Тайна Сундуков: Вознесение

Явление Цитадели

Под тысячью мерцающих лун в вечной ночи стояла на снегу объединенная армия, состоящая из некогда враждующих между собой народов. Аверины и гномы все еще стояли бок о бок, но оружия больше не было в их руках. Встреться воины Весска и Волгаста с силами Дламаратии в открытом, честном бою, вероятнее всего они бы одержали верх. Однако на войне честность – редкость. Особенно, когда речь идет о противостоянии с Дламаратией, уроженцы которой готовы были пойти на все ради победы. Прикрывшись заложниками, тысячами изможденных эльтов, армия узурпаторов вынудила противника сдаться. И теперь седобородый орк, временный главнокомандующий войска отчужденного королевства, приказал вражеским силам:

– А теперь проследуйте к сброду этих белокурых! По возвращении хозяина решат, как с вами дальше быть.

В глазах Грегора, короля гномов и покровителя Волгаста, читался гнев, не только направленный на недругов, но и на сложившуюся ситуацию в целом, когда им пришлось добровольно сдаться и доверить свои судьбы трем избавителям. Орки, затаившиеся на крышах зданий вокруг, натянули тетивы своих луков до предела, давая понять, что вражеским силам стоит поторапливаться и делать как было велено. Едва гномы и аверины начали повиноваться, как до всех донеслось раскатистое: «бвуум… бвуум».

Все замерли и стали прислушиваться. Некоторые подумали, что это стала рушиться Башня до небес, но, взглянув на мрачную Твердыню вдалеке, поняли, что дело совсем не в ней. Но в чем же тогда? Что это был за медленно приближающийся звук? Грегор посмотрел на Сайронсимонса. Тот единственный стоял с неизменным выражением лица.

– Нет, – вдруг произнес Сайронсимонс.

– Хм… – удивился седобородый орк, приподняв одну плешивую бровь. – Нет?

– Именно, – быстро ответил аверин. – Мы не станем повиноваться, ибо вы проиграли.

Раскатистый звук грохота приближался и становился громче. Некоторым даже пришлось заткнуть уши – в какой-то мере усиливающийся грохот начинал сводить с ума. Вдруг один аверин заметил, что позади их войск стали рушиться эльтские здания словно под натиском какой-то невидимой силы, сверху обрушивающейся на удивительные аквилийские архитектурные сооружения.

– Смотрите! – закричал аверин.

Но смысла в этом уже не было, так как и без его восклицания все уже уставились на происходящее, не поддающееся полному осознанию. Из-за катастрофических разрушений в воздух поднялось облако снежной пыли, значительно снижая видимость. Но даже это не помешало всем понять, что разрушительная сила приближалась к ним, сопровождаемая оглушительным и бросающим в дрожь рокотом. Грегор, не скрывая испытываемого страха, обратился к хранителю Весска срывающимся голосом:

– Что это за бред?! Почему ты стал как вкопанный?! Нам нужно бежать, иначе…

– Никакого бегства. Бежать некуда, – холодно ответил аверин, даже не переводя своего взгляда на гнома.

– Н-но нас раздавит эта невидимая сила! Быть может, это истинная мощь Сундуков высвободилась, благодаря Избранному! Значит, те трое не смогли ничего с этим поделать, не смогли остановить его, и теперь пришел конец всему!

– Какая чушь! Возьми себя в руки, Грегор. Конец пришел не всему, а только им, – молвил Сайронсимонс, указывая на армию Дламаратии.

Уверенность правителя Весска и его слова совершенно не подбодрили короля гномов. Грегору даже казалось, что его фиолетоволикий союзник сошел с ума. Сначала бросил свой меч, сдался, а теперь, готов был просто умереть под натиском непонятной силы?!

– Командир, что это за чертовщина?! – не выдержал один из худощавых гоблинов, стоящих рядом с седобородым орком.

– Стоять на позициях! Нам был дан приказ! – проревел орк, отвечая не лично задавшему вопрос гоблину, но всему войску, которое было обеспокоено происходящим.

– Но ведь, командир, останься мы на позициях, все умрем!

Гоблин не успел пожалеть о сказанном, его голова была отсечена раньше.

– Нам был дан приказ, – повторил орк.

Не будь степень повиновения у солдат обеих армий столь высокой, они давно покинули бы это место, спасая жизни, но нет – аверины, гномы, находившиеся ближе всего к разрушающей все на своем пути неведомой силе, просто стояли и с ужасом наблюдали за крахом великой столицы. И вот уже громыхающий звук резонировал не только в их барабанных перепонках, но и в головах. Из-за боли и страха многие стали падать на колени, не в состоянии совладать с осознанием неминуемой гибели. Спокойным и непоколебимым оставался лишь Сайронсимонс. Он один стоял к приближающейся разрушительной силе спиной, не придавая, казалось, ей никакого значения. Видимость из-за снега и пыли стала нулевой, как только были разрушены здания, находящиеся всего в нескольких десятках метров от объединенной армии. На мгновение невыносимый рокот достиг наивысшей точки и после этого… все стихло. Ни звука. Многим даже показалось, что они уже мертвы. Прошло несколько секунд, прежде чем один из гномов пришел в себя и, открыв глаза, прошептал:

– Прекратилось? – он стал ощупывать свое тело – ни царапины. – Я жив?

Да, он был жив, и не он один. Все гномы и аверины, которые в ожидании быть стертыми с лица Граалиуса в считанные мгновения, все еще стояли на своих двоих целехонькими. Следующим гробовую тишину нарушил кто-то другой. Аверин, который, зашагав к руинам позади, вдруг стукнулся обо что-то и упал.

– Эй, что за… – не понял он.

– Ноги подкашиваются? Да, мне тоже до сих пор не по себе, колени дрожат, – молвил гном, помогая аверину подняться.

– Да нет, не в этом дело. Я просто во что-то врезался.

Гном посмотрел вперед. Видимость мало-помалу улучшалась – снежное облако оседало поверх образовавшихся развалин, но кроме них ничего видно не было.

– Не неси ерунды! Во что ты мог тут врезаться? Здесь ничего нет!

Гном зашагал вперед, дабы подтвердить свои слова, но его постигла та же участь, что и его фиолетоволикого союзника.

– Что за… – разозлился он.

Гнев гнома быстро сменился удивлением. Перед взором всех стало происходить нечто невообразимое: невидимая вуаль стала сходить с чего-то громадного – с чего-то, что, казалось, не могло существовать.

– Не может быть… – не поверил своим глазам Грегор.

Он повидал немало, но такого – никогда. Гигантская цитадель предстала перед всеми в устрашающем великолепии. Своим внешним видом она напоминала сформированный из многочисленных башен и замковых стен рыцарский доспех, имеющий четыре огромные конечности – две «ноги» впереди и две сзади, и «голову», также сформированную из замковых частей и бойниц.

Сайронсимонс все еще стоял спиной к тому, что вызывало у всех такие чувства, как страх и почтение. Вдруг цитадель вновь пришла в движение, и ее «ноги» с рокочущим звуком сошлись с «телом», образуя полноценную твердыню неприступных масштабов. Внизу на каждой из гигантских каменных «лап» располагались не меньшего размера стальные ворота. Синхронно их створки отворились с двух сторон. Сайронсимонс развел руки в стороны, и в этот момент словно по его телепатическому приказу из ворот десятками стали выбегать какие-то люди, одетые в просторные серые плащи с желтыми линиями на них. Лица их скрывали одинаковые маски, на головы были накинуты капюшоны. К спинам прикреплены посохи, из их наконечников в виде чаш вылетели два прозрачно-желтых сгустка энергии прямо им в руки. Все они почти синхронно стали высвобождать энергию в землю и за счет нее отталкивались и высоко подпрыгивали. Благодаря этому, неизвестные не столкнулись с объединенной армией и просто воспарили над аверинами и гномами.

– Неужели это… – не верил один из бородатых воинов.

– Да! Это точно они! – подхватил другой. – Это маги из Цитадели Мортимера!

Силы магов разделились: одна их часть, окруженная обволакивающими сгустками желтой энергии, выходящими из посохов словно стрела, устремилась на войско Дламаратии, а остальные рассредоточились по левой и правой сторонам, дабы разделаться с лучниками на крышах зданий. Сайронсимонс приказал объединенной армии поднять свое оружие и помочь их новым союзникам разделаться с врагом. Приободренные внезапно явившейся подмогой, аверины и гномы вмиг похватали свои мечи, секиры, копья и молоты и с воинственными криками ринулись на узурпаторов Аквилии. Маги, быстро попавшие на крыши зданий, с легкостью начали расправляться с вражескими лучниками. Как бы сильно орки ни натягивали тетивы своих луков, как бы метко ни выпускали остроконечные стрелы, магам все было ни по чем. Достав из-за спин посохи, они начали рассеивать энергию перед собой, и сформированные барьеры стали отбивать летящие со свистом стрелы. Едва опешившие от невиданной ранее силы орки потянулись к своим ятаганам на поясах, как тут же лишились жизней. Маги высвободили энергию из посохов и испепелили недругов, которые даже не успели понять, в какой именно момент покинули мир живых во плоти. Временный главнокомандующий силами Дламаратии хоть и заметил, что его войско лишилось стрелков, имевших возможность поражать противников на расстоянии, не имел роскоши сожалеть об этом, поскольку наземные отряды также пребывали в плачевном состоянии. Противостоя натиску сразу нескольких недругов, и весьма успешно, седобородый орк продумывал наиболее выгодные действия для своей армии. «Проклятье! Численный перевес просто невообразим! – думал он, попутно отсекая аверину руки, держащие копье. – В такой неразберихе как сможем мы продержаться? Нас разобьют!»

Узурпаторы Аквилии действительно сдавали свои позиции, но не по причине только того, что были в меньшинстве, а из-за того, что прибывшее вражеское подкрепление оказалось непомерно сильным. Но вряд ли кто-нибудь, будучи в своем уме, при встрече с магами Мортимера, счел бы их теми, кого легко одолеть. Ведь они были древнейшей организацией, покрытой непроглядной вуалью тайны. Лишь очень редко являли себя последователи Мортимера во внешнем мире, и происходило это обычно во времена великих смут или потрясений, затрагивающих весь Граалиус. Сейчас же их заколдованная цитадель предстала перед взорами всех, а они продемонстрировали свою власть и силу. Маги атаковали уроженцев Дламаратии со всех сторон. Благодаря своим магическим «стрелам», выпускаемым из чаш на концах посохов, они могли не переживать о том, что зацепят беззащитных эльтов, ведь их энергия попадала точно в цель. Осознавая безысходность ситуации, главнокомандующий орк решил: «Нам некуда отступать, а контролировать войско в таком безумном столпотворении невозможно. Значит, остается только одно…» Он заблокировал удар гнома, затем боковым зрением заметил, что один из магов был готов выпустить в него «стрелу» энергии из посоха. Уклонившись в последний момент, орк сумел избежать моментальной гибели, но обрек на нее своего противника-гнома. Маг не ожидал, что орку удастся так ловко обойти его атаку исподтишка, потому и не был готов к его быстрому выпаду с последующим костедробящим ударом. Умертвив мага, главнокомандующий стал отступать и прикрываться телами своих соплеменников от летящих отовсюду и пытающихся настигнуть его магических снарядов.

– Прикройте меня! – закричал он и бросил свое оружие.

Разведя руки в стороны, он, приложив все усилия, хлопнул в ладоши, да так громко, что звук эхом пронесся через все поле боя. Это был сигнал, который массивные тролли хорошо знали: давить и крушить, забирать жизни обитателей вечно заснеженных земель.

– О, нет… – прошептал Грегор, услышав рев гигантских троллей. – Они сейчас начнут их всех топтать!

Сайронсимонс тоже осознал, что действовать необходимо незамедлительно.

– Устраните угрозу эльтам! Скорее! – прокричал хранитель Весска, обращаясь к магам, находившимся к нему ближе всех.

Быстро скоординировав свои движения, они объединились в отряды по пятеро. Высвободив магическую энергию в землю, воспарили над бушующим пламенем сражения и направились прямо к бесчинствующим троллям, давящим массивными ступнями беззащитных эльтов, что пытались убежать, но лишь врезались в спины друг друга. Маги поняли, что времени больше не осталось. Подлети они ближе, только обрекут еще больше захваченных жителей на плачевную участь. Совместив чаши своих посохов и объединив усилия, они выпустили магические лучи намного ярче и мощнее предыдущих. Здоровые туши троллей были поражены разрядами желтой энергии, прошедшей сквозь их толстую кожу. Гиганты с грохотом упали замертво.

– Проклятье! – выругался орк-главнокомандующий, увидев произошедшее. – Они будто бы знали, что я прибегну к этому, и первым делом убрали лучников.

Эльты, будучи свидетелями того, как отчаянно за них боролись другие, решили, что пришла пора и им перестать стоять в стороне.

– Братья, сестры мои! Неужели мы так и будем просто стоять, сложа руки, пока другие отвоевывают нашу свободу? Неужели мы… – начал произносить речь один молодой эльт, но его прервал гоблин, вонзивший ему в спину кривой меч.

– Молчать, ублюдок! Только попробуйте шевельнуться, мы вас всех порубим! – хриплым голосом пригрозил узурпатор.

Но его слова возымели обратный от желаемого эффект, он только подлил масла в огонь разгорающегося костра решительности эльтов. Они набросились на гоблина и до смерти забили его своими кандалами. Почувствовав еще большую жажду отмщения, все без исключения эльты, какими бы больными или изможденными они ни были, стали нападать на узурпаторов. Они сражались своими кандалами, больше не боясь смерти.

Сайронсимонс с легкостью разделывался с каждым противником, встающим у него на пути, и уверенно приближался к главнокомандующему войском Дламаратии. Тот в свою очередь был занят противостоянием сразу трем врагам. Заблокировав размашистый удар гнома, он заметил надвигающегося лидера аверинов и его хладнокровный взгляд, говоривший все о намерениях. Орк сильным ударом ноги оттолкнул гнома в его собрата, сражающегося позади, а от атак двух аверинов, замахнувшихся на него одновременно со спины, уклонился, и клинки фиолетоволиких вошли в черепа друг друга. Случилось это, и седобородый орк мигом ринулся в атаку на Сайронсимонса, издавая гневный вопль.

Схватка началась. Аверин и орк были двумя противоположностями не только внешне, но и в манере ведения боя. Атаки орка были размашистыми, его двулезвийный тесак бил не метко и не быстро из-за внушительного веса, но, если попадал по врагу, оставлял кровавое месиво. Вот только как бы там ни было, но главнокомандующий армией узурпаторов никак не мог даже зацепить своего противника. Сайронсимонс парировал каждый его удар и сразу контратаковал, при этом в глазах его не было ни капли сомнения в том, что из этой схватки он выйдет победителем. Он стал запутывать врага обманными маневрами, начиная замах сначала снизу, но затем меняя траекторию удара. Однако орк был опытным воином, такие «детские» уловки с ним не проходили, он быстро блокировал узкий меч Сайронсимонса и отталкивал его назад всем весом своего грузного тела. Проводя вертикальный замах, орк возжелал рассечь противника надвое, но тот в последний момент сумел отпрыгнуть назад. Аверин недооценил навыки главнокомандующего Дламаратии. Оглядевшись по сторонам и увидев, что вражеские силы держались на последнем издыхании, он понял, как следовало действовать. Ухмыльнувшись, он обратился к противнику:

– Сложи свое оружие и прикажи остальным поступить также!

Орк плюнул в сторону Сайронсимонса.

– Я сложу свое оружие только после того, как отсеку тебе башку и преподнесу ее Фарунгу!

Сайронсимонс не был удовлетворен ответом. Ухмылка сошла с его уст, и теперь он вновь выглядел словно бы отрешенным от всех эмоций.

– Знаешь, меня так раздражает твоя борода. Уверен, твоим соплеменникам тоже не по себе от твоего вида. Бороды ведь у вас, орков, не растут. Это редкий и нежелательный феномен, верно? Тяжело тебе, наверное, пришлось. Я даже удивлен, что ты поднялся так высоко.

– Пришлось нелегко, ты прав, – быстро ответил орк. – Но вот в наших краях за это хотя бы не истребляют. А у вас в Весске только родись младенец с желтыми глазами, вы…

Закончить он не смог, ибо аверин молниеносно сократил дистанцию и стал наносить удары с такой скоростью и силой, с которой главнокомандующий войском Дламаратии ранее никогда не сталкивался. По всей видимости, слова орка не на шутку зацепили хранителя Весска настолько, что орк оказался не в состоянии держаться под натиском града ударов – усталость взяла верх. Сайронсимонс одержал победу, поразив сначала артерии на руках противника, а затем отрубив ему голову. Она подлетела над полем боя и, падая, нанизалась прямо на острие клинка аверина.

– Это конец! – прокричал он во всеуслышание. – Конец вашему правлению в этих землях! Конец узурпации Аквилии Дламаратией и Коронованным Принцем! Сложите ваше оружие и сохраните жизни. Воспротивьтесь и умрите тотчас!

Заявление Сайронсимонса слышали все. Бойня остановилась, как только отсеченная голова временного главнокомандующего подлетела над полем брани. Уроженцы Дламаратии осознавали тщетность дальнейшего противостояния. Большую часть из них перебили, оставшиеся были загнаны в угол. Не сложи они оружие сейчас – встретят истребление. Захватчики приняли свое поражение и сдались. После этого Сайронсимонс скинул с острия башку зловонного и мерзкого создания. К хранителю Весска, тяжело дыша, подошел Грегор. Его боевой молот был окровавлен, ибо не было счета павшим от его руки воинам. Сам же гном, пропитанный той же зловонной жидкостью, выглядел предельно уставшим.

– Ты знал об этом? – спросил он, кивнув в сторону Цитадели.

– Никто не знает ничего наверняка, – ответил Сайронсимонс.

– А вот в этом ты не прав, – послышалось вдруг из-за спины.

Владыки Волгаста и Весска обернулись и увидели, как маги, пребывающие рядом, склонились перед пятью высокими фигурами, идущими в их сторону. Эти некто были совершенно иначе одеты, чем остальные маги. Каждый выглядел уникально. Один, самый высокий из них, был облачен в темный доспех с двумя острыми выступающими элементами на наручах и носил причудливой формы шлем, закрывающий его лицо полностью. Из шлема торчали шипы разных размеров – наверное, для устрашения врагов, хотя у них могло быть и практичное применение. Так или иначе, шипы эти были расположены по всему забралу, а самые острые и длинные из них образовывали над шлемом подобие шляпы колдуна. Такие шляпы носили все пятеро, но каждая имела неповторимый вид. За спиной у широкоплечего мага-воина была поистине внушительных размеров коса, каждое лезвие которой было испещрено маленькими зубцами. Рядом с этой серьезно выглядевшей персоной шествовал тот, кто по внешнему виду был полной противоположностью. Лицо его было открытым и поражающим своей нечеловеческой красотой. Моложавый мужчина был одет в просторный белый плащ с золотистыми узорами на нем. Светлые волосы его развевались на ветру, а янтарные глаза словно отражали все бескрайние луга Граалиуса. Вот только кожа его была удивительно бледной, даже полупрозрачной. Перед двумя столь отличимыми друг от друга персонами шла утонченная, молодая и привлекательная девушка. Темно-бирюзовый плащ ее ниспадал до самой земли, а под ним виднелось легкое одеяние и амулет в виде пламенеющей маски. Рядом с ней уверенным шагом шествовал облаченный в легкий кожаный доспех мужчина с маской иного вида на лице. Маска эта была не только интересна и необычна визуально, но прикреплена к наручам на запястьях носителя двумя цепями, выходящими из нее сзади. Перед всей четверкой шел вполне себе не выдающийся своими внешними признаками мужчина. Одет он был в черную мантию с опущенным вниз воротником, покрывающим оба плеча, имевшим зеленоватый отлив, а на голове его красовалась остроконечная треуголка. Из-под нее ниспадали на плечи волнистые золотисто-каштановые волосы. Лицо его было столь же молодо и красиво, как и у остальных, но взгляд его был не только серьезен и внимателен. Было в нем что-то неподвластное для понимания, что-то спрятанное под ним.

– Ирдафар, – обратился к первому подошедшему Сайронсимонс.

– Вы знакомы? – удивленно спросил Грегор.

– Наш мир тесен. Я был бы изрядно удивлен, если бы не встретил старого друга в столь значимом для нашей истории месте, – молвил хранитель Весска с легкой, почти незаметной улыбкой.

Тот, кого Сайронсимонс назвал Ирдафаром, в ответ ему ничего не сказал. Вместо этого он обратился к позади стоящей девушке:

– Здесь мы закончили. Леонора, сообщи всем, что мы выдвигаемся к Башне до небес.

Кивнув, она приложила пальцы к вискам и закрыла глаза.

Обратившись уже к Сайронсимонсу, маг спокойным голосом произнес:

– Объединенная армия должна остаться здесь до нашего возвращения.

– Что значит должна? – резко отреагировал правитель Волгаста. – Нам решать, что делать нашей армии! Мы благодарны вам за спасение, но, уж извините, это не дает права вам указывать нам!

Ирдафар покосился на гнома – взгляд его был полон высокомерия.

– Будь добр, – молвил маг, все еще пронзая Грегора взором презрения, но обращаясь к аверину, – объясни своему товарищу всю сложность сложившейся ситуации. Боюсь, у меня нет на это времени.

Король гномов даже не успел возмутиться такой дерзостью, ибо после сказанного Ирдафар просто развернулся и стал уходить. Перед ним расступились четверо других магов, но вдруг он резко остановился, увидев быстро приближающегося старца с густой бородой и посохом в руке.

– Эйнариус… – процедил маг, стиснув зубы.

– Ха-х! Он явно захочет тебя остановить, – низким, искаженным голосом молвил широкоплечий с шипастым шлемом.

– Ирдафар! – закричал волшебник, подбегая, а затем, переведя дыхание и положив руку на плечо статного мага, продолжил: – Прошу тебя, не вмешивайся еще некоторое время. Я уверен, все разрешится без посторонних.

– Скажи мне, Эйнариус, откуда такая уверенность? – сдержанно спросил Ирдафар.

Старец помедлил, но затем ответил:

– Я так чувствую.

– Избавь меня от своих чувств, Эйнариус! Это зашло слишком далеко! – не выдержал маг и смахнул руку старца.

Он устремился вперед, но снова остановился и с полуоборота добавил:

– Пришла пора мне лично встретиться с Избранником Сундуков.

После этих слов Ирдафар удалился вместе с остальными, за исключением девушки по имени Леонора.

– Не принимай на свой счет. Ты лучше всех нас должен понимать, как ему сейчас нелегко приходится.

– Ему будет еще тяжелее, возжелай он того, чего не следует, – молвил седобородый маг и спешно последовал за четверкой.

Крик, душераздирающий вопль и плач – наверное, это было единственным, что можно было услышать в небесной земле Этэйра. Асмунд, наводненный воспоминаниями, бушующий поток которых остановить был не в состоянии, кричал, срывая голос. Слезы не переставали литься из его глаз, но вместе с ними не покидали его постоянно мелькающие отголоски чудовищных деяний Коронованного Принца.

– Нет! Как я мог?! Я не мог! – вырывалось из уст Асмунда.

– Все закончилось! Ну же, дружище, приди в себя! – умолял Доври, не зная, как успокоить друга.

– Асмунд! – воскликнула Лориэль, дотронувшись до его щек обеими ладонями.

Ощутив тепло, согревающее эмоционально, он перестал кричать, хоть слезы все еще лились из его глаз, уставившихся на эльтку.

– Послушай меня, это не твоя вина! Ты хороший человек, я знаю это! Все произошедшее – ошибка! Уверена, эту ошибку мы сможем исправить.

– Исправить… – прошептал Асмунд, как будто успокаиваясь.

Перед его глазами больше не мелькали воспоминания кровавых деяний. Он видел лишь Лориэль – лекаря своей души. Беловолосая эльтка улыбнулась и помогла Асмунду подняться. Взяв друга под руки вместе с Владеком, четверо направились обратно к спуску с небесной земли.

Кто-то желал покинуть вездесущее белое пространство, а кто-то, наоборот, поскорее попасть в него. Шестеро магов из Цитадели Мортимера стояли на пороге невиданной ранее земли. Ирдафар не верил своим глазам. Он был потрясен увиденным. Также необычным казалось ему то, что они смогли относительно быстро подняться на самый верх Башни и оказаться буквально на небесах. Эйнариус же завороженно смотрел не столько на уникальное окружение, сколько искоса на редкое выражение лица Ирдафара. Из ступора главного старейшину магов вывел его последователь с шипастым шлемом.

– Смотрите, что это там творится? – указал он на отряд орков, с телами которых происходило нечто непонятное.

Мучительные метаморфозы их прекратились, как только призрачные медузоподобные существа покинули их тела. Каждое из этих созданий направилось в свой кокон и в нем себя запечатало.

– А? Что это было? – недоумевали пришедшие в себя орки.

– Это же… – взглянув на труп их главнокомандующего, лежащий у его ног, прошептал один из воинов Дламаратии. – Фарунг… Он мертв? И мы убили его?

Лишенный командира отряд горевал о потере своего лидера. Фарунг был для них и для всей Дламаратии символом стойкости в своих убеждениях. Он был патриотом, отражающим первоочередные и неизменные стремления уроженцев отчужденного края. Вдруг орки заметили приближающихся неизвестных.

– Кто это еще такие?! – гневно проворчал один из них.

– А нам-то откуда знать?! Плевать, кто они! Я бы не прочь сейчас какому-то ублюдку череп расколоть!

– Вдруг это они нас обратили против Фарунга?

– Убьем! Убьем их!

Орки бросились в атаку. Глаза их горели огнем ярости и ненависти. Их истинная природа брала верх и жаждала высвобождения. Ирдафар выставил руку, тем самым останавливая шедших позади. Маг продолжил медленно надвигаться на разъяренных орков. Когда враги набросились на него все разом, он вмиг устранил, казалось бы, неминуемую угрозу. Ирдафар высосал жизненную силу орков, и их тела пали на ледяную землю иссушенными. Жертвы не успели даже осознать, что произошло с ними, не говоря уже о том, чтобы воспротивиться воле смерти, которую они несли сами. Энергия жизни, высосанная Ирдафаром, поступила прямо в его длинные, потрескавшиеся ногти, смотревшиеся как нельзя чужеродно на фоне его молодой и привлекательной внешности. Вдруг вдалеке он заметил силуэты, направляющиеся в их с магами сторону.

– Неужели… – прошептал Эйнариус. – Им удалось! Они справились!

Он сорвался с места навстречу друзьям.

– Смотрите, это же Гилфорд! – обрадовался Доври, увидев волшебника.

Со слезами на глазах маг подбежал и обнял своих друзей.

– Вы справились! Вы действительно смогли избавить его от нее! – восторженно произнес Эйнариус.

– Ну, не без трудностей, конечно, но, да, смогли. Не оставлять же его в таком плачевном состоянии, – ответил гном. – Хотя ему и сейчас нелегко…

Взглянув на Асмунда, Эйнариус понял, что имел в виду Доври. Освобожденный от ложной судьбы Избранник пребывал в полусознательном состоянии. Взгляд его был отрешенным, он даже стоять сам не мог. Обрубленные пальцы Асмунда кровоточили. Алая роса безостановочно скапывала на ледяной настил. Прибегнув к своему магическому потенциалу, Эйнариус прижег раны и остановил кровотечение. Заметив, что взгляд Владека приковало что-то за его спиной, маг понял, что другие старейшины Цитадели догнали его. Повернувшись к ним, он сразу обратился к Ирдафару:

– Я ведь говорил, что все решится без нашего вмешательства. Как видишь, корона была снята. Я уверен, теперь он не опасен.

Верховный старейшина выслушал своего соратника, но ответ дал не сразу. Несколько долгих мгновений он смотрел на Асмунда.

– Избранник Сундуков незамедлительно переходит под надзор Цитадели Мортимера, – сказал он твердо. – У нас с ним будет о чем поговорить.

Не дожидаясь возражений со стороны Эйнариуса, Ирдафар кивнул магу в шипастом шлеме. Тот сразу понял, что от него требовалось, и стал двигаться к троице друзей, поддерживающих ослабленного Асмунда. Прежде чем он достаточно приблизился, на его пути вырос Эйнариус. То, что он был ниже ростом, не создавало о нем впечатления как о том, кто слабее. Эйнариус учтиво, но уверенно обратился к Ирдафару, даже не глядя на шипастого мага перед собой:

– Да, ты прав, действительно будет о чем потолковать. Но всему свое время. Ты же видишь, Асмунд слаб. В таком состоянии он не сможет ничего рассказать. Ему нужно дать хотя бы день покоя. После того как к нему вернутся силы…

– Он убьет нас всех? – перебил его маг в доспехе, стоящий прямо перед покровителем стихии.

– Над ним больше не властвует корона.

– Отчего такая уверенность? Опять «чувствуешь»? – спросил Ирдафар.

– Нет. На этот раз я знаю.

На устах верховного старейшины проскользнула еле заметная улыбка.

– Знаешь, я всегда уважал тебя, Эйнариус, поэтому даю один день, – сказав это, он обратился к трем избавителям: – Где все произошло?

Владек, Доври и Лориэль переглянулись, и мастер кинжала загадочно молвил:

– В мрачном пятне на белом холсте.

В подтверждение своих слов он отошел в сторону, и магам стала видна Часовня Отчуждения вдалеке. Увидев величественное сооружение, в ту же секунду начавшее манить к себе, Ирдафар направился в его сторону. За ним же последовали и четверо остальных магов. Эйнариус остался.

– Не нравится мне этот тип, – фыркнул Доври, когда последователи Мортимера скрылись из виду.

– Это Ирдафар, глава нашего Ордена. Он верховный старейшина. А те четверо с ним и я в том числе – тоже старейшины, но Ирдафар стоит выше нас всех. Нас объединяет то, что мы – необычные маги.

– Необычные? – переспросил Владек.

– Да. Видите ли, есть два типа членов Цитадели волшебства. Первые – это те маги, которые не открывают в себе одаренные силы во время обучения. Таких большинство. На их тела наносят печати заклинаний, которые они знают наизусть. Им достаточно лишь мысленно произнести одно слово из всего заклинания, и они сотворят его. Эти маги – меч и щит Цитадели.

– А старейшины? Ты ведь один из них? Чем вы отличаетесь? – спросил Доври.

– Об этом позже. Нам нужно поторопиться.

Троица избавителей была с этим полностью согласна, и они последовали за Эйнариусом к ведущей вниз лестнице к Аквилии.

Решения

Армия узурпаторов Аквилии была полностью разгромлена. Не осталось ни единого орка, ни единого гоблина, державшего оружие в руках. Остатки войска Дламаратии были выведены объединенной армией аверинов и гномов за пределы замковой столицы.

– Этот сброд больше не представляет угрозы. Я предлагаю оставить для их охраны небольшую часть войска. Голыми руками эти поганцы все равно ничего не сделают, – обратился Грегор с предложением к Сайронсимонсу.

– Да. Я думаю, это разумно, – согласился аверин.

– Тогда каковы наши следующие действия? Мы, пусть и не сами, но спасли и освободили эльтов. Мы сделали все от нас зависящее и понесли огромные потери. Я предлагаю дождаться магов, передать им уцелевший дламаратский сброд, а после направиться по домам и, может, даже закатить пирушку по случаю победы, – последние слова гном произнес с особенным задором.

– Рано, – дал короткий ответ Сайронсимонс.

– Что? – удивился Грегор.

– Мы еще не знаем, что случилось с Избранником Сундуков. В случае, если магам удастся сдерживать его, покидать Аквилию столь рано будет ошибкой.

– Хочешь сказать, все только начинается?

В ответ хранитель Весска лишь кивнул.

– Бр-р… Ладно, как скажешь. Но в эту холодрыгу мне и моим парням нужен будет не один десяток бочонков доброго эля. Хотя для начала и шатер сойдет, – обняв себя обеими руками, ответил замерзающий король гномов.

Сайронсимонс подозвал одного из своих воинов и приказал:

– Половину объединенной армии оставить с пленными, остальные пусть оказывают всякую необходимую помощь населению замковой столицы. Раненых начать лечить, голодных – кормить.

Аверин низко поклонился и мигом удалился, дабы передать волю его господина.

Не первыми ступали они по ледяной небесной земле, но магов, даже Ирдафара, это, кажется, не волновало. Да, для большинства Цитадель Мортимера и ее члены казались чем-то недосягаемым и находящимся на совсем ином уровне. Сейчас верховный старейшина этой самой Цитадели открывал для себя то, что некогда было не просто недосягаемым, а неизвестным даже для тех же магов, познание мира которых, как считало большинство, было несравнимо высоким.

– Вот оно, то самое место… – с некоторой встревоженностью, тихо произнес бледнокожий волшебник, взирая на представшую перед ними часовню.

– Да, тот черноволосый в причудливом доспехе верно подметил: мрачное пятно на белом холсте, – рассматривая величественное сооружение, также негромко молвила Леонора.

От Ирдафара тоже ожидали какой-то реакции, но он просто молча направился вперед ко входу в покрытую тайной часовню.

Войдя внутрь, он даже не осмотрелся. Дивные витражные стекла окружали его, но влекла его и манила золотая чаша на постаменте в самой отдаленной части часовни. Завороженный, словно под действием гипноза, медленно шел он к ней, как к самому ценному в жизни. Подойдя к резному каменному пьедесталу, Ирдафар потянулся к золотой чаше. Еще чуть-чуть и он коснулся бы ее, если бы не Леонора, остановившая его руку в последний момент. Верховный старейшина словно пришел в себя, будто насильно был вытащен из несущего его не пойми куда потока. Он резко отстранился от чаши и попятился назад. Выйдя из ступора, Ирдафар взглянул на свою руку, а затем на чашу, ощущая исходящую от нее могущественную ауру.

– Значит, стоит полагать, именно за этим Избранник явился сюда, – молвил один из магов позади Ирдафара.

– Вне всяких сомнений, – ответил он. – Я чувствую сильнейшую энергию, исходящую от этого артефакта. И что самое удивительное, природа ее мне ясна, как день, но в то же время и недосягаема, как месяц в ночи.

– Ты даже стал сам не свой, потянулся к этому неизвестному объекту, как зачарованный. Если бы не Леонора, кто знает, что могло бы случиться, – подойдя ближе, несколько опасливо сказал маг в шипастом шлеме.

– Зачарованный… – задумался Ирдафар. – Совсем скоро мы докопаемся до правды.

По мрачным гранитным ступеням спустились три человека, гном и эльтка. Только ступили они на белый, мерцающий в свете тысячи лун снег, как предстали пред войском магов, окруживших Твердыню со всех сторон в два ряда.

– Так это и есть те самые «рядовые» маги? – спросила Лориэль.

– Да, какие-то все они одинаковые, да и шляпы, как у нашего, нет, – буркнул Доври, которому, по всей видимости, ой как не нравилось, что они были окружены.

– Что-то подсказывает мне, что нас не пропустят, – депрессивно произнес Владек, чьи раны после битвы с Коронованным Принцем болели все сильнее.

– Пропустят. Мы направляемся в королевские покои, а там сейчас безопаснее всего в Аквилии, – сказал Эйнариус и без тени смущения с важным видом двинулся вперед, быстро сократил дистанцию до стоящей «стены» магов и молвил коротко и ясно: – Дорогу.

– В столь непростое время полное командование силами Ордена переходит непосредственно к верховному старейшине Ирдафару, – был дан ответ одним из магов, преграждающим путь.

Эйнариус приблизился к сказавшему почти вплотную и взглянул в прорезы для глаз в его маске. Взгляд покровителя стихии был пронзителен, как молния.

– Вы рассту́питесь прямо сейчас. Это приказ не только мой, но и Ирдафара, – словно гром прозвучали его слова.

Немного помешкав, маг в маске все-таки кивнул своим товарищам, и те расступились. Эйнариус подозвал друзей, и недружелюбное скопление осталось далеко позади.

– Хорошо, что все обошлось. Как-то не по себе мне было среди этих безликих, – с облегчением выдохнул гном, когда компания достаточно отдалилась от Башни.

– Пока что судьба и вправду благоволит нам. Но Асмунду все равно придется предстать перед старейшинами Цитадели.

– И что тогда? – поинтересовалась Лориэль.

– Трудно сказать, – Эйнариус взвешивал свои слова, прежде чем продолжить. – Ему будет сложно доказать свою невиновность после всего произошедшего. Хотя я и уверен, что Асмунд находился под полным контролем короны, некоторые могут считать иначе. Особенно те, кто знают Асмунда лишь по скверным деяниям Коронованного Принца. А таких, к сожалению, большинство.

– И что же нам делать? – остановившись как вкопанный, спросил Владек.

Разворачивающаяся сложная ситуация брала верх над его эмоциональным состоянием, которое и так было на пределе после произошедшего накануне.

– Вам? – переспросил волшебник. – Пока ничего. Вы и так сделали очень много. Вы спасли Асмунда, но больше его участь от вас не зависит.

– А от кого же тогда? – задал вопрос Доври, уже будучи на взводе.

– От него самого, – с прежним спокойствием молвил Эйнариус.

Стараясь не попадаться никому на глаза, пробираясь через узкие переходы между зданиями, компания добралась до главного замка. Он чудом уцелел после военных действий. Войдя в него, Лориэль удивилась – в нем не было ни души. Лишь до боли знакомая, чужеродная аура витала вокруг. Ее, казалось, ощутили все вошедшие.

– Ничего удивительного, – вдруг произнес Эйнариус. – Народ заснеженного края взят в рабство. Считайте, что главным замком и его роскошными покоями пользовался только Коронованный Принц да его ближайшее окружение, – договорив, маг спешно зашагал вверх по одной из двух лестниц.

Лориэль замешкалась и взглянула на бессознательного Асмунда, которого поддерживала. Заметив, что эльтку гложут противоречивые чувства, Владек положил руку ей на плечо. Лориэль взглянула на мастера кинжала. Он улыбнулся, хоть ему было и больно это делать – все его лицо было покрыто царапинами. Даже будучи травмированным значительнее своих товарищей, Владек старался поддержать эльтку. Осознание этого заставило ее собраться, и, кивнув, они и остальные последовали дальше за Эйнариусом.

Поднявшись по ступеням, направились в королевские покои, располагавшиеся в самой высокой башне. В те самые покои, которые некогда стали местом испытания для Асмунда и местом душевных терзаний для Коронованного Принца. Едва она вошла в них, перед глазами королевы Аквилии промелькнули воспоминания.

– Положите его на ложе, – молвил волшебник.

Асмунда, лоб которого горел от шрама, оставленного короной, аккуратно положили на спину. Глаза его были закрыты, но он дышал. Вся троица собралась вокруг освобожденного, но Эйнариус дал понять, что сейчас их присутствие может лишь тревожить Асмунда в таком состоянии.

– Вы идите. Я останусь, – сказала Лориэль.

– Нет. Простите, госпожа, но сейчас ему лучше побыть одному, а вам – поддержать народ в столь нелегкое время, – попытался переубедить ее покровитель стихии.

– Он прав, – поддержал Эйнариуса Владек. – Ему сейчас не поможешь. Мы сделали все, что могли.

Как бы эльтке этого не хотелось, она согласилась с мнением товарищей. Все покинули покои, оставив Асмунда наедине. Лориэль вышла последней, перед этим еще раз взглянув на него обеспокоенным взором. Закрыв дверь, эльтка твердо произнесла:

– Я хочу сделать заявление перед народом.

– Это мудрое решение и медлить с воплощением его в реальность нельзя, – согласился Эйнариус.

– Мы что, просто так возьмем и оставим Асмунда здесь одного? – удивился Доври.

– Исключено. Ты посторожишь у двери, пока мы не вернемся, – наказал маг.

– Я? Но почему именно я?

– Потому что Лориэль и Владек – правители Аквилии и Рамириона. Будет лучше, если это обращение они сделают вместе.

Гном вздохнул:

– Ладно уж… Подожду вас тут.

Эльтка улыбнулась и положила руку Доври на плечо.

– Спасибо, мы ненадолго, – с доброй интонацией в голосе сказала она.

Гном несколько засмущался и фыркнул:

– Ну да-да, хорошо, идите уже.

Грегор был доволен. Можно даже сказать, счастлив. В установленном шатре он расслабленно сидел на деревянном троне, укрытый теплым пледом.

– Ох, наконец-то… – с облегчением произнес король гномов, наливая эль в кружку из рядом стоящего бочонка.

Сайронсимонс же, также находившийся в этом шатре, просто сидел на стуле за резным столом, думая о чем-то, подвластном только, казалось, его разуму. Вдруг в шатер пожаловал рядовой аверин-воин и, поклонившись государям, сообщил, что к ним явился один из старейшин Цитадели Мортимера. Правитель Весска тут же приказал впустить его. Аверин снова поклонился и впустил внутрь шатра Ирдафара.

– С возвращением, – поприветствовал Сайронсимонс.

– Коронованного Принца одолели, а в небесных землях был найден артефакт, который он, вероятнее всего, желал заполучить, – перешел маг сразу к делу.

– Где же сейчас находится Избранник Сундуков? Что с этим артефактом? – спросил владыка Весска.

– На данный момент он находится под присмотром одного преданного старейшины Цитадели. Завтра его заберут оттуда. Что касается артефакта, то Башня до небес охраняется специально оставленной мною частью войск. Волноваться не стоит – никого и близко не подпустят.

Едва Ирдафар закончил, до всех в шатре донесся громкий голос, как будто провозглашающий что-то.

– Ну что опять? – закатил глаза Грегор, только начавший почивать.

Все трое вышли наружу, и внимание их тут же приковала Лориэль, стоящая вместе с Владеком и Эйнариусом на главной площади и делающая объявление для своего народа.

– Братья и сестры мои! Сыновья и дочери нашего вечно заснеженного края! Я знаю, как много утрат вам пришлось перенести и через какие страдания пройти. Но все невзгоды остались позади! Узурпация Коронованного Принца окончена! Теперь вы можете без страха вернуться в свои дома, а те, чьи дома были разрушены или разграблены – поселиться в убежищах. Я бы также хотела выразить сердечную благодарность объединенным силам Волгаста и Весска, явившимся на помощь по первому зову, и магам из Цитадели Мортимера, спасшим от поражения всех.

После слов покровительницы не было восторженных и ликующих криков подданных. Несколько долгих мгновений вообще никакой реакции не было. Затем из толпы к Лориэль вышел хромой эльт в порванной одежде и хриплым голосом спросил:

– А узурпатор… Он мертв?

Этот вопрос был подобен удару ножа в сердце Лориэль. На мгновение она потеряла дар речи.

– Я… – эльтка замешкалась, – не говорила, что он мертв. Асму… Коронованный Принц был освобожден от короны и ее пагубного влияния. Отныне он не представляет угрозы.

Больные и израненные эльты сначала не поверили в то, что услышали, но непонимание быстро сменилось гневом.

– Что?! Но как? Как это возможно?! – сперва полушепотом, а затем крича, стали недоумевать все эльты. – Мы требуем расплаты! Мы требуем справедливости!

– Я понимаю ваши чувства, всецело осознаю перенесенные потери. Но и вы должны понять, что того, кто принес вам боль и страдания, больше нет! Сейчас всем нам необходимо сконцентрироваться не на ненависти, что лишь поспособствует разобщению, а на добродетели – на объединении всех наших ресурсов, моральных и физических, дабы восполнить утраченное!

Но слова Лориэль не взрастили в сознании народа ожидаемых плодов.

– Но узурпатор взял наших детей в рабство! Он – чудовище! Он должен заплатить! – возражали одни, срывая голос.

– Пусть вы, благородная королева Лориэль, и вывели нас из смуты однажды, но в этот раз не явились к нам в трудный час, а потому не можете понять перенесенного нами!

– Довольно! – не выдержал Владек. – Говорите, хотите расплаты?! Говорите, королева бросила вас в беде? Оглянитесь вокруг! Что вы видите?

Эльты огляделись, и после короткой паузы Владек продолжил:

– Вы видите своих отцов и матерей, братьев и сестер. Живых. После всех тех невзгод, что обрушились на вас, вы должны быть благодарны судьбе за то, что остались живы. Если бы не ваша владычица, Избранник Сундуков давно бы достиг своей цели, и что было бы тогда – невозможно вообразить. Благодаря Лориэль вы все сейчас живы, а значит, и ваши раны могут быть излечены, а дома – отстроены!

Мастер кинжала закончил говорить, послышались хлопки, звук которых постепенно становился все более отчетливым и громким – из расступившейся толпы показался аплодирующий Ирдафар. Сайронсимонс и Грегор были вместе с ним, но, в отличие от него, не аплодировали.

– Какие мудрые слова из уст истинного государя! – отвесил комплимент верховный старейшина Цитадели. – Вот только мне интересно, действительно ли вы считаете, что после невыносимой каторжной работы над Башней до небес народ эльтов сможет отстроить замковую столицу? Быть может, армия Дламаратии, которая напала на Аквилию и помогла Коронованному Принцу взять в рабство большую часть населения, больше подойдет для этой задачи?!

Лориэль хотела ответить, но Эйнариус схватил ее за руку и на ухо молвил:

– Не спеши с ответом. Я знаю, что ты хочешь противиться, но сейчас совсем не время. Твой народ и так на пределе. Волнения не угасли – все население разочаровано в тебе. Никто из них не видел и не знает, что ты сделала в небесной земле. В их глазах спасителями являются гномы, аверины, маги, но никак не троица, сумевшая бросить вызов судьбе где-то на стыке земли с небом.

Эльтка кивнула Эйнариусу и молвила во всеуслышание:

– Я согласна с предложенным. Это действительно самое разумное решение в сложившейся ситуации. Так как воины Аквилии были разоружены, я смиренно прошу государей Волгаста и Весска подумать о том, чтобы погостить в моем королевстве еще некоторое время и проконтролировать процесс восстановления столицы уроженцами Дламаратии.

Подняв кружку эля высоко над головой, Грегор приободренно произнес:

– Если уготовано будет судьбой даровать вам лихие времена, то бейте в колокол, примчимся, как стрела! Эльты никогда не бросали гномов в беде, и мы не собираемся поступать иначе. Войско Волгаста и его государь в вашем распоряжении, госпожа!

Расставание после воссоединения

Тяжелые кандалы, непомерная усталость и быстро нарастающая боль в ногах – некогда кровожадные узурпаторы теперь ощущали на себе тот же физический гнет, на который совсем недавно обрекли белокурых обитателей заснеженных земель. Теперь, подобно ранее забранным в рабство эльтам, они сами носили строительные материалы и не имели надежды на спасение. Но не были они избиваемы плетями и имели возможность спать, дабы иметь силы на отстраивание замковой столицы, добрая половина которой пребывала в руинах.

Одним из тех, кто и понятия не имел о том, как разрешилась ситуация, был Доври. Изможденный, он крепко заснул, облокотившись на свою секиру. Разбудила его Лориэль, одетая в просторное белоснежное спальное платье. Гном пришел в себя и тут же поинтересовался встревоженным спросонья голосом:

– Ну что там?

– Все хорошо. Остальные собрались в главном холле за трапезой. Присоединяйся к ним. Ты вымотан, тебе стоит подкрепиться, – улыбнувшись, молвила эльтка.

– Да, я действительно безумно изголодался, да и тело все ноет. А ты? Ты что, не пойдешь?

Лориэль покачала головой.

– Хочу проведать Асмунда.

Доври понимающе кивнул и, с трудом поднявшись на ноги, зашагал есть и почивать.

Лориэль взялась за дверную ручку и хотела уже повернуть ее, но что-то не давало ей сделать этого. Она и сама толком понять не могла, что ее сдерживало. Может, эльтка просто боялась смотреть в глаза Асмунду? Или потому что не знала, что сказать ему, когда он придет в сознание? Так или иначе, она собрала всю волю в кулак и отворила дверь. Сразу же увидела Асмунда, лежащего как и раньше. Глаза его были по-прежнему закрыты. Эльтка медленно подошла к нему и села на ложе рядом. Лориэль просто отрешенно смотрела на шрам, оставленный короной. Почему-то на сердце у нее стало очень тоскливо.

– Лориэль, – вдруг произнес юноша, – скажи мне, все то, что проносится в моем сознании снова и снова, это действительно правда?

– Нет, – ответила эльтка грубо, чего сама не ожидала. – То, что ты продолжаешь видеть, плоды ложных деяний. Они не имеют ничего общего с тобой.

– Ошибаешься. Все эти ужасы я привнес в мир. Если я открою глаза, перестану видеть все, что натворил, но результаты моих деяний в таком случае все равно не исчезнут, – он сделал паузу. – Я был им. Коронованным Принцем. Эти воспоминания словно часть чего-то чужеродного во мне. Кажется, всего этого не было, но мои шрамы отрезвляют сознание и дают полноценно осознать, какие ужасные вещи я натворил.

Асмунд коснулся продолговатого шрама на лбу.

– Как мог я отнимать жизни у ни в чем неповинных? Я чувствую грех за содеянное, но совсем не ощущаю, как мое сердце резонирует с моими страданиями! Я не могу поверить, что воля Творца, который шептал мне через корону, была таковой! Неужели желание кровопролития в сути всего живого является корнем самого мироздания? И что же он хотел воплотить в реальность через Сундуки, через меня? Вездесущий хаос, а затем неминуемую гибель? Но тогда в чем же смысл изначальной жизни?! Нет! Я не верю в это! Это неправильно и просто невозможно!

Неспособный совладать со своими бушующими эмоциями, он вскочил на ноги, но чуть не упал, ибо ничего не видел. Лориэль поддержала его. Асмунд тяжело дышал.

– Живые существа не могут отринуть самого дорогого. Мы живем ради того, чтобы испытывать эмоции. Каждый новый день, каждая новая эмоция – все это и составляет принцип жизни. Если отнять все это, не останется ничего. И если я отнимаю эти вещи, значит, становлюсь ничем иным, как приспешником…

Он прервался.

– Приспешником… Чего?

Лориэль вздохнула и коснулась щек Асмунда ладонями. Его длинные волосы коснулись ее рук.

– Какой же ты растрепанный, – сказала она нежным голосом и, достав из тумбы серебристую нить, собрала волосы мечника в хвост, выпустив челку на лоб. – Вот так-то лучше.

Добрый голос эльтки, успокоивший полное тревоги сердце Асмунда, заставил его открыть глаза. Все плыло, но словно яркий свет прекрасная внешность девушки на мгновение ослепила его. Асмунд заплакал и обнял избавительницу. Он плакал и плакал одновременно и от счастья, и от грусти. Глаза его теперь уже не закрывались и видел перед собой он не мучающие воспоминания, а собственные, обрубленные вполовину пальцы.

– Я б-больше… – сквозь слезы, запинаясь, пытался сказать Асмунд, – больше не смогу держать меч. Я не только чудовище, я еще и жалкий слабак!

– Не говори так! Это неправда!

– Это правда! Я не смог воспротивиться воле короны, не смог взять над собой контроль! Мне не хватило силы духа, власть Сундуков полностью подавила его!

– Теперь это в прошлом, – пытаясь успокоить Асмунда, Лориэль гладила его по голове. – Теперь ты снова тот, кем всегда был – парень с большим сердцем с широких полей Галлиот. Я побывала там. Это прекрасное, мирное место. Давай отправимся туда вместе? В тепло, уют и тишь, в дом, тропинка, ведущая к коему, больше никогда не уводит вдаль…

Сколько пробыли в королевских покоях Асмунд и Лориэль наедине, было для них обоих неизвестно. Они потеряли ход времени. Сейчас Асмунд, одетый в белоснежное эльтское одеяние, стоял на балконе и смотрел на окрестности главного замка, вид которого был для него до боли знакомым. Лориэль же мирно спала, укрытая теплым одеялом. Впервые за очень долгое время у Асмунда было спокойно на сердце, а в голове не бушевал океан терзающих мыслей. Перед глазами его мир сущий представал как никогда четко, ибо пелена ужасающих воспоминаний наконец сошла. Хоть отголоски деяний Коронованного Принца еще резонировали в сознании мечника, сейчас он не придавал им никакого значения. Асмунд был расслаблен. Каждая мышца его пребывала в покое, а взгляд любовался блестящим словно алмазы в свете тысячи лун снегом. Умиротворение обоих, находящихся в королевских покоях, нарушила резко распахнутая дверь и ворвавшиеся внутрь маги Цитадели Мортимера под предводительством Ирдафара.

– Ты совершаешь ошибку! Не делай этого! – пытался отговорить верховного старейшину Эйнариус.

– У нас был уговор. Время, эквивалентное одному дню, миновало. Теперь Избранник Сундуков будет взят под полное покровительство Цитадели.

Лориэль, которую вырвали из мирного сна, переполняла злость.

– Именем Аквилии! Что вы себе позволяете?! Немедленно покиньте королевские покои! Вы злоупотребляете моим гостеприимством и не можете…

Лориэль не договорила, Ирдафар перебил ее:

– Цитадель Мортимера может все и не подчиняется ни одному государству и государю. А вам, многоуважаемая владычица Лориэль, по моему скромному мнению, следовало бы больше внимания уделять народу, пребывающему не в самом лучшем состоянии, а не разделять ложе с тем, кто его до такого состояния довел.

Эльтка не выдержала подобного унижения и бросилась к ножнам с рапирой, но не успела схватить их – ее остановил Асмунд. Лориэль взглянула на него обескураженно. Он же улыбнулся ей и спокойно сказал:

– Все нормально. Прошу, успокойся. Я не хочу, чтобы тебе навредили. А за меня не беспокойся.

На глазах Лориэль выступили слезы. Она понимала, что если их разлучат, то, скорее всего, навсегда.

– Все будет хорошо, – заверил Асмунд.

– Разве ты можешь сказать иначе? – досадно задала она риторический вопрос.

Он нежно поцеловал ее в лоб и, резко сделавшись серьезным, подошел к Ирдафару. Глядя ему прямо в глаза, Асмунд протянул к нему обе руки, тем самым демонстрируя свою готовность перейти под контроль Цитадели Мортимера. Верховный старейшина кивнул своим последователям и те немедленно повиновались, надев на запястья Избранника Сундуков специальные кандалы колдуна. Асмунда увели прочь, но Эйнариус и Лориэль последовали за магами.

– Но ведь толпа… ты не подумал?! Они растерзают его, как только мы выйдем наружу! – пытался достучаться до Ирдафара покровитель стихии.

– Все приготовления сделаны, не беспокойся, – заверил верховный старейшина и распахнул главные замковые ворота, открывающие путь из королевского корпуса на оживленные улицы.

Эльты были повсюду. Разгневанные, они, увидев того, кто все еще являлся для них Коронованным Принцем, стали бросать в него камни и все, что попадалось под руку.

– Убийца! Узурпатор! – кричали они.

Шедшего в кандалах Асмунда защищали маги, сформировавшие вокруг него специальные щиты из золотистой энергии. Избавленный от короны не смотрел на обидчиков. Выражение лица его было серьезным. Хотя внешне Асмунд и казался непоколебимым и твердым, внутри его эмоционально разрывало на части. Каждый сделанный им шаг ощущался как целая сотня. Путь до Цитадели магов Мортимера был сравним для него с вечностью. Когда они благополучно достигли гигантской волшебной крепости, толпа стала негодовать еще сильнее, требуя расплаты с узурпатором за содеянное. Понимая, что без этого никак не обойтись, Ирдафар обратился к народу эльтов:

– С этого момента Избранник Сундуков переходит под покровительство Цитадели Мортимера. Мы специализируемся на том, что для вас может казаться несуществующим или невозможным. Именно поэтому поиск ответов на вопросы, что же такое Сундуки, как они появились в Граалиусе и что связывает их с Избранником, полностью ложится на наши плечи.

После заявления верховный старейшина, не дожидаясь реакции эльтов, исчез в чертогах Цитадели вместе с Асмундом. Ворота неприступной обители магов с грохотом захлопнулись.

Коварство

– Нам нужно серьезно поговорить, – сказал Эйнариус Лориэль сразу после того, как Асмунда увели в Цитадель.

С Владеком и Доври собрались в одной комнате для совещаний. Волшебник начал прояснять ситуацию, в которой оказался их общий друг, и каково их место во всем этом неоднозначном происходящем:

– Итак, сложившаяся ситуация действительно очень сложна, но она является таковой не только из-за Асмунда. Еще раз повторяюсь: от вашей троицы судьба его больше не зависит. Именно поэтому тебе, Владек, пора незамедлительно возвращаться в Рамирион. Ты отсутствовал слишком долго, и кто знает, что за время отсутствия государя могло произойти в его землях.

Ненадолго погрузившись в свои мысли, Владек предельно серьезно ответил:

– Я понимаю, что королю должно находиться подле своих подданных, и я всецело осознаю, что действительно долгое время отсутствовал в королевстве. Но прежде чем я вернусь, ситуация с моим другом должна разрешиться вне зависимости от того, могу я поспособствовать этому или нет.

Покровитель стихии стоял на своем:

– Ну и какой же тогда смысл тебе оставаться здесь? Влиять на принятие решений в Цитадели извне не может никто.

Прежде чем мастер кинжала успел что-либо сказать в ответ, Лориэль спросила:

– Что ждет Асмунда в Цитадели?

– Допросы. Ситуация туманна для Ордена настолько же, насколько является таковой и для вас. Уверен, они рассчитывают на то, что выведают у Асмунда как можно больше из того, что ему известно о Сундуках и обо всем произошедшем.

– В таком случае нам троим, связанным непосредственно с Избранником Сундуков, точно есть чем поделиться на этих допросах.

Доври усмехнулся:

– Ха! А ты это отлично придумала!

Эйнариус вздохнул, опустив голову к столешнице и подложив руки под лоб.

– Ладно, хоть я и не уверен, что Ирдафар позволит, попробовать стоит, – согласился он.

Услышав это, троица приободрилась и даже очень обрадовалась.

Тысячи лун на аквилийском небосводе мерцали удивительно тусклым свечением, когда высокий силуэт в черном плаще пробирался к Цитадели магов. Казалось, сами явления природы были на стороне или, по крайней мере, способствовали незамеченному прибытию неизвестного, чье лицо было сокрыто капюшоном. Как только силуэт достаточно приблизился к месту своего назначения, его встретил иной. Поклонившись, он вежливо попросил следовать за ним. Так два силуэта добрались до массивного сооружения и попали внутрь через черный ход. Дальше путь их лежал по витиеватым лестницам наверх к комнате, в которой неизвестного в плаще уже ожидали.

– Прошу, верховный старейшина здесь, – учтиво молвил маг, сопроводивший пришедшего, и отворил дверь в комнату.

Фигура в плаще вошла внутрь и оказалась в средних размеров покоях, где все стены были заставлены книжными, и не только, шкафами. Метрах в трех перед вошедшим красовался удивительной красоты резной стол из темного дуба. Над его головой, как и над головой сидящего за столом спиной к двери, парили люстры с горящими бирюзовым светом свечами.

– Добро пожаловать, – поприветствовал ожидавший и развернулся на своем чудном вращающемся стуле, выточенном, по всей видимости, из такого же темного дуба. Ожидавшим оказался Ирдафар, а пришедшим…

– Приветствую. Извини, что задержался, – молвил снявший черный капюшон Сайронсимонс.

Ирдафар указал ладонью на стоящее перед столом второй деревянный стул, тем самым предлагая аверину сесть. Как только он сделал это, маг предложил ему бокал вина, но тот отказался.

– Почему нет? Гномы настроение испортили?

Сначала аверин посмотрел на Ирдафара с некоторой неприязнью, но взгляд его быстро переменился, и он сказал:

– Ничего, этому фарсу длиться осталось недолго. Все жертвы не будут напрасными.

После этих слов могло показаться, что верховный старейшина несколько помрачнел, но это было почти незаметно.

– И все-таки ты винишь себя за это?

– Нет, – быстро ответил хранитель Весска, – ничуть. У всего есть цена, и у цели, которой мы пытаемся достичь, тоже. Если от меня потребуют записать в ряды избранных половину населения, я это сделаю.

– Даже согласившись на использование четверти населения, ты сильно уменьшил популяцию своего народа.

– Если бы ты смог найти другой способ ускорить проклятье, поверь, я бы избрал его, – достаточно грубо отрезал Сайронсимонс.

– Ну уж извини, способ у меня только один, и ты прекрасно это знаешь. Иссушая тела, выкачивая сам дух, мы из смерти получаем энергию, которая и дарует нам невероятные способности. Ты ведь не забыл – мгновенный перенос работает по такому же принципу.

– Да, знаю. Вот только не требует она стольких сыновей и дочерей Весска.

Ирдафар не ответил.

– Ладно, это уже неважно. Как ты сам убедился, у каждого гнома есть ожерелье с кристаллом. Четверть населения моего народа – в саркофагах под Гвальдо. Остальное – за тобой.

– Устройство почти завершено. Совсем скоро ты сам сможешь привести его в работу, нажав на рычаг, – заверил маг.

– Отлично. Когда процесс одолевающего их проклятья наконец ускорится, ни один воин-гном не защитит своих женщин и детей. Тогда мы и возьмем Волгаст под свой контроль. Влияние Весска расширится, а низшие и высшие сословия разграничатся. Для начала все ценное будет перемещено из земель гномов, и Волгаст заполнится рабочей силой и добытчиками. Весск же какое-то время по-прежнему будет центральной державой из новообъединенных. Именно туда будут свозить все добытые ценные металлы и минералы. Таким образом наша казна будет не только полна кристаллов.

Сайронсимонс сделал паузу, затем встал и подошел к одному из шкафов, в котором стояли всяческие стеклянные колбы разных форм и размеров, а также иные предметы, явно незаменимые в деле колдунов, но представляющие малую практическую ценность для аверина.

– Но пройдет время, – продолжил Сайронсимонс, – будет добыто достаточное количество ресурсов для перестройки, и Волгаст преобразуется в место, достойное элит аверинского общества. Аристократия переберется туда и будет жить под лучами яркого солнца. И на этой земле обетованной утвердятся новые законы. Законы, отличные от Весска. Я искореню предрассудки о нечестивости желтых глаз у высшего общества. Пусть только попробуют воспротивиться и сказать, что это нарушение устоев и порядков. Мы больше не будем находиться в Весске, где правят эти догмы. Мы войдем в новую процветающую эру на новой земле, где встает и заходит солнце, где больше не будет разницы в том, какие у тебя глаза. Важнейшим фактором, определяющим всю дальнейшую жизнь новорожденного аверина, будет то, в какой семье он родился. Ведь те, кто будет рожден в Весске, не смогут попасть в Волгаст, и наоборот. Тогда я смогу представить ее… Представить свою дочь законной наследницей престола. Даже если старое поколение аристократии выразит свое негодование, новое классовое разделение подкупит их выгодой. Их время пройдет, а с новым поколением эта система станет обыденностью, и в случае, если потомки Аннелуизы уродятся с такими же желтыми глазами, это не принесет им страданий. Покуда править они будут под солнцем, защищенные неприступными горами со всех сторон, в главной столице объединенных государств, коей станет перестроенный Дворварен, их правление будет вечным.

Как только хранитель Весска закончил свой длительный монолог, Ирдафар, сделав глоток вина, молвил:

– Я тебе уже говорил, что на реализацию этого плана могут уйти десятилетия. Ты все еще уверен, что это лучший путь к достижению цели?

Сайронсимонс, повернувшись к собеседнику, ответил незамедлительно:

– Уверен. Ведь я, помимо того, что являюсь отцом, еще и государь. Разделять дочь и правление – не в моей власти. Проблему решить возможно, только не разрывая одно с другим. Если я хочу спасти дочь, то обязан сделать это так, чтобы, помимо достижения первоначального стремления, это еще и сыграло на руку моему государству и моему народу. В противном случае, я жертвую чем-то одним, что есть неделимо. А для государя это непростительно.

Допрос

Асмунд находился за решетками в одиночной камере темницы. Но его, как особенного пленника, поместили не в сырое и темное подземелье. Предоставлена была ему и кровать, и даже табуретка с небольшим письменным столом – зачем, правда, непонятно. В целом место обитания Избранника Сундуков нельзя было назвать некомфортным или угнетающим. Но пусть свет факелов рассеивал жаждущую заполонить все темноту, пусть Асмунд сидел на мягкой перине, все равно был терзаем окружением, ведь понимал – у него больше нет свободы. А без нее как сможет он докопаться до правды? Как сможет, если это возможно, искупить свои грехи? Наверное, именно об этом он и думал сидя, подложив руки под голову и глядя в пол. Он даже не заметил, как решетчатая дверь в его «покои» распахнулась, вошли два мага в одинаковых одеяниях и масках.

– Вам велено пройти с нами, – молвил один из них.

Заключенного вывели из места содержания и направили по узким коридорам невесть куда. Асмунд стал подумывать о бегстве, просчитывал все возможные и невозможные варианты.

«Нет, – подумал он, – о бегстве здесь речи идти не может. Они специально повели меня по узким коридорам, где мне негде развернуться. Один идет впереди, а другой – сзади. Значит, они все еще опасаются меня, даже в кандалах и без пальцев».

Избранника Сундуков привели в просторный зал, чем-то напоминающий тот, в котором был устроен суд над ним и гномами, нарушившими пакт о ненападении. Но если тот зал поражал своим размахом и величественностью, то этот производил совсем другое впечатление. Он был словно высечен из какого-то белого камня. В резких формах его ощущалась строгость и дисциплина магов-архитекторов. Но было в нем и что-то мистическое, передаваемое всевозможными непонятными для Асмунда узорами. На монументальном пьедестале перед ним стояли все старейшины Цитадели волшебства, включая Эйнариуса, а также, что Асмунда одновременно удивило и порадовало, Лориэль, Владек и Доври. Они, воспользовавшись тем, что знали Коронованного Принца до того, как он стал таковым, вызвались поприсутствовать на допросе. Троица сидела чуть поодаль от магов за деревянным ограждением. Прежняя походная одежда Лориэль износилась, ей пошили новую. Это одеяние напоминало ее предыдущее, но было более утонченным и выглядело действительно по-королевски. Светло-фиолетовый отполированный драгоценный камень блистал в огранке ее легкого доспеха чуть выше груди, а плечи защищали два небольших наплечника. Владек и Доври, сидящие рядом, внешне выглядели такими, какими Асмунд их помнил, но мастер кинжала сейчас не был облачен в свой черный, как смоль, доспех. Напротив, он пребывал в блаженстве, сидя одетым в удобное тонкое, но при этом теплое эльтское одеяние. Доври же со своим доспехом не расставался никогда, поэтому, несмотря на все неудобства, был в нем.

– Избранник Сундуков, – начал Ирдафар, – также известный как Коронованный Принц и Асмунд. Думаю, смысла объяснять тебе, по какой причине ты взят под стражу, нет, поэтому не будем терять времени и перейдем сразу к делу. Мы, задающие курс Цитадели Мортимера, были бы очень признательны, если бы ты поделился с нами всей информацией и соображениями касательно случившегося с тобой и повлекшего катастрофические последствия.

На эти слова Асмунд отреагировал неожиданно – сначала усмехнулся и покачал головой, а затем молвил:

– Вы ведь прекрасно знаете, что мой разум и тело были подвластны короне. Я не осознавал, что творил, и был ею полностью ведом. А вот вы, напротив, как мне кажется, вполне располагаете какими-то сведениями о Сундуках, а значит, и о произошедшем со мной. Вы ничего не потеряете, если поведаете мне о том, что уже известно. Мы можем объединить усилия и тогда…

Асмунд не договорил, перебил его смех Ирдафара:

– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия или предлагать что-либо!

– К тому же, – добавил старейшина с уникальной маской на лице по имени Филлирий, – мы не можем быть уверены в том, что после снятия короны связь с ней полностью утрачена. И если это так, то делиться с тем, кто совсем недавно был угрозой для всего мира, губительно опасно.

– Корона была сорвана и превращена в прах на наших глазах! – эмоционально отреагировала Лориэль, вскочив на ноги. – Асмунд полностью освобожден от ее власти.

Владек взял эльтку за руку и кивнул ей, тем самым попросив ее сесть. Он хотел, чтобы она продолжала доносить свои мысли магам Мортимера, но в несколько иной форме.

– Возможно, нам стоит начать не с Асмунда и короны, а с того, с чего все началось? С Сундуков, – предложил Владек.

– А это, Ваше Величество, прекрасная идея, – согласился Эйнариус. – Все присутствующие здесь знают, что я был в Ловариоте в тот роковой момент, когда отворились Сундуки. Испытываемые мной тогда эмоции и чувства…

– Не передать словами! – продолжил верховный старейшина. – Радость, скорбь, спокойствие, тревога, гнев, неясность своих собственных мыслей, их смешение воедино, одним словом – хаос.

Услышав это, Владек невольно вспомнил, что сказал Бельгаверту. Да, даже тогда ему показалось это безумно странным. В тот момент он был действительно на пике, ощущал неразбериху в собственных чувствах и внутри у него будто что-то закипало.

– «Коснись сего Грааля, пожни же гроздья вековые. Верни истокам сущность бытия», – именно это молвил мне голос короны, назвав чашу в часовне Граалем, – вспомнил Асмунд. – Не знаю точно, но, может, под сущностью бытия и ее истоков он подразумевал этот самый хаос чувств, упомянутый вами? И благодаря ему хотел разобщить народы, чтобы…

Асмунд вдруг замолчал.

– Чтобы? – спросила Леонора.

Избранник замешкал.

– Это я и собираюсь выяснить. Грааль в небесной земле, несомненно, связан с тем, кто обращался ко мне через корону и явно был причастен к созданию самих Сундуков. Теперь, освобожденный от вездесущего голоса контролируемой меня сущности, я намереваюсь коснуться чаши и во всем разобраться самостоятельно. Сундуки выбрали меня, а значит, только я и способен полноценно раскрыть их тайну. Это единственный путь узнать истину – сделать то, что велела мне корона, но уже не по ее воле, а по своей собственной.

Старейшины задумались и стали совещаться между собой. Затем Ирдафар махнул рукой и приказал магам-стражникам увести Избранника Сундуков обратно за решетку.

– Но ведь вы не огласили своего решения! Вы должны… – воспротивилась Лориэль.

Маг в шипастом шлеме не дал ей договорить.

– Троице избавителей тоже пришла пора удалиться. Мы благодарим вас за визит и оказанную помощь в данном вопросе.

За спинами Лориэль, Владека и Доври мигом появились три члена Цитадели, формирующие в руках некоторые формы из золотистой энергии.

– Опять? А без этого никак? – возмутился гном.

– Вы знаете порядок, досточтимый. Вам и так была оказана великая честь посетить Цитадель, – молвил один из магов и вместе со своими соратниками наложил всем троим на глаза золотистую вуаль, что моментально затуманила их зрение, а может, даже рассудок.

В последний миг перед этим Лориэль успела с непреодолимой печалью взглянуть на Асмунда. Он ответил ей улыбкой, которая показалась ей совсем неискренней.

Пустота внутри

Асмунд пробыл в заточении еще несколько невыносимо долгих дней и ночей, после чего к нему вновь пожаловали двое магов и потребовали пройти с ними. Избранник Сундуков заметил, что вели его уже не той узкой дорогой, что раньше, а совсем иной. Ею, как он предположил, пользовались даже обычные маги для своих нужд, в отличие от предыдущего тоннеля, по которому его вели. Он предназначался только для того, чтобы проводить заключенного в зал допросов. Асмунд решил удостовериться и спросил:

– Меня ведь не на допрос ведут?

– Не на допрос, – ответил один из магов. – Ты удостоился чести встретиться с верховным старейшиной наедине.

Избранника Сундуков привели в покои Ирдафара, в те самые, где совсем недавно Сайронсимонс встречался со своим тайным союзником.

– Приветствую тебя, Асмунд, – доброжелательно поприветствовал Ирдафар и приказал снять с Избранника кандалы. – Оставьте нас, – махнул он рукой подданным.

Те повиновались и удалились.

– Вы позвали меня, чтобы сообщить о том, что отпускаете сделать то, что я должен?

Ирдафар усмехнулся.

– Не совсем. Я бы хотел, чтобы ты открыл чертоги своей памяти для кое-чего существенно изменившего твою жизнь в прошлом.

– О чем это вы? – не понял Асмунд.

Верховный старейшина ответил не словом, а действием, нажав на неприметный рычаг, расположенный сбоку на его внушительном столе. Тотчас столешница распахнулась, словно дверь, и из нее, благодаря механизму, поднялся постамент, на котором стояли некие объемные предметы, накрытые багровой тканью. Ирдафар встал из-за стола и отошел в сторону. Ладонью он указал на появившееся нечто, будто приглашая Асмунда подойти поближе к сокрытому тканью.

– Что это? – спросил Избранник Сундуков.

– Взгляни сам и узнаешь.

Асмунд медленно подошел к столу, превратившемуся в настоящий величественный пьедестал. Несколько мгновений юноша медлил, но затем резким движением правой руки сорвал багровую, словно сотканную из сгустков крови, ткань. Под ней оказались… Сундуки – все семь, включая Сундук Судьбы, стоящий посередине. Асмунд не верил своим глазам. В сознании замелькали воспоминания о том роковом дне, когда все изменилось, когда судьба Избранника была отравлена.

– Не может быть… – прошептал он.

Асмунд стал бережно проводить рукой по крышке простого, казалось, ничем не примечательного деревянного Сундука. Он завороженно смотрел на него, с трепетом ощущая его шероховатую поверхность обезображенными пальцами. Вдруг в глазах его вспыхнула искра и он отворил Сундук. Внутри – ничего. Он был пуст, как, в принципе, и ожидал Избранник, отрешенно посмотрев внутрь на деревянное днище.

– Что ты чувствуешь? – спросил Ирдафар.

Асмунд не ответил сразу. Действительно, что он чувствовал?

– Ничего, – сказал юноша. – Раньше от Сундуков исходила какая-то странная энергия. Когда я отворял каждый из них, эта энергия становилась словно всепронзающей. Но теперь… Теперь я ничего не чувствую.

Верховный старейшина подошел ближе к Сундукам и молвил:

– Да, я тоже ничего не ощущаю. Вероятно, по причине того, что они были опустошены и теперь являются обычными сундуками.

Выдержав недолгую паузу, он добавил:

– Хорошо. С этим разобрались.

Ирдафар сел обратно за стол и вернул ему прежний вид, нажав на рычаг.

– Значит, вы не дадите мне коснуться Грааля.

Ирдафар без воодушевления сказал:

– Нет.

Он щелкнул пальцами и в покои сию же секунду вошли два мага, приведших Асмунда ранее.

– Коснись ты чаши, и последствия будут необратимы, – продолжил верховный старейшина – А что, если власть короны все еще не отступила полностью и частично пребывает в твоем шраме на лбу, лишь выжидая удобного момента завладеть тобой вновь? Нет, твоя свобода действий исключена. Продолжай сотрудничать с нами и останешься цел и невредим.

На руки Избраннику собрались надеть кандалы, но он, впав в ярость, резко ударил одного мага в живот. Второму наступил на ногу и попытался забрать посох из-за спины. Не удалось, ведь от его пальцев остались обрубки. Асмунд попытался подножкой сбить ближайшего противника с ног. Сделать это получилось, но вот только второй маг, оправившись от удара в живот, набросился на Асмунда и оттолкнул его в книжный шкаф. Избранник разозлился пуще прежнего и, невзирая на боль, встал и ринулся на врага. Исполнив предсказуемый удар кулаком, он попался в захват мага и тот надел на его руки кандалы, держа их за спиной.

– Повторю: продолжай сотрудничать с нами и останешься цел и невредим, – спокойно произнес Ирдафар и приказал увести бывшего узурпатора с глаз долой.

Так и поступили. Асмунда кинули обратно в темницу и оставили наедине с самим собой. Он был невероятно зол на себя, на свою беспомощность и слабость. Вскочив на ноги, рванул к решеткам и попытался разогнуть их – тщетно. Ему не удалось бы этого сделать даже будь у него не обезображены пальцы. Асмунд был на грани эмоционального срыва, из его глаз хлынули слезы. Он ходил взад-вперед по месту своего заточения.

– Как? – задавался он вопросом. – Как же все так обернулось?!

Резким движением руки он вытер слезы и упал на кровать, взглядом, полным непреодолимой тоски, всматриваясь в серый потолок, и шепотом молвил:

– Лориэль…

Асмунд понятия не имел, сколько пребывал в заточении. Не мог он считать дни и ночи из-за вечно мерцающих лун на темном небосводе. Быть может, прошло уже несколько дней, а может, несколько недель? Но наверняка он знал лишь то, что за все это время его ни разу не допрашивали. Кормили, поили, даже выводили подышать свежим воздухом на закрытый стальными решетками балкон, но ни разу не допрашивали. И это казалось Асмунду без преувеличения странным. Юноша стал подозревать, что раз он оказал пусть незначительное, но сопротивление магам, его могли счесть неподдающимся к ведению диалога и сотрудничеству. В таком случае Асмунд опасался, что в следующий раз его могут повести не в зал для допросов, а прямиком на эшафот. «Неужели этим все закончится? Неужели я так и не узнаю правды обо всем произошедшем?» – эти мысли не давали ему уснуть долгое время, но когда он наконец впал в безмятежность, то услышал знакомый голос. Сначала Асмунду показалось, что он взывал к нему во сне.

– Гил… – шептали уста Избранника. – Гилфорд!

Асмунд очнулся и спросонья не поверил в то, что увидел.

– Гилфорд! – воскликнул он во второй раз.

И правда, по ту сторону темницы стоял его старый друг. Асмунд вскочил с кровати и ринулся к нему. Схватившись за стальные прутья, он, преисполненный радости, стал говорить, как счастлив видеть мага:

– Я так рад, что ты пришел ко мне!

– И я рад, – ответил Гилфорд. – Прости, что не смог навестить тебя раньше, я предпринимал все возможные меры, чтобы явиться сейчас, – он сделал паузу, прежде чем продолжить. – Я помогу тебе бежать из заточения. Но если ты согласишься, тебя вполне может ждать участь пострашнее клетки.

– Я согласен. Ничто не может быть страшнее бездействия. Я коснусь чаши и любой ценой узнаю правду о Сундуках и о себе самом.

– В таком случае, – молвил старец, – медлить нельзя.

После этих слов волшебник выпрямился в полный рост и прислонил кончик посоха к прутьям – первой преграде между Асмундом и свободой. Тотчас они стали беззвучно плавиться. Раскаленный жидкий металл скапывал на пол, но не прожигал его.

– Вперед! За мной! – скомандовал Гилфорд, как только прутья были полностью расплавлены.

Поначалу двое следовали знакомой для Асмунда дорогой – прямо к залу, в котором ранее его допрашивали. Он хотел было поинтересоваться, почему его друг выбрал именно такой путь для побега, но не стал. По крайней мере, до того момента, пока они не попали в пустой и довольно темный зал. Тогда Избранник настороженно спросил:

– Гилфорд, почему мы здесь?

Прежде чем ответить, волшебник неведомым магическим образом сделал свой деревянный посох пламенеющим и осветил пространство вокруг. Окинув его внимательным взором, он убедился, что все было в порядке, и ответил Асмунду:

– Не волнуйся, мы покинем Цитадель, пройдя «чистыми», никем не патрулируемыми путями. Мне удалось договориться, что под формальным предлогом нас никто не заметит. Я проведу тебя до Часовни в небесной земле, а затем вернусь.

– А как же ты? – воспротивился юноша. – Они ведь узнают, что ты помог мне бежать. Что же будет тогда?

Старец улыбнулся и, положив руку на плечо друга, заверил его:

– Все будет хорошо. За меня не беспокойся.

Асмунд опустил голову, чувствуя что-то неладное. Слова Гилфорда почему-то не вселяли в него уверенности.

– Ну, выше нос! – подбодрил маг. – Себя в обиду я не дам, к тому же Цитадель – мой дом. Я здесь в любом случае в безопасности, а вот ты – нет. Поэтому довольно пустых разговоров и траты времени. Вперед!

С этими словами старец схватил Асмунда за рукав и помчался к какой-то двери, ведущей, как он верил, к свободе его давнего друга. Шли они длинными коридорами, переходящими то в просторные комнаты с поражающими воображение элементами интерьера, то в затхлые места хранения всевозможных приспособлений, назначение которых Асмунду было неведомым. Но больше всего его впечатляли витиеватые мосты, ведущие все ниже, переходящие через всевозможные подобия механизмов, состоящих из гигантских шестеренок, поршней и других элементов сложной конструкции. Миновав все это, двое друзей оказались, как понял Асмунд, на самом нижнем уровне Цитадели перед некой с виду обычной стеной. Но таковой она предстала лишь поначалу, а как только Гилфорд провел по ней посохом, часть стены стала выпуклой и в итоге образовала орнаментальную дверь с удивительной формы замочной скважиной.

– Это один из немногих потайных выходов из Цитадели, о котором знает и может воспользоваться только старейшина, у которого есть ключ, – пояснил маг и положил свой посох на пол.

Гилфорд выставил левую руку перед собой и, выровняв пальцы, соединил средний и безымянный. Под кожей его ладони что-то вдруг зашевелилось и стало медленно двигаться к двум соединенным пальцам.

– Гилфорд, неужели это… – Асмунд не договорил, ибо всецело осознавал, что это действительно был ключ.

– Самый надежный тайник – ты сам, – произнес волшебник.

Ключ прошел полный путь под кожей, и его зубья пробили плоть в окончании пальцев. Хлынула кровь. На лбу Гилфорда выступили горячие капли пота. Дикая боль одолевала его, но он не подавал виду. Покровитель стихии воткнул окровавленные пальцы вместе с зубьями ключа в замочную скважину и провернул один раз. Дверь отворилась, и маг убрал от нее обезображенную руку. Усилием воли он заставил ключ вернуться внутрь ладони, а рану прижег, высвободив пламя из посоха. Асмунд с ужасом смотрел на то, через что приходил Гилфорд ради него.

– Вперед! – поторопил маг, быстро выходя через дверь из передвижной крепости.

Асмунд последовал за ним, дверь позади них мигом закрылась, вновь став единым целым с Цитаделью. Холодный ветер взъерошил волосы Избранника Сундуков, и он тотчас ощутил вечно пронзающую зиму Аквилии. Дрожь стала одолевать его, мороз стремился сделать из него ледышку, не способную двигаться к поставленной цели. Но Асмунд не собирался допускать подобного. Он бегом пустился вслед за Гилфордом. Огонь в его сердце пылал и разгонял окутывающий леденящий холод. На пути к Башне до небес Избраннику Сундуков пришлось в очередной раз лицезреть катастрофические последствия собственных деяний. Вид разрушенных эльтских домов усиливал угрызения совести и укреплял решимость Асмунда сделать то, что было должно.

«Я докопаюсь до правды. Чего бы это мне ни стоило!» – мысленно произнес он, давая клятву самому себе.

Довольно длительное время беглецу и его спасителю пришлось добираться до гигантской Твердыни, пронзающей небеса, но, когда они наконец-то достигли ее, Асмунд был приятно удивлен, увидев вход свободным и никем не охраняемым. Друзья без промедления стали подниматься по выточенным ступеням. Достигнув небесной земли, они, уже не поражающиеся окружению, направились прямиком к Часовне Отчуждения. На их счастье, призрачные существа не покидали своих «коконов» и не реагировали на вторгшихся в их место обитания никоим образом. Угроза от светящихся сфер не исходила, хотя Асмунду почему-то все равно было не по себе. Возможно, это была излишняя тревожность, но Избраннику казалось, что на протяжении всего времени за ними кто-то следил. Изрядно вымотавшись, но добравшись до часовни так быстро, как только смогли, они немедля вошли внутрь. Но стоило Асмунду переступить порог, как на него нахлынули кошмарные воспоминания: взор его затуманен яростью, зубы под забралом шлема-короны – в оскале, желанно лишь одно – манящая золотая чаша. И как в тот день, когда Избранник Сундуков был подвластен чужой воле, теперь, будучи свободным от влияния извне, он желал того же. Асмунд неспешно зашагал к мерцающему Граалю, пространство вокруг которого казалось искаженным, а вкрапления черных камней словно норовили забрать его в бездну. Он подошел к пьедесталу с чашей. Гилфорд стал позади него. Вдруг в сердце Избранника закралось сомнение – это был некий инстинктивный страх, вызванный столь чужеродной и неприемлемой для всего его существа аурой, исходящей от Грааля. Он замешкался, и маг почувствовал нарастающий конфликт в сознании друга, положив свою успокаивающую руку на его плечо.

– Что меня ждет после того, как я коснусь его? – спросил Асмунд, зная, что у Гилфорда не было ответа.

– Этого точно я не знаю, – дал его друг ожидаемый ответ, – но полагаться тебе придется на собственные силы. Помни, твое главное оружие – сила, что живет внутри тебя.

Юноша понимающе кивнул. Уверенность вернулась к нему, и он потянулся к чаше. И вот, казалось, настал судьбоносный момент и не осталось преград для свершения предначертанного, но из-за спины вдруг послышалось:

– На твоем месте я бы не стал этого делать.

Асмунд и Гилфорд обернулись в ту же секунду и не поверили своим глазам.

– Ирдафар… – прошептал Эйнариус.

Верховный старейшина усмехнулся и, щелкнув пальцами, отдал своим подчиненным приказ схватить беглеца и соучастника. Маги тотчас повиновались и высвободили из посохов золотистую энергию в форме сетей.

– Берегись! – прокричал покровитель стихии, отталкивая Асмунда в сторону, а сам защищался посохом.

Он рассеял вражеский поток энергии и был готов контратаковать, но Ирдафар дал ему понять, что, если он решится на подобное, печальной участи Избраннику Сундуков, на которого были направлены все посохи пришедших магов, не миновать.

– Даю тебе шанс передумать, Эйнариус, ибо если ты рискнешь противостоять нам, мальчишка умрет первым и незамедлительно.

Покровитель стихии прекрасно понимал, что Ирдафар не лгал и не блефовал. Он знал его слишком хорошо, чтобы быть столь наивным, а потому бросил свой посох и твердо произнес:

– Не тронь Асмунда.

Верховный старейшина кивнул подданным и те, взяв беглецов под руки, направились обратно к Цитадели Мортимера.

По возвращении в обитель магов Ирдафар распорядился собрать как можно больше членов их ордена в зале «с постаментом».

– С постаментом? – переспросил опешивший подчиненный.

– Все верно, – холодно ответил Ирдафар. – Полную ответственность за принятое решение я беру на себя. Немедленно наполнить зал свидетелями, а предателя и беглеца – на постамент!

Услышав распоряжения верховного старейшины, Эйнариус не поверил своим ушам. Сказанное Ирдафаром не укладывалось в голове. Его вместе с Асмундом насильно повели в место, упоминание которого вызывало у Избранника уйму вопросов, которые он пытался задать другу, но не мог из-за магической печати на его устах. Она не позволяла издать ни единого звука. После приказа, отданного верховным старейшиной, в Цитадели, словно гром осенью ненастной, разразился хаос. Все вокруг повторяли одно и то же слово – «казнь».

Да, именно она. Ирдафар твердо решил, что после такого вероломного поступка Эйнариуса против Цитадели Мортимера он должен был заплатить наивысшую цену. А для Избранника Сундуков это должно было стать уроком: если не хочешь, чтобы что-то случилось с близкими людьми, должен подчиняться.

Двух друзей привели в просторную залу, в середине которой располагался тот самый постамент. Эйнариуса и Асмунда возвели на него, а следом по ступеням поднялся Ирдафар. В считанные минуты в зале присутствовали уже сотни магов. Среди них были и все старейшины, включая Леонору, которая, подобно Эйнариусу, была шокирована. Она была неспособна полноценно осознать и принять намерение своего покровителя.

– Последователи учения Мортимера, первого познавшего магию и основателя Цитадели! Как бы прискорбно это ни звучало, но я собрал вас всех здесь в этот час по причине того, что один из нас, некогда такой же верный член нашего ордена, предал нас. Он вызволил из заточения Избранника Сундуков и помог ему бежать из Цитадели. Этим предателем является один из моих ближайших друзей и соратников – старейшина по имени Эйнариус. Я, верховный старейшина Ирдафар, обвиняю его в измене Цитадели Мортимера и выношу ему приговор: наивысшая мера наказания! Предатель будет немедленно казнен. Пусть его смерть послужит наглядным примером для тех, кто осмелится пойти против единых для всех магов законов!

Решение Ирдафара удивило подавляющее большинство присутствующих, ведь казнь одного из старейшин ранее была действием неслыханным.

– Это безумие… – прошептала Леонора. – Это безумие!

Она стала проталкиваться сквозь толпу, дабы добраться до Ирдафара и отговорить его от этой сумасшедшей затеи. Но постамент был недосягаем. Столпотворение магов было для Леоноры неприступной стеной.

– Эйнариус! – прокричала она. – Ирдафар, останови это безумие!

Но приговор был вынесен, и маги-палачи, облаченные в черное, заковали обвиненного в цепи. Асмунда же держали мертвой хваткой. Как бы он ни старался, не мог вырваться. Два палача достали по жезлу из-за спин и приставили чаши, что были на их концах, к телу Эйнариуса – одну к спине, другую к груди.

– Последние слова? – спросили оба палача в одночасье.

Гилфорд повернулся к Асмунду и с доброй улыбкой на устах произнес:

– Доверяй свои чувствам и не позволяй отчаянию брать верх.

Юноша не сумел сдержать слез, а палачи, кивнув друг другу, начали высвобождать золотистую энергию из жезлов. Одно мгновение – и Гилфорда, друга и наставника Асмунда, одаренного мага Цитадели Мортимера, не стало. На месте, где считанные секунды назад стоял человек, словно никого и не было. Магическая сила испепелила жертву, не оставив и следа. Внутренняя пустота – вот, что ощущал Асмунд после произошедшего. Но эта пустота очень быстро заполнилась нестерпимой яростью. Порыв гнева был настолько сильным, что Избранник, сам того не осознавая, воззвал к незримой сущности, которая даровала ему скелетную длань. Он хотел, чтобы эти отростки разорвали его плоть на спине, и он забылся в кровавом буйстве. Асмунд жаждал возмездия. Но все его чувства и душевные терзания не имели для окружения никакого значения. В безмолвной агонии его увели в темницу, и он ничего не мог сделать, чтобы воспротивиться этому.

Попытка

Темная, сырая, холодная – такой для Асмунда была темница, место заточения его тела и духа. Конечно, в действительности все было несколько иначе: камере, в которой находился Избранник, позавидовал бы любой узник, но для Асмунда сейчас все окружение было отторгающим. После произошедшего он не мог найти себе места и метался из стороны в сторону. Перед глазами мелькала то последняя улыбка его дорогого друга, то хладнокровное выражение лица верховного старейшины. Асмунд ненавидел себя за беспомощность, за то, что не смог сделать ничего, чтобы спасти Гилфорда. А теперь он ничего не мог сделать для отмщения. Но даже если бы он смог отомстить, что это изменило бы? Это не вернуло бы его друга и наставника к жизни, это не уняло бы страданий самого Асмунда. Но его не волновало все это, грусть и печаль захлестнули его полностью. Когда же Асмунд, после долгих часов иссякший эмоционально и внутренне иссушенный, впал в безмятежность, решетчатая дверь в его камеру отворилась. Внутрь вошли три мага. Один из них приказным тоном молвил:

– Поднимайся. Нам поручено сопроводить тебя на новый допрос.

Избранник не отреагировал. Тогда маги подошли к кровати, на которой лежал узник, повернувшись к ним спиной. Молниеносным ударом ноги он вмиг поразил одного мага, как только тот потянулся к нему. Удар пришелся ему в голову, а потому он сразу потерял сознание. Остальные двое собирались достать посохи из-за спин, но заключенный сделать этого им не дал. Вскочив на ноги, Асмунд набросился на обоих и сорвал с магов их маски. Обрубками своих указательного и среднего пальцев он ослепил врагов, выдавив им глаза. Маги завопили из-за невыносимой боли, но Избранник быстро заставил их замолчать, со всей силы стукнув их головами друг о друга. Маги потеряли сознание. Дыхание Асмунда было тяжелым, а со лба капал пот. Его руки были запятнаны кровью, людской кровью. Кажется, он сам с трудом осознавал, что сейчас сделал. Как бы там ни было, юноша после недолгого ступора пришел в себя – надо было действовать. С трудом сняв одеяние с одного из магов, он натянул его на себя. Асмунд решил попытать удачу и сбежать из Цитадели, но прежде…

«Я убью его!» – решил Асмунд, представляя в сознании физиономию ненавистного Ирдафара.

Он выбежал из темницы, движимый жаждой мести, отравляющей его рассудок. Асмунду удалось более-менее запомнить дорогу, которой надзиратели вели его в покои верховного старейшины. В спешке был он недолго, поскольку осознавал, как важно сейчас не привлекать внимания и вжиться в роль мага, вести себя наиболее естественно в его «коже». К этому осознанию Асмунд пришел, когда в быстром темпе миновал четверых последователей учения Мортимера, которые, как ему показалось, могли заподозрить что-то неладное. Добравшись до желанных покоев, Избранник собрался с силами, выдохнул и постучал в дверь.

«Только бы он был здесь… – думал Асмунд. – Тогда я просто сыграю роль верного подданного, докладывающего срочное и секретное известие, которое было велено передать лишь шепотом на ухо, и в этот самый момент придушу его…»

Изуродованные руки бывшего мечника сжались в кулаки насколько это было возможно. Ответа из покоев не последовало. «Неужели ошибся где-то по пути и забрел совершенно не туда? Сейчас меня схватят и все пропало?» – засомневался Асмунд. Нет, такого исхода он не готов был принять. Постучал еще раз. Ответа по-прежнему не было. Не выдержав, он распахнул дверь и ворвался внутрь. В покоях – никого. Ирдафара не было на месте.

«Проклятье! – мысленно выругался юноша, жадно рассматривая комнату, в которой оказался. – Ладно, его здесь нет. Но раз уж я добрался сюда, стоит все обследовать. Кто знает, какие секреты таит главный в Цитадели волшебства».

Асмунд стал предельно внимательно осматривать всевозможные приспособления, стоящие на полках окружающих его шкафов. Он быстро осознал, что назначение их понять ему было не дано, а потому Избранник быстро переключился на книги, коих также было в изобилии. Но читать их он не собирался. Что-то подсказывало ему, что все это многообразие на полках могло быть просто для отвода глаз или служить неким прикрытием чего-то более важного. Чего и зачем? Асмунд не мог даже представить, но как только он коснулся одной из книг, внешне ничем не примечательной, и попытался взять ее с полки, как сработало некое подобие рычага и часть шкафа медленно поднялась вверх, словно решетчатые ворота, которые так часто ставили после основных стальных в фортах Рамириона.

– Потайной ход… – прошептал Асмунд.

За частью шкафа, оказавшейся на деле секретной дверью, Избранник обнаружил лифт на цепях, коим являлась деревянная площадка с красивейшей резной аркой и нажимной плитой. Асмунд убедился, что устройство могло только лишь опускаться вниз, а стало быть, там что-то находилось. Он стал взвешивать все за и против, чтобы решить, стоит ли ему воспользоваться приспособлением или нет. Асмунд не мог даже предположить, куда попадет. С другой стороны, это место Ирдафар утаивал, а значит, там могло находиться что-то, что представляло невероятную важность. Раздумья его были прерваны громким:

– Что здесь происходит?!

Асмунд опешил: на входе в покои стояли четверо магов, а позади них он… Ирдафар.

– Его пальцы! – воскликнул один из последователей учений Мортимера. – Они обрублены! Это он! Это Избранник Сундуков!

Маги все разом сорвались с места, дабы схватить переодетого беглеца, но Асмунд их словно не видел. Остервенело он глядел на Ирдафара, который в свою очередь не спускал глаз с открытого Избранником секретного подъемника.

– Ирдафа-а-ар! – завопил Асмунд, срывая с себя маску и устремляясь на ненавистного, не воспринимая других магов, как угрозу.

Но не успели маги схватить Избранника, как внезапно Ирдафар в момент сократил дистанцию со своими подданными и сзади высосал из них жизненную энергию. Словно полупрозрачными лентами она поступила ему в ногти из глаз магов. Четыре трупа упали перед Асмундом, и он стал как вкопанный. Когда же через мгновение поднял взгляд, то не увидел Ирдафара, который только что стоял перед ним. Асмунд резко обернулся. Последнее, что он увидел, было яркое свечение, поглощающееся концами пальцев верховного старейшины Цитадели.

К неизвестности

Когда в темнице Асмунд пришел в сознание, перед глазами все плыло. С трудом он привстал с кровати, держась за голову и вспоминая, что произошло.

– Черт возьми… – прошептал он, пытаясь полностью прийти в себя. – Что это было? Я ведь почти…

Решетчатая дверь темницы отворилась, и внутрь ступили пятеро магов. У четверых в руках были посохи, чтобы в случае чего обезвредить Избранника, а у пятого – кандалы наготове. На этот раз у Асмунда не было ни моральных, ни физических сил противостоять надзирателям. Он дал им возможность заковать себя и отвести на допрос.

В зале присутствовали все действующие старейшины Цитадели Мортимера, за исключением Леоноры. Бледнокожий маг, облаченный в белоснежный, покрытый узорами плащ, первым обратился к Избраннику Сундуков:

– Мы, старейшины Цитадели Мортимера, приветствуем вас, Асмунд. Удалось ли вам за время пребывания у нас гостем вспомнить что-то о прошлом?

– О том прошлом, когда ты был Коронованным Принцем, когда напрямую держал связь с Наследием Сундуков, – добавил искаженным голосом маг в шипастом шлеме.

– Корона, точнее, ее голос или голос, что молвил через нее… В прошлый раз ты упомянул об указании голоса коснуться чаши в небесной земле. Что еще он молвил тебе? – подытожил интересующее старейшин тот, чье лицо было сокрыто необычной маской.

Асмунд не отвечал. Он просто молча стоял и смотрел Ирдафару прямо в глаза. В этот раз, правда, взгляд юноши не был пропитан ни гневом, ни ненавистью. Он был на удивление спокойным и уверенным.

– Эй, ты что, язык проглотил? – прорычал облаченный в темный доспех грозный и самый невыдержанный старейшина.

Избранник Сундуков не обратил внимания. Он стоял все также недвижимо, не придавая значения ровным счетом ничему. В конце концов маг в шипастом шлеме не выдержал и, достав из-за спины двулезвийную косу, прыгнул к Асмунду. Обезумевший уже чуть было не обезглавил Избранника своим гигантским оружием, но в последний момент его замах остановило одно слово:

– Нет.

Острое, как бритва, лезвие было приставлено прямо к горлу Асмунда, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Все также спокойно смотрел он прямо в глаза Ирдафару, который приказал бешеному псу остановиться.

– Увести Избранника Сундуков обратно в темницу! – приказал он рядовым магам.

Сопровождающие поклонились и собрались уводить Асмунда прочь. Перед этим Ирдафар добавил:

– Я рассчитываю на то, что при следующей нашей встрече ты будешь склонен к сотрудничеству, а иначе я могу и не остановить нашего импульсивного друга.

Намек был прозрачен, но и он не заставил Асмунда колебаться: в заключение его увели с таким же спокойным выражением лица и твердым взглядом.

Вновь оказавшись за решеткой, узнику больше ничего не оставалось ничего, как погружаться в собственные мысли ночами напролет. Часто Асмунд гневался и корил себя за беспомощность, рассматривая обрубленные мальцы. Но когда это происходило, он сразу же начинал тренировать свое тело, дабы заместить утраченное и отвлечься от внутренних переживаний.

Когда Асмунд в очередной раз отжимался от пола, пришли маги. Не обратив на них внимания, он продолжал делать свое дело.

– Время обогащения легких свежим воздухом, – молвил один из надзирателей.

– Не хочу, – коротко ответил Избранник.

– Таков приказ старейшин. Твое здоровье должно пребывать в норме для дальнейшей работы.

Асмунд ухмыльнулся.

– Хотите проверить, насколько я здоров? Ну что ж!

Быстро перегруппировавшись, он исполнил подкат, сбив одного мага с ног. Второго мощным ударом кулака в живот также временно вывел из строя. Но Асмунду не стоило терять бдительности: если бы не его реакция, посох третьего надзирателя, заряженный магией, настиг бы его. К счастью, Избранник успел увернуться, и разрушительная энергия вошла в каменный пол, из-за чего тот потрескался. Самого же мага юноша ударил ногой в бок и оттолкнул. Но как бы Асмунд ни старался сопротивляться, противники быстро оправлялись от его атак и окружили узника. Золотистая энергия стала скапливаться в чашах на концах их посохов, направленных прямо на Избранника Сундуков.

– Нам был отдан строгий приказ: в случае неповиновения венчаемого в прошлом короной казнить на месте, ибо если он больше не может приносить пользу Цитадели, значит, ему пришла пора заплатить за все те ужасы, что навлек он на Граалиус.

Асмунд осознал, что угрозы были не простым сотрясанием воздуха, особенно учитывая последнее сказанное Ирдафаром ему на допросе. Юноша охладил свой пыл и сказал:

– Ладно вам, я ведь понарошку. Пойдемте, и вправду, свежего воздуха не хватает.

Под наблюдением стражи Асмунда вывели на балкон, больше напоминающий клетку. Такое «обогащение легких свежим воздухом» у Избранника Сундуков происходило в один и тот же день и в одно и то же время. Но даже стоя на небольшом, защищенном балконе, возможность побега с которого, казалось, была полностью упразднена, за спиной Асмунда все равно стояли два надзирателя. Об их присутствии он старался не думать. Обычно в моменты, когда Асмунду давали возможность насладиться красотами Аквилии, он думал лишь о Лориэль. Сосны, покрытые вечным слоем снега, величественный, но не менее утонченный город тысячи лун – все это напоминало ему только о ней. Ни чудовищные злодеяния, что творил он, будучи Коронованным Принцем, ни развернувшиеся военные действия не представали перед его глазами. Лишь только она.

– Как бы я хотел снова хоть раз увидеть тебя наяву… – почти неслышно молвил он.

– Ладно, достаточно. Пора возвращаться, – произнес один из магов и уже собрался уводить Избранника Сундуков обратно в темницу, как вдруг остановился и через секунду упал.

Асмунд обернулся и не поверил своим глазам: из шеи надзирателя торчала стрела.

– Эй! Что за… – больше ничего его соратник сказать не сумел, ибо также пал замертво – очередная стрела поразила и его.

Асмунд не понимал, что происходило, кто и откуда стрелял. Но в неведении пребывал он недолго, взглянул направо и увидел того, кого совсем не ожидал увидеть.

– Доври?! – удивился Асмунд.

Да, это был он. Довольный гном в одной руке держал многозарядный арбалет, а во второй – кирку.

– Знаю, ты заждался, дружище, но мы уже тут! – задорно крикнул Доври старому другу.

– Мы?! – удивился Асмунд.

Посмотрев вниз, он увидел собратьев Доври по оружию, тех самых гномов, с которыми его также свела судьба, как ему казалось, целую вечность назад. Отряд гномов, связанных одной страховочной цепью, поднялся наверх по отвесной стене Цитадели благодаря их изобретательности. Они использовали кирки как крюки для скалолазания.

– Йовур, давай поторапливайся! – крикнул Хроде товарищу, который был ближе всех к балкону, где находился тот, кого они дружно прибыли вызволять.

Гном ускорил свой темп и быстро вскарабкался вверх, достигнув балкона-клетки.

– Когда-то давно ты помог нам сбежать из заточения, теперь мы заплатим тебе тем же! – воодушевленно произнес Йовур и, достав из-за спины секиру, двумя взмахами разрезал прутья сверху и у основания, чтобы те попадали вниз.

– Ну, давай, запрыгивай ко мне на спину!

Асмунд замешкался – он не был уверен в том, что кирка, вонзенная в стену, удержит их обоих. Но вся неуверенность мигом отступила, как только послышалось:

– Тревога! Избранник Сундуков бежит!

Юноша запрыгнул на спину гному и тот, усмехнувшись, сказал:

– Ну ты и пушинка!

– Вы забрали его? – послышалось басистое снизу.

– Так точно! – ответил Доври.

– Хорошо! В таком случае пора спускаться, господа! – распорядился Хроде.

Все гномы сразу же начали спуск. Ловко вонзая кирки в стену одну за другой, гномы, уже наловчившиеся, спускались довольно быстро. Но спуску их не суждено было пройти полноценно гладко. В разных местах на стене Цитадели стали открываться изначально незаметные люки. Из них маги начали вести обстрел гномьих позиций.

– Вот черт! – выругался Йовур. – Нам стоит поторапливаться! Работаем руками быстрее!

Доври, вооруженный арбалетом и способный поражать врагов на расстоянии, стал для отряда единственной боеспособной единицей. Но именно поэтому он и был главной целью для последователей учений Мортимера. Доври приходилось маневрировать и уклоняться от разрушительной энергии, высвобождающейся из посохов магов. Для того чтобы пользоваться арбалетом, ему приходилось останавливаться и держаться всего лишь за одну кирку, стреляя при этом в противников из второй, свободной руки. Один маг заметил, в каком сложном положении пребывал гном, и высвободил сгусток золотистой энергии прямо в место, куда была воткнута кирка, за рукоять которой держался Доври. Стена в том месте треснула, и гном с криком стал падать.

– Доври! – воскликнул Асмунд.

На счастье, не только коричневобородого гнома, но и всей компании, он вовремя вонзил кирку в стену и предотвратил падение. Если бы Доври не удалось этого сделать, печальную участь его, скорее всего, разделили бы и все остальные, скованные одной цепью.

– Ты как? – встревоженно спросил Хроде.

– Нормально. Не останавливаемся!

И вправду, замедляться было нельзя. Теперь, когда Доври выронил арбалет, отряд спасителей утратил боеспособность, и маги стали обстреливать всех без разбора. Гномам приходилось постоянно уворачиваться от настигающих их магических стрел. Многим они попадали в доспехи, прожигали их. Асмунд был вынужден пригибаться, а Йовур чувствовал себя в ответе за паренька. Он работал кирками усерднее остальных и спускался быстрее. Отставал от всех Гульви, самый крупный из отряда гномов, и ему приходилось тяжелее остальных. Усталость брала верх, а металлический доспех сковывал движения. По этой причине в Гульви уже не раз попадали маги. Броня плавилась и начинала проникать под кольчугу, доставая плоть. Гном из последних сил терпел боль, но понимал, что долго так не протянет. Окинув взглядом своих товарищей, которые уже довольно далеко оторвались от него, Гульви принял нелегкое, но, как он считал, правильное решение.

– Спасибо вам за все, братцы. Не останавливайтесь, – молвил он почти неслышно и улыбнулся. – Я верю в вас!

После этих слов Гульви киркой перебил сдерживающую его цепь и сорвался вниз. Гномы застыли на месте. Поначалу они не поняли, что произошло. Когда же осознание пришло к ним, слезы хлынули из глаз и вопли стали слышны.

– Гульви! Нет! Ну почему?! – кричал Балдли.

– Эти ублюдки попали в него! Они его сбросили! – с остервенением кричал Гёрн.

– Нет! Он пожертвовал собой ради нас! Гульви был крупнее всех нас, а потому отставал. Он посчитал, что задержит весь отряд, только если останется, – пояснил Хроде, стараясь держать себя в руках. – Не смейте останавливаться, если не хотите, чтобы его жертва была напрасной!

Как бы ни было тяжело смириться с гибелью товарища и продолжать двигаться дальше, иного правильного выбора не было. С мыслями о том, что теперь надо было довести дело до конца не только ради Асмунда, но и ради отдавшего за это жизнь Гульви, гномы собрали остатки воли в кулаки и завершили спуск.

Не теряя ни секунды, что были на вес золота, спасители и спасенный бегом направились в сторону Башни до небес. Асмунд, одетый в легкую рубаху, сотканную из специальной эльтской ткани, стал быстро замерзать. Начался снегопад.

– К-кандалы… Пожалуйста, снимите их с меня, – попросил он.

– Ой, прости! – извинился Доври и перебил оковы.

– С-спасибо, – улыбнулся Асмунд, стараясь не показывать виду, что ему холодно.

– Поторопимся. Снегопад нам на руку. Мы должны воспользоваться им, как завесой, и пробраться к Твердыне, пока он не прекратится.

Никто не перечил Хроде, все бежали так быстро, как только могли. Башня до небес была видна для них все время, даже несмотря на непрекращающийся ледяной плач небес. Пробираясь через руины столицы Аквилии, дабы снизить вероятность их выслеживания недругами до нуля, гномам приходилось быть аккуратными. Их короткие ноги заплетались. Гномы нередко спотыкались и даже падали. Наконец достигли подножия Башни, пронзающей небосвод. Поднявшись по ледяным ступеням, Асмунд удивился увиденному: прямо перед вратами в Твердыню лежали пять трупов магов.

– До нас здесь уже кто-то побывал, – поставил он гномов в известность, когда те завершили столь сложно давшийся им подъем.

Запыхавшийся Хроде ответил:

– Да, побывали. Мы скоро с ними увидимся.

Слова лидера отряда рудокопов заставили Асмунда задуматься. Вдруг перед его глазами стали проявляться очертания знакомого силуэта.

– Асмунд, я так ждала… – зазвучал нежный голос в голове. – Так долго я…

Боль – именно ее он ощутил после этого. Спину словно разорвало изнутри и парализующий эффект прокатился по всему телу. Зрение – затуманенное, вместо дорогого – презренное. Таковыми были чувства и представления Коронованного Принца и неизменными они настигли Асмунда сейчас. Словно кошмарный сон наяву заполонили они его сознание столь же быстро, как и отпустили.

– Ты в порядке? – поинтересовался Доври, заметив, что друг как будто утратил связь с окружающим миром.

Избранник потер глаза, и нахлынувшие воспоминания полностью отступили. Разум его прояснился.

– Да, в порядке. Поспешим.

Молвив это, Асмунд отворил врата в возведенную на страданиях Твердыню и шагнул внутрь. Поднявшись к небесной земле, вся компания незамедлительно двинулась к тому строению, которое Владек окрестил «мрачным пятном на белом холсте». Братья Доври по оружию были несказанно изумлены тем новым невиданным миром, что предстал пред ними во всем леденящем кровь великолепии. Но на долгий осмотр окрестностей времени не было, потому устремились к часовне, видимой вдали.

– Фух! Как же я устал, – ворчал Йовур.

– Я тоже уже давно ног не чувствую. Еще и холод этот паршивый! – поддакивал Бутли.

– Хватит вам! Мы уже почти у цели! – бодрил всех остальных и себя не менее уставший Хроде.

Наконец достигли Часовни Отчуждения. Войдя в нее, все без исключения ощутили всепронзающую, чужеродную и до боли неприятную ауру. Но она, влияющая на Асмунда, без сомнения, гораздо сильнее, чем на всех остальных, не смогла затмить его несоизмеримых чувств окрыленности, когда он увидел ее.

– Лориэль! – воскликнул он и побежал к ней, стоящей возле пьедестала с древней чашей.

– Асмунд! – вскрикнула эльтка и сорвалась с места навстречу своему возлюбленному.

Полные самых светлых и добрых чувств, они застыли в теплых, долгожданных объятиях со слезами на глазах. Весь мир для них перестал существовать. В этом моменте было важно лишь переполняющее чувство любви друг к другу. Их судьбы вновь сплелись, но они не проронили ни слова больше. Из-за осознания того, что совсем скоро случится новое расставание? Или по причине того, что все свои всепоглощающие эмоции они выплескивали через объятия? Ни для Асмунда, ни для Лориэль это было неважно. Они просто были вместе, дарили друг другу тепло высших чувств. Когда же они вышли из единого потока, Асмунд заметил Владека, подходящего к ним.

– Мой добрый друг! – обрадовался Асмунд и пожал руку мастеру кинжала, похлопав второй его по плечу.

– С возвращением на свободу, – с улыбкой на устах произнес Владек.

– Все благодаря смелости наших товарищей – гномов. Без них ничего бы не получилось. И без вас тоже. Это ведь вы постарались там, на входе в Башню?

Мастер кинжала довольно кивнул.

– Спасибо вам. Всем вам! – поблагодарил Асмунд друзей, окинув всех признательным взглядом.

– Да ладно тебе! – отмахнулся Доври. – Мы не могли поступить иначе, хоть и осознавали все риски. И Гульви… Он тоже их осознавал.

Гибель брата по оружию гномы почтили молчанием.

– Гульви пожертвовал собой, чтобы ты смог достичь желаемого и принять свою судьбу, – молвил Хроде, глядя в глаза Избраннику.

Асмунд помрачнел и повернулся к ожидающему его Граалю. Чаша, присутствие которой не сулило ничего хорошего, одновременно и манила, и отторгала того, кто в прошлом желал лишь одного – коснуться ее. Теперь ему было присуще такое же желание, только по его собственной воле.

Асмунд подошел к пьедесталу. Его лицо выражало смешанные эмоции, но он потянулся к Граалю. Едва он хотел коснуться его, как был остановлен Владеком.

– Не спеши.

Юноша обернулся к мастеру кинжала.

– Кто знает, что произойдет, когда ты коснешься ее, – молвил он и стал снимать с себя доспех из небесного тела. – Тебе он понадобится больше, чем мне.

– Спасибо, друг.

Асмунд облачился в черную, словно ночное небо, броню и удивился, насколько удобной она на самом деле была.

– Доври, ну ты и мастер-кузнец! Такое чудо выковал! Честь тебе и хвала!

– Брось! Вот что меня действительно заставило попотеть, так это вот эти вещицы.

Гном протянул Асмунду нечто, назначения которого тот сначала не понял. В руках Доври держал некие странные неполноценные наручи с защитой только для пальцев, по крайней мере, так показалось Асмунду.

– После известного инцидента, который в этом самом месте и произошел, я долго думал, как же восполнить тобой утраченное, и пришел к вот такому решению. Это насадки на твои обрубленные пальцы. Они сделаны из магнитов, благодаря которым ты сможешь снова держать в руках меч. Попробуй надеть.

Насадки, крепящиеся кожаными ремнями к запястьям, сели на то, что осталось от пальцев мечника, как влитые. Асмунд попробовал подвигать ими.

– Хм… Весьма удобно. Только привыкнуть к весу и будут не хуже моих предыдущих, – усмехнулся он.

– А это… – молвила Лориэль, подходя к мечнику, – это твой спутник, – эльтка протянула Асмунду покоящийся в ножнах клинок, навершием которому служила корона.

– Коронованный Принц… – прошептал Асмунд, принимая меч.

Его новые пальцы моментально примагнитились к металлической рукояти и одним уверенным взмахом он обнажил обугленное лезвие Коронованного Принца, его неизменно верного напарника. Сделав несколько взмахов, мечник убедился в том, что он действительно сможет эффективно достичь поставленных целей со своим спутником.

– И еще вот, – Лориэль протянула Асмунду кольцо и сумку из твердой кожи. – Это кольцо, которое я подобрала после битвы. Прости меня…

Асмунд взял перстень, подаренный ему отцом. Всматриваясь в черно-белый камень, мечник погрузился в воспоминания о том, что казалось таким далеким. Асмунд надел перстень на указательный палец правой руки, и тот частично спрятался под ремнем, держащим половину искусственного пальца мечника.

– Спасибо, – поблагодарил юноша. – А что здесь?

– А это, – молвила Лориэль, протягивая сумку, – провизия и фляги с водой. Если потреблять умеренно, должно хватить на какое-то время.

Асмунд закинул сумку за спину и улыбнулся Лориэль.

– Ну, а вы что будете делать? – поинтересовался он планами друзей.

– Я длительное время отсутствовал в Рамирионе. Мне нужно разобраться с ситуацией там. Как-никак королевство без короля – не королевство.

– В родные края, значит, наведаться думаешь? – переспросил Доври. – Что ж, в таком случае я отправлюсь с тобой. Давно тебя там не было, гляди, еще чего нехорошего недовольные народные массы выкинуть могут. А так как грудь твою больше не защищает моя кираса, намного спокойнее будет мне, если поеду с тобой.

– Твоей компании буду только рад, – положительно ответил Владек.

– Надеюсь, твои подданные с почтением встретят своего государя, сделавшего столь многое не только для своей родины, но и для всего Граалиуса, – молвил Асмунд и пожал руку старому другу.

– Какие тут могут быть рукопожатия?! – возмутился гном. – Без дружеских объятий никто никуда не уйдет!

И трое добрых друзей обняли друг друга.

– Мы еще свидимся. Обязаны! – произнес мечник несколько дрожащим голосом из-за переполняющих его эмоций.

– Вне всякого сомнения, – заверил Владек.

Друзья попрощались, и Асмунд подошел к возлюбленной. Он нежно, насколько это было возможно с его новыми пальцами, взял ее за руки.

– Я… – начал он, но запнулся. – А что ты планируешь делать в мое отсутствие?

– Буду дожидаться твоего возвращения, – молвила она, и оба застыли в переполненном взаимных чувств поцелуе.

Влюбленные вновь погрузились в поток духовного и телесного блаженства, пусть и ненадолго. С невыносимой печалью разорвав эту связь, Асмунд подошел к чаше судьбы. Аура, исходящая от нее, на контрасте с той, что он ощущал от Лориэль, заставляла все его внутренности сжиматься, а кости дрожать. Избранник еще раз посмотрел на дорогих для него эльтку, человека и гнома. Они старались держать себя в руках изо всех сил, но слезы, что блестели в их глазах, были видны невооруженным взглядом. Асмунд улыбнулся им, уверенно, насколько смог. Повернувшись к Граалю, он больше не мешкал. Асмунд коснулся чаши и камни в ней сразу замерцали. И это мерцание стало единственным, что видел теперь Избранник. Оно унесло его в неизвестность. Он исчез, словно его и вовсе не было в Часовне.

– Вот и все. Она забрала его… – заплакала Лориэль, закрыв лицо руками.

Владек, пытаясь поддержать эльтку, приобнял ее.

– Он справится. Он должен, – сказал он.

Компания друзей с тяжестью на душе спустилась с Этэйра в Аквилию. На протяженной лестнице, ведущей от Башни до небес, повстречали тех, кого Владек и ожидал увидеть – магов Мортимера. Их было десятеро во главе со старейшинами. Они преградили путь освободителям Избранника. Один из старейшин с шипастым шлемом на голове обратился к ним нагло, совсем не подбирая учтивых слов:

– Куда подевался Избранник Сундуков?! Если будете укрывать его, поверьте, мне абсолютно все равно, монархи вы или простолюдины! Любых разорву в клочья!

После этих угроз закованный в броню маг сделал шаг вперед, но Ирдафар, предчувствуя неладное, остановил его одним словом:

– Довольно.

– Избранника Сундуков больше нет среди нас, – твердо произнес Владек.

Верховный старейшина с прищуром посмотрел на короля Рамириона.

– Он коснулся чаши, она забрала его, – пояснил Владек.

Наступило длительное молчание, в течение которого Ирдафар сверлил мастера кинжала взглядом, затем выдохнул и, взглянув на Лориэль, сказал:

– Что ж, в таком случае ничего не поделаешь. Остается надеяться, что это к лучшему.

Не дожидаясь ответа, верховный старейшина развернулся и ушел, а за ним последовали и остальные маги.

Плоды незримого союза

В дверь постучали.

– Войдите, – молвил Ирдафар, сидящий за рабочим столом и пишущий что-то пером в фолианте.

В его покои вошел Сайронсимонс.

– Приветствую. Все занят делом, как я погляжу.

Ирдафар не ответил аверину. Вместо этого он положил перо в специальный футляр и закрыл фолиант, отложив его в сторону.

– Избранник сбежал, – коротко произнес верховный старейшина, уже глядя на Сайронсимонса.

Хранитель Весска приподнял бровь.

– Сбежал?

– Да. Та шайка гномов, из-за которой весь переполох в Граалиусе начался, постаралась.

Ирдафар потер лоб и усмехнулся.

– Знаешь, я уже и сам всех этих карликов начинаю ненавидеть.

Хранитель Весска хотел было спросить, что теперь Ирдафар планировал делать, но не стал. Маг встал из-за стола, поправил свое одеяние и молвил:

– У нас с тобой все по плану. Мы готовы начать исполнение давнего замысла.

Сайронсимонс не смог сдержать зловещей ухмылки.

– Наконец-то, – произнес он, полный удовлетворения.

Ирдафар подошел к книжному шкафу и отодвинул одну из книг, на самом деле являющуюся рычагом, приводящим в работу специальный механизм. Часть шкафа поднялась и явным стал секретный лифт на цепях.

– После вас, – любезно пригласил Ирдафар.

Аверин принял предложение и зашел в приспособление. Маг занял место рядом и нажал на рычаг, располагающийся уже внутри лифта. Часть книжного шкафа, что была потайной дверью, закрылась, и приспособление начало опускаться. Спуск не занял много времени, оба оказались в совсем ином, не похожем ни на одно другое в Цитадели волшебства месте. Это была секретная и сокрытая от посторонних глаз лаборатория, в которой занимались извлечением истинного потенциала кристаллов Весска специальные личные доверенные маги верховного старейшины. Ирдафар и Сайронсимонс сошли с остановившейся платформы и направились к виднеющемуся в конце протяженной залы устройству, у которого собрались большинство магов. Меньшая же их часть работала над выполнением иных, не менее важных задач. Невооруженным глазом было видно, что некое устройство крупных размеров с торчащими отовсюду шестеренками было соединено со множеством кристаллов специальными трубками. Аверинские кристаллы были помещены в специальные оболочки и располагались по периметру. Над каждым кристаллом помещался стальной колпак, накрывающий их. Главное устройство уникального вида и назначения находилось на втором этаже лаборатории, как и подключенные к нему кристаллы. Владыке Весска и верховному старейшине они были видны через деревянные перила. Верхний уровень располагался невысоко. Оба поднялись к механизму по ступеням, что вели к чуду инженерной мысли дугами с двух сторон. Сайронсимонс с упоением глядел на устройство, представшее перед ним во всем своем пугающем великолепии.

– Она стала крупнее с нашей последней встречи, – произнес аверин, не отрывая взгляда от устройства.

– Ключевой элемент для синхронизации со всеми кристаллами потребовал много времени и нестандартных, рискованных решений с нашей стороны. Но теперь все готово, – пояснил Ирдафар.

– Во сколько раз ускорится проклятье? – поинтересовался Сайронсимонс.

– Примерно в десять раз.

– Прекрасно, – с наслаждением молвил правитель темных земель, дотрагиваясь до одной из шестеренок умопомрачительного механизма. – Не окажешь ли честь?

– Ну конечно же, – Ирдафар улыбнулся и тут же приказал громко и четко: – Снять все клапаны! Приготовиться к запуску!

Маги без промедления стали исполнять его приказ. Уследить за их быстрыми и слаженными действиями без того, чтобы не разбегались глаза, было невозможно. Это было и не нужно. Каждому из этих последователей учений Мортимера Ирдафар доверял даже больше, чем своим коллегам-старейшинам. Все потому, что все находившиеся в секретной лаборатории магов были отобраны им лично для прямого подчинения и действия в тени даже для остальных членов Цитадели. Как только все приготовления были завершены, несколько небольших шестеренок в устройстве пришли в движение. Открылся отсек и из него выдвинулись два спаренных рычага.

– Вот судьбоносный час и пробил! – торжественно произнес Сайронсимонс и нажал на него.

Завращались шестерни дьявольского механизма, заискрились подключенные к устройству кристаллы, и энергетическая волна прокатилась по всей тайной лаборатории. Машина была запущена, и все, как считал хранитель Весска, оказалось в точке невозврата. И это осознание приводило его в неописуемый восторг, в состояние, граничащее с маниакальной эйфорией. Ирдафар понимал это по глазам аверина. Хотя они были полностью черными, маг отчетливо видел, как играли в них искры и как не спускал с них взора Сайронсимонс. Руки его все еще находились на рычагах – он не мог перестать наслаждаться столь долгожданным моментом. Наконец придя в себя, он привычным монотонным голосом обратился к Ирдафару:

– Теперь, когда реализация нашего плана – лишь вопрос времени, я возвращаюсь в Весск. Дальше действуем, как было уговорено. Дай знать, когда проклятье захватит гномов полностью и мы будем готовы покорить Волгаст.

Верховный старейшина кивнул и заверил, что работоспособность будет поддерживаться постоянно, и в скором времени они смогут насладиться плодами своей решимости и целеустремленности.

Спустя какое-то время правитель Весска вместе с войском покинул заснеженные края Аквилии, прежде поблагодарив Грегора за братские узы, сформировавшиеся между ними, и народ эльтов – за радушный прием. Армия аверинов покинула королевство белокурых обитателей.

Гномы по приказу Грегора остались, дабы контролировать процесс восстановления города тысячи лун пленными орками и гоблинами. Процесс отстройки продвигался не так быстро, как хотелось бы, потому что уроженцев Дламаратии не подгоняли плетями, как это когда-то делали они. Хотя подобные предложения стимулировать бывших захватчиков и проскальзывали у гномов, Лориэль запретила такое отношение к военнопленным. Она считала, что в случае проявления подобной агрессии, они станут не лучше того зла, с которым боролись и общими усилиями одолели. Гномам пришлось смириться с великодушием королевы и воспринять его не как слабость, а как самую настоящую силу.

Время миновало, столица Аквилии понемногу восстанавливалась. Настрой гномов был по большей части положительным, хотя запасы их доброго эля подошли к концу. Все изменилось, когда каждый из них обнаружил пропажу – кристаллы в подаренных аверинами ожерельях исчезли у кого полностью, а у кого частично. Это происшествие вызвало у гномов бурю негативных эмоций. Странности начались, если судить по специальным эльтским часам, уже поздним вечером. Грегор принял решение послать Сайронсимонсу весточку о случившемся, когда во всем Граалиусе наступило утро. Но случиться этому было не суждено. Пока владыка Волгаста почивал в своих покоях, предоставленных ему как почетному гостю Аквилии, к нему без стука ворвался подданный со срочным известием.

– Беда, Ваше Величество! Беда! – это были единственные слова гнома.

Не вдаваясь в подробности, Грегор выбежал на балкон и ужаснулся: орки, гоблины, все еще скованные кандалами, убегали, а несколько оставшихся в живых троллей отворяли тем ворота. А гномы… Они неспособны были помешать расползающемуся злу, ибо тела их покрывались кристаллами, светящимися в окутывающем мраке.