Сталкер. Подчиняя тебя

Глава 1

Эдриан Сторм

Вернувшись домой, я с порога учуял – случилось недоброе. Прицел моих инстинктов отслеживал сладкую девочку, где бы она ни находилась. Буквально загривком я начинал ощущать, если с Лили творилось неладное. Вот и сейчас, едва зашёл в помещение, так сразу шарахнуло – Лили нет, а значит, быть беде. Несколько мгновений я потратил на дыхание. С женскими причудами я познакомился давно, но привыкнуть пока не смог. Излюбленный принцип дам всех возрастов «чем выше скорость марафона, тем резвее исчезнет проблема» мне казался дебильным, потому что главный фактор, влиявший на положительный исход, отсутствовал – бег должен быть навстречу. Сложности – это ведь не сахар в чае: размешал, выпил, сходил облегчиться. Разрешение проблем требовало чуть большего внимания чем пять минут в туалете. В руках хрустнула картонная упаковка: покорёжились стаканчики кофе, бумажный пакет с выпечкой – невредим.

Твою ж мать! Лучше бы я оставил её без кофе и долбаных плюшек…

Бросив завтрак на журнальный стол, я приступил к осмотру. Далеко ходить не пришлось. Дверь, куда запрещено совать нос посторонним, распахнута настежь. И я наперёд знал, что увижу… Кресло валялось перевёрнутым, от резкого запаха рвоты я поморщился. Кое-что удивило – мониторы стервозная упрямица оставила нетронутыми. Странно. Я был готов к тому, что они превратились в крошево.

– Ты слишком любопытна, моя девочка. Неужели так сложно было дождаться и задать все страшные вопросы глаза в глаза. Но ты как трусливый заяц опять убегаешь, а я снова тебя догоняю. Ничего не меняется… бл*дь!

В спальне на втором этаже постель перевёрнута вверх дном, и я невольно вспомнил. Перед глазами хрупкое тело, тонкая кожа с голубыми прожилками вен и затуманенный взгляд. Несколько часов тому назад я покинул тесное нутро. Лили оказалась именно такой, как я себе представлял. Нет, я надеялся, что она оправдает мои ожидания. Но реальность оказалась гораздо соблазнительней. «Ничего Сладкая, папочка ещё успеет поиграть с тобой».

Пальцы зарылись в волосы, отгоняя дурные мысли. Да, я устроил девчонке тотальную слежку, загонял в ловушку словно дичь. Но буду ли я что-то менять? Ха, разумеется, нет. Меня всё устраивало. А Лили? Что ж в моих силах сделать, чтобы ей понравилось, а лучше подкорректировать сценарий – пусть девочка умоляет. Тогда и с демонами моими она подружится. Я же мирился с её страхами, в конце-то концов.

В ванной отыскались её вчерашние шорты с футболкой. Короткий взгляд вокруг, чтобы убедиться – банный халат исчез. Вообще, я давно подумывал, чтобы собрать всё барахло Лили и перевезти с 15 этажа в пентхаус. Вернётся она после работы, а в комнате пусто. Повизжит, обругает, обольёт помоями сверху донизу, но быстрей смирится с тем, что она моя. Её место рядом со мной. А не десятью этажами ниже, где каждый хрен с яйцами думал, будто ему дозволено мечтать о моей девочке. Чёрт, в своё время нужно было чётче расставлять приоритеты. Из-за моего же попустительства начинать предстояло заново. Я сел на кровать и потёр виски́. Головная боль пульсировала и отдавала в глазные яблоки. Как же надоела долбаная беготня по кругу… Запах секса от простыней туманил голову, член моментально проявил беспокойство.

«Терпение, друг, нашу девочку сначала нужно поймать…»

«Соберись с мыслями, Эд. Надо решать, как быть с Лили и где её искать. То, что она не Линдой ясно как день. Хитрая зараза наверняка предусмотрела, что её подружке я буду звонить в первую очередь. Скорей всего бродит одна по незнакомым улицам незнакомого города».

Бешеное воображение подкинуло картинок в стиле к/ф «Техасская резня бензопилой». Меня передёрнуло от того, что безмозглая Лили с большой вероятностью рисковала угодить в передрягу. Сейчас первая половина дня, бомжи попрятались по углам, но мой мир не становился проще. Я достал телефон, на быстром наборе нужный человек:

– Привет, Сай. Узнай у своих парней, кто ведёт Лили. И передай, что я лично оторву ноги, а затем и руки тому, кто её упустит…

– Да, чёртов гений, сбежала…

– Хватит ржать! Откуда я знаю?! Разве чокнутых баб поймёшь…

Пока Саймон изгалялся, забрасывая меня тупыми наставлениями, мой взгляд скользил по кровати. А в голове одно видение – обнажённая Лили на этих самых простынях. «Будь с ней помягче», – увещевал Саймон. Очень смешно… он ни разу не в отношениях и не женат, но почему-то мнил себя знатоком женских душ. Между подушек что-то мелькнуло.

– Сай, помолчи.

Я отбросил телефон, чтобы разворошить постель. Привычка подмечать детали сработала и в этот раз: после коротких поисков на ладони серебрилась маленькая лилия. Воспалённый мозг вспыхнул идеей, и я схватил телефон.

– Ты ещё здесь, Сай? Пусть кто-нибудь из парней поднимется, передам тебе одну вещицу. И сделай вот что…

Через время стук в дверь известил, что Пол явился за кулоном. Прежде чем передать бумажный конверт, я немножко подкинул парню углей:

– Если потеряешь, то лишишься работы и, возможно, головы.

– Сделаю в лучшем виде, мистер Сторм.

Он раскланялся, рассыпаясь обещаниями, а я уже отвернулся, просчитывал дальнейшие действия и реакцию бешеной стервочки. Картина, конечно, представлялась удручающей. Звонок телефона отвлёк. «Саймон», – высветилось на дисплее. Беглянку нашли? Если так, то Сай сработал на отлично.

– Эд, девчонка в гостинице «Малибу», на вскидку пара десятков кварталов от тебя.

– Отравляй адрес.

– Имей в виду, отель – дыра.

– Насколько дыра?

– Если память не изменяет, тот район под управлением старшего Марти́неза. А у него нравы строгие. Проститутки, сутенёры, барыги, угонщики – все под контролем. Так что за путану твою девочку не примут. Если только залётный рискнёт. Но в любом случае место не для белых домашних неженок.

«Только идиот назвал бы Лили домашним цветочком. Разве что кактусом… из Долины Смерти, где росло – ни хрена там не росло. Но кактус «Лили» прижился бы даже там, где царила смерть», – подумал я, вслух же потребовал адрес и предупредил, что выезжаю.

Остывший кофе отправился в желудок залпом, а после я рванул к лифту. Выдержка покрывалась трещинами. Я должен был своими глазами убедиться, что девочка в безопасности и не пострадала. В автомобиле я неотрывно отслеживал своё передвижение на карте и жалел, что «Тахо» не оснастили реактивным двигателем. Надо бы озадачить кое-кого, чтобы ребята исключительно по-дружески навестили один из складов АНБ. Наверняка вояки имели что-то мощнее черепашьего гражданского внедорожника. Поездка заняла от силы минут десять. Но я ехал в автомобиле, а Лили мало того что пешком, на нервах, ещё и голодная, и в незнакомом городе. Выдохлась она скорей всего раньше, чем рассчитывала и остановилась в первой встречной гостинице, чтобы не сбивать ноги бестолковой ходьбой. «Хоть одно правильное решение, Сладкая. Так, я сразу тебя отыскал». Коротким сообщением я попросил Саймона отправить кого-нибудь за супом и крекерами. Девочку следовало накормить, даже если ради этого пришлось бы использовать силу.

Ох, уж эти бестолковые девчонки – им только дай повод нагромоздить глыбы обид, претензий, нелепых ожиданий. При этом они буквально слепли, когда от них требовалось всего-то вовремя увидеть булыжник алмаза, валявшегося в дорожной пыли, прямо под ногами. Чего сложного: подняла, ополоснула хорошенько, огранила по собственному вкусу и желанию костюмом или слаксами с поло, накормила до отвала. И вот мужик уже преданным псом сидел бы у ног хозяйки, мм… то есть избранницы, облизывал шершавым языком руки, что недавно вычёсывали свалявшиеся колтуны, весело повизгивал, вилял хвостом и бросался бы исполнять любое желание под прицелом наманикюренного пальчика. Но женщины так близко и так далеко от собственного счастья и с маниакальным упорством делали несчастными себя и всех людей, кому «подфартило» попасть в ближний круг. Ещё пять минут пришлось ждать в машине, пока охрана проверяла отель.

– К чёрту всё, – рявкнул я недовольно.

Выкрики охраны и водителя, визг с ресепшена – всё стало неважно, потому что, перепрыгивая через две ступеньки, я мчал по лестнице вверх. За спиной перемешались матерное брюзжание и грузный топот. Мне был нужен четвёртый этаж…

Глава 2

Эдриан Сторм

– Какого хрена! – взревел я, получив по ногам гружёной полотенцами тележкой.

– Lo siento, Señor! Простите! Пожалуйста, простите! Я вас не заметила.

– Ну конечно, я же бл*дь невидимка!

Смуглая немолодая горничная выкатила дебильную тележку, когда я взлетел на площадку четвёртого этажа. Потирая левую голень, я злобно косился на фигуру в униформе, которая фигурой-то называлась наверно семеро спиногрызов и 150 фунтов назад. Теперешние 300 фунтов запросто бы уложили двух здоровых мужиков и без тележки с полотенцами.

– Вы в порядке, босс? – Появился Томми, мой водитель. Он тоже весил около трёхсот фунтов, но при этом обладал габаритами 3 фута 5 дюймов в ширину и ровно вдвое больше в высоту. К тому же зарплата RLSCP и мои премиальные позволяли всё это прокормить.

– Босс, вы как? – повторил дурацкий вопрос Томми.

Он был отличным малым, только портил его один серьёзный недостаток, стоивший мне завидного терпения, – он почему-то решил, что будет обо мне заботиться. К слову, благодаря моей протекции зарплату Томми получал повышенную; на неё он содержал дом, жену, троих детишек и при этом чистосердечно верил, что из нас двоих именно он выступал в роли опекуна. Дерьмовое шапито.

– Нормально всё, – грубовато ответил я, выпрямляясь в полный рост. На толстокожем, пористом, опалом лице горничной расплылась гримаса ужаса. Лупатый взгляд перескакивал с меня на Томми и обратно. Водитель на неё таращился даже злее, чем я недавно. Ну как же, не уберёг, оплошал, минус три дюжины гамбургеров в отсутствии-то месячной премии.

– Перестань на неё глазеть, – сказал я Томми, затем вытащил две двадцатки и помахал перед побелевшей горничной. Её взгляд продолжал метаться, только теперь к нам с Томми третьей остановкой добавились купюры. На них она смотрела дольше, чем на нас.

– А сеньора не промах, – сообщил я водителю, продолжая сверлить взглядом охамевшую обслугу. Только что она чуть не обделалась от страха, вдруг бы я закатил скандал. И вот уже посчитала себя долбаной английской принцесской.

Горничная сузила лупатые зенки и цокнула языком. Ах ты жадная дрянь… Да и чёрт с тобой. Если ты родила ораву детей, то кому-то было нужно их кормить. Я добавил ещё одного Эндрю Джексона и приложил указательный палец к губам. Она закивала, не сводя алчных глаз с веера купюр.

– 415 номер. Там моя жена. Хочу сделать ей сюрприз. Поэтому ты стучишь, ждёшь, когда тебе откроют и сваливаешь. План понятен?

Горничная ничего не ответила и, продемонстрировав мне широкую спину, уже шагала по коридору. Хмыкнув, я поторопился следом. Замерла она у двери с цифрой 415, постучала.

– Обслуживание номеров.

Тишина, казалось, выла одиночеством. Я слышал стук собственного сердца, шумное дыхание горничной, но больше ничего. Мог ли Саймон ошибиться?

– Обслуживание номеров, открывайте! – не желавшая расставаться с лёгким заработком, горничная постучала громче и голос её стал требовательным. Я решил осадить зарвавшуюся тётку. Но:

– Иду!.. Секундочку подождите. Вообще-то, я ничего не заказывала.

Из-за двери послышался знакомый приглушённый тембр, а я сквозь зубы выпустил напряжённый выдох и даже позволил себе чуть расслабить плечи. С щелчком дверного запора я шагнул вплотную к проёму и встал боком, ни единого шанса оставить меня за бортом у девочки не будет. Горничная получила заработанное, и я отослал её кивком. В это время дверь распахнулась, ничего не подозревавшая Лили подняла заплаканные глаза, встречаясь с моими. Один удар сердца на двоих. Судорожный вздох на двоих. Дольше ждать было нечего, подхватив девочку на руки, я зашёл в номер и пинком захлопнул дверь.

Спектакли по пьесам Шекспира хороши, но не тогда, когда зрители – это постояльцы дерьмового отеля, жадная тётка и Томми, а мы с Лили в главных ролях.

Номер мало походил на комнату в прямом смысле слова. Разве что поуютнее трейлерного парка. И всё равно комната напоминала конуру, а не гостиничный номер. Почти всё пространство заняла стоящая вплотную к стене кровать, девчонка полетела на неё. Сбоку от кровати стояла одна тумбочка, второй места не хватило, на противоположной стене висел телевизор, внизу которого болтались чёрные провода, словно выпущенные и давно ссохшиеся кишки, неряшливые и обречённые. У самого входа ещё одна дверь вела в душевую. Саймон ошибся в одном. Отель не дыра – а долбаная дырища.

Очнувшись от шока, Лили отползла к изголовью и, подтянув колени к груди, устроила подбородок сверху. Исподлобья на меня зыркали глаза стервы в бешенстве. А я даже сейчас, видя её полнейшую неадекватность, мог думать об одном: каким мягким и податливым в моих руках становилось её тело. Как мгновенно и охотно Сладкая откликалась на любую ласку. Член в штанах дёрнулся и подтвердил, что девочка вызывала у него похожие чувства. Чтобы скрасить время в ожидании обеда, я навалился на выпирающий угол стены плечом и завязал разговор:

– Чем занимаешься?

– Какое твоё дело?

– Девочка, кто тебя учил манерам? Разве так встречают гостей?

– Тебя никто не звал. – Острый, режущий взгляд если бы мог, распилил меня на куски лазером.

– А меня не надо звать, вот он я. Весь для тебя.

Господь свидетель – я пытался быть любезным.

– Эдриан, ну зачем ты притащился? Неужели хотя бы день я не могу провести спокойно? Личное пространство – слышал о таком? – Высказав претензии, она уткнулась носом в колени и спрятала лицо.

– Ты уверена, что хочешь одиночества?

– Да сколько можно, Эдриан?! Твою ж мать. Если я сказала, значит, именно этого я хочу, – зарычала Лили не сдерживаясь.

– Извини… – На её гнев меня тянуло рассмеяться. Словно я сцапал ёжика, а разрешения не спросил. Теперь он в клетке пальцев угрожающе фырчал и заодно молился, чтобы не пополнить список моих гастрономических интересов. Ёжиками я не питался, а вредной девочкой закусил бы с удовольствием. Изображая миролюбие, я продолжил: – Странно, что вместо спокойного разговора в мягкой постели за чашкой кофе и булочками, которые я, между прочим, купил специально для тебя, ты предпочитаешь заплаканные глаза, истерику, что накроет тебя новым залпом с минуты на минуту, да обшарпанный номер в долбаном отеле… Кровать, где ты сидишь, тошно думать кто и чем на ней занимался. При твоей-то брезгливости. – Я припомнил ей оскорбление моего нового матраса и немецкого постельного белья.

Она вскинула серо-голубые глаза с покрасневшими белками. Опухшее лицо светило красным носом.

– Ты хоть понимаешь, что я увидела?

Если бы взглядом можно было убивать, я убит полсотни раз, сотней разных способов.

– Ну и?

– Ты считаешь это нормальным?

– Лили… – Если бы она знала меня лучше, то поостереглась загонять в рамки того, кто только и делал, что их разрушал. – Я тебя не понимаю. Почему каждую секунду ты ждёшь, будто из-за спины я достану циркулярную пилу и начну что делать, по-твоему? Кромсать твоё нежное, белое тело на куски покрупнее да помельче и фасовать их по чёрным полиэтиленовым пакетам? Так, что ли?

Могильный озноб пополз по моей спине, когда в затравленном взгляде я прочитал ответ.

– Твою мать, Лили! – заорал я как бешеный и плевать, что стены дерьмового отеля были толщиной с бумагу. Лишь бы постояльцы не вызвали копов. Ну-у нет, я бы плевал, даже вызови они нацбезопасность, а не сраный патруль. – Объясни мне, что в твоей голове?! Я ходил вокруг тебя кругами, боялся лишний раз дышать в твою сторону, а ты считаешь, что я способен на такое?! Бл*дь. Так нельзя… Твои мысли никуда не годятся. Может, пришла пора заняться решением проблем вплотную, а не бегать от них?

Я сел на край кровати, чтобы не видеть Лили. Походу, она реально думала о маньяках и расчленёнке… Такого поворота я, честно говоря, не предвидел. Оказалось, что проблемы её гораздо глубже.

Глава 3

Эдриан Сторм

Телефон пиликнул сообщением, а следом в дверь раздался стук. Лили вздрогнула.

– Не пугайся, всего-навсего принесли обед.

Я забрал бумажный пакет, а когда вернулся, то она, съёжившись, сидела на прежнем месте. Красные глаза исподлобья следили за моими движениями.

– Иди помой руки, будешь обедать, – сказал я, выставляя на тумбочку контейнер с супом и упаковку печенья.

– Не командуй.

«Смешная девочка… и глупая».

– А ты не веди себя как ребёнок. Утром ты ничего не съела, к тому же тебя рвало. Необходимо поесть, Лили. И хватит капризничать…

Она не пошевелилась. До точки возгорания мне осталось совсем чуть-чуть, потому что её взгляд показывал не то, что я был готов принять.

– Или ты берёшь ложку в руки, Сладкая, или я сделаю это за тебя. Но ты съешь чёртов суп до последней капли…

Я потянулся к ней, Лили моментально шарахнулась в сторону. Ха, в комнате размером на пару дюймов больше стандартной двуспальной кровати будет сложно убежать, девочка. Недовольно сопя злобным ёжиком, она обогнула меня по стенке и закрылась в ванной. Через пять минут умытая Лили уже хрустела крекерами.

Устроившись на краю кровати, я включил телевизор и сразу убавил громкость. Мне был нужен фон без тупой болтовни. Исподтишка я подглядывал за Лили: она пила воду и рассматривала трещины на стене.

– Тебе надо съесть суп. Не торопись, ложку за ложкой. Имей в виду, мы уйдём, только когда ты закончишь.

– А мне и здесь неплохо.

«Дерзишь, Сладкая, молодец. Значит, не боишься».

– Уверен, что так и есть. Только вряд ли ты заставишь Линду волноваться и переживать о местонахождении подруги.

Поджав губы, она раздумывала от силы минуты две, затем открыла контейнер и начала есть. А я издевался над телевизионным пультом и гонял мысли туда-сюда. Насколько я мог продавить девчонку, прежде чем словил бы маленькую круглую коленку собственными яйцами? Колючки Лили предупреждали, что мои шансы огрести увеличивались ежесекундно без тенденции к стабилизации котировок.

– Доела, – отчиталась она.

Обернувшись, я наблюдал за тем, как Лили пробиралась к изголовью, попутно обтирая джинсами грубое покрывало цвета дерьма, – и сатанел. Вместо моих нежнейших белоснежных простыней, что по мягкости уступали разве её шелковистой коже, она выбрала шлюховской притон. Какого хрена! ей приспичило торчать в дыре, когда можно было поговорить дома – цивилизованно, без скандалов, пряток и ненужных слёз. Если домашняя обстановка угнетала, то существовали, рестораны, дайнеры, парки. Любое место, не вонявшее человеческим потом и химическими моющими средствами, подошло бы лучше того, где мы были сейчас.

– Пакуй свою задницу, Лили, мы уходим.

– Захлопни пасть, Эдриан. Хочешь уйти, вали! Извращенец долбаный! Только избавь меня от приказов и твоего общества во внерабочее время.

Кровь вскипела за секунду. По тому как напрягся член, я понял, что он был со мной солидарен: дерзкой попке идеально подошёл бы алый цвет. Может тогда Лили и её пухлый ротик вспомнят, что изрыгание проклятий не входило в перечень обязанностей. Тем более, я давненько собирался преподать девочке урок.

На задворках сознания мелькнула мысль, что я не хотел прикасаться к зарёванной Лили сегодня. Но мы оба нуждались в границах. Не её. Моих. Мои условия, мои рамки, моя женщина. Не существовало в природе таких баб, которые втайне мечтали стать самцами. Любая из них нуждалась в контроле извне. Для оргазма женщина должна была расслабиться, мужчина – хорошо потрудиться. Таковы законы природы. Таков мир. Не я это придумал. И так или иначе, выполнять мою волю Лили придётся. Её неуступчивость застила взгляд пеленой, в ушах громыхал стук собственного пульса, в штанах торчал болезненный кол.

– Ты доигралась, Сладкая.

За лодыжку я подтянул девочку к краю, чтобы её ступни упёрлись в пол; а сам оседлал добычу. Вес моего тела для Лили, что бетонный блок. На меня посыпался град хаотичных ударов.

– Твоё сопротивление слаще наркотика, – ухмыльнулся я, не пытаясь скрыть предвкушение. Глаза Лили постепенно округлялись страхом. – Ох, ты ж бл*дь. Девочка, что ты творишь… Ты же доведёшь меня до сердечного приступа.

Мне ничего не стоило соединить её тонкие запястья, завести поверх головы и зафиксировать одной рукой. Второй я зацепил подбородок и, не теряя ни секунды, погрузился в блаженный мягкий рот. Лили стиснула зубы. О да, Сладкая, твоё упорство восхитительно, но оно не в силах что-либо изменить. Я приласкал пухлую губу и едва не взвыл в голос от болезненной потребности кончить прямо сейчас. Ни с одной женщиной я не испытывал сотой доли того, что делал со мной ротик Лили. С новой попыткой пробраться через сомкнутые зубки я потёрся пахом о развилку бёдер. Девочка захныкала и разомкнула зубы. Наконец-то! Как только я очутился внутри, она тут же отозвалась лаской, оплела мой язык своим.

М-м-м, Сладкая, это… Это же… Контрольный выстрел!

Прости, девочка… или если хочешь – не прощай. Но я так больше не могу. Пока я трахал её жаркий рот языком, пальцами нащупывал застёжку джинсов. Прелюдия – сценарий не сегодняшнего дня.

Справившись с пуговицей и молнией, я пробрался за резинку трусиков и нашёл горячий клитор. Но ласкаться будем как-нибудь в другой раз, члену требовалась влажность и доброе гостеприимство. Потому что любое, даже самое короткое промедление грозило взрывом.

«Ох, спасибо, детка, я не подведу».

Выдернув руку из трусов, я прервал поцелуй; Лили заскулила.

– Потерпи, Сладкая, папочка всё сделает.

Её взгляд затуманился, губы покраснели, дыхание стало прерывистым. Я освобождал девочку от футболки, одновременно сглатывая слюни и предвкушая полные сиськи… Долбаный лифчик разрушил виде́ние. От нетерпения я, кажется, даже зарычал. Какой-то миг без касаний выжигал разум основательно. Моя левая ладонь распласталась на дрожащем животике, но этого было недостаточно…

«Иисусе!..» – чудом я не взвыл в голос. Остатки контроля сломал вид обнажённой груди. Моя выдержка рушилась, и я слышал её шорох. Но как бы сильно мне ни мечталось попасть в глубину, я не мог удержаться от того, чтобы не приласкать сморщенный потемневший сосочек.

– Эдриа-ан!

Отзывчивая девочка дёргала меня за волосы.

– Я здесь, Сладкая, я всё сделаю. Потерпи, недолго осталось, – успокоил я то ли её, то ли себя. Потому что член практически выпрыгивал из штанов, и я на самом деле опасался, что он высверлит дыру на месте ширинки. Но второй сосок ждал внимания своего папочки. Я накрыл его губами и снова полез к Лили в трусы; она разгорячилась, пульсировала и текла… бл*дь, как же она текла.

Хм… это я не хотел прелюдий. Да я не мог оторваться от сладкой девочки, как от изысканного блюда! Пока не распробую её всю, пока не вылижу каждый дюйм хрупкого тела, меня угроза ядерного взрыва была не в силах оторвать от неё. Лили подала бёдра навстречу движениям моих пальцев. С сожалением я отстранился, но лишь для того, чтобы содрать с неё джинсы, расстегнуть молнию на своих, развести девичьи ножки пошире и ворваться одним ударом…

– Эдриан! – завизжала Лили, и мне пришлось заткнуть её пухлые губы поцелуем.

Мы трахались в долбаной дыре, и неизвестно какие извращенцы притаились за стенкой. Стоны моей девочки только для меня. Мягкое тело я таранил и языком, и членом. Жалость кончилась, я погружался до самого конца, до того как матка вставала преградой. Лили трепыхалась воробышком, но её подёргивания лишь добавляли углей в пожар.

С меня стекали капли пота и попадали на неё. Наши запахи перемешивались, сливались в один, так же, как и мы становились продолжением друг друга. И одна мысль об этом приблизила меня к оргазму. Чёрт, чёрт, слишком неожиданно и катастрофически не вовремя… Как бы не так! Леди, безусловно, вперёд. Этому принципу я следовал всегда. И должен сказать, что оно того стоило. Удовлетворённые женщины – это минимум скандалов за периметром постели и максимум отдачи внутри него. А распалить партнёршу и лишить развязки – удел неудачников.

«Американские президенты с самого первого. Вспоминай давай, Эд! Или случится конфуз… Мм, Вашингтон, Адамс, Джефферсон…»

Я остановил движения и предупредил:

– Постарайся не шуметь, в этой дыре звукоизоляция ни к чёрту.

Затем перевернул Лили на колени и надавил на голову; другой рукой приподнял и огладил белоснежную попку. Девочка стала податливой и послушной, ни единого слова протеста от неё. Она подложила руки под щёку и повиляла задницей. Вызывающе, с провокацией. Хм, шалунья… Лили охнула, а я провёл ладонью по ягодице, растирая кожу после ожога.

– Мы не в том месте, чтобы я наказал тебя за побег. Но однажды… Однажды, ты заплатишь по всем накопленным счетам.

Следующий шлепок по второй половинке округлого зада пролился бальзамом на самцовое эго. Вместо того чтобы трусливо отсиживаться в кустах, гораздо продуктивнее, если бы Лили воспользовалась языком. И, как ни странно – не минета ради. Обычный разговор понятными обоим словами способен творить чудеса. Единственное, чем можно было с пущей выгодой заменить беседу, – это добротный трах. Не раздумывая дольше, я зафиксировал её бёдра и… Никаких поблажек ни для девчонки, ни для себя. Лили вскрикнула и сразу заглушила звуки, уткнувшись в покрывало.

«Линкольн, Джонсон, Грант…»

– Умница… – выдавил я скупую похвалу, а сам вколачивался как одержимый. Мысли кончились. Ярость, сомнения отступили. Всё, о чём я мог думать в данный момент – как член заполнял горячую плоть. Как подрагивали тугие стеночки, сжимая меня. Как поскуливала сладкая девочка, мечтая о разрядке. После нервных потрясений звёзды к ней спускаться не спешили. Пробравшись пальцами под животик, я отыскал центр её удовольствия. В ожидании клитор опух, и я закружил по кругу, меняя силу нажима: то едва касаясь, то вдавливая внутрь, наверняка причиняя боль. Но сладкая девочка нуждалась в разрядке, а для этого предстояло потрудиться обоим…

«Теодор Рузвельт… а следом, кажется, кто-то из чёртовых демократов…»

Ритмичными движениями бёдер я высекал из нас искры и мучил Лили нежными касаниями пальцев. Она задрожала сильнее, и я снова вернул давление на клитор. От жёсткой ласки Лили утробно застонала, а её влагалище стискивало меня с умопомрачительной частотой.

Иисусе, наконец-то она перешла через край! Потому что я уже добрался до Кеннеди… И плевать, что он тоже был демократом. Хоть долбаным архангелом. Зато Лили кончила.

Двумя руками я прихватил девичьи бёдра и задвигался с космической скоростью. Много времени не потребовалось – пара минут и собственные звёзды взорвались под веками. Мне пришлось наклониться и цапнуть худое плечико, чтобы не завыть на весь долбаный отель, так мне было хорошо.

– Девочка моя, ты жива? – прохрипел я ей в шею. Лили промычала что-то невразумительное и зашевелилась подо мной. Пришлось освободить её от собственного веса и жадного члена.

– Я отнесу тебя в ванную, только помоги мне.

Она привстала и, сидя на пятках, покачивалась будто японская Дарума. Взгляд её продолжал оставаться мутным, волосы торчали в разные стороны, щёки раскраснелись. Но клянусь, я не видел в своей жизни ничего прекраснее.

Мы привели себя в порядок, и я обратил внимание, что Лили притихла. Обсуждать произошедшее, с моей точки зрения, было лишним. Я хотел, она тоже хотела, теперь обоим стало хорошо. На фига рефлексировать о ерунде?

– Мы уходим. Ты всё взяла, ничего не забыла?

Мотнув головой, она открыла дверь и вышла из номера. И как я должен был расценить её настроение, если Лили ничего не говорила? М-да, женское поведение для мужчин – это что-то вроде: «Ты извинишься тысячу раз за всё, чего не делал, десять тысяч раз за то, что уже сделал, и сто тысяч раз за то, что собираешься сделать. Тогда получишь лицензию на секс».

В машине она отвернулась к окну и лишь раз обратилась с просьбой:

– Эдриан, можно тебя попросить?.. Я потеряла кулон, который Линда с Джейсоном подарили на день рождения. А пропажу обнаружила, когда ушла из пентхауса. Если обронила по дороге, то… искать бесполезно. А вдруг цепочка порвалась ночью, когда мы…

Она неловко замолчала и покрылась румянцем. Сконфуженное состояние для неё непривычно. Чаще она обрастала колючками и очень редко смущалась.

«Краснеющие щёчки и пошлые мыслишки – то, что нужно Сладкая, для твоего недотраханного папочки».

– Мы найдём его, – пообещал я, сжав тонкую ладонь своей.

Когда мы зашли в квартиру, Линда сразу выскочила в гостиную, но, завидев меня, притормозила. Тревожный взгляд метался между мной и Лили, но остановился всё же на ней.

– Ана, я волновалась! Где ты была? С тобой всё в порядке?

Ответить я предпочёл сам, глядя в глаза девушке, имевшей большое влияние на Лили, и со всей серьёзностью, на которую был способен:

– Здравствуй, Линда. С ней будет всё хорошо. Просто не наседай.

Тревожность Линды сменилась удивлением; она некоторое время раздумывала о чём-то и наконец кивнула.

В спальне Лили села на самый край кровати. Опустив низко голову, она спряталась за копной тёмных волос; ладошки покоились на коленках, что у школьницы. Лили разглядывала собственные руки, будто не видела их вечность. Я присел на корточки перед ней, накрыл её ладони своими и сказал:

– Я тебя очень прошу, не убегай. Нет причин паниковать и трястись от ужаса. Мы со всем разберёмся, когда ты успокоишься. Договорились?

Тишина… Ну конечно, кто бы сомневался, упёртая девчонка. Пришлось повысить голос и при этом умудриться не переборщить:

– Лили, ты меня поняла?

Я подцепил подбородок, чтобы встретить потерянный взгляд. Нижняя губа Лили дрожала; я очертил её подушечкой пальца, вспоминая сладость. От простого касания во мне зажигались похотливые огоньки. Зрачки Лили расширились, из-за чего её взгляд потемнел, видимо, как и мой.

«Попалась, Сладкая. То ли ещё будет…»

– Не слышу, Лили.

Она моргнула, прикрыла веками свои алчные глазки и кивнула.

– Если хочешь, приходи в пентхаус. Я буду занят делами, так что…

– Нет.

Ответ прозвучал быстрее, чем я ожидал, и грубо. Обострять не резон, поэтому:

– Как угодно. Если что-то потребуется, позвони.

– Мне ничего не нужно.

– Ли-ли!

Ругань уже была готова сорваться с языка. Но мы только недавно залечили перебранку сексом, начинать новую ссору – смешно. Выдержка поддавалась мне со скрипом и тем удивительнее было услышать:

– Если что, я позвоню.

На прощанье я поцеловал макушку волос, пропахшую дерьмовым отелем. Что бы ни случилось в будущем, в настоящем оба нуждались в личном пространстве.

Глава 4

Лилиан Уорт

За Эдрианом закрылась дверь, а я будто телепортировалась на вершину долбаного Эвереста. Сидела в гордом одиночестве под ледяными ветрами, дышала разряженным воздухом и думала… Да ни хрена я не думала!

Невозможно было размышлять, анализировать, составлять долбанные графики собственного тупоумия. Хотя нет, кое-что меня всё-таки беспокоило: «Когда первый рейс на Аляску?»

Стук в дверь, голова Линды протиснулась внутрь.

– Привет. Как дела?

– Привет, надо полагать, нормально.

– А если честно?

– Тогда не знаю.

– Эдриан сильно бушевал вчера?

Ха-ха, смешно. Бушевал? О да! И я бы попросила добавки. Так, я вроде её получила около часа назад.

– Он был душкой вчера, Лин, не волнуйся. – Подруга села рядом, и я получила возможность обнять её.

– Не знаю, детка, где ты была, но пахнет от тебя не айс. Сходи в душ. – Скривив брезгливую моську, она вертела головой в разные стороны.

– Это ты намекаешь, что согласна любить меня только вкусно пахнущую?

– Мы сёстры даже при самом плохом раскладе, но если ты воняешь, имей совесть не обниматься со мной.

– Стерва.

– Скунс. Кстати, где вы были, что от тебя несёт, как от помойки?

– Трахались в каком-то дешёвом отеле.

– Твою мать! Он… он извращенец? Любит специальный проститутский антураж? Типа он богатый мальчик, проезжал мимо и снял тебя вроде Ричарда Гира и Джулии Робертс из «Красотки».

– Мы не планировали, случайно вышло.

– Не хочешь говорить… – Она быстро докопалась до сути. – Хотя бы скажи, насколько хорош его член по 10-балльной шкале?

– По 10-балльной? – переспросила я и тоскливо вздохнула. – Тогда на 200 баллов.

– Ох-ре-неть! Да тебе крупно повезло, подруга! И я тем более не понимаю, почему ты грустишь? Мы осчастливили твою киску, вытряхнули из неё как следует пыль, яичники работают как положено, чего тебе не хватает, мм? Или после одной жаркой ночи и отельных кувырканий ты превратилась в жадную ненасытную шлюшку? А? Отвечай!

Линда, упустив из виду, что от меня по её же словам воняло, принялась меня щекотать. Я опрокинулась на кровать и даже не отбивала её нападки, а просто хохотала. Как ненормальная. Ничего удивительного, что минут через пять смех мой превратился в короткие всхлипы, а ещё через пять комнату сотряс дикий плач, временами походивший на вой. Наплевав на моё зловоние, Линда крепко меня стиснула. Мы сидели на моей кровати в обнимку и качались.

– Всё будет хорошо… Мы со всем справимся, детка…

Шептала она мне на ухо, пока я, совершая личный обряд экзорцизма, с горькими слезами изгоняла Эдрианову отраву из крови. Выплёскивала всё: боль, разочарование, растоптанную надежду, короткий миг счастья, сумасшедшую страсть, фантастические по своей мощи и красоте оргазмы. Стоило вспомнить обнажённого Эдриана с одержимым блеском карих глаз, когда он с жадностью разглядывал меня и приговаривал пошлые словечки, как я извергала очередной слезливый поток.

С начала сегодняшнего откровенно дерьмового дня я поняла третью вещь: мне до чёртиков понравилось делить постель с наглым сталкерским боссом. Ниже падать было просто некуда. «Ты на дне, Ана!»

За одни сутки я успела полетать в облаках, сгореть в искрах бенгальского блаженства, возомнить себя королевой оргазмов, чтобы по итогу обливаться слезами и ощущать себя использованной, грязной, поломойной тряпкой.

– Я не знаю, из-за чего ты плачешь, но советую принять душ и смыть хотя бы часть волнений в водосток. А затем попросим Джейсона привезти нам горячего шоколада или прошвырнёмся за покупками, или посидим в тёмном зале кинотеатра, где никому нет дела до остальных. Ты как? Сможешь помыться сама или тебе помочь?

Моё лицо было залито слезами и соплями, я поводила ладонями, чтобы расчистить обзор, но размазала влагу ещё больше. Ко всему глаза начало щипать. Я хотела посмотреть на Линду, чтобы зарядиться её спокойствием, но без умывания это стало невозможным. Тогда молча поднялась и пошла в ванную.

Колкие струи воды ударяли по плечам, стучали в макушку и приносили самую малость расслабления. Память не вовремя подсунула утреннее видео того, что я точно так же мылась когда-то, а наглый извращенец-босс записывал происходящее на камеру, чтобы после в тёмной одинокой каморке надрачивать. Выскочила из душа я как по команде и быстро завернулась в полотенце. На всякий случай в каждый угол потыкала средним пальцем.

Плакать резко расхотелось, теперь план был иным – по возможности никого не убить. Пощаде и милостям подлежали те, кто носил имя, отличное от Эдриана Сторма. Высушив волосы феном, я выдвинулась в сторону спальни. Из комнаты Линды доносился её громкий голос. Подслушивать дурной тон, я в курсе. За религиозную Линду наверняка Иисус меня проучит по полной, но…

– Мне плевать, что ты сделаешь со мной после этого разговора, мистер говнюк. Даже если ты нас обеих уволишь к чертям, плевать. Увольняй сколько влезет. Но я не позволю ни тебе, ни любому другому мудаку с болтающимся членом между ног обижать мою Ану. Ясно, урод? Никакие деньги тебе не помогут, если я найму киллера по твою душу, а свою девочку увезу в такие дали, что тебе всей жизни не хватит, чтобы её найти…

– Она ничего не сказала, лишь рыдала, будто только что похоронила родителей, которых, между прочим, схоронила прежде!..

– Уж, конечно, ты постараешься всё исправить! Ещё бы ты этого не сделал. Не для того я толкала свою кровиночку в твои объятия, мерзавец. Ты Николаса едва не убил за один поцелуй, после которого она ни слезинки не проронила. Зато после тебя, говнюк, рыдала, как умалишённая…

– Мне плевать на твои обещания, Эдриан. Просто сделай её счастливой. А если тебе это не по силам, свали на хрен подальше. Без тебя найдутся те, кто сможет это сделать гораздо лучше. И кстати, я не в претензии, если завтра мы окажемся в списках уволенных.

Я честно хотела сбежать к себе, но вот конечности шевелиться отказались. Дверь отворилась, и мы с Линдой скрестили взгляды: один растерянный, второй разъярённый.

– Слышала?

– Ты звонишь главному боссу. – Я не спрашивала, я улыбалась родным серым глазам.

– А то! Детка, главное, что мы вместе, а это уже не мало, – подруга мне подмигнула.

– Ты звонишь главному боссу, ты орёшь на главного босса и угрожаешь ему убийством… Это очень много Лин, – возразила я, переживая за сохранность наших шкурок. Шутки с сильными мира сего уместны, пока эти, так называемые, сильные смеялись. Когда их смех замолкал, нам простым смертным лучше укрыться понадёжнее. – Хочешь куда-нибудь пойти?

– А ты?

– Честно говоря нет сил. Но я не против, если Джейсон привезёт галлон горячего шоколада, пять фунтов мороженого и ещё что-то настолько же вкусное и неполезное. И чур, мы смотрим сериал про ФБР и маньяков!

– Наглая шантажистка.

Вечер прошёл в мирной дружеской обстановке. Джейсон, видимо, предупреждённый Линдой, меня не задирал, вовремя пополнял опустевшие креманки мороженым и накачивал нас сладким какао. Надеюсь, за ночь мы с подругой не впадём в кому по причине избытка сахара в крови. Измотанная передрягами прошлого дня, заснула я быстро. Пробуждение выдалось тяжёлым. Будильник не звонил, за окном темно, а мне стало невыносимо душно и жарко. Я откинула одеяло, но раскалилось всё вокруг, даже воздух. Возня на кровати помогала не ахти.

– Тише, Лили. Ещё рано, давай спать.

Чужой хриплый шёпот впрыснул в мою кровь адреналин.

– Эдриан?!

– Ты ждала кого-то другого?

Крепкие объятия вернули меня под горячий бок.

– Дурак! Что ты здесь делаешь? – Я подёргала руками, чтобы вырваться, да только всё бесполезно.

– Отложим беседы на утро? Вчерашний день вымотал, хорошо бы поспать ещё пару часов.

– Спи у себя.

– Не ворчи, с тобой приятнее.

Аргументы иссякли, понимание сути – не думало начинаться. Странно, ощущение парилки закончилось, стоило мне понять: тепло исходило от Эдриана, а не от одеяла.

Глава 5

Второе пробуждение вышло лучше первого. Эдриан целовал моё лицо и, придерживая руками, не давал увернуться. Уголки глаз, брови, лоб, нос – всё попало под его внимание и всё было обласкано педантично и вместе с тем по ювелирному тонко.

– Что ты делаешь?

– Хочу пожелать сладкой девочке доброго утра, пока не ушёл.

– Мог бы свалить безо всяких пожеланий. Сегодня тебе ничего не светит. Впрочем, как и завтра, и послезавтра тоже.

– Моя жестокая девочка.

– Кто бы говорил. Не тебе жаловаться.

– Мы могли бы помочь друг другу.

– Исчезни, Эдриан.

Ладонями я упёрлась в его обнажённый торс, чтобы оттолкнуть или хотя бы увеличить расстояние между нами. Ласковые губы – я знала – способны довести меня до неправильных и греховных решений. Противоборство вряд ли бы закончилось моей победой: разве можно женской рукой передвинуть скалу. К моей радости, Эдриан сам меня освободил. Постепенно, насыщаясь с кислородом, мысли обретали ясность.

– Как леди пожелает, так и будет.

– Поменьше обещаний, позёр.

– Зря. Между прочим, я ждал тебя долго. Будь уверена, что дождусь и в этот раз.

– Тогда и ты будь уверен, что на подконтрольной мне территории я ввожу запрет на видео- и фотосъёмку. И тебя этот запрет касается в первую очередь.

Вы думаете, он испугался или хотя бы смутился? Как бы не так… Этот наглый мистер говнюк попросту заржал! Без стеснения, без… без красноты или бледности кожных покровов, как сделал бы всякий приличный человек, которого застукали за противоправным действием. Кто угодно. Но не мистер гадский босс, по совместительству сталкер-извращенец.

– Ну, ты нахал! Даже не боишься. Я не знаю: восхищаться тобой или кричать SOS.

– Сладкая, я боюсь одного… – не закончив предложения, он умолк. А я подумала: «Не может такого быть! Чего опасается тот, кто обедает с мэром и губернатором, а там и до Белого дома рукой подать? К тому же я уверена, что банковский счёт в совокупности со связями в офисе окружного прокурора позволяют мистеру Сторму не бояться многого…» Вскинув на него ошеломлённый взгляд, я получила совсем уж непредсказуемый ответ:

– Я боюсь ложиться спать без тебя и ещё больше боюсь проснуться без тебя.

Что?! У него хватило наглости намекнуть на романтические чувства? Самоуверенный, погрязший во вранье, гад!

Терпеть лжеца, развращённого широкими финансовыми возможностями, было бы слишком даже для меня. Дева Мария, да он мог оказаться каким-нибудь подпольным торговцем порно, а сам втирал мне о высоком. Только я вознамерилась послать гадского босса как можно дальше и столкнулась с потемневшим взглядом. Мой язык трусливо спрятался за зубами, потому что в глазах напротив яростные всполохи расчерчивали предгрозовую тьму.

– Молчи. Не вздумай открывать рта. Не приведи господь, тебе когда-нибудь усомниться. Чтоб ты знала: я никогда не играл чувствами и начинать не собираюсь. Кулон на тумбочке. Больше не теряй.

Я обернулась, радуясь и опасаясь поверить, что пропажа нашлась. Кто-то, возможно, с долей справедливости сочтёт меня жадиной, мелочной девицей. И лично я не видела ничего плохого в аскетизме, за одним малюсеньким исключением – не я его выбирала. Он выбрал меня. Можно смириться, привыкнуть, научиться плыть по течению – забыть о подарках на день рождения и Рождество. Вещи – это поистине сущая мелочь, пыль. Молиться названиям брендов, которые на слуху благодаря рекламным кампаниям с широким воображением или же с бравадой показного вызова общественному пуританству, настолько же смешно, насколько больно, когда смотришь граффити Бэнкси: белоснежный котёнок с печальными глазками и розовым бантом, повязанным вокруг шеи, сидит на оставшемся в живых островке бетонной стены в окружении руин после бомбёжек и играет с клубком ржавой проволоки. Из обломка бетона покорёженной арматурой торчит прошлое. Такое прошлое, которое пишем здесь и сейчас мы – люди.

На самом деле я гонялась не за вещами. За их энергетикой. Я с жадностью впитывала неравнодушие, исходившее от Линды и Джейсона. Потому что, даже находясь среди друзей, одиночество побеждать было непросто. Эдриан не обманул, цепочка с кулоном поблёскивала серебристыми бликами. Я посмотрела на Эдриана, чтобы выразить благодарность, но комната была пуста. Странную досаду вызвал его скоропалительный уход, какая-то недосказанность повисла. Прежде чем застегнуть цепочку, я обвела кулон пальцами. В разлуке прошёл всего лишь день, а я соскучилась…

– Привет, девочки!

– Привет, Брендон, – слаженно и грустно мы с Линдой ответили на приветствие. Хоть какая-то вещь в мире обладала достаточной властью, чтобы отвадить парня от нашего места в столовой?

– Ты не жалуешь ребят по своему отделу, – снайперским выстрелом Линда угодила точно в цель.

– Это же айтишники, они гики. Каждый до мозга костей запрограммирован на внутренние темы и с ними скучно.

Я закашлялась, подруга расхохоталась, а после сказала:

– Знаешь, Брендон, в этом я с тобой солидарна. Но и среди вашего брата встречаются достойные экземпляры.

– Пока не заметил, – простодушно откликнулся Брендон, глядя на меня и Линду по очереди.

Пресвятая Мария, хорошо, что мои яичники получили дозу счастья и временно притихли. Я могла смотреть на голубоглазого ангелочка с телом молодого атлета без внутренней дрожи. Разговоры за столом притихли, Брендон наворачивал обед с завидным аппетитом. Без объяснения причин листья салата в моей тарелке заметно увяли. Строгий возглас показался чем-то неуместным среди переливчатого звона ложек о фарфор и потому неотвратимым:

– Лилиан, почему не берёшь телефон?

Мой робкий взгляд встретился с гневным карим.

– Я не слышала звонка.

Даже моя голова вжалась в плечи, опасаясь взбучки.

– Наверно потому, что не потрудилась взять его с собой?

Мистер главный сердитый босс достал из кармана элегантного пиджака мой старенький телефон. Я потянулась рукой, Эдриан же спрятал аппарат обратно в карман.

– На выход, у нас много дел.

Когда твой бойфренд зол – это неприятно, но терпимо. Когда твой бойфренд зол и занимает вершину корпоративной пирамиды, пока ты гнёшь спину где-то в области фундамента, – это пережить гораздо сложнее, зачастую комбинация фатальна. «Ромео должен умереть». Не к месту вспомнился старый кинофильм. «Тьфу, дурная Ана, никому умирать не придётся. И что за выражение „твой бойфренд“? У меня нет никакого бойфренда».

Наскоро попрощавшись с ребятами, я помчалась догонять злющего босса. Он дожидался в коридоре, и, как в былые времена, к лифтам мы пошли вместе. За руку Эдриан меня не взял, и я подозревала, что поцелуев можно было не ждать. Ну конечно, он побывал в моих трусиках, всё тщательно рассмотрел, даже распробовал, и теперь ни я, ни моя вагина его не интересовали. Подъём до верхнего этажа тянулся как в замедленной съёмке. Всю поездку я гасила гневное бульканье, и когда створки лифта разъехались, я промчалась пулей до своего рабочего места. Неизвестного происхождения злость угрожала выплеснуться на любого неудачника, кто первым обратится к издёрганной мне. Было жутковато: утром я выгоняла Эдриана из постели, а сейчас мучилась от того, что наглый босс не выказывал признаки страсти. «Где потерялась твоя голова, Ана?». Эдриан устроился за своим широким столом, и к тому времени я изобразила собранность и готовность к работе:

– Что нужно сделать?

– Извини, что оторвал тебя от обеда.

– Пустяки, – перебила я грубо, но оно само вылетело.

– Началась перекрёстная проверка договоров и бухгалтерии. Работы столько, что закрадывается мысль: за каким чёртом мне сдался долбаный Intense. Проблем от них больше, чем у меня есть терпения.

Эдриан пальцами взлохматил волосы и на мгновение погрузился в себя, а я только сейчас заметила, как он осунулся. Под глазами проступили тени; между бровей проявилась морщинка. Выяснять отношения, когда на работе аврал – это полный отстой.

– Ты училась два года на юриста, и я хочу попросить тебя заняться договорами. Юристов не хватает. А поставщиков и покупателей у завода, сама знаешь, с избытком.

– Окей, я согласна… – Моё скорое согласие удивило меня, но не Эдриана.

– Если почувствуешь, что не справляешься, то просто скажи. Не надо себя заставлять или бояться выглядеть глупой, иначе понаделаешь ошибок.

– Конечно, я понимаю и реально оцениваю свои возможности.

– Спасибо, Лилиан.

Вот и снова отворот-поворот: Лили для него больше не существовало. Как я предполагала в самом начале, мистер богатей решил позабавиться с новой игрушкой. Хотелось орать. Громко. Так чтобы вдохнуть глубоко-глубоко, замереть на секунду или две, открыть рот – и выплеснуть. Всё, что угнетало и царапало внутри. Но я мило улыбалась (и молилась про себя, чтобы не оскалом):

– Скажи, что нужно делать.

С той минуты я увязла в договорах. Когда мы с Линдой только начинали вкалывать на RLSCP, первым крупным проектом было поглощение фирмы со спортивными товарами. Я работала с такой самоотдачей и за сравнительно небольшой срок возненавидела всё, что было связано со спортом или напоминало его: спортивное снаряжение, питание, одежда. Даже упоминание слова «спорт» провоцировало во мне всплеск неконтролируемой тошноты.

Но как же я была неправа!

После знакомства с продукцией заводов Intense пришло понимание: спорт – это поляна цветущих эшшольций. Оказывается, легко и просто работать, когда знаешь, что именно тебе приходилось анализировать. Но вы попробуйте составить график продаж специфической продукции с таким названием, что в переводе на родной язык будет звучать японским отборным ругательством. Моей настольной книгой стал технический словарь, а голова взрывалась болью от количества информации, которую приходилось запоминать, пополняя свой, оказалось, скудный до безобразия словарный запас. Ко всему приплюсуйте жуткости на личном фронте, и вот прямо сейчас я не понимала, почему до сих пор сидела за рабочим столом, а не в кресле самолёта с билетом в один конец до Аляски.

По правде, в первые минуты после предложения Эдриана переключиться на договора, я чудом удержалась от того, чтобы не рухнуть перед ним на колени и не начать целовать руки за небывалую щедрость. Может быть, я всё же зря сменила профессию? От спорта к электрооборудованию – моя нежная нервная система отторгала ярко выраженное амплитудное колебание товаропроизводителей.

– Лили…

– Лилиан, пора домой.

Договор с мексиканским покупателем затянул меня глубоко. Название фирмы, мелькавшее на каждой странице, напоминало какую-то нелепую смесь «такос-начос-карпаччос» ну и «мучачос» туда же, что теперь взгляд на Эдриане фокусировался с трудом.

– Ты что-то сказал?

– Уже поздно, пора домой.

– А ты?

Его лицо испортила ухмылка, голос же оставался ровным:

– Мой водитель отвезёт. А я останусь, работы много.

– Я могла бы…

– Лили!

Резкий окрик заставил меня впихнуть всё, что «я могла бы» в самое глубокое место из тех, что «я не могла бы».

– Ты едешь домой. Иди. Линда ждёт тебя в машине.

За короткое время Эдриан отлично меня изучил – имя подруги действовало безотказно.

– Как пожелаешь самый главный босс, – сказала на прощанье я; голос полнился ехидством, ни малейшего почтения к высокому начальству.

Спускаясь в лифте, я продолжала анализировать поведение гадского босса. Его отказ от помощи задел. Но по правде, причина крылась не только в этом. Эдриан не брал меня за руки, не обнимал, не целовал. Да, он вообще за весь день не коснулся меня ни разу! И как это понимать? Неужели действительно натешился? Святая Мария, кто бы мне объяснил: я горевала или радовалась?

– Ты странная.

Линде вздумалось поговорить по душам, пока мы ехали домой. Удачно выбранные место и время, ничего не скажешь.

– После твоего свидания с Эдрианом я не знаю, что и думать.

«Свидание!»… Тараканы у меня в голове кривлялись и ржали, я терпела, чтобы не обижать подругу.

– Со мной полный порядок. Просто вчера было слишком много эмоций.

– Ты хотя бы можешь сказать: он продолжает оставаться в друзьях или уже среди врагов?

– Подожди созывать рекрутов на боевое построение.

– Если язвишь, значит, не безнадёжна.

– Ненавижу, когда ты превращаешься в зануду.

– И я люблю тебя, детка.

Уже дома, посетив душ по очереди – я рассчитывала, что сталкер-извращенец не успел покинуть офис, чтобы подглядывать за мной, – мы с Линдой разлеглись на диване перед телевизором и уплетали китайскую еду навынос. Предусмотрительная Лин заказала доставку в офис. Иногда очень полезно, жить вместе с подругой, которая заботилась о моём желудке чаще меня самой.

Глава 6

На следующее утро я проснулась одна. Ну, что тут скажешь… Сегодняшнее пробуждение гораздо хуже вчерашнего, когда наглый босс, маньяк до подсматриваний, ласково меня целовал. Просыпаться в одиночестве – тоскливо. И с ходу тараканы подкинули вопросик: «А почему Линда до сих пор не съехалась с Джейсоном?» Хм, действительно, почему?Они встречались до неприличия долго, и чувства их ни для кого секрета не составляли… Что-то между ними нечисто, надо бы попытать подругу с пристрастием.

Под водяные струи душа я заходила без опаски, но с долей нахальства и предвкушением. По окончании всех процедур наградила каждый угол комнаты любимым жестом среднего пальца. «Провокация» – моё второе имя. Родители предпочли какое-то безликое Мэй. Выбранный мной вариант подходил гораздо больше.

Одевалась я с особенным старанием. Белая юбка-карандаш облегала всё что нужно и сверх того, сзади имелся длиннющий разрез. Исключительно ходьбы ради, а не чего-нибудь ещё. Белоснежная блузка застёгивалась на сто крошечных пуговиц и воздушные петли. Возможно, пуговиц было больше, я не считала. Но когда покончила с ними – вспотела; заодно пуговицы узнали всё о своих родственниках, колена этак до пятого. Волосы стянула в низкий хвост и сместила набок, чтобы пряди оставались на одном плече. Не хватало туфель. Мой total-white нуждался в контрастном акценте.

– Линда! – заорала я, выбежав из спальни, – мне нужны твои чёрно-белые туфли и сумочка!

– Вау, Ана! Кто-то сегодня вышел на охоту?

– Нет, просто кто-то подвёл меня к точке кипения. Ты дашь мне те белые туфли с чёрным мыском и сумочку?

Не дожидаясь реакции, я уже вовсю копалась в недрах встроенного шкафа. Сюда реально можно было заселить пару-тройку отделов из Macy’s и наверняка осталось бы свободное место.

– Полегче детка! – осадила Лин мой темперамент. – Не устраивай беспорядок. Если подождёшь минутку, я тебя всем обеспечу. И не придётся тратить уик-энд, чтобы за тобой прибрать.

Смирившись с убойным аргументом, я подняла руки и сделала шаг назад. Она как раз на втором веке дорисовала стрелку. Подруга сегодня выбрала жемчужного цвета платье футляр, удивительно гармонирующее с её серыми глазами.

– Ты словно жительница Верхнего Ист-Сайда.

На комплимент Линда обернулась, послала мне лучистый взгляд и улыбку.

Заполучив туфли и сумочку, я повертелась у зеркала, чтобы оценить результат. «Нокдаун мистеру боссу ты обеспечила», – тараканы мои вынесли вердикт. Я не помнила точного значения слова «нокдаун», но боксёры говорили, что это плохо для соперника и хорошо для тебя, то есть меня.

Как ни горько сознавать, «сногсшибательным видом»… Да-да, именно такое заклинание содержал в себе мой образ: «свалить-с-ног-мистера-гадского босса»! И почему я забыла? Ана Уорт же долбаная неудачница! В общем, потрясла я не мистера Сторма, а всего-то-навсего кипу бумаг. И даже те нисколечко не восхитились. Наглый босс отсутствовал до самого обеда. Пять звонков с похожими друг на друга сухими поручениями: найти тот или иной договор, сфотографировать, переслать, зачитать какой-нибудь пункт – вызывали у моего организма усиленное производство жёлчи. Мне до зарезу требовалось выплеснуть ожесточение, но достойный кандидат находиться не спешил.

Обедали мы с Линдой вдвоём. И только перекинулись пасами свеженьких сплетен, то есть новостей, нарисовался… Хотела бы я сказать – наглый босс понял, что неправ! И неправоту свою он ощутил всей очерствевшей душой, поскольку ошибка его уходила корнями глубоко-глубоко под землю. Футов примерно на двести-триста (надеюсь, этих цифр достаточно, чтобы он осознал масштаб подставы). И после того как он всё-таки хорошенько и всесторонне прощупал собственное заблуждение, то смог оценить силу моего горя. И тут же прилетел, примчал ураганом, прибежал быстрее Усэйна Болта. Чтобы каяться, извиняться, молить о снисхождении, прощении и втором – сто пятом шансе. А я, вытирая уголки глаз бумажными салфетками из квадратной картонной коробочки с нарисованным гигантским жёлтым маком, слушала, томно вздыхала, демонстрировала тоску, печаль, ну и, разумеется, кровоточащее сердце (кхе, про сердце – это образно… был бы босс хирургом тогда…). А-апчхи, один раз пришлось даже высморкаться. Неудобно получилось. Но наряд-то я подбирала с любовью, предвкушением, надеждой! А вы знаете, что бывало, когда надежды рушились? О-о, каждый американец знал… По крайней мере тот, кто умел читать или смотрел канал новостей.

Отвлекусь на секунду, чтобы рассказать прелюбопытнейшее действо: буквально на днях большеротая дикторша Ванесса Смит, похожая на кобылу и «обожаемая» мной до рвотных спазмов, выпучив глаза, и с особенным смаком поведала новость. Некий псих из Сан-Диего (120 миль от Лос-Анджелеса) на парковке Walmart расстрелял дамочку и угнал её тележку с новеньким телевизором.

Трудно предугадать цели психа – возможно, у него телик перегорел, а показывали серию Симпсонов. Или грузная тётка с 20-ю складками на животе взбесила несчастного мужика, который последний раз кушал протухшие собачьи консервы, добытые из мусорного бака, и случилась его трапеза семь дней назад. Или его выпустили из психушки с целью экономии средств – недавно лос-анджелесская полиция анонсировала новый отдел суперкрутых копов: самых умных, ловких, принципиальных, не взяточников, со справкой об отсутствии тяжёлой формы шизофрении. Я как услышала, так в тот же момент у диктора Ванессы поинтересовалась: где нашли-то столько мужиков-суперменов, чтобы пять в одном. Хоть бы поделилась телефончиком одного из. А в случае с психом разгадка могла быть проста – у несчастного в принципе не было телевизора, как и номера соцстрахования, жилья, постоянной подружки, смены носков и будущего…

Ох, уж эта Ванесса. Похитительница покоя всех любителей новостей. Мой правый глаз каждый раз пытался выпасть и укатиться дальше под диван, стоило увидеть её физиономию. Если в двух словах… Насчёт двух – я погорячилась, конечно. Но слово не воробей, как говорится, поэтому остановимся на зубах и пиджаке. Всего две составляющие, зато в полной мере отражали мою нелюбовь к Ванессе: её блейзер и улыбка, блиставшая до слепоты смотрящих. В первую очередь интересовало прошлое зубного врача Ванессы. Хотя для меня было очевидным – после многолетнего стажа доктор совсем недавно сменил квалификацию: из специалиста по прикусу жильцов конезавода в человеческого дантиста. Бедняжка Ванесса посещения врачебного кабинета скрашивала любимой одёжкой.

Довелось мне как-то психануть, и я специально высчитала: сколько раз в месяц Ванесса отдавала предпочтение жакету расцветки, которую следовало запретить девочкам старше 7 лет. Так вот, в течение месяца Ванесса 10 раз наряжалась клоуном. Простой математический подсчёт: рабочих дней за минусом уик-эндов 22. На известное человечеству многообразие цветовой палитры Ванесса потратила едва ли половину своего внимания. Фуксия! – р-р-р, ненавижу – одну-единственную расцветку Ванесса таскала на себе «до телезрительского инсульта» часто! У меня сложилось впечатление, будто она одинаково полюбила красный и синий цвета, да так преданно, что никак не могла отдать предпочтение какому-то одному. В итоге она попросту смешала оба тона между собой и использовала новый цвет повсюду. Видимо, в очумелой голове воображая, что: «Ах, ах, сегодня я в синем (мы видим фуксию), завтра я в красном (мы снова любуемся фуксией), послезавтра опять в синем (для нас, но не для Ванессы, очевидно – это бессменная фуксия), а послепослезавтра надену мадженту (что равнялось фуксии)». В общем, через день, редко два Ванесса зачитывала новости в одном и том же блейзере! И вы поняли какого цвета. Сумасшедшая зубатая жадина, которая вместо покупки нормального гардероба спускала заработок на оплату услуг дантиста и психолога, что отпаивал её текилой после.

Кстати, чуть не забыла… дамочка-то, любительница телевизоров, «расстрелянная» которая (долбаных журналюг надлежало уволить без выходного пособия за употребимые слова «мужчина расстрелял женщину»), на следующий же день выписалась из больницы и… рванула в магазин за телевизором. В тот же самый Walmart. Вам кажется, что я пошутила? Да чёрта с два! Полстраны так шутили… то есть я хотела сказать – жили. Пистолет был заряжен холостыми! Да-да, никаких шуток. Тётка свалилась с приступом гипертонии, а не с огнестрельным ранением. Я поставлю в церкви свечу за здоровье продавца оружейного магазина и всех его близких, если выяснится, что он «предугадал» замысел психа и вместо боевых подсунул холостые патроны. От таких исключительных людей зависело будущее каждого из нас, простых человеков… Но я увлеклась. На самом деле гадский босс ни черта не понял и меня обманул.

– Приятного аппетита Ана, Линда!

– Привет, Брендон.

Вместо Эдриана явился мистер зануда. Аппетит скоренько исчез, хотя незадолго до Брендона я вгрызалась в мягкую булку всеми зубами одновременно.

– Ана, ты божественная красавица!

– Спасибо, Брендон, – процедила я, и моё иррациональное недовольство скакнуло новым витком. Всё-таки наряд предназначался вовсе не для бестолкового юнца, который, скорей всего, даже представления не имел – с какой стороны мужчина снимал трусики с женской попки. А тот, кто должен был восторгаться, чтобы затем болезненно корчиться в мучительных судорогах по причине недоступности обожаемого объекта, даже не соизволил явиться вовремя, дабы получить свою порцию заслуженных страданий. Звонок телефона оборвал кровожадность.

– Ты обедаешь?

– Так точно, главный босс.

– Когда закончишь, мне нужно, чтобы ты сразу поднялась в кабинет. На прошлой неделе мы разбирали поставщиков Intense. Ты ещё делала записи своей рукой…

– Да-да, помню такое.

– Отлично. Вышли фото тех заметок.

– Сделаю. Но если тебе срочно, то Оливия могла бы…

– И вот ещё что. Я Джеку напомню, но ты тоже поторопи младших юристов. Они с утра должны были принести договора с покупателями, и до сих пор ничего не сделано. Можешь передать от моего имени: дальнейшее промедление отразится в личном деле каждого из них.

Не прощаясь Эдриан отключил связь и никак не среагировал на упоминание секретарши. А я всё-таки решила подкрепиться. Если младшие юристы готовили столько документов, что умудрились опоздать на полдня, то объём будущей работы с трудом охватывался воображением. «Младшими» Эдриан называл своих помощников, которых отобрал из нескольких отделов и специально переселил поближе к собственной высокой персоне, дабы со скоростью света удовлетворять возникавшие прихоти, по крайней мере до завершения сделки приобретения заводов Intense.

Обед мы заканчивали в тишине. Я наворачивала салат из тунца, Линда догоняла меня, Брендон копался в своём телефоне. Ни с того ни с сего в другом конце столовой началась заварушка. Парни что-то не поделили, кто-то на кого-то накричал, кто-то кого-то толкнул, и через пару минут небольшая стычка превратилась в конфликт. Отовсюду наплывали новые и новые желающие поучаствовать в ссоре. Дело грозило принять серьёзный оборот. Тут подоспела служба внутренней безопасности. Бравые ребята, как на подбор в одинаковых тёмных костюмах с чёрными узкими галстуками, принялись растаскивать в разные стороны кишащий офисными клерками клубок.

– А здесь бывает забавно, – рассмеялась Линда, – жаль, попкорн не подают.

– Я наверх, намечается гора работы.

Подруга мне сочувственно кивнула, но выражение её лица искрило плутовством:

– Глянешь со мной одним глазком? – предложила она и указала в сторону спорщиков.

– Детка, ты помешалась на драках! Так и быть, я постою минутку рядом, пока ты разглядываешь дерущихся мужиков. И обещаю, что Джейсон ничего не узнает о твоём поведении. Но с тебя должок, милая.

– Ана, ты в своём уме?

– Из нас двоих не я мечтаю поглазеть на разукрашенные фингалами и ссадинами незнакомые мужские морды, так что да, я точно в своём уме.

– Стерва.

– Знаю, милая, вот так и живу. Думаешь мне легко?

Линда громко заржала, что редко позволяла себе среди коллег; хохот тонул во всеобщем ажиотаже. Когда мы подоспели, охранники уже разогнали бо́льшую часть зевак. Линда – впрочем, я тоже не упустила случая – разглядывала пятёрку особо пострадавших. С порванными рубашками, всклокоченными волосами и ссадинами различной степени тяжести и цветовой окраски: у кого-то синело, у некоторых краснело. Фу – как по мне. Линда со мной была не согласна. Видимо, страсть к боксу и дракам заразна – сделала я печальный вывод и поставила мысленную зарубку: в будущем как можно реже смотреть мордобои, чтобы не подхватить вирус вслед за подругой. Хотя бы одной из нас нужно было оставаться внутри правильно очерченных границ.

Работы на моём столе не убавлялось. Стоило мне покончить с одной коробкой, появлялась другая. Я мирно клевала носом в очередной тягомотный договор, как посреди безоблачной лос-анджелесской жары, овеваемой кондиционированным ветерком, прогремел гром. Из кресла я взмыла к потолку. Грохотал не гром – вернулся Эдриан. После движения его руки дверь захлопнулась, а от злобного рыка зазвенело всё стеклянное:

– Твою мать, Лили, где телефон?

Ох, ещё какой «твою мать»… Сердце заполошно билось у меня в груди. Должно быть, я задремала, когда до рези в глазах продиралась сквозь юридические дебри и термины.

– Что?

– Ты слышала. Но если проблемы со слухом, то где-твой-телефон?!

– Здесь.

Поражаясь скачкам настроения гадского босса, я побыстрее достала сумочку. Через полминуты стало понятно – телефона нет. А ещё через минуту пришлось сознаться:

– Наверное, потеряла…

– Господи, Лили! Что сложного держать телефон в руке? Если уж сумку ты носишь для красоты.

Уязвлённо я вспыхнула. Начала вспомнить: куда ходила, что делала. Но тут и дураку понятно – никуда. Потому что кроме столовой и этого кабинета я бывала – нигде.

– Ты куда? – окликнул меня Эдриан, а я торопилась из офиса прочь.

– По-моему, я знаю, где забыла телефон. Я быстро, туда и обратно.

– Поживей. – Главный босс снизил градус от злости до раздражения, или мне хотелось так думать.

Глава 7

На всех парах я неслась в столовую. Принимая во внимание высоченные шпильки, скорость моя была гораздо ниже той, на которую рассчитывал Эдриан.

– Ана, постой! – окликнул меня приставучий знакомый голос.

«Ни за что», – подумала я и ответила на бегу:

– Отстань, Брендон, я тороплюсь.

– Мне кажется, я знаю, куда ты спешишь.

Я резко затормозила, чудом не растянувшись на полу, и повернулась. Брендон настиг меня через несколько шагов. На его раскрытой ладони лежал видавший виды, с затёртыми кнопками, но всё равно любимый телефон.

– За ним торопилась?

– Ага.

– Сбежал?

– Ещё как. Последнее время это вошло у него в дурную привычку. Спасибо большое, Брендон. Ты меня очень выручил. Не представляю, что делала, если бы телефон не нашёлся.

– Пожалуйста. Ты же знаешь, для тебя я готов на многое.

На последнем слове я смутилась, но не стала укорять парня, который только что спас мою задницу от порки злого босса. Если один раз промолчать, это ведь ничего не значит? Я же не дам ему надежду на что-то большее?

– Спасибо ещё раз и я пойду, а то работы много. Пока.

– До встречи, Ана, – вежливо попрощался со мной Брендон, и я заторопилась назад.

Влетела в кабинет я на всех парах и похвасталась:

– Нашла!

– Сделай одолжение, повесь его на шнурок и на шею, что ли. Раз уж ты не в состоянии уследить за такой мелочью.

«Ну знаете, – разочарованно думала я, – мистер гадский босс, ваше поведение никуда не годится. Любой может посеять телефон; иной раз некоторые косорукие, забывчивые личности теряют и разбивают их десятками в год». Высказаться я не успела.

– Джек, зайди, – босс вызвал ассистента.

– Слушаю, мистер Сторм.

– Что случилось у младших юристов? Где договора и сводные финансовые таблицы?

– Техника у них сдохла. Вызвали айтишников, они сначала чинили, но не вышло, тогда решили заменить новой. Поэтому долго провозились.

– Когда?

– Через полчаса принесут, мистер Сторм.

– Через полчаса вызывай начальника юридического.

– Сделаю.

– И принеси мне кофе. Лилиан, ты будешь?

Что? Неужели о моём существовании кто-то вспомнил?

– Спасибо, Джек, ничего не нужно.

На имени Джек я отчётливо расслышала начальственный скрип зубов, и мне стало приятно. Заулыбалась я невольно. Просто по кайфу, когда бесился Эдриан, а не я. Улыбаться долго мне никто не дал. Как только ассистент покинул кабинет, гадский босс уже стоял за моей спиной и сжимал плечи стальными тисками его рук. Жаркий шёпот опалил чувствительную кожу и погнал мурашки от шеи вниз по телу:

– Не играй со мной, Лили. – Он провёл носом вдоль моего уха. – Я держу себя в руках, но мы оба знаем, когда сниму с тебя трусики… – Приласкал мочку губами, на что мой низ живота тоскливо сжался. – Ты окажешься мокрой и ко всему готовой… – Поцелуи спустились на шею, и я откинула голову в другую сторону, раскрываясь, подставляясь под ласку и предвкушая. – И мне не составит труда разложить тебя на твоём или своём столе… – Горячие поцелуи бродили вдоль шеи, между ног увлажнилось, и в мечтах я уже видела себя обнажённой на столе главного босса. – И отодрать так, что на следующий день ходить для тебя станет невыполнимой задачей.

Я уповала, чтобы он перешёл от слов к делу.

– Но, если тебе хочется именно этого, – голос Эдриана из соблазнительного и томного превратился в стылый и насмешливый, – стоит только попросить, Сладкая, я обслужу тебя по высшему разряду.

Последняя фраза окунула меня в жидкий азот. Разомлевшая и разгорячённая его порочными словами, за секунду я почувствовала себя униженной и оскорблённой, хотя мгновение назад была готова умолять о большем. Будто это не он предлагал свои услуги, а я находилась здесь на верхнем этаже для небожителей с высочайшего дозволения и с единственной целью – ублажать прихоти высокомерного богатого сноба.

Господи Иисусе, ненавижу мужиков! Сколько лет, веков, тысячелетий должно пройти, чтобы говнюки с шарами, вздутыми между ног, перестали обращаться с женщинами, как со скотом. Брать – когда захотелось, вышвыривать – когда нужда отпала или «хотелка» усохла. При этом не отягощать свою жизнь заботами о внутреннем мире тех, кого употребили.

Когда использовали тело – можно отряхнуться и продолжить путь. Когда пачкали душу… вряд ли кому-то по силам остаться прежним.

«Спокойно, Ана! Пофилософствуешь потом, а сейчас тебя ждёт работа и только работа. Никакого Эдриана в твоём мире не существует, есть лишь наглый самоуверенный босс. Точка!»

– Я в состоянии справиться с желаниями мистер Сторм, и уж поверьте, приглашать вас для компании – это последнее, о чём я подумаю.

Эдриан зарычал:

– Ли-ли…

В кабинет после стука зашёл Джек с подносом и чашкой кофе. Гадский босс вернулся на своё рабочее место. Его уход дал мне передышку, но успокоиться было не так-то легко. Обуздать внутреннюю дрожь оказалось непосильной задачей. Я боролась со злыми слезами и желанием впиться ногтями в наглую холёную морду. Челюсть ныла из-за стиснутых зубов. О работоспособности с моей стороны приходилось только мечтать, поскольку о делах я не вспоминала. Мысли сосредоточились на двух диаметральных идеях, обсуждая которые, тараканы устроили голосование: заняться ли прямо сейчас гугл-поиском телефонного номера свободного психоаналитика либо дождаться окончания рабочего дня и навестить оружейную лавку, дабы прикупить Smith & Wesson и несколько пачек патронов. За первое меня похвалят и погладят по головке, за второе… Второе – это, конечно, бравада. Бессильный в своей злобе сарказм. Тюремная или газовая камеры – худший финал из возможных даже для самой никчёмной жизни. Выбор очевиден, но не так однозначен для меня, каким должен быть у нормальных людей.

Ожил селектор:

– Мистер Сторм, к вам младший юрист Мелани Дойл.

– Пусть зайдёт, – отозвался Эдриан.

Дверь открылась и в кабинет прошла молоденькая девушка, моя ровесница, должно быть, или на год-два младше, но выглядела она едва ли на семнадцать. Рыженькая, кучерявая, с конопушками по всему лицу, круглые очки придавали ей сходство с Гарри Поттером. Тёмно-синий дешёвый костюм был неряшливо измят, под пиджаком виднелась простая белая сорочка. В общем, девица – гадкий утёнок, который через несколько лет превратится в кого-то отдалённо напоминающего лебедя… При условии, если утёнку повезёт.

И я понимала, что злая. Но кто был в этом виноват? Уж точно не я несколько минут назад доводила сама себя до бешенства. В сторону босса полетел мой гневный взгляд с пожеланием непрестанной икоты, и чтобы галлон ледяной воды оказался беспомощен.

– Куда я могу положить документы, мистер Сторм? – проблеяла рыжая.

– Отнеси на стол Лилиан. – Босс кивнул в мою сторону, даже не глядя на меня саму.

Р-р, вариант с покупкой Smith & Wesson становился привлекательней и, что страшнее, более приближённым к текущим реалиям мира Аны Уорт.

Я выхватила верхнюю стопку документов из коробки, принесённой рыжей девицей, и только пробежалась взглядом по бумагам, комнату сотряс новый жуткий рык. Как ни странно, в этот раз орал не Эдриан.

– Вы, бл*дь, издеваетесь?!

Рыжая подпрыгнула, вытаращила испуганные зенки и сжала кисти рук в молитвенном жесте у груди. Эдриан лишь недоумённо вздёрнул бровь, зато удостоил меня своим вниманием.

– Какого хрена все листы перепутаны?! Я не нанималась разгребать это дерьмо! – проорала я свою позицию.

С размаха бумаги шлёпнулись обратно в коробку. Но ведомые небрежным движением они отказались укладываться ровнёхонько и разлетелись как попало. Это обстоятельство почему-то не принесло мне должного удовлетворения, но в то же время натолкнуло на пакостную мысль. И я, ни секунды не задумываясь о последствиях, претворила в жизнь едва рождённое безумие.

Со всей силы замахнулась я на коробку и точным прицельным ударом отправила её в полёт… поближе к наглому боссу. Его работники косячили, ему и разбираться с ними. Не мне. Коробка улетела на приличное расстояние. Я откровенно не ожидала такого результата. Но по правде, мне помогла рыжая. Она зачем-то решила поймать выпущенный мной снаряд, но её неуклюжие руки сделали только хуже. В итоге коробка повторно взмыла вверх и провернула в воздухе кульбит. Все бумаги просыпались красивым веером, и через несколько секунд половина кабинета была устлана белоснежным ковром из листов формата А4.

У рыжей, судя по всему, будет удар. Она схватилась за сердце, затем бросилась на колени аккурат посреди белого ковра, содрогнулась в рыданиях, на силу их проглотила и через всхлипы забормотала:

– Я всё уберу, я всё сложу, я всё исправлю…

Что ещё она там всё-превсё сделает, я не слушала, потому что восхищённо оглядывала содеянное. Перформанс был прекрасен. Осознание собственной гениальности струилось по венам и погружало меня в блаженство.

Нирвана оборвалась вдруг. Случайный взгляд на мистера гневного босса опрокинул меня с небес на землю. Эдриан молчал, но я почти видела клубы пара из его ушей… За всё приходилось платить… м-да. Во рту пересохло, я нервно сглотнула или икнула; было сложно что-то понять в перепутанном клубке ощущений. Догадываясь, что здо́рово перегнула с бешенством, я выскочила из кабинета. Как только Эдриан исчез из видимости, дурная голова породила дурную мысль (или тараканы разжились контрабандой дихлофоса): всё-таки зачинщиком моего бешенства изначально являлась не я, а никто иной, как наглый босс собственной злющей персоной. Мысль окончательно сформировалась, и я с размаху долбанула дверью кабинета. Встретившись с косяком, дверь издала впечатляющий треск. Приятный такой, угрожающе-разрушительный, от которого сначала подпрыгнешь, затем описаешься или наоборот.

Пыхтя не меньше Эдриана раздражением, я подскочила к секретарской стойке и заговорила с мисс-убойная-грудь. Сама! По собственной воле и без какого-либо принуждения извне.

– Как ты на хрен терпишь эти чёртовы обязанности секретарши? За долбаную неделю я в шаге от чьего-нибудь убийства.

– Неужели кто-то по заслугам оценил мой труд.

– А где здесь туалет?

Возвращаться в кабинет с рыжей напуганной овцой и злым боссом я была не готова. И надо же было Джеку вставить пять центов так не вовремя:

– Ты же знаешь: в кабинете мистера Сторма отдельная уборная.

Ткнув пальцем в невоспитанного наглеца, я зашипела дикой кошкой или коброй, что подходило к моему теперешнему состоянию больше:

– Мальчик, ты не имеешь никакого права встревать в девичьи беседы до той поры, пока у тебя между ног болтается член. Сначала отрасти вагину и яичники, а потом будешь высказывать мнение вне очереди. Всё ясно?!

Оливия понимающе хмыкнула и закивала головой. На мой вопросительный взгляд она ответила, махнув рукой в противоположный конец коридора. В туалете, умывшись ледяной водой, до меня дошло, какой тупицей я себя выставила и перед Эдрианом, и перед пугливой рыжей девицей. Уперевшись руками в бортик раковины, я костерила сама себя на чём свет стоял. А толку?

М-да, Ана, профессионалом высшего класса тебе не стать никогда. С таким темпераментом в самый раз переезжать куда-нибудь в Италию и с утра до ночи горлопанить оперу: «Mamma Mia! Adriano idiota, cretino!» Пресвятая Мария, Иосиф, в кого я превратилась в этом долбаном городе?

Глянув в зеркало, я испуганно вскрикнула. После умывания подводка и тушь потекли и превратили меня во свежевскопанного мертвяка. Матерь Божья! Чем стирать кошмар? Пять минут я озиралась кругом, вызывая Дэвида Копперфильда. Просто в общем туалете не предлагалось ничего, кроме жидкого мыла в дозаторе. Сложно представить, каким химическим составом оно обладало. Скорей всего вслед за умыванием этим, моя кожа облезет как после фруктового пилинга – слоёв на пять примерно. Выхода не было, фокусник застрял в подпространстве – увяз в недружелюбной ауре Эдриана. Я перекрестилась… и сплюнула с досады, когда поняла, что не знала ни одной короткой молитвы. Позор тебе, Ана! Набожным родителям Линды было бы стыдно за нерадивую подругу их дочери.

«Я обязательно выучу хотя бы одну молитву, – дала я сама себе зарок, – но прямо сейчас мне нужно умыться адовым мылом. Прости меня, Иисусе, я стараюсь не чертыхаться, и всё, что связано с адом тоже внесу в список запретов во время молитв. Так вот, пожалуйста, если вы есть на небесах, помогите глупой Ане, чтобы моё лицо не смылось в раковину. Аминь!»

Глубоко вдохнув и выдохнув, я приступила к делу. Спустя каких-то десять минут в зеркало на меня смотрел уже не мертвяк, а привычная злая мегера, оттенок лица которой напоминал малиновый джем. То ли я так сильно тёрла кожу, то ли мыло и вправду было способно растворять даже кости, но лицо скрипело чистотой и сияло алым фонарём. Я снова умылась, только уже без мыла, промокнула влагу бумажными салфетками и уставилась в зеркало. Малиновый джем побледнел до розового фламинго. Конечно, не красотка, но хоть что-то. С таким цветом кожи, по крайней мере, можно было продолжать жить.

Поправила причёску, блузку с юбкой, убедилась в отсутствии пятен на одежде. Но всё было в порядке, ибо сообразительная я вовремя вспомнила, что белые рукава блузки будет нелишним закатать, прежде чем смывать косметику. Успокоившись, с гордо поднятой головой и розовым лицом, я поплыла в кабинет нервного босса. Джек с Оливией благоразумно промолчали, здраво опасаясь, отпускать остроты по поводу моей обновлённой фламинговой окраски. Зайдя в кабинет, я увидела, что рыжая уже сидела за столом, примыкающим к начальственному, и сортировала бумаги.

Эдриан на моё появление даже бровью не повёл, он разговаривал по телефону. Я продефилировала на своё место и погрузилась в работу. И как всегда, стоило мне чем-нибудь увлечься, что я прочно теряла связь с окружающим миром. Когда гадский босс тронул меня за плечо, я подняла глаза и увидела – за окном стемнело.

– Пора домой?

– Да, Линда ждёт тебя в лимузине.

– А ты снова остаёшься за старшего и будешь исправлять косяки нерадивых сотрудников?

– Я и есть старший и самый главный, но почему-то действительно подчищаю за сотрудниками.

– Жизнь всегда несправедлива. Радует, что высшая иерархическая ступень расплачивается не меньше рабочего класса.

– Лили, складывается впечатление, что ты коммунистка. Всё народу, долой социальное неравенство. В истории уже были подобные примеры, и ничем хорошим они, к сожалению, не закончились.

– Ох, прости мистер всезнайка, но я не готова к политическому диспуту, давай отложим на другой день.

Как ни странно, разошлись мы мирно. Эдриан просто меня отпустил, а я просто ушла. Что-то странное творилось с ним или со мной, а скорее с нами обоими, но что с этим делать я не понимала.

Вечером я попросила Линду воспользоваться служебным положением и найти номер телефона рыжей девицы. Кабинет её мне был известен, поскольку сидела она со всеми «младшими» помощниками из личной маленькой армии гадского босса.

А перед сном я нанесла три слоя увлажняющего крема на лицо. Линда читала надо мной молитву и похрюкивала через каждую строчку.

Глава 8

Следующим утром, собираясь на работу, я не стала ни наряжаться, ни краситься. Довольствовалась унылым серым брючным костюмом, даже туфли выбрала на плоском ходу. Линда при виде меня неодобрительно покачала головой и цокнула. Да ещё высказалась в придачу, что вчера я выглядела намного лучше. Угу, с малиновым лицом я, конечно, была красоткой. Не подруга, а диверсант какой-то. За что я её любила? Не вспоминалось.

В офис я ворвалась на ураганной скорости за пять минут до начала рабочего дня. Главный гадский босс в идеальном тёмно-синем костюме и голубой рубашке уже сидел за своим широким столом, а рядом с ним дымилась чашка кофе. От божественного аромата я притормозила и потянула носом воздух. Перебивая кофе, обоняние дразнил мужской одеколон. Сам же красавчик-босс не дразнил, он буквально издевался. Что ни говори, но при взгляде на его холёную морду моя матка сжималась, требуя, требуя… Да члена ей хотелось: почаще и побольше.

– Иди ко мне.

– Это ещё зачем?

– Не спрашивай, Лили. Просто делай.

Пожав плечами, я бросила сумку на ближайшее кресло. Когда подошла, Эдриан усадил меня к себе на колено. Его руки сжимали талию, не сильно, но достаточно для моего ускоренного сердцебиения.

– Пей кофе пока горячий.

– А ты?

Я попробовала обернуться, но его руки сдавили сильней.

– Не проблема. Оливия принесёт вторую чашку.

– Хм, странный ты босс, мистер Сторм. Кофе я возьму, но предпочту выпить его за своим столом.

Реакцию я ждала, сжавшись пружиной. Поведение Эдриана обескураживало: то он откровенно флиртовал, как сейчас, то делал вид, что мы лишь коллеги. Ну ладно, он – мужик, что с него взять. Но почему я позволяла Эдриану так себя вести? «А тебя разве спрашивали?» – поинтересовались тараканы. Тем временем гадский босс удивил… неприятно:

– Как пожелаете, мисс Уорт.

Тиски его рук разжались, выпуская меня на волю. Даже так… От Эдриана я многого не ждала, он слишком нелогичен для чокнутых тараканов в моей голове. А какие черти дёрнули меня за язык, перед тем как я ляпнула:

– Совсем недавно ты говорил, что боишься засыпа́ть и просыпаться без меня…

Эдриан хохотнул:

– Лили, разве ты готова выслушать? У меня сложилось впечатление, что конструктивному диалогу ты предпочитаешь растить обиды.

Я вскочила тут же и перебралась к себе за стол, чашка кофе скрасила урон после мужицкого нахальства. Первым делом, поковырявшись в интернете, я раздобыла телефон ближайшей кондитерской и заказала дюжину заварных пирожных с доставкой в офис на имя рыжей пугливой овцы.

– Не ожидал от тебя, – прокомментировал мистер наглый, но всё ещё главный босс.

– Почему? Я всегда признаю́ свои ошибки. По крайней мере, когда чувствую за собой вину. И мне не составит труда принести извинения. Я думала, так поступают все воспитанные люди.

Не дожидаясь ответа, я погрузилась в работу. Обед провела с Линдой и, конечно, Брендоном, куда без него. И кстати, у входа в столовую я повстречала рыжую. Она, завидев меня, почти пустилась в бегство, и только в последний момент, затравленно оглядываясь по сторонам, приблизилась и поприветствовала.

– Зд-здравствуйте.

– Ты получила пирожные?

– Да, но вам не стоило утруждаться мисс Уорт.

Представляете? Одна истерика с метанием бумаг и, вуаля, среди коллег я не просто Ана, а мисс Уорт. Вот, оказывается, как надо было налаживать связи. А что… кнут и пряник безотказно работали в любых сферах человеческого общения.

– Хочешь пообедать с нами? – Злая я тоже умела проявлять вежливость, пусть редко, но это лучше, чем никогда.

– О-о не стоит, это лишнее, я обедаю кое с кем, – она покосилась на двери в столовую, и я догадалась, что её друзья были уже внутри.

– Окей. Ты извини за вчерашнее, я не должна была кричать на тебя.

– Нет-нет, не извиняйтесь мисс Уорт. Это ведь наш отдел плохо сработал. И я действительно не успела разложить документы по порядку. Это я должна просить прощения. А вы мне пирожные заказали… – Под конец голос рыжей из запуганного овечьего блеяния стих до тонкого мышиного писка.

– Пока. И приятного аппетита.

– И вам, мисс Уорт, и вашей подруге.

Всю непродолжительную беседу я тщательно следила за собой, чтобы не расхохотаться перед рыжим мышонком. Линда, судя по её кривому лицу, тоже едва терпела. Что за детский сад понабрали?

– С трудом верится, что какой-то год назад, когда мы были практикантками, то выглядели точно так же, как эта перепуганная до смерти рыжая, – мои мысли Линда высказала вслух.

– Не уверена на все сто, но надеюсь, что мы не были жалкими настолько.

– Ты уж точно нет. Помнится, мистер Гилмор каждому встречному хвастал, какая исполнительная помощница ему досталась, – усмехнулась она и пихнула меня в плечо кулаком.

– Ну не позориться же с первых дней. А хорошую репутацию заслужить непросто. Имей в виду, что за рукоприкладство спрошу отдельно. – Я показательно растёрла плечо. – И напоминаю, что твой счёт растёт.

Линда расхохоталась:

– Я догадываюсь, почему главный босс запал на тебя. Вы даже говорите одинаково.

– Уже нет. Мистер главный кобелиный босс поиграл и слился.

– Наивная Ана. Такие, как он, никогда не упустят своего. И если ты горной козой резвишься на воле, значит, твой тигр дал тебе возможность нагуляться перед тем, как окончательно сожрать.

– Иисусе, Линда! Ты канал про животных вчера смотрела? Фу, больше не выражайся так.

От картины, потревожившей воображение, меня передёрнуло: голодный тигр вгрызался в горло несчастной глупой козочке, тёплая кровь брызгала по сторонам, копыта дёргались в агонии. Когда жертва затихла, хищник разомкнул живодёрские зубья, с клыков стекала алая кровь. А тигр шершавым языком принялся облизывать довольную усатую морду.

– Твою ж мать, Лин, ты испортила мне аппетит!

Тошнота поднялась до горла, и у раздачи еды я стояла с перекошенным лицом. Повара, завидев меня, шарахались в стороны. Знали бы они, какое кино мне довелось посмотреть в своей голове… Зато Линда и Брендон весело щебетали, поглощая калории с тарелок. Мой телефон просигналил входящим сообщением, я без раздумий открыла его и едва усидела на стуле. Хорошо, что я съела мало, иначе еда вернулась бы в тарелку непереваренной.

Неизвестный номер прислал видео… Одного взгляда хватило, чтобы догадаться о содержании всего ролика.

Господи Иисусе, святая Мария! Да когда это кончится? На мне родовое проклятье?!

Я спрятала телефон на коленях, на всякий случай отключила звук и, нацепив на лицо маску беззаботности, пыталась дышать. Всё, что поддавалось контролю – это дыхание. Сердце тяжело ухало в груди. Гул столовой смазался, окружающая меня среда потонула в толще непроницаемой массы. Линда наклонилась к Брендону, он ей что-то объяснял, изображая пальцами загогулины. Я видела их улыбающиеся лица, а слышала редкие глухие удары сердца: иногда через раз, иногда сдвоенные. Растёрла грудину я неосознанно, прогоняя аритмию. Досмотреть всё равно придётся. А для этого была нужна концентрация. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь догадался.

«Давай тряпка, соберись», – скомандовала я себе и нажала «плей».

Ролик запустился, а мой палец тыкал на паузу. Невозможно. Я не смогу.

«Ты долбаная трусиха Ана. Смотри или отдай Линде. Кто-то должен это сделать».

Ладони вспотели. Может, телефон замкнёт и сообщение исчезнет? Меня воротило уже не от видео, а от собственной нерешительности. Да к чёрту всех. Прикусив губу до боли, я смотрела… как несколько часов назад собиралась на работу. Почему я решила, что день именно сегодняшний? Потому что ролик показывал нашу ванную комнату, я расчёсывала волосы, а из одежды на мне был кремовый комплект белья, тот самый, который и сейчас маскировал те же места. Следующим кадром проявилась моя спальня, костюм разложен на кровати, а я застёгивала блузку, расхаживая по комнате туда-сюда. В концовке мы с Линдой толкались у выхода из квартиры и перебрасывались шутками… Всё-таки меня вырвет.

– Ана, тебе плохо? – подруга учуяла неладное.

– Что? А нет. Нормально. Подташнивает с утра… – Её взгляд был настолько громкоговорящим, что пробился сквозь хаос у меня в голове. – Я не беременна… если ты думаешь об этом. И я наверно пойду… Да. Пойду… Мне нужно кое-куда. Вы же не обидитесь?

– Конечно, нет. Но ты уверена, что справишься? Или всё-таки к врачу?

– Я провожу тебя до ближайшей больницы, – предложил обеспокоенный Брендон.

– Никаких врачей и больниц! Я пойду… Заканчивайте тут без меня.

Как только вышла из столовой, я рванула к лифту, чтобы застать говнюка, перешедшего все границы человеческого, на рабочем месте и надрать сталкерский зад. Своей выходкой извращенец перешагнул последнюю грань допустимого. Буквально вчера он ясно обозначил, что не заинтересован во мне. Так какого хрена не давал спокойно жить?!

Я тысячу раз пожалела, что обошла стороной оружейную лавку и не купила Smith & Wesson. В любом из штатов и с людьми подобными Эдриану разговаривать можно было только на их языке, причём исключительно с позиции силы. Меня давненько ждал курс подготовки молодого бойца. И неплохо бы записаться в тир.

Джек и Оливия не вернулись с обеда, тем самым вручив мне карт-бланш. Рывком я распахнула дверь и вломилась в офис. Взгляд сразу зацепился за Эдриана. Он сидел за рабочим столом в окружении бумаг и с моим появлением отвлёкся от компьютерного монитора. Я ничего не смогла прочитать в его взгляде, кроме разве что толики беспокойства. Вины гадский босс уж точно не испытывал. И это бесило. Вся его невозмутимость, избыточная уверенность в самом себе, в возможностях, которыми он обладал… Пока кто-то мучился нищетой или прозябал в тюремных застенках, он благодаря толстой пачке купюр позволял себе распоряжаться человеческими жизнями. Пресвятая Мария, как же я ненавидела богачей! Приблизившись, я спустила гнев и тараканов с поводка:

– Кто ты на хрен такой, Эдриан Сторм? Что ты сделал в этой жизни, что считаешь себя хозяином чужих судеб? Кто дал тебе право обращаться со мной как вещью? Кем бы ты ни был, каковы бы ни были твои заслуги или возможности – я тебе не позволю. Это, мать твою, моя жизнь! Запомни, моя! И я не допущу, чтобы всякие грязные уроды ковырялись в моей жизни своими грязными лапами. Понял меня?! Я иду в полицию. И мне абсолютно плевать, как меня ославят после этого. Можешь созывать хоть всех журналюг Калифорнии. Мне плевать, что я больше никогда не устроюсь на приличную работу, и карьерным потолком для меня станет должность уборщицы. Слышишь ты или нет? Плевать! Но я добьюсь того, что превращу твою жизнь в ад! Пусть сгорю сама, но тебе от меня не уйти. Ты сгоришь вместе со мной! Долбаный извращенец!

Закончив монолог, я развернулась на 180 градусов и взяла курс на выход. Ни одной секунды промедления рядом с подлецом, изгадившим мне жизнь. Слёзы решили помочь, чтобы я не словила раньше времени инфаркт, и потекли двумя реками, перекрывая обзор. После моего феерического появления дверь оставалась распахнутой, и я рассчитывала, что даже в состоянии частичной слепоты смогу прошагать по прямой и не сбиться с пути. Какой бы сильной ни была истерика, она в любом случае не походила на пьяный угар.

– А ну, стой, чокнутая идиотка! Что ты несёшь?! – Эдриан взорвался громогласным рёвом.

Глава 9

Я не стеклянная, но после окрика Эдриана задребезжала потревоженной хрустальной вазой. Потоки рек из глаз усилились, выбрав неудачный момент, чтобы смыть внутренние заслоны истеричным се́лем. Под весом рыданий плечи дрогнули, и через короткий промежуток я выла в голос без малейшего стеснения. Дикие собаки Динго услышали меня в Австралии и завыли с обречённой солидарностью в ответ.

Когда Эдриан меня обнял, я уже тряслась в кошмарных рыданиях, и сама не понимала почему стояла на ногах. Он повёл меня в сторону диванчика, но толку-то, ноги мои заплетались похлеще пьяного бомжа. Ругнувшись, Эдриан подхватил меня на руки, и вскоре я сидела на диване. Необходимость следить за координацией движений отпала, и ничто более не стояло между моей истерикой и кругосветкой, что, собственно, я и сделала. Пусть уже весь экватор узнает каково это быть Аной Уорт.

Эдриан оставил меня одну и вой, сдобренный одиночеством, нарастил оборотов. Вскоре перед носом моим возник стакан, и я попыталась выпить воду. Вот именно, что попыталась. Простейшая задача в мгновение обернулась взятием вершины Эвереста. Руки дрожали, зубы клацали о край, и я всерьёз испугалась, что ненароком откушу кусок стекла и тогда действительно окажусь в больнице, причём на операционном столе. Вопли безысходности поднялись на октаву вверх. Эдриан морщился и топтался какое-то время около. Терпение его иссякло быстрее моих слёз: он печально и шумно вздохнул, сел рядом и отобрал стакан.

– Не торопись, для начала сделай один глоток. Я подержу.

Обрадовавшись помощи, я повторила манёвр. Но что с Эдрианом, что без – получилось дёргано и резко. Зубы стуканули о стекло, напугав уже не только меня, но и Эдриана, и я подозревала, что стакан испугался больше всех.

– Лили, тебе не надо грызть стакан, только пить из него. Вытяни губы трубочкой и попробуй ещё раз. Давай, девочка, я верю – ты сможешь.

Не переставая всхлипывать, я заворчала на чокнутого босса, который разговаривал со мной как с полоумной, и одновременно тянула губы к воде. Стоило ли говорить, что затея была дохлой с самого начала? В итоге своими всхлипами-хрюками я разбрызгала слёзы, слюни и воду из стакана…

Эдриан вылупился на меня со священным ужасом, будто прямо сейчас на его глазах я рожала первенца. Неспособность руководить собственным телом повергала меня в пучину отчаяния. Я самое никудышное и невезучее создание на Земле. Плакала я настолько горько, что мне до судорог было жаль саму себя. Переживания легко добрались до стадии, когда ледниковый период, погубивший половину живого на Земле, виделся сущим пустяком.

Эдриан, скорей всего, осознал степень подставы и собственного бессилия: убрал воду, перетянул меня к себе на колени и принялся укачивать как ребёнка. Получив то, по чему тосковала больше всего, я беспардонно поливала его красивую голубую рубашку слезами, сминала ткань пальцами и расковыряла парочку пуговиц. Мужик держался стоически. Он не произнёс ни слова в укор, продолжал водить ладонью по спине и качал меня из стороны в сторону. Сколько мы так просидели неизвестно. Истерика стихла. Временами я вздыхала судорожно и шмыгала заложенным носом. Половина красивой голубой рубашки пошла тёмными разводами. Мне было стыдно и не стыдно одинаково. Как такое возможно? Без поддержки коктейлей разобраться будет трудновато…

– Попьёшь водичку? – Тихий голос выдернул меня из размышлений на тему абсурда.

– Да.

Я обхватила стакан двумя руками, сложила губы в трубочку и присосалась к краю. Оставалось только представлять, насколько нелепо я выглядела со стороны, возможно, это было даже немного жутко. Но… про себя я ликовала от неимоверного облегчения – прохлада заливалась в горло. После рыданий собственное нутро представлялось вулканическим жерлом. Высушенным, перегретым и потрескавшимся. Спасибо Господи за малые радости. Обыкновенная вода стала благословением небес. И самое важное – стакан уцелел. Сегодня он наверняка отпразднует с друзьями второе рождение. Дыхание моё постепенно выравнивалось. Осознание того, что я продолжала сидеть на коленях гадского босса, охолонуло стыдливостью.

– Хм, извини, я испортила тебе рубашку.

Первым делом я попыталась слезть с колен. Эдриан мне помог, но усадил рядом и вдобавок сцапал мою ладонь, чтобы я не вздумала бежать.

– Ерунда. Джек привезёт новую.

«Как же у толстосумов всё просто! Джек – обеспечит рубашкой, Ана – раздвинет ноги!» Небожителям вроде Эдриана достаточно было огласить желания, и простые люди обязаны воплотить их в лучшем виде. При этом кланялись исполнители низко-низко, чтобы выразить благоговение, и чтобы волосы подметали пол.

– Расскажешь, что случилось?

– Лучше покажу, на разговоры с тобой у меня нет сил.

Я оглянулась в поисках сумки, но какой там, после нервотрёпки имя бы своё упомнить.

– Найди, пожалуйста, мой телефон. Последнее сообщение.

Сначала Эдриан задумчиво меня осмотрел, и затем только пошёл выполнять. Вернулся он с телефоном в руках.

– Пароль?

– 1234. И да, я знаю, что не оригинальна. Иронизировать по этому поводу будешь в следующий раз.

– Даже не собирался. Твой телефон – тебе решать.

Аллилуйя! Мы хотя бы не спорили о пароле на телефоне. Таким достижением не стыдно было прихвастнуть перед психоаналитиком.

– Сообщение с неизвестного номера.

– Я заметила, мистер Шерлок Холмс.

По мере просмотра глаза Эдриана округлялись больше и больше, а под конец, наоборот, сузились до щёлок, под скулами заплясали желваки.

– Если я правильно тебя понял: ты решила – это моих рук дело?

Его голос – чистый лёд. Прямиком из Северного ледовитого океана. Многовековой лёд, который своими глазами видел, как зарождалось человечество.

– Эм… ну да, – моё блеяние смахивало на вчерашнюю рыжую овцу… Хорошо, девушку. Имя её в памяти не задержалось.

А через какой-то миг я и Эдриан стояли друг напротив друга и орали, как супруги во время развода и делёжки миллиардов:

– Бл*дь, Лилиан! Когда ты научишься слушать?

– Что я должна услышать, если ты ничего не говоришь?!

– Я каждый долбаный день прошу тебя успокоиться и перестать дёргать и себя, и меня!

– Что значит успокоиться, по-твоему? Я бы успокоилась, если бы ты не доводил меня ежедневно!

– Я?! Тебя довожу я?! Что бы я ни сказал, ты обвиняешь меня во лжи. Ты хоть раз спросила меня о чём-то кроме безумных предположений? Слепому коню что кивай, что подмигивай!

– Я тебя не понимаю, Эдриан. Совсем.

– Об этом я и говорю. Ты не слушаешь никого кроме себя.

– То есть ты намекаешь, что видео прислал кто-то другой?

…

– Если не ты, то кто?

Злой взгляд полоснул меня остриём японской катаны, и я посчитала за лучшее заткнуться… хотя бы временно и рухнула обратно на диван. Внутренности мелко подрагивали, зря я, конечно, затеяла скандал. Теперь приходилось расплачиваться слабостью. Эдриан тоже сел и прижал меня к груди.

– Мы ругаемся, ты злишься, а после обнимаешь. Я никогда не смогу тебя понять, – пробормотала я.

– Чшш, всё будет хорошо. It’s always darker before the dawn*.

[*Перед рассветом всегда темнее]

Я завозилась, мне был нужен его взгляд. Слова чересчур невесомы и подозрительно быстро летали. Сегодня могли быть сказаны в Лос-Анджелесе, завтра полетят в Нью-Йорк, послезавтра будут морозиться в Аляскинском Джуно, а через месяц прахом вернутся в Калифорнию, чтобы пополнить Долину смерти.

– Кроме тебя больше некому? – сбивчиво прошептала я, и вопрошая, и надеясь на чудо Господнее. Иначе я не знала как всё разгрести.

Эдриан вернулся на рабочее место, и вскоре выяснилось – чтобы позвонить.

– Саймон, я перешлю тебе сообщение. Выжми из него всю информацию. По максимуму. Привлекай кого хочешь, но результат нужен как можно быстрее…

– Да какой-то урод рискнул угрожать Лили…

– Что? Тебя плохо слышно, повтори…

– Понял, окей.

Завершив звонок, Эдриан воспользовался селектором:

– Джек, раздобудь свежую рубашку и новый мобильный телефон с новой сим-картой.

– Сделаю, мистер Сторм, – в обычной манере отозвался Джек.

– Лили, – с указаниями главный босс добрался до меня, – мне придётся на время изъять телефон.

– Надолго?

– Не знаю, всё может быть. Поэтому синхронизируй данные пока есть возможность.

– Да там нет ничего такого. Номер Линды я помню наизусть, а больше мне никто не звонит.

– Я тебе звоню.

– Ну, ты же будешь знать новый номер, значит, когда ты позвонишь – я сохраню твой.

– А фотографии?

– Чёрт.

Нечаянно я дёрнула головой и сморщилась от боли в затылке. Да и общая слабость такая, что даже шевелиться было сложно. В офисе сворачиваться на диване улиткой было как-то неприлично, и я сползла на подлокотник. Эдриан продолжил мучить селектор:

– Оливия, стакан воды и обезболивающее.

– Хорошо, мистер Сторм.

– Если для меня, то не надо, – подсказала я.

– Почему?

– Не знаю, не люблю всю эту химию. Когда принимаешь таблетку от одной боли, то появляется какая-нибудь другая; пьёшь вторую таблетку – проходит вторая, но вылезает третья. Складывается впечатление, что у Всемирной организации здравоохранения какой-то заговор против человечества.

– Лили, – он рассмеялся. Искренний смех казался чудны́м в нашей ситуации. – Ты слишком впечатлительна.

Оливия принесла поднос и бесшумно удалилась.

– Тебе это нужно, пей, – скомандовал Эдриан, протягивая мне стакан и блистер.

Я колебалась. Высота его роста, непреложный авторитет, витавшая вокруг нас ультимативность, моя оторопь – вероятность дискуссии сдохла в самом начале.

– Тогда одну? – предложила я компромисс.

– Две и не спорь. Я рядом, ничего плохого с тобой не случится. Пей давай. Тебе ещё разбираться с телефоном. Время не ждёт. Чем раньше я отдам аппарат спецам, тем быстрее мы начнём искать урода.

Последняя фраза спровоцировала меня на улыбку. Потому что она означала – только самоуверенному гадскому боссу дозволялось за мной подглядывать. Но развивать щекотливую тему не решилась. Хватало того, что я уже опозорилась дальше некуда и обвинила мужика, Господь знал в каких грехах. А мужик оказался ни при чём. По крайней мере на этот раз. Но всё равно стыдоба! Выпив лекарство, я вернула Эдриану пустой стакан с пластиковым блистером.

– Хорошая девочка, – проурчал он мне в макушку, чмокнул туда же и вернулся к делам.

Я решила не засиживаться и, покряхтывая, перетащила свои жалкие конечности за рабочий стол, чтобы скопировать фотографии. Через час я лазила в настройках новенького смартфона, а Эдриан переоделся в чистую рубашку. Скинув Линде новый номер, ответ я получила примерно такого содержания: «WTF?????», – на самом деле вопросительных знаков было в десять раз больше.

Глава 10

– Что за херня, Ана? Какому долбаному мудаку понадобилось тебя преследовать? Да как такое вообще возможно, чтобы заснять нас дома, а мы ни сном, ни духом?

Я уже пережила буйнопомешанный период в офисе, поэтому терпеливо дожидалась, когда Линда выдохнется. А в более-менее длинную паузу мне пришлось вставить фразу, способную разорвать пространство с точностью спутникового наведения.

– Не говори Джейсону.

Минутная тишина. Леденящее затишье перед катастрофой. 1-2-3, бинго…

– Ты последние мозги растеряла по пути домой? Кто скрывает такое?! – завопила Линда.

Моё предложение для подруги – из ряда вон. Но Джейсон не дурак. Он в два счёта смекнёт что к чему и сделает верные выводы быстрее меня самой. Даже я вроде как участник всех событий и то догадалась не сразу. Но всё равно поняла. А Джейсон… уж, конечно, он разберёт логическую цепочку по звеньям и его не накормишь идиотскими байками. По моим скромным предположениям некто наградил мой телефон шпионской программой, которая подключалась ко всему способному передавать изображение. А нашу квартиру кое-кто озабоченный нафаршировал видеокамерами под завязку. И телефон охотно ретранслировал сигнал неизвестному извращенцу. Вот, должно быть, придурок обрадовался, когда понял и оценил перспективы… фу, мерзость. По идее не будь в нашей квартире камер, установленных гадским сталкерским боссом, то злоумышленнику просто-напросто было не к чему подключаться.

Как я покажу Джейсону видео, если он тут же догадается, что съёмка велась не с моего телефона. Светотени, ракурс – всё указывало на то, что снимали с множества мест и разными камерами. Возможно, я накручивала лишнее, а человеку, не вникая в подробности, с ходу разобраться что да как сложновато. Но проверять смекалку Джейсона и стравливать его с Эдрианом… Счастье подруги, собственные нервы, да и будущее в RLSCP – на карту поставлено слишком много. Но хуже то, что всем этим распоряжался один-единственный человек. И хозяевами жизни были не я с Линдой и Джейсоном. «Улыбаемся и машем, парни. Улыбаемся и машем».

– Ана, ты чего молчишь?

Подруга трясла меня за руку и, я предположила, что основная волна негодования схлынула. Голос Линды перестал копировать ультразвук.

– Лин, я понимаю, что прошу о многом. Но всё равно настаиваю пока не сообщать Джейсону. Подожди. Выслушай… – упредила я невысказанный поток брани. – Эдриан отдал телефон безопасникам. У них по-любому возможностей больше наших. В сложившейся ситуации Джейсон помочь не сможет. А нервов, и самому себе, и тебе, и всем нам добавит основательно.

– Но он должен знать, Ана!

– Я понимаю. Но мы известили Эдриана. Возможности и шансы разобраться с дерьмом у него огромны. Джейсон сейчас не помощник. Дай немного времени, чтобы спецы Эдриана поработали над записью и телефоном. Мы не знаем, как далеко потянется ниточка и где окажется её конец. Дождёмся первых результатов, тогда и скажем Джейсону. Пожалуйста, Лин.

– Не знаю… Это неправильно.

– Слушай… Можешь обижаться сколько угодно. Но поставь меня перед выбором – я предпочту, чтобы ты ничего не знала.

– Совсем уже?! – она завопила опять.

– Это не наш уровень, Лин! Кричи-не кричи, Джейсон тоже не из этой категории. Слишком много неизвестных для нас. Куда приведёт конец, ты подумала? Даже если Джейсон чудом бы вычислил мерзавца, что он с ним будет делать? Пожурит, вышибет дух кулаками, что? Что вообще делают в таких случаях?

– Звонят в полицию и рассказывают родителям и бойфренду.

– Мы так и сделали! Эдриан сойдёт, и за полицию, и за родителей, и за бойфренда.

Линда нахмурилась и молчала. У меня оставалось последнее оружие, которое я собиралась применить против единственного родного мне человека. Вряд ли после такого меня пустят в рай, но и выбора особо не было…

– Всё это, конечно, весело. Ты и Джейсон – любовь до гроба. Отлично. А обо мне кто-нибудь побеспокоится?.. Когда, мать вашу, хоть кто-то вспомнит обо мне?! Что насчёт тебя, Лин?! Это ведь на мой телефон прислали порнофильм. Ты в нём оказалась по счастливой случайности из-за того, что стояла рядом. По-твоему, мне легко проходить через всё? Считаешь, я в состоянии терпеть прессинг твоего драгоценного Джейсона? Ты не представляешь, что я пережила сегодня в офисе.

Мне казалось, что безумный день выжал из меня всё что мог. Однако организм преподнёс сюрприз… Честно, я устала бороться и с тараканами, и с яичниками, и со слезами. Пора выбрасывать белый флаг и объявлять капитуляцию. Я проиграла; моим телом управляли что и кто угодно, но не я. В общем, я ревела. Опять, да. Реки текли, текли; остановок на маршруте не значилось.

– Ну что ты! Ана, не плачь! Прости меня, идиотку. Я совсем не подумала о тебе. Ты права. Главное – Эдриан в курсе. А Джейсона известим, когда появятся новости. Обещаю. Только не плачь. Пожалуйста, Ана.

– Я не плачу, оно само, – всхлипнула я и растёрла кулаками глаза.

– Тише детка, мы справимся. У нас всё будет хорошо. И хватит плакать, твои слёзы разбивают мне сердце.

Подруга качала меня в объятиях совсем как Эдриан в офисе. И едва вспомнив о нём, я вдруг заревела ещё горше. Это какой-то пи*дец, но я не знала, что со мной и точно не была способна взять себя в руки. Линда принесла бутылку воды из холодильника, и меня согнуло смехом. Хорошо, что стеклянного стакана не было, а с бутылкой я бы справилась на раз-два.

Мы с Линдой, обнявшись, лежали на диване и пересматривали 6-й сезон «Ходячих мертвецов», когда в дверь постучали.

– Я открою, – сказала подруга и поднялась.

– Как она? – низкий голос хлестанул по нервам огненной плетью. «И здравствуйте вам, даже если не ждали», – слёзы потекли заново.

Крепкие руки обхватили меня за спину и под колени, попрощаться с диваном я не успела. Зато пристроила нос в ямку между шеей и плечом и наполнялась древесным ароматом.

– До сих пор сырость разводишь? Наверно решила в одиночку поднять уровень мирового океана. Не боишься гнева Гринписа?

– Заткнись, Эдриан, я не плачу, оно само.

Почему мне никто не верил? Я в принципе не собиралась реветь. Оно мне надо? Можно подумать, рыдания появлялись в сопровождении волшебных бонусов. Только кроме опухшего лица, глаз-щёлок, заложенных дыхательных путей – других преференций я не получила.

– Сейчас папочка уложит свою малышку в постель, и ты заснёшь сном младенца.

Ничего особенного Эдриан не сказал, но жаркая стыдливая волна пробежала по моим щекам.

– Как ты умудряешься говорить такое?

– Какое?

– Вроде обычные слова, но в твоём исполнении чудится пошлятина.

Он хмыкнул, сгрузил меня на кровать и начал раздевать. В отсутствии футболки и лифчика я прикрыла обнажённую грудь.

– Не прячься от меня, Лили, никогда, – сказал Эдриан и развёл мои руки по бокам. Затем опрокинул меня на спину и стянул шорты вместе с трусиками.

– Эй! – возмутилась я и неожиданно поняла: слёзы кончились. Чтобы убедиться, я провела подушечками пальцев под глазами, влага оставалась едва заметной. Я впадала в истерику из-за Эдриана, и я переставала рыдать благодаря Эдриану. Чудеса!

Заклинатель слёз и мурашек полностью разделся, включая трусы. Я открыла рот в новом возмущении, но он погасил свет, лёг рядом и притянул меня на плечо. Мужской естественный запах перемешался с древесным одеколоном и окутал мою голову дурманом. Я потянулась всем телом, мышцы расслабились.