Идеальный план

Liz Tomforde

The Right Move (#2 in Windy City series)

Copyright © Liz Tomforde, 2023

© Рябцун М., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“, 2024

Марку, Эллисон, Пейдж и Камилле

Одна из тем этой книги – поиск друзей, которые наполнят вашу чашу, а не опустошат ее.

Спасибо вам за то, что вы – те, кто наполняет мою.

Плейлист

trust – thuy Feat. RINI – ♥ – 3:17

Be Alone – Bixst – ♥ – 2:34

Every Good Girl – Bixst – ♥ – 2:56

First Time Thing – Calabasas – ♥ – 2:11

nirvana – Dylan Reese Feat. Phabo – ♥ – 2:33

Concentrate – Lucky Daye – ♥ – 3:36

Morning – Marc E. Bassy – ♥ – 3:26

slower – Tate McRae – ♥ – 3:07

Let Me Love You – Mario – ♥ – 4:09

Overrated – Bixst – ♥ – 2:26

Naked – Ella Mai – ♥ – 3:17

Better – Khalid – ♥ – 3:49

Still – Lecrae Feat. DaniLeigh – ♥ – 2:55

ALL MINE – Brent Faiyaz – ♥ – 3:36

Keep Cornin' Back – Bixst – ♥ – 2:25

All Me – Kehlani Feat. Keyshia Cole – ♥ – 2:58

Try Me – Jason Derulo Feat. JenniFer Lopez – ♥ – 3:20

Easy – Camila Cabello – ♥ – 3:14

Change Your LiFe – Kehlani Feat. Jhene Aiko – ♥ – 3:11

Butterflies – ASTN – ♥ – 2:55

1

Райан

Я не мечтатель. По крайней мере, не в традиционном смысле этого слова. Мои мечты реальны и имеют достижимые сроки, это – не романтические представления о невозможном.

Взрослые мужчины падают на колени и молятся своим богам в течение сорока восьми минут баскетбола. Я? Я не идеализирую судьбу и не оставляю все на волю случая. Я верю в упорный труд и преданность делу. У меня в жизни есть план. И на моем пути присутствуют все возможности, потому что я сам двигаюсь в их направлении.

Остальные мои товарищи по команде, однако, определенно романтизируют идею чемпионата, поскольку считают, что смогут приступить к первой неделе тренировок, будучи настолько не в форме.

– Дом, тебе нужно выходить из этого заслона[1] в два раза быстрее. Ты сейчас чертовски медлителен. Чем, черт возьми, ты занимался все лето?

– Жил и радовался жизни, Шэй. Тебе тоже стоит как-нибудь попробовать.

Дом Джексон, наш большой[2], сгорбился, положив ладони на колени, стараясь отдышаться вместе со всеми остальными парнями, которых я зову товарищами по команде.

Я вытираю пот со лба тренировочной майкой, и один из новичков передает мне мяч в верхней части поля.

– Давайте повторим.

– Райан, тренировка закончилась час назад. У некоторых из нас есть жены и дети, и нам нужно их навестить. – Итан Чжон, наш ветеран – атакующий защитник[3], стоит, уперев руки в бока, в углу площадки.

– Да, и у некоторых из нас назначены свидания с… – Дом смотрит на одного из молодых парней на боковой линии. – Как ее звали? – беззвучно произносит он. – Ракель! У некоторых из нас назначены свидания с красивыми женщинами по имени Ракель.

Я окидываю взглядом товарищей по команде. Все вымотаны, кроме меня.

– Хорошо, – сдаюсь я. – Объявляю конец тренировки.

– Слава богу! – Дом поворачивается, вскидывает руки и стягивает через голову пропитанную потом майку. Остальная команда быстро следует за ним в раздевалку.

– Это еще только предсезонная подготовка, Райан. – Итан успокаивающе кладет руку мне на плечо. – Они справятся.

– Я устал проигрывать. Мы не можем выиграть даже матч с уайлд-кард[4], чтобы попасть в плей-офф[5]. Я все лето бегал по два раза в день, чтобы набрать форму к этому сезону. Всем остальным нужно быть на моем уровне.

– Они никогда не будут на твоем уровне. Поэтому ты будешь одним из великих, но, как новому капитану, тебе нужно, чтобы они тебя уважали, и я имею в виду не то, как ты играешь. – Он отступает, следуя за остальной командой. – Кроме того, я не хочу, чтобы ты слишком переутомлялся. Мне нужно, чтобы ты пронес меня на спине и завоевал кубок, чтобы я мог уйти на покой.

Итан растягивает губы в улыбке и ныряет в раздевалку. Хороший парень. Семьянин. Отец троих детей и многолетний ветеран НБА[6]. Он был капитаном команды последние семь лет, пока не попросил об отставке в этом сезоне, желая улучшить баланс между работой и личной жизнью.

И на прошлой неделе я заработал этот титул и получил должность капитана «Дьяволов», команды НБА Чикаго.

Я знал, что однажды это случится. Просто не знал, что это произойдет, когда мне будет двадцать семь, прямо перед моим пятым сезоном в лиге. Мне еще многому предстоит научиться на этом уровне, и теперь на мне лежит ответственность лидера команды, как на площадке, так и за ее пределами.

Генеральный менеджер «Дьяволов» был против моего повышения, но у нас так не принято. Наш капитан определяется командным голосованием, и после единодушной поддержки моих товарищей по команде титул достался мне.

Я хочу быть хорошим капитаном для своих ребят, но мне хочется, чтобы меня уважали не только за то, как я играю. Меня уважают за мой талант на протяжении всей моей карьеры. Я посвятил жизнь своему ремеслу, пожертвовал отношениями и большей частью своих двадцатых ради этой игры, и это заметно.

Год за годом я бью собственные рекорды на пути к величию, не позволяя отвлекающим факторам мешать тому, чего я хочу – стать одним из лучших, когда-либо игравших в эту игру.

Хотя мне есть чем заняться, учитывая, что домашняя площадка у меня – круче не бывает. Чемпионские баннеры, которые висят на «Юнайтед-центр», напоминают мне о величии, которое было до меня, и о том, что с тех пор, как мы завоевали один кубок, прошли годы. Они дразнят меня, побуждая заработать свой собственный.

Мне нужно, чтобы мои ребята относились к игре так же серьезно, как и я. Мне нужно, чтобы они жили, дышали ею так же, как я, если мы собираемся добиться успеха в этом сезоне, но как мне озвучить это не с позиции разыгрывающего, каким они меня знают? Теперь, когда я стал капитаном команды, мне нужно выяснить, как общаться с ними так, как я не мог раньше, потому что «послушай, я лучший игрок, с которым ты когда-либо делил площадку» точно не сработает, когда ты – капитан.

Я не особенно близок ни с кем из своих товарищей по команде, кроме Итана, поэтому голосование оказалось немного неожиданным. Моя игра всегда говорила за меня, и мне сходила с рук властность на площадке, но теперь у меня есть еще один титул, и я не уверен, смогу ли приспособиться.

– Кейси! – окликаю я одного из стажеров, быстро идущего в мою сторону. – Тебя ведь так зовут, верно? Кейси?

– Да, мистер Шэй.

Я закатываю глаза.

– Зови меня Райан, или Шэй, или как угодно, только не мистер Шэй. Какие у тебя планы? Мне нужен кто-нибудь, кто займется со мной подбором[7].

– Я… Я… ну, моя мама…

– У тебя есть планы, или как?

– Нет. – Он быстро мотает головой. – Я могу заняться подбором, мистер.

– Шэй.

Его глаза расширяются.

– Райан! Я могу делать подбор, Райан.

В шортах карго цвета хаки и рубашке поло с логотипом нашей команды он нервно подходит к кольцу и становится под ним. Ему не больше восемнадцати или девятнадцати, но персонал заставляет его одеваться так, будто ему за сорок.

Я занимаю свое место на линии штрафного броска, где планирую оставаться до тех пор, пока не сделаю по крайней мере сотню бросков, но после броска номер семьдесят шесть двери нашей частной площадки распахиваются.

– Рай! – зовет меня сестра. – Тренировка закончилась два часа назад. Я пришла к тебе в квартиру, искала тебя.

– Привет, Ви!

Бросок под номером семьдесят семь едва касается сетки, пролетая через кольцо. Кейси ловит отскок и отдает мяч обратно.

– Ты уже тренировался утром. Что ты делаешь?

– Выполняю штрафные броски.

Моя сестра-близнец стоит в нескольких метрах от меня, положив руку на бедро. Я не смотрю в ее сторону, но краем глаза вижу, как она качает головой, и ее кудрявые волосы подпрыгивают от этого движения.

– Как тебя зовут? – обращает она внимание на стажера.

– Кейси.

– Я заменю тебя, Кейси. – Стиви перехватывает его пас и занимает его место под кольцом.

Нервный взгляд стажера мечется между моей сестрой и мной.

– Тебя кто-нибудь подвезет домой? Уже поздно.

Сестренка так мила, в отличие от меня. Я даже не подумал, что ребенка могут не подвезти домой.

– Да. Моя мама припарковалась на заднем дворе и ждет меня.

– Райан! – возмущается Стиви. – Его же мама ждет!

– Я не знал! – Я вскидываю руки. – Прости, чувак.

Кейси быстро мотает головой.

– Это честь для меня, мистер Шэй.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Я хотел сказать, Райан. Это честь для меня, Райан Шэй. Я свободен в любое время.

Кейси неловко машет нам рукой и выскакивает через главные двери.

Стиви поворачивается ко мне, стоя под кольцом.

– Его ждала мама, – смеется она. – Черт возьми, разве это не мило?

– Мило, – невозмутимо отвечаю я, хлопая в ладоши и прося баскетбольный мяч, который лежит у нее на бедре.

– Сколько тебе еще осталось? – Она идеальным броском передает мне мяч.

После двадцати семи лет совместной жизни и того, что она играла со мной больше раз, чем я могу сосчитать, моя сестра-близнец овладела этим в совершенстве.

– Двадцать два, – говорю я, сделав еще один бросок. Она возвращает мяч. – В чем дело? Уже надоел Зандерс? Ты готова переехать обратно?

– Ха-ха, – сухо откликается сестренка. – Ни за что. Я одержима этим парнем.

Мои губы изгибаются в гордой улыбке. Эван Зандерс, который, как я думал, должен был оказаться абсолютным куском дерьма, оказался кем угодно, только не им. Он играет в профессиональный хоккей за «Чикаго», и моя сестра познакомилась с ним в прошлом году, когда работала стюардессой в самолете их команды. Они держали свои отношения в секрете до начала этого лета, но последние четыре месяца стали безостановочным публичным праздником их любви.

Стиви переехала к нему, к счастью, это прямо через дорогу от моего дома, и как бы мне ни хотелось оказаться правым, говоря о Зандерсе, я рад, что совершенно ошибся насчет этого парня. Он зажигает мою сестру так, как я никогда раньше не видел, позволяя ей с уверенностью принимать себя такой, какая она есть. Трудно ненавидеть парня, когда он – лучшее, что могло случиться с твоим любимым человеком.

И я не собираюсь лгать, он стал и моим хорошим другом.

– Ну, я бы сказал, что он так же одержим тобой, если не больше.

Сестра пристраивает мяч у себя на бедре.

– Знаю. Разве это не здорово?

Слегка посмеиваясь, я качаю головой и хлопаю в ладоши, желая вернуть мяч обратно.

Нельзя отрицать, что рядом со своей сестрой я становлюсь совсем другим парнем. Я такой же, каким был до славы и богатства. Деньги не ударили мне в голову так, как могли ударить любому молодому игроку, выбранному в первом раунде драфта[8], но они сделали меня более осторожным и мнительным, чем думает большинство людей. Стиви – единственная, кому я безоговорочно доверяю свою жизнь, и ощущение свободы, когда никто не следит за каждым моим шагом, позволяет мне на мгновение расслабиться. Быть собой.

– Ну, в чем дело? – Мяч проскальзывает в корзину после очередного броска. – Что такого срочного, что тебе пришлось спуститься сюда и заняться со мной подбором?

Стиви не отдает мяч. Вместо этого она держит его перед собой, скрестив руки на груди.

– Я хочу попросить тебя об одолжении.

Я протягиваю руки, ожидая броска, но она отказывается.

– Что?

– Ну, ты же помнишь, что я от тебя съехала?

– Да, Ви. Я почти уверен, что помню, что теперь живу один.

– В твоей огромной, красивой, пустой-когда-ты-в-разъездах квартире, – сверкает она глазами.

– И?..

– Ты помнишь мою подругу, Инди? Мою бывшую коллегу.

– Цыпочку, которая заявилась к нам домой и всю ночь прорыдала, а потом наблевала на мои туфли в баре, когда я снова ее встретил? Такое забудешь.

– Потому что она застукала своего парня с другой, – напоминает она мне. – Видишь ли, ее родители переехали во Флориду…

– Нет.

– Райан, – протестует Стиви. – Я еще ни о чем не просила.

– Знаю. И хочу остановить тебя прежде, чем ты это сделаешь. Ты же знаешь, я совершенно не умею говорить тебе «нет», поэтому не позволю даже задать этот вопрос. Она ко мне не переедет.

– Рай, ей некуда идти. Ее повысили на работе, и ей придется отказаться от нее, если она не сможет найти жилье в городе. Ты же знаешь, как мало мы зарабатываем.

– Ты зарабатываешь достаточно, чтобы заплатить за жилье.

– Она… – сестра колеблется. – У нее кое-какие финансовые проблемы, и она не может позволить себе жить здесь одна. Чикаго – дорогой город.

– Так пусть не бездельничает, а найдет себе друга. Я даже не знаю о ней ничего, кроме того, что ей изменили и она не может удержаться от выпивки.

– Райан, не будь таким. У тебя огромная квартира, и ты половину времени проводишь в разъездах по работе. Инди ездит на работу так же часто, как и ты. Хоккей – это тот же сезон, что и баскетбол. Вы почти не будете видеться.

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что одно дело, когда со мной жила ты. Ты – моя сестра и мой лучший друг, но мне не нужна соседка по квартире. Ты ведь знаешь, как свято для меня время, проведенное дома. Конец дискуссии. – Я хлопаю в ладоши, мне нужно забрать у близняшки мяч, чтобы закончить свои ежедневные броски.

Вместо этого плечи Стиви разочарованно опускаются, она поворачивается на каблуках и направляется к выходу, забирая с собой мой баскетбольный мяч.

– Ви, какого черта? Мне нужно закончить броски.

– Тогда можешь делать подбор сам. – Она продолжает идти к выходу, не потрудившись обернуться.

– Ты не можешь злиться на меня за то, что я сказал «нет».

– Я и не злюсь. Я просто разочарована. Неужели ты умрешь, если будешь заботиться о ком-то или о чем-то, кроме этого оранжевого мяча?

– Я забочусь о тебе, – напоминаю я ей, но она уходит через двойные двери, ведущие в коридор, бросив баскетбольный мяч в угол.

Вот черт.

Обычно я не обращаю внимания, если разочаровываю людей. Их стандарты никогда не бывают такими высокими, как те, которых придерживаюсь я сам. Но моя сестра-близняшка? Ее мнение – единственное, которое меня волнует кроме моего собственного.

Я трусцой бегу за ней.

– Ви, – окликаю я, открывая двери в коридор. Она почти у выхода, но поворачивается на каблуках лицом ко мне. – Скажи мне, почему я должен это сделать. Ты действительно так расстроена? Почему это так важно для тебя?

– Ты не обязан ничего делать, но она – моя подруга. Инди стала моей первой подругой в этом городе. Ты знаешь, как трудно мне было заводить друзей, для которых я не была бы просто способом сблизиться с тобой. А Инди стала именно таким другом, и если она не сумеет найти жилье, которое сможет себе позволить, то она переедет во Флориду, чтобы жить со своими родителями. Я не хочу, чтобы она уезжала из Чикаго, и не знаю, как еще ей помочь. Парень, за которого она планировала выйти замуж, изменил ей, и ей пришлось съехать. Ей нужно утереть ему нос.

Почему сестра все время дергает меня за чертовы сердечные струны? Кто-нибудь другой мог бы выдать мне точно такую же речь, и я бы и глазом не моргнул, но когда это говорит Стиви, моя решимость тает, и я хочу дать ей все, о чем она попросит. Я – причина, по которой моей сестре было трудно завести настоящих друзей, и теперь она дает мне возможность загладить свою вину, пусть даже самую малость.

– Я доверяю ей, – продолжает она. – Ты тоже можешь ей доверять.

Счастье Стиви волнует меня гораздо больше, чем мое собственное. На самом деле для себя я уже решил согласиться, поэтому с моих губ срывается следующая фраза.

– Чтобы было ясно: я не хочу этого делать.

– Я знаю.

– Пусть назначает дату переезда.

Губа Стиви дергается, а глаза начинают блестеть.

– Я хочу заключить что-то вроде временного соглашения об аренде, и пусть платит арендную плату. Это не бесплатная поездка.

– Конечно, она согласится. Но не мог бы ты сделать цену доступной? Не похоже, что тебе нужны деньги.

Ну вот. Я делаю ей одолжение, а она снова обращается с просьбами.

– Это временно. Она не останется со мной навсегда.

– Поняла. – Стиви не в силах скрыть улыбку. – Я говорила тебе, что ты мой самый любимый человек во всем мире?

– Да, да. – Я поворачиваю обратно в зал. – Помоги мне с подбором. Мне осталось сделать пятьдесят штрафных бросков.

– Ты говорил, оставалось двадцать с чем-то.

Я продолжаю идти к линии штрафных бросков, не потрудившись обернуться.

– Похоже, я сбился со счета, когда позволил сестре уговорить меня на то, чтобы случайная цыпочка переехала в мою квартиру.

Лучезарная улыбка Стиви так и сквозит в ее тоне.

– Пятьдесят так пятьдесят.

2

Инди

– Нет.

– Что значит «нет»?

– Я имею в виду «нет». Я не собираюсь переезжать к твоему брату.

Стиви щурит глаза в замешательстве.

– Почему нет?

– Хм, дай-ка подумать. Потому что это ужасная идея.

Да, переезд к брату моей лучшей подруги звучит как сюжет, взятый прямиком из одного из моих любимых любовных романов. Не говоря уже о том, что упомянутый брат – Райан Шэй – суперзвезда баскетбола, который выглядит так, словно только что вышел из одного из моих эротических снов. Но важнее всего то, что…

– Потому что он ненавидит меня.

– Он почти всех ненавидит. – Она пожимает плечами, и небрежность ее тона немного настораживает.

– Да, подруга, у тебя талант уговаривать.

Стиви садится на диван в гостиничном номере, пока я заканчиваю готовить завтрак на плите с одной конфоркой. Из-за ужасной сковородки, которую предоставил мне отель, моя вегетарианская сосиска напоминает собачье дерьмо.

«Усиленный вкус», – говорю я себе, надеясь, что смогу еще немного смириться с проживанием в этом отеле.

– Я понимаю, что Райан – мой брат, так что я, вероятно, предвзята, но он замечательный. Конечно, он может показаться холодным, потому что не любит демонстрировать эмоции, но он хороший парень. Я люблю тебя, и ты – моя лучшая подруга. У нас с Райаном одна и та же ДНК, а это значит, что он тоже тебя полюбит. Рано или поздно.

– Железная логика, Ви.

– Это наука.

Я не удостаиваю ее ответом, поэтому она продолжает:

– Вы оба так часто в разъездах по работе, что вы едва будете пересекаться. К тому же он не ходит на свидания, так что тебе не нужно беспокоиться о случайных девицах, заходящих в квартиру и выходящих из нее.

Я вскидываю бровь:

– То, что он не ходит на свидания, еще не значит, что он ни с кем не спит вообще. Ты не видела с ним мужчин?

– Спасибо, не хочу даже думать об этом, – она с отвращением хмурится. – Я только хочу сказать, что у него никогда никого не было в гостях, а я прожила там почти год.

Наверное, приберегает свои связи на дорогу. Умный. Но было бы неплохо хоть раз в жизни не беспокоиться о том, чтобы не столкнуться в доме со случайными девицами.

– Я предложила нашу квартиру, но ты и туда не хочешь переезжать. У Зи есть две дополнительные спальни, – продолжает она.

– Ви, – вздыхаю я. – Последнее, что я хочу, – это стать третьей лишней, и я чертовски не хочу слышать, как вы двое занимаетесь этим как кролики, каждый раз, когда мы возвращаемся домой из поездки. Я в порядке, правда. – Я сажусь на пуфик рядом с кофейным столиком с завтраком в руке. – Посмотри на эти квартиры. – Я бросаю через стол стопку распечаток, надеясь, что где-то в этом списке прячется мое будущее пристанище, поскольку это единственные квартиры, которые я могу себе позволить в этом городе.

Чем больше бумаг просматривает Стиви, тем труднее ей скрывать свое недоверие.

– Инди, нет. Ты не можешь жить ни в одном из этих мест. Некоторые из них просто ужасны, взгляни на это. – Она начинает читать одно из описаний. – Мужчина пятидесяти с лишним лет ищет соседку двадцати с лишним лет.

– Я женщина двадцати с лишним лет, и это жилье стоит всего пятьсот баксов в месяц! – Я откусываю кусочек от своей вегетарианской сосиски, но она подгорела, поэтому я выплевываю кусок обратно на тарелку.

– Да, вероятно, потому, что тебе придется платить оставшуюся часть арендной платы другим способом.

– Согласна, это отвратительно. – Я вытаскиваю страницу из стопки, комкаю ее и добавляю в свою тарелку с несъедобным мусором.

– Инди, – вздыхает Стиви, роняя бумаги себе на колени. – Пожалуйста, переезжай к Райану. Если не ради себя, то ради меня. Я не смогу спать по ночам, зная, что ты поселилась в одном из этих мест. Можешь ежедневно отправлять мне новости о том, как твои дела, и я, если понадобится, смогу контролировать Райана.

Достав свой телефон, я решаю отправить ей новость прямо сейчас.

Я: Ежедневные новости – если ты заставишь меня переехать к твоему брату, я буду домогаться его при каждом удобном случае. Я буду писать тебе каждый божий день и напоминать о том, что он самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела. Каждый день ты будешь слышать, как сильно я хочу, чтобы он делал со мной непристойные вещи.

Стиви достает свой телефон, на ее губах появляется гримаса. Она быстро моргает, как будто прогоняет картинку из головы.

– Я, пожалуй, рискну и понадеюсь, что ты блефуешь.

– Что ж, это будет весело.

– Если ты переедешь к Райану, мы станем соседками!

Я не могу удержаться от улыбки при мысли о том, что смогу жить через дорогу от своей бывшей коллеги и ее парня. Мне нравится, что они вместе, и в прошлом хоккейном сезоне я получила место в первом ряду, чтобы наблюдать за развитием их отношений. Как бы сильно я ни скучала по рейсам с ней в этом году, я рада, что ей и Зандерсу больше не нужно скрывать свои отношения. Такую любовь грех прятать.

– Это было бы забавно, – соглашаюсь я.

– Вот видишь! К тому же твоя любимая кофейня всего в двух кварталах отсюда, а швейцар Райана – настоящая находка. Он тебе понравится.

Идея жить в центре Чикаго в роскошной квартире, оснащенной всеми мыслимыми удобствами, звучит как воплощение мечты, и я не могу удержаться, чтобы не сказать «да».

Думаю, отчасти я все еще убеждаю себя, что вернуться в Чикаго – хорошая идея. Каждый угол, каждое здание, каждая улица напоминают мне о моем бывшем. Вот что происходит, когда проводишь всю свою жизнь, любя одного человека. Он – в каждом воспоминании.

И теперь мне осталось только оплакивать версию своей жизни, которой больше не существует.

Мне потребовалось все мое мужество, чтобы закончить хоккейный сезон в прошлом году, после того как я вошла в нашу квартиру и застала Алекса с другой. Но как только «Рапторс» выиграли Кубок Стэнли, я сдала свое барахло на хранение, собрала сумку и поехала к родителям в их новый дом на побережье Флориды. Проведенное там лето стало приятной передышкой, позволяющей исцелить разбитое сердце, но, вернувшись в город, где вся моя жизнь развалилась на части, я словно начинаю процесс выздоровления заново, несмотря на то что первоначальное потрясение случилось шесть месяцев назад.

И после того как я прожила в этом отеле несколько недель и обучила двух новых стюардесс работать под моим началом, я не могу с уверенностью сказать, что сделала правильный выбор, вернувшись.

Как будто прочитав мои мысли, Стиви меняет тему.

– Первая поездка в сезоне начинается через несколько дней. Ты готова?

– Готова, насколько можно быть готовой с экипажем новичков. Смотреть, как хоккеисты переодеваются на каждом рейсе… без тебя это будет уже не то.

Она наклоняет голову, одаривая меня своей милой фирменной улыбкой.

– Часть меня будет скучать по полетам, но в основном я просто буду скучать по тебе и Зи, пока вы в пути. Хотя я с нетерпением жду возможности побывать в этом году на всех домашних матчах Райана. Каково это – быть новой старшей стюардессой и всеми командовать?

– Странное чувство. Я никогда не думала, что на второй год буду командовать самолетом «Рапторс», и я волнуюсь. И, несомненно, рада, что Тара ушла навсегда.

– Уволена за близкие отношения, – смеется Стиви. – Ирония судьбы.

Существует строгое правило «никаких близких отношений» для стюардесс, проводящих время с нашими пассажирами – командой «Рапторс» НХЛ[9] Чикаго. И в прошлом году Тара, предыдущая старшая стюардесса, очень старалась как можно чаще тыкать этим правилом в лицо Стиви, но частью моего повышения стало то, что эти правила немного изменились. По-прежнему строго запрещено встречаться, спать, вступать в сексуальные отношения с командой, но теперь нам разрешено быть друзьями. Вроде как пришлось изменить правила, когда вице-капитан стал парнем моей лучшей подруги, и мы слишком часто видимся, чтобы делать вид, что мы не друзья.

– Было бы неплохо тоже уехать из Чикаго на несколько дней, – добавляю я.

– О чем ты говоришь? Ты же пробыла во Флориде все лето. Вернулась всего пару недель назад.

Между нами повисает долгое молчание, я опускаю глаза на свои колени.

– О, Инд. Я идиотка. Это не имеет никакого отношения к тому, чтобы жить с Райаном, да? Если ты не хочешь жить в Чикаго, я пойму. Поверь, я пойму. Я пыталась помочь тебе остаться в городе, подыскав жилье, но я даже не подумала о том, что ты, возможно, не хочешь здесь жить.

– Ты не идиотка. Ты – отличная подруга. Это просто причиняет мне боль, понимаешь? Я вернулась сюда, зная, что в любой момент могу столкнуться с Алексом. От этого у меня сводит желудок, но в то же время я устала от того, что его решения управляют моей жизнью.

Еще несколько дней, и я бы устроилась на работу во Флориде и переехала туда на постоянное жительство, но мне позвонили и сообщили о повышении. В ту ночь Алекс забрал у меня все: мое будущее, мою квартиру, мой круг друзей. Я не собиралась позволять ему забрать еще и это.

– Инди, я понимаю, – мягко говорит она. – Иногда легче уехать. Ты уверена, что хочешь остаться здесь, в Чикаго?

– Я хочу, чтобы мне стало лучше. – Я высоко поднимаю голову. – Возможно, возвращение в Чикаго, где все пошло прахом, заставит меня взглянуть ситуации в лицо и быстрее прийти в себя.

– Что ж, если ты передумаешь и решишь, что Флорида тебе сейчас подходит больше, я помогу тебе собрать чемоданы, но я надеюсь, ты примешь предложение Райана. Он не будет брать с тебя арендную плату больше, чем ты можешь себе позволить. Таким образом ты сможешь сэкономить. У тебя все будет по-другому, но я думаю, что может быть и лучше.

– Ты ничего ему не говорила…

– Конечно нет, – перебивает Стиви.

Оглядываясь по сторонам, я быстро провожу инвентаризацию своего гостиничного номера. Мини-холодильник настолько невелик, что мне приходится ходить за продуктами каждые три дня, потому что полноразмерные продукты в него не помещаются. Чемодан, в котором лежат мои вещи, потому что в шкафу не хватает вешалок для моего непомерного гардероба. Полотенца такие крошечные, что я едва могу обернуть их вокруг моих волос.

Я соскучилась по дому, даже если придется делить этот дом с одним из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо видела. За все эти месяцы я встречалась с Райаном Шэем всего дважды, но такое лицо и фигуру не забудешь. Однако сейчас я хочу только одного: чтобы мы оба могли забыть наши предыдущие встречи.

– Если бы я знала, что однажды буду жить с этим парнем, я бы произвела лучшее первое и второе впечатление.

Сине-зеленые глаза Стиви лучатся улыбкой, она сжимает губы, сдерживая смех. А я-то ждала, что она развеет мои опасения и скажет, что ее потрясающий брат совсем меня не помнит.

– Он ведь не забыл, да?

– Даже не надейся.

Потребовалось всего десять минут, чтобы выехать из гостиничного номера, и еще двадцать, чтобы опустошить мой модуль хранения, который оказался до неприличия пустым. Печально, когда двадцать семь лет жизни не могут заполнить даже половину модуля хранения.

Каждый предмет мебели или кухонная техника, купленные за шесть лет совместной жизни, по-прежнему находятся в нашей квартире. Его квартире. А я решила начать все сначала и пытаюсь с этим смириться. Я не замечала отсутствия своих вещей, когда переехала на лето к родителям, но оно становится совершенно очевидным сейчас, когда я сижу в квартире Райана.

Моей новой квартире.

В этой квартире так пусто, что кажется, будто я сижу посреди музея, и, возможно, именно поэтому бросается в глаза отсутствие у меня вещей. У него тоже их не так много.

Его квартира безупречно чиста и минималистична. Черно-белый интерьер, без видимых всплесков цвета, да еще моя одежда в настоящее время разбросана по всей его гостиной, пока я пытаюсь ее сложить. Ключевое слово здесь «пытаюсь».

Я была в этой квартире несколько раз с тех пор, как познакомилась со Стиви, но она никогда не выглядела такой пустой и… одинокой. Стиви такая же яркая, как и я. Я думаю, все краски исчезли, когда она съехала.

Тем не менее вид захватывает дух, свет городских фонарей и закат над Военно-морским пирсом отвлекали меня в течение первого часа, когда я приехала.

Моя самостоятельная экскурсия приводит меня на кухню. Кофеварка на одну чашку с одной примостившейся под ней кружкой, я думаю, подготовлена к завтрашнему утру. Посуда – четыре большие тарелки, четыре маленькие тарелочки и четыре миски – все черного цвета, как будто они шли в комплекте и как будто в его доме никогда не бывает больше людей. Открыв верхний ящик, я уже не удивляюсь: четыре ложки, четыре ножа, четыре вилки, скорее всего, купленные в небольшом наборе.

Я понимаю, что он ездит по работе так же часто, как и я, но что, если он захочет пригласить друзей в гости? И что, если однажды вечером он приведет домой женщину, и она проголодается, а он еще не помыл посуду со вчерашнего дня?

Мне это кажется непрактичным, но что-то подсказывает мне, что Райан Шэй считает, что иметь ровно столько, чтобы хватило на жизнь, вполне практично.

Вернувшись в гостиную, я провожу пальцем по книжной полке, молясь и надеясь, что он соберет слой грязи или пыли. Я надеюсь, что этот парень – человек, а не робот, как предполагает остальная часть его квартиры.

В его доме нет ни одной фотографии, зато есть бесчисленное множество книг. Все виды мотивационных книг и самоучителей, которые только можно себе представить, стоят на полках, и они упорядочены по… Да ладно? Упорядочены в алфавитном порядке по фамилии автора. Этот парень – монстр, который, вероятно, ради забавы бегает марафоны и раздает на Хеллоуин диетические батончики.

Я поднимаю палец с полки, и он оказывается чистым. Ни единой пылинки.

Я уже ненавижу это место.

Щелчок входной двери заставляет меня замереть.

Предполагалось, что он всю ночь пробудет на каком-то модном мероприятии. Предполагалось, что у меня будет время прибраться, развесить одежду в шкафу, а книги собрать и аккуратно сложить в стопку, прежде чем он вернется домой. Это место сейчас – полная катастрофа, а я так надеялась произвести на Райана Шэя лучшее третье впечатление.

Складывая свои стопки одежды в одну, я стараюсь занимать как можно меньше места, надеясь, что он, возможно, не заметит бомбу, которая взорвалась два часа назад в его доме, когда я переехала.

– Что. За. Черт?

Пытаясь взять себя в руки, я убираю с лица выбившиеся пряди и нацепляю свою самую очаровательную улыбку. Это всегда срабатывает.

– Привет… – я оборачиваюсь и машу рукой, но она замирает в воздухе, когда я вижу владельца этой квартиры, стоящего в дверном проеме.

Я встречалась с Райаном дважды. Один раз он был без рубашки, а в другой раз он был в повседневной одежде в баре. Но сейчас? В приталенном костюме? Господи Иисусе, я не смогу здесь жить.

Костюм черный в тонкую полоску, и темный цвет каким-то образом делает его сине-зеленые глаза гораздо более яркими. У него светло-коричневая кожа и веснушки, как и у его сестры-близнеца, но я могу гарантировать, что никогда не смотрела на Стиви так, как сейчас смотрю на ее брата. Я облизываю губы, мой взгляд блуждает по его волосам – каштановым, слегка выгоревшим по бокам, с небольшими фирменными завитками Шэев на макушке.

Мама Райана и Стиви – белая женщина с веснушчатой кожей, голубыми глазами и медными волосами. Их отец – чернокожий мужчина, высокий, с копной темных кудрей. Близнецы Шэй – это сочетание своих родителей, но Райан и Стиви, похоже, унаследовали одинаковые черты.

Я замечала это оба раза, когда мы встречались, но Райан Шэй очень сексуален. Может, он и робот, но он самый сексуальный робот, которого я когда-либо видела.

– Инди, – выводит он меня из транса.

Закрыв рот и закинув ногу на ногу, я встречаюсь с ним взглядом.

– Хм?

– Я спрашиваю, что, черт возьми, стряслось с моей квартирой?

– О, – я издаю неловкий смешок. – Как видишь, я навожу порядок.

– Наводишь порядок?

– Ага, – я указываю на бардак, который устроила на полу в его гостиной. – Это моя одежда.

– Если это твоя версия наведения порядка, то я не знаю, сможем ли мы договориться.

Я смеюсь над его шуткой, прежде чем понимаю, что, к сожалению, в тоне Райана нет ни малейшего намека на юмор. Он серьезен.

Как организованный монстр, каким он и является, Райан вешает свои ключи на маленькую вешалку у входной двери, а затем быстро уходит в свою спальню, даже не взглянув на меня.

Это третье впечатление получилось таким же дерьмовым, как и предыдущие два.

– Я подумала, может быть, мы могли бы завтра вместе позавтракать, – быстро вставляю я, прежде чем он скроется в своей комнате на ночь.

– Нет. – Он даже не удостаивает меня взглядом, подходя к своей двери.

– Было бы неплохо узнать друг друга получше, раз уж мы теперь живем вместе.

– Нет.

– Ладно, обойдемся без завтрака. Ты занятой человек. Может быть, пообедаем? Или, может быть, ты вообще не ешь. Роботы же не едят.

– Что?

Это наконец привлекает его внимание, и он поворачивает голову в мою сторону, агрессивный взгляд его глаз цвета морской волны встречается с моим.

Я сглатываю.

– Шучу. Это была шутка. – Еще один неловкий смешок. – Может быть, кофе? Было бы неплохо познакомиться с человеком, с которым я живу. Кто знает, может быть, мы даже станем друзьями?

Его глаза сужаются.

– Ладно, никаких друзей, – я поднимаю руки в знак капитуляции. – Никаких друзей. Никакой еды. Никакого веселья. Поняла.

Тихий смешок вибрирует в его груди, и сначала я наслаждаюсь этим звуком, думая, что он может счесть меня забавной, но потом понимаю, что смех этот снисходительный.

– Давай проясним одну вещь. Я не хочу, чтобы ты здесь находилась. Я не просил тебя переезжать, и ты здесь исключительно потому, что ты – подруга моей сестры, а я – причина, по которой у нее их не так много. Я люблю свое пространство, и будь моя воля, я бы жил здесь один. Итак. Нет, Индиана, мы не собираемся становиться друзьями. Мы собираемся сосуществовать в одной квартире, пока ты не подберешь себе другое жилье и пока я не выполню свой братский долг.

Он закрывает за собой дверь чуть сильнее, чем необходимо. Охренеть.

Третье впечатление получилось хуже двух первых.

3

Райан

Твою ж мать.

Прижимаясь лбом к двери, я с сожалением закрываю глаза.

Это было подло, и я не собирался так поступать. На самом деле всю дорогу сюда я продолжал напоминать себе о том, что нужно быть вежливым, и пытался придумать какое-нибудь глупое приветствие для первого раза.

«Добро пожаловать домой». Нет, это прозвучит как наш дом.

«Рад, что ты здесь». Вранье. Я не рад.

«Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать». Не давай мне знать. Справляйся сама.

Каждая фраза, которую я репетировал, звучала именно так… отрепетированно.

План, который я придумал, был прост: «Я сделаю для тебя запасной ключ», а потом отправиться в свою комнату, где я смогу немного побыть один.

Но потом я увидел, как она стоит босиком посреди моей гостиной, одетая в толстовку такого размера, что я до сих пор не уверен, что под ней было надето что-то еще. Светлые волосы заплетены в переброшенную на плечо косу, но большинство прядей выбились и растрепались. Карие глаза смотрели мягче, чем я рассчитывал, и это просто вывело меня из себя.

Всю ночь мои товарищи по команде подтрунивали надо мной по поводу ее переезда. Они встречались с ней однажды, около пяти месяцев назад, и я подумал, что неизгладимое впечатление, которое она произвела на них, заключалось в том, что в ту ночь ее вырвало прямо на мои туфли. Но, к сожалению, единственное, что у них осталось о ней в памяти, – это то, что она была просто сногсшибательна.

Я знал, что она хорошенькая. Я не слепой, но она никак не могла быть настолько красивой, как они ее помнили. Я был уверен, что у них просто разыгралось воображение.

Ничего подобного.

Я вошел в квартиру и осознал свою ошибку. Они были правы – она сногсшибательна, и меня это бесит.

Меня нелегко отвлечь, но если кто-то и оказался способен это сделать, так это она.

Я не могу допустить, чтобы здесь жил кто-то вроде нее. Я не хочу, чтобы здесь кто-то жил. Мне нужно личное пространство. Эта квартира – моя единственная передышка от внешнего давления. Мне нужно сконцентрироваться на моем первом сезоне в качестве капитана, и я не знаю, как я смогу это сделать, когда моя соседка по комнате выглядит так, будто только что вышла с пляжа: с загорелыми ногами, золотистыми волосами и разноцветной одеждой, разбросанной по полу моей квартиры.

К черту все это. Мне нужно в спортзал.

Возможно, я был бы немного спокойнее, если бы у меня была возможность расслабиться и подготовиться к возвращению домой к новой соседке по комнате, но сегодня вечером у меня не было ни одной спокойной минуты. За мной наблюдали, и поэтому я весь вечер был на взводе.

Обычно взгляды болельщиков и репортеров прикованы к каждому моему шагу, но с тех пор, как я получил повышение, Рон Морган, генеральный менеджер команды, наблюдает за мной с еще бо́льшим презрением, чем обычно.

Я нравился Рону первые три года, когда играл за него, или, по крайней мере, я нравился ему настолько, насколько работодателю может нравиться работник, чья зарплата составляет большую часть годового бюджета и которому еще предстоит привести команду к чемпионству, не говоря уже о плей-офф.

Но прошлой зимой, после того как я в качестве одолжения сопроводил его племянницу на премьеру фильма, Рон начал испытывать ко мне явную неприязнь. У его племянницы, которая практически является его дочерью, возникли некоторые проблемы с законом, а что может быть лучше для восстановления чьего-либо имиджа, чем общество хорошего парня Райана Шэя?

Это был один вечер, одно мероприятие, но настоящая проблема началась, когда меня попросили провести больше одного вечера. Это стало происходить постоянно, и с тех пор я каждый раз отклонял его просьбу пригласить его племянницу куда-нибудь, используя свою сестру как своего рода щит против семьи Морган.

«Ты должен взять Лесли на этот благотворительный вечер». Не могу. Я уже пригласил сестру.

«Выходные в конце года на озере. Все придут парами. Ты придешь с моей племянницей». Не могу. Я приду со Стиви.

«Лесли действительно в тебя влюблена. Ты должен пригласить ее на командный ужин в пятницу в качестве своей пары». Ах. Черт. Хотел бы я это сделать, но моя сестра очень хочет пойти, и я не могу ее бросить.

Весь год все шло хорошо, я использовал Стиви в качестве псевдоподружки, но потом ее угораздило влюбиться. И не в кого-нибудь, а в человека, который на девяносто процентов выполняет те же функции, что и я, потому что он – такое же громкое имя в чикагском спорте. Без ее помощи мой мотив стал ясен: настоящая причина, по которой я не мог продолжать встречаться с девушкой из семьи Рона, заключалась просто в том, что я этого не хотел, и именно тогда его безразличие превратилось в откровенную неприязнь.

Это отвращение усилилось в конце сезона, когда Итан ушел в отставку, и команда, несмотря на громкое несогласие Рона, выбрала меня капитаном. Но я не хожу на свидания, не занимался этим со времен колледжа, и я не собираюсь меняться просто ради того, чтобы угодить мужчине, который выписывает мне чеки на зарплату, особенно когда это касается женщины, которая мне искренне не интересна.

Можно подумать, Рон оценил бы мои амбиции. Я думаю только об одном – выиграть для «Чикаго» их первый за десятилетия чемпионат и увенчать клуб трофеем, а самому получить титул MVP[10]. Это означает, что у меня нет женщин, почти нет друзей, и я не спускаю глаз с приза. Я никому не позволю воспользоваться моим именем или тем, кем я собираюсь стать в баскетболе.

Такое уже случалось, и я больше никогда не совершу такой ошибки.

Мне нужна гребаная тренировка. Она очистит мысли от беспорядка, в который превратился мой вечер, и от катастрофы, в которую превратилась моя квартира, пока меня не было.

Снимая пиджак, я вешаю его в шкаф, где ему самое место – между моим черным и темно-серым пиджаком. Расстегнув часы, аккуратно кладу их в ящик прикроватной тумбочки, в бархатную коробочку, именно туда, где они лежат каждый раз, когда я их достаю.

Несколько бросков меня успокоят, но вот моя квартира, похоже, оказывает на меня противоположный эффект. Но не успеваю я выскользнуть из костюма и надеть спортивные шорты, как меня останавливает тихий всхлип, доносящийся из гостиной.

Это, должно быть, шутка.

Какого черта я согласился позволить этой девушке здесь жить? О, точно – Стиви. Мне нужно научиться говорить сестре «нет», потому что это неумение только что привело к плачущей блондинке в моей гостиной.

Не буду обращать внимания. Если я подойду проведать ее, ей будет еще более неловко. Неужели она плачет из-за того, что я ей сказал? Я видел только, как эта девушка плакала или напивалась до беспамятства, так что, думаю, неудивительно, что она снова дала волю эмоциям.

Еще одно хныканье и еще один приглушенный всхлип пробиваются сквозь закрытую дверь и вторгаются в мою грудь.

Ты ей ничего не должен.

Не обращай внимания. Не обращай внимания. Не обращай внимания.

Я не могу. Как бы мне ни хотелось таким быть, я не такой.

Сделав глубокий вдох, я открываю дверь спальни, чтобы проверить, как там моя новая соседка.

Маленькая мисс блондиночка сидит на моем диване, подтянув колени к груди и спрятав лицо в скрещенных руках, и я не знаю, что, черт возьми, сказать, чтобы заставить ее успокоиться. Как мне заставить ее остановиться? Я даже не знаю эту девушку.

Скажи что-нибудь приятное, что-нибудь утешительное.

– Ты эмоциональна.

Она поднимает голову, карие глаза покраснели и опухли.

– Спасибо за замечание, Райан. Ты действительно проницателен.

Ладно, этого явно не следовало говорить.

– Почему?

Она хмурит брови:

– Что «почему»?

– Почему ты такая эмоциональная?

– А почему ты такой холодный?

Я меняю тему, потому что сейчас она вряд ли поймет мой ответ.

– Что случилось?

– Что случилось? – Она снисходительно смеется. – Что случилось?! – Она повышает голос, одновременно поднимаясь с дивана. Я позволяю себе блуждающим взглядом скользнуть по этим длиннющим ногам и не могу не задаться вопросом, каково было бы почувствовать, как они обхватывают мою талию.

Не сейчас, Райан.

Для девушки она довольно высокая. А в этот момент еще и немного пугающая.

– Случилось то, что моя жизнь превратилась в абсолютное дерьмо, ясно? Извини, я не могу контролировать свои эмоции, потому что мой дерьмовый парень, с которым я встречалась шесть лет, изменил мне с какой-то цыпочкой из его офиса! И именно из-за этого я лишилась квартиры. Я не могу позволить себе жить одна в этом городе и теперь сижу в квартире брата моей лучшей подруги, который тоже не хочет, чтобы я здесь находилась! Ты думаешь, я этого хочу? Нет! Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь.

Я стою, небрежно прислонившись к дверному косяку своей спальни, наблюдая за ее мини-срывом.

«Мини», возможно, неподходящее слово.

– Какого черта я здесь делаю? – тихо спрашивает она себя.

Она смотрит на меня, ожидая, что я отвечу, но я понятия не имею, как вести себя с кем-то настолько чувствительным. Она просто пугает.

– Ты прав, – говорит она. – Я эмоциональна. Но, по крайней мере, я не гребаный робот! – Она делает движение в мою сторону. – По крайней мере, я что-то чувствую. Когда ты в последний раз что-то чувствовал?

– Ну, в данный момент мне весело.

– Что, черт возьми, с тобой не так? – выплевывает она. – Ты – монстр. И наведи порядок на своей чертовой книжной полке. Сортировка по фамилии автора? Да ты больной.

Я пытаюсь сдержать улыбку, честно пытаюсь, но уголки губ все равно ползут вверх.

– Не смейся надо мной!

– Я не смеюсь, – качаю я головой.

Она делает глубокий сосредоточенный вдох, проводя руками по своей толстовке, которая, кажется, ей велика размеров на пять.

– Я съеду. Мы не знаем друг друга, и ты прав. Ты меня не приглашал, и это нечестно по отношению к тебе. Я уезжаю в командировку завтра вечером, но вернусь через несколько дней и заберу свои вещи. Я уеду из Чикаго.

– Нет.

– Прошу прощения?

– Ты не съедешь. Индиана, я сделаю для тебя запасной ключ.

Я закрываю за собой дверь своей спальни, наконец произнеся фразу, которую репетировал весь вечер.

Она права, на самом деле я не хочу, чтобы она здесь находилась. Но в одном она ошибается: я не монстр. Ей явно паршиво, и я не могу вышвырнуть ее на улицу. Я не такой парень, каким хотел бы быть в данный момент.

Громкий стук в дверь. Возможно, туфля.

– Меня зовут не Индиана!

Да, прямо сейчас я бы действительно хотел быть таким парнем.

Я просыпаюсь до будильника и, подойдя к двери в одних боксерах, соображаю, что больше не могу разгуливать по дому голышом.

Натянув баскетбольные шорты и старую футболку, я захожу в гостиную. Беспорядок Инди убрала, но квартира выглядит совсем иначе, чем пару дней назад.

Я долгое время жил один. То, что Стиви прожила здесь девять месяцев, стало приятной передышкой от тишины, но тишина вернулась, когда она съехала. Мне нравится проводить время в одиночестве, я действительно наслаждаюсь этим. Но разница в атмосфере этим утром, присутствие здесь кого-то еще не кажется мне худшим, что могло со мной случиться. Это не так тревожит, как я предполагал.

Дверь на противоположной стороне гостиной слегка приоткрыта. Лучи утреннего чикагского солнца отражаются от стен, и полоска бледно-желтого света обжигает глаза. Там больше нет ни штор, ни жалюзи. Стиви, пока жила здесь, использовала собственные занавески в стиле фанк, но до и после того, как она здесь поселилась, я держал эту комнату закрытой.

Но новая спальня Инди не закрывается полностью из-за разбросанных по полу книг и одежды, которые не дают двери закрыться.

Во время нашей третьей встречи я узнал об этой девушке кое-что еще. Она не только эмоциональна и не может удержаться от выпивки, но и неряшлива. По-настоящему неряшлива.

И еще она яркая, напоминаю я себе. Это так бросается в глаза в моей черно-белой квартире. В дверном проеме виднеются светло-фиолетовые платья с цветочными принтами, но я думаю, что главная проблема, по которой не закрывается дверь, – розовый каблук с ремешками, торчащий из-под ярких тканей.

Возможно, это та самая обувь, которая прошлой ночью оставила царапину на двери моей спальни.

4

Инди

– Что за издевательство? – Я зарываюсь лицом в подушку, пытаясь защитить глаза от яркого утреннего солнца, льющегося в окна моей спальни. – Почему здесь нет жалюзи?

Солнце отражается от желтых стен моей новой комнаты. Нужно спросить Стиви, какого черта она покрасила эту комнату в такой несносный утренний цвет, потому что я знаю, что мистер Нелюбящий Цвета ни за что на свете этого не сделал бы.

Я не знаю, который час. Я ничего не устанавливала в своей новой комнате, включая будильник, и одному только богу известно, где может быть мой телефон, но по неприлично яркому рассвету, проникающему в мою комнату, я могу сказать, что еще чертовски рано.

На работе у меня сегодня ночной перелет, первый в сезоне, и мне нужно выспаться. Я и так-то не жаворонок, а особенно – в те дни, когда приходится всю ночь лететь.

Я спала как убитая. На полу с одной подушкой и двумя покрывалами. У меня пока нет кровати или матраса, а после вчерашнего фиаско моя упрямая задница отказалась заваливаться на диван Райана.

Мне нужно пройтись по магазинам и кое-что купить. Странно начинать все сначала, но ни одна часть меня не хочет, чтобы матрас или постельное белье были оттуда, где я увидела Алекса с другой.

Одна мысль о его имени пробуждает в моей груди боль, которая предпочитает прятаться на какое-то время, пока простое напоминание не делает ее подобной цунами.

Обнаружив, что телефон упирается мне в спину, я прищуриваю глаза, стараясь не ослепить себя ярким экраном.

Я: Ежедневные новости – почему, черт возьми, эта комната цвета маленького утенка?! Жаль, что ты не оставила свою кровать. Зандерс достаточно богат, чтобы купить другую для твоей гостевой спальни. О, и твой брат – придурок.

Стиви: Ну, по крайней мере, это удержит тебя от желания с ним переспать!

Я: Когда это я такое говорила? Я читаю любовные романы. У меня слабость к придуркам.

Она не отвечает, и мне интересно, сколько ежедневных новостей потребуется, чтобы Стиви заблокировала мой номер.

Зарывшись с головой в подушку, я закрываю глаза, надеясь поспать еще несколько драгоценных часов, но как только в мою комнату проникает запах свежего кофе, я прихожу в полную боевую готовность. Запах и так соблазнительный, а когда к нему добавляется легкий аромат хрустящего бекона, я встаю с постели и, спотыкаясь о свой хлам, добираюсь до кухни. Я такое не ем, но, боже, пахнет потрясающе.

– Доброе утро, – говорит Райан, не потрудившись повернуться ко мне лицом.

– Доброе, – бормочу я, усаживаясь за кухонный стол.

Укороченная футболка и баскетбольные шорты подчеркивают его фигуру, но его наряд не излучает той энергетики парня из братства, которую я ожидала. Футболка, кажется, настолько старая и поношенная, что ему пришлось отрезать рукава просто потому, что на ткани было слишком много дырок – удивительно для такого чистоплотного человека, как он. Как бы то ни было, я не жалуюсь, потому что его гладкие, изгибающиеся косые мышцы идеально выглядывают из глубоких вырезов по бокам, а выпуклые мышцы бедер заставляют мое воображение танцевать, представляя, на что способны эти мощные ноги.

Боже, как он подтянут.

Райан наконец поворачивается ко мне лицом, ловит мой восхищенный взгляд и скользит глазами по моей груди. Наверное, следовало надеть лифчик. Благодаря этой тонкой майке со смайликом я не единственная, кто этим утром приветствует моего нового соседа по комнате.

– Не любишь бюстгальтеры?

– Я? Лично я не люблю носить их под пижамой, но ты, видимо, любишь. – Я поднимаю руки в знак капитуляции. – Зона, свободная от суждений.

Он бросает на меня равнодушный взгляд и ставит передо мной на стойку обжигающе горячую кружку черного кофе, а следом тарелку с яичницей-болтуньей, беконом и пшеничными тостами.

Я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ним взглядом. Сине-зеленые глаза впиваются в мои, ожидая, что я что-нибудь скажу, но я не могу выдавить ни слова. Тень разочарования, которая осеняла его прошлым вечером, немного рассеялась, и он выглядит мягче, добрее.

– Ты хотела позавтракать вместе, – напоминает он, кивая в сторону моей тарелки.

Он помнил, хотя я совсем позабыла об этом после своего небольшого срыва. Я-то думала, что после вчерашнего вечера меня встретят уведомлением о выселении, а не домашним завтраком.

Это блюдо – оливковая ветвь. И хотя он был королевским придурком, я бросила туфлю в его дверь, так что я не уверена, что это он должен извиняться.

– Это была та, ярко-розовая? – спрашивает он, заставляя меня отвести взгляд от своей спальни.

– Хм?

– Туфля, которую ты бросила в мою дверь. Это были твои розовые шпильки? – Он указывает на беспорядок в моем дверном проеме.

Наверное, мне должно быть стыдно, но я не смущаюсь.

– Наверное. Это мои туфли «не выношу наездов».

Легкая улыбка приподнимает уголки его губ, но я не питаю особых надежд на искреннюю улыбку. Я быстро усвоила, что Райан Шэй не находит меня ни забавной, ни очаровательной.

Стоя напротив стола, он протягивает мне вилку, но перед тем, как приступить к завтраку, моет две сковородки, которыми пользовался, вытирает их и возвращает на законное место.

– Извини за вчерашнее, – наконец извиняюсь я с набитым ртом. – Я уберу эту царапину с твоей двери.

Райан не отвечает, переключая внимание на свою тарелку и приступая к завтраку.

– Не любишь бекон? – Он указывает вилкой на мою тарелку.

– Я вегетарианка.

Он с ужасом смотрит на меня, а потом подцепляет мой бекон и засовывает его между своими восхитительно полными губами.

– А кофе ты пьешь?

– Я люблю кофе. Но я не пью горячий кофе. Я жду, пока он остынет, и добавляю немного льда. И сливки. Много сливок.

Он хмурит брови, вероятно, задаваясь вопросом, как ему удалось заполучить самую сложную на свете соседку по квартире.

– Ты пьешь только кофе со льдом? А как насчет зимы?

– Может быть минус двадцать, и я буду держать в руке кофе со льдом, разве что надену зимние перчатки.

– Девушка из «Старбакса»? Индиана, тебе не кажется, что это немного банально?

При звуке этого имени мои глаза слегка сужаются.

– Когда-нибудь слышал фразу «она не такая, как другие девушки»?

Он слегка кивает головой.

– Так вот, это не про меня. Я такая же, как все остальные цыпочки. Настолько простая, насколько это возможно. У меня был период «угги». У меня был период узких джинсов. Мне нравятся мои романтичные книги, в моем кофе больше сливок, чем кофеина, и я даже делаю эстетичные снимки своей еды всякий раз, когда бываю в ресторане.

Его грудь слегка поднимается, и я мысленно похлопываю себя по спине за то, что вырвала у Райана Шэя хотя бы такой тихий смешок.

Мы заканчиваем завтрак в тишине. Райан не поднимает на меня глаз, но я не могу отвести блуждающий взгляд от него, пока он ест. Действительно красивый мужчина. Квадратная челюсть с легкой щетиной. Губы немного пухлые, и я не могу перестать думать о том, какие они мягкие на ощупь. Глаза светлые и ясные, манящие, даже если он этого не хочет. Он не самый приятный, не самый общительный, но тем не менее привлекательный. Самое странное в нем, наверное, то, что он этого не осознает.

– Что? – не поднимая на меня глаз, спрашивает он.

Меня не смущает, что меня поймали с поличным, поэтому я не отрываю от него своего внимания.

– У тебя есть друзья?

– Да.

– У тебя на кухне не так уж много всего. Что, если твои друзья придут на ужин, а у тебя не окажется лишних тарелок или столового серебра?

– Я не провожу здесь время со своими друзьями.

– А где ты проводишь с ними время?

– На тренировках или на наших играх.

– Ты имеешь в виду твоих товарищей по команде.

– Я слишком много работаю, чтобы не считать своих товарищей по команде своими друзьями. Стиви – тоже мой друг.

– Твоя сестра-близнец.

– И Зандерс.

– Твой вероятный будущий шурин.

– Инди, к чему ты клонишь? – в его тоне слышится раздражение.

Я небрежно пожимаю плечами:

– Да так. Просто пытаюсь узнать тебя получше. Какой твой любимый цвет?

– Черный.

– А я-то думала, что роботам должен больше нравиться серебряный.

Он одаривает меня натянутой улыбкой:

– Как мило.

– Почему у тебя нет собаки или домашнего питомца, чтобы составить тебе компанию? Тебе, наверное, здесь одиноко.

– У меня аллергия на собак. И я не одинок.

– Ах, точно. Я забыла о твоей аллергии. Ты действительно разозлил большого парня наверху, чтобы заработать эту аллергию, да? Тогда как насчет кошки? Кто-то, о ком нужно заботиться.

– Мне не нужно ни о чем и ни о ком заботиться, и мне не нужна дополнительная компания. Мне нравится быть одному.

– А я люблю цветы. Хочешь, подарю? Или растение. Может быть, с растением ты почувствуешь себя более мужественным. Что-то, что будет гармонично сочетаться с горькой холодностью твоей личности.

– А ты вполне… дерзкая для того, кто приехал сюда только вчера и до сих пор не подписал договор аренды. И задаешь много вопросов.

– Считаешь, что я вполне?

– Услышала первые три слова и пропустила остальное мимо ушей, да? – Он вздергивает бровь, явно не впечатленный моей реакцией.

– Я просто пытаюсь узнать тебя получше.

Он мгновение изучает меня взглядом.

– Отлично. Теперь моя очередь.

Я сажусь прямее.

– О, это весело! Сближение с соседом по квартире. Валяй.

– Расскажи мне о своем бывшем и почему тебе негде жить.

Вот черт. Сильное начало.

– Мой любимый цвет? Я так рада, что ты спросил. Лавандовый.

– Я об этом не спрашивал.

Я глубоко вздыхаю.

– Ты и так считаешь, что я не в себе. Ты уверен, что тебе нужны подробности?

– Да.

Он, не дрогнув, выдерживает мой пристальный взгляд. Понимая, что такая честность может быть непременным условием проживания здесь, я начинаю рассказывать.

– Мы с моим бывшим долгое время жили вместе. Долго встречались, и все это закончилось около полугода назад, когда я неожиданно раньше времени вернулась домой из рабочей поездки и обнаружила его в нашей постели с другой.

Челюсть Райана дергается, как будто он скрежещет коренными зубами.

– Бо́льшая часть этого мне известна. Долго – это сколько?

– Шесть лет.

Глаза цвета морской волны расширяются.

– Вы были вместе шесть лет?

– Да, но мы знакомы всю жизнь.

– Шесть лет, и вы все еще не были ни женаты, ни помолвлены?

– Мы приближались к этому. Он купил кольцо. Я ждала, когда он будет готов к следующему шагу.

Я продолжаю смотреть в свою тарелку, потому что это унизительно. Когда-то мне нравилась наша история любви. Она делала нас уникальными, связанными самой судьбой. Друзья детства женятся. Я так хотела когда-нибудь показать на нашей свадьбе наши фотографии из детского сада.

Но сейчас? Сейчас это унизительно. Мы знакомы двадцать два года, шесть из них встречались, и я так и не смогла заставить парня жениться на мне. Я даже не смогла заставить его хранить верность.

– Никогда не стоит умолять кого-то быть готовым к будущему, – произносит он, и слова звучат нежнее, чем, я думаю, он сам ожидал.

– Обстановка твоей квартиры черно-белая, но жизнь не всегда такая, Райан.

– Она такая, когда дело доходит до любви. Либо вы любите друг друга, либо нет. Шесть лет и целая жизнь воспоминаний – более чем достаточный срок, чтобы это понять. Он тянул время. Тебе нужно двигаться дальше.

– Господи. Как резко. Я вроде пытаюсь.

– Нет, не пытаешься. Ты плакала прошлой ночью из-за него. Ты можешь утверждать, что это потому, что я полый засранец, и то, что я сказал, обидело тебя, но это было из-за него. Ты живешь здесь из-за него, и это ранит твои чувства. Он не хотел тебя. Он доказал это, прождав шесть лет, прежде чем сделать предложение, и он практически прокричал на весь мир, когда решил в твоей постели заняться сексом с другой. Так что да, Индиана, это черное и белое. Тебе нужно двигаться дальше. Он не заслуживает ни тебя, ни твоих слез.

Я игнорирую прозвище, которое он мне дал, но во мне закипает гнев.

– Может, поработаешь над более мягким тоном, сосед. Ты понятия не имеешь, каково это, когда все твое будущее вырывают у тебя из-под ног, заставляя начинать сначала.

Он сглатывает, не сводя с меня глаз.

– Поверь, мне это известно лучше, чем кому-либо другому.

Вот черт. Уязвимость, кроющаяся в чертах его раздражающе красивого лица, говорит мне, что я задела за живое. Я смягчаю тон.

– Знаешь, меня зовут не Индиана. Так что прозвище не имеет абсолютно никакого смысла. Не говоря уже о том, что оно длиннее, чем Инди.

– Твое настоящее имя Инди?

– Вообще-то Индиго. Но я предпочитаю Инди.

– Индиго? Как синий цвет?

– Да, как цвет. Когда я родилась, у моих родителей был непростой период. У них родился единственный ребенок, и они выбрали Индиго.

– Так, значит, тебя зовут Блу[11]?

Я впервые слышу, как он искренне смеется. Несмотря на то что он смеется надо мной, а не вместе со мной, мне нравится, как это звучит.

– Меня зовут Инди, – напоминаю я. – Может, хватит называть меня Индианой, раз это, черт возьми, не имеет никакого смысла?

Он улыбается. Широко и безудержно, не сдерживаясь. Вот везучий сукин сын – у него даже ямочки на щеках!

– Конечно. Я остановлюсь на прозвище Блу.

– Нет. Точно нет. Инди, просто Инди.

Он берет мой кофе, теперь уже комнатной температуры, и сливает немного в раковину, а потом возвращается к холодильнику и наполняет мою кружку льдом. Достав из холодильника маленькую упаковку молока, ставит ее передо мной.

– У меня нет сливок, так что, надеюсь, подойдет молоко. У тебя ведь нет непереносимости лактозы?

Он смотрит на меня с нервным блеском в глазах, как будто не может смириться с еще одним блюдом, которое я не буду есть или пить.

– Молоко – это отлично! Спасибо.

– Давай поговорим о твоей аренде.

– Ты все еще хочешь позволить мне жить здесь после того, как я бросила туфлю в твою дверь и рассказала тебе, какая колоссальная хрень случилась у меня в жизни?

– Не знаю, стоит ли использовать слово «хочу», но это только временно. Пока ты не встанешь на ноги.

Временно. Я покончила с тем, что вся моя жизнь временна. Я хочу стабильности и будущего, но меня на сто процентов устраивает, что эта жизненная ситуация временна. Райан в любом случае не сможет долго жить со мной. Я уверена.

– Хорошо, давай обсудим аренду.

Он берет мою, теперь уже пустую, тарелку вместе со своей и начинает мыть их в раковине.

– Сколько ты можешь позволить себе платить?

Я нечасто смущаюсь, но два моих самых неловких момента произошли именно с Райаном Шэем, так что давайте просто добавим это к списку. Как мне сказать одному из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо встречала, сколько денег я зарабатываю? Если посмотреть на его квартиру, становится ясно, что он никогда не чувствовал себя стесненным в средствах, по крайней мере, с тех пор, как подписал контракт с «Чикаго». Его квартира феноменальна, а я не зарабатываю даже на то, чтобы арендовать бельевой шкаф.

Опустив глаза, я спрашиваю:

– Ты имеешь в виду мой максимальный бюджет или сколько я могу себе позволить, при этом продолжая питаться и заправлять машину?

– Сколько ты могла бы платить в месяц, чтобы по-прежнему откладывать деньги на собственное жилье и чувствовать себя комфортно со всеми остальными расходами? – Райан ставит наши тарелки и вилки на сушилку рядом с раковиной.

– Тысячу?

Это вопрос, а не утверждение. Это слишком много, если у меня есть всего семь месяцев на то, чтобы скопить деньги, но я могла бы выжить, питаясь раменом в пакетиках.

Он вопросительно поднимает бровь.

– Сестра говорила, что у тебя финансовые проблемы. За тысячу ты можешь найти другое жилье. Смысл твоего пребывания здесь – в том, чтобы сэкономить деньги.

Четырнадцать тысяч. У меня есть семь месяцев, чтобы скопить четырнадцать тысяч долларов, и это если все пройдет гладко.

Я знала, что лечение бесплодия стоит дорого, и отдавала себе отчет в том, что, скорее всего, мне оно светит в будущем. Чего я не планировала, так это того, что мне придется платить из своего кармана за замораживание яйцеклеток в возрасте двадцати семи лет после того, как моя любовь длиною в жизнь и тот, кто, как я думала, станет отцом моих детей, решил переспать с другой.

Мой врач предупреждал меня, что нам следовало начать пробовать много лет назад, но Алекс был не готов. Я не виню его, потому что я тоже не была готова, но он постоянно подчеркивал, что «хочет начать пробовать в ближайшее время». Вот почему я не обратилась за замораживанием яйцеклеток раньше, пока у меня еще была страховка родителей. Нет, он дождался момента, когда страховка уже год как перестала действовать, чтобы засунуть свой член в кого-то другого.

Уменьшенный овариальный резерв – такая формальная фраза, чтобы сказать, что мои яичники стареют быстрее, чем остальные органы моего тела.

Несмотря на то что моему телу под тридцать, мои яйцеклетки находятся на грани выхода на пенсию благодаря генетической линии моей матери. Если я хочу сохранить возможность когда-нибудь иметь биологических детей, мне нужно что-то сделать с этим вчера, и, поскольку я не могу позволить себе взять отпуск на работе, мой план – экономить, экономить и экономить до следующего лета – хоккейного межсезонья.

Райан достает из ящика блокнот и ручку. Я бы предположила, что это его «ящик для бардака», но у парня ручки выложены в ряд и каждой мелочи отведено определенное место. Психопат.

Он пишет в верхней части блокнота: «Соглашение Блу о временной аренде».

Дважды подчеркивает «временной».

Я не знаю, что раздражает меня больше – откровенное напоминание о том, что он не хочет, чтобы я здесь находилась, или прозвище, которое я заработала за завтраком.

Он выводит первую строчку: «Аренда».

– Что скажешь насчет пятисот баксов в месяц? – Он водит ручкой по странице, опираясь на предплечья.

Обдумывая его предложение, я изо всех сил стараюсь не пялиться на вздувшиеся вены, сбегающие по мускулистым рукам, но это определенно отвлекает.

Пятьсот баксов в месяц? Плата явно недостаточная. Возможно, этого даже не хватит на оплату дополнительных коммунальных услуг, которые я буду списывать с его счетов.

Может быть, он действительно хочет, чтобы я была здесь, и это его способ заставить меня остаться? Пятьсот долларов в месяц я себе позволить могу.

– Только… – продолжает он, в то время как я продолжаю ломать голову над возможным скрытым смыслом его слов. – Если ты будешь откладывать еще пятьсот долларов в месяц и класть их на сберегательный счет для своего собственного жилья.

И не надейся. Он собирается брать с меня почти ничего, чтобы я съехала как можно скорее. Тем не менее это щедро, а я не мученица. Если он хочет оплатить мне проезд, я с радостью ему это позволю. У него явно есть деньги. Вряд ли он знает, что, хотя мой сберегательный счет и будет пополнен, распределяться он будет иначе.

– Идет.

Его глаза светлеют, в уголках глаз появляются небольшие морщинки, но он не улыбается полностью.

– Ты не собираешься спорить со мной по этому поводу? Не собираешься предложить платить больше?

– Нет. – Я пожимаю плечами. – Думаю, ты вполне можешь позволить себе содержать меня, Райан Шэй.

Его внимание возвращается к блокноту, и уголки его губ приподнимаются, когда он пишет: «500 долларов + 500 долларов сбережений рядом с арендной платой».

Следующий пункт – «Правила».

Вот оно.

– Дай угадаю. Тихий час начинается в 8:30 вечера, и перед каждой домашней игрой ты проводишь небольшое человеческое жертвоприношение, о котором никто не должен знать.

– Как мило.

Я с улыбкой опираюсь щекой на ладонь.

– Продолжай так говорить, Шэй, и я, возможно, получу здесь большое удовольствие.

– Никаких гостей, – говорит он, записывая эти слова.

– Мне нельзя приглашать друзей?

– Стиви может прийти.

Я посмеиваюсь, не веря своим ушам.

– И Зандерс, – предлагает он, как будто дает мне больше возможностей. – И пара моих товарищей по команде.

Я взволнованно приподнимаю брови.

– Квартира, полная парней из НБА? Я тоже участвую!

– Это не для тебя.

– С тобой неинтересно.

– Я не хочу, чтобы сюда приходили, – продолжает он. – Итак, никаких ночных гостей.

– С тобой действительно неинтересно. Уже ревнуешь, Райан? Мы прожили вместе всего двенадцать часов, и ты не можешь видеть рядом со мной другого мужчину. Ты серьезно?

Он водит указательным пальцем по кругу, обводя мое лицо.

– У тебя это работает? Получаешь все что хочешь, благодаря этому?

– Ты имеешь в виду мое очарование? Работает двадцать семь лет, малыш.

Еще одно легкое движение его губ. Черт меня побери, если это не самая захватывающая вещь, которую я когда-либо видела.

– Я не собираюсь портить тебе малину. Делай что хочешь, – говорит он, и эти слова мне не нравятся. Мне понравилась идея о том, что он – мой чрезмерно собственнический сосед по квартире, который не выносит присутствия рядом со мной другого мужчины, потому что сам хочет меня.

– Только не делай этого здесь, – продолжает он. – Я не хочу, чтобы здесь были незнакомцы. Не хочу показаться тираном, но я никуда не могу пойти, чтобы меня не узнали. Моя квартира – это мое убежище, мой единственный настоящий момент уединения, и я не хочу его терять. Так что никаких гостей. Это не обсуждается.

– Я понимаю, – отмахиваюсь я. – Я работаю с профессиональной хоккейной командой, не забыл? Я понимаю, что такое фокус внимания.

– Нет, не понимаешь. Это другое. Более экстремальное, чем все то, что испытывают ребята из «Рапторс».

На мгновение между нами повисает тишина, он непреклонно выдерживает мой взгляд. Я не проводила свой обычный сеанс интернет-слежки за Райаном Шэем, но, возможно, мне стоило это сделать. Кажется, он пытается сказать что-то еще, не выставляя себя при этом самоуверенным профессиональным спортсменом, и теперь я жалею, что не поняла невысказанных слов.

Когда я шесть месяцев назад познакомилась с братом Стиви, мне пришлось сдерживаться, чтобы не набрать его имя в интернете. Он, несомненно, оказался самым привлекательным мужчиной, которого я видела, но более того, я ему не нравилась. И это беспокоило меня больше, чем я готова признать. Я не хотела знать о нем, потому что он не хотел знать обо мне.

– Никаких гостей, – соглашаюсь я.

– Обещаешь?

Очевидно, для него очень важно не впустить в свой дом совершенно незнакомого человека. Я не осознавала этого. Я отношусь к этой жизненной ситуации легкомысленно, но он, очевидно, – нет.

Я сажусь прямо, надеясь, что он видит, насколько я сейчас серьезна.

– Обещаю.

Он выдыхает и пишет в правилах: «Никаких гостей».

И продолжает писать: «Никаких друзей. Никакой еды. Никакого беспорядка». Очевидно, это после моего ужасного «третьего впечатления».

Ну, будь я проклята. У Райана Шэя есть чувство юмора.

– А как насчет твоих гостей? – спрашиваю я, пока мы не отошли от этой темы. – Где ты… развлекаешься с ними?

Он поднимает на меня глаза, затем проходится взглядом по моему лицу, скользит по шее и чуть дольше задерживается на груди. Прикусывает нижнюю губу, и мои соски твердеют от его внимания, напрягаясь под тонкой майкой.

Заметив это, он усмехается, и, черт возьми, это великолепно.

– О чем именно ты спрашиваешь?

Господи, его голос стал хриплым.

Я сглатываю, закидывая ногу на ногу, чтобы приглушить внезапную пульсацию между ног, вызванную его улыбкой.

– Я спрашиваю… – я колеблюсь, как будто мысль о том, чтобы узнать, где Райан Шэй занимается сексом, не вызывает мучительной боли у меня между ног. Прочистив горло, я начинаю снова. – Мне было интересно…

Он наклоняется ближе через весь кухонный стол, не сводя с меня глаз.

– Блу, ты спрашиваешь, где я занимаюсь сексом?

Нет. До этого мы не дойдем. Он не единственный, кто умеет держать контроль. Я заставляю его чувствовать себя некомфортно из-за своего общительного характера. Но он со своей странной манерой контролировать ситуацию не может вот так запросто спросить этим знойным голосом, интересуюсь ли я его сексуальной жизнью. Да, боже, да, но – нет.

– Вообще-то нет. – Я выпрямляюсь. – Не похоже, что это то, что я хочу знать.

– Ты в этом уверена? – он кивает на мою грудь.

Мои соски чертовски хотят знать, где занимается сексом Райан Шэй. Они практически разрывают мою майку, желая это выяснить. Два смайлика на ткани идеально выровнены, и они так сильно выделяются на фоне остальной части футболки, что практически кричат моему соседу, что очень хотели бы выяснить, где он занимается сексом, если это не здесь.

Раздраженно потирая их ладонями, я пытаюсь заставить их успокоиться.

– Какого черта, Райан? Предполагается, что ты должен быть застенчивым, когда речь заходит о девушках.

– Я не застенчивый. Ты просто удивила меня своей чертовской прямолинейностью, когда мы встречались первые два раза. – Он выпрямляется. – Но здесь у меня не бывает гостей на ночь. Я думаю, это все, что тебе нужно знать.

Что ж, ладно. Четкая грань подведена.

Он добавляет третий пункт, который кажется последним: «Подпись».

Через весь стол пододвигает ко мне блокнот и протягивает ручку.

– И это все? – скептически спрашиваю я. – Я плачу тебе пятьсот долларов в месяц и не вожу гостей?

– Плюс постарайся вести себя тихо, когда поздно возвращаешься домой из поездок, и я сделаю то же самое. Будь любезна с моим швейцаром, и, возможно, мы сможем разобраться с этим беспорядком.

Я приподнимаю бровь:

– Теперь ты просишь слишком многого.

Переключая свое внимание на блокнот передо мной, я решаю подписать, прежде чем он добавит еще правила, с которыми я не смогу ознакомиться. Пока они просты, и я бы хотела, чтобы так и оставалось.

Он отрывает верхнюю бумагу и с помощью магнита прикрепляет наш договор аренды на холодильник, чтобы мы оба могли его видеть. Каждый день. До тех пор, пока я здесь живу.

– Увидимся, когда вернешься из своей поездки. – Он берет с собой в комнату свежий кофе.

– Подожди, это все? Прошло всего тридцать минут. Тебе не обязательно прятаться в своей комнате.

– Я в порядке.

– Я могла бы… я могла бы приготовить нам ланч! – быстро предлагаю я, и в моем голосе слышится отчаяние от нехватки времени. Это звучит жалко.

– У меня тренировка.

– А, ладно.

Остановившись в дверях, он снова поворачивается ко мне, оглядывая меня с головы до ног, а я сижу на табурете, отчаянно нуждаясь в чьем-то внимании. Может ли он почувствовать, насколько я зависима от чужой компании, или он полагает, что мне нужно именно его время? Потому что дело не в нем. Я просто не хочу быть одна.

Его губы снова изгибаются, но на этот раз в его легкой улыбке нет веселья. Он жалеет меня.

И в третий раз с тех пор, как я встретила Райана Шэя, он прячется в своей комнате, подальше от меня.

5

Инди

– Инди, я просто говорю, что если тебе нужно где-нибудь переночевать, моя кровать свободна. – Рио, защитник «Чикаго Рапторс», играющий в команде третий год, сидит рядом со мной на барном табурете и смотрит на меня, игнорируя сидящих через стол двух своих товарищей по команде. – Тебе не нужно платить за аренду. Я был бы счастлив и… взволнован, если бы ты жила у меня.

– Господи, Рио, – смеется Зандерс. – Оставь ее. Ей есть где жить. Инди не переедет.

Лицо Рио вытягивается, а остальные смеются над его разочарованием, но он знает мой ответ с тех пор, как в июне прошлого года предложил в мое распоряжение свою холостяцкую квартиру.

– Спасибо, Рио. – Я кладу руку ему на плечо, сидя рядом с ним в местном баре в центре Эдмонтона. – Но быть соседями по квартире – дело непростое, и я не хочу разрушить нашу дружбу.

Я подчеркиваю слово «дружба».

Его зеленые глаза начинают искриться.

– Ты же знаешь, что говорят о друзьях. Самые лучшие отношения начинаются с…

Я заставляю его замолчать, обвив рукой за шею и прикрыв ладонью рот.

– Этого не случится, приятель.

Я чувствую, как под моей ладонью растягивается дерзкая улыбка.

– Индиго, мужчина имеет право мечтать.

Несмотря на то что между мной и Рио никогда ничего не будет, я не хочу рисковать нашей дружбой. Рио слишком молод, слишком мил и слишком наивен, чтобы быть кем-то бо́льшим, чем моим другом, но даже если бы он был моего возраста и в его доме не было бы вечеринок и поздних посиделок за игровой приставкой, я все равно предпочла бы, чтобы мы остались друзьями.

Кроме того, я больше ничего никому не могу дать. Все забрал Алекс. Единственное, что я, возможно, смогла бы предложить, – это физические отношения, что-то, что добавит последний штрих к разлуке между мной и моим бывшим, но я ни за что не дам Рио понять, что у меня на уме.

Он предложит, а я скажу «нет»… снова.

Он писал мне все лето после того, как уехал домой в Бостон. И хотя в прошлом году я списала его со счетов как инфантильного, бестолкового и озабоченного, я и не подозревала, что за четыре месяца межсезонья он станет таким замечательным другом. Рио искренне заботится обо мне, несмотря на то, что в девяноста девяти процентах случаев он шутит.

– Я шучу, – Рио прижимается ко мне плечом. – Я рад, что ты устроилась.

– Как тебе здание? – спрашивает капитан «Рапторс» Мэддисон, усаживаясь за стол напротив Зандерса.

– Экстравагантное и красивое, и я стараюсь не слишком привыкать к роскошному образу жизни, но я провела там всего одну ночь, и моя привязанность растет.

– Круто, что ты рядом, – улыбается Мэддисон. – Райан – классный парень.

Мэддисон и его семья живут на этаже пентхауса в доме Райана, а Зандерс и Стиви – в здании через дорогу. Дом Рио находится примерно в двадцати минутах езды, но Мэддисон прав: приятно быть в кругу друзей, и мысль об одиночестве уже не так гложет, пусть даже я только что переехала к незнакомцу.

– С тобой все в порядке, Зандерс? – спрашиваю я сидящего напротив меня защитника, который, надувшись, держит в руке теплое пиво.

– Я соскучился по Стиви.

Мы стараемся сдерживаться, правда стараемся, но за столом раздается тихий смешок.

Ребята играли вчера вечером в Ванкувере, а завтра вечером будут играть в Эдмонтоне. Это первый свободный вечер в дороге, и для Зандерса все выглядит совсем иначе, чем в прошлом сезоне. Год назад он гулял напропалую. А сегодня вечером хандрит в баре из-за того, что скучает по своей девушке, которую не видел сорок восемь часов.

– Но сегодня вечером она должна была пойти на домашний матч Райана, и это потрясающе. – Зандерс протягивает свой телефон, чтобы показать мне фотографию пятого номера на баскетбольной площадке, но я стараюсь не задерживать взгляд слишком долго. – Как прошла твоя первая ночь с ним в квартире?

– Не могу поверить, что ты живешь с Райаном Шэем, – ноет Рио, слегка ударяясь лбом о столешницу перед собой. – Как я могу с ним конкурировать?

От такого драматизма я закатываю глаза.

– Честно говоря, Инд, я не знаю, кому я завидую больше. Если бы это был любой другой парень, я бы его возненавидел, но речь идет о Райане Шэе. Хотел бы я быть на твоем месте.

Я снова поворачиваюсь к Зандерсу:

– Отвечая на твой вопрос: я из-за него разревелась.

– Я его убью, – решает Рио.

– Успокойся, тигр. Я не уверена, что в этом виноват именно Райан. Думаю, у меня просто тяжелые времена.

Все трое парней знают причину и в знак извинения посылают мне сочувственные улыбки. Ненавижу это.

– Что он сделал? – уточняет Зандерс.

– Он сказал что-то типа «я не хочу, чтобы ты была здесь, и делаю это только для того, чтобы исполнить свой братский долг» или что-то в этом роде.

– Ох, – морщится Мэддисон.

– Райан хороший парень, но он не такой, как ты, – вмешивается Зандерс. – Он не очень приветлив с новыми людьми и предпочитает заниматься своими делами. По-настоящему его волнуют только баскетбол и Стиви. Дай ему шанс. Он одумается… надеюсь.

– Ты ему нравишься, – поворачиваюсь я к нему. – Вы, ребята, близки. Как тебе удалось ему понравиться?

– Он меня ненавидел, помнишь? Но когда понял, что я влюблен в его сестру, стал относиться ко мне спокойнее, и даже тогда потребовалось некоторое время, чтобы узнать его получше. Он достаточно замкнутый человек.

– Я понимаю, что он делает это ради Стиви, и это не имеет ко мне никакого отношения, но я живу с парнем, который хотел бы жить один. Это неловко и неудобно.

– Знаешь что, – продолжает Зандерс. – Я думал, что вы двое под одной крышей – это будет катастрофой, но ты можешь быть полезна Райану. Заставь его вылезти из своей скорлупы. Заставь проводить время с кем-то, кроме сестры или товарищей по команде. Возможно, присутствие рядом кого-то нормального вселит в него немного веры в человечество.

– Ох, Зи. Ты считаешь меня нормальной?

– Ну, почти, – улыбается он в кружку, допивая пиво.

– Он сказал, что мне нельзя приглашать других людей. Это странно, не так ли?

– Инд, – вмешивается Рио, подозрительно глядя на меня. – Ты много знаешь о своем новом соседе?

Очевидно, недостаточно, судя по трем парам глаз, с опаской наблюдающих за мной, как будто я упускаю огромный фрагмент головоломки.

Последние несколько вечеров я пыталась разузнать что-нибудь о Райане в интернете, но всякий раз, когда его красивое лицо появлялось на экране, я слишком нервничала, чтобы узнать больше. Не знаю, что я искала или что ожидала найти, но часть меня хочет узнать о Райане лично, а не из заголовков, которыми пестрит интернет.

– Что вы имеете в виду? – оглядываюсь я в поисках ответа. – То, что он – профессиональный спортсмен? Это я понимаю. Я дружу с вами троими, ведь так? Я знаю, что к вам приковано много внимания.

Зандерс качает головой:

– Это немного другое.

– Немного? – усмехается Рио. – Райана Шэя выбрали на драфте под первым номером в команде «Северная Каролина» – команде, которая под его руководством выигрывала национальные чемпионаты один за другим. Он… вы как думаете? – Рио переключает внимание на Мэддисона и Зандерса, – входит в пятерку, а может, тройку лучших игроков лиги? И у него пока даже нет ранга или титула MVP. Уверен, он не может выйти из дома незамеченным. Эти ребята – крупные игроки НХЛ, и их знает весь город, – он указывает через стол на своих товарищей по команде, – но это ничто по сравнению с тем, что испытывает Райан Шэй.

– Помнишь мой небольшой скандал со Стиви прошлой весной, когда все узнали, что у меня есть девушка? – спрашивает меня Зандерс. – Но когда Райан попадает в заголовки, речь идет не о национальных новостях. Новость распространяется по всему миру. Он не просто так заботится о безупречности своего имиджа. Все взгляды устремлены на него.

– Он действительно настолько известен? – спрашиваю я, сглотнув комок в горле.

– Я сочувствую этому парню, – качает головой Мэддисон. – Мы оба – капитаны команд и живем в одном городе, но мне никогда не приходится испытывать такого давления и внимания, с каким живет он.

– Зандерс, сколько ты зарабатываешь?

– Рио, ты серьезно?

– Я могу посмотреть в интернете. Я просто пытаюсь доказать свою точку зрения.

– Одиннадцать с половиной.

– Двенадцать, – самодовольно вставляет Мэддисон, говоря о своей зарплате. Зандерс отмахивается от него, пытаясь сдержать улыбку.

– Вот видишь, – поворачивается ко мне Рио. – Два самых громких имени в НХЛ вместе зарабатывают почти двадцать четыре миллиона долларов в год. Райан Шэй зарабатывает вдвое больше. Черт возьми, у него есть сделки по продаже обуви и рекламные ролики, которые, вероятно, стоят куда больше.

– Рио, неужели ты действительно влюблен в моего будущего шурина?

– Несомненно, – он переключает внимание на Мэддисона. – Каково это – жить с ним в одном доме?

– Как в анекдоте, – смеется Мэддисон. – Парень зарабатывает столько денег, что мог бы владеть целым зданием.

– Тогда почему он там живет? – наконец вмешиваюсь я. – Квартира великолепна, но если он столько зарабатывает…

– Потому что он практичен, – напоминает мне Зандерс. – И не склонен себе потакать.

Четыре тарелки, четыре набора столового серебра, четыре миски. Организованный до безумия. Это самоконтроль или форма самонаказания?

Я вспоминаю, каким грубым он был в тот вечер, когда пришел домой и обнаружил устроенный мной бардак, и начинаю понимать. Я перевернула его структуру, его распорядок. Он лишился контроля в единственном месте, где находил утешение.

А я – его новая сумасшедшая соседка по квартире, которая швырнула туфлю в его дверь.

Не могу представить, как он идет по жизни вот так, никогда не теряя бдительности, когда все взгляды устремлены на него, но если квартира – единственное место, где он может расслабиться, то черно-белая минималистичная тюрьма, в которой он живет, не поможет.

Решено. Я попробую внести немного красок в жизнь Райана Шэя, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Когда я вышла из аэропорта, солнце уже всходило. Из-за победы в овертайме в Эдмонтоне и прохождения таможни я добралась домой на несколько часов позже, чем планировала. Кофе показался мне хорошей идеей. Черт возьми, это всегда хорошая идея, но особенно – в первый полноценный день в квартире, когда мне нужно распаковать вещи. Не говоря уже о том, что сегодня я надеюсь провести время со своим новым соседом. Я хочу быть настолько жизнерадостной, насколько это возможно, потому что собираюсь сделать все, чтобы Райану Шэю понравилось со мной жить, даже если это будет последнее, что я сделаю.

– Вам нужен поднос для переноски? – спрашивает бариста.

– Пожалуйста. Это было бы здорово. Спасибо.

– Инди? – слышу я позади себя, когда ставлю кофе. – Боже мой, Инди, это ты?

Обернувшись, я вижу группу девушек – моих подруг. Лучших подруг моего детства.

– Мэгги? Привет! – восклицаю я, быстро заключая ее в объятия. – Я по вам соскучилась. Привет, девчонки. – Я заглядываю ей через плечо и обнимаю еще трех своих давних подруг. – Я так по вам скучала! Что вы делаете так рано в центре города?

Поколебавшись, Мэгги опускает взгляд.

– Мы… э-э… мы идем покупать платья подружек невесты.

– Ого.

– Прости. Я бы пригласила и тебя. Честно говоря, я не знала, что ты вернулась в Чикаго. Я думала, ты все еще во Флориде.

– Я написала тебе, когда вернулась. Я написала вам всем.

– Что ж, пойдем с нами! Здорово, что мы сегодня встретились!

Я смотрю на свою форму. Мне нужно переодеться, нужно поспать.

Жаль, что она мне не сказала, чтобы я могла спланировать.

– Мэгс, – перебивает ее Энджи. – Мы заказывали столик только на четверых.

– Все в порядке, – с вымученной улыбкой говорю я. – Я только что вернулась из рабочей поездки и еще не спала. Мне нужно переодеться. У меня действительно насыщенный день, – вру я. – Просто… дайте мне знать, какие платья вы выберете, чтобы я знала, что заказать.

– Я скучаю по тебе, Инд, – Мэгги проводит ладонью по моей руке. – Может, скоро соберемся все вместе? Прошло столько времени.

– Да, конечно, – я вздыхаю с облегчением. – Я так по вам всем соскучилась. В «Скаутах» еще устраивают по средам викторины? На этой неделе я буду в городе. Могу прийти!

Девчата нервно переглядываются.

– Мы… – мнется Энджи.

Мэгги сочувственно наклоняет голову.

– Алекс все еще туда ходит, а ты знаешь, насколько близки эти ребята.

– Ну да. Конечно. – У меня комок в горле, который я хотела бы списать на переутомление или на то, что я эмоциональный человек, но это причиняет боль.

Нас, детей, было много, и мы были привязаны друг к другу с юных лет. Наше число никогда не уменьшалось, и у нас образовалось то, что я считала нерушимой связью и дружбой на всю жизнь. Мэгги и Кевин начали встречаться вскоре после нас с Алексом, другие пары образовались несколько лет спустя. Я думала, что это – мои друзья. Думала, что буду растить своих будущих детей вместе с этими женщинами, а теперь такое чувство, что я одна осталась в стороне. Как будто это я шесть лет изменяла своему партнеру.

– Давайте устроим девичник, а? – предлагает Мэгги. – Когда парни будут заняты.

Еще одна моя вымученная улыбка.

– Отлично. У вас с Кевином все хорошо?

– Очень хорошо! Конечно, Кевин совсем не занимается подготовкой к свадьбе, но у нас все отлично. – Она наклоняется ближе, чтобы прошептать мне на ухо: – Он сказал, что мы можем начать пробовать в медовый месяц.

Она отстраняется с широко раскрытыми и взволнованными глазами, и под «пробовать» она явно имеет в виду ребенка. Мэгги не знает о моих проблемах с фертильностью, никто из друзей не знает, но ее слова невольно вонзаются ножом мне в грудь.

– Мэгс, это… это потрясающе.

– Ой! Я так рада, что встретила тебя, – она лезет в свою сумочку. – Я не знала, куда это отправить. Не знала, где ты живешь, но вот: сохрани приглашение. Ты участвуешь в свадьбе, так что ты уже знаешь все детали, но я хотела, чтобы оно у тебя было.

Я беру у нее конверт цвета слоновой кости.

– Спасибо. Я так рада за вас обоих. – Моя улыбка далека от искренней, и из-за этого я чувствую себя ужасно.

– И вообще, где ты живешь? – спрашивает Энджи.

С братом моей подруги, который зарабатывает больше, чем Бог, сам сексуальнее, чем грех, и играет в баскетбол за команду, которую боготворит мой бывший парень.

– Я живу у подруги, мы работали вместе.

Ответом мне становятся жалостливые улыбки.

– Ты поможешь с организацией свадьбы? И с девичником, если будешь в городе? Мне нужно, чтобы ты помогла с темой и декором. И с едой. – Мэгги смеется. – Со всем. Ты лучший организатор вечеринок, который у нас есть.

Это моя роль, которую я сама себе назначила. Хозяйка. Координатор мероприятий. Та, кто всегда устраивает множество дней рождения и рекламных акций. Подруга, которая хочет отпраздновать каждый волнующий момент в жизни своих друзей, подарить им момент признания, чтобы они знали, какие они особенные. Та, кто заботится о том, чтобы окружающие чувствовали себя хорошо.

Мне это действительно нравится, но немного больно вспоминать, что ни одна из моих подруг, кроме Стиви, не поздравила меня с моим повышением.

Нацепив улыбку, я говорю Мэгги:

– Конечно, я все сделаю. Все, что тебе нужно.

– У тебя все хорошо? – тихо спрашивает она.

Она шутит? Нет, у меня не все хорошо. Вся моя жизнь перевернулась из-за решения, принятого кем-то другим. Мне негде было жить, у меня нет кровати, чтобы спать, из-за решения кого-то другого. Жизнь, которую я себе представляла, семья, которую я себе представляла, – все это исчезло благодаря решению Алекса.

Но прежде чем я успеваю ответить, Мэгги добавляет:

– Алекс тоже приглашен на свадьбу, так что я пойму, если у тебя возникнут какие-либо сомнения. Но у вас обоих есть «плюс один», так что я надеюсь, это поможет разрешить ситуацию.

Что это значит? Алекс кого-то пригласит? Он это сделает? Очевидно, я ничего не знаю о мужчине, за которого, как я думала, я выйду замуж, поэтому я не могу ответить на эти вопросы.

Она слегка сжимает мою руку.

– Неужели ты не можешь его простить? Я хочу, чтобы все было как раньше. Чтобы мы проводили время вместе.

– Что? – Я выдавливаю из себя смешок. – Мэгги, он спал с другой в нашей постели.

И он ни разу не попросил прощения, не говоря уже о том, чтобы извиниться.

– Он совершил ошибку.

Острые уколы непрошеных слез щиплют мне глаза, потому что я хочу примерить платья подружек невесты, я хочу пойти на викторину в среду вечером, и я хочу, чтобы в этой ситуации мои друзья были на моей стороне, а не на стороне Алекса. Делает ли это меня ужасным человеком? Не думаю. По-моему, это абсолютный минимум.

Я быстро подхватываю свой поднос с кофе, засовывая приглашение под мышку.

– Я так рада, что встретила вас, девочки. Пришлите мне потом фотографии платьев, хорошо? Повеселитесь. – Моя натянутая улыбка ведет меня к двери, я умудряюсь сдержать слезы, пока не окажусь снаружи.

Господи, это больно. За что мне такое наказание? Почему я чувствую, что теряю своих друзей? Они должны ненавидеть его. Ведь это он сделал это с нами. Только потому, что их парни все еще дружат с ним? А как же я?

Я веду себя иррационально? Может быть, Райан прав. Может быть, я чрезмерно эмоциональна, но это действительно задело мои чувства.

У меня есть два квартала. Два квартала, чтобы расстроиться, прежде чем мне придется взять себя в руки. Два квартала, пока я не окажусь в квартире Райана, где мне нужно быть счастливой и веселой, потому что я живу у него, а его жизнь за пределами этих четырех стен и так достаточно напряженная. Ему нужно, чтобы его дом был безопасным местом. Ему нужен друг.

И прямо сейчас, больше всего на свете, мне тоже.

– С возвращением, мисс Айверс. – Швейцар Райана открывает мне дверь в вестибюль.

Остановившись перед ним, я отставляю свой чемодан в сторону.

– Дэйв. Могу я называть вас Дэйвом?

На его бейджике написано Дэвид.

– Конечно можете.

– Вы любите латте? Я купила вам латте в моей любимой кофейне за углом. – Я беру стакан с подноса и протягиваю ему.

– Я люблю хороший латте. Большое вам спасибо. – Он обхватывает бумажный стаканчик руками.

– Я надеюсь, мы с вами станем друзьями, Дэйв. – Взявшись за ручку своего чемодана, я вхожу в открытую дверь.

– Я думаю, вы правы, мисс Айверс. Вам доставили посылку. Она наверху.

Райан сказал, что оставит сделанный для меня ключ под ковриком, но когда я выхожу из лифта и заворачиваю за угол, я вижу, как он открывает дверь нашей квартиры.

– Эй! – окликаю я взволнованным шепотом из коридора, не желая слишком шуметь в этот ранний час.

Райан поворачивается ко мне. Даже не стараясь, он выглядит до смешного привлекательным. Небрежно одетый, в кепке задом наперед, он вытаскивает в коридор свою сумку.

Я же, напротив, выгляжу ужасно. Не спала всю ночь, все еще в форме, с поплывшим макияжем, который нужно смыть. Обычно я не позволяю незнакомцам заглянуть под идеальную маску, но к черту все. Парень собирается со мной жить. Он будет видеть и похуже.

– Привет. – Он сглатывает, перекидывая сумку через плечо. – Ну и где ты была?

Где я была?

– У команды был поздний матч, и прохождение таможни стало кошмаром. – Я указываю на поднос в руках. – Я принесла тебе кофе. – Лучезарно улыбаясь, я протягиваю ему кофеин. – Куда ты собрался?

– На тренировку. Потом лечу в Милуоки на игру. – Он идет по коридору.

– О. – Сегодня мне все труднее и труднее скрывать разочарования. – Что ж, удачи!

– Я вернусь через два дня. Ключ для тебя под ковриком, – не оборачиваясь, кричит он.

Жгучие слезы без всякой на то причины. Я просто измучена и, по общему признанию, действительно одинока.

Я бы позвонила Стиви, чтобы узнать, не захочет ли она пообщаться, но едва мы приземлились, Зандерс практически выбежал из самолета, так что я знаю, что она занята.

– Блу, – окликает Райан из коридора. Не знаю, почему я откликаюсь на это прозвище, но я ловлю себя на том, что поворачиваюсь к нему, когда он высовывает голову из лифта. – Спасибо за кофе.

Я слегка улыбаюсь в ответ и вхожу в пустую квартиру.

Конверт цвета слоновой кости ощущается у меня под мышкой тяжелым грузом. Осознание того, что я скоро увижу Алекса, тяжелым грузом ложится мне на грудь. Собирается ли он привести ее? Они встречаются или это было на одну ночь? Встречались ли с ней мои так называемые друзья?

Я – да. Несколько раз. Она стажировалась в финансовой фирме Алекса. Я видела ее на рождественской вечеринке в офисе в прошлом году и похвалила ее шифоновое платье цвета шалфея. Я не жалею об этом. Платье и в самом деле было потрясающее. Они уже тогда спали?

Мэгги на пригласительном выглядит прекрасно. Они с Кевином такие счастливые, и я за них рада. Правда. Но есть завистливая частичка, которая хотела бы, чтобы это была я. Мы должны были вместе планировать наши знаменательные дни, но вместо этого меня даже не пригласили примерить платья подружек невесты. И я завидую не свадьбе. А тому, что наступит после. Больше всего на свете я хочу создать семью.

Боже, я ужасно себя чувствую из-за этого. Я горжусь тем, что я хороший друг, но не сегодня. Неудивительно, что они оставили меня в стороне.

Я креплю приглашение магнитом к холодильнику в качестве наглядного напоминания о том, что второго февраля я должна быть готова его увидеть.

Самое яркое событие моего утра – посылка с «Амазона», ожидающая меня на кухонном столе. Конечно, надувной матрас не так хорош, как настоящая кровать, но у меня ограниченный бюджет, и это лучше, чем спать на полу.

У меня сегодня много дел, но искра, которая помогла мне не заснуть и попытаться наладить жизнь, погасла, поэтому я убираю свой латте со льдом в холодильник на потом. Мне нужно поспать. Я разберусь с реальностью моей грязной комнаты и одиночества в этой квартире позже.

Солнечные лучи уже пробиваются сквозь щель в двери моей спальни, напоминая мне, что моя первая задача после того, как я высплюсь, – купить шторы. Мои одежда и обувь так и валяются на полу, но их сдвинули в сторону, образовав дорожку, которой у меня раньше не было.

Я тут же поднимаю глаза.

Прямо там, у стены напротив меня, самая красивая кровать, которую я когда-либо видела. Подушки в виде облаков и белое стеганое одеяло создают вихрь, в который хочется упасть и никогда не выбираться. Роскошное и дорогое одеяло кажется невесомым. Это потрясающе, и это что-то новое, в чем нет следа моей прошлой жизни или отношений.

Это все мое.

И это от Райана.

Для того, кому наплевать на всех и все, это, несомненно, очень продуманно.

Мои глаза горят от новых слез, готовых вырваться наружу, потому что я плакса и ничего не могу с собой поделать. Подайте на меня за это в суд.

Но это один из самых добрых и внимательных поступков, который кто-либо совершил для меня за долгое время, и это значит так много, что я не знаю, как это выразить. Особенно после тяжелого утра.

Проводя рукой по мягкой ткани, я достаю телефон. Я не из тех, кто будет притворно сетовать, что это слишком дорого и экстравагантно, или притворяться потрясенной, когда мультимиллионер тратит на меня немного денег. Но я определенно благодарна.

Я: Ты купил мне кровать?

Проходит несколько мгновений, прежде чем на моем экране начинают танцевать три серые точки.

Сосед: Она была тебе необходима.

Практичный ответ.

Я: Большое тебе спасибо, Райан.

Из-под груды подушек выглядывает что-то лавандовое. Новые простыни моего любимого цвета, и я не знаю, как справиться с тем, что я чувствую при мысли, что он об этом помнил.

Он не отвечает, и я пишу снова, потому что, черт возьми, я хочу с ним поговорить.

Я: Тебе было больно покупать что-то, что не было черным или белым?

Сосед: Меня это чуть не убило.

Я: Это твой язык любви? Подарки?

Сосед: Блу, любовь здесь ни при чем. Тебе нужна была постель. Не бери в голову.

Я: Угу. Берегись, Райан. Если ты продолжишь делать для меня приятные вещи, например, готовить мне завтрак и покупать постельное белье, и я начну думать, что ты хочешь, чтобы я осталась или что-то в этом роде.

Сосед: Пора тренироваться.

Хороший способ избежать разговора, здоровяк.

Сосед: Убери в своей комнате. В ней опасно жить.

У меня болят скулы от расплывающейся улыбки. Райан Шэй не совсем против того, что я живу в его квартире.

6

Райан

– Самолет взлетает в десять. Чтобы был на месте к половине десятого. – Фил, координатор нашей команды, пристально смотрит на Дома.

– Почему ты смотришь на меня? – невинно спрашивает тот со своего места на полу спортзала, взмокший после утренней тренировки.

– Еще раз опоздаешь – я оштрафую твою задницу.

– Фил. Филип. Дружище. Ты любишь меня и знаешь это.

– Ты самая большая заноза в моей заднице и причина, по которой я лысею. Моя жена злится на тебя за то, что ты прошлой ночью вытащил меня из постели.

– Сюзанна тоже меня любит. И, эй, по крайней мере, я не сел пьяный за руль. Я проявил ответственность и позвонил тебе, чтобы ты меня подвез.

Фил поворачивается в мою сторону:

– Отвези его в аэропорт вовремя, ладно, Шэй?

– Договорились.

Фил уходит, качая головой.

– Люблю этого парня, – вздыхает Дом.

– Где вы были прошлой ночью?

– В «Свее», – отвечает за него Итан.

– Ты тоже ходил?

– Еще чего. Энни подала бы на развод, если бы я пошел на вечеринку в ночь перед поездкой, но Дом так настаивал.

– Ох.

– Ты хотел пойти? – спрашивает Дом. – Ты почти никогда никуда с нами не ходишь, поэтому я и не подумал спросить. Извини, чувак.

Я качаю головой:

– Нет, все нормально. Я хотел побыть дома.

Итан и я – два домоседа в команде. Итан – потому что у него жена и трое детей, а я – потому что покидать дом и рисковать негативными заголовками почти никогда не стоит. Последний раз это была почти что катастрофа. Я ударил старого товарища по команде за то, что он плохо обращался со Стиви, но, к счастью, парень моей сестры взял вину на себя, чтобы не накалять обстановку. Но я не осознавал, что отказывал товарищам по команде так часто, что меня перестали приглашать.

Дом мог бы, по крайней мере, позвонить мне, чтобы я его подвез. Конечно, он не знал, что я не спал большую часть ночи, задаваясь вопросом, почему моя новая соседка еще не вернулась домой… а я не спал.

У меня есть еще десять минут, чтобы приложить лед к плечу, прежде чем я смогу пойти в душ и отправиться в аэропорт, так что я стою с товарищами по команде и слушаю всю эту фигню.

Дом рассказывает о сексе, который у него был прошлой ночью в задней части клуба, а Итан – о том, как прошел танцевальный вечер его старшей дочери.

Два спектра нашей команды. Пикантные встречи в клубе и танцевальные вечера с детьми. Не знаю, где между этими парнями нахожусь я. Трудно найти с кем-то общий язык, когда единственное, что меня волнует, – это как вывести команду в плей-офф.

– Итан, – говорит наш тренер с другого конца зала. – Каролина с нетерпением ждет ужин в понедельник.

Рон Морган со счастливейшей улыбкой смотрит на стоящего рядом со мной предыдущего капитана команды.

– Энни тоже рада, – отвечает Итан. – На этот раз мы можем что-нибудь принести?

– У нас все есть! Каролина приготовит твой любимый пирог с ревенем.

– О боже! – Итан запрокидывает голову. – Не могу дождаться. – Он улыбается и коротко взмахивает рукой.

– Что, черт возьми, это было? – спрашиваю я.

– Что именно?

– Вот это – «Каролина с нетерпением ждет ужин в понедельник».

– Это именно то, на что это похоже. Его жена с нетерпением ждет ужин в понедельник.

– Как это вы с ним так подружились? Меня он ненавидит.

Оглянувшись, я вижу, что Рон разговаривает с главным тренером. Морщины на лбу и разочарованные черты лица возвращаются, быстро сменяя расслабленную улыбку, которая была на его лице, когда он разговаривал с Итаном.

– Все дело в Каролине. Он тает, когда дело касается его жены, а она любит Энни. Мы уже много лет вместе ходим на свидания. Если ты подружишься с Каролиной, то и с Роном тоже.

Я киваю головой:

– Каролина великолепна. Это должно быть легко.

Он снисходительно смеется.

– Ничего подобного, чувак. На баскетбол ей наплевать. Эта тема никогда не поднимается за обеденным столом, а больше ни о чем другом ты говорить не умеешь. Она ярая поклонница семьи, они оба такие, и единственная причина, по которой Рон пригласил нас в первый раз, – это то, что Каролина захотела поближе познакомиться с Энни. Она была и остается единственной постоянной женщиной в команде, поэтому я действительно благодарен жене за то, что нравлюсь Рону так же сильно, как и ей.

– Святая матерь, – произносит Дом достаточно громко, чтобы привлечь мое внимание, его глаза устремлены на что-то за моей спиной. Остальная команда следует его примеру, поворачиваясь ко входу в тренировочный зал.

– Черт возьми.

– Боже правый, – вторят они.

Обернувшись, я не так уж приятно удивлен, обнаружив Инди, входящую в здание с важным видом, словно она здесь хозяйка. В этот не по сезону теплый октябрьский день она одета в нежно-сиреневый сарафан. Ее белые конверсы с высоким верхом расшиты разноцветными узорами, а прическа и макияж изменились, и она выглядит совершенно другой женщиной, чем та, которую я оставил в квартире несколько часов назад.

– Шэй, ты самый счастливый человек на свете. Пожалуйста, скажи мне, что ты за ней приударил.

Я поворачиваюсь к товарищу:

– Следи за своим гребаным языком.

– Ну, если нет, то это сделаю я.

– Дом, – предупреждает Итан, пытаясь сдержать смех. – Райан вот-вот взорвется, так что на твоем месте, приятель, я бы сбавил тон.

Я возвращаю свое внимание к Инди. Ее взгляд блуждает по тренировочному залу. Несмотря на то что она явно не в своей тарелке, ничто в ее позе не выдает нервозности. И то, что она чувствует себя комфортно в месте, где ей нечего делать, – это еще одна вещь, которую я быстро узнал о ней. Кажется, эта девушка просто не умеет смущаться.

Несколько пар глаз прикованы к белокурой красавице, а Итан с удивлением наблюдает за мной.

– Перестаньте на нее пялиться, – предупреждаю я. – Идите в душ, езжайте в аэропорт, просто займитесь чем угодно, только не пяльтесь на нее. Она занята.

– Итак, ты за ней приударил, – одобрительно кивает Дом.

– Нет, не приударил. И никто из вас тоже. Перестаньте на нее таращиться, или она станет последним, что вы, твою мать, увидите в своей жизни.

– Ого! Шэй проявляет заботу, а его сестру что-то не видно. Кто-нибудь, запишите эту дату. Народ, творится история. Райану Шэю есть дело до кого-то, кроме Стиви, и до чего-то, кроме баскетбола.

– Дом, сейчас тебе надерут задницу. Если не Райан, так я, – качает головой Итан, глядя на нашего крепыша.

Я игнорирую реплику, которую придумывает Дом, и быстро направляюсь к Инди, которая бродит по нашей тренировочной площадке.

– Какого черта ты здесь делаешь? – спрашиваю я, беря ее за руку, чтобы отвести в угол спортзала.

– Что ж, и тебе привет.

– Как ты сюда попала? Это закрытая тренировка.

Она обводит указательным пальцем вокруг своего лица.

– Я очаровашка. Помнишь?

Конечно, моя самоуверенная соседка могла бы уговорить охрану пройти на нашу закрытую тренировку, в то время как у ворот снаружи выстроились нетерпеливые фанаты, надеющиеся на фото или автограф.

Ее взгляд прикован к пакету со льдом, который я прижимаю к плечу.

– Что случилось?

– Ничего. Инди, тебе нельзя здесь находиться.

Мне хочется добавить «в таком виде», но даже оденься она в мешок из-под картошки, все равно все мои товарищи по команде пялились бы на нее.

Она протягивает ключ.

– Ключ, который ты мне сделал, не подходит. Я пошла купить шторы, а когда вернулась, не смогла попасть в квартиру.

– Ты уверена? – Я беру у нее ключ.

– Уверена.

– Ладно. Я принесу тебе свой, но нам нужно вытащить тебя отсюда.

– Шэй! – слышу я свое имя, доносящееся из кабинетов, расположенных по периметру верхней части зала. – Подойди сюда на минутку. Нужно поговорить.

Рон Морган стоит в дверях своего кабинета, засунув руки в карманы костюмных брюк.

– Черт, – выдыхаю я, поворачиваясь к Инди. – Оставайся здесь. Не двигайся и ни с кем не разговаривай.

– Ты с утра какой-то капризный, – бормочет она себе под нос мне вслед.

Добравшись до кабинета, я протягиваю руку:

– Мистер Морган.

– Шэй, я знаю тебя четыре года. Зови меня Рон. – Он отвечает на рукопожатие.

– При всем моем уважении, сэр. Я бы предпочел называть вас мистер Морган.

– Конечно, куда уж без всех этих твоих сэров и мэм. Вечно ты со своими южными манерами.

Он смотрит на меня снизу вверх, прищурив глаза, и я бы солгал, если бы сказал, что этот человек меня не пугает. Может, он и меньше меня ростом, но в его руках мое будущее. Я здесь до тех пор, пока он этого хочет, и в тот момент, когда у него пропадет это желание, меня обменяют. Именно так работает этот бизнес. Я стою кругленьких денег, и моя зарплата занимает значительную часть его бюджета. Я прекрасно осознаю, что не обеспечил ему ни чемпионства, ни даже путевки в плей-офф в обмен на его инвестиции.

– Перед завтрашней игрой у нас запланирована пресс-конференция. Мы с тобой будем отвечать на вопросы о твоем капитанстве и о том, что мы ожидаем от команды в этом сезоне, так что будь готов к вопросам.

– Да, сэр.

– И, Шэй, когда будешь отвечать, постарайся проявить индивидуальность. Да, мы собираемся поговорить о баскетболе, но теперь ты – лицо этой команды, и они хотят знать о настоящем Райане Шэе.

– Каких вопросов мне следует ожидать?

– Не знаю. Что-то о твоей семье. Нравится ли тебе твой город. Что ты думаешь о своем повышении. Что я думаю о твоем повышении.

Время замирает от невысказанного намека в его голосе. Черт возьми, момент настал. Я тоже могу его спросить.

– Что вы думаете о моем повышении, сэр?

Он выдыхает глубокий, смиренный вздох:

– Уверен, ты знаешь, как я отношусь к твоему повышению.

Я качаю головой:

– Что я такого сделал, что вызвал у вас такую неприязнь? Это все потому, что я не хотел продолжать встречаться с вашей племянницей? Это действительно не имело к ней никакого отношения…

– Нет. Боже, нет. Ты считаешь, что я настолько мелочен? Я не испытываю к тебе неприязни, Шэй, но я не считаю, что ты сможешь руководить этой командой. Быть капитаном – это нечто большее, чем быть самым талантливым на площадке. Речь идет о семье, духе товарищества. Ты – волк-одиночка, и это прекрасно, но это не тот тип руководителя, который я хотел бы видеть в своей организации. Я не расстроился, когда ты не захотел продолжать встречаться с моей племянницей. С ней нелегко, даже мне, но я не понаслышке знаю, какое влияние женщина может оказывать на мужчину. Я надеялся, что, может быть, ты встретишь кого-нибудь на своем пути и изменишься. Что будешь готов к этой роли, когда придет время. Возьмем, к примеру, Итана. Парень – отличный нападающий, но его настоящий талант в том, что он близок со своими парнями, и я знаю, что многое из этого появилось, когда он встретил Энни. Я не думаю, что ты готов к этому, Шэй.

Черт побери. Скажи, что ты думаешь на самом деле.

Он улыбается и машет рукой Итану, который выходит из спортзала, как будто только что не заставил меня почувствовать себя никчемным.

Честно говоря, к черту все это. Я работаю усерднее, чем любой другой парень в этой команде. Я лучше любого другого парня в этой команде, но у Рона со мной проблемы, потому что у меня нет девушки? Или потому что я недостаточно мягок, потому что в моей жизни нет девушки.

Самая маленькая часть меня хочет уйти из команды. Если он действительно так ко мне относится, пусть меня обменяет. Но я тут же вспоминаю о том, что Стиви теперь живет здесь и никуда не собирается уезжать с тех пор, как Зандерс подписал семилетний контракт с «Рапторс», так что мне нужно оставаться здесь. Мне нужно все исправить.

– На самом деле, сэр, я действительно встречаюсь кое с кем.

Что за хрень только что слетела с моих губ?

– Что? – смеется Рон.

Вместо ответа я коротко киваю, потому что не могу найти в себе сил повторить ложь.

– Шэй, ты играешь у меня четыре года. Думаю, я бы знал, если бы ты с кем-то встречался.

– Это кое-что новенькое.

– Ну, это серьезно?

Серьезно? Это бред, а я – гребаный идиот, потому что думаю, что сумею провернуть эту ложь.

– Угу. Ага.

– С нетерпением жду встречи с ней, – продолжает он, прищурив глаза. – На следующей неделе. На осеннем банкете. Твое присутствие обязательно, и ты приведешь свою девушку. Я знаю, Каролина тоже захочет с ней познакомиться.

Я в заднице. Совершенно и бесповоротно облажался. Как наличие фальшивой девушки может решить мои проблемы? Почему я просто не предложил поработать над своим лидерством?

Я даже не могу воспользоваться предлогом взять с собой сестру вместо несуществующей подруги, потому что осенний банкет – это сбор средств, организованный четырьмя крупными спортивными командами Чикаго, на котором Стиви будет присутствовать вместе с Зандерсом.

Вспышка светлых волос и лавандовой ткани привлекает мое внимание. Инди стоит там, где я ее оставил, слегка покачивая бедрами и кивая головой, прокручивая что-то в своем телефоне.

Мое лицо искажается сожалением. Это ужасная идея, но, черт возьми, я уже в ней участвую.

– Или вы можете встретиться с ней прямо сейчас, – я указываю на развлекающуюся Инди, которая совершенно не в курсе той колоссальной лжи, которую я о ней придумал.

– Это она? Что ж, Шэй, представь меня.

Я прочищаю горло.

– Инди, – окликаю я, подзывая ее. – Не подойдешь сюда на секунду?

Она направляется к нам, слегка подпрыгивая, и я надеюсь, что она видит извинение в моей вымученной улыбке.

– Инди, это генеральный менеджер «Дьяволов» Рон Морган.

– Приятно познакомиться, – говорит она с лучезарной улыбкой, потому что, конечно, у нее нет проблем с незнакомыми людьми.

Я кладу руку ей на поясницу. Это первый раз, когда я по-настоящему прикасаюсь к ней, и она мгновенно напрягается от этого прикосновения.

– Мистер Морган, это Инди… моя девушка.

Улыбка моей соседки мгновенно исчезает.

– Так чудесно познакомиться с женщиной, которая наконец привлекла внимание нашего Райана Шэя. – Он изучает ее, и хотя Инди, возможно, не в состоянии понять это по его тону, я знаю, что он пытается выяснить правду. Он пытается поймать меня.

«Пожалуйста, сделай это, Блу», – умоляю я глазами. Она потрясенно молчит.

– Думаю, она тоже рада познакомиться с вами, – быстро прерываю я затянувшееся молчание. – Но она уже уходит. – Положив руку ей на поясницу, я разворачиваю ее к выходу.

– О, уже? – спрашивает Рон. – Как жаль.

– Да. Она должна идти. – Я толкаю Инди в спину, чтобы она прибавила шагу и убралась отсюда к чертовой матери.

– Не так быстро, моя сладенькая булочка. – Она выходит из транса, останавливая меня и обхватывая обеими руками за талию. – Как я, по-твоему, буду без тебя два дня? Мы никогда не расставались, кексик. Я буду по тебе очень скучать.

Она утыкается головой в мое плечо, смотрит на меня снизу вверх и подмигивает.

Я ее убью.

– Ну, разве вы не милашки? – смеется Рон.

– О, это все он. Самый милый человек, которого я когда-либо встречала. И эмоциональный! Вы не знали, что он очень эмоциональный?

– Понятия не имел. Шэй здесь всегда такой сдержанный.

– О, он действительно эмоциональный! К тому же большой плакса. Когда мы в первый раз занимались любовью, он просто рыдал…

Я закрываю ей рот ладонью.

– Нам пора. Увидимся в самолете, мистер Морган.

Не отпуская Инди, я разворачиваюсь вместе с ней и направляюсь к выходу.

– С нетерпением жду встречи с вами на осеннем банкете на следующей неделе, Инди!

Инди машет Рону через плечо, как сумасшедшая, но не может ответить, потому что я и не думаю освобождать ей рот, пока мы не отойдем подальше от моих коллег.

– Что, черт возьми, ты творишь? – рявкаю я, как только мы остаемся одни в пустом коридоре за пределами спортзала. – И что это, черт возьми, за съедобные прозвища?

– Что я делаю? Что, черт возьми, делаешь ты? Я – твоя девушка?

– Черт, – выдыхаю я, расхаживая по маленькому коридору. – Я запаниковал.

– Что ж, перестань паниковать и скажи ему правду.

– Я не могу.

– Не можешь? – Она снисходительно смеется. – Что значит, ты не можешь?

– Послушай, Инди. Этот мужчина держит мое будущее в своих руках. Я точно не могу пойти и сказать, что солгал ему в лицо. Он только что сообщил мне, что, по его мнению, я не гожусь для руководства этой командой. Что я необщителен и провожу слишком много времени в одиночестве.

– Похоже, он слишком хорошо тебя знает.

– Мне нужна его поддержка. Я не могу провести остаток своей карьеры, играя на генерального менеджера, который считает, что я не гожусь для этой работы. Мне просто нужно, чтобы ты сходила со мной на это мероприятие, понравилась его супруге, и Рон изменит свое мнение обо мне. Каролина – его слабое место. Если я понравлюсь ей, то и ему – тоже.

– И ты называешь меня эмоциональной и драматичной, – смеется Инди.

– Я никогда не называл тебя драматичной.

– Знаю, – она хлопает себя по плечу. – Я добавила это, потому что хотела найти причину назвать тебя драматичным. Каким ты и являешься. Давай, включи свою роботизированную личность и наставь ее на путь истинный.

Я делаю глубокий вдох:

– Инди. Это всего один вечер. Одно мероприятие. Помоги мне.

– Нет. Это так странно! Я не могу притворяться твоей девушкой.

Ладно, я солгал. Она драматична. В этом нет ничего особенного.

– Хочешь, чтобы я встал на колени и умолял?

– Теперь, когда ты это сказал… – Она склоняет голову набок, блуждая глазами по моей фигуре. – Я бы не прочь узнать, как ты выглядишь на коленях, Шэй.

– Инди, пожалуйста.

– Это смешно. Мы можем поговорить об этом, когда ты вернешься домой.

– Отлично. Отлично. Все, о чем я прошу, – это один вечер.

– Иди, принеси мне свой ключ, чтобы я могла переночевать в своей новой дорогой кровати.

– Какой удивительный парень купил тебе кровать. Вероятно, тебе хочется отплатить ему тем же. Он кажется замечательным человеком.

Инди закатывает глаза:

– На данный момент он в моем списке засранцев.

7

Райан

Наша первая игра на выезде прошла успешно. У меня был трипл-дабл[12], что случается не так уж часто. У меня нет проблем с забитыми мячами или передачами, я лидирую в команде в обеих этих категориях, но подборы – это совсем другая игра. При росте в метр девяносто два я высок в реальном мире, но когда дело доходит до НБА, я один из самых низкорослых парней в лиге. Мое тело напрягается всякий раз, когда я выхожу на полосу, но боль того сто́ит, когда я проскакиваю мимо крупного игрока или сбиваю здоровяка ростом два метра семь сантиметров.

Я бы солгал, если бы сказал, что не почувствовал вчерашней игры. Плечо ныло все утро после слишком большого количества фолов[13]. Я не знаю, из-за моего роста это или еще из-за чего, но в некоторых играх судьи не назначают наказания за опасные действия в отношении меня. Фолы, которые были бы вопиющими для любого другого игрока MVP, в моем случае даже не засчитываются, и в результате на следующий день мое тело настигает боль.

Но с тех пор, как я уехал из Чикаго, мой мозг перегружен еще хуже, чем мое плечо. Я никогда не позволял оставаться в моем доме кому-то, кроме сестры, и я пока не знаю, могу ли доверять Инди. Она не кажется злой, и Стиви доверяет ей, но люди могут удивлять. То, что я предоставил ей неограниченный доступ в свою квартиру, мягко говоря, ошеломляет. Мне пришлось сдержаться, чтобы не позвонить своей близняшке и не попросить ее ночевать у меня, пока меня нет в городе, но я знаю, что Стиви будет расстроена моим незаслуженным недоверием к ее подруге.

Итак, пока я иду домой, единственное, что крутится у меня в голове, – это надежда, что Инди не нашла чего-то, что она могла бы использовать потом против меня, или информацию, которую она могла бы продать, чтобы быстро заработать. Я осознаю свою паранойю, но она оправданна, и человеку в моем положении всегда нужно быть начеку. Я не могу терять бдительность.

Достав ключ из-под коврика, я вхожу внутрь. В квартире тихо, но очень светло. Еще рано, и солнце только начинает выглядывать из-за зданий в центре Чикаго. Этого недостаточно, чтобы осветить пространство. Очевидно, Инди оставила все лампы включенными прошлой ночью, прежде чем лечь спать, и это просто замечательно. Я не только получил новую соседку по квартире, но и увеличил свой счет за электричество.

Внутри что-то изменилось. Не знаю, может быть, это потому, что в соседней комнате спит женщина, но энергия вокруг меня изменилась. Когда мои глаза медленно привыкают, я замечаю всплески цвета, которые, я знаю, мне не принадлежат.

На диван наброшено светло-фиолетовое вязаное покрывало.

Рядом с моей кружкой стоит розовая многоразовая кофейная чашка с соломинкой.

На моем диване так много чертовых подушек, что негде сесть.

Желтые занавески с гребаными шариками-помпонами сдвинуты к краю панорамного окна.

Зелень. Так много зелени, от суккулентов на моей книжной полке до гигантского лиственного дерева в углу у окна.

Говоря о моей книжной полке, это гребаная радуга. Мои книги полностью переставлены, и их количество, кажется, удвоилось с тех пор, как я уехал. Инди взяла мою хорошо продуманную и организованную книжную полку и сделала так, что теперь кажется, будто на нее стошнило единорога: цвета последовательно переходят от красного к фиолетовому. По какой, черт возьми, причине «Инвестирование 101» должно быть зажато между двумя книгами с мужчинами без рубашек на обложках? Потому что они все оранжевые?

И какого хрена на моей книжной полке стоят голые чуваки?

Она романтик. Конечно, она чертов романтик. Она шесть лет ждала предложения, которого так и не получила. Ей нравятся цветы и девчачья одежда. Я должен был догадаться.

Я в бешенстве кружу по квартире. Это было ошибкой – позволить ей переехать ко мне. Сорок восемь часов моего отсутствия, и она завладела домом. Куда бы я ни посмотрел, везде ее частичка. Что-то, чего она коснулась или изменила. Цвет украшает каждый уголок и закоулок, и в целом здесь чертовски много Блу.

Ненавижу. Я физически чувствую, как теряю контроль. Мою обычную уравновешенность затопляют тревожные мысли, и мне нужно вернуть себе личное пространство. Мне нужно, чтобы квартира снова стала моей.

– Инди! – кричу я в тишину. Мне наплевать, что сейчас еще раннее утро. Мне нужно это исправить. – Индиго, проснись!

– Что там насчет тишины, когда ты возвращаешься домой из поездок? Я сплю!

Я стучу в ее дверь.

– Инди, клянусь Богом, если ты не выйдешь, я войду в твою комнату.

– Давай-давай! Я сплю голой.

Ох.

Тяжелое дыхание не дает произнести ни слова. Я опираюсь руками в обе стороны ее дверного косяка, ее образ вторгается в мой разум. Она, обнаженная. В моем доме. В кровати, которую я ей купил. Жар странным образом смешивается с пронизывающим тело разочарованием, возбуждение такое внезапное и пьянящее, что у меня почти кружится голова от прилива крови к члену. Я не помню, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз видел обнаженное женское тело, но собственное тело сердито напоминает мне пульсацией члена, что прошло чертовски много времени.

Отгоняя эти образы, я делаю глубокий вдох. Ее, скорее всего, безупречное обнаженное тело – последнее, о чем мне нужно думать.

Она открывает дверь, полностью одетая в пижаму, пугая меня и вырывая из моих грез.

– Я знала, что это сработает. Голая женщина в твоем доме – практически твой самый большой страх. – Она проскальзывает у меня под мышкой и направляется на кухню. – Я знаю, что ты не мог меня разбудить просто так, не принеся кофе.

– Что, черт возьми, случилось с моей квартирой?

– О чем ты? – Она поворачивается ко мне спиной и включает кофеварку.

– Почему повсюду разбросано твое барахло?

– Потому что я здесь живу.

– У тебя есть спальня.

– У тебя тоже.

Боже, это все равно что разговаривать с ребенком.

– Держи свои вещи в своей комнате.

– Ты хочешь, чтобы я держала свою кофейную чашку в спальне? – Она поднимает ее, стараясь не рассмеяться.

– Ну… – я осекаюсь. – Ладно, чашку можешь оставить, но все остальное… Инди, мне нравится, когда в квартире определенная атмосфера.

– Ты имеешь в виду скучная атмосфера. Райан, твой дом походил на тюремную камеру. Его нужно было слегка оживить.

– В моей гостиной стоит гребаная елка!

– На самом деле это лировидный фикус, и он здесь потому, что это окно выходит на восток, и сюда проникает идеальное количество солнца. Яркое, но не слишком прямое освещение. У меня окно выходит на север. Он там не будет расти. И опять же, ты можешь отдыхать благодаря кислороду, который он обеспечивает, правда?

Какого хрена?

– Что? – спрашивает она, ставя свой горячий кофе остывать в холодильник. – Я тебе не какая-нибудь безмозглая блондинка-Барби.

– Я этого не говорил.

– Тебе не нужно было говорить. Ошарашенное выражение твоего лица сказало это за тебя. Большинство думают именно так, и, очевидно, ты тоже.

Выражение моего лица смягчается. Я совсем так не думаю, но она великолепна, и я бы солгал, если бы сказал, что не заметил этого в первую очередь.

– Я думал, тебе больше нравятся цветы, чем растения. – Моя попытка сменить тон разговора довольно неуклюжа, но, несмотря на то, что именно она заняла мою квартиру, неловко себя чувствую почему-то именно я.

– Да, но цветы, как правило, требуют большего ухода, а я часто в разъездах по работе и не всегда могу за ними ухаживать.

Я чешу в затылке.

– Я мог бы… может быть, помочь тебе ухаживать за ними.

Что я делаю? Я вытащил ее из постели, чтобы привести свою квартиру в нормальный вид, и вот я прошу ее устроить еще больший беспорядок, предлагая, что буду поливать ее гребаные цветы?

Но мне нужна от нее услуга, и я накричал на нее сегодня утром.

– Ты мог бы? – Она выпрямляется, охваченная надеждой.

Вот же черт. Я точно не могу взять свои слова обратно, когда она так выглядит.

– Конечно, – я пожимаю плечами.

– Спасибо, Райан! У меня уже много лет не было возможности держать дома живые цветы. Я так взволнована! В нескольких кварталах отсюда есть очаровательный цветочный киоск. Схожу туда прямо сегодня!

Я понял. Я умею читать между строк. Мудак, с которым она жила раньше, не предложил присмотреть за цветами, пока она была в рабочих поездках, так что у нее ничего не могло быть.

Черт бы побрал этого парня. Неверность переводит человека в другую категорию в моем списке. И исправлению это не подлежит. Вероятно, именно поэтому я делаю все, о чем говорил, что никогда бы этого не сделал, позволяя этой девушке жить в моем доме и по мере сил облегчая ей жизнь.

То, через что она проходит, чем-то откликается во мне, и если то, что Инди поставит здесь цветы, сделает ее счастливой, что ж, тогда я стану гребаным садовником.

Господи, как ей удалось заставить меня согласиться на это?

– Тебе придется научить меня, что делать, – напоминаю я ей.

– Обязательно! – Она быстро кивает от волнения, огибая кухонный стол, чтобы встретиться со мной. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи в объятии, и она прижимается ко мне всем телом.

Замерев, я стою, опустив руки по швам, а она сжимает меня крепче, не позволяя вырваться. Я не уверен, что хочу этого. Ее объятия удивительно успокаивают, и нервозность, которую я испытывал из-за изменений в моем окружении, давно прошла. Ко мне давно никто не прикасался, и я знаю, что это всего лишь платоническое объятие, но я забыл, как это приятно, когда тебя обнимает женщина.

– Обними меня, Райан, – бормочет она мне в плечо.

Я осторожно прижимаю руки к ее спине, поражаясь ее хрупкости. Но, видимо, этого недостаточно, потому что она продолжает меня обнимать.

Я прижимаюсь щекой к ее щеке, скользя по изгибу ее шеи, пока светлые волосы не окутывают меня, как занавес. Вдыхаю мягкий тропический аромат, возможно, кокоса, скольжу по ее талии, притягивая девушку ближе.

Два холмика прижимаются к верхней части моего живота, и ее неожиданное возбуждение снова возбуждает меня.

Инди высокая для девушки, я бы сказал, метр семьдесят пять, и выпуклость в моих штанах оказывается в опасной близости от ее ног. Я знаю, что она это чувствует, но не отстраняется.

Боже, как я жалок. Я так изголодался по человеческому прикосновению, что у меня встает от гребаных объятий.

– Как, черт возьми, ты заставила меня согласиться на это, когда я разбудил тебя с намерением выкинуть из моей гостиной твое барахло? – шепчу я ей в ухо.

Она отстраняется, и я мгновенно теряю связь.

– Это все мое очарование.

Увы, не могу с этим не согласиться.

– Если ты хочешь, чтобы я сняла шторы, переставила растения и постелила покрывало в своей комнате, я могу. Прошлой ночью я читала на диване и забыла убраться. Извини.

Она расхаживает по моей кухне, доставая из холодильника яйца и бекон, а также фруктовую смесь, которую я приготовил накануне вечером. Достав из-под кофеварки мою кружку, протягивает ее мне, одаривая своей самой яркой улыбкой, как будто я только что не разбудил ее и не накричал.

– Кстати, доброе утро.

– Ты ужасно жизнерадостна для того, кто утверждает, что не является жаворонком.

– Ну, если я буду поддаваться плохому настроению каждый раз, когда ты будешь раздражать меня по утрам, я никогда больше не буду счастлива. – Она отворачивается, разбивает несколько яиц на одну сковородку и выкладывает на другую бекон.

Я усаживаюсь за кухонный стол и наблюдаю за ней, пытаясь отвлечься и отогнать пульсирующую эрекцию.

– Я думал, ты вегетарианка.

– Так и есть. Но я готовлю завтрак для тебя.

– Ты не обязана это делать. Я разбудил тебя и накричал. – Я провожу ладонью по лицу. – Я могу сам о себе позаботиться.

– Уверена, что можешь. Но мне нравится заботиться о людях. Это в некотором роде мой конек. – Она улыбается мне через плечо.

Черт, до чего же она хорошенькая.

Я сижу в тишине и пью кофе, пока она готовит. Честно говоря, я хотел бы снова приготовить ей завтрак. В прошлый раз, похоже, это произвело на нее впечатление, и я получил удовольствие, увидев, как она с удовольствием ест мою еду.

– Можешь оставить свои занавески. И растения, и подушки, и покрывало. Но убери с моей книжной полки своих голых мужчин.

Ее спина вздрагивает от смеха.

– Договорились. Хотя ты мог бы научиться кое-чему у моих книжных «бойфрендов». Впрочем, в тебе и так есть что-то задумчивое и таинственное.

– И потрясающе привлекательное, – добавляю я за нее.

Она ставит передо мной мой завтрак, растягивая губы в понимающей улыбке.

– Думаю, ты очень даже хорош.

Инди садится рядом со мной, и я не собираюсь врать, это мило. Разделить с ней трапезу, провести утро вместе. Конечно, я бы, наверное, чувствовал себя так же, если бы это был кто-то другой, но признаюсь, приятно хоть раз вернуться не в пустой дом.

– Кстати, о бойфрендах… – осторожно начинаю я.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты уладил это дело со своим генеральным менеджером.

– Не совсем.

– Райан! – Она разочарованно наклоняет голову и чертовски очаровательно закатывает глаза.

– В твое отсутствие он упоминал о тебе трижды. Как будто проверял меня, правда ли это.

– Потому что это не так! – Инди прячет лицо в ладонях. – Это ужасная идея. Будет в десять раз хуже, когда он позже узнает, что ты ему солгал.

– Он ничего не узнает.

– Ах, не узнает? – Она снисходительно смеется. – Ему достаточно будет один раз посмотреть на нас вместе, чтобы понять, что это ложь.

– У меня хорошо получается притворяться на публике. Пожалуйста, Блу. Помоги мне.

Она кладет в рот клубнику, и мое внимание обращается к этим розовым губам.

– Для того, кто любит все контролировать, ты умоляешь ужасно мило.

Я бросаю на нее многозначительный взгляд.

– Неужели ты не можешь найти кого-нибудь другого на роль своей фальшивой девушки? Или, вот мысль, найди настоящую!

– Я никому не доверяю, и я не хожу на свидания. И даже не предлагай мне притворяться, позволяя какой-нибудь бедной девушке поверить, что это реально. Я не могу никого так подвести. Но я не обманываю тебя, потому что между нами – я имею в виду между тобой и мной – никогда ничего не будет.

– Спасибо, что прояснил ситуацию. – Она отворачивается. – Я не могу. Я работаю.

– Во время осеннего банкета ты будешь дома. Все команды Чикаго будут дома.

– Я устроилась на вторую работу. Мне нужно будет работать в тот вечер.

– Вторая работа? Чем ты занимаешься?

– Подвожу пассажиров. Это идеально сочетается с моим расписанием полетов. Я могу подрабатывать, когда я дома.

– Инди, нет… это… это может быть опасно.

– Все в порядке. – Она закатывает глаза. – Мне нужны дополнительные наличные, и я могу разговаривать с людьми в своей машине всю ночь. Для меня это звучит как воплощение мечты.

Я не могу сейчас вдаваться во все причины, по которым считаю, что это ужасная идея, поэтому взамен предлагаю:

– Я заплачу тебе столько, сколько ты заработаешь в ту ночь.

Она усмехается:

– Я не позволю тебе платить мне за то, чтобы я была твоей спутницей. Я не эскортница. Господи. – Она встает со своего стула, собираясь уйти.

Вот черт. Надо было предложить как-то иначе.

Обхватив ее запястье, я останавливаю ее, смягчая тон.

– Что я могу сделать?

– Ничего. Это не значит, что я не хочу тебе помочь, но я не могу. Райан, помимо того, что мне нужно работать, ты знаменит. По-настоящему чертовски знаменит.

– И ты беспокоишься, что попадешь в газетные заголовки.

Конечно, это так. Она видела, через что прошла моя сестра в прошлом году.

– Нет. Вообще-то нет. Я думаю, это было бы забавно, но я только что прекратила отношения, которые длились шесть лет. Если он узнает…

– Вот и хорошо. Пусть думает, что мы вместе. Проучи этого парня.

– Я не это имела в виду.

На мгновение воцаряется тишина, прежде чем ее взгляд опускается на мою руку, сжимающую ее запястье. Мгновение она не двигается, и я ловлю себя на том, что сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не провести подушечкой большого пальца по нежной коже с внутренней стороны.

Она отстраняется, и меня мгновенно захлестывает сожаление. Что, черт возьми, я делаю?

– Скоро свадьба моих друзей, и он тоже там будет, – она снимает с холодильника открытку с надписью «Приглашение» и передвигает ее по столешнице. – Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы найти себе настоящую пару для этого мероприятия, а не быть чьей-то фальшивой девушкой. Я точно не могу сфотографироваться с тобой на одну ночь, а потом пригласить на свадьбу случайного парня. Любой другой будет меркнуть на фоне суперзвезды НБА Райана Шэя.

Я прижимаю руку к груди:

– Блу, ты мне льстишь.

– Я серьезно, Райан. Я уже сейчас чувствую себя посмешищем в глазах своих друзей.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. – Она отворачивается, возвращая открытку на холодильник. – Послушай, я так облажалась из-за Алекса, что даже думать не могу о других отношениях прямо сейчас или, может быть, когда-нибудь, и я не знаю, смогла бы я это подделать. Прости, я ничем не могу тебе помочь.

Я не знаю, что заставляет меня это говорить. Может быть, причина – в опущенных уголках губ или печальных карих глазах, которые, боюсь, скоро заплачут. Или, может быть, это мысль о ее бывшем, считающем, что он вышел победителем, но слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю полностью их обдумать.

– Когда свадьба?

– А что? – в ее тоне так и сквозит подозрение.

– Просто ответь на вопрос.

– Второго февраля.

Достав телефон, я проверяю свое расписание. Никаких игр, ни дома, ни в гостях. У меня тренировка, но я могу ее пропустить.

– Я буду твоей парой на свадьбе.

Она делает паузу, прежде чем от души разразиться глубоким безудержным смехом.

– Что смешного?

– Ты. – Она делает глубокий вдох. – Это было бы забавно.

Я жду, пока она, черт возьми, успокоится.

– Я не шучу.

У нее легкомысленная и широкая улыбка, такую улыбку невозможно стереть с лица после приступа искреннего смеха.

– В самом деле?

– Отпросись на ночь с работы. Будь моей парой на осеннем банкете, а я буду твоей парой на свадьбе. Постарайся притвориться изо всех сил. Получается, это взаимовыгодное соглашение. Если твой маленький засранец бывший тоже приглашен, я ни за что на свете не отпущу тебя одну.

Ее улыбка исчезает, когда до нее доходит.

– Ты сейчас говоришь серьезно. Райан, одно дело – лгать твоему генеральному директору, но совсем другое – лгать моим друзьям детства. Они слишком хорошо меня знают. Они поймут, что мы притворяемся.

– Что ж, тогда, похоже, нам придется потренироваться. Если все пойдет хорошо, Рон и Каролина Морган пригласят нас на семейный ужин.

Охваченная недоверием Инди плюхается обратно на свой стул рядом со мной.

– Ты серьезно?

– Смертельно серьезно.

Она сидит, приоткрыв розовые губки, и смотрит в никуда. Я практически вижу, как крутятся колесики в этой копне светлых волос.

– Есть шанс, что, черт возьми, как бы его ни звали, он фанат баскетбола?

– Алекс. Да. Он и его друзья – большие поклонники баскетбола. Он чуть с ума не сошел, когда узнал, что я дружу с твоей сестрой.

Как правило, я презираю тех, кто считает, что Стиви – это путь ко мне. Моя карьера значительно усложнила жизнь и общение моей сестры, пока она не встретила сидящую рядом со мной блондинку, которой было наплевать на то, кем я работаю. Но осознание того, что бывший Инди – мой фанат, сделает эту историю с фальшивым бойфрендом еще более приятной.

– Сотри эту озорную ухмылку со своего лица, – она игриво отталкивает мою голову.

– Не могу. Это будет весело.

Она пытается скрыть улыбку, закатывая глаза, но я знаю, что уговорил ее.

– Инди, пожалуйста. Ты почешешь спинку мне, а я – …

– Фу. Не говори так.

– Ладно. Ты окажешь услугу мне, а я окажу тебе. Я буду лучшим фальшивым парнем, который у тебя когда-либо был.

– Моим единственным фальшивым парнем.

– Итак, это значит «да»?

– Это значит «может быть». – Она делает паузу, проводя по виску кончиками пальцев. – Я схожу с тобой на этот банкет, чтобы попробовать. А потом посмотрим насчет остального.

– Договорились.

– Но нам нужны некоторые основные правила.

– Например?

– Например, то, что мы собираемся делать, когда ты неизбежно влюбишься в меня. Брошу ли я тебя или буду играть на твоих чувствах, когда поймешь, что ты в меня влюбился?

У меня вырывается смешок.

– Можешь об этом не беспокоиться. Я не собираюсь влюбляться.

Она драматично вздыхает:

– Все так говорят.

– Значит, решено. Ты – моя фальшивая девушка.

– Не так быстро. Если я собираюсь хотя бы подумать о том, чтобы пригласить тебя на эту свадьбу, мне сначала нужно превратить тебя в одного из моих книжных бойфрендов.

Я приподнимаю бровь.

– О, да ладно. Если уж мы собрались действовать, можем пойти ва-банк. Ты умеешь гневно раздувать ноздри?

– Что? – Я едва не выплевываю свой завтрак.

– Если ты увидишь меня в другом конце комнаты разговаривающей с другим мужчиной, мне нужно, чтобы ты пристально посмотрел на меня, а затем раздул ноздри. Или стиснул зубы и подвигал челюстью.

– Блу…

– Ты умеешь рычать?

– Что?

– Да, я действительно не знаю, как это должно звучать, но все мои книжные бойфренды обожают рычать. О! А ты умеешь смотреть темным взглядом?

– Темным взглядом?

– Да. Когда притворяешься, что злишься, или по-настоящему возбужден, ты сможешь посмотреть темным взглядом?

– Нет, блин, я не умею смотреть темным взглядом. Что, черт возьми, ты читаешь?

– Не надо ненавидеть мои книги. Ты мог бы кое-чему из них научиться. И они гораздо интереснее, чем твои полки с мазохизмом.

Я не могу сдержать смеха.

– Ты думаешь, что мое чтение книг о том, как стать лучше, – это форма причинения боли самому себе?

Она поворачивает ко мне свой табурет:

– Совершенно верно. Неужели кому-то действительно нравится читать подобное?

– Не надо ненавидеть мои книги по самосовершенствованию.

– Мои книги могли бы стать твоими книгами по самосовершенствованию. – Я удостаиваю ее очередным пристальным взглядом. – Хорошо, хорошо. – Инди примирительно вскидывает руки. – Но если ты когда-нибудь захочешь узнать, как заставить женщину кончить три раза за одну главу, я тебя научу.

Прошло много времени, но заставить женщину кончить, черт возьми, никогда не было для меня проблемой.

Она еще раз обходит стол и достает из ящика блокнот и ручку.

– Составим список. Список правил. Для тебя. Если ты сможешь выполнить эти правила, я приглашу тебя на свадьбу, – она говорит, пока пишет: – Книга «Как стать бойфрендом».

– Я не настолько плох, чтобы мне понадобился гребаный список с книгами, как стать сносным бойфрендом.

Она игнорирует меня, продолжая выводить колонку цифр в левой части блокнота.

– Отлично. Тогда ты тоже получишь список.

– Я? – Она недоверчиво смеется. – У меня были отношения практически всю мою жизнь. Я думаю, что разбираюсь в этом.

– Да, но ты хоть представляешь, каково это – быть одной?

У нее вытягивается лицо.

– Что?

– Когда ты в последний раз была одна и ни о ком не заботилась?

– Какое это имеет значение?

– Я не осуждаю. Просто спрашиваю. Когда в последний раз ты была одна и думала только о себе?

– Это не имеет никакого отношения к нашей договоренности.

Обычно уверенное поведение Инди изменилось, демонстрируя ее уязвимость. Она отворачивается от меня, карие глаза блуждают по стене, она избегает моего вопроса.

– Инд…

– Никогда. Хорошо? Я никогда не была одна.

Я так и думал. Ее постоянное желание быть в компании и ее долгосрочные отношения, которые больше похожи на отношения длиною в жизнь, а не только на те шесть лет, когда они были официальными.

Я нетерпеливо протягиваю руку, и она неохотно вкладывает мне в ладонь листок бумаги и вторую ручку.

– Я тоже составляю для тебя список.

Озаглавив написанное, я передаю ей листок, и на губах моей соседки наконец появляется мягкая улыбка.

– «Независимая женщина 101». – Она вопросительно приподнимает бровь.

– Ты же знаешь, как сильно я люблю свои книги по самосовершенствованию.

Она немного расслабляется, что снимает напряжение вокруг нас.

– Ты можешь научить меня, как быть с кем-то, а я могу научить тебя, как быть одной. Или, по крайней мере, как ставить себя на первое место.

– Хорошо, – наконец соглашается она. – Кажется, это справедливо. Составим два разных списка друг для друга.

Мой довольно прост. Выполняй повседневные задачи в одиночку. Сходи поужинать в одиночестве. Сходи сама в кино, которое давно хотела посмотреть. Сходи в продуктовый магазин и купи только то, что хочешь съесть сама. Спи, не укладывая подушки с другой стороны матраса, чтобы обмануть себя и заставить думать, что спишь не одна.

Последнее может сбить ее с толку, когда она поймет, что я заметил это сегодня утром, когда она открыла дверь своей спальни, но, возможно, некоторые навыки пойдут ей на пользу.

– Готово, – она с гордостью просматривает свой список.

Я передвигаю свой по кухонному столу, меняясь с ее.

Список Инди для меня начинается довольно банально и разумно. Станцуй парный медленный танец, привыкни к случайным прикосновениям, сходи на свидание на публике, – «на публике» стоит в круглых скобках.

– Обязательно было писать вот это, в скобках?

– Обязательно. Насколько я тебя знаю, ты в состоянии запланировать свидание с ужином за этим самым кухонным столом, чтобы мы не выходили из дома.

Ладно, значит, она знает меня немного лучше, чем я предполагал. Я возвращаюсь к своему списку. Прояви немного ревности.

У меня есть сильное подозрение, что демонстрация ревности не будет проблемой, но пока я буду держать это в секрете.

Последний пункт в списке – поцелуй.

– Инди, последнее…

– Не подлежит обсуждению. Я не появлюсь на этой свадьбе, если ты ни разу не прикоснешься ко мне и не поцелуешь. Это может быть просто поцелуй в губы, мне все равно, но во все это будет невозможно поверить без маленького публичного проявления чувств.

Я качаю головой:

– Мне неудобно притворяться, что мы близки.

– Райан, это всего лишь поцелуй. Он ничего не значит.

– Для меня – значит. Я не буду притворяться в этой части.

Чертовски неловко. Двадцатисемилетний мужчина отказывает сногсшибательной женщине в поцелуе, о котором она просит. Но я не могу сделать это напоказ. Это не для меня.

– Хорошо, – мягко соглашается она. – Никаких поцелуев.

Я отворачиваюсь, не в силах продолжать смотреть на нее.

– Спасибо.

Она прочищает горло:

– Как ты узнал о подушках?

Подняв взгляд, я вижу, что Инди смотрит на список, который я ей составил. Указывая большим пальцем через плечо в направлении ее комнаты, я говорю ей:

– Я видел твою кровать.

– Я шесть лет не спала одна. Мне тяжело в пустой кровати. Я и в отелях так же делаю.

– Можешь это вычеркнуть, – я протягиваю руку, пытаясь забрать свой список.

– Нет. – Она держит листок так, чтобы я не мог до него дотянуться. – Ты прав. Мне нужно с этим разобраться. Теперь спать в одиночестве – это моя жизнь. Я должна привыкнуть и не городить стену из подушек, чтобы обмануть саму себя.

Она берет оба наших списка и пристраивает их на холодильник, рядом с нашим договором аренды. Три исписанных от руки листка. Странное свидетельство наших странных отношений.

Склонив голову набок, она изучает их.

– Предупреждаю, Шэй, я девушка дорогая. Неважно, поддельная или нет. Тут уж я ничего не могу с собой поделать.

– Тогда, я думаю, хорошо, что у меня есть деньги.

Она игриво хлопает ладонью по столешнице:

– Мне нравится это слышать!

Я беру ее пустую тарелку вместе со своей и начинаю мыть их в раковине.

– Ты когда-нибудь оставляешь посуду постоять хоть минутку? Тебе не обязательно мыть ее сразу, как только закончишь пользоваться. Расслабься, Райан.

– Мне нравится порядок.

– Ни хрена себе, Шерлок. – Она на мгновение замолкает, и я чувствую, что она наблюдает за мной. – Почему ты ни с кем не встречаешься? Ты мог бы заполучить любую девушку, какую захочешь. В тебе есть сексуальность. Плюс ты готовишь и убираешь.

Опешив, я замираю с тарелкой в руке, на нее продолжает литься вода. Инди без проблем сообщила мне, что она ко мне чувствует, но услышать, что она считает меня сексуальным, – это совсем другое. Наверное, из-за того, что мы начинаем узнавать друг друга и живем вместе, слова приобретают больший вес. Но, возможно, я переоцениваю девушку по ту сторону стола, компанией которой я, кажется, наслаждаюсь больше, чем показываю.

– У меня сейчас нет времени. Есть более важные дела, которые нужно сделать в первую очередь.

– Значит, в конце концов ты это сделаешь?

– Может быть, после того, как оставлю карьеру. Не знаю. Я об этом не задумывался.

Ложь. Наглая ложь. Я обдумывал это решение в течение многих лет. Если я когда-нибудь снова раскроюсь, это будет уже после того, как я уйду из спорта. Тогда, когда я стану просто сноской в учебниках истории. Когда я смогу выйти из дома и не чувствовать себя выставленным на всеобщее обозрение, словно животное в зоопарке. Когда смогу доверять кому-то еще, кроме себя самого.

Но это если я снова раскроюсь.

– Я надеюсь, что когда-нибудь ты это сделаешь, – тихо говорит она. – У тебя добрая душа, поэтому ты сможешь сделать кого-то счастливым. У тебя получится.

Недоверчивая часть меня кричит от скрытого смысла ее слов. Получится, потому что ты зарабатываешь уйму денег. Или потому, что ты настолько известен, что любая девушка хотела бы пройтись с тобой под руку. Но есть что-то такое в доброй улыбке Инди, с которой она наблюдает, как я мою посуду, что заставляет меня поверить своей интуиции: она имеет в виду, что я, как мужчина, как обычный человек, могу сделать кого-то счастливым. А я уже давно не позволял этой мысли вторгаться в мой разум.

8

Инди

Сосед: У тебя есть платье на завтрашний вечер? Только модное!

На самом деле Райан еще не очень хорошо меня знает, потому что у меня есть наряды на все случаи жизни.

Гостья на свадьбе? Есть.

Похороны? Есть.

Официальный сбор средств с участием профессиональных команд Чикаго? Есть.

День, проведенный в книжном магазине, где я небрежно просматриваю полки, выглядя непринужденно и академично. Идущий по проходу красивый мужчина совершенно неожиданно смотрит мне в глаза, застенчиво улыбается, а затем берет ту же книгу, что и у меня в руках. Специфично, но да, у меня есть наряд и для этого.

Я бы с удовольствием купила новое платье, но сейчас у меня ограниченный бюджет.

Я: Я уверена, что у меня в шкафу что-нибудь найдется.

Сосед: И тут я как раз собирался предложить своей дорогой подружке воспользоваться моей кредитной картой. Так, «на булавки».

Я: Теперь, когда ты это сказал, я почти уверена, что весь мой гардероб потерялся при переезде.

Сосед: Странное дело, ведь дверь твоей спальни до сих пор не закрывается из-за одежды, которая разбросана по полу.

Я: А, так вот куда все это делось! Тебе повезло, на этот раз ты меня побил.

Сосед: Отлично. И, Блу, я должен тебе кое-что сказать.

О боже. Сейчас-то что не так? Мой разум лихорадочно перебирает бесконечные варианты. Что-то случилось со Стиви. Ты должна съехать. Я нашел другую на роль своей мнимой девушки.

Последнее на этой неделе не раз приходило мне в голову. Вдруг Райан передумает и откажется от нашей сделки. Потому что, если быть до конца честной с собой, я хочу, чтобы у нас получилось. Можно даже сказать, я отчаянно хочу, чтобы это сработало, меня греет мысль о том, как я появлюсь на свадьбе Мэгги и столкнусь с Алексом, держа Райана под руку.

Я:???

Сосед: Я убил твои цветы.

От странного чувства облегчения у меня что-то сжимается в груди. Он действительно драматичен, но я ему подыграю.

Я: Райан!

Сосед: Я пытался! Я действительно пытался сохранить им жизнь, но, думаю, я слишком много поливал их и в итоге утопил. А когда сегодня зашел в цветочный киоск, чтобы купить такие же в надежде, что ты не заметишь, их там не оказалось. Так что я купил тебе цветы под названием «Черноглазая Сюзанна». Черт возьми, что за странное название для цветка?

Мои щеки горят от расплывающейся на лице улыбки. Мысль о том, что Райан Шэй, суперзвезда НБА, выбирается из своей квартиры, выходит на улицы Чикаго, чтобы заменить мои цветы, за которыми он так старательно ухаживал, что залил их, просто очаровательна. Как будто я – ребенок, родители которого хотели оградить чадо от переживаний и думали, что он не узнает, что в его аквариуме каждую неделю появляется новая золотая рыбка.

Сосед: Извини.

Я: Все в порядке. «Черноглазая Сюзанна» мне тоже нравится. Спасибо, что стараешься.

Сосед: Иду на разминку. Увидимся дома.

Я беру с прикроватной тумбочки книгу, нуждаясь в вымышленном парне, который отвлек бы меня от того, как сильно мне понравилось слышать «увидимся дома» от моего вполне реального соседа по квартире.

Это третья книга, которую я прочитала на этой неделе, но я не могу сказать, как выглядят герои, потому что где-то по ходу повествования все они в моем представлении оказываются ростом метр девяносто два, со светло-коричневой кожей, глазами цвета океана и особым умением организовывать домашнее пространство.

Не понимаю, что происходит. Да, меня влечет к Райану. Райан всегда привлекал меня, но на этой неделе он проник в мои мысли больше, чем следовало.

Может быть, именно перспектива притворяться, что мы вместе или живем бок о бок, вызывает у меня в голове все эти нереалистичные фантазии, но наиболее вероятно, причина – в тех объятиях на кухне на прошлой неделе, когда я почувствовала его достоинство.

Он был твердым. Я обняла его, и он был твердым.

Я просто сдерживаюсь и разочарована тем, что Алекс – последний мужчина, с которым я была. Единственный мужчина, с которым я была. У меня не было секса почти семь месяцев. Я живу с потрясающим мужчиной, спортивным, высоким, который знает толк в готовке. Было бы странно, если бы у меня не возникало таких мыслей.

Это пройдет. Мне просто нужно понять, как, черт возьми, отделить секс от любви. Я никогда не делала этого раньше, но я все еще так вымотана, так изранена, что моему сердцу больше нечего предложить. Все это время мое тело напоминает мне, что что-то не так. Что мне двадцать семь лет, а я не испытывала оргазм уже семь месяцев. Я чувствую себя разбитой, причем во многих отношениях, и я почти отчаялась доказать себе, что это не так.

Обычно ночная игра на Западном побережье означает для нас очень поздний вылет домой. Райан на Восточном побережье, так что его игра начинается через пятнадцать минут, и внезапно идея посмотреть на экране телевизора, как пот стекает по его телу, становится единственным возможным решением скоротать время, пока мне не понадобится встать с кровати и надеть рабочую форму.

Быстрый поиск, и на экране появляется изображение. Пятый номер находится в углу площадки во время разминки, в его руках два баскетбольных мяча, каждый из которых быстро и точно отскакивает от твердого деревянного пола. Легкими движениями рук он задает им направление. Между ног. Друг напротив друга. За спиной. Длинные тонкие пальцы управляют каждым движением.

Точность. Сила. Контроль.

Райан Шэй, одетый в майку «Дьяволов», очень похож на того Шэя, с которым я живу. Он контролирует свое пространство, не подпускает никого достаточно близко, чтобы повлиять на него. Но что, если кто-нибудь подойдет и выхватит один из этих мячей у него из рук? Бессмысленно. Он просто разминается сам по себе, вдали от других игроков. Но мне интересно, расстроится ли он, если утратит контроль, как это случилось в тот день, когда он решил накричать на меня за то, что я сменила интерьер в его квартире.

Он был так взвинчен и расстроен, но я смогла его успокоить. Ощущение победы разлилось по моим жилам, когда мы сидели и завтракали вместе, когда он обнял меня, когда предложил поливать мои цветы, пока я буду в рабочих поездках. В конце концов, он позволил мне оставить немного красок в его суровой квартире, и я почти уверена, что ему не противно мое присутствие.

Он играет уже пять минут, и я не могу оторвать от него глаз. Я знала, что он хорош, судя по его репутации, но для некоторых фанатов он практически бог. Бостонских болельщиков больше, чем чикагских, но большинство из тех, кто одет в красное и черное, носят майки с его фамилией.

Он потрясающий. Изящный. Уравновешенный. Даже когда игра идет не так, как ему хочется, или судья выносит неправильное решение, он держит свои эмоции в узде. На экране он выглядит маленьким, но его талант и способности превосходят возможности противников.

Это чертовски сексуально.

Именно тот тип контроля, который мне нравится. На площадке все склоняются перед ним. Он создает ходы. Он принимает решения. Он главный, и я не могу отвести от него взгляд.

На нем сфолили во время выхода один на один, но он все равно отыгрывается, вставая на штрафную линию и выполняя бросок.

Спокойный, хладнокровный и собранный, он направляется к линии штрафного броска, и когда он поднимает футболку, чтобы вытереть ею пот со лба, я совсем не спокойна, не хладнокровна и не собранна. Его грудь вздымается, он восстанавливает дыхание. Пот каскадом стекает вниз, пока не становится добычей напряженных мышц пресса. Прядь темных волос под пупком наводит меня на размышления, заставляя представить, куда она ведет.

Мышцы его живота сокращаются быстро и резко, и я не могу не представить, как они напряглись бы, нависая надо мной. Как могли бы дрожать его руки, когда он приподнимается. Сможет ли он сохранить свой драгоценный контроль? Или позволит мне забрать его, став диким и неуправляемым?

Мои шторы задернуты, в комнате темно. Единственный источник света – свечение телевизора. Никто не узнает. Может быть, одна очень необходимая разрядка заставит меня перестать испытывать вожделение к мужчине на экране. Может быть, непреодолимое влечение исчезнет так же быстро, как и возникло.

Скользя пальцами вниз, я засовываю их под хлопковые шорты. Я уже на взводе. Касаюсь средним пальцем клитора, он набухший, жаждущий и влажный. Я чертовски возбудилась из-за соседа по квартире. Кружа, я представляю, что мои пальцы – это его пальцы. Они изгибаются, двигаются и обладают таким большим контролем. Он управляет всей игрой этими пальцами. Этими руками, сильными и властными. Я вспоминаю, как он обнимал меня этими руками. Как мне хотелось, чтобы он опустил их ниже, обхватив меня за бедра. Что бы я почувствовала, если бы он поднял меня, а я обвила бы его ногами, когда он будет нести меня в кровать. Интересно, насколько тяжелым будет его тело поверх моего. Какими твердыми будут его ноги, прижимающие мои к матрасу.

О боже, это так приятно.

Его тело, блестящее от пота. Сине-зеленые глаза, распахнутые, потемневшие, безумные. Мои руки пробегают по всей длине его спины, пальцы впиваются в его кожу и волосы. Светлые волосы падают ему на глаза, прилипая ко лбу.

Стоп. Что?

Глаза цвета морской волны сменяются карими. Вместо мозолистых кончиков пальцев – мягкие руки, которые знают только работу в офисе. Каштановый оттенок волос Райана сменяется светлыми волосами, а мое тело заменяется ее телом.

Меня здесь больше нет. Я стою в дверях, заново переживая худший день в своей жизни. Он был с ней, они занимались сексом в нашей постели. То, как она выкрикивала его имя – имя, которое принадлежало мне. Его движения, его темп, как растерялся он в тот момент, когда не услышал, как открылась входная дверь, не увидел, что я стою там и наблюдаю за ними. Как она, мать ее, кончила, и никто из них не знал, что я там была. Меня словно приковало к месту, когда я, потрясенная, недоверчиво наблюдала за тем, как единственный мужчина, которого я когда-либо любила, заставляет кончить другую.

Все прошло. Момент упущен. Я не могу избавиться от этих воспоминаний. Он разрушил меня, нас, наше будущее, нашу историю, и точно так же он разрушил каждый оргазм, которого я пыталась достичь за последние семь месяцев.

Каждый раз, когда я близка, эта картина вторгается в мое воображение, и все. Я не могу этого сделать. Возбуждение исчезает так же быстро, как появляется, и из-за этого я не могу кончить уже семь чертовых месяцев.

9

Райан

– Что, черт возьми, значит «милое знакомство»? – Я сажусь на диван в гостиной, повышая голос так, чтобы его было слышно сквозь стену спальни Инди и ее громкую музыку.

– Так знакомится пара. Обычно это очаровательная история о случайном столкновении или о том, как две собаки обмотали поводки вокруг ног своих хозяев, вынуждая их встретиться лицом к лицу.

Я благодарен Инди за то, что она в своей комнате, и дверь закрыта, так что она не может видеть, как я слегка поджимаю губы. Сшитый на заказ костюм, запонки и часы «Ролекс» выглядят немного неуместно в сочетании с глупой улыбкой, которую я адресую своей двадцатисемилетней соседке, ссылающейся на «Сто одного далматинца».

– Думаю, если кто-нибудь спросит, как мы познакомились, мы скажем правду, – решаю я. – Ты пришла ко мне домой в слезах, а после пускала слюни от того, как потрясающе я выглядел, стоя без рубашки на кухне. Потом тебя вырвало прямо на мои туфли. Как по тебе, это достаточно мило?

Одна мелодия сменяется другой, но в перерыве между песнями Инди спрашивает:

– Я уже напомнила тебе о том, насколько ты сегодня сильно облажался??

– Только дважды.

Сейчас между нами существует едва уловимое чувство симпатии, скорее всего, потому, что я должен доверять ей настолько, чтобы притвориться, что между нами есть отношения, и наоборот. К несчастью для нас, на этой неделе мы виделись только мельком, в перерывах между ее и моими поездками, так что нам нужно додумать историю наших отношений за пять минут до отъезда на осенний банкет.

Она кричит из-за стены.

– Как насчет того, что ты увидел лучшую подругу своей сестры издали и сразу понял, что она – та самая? Я постоянно отвергала тебя, потому что, конечно, так оно и было. Но ты ходил за мной по пятам, как потерявшийся щенок, пока я не сдалась и не назначила тебе свидание из жалости.

– Сюжет не очень реалистичный.

– Я думаю, большинство людей купились бы. – Дверь ее спальни открывается. – Что скажешь?

Первое, что я вижу, когда она заходит в гостиную, – сиреневые ногти на ногах и белые босоножки на каблуках. Мой восхищенный взгляд скользит по всей длине ее золотистых ножек, хотя сегодня на всеобщее обозрение полностью выставлена только одна из них благодаря опасно высокому разрезу на бедре. Мерцающий атлас окрашивает ее тело в ярко-розовый цвет, и я не понимаю механизма всего этого, но платье идеально держится благодаря единственной бретельке на плече. Интересно, как быстро оно окажется у ее ног, открыв то, что под ним, если бретелька соскользнет?

– Райан.

– Хм, – я заставляю себя поднять глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Я спрашиваю, как тебе? – Она вытягивает руки, указывая на себя.

Господи Иисусе, возьми себя в руки.

Кивнув, я встаю с дивана, разглаживая свой костюм.

– Блу, ты прекрасно выглядишь.

– Ты тоже прекрасно выглядишь.

Я вздыхаю.

– Я хотел выглядеть устрашающе, царственно и обходительно.

Она делает шаг ко мне и благодаря естественному росту и добавленным сантиметрам каблуков почти встречается со мной взглядом.

– Мы поработаем над этим в следующий раз.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы держать руки по швам, когда все, чего они хотят, – это положить их на эти бедра. Я могу только представить, каким прохладным окажется атлас под моими ладонями, какой маленькой она будет казаться под моими прикосновениями. Она – само совершенство, женственная и красивая, но мы – соседи по квартире, она – лучшая подруга моей сестры, и прикасаться к ней следует только тогда, когда за нами наблюдают посторонние глаза. Только тогда, когда за нами наблюдают посторонние глаза.

Руки с сиреневыми ногтями находят мой галстук, Инди поправляет его, и я не могу не наблюдать за тем, как она это делает. Ее веки мерцают, щеки накрашены розовым, а ресницы темнее обычного. Может быть, это с моего ракурса, но они идеально обрамляют ее карие глаза цвета виски, когда она сосредотачивается на моем галстуке.

– Ты хорошо поработала над своим макияжем.

Она вскидывает голову, в замешательстве хмуря брови.

Я указываю на ее лицо.

– Твой макияж. Он тебе очень идет.

– Странно такое говорить.

– Почему?

– Потому что ты должен говорить, что я нравлюсь тебе естественной или что-то в этом роде. Это типичное мнение представителей мужского пола.

– Ну, что я могу сказать? Я не такой, как другие парни.

Она улавливает насмешливый тон избитой фразы, закатывает глаза и издает тонкий смешок:

– Шэй, иногда ты так забавен.

– Тебе нравится твой макияж? Ты потратила на него все это время?

Она не отрываясь смотрит на мой галстук, избегая смотреть мне в глаза.

– Да.

– Ну вот. Итак, я думаю, ты должна знать, что у тебя здорово получилось.

Накрашенные розовым щеки пылают.

– Спасибо.

– Какой у тебя рост? – Я говорю тихо, потому что она всего в нескольких дюймах от моих губ.

– Метр семьдесят пять, и нет, я не собираюсь переходить на более низкие каблуки.

– Зачем мне просить тебя об этом?

Она закончила поправлять мой галстук, но ее руки медлят, пальцы притворяются, что работают.

– Потому что сейчас я всего на несколько сантиметров ниже тебя.

– Я и не против.

Опустив взгляд, я наблюдаю, как ее пылающие щеки снова вспыхивают. Пожалуй, стоило предупредить ее, чтобы она вообще не пользовалась румянами сегодня вечером.

– Нам пора идти. – Она направляется к двери, по пути хватая свою крошечную сумочку.

– Куртка, – напоминаю я ей.

Она важно поворачивается, демонстрируя свое блестящее розовое платье.

– Я ее не беру. Красота требует жертв, и к этому наряду куртка не подходит.

После короткой прогулки от моей квартиры до машины Инди потребовалась вся поездка, чтобы перестать дрожать. Я предложил ей свою куртку, но она отказалась, заявив, что если она собирается фотографироваться со мной под руку, то только в одном платье. Я не виню ее, потому что, черт возьми, что это за платье, но я буду полным придурком, если позволю своей спутнице замерзнуть в вечернем Чикаго.

– Ты готова? – спрашиваю я ее, когда мы подъезжаем к шикарному отелю, где проходит осенний банкет. И хотя вопрос адресован Инди, внутренне я задаю себе тот же вопрос.

Помимо прошлогоднего мероприятия меня не фотографировали с женщиной с тех пор, как я переехал в Чикаго, и теперь я сожалею, что втянул Инди в это безумие. Моя жизнь всегда выставлена напоказ, и я ненавижу это. Анонимность – ценная вещь, а я собираюсь лишить ее этого.

– Думаю, да, – слова звучат с придыханием, затуманивая заднее стекло, в то время как ее глаза прикованы к толпе фотографов снаружи.

У меня в голове мелькает образ Стиви. Прошлой весной я не смог защитить ее от пристального внимания прессы, и я отчетливо помню, как это отразилось на ее психике. Она была обычной девушкой, и я как мог держал ее подальше от всеобщего внимания, но как только стало известно, что у Эвана Зандерса есть девушка, ее жизнь изменилась за несколько недель.

И я намеренно собираюсь сделать это с ее ближайшей подругой.

Хотя я сомневаюсь, что спекуляции по поводу моей личной жизни будут столь же серьезными, как в случае Зандерса. Я не повеса. Не эпатирую публику. Никогда не выставлял напоказ свою холостяцкую жизнь, как он раньше, но это все равно слишком рискованно.

– Гарольд, разворачивайся, – обращаюсь я к своему водителю. – Пожалуйста, возвращайся домой.

– Что ты делаешь? – поворачивается ко мне Инди.

– Я не могу позволить тебе пойти туда со мной, – нервничая, я провожу ладонями по бедрам, ожидая, когда Гарольд развернется и отвезет нас домой.

Рука Инди ложится на мою легким движением, бездумно. Как будто до этого мы касались и утешали друг друга сотни раз.

– Что не так?

Я смотрю на то место, где она меня касается. Ее рука такая маленькая по сравнению с моей. И хотя Инди большая и смелая духом, она мягкая. У нее есть чувства. Их много.

– Ты нормальный человек, Блу.

Ее губы изгибаются.

– Шэй, ты сегодня такой наблюдательный.

– Быть нормальной – это нечто особенное. Я не стану причиной, по которой ты лишишься своей личной жизни. Особенно из-за чего-то столь тривиального, как фальшивое свидание.

Мой водитель поворачивает руль, чтобы вернуться на главную дорогу.

– Не смей поворачивать руль, – резко и повелительно произносит Инди. Гарольд нервно встречается со мной глазами в зеркале заднего вида.

Он был моим водителем четыре года, и я никогда не видел, чтобы он так быстро выполнял чьи-то приказы, как выполняет распоряжения блондинки, сидящей рядом со мной.

Она поворачивается ко мне, этот греховный разрез медленно расходится и дразнит меня видом золотистых ножек.

– Я понимаю, что ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое, и ты беспокоишься обо мне, – она похлопывает меня по груди. – Это, конечно, мило, но мне нравятся люди. Я в восторге от этого мероприятия. Ты меня ни к чему не принуждаешь. Если захочу – уйду.

– Инди…

– Что тебя беспокоит? Конечно, может появиться несколько заголовков, и мое имя может всплыть, но кого это волнует? Это продлится день, может быть, два. Когда они заинтересуются моей жизнью, они узнают, что я хожу на викторины, в свободное время вышиваю крестиком и читаю непристойные книги. Никому нет до меня дела. Райан, я – не ты. Это тебе они поклоняются. Так что, пожалуйста, позволь мне побыть светской львицей, потому что я изголодалась по вниманию.

В нетерпеливых карих глазах светится веселье.

– Ты вышиваешь крестиком?

– А то!

– Как бабушка. – В ответ она улыбается, повторяя теперь уже расслабленную улыбку на моих губах. – Ты уверена?

– Я побрила и намазала увлажняющим кремом каждый дюйм своего тела не для того, чтобы вернуться домой. Да, я уверена.

Снова встречаясь взглядом с Гарольдом, я слегка киваю в знак одобрения.

Как только мы подъезжаем, мою дверь открывают снаружи. Я выхожу, застегивая костюм, и темное небо озаряется вспышками. Выкрикивают мое имя, камеры слепят, но я продолжаю двигаться. Обходя машину со стороны Инди, останавливаю швейцара, который тянется к ручке двери.

– Я сам.

Он вежливо кивает и отступает назад, сложив руки за спиной.

Я приоткрываю дверь Инди совсем чуть-чуть, давая себе минутку, чтобы окинуть ее взглядом и убедиться, что с ней действительно все в порядке, прежде чем показать ее всему миру. На ее губах в форме сердечка играет нетерпеливая улыбка, а карие глаза сияют от возбуждения.

Я боюсь этих вечеров, когда нахожу их в своем календаре, а она пребывает в полном восторге.

Фотографы и папарацци за моей спиной неустанно пытаются сделать снимок, но я не беспокоюсь о том, чтобы произвести на них впечатление или убедить их. Мы делаем это не для них. Мне просто нужно удостовериться, что мы будем на высоте к тому моменту, когда неизбежно столкнемся с Роном Морганом.

Инди вкладывает свою руку в мою, белый каблучок касается земли, и она выскальзывает из машины с такой грацией и лоском, что все мои прежние опасения и беспокойство вспыхивают ярким пламенем.

Потому что, учитывая, как идеально она выглядит сегодня вечером, никто не поверит, что она моя.

Мы ступаем на ковровую дорожку, ведущую в отель, и камеры взрываются вспышками. Пальцы Инди переплетаются с моими самым естественным образом, но я, черт возьми, не знаю, как это делается. Я не продумал это до конца. Обычно я ловлю себя на том, что бегу бегом, чтобы попасть внутрь и оказаться подальше от фанфар, но мне точно нельзя торопить Инди, когда она на этих каблуках и привлекает всеобщее внимание, как сейчас.

Она плывет, а я следую за ней, напряженный, как доска, с чувством невероятного дискомфорта. Ясно, что девушка сногсшибательна, но идеальное шоу, которое она устраивает сегодня вечером, отличается от той версии, которую я вижу дома.

Я не понимаю, как реагировать.

– Райан Шэй, фото!

– Сюда!

– Райан, сюда!

Моя спутница останавливается, притягивая меня к себе.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Она улыбается толпе, бормоча сквозь зубы:

– Расслабься и позируй со мной.

Я поворачиваюсь к группе фотографов, а она кладет руку мне на грудь.

– Я не позирую, – говорю я достаточно тихо, чтобы никто больше не услышал.

– Ты хочешь, чтобы все купились? Ну, бегство внутрь точно этому не поможет.

Она права. Рон уже считает, что я вру. Если я приду с Инди, которая, как я утверждаю, является моей девушкой, и покажу ее ему всего на несколько мгновений, он поймет, что прав.

Стоя неподвижно, я улыбаюсь, позволяя Инди прижаться ко мне.

– Обними меня.

– Нет.

– Райан, – предупреждает она, пряча слова за сверкающей улыбкой. И как ей удается так четко говорить сквозь зубы? Она, должно быть, чертова чревовещательница. – Ты не заведешься от одного прикосновения к женщине. Обхвати меня чертовой рукой.

Глубоко вдыхая, я завожу руку ей за спину, кладя ладонь на почтительной высоте – на ее лопатку.

– Ниже.

Ниже лопатки.

Я чувствую, как по ее телу разливается раздражение, она тянется за спину, находит мою руку и сдвигает себе на талию. Прижимается всем телом к моей груди и продолжает играть свою роль.

Как у нее это так чертовски хорошо получается?

– Поцелуй меня, – тихо бормочет она. – В щеку. Лоб. Без разницы.

– Ни за что.

– Целуй…

Я протягиваю руку и быстро машу толпе.

– Спасибо, ребята. Хорошего вечера.

Держа Инди за руку, я тяну ее к отелю, мне нужно убраться отсюда к чертовой матери.

Она вздыхает:

– Нам еще работать и работать!

Еще час.

Еще на час надеть улыбку Райана Шэя. Еще час побыть блистательным золотым баскетбольным мальчиком. Еще час все будут пялиться на меня, а потом я смогу пойти домой и расслабиться.

Я мысленно повторял эти фразы в течение последних двадцати минут, пока мы с Инди работали в зале, приветствуя приглашенных, высшее руководство и передавая привет моим знакомым парням, которые играют за другие городские команды высшей лиги.

Какой-то случайный мужчина похлопывает меня по спине, проходя мимо:

– Сынок, ты отлично играл вчера вечером.

Я видел его на мероприятиях, он богатый болельщик, и я уверен, он заплатил кругленькую сумму, чтобы присутствовать сегодня вечером на этом мероприятии.

– Спасибо, сэр, – слегка кланяюсь я.

Как только мы оказываемся вне пределов слышимости, Инди поворачивается и становится прямо передо мной.

– Почему ты так напряжен? Ты же знаешь, нужно улыбаться, – она кладет руки мне на плечи и слегка надавливает вниз. – Расслабься и давай повеселимся, – блестящими от возбуждения глазами она оглядывает помещение.

– Я не могу расслабиться, когда занимаюсь подобными вещами.

– Почему?

Потому что я никому не доверяю.

Но прежде чем я успеваю ответить, по иронии судьбы один из немногих людей, которым я доверяю, привлекает мое внимание через весь зал, направляясь ко мне и моей спутнице.

– Райан Шэй! – взволнованно произносит он, вкладывая свою руку в мою, а другую закидывая мне на плечо. – Не могу поверить, что застал тебя до того, как ты по-тихому смоешься.

– Рад тебя видеть, Кай.

Кай Роудс – хороший парень и чертовски хороший бейсболист. Стартовый питчер[14] «Воинов Города Ветров», Кай подписал один из крупнейших контрактов в истории ГЛБ[15] в прошлом сезоне, когда его независимый агент привел его в Чикаго. У нас один и тот же агент, который снял для него квартиру в моем доме, и я не могу точно объяснить, почему он мне так нравится.

Он ведет себя безупречно, и я думаю, что моя слабость к нему объясняется огромными переменами, произошедшими в его жизни за последнюю пару месяцев, и тем, насколько хорошо он проявил себя и справился со своими обязанностями. Парень мог бы тусоваться каждую ночь, ему сошло бы с рук все, но вместо этого он сидит дома и заботится о своем сыне как отец-одиночка.

– А это кто? – Взгляд Кая задерживается на женщине рядом со мной. – Не пойми меня неправильно, но ты одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо имел удовольствие встретить.

Я сказал, что он мне нравится, но если он в ближайшее время не отведет от нее глаз, я без проблем откажусь от своих слов.

К сожалению, мы достаточно близкие друзья, и я не могу называть Инди своей девушкой.

– Это Инди, моя соседка по квартире, – указываю я на нее, собственнически держа руку на ее пояснице.

Он берет ее за руку, пожимая ее, его глаза блестят, как будто он только что нашел будущую мать своего ребенка.

– Я Кай, но ты можешь звать меня Туз.

– Туз, да? Что это еще за прозвище?

– Всегда был лучшим питчером в команде. У меня хорошие руки. Правильное прикосновение. На случай, если тебе интересно.

И эти хорошие руки все еще сжимают руки моей фальшивой девушки.

– Ладно, кажется, рукопожатия достаточно, приятель, – я разделяю их, слегка заслоняя Инди своим телом и не давая ему на нее пялиться.

Кай, по сути, гребаный золотистый ретривер с его явно привлекательной внешностью, очками в черной оправе и очаровательной улыбкой. Я не хочу, чтобы он демонстрировал Инди эти свои улыбки, особенно когда я не дарю ей достаточно своих.

– Понял, – усмехается он.

Ясное дело, что понял. Не знаю, правда, что именно, но теперь он знает, что она под запретом.

– Ты здесь надолго?

– Ровно настолько, чтобы выполнить контрактные обязательства, – он качает головой. – Мне нужно вернуться домой, чтобы отпустить няню.

– Я думал, последнюю ты уволил?

– Верно. И нанял еще одну, которую, вероятно, тоже скоро уволю.

– У тебя есть ребенок? – голос Инди срывается от волнения.

– Сын, – сияет Кай. – Макс. Ему восемь месяцев.

Достав телефон, гордый папа показывает бесконечные фотографии.

Я его не виню. Макс – один из самых симпатичных детей, которых я знаю.

– Это не ребенок. Это малыш. – Инди смотрит в телефон Кая, и ее тон становится мягким и милым.

– Да, – вздыхает он. – И он ищет маму.

– Господи Иисусе, – я издаю смешок. – Может, мать твою, постараешься не быть таким прямолинейным?

На лице бейсболиста ростом метр девяносто три расцветает не такая уж невинная улыбка. Брови Инди мгновенно хмурятся.

– А где его мама?

И поскольку я знаю, насколько она эмоциональна, ее глаза в двух секундах от того, чтобы буквально остекленеть, когда она понимает, что где-то там есть маленький мальчик, у которого нет мамы.

Кай похлопывает меня по плечу:

– Уверен, твой сосед будет рад ввести тебя в курс дела. Мне нужно улизнуть отсюда. Сколько тебе еще осталось?

Мы оба оглядываем комнату.

– В лучшем случае час.

– Справишься. – Кай поворачивается к женщине, стоящей рядом со мной. – Инди, было приятно познакомиться. Проследи, чтобы наш мальчик повеселился, ладно?

И с этими словами я наблюдаю, как Кай незаметно выскальзывает через боковую дверь, и я не могу больше завидовать этому парню.

– Райан Шэй, у тебя есть настоящий друг? – Я не отвечаю на подколку, но замечаю, что Инди смотрит ему в спину. – Так что там насчет бейсбольного Кларка Кента?[16]

Темные волосы. Очки в темной оправе. Высокий. Хорош, как ни погляди, не говоря уже о том, что он неплохой парень. Я ищу хоть какой-то интерес в выражении лица Инди, но она просто кажется искренне любопытной.

– У нас с ним общий агент. Он переехал сюда прошлой весной, а потом узнал, что у его бывшей родился ребенок. Она оставила его у порога Кая и сбежала из города.

– Подожди, у Макса действительно нет мамы?

Я закатываю глаза.

– Не позволяй ему одурачить себя. Кай счастлив заниматься ребенком без нее. И у Макса может быть любая мама, какую он захочет. Несколько мам, но Кай и сам заботливый. Он, черт возьми, самый милый парень в мире, если только ты – не нынешняя няня. Он увольняет их через день, но в остальном он хорош.

– Что, черт возьми, за женщина могла вот так бросить своего маленького мальчика? – Подбородок Инди дрожит, но тут она заглядывает мне через плечо и резко втягивает воздух. – Придержи эту мысль. Время шоу, парень.

Ее вымученная улыбка адресована тому, кто, как я предполагаю, является моим генеральным менеджером. Я делаю глубокий вдох и оборачиваюсь.

– Мистер Морган, – я протягиваю ему руку.

– Шэй. – Генеральный менеджер пожимает мне руку и кивает женщине рядом с ним. – Ты знаком с моей женой Каролиной.

– Конечно. Рад вас видеть, миссис Морган. – Я поворачиваюсь к Инди, подняв руку, не зная, какое количество прикосновений уместно или правдоподобно, и в итоге пару раз похлопываю ее по плечу, как школьник средней школы, боящийся подхватить вшей. – Это моя девушка, Инди.

Инди непонимающе смотрит на меня. Мы не слишком хорошо знаем друг друга, но ее взгляд ни с чем не спутаешь. У тебя плохо получается. Ты понятия не имеешь, что делаешь. Но, все же немного зная Инди, я мысленно добавляю: «Ты действительно так боишься девушек?»

Она снова заставляет себя улыбнуться, поворачивается и протягивает руку Каролине.

– Очень приятно познакомиться.

– Мне тоже.

Мне всегда нравилась Каролина. Она милая и немного смягчает пугающий характер Рона. Когда она рядом, парень превращается в такого добряка.

– Красивое платье, – делает комплимент Инди.

– А мне нравится твое. Такой милый розовый оттенок.

Женщины вступают в непринужденную беседу, на которой я пытаюсь сосредоточиться и присоединиться, но меня слишком отвлекает проницательный взгляд мужчины, который подписывает мои чеки на зарплату.

Рон наблюдает за мной, а потом его взгляд перескакивает на зияющее пространство между мной и моей девушкой. Очевидно, он не впечатлен, и язык моего тела практически кричит, что я никогда не прикасался к этой женщине, разве что допускал невинное объятие или ничего не значащий жест.

Жарко? Здесь действительно чертовски жарко. Потянув за воротник, я пытаюсь ослабить его, но неодобрительный взгляд Рона прожигает меня насквозь. Дело уже не в том, чтобы притвориться ради его одобрения. Речь идет о том, чтобы выбраться невредимым из колоссальной лжи, которую я создал.

Этот человек тратит значительную часть бюджета команды на мою зарплату, а мне еще предстоит вывести ее в плей-офф. Как долго еще он готов инвестировать в меня? В какой момент он решит заменить меня на парня помоложе, который может быть неограненным алмазом, но обойдется намного дешевле? Если он узнает, что это – какая-то сложная схема, чтобы ему понравиться, думаю, такой вариант очень вероятен.

Инди беседует с Каролиной, сияя теплой улыбкой, и она не смотрит на меня и не отрывается от разговора, который ведет, но убирает мою руку с плеча и переплетает свои пальцы с моими, держа меня за руку.

– Ты ходила на игру вчера вечером? – спрашивает Каролина.

– Не смогла. – Инди скрещивает вторую руку на груди, двумя руками держа мою ладонь. Она легкая, сияющая и чертовски хороша в этом. – Я была в рабочей поездке, но смотрела игру по телевизору. Он потрясающий.

Стоп. Она смотрела матч в номере гостиницы?

– Тебе нравится твоя работа? Летать с «Рапторс». Звучит забавно.

– Я люблю свою работу, но когда я в разъездах, то скучаю по дому.

Она улыбается мне так мягко и любяще, но я знаю, что это ненастоящее. Я знаю, что все это притворство, но, черт возьми, я бы солгал, если бы сказал, что эта улыбка не переворачивает все у меня внутри.

– Есть шанс, что ты будешь в городе в следующий четверг? – спрашивает Каролина стоящую рядом со мной женщину. – Мы собирались поужинать с Итаном и Энни в эти выходные, но в последнюю минуту Рона пригласили выступить в его альма-матер. Завтра мы едем в Ганновер, но если вы двое сможете присоединиться к нам на следующей неделе, это было бы замечательно.

– Ганновер? Ганновер, штат Нью-Гэмпшир? – уточняет Инди, поворачиваясь к Рону. – Вы учились в Дартмуте?

– Учился, – его брови приподнимаются.

Она одобрительно кивает:

– Вы похожи на человека из Лиги Плюща.

Губы Рона слегка, почти незаметно вздрагивают, но для такого человека, как он, это равносильно улыбке во весь рот.

Инди может получить все, что захочет. Я даже не могу начать перечислять все, чем я обязан ей за сегодняшний вечер.

– Это была школа моей мечты.

У меня чуть шея не сворачивается от того, как быстро я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, прежде чем вспоминаю, что я ее парень, с которым она живет и который должен знать такие вещи.

– В эту школу трудно поступить. Мало кого принимают.

– Да, это правда, – лучезарная улыбка Инди меркнет, но она приходит в себя так быстро, что мне, возможно, это показалось.

В этот момент я осознаю, как много я не знаю об этой женщине и как бы мне хотелось это узнать.

Она снова поворачивается к Каролине:

– Прошу прощения за смену темы. Я буду в городе в следующий четверг, и мы с удовольствием с вами поужинаем.

Рон не хмурится, на его лице нет жестких морщин, кроме тех, что навсегда отпечатались на его коже от постоянного состояния разочарования. Но это самое мягкое выражение, которое я когда-либо видел, и это благодаря Инди.

Кстати, она ведет себя более официально, чем та взбалмошная девушка, которую я нашел плачущей в моей квартире, и я надеюсь, она знает, что ей не нужно притворяться больше, чем требуется.

– Она милая, Шэй, – говорит мне Рон, и это первый раз, когда я участвую в разговоре.

Осознание переполняет меня. Инди переносит это с изяществом и уверенностью, в то время как я стою неподвижно, как доска, мои пальцы широко растопырены от напряжения, а пальцы Инди без усилий обхватывают мои.

– Как вы познакомились? – продолжает он.

Дерьмо. Мы же говорили об этом. Мы знали, что это всплывет, но так и не решили.

– Мы… – начинаем мы с Инди одновременно, но я делаю паузу и позволяю ей продолжить, потому что я достаточно доверяю ей, чтобы помочь нам пройти через это.

– Нас познакомила его сестра.

Идеально. Просто. И близко к истине.

Она смотрит на меня, и я могу только надеяться, что она может прочесть мою признательность.

– О, узнаю этот взгляд, – мурлычет Каролина. – Голубки. Это еще не все, верно?

Она ни хрена не понимает.

– Верно, – говорю я ей, прочищая горло, потому что это первый раз, когда я по-настоящему говорю за бог знает сколько времени. Я обвиваю рукой талию Инди, притягивая ее к себе, и когда я говорю, я не отрываю от нее взгляда. – Но мы предпочитаем, чтобы детали оставались между нами.

Карие глаза Инди сияют от облегчения. Наконец-то я хоть что-то правильно понял сегодня вечером.

– Вы совершенно очаровательны. Инди, я с нетерпением жду встречи за ужином на следующей неделе. Я приготовлю что-нибудь особенное.

– Не могу дождаться. Было так чудесно познакомиться. – Она кладет голову мне на плечо.

– Шэй, – Рон протягивает руку, чтобы пожать мою, и часть его недоверия улетучивается. Ясно, что он все еще настроен скептически, но кажется, он сомневается в том, что это ложь, но и не верит до конца.

Когда они уходят, я с облегчением выдыхаю:

– Блу, ты была невероятна.

– А ты был ужасен. У нас впереди столько работы, если я собираюсь только подумать о том, чтобы пригласить тебя на эту свадьбу.

– Ты знаешь, что можешь быть самой собой, верно? Тебе не обязательно быть такой уравновешенной и идеальной. Ты им понравишься, несмотря ни на что.

Она пожимает плечами:

– Я привыкла играть роль любящей подруги, у которой всегда есть что сказать. Это стало почти второй натурой.

– Не могу поверить, что ты еще здесь, – удивляется Итан, ставя перед своей женой Энни еще один бокал шампанского. – Никогда так долго не видел тебя на рабочем мероприятии.

– Это потому, что у него есть потрясающая девушка, которой можно похвастаться, – Энни указывает бокалом в сторону Инди.

Я нахожу Инди у бара, в окружении нескольких парней из «Рапторс». У нее такая заразительная улыбка, такие добрые карие глаза, она так владеет собой. И я внезапно осознаю, что она работает с этими мужчинами каждый раз, когда находится в разъездах.

Боже, да они, должно быть, любят ее.

Инди не лгала. Она действительно светская львица, и я немного завидую ее способности быть такой открытой.

– Это ненастоящая девушка, Энн.

– Знаю, знаю, – отмахивается она от своего мужа. – Но женщина может помечтать. Представь, что у Райана есть настоящая девушка. Я была бы на седьмом небе от счастья, если бы на командных мероприятиях присутствовал кто-то близкий, а не «девушки на неделю», с которыми приходят остальные твои товарищи по команде.

– Прости, что разрушаю твои мечты, Энни. – Я улыбаюсь в стакан с виски, делая глоток. – Кстати, о том, чтобы задержаться допоздна, уже больше десяти, а вы еще тут. Родители взбесились.

– У нас есть ночная няня.

– И отель, – добавляет Итан, многозначительно приподнимая бровь.

– Итак, дочь номер четыре через девять месяцев. Понял.

– Будем надеяться. – Итан приветственно поднимает бутылку пива. Энни шлепает его по груди.

– Ни в коем случае.

– Рай, ты уже запланировал командный ужин? – спрашивает Итан.

Я откидываюсь на спинку стула, небрежно потягивая виски. Итан – мой самый близкий друг в команде и парень, рядом с которым я чувствую себя самим собой.

– Что ты имеешь в виду?

– Командный ужин, – повторяет он. – Капитан команды планирует командный ужин раз в два месяца. А мы уже почти месяц как играем в сезоне.

– Подожди. Ты серьезно? Я думал, мы ходим к тебе домой раз в два месяца, потому что твоя мама потрясающе готовит.

Энни и Итан заливаются смехом. Родители Итана переехали в Штаты еще до его рождения, и его мама каждый месяц готовила целую бурю аутентичных корейских блюд, чтобы команда могла собраться за столом и разделить трапезу. В прошлом сезоне она даже научила меня готовить кимчи. Это единственное мероприятие, которое я искренне, с нетерпением жду.

– Нет, чувак. Это часть твоих обязанностей как нового капитана команды.

– Вот черт. Разве мы не можем продолжать делать это у тебя дома? Я так люблю стряпню миссис Чжон.

– Думаю, для ребят будет лучше, если ты сам что-то спланируешь. Им будет полезно увидеть, каков ты за пределами баскетбола.

– О чем ты говоришь? Я играю с некоторыми из этих парней уже четыре года. – Я нахожу группу моих товарищей по команде, собравшихся вокруг стола с высокой столешницей. Они смеются и болтают о всякой ерунде. – А еще есть Дом, с которым я играю со времен колледжа. Они меня знают.

– Они знают лучшего разыгрывающего защитника в лиге. Знают парня, которому принадлежит рекорд по количеству результативных передач в сезоне, но они ничего не знают о тебе. Теперь ты главный, чувак. Ты должен общаться с ними за пределами площадки.

– Ты говоришь как Рон.

– Ну, может быть, он не так уж далек от истины. Хочешь доказать, что он неправ? Командный ужин – твоя первая возможность.

От мысли о том, чтобы пригласить четырнадцать парней в свою квартиру на ужин, у меня мурашки бегут по коже. Итан заходил несколько раз, и Дом временами заглядывал, но остальные у меня не бывали. Я им этого не позволял.

Никому, кроме Инди.

– Ты по-прежнему можешь приходить в любое время, чтобы отведать стряпню моей свекрови, – предлагает Энни. – И когда будешь приходить, приводи свою милую фальшивую подружку.

– Этот секрет останется между нами троими, – напоминаю я им. – Больше никто не должен знать. Я не могу рисковать, что кто-то из парней проболтается, и Рон узнает.

Энни делает жест, как будто поджимает губы и запирает их, не произнося ни слова.

10

Инди

Бармен наливает мне джин с тоником, а я осматриваю зал в поисках Райана, Стиви, Зандерса или Рио. Или вообще кого угодно. Я люблю компанию, жажду общения. Я действительно светская львица, но в основном потому, что никогда не была одна, и в двадцать семь лет боюсь обнаружить, что не знаю, как это делать.

Мистер и миссис Морган проходят мимо, машут мне рукой, и я надеюсь, что отсутствие Райана не покажется им подозрительным.

Будь я на месте любого из них, я бы возмутилась его жалкой демонстрацией фальшивых отношений. Райан был со мной таким неловким. Его важный момент с отношениями на публике свелся, по сути, к «дай пять» мне в плечо. Что, черт возьми, это было?

Если судить по началу вечера, я думала, что мы все испортим. Когда я вышла из своей комнаты, глаза Райана были прикрыты, губы приоткрыты. Он говорил мягко, интимно, пока я поправляла его галстук, который был идеально ровным еще до того, как я сделала вид, что это не так.

В тот момент он выглядел так, словно хотел меня, но его актерская игра померкла, как только мы вышли из машины.

Я, с другой стороны, чувствовала себя слишком естественно, держа его за руку, прижимаясь к его груди. Я молюсь, чтобы шоу, которое я устроила, оказалось для Райана таким же убедительным, как и для его генерального менеджера.

Потому что, по правде говоря, мне это понравилось.

Неприятно осознавать, насколько неловко я себя чувствую. Я любила Алекса всю свою жизнь, а сейчас впервые наслаждаюсь обществом другого мужчины. Алекс спит с другой, и все же я еще настолько предана этим отношениям и любви, которую испытывала к нему, что меня пронзает чувство вины просто от того, что мне комфортно рядом с другим мужчиной.

– Вот ты где, – говорит Стиви, проскальзывая на свободное место рядом со мной и опираясь локтями на барную стойку.

И как раз в этот момент я замечаю ее близнеца в другом конце зала, он общается с несколькими мужчинами постарше, которые просто очарованы им. Он стоит прямо, расправив плечи и напрягшись, кивая в такт всему, что они говорят. Сегодня он – их икона баскетбола, профессионал на вершине карьеры.

– Ежедневные новости, Ви.

– Нет, спасибо.

– Твой брат чертовски сексуален, и я бы с радостью позволила ему перегнуть меня через стойку бара. – Я подношу свой напиток к губам, не сводя с Райана глаз.

– Я легко могла бы обойтись этим вечером и без этого твоего высказывания.

– Он всегда такой скованный или это что-то новенькое с тех пор, как появилась я?

– Не бери близко к сердцу. Он такой с тех пор, как подписал контракт с клубом, но я не замечала, насколько все плохо, пока не переехала сюда в прошлом году и не увидела это воочию.

Два глаза цвета океана отрываются от небольшой группы, окружившей суперзвезду, и находят меня в другом конце комнаты, пригвоздив захватывающим взглядом. Райан может быть чопорным и неловким, но этот мужчина в костюме – мечта любой девушки. Он сногсшибателен и вызывает румянец на моих щеках. Изогнув губы в легкой улыбке, он возвращает свое внимание к собравшейся перед ним компании, как будто ему просто нужно было проверить, где я нахожусь, прежде чем продолжить свой вечер.

Улыбка Райана Шэя значит много, потому что я вижу ее нечасто. Я мечтаю об этом мужчине каждую свободную минуту дня, но больше никому не нужно об этом знать.

Краем глаза я наблюдаю, как внимание Стиви переключается с брата на меня и обратно.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

– Что ты имеешь в виду? – поворачиваюсь я к ней.

– Притворяться, в то же время живя вместе. Это кажется беспорядочным.

– Ну, мы оба знаем, как сильно Райан ненавидит беспорядок, – поддразниваю я. Стиви поворачивается лицом к бару, и я присоединяюсь к ней.

– Отвечая на твой вопрос, – продолжает она. – Сам по себе он не скован, но он понимает, что за ним наблюдают бесчисленные взгляды, ожидая, когда он напортачит. Райан нечасто демонстрирует свои эмоции, потому что так для него безопасней. Безопасней для его имиджа.

Не могу себе представить, как жить, сдерживая эмоции, чтобы успокоить всех вокруг. Не проявлять восторга и радости. Вести себя стойко и сдержанно. Какой ужасный способ идти по жизни.

Инди, будь сегодня вечером потише. Этим парням не нравятся шумные женщины. Это мои коллеги, так что сядь поудобнее и дай мне поговорить.

Инди, ты выглядишь великолепно. Все, что тебе нужно сегодня вечером, – это быть красивой.

Прошлые слова Алекса звучат у меня в голове, так что, возможно, я могу себе это представить. Бармен прерывает нас, протягивая через стойку свежее пиво.

– За мой счет, – говорит он Стиви с ухмылкой, которую можно описать только как «хочу залезть к тебе в трусики».

Татуированная рука обхватывает Стиви сзади за талию.

– Ни в коем случае, – ядовитый взгляд Зандерса сосредоточен на бармене, который скоро умрет. – Черт возьми, абсолютно нет.

Лицо бармена бледнеет.

– Извини, чувак. – Он поднимает руки в знак капитуляции и отправляется обслуживать другого посетителя.

– Да, я так и думал. – Зандерс сосредотачивает свое внимание на спине Стиви, склоняется и осыпает поцелуями ее шею. – Не могу тебя оставить, – бормочет он, касаясь ее кожи. – Инд, выглядишь отпадно, – поворачивается он в мою сторону. – Здорово, что ты с нами на мероприятиях, а не только в самолете.

– Что ж, посмотри хорошенько. Это может быть твой единственный шанс.

– О нет. Ваши мнимые отношения уже на грани срыва? – У Зандерса звонит телефон, он достает его и углубляется в разговор.

Это заявление немного застает меня врасплох. Конечно, Стиви сказала Зандерсу, что мы с ее братом притворяемся, но я надеюсь, что это известно только нашему узкому кругу. Чем меньше людей в курсе, тем безопаснее наша ложь.

– Твой парень практически игнорирует меня с тех пор, как мы поговорили с его боссом. Я могла бы сделать своим настоящим парнем любого из этих спортсменов, и я почти уверена, что он бы даже не заметил.

– А я почти уверен, что он бы заметил. – Грудь Зандерса вздрагивает от высокомерного смешка, он протягивает мне свой телефон.

Райан: Присмотри для меня за Инди. Она понятия не имеет, что парни раздевают ее глазами, пока она сидит там в этом чертовом платье.

Когда я снова нахожу его, он стоит ко мне спиной, общаясь с другими фанатами, и я бы ни за что не поверила, что он отправил это сообщение, если бы не увидела его собственными глазами.

– Индиго! – восклицает Рио, держа меня на расстоянии вытянутой руки. – Ты выглядишь так…

Я не заполняю за него пробел, даю время выбрать слово для описания. Рио привлекателен, легко возбудим и молод, но когда дело доходит до его подхода к женщинам, ему нужно немного подучиться, и мы с ним над этим работаем.

– Взры… – Он замечает приподнятую бровь Зандерса. – …лестно.

– Взрылестно? – уточняю я.

– Прелестно. Ты выглядишь прелестно, Инди. – Он поворачивается к моей подруге: – А ты, Стиви, ты выглядишь потрясающе сексуально. Прямо сногсшибательная красотка. Каждый парень здесь, наверное, думает о том, чтобы тебя…

Я закрываю ему рот ладонью, стараясь не рассмеяться.

– Ты, наверное, хочешь умереть, – сообщаю я ему, когда Зандерс в своей самоуверенной манере вызывающе выгибает бровь.

Зеленые глаза Рио светятся озорством, потому что он обожает выступать в роли нарушителя спокойствия, всегда подшучивает. Ему нравится выводить из себя товарищей по команде, и Стиви – самый простой способ это сделать.

– Шучу. Дурачусь. Но это голубое платье действительно отлично на тебе смотрится, Стиви.

– Спасибо, Рио, – смеется она.

Зандерс собственнически обнимает ее двумя руками.

– Да, – бормочет он себе под нос. – И сегодня вечером оно будет смотреться еще лучше на полу моей спальни.

– Рио, пойдем. Потанцуем, пока «Рапторс» не потеряли двух своих лучших игроков. Одного убьют, а другого посадят.

Мы с Рио выходим на переполненный танцпол. Легким движением запястья он притягивает меня к своей груди, где я кладу руку ему на плечо. На танцполе он меняется. Ведет грациозно и уверенно, и это совершенно отличается от его подхода к женщинам.

– Где ты научился так танцевать?

– Шесть лет занятий бальными танцами. Хочешь верь, хочешь нет, но в детстве я ужасно стоял на коньках. У меня были две левые ноги, поэтому мама отдала меня на уроки танцев, чтобы я научился держать равновесие. Год спустя я уже катался лучше всех в команде.

– И все же ты продолжал танцевать еще пять лет?

Он слегка отстраняет меня и вращает, полностью контролируя.

– Ты знаешь, какое соотношение девушек и парней было в моем танцевальном классе? Девчонки ко мне так и липли.

Как обычно, Рио заставляет меня смеяться.

– Вот так-то, – продолжает он. – И, возможно, мне это нравилось.

Я наклоняю голову с задумчивой улыбкой.

– Несмотря на то что мы любим тебя доставать, однажды кому-то очень повезет тебя встретить.

Оливковая кожа озаряется застенчивой улыбкой:

– Спасибо, Инд.

Мы остаемся на танцполе на протяжении двух песен, болтая и наверстывая упущенное. Я полностью насладилась сегодняшним вечером. Несмотря на то что Райан был буквально одеревеневший и, вероятно, выдал нас, я получила удовольствие, встретившись со своими друзьями вне работы. Мне так понравилось нарядиться, выйти из дома и пообщаться.

Но когда начало песни номер три начинает заполнять пространство, выражение лица Рио меняется, и типично глуповатая улыбка превращается в ровную линию.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Он сглатывает, глядя через мое плечо, пока мы продолжаем раскачиваться на танцполе.

– Я почти уверен, что твой фальшивый парень хочет по-настоящему меня прикончить.

Еще один.

– Боже. Все знают, что это подделка?

– Стиви сказала Зандерсу, а Зандерс сказал мне, потому что, Инди, я чертовски волновался.

– Рио. Мы с тобой просто друзья. Мы это уже проходили.

Он смеется, запрокидывая голову:

– Я говорю не о тебе. Я подумал, что одна из моих самых близких подруг встречается с Райаном Шэем. Райаном, блин, Шэем. Ты же знаешь, как я к нему отношусь.

Я закатываю глаза, а потом оглядываюсь через плечо и вижу Райана, который сидит за столом, откинувшись на спинку стула, вытянув ноги, как король, и бездумно обводит пальцем край своего бокала. Его поза может показаться расслабленной, но взгляд полон яда и направлен прямо на Рио.

– Не волнуйся, ты тут ни при чем. Он не хотел задерживаться надолго и, я думаю, потерял счет времени.

– Инди. – Рио полностью перестает двигаться. – Может, я и неопытен, когда дело касается женщин, но я все-таки мужчина. Так выглядит ревность.

– Нет, это не так.

– Уж поверь мне. Я знаю этот взгляд.

– Ну, значит, он делает свою работу. Притворяется моим парнем.

И, наконец, вычеркивает что-то из моего списка пожеланий. Лучше бы мы станцевали медленный танец, но ревность тоже подойдет.

– Тогда этот парень заслужил гребаный «Оскар». – Глаза Рио продолжают метаться в сторону моего соседа по квартире. – Как бы ни было почетно получить пощечину от Райана Шэя, я не уверен, что сбор средств – подходящее место для этого.

– Мне пора, – я заключаю его в объятия. – Увидимся в самолете.

Когда я подхожу к Райану, он не поднимает на меня глаз, пристально следя за покидающим танцпол Рио. И только когда я сажусь прямо перед ним, загораживая ему обзор, он отводит взгляд.

– Ну, привет. – Райан с холодным безразличием проводит средним пальцем по краю своего бокала с виски.

– Ты в порядке?

Я остро осознаю, что сижу к нему лицом, и мои колени находятся между его раскинутых ног.

– В порядке.

– Ты готов идти?

– Хочешь остаться?

– Ты сказал, что мы пробудем здесь всего полтора часа, а я почти уверена, что прошло гораздо больше времени.

– Я помню, что я сказал, но ты хочешь остаться? Ты хорошо проводишь время?

Он садится, подтягивая ноги и зажимая мои колени между своими. Блестящий розовый атлас моего платья контрастирует с его накачанными ногами в черных костюмных брюках, но не буду врать, мне нравится это сочетание.

– Я хорошо провожу время.

– Тогда мы останемся. – Райан делает маленький глоток виски из своего бокала.

Он смотрит на меня, и его прежний жесткий взгляд смягчается, а легкий изгиб его губ – зрелище, которое мне никогда не надоест.

Не отводя взгляда, он поднимает руку, чтобы заправить несколько выбившихся прядей волос мне за ухо. Подушечка его большого пальца скользит по коже моего горла нежно и деликатно, но со всей уверенностью мужчины, который не любит притворяться.

Я ловлю себя на том, что расслабляюсь от его прикосновений.

– Что ты делаешь? – лениво шепчу я.

Его глаза мягко обводят мое лицо, прежде чем он незаметно кивает головой в сторону.

– Притворяюсь.

Ох.

Его генеральный менеджер, должно быть, наблюдает за нами.

Мой сосед встает, снимает пиджак и набрасывает его мне на плечи.

– Райан…

– У твоего платья уже был звездный час. Поверь мне, никто не сводил с тебя глаз, но ты дрожишь. Возьми мой пиджак.

Я дрожу не потому, что мне холодно.

Как бы то ни было, я стягиваю лацканы, окутываясь теплом пиджака и запахом Райана – свежим и изысканным.

Райан возвращается на свое место, его ноги снова обхватывают мои.

– Напомни мне имя этого парня.

– Какого парня? – я изображаю невинность.

– Ты знаешь какого.

– Рио? Он играет за «Рапторс». Ты его уже встречал раньше.

– Значит, ты видишься с ним каждый раз, когда отправляешься на работу?

– Да.

Он кивает, взгляд цвета океана остается спокойным, невозмутимым, собранным – фирменный знак Райана Шэя.

– Между вами что-то есть?

– Что? – Я прыскаю со смеху. – Нет! – Он ничего не говорит, ожидая пояснений. – Тем не менее он хороший друг.

– Просто друг?

– Да, Райан. Просто друг. Что за вопросы?

– Предполагается, что ты моя девушка. Я подумал, что должен знать, встречаешься ли ты с кем-нибудь.

– Ну, нет. Ты единственный мужчина, с которым я встречаюсь. Не важно, притворяемся мы или нет.

Напряженные плечи Райана слегка опускаются, и это движение настолько незначительно, что могло мне просто показаться. Он кивает. Никаких слов, просто движение головой, чтобы закончить разговор.

– Ты уверен, что тебе здесь хорошо, или хочешь пойти домой?

В этот момент Стиви и Зандерс занимают еще два места за нашим столиком, но не обращают на нас никакого внимания. Перемена позы Райана и непринужденный взгляд безошибочно свидетельствуют о присутствии сестры.

– Со мной все в порядке. На самом деле сегодня довольно весело.

Он опирается локтями на колени, которые обхватывают мои, кончики его пальцев начинают мягко танцевать по атласу моего платья, бездумно обводя ткань.

Жесты напоказ. Фальш. Подделка.

– Когда рядом твоя сестра, ты становишься другим парнем.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты расслаблен, потому что она сегодня здесь.

Райан смотрит через стол туда, где сидит Стиви.

– Да, – он прочищает горло. – Да. Наверное, ты права.

– Приятно видеть тебя таким.

Кончики его пальцев застывают на атласе, он наблюдает за мной, слегка приоткрыв губы, а через мгновение скользит руками, задерживаясь на моих ногах.