Олави

Кафе

– Говорят, что в Тауер-Стон нашли тайную ложу, масоны и все в такое, говорят они служат дьяволу, а еще пьют кровь младенцев, и шахту закрыли, слышал?

–Говорят, кур доят, про шахту слышал.

Это было грубо и все замолчали. Тауер-Стон, на кой черт они решили назвать город именно так? Вечно нам нужно подражать кому-то. Хотя, и Санкт-Петербург звучит не совсем по русски. Ленинград? Шучу.

Этот город – Тауер-Стон, город моего детства, я тут вырос, но потом поступил в Питер, в ПХАТ, на актерский факультет. Тауер-Стон как раз недалеко, всего пару часов езды. Маленький шахтерский городок, и здесь тоже бывают белые ночи… Правда вот, все молчат о черных днях… Шучу.

Та девушка, которая говорила про масонов – это моя девушка, сейчас она положила мне голову на плечо и я крепче обнял ее. Собираюсь сделать ей предложение. Ах да – ее зовут Люба, но это настолько советское имя, что все зовут ее Белка, потому что у нее фамилия – Белова. Логично.

А тот парень, который ей грубо ответил, сидит напротив – это мой лучший друг еще с детства, Рома Лисов, но зовем мы его Лис. Логично.

– Мне порцию блинчиков с творогом и кофе, – говорит Белка официантке.

– Мне пиццу, все будут четыре сыра? И кофе,– говорит Лис.

– Я только кофе.

– Американо? С молоком или без?– спрашивает официантка.

Все говорят, что «без», и я снова погружаюсь в свои мысли.

Такое кафе без названия, но я помню его еще с детства, уютно и недорого. Когда-то, так же, мы были здесь втроем и собирались поступать, боялись большого города, и пообещали друг-другу, что или поступим все втроем, или все останемся здесь, в Тауер-Стоне. Нам удалось.

– Спасибо.

Принесли кофе, утренний кофе. Слышали этот анекдот? "Что лучше всего бодрит? Кофе опрокинутый на колени". Шучу.

Смотрю в окно, оно настолько широкое, что можно сказать – стеклянная стена. Я могу наблюдать всю улицу, мы давно здесь не были, и молчаливое ощущение ностальгии захватило нас. Солнце постепенно входило в зенит, но уже не жарило, как летом, а мягко освещало зеленые лужайки. Деревья окрасились в желтые и красные цвета. Я забыл сказать, что наступила осень?

– Сентябрь горит! Убийца плачет!

Да, Лис всегда любил тяжелую музыку.

– Стигмата,– подтвердила Белка.

По радио в кафе играла песня «3 сентября».

– Шуфутинский,– сказал я.

Все засмеялись.

Я вернулся к созерцанию улицы, и наслаждался этой неспешной провинциальной жизнью. Машины здесь ходят очень медленно, и даже можно увидеть старые советские троллейбусы. В парке двое старичков играют в шахматы, на лавочке, где лежит очень упитанный черный кот. Бабушка кормит голубей. Один мужчина в пижамном халате выгуливает маленькую собачку. Кто-то затеял пикник на траве под деревом – семья из четырех человек. По тропинке идет парочка подростков, взявшись за руки. Вот проходит школьник с огромным рюкзаком. Мальчишки играют в футбол.

На детской площадке, в мягких лучах осеннего солнца, играет маленькая девочка, около двух лет. На ней – голубое платье, беленькие босоножки. А на голове у нее – две очень аккуратные маленькие косички. Миленькое личико с пухленькими щечками, розовые губки бантиком, белоснежная кожа и голубые глаза. В уголке рта – небольшая черная родинка.

Маленькая куколка.

– Черт тебя побери! – мы услышали чей то пьяный голос, – Да иди ты к черту!

Этот низкий, хриплый, пьяный голос, как будто окатил нас холодной водой и резко выдернул из покоя, вернул в реальный мир, спустил на землю.

Мы увидели двух крупных мужчин, возле кафе. Они плохо выглядели. Так выглядят люди очень сильно пьющие. Один из них уже еле стоял на ногах, и шатался, как береза на ветру. Другой был более уверен. В руке у него была бутылка.

Это было жалкое зрелище, но нельзя было не отметить, что мужчины выглядели очень крупными и сильными. И, судя по всему, у них был конфликт. Может будет драка. Белка сильнее прижалась ко мне и я обнял ее крепче.

– Это шахтеры, – сказала официантка.

Как раз принесла наши заказы.

– Это хорошие парни, – добавила она, – я их знаю, они и мухи не обидят, просто шахту закрыли, делать им нечего.

– …Да верну я тебе эти чертовы деньги!..

– И еще у нас в городе теперь есть казино.

– Разве это законно?– спросила Белка.

– Нет, но кого это волнует? Этот опять проиграл, а теперь будет просить.

Вдруг, тот мужчина, который уже еле стоял, сделал выпад кулаком, что бы ударить, но потерял равновесие и упал, а потом стал говорить, но уже тише и жалобнее:

– Ну прошу тебя, Господи тебя храни… Мне просто нужно еще выпить…

– Все изменилось с тех пор, как закрыли шахту, – подвела итог официантка и ушла.

Один мужчина видимо сжалился, поставил другого на ноги, взял под руку и они шатаясь двинулись в сторону кафе.

– Только бы они не зашли,– сказала Белка.

Но как раз это они и сделали, и мы сразу ощутили запах перегара, который распространился на все кафе. Но больше волновало не это, а то, что сразу изменилась атмосфера. Чувство безопасности пропало.

Мужчины сели возле туалета, который был возле входа, и официантка поспешила к ним. Проходя мимо нашего столика она сказала:

– Не бойтесь, я их знаю, они даже не посмотрят в вашу сторону, обещаю.

– Давай уйдем,– сказала Белка.

– Да, пойдем,– сказал я.

– Да вы что, правда испугались?– насмешливо спросил Лис,– давайте останемся, мне интересно.

– Нет, лучше пойдем,– сказал я.

– Ладно, останемся,– сказала Белка,– да и официантка нам обещала.

Мы остались, а мужчины и правда не обращали на нас никакого внимания, они заказали себе по стакану пива и мирно общались, Правда, тот, что выглядел хуже, сидел взявшись руками за голову, может даже плакал. Не знаю.

– Скучно,– сказал Лис.

Он сидел напротив.

– Будешь пиццу?– спросил он меня.

– Нет, что-то аппетит пропал.

– Бери, угощайся, я на всех взял, не прощу себе, если ты умрешь от голода, – он так пошутил.

А потом он взял тарелку, положил кусочек пиццы и поставил передо мной. Я стал есть.

Лис был очень красивым, как по мне: высокий, стройный, в лице присутствовали славянские и арийские черты, длинный прямой нос, голубые глаза, тонкие губы, светло русые волосы. Он любил выбривать виски, оставляя остальную часть волос достаточной длинны. Зачесывал обычно волосы назад, но сейчас пряди волос падали набок. Обычно он гладко брился, но сейчас оставил короткую щетину. Всегда завидовал его внешности. На нем были – зауженные синие джинсы и черная футболка. Модник, блин.

Но для меня не важно, как он выглядит, даже если бы он выглядел, как Квазимода, я бы все равно хотел бы быть его другом.

Нас связывает нечто большее. Прошлое.

Всегда всплывает в памяти тот случай, тот разговор, когда я понял, что я могу положиться на него, что он меня никогда не предаст и не бросит.

В школе, в старших классах, Лис стал очень популярен, он общался со всеми и все хотели общаться с ним. Он встречался с разными девушками, и для него это было нормально. Но наша дружба началась раньше, так давно, что я и не помню, тогда мы были совсем маленькими.

Когда я увидел насколько он популярен, я начал завидовать ему, и ревновать его. И стал вести себя странно. Я стал сторониться его. Я старался меньше общаться с ним. И я сам себя убеждал, что больше не нужен ему.

И вот один раз, я шел по школьному коридору, и внезапно почувствовал, что кто-то схватил меня за руку. Я повернул голову и увидел, что это он меня схватил. Я попытался вырваться, но он сжал руку крепче.

– Я тебя не отпущу, пока ты не расскажешь в чем дело,– сказал он.

Я не смог держать все в себе, и чувства нахлынули, я расплакался и рассказал обо всех своих чувствах.

– Ты дурак,– сказал он,– если я когда нибудь променяю тебя на девушку, то можешь убить меня.

– Пицца дрянь,– сказал Лис,– правильно ты отказывался.

Я слишком погрузился в воспоминания, и даже потерял ощущение реальности. Да, Тауер-Стон навевает воспоминания.

– Дашь мне попробовать?– спросила Белка,– Лис все съел сам.

Я только заметил, что так и держу кусочек пиццы в руке.

– А ты возьми кусочек блинчика, я тебе оставила.

Я посмотрел в ее глаза, они были ярко-зеленого цвета. Белка была маленькой, хрупкой девушкой, низкого роста. Все части ее тела были миниатюрными. Маленькие, тонкие пальчики держали кусочек пиццы. Одета она была обыденно, даже обычно, просто узкие джинсы и белая футболка без рисунка. На ногах – кеды, но размер у нее был 35 и это мне нравилось. Волосы рыжего цвета средней длинны. Крашеные. Пухлые щечки и пухлые губки, без помады. Курносый нос. Глаза она подводила черным фломастером и вроде это все, что было из заметной косметики. Бывают такие девушки, которые лицом немножко похожи на грызунов, на мышку, возможно. Белка была как раз из них. Но мне это нравилось. Мне казалось, что это мило.

Вспоминается тот случай, когда она мне предложила встречаться.

Мы с ней знакомы с самого детства, так же как и с Лисом.

И Белка росла в неблагополучной семье. Так вышло, что ее воспитывал отец, а мать ушла. Отец много пил и часто срывался на ней. Он ее часто избивал. И она приходила в школу вся в синяках.

Помню, в старших классах, она пришла в школу с гипсом на руке. Белка сказала, что упала с велосипеда, но я понял, что этот подонок сломал ей руку.

В тот же день после школы я нашел его прямо в баре и вколотил в его тупую башку как нужно обращаться с девушками.

На следующий день Белка мне призналась и мы стали встречаться.

– Ваш счет,– сказала официантка.

Мы расплатились и вышли из кафе.

– Олави,– спросил Лис,– куда дальше?

Да, так меня зовут, у меня финские корни, и аналогов этому имени в русском языке нет. Олави – означает «наследник». Такие дела.

– Я пойду по своим делам. Я ведь приехал на похороны отца.

Мой новый дом

Мы сидим за очень длинным столом: я, мама и дядя. Стол такой длинный, что если сесть по разные стороны, то собеседник превратится в черную точку на горизонте. Шучу.

Накрыта красная скатерть, это что, бархат? Стулья тяжелые и деревянные, и для такого стола их нужно не меньше дюжины. Под потолком висит большая люстра, наверное из золота. Да и вообще интерьер столового зала – это какой-то Ренессанс. Возможно я утрирую, но вот прислуга несет огромный запеченный свиной окорок на блюде. И с каких это пор моя семья стала жить так богато?