Дилетантки. Свидание с Ангелом Смерти

Пролог

Сумерки опустились на Прагу. Из приоткрытого окна повеяло прохладой и речной сыростью. От внезапного порыва ветра легкая занавеска взметнулась и затрепетала. Любой человек вздрогнул бы, испугавшись причудливой формы, которую образовала ткань, но Марек Червинков на нее даже не взглянул.

Он сидел на прикроватном пуфике своего роскошного гостиничного номера и нервно, как в трансе, раскачивался вперед-назад. Грудь его сдавило от боли, но не физической, а той, что приходит вместе с чувством вины. Душа горела адским пламенем, нутро сжималось от невыносимого горя, сердце разрывалось на части.

Марек судорожно огляделся в попытке найти хоть что-то, что поможет ему избавиться от этих ощущений, но спиртное не притупляло боль, а любые занятия после их завершения скатывали еще ниже к ступени безнадежности. Марек горько усмехнулся. Зачем? Ради чего он всю жизнь посвятил деньгам? Стремился к высокой должности, выбивался в люди? Теперь сидит здесь в полном одиночестве, никому не нужный, всеми забытый, как какой-то босяк. А ведь он с легкостью позволил себе этот видовой номер «Премьер» лучшего отеля Праги.

Шикарная обстановка, картины именитых художников на стенах, люстры, стоящие больше, чем годовая зарплата среднестатистического пражанина. Но для чего все это, если даже вид на реку родного города, который он так любил, не облегчал страданий?

Мужчина вскочил и кинулся к окну, в порыве раздернул тяжелые шторы, резко отодвинул занавеску в сторону и остановился. Его взгляду открылась Влтава. Серая днем и черная вечером. Над ее поверхностью курилась легкая дымка. Зажегшиеся на зданиях огни и фонари отражались в воде, словно масляные мазки на темном полотне.

Вдали виднелись островерхие шпили готических соборов Градчан, блестели огни на местной «Эйфелевой» башне.

Как же он любил ее, Прагу! За одно мгновение перед его глазами пронеслась вся жизнь. Он вспомнил, как его дразнили в школе за простую одежду, купленную матерью. Вспомнились и студенческие годы, встреча с будущей женой. Жена… Как горько, как несправедливо… Он был ее недостоин. Не смог уберечь от праздной жизни, к которой сам приучил.

Марек обернулся и бросил взгляд в сторону. В свете лампы на стене он увидел устрашающую тень.

– Я знаю… знаю… ты ждешь! – вскрикнул мужчина, и ему показалось, что тень ответила. Но не так, как отвечают люди, а где-то в голове просто появилась мысль: «Не я. Вовсе не я жду тебя. Твои поступки ведут тебя в темноту».

– Нет, не поступки! Не поступки! А то, что я не успел сделать! – снова выкрикнул Марек.

Если бы кто-то стоял рядом с ним, то счел бы его сумасшедшим. Мужчина знал это, но продолжал вести диалог со своим невидимым собеседником.

– Не успел… Ха-ха… Да я и не пытался. Я и не думал… Нет! Я просто не хотел об этом думать. Куда там! Деньги, власть, сила – вот все, что было мне нужно. И ничего более!

«Так заплати теперь за это», – спокойно прошептал голос в голове.

Марек закрыл лицо ладонями и зарыдал. Отвернулся к окну, пытаясь успокоиться, но понимал, что покоя ему больше не знать никогда.

«Будь мужчиной».

– Да будь ты уже мужчиной! – вслух повторил Марек мысли, которые как будто приходили извне и вовсе не являлись его собственными.

Слезы просохли, во взгляде появилась решительность и уверенность. Марек со страстью распахнул оконные рамы, вскочил на подоконник, посмотрел вниз на асфальт и охнул. Все поплыло перед глазами. Он не любил высоту.

Дождь умыл Прагу, воздух стал свежим. По улицам прогуливались романтичные парочки, пожилые люди и веселые туристы, изрядно заправившиеся чешским пивом. Всем. Всем хорошо, кроме него. Взгляд Марека ненадолго прояснился. Внезапно среди этих людей, даже с высоты, он увидел девушку. Она звонко смеялась, кокетничала с невысоким, но интересным, насколько можно судить сверху, мужчиной. Она подняла голову и как будто посмотрела прямо на него.

– Счастливая… такой когда-то была и моя Степанка. Не уберег.

«Пора», – послышалось Мареку словно не в мыслях, а где-то совсем рядом.

– Ты как всегда прав, Ангел Смерти. Пора! – Мужчина решился и сделал шаг вперед.

Взметнулся ветер, всколыхнулись занавески, заморгал свет лампы, задрожала странная тень на стене и исчезла так же внезапно, как и появилась.

1

Джосселин Клиффорд пребывала в таком неописуемом бешенстве, что даже не замечала грязь, кочки и ухабы, по которым шлепала ногами, обутыми в тяжелые бутсы. Брызги черной жижи разлетались в разные стороны, попадали ей на одежду и пачкали щиколотки. Девушка не смотрела под ноги и с силой шагнула в глубокую лужу. Вязкий ком грязи брызнул ей прямо на щеку. Она чертыхнулась, остановилась и попыталась вытереть лицо краем футболки. Слегка оголился живот. Из одной из соломенных хижин лагеря английской благотворительной миссии послышалось улюлюканье. Джо сверкнула глазами так, что звуки мгновенно затихли.

За три месяца в полевых условиях ей осточертели и грязь, и непригодные для жизни временные домики медперсонала, и Конго в целом. Она не жаловалась, терпела и научилась радоваться простым вещам, необыкновенной природе Африки и возможности помогать людям. А все потому, что хотела быть с ним. С Артуром Ландгрейфом. С человеком, который до сегодняшнего дня казался ей практически Богом. Она наблюдала, как он спасает людей, как стойко переносит дождливую непогоду этих месяцев и как настырно добивается новых вложений от толстосумов из разных стран.

Артур, как бы Джо ни хотела этого скрыть, сразу понял, что их встреча в самолете Москва-Браззавиль не случайна. Но искренне удивился, осознавая, что девушка не останется в промежуточной точке маршрута – Франции, а полетит с ним дальше.

Молодые люди так быстро нашли общий язык, что почти сразу стали жить в лагере вместе. Местные посмеивались над светлокожей английской леди и за глаза называли ее африканской женой Доброго Арти – именно такое имя дали Ландгрейфу жители деревни за то, что он для них делал.

Джосселин впервые в жизни было комфортно в отношениях. Она ловила каждое слово Артура, ценила любую минуту, которую он оставлял для нее в своем загруженном графике, и поверить не могла, что может настолько влюбиться и чувствовать себя счастливой.

Раньше Джо никому так не доверяла, чтобы забыть обо всех: родителях, подругах, брате. Она была полностью поглощена любимым и его работой. Артур отвечал ей взаимностью и оказался таким теплым, ласковым и заботливым молодым человеком, что Джосселин просто не могла чувствовать и вести себя иначе.

Она не видела в нем ни единого недостатка. За пеленой влюбленности и розовых очков она не замечала, насколько он может быть суров и настойчив, если ему что-то нужно, и хитер и изворотлив, когда предстоит «выбить» из кого-то средства для медицинских препаратов, поставок в деревню чистой воды или оборудования.

Все, что он делал, казалось ей правильным. Джо никогда ничего не оспаривала, не пререкалась, следовала его советам и старалась помочь всем, что в ее силах. Она так сильно подчинилась его воле, что порой и сама не разбирала, ее это желание – быть здесь – или его.

Артур всегда находил способ поднять ей настроение, что бы ни случилось. Как Джо и думала о нем вначале, он оказался человеком смешливым, с хорошим чувством юмора, поэтому с ним было легко, спокойно и весело. Причем настолько, что ей всегда его не хватало, хотя они постоянно находились вместе, и когда работали рука об руку, и когда спали в одной постели, и в редкие часы их досуга.

Но сегодня этому внезапно пришел конец. Потому что именно сегодня Джо узнала то, что полностью перевернуло ее мир. Одна из африканских помощниц Артура случайно упомянула в разговоре обстоятельство, которое меняло все. Розовые очки разом слетели с глаз девушки, и она поняла, как сильно заблуждалась и как слепо доверяла человеку, который этого недостоин.

Остановившись в грязной луже, Клиффорд снова задумалась. Ее взгляд скользнул по убогим строениям, замер на каменной церквушке на пригорке, а затем перескочил на палатку, в которой Артур принимал больных.

– Это не может быть правдой. Он не мог… Я не хочу в это верить, – прошептала Джо, и по щекам ее потекли струйки слез.

Девушка хотела развернуться, стереть из памяти все, что узнала, но не смогла. Она и так часто подавляла волю, забыла о себе и собственных желаниях. Сейчас нужно было собраться и поговорить. Спросить, в конце концов. Ведь не всегда то, что на первый взгляд кажется однозначным, действительно так. Пусть оправдается и скажет, что его помощница ошиблась или вообще специально оговорила его. Джо давно заметила, как та смотрит на Артура. Что, если она влюблена и просто хочет избавиться от соперницы?

– Надо поговорить, – сказала себе Клиффорд и направилась в сторону палатки.

Артур сидел за столом в одиночестве и заполнял какие-то бумаги. Увидев вошедшую Джосселин, он подскочил, быстро подошел и обнял ее. В душе у девушки снова стало тепло. Так тепло, как бывало только с ним. Ее решительность завяла на корню, а в мыслях пронеслось: он не мог.

Ландгрейф отпустил подругу, потом посмотрел на ее лицо и улыбнулся.

– Моя маленькая, сильная леди плакала? Не могу в это поверить! А чего такая чумазая? Умывалась в луже? Решила поберечь дорогую европейскую воду?

Артур достал из кармана брюк платок, намочил его и вытер грязь с лица девушки. Та стояла, не шелохнувшись. Она принимала его заботу и чувствовала, как розовые очки снова постепенно опускаются на глаза.

– Чем занят? – задала вопрос Джо, растеряв уверенность, с которой направилась сюда.

– Ох, и не спрашивай. Позвонил поставщик, случилась накладка, новые медикаменты пришлют только через пару недель, а до этого придется отказывать всем нуждающимся в них и браться лишь за серьезные случаи. Что делать, ума не приложу!

– Жаль.

– Может, наберешь отцу? В прошлый раз он быстро решил проблему.

Джосселин вспыхнула, вспомнив, зачем она пришла. Отвернулась, глубоко вздохнула и выпалила:

– Ты знал, кто я такая, когда подошел ко мне в том баре.

– Джосселин? Джосси? Ты это о чем?

Клиффорд резко повернулась к Артуру. На его лице мелькнула растерянность, а в глазах она увидела неуверенность. Незримые розовые очки с треском, отдающимся лишь в голове девушки, разбились насовсем.

– Меня зовут Джо! И ты знал! Ты знал, кто я такая! Не лги. Кала мне все рассказала.

Артур собрался и сделал такое выражение лица, на которое способны только англичане, встающие в позу. Уж кому-кому, а Клиффорд такое выражение было знакомо и ничуть ее не трогало.

– Ты пришел в бар. Заметил маленькую мисс Клиффорд. Решил – вот они, недостающие деньги и возможности, и подкатил ко мне!

– Ты действительно так обо мне думаешь?

– Развей мои догадки. Скажи, что это не так.

– О. Ты же у нас юный детектив. Как я могу перечить?

– Артур, пожалуйста, – внезапно взмолилась Джо. – Мне нужно знать. Не отмалчивайся! Почему каждый раз, когда мы касаемся неудобной для тебя темы, ты теряешь дар речи?

Артур безмолвствовал. Он молча подошел к столу и склонился над бумагами.

– Полагаю, от твоего отца помощи в этот раз ждать не стоит?

Ландгрейф взял ручку, достал блокнот и с нажимом вычеркнул из него фамилию старшего Клиффорда.

Джо резко подняла руки, сжала кулаки и громко выкрикнула так, что ее наверняка услышали все, кто находился близ палатки.

– Не хотелось бы, чтобы в округе решили, что в деревню забрела львица. Ты можешь выражать свои эмоции потише?

– Артур, я прошу тебя!

Но Джосселин не просила. Она приказывала.

– Ты измотана. Тебе нужно вернуться домой. Повидаться с братом, его невестой, с родителями. Ты стойко выдержала столько времени, сколько я и не ожидал от тебя. У тебя сбоит нервная система. Отдохнешь. Остынешь. Я прилечу в Англию и…

– Да что же это такое?! – Джо всплеснула руками и пожалела, что не знает все те итальянские ругательства, которыми в полной мере владеет Мишель Ринальди.

Мишель… Внезапно мысли Клиффорд обратились к подруге. За все это время она ни разу даже не подумала позвонить ей. Она знала, что произошло, и так была рада за брата, что совсем забыла о Ринальди. Где она? Что делает? Снова ввязалась в расследование или зализывает душевные раны где-нибудь на райском острове? Хотя эта могла делать то и другое одновременно. Джо улыбнулась. Она почувствовала, как соскучилась. И по несносной итальянке, и по Саше, и, как ни странно, по расследованиям.

Артур заметил ее минутное отвлечение, и Клиффорд поняла это по тому, как быстро он куда-то засобирался. Схватил саквояж с медикаментами и легким оборудованием в виде стетоскопа, тонометра и еще нескольких вещиц, натянул на голову длиннополую соломенную шляпу и поспешил вон из палатки.

– Стой! – остановила Джо его на выходе. – Не так быстро. Мы еще не закончили.

– Милая… Джосси… – Артур подошел к ней и обнял свободной рукой. – Помимо разговоров с тобой у меня есть еще обязанности, если ты не забыла.

Джо отпрянула. Молодой человек смотрел на нее виноватым взглядом. Потом попытался дотронуться до щеки, но она ударила его по руке.

– Как же хорошо все было, пока ты не забивала себе голову глупостями. – Ландгрейф вздохнул.

– Хорошо кому? Тебе? Твоим наивозлюбленнейшим жителям Конго и остальным обездоленным?

– Всем нам. И тебе тоже.

– Артур, я не знаю, что мне думать. Я… я же… мне кажется, я… Ты же дорог мне.

– Раз так, прекрати этот разговор. Зачем нам ссориться? Зачем эти сцены?

– Пожалуйста. Пожалуйста. Я должна знать.

Артур выдохнул. Поставил саквояж на стол. Снял шляпу и отбросил ее в сторону. Та приземлилась на пол и откатилась в угол.

– Да, я знал, кто ты. Довольна?

Джо не удержалась и пнула табуретку, на которой обычно сидели посетители, и та с грохотом упала.

– Так Кала сказала правду?

Слезы сами снова покатились из глаз. Девушка отвернулась. Артур подошел к ней и обнял за плечи. Она вырвалась из его объятий. Тепло его рук больше не приносило утешения.

– Все ложь. Все! И внезапное знакомство. И твое ко мне расположение. И мы…

– Поверь, не было бы никакого «мы», если бы ты мне не нравилась. Мужчины редко проводят столько времени с теми, кто им безразличен.

Джосселин подошла к стулу, за которым застала Артура, когда вошла, и обессиленно плюхнулась на него. Мужчина поднял табурет и сел напротив.

– Что ты себя загоняешь? – спросил он.

– Артур… Добрый Арти… какой ты на самом деле? И кто был со мной все эти дни?

– Да я был с тобой. Я. Да, увидел тебя в баре и крайне удивился. Очень неожиданная встреча, скажу тебе. Одно дело познакомиться лично на каком-нибудь светском рауте в Англии, который устроила твоя мать. Другое в заснеженной России.

– Зачем ты скрыл это от меня?

– Джосселин, ты права. Я должен заводить дружбу со всеми, кто хоть как-то в состоянии помочь в моем деле. И ты помогла. Познакомила с этим богатым русским. Ввела в его компанию, и я благодарен тебе.

– Ах, еще и это…

– Но это ты за мной поехала. Я не настаивал.

Джосселин вспыхнула. Этих слов она ну совсем никак не ожидала. И не собиралась больше его слушать. Она вскочила и выбежала наружу.

– Стой, Джосси! – Артур поспешил за девушкой. – Перестань!

– Меня зовут Джо! – уверенно заявила Клиффорд и помчалась в их хижину.

Ураганом залетела внутрь, достала из дальнего угла чемодан, наспех закидала в него вещи, с силой захлопнула и села на кровать. Закрыла лицо руками и разрыдалась, как никогда прежде.

Втайне она надеялась, что он придет, остановит ее, успокоит, но Артур словно забыл о ней. Выплакавшись, Джо схватила телефон, чтобы забронировать билеты до Лондона, но отчего-то притормозила. Именно в этот момент раздался звонок. На экране сотового высветилось лицо Александры Покровской. Клиффорд не готова была сейчас разговаривать, хотела отклонить вызов, но резко передумала и приняла его.

– Джо. Как ты? Где ты?

– Все там же, где и месяц назад, в замшелой деревушке в Конго.

– Джо, ты очень нам нужна. Я понимаю твои чувства, и тебе наверняка не хочется уезжать из тепла и лета, но мы с Генри просим прийти к нам на помощь.

– Я как раз покупаю билет в Лондон. Что случилось?

– Нет! Не нужно лететь в Лондон! Мы в Чехии.

– В Чехии? Но почему?

– У нас есть зацепки. Кажется, Мишель пропала где-то здесь.

– Что значит пропала?

– Совсем пропала. Мы беспокоимся. Ты же знаешь эту несносную итальянку! Мы обязаны ее найти!

Джо раздумывала пару секунд, потом кивнула и ответила:

– Значит, до встречи в Чехии!

Выслушав несколько горячих «спасибо» от подруги, она отключила связь и больше не медлила. Купила билет до Праги, схватила чемодан и вышла на улицу. Подул горячий ветер. Несколько длинных листьев упало с дерева на небольшой джип, припаркованный у дороги. Он принадлежал Артуру. Джосселин Клиффорд закинула чемодан на заднее сиденье. Завела машину ключом, который никто и никогда не вытаскивал из зажигания, включила на полную громкость музыку и рванула в сторону аэропорта.

– Прощай, Африка! – крикнула она и широко улыбнулась. – Чехия, встречай меня!

2

Небольшой отель «Чертовка» находился совсем рядом с Карловым мостом, по другую сторону от центра Праги. Сложно было представить, что серьезные туристы, в числе которых состояли богатый английский джентльмен, его сестра и подруга, подобрали для себя гостиницу подобного плана. Неказистый снаружи, с простыми классическими номерами, он редко привлекал состоятельных гостей. Но когда Александра Покровская увидела его на фотографиях, она сразу же выбрала его. Причина была проста. Окна отеля выходили на узкий канал, по которому двигались туристические лодочки, и это так напоминало Венецию, что Саша не смогла отказать себе в удовольствии. Джо, прибывшая парой дней позже, полностью согласилась с выбором подруги. Она не любила вычурные отели, а после спартанских условий Конго «Чертовка» и вовсе показалась ей раем. Генри, как всегда, спокойно подчинился, прислушавшись к мнению девушек, и оплатил неделю пребывания в гостинице.

Друзья понятия не имели, насколько задержатся в Праге, и решили не торопить события. Генри и Саша, пока дожидались приезда Джо, проводили время в разговорах и прогулках по узким улочкам. Обедали в соседнем ресторанчике и знакомились с содержимым сувенирных лотков, расположенных на Карловом мосту.

Погода стояла теплая и солнечная. Радостно пели пташки, на деревьях появилась яркая зелень. Многочисленные туристы, любящие посещать Чехию в это время года, бродили по городу и восхищались архитектурой старой Праги.

Прогуливаясь по Староместской площади, Саша вглядывалась в лица прохожих, надеясь случайно встретить подругу и разом решить с ней все недомолвки. Но сколько бы она ни смотрела по сторонам, ей ни разу не удалось заметить модно одетую маленькую итальянку на каблуках и с пышной гривой темных волос. Она тысячу раз представляла, как видит ее в толпе и бежит навстречу. Предполагала даже, что та заметит ее и пустится наутек, но каждый раз в мечтах Покровская все-таки догоняла Мишель и заставляла поговорить.

На очередной вздох Генри отреагировал спокойно и взял ее за руку.

– А если она специально одевается как-то необычно для себя, чтобы мы ее не узнали? – вслух задавала девушка вопрос и с сомнением поджимала губы.

– Она не знает, что мы здесь, – отвечал Генри, тем самым подтверждая умозаключения Саши.

И они молча садились на скамейку и продолжали изучать взглядами толпы проходивших мимо людей. В день приезда Джо они встретили ее в холле отеля, помогли разместиться, а затем отправились пообедать в ресторан.

Покровская сразу заметила, что Джосселин выглядела измотанной и несчастной. Но на ее вопрос о самочувствии та только отмахнулась и начала изучать меню.

Как принесли заказ, друзья разговорились и незаметно перешли к планам поиска. Будь с ними рядом Мишель, она наверняка вмиг набросала бы сотни идей, которые граничили бы с чем-то из ряда вон выходящим, а заодно и надавала бы всем указаний вперемешку с колкостями. Но ее не было, и подруги словно потерялись без своего вечного огонька и никак не могли придумать ничего путного.

В какой-то момент полнейшей безнадеги у Саши пиликнул мобильный. Она достала его из сумочки, прочла сообщение, что-то быстро ответила и, повеселев, просветила друзей:

– Сабантини в городе! Обещал присоединиться к нам минут через двадцать.

– О! – удивилась Джо. – Решили подключить мощную артиллерию? Одобряю. А теперь расскажите мне все поподробнее. Может, у меня просто мозг не отошел от перелета, а по ходу рассказа придут какие-то дельные мысли?

– По данным, которые мы узнали в полиции и от Натальи Ринальди, – взял слово Генри, – сразу из Москвы Мишель улетела в Прагу. Она никому не сказала о своем путешествии, но ее родители не волновались, потому что от менеджеров бутиков поступали сообщения, что она звонила и давала деловые указания.

– Злая – не злая, Мишель никогда не забывает о работе, – усмехнулась Джо.

– Хорошо бы, если так! – Генри покачал головой. – Да только месяц назад она полностью пропала с радаров. Наталья стала беспокоиться и, когда дочь не появилась ни в одном из бутиков в течение двух недель, обратилась в полицию. За дело взялся Сабантини. Подтвердил, что Мишель действительно улетела в Прагу, и добавил только, что она сняла в одном из банков приличную сумму наличных и бесследно исчезла.

– Заметала за собой следы. Действия по карте всегда можно отследить, а она явно не хотела встретиться с неожиданными гостями в нашем лице, ну или, по крайней мере, хотела сделать так, чтобы мы прежде помучились. – Джо кивнула и с наслаждением положила в рот очередной кусок нежнейшей телятины.

Она так устала от жизни в суровых условиях, что сейчас любой признак цивилизации в виде нормальной кровати в номере, горячей воды и ресторанчика с вкусной едой вызывали в ней детский восторг.

– Откровенно говоря, мы не уверены, что она все еще в Чехии. – Саша опустила голову и ковырялась вилкой в своем горшочке с тушеной свининой и картофелем.

– А что Сабантини? Ничего не говорит на этот счет? Ведь если она зарегистрировалась на какой-нибудь рейс, то он-то мог это узнать.

– Под ее именем никто не покидал страну. Но она могла взять за наличку машину в любой конторе и укатить куда угодно в Европу, – вздохнув, ответила Саша.

– А учитывая, что прошел месяц, могла добраться как до Лазурного берега Франции, так и до испанской Малаги, – дополнил ответ подруги Генри.

– И тусит сейчас с каким-нибудь мачо на прибрежных дискотеках, – усмехнулась Джо, – а мы тут переживаем за нее.

На самом деле Клиффорд не то чтобы очень переживала. По крайней мере, не в этот момент. Вкусные запахи приносимых официантом закусок и десертов занимали ее гораздо больше, чем все остальное. Насмотревшись, как за соседним столиком кружка за кружкой исчезает в утробе громких немецких мужчин густое темное пиво, Джосселин не удержалась и заказала себе такое же.

Саша посмотрела на нее с укором, а Генри улыбнулся и поддержал сестру легким светлым Pilsner.

Вскоре в ресторанчике появился Сабантини. Он неспешно вошел в зал, оглядел присутствующих и, заметив за столиком у окна компанию друзей, направился к ним.

Саша встретила его радостным рукопожатием и слегка приобняла в знак приветствия. И только Джо заметила, как брат в этот момент нахмурился и непроизвольным движением поправил полу пиджака. Он быстро собрался, встал, пожал инспектору руку и указал на место рядом с сестрой.

Сабантини, будучи истинным итальянцем, не торопился переходить к делу. Он долго изучал меню и искренне недоумевал, почему в чешском ресторане нет нормальной пасты. Потом все-таки решился и заказал себе сет из колбасок и гарнир из картофельного пюре и тушеной красной капусты, но видом пива в кружках Генри и Джо так и не соблазнился. И когда Саша готова была восторженно произнести: «Вот это я понимаю, настоящий представитель закона!», Сабантини опередил ее и попросил у официанта принести бокал красного столового вина. Покровская сникла, оставшись в меньшинстве. Инспектор заметил это и попытался оправдаться:

– Я, так-то, в отпуске…

– Ну что ты, о чем речь! – снисходительно произнес Генри. – Заказывай, что хочешь, я угощаю.

Сабантини поморщился. Он привык сам платить и считал, что настоящий мужчина не должен позволять другим угощать его. Да, у обычного инспектора полиции не было денег Клиффордов, но он жил один, не тратился на глупости и умел поберечь средства. Предложение Генри встало ему как кость поперек горла, а потом он подумал и решил. В конце концов, он приехал сюда на свои деньги, ради его девушки, и поэтому можно перекинуть на английского лорда некоторые расходы, засчитав их как оплату его помощи.

Сабантини сам не знал, почему ввязался в эти поиски и отправился ради них в Чехию. Возможно, здесь сработала его природная любовь к загадкам. А может, и сама Мишель за их короткие, внезапные встречи стала ему чуть ближе, чем любой посторонний человек. И лишь в одном инспектор был уверен – Мишель в силу своего характера действительно могла попасть в неприятности, и он еще в Италии, когда увидел запрос ее матери, неожиданно для себя забеспокоился. И поскольку он не мог жить с подобным чувством, то решил, что лучший способ избавиться от него – это самому решить дело.

– Генри, вы должны знать о вашей невесте чуть больше, чем мы все. Расскажите мне о ее предпочтениях, мечтах, целях и главное, почему она решила так поступить. Уехать неизвестно куда, не предупредив ни подруг, ни вас, ни родителей.

Генри и Саша переглянулись. Только сейчас Покровская поняла, что Сабантини ничего не знает о размолвке, и теперь придется посвятить его в эту неприятную ситуацию.

Девушка снова опустила взгляд на горшочек с едой и помешала почти не тронутую картошку с мясом, будто это как-то могло помочь делу.

Генри посмотрел на Сашу, взял ее за руку и крепко сжал. Сабантини пристально следил за ними и все понял еще до того, как Генри пустился в пространные объяснения.

– Ну-у-у, – протянул инспектор, как только Клиффорд замолчал. – Все ясно.

Сабантини был слегка разочарован поведением Саши. Во-первых, она задела его самолюбие – ведь ему-то она в свое время мягко, но отказала. Во-вторых, его не оставляла маленькая надежда на то, что они смогут узнать друг друга лучше в течение этих поисков. И эта надежда стала одной из причин, почему он так легко согласился присоединиться к друзьям Мишель. Теперь этот пункт полностью терял свое значение, а Сабантини не любил, когда его планы рушились. Но так как он все равно не смог бы сейчас дать задний ход, пришлось брать себя в руки и направить свое недовольство на особо упертую говяжью колбаску, которая никак не поддавалась ножу.

Саша заметила легкую неприязнь в его взгляде и догадалась, чем она вызвана. Ведь и Паоло, и Генри имели приличное состояние. Она боялась, что Сабантини примет ее за русскую охотницу за богатым женихом. И ей хотелось бы объясниться, но условия в ресторане этого не позволяли. Поэтому она продолжала молчать, предоставляя мужчинам разобраться самим. Но, как она и ожидала, инспектор довольно быстро справился со своими эмоциями и перешел на официальный тон.

– А что насчет предпочтений мисс Ринальди? Она когда-нибудь упоминала в разговоре Чехию?

Джосселин откровенно смешила ситуация, она заметила и обиду Сабантини, и затравленный взгляд Саши, и даже жесткость в голосе брата, когда он как бы невзначай добавил, что Покровская теперь его девушка. И если бы не собственное внезапное расставание с человеком, которого она считала святым и опростоволосилась, то она не преминула бы добавить какую-нибудь жесткую шуточку, но подумала и задала вопрос по делу:

– Вы уверены, что она все еще в Чехии?

– Почти на сто процентов. Еще в Италии мне удалось подключить несколько сотрудников нашего отдела… кстати, привет вам от Рейны… – Услышав знакомое имя, девушки оживились, но Сабантини продолжал: – Так вот, мы отзвонили туристические бюро и прокаты машин, где можно было расплатиться наличными. Нигде не фигурирует имя Мишель Ринальди.

– А что, если она взяла машину под другим именем? – предположила Саша.

– Сразу видно, как далеки вы от детективных дел, – уколол Сабантини. – Машину нельзя взять без страховки, а она оформляется при наличии действующих документов.

– Если это не какая-нибудь контора «Рога и Копыта», – резко ответила Покровская. – Или такие вы тоже отзвонили?

– Даже я знаю, что Мишель вряд ли обратилась бы в подобное заведение. Не в ее это характере, – продолжал перепалку инспектор.

– Ох, остановитесь уже, – не выдержала Джо. – Уверена, Мишель спит и видит, как мы найдем ее. Наверняка и затихла-то только для того, чтобы мы переполошились. Какие у нее мотивы бежать перекладными неизвестно куда? Сомневаюсь, что она так уж хотела залечь на дно. Сидит и ждет где-нибудь в дорогой гостинице, когда придет Саша и бросится ей в ножки, умоляя о прощении.

– Дорогие гостиницы…хм… – задумался Сабантини. – Вот с этого, пожалуй, и нужно начать.

– Желательно такие, в которых есть спа-центры и рестораны с мишленовскими звездами, – поддакнула Джо.

– Она же не глупая девочка, – возразил Генри, – прекрасно понимает, если будем искать ее, то именно в таких отелях. Она вполне может забронировать себе место попроще. Такое, где мы и не подумаем ее искать.

– Мишель и хостел, братец, вещи несовместимые, – усмехнулась Джо. – Нет. Она точно в каком-нибудь Хилтоне, тешит свое уязвленное самолюбие.

– Или она не в Праге…

Сашу не оставляла мысль, что подруга не усидела бы три месяца в одном городе и скорее сняла бы виллу где-нибудь на море, рядом с торговыми центрами и ночными клубами, если… если только она не нашла что-то, что задержало ее здесь. Это казалось Покровской особенно опасным. Что еще может задержать Мишель, как не новое расследование? Да, вполне реально, что девушка просто познакомилась с симпатичным парнем и потеряла счет времени в его компании, или исследует старые замки и заброшенные костницы, разыскивая следы сверхъестественного, но Саша не могла заставить себя успокоиться, не узнав правды.

– С чего-то надо начинать, – прервал Сабантини ход мыслей Покровской, – поэтому составим список подходящих отелей и обойдем их. – И уж после будем думать дальше. Нужно все делать по порядку. Пока нет причины предполагать, что Мишель действительно скрывается. Не хочет видеть вас? Однозначно. Ждет ли, что начнете ее искать? Сомнительно. Ситуация непростая. Когда человек так обижен, он не думает о других, он думает в первую очередь о себе и своем разбитом сердце. Следовательно, можно предположить, что она просто решила расслабиться и отдохнуть от всех. Но зная о ее взбалмошности, лучше подстраховаться.

Сабантини терпеть не мог вмешиваться в любовные треугольники, а теперь, наблюдая за друзьями Ринальди, скорее проникся ее болью, чем оправдывал поведение Генри и Саши. Да и сестра Клиффорда показалась ему высокомерной и не слишком приятной девчонкой, которой на самом деле скорее всего не было никакого дела до Мишель. И ровно в тот момент, когда он понял, что больше сочувствует своей соотечественнице, чем этим троим, Сабантини решил не спешить избавлять одну от чувства вины, другой доказывать, что она права, а третьему… непонятно, что именно нужно было Генри, но и ему он ничем не обязан.

Молодой человек довольно быстро с помощью Интернета определил лучшие отели города. Составил список и распределил объекты между собой, Сашей, Генри и Джо. Клиффорд предложил ходить парами и спросил Сабантини, с кем он хочет пойти – с ним или его сестрой, но инспектор отмахнулся и сказал, что справится без чьей-либо помощи. Просто в его голове давно созрел план, как побыстрее узнать нужную ему информацию, не посещая отелей. Теперь ему хотелось только одного – поскорее избавиться от тройки друзей. Поэтому он быстро допил вино и ушел, обещая написать или позвонить, если что-то узнает.

3

Инспектор итальянской полиции Сабантини легко находил общий язык с коллегами. И было неважно, в какой именно стране они живут и чей покой охраняют. Еще в Италии он созвонился с одним из пражских полицейских, который помог ему узнать информацию про Мишель, и заочно с ним подружился.

На следующий день после встречи с Клиффордами и Сашей Сабантини проснулся в гостинице, потянулся, сделал легкую гимнастику и отправился в кафетерий при отеле. Залпом выпил два эспрессо и посмотрел через панорамные окна на улицу.

Погода не радовала. Накрапывал мелкий дождик. Пешеходы в плащах и ветровках прятались под широкими зонтами. Потемневшие фасады зданий казались мрачными и навевали грустные мысли. Но унывать у Сабантини времени не было. Он еще вчера созвонился с Иваном Гораком, инспектором пражской полиции, и договорился о встрече в участке.

Привыкший к теплу юга Италии, Сабантини вышел из гостиницы и поежился. Его легкая куртка не спасала от поднявшегося неприятного ветра. Подумав, мужчина решил не рисковать и вызвал такси.

Пока ехал до отделения, разглядывал здания с красными крышами, людей, магазинчики, витрины ресторанчиков и думал. Он никогда не отличался любовью к путешествиям. Не слишком интересовался экскурсиями или тем, чтобы повидать новые страны. Ему все казалось, что ничего нового он там не найдет. Италия заменяла любые возможные побережья океанов и архитектуру других стран Европы. Захотел покататься на лыжах – поезжай на север в Ливиньо, хочется ярких красок синего моря – любая часть Лигурийского побережья удовлетворит эти желания. История? Да ни одна страна не сравнится с Италией.

Он понимал, что кардинально отличаются от родной страны только Азия и Африка. Но и туда он не стремился, потому что считал эти материки грязной частью мира, где от безысходности едят тараканов или тонут в вечных песках пустынь.

Вот и сейчас, рассматривая Прагу из окон автомобиля, он в очередной раз убедился в своей правоте. Каменные мостовые, залитые дождем, старые трамваи, шумливо рассекающие улицы пополам, бледно-розовые и желтые фасады домов и отдающая сейчас каким-то грязным коричневато-зеленым отсветом река – все это он как будто когда-то уже видел, и восторга в нем ничто не вызывало.

Если бы не Мишель Ринальди и его чувство ответственности, Сабантини никогда не поехал бы сюда. И если поездка на Кубу ради двух неугомонных подруг и шевельнула в нем тогда интерес к путешествиям, то сейчас инспектор точно был уверен: Чехия не та страна, где бы хотел провести отпуск, в том числе и из-за того, что пиво он не любил.

Мысли постепенно вернулись к Мишель. С самой первой встречи инспектора напрягала ее эксцентричность, ребячливость и чрезмерная эмоциональность. Но познакомившись с ней поближе, он даже проникся ее неуемным характером, а постепенно и вовсе стал им восхищаться. А все потому, что в сравнении с женщинами, с которыми он знаком или встречался, она казалась вишенкой на торте. Сабантини понимал, что каждый новый день с такой девушкой никогда не будет одинаковым. И это подкупало его.

Такси подъехало к невысокому трехэтажному зданию, и Сабантини вышел. На входе предъявил документы и попросил передать Ивану Гораку, что он его ожидает. Через несколько минут к нему спустился улыбчивый, слегка полноватый, лысый мужчина лет сорока. Он кивнул Сабантини и предложил поговорить в его кабинете.

Комнатушка, в которую Иван провел нового знакомого, была оснащена небольшим деревянным замусоленным столом, двумя стульями под стать ему и шкафом, забитым документами.

Иван присел и предложил Сабантини устраиваться напротив. Разговаривали друг с другом на английском.

– Как вам Прага? – спросил Иван.

– Хороший город, – ответил Сабантини, пытаясь быть любезным.

– Нашли свою потеряшку?

– Пока нет. Поэтому и пришел к вам за помощью.

– Приехали из Италии, чтобы найти девушку? – улыбнулся Иван. – Видимо, она вам дорога?

– Не то чтобы… – замялся Сабантини. – Так… знакомая, за которой нужен постоянный присмотр.

– Чем я могу вам помочь?

– Хотел, чтобы вы пробили ее по вашей базе. Нужно понять, в каком отеле она заселилась. Там и начну поиски.

Иван перевел взгляд на компьютер и быстро начал что-то набирать на клавиатуре. Через пару минут полицейский присвистнул и усмехнулся.

– Да, она недурна.

Сабантини удивленно посмотрел на Ивана, не совсем понимая, о чем тот.

– Нашлось несколько регистрационных карточек трехмесячной давности. Видимо, ваша знакомая не очень-то спешила быть найденной.

– Что, купила номера сразу в нескольких отелях?

Иван кивнул.

– У богатых свои причуды. – Сабантини пожал плечами. – Сможете распечатать мне или выписать названия отелей? Без разговора на ресепшн здесь не обойтись.

– Скажите честно, коллега, она преступница? – поинтересовался Иван, загружая принтер бумагой.

– Не-е-т! – Сабантини уверенно покачал головой. – Какой там! Только если по дурости. Она мнит себя детективом и постоянно из-за этого влипает в неприятности. А тут еще поругалась с женихом и скрылась от него. Поэтому и конспирируется.

– И жених не вы?

– Я бы с ума сошел с такой невестой, – посмеялся итальянец. – По сути, она мне никто и уже доставляет столько неудобств, что я проклинаю тот день, когда с ней познакомился.

– Неужели настолько безбашенная?

– Представьте себе самую взбалмошную девушку на свете и умножьте на три. Только так сможете понять, кто такая Мишель Ринальди. Она незаконно проникла в святые подземелья Ватикана, под покровом ночи забралась в поместье одного из меценатов Италии, поехала отдыхать на Кубу и вляпалась в темную историю с местным маньяком, даже в России, судя по рассказам ее друзей, умудрилась зацепить какое-то тайное общество и чуть не погибла.

– Погибнуть от рук российского тайного общества – это немудрено, – простодушно засмеялся Горак. – Остальное, пожалуй, и правда показывает ее неспокойной леди.

Иван отдал Сабантини распечатку с отелями, в которых зарегистрировалась Мишель. Пожелал удачи и пожал итальянцу руку. На том и распрощались.

Мужчина вышел на улицу и посмотрел на небо. Дождь прошел, а облака слегка рассеялись, и сквозь них на землю опустились благодатные лучи весеннего солнца. Моментально все вокруг преобразилось. Мостовые засверкали, здания уже не казались такими темными, а зеленая листва и цветники заискрились разноцветными капельками. Настроение Сабантини поднялось. Он вдохнул влажного свежего воздуха, хмыкнул и достал телефон.

Инспектор плохо разбирался в местности и поэтому решил настроить навигатор на первый отель. Ввел нужный адрес, убедился, что тот находится в пешей доступности, и отправился туда.

Зная нравы Мишель, он заведомо начал с самой дорогой гостиницы из тех, что значились в его распечатке. Он не верил, что Ринальди, даже если и хочет скрыться, заселится в комнаты, условия которых не подходят ее статусу. Эта девушка любила комфорт во всех его проявлениях. Ее привязанность к излишествам претила Сабантини. И вовсе не из-за того, что себе он такого позволить не мог, а скорее потому, что сам был аскетичен и предпочитал лишний раз сэкономить, а не потратиться, пусть это и делало жизнь чуть комфортнее, чем обычно.

Дорога до первого отеля заняла двадцать минут. Все это время Сабантини зорким взглядом оглядывался по сторонам и пристально всматривался в лица людей, уделяя особое внимание тем, кто сидит в открытых кафе. Нигде не мелькала шевелюра из длинных черных волос или смуглое личико худенькой итальянки. Инспектор был слегка разочарован.

Отель «Четыре сезона» располагался в центре. Из его окон открывался вид на реку и черепичные крыши зданий, стоявших на противоположном берегу. Сабантини улыбнулся. По его мнению, это место вполне подходило Мишель. Он мгновенно представил себе самый дорогой люкс где-нибудь на последнем этаже здания и то, как она попивает кофе и смотрит в окно.

Полностью доверяя своей интуиции, инспектор вошел в холл и прямиком отправился к стойке ресепшн. Изнутри отель не показался Сабантини таким уж фешенебельным. Классический интерьер, хоть и ухоженный, но вряд ли мог понравиться молодой богатой леди. Мужчина засомневался, но все равно подошел к мило улыбающейся ему девушке.

– Чем я могу вам помочь? – спросила та, как только он приблизился.

Сабантини вынул удостоверение, быстро предъявил его и спрятал в карман. Девушка заметно напряглась.

– Что-то случилось?

– Надеюсь, что нет, – холодным инспекторским голосом ответил Сабантини. – Я ищу итальянку, не так давно забронировавшую номер в вашем отеле. Ее имя Мишель Ринальди. Прошу вас выдать данные о ее номере и по возможности всю информацию, которой владеете.

При этом мужчина достал из кармана фотографию Мишель и положил ее на стойку перед сотрудницей.

Дрожащими руками девушка подтянула к себе фото и рассмотрела его.

– Мы не вправе предоставлять информацию о гостях… – начала было она, но инспектор остановил ее движением руки.

– Я пришел без ордера, чтобы не портить репутацию отелю. Но если понадобится, то задействую все системы правоохранительных органов вашей страны. Вам это нужно?

Как раз в этот момент в здание вошло несколько туристов. Они слышали часть разговора и стали присматриваться. Девушка на ресепшн нахмурилась и передернула плечами.

– Одну секунду, – процедила она и начала искать что-то у себя в компьютере.

Через несколько минут выдала:

– Да, бронирование от гостьи под данным именем существует, и она даже оплатила его. Но сама ни разу здесь не появлялась. Об этом свидетельствует запись горничной, которая постоянно заходила в совершенно нетронутую после уборки комнату.

Сабантини нахмурился. Подумал несколько секунд. Кивнул девушке, попросил доложить, если Мишель объявится, и вышел из гостиницы. Подошел к реке. Облокотился ладонями на парапет и уставился перед собой. По водной глади лениво плыли серые утки. Они то и дело ныряли с головой в воду, выставляя вверх свои хвостики.

– Где-то я ошибся, – вслух высказался Сабантини.

Либо интуиция подвела бравого инспектора, коим он себя считал, либо с девушкой действительно что-то случилось еще до того, как она заселилась в отель. Мужчина покачал головой и досадливо прицокнул.

– Ладно. Это еще не конец, – снова произнес он и проверил адрес следующей гостиницы.

Маршрут пролегал через Манесов мост, а до нового отеля было около километра. Сабантини кивнул сам себе, положил телефон в карман и отправился по указанному пути.

Почувствовав, что погода налаживается, туристы неспешно повылезали на улицу и словно муравьи сновали туда-сюда по пешеходной дорожке вдоль реки. Через пару минут Сабантини вышел к площади Яна Палаха.

Мужчина посмотрел направо и удивился необычному сооружению в центре площади. Оно напомнило ему плохую клумбу, огороженную забором из аккуратно подстриженных кустов. Снова вспомнил Италию, понял, что для него ничего не будет приятнее родных пенатов. Однако решил, что время терпит, и поинтересовался в Интернете, чем же знаменито это место.

Пока читал о студенте Яне, который в знак протеста сжег себя здесь заживо, и раздумывал о том, а смог бы сам так поступить, мимо него пролетела невысокая худая шатенка в дорогом плаще. Сабантини среагировал быстро. Он рванул за ней, настиг у самого моста и задержал рукой за плечо.

Девушка обернулась и боязливо посмотрела на незнакомца. Инспектор не смог скрыть стона разочарования.

– Простите, простите, пожалуйста! Я обознался, – сказал он на английском, и та, кажется, поняла его, но отвечать не спешила.

Она дернула плечом, сбрасывая руку Сабантини, посмотрела, как ему показалось, свысока, развернулась и ушла.

Инспектор хихикнул, прикрывая смеющиеся глаза ладонью.

– Черт, даже в этом похожа… Хотя нет. Эта стала бы флиртовать и кокетничать. Глядишь, вечером уже пошли бы в дорогой ресторан. И это встало бы мне в копеечку.

Манесов мост не отличался особым изыском, как, например, знаменитый Карлов. Это было обычное каменное сооружение, украшенное по бокам полукруглыми подпорками со скульптурными изображениями моряков с сетями в руках. Подпорки отдаленно напоминали маяки. Особенно по той причине, что от каждого из них тянулся вверх столб с архаичным фонариком в основании. Ночью, когда включались лампы, они производили ощущение света в океане.

Проезжую часть моста разделяли трамвайные линии, и то и дело, постукивая колесами, по ним мчались то старые красно-желтые трамвайчики, то новые, но в такой же цветовой гамме.

Здесь не было суеты, как в других местах экскурсионной Праги, и поэтому прогулка стала вызывать у Сабантини куда более приятные впечатления, чем вначале.

Несмотря на свою неожиданную заинтересованность всем вокруг, инспектор продолжал тщательно всматриваться в лица, но теперь старался куда терпеливее разглядеть человека, прежде чем бросаться к нему.

Еще раз сверившись с навигатором, он повернул на улицу Вальштейндска. Почти сразу заметил посольство Венгрии, а потом Польши. По левую руку от себя обнаружил симпатичный зеленый парк с большим прудом и фонтанчиками в виде скульптур и понял, что это спокойное и приятное место привело его к благодушному состоянию. И даже тот факт, что довольно простые, на его взгляд, здания улицы, по которой он шел, оказались на самом деле дворцами, ничуть не испортило впечатлений Сабантини от этой части Праги.

Отель «Альхимист Прага Касл» стоял на перекрестке и представлял собой обычное старинное здание, выкрашенное в желтый и оттененное широкими линиями кирпичного цвета под и над окнами. Отель казался уютным и отдаленно напоминал дом какого-нибудь купца.

Сабантини вошел внутрь и едва не издал удивленный возглас. Все вокруг выглядело так, словно он попал в дворцовые покои. Позолоченные столы, вазы с цветами, большие хрустальные люстры и белые кресла с окантовкой золотого цвета. Это убранство завораживало и переносило в далекое королевское прошлое.

«Вот где Мишель точно с удовольствием бы остановилась!» – подумалось инспектору, и он, воодушевленный, пошел на ресепшн.

Здесь спорить с представителем закона не стали. Молодой человек на стойке регистрации подтвердил, что такая леди действительно заселилась в этот отель несколько месяцев назад. И он же без лишних разговоров повел инспектора в ее номер.

В нетерпении шел Сабантини по коридорам и лестницам и, переминаясь с ноги на ногу, ждал, пока администратор постучит в дверь и подождет ответа постояльца. На двери висела табличка «не беспокоить», и сотрудник отеля побаивался заходить внутрь. Тогда инспектор итальянской полиции на свой страх и риск сам взял ключи из рук молодого человека, открыл дверь и проскользнул в комнату.

Разочарование Сабантини давно не было таким глубоким. Он с порога понял: в этот номер Мишель Ринальди никогда не заселялась. Нетронутыми стояли предметы обихода гостей. Огромная кровать с позолоченными деревянными резными столбами заправлена, никаких лишних вещей на изысканных тумбочках или столиках, в шикарной ванной комнате нет ни одного тюбика с кремом или косметикой, к которым так привязаны женщины. Шкафы полностью пусты, а тяжелые, в цвет покрывала на кровати, оконные занавеси находятся в том состоянии, в котором, скорее всего, и были несколько месяцев назад.

Сабантини провел рукой по поверхности прикроватного столика и обнаружил на пальце густую пыль. В этот момент в комнату вошел администратор. Он заметил, как спешно инспектор стирает с пальцев остатки пыли, и покраснел.

– Что же вы? Не проверяете номера? – сквозь зубы процедил Сабантини.

– Так табличка же…

И молодой человек, не договорив, сам пошел осматривать помещение.

– Табличка! – Сабантини покачал головой, когда тот вернулся. – Мало ли что табличка! А если человеку стало плохо? Если он умер?

– Не могу ответить вам на эти вопросы. Не знаю, почему горничные не предупредили. Давайте я лучше позову главного менеджера?

– Да ну вас, – отмахнулся инспектор, – уволить ваших горничных надо, да и главного менеджера вместе с ними.

Администратор сжался и посмотрел на грозного мужчину исподлобья. Сабантини еще раз покачал головой и ушел, оставляя молодого человека наедине со своей обидой за любимый отель.

Инспектор, рассерженный очередной неудачей, вернулся в парк с прудом, который видел ранее. Сел на одну из скамеечек напротив бронзовой скульптуры и задумался. Сабантини все еще не верил, что девушка могла заселиться в небольшой четырехзвездочный отель, единственное место, где он еще не был. Не в ее это стиле.

А если она и правда решила, что в дорогих гостиницах ее будут искать в первую очередь, и именно их надо избегать? Преодолела свою тягу к роскоши и живет в какой-нибудь скромной комнатушке в центре или вообще на отшибе? Если так, то она оказалась куда разумнее, чем он думал, или настолько обижена, что готова мириться с чем угодно, лишь бы не видеть друзей. Или… рука у Сабантини дрогнула, а на сердце появилось неприемлемое для него чувство страха… или она действительно попала в беду… и тогда дело приобретет совершенно иные формы.

4

В тот же день Джо, Саша и Генри, не имея возможностей Сабантини, вынуждены были обходить все отели лично. Они полностью доверились логике инспектора и даже подумать не могли, что, по сути, он собрался действовать самостоятельно. Список, оставленный им, друзья заранее обговорили и приняли решение начать осмотр с центра. Там гостиницы располагались одна за другой, поэтому не пришлось думать об общественном или об арендованном транспорте.

Дело не заладилось с самого начала. Отельеры не хотели и не считали нужным помогать ни двум симпатичным девушкам, отчаянно улыбающимся и старающимся изо всех сил быть милыми, ни джентльмену, хоть он и выглядел респектабельным и богатым.

Время уже было послеобеденное, когда в одной из четырехзвездочных гостиниц за небольшой куш администратор все-таки смилостивился над Сашей и прошелся по списку гостей. Увидел какую-то Машу Ринальскую и предположил, что это и есть их подруга. Заговорщическим тоном, с неприятным хохотком он рассказал о такой постоялице и предложил пройти к ней в комнату.

Несмотря на то, что администратор Покровской не понравился, она склонна была с ним согласиться. Девушка поспешно сообщила друзьям, ожидающим ее в холле отеля, что есть зацепка, и попросила пройти вместе с ней. Те уже собрались последовать за подругой, как у Джо зазвонил телефон. Она уставилась на экран, поразмыслила и нажала кнопку приема, одновременно махнув друзьям, чтобы шли без нее.

– Если думала, что убежишь от меня так просто, ошибалась.

Джо знала, что это Артур, но все равно, услышав его голос, вздрогнула. Ее словно окатило теплой волной с головы до ног.

– Я ни от кого не бегаю.

– Я скучаю. Слышишь?

– Было бы странно не слышать, находясь в миллиметре от динамика.

– Язвишь.

Джо молчала. Она не знала, что сказать. Она вообще не понимала, зачем подняла трубку. Возможно, потому, что и сама скучала, но не хотела себе в этом признаваться.

– Джосси…

– Меня зовут Джо.

– А мне казалось, тебе нравится, когда я тебя так зову. Но не в этом суть. Джосси… ну хорошо, Джо. Мы должны встретиться и поговорить.

– О чем нам говорить? Мне кажется, мы уже все обсудили.

– Ты не понимаешь. Я в Праге. Я здесь ради тебя.

Руки Джо задрожали, и она без сил опустилась в кресло. Он здесь.

– К-к-как ты узнал, где я? – только и смогла вымолвить она.

– Ты же знаешь, у меня повсюду друзья, мне ничего не стоит узнать, куда вылетела из Конго некая английская леди. Дай мне шанс объясниться.

– Что ж… ты нашел меня, но это ничего не меняет. Мне все равно, в Праге ты или в Конго. Я не дам снова запудрить себе мозги. Мы не встретимся.

– Нет! Ты успела меня узнать и прекрасно понимаешь, я своего всегда добиваюсь. Я не уеду, если мы не поговорим.

– В таком случае жаль твоих подопечных. Нескоро им придется свидеться с тобой. Прощай.

Джосселин отключила телефон и откинула голову на спинку кресла. Слезы душили ее, но она стойко держалась, приказав себе никогда больше не плакать из-за этого человека.

Саша и Генри, перешептываясь, шли за администратором. Они верили, что напали на нужный след. Покровской даже льстило, что именно они, а не Сабантини, найдут Мишель. Его осуждающий взгляд во время последней встречи так ее раздражал, что ей хотелось непременно утереть ему нос.

– Маша Ринальская, это надо же было такое придумать, – чуть слышно говорила девушка Генри, – и думала, мы не разгадаем. Смешно.

– Да, странно, что она решилась на такое коверкание своего имени. – В голосе Генри все-таки чувствовалось некое сомнение.

Подошли к предполагаемому номеру Мишель. Администратор постучался и, не услышав ответа, открыл дверь. Саша вошла и огляделась. Скомканное одеяло на кровати, сверху лежит дешевая, но смелая женская ночная сорочка. Остатки ужина на журнальном столике. Огарки свечей, пустая бутылка из-под шампанского, валяющаяся под столом, два бокала. Все указывало на недавний романтический ужин. Покровская поморщилась, повернулась к входу и увидела, что Генри тоже внутри и рассматривает что-то на прикроватной тумбочке. Лицо его внезапно стало каким-то серым.

– Что там?

Клиффорд, не отвечая, брезгливо поднял двумя пальцами с тумбочки некий предмет и показал его Саше. Это оказались наручники, обшитые бордовым бархатом. Покровская поморщилась.

– Пустилась во все тяжкие?

Лицо молодого человека приняло такое выражение, что, не будь ситуация столь серьезной, она позволила бы внезапно тронувшей ее ревности выплеснуться наружу. Видимо, Генри и самого затронуло это неприятное чувство. Он хоть и был виноват в разрыве сам, но вид номера, наручников и лежавшей на кресле плеточки, которую схватил администратор и, посмеиваясь, взмахнул ею, разрезая воздух, привел его в бешенство. Саша понимала, Мишель, если это действительно была она, задела его самолюбие так сильно, насколько только могла.

– Почему это тебя так трогает? – все же спросила она, не сумев сдержаться. – Девушка в Праге одна, никаких обязательств. Или ты уже жалеешь, что…

– Саша, не нужно, – сдержанно попросил Генри. – Я ни о чем не жалею, но к такому был не готов.

Внезапно дверь в комнату открылась, и в нее впорхнула молодая, идеально накрашенная, как с обложки журнала, девушка. Она с удивлением уставилась на непрошенных гостей, а потом подняла такой крик, что Саша прикрыла уши руками.

– Что это? Кто вы?! По какому праву?! – на русском запричитала настоящая хозяйка номера.

Генри уставился на нее в недоумении. Он не понимал ее вопросов, но ничуть не сомневался в их сути.

– По всей видимости, это Маша? – затравленно спросил он Покровскую.

– По всей видимости, мы ошиблись, – почти заплакала та в ответ.

– Не ваша Маша? – поинтересовался администратор.

Ему теперь было не до смеха. Он увидел, как Саша и Генри одновременно, будто болванчики, замотали головами, и сразу стал их выпроваживать. Но те уже и сами, красные как раки, поспешили выбраться из неловкого положения путем бега из номера. Они понятия не имели, чем умасливал постоялицу администратор, но слушать не собирались. Быстро спустились. Генри между делом прошмыгнул к ресепшну, бросил туда стоевровую купюру и пошел в холл за Сашей. Там они забрали Джо и, ни слова ей не говоря, вышли на улицу.

Отдалившись от отеля, друзья рассказали младшей Клиффорд, что с ними случилось. Та, несмотря на свое отвратительное настроение, не смогла сдержаться и расхохоталась.

– Приключение в духе Мишель, – высказалась она, вдоволь насмеявшись. – Может, она и не с нами, но дух ее витает где-то над нашими головами.

Эта фраза заставила Сашу вздрогнуть и вернуться к своим переживаниям за подругу.

– Дух. Не говори так больше. Дух – это если человека уже нет. Она не дух, она где-то здесь.

– Это я и имела в виду. Перестань нагнетать.

Молодые люди вышли на Вацлавскую площадь. В их списке все еще осталось несколько отелей. Но стоило ли идти туда? Во всех приличных до этого им отказывали в помощи. Нужен был Сабантини, не иначе. С ним у них больше шансов.

Саша несколько раз набрала его номер, но звонок ее остался без ответа.

– Предлагаю идти к следующему, – решила за всех Джо. – Посидим рядом, подождем. Вдруг повезет.

Так и поступили. Ухоженная «четверка» в центре находилась в жилом доме, и только небольшая вывеска указывала на то, что здесь действительно есть отель. Сели напротив входа на скамеечке и стали пристально осматривать всех входящих и выходящих людей.

Неподалеку, примостившись к парапету, стоял плохо и неопрятно одетый мужчина средних лет. Он внимательно следил за Джо, Сашей и Генри и прислушивался к их разговору. Клиффорд практически не поддерживал беседу. Он задумчиво вытащил бумажник из кармана куртки, достал оттуда фотографию Мишель и уставился на нее, как будто видит в первый раз.

Сашу вновь кольнула ревность. И Джо, конечно же, это заметила.

– Хватит любоваться. – Девушка выхватила из рук брата фото.

Тот, обычно такой спокойный и уравновешенный, на этот раз не сдержался и попытался забрать карточку обратно. Джо не сдавалась. Она вскочила со скамейки и подняла руку с фотографией.

– Так нужна тебе? Тогда забери.

– Джосселин, не будь ребенком. Что за игры?

– Если нужна, забери, если хочешь доказать, что ни о чем не жалеешь, оставь, – поддержала подругу уязвленная Саша.

Генри встал, в силу своего роста легко выхватил фото у Джо. Покровская закусила губу и отвернулась.

– Саша, этот снимок ничего не доказывает, чего, впрочем, я делать и не собирался. Если мои зимние звонки, мое предложение и то, что я приехал к тебе в забытую Богом Россию, не дают уверенности в моих чувствах, то я не знаю, как тебе помочь.

Мужчина, все это время наблюдающий за ними, неожиданно подошел и бесцеремонно уставился на фотографию Мишель из-за плеча Генри. Потом что-то сказал на чешском, и Клиффорд обернулся. К высокомерному выражению его лица, с которым он увещевал Сашу, тотчас добавилась брезгливость. Он отошел от нового собеседника на приличное расстояние и вопросительно уставился на него. Тот снова что-то сказал на чешском и указал грязным пальцем на фото.

– Кажется, он узнал Мишу! – спохватилась Покровская, забывая о недомолвке с молодым человеком. – Но как понять, что он говорит? Мы же не знаем чешского.

Джо спокойно достала телефон. Нашла переводчик, что-то набрала в нем, нажала на нужную иконку и приблизилась к незнакомцу. Механический голос задал вопрос на чешском.

Мужчина прислушался и ответил. Джо успела записать его реплику и трансформировать ее в английскую речь.

– Знаю ее. Вы ее ищете?

– Да. Да! – закивала Саша.

Переводить не понадобилось. Мужчина начал быстро что-то говорить, но Джо остановила его жестом, показала на телефон и через него попросила тараторить помедленнее. Тот повторил свою реплику.

– Я покажу вам, где она живет.

Покровская захлопала в ладоши.

– Постой, не надо радоваться раньше времени, – попросил Генри. – В отеле нам тоже казалось, что дело решенное и мы ее нашли, и что в итоге произошло?

Мужчина, естественно, его не понимал и бросал взгляд то на него, то на Сашу, то на Джо.

– Что ты хочешь за это? – спросила Джо. Она понимала: без выгоды этот человек вряд ли будет таким услужливым.

Мужчина улыбнулся, обнажая полуразрушенные зубы. Генри поморщился, слегка отворачивая голову от неприятного незнакомца. Тот поднял руку и потер пальцем о палец. Этот жест даже не нужно было переводить. Он хотел, чтобы за услугу ему заплатили.

– Сколько? – уточнила Джо.

– Сто евро, – перевел переводчик.

Саша аж охнула от такой наглости. Генри, не рассуждая, достал банкноту из бумажника, показал ее обрадовавшемуся неряхе, но в руки не дал.

– Сначала покажи, где она.

Чех покачал головой. С этим он был не согласен. Снова потер пальцем о палец и потянулся за купюрой, что-то приговаривая. Джо еле поспевала включить переводчик.

– Без денег нет. Ищите сами. Долго искать без меня, – вещал телефон.

– Генри, отдай ему эти сто евро, – не выдержала Джо. – С тебя не убудет. Жалеешь эти копейки? Кто до этого страдал над ее фотографией?

– Джосселин Клиффорд! – одернул ее молодой человек, но нехотя протянул деньги незнакомцу. Тот легко перехватил их, сунул за пазуху и пошел вперед, при этом поворачиваясь и жестами приказывая следовать за ним. Друзья с осторожностью двинулись в его сторону.

Пока шли вдоль прогулочной улицы, ни о чем не волновались, но как только проводник свернул в темный проулок, встали в нерешительности. Из-за угла показалась его приманивающая рука, и Джо уже хотела последовать за ним, но Генри остановил ее, обошел и оказался впереди.

– Генри, постой! – забеспокоилась Саша. – Мне кажется, нас обманывают. Разве Мишель может жить в подобных местах?!

– А если она в беде? И живет там не по своей воле? – предположила Джо.

– Тем более стоит обдумать свои действия.

Провожатый вышел из-за угла и вопросительно посмотрел на друзей. Потом кивнул в сторону проулка и снова нырнул в него.

– Ну… кажется, думать особо времени нет, – решил Генри и пошел следом за мужчиной.

Еще несколько витков неизвестных улиц. Район становился все более бедным и обветшавшим. Саша попыталась вразумить Клиффордов, но те не сдавались. Дорога петляла. Она то поднималась в горку, то снова спускалась.

Стемнело, в подворотнях практически не было освещения. Друзья, еле поспевая за незнакомцем, наконец вышли к какому-то внутреннему дворику между домов. Единственный вход в него вел через арочный коридор, слегка прикрытый высокими железными воротами.

Мужчина нырнул за них, друзья, чуть помедлив, зашли следом. Полукруглый свод над головами из белого камня местами осыпался. Стены заросли еще не распустившимся вьюном, укрывающим поверхность черными витиеватыми змейками. Они ползли вверх до потолка и свисали оттуда тонкими, как лапки паука, плетьми.

Джо, Генри и Саша прошли коридор и вышли в сам дворик. Окружающие его стены домов темнели разбитыми окнами. Одна сторона двора состояла то ли из какого-то гаража, то ли из постройки сельскохозяйственного типа. Вся она тоже была укрыта вьюном. И, поскольку солнце сюда, в отличие от коридора, все же заглядывало, на длинных извивающихся ветвях уже появились нежные листочки.

– У меня дежавю, – высказалась Саша и поежилась.

Перед ее глазами всплыл тот самый двор, через который она и Мишель попали в подземелья Ватикана в Италии. Тогда их прогулка закончилась неприятностями. И сейчас вид этого места тоже не предвещал ничего хорошего.

– А где наш провожатый? – удивилась Джо.

Друзья осмотрелись. Никаких признаков их нового знакомого. Тишина. Даже шум многолюдных улиц не поступал извне. Покровская рванула к выходу и увидела, как их провожатый, весело хихикая, вешает на железные ворота огромный замок и закрывает его.

5

Ливневый дождь умыл улицы Праги, оставил на площадях и дорогах глубокие лужи, побил молодую листву, залил мостовые и скверы. Туристы и горожане попрятались в кафе и домах, проводя время за вечерней трапезой или распитием густого пенного чешского пива. И только трое несчастных, закинутых судьбой в закрытый со всех сторон дворик, стояли под маленьким козырьком, мокрые и потерянные.

Тюремщик, заточивший друзей, убежал сразу, как только ключ повернулся в замочной скважине последний раз, и больше не возвращался. Джо, обычно собранная в подобных ситуациях, не знала, как выкрутиться на этот раз. Ни крики, ни стенания не помогали. Казалось, что их никто в этом мире не слышит.

А еще и внезапный дождь застал друзей врасплох. Одетые не по погоде, они промокли и замерзли. Генри смотрел на полуразбитые окна в надежде, что они смогут забраться внутрь одного из домов и оттуда найдут выход. Но окна располагались так высоко, что даже заберись девушки к нему на плечи, им вряд ли удалось бы дотянуться до подоконника.

– Но как-то же он сбежал отсюда! – сердито воскликнула Джо. – Значит, дверь должна быть!

Плюнув на все еще накрапывающий дождь, она бросилась к невысокой постройке и стала разрывать укрывающий стену вьюн. Через минуту раздался ее победный клич. Под зарослями скрывалась тяжелая железная дверь. Джо попыталась открыть ее, но та не поддавалась. Генри присоединился, но и его мужской силы не хватило, чтобы сдвинуть ее с места.

– Заперта изнутри, – с досадой заметил он.

– Я знаю, это она, – услышали брат и сестра позади себя.

Они одновременно обернулись к Саше, приподняв брови и не понимая, что она имеет в виду.

– Да разве вы не догадались? И двор этот, как отсылка к подземельям Ватикана, и заточение, в котором мы оказались с Мишель тогда… Это нам такой привет от несносной, бесшабашной, беспринципной мисс Ринальди!

– Перестань, быть того не может, – не поверил Генри.

– Ох, конечно. Хватит ее идеализировать! Она еще и не на то способна. Злобная гарпия! Наверняка все это время следила за нами и думала, как бы отомстить!

– Я ее убью, – тихо, но уверенно отозвалась Джо.

– Это не она, а судьба и наша собственная глупость, – заявил Генри. – И вообще. Джо, мне кажется, если ты встанешь ко мне на плечи, то сможешь дотянуться до края этой постройки. Потом поможешь Саше взобраться и как-нибудь подтянете меня. Перелезем и спрыгнем с той стороны.

Джо согласна кивнула. Генри сложил руки в замок, девушка сначала встала на его ладони, а потом и на плечи, пачкая дорогую одежду грязными ботинками, и легко поднялась. Зацепившись за край стены, младшая Клиффорд стала подтягиваться вверх, брат при этом помогал ей, поддерживая подошвы руками. И спустя несколько минут Джосселин была наверху.

Она рванула к противоположному краю постройки и вдруг охнула так, что друзья, потеряв ее из виду, перепугались не на шутку.

– Что там? Что? Ты в порядке? – посыпались вопросы от Генри и Саши.

– Отвратительный город, гадкая Мишель. Зачем? Зачем я отправилась на поиски этой итальянки! С ней никогда не бывает просто. Никогда не обходится без проблем! – шипела Джо, возвращаясь.

– Да объяснись ты уже! – не выдержала Саша.

– Да в этом городе, похоже, не бывает ровных улиц! С той стороны сильный скат дороги, и поэтому крыша находится на уровне этажа третьего, не меньше. Мы не спрыгнем, а если сделаем это, то костей не сосчитаем.

Опечаленная Джо подозвала Генри и спустилась обратно так же, как до этого поднялась. Собрались в кружок, уставились друг на друга и судорожно стали думали, что теперь делать.

Покровская хлопнула себя по лбу. Вынула из кармана телефон и набрала Сабантини. В недоумении посмотрела на аппарат – связь была недоступна. Саша со злостью бросила сотовый обратно в карман и попросила друзей проверить свои, но они также не работали.

– Не думаю, что все это затеяла Мишель. – Генри покачал головой. – Ну не верю я. А теперь еще и Сабантини не отзывается. Что, если с ней действительно что-то случилось, а он нашел ее след и тоже попал в неприятности?

Эта мысль заставила подруг задуматься. Саша снова поежилась и от страха, и от подступающего холода. Генри заметил это и начал осторожно растирать ей руки, потом помог согреться и Джо. Покровская тихо заплакала. Джо обняла брата обеими руками и прислонилась лбом к его плечу.

– Что же нам делать? Что нам делать? – шептала она. – Если она действительно в беде, и счет идет на минуты? А мы застряли тут и никак не можем выбраться. Сколько мы здесь просидим? Найдут ли нас? Да и кто будет искать, если все, кого мы знаем в Чехии, и сами пропали и, возможно, нуждаются в нашей помощи?

Саша опустилась на небольшую каменную платформу под козырьком и прислонилась к холодной стене. Силы оставили ее. Накопившееся за последние дни нервное напряжение вырвалось наружу: слезы потекли рекой, а всхлипывания и рыдания невозможно было остановить. Она злилась на Мишель и в то же время боялась за нее. Покровская во всем винила себя. Это из-за нее, из-за ее поступка лучшая подруга полетела в Чехию, сгинула тут, и они сидят теперь в этом странном месте и, возможно, останутся здесь навечно.

Саша не сразу заметила, как к ней подошел Генри. Подняв голову, она встретила его бездонные серые глаза и потянулась к нему за поцелуем. Он остановил ее и вытер ей ладонью слезы. Джо вздохнула и пристроилась по другую сторону от брата.

Неизвестно, сколько времени они провели в таком положении, но Саша успела задремать и даже увидеть какой-то неприятный сон. Ее разбудил глухой звук ударов металла о металл. Все трое вскочили и рванули в сторону дверей. Какой-то бездомный снаружи пытался снять амбарный замок, громко стуча по нему. Он уже собирался уйти, но Саша поспела вовремя.

– Стойте. Подождите! – крикнула она.

Тот от неожиданности поскользнулся на мокром асфальте и чуть не шлепнулся прямо в лужу. Разразился бранью. То, что это нецензурная лексика, Покровская распознала по его интонации.

– Помогите! Нас здесь закрыли!

Джо успела подбежать и включить переводчик. Показалось, что человек понял их. Его ответ был настолько неразборчив, что даже переводчик в телефоне Джо «задумался» и так и не произнес ни слова.

– Что? Что вы сказали? Повторите! – нетерпеливо переспросил Генри, который тоже был уже рядом.

Мужчина перевел на него полупьяный взгляд и попятился. Он кивал и что-то вещал, но переводчик не распознавал его речь. Саша протянула руки к нему через железные стропила и продолжала умолять помочь. Тот снова закивал, а потом развернулся и припустился бежать.

– Нет… нет, пожалуйста, – застонала Покровская.

Когда мужчина скрылся из виду, она в изнеможении обмякла. Генри подхватил ее и поднял на ноги.

– Смысла идти обратно нет. Здесь могут проходить более адекватные люди. Они нам помогут. Ждем, – сказал он.

Прошел еще час. Друзья то присаживались на корточки, то нервно шагали взад-вперед по коридору. Стояла темная безлюдная ночь. На спасительной улице по ту сторону дверей не было никакого освещения. Лишь далеко за домами мерцал свет ночных витрин и редких фонарей. Друзья находились в полном отчаянии. Так себя Саша не чувствовала даже на Кубе в логове сумасшедшего Карла, который выкрал ее и заставлял быть его королевой.

Когда надежды уже не осталось, со стороны дороги вдруг раздался шум автомобиля. К воротам подъехала полицейская «Шкода». Открылась водительская дверца, и оттуда вышел молодой человек в форме. С заднего сиденья практически выполз тот самый бомж.

– Какое счастье! – только и смогла вымолвить Джо.

Полицейский сообразил, что перед ними иностранцы, и заговорил на английском:

– Как вы оказались здесь?

Саша и Джо наперебой рассказали о том, что с ними приключилось. Молодой человек не смог удержаться от смеха, покачал головой и пошел к автомобилю. Бомж все это время брюзжал и что-то ему доказывал.

Тот от него отмахнулся, залез в багажник и достал ножовку. С трудом он умудрился распилить ручку замка, снял его и, наконец, выпустил несчастных заключенных наружу.

Генри пожал ему руку, рассыпаясь в благодарностях. Девушки по очереди обняли его, не переставая говорить «подековани» – «спасибо» на чешском. Единственное слово, которое они знали. Бомж тоже распахнул руки, предлагая обнять и его, но подруги попятились от него. Чтобы разрядить ситуацию, Клиффорд достал из кошелька банкноту в пятьдесят евро и протянул ее спасителю. Тот аж протрезвел от такой удачи, схватил бумажку и пустился наутек.

– Зря вы. Напьется ведь опять, – добродушно отозвался полицейский. – Садитесь в машину, отвезу вас в отель. И от лица Чехии приношу вам извинение за происшествие.

В машине молодой человек рассказал, как их спаситель ворвался в участок, нес что-то про запертых в клетке иностранцев и никак не мог угомониться. Ему сначала не поверили, но решили на всякий случай отправить патруль проверить.

У дверей отеля полицейский снова извинился за своего нерадивого соотечественника и пообещал постараться найти его и наказать парой дней ареста.

Друзья, уставшие, грязные и мокрые, вошли в двери отеля. По счастливой случайности на ресепшн никого не оказалось, и они тихо прошмыгнули в свои номера.

Саша, завернувшись в теплый махровый халат, стояла у окна. Она и Генри успели принять душ, и теперь он разливал по бокалам до сих пор нетронутое приветственное вино от отеля. Джо в это время уже крепко спала у себя в комнате.

– За наше спасение? – улыбнулся Генри и подал ей бокал.

– Мне что-то не хочется. – Саша выставила руку вперед, отказываясь принимать его. Клиффорд пожал плечами и поставил бокал обратно на столик.

– От Сабантини так и не было вестей?

Покровская бросила взгляд на экран телефона. Ни звонка, ни сообщения. Она лишь тяжело покачала головой.

– Мишель точно влипла в какую-то историю и утянет нас за собой, – вздохнула Саша. Надо было взять номер телефона этого милого полицейского. Вдруг он смог бы нам помочь.

– Милого? – переспросил Генри.

Она перенесла взгляд с окна на него. Молодой человек улыбался, и Саша поняла, что он подтрунивает над ней. Клиффорд поставил свой бокал, подошел сзади и обнял, положив подбородок на плечо девушки. Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза, наслаждаясь его теплом и близостью.

– Мишель… ах, Мишель…

– Саша, остановись. В первую очередь нам надо выспаться. А завтра все обсудим и придумаем что-нибудь.

– Ты, как всегда, прав.

Покровская еще раз посмотрела в окно. Прямо перед ней на противоположной стене здания висел огромный плакат – реклама Чешского Национального театра, точнее, новой оперы, поставленной на его подмостках. На красном фоне плаката был изображен худощавый человек в развевающемся черном плаще, с капюшоном, полностью скрывающим его лицо. Надпись под ним гласила «Rande s Andělem Smrti»1.

6

Тот самый день, который оказался для Покровской мучительным из-за поисков подруги, для другого человека начался с приятных моментов и обещал оставаться таким до самого вечера.

Невысокая, элегантно одетая девушка шагала по мостовой, наслаждаясь тем, как с каждым днем погода становилась все лучше. Воздух был значительно теплее, чем в день ее приезда, а ресторанчики у Влтавы начали открывать летние террасы. Народ в них пока не засиживался – не все отваживались проводить много времени на улице. Зато вид на реку был бесподобный, и только из-за него стоило потерпеть маленькие неудобства в виде легкой дневной прохлады.

Прогулявшись по набережной, девушка зашла в ресторан. Ее тут знали и сразу предложили лучшее место возле окна с видом на красные крыши чарующей Праги и Карлов мост. Но в этот раз посетительница решила изменить привычке и попросила накрыть на веранде. Один официант поспешил подготовить столик, другой принес накидку, чтобы согреть гостью. Вскоре та, закутавшись в плед, с превеликим удовольствием принялась обедать.

Девушка никуда не спешила – впервые за долгое время. Дело, ради которого она торчала здесь целых три месяца, как-то не клеилось, и сейчас можно было позволить себе чуть выдохнуть и разложить мысли по полочкам. В эти дни она вела какую-то совсем уж одинокую жизнь, ни с кем не общалась, не заводила новых знакомств. И, как она смеялась в душе, никого не выводила из себя.

Этой девушкой была Мишель Ринальди. Как никогда спокойная, она прикончила телятину с овощами и теперь сидела за столиком, грела ладони о чашечку с кофе и периодически отпивала из нее маленькими глотками. Она глядела на медленно текущую Влтаву и просто наслаждалась этим моментом. Ей было так хорошо просто находиться тут и созерцать весеннюю Прагу. Кто-то сказал, что совсем скоро в городе зацветут магнолии и сакура, и она мечтала застать это чудо.

Впрочем, и уезжать ей некуда – ее никто не ждал. Нигде. Ни в какой стране. С мамой она не разговаривала, поэтому в Италию возвращаться не хотела. В Англии у нее уже не было жениха-виконта. Один только плюс, что не нужно больше терпеть его противную сестрицу. В России… тут руки Мишель дрогнули, и чашка ударилась о блюдце. В России остались подруга-предательница и несносный майор, разбивший ей сердце. Ладно, пусть не разбивший, но все равно несносный, и общаться с ним Ринальди отныне не собиралась. Так и выходило, что она теперь одна и никому не интересна.

Мишель передернулась. Не стоило возвращаться к этим мыслям. Девушка еще раз взглянула на реку и помотала головой. Чашка согрела ее руки, кофе – желудок, но уже ничто не могло отогреть ее сердце.

– Можно? – раздался приятный мужской голос.

Мишель повернула голову, увидела его обладателя и тяжко вздохнула, понимая, что ее уединению пришел конец. Мужчина, не дожидаясь разрешения, сел напротив, снял солнечные очки, положил их на стол и внимательно посмотрел на девушку. Улыбнулся одними уголками губ.

– Что вы здесь делаете, инспектор? – спросила она с легким раздражением.

– Взял небольшой отпуск, захотел развеяться.

Мишель усмехнулась и недоверчиво покачала головой. В такие совпадения она не верила.

– Как ты меня нашел?

– Признаться, ты заставила меня хорошенько побегать с утра. Но, благодаря моим гениальным способностям, и половины дня не прошло, как я уже здесь, перед тобой. И не жалко было денег на два шикарных отеля, чтобы в итоге поселиться в маленькой скромной четверке, где представителю закона моментально растрепали и где ты завтракаешь, и где обедаешь?

– Надеялась, что смогу сбить их с пути… Откуда мне было знать, что и тебя приплетут? Говори, зачем пришел?

– Скажем так… – Мужчина глубоко вздохнул. – Я посланник доброй воли.

– В каком смысле?

– В смысле, что они места себе не находят, Мишель. Не пора ли помириться?

– Этого не будет никогда, – холодно ответила девушка.

– Саша очень переживает. Думает, ты попала в неприятности или даже погибла.

– Не знаю, кто это, – покачала головой итальянка.

– Генри не находит себе места.

– Не слышала ни о каком Генри, – упрямилась Миша, теребя в руках чашку.

– А Джо…

– Кто это – Джо? Какой-то парень? Мне никогда не нравилось это имя…

Сабантини не выдержал и через стол схватил ее за запястье, а она испуганно замерла.

– Мишель. – Голос его наполнился теплотой и участием, от которых ее затошнило. – Они нужны тебе. А ты нужна им.

Ринальди выдернула руку из его хватки и впервые за эту встречу посмотрела ему прямо в глаза.

– Я. Не знаю. Этих. Людей.

Она громко позвала официанта и все своим видом показывала, что общаться больше не намерена. Работник расторопно принес книжицу, и итальянка поспешно расплатилась.

– Может…

– Сабантини, хватит!.. – рявкнула она. – Я только привела себя в чувства, как появился ты и талдычишь о каких-то людях из моей прошлой жизни. Их больше нет, пойми. Для меня нет.

Тот тяжко вздохнул, глядя на нее, и покачал головой. Девушка сбросила плед и поднялась.

– Что намереваешься делать?

– О, я намерена проживать свою прекрасную жизнь вдали от всех этих нервотрепок и фальшивых людей.

– Я не про глобальные планы, а вообще. Что хочешь делать сейчас?

– А… пройдусь по Праге. Очень уж мне нравится этот город. Все в нем прекрасно, особенно улица с магазинами европейских брендов неподалеку от Староместской площади. Пожалуй, загляну в один из них.

Он, не улыбаясь, продолжал смотреть на нее.

– А еще я кормлю лебедей, – призналась итальянка, пожевала губу и неожиданно для себя самой добавила: – Пойдешь со мной?

Он кивнул. Вышли из ресторана вместе. Мишель подумала, а потом без стеснения взяла Сабантини под руку. Он слегка скосил взгляд, но ничего не сказал. Сунул ладонь в карман, чтобы было удобнее, и девушка, не почувствовав сопротивления с его стороны, ухватилась еще крепче.

Неспешно вышли к Староместской площади. Инспектор взглянул на электронный браслет. Тот показал, что время идет к четвертому часу пополудни. Сабантини отметил про себя, что от Покровской поступило несколько звонков. Решил пока не перезванивать. Боялся, что сделает этим только хуже. Ринальди могла заартачиться и исчезнуть. А ему совсем не хотелось снова ударяться в поиски. Проще было втереться к ней в доверие и держать подле себя.

– Куда-то торопитесь, инспектор? – спросила Мишель, заметив, что тот изучает циферблат своих часов.

– Совершенно свободен, – ответил Сабантини, и девушка удовлетворенно кивнула. – Так что, Мишель? Неужели ты не затеяла какое-нибудь новое дело? Мы-то боялись, что тебя украли, обобрали, оставили умирать где-нибудь в притоне. А ты – вот она! Как всегда, ухоженная, цветущая и румяная.

– Тебе бы больше понравилось, если бы твои ожидания оправдались?

– Упаси Бог! Ни в коем случае. Даже не представляешь, как я рад, что с тобой все в порядке.

– Правда?

Мишель остановилась, отпустила локоть Сабантини и слегка наклонила голову, вглядываясь в лицо молодого человека.

– Неужели и ты переживал? С чего вдруг? Ты же всегда предпочитал мне мою псевдоподругу.

Сабантини слегка изменился в лице. Нахмурил широкие брови, сжал губы и поднял голову, будто внезапно заинтересовался Тынским храмом.

– Отвечать не собираешься?

– Ты же на мой вопрос не ответила.

Мишель закатила глаза и отвернулась.

– А что? Если Мишель куда-то пропала, то это значит, она занята очередным расследованием? Не может Мишель просто скрыться и забить на всех?

– Та Мишель, которую я знаю, как правило, не может. – Голос Сабантини потеплел.

– Ну… ты прав. Есть одно дельце. Но тебе о нем не расскажу. Еще доложишь своим нанимателям, и они тут же ко мне примчатся.

– Нанимателям, значит? – Инспектора покоробило это слово.

– Ох, а как их еще назвать, по-твоему? – Мишель снова повернулась к молодому человеку и заметила, как он недоволен.

– Никто меня не нанимал. Я сам вызвался приехать. По той лишь причине, что от тебя всего можно ожидать. А ведь мы с тобой почти друзья.

– Ой ли? – искренне удивилась Миша. – Давно ими стали?

– Да вот не запомнил точную дату. Уж извини.

Оба рассмеялись. Мишель взяла Сабантини под руку и неспешно повела его к Карлову мосту. Они шли, любуясь архитектурой зданий, пражской весной, дорогами меж домов и диковинными сувенирами в лавках.

– И все же. Насчет расследований, – снова начал разговор Сабантини. – Тебе не хватило иконы, доктора, практикующего эвтаназию, сумасшедшего испанца и российского тайного общества?

– Да ты осведомлен, как я посмотрю.

Мишель мысленно перенеслась в момент своей первой встречи с Алексой, вспомнила старый дом Клиффордов, где они бродили в качестве привидений, прекрасную Кубу, ожидание подруги на ресепшн в отеле Гаваны… Россию, где встретилась с Новинским… Сердце Миши дрогнуло. Она провела в компании Покровской немало приятных дней. Она и понимала прекрасно, что та не со зла. И чувствовала, что с Генри все к тому шло. Но как простить такое? А какое «такое»? Ну, полюбили они друг друга. Сама Ринальди замуж не торопилась. Не была готова и даже не была уверена в необходимости этого мероприятия. Стоит ли винить Клиффорда и Покровскую за то, что она сама подтолкнула их друг к другу?

– Я знаю, что они в Праге, – призналась Миша. – Поверь мне, мало им не покажется, у меня для них припасено одно из интереснейших представлений… Как попадутся на глаза моему хорошему знакомому, он их разыграет. Никто не смеет делать из меня дуру. Если бы только Генри признался сразу… если бы тогда еще сказал… А так, втихую… У-х-х-х, как я злюсь!

– Мне сразу стало за них страшно.

Сабантини снова обратился к своему браслету. Вспомнил о Сашиных звонках и нахмурился.

– Не смей ей перезванивать и предупреждать! – разозлилась Мишель. – Думаешь, я не понимаю, чего ты так следишь за пропущенными вызовами? Выбирай: или ты отлично проводишь время со мной, или бежишь к ней… той, которая выбрала моего жениха, а не тебя.

– Я с тобой. – Сабантини кивнул. – Но не из-за того, о чем ты говоришь. Мне просто интересно, как проводит время мисс Ринальди и чего еще она может учудить.

– Вот и хорошо. – Мишель улыбнулась своей кокетливой улыбочкой. – Тогда у нас свидание!

Не дав инспектору и слова сказать, она юркнула в булочную. Вышла с двумя огромными батонами. Помахала ими перед лицом молодого человека и быстрой походкой направилась вперед.

Так, разговаривая ни о чем, они вышли к реке. На темной глади воды показались два белых лебедя. Они выплыли из-под моста и закружили друг за другом. Мишель сунула батон в руку Сабантини, отломила кусочек от своего и бросила вниз. Одна из птиц припустилась к лакомству.

– Давай же, покорми и второго, а то утки налетят! – попросила Ринальди.

– Удивляешь ты меня, Мишель. Никогда бы не подумал, что, отправляясь с тобой на… как ты там сказала – cвидание? – увижу прежде всегда эксцентричную особу такой… романтичной.

Мишель зарделась от удовольствия и продолжила кидать хлеб вниз. Сабантини к ней присоединился. Вскоре действительно налетели утки, их было так много, что огромные батоны разлетелись со скоростью света. Набежали туристы, начали делать снимки. Один фотограф попросил Ринальди попозировать, и она с улыбкой согласилась. А потом отдала ему свой телефон, неожиданно прильнула к груди Сабантини и уставилась на него. Тот слегка опешил, но отпираться не стал, и фотограф сделал несколько кадров и на сотовый Миши.

Девушка рассмеялась, забрала телефон, схватила инспектора за руку и повела прочь от моста. На город опустился вечер, но на улицах было так же многолюдно, как и днем. Ринальди, счастливая, что проводит время не одна, вмиг стала самой собой: дерзкой, активной, веселой. Несмотря на дождь, она водила Сабантини по своим любимым местам Старого города, потом отвела в уютное кафе и угостила его традиционными чешскими трдельниками. Показала, где подают вино ничуть не хуже итальянского. Молодой человек не поспевал ни за ней, ни за ходом ее мысли. Он еще раз убедился в том, что с такой девушкой действительно не заскучаешь, главное, сдюжить с ее непоседливым характером. Сабантини и сам не заметил, как отвлекся от того, для чего он здесь, и просто наслаждался вечером. Они гуляли, шутили, смеялись, подтрунивали друг над другом. Один раз их остановили какие-то пожилые туристы и с восхищением в голосе назвали чудесной парой. Мишель второй раз за этот вечер зарделась, как юная девушка, хихикнула в ладошку и поблагодарила незнакомцев.

– Смотри, как реагируют на нас люди! – радовалась Миша. – Тебя это не смущает?

– С чего бы? Да и вообще, приятно осознавать, что мне завидуют другие мужчины, когда видят с тобой. Давно не испытывал такого чувства.

– О, ты думаешь, они завидуют?

– А то ты сама этого не знаешь. – Сабантини улыбнулся.

Они стояли у парапета напротив высокого дорогого отеля. Мишель снова засмеялась, подняла голову, и вдруг выражение ее лица изменилось. Инспектор, пораженный такой переменой, проследил за ее взглядом и смог произнести только:

– Нет! Нет!

Но человек, стоявший на краю окна на самом высоком этаже, не хотел, да и не мог его услышать. Он широко раскинул руки, сделал шаг вперед и камнем полетел вниз. Раздался глухой стук тела о бетонные плиты, послышались громкие женские крики. Люди на площади побежали к несчастному, и Мишель тоже. Сабантини попытался остановить ее, но она вырвалась из его хватки.

– Ты не понимаешь! Не понимаешь! – взволнованно произнесла она. – Я дождалась его! Он здесь!

7

Мишель пробивалась через толпу набежавших зевак к человеку, распластавшемуся на тротуаре. Сабантини не знал, кто этот «он», но поспешил за ней и попытался удержать за рукав плаща.