезные раны, которые могли оказаться смертельными, – предполагаю я.

– Или она исцеляется, но очень-очень медленно по меркам драконов, – Андрис внимательно смотрит на меня, и в серебре его глаз я вижу слабые отголоски тревоги. Он не любит тайны и загадки даже больше, чем закрытые двери. – Прошло больше суток с тех пор, как вы упали в реку, а она только-только добралась до поляны, которая расположена совсем близко к реке. Даже если ее унесло течением, она не могла так долго добираться и исцелиться только наполовину.

– Может быть она полукровка? Ты видел когда-нибудь полукровок в их второй ипостаси? Такое вообще бывает?

– Видел ночью на Посвящении. – Брат отводит глаза в сторону, и я мгновенно напрягаюсь. Эта каменная маска нарочитого равнодушия на лице означает, что он не хочет о чем-то рассказывать, но меня так и подмывает выведать секрет. – Не сказал бы, что они сильно отличаются от чистокровных драконов. Ну, может, немного поменьше, не такие сильные. Но точно не бледные дракончики с рваными крыльями. Таких я не встречал.

Молчание. Мне не приходит в голову, чем можно было бы оправдать все эти странности. Еще и этот мертвый странный дракон на ступенях Академии… все это связано, но информации недостает, а спросить некого. Ректор ведет себя безответственно и подозрительно, Ярина Даркрейн не вызывает подозрений и вряд ли что-то знает, как и декан Драконьего факультета. Элиаш де Арман, конечно, создает впечатление человека, знающего все про всех, но даже если я задам вопрос, наверняка не получу честного ответа.

– Как прошло Посвящение? – спрашиваю я, неловко прерывая молчание. Мне хочется, чтобы в голосе не было беспокойства, но, к сожалению, звучит так, будто я готовлюсь к худшему.

– Посмотрел на полет своих однокурсников с Багряных Пиков, – холодно отвечает Андрис, невидящим взглядом прожигая стену. – Драконами не впечатлился, а вот Пики очень красивые. Но тебя бы там стошнило от страха.

– Пожалуйста, давай обратимся к Маргарель! – не выдерживаю я и протягиваю руку, чтобы дотронуться до плеча, но вовремя одергиваю ладонь, как от огня.

Андриса трогать нельзя.

С изогнутой бровью он наблюдает, как я медленно убираю руку за спину, и только убедившись, что я не собираюсь лезть к нему со своим утешением, отвечает:

– Я сам решу свою проблему. У тебя новая татуировка?

– Но Маргарель… – Я не договариваю, сбитая с толку его вопросом, а потом до меня доходит. Когда я потянулась к нему, он заметил черную линию на запястье. – Это союз Всадницы с драконом. Арислав тебе… не сказал?

– Он пришел без цветочного венка, я не стал спрашивать, – равнодушно пожимает плечами Андрис. – Что ж, теперь нет никаких сомнений, что в нашей семье царит полный хаос. Все еще не хочешь написать родителям?

– Через три недели их пригласят на родительский день, поговорим лично, – сообщаю я, внимательно отмечая реакцию Андриса. Но по его бесстрастному лицу, как всегда, нельзя ничего понять. Или это я такая глупая, что не могу его прочитать? – Ты злишься на меня?

– За что?

– За то, что все так получается. За то, что я стала Всадницей. За то, что как-то вступила в союз с Ариславом. За то, что из-за меня в нашей семье наверняка произойдет раскол.

До сих пор нам с Андрисом не удавалось обсудить происходящее. Вокруг либо слишком много людей, либо кто-то обязательно разводит нас по разным углам. А мне ужасно хочется узнать его мнение, его отношение к этим сомнительным событиям. Уверена, не я одна переживаю за то, что, когда раскроется обман, связанный с моим рождением, наши родители серьезно поссорятся. И если он скажет, что тоже обеспокоен, мне будет чуточку легче справляться с давлением.

– Глупо винить человека, который совершенно ничем не управляет в своей жизни. – Андрис разворачивается к окну, опирается локтями на подоконник и устремляет взгляд на крыши невысоких башенок. – Ни одно из случившихся событий не было результатом твоего выбора. Тебя несет по течению, так на кого тут обижаться? На судьбу-злодейку? Нелепость. В своей жизни ты сделала только один-единственный выбор, за который я тебя уважаю, но и он…

Андрис резко себя обрывает, а я, хоть и немного задетая его словами про отсутствие контроля, начинаю сгорать от любопытства. О каком выборе он говорит? Терпеливо жду продолжения, но вместо этого брат возвращается к основной теме:

– А что до нашей семьи… – Андрис опускает глаза вниз, на свои руки. – Не думаю, что она у нас есть.

– Что? – переспрашиваю я. Не уверена, что расслышала правильно. – Что ты такое говоришь?

– А что тебе не понятно в моих словах? – Андрис приподнимает бровь. – По-твоему, отношения, пропитанные ложью, тайнами и запретами можно назвать семейными узами? Честное слово, нельзя же на все закрывать глаза и жить в своем выдуманном мирке. Скажи еще, что не замечала, как подозрительно родители себя ведут.

Не хочется выглядеть глупой в глазах Андриса, но я и правда до того, как Свет Амарии не определил меня в ворожейки, не замечала ничего подозрительного. По моему растерянному лицу брат быстро читает мои мысли и разочарованно вздыхает:

– Я так и думал. Ладно, может, когда у меня будет настроение, я поделюсь с тобой своими соображениями, а пока… – Брат через плечо смотрит на спящую девушку. – Я принес мазь, на столе стоит. Обработай ее синяки и ссадины. Может, если она не будет тратить время на исцеление тела, то быстрее отдохнет и ответит на наши вопросы? Добьемся объяснений и вышвырнем ее, пока не доставила хлопот. А мне надо идти к целителю.

– Подожди, а почему вас осматривают? – спрашиваю я, провожая брата до двери.

– Потому что вчера на Посвящении нас напичкали какой-то гадкой магией и заставили всех обратиться раньше времени, поэтому теперь надо проверить, не сломались ли наши тела и разум под таким давлением, – наспех объясняет Андрис и, не прощаясь, незаметно покидает Павильон Всадниц.

Переодеваюсь в форму и быстро выполняю его поручение. Мазь воняет горькими полевыми травами, и теперь мне понятно, почему брат не соизволил сделать эту работу сам. Ставлю рядом с девушкой стакан с питьевой водой на случай, если она проснется, пока меня нет, запираю комнату на ключ и иду к командору, как мы и договаривались.

Ярины Даркрейн в кабинете декана нет, но милая круглолицая женщина, по всей видимости секретарь, сообщила, что командор удалилась в Аллею Героев и ожидает меня там. Время приближается к полудню, поэтому в коридорах пусто – все отсыпаются после Посвящения, и я немного им завидую. Спросить дорогу не у кого, поэтому методом проб и ошибок, следуя путанным указаниям секретаря, я захожу в нужный зал. Точнее, коридор.

Огромное пространство, похожее на бальный зал, только не такое широкое, представляет собой картинную галерею. Однажды я читала книгу про Царскую Галерею, открытую в столице, и видела картинки, но уверена, что местная Аллея Героев могла бы своим размахом сравниться даже с лучшей картинной галереей нашей страны. Около дверей стены пустуют – вероятно, ожидают новых героев. Вдаль устремляются ровные ряды картин самых разных размеров: от крошечных эскизов и набросков до портретов в полный рост от потолка до пола. Рядом с каждым героем есть небольшая табличка с именем, датой рождения и подвигами, которыми тот отличился.

Озираюсь по сторонам, с трудом сдерживая восхищенный возглас. Все эти драконы, ворожейки, магики и Всадницы – выпускники Академии. Поразительно, как их много и какие они разные.

Помимо картин на специальных каменных подставках под стеклянными куполами стоят разные виды оружия, артефактов и одежды. Очевидно, все эти вещи когда-то принадлежали героям, а теперь являются предметами изучения новых учеников. Грустно, но вместе с этим невероятно волнующе.

– Эриза! – Ярина Даркрейн машет рукой, и я ускоряю шаг.

Командор одета в просторную белую рубашку с широкими рукавами и свободные темно-синие брюки. Непривычно видеть ее без мундира, эполета и цепей, но так даже лучше. В таком наряде она кажется дружелюбнее и моложе, как будто только вчера выпустилась из Академии Адильяр. На носу, как обычно, заостренные очки с затемненными стеклами, и их длинная цепочка забавно бьется о щеки всякий раз, как Ярина поворачивает голову.

– Плохо себя чувствуешь? Поранилась? – обеспокоенно спрашивает командор, и я невольно хмурюсь.

– Нет. Почему вы так подумали?

– Мазью целебной пахнет.

Какая же я идиотка. Надо было сначала смазать раны рыжеволосой драконицы, а только потом переодеваться в мундир.

– Ах, это… – невинно улыбаюсь я. – Не берите в голову. Наступила по неосторожности на ветку и поцарапала ногу. Ерунда.

– Все равно сходи в лазарет, лишним не будет, – советует Ярина, и я согласно киваю.

– Почему вы захотели встретиться именно здесь? – уточняю, как только подозрения и беспокойство командора прекращаются. – Здесь даже присесть не…

Перевожу взгляд на картину, которую рассматривала Ярина до моего прихода, и вся покрываюсь мурашками. Я ее уже видела, точно видела. Вспышкой проносится странное воспоминание, как будто я через мерцающий туман смотрю на знакомые лица людей, изображенных на портрете, только они находятся очень высоко и смотрят на меня как будто сверху вниз. Как будто я маленькая девочка, и мне приходится задирать голову…

– Все в порядке? – Ярина мягко сжимает мой локоть, приводя в чувство. – Выглядишь немного растерянной.

– Просто… портрет кажется знакомым, – честно признаюсь я. – Это копия какой-то известной картины?

Помнится, Элиаш де Арман, когда я пожаловалась, что многое в Академии мне кажется знакомым, предположил, что некоторые картины, развешанные на стенах, настолько известны, что я могла их видеть где-то в другом месте. Сейчас проверим эту теорию.

– Разумеется, нет. – Ради меня Ярина пытается скрыть свое беспокойство за лучезарной улыбкой, но я-то вижу, как забегали ее глаза. – Каждый год мы приглашаем художников из столицы, чтобы перед выпуском запечатлеть на портретах наших учеников. Все картины хранятся в архиве, как память о тех, кто когда-то был частью Академии, но, если кто-то из наших выпускников совершает подвиг, становится влиятельной личностью и оставляет важный след в истории, мы размещаем портреты здесь, на Аллее Героев. Вряд ли ты когда-то могла видеть эту картину, потому что другой такой нет, но одно лицо тебе точно должно быть знакомым.

Отбрасывая свои непонятные ощущения в сторону, я внимательно вглядываюсь в лица и поражаюсь, как же я сразу его не узнала. Это же мой отец! Только гораздо моложе – без седеющей бороды, с длинными волосами до лопаток и с самодовольной улыбкой от уха до уха. Его ладонь покоится на мече, а из-за рукава виднеется черная линия, как у меня.

– Это две самых известных Всадницы с их драконами, – поясняет Ярина, заметив мое замешательство. – Слева направо: Ильяна Верез и Димитрес Ровак, Демира Морейн и Вилена Дежеран.

– Вилена? – восклицаю я удивленно, тут же впиваясь в женщину на картине взглядом.

Такое невинное лицо, открытый взгляд… Не тот строгий, собранный и напряженный вид, в каком обычно появляется настоящая Вилена Дежеран. На портрете она не Явительница Царской Воли и даже не Всадница, потерявшая дракона. Здесь она просто студентка Академии Адильяр, с горящими глазами ожидающая, что готовит для нее большой взрослый мир.

Интересно, эта девушка, Демира Морейн, та самая драконица, которую не смогла уберечь Вилена?

– Да, времена изменились, и они тоже, – соглашается Ярина, подтягивая очки выше к переносице. – Сейчас тех, кто все еще жив, не узнать. Повзрослели, обзавелись сединами, морщинами, тревогами. Спустя месяц после того, как был готов этот портрет, в пустынях Теразеса началась страшная война, и свою безмятежную жизнь им пришлось принести в жертву долгу перед нашей страной.

– Эти две незнакомые девушки погибли на войне?

– Нет, они все благополучно вернулись домой героями, поэтому и оказались на этой Аллее, – Ярина тяжело вздыхает. – Но иногда дома страшнее, чем на войне. Ильяна и Демира были лучшими подругами в Академии, надеялись заключить союз, но судьба распорядилась иначе. Иногда я думаю, закончилась бы их жизнь так же, если бы им все же удалось стать единым целым?

– А что им помешало? – хмурюсь я, внимательно разглядывая Ильяну.

Почему-то именно ее лицо привлекает все мое внимание. Странное, совершенно неуместное ощущение безопасности разливается по телу, едва вижу ее большие зеленые глаза. Все-таки как будто я ее уже где-то видела. Неужели в какой-то книжке? Но я бы не запомнила черты лица так хорошо, как помню их сейчас.

– Им помешал обратный драконий резонанс Ильяны Верез, – объясняет Ярина и поворачивается ко мне. Я нехотя смотрю на нее в ответ, хотя мне ужасно хочется изучить картину вдоль и поперек. – К сожалению, редко кто в роду Морейн отличался особой драконьей силой. Не зря же на гербе их семьи изображен зеленый клевер. В огромном буйстве ничем непримечательных трехлистных растений иногда попадаются удачливые четырехлистники. Демире так не повезло: она была обычным драконом. Ильяна просто не могла позволить себе забирать так много драконьей энергии из той, кто и так был слаб. А Вилена хорошо усиливала Демиру, их союз отлично показал себя на войне. Хотя мне все же кажется, что это заслуга их острых умов, а не клыков и когтей. Они обе были поразительно находчивы. А Ильяна рвалась в самую гущу боя, поэтому ей нужен был дракон покрепче, и Димитрес Ровак был идеальным вариантом.

Последний раз смотрю на Демиру Морейн. Ее белые волосы заплетены в аккуратную косу, переброшенную через плечо. Художник наверняка испытывал к ней особую привязанность: она была изображена красивее всех, а может просто отличалась невероятной красотой по своей природе. Яркие серые глаза с легкой насмешкой смотрят вперед, а губы застыли в расслабленной улыбке. Могу понять, почему она и Ильяна стали лучшими подругами. Судя по первому впечатлению от картины, они как огонь и вода дополняли друг друга.

– Вы сказали, Ильяна забирала драконью энергию с помощью своего резонанса, – повторяю я, силой возвращая свои мысли к беседе. – Как же она стала великой Всадницей с такой отвратительной способностью? Всадница ведь должна усиливать…

– Да-да-да, должна, – прерывает меня Ярина. – И в то же время не должна. Эриза, к драконьему резонансу не прилагается инструкции, потому что он до сих пор плохо изучен. Тем более нет правил для обратного драконьего резонанса, очень редко встречающегося в природе. Я говорила, что его можно исправить и сделать обычным. Можно. Но тогда он будет весьма посредственным, скорее всего окажется гораздо слабее способностей твоих однокурсниц, и после выпуска ты можешь претендовать на союз с каким-нибудь очень простым драконом. Может быть даже с полукровкой. Этот уровень не подходит представителям Семи Драконьих родов, и уж тем более не отвечает требованиям Акамиров. А именно для них в первую очередь мы готовим Всадниц. Мне бы не хотелось, чтобы мои ученицы становились обычной посредственностью, учитывая, как вас мало.

У меня опускаются плечи. Когда Ярина в кабинете ректора сказала, что с моими способностями можно работать, я-то думала, что при должном усердии буду такой же хорошей Всадницей, как сама Ярина. Но, кажется, я обрадовалась раньше времени.

– Но обратный резонанс можно использовать для увеличения собственной силы. С его помощью можно стать не менее полезным в бою воином, чем сами драконы. Только представь: в бою у дракона есть не просто усилитель, который нужно защищать от нападения, а имеется настоящий напарник, который способен за себя постоять не хуже, чем дракон. Ильяна выбрала этот путь, и в обучении ей отлично помог твой отец, очень сильный дракон. Как видишь, и он от этого ничего не потерял. Быть в паре с Ильяной Верез считалось невероятно почетным, и их дуэт мог в одиночку расправиться с большим отрядом противников. Когда я узнала, что у тебя такой же резонанс, как у Ильяны, я подумала, что ты сможешь повторить ее путь. Но после твоего союза с Ариславом, мне кажется, это будет проблемой.

– Почему? – нетерпеливо спрашиваю я, ерзая на месте.

Картина, нарисованная Яриной, заискрилась яркими красками. Я всегда мечтала стать сильной, давать отпор всем, кто пытается мне угрожать. Поэтому я молила богов ускорить пробуждение второй ипостаси, через которую смогла бы раскрыться. Но мой пыл поугас, когда Свет Амарии заявил, что я Всадница. Тогда у меня не осталось никакого плана или мечты. Однако если бы я смогла повторить то же, что и Ильяна Верез, никто бы больше не сомневался в моих способностях.

– Потому что на мой взгляд Арислав Акамир… не так силен, как ему бы хотелось, – морщится Ярина, как будто ей неприятно говорить эти слова. – Надеюсь, этот разговор останется между нами. Не хочется расстраивать его раньше времени.

– Но он же самый большой и сильный в своей драконьей ипостаси по сравнению с остальными однокурсниками, – возражаю я. – И к тому же, он Черный дракон из рода Акамир. Все знают, что после Адильяров это самая могущественная драконья кровь на свете.

– Во-первых, сила драконов зависит не только от крови рода, иначе Адильяры бы не проиграли Акамирам, верно? – спорит Ярина. – А, во-вторых, я видела в действии его старших братьев. Первый царевич однажды победил в турнире, а со вторым я училась на одном курсе. И Арислав даже близко не показывает тот потенциал, что есть у обоих старших братьев. Это не только мое мнение. Декан Драконьего факультета тоже обеспокоен таким раскладом.

– Ему нужно время, чтобы стать сильнее, – говорю я упрямо просто потому, что мне не нравится слышать такое про Арислава.

– Что ж, возможно, третий царевич сможет нас чем-то удивить, но это ничего не меняет для тебя. Пока что Арислав не сможет дать тебе столько силы, чтобы полностью раскрыть твой драконий резонанс, а это значит…

– Что наш союз вредит обоим, – заканчиваю я осипшим голосом.

– Да, – вздыхает Ярина и успокаивающе гладит меня по плечу. – Ты не увеличишь его силу, и тогда у царя Видана и Явительницы Царской Воли возникнут вопросы. К тебе, ко мне, к ректору, к Ариславу – ко всем. Мы не можем выпустить из Академии представителя царской семьи, не раскрыв его настолько, насколько это возможно. Ему нужна другая Всадница, которая превратит камень в золото. А тебе нужен другой дракон, способный поделиться настоящей силой. Хорошая новость в том, что союз дракона и Всадницы можно разорвать с помощью магического артефакта.

– Но есть и плохая? – догадываюсь я, глядя на нервно закусившую губу Ярину.

– Да. К сожалению, на первом курсе пока нет дракона, который подошел бы тебе. Поэтому, пока я не найду правильную кандидатуру, тебе придется тренироваться с Ариславом Акамиром. К счастью, до первых каникул мы будем изучать базовые Знаки, поэтому все должно быть не так плохо. И еще кое-что.

– И еще? – Я уже еле сдерживаю слезы, а у Ярины, кажется, неиссякаемый запас плохих новостей.

– Так как твой резонанс обратный, я не могу быть твоим преподавателем по Знакам, – поджимает губы Ярина. – Но, пока ты не отчаялась окончательно, спешу тебя обрадовать! Я связалась с прежним деканом факультета Тайных Искусств, и она согласилась обучать тебя отдельно от остальных. Она немного… необычная. Но я уверена, вы быстро подружитесь! Тем более, она обучала Ильяну и знает, как с тобой лучше работать. Первое занятие завтра в семь утра. Да, знаю, рано, но увы, они для тебя являются дополнительными и не входят в основной план обучения. Есть вопросы?

– Есть, – мрачно киваю я. – Можно я не скажу Ариславу, что со мной его драконья сила не раскроется?

– Ни в коем случае не говори, – строго предупреждает Ярина. – Да и в целом постарайся не рассказывать всем подряд об обратном драконьем резонансе. Иначе драконы будут воспринимать тебя как угрозу, а этот год, к сожалению или к счастью, полон детей из Семи Драконьих родов. Не все они с терпением и пониманием относятся к тем, кого считают хуже себя.

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 10. Сын генерала

Зевая, выхожу из коридора замка в пустой внутренний дворик и сразу обнимаю себя руками. Раннее утро не радует ни ярким солнцем, ни теплым ветром. Тяжелое небо давит на меня, как камень на муравья, и из