Шпаргалка для ленивых любителей истории – 3. Короли и королевы Франции, 1498-1848 гг.

«Трижды женат, а корону передать некому», или Людовик Двенадцатый, Отец народа

Единственный сын Карла Орлеанского Людовик стал поздним ребенком: когда мальчик родился (1462 год), его отцу было 67 лет. Король Людовик Одиннадцатый на появление нового родственника отреагировал со свойственным ему цинизмом: стать отцом в 67 лет, имея жену, которая почти на 32 года моложе? Курам на смех! Еще большой вопрос, чей это ребеночек на самом деле. Официально король, разумеется, ничего не заявлял, но в узких кругах озвучивал свое мнение открыто и не стесняясь.

Теорию о внебрачном происхождении Людовика Орлеанского охотно развивает Робер Амбелен. По его словам, юная Мария Клевская вовсю строила глазки симпатичным придворным, а ее престарелый муж делал вид, что ничего не замечает. Разговорчики о незаконнорожденности начались еще в 1457 году, когда у супругов родилась дочь, и отцом ребенка все без колебаний называли некоего оруженосца по имени Рабаданж. Якобы Мария даже не пыталась скрыть связь с ним, более того, демонстративно выставляла ее напоказ. А уж когда спустя пять лет родился сын Людовик, никто не сомневался в отцовстве оруженосца. Карл же продолжал невозмутимо вести себя так, словно ничего не происходит, и немедленно признал новорожденного мальчика своим наследником. Амбелен пишет, что вскоре после смерти Карла Орлеанского в 1465 году красавица герцогиня поспешила выйти замуж за своего низкородного любовника. Трудно сказать, можно ли верить Амбелену. В надежных источниках я подтверждений этой теории не нашла, зато в Википедии указано, что Мария Клевская в 1480 году тайно вышла замуж за своего камер-юнкера из Артуа. Между 1465 и 1480 годами – 15 лет. Вряд ли о таком сроке можно говорить «вскоре» и «поспешила». Но, как мы знаем, Википедия далеко не всегда надежна, а Амбелен не всегда опирается на фактологию.

Мог ли Людовик в детстве засматриваться на французскую корону? Ну разве что в самых туманных мечтах. Правящему монарху всего сорок с небольшим, и у него имеется младший брат, совсем молодой и полный сил. Сыновья могут родиться и у одного, и у второго, так что до орлеанской ветви дело вряд ли дойдет. И в самом деле, в 1470 году у короля рождается сыночек. Между Людовиком Орлеанским и троном стоят и сам король Людовик Одиннадцатый, и его сын, и его брат. Претендентов многовато, а шансов, напротив, маловато. Но ведь в Англии когда-то дождался своей очереди четвертый, самый младший, сын короля Иоанн Безземельный, а во Франции – третьи сыновья Филиппа Четвертого Красивого и Карла Шестого Безумного…

Ну, коль так, можно пока помечтать о прекрасной Италии. Бабуля Людовика, миланская принцесса Валентина Висконти, имела права на герцогство Миланское, вот эти-то права и нужно будет реализовать.

В 1472 году погибает младший брат короля, тот самый последыш Карл, и Людовик Орлеанский становится на одну ступеньку ближе к трону. В 1476 году подростка практически насильно женят на принцессе Жанне. Людовик уворачивается как может, но король строго приказывает посещать спальню хромоногой супруги и выполнять свой долг. Отметим этот момент, он нам впоследствии пригодится.

Отступление о «детских обидках»

Позволю себе в этом месте обратиться к читателям, склонным к литературному творчеству. Не хотите попробовать написать монолог Людовика Одиннадцатого, рассуждающего на тему будущего мужа для своей младшей дочери Жанны? Ведь он сам был против воли буквально засунут в брак с шотландской принцессой Маргаритой и с этим так и не примирился. Он ненавидел и свою жену, и отца, навязавшего ему эту жену. Помнил ли Людовик в зрелые годы те чувства, которые обуревали его в юности? Помнил ли свои мысли? Если помнил, то в смягченном виде или, напротив, в гипертрофированном? Простил ли своего отца Карла Седьмого, когда сам встал перед необходимостью организовать из политических соображений брак, который не принесет супругам ничего, кроме горя и разочарований? И еще одна коллизия: Людовик не просто ненавидел своего отца, он его презирал и считал плохим правителем, неумным и неумелым. И вот теперь он собирается поступить точно так же. Что это означает? Что Карл, возможно, был не таким уж неумелым политиком? Или что сам Людовик уподобляется отцу и, стало быть, не так уж он умен и ловок? О, это классика жанра! Люди клянутся себе, что никогда не будут поступать как их родители (или злейшие враги, или предыдущие правители и так далее), потом делают ровно то же самое и говорят: «Это другое».

Небезынтересно также представить себе мысли короля по поводу принца Орлеанского, пока еще совсем крохи. Людовик сознательно обрекает своего маленького троюродного братика на те же страдания, через которые прошел он сам. Какой здесь оттенок, как вы думаете? «Я сам пережил такое – и ничего, выжил. И ты выживешь». Или: «Я знаю, как это тяжело, пусть тебе тоже будет не сахарно». Или: «Я терпеть не мог свою жену Маргариту, но с ней все было в порядке и я хотя бы мог спать с ней, а вот ты, наследник Орлеанского дома, получишь в свою постель такое, что небо с овчинку покажется. Я вас всех на корню изведу!» Или еще какой-нибудь вариант. Поле для фантазии огромное. Может, кто-нибудь попробует? Получится прекрасный концертный номер для возрастного актера.

Когда в 1483 году умирает Людовик Одиннадцатый, между принцем Орлеанским и престолом остается только одна ступенька: юный король Карл Восьмой. Регентом назначена старшая сестра короля Анна де Божё, и с ней вполне можно повоевать за власть. Для решения этой задачи очень пригодится герцог Бретонский Франциск Второй и его малолетняя дочка Анна. Хорошо бы на ней жениться! Правда, предварительно придется развестись с Жанной, но это в принципе решаемо. Герцог Бретонский против альянса не возражал, и стороны договорились. Найдя поддержку среди тех, кого обидел покойный король, Людовик Орлеанский ввязался в военное противостояние, получившее название безумной войны, под тем предлогом, что нужно освободить молодого короля от влияния дурных советников. В этой войнушке Орлеанец проиграл и оказался в тюрьме, где его продержали три года без суда и следствия. На свободу он вышел только благодаря заступничеству своей нелюбимой жены Жанны. Жанна, по уши влюбленная в своего красавца-мужа, долго уговаривала регента Анну де Божё, старшую сестру, смягчиться, но Анна проявила стойкость, граничащую с жестокосердием. Тогда Жанна обратилась напрямую к братишке, королю Карлу, и тот не смог отказать. Он даже взял на себя смелость освободить Людовика, не спрашивая согласия сестры Анны. Произошло это в июне 1491 года, и, вероятно, как раз в этот момент Анна де Божё и поняла, что ребеночек вырос и больше не нуждается в наставниках и руководителях. Ей остается дожать бретонский вопрос, женить брата на Анне Бретонской – и можно отходить в сторону.

Вышедший на свободу Людовик оказался в непростом положении. Пока он сидел под стражей, герцог Бретонский умер, а его наследница устроила себе брак с Максимилианом Габсбургом. Да, брак заочный и заключен в нарушение договора, то есть без королевского разрешения, так что его легко можно опротестовать и расторгнуть. Но… На руку Анны претендует король Карл Восьмой. Тот самый Карл, который только что освободил Орлеанца, и не просто освободил, а вернул ему все отобранные права и свое монаршее расположение. И как это будет выглядеть, если в ответ на такое великодушие Людовик попытается, во-первых, отбить у короля невесту, а во-вторых, бросить его родную сестру? Бросить Жанну, которая вымолила для него прощение. Жанну, которая, не боясь заразиться, самоотверженно ухаживала за мужем, когда тот заболел оспой… Нехорошо выйдет.

И Людовик отступился от задуманного. Как ни странно, Карл Восьмой относился к нему очень хорошо, любил принца и доверял ему, и именно Людовик в качестве советника короля вел переговоры с Анной Бретонской насчет брака.

Король женился на Анне, и в октябре 1492 года, меньше чем через год после свадьбы, у пары родился первенец, мальчик, Шарль-Орлан. Пришлось принцу Орлеанскому опуститься на одну ступень ниже: между ним и короной уже не один человек, а двое. Людовик участвовал вместе с Карлом в итальянской кампании, пытаясь реализовать свою давнюю мечту о Миланском герцогстве, там не все было гладко, но в целом Орлеанец вел себя по отношению к королю вполне лояльно.

И вдруг в 1495 году малыш Шарль-Орлан умирает. Королева Анна исправно рожает каждый год (зря она тащила с собой вторую кровать, ясно же, что не пригодилась), но ни одному королевскому потомку выжить не удалось. И Людовик начинает понимать, что все не так безнадежно: король не блещет здоровьем, у его супруги явные проблемы с выживаемостью потомства. А ведь в брачном договоре Карла и Анны четко прописано: если супруг умрет, не оставив наследника, его вдова обязана выйти замуж за преемника. Так что есть шанс, есть! Можно и королем стать, и на Анне жениться. (Некоторые авторы совершенно уверены, что Людовик Орлеанский был влюблен в Анну Бретонскую и хотел жениться на ней не только из политических соображений, но и из глубокой личной симпатии.)

И шанс реализовался! Карл Восьмой стукнулся о косяк и умер, выживших сыновей нет, следующий король – Людовик Орлеанский, принц крови, ближайший родственник по мужской линии.

Правление свое Людовик Двенадцатый начал мудро: отнесся к недавним противникам и соперникам с добротой и великодушием, чем привлек их на свою сторону. Вот, например, Анна и Пьер де Божё: уж сколько кровушки Людовик в свое время из них высосал своей борьбой за регентство! Казалось бы, нет у нового короля более яростных ненавистников. Ан нет, и их приручил. Дело в том, что Пьер уже стал герцогом Бурбонским, но, к сожалению, единственный сын супругов де Божё умер в том же году, что и Карл Восьмой, осталась лишь дочь, и возникла серьезная опасность, что права на Бурбоннэ станут оспаривать более дальние родственники мужского пола. Король пожаловал супругам де Божё грамоту, в которой закреплял наследственные права их дочери Сюзанны, и в благодарность за это Анна и Пьер примкнули к тем, кого можно было считать надежной опорой трона. Сюзанну и ее наследство постараемся не забыть, пригодится очень скоро.

И вообще Людовик не стал, в отличие от своих предшественников, сводить счеты. Он полагал, что раз он теперь король Франции, то не должен помнить обиды, нанесенные когда-то герцогу Орлеанскому.

Едва заняв престол, Людовик Двенадцатый озаботился разводом с Жанной и новым браком. Действовал он через Чезаре Борджиа, внебрачного сына папы Александра Шестого. Молодой Чезаре вроде бы шел по стопам отца, делал духовную карьеру и уже пребывал в сане кардинала, но как раз в то время решил, что ему все это надоело и он хочет жить как обычный человек. В августе 1498 года папа римский и коллегия кардиналов впервые в истории католической церкви приняли решение, согласно которому Чезаре Борджиа официально разрешили вернуться к жизни мирянина. Людовик Двенадцатый подсуетился и выступил с предложением: мы тебе подберем очень достойную жену из знатных дворян и отпишем приличных размеров земли, а ты попроси папу (в обоих смыслах этого слова) не препятствовать моему разводу с Жанной и принять все мои доводы без критики.

Сказано – сделано. Папа аннулировал брак Людовика и Жанны, признав его недействительным. Людовик на суде заявил, что за 22 года супружества консумации так и не произошло. Жанна настаивала на том, что брак был полностью осуществлен. Поскольку ход процесса был предрешен, понятно, к чьим показаниям прислушались, а к чьим – нет.

И вот здесь мы возвращаемся к тому моменту, на который я просила вас обратить внимание чуть выше. Людовик Одиннадцатый, видя, что зять не рвется в объятия хромоногой супруги, настоятельно требовал исполнения всего, что нужно. Хитрый и подозрительный, мог ли король и здесь пустить дело на самотек, положившись на честное слово принца Орлеанского? Уверена, что нет. За дверьми королевских спален всегда находятся слуги, и днем, и ночью, таковы правила. А состояние постельного белья с королевских кроватей обсуждается горничными, фрейлинами, прачками, служанками, да всем двором, если на то пошло. И не из любви к пустым сплетням, а в связи с пониманием важности вопроса: речь идет о производстве наследников королевской крови, это вам не кот начхал. Если бы принц Орлеанский нагло манкировал и не исполнял приказание короля, Людовик Одиннадцатый сразу же узнал бы об этом, после чего принцу мало не показалось бы. Жанна, давая показания на суде, точно знала, что есть свидетели, которые подтвердят ее слова. Но ее это, увы, не спасло. Разве свидетели имеют хоть какое-то значение, если суд куплен на корню? И вообще, слово короля имеет вес куда больший, нежели слова любого другого человека. И еще вопрос: зачем нужно было в буквальном смысле трясти перед папским судом интимными подробностями и прочим грязным бельем, если можно было просто сослаться на недопустимую степень родства? Чисто, красиво, без всяких сомнительных моментов, унижающих достоинство обоих супругов. Однако Людовик Орлеанский почему-то поставил во главу угла деликатный вопрос интимного свойства. По чьей вине брак не консумирован? По вине Жанны, которая слишком уж уродлива? Это оскорбительно для женщины. По вине ее импотента-мужа, который за 22 года ни разу «не смог»? Это ужасно для Людовика. Тогда зачем все это?

Наверное, на том судебном заседании велся протокол, и его можно найти в библиотеке Ватикана. Во всяком случае, без документального подтверждения мы сегодня никак не сможем судить о том, почему расторжение брака Людовика Двенадцатого и Жанны Французской было обставлено таким отвратительным образом, когда все можно было сделать элегантно и достойно.

Людовик получил вожделенный развод, обеспечил Жанну материально, чтобы ни в чем не нуждалась, и через несколько месяцев женился на Анне Бретонской. А в благодарность за содействие посвятил Чезаре Борджиа в рыцари ордена святого Михаила и даже усыновил его, сделал членом королевской семьи с правом иметь на своем гербе три королевские лилии. Ну и насчет земель и выгодной женитьбы король не обманул, все сделал, как обещал: Борджиа получил графство Валентинуа, которое ради нового владельца сделали герцогством, и сестру короля Наварры в жены.

Развод короля Франции все-таки выглядел скандальным, и Людовик не рискнул короновать свою новую жену сразу после свадьбы, выждал еще пять лет, пока страсти не утихнут. К моменту коронации Анны в 1504 году у супругов трижды рождались дети, но выжила только дочь по имени Клотильда (Клод), а двое сыновей умерли: один при рождении, другой во младенчестве (или, согласно другим источникам, один родился мертвым, а другой прожил всего несколько часов).

Да, первый же ребенок пары, девочка Клод, родившаяся в 1499 году, выжила, но дальше все шло неудачно: либо мертворождение, либо младенческая смерть, либо выкидыши. И Людовик понял, что все не так радужно, как он себе представлял. В первом браке у Анны Бретонской было семь беременностей и только один жизнеспособный ребенок (скончавшийся от кори Шарль-Орлан), так какие основания надеяться на то, что во втором браке будет принципиально иначе? Анна стала старше, да и сам король не молодеет, и здоровье его лучше не становится, совсем даже наоборот: он болеет все чаще. Нужно начинать думать о том, кому достанется французская корона, если у Людовика Двенадцатого так и не будет сына.

Говорят, брак Людовика и Анны был крепким, супруги жили в любви и согласии. Единственным поводом для ссор и споров за все годы супружества стал вопрос о выборе мужа для Клод. Вопрос необычайной важности, ведь муж Клотильды станет герцогом Бретани, а если у Людовика так и не появится сын, то зять может начать претендовать на французский трон. Салическое право, будь оно трижды неладно, не позволяет самой Клотильде стать правящей королевой. И вот по этому пункту позиции мужа и жены кардинально разошлись. Анна стремилась максимально обезопасить свою родную любимую Бретань от притязаний короны и выбрала в зятья… Знаете кого? Внука своего несостоявшегося мужа императора Максимилиана Габсбурга. Напоминаю: от брака с Марией Бургундской у Максимилиана осталось двое детей. Дочку Маргариту сосватали Карлу Восьмому, потом нахально развернули и отправили домой вместе с приданым. Вспомнили? А сынок Филипп Бургундский вырос и женился на испанской принцессе Хуане Кастильской, вошедшей в историю под именем Хуаны Безумной. Если вы немножко помните историю Англии, то Хуана – родная сестра Екатерины Арагонской, первой жены Генриха Восьмого Английского, той самой, которая не давала мужу развода и умерла, продолжая считать себя королевой и законной супругой несмотря на то, что король уже женился на Анне Болейн. Так вот, в 1500 году у Филиппа и Хуаны родился мальчик Карл, который, вполне вероятно, будет наследовать и своему знаменитому дедушке-императору, и своему отцу, имевшему в тот момент вполне реальные виды на испанскую корону. В общем, партия неплохая, надо признать. Хотя «вполне вероятно» не означает «наверняка». Анна Бретонская по старой привычке видела спасение Бретани в Габсбургах. Она очень любила родное герцогство, постоянно отстаивала его независимость и не хотела, чтобы Клотильда принесла свое наследство французской короне, ведь в брачном договоре Анны и Людовика было четко прописано: Бретань принадлежит Анне и только Анне, а также ее потомкам любого пола.

Людовик же имел иное мнение. Отдать Бретань иностранцу? Никогда! Самый близкий родственник по мужской линии – двоюродный племянник Франциск Ангулемский. Кто таков? Давайте считать: у Людовика Первого Орлеанского (убитого в 1407 году) и его жены Валентины Висконти было двое сыновей. Старший – Карл Орлеанский, отец нашего Людовика Двенадцатого, и младший – Жан. Сын Жана Карл Ангулемский приходился королю Людовику двоюродным братом, а внук, сын этого Карла, по имени Франциск, соответственно, двоюродным племянником. Конечно, это еще совсем ребенок (Франциск родился в 1494 году), но в любом случае он может стать королем Франции как самый близкий кровный родственник по мужской линии, других-то нет, отец Франциска, герцог Карл Ангулемский, уже умер. Людовик Двенадцатый считал, что Франциск является куда более подходящей партией для его дочери: если все сложится неблагоприятно и у него самого сыновей так и не будет, то девочка станет королевой.

И у той, и у другой точки зрения нашлись сторонники. Позицию королевы Анны поддерживал кардинал Амбуаз, человек, к мнению которого прислушивался Людовик и которому очень доверял. Позицию короля отстаивал маршал Франции Пьер де Роан (Роган), которому Людовик доверял ничуть не меньше.

Амбуаз победил. Людовик не смог противостоять умному и энергичному кардиналу, который являлся движущей силой многочисленных реформ и преобразований, затеянных королем. Десятого августа 1501 года был подписан договор о будущем браке между почти двухлетней принцессой Клод и полуторагодовалым Карлом Габсбургом. Ах, если бы Людовик точно знал, что этот ребенок и в самом деле станет и королем Испании, и императором Священной Римской империи! Как вы думаете, он еще сильнее сопротивлялся бы или, наоборот, поддержал бы идею дорогой супруги? Согласно брачному договору, Карл объявлялся наследником Бретани после смерти Анны Бретонской. Спустя три года, после длительных переговоров с императором Максимилианом, дедушкой жениха, подписали еще один договор, по которому Клод получала огромное приданое: не только Бретань, но и герцогство Миланское, и Бургундию, графства Блуа и Асти, и даже территорию Генуэзской республики, оккупированную Францией.

Однако прошло всего около года – и помолвка принцессы Клод с Карлом Габсбургом оказалась разорвана. Людовик болел все чаще и сильнее, а выживших сыновей все не было, хотя беременела Анна по-прежнему регулярно. Становилось совершенно очевидно, что французский престол перейдет к Франциску Ангулемскому, и король не мог допустить, чтобы его наследнику и преемнику досталась страна, от которой отрежут огромные территории, предназначенные в приданое Клотильде. Было составлено новое брачное соглашение, теперь уже с юным Франциском. Получилось, что во втором раунде боя за руку малолетней принцессы победила партия маршала Роана. Анна Бретонская не простила Роану своего поражения и добилась через парламент, чтобы маршала предали суду (якобы за измену). Так Пьер де Роан-Жье удалился в почетную ссылку, местом которой стало одно из его поместий.

В течение последующих нескольких лет у Анны Бретонской не случилось ни одной доношенной беременности, только выкидыши, пока в 1510 году не родилась дочь Рене. В 1512 году – снова не выживший мальчик. А в 1514 году королева Анна скончалась.

Ловкая притворщица или влюбчивая глупышка?

Среди авторов, писавших о Людовике Двенадцатом, широко распространено мнение, что Анна Бретонская искренне любила обоих своих мужей. Как же так получилось? Ни одного из них она не выбирала сама, первого, Карла Восьмого, ей всучили силой оружия, второго – силой давным-давно заключенного договора. И надо же случиться такому совпадению: оба пришлись ей по сердцу! Вы верите? Я – нет.

Эта женщина, несомненно, была очень умна. Не зря же в народе ее именовали хитрой бретонкой. Мне кажется, Анна обладала полезной житейской мудростью, которая диктовала: если не можешь изменить обстоятельства – измени отношение к ним. И измени таким образом, чтобы сделать свою жизнь приемлемой. Что это означало? Что нужно постараться обойтись без конфронтации с нелюбимыми мужчинами, коль уж нет возможности самой выбрать себе спутника жизни. Следует примириться с существующим положением вещей и извлечь из него максимальные удобства. Притвориться покорной и любящей, изображать нежные чувства, а взамен получить доброе отношение и уважение со стороны и супруга, и всего двора, и народа Франции. Промолчать, когда что-то не нравится. Стерпеть, если неудобно. Не лезть в вопросы руководства, если не спрашивают. Кивать и одобрять, даже если не вполне согласна. Зато сколько бонусов! Тем более беременности наступают с завидной регулярностью, и обвинить королеву в бесплодии никто не посмеет. А то, что младенцы не выживают, – совсем другой вопрос.

Об Анне Бретонской говорили, что она всегда была больше герцогиней Бретани, нежели королевой Франции. Если она только притворялась любящей и преданной супругой, то, возможно, делала это с одной-единственной целью: завоевать доверие короля, влезть к нему в голову и попытаться влиять на политические решения, чтобы не дать ущемить суверенитет родного края. Анна – дочь своего времени, для нее, как и для всех дворян ее ранга, политические соображения и интересы всегда стояли намного выше интересов личных. Да, она притворялась и лукавила, но не для обеспечения собственного психологического комфорта, а для укрепления своей власти над мужем в целях защиты любимой Бретани. Может такое быть?

Или все-таки Анна Бретонская была влюбчивой глупышкой, готовой отдать свое сердце каждому, кто придет в ее спальню, не обращая внимания на физический недостаток и отсутствие сексапильности?

Как вы думаете?

Людовик очень горевал по своей супруге, но надежд на появление сына-наследника все же не терял и женился в третий раз. Ему было 52 года, невесте, Марии Тюдор, младшей сестренке английского короля Генриха Восьмого, – 18 лет. Да, на мужскую силу Людовик Двенадцатый никогда не жаловался, женщин любил, но годы и болезни брали свое. Принято считать, что король умер от излишнего усердия в постели. (И как тут не вспомнить короля Филиппа Шестого, который польстился на юность и красоту Бланки Наваррской и умер спустя несколько месяцев после женитьбы!) Трудно сказать, так ли это на самом деле, все же Людовик был не вполне здоров. Некоторые авторы, например В. Дюрюи, высказывают более деликатную точку зрения: юная Мария Тюдор была полна жизненной энергии и требовала празднеств, увеселений, турниров и прочих развлечений. Так стареющий король в угоду молодой супруге вынужден был радикально изменить образ жизни. Если раньше, например, он ложился спать в шесть вечера, то теперь – за полночь; если раньше он завтракал в восемь утра, то теперь – в полдень. И подобный режим его доконал. Что ж, возможно, так и было.

Третий брак Людовика не продлился и трех месяцев: сыграл свадьбу 9 октября 1514 года, а скончался 1 января 1515 года. Его молодая супруга беременной не была.

Орлеанская ветвь, таким образом, быстро прервалась. Пришел черед ангулемской ветви: корона Франции досталась Франциску, двоюродному племяннику и одновременно зятю покойного короля. Уже зятю? Да, Клод Французская и Франциск Ангулемский поженились 18 мая 1514 года, через четыре месяца после смерти королевы Анны.

Хорошим ли правителем был Людовик Двенадцатый? Специалисты-историки полагают, что одним из лучших во Франции. Он приложил огромные усилия к усовершенствованию управленческой и правовой систем, к развитию экономики, к полному пресечению практики покупки должностей. В общем, сделал очень много полезного для своей страны. Хозяйства крепли, население богатело и не могло нарадоваться на своего короля, который настолько рачительно относился к бюджетным деньгам, что пышные похороны Карла Восьмого и собственную свадьбу с Анной Бретонской оплатил не из казны, а из своего кармана. На протяжении всех лет правления Людовик Двенадцатый оплачивал личные нужды и нужды королевской семьи только из доходов с принадлежащих ему земель. «Пусть лучше люди смеются над моей жадностью, чем плачут от моих расходов», – говорил король, отменяя выплаты содержания, которые ранее щедро назначались родственникам, фаворитам и всяким заслуженным чиновникам. И никаких разорительных праздников! При Людовике прямые налоги сократились на одну треть, а доходы государства тратились на содержание армии, строительство общественных объектов, поддержание производства и сельского хозяйства. Ну можно ли было не любить такого монарха? Народ Франции искренне оплакивал его кончину и дал ему прозвание «Отец народа».

Людовик Двенадцатый Отец народа (27 июня 1462 г. – 1 января 1515 г.)

Король Франции с 7 апреля 1498 г. по 1 января 1515 г.

Преемник – Франциск, двоюродный племянник и зять (муж дочери).

«Я у мамы лучше всех!», или Франциск Первый

Кто из нас не слышал совет посмотреть на будущую тещу, прежде чем жениться на ее дочери? С неменьшим основанием можно посоветовать взглянуть попристальнее на мать будущего короля, чтобы примерно понимать, каким он станет правителем. Именно поэтому я позволю себе ненадолго остановиться на личности Луизы Савойской, матери Франциска Ангулемского. Почему матери, а не отца? Да потому, что отец его, Карл Ангулемский, скончался, когда Франциску было чуть больше годика, и уже не мог оказывать влияния на воспитание наследника. А вот мать смогла, да еще как!

Начнем с того, что прадедом Луизы по материнской линии был небезызвестный Жан Бесстрашный. Воспитывалась маленькая Луиза при дворе Анны де Божё и очень сдружилась с Маргаритой Австрийской, юной невестой дофина Карла, будущего Карла Восьмого. Впоследствии, как вы уже знаете, Маргариту отвергли и отправили домой, но детская дружба с Луизой Савойской оказалась крепкой и выдержала испытание временем. Постарайтесь не забыть сей факт, он потом пригодится.

В 11 лет девочка стала супругой Карла Ангулемского, в 15 лет родила первого ребенка, дочь Маргариту, а в 18 лет подарила супругу мальчика Франциска. Между прочим, сына Луиза родила на следующий день после своего восемнадцатилетия. А ведь мог бы двойной праздник получиться, и молодая мать сделала бы себе самый лучший подарок ко дню рождения.

В 19 лет молодая женщина овдовела. Дочери еще четырех лет не исполнилось, сыну – чуть больше годика. И Луиза взялась за воспитание детей. Она была дамой весьма образованной и начитанной, прекрасно играла в шахматы, любила итальянское искусство, интересовалась наукой. Все свои пристрастия она решила передать детям, в особенности – обожаемому сыночку, в котором души не чаяла, баловала, захваливала и все ему позволяла. Жила Луиза со своими детьми вдали от двора, сначала в родовом имении Коньяк, затем в Амбуазе: почему-то у нее были сложные отношения с королевой Анной Бретонской. В Википедии написано, что причиной взаимной неприязни женщин была зависть, которую королева питала к Луизе Савойской, но в чем истоки этой зависти – не указано. Может быть, это всего лишь домысел автора текста, помещенного в Википедии, но, возможно, вы покопаетесь в разных источниках и найдете что-нибудь любопытное о конфликте двух дам. А. Моруа тоже отмечает нелады между Анной и Луизой, но весьма скупо: «Анна ненавидела Луизу». И никаких объяснений.

Жизнь в Амбуазе была для Франциска прекрасной и вольной: мама боготворит его и потакает любым желаниям и прихотям, никто не заставляет делать то, что не хочется, можно целыми днями охотиться или кататься верхом в компании друзей, двое из которых – самые близкие, самые классные. Запомните их имена: Анн де Монморанси и Гийом де Бонниве, двоюродные братья. Оба воспитывались вместе с Франциском, только были чуть постарше: Анн на 2 года, Гийом – на 6 лет. Помимо мальчишеских забав, в распорядке дня присутствовали также регулярные занятия науками и иностранными языками: Луиза хотела, чтобы сын свободно владел итальянским и испанским, разбирался в искусстве и вырос образованным человеком.

После подписания договора о браке Франциска с принцессой Клод мальчик вместе со старшей сестрой переселился в Париж, а Луиза вернулась в Коньяк. В Париже Франциск продолжал жить в свое удовольствие, предавался сумасбродствам и излишествам. Рослый, крупный, спортивный красавец, владеющий приемами тонкого обхождения, отказа у женщин он не знал, чем и пользовался в полный рост. Да и вообще с «отказами» у него было не очень: юный Франциск их сроду не встречал и не понимал, как это возможно – не получить того, что хочется. Обычно авторы-историки описывают будущего короля с любовью и восхищением, а вот у Людовика Двенадцатого, утратившего после смерти очередного сына в 1512 году последние надежды на появление наследника, мнение было более скептическим. «Этот толстый мальчуган испортит все», – удрученно предрекал тяжело больной стареющий король. Впрочем, данное высказывание короля кочует из одного исторического труда в другой с небольшими изменениями: «толстый мальчуган» (В. Дюрюи), «парень», «здоровенный детина» (А. Моруа). Парень – слово вполне нейтральное, а вот между толстым мальчуганом и здоровенным детиной дистанция огромного размера. Чьей вольности здесь больше, самих авторов или их переводчиков? Если вы владеете французским, то можете найти оригинальные тексты, прочитать и сделать свои выводы.

Поскольку брак с принцессой Клод был, как водится, договорным, Франциск не считал, что имеет перед женой какие-то моральные обязательства, и после свадьбы продолжал волочиться за юбками как ни в чем не бывало. Когда на горизонте появилась очередная супруга короля Людовика Двенадцатого, юная Мария Английская, ситуация приобрела мутноватый оттенок скандальности. Дело в том, что у Марии был сердечный дружок, герцог Саффолк, давний, еще с детства, любимый товарищ ее старшего брата короля Генриха Восьмого. Саффолк сопровождал Марию во Францию, а далее мы вступаем в область предположений, сплетен и непроверенных доказательств. Каждый автор, будь то хронист-современник или исследователь-историк, излагает ситуацию по-разному. В виде установленных фактов картина выглядит следующим образом: после скоропостижной смерти мужа-короля Мария, не испросив соизволения Генриха Восьмого, то есть грубо нарушив правила, вышла замуж за своего любовника Саффолка. Генрих какое-то время негодовал и сердился, отказал влюбленным от дома, заставив жить в глуши, потом смягчился, наложил на них огромный штраф и разрешил вернуться ко двору. Однако вокруг такого, казалось бы, простого скелета авторы навертели столько разнообразного «мяса», что разобраться непросто.

Одна версия гласит, что Мария, пребывая в законном браке с Людовиком Двенадцатым, бегала по ночам на свидания к Саффолку. Об этом узнала Луиза Савойская (нашлись доброхоты, донесли) и страшно перепугалась. Старый (по меркам того времени) и больной король вряд ли сумеет сделать свою прелестную женушку беременной, а вот любовничек – запросто. И если, не дай бог, Мария родит мальчика, то корона пролетит мимо сыночка Франциска. Луиза предприняла кое-какие шаги и ловко переключила внимание Саффолка на молоденькую хорошенькую супругу некоего адвоката. В том, что супруга адвоката не станет возражать, Луиза была уверена, поскольку милостями этой дамочки уже в течение двух лет пользовался сам Франциск.

Согласно другой версии, Франциск влюбился в Марию сразу же, как только та прибыла во Францию, и между ними начался откровенный флирт, довольно быстро перешедший в интим. Опять же, об этом узнала Луиза… и далее по тексту: соображения о возможной беременности, которая лишит ее обожаемого отпрыска короны. Это было бы вдвойне обидно для Франциска: уступить трон собственному незаконнорожденному сыну в обход себя самого. Далее подключается все та же сговорчивая супруга адвоката, в объятиях которой Франциск отвлекается от своей страстной любви к королеве Марии. Считается, что имя этой прелестницы – Жанна Лекок, однако упоминания о ней я встречала только в художественной литературе у двух разных авторов (Ги Бретон и Симона Вилар, она же Наталья Гавриленко), так что складывается впечатление, что один придумал, а другой у него списал, не проверяя.

Оба вышеописанных варианта звучат вроде бы сомнительно, однако А. Моруа, не вдаваясь в подробности, их не опровергает, описывая ситуацию со свойственной настоящему мастеру деликатностью: «Но и незаконнорожденный наследник был не менее опасен, чем законный. Луиза и ее дочь Маргарита Наваррская стали посменными попечительницами королевского лона». Во как! Посменными, значит. То есть круглосуточно, сменяя друг друга, следили, с кем королева забавляется. Интересно, сутки через сутки или «два через два»? И кстати, все-таки «лона» или «ложа»? Мы ведь уже знаем, как своевольничают порой и редакторы, и корректоры. Знатоки французского могут заглянуть в оригинальный текст А. Моруа. Хотя сути это, конечно, не меняет ни на миллиметр: что лоно, что ложе – все едино, главное – не дать никакому ребенку-бастарду встать между Франциском и троном.

Еще одна версия этого любовного многоугольника звучит так: после смерти Людовика Двенадцатого Франциск, став королем, начал подбивать клинья к юной красавице-вдове и даже хотел жениться на ней, невзирая на уже имеющиеся брачные узы. Да подумаешь, большое дело! У других получалось – и у него получится, за примерами далеко ходить не надо, взять хоть того же Людовика Двенадцатого. Вариантом этой версии являются утверждения, что Франциск Первый настойчиво предлагал Марии Английской положение не королевы, а только фаворитки, официальной любовницы.

Было что-то между новым королем и вдовой его предшественника или не было – покрыто мраком, достоверно ничего не известно. Но дым, как вы сами понимаете, без огня не появляется, стало быть, какие-то основания для подобных слухов все-таки имелись.

Если верить Ги Бретону, беспокоилась Луиза Савойская вовсе не напрасно. После смерти мужа Мария заявила, что беременна. Двор настороженно наблюдал за вдовой, рассматривая ее фигуру во всех ракурсах. Сперва талия округлилась, потом появился животик. Луиза заподозрила неладное и потребовала, чтобы Марию осмотрели врачи. Ну и, ясное дело, на свет божий оказались извлечены подушечки и прочие подкладочки, при помощи которых вдова надеялась выиграть время, чтобы добиться регентства. Так утверждает Бретон, но концы с концами тут явно не сходятся. Регентства над кем? Ребенок-то не родится. Или Мария изо всех сил старалась быстренько забеременеть от какого-нибудь любовника, чтобы получить ребенка, а с ним и место под французским солнцем? Со сроками «плюс-минус месяц» вполне можно было выкрутиться. Но устраивать интимные встречи не так-то просто, учитывая повышенное внимание двора к королевской опочивальне и стоящих на страже лона (или ложа) Луизы Савойской и ее дочери. Может, имелось в виду регентство над Франциском? Так ему уже 21 год, он ни в каких регентах не нуждается, тем более в тех, которые младше него по возрасту. И потом, зачем ему регентство молоденькой вдовы предыдущего правителя? У него родная мама есть, умная и опытная. Так что рассказ Ги Бретона при всей своей яркости никакого доверия лично у меня не вызывает. Но вы, опять же, можете сами все прочитать и сделать собственные выводы. Я на своей правоте не настаиваю.

Едва усевшись на престол, Франциск Первый затеял очередной поход в Италию (куда ж без итальянских войн-то!). Регентом на время своего отсутствия король назначил мамулю, Луизу Савойскую, которую безмерно уважал и которой готов был подчиняться во всем. В этой войне он одержал блестящую победу при Мариньяно (1515 год), отвоевал Миланское герцогство и вернулся домой в полном блеске воинской славы. Шедевры итальянского искусства, увиденные королем во время похода, настолько поразили его воображение, что Франциск решил сделать культуру Возрождения своим самым ценным завоеванием. Он покупал произведения искусства и сумел убедить ряд итальянских мастеров поехать с ним во Францию. В числе этих мастеров были Леонардо да Винчи и Андреа дель Сарто. Именно после того итальянского похода начинается во Франции эпоха Ренессанса. Что бы там ни говорили о Луизе Савойской, постоянно вмешивавшейся в жизнь сына, но благодаря ее воспитанию королевство получило мощный толчок к расцвету литературы и искусства. Франциск окружил себя учеными и поэтами, собрал прекрасную библиотеку, открытую для общего пользования, вознамерился основать школу древних языков и предложил знаменитому философу Эразму Роттердамскому ее возглавить, но тот отказался. Увлекшись архитектурой и скульптурой, Франциск Первый занялся строительством дворцов, над его замком Фонтенбло работал Бенвенуто Челлини. Именно этот период жизни великого мастера описан в романе А. Дюма «Асканио».

Еще в 1515 году у Франциска и Клод родилась дочь Луиза, и король, желая как-то наладить отношения с Карлом Австрийским (он же Карл Габсбург), предложил ему свою годовалую дочку в жены. Карл согласился. Жениться на дочери предыдущего короля у Габсбурга не получилось – можно с теми же политическими выгодами жениться на внучке, какая, в сущности, разница? Но не срослось: в 1518 году малышка Луиза умерла. К этому времени Карл Австрийский уже стал королем объединенных Испании и Арагона.

А в 1519 году открылась вакансия императора Священной Римской империи: умер Максимилиан Первый, дед Карла. Документы в тогдашний избирком заранее подали три кандидата: сам Карл, король Англии Генрих Восьмой и король Франции Франциск Первый. Заранее – чтобы избежать смутного периода междуцарствия. У семерых выборщиков должна быть вся информация, а также время для обдумывания и консультаций. Франциск искренне полагал, что шансы у него неплохие: его поддерживал папа Лев Десятый, а в последние пару лет король усиленно дружил с немецкими курфюрстами, обещав им всяческие блага и финансовые вливания. Он даже пытался подольститься к Карлу, но ничего не вышло. Во главе империи встал Карл Пятый. Франциск обиделся и решил вступить в альянс со вторым аутсайдером выборов – Генрихом Восьмым.

Историческая встреча двух монархов поражала воображение своей невероятной пышностью и дороговизной; место встречи до сих пор известно под названием «Поле золотой парчи». Англия изо всех сил старалась доказать, что она богаче Франции и вообще лучше во всех отношениях. Франциск только посмеивался над своим английским коллегой: пышность пышностью, а с наследниками-то у француза дело обстояло куда лучше. Генрих уже 11 лет женат на Екатерине Арагонской, тетке императора Карла Пятого, а ни одного живого сына не появилось, есть только дочь Мария. А у него, Франциска, после пяти лет брака уже двое сыновей, королева Клод носит под сердцем пятого ребенка и через пару месяцев родит. Помимо разных важных политических вопросов, высокие стороны договорились о браке старшего сына короля Франции, дофина Франциска, с единственной дочерью короля Англии Марией. Да, эта Мария тоже зовется Марией Тюдор, как и сестренка короля, вдова Людовика Двенадцатого, так что не перепутайте. Мария-сестра радостно живет в браке со своим любимым Саффолком, а Мария-дочь пока еще совсем кроха четырех лет от роду. Новоиспеченный жених еще младше, ему не то два года, не то три (встреча на Поле золотой парчи состоялась в июне 1520 года, а дофин Франциск родился то ли в 1517 году, то ли в начале 1518 года, в разных источниках сведения не совпадают).

В целом вся встреча 1520 года была пронизана духом чисто пацанского соперничества. Франциску 25 лет, Генриху вот-вот исполнится 29, оба высокие, красивые, очень спортивные и накачанные, оба гордятся своими физическими кондициями и готовы их демонстрировать даже в поединке «король на короля». И оба не очень-то доверяют друг другу.

Правильно делали, что не доверяли. Потому что Генрих Восьмой обманул Франциска Первого, вступив за его спиной в сепаратные переговоры с новоявленным императором Карлом Пятым. Во-первых, Карл – это Фландрия, а Фландрия, как вы помните, это торговля шерстью, поддержка со стороны купечества и ремесленников. Во-вторых, Карл – сын Хуаны Безумной, а Хуана – родная сестра королевы Екатерины Арагонской, супруги Генриха. Проще говоря, император приходится королю Англии племянником, пусть и не кровным. И в-третьих, но отнюдь не в-последних: на союзе с Карлом Пятым очень настаивал кардинал Уолси, который с самого начала правления Генриха Восьмого был правой рукой короля, главным советчиком и вообще практически руководил Англией вместо монарха, который больше любил охоту и развлечения, нежели скучные государственные дела. Уолси имел свой интерес: Карл Пятый пообещал ему содействие в обретении папской тиары, если Генрих перестанет дружить с Францией и сольется в экстазе со Священной Римской империей. Да уж, треугольники бывают не только любовными!

Вполне возможно, Генрих Восьмой вдобавок ко всему банально ревновал, чтобы не сказать – завидовал: Франциск моложе, у него есть сыновья, его жена красивее Екатерины. А от зависти до вражды и ненависти всего один шаг. Дружить с Карлом было психологически проще, ибо император, он же король Испании и Арагона, король Германии плюс король или герцог еще кучи территорий, был весьма некрасив, худ и бледен.

Франциск Первый возмутился таким подлым предательством и пошел на Карла Пятого войной. Регентом, само собой, снова стала мама Луиза. После первых побед французской армии удача отвернулась от Франциска, он начал проигрывать одну битву за другой, а тут еще предательство коннетабля Шарля де Бурбона, который перешел на сторону врага и начал успешно помогать Карлу и его войскам.

С этим предательством тоже не все просто. Шарль был мужем Сюзанны де Бурбон. Вы наверняка уже забыли это имя, так что не ворчите – я напомню. Сюзанна – дочь Пьера и Анны де Божё, герцога и герцогини Бурбонских. В самом начале своего царствования Людовик Двенадцатый, дабы склонить их на свою сторону, официально узаконил права Сюзанны на наследование титула и земель Бурбонов, поскольку выживших сыновей у супругов де Божё не случилось. Сюзанна после смерти отца стала герцогиней и в завещании передала все права своему мужу Шарлю. Когда Сюзанна в 1521 году умерла, Шарль, естественно, захотел вступить в права на герцогство, но на его пути встала Луиза Савойская. Ее мать Маргарита де Бурбон – родная сестра Пьера де Божё, герцога Бурбонского, стало быть, Луиза и покойница Сюзанна – двоюродные сестры и имеют при отсутствии кровных наследников мужского пола равные права на Бурбоннэ. А завещание и какие-то там покрытые пылью разрешения давно умершего короля Людовика Двенадцатого – это тьфу и не стоит внимания. Франциск Первый, не дожидаясь решения суда, своей властью отобрал Бурбоннэ в пользу короны, и это, разумеется, совсем не понравилось вдовцу Шарлю де Бурбону.

Далее начинается история не доказанная, но очень похожая на правду и озвученная многими авторами: Луиза Савойская предложила себя овдовевшему Шарлю в законные супруги. Ги Бретон уверен, что она давно уже пылала тайной страстью к красавцу коннетаблю, который был на 14 лет младше, а за несколько лет до скандала стала его любовницей. Другие авторы так далеко не заходят и в своих утверждениях или предположениях ограничиваются лишь фактами. Дескать, Луиза предложила, а Шарль де Бурбон отказался. Почему она предложила? Из нежных чувств или грубого расчета? Понятно, что если просто так герцогство не заполучить, то можно стать женой герцога и добиться того же самого результата. Однако какова бы ни была причина, следствие выглядело для Луизы Савойской чрезвычайно оскорбительным. Ее, стареющую королеву-мать, отверг молодой красивый мужчина. И немножко зная характер этой дамы, мы вполне можем предположить, что она начала мстить и интриговать, доведя в конце концов военачальника Бурбона до белого каления. Фон Рейбниц пишет, что король полностью поддержал матримониальную инициативу матери и публично поздравил Шарля де Бурбона с предстоящим браком. Вероятно, чтобы окончательно отрезать до неприличия богатому герцогу пути к отступлению. Бурбон же весьма дерзко ответил, что после того, как он был женат на лучшей из женщин, он не собирается жениться на самой худшей. Почему худшей? Потому что рядом со стареющей Луизой постоянно крутились кавалеры, желающие скрасить одиночество королевы-матери, которая в определенном смысле ни в чем себе не отказывала. В общем, репутация у мадам Савойской была не самой безупречной. Луиза потребовала, чтобы сын заставил коннетабля жениться на ней; король припугнул Бурбона, дескать, если не женишься на моей маме, я тебя по судам затаскаю, а уж парламент (на самом деле – высший суд государства) легко найдет правовые основания отнять у тебя все в пользу маменьки Луизы. И затаскал, сдержал слово. В итоге спустя много месяцев тяжбы парламент вынес решение о конфискации земель Бурбона. Вот тогда коннетабль окончательно порвал с двором Франциска Первого и стал изменником.

Впрочем, существует и несколько иное описание происходившего: мол, слишком много вокруг короля Франциска было разговоров о том, что он полностью подпал под влияние женщин (в данном случае – матери и мадам Шатобриан, любовницы), и тень унизительного положения подкаблучника падала на все ближайшее окружение монарха, в том числе и на гордого честолюбивого Бурбона, с чем последний смириться не пожелал. С другой стороны, если все дело было в домогательствах Луизы Савойской, то герцога Бурбона вполне можно понять: ему нужен сын, а разве можно ожидать появления наследника от немолодой матери короля? Если он согласится на брак с Луизой, то все огромное наследство Бурбонов в результате отойдет короне, а не родной кровиночке. Как бы там ни было, император Карл Пятый не дремал и вовремя подсуетился, гарантировав коннетаблю, что в случае победы императорской армии Бурбон получит все, на что претендует, плюс бонусом Дофине, Прованс и Лион, объединенные в отдельное королевство. Более того, Карл пообещал Бурбону в жены свою сестру Элеонору. Ну как было не соблазниться!

О роли матери в жизни сына мы уже получили кое-какое представление, скажем несколько слов о фаворитке того периода. Франсуаза де Фуа, графиня де Шатобриан, была, вероятно, очень красивой и очень сексуальной особой. В 10 лет ее обручили с Жаном де Лавалем, сеньором Шатобрианом, но это был совершенно не тот случай, когда помолвленные жених и невеста не знают друг друга и со скукой и тоской ждут официального бракосочетания. О нет! Насчет истинных чувств судить не берусь, но, похоже, молодой сеньор де Шатобриан был увлечен своей будущей женой и ждать ее совершеннолетия не собирался. Во всяком случае, ребенок у них родился в 1508 году, когда Франсуазе было всего 13 лет, а венчание состоялось только через год. Точного указания на возраст Жана де Лаваля я не нашла, но, судя по всему, он был старше жены лет на 9–10 (в одном из источников указан 1486 год его рождения). Вот эта-то обворожительная красотка и стала примерно в 1517 году официальной фавориткой Франциска Первого, который и без того баловался во всех постелях без разбора. Но и женой не пренебрегал: в 1523 году в королевской семье появился уже седьмой ребенок. Годом позже совсем еще молодая (ей было 24 года) королева Клод скончалась, оставив сиротами троих сыновей и трех дочерей. Самый первый ребенок, дочь Луиза, обещанная когда-то в жены Карлу Пятому, умерла еще в 1518 году. Вторая дочь, Шарлотта, тоже обещанная Карлу после смерти Луизы, умерла в тот же год, что и ее мать, несколькими месяцами позже. Вот же невезучий этот Карл Пятый! Три попытки породниться с французской короной (Клод и две ее дочери) – и все три мимо.

Франсуаза де Шатобриан действительно играла большую роль в жизни короля, и понятно, что Луиза Савойская ее за это ненавидела, ревновала, тянула одеяло на себя, подстраивала всякие пакости. Например, довела до сведения сына, что Франсуаза изменяет ему с его лучшим другом, адмиралом де Бонниве. Да-да, тем самым Гийомом де Бонниве, вместе с которым Франциск рос в Амбуазе. В общем, сами понимаете, что война двух влиятельных женщин не могла не сказаться на судьбах придворных.

Бонниве был славным парнем, но плохим полководцем и противостоять военным талантам изменника Бурбона не сумел. В 1525 году в ходе очередной Итальянской войны, в битве при Павии, войска Франциска были разбиты, а сам король ранен, взят в плен и спустя несколько месяцев увезен в Испанию. Начались переговоры об условиях выкупа, которые тянулись чуть меньше года. Говорят, обращались с Франциском при испанском дворе не больно-то уважительно, особо не церемонились, а когда он тяжело заболел, не утруждали себя уходом. Правда, позволили приехать сестре Франциска Маргарите, которая и выхаживала захворавшего брата. В итоге договорились: Франциск получает свободу, но за это отдает ряд территорий, ежегодно выплачивает в пользу Англии солидную сумму, восстанавливает предателя и изменника Шарля де Бурбона в правах на герцогство, женится на сестре Карла Пятого Элеоноре (а ведь император обещал ее Бурбону, подлый обманщик!) и оставляет в заложниках двоих из трех маленьких сыновей. Круто, да? Одному сыну, Франциску, всего 8 лет, второму, Генриху, 7. Мальчики просидели в Испании четыре года, с 1526 по 1530 (по другим источникам – до 1529 года). А их жизнерадостный, энергичный и обаятельный папаша вернулся домой.

Закрутился новый роман. Властолюбивой и ревнивой Луизе Савойской удалось отдалить от сына ненавистную Франсуазу де Шатобриан и подставить вместо нее молоденькую красавицу Анну де Писслё д’Эйли. Возможно, это имя вам ничего не говорит. А вот когда Франциск подберет для нее покладистого «правильного» мужа, который с готовностью согласится носить «королевские» рога, и даст ему приличный титул, девушка превратится в герцогиню д’Этамп. Сразу стало легче, правда? И сразу на память приходят прочитанные в детстве романы, где мы встречаем многолетнюю пассию короля Франциска Первого. Считается, что именно с той поры официальных фавориток стали делать замужними дамами, выдавая их за мужчин, готовых жить с закрытыми глазами.

А как же Франсуаза? Смирилась и отошла в сторону? Считается, что так и было. Она уехала к мужу и жила с ним, поддерживая активную переписку со своим бывшим любовником-королем. Умерла она в 1537 году, но существует версия, согласно которой Жан де Лаваль-Шатобриан вдруг ни с того ни с сего передумал мириться с любовью супруги к постороннему мужику, запер ее в темном помещении без окон и в течение полугода держал там, как в тюрьме, а после этого вообще убил. Ну не знаю… Звучит как-то слишком кровожадно и сомнительно. Хотя чего в жизни не бывает!

И что же случилось после возвращения Франциска из плена? Все условия и обещания, записанные в Мадридском договоре 1526 года, оказались нарушенными. Императорскому посланнику в популярной форме объяснили, что король Франции подписывал договор, будучи под давлением, лишенный свободы. А теперь отказывается от выполнения тех обещаний, к которым его принудили силой. Тем более папа римский его в этом вопросе полностью поддерживает.