Тайна башни Углынь

Пролог

Тихая ночь укрывала мир сонным тёплым покоем. Звёзды в бездонном небе мерцали алмазной россыпью, чаруя безмолвной песнью. Благоуханный, ласковый ветерок мягко, словно баюкая, овевал лицо, усыплял тревогу.

– Да это всё басни! – благодушно сказал Добродей жене, когда она, испуганно озираясь на тёмную стену леса, пересела поближе к костру. – Всё спокойно, как и всегда, и никакого Мруста у нас в Светодолье нет. Да откуда ему и быть? Зря ты пришла. Спала бы себе сладко дома. Вон, смотри, и кони совершенно спокойны!

Кони, которых он вывел сюда в ночное, и впрямь паслись себе мирно в высокой траве, слегка помахивая хвостами. Их спокойствие утешило Звенку гораздо больше, чем все уверения мужа.

– Наверно, ты прав… – с облегчением вздохнула она. – Но я всё равно побуду с тобой. Мне так легче, здесь, возле тебя!

Добродей только хотел сказать: «Воля твоя», как что-то насторожило его. Он огляделся, прислушался. Ничего не было слышно. Ничего. Ничего! Ни стрекотанья цикад, ни шелеста листьев, ни фырканья лошадей. Он вскочил. Ночь изменилась. Теперь она дышала угрозой, надвигающимся неведомым ужасом.

Звенка молча, дрожа всем телом, прижалась к коленям мужа: у неё не было сил подняться с земли.

– Не бойся, – сказал Добродей, выхватил из костра длинную горящую палку и поднял её перед собой как оружие. – Ничего не бойся!

И тут странный звук прошелестел над поймой: «Мру-у-с-с-с-с-т…» Кони заржали отчаянно и надрывно и безумным галопом метнулись прочь. Звенка судорожно вдохнула и упала в траву без чувств. Добродей поднял свой факел над головой и обернулся к тёмной зубчатой линии леса, откуда донёсся зловещий звук.

Из далёкой тьмы прямо в него целились два пылающих глаза. Снова раздался тот же свистящий звук, оранжевые огни прон-зительных глаз описали дугу и приблизились. И тогда Добродей, похолодев, разглядел глыбу чудовища: чёрный гигантский искорёженный силуэт, огромными зависающими прыжками скачущий к их костру, – и бросился навстречу ему, размахивая горящей палкой.

Он убегал от гаснущего огня, чтобы Мруст не заметил Звенку. Добродей почти не надеялся победить. Но ему было за что сражаться. Он защищал жену. Он думал о сыне и матери, оставшихся дома…

«А что же будет с ними потом?! – молнией вспыхнул в нём ужас. – Если… Когда не будет меня?!»

Казалось, не прошло и мгновенья, а вот уже громадная глыба Мруста закрыла всё небо, все звёзды, и лес, и поле, и мир… Добродей остановился, поднял голову, отважно посмотрел на врага… Над ним возвышалось не обычное существо, а жуткое исчадие ада, непобедимое для человека. От Мруста исходила запредельная злоба. Но отступать было некуда.

– Господи, защити Светодолье!.. – выдохнул Добродей и бросился на чудовище.

Это были последние слова в его жизни. Но всё, что случилось потом, произошло благодаря этой молитве.

Глава 1

О чём говорят полевые цветы

Тётя Надя заболела внезапно. Ещё вчера они как ни в чём не бывало разговаривали по телефону, а утром Асиной маме позвонили из клиники и попросили её привезти необходимые вещи. Ася тоже поехала навестить любимую крёстную.

Палата, куда положили тётушку, оказалось большой, неуютной, с блёклыми стенами и двумя рядами железных коек. За голыми окнами хмурилось осеннее небо. Тётя Надя, слабая и пугающе бледная, лежала возле окна. Правда, держалась она молодцом, подшучивала над собой и ласково улыбалась племяннице, но всё равно, уходя по пропахшим лекарствами коридорам, Ася едва не плакала.

И как же она не догадалась принести в больницу цветы?! Эти вестники не ушедшей из мира радости были здесь намного нужнее, чем конфеты и фрукты.

И крестная так любила цветы! Девочке вспомнилось, как однажды летом та пришла к ним в гости с букетом простеньких полевых цветов. Ася равнодушно поставила их в небольшую вазу и сразу же отвернулась.

– Не нравятся? – улыбнулась ей тётя Надя. – А ты присмотрись. Тебе только кажется, что это простая трава. – Она коснулась кончиком пальца нежных ярко-розовых лепестков гвоздички, качнула стройный стебель ромашки, наклонила к Асе высокий синий цветок цикория. – Видишь, какие они все разные, и каждый красив по-своему! Любой из них – чудо гармонии. И ещё, – крёстная мягко, но очень серьёзно посмотрела на Асю, – они объяснят тебе, что на свете нет мелочей. Не бывает некрасивых цветов, не бывает и неважных поступков и слов. Всё имеет значение, каждый, даже самый маленький выбор.

Ася всмотрелась в крохотные цветки анютиных глазок. Маленькая полевая фиалка в переливчатом лилово-жёлтом наряде неожиданно оказалась просто прелестной!

– Да… – девочка улыбнулась. – Я вижу!

И этот букет показался Асе самым красивым во всей её жизни…

И теперь ей так захотелось принести в больницу такой же! Но поздней осенью не найти полевых цветов…

Ася грустно вздохнула и решила поехать туда, где ей всегда были рады – к Сергею. Хорошо, когда у тебя есть друг, к которому можно прийти просто так, когда тебе плохо!

Она познакомилась с ним два года назад, когда его знаменитый отец физик, доктор наук Смирнов набирал команду для испытания созданной им машины времени. Дело в том, что Асина мама была дизайнером по костюмам, а отец врачом, а эти профессии незаменимы при перемещениях в прошлое. Вот только случилось так, что темо, как они между собой называли эту машину, переместила не подготовленную команду, а Сергея и Асю, вовсе не ожидавших этого. И перенесла она их не в прошлое, а в неизвестный мир! А какие опасности, какие ужасные существа ожидали их там! Если бы юные спутники не помогали друг другу, они бы не вернулись домой. Неудивительно, что после такой экспедиции Сергей и Ася стали друзьями! А позже было ещё одно путешествие в темо, когда они выручали пропавшего в неизвестности Глеба, аспиранта профессора. Так вот и получилось, что самые верные и проверенные друзья были у Аси в доме Смирновых. К ним она и поехала.

Глава 2

О том, что оказалось сильнее благоразумия

Сергей просиял от радости, увидев на пороге подругу.

– Заходи! Ты вовремя! Глеб сделал очередное открытие! Пойдём скорей! – и он нетерпеливо потянул её к лестнице на второй этаж, в кабинет профессора.

Ася взбежала следом за ним по деревянным ступенькам и, замирая от волнующего предчувствия, вошла в кабинет.

Глеб, аспирант Николая Ивановича, сидел, напряжённо склонившись перед огромным пультом, одной рукой нажимая разноцветные кнопки, а другой нервно ероша свои короткие тёмные волосы. Казалось, он хотел во мгновение ока, прямо сейчас решить все бесчисленные проблемы, связанные с этим загадочным изобретением: ведь до сих пор никто так и не понял, в какое именно пространство и время перемещает темо людей и почему машина работает лишь с молодыми людьми.

– Привет! – окликнула его Ася.

Но молодой учёный даже не услышал её.

– Глеб изобрёл возвращатель, – весело переглянувшись с Асей, сказал Сергей, – вчера мы посылали с ним робота – и он вернулся! Сейчас Глеб программирует темо на отсылку людей: я решил опробовать аппарат на себе!

– Но это же так опасно! – испугалась Ася. – Ведь с людьми темо ведёт себя совершенно иначе! Неужели Николай Иванович не возражал? А Елена Петровна?!

Сергей смущённо поморщился, с досадой махнул рукой и быстро заговорил:

– Да мы знаем… Но, понимаешь, никого же нет: отец в Лондоне на симпозиуме, мама улетела в Новосибирск! Ждать их надо несколько дней, мы тут с ума сойдём! Держать в руках такую вещь и – медлить! И ведь они даже побеспокоиться не успеют. Я сразу вернусь. Глеб всё рассчитал, ты же знаешь Глеба. Представляешь: отец вернётся домой, а мы ему – такой сюрприз! Вот будет здорово!

Ася увидела знакомый блеск возбуждения в быстрых глазах своего неудержимого друга и поняла, что ей едва ли удастся его отговорить. И ещё она поняла, что просто не сможет отпустить его одного в такую поездку и, значит, ей придётся отправиться с ним. Если всё-таки не получится его удержать. Последняя надежда была на Глеба: как-никак, взрослый же человек.

Она подошла к аспиранту и положила руку ему на плечо, чтобы он, наконец, заметил её.

– Глеб, добрый день! Ты, как разумный человек… – начала было она, но замолчала, увидев и на его лице такое же лихорадочное нетерпение.

– А, привет! Как хорошо, что ты пришла! – воскликнул он совсем как Сергей. – Как раз вовремя! А то мне так не хотелось отправлять его одного!

У Аси буквально опустились руки.

– Ну разве можно так рисковать?! – возмутилась она.

Глеб тут же вскочил и в горячечном нетерпении стал её уверять:

– Я всё просчитал, всё проверил! Это всё переменит!

– Ведь это открытие имеет такое значение! – восторженно подхватил Сергей, и девочка поняла, что отговорить их ей не удастся.

– Отец бы нам разрешил! – гнул своё Сергей. – Ради такого можно пренебречь мелочами!

– Мелочей не бывает, – возразила Ася, мгновенно вспомнив букет полевых цветов.

– Ну уж прям не бывает! – скептически хмыкнул мальчик. – Ясно же, что бывают и незначительные поступки… Что с тобой?

Ася, точно вернувшись откуда-то издалека, неуверенно посмотрела на Глеба.

– А не могли бы мы попасть с помощью темо на какой-нибудь летний луг?

– Зачем?! – в один голос спросили озадаченные друзья.

– Просто… Моя крёстная вчера попала в больницу… И мне так хотелось принести ей букет полевых цветов, – почти виновато призналась Ася. – Она их любит!

– Нет проблем! – просиял аспирант. – Могу вас отправить в надёжное место: в окрестности Радоплеса.

– Ну так поехали! – обрадовался Сергей.

И все они как один обернулись к мерцающему огоньками полной готовности пульту темо.

Глава 3

Катастрофа

– Можно с собой ничего не брать, – нетерпеливо бросил Сергей, – мы ведь ненадолго! Вот только браслеты наденем – и всё! – и он указал на браслеты, лежавшие на столе.

– Кольца тревоги и возвещения тоже нужны! – попросила Ася. – Мало ли что.

– Да ну, нам же только туда и обратно, а возвращатель работает и без них! – отмахнулся Сергей.

Ася решила не спорить с ним, но всё-таки молча взяла со стола и надела на средний палец своё старое испытанное кольцо возвещения. Оно казалось обыкновенным, три его разноцветные камушка выглядели как простые стекляшки, но она точно знала, что если в неведомом мире им снова встретится враг, оно предупредит, засветится алым тревожным светом – а этим не стоило пренебрегать. Потом она застегнула на запястье левой руки новый браслет. Он был шире прежнего: теперь прикрытые узорными крышками ячейки-приборы располагались в два ряда.

– Для вас главное здесь – вот это, – Глеб наклонился к Асе и постучал указательным пальцем по серебристому кругу, украшенному зелёной спиралью. – Под спиралью – кнопочка возвращателя, этот символ легко запомнить. Нажмёшь – и сразу вернёшься! – с застенчивой, но довольной улыбкой изобретателя добавил он.

– Ну, начинаем?! – снова заторопил Сергей, застёгивая на руке свой браслет – он был у него попроще и погрубее, явно мужской.

Ася взяла со стула свой рюкзачок, кивнула:

– Согласна, – и почувствовала в груди знакомый трепетный холодок волнения и невольного страха.

Войдя в кабину, они, как обычно, сели в мягкие кресла. Сергей ободряюще улыбнулся ей, но от неё не укрылось, как он сжал подлокотники слегка дрожащими пальцами. Она же и не попыталась улыбнуться ему в ответ – чувствовала, что губы предательски задрожат. Только кивнула.

– Устроились? – возбуждённо воскликнул Глеб, глядя на них от пульта. – Ну тогда отправляю!

– Движение начинается, – бесстрастно произнесла машина.

Дверцы темо плавно закрылись. Кабина «лифта» не дрожала и не издавала ни единого звука. Трудно было поверить, что они сейчас несутся неизвестно где и когда… Вскоре женский невыразительный голос оповестил:

– Движение закончено. Переключаю управление на людей. Счастливого пути.

Свет в кабине погас, и знакомая, оглушающая тишина обступила их, – тишина, к которой невозможно было привыкнуть. Кресла под ними медленно сдулись. Потом снова забрезжил свет, и друзья увидели себя сидящими на склоне горы…

– Это не Радоплес! – воскликнул Сергей и вскочил, озираясь.

Вокруг поднимались горы, одна выше другой.

– Ничего, – подавляя тревогу, сказала Ася, вставая. – Главное, что здесь лето и – смотри! – цветов мы наберём, сколько хотим. А потом будем испытывать возвращатель. Ему наверное всё равно, откуда нас возвращать?

– Уверен, что так, – бодро откликнулся друг.

Так бодро, что девочка поняла, как сильно он обеспокоен сбоем программы…

Скоро они собрали изумительной красоты букет – как раз такой, о котором мечтала Ася. Каких только цветов не было в нём! Они обвязали стебли травинкой, и Сергей прикрепил букет за её спиной к верхней петле рюкзака, чтобы руки Аси были свободны для испытания возвращателя.

Они встали на ровном месте и откинули на браслетах маленькие зелёные крышки.

– Три, два, один – жмём! – скомандовал мальчик, и они нажали на кнопки.

Сейчас же стало темно. Тишина пала на них, как невидимая волна, и Ася услышала удивлённый шёпот Сергея:

– Работает…

Прошла секунда, другая, третья, а они всё стояли во тьме… Девочке стало страшно. И вдруг алый ослепительный свет вспыхнул вокруг, земля (или обшивка темо?) у них под ногами содрогнулась и взорвалась, Ася почувствовала, что куда-то летит… Через мгновение, больно ударившись, она упала на землю и потеряла сознание…

Почему-то лежать было жёстко… Медленно припомнилась ей череда последних событий, неудачное испытание возвращателя. С трудом, как после тяжкого сна, она открыла глаза. Перед ней переплетались корни деревьев, выступающие из земли. Ася медленно встала и огляделась.

Сумрачный лес окружал её с трёх сторон, а с четвёртой тянулось под мглистым небом ровное поле с жёлтым ёршиком скошенной ржи. За полем виднелись низкие крыши маленькой деревушки. Сергея нигде не было видно.

– Сергей! – непослушным голосом позвала его Ася.

Он не откликнулся.

Она обошла поляну, внимательно заглядывая за кусты, всматриваясь в глубину темнеющих зарослей, вновь и вновь окликая друга…

Сергея здесь не было.

Глава 4

Чёрный ужас

Тогда она вышла из леса и пошла вдоль опушки, вглядываясь в каждую тень, в каждый бугорок.

Внезапно странный звук, то ли шелест, то ли протяжный свист, раздался у неё за спиной. Девочка вздрогнула и обернулась. Тёмный лес тянулся вдоль поля, тихий, таинственный, неподвижный. Никого не было видно. Но вот тот же звук раздался опять, только громче и ближе. Что-то жуткое было в нём… Можно было подумать, что это ветер затейливо шелестит листвой, но ветра не было! «Мру-у-у-с-с-с-с-т…» – снова донеслось до неё. Ася прижалась к дереву и всмотрелась в лесную тьму. За стволами вдали что-то двигалось. Чёрный, громадный, ни на что не похожий силуэт перемещался странными, медлительными рывками, подпрыгивая и зависая в воздухе, словно в кошмарном сне. Асе стало так страшно, что она, отчаянно выдохнув: «Господи, помилуй!» – повернулась и бросилась прочь.

Она помчалась в сторону деревушки, не смея даже оглянуться назад, изо всех сил надеясь, что подлесок опушки скрывает её от неведомого существа, и не остановилась, пока не добежала до человеческого жилья. Светлые домики безмятежно стояли вдоль узкой улицы, окна уютно светились, бросая на землю золотистые блики. Задыхаясь, Ася прижалась к стене углового дома и, замирая от ужаса, посмотрела назад. Ни в темнеющем поле, ни возле леса не было никого. Ася перевела дыхание. Теперь надо было найти убежище. Дом возле неё был погружён во тьму. Но рядом, в соседнем доме светились щели в неплотных ставнях, закрывавших боковое окно. Девочка подошла к нему, приподнялась на цыпочки и заглянула внутрь. Ведь было бы слишком неосторожно стучаться в совсем незнакомый дом, не выяснив, кто там живёт!

Она увидела узенькую каморку с большим ткацким станом, тянувшимся от стены до стены, а перед ним – старательно, неторопливо ткущую седую старушку. Она показалась девочке спокойной и доброй.

– Слава Богу! – шепнула Ася, завернула за угол дома, поднялась на крыльцо, постучала в дверь и стала ждать, озираясь в тревоге на поле и лес.

Хозяйка не заставила долго ждать.

– Кто там? – раздался за дверью мягкий старческий голос.

– Просто девочка… – пролепетала Ася. – Я заблудилась, пожалуйста, впустите меня!

В ответ загремело железо запора, и дверь отворилась. Старушка, держа перед собой свечу, внимательно посмотрела на Асю и отступила, освободив проход.

– Входи, бедное дитятко! Входи! Перепуганная какая! Меня зовут Верна, а тебя?

Ася ответила, быстро скользнула в дом и с облегченьем увидела, как хозяйка захлопнула дверь и задвинула тяжёлый засов. Кажется, здесь она была в безопасности.

Бабушка оказалась чудесной. Она ласково провела незваную гостью в уютную, со светлыми стенами и цветастыми занавесками горницу, помогла ей снять рюкзачок и усадила её за стол возле пылающего в камине огня. Потом взяла с деревянной полки и поставила перед Асей тарелку яблок, пирог, стакан и стеклянный кувшин с водой.

– Вот и ужин тебе, голубочка, подкрепись! – заботливо улыбнулась она. – А то на тебе просто нет лица… Откуда ты? Кто тебя испугал?

Ася смутилась. Правда была слишком невероятна, чтобы в неё поверила простая крестьянка, но и врать не хотелось.

– Мы с другом… – неуверенно начала она, – катались… Но наша колесница сломалась, я упала, ударилась, а потом очнулась в лесу, одна. И уже темнело… И там…

– В лесу?! – с явной тревогой переспросила Верна.

– Там был кто-то страшный! – вздрогнула Ася. – Я кого-то видела, вдалеке…

– Видела – и осталась жива?! Да это чудо! Тот, кто живёт во тьме, появился у нас недавно. Мы зовём его Мруст, а ещё – Чёрный ужас. Тот, к кому он только приблизится, умирает!

Ася невольно оглянулась на окно у себя за спиной. Оно было тщательно завешено плотной, затканной розами занавеской. Старушка кивнула:

– Да, мы хорошо закрываемся на ночь. Не бойся, дитя. Главное, что в лесу с тобой ничего не случилось. Тебе повезло. Даже чародей Маландрин боится Мруста, а уж он-то знает, как от него защищаться.

– Меня учили не доверять чародеям, – не удержалась Ася.

Верна серьёзно, внимательно вгляделась в её лицо.

– А кому же ты веришь?

– Верю в помощь Благословенного, – Ася в немой молитве коснулась рукой скрытого под одеждой креста.

– Ты так откровенна, дитя! – старая женщина покачала седой головой. – Хорошо, что ты попала ко мне: здесь не всякий тебя поймёт. Маландрина у нас не ругают! Могли бы тебя с перепугу и выгнать в ночь. Многие в нашей стране забыли Благословенного. Они теперь молятся лишь богине, Прилетающей со звезды, и ищут помощи у Маландрина, который ей служит. Но я – я думаю так же, как ты: я не верю ему и не люблю его! К тому же он отнял у меня любимого внука! – она горько вздохнула.

Ася увидела, что на её глазах показались слёзы. Верна промокнула глаза уголком платка, что лежал у неё на плечах, и сказала:

– Чтобы с тобою, дитятко, не случилось у нас беды, расскажу-ка тебе всё по порядку. А ты не стесняйся, ешь! – И она повела неторопливый рассказ…

Глава 5

Звездочёт

– Беды нашего княжества начались после того, как молодой князь Имлар отправился в далёкие земли сватать себе невесту. Он оставил вместо себя старшего из вельмож, правителя Азавида. Да только тот быстро забыл все заветы князя и стал заботиться не о Светодолье, а о своей корысти. И вскоре он захотел отворить древнюю сокровищницу князей. Однако князь, уезжая, не открыл ему этой тайны, и Азавид не смог отыс-кать заветную дверь, хоть и обшарил весь княжеский замок. Так и остался бы правитель ни с чем, да только на нашу беду объявился у нас чужак, звездочёт Маландрин. Он поселился на перевале в башне Углынь. Неведомо как он разведал тайну древних князей и открыл Азавиду секретную дверь! Благодарный правитель подарил колдуну все угодья, что окружают башню. А сам начал перевозить княжеские богатства к себе. И все боялись правителя и молчали. Только один человек, хранитель часовни Благословенного, обличил Азавида и призвал его возвратить на законное место сокровища князя. И тогда хранитель исчез, а часовню закрыли! Народ поскорбел о нём, о часовне – только недолго! – Верна сокрушённо вздохнула. – Вскоре узнали, что Маландрин не простой звездочёт, а чародей: исцеляет недуги, помогает найти то, что потеряно, выиграть тяжбу. И люди стали обращаться к нему в своих невзгодах и бедах. А уж когда в наших краях появился Мруст, от просителей в башне Углынь не стало отбоя… – Верна снова вздохнула. – Правда, он не спасает от Мруста, но вычисляет по звёздам дни, когда человек перед ним беззащитен. И тот, кто в эти страшные дни не выходит по вечерам из дома, и впрямь остаётся жив.

– Звёзды не показывают ничего такого, – грустно сказала Ася.

– И я так думаю, – горестно покивала Верна. – И сын мой так думал. Но внучок мой всегда восхищался умением звездочёта. Особенно после того, как с нами случилась беда: мой сыночек с женой вывели в ночное коней – и не вернулись…

Старушка заплакала, спрятав лицо в свой белый платок. Ася робко коснулась её плеча и прошептала:

– Не плачьте… может быть, они живы… – хотя сама не очень-то верила в это: она ведь видела Мруста!

– Милое дитятко, – Верна со скорбью посмотрела на Асю, – да разве это возможно?! Я и внучок Нетеня обшарили всё вокруг! Он один остался мне опорой и утешением… Но ненадолго! Его восхищение Маландрином росло, он всё твердил, что хочет быть таким же, как тот – помогать больным и несчастным! И наступил чёрный день, когда он оставил меня и ушёл учиться у звездочёта! – она снова заплакала.

– Бабушка, – прошептала Ася, – может быть, я смогла бы его упросить, убедить вернуться домой? Только скажите, как мне попасть в башню Углынь!

– Что ты, что ты! – замахала руками Верна. – И не думай об этом! Ведь Маландрин – колдун, и хоть многие думают, что он добр, боюсь, тебе не поздоровится там! Давай-ка лучше ложиться спать, я тебя заговорила совсем!

И она, взяв со стола свечу, отворила дверь в соседнюю комнату – маленькую уютную спальню.

Оставшись одна, Ася послушно легла, но заснуть никак не могла. Где был сейчас Сергей? Может быть, заблудился в глухом лесу, где шастает Мруст?! Может быть, он ранен и не может идти?! Утром она вернётся в лес, обшарит там всё, обойдёт всю округу! Но до утра была ещё целая вечность! Только в глухой ночи сон победил её страх…

Глава 6

Светодолье

Она проснулась от мелодичного звука, подбежала к окну и, отведя в сторону занавеску, выглянула на улицу. Мимо дома неспешно брели коровы. За ними, выводя на дудочке незатейливую мелодию, шагал худенький пастушок в широкополой шляпе. В утреннем свете стало видно, что Ася попала в очень живописное место. Она залюбовалась на цветущие палисадники, на нарядные домики, затейливо сложенные из жёлтых и розовых красиво обтёсанных камней и увенчанные высокими тёмно-красными крышами. Казалось, их стены впитали в себя радостный свет летнего дня.

«Да, – подумала Ася, – я действительно – в Светодолье!»

Это почему-то придало ей уверенности и сил. Она быстро оделась и вышла. В горнице Верна хлопотала у очага и, заслышав звук открывшейся двери, обернулась к Асе.

– Да ты ранняя пташка! – ласково улыбнулась она. – Молодец! Умывальник у меня на дворе, а здесь на гвоздике – полотенце, возьми. И завтрак сейчас поспеет.

Ася поспешила во двор, чувствуя себя первооткрывательницей. Из полутёмных сеней вели две небольшие лестницы: одна направо, к двери, через которую она накануне вошла, другая – налево, куда-то в глубь дома. Ася спустилась налево, прошла бревенчатым коридором, отворила дощатую дверь – и оказалась на поросшем травой широком дворе. Здесь бродили куры, в дальнем углу паслась коза, а справа возле деревянного сруба колодца на толстом бревне висел умывальник, похожий на чайник. Девочка подбежала к нему, поёживаясь от утренней свежести, и быстро умылась.

«Приключение!» – бодро сказала она себе, чтобы не думать о тёплой ванне и горячей воде, и, на ходу вытираясь, побежала в дом.

– Ну и что же ты думаешь делать? – накормив, спросила её старушка. – Чем я могу помочь?

Ася, которую всё это время терзала тревога, ответила откровенно:

– Я боюсь, что мой друг в беде. Может быть, он ранен или ногу сломал, когда мы упали! Надо его найти. Ведь при свете дня в лесу не опасно?

– Да, днём бояться здесь некого, – кивнула Верна. – Только смотри, не заблудись! А потом возвращайся ко мне. Одна или с другом – непременно возвращайся до сумерек! Я буду ждать и поспрашиваю пока у соседей: может, кто-то что-то и видел. И вот ещё что: надень-ка ты это…

Верна открыла сундук и извлекла из-под груды аккуратно уложенной в нём одежды синий плащ с капюшоном.

– Он будет тебе в самую пору, и в нём тебе не страшны ни ветер, ни дождь, – заботливо сказала она и добавила, беря со стола узелок: – И возьми пирожков себе на обед.

– Как вы добры! – воскликнула Ася.

Ей очень хотелось обнять добросердечную бабушку, но она не посмела, не зная здешних обычаев. Вместо этого она низко ей поклонилась, положила пироги в рюкзачок, накинула плащ и вышла на улицу…

Целый день бродила она по окрестным лесам, но безрезультатно. Она не нашла ни Сергея, ни кого-нибудь, кто бы видел его.

Светодолье оказалось обширной холмистой долиной, окружённой зубчатыми горами. Здесь было очень красиво. Леса, расцвеченные багрянцем и золотом осенней листвы, казались многоцветным ковром, расстеленным по холмам руками художника. Красочные опрятные деревушки, ютящиеся в низинах, напоминали сказку. Быстрые речки сверкали серебристыми блёстками, струясь меж зелёных, как изумруд, берегов. Но Асю не радовало ничто.

Она не нашла Сергея!

Смертельно усталая, она в подступающих сумерках вернулась к домику Верны.

– Вижу, что не нашла! – едва взглянув на неё, вздохнула та. – И у нас никто не слыхал о незнакомом мальчике! Бедная девочка, как ты устала!

Ася медленно, словно во сне, прошла следом за Верной через тёмные сени в тёплую, уютную горницу и без сил опустилась на стул у очага. Отчаяние накрыло её тёмной волной. Что случилось с Сергеем?!

Глава 7

В башне Углынь

Сначала он почувствовал холод. Потом он понял, что лежит на чём-то сыром, бугристом и жёстком. Он попытался открыть глаза, и сейчас же резкая боль пронзила виски. Он застонал и с трудом приоткрыл тяжёлые веки. Его окружала тьма, а в ней – какие-то глыбы. Он подумал, что спит, и снова закрыл глаза, надеясь, что, когда он проснётся, всё будет как надо, как в обычной жизни… и потерял сознание.

Но когда он снова пришёл в себя и снова с трудом и болью открыл глаза, всё было по-прежнему. Его окружали холод и тьма, голова раскалывалась от боли, мысли рассеянно уплывали, и он не мог разглядеть, где он лежит. Но вдруг где-то забрезжил свет, и тёмные глыбы приняли более ясные очертания.

И тогда он понял, что лежит на земле в ночном лесу. Кряжистые стволы вековых деревьев поднимались вокруг, простирая над ним корявые ветви. В их широких кронах шелестел моросящий дождь, и больше ни единого звука не раздавалось вокруг. Но что это был за странный свет, откуда он взялся в глухом ненастном лесу? Сергей приподнялся и обернулся. Боль прон-зила висок, но зато он увидел источник света.

За его спиной поднималась ввысь замшелая каменная стена с огромной дверью, окованной железными полосами. Над дверью светилось узенькое окно, бросая неверный свет на мощную древнюю кладку огромной башни, чёрным трезубцем вздымавшейся ввысь, в тёмно-синее небо. Сергей перевёл дыхание: здесь, рядом с ним, были люди, и значит – помощь.

Он попробовал их позвать, но вместо крика из горла вылетел слабый хрип. Даже сделать глубокий вдох он был не в силах. Тогда он перекатился поближе к двери… И вновь потерял сознание. Потом, очнувшись, перекатился ещё раз, ещё… Когда он очнулся возле ступеней, уже светало. Внезапно дверь отворилась, и человек в широком, длинном плаще выскочил на порог, едва не наступив на Сергея.

– Эй, это что?! – раздался вверху звонкий мальчишеский голос, и над Сергеем склонилось юное веснушчатое лицо с рыжими растрёпанными вихрами.

– Ты… ранен?! – разглядывая его, спросил незнакомец и тут же сам ответил себе: – Ну и болван же я! Конечно же ранен! Вот и кровь! Голова разбита! Ой-ёй-ёй! Молчи и не шевелись, тебе нельзя! Погоди, приятель, сейчас я кликну учителя и мы поможем тебе! – и, взметнув над Сергеем плащом, он бросился в башню.

Сергей облегчённо вздохнул и снова провалился в беспамятство…

Очнулся он в каменной комнатушке с узким окном, в которое ярко светило солнце. Он лежал возле стены на широкой лавке, укрытый стёганым одеялом. Возле него стоял табурет с кружкой и ломтём серого хлеба на деревянной тарелке. Сергей медленно приподнялся, опираясь на локоть, дотянулся до кружки и отхлебнул из неё. Вода показалась ему на удивление вкусной, и он с удовольствием выпил её до последней капли. Теперь надо было поставить кружку на место, одолев кружение стен, потолка, табурета.

– Да тебе же нельзя вертеться! – внезапно раздалось откуда-то сбоку, и сейчас же над ним появился давешний рыжий мальчик. Он взял у Сергея пустую кружку и помог ему поудобнее лечь на высокую шуршащую сеном подушку, всё время досадливо бормоча: – Ну вот, только я отошёл, а ты и очнулся! Ты бы позвал! Дверь на кухню открыта, я бы сразу пришёл. Ты, если что, зови, хорошо? Учитель сказал, что тебе надобно отлежаться денёк-другой.

– Хорошо… – еле слышно согласился Сергей, прикрывая глаза: и комната, и незнакомец всё время уплывали куда-то. – А… кто твой учитель?

– Звездочёт! – с гордостью ответил рыжеволосый.

– Ну что? – раздался у двери повелительный голос. – Тебе, я вижу, получше? Пришёл в себя, это уже хорошо. Познакомимся! Я Маландрин, здешний хозяин. А ты кто?

Сергей с усилием сфокусировал взгляд на вошедшем. Над ним возвышался чернобородый старик с бледным длинноносым лицом, пристально вглядываясь в него близко посаженными, пронзительными глазами.

– Как ты здесь очутился? Что случилось с тобой? – настойчиво спрашивал он.

– Я… – Сергей попытался сосредоточиться, но боль снова пронзила мозг, и он ответил, как мог: – Я ничего не помню… Кажется, я ехал куда-то… а потом… всё обрушилось…

– Он не может ещё говорить! – сострадательно прошептал ученик Маландрина. – Ему больно!

– Подожди, Нетеня! – раздражённо оборвал его звездочёт и продолжал допрос: – Ничего не помнишь? И как твоё имя – тоже?

– Имя… помню: Сергей. А больше… ничего, – невнятно ответил мальчик, пытаясь понять, как это может быть, что две фигуры в плащах плывут и шатаются, оставаясь при этом на месте.

– Если помнишь хоть что-то – скажи! – потребовал Маландрин. Потом, помолчав, спросил: – Может быть, тебя ищут и кто-то волнуется за тебя?

Перед раненым промелькнули смутные образы каких-то людей, где-то тревожащихся о нём, – но всё это было так нереально и далеко, так неуловимо, так отгорожено огненными шипами боли, что думать и говорить об этом у него совсем не было сил, и он прошептал:

– Нет… ничего не помню.

– А хочешь ли ты, чтобы я помогал тебе? – вкрадчиво спросил звездочёт.

– Да, – с благодарностью отозвался Сергей, морщась от боли, – спасибо…

Хозяин башни Углынь хищным, нервным движением потёр сухие ладони и затем простёр их над мальчиком.

– Да будет всё так! – возвестил он медленно и торжественно. – Моя помощь с тобою!

У Сергея позеленело в глазах, и всё исчезло – и странный учитель, и притихший его ученик, и тёмные стены каморки… Потом он снова очнулся – и ясно увидел бескровное худое лицо и птичьи пронзительные глаза склонившегося над ним Маландрина.

– Тебе получше? – спросил звездочёт.

– Да, учитель, мне лучше, – с готовностью отвечал Сергей. – Скоро я встану и смогу Вам служить!

Тот довольно кивнул и провёл хищной рукой перед лицом нового ученика.

– Прекрасно! Скоро и будешь служить. А теперь поспи!

И Сергей тут же заснул.

Глава 8

Чтилище

Сергей проспал несколько дней, просыпаясь лишь изредка и ненадолго, потому что даже самые простые дела, вроде завтрака и разговора, утомляли его. Ученик звездочёта оказался отличным поваром и сиделкой. Он жил в той же каморке, что и Сергей, и в течение дня, прерывая свои труды в таинственных недрах башни, постоянно возвращался к своему пациенту, беспокоясь о нём. Уже к вечеру первого дня мальчики чувствовали себя друзьями. Порывистый, доброжелательный, с рыжими вечно взлохмаченными вихрами, открытым лицом и простодушными голубыми глазами, Нетеня просто не мог не внушить доверия и симпатии. Поставив перед больным тарелку, он начинал добродушно болтать о своей работе у Маландрина, которого обожал.

– Я хочу у него научиться всему, – взахлёб рассказывал он, – хочу читать судьбы по звёздам и помогать всем людям, как он! Ведь ничего нет лучше! Представляешь?! К нему приходят растерянные, несчастные и больные, а уходят с надеждой, и выздоравливают, и находят, что потеряли! Я раньше и подумать не мог, что такое бывает! Вот, например, Горица недавно пришла, перепуганная… – и он пускался в очередную историю, которых у него было не перечесть.

Сергей молча слушал его, и что-то смутно его тревожило во всех этих историях, но думать не было сил. Он благодарил за еду, устало откидывался на подушку и вновь засыпал. Ни о доме, ни о родителях, ни об Асе он за всё это время ни разу не вспомнил.

Только одно удивляло его. «Если Нетеня действительно ученик звездочёта, – думал он, – то почему он не учится, а выполняет всю работу «по дому», то есть «по башне» – готовит, убирается и даже стирает?» Наконец, он спросил об этом у друга. Тот удивлённо улыбнулся в ответ.

– Да ведь это же так всегда: это закон ученичества. У каждого мастера подмастерье сначала служит по-чёрному и трудится по хозяйству, а потом уже учится ремеслу. Я готов сколько угодно стряпать, прибирать и прислуживать, потому что в конце концов, когда годы ученья закончатся, я стану – как он! У меня ещё будет другое время – время овладения знанием! Но я уже и сейчас присутствую в чтилище и бываю на смотровой! – добавил он радостно.

Время шло, болезнь отступала, и вскоре Сергею уже не терпелось подняться на верхние этажи башни Углынь, где жил звездочёт и где находились смотровая башня и смотровая площадка вокруг неё, чтилище с таинственным камнем Инфиды, мастерская и множество других помещений непонятного назначения. Загадочный звездочёт теперь занимал все его мысли.

И вот однажды утром Нетеня принёс ему тёмно-коричневую широкую мантию, точно такую же, как у него самого. Сергей обрадованно оделся и пошёл следом за ним, с любопытством оглядываясь вокруг. Они миновали просторную кухню с большим рабочим столом и закопчённой печью, вышли на лестничную площадку и стали взбираться по винтовой каменной лестнице, от одной арки к другой, от одного стрельчатого окна к другому. Эти крутые веерные ступени о чём-то смутно напоминали Сергею, но он так и не понял о чём. Может быть, он когда-то точно так же взбирался, кружа и спеша, где-то ещё?.. Но где?! Память его словно была закрыта туманной плотной завесой. Он попытался вглядеться в глубь этого странного, непроницаемого тумана, но голова тотчас же заболела и закружилась. Он ухватился за поручень и сосредоточил все силы на том, чтобы не споткнуться, и не упасть, и не отстать от Нетени. Наконец тот остановился у арки, за которой виднелся освещённый факелом коридор.

– Нам сюда, – он кивнул в сторону факела и тревожно всмотрелся в Сергея: – Ты в порядке?

Сергей выпрямился, повыше поднял подбородок и ответил как мог бодрее:

– Конечно! Идём!

Нетеня прошёл по узкому коридору до чёрной высокой двери, взялся за металлическое кольцо и три раза размеренно стукнул им о железную бляшку.

Из-за двери донёсся в ответ гулкий протяжный звон. Тогда ученик звездочёта с усилием отворил тяжёлую дверь, шагнул в открывшуюся темноту и потянул за собой Сергея.

Внутри царил таинственный мрак. Только напротив двери на узкой высокой тумбе горела одна-единственная свеча. Она была почему-то чёрного цвета. Её трепетный огонёк выхватывал из темноты худое лицо и складки мантии звездочёта. Нетеня почтительно поклонился, Сергей повторил движение старшего друга.

– Поторопитесь: просители близко, – нетерпеливо кивнул в ответ Маландрин. – Приступайте к делу. Я скоро вернусь, – и он так быстро направился к выходу, что полы его фиолетовой мантии разметались, как крылья.

– Да, господин, – с готовностью воскликнул Нетеня и деловито обратился к Сергею: – Сначала зажжём огни!

Он достал из тумбы пучок лучин, зажёг одну из них от чёрной свечи, подал её Сергею и указал на два больших стола, на которых стояло множество чёрных склянок.

– Это масляные лампады. Зажигай на левом столе, а я буду на правом.

Сергей поспешил к своему столу, схватил ближайшую плошку, зажёг плавающий фитилёк… и вскрикнул. Загоревшийся в лампе огонь пугающе изменил её. На чёрном стекле, словно ожив, засветились и замигали красными огоньками узкие щели глаз и растянутый хищный рот. Это «лицо» показалось мальчику отвратительным.

– Ты что?! – испугался Нетеня. – Осторожно, не урони! Никогда не видел такого, да? – и в полутьме не поняв эффекта, произведённого лампой на друга, сказал с похвальбой: – Впечатляет, верно?! Это учитель сам отливает и красит! И нас научит когда-нибудь. Это жертвы огня, от чтителей. Дарины. Ну, поторопись, а то мы не успеем их все зажечь, и учитель рассердится!

– Учитель отливает?! – с почтением повторил Сергей, и сразу же огненное «лицо» перестало казаться ему зловещим.

Он бережно поставил плошку на место и послушно принялся зажигать огоньки в бесчисленных соседних даринах.

Вскоре чтилище озарилось мятущимся светом, и мальчик увидел то, что раньше скрывала тьма. Это было поистине странное помещение!

Сергей с изумлением озирался. Они находились в просторной округлой зале, увешанной гобеленами. В дальнем её конце, за столами с даринами, возвышался чёрный огромный камень необычайной формы: словно чья-то фигура напряжённо склонилась и замерла под окаменевшей тканью. Взглянув на причудливые, оплывшие линии глыбы, мальчик сразу же догадался, что перед ним громадный метеорит. Нетеня в этот момент как раз зажигал высокий светильник возле него, и тени от камня задрожали на гобеленах, будто бы подавая знаки вытканным там чудовищам: гигантскому, хищно изогнутому скорпиону и скелету с весами в костлявой руке.

Прямо за чёрным камнем висела светлая занавеска. На эту ткань теперь падала резкая тень метеорита, до жути напоминающая силуэт склонившейся женщины. Сергей, зачарованный ужасом, с трудом отвёл от неё глаза.

Слева от входя стоял у стены небольшой сундук. Мальчика поразило, что он был заперт на целых четыре замка: они свисали в ряд с выпуклой крышки. Над сундуком, на слегка колыхавшемся гобелене, темнело изображение буйного, взметнувшегося козерога. Дикий зверь изогнулся в яростном гневе. В его ярких глазах пылала угроза смерти… Сергея неприятно кольнула тревога, а когда он разглядел соседние изображения, комната показалась ему окружённой хороводом чудовищ, устремившихся на него в неистовой злобе.

– Это знаки зодиака! – благоговейно прошептал возле него Нетеня.

Сергей смутно припомнил, что это название он слышал когда-то, в другой неявственной жизни… Что-то затеплилось радостным светом в глубине подёрнутого туманом сознания… Но сейчас же такая боль пронизала мозг, что он со стоном закрыл глаза.

– Всё ещё болит? – сочувственно воскликнул Нетеня. – Ну ничего, мы уже всё приготовили, теперь можешь и отдохнуть. Просто постой у двери. Молчи и не двигайся, что бы ни случилось. Как будто тебя здесь нет.

В коридоре послышались чьи-то шаги. Мальчики встали у входа на манер караула и застыли на месте. Дверь медленно распахнулась…

Глава 9

Отдай то, не знаешь что

– Ты – перед чтилищем богини Инфиды, Прилетающей со звезды, – раздался из коридора торжественный речитатив Маландрина. – Тихо войди и встань прямо у входа!

– Да, господин, – пискнул придушенный страхом голос.

В зал вступил звездочёт, шагавший величественно и неспешно, и следом за ним неуверенно переступила порог испуганная неказистая женщина в сером невзрачном платье. Она затравленно огляделась и замерла.

Маландрин остановился перед столами и величавым жестом указал ей рукой в широком ниспадающем рукаве на чёрный камень. В зеркально-гладких складках метеорита, завораживая, играли блики огней. Свет и тени на нём перемещались и переливались, и Сергею вдруг показалось, что камень зашевелился. Он похолодел. А звездочёт обернулся к просительнице и громко, медленно произнёс:

– Здесь, перед этим даром Прилетающей со звезды, перед каменной тенью богини, поведай о том, зачем ты пришла. И она, если ей будет угодно, даст мне знать, как тебе помочь!

Женщина испуганно посмотрела на жуткий камень, на его текучие тени – и задрожала. Явно не в состоянии говорить, она судорожно вздохнула, открыла и снова закрыла рот, не издав ни звука. Маландрин терпеливо ждал, не отводя от неё пронзительных глаз. Наконец ей удалось выдавить из себя ответ.

– Да кормилица наша пропала! – тонким прерывистым голоском пролепетала она. – Коровушка наша… Белка! Отбилась от стада, а найти не может никто… Всей деревней искали её, да напрасно… – тут она запнулась и замолчала, с таким ужасом глядя на камень, точно он и впрямь шевельнулся.

– Ты просишь меня помочь найти твою Белку? – снисходительно, как ребёнка, спросил её Маландрин.

Крестьянка судорожно сглотнула и молча поклонилась ему.

– И уж конечно, ты ждёшь, что я составлю твой гороскоп, чтобы тебе избежать нападения Мруста? – подсказал ей звездочёт.

Она вновь согнулась в поклоне.

– Хорошо. Ты, верно, знаешь, что я не беру платы за помощь. Но дарина Инфиде должна быть зажжена от тебя, а это значит, что за неё ты должна мне дать свою личную вещь, – и он повторил с ударением: – Твою собственную, которой ты пользовалась.

Та закивала, вынула из уложенной на затылке косы шпильку с речной жемчужиной на конце и протянула её Маландрину. Сейчас же Нетеня вышел вперёд, взял её у просительницы и с поклоном поднёс звездочёту. Маландрин рассмотрел её и с довольным видом возложил перед чёрной свечой.

– Подойдёт. Ученик, – Нетеня вытянулся перед ним, – принеси мне дарину.

Мальчик поторопился к комоду, что стоял у правой стены, достал из него чёрную плошку и поставил её на стол. Звездочёт спросил у просительницы:

– Как зовут тебя, женщина?

– Нета, – пискнула та.

– Нета! Инфида примет твой дар огня, если ты откажешься ради неё от того, чего не знаешь в себе. Согласна ли ты на это?

– Чего не знаю в себе? – пробормотала та растерянно и негромко, но так, что стоявший рядом Сергей слышал каждое слово. – Всё, что мне дорого, я о себе уж, наверное, знаю… А если не знаю, то оно уж точно ничего для меня не значит! – и она прошептала погромче: – Согласна, мой господин.

– Повтори и поклонись, – вкрадчивым, тихим голосом приказал Маландрин: – Ты отказываешься от того, чего не знаешь в себе, ради помощи Прилетающей со звезды?

– Я отказываюсь от того, чего не знаю в себе, ради помощи Прилетающей со звезды! – послушно повторила она и поклонилась камню.

– Договор совершён! Зажигаю огонь! – громогласно объявил звездочёт, зажёг от свечи на тумбе тонкую чёрную палочку, величественно шагнул к столу – и в следующее мгновенье вспыхнули красным хищным огнём прищуренные глаза и разверстая пасть новой дарины.

Нета судорожно вздохнула. А Маландрин торжественно прошёл между столами, встал перед камнем, воздел к нему руки и замер. В молчании прошла томительная минута… Неожиданно чародей, не двигаясь, не оборачиваясь, заговорил гортанным, подвывающим голосом:

– Жертва твоя принята. Отныне ты под моей защитой, моя Нета! То, что ты ищешь, найдёшь в Отрадном лесу у Омутищ.

Замолчав, он ещё какое-то время постоял неподвижно, потом весь обмяк, его руки упали, он обернулся, – и Сергей удивился тому, как изменилось его лицо: словно тёмная, жуткая тень легла на него.

Шелестя складками мантии, звездочёт приблизился к оцепеневшей Нете и уже обычным голосом повелел:

– За гороскопом придёшь завтра с утра: я составлю его в ночи. Иди, мой ученик проводит тебя. Внизу он запишет час, день и год твоего рождения. Прощай! – и он указал ей на дверь, отпуская.

«Неужели корова и впрямь найдётся у Омутищ?» – с интересом подумал Сергей. Всё это действо ему чем-то очень сильно не нравилось, но он не мог понять, чем именно и почему.

А Нетеня тем временем без единого слова скрылся вместе с Нетой за дверью.

Маландрин повернулся к Сергею, пронзил его острым, холодным взглядом – и вдруг улыбнулся. Странной была эта улыбка. В ней чудилось столько смыслов, что уловить ни один из них не получалось. Впрочем, она сейчас же исчезла, едва он заговорил, надменно глядя на мальчика сверху вниз:

– Видишь, какое служение мы здесь несём! Отныне ты будешь приобщаться к нему. Твои обязанности пока будут просты. Так начинают все подмастерья. Что касается хозяйственных дел, Нетеня всё покажет и объяснит тебе. А здесь, в чтилище Прилетающей со звезды, ты будешь отныне мыть пол и делать то, что тебе велит первый мой ученик. Запомни: один никогда сюда не входи! Это место поистине страшно, и гнев Инфиды ужасен! Этот камень – непостижимая тень богини. А где тень, там и она сама! Помни, что она невидимо обитает здесь и видит тебя, видит всё, что ты делаешь!

Маландрин говорил с грозной уверенностью, так что Сергею стало не по себе. Невольно он бросил перепуганный взгляд на тёмную глыбу, и ему опять показалось, что она шевелится, как живая. Мороз прошёл по его спине.

Звездочёт, между тем, продолжал, гордо возвышаясь над ним:

– Она сама прислала мне с неба свою окаменевшую тень как залог своей воли помогать людям через меня. В этом камне таится неодолимая мощь, и только я один могу принимать её. Любого другого эта сила убьёт! Помни это и не приближайся к тени богини! Когда-нибудь ты окрепнешь настолько, что сможешь без вреда для себя вступать в общение с той, что является со звезды. И если она соизволит, станешь покровителем княжества! Великое предназначение у тебя! Но всему своё время, и это будет нескоро. Трудись и надейся.

Сергей смущённо молчал. Что-то было не так с этим пугающим камнем и приславшей его неизвестной, но что именно, он почему-то никак не мог уяснить. Казалось, он должен быть горд и счастлив тем служением людям, что предлагал ему звездочёт, но почему-то он не чувствовал ни счастья, ни гордости. Что-то мешало ему, что-то тревожило. Однако, чтобы не обижать благодетеля, он вежливо улыбнулся и выдавил из себя:

– Это поразительно, господин…

– Я понимаю, что ты потрясён, – высокомерно кивнул Маландрин. – Впервые увидеть такое! Судьба благоволит к тебе! Иди, отдохни. А потом делай всё, что скажет тебе Нетеня.

Выйдя и закрыв за собою дверь, Сергей испытал такое сильное облегчение, что подумал, а не удрать ли ему из этой зловещей башни, ото всех этих странных щедрот. Только одно останавливало его: он совершенно не знал, куда и к кому он мог бы сбежать. Он ничего не помнил, кроме этих каменных стен, кухни, чтилища и каморки, где они спали с Нетеней. Внешний мир, неведомый и огромный, необъяснимо пугал его…

Глава 10

Нету подменили

Ася знала теперь как свои пять пальцев все окрестности деревушки Ратинь. Все поля, рощи, заросшие кустами опушки и большую часть Отрадного леса до самых Омутищ она исходила вдоль и поперёк. За Омутищи, цепь глубоких озёр, никто из здешних не смел и ступить, если только не шёл к колдуну: там начинались владения Маландрина. Конечно, к нему Ася не собиралась. Однако она хотела тайком пробраться в его леса и даже разузнала у Верны, что все переходят озёра через Кривые броды. Но старушка тотчас же догадалась о целях её расспросов и с ужасом остерегла её.

– И не вздумай! Никто не ведает как, но Маландрин всегда узнаёт, если кто переходит Кривые броды. Поначалу, когда он только появился в наших краях, нашлись смельчаки, нарушившие запрет вступать на земли башни Углынь. И вернулись, было, с добычей: зверя-то там видимо-невидимо, и грибов, и ягоды всякой. Да только недолго они, отчаянные головушки, веселились: и дня не прошло, как Азавид прислал за ними своих приставов. И сидят, горемычные, в темнице теперь, а семьи их бедствуют. С той поры Кривые броды переходят лишь те, кто идёт к звездочёту. А таких, правду сказать, всё больше и больше, – горестно добавила Верна. – Теперь почти все надеются на него. Только немногие не забывают Благословенного. Вот беды со всех сторон и обступили нас… – она печально задумалась.

– Но должны же они это понять! – воскликнула Ася. – Разглядеть, откуда приходят их беды!

Верна с сомнением покачала седой головой.

– Они не могут уже, – с тихим страхом сказала она. – Как сходит кто в башню Углынь – делается другим. Я заметила. Их точно всех подменяют! Становятся злыми, обижаются без причин, боятся всего, как будто лишились опоры… Что-то страшное делают с ними в башне Углынь…

– Да, беда… – потрясённо вздохнула Ася.

Она вспомнила тот завет, что дал ей и Сергею когда-то добрый хранитель храма в Радоплесе, провожая их в полный опасностей путь. «Вам надо, – сказал он тогда, – хранить свою совесть и не думать о суетном, и тогда злые духи – гизлы – не смогут вам повредить». «Вот бы здешним жителям кто-нибудь дал этот завет! – подумала Ася. – А то ведь так совсем пропадут!»

Вдруг из сеней раздался громкий нетерпеливый стук. Кто-то безостановочно барабанил железным кольцом о дверь.

Ася бросилась отворять. На крыльце стояла незнакомая женщина.

– Дома?! – вскричала она, и Ася, только вглядевшись, с удивлением поняла, что это соседка Верны ткачиха Нета.

Но как она выглядела! Не удивительно, что Ася не узнала её. И дело было даже не в том, что вместо обычного серого скромного платья на ней топорщилось ярко-красное, и не в том, что волосы были распущены и растрёпаны. Неузнаваемым было её лицо, искажённое исступлённой гримасой полубезумного возбуждения. Искривлённые губы, трясущийся подбородок, горячечный, беспокойный, скользящий взгляд так изменили лицо скромницы Неты, что казалось, что это была не она, а её злобный двойник.

– Ну, дома хозяйка?! Что уставилась-то?! – вскричала она и, отпихнув девочку локтем, направилась в горницу.

Ася в немом изумлении последовала за ней.

– Белку-то я нашла! – едва войдя, закричала та, даже не поздоровавшись с Верной. – Там и нашла: у Омутищ! А ты го-во-ри-ла! – презрительно протянула она. – Стало быть, Маландрин-то прав, а ты не права! Вот так-то!

Верна ничего не сказала в ответ, только с горечью посмотрела на Нету.

А та, как ни в чём не бывало, продолжила:

– Я чего зашла! Сейчас собралась в столицу, нынче базарный день. Хоть из-за Белки и припозднилась, ну да зато нашла! О чём это я?!. Ах, да! Еду холсты продавать, могу захватить девчонку твою – пусть твои коврики продаёт. А то даром же ест твой хлеб!

Ася покраснела до слёз, а Верна встала от возмущения.

– Она моя гостья! Да она и не нахлебница: и по хозяйству мне помогает, и коврики научилась ткать.

Однако Нета ничуть не смутилась.

– Вот и ладно, пусть теперь их продаст! С паршивой овцы хоть шерсти клок! Я-то, видишь, боюсь ввечеру одна возвращаться, вдвоём-то повеселее! Собирай, словом, девчонку! Я буду ждать у ворот! – она криво, двусмысленно усмехнулась и ушла, не прощаясь.

– Я с радостью поеду! – воскликнула Ася. – Да и Сергея заодно поищу! Вдруг он там?!

– И то верно, ты ведь в городе ещё не была! – согласилась Верна.

И Ася поехала в Светодол.

Всю дорогу соседка рассказывала взахлёб, как она ходила в страшную башню Углынь к вещему Маландрину и как он ей помог. Ася всё больше и больше изумлялась тому, как она изменилась. Прежняя Нета носила скромные, неяркие платья, а волосы гладко зачёсывала назад, аккуратно собирая их в пучок на затылке. Прежнюю Нету невозможно было даже представить ни бестактной, ни грубой, ни такой исступлённо, фанатически взвинченной, как эту, теперешнюю. Сомнений не оставалось: она стала жертвой какого-то колдовства и Верна была права. Но вот вдали показался город, и надежда найти Сергея затмила в её уме и тягостное удивление, и пугающие догадки о тайнах башни Углынь, и смутные страхи.

Глава 11

Мруст

Светодол раскинулся на высоком холме, среди золота осенних садов. Издали, озарённый полуденным солнцем, он походил на сказочный замок. Княжество охраняли не стены, а неприступные горы, и поэтому город не нуждался в защите. Крайние домики смотрели прямо в сады, а дальше виднелись нарядные стены, яркие черепичные крыши и круглые башни более высоких домов. Сложенные, как и в Ратини, из розового и жёлтого камня, они словно впитали в себя солнечный свет. Проезжая по городу, Ася внимательно смотрела по сторонам, надеясь найти Сергея, но ни на улицах, ни в оживлённой толпе на базарной площади его не было видно. Вскоре выяснилось, что коврики Верны пользуются большим успехом и спросом, и общение с доброжелательными покупателями временно поглотило всё внимание Аси…

За оживлённой работой она не заметила, как промелькнуло время. Но Нета вдруг спохватилась.

– Хватит нам торговать, – вдруг всплеснула она руками, – пора возвращаться! Собирайся!

– Почему? – удивилась Ася. – Никто не расходится.

– Солнце низко! – с возмущением прошипела Нета. – Пока доедем, стемнеет! – и принялась суетливо перекладывать на телегу непроданные холсты.

Кое-как уложившись, они поспешили в обратный путь. Вскоре город остался за их спиной и вокруг потянулись поля, рощи и перелески в пунцовом и золотом осеннем уборе. Ася не могла налюбоваться долиной. Переливчатая зелень полей венчалась вдали лиловыми, жёлтыми и багряными склонами пологих холмов, а за ними кругом надёжных стражей поднимались подёрнутые голубоватой дымкой островерхие горы. Солнце мягко светило с ясного неба, весело и приветливо заглядывая в глаза.

Но осенью солнечный путь недолог! А дорога была не близкой. Нета, правя телегой, то и дело поглядывала на алый огромный диск, быстро спускавшийся к горизонту. На лице её ясно читался ужас.

– Эх, пожадничала я! Не надо было сегодня ехать в столицу! – бормотала она. – Ведь поздно же выехала! Ясно было, что до темноты не управлюсь, да пожалела базарный день. А зачем барыши, коли Чёрный ужас нагрянет! Эх, бедная, шальная моя головушка! Маландрин-то, Ася, мне дал гороскоп, а в нём написал, что нельзя мне на этой неделе ввечеру выходить!!! Этот… Мруст… меня стережёт! Моя звезда ныне слаба… Эх, пропадать моей головушке жадной! – с подвыванием запричитала она, косясь на сумрачный лес.

Ася невольно поёжилась: ей тоже было не по себе от наступавшей тьмы.

А темнеющий лес подступал всё ближе к дороге, пугая тайной чёрных глубин, странными очертаниями кустов, необъяснимыми, резкими звуками, доносившимися из чащи…

Вдруг Каурка взметнулась, дёрнулась, заржала и встала как вкопанная, дрожа и прядая пугливо ушами. Ася и Нета едва не свалились с облучка. Девочка схватилась за бортик и в ужасе, не в силах пошевелиться, всмотрелась в лес. Она поняла, что Каурка почуяла Мруста.

В тот же миг из мрака донёсся уже знакомый ей жуткий звук: «Мру-у-у-с-с-с-т» – и громадное чудище, неестественно зависая в воздухе, выпрыгнуло на дорогу метрах в двадцати впереди. Мруст медленно повернулся и посмотрел прямо на них. Его глаза горели как угли.

Асю спасло лишь то, что среди прежних опасностей и приключений она научилась искать защиту в молитве. И теперь, перед Чёрным ужасом, молитва вспыхнула в ней сама.

– Господи, помилуй! – почти бессознательно пролепетала она, и сейчас же из глубины её памяти мгновенной защитой встали слова, когда-то прочитанные в псалме: – «Не предай зверям душу, исповедующую Тебя!»

И тотчас Мруст отпрянул назад, как от невидимого удара, метнулся прочь – и исчез в сумрачной чаще.

Ася перевела дыхание. Потом оглянулась в поисках Неты. Та сидела посередине дороги с выпученными глазами и разинутым ртом. Ася соскользнула с телеги, наклонилась к ней, взяла за окоченевшую руку и потянула вверх.

– Вставайте, надо ехать, он убежал!

Но Нета её не слышала. К счастью, Каурка, ошеломлённая появлением чудища, неподвижно стояла рядом. Девочка кое-как растормошила Нету, помогла ей взобраться на облучок, села сама и дёрнула вожжи, умоляя кобылу:

– Но, но! Каурка, езжай!

Лошадка, словно опомнясь, стремительно поскакала в сторону дома.

Вскоре впереди показались огни Ратини. У околицы их встречала Верна. Она сразу всё поняла по их перепуганным лицам и, обняв, провела соседку в свой дом. В горнице Нета, трясясь, как в ознобе, молча забилась в угол, с ногами сев на сундук, и наотрез отказалась идти к себе ночевать. Верна налила ей и Асе горячего сбитня и села рядом с Асей за стол.

Немного придя в себя, Нета озадаченно прошептала:

– Я вот одного не могу понять… Как это я осталась жива? Этот… – её передёрнуло, – Мруст… приходил за мной, а я… жива?! Это как?!

– Я помолилась Благословенному, и Он защитил нас всех, – просто сказала Ася.

– Что за вздор ты несёшь, – отмахнулась Нета. – Это же басни! Кто в здравом уме поверит в Благословенного!

– Но ты же всегда молилась Ему! – с каким-то ужасом промолвила Верна.

– И ты туда же! – искренне удивилась та. – Что я, малый ребёнок, верить в сказки?

Верна молча отвела от неё глаза.

«Она потеряла Бога, совсем забыла Его», – догадалась Ася, и почему-то ей сделалось страшно, словно она заглянула в бездну.

– А я знаю, почему я жива! – вдруг радостно возвестила Нета. – Была не ночь, а только лишь вечер! Сумерки. Не самый опасный час. Вот Мруст-то и ускакал!

– Он охотился, – застенчиво возразила Ася. – И ускакал он не просто так, сам бы он не отступил.

Ткачиха дёрнулась, пролила на себя сбитень из кружки и с неожиданной злобой закричала на Асю, тряся растрёпанной головой:

– Ты умом повредилась, что ли? Иди-ка ты спать, проспишься и опомнишься от испуга, перестанешь глупости говорить. Мала ещё взрослых учить!

– И то, – решительно встала Верна, – давайте-ка спать. Утро вечера мудренее.

Ася послушалась и пошла к себе. Верна была права. Несчастная Нета даже не понимала, что ей пытались помочь, и только злилась всё больше. Что-то важное в ней и впрямь подменили в башне Углынь…

Глава 12

Инфида

Ночь вступила в свои права, и долина забылась тревожным, тяжёлым сном. Только одно окно продолжало светиться зловещим багровым светом. Оно смотрело в тёмно-синее небо с самой вершины трезубца башни Углынь.

Маландрин не спал. Глубокая ночь всегда была для него временем дел: он следил из своей смотровой за движением звёзд или уединялся в чтилище. Сегодня труба звездочёта была бесполезна. Он долго шарил ею по небу, но ни просвета не было в низких тучах, обложивших к вечеру перевал. Тогда чародей взял со стола свечу и вышел из смотровой. Задумчиво глядя под ноги на косые винтовые ступени, он спустился по узкой лестнице вниз, на самый широкий этаж, соединявший основания трёх зубьев-башен…

…Когда-то ему казалось, что комнат здесь слишком много для него одного, и многие из них останутся пустовать. Но однажды ночью, стоя по обычаю на смотровой, он увидел звезду, летевшую на него. Мгновенье спустя башня содрогнулась до самого основания, Маландрин в панике выскочил из неё, думая, что она немедленно рухнет, похоронив его под своими древними глыбами, – и едва не упал на лежавший прямо перед порогом чёрный огромный камень. Камень выглядел так, что звездочёт надолго задумался, не сводя с него глаз, всё больше и больше дивясь на причудливые очертания метеорита. Он сел на порог и стал терпеливо ждать, когда рассветёт и можно будет вполне оценить этот подарок судьбы. Когда солнце взошло, он понял, что камень превосходит все его ожидания. Одна сторона у него оказалась довольно ровной, как подножие статуи. Маландрин поднатужился, поставил остывший метеорит на это естественное основание и отступил, поражённый: перед ним возвышалось изваяние человеческой склонённой фигуры, задрапированной мягкой тканью. На такое полное, чарующее подобие он и не надеялся!

Идеи одна ярче другой вспыхивали в его уме. Удача наконец улыбнулась ему! Люди так глупы и доверчивы, обмануть их легко! Он сумеет всех убедить, что камень исполняет желания, и тогда… О, тогда!.. Его голова закружилась от карусели дерзких, но таких осуществимых теперь планов и замыслов. Он кинулся в кладовую, схватил все пустые мешки и плотно укутал метеорит. Потом спустился в соседнюю деревушку и подрядил десяток самых крепких крестьян поднять на башню неназываемый груз. Крестьяне, которые все как один боялись странного чужака, поостереглись любопытствовать и, быстро сделав, что требовалось, убрались восвояси.

Маландрин снова остался наедине со своим сокровищем, установленным на стопку ковров в самой просторной зале. Он бережно освободил метеорит от мешков, восторженно постоял перед ним, любуясь его поразительной формой, наконец, решился и погладил его. И тотчас отдёрнул ладонь. Камень точно пронзил его ледяным, острым ударом!

Звездочёт испуганно отступил, тяжело дыша, потирая руку, в ужасе взирая на камень. Но тот был по-прежнему неподвижен. Тогда он схватил свечу, поднял её повыше и вновь обошёл, разглядывая, чёрную глыбу. От его свечи по изгибам камня струились блики, словно та, что скрывалась под глянцевой оболочкой, дышала и шевелилась. Это привело колдуна в восторг, так что он забыл только что пережитый страх.

– Да ты не проста! – восхищённо выдохнул он, не замечая, что обращается к метеориту как к женщине. – Давай заключим договор! Я буду тебя почитать, а ты мне поможешь! Попробуем?! – он приосанился и торжественно произнёс: – О великая, я желаю знать, где находится дверь в сокровищницу князей! – и он поклонился камню.

И немедленно его озарило: он ясно представил себе, где во дворце уехавшего Имлара надо искать потайную дверь. Колдун задохнулся от радости. Теперь он сможет помочь алчному Азавиду! И если пораскинуть умом, он сможет его себе подчинить! Он, Маландрин, станет настоящим владыкой этого княжества!

– О! Что за камень! Я владею сокровищем! – вскричал в исступлении звездочёт.

И точно кто-то ему это внушил, он представил в единый миг, что и как ему следует делать. Маландрин придумал богиню, Прилетающую со звезды, и её каменную волшебную тень.

Наутро он во весь опор поскакал в Светодол, где и впрямь с первой попытки нашёл потайную дверь. Азавид одарил звездочёта щедро и, кроме золота, подарил ему все угодья, что лежали между рекой Углебной и перевалом, над которым высилась башня.

Слух о явившейся «тени богини» вихрем пронёсся по княжеству. Вскоре новое чтилище стало самым заманчивым местом во всей стране, и с тех пор тропинка в башню Углынь больше не зарастала травой. А Маландрин из чужака превратился в благодетеля княжества.

Казалось, он должен бы быть доволен и счастлив. Но тайное недоумение глодало его всё сильней. Происходило что-то непостижимое, как тот удар, что нанёс ему метеорит в незабываемый первый день. Он не был настоящим хозяином камня! Он даже не смел коснуться его. Он боялся его. Он вслепую пользовался его таинственной силой, но не мог им управлять. Метеорит словно бы жил собственной жизнью, владея и управляя им, звездочётом, и эта тёмная жизнь пугала его. Он чувствовал, что ему не будет покоя, пока он не обретёт власти над камнем…

…Вот и в эту ночь он явился в чтилище, чтобы вновь попытаться покорить себе силу, живущую в камне. Он медленно обошёл метеорит, в тысячный раз пристально и бесплодно вглядываясь в его изгибы. Потом отдёрнул белую ткань, висевшую на стене.

За ней стояло высокое зеркало с тремя раскрытыми створками. В них сразу же отразились бесчисленные ряды чёрных склонённых окаменелых фигур. Как заворожённый, он засмотрелся вглубь, в сумрачную зеркальную бесконечность. Казалось, что неподвижная «тень богини» манила его туда за собой… Внезапно он вздрогнул, вскрикнул и отшатнулся. Ему показалось, что отражения шевельнулись! Они действительно двигались!

Не помня себя от ужаса, он бросился к двери, судорожно схватился за ручку, потянул её, но дверь почему-то не подалась! И он, как загнанный зверь, в панике обернулся к камню…

Камень ожил!

Чародей оцепенел.

По складкам метеорита проходила мелкая зыбь, они двигались и испускали тёмный мутный туман. Потом туман отделился от камня и стал собираться в чёрную, дымчатую, как грозовая туча, форму какого-то существа. За спиною призрака вылеплялись крылья нетопыря. Фигура на глазах уплотнилась, чёрная мгла облекла её как одежда – и вот уже перед вжавшимся в дверь звездочётом стояла высокая женщина с белым, как алебастровая маска, лицом и оранжевыми пылающими глазами. Над её головой хищными огромными дугами нависали крылья с загнутыми когтями.

– На колени, раб! – зычным голосом велела она.

Маландрин, не сводя с неё полубезумных глаз, рухнул на каменный пол.

– К-к-кто т-ты?! – выдавил он.

– Я, – она язвительно усмехнулась, – Инфида, Прилетающая со звезды, которой ты служишь!

– Я думал… – пролепетал он потрясённо, – я думал, что придумал тебя! А чудеса делает камень…

Явившаяся засмеялась, и от этого смеха звездочёта пробрал озноб.

– Дурень, что может твой мёртвый камень! – презрительно сказала она. – Это всё делала я! И как бы ты мог придумать то, чего не существует, наивный червяк! Ты следовал моему приказу, моей непреклонной воле, и все твои чудеса сделаны мной! Как же это ты меня не узнал?! – огненные глаза впились в зрачки звездочёта, и он почувствовал, что теряет сознание. Но Инфида, увидев это, сменила свой гнев на чуть менее страшную милость: – Ты мне сносно служил, – снисходительно объявила она, – покорил мне всё это княжество, я почти довольна. Но тут есть одна заноза. Откуда-то здесь появилась девчонка, которая мне мешает. Мой Мруст…

– Твой Мруст?! – в изумлении прохрипел Маландрин. – Я думал, что я защищаю всех от него…

И снова засмеялась Инфида, и волосы зашевелились на голове чародея.

– Конечно, ты защищаешь! – сказала она. – Затем и людишки приходят к тебе, а значит, ко мне, – и делаются моими рабами! И ты, и Мруст служите мне! Только с разных сторон, – она ощерилась, и он содрогнулся, увидев в её усмешке оскал «придуманных» им дарин.

– Однако ты, раб, прервал меня! – грозно произнесла она. – Молчи и слушай! Я хочу, чтобы ты выдернул эту занозу. Мруст вернулся ко мне после встречи с ней как побитый пёс. Она обладает какой-то властью, какой-то силой. И защищает других! Это может мне помешать. Она должна умереть. Раз этого не может сделать мой Мруст, это сделаешь ты. Убей её.

Маландрин облизнул пересохшие губы, но не посмел ответить ни слова. Инфида продолжила, медленно приближаясь к нему, и туманная одежда её тёмными клочьями стелилась за ней:

– Она живёт в деревне Ратинь. У старухи по имени Верна. Можешь убить обеих. Их некому защитить.

Теперь она уже стояла над чародеем, скорчившимся на полу, и казалась ему огромной и невыносимо страшной. От неё исходила жуткая, парализующая сила.

– Повелеваю тебе сделать это! – её голос, совсем не похожий на женский, завывал, и визжал, и гремел над его головой. – Если на вторую ночь после нынешней девчонка будет жива, ты узнаешь, что значит гнев великой Инфиды!

Глаза на белом лице сверкнули пронзительными огнями, огромные крылья резко раскрылись, отчего воющий вихрь пронёсся по зале, и Инфида взметнулась под потолок.

Звездочёт свалился лицом на каменный пол и сжался в комок… Он не знал, долго ли он так пролежал, но наконец тишина придала ему смелости, и он осторожно, из-под руки, огляделся.

На тумбе тихо горела свеча, освещая неподвижный метеорит. Инфиды не было.

Маландрин с трудом приподнялся, привалился спиной к стене и попытался остановить безумный галоп скачущих мыслей.

Он оказался не мнимым, а что ни на есть настоящим жрецом богини. И она требовала себе человеческой жертвы! Но чародей ни на минуту не усомнился в том, что жертва должна быть принесена. Что ему было за дело до какой-то девчонки! Но вот как это сделать?! «Не идти же мне туда самому, не убивать как разбойник! – раздумывал он. – Надо как-нибудь исхитриться… И где она, эта Ратинь?.. Ратинь… Что-то знакомое… А не оттуда ли родом Нетеня?!» – неожиданно вспомнил он и так обрадовался, что силы мгновенно вернулись к нему. Он сел поудобнее и энергично потёр ладони. Всё складывалось просто отлично!

Вскоре план убийства созрел в его голове.

Успокоенный и довольный, звездочёт поднялся и, посмеиваясь, отправился спать.

Глава 13

Грибной пирог

Чуть свет Маландрин спустился на кухню, где уже хозяйничали его подмастерья.

Сергей разжигал в печке огонь, а Нетеня взбивал молоко и яйца, чтобы испечь омлет. На столе стояла уже сковородка с маслом и лежала на широкой доске мелко порезанная ветчина.

Звездочёт одобрительно посмотрел на эти приготовления и спросил:

– А хлеб вы разве не собираетесь печь?

– Будем, учитель, – весело отозвался Нетеня. – Но на завтрак у нас ещё есть вчерашний, поэтому свежего испечём к обеду. Тесто уже замесили! – и он кивнул на бадью, стоявшую на боковом столе.

Маландрин подошёл к квашне, наклонился, понюхал тесто и удовлетворённо кивнул.

– То, что надо! Испеките не три, а один каравай, а вместо других – два пирога с грибами, один большой, а другой поменьше.

– Сделаем, господин! Только за грибами придётся сходить, – с готовностью отвечал ученик.

– Вот и пойдём, прямо сейчас, – внезапно заявил чародей. – Корзинку возьми. А Сергей пока приготовит омлет и накроет на стол.

Сергей сейчас же взял у Нетени миску. Он успел уже привыкнуть к тому, что звездочёт не допускает ни малейшего непослушания.

Нетеня схватил корзину и поспешил за учителем. Колдун, не оглядываясь, направился в самую чащу. Ученик послушно шагал за ним, отводя свободной рукой низкие ветки.

– Я покажу тебе своё заветное грибное место, – бросил на ходу Маландрин. – А пока расскажи-ка мне вот что. Твоя деревня большая?

– Нет, – Нетеня пренебрежительно покрутил головой, – всего десять дворов! Ратинь – маленькая деревушка.

– Ратинь, говоришь? – свысока покосился на мальчика чародей. – Так это у вас живёт вдова по имени Верна?

– Это моя бабуля, – опешил мальчик и даже на секунду остановился. Но Маландрин быстро шагал по лесной тропе, и он, бросившись за учителем, спросил у его спины: – А почему господин спрашивает о ней? Она же простая ткачиха, ткёт коврики да дорожки…

Маландрин усмехнулся. Удача не оставляла его: мальчик сам ему выболтал всё, что ему было нужно. И он сказал через плечо, нарочито хмурясь:

– У нас становится слишком грязно, просителей приходит всё больше, и все они входят прямо из леса, не вытерев ног. Ведь в башне нет ни одного половика. А я слышал, что Верна искусная мастерица. Её работа подойдёт для башни Углынь. Я хочу купить у неё пару половиков: в нижние сени и в преддверие чтилища. Для неё ты и испечёшь сегодня второй пирог – в знак моей милости к ней. Потом поедешь, отдашь ей его вместе с двумя монетами, – он достал из кармана и протянул мальчику деньги, – и выберешь для меня лучшие коврики. К вечеру ты должен вернуться.

– Хорошо, учитель, – уныло отозвался Нетеня. – Тогда мне надо спешить…

– Поспеши, – кивнул чародей. – Моё грибное место вот здесь, собирай грибы и не медли, – повелительно бросил он, развернулся и зашагал назад.

Но он не сразу вернулся в башню Углынь. Углубившись в чащу, он обернулся, убедился, что Нетеня его не видит, и тоже стал собирать грибы. Но что за грибы выискивал он! Проходя мимо толстеньких боровичков, нарядных лисичек и оранжевых подосиновиков, он срывал только бледные низенькие грибы с зеленоватыми шляпками и толстыми ножками… Найдя несколько штук, он положил их в карман своей мантии и, довольный, направился завтракать.

Нетеня вернулся, когда Маландрин уже кончил есть и настало время подкрепиться ученикам. Торопливо перекусив, мальчики раскатали тесто для пирогов и принялись чистить и жарить лук и грибы… А в это время наверху в мастерской их учитель тоже готовил начинку, осторожно помешивая её стеклянной палочкой в небольшом котелке, установленном на железном треножнике над огнём. Он то и дело сверялся с огромной книгой в чёрном кожаном переплёте и подкладывал в месиво щепотки каких-то трав.

Вскоре в башню пришли просители, и служение в чтилище отвлекло ребят от кухонных дел. Когда наконец посторонние разошлись, звездочёт сказал:

– Я хочу, чтобы вы получше прибрали здесь. Кругом пыль и грязь! – Сергей и Нетеня с недоумением посмотрели на безупречно чистое чтилище, но промолчали. Маландрин с отвращением указал тонким пальцем на маленькую щепотку земли, упавшую у порога с обуви одного из просителей: – Вымойте пол, протрите столы. Да смотрите, не приближайтесь к тени богини! Я скоро вернусь и проверю всё.

Ребята бегом спустились на кухню за веником, тряпками и водой, поспешно вернулись в чтилище и принялись за уборку. Звездочёт придирчиво посмотрел, как они орудуют влажными тряпками и вышел, плотно закрыв за собою дверь.

– Когда-нибудь и у меня будут ученики, и вот тогда уж они у меня повертятся, – бормотал Нетеня, переставляя хрупкие склянки.

А Сергей, ползая под столом, как никогда пожалел, что не помнит ничего о себе и от этого, видимо, так странно, неодолимо боится внешнего мира. Уж наверное, там ему было лучше, чем здесь…

А в это время колдун, убедившись, что мальчики усердно работают за закрытой дверью, быстро прошёл на кухню, где уже стояли на двух поддонах, подходя в последний раз перед выпечкой, два открытых грибных пирога. Чародей достал из кармана своей необъятной мантии небольшую склянку, откупорил её и вывалил её содержимое на начинку меньшего пирога. Потом тонкой лучинкой перемешал белёсую кашицу с начинкой мальчиков так, чтобы пирог снова стал выглядеть как и соседний, бросил лучинку в печь и поспешно покинул кухню.

Глава 14

Долгожданный гость

Ася и Верна трудились в ткацкой каморке. Старушка ткала за станом, а девочка работала у верстака, сшивая узкие, длинные полосы ткани и наматывая их на челнок. Верна пообещала Асе, что даст ей самой выткать половичок из этих полос, и Ася старалась так подбирать цвета, чтобы они красиво чередовались.

Она сравнивала три цветные полоски, выбирая более подходящую, когда в дверь постучали. Ася кинулась отворять.

На крыльце топтался нескладный, высокий мальчик с рыжими взлохмаченными вихрами, носом картошкой и простодушными голубыми глазами, удивлённо округлившимися при виде неё.

– Ты кто? – спросили они друг друга одновременно.

– Ничего себе! – тут же возмутился мальчишка. – Она меня ещё спрашивает! Где бабушка? Дай войти-то! – и он прошёл мимо Аси прямо в каморку.

Ася уже догадалась, что это Нетеня, и молча последовала за ним.

Она увидела, как всплеснула руками Верна, как она бросилась было к внуку, чтобы обнять – и остановилась на полпути. Нетеня мялся возле порога и не выражал ни малейшей радости от встречи с собственной бабушкой.

– Здравствуй, бабуля, – буркнул он, скосив глаза на готовые коврики. – Я к тебе с поручением от учителя.

– Здравствуй, – упавшим голосом сказала старушка. – С каким поручением?

– Он велел купить у тебя пару половичков, – ответил ей внук, неловко снял заплечный мешок и достал из него два свёртка. – Вот здесь две деньги, а это – пирог… В уплату… Я сам испёк! – неожиданно похвалился он, и лицо его на мгновение оживилось от удовольствия.

Верна шагнула к нему и приняла тряпицу с монетами и завёрнутый в чистую ткань пирог.

– Неужели сам? Вот молодец, – она улыбнулась, но глаза её были печальны. – Пойдём, угостимся твоим пирогом! И отдохнёшь с дороги. А потом и коврики выберешь.

– Нет! – испугался Нетеня. – Мне надо спешить!

Ася заметила, что он не знает, куда девать руки, освободившиеся от свёртков. Он беспокойно разглаживал складки своего длинного балахона, потом схватил со скамьи заплечный мешок и стал теребить его лямки. Он по-прежнему не смотрел Верне в лицо.

– Я должен уехать до сумерек, – объяснил Нетеня ткацкому стану. – Если сей же час не поеду, то до ночи не поспею в Углынь!

– Ты можешь уехать завтра с утра, – не удержалась Ася. – Посиди с бабушкой хоть немножко, ты ведь так давно не видел её!

Нетеня исподлобья покосился на девочку.

– А ты вообще кто такая? – запальчиво огрызнулся он. – Чего ты делаешь тут? Работница? Ну и работай себе! А у меня есть свои дела: я ученик звездочёта! – он гордо задрал подбородок. – Я помогаю Маландрину во всём, а он – великий кудесник! Всё Светодолье ходит к нему на поклон! Знаешь, какой он?!

– Доводилось мне видеть кудесников, знаю, какие они бывают, – спокойно, не скрывая иронии, ответила Ася. – А ещё я знаю, как твоя бабушка по тебе скучала.

Нетеня смутился, потупился и снова стал теребить свой мешок. Верна тем временем разложила на верстаке новые коврики и тусклым голосом окликнула внука:

– Вот, выбирай.

Ученик звездочёта с облегчением ринулся к верстаку и стал придирчиво рассматривать половички. Затем свернул и засунул себе в мешок два самых красивых и пробормотал, глядя на фартук Верны:

– Ну я поехал… Пора мне…

– Что ж, поезжай, – тихо сказала Верна.

Ася отступила от двери, пропуская Нетеню в сени. Он, не оглядываясь, вышел вон. Верна поспешила к окну, Ася – за ней. Они успели увидеть, как он отвязал от плетня коня, вскочил на него и ускакал, так ни разу и не оглянувшись на окна родного дома.

Верна заплакала. Ася порывисто обняла её и торопливо заговорила:

– Бабушка Верна, не стоит так горевать! Он изменится, я уверена, он повзрослеет и поумнеет – и вернётся! Он ещё маленький, когда-нибудь он научится ценить родную любовь!

– Спасибо тебе, милая девочка, – Верна ласково потрепала её по плечу, повернулась и, вытирая слёзы платком, ушла в свою спальню…

Про еду они вспомнили только вечером. Старушка и девочка молча сели за стол, на котором стоял румяный грибной пирог.

– Нетеня сам испёк! – с гордостью улыбнулась Верна, аккуратно разрезая его на восемь кусков. – Угощайся!

Ася уже протянула было руку за пирогом, но вспомнила, что забыла помолиться перед едой. Она поднялась для молитвы, а Верна, уже привыкшая к этому, понимающе улыбнулась и стала слушать. Девочка прочитала молитву и со словами «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» перекрестила пирог.

На мгновение золотистый свет вспыхнул в воздухе под её рукой – и исчез. Она с удивлением огляделась. В полутёмной вечерней комнате не было ничего, что могло бы отбросить блик. Что же это было тогда? Верна сидела, грустно поникнув, и ничего не заметила. Ася растерянно опустилась на стул. У неё было чувство, будто что-то таинственное и важное произошло в этот миг. Но она слишком мало знала, чтобы догадаться о том, что в ответ на её молитву свершилось чудо…

Пирог оказался вкусным.

– Молодец Ваш Нетеня! – сказала Ася, кладя себе на тарелку второй кусок.

– Да, вкусный пирог! – улыбнулась старушка. – Внучек всегда и во всём мне помогал. Раньше он не был таким… чужим… – вздохнула она. – Он всегда был внимательным, добрым. И ты, наверно, заметила: ведь он сам не свой! Словно запутался. Словно сердечко его мятётся…

Девочку поразили эти слова, и весь оставшийся вечер ей не давали покоя мысли о странностях ученика звездочёта. Снова и снова ей вспоминался хмурый, ускользающий взгляд Нетени. Он так суетился, так тяготился даже короткой беседой с любящей бабушкой, – и в то же время точно стыдился себя самого. И как он торопился уйти! Только раз, вспомнив о чародее, он оживился, будто это было единственное, что имело значение для него. «Неужели Маландрин так его заморочил? Или он и впрямь околдован?! – думала Ася. – Как и Нета, и все, кто ходил к в башню Углынь?!»

От этой мысли ей стало не по себе. Что такое делал с людьми этот колдун, что они переставали быть самими собой?! И тут страшная мысль пришла ей на ум, и Ася похолодела. А что, если Сергей вот так же пропадает где-то в этой стране, забыв обо всём, что важно, не в силах вспомнить себя самого?! Не в силах даже и помолиться?!

Поражённая страхом, она тотчас же поднялась и повернулась к двум своим маленьким бумажным иконам, стоявшим на полочке у окна.

– Господи! – прошептала она. – Прошу Тебя, помоги Сергею! Если он у недобрых людей, защити его, если он позабыл себя, верни ему память! Верни ему его самого! Если он не может молиться, пусть моя молитва будет вместо его: вызволи его из беды! Ты знаешь всё, имиже веси судьбами спаси его, Господи! Прошу Тебя, помоги ему!

Картины одна страшнее другой проносились в её испуганном воображении. В этой чужой стране, где заправлял колдун, и она, и Сергей были так беззащитны! И она вновь и вновь повторяла свою молитву, как последнюю, единственную надежду…

Утром её разбудил бодрый крик петуха. Верна уже хлопотала в горнице у печи, позвякивая ухватом. Солнце пронизывало занавески ярким радостным светом. Ася поднялась навстречу ему и выглянула в окно. Цветущая улица, красочные дома, холмы в осеннем уборе – всё сияло под солнцем. Божий мир был так прекрасен, и всё в нём пело о радости и надежде. И о заботе Того, Кто видит и знает всё. У Аси потеплело на сердце: она словно бы получила ответ на свою ночную молитву. К ней вернулись силы. Она будет искать Сергея и не позволит себе ни слабости, ни отчаяния.

Глава 15

Придверник

Сергей удивился тому, как быстро вернулся Нетеня.

– Я думал, ты завтра утром приедешь! Жалко было уезжать из дома? – сочувственно спросил он друга.

Но тот пожал плечами.

– А что мне там делать? То в прошлом всё… Я и не помню почти ничего…

– Как же ты так?! – изумился Сергей. – Всё забыл?!. Ведь родное же! А я вот и рад бы вспомнить свою настоящую жизнь, тех, кто меня, наверное, любит и ждёт. И не могу…

– Не грусти! – Нетеня бодро похлопал его по плечу. – У нас с тобой главное – здесь! Если хочешь знать, мне дома было ужасно не по себе: там всё такое… минувшее… не моё уже. Так что я и не знал, куда себя деть. Учитель говорит, чтобы чего-то достичь, надо уметь отказаться от прежнего, и что мудрые, возмужав, забывают детские чувства. Вот я, повзрослев, и отказываюсь от ребячьего. К чему мне оглядываться назад?! Всё моё – впереди. Так я больше добьюсь.

– Друг, всё не так! – горячо возразил Сергей. – Хорошее из нашей прошедшей жизни нам просто необходимо! Если бы ты побыл, как я, без памяти, ты бы понял! Ну ты только подумай, ведь там тебя любят! Там тебе всегда помогали, поддерживали, советовали, как лучше… Ты не один на свете: у тебя есть на земле родная душа! Это надо ценить, этого ничем, ну ничем не заменишь! Ты не представляешь, как мне сейчас одиноко, без прошлого. Ведь родные, друзья – это всё равно что наша стена, опора, это крепкий тыл в сражениях жизни. Я бы, например, не хотел забыть о тебе!

Нетеня молча, в замешательстве посмотрел на друга, и в его голубых простодушных глазах появилась какая-то недоуменная, тревожная мысль. Он словно пытался вспомнить что-то, что не давалось ему…

Но тут в их каморку вошёл Маландрин. Мальчики сейчас же вскочили и вытянулись по струнке.

– Нетеня, – торжественно объявил звездочёт. – За то, что ты так блестяще выполнил моё поручение, я повышаю тебя. Отныне я начинаю тебя обучать великому знанию звездогадания. Идём в смотровую башню.

Нетеня победоносно взглянул на друга и выбежал вслед за учителем.

А Сергей присел на свою постель и окинул тоскливым взглядом мрачную каменную каморку. Ему было почему-то не по себе. Необъяснимая тревога глодала его. Он не заметил, отчего и когда она началась, но, оставшись один, увидел себя целиком в её власти. Будто кто-то вдали настойчиво звал его, остерегая от неминучей беды, кто-то хотел, чтобы он что-то сделал… Но что он должен был сделать?! Что вспомнить?! Память его была темна. Мальчик невольно прижал ладонь к середине груди, туда, где, казалось, угнездилась тревога, и вдруг подумал, что чего-то там не хватает. Раньше здесь, на груди, на короткой бечёвке висело что-то… очень ему дорогое… бесценное для него… Но что?! Он не помнил! Он по-прежнему ничего не помнил, кроме того, как очнулся здесь, на траве у башни Углынь!

При этой мысли мальчик вскочил. Может быть, он уронил это там, на траве, у порога, когда лежал без сознания? Он бросился к выходу. Может быть, оно до сих пор там лежит, затерявшись в траве?! Сейчас хоть и ночь, думал он, пересекая кухню, но светит луна, и всё замечательно видно!

Он выбежал в сени и потянул на себя тяжёлую дверь. Однако она не поддалась. Но ему так хотелось немедленно проверить свою догадку, что он дёрнул за ручку, что было сил…

И вдруг кто-то схватил его за лодыжку и стал её выворачивать. Сергей вскрикнул от боли и обернулся, цепляясь за ручку двери, чтобы сохранить равновесие. Но никого не увидел! Свет масляной лампы, висевшей под потолком, падал как раз туда, где должен был быть нападавший, – но нападавшего не было! А нога выкручивалась всё сильнее, и сильней становилась боль.

– Отпусти! – закричал Сергей. – Прекрати! Да больно же! – он упал на каменный пол и, изгибаясь, попытался схватить того, кто мучил его.

Но он хватал пустоту.

– А не трогай дверь! Будешь теперь придверника знать! – раздался возле него визгливый, лающий, препротивный голос. – Это тебе, чтобы неповадно было! – и невидимые когтистые лапы так крутанули ногу Сергея, что он закричал от боли.

На эти крики сверху, перескакивая через ступеньки, сбежал Нетеня. Он схватил Сергея под мышки и потащил его через сени. Только на лестнице к кухне невидимый страж отцепился от мальчика. Нетеня помог ему встать на здоровую ногу и доковылять до каморки. Здесь он оторвал от своей простыни длинную полосу и туго перевязал растянутую лодыжку.

– Ты легко отделался, – добродушно заметил он, глядя на бледное, покрывшееся испариной лицо Сергея. – Ты чего к двери полез? Нам нельзя! Её Маландрин отворяет. Придверник повинуется лишь владельцу ключа. Учитель сам по утрам отпирает дверь и выпускает меня, тогда придверник меня не трогает. А иначе может убить!

– Я же не знал, – морщась от боли, вздохнул Сергей.

– Ну теперь знаешь, – с состраданием констатировал его друг. – Зачем тебя в лес понесло?

– Я… вспомнил… хотел поискать у крыльца в траве… На мне была такая коротенькая бечёвка с… – он смутился и замолчал, потому что не знал, что на ней было.

– Это твой оберег? Я знаю, где он! – выпалил вдруг Нетеня.

Сергей удивлённо посмотрел на него. Тот покраснел до корней лохматых рыжих волос и, запинаясь, виновато пробормотал:

– Я… не должен был тебе говорить… Учитель не велел строго-настрого… Ты только ему не выдавай меня, ладно? Когда мы тебя нашли, он увидел его, снял с тебя и велел мне его закопать в лесу. И забыть, где закопал. Но мне тебя жалко… – он шмыгнул носом. – Ты и так ничего не помнишь! Если хочешь, я завтра утром его принесу. Как пойду в сарай за дровами, отрою и принесу! Но уговор: учителю его не показывай, а то он с меня голову снимет… – и он покосился на искалеченную ногу Сергея. – У тебя, кажется, сильное растяжение, будешь хромать пару недель, не меньше… Ну и лютый этот придверник!

Глава 16

Разрушенное колдовство

Сергей проснулся со странным чувством, что он должен был что-то сделать. Обязательное и неотложное. Забыв о вчерашнем, он хотел было тут же встать, но лодыжка отозвалась пронзительной болью, и он, застонав, осторожно пристроил больную ногу назад на постель. И сразу всё вспомнил. Нетени не было в комнате, значит, он уже хлопотал по хозяйству. Долго Сергей в нетерпении ворочался на лежанке, ожидая, когда же появится друг и принесёт наконец обещанную накануне вещь. Но время шло, а ученик звездочёта не возвращался…

…Нетеня медленно складывал в корзину дрова, оттягивая тот момент, когда надо будет возвращаться в башню Углынь. Он уже пожалел, что вчера, поддавшись мгновенному чувству, пообещал Сергею откопать эту штуку. Маландрин мог проведать об этом, и что тогда будет, Нетене страшно было даже подумать. «Может быть, лучше сказать Сергею, что я не нашёл того места?» – раздумывал он.

…В это время Ася заканчивала свои обычные утренние молитвы и решила помолиться о всех, кто ей стал уже дорог в этих чужих краях.

– Господи, – попросила она, – пожалуйста, верни Нетеню домой, сделай так, чтобы он вспомнил всё, что раньше любил, и чтобы бабушка Верна не жила больше одна! Он как будто бы спит, разбуди его! Верни ему его самого!..

…Нетеня положил последнее полено в корзину, с усилием поднял её и направился к двери. «Нет, – думал он, – нельзя нарушать приказа учителя. Нельзя откапывать эту вещь! Скажу Сергею, что не нашёл». Но вдруг волна щемящего сострадания нахлынула на него. Он представил, как сейчас его друг лежит больной на своей узенькой лавке и ждёт не дождётся его, с этой поделкой, чтобы вспомнить, кто же он есть… А он, Нетеня, придёт ни с чем?! Мальчик, как вкопанный, застыл у дверей сарая. Нет, он не мог так поступить! Он и сам не знал почему, но просто не мог! Впервые с тех пор, как он знал Маландрина, он не в силах был сделать то, что учитель велел. Казалось, что сила большая, чем могущество звездочёта, коснулась его души.

Нетеня опустил на землю корзину, взял небольшой совок и выскользнул из сарая, стараясь не хлопнуть дверью. Дерево, под которым он закопал вещицу Сергея, было недалеко. Ни травинки не выросло на памятной горке, и мальчик сразу увидел, где надо копать. Через пару минут он уже возвращался к башне, с натугой неся корзину дров. А среди них, завёрнутый в золотистый кленовый лист, лежал серебряный крестик на чёрной бечёвке.

Смущаясь и хмурясь, Нетеня сунул этот свёрток Сергею и, торопливо пробормотав:

– Вот… Только спрячь, и, смотри, ни слова учителю! – убежал из каморки.

– Спасибо! – крикнул ему вдогонку Сергей, торопливо расправил лист и жадно всмотрелся в то, что лежало на нём. Какое-то щемящее воспоминание мелькнуло в его уме, о чём-то важном и дорогом… но он не смог его удержать.

«Что же, – грустно подумал он, – может быть, я вспомню это потом, а пока пусть оно, по крайней мере, будет на мне – как прежде». И он надел крест на себя.

Ему показалось, что мир взорвался мощным потоком света. Только теперь он понял, что видел всё тусклым и серым, словно жил в чёрных очках. Маленький серебряный крест на его груди уничтожил тьму, владевшую им, – и во мгновение ока он вспомнил всё.

Потрясённый, он бережно приподнял и поцеловал распятие – своё бесценное сокровище, так недавно надетое на него священником, крестившим его.

Потом он огляделся. И словно впервые увидел маленькую каморку, стены из чёрных каменных глыб, древние блестящие плиты пола, узкий солнечный луч, падавший из окна-бойницы с ясного неба вольного мира на лежанку Нетени, на яркое лоскутное одеяло… Минуту назад – или вечность?! – он видел всё это другим, бесцветным, словно в тусклом, мертвенном отражении. А теперь Божий мир вернулся к нему, и он сам был возвращён себе.

Сергей радостно, глубоко вздохнул. Теперь он мог всё обдумать и всё решить.

Он сел поудобнее, осторожно пристроив больную ногу, и задумался. Итак, он попал в плен к колдуну! Но главное – Ася, одинокая и беззащитная, видимо тоже была сейчас в этой стране, где по ночам хозяйничал Мруст и где люди были запуганы до предела и искали помощи у ведуна. Ей без сомнений угрожала опасность. Он должен был немедленно отыскать её! Но как ему выбраться из этого плена?!

– Ничего, – приободрил он сам себя, – Нетеня сказал, что придверник повинуется владельцу ключа. Значит, надо добыть этот ключ. Это как на войне. Потом позаимствую у врага коня, на время. Ехать верхом я смогу и с больной ногой. Дорога отсюда одна, не заблужусь. И буду спрашивать по деревням. Асю нельзя не заметить в таком месте, как это. Но это для неё и опасно! Начну сегодня же вечером, когда Маландрин с Нетеней будут на смотровой. Вот удача, что звездочёт повысил его! Пусть себе наблюдают звёзды, а я тем временем понаблюдаю, где он прячет ключ. Эх, скорее бы ночь! Ещё столько времени ждать!

И он принялся строить планы, один безумнее другого, еле сдерживаясь, чтобы не отправиться немедленно на разведку в комнату звездочёта. Только больная нога удерживала его.

Глава 17

О том, что разъярило Инфиду

Нета наотрез отказалась ехать с Верной в столицу. Она запрягла Каурку в свою телегу, загрузила её рулонами белёных холстов и подвела лошадь к домику Верны.

– Вот, я всё приготовила, – раздражённо сказала она, – только половички вам осталось сложить – и поезжайте! А я уж тут посижу, мне не под силу возвращаться домой через лес!

– Ну как знаешь, – не стала спорить с ней Верна. – Только не жди нас сегодня: мы обратно собираемся поутру, как рассветёт. В Светодоле переночуем, от беды.

С утра торговля пошла очень бойко, и Ася лишь изредка бросала пытливые взгляды на те ряды, где торговали жители северных деревень. Ей так хотелось порасспросить их о Сергее! Заметив нетерпение девочки, Верна шепнула: