Лихие

Пролог

Она медленно карабкалась вдоль местами обшарпанной стены больницы.

Все её обитатели спали и ничто не нарушало тишины. Только её робкие стоны порой можно было услышать в почти непроглядной темноте больничного коридора.

Слёзы капали, стекая по щекам и по халату, наброшенному на голое хрупкое тельце с едва выпуклым животиком. Она вдруг отчётливо услышала за спиной, в конце коридора детский голосок «мама»…

Замерла. Резкая боль пронзила живот и разлилась острыми иглами по всему телу. Она упала на колени, хватаясь за живот. Оглядываясь назад девочка еле смогла выдавить из себя: «Прости, маленький..» и упала в обморок.

Везапно она почувствовала, как грубые женские ладони ударяют её по щекам и пытаясь поднять, куда-то тащат. Она лежала в луже собственной крови и какой-то жидкости.

– Вставай! Ну же! Не нанималась я тут вас таскать! Нагуляют, а потом бери за них грех на душу! Вставай сказала! – кричала предпенсионного возраста акушерка, затаскивая её в предродовую палату..

Глава 1

«У каждого из нас на свете есть места, что нам за данью лет всё ближе, всё дороже. Там дышится легко, там мира чистота нас делает на миг счастливей и моложе….»

"Чистые пруды" Тальков

– Козочка, вставай! – сухонький маленький старичок, поправляя одеяло трепал по волосам сонную внучку. Девочка сладко потянулась открыла глаза и улыбнувшись пропела

– Нуууу....деееда…

– Вставай, вставай козочка, родители скоро приедут, надо в магазин сбегать.

При упоминании родителей улыбка исчезла с лица девочки она нехотя села на старой большой кровати с сеткой потянулась, откинула одеяло и соскочила на пол.

Старенький бревенчатый дом с особенным запахом манил её теплотой, здесь было всё родное. Самые первые дни своей жизни она провела здесь с мамой, бабушкой, прадедом, прабабушкой и Бог знает кто ещё удивительным образом помещался в этом хоть и двухэтажном, но небольшом доме.

Родители с ней и её маленьким братом жили в общежитии в маленькой комнатке 12 квадратов и гостить у дедушки, означало побыть в обстановке где просторно, где есть кровать, пусть её даже приходилось делить с бабушкой, тем не менее, она обожала гостить здесь.

Прадед к тому времени давно уже умер и на первом этаже дома жила прабабушка, которую словно заморозили однажды и она нисколько не менялась с годами.

Родители готовились к переезду в новую двухкомнатную хрущёвку и, казалось, что жизнь вот-вот наладится: будет новая квартира с отдельной детской комнатой, будет долгожданное 1 сентября и будет таинственная и долгожданная школа, о которой так часто говорят все взрослые, заставляя на остановках читать попутные вывески из окна автобуса.

– Дееда ну я не хочу домой, можно я ещё останусь? – заныла девочка

– Это как мамка с папкой скажут. Давай собирайся, хлеба купи да себя чем побалуй.

– Спасибо деда, а можно я мороженку куплю?

– Купи купи да только мамке не говори, а то попадёт мне, – улыбнулся дедушка.

Девочка быстро оделась, умылась у старого умывальника предварительно деловито проверив под умывальником не потечёт ли помойное ведро. И выскочила во дворик.

– Проснулась? Иж спать то до обеда горазда – поворчала седая старушка подметая деревянный дощатый пол старым, лысым веником.

Одновременно с приветствием она, ругая куриц, ворчала себе под нос: – «Говны-то, говны опять по всему двору…навалены»

Девочка чмокнула старушку и побежала за двор..

Двор от улицы отделял большой железный засов на деревянных воротах. Несмотря на свою хрупкость, девочка ловно откинула засов и выбежала на улицу, не забыв прикрыть за собой дверь, чтобы не давать нового повода поворчать своей прабабушке.

– Мамочка! Можно я ещё останусь, ну пожалуйста

– Нет, Вика, хватит! Погостила пора домой, тем более что вещи нужно помочь собрать. Завтра переезжаем.

– Урааа! Деда деда мы завтра переезжаем! Она запрыгала вокруг смеющегося дедушки

– Ух, коза – дереза! – пожурил её лаского дедушка.

Бабушка тоже улыбнулась , но строго сказала :

– Ты «клетки»-то там свои разбери, а то уедешь, а мне убирать.

– Конечно, – конечно затараторила девочка убегая за калитку огорода в своё царство тортиков из песка и магазинных весов из кирпича и досочки.

Краем уха она слышала озадаченный разговор мамы с бабушкой о предстоящем переезде и о том, как всё перевозить на мотоцикле дяди Коли.

Там конечно есть коляска, но как в неё хотят уложить всё имущество их 12 квадратов было совершенно не понятно, а впрочем её это мало волновало. Гораздо более интересно ей было то, как завтра все ребята из их коридора и с первого этажа тоже будут завидовать тому, что она уезжает.

На минутку ей стало грустно. Она вдруг подумала: а как же Алешка, её жених и друг детства ведь она его больше никогда никогда не увидит.

«Хмм, ну и подумаешь, – тут же пронеслось в её детской голове – ну и так и надо ему, а вот потому что не нужно было ему рвать фотокарточку из детского сада, с выпускного. Я там такая красивая получилась и такая взрослая..Вот заладил дай, да дай посмотреть..дурак!»

– Вика! Услышала она голос мамы – ну ты готова?

– Бегу бегу, мамочка, сейчас я только червяков выброшу, а то кто их будет кормить в моём зоопарке если я уеду?

Дедушка засмеялся, седая прабабушка сплюнула и, кажется, тихонько выругалась, а бабушка едва улыбнувшись, спросила:

– Ты точно всё убрала?

– Точно, преточно, бабуля!

Они с мамой отдалялись от дома. Вика смотрела как машет им вслед бабушка и как, закуривая, смотрит вслед дедушка, присевший на корточки возле калитки.

Автобус, ненавистные и заученные наизусть вывески. Она смотрела в окно, водя пальцем по стеклу и не обращая внимание на замечания мамы.