Ведьмины рассказы

Глава 1 – Время ведьмовства

Агнесса, она же Агни, открыла один глаз. По щёлочке света из-за синей, дырявой занавески она сделала вывод, что солнце уже встало, и ей тоже пора. Огромным усилием воли Агни открыла второй глаз, умудрившись при этом не закрыть первый. Это была важная часть операции – не закрывать оба глаза сразу. С точки зрения девушки, это было аморально, тогда как только один сошло бы за: «я пыталась, но что-то не получилось».

Следующим этапом операции стал подъём с кровати, выполненный одним точным, хорошо отработанным движением. По опыту Агни знала, что стоит дать себе хоть малейшую надежду остаться под тёплым одеялом – всё пропало.

После этого дело пошло гораздо легче: мозг, возмущённый отсутствием сна, благополучно отключился, уступая место привычке: умыться, одеться, причесаться. Полчаса, и вот уже сквозь мутное отражение старого медного зеркала на неё смотрит девушка лет двадцати, худая, как щепка, в старомодном платье оливкового цвета, с пепельно-серыми короткими волосами и голубыми глазами. Причмокнув тонкими, мальчишечьими губами, и, проведя рукой по волосам (пункт «причесаться» в общем плане утренних сборов), она остановилась.

Зажмурившись, девушка вырвала один из волосков, в отличие от остальных чёрный, как уголь. Внимательно его осмотрев, она положила волос на специальную подушечку возле зеркала, заправила кровать и, тяжело вздохнув, морально смирилась, что день начался и отступать больше некуда. Пришло время становиться ведьмой.

***

Строго говоря, Агнесса была всего лишь ученицей, что, правда, ничуть не уменьшало норму социальной ответственности, лежавшей на её плечах. Училась, а заодно и жила она у могущественной ведьмы Изельды, о которой говорили много чего, но в основном шёпотом, а это многое значит.

Проживала Агнесса в небольшой деревушке Любятово, домов на пятьдесят или шестьдесят, в зависимости от того, кто и как будет считать. Ещё столько же жило по округе в местечках поменьше. По крайней мере, это был тот участок, за которым Агни старалась следить. Охватить всю округу, включавшую в себя и огромнейший город Марку, она не могла физически. Впрочем, там как-то справлялись и без неё.

Что такое быть ведьмой? Во-первых, постоянно врать. Большая часть её деятельности заключалась в проведении на публику бессмысленных и зачастую абсурдных ритуалов. Люди не верили в лекарства, они верили, что придёт ведьма, наорёт на домового, тот пошевелится и выгонит кикимору, наславшую сглаз, а в лекарства – нет, никак, увольте. Приходилось идти на ухищрения.

– Созвездие пенчекряка сейчас в зените – вот домовой и злится. А чтобы он вас злобой не задел, вот, заварите из этого чай и пейте две недели, – говорила в таких случаях Агни.

Во-вторых, быть ведьмой – означало быть хорошим детективом. Среднестатистическая жалоба, которую ей озвучивали, выглядела примерно так:

– Вышла я вчера из дому, смотрю, небо красное, как кровь, и воет кто-то под углом. Думаю, ну, не к добру это, взяла на всякий случай с собой соли, да съела краюшку хлеба, капустки, чесночку, чуть редки, свеколки, огурчик, помидор с ноготок, кусочек сальца, две картофелины… ну, самое большее, три, и запила квасом – силы злые отпугнуть. А на встречу мне демон во плоти! Чёрный, как смоль, к домам жмётся, в тенях, значит, прячется, да стонет, явно заклинания шепчет! Я и вспоминаю, прабабка-то у меня от чёрной осьпы погибла. Осьпу ту кто переносит? Демоны! Вот он за мной и пришёл!

После этого перед Агни показательно кашляли, стремясь показать всю степень смертельной опасности. Из всего этого «анамнеза» нужно было вычленить ключевое: прогулки зимой после заката, обжорство и то, что трубочиста, деда Нани, опять нужно закодировать от пьянства. Ну, и погонять диких собак по окрестностям, чтобы люд не пугали.

В-третьих, нужно было родиться как минимум с тремя парами рук и запасными ногами. Потому что таких жалоб поступало немерено, что вместе с необходимостью принимать роды, провожать покойников и ухаживать за животными, мягко говоря, выматывало до предела. И это зимой-то, когда народ сидит по домам, ест и спит! То, что творилось весной, вообще цензурно никак не описывалось. Впрочем, Агни не жаловалась, по крайней мере, на людях или там, где могла услышать бабушка.

***

Агни начала свой день с того, что хорошенько прибралась в доме. Это всегда настраивало её на нужный лад. Сегодняшний день исключением не стал, в процессе она перебрала травы – некоторые из-за холодов подгнили и уже никуда не годились, и внимательно осмотрела настойки и мази – за этими вообще нужен был глаз да глаз. Чуть что испортится, и эффект станет непредсказуемым. Случаи уже бывали: года три тому назад несколько человек научились левитации, да так здорово, что попытались улететь. Мазь закончилась очень вовремя – над одним из окрестных прудов, поэтому первые летуны отделались в основном моральным ущербом и перепуганными лягушками.

Затем настал черёд покормить семейство кур и вредную козу по кличке «Аленькая». Глядя на то, как кто-то жадно ест, желудок девушки подал утробное урчание, показывая, что пора взяться за завтрак. Агни приготовила на двоих, но вторую порцию хорошенько укутала и поставила обратно в печь: бабушка Изельда редко вставала раньше полудня, сказывался возраст и феноменальная вредность. В основном вредность.

Допивая на ходу чай из трав, ведьма сложила небольшую сумку, гордо носящую название НВСЖ, что расшифровывалось: «на все случаи жизни», и, перекинув её через плечо, отправилась в деревню.

Дел было не то что много, скорее, это был профилактический обход. На людей посмотреть, да слухи послушать. Последних было, как обычно, множество по любому мало-мальски важному поводу. Сказывалась зима и вызванная ею тотальная скука. Перемывать косточки местный люд любил как никто другой. Только-только по деревне отгремела осенняя супер-премьера: «к нам приехали городские» с известной троицей в главных ролях. На текущий момент вновь главной темой было стандартное: «а она вчера новый платок надела – точно влюбилась».

К самой Агни в Любятово относились двояко. Каждый, буквально КАЖДЫЙ житель с радостью выкладывал ей все невзгоды, произошедшие с ним с самого рождения. При этом её откровенно сторонились, хотя она родилась и жила всю осмысленную жизнь в этих краях, а самые здоровые из жителей могли позволить себе роскошь в виде слегка прикрытой лестью ненависти. Выходила странная ситуация, когда Агнессу одновременно желали видеть в каждом доме, чтобы пожаловаться, но позвать просто так – нет, ни за что, она же ведьма! Особенно её сторонились сверстники и дети, словом, те, кому приходилось болеть редко, да и жаловаться тоже пока было не на что. Чуть-чуть выручал стальной авторитет бабушки, которую боялись до необходимости менять штаны и уважали до беспрекословного подчинения абсолютно все.

Сегодняшний обход проходил очень даже ничего, Агни уже всерьёз подумывала о том, что к обеду успеет вернуться домой, но тут, сделав очередной поворот, увидела выходящую из дома неприятность.

«Неприятность» звали Ликон – её ровесник, примерно того же возраста, чуть ниже, чуть шире, с глубоко посаженными чёрными глазами и такого же цвета волосами. Его Агни терпеть могла в очень умеренных дозах. Во-первых, он был болтуном, каких ещё поискать надо. Во-вторых, жутким идеалистом и оптимистом. Ну, а в-третьих он был в неё влюблён и пользовался каждой возможностью пообщаться, зачастую даже в ущерб себе. С другой стороны, на него распространялась скидка: Ликон – один из немногих в деревне, кто относился к Агни как к живому человеку.

Попытка резко развернуться и скрыться там, откуда пришла, успеха не возымела. Её нагнали сначала радостным «приветом», а затем, похрустев снегом, и физически.

– И тебе не болеть, – напуская на себя ауру серьёзности и сосредоточенности, ответила Агни. – Я тут ведьмовством занимаюсь, поэтому…

Она выразительно тряхнула сумкой, выражая невиданный для такого простого жеста спектр значений.

– Ничего, я с тобой пройдусь! – радостно воскликнул Ликон.

– Ну, пошли, – пожав плечами ответила Агни, серьёзно рассчитывая, что в одном из следующих домов попадётся кто-то с «женскими» вопросами, и горе-ухажёр, красный, как рак, ретируется.

Но ни в следующем, ни в доме за ним, ни до самого конца деревни, ни у кого не оказалось даже минимальной жалобы. Возможно, всему виной была аура её спутника – тот был настолько весел и жизнерадостен, что жаловаться при нём выглядело кощунством.

Сам Ликон всё это время вился вокруг Агни, рассказывая что-то, перекрикивая ветер и снег. Слушала девушка вполуха, смутно улавливая слова «череп» и «монстр», которые периодически складывались в смутно отдающие глупостью и наивностью предложения. Оказавшись на краю деревни, она, понимая, что теперь-то деваться некуда, нехотя сказала:

– Ну и что за череп такой? Показывай!

Ликон повиновался молниеносно, извлекая на свет из-за пазухи нечто желтоватое, с тремя рогами, пятью глазницами и смутным количеством зубов, на подсчёт которых ушёл бы не один вечер. Чувствовалась рука мастера.

– У Джека выменял? – спросила ведьма, вертя череп в поисках клейма производителя.

Джек, он же Джек Монстролов, он же ещё с десяток дурацких имён, жил неподалёку в фургончике. Являл он собой типаж наивного, но очень упрямого простака, всем сердцем верящего в то, что боги наказали ему охотиться на нечисть. Нечистая сила его старательно избегала, верно полагая, что прибей они его, за ними явится уже кто-то умнее и опаснее. Поэтому Джек упорно прочёсывал окрестные леса, периодически попадая в свои же ловушки, и радостно врал о легионах тьмы лично им сокрушённых. В свободное время Монстролов промышлял торговлей всяческой лабуденью, якобы им добытой, достойной магазина сувениров. В числе товаров, как очень хорошо знала Анги, были и черепа невиданных монстров из папье-маше.

– Монстр состоял из бумаги и представлял чудовищную пожароопасность, – с усмешкой отламывая у черепа один из рогов, сказала Агни.

Ликон как-то стушевался и всем своим видом выражал разочарованность. Агни посмотрела на его по-щенячьи обиженные глаза и не выдержала. Порывшись в своей сумке, она извлекла небольшой, в пару сантиметров, корешок.

– Держи, – вручила она юноше. – Весной, как снег сойдёт, мелко-мелко, хоть в порошок, натри да рассей над участком земли.

– Ух ты, тёплый! – воскликнул Ликон, принимая подарок. – А что это?

– Драконий корень.

– И что он делает?

– Посеешь – увидишь, я бы даже сказала, почувствуешь. Не вздумай только его есть! Помнишь, прошлой весной пожар у деда Нани? Это он его в самогон бросил. Буквально щепотку, «для вкуса».

Ликон показательно выпучил глаза, всем видом показывая, что то пожарище со всполохами синего пламени деревня ещё не забыла и забудет не скоро.

Закончив обход, Агни зашагала домой, попутно болтая о чём-то с Ликоном на отвлечённые темы. Проходя мимо одного из домов, в голове у неё зазвонил колокольчик интуиции. Колокольчик этот она старательно берегла и всегда к нему прислушивалась.

Интуиция остановила её возле дома дядьки Старопоня – столяра и человека достаточно самодостаточного во всём, кроме необходимости наличия собутыльников. Ценой трёх пальцев Старопонь весьма ловко освоил азы первой помощи и самолечения, поэтому к Агнессе обращался редко. Она его также навещала нечасто и по делу – стульчик там заказать или стол новый.

Сегодняшний день исключением не являлся, и, если бы не интуиция, ведьма пошла бы дальше. На первый взгляд всё было в порядке: дом цел, из трубы мерно валил лёгкий дымок, никто не шумел. Задумчиво хмыкнув, Агни пошла вовнутрь. Входная дверь оказалась открытой и, чуть скрипнув, явила её взору выражение «живёт своими руками». Дом Старопоня целиком был забит его же изделиями разной степени готовности и удачности. Пахло соответствующим образом, разве что с лёгкой примесью гари. Источник запаха обнаружился в печке в виде кипящего котелка с чем-то когда-то вареным, а теперь, скорее, жареным.

Неподалёку нашёлся и сам столяр, мирно лежащий лицом на столе со стаканом в руках. Прозрачная бутыль с мутным содержимым довершала картину случившегося. Агни бы пошла дальше по своим делам, если бы Ликон не споткнулся обо что-то, устроив грохот и балаган.

Старопонь даже не дёрнулся, хотя проблем со слухом до этого не испытывал. Агнесса, хмыкнув, подошла и попыталась его разбудить. Оказалось, что спит столяр странно – без дыхания и холодный, как лёд.

– Беги ко мне домой, позови бабушку Изельду сюда, – сказала Агни юноше.

– Но… – Ликону явно не хотелось встречаться со старой ведьмой.

– Бегом! – Агнесса добавила в голос чуть командных ноток.

Ликон смиренно исчез, а снаружи послышался усердный, удаляющийся топот.

Старопонь на это продолжал никак не реагировать. По виду он вообще был мёртв, причём давно. Агни, так уж сложилось, за свою жизнь вдоволь насмотрелась на мертвецов, чтобы заметить отличия. Начать хотя бы с того, что столяр оставался подвижным. Ведьма без труда подняла и согнула его руку, как человеку без сознания. У трупов это проделать было не так уж и просто. При дальнейшем осмотре она нашла на шее подозрительный укус, явно вампирской работы.

Бабушка Изельда появилась минут через двадцать, одна, чуть более встревоженная, чем обычно. Наставница Агни была сухенькой старушенцией в потрёпанном, давно выцветшем платье с двумя тёмными провалами на месте глаз, возраста крайне неопределённого. Настолько, что даже деревенские старожилы впадали в ступор, пытаясь ответить на вопрос, сколько же ей лет. У Агнессы, которая в это особенно не лезла, вообще создавалось впечатление, что старая ведьма прилично так старше самого Любятова.

Несмотря на гарантированную слепоту, Изельда первым делом осмотрелась, затем крючковатым носом принюхалась и только потом подошла к столяру. Потрогав его, она недовольно пробурчала:

– Кровь, кровь, вечно одно и то же. Сколько зубов на укусе?

– Два.

Изельда почесала столяру нос и задумчиво проскрипела:

– Давно в наших краях не было вампиров, всех извели вроде. А тут нате, да ещё зимой… – старая ведьма неожиданно встрепенулась и, скривившись, как от зубной боли, сказала. – О нет! Только не он!

– Что? Кто? – не поняла Агни.

Ответ пришёл сам собой вместе с дверью, которую попытались открыть с пинка. К сожалению, та открывалась на себя.

Оправившись от конфуза, в комнату вошёл мужчина лет сорока, в широкополой шляпе, с безобразными бакенбардами, в не менее безобразном плаще и огромными ботинками на металлической подошве. В руках он держал древний, явно видавший лучшие времена арбалет, к счастью, незаряженный. Чудо-юдо прогромыхало в их сторону и воскликнуло:

– Я слышал, тут какие-то проблемы с вампирами!

– Тебе послышалось, Джек, – ответила Агни, глядя на Монстролова и думая, как бы того убрать куда подальше отсюда.

– Нет смысла таить угрозу! Меня не проведёшь, от этого дома на версту несёт вампирьей поганью!

Агни, у которой уже глаза слезились от запаха недавно обработанной древесины, возмущённо чихнула.

– Да-да, поняли мы, – проскрипела Изельда недовольно. – Иди отсюда, болезный.

– Хорошая мысль, бабуся, – старую ведьму передёрнуло как от удара молнией, – отправлюсь на поиски незамедлительно!

Что-то напевая про героический путь и несломленный дух, Джек удалился. Изельда пододвинула один из стульев и, ощупав его на отсутствие заноз, села. Затем из одежды была извлечена старая трубка и табак. Выпустив кольцо дыма, она сказала:

– Этот, – весьма точный для слепого человека кивок на Старопоня, – скоро вампиром станет. Я тут побуду, за ним пригляжу. А ты, – трубкой, вновь безошибочно ткнули в сторону Агни, – Агнесска, иди и найди укусившего.

Изельда хорошо затянулась и, выдыхая дым, добавила:

– И за этим убогим пригляди… где ж ещё такого дурака сыщешь…

Тут её внимание привлекла бутылка с мутной жидкостью. У Старапоня незамедлительно был отобран стакан.

– Мне стоит с собой что-нибудь взять? – спросила Агни.

– Думаю, осину ты здесь найдёшь. Вооон, кажись, в углу какой-то колышек торчит, – не отрываясь от процесса совмещения самогона со своим организмом сказала старая ведьма. – Можешь ещё чего серебряного взять на всякий случай.

Агни, прихватив колышек, порылась в столешнице и задумчиво извлекла серебряную вилку.

– Не знаю ни одного существа во вселенной, кому бы пришлась по душе вилка в глазу, – угадывая, а, возможно, читая её мысли, сказала Изельда.

Агнесса спорить не стала – бабушка редко ошибалась в своих советах, явно подглядывая в будущее. Да и вообще, несмотря на слепоту, видела больше других

***

Джека ведьма нагнала на самом краю деревни. Тот куда-то уверенно шагал.

– Я иду на встречу опасности, миледи, и там будет опасно! – уверенно заявил он, заметив Агни. – Нет нужды рисковать!

– Ничего, я как-нибудь справлюсь, – заверила его девушка.

Она внимательно осмотрела гордого охотника на вампиров и спросила:

– А почему твой арбалет не заряжен? И где стрелы?

– Болты! – поправил её Джек, задумчиво хлопая себя в поисках оных, но, так ничего и не найдя, он заявил. – Ничего страшного, мой меч рубит даже камень!

Агни ещё раз на него посмотрела, но об отсутствии при нём каких-либо ножен с мечом упоминать не стала. Тем временем они куда-то целенаправленно шли, и это не могло её не беспокоить.

– Куда идём? – спросила она.

– Да дом тут есть заброшенный в километре, за холмиком тем, – добродушно ответил Джек. – Я прошлой ночью видел там свет!

– Чумная хата что ли? – вспоминая окрестности, уточнила Агни.

Джек остановился и аккуратно спросил:

– Кстати, а почему она так называется?

Агни вспомнила, что одно время Монстролов там ютился, что-то вытворив со своим фургоном.

– Из-за чумы и называется, – пожала плечами ведьма и успокоила его, – дело было лет десять назад.

Джек явно облегчённо выдохнул и пошёл дальше.

Про хату эту, являвшую собой тёмное, перекошенное строение, подгнившее и давно заброшенное, постоянно ходили какие-то весьма глупые слухи. С периодичностью в полгода-год появлялись новости, что там опять кто-то поселился, теперь уже точно-точно, и скоро это милое создание пожрёт весь самогон в округе. Не меньший бред рассказывали и про былых владельцев хаты.

Агни была тогда слишком маленькой, чтобы ясно запомнить её погибших жильцов, но по косвенным признакам можно было установить, что они точно не были вампирами, водяными, лешими, оборотнями, кикиморами, домовыми и прочими многочисленными представителями местных легенд. Ведьма знала, что потенциально все вышеперечисленные действительно могут водиться в округе, а некоторые, как домовые или лешие, действительно встречались. Однако поверить в то, что огромное живое дерево способно не только заболеть бубонной чумой, но ещё и умереть от неё, было сложно. Ещё сложнее поверить в это можно было в случае с домовыми, народцем крепким и, прямо говоря, практически неуязвимым.

Агнессе однажды довелось наблюдать битву между двумя такими, которые что-то не поделили. Она в жизни не могла представить, что милые, забавные, лопоухие гномики способны швыряться друг в друга валунами с человека ростом, да ещё и без видимых последствий.

Что удивительно, в кои-то веки строение и вправду оказалась не пустым: в одном из кривых окон горел слабый свет. На этот раз Джеку повезло: дверь хоть и открывалась наружу, но от его могучего пинка просто развалилась. Внутри, при свете нескольких свеч обустраивался бледноватый джентльмен во фраке с торчавшими из-под верхней губы зубками. Для полноты картины ему не хватало таблички с надписью «ВАМПИР».

– Ах времена, ах нравы! Без стука в дверь входить! – театрально воскликнул он и тут же, другим, более задумчивым тоном сам себя поправил. – Впрочем, за стук можно принять удар ногой…

– Смерть твоя, адская погань, пришла! – взревел Джек.

Вампир на это обратил мало внимания, лишь поинтересовался:

– А вы чьих будете, милсдарь?

– Я – Джек! Монстролов! Погибель вампиров! Смерть…

– А-а-а, да-да, наслышан, – вампир вежливо покивал, выслушивая многочисленные титулы, а затем громко щёлкнул пальцами.

Джек в ту же секунду с громоподобным храпом повалился на пол. Агни, вздохнув, спросила:

– А вы сами-то чьих будете?

Вампир, до этого её не замечавший, удивлённо посмотрел на девушку.

– Моё имя Максимилианос де Зеригос! – он подплыл по воздуху к ведьме. – Не желаете ли выпить со мной чего-нибудь красного, тёплого, примерно третьей группы, положительного резуса?

– С вампирами не пью, – скрестив руки, ответила ведьма.

– Ах, какая досада, ц-ц-ц, – вампир противно поцокал языком, а затем громко щёлкнул пальцами.

Это не произвело никакого эффекта. Агни на секунду показалось, что ей кто-то настойчиво предложил пойти поспать, на что она лишь показательно зевнула – такие фокусы на неё не действовали. Вампир в задумчивости остановился и спросил:

– С кем имею честь?

– Агнесса да Безразницы, – передразнивая вампира, ответила та. – Ученица ведьмы.

– Ах! – воскликнул Максимилианос, извлёк из кармашка какую-то брошюрку, и, поднеся к глазу монокль, принялся перечитывать.

– Вечно эти в турагенстве забывают самое важное! То джакузи нет, то персонал сплошь лютеране. Один раз, вы только представьте, мне пришлось спать, о ужас, в берёзовом гробу! Какой позор! – театрально хватаясь за сердце, с недовольством воскликнул вампир. – Извините, из-за канцелярской ошибки придётся вас убить!

Он так резко и неожиданно к ней бросился, что Агни только и успела выставить вперёд руку с первым попавшимся – вилкой. Та глубоко вошла вампиру в глаз. Он, шипя, отпрыгнул, попутно пытаясь вынуть столовый прибор и причитая:

– Ау, как больно! Она ещё и церковная!

Пока он возился, Агни подняла арбалет Джека, кое-как взвела его, положив на место болта осиновый кол. Этим оружием она пользовалась первый раз в жизни, поэтому на всякий случай подошла едва ли не в упор и выстрелила.

Кол угодил вампиру аккурат в район печени. Тот отвлёкся от попыток достать из глаза вилку, потрогал его и, задумчиво сказав: «ну почему так банально!», рассыпался прахом.

***

Убедившись, что Джек в порядке и просто спит, Агнесса забрала те вампирские вещи, которые сочла опасными: подозрительное дамское зеркальце, ритуальный кинжал и банку с чем-то красным. Строго говоря, это были вообще все вещи кровопийцы, кроме массивного гроба из чёрного дерева, который она бы всё равно не утащила. Его ведьма решила оставить Монстролову – пускай позабавится, всё равно ему никто не поверит.

Джека она будить не стала: на улице ещё было недостаточно холодно, чтобы всерьёз замёрзнуть, зато вполне достаточно, чтобы Джек не покидал свой фургончик пару недель и никому не докучал.

Когда Агни вернулась, возле хаты Старопоня собралась приличная толпа, что-то бурно обсуждавшая. Зная местных, ведьма могла дать руку на отсечение, что все всё уже знали и уже бы давно вошли в сам дом, но на крыльце с невинным видом курила трубку Изельда.

– Опоздала ты, Агнесска, ох, опоздала, – качая головой, сказала бабушка.

Наигранно кряхтя, она поднялась и зашла вовнутрь, Агни последовала за ней. Старопонь, изрядно побледневший и усохший, сидел за тем же столом. Перед ним, как на параде, стояло штук пять бутылок самогона. Кровососущий столяр наливал себе стакан напитка, залпом выпивал и, приговаривая: «не чувствую, не чувствую!», повторял процесс.

– Вампиры не ощущают вкуса еды, – сообщила Изельда, жалобно качая головой. – Только одно им дарит наслаждение…

– Как же я работать буду? – обращаясь не понятно к кому, спросил Старопонь. – У меня же руки трясутся без ста грамм!

Агни задумчиво извлекла из сумки банку, забранную у Максимилианоса. Столяр уставился на неё, словно зачарованный. Изельда аккуратно открыла её и мизинцем попробовала содержимое. У Старопоня, который, не отрываясь, наблюдал за этим, только что слюни не потекли.

– Но-но, зубастый, – пригрозила Изельда. – Агнесска, плесни ему каплю из банки в стакан.

Агни, примерившись под голодным взглядом Старопоня, выполнила указание старушки. Столяр залпом выпил и аж подпрыгнул от радости:

– Чувствую! Вкус! Как раньше!

Тотчас новообращённый вампир закинул в себя без перерыва ещё три стакана и, этим удовлетворившись, блаженно улыбнулся, демонстрируя выступающие клыки.

– Угу, – согласилась с ним Изельда, – Тебе этой капли на месяц хватит, дальше брать будешь у Агнесски. Одна капля в месяц, не больше.

Старуха вразвалочку пошла на выход, и, уже стоя в дверях, вспомнила:

– Всё осиновое лучше выкинь, да на солнце лишний раз не выходи.

Старопонь махнул рукой, показывая, что это он как-нибудь переживёт. Толпа снаружи нахлынула на них, на что Изельда только махнула рукой и, решительно проталкиваясь, пошла домой.

– Разве ему хватит капли? – спросила Агни, когда они отошли от дома столяра.

– Да, – старая ведьма выразительно сплюнула, – тьфу, то не человечья кровь – драконья. Посильнее будет, главное – не перебарщивать с дозой.

– А что будет, если налить больше? – наученная всегда уточнять все детали, спросила Агнесса.

– Лопнет от счастья, – с кривой ухмылкой ответила Изельда. – Силы-то много в кровушке-то драконьей, да вот сосуд подкачал. От вампира в нём – капля на кончике иглы, пшик, одно название, хотя свою часть сил этот бедолага всё равно получит.

– А дальше что?

– А что дальше? Он как пил, так и дальше будет, из дома носа не показывает – тоже всё по-старому. А осиновый кол кому угодно вбей в грудь – едва ли выживет. Стабильность и процветание!

Глава 2 – Не ходите дети в лес

Агнесса аккуратно, несколько недоверчиво дотронулась до причудливой деревянной фигурки чуть короче пальца. Таких перед ней было шестнадцать и столько же на другой стороне доски.

– Так, давай ещё раз, – вымученно сказала она. – Вот эти маленькие, которых много?..

– Пешки. Ходят на одну клетку вперёд и бьют по диагонали от себя, – Ликон попытался выдрать у себя клок волос.

– Ага, а вот эти башенки ходят по прямой и так же бьют, – довольная своими познаниями в шахматах сказала Агни.

Идея научиться играть в эту игру принадлежала самой ведьме и возникла из того простого обстоятельства, что снаружи была зима, а делать долгими вечерами было откровенно нечего. Карты же приелись настолько, что бабушка Изельда просто сдавала, говорила, кто победит, и заново тасовала.

Обучение продвигалось плохо. По неизвестным причинам правила шахмат усваиваться мозгом ведьмы не желали наотрез. Последние три часа, скорее, напоминали пытку. Причём, учитывая энтузиазм Агни, пытку именно Ликона. Они сидели у него дома, решительно оккупировав самый большой стол.

Юноша поначалу отнёсся к затее очень воодушевлённо: он был единственным в округе, кто умел играть в шахматы, и даже раз в год ездил в Марку, где неизменно проигрывал какому-то «растрёпанному пареньку в шортах».

Его наставнического запала хватило где-то на полчаса, затем начались пять стадий принятия того факта, что затея обречена на провал. На данный момент прошло три часа, и Ликон находился на этапе депрессии.

– Так, а этот, – Агни подняла в воздух «коня», – эта загогулина ходит…

– Это конь, и он ходит буквой «Г», – смотря куда-то очень-очень далеко, возможно, в другую вселенную, где не изобрели шахматы, отрешённо ответил юноша.

Наступила пауза. Было отчётливо слышно, как у ведьмы от перенапряжения скрипят мозги.

– Но ведь… – она растерянно подняла руку и сразу опустила.

Ещё немного подумав, ведьма сама себе кивнула и решительно поднялась.

– Ты куда? – удивлённо спросил Ликон.

– Не нравится мне эта игра, она неправдоподобная. Где же видано чтобы кони ходили буквой Г?

Агни нарисовала в воздухе что-то вроде квадрата-инвалида, изображая этот «невозможный» маршрут.

– Но… – Ликон собирался было начать спорить, но неожиданно сообразил, что так даже лучше. – Чем теперь займёмся?

– У тебя есть ещё игры? – как будто не она только что не смогла освоить шахматы, спросила Агни.

Ликон покосился в угол, где торчала потрёпанная коробка с загадочной надписью «D&D» на торце, и отрицательно покачал головой.

– Может, ты меня лучше чему-нибудь научишь? – юноша притворно задумался. – Например, магии!

– А я разве маг? – почесав голову, спросила ведьма.

– Ну-у-у, я не знаю, – пожимая плечами, сказал Ликон. – Ты же ведьма. Должна же уметь, ммм, ведьмовать? Звучит похоже!

– Резонно, – без энтузиазма согласилась Агни. – Ладно, давай начнём с азов – сходи сделай мне чего-нибудь горячего, вроде чая.

– Это чтоб призвать силы стихий на помощь?

– Что-то в этом роде.

Пока юноша выполнял поручение, Агнесса сидела и задумчиво смотрела на свои руки. Она никогда не задумывалась, умела ли колдовать. Агни была ведьмой – профессия, тесно связанная с магией, но отнюдь не про неё.

Когда у неё гостила её подружка Рин, Агнесса видела, как та применяет заклинания. Но сама она никогда так не делала. Магия всегда приходила к ней на помощь сама, без слов, просьб или молитв. Но только тогда, когда это действительно было нужно.

– Твой чай, – ставя перед ней кружку и тем выводя ведьму из своих мыслей, сказал Ликон. – Так с чего начнём?

– Вот тебе первый урок: подчинение своей воле. Я сказала – ты сделал мне чай…

– Но я и сам хотел предложить выпить чаю, – юноша указал на свою кружку с надписью «если не мы, то ток!», стоявшую рядом.

Агни задумчиво посмотрела на него, загадочно улыбнулась и, отпив напитка, сказала:

– Видишь – всё согласно плану! – ещё глоток. – А если серьёзно, то я не знаю. Этого не объяснишь, это глубже… от рождения…

Она запнулась понимая, что сморозила чушь.

– То есть ведьмой рождаются, а не становятся? – продолжил мысль Ликон. – Я просто тут прочитал пару книг…

Агнесса тихо запаниковала: её авторитет находился под серьёзной угрозой. Ответа на этот вопрос у неё не было. Она уже была ведьмой, это было её частью с самого рождения. Но это не означало, что других путей не было.

– Эээ, мне показалось или снаружи кто-то кричал? – стараясь выиграть себе время на раздумья, спросила Агни, притворно прислушиваясь.

Ликон пожал плечами и выглянул за дверь. Некоторое время он что-то там высматривал и, наконец, сообщил:

– Говорят, кто-то потерялся в лесу.

Агни издала стон раздражения. Местные терялись в окрестных лесах с упорным постоянством. Разговоры, предупреждения, даже запугивание – ничего не помогало. На любой её довод всегда находился кто-то, кто вслух или про себя вспоминал, как он зашёл на пару метров вглубь и выжил. Следовательно, теперь можно ходить сколько угодно и куда угодно. И плевать что зима, темнеет быстро, ям из-за снега не видно, а зверьё голодное.

– Можно мне с тобой? – делая глаза котёнка перед пустой миской с кормом, попросил Ликон.

Ведьма скептически на него посмотрела и спросила:

– Ты ведь понимаешь, что придётся долго и нудно блуждать по заснеженному лесу, рискуя нарваться на зверей или замёрзнуть насмерть?

Юноша ответственно кивнул и с видом, словно всю жизнь готовился к этому моменту, пошёл собираться. Агни безразлично за этим наблюдала, думая над тем, что некоторым только дай повод пострадать. Вернувшись, Ликон непременно заболеет, и пока ведьма будет его лечить, он станет рассказывать, что больше в такие авантюры ни ногой.

К тому же с лесом у Агнессы были специфические взаимоотношения, которые следовало держать подальше от лишних глаз. Поэтому от юноши, во избежание лишних слухов, следовало бы избавиться. Или нет?

«Хочешь узнать, каково быть ведьмой? Будет тебе урок!» – зловредно подумала Агни и решила отправиться сразу к тётке Феме.

***

Мадам Фатум, она же тётка Фема, была местной достопримечательностью. Занималась, как сама говорила, «прогнозированием с низкой вероятностью осуществления», проще говоря, – гаданием. Будущее ей было открыто не больше, чем остальным, то есть примерно никак. Чего она сама и не скрывала. Тем не менее к ней ходили, не столько, чтобы услышать что-то конкретное, сколько ради зрелища. По этой части мадам Фатум была весьма продвинута, порой выдавая шедевры по части работы с визуальными эффектами и реквизитом.

Агни нехотя, шёпотом и только когда рядом никого не было соглашалась, что между ними есть что-то общее – в целом гадалка лила воду на ту же мельницу, что и ведьма. Только брала за это деньги, что меняло абсолютно всё.

Ни разу в жизни Агнесса не взяла за свою помощь ни копейки, сколь сложной она ни была. Еду брала, одежду, какие-то мелочи или услуги, но деньги никогда. Бабушка Изельда всегда по этому поводу повторяла одно и то же:

– Ведьмы не продаются! То, что мы делаем, делаем потому, что должны помогать, потому что можем чем-то помочь, а не за звонкие монеты! Старую одежду брать – запросто, её всегда можно перешить или отдать кому нужно, еду, питьё, изделия – всё это всегда кому-то нужно. Деньги же только развращают!

Тётушка Фема была полноватой женщиной за шестьдесят с кудрявыми, длинными, тёмными волосами. В образе её всегда сопровождал роскошный восточный халат, расшитый под золото, самых ярких расцветок, такая же вызывающая косметика и множество украшений везде, где можно, и, скорее всего, там, где нельзя. Вне своего амплуа одежда тётушки Фемы была скромнее, а главное практичнее: исчезали многочисленные кольца, браслеты, серьги и амулеты. Оставалась только косметика и появляющиеся, как грибы после дождя, ярко-синие бигуди, придавая женщине вид матриарха какого-то очень дикого племени, которая забежала на пять минут домой сварганить мужу пельмешек.

Агни застала её в небольшой примерочной, как раз где-то посередине процесса. Уже исчезло повседневное платье, был в приведён в порядок макияж и волосы, а вот халат ещё не возник. Последнее так смутило Ликона, что он, закрывая глаза руками, выбежал наружу.

– Любовь тебя ждёт, Агнеска, – слишком уверенно заявила гадалка.

– Сплюньте, – как от угрозы какой-то отмахнулась ведьма. – Вы что-нибудь про потерявшегося ребёнка слышали?

– А то! – мадам Фатум загадочно подмигнула и принялась выкладывать всё, что знала.

В этом плане ходить к гадалке было куда удобнее, чем бегать по всей деревне в поисках нужного человека, который в свою очередь тоже где-то бегал, скорее всего, испуганный и растерянный. Фема всегда всё знала, никуда не ходила, была кратка и лаконична. Идеальный агрегатор местных новостей.

– Иришка маленькая играла с другими детьми на западной окраине. Те её подначили, и она ушла в лес. Не вернулась. Староста Ерепонт собирает добровольцев на поиски.

Мадам отхлебнула водички и развела руками, показывая, что на текущий момент – это всё, что она знает. Агни благодарно кивнула и заторопилась в центр. Нужно было срочно остановить старосту и предотвратить дальнейшие жертвы.

Ликон ждал снаружи, порядком подмёрзший, но всё такой же неутомимый. Перспектива ругаться со старостой его ничуть не отпугнула, поэтому вместе они двинулись в центр Любятова.

– А что мы будем делать, если в лесу на нас нападут волки? – спросил по пути юноша.

– Лично я расслаблюсь и подумаю о вечном, – ответила Агни.

– Это зачем?

– Мясо от испуга становится жёстче. Зачем устраивать бедным животным несварение? – пожимая плечами ответила ведьма и добавила. – Убежать ты от них всё равно не сможешь.

– А на дерево залезть?

– Хорошо, залезешь ты, потом что? – внимательно удостоверившись, что перед ней стоит всё тот же Ликон, для которого и невысокий забор был серьёзным препятствием, уточнила Агни.

– Ну… они же должны уйти?

– Куда? Еда прямо над ними, просто подождать денёк, и сама упадёт вниз.

Ликон серьёзно задумался над сказанным. Пока он молча переваривал новую для себя информацию, Агнесса прикинула, как будет отговаривать старосту от поисков.

Ерепонт был мужиком крепким, неглупым и достаточно смелым. Все эти качества несомненно красили его как человека, но в лесу помогали мало, к тому же сопровождать его будет…

О Джеке Монстролове Агни старалась не вспоминать, искренне надеясь, что тот пока не в курсе, и она успеет всё разрешить до его появления. К счастью, дорогу до фургончика Джека сильно замело, поэтому скорость реагирования упала в разы, что значительно облегчило ведьме жизнь. Силы зла могли спать спокойно – воин света застрял в снегу.

Дом Ерепонта располагался практически в самом центре деревни. Был он не лучше, но и не хуже остальных, разве что чуть больше. Чин старосты в Любятово почётным не считался, скорее, был чем-то, от чего по возможности стоило отказаться, как и от любой лишней ответственности. В чём именно эта ответственность заключалась никто не знал и разбираться не желал. Жизнь же в деревне текла сама собою, и никакие управленцы ей были не нужны.

Мысленно приготовившись к скандалу, ведьма постучалась в дверь старосты. Некоторое время спустя знакомый голос сообщил:

– А-а-а-ткрыто!

– Это вообще-то мой дом! – возмутился другой голос, судя по тембру, принадлежавший самому Ерепонту.

– И это, вообще-то, дом Ерепонта! – ехидно добавил первый голос.

Принадлежал он бабушке Изельде, которая вольготно сидела на единственном стуле и, судя по виду, отчитывала старосту.

– Вон внучка моя, она и пойдёт искать! – махнув рукой в сторону вошедших, сообщила старая ведьма.

Ерепонт несколько брезгливо осмотрел сначала Ликона, и, убедившись, что на внучку он не похож, чуть более внимательно исследовал Агни. Дело в том, что к своим прочим достоинствам староста был человеком куда как более прагматичным, нежели остальные селяне, и ведьмам откровенно не доверял. Прямо в чём-то обвинять он их не собирался, но косые взгляды и не самые лестные слова периодически в их адрес бросал.

– То есть она и этот задохлик справятся лучше, чем я и десяток мужиков? – уточнил Ерепонт.

– Нет, думаю, и без задохлика Агнесска управится, – судя по тону, не в первый раз сообщила Изельда. – А пока мы спорим, девочке лучше не становится!

Агни уловила в голосе старухи опасное предупреждение – ей явно начинало надоедать ругаться. Вообще бабушка обладала поистине титаническим терпением человека, который чрезвычайно долго общается с людьми. Соответственно, вывести её из себя можно было только соизмеримой по масштабам глупостью и, разумеется, последствия были такими же масштабными. Староста тоже что-то такое ощутил и сдался:

– Хорошо, хорошо, пускай попробует, – сказал он и примирительно добавил, – мне-то главное, чтоб с дитём всё в порядке было… Может, это… вас наливочкой угостить? Только вчера из погребка выудил, грушевая!

– С рябинкой? – хитро поинтересовалась Изельда, которая могла по настойкам докторскую диссертацию написать.

– А то!

Агни ещё не слышала, чтобы бабушка отказывалась от наливочки и других угощений, поэтому, за рукав потянув Ликона, вышла.

– Ну, а теперь в лес? – радостно спросил юноша.

– Теперь за моей метлой – там снега по колено и волки голодные, – сообщила ведьма.

– О! – только и сумел ответить юноша.

***

Полёты на метле – удовольствие весьма специфическое. Большую часть года, за исключением тёплых летних дней без сильного ветра, осадков и палящего солнца, летать было весьма неприятно. Холодно, неудобно, вечно что-то застревает в волосах и весь полёт шевелится, а ещё птицы, летящие по своим птичьим делам и не привыкшие к людям в небе.

Ликон обо всех этих прелестях похоже даже не подозревал, поэтому возбуждённо крутился рядом, пока Агни извлекала из сарая старую, видавшие лучшие годы метлу. На его глазах ведьма, дополнительно утеплившись и укутавшись, довольно неуклюже на неё села.

Юноша кое-как забрался позади нее и растерянно спросил:

– А за что мне держаться?

– Много вариантов? – раздражённо буркнула Агнесса.

Убедившись, что Ликон понял намёк, и, поправив его руки у себя на талии, она поднялась в воздух.

В лицо ей ударили холодный, колючий ветер, неприятный снег и совсем чуть-чуть эйфория от полёта. Летела ведьма на юг от деревни, старательно что-то высматривая внизу. Зимний лес представлял собой равномерный белый ландшафт, щедро утыканный палками-деревьями. Найти что-то маленькое, перемазанное снегом и испуганное – нереально. Впрочем, Агни и не собиралась. У неё в лесу были свои «связи».

Увидев небольшую полянку с огромным валуном по центру, она решительно пошла на посадку. Агни совершенно забыла о том, что летит не одна, поэтому в определённый момент снижение перешло в падение. К счастью, внизу ждал мягкий, бодрящий снег.

Ликон, дрожа от холода, растерянно огляделся и спросил:

– Т-ты в-видела что-то?

– Да, вон, за твоей спиной, – как бы небрежно сказала Агни.

Юноша обернулся и, к своему удивлению, обнаружил за спиной старое жилистое дерево с парой пожухших листочков. Ведьма проследила за его взглядом и довольно усмехнулась: он смотрел на ветки и не мог понять, почему на тех нет снега.

К ужасу Ликона дерево, сильно скрипя, зашевелилось, превращаясь в кошмар любого лесоруба – лешего. Агни не понаслышке знала, что об этих защитниках леса ходит весьма много мрачных историй. Некоторые из них она сама усердно распространяла.

– Оосин, – обратилась она к дереву, – это Ликон, друг. Ликон – это Оосин, леший.

Юноша посмотрел на него взглядом человека, который очень сильно жалел, что сегодня проснулся.

– Друууг леесаа? – рассматривая гостя, тягучим голосом спросил леший.

– Скорее, турист, – пояснила ведьма. – Тут, кстати, маленькая девочка не терялась, ты не в курсе?

– Лесааа спяят, Оосин спииит, – сообщил леший.

Агни тяжело вздохнула, прекрасно понимая, к чему клонит этот деревянный лентяй.

– Мне нужна помощь. Это важно, на кону жизнь!

– Зимооой дерееевья спяят, а не бегаают за сааженцами лююдей, – проворчал Оосин и медленно потопал в лес.

Убедившись, что леший отошёл, Ликон осторожно сказал:

– Ты уверена? Он же несколько лет будет так идти!

Оосин неожиданно повернул к нему голову:

– Турииист, – сказав это, леший растворился в воздухе, оставив Ликона в полном смятении.

– Интересные у тебя друзья, – чуть отойдя от увиденного, заключил юноша. – Как ты с ним подружилась вообще?

– Заблудилась в лесу. А он меня нашёл, взял за ручку и вывел, по пути рассказывая какую-то сказку про жёлуди, – с улыбкой ответила Агнесса.

– Я думал, они агрессивные, нападают на тех, кто в лесу ходит.

– Только если выбора нет. Обычно он просто буреломы на пути создаёт. Но если разозлить этого старого скрипуна – мало не покажется.

– Так это и значит – быть ведьмой? Находить общий язык со всеми?

Агни пожала плечами, не совсем его поняв.

– Это он меня нашёл, а я просто попросила отвести к бабушке.

Ликон хотел что-то сказать, но так же неожиданно, как и исчез, появился Оосин. В руках он бережно держал девочку без сознания. Аккуратно передав её Агни, леший сообщил:

– Нашёёл.

Ведьма внимательно осмотрела ребёнка. Девочка была живой, но очень замёрзшей, настолько, что едва дышала. Вдобавок, было в ней что-то странное, инородное, явно магическое – какое-то проклятье.

– Где ты её нашёл? – серьёзно спросила Агнесса.

– В лесуу, – очень неопределённо ответил Оосин.

– Далеко отсюда?

– На запаападе, блиизкоо.

Агнесса выдохнула, собираясь с мыслями. Девочку кто-то похитил и проклял, но времени его искать, ориентируясь на смутные географические показания лешего, не было. Нужно возвращаться.

– Спасибо за помощь! – на ходу крикнула ведьма, вскакивая на метлу.

Ликон чуть менее неуклюже забрался следом. Напоследок он, не зная, как прощаются с лешими, помахал тому ручкой. Оосин проводил его непонимающим взглядом и, бормоча что-то про глупые молодые деревья, уполз спать дальше.

***

Агни летела так быстро, как только могла, буквально чувствуя, что жизнь уходит из девочки. В голове ведьма перебирала варианты, что ей делать, когда она вернётся. С проклятьями, убивающими по-настоящему, Агни никогда не сталкивалась. Знала только, что нужно найти того, кто проклял, но как это сделать? Во-первых, нужно оставить ребёнка в надёжных руках, то есть как минимум отдать бабушке Изельде. И только потом искать проклявшего…

С мысли девушку сбил Ликон, вздрогнувший и так сильно её сжавший, будто хотел раздавить.

– Сдурел что ли? – не оборачиваясь, крикнула ему ведьма, едва не падая с метлы.

Парень что-то невнятно ответил, но она не услышала его из-за ветра. Внизу показалось Любятово. Не мешкая, Агнесса спрыгнула с метлы возле своего дома, и побежала внутрь. Распахнув дверь, она хотела что-то крикнуть бабушке, но слова комом застряли у неё в горле. Дома никого не было.

Лихорадочно соображая, что делать, она уложила малышку на печку, поближе к теплу.

– Ликон, беги, срочно найди мою бабушку! – сказала Агни.

Она хотела ещё что-то добавить, но, повернув к юноше голову, заметила, что с тем что-то не в порядке. Когда Агни последний раз обращала на него внимание, у Ликона точно не шёл дым изо рта, а глаза не были матово-чёрными.

– Юноша очень увлекается магическими знаками, – сообщил не-Ликон низким голосом. – Некоторые даже на себе нарисовал, «на удачу». Как же ему повезло! Хе-хе-хе-хе.

Он продемонстрировал своё левое запястье, обильно изрисованное какими-то закорючками. Одна из них ярко пульсировала фиолетовым цветом.

– Демон что ли? – спросила Агни и сразу добавила. – И девочку ты проклял, не так ли?

– Да, я демон, – очень самодовольно ответил не-Ликон. – А у девочки я просто забрал чуть-чуть, хе-хе-хе, сил. Это была взаимовыгодная сделка, я ей помог, как и обещал. Кто ж знал, что девочки не живут в кроличьих норах…

– Она умрёт!

– А мне-то какое дело? – демон криво усмехнулся и задумчиво сказал. – Но я всегда готов заключить выгодную сделку. Девочка в обмен на тебя!

– И с кем я заключаю сделку? – спросила, выигрывая себе время, Агни.

Ей срочно нужен был план действий. Смутно она понимала, что дело в руне на руке Ликона. Но как до неё добраться? На глаза некстати попался большущий нож, которым ведьма утром отправила в суп одну из кур.

– Моё имя – Телаэль, восьмой клинок Балаэля!

Демон изошёлся чёрным дымом, словно заядлый курильщик, перешедший с табака на древесный уголь вперемешку с резиной. Глядя на это непотребство, Агни вспомнила, как уже неделю уклонялась от чистки печки…

Стараясь ничем не выдать себя, ведьма, сделав небольшой шаг в сторону, завела одну руку за спину и изобразила нечто вроде поклона. В это же время рукой она залезла в печь, схватила первую попавшуюся не до конца прогоревшую деревяшку и хорошенько её сжала, стараясь вымазаться по полной.

– Сделка говоришь? – отходя от печи, спросила ведьма. – Я в обмен на девочку, так?

– Именно! – вытягивая вперёд руку для пожатия, заявил Телаэль.

– Освободи девочку, и я согласна, – скрестив руки на груди, ответила Агни.

Демон засомневался, чуя подвох.

– Я, ведьма, в отличие от вас своё слово держу, – подначивала его Агнесса.

Телаэль вспыхнул и гневно щёлкнул пальцами. Девочка на печи зашевелилась. Затем демон вновь поднял руку, намекая, что теперь черёд Агни. Левую руку с руной он предусмотрительно убрал за спину. Ведьма едва не заскрипела зубами.

«Надеюсь, Ликон ничего не вспомнит» – подумала она, облизывая высохшие губы.

– Мы, ведьмы, скрепляем сделки чуточку иначе, – дрожащим голосом сказала Агни. – Поцелуй.

Демон пожал плечами, показывая, что уж ему-то всё равно, и сделал шаг вперёд. Зажмурившись, Агнесса, морщась от неприязни, тюкнулась ему куда-то в район губ, в это же время рукой, вымазанной сажей, вцепилась ему в левое запястье. Она почувствовала слабый укол, когда коснулась грязными пальцами руны, а демон со всей силы оттолкнул её и зашипел.

– Ты! Ты обманула меня! – он словно задыхался.

Упав на колени, демон из последних сил сказал:

– Ведьмаа! Кровавый Пакт этого не забудет! Кара…

И сгинул. Оставив после себя откашливающегося Ликона.

– Кхе, я что-о поел, кхе-кхе, угля? – отплёвывая что-то тёмное, спросил он.

Агнесса вспыхнула:

– Нет! Но если ты не выкинешь все свои оккультные книжки, то я обещаю, что скормлю тебе всё содержимое твоей печки!

– Ты о чём? – не понял Ликон, обиженный такой бурной реакцией.

Ведьме было уже не до него. Она внимательно осматривала девочку, проверяя, всё ли с ней в порядке. Малышке определённо стало лучше, но, судя по жару, ребёнок простудился. Впрочем, это уже было поправимо.

Ликон тем временем задумчиво осматривал свою руку, явно не понимая, откуда взялась сажа.

– Я… я призвал демона? – недоумевающе спросил он.

– Нет, – раздражённо ответила Агни. – Просто дал ему возможность попользоваться своим телом.

– Надеюсь, я ничего не натворил, пока был одержим?

– Нет, твоя глупость стоила мне… – Агнесса осеклась и вытерла губы. – Ничего не стоила, в общем.

Ликон задумчиво дотронулся до губ, повторяя её движение, и пошёл на выход.

– Стой, – сказал ведьма, вспоминая о главном. – Собери свои оккультные книжки, я зайду вечером.

***

Книжек у Ликона набралась целая кипа. Агни обнаружила такие шедевры, как: «10 способов открыть третий глаз», «5 путей к магии», «Способы открыть в домашних условиях чакры», «Магия или волшебство, как правильно?», «Руны для чайников», «Руны для сковородок» и ещё много разной дряни с громкими названиями.

Влезть это всё разом в печку не пожелало, пришлось нести за деревню. Там, на холмике, что высился аккурат за кладбищем, у Агни было своё «место». Отсюда открывался шикарный вид на округу, поэтому в летнее время она частенько проводила тут вечера. Холм местные по глупости недолюбливали, полагая, что под ним прячется какое-то зло. Бабушка Изельда же холмами абсолютно не интересовалась, поэтому здесь Агни могла побыть наедине с собой, лёжа на траве и разглядывая звёзды. Её и только её личная обсерватория с видом, как казалось Агнессе, на всю вселенную.

Она не могла сказать, что была готова открыть это место для Ликона – всё произошло, по сути, случайно. Юноша спросил, где они могли бы побыть вдали от чужих глаз, а ведьма рефлекторно кивнула на холм. Вдобавок, Ликон, не пожелавший просто свалить своё паранормальное добро в кучу и сжечь, притащил огромную корягу и не без труда, провозившись с огнивом минут пять, поджёг. Полыхнуло знатно, но в итоге получился уютный, в общем-то, костерок, особенно если не обращать внимание на то, что в лучших традициях инквизиции в нём сжигали книги.

Этой ночью на холме не было ни холода, ни ветра, сюда словно на пару секундочек забежала весна с вопросом: «Уже можно? Как это нет? Я уже пришла!». Агни и Ликон по очереди вырывали из книг листы, зачитывали отдельные перлы, смеялись и бросали их в огонь. А над ними простиралось безграничное звёздное небо, молчаливо наблюдавшее за копошением внизу.

– Так, а как ты меня освободила? – спросил юноша, выбросив страницу из последней книжки, кажется, это был талмуд про пользу печенегов.

– Стёрла сажей руну, – ответила ведьма.

– Находчиво, – задумчиво сказал Ликон и, подумав, добавил, – мне просто показалось…

– Тебе показалось! – раздражённо и очень твёрдо отрезала Агни и на всякий случай ещё раз вытерла губы.

Ликон поймал взглядом это её движение и задумчиво, немного обиженно хмыкнул. Агнесса, которую этот вопрос выбил из колеи, разрушая всю атмосферу вечера, взяла целую охапку хвороста и бросила его в огонь. Пламя высоко ударило вверх, жадно глотая листки.

Словно в ответ на это где-то очень-очень далеко за горизонтом что-то ухнуло. Так сильно, что небо вздрогнуло, по нему словно прошла волна, оставляя за собой переливающиеся синими и зелёными цветами сложный, чарующий узор.

– Как красиво! – воскликнул Ликон. – Что это?

– Северное сияние, – рефлекторно ответила Агнесса.

«Так бывает, когда где-то происходит мощная вспышка магии», – подумала девушка про себя.

Ведьме показалось, что где-то вдалеке она видит неровно летящий силуэт. Агни не знала, разве что на уровне интуиции поняла, что это был первый дракон, посетивший этот мир за тысячу лет.

Глава 3 – Путешествие

Агни вышла из дома и вдохнула освежающего зимнего воздуха полной грудью. Поправляя криво висевшую сумку НВСЖ, она не удержалась и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Только что ведьма закончила обход, а значит, впереди маячил ужин, пара часов отдыха и долгожданный сон. Неделька у неё выдалась, мягко говоря, загруженной.

По деревне прокатилась волна припоздавшего гриппа, спровоцированная Ликоном. На самом деле, болезнь поразила всего четверых, остальные заболели в основном паранойей и жаждой внимания. За неделю Агни увидела просто немыслимые симптомы гриппа, такие как: пятно на ноге, слезящиеся от чеснока глаза, кривые зубы, отсутствие аппетита, похмелье. Больше всего её сразил вампир-столяр Старопонь, утверждавший, что и его настигла злобная инфекция, за что получил уже второе предупреждение за месяц.

Первое он схлопотал чуть раньше, после того как обнаружил в себе регенеративные способности и принялся экспериментировать с потребляемыми жидкостями. Само по себе чем-то страшным это не было: ну пьёт себе «человек» ацетон с самогоном, запивая это всё марганцовкой, ну и пускай пьёт – ведьмы это не касалось. Но Старопонь решил пойти дальше и нести токсикоманию в массы, предлагая свои «коктейли» другим. Единственный, кто согласился, оказался дедушка Нани, тоже в своё время употреблявший всё, что горит. Катастрофу удалось вовремя остановить: дед отделался лёгким ожогом руки, а вампир получил своей же табуреткой по голове. Ведьма называла это «предупреждением с занесением в личное тело».

Теперь всё было позади. Впереди маячил отдых, и Агни спешила к нему на всех парах, едва ли не напевая какой-то простенький мотивчик на ходу. Но дома её ждало совсем другое. С порога девушку встретила бабушка Изельда с письмом в руках. Уже сама по себе достаточно абсурдная картина, если вспомнить про отсутствие у неё глаз.

– Как ты относишься к перспективе поездки очень далеко к графу, чья возлюбленная смертельно проклята, в холодном почтовом фургоне с двумя весьма загадочными типами? – ухмыляясь, спросила старая ведьма.

– Сугубо отрицательно.

– И правильно! – соглашаясь, кивнула бабушка и невозмутимо добавила. – На сборы у тебя полчаса.

Агнесса, знавшая по опыту, что спорить бессмысленно, пошла собираться. Изельда поплелась следом, попутно рассказывая:

– Ехать далековато, но по пути будут эти, как их… трактиры или таверны. Никогда не понимала разницу, но, говорят, она есть.

– На трактиры мне понадобятся деньги.

– Денег нету, но ты держись! – развела руками старушка. – Уверена, ты найдёшь общий язык с владельцами этих милых заведений. Побольше улыбайся, и перед тобой откроют любые двери!

Агни криво усмехнулась, предвкушая, куда именно будут вести эти самые «двери». Каких-то иллюзий по поводу того, что за люди владели придорожными заведениями, она не питала. Щедрый трактирщик представлялся ей созданием не менее мифическим, нежели единороги или ангелы. Хотя, учитывая потенциальную бесконечность вселенной, шанс встретить ангела был куда выше.

Размышляя над этим, девушка подбирала себе платье. Выбор был между двумя: зелёным и чёрным, а потому заранее обречённым – что бы она ни выбрала, ей не понравится итог.

– Зялёное не советую. Лучше сразу чорнае, – коверкая слова сказала старая ведьма.

– Почему это? – удивилась девушка.

– На похоронах принято быть в чорном, – Изельда помахала письмом. – Граф так настойчиво просит в письме о помощи, что, скорее всего, уже испробовал всё, что смог. В том числе нормальных врачей из Перекрёстка[1]. Ты со своими травками, мазями и настоями вряд ли чем-то помочь сможешь.

Агни покачала головой, соглашаясь с этими доводами. Особых иллюзий по поводу своих возможностей она никогда не питала, даже напротив, периодически изучала серьёзные медицинские трактаты, если таковые удавалось достать.

Напоследок бабушка вручила ей сумку, набитую разными травами, и небольшой невзрачный камушек.

– Камень из источника вечной жизни. Исцелить не исцелит, но страдания продлит, – нараспев сказала она.

Собравшись, Агнесса застыла, не зная, куда ей идти.

– Почтовая карета стоит на выезде из деревни, – сообщила старая ведьма. – Как там эпидемия грыппа, прошла уже?

– Остался только Ликон, никак не может выздороветь.

– Это тот, что вечно вокруг тебя вьётся? – понимающе спросила Изельда. – Зайду к нему завтра. Уверена, зараза сама собой улетучится.

– Эээ, – протянула Агни, – ну, до свиданья что ли.

– Лёгкой дороги, счастья, здоровья, вперёд! – решительно выталкивая её на улицу, ответила старая ведьма. – Раньше весны обратно не жду!

Неожиданно для себя ведьма вновь оказалась на улице, только уже в другой одежде и с неудобной сумкой на плечах. В этом заключались издержки жизни с бабушкой Изельдой – та, имея возможность подглядывать в будущее, была непобедима в спорах или таких вот ситуациях. Можно ли возразить человеку, твёрдо знающему, что Агнессе нужно куда-то поехать? Нет, конечно. Даже вопрос вроде «а раньше сказать было нельзя?» воспринимался в штыки.

Размышляя над этим, Агни практически миновала деревню. Глубоко уйдя в собственные мысли, ведьма отвлеклась от процесса ходьбы, пропустила замерзшую лужу и, разумеется, поскользнулась. Хотя падение не было каким-то болезненным и досталось в основном сумке, Агнесса так и осталась лежать, глядя на небо, затянутое серыми тучами.

Рядом послышался хруст снега, приглушённое насморком дыхание и вот, заслоняя скучные тучи, появилось заинтересованное лицо Ликона.

– Что делаешь? – неуверенный в том, что он видит, спросил юноша.

– Уезжаю, – честно призналась Агнесса; дождавшись, пока на лице сверху возникнет выражение растерянности, она добавила, – бабушка послала меня лечить жену какого-то там графа.

– А можно с тобой? – неожиданно для всех, включая себя, спросил Ликон.

Агни хотела сказать «нет», но замерла с открытым ртом. Изельда ничего не сказала по этому поводу. Любое пророчество начинает работать только в тот момент, когда оно высказано в слух. Если бы старая ведьма хотела чего-то конкретного, то могла бы просто кинуть фразу: «а ещё с тобой попрётся Ликон», и это было бы предрешено. Молчание в данном случае давало Агнессе свободу, и она собиралась ей воспользоваться.

В ней взыграли те же чувства, что возникают у непослушного ребёнка, когда ему твердят надеть шапку, не то отморозит уши, а он, напротив, запихивает её поглубже в сугроб.

***

Почтовый фургон представлял из себя весьма потрёпанное временем сооружение, кое-как сколоченное из дерева, с какой-то шерстяной гусеницей на козлах. То был почтальон, укутанный так, что из-под одежды торчали только руки.

– Мне сказали, что будет только одна! – крикнул он, заметив Ликона, тянущего свою торбу.

– Ничего, мы вместимся, – отмахнулась Агнесса, побыстрее забираясь вовнутрь.

Внутри на удивление было даже душно. Сказывалось то, что почти всё место занимали двое спавших незнакомцев. Тот, который сопел справа, укутавшись по самую макушку, на новоприбывших даже не обратил внимания, продолжая похрапывать, а вот левый попутчик как-то недобро и достаточно долго изучал гостей и, закончив осмотр, чуть подвинулся, освобождая немного места на скамье.

Опытной путешественницей Агни назвать было сложно, поэтому первый ночной переезд показался девушке сущим адом. Фургончик постоянно трясся и отчаянно подпрыгивал на каждой кочке, её спутники храпели, как два дракона, а так как ей досталось место возле выхода, то периодически Агнессу будил случайно прорвавшийся внутрь холодный ветер. Ликон, которому досталась противоположная скамья, страдал ничуть не меньше, то и дело стукаясь головой о деревянную стену и отчаянно шморгая носом.

Первый раз фургон остановился, когда солнце уже взошло, рядом с каким-то безымянным поворотом. Почтальон, выбравшийся из своей «куколки» и оказавшийся весьма бодрым старичком с козлиной бородкой, ловко схватил один из мешков с письмами, зажав в зубах самокрутку, и, косолапя, куда-то ушёл.

Ликон только-только уснувший, слипающимися глазами осмотрел округу, махнул рукой на это всё и пошёл обратно спать. Двое же других попутчиков на остановку отреагировали ровным счётом никак. Подивившись их выдержке, ведьма вышла и решила прогуляться.

Вокруг высились засыпанные снегом чащобы, на такие Агнесса за жизнь насмотрелась вдоволь, и эти ничем от прочих не отличались, разве что были чуть более запущенными, чем те, к которым она привыкла. Её внимание привлекла дорога. В отличие от заснеженных окрестностей она была абсолютно чистой, словно кто-то прошёлся по ней, методично растапливая снег. Приглядевшись, Агни обнаружила, что дорога щедро усыпана странным красноватым песочком.

Агнесса не знала, да и знать не могла, что сей алхимический продукт – детище гильдии алхимиков Марки и что держаться от него нужно как можно дальше. Хотя бы потому, что эта организация знаменита своей текучестью кадров, большая часть из которых выбывает либо на кладбище, либо в дурдом, а также феноменально низкими требованиями к кандидатам на рабочее место. Невинный на вид песочек разъедал не только снег, но и обувь, растительность, мелких и не очень животных, а также саму дорогу. Создатель сего реагента добавлял его в еду, чем обеспечил себе до конца жизни массу невиданных ранее ощущений: возможность разговаривать с животными, растениями и некоторыми элементами мебели. Ещё он открыл пару новых цветов радуги, которые, по словам первопроходца, на вкус были как драже.

Сама эта дорога, а точнее тракт, построен был в очень стародавние времена, когда люди ещё заморачивались вопросом путешествий на юг по суше. Долгое время тракт упорно приходил в упадок и лишь недавно, когда в крупном городе на севере – Марке, куда вёл один конец дороги, сменилась власть, её худо-бедно привели в порядок.

Заметив, что возвращается почтальон, Агни забралась обратно в фургон. Двое незнакомцев, потревоженные остановкой, как раз зашевелились, просыпаясь. Тот, что справа, оказался пухловатым старичком с лицом и голосом бывалого алкоголика. Он собирался отхлебнуть из небольшой фляжки, но его остановил, требовательно вытянув руку, второй попутчик. Этот был настоящий великан, ростом под два с половиной метра, очень худой и практически лысый, со множеством шрамов на лице. Хриплым басом, заодно разбудив только закрывшего глаза Ликона, он потребовал:

– Флягу!

– Это в-вода! – немного заплетающимся голосом ответил старик.

– Флягу! – тем же тоном повторил гигант.

– Богом клянусь! Вода! Святая! – упорствовал второй, но, посмотрев на его выражение лица, вздохнул и отдал, проводив фляжку глазами умирающего от жажды посреди пустыни.

Гигант лишь мимолётно понюхал её содержимое, скривился и, обращаясь к Агни, сказал:

– Открой дверь.

Ведьма пожала плечами и приоткрыла дверь, впустив внутрь холодный воздух. Под всхлип старика, фляга улетела прочь.

– Председатель Джониек ясно сказал: ни-ка-ко-го ал-ко-го-ля! – мрачно, по слогам произнёс гигант, сверля старика глазами.

– И чем мне питаться? Манной небесной?! – отворачиваясь от него, ответил старик.

Вместо ответа гигант достал из своего плаща закупоренный металлический сосуд, ловко открутил крышку, которая вдобавок оказалась простеньким стаканом, и, налив себе половину, выпил залпом, а затем предложил Агни. Та, несколько удивившись такой щедрости, кивнула.

Гигант с злорадной ухмылкой налил и ей. Прежде чем пить, ведьма осмотрела и понюхала напиток. Тот оказался очень густым и коричневого цвета, а вот запах показался ей знакомым. Аккуратно она отпила совсем чуть-чуть, пробуя на вкус. Чутьё не подвело: напиток оказался мощнейшим энергетиком, который сходу бил в голову. Агни на секунду показалось, что сейчас у неё из глаз полетят молнии, а сердце отправится в вольное, но короткое путешествие. Однако, спустя пару секунд это прошло, и она почувствовала, как по её телу разливается очень приятное тепло и спокойствие.

– Огонь-трава, кофейные зёрна, лимадис, – принялась перечислять ингредиенты, ведьма, – эльфийский цветок и ещё что…

– Корица для вкуса, – с уважением глядя на неё ответил гигант и представился. – Везави, – он перевёл глаза на Ликона, на лице которого читалось отчаянное желание попробовать напиток, и всё с той же ухмылкой предложил. – Будешь?

Юноша уверенно взял кружку, сделал один глоток, второй и сполз по скамье вниз, лишившись чувств. Агни со вздохом проверила, бьётся ли у Ликона сердце и, убедившись, что тот просто, наконец, добился чего хотел и уснул, не без труда усадила его обратно.

– Агнесса, – представилась ведьма и кивнула на своего друга, – а это Ликон.

– Гевент, – не поворачиваясь сказал старик и добавил, – самый трезвый первосвященник в мире.

Ведьма выразительно посмотрела в его сторону, сильно сомневаясь в правдивости сказанного.

– Он действительно первосвященник. В Марке, – пояснил Везави и, кинув на того красноречивый взгляд, добавил, – непьющий первосвященник.

– Я без алкоголя ни строчки Писания не помню! – вредно заявил Гевент.

– Ты его хоть читал?

– Нет, но алкоголь помогал мне импровизировать! – обиженно заявил первосвященник и повернулся к ведьме. – Однажды я обвенчал одного паренька с суккубом!

– И чем это закончилось? – так, как будто он знал ответ, спросил Везави.

– Не знаю! Давно уже не видел их вместе.

Гевент нехотя принял из рук Везави стакан с напитком и с отвращением выпил. Когда он оклемался, Агни спросила:

– А почему первосвященник путешествует в почтовом фургоне?

– Инкогнито, – ответил за него гигант.

– У первосвященника много врагов?

Везави криво усмехнулся.

– У первосвященника слишком много собутыльников.

Гевент смерил его взглядом, кислым настолько, что от него свернулось бы молоко, и постучался в перегородку, разделяющую старика с возницей:

– Скоро трактир?

– Километров тридцать ещё, – ответили снаружи.

Первосвященник, чертыхнувшись, забился поглубже в угол.

– А что забыла девочка со своим дружком в почтовом фургоне? – без всякого интереса спросил Везави.

– Едем повидать мир! – рефлекторно соврала Агнесса.

Гигант усмехнулся и, надвигая на себя плащ, задумчиво заметил:

– Путь к графу неблизкий, советую придумать что-нибудь поинтереснее.

***

Трактир, возле которого остановилась карета, носил радостно-идиотское название «Звонкие бубенцы» и представлял собой пару домиков разной степени разваленности, отмежевавшихся от окрестных лесов кривоватым частоколом.

Попутчики Агни, вяло переругиваясь, пошли перекусить. За ними, убедившись, что коней поменяют, отправился и почтальон. В карете остался лишь мирно дрыхнущий Ликон, которому в отсутствии конкурента досталась вся скамья целиком. Ведьма же застыла в нерешительности. Урчащий живот и промёрзшие ноги требовали еды и тепла, а упрямый разум не хотел попрошайничать. Выход из патовой ситуации нашёлся практически сразу.

Примерно в этот момент ей на глаза попался прихрамывающий конь, которого силком и руганью пытался вытянуть конюх. Хмыкнув и поудобнее перехватив сумку с лекарственными травами, ведьма направилась к нему.

Осмотр и беглое лечение местной живности заняли около получаса, после чего Агни под довольное ворчание трактирщика получила большущую тарелку рагу со здоровым разваренным куском мяса, кружку с чаем и пожелание заезжать почаще. Гевент с Везави расположились в самом углу, и, судя по лицу первосвященника, с алкоголем ему ничего не обломилось. Помимо этого, в трактире сидела ещё троица каких-то мужиков, по всей видимости, проезжих.

Поев, Агни почувствовала себя так хорошо, словно не спала всю ночь в неудобной позе. Ещё чуть посидев в тепле и попросив себе полбулки хлеба и воды для Ликона, который, проснувшись, точно захочет есть, она оправилась вслед за остальными на выход. Везави, убедившись, что с фургоном всё в порядке, усадил Гевента вовнутрь, а сам отправился на козлы. Агни, которую от хорошей еды потянуло в сон, отправилась в фургончик и сама не заметила, как уснула.

***

Разбудил её резкий толчок, вызванный остановкой. Гевент в своём углу непонимающе вертел головой, снаружи раздавалось конское ржание и какие-то крики. И только Ликон продолжал тихо сопеть, полностью отдавшись снам. Чувствуя неладное, Агнесса выскочила наружу.

Картина была всё той же: узкая полоска тракта и массивный, запущенный лес вокруг. Перед каретой стояла та самая троица, которую Агни видела в трактире, все с арбалетами в руках. Вперёд как раз вышел один из мужиков. Он громогласно, под смешки своих подельников объявил:

– Это таможенный досмотр, отдавайте ваши денежки и езжайте себе дальше!

Гевент, так же вылезший из фургона, поднял руки в миротворческом жесте и, как на молебне, провозгласил:

– Господа, давайте не будем столь требовательны друг к другу. Не златом единым…

– Ентить меня, ты шо, священник? – прервал его один из грабителей.

– Эээ, ну да, – пожимая плечами ответил Гевент.

– Тут вам не месса, святой отец, а ограбление! Гоните ваши денежки и езжайте себе с богом!

– А если нет? – раздался голос Везави с козел.

Гевент поник и тихо сказал:

– Ну вот, теперь он всех убьёт.

Агни непонимающе к нему повернулась, но первосвященник не той рукой перекрестил нападавших, вздохнул и уполз обратно в фургон. Раздался грохот – это Везави спрыгнул на землю. Неторопливо вышагивая, он направился к предводителю «таможенников». Тот вскинул арбалет и предупредил:

– Но-но, ещё шаг и выстрелю!

– Ну стреляй, – пожал плечами гигант и сделал шаг.

Звякнула тетива, Везави с нечеловеческой реакцией вскинул руку, словно ловил назойливую муху, и схватил летевший в него болт. Гигант пренебрежительно раздавил его рукой.

– Я засуну тебе этот арбалет туда, где никогда не светит солнце, – надвигаясь на главаря, сказал он и уточнил. – Широкой частью.

Остальные, увидев это, как по команде разбежались кто куда, оставив старшего отдуваться.

– Ты кто такой? – пятясь назад, с ужасом в голосе спросил тот.

– Убийца, – мрачно ответил гигант.

– Э, позвольте уточнить, убийца кого?

– Всех, хах, особенно тех, кто стоит на моём пути, – со смешком добавил Везави и откинул плащ, явив всем вокруг обильный арсенал средств достижения этой цели.

У главаря окончательно сдали нервы. С мольбой в голосе он обратился к Агни:

– Девушка, остановите его! Он же нас всех убьёт!

– Вы ж грабители, – пожала плечами ведьма, – чего вы ожидали?

– Обычно всё совсем не так! – упираясь спиной в дерево позади себя, ответил «таможенник». – Нам отдают деньги и все расходятся с миром! Я и стрелять-то не умею, с двух шагов в древо мажу!

– Профессиональный риск.

– Хе-хе, – рассмеялся Везами, – а ты остра на язык, девочка.

– Я ведьма, – поправила его Агни.

Гигант, наконец, прижал главаря к дереву. Тот, кажется, попытался изменить своё агрегатное состояние и просочиться сквозь него, но лишь испортил белый снег под собой.

– Всё отдам! Деньги, оружие, соучастников! Только пощадите! – едва ли не хныча закричал «таможенник».

Везави отобрал у него арбалет и мощными лапищами разломал на мелкие кусочки.

– Чтоб ни тебя, ни твоих таможенников я никогда больше не видел! Иначе, как говорит мой господин: «зависнете тут надолго», – он многозначительно обвёл рукой окрестные деревья.

Главарь затрясся, как лист на ветру, невнятно кивнул и, оставляя за собой инверсионный след, скрылся в лесу.

Из фургона высунулась голова первосвященника. Не открывая глаза, Гевент спросил:

– Всё? Ты уже… закончил? – он, нехотя, открыл один глаз и, осмотревшись, удивлённо воскликнул. – Ты… ты никого не убил?!

– Да. Весь день насмарку.

Везави выразительно сплюнул, возвращаясь на козлы. Почтальон, уже приготовивший кошель и взиравший на происходившее с лицом человека, который теперь видел всё, молча пожал плечами и собрался тронуться в путь. Агни, чуть поразмыслив, подсела к ним.

***

Очень быстро ведьма поняла, что это было ошибкой. Не просто так почтальон кутался в кучу одежды. В лицо ей бил холодный ветер, скамейка, на которой она сидела, промёрзла до состояния льда да ещё и постоянно неприятно тряслась, словно сейчас развалится.

Вдобавок в паре сантиметров, в тепле и относительном уюте о чём-то щебетал проснувшийся, наконец, Ликон, пытавшийся наладить контакт с Гевентом. Судя по всему, юноша понятия не имел, кто перед ним, а сам первосвященник не очень-то спешил об этом рассказывать, отчего происходивший диалог больше напоминал допрос.

Но отступать было некуда: гордость Агни твёрдо заняла позицию, что коль сели, то сидеть будем до упора, вопреки логике и здравому смыслу. Везави же сидел спокойно, ни единым мускулом не выражая даже гипотетическую возможность ощущения холода.

Радовало хоть, что теперь она могла видеть места, где проезжали. До этого Агнессе, сидевшей внутри, казалось, что вокруг только леса да поля. Оказалось, что это совсем не так. То тут, то там мелькали деревеньки, мелкие городки и другие следы присутствия человека. Да и сам тракт оказался весьма оживлённым местом с кучей народу, который спешил по своим делам.

Пропало какое-то ощущение избранности, мимолётно возникшее до этого. Окончательно это ощущение похоронил торговец, который, пока они стояли в заторе перед каким-то мостом, попытался втюхать ей духи.

Агни, до этого видевшая парфюмерию исключительно в качестве алкоголя у некоторых деревенских, растерялась: аромат ей определённо понравился. Торговец это заметил и усилил напор, не понимая, что у девушки банально нет денег. Он так крутился, так нахваливал и выпрыскивал в воздух свой продукт, что у всех в округе заслезились глаза. А его елейный, мягкий, вкрадчивый голос буквально буравил мозг.

Везави, сидевший рядом, определённо не был рад такому шуму. Наконец, он не выдержал и буквально швырнул в торговца золотой монетой. Тот не растерялся, ловко её подхватил и, так же грациозно вручив Агни заветный флакон, испарился, уйдя препарировать мозг кому-то ещё.

– Спасибо! – искренне поблагодарила Агнесса, пряча флакон в сумку.

Гигант смерил её раздражённым взглядом и почесал ухо, намекая, за что он только что заплатил. К его раздражению, после того, как они, наконец, миновали мост, буквально через несколько километров почтальон остановил их у очередного трактира.

Выглядел он куда лучше первого. Опрятные домики с покрытой черепицей крышей, красивая вывеска, гласившая, что заведение называется «Усталый путник».

– Всё, здесь ночуем, – объявил почтальон.

– Солнце ещё не село, – хмуро заметил Везави.

– Да, но когда мы доберёмся до следующего места, где можно снять койку, оно уже взойдёт!

– Я могу подменить, – заметил гигант.

– Лошади тоже устали, а здесь их нам никто даже не подумает менять, – устало ответил старик. – Если вы, господин, подмените и меня, и их – хоть сейчас в путь.

Более не пререкаясь, почтальон спустился и, разминаясь, ушёл куда-то. Везави проводил его раздражённым взглядом. Рыча, он спустился и с такой силой ударил в бок фургона, что тот закачался.

– Остановка! – рыкнул гигант.

Гевент заинтересованно выглянул и, радостно потирая ручки, вылез.

– Знаю это местечко! Здесь варят такой отменный сидр! – мечтательно сообщил он.

Везави, рыча, потащил его внутрь гостиницы. Следом из кареты показался Ликон, учтиво захвативший не только свои пожитки, но ещё и зачем-то сумку Гевента. Агни сообщила ему об этом, и, не дожидаясь, пока он найдёт её сумку, которую она ещё во время предыдущей остановки переложила в кучу почты, растерянно оглядываясь пошла внутрь гостиницы. Ведьма надеялась повторить тот же трюк, что в прошлый раз. К её глубокому разочарованию «Усталый путник» оказался вылизан практически идеально и в посторонней помощи явно не нуждался. Это была небольшая, уютная гостиница, где не задают лишних вопросов, а если и задают, то не требуют сложных ответов.

К тому моменту, как она зашла внутрь, Везави и Гевент, уже расплатившись, отправились в свой номер. Агни же растерянно подошла к стойке с гордой табличкой «ресепшон», за которой стоял скучающий парень на пару лет её старше.

– Вы потерялись, девушка? – сразу же спросил он.

– Не совсем, – ответила ведьма, собирая всю свою наглость в решительный кулак. – Может вам нужна какая-то помощь? Я ведьма!

– Ммм, – многозначительно потянул администратор и, глубоко вздохнув, вытараторил, – в долг на вексель не даём, облигации не обналичиваем, драгоценности, за исключением золотых слитков, не принимаем. Платить здесь и сейчас, никаких завтра-послезавтра, – он бросил на ведьму скептический взгляд и добавил, – натурой не берём.

Агни выслушала эту триаду и, подавив в себе желание совместить лицо нахала со столом, отошла чуть в сторону. Там как раз располагалось очень мягкое и удобное кресло. Устроившись поудобнее, ведьма принялась думать, что делать. Перспектива проводить ночь в холодном фургоне ей совершенно не улыбалась. Показался Ликон, но на вопрос о деньгах он лишь продемонстрировал пару медяков:

– Зима же, летом отец может и пришлёт чего, а пока… – скорбно разводя руками, сообщил юноша.

Родители Ликона были существами в деревне полумифическими, всегда существовавшими за скобками где-то во вселенной, но где конкретно, никто, и сам юноша, знать не знал. Даже Изельда, которая застала ещё их дедов и прадедов, не могла уверенно ответить, что же из себя представляли эти загадочные люди. Периодически то от отца, то от матери Ликону приходили небольшие суммы на поддержание штанов, но на этом их участие в воспитании сына заканчивалось.

Пока Агни размышляла, к стойке администратора, задорно хохоча, подошла женщина. Она была не молода и весьма в теле, её длинные чёрные волосы были заплетены во внушительную косу. Было в ней что-то неуловимо знакомое. Нет, Агнесса определённо раньше её не встречала, но в манере поведения, жестах, одежде женщины прослеживалось что-то родное. Затем незнакомка порылась в сумочке и извлекла оттуда какую-то склянку, и для Агни картина сложилась – это была ведьма.

Надеясь, что она не ошиблась, Агнесса подошла к ней и аккуратно кашлянула, привлекая внимание.

–…паломники начнут прибывать только завтра… – задорно продолжала чирикать незнакомка и тут заметила Агни. – А? Чего тебе, девочка?

– Я – Агнесса, ведьма, – представилась та.

Незнакомка несколько скептично её осмотрела, почесала голову и, кажется, собиралась потерять всякий интерес.

– Ученица Изельды, – понимая, что вот-вот и этот мостик оборвётся, сообщила Агни.

Теперь на неё посмотрели куда как внимательнее, в первую очередь на волосы. А затем незнакомка громко рассмеялась:

– Ха! Ну конечно! А я, дура, голову ломаю. Вроде всех наших по лицам помню, а тут ты! – она сгребла Агни в охапку и отвела её чуть в сторону, не переставая тараторить. – Если б ты про бабушку свою не сказала, так и разминулись бы! Я – Коленда. А ты Агнесса, значит?

Та, сражённая потоком слов наповал, слабо кивнула.

– Будем знакомы! Так какими судьбами ты тут?

Агни пересказала вкратце, куда держит путь. Когда она дошла до той части, где не могла снять комнату, Коленда пришла в неописуемую ярость и повернулась к администратору.

– Червяк подлючий! Чего девушке не помог? – закатывая рукава и надвигаясь на того, спросила ведьма.

– Так я ж не знал!

– Она сказала тебе, что ведьма, – приблизившись практически вплотную к стойке, Коленда застыла, – или ты решил сестрицу мою облапошить?

Она занесла над бедным юношей огромный кулачище.

– Дашь ей комнату…

– Две, – вклинилась Агнесса, сама поражаясь своей наглости.

– …две комнаты, накормишь, напоишь или завтра тебя мать родная не узнает! – опуская кулак на стойку так, что на той подпрыгнули даже те предметы, которые были прибиты, сказала ведьма.

– Понял-понял, – трясущимися руками доставая ключи, пролепетал администратор.

Выхватив их у него, Коленда вернулась к Агни.

– Эх ты, молодость! Кулаком их надо, когда слов не понимают!

Агнесса с сомнением посмотрела на свой кулак, от удара которого гиб не каждый комар, а затем на кулачище Коленды – им можно было ковать железо.

– Вот, держи ключи, – сказала ведьма и куда-то засобиралась, – а у меня ещё дел полно. Но ты заезжай ещё! И голову выше!

Помахав на прощание, женщина ещё раз кинула злобный взгляд на администратора и вышла. Агнесса самодовольно подкинула ключи в руке и, махнув Ликону, пошла искать отведённую комнату.

***

Обустроившись в маленькой, но приятной комнатушке, Агни, прихватив Ликона, спустилась вниз в поисках пропитания. Администратор, бросая злобные взгляды, указал на здание по соседству, процедив хмуро, что для гостей ужин бесплатный.

Ещё на подходе Агни почувствовала запах вкусной еды и, потирая руки в предвкушении, зашла внутрь. Ей вторил сидящий весь день на хлебе с водой Ликон, у которого только что слюни не потекли от запахов. Заведение оказалось битком набито народом – яблоку негде упасть. Наугад выбрав в меню большую тарелку чего-то горячего и мясистого, а также не менее горячую кружку чая, Агнесса отправилась в поисках места, где сесть.

Это оказалось не самой простой задачей. К счастью, в углу обнаружилась знакомая ей компания в лице первосвященника и гиганта, забившихся в самый дальний угол и огороженных от остальных посетителей не только широкой спиной Везави, но и фикусом. Не спрашивая разрешения, ведьма подсела к ним. Следом с лицом, словно его сейчас будут бить, подсел и Ликон.

Гевент с вожделением посмотрел на их кружки.

– Это чай, – сразу же пояснила Агни, вызвав у Гевента грустный вздох.

Ликон же совершил фатальную ошибку. С гордостью человека, которому вчера, наконец, начали продавать алкоголь, сообщил, что у него сидр. Первосвященник, кажется, не успел осознать, что ему сказали, как юноша неожиданно споткнулся, словно кто-то очень здоровенный не просто поставил ему подножку, но и хорошенько вмазал ему ногой. Еда, за исключением злополучной кружки, не пострадала.

– Советую в этот раз выбрать чай, – процедил Везави, когда Ликон, наконец, выбрался из-под стола. – Полы тут скользкие…

Первосвященник грустно вздохнул, провожая взглядом юношу, и продолжил уныло ковыряться в тарелке. Не выдержав, он жалобно спросил:

– Может, хоть в картишки?

Везави с сомнением на него посмотрел и, порывшись, положил на стол порядком потрёпанную колоду карт. Первосвященник, радостно потирая руки, быстро их перетасовал и раздал, не забыв и про застрявшего где-то Ликона. Глядя на то, как ловко и умело двигаются его руки, Агни спросила:

– Как вы стали первосвященником?

Везави глухо рассмеялся, похоже, отлично зная ответ. Гевент же покачал головой и нехотя сказал:

– Сильно проигрался в карты своему сержанту-инквизитору. А тот возьми и отправь меня сюда. Ну, а потом… партеечка там, партеечка тут, и вот на мне забавная шапка, неудобная ряса и жизнь, полная соблазнов.

Играл Гевент и вправду здорово, чем достаточно быстро развеял скепсис ведьмы по поводу этой истории. Везави тоже играл неплохо, но «по-солдатски»: часто ходил ва-банк, не думая о последствиях. Ликон среди них оказался крепким середнячком, которому просто везло. Агни же в этой компании явно была слабым звеном, поэтому, поиграв, а, точнее, проиграв часик, она, зевая, удалилась.

***

Утро встретило ведьму криками, шумом и неразберихой во дворе гостиницы. Это огромное множество постояльцев, словно по велению невидимого дирижёра, одновременно решили отправиться в путь, чем сами себе перекрыли выезд.

Когда Агни спустилась вниз посмотреть поближе, хаос только усилился. Чуть в стороне на это безучастно взирал Везави, покуривавший небольшую трубку. Вместо приветствия гигант выпустил в её сторону облачко противного дыма.

– Что-то случилось? – кривясь от запаха табака, спросила ведьма.

– Не знаю, – хмуро ответил Везави, – слухи – не моё дело.

Позади послышались шаги – то на свежий воздух вышел Гевент, судя по всему, в неплохом настроении. Рядом мрачно шагал Ликон, по его выражению лица можно было сказать, что вчерашние карты завершились для него не слишком хорошо.

– Боги подсказывают, что сегодня мне достанется капелька хорошего сидра, – жизнеутверждающе заявил первосвященник.

Везави смерил его хмурым взглядом, затушил трубку и ушёл в гостиницу. Довольно быстро, и пяти минут не прошло, он вернулся со старичком-почтальоном, таща того едва ли не силком.

– Отправляемся через полчаса, – сообщил гигант.

Агни с сомнением посмотрела на затор, а затем на него, не совсем понимая, как Везави собирается двигаться дальше через пробку. По пути ей на глаза попался один из застрявших экипажей со смутно знакомой символикой – солнце с глазом посередине. Проверяя свою догадку, Агнесса повнимательнее осмотрела Гевента.

Старик был одет в простенький плащ, достаточно надежно скрывавший под собой церковные одежды. Приглядевшись, она нашла, что искала – такой же значок.

– Так это же верующие! – воскликнула Агни, и в голове у неё зашевелились шестерёнки понимания происходящего.

Попросив на всякий случай никуда без неё не отправляться, она побежала в сторону затора. Ловко лавируя между каретами, телегами, экипажами и прочими видами конного транспорта, она продвигалась к источнику пробки. Та была не такой уж и большой, метров через триста от гостиницы нашёлся небольшой съезд в сторону. Пройдя чуть дальше, Агни обнаружила именно то, что предполагала – новёхонький, только что построенный храм. Именно к нему и тянулся народ.

Чтобы убедиться в правильности своих подозрений, Агнесса выловила достаточно опрятного мужичка и спросила, что происходит.

– Говорят, это, первосвященник Гевент здесь, лично на открытие приехал. Вот мы и торопимся места получше занять!

Выслушав это, ведьма вернулась к гостинице. Почтовый фургончик уже был готов, но вот затор ещё никуда не делся.

– И что нам делать? – спросил Гевент, когда Агни обрисовала ситуацию.

Везави извлёк из-под плаща небольшой металлический шар с выразительным фитилем сверху.

– Пара таких, огонь и паника расчистят путь, – с очень нехорошими нотками в голосе сообщил он.

– Эээ, должен быть другой выход, – с сомнением протянула Агни, – они же здесь из-за вас, Гевент. Это ваша паства!

– Моя паста? – непонимающе вытаращился на неё первосвященник.

– Паства, верующие! – взмахнув руками, попыталась объяснить ведьма.

– А-а-а, верующие! – с пониманием сказал Гевент и решительно отсёк. – Предпочитаю с ними не связываться! Глупые, необразованные люди…

– Может быть, – не желая встревать в дискуссию на эту тему, сказала Агни, – тем не менее, одна идейка у меня есть!

– И что ты предлагаешь? – спросил Везави.

– Дать им то, что они хотят! Они здесь из-за первосвященника, если хотят его увидеть – пускай пропустят нас. А там небольшая проповедь, и мы можем двигаться.

– Не будет проповеди! – решительно заявил Гевент, хитро ухмыляясь. – Нет сидра – нет связи со всевышним!

Гигант задумчиво подкинул в руке гранату, затем с ненавистью посмотрел на своего спутника. Граната отправилась обратно под плащ.

– Ладно, – скрипя зубами, сдался Везави, – одна бутылка, не больше.

***

Когда народ узнал, что первосвященник застрял на почтовом фургоне в самом конце пробки, их едва ли не на руках дотащили до новенького храма. Там Гевент, спрятав для приличия в одежде полупустую бутылку, с уже изрядно покрасневшим носом прямо с козел принялся проповедовать.

Это была длинная, скучная речь не пойми про что. Агни, которая пыталась вслушиваться, быстро поняла, что первосвященник очень умело, что называется, «ездит по ушам». Закончил он ярким пассажем:

– Братья и сёстры! И да возрадуются ваши сердца в этот день, да пропадёт с этого света величайшее зло – заторы на дорогах! Во имя Всеотца, посланников его и свободных дорог, аминь!

Закончив проповедь, Гевент, чрезвычайно довольный собой, спрятался в фургоне. Худо-бедно, проталкиваясь сквозь восторженные толпы, они продолжили путь.

Фургон значительно ускорился, стремясь наверстать упущенное время. Агнесса, сидя впереди, болтала с почтальоном о всяком. Везави молчал, похоже, израсходовав свой дневной лимит слов. Ликона опять сморило, и он беззаботно дрых в полупустом фургоне. Гевент оттуда же загадочно побулькивал, периодически начиная напевать какие-то странные, совсем не священные песни.

По мере их продвижения на юг становилось всё теплее. Температура, до этого державшаяся на уровне минус пяти, уверенно перебралась на другую часть градусника. Местность тоже менялась: на смену лесам пришли бескрайние степи без единого следа присутствия людей. Единственные, кого они встречали – такие же путники, держащие путь на юг.

– Заброшены эти места давным давно. Тут раньше с погодой чёрт знает что творилось. Да и сейчас не лучше, – почтальон выразительно плюнул. – Хотя в последнее время оживают здешние городки.

Везави неожиданно поднялся и принялся что-то рассматривать в небе. Агни тоже различила небольшую точку, которая двигалась параллельно.

– Что это? – спросила она у гиганта.

– Дракон, – хмуро ответил Везави и, больше ничего не говоря, прямо на ходу перебрался в фургон, бросив напоследок почтальону, – никаких остановок до самого города!

Ведьма проводила его задумчивым взглядом и осталась впереди. Дракона она больше не видела, похоже он перемещался куда быстрее них. Когда фургон перевалился через очередной холм, Агнесса увидела вдали заснеженные шпили гор.

– О, ещё часов двенадцать, и мы на месте! – крикнул почтальон, смотря в ту же сторону.

Агни его энтузиазма не разделяла, оставаясь настороже, вплоть до того момента, как уже глубокой ночью, под начавшийся дождь они не въехали в какой-то город. Агнесса едва успела различить освещённую тусклым фонарём табличку, гласившую: «Юргенград – город сча…».

Глава 4 – Некромант

В Юргенград Агни с попутчиками въезжала ночью под проливным дождём и грозой. Городок этот, мрачный, кривоватый и плохо пахнущий, Агнессе не понравился сразу, хотя бы потому что стоило почтовой карете остановиться, а ведьме попытаться спуститься на землю, как она сразу провалилась по колено в мутную жижу.

«Только бы тут была лавка молочника, и кто-то просто вылил ведро сметаны», ― радуясь, что в темноте невозможно было разглядеть содержимое лужи, думала ведьма.

Ликон, руководствуясь её опытом, решил спускаться, выбрав для приземления другое место, и ушёл под воду сразу по пояс. Выбравшееся чудовище напоминало порочный плод любви сатира и водяного, с шерстистой облепленной грязью нижней половиной и мокрой насквозь верхней.

– Дальше не проедем ― река разлилась, город затопило! ― отплёвывая промокший окурок, сквозь ливень крикнул почтальон, который уже успел сбегать вперёд и вернуться.

Где-то с козел послышалась ругань Везави, который в сердцах поливал нелестными эпитетами погоду и местные дороги. Вверху, среди туч, на секунду подсвеченная вспышкой молнии, пронеслась огромная тень. Спустя пару мгновений оттуда же донёсся противный, низкий рёв.

– Похоже, ик, стоит поискать трактир на ночь, ― высовывая голову наружу, сообщил Гевент.

Он хотел ещё что-то сказать, но с «той» стороны пролива показался огонёк фонаря и какая-то фигура. Незнакомец крикнул:

– Эй, там, вы к графу?

– Да! ― крикнул Везави.

– Вы должны были прибыть ещё до заката! Дайте пару минут, я придумаю, как вас переправить.

На той стороне началась бурная деятельность ― к реке что-то тащили и некоторое время спускали на воду. Минут через десять к ним подплыла небольшая лодочка с четвёркой мрачных гребцов, так отчаянно качавшаяся на волнах, что Агнессе показалось вполне разумной альтернативой попытаться переплыть реку самостоятельно ― так хотя бы ты не рисковал получить по голове веслом или частью лодки.

– Давайте живее! ― крикнули гребцы.

– Я в это не полезу! ― сразу отмахнулся почтальон. ― Мне жизнь дорога, лучше пережду!

Везави только пожал плечами и принялся перекидывать на борт лодки их с первосвященником вещи.

– Наверное, я тоже предпочту остаться с этой стороны, ― нерешительно заметил Гевент, задумчиво наблюдая за тем, как в буйствующей реке проплывает корова. ― Не люблю воду, да и не сезон…

– Ты точно не утонешь, ― только и ответил Везави и, взяв его едва ли не в охапку, направился к лодке; не оглядываясь, он спросил у Агни и Ликона, ― вы с нами?

Ликон, будучи достаточно благоразумным молодым человеком, вдобавок не умеющим плавать, дай ему кто-то выбор, скорее всего, отказался бы. К сожалению, ему как раз право выбирать никто давать и не думал. Агнесса же, которой абсолютно не улыбалась перспектива искать в такую погоду ночлег, не имея с собой ни гроша, легкомысленно согласилась. Кое-как, не то допрыгав, не то доплыв, она забралась в лодку. Следом косолапил нагруженный не только своими вещами, но ещё и сумкой Агни Ликон с видом идущего на смерть героя.

Стоило им сесть, как четверо гребцов разом взялись за вёсла и двинулись на противоположный берег. Лодку бросало из стороны в сторону, крутило и вертело, несколько раз поток воды накрывал их с головой. Мимо проносился различный мусор, домашняя утварь, животные. Они наблюдали, как с лихим видом мелькнул по воде самодельный плот, которым правил старикан в кроличьей шапке, тулупе, ватных штанах и валенках. То и дело он ловко вытаскивал из воды зайца и, приговаривая: «ух, ну и супец у меня будет!», дубасил того веслом. Судя по битком набитым корзинам, суп действительно грозил выйти на славу.

Ликон, сидящий возле другого борта, старика не видел – его взор был сосредоточен на другом объекте. Объект, а, точнее, субъект представлял из себя обнажённую по пояс красавицу с весьма завидной формой рыбьего хвоста, роскошными зеленоватыми волосами и загадочной улыбкой, за которой скрывалось множество маленьких, очень острых зубов. Русалка помахала юноше белоснежной ручкой и подплыла ближе, желая что-то сказать. На её несчастье один из гребцов попытался поправить съехавшее весло, сильно его крутанул и заехал тыльной частью прямо по голове полудевушке. Удивлённо булькнув, она ушла под воду, и поток снес русалку в сторону, где, приговаривая что-то про уху, её подцепил за хвост старик, решивший, что зайцев ему уже хватит.

Агни посмотрела на это и, не желая стать частью пищевой цепочки, вцепилась в борт с такой силой, что если бы лодка развалилась, то она бы так и утонула с этим куском древесины в руках. Взгляд ведьмы был устремлён куда-то в недавнее прошлое, в тот момент, когда девушка подумала, что искать в какой-то там дождь ночлег – плохая идея.

Где-то в этот момент так же внезапно, как и началась, переправа закончилась. Везави как ни в чём не бывало принялся выгружать вещи, попутно прихватив и священника, который смотрел куда-то в космос и непрерывно икал. Гребцы помогли выбраться из лодки остальным, а следом, ловко её подхватив, затащили на берег и куда-то поволокли, вяло переругиваясь.

– Приветствую вас в Юргенграде! ― хриплым шелестящим голосом поздоровался незнакомец, который, несмотря на ненастье, терпеливо ждал их на том же месте.

Вспышка молнии подсветила его, и хоть он был плотно завёрнут в плащ, стало отчётливо видно, что это не человек, точнее, уже не человек. Впрочем, для мертвеца он выглядел весьма пристойно и даже по-своему аккуратно, без лишних элементов вроде свисающей кожи или вывалившихся глаз. Такой аккуратный, гигиенически чистенький скелет.

Из присутствовавших все отреагировали на необычный жизненный статус незнакомца по-разному: Агни после пережитого было уже всё равно, Ликон с неподдельным интересом вытаращился, Гевент лишь покачал головой, а вот Везави молниеносно достал пистолет и направил его на мертвеца.

– Ты ещё кто такой? ― грозно спросил он.

– Меня зовут Зоуррем, я камердинер графа, ― спокойно ответил покойник, с интересом разглядывая направленное на него дуло. ― Думаете, порох не отсырел?

Послышался щелчок курка, но выстрела не последовало, вместо него раздалась лишь ругань.

– Сейчас подадут транспорт, и можем отправляться, ― продолжил мертвец. ― Граф живёт за городом, в небольшом замке. Тут недалеко. Вас, кстати, насколько я помню, должно быть двое или что-то поменялось?

Агни, чуть порывшись в сырой одежде, извлекла насквозь промокшее письмо и вручила его Зоуррему.

– Я ведьма. Граф искал целителя…

Мертвец не без интереса посмотрел на письмо, пожал плечами и сказал:

– Да, было такое.

***

– Господина первосвященника с его, – Зоуррем бросил внимательный взгляд на Везави, – кхм, охраной примут незамедлительно. Затем остальных.

Это было первой же его фразой, когда они въехали в высокий готический замок за городом. К тому времени темень стояла хоть глаз выколи. Дождь же и не думал заканчиваться, явно намереваясь затопить всю округу.

Мертвец подал руку Агнессе, помогая вылезти из небольшой кареты, в которую загнали гостей после переправы, а затем вежливо, но настойчиво повёл внутрь. Очутившись в тепле и сухости, ведьма первым делом принялась растирать замёрзшие руки и вообще приводить себя в порядок. Зеркал нигде видно не было, но Агни и без них подозревала, что видок у неё после трёх дней пути и недавнего «купания» весьма так себе.

Хуже неё из всех визитёров выглядел только Ликон, но тот имел возможность благоразумно отказаться от представления графу под предлогом разгрузки вещей, чем и воспользовался.

Её провожатый терпеливо ждал чуть впереди. Здесь, при свете ведьме удалось рассмотреть Зоуррема чуть получше. Она немного ошиблась, приняв его за полноценный скелет. Кожа оставалась, в том числе и на голове, сухая, белесого цвета и местами сильно потрескавшаяся. Правда, чтобы это разглядеть, нужно было постараться. Что странно, учитывая его жизненное состояние, одет мертвец был по последнему писку моды.

– Полагаю, о таких особенностях вас не проинформировали? – ничуть не смущаясь того, что его так разглядывают, спросил Зоуррем.

Агни хотела было ответить, но замерла, вспоминая, что есть целая куча различной нежити, с которой разговаривать себе дороже. Мертвец понимающе закивал:

– Разумная предосторожность, но меня бояться нет смысла – я в этом мире добровольно и никакой угрозы ни вам, ни другим живым не несу. До тех пор, пока вы не портите мои деревья.

Он изобразил нечто вроде улыбки, что, с учётом весьма плачевного состояния зубов и потрескавшихся щёк, выглядело жутковато.

Ещё чуть отряхнувшись, ведьма двинулась в путь. Замок был не так мрачен, как она ожидала, увидев одного из его обитателей. Перед глазами пронеслись несколько коридоров, уставленные старинными доспехами, картинами, тумбочками и иными вещами, которые непременно ставят там не то для того, чтобы постоянно спотыкаться, не то для того, чтобы постепенно приближать всю эту рухлядь к выходу и, соответственно, к выкидыванию на помойку. Пару раз в коридорах виднелась и другая обслуга, не более живая, чем Зоуррем.

Камердинер привёл Агни в достаточно просторный зал, единственным предметом в котором, если не считать светильников, было небольшое кресло-трон. На нём восседал мужчина. Был он не молод, но и не стар, лет под пятьдесят. Время коснулось его как-то очень странно, оставив в глазах и на лице какую-то бесконечную тоску, но не затронув ни идеальные чёрные волосы, ни кожу. Хозяин замка был мрачен, чем всячески старался подчеркнуть своей одеждой тёмных тонов. С каменным лицом он осмотрел прибывших, особенное внимание уделив Гевенту, и лишь затем жестом позволил Зоуррему себя представить.

– Граф Танет Лопильский, правитель Юргенграда и окрестных земель.

Наступила заминка, прервавшаяся лишь тогда, когда Везави пихнул в бок Гевента.

– Здравствуй, братец! ― натянуто и абсолютно не к месту сказал первосвященник.

– Ты стоишь в метре от меня, и я даже отсюда слышу, как от тебя разит спиртным, ― недовольно ответил граф. ― Один прислал крылатую мерзость, видимо, рассчитывая меня запугать. У правителя же Марки, наверное, не нашлось трезвого посла, и поэтому он отправил это посмешище, и, к сожалению, моего брата, ручного убийцу и… ― он бросил мимолётный взгляд на Агни, ― ты вообще кто? Мальчик, девочка?

– Я ведьма, ― коротко ответила та и, весьма недовольная таким приёмом, язвительно добавила, ― и это вы меня пригласили. Если не нравлюсь, могу… хм, отплыть обратно.

– Если позволите, господин, она от Изельды… ― полушёпотом вставил замечание Зоуррем.

Теперь Агнессе уделили куда больше внимания, пристально её осмотрев.

– Этих двоих, ― Танет кивнул на Гевента и Везави, ― в компанию к дракону ― в конюшню, нечего тратить на всякую шваль хорошие комнаты. Может, там они поубивают друг друга, и мне не придётся тратить на них время. Зоуррем, займись, затем жду тебя в башне. А вы, госпожа ведьма, пройдёмте со мной.

Агни аж поперхнулась от такого перепада. Не каждый день меньше чем за минуту проходишь путь от «эй, как там тебя» до «госпожи». Граф же, даже не смотря в сторону брата и Везави, встал и, жестом пригласив ведьму за собой, куда-то пошёл.

Снова потянулись коридоры, для разнообразия чуть разбавленные лестницами ― судя по всему они поднимались на башню. У двери, зачем-то выкрашенной в синий цвет, Танет остановился и холодным голосом сообщил:

– Здесь было много разных врачей, целителей, знахарей, астрологов и просто наглых шарлатанов. Кости некоторых, самых одиозных, до сих пор видны в светлое время суток во рве.

– В таком случае, вы зря меня пригласили, ― ответила Агни. ― Я – ведьма, и вряд ли сделаю больше, чем врачи из Перекрёстка.

Дверь словно вела в иной мир, настолько комната за ней отличилась от всего остального замка. Буйство красок во всём и везде: от стен, разрисованных какими-то пейзажами, полов и потолков до мебели. Множество свечей и светильников, создававших впечатление, что сейчас полдень, и такое разнообразие плюшевых игрушек, какое не в каждом детском магазине встретишь.

Пока Агни, зачарованная убранством, стояла в дверях, Танет подошёл к большой кровати, находившейся в центре комнаты. Графа словно подменили: его лицо расплылось в очень тёплой и приятной улыбке, а глаза беззвучно пели. Тихо, с огромной любовью в голосе он обратился к кому-то на кровати:

– Дорогая, я привёл девушку, это… ведьма, она может помочь.

Ему что-то ответили, но Агнесса не услышала. Осторожно, так, чтобы не задеть игрушки, она подошла ближе к кровати. Рядом на тумбе ведьма заметила портрет, изображавший девушку необычайной красоты: золотоволосую, голубоглазую, с выражением чего-то ангельски внеземного на лице; как всё в комнате, она светилась каким-то внутренним теплом и добротой. Но чем ближе Агни подходила к кровати, тем сильнее билось сердце, разрываясь от отчаяния.

Золотые волосы стали белыми, как мел, глаза потускнели и помутнели. Кожа же, до этого пышущая жизнью, стала серой, как туман, и почти прозрачной. Девушка приподняла руку, будто принадлежавшую мертвецу, и очень-очень тихо, с искоркой веселья сказала:

– Приветики, я Рей.

– А я Агни, – говоря ей в тон, представилась ведьма.

Рядом стоял розовый пуфик, и Агнесса хотела на него сесть, но стоило попробовать это сделать, как оттуда раздалось какое-то ворчание. Ведьма нервозно подхватилась, ожидая чего угодно. Источником звука оказался всего-навсего розовый лопоухий не то медведь, не то слон.

– Это Ганди, – прошептала Рей.

– Привет, Ганди, – отодвигая медведослона в сторону, сказала Агни.

Нехотя, она вернулась к осмотру девушки. Много разных умирающих видела ведьма и молодых, и старых, и здоровых, и смертельно больных. Очень часто она провожала на «другую» сторону людей, которым бы ещё жить и жить. Но то, что Агни видела перед собой сейчас не вписывалось ни в какие рамки.

Девушку словно выжгли изнутри, оставив только пустую оболочку. Не было ран, гнойников, пролежней и прочих свидетельств длительных заболеваний. Рей внешне была в полном порядке за исключением того, что выглядела, как очень больная мумия. Она улыбалась, пыталась двигаться, в её голубых глазах плескалось солнце, но при этом жизни в ней оставалось едва ли больше капли. Ведьма не знала ни одной болезни, которая сотворила бы такое с человеком. Да и не каждое проклятие было на такое способно.

– У вас есть враги? – спросила Агни.

– Нет, – ответил за свою жену Танет. – Ни врагов, ни завистников, не было такого на этой земле, кто желал бы ей зла.

Это было сказано со странной пугающей уверенностью. Агни, пометив в уме расспросить потом, извлекла из своей сумки камень исцеления. Очень осторожно она вложила его в руку Рей. Ладонь той оказалась холодной и практически невесомой, словно сделанная из бумаги. Артефакт слабо засветился, отдавая свои силы. Жена графа прикрыла глаза и расплылась в улыбке, словно очутилась на солнце.

– Как приятно, – сказала она. – Дорогой, помнишь тот летний пляж, бере…

Она оборвалась на полуслове, заснув. Агни обменялась взглядами с графом, и вместе, как можно тише, они пошли на выход. На лице Танета бушевала целая буря эмоций. Похоже, никто до ведьмы не смог добиться и такого результата.

– Что вы сделали?

– Это артефакт, – ответила Агнесса. – Он даст мне время подумать.

Граф понимающе закивал и, вытерев слезинку, решительно сказал:

– В моих владениях вы отныне желанная гостья. Если вам что-то нужно, что угодно – говорите.

Агни, чуть подумав, сказала:

– Пока мне нужна кровать, ужин и пара часов хорошего крепкого сна, ― ответила ведьма. ― Поиски начну с рассветом.

– Зоуррем окажет вам любую посильную помощь. Он знает окрестные земли как никто другой, ― граф слегка прихлопнул в ладоши, и камердинер возник рядом. ― Удачи.

Откланявшись, граф быстро ушёл. Зоуррем, подождав, пока он удалится на значительное расстояние, тихо сказал:

– Давно не видел графа таким… ― мертвец задумался, ― живым.

– Он переоценивает мои возможности, ― качая головой, ответила Агни.

– Надеюсь, нет. Ваша комната здесь, чуть дальше по коридору.

Пройдя вперёд, камердинер открыл дверь, приглашая внутрь. За ней оказалась небольшая комнатушка, где из мебели была кровать, небольшой столик да кривоногая тумбочка. А ещё, что странно, Ликон, который как раз разбирал свои пожитки. Агни, про него совершенно забывшая, бросила на мертвеца вопросительный взгляд.

– Я что-то не так понял? – смутился Зоуррем.

Агнесса хотела было рассказать, что именно не так, но затем на неё без предупреждения навалилась усталость, и всякое желание спорить мгновенно улетучилось.

– Завтра разберёмся, сейчас мне нужен отдых и еда, – сказала она.

– Ужин… ― мертвец осёкся, ― или очень ранний завтрак принесут в течение получаса. Не беспокойтесь, наша повариха хоть и мертва уже третий десяток лет, но зато стаж у неё ого-го!

Ведьма не проявила к его шутке интереса, показывая, что хотела бы остаться одна, ну, или, правильнее сказать, одна с растерянным Ликоном. Зоуррем поклонился и быстро ушёл. Как только за ним закрылась дверь, Агни плюхнулась на небольшой стул и громко выдохнула.

В голове у неё творился кавардак. Агни с трудом представляла, что ей делать дальше. Обычно у неё была «подушка безопасности» в лице Изельды, которая, ворча и кидая косые взгляды, помогала. Но теперь она одна, за тридевять земель от старой, опытной ведьмы. В голову Агни проникла очень тревожная мысль: всё это неспроста. Изельда вообще редко что-то делала просто так. В лице Агнессы она готовила свою преемницу, постепенно передавая ей знания. И если в детстве это были какие-то основы, вроде умения готовить или ухаживать за больными, то теперь обучение перешло на качественно другой уровень.

Старая ведьма, несомненно, точно знала, когда умрёт, и, судя по отдельным намёкам, проскакивающим то тут, то там, час этот неумолимо приближался. Выходит, вся эта поездка, не что иное, как испытание. Агни даже увидела недвусмысленную аналогию: ведь её просто выпихнули из дома, полностью вырвав из привычной обстановки. На секунду девушке показалось, что она видит бабушку, которая сидит в своём кресле, укрытая пледом, курит трубку и ехидно усмехается.

– Ты в порядке? – подал голос Ликон.

– Нет, – честно ответила Агни. – Мне нужно поесть, поспать и… – она устало посмотрела на жизнерадостного, полного сил и уверенности в себе юношу, – выйди, пожалуйста.

– Что? Почему? Куда? – не понял тот.

– Мне нужно переодеться, – кратко сообщила ведьма.

Ликон с покрасневшими ушами уже собирался выйти, но в этот момент Агни вспомнила ещё кое-что. Остановив его, она кивнула на единственную кровать и сказала:

– Мысленно проведи посередине границу и запомни хорошенько. Если хоть одна из твоих частей, не важно какая, окажется на моей половине – в следующий раз спать будешь на полу.

Не то чтобы Агнесса была яростной пуританкой. Благодаря своей «работе» она как раз весьма хорошо представляла, в результате чего на свет появляются дети. Пожалуй, даже слишком, настолько, что вопрос завести себе маленького человека возникал разве что в кошмарах.

***

Спалось Агнессе плохо. До сих пор она считала себя весьма непритязательной в плане выбора кровати: ей приходилось спать на стоге сена, на полу и даже на холодной земле, используя вместо подушки корень, но ночлег в замке графа Танета, несмотря на достаточно удобную кровать, был наихудшим из всех. Стоило Агнессе закрыть глаза, как ей казалось, что она тонет в каком-то противном тёмном болоте.

Так, урывками, по часу-другому ведьма кое-как долежала до рассвета, затем сон словно отрубило. Сдавшись и открыв глаза, она не без удивления обнаружила возле окна Ликона, который в первых лучах зари силился что-то прочитать. Круги под глазами юноши лучше любых слов говорили о том, насколько он выспался.

Почувствовав, что на него смотрят, Ликон оторвал взгляд от книги и, немного поморгав покрасневшими от недосыпа глазами, тихенько извинился:

– Прости, если разбудил.

Агни покачала головой и, рукой обведя комнату, сказала:

– Что-то не так с этим местом, оно либо проклято, либо…

Второе «либо» произносить вслух ей не очень хотелось. Будучи гостьей графа, бездоказательно обвинять его в чём бы то ни было, как минимум, не вежливо. Вполне очевидно, что, учитывая наклонности Танета к некромантии, это не могло не сказаться на всём, что его окружало.

Любая тёмная магия черпала свою силу из природы вокруг, извращая и изменяя её. Магия смерти, она же некромантия, была наилучшим примером такого взаимодействия – извращение самой жизни её главной концепции – всеобщей, неотвратимой энтропии. Если граф играл с этими силами, а он безусловно с ними взаимодействовал, это попросту не могло не сказаться на окружении. Вопрос заключался в том, была ли болезнь Рей следствием этого или просто совпадением.

Предварительно выгнав Ликона искать пропитание, ведьма кое-как привела одежду в порядок, которая ссохлась после вчерашних приключений, и подумать не успела о том, где запропастился её компаньон, как тот вернулся, заодно зачем-то приведя с собой Зоуррема. Вид услужливого живого мертвеца мгновенно отбил у Агни даже намёки на аппетит, поэтому она, перебившись одной несчастной пампушкой, отправилась проверять состояние Рей.

Важно было понять, улучшил ли её состояние артефакт, и если да, то насколько этого хватит. Камердинер услужливо открыл дверь в её комнату, но внутрь заходить отказался наотрез, нехотя пояснив:

– Госпожа, ммм, негативно влияет на нежить. Мне не стоит туда заходить.

В комнате произошли некоторые изменения: появилась ваза со свежими цветами, рядом с которой сидела очередная плюшевая игрушка. Сама Рей выглядела слегка лучше, нежели накануне, но продолжала спать. Это на самом деле было даже хорошо ― сон экономил силы. Аккуратно, так, чтобы не разбудить, Агни проверила камень в её руке. Тот здорово уменьшился в размерах и вскоре должен был превратиться в совсем крохотную песчинку, а затем и вовсе исчезнуть.

– Живые слуги есть в замке? ― аккуратно прикрывая за собой дверь, спросила ведьма.

– Нет, ― ответил Зоуррем, ― граф нелюдим, а его искусство не пользуется хорошей репутацией у живых.

«Конечно не пользуется, любой тут заночевавший ещё неделю нормально спать не будет», – подумала Агни, но вслух что-либо говорить не стала.

Тем не менее в этом нужно было убедиться. К счастью, кроме них с Ликоном в замке были ещё два вполне живых человека, ночевавших в конюшне. Всё же лучше, чем ничего. Зоуррем, не задавая лишних вопросов, повёл её к Гевенту и Везави. По пути ведьма решила его расспросить:

– Давно графиня болеет?

– Хм, – задумался мертвец, – что-то около десяти лет. Я служу графу чуть больше года, поэтому не слишком много знаю о том, что было до того, как они перебрались сюда.

– Перебрались сюда? ― уточнила Агни.

– Да, насколько мне известно, ранее они жили в поместье к северу отсюда…

Мертвец ещё что-то говорил, но ведьма уже переключилась на внутренний монолог. Если Рей уже приехала в этот замок болея, то теорию о том, что проблема могла заключаться в нём, можно было считать несостоятельной. Значит, либо граф, либо какое-то проклятье.

От размышлений Агни отвлёк странный донельзя субъект, шедший по внутреннему двору. Внешне он был похож на человека. Именно что «похож», словно кто-то наскоро слепил его, основываясь на своих представлениях о том, как должен выглядеть типичный хомосапиенс.

Субъект прихрамывал, мерзко скалился, при ходьбе посвистывал, а одет и вовсе был в какой-то мешок из-под картошки, к которому зачем-то прилепили лампасы. Он прошёл мимо камердинера и ведьмы, одарив последнюю взглядом мелких, глубоко посаженых глаз. От Агни не укрылось, что они-то как раз были совсем не человечьи, а змеиные, красные, с тонким вертикальным зрачком.

«Дракон!» ― догадалась Агнесса.

***

Ей вспомнилось, как описывала этих созданий бабушка Изельда. Дело было зимой, в один из скучных вечеров. Маленькая Агни притащила сказку про рыцаря Войтона, который обхитрил жадного дракона.

– Обёртка хороша, а от правды далеко, ― выслушав историю, сказала тогда Изельда. ― Дракон сжёг бы его на месте, и был бы таков. Эти змеюки ничего другого не умеют и кроме зла знать ничего не знают.

– Почему? ― удивлённо спросила Агни.

– Драконы ― первенцы богов, а первый блин всегда идёт комом. Большая их часть ― звери. Те ж немногие, у кого есть разум, живут в пещерах да спят на золоте, украденном у других, ― бабушка выпустила облако пахучего дыма и продолжила, ― куда ни плюнь: эльфские дворцы, дворфские шахты, стойбища орков, о людях промолчу, и только эти как жили дикарями, так и живут. Как сидели в своих норах, так и сидят, – Изельда выразительно сплюнула, – а как вылезают – так противными им людьми оборачиваются или эльфами. Только глаза не спрячешь ни за каким мороком, а в них высокомерие и отвращение!

***

Тогда смысл этих слов ускользнул от Агни, но теперь, много лет спустя, глядя на настоящего дракона, стал понятен.

– Мерзкая тварь, ― словно угадывая её мысли, заметил Зоуррем. ― Напыщенный такой, презрительный, высокомерный, а зовёт себя, ― послушался лёгкий, словно шелест бумаги на ветку, смешок, ― Рватьпорватьубивец!

Агни скептически посмотрела на камердинера, не сильно веря, что кто-то мог носить такое имя.

– Они сами выбирают себе имена, ― пояснил мертвец, ― кто во что горазд, хе-хе.

– Что ему нужно от графа? ― поинтересовалась ведьма.

– То же, что и вашим попутчикам: союз. Близится война, ну, знаете, очередная битва света и тьмы, добра и зла, влажной тряпки с пылью и всё такое.

– Разве граф уже не… определился со стороной? ― намекая на род занятий Танета, спросила Агни.

Зоуррем странно на неё посмотрел и коротко ответил:

– Ещё нет.

***

В конюшне было холодно, плохо пахло, а с появлением Агнессы ещё и оживились кони, принявшиеся шуметь. Гевент и Везави обнаружились в самом дальнем углу, в одном из пустующих стойбищ.

Выглядели они неважно, особенно первосвященник, который был весь в соломе, от чего особенно сильно напоминал страдающее похмельем чучело.

– Как спалось? ― всеми силами стараясь показать, что это не издёвка, спросила Агни.

– Ты когда-нибудь спала в одной конюшне с драконом? ― вместо ответа хрипло поинтересовался Везави.

– Нет.

– И я нет, ― выразительно ответил он и сделал большой глоток из своей фляжки.

– А вы? ― обращаясь к первосвященнику, поинтересовалась Агнесса.

– Э-э-э мгх, хггг, ― невнятно пробормотал Гевент.

– Сидр скисшим оказался, ― практически не скрывая издёвки, ответил за него Везави, – кажется, Всевышний не оценил потуги своего пьяного слуги читать молитвы.

Первосвященник выразительно икнул и бросил в сторону своего компаньона язвительный взгляд. Агни, глядя на Гевента, стало его даже немного жаль, настолько плохо он выглядел.

– Когда вы успели так рассориться со своим младшим братом? – спросила она у него.

– Младшим, кхм, кхе-кхе, братом? – кашляя и не понимая о чём речь, переспросил Гевент.

– Ну, с графом…

– Он, кхе, старше меня на двадцать пять лет.

Агнесса удивлённо вытаращилась на старика перед собой. Безусловно, образ жизни сказался на облике первосвященника, и тот в свои крепкие шестьдесят выглядел просто ужасно, особенно после ночи в конюшне, но представить, что граф Танет, которому на вид было не больше сорока-пятидесяти, был старше этой развалины на четверть века?

«Здесь что-то неладно!» – подумала Агни и быстро выскочила из конюшни. Зоуррем был всё ещё здесь и, на что-то жалуясь, разглядывал какую-то кадку из-под цветов.

– Опять погибли, да что же это такое! – едва ли не пиная от обиды кадку, вскрикнул он.

Заметив, что за ним наблюдают, мертвец вздрогнул, быстренько оправился и вернулся в своё обычное нейтрально-спокойное состояние.

– Узнали, что хотели? – вежливо поинтересовался Зоуррем.

– Граф всё время находится рядом со своей женой? – сделав вид, что она ничего не видела, спросила Агни.

– Если бы, – печально покачал головой мертвец. – У графа много дел, он постоянно в разъездах. Даже сейчас его здесь нет и до вечера не будет, и то вернётся он исключительно из-за послов.

– А кто ухаживает за Рей?

– Мы и ухаживаем, – пожал плечами Зоуррем. – Пробовали приглашать местных, но они, э-э-э, предвзято относятся к графу. Хотя ради госпожи могли бы и сделать исключение – она как-никак тут родилась.

У Агнессы едва не взорвалась голова. Перебрать меньше чем за полчаса две вполне адекватные версии происходящего и обе откинуть было чем-то новеньким. Обычно всё выглядело куда проще: самая первая версия оказывалась не только верной, но и единственной. Здесь же ведьма просто чувствовала, что чем глубже она погружается в эти перипетии, тем меньше понимает.

– Если она родилась здесь, может быть, тут остались её родичи? – спросила Агни.

Мертвец задумчиво поковырял черепушку и ответил:

– Скорее всего, кто-то точно есть, но кто именно… если хотите, можем съездить, тут недалеко.

***

Путь до родины Рей лежал по странным местам. Было видно, что раньше здесь жило много народу, но в какой-то момент они были вынуждены оставить свой дом.

– Места тут когда-то были так себе. Была кутерьма с погодой, и многие просто бежали из этих земель, – прояснил этот момент Зоуррем, – но, когда мой прошлый господин Неверуг отправился на покой, стало получше. Граф, опять же, много делает для того, чтобы люди возвращались – поэтому я ему и служу.

– Прости, но… – Агни запнулась, не зная, как сформулировать вопрос так, чтобы он не обиделся, – разве мертвецы выбирают, кому служить?

– Признаюсь, я давно ждал этого вопроса. Вы явно будете удивлены, но в замке нет ни одного мертвеца, которого бы достали из его могилы насильно. Все мы родились и жили в этих местах. Пускай наша жизнь и подошла к концу, но это не повод опускать руки! Там за чертой только пустота, здесь же, – Зоуррем обвёл рукой заброшенные поля, – есть над чем поработать!

Агнесса удивлённо хмыкнула, не ожидая такого поворота. Ей всегда казалось, что некромантия – это по умолчанию что-то тёмное и плохое, однако явно не в случае графа Танета.

– Давно вас воскресили? – скорее для поддержания беседы спросила ведьма.

– Да лет шестьсот назад. Может меньше, я уж и запамятовал, – словно стесняясь, ответил Зоуррем. – Но графу, как и говорил, я служу только год, а зря! Господин Танет мне даже зарплату платит!

Агни попыталась представить, зачем мертвецу деньги, сильно попыталась, затем сдалась и спросила.

– Как? – удивился такому вопросу камердинер. – А сад? Быть садоводом в наше время весьма затратно. К тому же каждый раз, когда я отправляюсь в город, приходится покупать новую одежду. Народ тут шуганный, вилами проткнёт, в стог сена кинет и быстрей за спичками. Слушать даже не пытаются.

– А вы разве не должны, эээ, умереть после такого?

– Должен, наверное, – мертвец пожал плечами. – Только как тут умрёшь – этих олухов оставь, так сад за неделю погибнет! Вон до чего замок довели, ни одного живого растения! Новые приношу – за пару дней высыхают!

***

Зоуррем предпочёл остаться чуть поодаль от деревни, пояснив, что он в этом месяце и так изрядно натерпелся, и лучше не провоцировать местных. Мертвец посоветовал идти сразу в большой дом поодаль – дескать, там живут старики, а эти всегда всё знают.

Правда, совсем незамеченным Зоуррему остаться не удалось: ещё на окраинах их встретил какой-то парнишка, прямо сходу решивший проткнуть дворецкого рогатиной. Тот увернулся, забрал оружие, швырнул его куда подальше и сердито проворчал:

– Мой пра-сколько-то-там-внук. Никак смириться с моей жизненной, хе-хе, позицией не может.

О том, кто такая Рей, паренёк знать не знал. Поэтому Агни спустилась на землю и, разминая затёкшие места, отправилась в деревню.

Родина Рей оказалась небольшой деревушкой: домов едва ли на двадцать, да и то половина из них выглядела давно заброшенными. Тем не менее жизнь тут кипела ключом, несмотря на раннее время: десяток мужиков довольно ловко сооружали новый дом, пастухи выгоняли скот на прогулку, задорно хохоча бегали детишки.

Как и опасалась Агнесса, поиски моментально застопорились. В ней мгновенно раскусили ведьму, и каждый разговор превращался в настоящий детектив. Очень быстро она почувствовала себя прямо как дома: ей захотелось кого-нибудь порвать на мелкие кусочки.

Агни осматривала какую-то бабульку на предмет смутного заболевания «шота ногу крутит, бок болит и жрать охота», когда дверь распахнулась, и внутрь дома вошла молодая девушка с перекошенным лицом в вызывающем чёрном атласном платье. Её короткие волосы, явно очень непослушные, торчали во все стороны, словно её кто-то тянул из стороны в сторону. В руках она держала знакомый череп.

– Извини, – голосом Зоуррема сказал тот.

– Цыц, – пригрозила девушка голосом, не вызывавшим сомнений в том, что черепов сейчас может стать два. – Вы кто такие и что здесь забыли? Я вас не звала! Пойдите вон! Нам эти ваши тут это не надо!

– Я – Агнесса, ученица Изельды, – смутно понимая, что зашла на чужую территорию, представилась ведьма.

Незнакомка осмотрела её с каменным выражением лица, особое внимание уделив почему-то волосам. Когда Агни рефлекторно попыталась их пригладить, она лишь усмехнулась.

– Я тебя звала на помощь? – недовольно спросила девушка.

– Прости, просто…

– Не просто. Изельда живёт далеко на севере, у самой Марки, что ты здесь забыла, «ученица»?

– Графу помогает, – вклинился Зоуррем, – она под его протекцией!

– Интерьеру слова не давали, – ответила незнакомка и швырнула череп куда-то вдаль. – Графу, значит? И как, он уже тебя выгнал или просто ещё не докопалась до правды?

– До правды? – уточнила Агни.

– Значит, не докопалась, – сама себе кивнула незнакомка. – Что ж, у тебя всё впереди.

Демонстративно отряхнув руки, она собиралась уйти прочь, но теперь уже Агни преградила ей путь.

– Не желаешь хотя бы представиться? – спросила ведьма.

– Руннир, – как будто делает одолжение всему свету, цыкнув языком, ответила девушка. – Теперь можно мне уже идти или у «ученицы» будет ворох вопросов?

– Будет. Что именно с графом не так, и почему он не стал тебя слушать?

– Без меня, – отмахнулась Руннир. – Он мою помощь уже получил. Хочешь узнать то же, что и я? Тогда тебе во-о-он в тот лесок. В самую чащобу иди, только сахар с собой прихвати и держи под рукой.

Не давая себя больше задерживать, девушка отправилась восвояси. Агни проводила её взглядом, хмыкнула и пошла на поиски черепушки Зоуррема.

***

– Ты не говорил, что граф обращался к другим ведьмам, – возвращая череп владельцу, несколько обиженно сказала Агни.

– Я и не знал, – ответил мертвец, помогая ведьме сесть на коня. – Наверное, это было до того, как я нанялся в замок.

– А что в лесу, знаешь?

– Догадываюсь, – туманно ответил Зоуррем.

Агни, раздражённая тем, что все окружающие явно знали больше неё, не желая при этом упрощать процесс, побрела в лес. Когда Руннир говорила про чащобу, представлялось нечто совсем запущенное, с буреломом и непроходимыми оврагами. Но, напротив, чем дальше Агнесса углублялась в лес, тем более чистым и ухоженным он становился. Лес постепенно оживал. Зеленела трава, шумели листья деревьев, словно снаружи была не середина зимы, а лето. Потом Агни услышала сначала звонкий, похожий на детский, смех, а затем и тоненькие голоса.

Ведьма вышла на большущую, усеянную цветами поляну. В центре высился огромный дуб, на котором находились миниатюрные домики. Повсюду слышался треск крыльев, и множество, огромное множество детских голосков.

«Феи!» – сообразила Агни. «Так вот зачем сладость!»

Лесной народец, они же феи, они же пикси, были жуткими сладкоежками. А одной из их любимых игр был пересчёт крупиц сахара на скорость.

– Ты кто такая? – послышался возле уха тоненький голосок.

Агни замерла, стараясь не шевелиться. Злить пикси смертельно опасно – несмотря на крохотные размеры и внешне добродушный нрав, они были крайне злопамятными, а также умели вешать такие проклятья, что и через десять поколений могли мучать обидчиков.

– Я Агнесса, пришла с подарком, – сказала ведьма, медленно и аккуратно доставая заранее припасённый мешочек.

Не прошло и мгновения, как тот взлетел и двинулся к дубу. Можно было заметить не меньше десятка миниатюрных человечков со стрекозиными крыльями, что его тащили.

– Подарки, хи-хи, мы любим, – с явным удовольствием захихикали вокруг.

– Я по поводу Рей, мне сказали… – начала Агни, но остановилась.

Отовсюду слышалось возбуждённое шушуканье, затем голос у уха сказал:

– Мы знаем. Она умирает.

– Почему?

– Мы говорили ей, чем чревато соседство феи и некроманта, но Рей решила по-своему, – сказал голос. – Не может свет со тьмою жить.

– Подождите, стоп, она фея?! – удивлённо спросила Агнесса.

– Да, была. Но пожелала стать человеком. Мы чудное спели заклинаньице, но, увы, необратимое.

– Почему вы не предупредили её?! – воскликнула ведьма.

Перед ней появилась фея в роскошном розовом платье с кружевами и забавной шляпой. Она сказала:

– Потому что Рей и сама прекрасно знала, на что идёт.

Агни отшатнулась от пикси. Она вспомнила девушку в кровати – бледную, истощённую, медленно умирающую в мучениях. Кто мог в здравом уме выбрать такой путь?

Неожиданно над ведьмой появилась тень, а ещё через секунду пара здоровенных лапищ подхватила её поперёк туловища и потащила вверх, поднимая всё выше и выше, пока лес не оказался где-то далеко внизу.

Противный, тянущий звуки голос проревел:

–Хвааа-тит это-го ц-ц-цирррка.

Агни попыталась рассмотреть своего похитителя, по кроме вонючих лап, покрытых серой чешуёй, она видела только размашистые, местами дырявые крылья. Зато ведьма прекрасно понимала, куда она летит. Дракон нёс её в горы.

Глава 5 – Предрешённая любовь

Агни глядела на проносящиеся внизу леса и поля, размышляя над тем, что, судя по множеству историй и мифов, сказочные герои в такой ситуации только и занимаются тем, что пытаются высвободиться. Будто их статус «похищен драконом» недостаточно плох и требуется ещё и шмякнуться с огромной высоты.

Сама же Агнесса отнеслась к своему похищению флегматично. Нет, ей, конечно, было страшно поначалу, но затем девушке в основном было холодно и неудобно. Рватьпорватьубивец, или как там называл себя дракон, вопреки ожиданиям созданием был неровным, суховатым, слизким и холодным, чем-то на ощупь напоминая холодец. Летел он неровно, какими-то рывками. Словом, драконов ведьма представляла себе сильно иначе.

Если Агни правильно понимала принцип работы дракона, а именно той его части, что производила огонь, то если бы тот хотел её убить – вряд ли бы куда-то потащил. В своих расчётах Агнесса, так, на всякий случай, допустила, что конкретно этот экземпляр дышать огнём не умеет. Впрочем, на итог это сильно не повлияло: у махины с размахом крыльев метров тридцать, способов убить девчонку двадцати лет было более чем предостаточно.

Оставалось лишь понять зачем, а главное куда он её несёт. Агнесса сильно сомневалась, что в горах у него имеется логово – она видела, что к замку графа дракон летел с севера. Да и по словам Зоуррема он был послом, надо понимать, не из этого мира.

Напрягая все свои познания по географии родной планетки, ведьма сумела вспомнить, что называется она Речноземье. По словам бабушки Изельды драконов здесь не водилось, а если и водились, то к другим они не лезли, а значит и их тревожить было незачем.

Ещё в Речноземье находился торговый город Марка, по совместительству он же крупнейший на всей планете. Именно неподалёку от него располагалась родина Агни – деревушка Любятово. Если принять эти две точки как север, на юг от них располагалось некоторое количество различных королевств, княжеств, герцогств и других государственных образований поменьше. В определённый момент движения по карте с верха вниз цивилизация заканчивалась. Точка эта обычно находилась как раз в районе того места, где некоторое время назад довелось побывать Агни – в Юргенграде. Дальше на юге были только непроходимые горы, стеной отрезавшие остальной материк.

Там, за горами вроде бы тоже жили люди, во всяком случае туда плавали корабли из Марки, а значит, надо полагать, торговать было с кем. Агнесса несколько раз сталкивалась с торгашами из столицы и очень хорошо понимала, что такие, скорее, удавятся, чем будут куда-то там плавать что-то исследовать.

Оставалось понять, летит ли дракон совсем на юг или всё же не совсем. Ведьма, после сотого по счёту жука, который врезался ей в лицо, для себя решила, что лучше пускай её бросят в горах, чем дальше будут так мучать.

«Желания бывают опасны», – думала Агни про себя, когда её не слишком бережно поставили на какой-то скале.

Вокруг высились горы – мрачные, тёмные и какие-то все неровные. Агнесса, как житель лесистых равнин, представляла себе их иначе и, разумеется, была разочарована в первую очередь их высотой, а во вторую, потому что не ожидала такого собачьего холода. Буквально первый же порыв ветра заставил ведьму дрожать, как осиновый лист.

Дракон тем временем сделал небольшой полукруг и, не в силах втиснуться на этот пятачок так, чтобы он не развалился, в мгновенье ока принял «человеческую» форму, которую ведьма ранее видела в замке графа Танета. Мерзко шаркая и пуская слюни, он подошёл ближе к ведьме и спросил:

– Кто ты и к-к-кому с-с-служишь? – голос у него был пренеприятнейший, хотя это и было существенным рывком вперёд по сравнению с тем набором звуков, что довелось слышать Агни при похищении.

– Я Агнесса, ведьма и служу простому л-люду, – начиная постукивать зубами от холода, ответила она.

Дракона такой ответ не очень устроил. Существо нахмурилось, явно сбитое с толку, и пристально в неё вгляделось.

– В-врёшь, ты ч-что-то другое, – он подошёл практически в упор и начал принюхиваться, что выглядело ещё более омерзительным, чем всё остальное.

У Агни, у которой рухнул сначала миф о грациозных драконах, затем о высоких тёплых горах, наконец, сдали нервы. Иначе говоря, ей надоело такое издевательство над своим личным миром, и она перешла к действиям. Не думая, что делает, ведьма отпихнула от себя дракона. А зря, если бы она в этот момент подумала над тем, что творит, то поняла бы, что сдвинуть змея с размахом крыльев в тридцать метров, даже если он выглядел иначе, ей точно не под силу, не говоря уже о последствиях. Наверное, именно поэтому Агнессе удалось его не только подвинуть, но ещё и повалить на землю.

Для Рватьпорватьубивца такой поворот тоже стал неожиданностью. Не понимая, что происходит, он подхватился на ноги и достаточно резко отскочил от буйствующей ведьмы подальше, разрывая дистанцию. Дракон выглядел побитым и каким-то измождённым, как будто не просто упал на землю, а его несколько часов подряд избивали.

Он попытался поднять руку, выставив её вперёд, но неожиданно она отвалилась и полетела со скалы вниз. Именно в этот момент Агнесса, которая слегка сбавила обороты, поняла, что дракон-то мёртвый! Это объясняло и его не слишком аппетитный внешний вид, и холодную неприятную кожу. Оставалось понять, почему он разваливается.

Не имея никаких других вариантов, ведьма сделала шаг к нему. А затем ещё и ещё. Рватьпорватьубивец зашипел, заметался, а затем словно сдался и нырнул со скалы вниз. Разумеется, он не разбился, а вынырнул, но уже в своём настоящем обличье.

Если до этого дракон смотрелся слизким и противным, то теперь он просто разваливался на части. Из лопнувшего брюха падала какая-то серая гниль, отсутствовала одна из передних лап, лопнул и стёк глаз, а в шее зияли расширяющиеся дыры. Чудовищно взревев, дракон полетел прочь, оставив ведьму на скале замерзать и гадать, что это сейчас такое было.

«Агни – убийца драконов», – подумала ведьма и едва не повалилась на землю.

От падения её остановила какая-то яркая точка, появившаяся перед носом. Это была одна из фей, по-видимому, спрятавшаяся у ведьмы в волосах. Миловидная девчонка сантиметров пятнадцати в высоту, с курносым носом, ярко-рыжими волосами, в каком-то безумном наряде из кожи и крошечных заклёпок.

Когда её заметили, фея помахала ручкой и, сделав кульбит, представилась:

– Приветики! Я – Хродгейр. Круто мы его, а?

– Мы? – уточнила Агни, которой во всём произошедшем ясно виделось влияние феи.

– Ну, в основном ты, – почесав нос, ответила Хродгейр. – Моя доля маааленькая…

Агнесса недоверчиво покачала головой, не веря ей. Фея цокнула языком и принялась объяснять:

– Он ведь мёртвый! Как чучело, набитое опилками. Пока ты боялась, его это, скорее, подпитывало, но потом…

– Всё равно, ну, перестал он меня пугать, с чего бы вдруг ему разваливаться?

– Ты ж ведьма! Как капля воды рассеиваешь свет, и получается радуга, только вместо воды – магия. Самая разная, добрая и злая. Какой-то её частью пользуешься и сама, какую-то даришь другим. Есть там и свет. Твоего, пожалуй, маловато, зато рядом есть я, – фея гордо ткнула себя пальцем в небольшую грудь, – создание чистого света, доброты и прочей лабудени. Нежить наш род терпеть не может. Пока ты его боялась, мы работали в противоположных направлениях: ты давала мертвецу сил, а я чутка забирала…

– А потом, выходит, я его внутренним светом оттолкнула? – не очень понимая, о чём говорит Хродгейр, уточнила ведьма.

– Ну… не совсем. Как я уже говорила, его в тебе, как и остального, в общем-то – чуть. Но роса ведь свет не только рассеивает, но и иногда концентрирует, вызывая ожоги или даже пожары…

– Линза, ты говоришь о линзе! – догадалась, наконец, Агни.

– Да! – радуясь, что её поняли, согласилась фея. – Ты стала для моего света линзой! Вот мы и подпалили ему крылья. Жаль только, что сейчас он полетит к графу и там вновь наберётся сил.

Мысли Агнессы уже неслись куда дальше, развивая мысль о наличии у неё магии.

– Выходит, если во мне всего по чуть-чуть, то я и некромантией могу заниматься и демонов призывать?

Хродгейр покачала ладонью, показывая, что не всё так радужно.

– В тебе много всего намешано, это да, – сказала она, – да только совсем по чуть-чуть. Демона призвать у тебя вряд ли выйдет, а вот изгнать из кого-то – запросто, одного касания должно хватить. Вообще раньше ведьмами называли диких магичек, которые занимались самым разным от врачевания до разрушения. Такие древние разносчицы хаоса и беспорядка. Сейчас их практически не осталось, зато твоя бабушка постаралась изменить смысл этого слова в положительную сторону.

– Ты знаешь мою бабушку Изельду? – уточнила Агни.

– Конечно! А кто её не знает! – уверенно ответила Хродгейр.

Тут Агнесса вспомнила, что, в общем-то, должна замерзать, но холода она как раз совсем не ощущала, напротив, в лицо ей дул довольно приятный ветерок.

– Это тоже моих рук дело? – спросила ведьма, но ей никто не ответил.

Фея парила в воздухе, словно уснув, хотя её крылышки продолжали махать.

Агни огляделась, понимая, что пока они разговаривали, с горами что-то произошло. Нет, серые глыбы остались на месте, такие же разочаровывающие, как и раньше. Изменилось другое – атмосфера. Воздух стал другим: гуще, теплее, словно перед грозой, хотя в небе было ни облачка.

– Простите, что вмешиваюсь, – раздался мягкий вкрадчивый голос где-то рядом.

Агнесса обернулась в поисках говорившего, но вокруг были только горы и спавшая фея.

– Меня не увидишь глазами, – сообщил голос. – Но ты меня чувствуешь, ведьма Агнесса, я знаю. Моё имя – Етевр.

Агни на секунду задумалась, а затем разочарованно развела руками и уточнила:

– Ты просто переставил буквы в слове «ветер»!

– Неплохо, – задумчиво согласился голос, – да, согласен, зовут меня иначе, но имя это не для твоих ушей. Ты очень вовремя оказалась в моих владениях и, как мне видится, дороги отсюда не знаешь. Могу помочь, и, более того, согласившись, ты окажешься у графа ещё быстрее той мёртвой развалины.

– Не за просто так?

– Не за просто так, – согласился голос, – но цена не кусается. Нужно передать Изельде небольшое послание, а ты, как я слышал, с ней знакома.

– И что в этом послании?

– Это тебя не касается, скажу лишь, что эти слова доберутся до неё в любом случае. Я просто хочу ускорить процесс. Часики-то тикают.

Агни это всё сильно не нравилось. Это была какая-то западня или ловушка, просто пока непонятно было, в чём подвох. С другой же стороны – она вернётся в замок, да ещё и быстрее дракона, а бабушка со своими проблемами как обычно справится за пару минут, не забывая предварительно несколько часов ворчать о том, какую услугу всем оказывает.

С сомнением ведьма посмотрела на горы вокруг. Нет, сама она их преодолеть не сможет. Вряд ли Хродгейр ей чем-то поможет – сама-то фея улетит и даже приведёт подмогу, только уйдут на это недели, если не больше. К тому времени тут останется только замёрзшая мумия.

– Ладно, что там у тебя? – решилась, наконец, Агнесса, прикинув, что не каждое послание нужно вручать.

– Стих, терцина, если угодно:

«Срок скоро уж выходит,

с небес падёт Заря,

лёд в мальчишки сердце входит.

Помнишь ли ты об этом, если нет – то зря!

Солнце трижды обернётся,

и придёт закат, лучом последним вечную разя,

Когда лис с долгом, наконец, вернётся.

Восстанет мёртвый змей,

что Вечным Королём зовётся,

и смерти повелитель выйдет из теней.»

Слова эти огнём впились Агнессе в голову. Если до этого она думала, что сможет, в случае чего, просто промолчать, то теперь поняла, что в тот же момент, как увидит бабушку – пророчество вырвется само.

– Ну, а теперь моя часть. Советую задержать дыхание. И про фею не забудь. Бабушке привет, скажешь, что ветер помнит свою долю.

***

Если лететь в лапе у дракона было странно, то просто лететь по воздуху было ещё страннее. Мозг – штука упрямая и наивная: по его мнению, летящая мёртвая образина, размером с дом – это нормально. Дракон же! Однако, когда такой же трюк проделывает человек, то тут на лицо явное нарушении законов физики, а если летящий посмеет ещё и не махать потешно руками, то и логики.

Неизвестная сила несла Агни обратно в замок графа. Полёт, что удивительно, проходил куда легче и приятнее, нежели путешествие в горы. Не было ни насекомых, ни холода, напротив, было даже уютно, если не смотреть вниз, но такой ошибки Агни допускать не собиралась – зачем портить себе впечатление? В конце концов, небо с такой высоты тоже было неплохим зрелищем.

Впрочем, им она не слишком наслаждалась, полностью погружённая в свои мысли. Перед своим похищением ей удалось узнать, что возлюбленная Танета ранее была феей, но ради любви отреклась от этой силы и стала человеком. Агнесса не сомневалась, что именно в этом крылась причина болезни Рей. Граф занимался некромантией, это тёмное искусство поглотило его полностью и через него убивало жену.

«Не может свет со тьмою жить», – Агни вспомнила слова одной из фей.

Этот народец знал всё с самого начала. Рей знала. Очевидно, уже в те далёкие времена, когда она только познакомилась с Танетом, тот уже занимался тёмной магией. На что она рассчитывала, решив стать человеком? В чём причина такой жертвенности? Неужели только любовь? Если дело обстояло именно так, то Рей была обречена умереть: либо из-за любви, либо от разлуки.

«Лучше чорнае… на похоронах принято быть в чорном», – вспыхнули слова бабушки Изельды в памяти.

Старая ведьма тоже всё знала с самого начала, и Агнесса интуитивно чувствовала, что дело тут отнюдь не в логике. Был ли изначально у этого поручения хороший исход или всё было предрешено? Агни слишком хорошо изучила свою наставницу, чтобы тешить себя иллюзиями.

***

Неизвестная сила доставила ведьму прямо во внутренний двор замка Танета, где предельно аккуратно поставила на землю. Стоило Агни коснуться земли, как она сразу принялась действовать.

Ей нужно было увидеться с графом. Не важно, слышал ли он раньше то, что она собиралась рассказать, или нет – Агнесса сделает это. Если не выйдет с ним, то ведьма пойдёт к Рей, та вряд ли послушает, но сделать и проиграть – это куда больше, чем не делать ничего.

Искать долго не пришлось. Агни столкнулась с некромантом нос к носу, когда решительно заходила в замок. Танет, как и днём ранее, был мрачен. Одетый во всё тёмное, он медленно куда-то шёл, мыслями находясь где-то далеко. Несмотря на это, если столкновение с ведьмой его и удивило, то показывать этого он не стал.

– Как продвигается? – с мнимым интересом спросил граф.

– Я всё знаю! – решительно ответила Агни. – Знаю, что вы обращались к местной ведьме, получив ответ, который вас не устроил. Знаю, что Рей была феей, но ради вас стала человеком, и именно поэтому она умирает.

– Потому что стала человеком? – с едва заметным интересом уточнил Танет.

– Нет! И вы прекрасно это знаете! Её убивает то, чем вы занимаетесь! Ваша магия, применённая даже во благо, – это всё равно тёмная магия.

– Я старался заниматься своим искусством как можно дальше, свёл наше общение к минимуму… – начал оправдываться граф.

– Да какая разница! – воскликнула Агнесса. – Вас связывает не телесная близость, а любовь! Только Рей дарит вам свет, а вы ей тьму! Фее! Созданию… – она осеклась, потеряв нужные слова, и наобум вставила фразу Хродгейр, – чистой доброты и всего такого.

Танет стоял, словно получил болезненный удар. Он как-то сжался и поник, потеряв значительную часть своей мрачности и отстранённости. Именно в этот момент, когда Агни взглянула ему в глаза, она впервые заметила, что они голубые, цвета грозового неба. В их глубине ведьма заметила то, что Рей видела всю жизнь и за что готова была умереть.

Это были слёзы, а за ними в далёком прошлом притаился мальчик. Замкнутый, слабый, всеми нелюбимый одинокий мальчишка, который нашёл покой в изучении книг. Те подарили ему силу отомстить обидчикам, дали возможность проявить себя, доказать всем, что он не пустое место, но и цену потребовали немалую. Вот за кого была готова отдать жизнь Рей – за мальчишку, который бегал к ней в лес в свободное время, чьи голубые глаза широко, с изумлением смотрели на дивный мир вокруг. Только они и Рей, которая до последнего билась за всё хорошее в нём, остались у Танета с тех пор.

«Кого именно я должна спасти?» – задумалась ведьма.

Сзади, со внутреннего двора послышался грохот и отвратительный визг – дракон вернулся. Агни застыла, не зная, что теперь делать. Граф же вытер слезинку, выпрямился и сказал:

– Иди к Рей, твоё место там. Это не твоя война.

***

Когда ведьма поднялась в комнату Рей, та беспокойно металась по кровати, рискуя свалиться с неё. Девушку как можно аккуратнее пытался удержать перепуганный Ликон, но выходило у него так себе. Агни успела очень вовремя вернуться: ещё чуть-чуть, и фея оказалась бы на холодном полу.

– Тише! Тише! – подхватив её за плечи, принялась мягким голосом повторять Агнесса.

– Мне надо туда, вниз, – неожиданно сообщила Рей. – Ему нужна помощь, прямо сейчас!

– Там всего-то мёртвый дракон, – пытаясь её уложить, сообщила ведьма.

– Вот именно! – с отчаяньем сказала девушка. – Магия не поможет ему и тогда…

Рей замолкла, скорчившись от ужаса. Агни тоже ослабила хватку, пытаясь понять, о чём та говорит. Танет был некромантом, имел власть над мёртвыми, коим и являлся дракон.

«А если нет?» – пронеслась в голове у ведьмы мысль.

Что, если тех сил, что уже были у графа, окажется недостаточно?

«Тогда он обратится к ещё более тёмным силам, даст им ещё больше власти над собой, ведь он сражается, как ему кажется, за свою любовь», – поняла Агнесса.

– Я смогу помочь ему, пожалуйста! – надрываясь, сказала Рей. – Пожалуйста, помоги мне помочь ему!

Агни зажмурила глаза, пытаясь решиться. Ей снова явилась бабушка, теперь она замешивала что-то в небольшом котелке. Ловкие, ссохшиеся от старости руки бросали в варево ингредиент за ингредиентом, мерно наполняя котёл.

– Хороший суп – это сумма из мёртвой курицы и полкило овощей, – назидательно заметила Изельда, – но отказавшись добавлять в него мясо, ты не спасёшь от скорбной участи ни картошку, ни морковь, ни тем более саму курицу. Да ещё и суп испортишь.

Агнесса открыла глаза и встряхнула головой, прогоняя наваждение. Либо расстояние между ними серьёзно ухудшало умение старой ведьмы создавать глубокомысленные афоризмы, либо, что более вероятно, мозг самой Агни не был готов в этот момент ещё и симулировать поведение бабушки.

Тем временем из складок ведьминого платья, зевая и сонно потягиваясь, вылезла Хродгейр.

– Что-то, а-а-ах, я на полуслове уснула, ― задумчиво оглядываясь, сказала фея. ― Ба, знакомые лица! Здравствуй, сестрёнка!

Рей направила глаза в её сторону и долго пыталась понять, кто перед ней. Наконец, разглядев фею, она отвела взгляд и тихо ответила:

– Привет, Хродгейр.

– Мы сможем повторить тот же трюк, что и на скале? ― спросила Агни у феи.

– Нет, без шансов. Судя по этой мумии, ― Хродгейр кивнула в сторону Рей, ― мы в замке у графа, а значит, дракон будет чувствовать себя, как… гигантская мёртвая рыба в огромной солёной луже.

Агни вздохнула и, постепенно принимая, что иного выбора, похоже, нет, ещё раз спросила:

– Рей, ты уверена, что сможешь ему помочь?

Девушка кивнула настолько уверено, насколько было возможно для состояния живого мертвеца. Ведьма вопросительно глянула на Хродгейр, но та лишь пожала плечами и развела в сторону крохотные ручки.

– Это не ко мне. Если я в своё время не смогла убедить её не жертвовать ради некроманта всем, чем было, то и сейчас не смогу. Да и не буду, как там… живи ярко ― умри молодым.

Агнесса глубоко вздохнула и, пригласив Ликона помогать, принялась поднимать Рей. Им предстоял длинный и сложный путь по замку.

***

В это время внизу, во внутреннем дворе дракон Рватьпорватьубивец, по которому и не скажешь, что совсем недавно он едва не развалился на кусочки, склонился над графом Танетом и медленно, не слишком внятно произнёс:

– Мой господин, Калифинекс щедро наградит т-т-тебя за в-верность. Ты пол-лучишь с-силу, о к-какой и мечта-ать не мог! Всё, ч-что пожелаеш-ш-шь, будет твоим. В-воскресишь фею…

– Ты врёшь, мерзкое создание! ― в гневе воскликнул Танет. ― Даже твоему господину это не под силу. И неужели, если он такой могущественный, то мог прислать только дохлого дракона с дурацким именем?

Глаза Рватьпорватьубивца загорелись алым светом, он угрожающе наклонил пасть и прорычал:

– Ты или с моим господином, или пр-р-ротив него! Выбир-р-рай, смер-р-рное отр-родье!

Граф не успел на это ответить. Раздался громкий хлопок, и в голове у дракона образовалась солидных размеров дыра. Везави отбросил разряженный пистоль и достал следующий. Второй выстрел угодил в глаз. Несмотря на полученные раны, Рватьпорватьубивец, шипя, развернулся в его сторону, приготавливаясь к атаке.

Гораздо резвее, чем можно было ожидать от полусгнившего трупа, он кинулся вперёд, стремясь не то укусить противника, не то раздавить. Несмотря на всю внезапность атаки, Везави легко от неё ушёл, умудрившись ещё раз, но уже без видимого результата, выстрелить дракону в бок, а затем, кувырком уйдя от огромной лапищи, достал короткий меч и на всю длину вогнал его нежити в бок. Однако вытащить клинок он уже не смог ― тот застрял намертво.

Дракон мерзко зашипел и провёл ещё одну серию атак. Везави больше не контратаковал – только уворачивался. Глаза убийцы судорожно бегали по монстру в поисках уязвимого места и быстро нашли нужное: дракон постоянно то разевал, то закрывал пасть, издавая мерзкие звуки.

Выгадав момент, Везави вместо того, чтобы опять уйти в сторону, напротив, ринулся вперёд. Одной рукой он зацепился на вырост на шее дракона, подтянулся, оказавшись прямо перед пастью, и быстрым движением второй руки загнал в неё металлический шар. Спасаясь от покрытых гнилью зубов, убийца оттолкнулся ногами от морды, и в полёте, достав последний пистоль, выстрелил в небольшое утолщение, образовавшееся у дракона на шее.

Громыхнул взрыв. Голова Рватьпорватьубивца с мерзким шлепком впечаталась в стену на другой стороне двора, а его туловище дёрнулось в конвульсии и затихло.

Везави медленно поднялся на ноги и, очень довольный собой, вразвалочку подошёл к тому месту, где из останков дракона торчал его меч, и принялся его выкорчёвывать. Граф Танет тем временем быстро бросился к голове чудища и принялся проделывать над ней какие-то операции, то и дело тихо ругаясь, когда у него ничего не выходило.

Мёртвая плоть, наконец, поддалась, позволяя вынуть меч. Везави практически со слезами на глазах осмотрел безнадёжно повреждённый клинок, покрывшийся множеством зазубрин, и погнувшийся в нескольких местах.

– Дерьмо, хорошая была сталь, ― буркнул он, собираясь спрятать оружие.

Неожиданно лапа чудовища ожила и, пользуясь эффектом неожиданности, схватила убийцу, вдавив того в землю.

– Нет! ― воскликнул Танет, судорожно водя руками над головой дракона. ― Теперь ты подчиняешься мне!

Глаз монстра открылся, и мёртвый зрачок уставился на графа. Секунду или две он оставался нормальным, а затем вновь загорелся алым светом. Раздалось противное шипение ― это дракон пытался что-то сказать, но из-за практически отсутствовавшей челюсти ничего не получалось.

Голова нежити оттолкнула от себя некроманта и взмыла в воздух, зависнув над замком. Дракон посмотрел на графа, а затем на своё туловище. От того отвалился длинный тонкий хвост и змейкой пополз к Танету. Граф попытался остановить его, делая пассы руками, но ничего не получилось, он даже не замедлился. Ещё мгновение, и хвост обвил Танета с головы до ног, не позволяя ему пошевелиться.

Именно в этот момент до двора добрались Агнесса с Ликоном, которые тащили полумёртвую Рей. Рватьпорватьубивец, заметив их, издал целую серию звуков, один отвратительнее другого.

– К нему, быстрее, – практически одними губами прошептала жена графа.

– Давайте быстрее, попробую его отвлечь! – крикнула Хродгейр, храбро устремляясь к голове дракона.

Граф лежал на земле, обвитый хвостом, который медленно его сдавливал. Рей так рвалась к нему, что Агни не столько её тащила на себе, сколько удерживала от того, чтобы та не вырвалась.

Оказавшись, наконец, рядом, девушка не упала, а, скорее, повалилась к своему мужу. Танет мгновенно освободился – драконий хвост рассыпался от простого мимолётного касания Рей, и обнял возлюбленную.

– Жди здесь, сейчас этот дракон пожалеет, что явился сюда! – со страшной уверенностью заявил граф.

Тени сгустились вокруг него. Небо, до того лишь местами покрытое тучами, в мгновение ока погрузилось в серую, непроглядную мглу. Танет побледнел, став цвета мела, а его глаза, напротив, потемнели и ввалились. Агни, стоявшей от него в полуметре, стало дурно, а Ликон и вовсе, позеленев, быстро отошёл подальше.

– Нет! – тихо, но решительно возразила его жена. – Я знаю, что ты задумал, знаю, что ты сможешь, но… нет! Посмотри вокруг: на это солнце, небо, зелёные луга и леса. Я знаю – ты хочешь спасти меня, но они куда ценнее!

Танет, услышав её, остановился и вернулся к возлюбленной. Тьма отхлынула от него. Луч света пробился сквозь облака, касаясь умирающей феи. Рей, которую покидали последние силы, положила голову Танету на руки, глазами смотря на солнце в небе.

– Как же я по нему скучала, – со сладкой улыбкой сказала она, – такое яркое, тёплое… посмотри на него…

Граф, терпя боль в глазах, посмотрел вверх.

– Обещай, что солнце в тебе никогда не зайдёт… – Рей остановилась на секунду, словно собираясь с силами для последнего рывка, – и однажды мы встретимся вновь там… в свете…

Агни не сразу поняла, что случилось: налетел ветер, и ей в глаза прилетела пыль, а когда она снова посмотрела на Танета, тот уже стоял с выражением решительности на лице, а Рей нигде не было.

Откуда-то сверху донёсся злобный клёкот. Там, в метрах десяти над землёй, вокруг изуродованной драконьей головы кружилась Хродгейр. Фея чем-то то и дело посыпала её. Вреда это не наносило, но чудовищу определённо не нравилось.

Рватьпорватьубивец пытался подловить фею, укусить или на крайний случай толкнуть её – из-за разницы в размерах хватило бы даже этого, но пока у него ничего не получалось.

Понимая, что там помочь она не сможет, Агни обратила внимание на Везави, который так и лежал, придавленный лапой. Убийца как раз в этот момент сумел высвободить одну руку, которой до сих пор сжимал свой меч. Однако, вместо того, чтобы нанести удар, Везави откинул голову и, заметив стоящую неподалёку ведьму, настолько, насколько позволяло его положение, с силой перекинул оружие ей.

Агни этого манёвра не поняла, но клинок, оказавшийся для неё непомерно тяжёлым, кое-как подняла, застыв в нерешительности. Везави недовольно пошевелил челюстью, явно размышляя, не потратить ли тот небольшой запас воздуха, что у него был, на ругательства, и двумя короткими рывками сказал:

– Перво-свящь!

Агнесса не сразу поняла, при чём тут Гевент, но затем посмотрела на меч у себя в руках и на тушу мёртвого дракона в стороне. Неважно, насколько правоверным был первосвященник, но освятить оружие он мог!

Ведьма со всех ног бросилась в конюшню. Там царил полный разгром: во время битвы дракон вышиб часть стены, и кони, испугавшись, разбежались, перевернув всё вверх дном. Гевента нигде не было видно. Агни даже хотела поискать в сене, но по пути к ближайшему стогу заметила небольшую каморку в углу здания, где конюхи хранили необходимый инвентарь.

Там-то и нашёлся первосвященник, причём в предельно неприличном состоянии – вдрызг пьяным.

– Как, ИК, продвигается бой? – косясь мутными глазами на вошедшую Агни, спросил Гевент, а затем задумчиво протянул. – Этот бооой будеет вечеееен…

Даже этого короткого напева ведьме хватило, чтобы захотеть вернуться обратно в холодные, не такие уж и высокие горы.

– Нужно, чтобы вы освятили этот меч, – прерывая потоки отвратительных музыкальных дарований, сказала Агнесса.

– Нэ проблема, неси воду, – довольный, что кто-то вспомнил, что он, вообще-то, ещё и священник, сказал Гевент.

Агни обернулась на конюшню в поисках искомого, но воду нашла только в небольшом следе от копыта.

– Нет воды, – сообщила она. – Может подойдёт что-то другое?

Перед первосвященником на столе стояло несколько простеньких бутылей, в одной из которых определённо что-то оставалось. Гевент заметил направление её взгляда и, прижимая бутыль к себе, словно маленького ребёнка, с отчаянием сказал:

– Не отдам – это последняя! Потом меня опять будут кормить салатами и поить квасом!

– Если не отдадите, то потом вами полакомится дракон, – холодно сообщила ведьма, надвигаясь на старика.

Как нельзя вовремя снаружи послышался очередной набор отвратительных звуков вперемешку с рёвом. Гевент чуть не плача откупорил бутылку и, сделав небольшой глоток на прощание, вылил содержимое на меч.

– Срази врага нечистого, – «всхлип», – сталью острой, – «всхлип», – отправь душу его чёрную, – двойной «всхлип», – в глубины подземного царства…

Агнесса с сомнением посмотрела на меч, который остался таким тяжёлым, покорёженным и погнутым, уточнив:

– Это всё? Сработало?

Гевент, не глядя, провёл по лезвию рукой и затем продемонстрировал целёхонькую ладонь.

– Ступай, мне нужно побыть одному… не каждый день идёшь на такие жертвы.

***

Битва во внутреннем дворе тем временем продолжалась. Дракону удалось, наконец, протаранить назойливую фею, которая, выбившись из сил, пропустила удар и улетела куда-то в сторону.

Танет, до этого безуспешно пытавшийся высвободить Везави, теперь был занят тем, что создавал вокруг драконьей головы магический кокон, мешая той ориентироваться. Что удивительно, рядом с ним стоял Ликон и повторял его движения. Из рук юноши сыпались разноцветные искры, сам он явно был вымотан, но пока держался.

– Не забывай дышать! – поправлял его граф. – Спину ровнее! Концентрируйся на мне и отдайся магии полностью!

– Вы можете поразить её этим? – отвлекая его и демонстрируя освящённый меч, спросила подошедшая Агни.

Некромант, недовольный тем, что его тревожат, покосился на неё и попытался взять меч, но его ладонь задымилась.

– Мы спустим его вниз, а ты делай! – одёргивая руку, сказал Танет. – Только не смотри в глаза.

Агни хотела спросить почему, но в этот момент перед ней, в пяти шагах, на землю шлёпнулась голова дракона с двумя алыми точками на месте глаз. И именно в них был направлен взгляд ведьмы. Эти две точки словно её загипнотизировали. Было в них, если присмотреться, что-то красивое. Словно две умирающие звезды, переливавшиеся оттенками красного.

Шаг!

Звёзды как будто пели грустную, длинную песню о давно минувших днях.

Шаг!

О храбром драконе, зелёном, как изумруд, быстром, как ветер, в чей дом пришло зло.

Шаг!

Злая, отвратительная сила наводнила его земли, осквернила воду и изменила её обитателей. Слуга смерти пришёл к дракону.

Шаг!

Была в песне и битва. Короткая, отчаянная, безнадёжная. Некромант Калифинекс был сильнее: с ним был джин и вся мощь повелителя желаний. Изумрудного исполина повергли, разорвали на клочки, а затем, извратив саму его суть, оживили, дав новое имя.

Шаг!

Меч вонзился в голову павшего дракона, даря тому долгожданный покой.

***

Наваждение померкло, и Агни увидела перед собой рукоять меча, глубоко вошедшую в гнилой глаз. В замке висела странная, натянутая тишина. Казалось, чудище опять оживёт, но ничего не произошло.

Одна секунда, вторая, третья… наконец, налетел ветер, принося с собой хоть какие-то звуки: шелест, но совсем не листьев – это труп дракона принялся рассыпаться прахом, обнажая чёрные, полусгнившие кости. Затем исчезли и они.

«И всё-таки, Агни – убийца драконов!» – восторженно подумала ведьма перед тем, как хлопнуться в обморок.

Глава 6 – Хозяйка леса

Агнесса не без опаски подошла к высокому бортику галеи, желая напоследок, перед отплытием взглянуть на причал. Попрощаться собралось удивительно много народа. По меркам самой Агни, разумеется. Учитывая, что проводить её в путь из родного села вышло крайне круглое количество людей, даже эта мелкая кучка на причале была солидным ростом.

Возглавлял процессию граф Танет, как обычно мрачный и сосредоточенный. Для полноты образа покорителя девичьих сердец ему не хватало разве что атласного плаща с алой подкладкой и вампирских клыков. Впрочем, Агни серьёзно сомневалась, что Танет стал бы заниматься подобной ерундой. Особенно в ближайшее время. Пока не ясно, как смерть любимой сказалась на нём, но Агнесса для себя отметила, что то, что он пришёл их провожать, уже, само по себе, многое значило.

Рядом стоял неизменный спутник графа – мертвец Зоуррем, разодетый по предсмертному хрипу моды. По тому, как он махал на прощание рукой, можно было писать книги по искусству конспирации. Камердинеру явно не хотелось быть узнанным простым людом, хотя таковых среди собравшихся было совсем немного.

Чуть поодаль, скрестив руки на элегантном чёрном платье, переминалась с ноги на ногу ведьма Руннир, которая ещё накануне на вопрос Агни с вызовом сообщила:

– Провожать? Тебя?! Да ни за что в жизни! Особенно тебя и особенно завтра утром!

Чётко следуя данному слову, девушка стояла с видом, который описывался так: «сама не знаю, зачем поднялась в такую рань, но точно не для того, чтобы кого-то там провожать, а здесь я вообще оказалась совершенно случайно!»

Агнесса на это могла только пожать плечами. С одной стороны, подобная неприязнь «на ровном месте» вызывала только обиду, а с другой… не настолько уж она была и беспричинной, как хотелось бы самой Агни.

Со времён битвы в замке миновала неделя, и весть о том, что у графа гостит ведьма-убийца драконов облетела округу за это время многократно. К Агни потянулись посетители, гости и прочие, жаждущие внимания особы. Как не отмахивалась ученица Изельды, но убедить люд, что хоть она и действительно кого-то там убила, это не значит, что теперь ведьма может исполнять желания, лечить прикосновением, обращать воду в вино и ходить по воде в тёплое время года.

Словно убийство даже такой мерзкой твари как Рватьпорватьубивец давало Агни учёную степень в медицине. По такой логике тот же Везави, который занимался вопросом сокращения живых и не очень организмов профессионально, должен был давно стать ведущим медиком во всей мультивселенной.

Хуже всего в этой ситуации пришлось именно Руннир. Девушка всю жизнь старательно работала над своей репутацией, которая в мгновение ока оказалась разрушена незваной гостьей. Теперь, прежде чем выслушать её мнение, люди шли к Агни. Хочешь не хочешь народ сравнивал двух ведьм, разумеется, предпочитая ту, которая была в новинку. Руннир же от этого становилась всё злее и язвительнее, только сильнее отталкивая от себя окружающих.