Игра проклятий. В поисках короля

Глава 1. Загадочное исчезновение

Шиорония, Красный королевский дворец

Мариан

Во дворце короля Дамьяна не было ни одного зеркала. Да что во дворце – их запретили по всей Аталаксии, после того как семь провидцев, которых призвала молодая королева-мать, чтобы узнать судьбу новорожденного, сказали, что осколки волшебного предмета нанесут его высочеству смертельную рану. А если учесть проклятие, висевшее над королевской семьей уже пять поколений, меры были предприняты самые решительные.

Зеркала были запрещены и их тайное использование жестоко каралось. Конечно, за двадцать шесть лет было придумано немало ухищрений, которые облегчили жизнь, заменив опасное зеркало. Это еще больше окутало его легендами, наделив магической силой и сделав одним из самых вожделенных предметов для каждого, кто занимался волшебством. Но знания были уничтожены, а те, кто еще помнил их, не желал делиться, боясь расправы.

Мариан потер пальцами щеки и несколько раз моргнул. Он так напряженно вглядывается в шар возможностей, что у него заболели глаза. Близилась свадьба короля Дамьяна с принцессой Диленой, и нужно было исключить любую неожиданность, особенно магического характера. Но как придворный чародей ни старался заглянуть за завесу будущего, оно не желало ему открываться. Он знал, что это не просто так, что судьба готовит какую-то каверзу, понять которую он сейчас не может, и от этого ему становилось еще тревожнее. Слишком большая ответственность была возложена на него. Он снова бросил сухую траву в огонь, устало танцевавший в небольшой склянке, и пламя тут же взвилось к потолку. Искры упали на шар, и Мариан снова стал вглядываться в него.

Он видел драммарскую принцессу, стоящую у алтаря. Девушка нервничала, но кто не нервничает в день свадьбы… Она подняла голову и посмотрела прямо. Мариану показалось, что на него, но он быстро понял, что это не так. Видение сместилось. По проходу, устланному белым ковром и усыпанному лепестками роз, шел мужчина. Но чем ближе он подходил к невесте, тем плотнее окутывала его плотная пелена черного дыма. И если поначалу в нем угадывался силуэт Дамьяна, потом уже было не различить, король ли это.

Выругавшись, Мариан откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Что-то было не так. Неужели черный дым это проклятие, которое старый маг наслал в день своей казни на королевскую семью? Шар возможностей может показывать энергетические искажения, а карма у наследника престола была печальной. Или это шлейф его недавнего вдовства? Зная о проклятии и очень переживая из-за этого, первый раз Дамьян женился в семнадцать. Но брак был несчастливым. Молодая жена оказалась слаба здоровьем, а наследники, две девочки, что родились у пары, умерли в младенчестве. Несмотря на это печальное обстоятельство, Дамьян не хотел разводиться со своей супругой, хотя горячей любви между ними не было. И овдовев, тяжело переживал эту потерю. Если бы не политика и необходимость рождения наследника, он бы не стал искать новую жену так скоро, об этом король сам сказал Мариану.

В кольце, висевшем над столом, качнулся дремавший ворон; открыл глаза и отряхнулся. Потянулся к коробке с картами и, достав клювом одну, швырнул на стол. Он делал это раз в сутки, точно по расписанию. А значит, сейчас было три часа утра. Мариан потянулся к карте и взял ее в руки. Там был изображен клубок спутанных ниток черного цвета. Вот тьма! Один к одному! Он стукнул краем картона по столу и вздохнул. Поднялся, и скорпионы, мирно спавшие возле его ног, тут же зашуршали. Их было двенадцать, они всегда следовали за ним, куда бы он ни шел. Они были его магической поддержкой и защитой.

Налив себе вина, Мариан медленно осушил бокал и посмотрел на неразобранную кровать. Вещий сон сейчас бы очень помог. Он не спал уже трое суток, и оказаться в царстве шифрованных посланий было просто жизненно необходимо. Это был один из его любимых видов магии. Над снами, конечно, приходилось поломать голову, но результат превосходил все ожидания. Даже видения в шаре не обладали такой точностью, как сновидения. Но он держал это в тайне, боясь показаться непрофессионалом. Точность предсказания ценилась выше и считалась более достоверной, если она была получена с помощью ритуала, желательно с жертвоприношением. Ведь нельзя получить что-то, ничего не отдав.

Лениво потянувшись, Мариан заставил шторы задернуться и силой мысли потушил свечи. Сняв с плеча мертвого ворона, который был его верным спутником, как и скорпионы, он усадил его в клетку. Тот затрепыхал крыльями и стал перекликаться с собратом-предсказателем, который, в отличие от него, был живым, а не возвращенным с того света при помощи некромантии. Ему пришлось шикнуть на воронов, чтобы те замолчали. Растянувшись на кровати,

Мариан закрыл глаза, чувствуя, как охрана окружила его кольцом, не давая чужой магии проникнуть, пока он спит.

Вспышка красного света перед глазами заставила Мариана мгновенно проснуться. Он знал, что за дверью кто-то есть еще до того, как в нее постучали. Вскочил с кровати и щелчком пальцев зажег свечи. От частого сердцебиения у него заложило уши, и он поморщился. Хрупкость человеческого здоровья его постоянно расстраивала.

Короткий стук прозвучал тревожно. Мариан распахнул дверь, и в его покои ворвался герцог Дор де Брата. В своем дурацком плаще, похожем на большой колокол, он казался огромной черной птицей с растрепанными перьями. Черная магическая ткань создавала вокруг него пространство, делая герцога менее опасным для тех, кто рядом. Было видно, как под темной маской раздуваются ноздри. Шляпа съехала набок, пальцы в черной перчатке нервно сжимали рукоять меча. Взгляд у него был растерянный, даже испуганный.

– Дамьян исчез из своих покоев, – вместо приветствия сказал Дор и, казалось, стал меньше ростом. Мариан задумчиво потер пальцами переносицу, силясь осмыслить услышанное.

– Ты уверен?

– Да, тьма побери! Уверен! – рявкнул герцог. – Я обыскал покои трижды! Просмотрел под каждым кустом в саду! Дамьяна нигде нет. Охрана клянется, что король не выходил, его слуги спали безмятежным сном и только бессвязно мычат, мол, мы ничего не знаем!

– Леди Мальвина?

– В таком же недоумении, как и я. Дамьян попрощался с ней около полуночи. Сказал, что устал и хочет отдохнуть. Это ее удивило, но она не стала задавать вопросов. Он ушел к себе и, как сказал его слуга, умылся и сразу лег спать, – рассеянно проговорил Дор. – Постель смята, словно он долго ворочался и не мог улечься. Никакого беспорядка, все вещи на месте…

– Пойдем, – сказал Мариан, кивнув на дверь. – Ты с кем-то еще об этом говорил?

– Нет, ты ведь знаешь, что будет, если об этом станет известно, – вздохнул де Брата. Мариан знал, и это тревожило его еще сильнее. Он вспомнил видение в шаре возможностей. Это был знак, которого он не понял? – Я к тебе и слугу не прислал поэтому.

– А в покоях принцессы Дилены ты уже был? – на всякий случай спросил Мариан. Любви к невесте у короля не наблюдалось, но другие чувства не исключались.

Дор кивнул. Они шли по пустым коридорам дворца, и их шаги эхом отдавались в тишине.

– Хотя было очень странно искать Дамьяна там, учитывая их отношения, – вздохнул герцог. – Пришлось изворачиваться, чтобы не вызвать у нее подозрений.

Мариан откинул на спину косу. Волосы потянули голову назад, и он вздернул подбородок. Чародей не знал, стоит ли делиться с герцогом своими видениями.

– До возраста, в котором должно включиться проклятие, еще семь лет, – задумчиво сказал Мариан. – Дамьяну всего двадцать шесть и значит, с ним все должно быть в порядке.

– Ты правда думаешь, что кроме как гибель от проклятия, с ним ничего не может случиться? – раздосадовано произнес Дор и в его темных, карих глазах вспыхнули искорки гнева.

– Ну с пятью его предшественниками все обстояло именно так, – оживленно проговорил Мариан. – Так что шанс велик.

– Если твоя магия не может предупреждать несчастья, то какой в ней смысл? – раздраженно бросил герцог. – Ты считаешь себя лучшим среди тех, кто владеет тайной силой, но проклятие с королевского рода снять так и не смог! Может быть, нам стоит поискать другого чародея?

– Я понимаю, ты расстроен, – спокойно произнес Мариан, хотя слова герцога задели его. Он посвятил всю жизнь магии, и любое сомнение в ней вызывало у него болезненное жжение в солнечном сплетении. – Но если ты назначишь виновных, легче тебе не станет. Некоторые вещи просто должны произойти. Это и есть судьба.

Герцог ничего не ответил, но ускорил шаг, каждым движением показывая свое недовольство. Мариан не стал нагонять его. Он знал, в нем говорит личная боль, ведь магия его не пощадила, сделав из него отщепенца. И чародей, несмотря на все свои знания, не смог помочь ему. Теперь герцог вынужден был носить широкий плащ, чтобы люди случайно не смогли приблизиться, ведь любое прикосновение к нему было смертельным. Он был обречен оставаться в одиночестве, пока Мариан искал способ, как помочь ему. Но шли годы, а способ избавить Дора от проклятия так и не был найден.

Не обмолвившись больше ни словом, они вошли в покои короля. Здесь было тихо, воздух волнами проплыл перед глазами Мариана. Он вскинул руки, желая прочувствовать энергию пространства. Она была чистой, почти прозрачной, а такого не могло быть. Значит, кто-то хорошо постарался, чтобы ее очистить. Чародей достал из кармана розовый порошок и рассыпал его по углам. Он должен помочь ему сделать слепок из временного отрезка. Подойдя ближе к постели короля, он уловил до боли знакомый запах. Мариан не смог бы его забыть даже после смерти. Его сердце бешено забилось. Кровь отлила от лица, в глазах потемнело. Как такое может быть?

– Что-то нашел? – тревожно спросил герцог. Его голос прозвучал глухо, словно из-под воды. Мариан тряхнул головой, желая прогнать наваждение.

– Нет, – ответил чародей.

Он решил, что не скажет о том следе, который заметил, пока не будет полностью уверен. Возможно, он ошибся. Мариан усилием воли создал несколько шаров-ловушек и подвесил их по периметру спальни. Герцог, конечно, ничего не заметил. Шары были невидимы для обычного человека.

– У нас два дня, чтобы найти Дамьяна, – сказал Дор. – Если этого не случится, я понятия не имею, как мы будем выкручиваться.

– Один день, – обернувшись к герцогу, произнес чародей. – Скажи Клавелю, чтобы принес чертежи дворца со всеми тайными ходами и лазейками. Сообщи, что король болен, и отпусти слуг. Леди Мальвина пусть соберет Семерку верных. Нужно перекрыть дороги, ведущие из города. Если будут спрашивать причину, объяви, что борьба с мятежниками.

– У тебя есть какая-то идея? – с надеждой спросил герцог.

Мариан едва заметно кивнул. Де Брата, шурша плащом, вышел из покоев, чтобы выполнить его поручение. Чародей подошел к королевской кровати и взял в руки подушку. Поднес ее к лицу, понюхал. Посмотрел на блестящую наволочку нежно-золотого цвета, и ему показалось, что в волокнах ткани он видит ползущих змей. Мертвый ворон на его плече меланхолично встряхнул перьями.

Глава 2. Семерка верных

Дор

Исчезновение короля Дамьяна стало для Дора личным поражением. Он должен был находиться в ту ночь рядом с королем и защитить его, но тот послал его следить за бароном де Блумом, которого подозревал в любовной связи со своей невестой. А если учесть, что последнее время отношения между ним и бароном были больше похожи на войну, Дор не мог отказаться. Только слежка оказалась напрасной, ни в чем порочном барон замечен не был. Не раз Дору приходило в голову, что просьба Дамьяна была не случайна, что он намеренно отослал его, зная о том, что должно произойти. Хотя до сих пор никто не понял, что именно случилось. Последние сутки ушли на то, чтобы проверить все тайные ходы во дворце и убедиться, что его величества там нет и все покрыто толстым слоем пыли.

Все окрестности прочесаны, но никаких следов короля не обнаружено. Можно с чистой совестью заявить, что Дамьян провалился сквозь землю или растворился в воздухе. Других объяснений случившегося не было.

Время двигалось к полуночи следующего дня с исчезновения Дамьяна, когда Семерка верных собралась в покоях леди Мальвины, чтобы все обсудить. Небольшой резной столик был заставлен бутылками с вином и бокалами. Пахло терпкими травами и вишней. Дор с удовольствием втянул носом этот запах. Он казался ему уютным и умиротворяющим. Покой и размеренная жизнь – то, чего он лишился очень рано. Отец сказал бы, что желать подобного – позор для мужчины, ведь это удел женщины, но Дор не хотел врать себе. Он хотел спокойной жизни. Той, что на службе у короля не предполагалось.

Дор устроился в кресле в дальнем углу комнаты, чтобы никому не навредить. Хотя Мариан сказал ему, что чем чаще человек находится рядом, тем выше у него восприимчивость к его проклятию, но он не хотел рисковать. Он обвел взглядом присутствующих. Барон Траффорд был старше всех. Ему было под восемьдесят, и он успел послужить трем королям. Несмотря на недюжинный ум, с возрастом он стал слишком осторожен и критиковал любую новую идею. Дор не любил, когда он присутствовал на их встречах, но игнорировать его было невозможно. Он был старейшим членом Семерки верных.

Изначально Семерка была создана королем Козимо Первым, основателем династии Дронтов. В нее входили представители старейших благородных семей, и просто так попасть туда было невозможно. Главной обязанностью Семерки верных была поддержка короля, они были его ближайшими советниками. В случае трагических обстоятельств с наследником короны один из семерки, старший по титулу, должен принять бразды правления королевством. Если, конечно, остальные члены его поддержат. Но такого еще ни разу не случалось.

Генерал Клавель открыл бутылку и разлил вино по бокалам. Он был мрачен, отчего волоски его густых нахмуренных бровей забавно топорщились. Ему было за пятьдесят, но генерал оставался в прекрасной форме. Он был одним из самых талантливых и успешных тактиков, и недавно выигранная война с Касталией это подтверждала.

Мариан взял бокал и сделал несколько глотков. Тихо простонал, откидывая назад голову. Его пестрые волосы волнами заструились по спине. Ворон на плече недовольно дернулся. Дор подумал, что чародей – самый странный из их маленькой компании. Впрочем, ему, как чародею, такие странности простительны. Он оказался в Семерке после того, как его предшественник погиб, не оставив наследника. Мариан выиграл турнир магии, который объявил король, не желавший оставаться без поддержки невидимых сил после смерти своего советника. Чародей был отшельником, он не любил людей и редко выходил из своих покоев, больше напоминающих лабораторию. Хотя, может быть, дело еще было в том, что другие члены Семерки не хотели принимать его. «Чародей с черной кровью», «Волшебник из трущоб», так называли его за глаза, оттого что он был из простой семьи. Сын пекаря, разве он мог родиться по-настоящему выдающимся? А уж тем более для того, чтобы стать королевским чародеем и находиться в одной комнате с людьми из самых знатных семей.

Леди Мальвина подошла к окну и проверила, плотно ли закрыта рама. У нее была паранойя, что за ней шпионят все кому не лень. Те, кто обитал во дворце, часто поддавались таким переживаниям. А она была официальной фавориткой короля, и завистников у нее было немало. Одного из участников Семерки обвинили в измене, и она заняла его место. Ходили слухи, что король намеренно подставил несчастного, чтобы угодить своей любовнице, но искать доказательства никто не стал. Поначалу к ней относились несерьезно, как к выскочке и временной игрушке его величества, но Мальвина доказала, что не только красива, но и умна. Она смогла завоевать уважение и доверие остальных членов Семерки.

Дор перевел взгляд на генерала королевского сыска, Бернарда Крика. Тот листал книгу, которую принес с собой. Он был худощав, гибок и всем своим видом намекал на то, что он – легкомысленный человек, готовый в любой момент увлечься новой авантюрой.

– Мои люди проверили озеро, – отрываясь от чтения, сказал Бернард. – Нашли пару старых скелетов. И на этом все.

– Никаких подозрительных предметов? – спросил Дор.

– То есть два скелета – это так, ерунда? – вскинулась леди Мальвина.

– Ну вы же слышали, что они старые, а значит, к нашему делу никакого отношения не имеют, – сказал Оскар. Он выглядел встревоженным, глаза покраснели, словно долго не спал. Дору было неприятно его видеть. Каждый раз, сталкиваясь с ним, он вспоминал о гибели своей семьи, и ему хотелось свернуть этому юнцу шею. В глубине души он понимал, что Оскар здесь ни при чем, это была драма их отцов, которые боролись за власть, но легче от этого не становилось. Будь старый барон жив, вся ненависть была бы сосредоточена на нем, но тот погиб во время войны, не дав Дору утешиться местью.

– Именно так, – сказал Бернард. – Бальтазар к нам не присоединится?

– Его присутствие здесь неуместно, – сказал барон Траффорд, который терпеть не мог бывшего разбойника и не понимал, с какой стати Дамьян вдруг приблизил его к себе.

– Жаль, – вздохнул Бернард и снова переключился на книгу.

– Почему ты о нем вспомнил? – поинтересовался Дор.

Бернард нехотя поднял на него глаза.

– Мне показалось, что я его видел во дворце. А у него не так много причин бывать здесь. Так что предположил.

– Мы не можем объявить, что король исчез, – сказал генерал Клавель и вытер усы, на которых дрожали бордовые капельки вина. – Тем более открыть, при каких обстоятельствах это произошло.

– Но мы не сможем долго скрывать это, – возразил Дор. – Скоро день Благодарности, король должен появиться на публике. Если его не увидят, пойдут слухи, люди начнут волноваться. Обстановка в Аталаксии и так неспокойная. Мятеж подавлен, но организаторы сбежали, а это значит, что они в любой момент снова могут поднять волну протестов.

– Мы потеряли восемьсот человек, – вздохнул генерал. – Более двух тысяч бунтовщиков убиты, около тысячи арестованы и ждут казни.

– Если станет известно, что король пропал, – сказал Дор, – толпа ворвется во дворец и устроит переворот.

– А если сорвется свадьба и подписание мирного договора, – сказала Мальвина, садясь в кресло, – то война может начаться в любой момент, а мы сейчас не в том положении, чтобы ее выиграть.

– Тот, кто устроил похищение короля Дамьяна, одним этим действием запустил механизм, который может уничтожить не только наше королевство, – сказал Клавель. – И у нас до сих пор нет ни одного подозреваемого.

Дор выразительно посмотрел на Оскара. Этот взгляд был замечен остальными. Герцог понимал, что не стоит этого делать, это может дорого обойтись молодому барону, но не смог с собой совладать. Он подозревал его в измене. Но доказательств у него не было и это все осложняло.

– Не думаю, что Оскар причастен, – резко отреагировал барон Траффорд. У него была особая симпатия к этому молодому человеку. Возможно, он напоминал ему сына, которого он потерял. Дор вздохнул. Оскар хищно улыбнулся и, приподнявшись, отвесил Траффорду поклон.

– Ваше внимание очень льстит мне, герцог, – изогнув губы в усмешке, сказал он. – Но, боюсь, я не смогу оправдать ваших ожиданий. Я никогда не предавал его величества ни в делах, ни в помыслах.

– Какой хороший мальчик! – нервно рассмеялась Мальвина, и они обменялись взглядами.

Оскар улыбнулся ей. Дору показалось, что они ведут себя так, будто знают что-то друг о друге.

– Полностью согласен с леди, – улыбнулся Траффорд.

– Это может быть из-за игры проклятий? – спросила Мальвина и нервно повела плечами. Мариан тихо фыркнул, и леди с негодованием посмотрела на него. Дор понял, почему чародей не смог сдержаться. Любая неприятность или трудность во дворце тут же списывалась на проклятие. – Не надо намекать, что здесь все тупые, кроме вас!

– Даже в мыслях не было, – зевнул чародей, чем разозлил Мальвину еще больше. Она даже покраснела. Дор едва сдержался, чтобы не засмеяться. – Никто не знает, сколько на самом деле было проклятий. Просто ваши слова, леди Мальвина, прозвучали очень мило.

– Разве ты не изучал проклятие рода Дронтов? – спросил Дор.

– Изучал, – сказал Мариан и потянулся. Его левый глаз был черным, а правый за время разговора трижды сменил цвет и сейчас был желтым. Дор понял, что, несмотря на внешнее спокойствие, он раздражен. – После казни Аскалона, чародея, который проклял королевский род, Козимо Первый приказал уничтожить все сведения о нем. А также сжег все его гримуары. Зная, что со временем другие чародеи будут пытаться освободить потомков Козимо от разрушительной кармы, Аскалон поставил защиту на свои заклинания. Я пробовал ее сломать, но ничего, кроме неприятностей, не вышло. Вы ведь знаете, как сильны предсмертные проклятия, от них редко можно избавиться.

– Ты говоришь о пожаре во дворце два года назад? – уточнил Бернард. Мариан кивнул. – Ну, тогда ты легко отделался.

– А то мог бы и на аукцион попасть!

– Женщины передрались бы за такой лот, – рассмеялась леди Мальвина. – Не часто встретишь на аукционе для ведьм чародея.

– Они купили бы его в складчину, – усмехнулся генерал Клавель. – Мариан любит набивать себе цену.

– Это в вас говорит желание оказаться на моем месте, – вальяжно ответил Мариан.

Оскар нахмурился и стал кусать губы, будто упоминание об аукционе расстроило его.

– Давайте оставим прошлое и решим, что будем делать сейчас. Близится День благодарности, и король должен на нем присутствовать. Учитывая обстановку, это обязательно. Народ должен чувствовать поддержку короля, – сказал Мариан, обводя соратников взглядом. – Есть предложения, как это устроить?

– Чародей у нас здесь ты, – заметил Дор. – Так что предлагаю начать с тебя.

– У меня есть только одна идея: двойник, – сказал Мариан и залпом выпил вино. Затем поставил бокал на стол и сел на пол, скрестив ноги.

Скорпионы тут же окружили его кольцом.

– Слишком опасно, – быстро отреагировал на слова чародея Клавель.

– Поддерживаю, – сказала леди Мальвина. – Да и лжекороль на троне может принести еще больше неприятностей, чем правда об исчезновении настоящего короля. Тем более при близком общении приближенные догадаются о подлоге, и это будет выглядеть…

– Как полный провал, – заключил Дор.

Мальвина кивнула.

– Я могу поправить это магией, – сказал Мариан.

Дор был готов поклясться, что у него уже есть целый план и все, чего он хочет, – чтобы с ним согласились.

– Королева Давия не простит нам того, что ее дочь станет женой самозванца и мы потерям мирные отношения с Драммаром, – заметил Дор. – Так что идею о двойнике лучше забыть. Еще варианты?

В комнате воцарилось молчание. Было слышно, как тикают часы и шумит за окном дождь. Генерал налил себе еще вина. Мальвина нервно прошлась по комнате, теребя в руках носовой платок. Ее черные волосы с фиолетовым отливом разметались по плечам.

– Что-то вы как-то тихо говорите, ничего не слышу, – сказал Мариан, когда молчание затянулось.

– И где мы его найдем, этого двойника? – спросил Дор.

Генерал посмотрел на него так, словно он предал семью.

– На дне, – ответил Мариан безмятежно. Оскар недоуменно уставился на него. – Нам нужен тот, у кого нет семьи, кто сам на волосок от смерти.

– Висельник? – поморщилась Мальвина. – По-моему, это слишком!

– Она права, – сказал генерал. – Его с головой выдаст воспитание и привычки. Мы не можем так рисковать.

– Но мы можем показать его народу, – робко сказала Мальвина.

– И он может этим воспользоваться, – заметил молчавший до сих пор Бернард.

– Тоже верно, – вздохнул генерал. – И если вдруг он возьмет верх…

– Я подчиню его магией своей воли, – сказал Мариан. – Ну, и мы дружно присмотрим за ним, пока не найдем Дамьяна.

Дор посмотрел на чародея. Он понял, что тот уже все продумал и не отступит. А может быть, это не его идея и ему кто-то из духов или демонов нашептал ее. Мариан скрытный, никогда не признается.

– Тогда я займусь этим, – заявил Дор.

Его терзало дурное предчувствие, что все кончится плохо, но он промолчал. В любом случае ситуация хуже некуда, а так они хотя бы попытаются что-то сделать. Чародей поднял на него глаза и улыбнулся. Герцог убедился, что тот знает больше, чем говорит.

Дору хотелось спать. Он шел по длинному коридору дворца и боролся со сном, стараясь, чтобы его веки не закрылись. Таращился на горящие свечи и представлял, как это смешно может выглядеть со стороны. Все, о чем он мечтал, это добраться до спальни и упасть на кровать. Вино еще больше разморило его, тело стало ватным. Войдя в покои, он зевнул, на ходу снимая перчатки. Уже собрался снять шляпу, когда заметил, что в кресле сидит Бальтазар. Увидев герцога, бывший разбойник улыбнулся и приветственно поднял бокал с вином, который держал в руке.

– Что ты здесь делаешь? – прохрипел Дор, натягивая обратно перчатку. Бальтазар проследил за ним и усмехнулся.

– Ты сейчас печешься о моем здоровье, – сказал он. – А год назад был готов свернуть шею голыми руками. Надеюсь, в будущем нас ждут только дружба и понимание.

Бальтазару было двадцать четыре, он был прекрасно сложен, хорош собой и умел расположить к себе любого. Девушки сходили по нему с ума, чем он пользовался в корыстных целях, чтобы совершать ограбления. Это было до того момента, пока он не напоролся на боевую девицу, дочку капитана королевской гвардии. Его чары не произвели на нее должного впечатления, и она вывела парня на чистую воду. Так легендарный разбойник оказался пойманным и провел за решеткой три месяца, пока королю внезапно не пришло в голову взять его к себе на службу и заставить сражаться против таких же, как он сам. Бальтазар долго не хотел соглашаться, но перспектива смертной казни вынудила его перейти на сторону закона. Свою жизнь он любил больше и это осуждалось.

– Ты спросил, что я тут делаю, – поднимаясь, промурлыкал Бальтазар. Он был высок, светловолос, с кошачьими повадками. Рысь, да и только. – А пришел я сюда, чтобы рассказать тебе сказку на ночь, герцог.

– Судя по твоей ухмылке, ты хочешь за это денег, – сказал Дор.

Бальтазар оскалился, демонстрируя белые зубы.

– Твой заклятый враг, барон де Блум… Если быть более точным – сын твоего заклятого врага… – смакуя каждое слово, заговорил Бальтазар. – Несколько недель Оскар добивался того, чтобы некую ведьму по имени Кордия Роса помиловали и отправили на торги. Мне показалось это любопытным, и я решил, что ты должен об этом знать.

– Кто такая Кордия Роса?

– Мелкая ведьма, – сказал Бальтазар и откинул со лба светлую прядь. В его тоне проскользнуло презрение, словно эта девушка ему уже знакома и вызвала у него не добрые чувства. – Она пыталась открыть ад, но вместо этого устроила землетрясение и разрушила две деревни. Ее арестовали на месте преступления, и она признала свою вину. Суд приговорил ее к сожжению на костре. Больше мне о ней сказать нечего, абсолютно непримечательная девица. И меня не оставляет одна мысль: зачем она Оскару?

– И правда, зачем? – задумчиво проговорил Дор, потирая рукой подбородок.

– Но, если не забывать о загадочных событиях, связанных с исчезновением короля Дамьяна… – понизив голос, проговорил Бальтазар. Он уже был в курсе событий, и Дору это не понравилось. – Можно прийти к определенным выводам.

Дамьян обвинял Оскара в заговоре против него. Король также считал, что барон состоит в связи с его невестой. А еще у Оскара нашли переписку, из которой можно было сделать выводы, что он шпионил для короля Касталии. И если бы Дамьян не исчез так вовремя…

– Думаешь, ведьма – часть этого заговора? – спросил Дор. – Но как это возможно, если она в тюрьме? Насколько я знаю, там стоит защита от магии. Она бы ничего не смогла сделать.

– Купи ее на торгах и узнаешь, – сказал Бальтазар и допил вино. – Мне бы, например, было интересно с нею побеседовать. Хотя бы для того, чтобы узнать, что ее связывает с Оскаром.

Дор тяжело вздохнул. Слова Бальтазара заинтриговали его, но на завтра у него были другие планы, не менее важные, чем покупка ведьмы. Он должен был посетить тюрьму и посмотреть на одного заключенного. Они поедут туда вместе с Марианом. Что ж, придется поручить это дело Штефану.

– У тебя все? – спросил Дор, который уже едва держался на ногах.

– Сын твоего заклятого врага – не твой враг, – сказал Бальтазар и направился к выходу. – Но ты, конечно, поступай как знаешь.

Дор скрипнул зубами. Он ненавидел, когда люди касались этой темы, тем более так бесцеремонно. С того момента, как погибла его семья, прошло тринадцать лет, но для него эти воспоминания были свежи, словно это было вчера. Он нашел в себе силы промолчать. Проводил Бальтазара взглядом и, когда за ним закрылась дверь, сорвал маску.

На улице было холодно. Ветер бил в лицо, из глаз текли слезы. Дор порадовался, что на нем маска и этого никто не видит. Он подавил зевок, прикрывая рот рукой. Поспать ему удалось всего пару часов, и он уже очень скучал по мягкой постели. Слуга привел ему лошадь. Несмотря на проклятие, которое жило в нем и несло смерть людям, животных это не касалось. Его прикосновения к ним не несли им никакого вреда. Они от него не шарахались, и, возможно, общение с ними не позволило ему окончательно сойти с ума, после того как он оказался изолированным от других.

За спиной послышались шаги, и Дор обернулся. Мариан легко сбежал со ступенек крыльца и устало улыбнулся. Чернота под глазами чародея наводила на мысль, что он не спал очень долго. Его пестрые волосы – там смешались рыжие, седые, черные и даже бирюзовые пряди – были заплетены в две слабые косы. На плечи наброшен бордовый плащ, из-под которого виднелся красный камзол. Высокие сапоги идеально вычищены, словно он никогда не выходил в них на улицу. За поясом виднелись два кинжала, с рукоятками, украшенными камнями и древними символами. Мариан выглядел совсем мальчишкой, хотя ему было больше тридцати. Дор задержал взгляд на его глазах: в левом по-прежнему жила тьма, а правый сегодня был серым. Впрочем, через пару минут он вполне может стать и зеленым, и желтым, и белым.

– Ты слышал что-нибудь о ведьме по имени Кордия Роса? – спросил Дор, любопытство которого становилось все сильнее.

– Нет. А должен был? Она какая-то особенная? – спросил Мариан. Ему привели гнедого коня, и он мягко провел рукой по его морде.

– Ее очень хочет купить наш прекрасный барон, – с презрением сказал Дор. «Сын твоего врага – не твой враг», – вспомнил он слова Бальтазара. Конечно, он понимал это, но меньше ненавидеть не мог.

– Значит, она будет твоей, – ослепительно улыбнулся Мариан. – Просто купи ее первым.

Дор усмехнулся. Они были слишком хорошо знакомы и понимали друг друга с полуслова. Герцог пришпорил лошадь и покинул территорию дворца.

Замок Альбы де Плессар одиноко стоял на отшибе и издали напоминал изуродованного великана. Дор придержал лошадь, вглядываясь в знакомые очертания. После того как погибла его семья, родители Альбы взяли его к себе, и самые сложные годы своей жизни он провел под их опекой. Сближение с Альбой оказалось неизбежным. Они влюбились друг в друга. В день своего совершеннолетия Дор попросил у отца девушки ее руки, и тот согласился. Началась подготовка к свадьбе, а потом случилось то, что навсегда изменило его жизнь: им завладело проклятие.

– Хочешь зайти поздороваться? – видя, что он остановился, спросил Мариан.

– Возможно, она что-то знает о Дамьяне, – задумчиво проговорил Дор. Любовь к Альбе, которая зародилась много лет назад, все еще жила в его сердце. И он не мог вытравить ее оттуда, даже понимая, что между ними никогда ничего не будет. И что Альба никогда не простит его за то, что он сделал, за его слабость перед Дамьяном.

– Не надо мне ничего объяснять, – сказал Мариан. – Я подожду тебя здесь.

Дор кивнул и спешился. Поправил плащ и шляпу. Услышав смешок чародея, смутился и быстрым шагом пошел к воротам.

Его встретил заспанный дворецкий, похожий на древнюю мумию. На звук его голоса тут же прибежала Нэнси, горничная Альбы. Она засияла, увидев Дора, и ее губы растянулись в улыбке. Ни для кого не было секретом, что девушка была в него влюблена.

– Ваша светлость, герцог де Брата… – грациозно сделав книксен, поздоровалась Нэнси.

– Госпожа Альба дома? – спросил Дор, оглядывая знакомый холл. Он скучал по этому замку. По его запахам и атмосфере. Когда ему было одиноко, он представлял, как возвращается и остается здесь навсегда.

– Письма пишет, – жарким полушепотом ответила Нэнси.

Герцог прошел мимо служанки и стал подниматься по лестнице. Ему не были нужны сопровождающие, он прекрасно помнил, где находится спальня хозяйки замка.

– Я должна предупредить! – стараясь обогнать его, крикнула Нэнси.

– Нет, – не давая ей такой возможности, отрезал герцог. – Я хочу сделать ей сюрприз.

– Она же меня выгонит за это! – занервничала Нэнси.

– И ты знаешь, чем тогда это закончится, – успокоил ее герцог, подходя к спальне Альбы. – Исчезни.

Альба в белом платье сидела за столом, склонившись над бумагами. Ее медового цвета волосы волнами спускались по спине. Дор уловил знакомый запах, и его сердце сжалось от тоски. Прикрыв за собой дверь, он привалился к ней спиной. Девушка вздрогнула и, обернувшись, сердито посмотрела на герцога.

– Дор, имей совесть! – с негодованием произнесла она. – Я не в том возрасте, чтобы спокойно переживать такие потрясения!

– Не ври, ты слышала мой голос, когда я говорил с дворецким, – небрежно заметил герцог.

– Был бы рыцарем – подыграл бы мне, – фыркнула Альба, немного оттаяв.

– Ты меня с кем-то перепутала, – сказал герцог, подойдя к окну.

– Зачем ты приехал? – строго спросила Альба. Она нахмурилась и стала выглядеть старше.

Дору захотелось коснуться ее щеки, зарыться пальцами в ее волосы и целовать ее, пока хватит дыхания.

– Дамьян ничего тебе не писал? – вместо ответа спросил ее Дор.

– Зачем? Мы уже все сказали друг другу.

– Ты ведь понимаешь, о чем я, – сказал Дор.

Он блефовал, Альба ничего не должна была знать, если не была вовлечена в заговор с исчезновением Дамьяна. После того как их свадьба сорвалась, она стала любовницей короля. Их отношения длились пару лет, пока она не надоела Дамьяну, после чего тот выдал ее замуж за пожилого маркиза, который был против того, чтобы молодая жена была при дворе. Но они по-прежнему вели переписку, и Дамьян мог прислать за ней карету среди ночи, потому что ему вдруг стало скучно. И, похоже, он один не замечал, с какой ненавистью она смотрит на него, прикрываясь любезным обхождением.

– Нет, – ответила Альба, исподлобья глядя на герцога. – Зачем ты пришел?

– Посмотреть на тебя, – честно сказал Дор, и Альба вздрогнула.

Она подняла голову, их взгляды встретились. На щеках девушки вспыхнул румянец.

– Посмотрел? А теперь уходи! – жестко сказала Альба. – Не хочу, чтобы муж застал тебя в моей спальне.

– Зачем ты приезжала позапрошлой ночью во дворец? – спросил Дор и бросил взгляд на исписанные красивым почерком листы. Он не успел пробежать по ним взглядом – Альба спешно набросила на них шаль.

– Ты следишь за мной? – вспыхнула Альба.

– Я отвечаю за безопасность короля, моя обязанность быть в курсе событий.

– В таком случае спроси у него сам! – разозлилась Альба. – Он прислал за мной карету. Все знают, как опасно передвигаться ночью, но я проделала этот путь, а он даже не впустил меня в свои покои. Велел возвращаться домой и забыть об этом недоразумении!

– Вот, значит, как… – задумчиво протянул Дор. – Когда это было?

– Около часа ночи, – ответила Альба. – Я хотела провести время до утра во дворце, но меня попросили уйти.

– Дамьян сам тебе это сказал?

– Да, лично. Не поленился спуститься вниз, – раздраженно бросила Альба. – Можешь спросить барона Траффорда, он видел, как мы говорили.

– Удивительно, что он ничего не сказал.

Дор потер рукой подбородок. Никто из слуг не доложил ему о визите маркизы. Он узнал о нем от конюха, который перековывал подкову лошади Альбы. Та хромала, и девушка попросила парнишку, который встретил ее, разобраться, что с ней. Об этом стоит подумать на досуге.

– Имей уважение к его возрасту.

– А как Дамьян объяснил тебе, что не хочет, чтобы ты переночевала во дворце?

– Своим плохим настроением. Ты что, не знаешь Дамьяна? – горько усмехнулась Альба. – Для него самое главное это его чувства. На других людей ему плевать.

– Ты могла подняться ко мне, – тихо сказал Дор. – Ты ведь знаешь, где мои покои.

– Находиться в дороге было приятнее, чем в твоем обществе, Дор. Или ты давно не слышал, как неприятен мне? – холодно сказала Альба, и ее слова тонкими ледяными шипами вонзились ему в душу.

– Прости, что потревожил тебя, – сказал Дор и поклонился. Альба демонстративно отвернулась, предпочитая не прощаться. – Долгих лет тебе, Альба.

И, не дожидаясь ответа девушки, герцог вышел из спальни.

Глава 3. Продается ведьма

Карлия, тюрьма святой Улии

Кордия

Кордия Роса сидела, привалившись спиной к холодной стене камеры, где провела три месяца. Девушка обхватила колени, и цепи гулко звякнули. Плохо сросшиеся после пыток пальцы ныли. Ее запястья посинели от наручников и покрылись струпьями от многочисленных ссадин. Белокурые волосы паклей свисали с плеч. Из-за худобы выпирали ребра, но Кордии было все равно, как она выглядит. Какая разница, какой ее запомнят незнакомые люди.

Неделю назад состоялся суд, который признал ее виновной и приговорил к смерти. Жадно втянув в себя воздух, Кордия закрыла глаза. Завтра все должно кончиться. Ее казнят. Ей не хотелось представлять, какие мучения ее ждут. Она попыталась найти для себя утешение, но не смогла. Голова была пуста. Ее словно отключили от этой жизни. Она все видела, слышала, но не принимала участия, будто наблюдала за своей судьбой со стороны и она не вызывала у нее сочувствия.

Проведя кончиками пальцев по сырой шершавой стене, Кордия подумала, что, будь ее магия по-прежнему с ней, она смогла бы считать все чувства людей, когда-то находившихся здесь, и сформировать из чужих эмоций силу, которая могла бы поддержать ее. Это было похоже на мягкую глину, из которой можно слепить все что угодно, ведь энергия нейтральна. Умела – ключевое слово. Она потерпела поражение. Вот почему она здесь. У нее не получалось вспомнить, когда магия покинула ее. В тот момент, когда она пыталась открыть ад, после ареста или пыток. Она просто перестала чувствовать медный свет в солнечном сплетении. Он больше не отзывался. Сначала она подумала, что это из-за ограничений, что были в тюрьме для ведьм, но, пообщавшись с другими девушками, поняла, что это не так. Те, хоть и не могли пользоваться своей силой, продолжали ощущать ее. В душе же Кордии было тихо.

Потерев озябшие плечи, ведьма закашлялась. От холода и сырости кашель не проходил, становясь еще более надрывным. Он не давал ей спать по ночам, от него саднило горло, но девушка испытывала к нему благодарность. Он давал ей чувствовать себя живой.

От внезапно накатившей паники Кордии стало тяжело дышать. Тело боялось новой боли, оно устало испытывать боль. После пыток на ней живого места не осталось. Палачи пощадили только лицо и волосы – на случай, если вдруг ее отправят на витрину, где она должна выглядеть привлекательно. Ведь тогда у них есть шанс на ней заработать. Но дать ей такой счастливый билет судьба пожадничала. Кордия не злилась на нее за это. Она понимала, что это заслуженно. История о том, как невиновная попала за решетку, это не про нее. В памяти всплыли разрушенные дома и лица тех, кого она обездолила. Им было плевать, что это вышло случайно, что она никому не желала зла. Впрочем, на их месте ведьма думала бы точно так же.

Вдруг ей почудилось, что в камере есть кто-то еще помимо нее. Хотя единственные, на чью компанию она могла рассчитывать, были пауки и крысы, которых она ненавидела всей душой. Сквозняк коснулся ее лица, и она ощутила запах жаркого дня и раскаленной земли. Кордия вздрогнула и огляделась по сторонам. Кто-то будто прикоснулся к солнечному сплетению, где прежде жила ее магия, и там вспыхнул жар. Кордия прижала руку к груди и тревожно огляделась. Она не понимала, что происходит. Это было похоже на призыв или послание. Без своей силы она не могла расшифровать его, но это, несомненно, было что-то важное. Но почему выбрали ее? Разве маг, сделавший это, не чувствует, что ее дни на исходе? Обычно подобные вещи для них очевидны.

Кордия попыталась вспомнить, что о подобном говорила ее наставница – Зоуи, но не смогла. Она знала, что должно быть воспоминание о чем-то, но, пытаясь добраться до него, натыкалась лишь на черную стену, которую не могла преодолеть. Огонь в солнечном сплетении стал тише, но полностью не исчез. Кордия облизала потрескавшиеся губы и ощутила слабый привкус крови. Она не сомневалась: ее навестили. Это не было галлюцинацией. Но кто? Кому она могла понадобиться? На этот вопрос ответа не нашлось. Все, кому она могла быть нужна, мертвы.

В коридоре послышалась тяжелая поступь. Кордия узнала шаги Матушки Дрю – блаженной, которая могла приходить к заключенным, чтобы поговорить с ними и поддержать. Так начальство тюрьмы надеялось пробудить свет в заблудших душах и дать им надежду, хотя поначалу противилось ее визитам и приказывало стражам выставлять ее восвояси. Но с прошлого месяца ей вдруг стали оказывать поддержку. Стражи, вместо того чтобы ругаться, могли принести ей стул, видя, что ей тяжело стоять. А кто-то делился с ней едой. Кордия была всегда рада с ней поболтать, хотя эти беседы отнимали у нее все силы, ведь из-за пыток и болезни она была очень слаба.

– Матушка Дрю! – горячо прошептала Кордия, приближаясь к решетке. Нищенка в лохмотьях осторожно взяла ее за руку. Глаза у нее были яркие, темно-карие и так сияли, что трудно было поверить, что она старуха. Черный платок скрывал лоб, а нижняя часть лица была закрыта маской.

– У меня для тебя хорошая новость, – шепеляво проговорила Матушка Дрю. – Тебя берут на торги.

– Но это ведь… невозможно, – растерянно проговорила Кордия.

На торги брали ведьм, совершивших мелкие правонарушения, когда те использовали магию и, превысив ее резерв, например, устраивали пожар, наводнение или любую другую порчу имущества. По закону они продавались на торгах и их стоимость покрывала ущерб, который они нанесли. От уровня ведьмы зависело, куда она может быть продана – в больницу, на ферму, в салон прорицания или купцу, чтобы защищать товары от краж и гниения. Но ее вина была куда серьезнее. Да и приговор ей уже вынесли.

– Судьба не знает такого слова.

– Знаете, кто похлопотал за меня? – взволнованно спросила Кордия.

– Судя по тому, как изначально был непреклонен судья, это кто-то очень влиятельный, – понизив голос, сказала Матушка Дрю. – Кому не жалко было спустить целое состояние на подкуп.

– Имя неизвестно?

– Нет, конечно.

К щекам Кордии прилил румянец, и ей стало тяжело дышать.

– У меня нет таких друзей.

– А враги?

Ведьма пожала плечами, ее сердце забилось чаще. И в ту же минуту ей стало страшно. Она только что смирилась с неизбежным и вот все меняется… А вдруг это чья-то шутка? Она поверит, будет надеяться, а ее поведут на костер!

– Торги могут уготовить еще более худшую участь, – сказала она, глядя на Матушку Дрю. Ей хотелось усмирить радость надежды на спасение. – Меня может купить молодой хирург, которому надо набивать руку.

– У молодого хирурга на тебя не хватит денег, – резонно заметила Матушка Дрю. – И не нужна ты ему. Тренироваться он может на трупах, которых в городе на любой вкус, да и купить их можно за копейки. А за тебя потребуют большую сумму. Так что, возможно, покупка тебя будет по зубам только Черному герцогу.

– Черному герцогу? – переспросила Кордия. Это прозвище показалось ей знакомым, но она не могла вспомнить, где его слышала. – Кто он такой?

– Правая рука короля, они кузены. Ходит во всем черном, и вроде как у него нет лица. Зато есть все остальное, потому что девушки, с которыми он проводит ночь, либо бесследно исчезают, либо их находят настолько изуродованными, что хочется глаза себе выколоть, – выразительно прошептала Матушка Дрю, и ее глаза хищно сверкнули.

– Что же он с ними делает?! – ужаснулась Кордия.

Она слышала о двух изуродованных трупах, которые нашли в лесу. Они были настолько обезображены, что стражи усомнились в том, что это дело рук человеческих.

– Развлекается, что же еще. Были слухи, что его невеста, узнав об этом, сбежала из-под венца. Ну я бы на ее месте так же поступила.

– И он ее за это не убил? Раз он так жесток, то вряд ли смог смириться с таким унижением, – задумчиво проговорила Кордия, пытаясь представить себе Черного герцога.

– Наверное, и она этого боится, раз скрывается.

– Откуда вы все это знаете?

– Так люди же говорят. – Матушка Дрю слабо улыбнулась. – А я слушаю, запоминаю. Даже когда сама этого не хочу. Особенно когда речь заходит о таких монстрах, как герцог.

– Но почему его не остановят? – тихо спросила Кордия, и у нее по коже побежали мурашки.

– Он немыслимо богат. Богаче самого короля, – задумчиво произнесла Матушка Дрю. – Сама я с ним не знакома, но слухами земля полнится, ты ведь знаешь.

– Что еще про него говорят?

– Что он убил всю свою семью, а тела спрятал в подвале замка, – зловеще зашептала Матушка Дрю и ее глаза почернели. – И по вечерам развлекает себя тем, что танцует с мертвецами! Сажает их за стол и делает вид, что они живы, велит слугам ставить перед ними тарелки с едой.

– Еще скажи, что в полнолуние он в волка перекидывается! – нервно сглотнув, сказала Кордия. Матушка Дрю рассмеялась. Ее смех был похож на звук сухого дерева, потрескивающего в огне. – Ты ведь меня обманываешь, да? Чтобы я о плохом не думала?

– Совсем чуть-чуть, – улыбнулась та, но улыбка вышла больной – У тебя есть то, что намного ценнее молодого тела, – твоя магия. Если тебя и купят, то только для того, чтобы воспользоваться этой силой.

Силой, которой у нее больше нет.

– Опустошат, как сосуд, а потом выкинут, – глухо произнесла Кордия.

– Для твоих девятнадцати лет ты слишком печальна, – заметила Матушка Дрю. – Впрочем, юность всегда драматичнее зрелости. Она видит острые края вместо плавных переходов… Понимаешь, о чем я? Так что выше нос, милая! А когда будешь гулять на своей свадьбе, не забудь пригласить старуху. Я очень хочу там присутствовать!

Кордия рассмеялась и тут же закашлялась. Цепи зазвенели, ударяясь об пол. Чего-чего, а свадьбы в ее жизни точно не будет. Потому что она больше никогда не сможет полюбить. Тот, кто был ей дорог, мертв, а значит, другой любви у нее не будет. Ведь по-настоящему можно любить лишь раз в жизни. Но говорить об этом она не стала.

– Расскажи, какие новости в городе?

– Ходят слухи, что король пропал, – шепотом сообщила Матушка Дрю. – Шустрые провидцы еще больше смуты нагоняют – мол, вот он, конец времен. Проклятие вступило в свою силу, и народ волнуется. А чего ему еще делать? Чесать языки и тревожиться.

О том, что королевский род Дронтов проклят, Кордия уже слышала. Это была любимая тема для разговоров среди тюремщиков, хотя она и не понимала почему. Был даже конкурс среди чародеев, которые соревновались в мастерстве снять это самое проклятие, но никто не победил. А история эта началась два столетия назад, когда один военачальник, на счету которого было много славных побед, решил стать королем. Он обратился к самому сильному чародею королевства и попросил его помочь. Тот пообещал выполнить его просьбу, но с одним условием: он отдаст ему в жены свою дочь, которой на тот момент еще на свете не было. Военачальник пообещал. Чародей выполнил его просьбу, и тот стал королем. Вскоре он женился на девушке, в которую безумно влюбился, и она родила ему дочь. Помня о своем обещании чародею, он стал думать, как избежать расплаты – он не хотел терять свою малышку. И тогда его советник придумал ложное обвинение, по которому старого чародея сначала пытали, а потом сожгли на площади перед дворцом. Умирая, а может быть, ожидая смерти – этого никто не знает, – он проклял короля и весь род его. Не прошло и недели, как король-предатель скончался, а все его потомки умирали, едва дожив до тридцати трех лет. Именно столько было военачальнику, когда он пришел к чародею с просьбой…

– Матушка Дрю, а ты видела когда-нибудь короля? – спросила Кордия, пытаясь распутать сбившиеся космы.

– Видела, только… – Матушка прервалась на полуслове и отвернулась. – Береги себя, девочка. Используй все возможности, что дает жизнь. Обычно они маскируются под беды. Будь зоркой.

Сгорбившись, Матушка Дрю направилась к выходу. Шаркающая походка в тишине ночи звучала настоящим вызовом покою, но ей никто не сделал замечания. Кордия нервно сглотнула, стараясь унять дрожь в теле. Теперь ее трясло не от холода, а от страха. Она пыталась сообразить, кому она могла понадобиться настолько, чтобы оспорить решение суда. Это пугало и завораживало одновременно. Кто ее благодетель? И какую плату он взыщет с нее за свою доброту? Ведь как только станет ясно, что магии в ней не осталось, ее убьют. Пустышки никому не нужны. А для чего еще покупать ведьму, если не ради магии? Только этот человек не знает… Едва оказавшись на свободе, она сбежит.

Ночь Кордия провела без сна. Не будь она прикована цепями, металась бы по камере, как раненый зверь. Ее терзали дурные предчувствия, воображение рисовало мрачные картины будущего. Рано утром за ней пришли тюремщики и сняли с нее цепи. Она едва могла идти, и они волокли заключенную за собой по коридору, не обращая внимания на ее стоны. Они поднялись по крутой лестнице и оказались в просторном помещении. Здесь пахло мылом и стираными полотенцами. На шум к ним вышла женщина в цветастом платье и замусоленном переднике. Она окинула Кордию презрительным взглядом и кивнула в сторону двери. Один их тюремщиков открыл ее, и девушку затолкали внутрь. Женщина вошла следом за ней и загородила выход своей мощной фигурой.

Кордия огляделась по сторонам. Здесь горел огонь и было тепло. Посреди помещения стояла ванна зеленого цвета. Обшарпанная, но вместительная, она была заполнена водой. Подле нее табурет, на котором лежали мыло и расческа.

– Раздевайся, – приказала дама в цветастом платье.

Кордия неловко стянула с себя одежду, стараясь не потревожить не до конца зажившие раны после пыток. Как только старое платье оказалось в руках у женщины, та взяла его двумя пальцами и швырнула в огонь. Девушка смотрела, как вспыхнула одежда, и подумала, что в этом огне сгорает ее прошлое. Если бы так могли сгореть в огне ее грехи!

– У тебя полчаса, так что давай поживее, – сказала женщина, кивая на ванну. – Только сильно не расплескивай воду, спина уже болит убирать.

Полчаса! Да это щедро по-королевски! Нырнув в теплую воду, Кордия на мгновение испытала блаженство, а потом раны начало саднить. Взяв кусок мыла, она жадно вдохнула его аромат. Оно было дешевым, но приятно пахло апельсином, и этот запах напомнил ей о лете, о доме и счастливых днях, когда еще была жива надежда. Ведьме пришлось приложить усилия, чтобы не заплакать.

Женщина смазала спутанные волосы Кордии маслом и помогла их расчесать. Эта подготовка к витрине вновь пробудила в ней беспокойство. Они знают, кто за нее просил, и этот кто-то имеет большую власть, иначе бы с ней не стали столько возиться. Что, если этот человек узнал ее тайну? От этого предположения Кордия даже дышать перестала. Бросила взгляд на плечо, где несколько лет назад было то, что могло выдать ее происхождение. Сейчас там шрам и под ним нельзя разобрать метки. Документов у нее нет, доказать ничего не возможно. Если только… Если ее не узнали в лицо. Но кто и когда? Она бы заметила знакомого человека.

Отмывшись до скрипа кожи, Кордия выбралась из ванны и завернулась в колючее полотенце. Женщина принесла ей белое платье и сапожки. Она помогла ей одеться и уложила волосы. Девушка пожалела, что не может увидеть свое отражение, ведь зеркал в Аталаксии не было. Хотя, увидев себя, она, скорее всего, расстроилась бы – чувствовала она себя паршиво и выглядела, наверное, так же. В прошлом Кордия не относилась к людям, которых красит страдание.

Когда она была уже полностью одета, вернулись тюремщики. Они набросили ей на плечи тяжелый плащ, от которого пахло пылью и табаком. На запястьях снова защелкнулись наручники. В сопровождении четырех мужчин она пошла в зал, где должны были состояться торги.

Стоять на круглой подставке, которая возвышалась от пола на метр, было неудобно. У Кордии затекли ноги и начала болеть поясница. А еще ей очень хотелось пить. Она стояла в изолированной от других девушек капсуле и с тоской смотрела на снующих туда-сюда любопытных посетителей. Даже если они пришли сюда поглазеть, за вход им пришлось прилично раскошелиться. Мужчин было больше, чем женщин, что совсем не удивляло Кордию. Она поймала на себе еще один похотливый взгляд и поняла, что закипает от негодования. Тут же одернула себя, вспомнив, что стоять на площади в окружении хвороста, готового полыхать ярким пламенем, было бы намного хуже, и ее отпустило.

Открывшаяся со стуком дверь снова привлекла ее внимание. Кордия подняла глаза и увидела мужчину. На нем была светлая шляпа и кремовый плащ. Было в нем что-то от торговца средней руки. Уверенный в себе, с чуть нагловатой улыбкой, полускрытой рыжими усами, он был похож на кота. На вид ему было около тридцати, и он выглядел очень деловым. Кинул взгляд на нее и тут же отвернулся. Она попыталась вспомнить, знакомо ли ей его лицо, но не смогла. В душе ничего не откликнулось. Значит, прежде они не встречались. Хотя тот, кому она понадобилась, вполне мог прислать своего помощника и не светить свое имя в таком позорном месте, как это. Она проследила взглядом за рыжим. Тот подошел к молодому человеку, который пришел сюда раньше, и они поздоровались. По тому, как они общались, Кордия догадалась, что отношения между ними натянутые. Да и по статусу они различались. Если рыжий господин был похож на торговца, то его собеседник выглядел аристократом. Светловолосый, в дорогом плаще, отделанном мехом, он держал спину прямо и смотрел на всех сверху вниз. Кордии он сразу не понравился. Она знала такой тип людей, хорошего от них не жди. Аристократ несколько раз бросил взгляд на нее и даже одарил улыбкой. Она не отреагировала. Устроитель объявил начало торгов, и мужчины поспешили в соседнее помещение.

Кордии показалось, что прошла целая вечность, прежде чем к ней подошли стражники и сняли ее с витрины. Ей хотелось есть, в последний раз она ела вчера утром. От усталости клонило в сон, а поясница казалась каменной. Когда ее стопы коснулись пола, ноги подкосились, и она упала. Ей помогли подняться, кто-то принес воды. Голод это не заглушило, но в глазах посветлело. Ее снова повели по темным коридорам. От запахов краски и железа, что витали здесь, у нее скрутило желудок. До встречи с тем, кто ее купил, оставались считаные минуты. Она волновалась, ледяные руки стали влажными. Сердце стучало так, что обморок казался неизбежным. Ее купили. Сделка состоялась, сейчас она увидит своего хозяина, того, кто сделает с ней все, что ему взбредет в голову, и за нее никто не заступится, потому что у проданных ведьм нет никаких прав. Они слишком провинились перед этим миром и людьми, чтобы к ним были милосердными.

С нее сняли наручники, и Кордия машинально потерла запястья. Один из стражников открыл дверь и толкнул ее в маленькую душную комнату. Там на стуле, закинув ногу на ногу, сидел мужчина в кремовом плаще и держал в руках белую шляпу. Его рыжие волосы торчали в разные стороны, как у клоуна. Увидев ее, он поднялся.

– Меня зовут Штефан Райт, – бодро представился рыжий. – И ты поедешь со мной.

– Здр… здравствуйте, – стуча зубами, проговорила Кордия. Запоздало вспомнила о хороших манерах и сделала реверанс. Штефан улыбнулся. Взял ее руку и поднес к губам. Легкий поцелуй – и ее щеки запылали. Давно с ней никто не обращался, как с леди.

– Кордия твое настоящее имя? – спросил Штефан, внимательно глядя ей в глаза. Он все еще не отпускал ее руки, отчего девушка чувствовала себя немного неловко.

– Да, – ответила Кордия. И она почти не лгала. – Вы теперь мой… хозяин?

Это слово далось ей с трудом. Оно царапнуло ей горло и черным облаком повисло в воздухе.

– Как давно ты ела? – неохотно отпуская ее, спросил Штефан. Когда она ответила, он закатил глаза, но ничего не сказал.

– Зачем я вам? – тихо спросила Кордия, глядя в зеленые, с золотистыми крапинками глаза Штефана. – Какую работу я должна буду выполнять?

– Обсудим это дома, – беря ее за локоть, сказал тот. – Тебе нужно отдохнуть и поесть. Не люблю вести дела с призраками.

Дома? Кордии казалось, что она спит. Может, ее все-таки сожгли на костре и это загробная жизнь? Ну не могла ее реальность так развернуться! Поддерживая ее под руку, Штефан вывел девушку на улицу. Свежий ветер обжег ей кожу, и Кордия обрадовалась этому. Как давно она не была на улице! Ее последний день на свободе… Тогда было лето, природа полыхала буйными красками, а сейчас листья почти полностью облетели. Ведьма опьянела от восторга или избытка кислорода – она не могла толком понять отчего. У нее закружилась голова, щеки запылали.

Их уже ждала карета, запряженная парой лошадей. Возле нее стоял светловолосый парень – тот самый, с которым говорил Райт, перед тем как идти на торги. Он выглядел нервным и расстроенным. Кордия задержала взгляд на его лице. В его чертах было что-то знакомое. Он шагнул к ней, и она инстинктивно попятилась назад. Ей вдруг стало страшно оттого, что он рядом.

– Барон, мы же с вами все обсудили, – с недовольством произнес Штефан, заслоняя собой Кордию. – Вы проиграли торги. Это печально, и у вас только один выбор: смириться.

– Позвольте мне поговорить с девушкой, – попросил барон. Голос у него был звонкий, еще совсем мальчишеский, хотя на вид ему было больше двадцати. Кордия вынырнула из-за спины Штефана, чтобы лучше разглядеть молодого человека. Она вдруг подумала: а не ему ли она обязана жизнью? Ведь у барона намного больше шансов надавить на судей, чем у Штефана. Хотя почему она так решила? Потому что он похож на купца? Не особо надежные выводы.

– Вы сами знаете, к кому обращаться с этим вопросом, – холодно сказал Штефан. – Прощайте.

Он повернулся к нему спиной, давая понять, что разговор окончен. Открыв дверцу, Штефан помог Кордии забраться в карету. Она бросила взгляд на барона, который в отчаянии смотрел на нее.

– Мы еще увидимся, леди, – тихо сказал он и двинулся к зданию, где проходили торги. Это было сказано спокойно, но Кордии в этих словах послышалась угроза.

– Кто этот человек? – спросила она Штефана, когда тот сел рядом с ней.

– А ты его разве не знаешь? – Ее хозяин посмотрел Кордии в лицо, словно хотел обвинить в чем-то, но так и не решился.

– Нет, мы никогда не встречались, – бесстрастно ответила Кордия, кладя руки на колени. – Он хотел купить меня?

– Но удача от него отвернулась, – ответил Штефан, и в его тоне прозвучало злорадство. Эти люди – враги и Райт купил ее, чтобы насолить барону? – Его состояние сейчас оставляет желать лучшего. От прежнего блеска остался лишь титул, да и тот забрызган кровью.

Кордия кивнула. Ей хотелось узнать больше об этом загадочным бароне, с которым она могла быть сейчас, если бы победил он. Но Штефан, надвинув шляпу на лоб, закрыл глаза. Карета тронулась, и Кордия стала смотреть в окно.

Уже вечерело, когда карета въехала в высокие ворота и остановилась напротив старого замка. За время поездки Кордия успела подремать и теперь с любопытством смотрела по сторонам. Отныне она будет жить здесь? Место показалось ей мрачным и угнетающим. Штефан сделал ей знак следовать за ним, и девушка, придерживая длинные полы плаща, повиновалась. Рядом семенил слуга с факелом в руках. Они подошли к высокому крыльцу и стали подниматься по каменным ступеням.

Штефан открыл перед Кордией дверь, впуская ее в замок. Едва она переступила порог, как к ней подбежала служанка и помогла снять верхнюю одежду. Без плаща ведьме сразу стало неуютно, и она потерла руками плечи.

– Завтра придет модистка, привезет для тебя новые платья, – сказал Штефан, посмотрев на Кордию. – Грета приготовила тебе комнату и необходимые для леди вещи.

– Благодарю вас, – прохрипела Кордия и закашлялась. Приступ кашля был коротким, но изматывающим. Лоб покрылся испариной, по щекам потекли слезы. Штефан окинул ее брезгливым взглядом и сделал шаг назад. – Но я все равно ничего не понимаю… Для чего я вам? Я ведьма второго уровня, и мне хочется знать, что будет входить в мои обязанности. Просто хочу понимать, к чему готовиться.

– Ничего из того, чего бы ты не делала прежде, – ответил Штефан и, достав из кармана часы, открыл крышку и глянул на циферблат. – Мне пора. Сейчас придет врач и осмотрит тебя. Увидимся утром.

– Я здорова.

– Здесь я решаю, что тебе надо, – направляясь к двери, сурово произнес Штефан.

Кордия обернулась и проводила его взглядом. Холодный воздух ворвался в помещение и ударил в лицо. Во дворе заржали лошади, и послышался стук колес по брусчатке.

– Пойдемте, я провожу вас в комнату, – сказала служанка. Она была невысокого роста, с огненно-рыжими волосами, буйные кудри которых сдерживала алая лента. Маленькое личико было покрыто веснушками, а глаза напоминали майскую зелень. – Меня зовут Грета, и, пока вы здесь, я в вашем полном распоряжении.

Девушка присела перед ней в коротком поклоне, и Кордия кивнула в ответ.

Комната, в которой ее поселил Штефан, находилась на втором этаже. Просторная и теплая, она показалась Кордии верхом мечтаний. А увидев высокую кровать с мягкой периной, девушка едва не заплакала. Последние три года ее жизни были лишены уюта. Она спала под открытом небом, жила в лачугах и бралась за тяжелую работу, чтобы прокормить себя. Ей подумалось, что судьба решила дать ей небольшую передышку перед еще более сложным испытанием.

Грета принесла ей теплые тапочки и шерстяную шаль. Слуга, имени которого Кордия не знала, вошел в ее комнату с подносом, на котором дымился горячий ужин. От одного запаха она едва не захлебнулась слюной. Закрыв дверь на щеколду, словно боясь, что у нее отнимут еду, она принялась за ужин. А потом, забыв о приличиях, вылизала тарелку и расплакалась от накатившего облегчения. Она жива. Ее костер не вспыхнул, а значит, жизнь дала ей второй шанс и она не должна его упустить.

После плотного ужина ее разморило, и Кордия задремала в кресле. Ей снилось, что она снова стоит на витрине. Ей все труднее удержать равновесие. И вдруг она видит перед собой мужчину в маске. Он смотрит ей в глаза, и его чернота постепенно обволакивает ее, проникает под одежду, растекается по телу, заставляя трепетать. Она жадно ловит ртом воздух, понимая, что не может противиться власти этого человека и он поглощает ее полностью.

Кордия вздрогнула и вскочила на ноги, услышав стук в дверь. Распахнув ее, она увидела на пороге молодого человека с саквояжем в руках. Он был светловолос, сероглаз, его лицо покрывали веснушки. На вид ему было чуть больше двадцати, и если он тот врач, о котором ей говорил Штефан, то особого доверия он у Кордии не вызвал – слишком юн для профессионала.

– Доктор Даррелл пришел осмотреть вас, – сухо сказала Грета, которую Кордия не заметила, засмотревшись на молодого человека.

– Здравствуйте! – произнес тот и смущенно улыбнулся. Прошел в комнату и, поставив саквояж на стол, достал оттуда стетоскоп. – Грета, принеси мне кувшин с водой помыть руки.

Дверь захлопнулась. Кордии показалось, что чересчур громко, и она усмехнулась про себя. Похоже, ее служанка неравнодушна к этому мужчине. Но считать ее соперницей… Это рассмешило ведьму, но в то же время и польстило ей. Значит, все не так плохо, как она думала.

– Меня прислали, чтобы я вас осмотрел, – сказал доктор, внимательно глядя на Кордию. – Сказали, у вас сильный кашель. Что-то еще беспокоит?

Кордия издала тихий смешок. Если бы он сперва увидел ее тело, не стал бы об этом спрашивать. В комнату с тазом и полотенцем вошла Грета. Доктор перестал изучать пациентку и переключился на свои руки. Кордия рассеянно наблюдала за ним. Бросив на нее хмурый взгляд, служанка ушла. На этот раз она не стала хлопать дверью.

– Мне нужно, чтобы вы разделись, – запинаясь, сказал Даррелл. Его щеки покраснели. Из этого Кордия сделала вывод, что практики у него прискорбно мало. – Вам не нужно меня бояться, я здесь, чтобы помочь вам.

– Я вас первый раз в жизни вижу, – с трудом сглотнув, сказала Кордия, стараясь вернуть себе самообладание. – Мне сложно верить вам на слово.

– Штефан мне голову оторвет, если я буду невежлив, – улыбнулся доктор. – А я слишком молод, чтобы жить без головы. Чем не мотивация для хорошего поведения?

Кордия улыбнулась его шутке, и напряжение немного спало, но чувство неловкости осталось. Ей было не по себе оттого, что пришлось раздеваться перед незнакомым человеком, смущая его видом своего истерзанного тела.

– Вы давно знаете господина Райта? – медленно расстегивая платье, спросила Кордия. Ее пальцы плохо слушались и дрожали. Приходилось повторять одно и то же действие несколько раз.

– Всю свою жизнь, – ответил доктор, не сводя с нее глаз. – Он мой дядя.

– Вы не похожи.

– Кровным узам это не мешает, – улыбнулся парень.

– А у него есть семья?

– Он слишком дорожит своей свободой, чтобы жениться.

– Это ведь его замок, да? – спуская с плеч платье, спросила Кордия. Одежда упала к ее ногам.

Доктор окинул ее взглядом и шумно сглотнул. Выражение его лица осталось невозмутимым. Она прикрыла грудь руками и повернулась к нему спиной. Ей показалось, что шрамы и следы от плетей и пыток вспыхнули огнем. Они еще недостаточно зажили внутри, чтобы стать незаметными.

– Нет, он принадлежит герцогу де Брата, – сказал доктор, и Кордия вздрогнула при звуке этого имени. Именно о нем рассказывала ей Матушка Дрю! Ей стало жутко. Что, если в подвале и правда спрятаны скелеты тех, кого он убил? – Сам он почти не живет тут, а дядя и я часто здесь бываем.

– Кем же Штефан приходится герцогу? – спросила Кордия.

– Дядя его помощник. Правая рука и доверенное лицо, – ответил Даррелл. Кордия ощутила на коже холодный кружок стетоскопа. – Дышите, пожалуйста. Вдох-выдох.

Кордия подчинилась и тут же закашлялась. Сейчас кашель показался ей угнетающим. Он рвал горло, кашляя, она больше не чувствовала себя живой, как это было в тюрьме. Она ощутила себя больной и усталой.

– Вам будет нужно пропить микстуру. Я попрошу сделать вам хорошую мазь, которая поможет восстановить кожу, – строго сказал доктор, закончив ее слушать. – А еще нужно есть много красных овощей и фруктов, пить красное вино.

Кордия, сдерживая усмешку, кивнула. Отвары и целебные мази она и сама себе приготовить может. Нашлось бы только из чего. К этому она способность не потеряла.

– Хорошая еда сама по себе лекарство, – улыбнулась она.

Доктор ощупал ее шею, посмотрел горло и зубы. Заставил ее лечь и помял живот. Его пальцы обожгли Кордии кожу. Впервые за последние месяцы к ней прикасались не для того, чтобы причинить боль. Она не сводила глаз с доктора, и ее охватывало странное волнение.

– Беременность? Роды?

– Нет, я никогда не была беременна, – глухо ответила Кордия. Ей показалось, что после ее ответа на лице доктора отразилось облегчение. – Кто такой герцог де Брата?

– Чудовище, с которым никто не хочет иметь дела, – ответил Даррелл. – Можете одеваться.

Глава 4. Оскал хищника

Стонвон, тюрьма Черного отшельника

Мариан

Мариан шел по тюремному коридору. Здесь каждый камень, каждая песчинка вопили о своей трагической истории. Атмосфера была пропитана болью и страданием. Черные сгустки негативной энергии клочьями висели в воздухе, переливаясь всеми оттенками тьмы. Пахло серой и раскаленным железом, а также кровью и гниющей плотью. Чародей поморщился и машинально потер нос. К нему снова вернулись сомнения. Что, если он ошибся? Если это было не его видение? Такое бывает, когда один чародей может случайно перехватить то, что предназначалось другому. Особенно если оба ищут решение одной и той же проблемы. Он покусал губы. В памяти всплыл запах, который он почувствовал в спальне короля. Это не давало ему покоя, ведь логичного объяснения этому не находилось.

Мимо них прошли три монаха в коричневых балахонах. Они часто навещали заключенных, чтобы скрасить их участь и в последние дни перед казнью принести несчастным утешение. От них пахло сладкими травами, настоем которых они пропитали одежду, чтобы защититься от болезней и случайного колдовства.

– Почему именно в тюрьме? – спросил Дор, тяжело шагая позади.

– Я видел его лицо, когда он прижался к решетке. Над решеткой был символ тюрьмы Черного отшельника, – пояснил Мариан. Дор многозначительно протянул «а-а-а». – Понимаю, что для тебя это неубедительное объяснение.

– Мне только непонятно, как с таким колесом событий в голове ты не можешь увидеть, куда делся король, – скептически произнес Дор. – У тебя есть его вещи, ты знал его лично – в чем сложность?

– В пологе, которым он закрыт.

– Ты знаешь, кто его закрыл? – взволнованно спросил Дор. Мариан покачал головой. – Получается, это магическое похищение?

– Нет, – ответил Мариан, глядя вперед. Его взгляд уперся в кирпичную стену, которая почернела от крови. Он лгал. Вернее, он не говорил правды, которая ему самому казалась бредовой. Тот, кто мог поставить такую защиту, был мертв. Чародей мог бы сомневаться в смерти этого человека, но он сам видел тело, а потому… Он был в полной растерянности. – Это может быть обычным похищением, просто кого-то попросили замести следы.

– Но ведь у тебя есть подозрения? – продолжал допытываться Дор.

– Нет, – ответил Мариан.

Они шли мимо камер, в которых сидели заключенные, им вслед летели оскорбления и ругательства. Чародею казалось, что в него кидают горстями колючих черных искр. Они царапали его кожу, и ему чудилось, что если он сейчас посмотрит на свои руки, то увидит там кровоточащие ссадины. Он покосился на Дора. Тот ничего подобного не ощущал, и чародей позавидовал ему. Иногда ему хотелось отключить свою силу, чтобы не страдать из-за ерунды.

– Не верю, – с усмешкой ответил Дор. – Скорее боишься ошибиться.

Мариан ничего не ответил. Он остановился у последней камеры и стал вглядываться внутрь. Человек лежал, привалившись к стене. Почувствовав внимание к своей персоне, он дернулся, цепи зазвенели.

– Это он? – спросил Дор, пытаясь протиснуться к решетке. Но плащ не дал ему этого сделать, и он отошел в сторону.

– Похоже, да, – ответил Мариан и жестом подозвал тюремщика. – Кто он и за что сидит?

– Его зовут Лейф Безродный, – бодро проговорил тот. Он был низкого роста, с большими усами, похожими на крендель, и писклявым голосом. – Его арестовали за грабеж, три убийства и поджог. Через два дня пойдет на виселицу.

– Это точно то, что нам надо? – с сомнением спросил Дор.

В нем говорил не замутненный видениями здравый смысл, и в другое время Мариан согласился бы с ним. Это было слишком опасно. Но он знал, что должен поступить именно так.

– Я хочу на него посмотреть, – сказал Мариан, и его голос дрогнул от волнения.

– Эй, а ну подошел сюда! – взвизгнул тюремщик, и Мариан поморщился. Ему показалось, что по его ушам прошлись тупым напильником. Снова звякнули цепи, но пленник не шевельнулся.

– Господин Лейф, – строго сказал Мариан, – вы теряете шанс пропустить свой поход на виселицу.

– Хотите казнить меня в своей постели? – подал голос заключенный. Он у него был хриплый, обволакивающий и совсем не похожий на тот, который был у короля. Дор подавил смешок.

– Ну, если мы сможем договориться, я найду для тебя такого умельца, – пообещал Мариан.

Тюремщик бросил на Дора тревожный взгляд.

– Вы не выглядите так, чтобы ради вас надо было кого-то ограбить, – приближаясь к решетке, проговорил Лейф.

Мариан впился взглядом в его лицо. Оно было обветренное и заросшее. Длинные засаленные волосы спускались ниже плеч. Разило от него, как от городской помойки. Но все это меркло перед тем, что он действительно был внешне очень похож на короля Дамьяна. Конечно, его надо было отмыть, причесать и одеть соответственно… Но даже сейчас можно было с уверенностью сказать, что Лейф идеально подойдет на роль королевского двойника.

– У нас другое предложение, – сказал Мариан. Хотя на деле никакого предложения быть не могло. За Лейфа уже все было решено.

– Мы его забираем, – сказал Дор и протянул тюремщику заранее приготовленные бумаги. – Давайте впишем его имя и покончим с этим.

Тюремщик растерянно посмотрел сперва на Дора, потом на чародея. Развернул бумагу и отошел к месту, где был ярче свет.

– Нам нужна будет крытая карета с решетками, – тихо сказал Мариан и знаком попросил Дора отойти в сторону. – И охрана. Во дворец его сейчас везти нельзя, нужно время, чтобы натаскать.

– Отвезем его ко мне, – сказал Дор. – Проведет эту ночь в моем замке, а там решим. По крайней мере, приведем его в приличный вид. Что до охраны… Люди Бальтазара через час будут здесь.

Мариан кивнул. Обернулся и посмотрел на тюремщика, который, шевеля губами, читал документ о помиловании. А потом посмотрел на Лейфа. В глазах того горела злорадная усмешка, и чародею стало от этого не по себе.

Лейф был похож на хищника. Каждый его жест, взгляд выдавал в нем дикое животное, готовое в любой момент броситься на свою жертву и уничтожить ее. В нем бушевала злость и обида на весь мир, которую он даже не пытался скрыть. Мариана этот тип настораживал. Он каждой клеточкой чувствовал опасность, исходящую от этого человека. Словно сама смерть стояла у него за спиной и давала свое благословение. Чародей попытался заглянуть в его память, но не смог прочитать ее. Увидел лишь обрывки событий и ощутил удовольствие, с каким он совершал свои преступления, особенно разбойные нападения и шантаж. Ему нравилось чувствовать власть над людьми, подчинять их себе. Среди всего этого на долю секунды Мариан смог выхватить лицо девушки. Она была красивой. Ее светлые волосы трепал ветер, простое белое платье ладно облегало фигуру. Чародей не понял, кем приходится Лейфу девица, но точно знал, что она имеет для него огромное значение.

Лейфа под охраной и в цепях привезли в замок к Дору. Тот распорядился приготовить подвальное помещение, где бы самозванца привели в порядок и сообщили ему, чего от него хотят. Бандит сопротивлялся и сыпал ругательствами, пока его вели, и лишь немного остыл, когда увидел еду и новую одежду. Дор решил, что присоединится к ним позже, ему надо было уладить какие-то дела.

Мариан медленно мерил шагами комнату, ожидая, когда самозванца приведут из купальни. Его мучили сомнения, правильно ли он поступил. Теперь при виде Лейфа ему хотелось дать задний ход или найти подтверждение тому, что его выбор правильный. Он не знал, что ему нужно больше, и это пугало его.

Дверь открылась, и в комнату ввели Лейфа. Мариан окинул его взглядом и нервно сглотнул. Сейчас, когда Лейфа вымыли и переодели, его сходство с королем стало разительным. Такие же черные волосы, карие глаза и взгляд, от которого становится не по себе, даже если ты ни в чем не виноват. Самозванец был чуть выше и шире в плечах. У него были сильные руки, покрытые шрамами и, если присмотреться, можно заметить легкую хромоту.

– Оставьте нас вдвоем, – приказал Мариан.

Наемники переглянулись. На губах Лейфа вспыхнула и тут же погасла злорадная усмешка. Мариан повторил свой приказ жестом, и на этот раз мужчины повиновались. Чародей набросил на помещение ловушку слов, чтобы ничто из предстоящего разговора не было услышано чужими ушами.

Лейф громыхнул цепями и вздернул подбородок. Мариан заложил руки за спину и прошелся вокруг самозванца.

– Не можешь понять, нравлюсь я тебе или нет? – проговорил Лейф.

– Я бы предпочел, чтобы тебя вздернули, – сказал Мариан. – Надеюсь, я ответил на твой вопрос.

– Но я вам нужен. – Издевательская усмешка искривила тонкие губы Лейфа. Похоже, ситуация развлекала его. Он понимал свою ценность и хотел сыграть на этом. – Иначе с чего бы такие жертвы?

– Если ты думаешь, что единственный претендент, то ошибаешься, – холодно сказал Мариан. На лице Лейфа снова появилась усмешка. Чародею очень хотелось заехать этому наглецу кулаком в челюсть, чтобы стереть эту надменную гримасу. – По одному щелчку пальцев ты можешь вернуться в тюрьму.

– Я могу сбежать, – сказал Лейф, глядя Мариану в глаза. Это прозвучало жалко, хотя должно было произвести другое впечатление.

– Что же ты до сих пор не сделал этого? – улыбнулся чародей. – Ждал праздников?

– Благословенья божьего, – оскалился Лейф. – И, кажется, я его получил!

Мариан не успел среагировать сразу, и это дало преимущество Лейфу. Он сделал резкий выпад и набросил чародею цепь на шею. Острая боль резанула Мариана по горлу. Он вцепился пальцами в железные звенья, стараясь оттянуть их от себя. Магия выскочила искрами из-под пальцев, сделав металл раскаленным. Чародей зарычал, ударил затылком по лицу Лейфа и тут же двинул ему локтем под ребра. Тот со стоном выдохнул, цепь у горла ослабла, и Мариан, освободившись, двумя крепкими ударами уложил преступника на пол. Тут же подхватил его за ворот рубашки и, глядя, как он корчится от боли, сказал:

– А вот это было зря.

Голос Мариана прозвучал хрипло, и он почувствовал, как его правый глаз наливается тьмой и становится холодным. Магия пронзила тело Лейфа серебряными нитями, больше похожими на стрелы, и тот завопил. Это доставило Мариану удовольствие. Он прошивал его серебром, подчиняя себе, делая его волю своей, стирая его личные желания.

– Будь ты умнее, я дал бы тебе больше свободы. А теперь ты мой пленник.

– Тварь! – проревел Лейф, извиваясь под силой чародея. Когда боль достигла пика, он потерял сознание.

Тяжело дыша, Мариан выпрямился. Он не любил действовать без подготовки, это требовало много сил, которые потом долго восстанавливались. Он посмотрел на Лейфа. Теперь тот был полностью в его власти. Только одна точка на его виске светилась белым – свобода от его заклинания. Но этого было явно недостаточно для того, чтобы своевольничать. Мариану стало интересно, кто же поставил на Лейфа защиту. Такие отмороженные, как он, вряд ли бы стали добровольно связываться с магией, но тем не менее ее искра жила в нем.

Лейф открыл глаза и уставился на него пустым взглядом. Нет, чародей не стер ему память, просто все его желания резко притупились, и он не мог понять, в чем дело.

– А теперь, когда ты успокоился, я расскажу тебе, зачем ты нам понадобился, – спокойно произнес Мариан.

Глава 5. Черный герцог

Кордия

Кордия не смогла вспомнить, когда в последний раз так хорошо спала. Ей казалось, что она плывет на облаке. Каждая мышца в теле расслабилась и налилась ленью. Она сладко потянулась и уставилась в потолок. После врачебного осмотра она собиралась побродить по замку и решить, что делать дальше, но усталость и новые впечатления взяли свое. Когда молодой человек ушел, все, на что у нее хватило сил, это натянуть на обнаженное тело одеяло и закрыть глаза.

Она посмотрела на платье, одиноко висевшее на спинке стула. Сегодня должна прийти модистка, а это значит, что у нее будет новая одежда. В памяти всплыли слова отца о том, что опасно быть слишком беззаботной. Можно оказаться в приятной теплой воде и не заметить, как из тебя сварят суп. Не такой ли момент сейчас? Сытная еда, доктор, забота о внешнем виде… К чему ее готовят? Для чего влиятельным господам понадобилась ведьма, хотя всем известно, что аристократы имеют дело только с мужчинами-чародеями? Или это настолько грязная работенка, что на нее не согласился ни один уважающий себя чародей? У нее такой возможности не будет. Но это, конечно, в теории. Она откажется, если предложение будет ей претить и сбежит. А для этого надо подготовиться.

Неохотно выбравшись из постели, Кордия поежилась. Огонь погас, и в комнате стало холодно. За окном лил дождь. Голые ветки деревьев печально стучали в стекло, словно нищие. Это наводило тоску. Натянув платье и закутавшись в шаль, ведьма выскользнула в коридор.

Раньше Кордия подождала бы, пока кто-то из хозяев покажет ей замок, но сейчас у нее не было на это времени. Ей было важно понять, где она находится и что ее окружает, где здесь можно спрятаться в случае чего и как проще убежать. Слишком долго ей приходилось заботиться о себе самой, чтобы полагаться на удачу. Впрочем, уже то обстоятельство, что она оказалась здесь, уже происки высших сил. Еще бы понять каких. Кому она теперь обязана. Ведьма знала, что весь мир дуален и стремится к балансу, чуть превысишь что-то одно – и тут же прилетит по голове. Она вспомнила барона, которому Штефан не дал с ней поговорить. Что ему могло быть нужно от нее? Есть ли у нее возможность это узнать?

Замок оказался мрачным и холодным. Кордия куталась в шаль, ее зубы стучали от озноба. Солнечный свет неохотно проникал в маленькие высокие окна. Узкие коридоры напоминали тоннели. Добровольно она бы никогда не поселилась в таком месте!

Дойдя до конца коридора, она обнаружила там еще две двери. Приоткрыв одну, нырнула в комнату. Обычная спальня, ничего особенного. Судя по обстановке, принадлежит мужчине. Наверное, здесь живет Штефан. Она бегло осмотрелась. Вещей мало, только самые необходимые. Кровать аккуратно заправлена. Рядом с ней на тумбочке лежит кинжал. На подушке что-то блеснуло, и она наклонилась, чтобы посмотреть. Коснулась пальцами и достала тонкую цепочку с большой бусиной, на которой была непонятная ей гравировка.

Испугавшись, что ее могут обвинить в воровстве, она быстро положила украшение на место. Огляделась. Взгляд зацепился за пару грязных рубашек, висящих на спинке стула, рядом лежали штаны, заляпанные грязью. Кажется, в этом доме очень ленивые служанки. Кордия поморщилась и покинула спальню.

Вторая комната впечатлила ее еще большим беспорядком. Подушки были разбросаны по полу, одеяло скомкано. Разлитые чернила черными кляксами блестели на полу. Нет, это невыносимо! Кордии захотелось прибраться, но она тут же одернула себя: здесь для этого есть слуги. Она плотнее запахнула шаль и, выйдя из спальни, спустилась вниз.

Из кухни доносился аппетитный запах жареной курицы, и ведьма поняла, что голодна. Сглотнув слюну, она продолжала обходить замок. На этот раз ей повезло – помещение, куда она вошла, оказалось большой библиотекой. И тут царил идеальный порядок. Она подошла к дубовым полкам и пробежалась взглядом по корешкам. Политика, переговоры, мироустройство, рассуждения о вечности… Как завороженная, она вытащила одну из книг. Та оказалась тяжелой и толстой, золотые буквы на красном переплете слегка стерлись, но название все еще можно было прочитать.

– «Родоначальники и их потомки. Сила рода и его груз ошибок», – прошептала Кордия. Такими книгами интересуется господин Райт или эта библиотека принадлежит герцогу де Брата? А может быть, эти книги лишь для того, чтобы производить впечатление на гостей? У нее возникло острое желание прочитать здесь все. Она скучала по временам, когда училась, ей нравилось получать новые знания. После трех месяцев заключения она нуждалась в новой информации, как в пище. Ей хотелось, чтобы ее мозги снова заработали.

Поставив книгу на место, Кордия сделала шаг назад и, запрокинув голову, посмотрела на верхние полки. Там она увидела самое интересное для себя: книги о магии, о движении звезд и об энергетической силе предметов. Заметив у стены железную лесенку, она схватила ее и осторожно поднялась на несколько ступенек. Ей хотелось найти возможность вернуть себе утраченную магическую силу. Вряд ли там есть примеры ведьм, которые пытались открыть ад, но вдруг с кем-то похожее случалось? Она вытащила тяжеленную книгу о магии и с трудом удержала равновесие. Бегло просмотрела несколько страниц и поняла, что это может быть полезно, надо будет почитать внимательнее.

Звук открывающейся двери заставил ее вздрогнуть. Кордия поняла, что ее поймали с поличным и суетиться нет смысла. Она осторожно поставила книгу на место и обернулась. В библиотеку вошел доктор Даррелл. Надо же, а ей показалось, что он здесь не живет!

– Не очень умно воровать у человека, который дал тебе второй шанс, – сказал он, внимательно глядя на нее.

– В жизни не брала чужого, – искренне соврала Кордия. – И впредь собираюсь поступать так же.

Доктор подошел к лесенке и легко, словно пылинку, снял Кордию со ступеньки. Сквозь ткань платья она ощутила тепло его рук на своей талии. Смутилась, что на ней нет белья и он, конечно, это чувствует. Доктор прижал ее к себе еще сильнее, не торопясь ставить на пол. Она уперлась руками ему в плечи. Их взгляды встретились. Глаза у доктора были серые, любопытные.

– Будет лучше, если вы меня отпустите, – сказала Кордия, беспокоясь, что их близость становится слишком опасной и доктор может ее поцеловать.

– Меня зовут Грег, – пропуская ее просьбу мимо ушей, сказал доктор.

– Грег, – произнесла Кордия. Доктор опустил ее чуть ниже. Ноги все еще не доставали до пола, даже если тянуться носочками. – Вы ведете себя недопустимо по отношению к девушке, которую почти не знаете.

– И хочу исправить это, – смущенно улыбнулся Грег. – Дядя вчера немного рассказал о вас. О том, как вы попали сюда. В прошлый раз я не осмелился спросить, откуда у вас эти шрамы…

– А теперь вам стало все понятно, – сказала Кордия, с трудом скрывая горечь. Она не сомневалась, что теперь отношение доктора к ней изменится.

– Я думал о вас всю ночь, – просто сказал Грег и посмотрел ей в глаза.

В его взгляде не было ненависти или превосходства, и Кордия испытала облегчение. Доктор поставил ее на ноги, и она скользнула руками по его плечам, чтобы не упасть.

– Я бы предпочла об этом не знать, – поправляя шаль, сказала Кордия и сделала несколько шагов в сторону. – Это меня смущает.

– Вы ведь не из простых, – пряча руки за спину, поделился своими наблюдениями Грег. – Манеры, воспитание… Тянетесь к книгам. Кто вы на самом деле?

– Поверьте, вы заблуждаетесь, – сказала Кордия, и Грег двинулся в ее сторону. – Мне повезло, что я работала в семьях, где хозяева ко мне относились уважительно и позволяли получать знания вместе с их детьми.

Грег никак не прокомментировал явную ложь Кордии. Подошел к ней и, обняв за талию, привлек к себе. Она тихо ахнула. Его лицо оказалось так близко к ее лицу, что она не сомневалась: поцелуя не избежать. Она уже ощутила дыхание Грега на своих губах, как вдруг он резко отпрянул, и ее обдало холодной волной сквозняка. На пороге библиотеки стояла служанка и сверлила ведьму взглядом.

– Вы что, думаете, что вы какая-то особенная и я должна бегать за вами по всему замку? – сердито произнесла Грета, уперев руки в боки. Рыжие волосы смешно топорщились, придавая девушке слегка комичный вид.

– Зачем она тебе? – проводя пятерней по белокурым волосам, спросил Грег.

– Приехала модистка, – сухо сообщила Грета. – И, судя по количеству платьев, которые она привезла с собой, вас ожидает очень насыщенная жизнь.

Грег задумчиво хмыкнул и посмотрел на Кордию, на этот раз более строго и по-деловому, словно старался прикинуть, на что она способна и несет ли опасность его семье. Грета взяла Кордию за локоть и повела за собой на второй этаж. Они вернулись в комнату, где ведьма провела ночь. Первое, что бросилось ей в глаза, – кровать, вся заваленная платьями.

Через три часа примерок Кордия мечтала об одном: чтобы все наконец скорее кончилось. Она уже ненавидела модистку, наряды, сшитые по последнему крику моды, которые были для нее слишком откровенными. Они показывали ее шрамы, подчеркивали несовершенную кожу, и Кордия видела, как болезненно морщилась модистка, глядя на изуродованное тело. Это причиняло ей боль, и желание провалиться сквозь землю становилось все навязчивее.

Кордия только что выбралась из очередного платья и стояла в одной сорочке, едва достававшей ей до середины бедра, когда в комнату без стука вошел Штефан. На нем был мокрый плащ, в руках он держал шляпу. Лицо его было усталым, щеки покраснели. Он глянул на девушку, потом на груду нарядов, лежащих на кровати, деловито отобрал несколько платьев и отложил их в сторону. Кордия отметила про себя, что он выбрал все, что понравилось ей, – строгие теплые платья со скромным декольте и длинными рукавами, как раз для нынешней холодной погоды. Через пару недель повалит снег, и не хочется мерзнуть.

– Это для бала, – доставая платье алого цвета из атласа, сказал Штефан и выбрал еще одно, цыплячьего цвета, от которого Кордию покоробило. Она не любила этот цвет, он напоминал ей о бедах, случившихся с ней. Было в нем что-то лживое, скрывающееся за наивностью. – А в этом будешь сегодня.

– Господин, вы уверены? – спросила Грета, и в ее взгляде мелькнула тревога.

– Разумеется, – холодно отрезал Штефан.

– А что будет сегодня? – робко спросила Кордия, прикрывая руками грудь.

– Встретишься со своим настоящим хозяином, – бросил Штефан и посмотрел на Грету. – Приведи ее в порядок. У тебя два часа.

Кордия не находила себе места от тревоги. Хотелось метаться по комнате, чтобы как-то снизить волнение, но вместо этого она сидела не шевелясь, позволяя Грете уложить волосы. Она попыталась разговорить служанку, чтобы узнать, что ее ждет вечером, но та упорно отмалчивалась. Те варианты, которые приходили ей на ум, были печальными и предсказуемыми, а значит, не стоит надеяться на хорошее. Она покосилась на купленные Штефаном платья. Если учесть это, то убивать ее вряд ли собираются. Одну вероятность можно вычеркнуть из списка.

– Держи, – протянув ей пузатый пузырек, сказала Грета. – Надушись, чтобы от тебя не так сильно пахло тюрьмой.

– Тебе знаком этот запах? – спросила Кордия, капая ароматное масло на запястья. Запах лимона и майской зелени окутал ее. Так пахнет солнечным летним днем, когда жизнь кажется ярче и радостней.

– К сожалению, – вздохнула Грета.

– Тюрьма Святой Улии? – спросила Кордия, поворачиваясь к девушке. Грета кивнула.

– Я все поняла, когда увидела твои шрамы, – сказала служанка. – Так бы я не стала с тобой откровенничать. Если уж быть совсем честной, то при первой встрече ты мне совсем не понравилась.

– Но почему?

– Подумала, что ты новая шлюха Штефана. Он часто их сюда приводит, и они начинают строить из себя леди, видимо, верят, что он на них женится, а мне все это высокомерие приходится терпеть. А потом еще выслушивать их рыдания, когда он выставляет их на улицу. – Грета поморщилась и вздохнула. – Потому что господину Райту никто не нужен. Да и он с таким скверным характером мало кому может быть мил.

– А Грег?

– Грег… – Губы рыжей тронула мечтательная улыбка. – Он очень милый. И, пожалуйста, не смей разбивать ему сердце! Я тебе этого не прощу!

– Вы…У вас отношения? – робко спросила Кордия, и ей стало неловко.

– Нет, не было и никогда не будет. Но это не отменяет того, что я чуточку в него влюблена, – улыбнулась Грета.

К ним заглянул слуга и попросил Грету спуститься на кухню. Когда дверь за ней захлопнулась, Кордия пожалела, что не спросила, какого она уровня и за что оказалась в тюрьме. Но тут же поняла, что ей не хочется даже мысленно возвращаться в прошлое. Она поднесла к носу запястье и вдохнула аромат духов – теплый, солнечный запах цитрусов и свежего чая. Запах любви и свободы, надежды на светлое будущее. Останется ли у нее все это после встречи с хозяином?

Чтобы отвлечься, Кордия спустилась вниз. Ей хотелось снова оказаться в библиотеке. Книги всегда помогали ей успокоиться, а сейчас это было необходимо. От этой встречи зависит очень многое, и, если она поведет себя неправильно, может потерять шанс на счастливое будущее.

– Хочешь, я сорву тебе неудобное свидание? – послышался за спиной голос Грега. В нем была насмешка, и это задело Кордию.

– И что же ты сделаешь? – не оборачиваясь, спросила она.

– Уложу тебя в постель с лихорадкой, например, – ответил Грег, и Кордия поняла, что он улыбается. Его руки легли ей на плечи, и она вздрогнула. Как и всякой девушке в ее возрасте, ей хотелось нравиться. Даже после того, что случилось, она не могла заглушить в себе потребность во внимании других людей. – Я же доктор, ты не забыла?

– Ты ведь знаешь, кто мой хозяин, не так ли? – оборачиваясь к нему, мягко проговорила Кордия. Она подняла голову и посмотрела Грегу в глаза. Тот едва заметно кивнул. – Расскажи мне о нем, чтобы я могла подготовиться к встрече с этим человеком.

– Успела наслушаться баек о Черном герцоге? – улыбнулся Грег.

– Здесь и правда мертвецы в подвале? – встав на цыпочки, шепнула ему на ухо Кордия. – И они ужинают за одним столом с герцогом?

– Не совсем, – нахмурился Грег. – Это сплетня. Но она отчасти правдива.

– Объясни, – попросила Кордия.

Грег закусил губу, словно раздумывая, достойна ли она такой откровенности. Это еще больше разожгло в ней любопытство.

– Семья герцога была убита в этом замке, – помявшись, сказал Грег. – Их атаковал отряд наемников. Это было неожиданно, они не смогли защититься. Герцог был тяжело ранен, и его сочли мертвым. А вот его близким так не повезло. Когда он увидел, что стало с его родными, он попросту помешался и не хотел отдавать тела погибших. Пытался сажать их, говорил с ними…

– Бедный герцог, – пробормотала Кордия. – Нашли тех, кто это сделал?

– Только наемников. Их вздернули, но, кто их подослал, так и осталось тайной, – ответил Грег. – Они не признались, а может, и сами не знали.

– Сколько лет было герцогу, когда это случилось?

– Четырнадцать. Он как раз должен быть поступить на службу к королю, но из-за несчастья это пришлось отложить на год, – сказал Грег. – Только не вздумай спрашивать его об этом! Для него вопросы о прошлом табу.

– Не волнуйся, – улыбнувшись уголками губ, сказала Кордия. – Этот разговор останется между нами. Никто не узнает, что ты любишь сплетничать.

Грег хотел ей что-то ответить, но не успел. Раздались шаги, и к ним подошел Штефан.

– Все, пора, – сказал он, окинув взглядом Кордию. Грег печально вздохнул. Заложив руки за спину, сделал несколько шагов назад. – Идем.

Грета, семенившая следом за Штефаном, набросила на плечи Кордии плащ. Ведьма спешно закуталась в него и пошла за мужчиной.

Они вышли из замка и двинулись по темному двору. Штефан нес в руках факел. Кордия подумала, что, будь у нее магия, она бы создала светлячков и стало бы светло, огонь был бы не нужен. От корсета начали ныть ребра, и стало тяжело дышать. Нужно взять себя в руки. Все самое плохое с ней уже было. Или может быть еще хуже? Она пыталась открыть двери в ад, она со всем справится.

Кордия попыталась представить себе, как выглядит герцог. Вспомнила, что он носит черное. Это траур по погибшей семье? Или это его любимый цвет? Такая трагедия не могла не сказаться на его характере. На что толкает его пережитая боль? На жестокость, цинизм? И может ли она использовать это в свою пользу? Кордии не хотелось играть на чувствах этого мужчины, но она боялась его и пыталась нащупать то, что сделало бы ее общение с ним безопасным. Пока ее план на будущее не сформировался, потому что у нее было мало информации. Она все еще не понимала, что происходит.

Размышляя, Кордия не заметила, как они подошли к крыльцу.

– Дальше сама, – сказал Штефан и, развернувшись, быстрым шагом двинулся обратно. Ей стало совсем страшно. Она долго топталась под дверью, прежде чем взяться за массивное кольцо и постучать. Послышался шорох и через минуту ей открыл пожилой слуга.

– Следуйте за мной, – голосом, похожим на замогильный хрип, сказал он.

Они миновали холл, затем слуга помог ей снять плащ и растерянно уставился на нее.

– Будет лучше, если вы все же останетесь в накидке, – сказал он, набрасывая ей на плечи плащ.

– Почему? – спросила Кордия, посмотрев на свое платье. – Я вызывающе одета, на вкус герцога?

– В зале холодно, простудитесь. Не стоит рисковать.

Слуга жестом велел идти за ним. Кордия догадалась, что из прислуги здесь, кроме него, никакого нет. От этого ей стало не по себе. Он провел ее в столовую, где стоял длинный обеденный стол. За таким легко могло уместиться двадцать шесть человек. Кордия знала об этом, потому что дома у отца был такой же. Она нервно сглотнула. Ее удивило, что такая махина была накрыта всего на две персоны. Один набор тарелок стоял в одном конце, другой – в противоположном. Неудобно для беседы, если она вдруг завяжется. Придется кричать друг другу. Но почему такое расстояние? Герцог считает ее заразной?

– Его высочество герцог де Брата! – громко объявил слуга, когда послышались шаги.

Кордия вцепилась пальцами в плащ. Когда хозяин замка переступил порог столовой, она перестала дышать. На другом конце зала появилось чудовище. Именно таким показался ей де Брата, когда она увидела его в первый момент. На мужчине был широкий плащ, напоминающий колокол. Он был широк в плечах, но книзу расходился еще больше, очерчивая пространство вокруг владельца. Лицо герцога закрывала черная маска, из-под которой были видны только губы, рассеченные старым шрамом. Руки затянуты в перчатки. Темные карие глаза готовы были прожечь ее насквозь. С его появлением помещение тут же наполнилось ароматом грозы и дождя.

– Ты свободен, – бросил слуге герцог. – Можешь идти.

Тот учтиво поклонился и вышел. Кордия заставила себя сделать реверанс. Это произошло с опозданием, но она не винила себя за такую оплошность. Сил не было.

– Судя по твоему виду, говорить тебе «добрый вечер» будет неучтиво, – усмехнулся герцог, смерив Кордию взглядом. – Даже идущие на смерть выглядят бодрее.

Набравшись смелости, Кордия подняла на него глаза. Он стоял у противоположного конца стола и, судя по всему, не собирался к ней приближаться. Почему он так одет? Что все это значит? Их взгляды встретились, и ее охватил ужас, словно сама тьма заглянула ей в душу.

– Ты можешь говорить? – осведомился герцог. – Или во время пыток тебе вырвали язык?

От такого предположения Кордия вздрогнула и ее затошнило.

– Могу, ваша светлость, – хрипло проговорила она.

– Чудесно! Тогда садись, будем ужинать, – отодвигая стул, приказал герцог.

Кордия повиновалась. Она опустилась на краешек стула и сложила руки на коленях. От еды исходил манящий аромат, но сейчас он только раздражал ее. Мужчина поднял бокал с вином, и она дрожащими пальцами взяла свой. Опасливо сделала пару глотков и поставила бокал на стол. Ей сразу стало жарко, кровь прилила к щекам.

Герцог ел, смотрел на нее и не задавал никаких вопросов. Каждый раз, когда их взгляды встречались, Кордии хотелось провалиться под землю. Казалось, что тьма его глаз просочится в ее тело.

– У тебя касталийский акцент, – взяв бокал, заметил герцог. – Ты касталийка?

– Нет, просто какое-то время жила в Кассии. Семья, в которой я работала, уехала туда к родственникам, – быстро солгала Кордия. У нее было несколько вариантов лжи на все случаи жизни. Этот сейчас показался ей самым подходящим.

– Неправдоподобно.

Кордия пожала плечами, мол, если вам так показалось, это ваши проблемы.

– Предложите свою версию.

– Ты там родилась и выросла, а потом по каким-то причинам перебралась сюда, – небрежно произнес герцог.

– Почему вы так решили?

– Цвет глаз, кожи, манера держаться, – сказал герцог, рассматривая ее.

– Вы всегда так к ужину одеваетесь? – задала неожиданный вопрос Кордия.

– Это мой ежедневный наряд, – усмехнулся герцог. – Чувствую себя улиткой, которая всегда дома.

– Вам нравится?

– Нет, – равнодушно ответил герцог. – Но есть тюрьмы, из которых никогда не выйти. Здесь может спасти только смирение.

Кордия заставила себя отправить в рот кусочек жаркого и запила его вином.

– Зачем вы… – начала было Кордия и, разнервничавшись, закашлялась.

– Зачем купил тебя? – резко закончил за нее герцог.

Кордия кивнула, стараясь унять дрожь. Ей было неловко за свое поведение. Она хотела произвести на герцога приятное впечатление.

– Мне хочется… Хочется знать, для чего я вам, – сказала Кордия.

Герцог пристально посмотрел ей в глаза. Даже на расстоянии она ощущала власть, исходящую от него.

– Ведьм просто так не покупают, особенно такие важные люди, как вы. Для вас есть чародеи.

– Мне нужно, чтобы ты была рядом, – небрежно ответил герцог. – Сопровождала меня во всех поездках и встречах. Выполняла мои поручения. Твоя магия мне тоже пригодится, но об этих деталях поговорим потом. Кстати, что толкнуло тебя на такой безрассудный поступок – открыть ад?

– Это личное, – тихо ответила Кордия. Она боялась, что он высмеет ее, если она скажет правду. Да и не хотелось ей с ним откровенничать.

– Ты – моя собственность. У тебя больше нет ничего личного! – резко поставил ее на место герцог. – И если ты не будешь откровенно отвечать на мои вопросы, боюсь, мы не подружимся.

Кордия облизала пересохшие губы, взяла бокал и допила оставшееся вино. За эти три месяца заточения она разучилась общаться с людьми и никак не могла приноровиться к манере разговора герцога, чтобы подстроиться под нее.

– Подойди, – приказал герцог. Помедлив, Кордия встала и неуверенным шагом двинулась к нему. Когда она оказалась на середине пути, он махнул рукой. – Остановись тут.

Кордия замерла, невольно прижав руки к животу. Герцог скользнул по ней взглядом и задержал его на ее кривых пальцах, будто изуродованных артритом. Ведьме стало стыдно за свои руки, она покраснела. Спешно спрятала их за спину, словно это могло заставить герцога забыть, что он увидел.

– Что с руками? – глухо спросил он.

– Пытки, – равнодушно ответила Кордия. – Палачи думали, что чем больнее мне будет, тем больше правды я скажу. Мне было нечего добавить, а они не верили.

От воспоминаний у нее снова перехватило дыхание, и она закашлялась. Накидка, не застегнутая у горла, змеиной кожей сползла вниз. Герцог приподнялся за столом, издав звук, похожий на рык.

– Кто дал тебе это платье? – с глухой яростью прозвучал его голос.

Глава 6. Ведьма в желтом платье

Дор

Платье ярко-желтого цвета, которое на тощей фигурке ведьмы казалось вызывающе жизнерадостным, ослепило Дора. Глазам стало больно. Его охватила ярость, и он стиснул вилку так, что она погнулась. Захотелось броситься к ведьме, сорвать с нее это платье, а потом изорвать его на мелкие кусочки. Он знал, что не сможет этого сделать, не должен, и от этого ему еще сильнее хотелось этого. Перемена в его настроении испугала Кордию, он увидел в глазах девушки страх.

– Ты сама выбрала себе этот наряд? – повторил Дор свой вопрос.

Кордия замешкалась с ответом, и он понял – соображает, как лучше ответить. Значит, не сама.

– Господин Райт, – тихо сказала Кордия.

Почему Штефан решил так жестоко обойтись с ним? Тот ведь в курсе, как он не любит желтый цвет, и, главное, знает причину этого. Зачем он тогда заставил девчонку надеть именно это платье? Или же она снова врет?

– Раздевайся. Сейчас же! – с трудом сдерживая бешенство, приказал герцог. Штефану не поздоровится, когда они увидятся! Даже если Кордия обманывает, он видел, в чем она поехала, и должен был заставить ее переодеться!

– Пожалуйста… – робко прошептала Кордия, и в ее серых глазах блеснули слезы.

– Раздевайся! – глухо повторил герцог. Ему было плевать на то, что ведьма испугана до смерти, ему просто хотелось, чтобы желтый цвет перестал маячить у него перед глазами.

Кордия тихо всхлипнула и стала дрожащими пальцами расшнуровывать корсет. Получалось медленно, и герцогу хотелось подскочить и помочь ей, чтобы все закончилось как можно скорее. Но девица нужна ему живой, а если он к ней приблизится… Все закончится очень плохо. Чтобы не поддаться гневу, он вцепился в спинку стула, глядя, как ведьма путается в завязках. Да быстрее, проклятие тебя задери!

Наконец желтое пламя скользнуло с нее вниз и растеклось по полу.

– Спрячь его под стол! – приказал герцог, стараясь не смотреть на полуголую Кордию. Из одежды на ней осталась лишь тонкая сорочка, которая не скрывала почти ничего, и шелковые панталоны с бантами. Дор отметил про себя, что ведьма красива. Белокурые волосы, серые большие глаза и золотистая кожа. Маленького роста, но с королевской осанкой, она была похожа на аристократку. От гнева ее щеки порозовели. Алые губы чуть приоткрылись. Дор поймал себя на мысли, что любуется ею. Не будь на нем этого проклятия, он бы усадил ее на стол, стал целовать, пока она бы царапала ему ногтями кожу. Очень вдохновляющая фантазия, которой не суждено сбыться. Он заметил, что в глазах девушки дрожат слезы. Пожалуй, он перегнул палку. Но лучше он унизит ее, чем убьет. А она была ему нужна живой и здоровой, пока он не разберется с бароном. Дор вдруг поймал себя на мысли, что ему нравится этот вечер. Он давно не чувствовал себя таким живым.

– Прикройся, – холодно приказал Дор, указав взглядом на плащ, лежавший у ног девушки. Она неловко наклонилась и дрожащими руками набросила на плечи тяжелую ткань, затем подняла голову и с ненавистью посмотрела на него. Он усмехнулся. – Вернись на свое место.

Ведьма села за стол и рассеянно уткнулась взглядом в тарелку. Она все еще дрожала. Дор видел, как вилка ходит ходуном в ее пальцах. Ему хотелось задать ей сотню вопросов, но он сомневался, что получит честные ответы. Он читал ее дело, которое передал ему Штефан. С ее слов, она дочь бедного трактирщика, которая была вынуждена отправиться в Шиоронию, чтобы заработать денег. Ей было девятнадцать, она владела вторым уровнем магии – могла варить отвары и делать привороты. Разумеется, эти показания никто проверять не стал. И Дор не сомневался, что это ложь. Вряд ли девушка с такой биографией могла заинтересовать барона. Разве что его впечатлило то, что она пыталась открыть дверь в ад. Было в ее жизни что-то еще, что она тщательно скрывает за своими шрамами и герцогу хотелось это узнать.

– Расскажи о себе, – попросил Дор. И когда она уже открыла рот, чтобы ответить, добавил: – Правду, а не то, что написано в бумагах.

– Ну… – Кордия замялась. – Моя жизнь очень скучна, и мне нечего добавить к тому, что вы уже знаете.

– Ты знакома с бароном де Блумом?

– Нет.

– Может быть, ты знаешь молодого человека по имени Оскар? – продолжал допытываться Дор. Вполне возможно, что барон не стал говорить ей о своем титуле. – Приятный юноша двадцати лет, светловолосый, изящный.

– Я видела его в тот день, когда меня забрали из тюрьмы, – нахмурившись, припомнила Кордия. – Но господин Райт не позволил ему со мной говорить.

– Это он все же зря, – пробормотал герцог.

– Что он натворил? – осторожно спросила Кордия. – Почему вы о нем спрашиваете?

– Потому что ты по каким-то причинам важна для него, и я пытаюсь понять по каким, – задумчиво проговорил Дор.

Кордия пожала плечами.

– И поэтому вы купили меня? Чтобы я не досталась ему? – спросила ведьма, и ее глаза блеснули.

Что она задумала? На какую мысль навел ее этот разговор?

– Точно, – не стал врать Дор, не сводя глаз с девушки. – Решил сыграть на опережение.

– Этот Оскар, он ваш враг? – спросила Кордия, поправляя плащ, норовивший сползти с плеч.

Дор решил не отвечать на этот вопрос.

– Тебе не о чем беспокоиться, – медленно проговорил он. – Наши отношения на твоей жизни никак не отразятся. Завтра мы едем во дворец. Будешь жить там. У тебя будут отдельные покои и служанка. Мои люди будут за тобой присматривать. Так что глупости делать не советую.

– Вы ведь имеете в виду королевский дворец? – пролепетала Кордия, и в ее глазах полыхнула тревога. Интересно, отчего бы вдруг взяться страху? Дор кивнул. – Но я… мне там не место.

– А вот это уже я решаю, место или нет, – поднимаясь из-за стола, сказал Дор. – Для всех ты – магическая ассистентка, которую я нанял для поправки своего здоровья. Пойдем, покажу тебе комнату, в которой будешь спать.

Кордия вздохнула и пошла следом за герцогом. Как только она к нему приближалась, Дор ускорял шаг. Когда она уже почти добилась того, что ему пришлось бежать, Дор остановился. Видимо, придется сказать этой настырной девице правду прямо сейчас.

– Боитесь, что я заразная? – спросила Кордия, стремительно приближаясь к нему. – Поэтому прислали ко мне врача и шарахаетесь от меня?

– Стой там, где стоишь! – потребовал герцог и Кордия замерла. – Тебе опасно ко мне подходить.

– Неужели у вас чума? – склонив голову набок, поинтересовалась Кордия, явно не веря в серьезность его слов.

– Намного хуже, дорогая. Любое прикосновение ко мне убьет тебя. Любое мое касание, даже случайное, убьет тебя. Чтобы сохранить жизнь, тебе придется держать дистанцию и соблюдать правила безопасности, – отчеканил Дор, наблюдая за девушкой. Она растерялась, нервно облизала губы, покрытые тонкими трещинками.

– Что с вами? – спросила Кордия.

– Неизвестная болезнь или проклятие. Никто не знает. Только теперь я – ходячая смерть, и пока ни один чародей не смог понять, как помочь мне, – сказал герцог, глядя в глаза девушки. – Поэтому сохраняй здравомыслие и держись от меня на расстоянии.

Герцог распахнул дверь в комнату и жестом приказал Кордии войти. Она нехотя переступила порог и обернулась, словно ждала еще каких-то объяснений, но ему больше не хотелось говорить. Дор захлопнул дверь и, закрыв ее на ключ, отправился к себе.

Сидеть спокойно над бумагами, зная, что за стеной красивая девушка, оказалось нелегко. Дор не находил себе места. Нужно думать о делах, а вместо этого он думал о девице, спавшей в соседней комнате. Он часто прислушивался, чтобы понять, что она делает, но все было тихо. Видимо, и правда легла.

Два бокала красного вина помогли ему успокоиться и взять себя в руки. Дор снова открыл папку с делом Кордии и стал изучать его. Он прочитал его уже трижды в надежде найти какую-то зацепку, которая объяснила бы ему интерес барона к этой ведьме. Возможно, он что-то упустил из виду или же взял ложный след, но очередное изучение биографии Кордии и протоколы ее допросов, от которых ему делалось дурно, ничего не прояснили. Перед рассветом он уснул прямо за столом, разлив пузырек с чернилами.

Штефан пришел рано утром. Его впустил слуга, который наводил порядок после вчерашнего ужина. Райт без стука ввалился в спальню герцога и удивленно хмыкнул, глядя, как тот оттирает с руки чернильное пятно.

– Штефан, какой тьмы! – рявкнул герцог, едва тот прикрыл за собой дверь. – Почему эта девка приехала ко мне в желтом?

– Ей понравилось это платье, – пожав плечами, ответил Штефан. – Мне не хотелось лишать ее этой радости.

– Да, ты бы предпочел, чтобы я убил ее, – мрачно усмехнулся герцог.

– Ну, тебя бы все равно никто не осудил за это, – беззаботно произнес Штефан. – Подумаешь, судимая ведьма.

– Ты ведь знаешь, почему это так болезненно для меня и какие могли быть последствия! – разозлился Дор. – Я мог потерять контроль, и все бы закончилось очень плохо.

– Дор, с того дня прошло семь лет! Это было не вчера. Может быть, хватит жить прошлым и казнить себя? И если тебе так невыносимо с этим жить, то почему ты до сих пор жив? – в запале крикнул Штефан. Обескураженный его словами, герцог промолчал. – Прости, мне больно видеть тебя таким… Ты ведь сильный, но игнорируешь то, что сделает тебя еще сильнее и освободит от прошлого.

Герцог ничего не ответил. Освободиться для него значило все забыть, а он не хотел забывать. Так ему было проще держать себя в руках и не поддаваться своему безумию.

– Узнал что-нибудь еще о Кордии?

– Ничего интересного, – вздохнул Штефан. – Работала служанкой в трактире, продавала в лавке травы, снимала крошечную каморку у старой вдовы. По ее словам, милая девочка, вежливая и работящая. Никаких мужчин, только работа и отдых. Также присматривала за детьми местной матроны. Та тоже очень хорошо о ней отзывалась. Нет никаких намеков на присутствие там барона или его людей.

– Сколько она прожила в Карлии?

– Полтора года.

– Известно, откуда она пришла?

– В записях указан Стонвон, но там о ней никто не слышал.

– И зачем милой девочке, которая всем так нравилась, пытаться открыть ад? – пробормотал Дор.

– На такие глупости обычно толкает любовь, и чаще всего безответная, – вздохнул Штефан. – А Кордия как раз в таком возрасте, когда сходят с ума.

– У безумия нет возраста.

– А, ну да, ты же специалист в этом… Дор, нам нужно заниматься делом, а не бегать за секретами сумасшедших девиц, – назидательно проговорил Штефан. – Уверяю тебя, она не имеет никакого отношения к исчезновению Дамьяна. И, судя по тому, как она смотрела на барона де Блума, она его знать не знает. Ты просто хочешь найти причину отомстить ему, найти в нем гниль. Но это не вернет твою семью.

Дор промолчал. Он понимал, что Штефан прав.

– Тогда зачем он добился ее освобождения? Барон потратил большую часть состояния, чтобы девушка избежала смерти, – пожал плечами Дор.

– Но ты его обошел и увел победу из-под носа! Так что можешь порадоваться, – бодро сказал Штефан, хотя взгляд у него был усталым. – Давай перекусим, я умираю от голода.

Дор кивнул и, достав ключ, двинулся к комнате, где спала ведьма. Он хотел, чтобы она позавтракала с ними. Первое, что он увидел, распахнув дверь, – открытое настежь окно. Второе – простыню, привязанную к ручке тяжелого сундука, прикованного к полу. Он подбежал к окну и посмотрел вниз. Смазанные следы, бант, оторванный от панталон, – вот и все, что осталось от ведьмы. Герцог посмотрел на верхушки деревьев. Вдохнул ледяной воздух осеннего утра.

– Ну что, идем ловить беглянку? – обернувшись к Штефану, с усмешкой спросил он. – Мне будет очень грустно, если ее сожрет какой-нибудь хищник.

Глава 7. Следом за беглянкой

Кордия

«Бежать! Немедленно!» Эта мысль набатом гудела в голове Кордии. Когда дверь закрылась, она безвольно привалилась к ней спиной. От волнения у нее все плыло перед глазами. Вспомнила взгляд герцога – холодный, пронзительный, как клинок врага. Закусив губу, она ощутила, как внутри поднимается паника. Бежать! У нее нет другого выхода. Она не может оказаться при дворе. Вдруг ее узнают? Это может иметь ужасные последствия!

Ей не хотелось верить, что второй шанс на счастливую жизнь закончился вот так, но иного варианта не видела. Она не знала, что решил отец, после того как она сбежала. Объявил ее мертвой? Рассказал, что ее похитили? Продолжает скрывать ее исчезновение? Ведьма хотела это знать, но в тоже время старалась избегать таких новостей – ей было больно ощутить себя вычеркнутой из жизни семьи. В одном Кордия была точно уверена – ее отец всегда получает то, что хочет и, если бы он хотел ее найти и вернуть, она бы уже давно была дома. Ее никто не искал. Она никогда не поверит в то, что смогла так умело спрятаться. Видимо, для отца она все-таки умерла.

Кордия подошла к окну, посмотрела вниз – не так уж и высоко. Перевела взгляд на кровать. А когда есть простыня, это и вовсе легкое приключение – по крайней мере, если себя в этом убедить. Послышался цокот копыт и грохот колес по брусчатке мостовой. Во двор въехала карета. Из дома вышел человек с факелом. Надо же, а ей показалось, что в замке пусто! Кордия отошла в сторону, чтобы не быть замеченной, и спряталась за штору.

Двое мужчин вывели из замка третьего. Его крепко держали под руки. Глядя на его походку, ведьма подумала, что он в цепях. Ей стало страшно. Мужчина и его стражи сели в карету. Прошло еще какое-то время, и во двор вышел еще один человек. Высокий, изящный, он сразу привлек внимание Кордии. Она кожей ощутила в нем пульсирующую силу магии. Ей стало жарко. А он, будто почувствовав на себе ее взгляд, обернулся и посмотрел на окно ее комнаты. Кордия поймала его взгляд и тихо охнула. У нее задрожали ноги, и она вцепилась рукой в подоконник. Казалось, что у нее вышибли из легких воздух, бросив с высоты в ледяной водопад. Простые люди так не смотрят. В них нет такой мощи, от которой внутри все сжимается, как в предчувствии беды. Кто он такой? Что, если он заметил ее? Сердце Кордии было готово вырваться из груди, ладони стали влажными от страха. Мужчина отвернулся, а потом еще раз посмотрел на ее окно. На этот раз бегло, словно хотел в чем-то убедиться. Что-то потянуло Кордию вперед, заставило приблизиться к стеклу. Занавеска дрогнула, выдавая ее присутствие. Но мужчина больше не смотрел в ее сторону. Слуга подвел ему лошадь, и он забрался в седло.

– Кто ты такой, тьма тебя дери? – прошептала Кордия, глядя, как открываются ворота.

Карета, грохоча, покинула территорию замка, а следом за ней поскакал всадник. Кордия проводила его взглядом, пока он не скрылся в темноте. Сделала шаг назад и опустилась на кровать. Ее трясло. Интуиция подсказывала ей, что этой ночью тут произошло что-то нехорошее. Еще одна причина как можно быстрее покинуть это место. И она поняла, что пора действовать.

Время было перед самым рассветом, когда Кордия мягко опустилась на землю. Отпустив простыню, она завалилась на бок. Холодная земля обожгла ей кожу. Бежать нужно через лес, и мысль об этом заставляла ее нервничать. Побег перестал казаться хорошей идеей, но пути назад не было. Не может же она вернуться в замок и сказать, что случайно вывалилась из окна, решив посчитать звезды. Она в красках представила себе усмешку герцога. Нет, нет и нет!

Эта придало ей силы, и Кордия вскочила на ноги. Поскользнулась, упала, разбив колени, и похромала в сторону леса. Накидка, которую она взяла с собой, не спасала от холода. Зубы стучали, а кости, казалось, покрылись инеем. Кашель снова и снова заставлял ее сгибаться пополам, делая слабее. Ее лихорадило, сухие ветки били по лицу.

Упав в очередной раз, Кордия поняла, что у нее нет сил подняться. Она беззвучно заплакала от собственной слабости. Мысль, что лес станет ее последним прибежищем, не испугала ее. Ею охватило безразличие. Она перевернулась на спину и посмотрела в посветлевшее небо, сиявшее между верхушками лысых деревьев. От холода хотелось спать. Ведьма знала, что это значит. Если она сейчас ничего не сделает, то уснет навсегда. Это обрадовало и в то же время испугало ее. Она хотела жить, но ее не оставляла мысль о том, что у нее нет будущего. Что может ждать ее после всего, что она натворила? Какие перспективы могут быть у девушки с таким прошлым? У нее нет друзей, которые поддержали бы ее, нет покровителя и наставника, который мог бы протянуть ей руку помощи. Она одна. Но Кордия также знала, что все может измениться за один миг, от одного слова или действия. Она тяжело сглотнула, слезы побежали по ее лицу. Можно было остаться лежать на земле и жалеть себя, а можно встать и бежать дальше.

И, хватаясь за ветки, Кордия стала подниматься на ноги.

Стук копыт заставил ее пригнуться и нырнуть за толстое дерево. По тропинке, что вилась неподалеку, проскакала всадница на белой лошади. Может, стоит попросить у нее помощи? Кордия не знала, как ей поступить. А что, если эта девушка – подруга герцога или Штефана? Топот стих, и Кордия поняла, что всадница остановилась. Стараясь не шуметь, ведьма подобралась ближе.

Девушка в темном плаще стояла к ней спиной и с кем-то говорила, но Кордия не могла разглядеть, с кем.

– Ты должен убить его, – приказным тоном произнесла всадница. – Он может испортить нам всю игру!

Из-за спины говорившей показалась чья-то рука и плечо в кремовом камзоле. Промелькнули на секунду и тут же исчезли. До слуха донесся мужской голос, но Кордия не смогла разобрать слова.

– Устрой несчастный случай, тебе это раз плюнуть, – проговорила девушка. – Иначе ради чего ты изображаешь его лучшего друга? Или ты передумал? Слабак! Чтобы не пострадать, просто подлей ему яд в еду, никто в жизни на тебя не подумает.

Неужели речь идет о де Брата? Кордия облизала губы. Девушка что-то передала своему собеседнику. Поняв, что такое соседство может ей выйти боком, ведьма потихоньку попятилась. Ветка под ногой предательски хрустнула, и она спешно пригнулась к земле, даже боясь дышать.

– Тебе показалось, – донесся голос девушки. – Проводи меня до развилки.

Кордия вслушивалась в тихий стук копыт, шуршание листвы под ногами, когда они стали совсем глухими, поднялась и стала пробираться вперед, напоминая себе держаться подальше от развилки.

Она не знала, сколько шла. Несмотря на движение, ей было холодно. Голова кружилась, и Кордия то и дело останавливалась, чтобы перевести дыхание. А потом позади послышался топот копыт и грозный крик:

– Стой, дрянь!

От этого окрика у Кордии словно открылось второе дыхание, и она побежала. Ей не нужно было оглядываться, чтобы знать, кто у нее за спиной. Но усталость дела ее медленной и когда первый испуг прошел, она начала спотыкаться.

Всадник сбил ее с ног, она упала. Штефан с ненавистью посмотрел на нее, и она поняла, что приговорена. Он спешился, и хлыст, который он держал в руке, тут же прошелся по телу Кордии. Она вскрикнула и попыталась отползти в сторону, но не успела. Второй удар обжег ей грудь, разодрав кожу.

Господин Райт тяжело дышал, его глаза стали красными. На губах появилась слюна, словно он смаковал то, что делал. Кордия задыхалась от боли, но у нее не повернулся язык попросить пощады. Она хотела сохранить гордость. Глупо в такой ситуации, но это все, что у нее осталось.

– Прекрати! – донесся знакомый голос.

Штефан снова ударил Кордию. Она откатилась в сторону, и хлыст прошелся по спине, раздирая не до конца зажившие рубцы. Она закусила губу, стараясь сдержать вой.

– Остановись немедленно! – проорал голос совсем близко, и Кордия узнала его. Герцог де Брата. Она закрыла глаза, понимая, что проиграла. Ей подписали смертный приговор. Надежды нет.

– Что ты несешь?! – разъяренно крикнул Штефан. – Она должна раз и навсегда понять, что такие вещи ей никто не спустит с рук!

Он снова замахнулся, и Кордия внутренне сжалась, готовясь к новой боли. Ей хотелось потерять сознание, только бы ничего не чувствовать.

– Штефан! – снова проорал де Брата. – Не смей!

– Тебе же боком выйдет твоя доброта!

– Хватит!

Кордию оглушил крик. Она испуганно разлепила веки и уставилась на Штефана. Герцог схватил своего друга за запястье, не давая ему ударить девушку. Из-под его пальцев вылетел сноп искр, и Штефан завопил от боли. Ведьма прижала к груди порванную сорочку и, ухватившись за ствол дерева, попыталась встать.

Герцог отпустил Штефана и сделал шаг назад. В его взгляде было смятение, словно он сам не ожидал от себя того, что сделал. Кордия вспомнила, что он говорил совсем недавно: его прикосновение смертельно. Это что же выходит, он рискнул жизнью своего друга ради нее? Но зачем?

– Ты совсем рехнулся, Дор! – прорычал Штефан. Перчатка на его руке дымилась, а на полоске кожи над ней виднелся ожог. – Ты же мог меня убить!

– Но не убил же, – без малейшего раскаяния ответил герцог.

Дор, его зовут Дор. Надо запомнить. Кордия уставилась на герцога, словно видела впервые. Он заступился за нее. Он не хотел, чтобы ей причинили боль, хотя она сбежала от него. Кордии показалось, что она спит.

– Тебе важнее какая-то девка! – прижимая к груди руку, прошипел Штефан. Он был взбешен и обескуражен. Его трясло. Кордия видела, как ходят ходуном его плечи.

– Дай ей свой плащ, – не обращая внимания на нытье Штефана, холодно сказал герцог. – Сейчас же.

Бормоча проклятия, Штефан здоровой рукой сдернул с себя плащ и бросил его Кордии. Он с таким презрением посмотрел на девушку, что ей показалось, на нее вылили помои. Ее это не задело.

– Оденься, – видя, что она мешкает, приказал герцог. А потом перевел взгляд на Штефана. – Эта девушка нужна мне живой, запомни это.

– Ты мне уже дал это понять, – с обидой сказал Штефан. – Не ожидал я от тебя такого!

Кордия подняла плащ и неуклюже набросила его на плечи. Боль тут же разлилась по всему телу, и она тихо застонала. Слезы сами покатились по щекам. Герцог окинул ее суровым взглядом.

– Сможешь ехать верхом? – спросил он. Кордия кивнула. Ей было нехорошо. От боли хотелось провалиться сквозь землю. – Тогда забирайся в седло.

– Ты с ней еще нянчиться будешь после всего, что она натворила? – раздраженно бросил Штефан.

– Это моя ведьма, и с ней я разберусь сам, – ответил герцог.

Кордия забралась в седло. Дор взял поводья и повел лошадь за собой.

Густав, так звали слугу герцога, принес Кордии чашу с горячим вином. Она залпом выпила половину и ощутила, как по телу разливается блаженное тепло. Вытерла губы тыльной стороной ладони, бросив взгляд на вишневый отпечаток. Стянула с себя порванные панталоны и сорочку, на которой засохли пятна крови от хлыста Штефана, горестно вздохнула. Поморщилась от боли и, поднявшись на две ступеньки, залезла в горячую ванну.

Герцог перенес отъезд на пару часов, чтобы она смогла согреться и прийти в себя. Это обескуражило Кордию, ведь она ждала наказания. Вместо этого он отправил ее привести себя в порядок и приставил к дверям охрану, чтобы она больше не сбежала. Теперь ей придется ехать во дворец, и одна судьба знает, что там может случиться. Она вздохнула. Пытаться снова сбежать не выход, да и нет у нее сил на эту авантюру. Нужно выждать, прийти в себя. Накопить денег и разобраться с документами. Во дворце быть осторожной, лишний раз не высовываться. Да, это опасно, но у нее нет выхода. И еще ей нужно узнать, для чего она нужна тому симпатичному барону. Кажется, его зовут Оскар. Возможно, он может быть ей полезен. Нужно лишь понять, чего он хочет, и, если что, сделать вид, что она может ему это дать. Так учил ее отец. Должно быть что-то очень серьезное, раз барон хотел купить ее и все спрашивают, знакома ли она с ним. А что, если знакома и просто забыла об этом?

От этой мысли на душе у Кордии заскребли кошки. Она перебрала в памяти воспоминания, но уверенности в том, что она помнит все, что было, у нее не возникло. Вместо этого перед глазами всплыла сцена, когда Дор перехватывает руку Штефана, чтобы тот не смог ударить ее. Насколько же она нужна ему, что он так обошелся со своим другом? Что там за тайна?

Вино и горячая вода сделали свое дело, она прекратила дрожать. На нее навалилась сонливость, и она зевнула. В комнату со стопкой чистого белья и полотенец вошла Грета.

– Вот ты учудила! – со вздохом проговорила она, задержав взгляд на рубцах Кордии. – Сейчас позову Грега.

– Не хочу видеть Грега, не зови его, пожалуйста, – взмолилась Кордия. То, с каким обожанием он смотрел на нее, смущало и в тоже время угнетало ее. – Перевяжи меня сама.

Грета кивнула. Она помогла Кордии завернуться в полотенце и выбраться из ванной. Достав бинты и мазь, бережно обработала ей раны.

– Это кто тебя так? – спросила Грета.

– Штефан, – призналась Кордия.

– Надо же, – проронила Грета. – Он тоже ранен, ноет и страдает в гостиной сидит.

Кордия сдержалась, чтобы сказать – так ему и надо, но про себя порадовалась. Порой страдания сродни хорошему лекарству, заставляют задуматься о душевном здоровье.

– А де Брата… герцог… какой он? – облизнув губы, спросила Кордия.

Грета едва заметно усмехнулась, словно заподозрила ее в чем-то постыдном.

– Дор? Жесткий, требовательный и преданный, – подумав, ответила Грета. – Его можно либо бояться и ненавидеть, либо восхищаться и любить, смотря какой стороной он к тебе повернется.

– А чаще всего он какой?

– Холодный и отстраненный. Впрочем, с его несчастьем это вполне понятно.

– Что с ним произошло? – вспомнив, как дымилась перчатка Штефана, спросила Кордия. – Почему он стал опасен?

– Никто толком не знает, – понизив голос, сказала Грета. – За пару недель до свадьбы он сильно заболел, долго бредил, думали, снова тронулся рассудком. А когда ему стало чуть лучше, те, кто его окружали… Умерли страшной смертью. Его прикосновение вызывало сильнейший ожог и отравляло человека. До сих пор непонятно, что это, королевский чародей считает, что проклятие. Чего с ним только не делали, чтобы освободить от него, даже в землю закапывали, только ничего не помогло. Теперь герцог до конца дней обречен на одиночество. Это ужасно – жить и не мочь ни к кому прикоснуться, обнять, все время быть на расстоянии. А если с ним что-то случится, то никто не сможет ему помочь. Ему придется страдать, пока не умрет.

– Жестоко, – пробормотала Кордия. Взяла со столика чашу с остывшим вином и допила его. Ей было искренне жаль Дора. Такой судьбы даже самому злому человеку не пожелаешь.

– Ты знаешь, где сейчас герцог? – спросила Кордия, когда Грета помогла ей облачиться в свободное платье.

– Был у себя в комнате, – ответила Грета. – Но он не любит, когда ему мешают отдыхать. Может и вспылить.

В гостиной Кордия увидела Штефана и Грега, которые над чем-то громко смеялись. Рука Штефана была перебинтована, и на белом бинте виделись темные пятна крови. Господин Райт поднял голову и посмотрел на нее. В этом взгляде было столько злости и обиды, что Кордия поняла: то, что было в лесу, повторится, как только герцога не будет рядом. Он возьмет с нее плату за свое унижение. На его губах появилась снисходительная усмешка, словно ему рассказали о ней что-то недостойное. Щеки Кордии начал заливать румянец. Она тут же одернула себя, запретив фантазировать.

Грег двинулся ей навстречу, но Кордия отвернулась. Ей не хотелось с ним сейчас говорить. Охрана, приставленная герцогом, молча двинулась за ней. Двое вооруженных до зубов мужчин будут присматривать, чтобы она не сбежала. Кордии стало смешно. Она почувствовала себя очень важной персоной. Придерживая юбки и хромая, она поднялась на второй этаж. Волнение окутало ее с головы до ног, словно паутина. Облизав губы, девушка подошла к комнате герцога. Медленно вздохнула, чтобы успокоиться. Подняла руку и уже хотела постучаться, как дверь распахнулась. Де Брата хмуро уставился на нее и сделал несколько шагов назад.

– Чего тебе? – грубо спросил он.

– Я… – У Кордии перехватило дыхание. Она видела только его губы, прошитые шрамом. – Я хотела…

Она поняла, что не может говорить. Слова разбежались, словно испуганные зверьки. Де Брата выжидательно смотрел на нее, и она окончательно растерялась.

– Научишься говорить – приходи, – холодно сказал герцог и захлопнул дверь.

Глава 8. Беседа за обедом

Дор

Побег Кордии вызвал у герцога противоречивые чувства. С одной стороны, он был зол на девчонку. Ему хотелось наказать ее за своеволие и за то, что она оскорбила его своим поведением. А с другой стороны, ему казалось, что в ее поступке есть его вина. Он напугал ее. Заставил раздеться посреди зала, ничего толком не объяснив, и мало ли что она там себе придумала.

Взяв лошадей, они со Штефаном отправились на поиски Кордии. Дор знал, что ей не удастся уйти далеко. Ну доберется она до границы города, и что? Ее никто не выпустит без документов. В связи с исчезновением короля все выезды закрыты, выпускают только по особым грамотам. Он себе такую позволить может, а беглая ведьма – нет.

– Ты должен приказать ее высечь! – бушевал Штефан, когда они въехали в лес. Побег Кордии задел его почему-то больше, чем герцога. Он нервничал и Дор не понимал, почему.

– Я не буду этого делать.

– Но такое прощать нельзя!

– Не понимаю твоей пристрастности, – пожал плечами Дор. У него даже мелькнула мысль – уж не влюбился ли он в девчонку?

– И сам потом поплатишься за это! Она будет вить из тебя веревки, потому что ты покажешь ей слабину!

– Я старше ее, моя обязанность – быть мудрее, – ответил герцог и поправил маску, которая так сильно давила на нос, что все время хотелось чихать.

На это Штефан ничего не ответил, пришпорил лошадь и вырвался вперед.

Когда Штефан повалил Кордию на землю и ударил, герцогу показалось, что оплеуху отвесили ему самому. Он увидел испуганные глаза девушки, ее вскрик резанул слух, причинив физическую боль. Вспомнил ее пальцы, немного неуклюжие, криво сросшиеся после переломов, и его накрыло. Он всегда умел держать себя в руках и не прикасаться к людям даже в случае опасности, однако желание защитить беглянку разрушило его сдержанность. Все, чему он привык следовать, перестало иметь значение. Дор схватил Штефана за руку, не позволяя снова ударить Кордию. Он понимал, что может убить его, но знал, что не может иначе. Ему было важно только одно: защитить ведьму.

Запах горящей кожи Штефана немного отрезвил герцога. Наваждение рассеялось, и его охватило чувство стыда. Он испугался, что его друг сейчас упадет замертво, но, слава богам, этого не случилось. Штефан отделался сильным ожогом.

Дор перевел взгляд на Кордию. Она стояла, прижавшись к дереву. Грязная, в рваной рубашке, с кровавыми следами от хлыста на теле, проглядывающими через прорехи. Герцогу до боли хотелось коснуться ее щеки, чтобы стереть грязь, обнять ее, чтобы она ощутила себя в безопасности. На него накатило глухое отчаяние из-за того, что он не может позволить себе такой малости – прикоснуться к другому человеку. Ведьма, ошарашенная его внезапным заступничеством, смотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее губы дрожали то ли от боли, то ли от холода.

– Да пошли вы оба! – обиженно крикнул Штефан и, вскочив в седло, скрылся за деревьями.

Позже им предстоит серьезный разговор. Но сейчас Дор не хотел об этом думать. Он видел перед собой раненую ведьму, и это вытеснило из его сознания все остальное.

Герцог понимал, что, позволив Кордии ехать верхом, теряет время, но, видя ее бледность, не мог разрешить ей идти пешком. Он старался шагать быстрее, даже заработал одышку, но дорога никак не кончалась. Изредка он оборачивался, бросал хмурый взгляд на девушку, вцепившуюся обеими руками в гриву лошади, и ловил себя на мысли, что ему хорошо. Даже ветер, который пронизывал до костей, не мог вывести его из этого состояния.

– Что теперь со мной будет? – спросила Кордия. Голос ее прозвучал глухо, простуженно. Дор обернулся и посмотрел на нее.

– Почему ты сбежала? – спросил он, глядя в серые глаза девушки. Светлые волосы мягко обрамляли ее лицо, отчего оно казалось еще более юным.

Она пожала плечами и тут же поморщилась от боли.

– Я испугалась, – опустив глаза, ответила Кордия.

– Я похож на чудовище?

– Да, – тихо сказала Кордия. – Вчера я думала так.

– А сейчас?

– Мне кажется, я преувеличила, – глянув на герцога исподлобья, сказала Кордия.

– То есть я не безнадежен? – усмехнулся де Брата. Кордия ничего не ответила, она нахохлилась и стала похожа на замерзшего воробья. Он заметил, что она дрожит. – Послушай, милая, нам придется какое-то время провести вместе, а для этого надо научиться договариваться. Я не планирую издеваться над тобой или делать игрушку для развлечения. Можешь этого не бояться. Но мне нужно, чтобы ты мне верила. Не оспаривала мои решения и не сбегала из-за любой ерунды. Если есть вопросы или идеи – подходишь и говоришь.

– Что будет со мной, когда я перестану быть вам нужна? – спросила Кордия.

Дор подошел к воротам замка, и они медленно распахнулись. Он провел лошадь, на которой сидела Кордия, во двор.

– Я найду, как устроить твою судьбу, – пообещал Дор и посмотрел на девушку. Она неуклюже сползла на землю и поспешно запахнула плащ. – Я не хочу, чтобы ты смотрела на меня как на жестокого хозяина.

– Вчера вы особенно подчеркивали, что я ваша собственность, – напомнила Кордия.

Дор вздохнул. Не признаваться же ей, что он понятия не имел, как себя с ней вести.

– Это непреложный факт, – сухо сказал Дор. – Но все остальное зависит от нас. А теперь ступай и приведи себя в порядок. В обед мы выезжаем в королевский дворец.

Опустив голову, Кордия медленно побрела к крыльцу. Герцог подозвал Густава и приказал ему нагреть воду для ванны.

Дор снял с лица маску и отбросил ее в сторону. Зачерпнул пригоршню теплой воды из тазика и умылся. Взял расческу и провел ею по густым черным волосам. Ему хотелось их отстричь, но Мариан запретил это делать – волосы хоть чуть-чуть нейтрализовали воздействие магии. Он вспомнил вчерашнюю встречу с тем, кто будет изображать из себя Дамьяна, и его передернуло. Лейф, кажется так его звали, ему не нравился. Мариан увез его среди ночи во дворец, наверное, сейчас они уже прибыли на место. Дор занервничал. Он делал все, чтобы скрыть исчезновение короля, но не знал, как его найти. Проверял даже самые бредовые версии, но его не оставляло ощущение, что он упускает нечто важное.

В дверь постучали. Герцог поспешно надел маску и надвинул шляпу на лоб.

– Войдите, – разрешил Дор.

В комнату герцога вошел молодой солдат. Его одежда была покрыта пылью, щеки раскраснелись.

– Послание от генерала Клавеля, – тяжело дыша, проговорил он и протянул Дору письмо.

Тот взглянул на конверт и, убедившись, что он действительно запечатан дыханием генерала, взял его в руки. Вскрыл его и торопливо пробежал глазами по строчкам, написанным знакомым почерком. Генерал писал, что под пыткой один слуга признался, что ему было видение красивой темноволосой женщины, которая попросила у него ключи от покоев короля. Он поначалу отказывался, но потом она словно заколдовала его, он сделал дубликат ключей и отдал ей. И больше эта женщина ему не снилась. Кузнец, у которого он заказывал ключи, подтвердил, что да, такой заказ был. Но он знать не знал, от чего они были. Впрочем, это оправдание ему не помогло, его арестовали. К письму прилагался рисунок – набросок портрета дамы, которая выпросила ключи. Красивая, темноволосая, про возраст что-то сказать сложно, а выразительные темные глаза, от которых сложно отвести взгляд.

Дор отписал генералу, что завтра хочет присутствовать на повторном допросе и чтобы слугу сильно не калечили. Он не любил пытки, жестокость вызывала в нем отвращение. И он стыдился этой слабости, которая делала его в глазах других мягким, а значит, ничтожным. А герцог де Брата, правая рука короля, его двоюродный брат, не мог быть таким. И он придавал себе равнодушный вид, чтобы никто не догадался о том, что творится у него на душе. Дор запечатал письмо своим дыханием и отдал посланнику. Тот поклонился и вышел.

Дор устало опустился в кресло. Он думал о предстоящем торжестве, скоро День благодарности. В этот день в храмах совершались массовые песнопения, устраивались гулянья и ярмарки. Это один из главных праздников в Аталаксии, и присутствие на нем королевской особы было обязательным. Король должен произнести речь в одном из храмов, принести символическую жертву с просьбой о хорошем урожае и отведать приготовленный для него обед. Интрига же была в том, что никто не знал, в какой храм пожалует его величество и его ждали все, надеясь, что он окажет честь именно им.

Потерев переносицу, Дор вздохнул. Справится ли Лейф с возложенной на него миссией или выкинет что-то, из-за чего вся задумка пойдет ко дну? У него возникла шальная мысль убить лжекороля посреди торжества и покончить с этим фарсом. Но что будет, если Дамьян найдется? Как тогда исправлять всю эту ложь? Ответа на этот вопрос по-прежнему не было. А еще он задумался о том, как безымянный преступник и король могут быть так сильно похожи.

В комнату заглянул Густав и доложил, что обед готов. Едва он ушел, как ворвался Штефан и потряс перед лицом Дора перебинтованной рукой.

– Можешь мне объяснить, что на тебя нашло?

– Ты набросился на беззащитную девушку и спрашиваешь, что на меня нашло? – удивился Дор.

– Дор, я знаю тебя много лет, – тяжело вздохнув, проговорил Штефан. – И то, что между нами встала девчонка, плохой знак. Ты мог убить меня.

– Ты не захотел услышать меня, – пожал плечами Дор. – Что мне еще оставалось делать?

– Я понимаю, ты хочешь использовать эту девицу, чтобы отомстить Оскару, но, Дор, месть никогда не приводила ни к чему хорошему! – горячо проговорил Штефан. – И этим утром ты доказал это. Ты потерял контроль над собой.

– Я тоже никогда прежде не видел тебя таким разъяренным, – заметил Дор. – Чего ты испугался, Штефан? Что ведьма займет твое место?

– Что за чушь! – искренне возмутился Штефан и его щеки покраснели.

– После обеда мы выезжаем во дворец. Прикажи приготовить карету, – равнодушно проговорил Дор.

Штефан тяжело вздохнул. Обеспокоенно посмотрел на друга, но понял, что говорить с ним сейчас бесполезно, и вышел из комнаты.

За обедом Штефан жаловался, что ему приходится есть левой рукой и это очень неудобно. Он так ныл, что Дору захотелось ему врезать. Грег, который обычно своими шутками всегда старался разрядить обстановку, молчал. Молодой доктор сидел за столом, уставившись на свои руки. Он был задумчив и даже печален. Когда в столовую вошла Кордия, он поднял голову и замер. Ведьма робко посмотрела на Дора, словно спрашивала разрешения присоединиться к обеду.

– Садись, – указывая на третье место от себя, приказал герцог.

Кордия неуверенно сделала шаг. Густав помог девушке сесть, и она поблагодарила его. Герцог усмехнулся, и она тут же смутилась, поняв свою оплошность.

– И каково это быть ведьмой? – чуть подаваясь вперед, спросил Грег.

– Похоже на то, как быть доктором, – ответила Кордия и искоса глянула на герцога. – Обучение, практика, ошибки.

– А разве ты не родилась со всеми этим знаниями? – удивился Грег.

Штефан нервно засмеялся.

– Хочешь сказать, что ты пришел в этот мир со скальпелем в руке? – спокойно произнесла Кордия, раскладывая на коленях салфетку.

Герцог отметил про себя, что у девушки плавные, изящные движения. И то, как она держит спину, снова навело его на мысль, что она лишь прикидывается простолюдинкой.

– Нет, конечно, – смутился Грег. – Просто я думал, что такие знания передаются как-то иначе, через родовую память, например. Что магия – это в первую очередь другое восприятие реальности.

– Например, безумие! – фыркнул Штефан.

– Хорошо, что тебя сейчас не слышат придворные чародеи, – заметил герцог. – Они бы оскорбились.

– Для здоровья мужчин магия не так опасна, как для женщин, – возразил Штефан.

Это было общепринятое мнение людей науки, именно поэтому настоящим чародеем мог считаться только мужчина. Потому что он сильнее, у него мощнее воля и он меньше подвержен искушениям, которые неизбежны у всех, кто занимается магией.

– И в этом ошибка. Потому что для женщины магия естественное состояние, а для мужчины – чужеродная энергия, – с уверенностью произнесла Кордия, и герцог впервые ощутил в ней силу. Он отвлекся от еды и посмотрел на нее. Она раскраснелась, ее глаза блестели. – Им нужно больше усилий, чтобы проникнуть в неведомое, сродниться с энергией. А для женщины нет, потому что двойственность – это ее сила. Она всегда одновременно в двух мирах – в этом и в том, что скрыт – там, где зарождается жизнь, а новая жизнь всегда там, где правит смерть и ей проще видеть незримое.

– Подчинять магию себе, – додумал Грег.

– Магию не подчиняют, с ней договариваются, – покачала головой Кордия. Штефан усмехнулся и снисходительно посмотрел на девушку. – И женщина уже часть этого поля, для нее она как глина, как вода, которую можно налить в любой сосуд и тем придать форму.

– Конечно-конечно, – криво усмехнувшись, сказал Штефан. – Все остальные люди идиоты, и только ты знаешь истину.

– Я этого не говорила, – спокойно возразила Кордия, продолжая есть. – Лишь сказала, что естественней.

– Ну… Может, тогда исцелишь меня? – протягивая перебинтованную руку, предложил Штефан. – Раз уж ты круче, чем чародеи.

Дора охватило раздражение. Его друг совсем не хотел слышать, что ему говорит девушка. Кордия отложила ложку и внимательно посмотрела на Штефана.

– Я могу приготовить вам мазь, которая поможет быстрому заживлению тканей, – сказала она.

– Для этого лучше позвать Грету, – сказал Грег. – Она ведь целительница.

– Нет, я хочу, чтобы Кордия полностью излечила меня, – упрямо повторил Штефан. – Раз уж она знает, как управлять магией.

– Штефан, оставь ее в покое, – сказал Дор, видя, как напряглась Кордия.

– Почему? Она же ведьма, это ее работа, – не унимался Штефан. Даже покраснел от негодования. – К тому же в том, что случилось, есть ее вина.

Он встал и, обойдя стол, подошел к Кордии. Она нервно облизала губы и сложила руки перед собой. Дор внимательно наблюдал за ними. Ему не хотелось, чтобы Штефан снова причинил ей боль.

– Вы же читали мое дело, – сказала Кордия, подняв на Штефана глаза. – Я ведьма второго уровня, готовлю отвары и мази.

– Да мы с тобой коллеги! – попытался пошутить Грег.

– Сомневаюсь, что ты делаешь привороты, как эта ведьма, – сурово сказал Штефан. – И против воли разжигаешь страсть. Дор, быть может, она тебя приворожила?

– Штефан, пожалуйста, – поморщился Дор.

– Ну же, ведьма, давай, – требовательно произнес Штефан.

Он все еще стоял возле Кордии и ждал, когда она начнет исцелять его. Та же, в свою очередь, продолжала его игнорировать, считая, что сказанного ею достаточно, чтобы ее оставили в покое. Дору понравилось ее поведение, и он невольно ощутил прилив гордости, словно сам совершил что-то хорошее.

– А сколько уровней у ведьм? – смущенно спросил Грег. – Я никогда не интересовался этой темой.

Штефан пробормотал себе под нос проклятие и сел на свое место. Яростно громыхнул тарелкой и начал шумно есть.

– Пять, – спокойно ответила Кордия. – И если ведьма сможет освоить их все, то станет чародейкой. Но это случается не так часто, потому что чаще всего у каждой ведьмы есть свое направление, которое дается лучше всего, его и выбирают как главное.

– И какие же это уровни? – с любопытством спросил Грег.

Дору показалось, что он хочет произвести впечатление на девушку.

– Первый уровень бытовой, им владеют многие. Это умение собирать травы, варить отвары и делать мази, читать по звездам и луне, видеть вещие сны. Второй уровень включает в себя все из первого, но добавляется владение магией – привороты и отвороты, владение сексуальной энергией, гадание на картах, работа с шаром возможностей, управление растениями и скотом. Третий уровень – целительство. Это самое основное на этом уровне, и в него входят работа с проклятиями и порчей, умение снимать и наводить ее. Лечить самые сложные болезни, исцелять людей и животных. Четвертый уровень – дар прорицания, ясновидение и умение менять будущее и прошлое. Сотворение чего угодно, создание иллюзий, фантомов, стихийная магия, разрушение. Пятый, последний, принадлежит некромантии. Это работа с призраками, управление ими, а также поднятие мертвецов, создание зомби, подчинение и воскрешение. Невозможно стать чародейкой, не пройдя все эти уровни.

– То есть ты можешь дорасти до пятого? – спросил Грег. Пока Кордия говорила, он не сводил с нее глаз.

– Да, если буду заниматься.

– А если нет?

– Излишек магии может доставлять мне неудобство и рано или поздно вынудит к этому. Или сломает, – задумчиво проговорила Кордия. – Магия часто ведет сама. Иногда через нее говорят предки, если она родовая, или наставники, если магия выбрала тебя сама.

– А как ты поняла, что ведьма? – спросил Дор.

Девушка повернула голову в его сторону.

– Просто ощутила в себе силу, начала видеть сны, которые сбывались. Это пугало меня, я не понимала, что со мной происходит. А потом встретила наставницу, которая помогла мне понять, кто я.

– Лгунья и сводница, – искривив губы, пробормотал Штефан.

В столовую вернулся Густав.

– Карета и лошади готовы к поездке, ваша светлость, – доложил он.

Штефан тихо выругался и торопливо вышел из столовой.

Глава 9. Похищение

Кордия

Кордия была приятно удивлена, увидев, что в карете оказался ее багаж. Все платья, что привезла ей модистка, ехали во дворец вместе с ней. Это немного подняло ей настроение после утреннего происшествия, и она даже улыбнулась. Грета принесла ей тяжелую меховую накидку и помогла в нее закутаться.

– Ты поедешь с нами? – с надеждой спросила Кордия. Грета молча покачала головой и сделала шаг назад. – Жаль.

Густав помог Кордии сесть в карету. Она поерзала в поисках удобного положения, чтобы не болела спина. Выглянула в окно и увидела Дора. Он садился на лошадь. Их взгляды на мгновение встретились, и губы герцога изогнулись в усмешке. Или ей это показалось? Она торопливо отвернулась, а потом, чтобы не было искушения снова посмотреть на него, задернула занавеску. Ей не хотелось чувствовать к нему расположение или, еще хуже, проникнуться к нему симпатией. Она еще не поняла, чего можно от него ожидать, и с большой настороженностью относилась к его персоне. Подумала, что будь у нее и правда сейчас магия, она бы попробовала его приворожить. Может, и хорошо, что она сейчас ее не чувствует.

Дверца кареты открылась, и в нее забрался Грег. Неловко улыбнулся Кордии и устроился напротив.

– Составлю тебе компанию, – смущенно сказал он.

– Долго ехать до королевского дворца? – спросила Кордия, поправляя перчатки, которые в этом не нуждались. Ей не хотелось видеть красивое лицо доктора, который находился слишком близко. Несмотря на его хорошее отношение к ней, рядом с Грегом ей было неловко.

– К ночи должны быть там.

Карета покачнулась и, гремя колесами, покатила к воротам. Ведьма подавила зевок и почувствовала, что очень устала. Бессонная ночь и прогулка по холодному лесу дали о себе знать. Веки стали свинцовыми, и держать глаза открытыми было равносильно подвигу. Повинуясь безотчетному желанию, она снова выглянула в окно и посмотрела на герцога, скачущего следом за ними. Закутанный в черное с головы до ног, он напоминал ей всадника тьмы – такой же роковой и загадочный. Не будь на нем проклятия, от поклонниц, наверное, не было бы отбоя.

– Если он станет твоим романтическим интересом, это будет печально, – проследив за ее взглядом, заметил Грег.

– Не станет, – уверенно сказала Кордия и закашлялась.

Грег усмехнулся и протянул ей носовой платок. Она с благодарностью приняла его.

– Ты уже влюблена в кого-то? – спросил Грег, внимательно глядя на нее.

– Да, была, – отрывисто ответила Кордия.

Этот простой вопрос причинил ей душевную боль, на нее нахлынули воспоминания. Глазам стало горячо, и она несколько раз сглотнула, чтобы не заплакать.

– Он обманул тебя? – осторожно спросил Грег и взял девушку за руку.

Она вздрогнула и подняла на него глаза. Во взгляде молодого человека читалось участие.

– Погиб, – прошептала Кордия. – Был пожар. Он бросился в горящий дом, чтобы вывести пожилого хозяина, и не вернулся.

– Мне жаль, – сказал Грег и пересел, оказавшись рядом. Кордия почувствовала запах трав, исходящий от одежды доктора. – Давно это произошло?

– Два года назад. Мне бы не хотелось об этом говорить, – облизывая пересохшие губы, сказала Кордия. Раны от хлыста, словно уловив ее настроение, заныли еще сильнее.

– Понимаю, – спохватившись, проговорил Грег и немного отодвинулся. – Вы были женаты?

Кордия покачала головой.

– А это имеет значение? – спросила она.

– Нет, конечно нет, – торопливо проговорил Грег. – Но это не значит, что у тебя больше не будет любви.

– Настоящая любовь бывает раз в жизни, разве нет? – тихо сказала Кордия, и Грег не нашелся, что ей ответить.

Кордия не поняла, зачем им останавливаться в трактире, ведь через пару часов они уже должны быть во дворце, но спрашивать не стала. В сопровождении Грега она вошла в шумное помещение и огляделась.

Два мужика, по виду зажиточные купцы, что есть силы колошматили друг друга, с воплями катаясь по грязному полу. Присутствующие гоготали, подбадривая того, кого считали правым в этой заварушке. Некоторые даже успели сделать ставки, кто выйдет победителем.

Кордия плотнее запахнулась в меховую накидку, словно это могло помочь ей спрятаться от прошлого. Кто-то толкнул ее в плечо, и она стиснула зубы, чтобы не закричать от боли – локоть незнакомца угодил прямо в след от хлыста. Она обернулась. Штефан о чем-то говорил с девушкой в красном платье с вызывающим декольте. Он протянул ей деньги, и та быстро сунула их в лиф. Кордия нервно усмехнулась. Грег куда-то исчез, она осталась одна.

– Работу ищешь? – подскочив к ней, спросил краснощекий парень с заплывшим глазом. Кордия не успела ответить. Из-за ее спины вынырнул герцог и бросил суровый взгляд на парня.

– Девушка со мной, – холодно проговорил он.

Парень понимающе кивнул и направился к стойке. Герцог, стараясь никого не задеть и ни с кем не столкнуться, двинулся вперед. В своем огромном плаще он был похож на гигантскую летучую мышь, растопырившую крылья. Кордия пошла за ним. В таком месте ей не хотелось выглядеть одинокой путешественницей. Поспешив, она чуть не врезалась в спину герцога, и на секунду ей в нос ударил запах дождя и грозы. Ей вдруг стало жарко, сердце забилось чаще. Неужели это реакция на магию, живущую в нем? И если она такая мощная, то почему не убивает его?

– Что мы здесь забыли? – спросила Кордия.

– Собираем сведения, – ответил Дор. – Закажи себе еды и слушай, о чем говорит народ. Можно узнать много нового и полезного для короля.

– Разве для этого нет специальных людей? – спросила Кордия. Ей захотелось раздеться, до того ей было жарко. Она ослабила ленту и чуть приспустила с плеч накидку, понимая, что, отвлекись она на миг, в таком месте можно легко остаться без нее.

– Есть, но я предпочитаю информацию из первоисточника, – усмехнулся Дор и окинул ее взглядом. Их разделяло не больше пяти шагов. – Устала?

– Потерплю, – ответила Кордия. – Какова моя роль во всем этом?

– Осматривайся, наблюдай, – ответил Дор, его губы тронула легкая улыбка. – Ты теперь часть моих приключений. Надеюсь, ты быстро учишься новому.

Кордия вспомнила о разговоре, подслушанном в лесу, и уже собралась рассказать о нем герцогу, но в этот момент к ним подбежал мальчишка и спросил, чего они желают. Пока Дор заказывал для них весьма плотный ужин, она обвела взглядом помещение. Краем глаза заметила Грега, который пил вино, сидя за столиком, и Штефана, целующегося с новообретенной подружкой.

– Вы всегда втроем путешествуете? – спросила Кордия, когда они сели с Дором за широкий дубовый стол. Тот кивнул. – И, как я понимаю, не первый раз так развлекаетесь?

– Точно. И у каждого своя задача, – сказал Дор. – Возможно, мы здесь задержимся.

– Почему?

– Человек, с которым я должен встретиться, опаздывает, – ответил Дор и переключился на еду, которую им принесли.

Кордия посмотрела в свою тарелку и поняла, что у нее нет аппетита. Она из вежливости покрутила в руке вилку, отправила в рот пару кусочков мяса и стала смотреть по сторонам, вслушиваясь в гомон голосов.

– Ходят слухи, что король мертв…

– …а короля-то убили…

– И сам король будет на этом празднике!

– …убить короля, а потом ворваться во дворец…

От шума у Кордии заболела голова. Она продолжала вслушиваться, удивляясь, что люди только и говорят о короле, словно ничего другое их не интересовало. Подняв глаза на Дора, она поняла, что он за ней наблюдает.

– Ты ведь знаешь о мятеже, который был недавно? – небрежно спросил он.

– Совсем немного, пытки отвлекали, знаете ли.

– Его пришлось подавить, причем сделали это очень жестко, – сказал Дор, и Кордии показалось, что он сожалеет об этом. – Много людей погибло. Глава бунтовщиков бежал, и нет никакой гарантии, что кровавая бойня не повторится.

– На короля готовится покушение?

– Полагаю, что да, – помолчав, ответил Дор.

– И вы ждете человека, который сообщит вам детали? – догадалась Кордия. Дор кивнул. – Вы слишком откровенны с человеком, которого знаете несколько часов.

– Ты узнала не больше, чем те, кто сидит здесь, – сказал Дор. Щеки Кордии вспыхнули от неловкости. – Доверие штука обманчивая, Кордия.

Ведьма ничего не сказала. Она нехотя доела свой ужин и поискала глазами Штефана и Грега. Первого нигде не было, доктор говорил о чем-то с хозяином заведения. Дверь хлопнула, и в помещение вбежал мужичок, сжимая в руках потрепанную шапку. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Спотыкаясь, он бежал к хозяину, озираясь по сторонам. Дор мгновенно напрягся. Кордии показалось, что случилось что-то непредвиденное. Она невольно стиснула руки, прислушиваясь. Казалось, что другие ничего не заметили, продолжая обсуждать что-то свое.

Мужичок с хозяином побежали к выходу. Дор привстал с места, они с Грегом быстро переглянулись и поспешили за ними. Кордия решила не отставать. Выскочив во двор, все пятеро замерли перед лошадью, на спине которой лежал наездник. От запаха железа у Кордии закружилась голова, она ухватилась за локоть Грега, чтобы не упасть. Факелы тускло освещали небольшой пятачок от трактира до ворот, но этого было достаточно, чтобы понять, что всадник мертв.

– Головы-то… Головы у него нет, – прохрипел мужичок. Кордия уставилась на безжизненное тело. Лошадь фыркала, желая избавиться от мертвого груза.

– Вот тьма стылая, – пробормотал хозяин трактира и испуганно обернулся, словно боялся, что убийца стоит за его спиной.

Грег шумно сглотнул и взял Кордию за руку.

Дор стащил тело убитого на землю и быстро обыскал его. Тихо выругался и выпрямился. Судя по его пустым рукам, он ничего не нашел.

– Он еще теплый, – сказал Дор. – Убийца где-то рядом. Видимо, подкараулил его, когда тот подъезжал к трактиру.

– Нужно найти голову, – робко проговорил Грег, глядя на тело, лежащее на земле.

Кордия в очередной раз усомнилась в том, что из него может получиться хороший врач, слишком уж он нежный и впечатлительный.

– Думаешь, ему это поможет? – Голос Дора прозвучал зловеще. – Грег, осмотри его. Я думаю, его оглушили, повалили на землю и обезглавили. Хочу узнать, что ты думаешь об этом.

Грег кивнул и отпустил Кордию. Она обхватила себя руками и сделала шаг назад. Только сейчас она заметила, что ее зубы стучат. Ей вдруг стало страшно. Сердце бешено колотилось, словно хотело сломать ей ребра. Темнота стала пугающей, ей захотелось убежать и спрятаться. От собственной беззащитности она едва не заплакала.

– Иди в трактир, – видя, как она дрожит, приказал Дор. – Сейчас же! Где Штефан?

– Уединился с девушкой, – ответил Грег и, обернувшись, посмотрел на Кордию. – Послушайся Дора, иди в тепло.

Кордия кивнула и, пошатываясь, вошла в трактир. Ее мутило от увиденного зрелища, и недавний ужин просился наружу. Она не первый раз видела мертвеца, но все равно ей было не по себе. Вернувшись за стол, Кордия села на место Дора и допила вино из его кубка. Закашлялась и мысленно выругала себя за слабость. Гул в трактире стих, большая часть посетителей вышла на улицу посмотреть на труп. Она вспомнила о разговоре в лесу. Надо бы рассказать Дору.

– Мы остаемся здесь на ночь, – подходя к столу, сказал Дор.

Кордия вздрогнула от звука его голоса.

– Убитый… Это тот человек, от которого вы ждали послание? – спросила Кордия, сжимая в пальцах кубок.

– Мертвец – это тоже послание, – хмуро ответил Дор. – А обезглавленный – особенно.

Кордия кивнула и поежилась. В зале появился Штефан, на ходу натягивая камзол. Его волосы были растрепаны, щеки пылали.

– Надеюсь, хоть с пользой? – устало спросил его Дор.

– Да не то слово! – довольно ответил Штефан, но тут же осекся. – Ну, я так думаю.

Кордия вошла в комнату, которую для нее снял герцог. Здесь было чисто, но обшарпанные стены и покосившаяся кровать не давали надежд на сказочный отдых. А еще здесь были клопы, что окончательно расстроило девушку. Ей снова захотелось плакать, и сейчас, находясь одна, она не стала сдерживаться. Слезы градом покатились по ее щекам. Тело содрогалось от беззвучных рыданий. Слишком много впечатлений было за последние три дня. Она, уже приготовившаяся умирать, оказалась в бурлящем потоке событий. Три месяца находясь в заключении, она старалась быть мужественной и не позволять себе ничего чувствовать. И сейчас все, от чего ведьма так упорно отказывалась, лавиной обрушилось на нее. Она плакала, вытирая щеки тыльной стороной ладони, всхлипывала и жадно втягивала в себя воздух. Ей все еще не верилось, что пытки и страх казни остались в прошлом. Она была жива, и все это было по-настоящему.

Боль под ребрами вынудила Кордию остановить поток слез. Она с трудом отдышалась, и ее снова накрыла волна кашля. Послышались тяжелые шаги, и рядом хлопнула дверь. Она знала, что за стеной комната герцога. Значит, он вернулся. Когда она уходила, он со Штефаном собирался осмотреть округу. Грег был занят изучением трупа, и его никто не стал дергать, а ее, как самую слабую и бесполезную, отправили спать. Она сперва хотела обидеться, но потом поняла, что слишком устала, чтобы выпендриваться.

Поднявшись, Кордия на цыпочках подошла к стене и приложила к ней ухо. Снова хлопнула дверь, и в комнату герцога кто-то вошел.

– Есть чем порадовать? – спросил герцог.

– Нет, – ответил голос, принадлежащий Грегу.

– Ты ведь понимаешь, что значит обезглавленный гонец в нашей ситуации?

– Мятежники в курсе, что королевство без короля.

Что? Как такое возможно? Кордия с трудом верила в то, что слышит.

– И мы сейчас можем это либо разыграть, либо опровергнуть, – задумчиво проговорил Дор. – Если предатель не окажется быстрее нас. Я бы многое отдал, чтобы узнать, кто этот человек.

– Думаешь, это кто-то из Семерки?

– Сомневаюсь, но… – Герцог вздохнул. – Крыса точно в близком окружении, и она в курсе всех дел.

– Подозреваешь кого-то? – настороженно спросил Грег.

– Всех и никого, – ответил Дор. – Слишком рано для выводов.

– Де Блум? – выдвинул предположение Грег. Кордия поморщилась – опять этот парень! Да что на нем свет клином, что ли, сошелся? Дор не ответил. Возможно, пожал плечами или кивнул, этого Кордия уже знать не могла.

– Если уж на то пошло, то у каждого из Семерки был мотив для заговора, – вздохнув, сказал Дор.

– Себя ты в этот список включил?

– Конечно, – глухо засмеялся Дор. – Надо будет установить за собой слежку. Вдруг я во сне проворачиваю какие-то интересные сделки?

– Дор, тут не до шуток, – взволнованно произнес Грег. – Ты же понимаешь, что похищение короля могли устроить только самые близкие. Те, кто был рядом, у кого был доступ, кто знал дворец как свои пять пальцев.

– Могли подкупить слуг, – возразил Дор. – За деньги люди мать родную продадут. Так что я не разделяю твою уверенность, что автор заговора должен быть непременно рядом. Но вот тот, кто его снабжает информацией…

– Не смотри на меня так, Дор. Я всегда на твоей стороне.

– Никто не знал о встрече с лазутчиком. Никто, кроме самых близких.

В комнате за стеной повисла пауза. Кордия нервно шмыгнула носом, и этот звук в тишине показался ей невыносимо громким.

– Ладно, до завтра, Дор.

Грег ушел, хлопнув дверью. Кордия отпрянула от стены и чихнула. То, что она услышала произвело на нее сильное впечатление. Ее мозг лихорадочно работал, обдумывая то одну версию событий, то другую. Вдруг это причина, почему она должна ехать с Дором во дворец? Или так просто совпало? Что, если этот Оскар и правда преступник, как это отразиться на ней, учитывая его участие?

От такого количества мыслей ей стало нехорошо. Она закуталась в меховую накидку и устроилась на полу. Ей не хотелось ложиться в постель с клопами. Едва она закрыла глаза, желая немного успокоиться, и сама не заметила, как провалилась в сон.

Кордию разбудил стук в дверь. Она с трудом поднялась – болела каждая клеточка тела. Тихо застонала и закусила губу. Ее прическа стала похожа на воронье гнездо, чувствовала она себя скверно. Хромая, дошла до двери и отодвинула щеколду. На пороге стоял Грег. Румяный, умытый и причесанный. Его одежда была в полном порядке, а сияющий взгляд говорил о том, что он выспался. Когда только все успел? Насколько ведьма помнила, слуги у него не было.