Этот огонь внутри

Глава 1

Его пальцы скользили плавно и неторопливо, распределяя прохладную смазку по коже, двигались вперёд и назад до момента, пока не убедился, что этого достаточно. Потом он начал тянуть и немного вращать, чуть-чуть даже раскачивать, чтобы край металла с каждым разом сдвигался ещё на один миллиметр, второй, третий. Самое трудное было не начало, непростой задачей было пройти сустав, не повредив его или кожу. Но альтернатива была слишком пугающей для Виктории, поэтому Андрей начал с щадящего метода.

– Зря ты его так много дёргала, – не поднимая глаз, произнёс он, – ты травмировала сустав, что вызвало отёк и стало только сильней давить.

– Я хотела от него избавиться любой ценой, – она коротко вздохнула, – была мысль отрезать себе палец.

Андрей хмыкнул, но без веселья.

– Я бы лучше отрезал что-нибудь тому, кто его надел.

– Я не помню, как он это сделал, – отвела глаза Вика, не желая видеть выражение лица Андрея в этот момент, – и даже не понимаю как, раз мы его снять не можем.

– Вероятно, тоже использовал смазку.

Вику передёрнуло от того, что в её мыслях встали вместе два образа: смазка и Ренат. Это вызывало вполне яркие воспоминания и одновременно тошноту. Она вдохнула носом и медленно выдохнула через рот, чтобы успокоиться. Андрей понял это по-своему.

– Больно? – он с беспокойством и заботой взглянул на неё, остановив манипуляции.

– Я потерплю, главное – сними его.

– Почти, – он продолжил тянуть тяжёлое обручальное кольцо с её пальца, всё больше цепляясь за крупный многогранный камень в оправе. – Это в любом случае лучше, чем болгаркой.

– Ребята в части точно помогли бы, но я не хочу, чтобы они потом задавали тебе неприятные вопросы.

– Мне? Вопросы? О том, почему я пытаюсь спилить со своей девушки кольцо стоимостью в пару миллионов?

Вика поморщилась от этой мысли. Да, звучало это диковато, но избежать вопросов было бы невозможно. И так в его отряде всё в глубоком шоке после всего, что произошло. Не успел Андрей прийти в себя после того, как чуть не погиб на тушении огромного склада, как чуть не сгорел ещё раз в подожжённой кем-то старой даче в лесу. На этот раз уже вместе с Викой. Она хорошо помнила их испуганно-недоуменные взгляды, когда они прибыли на место пожара первыми и увидели Андрея, сидящим на траве и истекающим кровью из десятка порезов на руках и плечах, потому что тот выбивал окно голыми руками.

– Твоей девушки? – Вика ловко обогнула тему с кольцом и его стоимостью в надежде, что они не будут сейчас это обсуждать.

Андрей ещё немного сдвинул кольцо, оставалось совсем чуть-чуть.

– Да, моей девушки, – он уверенно подтвердил её статус, несмотря на то, что они ни разу не заводили об этом разговор. Даже издалека не касались. Слишком много всего навалилось в последние дни, они выясняли все возможные отношения с разными людьми, но не между собой. С момента признания в любви в старом доме эта тема была в тени.

С последним болезненным усилием он потянул за перстень, и он резко соскочил с пальца. Андрей вздрогнул от неожиданности, и проклятое украшение выскочило из его рук от обилия смазки на него нанесённого, с громким стуком укатилось куда-то под кухонно-рабочий стол, за которым они сидели.

– Чёрт, – под нос ругнулся он и спустился со стула, нагнулся в поисках кольца, встав на одно колено.

На мгновение в голове Вики промелькнула мысль, что было бы забавным, если бы кольцо от падения разбилось. Точней не оно само, а уродливый крупный камень оказался бы не бриллиантом, а куском обычного стекла. Это было бы невероятно символично по отношению к Ренату и его словам и подаркам. Правда, тогда Андрей порезался бы, доставая его. Ну и мысли.

– Давай оставим его там, – внезапно предложила Вика, вытирая руки бумажным полотенцем, – ему самое место в пыли и забвении.

Но он пропустил мимо ушей это предложение, явно погруженный в свои какие-то мысли. В какие у Вики сложилось предположение, когда он разогнулся и протянул ей кольцо, так и оставшись стоять на одном колене. Очень двусмысленно получилось. Но не с этим же кольцом!

Вика быстро выхватила его из его пальцев и отшвырнула на стол, оно покатилось, но к счастью, не упало вновь с края, а только упёрлось в горшок с цветком, стоящий ближе к окну. Андрей же остался на месте, и вдруг взял её руку в свою, не обращая внимание, что она всё ещё скользкая.

– Вика, а ты… хотела бы…

Сердце Вики пропустило удар, споткнулось и «закашлялось» кровью. Прежде чем смогла сообразить, как это произошло, она резко выдернула свою руку. А когда поняла, испугалась ещё сильней и ужасно пожалела, что её первая реакция была именно такой. Чтобы замести следы своего неадекватного жеста, она схватила со стола бумажное полотенце и судорожно начала вытирать его руки, пытаясь не смотреть в глаза.

Андрей, конечно же, не был слепым, чтобы этого всего не заметить, но он снова мастерски не подал виду, лишь взял полотенце и продолжил сам.

– Спасибо, – он отодвинулся и сел снова на раскладной стул позади него. Собрался с мыслями в пару мгновений, – я хотел спросить, согласна ли ты быть моей девушкой?

Вика выпрямилась и разжала кулаки, в которые сами собой свернулись её руки. Посмотрела ему прямо в глаза.

– Да, – почти спокойно ответила она, – я согласна.

– Я очень этому рад, – слегка натянуто произнёс Андрей и отложил ком смятой бумаги на край стола. Непонятно было, о чём именно он думает, но он протянул руку и взял в неё кисть Виктории, прислонился губами к тому месту, где только что было кольцо, но до сих пор остался след. Нежно поцеловал, будто этим поцелуем пытался излечить ту рану, которую создал металл не только на её руке, но и в её душе. – Болит?

Вика покачала головой в ответ, не сразу поняв, что он не смотрит на неё, а закрыл глаза.

– Теперь нет, – исправилась она, – больше не будет больно.

Она погладила его по волосам. Пальцу больше точно не больно, о душевной боли так сказать нельзя, потому что нет такого волшебства целительных поцелуев, которые могли бы так запросто унимать эту боль. Только время может зарубцевать её, превратив в шрамы, подобные тем, что покрывают спину и плечи Андрея. Теперь ещё и новые тонкие полосы появятся у него на руках там, где острые края оконного стекла чертили свой путь, не желая выпускать их из горящего дома.

Его, похоже, устроил ответ на этот раз, потому что он отпустил её руку, но потянулся сам и мягко поцеловал её в губы. Потом встал полностью и пошёл к кухне.

– Хочешь чаю? – спросил он, включая чайник и уже зная ответ.

– Хочу, – всё равно подтвердила она и подпёрла голову рукой, поставив локоть на стол.

Вика была не против попить чаю, он её успокаивал и расслаблял, а это не помешало бы сегодня. И вчера, и позавчера. Они к тому же оба плохо спали уже несколько дней, после того как с перепугу выбросили остатки снотворного. Андрея продолжили мучить кошмары, а справляться с ними было не так уж много доступных способов. Скорей устранять последствия лёгким успокоительным, чаями, да сексом пока силы не кончатся. А потом они забывались коротким измождённым сном и спали до обеда.

Вся жизнь пошла наперекосяк, хорошо, что они, по крайней мере, оба в отпуске и ещё есть время привести себя в порядок. Не так много, правда, чтобы провести его вместе. Очень скоро Андрей уедет, потому что в реабилитационном центре, наконец, подтвердили его место в стационаре на курс лечения. Вика одновременно хотела, чтобы он отправился туда, и не хотела расставаться с ним. Мысль остаться одной даже в своей собственной квартире теперь отчего-то пугала её.

Но не стоило ставить свои желания выше жизненной необходимости, слишком много потрясений выпало на Андрея, чтобы он мог самостоятельно восстановиться. И предательство Ольги, и пожар, и новые травмы, нанесённые исчезновением Вики, когда он в буквальном смысле считал, что она может быть мертва.

Вика и так боялась, каждого раза, когда он вдруг застывал, задумчиво глядя куда-то вдаль, что у него снова флешбэк или паническая атака, которая подкралась незаметно и сейчас он упадёт на пол, часто дыша и не видя ничего вокруг себя из реальности, а только свой повторяющийся кошмар наяву о горящем конвое, а может быть, теперь о горящем доме. Ему нужно было лечение.

Андрей вернулся за стол с двумя большими чашками, в которых парил ароматный чай. Поставил перед Викой одну из них, из второй тут же отпил, усаживаясь на свой стул. Задумчиво посмотрел на кольцо, стоящее ребром возле горшка с Монстром.

– Расскажи мне о нём, – попросил он и Вика не сразу поняла, о чём он, пока не проследила за направлением его взгляда.

– О кольце?

– Нет, о нём. О Ренате.

– Я не очень хотела бы о нём говорить, – чувство вины было слишком сильным. Произошедшее между ней и Ренатом всё ещё слишком сильно было похоже на измену.

– Это было бы, по крайней мере, честно, ведь ты очень многое узнала обо мне и Оле.

Вика вздохнула и отпила горячий чай. Андрей прав, надо принять во внимание и то, что они уже в который раз пообещали друг другу не врать и не скрывать ничего, чтобы потом не расхлёбывать новые последствия, которые с каждым разом становятся все хуже и хуже.

– У нас были долгие и сложные отношения, – начала издалека Вика, – мы познакомились ещё в институте, когда он был на последнем курсе, а мне ещё оставалось пару лет учиться. Случайно пересеклись в какой-то общей компании, вместе пошли куда-то, понравились друг другу. – От чего-то в голове Вики вдруг всплыли слова, которые она помнила, говорил Ренат, но не могла понять когда: «И тогда она решила подпихнуть тебя мне, сыну своего «любовника». Сколько же спутанных то ли воспоминаний, то ли галлюцинаций в её мозгу сплелись в не распутываемый клубок. Ей бы тоже психиатра хорошего.

– Как это бывает, мы увлеклись, закрутили роман, который перешёл в итоге во что-то более серьёзное, – продолжила она, видя, что Андрей внимательно её слушает. – Я так думала, по крайней мере. Мы съехались, когда я писала диплом, жила в его огромной квартире в центре, он заботился обо мне и обеспечивал всем, что душа пожелает. Даже сильно больше.

– Он хорошо зарабатывал? – уточнил он без особых эмоций, даже если это его действительно беспокоило. Вике не нравилось сравнивать между собой Рената и Андрея, и она надеялась, что он сам не станет этого делать. Ей хватало Рената, который постоянно противопоставлял себя ему не в пользу последнего.

– Тогда он жил исключительно на деньги отца, а он владеет серьёзным бизнесом по строительству и аренде нежилых зданий в Москве, строит и управляет множеством торговых и бизнес-центров, складов, офисов и прочего. Личность, широко известная в узких кругах, Альберт Басманов, может быть, слышал?

– Нет, не слышал. Но я же в вечных командировках был, не следил за жизнью здесь, а в последний год не до того вообще было.

– Да уж, – вздохнула Вика, даже не задумываясь обо всех тех событиях, что наполняли год Андрея, да и её собственный тоже. Она успела сбежать от жениха, купить квартиру, найти работу, познакомиться с Андреем и его друзьями, пережить массу счастливых и крайне травматических событий и в итоге оказаться здесь с ним вдвоём.

– Сколько вы были вместе? – продолжил Андрей, не давая ей уходить в воспоминания.

– Больше четырёх лет, – Вика задумалась, – или даже около пяти. Он собирался сделать мне предложение, правда, не успел. Я ушла от него раньше.

– Почему ты ушла?

Вика очень глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Ну как ему объяснить, что она была пленницей собственных фантазий о том, какой Ренат хороший и любящий, в то время как он был жесток и манипулятивен, контролировал каждый её шаг, ревновал, устраивал скандалы, наказывал, прощал и снова признавался в вечной любви по замкнутому безумному кругу. Её отношение к нему было скорей похоже на Стокгольмский синдром, чем на любовь, которую стоит закреплять свадьбой.

– Наши отношения сильно испортились, – осторожно начала она, – он стал больше меня обижать, ревновал ко всем, на кого я лишний взгляд брошу. Никуда не пускал, контролировал, постоянно изводил претензиями и недовольством. А потом сорвался и перешёл границу.

– Что значит перешёл границу?

– Он, эм… посчитал, что я ему изменяю со своим тренером по фитнесу, также его близким другом и, застав нас случайно вместе, избил обоих. Игоря очень сильно, совершенно потеряв над собой контроль, а меня отправил в больницу с сотрясением мозга. Где я и поняла, что дальше так продолжаться не может, и позвонила Маше, попросила о помощи.

– Что значит, застал вас вместе? – неожиданно спросил Андрей, хотя Вика скорей ждала вопроса про избиение, или комментарий на этот счёт. Всё же тема измены его не отпускала, и не было понятно, простил ли он её, даже если так сказал. Вика уже не знала, как верить словам людей после всего того, что они делали с ней.

– Это не значит, что застал нас в постели, – быть может, резковато ответила Вика, – мы были в загородном доме Рената большой компанией, отмечали что-то, не помню что. Игорь тоже был там, и в какой-то момент мы с ним оказались вместе в летнем домике, что-то хотели взять для пикника. Заболтались, засмеялись… – Вика неожиданно для себя почти увидела этот момент, он промелькнул короткой вспышкой в ускоренной перемотке и исчез, – а потом Игорь вдруг приблизился ко мне, будто собирался поцеловать. Я этого не ожидала и даже не понимала, как к этому могло прийти, для меня он всегда был просто другом и тренером. И… и в этот момент туда зашёл Ренат, который искал меня… – Вика вдруг поняла, что она часто дышит, а Андрей держит её за руку и обеспокоенно смотрит в глаза.

– Не надо рассказывать дальше, – предложил он прерваться на этом болезненном моменте, но Вика не хотела вот так всё оставлять. Быть может, именно ей и требовалось всё это проговорить и именно человеку, которому так доверяет.

– Нет, я должна… я хочу рассказать. Я даже Маше этого не рассказывала толком, только в общих чертах.

– Хорошо, – кивнул Андрей, но пальцы не выпустил, лишь приободряюще сжал.

– Игорь ко мне потянулся, я удивилась этому, но не успела ничего сделать, как вдруг налетел Ренат, сбил его с ног одним ударом и продолжил бить на полу. Выволок из домика на улицу и продолжил избивать и пинать ногами. Я попыталась его остановить, крича, что ничего не было, что ему показалось, но он дважды ударил меня по лицу, второй раз так сильно, что я упала и едва не потеряла сознание, помнила только как лежу в пыли, а передо мной Игорь, истекающий кровью. Боже, сколько крови тогда было.

– Вика, – позвал её Андрей, но она не отреагировала.

– Столько крови у него на лице, и на земле, и на кулаках Рената, который продолжал его бить и говорить: «это моя женщина, а что моё – моё!». И это продолжалось, пока кто-то из ребят не остановил Рената. Не помню как, дальше был какой-то жуткий туман в голове, помню только Игоря, кровь, его стоны и хриплый кашель, потом скорая… и… и…

– Вик, хватит.

– Это я во всём этом была виновата! – внезапно произнесла Вика полностью убеждённая в своих словах, особенно после того, как ярко и отчётливо всё это вспомнила. Она высвободилась и закрыла руками лицо, шумно вдохнула и выглянула между пальцами. – Это же… я его спровоцировала, хотя знала, что он ужасно ревнивый. Я не понимала, как я общаюсь с Игорем, что я даю ему какие-то ложные сигналы или… или какую-то надежду. А он… Боже мой! – она повысила голос, приходя внутренне в ужас от осознания, – это же правда из-за меня! Как и сейчас! И тогда было то же самое!

– Вика, хватит. Ты не виновата была.

– А я… я просто спряталась потом, я даже ни разу не поинтересовалась, что стало с Игорем! Я спровоцировала Рената и бросила Игоря! Это же и правда я…

– Вика! – он встряхнул её за плечи так, что она вздрогнула и заморгала глазами, пытаясь понять, что происходит. Отчего-то картины Рената, избивающего Игоря ногами, были так ярки и отчётливы перед внутренним взором, что не удавалось убрать их из головы.

– Он же прав оказался… – прошептала она севшим голосом.

– Прекрати, слышишь? – Андрей отнял её руки от лица, убрал волосы и провёл по ним ладонью успокоительным жестом, – не надо. Это не ты. Эту мысль внушили тебе, чтобы ты испытывала чувство вины, вместо того, чтобы искать по-настоящему виноватого. Ведь это твой бывший всё делал, понимаешь? Это был Ренат. Не ты.

Вика сначала растерянно кивнула, а потом всё же опять покачала головой.

– Но ведь он не сам, я его провоцировала. А потом… – она отвела взгляд в сторону, увидела злополучное кольцо на столе, – а потом я его простила и ещё полгода жила с ним, как будто бы всё хорошо. Полгода, прежде чем собралась с духом и всё подготовила для побега. Я же просто сбежала и спряталась.

– И это нормально, – успокаивал её Андрей, – это нормальная понятная реакция на насилие. Ты всё сделала правильно, избавившись от опасности, ты спасла себя. Надо было сделать больше, обратиться в полицию, попросить настоящей помощи.

– Я думала, что мой побег всё прекратит, – продолжила свои объяснения Вика, меняя болезненную тему, – я надеялась, что он не простит мне этого и сам бросит, оставит в покое, поймёт, что я не хочу быть с ним. Но, кажется, это не подействовало. Он же нашёл меня и продолжил звонить. Подстроил встречу, потом нашёл, где я живу после того, как нас с тобой показали в новостях. Тогда же запер меня в машине, а Оля сделала фотографии, что показывала тебе.

– Он преследует тебя, Вик. Это уже не брошенный парень, который не хочет мириться с расставанием, он тебя по-настоящему преследует. Я только могу догадываться с какой целью.

– Он считает, что мой побег ничего не меняет. Вообще ничего не меняет, – эти слова она произносила вслух и только сейчас, кажется, начинала понимать их истинный смысл.

– Выходит, он не оставил идею жениться на тебе, раз надел на тебя кольцо? Обозначил свои притязания?

– Он постоянно на это намекал в разговорах и когда… – она прикусила губу, пытаясь подобрать правильные слова, – когда я оказалась у него дома… ну, в тот день, когда мы поссорились, а он подобрал меня. Тогда он сказал, что просто пережидает, что я нагуляюсь и напробуюсь других мужчин, чтобы вернуться к нему. Если я правильно всё это помню.

– Ты же понимаешь, как это звучит? – уточнил Андрей, отставляя недопитый чай и хмурясь. – Он же больной на всю голову, даже в сравнении со мной!

– Даже не думай вас сравнивать, – сердито нахмурилась Вика, – никогда и ни в чём! Вы как небо и земля, хотя в его случае скорей корка пепла в преисподней.

– Я не сравниваю, я хочу, чтобы ты была от него свободна. Он ненормальный, он может быть опасен для тебя. Я вообще не могу думать о том, чтобы оставлять тебя одну, пока я буду разлёживаться на кушетках у мозгоправов. Я уже готов остаться…

– Нет! – жёстко прервала его Вика, – Нет! Ни в коем случае! Тебе и так всего две недели удалось выкроить из отпуска, и место с трудом получил, нельзя сейчас просто взять и передумать! Ты что?

– Тут даже выбирать не из чего! Если всё так, как ты рассказываешь, то он не пропадёт надолго, он обязательно вернётся к тебе. Точней за тобой. И вот это, – он кивнул в сторону кольца, – только доказательство его намерения сделать это. Поэтому к чёрту лечение!

– Не смей этого делать! – она вскочила на ноги, – так нельзя!

– Я не буду сидеть и ждать, пока он снова похитит тебя!

– Я сама с ним поехала!

– Чушь всё это! Не сама ты поехала, он забрал тебя! И ты не спала с ним, Вика! Это он измывался и насиловал тебя всё это время! Я готов убить этого урода только от одной мысли, что он мог с тобой творить!

Вика отступила на шаг, качая головой и видя совершенно безумный гнев в глазах Андрея.

– Ты не знаешь!

– Я знаю, что порву его своими руками за всё то, что он сделал! Что я лучше сам умру ещё тысячу раз, чем отдам тебя ему!

– Никогда! Никогда так не говори! И не делай! – Вика схватила со стола чашку, – не смей умирать за меня! – Крикнув это во весь голос, она швырнула её с силой в сторону стены. Чашка разлетелась с громким звоном на мелкие осколки, а Вика тут же вздрогнула и закрыла лицо руками. Выдохнула с неудержимым надрывным стоном.

Андрей вместо ответа подошёл к ней и обнял, оборачивая всю целиком в кольцо своих рук, прислонился губами к волосам и замер. Вика чувствовала, как часто поднимается его грудь от тяжёлого дыхания и колотится сердце под рёбрами. Она обняла его в ответ и вжалась лицом в грудь.

– Прости меня, – прошептала Вика.

– И ты меня.

Глава 2

Вика протянула руку, желая обнять Андрея, но вместо его тела под пальцами оказалась лишь едва тёплая простынь. Она приоткрыла глаза и осмотрелась в лёгком полумраке раннего утра и плотных штор, подушка рядом была всё ещё смята, но угол одеяла аккуратно уложен, чтобы не топорщился и не нагонял прохладный сквозняк Вике, оставшейся в постели. Похоже, Андрей тихо встал, стараясь её не разбудить, и ушёл в другую комнату, дверь в которую осталась лишь слегка приоткрытой. Сегодня они ночевали у него дома, первый раз после отъезда Ольги.

Виктория потянулась, и села на постели, одежда Андрея всё ещё лежала на небольшом кресле рядом с кроватью, тут же рядом на полу стояла уже собранная с вечера сумка с вещами. На стене возле гардероба на специальной вешалке висела идеально наглаженная тёмно-синяя форма с нашивками МЧС.

Невольно вспомнился момент из прошлого, когда Вика видела эту форму надетой на Андрея, и как ослепительно красив он был в ней и оранжевом берете на построении перед соревнованиями, а также на награждении, где победившим командам пожарных вручали кубок и медали. Отряд Андрея тогда занял второе место во многом благодаря его силе и выносливости, которые принесли много дополнительных очков в индивидуальных состязаниях.

Сейчас, правда, казалось, что это было в какой-то другой жизни, хотя прошло немногим больше полутора месяцев. Когда Вика воодушевлённо прыгала на трибунах стадиона тренировочной базы МЧС, выкрикивая его имя, в её душе только зарождались те чувства, которые прямо сейчас поднимали её с постели, чтобы отправиться на поиски любимого. За считанные минуты без него она начинала ужасно скучать, что же говорить о том, как она будет жить без него целых две недели.

Встав с постели, она тихо вышла из комнаты и услышала, как в душе включилась вода. Андрей определённо начал собираться сильно заранее.

Вика неслышно открыла дверь в ванную комнату и также неслышно прикрыла за собой, чтобы прохладный воздух не выдал её. Андрей стоял под струями воды в застеклённой душевой кабине, взъерошивая и промывая чуть отросшие волосы. Вика стянула через голову короткую маечку для сна, потом сбросила трусики и вошла к нему, совсем чуть-чуть отодвинув прозрачную дверь и проскользнув в щель. Она протянула руки и мягко обвила его вокруг тела в нежном объятии. Но Андрей всё равно вздрогнул от неожиданности.

– О боже, не пугай меня так! – выдохнул он оглядываясь.

– Сюрприз, – Вика поцеловала его мокрую кожу между лопатками, – с добрым утром!

На неё тут же полетели мелкие брызги с его плеч, что пришлось слегка зажмуриться. Андрей развернулся внутри кольца её рук и обнял в ответ.

– С добрым утром, любимая, – он наклонился к её лицу и поцеловал, – ты так сладко спала, я не хотел тебя тревожить.

– Я почувствовала, что тебя нет рядом, и проснулась. У меня на тебя встроенный радар, – Вика улыбнулась, – я даже с закрытыми глазами знаю, когда ты рядом или, наоборот, слишком далеко.

– А сейчас? Что говорит твой радар? Я далеко? – улыбаясь в ответ, спросил он и слегка отодвинулся. Вода полилась на него и Вику, как только он перестал загораживать поток.

– Близко, но недостаточно, – она придвинулась и снова прижалась к нему всем телом, подняла лицо, напрашиваясь ещё на очередной поцелуй. Он не стал её разочаровывать и тут же подарил его, сладко и влажно от текущей по ним воды.

– Так лучше? – спросил он с хитрецой в голосе, после пары минут увлечённых поцелуев.

– Намного, только мне мало. Я ума не приложу, как я буду справляться без тебя целых две недели. Ты на меня странно действуешь, как только я могу коснуться тебя, я больше не могу оторваться. Ты как магнит.

С этими словами она начала целовать его грудь, а он поднял голову, прикрывая глаза.

– Больше всего магнитятся губы, я так понял? – игриво ответил Андрей.

– Ещё руки, они вообще теряют контроль, – сказала она, сжав руками его ягодицы, пока он был занят получением удовольствия от её губ.

– О нет! – наигранно испугался он, – это заразно! Мои тоже вышли из-под контроля, – с этими словами его большие ладони накрыли её груди и мягко сжали, – только я не собираюсь их останавливать.

Руки поползли по телу, скользнули на спину и прижали Вику к груди Андрея, он начал целовать её шею, чуть наклонившись. Она коротко выдохнула, обнимая его за плечи, потом шею и в итоге её пальцы оказались в его волосах, чтобы притянуть к себе лицо и страстно поцеловать в губы. Какая тут уже шея, когда хотелось больше всего на свете вкуса этих губ. Но одна мысль всё же заставила отвлечься и оторваться.

– Я совсем не даю тебе помыться, так и опоздаешь у меня.

– Это будет самый лучший повод опоздать, который только можно придумать, – не унимался он, покрывая её лицо поцелуями. Вика закрывал глаза от удовольствия и летящих брызг, но всё же немного отстранилась.

– Я знаешь, что сейчас вспомнила?

– Что? – Андрей выпрямился, но его руки продолжали путешествие по полностью теперь мокрому телу Вики. Он приподнял и отодвинул её мокрые волосы, налипшие на плечи, погладил нежную кожу, глядя с невыразимой любовью во взгляде.

– Помнишь, когда ты мне подарил цветок? Оставил под дверью в качестве извинений за незапланированный порыв, – завуалировано напомнила она об их первом сексе и его последствиях.

Андрей тихо засмеялся, но при этом немного смущённо.

– Помню, такой нелепый подарок, но я совсем не знал, как ещё к тебе подойти. У меня в душе был настоящий ураган, после того как ты очень расстроилась и сбежала неодетой.

– Он совсем не нелепый, я его очень люблю, – Вика погладила его по щеке, заглядывая в глаза. – Это было неожиданно, но тогда я поняла, что ты особенный.

Ветров хмыкнул скептически, но продолжать не стал, чтобы не портить момент. У них обоих к себе было слишком строгое отношение, с этим приходилось мириться.

– Но вспомнила я не это, а то как ходила к тебе, чтобы вернуть его.

– Ты приходила? Почему я этого не помню?

– Потому что ты меня не видел, – Вика на мгновение смущённо отвела глаза, но потом снова взглянула на него. – Ты же не запирал свою дверь, вот я и вошла, прошла по квартире, но не нашла, пока не услышала, что ты в ванной.

– Да? И что я делал? – то ли играл с ней, то ли вправду не понимал Андрей.

Вика улыбнулась, взяла его за плечи и развернула лицом к стене, он сначала не понял, что она хочет, но всё же повернулся и встал, подставив лицо под струи воды. Провёл ладонями по лицу, умываясь, и пригладил волосы назад.

– Да, примерно это ты и делал, – вспоминала Вика. Перед глазами так и стояла та картина, капли текущие по прозрачному стеклу и его нереальный силуэт, словно из сна.

– А ты?

– А я стояла в дверях с цветком в руках и смотрела на тебя, боясь, что ты меня услышишь.

– А я мылся и ничего не подозревал? – не веря в такую возможность, спросил Андрей.

– Да, – подтвердила она, – ты вот так же водил руками по волосам, а я любовалась. Потом ты гладил свои плечи, – она провела руками по его широким плечам, чувствуя под пальцами его тёплую кожу и каждый неровный светлый шрам от старых ожогов и осколков, что словно млечный путь и целые созвездия пересекали его плечи, спину и бок.

– М-м, – Андрею это очень нравилось.

– А потом ты проводил руками по своей груди, – туда, не отрываясь от кожи, плавно переместились и её руки, обводя рельеф его грудных мышц и задевая соски, – и животу.

Андрей рвано выдохнул и поднял руки, почти коснувшись рук Вики, но будто бы передумал в последний момент, словно это могло нарушить такое приятное и волшебное погружение в прошлое, которое для него открылось с новой стороны. Он не знал, что она наблюдала тогда за ним.

– А ты? – спросил он, желая слышать и чувствовать продолжение.

– А я дрожала, глядя на тебя, и не могла решить, хочу ли я убежать или войти к тебе. Ты так манил меня и так сводил с ума, а когда сделал вот так…

Она скользнула обеими руками в самый низ живота и обхватила его за уже заметно подросшее от возбуждения достоинство. Андрей резко вдохнул и упёрся руками в стену перед собой, выдохнул коротким стоном:

– О боже…

– Я сразу поняла, что ты делаешь, – продолжила Вика, плавно двигая рукой по стволу и чувствуя, как он наливается и твердеет ещё больше. – Я не видела со спины, как двигаются твои пальцы, но я могла себе это представить. Я так хорошо помнила тебя на ощупь, – она сомкнула пальцы на головке, повернула кисть, и Андрей снова коротко застонал. Вика заскользила в обратном направлении, а потом продолжила ритмично двигаться по всей длине. – Я помнила какой ты внутри меня и желала ещё, едва сдерживалась, чтобы не помочь тебе… – она наклонила голову и припала губами к его лопаткам, уложила на кожу несколько горячих поцелуев, – сделать тебе приятно. Но ты… – она шумно выдохнула, утопая в воспоминаниях, – ты прошептал моё имя и содрогнулся от оргазма…

– Вика – простонал он ещё раз её имя и резко развернулся. Впился в её жадный до поцелуев рот и начал пожирать налившиеся блестящие губы, засасывая и облизывая их, ловя язык своим. Потом внезапно оторвался с потемневшим взором, резво развернул за плечи к себе спиной, поставил её руки на стекло перегородки и нажал на поясницу быстрым движением, заставляя прогнуться.

Вика часто задышала от нетерпения, она так ждала этого, так хотела. И тогда, и сейчас. Что он обратит на неё своё внимание и овладеет её телом, подарит ей своё в страстном порыве. Он вошёл в неё сзади глубоко и резко, без предварительной подготовки, да и не нужна была она, ведь Вика уже давно истекала соками от желания, от невыносимо давящего возбуждения, рождённого из воспоминаний, превратившихся в реальность.

– Да! – вскрикнула она от второго глубокого движения, которым он вбился в неё, едва борясь с собой и пытаясь щадить, но не в силах остановиться. – Ещё!

И он словно отпустил себя и их обоих, позволяя нырнуть в захватившее тела пламя, задвигался быстро и размашисто, впиваясь пальцами в бёдра Вики, которые пытался удержать на месте. С короткими выдохами-стонами и громкими влажными шлёпками тел он заработал тазом вперёд и назад, как поршень в мощном двигателе. Насаживал её мягкое тесное лоно на себя, не давая ей сделать лишний вдох.

Пальцы Вики поскрипывали по мокрому стеклу от каждого толчка, мимо них ползли капли воды, она же шумела, окутывая их движущиеся тела облаком брызг. Но вода не могла заглушить звуки их страсти, их дыхание и стоны, сливающиеся в один общий. Вика закрыла глаза, будучи не в силах больше обращать внимание на что-либо, кроме своего горящего тела и его члена, скользящего внутри. Высекающего искру из её нервных окончаний, как кремень с каждым ударом, приближая рождение пламени. Андрей зажигал её тело, но больше всего он зажигал её душу, в которой разгорался огонь такой силы, что готов был испепелить всё прошлое, которое она прожила без него. Эту невозможную темноту, странным образом существовавшую как норма, пока он не воспламенил её изнутри своим внутренним огнём.

И теперь она полыхала в его руках, как неуправляемый пожар, напитанный кислородом, стонала и выгибалась, выдыхала почти крик из своего открытого от приближающейся истомы рта, пока не взорвалась протяжным стоном. Сжалась и выгнулась, скорчилась внутри и снаружи от невероятного экстаза быть одним целым с любимым человеком.

Сквозь пелену в сознании и сведённые мышцы Вика слышала и чувствовала, как Андрей входит в неё с громким надломленным стоном, как до боли сжимает её пальцами. Но тут же резким обратным движением выходит, чтобы тут же согнуться и уткнуться лбом в её плечо.

Едва приоткрыв глаза, она увидела, как белёсые капли падают на плитку между её расставленных ног и как вода подхватывает и уносит эти разводы, тут же скрывая с глаз.

– Я люблю тебя, – он прижал её к себе, обхватывая под грудью. – Люблю тебя. – Андрей целовал её спину и плечи, тёрся о них щекой, шумно дышал на кожу между поцелуями. – Как же люблю, если бы только знала, – продолжал он, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.

Вика развернулась к нему, чтобы обвить шею руками и взглянуть в тёмные безумные от любви глаза.

– И я тебя, – с этими словами она поцеловала его так, что дыхание перехватило.

Она тоже. И она может сказать это вслух, несмотря на всё то, что произошло с ними и между ними. Несмотря ни на что. Она любила его также безумно, что готова была перестать дышать.

Но не была согласна дать ему это сделать.

Болезненная мысль и вчерашний крик Андрея пронзил сознание: «Я лучше сам умру ещё тысячу раз!».

Ни за что на свете она не допустит этого. Никогда. И никакой ценой.

– Не могу представить, как жить без тебя так долго, – повторил Андрей её собственные мысли. С момента их воссоединения отпустить друг друга дальше, чем на метр становилось страшно и невыносимо тяжело.

– Мы сходим с ума, да? – спросила она у него, заглядывая в глаза и чувствуя быстрый пульс под пальцами на его шее.

– Наверное, – пьяно моргнул он, – но мне всё равно. Когда я с тобой весь мир вокруг отключается и перестаёт меня волновать. Пусть хоть все считают меня сумасшедшим, но я не могу без тебя, Вика, ни дышать, ни жить.

– Не надо, – она погладила его по щеке, – не забывай дышать даже из-за меня. Это всё, что мне от тебя нужно. Живи.

– Живу, – Андрей обнял её, прижимаясь щекой к её мокрым прилипшим волосам, – с тобой я живу.

Сердце Вики стучало гулко и болезненно, так не хотелось вдумываться в эти слова. Эти невероятной мощи и силы слова, но силы не только созидающей, но и разрушительной.

– Я буду звонить тебе каждый день, – пообещала она, – по вечерам. И ты звони, если захочется поговорить. Если тебе будет нелегко, если лечение будет причинять тебе боль, я приеду и буду рядом.

– Я справлюсь с любой болью от одной мысли о тебе, любимая.

Где-то снаружи их водяного облака пара и брызг, в другой комнате, начал надрываться телефон, заполняя пустое пространство сигналом будильника.

– Видишь, – Андрей распрямился, – я не опоздаю.

– Но тебе всё ещё надо вымыться и побриться, – она провела кончиками пальцев по его пробивающейся щетине на подбородке, – а я приготовлю пока завтрак.

– А может мне оставить эту мужественную небритость? Тебе нравится? – улыбнулся он в ответ.

– Ты мне нравишься любым, – она чмокнула его в кончик носа, – даже если отрастишь гусарские усы или бороду лопатой.

Андрей засмеялся.

– Нет уж спасибо, она ведь будет мешаться и щекотать тебя, когда я делаю вот так, – он припал к её губам в жадном мокром поцелуе.

– М-м, м-м, – с большим усилием оторвалась она от его губ, – будешь ещё и колоться. И не только тут.

– А где ещё? – спросил он, невинно хлопая мокрыми ресницами, но его рука уже переместилась ровно в то место, о котором намекала Вика, отчего она вздрогнула и резко вдохнула.

– Нет, ты всё-таки опоздаешь, – она отодвинулась с его руки, – мой неугомонный и неутомимый.

– С тобой я на такое способен, что тебе и не снилось.

– Покажешь мне попозже, – Вика выскользнула из душевой кабины, оставляя его там одного под струями, – мойся давай и поторопись, пока не сморщился весь, – она игриво опустила взгляд на ту часть тела, которая пока и не собиралась этого делать. Скорей жаждала продолжить. – Пойду я, – добавила она, неосознанно облизывая губы, – пока не передумала сама.

Заворачиваясь в большое полотенце, она слышала счастливый и довольный смех Андрея и в душе её расцветали цветы, не просто букеты, а целые поля, бескрайние равнины самых красивых и по-настоящему волшебных цветов. Так светло и хорошо ей не было никогда.

С мечтательной улыбкой на устах она отправилась готовить завтрак, единственному и самому яркому свету своей жизни.

Глава 3

– Тебе не кажется, что Лёша немного перебарщивает? – Вика отпила кофе из чашки и откинулась на спинку стула в ожидании, пока Андрей доест последний блинчик и сможет ей ответить.

– Он сказал, что хочет со мной поговорить на серьёзную тему, – наконец прожевал и проговорил он и тоже отпил кофе.

– Без посторонних ушей типа моих? – уточнила она. Она не могла не признать, что заявление Разумова о том, что он лично повезёт Ветрова в Реабилитационный Центр и никого с собой брать категорически не собирается, её раздражало не в меру.

– Не принимай это на личный счёт, он просто любит решать вопросы адресно. Скорей всего будет мне читать нотации о том, как прилежно я должен ходить на все сеансы психотерапии, пить таблетки и не пропускать всякие процедуры. Подозреваю, будет уговаривать на гипноз или что-нибудь в таком духе.

Андрей об этом так спокойно и привычно рассуждал, будто это было уже не в первый раз. И ведь вполне могло быть, ведь Разумов уже принимал активное участие в первых курсах его лечения, даже следил за его дневниками и лекарствами.

Пока не появилась Вика и не нарушила этот хрупкий баланс на двоих. Может быть, Лёша до сих пор на неё за это сердится, уж больно он большой любитель порядка.

– У меня есть ощущение, что он недоволен ситуацией со мной, – немного уклончиво закинула удочку Вика. – Может, он это хочет обсудить без меня под боком?

Андрей вздохнул и распрямился на стуле, чем подтвердил предположение Вики. Точно ведь о ней хотели поговорить за её спиной. Вот жуки!

– Скорей всего и это тоже, – подтвердил он. – Только пойми это правильно и не сердись на меня.

– На тебя?

– Да. Я знаю, тебе это не понравится, но я показал ему то видео.

– То видео… с Димой что ли?! – Вика распахнула глаза от возмущения и даже испуга в какой-то мере. – Ты что? Зачем?

– Как это зачем? Он тебя явно опоил и по сути изнасиловал, когда ты была в полубессознательном состоянии. Это вполне тянет на уголовную статью. Тем более что случайным образом мы ему уже и доказательную базу начали собирать. Бельё, упаковка презервативов с его пальцами, видео с самим процессом, которое можно отправить на экспертизу.

– Какую ещё экспертизу? – сердце Вики билось от возмущения и обиды. Она бы страстно желала выбросить из головы и этот ужасно позорный случай и всего Диму, целиком и безвозвратно. Он уже и так достаточно попортил ей жизнь и веру в людей.

– Ту, где врач по твоему поведению сможет определить твоё состояние, что ты была не в полном сознании. У нас нет анализов крови или остатков этого препарата, чтобы отталкиваться от них, но доказать факт чем-то нужно, чтобы открывать уголовное дело.

– Уже и дело открывать собрались? И всё у меня за спиной?

– Не за спиной, я же тебе рассказываю об этом, – попытался успокоить её Андрей и даже протянул к ней руку, но она отодвинулась неосознанным жестом. Почти сразу пожалела, но чисто по-человечески ей было ужасно больно.

– А видео-то ты сам показал! Не спросив меня! – ещё больше повысила она голос, – я же там… я же там… голая, меня там Дима… Боже! – она накрыла руками лицо, чувствуя, как к нему приливает кровь.

Одна мысль о том, что Разумов сидит и разглядывает тот секс с её участием в подробностях, где видно слишком много всего и особенно её невменяемое состояние, когда она стонет от удовольствия и обнимает Диму, ничего не соображая. Разумов, который за любой вред его другу головы готов откручивать против резьбы. Тот, который ей рассказывал о том, какая сволочь Ольга! Теперь будет пытаться проанализировать её поведение? Господи!

– Вик, прости, – Андрей всё-таки добрался до неё, пытаясь отнять руки от лица, погладил по плечам, дотянувшись через угол стола. – Я не хотел тебя тревожить этими воспоминаниями, мы бы сами разобрались. Ты не думай, Лёха же следователь, он к этому всему иначе относится, он столько голых тел перевидал, и живых, и мёртвых. Он же как врач отстранённо… – продолжал бормотать он свои успокаивающие речи.

– Отстранённо? – Вика открыла лицо, – он же не какой-то незнакомый мне человек! Не тот «Сергеевич» из больницы, который в меня лазил после нападения. Он же твой друг, он же мой… я не знаю, друг ли… как он может беспристрастно и отстранённо на это смотреть? На меня?

– Ну ладно, не беспристрастно, но он на твоей стороне! Поверь мне, Вика! Он не ради того, чтобы найти изъян в тебе это делает, а чтобы помочь и наказать этого урода. Он обещал ему орудие преступления оторвать и вставить по-новой с другого конца!

– И что? Меня это должно утешить? Как я ему в глаза теперь смотреть буду, зная это?

– Боже мой, Вик, я не думал, что именно это станет проблемой! Что с тобой? Почему ты так к этому относишься? Это же его работа!

– Да потому что мне стыдно! – Вика встала с места и ушла к кухонной стойке, начала нервно собирать посуду в раковину, не зная к чему приложить руки. Как они могли? Как он мог?

Андрей подошёл со спины и обнял ее, поймав в капкан тёплых сильных рук, и заставил остановиться, прижался плотно к ней.

– Прости меня. Но тебе нечего стыдиться, в этой ситуации ты жертва и мы хотим тебе помочь, а не устыдить или уличить в чём-то. Мы хотим тебя защитить.

– А я не хочу быть жертвой! – дрогнувшим голосом прикрикнула она.

– К сожалению, выбор уже был сделан за тебя, – он приложил губы к её волосам.

– И поэтому вы сделали его ещё раз? Ты и Лёша?

– Вик, – Андрей мягко развернул её к себе лицом и заглянул в глаза, приподняв подбородок рукой, – я знал, что тебе это может не понравиться. Но ещё я чувствовал, что ты захочешь просто замять эту тему и забыть, спрятаться от неё в свою уютную норку и просто молча переваривать себя изнутри, не прося никого о помощи.

– Я не собиралась…

– Собиралась. Ты уже начала это делать. Ты избегала этой темы как могла все эти дни, не хотела говорить или вспоминать ничего ни про Диму, ни про Рената. Ты просто хочешь закрыть глаза на все их преступления и сделать вид, что ничего не было. По большей части потому, что чувствуешь в них свою вину, а не их. Это так не работает, поверь мне, как человеку, который делал это не единожды.

– Тогда ты должен понимать меня! А не предавать вот так, отдавая видео Разумову, чтобы он его под микроскопом изучал!

– Именно от того, что я понимаю, насколько это было разрушительно, я не согласен с тобой. Вика, ты отправляешь меня на лечение, пытаясь избавить меня от кошмаров и воспоминаний, которые несут вред и моей, и твоей жизни. Но с тобой ведь происходит всё то же самое. Ты ведь пытаешься зарыть эту травму, как я её зарыл, когда выписался, но она вылезала снова и снова.

– Это не травма!

– Я говорю не только о Диме, но и о твоём бывшем. Ты же даже не поняла, что в тот раз, когда рассказывала мне о нём и том парне Игоре, которого он избил, ты практически впала в паническую атаку точно так же, как и я. Ты погрузилась в это прошлое, оказавшись там внутри! Его заложницей! Я знаю это с изнанки, я вижу это! Вика, пожалуйста!

Вика слушала его и часто дышала, понимая, какой же он на самом деле огромный пласт сейчас пытается раскопать. Андрей ведь нацелился не только с Димой разобраться, но и с другой необъятной толщей черноты, живущей у неё в душе.

– Зачем? Зачем ты это делаешь?! Я только нашла всему этому место, я справилась, а ты начинаешь всё это ворошить… да просто рыть двумя руками по незажившему. Ты же… ты же… я…

– Вика, я не могу просто сидеть и смотреть, чувствовать как тебе больно! Как ты можешь этого ждать от меня? Ты же… ты же будто кровоточишь у меня на руках! Как я могу с этим жить?

– Так не надо! – выпалила она, не сразу осознав, что именно она сказала. А ведь это звучало довольно однозначно. Она ведь фактически предложила ему не жить с этим! Не жить с ней! Раз ему так не нравится.

– Я и не буду, – спокойно ответил Андрей. – Я не спрашиваю разрешения у людей в горящем доме, можно ли вынести их из огня. Я просто беру и несу. – Он смотрел ей в глаза так пронзительно, будто прожигал взглядом насквозь. По спине Вики побежали колючие мурашки, но она не могла даже моргнуть. – Я не буду спрашивать и у тебя разрешения спасти тебя. Даже если ты будешь ненавидеть меня за это. Ненавидь, если тебе так легче. А я буду любить и нести, пока это нужно.

С этими словами он обхватил руками и поднял её над полом, обжигающе горячо целуя в губы. А Вика лишь шумно вдохнула носом от неожиданности и утонула в нём и его невыносимой страсти всех спасать. Её спасать. И любить.

По щекам текло что-то даже сквозь закрытые веки, а в душе заворачивался необъяснимый и пугающий водоворот из любви и ужаса, которые смешивались в легковоспламеняющийся коктейль с неизвестными физическими свойствами. Он мог расплавить её, сжечь как кислота или исцелить, стоит лишь немного потерпеть первоначальную боль. Говорят, так приходит смерть, сначала невыносимо больно, а потом хорошо и покой.

Нет сильнее удовольствия, чем отсутствие боли.

Андрей осторожно поставил её обратно на пол и разорвал поцелуй, вытер сбежавшую слезу на щеке большим пальцем.

– Я не хочу причинять тебе боль.

– Тогда не делай этого, – не смогла удержаться она.

– Я не могу позволить сделать это другим, как ты не понимаешь?

– Тогда дождись, пока я буду гореть, прежде чем спасать меня! – Вика вывернулась из его рук и быстрым шагом ушла в спальню, резким движением отодвинула задёрнутую плотную штору, чтобы утренний свет залил комнату. Подхватила сумку Андрея с пола и поставила её на кровать, с громким вжиком расстегнула молнию на ней, отвернулась к тумбочке рядом с кроватью и вынула из верхнего ящика дневник Андрея, который он тайком от всех не собирался брать с собой. Уложила его, хотя точней будет сказать, кинула в сумку и тут же застегнула.

Андрей, стоящий всё это время в дверях комнаты, конечно же, всё это видел.

– Что ж справедливо, – отметил он, кивнув на этот её жест. Он решает за неё, как и когда её спасать, а она приложит к его лечению свою руку.

– Покажешь своему терапевту все свои записи, включая последние про меня и Ольгу, – добавила Вика к своим действиям и встала перед Ветровым, упрямо сложив руки на груди. В эту игру могут играть и двое. – Ты же хотел опустить всю эту семейную историю, да? Чтобы тебя только от армейских воспоминаний лечили?

Андрей вздохнул и тоже сложил руки на груди. Они оба завязались каждый в свой узел и стояли так несколько мгновений.

– Не хочу вот так уезжать, – первым не выдержал Андрей. – Ты права, мне стоило сначала обсудить передачу видео Разумову, а потом уже действовать. Но это бы никак не повлияло на моё решение, я бы тебя просто уговорил до того, как отдал его.

– Спасибо и на том, – Вика сжала губы, – ты просто не знаешь, что для меня всё это значит. Все эти передачи дурацкого видео, Дима Оле, ты Разумову, будто я тут вообще ни при чём, словно вы мной делитесь, как вам вздумается. Мне одного Рената для всего этого хватало, который швырнул меня Диме как кусок мяса собаке за хорошую службу…

– Что? – изменился в лице Андрей.

Вика только в этот момент поняла, что проговорилась. Ведь она не рассказала ему то, что слышала, вроде бы из уст Рената о том, что это он нанял Диму и в оплату его услуг «подарил» ему вечер с Викой в постели. По сути, распорядился как вещью. Но она хотела рассказать это позже Андрею, когда он вернётся с лечения, иначе он не захотел бы вообще уезжать. А теперь, кажется, она всё испортила.

– Что это значит, Вика? – Андрей сердился, это было видно.

– Блин, – она отвела глаза, прикусывая язык. Да, она помнила обещание больше не врать и ничего не скрывать.

– Какой ещё блин? Ты обещала! Что ты ещё мне не рассказала?

– Вот честно, не многое, потому что половину сама не помню. В те дни, когда я торчала у Рената, у меня в голове был полный кавардак, и я не знаю точно, что из этого настоящее, а что плод больной фантазии или температурного бреда, а что он и вправду сказал.

– О господи, ну как я могу после этого уехать?

– Я именно из-за этого собиралась рассказывать про это только после твоего возвращения. Ты именно так говоришь, как я боялась! Что ты останешься тут, чтобы охранять меня, вместо того чтобы спокойно лечиться.

– Спокойно лечиться? – Андрей взъерошил свои волосы нервным жестом и прошёлся по комнате. – Так что ты имеешь в виду, говоря так про Рената и Диму? Отвечай сейчас или я остаюсь!

– Только в том случае, если ты всё равно поедешь!

– Ультиматум?

– Бьёт твой ультиматум, да!

– Вика, ты мне выкручиваешь руки!

– А ты мне! Что это вообще за манера решать всё без меня? Что ты ещё запланировал, признавайся, я знаю, что ты просто так не оставил бы меня одну!

Андрей упрямо сжал губы, будто это помешает ему рассказать требуемую правду. Вика мельком посмотрела на часы на тумбочке, Андрей видел этот взгляд и тоже на них глянул. Сейчас приедет Резумов и станет ещё хуже, разборки при нём превращались в допрос с пристрастием жёсткими методами без участия доброго полицейского, только злой и очень громкий.

– Лёха будет жить в моей квартире, пока меня нет и присматривать за тобой, – выпалил Андрей.

Вика подняла брови, вот это поворот.

– Так ко мне и так Маша приедет жить, чтобы мне не было одиноко.

– Я в курсе, – ответил он и коротко отвёл взгляд. Вика вспыхнула, понимая, что это значит.

– Так и её ты подговорил? А я-то думаю, чего это она так сильно обо мне беспокоится, и жить собралась со мной. А это ты тут подпольную деятельность развёл?

– А что мне ещё оставалось? Тебе бывший названивает, когда ему вздумается, стережёт тебя у дома, то ты пропадаешь, то непонятные люди к тебе в гости ходят. Да меня обколоть придётся до бессознательного состояния, чтобы хотя бы на процедуры меня возить как овощ и я не думал каждую секунду, что тут с тобой ещё страшного случилось!

– Да ничего страшного не произойдёт! Ренат больше не звонил! Никому это не надо!

– А кольцо он на тебя просто так надел, да?

– Да при чём тут кольцо? Он просто ненормальный, он всё время на меня что-то надевал раньше, решил опять поиграть в эти игры.

– Откуда ты знаешь, что он захочет? – Вспыхнул Андрей, но тут же осёкся и попытался взять себя в руки, громко выдохнул и потёр лицо ладонями, пригладил волосы. – Так что там с Димой и бывшим? Что значит: «как кусок мяса бросил»?.

Вика тоже сдулась в своём гневе, понимая, что они сейчас разругаются и разбегутся в разные углы сожалеть об этом и мучиться.

– Я помню неточно, но, кажется, он говорил, что нанял Диму, чтобы он следил за мной и моей работой в консалтинговой компании, потом заставил попортить мои отчёты, чтобы доставить проблемы. Хотел показать этим, что у меня не получается самостоятельно зарабатывать без него, понимаешь?

– Понимаю, – сквозь зубы процедил Андрей, – а дальше?

– А дальше в оплату его услуг он передал Диме что-то, что тот подсыпал мне в еду и получил свой «приз».

– Вот тварь, – очень тихо произнёс Ветров, но таким тоном, что даже у Вики волоски на шее встали дыбом. Господи, как ей теперь его успокоить? Что он будет делать там, в Центре после таких новостей?

– Андрей, – она подошла к нему и положила ладонь на его сжатый в гневе кулак, – если я соглашусь на то, чтобы Лёша нашёл Диму и продолжил своё расследование, ты обещаешь мне поехать в Центр? Не бросать всё сейчас? Я даже соглашусь на то, что меня будут охранять Разумов и Маша.

Андрей разжал пальцы и взял руку Виктории в свою.

– Больше так не делай, хорошо? Ничего не надо от меня скрывать, тем более такого. Я всё ещё плохо контролирую себя после всего произошедшего. Мне очень тяжело оставаться во вменяемом состоянии и не желать поубивать всех этих уродов лично голыми руками.

– Не говори так, я не верю, что ты захочешь кого-то убить. Ты Ольгу отпустил с миром, а она пыталась убить нас обоих в буквальном смысле.

– Она беременная женщина, а эти два ублюдка не имеют смягчающих обстоятельств. И хватит приуменьшать то, что они сделали.

– Я стараюсь, – честно призналась Вика, пожимая плечами, – но я очень плохо умею думать о себе, у меня с этим большая проблема.

– Я знаю, сам такой. Мы с тобой друг друга скорей задушим в заботе, чем с собой разберёмся, – Андрей опустил плечи, немного расслабляясь, и обнял Вику.

Она уткнулась лицом в его грудь и погладила ладонями спину. Его сердце билось всё ещё часто и гулко. И сколько же они будут вот так доводить друг друга?

– Предлагаю обоюдную капитуляцию и утешительный секс, – слегка улыбаясь, предложила Вика.

– С первым согласен, со вторым не успеем, Лёха наверняка вломится со своими ключами, не утруждая себя стуком.

– И что нового он увидит? Разве что тебя, – не удержалась и подцепила Вика.

– Поверь, он не увидит вообще ничего нового. Знала бы ты, в каком виде я перед ним представал.

Вика подняла голову и улыбнулась этой «шутке». Она знала, в каком виде он представал перед Разумовым – стоящим на подоконнике открытого окна и готовым сделать шаг. Это страшней, чем голым или пьяным в стельку, занимающимся сексом или ещё чем-то постыдным.

– Расскажешь мне как-нибудь о своих минутах «славы»?

– Хочешь похихикать над моим позором?

– Я тебе расскажу, как мы с Машей в поход ходили в одиннадцатом классе, вообще живот надорвёшь.

– Договорились, – Андрей улыбался всё шире. – Я буду звонить тебе каждый день и очень надеюсь, что ты приедешь ко мне, когда можно будет.

– Приеду. Обязательно. Не видеть тебя две недели я точно не смогу.

– Ну, вот что мы ссоримся? – он продолжал обнимать её и гладить по спине.

– Это нервное, мы просто очень сильно беспокоимся друг о друге. – Андрей на эти слова криво усмехнулся, но все же кивнул соглашаясь. Вика решила сменить аккуратно тему, – кстати, ты думаешь поселить Разумова и Машку через стену хорошая идея? В последний раз они были очень шумными.

– Они разбежались. Хорошо, если ругаться не будут.

– Как разбежались? Там такая милота была обоюдная, первый раз видела Лёшу таким довольным, Маша его буквально с рук кормила, так глядели друг на друга.

– Поцапались не на шутку.

– Он тебе всё-таки рассказал о них?

– Да, не выдержал, хотя и не собирался. Вот, если тебе будет совсем без меня скучно, можешь попробовать их помирить, только очень осторожно. Это парочка взрывоопасная.

– Чёрт, у меня нет взрывозащитного костюма, они же меня порвут.

– Не порвут, они меня боятся.

– Ты такой строгий?

– Я справедливый, но вспыльчивый. Сначала всех наказываю, потом разбираюсь, кто виноват.

– Врёшь ты всё, – Вика поднялась на мыски и дотянувшись поцеловала его, нежно касаясь губами.

Из большой комнаты послышался звук открываемой ключом двери и голос Разумова.

– Кто голый и не спрятался, я не виноват!

Андрей и Вика улыбнулись переглянувшись. Хорошо, что удалось разрядить обстановку, но за улыбкой Вика спрятала не отпускающую её мысль о том, что Алексей имел удовольствие рассматривать её нагишом на видео. Ей это не нравилось, как бы Андрей не уговаривал. Даже если она и согласится на расследование, это не обязано приносить ей радость и удовольствие. Всё есть, как есть. Хотелось надеяться, что хотя бы обсуждать это с Разумовым не придётся, смакуя детали.

Но кто она такая, чтобы её надежды сбывались?

Глава 4

Солнце пекло кожу, несмотря на утренний час, ветер раздувал волосы, щекоча их кончиками открытые плечи Виктории. Она так устала сидеть дома взаперти за эти дни, что даже подумывала о том, чтобы выкатить из подземного гаража свой мотоцикл и, оседлав его, прокатиться, наконец, по раскалённым дорогам. Ей так сильно не хватало ощущения свободы и полёта, который рождается, когда она на своём двухколёсном скакуне бороздит асфальтовые реки. В последний раз она ездила на нём в больницу к Андрею, когда он восстанавливался после пожара на складе.

Это было очень давно. По крайней мере, по ощущениям. Те дни, что прошли с момента отъезда Ольги и до сегодняшнего отбытия Андрея в реабилитационный Центр, они с ним провели практически в объятьях друг друга. Не могли надышаться, нацеловаться и налюбоваться друг на друга, словно успели потерять, а потом вновь обрести.

Вика подняла лицо к солнцу и позволила его лучам согреть закрытые веки. Если бы Андрей не опаздывал, то и Разумов не дал бы ему оставить её сидеть на лавочке у подъезда в полном одиночестве в ожидании приезда Маши. Но парни вызвонили вечно опаздывающую подругу и узнали, что она буквально в десятке минут езды на машине, застряла в пробке на развязке шоссе. Позволили подышать воздухом, какая радость.

Виктории казалось, что они слишком серьёзно преувеличивают опасность появления Рената и устраивают из этого настоящий цирк. Упомянутый бывший не звонил больше ни разу, ни со своего старого номера, ни с незнакомого нового. Полная тишина. Строить гипотезы по поводу мотивов его такого контрастного поведения не хотелось, пропал, и чёрт с ним. Вику уже начинало откровенно мутить от малейшего упоминания Басманова младшего в абсолютно любом контексте.

А Андрей, как назло, только и делал, что пытался завести о нём разговор, который каждый раз заканчивался почти ссорой. Почти. Милые бранятся, только тешатся? Вика улыбнулась своим мыслям, не открывая глаз. Совсем недавно она мечтала о том, чтобы остаться одной и не связывать себя никакими отношениями с мужчинами, тем более серьёзными. И вот она сидит тут, девушка Андрея Ветрова с официальным приглашением и согласием.

Сердце застучало сильней от воспоминания о том, как Андрей встал перед ней на одно колено. Но не от волнения. Необъяснимый страх рождался в её груди и перехватывал дыхание, заставлял дрожать пальцы и бегать взгляд в поисках спасения. От чего…

На колени что-то плюхнулось, и Вика вздрогнула, открывая глаза, едва удержавшись от того, чтобы вскрикнуть. Но это оказалась Марыся, соседская пушистая кошка, которая запрыгнула на неё с земли и тут же начала громко мурчать и выгибать спинку, чтобы её погладили. На скамейку рядом запрыгнул Кузя, и Вика погладила и его тоже, удивившись, что он не уворачивается от её руки, как самый настоящий и правильный лесной отшельник.

Ох, да! Его домик сгорел же, где же он теперь живёт? Вика только сейчас поняла, что своего маленького спасителя они так и не отблагодарили, да и в целом не озаботились тем, чтобы найти его в лесу и убедиться, что он здоров и не ранен, ведь мог и обгореть на пожаре или пораниться стёклами. До чего эгоистичны бывают люди со своими человеческими проблемами.

Кузя тем временем уселся и начал вылизывать лапу, не слишком много внимания уделяя Вике и не ожидая от неё ничего в свой адрес. Марыся же, после того как потёрлась о неё и насладилась почёсыванием шейки, тоже перебралась к Кузе и начала лизать его растрёпанное в драке ухо. Гонял от своей невесты других котов? Вика улыбнулась.

– Молодец, Марыся, заботишься о своём храбром герое, – она погладила осторожно кошку между ушами, старясь не мешать этой умильной процедуре, – вместе теперь гуляете? Ангелина Эдуардовна небось и красавца твоего теперь подкармливает?

Со стороны дороги послышался сигнал, и Вика взглянула туда, помахала рукой водительнице голубой Мазды, паркующей свою отмытую до блеска красотку слишком быстро и опасно задом прямо в ряд других машин на небольшой стоянке перед домом. Маше надо было гонщицей стать с её манерой вождения и экстремальной парковки. Хорошо, что парни этого не видели, у них бы остановка сердца случилась. От зависти.

Вика хихикнула в душе, пока смотрела, как Машка выбирается в узкий проход, оставшийся между её Маздой и соседней машиной, как она забавно втянула и без того плоский живот и бочком двинулась в сторону багажника. Как же она была рада её видеть, кажется, успела соскучиться по обычному, нормальному общению с подругой. Не в процессе побега из башни бывшего или после пожара, а просто по-человечески, отдыхая и занимаясь какой-нибудь ерундой.

Поднявшись со скамейки, Виктория двинулась навстречу с желанием обнять покрепче. Машка вытащила из багажника небольшую спортивную сумку и пошла к ней, широко улыбаясь. Опять протиснулась между машинами и уже начала открывать полуобъятья одной свободной рукой для приближающейся Вики, как вдруг резко схватила её за плечо и дёрнула на себя.

От неожиданного и сильного рывка они обе почти упали на капот Мазды, сзади с громким сигналом пронеслась какая-то машина. Вика растерянно обернулась не автомобиль, не понимая, как она могла его не заметить.

– Идиот! – проорала Машка ему вслед, погрозив кулаком, – в жилой зоне двадцать, а не сто двадцать! Козлина наглый!

– Блин, напугал, – Вика положила руку на грудь, чувствуя, как бьётся под рёбрами сердце.

– Напугал? Чуть не переехал нас обеих! – Маша, судя по бурной реакции, тоже успела испугаться, пусть и не показывала, как обычно, виду.

– Я его не видела, – Вика распрямилась и поправила одежду, глянула ещё раз в сторону тёмной машины, которая уже скрылась за поворотом. Кажется, кто-то из местных жителей, она точно видела её у дома до этого.

– Он из-за дома выехал, урод, даже скорость не сбавил! А ведь точно видел! Ладно, чёрт с ним, иди ко мне, – Маша бросила сумку и, наконец, крепко обняла Вику, прижимая к себе. – Как я рада тебя видеть, дорогая, свежую, красивую и не в крови и мужских шмотках.

Вика рассмеялась, вспоминая их последнюю совместную поездку, когда из одежды на ней были только рубашка и шорты Рената на голое тело, перемазанные кровью Андрея. Своё собственное уютное спортивное платье ей определённо нравилось больше.

– Пойдём, отнесём вещи в квартиру. Как смотришь на то, чтобы позавтракать в нашей кофейне? – спросила она у Маши, подхватывая её сумку.

– Крайне положительно, с утра во рту ни крошки. Как в армии, подняли меня в шесть утра и дали на сборы полчаса, ни в ванне полежать, ни масочку сделать.

– Полежишь у меня и маску тебе сделаем, – Вика продолжала улыбаться, день становился всё приятней и немного скрашивал отъезд Андрея, оставивший в груди большую пустую дыру, – а командирам потом отчитаешься об успешном прибытии.

– Проболтался? – почти что извиняясь спросила Маша, забавно поморщившись. Это она про заговор за спиной у Вики?

– Выдал тебя под пытками, – подтвердила она, открывая дверь подъезда, куда тут же юркнули Марыся с Кузей. Наверное, сами решили домой к бабушке пойти и позавтракать.

– Ох, представляю себе эти пытки, – мечтательно вздохнула подруга и Вика вспомнила, что они с Разумовым в ссоре.

– А если честно, то мы скорей поругались из-за этого, – добавила Вика, сбавляя градус белой зависти у Маши в глазах.

– Ой, – она прикусила губу и остановилась в ожидании вызванного лифта. – Я не хотела от тебя это скрывать, но Андрей сказал, что тебе так будет спокойней.

– Мне спокойней, когда меня не обманывают и не решают за меня, как мне лучше.

– Сдаюсь! Это была и моя инициатива тоже, потому что я волновалась за тебя. У меня сейчас всё равно временный пробел в работе, я всех клиентов перенесла на пару недель. Решила, что лучше проведу их с тобой по большей части. Уеду, возможно, всего пару раз.

– Признавайся, – Вика зашла в лифт и дождавшись Машу, нажала на кнопку восьмого этажа, – штудировала свои конспекты?

Она почти не сомневалась, что Маша готовилась устроить ей незаметный психоанализ с терапией одновременно, подготовившись по старым конспектам и книжкам, оставшимся после университета. Пусть она и зарабатывала сейчас продажей домов и квартир, но образование психолога ей пока ни разу в жизни не помешало, а скорей очень даже удачно помогало. В том числе и с Викой.

– Совсем чуть-чуть, – невинно подняла глаза Маша, разглядывая совершенно неинтересный прямоугольный светильник над головой. – Дома почитать было нечего, от любовных романов сейчас слегка воротит.

Эх, Разумов, подумала Вика, как же ты её зацепил и не заметил.

Лифт приехал на этаж, и они пошли к квартире по коридору.

– Погоди, зайдём на минуту к Андрею, хочу взять у него для тебя запасной ключ от моей двери.

Вика оперла дверь квартиры Ветрова и впустила Машу туда, поставила сумку на пол у входа и сразу пошла в спальню, где в комоде у Андрея должны были храниться запасные ключи.

– Ух ты, а у него квартира в точности, как твоя, только в зеркальном отображении, – Маша пошла по просторной комнате, разглядывая всё вокруг, – красиво, мне нравятся цвета. Интересно, он сам оформлял? Отличный у Андрея вкус…

Её голос был слышен из другой комнаты, пока Вика открывала ящики по одному и искала небольшую сумку или коробку, где должны были лежать искомые ключи. Андрей слишком в общих чертах сказал ей, где их искать, поэтому пришлось немного порыться. В одном из ящиков, за свёрнутыми в кольца кожаными ремнями, она наткнулась на большой армейский нож, застёгнутый в чехол, а потом и вовсе на автоматический пистолет в кобуре. Так и замерла с ним в руке и открыв от удивления рот. Хотя чего она удивляется? Он военный, у его родителей дома так настоящий арсенал старинного и современного оружия, логично, что и здесь есть оружие.

Правда, мысли оно внушало совсем не те, которые вроде бы должно, о защите и надёжности. Тут скорей яркой вспышкой из закоулков памяти выпрыгнул почти крик Разумова.

Лучше сейчас больно, но чуть-чуть, чем потом я найду его с простреленной головой.

Её мысли, как прорвавший плотину поток, начали заполнять обрывки фраз того ночного разговора, когда она стояла на перепутье у двери Андрея, а Разумов отговаривал её идти к нему. Пытался защитить своего друга от боли в будущем, которую могла принести с собой Вика.

Потом тебе станет страшно, вот увидишь. Нам всем было: мне, его матери, Ольге. Никто не справился. Нет у тебя сил на такое, и я не желаю тебе этого. Но потом убегать будет уже поздно, потом он вцепится в тебя и пустит корни, потому что всегда отдаёт себя людям целиком без остатка. А второй раз… я могу не успеть его поймать.

Вика почти выронила тяжёлое оружие из рук от одной только мысли, как оно могло быть применено. Спешно затолкала его к задней стенке глубокого ящика, закрыла глаза и попыталась успокоить разогнавшееся до галопа сердце.

Это всё в прошлом. Это всё относилось к тому времени, когда его посттравматический синдром вышел из-под контроля, когда он терял себя в той войне… в огне.

Она потёрла лицо. Можно подумать, с тех пор стало намного лучше. Благодаря Вике, даже местами хуже. Теперь его пытались обмануть, использовать и сжечь заживо. Чем не вторая война? И она сама, тот ещё подарочек.

Господи, как заткнуть собственную панику?!

– Какой класс! – прокричала Маша из другой комнаты, явно высунувшись в открытое окно и порадовавшись, открывающемуся из него виду.

Это немного привело Вику в чувство, и она продолжила поиски, стараясь заставить руки не дрожать. В железной коробочке, очень сильно похожей на ящичек из-под патронов, обнаружились искомые ключи, а под ними на самом дне фотография. Немного потёртая, будто пережила множество движений из кармана и в карман, лёжа где-то возле сердца. С чуть выцветшего на солнце фото на неё смотрели Андрей и обнимающая его Ольга.

Да господи! Он, скорей всего, про неё просто забыл, она же спрятанная была. И фото старое, вероятно, времён его командировки в Сирию, потому и потерявшая цвет на солнце. Просто он брал её с собой, чтобы помнить свою в тот момент ещё невесту.

Вика убрала всё на места, зажав в кулаке нужный ключ, и захлопнула громко ящик. Лучше бы он сам отдал ей ключи, и она не находила всего вот этого. Но Андрей вспомнил о них, уже садясь за руль своей Тойоты, когда Разумов на пассажирском сидении включил ворчалку на полную мощность о том, что они сейчас и так опоздают, а ещё по утренним пробкам ползти.

Выйдя из спальни, Вика обнаружила Машу, стоящей в самом неожиданном месте. Та задумчиво смотрела на стену между окнами, положив ладони на отпечатки других рук на серо-голубой краске цвета моря в пасмурный день. Судя по ощущениям, Вику бросило в лёгкий румянец оттого, что подруга умудрилась обнаружить следы их с Андреем внезапной страсти. Эти воспоминания ей нравились намного больше, и теперь они своим сиянием заполняли её мысли, замещая собой черноту. Их теперь занял Андрей своей нежностью и любовью, заставляя вспомнить, ради чего… ради кого они проходят эти испытания.

Ради него.

Вика тихо подошла сбоку и встала рядом с Машей, глядя на следы на стене. Подруга видела её краем глаза, но не стала смущённо отдёргивать руки.

– Это же твои, – вместо этого произнесла она, слегка приподнимая руки и разглядывая форму ладоней и пальцев на стене. Маша вздохнула немного грустно, – как это красиво.

– Да, это мы, – подтвердила Вика, – Андрей не хочет перекрашивать.

– Я могу его понять, – сказала Маша и развернулась, – ты нашла ключи?

– Нашла, пойдём, – она бросила последний взгляд на стену, почти ощущая тёплый поцелуй Андрея на своей шее. Он всегда с ней. Но глядя в спину Маши, поспешившей к двери, подумала о другом. – Что у вас с Лёшей случилось?

Маша сделала вид, что её не услышала, подняла сумку и вышла из квартиры. Вика догнала её только у своей двери, заперев другую и протянув Маше её новый ключ от жилища. Маша взяла его, и сама отперла дверь.

– Тихий замок, можешь не услышать, что кто-то открывает его, – пробормотала она под нос, и Вика только сейчас подумала, что не замечала этого раньше. Но какая разница, дверь очень надёжная и взломать её будет крайне непросто, а ключ есть только у нужных людей.

– Маш, расскажи мне, поделись. – вспомнила Вика предложение Андрея помирить безумную парочку. – Это ведь работает в обе стороны, не только я должна делиться своими переживаниями.

– Нет у меня никаких переживаний, – Маша уже шла по её комнате в сторону дивана.

– Неси в спальню, – подсказала она, куда отправить вещи в сумке, – пойдём позавтракаем.

– Пойдём, – коротко кивнула подруга и, уложив сумку на кровать, вернулась.

Они снова вышли из квартиры и, заперев её надёжно на несколько оборотов, отправились в кофейню через пару домой от Викиного, где та занимала просторный первый этаж с высокими потолками. Пришло время возвращаться в нормальную жизнь.

Глава 5

Они заняли уютный столик в углу у окна и сделали заказ кофе с вафлями к завтраку. Высокие разлапистые цветы в ящиках за спинками кресел почти скрыли их от посторонних глаз.

Вика задумчиво смотрела в окно на видимый отсюда зелёный лес и редких утренних прохожих, когда Маша вдруг снова заговорила на ту самую тему.

– Он такой же, как и все.

– Кто? – моргнула Вика, не с первого мгновения поняв, о ком она.

– Разумов, кто же ещё! – Маша взяла в руки яркий буклет со списком летних фруктовых коктейлей и начала нервно сминать уголки. – Вечно пытается мне указать на моё женское место, где надо сидеть и не отсвечивать.

– Ничего не поняла.

– Да нечего тут понимать, – вздохнула Маша, – когда ты исчезла, мы из-за этого очень сильно поругались. Он оказался злобным контрольфриком, который и шагу не даст ступить без его разрешения. Да и вообще не о чем жалеть, так, пару раз потрахались.

– Ведь не только, – попробовала Вика.

– Ну не пару! Много раз! Но какая разница? Я что ему только для этого нужна была? Перепихнуться?

– С чего ты так взяла?

– В ту ночь, когда позвонил Ветров и сказал, что ты ушла из дома и исчезла, я у него ночевала. Я слышала весь тот разговор с Андреем, я рядом была и ты моя подруга, в конце концов. Разумов так распсиховался, как только трубку положил, ты бы видела. Пока Андрей на проводе, сам кремень непробиваемый, успокаивает его, логику свою бесячую включает, команды раздаёт. А как положил трубку, давай посуду бить.

– Посуду? Даже так?

– У него Андрей – это триггер. Включается режим максимальной защиты первого, и такого же максимального разрушения себя самого. Опять что-то упустил, опять недоглядел, опять не контролировал. На тебя он много ругался тогда, пока ему Андрей по лицу не приложил.

Вика открыла рот от удивления. Вот это новость, лучшие друзья успели даже подраться из-за неё, а точней её исчезновения.

– Я не… не знаю даже почему…

– Андрей за ним заехал на машине, я тоже выбежала из дома, хотела с ними поехать тебя искать. Так Лёха в своей обычной манере, как завёл шарманку про то, что Ветрову надо уже научиться управлять своими женщинами, чтобы они потом не приносили столько неприятностей. Получил за это по лицу, благо не сильно, хоть с фингалом не ходил. Но замолчал. Решил на мне оторваться.

– Как?

– Не разрешил с ними ехать. Сказал: «сиди, женщина, дома, я сам разберусь». Мне! Твоей подруге, которая с ума чуть не сошла от всех этих новостей! Да я помочь могла! Я хотела! Даже с Ветровым не дал поговорить! Типа Андрей и так на грани, а я только хуже сделаю. Я психолог, блин! Я успокаивать умею!

– Тихо, тихо, Маш, – Вика положила руку ей на запястье, пытаясь убавить громкость её возмущения, потому что со стороны других столиков на них повернулись головы и устремились взгляды.

Маша осеклась, выдохнула и продолжила уже намного тише.

– Вот этим он меня и бесит, тоже мне нашёлся настоящий мужик, я ему не покорная девица-красавица дома сидеть. Пошёл он со своими замашками!

– Он же волновался?

– А я нет? А обо мне он подумал? Мне пришлось самой в отделение ехать и там народ пытать, чтобы они хоть что-то сказали по твоим поискам, пока Разумов где-то с Андреем мотался. Да меня там пинали, как истеричку какую-то, не знали, в какой кабинет запереть, чтобы отстала. Чуть в камеру не заперли. Один только патрульный отговорил, знакомый ваш, Серёжа, кажется. Вывел меня тихонько на улицу и сказал, что будет держать в курсе по поискам, телефонами обменялись, и он мне сообщения писал обо всём, что предпринимали. Когда из моргов ответ пришёл и из больниц. Когда они водолазов в озеро отправили.

Вике от этих рассказов хотелось спрятаться куда-нибудь под стол. Это ведь получается, что косвенной причиной разрыва Маши и Разумова стала тоже она. Блин.

Официант принёс большие тарелки с венскими вафлями с яйцом пашот, беконом и сыром, политые аппетитным соусом. Маша на время отвлеклась от своего эмоционального рассказа и принялась пилить вафли на кусочки, видимо, всё ещё пытаясь успокоиться. Воспоминания о тех днях никого из их компании не могли оставить равнодушными и Вике начало казаться, что её отношения с Андреем приносят слишком много разрушений. Словно это не любовь, а какое-то стихийное бедствие.

– Ты не думала, что он просто очень волновался и хотел защитить тебя? – спросила Вика, когда официант принёс две чашки парящего кофе и поставил на стол.

– Все волновались, все хотели защитить другого. Он, конечно же, Андрея хотел защитить больше всего. Но я-то могла помочь! Меня не надо защищать! Я не беспомощная барышня в беде, тем более со мной ничего не случилось. Это с тобой случилось что-то страшное и непонятное.

– Я тоже считала, что я не беспомощная барышня, однако вот так вот вляпалась.

– Ты всё равно сама сбежала, так что этим двум героям даже подвиг себе не припишешь.

– Андрей вытащил меня из горящего дома, – зачем-то добавила Вика, неосознанно пытаясь защитить от такого наговора своего мужчину. Куда уж более героический поступок? Но при этом «мужчина» Маши остался выглядеть совсем не героическим, поэтому поздно, но она пожалела об этом.

– Вот именно! – Маша воткнула вилку в вафлю и оставила её там торчать, пока она взяла в руки горячую чашку и отпила. – А этот только громче всех орал!

– Маш, ты несправедлива к нему, мне кажется.

– А он несправедлив ко мне! – нахмурилась она, – и вообще! Я не планировала никаких отношений ближайшие… всю жизнь.

– Ты что теперь на всех мужиков на планете злиться будешь?

– Да даже если так, не велика потеря!

Вика задумалась, маскируя это за поглощение завтрака. Маша и так болезненно пережила свою прошлую неудачную попытку серьёзных отношений, в которых мужчина попытался взять её под полный контроль и превратить в удобную домохозяйку. С Машиным характером и любовью к свободе это не сочеталось и закончилось плачевно для отношений.

Разумов шёл по другому сценарию, потому что был совершенно другим человеком и ему точно не была нужна уютная домашняя женщина, но его вечный контроль и гипертрофированное чувство ответственности за близких сыграло для Маши почти такую же роль. Ограничили её свободу и сковали тяжёлыми цепями.

Но она не могла не вспоминать, как эти двое смотрели друг на друга, как они были похожи, как хорошо им было вместе в те моменты, когда это получалось. Несмотря на два тяжёлых характера, возможно, они подходили друг другу больше, чем все вместе взятые бывшие.

Да и в целом любовь не слишком избирательна, она может соединить абсолютно разные личности и превратить их жизнь в ад или рай. Или взрывоопасный коктейль из этих двух ингредиентов, что всё равно её не отменяет. Любовь – это всё равно стихия, как огонь, вода или ветер. Чтобы получить от неё только тепло и покой, их сначала надо приручить. А всё остальное время тебя будет то мотать, как в центре урагана, то сжигать заживо, то топить чувствами, навалившимися девятым валом.

– Я видела, как он на тебя смотрит, – продолжила Вика, чувствуя, что не может просто так оставить эту тему. – У него так меняется взгляд, ты ему очень нравишься, Маш. Это видно со стороны.

– Со стороны, Вика, видно, как вы с Андреем сходите друг по другу с ума, какой ураган у вас в сердцах, какая огромная и безумная любовь. Я вам так завидую, если честно. Ваши отношения – как воплотившаяся в жизнь сказка.

– Ага, братьев Гримм в оригинале, где все умерли в конце, – отмахнулась смущённая Вика.

– Да брось, мне кажется, вы друг за другом в преисподнюю отправитесь, если понадобится.

– Или сначала туда отправим, – продолжала своё она, не совсем осознавая, что выдаёт подруге свои внутренние переживания. Всё-таки расшевелилось у неё в душе что-то нехорошее утренними находками.

– Вик, прекрати, я не об этом. Ты сейчас излишне драматизируешь. Я говорю о том, как сильно ваши отношения отличаются от наших. Точней их отсутствия. И только об этом.

– Маш, это всё получилось не сразу, перед тем как оказаться даже у той стены, мы с ним прошли долгий и не самый ровный путь. Он меня бесил, я его хотела придушить и утопить, как и он меня, совершенно точно. Всё остальное было уже потом. Поэтому не руби сплеча, дай вам с Лёшей шанс.

– Шанс на что? Потрахаться и поругаться ещё пару раз?

– Узнать друг друга получше. Заглянуть за высоченные защитные барьеры, что вы настроили друг перед другом. Включи своего внутреннего психолога и для себя, и для него.

– Скажешь тоже! – возмутилась Маша, дожёвывая последний кусочек. – Разумов не будет мне за это благодарен! Он сразу всё это просекает, сам как чёртов психолог, долбанный следователь.

– Ты не думала о том, что, быть может, именно ты ему больше всего и нужна? А он тебе? Именно тем, что вы так похожи и можете понять друг друга лучше других, почти без слов. Ты же скучаешь по нему, я же вижу.

– Чёрт, Вика! Ну вот зачем ты меня наизнанку выворачиваешь? Это я должна была делать!

– Кто успел, тот и съел! – улыбнулась Вика капитуляции подруги.

– Скучаю, – поникла Маша, отодвигая тарелку и обнимая чашку с остатками кофе, – залез засранец под кожу. Глазищи его голубые так и вижу, как он ими смотрит на меня, а как он меня целовал… Ух, Вика, садистка ты!

– У тебя будет отличный шанс поговорить с ним в ближайшее время. Он собирается пожить в квартире у Андрея, чтобы присмотреть за мной.

Маша выразительно посмотрела на неё.

– Серьёзно? Интересно, это его план или Ветрова? Оба могли до такого додуматься.

– Какая разница? – пожала плечами Вика, – факт в том, что у тебя есть шанс, поговори с ним. Главное, не слишком шумите за стенкой. А то в прошлый раз было слишком хорошо слышно.

– Так… эм… кому слышно? – недоумённо моргнула Маша.

– Ольге, – поджав губы, уточнила Вика и подозвала жестом официанта, показывая, чтобы он принёс им счёт. Обернулась к подруге. – И она записала это на диктофон, чтобы потом подсунуть Андрею в качестве фальшивых доказательств того, что я изменяла ему, пока он лежал в больнице.

Маша, округлила глаза и сидела, почти буквально потеряв дар речи, пока Вика прикладывала карточку к терминалу, принесённому официантом.

– Она что? – сумела выговорить подруга, – и ты мне решила это только сейчас рассказать?

– Прости, вдруг вспомнилось. Просто я дала Андрею слово, что ничего не буду скрывать и никакой больше лжи. Слишком много разрушений от этого.

– Я… в шоке… – Маша начала собираться.

Вика встала из-за стола и отправилась к стеклянной двери, чтобы покинуть кафе. У самого выхода остановилась, чтобы убрать карточку и телефон в поясную сумочку и тут её кто-то сильно толкнул, почти сбив с ног.

– Извините, – буркнул грубиян в серой рубашке и спешно вышел из кафе.

Вика не успела ему ответить, как он уже был у дороги и садился в тёмный автомобиль с затонированными стеклами. Тот самый, что едва не сбил их совсем недавно. Вот ведь совпадение.

– Ты чего? Он тебя толкнул? – Маша уже стояла рядом и смотрела вслед удаляющемуся авто.

– Голос у него почему-то мне знакомым показался.

– Странно, наверное, ты с ним уже где-нибудь тут сталкивалась, тут же все в одни магазины ходят, одни кафе. Соседи.

– Может, – задумчиво потёрла ушибленное плечо Вика. Запах ей тоже что-то напоминал.

– Пойдём. Расскажешь мне поподробней про диктофон, Ольгу и твою «измену» Андрею.

– Да, мне очень много надо тебе рассказать, но только за равноценный рассказ о тебе и Лёше в обмен.

– Ладно! – Маша вышла и отправилась в сторону дома, подняв руки в знак капитуляции, – только без интимных подробностей! Разве что совсем чуть-чуть! Ты бы только видела, какой у Лёхи большой…

– Маша!

– Шрам на ноге! Вика, шрам!

– Что, надеешься вытянуть из меня историю наших с Андреем похождений? Или чтобы я рассказала, какой он в постели?

– Заметь, не я это предложила! – Маша подхватила Вику под руку, – тебе просто подсознательно хочется поделиться с кем-то своим счастьем, рассказать об этом в подробностях, потому что тебя распирает изнутри. Твои глаза горят, когда ты думаешь или говоришь о нём, Вика. Ты влюбилась и тут уже ничего невозможно скрыть, только наслаждаться моментом и получать от этой любви все положенные бонусы в виде романтических поступков, ласковых слов, признаний, потрясного эмоционального секса. Скажи, вы держались за ручки, глядя друг другу в глаза?

Вика раскрыла рот, чтобы возмутиться, отвергая эту розово-пушистую ерунду, но потом вспомнила, что, вообще-то, да, было такое дело и тут же закрыла рот.

– Вот! – Маша как настоящий рентген тут же прочитала её мысли и увидела нужную реакцию на лице, – вот об этом я и говорю. Какой романтический поступок он уже сделал? Цветы? Подарки? Серенады?

– Снял с меня кольцо Рената, – сама себя удивила ответом Вика.

– Вот уж романтичней некуда, почти как сразился с драконом. Ладно, на руках из пожара вынес и это на ближайший месяц снимает с него необходимость в дополнительной романтике, это не перебить ничем. А как насчёт…

– Стоп, стоп, стоп, – Вика притормозила её на углу дома, – твоя очередь теперь. Что для тебя романтического сделал Лёша?

– Э, нет, я хочу про вашу сказку слушать…

– Договорились о равноценном обмене. Ты мне, я тебе.

– Мм, ладно. – Маша немного надулась, поджав губы, но через несколько энергичных шагов все же перешагнула через свою обиду на Разумова, глубоко вздохнула, вспоминая. – Лёша… сочинил для меня песню, спел её и сыграл на гитаре.

Вика улыбнулась от неожиданности.

– Серьёзно?

– Серьёзно! Но не делай такого лица, будто я бегемота петь научила, – отмахнулась смущённая Маша, – ты же слышала, как он поёт и играет на пикнике после соревнований пожарных. У него потрясный голос и гитара у него в руках просто поёт. Оказалось, что он ещё и сочиняет немного.

Она пожала худыми плечами, будто бы ничего такого необычного в этом нет.

– Как думаешь, для многих он сочинял песню и сам же её пел? – Вика упорно начала подводить подругу к правильной мысли.

– Откуда я знаю, может, он всем поёт, включая бандюков по камерам, чтобы им лучше ночью спалось, и они воем за решёткой не мешали ему работать.

Вика рассмеялась искренне и громко попытке подруги завуалировать своё глубокое поражение. Стрелой купидона прямо в сердце!

– Разумов? Бандитам песню? Да он их скорее аккуратным апперкотом баиньки укладывает вместо колыбельной.

Теперь рассмеялась и Маша.

– Да, это очень вероятно, ручищи у него сильные, мы с ним однажды боролись, этим… как его… армрестлингом.

– Дай угадаю, и он тебя уложил на лопатки?

– Да, прямо в кровать… Да хватит уже! – Маша игриво шлёпнула её по руке, – я вижу, что ты делаешь! Заставляешь меня вспоминать о нём хорошее, чтобы я не злилась! Хочешь свести нас обратно?

– Исключительно в корыстных целях, когда вы дружите вы продуктивней, чем когда бросаетесь друг в друга вещами и словами.

– Ой, кто тебе поверит. Продуктивней. Тебе просто не хочется, чтобы я слюнки пускала на вас с Андреем. Сравнивала и всё такое.

– А ты их сравниваешь? – поинтересовалась Вика почти невинно. Если быть честной ей было это интересно, потому что когда Маша первый раз увидела её Ветрова за работой, он ей очень даже понравился, и Вику тогда кольнула нешуточная ревность.

– Андрея и Лёшу ты имеешь в виду? Да нет, – Маша задумчиво глянула куда-то вдаль, пожала плечами, – разве что совсем чуть-чуть. И не так, как ты думаешь. Не собираюсь я ставить наших мужиков у стенки без штанов и с линейкой замерять, кто лучше, больше и шире.

– Кхм, – Вика представила себе эту картину.

– В клубе свингеров я тоже не состою, да и вообще я не из тех, кто заглядывается на парня своей лучшей подруги. Его же уже можно называть твоим парнем или ты всё ещё в фазе «он не мой»?

– Уже можно, – Вика вспомнила то утро и заданный Андреем вопрос. Всё теперь было официально, даже если вот так нелепо и неуклюже.

– Ну и славненько.

– Ты сказала «наших»…

– Что?

– Ты сказала «наших мужиков», – улыбалась Вика, глядя на Машу и ожидая, когда до неё дойдёт.

– Я… ох, Вика! Опять подловила! Чёрт с тобой уже! Поговорю я с ним. Если хорошо будет себя вести. Посмотрим, короче.

Они дошли до Викиного дома и остановились у подъезда.

– Может, погуляем немного? – спросила Вика оглядываясь на призывно шелестящий ветвями зелёный лес за площадкой.

Маша глубоко вдохнула свежий воздух.

– А пойдём, у тебя тут так хорошо, не то что у нас в центре, где сплошные выхлопные газы. Нас же не в темницу с тобой посадили, чтобы дома целый день сидеть. Разумов всё равно только вечером объявится, так-то у нас весь день.

– Да, мне он тоже сказал, что у него много работы, и он будет поздно.

– Звучит-то как, – Маша свернула на дорожку около детской площадки, которая вела к кромке леса, – будто мы большая шведская семья и живём вместе.

– Ой, только не надо в эту сторону фантазировать, прошу тебя. Давай всё же по разным квартирам создавать ячейки общества.

– Ячейки… – Маша фыркнула себе под нос, – где ты эти слова из пыли достала?

Вика не сразу ответила, замерев на краю дорожки и глядя на тёмный автомобиль, стоящий на стоянке через две машины от Мазды. Похоже, этот лихач действительно её сосед, и они не просто так сталкиваются с ним тут и там. Надо выключать излишнюю паранойю. Это всё Разумов и Андрей, вселяют в неё неуверенность и пустой страх, желание прятаться от чего-то, чего нет. Обычно всё объясняется очень банально, и опасаться в реальности нечего.

– Вик! – крикнула ушедшая вперёд Маша, и Вика поспешила догнать её.

Они просто погуляют вдвоём, ничего не случится.

Глава 6

В лесу пахло цветами, пусть они и зашли совсем неглубоко, всего лишь чуть свернув с асфальтированной пешеходной дорожки на вытоптанную местными жителями тропу. Яркие пятнышки солнечного цвета, пробившегося сквозь листву, ложились на кожу, превращая её в окраску фантастического леопарда. Перед глазами то и дело мелькали бабочки и мелкие птички, снующие между стволами деревьев.

– Какая невообразимая тут тишина, – Маша шла впереди расставив руки в стороны и будто бы впитывая воздух и тишину леса вокруг.

– Давно надо было погулять, жалею, что с Андреем ни разу не выбрались до его отъезда.

– Ты переживаешь за него? – обернулась подруга, продолжая идти по тропе задом наперёд.

– Переживаю, – не стала отпираться Вика, – ему слишком тяжело было в последнее время и я очень хочу, чтобы этот короткий двухнедельный курс принёс хоть какую-то пользу.

– Да, в его случае нужен курс на полгодика, не меньше. Но у него же нет такой возможности из-за работы, да?

– Он очень скучает по службе и хочет поскорей вернуться, – вспомнила Вика о переживаниях Андрея, которыми он поделился с ней незадолго до отъезда. – Но я чувствую, что ему ещё рано бросаться на пожары, что он сейчас будто на грани и лишний стресс только усугубил бы его состояние.

– Что значит на грани? – Маша включила режим поглощения и анализа информации. Развернулась и оказалась уже рядом с Викой, мягко взяла её под руку, прицепившись, как она любит.

– Очень вспыльчивый, от малейшей искры заводится. Может, без меня ему, наконец, удастся отдохнуть и привести мысли в порядок.

– Заводится в плохом смысле? – настороженно спросила Маша, будто подумавшая о том, что Андрей мог срываться на Вике, проявлять агрессию.

Она понимала к чему её беспокойство, ведь её прошлое в отношениях с Ренатом было пропитано подобной агрессией, не единожды заканчивавшейся насилием в её адрес. Маша, наверное, до сих пор не могла до конца поверить, что Вика теперь свободна от этого и никто не собирается её унижать или бить.

– Нет, он меня не обижал, если ты об этом. Я просто вижу, как он пытается скрывать свои эмоции, как он давит их в себе, буквально закапывает.

– Подавленные эмоции это тоже плохо, надеюсь, в Центре хороший специалист и быстро это распознаёт. А ты?

– А я, кажется, иногда его провоцирую на это, – призналась Вика. – Не специально, так получается. Недавно, например, он попросил меня рассказать ему про Рената. Я рассказала про него и про… Игоря и чем тогда это закончилось. Сама себя так завела, что в итоге кричала на Андрея и даже чашку разбила.

– Ох, Вика, да ты тоже у нас тот ещё цветочек. Ягодки когда ждать? Твои воспоминания возвращаются? – Маша зрила в корень как всегда.

– Конкретно в этот раз да. Я вспомнила, как Ренат бил нас с Игорем настолько подробно, будто находилась там в тот момент. А ведь раньше оно было словно всё в тумане.

– Я всё ещё хочу предложить тебе воспользоваться гипнозом и выкорчевать у тебя из головы все последствия той травмы. Помнишь, я рассказывала тебе про моего профессора, он большой специалист по такому роду терапии.

– Может, я и соглашусь, но давай позже. Сейчас я хочу просто отдохнуть от всего этого психологического бреда и прийти в себя. Вдохнуть полной грудью.

– Ладно, но я буду считать это твоим согласием, просто отложенным. Тебе тоже нужна серьёзная терапия, подруга, твоё поведение мне очень напоминает аналогичный посттравматический синдром, только причина у него другая, не как у Андрея. Ну и проявления отличаются.

– Давай поговорим о чём-нибудь другом, а? Перед отъездом я и так из-за этого с Андреем поругалась, совесть теперь мучит.

– А что совесть-то сразу?

– Он теперь переживает там из-за моих слов, а я тут по лесу гуляю.

– Андрей сейчас под хорошим присмотром. – Маша посмотрела на наручные часы, – ну да, Разумов его уже сдал с рук на руки и довольный возвращается обратно. Тебе нужно быть с собой помягче, не испытывать чувство вины за то, в чём не виновата. Это плохая привычка.

– Самое забавное, что я это понимаю, даже Андрею подобные слова говорю, чтобы он перестал это делать, но себя заставить не могу. Оно само как-то получается.

– А Андрей что? Нет, у меня есть кое-какая информация от одного засранца, но хотела бы услышать от тебя версию, что он рассказал тебе как близкому человеку.

– Не уверена, что это было бы честно.

– Ты в общих чертах, без подробностей, считай, что сейчас я психолог, у которого ты на приёме, а не Машка-подружка. Мы делаем это для тебя и твоей терапии.

– Звучит ужасно, – Вика огляделась вокруг, пытаясь принять решение, в какую сторону отправиться дальше, тропинка раздваивалась. Одна шла вглубь леса, вторая поворачивала в сторону района. Больше хотелось углубиться в тишину и кислородную зелень, чем возвращаться к бетону и асфальту.

– Ну так что на себя взваливает Андрей Ветров?

– Всё до чего может дотянуться, если коротко. Иногда у меня ощущение, что он назначил себя главной причиной всего происходящего вокруг него негатива. Вообще, не важно какого, тушение пожара пошло не так – он что-то не то сделал, поругались со мной – он не то сказал. Он считает себя виноватым в том, что я ушла из дома и попала к Ренату, считает, что виноват в том, что тот со мной делал. В том, что Ольга приехала к нему за деньгами, он тоже себя виноватым считает, представляешь? Она нас убить пыталась, подожгла дом, в котором мы спали, а виновный – опять он. Довёл её! Жизнь у неё с ним была такая тяжёлая, что она почти сошла с ума и решилась на убийство. Как тебе такой вывод?

– Ничего себе, – нахмурилась Маша.

– Он её из-за этого отпустил, представляешь? У Разумова все доказательства есть на руках, только возбуди уголовное дело и сразу закрывать можно. Он и собирался, только Андрей не дал. Назначил виновным себя и чуть ли не наказать собрался.

– Наказать?

– Пожизненным угрызением совести! Он её жалеет! Жалеет, что причинил ей боль и страдания за все те годы, что они были вместе, а он не уделял ей достаточно внимания, поэтому, что там какая-то попытка убийства? Пф-ф, ерунда!

– Тихо, подруга, ты прям заводишься от мысли об этой даме. Я, конечно, помню, какая она двуличная змея, но она уже в прошлом.

– Очень на это надеюсь, – выдохнула Вика, но невольно вспомнила фотографию, которую нашла утром.

– Слушай, – притормозила Маша, заглядывая Вике в глаза, – а что он рассказывал тебе о том, как он… ну, был ранен и чуть не погиб в Сирии? Он ведь тогда остался единственным выжившим после нападения на конвой?

– Да, насколько я знаю, больше никого в живых не осталось. Ему повезло исключительно потому, что его тоже посчитали погибшим от взрыва. Он лежал там весь в крови и обгоревшей одежде, его приняли за труп. – Вика споткнулась о корень и чуть не упала, пожалела в то же мгновение, что лезет в эту область воспоминаний, но было уже поздно. Оглянулась на торчащую из утрамбованной тропы корягу и подумала о том, что и прошлое так же вечно торчит и заставляет спотыкаться в настоящем.

Маша поддержала её под руку и не дала упасть, остановилась рядом с ней и мягко положила ладонь на плечо.

– Это очень многое может объяснить, но и дать надежду.

– Что объяснить?

– То, что с ним происходит очень похоже на вину выжившего. Он ведь часто рассуждает относительно себя и разных долгах, да? Об абстрактной справедливости? Говорил что-то похожее?

– Ты знаешь… да, он такое говорил и не один раз…

Вика замерла, возвращаясь в давно забытый водоворот эмоций.

Я не спасаю никого, Вика. Я возвращаю долги. Огню.

– Вик? – Маша настороженно вгляделась в её лицо, будто бы увидев там жгучий страх, который как кислота начал разъедать середину живота Виктории.

– Ты права, – моргнула Вика, пытаясь выбраться наружу из пугающих воспоминаний, – я думала это прошло. Но нет, оно снова вернулось и в этот раз из-за меня.

– Снова здорово! – всплеснула руками Маша. – Это из-за его бывшей, которая припёрлась беременной и типа обездоленной давить ему на жалость и чувство вины. И всех её козней, что она строила в надежде избавиться от тебя и единолично завладеть деньгами и вниманием Андрея.

– Он почти смирился и простил себя, а со мной это его чувство снова усиливается. Я катализатор…

– Это не ты! – пыталась достучаться Маша, – это его психика! Вина выжившего заставляет его искать в том, что он жив логичное для его совести объяснение, говорит ему, что это ошибка, и он тоже должен был умереть как и весь его отряд. Что с момента его неудавшейся смерти всё идёт не так по его вине, что будто бы он создал тем, что жив, какое-то неправильное ответвление реальности и теперь всё, что происходит – на его совести. Вообще всё!

– А говоришь, фантастику не читаешь, – глянула на неё со скепсисом Вика.

– Не читаю. Почти. Больше смотрю, если в главной роли любимые мужики. Но я не об этом, не уводи с темы! Самое плохое в такой вине – это когда человек считает, что можно всё исправить одним очень простым для него способом.

Вика сразу поняла, о каком способе говорит Маша. Она знала это давно и ещё раз вспомнила сегодня утром, вытащив из ящика пистолет. Но Андрей только один раз был на грани того, чтобы сделать это. На краю подоконника. В груди стало снова больно, будто бы в неё воткнули ребристый охотничий нож и теперь медленно проворачивают его там по часовой стрелке, отсчитывая острой стороной лезвия секунды.

– И знаешь, что я тебе скажу? – продолжила вдруг Маша, встав прямо перед ней. – Я знаю, что ты тоже так думаешь.

– Об Андрее? – почти с ужасом переспросила Вика.

– О себе.

– Я не собираюсь ничего подобного… – почти проговорилась Вика про попытку самоубийства Ветрова, не будучи точно уверенной, что Маша в курсе этого.

– Ты же убегаешь каждый раз, когда считаешь, что приносишь людям вред, и им без тебя будет легче. Считаешь, что твоё исчезновение из их жизни решит сразу все проблемы.

Вика выдохнула и отвела глаза. На ствол берёзы у тропы села разноцветная бабочка и раскрыла свои крылья, чтобы погреться на солнечном пятнышке.

– Какой утомительный психоанализ у нас получается. А мне просто хотелось отдохнуть. – Обманчиво спокойным голосом решила урезонить она свою подругу. Слишком глубоко та забиралась под её кожу. Возможно, это была неосознанная месть за то, что она выдавила из неё правду о Разумове. Что ж, сама виновата.

– Прости, – сразу отступила Маша, тоже понимая, что давит на неё.

– Меня всё это очень пугает, – продолжила Вика, но теперь уже немного о другом. Раз уж Маша лезет в нутро, пусть тут подскажет советом или просто поможет снять давление.

– Что именно? – осторожно спросила подруга, когда они продолжили идти по тропе.

– Андрей, – Вика задумалась, как правильней сказать, – точней его любовь ко мне. Она такая… пугающая, огромная, как… как одержимость.

– Безумная? – подсказала Маша слово, которое крутилось на кончике языка.

– Да… наверное. Он говорит, что не может жить, не может дышать без меня. И я вижу в его глазах, что он не врёт, что сам в это верит. – Она посмотрела на Машу, но та, кажется, не знала, что ей ответить на это, поэтому Вика продолжила. – Я боюсь того, что он может сделать ради этой любви. Если будет считать это адекватной ценой. Для него адекватной, а ты понимаешь, что тут мало что для него имеет настоящую ценность.

– Я даже…

– Но больше всего я боюсь, что эта любовь, что это чувство… плод его… – Вика не знала, как объяснить свои ощущения, которые порой заставляли её просыпаться среди ночи и долго глядеть в серый потолок.

– Ты думаешь, что она может быть ненастоящей? Плодом его глубокой психологической травмы? – снова догадалась Маша.

– Моё появление в его жизни идеально ложится в эту теорию, чем больше я усугубляю его состояние, тем сильней становится его любовь ко мне. С того самого первого раза, когда я подбежала к нему лежащему на дороге, а потом и после каждого нового происшествия, драки, пожара, ограбления… он смотрит на меня иначе. Будто находит ещё что-то новое, что можно полюбить.

– Ты что, боишься, что вылечившись от последствий изначальной травмы, он вылечится и от любви к тебе? – в совершенном шоке переспросила Маша. – Боже мой, Вика!

– Ты же не можешь точно утверждать, что этого не произойдёт?

– Я? Конечно, не могу! Но как ты вообще пришла к такому умозаключению?!

– Я пришла тем, что я совершенно не могу понять, за что он меня так любит, не вижу ни одной причины. Совсем! Их нет! Не таким безумным и необоснованным чувством вообще без оглядки на любые обстоятельства!

– Как нет причин?

– Вот так! Вдруг его любовь… она, как воображаемый друг при шизофрении?

– Ты мне просто взорвала мозг, Вика! – возмутилась Маша. – разве ты сама его не любишь?

– Я не знаю. Люблю. Люблю! Но…

– Что «но», недостаточно сильно, чтобы сравниться с ним?

– Наверное.

– Господи, – Маша на мгновение закрыла лицо ладонями, пробормотала оттуда, – всё ещё хуже, чем я думала. Моей квалификации явно не хватит. – Потом опустила ладони и грозно глянула на Вику, – выбрось из головы эту ерунду! Ты что? Забудь! Как ты вообще можешь о таком думать, любовь – это не психическое заболевание!

– Но вызывают же эти заболевания другие невероятно сильные чувства, страх, например. Необоснованный, неконтролируемый никакими средствами. Ненависть. Почему так же не может вызываться любовь?

– Так, всё! Мы с тобой заходим в тупик, и ты меня пугаешь! – Маша подцепила её под локоть, – пойдём просто пройдёмся, погуляем и проветрим мысли, ерунда уже какая-то в голову лезет. Уж лучше бы мы задницу Разумова обсуждали, она и то приятней, чем вот это вот всё!

Вика выдохнула и немного пришла в себя на ходу, кажется, она и вправду улетела немного не в ту область, которую стоило обсуждать с Машей. И вообще, с кем-либо ещё. Эти непонятные страхи пусть продолжат мучить её молча, без афиширования тем, кто может от них расстроиться.

– Ты же не думаешь так всерьёз? – не унималась Маша. – Что он не по-настоящему любит тебя?

Это звучало так, будто она узнала, что герои её любимого романа вдруг оказались самозванцами и все время притворялись. Вика пожалела, что решила ей рассказать, но просто так увильнуть уже не было возможности.

– Нет. Не совсем так. Я не сомневаюсь в нём, я сомневаюсь…

– В себе, да? – поймала мысль Маша до того, как она успела её договорить. – Напомни мне придушить Рената за то, что он сделал с твоей психикой и заставил верить, что ты не достойна настоящей любви.

– Тебе придётся встать в очередь, все первые места занимает Андрей.

– И это правильно! Это нормально! Даже не оглядываясь на его психическое состояние, потому что любой вменяемый мужчина стремится защитить свою женщину. Да, у Андрея сейчас эмоциональная амплитуда немного шире, чем в норме, и он может испытывать более сильную ярость и гнев по отношению к Ренату, но это не болезнь, а скорей всего сбитый график приёма антидепрессантов, которые он то и дело бросает и начинает пить по новой. Выправить это, и у тебя сразу пропадут все твои безумные мысли о том, что он сверхвспыльчивый или любит тебя не по-настоящему.

– То есть всё дело в таблетках? – с недоверием спросила Вика.

– Очень вероятно! Все эмоции Андрея сейчас могут быть будто бы выкрученными на максимум. Не просто так с сильными препаратами должен соблюдаться строгий график начала и окончания приёма с постепенным уменьшением дозы. Вот с этой чехардой и разберутся в Центре. Ты получишь своего Андрея обратно даже лучше, чем новенького, вот увидишь!

– Хотелось бы в это верить, – вздохнула Вика, но не могла не поймать себя на мысли о том, что не до конца верит Машиным словам. Ей в голову всё равно не переставали лезть эти предательские мысли.

– Не хочу прерываться на такой серьёзной ноте, но мне надо тебя оставить на пару минут.

– Что? Зачем? – Вика не поняла намёка, едва выныривая из мыслей.

– Мне надо в кустики! Чего не понятно, в кофе много кофеина, а он… сама знаешь! Я не могу больше терпеть!

– Боже мой, да вот, весь лес в твоём распоряжении!

– Жди меня тут! Я вон туда, в заросли, и обратно, – она махнула рукой в сторону от тропы.

Не дожидаясь ответа, Маша спешно направилась в указанном направлении к густым зарослям кустов, спутавшихся ветками и листьями в плотную стену.

Вика глубоко вдохнула и посмотрела в небо над своей головой, просвечивающееся сквозь кудрявые кроны. Верхушки медленно покачивались от несильного ветра, и вокруг воцарилась почти полная тишина, нарушаемая только щебетанием птиц. Такая характерная лесная атмосфера, где вокруг только природный белый шум.

Неосознанно Вика медленно пошла вперёд, чуть прикрыв глаза, хотелось сделать всего несколько шагов, просто чтобы заставить себя двигаться. Кажется, идея прислать к ней Машу «для компании» родилась в голове у Андрея не просто так, он наверняка тоже чувствовал, что и с Викой не всё в порядке. Особенно после бурных разговоров о Ренате и прошлом. Выходит, он не просто вызвал к ней подругу, чтобы приглядеть, но и надеялся, что её небольшой опыт психолога сможет быть полезен Виктории и её расшатанной нервной системе.

Что ж, обижаться за это на него было бы глупо. Он следил за ней точно так же, как и она за ним, точно так же заботился о её благополучии без прямого навязывания. Это только Вика показательно швырялась его дневником.

Вика задумчиво коснулась поясной сумки, где лежал телефон, которым она могла в одно мгновение связаться с Андреем и услышать его голос. А ведь именно этого ей сейчас захотелось больше всего на свете, аж до боли в груди. Чем больше она о нём думала, тем сильней хотела видеть и слышать прямо здесь и сейчас, будто у неё уже начиналась ломка от отсутствия самого сильного наркотика в её жизни. Его любви.

– Вика!

Голос прозвучал откуда-то издалека, и Виктория вздрогнула, обернувшись и не понимая, показалось ей или это произошло на самом деле. Растерянно заморгала. Это же игра её фантазии, ведь только что думала как раз о том, как хочет услышать голос Андрея.

– Вика-а-а! – протяжно понеслось её имя откуда-то из-за деревьев справа.

– Андрей? – не выдержала и ответила она. Сердце забилось. Это же не галлюцинация? Она и вправду его слышит? Ноги сами собой понесли в ту сторону.

– Вика-а-а! – в этот раз Андрей не просто звал её, будто бы она стояла далеко и не видела его, а будто бы потерял и не может найти.

– Андрей! – кустов с этой стороны было меньше, но между стволами деревьев всё равно не было видно ничего.

Андрей был где-то рядом, его голос звучал очень ясно, будто практически за соседним деревом. Вика уже и не заметила, как почти бежит в направлении услышанного звука. Через десяток шагов она остановилась и огляделась тяжело дыша.

– Андрей! – позвала она его, надеясь услышать ответ в то же самое мгновение. Он же здесь! Почему он здесь? Что-то случилось, что ему пришлось вернуться? Он передумал проходить лечение? Они ведь не звонили Разумову, не удостоверились, что всё прошло благополучно, и тот остался в Центре. Может что-то пошло не так? – Андрей!

Как он оказался здесь? Отправился их искать, потому что Вики с Машей не было дома, когда он приехал? Они же не предупреждали, что куда-то надолго уйдут гулять. Он мог заволноваться, мог испугаться, что снова что-то случилось с ней!

Вика бежала, уже вообще не понимая куда. Потом снова остановилась, пытаясь собраться с мыслями. Пока она не шевелилась, отчётливо услышала шуршание и хруст веток где-то слева от неё между деревьями.

– Андрей!

– Вика-а-а!

Господи, сколько боли и отчаянья было в его голосе! Что-то точно случилось, что-то страшное или непоправимое! Что-то с чем он не мог справиться без неё! Вика рванула в ту сторону, откуда слышался голос, но пробежав ещё несколько десятков метров по лесу снова встала в полной растерянности и, не понимая, почему она до сих пор его не нашла. Не то направление, она неправильно поняла, откуда он зовёт её? Лес ведь всегда искажает звуки и заставляет их отражаться со всех сторон одновременно.

Нет, только не это!

– Вика-а-а! – теперь он звучал тише и дальше, но с этой невообразимой болезненной хрипотцой, что практически разрывала её сердце внутренней болью. Она словно ощущала его боль. Господи! Где же он?

– Андрей! – изо всех сил крикнула она и, часто дыша, начала оборачиваться вокруг себя, пытаясь услышать хоть малейший звук с его стороны, хоть какую-то подсказку, в каком направлении бежать, нестись, лететь, не важно, каким способом, но добраться до него…

Глава 7

В сумочке зажужжал телефон своим вибросигналом, Вика почти вскрикнула от неожиданности, но тут же судорожно завозилась молнией, пытаясь её открыть трясущимися руками. Вытащила, не глядя телефон.

– Андрей? – почти крикнула она, едва приложила его к уху.

– Что? – удивилась Маша, потом сама почти закричала, – Вика, ты что? Ты где?

– Маша, он здесь! Я не могу его найти! Я перезвоню! – И Вика сбросила вызов. Тут же начала набирать номер Андрея из списка звонков, но в трубке раздавались лишь длинные гудки.

Прижав к уху телефон, Вика всё ещё оглядывалась по сторонам, в надежде, что если Андрей и не берёт трубку по какой-то причине… Боже… не потому, что не может, не потому что с ним что-то случилось… Нет, нет, нет…

Она хотя бы услышит свой собственный звонок, раздающийся из его мобильника гитарными риффами его любимой песни, он громкий, его бы даже в лесу было слышно. Гудки прекратились, и Вика набрала номер ещё раз, сильней прижала к уху плоскую стеклянную поверхность, пока не стало больно хрящу. Она его услышит!

В трубке пиликнул короткий сигнал параллельного звонка. Плевать!

– Андрей! – крикнула ещё раз Вика в пустоту зелёных зарослей.

Гудки опять прекратились, и Вика с новым упорством нажала набор. Но в этот раз даже гудков не последовало, только сухой женский голос сообщил о том, что абонент недоступен.

– Нет, – выдохнула Вика, перенабрала ещё раз. Тот же результат. Ещё раз. Опять робот. – Нет! Пожалуйста! Андрей! – она побежала опять в сторону, откуда, как казалось, последний раз слышала его голос. Опять остановилась, понимая, что впадает в полнейшую панику и совершенно не понимает, что ей делать. Невообразимо густой и удушающий страх начал топить её, словно она стоит не посреди жидкой полянки, а в центре быстро засасывающего болота.

Зазвонил телефон и Вика, не глядя, приняла вызов и приложила его к уху. Прежде чем она успела позвать Андрея, раздался громкий и строгий голос Маши.

– Вика! Слушай меня внимательно! Замри и стой там, где ты сейчас находишься! Андрея здесь нет!

– Я его слышала! Он здесь! Он звал меня!

– Андрея здесь нет! Вика, я звонила только что в Центр, он до сих пор там! Слышишь? Его здесь нет!

– Я точно слышала его голос! – крикнула Вика, сердце билось где-то в горле, она не могла сделать нормальный вдох, будто бы её лёгкие парализовало. – Это он! Он звал меня! Он звал…

– Вика! Это не так! Андрей не может быть здесь! Он в Центре, он сейчас проходит МРТ! Он ещё минут сорок будет лежать внутри аппарата и никуда не сможет уйти! Это не может быть он! Вика! Ты слышишь меня? Вика?

Маша звала её, а у Вики в голове, будто бы плавилось что-то. Но слова взволнованной подруги всё же просачивались сквозь пелену паники. Он в Центре. Андрей физически не может сейчас находиться здесь.

Ноги подкосились, и Вика осела на траву, рука со всё ещё зажатым в ней телефоном упала бессильно на колени. Не было больше голоса Андрея, лишь её шумное дыхание и разрозненное пение птиц. Волна неконтролируемой паники, плавно отходя, оставляла её полностью опустошённой и ошеломлённой. В ушах звенел ультразвуковой режущий писк. Голос Маши всё ещё раздавался из динамика смартфона. Вика подняла его к уху.

– Вика? Ответь уже мне, наконец! Вика!

– Я тут, – тихо проговорила она, – я слышу.

– Слушай меня внимательно и делай то, что я говорю. Звонок не прерывай, просто сверни его. Потом открой мессенджер и зайди в чат со мной, нажми «отправить местоположение». Ты слышишь меня?

– Слышу…

– Сделай это, пожалуйста, и жди меня. Прошу тебя. Никуда не уходи. Просто жди меня там. Отправь координаты, и я приду к тебе через пару минут. Вика, пожалуйста!

Вика повторила всё, что попросила её сделать Маша и, глядя на отправленное сообщение с точкой на карте где-то в середине зелёного пятна, обозначающего лесной массив, попыталась медленно вдохнуть через нос. Так учил Андрей купировать её панику, когда они застряли вместе в лифте и, казалось, что кабина сейчас сорвётся в чернеющую пропасть шахты.

Дыши вместе со мной…

Она медленно, но не очень успешно выдохнула через рот, выдувая страх и дрожь. Закрыла глаза, всё ещё держа перед собой телефон, будто бы иначе Маша не сможет её найти. Хотя, может, именно так всё и случится. Она сама-то себя найти не может сейчас, что уж говорить о Маше.

Неужели ей показалось? Как могло? Так отчётливо слышен был его голос. Настоящий. С неподдельным беспокойством и страхом. Она что так завела себя разговорами об Андрее, что у неё самой уже крыша начала отъезжать? Хотела услышать голос любимого и услышала?

С громким шорохом и хрустом веток сквозь чащу к ней прорвалась Маша, запыхавшаяся рухнула перед ней на колени и тут же взяла в ладони её лицо, подняла к себе и чуть потёрла щёки. Вика подняла на нее глаза.

– Вика? Что с тобой? Тебе плохо? Не молчи!

– Нормально, – почти шёпотом ответила она, потому что силы необъяснимым образом кончились на то, чтобы сделать что-то большее.

– Ты почему ушла с тропы? Что случилось?

– Андрей звал меня, – ответила Вика, понимая, что теперь это звучит абсолютно безумно. Да и в глазах Маши это отразилось так, что диагноз был уже почти полностью определён. Она спятила.

– Он не может быть здесь. Вика, я тут же перезвонила Разумову, у Андрея в одиннадцать МРТ, его отправили на обследование.

– Зачем? – обеспокоенно спросила Вика, переключаясь на эту тему. Её беготня по лесу вдруг стала казаться каким-то безумием, которое Маша только и делала, что подтверждала каждым своим новым словом.

– Ты что слышала его голос? Ты уверена? – допытывалась Маша.

– Да, он звал меня по имени. Это точно был он, – Вика покачала головой, теперь уже и сама себе не до конца веря, – я не могла перепутать его голос. Да и кто меня ещё мог тут звать?

– Никто. Только я, – Маша успокаивающим жестом гладила её по лицу, собирая рассыпавшиеся пряди, – успокойся. Ты слишком близко к сердцу приняла наш разговор, разволновалась. Наверное, тебе показалось.

– Как могло так показаться? – чуть резковато спросила она.

– Я не знаю, бывает такое. Ты же тоже многое пережила, и всё это вместе с Андреем. А тут вдруг он уехал, и… и я не знаю… твоя психика могла так отреагировать на его отсутствие, что воспроизвела его голос.

– У меня в голове? Я уже слышу голоса? – Вика попыталась встать с земли.

– Не знаю, – Маша, кажется, растерялась и очень сильно усомнилась в своих способностях, – давай пока не будем думать об этом. Просто для начала успокоимся. Ты как, можешь идти? Вся дрожишь.

Вика затолкала погасший смартфон в сумку и потёрла ладонями лицо.

– Господи, теперь, кажется, и я схожу с ума.

– Пойдём, – Маша приобняла её, как только они поднялись на ноги, глянула на экран своего телефона с открытой картой местности, – нам вон туда, тут короткий путь на выход к детской площадке в конце нашей улицы. Ты, главное, не придумывай ничего лишнего. Никто ни с чего не сошёл. Ни с ума, ни с чего-то другого. Это просто стресс.

Что-то хрустнуло за их спинами в лесу, и они обе обернулись, но никого не увидели.

– Тут и зверьё всякое может водиться, может это просто белочка или лисичка, – продолжала успокаивать её и себя заодно Маша, выводя в сторону, наполненного дневной жизнью района.

– Звучит всё равно безумно, – вздохнула Вика.

– Пойдём домой, хватит с нас прогулок на сегодня. Давай лучше ромашки заварим или суши закажем, посмотрим какой-нибудь нудный сериальчик, чтобы нервы успокоить…

– Маш? – через пару десятков метров и несколько минут её успокоительного бормотания обратилась к подруге Вика, – зачем ему МРТ?

Впереди и вправду забрезжил просвет между деревьями, что означало, что Вика бегала по лесу практически перед домом и не могла найти дорогу.

– Это стандартное обследование, ничего необычного. Нужно убедиться, что психические проблемы не вызваны физическими факторами, нарушением работы гипофиза или гипоталамуса, патологиями сосудов, что нет никаких опухолей или отёков в мозгу. У него ведь были и черепно-мозговые травмы недавно, да? Гипоксия.

– Сотрясение было, – кивнула Вика, глядя под ноги и стараясь не упасть через торчащие из земли корни. – и гипоксия тоже, когда баллон с воздухом закончился на том пожаре и он… – перед глазами Вики с болезненной контрастностью всплыла картина у горящего склада, когда Андрея, лежащего на грязной затоптанной траве, пытаются реанимировать два фельдшера, давят на его грудь, вдувают в него воздух, но всё безуспешно. Земля пошатнулась под ногами, но она всё же добавила, – когда он чуть не умер.

– Ну, вот проверят, поищут, убедятся, что всё хорошо и можно быть спокойными. – Продолжала бодриться Маша, понимая, что за мысли могут крутиться сейчас в голове у Вики. – Потом возьмут у него пару литров крови на анализы гормонов, адреналина, дофамина, кортизола и прочего, сделают электроэнцефалограмму, ЭКГ…

– Серьёзно? Так много всего? – Вика понимала, что Маша сейчас и сама немного распсиховалась и поэтому из неё лезет профессиональное всезнайство, но что-то список обследований не успокаивал Вику, а лишь сильней заставлял нервничать. Ей никто не объяснял, что за «лечение» предстоит Андрею и тем более зачем такое обширное обследование.

– Только не нервничай! – Маша остановилась перед ней, подняв руки, – это всё стандартная рутина! Это не значит, что у него обязательно что-то найдут. Скорей всего, всё будет в порядке, но для очистки совести врачей проведут все анализы и исследования, что только возможны. И вообще, я почти уверена, что на этом настоял Разумов, который включил свою паранойю на полную мощность, а бедному Андрею придётся за это отдуваться. Может, он ему мстит так за всё, что пришлось пережить, все эти ночные подъёмы и стресс.

– И поиски меня по лесу среди ночи?

– И по моргам, да! Забыла про морги! – не выдержала Маша.

– Блин, Маша, я же помру от угрызений совести теперь!

– А ты не помирай! Лучше вот приведи себя в порядок и больше так не делай. И вообще… – Маша неуверенно оглянулась на лес, который остался у них за спинами, когда они вышли на узкую асфальтированную дорожку. Наверное, она что-то хотела сказать об этом инциденте и срыве Вики, всей этой невменяемой беготне. Но передумала. – Через часик позвоним Андрею, и он сам тебе расскажет, что у него всё хорошо. Убедит тебя сам, что не о чем волноваться.

Закончила она, явно чтобы не тыкать пальцем в то, что у Вики могла быть банальная галлюцинация, которая голосом Андрея звала её куда-то в чащу. Как же сильно хотелось стереть этот непонятный срыв из памяти, будто бы ничего и не было. Вику начал заливать изнутри необъяснимый стыд, будто бы она сделала что-то ужасное.

Мимо них пробежала компания детишек с одной площадки на другую и на короткое мгновение развеяла тяжёлые мысли. Маша тащила её уверенно и неуклонно домой, через несколько минут они уже стояли у подъезда. В последний момент успели забежать в единственный работающий маленький лифт, в который перед этим кто-то вошёл.

– Здравствуйте, – машинально поздоровался мужчина, видимо, их сосед, но они почти сразу отвернулись лицом к двери лифта, их этаж был раньше и выходить тоже первыми.

– Здравствуйте, – тихо на автопилоте ответила Вика и потёрла виски, пытаясь прогнать головную боль.

– Вик, у тебя дома лекарства есть? – обеспокоенно спросила Маша, – если это опять твоя мигрень, то лучше я сейчас сбегаю в аптеку.

– Есть, Андрей купил мне всё, что надо, – ответила Вика, убирая руки от лица. Зря спалилась.

– Вы Виктория? – внезапно спросил сосед и обе девушки обернулись.

– Да, а откуда вы это знаете? – Вика вопросительно посмотрела на него. Маша скептически приподняла бровь.

– Как хорошо, что с вами всё в порядке. Простите, я Антон, – он протянул руку для приветствия, и только в этот момент Вика поняла, что это тот самый мужчина в серой рубашке, что толкнул её утром в кофейне. – Я ваш сосед с девятого этажа, – дополнительно объяснил он, хотя понятней не стало, почему он знает её имя.

Вика всё же пожала ему руку ради приличия.

– А я Маша, – вклинилась подруга, – а знаете вы её имя откуда?

Лифт приехал на этаж, но выйдя наружу, девушки обернулись, потому что сосед зажал дверь рукой и не давал ему уехать не договорив.

– Вы меня не знаете, но я знаю Андрея Ветрова и от него, как вас зовут.

Вика и Маша растерянно переглянулись.

– Он рассказывал о ней? – уточнила Маша.

– Не совсем, я просто участвовал в ваших поисках, Вика, – он обратил всё своё внимание на застывшую от удивления Викторию, – мы с Андреем ночью лес прочёсывали с группой волонтёров и полицией. Тогда и познакомились. Я очень рад, что вы нашлись и с вами все хорошо.

– Какое совпадение, – смущённо ответила Вика, чувствуя неловкость. Отличный способ познакомиться с соседом, ничего не скажешь. – Спасибо вам, что помогли. Теперь всё в порядке.

– Ну, – Антон улыбнулся, – меня благодарить не за что, мы же вас тогда не нашли. Видимо, кто-то другой, но я всё равно рад. И приятно познакомиться, наконец, а то снимаю тут квартиру уже пару месяцев, а так никого и не узнал из соседей. Было как-то неловко знакомиться просто так.

– А вы не стесняйтесь, подходите к людям, – присоединилась к разговору Маша, – волонтёром же вызвались, значит, и просто так знакомиться не будет проблемой. Спасибо вам в любом случае за ответственную гражданскую позицию.

С этими словами она пожала руку соседу в знак благодарности и знакомства. Вика осмотрела его, пытаясь вспомнить, видела ли она его раньше, но внешность была такой обычной и неприметной – чуть за тридцать, сероглазый шатен – что это никак не удавалось. Голос вот казался знакомым, так что вполне могло быть, что он ей и встречался где-то тут раньше, они машинально здоровались, но на этом их общение заканчивалось, и друг друга так и не запомнили. Бич больших городов – никто никого не знает, иногда даже в лицо.

– Простите, мы пойдём, – решила быстро попрощаться Вика.

– А Андрей? Он дома? – спросил Антон, всё ещё удерживая дверь.

– Сейчас нет, он ещё на работе, – быстро ответила Маша, прежде чем Вика сказала, что он уехал и надолго. – Вы же, наверное, знаете, что он пожарным служит, длинные смены и всё такое.

– Да, – кивнул сосед, – я помню. И ещё у него друг в полиции, я с ним тоже знаком. Не буду вас больше задерживать, извините. Увидимся ещё, да? Если нужна будет какая-то помощь, то я живу прямо над вами.

– Спасибо, будем иметь в виду, – Маша не давала и слова Вике вставить даже несмотря на то, что это её сосед, а не Машин. Она же тут ненадолго в гостях. Но скорей всего, подруга сейчас была в режиме максимальной защиты после происшествия в лесу, и ничего другого ждать от неё не стоило.

Вика помахала ему рукой и двери лифта закрылись.

– Вроде нормальный, спрошу потом про него у Лёши. Так, на всякий случай, – проговорила Маша, когда они открывали входную дверь квартиры.

– Как удивительно, – проговорила Вика, входя домой и разуваясь. Вздохнула и пошла в сторону дивана, хотелось присесть и отдохнуть, силы испарились, как лужа на раскалённом асфальте.

– Что именно? – уточнила Маша, отправляясь сразу же к чайнику, который машинально включила и шкафчику, откуда тут же достала коробочку с лекарствами. Её завёл для Вики Андрей, после того как обнаружил, что у неё вся аптечка – это аспирин и активированный уголь по заветам сверхмужественного папы.

Вика откинулась на спинку дивана и, вздохнув, расслабилась.

– Только меня могут узнать соседи по тому, что с моим парнем и поисковым отрядом искали меня же ночью в лесу.

– Ты талант, Вика, что поделаешь, – попыталась перевести в шутку Маша её попытку заклеймить себя новым штампом о «ненормальности». – Всякое в жизни случается, но интересные события приводят к нам интересных людей. Так ведь ты и Андрея узнала, очень нетривиально.

– Да, – улыбнулась Вика от мысли о нём. Что бы ни происходило, но в конце образ Андрея в мыслях грел её изнутри получше любого солнца.

Она расстегнула поясную сумку и положила рядом с собой. Как теперь удержаться и дождаться вечера, прежде чем позвонить ему и узнать, как прошёл день. Идея набрать его номер и убедиться в словах Маши, что он на месте, заставляла чесаться руки, но в итоге была не самой хорошей. Ведь и Андрей начнёт тогда волноваться. Она обещала звонить ему по вечерам, чтобы не отрывать от лечения и обследований, как теперь выяснилось. Может, Маша позвонит Разумову и спросит у него еще раз? О нет! Вику пронзила неприятная мысль, которую она тут же облекла в просьбу:

– Маш, а не говори Лёше об этом, ладно?

– О чём? – Маша обернулась с пустой ещё чашкой в руке.

– О том, что я слышала голос Андрея.

– Это почему? Я же ему звонила, спрашивала о нём, у этого бультерьера точно будут вопросы, как только он вернётся и он вцепится в нас, пока мы не дадим ему ответы.

– Потому и не говори. Если мне и вправду показалось или это была галлюцинация, то он же не выдержит, он всё Андрею расскажет. Ты представляешь, что будет тогда?

– Примчится в тот же миг твой спасатель, я знаю. Но, Вика! Ты же сама сказала: «ничего не скрывать и не врать».

– Это же была ерунда, ничего страшного, и тебе я всё рассказала. Просто не скажем парням, будто бы это просто наши девчоночьи дела. Ты же сама сказала, что пока Андрею не откорректируют лекарственную терапию, он может всё принимать слишком эмоционально.

– Ох, блин! Вика! Это нечестно! – Маша сложила руки на груди, недовольная таким поворотом.

– Сама подумай, – настаивала Вика, – настолько ли всё страшно, чтобы он срывался в первый же день оттуда?

– Ладно, – сдалась она, – но мы просто расскажем это позже, когда будем уверены, что Андрей стабилен. И за это ты мне должна будешь!

– Что? – Вика привстала.

Маша вытащила что-то из коробок на столе и принесла Вике таблетку в руке, положила на раскрытую ладонь.

– Пойдёшь к врачу со всем этим. Галлюцинациями, стрессом и мигренью заодно. Вас с Ветровым надо в один аппарат МРТ запихать в наказание за все выкрутасы.

– А в один то зачем? – не поняла Вика, принимая стакан с водой следом.

– Представь, вы лежите рядом, а даже шевелиться нельзя, – с мстительно-коварной интонацией сказала Маша.

– Ты садистка, ты знаешь об этом? Но как хорошо, что не бывает двухместных аппаратов.

– На ваше счастье! И вообще, – Маша взяла со стола Вики ноутбук и поставила ей на колени, – выбирай сериал, пока я чай завариваю. Сегодня больше никуда не пойдём, будем предаваться лени и разгильдяйству в терапевтических целях. Потом закажем суши и устроим эндорфиновый пир, в конце дня спа-процедуры в твоей ванне, масочки, кремики и баиньки пораньше.

– Да, доктор, – улыбнулась Вика всем её назначениям.

А пока подруга вернулась к своим делам, она посмотрела в глянцевый экран ноутбука, где отражалось её лицо, смешанное с картинкой леса на рабочем столе. В глазах всё ещё прятался тот страх, что настиг её в настоящей чаще и никуда не хотел уходить, как бы сильно она его не давила и не втаптывала в недоступные посторонним людям глубины её души.

Страх потери.

Глава 8

У Разумова вчера на работе было весело – двойное убийство на бытовой почве третьим собутыльником и подожжённый частный дом. Этим же собутыльником, который пытался замести следы. Брали по горячим следам, как рассказал Лёша, приехавший ночевать в квартиру Андрея к одиннадцати вечера. Перед тем как отправиться отдыхать, он зашёл к Вике с Машей и, постоянно отводя от последней глаза, рассказал сначала, как отвёз Ветрова в Центр, а потом уже и про свою работу.

Вика была благодарным слушателем, особенно той части, что касалась Андрея, а вот Маша, быстро уловив, что её намеренно обделяют вниманием, ушла принимать ванну, как и собиралась. Лёша, сидящий на раскладном стуле, провожал её задумчивым взглядом, когда думал, что Вика наливает ему растворимый кофе и не видит.

Выпил он его довольно быстро, видимо, мучила жажда, потом устало вздохнул и спросил, не успели ли они с Машей вляпаться в неприятности, будто только этого и ждал.

– Да нет, – отмахнулась Вика, стараясь не отводить взгляда, чтобы тот не распознал ложь, – зато познакомились с новым соседом. Ты знаешь парня, что живёт над нами? Антон зовут вроде.

– Антон? – Разумов потёр подбородок с пробивающейся тёмной щетиной, – что-то смутно припоминаю.

– Он сказал, что принимал участие в ночных поисках и так познакомился с Андреем.

– А, да, точно. Теперь вспомнил его, неприметный такой. Но ты сказала, и я сразу вспомнил. Мы когда у леса собирались группой, он подошёл и спросил, что случилось, и в итоге присоединился. Нормальный вроде.

– Хорошо, – Вика нервно перебирала пальцы, потом спохватилась, – я просто перепроверяю. На всякий случай.

– Это правильно, – кивнул он, – ладно. Я пойду спать, звони, если что. Завтра я уйду рано, но и вернусь пораньше, мне нужно с тобой кое-что обсудить.

– По поводу Димы?

Разумов, уже собиравшийся встать, остановился.

– Андрей сказал?

– Не сам, я его вынудила.

– Дай угадаю, ты ему вынесла мозг за то, что он мне видео отдал?

Вика вздохнула, вспоминая про видео и тот факт, что Лёша наверняка уже успел его тщательно изучить.

– Давай отложим этот разговор до завтра, я хотела бы сегодня поспать. И, Лёш, приглашаем тебя завтра на ужин втроём и надеюсь, что ты не откажешься. А все вопросы решим после него, я обещаю.

– Ладно, – протянул Разумов, глянув в сторону ванной комнаты, и понимая к чему это приглашение на троих.

Неужели он рассчитывал, что они с Машкой будут вот так жить друг от друга через тонкую стенку и делать вид, что не знают друг друга. Зря он это.

Когда он всё же поднялся и распрощался, уже выйдя за дверь, напомнил:

– Ветрову набери, он наверняка ждёт.

– Пыталась, не брал трубку. Сейчас ещё попробую, надеюсь, его не замучили там настолько, что он телефон поднять не может.

Разумов пожал плечами, ухмыльнувшись, и ушёл в соседнюю квартиру. Вика заглянула в ванную, где в горе пены лежала Маша, задрав одну ногу на край и покачивая головой в такт музыки, глухо доносившейся из наушников-затычек. Слегка улыбнувшись, она ушла в свою комнату и улёгшись поудобней на кровати, набрала нужный номер на телефоне.

– Добрый вечер, любимая, – мягко сказал Андрей в трубку, от чего в душе у Вики, наконец-то, растаяла огромная ледяная глыба размером арктический айсберг. Она представила его тоже лежащим на постели, усталым и расслабленным. Невыносимо сильно захотелось оказаться рядом и прижаться к нему всем телом и забыть абсолютно всё.

– Добрый вечер, – ответила она, не сдерживая улыбку, – я так скучала.

– И я ужасно скучал, только о тебе и думал каждую свободную минуту.

– Их, наверное, было не очень много. Лёша сказал, что тебе там серьёзное обследование назначили.

– Да, – довольно просто ответил он, – решили, кажется, слегка вывернуть меня наизнанку, чтобы докопаться до причин неэффективности прошлого лечения. Открывали крышку моей черепушки и светили туда фонариком в надежде, что оно само на них выпрыгнет.

– А если без шуток? – Вика повернулась набок и уставилась в темноту за окном. – Меня заставил поволноваться тот факт, что тебе назначили МРТ. Что-то обнаружили?

– Мне ещё ничего не говорили, наверное, не расшифровали пока. Может, завтра узнаю.

– Скажи мне обязательно, как будет что-то известно, хорошо? – попросила она, вспоминая сразу же про все вероятные проблемы, которые могли возникнуть после сотрясения и гипоксии. Всё же он не дышал несколько минут, и отмахнуться от этой мысли Вике больше не удавалось, она начала её преследовать. Почему раньше об этом не задумывалась?

– Любимая, я слышу, как ты начинаешь слишком много думать о плохом. Не переживай, ничего они не найдут, я не настолько везучий, только зря потратят время работы дорогого оборудования. Меня вот на ночь проводами обмотали, будут записывать показатели во время кошмаров, если они будут.

Конечно, будут, подумала Вика, как и все предыдущие ночи даже в её объятьях. Они поселились в его голове так капитально, что казалось, никогда не закончатся.

– Звучит ужасно, но и обнадеживающе. Значит, тебе помогут с ними справиться.

– Мне сказали, что через пару дней ты сможешь ко мне приехать, – сменил тему Андрей, – а ещё, что меня смогут отпустить при крайней семейной необходимости на несколько часов, если ничего не назначено на это время. Лечение здесь добровольное, как минимум, пока они ничего не нашли.

– Я приеду, только скажи когда. Буду в то же мгновение. Всего день прошёл, а я уже места себе не нахожу.

– Как хочется тебя поцеловать, – нежно и тихо проговорил Андрей, – мне так тебя не хватает, будто отпилили половину меня и теперь оставшейся так больно и холодно. Хочу закрыть глаза и представить тебя рядом, но боюсь, что я тогда усну, и ты не дождёшься ответа.

– Мне тоже тебя очень сильно не хватает, постоянно о тебе думаю, – Вика погладила рукой вторую подушку, лежащую на правой стороне кровати, где обычно спал Андрей. Ей тоже очень хотелось закрыть глаза и представить, что он перед ней, протянуть руку, коснуться его пальцами, потом губами. Вдохнуть его и раствориться в нём целиком. Кажется, и её половину отпилили и теперь у неё единственный шанс выжить, это склеить две их половины вместе, чтобы их общая кровь не вытекала наружу, а перемешивалась внутри одного организма, не давая им умереть.

– Вика? – услышала она его голос.

– М? – она приоткрыла глаза. Когда они только успели закрыться?

– Я здесь, ты чувствуешь меня? – спросил он медленно, будто бы засыпая.

– Чувствую, – она тоже словно плыла сквозь сон, ощущая его тело за своей спиной, его руки вокруг неё. Он поддерживал её и держался сам. Они уплывали куда-то в густую темноту.

– Мы можем поплыть вместе, – едва слышно проговорил он.

– Да… – шепнула Вика, проваливаясь в темноту ещё глубже.

Проснулась Вика, когда за окном было уже светло, а из-за приоткрытой двери в большую комнату просачивался запах чего-то жаренного. Не иначе как Маша готовила завтрак на свой вкус из чего-то жутко вредного, но невероятно аппетитного. Пахло жареным беконом.

Вика выбралась из постели, в которой так и спала полуодетой и вышла к подруге, которая, что-то напевая себе под нос, колдовала у сковородки. Откуда она только бекон взяла? Успела что ли в магазин сходить? Вика, кажется, очень крепко и долго спала, раз не заметила этого.

С одной стороны, это было хорошо, потому что она наконец-то смогла нормально выспаться за долгое время, но с другой, почему-то заставляло испытывать чувство вины, ведь спокойный сон ей дался исключительно потому, что Андрей не будил ночью своими кошмарами. Это, конечно же, была её нездоровая черта считать, что даже, когда ей хорошо, это случается только за счёт того, что кому-то другому плохо. Если вдуматься, Андрею тоже не должно было быть плохо, вряд ли ему дали бы долго страдать от кошмаров, сняли бы показания аппаратов и дали снотворного.

Почему она вообще об этом теперь думает без конца?

– С бодрым утром! – радостно заулыбалась Маша, когда увидела её, – садись за стол, я сейчас подам завтрак. Как раз надеялась, что голод разбудит тебя и мне не придётся это делать самостоятельно. Ты вчера так мило уснула с телефоном руке, Андрею звонила?

– С добрым, – ответила Вика, садясь за стол, – ему. Он вчера очень устал и почти сразу уснул и, кажется, я тоже.

– Какие вы милашки, так и затискала бы. Как у него дела?

– Как ты и сказала раньше, отправили на семь кругов адских обследований. Ищут и ещё будут искать. К нему, оказывается, можно будет приехать.

– Отличная новость, сгоняем обязательно. Или ты сама съездишь, что я там буду третьей лишней. Правда, если кое-кто не будет против, – она кивнула в сторону стены между спальнями, где находилась квартира Андрея и ночевал Разумов.

– Я пригласила его вчера к нам на ужин, – сразу решила расставить точки Вика.

– Хм, и что он?

– Согласился.

– Отлично, сварим пельмени, пусть чувствует себя как дома в его уютной холостяцкой берлоге.

– Маш, – Вика улыбнулась, когда подруга поставила перед ними большую тарелку с жареным беконом и стопкой тостов. – Не будь к нему так сурова.

– Сурова? Ты видела, как он от меня нос воротил вчера?

– Может, он думал, что ты всё ещё злишься на него? Это же ты на него обиделась, а не наоборот.

– Ну, допустим я, но это было за дело! И вообще, если ему этого не надо, я имею в виду переосмысливать своё поведение, то мне тем более.

– Дай ему шанс. И себе тоже. Просто поговорите друг с другом, не обязательно выяснять отношения, обычное общение ещё никого не убило.

В телефоне Виктории, который она теперь постоянно носила с собой, чтобы не пропустит звонок Андрея, что-то прожужжало, и она разблокировала чёрный экран, чтобы взглянуть, что за сообщение могло ей прийти. Разумов написал, что принесёт вечером бутылку вина, и спросил, какое они предпочитают, красное или белое?

– Красное или белое? – спросила она у Маши и та подняла от тарелки со смертельной дозой холестерина и эндорфинов одновременно удивлённый взгляд.

– Что?

– Лёша спрашивает нас, какое вино принести к ужину.

– Вино? Серьёзно? Мы же… это же… – она пожала плечами, – не свидание какое-то, это как бы на троих.

– Вот и не добавляй этому смысла в своей голове, просто ужин, просто поговорим и отдохнём втроём. Так какое?

– Ну ла-а-адно, – протянула Маша, задумчиво перебирая волосы, – пусть несёт красное, сделаю ему что-нибудь из мяса. Раз уж нам надо накормить работающего мужчину…

Вике понравилось сочетание слов «сделаю ему» и «нам надо», намечалась положительная динамика.

– Так и напишу, – она настрочила ответное сообщение и, пока Маша задумчиво продолжает завтракать, просмотрела остальные звонки и сообщения.

Три пропущенных с незнакомого номера, это мог быть Ренат. А мог быть и кто угодно другой, включая банальный рекламный обзвон с предложением воспользоваться услугами стоматологии или купить квартиру по льготной кредитной ставке. Любая ерунда. Но теперь она не будет брать трубку с неизвестных номеров, пусть звонят, сколько хотят.

Одно сообщение было от Димы, но Вика не стала заходить внутрь и читать текст. Совершенно было наплевать, что он хотел бы ей сказать. Очень хотелось вычеркнуть этого человека из своей жизни, чтобы он больше никогда не появлялся перед глазами. Была правда небольшая загвоздка в этом, они всё ещё работают вместе, к тому же в одной команде аналитиков у одного куратора, а это рано или поздно заставит их встретиться.

Это, если Андрей с Лёшей не решат посадить его в тюрьму. Об этом Вика вспомнила почти случайно. Прав был Андрей, что она уже пытается замести все происшествия с Димой под ковёр спасительного забвения. Ну, не мстительная она, что поделать?

После чересчур сытного позднего завтрака Маша утащила её сначала на пробежку, но благоразумно держала их подальше от леса, а потом, после возвращения и быстрого душа, отвезла на своей Мазде на фермерский рынок в соседнем районе. Она решила прикупить хороший кусок мяса на ужин, чем зародила в душе Вики надежду, что всё же решила простить неразумного Разумова, и это был первый её шаг к нему навстречу.

Вике очень хотелось, чтобы их отношения наладились, ведь их с Лёшей разлад, опять двадцать пять, заставлял чувствовать её себя виноватой. И поссорились они из-за неё, и смотрела она на их с Андреем отношения с такой нескрываемой белой завистью, что становилось грустно.

Половину дня они провели за отдыхом, разговорами ни о чём и просмотром сериалов, а к вечеру взялись за готовку. Ну почти… перед тем как устроить на кухне кровавый апокалипсис, разделывая мясо на стейки, Маша очень долго прихорашивалась перед зеркалом, сотворяя на лице тот самый макияж, который вроде бы как естественный и его не должно быть видно, но лицо при этом заметно преображается. Она выглядела красивой и… нервной.

Вика взяла на себя попутную с готовкой уборку, чтобы «шеф-повар» могла творить и не отвлекаться, а также салат и десерт. Не хотелось превращать будничный ужин в незапланированный праздник без повода, но, кажется, он всё же рисковал превратиться в свидание. Вика на всякий случай начала обдумывать пути отхода в квартиру Андрея, если разговоры этой парочки зайдут слишком далеко. Выбрала себе книжку, чтобы почитать перед сном в кровати, положила её на видное место, а потом то и дело смотрела на неё, проходя мимо, потому что эту книгу одной из последних у неё брал почитать Андрей.

Как бы она ни была занята, все её мысли были о нём и даже, если моргнуть, в темноте закрытых век, длящейся короче, чем мгновение, успевал нарисоваться его образ. Глаза не хотелось открывать обратно.

Разумов явился к семи вечера, как и обещался быть пораньше. Слава богу, без букета цветов, подумала Вика, хотя по его виду, когда она открыла ему дверь, казалось, что у него чесались на это руки. Этому мешала только Вика, присутствующая на собственноручно организованном ужине в собственной квартире. Но свежевымытый и расчёсанный Лёша, благоухающий ненавязчивым, но заметным ароматом, выдавал его возможные планы. Или как минимум указывал на то, что он хочет произвести на Машу приятное впечатление, чтобы сгладить… или погладить по направлению роста шерсти кошку, пробежавшую между ними.

Пока Разумов дружелюбно здоровался и разувался, а потом откупоривал вино, чтобы оно успело надышаться перед употреблением, Вика раздумывала, сесть ли между ними с торца стола, чтобы они глядели друг на друга или, наоборот, лучше дать им возможность сидеть рядом через угол? Если на них нахлынут чувства, им будет проще дотянуться друг до друга, но если они решат подраться, то это преимущество превращалось в проблему.

А может быть, она слишком много думает об этом, чтобы не тонуть в мыслях о своём любимом, который так далеко, без неё, где-то лежит на узкой койке и смотрит в потолок от одиночества.

Кажется, не одна она так думала.

– До меня только что дошло, – вдруг сказал Лёша, устанавливая бутылку в середину накрытого к ужину стола, – мы будто празднуем что-то. Без Андрюхи.

Вика и Маша переглянулись.

– Это столовое вино, мы просто запиваем им мясо, – решила успокоить его нервы Маша, расставляя бокалы.

– Да, точно. Пахнет очень вкусно, – Разумов голодным взглядом посмотрел на блюдо с несколькими горячими стейками, которые только-только сняли со сковороды.

Маша, уловившая этот взгляд, улыбнулась едва заметно краешком губ. Вика поставила себе в лист побед на поприще свахи ещё одну маленькую зелёную галочку. Потом спокойно уселась со стороны окна, чтобы Алексею и Марии пришлось сесть рядом друг с другом. Кажется, драки сегодня не будет.

– В следующий раз соберёмся вчетвером, – предложила Вика, – может быть, Андрея отпустят на денёк домой, он сказал, что это возможно.

– Да, может быть, и отпустят, но я бы сильно много надежд не питал, – развеял её мечты Разумов, как всегда, прямолинейный.

Когда все, наконец, уселись, а Мария расставила тарелки со стейками, разговор на какое-то время затих. Они все успели проголодаться. Велецкая, даже живя в одиночестве, на удивление хорошо готовила, чем напомнила Вике то, что сама она училась это делать исключительно, чтобы доставлять удовольствие и радовать Рената. Это потом она готовила для Андрея, вспоминая все забытые навыки, но все же первым побуждением научиться было именно желание угодить её на тот момент парню.

Разговор в итоге завязался сам собой, когда Разумов решил обсудить с Машей обследования, которые назначили Ветрову. И пусть Вике это не очень нравилось, эти двое умудрились найти в этом общую тему. Как оказалось, не только Маша знала, что могут искать врачи и чего ещё следует ждать, но и Алексей, который уже проходил всё это в прошлый раз. Точно так же с Андреем, но только что вернувшимся из Сирии.

Тогда всё было плохо, если не сказать хуже. И Лёша, расслабившийся после бокала вина вдруг начал рассказывать подробности, от которых по спине Виктории поползли колючие мурашки. Он говорил о долгих днях, когда Андрей был в искусственной коме, и врачи не могли дать гарантию, что он выживет, боялись, что организм не справится с инфекцией в ранах и ожогах. Без конца обследовали его в поисках оставшихся мелких осколков, а потом удаляли их несколько часов подряд, сшивая все повреждения, пока Разумов, Ольга и мать Ветрова протаптывали тропы в коридорах больницы.

Вика, с одной стороны, никогда не хотела бы погружаться так глубоко в страдания Андрея, но с другой, это словно делало её ближе к нему, позволяло понять, что он пережил. Маша то и дело поглядывала на Вику и, когда Лёша решил углубиться в подробности прошлого курса реабилитации, мягко попросила его сменить тему на что-то другое, не столь тяжёлое. Разумов всё понял, опомнился от погружения в тёмные пещеры памяти и решил рассказать совершенно о другом. Он начал вспоминать разные смешные случаи из их с Ветровым совместной службы, об учебке и тренировках, заставляя девчонок сначала улыбаться, а потом и хохотать в голос.

К тому моменту, когда стейки и салат были съедены, а бутылка вина опустела, атмосфера за столом по-настоящему разрядилась. Маша и Вика уже и забыли начало разговора, когда Разумов по ролям и с эмоциями рассказывал, как Ветров со своей командой гонялись за голым бомжом по заброшенному заводу, который сначала случайно поджёг своё летнее картонное жилище, потому что сушил одежду, а потом, украл у приехавших пожарных огнетушитель, чтобы в будущем не допустить такой оплошности. В итоге он ещё и пожарную форму решил прихватить с объяснением, что она-то уж точно не сгорит, если её сушить на костре.

От этого рассказа утирали слёзы почти все, одна Маша с трудом пыталась не размазать тушь, но снова смотрела на Лёшу, который явно расстарался для неё, с теплотой и знакомым блеском в глазах.

Кажется, миссия Виктории была почти выполнена.

Её предположения подтверждались и десертом, которым был самый банальный фруктовый салат, разложенный по чашкам. Но Маша так обильно полила его взбитыми сливками из баллона и так усердно облизывала ложку, что Разумов не смог не залипнуть взглядом на этом действии. Может быть, она делала это специально, думала Вика, а может быть, это её необъяснимая любовь к приторным сладостям взяла над ней верх. В любом случае Вике пора было придумать, как убраться с дороги или хотя бы в другую комнату.

Самым подходящим образом в телефоне, лежащем рядом на столе, появился значок нового сообщения от Андрея, и повод удалиться тут же нашёлся. Она сказала, что пойдёт, поговорит с ним по телефону в спальне, и ушла с чистой совестью. Дверь в комнату чуть прикрыла, чтобы якобы парочка не мешала ей разговаривать, хотя цель была, наоборот, дать им возможность пообщаться без неё. Им явно было, что сказать друг другу.

На ярком в темноте экране смартфона светились слова сообщения: «Сообщили результаты, надо поговорить».

Глава 9

Как только Вика, не включая верхний свет, уселась на край кровати, тут же набрала Ветрову. После коротких приветствий сразу же перешла к теме сообщения.

– Не томи меня неизвестностью, что тебе сказали по результатам? – спросила она, уже начиная нервничать.

– Не буду тебя обманывать, но и пугать не хочу. Поэтому отнесись к этому спокойно, хорошо?

– Эти слова уже заставляют воображать самое страшное.

– Ничего страшного пока нет, просто на снимках обнаружили засвеченные области и нужно будет сделать повторную МРТ с контрастом. Это будет через три дня.

– Что значит засвеченные области? – Вика чувствовала, как кровь отливает от её лица и, кажется, мозга тоже.

– Грубо говоря, белые пятна. Но это ещё ничего не значит, это может быть неудачное обследование или какие-то остаточные явления от прошлых травм, знала бы ты, сколько раз я по своей голове получал, плюс контузия…

– Так это как раз и ужасно! – не выдержала Вика, – вдруг такое количество повреждений в итоге…

– Вик! Стой! – прервал он её на полуслове, пока она не углубилась в свои страхи. – Не надо, пожалуйста, не делай этого.

– Чего? Не волноваться за тебя?

– Не переживай из-за проблемы, которой ещё нет. Пусть сделают вторую МРТ, а тогда уж и будет ясно, есть ли поводы волноваться. Я чувствую себя нормально, у меня ничего не болит, нет никаких симптомов. А кукушку мою сбежавшую они как-нибудь загонят под крышу, это точно.

– Я так не могу, – Вика сжала край одеяла, радуясь, что он не видит, как она начинает психовать. Хотя… вполне может слышать по её голосу.

– Прошу тебя, любимая. Не терзай меня этим, я же теперь только и буду думать о том, что ты переживаешь, – зашёл с козырей Андрей, зная Вику как облупленную и то, что она его благополучие поставит впереди себя. – Мы договорились, что не будем ничего скрывать и обманывать, я поэтому и рассказал всё сразу, хотя мог бы и после второго обследования.

– Хорошо, – выдохнула Вика, закрывая глаза, – ты прав. Наверное, я слишком бурно реагирую, с тобой слишком много всего случалось и я уже боюсь всего подряд.

– Не надо, не бойся, – он там мягко понизил голос, что напряжённые плечи Вики сами собой опускались, – ничего не бойся, я справлюсь с любой проблемой. Мы справимся. Ты и я.

– Справимся, – подтвердила Вика, пытаясь отодвинуть мысль о том, что эти непонятные засветы на снимках теперь висят над ней Дамокловым мечом.

– А у тебя как дела? Чем сегодня занималась?

– У меня всё нормально, – чуть расслабилась Вика, – большую часть дня я занималась откровенным сводничеством и теперь боюсь выйти в другую комнату, вдруг у меня слишком хорошо получилось?

– Ты про Лёху с Машей?

– Про них. Кого же ещё? Я позвала Разумова к нам на ужин, а Машу сподвигла готовить для него. Кажется, оба остались довольны. Лёша так точно чуть тарелку не съел, как ему понравилось.

– Здорово, – по голосу было слышно, что он тоже улыбается, – тебе это так легко далось, я удивлён. Мне его ни в какую не удавалось наставить на путь истинный.

– Как думаешь, она ему на самом деле нравится? – решилась спросить Вика, понимая, что подтверждение от лучшего друга будет самой надёжной гарантией, что она не зря старается и Разумов не собирается матросить и бросать её подругу в самый неподходящий момент.

– Думаю, да. Он очень скрытный насчёт личной жизни, но его поведению я бы сказал, что она ему не безразлична. Она его точно больше всех бесит, – добавил он со смешком, – что уже показатель. А когда он не видел, я случайно подсмотрел, как он без конца перелистывает её фотки в своём телефоне.

– Да ты что?

– Да, одни и те же, с пляжа и из дома, и… пару крупных планов, от которых пришлось отвернуться. Так что да, я считаю, что он ей очень увлёкся и серьёзно переживал из-за их ссоры. Но он упрямый баран, и я не уверен, что первым пойдёт на примирение.

– Ну, посмотрим, до чего они договорились, пока мы тут с тобой в спальне. Пока я слышу только подозрительную тишину, и они либо шепчутся, либо уже не разговаривают потому, что опять поссорились.

– Или помирились, – с намёком сказал Андрей.

– Ой, мне хватило уже один раз наслушаться их стонов, – вспомнила Вика запись, которую сделала Ольга через стену.

– Мда, – согласился он, – прости меня за это.

– Ты уже извинялся, а я уже простила, давай не будем об этом вспоминать?

– Хорошо. Но не обо всём. Я надеюсь, ты уже поговорила с Лёхой насчёт его планов?

– Ты про видео? – уточнила Вика, в общем-то, уже зная ответ. – Нет ещё, он хотел сегодня это обсудить, но не знаю, дойдёт ли дело. Уже поздно.

– Хм, ладно. Я не хочу на тебя давить, но обещай мне, что поговоришь с ним.

– Я обещаю, – вздохнула Вика.

– Теперь я пойду, мне уже пора, прости, что так мало поговорили.

– Куда тебе так поздно?

– Да там какие-то анализы, ерунда. Давай созвонимся завтра. Нежно целую.

– И я тебя.

Они попрощались, и Вика со вздохом отложила телефон на край кровати, задумчиво закусила губу, а потом всё же решила встать и выглянуть сквозь щель приоткрытой двери, чтобы узнать, чем занята парочка в другой комнате. К её удивлению, Маши нигде не было видно, а Разумов мыл посуду, стоя к ней спиной. Это было, наверное, самое неожиданное в такой ситуации, но довольно милое.

– А где Маша? – спросила она, и Лёша тут же обернулся с тарелкой в руках.

– Не поверишь, но пошла за мороженым в ваш круглосуточный продуктовый в соседнем доме.

– Ты отпустил её одну? Уже поздно.

Разумов очень многозначительно глянул на неё, прежде чем вернуться к ополаскиванию тарелки от моющего средства.

– Спасибо, я уже наелся этого. Да и куда она денется, народу ещё полно на улице, лето же, да и камеры везде.

С этими его словами Вика вспомнила, что ей это совсем не помешало «потеряться», но судя по тому как на мгновение замер Лёша, он тоже подумал об этом, потом коротко взглянул на Вику, думая, что она может болезненно на это отреагировать.

– Всё хорошо? Я имею в виду у тебя с Машей? – осторожно спросила Вика, – вы не поругались опять?

– Нормально, – коротко ответил Разумов, выключил кран и повернулся к Вике, облокотившись на столешницу, – ты думаешь, я твой план не просёк?

– Я бы удивилась, если бы нет. Подумала бы, что ты теряешь хватку, товарищ следователь, – шутливо подняла она бровь.

– Прямолинейно, практически в лоб.

– А вино не прямолинейно?

– Хотел разбить лёд, – он слегка пожал плечами.

– Мне казалось, ты совсем не пьёшь, я немного удивилась.

– По большей части не пью. В последний раз, когда выпил, оказался с крайне любопытной барышней в одной постели. До сих пор расхлёбываю.

– Жалеешь? – спросила она, зная, что на этот вопрос он не будет отвечать утвердительно, как бы дело не обстояло на самом деле.

– Сегодня жалею, понесло меня в воспоминания, извини, если это было для тебя слишком. Просто прорвало с непривычки, что есть кому рассказать.

Вика поняла, что он про рассказы о страданиях Андрея и его собственных в то время, но решила воспользоваться моментом для других страданий.

– К слову о том, что слишком. Давай поговорим о видео. Ты же это хотел обсудить?

– Давай поговорим, – Разумов жестом указал на стулья возле пустого уже стола, с которого убрали всю посуду.

Они отошли туда и уселись поудобней, хотя Вика чувствовала себя максимально некомфортно. В комнате был ещё и мягкий диван, но серьёзный разговор не располагал к тому, чтобы усаживаться на него, развалившись на подушках.

– Так что ты там смог разглядеть, что хотел бы обсудить со мной? – начала она сразу о главном.

А разглядывать на видео можно было много чего, хорошая чёткая картинка, все подробности видно. Особенно те, где Вика как полная дура дала себя опоить и даже ни о чём не догадалась, придумала себе сказку, что это просто сон приснился.

– Разглядел я то, что он намеренно установил камеру со стороны окна для правильного освещения, выбрал угол, задал параметры съёмки, чтобы картинка получилась на весь экран с кроватью строго по центру.

– Отлично, – отвела глаза Вика, разглядывая теперь внезапно ставший очень интересным цветок в горшке.

– Да, Вик, отлично. В том смысле, что видео снято отлично, это не было спонтанным желанием заснять секс на память или, чтобы дрочить долгими зимними вечерами. В таких случаях обычно держат камеру в руке или устанавливают её в первом попавшемся подходящем месте, типа изголовья, тумбочки или подпирают подушкой. А в твоём же случае она стояла в стороне от кровати, похоже на подоконнике, причём на штативе. Я прикидывал высоту угол съёмки и высоту подоконника, скорей всего у него была небольшая тренога или раскладной штатив.

– Штатив? То есть он подготовился?

– У тебя же нет дома штатива?

– Нет! Я селфи-палкой то не разжилась за столько лет, какой уж штатив.

– У него было что-то с собой в тот день? Сумка, рюкзак?

– Не знаю, – занервничала Вика, – может быть. Это так давно было. Кажется, была сумка для ноутбука, он её обычно в офис привозил, а тогда у него была деловая встреча и сумка вроде тоже при нём была.

Воспоминания о том вечере немного смазывались, стираясь со временем и начиная наполняться непонятными деталями, которые то ли были, то ли выдумались.

– Что вы делали перед сексом? – совершенно спокойно спросил Разумов.

– В смысле? – не совсем поняла Вика.

– Это было свидание?

Вика взъерошила волосы, понимая, что ей придётся ему рассказать всё полностью начиная от «свидания» с Димой в тот вечер и заканчивая смутным воспоминанием о словах Рената о том, что оплатил таким образом его работу. Почти сознательно она очень хотела избежать этого, поэтому вместо ответа спросила.

– Тебе обязательно было его смотреть? – было мучительно неприятно поднимать из памяти подробности всех этих событий, даже несмотря на обещание. Кто бы захотел на её месте?

– Вик, относись к этому проще, как к осмотру врача, который ты проходила после нападения грабителя в твоей квартире, – решил развеять её нервозность Разумов, надеясь, что такой совет сразу исправит её отношение.

– И ты туда же? Он мне тоже так и сказал.

– Потому что Андрей понимает, что я собираюсь расследовать изнасилование с отягчающими обстоятельствами, а не любоваться твоими прелестями. Ты Ветрову доверяешь?

– Больше, чем себе, – честно ответила Вика, прямо взглянув Разумову в глаза.

– Он доверяет мне, поэтому воспользуйся этим доверием и ты.

Вика закрыла глаза, соглашаясь, как сильно бы не кололо оно её изнутри.

– Где вы были перед этим? Где вы встретились?

– В ресторане, это должен был быть просто дружеский ужин. Он позвонил и сказал, что на встрече недалеко от моего дома и хочет поужинать вместе, раз уж так замечательно совпало.

– Как назывался ресторан? Я попробую раздобыть у них видео с камер в зале, может, будет видно, когда он подсыпал тебе что-то в еду или напиток.

– Скорей всего не будет и он там… – Вика потёрла переносицу, собирая в мыслях всю разрозненную информацию.

– Он что?

– Там был не только он, ко мне подходил мой бывший.

– Твой бывший? Это который Ренат или, как его там?

– Басманов, да. Он владелец того ресторана и я сомневаюсь, что они дадут тебе видео с камер.

– Я бы попробовал, иногда всё можно решить просто деньгами нужному человеку. Пока не предъявлено обвинений, оснований запрашивать видео нет.

– Не поэтому не дадут. Ренат, кажется, был в курсе всего этого… или даже сам и устроил.

Сложней всего было вспоминать слова Рената, сказанные в те дни, когда её голову наполняла плотная стекловата бреда, перемешанная с галлюцинациями и подогретая почти до сорока градусов температуры тела. Она не могла быть уверена, что из этого было сказано по-настоящему, а что было плодом её воспалённого разума.

– Что… что ты имеешь в виду под «в курсе»? Думаешь, это он сделал? Как тогда Дима…

– Потому что это Ренат дал ему эти таблетки или что это было. Он сказал что-то про правильный десерт.

– Ренат дал ему эту наркоту? – даже Лёша начал удивляться.

– Больше, – покачала головой Вика, – Дима работал на Рената, и это была оплата за его труды.

– Что значит работал? Какие ещё труды?

– Он нанял Диму, чтобы он следил за мной в консалтинговой компании, куда я устроилась на работу прямо перед побегом. Не знаю, как он смог о ней разузнать, но в итоге нашёл внутри человека, который не просто приглядывал, но и портил мою работу, чтобы у меня начались серьёзные проблемы.

– Нахрена ему это? – уже откровенно изумился Разумов.

– Подозреваю, чтобы указать мне на то, как мне тяжело работать и жить без него самостоятельно. Ренат хотел, чтобы я вернулась к нему, приползла на брюхе, прося прощения.

– Он больной?! – почти вскрикнул Лёша, – и что? Как ты об этом узнала?

– Когда я была у него дома… ну, когда пропала. Тогда он, кажется, опоил меня тем же средством, что и Дима, я почти ничего не помню за целые сутки или больше. Почти, потому что есть какие-то смутные образы и обрывочные фразы, которые время от времени всплывают в моей голове. Одними из них как раз стали слова Рената о том, что он удивлён тем, насколько полезным оказался Дима, что он выполнял его задания, а потом…

– Что?

– Попросил у Рената вечер со мной в качестве награды. И он его дал, – Вика пожала плечами, будто бы это ничего особого и не значит. Будто это были просто слова, а не продажа человека для утех.

Разумов ошеломлённо молчал, даже он такого не мог ожидать, скорей всего представляя, что самое страшное, что совершил Дима, это как раз сам факт изнасилования. История оказалась интересней.

– То есть Ренат и Дима, будучи в сговоре, устраивают тебе это «свидание» при этом один из них, оплачивает этим работу другого?

– Да, если по сути.

– Как называется ресторан?

– Что? Пойдёшь к нему поговорить?

– Подожгу, например. Желательно с этими уродами внутри. Я большой спец по поджогам, комар носа не подточит.

– Очень смешно.

– А похоже на то, что я смеюсь?

– Ресторан называется «Море», находится в бизнес-центре в Румянцево, который принадлежит Альберту Басманову. Ты думаешь, он останется в стороне после такого перфоманса с его сыном?

Разумов откинулся на спинку стула, опустив плечи.

– Так Ренат его сын? – он потёр ладонью лоб, а потом взъерошил свои тёмные волосы, что они так и остались торчать вверх, – это большая проблема. Альберт Басманов наша очень серьёзная головная боль последние полгода, он развёл крайне активную деятельность в надежде урвать депутатство, скупает народ, как овощи на рынке. Оптом. Набирает административно-силовой ресурс поддержки на выборах. Как ты умудрилась вляпаться в эту семейку? На них же клейма негде ставить!

– За это «спасибо» моей маме, она работала на Альберта Басманова несколько лет назад, – добавила Вика, вспоминая урывками и эту часть того безумного монолога Рената. «Хочешь, я расскажу тебе сказку?», спрашивал он, лёжа обнажённым рядом с ней и играючи скользя кончиками пальцев по её горящему телу.

– Вот же чёрт… а ты не могла оказаться бывшей кого-то другого, а не сынка Басманова?

– Я не выбирала, если тебя это утешит. Выбор сделали за меня, а я по глупости считала, что это настоящая любовь. Несколько лет жила с ним и почти собралась за него замуж, если бы не его срыв тогда и Маша, которая прочистила мне мозги, я не сидела бы здесь.

– Да… и не лежала бы под Димой.

Вика резко глянула на него, предостерегая. Ей только пустых сожалений сейчас не хватало. Если бы, да кабы.

– Я не хочу, чтобы ты его трогал.

– Кого, Диму?

– Рената. Чёрт с ним, с Димой, он всё равно просто пешка.

– Пешка, которой не мешало бы открутить голову. Не знаю пока, что буду делать с Ренатом, но вот Дима так просто не отделается.

– Что ты хочешь сделать?

– Не я, а мы. Поговорим по-взрослому о его плохом поведении.

– Мы это кто? – прищурилась Вика.

– Я и Ветров, – Разумов упрямо сложил руки на груди, зная, что сейчас последует, но заранее закрывая этот разговор для Вики и её решений.

– Он же не может сейчас уезжать из центра.

– Кроме неотложных семейных обстоятельств, – с каменным лицом проговорил он, намекая, что всё уже было продумано заранее.

– Какие ещё обстоятельства? Вы мне столько… ты лично мне твердил, чтобы я не трепала нервы Андрею и берегла его, а теперь хочешь затащить его на мужские разборки с Димой?

– Нет, Вик, ты не поняла. Это не я его затащить пытаюсь, – он подался вперёд, опираясь ладонями на колени, – это я иду с ним, чтобы он не заработал себе уголовку за предумышленное. Это с самого начала его идея.

Вика резко встала со стула и отошла на несколько шагов, запуская пальцы в волосы. Прошлась между столом и диваном по комнате. Значит, Андрей уже давно запланировал встретиться с Димой и… и что?

– Он бы не стал, он же…

– Что? Белый и пушистый? – Разумов тоже поднялся и встал прямо перед ней, глядя ей в лицо, – ты уверена, что хорошо знаешь, как он защищает тех, кого любит?

Вика покачала головой, сама не зная, отрицает ли она факт того, что говорит Разумов или знает, как защищает Андрей.

– Помнишь ночную драку на пляже? – вдруг спросил он.

– Помню, – с трудом сглотнув ком в горле, ответила Вика не совсем понимая связь. Она не смогла бы забыть ту драку с пьяной толпой молодёжи, потому что тогда Андрей Ветров предстал перед ней впервые в совершенно новом качестве: не спортивным и храбрым пожарным, за которого она болела на соревнованиях и сохла, глядя из окна, а тренированным жестоким бойцом, укладывающим превосходящее количество противников без какой-либо жалости, пока его не остановил приводящий в чувство удар Разумова.

– До того, как ему сорвало башню от выстрела, – продолжил своё объяснение Лёша, – он бил их не за то, что они развели костёр, не за то, что шумят или посылают его матами в пешее эротическое. Он бил их за слова о том, что после того как они изуродуют сначала его, они поймают и пустят по кругу его девок. – Он сделал полшага к ней, нависая всё сильней, надавливая на неё своей серьёзностью и искренностью. Никаких шуток больше не было. – И будут драть до самого рассвета, а потом выбросят на дорогу. Тебя и Машу. Они видели вас с самого начала.

– Откуда… – Вика качала головой в полном шоке, – ты же подошёл к нему позже.

– Откуда я узнал? Из его дневников. Помнишь? Он должен записывать все свои приступы в дневник. И он так и делает, описывает всё с пугающей точностью и детализацией. Ты читала?

– Нет, – сказала она почти правду. Она читала, но не всё, а только некоторые его части из последних записей, где фигурировала Ольга. Пыталась разобраться, любит ли он её до сих пор, раз отпустил после попытки убийства.

– И сейчас я согласен с Андрюхой, что это может быть, наилучшая возможность достать этого мелкого урода, пока он не сбежал.

– Что значит достать? – рассердилась Вика.

– Ничего не значит, просто фраза. Потом может быть поздно его искать, если он поймёт, что ты проговорилась кому-то, то он свалит в туман и останется безнаказанным.

– Как ты… как вы… – Вика дёрнула головой, не в силах сформулировать своё возмущение это двойной игрой. – Я пойду с вами!

– Ну уж нет!

– Я пойду с вами или никто не пойдёт! – упрямо повысила она голос. – А ты! – она ткнула пальцем в грудь Разумова, – пообещаешь мне это! И никакого вранья и договоров с Андреем за моей спиной ради типа «моей безопасности»! Ты понял?! – она ткнула ещё раз, и Разумов перехватил её руку за запястье, дёрнул на себя, хмуро и упрямо глядя в глаза.

– Вы чего? – внезапно для обоих спросила Маша, стоящая в двери, всё ещё сжимая ключ и пакет с мороженым внутри.

– Ничего, – мгновенно преображаясь и мягко вынимая руку из ослабшей хватки Разумова, ответила Вика. – Ты чего на ночь глядя за мороженым пошла? – Резко сменила она тему.

– Захотелось вдруг сладкого, – ничего не понимающая Маша, закрыла дверь и с очень явным недоверием глядела на них, стоящих так близко друг к другу мгновение назад, что между кончиками носов было едва пара десятков сантиметров.

Разумов просто сел на стул, будто бы ничего не случилось.

– Всё нормально, мы просто разговаривали. Ты мне захватила шоколадное?

– Да, взяла, – Маша была недовольна секретами, но, похоже, решила выпытать о том, что случилось у одного из них при более близком общении. Возможно, у Вики. – И тебе взяла, – обратилась она к ней, – ванильное, как ты любишь.

– Спасибо, – Вика мимоходом бросила взгляд на сидящего Разумова с посланием: «мы ещё не закончили этот разговор». Но потом спокойно прошла к кухне, чтобы помочь Маше разобрать сумки с десертом и достать необходимую посуду.

Вечер слегка перестал быть томным, но не стоило уничтожать его полностью. Всё же не ради себя она его сегодня затевала. Потому и не вправе разрушать то, что ещё не умудрилась испортить до сих пор.

Как она всё портит и отравляет в своей жизни.

Глава 10

Вика с трудом могла поверить, что Разумов уговорил Машу остаться дома, а не отправиться вместе с ними, учитывая, что после всех рассказанных подробностей, она не меньше Лёши желала лично придушить Диму. Сама же она пребывала в совершенно смешанных чувствах, когда они сидели в машине в тенистом старом дворе, на другой стороне которого находился дом, где живёт Дима.

Андрею они сказали о том, что Вика едет с ними только в самый последний момент, чем он был крайне недоволен, но все его претензии пришлось выслушивать Разумову, который благородно прикрыл Вику, сказал, что это его идея. Поверил ли в это Андрей, предстояло узнать уже очень скоро, как только он появится.

Но пока он опаздывал, чем заставлял Вику немного нервничать.

Ещё сильней она заволновалась, когда сквозь арку прошёл ожидаемый Дима и отправился в сторону железной двери подъезда. Он их не видел, шёл, судя по всему, с работы, на плече висела его обычная сумка для ноутбука.

– Я думал он на удалёнке, как и ты.

– В свободное от остальных двух работ время, – объяснила Вика, вспоминая признания Димы на корпоративе, что он пашет на трёх работах. Сейчас, судя по рубашке с брюками, он был либо на деловой встрече, либо где-то сидел в офисе.

Разумов поёрзал на водительском сидении, достал телефон и быстро набрал номер, выбрав его из списка.

– Ты где? – резко спросил он ,и Вика посчитала, что это относилось скорей всего к Андрею, который до сих пор не приехал, хотя сообщил, что его отпустили уже два часа назад.

Дорога от Реабилитационного Центра до нужной улицы Москвы занимала намного меньше времени, особенно учитывая, что сейчас середина буднего дня, а ехать он должен был на такси.

– Что значит, ещё полчаса, не меньше? Ты откуда едешь, с Северного полюса? Этот утырок только что вошёл домой, самое время застать его врасплох! Чего? Да ты издеваешься?

– Что такое? – Вика потрясла Разумова за руку, чтобы тот ей объяснил, что происходит. Но он от неё отмахнулся. – Мы пойдём, а ты, если не успеешь, пеняй на себя.

После этих слов, рассерженный Лёша сбросил звонок и тут же вышел из машины.

– Что случилось? Почему он опаздывает? – Вика тоже выбралась с пассажирского места и обошла машину.

– Не объясняет ничего толком, сказал срочное дело. Какое у него может быть срочное дело?

– Может мне ему позвонить?

– Толку от этого, думаешь, он тебе больше скажет? Спросим, когда доедет. Идём уже, пока он нас в окно случайно не увидел.

Вика только и могла, что покачать расстроено головой. Вся идея её поездки сюда заключалась в том, чтобы оказаться рядом, если вдруг Андрей не сможет с собой совладать и переступит черту в объяснениях с Димой. Но Андрея же и не было, что ставило вопрос, что она будет делать? Смотреть в глаза Диме с Разумовым за спиной и предъявлять ему претензии?

Домик был старым, четырёхэтажным и в нём не было лифта, лишь лестница, ведущая сразу к квартирам на каждом этаже. Дима жил на третьем, куда они уже и поднимались по стёртым, чуть покатым с края ступеням. Стены подъезда были покрашены в унылый тёмно-зелёный цвет, а пол на площадках между пролётами выложен цветной плиткой в шахматном порядке. Этот дом будто застыл во времени и каким-то невообразимым чудом его обошли и повсеместный капитальный ремонт, и реновация. Из-за старых, часто даже не металлических дверей, за которыми скорей всего жили в большинстве своём пенсионеры, неслись обеденные запахи, кто-то жарил лук.

Как Разумову удалось вычислить адрес места жительства Димы, Вика не решилась спросить, наверное, воспользовался возможностями своей профессии, как же ещё? Оставался вопрос, будет ли он дальше руководствоваться служебным долгом или выступит исключительно как друг. В середине лестницы она осторожно дотронулась до локтя впереди идущего Лёши, успевшего свернуть на новый лестничный пролёт.

– Лёш, у меня смутное ощущение, что мы сюда не арестовывать его приехали? Я права?

Разумов остановился на ступенях и обернулся к ней, глядя сверху вниз.

– Я вчера разговаривал с экспертом, которому отдал видео на анализ. Всё слишком сложно и не радужно для нас, будет практически невозможно доказать, что это был секс без согласия. – Он отводил глаза, будто бы был расстроен этой новостью не меньше Вики или даже испытывал чувство вины за то, что дал ей надежду на законное возмездие обидчику, а теперь сам же его и отобрал.

– А остальные доказательства? И видео, там же всё от начала до конца.

– Понимаешь, – он вдруг мягко положил ладонь на её руку, лежащую на перилах, – если бы ты на протяжении всего процесса была без сознания, можно было бы сослаться на это, как отсутствие согласия. Даже без доказательств алкогольного или наркотического опьянения. Но… ты несколько раз приходишь в себя, обнимаешь его, отвечаешь на ласки. Это выглядит достаточно однозначно.

– Что я не против, да? – Вика сжала губы от досады. Зря она надеялась на то, что видео сможет послужить и ей, чтобы восстановить справедливость.

– Все остальные доказательства не смогут изменить этот факт, они только подтвердят, что был половой акт, но без обстоятельств, в которых он произошёл.

– И что теперь?

– У нас мало вариантов. Видео с камер ресторана тоже может быть малополезным, такими вещами обычно не светятся. По сути, нам нужно его признание.

– И вы хотите его выбить?

– Ну почему же выбить, – Разумов пожал плечами и продолжил подниматься, освободив руку Виктории, – скорей убедить или хотя бы заставить проговориться.

– Тогда, – Вика засомневалась, но почти сразу взяла себя в руки, – давай сначала пойду я и попробую разговорить его, включу на телефоне диктофон и сделаю запись. Вдруг он проболтается про наркотик.

– Или про то, кто его дал, – Разумов вдруг снова посмотрел на неё, чуть прищурившись, будто принимал решения на ходу. – Это может быть очень полезным в том, чтобы избавить тебя от Рената.

– Вот в этом у меня большие сомнения, – произнесла она, когда они поднялись на третий этаж.

Они встали перед дверью нужной квартиры и, вытащив из сумки телефон, Вика включила на нём диктофон на запись, убрала обратно, не застёгивая сумку и надеясь, что будет хоть что-то нормально слышно. Совсем не хотелось видеть Диму один на один, даже несмотря на то, что теперь выходило так, что она наилучшая приманка для их целей. Вика порадовалась, что Андрея сейчас нет с ними, он мог и не согласиться на такой вариант. Хотя уверенности в этом не было, Разумов умудрился пошатнуть её веру в то, что она достаточно хорошо знает Ветрова и то, как он может отреагировать в определённых спорных ситуациях.

– Позвони ему в дверь и пусть он увидит тебя в глазок. Почти уверен, что он удивится и не сможет устоять от соблазна открыть тебе.

– Устоять от соблазна? – со скепсисом переспросила она Разумова.

– Не придирайся к словам, ты поняла о чём я.

– Ладно, – Вика дождалась, пока Лёша прилипнет спиной к стене так, чтобы его не было видно в глазок и нажала на тугую кнопку звонка.

– Я буду ждать снаружи, постарайся сделать так, чтобы он не запер дверь, после того как впустит тебя. Я тихо зайду, как только вы отойдёте подальше, – очень тихо сказал он, чтобы услышала только Вика, но не хозяин квартиры.

За не самой дорогой и толстой металлической дверью было слышно, как Дима подошёл и посмотрел в глазок, тень на мгновение заслонила свет, льющийся изнутри. Замок щёлкнул почти сразу, и дверь отворилась.

– Не самый ожидаемый визит, – сказал Дима почти без эмоций, но открыл дверь шире.

– Ты писал, что хочешь поговорить, и я пришла для этого.

– Где взяла адрес? – спросил он, и Вика заметила, что он выглядит уставшим, тёмные круги залегли под глазами.

– В отделе кадров. Помнишь Иру, мы с ней много болтали на корпоративе, она дала, потому что я сказала ей, что мы вместе, но поссорились.

– Хм, вместе… – криво усмехнулся он.

– Можно я войду? Мне неуютно говорить о таком на площадке, соседи могут слушать.

– Заходи, – довольно сухо ответил он и впустил её.

Вика усилием воли заставила себя не глянуть в последний момент на Разумова у стены, чтобы не выдать его. Почти сразу войдя в тесный коридор, она обернулась и увидев, что Дима вот-вот запрет за ними дверь, решилась действовать и неожиданно для него схватила его за руки и потянула на себя.

– Дима, я хочу знать! Я хочу знать, почему ты так поступил со мной? Я считала тебя другом, ты мне нравился, у нас же было столько общего!

Она плавно отступала от двери, утягивая его за собой, и он на удивление следовал за ней, кажется, не ожидав таких слов и вопросов.

– Я поступил с тобой? Это же ты не обращала на меня внимания! Я не хотел быть тебе другом, с самого начала я давал тебе это понять!

– Я не сразу это поняла, я заметила уже потом! Но зачем же ты так? С этим видео? Почему не другими путями ты решил добиться меня?

– Какими ещё другими путями? – Дима дёрнул руками, освобождаясь от Вики. – Мы болтали, мы гуляли, ходили на свидания, я цветы тебе дарил! Я никому не делал таких подарков, как тебе!

Он развернулся и пошёл на кухню, встал у раскрытого окна, которое почти полностью загораживало разлапистое старое дерево близко растущими ветками. Упёрся руками на широкий подоконник, будто пытался взять свои эмоции под контроль.

– Но ведь розы ты подарил уже после, – на эти слова Дима резко обернулся, но Вика продолжила, – после того, что сделал. Ты ведь подсыпал мне что-то за ужином, чтобы заняться со мной сексом! Зачем? Зачем ты это сделал?

Она решила, что не будет упоминать тот факт, что от Рената узнала о том, что Дима получил её в подарок, намного лучше будет, если он сам в этом признаётся.

– Зачем? А какие у меня были шансы? Ты такая… – он неопределённо взмахнул в её сторону рукой, – ты такая недоступная, даже живя в этом своём захолустье, словно королева снисходила до меня.

Разговор шёл куда-то не туда, поняла Вика, осторожно поправляя сумку с телефоном в ней.

– Я не сразу поняла, что ты чувствуешь ко мне. Ты заботился, приезжал, помогал мне. Но потом… вдруг решил пойти таким подлым путём? Просто опоить меня и трахнуть? Я не могу этого понять! И это видео, как ты мог? Для чего?

– Какая теперь тебе разница?! – рассердился Дима, грудь под его расстёгнутой на несколько пуговиц рубашкой вздымалась всё чаще. – Ты же с этим пожарным теперь! Ты же плюнула мне в лицо, когда я предложил выбор!

– Он бросил меня! – неожиданно выпалила Вика.

Дима застыл, немного скривился в неверии, потом покачал головой.

– Бросил?

– Ты же не просто так отдал Ольге это видео! Она показала ему! И Андрей не смог простить мне измену! Понимаешь? Он бросил меня за это! Назвал шлюхой и сказал больше не появляться у него на пути!

– Ты врёшь!

– Я здесь! Ты видишь, я даже приехала к тебе, узнала твой адрес. Если бы это было не так, стала бы я тебя искать? Я прочла твоё сообщение, что ты хочешь поговорить. И я решила, что тоже хочу этого. Я хочу разобраться, ради чего тебе надо было рушить мою жизнь! Мне надо узнать, Дима!

– Узнать что?

– Почему ты не боролся за меня? Почему так быстро сдался? Зачем ты подсыпал мне какой-то наркотик?

– Потому что иначе, ты никогда не согласилась бы! – взорвался Дима. – Потому что я видел твоего этого качка пожарного, этого твоего бывшего с кучей бабла! Какие у меня были шансы? Ты каждый раз, как только я был достаточно близок, чтобы хотя бы поцеловать, уворачивалась и избегала этого. А я хотел! И не только поцеловать! Меня тянуло к тебе как магнитом, я хотел твоей любви, я хотел тебя! Хотел, чтобы и ты любила меня в ответ! И это сработало!

– Что сработало? – сердце Вики колотилось так же сильно, как и у Димы, на шее которого вздулась вена.

– Он сказал, что эти таблетки заставят тебя желать меня! И ты и правда желала! – он схватил её за плечи и встряхнул, – ты же помнишь? Помнишь, как хотела меня? Я сомневался, я не верил, что это так подействует, колебался до последнего, – он осмотрел её лицо, остановив взгляд на губах, – но как только я начал целовать тебя, ласкать твоё прекрасное тело, ты ответила, ты захотела меня тоже!

Вике хотелось вырваться из его хватки, оттолкнуть его и закрыть уши руками. Забыть тот «сон», в котором ей и вправду казалось, что она его хочет, что это желание пришло к ней само. Но это оказалось игрой опоенного разума. А вот Дима был вполне настоящим. И сейчас тоже.

– Но это же было не по-настоящему, – прошептала она, глядя на Диму и пытаясь отодвинуться от него. – Я не понимала, что происходит и совершенно не помнила потом. Это же был просто наркотик!

– Тогда был, но сейчас нет! Ведь если ты пришла ко мне, значит, все отвернулись от тебя, значит, остался только я? Ты ведь поэтому пришла? Ты знаешь, что я тебя не оттолкну?

– А ты и вправду не оттолкнёшь? Я тебе действительно нужна? – Вика сдерживалась, как могла, чтобы не оторвать его руки от себя и не сбежать из квартиры, независимо, что там о себе думает Разумов и начал ли действовать.

– Да, Вика! Действительно! Только я тебя по-настоящему и люблю, только мне не всё равно, что с тобой. Только я могу терпеть всех остальных и… и я лучше их!

– Я хотела бы тебе доверять, Дима, – Вика покачала головой, – но как я могу после того, что ты со мной сделал? Ты сказал, что ты не такой, что не будешь брать меня силой. Там, на корпоративе, помнишь?

– Помню и это правда!

– Но ведь уже взял! Ты уже это сделал! Как мне жить с этим? Как я могу что-то чувствовать к тебе после этого? Объясни мне, раз я тебе не безразлична на самом деле!

– Да, я сделал это! – Дима отпустил её и эмоционально всплеснул руками, – но это не было чем-то плохим! Это было прекрасно! Тебе же самой понравилось! Я это помню! Каждое мгновение той ночи я помню, будто это было вчера! Ты стонала, ты дышала и кончала со мной вместе, это было не фальшивкой! По-настоящему!

– Это было действие наркотика! Неужели ты не можешь понять разницу?

– А может, не было? Может, те таблетки, что он засунул в торт, были самым простым снотворным, которое ещё и не до конца подействовало, и ты проснулась? Но страсть… твоё… наше желание было настоящим!

Дима раскраснелся, он ходил по кухне перед Викой, размахивая руками, и, кажется, даже всерьёз верил в то, что говорит. Как ему удалось убедить себя в этом, чтобы заглушить угрызения совести? Или кто-то другой помог ему это сделать?

– Дима, – обратилась она к нему тихо, чтобы немного успокоить, – кто дал те таблетки?

– Это не важно! Важно, чтобы ты поняла, что между нами есть что-то настоящее, настоящая химия, влечение! – он снова вернулся к ней и взял руками за плечи, заглядывая в глаза, – что это все не пустые слова и действие таблеток! Что у нас с тобой есть шанс начать все с начала!

Вика закрыла глаза, всё ещё хуже, чем она могла предположить.

– Кто дал те таблетки и зачем? – она открыла глаза и смотрела прямо в его карие, пытаясь увидеть там что-нибудь, что не похоже на безумие. – Только если ты скажешь это, я смогу тебе доверять. Только так я смогу понять, что не ты хотел причинить мне вред, а кто-то другой!

– А если я скажу, что спас тебя этим? – неожиданно ответил Дима, – ты поверишь?

– Что значит спас?

– То, что это должно было случиться в любом случае, только на моём месте оказался бы другой человек, в других обстоятельствах и другим результатом?

– Это как? – Вика на самом деле была в шоке от открывшихся подробностей. Если Дима не врёт, конечно, чтобы себя выгородить.

– Я случайно узнал, что тебя должен был… – он вдруг запнулся, будто не мог выговорить слово «изнасиловать», но нашёл другие слова, – что к тебе домой должен был вломиться другой человек, забрать документы и заснять точно такое же видео.

– Такое же… видео?

Дима закрыл глаза, беря себя в руки, потёр лицо, затем снова взглянул на неё с какой-то болью.

– Он должен был усыпить тебя, ограбить и трахнуть самым грязным образом, снимая всё это на видео. Потом предполагалось выложить это на порносайты и показать тебе, что…

В глазах Вики поплыли цветные пятна, коленки едва не подкосились от одной только мысли…

– Что?

– Не важно, – вдруг дал заднюю Дима, кажется, решив скрыть самую ужасную для Вики часть. Она же не могла оценить его великодушный порыв, ей нужны были ответы. Но Дима всё же решил завершить фразу, – важно то, что я выкупил возможность сделать это. Я отказался от последнего гонорара и попросил сам снять видео с нашим с тобой сексом, чтобы… – он нервно пожевал губу, – чтобы это было не насилие. Чтобы тебя не били, не унижали самыми мерзкими способами, чтобы это было для тебя легко и… и приятно.

– То есть ты… – Вика чувствовала, как к горлу подкатывает ком и хотела проклясть Разумова, который до сих пор не вмешался и не прервал этот разговор, – ты решил благородно меня изнасиловать, чтобы это не сделал кто-то другой? Это что же за сломанная логика такая?

– Я спас тебя! Быть может, даже твою жизнь! – почти крикнул Дима, – я попросил его сделать так, чтобы тебе не было больно! Чтобы тебе было хорошо!

– Это был Ренат? – спросила в лоб Вика, понимая, что ещё минута таких признаний и её психика не выдержит. – Это он всё организовал в своём ресторане? Куда ты пригласил меня поужинать, а потом добавил наркотик в десерт? Так было?

Дима молчал. Он вдруг странным образом успокоился и опустил руки. Потом всё же произнёс.

– Ты ведь всё равно считаешь меня таким же чудовищем, как и он, да?

– Это был он? Скажи! – губы её предательски задрожали.

– Ты ведь и его любила, – с какой-то безнадёжностью сказал он, – прощала ему всё, чего я даже вообразить не мог. А меня не можешь. Чем я хуже?

– Куда хуже, Дима? – одна слезинка всё же умудрилась скатиться по её щеке.

– Пойдём, я покажу тебе «куда хуже». Может, после этого ты поменяешь своё мнение обо мне.

Глава 11

Он взял её за руку и потянул за собой из кухни в комнату. Вика тут же испугалась, что там стоит Разумов, который прокрался в квартиру, пока они говорили и сейчас они тут же раскроют себя. Ей не хотелось видеть, что может быть хуже, но она заставила себя вытерпеть ещё немного. Ещё чуть-чуть информации нужно было выведать у Димы, пока он готов ей добровольно делиться. Быть может, назовёт, наконец, имя организатора и запись будет содержать хоть какие-то серьёзные доказательства.

В комнате, которая была похожа на гостиную и офис одновременно, стоял большой диван перед широкоэкранным плоским телевизором и просторный письменный стол у окна. На столе рядом стояли два больших монитора, а за ними системный блок, тихо гудящий в рабочем состоянии, на тумбочке рядом лежала сумка с ноутбуком, приоткрытая, но забытым, видимо, с визитом Вики. По одному из экранов ползли, ежесекундно меняясь, столбики биржевых котировок, то вырастая вверх зелёными прямоугольниками, то ныряя вниз красными. Дима здесь работал и жил, похоже, большую часть времени.

К рабочему креслу он её и привёл, почти не ставшую упираться, усадил и повернул к выключенному второму монитору. Нажал на кнопочку включения и кивнул, чтобы она посмотрела на то, что покажет экран. Это было приложение для просмотра видео, под поставленным на паузу проигрывателем виднелись ряды видеофайлов, десятки, может, больше. Какие-то были подписаны простыми цифрами, похожими на даты, а какие-то её именем.

Кровь отхлынула от лица Виктории.

Стоило положить файл с заданием для него в облако, где хранится часть моей коллекции видео, как он тут же полез смотреть его. Файлики с надписью «Виктория» его так и манили. Гипнотизировали.

Без её на то желания в памяти всплыли слова Рената о Диме, эту часть она плохо помнила до этого момента, но сейчас она начала выкристаллизовываться в её сознании, как соль проявляется из-под высыхающей морской воды.

Дима нажал на кнопку, и видео запустилось, из динамиков вдруг раздались стоны, соединённые тела задвигались в быстром ритме почти животной страсти. От собственного голоса в записи и того, как он звучал, Вике захотелось закрыть уши руками. Она и Ренат, вот кто были те двое, что совокуплялись на экране и совсем не эротично-красивым способом, а шумно, грязно, с криками и даже ударами, с волосами Вики, намотанными на кулак Рената, вбивающегося в неё сзади и подставляющим под камеру самые «выгодные» ракурсы. Он красовался и наслаждался, измывался над ней, а Вика не сопротивлялась, а даже, казалось, с готовностью подмахивала и жаждала больше и сильней.

Резким движением Вика закрыла окно с видео, чтобы оно исчезло вместе с этими невыносимыми громкими звуками. Она закрыла лицо руками не в силах вытерпеть этого. Вынести это!

– Ты ещё можешь спросить «куда хуже»? Вот после этого? И их там много! И вот это даже не самое «интересное»! – Дима явно указывал на монитор, но Вика не собиралась убирать руки и смотреть на него. В голове её разрывалось что-то, выплёскивалось из-за разрушенных стен памяти, как поток прорывает старую треснувшую плотину. Ультразвуком ворвалась головная боль, выжигающая последние остатки разума. Дима не унимался, – если это для тебя норма, то то, что он планировал было намного хуже и тебя бы никто не стал спрашивать, нравится ли тебе или слишком больно!

– Хватит! – крикнула Вика.

В следующее мгновение раздался грохот и глухие звуки. Вика резко убрала руки и увидела Диму, лежащего на полу у дивана, а возле неё уже оказался, непонятно откуда выпрыгнувший, Разумов. Он одним движением выдернул её из кресла.

– Иди сюда, больше не трогай ничего, – он быстро обнял её, будто пытаясь спрятать от безумия, которое творилось вокруг.

Но не успела она уткнуться в его грудь, как услышала, как Дима вскакивает с пола и пытается убежать, явно сообразив, что Вика пришла к нему на встречу не одна и эта была самая настоящая ловушка.

– Держи его! – крикнула она из рук Лёши, но тот едва шелохнулся, лишь чуть ослабил свои объятья, всего лишь удерживая от погони саму Вику, но не предпринимая ничего, чтобы остановить удирающего.

В следующее мгновение она поняла почему. Из прихожей раздались приглушённые звуки ударов, короткий стон и новый грохот. Потом в дверном проходе появился Дима, идущий странной скованной походкой, из его носа текла тёмно-красная дорожка и терялась в коротких усах и бородке. Следом за ним вошёл Ветров, держащий его одной рукой за загривок, как нашкодившего кота. Прошёл так пару шагов и толкнул того вперёд. Дима споткнулся и рухнул на пол, затем собрался и отполз к дивану, чтобы облокотиться на сидение спиной и затылком, вытер тыльной стороной руки кровь под носом. Она лишь сильней размазалась от этого, но не перестала течь.

На укоризненный взгляд Разумова, Андрей лишь спокойно ответил:

– Сам наткнулся на кулак.

– Я так и подумал, – кивнул Лёша, но отодвинулся от Вики, больше не удерживая. Разве что в последний момент без её на то разрешения, достал из её сумки телефон и выключил запись на диктофоне. – Потом послушаем, но, мне кажется, достаточно.

Вика, немного шокированная происходящим, но больше всего последней находкой, тяжело дыша, смотрела то на одного, то на другого парня, которые должны были её защищать и прикрывать, а вместо этого, кажется, выжидали до последнего, чтобы получить побольше интересных признаний.

Она грубо вырвала у него телефон из руки и затолкала обратно в сумку, с резким вжиком закрыла молнию и тут же обратила внимание на Андрея, который стоял и сверлил взглядом Диму. С одной стороны её сразу же начала грызть мысль о том, что же успел услышать Андрей? Достались ли ему звуки грехопадения ниже бездонной пропасти или он дежурил у двери и почти ничего не разобрал. Громкость была высокой, даже соседи скорей всего слышали это и не один раз, пока Дима любовался в свободное от работы время.

– Где ты был? – не выдержала она и толкнула Ветрова ладонями в грудь, чтобы тот хотя бы обратил на неё внимание, а не любовался поверженным Димой.

– Я… – растерялся Андрей, не ожидав от неё такой реакции, – я написал Лёхе, что уже близко, я же успел как раз вовремя.

– А ты?! – она ударила Разумова в плечо, – ты не мог войти пораньше? Чтобы мне не пришлось всё это выслушивать и… и смотреть?!

– Да я… всё было под контролем, я был сразу за дверью!

Дима вдруг громко рассмеялся со своего места на полу.

– Господи, как я мог опять купиться, а? Вот идиот! – он согнулся, чуть придерживая живот, будто и туда получил удар, и смеяться было больно. – Я ведь реально поверил, что ты приехала ко мне поговорить! – он смотрел на Вику с разочарованием в глазах, – даже на мгновение представил, что ты захотела бы меня простить и начать всё с начала. А ты опять всех за нос провела!

– Чего ты несёшь? – Андрей легко пнул его в ступню, чтобы бред стал чуть разборчивей.

Но Дима не обратил на него никакого внимания, продолжая глядеть только на Вику.

– Бросил, говоришь? Их же ещё больше стало! Твоих ручных мужиков! Этот третий кто у нас?

Разумов закатил глаза, но всё же достал из кармана удостоверение и раскрыв показал его Диме, чтобы подчеркнуть всю серьёзность ситуации и глубину задницы, в которую он себя загнал.

– Полиция! Ну, теперь полный набор! Олигарх, пожарный и полицейский! Отличный сет и сплошные козыри! Куда уже мне, обычному работяге до таких высот и уровней тестостерона! А ты не такая простая, как кажешься! А как притворяешься!

– Да заткнись ты уже! – теперь уже Разумов не выдержал и подошёл к нему, чуть встряхнул его за ворот рубашки. – Ты работаешь на Басманова? Отвечай!

Андрей попытался подойти к Вике и обнять её, но она повела плечами, не желая сейчас его знаков внимания. Вика стояла, пытаясь собрать себя воедино, и унять дрожь, но не страха, а бурлящего в её крови адреналина. Это была и злость, и шок, и возмущение несправедливыми обвинениями Димы. Страха больше не было. Лишь ярость и чувство стыда.

– Ты и вправду ждал, что я так запросто прощу тебя и решу с тобой встречаться? После наркотиков и изнасилования? Какими бы благими намерениями ты их ни прикрывал?

– Его же ты прощала, – Дима кивнул в сторону компьютера. – Там и похуже было за что.

– Это не твоё дело! – прорычала сквозь зубы Вика.

Разумов решил срочно перевести тему, пока уже она не начала беспричинное рукоприкладство.

– Чего же такого надо было тебе пообещать, чтобы ты согласился на преступление? Это же чистая сто тридцать первая статья и стопроцентная уголовка. Ты в курсе, что делают с насильниками в тюрьме?

– Нет, я там не бывал.  – Дима скривился, снова вытирая нос, – мне очень были нужны деньги.

– Настолько сильно? – возмутилась Вика, видя краем глаза, как Андрей сжимает кулаки.

– Я получал их за всякую ерунду, слежку, файлы, другие мелочи.

– От Рената? – уточнил Разумов.

– Что ты всё спрашиваешь? Вы же уже запись остановили. Кажется, вам и не сильно нужны доказательства, чтобы упрятать меня за решётку, сами что-нибудь нарисуете.

– Какой же ты тупой и упрямый, – тряхнул его Разумов и встал, продолжая глядеть сверху вниз. – Мы же просто посмотрим в твоём компьютере и явно найдём намного больше интересного.

– Не надо! – быстро вскрикнула Вика, думая только о том, как Андрей открывает видео и его наполняет жгучее отвращение к женщине, в нём снятой.

– Не надо! Слышали? – Дима опять усмехнулся, – ей не понравится, если вы узнаете её маленькую тайну! Викуся расстроится, если вы увидите, какая она…

Андрей в секунду оказался рядом и поднял Диму с пола одной рукой, схватив за ворот рубашки, который хоть и затрещал от натяжения, но лишь придушил того слегка, заставив схватиться руками за предплечье Ветрова и дёрнуть ногами почти что в воздухе.

– Тебе слова не давали, – процедил Андрей сквозь зубы, – особенно о ней.

– Пусти… – прохрипел Дима, – я скажу.

Андрей разжал руку, позволив тому рухнуть обратно на пол, и закашляться. Разумов тем временем отошёл к компьютеру, как и сказал и начал, хмурясь на экран, двигать мышкой.

– Я очень много задолжал, мне срочно нужны были деньги.

– Что на бирже проигрался? – уточнил Лёша из-за стола.

– Нет, алименты за двоих детей.

– Господи, откуда же вы такие берётесь? – Андрей запустил пальцы в волосы и посмотрел в сторону. Там встретился с суровым взглядом Вики, которая больше не была настроена слушать жалостливые истории от Димы. Разумов с Андреем начали её раздражать не меньше. Очень сильно хотелось уйти отсюда.

– Что же ты такой убогий, что бросил жену с двумя детьми? – спросил Разумов, всё ещё продолжая, что-то изучать в компьютере.

– Это она меня бросила, – ядовито выплюнул Дима, – нашла себе побогаче и кинула, даже не думая о наших детях. А с меня ещё и алименты решила отсудить за два года, что мы были в разводе! Сука!

– И ты хотел по-быстрому подзаработать? Изнасилованием? Ты мразь! – Андрей не выдержал и больно пнул Диму в живот, отчего тот согнулся и застонал, прячась под руки.

– Не надо, Андрей. Не стоит он того, – спокойно сказала Вика, но не дотрагиваясь до Ветрова. Где-то в глубине души ей не хотелось его останавливать.

– Я за это… – Дима выдавил из себя слова, – денег не брал.

– Денег не брал… – Андрей кивнул будто бы сам себе, повторяя слова Димы, – ты взял её!

Он снова пнул того на полу со всего размаху, отчего тот отлетел к дивану и судорожно выдохнул.

– Андрюх, хорош! – Разумов привстал с места, – не покалечь раньше времени!

Андрей просто пылал яростью, и ему трудно было взять себя в руки и не начать долго и безжалостно бить человека у его ног. Но Вика, стоящая рядом, всё же не давала ему такой свободы. Или его собственные принципы, которые он не собирался переступать, даже когда очень хочется. Поэтому он шумно вдохнул расширившимися ноздрями и отошёл к окну.

Разумов сел обратно и что-то нажал на клавиатуре. Тут же запустилось видео, которое до этого показывал Дима Вике и громкий звук буквально оглушил её.

– Твою мать! – ругнулся Разумов.

Вика дёрнулась от этого как от пощёчины, потому что Андрей тоже резко развернулся, услышав знакомый голос. Её голос! И Рената! И всё остальное тоже! Он почти мгновенно был рядом с монитором и уже смотрел в него расширившимися от изумления глазами.

Вика попятилась, понимая, что теперь избежать этого невозможно, и первой мыслью было бежать. Неважно куда!