Двойное счастье для Сластены
Глава 1
Первый раз у меня уже случился, незадолго до девятнадцатилетия, поэтому когда меня с обеих сторон зажимают два разгоряченных, накаченных мужских тела, мое собственное к этому противоестественному действию, готово. Несмотря на доводы разума, на глас совести и запреты. Снова они… Демид и Руслан… заклятые враги, объединяющиеся лишь в одном случае – чтобы взять меня врасплох, зажать в месте потемнее и потеснее, и оприходовать вдвоем, по очереди и одновременно. Они всегда так действуют. Утаскивают меня в берлогу, заговаривают зубы, затуманивают разум своими безумными ласками, и пока я, дезориентированная и смущенная не начала сопротивляться их постыдному натиску, они разоблачают меня в четыре руки, чудом не порвав тонкий свитерок, и застежки бюстгальтера.
– Красивые, блин, торчат! – с придыханием комментирует Демид, приникая к освобожденным от плена бюстгальтера вершинам.
И пока я млею, невольно откидывая голову назад, ее фиксируют смуглые волосатые руки Руслан. Он, слегка вывернув мне шею, жадно впивается в губы, и так припухшие с прошлой нашей безумной ночи.
Они выше меня. Намного. И старше. Двое взрослых мужчин и одна девятнадцатилетняя пигалица. Чего они разглядели такого во мне, что готовы примиряться на время постельных баталий, доводя меня каждый раз до порочного исступления? Я не знаю. Я вообще сейчас ничего не знаю, потому что Руслан присаживается на край стола и властно притягивает меня к себе абсолютно голую их стараниями, усаживает на колени, как маленькую. Демид освобождает свою длину, именно длину, по другому его орган не назовешь, а у меня в коленях простреливает сладким предвкушением. Они уже в желе превращаются, иначе как объяснить, почему расходятся сами собой, разрешая ректору университета в котором подрабатываю, пристроиться меж них.
– Не надо, пожалуйста! – задыхаюсь я, ведь Руслан сзади не дремлет, оставляет жаркие засосы на шее, царапает ключицу своей жесткой черной бородой.
– Поддержи ее! – хрипло кидает Демид своему врагу.
И Руслан удваивает свои старания, так удваивает, что на моем бледном теле наверняка синяки останутся, новые, (про старые, от его тисков я уже молчу), доводя меня до исступления, и шепчет на ушко жарко:
– Ну чего ты, Сластен, нам же хорошо вместе! Мы же для тебя, Сластен, все только для тебя.
– Сейчас звонок прозвенит и кто-нибудь увидит нас. – неуверенно высказываю свои страхи.
– Никто не увидит, Сластен, это наши проблемы уже. Дем здесь главный, тебе вообще на все должно быть пофиг!
И в этот самый момент Дем, который на самом деле Демид Александрович Громов, ректор Экономического Университета и мой начальник по совместительству разводит мои дрожащие колени в сторону и приставляет длину к лепесткам.
– Ах… – выдыхаю я прямо в губы Руслана, а тот испивает мое наслаждение, и попой, которой сижу на нем, я отчетливо чувствую, что он с нетерпением хочет занять место Демида как можно быстрее.
Демид большой. Входит в меня рывком, я снова охаю не в силах выдержать его темп, его неистовость. Мое тело полошится от удовольствия, невольно выгибается вперед, чтобы принять его в себя целиком, без остатка. Руслан удерживает меня, перехватывает мои мечущиеся запястья, заводит их за спину, продолжая нацеловывать шею и ключицы. А потом сжимает мои вершинки шершавыми пальцами. От острого удовольствия меня подбрасывает на седьмое небо и именно там настигает первый мощный оргазм.
– Рот ей закрой! – шипит Демид врагу.
Я ору, да? Понижаю это лишь тогда, когда сильная смуглая рука прикрывает мне губы, чтобы из них не выходили громкие а весь университет, стоны. Демид кончает следом. Выходит. Орошает семенем мой живот, пока меня все еще трясет от только что пережитого удовольствия. Руслан не ждет. Слишком долго уже томился до этого. Разворачивает меня к себе. Приспускает брюки. Насаживает на свое чудовищное орудие. Горячее и твердое, что давно рвется в бой.
Не успеваю отойти от первого оргазма, как меня настигает второй, более мощный и сокрушительный. Теперь черед Демида прикрывать мне рот, чтобы не опозорила его заведение.
– Тихо, Сластен, – уговаривает он меня. – Потом у меня покричим, гарантирую! У меня сейчас пара Сластен, а потом сразу ко мне!
Он говорит что-то еще, но мой мозг, переполненный эндорфинами отказывается воспринимать какую-либо другую информацию. Руслан сотрясается во мне, накачивая собственной жидкостью, но это ничего. Я на таблетках. Хорошо, что недавно, еще до этого двойного безумия с моим организмом приключился небольшой гормональный сбой и пришлось начинать принимать оральные контрацептивы. Иначе… резинками оба этих завоевателя пользоваться не хотели от слова совсем.
– Давай в туалет ее! – командует Демид.
Легко, играюче, словно пушинку, меня подхватывают сильные смуглые руки и несут куда-то. Очень кстати, потому что идти, после двойного проникновения в мой организм совершенно невозможно. Всё превратилось в сладкое желе, включая мозг. В туалете меня приваливают к стене, начинают быстро обтирать салфетками, Демид не забывает прихватить сорванную одежду и натягивает ее быстро, но без лишней суеты. На последок меня умывают, как маленькую, и поочередно целуют в губы, жарко и ненасытно.
– Тебя до стойки донести? – интересуется Руслан.
– Нет! Уходите оба! Быстро, сейчас звонок будет! – Я рассматриваю в зеркале основательно потрепанную девушку, но с горящими ведьмиными глазами, засосами на ключице и распухшими от постоянных поцелуев губами.
Быстро переделываю пучок из длинных волос, и, собравшись с мыслями иду на свое рабочее место – за стойку барристы в опустевшем по вечернему времени вузовском кафетерии. Через три минуты ко мне за кофе повалят уставшие сонные студенты, злые преподаватели и… возможно мои… кто они мне? Я не знаю. Ректор Демид Александрович Громов и бизнесмен, и по совместительству криминальный авторитет, которому е отказывают ни в чем, Руслан Бадоев. Я устало опускаю голову на стойку. И во что я вечно вляпываюсь?!
***
За некоторое время до…
– Сластен, выручай! Ну как я без зуба пойду к нему, тем более без переднего?!
– Кать, ты обалдела просить меня пойти на такое с криминальным авторитетом?!
– Сластен, там работы-то на пять минут!
– А если он узнает, что это не ты?!
– Как он узнает, если меня ни разу не видел!?
– Отмени встречу, – требую я, – беги к дантисту!
– Не могу! – отчаянно плачет сестра, – Руслану Бадоеву в нашем городе не отказывают. А после него еще будет Громов!
Ректор университета, в который я собираюсь поступать? Во что меня хочет втравить сестра?!
Ну как сестра? Так, троюродная, седьмая вода на киселе, считай. Но у ее бабушки я снимаю комнату, так как собственного жилья в областном центре не имею. Приехала поступать в университет, и скоро у меня вступительный экзамен.
В маленьком поселке, откуда я родом, приличного образования не получить. Еле как доучилась до одиннадцатого класса. И не потому что тупая, а потому что в школу приходилось по десять километров пешком ходить. Качественное школьное образование тоже было не получить, поэтому знания у меня так себе. Сама я конечно готовилась. И очень усердно. Учебники читала, дополнительную литературу, несмотря на ужасную скорость интернета, пыталась даже видеолекции слушать, потому что прекрасно понимала, что мама просто не в состоянии нанять мне репетиторов, да и где их нанимать? У нас, откуда я родом, вообще образование не особо в почете. Девочки уже в восемнадцать все беременными были, и только я одна, считай искренне не понимала, ну в чем прикол, выйти замуж за молодого алкаша и родить ему ребенка, чтобы потом и его кормить, и ораву ребятишек?! Нет, не это будущее привлекало меня. Меня влекло другое. Например, получить хорошее образование, в сфере экономики. Работать в большом городе, в новой стеклянной башне. В красивом чистом кабинете за монитором. Одевать модные юбки, блузки и каблучки. Выйти замуж не за пьяное матерящееся быдло, а за достойного целеустремленного мужчину. Ради этого стоило вырваться из поселка и переехать в город. Чего я, сразу после окончания школы и сделала.
Так как ехать мне особо было некуда, а бабушка Кати сдавала комнату подешевке, то я, естественно подалась туда. Во-первых, я рассудила, что в большом городе лучше ехать к знакомой, чтобы чужие не облапошили простушку, во-вторых, бабушка все же хоть и дальняя, но родственница, если вдруг с оплатой повременю, уж не выгонит внучатую племянницу на улицу.
Как же я жестоко ошибалась на счет обоих этих пунктов…
Глава 2
Милая бабуля взяла у меня плату за несколько месяцев вперед, мотивируя это тем, что сейчас мол все так сдают, за первый и последний включительно. Она лишила меня последних денег. Но справедливости ради стоит сказать, что в другом месте, на эти копейки я бы не нашла вообще ничего. Такая себе альтернатива…
С другой стороны, я все равно собиралась работать, потому что, никто мою учебу и мое проживание обеспечивать не собирался. У мамы дома еще трое осталось. Так что ей есть о ком заботится помимо меня.
Кем работать молодой сельской девушке без образования? Официанткой? Вот, и я об этом сразу подумала. Да и сестра подсобила мне. Без мамы, воспитуемая той самой бабушкой, она выросла оторвой. Кое-как закончила девятилетку и подалась в пту, правда не знаю, появлялась ли там Катька хоть на один день или нет…
Для меня всегда было загадкой Катькино отношение к учебе и будущему в целом. Ну как можно, живя в большом городе, где у тебя есть столько возможностей закончить школу, поступить в ВУЗ, найти приличное место работы, так вот, как при наличие всего этого как можно так бездарно прощелкивать это мимо себя? Катька работает в ночном клубе, танцует гоу-гоу ночи напролет, живет чаевыми, в пту не появляется, и в ус не дует, ни на секунду не задумываясь о том, что пройдет ее молодость, красота зачахнет. Ведь не будет же она плясать на шесте до сорока?! А что потом? Полы пойдет мыть? Или посуду? Её нынешний образ жизни ведет в никуда. Я такой не хочу. Поэтому, хоть она и настойчиво зовет меня тереться попой о шест, я на это не пойду.
– Настен, у тебя фигура – закачаешься, – уговаривает она меня каждый раз, – жопой мотнешь один раз, тебе сто баксов в труселя насуют!
Я только кривлюсь от этого. Это не мое вообще. Мне официанткой-то стыдно работать, не то что полуголой на постаменте попой вертеть.
А сегодня, за несколько часов до смены, она мне как раз и предлагает этим самым заняться. Вернее не совсем этим. А еще хуже. Ее заказали. То есть ее приватный танец. Для самого Бадоева, отбитого на всю голову уважаемого криминального бан… бизнесмена! А потом, не отходя от кассы, вернее все же отходя в другой лаунж, еще и сплясать Громову! На бис! А завтра прийти в его ВУЗ и вступительные экзамены сдавать. Вообще шикарно!
– Кать, я не умею… – привожу я логичный довод.
– Ты прощто не хочешь, – шепелявит беззубо сестра. – Чего там уметь? Щценические тряпки я тебе дам. Томно бедрами подвигаешь, щищьками потрящешь и вще. Я же говорю, там пять минут работы! Вще чаевые твои. Бадоев, щедрый говорят. А ещли полапает, пусть двойной гонорар гонит!
– Полапает?! – в ужасе садится мой голос.
– Ха! Ну помацает малек, может за жопу ущепнет, от тебя не убудет!
– Нет, Кать, даже не проси о таком! А потом Громов еще… а вдруг и он меня ущипнет?! А завтра на экзамен к нему?! – мне просто физически уже плохо – так сильно я себя накручиваю.
– Ну щещтренка!!! – щербатым ртом ревет Катька, – ну выручи!!! Если не ты, то я потеряю эту работу! Хлеб щвой потеряю! Гыыы…
Сестра ревет, размазывая сопли по лицу.
– Вадька гад, ударил… гыыы… нещащная я! Мне даже жуб будет не на что новый вщтавить!
***
Вадька, это парень сестры. Господи, где она его только откопала?! Пять лет чалился по малолетке, вышел, ни работы, ни образования, ни-че-го. Но вот влюбилась Катька в него до беспамятства и терпит все его закидоны. И пьет он, и курит. Вот только непонятно на какие шиши… Подозреваю, что Катька сама же своего ненаглядного обеспечивает, лишь бы лечь с ним в одну постель.
Мне же беглого взгляда на плюгавого аполлона хватило, чтобы понять: бежать от такого надо. Мало того, что бездельник, (понимаю, что после отсидки ничего хорошего в плане работы ему не светит), матерщинник, дебошир, кобель – ни одной юбки не пропустит, так еще и Катьку систематически избивает. То есть ему ходить налево это за милую душу, типа мужику потрахаться жизненно необходимо, а вот за Катьке ее работу в гоу-гоу, с которой он и сам кормится, еще и зуб выбивает…
– Катюша, ну зачем ты с этим уродом и драчуном нянчишься? Он вчера фингал тебе поставил, сегодня зуб выбил, а завтра прирежет судя по прогрессии… Бежать от такого надо! – в который раз взываю к разуму сестры.
– Да я щама виновата, Щластен… ну жачем только жопой перед тем мужиком крутила? – всхлипывает бедная Катька.
– Кать, очнись! Ты так-то перед всем клубом голым задом вертишь!
– Нет, Щлащтен, – вспыхивает она праведным гневом. – Так, да не так. Я на пощтаменте. И не верчу, а танцую. И не голая, а в щценическом кощтюме. На приваты редко щоглашаюсь… а тут такое дело. Два ТАКИХ клиента в один день. И не откажешь ведь, ни одному ни другому. Ну что, выручишь щещтренку?!
Всхлипывает и так жалостно смотрит. А мне и жалко ее. И деньги нужны. Милая бабуля обобрала все до копейки, а получка еще не скоро. И экзамен этот завтра. И ректор университета если узнает, боже…
Дзынь-дзынь, – звонит смартфон в сумке Кати.
– Але, да… почти уговорила… что? Нет, не увольняйте! Да починю я щвой хлебальник. Нет, она щогласитщя. Щлащтен, ну помоги, ну! – отчаянно вопит она.
А я как представлю – сейчас откажу, испорчу отношения с ней. Ее прогонят. Вадим озвереет. Ее бабушка тоже меня по головке не погладит. А еще именно Катя устроила меня в тот же клуб официанткой. Своим отказом я могу все свои социально-родственные связи похерить одним махом.
– Ладно. – мысленно перекрестившись, выдыхаю я. – Давай свои тряпки.
Если бы я только знала, чем это все обернется для меня, то послала бы все связи, и родственные, и социальные к черту.
Глава 3
– Щлащтен! Ты прощто рождена для приватов! – с восхищением в голосе восклицает Катька.
Я же мало разделив ее энтузиазм смотрю на себя в большом зеркале раздевалки-гримерной, где мимо проходят множество полуголых девиц в вульгарных полосках вместо одежды. Теперь я словно бы одна из них. Дожилась.
Вообще сегодня все идет на перескосяк, с той самой минуты, когда Катьке удалось уговорить меня участвовать в этом безумии. Дома прицепилась бабушка, отчаянно матеря Катьку, ну у них так принято, ничего особенного, хоть и мне перепало за компанию. «Дура старая, не слушай ее» – успокоила меня Катя, на этом и закончилось. Зато на работе клиенты доставали в два раза больше. Еще бы: пятница вечер. Все навеселе, вот и официанткам скучать не давали. Вообще по-хорошему нужно было Катьку заставить отработать мою смену, коли она уболтала меня трясти задницей за себя.
Особенно доставал Аслан. Молодой совсем, а уже отбитый на всю голову. То ли его папаши это заведение, то ли дяди, там не поймешь уже. До этого ко мне он не приставал, хотя остальные официантки и гоу-гоу не против были такого внимания. На мордаху он смазливый, глазищи черные, огромные, но снова я чувствовала в нем ту отбитость, беспринципность, наглость, скотское отношение к ниже себя по положению, в общем, все то, что мне не нравилось в Вадиме, было и в Аслане. Но девушки едва ли кипятком не писались от такого к себе отношения. Может, это я с Луны свалилась? Может со мной что не так? Если я не понимаю всю «прелесть» общения с подобными индивидами?
– Вот так еще лучше! – Катька возвращает меня из раздумий тем, что выливает на руку масло с крупинками глиттера и начинает размазывать по моим оголенным участкам тела.
– А это еще зачем? – возмущаюсь я.
– Эффект обалденный, сиять будешь в полумраке как неземная богиня!
В зеркале эффект сногсшибательный. На мне крохотная темно-синяя блестящая юбочка, такой же топик, и все тело мерцает. Катька распускает мои длинные волнистые волосы, припудривает блеском и их. Некоторые танцовщицы останавливаются около нас, оценивающе смотрят на меня.
– Смотри Катька, конкурентку нам не притащи сюда.
Ну на счет этого они точно должны быть спокойны. Никакой конкуренции по части гоу-гоу я им точно составлять не собираюсь.
– Идите нахер! – ласково советует сестренка.
Мимо идет администратор Слава. Он не традиционной ориентации и люто ненавидит девушек, особенно танцовщиц, но даже он не в силах промолчать:
– Вау, Катька! Сеструха-то твоя не мышка серая далеко. Светка, Ленка, как там тебя, пойдешь в гоу-гоу? – это он ко мне обращается.
– Настя я. – поправляю его сердито.
– Какая нахер разница, кто ты. Говорю, пойдешь танцевать на постоянной основе?
– Нет. Даже не уговаривайте. Один раз сегодня. За Катьку.
– Ну и дура! – констатирует Слава, – Давай быстрей, Бадоев уже в приват-руме. Дядю нельзя заставлять ждать.
Катя накрывает меня моим же пальто.
– Чтоб не облапали по дороге, – объясняет она.
Выходим из гримерки. И тут только осознание, на что я сейчас иду, обваливается на меня с тройной силой. Коленки трясутся. Ноги на метровых шпильках и платформе подкашиваются. Только сейчас я ясно понимаю, как же я танцевать-то на таких колдобинах буду? На них не то, что танцевать, ходить неудобно!
– Катька! – отчаянно перекрикиваю я клубную музыку.
– Не дрейфь! – моментально просекает мой страх сестра, – Щамой впервые щтрашно было, а потом как по мащлу. Вот. – протягивает она мне фляжку с чем-то. – Выпей.
– Что это? – я не понимаю, что происходит, голова тяжелая, кружится, аж до тошноты. В горле сухо.
– Щок. Яблочный. – ухмыляется сестра, – Выпей Щлащтен, щразу легче щтанет.
Без задней мысли, отхлебываю хороший такой глоток. Пересохшие губы, жаждущие влаги мгновенно обжигает привкус крепкого коньяка.
– Катька! – взвизгиваю я, когда могу поймать дыхание. – Ты обалдела?! Я не пью. Совсем.
– Щлащтен, это лучше щока, поверь мне. Вот щейчащ у тебя щилы двигаться появилищь!
Дура, блин! И я, и она дуры. Обе. Злости на нее не хватает. А хлебнула-то я прилично. Вон как повело, аж качнулась. Теперь еще и коньяком от меня нести будет за версту. О, Боже! Ну почему? За что?!
Парни и мужчины, подающиеся на встречу одобрительно крякают и свистят, я прикрываю глаза. «Похер» на всех – читаю словно мантру. Их никого нет. Я сейчас на море. Ну или на крайняк на речке. Это водичка журчит. А не похотливые выкрики горилл.
– Ухтыж твоюжмать! – рев перекрикивает все вокруг.
Аслан. Фокусирую на нем свое зрение.
– Недотрога, вау! – продолжает скалиться молодой говнюк. – Приват идешь танцевать? А говорила что ни-ни.
– Ащлан, пущти! – Катя пытается пройти сквозь его расставленные в разные стороны лапы. Но в коридоре сделать это проблематично.
Но ему все ее слова как жужжание жука. Он просто отмахивается от нее, а вот меня зажимает в тиски и дергает на себя.
– Ух, какая!!! – в лицо хмыкает он мне, а лапы его при этом ощупывают мою спину, так и норовя продвинуться к заднице. – Хорошая ж*па, так бы и жамкал!
Ну это уже слишком. Я в бешенстве. Алкоголь ли так влияет на мое состояние, или злость на все происходящее, но так обращаться с собой я никому не позволю. Выхватываю руку и бью его по наглой колючей роже наотмашь. Выходит звонко. Накладные типсы, что Катька заклеила мне на ногти процарапывают кожу на морде мерзавца. Брызжет кровь. Отлично. Вообще я не драчунья, но у меня обострено чувство справедливости, поэтому Аслана мне не жаль.
– Сука тупая! Шалава! Поймаю, выстегну! – визжит он.
– Щлащтен, беги! Вон туда! – указывает мне Катя направление.
Да в принципе я и сама знаю, куда драпать, узнавала до этого. Вырываюсь из потных тисков поцарапанного мачо и несусь со всех ног в приват. Это помещение кажется мне спасением. Но как же я ошибаюсь. Вношусь. Ноги не держат меня и я заваливаюсь прямо на мягкий плюш дивана. Вернее н совсем так. На мужчину, что сидит на нем, широко расставив ноги. Огромный. Заросший бородой. Брутальный.
Руки сильные у него. Обхватывает меня, ощупывая основательно так. Не украдкой, как Аслан, что пытался урвать кусок пирога, а собственнически, безраздельно. Заявляя на меня права, которых у него нет, и есть одновременно, ведь он купил меня для танца. Пальцы длинные у него. В перстнях. Вытатуированных. Уголовник? Меня жаром обдает. Не по себе мне с такими. Один Вадюша Катькин чего стОит.
– Ко мне торопишься блестяшка? – голос. Хриплый. Гулкий. Опасный. Волосы на затылке шевелятся от такого тембра. А ноги подкашиваются. И взгляд. Тяжёлый. Раздавливающий. Дикий. Черный. Будто сама бездна смотрит, не человек.
– П-простите. – пытаюсь я привстать. Но не выходит. Заикаюсь.
– Не бойся. – ухмыляется Бадоев. А это именно он. Криминальный авторитет. Судя по внешности, повадкам, манерам. – Или обидел кто? – прищуривается он.
– Нет, никто. – еще и трястись перед ним не хватало. Хозяин жизни, тоже мне. – Я начну.
Знаю, глупо выгляжу и слова мои тоже по-глупому звучат. Но я не знаю, как вести себя.
– Начинай! – Бадоев оценивающе проходится по мне взглядом.
Музыка звучит сильнее. Я начинаю неловко двигать бедрами.
– П*дор точно ТЕБЯ послал ко мне? – Бадоев вытаскивает телефон и переводит свой взгляд на него.
Скучно ему видите ли. Конечно, Слава, админ, не меня, Катьку ему выписывал, но… но это не повод с таким пренебрежением ко мне относится, когда я на грани обморока выделываюсь перед ним!
Может алкоголь окончательно достигает моей крови, а может злость на все происходящее, но я доведена до ручки. Ну, сейчас, авторитет хренов, я тебе покажу!
***
«Оттопырь жопу, бедра, словно треугольник линейки, и ты его в разные стороны томно подкидываешь. Мужики текут от этого. Потом ногу вперед. Жопой восьмерку, вверх-вниз. Руку за голову, себя по волосам гладишь. Ведешь по себе, лаская. Сиську потереби, но не сильно. А то клиенту совсем может мозг сорвать и он кинется наминать их вместо тебя. Потом пальчиками по пупку вкруговую и вниз, словно в трусики себе хочешь залезть, но в последний момент мимо ими проведи. Не то опять спровоцируешь. А в финале добей его, попяться к шесту, медленно плавно, вдавись булками в него, так, чтобы пилон меж булок оказался и съедь по нему на корточки, ляхи в разные стороны разбросав»
«Нет!» – возмутилась я на этом предложении, когда Катька на словах объясняла мне как танцевать, но вот сейчас, с раскоряченными коленками в сторону я с высока наблюдала за поехавшей челюстью Бадоева.
Ну что, криминальный авторитет? Скучающий, когда к тебе приличная девушка на приват пришла? Урыла я тебя? Выкуси, козел!
Его взгляд устремлен именно туда, где под крохотной юбочкой мою промежность прикрывает лоскуток темно-синей блестящей ткани трусиков. Внезапно я ощущаю холодок меж них и понимаю, что лепестки мои в этой срамной тряпке оголены на половину и все сейчас на виду у этого типа! Именно их он пожирает глазами! Вся кровь и стыд мигом приливают к моим щекам, опаляют. Мне не хватает воздуха. Так же как и Бадоеву. Он тянется расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Его кадык нервно передергивает при сглатывании и хриплом матерщинном выкрике:
– Нихрина себе! А ну, быстро ко мне! На колени! Отсосешь, тыщу баксов дам!
Глава 4
– Нет! – я в ужасе поднимаюсь, но ноги не слушаются, дрожат.
Справляюсь с собой, выпрямляюсь, несусь к выходу.
– А ну стоять! – рычит возбужденный моим танцем авторитет. – Я за минет бабла отдал уже!
Как это отдал?! – бьет в голове. Зараза Катька ничего мне про такое не говорила, иначе ноги моей в этом приват-руме не было. Либо она не знала, либо, коза дранная, не захотела сообщить.
Он встает во весь свой рост. Боже, да он бесконечный какой-то! Высокий. В плечах не то, что сажень – гектар целый. А в штанах Эверест. Потому что ширинка оттопырена на столько, что сейчас лопнет.
А я… бежать! – Свербит в голове. – Немедленно!
Подчиняясь бесконтрольному ужасу я бегу от Бадоева со всех ног. Коридор. Аслан. Злой, с расцарапанной мордой. Ухмыляется мне. Не смотрю на него. Следующий рум. Громов должен быть там. Надеюсь, что мой будущий ректор спасет меня и от молодого говнюка, и от криминального авторитета.
Ну почему я так наивно и упорно надеюсь на что-то хорошее, а неприятности нарастают как снежный ком?! В следующем привате за ноутбуком, потягивая виски развалился… ректор. А ректор ли? Разве такими бывают ректоры?!
Громко хлопаю за собой. Иду к пилону. Гляжу на ректора во все глаза. Вид у меня скорее всего основательно потрепанный. Трусики как врезались в лепестки, так и остались там. Режут нежнейшую кожу. Неудобно, больно. Но непонятно, как их поправить незаметно. Чтобы забыть о дискомфорте смотрю на мужчину. Красивый, черт! Волосы цвета молочного шоколада. Челка наверх уложена. Борода, усы, все ухоженное. А глаза как синее предштормовое море. Лучше не смотреть в них, иначе унесет в синюю аквамариновую бездну.
Мужчина хмурится. Вопросительно смотрит на меня.
– Громов? – тихо уточняю я.
Нет, вы меня правильно сейчас поймите. Я только из деревни, в этом клубе несколько дней работаю, до это ни разу в своей жизни не то что не работала, даже не заходила ни в один ночной клуб. Как себя тут вести я догадываюсь едва ли. А вдруг это другой мужик, не Громов? А я перед ним трястись буду.
Мужчина кивает, с интересом разглядывая меня.
– Вот… приват пришла танцевать…
– Танцуй. – нахмуривается мой будующий ректор. И очки надевает… компьютерные. И в свой монитор пялится. Демонстративно! Он совсем что ли того?! Или танец не он заказывал? Может, подарил кто? Перед экзаменом?
Но я-то не вещь. И мне обидно такое пренебрежение ко мне. Что ж… выделываться как перед Бадоевым желания никакого нет. Да и Демид Александрович не смотрит. Чего бы для собственного удовольствия у шеста не подвигаться? Когда у меня еще будет такая возможность?
Как там гоу-гоу наверху выделываются? Я обхватываю шест двумя руками. Музыка играет ритмичная. Шест скользит в руках вверх-вниз, мне нравится ощущение гладкого метала меж ладоней. Начинаю извиваться бедрами в такт. Пропускаю шест меж голых ножек. Как на нем так лихо катаются? Держусь одной рукой и одной ногой, вторые конечности в свободном полете, пытаюсь вертеться как это делают другие девушки. Получается! Вау! Как на карусели. Вхожу в раж. Пилон – прикольная штука. Изучаю его интенсивнее. Кручусь, как на вертеле. Забываю напрочь, что в комнате находится кто-то еще.
А этот кто-то сидит с раскрытым ртом, и даже очки свои снял – так на меня пялится. Глаза просто полыхают голодным пламенем. И голод у него мужской. По женскому телу. По моему телу. О, Боже! Удирать! Быстрее удирать из этого притона.
– А ну стоять! – хриплым баритоном летит мне в спину. – У меня проплачено и кое-что другое!
Глава 5
Я знаю этот рум. Несколько дней назад приносила сюда выпивку и закуску. Отсюда имеется выход прямо во внутренний дворик клуба. Пофиг, что полуголая. Надо удирать быстрее. Потому что деления на ректоров и авторитетов в ночном клубе не существует. Есть только охочие до моего тела мужики, а мое тело девственное между прочим, пока еще. Во всех смыслах. Только целовалась с парнишкой одним. И то в щечку. Ну ладно, в губы. Но без языка.
– Стой, я сказал! – летит мне в спину, а я улепетываю со всех ног.
Дверь. Открываю ее. Вываливаюсь в летнюю ночь. Прохладно. Но это ничего. Ведь щеки мои пылают. На шпильках бежать очень неудобно. Ну что поделать, мешкать и снимать их – тратить лишнее время, которого у меня нет.
Бегу вдоль стен. Впереди маячит выход на внешнюю улицу клуба. Мои вещи, сумка, телефон и одежда остались в гримерке. Надо переждать и незаметно заскочить, чтобы за…
Додумать мысль не успеваю. Чья-то лапа хватает меня за распущенные волосы, и дергает на себя.
– Попалась! Шалава царапучая!
Аслан! А нагло глумится и насмехается надо мной сейчас именно он.
– От меня еще не одна течная телка не уходила!
Он толкает меня куда-то в сторону. Я лечу, пока больно не ударяюсь об новое тело. Другой парень. Да их несколько! Боже! Аслан подкараулил меня с другими подельниками.
Все четверо нагло ухмыляются. Играют мною словно в мяч, швыряя друг на друга. Хохоча и матерясь. Ну все. Попала. Бьет в голове. Что может сделать одна слабая девушка против четырех крепких парней? Ничего не может… Убежать? Догонят и изобьют сильнее. Сопротивляться? Пара тычков и… И похер! Сдаваться я не собираюсь. Прихожу в себя. Кровь стучит повсюду! Я царапаюсь, брыкаюсь, кусаюсь, ору на всю улицу. У Аслана в руках сверкает зажатое лезвие.
– Пасть заткни! – сверкает он глазами. – А то от уха до уха порежу! Вот тут мне становится страшно.
Так страшно, что все холодеет изнутри, и это не фигура речи. Живот в кусок льда превращается. И все что с пищеводом связано. Я даже вздохнуть не могу.
– Давай, пацаны, мешок ей на голову! – гогочет один из них.
– Да откуда мешок?! Вот худи мой. – Парень стягивает с себя толстовку.
Несколько рук держат меня, на голову натягивают черную непроницаемую ткань. Вещь пахнет. Запах чужой. Звериный. Я ничего не вижу. Зато обостряется слух и другие ощущения. Меня прислоняют к кирпичной кладке стены. Сверху наваливается первое тело. Аслан. Я не вижу его, но чувствую, что это именно он. Если сейчас не произойдет чудо, то я потеряю свою девственность именно так. Зверским способом, принудительно. Даже не зная наверняка, кто станет первым мужчиной в моей жизни.
– А ну оставьте ее! – гремит грозный баритон. – Сосунки заногувашумать!
Мерзавец продолжает сжимать меня по инерции, но не долго. Очень быстро его отлепляют от меня, и потные руки насильника сменяются другими. Крепкими и горячими.
– Не бойся, девочка. – бросает он мне, и на него тут же налетают молодые говнюки. Пока я пытаюсь стащить с себя ненавистный свитер чувствую глухие звуки, точно в кочан капусты бьют.
Запутываюсь сильнее. Еле сдергиваю с себя, едва не оторвав сережки из ушей. Громов! Это он оказался моим спасителем. Один против четырех вышел! Он точно ректор?! Колошматит насильников за будь здоров. Рубаха вся в крови. И он в крови – губа разбита. Рукав оторван и забитый тату бицепс бугрится мышцами и венами под замысловатым орнаментом. А мне бы убежать, но ноги приросли к полу. Не идут и все. Сдюжит ли он с четверыми?!
Глава 6
Выстрел! Все замирают. Я же вообще от страха на колени съезжаю, обхватив руками голову.
– А чтобвашузаногу, какого хрена?! – рычание зверя. Отчаянное. Мат такой, что все, что я слышала до этого, кажется мне колыбельной песней.
– Вчетвером на девочку напали. Уроды! – сплевывает ректор кровью на пол.
Авторитет, сжимая в руках пушку разворачивается ко мне. На лице его глумливая ухмылка, но когда видит, в каком я состоянии, глаза его полыхают злостью.
– Дядь Руслан, ну прости нас, попутали. – потирает лоб Аслан.
– Утырки! Мать вашу, черти! Сильно они тебя Громов? – гудит он, оборачиваясь к ректору.