Сердце пустыни

Размер шрифта: 13

To Tempt a Sheikh

«Сердце пустыни»

ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012

* * *

Глава 1

Харрис аль-Шалаан поправил на голове специальную маску с прорезями для глаз и рта, продолжая контролировать свою цель.

В лицо хлестал песок, разбрасываемый порывами полуночного ветра. Харрис лежал, распластавшись, на вершине дюны.

Свой автомобиль он оставил за две мили отсюда.

Если бы он подъехал ближе, шум двигателя отчетливо разнесся бы по пустынному ландшафту.

Он продолжал наблюдать за происходящим, зная, что все может измениться в любую секунду.

В данный момент два часовых стояли у импровизированного контейнера, в котором был разведен костер. Еще три охранника находились у песчаной постройки. Через щели между кирпичами и расшатанными деревянными ставнями пробивался свет от газовой лампы.

Клан аль-Оссаибис, соперничающий с кланом аль-Шалаан построил это здание в по-настоящему гиблом месте. Ближайшие населенные пункты находились в шестистах милях отсюда, поэтому здание являлось идеальным местом для удерживания заложника.

Харрис прибыл сюда именно для того, чтобы освободить этого пленника.

При иных обстоятельствах Харрис явился бы с бойцами особого спецподразделения, при одном виде которых любой пустился бы наутек, лишь бы спасти свою шкуру.

Однако, будучи министром внутренних дел, главой разведывательного управления и руководителем Министерства национальной безопасности Зохейда, Харрис привык никому не доверять. Сегодня он взял с собой только трех самых надежных бойцов, которым готов был доверить даже собственную жизнь.

Харрис закрыл глаза. Он по-прежнему не мог поверить в происходящее.

Заговор с целью свержения его отца и короля Атефа аль-Шалаана готовился прямо под носом Харриса последние несколько месяцев. Бесценные ювелирные украшения – «Гордость Зохейда» – являлись символом королевской семьи. По легенде, если эти драгоценности пропадут, это будет означать, что правитель Зохейда недостойный человек.

Ежегодно монархи аль-Шалаан устраивали торжества, кульминацией которых становилась Королевская выставка, где демонстрировались драгоценности «Гордость Зохейда», как доказательство законности правления короля аль-Шалаана.

Драгоценности «Гордость Зохейда» были украдены и заменены подделкой. Вне сомнений, во время Королевской выставки вор планировал заявить о том, что драгоценности фальшивые, устроить в стране хаос и лишить короля Атефа власти.

В течение последних недель Харрис проводил расследование на основании информации, предоставленной братом Шахином и его молодой женой Джохарой. Сегодня рано утром Харрис получил сведения, которые могли привести его прямо к вдохновителю злобных замыслов.

Мужчина, назвавшийся американским журналистом Т.Ж. Берком, сказал, что обладает жизненно важной информацией о заговоре.

Через двадцать минут после получения сообщения Харрис приехал в арендуемую журналистом квартиру, но никого там не нашел. Журналиста уже забрали. Харрис отлично понимал, что похищение было организовано по приказу старейшины клана аль-Оссаибис.

Т.Ж. Берк. Этот человек оказался настоящей загадкой. Харрис не сумел найти о нем информацию ни в одной базе данных по представителям средств массовой информации. Складывалось впечатление, что журналист Берк появился на свет лишь неделю назад, когда приехал в Зохейд.

Харрис обнаружил только одного Т.Ж. Берка – американского специалиста в области информационных технологий, который работал в международной компании в Азмахаре. Однако этот человек вернулся в Штаты чуть более года назад. Не так давно он был осужден за массированные хакерские атаки, взломы сайтов и кражу важной информации, которую совершил, находясь в Азмахаре. Теперь этот человек отбывает пятилетний тюремный срок.

Тот, кто выдает себя за журналиста Т.Ж. Берка, либо намеренно, либо случайно воспользовался его именем. Таким образом, Харрис сделал вывод, что этот человек – не кто иной, как шпион.

Однако Харрис решил спасти злосчастного Берка, даже если он окажется самим дьяволом. Как только Берк будет в безопасности, Харрис вырвет из него все необходимые сведения.

Часовые, сидящие у костра, начали клевать носом. Харрис сделал знак бойцу Мансуру, и тот передал его приказ сначала Язиду, расположившемуся у южной стены, потом Мохабу, который находился у задней стороны здания.

Язид и Мохаб одновременно вырубили двух часовых у костра, выстрелив в них сильнейшим снотворным. Затем усыпили охранников у здания.

Харрис вскочил. Через несколько секунд он, перепрыгнув через обездвиженных часовых, беззвучно шагнул на каменные ступени, ведущие к двери здания. Остальные бойцы шли за ним следом.

Обменявшись условными знаками и кивками со своими бойцами, Харрис толкнул дверь, и она со скрипом распахнулась, нарушив тишину.

Харрис быстро оглядел тусклый интерьер. В комнате никого не оказалось. Но впереди была еще одна комната. Наверное, Берк там.

Медленно открыв дверь, Харрис увидел худого бородатого мужчину в куртке песочного цвета. Даже при слабом освещении Харрис заметил, что у него голубые глаза, красивый загар и блестящие короткие золотистые волосы. Принц испытал непонятное волнение.

В следующую секунду он оторвал взгляд от мужчины и оценил ситуацию. Берк находился в ванной комнате, из которой собирался бежать. Он уже открыл высоко расположенное окно, несмотря на то что его руки были связаны спереди.

Харрис бросился к мужчине, схватил его за руки и тут же почувствовал такую боль, что у него едва глаза из орбит не вылезли. Ему потребовалась секунда, чтобы осознать произошедшее.

Мужчина его ударил.

Харрис едва успевал уворачиваться от потока ударов, который на него обрушил предполагаемый Берк.

– Перестань сопротивляться, дурак, – прошипел Харрис. – Я здесь, чтобы спасти тебя.

Либо мужчина не смог разобрать слов Харриса, либо не поверил им. Мужчина резко пнул Харриса по левой голени, отчего тот упал на колени.

– Не заставляй меня бить тебя, а потом нести, как мешок с грязным бельем. У меня нет времени терпеть твои выходки. Делай что я говорю, если хочешь выйти отсюда живым.

Харрис заметил, что взгляд Берка смягчился.

Внезапно началась перестрелка – прибыло подкрепление.

Выхватив кинжал из-за пояса, Харрис перерезал ремни, связывавшие руки Берка, затем наклонился, чтобы подтолкнуть его и помочь вылезти из окна. Берк рванул с места и через несколько мгновений оказался на воле. Харрис услышал характерный звук удара о землю – Берк удачно приземлился.

«То ли этот парень акробат, то ли боец спецподразделения», – подумал Харрис.

Выбравшись на улицу, Харрис приказал Берку следовать за ним. Тот не сопротивлялся.

Они побежали через песчаные дюны, ориентируясь по фосфоресцирующему компасу Харриса. Он не мог включить фонарь, чтобы найти дорогу к автомобилю. Луч света в темноте стал бы отличным маяком для противника.

Прошло десять минут. Харрис обратил внимание, что Берк продолжает бежать рядом с ним, не отставая ни на шаг. Он двигался намного грациознее Харриса и вполне мог обогнать его, если бы захотел.

Приблизившись к внедорожнику с открытым верхом, Харрис быстро приказал:

– Садись позади меня.

Не моргнув глазом, Берк прыгнул на сиденье. Пока они ехали через пустыню, Харрис испытывал странные чувства, ощущая близость этого таинственного человека.

Что он испытывал? Прилив адреналина. Дискомфорт. Вне сомнения. Что еще это могло быть?

Приблизившись к вертолету, Харрис резко расцепил руки Берка и выскочил из машины. Берк рванул вслед за ним, ловко и грациозно, словно кошка. Голубоглазый и светловолосый, он был похож на лунного эльфа.

– Залезай внутрь, садись на пассажирское сиденье и пристегнись! – агрессивно приказал Харрис. Он негодовал, так как не мог понять причину метания безумных мыслей и ничем необъяснимую реакцию тела на близость незнакомого мужчины. – Я загоню автомобиль в багажное отделение.

Внезапно послышались выстрелы.

Берк в ужасе округлил глаза. Харрис почувствовал резкую боль в области сердца.

Несмотря на обстрел, Берк еще быстрее рванул к вертолету. Через несколько секунд оба оказались в кабине, и Харрис завел мотор. Он торопился, боясь потерять много крови и контроль над ситуацией.

Набрав высоту, он через какое-то время посмотрел на датчик уровня топлива. Преследователь прострелил топливный бак, поэтому до столицы им не добраться. Придется лететь к ближайшему оазису.

Однако дырявый бак оказался не единственной проблемой. Была неисправна система навигации, вертолет резко терял высоту.

Медлить было нельзя. Следует посадить вертолет как можно скорее, иначе они разобьются.

Харрис резко повернулся к Берку:

– Приготовься к жесткой посадке.

Берк резко кивнул, его глаза округлились от страха. Но у Харриса не было времени, чтобы его успокоить.

В течение следующих нескольких минут он, применив все свое мастерство, с трудом посадил вертолет.

Харрис откинулся в кресле, потом отстегнул ремень безопасности и, включив освещение в кабине на максимум, повернулся к Берку.

Он решил разобраться со своей раной после. Прямо сейчас необходимо проверить, не задет ли его пассажир.

Берк повернулся к нему, их взгляды встретились.

А дальше произошло нечто невообразимое – Харрис почувствовал сильное возбуждение.

Он не понимал, что происходит. Вероятнее всего, это последствие ранения.

«Хватит впадать в маразм! – приказал себе Харрис. – Проверь, не ранен ли Берк».

Он потянулся к нему, но мужчина вздрогнул от осторожного прикосновения так, словно Харрис ударил его оголенным электрическим проводом.

Харрис схватил его за плечи, намереваясь подтянуть ближе к источнику света. Берк начал сопротивляться.

– Перестань корчиться. Мне нужно проверить, не ранен ли ты.

– Я в порядке, – хрипло ответил он.

И тут до Харриса дошло. Нет, у него не начинаются галлюцинации от ранения и потери крови. Его тело может так бурно реагировать только в одном случае.

Харрис запустил пальцы в золотистые волосы предполагаемого Т.Ж. Берка и услышал, как тот ахнул. Дыхание Берка коснулось его щеки, и Харрис снова ощутил прилив неконтролируемого желания.

Он удовлетворенно улыбнулся:

– А теперь расскажи мне, зачем ты притворялась бородатым журналистом Т.Ж. Берком? Тебе больше подошел бы образ современной Мата Хари, обвешанной драгоценностями.

Глава 2

Задыхаясь, Берк резко отстранилась от своего спасителя и произнесла дрожащим и нарочито грубым голосом:

– Ты ударился головой во время приземления?

Мужчина не двигался, но его массивная фигура заполняла все пространство, и широкая кабина военного вертолета казалась крошечной. Хотя он весело смотрел на нее золотистыми глазами, она не чувствовала себя в безопасности.

Незнакомец снова заговорил низким и бархатистым голосом, растягивая слова:

– Единственные удары за сегодняшний день были нанесены мне твоими ухоженными и умелыми руками.

– Так как я намеревался проломить тебе голову, то наверняка вышиб мозги и лишил рассудка.

Мужчина придвинулся к ней ближе. Она почувствовала его свежее дыхание и ощутила энергию властности и мужественности, которую он излучал.

– О, мой рассудок в полном порядке. Для того чтобы вышибить мне мозги… – Незнакомец неторопливо и внимательно разглядывал ее тело, и у нее сложилось ощущение, будто он ласкает ее, – понадобится десяток таких, как ты.

– Я бы и один с тобой справился, – фыркнула Т.Ж. Берк. – Я почти тебя вырубил. И это со связанными руками.

– Ты действительно можешь меня вырубить, но отнюдь не бойцовскими приемами. Твое влияние на меня никак не связано с физической силой. Кстати, ты слишком сильная для своего телосложения.

– Значит, ты успел заметить только мое телосложение?

– Я считаю, что у тебя превосходная фигура.

Т.Ж. Берк ухмыльнулась:

– У тебя точно контузия. Или ты разговариваешь так со всеми мужчинами?

Услышав явное оскорбление, ее спаситель злобно усмехнулся:

– Я даже с женщинами так не разговариваю. Но с тобой я буду разговаривать именно так. И не только разговаривать.

Т.Ж. Берк прижалась к пассажирской двери:

– То есть тебе взбрело в голову, что я женщина? И поэтому ты на меня набросился? Всего несколько минут назад мы едва не погибли, потом приземлились в Богом забытом месте. Тебе не кажется, что ты несешь чепуху?

– Неужели ты решила, будто курчавая борода и отвратительная стрижка помогут тебе избавиться от женственности? Я мгновенно обо всем догадался. Почему бы тебе не перестать притворяться и не назвать свое настоящее имя?

– Меня зовут Т.Ж. Берк!

Харрис растянул красивые губы в улыбке, обнажив белоснежные зубы, которые в полумраке словно светились.

– Моя бородатая красотка, только у одного из нас сейчас повышенный уровень тестостерона в крови. Не заставляй меня показывать у кого именно, – с угрозой в голосе произнес он.

Т.Ж. Берк сердито на него посмотрела, стараясь не выдавать свои слабость и испуг:

– Ты хочешь мне продемонстрировать, что тебя привлекают хрупкие блондины?

Она содрогнулась, услышав приглушенный и наводящий ужас смех мужчины.

– Мы продолжим беседу, но сначала ты должна усвоить, что на меня не действуют твои оскорбления. Как только я увидел тебя, сразу понял: что-то тут нечисто. Поэтому либо ты сама признаешься в том, что ты женщина, либо я силой вырву подтверждение своих слов.

Т.Ж. отодвинулась дальше к двери, когда мужчина поднял правую руку.

– Только попробуй ко мне прикоснуться, придурок, и я отгрызу тебе палец, – дрожащим голосом пробормотала она.

– Мое тело очень бурно на тебя реагирует. Больше всего на свете я хочу сейчас, чтобы ты слегка меня покусала. Твоя так называемая угроза – лишнее доказательство принадлежности к женскому полу. Мужчина пообещал бы оторвать мне руку, или сломать ее, или что-то в этом роде.

– Значит, мужчины часто тебе угрожают? А женщины покусывают те части твоего тела, до которых могут добраться?

Он прищурился, ему было явно забавно ее слушать.

– Ты ведь женщина. Брось притворяться. Я возбужден даже несмотря на ранение.

– Ты ранен? – Глаза Т.Ж. едва не выскочили из орбит.

Он кивнул:

– Так ты сжалишься над раненым человеком и назовешь свое имя? Скажи мне свое настоящее имя. И позволь увидеть твое лицо, скрытое за бородой.

– О, заткнись! Ты действительно ранен или врешь?

Мужчина внезапно сел и притянул ее правую руку к себе. Т.Ж. Берк оказалась прижатой к мощному торсу, голова уперлась в его шею. Сначала у нее возникло ощущение, будто ее ударило электрическим током. А потом она почувствовала, как по руке течет какая-то вязкая жидкость.

Т.Ж. не успела отодвинуться, а он уже запустил пальцы в ее волосы и приподнял голову, заставляя посмотреть в глаза:

– Чувствуешь? У меня кровотечение. Меня подстрелили, когда я спасал тебя. Я могу умереть. Неужели ты настолько жестока, что позволишь мне умереть, не сказав своего имени?

Т.Ж. вырвалась из объятий незнакомца, задев рукой его залитую теплой и липкой кровью одежду.

– Заткнись, а?

Он злобно усмехнулся:

– Я буду молчать, если ты начнешь говорить.

– Тебе нужны не мои признания, а моя помощь.

– Я сам о себе позабочусь, а ты рассказывай.

– Не будь идиотом. А вдруг повреждена межреберная артерия, и тогда ты потеряешь очень много крови. У тебя может внезапно упасть давление. Если это произойдет, ты действительно умрешь!

– Ты говоришь как знаток. Тебе приходилось переживать подобное? – спросил он.

– Мне приходилось заниматься ранеными людьми, и у них хватало ума не отказываться от моей помощи.

– Ты покажешь мне свое лицо или нет?

– Я не могу в это поверить! Ты в любой момент можешь потерять сознание от шока, но продолжаешь доказывать свою теорию!

Мужчина лишь невозмутимо ухмыльнулся.

– Ладно. – Т.Ж. заскрежетала зубами от бессилия. – Я обо всем расскажу после того, как обработаю рану.

– Я позволю тебе заняться моей раной только после того, как ты обо всем расскажешь.

– Хватит уже! Где аптечка?

– Я покажу, где она, когда услышу от тебя то, что хочу.

– Я уже обо всем рассказал, но ты мне не поверил.

Мужчина отпрянул, когда Т.Ж. протянула руки, желая проверить рану.

– Э нет… Ты не прикоснешься ко мне до тех пор, пока не признаешься, что ты женщина. Ко мне могут прикасаться только женщины.

Т.Ж. свирепо уставилась в глаза мужчины – в них плясали озорные искорки.

– Ты действительно не понимаешь, насколько серьезно твое положение, да? Какая тебе разница, женщина я или мужчина? В конце концов, я не буду к тебе прикасаться, а лишь испачкаю руки в крови, – яростно заспорила она.

Он посмотрел на нее оценивающе:

– Я с самого начала знал, что ты кровожадная ведьма, ведь ты едва не уничтожила меня своим жестоким взглядом.

Хмурая Т.Ж. не сдержала улыбку.

Мужчина дразнил ее, хотя находился на грани смерти. Следовало как можно скорее тщательно осмотреть его рану.

– А ты сначала показался мне умным. Все-таки внешность обманчива.

Мужчина скривился:

– И кто мне это говорит?

– Да, но получается, мой внешний вид тебя не обманул, если ты почувствовал, что я женщина.

Мужчина вздохнул и кивнул, притворившись беспомощным:

– Ага. Но ты сама себя выдала. Запомни это.

– Хватит уже. – Т.Ж. прерывисто выдохнула и почесала бороду, а затем сорвала ее с себя.

Взвизгнув, она стала растирать губы, горевшие словно от прикосновения паяльной лампы. Потом она мрачно посмотрела на своего мучителя:

– Сейчас ты доволен, тупоголовый упертый бык?

– Да ты первоклассный гример! Без бороды ты еще красивее, – произнес он.

Берк сердито смотрела на незнакомца, пока он осторожно отклеивал от ее лица остатки бороды. Затем он стал поглаживать пальцами ее щеки и подбородок. Т.Ж. простонала, почувствовав, как возбуждение охватило все тело.

Мужчина простонал в ответ:

– Какая же ты красавица. Я думал, что видел много прекрасных женщин, но никогда не встречал такую, как ты. Создается впечатление, что ты соткана из света, золота, энергии и драгоценных камней.

От его слов по телу Берк разлилось тепло. Когда он обнаружил ее в том строении посреди пустыни, Т.Ж. дрожала от холода. Теперь же ей стало невыносимо жарко.

Каждая клеточка ее тела ожила, она подняла глаза на незнакомца.

Берк до сих пор не могла поверить в то, что он разглядел под бородой женское лицо. Она приехала в Зохейд неделю назад, и до сих пор никто ни о чем не догадывался. Похитители приняли Берк за мужчину, и она провела в их цепких лапах целый день. Однако этот человек почти мгновенно почувствовал ее женственность, несмотря на полумрак, грозившую им обоим опасность и маскировку.

Наклонившись, незнакомец прижался лицом к ее шее, вздохнул и довольно простонал:

– Даже после применения мужского одеколона ты пахнешь божественно хорошо, как женщина. И ты, кстати, так и не назвала мне своего имени, дорогая.

Словно очнувшись от его гипнотического влияния, она произнесла:

– Ты считаешь, что чем чаще будешь спрашивать мое имя, тем охотнее я представлюсь?

Он уставился на нее, потом кивнул, будто приняв какое-то решение:

– Значит, тебя зовут Т.Ж. Что означает эта аббревиатура?

Она моргнула:

– Ты мне веришь?

– Да. Мои инстинкты пока не подводят. Я чувствую, ты говоришь правду. Мне даже кажется, что ты не умеешь лгать, хотя много болтаешь.

– По-твоему, я неисправимая болтунья? Похитителям я ничего не сказала.

– Сокрытие истины не всегда считается ложью. Для этого могут быть разные мотивы – например страх или необходимость держать данное слово. Нужно обладать мужеством, чтобы не проболтаться под угрозой причинения телесного вреда или смерти. Но почти во всех остальных ситуациях ложь – проявление трусости. И я не сомневался в твоей храбрости. Итак, как тебя зовут?

Т.Ж. прерывисто вздохнула и выпалила:

– Талия Жасмин. Удовлетворен? Где твоя чертова аптечка?

Не произнеся больше ни слова, он протянул руку и достал из бардачка огромную аптечку.

Она тут же принялась просматривать ее содержимое и доставать то что потребуется.

Талия вынула пакет с физиологическим раствором для капельницы и закрепила его на верхнем выступе кабины. Положив правую руку мужчины себе на колени, она ввела в его вену иглу, закрепив ее пластырем.

Он нежно коснулся пальцами ее подбородка и что-то прижал к ее губам. Это оказалась бутылка с водой. Талия Жасмин вдруг поняла, что у нее пересохло в горле. Она залпом выпила воду. Он смотрел на нее так, словно хотел проглотить заживо.

Она облизнулась и откашлялась:

– Ладно, мне нужно, чтобы ты расстегнул форму и подержал фонарь. Лучше тебе перебраться в хвост этого вертолета-монстра, чтобы ты мог прилечь.

Он улыбнулся, услышав ее серьезные указания:

– Я с удовольствием разденусь. И подержу фонарь над раной, полученной в тот момент, когда все мои чувства были настолько сосредоточены на тебе, что я не заметил преследователя, который мог убить меня еще одним случайным выстрелом. Я с содроганием думаю о том, что тогда случилось бы с тобой.

– Можно подумать, сейчас я в раю, – пробормотала Талия себе под нос, быстро надев стерильные перчатки.

– Мы с тобой заодно. Меня задели только слегка – это не такая уж высокая плата за освобождение заложника, живого и невредимого. Но я должен тебе сообщить, что во время жесткой посадки мне пришлось пожертвовать хвостом вертолета, дабы спасти кабину. Хвост разбит. Я сомневаюсь, что там есть место даже для одного из твоих собратьев.

Она подняла глаза от хирургического лотка:

– Моих собратьев? Ты имеешь в виду женщин? Обычно о женщинах говорят «женский пол», а не «собратья».

– Я имею в виду представителей семейства кошачьих. – Он шире улыбнулся и начал раздеваться. – Только кошка может выпрыгнуть из окна высотой шесть футов с такой ловкостью и грациозностью.

– На такое способны гимнасты. До восемнадцати лет я занималась гимнастикой. Кажется, я до сих пор не утратила приобретенные навыки.

Он так эротично стянул с себя униформу и маску, что Талия Жасмин сглотнула. Вдруг все мысли испарились из ее головы, когда на широкие, роскошные плечи мужчины упала грива блестящих волос оттенка красного дерева.

– Предупреждать надо.

– О чем предупреждать? – Он выгнул красивую бровь.

В облегающей рубашке с длинными рукавами и высоким воротом он выглядел еще массивнее.

Она взмахнула рукой, указывая на его тело:

– Тебе следовало играть на сцене царя зверей. Тебя и гримировать особенно не пришлось бы.

Он весело расхохотался, потом попробовал стянуть с себя рубашку и простонал. Его лицо скривилось от боли.

– Кажется, какое-то время мне будет тяжело поднимать левую руку.

– У тебя есть смена одежды на борту?

– Да. И продовольствие имеется, но я займусь им после того, как мы разберемся с раной.

– Хорошо. – Она схватила ножницы из лотка и принялась разрезать рубашку.

Он прошипел, когда холодные ножницы коснулись его разгоряченной кожи, затем простонал, когда Талия Жасмин сняла с раны прилипшую к ней ткань.

Однако со стороны могло показаться, что он стонет не от боли, а от удовольствия. Дрожащими руками она ощупывала рану, стараясь не обращать внимания на его красивое тело и на свою реакцию.

«Работай, идиотка! Перестань фантазировать об этом мужлане и просто займись делом!» – без конца твердила себе Талия.

Внезапно ее осенило. Все это время, пока она готовила внутримышечные инъекции с болеутоляющими и противовоспалительными средствами, он подавал ей флаконы с лекарствами, брал наполненные лекарством шприцы и раскладывал их в лотке в правильной последовательности. Он действовал так, словно долгое время был связан с медициной. Значит, он не хвастался, когда заявил, что может сам о себе позаботиться.

Кто же он такой?

Талия открыла рот, собираясь задать вопрос, когда он снова мягко провел пальцем по ее щеке. От легкого прикосновения она едва не потеряла над собой контроль. На глаза навернулись слезы. Она сглотнула, стараясь держать себя в руках и ни о чем его не расспрашивать.

– Ты не преувеличивала, когда говорила, что прежде имела дело с огнестрельными ранениями. Кто же ты такая, росинка Бога?

Имя Талия в переводе с древнееврейского языка означало «роса Бога». Никто никогда не понимал, почему при рождении ей дали такое необычное имя.

Еще раз проверив, все ли готово к процедуре, Талия решила приступить к более тщательному осмотру.

– Твои родители достойны похвалы за то, что выбрали тебе такое имя. Оно удивительно точно подчеркивает твою заботливость и утонченность, – сказал он.

Она бросила на него обиженный взгляд:

– Я не утонченная!

Его улыбка была дразнящей и снисходительной.

– О, ты невероятно утонченная особа, – настаивал он.

Талия прищурилась, глядя на него:

– Как твоя челюсть?

Он заговорил низким, бархатным голосом, который приятно обволакивал ее тело:

– Моя челюсть всегда будет помнить встречу с твоим кулаком. Но спрячь свои коготки. Утонченность и хрупкость не одно и то же. Говоря о тебе, нужно иметь в виду решимость, утонченность и изысканность. Именно так тебя можно описать. Потрясающая внешность, изысканная душа и стальная воля.

Ее губы дрогнули.

– Ты уверен, что не разбил голову? Или ты всегда так охотно и непринужденно раздаешь поэтические комплименты?

– Как раз наоборот. Женщины называют меня скупым на слова. Я никогда не говорю того, чего не имею в виду и никогда не лгу о своих чувствах. Неудивительно, что я выбрал работу в силовых структурах, а не стал дипломатом.

– Значит, среди орды женщин, которые стремительно пронеслись через твою жизнь, я единственная, кто во время проведения спасательной операции, как в фильме «Миссия невыполнима», врезала тебе так сильно, что ты раскрыл в себе поэтическое дарование?

– Ты отлично подвела итог.

Он вдруг повернулся и лег на спину, положив голову и плечи ей на колени. Он улыбнулся, когда Талия насторожилась и уставилась на него сверху вниз:

– Это единственное место, где я могу прилечь.

Она сглотнула, поборов желание погладить его по лицу и запустить пальцы в роскошную гриву.

А еще Талия преодолела самое безумное из всех желаний – нагнуться и поцеловать его в лоб, прежде чем начать тыкать в него иголками от шприцев и резать скальпелем.

С огромным трудом поборов несвоевременную страсть, он поставил медицинский лоток на пол, а затем повернулся к ней так, чтобы она имела возможность лучше рассмотреть его рану.

Талия чуть не задохнулась, когда он поднял голову и промурлыкал:

– Так мне будет удобнее всего подавать тебе инструменты, пока ты работаешь.

Она резко и немного нервно кивнула и откашлялась, надеясь таким образом изгнать из головы все неразумные мысли.

Затем приступила к тщательному осмотру раны.

Харрис посмотрел на загадочную женщину, которой предстояло спасти его.

Он держал фонарь под оптимальным углом, чтобы ей была хорошо видна рана. И пока Талия вводила ему обезболивающее, он успел ее рассмотреть.

Она была не просто красивой женщиной, а уникальной и магически притягательной. Харрис не успел произнести и половины того, что было у него на уме, когда Талия обвинила его в пристрастии к поэтичности.

Она откашлялась, и он осознал: она старается успокоиться. Харрис мог бы поспорить, что ее волнение никоим образом не связано с проводимой процедурой.

– Итак, пуля прошла через мышцу, задела край лопатки и три ребра. Сухожилия и нервные волокна не порваны. Мышца повреждена в месте входа пули, на выходе образовалось небольшое отверстие. Но самое главное, это кровотечение. Задето несколько артерий, которые находятся вне зоны досягаемости. Мне придется расширить и углубить рану, чтобы прижечь артерии и установить дренаж. Я наложу глубокие швы на самых травмированных тканях, но оставлю рану открытой. Как только опухоль спадет и будет ясно, что внутрь не попала инфекция, я зашью рану.

Объясняя, Талия продолжала осуществлять свой план с безупречной сноровкой. Харрис помогал ей.

Каждая минута дарила ему все более невероятные ощущения. Не только его тело реагировало на прикосновение к ее теплым бедрам или на ее разгоряченное и опьяняющее дыхание, ласкавшее его кожу. Он никогда не испытывал единения ни с кем, даже во время работы со своими братьями или подчиненными. Харрис ни разу в жизни не позволял другому человеку брать на себя бразды правления. И тем более никому не доверял свое физическое благополучие. Он никогда раньше так не желал женщину, не восторгался ее умениями, не хотел баловать ее и быть готовым умереть за нее.

Неужели все это происходит в действительности или его просто обуяли видения из-за потери большого количества крови и эйфории от того, что выжил?

Нет, все реально.

Талия закончила операцию, и Харрис сел, помогая ей обмотать его туловище бинтами. Когда она попыталась отодвинуться, он не выдержал и запустил пальцы в ее волосы, заставляя прижаться к нему. Она резко отпрянула.

Харрис замер. Его сердце дрогнуло из-за ее неожиданной реакции.

После долгой паузы он убрал руку и прошептал:

– Ты меня боишься?

– Нет, – ответила она, и он испытал огромное облегчение. Потом Талия смущенно улыбнулась – ее лицо невероятно похорошело, засветилось. – Я веду себя ужасно глупо, учитывая, что нахожусь у черта на куличках с огромным мужланом, во враждебной мне стране, где я никого не знаю. Но я тебя не боюсь. Ни капельки. Я… испытываю нечто иное.

От ее слов у Харриса потеплело на душе. Он оказался прав. Она чувствует к нему влечение.

Внезапно ему захотелось ее подразнить.

– Сейчас ты лжешь. Ты ужасно боялась меня, по крайней мере несколько секунд, отчего едва не сделала инвалидом до конца жизни.

– Это было до того, как я услышала твой голос и увидела лицо. До того как ты заговорил, я воспринимала тебя как обыкновенного здоровяка, который пришел ко мне с определенной целью.

Харрис потянулся к ней снова, обнял за талию и притянул к себе:

– Так ты расскажешь мне, где научилась методам полевой хирургии?

– В медицинском университете, где же еще?

– Ты хочешь сказать, что ты врач?

– По крайней мере, мне выдали диплом врача.

– Получается, что все, что я о тебе думал, оказалось ложью, начиная от пола и заканчивая профессией. Будут ли еще сюрпризы?

Ее полные пересохшие губы подрагивали в улыбке.

– Почему должны быть сюрпризы?

Желание поцеловать ее было настолько сильным, что Харрис едва сдержался.

– На то нет причин, – ответил он и произнес что-то по-арабски.

– Что это значит?

– Моя целительница.

– А как сказать по-арабски «мой спаситель»?

Харрис ей ответил.

Талия повторила вслед за ним. Ее чуть хрипловатый голос одновременно успокаивал и возбуждал Харриса. Слушать его было изысканной пыткой.

– А как будет «мой герой»?

От всевозрастающего желания у него перехватило дыхание. Харрис ответил ей шепотом, а потом, услышав, как Талия повторяет за ним, не выдержал.

Харрис стремительно припал к ее губам в собственническом поцелуе, и его язык скользнул глубоко ей в рот. Он слушал, как она постанывает, ощущал сладкий вкус ее губ.

– Талия… росинка Бога…

– Так нечестно, – простонала она у его губ. – Я не знаю твоего имени. И не знаю, что оно означает.

Он стал посасывать ее нижнюю губу. Талия вскрикнула, и он снова скользнул языком в ее рот.

– Харрис… Харрис аль-Шалаан… – Он начал переводить свое имя с арабского языка, но успел произнести только слово «защитник», как она резко его оттолкнула.

Он пристально смотрел на нее сверху вниз, а ее сердитый взгляд прожигал его.

В конце концов она хрипло спросила:

– Ты аль-Шалаан?

Харрис кивнул, сильно сожалея о том, что назвал свое настоящее имя.

Он предвидел, что сейчас закончится спонтанно возникшее между ними влечение. Теперь, когда он сказал ей свое имя, все изменится. Еще ни разу он не встречал женщину, которая воспринимала бы его как обыкновенного мужчину, а не воплощение статуса, власти и богатства.

Он выдохнул и с горечью посмотрел на ее припухшие от страстных поцелуев губы. Он ждал, когда в ее бесхитростных глазах вспыхнет искра расчетливости.

Но реакция Талии оказалась непредсказуемой.

Она враждебно смотрела на него, словно желая безмолвно выразить свои презрение и отвращение. Харрис мог бы превратиться в жалкого слизняка под ее взглядом.

– Ты один из тех знатных преступников-подонков?! – презрительно выпалила она.

Глава 3

Харрис пялился на женщину, которая только что обозвала его и членов его семьи знатными преступниками-подонками.

Затем он запрокинул голову и расхохотался.

Действие анестезии постепенно заканчивалось, поэтому от резкого смеха Харрис почувствовал острую боль в ране. И все же физическая боль была ничем по сравнению с отвращением, светившимся во взгляде Талии. Казалось, его веселость лишь усиливает ее внезапную антипатию.

Но Харрис просто не смог сдержаться. Он испытал огромное облегчение оттого, что она не заискивает перед ним, а выглядит так, словно готова снова ему врезать.

И она ему врезала. По его здоровой руке. Удар был достаточно сильным, чтобы Харрис ойкнул.

– Не смейся надо мной, противный осел!

Словно ответив на ее гнев, внезапно налетел сильный порыв ветра, раскачивая обломки вертолета.

Похоже, Талия не заметила, что поднялся ветер. Ее загадочные голубые глаза продолжали буравить Харриса.

О, как ему нравился ее взгляд!

Он поднял руку, притворяясь спокойным. Однако состроить серьезное выражение оказалось не так-то просто – ему никак не удавалось побороть желание прижать Талию к себе. Эта женщина презрела его статус, но продолжала вызывать в нем вожделение.

– Я бы не осмелился над тобой смеяться. И потом, я смеюсь от радости, а не из желания обидеть. – Харрис потер руку, по которой она его ударила, словно желая сохранить память о ее прикосновении. Его губы по-прежнему покалывало от воспоминания о поцелуе. – Но ты не устаешь меня удивлять. Твоим сюрпризам нет конца.

Талия сжала кулаки, губы ее превратились в тонкую линию.

– Как насчет того, чтобы положить сюрпризам конец, сломав тебе нос?

При виде ее агрессии Харрис снова хохотнул и потер подбородок:

– Ты уже врезала мне в челюсть. – Он повернулся к ней так, чтобы его нос был виден больше чем наполовину. – Или, по-твоему, мне нужно вставить новую? – Он покачал головой, услышав, как Талия раздосадованно зашипела. – Какой я молодец, что не назвал тебе своего имени, пока ты ковыряла меня скальпелем.

От ярости она прищурилась – ее глаза стали похожи на щелочки.

– Но теперь я знаю твое имя. И мне придется снова поковыряться в тебе скальпелем перед тем, как зашить рану. Иначе начнется нагноение. И не говори мне, что ты сам о себе позаботишься, потому что мы оба знаем, что это не так. Рана слишком глубокая, и ты не сможешь самостоятельно до нее добраться. И в следующий раз я не буду с тобой такой терпеливой.

Он ахнул от неожиданности:

– Ты не только упиваешься своей властью надо мной, но и злоупотребляешь ею. Ты игнорируешь даже данную тобой клятву «Не навреди»? Ты стала бы меня мучить во время операции? Ты бы злорадствовала над моей беспомощностью и болью и радовалась бы моим страданиям? Не могу дождаться, когда ты начнешь.

Глаза Талии потемнели, взгляд стал холодно-презрительным.

– Мало того, что ты извращенец, так ты еще и мазохист, да? Понятно.

– В извращениях я уличен не был, но от тебя готов стерпеть любую пытку.

Она фыркнула. Харрис покачал головой, подавив очередной смешок. Он не мог поверить в то, что действительно был готов позволить Талии мучить себя.

Вздыхая, Харрис начал одеваться.

Закончив, он решил включить обогреватель, который остался исправен.

Харрис перевел взгляд на Талию и улыбнулся, а она неодобрительно нахмурилась.

– Наконец-то до тебя дошло, что нужно включить обогреватель. Ты старался выяснить, как долго продержишься, прежде чем у тебя начнется переохлаждение? Или ты надеялся, что я предложу тебе лучшее средство для согрева?

– Согревание обнаженным телом? – Он почти подрагивал от волнения, когда в его мозгу возникла серия чувственных образов. – А теперь ты выставляешь меня идиотом. По-твоему, я такой никчемный мужчина и бестолковый старший офицер, что забыл взять на борт вертолета обогреватель? Смогу ли я заработать снисхождение, если скажу, что забыл об этом потому, что все мои мысли были заняты освобождением вашей светлости?

– Не-а. У меня есть другое объяснение. Ты не включил обогреватель сразу потому, что относишься к хладнокровным пресмыкающимся. Как змеи.

Харрис в очередной раз расхохотался и почувствовал боль в области раны.

– Ой, еще никто и никогда так изобретательно меня не оскорблял. Не могу наслушаться твоих слов, – произнес он.

Улыбка Талии была одновременно снисходительной и презрительной:

– Моя язвительность настолько освежающа после приторно-сладких и льстивых речей, которые ты привык слушать, да, пресыщенное ничтожество?

Харрис прижал руку к ране, когда снова одновременно рассмеялся и простонал:

– Нет, ты просто уморительная. Я определенно пьянею от твоей непочтительности, моя дорогая, бесстрашная дикая кошка.

– Не смей меня так называть! – зарычала она.

– Талия…

Она раздосадованно ударила себя кулаком по бедру:

– И этим именем меня не называй. Меня зовут Т.Ж. Нет, для тебя я доктор Берк. Нет, для тебя я никто. Поэтому вообще никак меня не называй! – Он снова попытался произнести ее имя, но она его прервала: – И запомни, что я не называла тебя спасителем и героем. Ты обыкновенный диктатор-преступник. Погоди! Раз тебя отправили меня спасать, вероятно, ты один из офицеров нижних чинов. Хотя в этом случае ты не становишься лучше своего начальства.

Харрис насторожился, затем медленно спросил:

– Ты не знаешь, кто я?

– Ты аль-Шалаан! – злобно выпалила она. – Это все, что мне нужно знать.

Интересно, если она догадается, кто он такой, изменит ли к нему свое отношение? Станет ли ласковее? На этот раз Харрис надеялся, что настроение Талии изменится к лучшему.

Вздохнув, он произнес:

– Я не просто аль-Шалаан. Я Харрис.

– Да, я слышала. Значит, просто Харрис?

– Ты действительно не понимаешь, кто я?

Она прищурилась:

– Ты важная персона?

Он фыркнул, напрочь забыв о восторге:

– Третья по величине важная персона в стране.

Он видел, как Талия молниеносно сделала соответствующие выводы. Она по-прежнему на него пялилась, будто ожидая, что он откажется от своего заявления и опровергнет ее предположение.

Харрис выгнул бровь, вопросительно глядя на Талию. Ему вдруг захотелось, чтобы она наконец осознала, кто перед ней, и отреагировала соответственно.

Талия в изумлении тряхнула золотоволосой головой и несколько раз разомкнула и сомкнула губы. В конце концов она выдала:

– Ты тот самый Харрис аль-Шалаан?

– А есть другие Харрисы аль-Шалааны? А я-то думал, что являюсь единственным в своем роде.

– А я думала, что стереотипное восприятие блондинки уже давно в прошлом. Очевидно, в Зохейде все по-старому, если ты решил, будто я настолько глупа, что тебе поверю.

– На самом деле я считаю тебя очень умной и хорошо информированной. В общих вопросах. В данном случае, думаю, тебя жестоко дезинформировали.

– Отлично. Один из признаков высокого уровня интеллекта – непредубежденность. Так вот я и задаюсь вопросом, с какой стати второй сын короля и министр внутренних дел Зохейда участвует в поисково-спасательной операции по освобождению заложника?

– Ну, ты просто умница! Логически раскладываешь по полочкам любую ситуацию. И на твой прямой вопрос я дам не менее прямой ответ. Я не мог никому доверить операцию по твоему освобождению. Я должен был сам тебя освободить. И благодарю обстоятельства, которые принудили меня участвовать в этой операции.

Талия печально и отрывисто рассмеялась:

– Не сомневаюсь, ведь заложником оказалась я – уникальная и волшебная личность. И наша с тобой встреча является невероятным, неповторимым и щедрым подарком судьбы.

У Харриса чесались руки от желания схватить эту упрямую гордячку и заставить замолчать, поцеловав в губы.

Но он знал, что затем последуют неприятности. Наконец Харрис осознал серьезность ситуации и силу предубеждения, с каким Талия относилась к нему и его семье. Он понятия не имел, почему она так на них обозлилась. Ему следует быть крайне осторожным и постараться завоевать ее доверие.

Теперь Харрису стало уже не до смеха.

– Несколько минут назад, до того как я превратился из твоего союзника во врага, ты согласилась бы со всем, что теперь считаешь ерундой.

В ее глазах отразилось еще больше досады.

– Конечно, согласилась бы. Ведь ты опытный манипулятор. Ты спас меня, но потом поступил не очень умно. Назвав мне свое имя, ты совершил самую большую ошибку, на какую был способен. Ты намного быстрее достиг бы своей цели, если бы позволил мне верить, что ты – мелкая сошка и дальний родственник аль-Шалаана. Но ты – сын короля, а значит, несешь большую ответственность за все преступления, совершенные твоей семьей. Ты мой враг, и я здесь для того, чтобы тебя уничтожить.

Талия наблюдала за тем, как до Харриса аль-Шалаана доходит смысл ее слов. Лицо его становилось все более мрачным.

Однако промолчать она не могла. Ее охватило жуткое разочарование. Ее герой и спаситель, который рисковал ради нее собственной жизнью, оказался одним из сыновей короля аль-Шалаана.

Талия затаила дыхание, ожидая реакции Харриса. Он впервые за все время опустил глаза. Она смотрела на его длинные ресницы, и от напряжения ее сердце едва не выскочило из груди.

Потом Харрис снова уставился на нее, и Талия почти обмякла под его гипнотическим взглядом.

Итак, она серьезно его недооценила. Она думала, что, устав от ее бесконечного сопротивления, Харрис потеряет терпение и снисходительность и покажет свое истинное лицо. Однако этот всесильный принц привык к тому, что люди съеживаются перед ним от страха. Конечно, он прекрасно разбирается в людях, и понял, что запугиванием от нее ничего не добьешься. Поэтому Харрис не будет ей угрожать. Во всяком случае, до тех пор, пока не использует все имеющиеся в его арсенале методы воздействия.

Значит, принц Харрис аль-Шалаан вел себя сдержанно и властно не только потому, что был рожден в королевской семье и занимал определенную позицию в стране. Судя по всему, он умел контролировать свои эмоции и терпеливо ждать вне зависимости от того положения, в котором оказался. Обладая незаурядным умом и великолепной интуицией, он был способен подчинить себе любую ситуацию. И еще у него была сверхъестественная способность находить подход к любому человеку и заставлять его действовать в своих интересах.

На Талию он тоже оказывал определенное воздействие.

Затем Харрис заговорил, и у нее сложилось ощущение, будто его голос идет отовсюду. Она почти усомнилась в том, что сможет противостоять ему. Почти.

– Я не знаю, что ты слышала об аль-Шалаанах и кто именно ввел тебя в заблуждение. Мы не деспоты и не преступники.

– Конечно. И я должна поверить тебе на слово.

– Да, пока у меня не появится возможность это доказать. По крайней мере, я прошу тебя предоставить нам право на презумпцию невиновности.

– Ах, я бы предоставила вам это право, если бы это было возможно. Но это невозможно.

– Не хочешь ли ты, по крайней мере, озвучить свои обвинения и дать мне возможность защищаться?

– Я уверена, ты можешь придумать все что угодно в свое оправдание. Вы сфабриковали достаточно свидетельств, чтобы всех запутать. Но мы не в суде, и я не судья. Я просто знаю правду. И я здесь для того, чтобы собирать доказательства.

– Доказательства чего?

– Того, что все вы не так безупречны, как хотите казаться.

Харрис повел правым плечом, а потом произнес:

– Тебе известен хотя бы один правитель, который нравится всем без исключения? Управлять страной не одно и то же, что плыть на паруснике по спокойному морю. Законы и постановления постоянно оспариваются. Всегда существует противоположная точка зрения. Я обеспечиваю безопасность в стране и уверен, что мои решения и действия оставляют кого-нибудь недовольным. Это не означает, что я тиран. И, вне сомнения, я не совершил ни одного преступления.

– О, ты слишком умен, чтобы действовать открыто. Но вы, мистер Безопасность, манипулируете законом и людьми. Ты и мной манипулировал и до сих пор пытаешься это делать. Я ненавижу тебя и всю твою семью. Вы называете себя королевской семьей, но от этого ваши злодеяния не становятся менее тяжкими. Многие так называемые правители были смещены со своих постов, а затем отданы под суд за преступления против своего народа. Я надеюсь, что вскоре и вас отдадут под суд.

Итак, она сделала это – обеспечила себе место в верхней строчке его черного списка.

И снова Харрис остался бесстрастным и не стал ее запугивать.

Выражение его лица оставалось честным, а голос искренним.

– Ты можешь верить во что хочешь, Талия. Но я также имею право озвучить собственную версию. Я бы спас тебя вне зависимости от того, кем ты оказалась. Что бы ты ни затевала, со мной тебе безопаснее, чем с членами твоей семьи. Сейчас ты надо мной издеваешься, но до того, как ты стала предъявлять ко мне претензии, мы оба бежали от преследователей, и нам было все равно, кто мы такие. Теперь я призываю тебя подумать о том, что тебе действительно обо мне известно. Ты врач и отлично знаешь, что люди демонстрируют свою истинную натуру в чрезвычайных ситуациях. Ты видела меня и в моменты смертельной опасности, и в то время, когда прилагала героические усилия, пытаясь меня спровоцировать и вывести из себя.

Талия несколько долгих минут смотрела на него, потом покачала головой и недоуменно хихикнула:

– Тебе следовало стать дипломатом. Ты умеешь ловко одурачить любого при помощи банальностей и уговоров, но на меня такая тактика не действует. Поэтому не трать зря силы и время.

Она могла поклясться, что он изо всех сил старается сдержать улыбку. Наконец Харрис выдохнул, как человек, смирившийся с тем, что придется терпеть нечто неприятное всю жизнь, и одарил ее гипнотическим взглядом:

– Ты считаешь, что у тебя есть причина меня ненавидеть. Назови ее.

– Я ничего тебе не скажу. Насколько я понимаю, ты ничем не лучше моих похитителей. На самом деле ты гораздо хуже их. Моя вражда с ними была случайной. Я просто стала источником информации об их кровных врагах. Но к твоей семье у меня особые претензии. И не надо говорить мне о том, что ты меня спас. Теперь я понимаю, зачем ты это сделал. Тебе нужно то же самое, что и похитителям. И я дам тебе такой ответ, какой получили от меня они. Тебе проще спрыгнуть с самого высокого небоскреба в мире, чем добиться от меня желаемого.

– Неужели ты всегда так выносишь врачебный вердикт, Талия? Ты не оцениваешь все симптомы заболевания, а хватаешься за первый попавшийся?

Талия стиснула зубы, поборов желание ударить его еще раз. Этот человек рассуждал логично.

– О, только не начинай приплетать сюда врачебную практику. Ты ничего обо мне не знаешь, – резко сказала она.

– Возможно, но я знаю истину. Я уверен в своих предположениях – я видел, как ты действуешь в самых опасных ситуациях. Ты смелая, нахальная, способная и энергичная. Ты страстно занимаешься любым делом, горячо отстаиваешь свою точку зрения и имеешь собственное представление о справедливости. Будь честной со мной. Дай мне шанс защитить мою семью. И себя. Пожалуйста, Талия, скажи мне, в чем дело.

Ее решимость постепенно угасала. Сопротивляясь его влиянию, она разочарованно выпалила:

– Не называй меня так! Просто Т.Ж. Меня все так называют.

На этот раз он снова улыбнулся:

– Это означает, что все, с кем ты общаешься, не в ладах с головой, если они при виде твоей красоты и сексуальности могут называть тебя ничего не значащей аббревиатурой Т.Ж. Я буду называть тебя Талией. Или моей спасительницей. Ты ведь меня спасла. Так что смирись с моим решением.

Она приглушенно вскрикнула:

– Ради бога, выключи, наконец, свое программное обеспечение для порабощения женщин. Со мной у тебя этот номер уже не пройдет. Мне настолько тошно от твоей лести, что я предпочла бы, чтобы ты пустил в ход кулаки, как мои похитители.

Выражение его лица мгновенно стало зловещим.

– Они тебя били? – хрипло спросил он.

Талия машинально потерла живот:

– Пару раз, для смеха. Меня не допрашивали. Бьюсь об заклад, им приказали не причинять мне вреда. Они просто хотели меня запугать. Один из них сказал, что любой истинный патриот Зохейда обязан врезать иностранцу, который влезает в дела королевства.

Харрис заскрежетал зубами:

– Жаль, что мы их не покалечили, а только обездвижили транквилизаторами.

Она громко фыркнула:

– Перестань делать вид, что тебе не все равно, как со мной обращались.

– Я не притворяюсь. И я все равно заботился бы о тебе, окажись ты мужчиной или даже шпионом на задании, как я думал о тебе раньше. Нет ничего презреннее и недостойнее наказания, чем злоупотребление беспомощностью другого человека. Независимо от повода. Твои похитители никакие не патриоты, коими они себя считают, а порочные и трусливые подонки, которые не могут отказаться от возможности обидеть человека, не способного дать сдачи.

– Да ты прямо защитник слабых и угнетенных, – фыркнула Талия.

Он важно ей поклонился, а потом, словно принося присягу, произнес:

– Я и есть защитник слабых и угнетенных.

Талия больше не могла сдерживаться, поэтому выпалила:

– То есть ты и брата моего защитил?! Ты спас его от подонков из твоей семейки, которые воспользовались властью и упекли его за решетку?!

Глава 4

Харрис всегда полагал, что готов к любой неожиданности. Но Талия Жасмин Берк была полна сюрпризов. Ее заявление оказалось более чем неожиданным. А Харрис не был готов услышать подобное.

Он смотрел в ее глаза, в которых отражались неистовая ярость и тревога.

Прерывисто выдохнув, Харрис произнес:

– На этот раз ты зашла слишком далеко. Рассказывай до конца.

– Зачем? Чтобы ты снова сказал, что я не права? Ты повторял это уже несколько раз. Я лучше промолчу.

– Клянусь богом, Талия, если ты не начнешь, я снова тебя поцелую.

Ее глаза гневно вспыхнули. Харрис был уверен, что заметил в них еще и желание.

Она прошипела:

– Моя женская угроза отгрызть тебе палец остается в силе. Только на этот раз я отгрызу тебе губы.

Харрис склонил к ней голову, подавляя улыбку. Ему было нельзя демонстрировать свое легкомыслие, потому что Талия снова все неверно истолкует.

– Рассказывай, Талия. Если меня следует наказать, то, по крайней мере, сообщи мне подробности моего преступления.

Она сильнее нахмурилась:

– Я еще раз напоминаю тебе, что я не полицейский и не судья. Я не обязана зачитывать выдвинутые против тебя обвинения. Я из семьи жертвы, а ты из семьи преступников.

– Так что же сделала моя семья преступников? – допытывался он. – Не заставляй меня мучиться.

Талия фыркнула и выругалась себе под нос, затем произнесла:

– Мой брат-близнец… – она остановилась и взглянула на Харриса с нескрываемой ненавистью, – два года назад работал в Азмахаре. Он специалист по информационным технологиям. Международные компании постоянно переманивают его к себе с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать лет. Он встретил женщину, и они полюбили друг друга. Он попросил ее выйти за него замуж, и она согласилась. Но ее семья была против их брака.

Значит, не обошлось без женщины. Харрис не ожидал такого поворота событий.

– Женщину зовут Гхада аль-Малеки. – Талия проницательно смотрела на Харриса, воспроизводя иностранное имя, потом ухмыльнулась. – Не нужно так судорожно соображать. Я слышу, как в твоей голове проносятся мысли.

– Упомянутая женщина принадлежит к королевской семье Азмахара. Я знаю, что она давно помолвлена. Причем помолвлена с Мохабом аль-Шалааном – моим троюродным братом. Он один из трех бойцов, которые были со мной во время сегодняшней операции.

Продолжить чтение