Это всё из-за тебя

Пролог

Одна звезда. Две звезды. Три. Четыре. Пять. Спутник, кажется. Или самолет?

– Тебе хорошо?

– Чудесно. Продолжай. Не отвлекайся.

Хихикнув, моя прелестная, но пока ещё недостаточно опытная пассажирка, возобновляет оральные ласки.

Мост через озеро Хейли, соединяющий райский городок Санни Оушен с холмами бескрайнего Лос-Анджелеса, светится теперь круглосуточно. За последние пять лет количество самоубийств и несчастных случаев здесь выросло в несколько раз и потому местные власти нашпиговали реконструированный мэром Льюисом путепровод множеством дорожных камер, надеясь, что слежка и яркое освещение поубавит пыл жаждущих распрощаться с жизнью или сигануть в холодную воду ради забавы, чтобы потом, если повезет, очнуться на больничной койке.

И зачем я только приехал сюда сегодня? И дураку было ясно, что ничего путевого из этого не получится. Упрямство не лечится. Особенно, если им заражен дурак.

– …Детка, что ты делаешь?

Неуместные для ситуации мысли выбивает внезапная боль.

– Щекочу тебя зубками, – хихикает блондиночка. – Нравится?

– Сосиске бы понравилось! – отвечаю сквозь скрежет зубов.

– Но ты не сосиска! – хохочет девица в коротком платьице. – Прости, я немного увлеклась. Это всё из-за текилы, которой нас всех угощал щедрый жених!

Легкий ветерок поднимает расклешенный низ, и мой взгляд, как голодный зверь, хватается за аппетитную попку в кружевных трусиках.

– Ты умница, – говорю, вынуждая её подняться на колени. Надо бы уже заканчивать это затянувшееся рандеву. – Но у меня есть идея получше.

– Мне понравится?

– Не сомневайся. Тебе очень понравится.

Теперь мои мысли не донимают звезды над головой или статистика самоубийств на мосту, по которому ежедневно проезжают около трех тысяч автомобилей. Как и дурость, которой страдает мой гордый папаша.

Пошел он к черту! Девица, что внимательно наблюдала за мной в баре ещё полчаса назад, теперь громко стонет в моей спортивной тачке с откидным верхом. Скачет она лихо, намного профессиональнее, чем делает минет, и всё же завершается наше соитие под открытым небом классическим догги-стайл.

– Ты мне понравился, – воркует блондиночка, надевая трусики, пока я натягиваю джинсы. – О чем ты сейчас думаешь?

Бросаю скептический взгляд через плечо, застегивая молнию.

– Ты серьезно?

– А что? – улыбается, взбивая пальцами кудрявые волосы. – Твои мысли слишком пошлые, чтобы о них можно было говорить вслух? Раздумываешь над продолжением?

– Я только что кончил, Бекки. Даже, если ты сейчас ляжешь на капот моей тачки и раздвинешь свои длинные ножки, мой мотор не заведется, потому что он нуждается в передышке.

– Я Салли, а не Бекки!

– Разумеется, Салли, – говорю с ухмылкой и сажусь в машину. – Я ведь именно так и сказал. Куда тебя подвести? Обратно в бар?

– Что, прости?

Началось, черт возьми. Девчонка недовольна. Складывает руки на груди и устремляет на меня возмутительный взгляд. Что ж. Натянув улыбку, какую только могу себе позволить, испытывая лишь одно желание – поскорее отсюда убраться и лечь спать, поворачиваюсь к Бекки корпусом и терпеливо спрашиваю:

– Детка, скажи мне, куда тебя отвезти? Хочешь вернуться к подругам, которые остались в баре, или поехать домой, например?

– К тебе?

– Нет, крошка. К кому угодно, но только не ко мне. Запрыгивай и говори адрес.

– То есть, ты хочешь сказать, что на этом всё?

– А ты уже свадебное платье выбрала?

Моя невинная шутка лишь сильнее злит блондиночку.

– Да ну! – Мои глаза округляются. – Серьезно? Бекки, ты меня разочаровываешь! Всё ведь так хорошо начиналось и плавно подходило к логическому завершению.

– Я Салли! – верещит девчонка. – И я не собираюсь выходить замуж за недоумка, который не знает ничего об интимном этикете!

– О чем, о чем? – меня пробирает смех. – «Интимный этикет»?

– Элементарные правила приличия, болван! После секса мужчина должен поинтересоваться самочувствием своей партнерши, затеять непринужденный разговор и…

– Ну, всё, Бекки, прекращай! – теряю терпение и от этого мой голос становится намного жестче. – Мы с тобой трахнулись, потому что в баре ты глаз с меня не сводила и мечтала только об этом! Стоило мне подойти к тебе, как ты тут же предложила уехать. Так мы здесь и оказались. Кончила ты, кончил я, на этом расходимся. Вот тебе современный интимный этикет.

– Меня зовут Салли! Мерзавец! – верещит от злости и выхватывает из машины свою сумочку. – Бессовестный ублюдок!

– Так ты садишься? – поднимаю на нее скучающий взгляд, а уже в следующую секунду в мою щеку больно ударяется какая-то мелкая зараза. Неприятное ощущение, как от укола крошечной иглы, вонзившейся в лицо. – Что за хрень тут летает?

– Пчелы, – отвечает девица с издевкой. – Жаль, что ужалив, они умирают. Ты не стоишь жизни даже маленького насекомого!

Щека начинает загораться и зудеть.

– Ты едешь? – спрашиваю в последний раз. – Или тебе такси вызвать?

– Пошел к черту, урод конченый! Я сама о себе позабочусь! Надеюсь, ты успеешь доехать до больницы прежде, чем у тебя случится удушье!

– Как хочешь, – пожимаю плечами. – Кстати, Салли, не пойми меня неправильно, но я бы посоветовал тебе забыть об этой хрени с интимным этикетом и записаться на курсы для освоения, так сказать, интимного мастерства. Ты большая умница, но ещё есть над чем работать.

Подмигнув блондиночке, завожу двигатель и включаю самую популярную радиостанцию на всем южном побережье. Из колонок рвется воспламеняющий хит Supermassive Black Hole, прибавляю громкость, чтобы заглушить истеричные вопли девицы. Провожу пальцем по сенсорному экрану и складная крыша плавно опускается над моей головой. Черт. Кажется над правым глазом уже свисает огромное и тяжелое веко.

– Прости, крошка, я тебя не слышу! – говорю девчонке и, сделав поклон головой, поднимаю тонированные стекла нажатием одной кнопки и выжимаю педаль газа.

Тачка срывается с места, оставляя позади себя клубы пыли. Музыка приятно пульсирует под кожей, пальцы выбивают ритм по рулевому колесу, нога уверенно давит на педаль газа. Между тем моя рожа стремительно увеличивается в размерах. На выезде из города заезжаю в круглосуточную аптеку. Старик за прилавком даже не спрашивает, что мне нужно, а вручает блистер с таблетками от аллергии, которые всегда советует носить с собой.

– Мало ли что может случиться, – говорит. – С каждым годом аллергиков становится всё больше и больше.

Запив пилюлю водой, еду к светящемуся мосту, надеясь, что мне не придется обращаться за медицинской помощью.

– Охренеть, – говорю, глядя на свое безобразное отражение в зеркале заднего вида. – Вот так задница на роже.

«За окном поздняя ночь, а это значит, что в эфире «Санни Оушен» Саманта Гилберт. Напоминаю, что завтра программа «Разговоры» переходит на новое время, а я, дорогие слушатели, ухожу в долгожданный отпуск. Моя коллега Ребекка Харрис, для которой завтрашний эфир станет первым в её профессиональной жизни, будет с тобой, жаркая Калифорния, с 9 вечера до полуночи каждый четверг, пятницу и субботу. А пока я жду ваши сообщения и звонки, послушаем Blue Jeans от неподражаемой Дель Рей. Наслаждаемся, сладкие!»

Вот так новость! Неужели бессменная ведущая популярной ночной программы Саманта Гилберт доверяет свое детище молоденькой выпускнице университета? Какая-то Ребекка Харрис. Ребекка. Забавно, что несколько минут назад именно это имя слетело с моего языка.

На приборной панели загорается индикатор давления в шинах. Бортовой компьютер советует немедленно устранить неисправность, а я уже выезжаю на мост, протяженностью в четыре мили. Сбавляю скорость, машина словно теряет сцепление с дорогой.

– Только этого мне не хватало!

«Давление в шинах на критическом уровне» – появляется информация на сенсорном мониторе.

Супер. Ночь полна сюрпризов. Наверняка наехал на ржавый гвоздь, пока искал укромное место в безлюдном парке курортного городка, чтобы перепихнуться с Мисс Интимный Этикет. Включаю аварийные огни и останавливаю автомобиль максимально близко к барьерному ограждению. Лос-Анджелес там впереди светится яркими огнями в ночи. Так близко и так далеко безмерный город контрастов.

– Вот же сука! – ору, изучая внушительный порез на шине.

Эта ненормальная что, разделочный нож в сумочке носит? Охренеть, какой глубокий порез! С виду безобидный олененок, а на деле кабаниха без мозгов.

– Вот же дрянь! Гребаная истеричка со своим гребаным интимным этикетом! Ещё и диск поцарапала! Что ж, Престон, с тебя ремонт, братец! – разглагольствую, глядя на пустую дорогу.

В это время мост впадает в спячку, несмотря на яркое освещение. Поймать попутку, не говоря уже о свободном такси, почти невозможно. Звоню Престону, хотя и знаю, что смысла в этом нет. У него веселая пятница и мальчишник у недалекого друга, которого я бог знает, где он вообще откопал. Слушаю один гудок, второй, третий. Набираю службу такси и вдруг вижу, как в метрах двадцати от меня темная фигура без колебаний перелазит через светящееся ограждение. Может, кажется? Всё-таки на один глаз я типа ослеп.

– Эй? – окликаю без особого интереса, потому что не верю в реальность происходящего. Может, у меня вообще глюки от этой проклятой пчелы. – Эй, ты что делаешь?

– Служба такси, я вас слушаю?

Фигура шевелится.

– Эй, ты что делаешь? – повторяю вопрос. Уверенно иду к придурку в темном костюме с капюшоном. – Я с тобой говорю, слышишь?

– Алло? Вы на связи? Вас плохо слышно.

– Мост Льюиса, – говорю в трубку, не сводя глаз с застывшей фигуры. – Моя машина на аварийных сигналах со стороны Санни Оушен.

– Заказ принят.

Замедляю шаг, прячу телефон в задний карман джинсов. Чем ближе подхожу к без пяти минут самоубийце, тем отчетливее вижу, как он дрожит. Спортивный костюм ему явно велик, будто снят с чужого плеча. Руки заведены назад, тонкие бледные пальцы крепко держатся за железное ограждение.

– Эй, парень? – спрашиваю осторожно. Останавливаюсь, когда его голова резко поворачивается в мою сторону. Лицо прячется за капюшоном, узкие плечи дрожат. – Слушай, ты выбрал не самое подходящее время для смерти. У меня выдался паршивый денек и, если он завершится чьим-то самоубийством…

– Уйди! – перебивает вовсе не паренек. – Не приближайся ко мне!

– Так ты девчонка! Надо же. Я удивлен. Здесь это редкость.

– …Чего?

– Редкость говорю. Согласно статистике самоубийцами на мосту Льюиса чаще становятся мужчины. Женщины предпочитают прощаться с жизнью в ванной. – Девчонка задрожала сильнее. Костяшки пальцев белеют. – Слушай, я не Джек из «Титаника». Бросаться за тобой в холодную воду не стану. Поэтому, не страдай ерундой.

– Уйди, – повторяет медленно.

– Что у тебя с голосом? Рыдала неделю или заболела? – подхожу к ограждению и опускаю на железяку локти. Девчонка моментально реагирует на мои действия, таращится на меня в ужасе одним опухшим глазом, потому что второй прячется за капюшоном. Из-под плотной ткани толстовки выскальзывает темная прядь. – Брюнетка, значит.

– Ты глухой что ли? Я же сказала, уйди! Чего привязался?

– Тебе надо – вот и уходи! А я такси жду. У меня машина сломалась. Вон, смотри. Стоит красавица и подмигивает. А ещё проклятая пчела ужалила! Твоего трупа только мне не хватало.

– Я бы сказала, что сочувствую тебе, но мне всё равно. Иди и жди в другом месте. Мост длинный.

– Его протяженность всего-то четыре мили. Да мне и здесь хорошо. К тому же, я никогда в жизни не видел настоящую психопатку собственными глазами. Те, что попадались – так, безобидные истерички. А вот ты совсем иное зрелище.

– Я не психопатка!

– Альпинистка что ли? Блогер-экстремал? Ну, или дорожный работник? Прости, крошка, – пожимаю плечами, – но ты психопатка. Хочешь доказать обратное – встань по эту сторону ограждения. – Оглядываю её с головы до ног. – Тебе не жарко в этом костюме?

– Уйди!

– Ты что, других слов не знаешь? Поэтому жизнь стала неинтересна и ты вдруг подумала, а почему бы не сигануть в это искусственное озеро, где каждый год вылавливают трупы десятками? Наркоманов всяких, алкоголиков и психопатов. Только представь, чем может быть заражена эта вода.

– Ты можешь отстать от меня? – спрашивает дрожащим полушепотом. Отсюда мне виден лишь острый кончик её носа. – Иди и лед к лицу приложи. Только не трогай меня!

– Да я бы с радостью, но ты мне испоганила оставшуюся часть пятничной ночи. – Часы на руке показывают половину первого. – И раннее утро субботы. Кстати, сюда уже направляется полицейский патруль, ты в курсе?

Девчонка поворачивает ко мне голову, капюшон слегка съезжает вниз, приоткрывая чуть больше половины её бледного с красными пятнами лица. Глаза сверкают от слез, застывают на мне в напуганной задумчивости.

– Ты что, вызвал полицию?

– Буду я ещё время на это тратить! – усмехаюсь. – Тут ведь камеры на каждом шагу и прожекторы! Через несколько минут тебе скрутят руки и отправят на принудительное лечение в психушку, если ты не сможешь объяснить, какого хрена решила перелезть за ограждение. Учитывая, что твой словарный запас никакой, черта с два у тебя это получится. Стоило выбрать другое место для самоубийства из-за самой нелепой и бессмысленной причины, какая только существует в природе человека!

– Ты ничего обо мне не знаешь!

– Крошка, – смеюсь, бросив взгляд на темную воду внизу, – как же ты ошибаешься!

– Я тебе никакая не крошка!

– А кто же тогда? Тигрица? Дьяволица? Хищница? В таком виде и ситуации ты не более, чем маленькая и безобидная крошка, отвалившаяся от сухой булки.

Смеюсь, а она молча плачет. Ни единого звука не издает, лишь слезами заливается и при этом единственное, что шевелится на её лице – подбородок. Дрожит так, будто она замерзла, но это невозможно.

– Какого черта ты всё это делаешь, а? – спрашиваю прямо. Ситуация начинает докучать. И где это поганое такси? – Нет никакого разбитого сердца, поняла? Нет такого в природе! Не существует!

– Причем тут… разбитое сердце?

– При том, что именно из-за этой чуши ты притащилась сюда! Знаешь, чего я больше всего не выношу в девушках? И я такой не один, уверяю. Ненавижу иллюзии в ваших глазах. Они же, как розовые шторки с красными сердечками. Оснащены автоматическим режимом и закрываются, стоит только парню на короткое мгновение увеличить продолжительность общения. В ваших головах выстраиваются сюжеты, длинной в несколько лет! Объясни, зачем? Вот ты! Конкретно ты, зачем сделала это? Чтобы сейчас стоять зареванной на мосту и навсегда остановить собственную жизнь, пока твой парень трахает другую?

– Я не хочу говорить с тобой! Убирайся!

– Смотрю на тебя и мое сердце обливается кровью, – изображаю скорбь. – Крошка, ты ведь сама виновата в том, что с тобой сейчас происходит. Ну, согласись, это ведь ты нагородила бескрайние просторы счастья и любви в своей глупой и наивной головушке? Не твой паренек, которому нравилось просто иметь тебя, а ты – уже родившая ему сто тысяч детей и состарившаяся в его объятиях. Я ведь прав?

– Ты ничего обо мне не знаешь, – повторяет она медленно. – Но, если хочешь обсудить чьи-то разбитые сердца, то вы сами во всем виноваты!

– Ой, всё! Не хочу об этом говорить!

– Признаетесь в любви, даете обещания, а потом запросто обесцениваете каждое свое слово!

– Жуткая тема!

– Ты сам её начал!

– Так ведь мне же нужно как-то отвлечь тебя от этой чепухи! – тычу пальцем в темное озеро.

– И ты такой же.

– Какой – такой?

– Предатель.

– Я уже понял, что твой парень предал тебя.

– Уйди отсюда!

– Неужели так сложно просто не верить? – развожу руки в стороны. – Не верь ты никому! Никогда! И тогда проблем, подобных этой, – тычу пальцем в железку, – не будет. И что за день-то такой? Всех надо жизни учить! Послушай, нужно придерживаться всего-то трех правил и тогда жить станет значительно проще.

Поворачиваю голову на звук приближающегося автомобиля. Ну, наконец-то. Не прошло и полгода.

– И какие это правила? – спрашивает, не поворачивая ко мне головы.

– Скажу, если перелезешь обратно.

– Думаешь, я на это куплюсь?

– Сказать тебе честно? – подхожу чуть ближе. – Мне плевать, что ты выберешь – жизнь или смерть. Я просто не хочу быть ещё более уродливым человеком, чем есть сейчас, который сел в такси и уехал, пока обиженная на весь мир девчонка стояла на краю моста. Завтра твое бледное и окоченевшее тело достанут из холодной воды, а меня вызовут в участок, потому что мою эффектную физиономию запечатлели все эти камеры. Я ведь должен сказать, что постарался сделать всё возможное, чтобы переубедить тебя. И вот тебе первое правило – всегда, в любой ситуации, при любых обстоятельствах в первую очередь думай о себе, – проговариваю каждое слово, сократив расстояние между нами до полуметра. – Не о парне, не о подруге, не о психопатке, решившей себя угробить, а только о себе и собственном благополучии. Мне, например, не нужны проблемы с полицией, поэтому я сейчас и треплюсь с тобой.

– Как мило и банально.

– Может быть. И возможно, что ты об этом давно знала, но ведь никогда даже не пыталась следовать простой истине. Стоит хотя бы посмотреть, где стоишь ты, а где я. Всегда и во всем выбирай себя.

Недолго думая, девчонка вдруг оказывается на парапете, а с него ловко спрыгивает на асфальт. Сказать, что я удивлен, ничего не сказать. Как будто по ту сторону не тридцать метров пропасти!

– Ну, ничего себе, – оглядываю её с головы до ног. – А ты ловкачка!

– Эти твои правила работают? – спрашивает будто с наездом. Даже подходит ко мне вплотную, выставив вперед грудь. – Или просто языком треплешь?

– Воу-воу! Полегче, крошка! Я тебя уже боюсь.

– Я тебе не крошка, понял? – срывает с головы капюшон и обдает меня злым, обиженным и насквозь промокшим от слез взглядом. Под глазами черные круги от потекшей косметики. – Просто ответь, эти правила работают?

Легкий ветерок подхватывает темные пряди и те прилипают к её мокрому и покрытому пятнами лицу. А она долго плакала. Испортила такое прелестное личико.

– Для меня они отлично работают. Я чувствую себя счастливым, полноценным и свободным.

– Счастливым и полноценным, – произносит она задумчиво. – Точно! Сгодится! – вдруг смахивает с лица ручьи слез. Те просто текут из её глаз, хотя сама она не рыдает, не дрожит и даже не всхлипывает. Впервые такое вижу. – Ну, и? Говори же! Я здесь стою!

– Не пойми меня неправильно, но ты и правда психопатка, – мне становится смешно. Полные слез глаза всё равно умудряются излучать непоколебимую серьезность и решительность. – Я сегодня прям какой-то чертов преподаватель! Ладно! Слушай. Но девчонке я это говорю в первый и последний раз.

Такси останавливается рядом с нами, и водитель включает аварийные огни.

– Подожди пару минут! – говорю водителю и снова смотрю на плаксу. – Первое – думай о себе, блокируя всякое чувство жалости к другим, – веду счет на пальцах одной руки. – Ты у себя одна. Радуй себя, балуй, делай счастливой. Два – говори прямо, как есть. Не жонглируй правильными и удобными словами. Пусть будет грубо, зато честно, как есть. Не копи в себе негатив, потому что однажды, он тебя съест. Три – не спи с одним парнем больше одного раза, – улыбаюсь, пройдясь медленным взглядом по припухшему личику. – Сделаешь иначе – предыдущие правила теряют всякий смысл. Ведь каждая следующая связь с одним партнером накладывает на тебя негласные обязательства и ты даже не заметишь, как уже не думаешь о себе и говоришь только то, что точно понравится ему. Есть вопросы?

– Вот так просто? – произносит едва слышно.

– Это мне просто! А судя по тому, какая ты нежная и чувствительная особа, тебе придется очень постараться, чтобы достичь совершенства. Но я всегда говорю, что практика и максимальная самоотдача – залог… Эй! Эй, какого черта? Ты что делаешь?

Психопатка с кошачьей гибкостью и изворотливостью искусно проскальзывает в открытое окно желтого автомобиля прямо перед моим носом.

– Эй, это я заказывал такси! – дергаю за дверную ручку, но та уже заблокирована.

– Нам в обратную сторону, – говорит девчонка водителю. Тот смотрит на меня извиняющимся взглядом и пожимает плечами, мол, прости, но прогнать девушку не могу. – Заедем по пути в магазин? Мне нужно купить чипсы, мороженое и двухцветный ликер!

– Чипсы и двухцветный ликер? – смотрю на нее в полном изумлении. – Ты передумала прыгать с моста, чтобы забрать у меня такси и поехать купить себе двухцветный ликер?

– Правило номер один: я думаю о себе! – говорит, оживленно протирая лицо длинными рукавами толстовки. – Правило номер два: говорю, как есть – хочу чипсы, мороженое и двухцветный ликер!

– Может, лучше шампанское? – предлагает водитель, глянув на нее с подозрением. – Кажется, у вас, мисс, был непростой вечер.

– Черта с два этой малолетке кто-то продаст алкоголь! Выходи из машины!

– Вы правы, – отвечает она совершенно невозмутимо. – Вечер не из приятных. Но мне необходим ликер. Шампанское – сущая гадость. Я его не переношу. Едем, ну же!

– Будь осторожен, друг, – советую водителю, решив, что на сегодня с меня этой чокнутой достаточно. Шампанское для нее гадость. Вы посмотрите! – И, кстати, ты забыла про третье правило.

– Не забыла, – шмыгает носом и при этом озлобленно ухмыляется. – Я его усовершенствую. И благодарю за малолетку, но мне двадцать пять. Едем!

Автомобиль бодро трогается с места, оставив меня одного на безлюдной и пустой, но слишком яркой дороге. Медленно оборачиваюсь, моя тачка всё так же светится под светом ярких фонарей и моргает аварийными сигналами. Так странно всё вокруг. Так тихо. Снова смотрю вперед на стремительно удаляющийся желтый автомобиль.

Психопатке двадцать пять?

Хотела убиться?

Не боится высоты?

До чего же нелепая и бессмысленная ночь.

1

Упругая задница Лив отбивает невидимые орешки только так. В нее можно бросить всё, что угодно: теннисные мячики, карамельки, попкорн, пуговицы – крепкие и выпирающие ягодицы отфутболят всё с чрезвычайным изяществом.

– Охренеть, – говорю шепотом.

– Думаешь, да?

– Как вторая кожа, – констатирую.

– Триста долларов.

Моему восхищению приходит конец. Ошарашено смотрю на подругу, а она только улыбается и пожимает плечами.

– Лив, ты купила эти легинсы за триста долларов?!

– А что было делать? Они сели идеально! Сама сказала, как вторая кожа. Да и красавчик-консультант в спортивном отделе не мог отвести глаз от моей попки. Правда, ему двадцать два, а мне тридцать.

– И тут ты поняла, что вам не по пути, – констатирую снова, задав скорость беговой дорожке. – Сочувствую.

– За пределами примерочной – да. Но внутри нее…

Пока у меня быстрый шаг. Вставляю в ухо беспроводной наушник, не сводя глаз с любвеобильной подруги, чья интимная жизнь последние два года похожа на скачки в общественных местах самых разных размеров. С тех пор, как Лив обзавелась собственной колонкой в популярнейшем интернет-издании об отношениях, сексе и любви, ею движет неутолимое желание узнать всю подноготную интимной жизни мужчин и женщин. Опросы опросами, но лучшие и достоверные ответы на все интересующие её читателей вопросы можно получить исключительно из личного опыта. Чем, собственно, Лив активно занимается на протяжении двух последних лет.

– У него не член, а молот!

– Обязательно упомяни об этом в следующем материале.

– Парни помоложе, конечно, изобретательные. Они горячие и готовые броситься в омут с головой по щелчку, но лично я отдаю предпочтение мужчинам постарше.

– Аргументы? – прибавляю скорость.

– Они предпочитают затяжные игры. Зрелые мужчины похожи на охотников. Они терпеливы и выносливы, как в психологическом плане, так и в физическом.

– Выносливы, говоришь, – бросаю на нее скептический взгляд. – Позволь узнать, а какой возраст у этих твоих «зрелых» мужчин?

– Мы говорим исключительно о сексуальной стороне их жизни, – напоминает подруга. – Основываясь на личном опыте и наблюдениях, могу с уверенностью сказать, что сексуально зрелым мужчина становится после тридцати трех лет. К этому возрасту он проходит стадию, когда ему хочется трахаться везде, где только можно, и достигает той, где понятие терпение-ожидание равно затяжному и искусному удовольствию. Как-то так.

– Искусное удовольствие? – смотрю на нее, скрывая ухмылку. Скорость бега у нас одинаковая, но из-за болтовни Лив уже задыхается. – Это какое же?

– Узнаешь в моей следующей колонке! Вот черт, у меня дыхалка уже сбилась.

– Сама ведь начала этот разговор! Объясни, что за искусное удовольствие такое?

– Через пару недель узнаешь, – пыхтит Лив. – А не хочешь ждать, замути с мужиком, которому уже есть тридцать три. К тому же… у тебя вот-вот появится такая возможность. Черт… Черт, как больно, – хватается она за правый бок. – Ну, его к черту! Надо отдышаться!

Пока я продолжаю бег, Лив восстанавливает дыхание на лавке. Включаю плейлист с бодрой и энергичной музыкой и с легкостью преодолеваю тридцать минут непрерывного бега.

Схожу с дорожки, повесив на мокрую шею махровое полотенце. В отличие от Лив, которой нравится носить с собой освежающие коктейли, в моем спортивном шейкере простая вода без каких-либо добавок. Глянув на оставшееся время пробежки у Лив, решаю позвонить тете, которая пыталась связаться со мной целых пять раз за эти несчастные полчаса. Я не люблю отвлекаться во время занятий, но, если бы не знала истинную причину всех этих звонков, то непременно бы ответила.

– Джейн, ты звонила?

– Нет, что ты! У меня просто очень непослушный палец! – иронизирует тетя. В последнее время она очень нервная. Волнуется, переживает, аппетит пропал. Всё, как у типичных невест, наверное. – Где ты пропадаешь?

– В фитнес-клубе, Джейн. Что у тебя снова случилось?

– А разве должно что-то случиться, чтобы я позвонила тебе? Ещё и снова! Ладно, хорошо, вообще-то кое-что произошло и я просто хотела попросить тебя о крошечной услуге. С этой свадьбой я скоро свихнусь!

И я тоже. Дождаться не могу, когда отзвенят фанфары, прольется шампанское, а два глупца за пятьдесят обменяются кольцами. Быть близким родственником одного из молодоженов – невообразимо невыносимая жестокость! Мне ещё в жизни не приходилось ежедневно слушать столько ерунды, хотя за последние три года каких только историй не поступало в редакцию нашей радиостанции. Оказывается крупный скандал может начаться только лишь из-за некрасивого узора заглавной буквы имени на пригласительном! А причиной ссоры, продолжительностью в бесконечные двадцать восемь минут, может стать «уродливая и кошмарная» бабочка для жениха за четыре тысячи долларов!

Терпеливо выдыхаю. Ровно через неделю вся эта утомительная суета, наконец, закончится, и я смогу вернуться к своей привычной жизни, наполненной спокойствием и умиротворением.

– Я тебя внимательно слушаю, – говорю терпеливо. – Рассказывай.

– Знаешь, Бекки, ещё чуть-чуть и я свихнусь! Точно тебе говорю!

Не ты одна, Джейн.

– Не говори глупости. Свадьба – дело нервозное. Столько всего нужно предусмотреть. Кхм. Так и что там у тебя?

– Хантер! Всё из-за него. Вчера вечером он позвонил Ричарду и сказал, что не приедет на нашу свадьбу. Только представь, какой это позор!

Ещё семь дней. Семь дней, Бекки. Держись.

– Кто такой Хантер?

– Бекки, ты серьезно сейчас? Я тебе столько раз о нем говорила и даже ссылку на его личную страницу отправила!

– А-а! – делаю вид, что вспомнила. Хотя, ничерта я не вспомнила, потому что у меня есть дела куда интереснее и важнее, чем какой-то Хантер. – Так ты о нем говоришь! И почему это он не приедет на грандиозную свадьбу Ричарда и будущей миссис Холт?

– Ты понятия не имеешь, о ком я говорю, так?

– Джейн! – сдаюсь, опустив голову.

– Хантер – сын Ричарда, Бекки! – напоминает тетя. – Единственный его сын, который, очевидно, отказывается принимать наш союз и собирается наглядно продемонстрировать свое мнение всем нашим гостям, которых, напомню, свыше четырехсот человек!

– Не припомню, чтобы ты рассказывала о ком-то, кто был бы против вашего брака.

– Я и не рассказывала! Потому что сама об этом не знала до вчерашнего вечера. Ну, может, догадывалась… Когда Ричард познакомил нас, мы ещё даже не думали о свадьбе. Может, Хантер решил, что у нас не серьезно и поэтому вел себя относительно вежливо и явно незаинтересованно. А теперь, когда до свадьбы осталось всего ничего, он решил уведомить нас, что не приедет, черт возьми!

– Ладно, Джейн, спокойно!

– Я видела Хантера всего один раз! – продолжает она вопить. – Он живет в Лос-Анджелесе и в Санни Оушен приезжает крайне редко! В общем, всё очень плохо, Бекки! Я вижу, что Ричард расстроен, хотя и старается этого не показывать.

– Ну и ладно. – В очередной раз не понимаю, в чем проблема. Если нужно помолиться перед сном, чтобы ускорить время, я обязательно это сделаю, потому что ещё чуть-чуть и мне точно понадобится помощь психотерапевта. Скорее бы уже наступила долгожданная суббота! – Плевать на этого Хантера, Джейн. Ты не за него замуж выходишь.

– Вечно ты так! На всех и всё тебе плевать и дело с концом! Хантер Холт не просто знакомый, Ребекка! Он сын Ричарда, пойми! Единственный его сын, который уже отказался поддержать выбор отца! Я ему не понравилась!

– Ну, что за чушь, ради всего святого!

– Не чушь! Не понравилась я Хантеру, говорю же!

В её голосе уже проскальзывают истеричные нотки. Господи боже, ну, за что мне это?! Джейн единственный в мире человек, кому я не могу нагрубить. Я не могу сказать ей прямо, что она слишком загоняется с этой проклятой свадьбой и если не всех своих подруг, то меня уж точно капитально достала!

– Дорогая моя Джейн, – держусь я на последних остатках терпения и вежливости, – я понимаю, что ты очень хочешь, чтобы этот волшебный день прошел идеально. Ты стремишься к этому на протяжении шести месяцев. – Шести невыносимых и проклятых месяцев, черт возьми. – Однако от непредвиденных ситуаций никто не застрахован, – продолжаю говорить максимально осторожным голосом. – Не принимай близко к сердцу отсутствие на вашей свадьбе всего-то одного человека, который уже достаточно взрослый, чтобы принимать самостоятельные решения. Да и живет он отдельно от отца, наплюй на него и дело с концом. Короче говоря, расслабься, ладно? Вы здесь, а этот Хантер в Лос-Анджелесе. Ровно через неделю вы с Ричардом поженитесь и наконец-то улетите далеко-далеко в свадебное путешествие! – Я не в силах сдержать восторг. Счастье рвется наружу от осознания, что до моего личного спокойствия остается всего ничего. – Всё пройдет идеально. Не сомневайся.

– Ты должна мне помочь! – тут же говорит Джейн, как будто и не слушала меня вовсе. И почему-то мне кажется, что даже с упреком. – Ричард огорчен, я в панике! Помоги мне, Ребекка! Прошу тебя! Мне больше не к кому обратиться!

– Я-то что сделаю? – поражаюсь её просьбе.

– Переубеди его! Ты сообразительная, придумай что-нибудь!

– Ты шутишь?

– Бекки, я понимаю, что для тебя моя проблема – сущий пустяк. Ты её даже не понимаешь толком, но для меня это катастрофа! Среди гостей будут партнеры Ричарда, это очень серьезные и уважаемые люди. Я не хочу провести медовый месяц с любимым мужчиной в настроении цвета детской неожиданности, потому что сплетни и слухи именно такого цвета! Мы погибнем в них, как ты не понимаешь?!

До чего же громко она кричит! Приходится вытащить наушник, чтобы не лишиться слуха.

– Ты ведь помнишь, что сегодня вечером у Ричарда мальчишник в гавани «Сансет»? – уточняет Джейн после минутной паузы.

– Впервые об этом слышу.

– Ребекка! У меня скоро нервов никаких не останется!

– Ладно, хорошо! Дальше что?

Господи, я и впрямь впервые об этом слышу.

– Хантер будет там! Он предпочел обозначиться на мальчишнике, представляешь? Мальчишнику – да! Свадьбе – нет!

– И-и? – таращусь в недоумении на подошедшую Лив.

– Я не знаю!

– Ты меня сейчас с ума сведешь.

– Нужно лишь сделать так, чтобы Хантер изменил свое решение. Чтобы приехал на свадьбу, Бекки! В следующую пятницу он должен приехать в Фортонс, заселиться в свой номер, чтобы появиться на коктейльной вечеринке в честь нашей с Ричардом свадьбы. А в субботу…

– Джейн, проси об этом, кого угодно, но только не меня! Я его даже не знаю, а если бы и знала, то как ты себе это представляешь? Мне его что, за руку притащить на вашу свадьбу?

От услышанного в больших глазах Лив загорается восторг.

– Бекки, – терпеливо говорит Джейн, – милая, ты ведь любишь свою тетю?

– Ой, не начинай!

– Свою дорогую, единственную и потерявшую покой тетю, которая заботилась о тебе с девяти лет, любила безоглядно, готовила вкуснейшие сэндвичи на завтрак и читала сказки перед сном до самого твоего совершеннолетия. Неужели она не заслуживает счастья?

– Она очень заслуживает счастья, но только от этого Хантера оно никак не зависит! Ты слишком преувеличиваешь степень его значимости для вашего с Ричардом брака.

В наушнике раздается глубокий и страдальческий вздох. Я люблю Джейн и от этого никуда не деться. Единственный в мире человек, способный заставить меня поступить иначе, чем хочу я сама. И спасибо ей, что к своим двадцати восьми годам мне приходилось делать это крайне редко. Да что уж там – никогда. Но я ведь в состоянии выполнить одну её просьбу? Хотя бы попробовать?

– Сбрось мне ещё раз его личную страничку, – говорю голосом проигравшего воина в затяжной битве.

– Ох, Бекки, спасибо! Спасибо тебе!

– Джейн, хватит. Я ещё ничего не сделала, просто хочу посмотреть, что он из себя представляет. И, кстати, будь готова к тому, что ничего не изменится.

– Ты и мертвого из могилы достанешь! У тебя точно получится его переубедить.

– О чем это ты?

– Порой ты бываешь слишком дотошной и самонадеянной, но это лишь доказывает твою несгибаемую целеустремленность! Так, а теперь по делу: гавань «Сансет», сегодня, начало в 10 вечера.

– Сегодня суббота, Джейн. В 10 у меня эфир.

– Ну, и ладно, поедешь на вечеринку после эфира. Мальчишник будет продолжаться всю ночь, так что возможностей поговорить с Хантером – хоть отбавляй! А потом и к нам с девочками завернешь! У нас сегодня девичник, но ты и об этом не помнишь, я уверена. Сейчас отправлю ссылку на его страницу, она у меня в закладках сохранилась!

– Джейн, – произношу обреченным голосом, – ты в своем уме?

– Точно сказать не могу, – вздыхает, – но очень стараюсь держаться.

Хантер Холт, скрывающийся под ником «Х2» – холостяк. Ему тридцать три года, проживает в Лос-Анджелесе и подписчиков у него всего-то 49. Надо сказать, что фото профиля у него весьма интригующее: бодрый красавчик стаффордширский терьер голубого окраса, а рядом с ним ноги хозяина. Фото сделано на максимально низком уровне, из-за чего широкая морда пса выглядит ещё массивнее и устрашающе, однако глаза-бусинки светятся дружелюбием. На ногах хозяина обалденные кроссовки из лимитированной коллекции Adidas, созданной совместно с брендом Chanel. Стоят такие не меньше двенадцати тысяч долларов. Учитывая, что Ричард Холт является владельцем крупного яхтенного бизнеса, сомневаться в том, что эти ноги в темных джинсах, кроссовки и собака принадлежат его сыну, даже не стоит. Не просто картинка из Интернета, а реальная фотография владельца странички. Закрытой странички.

– Что ж, дорогие слушатели, время «Разговоров» подошло к концу, а я, Ребекка Харрис, желаю вам прекрасного настроения и самых приятных снов. Напоминаю, что в следующую пятницу и субботу с вами будут Джош Фрей и Моника Питт. Вижу ваши вопросы, друзья, и отвечаю: нет, со мной ничего не случилось и я не собираюсь покидать программу. Просто моя дорогая и любимая тетя в следующие выходные выходит замуж. Сами понимаете, я не могу такое пропустить. Спасибо вам за активность! Встретимся в следующий четверг! Пока-пока!

Выключаю микрофон, включаю музыкальную заставку и снимаю наушники. В студию заходит Джош с двумя ароматными свертками в руках.

– Тако с курицей? – потираю ладони.

– Оно самое, – протягивает мне, когда я уже задвигаю кресло. – Я снял твой телефон с зарядки. Он там разрывается от сообщений.

Закатив глаза, откусываю добротный кусок нежнейшей лепешки с горячей и ароматной начинкой. Покинув студию, плюхаюсь в мягкое кожаное кресло и посылаю Джошу воздушные поцелуи за вкуснейший ночной перекус.

– Это божественно! Я сегодня не успела ничего с собой взять. Спасибо тебе!

– Я это понял, когда увидел твою пустую полку в холодильнике, – смеется Джош.

– Какой же ты внимательный и заботливый парень, – никак не могу наесться. – Можешь собой гордиться! Если бы не ты, то мой пустой желудок сейчас ел бы меня.

– Жуткое было бы зрелище. О, смотри, – кивает на мой телефон, – снова входящее сообщение. Ты взгляни, вдруг что-то случилось?

– Тетя у меня случилась, – говорю, потянувшись к сотовому. – И её свадьба. Самое утомительное и бессмысленное мероприятие, какое только может быть.

– Да брось! Свадьба – это всегда весело!

– Ага.

Запихнув в рот оставшийся кусок райского наслаждения, снимаю блокировку с телефона и вижу 13 уведомлений о входящих сообщениях от Лив.

Ты уже придумала, что будешь делать?

Я бросила ему заявку в друзья. Думаю, с минуты на минуту он примет меня.

Ещё жду. Занят, наверное. Поищу пока информацию о нем.

Не могу ничего найти!:(Его страница закрыта, следовательно и подписчики. Знать бы, кто его друзья? Может, хоть у них есть фото с ним? Ты что-нибудь нашла?

Ты вообще ищешь?

Зуб даю – он так себе. Иначе зачем закрывать профиль? Кто в наше время закрывает профиль, ау?

Бекки, только посмотри, что этот кретин написал мне! Открыл доступ к чату, но профиль всё ещё закрыт!

Скрин переписки:

Х2: И кто ты?

ЛивЛав: Может, для начала поздороваешься со мной?

Х2: А может ты для начала отсосешь мне?

А сынок мистера Холта тот ещё урод!

Скрин переписки:

ЛивЛав: Развивай гибкость, чтобы самому дотянуться до своего отростка, дебил!

Х2: А для чего тогда есть ты и тебе подобные? Твои фото на стене так и вопят: «Трахните меня! Трахните уже кто-нибудь!»

Этот озабоченный смотрел мои фотки! Я закрыла ему доступ! Бекки, он омерзителен! Он что, считает меня шлюхой?!

Скрин переписки:

ЛивЛав: Конченый урод!

Х2: Ты ведь сама меня нашла, куколка. Хотела развлечься, а потом передумала? Не трать мое время. Подцепи на свой роскошный зад очередного молодого паренька и наслаждайся детскими играми.

Джош уходит в эфир. Машу ему на прощание, а сама только и думаю о роскошной заднице Лив и её молодых любовниках… С какой поразительной точностью этот Хантер подметил детали. Ладно задница! На стене Лив каждое второе фото демонстрирует накаченный орех. Но молодые парни? Как он это сделал?

– Можешь себе представить, он закрыл доступ к нашему чату! – сообщает моя явно задетая подруга через минуту. – Намекнул, что я шлюха с огромной задницей, которая ищет, с кем бы ей сегодня трахнуться! Я в шоке, Бекки! Я просто… Я поверить не могу, что мужчина его возраста может быть таким отвратительным в общении и мерзким в выражениях!

– А тебе не интересно, как он узнал о твоих молодых любовниках? У тебя ведь нет на стене фотографий с консультантами? Или барменами?

– Ну, конечно, Бекки! Я всегда делаю фото с парнем, на котором прыгаю, а потом заливаю его в сеть! – раздражается она ещё больше. – Ты издеваешься надо мной?

– Прости, – мне становится смешно. Каждый её обозленный вздох в трубке лишь усиливает желание засмеяться во весь голос. – Какой кретин.

– Бекки, – предупреждает она.

– Урод конченый. Правильно ты сказала.

– Ну, давай! Смейся! Чего заставлять организм страдать! Какой-то хрен назвал её подругу шлюхой, а ей охренеть, как смешно! О, нет! Не какой-то, а будущий родственник! Знаешь, я думаю, тебе следует рассказать Джейн о том, какой мерзкий и озабоченный сынок у её будущего мужа! Может и хорошо, что этот болван не приедет на свадьбу. Я бы его собственными руками придушила, попадись он мне на глаза! Отсоси, говорит! Сам у себя отсоси, придурок!

– Ему тридцать три, кстати.

– Замолчи.

– «Основываясь на личном опыте и наблюдениях, могу с уверенностью сказать, что сексуально зрелым мужчина становится после тридцати трех лет. К этому возрасту он уже не трахает всё, что движется и достигает смирения, ля-ля-ля, терпения и ожидания, ля-ля-ля и что-то про искусное удовольствие»! – смеюсь, набрав в стаканчик воды из кулера. – Кажется в твоей теории что-то пошло не так, да?

– Знаешь, что? – злится Лив. – Заезжай за мной! Сейчас же!

– Это ещё зачем?

– Затем, что я собственноручно засуну его яйца в его же глотку, Бекки! Что он о себе возомнил, черт возьми? Он оскорбил меня, посмеялся надо мной, счел за шлюху без мозгов! И если честно, я удивлена твоей реакции. Ты таких на дух не переносишь. Ты вообще мужиков не выносишь! Переезжаешь их невидимым катком, а тут вдруг смешно стало! Да он же такие гадости не только мне отправляет! Только представь, скольких девушек он так оскорбляет, а те ведутся на красивую картинку с очаровательной собачкой, которую он просто-напросто скачал из Интернета! Я жду тебя, Бекки! – заявляет Лив бескомпромиссно. – Хочу своими глазами увидеть этого урода, у которого мокрые подмышки и сиськи больше, чем у меня!

– Думаешь, он именно такой?

– Я уверена в этом! Только потные и жирные извращенцы могут писать подобные мерзости.

Спорить с Лив относительно правдивости фотографии на аватарке нет никакого смысла. Её достоинство задето так же, как и упругая задница, на которой она всячески старается сделать главный акцент. То джинсы с эффектом push-up, то мега обтягивающая длинная юбка с высоким разрезом, то спортивные легинсы для тренировки за триста долларов. Лив гордится своими успехами по части создания красивого тела и это вполне обосновано. Её упорству и труду можно только позавидовать, однако, не каждый первым делом увидит колоссальную работу, поскольку женские изгибы и упругие формы запросто уводят мысли окружающих не в ту сторону. Особенно мысли мужчин.

Когда я подъезжаю к её дому, часы показывают половину второго ночи. Лив живет в новомодном жилом комплексе из четырех двухэтажных домов с огромными панорамными окнами и большим общим бассейном. Район Саммер считается одним из самых дорогостоящих в Санни Оушен и моя подруга стала его жительницей благодаря наследству бережливой бабушки.

Лив спешит по узкой дорожке, подсвечиваемой теплым светом больших круглых фонариков в траве. Смотрю на её внешний вид и просто обалдеваю!

– Это ещё что? – спрашиваю, когда она садится в мой электрокар BMW. – Что за полотенце в пайетках?

– Это коктейльное платье! Я нарядилась на тот случай, если потом мы поедем на девичник к Джейн.

– Сейчас половина второго ночи. Пьяная невеста в окружении своих подружек уже давно спит под барной стойкой! Я вижу, какого цвета твои трусы, Лив!

– Плохо, что я не вижу твои. Почему ты в джинсах и белой футболке? Это совсем не праздничный прикид! В таком виде ты ничего не добьешься.

– Зато ты добьешься многого! – откровенно смеюсь над ней и качаю головой. – Я как-то не привыкла приходить на трехчасовой эфир в чем мать родила, уж извини. Переодеваться будешь?

– Поехали уже! Мне не терпится взглянуть на этого урода и врезать ему по морде! Продемонстрирую тебе удар, которому ты меня учила.

– А заодно продемонстрируешь свои длинные и загорелые ноги, намазанные кокосовым маслом, – констатирую, выезжая на безмолвную улочку. – Теперь я поняла, почему ты перебралась сюда из Нового Орлеана!

– Там было пасмурно, угрюмо и совсем не весело, – кивает Лив. – Я слишком яркая и энергичная, чтобы жить в скуке. Если человеку плохо там, где он обитает, значит нужно найти место, где ему всегда будет хорошо. Всё гениальное просто! – смеется, высунув руку в открытое окно. – Мне просто очень нравится сиять. Разве можно меня винить в этом?

Дорога до гавани «Сансет», славящейся изысканными ресторанами, ночными клубами и, разумеется, пришвартованными яхтами, стоимость которых я не в силах даже выговорить, занимает у нас три песни и короткий рекламный блок по радио. В отличие от Лив, я понятия не имею, что собираюсь делать. Учитывая, что у Ричарда Холта проходит мальчишник, а по классике это мероприятие подразумевает стриптизерш, мое присутствие здесь, мягко говоря, неуместно. Джейн об этом даже не подумала. Не удивлюсь, если моя наивная тетя считает, что её будущий муж – самый настоящий романтик, лишенный всякого желания смотреть на других женщин. Как будто с её появлением у него отказала половина мозга и члена. Что я ему скажу при встрече? «Доброй ночи, мистер Холт. Я тут на прогулку вышла в два часа ночи»?

Заглушив двигатель, бросаю на Лив уставший и лишенный всякого желания сиять взгляд.

– Ты серьезно собралась туда идти?

– Нет, что ты. Я приехала сюда, чтобы просто посидеть в машине, пока ты будешь уговаривать извращенца приехать на свадьбу своей тети!

– Я не собираюсь никого уговаривать, Лив. Я вообще не понимаю, какого черта мы сейчас здесь? У меня глаза закрываются и всё тело ломит от усталости.

– Тебя попросила Джейн, – напоминает Лив. – А ты очень сильно её любишь.

– Именно поэтому я и не понимаю, что делаю здесь! На мальчишнике однозначно есть девушки. Много девушек, – вытаращиваю глаза, – которые в меру своих возможностей и испорченности развлекают жениха и его друзей. Я не хочу видеть, как Ричард жмет сиськи другой женщине, потому что потом я не смогу смотреть в глаза Джейн.

– А с чего ты взяла, что Джейн сегодня не мнет зад какого-нибудь стриптизера?

– Фу, Лив!

– А что? – разводит она руки. На её запястьях звенят золотые браслеты. – Только не говори, что считаешь свою тетю скромной недотрогой! Она обыкновенная женщина с обыкновенными потребностями!

– Мять зад стриптизеру – отнюдь не обыкновенная потребность, – закатываю глаза.

– Суть мальчишника и девичника как раз и состоит в том, чтобы в последний разочек развлечься на всю катушку, ведь потом дорога в секс-безрассудства будет навсегда закрыта. Пусть оба отрываются, тебе-то что?

– Мне плевать, в чем суть всех этих мерзких шоу! – говорю без промедлений. – Я просто не знаю, что мне делать, но я здесь только ради Джейн!

Лив бросает на меня виноватый взгляд и легонько кусает нижнюю губу. Опустив глаза на свою брендовую сумочку, подруга начинает накручивать сверкающую тонкую цепочку-ремешок на свои пальцы.

– Бекки, извини меня, – произносит она, понуро опустив плечи. – Переписка с этим уродом так взбесила, что я даже не подумала о том, как тебе… возможно… будет неприятно здесь находиться.

– Всё хорошо, Лив. Уже давно проехали, – улыбаюсь, глянув на свежий маникюр. – Я просто на дух не переношу всё, что связано с этими кошмарными свадьбами.

Виноватая подруга изображает смех.

– Мальчишники, девичники, подготовки, коктейльные вечеринки – что за чушь собачья? – парирую оживленно. – Кому это нужно, ради всего святого?

– Пустая трата денег и только! – соглашается Лив, хотя в её синих глазах скрывается совсем другое мнение.

– Ещё каких денег! Показухой занимаются и всё!

– Так и есть!

– Однако, – поднимаю вверх указательный палец, – Джейн – моя любимая и единственная тетя.

– Верно, – соглашается Лив.

– И хоть я ничего не обещала, я всё же попробую ей помочь. В конце концов, они с Ричардом вот-вот поженятся и улетят в медовый месяц, а я, наконец, заживу спокойно и мне никто не будет обрывать телефон и кричать в трубку, что «все вокруг совершенно не понимают, чего я хочу»!

– Верно, Бекки. Попытка – не пытка! Просто скажи этому кретину пару ласковых, врежь между ног для лучшего усвоения информации и отправляйся на заслуженный отдых. Тетя будет рада, а ты морально удовлетворена.

Точно. Так и сделаю. Лучшего плана я в жизни не слышала. Поправляю выбившиеся из пучка пряди, глядя на свое отражение в зеркале заднего вида. Обновляю помаду на губах цвета латте, а Лив успевает пролистать ленту в соцсети. Вырядилась она, конечно, чересчур броско для праздника, куда нас не приглашали. Однако, в этом вся она – живая и яркая завоевательница всеобщего внимания. Нравится это кому-то или нет, но Лив такая, какая есть, и ни под кого подстраиваться не собирается. За это я её и ценю, хоть иногда и становлюсь тем самым человеком, которого что-то да не устраивает в её стиле жизни.

– Только посмотри, Кайл! Какие роскошные девочки к нам пожаловали! – раздается тянущий мужской голос, когда мы выходим из автомобиля. – Дамы, мы ждали вас!

Мы с Лив переглядываемся. Она ведь думает о том же, о чем и я?

– Вы нас ждали, – говорю с деланной улыбкой, – и вот мы здесь. Как дела?

На них одинаковые черные рубашки-поло с приклеенной яркой надписью «Ричард Холт – жених, а мы его друзья». Что ж, весьма исчерпывающая информация. До полтинника им ещё далеко, но они вполне могут оказаться сыновьями тех, кто действительно является друзьями Ричарда Холта. Раз блондинчик с прилизанными волосами и потерянным взглядом – Кайл, значит этот улыбчивый здоровяк может оказаться сыночком жениха.

– Всё отлично, красавица! – отвечает брюнет и подходит к моей машине. Его друг держит в руке бутылку пива и протягивает её Лив. – Кайл, ты чего? Дамам полагается пить шампанское, а не твое паршивое пиво! Вы уж простите его, у него был тяжелый денек.

– Бывает, – улыбается Лив. – Мы не слишком поздно приехали?

– Вы как раз вовремя! – смеется парень. – Вечеринка только начинается! Кстати, я Престон. Это Кайл.

– Я Лив! – засияла моя подруга. Она точно рада, что он не Хантер, иначе ей прямо сейчас пришлось бы вмазать ему. – А это Ребекка.

– Приятно познакомиться! – оглядывает нас Престон. – Жаль, что главный герой этой ночи только что уехал. Увидев вас, красоток, он точно бы остался.

– Так, значит, жениха здесь нет? – спрашиваю, глянув на Лив.

– И всех тех, кому уже давно за пятьдесят! – смеется Престон. – Свита жениха покинула наше «скромное» мероприятие, чтобы повеселиться где-нибудь ещё.

– У нас очень тихо и скучно, – говорит Кайл таким голосом, словно он сам в шоке от того, что умеет это делать. – Им не понравилось.

– Тебе что, плохо? – спрашивает его Лив.

– Не обращайте внимания! – говорит Престон. – Он всегда такой: странный и на своей волне. Прошу, дамы! – пропускает нас вперед. – Добро пожаловать на самый «скучный» мальчишник этого лета!

– Мы обожаем скучные мальчишники! Правда, Бекки?

– Точно. Обожаем.

Бедра Лив создают вибрации в воздухе. За их плавным танцем неотрывно следят глаза Престона.

– Нам туда? Вниз к причалу? – будто нарочно издеваясь над ним, Лив бросает интригующий взгляд через плечо.

Острые каблучки кожаных босоножек от JIMMY CHOO выстукивают по деревянному настилу целую мелодию. Я на фоне подруги выгляжу, как пацанка в своих белых кроссовках Nike, джинсах джоггерах и базовой белой футболке. Но меня такой контраст не колышет.

– Да-да, спускаемся к причалу! Верно! – Престону бы слюну подтереть, а то дорожка за ним тянется. Кто-нибудь ступит и шею свернет. – Уверен, вы поймете, какая именно яхта наша.

– Так значит ты друг того самого Ричарда Холта? – воркует Лив. – Это ему принадлежат все эти яхты?

– Большая часть, – ухмыляется Престон. – Я его племянник, кстати.

– Племя-я-янник! – тянет подруга, глядя на меня уж слишком выразительно. О, да. Она очень рада, что Престон оказался не Хантером. – Как интересно! Мы с Ребеккой собирались в ночном клубе потусоваться, а попали на мальчишник самого Ричарда Холта! К черту клуб, да, Бекки?

– Ага, – говорю, предостерегающе глянув на Кайла. Газовый баллончик лежит в моей сумочке, но я и без него запросто наваляю этому мутному типу. – Так и где уже эта ваша «скучная» вечеринка? А то не выдержу и рвану в клуб.

– Вот смешная! – хихикает Лив.

Тропинка расширяется, расстилается каменистым ковром, сквозь который прорываются высокие пальмы. Отдыхающие гуляют, пьют и веселятся, как им и положено. Они беззаботны, не чувствуют усталости, в то время, как я с радостью бы завалилась спать. Если бы не оскорбленная Лив, я бы сейчас принимала горячий душ. После эфира я бы точно уехала домой, и меня бы совсем не грызла совесть за безобидную ложь для Джейн, которую я бы без труда сочинила. «Да, Джейн, я была на яхте, но этот твой Хантер – придурок, а с этим, уж извини, я ничего не поделаю. На свадьбу он не приедет и так, поверь, будет только лучше».

Протиснувшись между нами, Престон кладет ладони на наши с Лив талии и кивает в сторону бесконечного и широкого причала с пришвартованными яхтами по обе его стороны.

– Слышите? – спрашивает, оглядев каждую из нас с хитрющей улыбкой. – Это та самая «скучная» вечеринка, дамы!

Идем вперед, музыка становится всё громче. Все яхты светятся миллионами долларов под ярким светом уличного освещения, но одна среди своих собратьев выделяется особеннее. Внутри женский смех, голоса, восторженные вопли. На верхней палубе танцуют обнаженные девушки.

– И правда, – говорю, стараясь не оскалиться, – какой же скучный у вас мальчишник.

– Добро пожаловать, девушки! – приглашает нас Престон, предлагая свою руку. – Будьте, как дома и ни в чем себе не отказывайте!

Поднимаемся на борт стильного судна под песню Hey Mama, которую так обожает Лив. Её задница будто рождена для этого трека! Не проходит и минуты, как она без труда растворяется среди одетых, полуодетых и почти обнаженных гостей, в то время, как я, чувствуя себя копом под прикрытием, оказавшемся в огромном наркопритоне, определяю удобные позиции для опергруппы.

2

Это ещё что за птичка? Взгляд напряженный, как у перепуганных скромниц, но она точно не из их числа. Те не заказывают у бармена шампанское, когда наполненные бокалы стоят повсюду. А-а, вот оно что. Она хочет вовсе не шампанское, а газировку! Но, чтобы бармен налил её в бокал для шампанского. Хм, любопытно. Или её сюда занесло случайно, или эта брюнеточка просто ненавидит платья.

Бармен наполняет бокал. Гостья внимательно оглядывает прозрачный с пузырьками напиток и, прежде, чем позволить жидкости попасть в рот, принюхивается. Какая недоверчивая и осторожная, посмотрите!

Она точно не скромница. Садится на барный стул, не обратив внимания на девчонку в золотом платьице с голой спиной. Та высокая, модельной внешности, на каблуках, с кучей сверкающих браслетов – при полном параде, ведь знала, куда шла. А эта на комфорте, в белых кроссовках Nike и смарт-часами – с ночной смены что ли пожаловала? Такие часики предпочитают те, для кого важна точность времени и у кого телефон не всегда лежит под рукой. Блондинка недовольно озирается, ведь её только что задела рукой какая-то девица, похожая на официантку. Бедняжке пришлось прервать беседу с разведенным Фишером, в котором уже растворилась таблетка виагры. Не знаю, что блондинка кудахчет, но девица на комфорте с ленивой дерзостью поднимает левую руку и демонстрирует ей средний палец. Что она говорит? Что-то короткое и оскорбительное. Лицо уязвленной блондинки моментально краснеет, ей совсем не хочется выглядеть грубиянкой в глазах собеседника. О, нет, она ни за что не опустится до ругательств! В таком-то платье!

А брюнеточка смелая. Любая другая могла бы и вырвать ей этот палец с корнем. Силачка что ли? Слишком уверенная в себе? Или просто знает, кто такие фокусы проглотит, а кто и ответить сможет.

И вновь бокал в её руке удостаивается недоверчивого взгляда. Делает глоток, смотрит вправо, влево, вытягивается, чтобы кого-то найти. Спрашивает о чем-то бармена, тот отрицательно качает головой.

– Сбежим отсюда? Здесь так громко. Хочется немного тишины.

У Тины длинные черные волосы. Они почти достают до её задницы, которой остается самая малость до параметров Ким. Безумный тренд. С нетерпением жду, когда же станет возможным и модным закачивание серого вещества в черепушку, вместо имплантатов в зад.

– Тина, ты можешь сбежать отсюда с кем угодно, – киваю на нижнюю палубу, где намного оживленнее, чем здесь. Брюнеточка уже исчезла. – Вариантов много.

– Но я хочу, чтобы моим вариантом был ты, – шепчет, прильнув к моему плечу. – И я Тейлор, кстати. Пойдем со мной?

– Я не в настроении. Извини.

– Так я тебе его подниму, – говорит мне на ухо. – Со мной будет интересно, обещаю.

– Послушай, Тейлор, – поворачиваюсь к ней, теряя терпение, – мое настроение и член никак не связаны. Хочешь развлечься – найди кого-нибудь другого. Желаю тебе удачи.

На нижней палубе полуобнаженные танцы на столах и реки льющегося шампанского. Ещё лет пять назад я бы наслаждался подобным зрелищем и принимал в нем активное участие. Безотказные девушки похожи на рыбок, которые сами выбрасываются на берег. Каждая горячее другой, можно одну, а можно всех сразу. Но со временем понимаешь, что уже не различаешь их лиц, потому что они все одинаковые. Их внешность, манера общения, повадки, стиль – абсолютно всё сливается в один конкретный образ, который для каждой считается идеалом. Предсказуемость большинства девушек вызывает апатию. А порой даже тошноту.

Перед тем, как покинуть яхту, решаю сделать короткую остановку у барной стойки. Не знаю, почему. Может это последние остатки скудного любопытства. Уилл Фишер всё ещё треплется с блондинкой. Глазами поедает её, но никак не может решиться на конкретные действия. Доказательство того, что супружеская жизнь убивает всякую инициативность. Подзываю бармена кивком и прямо спрашиваю:

– Минут пять назад здесь была брюнетка в белой футболке. Газировку заказала. Что её интересовало?

– Она ищет одного парня. Спрашивала, видел ли я его.

– Какого парня?

– Хавьера Холта. Кажется, он родственник жениха? – уточняет у меня, кивнув на дурацкую надпись на рубашке Фишера.

– Похоже на то. – Оглядываюсь. Девчонки в белой футболке нигде нет. – И что ты сказал ей?

– А что я могу сказать, если понятия не имею, кто этот парень такой? Сегодня мой первый рабочий день. Я пока ещё плохо знаком с мистером Холтом и его окружением.

– Так ты новенький, – констатирую. – А она не говорила, что ей от него понадобилось?

– Нет. Но она спросила, как он выглядит, а я ответил, что понятия не имею. Кажется, мой ответ ей не понравился.

– Интересно, – произношу задумчиво. – А куда она ушла, видел?

– Поднялась на палубу выше, а дальше не знаю.

– Ясно. Спасибо, друг.

Значит, брюнеточку интересует Хавьер Холт и она понятия не имеет, как он выглядит. Что ж, кажется придется немного задержаться.

Девица похожа на ищейку. Я слежу за ней на протяжении пятнадцати минут и за это время она успевает изучить сорок метров верхней палубы, спуститься в пляжную зону кормовой части, ленивой походкой пройтись по салону и подняться на главную палубу, где расположены мастер-каюты. Она так занята поиском Хавьера Холта, что не замечает, как я всё это время просто иду позади нее.

Ей кто-то звонит. Глянув на смарт-часы, в которых отображается имя абонента, девчонка спешно достает сотовый из заднего кармана джинсов. Фигурка у нее хорошая. Стройная, миниатюрная, мышцы загорелых рук крепкие. Спускаясь к зоне отдыха с бассейном, она пытается перекричать известный хит Kissing Strangers и девиц, вопящих от счастья. Подхожу к металлическому ограждению, смотрю на светящийся берег гавани «Сансет». Я беззаботно потягиваю виски в тяжелом стакане, со стороны я кажусь погруженным в свои мысли, а искательница неведомого Хавьера Холта говорит с кем-то по телефону слева от меня. Летний ветерок преподносит её аромат мне на блюдечке. Сочетание бергамота с освежающим дыханием цитруса и чувственного древесно-дымчатого акцента – у брюнеточки отличный вкус. Аромат стойкий, но отнюдь не удушающий. Скорее, мужской, но его предпочтет и женщина с тем ещё бойким характером. Такой аромат возжелает особа противоречивая и упрямая. А возможно и недоступная… Черт, он кажется мне таким знакомым. Такое чувство, что я встречаю его ежедневно. Только вот где?

– Я устала и хочу спать, Лив, – говорит брюнеточка, разминая шею пальцами. От настойчивым прикосновений поцелованная солнцем кожа краснеет на глазах. Какая нежная и чувствительная. – Надоело искать типа, которого я в глаза не видела! Я так понимаю, твой новый дружок ничего тебе не рассказал? О, нет, Лив, только не говори, что ты уподобилась этому мерзкому сборищу и уже вовсю пляшешь полуголая на столе? Да что ты! Всё ясно. Я так и думала. А говорила, что этот кретин тебе так нужен! Нет, Лив, лично я плевать на него хотела, – усмехается на слова некой Лив. – Ты ведь знаешь, по какой именно причине я здесь! А вообще, пошел он к черту! Я устала и возвращаюсь домой. Если тебе так здесь нравится – оставайся. Всё, Лив, увидимся завтра. Если вдруг обнаружишь этого, как его там… Харви, Хариса, Хьюберта… ах, да, Хантера, – произносит она с такой интонацией, словно это имя какого-то слизняка, – врежь ему от меня за то время, что я потратила на его гребаные поиски. Всё, милая, пока!

Тип.

Кретин.

Хавьер.

Харви.

Харис.

Хьюберт.

И чем это ей так не угодил Хантер Холт?

Девчонка прячет телефон обратно в карман и случайно задевает свой бокал с газировкой, который оставила на металическом ограждении. Тот разбивается вдребезги о пол нижней палубы.

– Вот черт! – хватается она за голову и отходит от ограждения, чтобы её не заметили. – Как же так!

– Я никому не расскажу, что это была ты, – говорю и потягиваю виски.

– Там кто-нибудь есть? – спрашивает, вытаращив глаза.

– Есть. Но никто не пострадал. Никто даже не заметил.

– Надо же, – усмехается, убеждаясь в моих словах. Она смотрит вниз, осколки стекла валяются под ногами танцующих девушек. – И правда не заметили. Сумасшедшие люди. Кого-нибудь убивать будут, а им всё равно.

– Мы с тобой уже где-то встречались? – спрашиваю, изучая её профиль.

– Это такой подкат? – поднимает бровь. – Спросить меня, не встречались ли мы раньше, чтобы завязалась беседа?

– Я таким давно не занимаюсь. Твое лицо мне знакомо, вот и спросил.

Устремляю взгляд вперед, изображаю безразличие к ситуации. Допиваю последние остатки виски и ставлю стакан на заставленный полупустыми фужерами столик. С упрямыми и недоверчивыми только так и надо – делать вид, что всем на них глубоко пофигу.

– Ты что, не друг жениха?

Рыбка сама попалась на крючок.

– Не понял.

– На тебе другая рубашка. Не такая, как у многих. И на ней нет кричащей надписи.

– Мне повезло. Наклеек не хватило. – Она улыбается. – Меня сюда знакомый пригласил, потому что жених – отец его близкого друга. А ты почему не при параде, как все остальные девушки?

– Мой вечерний гардероб слишком изысканный для этой дешевой тусовки.

– Вот оно что! Шумные вечеринки – не твое?

– Почему же, я очень люблю веселиться, – отвечает, глянув на нижнюю палубу. – Но подобный контингент и суть мероприятия не вызывают у меня желания этого делать.

– Тогда, что ты здесь забыла? – спрашиваю, повернувшись к ней всем корпусом.

Ставлю локоть на холодный металл и внимательно смотрю на её лицо под мягким светом ламп. Что-то в нем мне знакомо. Может, какая-то крошечная черта, которую я когда-то замечал у другой девушки. Или она просто похожа на… кого? Очертания такие знакомые…

– Ты сказал, что тебя сюда пригласил близкий друг сына жениха, – говорит, поддев пальчиком прядь волос, что от ветра легла на мягкие губы. Черт возьми, какое-то дежавю. – Вот как раз из-за него я и вынуждена быть здесь.

– Тебе нужен Ричард Холт?

– Нет, его сынок. Как там его… Хьюберт Холт или что-то вроде того.

Сынок. Дерзости ей не занимать, я смотрю.

– Его зовут Хантер, – говорю доходчиво. – Хантер Холт.

– Точно, – усмехается, глянув на соседнюю яхту. – Хантер Холт. Его я как раз и ищу. Знаешь такого?

– Мы знакомы. Зачем он тебе понадобился?

– Так, по личному делу. Что он из себя представляет?

Она это серьезно?

– Он адекватный или тот ещё придурок? – Не могу сдержать смешок. Девчонке палец в рот не клади – откусит. – Тощий, жирдяй, качок или что-то между глистом и комнатным поросенком?

Черт возьми, она действительно несет эту чушь на полном серьезе.

– Ты его совсем не знаешь?

– Я даже понятия не имею, как он выглядит.

По правде говоря, я удивлен. Возможно, даже немного шокирован. Тощий, жирдяй, качок, глиста, комнатный поросенок. Бедняга Хантер. Скудный список нелицеприятных слов о нем только что пополнился редкими «бриллиантами».

– А что у тебя за личное дело такое?

– На то оно и личное, чтобы о нем не распространяться. Окажись ты тем близким другом Хавьера, я бы, разумеется, не задавала такие вопросы, но ты ведь просто его знакомый.

– Хантер, – повторяю, не сводя с нее глаз, – его зовут Хантер.

– Да мне это и не важно особо. Не хочешь отвечать, не надо. Просто покажи мне, где он, а дальше я сама разберусь.

– А вдруг у тебя с головой проблемы? Я укажу на Хантера, а ты подойдешь и прирежешь его?

– Так он слабак, что ли? – смеется, вновь поддев пальчиком непослушную прядь. Ноготки длинные, заостренные, но цвет натуральный и не бросается в глаза. – Не сможет обезоружить меня?

– Это он как раз запросто сделает, не сомневайся. – Что она задумала, не пойму? – Но даже то, что мы с ним просто знакомы, не дает мне права так подло поступать с ним.

– А что подлого в том, чтобы оказать невинную услугу незнакомке?

– Хотя бы то, что она – незнакомка, – выговариваю каждую букву. – И что у нее на уме, я не знаю.

– Мужская солидарность значит.

– Адекватное отношение к ближнему. Если с ним что-то случится, отчасти виноват буду я.

– Не беспокойся. – Смотрит на меня с игривой хитринкой в зеленых глазах. – Твоя совесть не пострадает. Как и твой знакомый.

Её парфюм говорит о ней многое. Она всегда уверена в себе, за исключением нечастых и форс-мажорных ситуаций. Что может стать их причиной пока неизвестно. Однако природное или обретенное упрямство не дает ей возможности опускать руки даже там, где выхода, кажется, не существует. Возможно вредная для окружающих и разрушительная для себя, но и тому есть объяснение. Оно витает в воздухе, нужно лишь поймать. Она многое умеет, даже больше, чем необходимо для такой привлекательной девушки. Заключительный акцент – чувственность её натуры, которой она позволяет выходить на свет лишь в редкие и достойные того моменты. Завлекающий аромат, не поспоришь.

– Ну, и? – улыбается мне. – Что из себя представляет Хантер Холт? Есть у него какие-нибудь особенности или отличительные черты?

– Он превосходно чувствует людей, – не отпускаю её самоуверенный взгляд. – Просто глянув на человека, может понять что тот из себя представляет. Многие считают его грубым и жестким, но это лишь потому, что он предпочитает говорить правду в лицо, а не подстраиваться под мнение, настроение и желания других.

– А я думала ты его не слишком хорошо знаешь.

– Слишком хорошо Хантера Холта знает только сам Хантер Холт. Это лишь мои наблюдения.

– Как думаешь, что бы он сказал обо мне? – спрашивает с откровенным вызовом. – Полагаясь на эти твои наблюдения.

– Опасаешься ударить в грязь лицом?

– Такой вариант просто невозможен. А вот он уже это сделал.

Смех в её глазах раззадоривает меня.

– То есть?

– Сначала ты, – поднимает бровку. – Попробуй предположить мысли Хантера Холта относительно меня?

– В первую очередь, он отметит твою привлекательность, – отвечаю без промедления. – Но это всего лишь внешняя оболочка, внутри которой может оказаться всё далеко не так радужно. Он восхитится твоей фигурой. Она доказывает твое упорство в желании добиваться поставленных целей. Лень тебе не свойственна. А дальше всё зависит от того, с каким вопросом ты к нему обратишься.

– Предсказуемо, – пожимает плечами. – Такое и ребенок состряпать может.

– Так ведь я же не Хантер Холт и его способностями не обладаю.

– И правда, – улыбается своим мыслям. – Помимо того, что он виртуальный извращенец, так ещё и неблагодарный сынок своего отца.

Копилка оскорблений пополняется и пополняется, вы поглядите!

– И с чего ты сделала такие выводы?

– Если бы не моя подруга, которую он оскорбил в переписке, меня бы здесь не было. Она решительно настроена поставить грязного извращенца на место, только пока ей, очевидно, некогда его искать.

– Вот как, – задумываюсь. – А чем же он заслужил звание неблагодарного сына?

– Нечаянно подслушала разговор друзей жениха на парковке. Кажется, этот Хантер отказался присутствовать на свадьбе отца. Поэтому они и окрестили его неблагодарным сыночком. Если это правда, то он просто гад ходячий! – смеется девчонка. – Как можно оставить отца одного в такой важный для него день, не понимаю.

Когда непослушная прядка снова падает на сочные женские губы, я подхожу ближе и осторожно поддеваю её пальцем. Брюнеточка так напрягается, что вокруг нее моментально сгущается воздух. На короткое мгновение маска дерзкой девчонки сползает с её личика и на меня смотрят большие и настороженные глаза. В них не испуг, а что-то совершенно другое… Что же?

– Это правда, – говорю, убрав прядку за миниатюрное ушко. – Насколько мне известно, он действительно не собирается на эту свадьбу.

– И почему же? – возвращается к ней былое нахальство. Старается не замечать мою близость, но на щеках загорается румянец. Возможно из-за жары, но скорее всего, из-за меня.

– Кажется, ему не по нраву выбор отца. Невеста неподходящая.

Бровки в ту же секунду подпрыгивают. Взгляд обретает воинственное настроение, зелень в глазах сплетается с оранжевым пламенем. Мои слова определенно задевают её.

– Неподходящая?

– Именно. Он считает её истеричной и слишком громкой для сдержанного и организованного Ричарда Холта – своего дорогого и любимого отца. В вопросах женщин Хантер слишком требователен и принципиален. Так было всегда.

– Для дорогого и любимого отца можно сделать исключение – засунуть в задницу свою гребаную требовательность и принципиальность. – На её губах играет злая улыбка. – По мне, так этот Хантер Холт – не более, чем маленький и обиженный сыночек, который до сих пор остается в тени успешного отца. Он, как малое дитя, не готов его с кем-то делить и потому вредничает и пакостит.

Черты её лица мне знакомы. Свет фонарей играет в её глазах бликами, тени глубокой ночи будто нарочно дразнят мое сознание. В безнадежных попытках отыскать в ящичках памяти эту девчонку, я по-настоящему мучаюсь. Ненавижу недосказанность и находиться в неведении!

– Так ты здесь ради подруги, – констатирую.

– Я здесь из-за нее, но не ради.

– Но тебе тоже нужен Хантер Холт. По личному делу, – напоминаю с ухмылкой. – И заключается оно в его нежелании присутствовать на свадьбе отца. Верно, брюнеточка?

Девчонка смотрит на меня с вызовом. Кривая улыбка расползается, оголяя белоснежные зубки. Она словно оценивает меня и делает это с наглой откровенностью.

– А ты догадливый.

– Я ещё и не такое могу.

Она снова смеется и делает шаг назад. Опустив локти на металическое ограждение, она принимает позу самоуверенного и нацеленного на победу противника.

«Ну давай же, кретин, попробуй одолеть меня», – говорят её смеющиеся глаза.

– «Превосходное чутье» на двоечку, – говорит. – За сообразительность – три с плюсом. А вот за принятие правильного и адекватного решения – твердая пятерка! Тебе и правда не место на свадьбе, Хантер Холт. Молодец, что сам и без чьей-либо помощи это понял.

Я, конечно, удивлен, но не до такой степени, чтобы восхититься. Излишняя самоуверенность эту девицу точно когда-нибудь погубит. Ну, или нанесет непоправимый вред её психике.

– Ты откуда такая борзая выпрыгнула? – спрашиваю, сделав к ней шаг. Расставляю руки по обе стороны от её стройного тела и крепко берусь за холодный поручень. Девчонка всё так же спокойна, близость моего тела ни на секунду не всколыхнула её мир. Но именно это случилось несколько минут назад. – Кто тебя сюда отправил?

– Не думай об этом. Единственное, что имеет значение – твое отсутствие на свадьбе. Не появляйся там.

– И ты искала меня для этого?

– Вообще-то, задача была прямо противоположной. Однако, увидев тебя и поняв, что ты из себя представляешь, я решила, что тебе там не место.

– Ты решила?

– Ага.

– А ты кто вообще такая?

– Невеста – моя тетя! – отвечает с угрозой в голосе. – Та, которая неподходящая. Теперь тебе всё понятно?

– Ну, ещё бы! – бросаю смешок. – Личный цербер Джилл пожаловал! Значит ты искала меня, чтобы переубедить и тем самым угодить своей тетушке?

– Я тебя не искала, – смеется мне в лицо. – Я лишь бросила наживку, которую ты махом заглотил, пялясь на меня с верхней палубы. Говорю же, – смотрит мне в глаза с издевкой, – Хантер Холт слишком предсказуемый и ничего удивительного в нем нет. Я захотела – и он сам меня нашел.

Хорошо. Допустим я удивлен и близок к легкой степени восхищения. Так значит, упавший бокал вовсе не случайность, а повод завязать разговор. И это сделал я, а не она.

Хорошо. Признаю. Я действительно восхищен женской смекалкой. Однако, несмотря на это, вызывающее высокомерие в её ярких глазах действует мне на нервы. Она точно выбивается из женской стаи, в которой чуть ли не каждая представительница рассыпается передо мной на миллион сверкающих стразов. Брюнеточка – настоящий и цельный камень. Яркий снаружи и слишком непробиваемый внутри. Но это пока.

– И запомни раз и навсегда, – говорит мне, глядя в глаза, – будущую жену твоего отца зовут Джейн.

– Да что ты, – улыбаюсь с издевкой, приблизившись к ней вплотную. – А как зовут тебя, Рембо в юбке?

– Мое имя тебе не пригодится. А теперь возвращайся к своим горячим цыпочкам! – толкает меня в грудь. Сдвинуть меня с места ей не удается, однако чертовка умудряется ловко выскользнуть из-под моей руки при этом, даже не задев её. Пока я пытаюсь сообразить, как ей удалось провернуть этот фокус, она уже направляется к лестнице. – Эй, Хантер? – Насмешливая улыбка будто влепляет мне издевательскую пощечину. – Не вздумай появляться на свадьбе! Для такого неженки, как ты, оказаться лишним, чревато затяжной депрессией!

Девчонка подмигивает мне и издает громкий щелчок языком. Обычно так делают парни. Что-то вроде: «Ну, давай, удачи тебе! Это наша последняя встреча». Пока брюнетка сбегает вниз по лестнице, мой мозг решает перезагрузиться, включив на полную мощь вентиляторы.

– Вот же сучка, – говорю, испытывая смесь восхищения и раздражения.

Племянница, значит. И где же я тебя уже видел, племянница?

3

Ещё три дня, Бекки. Три дня. Три.

– Даже не знаю, что и сказать. Вам не кажется, что вот здесь ткань собирается в гармошку?

– Джейн, что ты! Платье сидит просто идеально!

– Ричард разрыдается у алтаря, когда увидит тебя!

– Точно-точно! Умиляюсь, когда натыкаюсь на такие видео в TikTok!

– Бекки, а ты что скажешь? – спрашивает мое мнение Джейн. Свадебное платье, что она выбрала два месяца назад, пришлось немного подогнать под её стройную фигурку. И сейчас я снова торчу в этом чертовом свадебном бутике всё в той же компании её болтливых подружек, потому что нам, как самому близкому окружению невесты, необходимо вынести свой окончательный вердикт. – Как оно сидит на мне?

– Волшебно, Джейн. Ты, как самая дорогая и роскошная куколка. Бесценный бриллиант.

– О-о-о! – тянут её подружки. – Как верно сказано! А теперь фата! Где фата? Нам нужно увидеть образ невесты целиком!

Только не это! Пока консультант крепит длинную фату к волосам увлеченной своим отражением в зеркале Джейн, я поднимаюсь на подиум и становлюсь напротив, закрыв ей весь обзор.

– Мне пора.

– Бекки! – ахает укоризненно. – Мы ещё не выбрали платье для тебя! И мне важно твое мнение насчет нижнего белья для брачной ночи!

– Джейн, ты серьезно? – поднимаю бровь. – Неужели ты сама не в состоянии выбрать себе лифчик и трусы?

– Я впервые выхожу замуж! Когда такое в фильмах показывают, кажется, будто всё очень просто, но на самом деле, это слишком волнительно и требует колоссальных сил.

Да что же за бред она несет? Почему я не в команде жениха, чье спокойствие ни капельки не страдает во время этой гребаной подготовки?

– Слушай, – говорю, как можно мягче, – только посмотри, какая у тебя активная и профессиональная команда поддержки! Каждая из твоих подруг уже проходила через всё это и потому, их советы и мнение куда компетентнее моих. Мне-то вообще ничего не известно о свадебных трусах!

В свое время я просто не успела ими обзавестись.

– Бекки, это называется свадебное нижнее белье.

– Вот видишь! Я вообще не в теме!

– Если бы ты попробовала хотя бы раз дать мужчинам шанс, то уже давно бы знала, что это такое. Сколько претендентов было за эти годы? Твоя злопамятность к добру не приведет, точно тебе говорю!

Паршиво, когда другим известно о тебе многое. В особенности о личной жизни. Всего лишь опыт, открывший глаза на определенные вещи, они воспринимают за неудачу, причем настолько катастрофическую, что по их мнению тебя уже давно не ждет ничего хорошего в этой жизни.

– Милая, прости меня… Сама не знаю, что говорю!

Джейн оглядывается на своих подруг, которым предлагают очередную порцию шампанского. Она просит консультанта оставить нас ненадолго и подталкивает меня к двери просторной примерочной.

– Ребекка, прошу, прости меня. Меньше всего на свете я хотела обидеть тебя и напоминать о прошлом. Пойми, как бы круто моя крыша не съезжала с этой свадьбой, я всё время беспокоюсь о тебе и твоей личной жизни. Я не хочу, чтобы ты повторила судьбу своей тети и вышла замуж в пятьдесят четыре года!

– А ты не думала, что я хочу побить твой рекорд?

– Не говори так! – дергает меня за руку. – Я всю свою молодость угробила на мнимую уверенность в том, что смогу найти счастье в одиночестве. Оно там, разумеется, есть, но его недостаточно. Я не доверяла мужчинам так же, как и ты сейчас. Не подпускала их ни на шаг к своему сердцу. И только спустя годы поняла, какой дурой была.

– Вот оно что! – складываю на груди руки. – Поучительная минутка, значит.

– Делюсь опытом, чтобы ты не наделала моих ошибок.

– Обязательно расскажи об этом своем опыте Ричарду в вашу первую брачную ночь. Упомяни о том, как не подпускала к своему сердцу многочисленных поклонников, о чем сейчас очень сожалеешь.

– Я сожалею об утраченной возможности испытывать влюбленность, Бекки. Это не так страшно, как ты думаешь. В двадцать восемь лет она другая. Она яркая и динамичная. Ревнивая, взрывная и эмоциональная!

– А в пятьдесят четыре какая? – едва сдерживаю смех. – Дряхлая, неповоротливая и со старческим душком?

– Доживешь до моих лет и узнаешь! – фыркает Джейн, у которой в очередной раз не получилось провести результативную профилактическую беседу. – Что ты за девчонка такая? Я тебе о серьезных вещах говорю, а тебе, как обычно, на всё плевать!

– Может, потому что ты выбрала не то время и место для этих бесед? Слушай, Джейн, мне нужно идти. Это утро я выделила на шоппинг, потому что к вечеру мы с подругой едем в спа, и я не планирую уезжать оттуда, пока полностью не расслаблюсь. Точнее, это должно произойти к восьми часам, потому что сегодня четверг и в девять у меня эфир.

– Обзаведись хотя бы любовником, – говорит с нарочито умным видом. – Тогда и спа не понадобится, чтобы «полностью расслабиться»! И какой ещё эфир, я не поняла? Завтра коктейльная вечеринка! Мы улетаем сегодня вечером!

– Скатертью дорожка. А у меня работа.

– Когда ты собралась приехать в Фортонс?

– Завтра и приеду! Я взяла билет на автобус!

– Ребекка!

– Джейн! – вытаращиваю глаза.

– Какой ещё автобус?

– Не начинай, умоляю!

– Ладно! Но ты нужна мне, понимаешь? К одиннадцати начнут приезжать гости и заселяться в свои номера!

– А я что, должна их чемоданы нести, не пойму?

– К вечеру все обнаружат отсутствие Хантера, – объясняет она сквозь зубы. – Мне проще переносить косые взгляды, когда со мной рядом будешь ты.

– Я тебе уже говорила, что он приедет, – начинаю стремительно терять терпение. – Он будет на вашей свадьбе, не беспокойся ты так!

– Откуда тебе знать? Разве он так и сказал: «Да, Ребекка, я обязательно приеду на свадьбу Джейн и отца»?

– Типа того. Его эго больше, чем Аляска!

– Этот тут при чем?

– При том, что он приедет. Не сомневайся. Хотя я на твоем месте была бы рада его отсутствию. Короче говоря, моя дорогая и любимая тетушка, у меня ещё куча дел и я должна успеть все их сделать!

– У тебя было столько времени, чтобы устроить себе шоппинг, Бекки! Почему ты всё оставляешь на потом?

– Говорит невеста, у которой было полгода времени, чтобы определиться с платьем, но она почему-то примеряет его всего за несколько часов до дня X!

– Я определилась с выбором два месяца назад, а всё остальное время ждала, когда портной подгонит его под меня! – защищается Джейн. – Иди уже! И завтра без опозданий, Ребекка!

– Есть, сэр! – отдаю честь и спешу на выход.

Ещё три дня, Бекки. Три дня. Три.

Выхожу из элитного свадебного салона на самой гламурной улице Беверли-Хиллс, славящегося не только умопомрачительными нарядами за такую же умопомрачительную стоимость, но и роскошной террасой с живыми цветами, где частенько невесты с подружками устраивают яркие фотосессии. В прошлый наш визит мы как раз и занимались этой чепухой.

Сажусь в машину, кожаное сиденье обжигает ноги и задницу, нагревшись от раскаленного солнца. Надеть супер короткие джинсовые шорты с бахромой было так себе идеей. Надеюсь, со спины я не буду похожа на гамадрила. По дороге в «Беверли Центр» звоню Кейти, чтобы подтвердить нашу встречу в спа-отеле. Она забронировала для нас заветные пять часов сегодняшнего дня ещё восемь месяцев назад, потому что попасть в Spa&Pleasure в любое удобное для вас время совершенно невозможно. Переносить бронь нельзя, а отказаться могут только болваны.

– Всё в силе, пупсик! – говорит Кейти по громкой связи. – Через два часа встретимся в холле!

– Отлично. Двух часов мне достаточно, чтобы купить всё необходимое.

– Бекки, ты ещё не собрала чемодан? – смеется подруга.

– Не-а. Я как раз еду в торговый центр, чтобы было что собирать!

– Ну, даешь! Удачи тебе! Не опаздывай!

– Как я могу? До встречи.

Вообще-то гардероб у меня увесистый, однако, как и всякой девушке, мне всегда нечего надеть. Я может и не в восторге от предстоящих свадебных дней, но всё же не могу приехать в гламурный и курортный городок Фортонс в старье. Я никогда не была там, хотя дорога туда от Санни Оушен занимает не больше четырех часов. Говорят, что Фортонс во многом напоминает гавань «Сансет» и потому лично мне не совсем понятно, почему жених и невеста решили праздновать свадьбу именно там, когда прямо под боком есть не уступающее по оснащению, возможностям и красоте место.

Сегодняшний шоппинг, как и в любые другие дни, проходит максимально оперативно и непринужденно. Я редко испытываю трудности при выборе одежды, как, например, Лив, которая постоянно тратит кучу времени на то, чтобы определиться с цветом даже самой простой футболки. Единственное, что может притормозить меня – отсутствие скидок. Я не жадоба и могу позволить себе по-настоящему дорогую вещь. Но если я узнаю, что через день-два она попадет в какую-нибудь акцию, то какого черта я должна за нее переплачивать? И спортивные легинсы за 300 долларов, которые идеально подчеркивали бы мой упругий зад, я бы точно никогда себе не купила.

С кучей огромных пакетов и сумок прохожу мимо бутика с джинсовой одеждой и замечаю на витрине яркие неоновые шорты. Глаз режет не только ядовитый цвет, но и то, насколько они короткие! В них нет привычной бахромы, более-менее прикрывающей нижнюю часть ягодиц, а это значит, что (если я их куплю!) моя аппетитная задница будет открыта всеобщему взору наполовину… Хм. Неужто излишне откровенный стиль одежды моей дорогой подруги Лив передается воздушно-капельным путем?

Захожу в бутик и прошу принести мне в примерочную эти ультракороткие шортики, созданные исключительно для отдыха на пляже или у бассейна под внимательным и высокомерным взглядом Хантера Холта, который точно приедет на свадьбу. Смеюсь своим мыслям. Пока что этот парень слишком предсказуем. Собственно, иного я и не ожидала. Но, честно говоря, я была приятно удивлена, что его реальная внешность не шла ни в какое сравнение с той, что я себе представляла. Хантер Холт оказался воистину сексуальным мужчиной. Не сомневаюсь, что его внутреннее оснащение страдает, но снаружи он тот ещё брутальный тигр. Можно запросто пораниться, коснувшись пальцами его острых скул. Ему бы подошла борода, возможно чуть смягчила бы резкие черты. Но мистер Холт предпочитает носить колючую трехдневную щетину, словно нарочно побуждая женщин фантазировать о том, как короткие и острые волоски царапают тело, когда его губы впиваются в нежную кожу… Брр.

О чем это я?

Под внешней оболочкой Хантер Холт заносчивый. Думает, что всё у него под контролем. Строит из себя умника, которому уже давно понятен этот грешный и жалкий мир. На таких, как он, девушки прыгают сами. Настойчивое женское внимание для него в порядке вещей, однако не всякая девушка рискнет подъехать к такому типу. Натура у него привлекательная, но жесткая. Я бы даже сказала холодная. Мистер Холт знает себе цену и не растрачивает себя зря. Короче говоря, подкатить к такому может либо слишком глупая девица, либо максимально самоуверенная.

– Прошу, – консультант вручает мне шорты и белый топ на тонких лямках, который я не просила. – Мне кажется, вам очень подойдет.

Поблагодарив паренька улыбкой, задвигаю шторку и начинаю раздеваться. Если бы в ту ночь Лив не увлеклась племянником Ричарда Холта, то смогла бы без труда найти своего обидчика и разделаться с ним, как и планировала. Я бы с удовольствием посмотрела на это, ведь у Лив от изумления и досады перекосило бы не только лицо, но и зад, поскольку Хантер несправедливо хорош собой. Ей такие нравятся. И ему, кстати, тридцать три.

Застегиваю молнию на шортах и расправляю тонкие лямки на плечах. Этикетка, как назло, цепляется за кружевные трусы и тянет их в сторону.

– Милые шортики. Как будто созданы для твоей горячей попки.

Мне это чудится или Хантер Холт и впрямь по-хозяйски заходит в мою примерочную и задвигает за собой шторку? Он надвигается на меня, как проголодавшийся хищник, вынуждает прижаться спиной к холодному зеркалу. В глазах цвета крепкого кофе сверкают золотые смешинки. Они похожи на лепестки тянущегося к солнцу подсолнуха.

– Ты что здесь делаешь? – спрашиваю с абсолютным спокойствием. Человек, который считает, что моя Джейн недостойна быть женой его отца, не должен наслаждаться тем, как всю меня трясет от злости и негодования. Я хладнокровна, спокойна и непоколебима. Делаю вид, что его присутствие утомляет меня, хотя по правде, я сбита с толку! – Навигатор сломался? Или намеренно преследуешь меня с прошлой субботы?

– Не хочется тебя расстраивать, но о таком ты можешь только мечтать.

– Мои мечты имеют крупный калибр, а ты похож на пластмассовую пульку для детского пистолетика. Не мой формат. Что ты забыл здесь, парень?

– Тебе и правда палец в рот не клади! – смеется он с наглостью в глазах. Клыки у него острые, язык лениво перемещает жевательную резинку с одной стороны челюсти на другую. – Откусишь и даже не заметишь, да?

– А ты попробуй, – вздымаю подбородок, – и узнаешь.

И почему прямо сейчас я охотно представляю себе эту картину?

Его веки натягиваются, предвещая угрозу. С улыбкой и без нее Хантер Холт излучает интригующую жесткость.

– Думаешь, я куплюсь на твои игры, пупсик? Ты пришла на мальчишник, чтобы убедить меня в важности самого нелепого события в жизни моего отца. Реверсивная психология на мне не работает, – поднимает он широкую бровь. – Запомни это раз и навсегда.

– И ты пришел сюда, чтобы сказать мне об этом? Бог мой! Какой же ты скучный, Хантер, – нарочно выделяю его имя особенной интонацией – смесь усталости и брезгливости. – С тобой и за покерным столом уснуть можно!

– Врешь, как дышишь. Я знаю, что ты думаешь иначе.

– Да что ты, – выдавливаю улыбку. – Я играю только с теми, кто мне интересен и может стать достойным соперником. Запомни это раз и навсегда, – подмигиваю. – А теперь проваливай, если у тебя всё.

С дьявольской ухмылкой и осторожностью притаившегося в кустах хищника, Хантер ставит руки по обе стороны от меня и наклоняется к моему лицу. Мне нравится его парфюм и то, как раскрывается аромат на его загорелой коже. Они явно созданы друг для друга.

– Как тебя зовут, дикая?

– А разве ты ещё не выяснил? С прошлой субботы прошло целых пять дней!

– До этой минуты я забыл о твоем существовании.

– Врешь, как дышишь.

– Ты слишком самоуверенна.

– А ты глуп. Что дальше?

– Слушай, я всего-то хочу узнать имя племянницы своей будущей и недалекой мачехи. Ведь мы с ней, к большому сожалению, вот-вот породнимся.

– И это всё, на что ты способен, чтобы привлечь мое внимание? Врываешься в мою примерочную и, как обиженный ребенок, оскорбляешь мою тетю, потому что на меня подобная чепуха не действует?

– Я не врываюсь. Всего-то зашел поздороваться. По части глупых оскорблений тебе нет равных. А я просто говорю правду.

– И какую же? – бросаю смешок.

– Мне не нравится твоя тетя, а ты вызываешь смех. Собственно, как и всё то, что затеял мой отец, необдуманно поддавшись на единственное имеющееся в арсенале женщины оружие. Я, конечно, понимаю, что в этой жизни нужно уметь вертеться, чтобы позволить себе различные блага или достичь определенного статуса, однако для этого совсем необязательно оформлять отношения в присутствии нескольких сотен свидетелей. Закон вселенной: чем выше поднимаешься, тем громче будет грохот от падения. И больнее.

Мерзавец. Заявляет мне в лицо, что Джейн выходит замуж за Ричарда только потому, что он богат! Что её «единственное оружие», заключенное между ног, оказалось сильнее мужского голоса разума, известное всем полным отсутствием совести и уважения к женщине! В моих мыслях диссонанс. Я не принимаю желание двух людей связать себя узами брака, поскольку считаю, что это бессмысленно. Предательство, как ежегодный вирус гриппа – рано или поздно проникнет в человека и в последствии разрушит всё, что ему было дорого. И то же самое я думаю о решении Джейн и Ричарда, которым однажды взбрело в головы сыграть громкую свадьбу. Но из-за уважения к тете, любви и благодарности за всё, что она для меня сделала, мне остается только пожелать ей удачи. Я не верю в их счастливый конец, однако не могу позволить какому-то кретину усомниться в искренности её чувств. Тех самых чувств, в которые сама не верю и давно не понимаю!

– Так у тебя психологическая травма, причиненная любимой девушкой, которая оказалась совсем не такой милой и безобидной, как ты себе представлял, – констатирую, с трудом сохраняя самообладание. – И когда это случилось? В выпускном классе? Всего один неудачный опыт, а какой неизгладимый отпечаток он оставил на твоем будущем! Ты ведь уже взрослый мальчик, Хантер, – как бы напоминаю. – Нельзя сравнивать всех женщин вокруг с той, что однажды всего лишь устала от твоего занудства и нашла себе кого получше. На этом, надеюсь, всё?

– Нет, потерпи ещё чуть-чуть, – говорит с издевкой и вдруг заводит правую руку за мою спину.

Тепло мужских пальцев рисует невидимые вертикальные линии вниз по позвоночнику. Я невольно напрягаюсь, на мгновение позабыв о сути нашего разговора. Эти пальцы проникают под шорты, касаются кружевного края трусиков. Кровь под моей кожей густеет, кислород с трудом проникает в мозг. Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз что-то подобное случалось в моей жизни? Чтобы вот так: близко, тепло, интригующе-сексуально… Его губы приоткрываются, колючие темные волоски на лице так и жаждут оставить на моей коже красные следы. Хантер наклоняется к моей шее, его горячее с ароматом мяты дыхание заводит во мне трель.

– Тебе это явно мешает, – медленно произносит Хантер, а потом резко одергивает руку и отступает на полшага назад. С наглой ухмылкой он демонстрирует мне оторванную этикетку. – Она запуталась в твоих трусиках. Только не говори, что потекла?

– У тебя не настолько умелые руки, чтобы я потекла, – отвечаю, едва сдерживая себя. Он ведь только и ждет, чтобы я влепила ему пощечину и разразилась криком. Но черта с два он дождется от меня доказательств, что его действия хоть как-то выбили меня из колеи. – На этом твое жалкое представление подошло к концу, я надеюсь? Потому что ты наводишь на меня скуку. Либо говори прямо, что тебе от меня понадобилось, либо проваливай.

Кофейные зерна в обрамлении густых черных ресниц изучают меня с той же ленью и нежеланием, как младшеклассник новую тему по математике.

– Ты язык проглотил или у тебя фетиш такой – врываться в примерочные и пялиться на девушек в безнадежном ожидании эрекции?

– Так вот, какого правило твоей жизни, – усмехается. – Лучшая защита – это нападение!

– Я придерживаюсь других правил, – поднимаю бровь. – И я вовсе не нападаю, а всего лишь констатирую. – Телефон в моей сумочке громко дребезжит, но я не спешу ответить. Выхватываю из его руки этикетку. – То, что делаешь сейчас ты, свойственно озабоченным психопатам. Выходи уже отсюда, мне нужно переодеться!

– Если так, то почему же ты не кричишь и не зовешь на помощь?

– Зачем кому-то помогать мне, если я и сама в два счета уложу тебя на лопатки? К тому же, как ты верно заметил, мы вот-вот породнимся, а это значит, что я для тебя неприкосновенна. Можно сказать, что мы с тобой некровные родственники. Точно! Мы же с тобой, как брат и сестра! Ты мой братец, Хантер Холт! – разражаюсь смехом. – Мой старший бро!

Мои слова вынуждают наглеца скрипнуть зубами. Он удостаивает меня оценивающим взглядом в легкой тени раздражения, под которым я (почему и с какой стати?!) плавлюсь, как сыр в микроволновке.

– Знаешь, а ты права, сестричка! Как я могу огорчить свою будущую мачеху, не появившись на её свадьбе, к которой она так кропотливо готовилась? Она ведь явно ждет от меня грандиозный сюрприз! – вдруг оживляется Хантер. – К тому же, нам с тобой необходимо поближе познакомиться, ведь мы все теперь станем дружной семьей! Будем вместе отмечать День Благодарения, Рождество и Пасху. Ладно, твоя взяла. Я приеду.

– Тебе там делать нечего, – смотрю на него с сомнением. – Поверь мне.

– Хорошо, что у моей сестрички есть чувство юмора, – выдает, оголив белоснежные ряды зубов. – Ненавижу скучных девушек. Эту майку тоже возьми. Под ней, как фонарики на рождественской ёлке, светятся твои соски.

Сдвинув шторку в сторону, Хантер выходит из примерочной, но снова оборачивается чтобы сказануть мне что-то эдакое на прощание:

– В следующий раз, когда мы встретимся, я буду знать не только твое имя.

Следующий раз – это уже завтра.

4

Ношусь по дому, как ошпаренная. Мне нужно быть на автобусной станции через сорок минут, а я всё ещё собираю чертов чемодан. После пятичасового спа и трехчасового эфира, в течение которого каждая клеточка моего тела пребывала под кайфом и желала от меня крепкого сна, а не бесконечной болтовни, я приехала домой и рухнула в постель прямо в одежде. Радует, что хотя бы додумалась поставить будильник во время рекламного блока, а то проснулась бы к вечеру, да и то от звонка Джейн, которая никак не может найти меня среди гостей коктейльной вечеринки.

Расческа – есть.

Косметичка – есть.

Пузырек с парфюмом – есть.

Зарядка для телефона… Я ведь брала её? Кажется, она должна быть на самом дне чемодана. Неожиданный звонок в дверь охлаждает, точно горсть снега, брошенная в лицо. Половина седьмого утра, пятница. Кого это ещё принесло?

– Ты? – вытаращиваю глаза на незваного гостя. Лениво склонив на бок голову, Хантер Холт оценивает мой внешний вид – суматошный и слегка растрепанный спешкой. – Что ты здесь делаешь? И как… Что ты здесь забыл, Хантер?

– И тебе доброе утро, Ребекка Харрис – моя без пяти минут сестричка!

– Даже не знаю, радоваться или сочувствовать твоему бесценному времени, что ты потратил в поисках моего имени и домашнего адреса, – ухмыляюсь нарочно.

– Не беспокойся, – ухмыляется в ответ. – Мне не пришлось жертвовать даже двумя минутами.

– Чего тебе надо в семь утра? Я вообще-то спешу.

– Я приехал за тобой, Ребекка Харрис. Твоя дорогая и любимая тетя выразила беспокойство относительно выбранного тобой вида транспорта, на котором ты собралась приехать в Фортонс. Она слезно умоляла меня составить тебе компанию и выбрать более безопасный транспорт.

– Думаешь, я куплюсь на эту чушь? – смеюсь, глянув на часы. Джейн его умоляла, как же. – Слушай, мне правда некогда. Я опаздываю. Такси уже здесь так что, если хочешь впервые в жизни стать кому-то полезен, помоги дотащить чемодан до машины, а я возьму чехлы с нарядами.

– Такси я уже отпустил, – подмигивает мне наглец. – У тебя ещё есть время привести себя в порядок до вылета, так что вперед!

– Зачем ты это сделал? – выскакиваю на улицу. У деревянного заборчика и впрямь уже нет желтой машины, зато стоит черный и опасный Range Rover. – Какого черта, Хантер? Я из-за тебя опоздаю на автобус!

– А я-то тут при чем? – изображает саму невинность. – Джейн беспокоилась о тебе, и я просто решил её немного утешить. К тому же, она слезно умоляла меня и…

– Может хватит уже? – захожу обратно в свой дом. – Умоляла она его! И что значит «у меня есть время привести себя в порядок»? Я вообще-то уже давно это сделала!

– Серьезно? – смотрит на меня с сомнением, а потом самодовольно улыбается. Кретин. – Такое чувство, что рядом с тобой что-то взорвалось. Ладно тебе, расслабься!

– Я и не напрягалась. Тогда отвези меня на автовокзал, раз отпустил такси!

– Зачем, если через час с лишним у нас вылет? Летим частным самолетом, время в пути составляет всего-то один час. Мы успеем позавтракать на борту, а заодно и узнать друг друга получше. Согласись, это круче, чем трястись в вонючем автобусе и делать остановку у каждого столба?

Джейн не могла просить у Хантера подобное. Она сама говорила, что встречалась с ним всего один раз, да и то почти год назад. Я сама узнала о его существовании только на прошлой неделе, а тут вдруг она будет умолять его составить мне компанию! Чушь собачья, не иначе.

– Слушаю? – раздается в трубке сонный голос Джейн. – Детка, что случилось? Ты уже едешь? Приехала? Черт возьми, который час?! – Так и вижу, как она подскакивает с постели, а бедняга Ричард хватается за сердце.

– Успокойся, ты не проспала, всё в порядке! – говорю тихонько, глядя на взлетную полосу сквозь толстенное стекло. – Я звоню, чтобы спросить у тебя кое о чем.

– Ричард, милый, прости. Спи, дорогой, ещё рано. Минутку, Бекки. Я вышла из комнаты. Так и что у тебя случилось? Только не говори, что ты опоздала и в лучшем случае приедешь сюда только завтра!

– Ты даже слова мне не даешь вставить! Можешь мне объяснить, что сынок твоего жениха забыл у меня дома в семь утра?

– Ох, боже! – тает её голосок. – Хантер и впрямь приехал за тобой! Как же это мило с его стороны!

– Джейн! – поражаюсь её словам. – Так ты действительно сама попросила его об этом?

– Я ни о чем таком его не просила, а всего лишь выразила беспокойство. Ребекка, ты решила ехать в Фортонс на автобусе! Ты хоть знаешь, как это может быть опасно? Из-за работы ты не смогла улететь на самолете Ричарда со всеми нами, а сама бы из-за скверного характера ни за что не полетела. Ричард очень настаивал на этом, но я, зная твой противный характер, сказала, чтобы он не вмешивался.

– Разумеется, – говорю сквозь зубы. – Я слишком гордая, чтобы садиться в частный самолет твоего жениха-миллионера в гордом одиночестве! Не могу понять, а с каких таких пор ты подружилась с Хантером, который «не признает ваш с Ричардом союз»? – изображаю её голос. – Так ведь было или я выдумала?

– Ох, милая, я тоже так думала. Но только представь, каково было мое удивление, когда вчера вечером перед нашим вылетом Хантер приехал к нам с Ричардом, подарил мне роскошный букет красных роз и извинился, что заставил меня поволноваться!

– За полгода вашей безумной подготовки к свадьбе у него не нашлось времени заехать к вам на чаек, а за два дня до свадьбы вдруг явился, – озвучиваю свои мысли. – И тебе не показалось это странным?

– Ребекка, перестань, прошу! Я просто не правильно его поняла, когда мы только-только познакомились. А ещё меня выбил из колеи его отказ приехать на свадьбу, но и этому нашлась веская причина. Это связано с его работой. Но, слава богу, что всё утряслось, и он с радостью отметит с нами долгожданное для нас с Ричардом событие! Хотела тебе вчера сообщить, но мы уже собирались в аэропорт, а у тебя эфир и всё такое! Если бы ты только видела, сколько вещей мы сюда привезли…

Телефонный разговор тотчас подходит к концу, стоит только Хантеру появиться в поле моего зрения. Его ленивая и вместе с тем уверенная походка привлекает внимание пассажиров других рейсов. Женщины провожают его любопытными взглядами, а кто-то не стесняется и обернуться. Его глаза прячутся за темными стеклами в дорогущей стальной оправе, идеальный пресс (не сомневаюсь, что он именно такой!) скрывается за свободной льняной рубашкой песочного цвета. То, как легкая ткань идеально подчеркивает бронзовый загар, невольно заставляет задуматься о недостатках моего собственного в сочетании с темно-синими джинсовыми шортами максимально скромной длины и короткой серой футболкой, едва-едва прикрывающей талию. Я ведь собиралась на общественном автобусе ехать, а не на частном самолете лететь да ещё и в компании красавчика с дурными намерениями. Ох, в этом я нисколько не сомневаюсь! Розы он красные подарил, извинился. Как же! Этот Хантер Холт точно что-то задумал. И я непременно выясню, что именно.

– Насколько ты упряма? От одного до десяти?

– Ты ведь обладаешь безукоризненной способностью читать людей. Вот сам и скажи.

– Девятка!

– Почему не десять?

– Должен ведь остаться хоть один шанс, что ты сломаешься, – ухмыляется Хантер и потягивает апельсиновый сок. – Сейчас ты скажешь, что никогда этого не сделаешь.

– Именно.

– Вот видишь, я действительно хорошо чувствую людей.

Намазываю вишневый джем на тост, то и дело поглядывая на безмятежного Хантера Холта. Почему-то на ум не приходит ничего, кроме его довольной физиономии после громкого и скоротечного совокупления с какой-нибудь девицей.

– Так, значит, моя сестричка – та самая Ребекка Харрис, которую с девяти до полуночи слушает вся Калифорния, – рассуждает Хантер, удобно откинувшись на кожаную спинку кресла. – Говорю сразу, я не твой слушатель и фанат.

– Спасибо, господи! Мне сразу стало легче.

Дьявольская улыбка расползается на его красивых губах. Теперь на ум приходят жалкие обрывки воспоминаний о моих редких свиданиях с мужчинами, которые не имели ни смысла, ни цели. Может, потому что никто из моих кавалеров не был даже чуточку похож на Хантера?

– А кто же ты, братец?

– Тебе не известно?

– Видишь ли, о твоем существовании я узнала только на прошлой неделе. Но даже после нашей встречи у меня не было ни времени, ни желания что-то о тебе узнавать.

– Почему?

– Потому что мне и без того всё очевидно, – смотрю на него невинными глазками. – А когда мне что-то очевидно, оно автоматически становится неинтересным.

– Не думал, что скажу это, но тут я с тобой солидарен. Всё, что можно прочесть без труда, вызывает разочарование. Вот только не думаю, что это про меня.

– А что же тогда про тебя, Хантер Холт? – спрашиваю с дерзкой усмешкой.

Прежде, чем ответить, Хантер позволяет взгляду откровенно пройтись по открытым частям моего тела. Я хоть и держусь вполне себе невозмутимо, но внутри меня будто одна за другой зажигаются спички. Так и слышу этот особенный звук, вызывающий мурашки: пшик-пшик.

– Нет смысла отвечать на этот вопрос, ведь всё, что я скажу, ты воспримешь за хвастовство.

– Собрался петь себе дифирамбы!

– Что и требовалось доказать, – смеется он, поднеся к губам стакан с соком.

Черт возьми, а у него классная улыбка.

– Ладно, а теперь давай говорить по делу: в чем состоит твоя цель?

– Вообще или…

– Сейчас! Как будущая супруга твоего отца – Джейн тебе не по нраву, – напоминаю. – Ты сказал, что не приедешь, а теперь даришь ей цветы и на всех парах летишь на свадьбу. В чем подвох?

– Не ты ли приехала на мальчишник, чтобы уговорить меня на это?

– Я не собиралась тебя уговаривать, Хантер. Это последнее, что я стану делать в этой жизни. Иначе, для чего тогда существует женская хитрость?

– Вот, как это называется! Случайно упавший бокал и твои перепуганные глазки – женская хитрость, – с сарказмом усмехается Хантер. – Должен признать, я поверил.

– Разумеется, ты поверил. У тебя так лицо от негодования перекосило, что я едва удержалась от смеха. Так и продолжим, Хантер, – требовательно поднимаю бровь. – Что ты задумал?

– Ничего, что могло бы кого-нибудь покалечить, – улыбается наглец. – Ты назвала меня маленьким и обиженным мальчиком, который всё ещё остается в тени своего успешного отца, и меня это так тронуло, что я решил повести себя, как взрослый и самостоятельный мужчина.

Подмигивает мне. Издевается. Рассчитывать на серьезный разговор с ним точно не стоит.

– Кстати, у тебя очень милая и привлекательная тетя. На свой возраст определенно не выглядит. И, как я уже говорил, она очень беспокоится о тебе.

– Съехать с темы не получится.

– Её очень волнует твоя личная жизни, ты в курсе? – говорит тут же и начинает нарезать яичницу на ровные кусочки. – Почему ты заставляешь тетю так переживать?

Джейн не стала бы обсуждать с кем попало меня и мою личную жизнь. На эту туфту я не куплюсь.

– Твои последние серьезные отношения закончились катастрофическим провалом и теперь твое разбитое сердце погребено под руинами несбывшихся надежд. Кстати, почему ты решила ехать на автобусе, вместо того, чтобы полететь на самолете? Ну, или хотя бы отправиться в Фортонс на своей машине?

Ему не удастся прибить меня, как букашку. Думает, скинул на меня бомбу и я вот-вот подорвусь, не совладав с эмоциями.

– Мне не нравится ездить за рулем на продолжительные расстояния. А ещё я не собираюсь менять что-то в своей жизни или подстраиваться под Джейн, чей жених предоставляет ей частный самолет и всё такое прочее. Их жизнь и возможности меня не касаются.

– Ты самостоятельная личность. Сильная и независимая!

– Тебе бы в пример взять, а то так и будешь до старости держаться за штанину своего отца, на которого дуешься.

– Да с чего ты взяла, что я на него дуюсь?

– С того, что тебе есть какое-то дело до его выбора! Не нравится тебе Джейн – окей. Дальше что? – развожу руки в стороны. – Твой отец женится – ну и пусть! Ты что, с ними в одном доме собрался жить? От этого брака зависит твое наследство или что вообще? По-моему, им достаточно лет, чтобы позволить себе принимать серьезные решения и ошибаться.

Кофейные глаза моментально замирают на моем лице, а в следующую секунду взгляд передо мной расслабляется так, будто его хозяин, наконец, находит нужный ему ответ.

– Ошибаться, значит.

Смотрю на него, не понимая, о чем он. Хантер улыбается ещё шире.

– Ты не веришь, что у этих двоих есть будущее! – констатирует то, чего я совершенно точно не говорила. – Да ты ведь сама против этого брака!

– Я вовсе не против этого брака! Меня вообще не касаются их отношения!

– Но ты не одобряешь их решение, ведь будь иначе, ты бы сказала последнюю фразу по-другому. Как это делают типичные наивные романтики: «Им обоим уже достаточно лет, чтобы позволить себе быть счастливыми», – изображает он саму невинность.

– Мда уж. Помимо всего прочего, ты ещё и дотошный.

– Любопытная ты девушка, однако, Ребекка Харрис. Неужто и впрямь финал прошлых отношений оказался для тебя настолько болезненным, что ты перестала верить в любовь и даже не допускаешь крошечной возможности, что брак твоей тети с моим отцом может оказаться счастливым?

Сколько ещё раз он будет упоминать о моих «прошлых отношениях» с таким видом, словно знает всю их подноготную?

– Ещё раз тебе говорю, – проговариваю каждую букву, стараясь игнорировать его слишком сексуальную улыбку, – меня нисколечко не волнуют отношения Джейн и Ричарда, как и их решение вступить в законный брак. Для меня главное, счастье тети. Ничего больше.

Мое тело почти страдает под его проникающим под кожу взглядом. Есть такой тип мужчин, которые, зная силу своего обаяния и подавляющей энергетики, предпочитают выводить собеседника на эмоции продолжительным молчанием в паре с изучающим выражением лица… Кажется, так писала Лив в своей колонке.

– А для меня главное – счастье моего отца, – наконец, прерывает он затянувшееся молчание. – Но я уверен, что в этом браке, как и в любом другом, такого понятия просто не существует. Оно такое же вымышленное, надуманное и обманчивое, как глупая вера большинства девушек в чудодейственную силу пластической хирургии лишь по соображениям «вставлю-подравняю-увеличу и тогда этот мир упадет к моим ногам».

Как верно сказано, черт возьми.

– Любопытная ты девушка, Ребекка Харрис, – повторяет Хантер, а его соблазнительные губы растягиваются в победной улыбке. До чего же пронзительный у него взгляд! У меня ведь уже тело, как решето светится! – Скрываешь неприязнь к браку, как к таковому, но вынуждена поддержать свою любимую тетю-невесту. Забавно, правда?

– Что именно?

– А разве ты ещё не поняла? Мы в одной лодке, сестричка! Я ведь такого же мнения.

– О. Я счастлива, – бросаю скептически.

– Нам с тобой будет очень весело.

Весело или нет, но если он ещё раз назовет меня сестричкой в момент легкого возбуждения… Лучше бы ему заткнуться.

5

Меня не покидает ощущение дежавю всякий раз, когда я смотрю на нее. Я не из тех, кто может спокойно находиться в неведении, и потому очень стараюсь смотреть на то, что располагается ниже прелестного личика и не вызывает в моей голове вопросы, на которые мне пока не найти ответы. Уф. Попка у нее манящая, ножки загорелые и стройные. Каждый её шаг похож на отчеканивание очередного оскорбления в мою сторону с бесконечными запятыми в виде заманчивого подпрыгивания упругих ягодиц.

– Он здесь! – верещит знакомый женский голос, когда мы с Ребеккой входим в величественный холл пятизвездочного отеля. – Он здесь! Хантер, дорогой! Как же я по тебе скучала!

Успеваю поймать злорадствующий взгляд Ребекки прежде, чем Рейчел запрыгивает мне на шею от радости нашей встречи. Она моя тетя. К счастью для Престона, она живет в Нью-Йорке, поскольку ненавидит изнуряющую жару Лос-Анджелеса. А может, этот душный город просто напоминает ей о паршивом бывшем муже, который с успехом сидел у нее на шее.

– Рейчел, ты ни капельки не изменилась.

– А как же моя прическа? – смотрит на меня, не выпуская из объятий. – Вообще-то у меня уже другой цвет волос и ты поставил мне лайк на фото!

Ребекка, наблюдающая за нами со стороны, изображает усталость. При этом она определенно находит ситуацию смешной. Ещё бы! Рейчел треплет меня за щеки, как сосунка, и корчит дурацкую улыбку, как делают в общении с детьми.

– И когда ты уже женишься, проказник, а? Надеюсь, девушка-то у тебя есть? Или всё ещё бегаешь от одной юбки к другой?

– Бегаю от одной юбки к другой, – подтверждаю. – Так жить интереснее и никто друг другу не успевает приестся.

– Ну, такой парень, как ты, просто не способен кому-то приестся! – смеется Рейчел. Ребекка закатывает глаза. Меня забавляет игра её живой мимики. – К счастью, любимый мой племянничек, мы приехали на свадьбу, а это значит, что вокруг будет много красавиц! Если не будете вредничать, я подыщу вам с Престоном идеальную пару! Здесь будет столько прекрасных девушек! Одна краше другой!

– Это лишнее, – говорю так, чтобы услышала уставшая брюнеточка. – Свою пару я уже нашел. Кстати, вот она!

Рейчел следит за моим взглядом. Подняв бровку, Ребекка вопросительно смотрит на Рейчел, которой, очевидно очень даже приглянулся мой выбор, а потом на меня.

– Рейчел, познакомься с Ребеккой. Она является племянницей невесты. Хитрая, злопамятная, но интересная. А ещё она ненавидит свадьбы так же, как и я. Мы идеальная пара, правда, пупсик?

Глаза Ребекки моментально распахиваются, Рейчел поворачивает ко мне голову, раскрыв рот от изумления.

– …Что-что ты сказал, милый?

– А что я сказал? – смотрю на нее с деланным непониманием. – Говорю, познакомься, это Ребекка – племянница невесты. Её голос знает вся Калифорния, потому что она ведет ночное радиошоу. – Непринужденно смотрю на хмурое женское личико. – Ребекка, это Рейчел. Моя тетя и сестра жениха.

– …Племянница! – со вздохом облегчения и восторгом восклицает Рейчел, протягивая руку новой знакомой. – Рада познакомиться!

– Взаимно, тетя Хантера и сестра жениха, – отвечает обозленная на меня девчонка. – Прекрасно выглядите. Кажется вы из Нью-Йорка?

– Верно! Хантер уже рассказывал обо мне? – улыбается Рейчел, польщенная вниманием.

– Весь полет только о вас и говорил. С предвкушением и дрожью в пальцах ждал момент вашей встречи. Да что уж там! – говорит так, словно они с Рейчел давние подружки. – Он так перенервничал, что его несколько раз стошнило!

– Дорогой мой! – тает Рейчел у меня на плече. – Не стоило так волноваться. Да и на тебя это совсем не похоже.

– Сам не знаю, как так получилось, – выдавливаю улыбку, глядя на выдумщицу.

– Мы и правда столько времени не виделись с тобой! – причитает Рейчел. – Столько всего нужно рассказать…

– Что, например?

– Да так! – отмахивается она. – По мелочи… И вообще-то это всё из-за тебя, паршивец! Вечно у тебя какие-то дела! С каждым годом ты становишься всё дальше и дальше от своей семьи!

– Тебе это только кажется.

– Что ж, не буду вам мешать! – Сочные губы расплываются в коварной ухмылке. – Мне необходимо зарегистрироваться и как можно скорее заселиться в свой номер. Бесконечная трескотня вашего дорогого племянника меня очень утомила. Рада знакомству, Рейчел.

– Это взаимно, Ребекка! – светится моя тетя. – Надеюсь, мы ещё увидимся и сможем поболтать. К тому же, Хантер сказал, что вы его пара. А раз так, то это неизбежно!

На лице Ребекки замирает забавное выражение. Смесь ступора, возражения и растерянности. Взгляд зеленых глаз останавливается на мне, знак вопроса вместо зрачков становится всё жирнее и ярче.

– До встречи, Рейчел, – говорит она, крепко схватившись за ручку своего чемодана. – Хорошего вам дня.

Только поглядите. Мисс Дерзость в одно мгновение лишилась суперсилы.

Прекрасно.

У Престона жуткое похмелье. Он скрывается в моем номере от Рейчел, которая успевает позвонить мне шесть раз за полтора часа и задать один единственный вопрос: куда, черт возьми, подевался её любимый и залетный сынок? Причем, с каждым новым звонком беспокойства в её голосе становится всё больше и меня это совсем не радует.

– Не понимаю, как ты добрался сюда в таком состоянии? – говорю, глядя на опухшего и бледного братца. Он лежит в позе зародыша на софе под потоком ледяного воздуха от кондиционера, дрожит всем телом и прижимает к груди бутылку газировки. – Завтра свадьба, ты в курсе?

– Ещё немного и я приду в себя, – бубнит он. – Не уходи без меня на вечеринку, ладно? Мне уже становится лучше. И лучше отключи свой телефон, чтобы мама не доставала.

– Это бессмысленно. Удивительно, почему Рейчел до сих пор не пришла сюда.

– Только этого мне не хватало! Она очень расстроится, если увидит, какой я… – стонет несчастный. – Мне уже лучше. Уже лучше…

– Только давай без блевоты, Престон! – предупреждаю. – Лучше иди сразу в ванную и там приходи в себя!

– Всё в порядке, – выговаривает он с трудом. – Слушай, а ты не мог бы заказать в номер какой-нибудь суп? Только не грибной. Ненавижу грибы. Просто суп. И выключи этот проклятый кондиционер. Или подай мне одеяло. Кажется, я не чувствую пальцев.

– А почему бы тебе не вернуться в свой номер? – смотрю на жалкое зрелище с плотным запахом перегара. – По пути закажешь и суп, и кофе, и всё, что только пожелает твой измученный желудок.

– Ты стал жестоким! – стонет Престон и сползает на пол. – Раньше бы поддержал, помог до унитаза добраться, а теперь в тебе нет ничего челове… черт…

Прижимая ко рту ладонь, Престон с трудом ползет на карачках в ванную комнату. Бросив в воздух парочку ругательств, подхватываю его за руку и затаскиваю в спасительные восемь квадратов. Пока Престона выворачивает наизнанку, звоню на ресепшн и прошу доставить в мой номер куриный бульон и крепкий кофе. Не спешу доставать вещи из чемодана, поскольку не уверен, что останусь в номере, в котором мой болван-братец проложил зловонный и наглядный маршрут к унитазу всем тем, что ещё осталось в его желудке с прошлой ночи.

Где же я её видел?

– Хантер! Хантер, дай мне воды! Умоляю, дай воды и какую-нибудь таблетку! Как же болит горло!

Не так я себе представлял этот день. Даже в самые веселые и безбашенные студенческие времена я ни для кого не становился утренней нянькой.

– Хантер! – снова зовет меня Престон страдальческим голосом. – Хантер, пожалуйста! Воды!

Идиот. Единственный человек, чье поведение и жизнь в целом, иной раз заставляет меня пересмотреть свои принципы. В моменты, подобные этому, когда он ведет себя, как безмозглый паренек, не знающий меры в алкоголе и, чьи действия обусловлены примитивными желаниями, я почти соглашаюсь с Рейчел. Может, ему и впрямь будет лучше в брачных оковах? Потому что всё в этом мире развивается, претерпевает изменения, а вот Престон, кажется, никак не может покинуть пьедестал короля студенческих вечеринок. С бутылкой в руке открываю дверь в блюющее царство.

– Теперь это точно твой номер, – говорю, стараясь не дышать. Зрелище не для слабонервных. – Бери свою воду! Я забираю твой ключ!

– Что? Куда ты?

– Я переезжаю в твой номер, Престон. Надеюсь его ты не успел загадить?

– Хантер, подожди! Там ведь мама! Она увидит тебя и всё поймет!

– Рейчел и так уже поняла, что ты накосячил и скрываешься от нее. Скоро сюда доставят твой суп и кофе. Приходи в себя и заканчивай уже это паршивое шоу.

– Нет, нет! Ты не понимаешь, Хантер! – выползает он в комнату, протирая вспотевшее лицо белым полотенцем. Надеюсь, горничная сожжет эту тряпку, а не отправит в стирку. – Если мама узнает, что я напился и с трудом на ногах держусь, она очень расстроится! Я не могу… не могу её разочаровать.

– Об этом стоило думать прежде, чем заливаться алкоголем, Престон. Думаю, тебе пора жениться.

– Не шути так. Сейчас вообще не в тему.

– Почему же? – начинаю терять терпение. – Я просто не понимаю, что ты с собой делаешь, Престон? Сколько ещё будут продолжаться эти бесконечные вечеринки, на которых ты напиваешься до беспамятства?

– Как будто я один такой, – бормочет, не в силах даже провернуть крышку на бутылке. – Себя вспомни.

– Вот именно, Престон! Вспомни! У меня нет привычки застревать на одном месте и протаптывать там дыру, потому что двинуться дальше не хватает смелости! Тебе давно пора повзрослеть, взяться за голову, а не тусить ночи напролет везде, где есть выпивка и громкая музыка, а на следующий день прятаться от матери, потому что стыдно!

В дверь стучат. Покрасневшие глаза Престона увеличиваются в размерах, как в замедленной съемке мчатся к двери и обратно ко мне.

– Хантер? – раздается решительный голос Рейчел. – Хантер, ты здесь?

– Не открывай! – шепчет загнанный в угол Престон. – Умоляю, не открывай! Мне конец! Мама очень расстроится!

По правде говоря, мне настолько противно смотреть на него – перепуганного, испачканного собственной блевотиной, что становится даже совестно. Много лет назад, будучи студентами престижного университета, мы отлично проводили время вне учебы. Нам было весело, нас уважали, обожали, мы срывали аплодисменты. В свое время это было уместно и правильно. Но не сейчас. Не в тридцать три года, черт возьми.

– Хантер, я знаю, что ты там! – продолжает стучать встревоженная Рейчел. – И Престон тоже! Я слышу вас! Немедленно откройте мне дверь, иначе я выломаю её!

Моему терпению приходит конец. Я уже слишком много раз прикрывал горящий зад этого болвана из любви к Рейчел. Из уважения к ней и благодарности за всё, что она сделала для меня. Я уже вижу, как исказится её лицо от одного взгляда на это дрожащее и страдающее тело. Но, возможно, именно материнское слово и забота способны привести Престона в чувства.

Хватаю с пола ключ от номера Престона, который он выронил, пока полз к софе, и в два шага оказываюсь у двери. Он умоляет меня остаться, подождать, пытается доползти до меня на коленях, но ударяется о стену из-за головокружения. Открываю дверь в момент, когда кулак Рейчел застывает в воздухе. Стоит ей увидеть разворачивающуюся картину за моей спиной, гнев на её лице в миг оборачивается глубоким разочарованием. В безнадежных попытках подняться на ноги, Престон издает какие-то звуки, в которых едва-едва можно расслышать что-то похожее на слова. Страх перед матерью так повлиял на его способность говорить внятно или он пьянеет от воздуха?

– Престон остановится здесь. Его номер заберу я.

Рейчел молча кивает и отходит в сторону, чтобы выпустить меня. Мне её жаль. Сколько себя помню, она всегда была слишком наивной с теми, кто был ей близок. Рейчел верила каждому слову бывшего безмозглого мужа и любимого разбойника-сына. Моя тетя умудрялась развивать свой маленький бизнес, который со временем превратился в огромное предприятие с пятью тысячами рабочих мест, и при этом у нее хватало времени печь пироги, устраивать теплые семейные праздники и самостоятельно следить за чистотой в доме. Она увозила Престона в школу, готовила ему вкуснейшие ланч-боксы и приходила болеть за него на каждый футбольный матч. И никому, и никогда любовь и внимание Рейчел не казались назойливыми. На самом деле, парни из команды завидовали Престону. И я не был исключением.

– Я заказал суп и кофе. Скоро должны принести.

– Хорошо. Спасибо, – отвечает она полушепотом, стыдясь посмотреть мне в глаза. – Уходи, Хантер. Оставь нас.

– Рейчел, если бы я знал, что у него вчера было в планах…

– Хантер, я знаю, – перебивает меня, не поднимая глаз. – Пожалуйста, дорогой, уходи. Дальше я разберусь сама.

Короткая вспышка злости, что настигает меня при звуке огорченного голоса Рейчел, мне давно знакома. В детстве я слишком много раз ненавидел Престона за эти его ароматные ланч-боксы, объятия просто так и искреннюю поддержку мамы, которую он принимал, как должное. Но вот мне уже за тридцать, я давно живу своей жизнью и в крайне редких случаях становлюсь гостем на семейных торжествах, а мне по-прежнему хочется размазать недоумка двоюродного брата по стенке, когда я вижу одинокую и грустную Рейчел.

6

Джейн будет в бешенстве, потому что я и впрямь опаздываю на коктейльную вечеринку, хотя вчера уверяла её, что буду вовремя. Единственное утешение в том, что ей придется до самого вечера скрывать свои эмоции, поскольку вокруг слишком много достопочтенных и уважаемых гостей, которые точно не оценят невесту-истеричку. Об этой открывшейся стороне Джейн известно только мне и её подругам.

Захожу в пустую кабину лифта и нажимаю на кнопку первого этажа. Хочется надеяться, что эта вечеринка действительно так уж необходима, как уверяла Джейн, иначе мои страдания на этих высоченных каблуках будут напрасны. Босоножки новые, переплетения, усыпанные мелкими камушками, уже натирают кожу. Из динамика раздается приглушенная музыка, стальные дверцы передо мной медленно съезжаются, пока не упираются в препятствие в виде мужской руки с золотыми часами на широком кожаном ремешке.

– И почему я не удивлена? – спрашиваю, глядя на темную, как туча, физиономию Хантера.

Удивительно, но человек, чей рот не закрывался на протяжении всего полета, удостаивает меня лишь молчаливой ухмылкой и заходит в кабину лифта. В пространстве, которое несколько секунд назад казалось просторным, вдруг становится слишком тесно. Воздух моментально наполняется стойким и волнующим запахом Хантера. Ещё раз отмечаю про себя, что этот мужчина обладает прекрасным вкусом не только в одежде, но и в парфюмерии. Для вечеринки в саду он выбрал легкий костюм из струящегося черного льна. Простота и солидность в одном флаконе. Ткань легкая, свободная и дышащая. Рукава рубашки закатаны до локтей и свисают так небрежно… сексуально. Не слишком ли много верхних пуговиц он оставил не застегнутыми?

Заправляю за ухо выпавшую из пучка прядь волос. То есть, я намеренно оставила её, дабы придать своему образу немного нежности. Или что-то вроде того. Черт возьми, какого лешего он встал напротив меня? Его хмурый и молчаливый взгляд задумчиво проходится по круглым и сверкающим кнопкам, а потом со взмахом густых черных ресниц вонзается в меня.

– В чем дело? – спрашиваю, хотя пару секунд назад и не собиралась даже звука произносить. Пусть лучше бы он говорил без умолку, чем скрывался в своем мрачном молчании. – Тебе не понравился твой номер и твое настроение испорчено?

Дверцы лифта закрываются и кабина с ощутимым толчком устремляется в вниз.

– Тебе идет, – говорит, спрятав руки в передние карманы широких штанов. Кофейные глаза медленно скользят по моим обнаженным ногам. Темные волоски на его груди то и дело притягивают мой взгляд. Так и слышу в ушах восторженны голос Лив, которая без конца кричит, что вот он – шикарный альфа-самец тридцати трех лет! Прочь из моих мыслей, Лив! Не верещи! – Красивые ножки.

– Знаю. Именно они вынудили тебя приехать сюда, не так ли?

Хантер не отвечает, на красивом лице ноль эмоций. Всего за несколько секунд я успеваю обвинить себя в излишней болтливости, а потом погладить по головке и сказать: «Браво, Бекки! Будь уверена в себе и не позволяй этому наглецу раскачивать твой внутренний мир»! Внезапно кабина будто подскакивает в воздухе и резко останавливается.

– В чем дело? – спрашиваю, глядя на Хантера. – Мы что, застряли?

– Похоже на то, – отвечает совершенно спокойным голосом. – Надеюсь, ты не боишься замкнутых пространств? А то мне как-то не особо хочется успокаивать тебя.

– Смотри, как бы мне не пришлось тебя успокаивать, – закатываю глаза и жму кнопку вызова диспетчера. – С ума сойти, я застряла в лифте пятизвездочного отеля! И ладно бы в одиночестве, но нет! На пару с тобой. Ау? Меня кто-нибудь слышит?

– Ты что, нервничаешь? – раздается смешок слева от меня.

– Я не люблю опаздывать. Ау? Здесь есть кто-нибудь? Мы застряли в лифте!

– Тогда почему же ты не вышла раньше? Насколько мне известно, вечеринка в честь чепухи началась больше часа назад.

– Я проспала. Видишь ли, мне не удалось хоть немного отдохнуть во время полета, потому что у кого-то не закрывался рот. Стоило мне увидеть большущую кровать и мягкие подушки, как мое тело заныло от усталости, и я провалилась в крепкий и глубокий сон. Черт возьми, кто-нибудь здесь есть? – спрашиваю, нажимая кнопку вызова.

– По-моему, твое тело заныло по другой причине, мисс Харрис.

Медленно выпрямляюсь, отвожу плечи назад и встаю на прежнее место – напротив Хантера. Холодный поручень упирается в мою поясницу, воздух в небольшом пространстве густеет, как сливки, но я очень стараюсь этого не замечать.

– Правда что ли? – усмехаюсь ему в лицо. – И по какой же, всезнающий и понимающий людей мистер Холт? Давай, братец, продемонстрируй свои выдающиеся способности, о которых ты заливал мне неделю назад.

– А ты уверена, что готова к этому? Мне бы не хотелось испортить тебе настроение в разгар веселой вечеринки.

– Много пустого текста, – смотрю на него с вызовом. – Это всё, на что ты способен?

Что я делаю? Нарочно провоцирую его на игру, которую вполне вероятно могу проиграть. Нет, с чего бы? Единственное оружие Хантера – его безукоризненная собранность в сочетании с непревзойденной харизмой манящей натуры. Как будто каждое утро он принимает коктейль из спокойствия и серьезности и даже сирена о приближающемся цунами не способна оголить в нем иные чувства. Он из тех, кто будет идти спокойно вперед, когда вокруг хаос и полная разруха. Он слишком уверен в себе, думает, что полностью управляет не только своими чувствами, но и чужими. Ворвался в мою примерочную, заявился ко мне домой и отпустил такси! Всё, чего он желал получить – мои эмоции на блюдечке. Он думал, что выведет меня из себя, раздавит, как букашку, а потом брутальным голосом с хрипотцой скажет, что мне с ним не тягаться. Что я глупая и наивная девочка, очередная на его великом пути, чье существование он бы ни за что не заметил, не окажись мы связаны историей одной свадьбы. Но не тут-то было. Он даже не представляет, насколько сильно я отличаюсь от других.

Взявшись руками за поручень, Хантер медленно и непринужденно скрещивает длинные ноги, будто бы предупреждая меня, что вот-вот и я буду уничтожена. Его взгляд при этом откровенно смеется надо мной.

– Когда тебя последний раз трахали, Ребекка? – спрашивает он, склонив на бок голову. Нижняя челюсть отходит в сторону, на губах властвующая, дьявольская улыбка. – Готов поклясться, что это было ещё в тех отношениях, после которых ты долго приходила в себя. Болезненное расставание, разбитое сердце и вот – ты так разочаровалась в мужчинах, что однажды сказала себе: «Никого и никогда больше не подпущу к себе. И даже к телу не позволю прикоснуться»! Но ты горишь, как пламя в ночи, – говорит низким голосом, – стоит мне немного приблизиться к тебе.

– Так хорошо начал, Хантер! – изображаю разочарование. – Говорил обо мне, а потом снова вернулся к своей «неподражаемой» персоне. Мне вот интересно, а ты способен говорить хоть о чем-то, не приплетая себя любимого?

– На данный момент именно я главный герой твоих мыслей, – заявляет наглец. – И это не моя инициатива.

– Противно слушать!

– Сомневаюсь. Ты смотришь на мою грудь чаще, чем в глаза. Не сложно догадаться, о чем именно ты фантазируешь, учитывая, что мы оба застряли в ограниченном пространстве.

Так бы и врезала по его самодовольной роже. Завязала бы его руки в тугой узел, а он бы этого даже не заметил!

– И часто ты выдаешь желаемое за действительное, Хантер? – спрашиваю с улыбкой. Нарочно провожу языком по верхней губе, изучая люк в потолке. – Видимо, всякий раз, когда тебе встречается девушка, которой ты неприятен?

Держась одной рукой за поручень, расстегиваю тонкие ремешки на босоножках, игнорируя взгляд Хантера.

– Что ты делаешь?

– А что, не видно? Снимаю обувь.

– Зачем?

– Я собираюсь отсюда уйти, – отвечаю со смешком, а потом вручаю ему свои босоножки. – Встань в угол, иначе ненароком твой нос встретится с моей пяткой.

– Ребекка, что ты делаешь?

Давно ли меня трахали!

Горю, как пламя в ночи, стоит ему только приблизиться ко мне!

Нарцисс чертов.

Благо мое маленькое черное платье с расклешенной юбкой позволяет сделать широкий взмах и при этом не пострадать. Мне удается в два счета встать обеими ногами на противоположные друг другу стальные поручни и дотянуться до люка.

– Ты акробатка что ли? – удивляется он. – Что ты делаешь, черт возьми?

Опускаю голову, чтобы взглянуть на него. Стоит всё в той же расслабленной позе, только теперь прижимает к себе мои босоножки. Его глаза с откровенным восхищением скользят по моей правой ноге снизу вверх к центральной точке, что скрывается под свободной юбкой.

– Я собираюсь на вечеринку, на которую уже значительно опоздала. Диспетчер, кажется, не в курсе, что этот лифт застрял, а звонить Джейн и объяснять ситуацию я не хочу, потому что она разозлится и наверняка не поверит мне. Не хочу её расстраивать.

– И ты решила выбраться отсюда через шахту?

– А у тебя есть предложение получше, всезнайка?

Проворачиваю стальное колесико и люк со щелчком отскакивает вверх. Толкаю его и вуаля – полдела сделано.

– Я не смогу подтянуться. Подойди и я встану на твои плечи.

– Тогда я рискую увидеть твои трусики. Предупреждаю сразу. Не хочу, чтобы потом ты налетела на меня с кулаками.

– Не беспокойся, – подмигиваю ему. – На мне их нет. Ну, же, Хантер, живее! Джейн мне голову оторвет за опоздание.

С удивлением взглянув на меня, Хантер становится в центр кабины. Что такое, мистер Холт, мои слова взволновали вас? Я осторожно ставлю ноги на его широкие плечи и оказываюсь в шахте лифта наполовину.

– Ты там как, живой? – спрашиваю издевательским тоном.

– Вилка тяжелее, чем ты, – отвечает он с заметной растерянностью.

– А что с голосом, Хантер? – веселюсь откровенно. – Неужто разнервничался?

Внезапно его рука крепко обхватывает мои голени и тянет меня вниз. Я буквально сползаю по телу Хантера, пока он не подлавливает меня в момент, когда наши лица оказываются на минимальном расстоянии друг от друга. Без своих босоножек я не могу даже носочками дотянуться до пола.

– Ты азартная, – говорит он опасным полушепотом, не сводя с меня глаз. Его приятное мятное дыхание ласково касается моих губ. – Любишь играть. Дерзкая, скромная, смелая, нерешительная и воинственная – всякая. Тебе нравится пудрить мозги, раздражать, возбуждать. Только так ты можешь получить желаемое, а ещё самоутвердиться за счет наивных воздыхателей, которым не светит ничего, кроме лампочки. Потому что на самом деле ты недоступна ни для кого из них. И лишь в редких случаях, когда тебе встречается неподвластное, ты не меняешь тактику, однако с лихвой позволяешь себе мечтать, фантазировать и хотеть.

– Неподвластное – это ты? – уточняю со смешком.

Его глаза опускаются на мои губы, я вижу, как увеличиваются зрачки. Напоминаю себе, что он играет со мной. Играет точно так же, как и я.

– Если бы я хотел, ты бы стонала от наслаждения ещё неделю назад. Запудрить мне мозги и щелкнуть по носу не получится точно так же, как и соблазнить своими выдающимися акробатическими приемами. Меня мало, чем можно удивить.

– Если бы ты хотел? – смеюсь ему в лицо. – Братец, это ведь ты бросился искать меня после того, как несколько минут наблюдал за мной в баре. Признайся честно, тебе просто не понравилось оказаться в роли добычи которую удалось так просто поймать на крючок? А теперь ты из кожи вон лезешь, чтобы я «разгорелась, как пламя в ночи», ведь только так тебе удастся убедить себя в своей непревзойденности! Только поглядите! – продолжаю веселиться. – Да Хантер у нас тот ещё сердцеед! Девушки ему поклоняются, как божеству! Да ты хоть знаешь, сколько вас таких я уже встречала? И каждый из вас вызывает у меня смех, плавно переходящий в тошноту. Если я пожелаю щелкнуть тебя по носу – я это сделаю, – уверенно поднимаю бровь. – Захочу запудрить тебе мозги – на раз-два. Порой мне даже нравится наблюдать за нарциссами, вроде тебя, которые страдают от осознания, что не всякая женщина им доступна. Для вас это настоящая боль. Не всякую можно получить, соблазнить и даже завоевать, хотя об этом уже мало, кто парится. – Понизив голос до шепота, я наклоняюсь к его уху и медленно говорю: – Братец, я всегда делаю только то, что доставляет удовольствие мне. На других мне плевать, потому что есть я и никто больше.

Чувственный запах, источаемый бронзовой кожей, на мгновение дурманит разум. Стараясь сохранить заявленную уверенность, упираюсь руками о твердые мужские плечи и приказываю Хантеру отпустить меня. Но вместо этого он молча делает шаг к поручню, ставит меня на ноги, а потом разворачивает к себе спиной и прижимает к железяке своим телом. Мои босоножки валяются на полу, словно предвестник сексуальных утех. Его ноги расставлены, руки крепко держатся за прохладный металл. Всякая попытка противостоять неизвестности, оказывается безуспешной, ведь, чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее Хантер давит на меня.

– Ты не ответила на мой вопрос, Ребекка, – говорит он низким голосом, не сводя с меня глаз. В зеркале наши взгляды буравят друг друга, поджигают, испытывают! Мое тело невольно поддается на жалкие провокации и мне это совсем не нравится. – Когда тебя последний раз трахали?

Ребра отказываются расходиться и впускать в легкие воздух. Хантер наклоняется к моей шее, продолжая смотреть в мои глаза.

– Давно, – отвечает шепотом. – Настолько давно, что если мои пальцы нечаянно коснуться твоего бедра, ты вспыхнешь, как спичка. Я не нравлюсь тебе только лишь потому, что даже мое присутствие увлажняет твои черные трусики. Да, Ребекка, я видел их, а ты сейчас видишь то, как я их срываю и беру тебя прямо здесь. Быстро и жестко, ведь на тебя обрушилось настоящее наваждение. Там в своих мыслях ты сейчас задыхаешься, стонешь, тебе нравится этот голодный животный инстинкт. Со мной ты вся в иголках, Ребекка, но ведь тебя раздражает лишь то, что именно я в силах все их обломать, – шепчет Хантер и вдруг его губы расплываются в победоносной улыбке. Он медленно поднимает руки, как бы демонстрируя свою непричастность, делает два шага назад и возвращается в ту же расслабленную позу. – Щелкаю тебя по носику, сестричка! И советую больше не продолжать эту игру, если не хочешь потом рыдать от мук катастрофического поражения.

– Я тебя обыскалась! Ребекка, где ты была? Я звоню, а ты не отвечаешь!

– В лифте застряла.

– Очень смешно, – фыркает Джейн и тут же улыбается кому-то из гостей. – Ты ведь прилетела в Фортонс ещё утром. Как ты умудрилась опоздать? А, впрочем, неважно! Ты здесь и это главное. Прелестное платье, – оглядывает она меня с подозрительной внимательностью. – Ты такая милая. Я хочу познакомить тебя с сестрой Ричарда и их двоюродным братом, который, кстати, приехал вместе со своим сыном Мэтью. Приятный молодой человек! Знаешь, такой общительный… И он обожает слушать твою программу!

Откуда он узнал, что у меня давно не было секса? Это что – на моем лице написано? И в какую игру конкретно мы играем? На яхте я обвела гордеца вокруг пальца и ему это, очевидно, не слишком понравилось, раз он решил проделать то же самое со мной. Хантер совсем не оценил себя в той роли, которую всегда играли для него девушки. Это он увлекся мной, искал меня, следил за мной, чтобы завершить наше знакомство постелью. Не я! Потерпев фиаско, теперь он стремится поставить всё на свои места, развернуть меня, как сделал это в лифте, и добиться моего подчинения, поклонения, вызвать желание, похожее на взрыв вулкана…

– Ребекка?

– Да? – прихожу в себя. – Что?

Джейн красавица. Элегантный и легкий макияж, слегка подкрученные волосы собраны на затылке, а в ушах сверкают роскошные бриллианты.

– Ты потрясающе выглядишь, Джейн, – говорю с улыбкой. – Ричарду с тобой чертовски повезло.

– Спасибо, милая. На самом деле я очень нервничала сначала, но теперь после двух бокалов шампанского даже как-то полегчало. Да и тебя, наконец, увидела.

«Если бы я захотел, ты стонала бы от наслаждения ещё неделю назад».

Если бы он захотел.

Он!

Хантер хочет меня с той самой минуты, как увидел за барной стойкой, и пока не узнал, кто я на самом деле, наивно считал себя безукоризненным охотником.

Да-да, я поняла, в какую игру мы играем. Задетое мужское эго против правды, которую его безмозглый хозяин отказывается признавать. Не только ты, Хантер Холт, можешь управлять чувствами и желаниями других. Не ты один умеешь закидывать удочку и ждать улов. И тебе стоит признать, что не всё вертится вокруг твоей шикарной задницы и не каждая женщина в этом мире тебе подвластна.

– Ребекка?!

– Что такое? – смотрю на Джейн.

– Ты где витаешь? Что с тобой присходит?

– Это на меня так перелет действует. Я немного заторможена от перепадов давления. Вот, если бы поехала на автобусе, всё было бы нормально. Кхм, кстати, а почему сын Ричарда передумал? – спрашиваю, как бы невзначай. – Ты говорила, что его отказу нашлось какое-то объяснение.

Не мог же Хантер приехать сюда только ради меня. Об этом даже думать смешно. Я пока не знаю, какие именно отношения между ними с Ричардом, но уже то, что его сынок отказался приезжать на свадьбу, вызывает вопросы.

– Оказалось, что Хантер – жуткий трудоголик! – рассказывает Джейн, взяв меня под руку. Мы медленно движемся в сторону длинной барной стойки недалеко от круглого бассейна, у которого отдыхают в основном мужчины. – Только представь, в его молодом возрасте стать настолько успешным и востребованным а…

– Действительно! – не сдерживаю смешок. – И как только ему удалось стать настолько успешным в столь молодом возрасте, без своего дорогого папочки-миллионера! – говорю с сарказмом. – Или миллиардера?

– Сложно быть ребенком успешных и богатых родителей, – умничает Джейн, глянув на меня укоризненно. – Все их заслуги, труды и силы постоянно ставят под сомнение. Хантер всего добился сам, Ребекка. Он очень много работал. Ричард гордится им, хоть и не показывает этого. Но я вижу.

– Флаг ему в руки. Так и почему он вдруг согласился приехать?

– Господи, Бекки! Только погляди, милая, сколько здесь симпатичных мужчин.

– Классно ты съехала.

– Извини, но я просто не могу игнорировать этих красавчиков.

– Джейн, ты ведь ничего Хантеру не рассказывала обо мне? – спрашиваю то, что потихоньку сгрызает меня изнутри. Дабы любимая тетушка поняла, что для меня это важно, вынуждаю её остановиться. – Ничего, кроме моей работы и желании отправиться сюда на автобусе?

– Что ты имеешь в виду?

– Джейн! – мое терпение на пределе. – Я задала тебе вопрос.

– Ты за кого меня принимаешь? Хантер сказал, что вы познакомились на мальчишнике, но ты торопилась домой и вы не успели узнать друг друга получше. Он даже сестричкой тебя назвал, представляешь? – Короткую вспышку веселья я не оцениваю. – Что не так, не пойму?

– Я знаю, что своим подругам ты сетуешь на мою личную жизнь. С Хантером ты вчера сделала то же самое?

– Нет! – вытаращивает она глаза. – Бекки, что случилось, можешь мне объяснить?

– Ничего, – изображаю улыбку и подталкиваю её вперед. Джейн не обманывает меня, это точно. Когда она лжет, у нее совсем другое выражение лица, как у нашкодившего кота. – Просто хотела предупредить, чтобы ты не обсуждала меня и мою личную жизнь абы с кем.

– Было бы, что обсуждать. А вот и Мэтью! – сжимает она мою руку. – Только погляди, каков красавец, а?

Джейн не лжет, однако, Хантер говорил о моих прошлых неудавшихся отношениях с такой уверенностью, словно знал о них, если не всё, то многое. То же самое было с Лив, когда он попал в самую точку с её молодыми любовниками. Как об этом можно знать, будучи не знакомым с ней? Как можно понять, что финал моих давних отношений оказался слишком для меня болезненным? Если со мной Хантер ещё и мог ткнуть в небо пальцем и случайно попасть в самое яблочко, то, как объяснить молодых сексуальных партнеров Лив? И отсутсвие секса в моей жизни!

– Ребекка, да, что с тобой такое? – тянет меня Джейн за руку. – Почему ты меня не слушаешь?

– Слушаю я тебя! Внимательно слушаю! Ты говорила о Майкле, он красавец и всё такое прочее.

– Не вздумай назвать его Майклом! – фыркает недовольная мной невеста. – Он Мэтью. Мэтью, – произносит она каждую букву. – Ему тридцать три, по образованию экономист. Работает в главном филиале Вуд Банка, который принадлежит его отцу – дальнему родственнику Ричарда. Мэтью холостяк. Оливер Вуд мечтает о внуках, но сын, по его словам, совсем не торопится обзаводиться семьей.

– Ого! Оказывается у этих богачей есть мозги!

– Ребекка! – злится Джейн на мои слова. – Пожалуйста, давай эти два дня ты будешь милой, уважительной, общительной и открытой к новым знакомствам девушкой? Ты не будешь бросаться заявлениями, после которых к тебе не захочет подойти ни один нормальный мужчина! Ты потрясающая девушка, пока не начинаешь говорить то, что думаешь.

– Вот спасибо.

– Иногда мне кажется, что ты совсем не фильтруешь свою речь, что совсем нелогично и нелепо, ведь тебя слушает и любит вся Калифорния! Я лишь хочу сказать, что тебе следует быть немного мягче и добрее к потенциальным… кавалерам. А что такого? – загадочно улыбается Джейн. – Свадьба всегда была отличной возможностью найти свою вторую половинку. Ну, или хотя бы развлечься. А теперь идем я познакомлю тебя с Мэтью! Думаю, он тебе понравится!

У Мэтью Вуда слегка раскосые глаза, очевидно, доставшиеся ему от матери. От отца он унаследовал вытянутое лицо, высокий лоб и длинный с характерной кривизной нос. А ещё мистер Вуд крашеный блондин, который то и дело посматривает на свои дорогущие золотые часы с бриллиантами вместо цифр. Не удивлюсь, если ездит он на низкой спортивной тачке яркого цвета, в которую едва-едва помещаются его длинные и худые, как спички, ноги.

– Ты настолько плохого обо мне мнения, Джейн? – спрашиваю её тихо с деланной улыбкой, пока Оливер Вуд, его сын и Ричард отвлекаются на разговор о политике. – Он же красит волосы и наверняка ему сделали операцию по увеличению члена.

Джейн давится шампанским и смотрит на меня выпученными глазами. Ричард отвлекается от разговора и с заботой в голосе интересуется, всё ли с ней в порядке.

– Не в то горло попало! – смеется она с трудом. – Не волнуйся, дорогой. Ты видел Хантера? Он уже здесь?

– Хантер приехал? – удивляется Мэтью, словно его присутствие здесь из разряда фантастики.

– Он скоро подойдет, – отвечает Ричард с едва промелькнувшим напряжением в карих глазах. Его темные с редкой проседью волосы вздымаются от легкого ветерка. С генетикой Хантеру повезло. Седина навестит его ещё очень не скоро. – А вот и Рейчел! Превосходно выглядишь!

Следующие несколько минут я наблюдаю за тем, как дальние и близкие родственники без конца обнимаются, словно не виделись десять тысяч лет. Мне нравится, что Джейн идеально вписывается в их узкий круг, так и не скажешь, что она в нем новенькая. Пока «взрослые» хохочут и не могут поверить, что, все они, наконец, собрались в одном месте, к ним постепенно подтягиваются другие гости, а я незаметно ускользаю и спускаюсь к высоким круглым столикам, разбросанным вокруг небольшого фонтана, в котором плавают настоящие цветы. Собираюсь позвонить Лив, которая в эти выходные улетела в ненавистный ей Новый Орлеан на юбилей мамы. Но, когда достаю телефон из сумочки, к моему столику присоединяется Мэтью, и звонок приходится отложить. Улыбка у него очень широкая. Губы кажутся настолько эластичными, что из них можно слепить поделку, как из пластилина. Возможно легкая небритость подошла бы ему больше, нежели гладкое и почти наполированное лицо. Светлая кожа светится на солнце, как глянцевая лысина у толстяка. Я готова поклясться, что у него и в штанах идеально убранная площадь перед «величественной» башней.

– Я тоже не выдержал и сбежал, – говорит, поставив на столик свой фужер с шампанским. – В такие моменты чувствую себя ребенком, а мне это очень не нравится. Особенно, когда рядом со мной такая красивая девушка.

Глядя на меня с откровенным вожделением, блондинчик облизывает свои резиновые губы и наклоняется к столу, чтобы наверняка сказать мне что-то очень глупое и смелое:

– У тебя очень сексуальный голос.

А нет, пронесло.

– Приятно слышать.

– Поэтому, советую тебе говорить поменьше в моем присутствии, иначе я могу кончить.

Мне послышалось? Мозг с трудом старается переварить услышанное или показавшееся. Мой взгляд невольно проходится по улыбчивым лицам гостей, уши ловят отдаленные звуки льющейся музыки, обрывистый смех, звон бокалов, разговоры. И вдруг посреди невинного праздника появляется смеющаяся ухмылка Хантера Холта, чей запах всё ещё остался на моей коже. Наглец стоит у дальнего столика в компании других мужчин. В руке тяжелый стакан с виски, локти опущены на столик. Он слушает своих собеседников, а сам пялится на меня и будто бы считает секунды до того, как я совершу что-то очень громкое и неожиданное.

– Чего, прости? – смотрю на блондина.

– Ты очень красивая девушка, Бекки. Я остановился в 511 номере.

О чем он вообще? То есть, я прекрасно понимаю, чего этот недоумок хочет и что пытается мне сказать, только я совсем не догоняю, почему у него это настолько паршиво получается.

– Это приглашение?

– Зачем тратить время попусту, верно? Мы оба молоды и красивы, находимся в таком чудесном месте. Твоя тетя выходит замуж, мой дядя женится, так почему бы нам с тобой не заняться сексом?

Действительно! Почему бы и нет!

Мое изумление длится несколько секунд, после чего я громко взрываюсь от смеха. Хочу спросить, в своем ли он уме, но в силах лишь поднять указательный палец. Кто он там? Экономист? Будущий банкир? Джейн настолько ослеплена желанием свести меня с кем-нибудь, что даже не замечает, насколько омерзительны претенденты! Неужели она и впрямь решила, что этот болван в моем вкусе? Да он же бледный, как мертвец из ужастиков, длинный и тонкий, как глиста, а в добавок ко всему его огромный рот способен проглотить половину Калифорнии.

– Даже твой смех возбуждает меня, Бекки, – улыбается он, не догоняя, что смеюсь я над ним и его тупостью. – Это значит «да»? Ты придешь ко мне?

– Знаешь, Мэтью, моя подруга считает, что сексуально зрелыми мужчины становятся к тридцати трем годам. Они обретают вкус, становятся более разборчивыми и внимательными. И, возможно, до твоего появления, какая-то часть меня была с ней согласна. Но теперь… – Черт возьми, смех так и рвется из меня. – Шансов на это не осталось никаких!

– Я не понял, – улыбается недоумок, – так ты придешь?

– Ох, Мэтью, – качаю головой, не веря своим ушам и глазам, – даже, если внезапно наступит новый ледниковый период, а твой номер станет единственным в мире местом, где можно его пережить, я с радостью предпочту замерзнуть насмерть. Ещё хоть раз ты пойдешь ко мне с подобным предложением, и я с радостью врежу тебе по яйцам. И сделаю это так сильно, что ты ещё очень долго не сможешь нормально ходить. Тебе повезло, что праздник именно у моей тети. В ином случае, ты бы уже шлифовал камни под ногами своей прозрачной физиономией. Усек?

Подхватив со стола свой сотовый, направляюсь к длинному столику с напитками, чувствуя себя при этом словно испачканной в грязи. Поверить не могу, что этот мерзавец понравился Джейн! Хотя, что удивляться её наивности, если вчера Хантер за несколько минут без труда запудрил ей мозги. Один оказался озабоченным придурком, другой – хитрым и самоуверенным мачо-шмачо, который совершенно точно что-то задумал. Пока что теория Лив терпит катастрофическое фиаско.

Официант по другую сторону стола предлагает мне шампанское. Фужеры с игристым выстроены в невысокую башню.

– А ликера не найдется? – спрашиваю, глянув на бокалы с мартини.

– И желательно открыть новую бутылку на глазах мисс Харрис, поскольку она очень недоверчивая особа, – говорит ему Хантер, оказавшись рядом со мной. Его привлекательные губы подергиваются, будто он всеми силам пытается не рассмеяться во всё горло, как это сделала я пару минут назад. – Я ведь прав?

Молча обдаю его уставшим взглядом, а потом вопросительно смотрю на официанта.

– К сожалению, ликера здесь нет. Но вы можете заказать его в баре. Там вы найдете всё, что пожелаете.

– Хорошо, – говорю с неохотой. – Спасибо.

– Неужели за столько времени ты ещё ничего не выпила? – спрашивает Хантер, следуя со мной к бару. – Неужели твой кавалер даже не позаботился о тебе?

– Неужели болтовня с любимыми родственниками настолько тебя утомила, что ты решил спрятаться под моей юбкой?

– Если бы я прятался под твоей юбкой, ты бы сейчас не была так напряжена.

– Неужели из трех сотен гостей тебе не нашлось достойного собеседника? – спрашиваю, остановившись у пушистого зеленого куста в форме огромного шара с белыми и красными цветками. Растение источает настойчивый медовый аромат. Не проходит и пары секунд, как я начинаю чихать.

– Самого достойного заграбастала ты, но, судя по скоротечности вашей беседы, ты его совершенно не оценила.

Чихаю.

– И с какой стати ты следишь за мной?

– Я не следил, а ждал, когда ты освободишься. Мне не хотелось прерывать ваше с Мэтью общение, ведь оно могло перерасти в нечто очень необходимое для тебя.

Снова чихаю и выставляю вперед указательный палец, чтобы ответить ему что-нибудь эдакое, но тут раздается звонкий голос Джейн, а секундой позже на мои плечи опускаются её руки.

– Вот вы где! А я вас опять обыскалась! Как ваши… дела?

Глаза Джейн напряженно пробегают по нашим лицам, она несколько раз оглядывается, потом снова смотрит на нас в необъяснимой спешке.

Чихаю и спрашиваю:

– Что-то случилось, Джейн?

– Э-э-э, нет! – хлопает она в ладоши и на мгновение замирает. – Нет! Что ты! Всё прекрасно. Хантер, дорогой, тебя искал отец. Кажется, яхта готова. Ты уже сообщил Ребекке?

Очередной мой чих сопровождается скатившейся по щеке слезой.

– Что? – спрашиваю, глядя на обоих сквозь мутную пелену в глазах. – Что именно?

– Милая, что с тобой?

– У нее аллергия, – уверенно и спокойно отвечает за меня Хантер.

– Аллергия? – удивляется Джейн и снова бегло пробегает глазами по лицам присутствующих.

– У меня нет никакой аллергии.

– Есть, Ребекка, – со смешком говорит Хантер. – У тебя точно аллергия и её причина – эти цветы.

– Я люблю цветы. Аллергия у меня на тебя, – фыркаю и снова чихаю. – Джейн, что случилось? Что ты вертишься, не пойму? Ищешь кого-то?

Прежде, чем обхватить мое лицо ладонями, Джейн набирает ртом воздух и смотрит на меня так, словно хочет о чем-то сказать, но не решается. Из-за слез в глазах и уплотняющемся комке в носу я едва ли могу придать значение её странному поведению.

– Послушай, милая, гостей, желающих прокатиться на яхте к острову Катрин, на пирсе ждет яхта. Хантер именно об этом и собирался тебе сообщить. Кажется, вся молодежь собирается на морскую прогулку, и ты тоже… не отставай. Хорошо? Отдохни там, погуляй по розовому пляжу и… всё такое… Ребекка? Милая, что с тобой?

– Мне становится трудно дышать, – говорю в нос и в сотый раз чихаю. – Кажется, это правда аллергия.

– …Да, похоже на то! Ну, вы поспешите, а то яхта уплывет без вас!

– Никто без нас не уплывет, а вот Ребекке необходимо принять лекарство и уйти подальше от этого куста, – говорит Хантер, которому я впервые не могу возразить.

7

Странное, однако, зрелище. На протяжении двадцати минут Ребекка заливается слезами, с трудом говорит не своим голосом и жалуется на проблемы с дыханием, а её любимую тетю это мало волнует. Обнимая себя за плечи, Джейн слишком часто оглядывается, словно опасается кого-то увидеть. Или быть увиденной. В любом случае, пока Ребекка постепенно приходит в себя, сидя на плетенном диванчике в роскошном лобби отеля, встревоженная невеста старается всячески замаскировать свои слишком очевидные эмоции за глупой и фальшивой улыбкой, забывая при этом про элементарное проявление внимания и заботы. С приходом моего отца легче ей точно не становится. Я замечаю, с каким рвением она переплетает их пальцы, словно прикосновение к нему равно долгожданной возможности глубоко вдохнуть свежий воздух. И всё же, для её мозга этого точно недостаточно, чтобы, наконец, поинтересоваться самочувствием племянницы.

– Ребекка, как ты себя чувствуешь? – спрашивает отец.

– Мне намного лучше, спасибо. Таблетка от аллергии спасла мне жизнь, – старается она улыбнуться и в тысячный раз прижимает скомканную белую салфетку к уголкам глаз. Кожа там заметно покраснела и слегка припухла. – Прошу прощения, что заставила вас поволноваться в разгар вечеринки. Со мной всё в порядке, вам необязательно оставаться здесь.

Сверкающий взгляд зеленых глаз, всколыхнувший во мне внезапное чувство дежавю, сосредотачивается на Джейн, у которой на лице так и написано, что она сейчас не здесь и не с нами.

– Эй, ты чего? – дергает её за руку Ребекка. – Я правда в порядке и тебе не стоило так переживать!

– …Как же, не стоило, – приходит в себя загруженная невеста, да и то лишь после заметного толчка от своего жениха. – Я жутко разнервничалась. Кхм. Что ж, если тебе лучше, то вам нужно поспешить на яхту. Верно, Хантер? Ещё ведь не поздно?

А она спешит от нас избавиться. Точнее, от своей любимой племянницы.

– Я уже говорил, что без нас не уплывут.

– Вот и отлично! Тогда мы с Ричардом проведем вас, да, милый?

– Мы правда поплывем на остров Катрин? – спрашивает меня Ребекка. Шмыгнув носом, она снова подносит салфетку к лицу. – На розовый пляж?

Где я уже это видел?

Её лицо, выражение, сверкающие глаза…

– Да, именно туда, – отвечаю, уведя взгляд в сторону.

Вот же паршивое чувство. Мне как будто глаза завязали и дали в руки предмет, который я должен отгадать. Только вот я без конца кручу-верчу его в руках, а всё ещё не могу определить даже его форму.

– Тогда мне нужно взять купальник. Я себе не прощу, если не позагораю на знаменитом пляже!

– На острове есть магазины! – выпаливает Джейн на одном дыхании. – Там и купальники, и шляпы, и всё, что тебе может понадобиться! Я это к тому, что, пока ты поднимешься в свой номер, пока выберешь купальник… пройдет много времени.

– Паршивая попытка замаскировать свое желание поскорее от меня отделаться. Ну, да ладно! – смеется Ребекка и поднимается. – Сделаем вид, что я действительно из тех девушек, которые по три часа не могут определиться с нарядом.

– Думаю, Джейн просто очень хочет, чтобы ты поскорее увидела прекраснейший остров Катрин своими глазами, – выручает свою невесту отец. – В прошлый раз ты не смогла составить нам компанию, и Джейн до сих пор огорчается по этому поводу. Верно, любимая?

– …Угу. Да! Именно так. Ты ведь давно мечтала там побывать.

– Что ж, тогда не будем больше задерживаться! – говорит Ребекка, хлопнув в ладоши. – Но мне необходимо заглянуть в дамскую комнату. Две минуты и я вернусь.

Джейн издает терпеливый и вместе с тем страдальческий вздох, который не остается без внимания Ребекки. Она решает не комментировать нелепое поведение тети, хотя по взгляду заметно, что ей становится неловко перед нами с отцом.

– Поторопись, хорошо? – добивает Джейн, сказав ей вслед.

– Милая, что ты делаешь? – тут же интересуется отец. – Ты как будто прогоняешь её. Успокойся, прошу тебя.

– Это не так легко сделать, Ричард.

– Ты ведешь себя странно и Ребекка это видит. Мы решим это недоразумение уже к вечеру, обещаю.

– Какое недоразумение? – спрашиваю, глядя на двух взрослых людей, которые сейчас похожи на глупых школьников младших классов.

Отец внимательно смотрит на свою растерянную и загруженную невесту, ожидая её одобрения. Та тупо таращится в пол. Минутка бессмысленного молчания действует мне на нервы так же, как и нелепое желание знать, как это «недоразумение» связано с Ребеккой Харрис.

– Ясно. Сами разберетесь. Я буду ждать в гольфкаре.

– Хантер, подожди! – обращается Джейн. Её руки сложены в замок, взгляд встревоженный и умоляющий. – Кое-что случилось и пока я совершенно не знаю, как мы это исправим…

– Престон! – говорит отец, резко глянув на меня. – Он приехал сюда не один.

– Разве? – Странно, что я не заметил в его номере девушки, которую он прихватил с собой. – Насколько мне известно, в пригласительном было указано «+1».

– Так и есть, – вздыхает Джейн. – Но твой кузен пригласил человека, которого здесь быть не должно.

– Вы меня за идиота держите? – теряю терпение. – Если есть, что сказать, говорите! Я не буду вытягивать из вас по слову!

– Хантер! – рычит отец.

– Ричард, не злись. Он прав. Я просто в шоке от происходящего и совсем не могу подобрать слова… Хантер, – Джейн подходит чуть ближе, – твой кузен пригласил на свадьбу бывшего Бекки. Я не знаю, как это вышло! Не знаю! Как они могут быть знакомы?

– Джейн, не волнуйся, – успокаивает её отец. – Мы всё решим.

– И это ваша проблема? – смотрю на них, как на дураков.

– Я многого не могу рассказать, Хантер, – смотрит она в мои глаза, – но Ребекке точно не нужно встречаться с ним! В прошлом этот бессовестный человек причинил ей боль… Этот мерзавец стал причиной её глобальной трансформации, у нее мир в голове перевернулся с ног на голову, и я по сей день ничего не могу с этим поделать!

– Милая, успокойся. Всё будет хорошо. Сейчас они с Хантером поднимутся на яхту и вместе с другими уплывут на остров, – тихонько говорит отец. – Пока Ребекка будет наслаждаться отдыхом, я сделаю так, чтобы этого парня здесь не было. Договорились? – спрашивает он, настойчиво взглянув на меня. – Престон сейчас отсыпается, его друг завис в баре с другими гостями.

– Что, если он уже на яхте, Ричард?

– Найджел уже присматривает за ним, не волнуйся.

– Ого, – не сдерживаю смешок. – Он что, настолько опасный тип, что ты даже своего помощника к нему приставил?

– Я сделаю всё, ради спокойствия Джейн и Ребекки. Теперь они – наша семья, верно, Хантер?

– Я уже бегу! – вовремя раздается голос брюнеточки. – Бегу, бегу!

Пока она спешит к нам на своих сверкающих босоножках, Джейн подходит ко мне ещё ближе и взволнованно произносит:

– Коул Сименс – ничтожество. Из-за него Бекки стала совсем другой… Прошу, Хантер, уезжайте отсюда, как можно скорее. Пожалуйста.

А вот и очередной жирный минус брака: все проблемы становятся общими, да ещё и умножаются на два.

Дорога к пристани занимает чуть больше десяти минут. Половину этого времени мой взгляд скользит по красивым женским плечам, исключающим костлявость или чрезмерную упитанность. Вообще, всё, что есть в Ребекке – подразумеваю только её внешность, – имеет ту самую золотую середину. Она гибкая и изворотливая, её движения ничуть не лишены женственности. А ещё у нее красивая улыбка, когда возникает не из надобности, а по велению сердца.

Гольфкар ещё не успевает остановиться у специального места посадки-высадки пассажиров, а Ребекка уже ловко спрыгивает на деревянный настил и направляется в сторону передвижного ларька с прохладительными напитками. Пока я молча поражаюсь глупому бесстрашию, которого прежде не встречал ни у одной знакомой мне девушки, эта акробатка спокойненько потягивает кислородный коктейль, разглядывая белоснежные яхты своими большими зелеными глазами.

И какой же ты была раньше, Ребекка Харрис?

– А если бы ты свернула себе шею? – спрашиваю, когда она с самым беззаботным видом подходит к лавочке, у которой я её жду.

– Этого бы не случилось. Я тысячу лет не пила кислородный коктейль! Увидела вывеску и не смогла усидеть на месте.

Мой взгляд опускается к её стройным ногам и сверкающим на солнце босоножкам. Каблуки сантиметров по двенадцать каждый, деревянный настил имеет узкие щели между досками, плюс ко всему хоть и небольшая, но всё же скорость гольфкара. Эта девчонка чокнутая, не иначе!

– Тоже хочешь? – спрашивает Ребекка, когда мы идем вдоль пришвартованных яхт.

– С чего ты взяла?

– У тебя такая недовольная физиономия, будто перед самым твоим носом закрылся ларек. Возьми, я не жадная.

– Спасибо, обойдусь. Ты всегда такая?

– Какая?

– Любишь в лифте ногами махать, люки открывать, готова по шахтам лазить и спрыгивать с движущегося транспорта, потому что тебе всего-то захотелось выпить коктейль? Просто я очень надеюсь, что ты воспользуешься трапом, когда мы подойдем к нашей яхте.

– А ты всегда такой душный или тебе просто очень хочется снова стать причиной моей аллергии? Вообще, ответ на твой вопрос достаточно прост.

– Ну, и? – поворачиваю к ней голову.

Солнце нежно целует её мягкие губы. Темная прядка цепляется за длинные ресницы, и Ребекка смахивает её так… знакомо.

– Я просто делаю то, что хочу, Хантер! – отвечает, глянув на меня с самоуверенной улыбкой. – Этот кислородный коктейль заставил меня улыбнуться и вспомнить… детство. Так мало для счастья надо, не правда ли?

– Но ты могла свернуть себе шею. Посмотрел бы я тогда на твою «счастливую улыбку».

– Даже Джейн столько не причитает, хотя она моя тетя и всегда обо мне беспокоится.

– Так вот, что это было двадцать минут назад! – иронизирую. – Джейн беспокоилась о тебе!

– На что это ты намекаешь, Хантер?

– На то, что ей было абсолютно всё равно на твое самочувствие. А ещё она очень хотела поскорее от тебя избавиться. Наша яхта! – указываю на белоснежную красавицу длинной в сорок пять метров.

Ребекка останавливается напротив меня, широкая трубочка искусана, и я не могу сдержать ухмылку.

– Не переживай, – говорю. – А то и стакан ненароком зажуешь. Твою тетю просто немного переклинило, потому что эти два дня для нее слишком волнительные. Не обижайся на нее. Она выпроваживала тебя не со зла.

– Знаешь, когда ты молчишь, то кажешься умнее.

– Эту фразу говорят, когда ничего умнее на ум не приходит, – подмигиваю ей с улыбкой. – Могла бы просто промолчать.

– Я всегда говорю только то, что думаю, Хантер, – заявляет, подняв бровку. – Мне всё равно, заденут тебя мои слова или нет, но я точно не стану говорить то, что ты ожидаешь от меня услышать. А молчать и подавно!

– И что же, по-твоему, я ожидаю от тебя услышать?

Вот же разговорчивая, вы поглядите! Ротик совсем не хочет закрываться. Глянув в одну сторону, затем в другую, Ребекка опускает робкий взгляд на мою грудь и вздыхает с дрожащим трепетом. Её вишневого оттенка губы приоткрываются, завладев мной в одно мгновение. На секунду у меня даже во рту пересыхает от вспыхнувшего желания попробовать их на вкус.

– Мне так одиноко, Хантер, – полушепотом произносит она. – Вокруг столько людей, а я всё равно одна… Иногда так хочется простого, понимаешь? – не сдерживает нервный смешок. Грустные глаза сверкают на солнце, как изумруды. – Простых объятий, простых разговоров ни о чем и… близости. Сегодня в лифте я решила, что нравлюсь тебе. Да, мы без конца подкалываем друг друга, но я правда подумала, что мы могли бы провести эти выходные вместе… Когда ты держал меня, твои ладони обжигали мою кожу… Я почти задыхалась в твоих руках и молила о поцелуе! Если бы это случилось, мы бы точно не спустились на вечеринку. Мы бы всё ещё наслаждались друг другом, наши тела сливались воедино, а я бы в порыве экстаза кричала: «Да, Хантер! Ты мой самый лучший любовник! Да! Да!»

Не пойми как угодив в эту фантазию, я не сразу реагирую на живой и издевательский смех. Из кроткой и чувственной особы Ребекка по щелчку пальцев превращается в дерзкую и слишком смелую девчонку, которой снова удалось запудрить мне мозги.

– Ну, как? Я угадала? – спрашивает с издевкой. – Неподражаемый Хантер Холт так уверен в себе и своей непревзойденности, что отказывается смотреть правде в глаза, ведь для его уважаемой персоны это невыносимая жестокость! Запомни, дружок, – говорит она таким тоном, словно ей принадлежат самые опасные улицы Лос-Анджелеса, – ты мне противен. Твои прикосновения, взгляды, нелепые шуточки и грязные намеки, которые ты так паршиво пытаешься прикрыть своей отвратительной игрой в сестричку и братика. Ты вовсе не уникален, Хантер. Ты один из многих. Поэтому, если тебе и правда нравится находиться в моей компании, будь готов к тому, что я всегда говорю прямо, как есть. И делаю я только то, что доставляет радость и удовольствие исключительно мне, потому что на других мне плевать. Джейн исключение. Она моя семья, единственный человек в этом мире, с кем мои правила не работают. И ради нее я и пыталась быть с тобой вежливой насколько это возможно. Но ты этого не понимаешь, не ценишь, не хочешь. Ты мне не нравишься, ты мне никто, я не собираюсь отмечать с тобой Рождество, так, какого черта я должна терпеть тебя и твои жалкие попытки навязать мне интерес к твоей персоне, Хантер?

Это всё? Монолог окончен? Если так, то можно и посмеяться.

– Веселись, – с ехидством приговаривает Ребекка, наблюдая за мной. – Рада, что мои слова тебя позабавили.

– Не то слово! – продолжаю смеяться и отхожу от нее на несколько шагов в сторону трапа. – Серьезно, тебе надо в стендап-шоу выступать! Какая информативная речь, браво! – аплодирую, поднимаясь на борт. – Теперь мне многое стало понятно. Дружок, говорит! – не могу перестать смеяться. – Удивительно, как тебя ещё не прибили где-нибудь за эту твою прямолинейность! Сейчас умру со смеху! Я бы, конечно, ещё послушал про твои жизненные принципы и какие-то нелепые правила, но, думаю, что моя психика просто не выдержит этого ужаса. Да и ты мне уже понятна от и до. Но спасибо за смех! Ведь он, как говорят, продлевает жизнь!

– Добрый день, мистер Холт! Меня зовут Эллис, я старшая стюардесса. Экипаж готов к отплытию, все гости на борту. Капитан ждет вашей команды.

– Очень приятно, Эллис. Всем гостям нашлось место?

– Не беспокойтесь, все разместились с удобством.

– Отлично. Тогда передайте капитану, что мы отплываем. И ещё, Эллис, – добавляю, глянув на Ребекку, – позаботьтесь, пожалуйста, о нашей особенной гостье. Это Ребекка Харрис и она моя сестрица.

– Приятно познакомиться с вами, Ребекка, – протягивает она руку потемневшей от злости брюнеточке.

– Взаимно.

– Желаете что-нибудь выпить? – спрашивает нас Эллис. – Большинство гостей отдыхают на палубе владельца, некоторые предпочли остаться в комнате отдыха. Мисс Харрис, если вы хотите отдохнуть в своей каюте, Ванесса с радостью проведет вас туда.

Задержав на мне раздражительный взгляд, Ребекка соглашается. Сообщив по рации другой стюардессе, что её ждут у трапа, Эллис желает нам приятного отдыха и поднимается к капитану, а моя без пяти минут сестричка задирает голову, считая количество палуб.

– Яхта принадлежит тебе?

– Нет, отцу. Понравилась?

Ребекка пожимает плечами и подходит к металлическому ограждению.

– Я в этом ничего не понимаю. Это что-то на богатом.

Когда из динамиков внезапно вырываются громкие звуки музыки, пустой пластмассовый стакан выпрыгивает из рук Ребекки и, подхваченный ветром, вываливается за борт. С сожалением глядя на потерю, брюнеточка издает глубокий вздох и смахивает с лица темную прядь волос.

Черт возьми, да что же это за чувство такое поганое? Картинка настолько знакомая, что шевелятся волосы на голове.

– Ты когда-нибудь отдыхала на яхте?

– Угу. Неделю назад, – поворачивает ко мне голову. – Но это сложно назвать отдыхом.

– А на катере каком-нибудь каталась?

– Нет.

– Может, ты была пассажирской круизного лайнера лет пять назад?

– Нет, – отвечает она, с заметной напряженностью. – И греблей я тоже не занималась. И не выходила в океан под парусом. Зато я умею отлично лежать на надувном матрасе в бассейне. Какие-то проблемы?

– Добрый день, мистер Холт! Мисс Харрис! Меня зовут Ванесса, – здоровается с нами стюардесса. – Добро пожаловать на борт! Эллис сообщила, что вы желаете отдохнуть в каюте.

– Мне нужно немного привести себя в порядок перед тем, как впервые наслаждаться отдыхом на огромной и настоящей яхте! – с улыбкой отвечает ей Ребекка, но смотрит на меня. – Это же такое чудо, правда? Надеюсь, завсегдатаи подобных мероприятий на воде не заметят, что я новичок? Обещаю, братец, – говорит мне с недоброй улыбкой, – я не буду верещать от радости, что оказалась в этой «роскошной сказке»!

А её задели мои вопросы, хотя задавал я их не с тем, чтобы намеренно обидеть. Если я скажу, что её лицо, вода и судно, как таковое, как-то связаны друг с другом, она сочтет меня психом. Но я нутром чую, что уже видел всё это: её, воду, яхту, корабль, лодку – да что угодно! Видел эту непослушную прядь волос, которую она постоянно убирает с лица!

– Вам у нас понравится, не сомневайтесь! – говорит Ванесса. – Может, вы желаете что-нибудь выпить или перекусить?

Глянув на меня с нежеланием и усталостью, Ребекка, согласно кивает:

– Не откажусь от бокала двухцветного ликера и порции мороженого.

– Я вас поняла. Всё сделаю. Можем идти?

Двухцветный ликер.

Мороженое.

Почему она не выбирает охлажденное шампанское? Погода, время, место – классический ведь выбор.

– В баре есть отличное шампанское, – говорю ей вслед. Какой к черту ликер? Двухцветный ликер! – Оно отлично охлаждает и повышает аппетит. Скоро ведь обед, не так ли?

– Верно, – подтверждает Ванесса, поднимаясь по лестнице. – Повар уже занят его приготовлением.

– Прекрасно! – улыбается ей Ребекка. На середине лестницы она поворачивает голову в мою сторону и решительно заявляет: – Шампанское я не переношу. Оно кислое и дурно пахнет. Не понимаю, как можно осознанно вливать в себя эту гадость!

– Что? – смотрю на нее внимательно.

В глазах темнеет, в ушах не музыка, а шорох воды.

– Что? – хмыкает она, продолжив подниматься.

– Как ты сказала? Шампанское – это?

Заплаканное лицо в свете ярких фонарей. Красные огни отдаляющегося желтого автомобиля…

Мост.

– Это гадость, Хантер! – отвечает брюнеточка со смешком и ударяет ладошкой по металлическим перилам. – Шампанское – гадость!

Двухцветный ликер, мороженое и… чипсы.

Быть не может. Черт возьми, этого просто не может быть!

– Эй, Хантер? – слышу знакомый голос сквозь громкую музыку и шум воды из недалекого прошлого. – Хантер, ау?

Та девчонка…

Ребекка – та чокнутая, которая хотела сигануть с моста! Двухцветный ликер… Точно! Она забрала мое такси, запрыгнула в него через окно с той же ловкостью, какую демонстрирует на протяжении этого дня.

– Эй, Хантер! Ты меня слышишь?

Когда это было? Года три назад? Какая-то девчонка проколола мне колесо, и я остановился на мосту Льюиса, а потом увидел…

– Хантер, ау-у-у?!

– Что такое?! В чем дело? – поднимаю глаза. – …Престон?

Мой кузен стоит на верхней палубе, опустив локти на металлический поручень. На нем только плавательные шорты ярко-оранжевого цвета, темные волосы торчат в разные стороны, рожа опухшая, но счастливая.

– И долго ты там ещё стоять будешь? – спрашивает и начинает пританцовывать, когда рядом появляется Джилл Спенсер, которая частенько колотила его в детстве, потому что Престон ей очень нравился, а вот она его раздражала не на шутку. Джилл вручает ему коктейль в бокале для мартини и машет мне, подставляя солнцу свою пышную грудь в белом купальнике с глубоким декольте. – Поднимайся уже! И без того тебя долго ждали.

Капитан заводит двигатель, под ногами чувствуется легкая вибрация. Пребывая в шоке, но, тем не менее, чувствуя облегчение, что с этой неизвестностью в моей голове, наконец, покончено, я поднимаюсь на роскошную палубу владельца. Правда, теперь меня донимает другой вопрос: а Ребекка меня помнит? Если так, то ей прекрасно удается это скрывать. А если нет, то… Как же это возможно, ведь моя физиономия мало изменилась за три года. Хотя, не исключено, что у нее просто плохая память на лица.

Господи боже! Ну, конечно же! Она не помнит меня, потому что попросту не видела моего лица! Меня ведь тогда пчела ужалила, рожу разнесло. Поприветствовав всех, с кем ещё не успел поздороваться в отеле, наливаю немного виски в стакан и выхожу на открытую часть палубы. Престон уже развалился на диване и сводит с ума своей пьяной болтовней несчастного Уилла Фишера.

– Ты чего здесь забыл, Престон? – спрашиваю, заняв кресло напротив. – Отсыпаться и в себя приходить ты даже не думаешь?

Она ведь намеревалась спрыгнуть с моста.

– Ещё один! – выдает он, подняв солнцезащитные очки на лоб. – Я уже в порядке, разве не видишь? К тому же, как я мог пропустить вечеринку на острове и по пути к нему?

– Рейчел знает, что ты здесь?

И какова же была причина?

– Пф! Разумеется, мама не знает! И, кстати, спасибо дяде, который разбудил меня. Он звонил мне двенадцать раз, представляете?

Ребекка Харрис хотела убить себя, но потом передумала. Испугалась?

– Если мистер Холт звонит с таким упорством, значит, дело срочное, – говорит Уилл.

Это я убедил её принять иное решение? И каким же образом?

– Если бы! Хотя, не позвони он мне, я бы и знать не знал, куда вы все, тихушники, собрались! Хоть бы один из вас додумался меня вытащить! Одно название, а не друзья.

О чем же мы говорили тогда? Что заставило её передумать?

– Чего отец хотел? – спрашиваю.

– Спрашивал меня о моем друге из Нью-Йорка. Кажется, он был зол.

– Потому что твой монотонный и страдальческий голос другого чувства вызвать не может, – комментирует Уилл.

– Что за друг?

– Коул Сименс, – отвечает Престон, перевернувшись на бок. – Дядя спросил, кто он мне и зачем я его пригласил, а я говорю, постойте-ка, все приходят либо с парой, либо с другом! В чем, собственно, проблема? – смеется он, свесив с дивана руку. – Чего он так к нему, а? Вы же знаете, он отличный парень! Эй, Коул? – зовет он, с трудом поднимая голову. – Коул, дружище, где ты?

Твой кузен пригласил на свадьбу бывшего Бекки. Я многого не могу рассказать, Хантер, но Ребекке точно не нужно встречаться с ним!

– Он что – здесь? – спрашиваю, видя краем глаза, как мы медленно отплываем от пристани. – Твой друг на яхте?

– А что ему делать там со стариками, когда вокруг столько прекрасных созданий? Правда, половина из них наши родственницы, но всё же. Эй, Коул? Где тебя носит?

В прошлом этот бессовестный человек причинил ей боль. Этот мерзавец стал причиной её глобальной трансформации, у нее мир в голове перевернулся с ног на голову, и я по сей день ничего не могу с этим поделать.

Не из-за него ли Ребекка намеревалась сделать то, чему я стал невольным свидетелем? Воспоминания о той ночи врываются в сознание жалкими обрывками, которые почти бесполезны. Я точно знаю, что мы с Ребеккой о чем-то говорили, я помню её сверкающий взгляд напротив – вдумчивый и замерший, а мгновение после – оживившийся.