Дизария и спасение трёх миров

Глава 1. Мир и война

Десять лет назад Элька была самым счастливым ребёнком с самой красивой мамочкой и сильным папой, настоящей семьей. Она являлась старшей дочерью, красавицей и умницей, надеждой и опорой. Ей часто доверяли присматривать за младшей сестрой Арией.

Периодически Элька сбегала с Ари и соседским хулиганом Кайлом с участка на стадион, чтобы непременно сегодня перегнать его в честном бою. Ей очень хотелось доказать, что она быстрее, несмотря на то, что младше на три года. Пока Элька и Кайл выясняли, кто быстрее, малышка Ари шлёпалась в самую грязную лужу, и исследовала мир в своё удовольствие. Вечером всех ждала страшная расплата в виде недовольного взгляда мамы. Но следом был душ, тёплые носочки, молоко и печенье… Сейчас Элька понимала, что у счастья, определённо, вкус кокосового печенья с молоком…

Мама у Эльки тогда была самая главная прима-актриса (как-то так это называлось) в самом главном театре Прайза, провинциального города Ариллии, расположенного настолько далеко от столицы, что до него никому не было дела. Единственной, до поры до времени секретной, достопримечательностью Прайза было наличие запечатанного портала в нижний мир – Вальдхайт.

Папа работал на работе. Детям в голову не приходило спросить, что это была за работа. Это сейчас Элька понимает, что завод был очень военным и очень секретным. А тогда это была просто работа, о которой не принято говорить дома.

Дома отец строил дом, который должен был стать самым лучшим домом, где живёт счастье. И оно там жило! Тёплым лучиком светило каждое утро, когда мамин поцелуй будил всех к завтраку. Тёплым пледом счастье накрывало, когда поздним вечером сквозь десятый сон поцелуй мамы, вернувшейся после спектакля, мешал услышать произнесённое нежным голосом «Спокойной ночи».

Однажды всё изменилось. Понятно, что страна шла к этому постепенно, но для Эльки это было каких-то пару месяцев крушения её детства. Шёл второй год войны, и стало ясно, что солдаты, которые хотят участвовать в конфликте добровольно, заканчиваются. Несмотря на развитую медицину, на месте столкновения они погибали пачками. Назрела необходимость направить на фронт подкрепление.

На улицах становилось всё меньше мужчин. Элька заметила это, когда водителями магобусов и флайеров такси, на которых она ездила в театральный кружок становились женщины или и вовсе искусственный магический интеллект.

Папа перестал улыбаться.

Мужчинам не оставляли выбора, на войну забрали и тренера по баскетболу, и любимого учителя музыки… Многие попытались сбежать из страны.

На Тирстейне было четыре государства: Кросвилл, Ариллия, Дротайн, Биллария. Кросвилл и Ариллия делили один самый большой континент ВиллАрилл. Ещё две страны отделились океанами на обособленных континентах. Отношения с ними сводились к регулярным водным лайнерам, которые перемещали и людей, и грузы. По воздуху контакты наладить не удавалось даже с помощью магии. В атмосфере существовали дикие воздушные потоки, которые разрушали всё, что попадалось у них на пути. Старики пугали очередных воздухоплавателей-экспериментаторов тем, что это души погибших драконов, древнейших эпох.

По новостным сообщениям и постам в социальных сетях, было понятно, что жизнь в других странах была похожа на жизнь в Ариллии до войны: цивилизованный мир, с развитыми технологиями.

Правитель Аркон быстро решил проблему побегов на другие материки, поставив непроницаемый магический полог. После закрытия границ, даже картинок в сети не доходило, будто во всём мире существовали только Ариллия и Кросвилл, не поделившие кусочек общей границы.

Ариллия отрезала себя от мира. Всему населению нужно было находиться на территории страны и по первому требованию явиться на фронт, или обязательные работы, либо для сдачи биоматериалов для опытов с ДНК.

Мужчины, особенно далёких от войны профессий, не оставляли попытки избежать отправки на фронт. Самые отчаянные решались покончить с жизнью, однако это тоже скоро стало невозможным. Срабатывала своеобразная сигнализация. Гвардейцы пресекали это. Впоследствии с этими мужчинами работали психологи, и те всё равно, шли на войну.

Однако способ избежать войны, всё-таки, был. Туман. Он появился, как альтернатива для совсем отчаявшихся. Он возник через какое-то время после начала массовой мобилизации рядом с большими селениями на краю леса или лесополос. Сначала это были небольшие опушки, странные полянки облаков на земле. И те мужчины, кто не мог найти в себе силы убивать, заходили в Туман, и растворялись в нём.

У Папы появилась тревожная складка на лбу, мама перестала напевать песню, когда готовила ужин.

Людей для всех нужд войны не хватало. Благо, весь тяжёлый труд был завязан на роботизированных магических машинах. Управляли ими, писали программы, тестировали женщины, которых не призывали в армию. На фронте они могли находиться только в качестве медицинского персонала или в качестве технических специалистов. Женщин старались беречь, как матерей будущих солдат.

На руководящие посты стали выходить из нижнего мира, Вальдхайта, низшие вальды. Аркон разрешил им находиться и работать на территории Ариллии, нарушив тем самым печать народов, которая находилась в Прайзе и тысячи лет удерживала вальдов в нижнем мире. Внешне вальды ничем не отличались от человеческих мужчин, кроме как наличием красных глаз с вытянутым зрачком. Считалось, что магией они владели редко и в небольших количествах. Поэтому большинство населения их не опасалось, несмотря на страшные легенды прошлого.

Легенды о вальдах гласили, что у них нет души и эмоций. За право погреться в лучах души и питаться эмоциями людей, вальды были готовы на всё. Когда-то в древние времена они могли находиться среди людей, и творили, что угодно, ради поглощения человеческих эмоций. Это был их способ питания за пределами своего мира, способ получать удовольствие, на который они подсаживались как люди на наркотики. Страшные пытки, подобия театров и казино, где главным товаром были эмоции, подпольные человеческие фермы были тогда обычными явлениями. Но объединенные силы всех народов среднего мира Тирстейна – изгнали вальдов в нижний мир Вальдхайт. С тех пор между мирами, осталась только связь на уровне энергий. Тирстейн погрузился в свои внутренние проблемы и развитие. Знания о вальдах превратились в легенды.

Несмотря на запечатанный портал в Вальдхайт и невозможность физического проникновения Вальдов на Тирстейн, информационные волны проникали беспрепятственно. Это помогало узнавать обитателям Вальдхайта о событиях в срединном мире.

Энергию для существования Вальдхайта давали души умерших людей. Они отбывали наказание за проступки, совершенные при жизни. Души проходили испытания в надежде на следующее перерождение. Они какое-то время ещё сохраняли обрывки памяти, проходя испытания. От душ к вальдам также попадала информация о Тирстейне. Поэтому они были осведомлены о том, как живется Тирстейну все эти тысячелетия после изгнания.

Правитель Ариллии, пользуясь тем, что запечатанный портал в нижний мир находился на его территории, решил, что вальдов можно использовать как рабочую силу и приоткрыл портал. Вальды с разрешения своего владыки и Аркона начали переселяться в Ариллию.

Правитель Ариллии расчитывал, что Вальды станут весомой рабочей силой и помощниками в хозяйственной жизни страны, но главный его расчёт был на то, что физически сильные вальды поддержат военную компанию. Однако, вскоре стало понятно, что вальды – не воины, убивать в бою, даже не своими руками, а с помощью машин – не их метод.

Зато внутри Ариллии под их руководством стали жить города, работали предприятия, ходили по улицам гвардейцы… Расплачивались за их тяжелый труд на благо Ариллии, как правило, женщины. Женские эмоции были самыми вкусными для вальдов. Какими бы они ни были – радость, страх, боль, стыд, вальды обожали насыщаться энергией именно женщин. Чтобы питаться вальды делали всё для появления в женщинах как можно более сильных чувств. Это все происходило с разрешения правителя. Между вальдом и донором заключались легальные контракты на оказание услуг, часто в них входил и интим, и не только. Жестокость и секс почти всегда сопровождали отношения по контракту между вальдом и его донором. Так, женщины стали разменной монетой в мужской войне.

Однажды вечером, Папа не пришёл домой, мама перестала улыбаться.

Элька сморгнула последнюю слезу, вытерла лицо салфеткой, ощутив под ладошкой распухший от слёз нос. Ей хотелось обнять Кайла, почувствовать стук сердца в его груди. Но когда она приближалась больше чем на полметра, полупрозрачная фигура отлетала дальше. Девушка стала собираться домой, уверенная, что гвардейцы ушли. Инструкция не позволяла им надолго оставить маршрут обхода.

Вечером нужно будет обо всем рассказать маме, до конца периода выбора мужчины у неё почти полгода. Элька запросто может стать в ближайшем будущем добычей этих гвардейцев. Девушка была уверена, что сегодняшние преследователи обязательно вернуться к её дому, чтобы закончить начатое, и обязательно вдвоём. От вальда человечки забеременеть не могли. Так некстати полгода назад ей исполнилось 18 лет. По факту, любой мужчина мог воспользоваться ей ради высшей цели рождения сильного воина или будущей матери для своей страны. Официально силой принуждать к сексу не разрешалось, и нужно было получить добровольное согласие женщины. Но на самом деле, наказание за насилие над девушкой для мужчин не было очень строгим, особенно если в результате она беременела. Людей в Ариллии должно было рождаться как можно больше. Аркон стремился превратить их в винтики механизма, работающие на его высшую цель. И задача женщины в этом механизме – рожать как можно больше членов общества.

Закон обязывал женщин детородного возраста беременеть каждые полтора года, начиная с 19 лет. Если был муж, то отцом мог каждый раз становиться он. Если что-то шло не так и срок был упущен, то на лице женщины появлялась отметина в виде половинки Инь чёрного цвета. Это означало, что она должна была обратиться в мед службы за оплодотворением или лечением от бесплодия. И если этот знак становился красным, всем было понятно, что она уклоняется от священной обязанности стать матерью. Её мог взять любой мужчина, и знак не исчезал до тех пор, пока не наступала беременность. Жуткие законы нового жуткого мира.

Для выращивания детей бедным семьям выделялось пособие, которого хватало чтобы обеспечить всем необходимым. Часто случалось так, что матери отказывались от новорожденных, видя в них лишь результат насилия. В этих случаях детей забирали в специальные приюты. В приютах выращивались идеальные воины, матери, слуги высшей цели. Отказ от ребёнка не отменял обязанности для женщины забеременеть в течение следующих полутора лет.

Благодаря неустанным генетическим экспериментам, удалось ускорить взросление мальчиков. По расчётам учёных воевать такие мальчишки могли уже, после того как им исполнялось 10 лет… С девочками было сложнее и ускорить их биологические часы пока не удавалось ни генетикой, ни магией. И ключевое слово – «пока».

Эльке оставалось полгода до 19 –ти лет. Еще 15 дней назад она надеялась, что с Кайлом они создадут семью, родят детей и пока те будут расти, война закончится. Девушка была влюблена и мечтала о счастье. Она витала в романтических мыслях, продолжая учиться на проектировщика магмашин. Кайл доучивался в полицейской академии и собирался стать гвардейцем. Но после окончания академии и 18-летия Эльки он не сделал ей предложение. С каждой их встречей он становился всё более задумчивым. Он уже не так страстно целовал её, а обнимал, наоборот, так, что у той трещали кости.

На все вопросы Эльки о будущем, он говорил, что ещё не время и всё будет хорошо. Она даже соблазнить его пыталась неоднократно. Но он сразу убегал по очень важным делам. Элька не понимала, что происходит и поделилась своими переживаниями с мамой. Та успокаивала её, говоря, что всё решится. Но стойкое предчувствие беды поселилось в груди и с каждым новым днём становилось сильнее.

У мамы появилась тревожная складка на лбу.

Тяжело вздохнув, сморгнув остатки воспоминаний и последний раз взглянув на Кайла, Элька мысленно попросила Туман выпустить её. Он выплюнул ее за 10 километров от дома. Ну что ж, лишняя пробежка никогда не повредит. Достав наушники из кармана и включив свой любимый трек, времён ещё её свиданий с Кайлом, Элька побежала домой. Нужно было убраться и приготовить к возвращению младших с тренировок, а мамы с работы.

Домой она добежала через полчаса. Оглядевшись вокруг, скользнула внутрь, и принялась за домашние дела. Приготовив нехитрый ужин и обед на завтра, убралась, и начала печь печенье. На прошлой неделе ей удалось добыть у ребят из лаборатории аромат кокоса, а это значит, скоро дома должен появиться запах счастья, запах кокосового печенья.

Скоро в дом забежали Ари и Тим. Они с удовольствием повели носами и влетели в кухню хватая печенье со стола и обнимая сестру, целуя её в обе щеки.

Ари было 14 лет, она уже начинала становиться настоящей красоткой, ручки и ножки оставались по-детски тонкими, но талия четко выделялась и обозначились полушария груди. Длинные каштановые волосы и огромные синие, как вечернее небо, глаза в обрамлении пушистых каштановых ресниц. Курносый нос и пухлые губы обещали быть такими же манящими, как и у Эльки.

Манящие, красивые, но Кайл не посчитал нужным за них бороться. Элька была обладательницей красивой спортивной фигуры, слегка угловатой, но с уже вполне оформившейся грудью, стройными длинными ногами, подтянутой округлой попой. Её кукольное лицо, окружённое каштановыми завитками, не могло не вызвать улыбку и желание любоваться. Но Кайл отказался от этого… Слёзы опять выступили на глаза… Когда же перестанет быть так больно?.. Грудная клетка ходила ходуном. Тысячи иголок вонзались куда-то внутрь. Она убежала в ванную и умывала лицо холодной водой, пока ломота в пальцах не отвлекла от душевной боли. Элька вышла на кухню, уже более или менее совладав со своими эмоциями.

Ари тем временем разложила по тарелкам картофельное пюре и грибной гуляш и отправила Тима мыть руки. Тиму было 7 лет, но выглядел он подростком лет 14 – ти, как Ари. Благодаря препаратам, воздействующим на ДНК, его взросление ускорялось в два раза. Скоро он станет старшим братом для Ари. Тим с гордостью говорил, что будет защищать своих сестрёнок до последней капли крови. На уроках патриотизма для мальчиков, в это вкладывался совсем другой смысл, но для него – единственного мужчины в семье, центром жизни были мама и сёстры и важнее всего – их счастье и безопасность.

Мама пришла, как всегда, поздно вечером… Усталость расплывалась от неё физически ощутимыми густыми волнами, когда она прошла на кухню. Дети всегда чувствовали мамины эмоции и старались, поддержать её в трудный момент, или радовались, когда маме было хорошо, веселились, когда ей было весело. Дизария, не смотря на свой возраст, была очень красива, с подтянутой стройной фигурой, синие круги под глазами и заострившиеся черты лица, только добавляли ей аристократичности. Поцеловав всех в макушки и курносые носы, и поужинав, она легла в наполненную ванну. Вода была почти горячей, и казалось, забиралась под кожу.

Глава 2. Дизария

Дизария хотела, чтобы вода смыла с неё эту грязную кожу, смыла все воспоминания о сегодняшнем рабочем дне, и вчерашнем, и тысячах дней до этого, и, особенно хотелось смыть, красный значок «Инь» со щеки. У неё не было душевных сил даже на разговор с дочерью.

Диза заметила тревожность Эльки и поняла, что та опять была в Тумане. Больше всего на свете женщина боялась, что такой как у неё значок украсит щёку её дочери, но сделать пока ничего не могла. Она понимала, что боль от ухода Кайла была слишком сильной, и просить дочь обратить внимание на другого мужчину она боялась. Женщина не представляла какие слова нужно подобрать, чтобы настоять на том, что дочь должна забеременеть от кого-то в ближайшие полгода.

Дизария лежала в ванне, и перед ней проносились картины прошлого. Понимание того, что отчаяние давно должно было поглотить её. Но дети не имели права знать о слабости матери. Она потерла мочалкой щёку, значок неприятно закололо. Это было предупреждение для тех, кто пытался его вывести. Знак не поддавался ни магии, ни физике, ни химии. Магическая сеть контроля разными видимыми и невидимыми метками накрыла страну и рассеять её мог только правитель Ариллии. Сейчас знак на щеке Дизы был скрыт магией вальда. Магией главного распорядителя гвардейцев этого города Мишеля Лайета. Уже 6 лет Диза была его официальным донором и только это помогло ей выжить.

Мишель, вышел из нижнего мира в числе первых около девяти лет назад. Благодаря своему врожденному ментальному дару, пусть слабому, но всё же выдававшему в нём кровь высших вальдов, он быстро стал главным распорядителем гвардейцев Прайза. Он работал, жил в Тирстейне, и не собирался возвращаться в Вальдхайт. Его всё устраивало, не устраивали только секретари, которые кроме того, что являлись помощниками по работе, должны были стать добровольными эмоциональными донорами. Ему специально подбирали незамужних молодых женщин, ведь самыми вкусными для него эмоциями, были те, что выплескивались во время секса. Из-за присутствия крови высшего вальда, энергии ему требовалось больше, чем обычным низшим, и вскоре доноры превращались в бесчувственных пустышек, сломанных кукол, не способных на самые элементарные эмоциональные реакции.

Диза попалась ему на глаза случайно, в больнице. Расстроенная, с красными от слёз глазами она стояла фарфоровой статуэткой на фоне белой стены коридора, ничего не видя перед собой. Её бледная кожа сливалась со стеной. Она дрожала всем телом, пыталась то ли закрыть лицо волосами, то ли вообще исчезнуть. Казалось, она боялась выйти на улицу. Впрочем, так и было.

Дизарии тогда подтвердили бесплодие и навсегда оставили красный значок «Инь» на щеке. Это значило, что ей мог воспользоваться любой мужчина или вальд по своему усмотрению. Ведь в новой реальности для поддержания психологического здоровья общества, должна существовать возможность психоэмоциональной разгрузки… И женщины, бесполезные для общества, которые не являются ни суперспециалистами, ни способными подарить стране новых жителей, были самым низшим слоем. Умри они изнасилованные в подворотне – это только очистит страну от ненужных элементов. Диза не представляла, как она будет жить с меткой и растить детей. Самую простую работу теперь не найти. Ей и до дома было дойти проблематично.

Мишель в этот день привёз в больницу правонарушителя, который уклоняясь от службы в рядах защитников страны, пытался нанести себе телесные повреждения. А попросту – отрезать ногу электропилой. Он уже стоял на учёте, и забрать на линию боевых действий его должны были в ближайшее время. В момент причинения себе вреда магический маячок, о котором мало кто из населения догадывался, безошибочно сработал. И нарушителя с неглубокой раной ноги доставили в больницу. На такие вызовы Мишель выезжал сам, так как приходилось воздействовать своим ментальным даром, чтобы избежать дальнейших попыток «откосить» от службы или суицида. Это было гораздо быстрее и эффективнее человеческих психологов, которые не обладали ментальным даром, потому что людям была доступна только магия стихий и магия преобразования.

После воздействия Мишеля в голове мужчины оставались два чётких варианта действий: уход на фронт или уход в Туман. Несмотря на нехватку военных, уходу в Туман власти не препятствовали. Не сказать, чтобы это поощрялось, но и не пресекалось государством, как, например, членовредительство или самоубийство. Хотя ничего не мешало также с помощью психологов или ментальной магии промыть мозги. Эксперименты с мозгами были не менее распространены, чем опыты с ДНК. Ведь Мишель был не один ментальщик, пришедший из Вальдхайта на службу Ариллии. Теме не менее, в Туман мужчины уходили беспрепятственно. А значит, это было выгодно правителю и не шло вразрез с его целями.

Диза, глотая слёзы, оторвалась от стены и побрела к выходу из клиники, не понимая, как ей жить дальше. В этот момент женщина столкнулась с замершим и разглядывавшим её Мишелем. Вальда настиг невероятно вкусный коктейль эмоций: закрученные в клубок растерянность, горе, безысходность, стыд… Мишель схватил Дизу за плечи, вжался носом в волосы и стоял так, пока слёзы не высохли на щеках шокированной женщины. Его взгляд упёрся в манящий красный знак на её щеке – знак того, что он мог сделать с ней всё, на что хватит фантазии.

Резко взяв Дизу за талию, Мишель развернул её и в два шага оказался в пустом кабинете. Закрыв, дверь на магический засов изнутри, он развернул женщину к себе и впился губами в её рот. Он с силой всасывал по очереди её пухлые губы, затем требовательный язык проник в глубину, сплетаясь с её языком, проводя по зубам, забираясь до нёба. Волна страха вырвалась из сжавшейся женщины, переходя в панику… Вальд же ощутил себя наконец-то полным, живущим… Как давно он этого ждал. Вихрь эмоций распространялся по кабинету. Их можно было черпать вёдрами, столько их было. Мишель не обращал внимание на попытки сопротивления Дизарии. Она била кулаками в его грудь, пыталась поднять ногу, чтобы угодить коленом в пах. Мишель воспользовался этим, ухватился за колено женщины и отвёл ногу в сторону, умещаясь посередине. Уперев Дизу в стену, он поднял её руки над головой, ещё ближе притиснулся к ней. Он не прекращал целовать ни на секунду, поэтому у Дизы не было шансов вскрикнуть или даже вдохнуть. Голова её закружилась, сил сопротивляться оставалось всё меньше. Вальд крепко держал Дизу за скрещенные над головой руки, умудряясь поглаживать запястья. Второй рукой он с трудом проник между их телами и начал спешные движения на её складочках, пока что сквозь тонкие брюки. Его движения были чёткими и быстрыми, но в то же время нежными. Он задевал клитор, проводя снизу вверх. Иногда надавливал посильнее, иногда слишь слегка касался. Рот Дизы всё также находился в плену. Вальд сглатывал её возмущённые стоны. Организм женщины, наконец-то, отозвался желанием. По бедрам прокатилась волна тепла, переходящая в спазмы во влагалище. Мишель почувствовал, как вкусный коктейль страха и растерянности стал разбавляться одуряющей смесью возбуждения и стыда. О! Она явно не была девственницей, но такой фонтан эмоций Мишель не припоминал и от нетронутых нежных фиалок. Возбуждение усиливалось, но теперь страх женщины стал приправлен затхлой горечью и виной. Мишель использовал свой дар, чтобы подавить эти невкусные эмоции, и ответом ему стало, небывалой силы возбуждение. Женщина отпустила себя, отдаваясь природным инстинктам. Она кое-как вырвала руки из захвата, и сама ухватилась за его мускулистые плечи, провела руками по жёсткому ёршику черных волос. Щетина слегка колола пальцы, возбуждая ещё больше. Её руки блуждали по его телу, ощущая мускулы и бугристые вены на руках. Но потом неизменно возвращались к затылку. Это был её фетиш – мужской незащищённый затылок. Касаться мужчины там, то нежно поглаживая, то надавливая было для неё чистейшим наслаждением, от которого можно было кончить, независимо от действий самого мужчины.

Даже сейчас, вспоминая, тот момент Диза ненавидела себя, ненавидела и все равно возбуждалась. Лежа в ванной, она плотно сжала ноги и сцепила руки в замок. Ей хотелось провалиться сквозь землю или утонуть прямо в ванне. Сколько раз он взял её там в небольшом светлом кабинете? На диване, столе, кресле и пушистом ковре… Какие позы принимали их тела? Качели из эмоций: от жалости до ненависти к себе, от эйфории до паники и страха разрушали на осколки прежнюю жизнь. Вальд ставил её на колени, прогибая в спине, и таранил с бешенным темпом, оставляя синяки на бедрах. Проводил рукой от шеи к пояснице, ещё сильнее надавливая и прогибая. Наматывал на кулак волосы, разворачивая так, чтобы видеть ее глаза, полные слез. Он переворачивал её на спину, поднимая ноги в потолок, разводил их в стороны, и вновь начинал свои движения. Разминал груди и до боли подкручивал соски, вызывая спазмы внизу живота, и липкую влагу в промежности. Целовал уже искусанные губы, переходя к шее, ключицам и втягивал в рот соски. Оставлял на теле поцелуи-укусы и зализывал их и снова прикусывал, засасывал и просто лизал её, будто мороженое.

Сколько это продолжалось Диза не знала точно даже сейчас. Когда она лежала без сил на ковре кабинета и смотрела на возвышающуюся фигуру незнакомца, она поняла, что это её шанс выжить с позорной красной меткой. Будучи актрисой большую часть сознательной жизни, Диза умела безошибочно определять отклик публики. Она почувствовала, что она необходима этому занимающему явно непростой пост вальду. Она ценна для него… Ей следовало засунуть гордость так далеко, чтобы не вспоминать о ней больше. Главной целью была ответственность за семью, для которой Диза была единственным шансом на будущее.

Мужчина, будто почувствовал изменения в ее мысленном потоке, хотя позы она не меняла. Он отвлёкся от созерцания зелёного парка за окном, посмотрел на неё и вопросительно вздёрнул бровь.

– Как себя чувствуете, леди? – произнес Мишель, бархатистым глубоким голосом. Он уловил, исходящую от женщины меркантильность, которая не имела для него затхлого вкуса, а значит выгоду женщина искала не для себя. Настолько глубокое послевкусие могла оставлять лишь жертвенность ради кого-то очень близкого… Существа, ради жизни которого можно отдать не просто свою жизнь, но куда больше. Мишель почувствовал укол чисто человеческой ревности, что могло быть только, если он был накачан энергией под завязку. В этом случае его реакции становились почти человеческими. В такие моменты его сердце билось – он жил…

Вальд готов был предложить ей контракт и уверенность в этом окрепла, когда он почувствовал карамельный вкус интереса к себе, как к мужчине. Этот интерес со стороны обнаженной женщины опять рисковал снести все барьеры. Он хотел поставить только что очнувшуюся женщину на четвереньки и трахать её бесконечно долго снова и снова. Но понимая, что ей нужна передышка и давая им возможность, наконец, познакомиться, он протянул ей стакан воды и уселся рядом прямо на ковер.

Не представить степень удивления Дизы, когда, поинтересовавшись её самочувствием и протянув стакан воды, вальд в форме явно не последнего гвардейского чина уселся рядом с ней на ковёр.

– Ваше удивление, имеет вкус мохито. Пожалуй, теперь я смогу в полной мере насладиться вкусом этого коктейля, который так нравится людям. – заговорил мужчина, а Диза не могла даже понять, о чем он, просто ловила ушами нотки его голоса, возвращая себе способность здраво мыслить.

– Признайтесь, Вы воздействовали на меня ментально? – поинтересовалась она, залпом осушив стакан, – и во время этого… – она замялась, но взяв себя в руки, все-таки произнесла, – этого бешенного сексуального марафона, и теперь. Я чувствую ментальное влияние.

– Я слегка Вас успокаиваю, чтобы мы смогли поговорить о деле, – незнакомец говорил ровно, и Диза постепенно расслабилась и перестала бояться.

– О деле? – переспросила она, внутри понимая, что может быть за дело к ней у вальда, после того как он признался, что вкус её эмоций ему понравился.

– Да, я предлагаю Вам работу и контракт. Насколько я успел выяснить, работу вы потеряли более полугода назад после сложной беременности и родов. Сейчас Вы совершенно свободны. А с этим, – офицер нежно провел по красному знаку на щеке, – Ваша жизнь превратится в Ад.

– Расскажите, каково там? – дерзила Диза, намекая на происхождение вальда из нижнего мира.

– О! Ваши колючки тоже не плохи на вкус, но – и он потер пальцами у нее между ног, – вкус других Ваших эмоций мне нравится больше.

Диза дернулась от его прикосновения, но решила больше не проявлять характер, пока не выяснит все детали.

– С контрактом все более или менее понятно. Прошу лишь добавить в него обязательное условие: в обмен на мои эмоции, знак «Инь» будет скрыт иллюзией. Чтобы я могла нормально жить. – Диза старалась говорить, как можно более спокойно, понимая, что сейчас решается не только ее судьба. – А что за работу Вы предлагаете? У меня не так много компетенций. Я так понимаю, мои навыки актрисы вряд ли кому-то будут нужны в Вашей службе, – и она кивнула головой в сторону форменного значка на кителе.

Диза внимательно смотрела на Мишеля своими потрясающими синими глазами, в которых за вселенской усталостью и страхом, проглядывал огонек любопытства и надежды. Растрепанные каштановые волосы, с безнадежно испорченной укладкой, спадали на ковёр. Вальд прошёлся взглядом по чётким скулам, спустился ниже к ключицам, аккуратно выпирающим полушариям груди. Навалившись на руку, подогнув острые коленки, она не отводила взгляда от него и ждала ответа, закусив губу. Изгиб тонкой талии придавал необыкновенную изящность позе. Вальду было всё труднее сдерживаться.

– Я полковник Мишель Лайет, главный распорядитель гвардейцев Прайза. О Вас, как вы уже поняли мне известно всё, что может быть в досье гвардии, то есть всё кроме вашего любимого блюда… Хотя нет – это креветки в кляре! – улыбка озарила лицо полковника.

– Я думала у вальдов проблемы с мимикой? – скептически отозвалась Диза.

– О, да. Я пытаюсь копировать человеческие шутки и реакции на них. Раньше у меня это получалось очень редко. Но после недавней подпитки вашими эмоциями, кажется я стал почти человеком. Видите, даже смог вызвать у вас улыбку, – веселился вальд.

Диза подумала, что он очень красив. Внешность низших вальдов была настоящая не иллюзорная, как у высших, которые могли принимать любой облик, при достаточной энергетической подпитке. Но высших Диза видела только в сети или по визору. А низшие присутствовали во всех сферах жизни. И были, как правило, красивыми лицом и спортивного сложения.

Мишель был высок, с прямой спиной, широким разворотом плеч, мощными прокачанными лопатками и тонкой талией, он мог бы взять призовое место на конкурсе бодибилдеров. Лицо было выраженно квадратным с мощным подбородком и рельефными скулами, глаза слегка заужены, внимательно выглядывали из-под надбровных дуг, карие, почти чёрные, что выдавало в нём полукровку, в котором была кровь высших. Ведь у низших глаза были одинаково красные. Чёрные волосы с короткой стрижкой крайне подходили к его классической внешности воина. На ум приходил Конан-Варвар. Или последний был рыжим? Впрочем, не важно. Диза чувствовала – у неё появился шанс на жизнь.

– Так вот, рассказываю, – заговорил Мишель, отрывая женщину от созерцания, – Дизария Вальгейм, 32 года, трое детей, один из которых мальчик с измененным ДНК, рожденный для защиты рубежей великой Ариллии. В прошлом – актриса театра драмы города Прайза. Муж – конструктор военного завода – обвиненный в подготовке побега из страны. Он не выдержав давления властей, сгинул в Тумане на второй год величайшей войны, не оставив в вашей утробе ребёнка, в соответствии с вступившим тогда в силу законом. После появления красного знака «Инь» на вашей идеальной щёчке, вы подверглись насилию со стороны, актёров, работников сцены и даже сторожа родного театра, в результате чего и появился ваш сын Тимур. Осложнения после полученных травм и тяжелые роды, привели к тому, что Вы стали бесплодны. И теперь, – вальд погладил красную метку на щеке, – любой мужчина или вальд может воспользоваться вами, чтобы снять стресс. Скорее всего с вашей внешностью, Вы и до дома не дойдёте живой. Верно обрисовал я вашу ситуацию и возможные перспективы?

Мишель посмотрел на Дизу в поисках подтверждения своих слов, но наткнулся на горящий взгляд, занавешенный шторкой слез.

Диза слушала сухие строчки официальных данных, и вспоминала эмоции своего прошлого. Вальд рядом просто млел. Он насыщался яркими отчаянием и болью, излучаемых ей. Эти волны распространялись, затопляя собой маленькое пространство кабинета. Казалось, их можно было потрогать руками, как нити нежной сахарной ваты, они были почти осязаемы для вальда.

Диза же продолжала смотреть на Мишеля сквозь слёзы, не находя в себе силы успокоиться. Она вспоминала, как муж на второй год войны становился всё мрачнее с каждым днём. Она не понимала причину такого поведения, ведь он был защищён от призыва тем, что работал на военном заводе. Он был любовью всей её жизни – голубоглазый изящный высокий блондин, он был похож на прекрасного эльфа из сказки. Они тянулись друг к другу как магниты. Несмотря на то, что она была актрисой и поклонники не давали прохода с предложениями разной степени пристойности, все её мысли были о нём и детях, которые взяли от него изящество, а от неё невероятной красоты волосы и синие глаза.

Когда вышел закон об обязательной беременности, Диза даже втайне радовалась, ведь ей очень хотелось третью дочку. А пока та вырастет – война обязательно закончится. Но видимо Эндерел знал больше из-за своей причастности к военной сфере, и категорически был против ещё одного ребёнка. Он говорил, что скоро найдёт выход для них. Прекратил всякую близость, чтобы исключить малейший шанс наступления беременности. В стране тогда уже контрацептивы не продавались под страхом смерти. Аборты были под строжайшим запретом.

Эндер всё реже появлялся дома, перестал обращать внимание на жену и детей. И однажды не пришёл совсем. С работы в тот же вечер пришли сотрудники службы безопасности завода перевернули вверх дном всё, включая подвал. Дочки были в тот вечер дома, и как бы Диза не старалась уводить их подальше, они сразу поняли, что отец пропал… Когда все посторонние ушли, они забрались на постель Дизарии, обняли её и разразились потоками слёз.

Элька и Ария проревели всю ночь, и так и уснули в постели Дизы. А утром, пока дети спали, Дизария пошла в Туман. Тогда он занимал небольшую территорию поляны в лесу за их коттеджным посёлком. Он менял очертания, становился то больше, то меньше, но уже не исчезал, как это случалось в первые месяцы после его появления.

Её притянуло в Туман, как только она приблизилась на расстояние вытянутой руки. Значит, внутри был кто-то, кто был ей дорог. Привыкнув к молочной пене, мешающей смотреть, Диза вгляделась в окружающую обстановку, и тут же её взгляд уперся в любимую футболку мужа. Она оглядела его снизу-вверх, пока не наткнулась глазами на абсолютно прозрачный ледяной взгляд. Эндер не шевелился, просто стоял, как будто даже не касаясь поверхности земли. Спазм сдавил горло Дизы, задушил вырывающиеся рыдания. Она смотрела и не верила. Слёзы катились двумя блестящими дорожками по щекам. За что? Почему он бросил их? Сердце сдавило жуткой болью, виски заломило. Дышать стало тяжело, да и не хотелось. Диза вся превратилась в боль, в кровоточащую открытую рану. Она боялась моргнуть, ведь понимала, что это конец, это последние дни, когда она сможет видеть его.

Сколько прошло времени с тех пор как она зашла в Туман, она не понимала. Оглушительная боль постепенно сменилась обидой, она не сводила взгляд с Эндера, и закричала. Она просто кричала, вкладывая в этот крик все эмоции и чувства. Из Тумана она вышла полностью опустошённой, недалеко от дома. Оказалось, прошло всего пару часов, её малышки спали, пора было собирать их в школу.

Из воспоминаний и уже давно остывшей ванны Дизу вырвали сильные огромные руки Мишеля. Она открыла глаза, красные от слёз, посмотрела на своего мучителя-спасителя, и прохрипела:

– Зачем ты здесь? Мы же договаривались, что работаю я только на работе. А ты для меня – работа.

Мишель скривился в усмешке. За эти годы он научился реагировать, копируя людские эмоции, и порой его принимали за вполне обычного человека. Он поставил Дизу на пол, завернул её тело в большое полотенце, и развернул к себе.

– У тебя проблемы Диза. Элька рассказывала тебе что-то о сегодняшнем дне? – Его взгляд упёрся в губы Дизы. И мысли его попытались идти не в том направлении, которое он предполагал, отправляясь посреди ночи в дом своего помощника… Женщина отрицательно покрутила головой.

– Мы ещё не успели поговорить… Я заметила, что она напряжённей обычного, но списала это на ублюдка – Кайла. Девчонка опять сегодня бегала к нему в Туман.

– Она влюблена. Ты-то должна понимать, что это значит для человека, – пытался успокоить Дизу Мишель.

– Почему ты в этом так уверен? Ты питался ей?! – Диза дернулась в сильных руках и готова была убить вальда туалетным ёршиком.

– Успокойся ты даёшь мне столько эмоций, самых разных и вкусных, что нет необходимости брать у кого-то ещё. Не смотря на то что другие доноры начинают выглядеть хуже уже после года регулярного общения с вальдом, а через три – это становится опасно для жизни, ты до сих пор красива и желанна. Я не притрагиваюсь ни к кому уже более шести лет. – Это было похоже на признание. Диза напряглась всем телом в объятиях Мишеля. Ведь она к нему не чувствовала ничего, кроме привычки и благодарности. Мишель ещё какое-то время подышал ей в мокрую макушку и продолжил.

– Эльку сегодня выследил вальд из патрульного отряда. Всё обошлось. Она сбежала в Туман, но аромат её ауры уже не вытравить из него. Я пока даю ему маршруты далеко от вашего дома, но сама понимаешь – это лишь отсрочка. Его будет тянуть к ней, и ни ты, ни я ничего не сможем сделать. Наказание в виде пяти суток карцера за изнасилование не остановит его. Я не хочу чувствовать твоё горе, мне это больше невкусно. Поэтому я принёс для Эльки варианты из неженатых симпатичных молодых гвардейцев, которые готовы будут взять на себя ответственность за ребёнка. Нужно выбрать ей мужчину, и оплодотворить в ближайшую неделю. Вряд ли вальд продержится больше. Его невероятно кроет от тяги, скоро он и сам будет с трудом осознавать, как оказался возле вашего дома…

Диза смотрела на Мишеля и понимала, что не может защитить дочь. Она не справилась. Как ей сказать, что малышке придётся лечь под незнакомого мужика… И как потом объяснить, что ребёнка нужно будет просто выращивать и бояться каждый день, что изобретут препарат ещё более усиливающий взросление и крошка в считанные год станет пушечным мясом…

Мишель почувствовал поток затхло-плесневелой горечи, исходящий от его помощника и поспешил убраться. Сострадание – это не его конёк. Он предложил выход. А дальше Диза должна решить сама. Контракт у них недавно был продлён на два года, и женщина обязана работать у него, несмотря ни на какие личные проблемы.

Когда Мишель ушёл, Диза пошла к Эльке, выслушала от неё подтверждение слов вальда, и взяла обещание, что со следующей недели дочь возьмет перерыв в вышке, где она училась, и будет прятаться в подвале.

Подвал с появления у них дочери Эндер покрыл изнутри специальным раствором, который помогал прятать ауру. Возможно уже тогда он владел какой-то информацией… Их подвал был настоящим непроницаемым бункером и в то же время полноценной удобной квартирой. Эльке будет комфортно, насколько возможен комфорт в 4-х стенах.

На следующий день Диза, как всегда прекрасна и собрана, явилась на работу. Утро начиналось с обычных обязанностей помощника главного распорядителя гвардейцев: записать поручения, данные на утреннем построении, внести их в календарь для последующего контроля исполнения, напомнить расписание на день для начальника и его замов, распечатать в папку документы. Сделав мохито и подхватив папку Диза вошла в кабинет руководителя. Под его пристальным взглядом, она расправила плечи и направила на него поток из его любимого коктейля, предвкушения, интереса к мужчине, возбуждения и страха перед неизвестностью. Бледное лицо босса сразу приобрело здоровый цвет, он взял мохито из рук помощника и поднёс стакан к губам.

Пока Мишель пил свой коктейль, женщина положила папку на стол, подошла к глубокому кожаному креслу, села, положив ногу на ногу, в ожидании следующих действий босса. За столько лет ни разу инициатива не исходила от неё. Мишель мог делать с ней всё, что хотел, она никогда не сопротивлялась, но и сама делала, только необходимое. Вальд неотрывно смотрел не неё, и хотел её эмоций. Он предвкушал очередную порцию возбуждения, которое у женщины было особенно ярким. Он обожал её возбуждение, находя всё новые способы сделать так, чтобы оно было более сильным и интенсивным. Мишель вытащил из ящика стола плётку и подошёл ближе. Диза вскинула на него удивлённый взгляд, напряглась, но вместо страха было скорее предвкушение.

– Мохито! – удивление с ноткой испуга. Никогда мне не надоест, – ухмыльнулся Мишель. – Интересно, как ты это делаешь? Почему твои эмоции всегда свежие и новые, и не смотря на постоянный отбор ты не превратилась в пустую оболочку за шесть лет. Другим донорам хватает и нескольких месяцев, чтобы стать безучастными куклами. А ты как будто и не меняешься вовсе, даже хорошеешь. Мишель смотрел на неё немигающим взглядом черных расширившихся зрачков.

Диза посмотрела на своего мучителя, соскользнула с кресла, повернулась задом к боссу и встала, уперев руки в спинку. Затем она прогнулась, усилив ожидание и предвкушение. Он сразу коснулся её трусиков под юбкой. Они были ожидаемо мокрыми. Она всегда была мокрой для него. И это ещё больше его распаляло. Он прекрасно понимал, что дело не в его безусловной сексуальности, а в ней, но не мог понять причину. Это бесило. Но привлекало.

Дизария не собиралась раскрывать ему свои карты. У неё была своя версия, почему так происходит: она была актрисой по самой своей сути. Она по профессиональной привычке прятала свои настоящие чувства, состоящие из боли, уныния и отвращения к себе так далеко, что даже вальды не могли их прочувствовать. А на показ выставляла то, что больше всего от неё ждала публика. Она чувствовала потребности Мишеля и излучала его любимые коктейли из эмоций. Он принимал это всё за чистую монету, полагаясь на своё вальдовское чутьё и ментальные способности. А она, не тратя свои настоящие эмоции, не тратила и жизненные силы. Только дома вечером, она позволяла себе быть собой: уставшей, иногда раздражённой. Она выпускала негатив в горячей ванне и становилась настоящей, заботливой и любящей. Но рассказывать обо всём этом она не собиралась. Пока вальд не знал о ее безграничных возможностях, он берёг свою личную батарейку, не брал слишком много, каждый раз опасаясь, что она превратится в пустышку, и ему придётся искать нового донора. А за все эти годы он привык к вкусу ее эмоций, к её телу, и профессионально они неплохо сработались.

Юбка Дизы была уже задрана до пояса. Удар мягкой кожаной плетки по ягодицам был не самым приятным. Диза напряглась. Возбуждение схлынуло, уступив место страху и ожиданию. Удары следовали один за одним, они приходились не только на ягодицы, но и попадали между ног. Какие-то были совсем слабыми, какие-то более ощутимыми. Кроме растерянности и боли Диза ничего не чувствовала, но блокировала эти эмоции, замерев в ожидании.

Понимая, что ждут от неё возбуждения, Диза пыталась сосредоточиться на тактильных ощущениях. Переместив все чувства на поверхность кожи, она представляла, как её покалывает при каждом ударе. Как ощущения от прикосновений кожи плетки к её коже отдаются приятным возбуждением внизу живота. Плётка перестала быть орудием пытки. Она касалась обнажённой кожи, оголённых нервов, и действительно приносила удовольствие. Влага собиралась между ног. Наружу стали прорываться предвкушение, возбуждение, похоть.

Каменный член вальда, который упёрся в её промежность, отодвинув трусики, говорил о том, что вновь она сделала всё правильно и её возбуждения хватило на двоих. Мишель начал вбиваться в неё, как всегда, с бешенным темпом. Подкручивая, то клитор, то соски своими длинными сильными пальцами, он хотел, чтобы возбуждение наращивало темп. Диза подмахивала в такт движениям, чувствуя себя правильно в плену привычных ласк. Его рука крепко схватила Дизу сзади за шею, и держала за шкирку как щенка. Натянув на себя женщину до упора, Мишель оттянул клитор, и Дизу настиг искрами потрясающий глубокий оргазм, спазм пронесся по телу от промежности по ногам, заставляя подгибать пальцы. Она умела направлять волну ощущений от оргазма в вальда, практически без потерь энергии в пространстве. Поэтому он продержался лишь на несколько секунд дольше неё. Содрогнувшись всем телом, он кончил в неё и стоял еще какое-то время крепко прижимая её к себе, и дышал в каштановую гриву волос.

Через несколько минут Диза продолжила работу. Мишель не задавал вопросов об Эльке, посчитав, что и так сделал достаточно. А Диза знала, что её влюблённая дочь опять побежит в Туман за своим обожаемым Кайлом. Она не могла винить её за это, и не могла спасти. Понимание, что предложения вальда являются единственным верным вариантом, скручивало её внутренности, не давая вздохнуть от безысходности. Она опять почувствовала себя загнанной в угол, без права выбора и права на ошибку, как в тот день когда согласилась работать на Мишеля.

Глава 3. Отчаяние в тупике

Элька, приехав с учёбы пораньше, уже неслась в сторону Тумана. Он как будто стал менее плотным. И менее молочным. С Туманом постоянно происходили какие-то метаморфозы. Иногда в нём появлялись фиолетовые прожилки. Иногда он становился почти белым. Это всё было загадкой. Ари проводила исследование на эту тему. Элька же просто говорила ей о своих наблюдениях, если конечно, что-то замечала.

Всё её внимание было сосредоточено на Кайле, любимом, самом лучшем во всех мирах, потерянным навсегда. Кайл был в полуметре от неё и смотрел сквозь. Полупрозрачные руки висели без движения, он будто стал ещё легче и невесомей. Впрочем, так и было. Скоро он исчезнет навсегда. Она злилась на него, за то, что бросил, малодушно ушёл от неё, но не могла перестать любить и любовалась такими родными чертами, стараясь впитать в себя каждую чёрточку.

Элька сидела на траве в удобном трикотажном комбинезоне цвета хакки, обхватив колени, слёзы стекали по щекам дорожками… Она боялась закрыть глаза, чтобы не пропустить ни одной чёрточки Кайла. И вот опять в глубине любимых глаз на доли секунды мелькнул леденящий душу ужас.

В третий раз ей не могло показаться… Она вчера пыталась поговорить об этом с Ари, которая всё свободное время пыталась раскопать причину существования Тумана. Девочек удивляло спокойное отношение властей к тому, что мужчины уходят в Туман. Ведь даже самоубийства предотвращают, мама рассказывала Кайлу как-то, что в самый последний момент суицид пресекают и промывают мозги. Элька тогда не понимала, зачем Кайлу эта информация. Это теперь до неё стало доходить, что Дизария тем самым предотвратила попытку Кайла добровольно уйти из жизни. Хотя до сих пор Элька не понимала, чем Туман лучше. Ведь в нём также растворялись навсегда. Все официальные источники утверждают о вечном спокойствии, обретаемом в Тумане. Но это никак не вяжется с тем паническим ужасом в глазах полупрозрачного любимого.

Ари очень заинтересовало это наблюдение. Ни о чём подобном ранее не было известно. Бытовало мнение, что Туман первым делом лишает ярких эмоций. И никой ужас там невозможен. Ари даже хотела напроситься сегодня с Элькой, но учёба в школе и дополнительные уроки воспитания послушного поколения, не оставляли и минуты свободной.

Тем более не было гарантии, что Туман не раскидает сестёр по разным местам. Эльку точно притянет к Кайлу, потому что к нему тянется душа. Ари могла оказаться где угодно, потому что её душу вообще ещё не трогали чувства. Она была абсолютно чиста, даже разговоры о поцелуях она принимала с детским восторгом, вспоминая сказки о принцессах, которые в детстве читала мама. Чистая душа, по-настоящему добрая, светлая и жаждущая знаний, Ари солнечным лучиком носилась по жизни, освещая мир вокруг. Но для близких это было поводом для тревоги в новом мире.

Мама переживала за неё, обнимая вечерами шептала: «Только не забирайте».

Переживания Дизы можно было понять. Ходили слухи, что периодически исчезали дети, по какому критерию их забирали, не было понятно, все было на уровне не оформившихся сплетен и домыслов. Но из тех, о ком точно было известно, все были успешными в учебе, любознательными, добрыми подростками от 12 до 15 лет, не замеченными ни в едином проступке. О том, что это происходило с разрешения властей, говорило полное бездействие гвардейцев, к которым приходили с заявлением безутешные родители. Подростки пропадали из полных любящих семей, или же их воспитывала одна мать, у богатых и бедных – не было чёткого критерия, только всё больший страх селился в душах матерей и отцов.

Страх видела Элька в глазах своей мамы, когда она смотрела как Ари рассказывает об очередном школьном проекте по спасению бездомных собак из брошенных домов или о том, как объясняла очередному оболтусу непонятную тему в единственную длинную перемену, предназначенную для обеда. И никто не позволял себе насмешек в её адрес, ни один мальчик не мог произнести рядом с ней пошлую шутку, каким бы отъявленным хулиганом он не был. Её наивность и доброта, делали всех вокруг чуточку лучше. Возможно маме было известно больше, потому что последнее время всё чаще с затаённой надеждой она спрашивала Ари, нравится ли ей кто-то из мальчиков и целовалась ли она. На что щёчки Ари вспыхивали, как два красных фонарика. Она смеясь говорила, что ей нужно ещё столько успеть и стольким помочь, и некогда думать о глупостях. А мамина тревожная складка на лбу проявлялась всё ярче.

Элька выбралась из Тумана опять более чем за десять километров от дома. Вот уж кто заботился о её физической форме! Она побежала в сторону дома. Сердце кровоточило, будто в него воткнули нож. Зачем так сильно любить, если это приносит боль? Зачем вообще нужны мужчины и отношения, если в итоге они всегда предают? Отец, Кайл, и ещё тысячи мужчин, которые предпочли сгинуть в Тумане, а не бороться. Они закончились, причиняя боль своим близким, не думая, что с теми станет, после.

Элька бежала, почти не глядя на дорогу. В глазах всё ещё были слёзы. Девушка была в нескольких метрах от дома, когда резкий рывок сильных рук прижал её к забору.

– Не могу понять на что ты рассчитывала!? Разгуливаешь, зная, чего я от тебя хочу. Как же ты охрененно пахнешь…! Я и не думал, что мне так повезёт, думал спрячут тебя под замком. А ты здесь ходишь, одна, светишь своей аурой как фонарём… – произнес вчерашний преследователь-вальд. Зафиксировав руки девушки над головой, он вжался в неё своим мощным телом, и стал водить языком по шее, вызывая в Эльке даже не страх, а панику и тошнотворное отвращение. Она старалась не дышать и забыла все приёмы самообороны, которые тренировала дома перед визором.

– Потрясающе вкусный страх, – шептал вальд, вылизывая языком за ухом, – обожаю панику невинных малышек, как будто девственность – это величайшее сокровище, а лишится её равносильно прыжку с огромной скалы. Вы всё знаете: видели в фильмах, читали в книгах. – Он опустился языком ниже ключицы, и выписывал неспешные круги. – Мечтали об этом ночами, играя пальчиками в своём сокровенном месте. – Одна рука вальда начала гладить промежность девушки через тонкую ткань комбинезона. – И всё равно готовы лишится чувств, представляя, что с вами произойдет. Я буду трахать тебя так долго, что ты охрипнешь от стонов, сладкая. Какая же ты сладкая!

Его рука двигалась все увереннее. Он точно знал на какие точки давить и с какой скоростью. Сквозь панику у девушки начало проступать возбуждение. Элька, почувствовав новые ощущения, очнулась от оцепенения и хотела закричать, но вальд тут же закрыл ей рот грубым поцелуем. Он не был похож на осторожные нежные поцелуи Кайла. Эльке казалось, что вальд ест её, жует её губы. Вторгаясь языком внутрь, Вальд трахал её рот жёстко и методично. Девушка попыталась вывернуться и пнуть его коленом между ног. Однако, вальд вздёрнул руки Эльки повыше и продолжил терзать её рот… В этот момент за спиной вальда открылся портал, и чья-то ручища оттолкнула гвардейца от трепыхающейся девушки.

– Почему не в патруле, гвардеец?! – Раздался оглушающий голос Мишеля Лайета, маминого начальника. Он закинул гвардейца в портал в какую-то темноту и моментально закрыл за ним воронку.

– За нарушение дисциплины, только так, – выдохнул вальд.

– Элечка! – выбежала из-за спины Мишеля Дизария. Она кинулась к дочери, обняла её, пытаясь успокоить. Но Элька, увидев маму и сообразив, что в безопасности, разревелась в голос.

– Давайте уйдем с улицы, – потянул Дизу за руку Мишель.

Та, приобняв дочь, побрела к дому. Проводив женщин до дома, вальд вызвал флайер, чтобы вернуться на нём в управление.

– Не забывай, что времени у неё всё равно очень мало, я не смогу спасать её каждую минуту. Да и есть вальды, с которыми я не смогу тягаться. Жду тебя завтра на работе. Отрабатывать мои энергопотери на портал тебе придётся долго и тщательно. Советую, наконец, и самой проявить инициативу и удивить меня, в благодарность за то что, я второй день вожусь с твоей семейкой.

Дома Дизария усадила рыдающую Эльку в ванную прямо в одежде, включила душ и начала намыливать волосы, стараясь не думать о том, что могло случиться с дочерью.

– Прости меня мам, – всхлипывала Элька…Диза вопросительно вскинула бровь, глядя на Эльку. Та всё ещё всхлипывала, пытаясь тереть себя мочалкой поверх комбинезона.

Диза аккуратно помогла снять комбинезон с Эльки и продолжила умывать её, стараясь выглядеть уверенно.

– За что? Это я не смогла тебя уберечь. – Слёзы сбегали из глаз Дизы, смешивались с водой, её тоже трясло от шока. Хорошо, что Мишель следил за гвардейцем и отреагировал сразу, когда тот отклонился от маршрута. Ещё каких-то несколько мгновений и было бы поздно.

Диза продолжала умывать дочь, но сознание уносило её в тот день, когда через несколько недель после ухода в Туман Эндера, чёрный значок «Инь» на щеке вдруг стал красным. Это означало, что в детородном возрасте, она ещё не беременна. И «помочь» ей в этом мог любой мужчина. Она знала, что так будет, осознавала опасность и планировала обратиться в клинику за искусственным оплодотворением, но всё время откладывала этот момент… Полагала, что есть ещё время… Но как оказалось – будущее может наступить в любой момент.

Диза была на репетиции театра, в котором проработала всю жизнь. Она знала, что все мужчины театра хотели её. Будучи замужем за Эндером, она привыкла быть непреступной. Казалось её позиция была всем ясна. Многих коллег-мужчин она даже считала друзьями. Уж точно она не ожидала, что может быть не в безопасности в этом «храме искусства».

Диза сначала и не поняла, почему изменился тон ведущего актера их театра, Дерека Валецки, который с явным возбуждением и похотью, даже стоном, проговорил глядя на неё: «Наконец-то…» Он двинулся к ней по сцене, не скрывая своих намерений. Диза начала поворачивать голову в поисках защиты. Она зацепилась взглядом за свое отражение в зеркале, и отметила как на щеке проступает красный значок.

Ещё два актёра подошли к ней сзади, заломили руки за спину и зафиксировали в положении стоя. Дерек подошёл ближе и с размаху влепил ей пощечину. Адская боль разорвала сознание Дизарии.

– Ты думала, что всегда будешь вилять своей жопой перед моим лицом, и не окажешься подо мной?! – Дерек был похож на сумасшедшего. Его глаза блестели, как у маньяков, которых он любил играть на сцене. Схватив женщину за подбородок, он начал свой поцелуй. Он проникал языком все глубже, зубы стучали об зубы. Он то и дело кусал губы Дизы, и во рту начал ощущаться металлический привкус крови. Его руки, казалось, были везде. Он пытался охватить каждый миллиметр ее тела, почти каждое прикосновение сопровождалось щипками или тычками. Голова женщины после удара кружилась, к горлу подкатывала тошнота, и, если бы её не держали с двух сторон, она давно валялась бы на полу. Дерек оторвался от её рта, рванул пуговицы блузки, открывая доступ к ее груди. Воспользовавшись моментом Диза осмотрела зал в надежде позвать на помощь, но увидела режиссера, сценариста, работников сцены и даже сторожа, на лицах которых не было ничего кроме похоти. Она открыла рот, чтобы позвать на помощь, и тут же закрыла его, поняв всю бесполезность своих надежд.

А Дерек терзал её груди, выкручивая соски. Одной рукой он пролез в брюки, лапая пальцами складочки. Через мгновение он и вовсе рванул пуговицу на брюках, открывая свободный доступ к самому сокровенному.

– Ну всё – я вынужден внести изменения в сценарий, – выкрикнул из зала рыжий пухловатый Элтон, их сценарист. Подойдя сзади, он опустил брюки и трусики Дизы до пола, и со всей силы впечатал ладонь в ягодицу Дизы. Она подалась вперед, насаживаясь на пальцы Дерека, вскрикнув от боли. Но в её рот тут же залезли пальцы Макса, который держал ее слева. «Соси сука»– и он задвигал пальцами в ее рту, имитируя половой акт. Элтон наслюнил свои пальцы и проник в сжатое колечко сфинктера. Диза смогла только мычать в пальцы Макса, который ещё и до боли выкручивал руку. Дерек убрал пальцы из так и оставшегося сухим влагалища.

– Почему ты не течёшь, тварь? – И ей достался ощутимый тычок в бок. Сложится пополам не дали державшие Дизу по сторонам «коллеги». Ей так хотелось потерять сознание, но голова оставалась на удивление ясной. В руках у Дерека оказалась банка крема, с помощью которого гримеры снимали макияж. Он спустил свои штаны, достал член, и намазал его по всей длине. Макс и Теренс держали Дизу с двух сторон, а Дерек вошёл в неё сразу, резко, на всю длину. Пальцы сценариста так и оставались в заднем проходе. Дерек почти вынул свой член и двинул им, вбиваясь, казалось, до матки. Он продолжал оттягивать её соски, мять груди, периодически сжимал горло до хруста. Дерек продержался не долго и с глухим рычанием кончил. Вышел с хлюпающим звуком и ещё раз оглушил её пощёчиной. В глазах взвились мутные разводы.

Элтон загнул её пополам и воткнул свой намазанный кремом член на всю длину в анус. Одуряющая боль пронзила женщину, она почувствовала, как разрывается изнутри и снаружи это до сих пор не тронутое отверстие. Диза дернулась и упёрлась руками в пол. Упасть ей не дали опять внимательные «коллеги», резко перехватившиеся и державшие её с боков за плечи. Макс надавил коленом на спину и подхватил волосы, и начал наматывать их на кулак так, чтобы голова её оказалась чуть запрокинута. Звездочки перед глазами, одуряющая боль, тошнота. Где же обморок?

Элтон вбивался, что казалось на член накрутятся кишки. «Как долго я себе это представлял… Скажи я первый здесь у тебя?» – шептал он сквозь ускользающее сознание. Последний толчок – и трещина на теле, кажется, расползлась от половых губ до лопаток. Элтон с размаху ударил влажной ладонью по ягодице. Эта боль уже не чувствовалась…

Диза очнулась от удара чего-то холодного и мокрого в лицо. Она лежала в луже воды на твердой поверхности сцены. Макс крепко держал её за волосы и повернул лицом к себе: «Не думаешь же ты, что мы держали тебя по доброте душевной?» Он надавил на нижнюю губу, заставляя открыть рот. В глазах у Дизы плыли полупрозрачные мутные разводы. Через мгновение послышался звук расстёгивающейся ширинки и в рот протиснулся толстый член Макса, вызывая у женщины рвотные позывы. Макс зафиксировал рот рукой: «Только попробуй укусить, тварь!». Он сразу начал вбиваться с бешенным темпом, одной рукой все еще сжимая моток из ее волос. Дизе казалось, что голова просто оторвется и останется у него в руке.

Когда её попку подняли вверх, ставя её на колени, и пронзили чьим-то членом влагалище, сознание её уже существовало отдельно от неё. Будто уже не её истерзанного сфинктера касалось что-то холодное. Она не думала, что это. Она думала только о необходимости сохранить свою жизнь. Как-то выжить, чтобы уберечь от подобного своих девчонок. Не дать забрать их в приют, где подобное увы не было редкостью. Перед глазами стояли их каштановые локоны, изящные лица, и синие, как вечернее небо, глаза…

Она почувствовала, как рот освободился от одного члена и в него вклинился другой, лицо затекло, наверное, челюсть уже не сомкнется. Удар ногой под дых заставил лишь вздрогнуть, и забыться от новой порции боли. Вспышка сознания произошла от вылитой холодной воды, и Диза почувствовала, что лежит уже на спине, во влагалище вбивается даже не член, а какая-то палка. Во рту орудовали чьи-то пропахшие табаком пальцы, и хриплый прокуренный шепот сторожа, дяди Жоры доносился, как сквозь туман. «Наконец-то… Я так долго этого ждал. Жаль, что дружок мой уже ничего не может. А ведь во время твоего первого спектакля, он стоял. Я помню первые годы, я ещё мог кончать на твое фото на афишах, сколько мозолей знавала эта рука из-за тебя, сука.» Последний толчок был особенно сильным и видимо повредил что-то внутри… Диза опять потеряла сознание.

Очнулась от воспоминаний она, уже укладывая отмытую и распаренную Эльку на свою кровать. Женщина укутала дочь в мягкий плед и гладила по волосам. Слёзы стекали по щекам Дизы, её била мелкая дрожь. Элька подняла глаза на маму:

– Ну ты чего, мам? Не плачь, – она провела по щеке, стирая слезу. – Я даже испугаться не успела. Все в порядке.

Диза сфокусировалась на дочери и выдохнула, постепенно успокаивая дрожь. Это всё в прошлом. Она научилась с этим жить. Главное не допустить подобного по отношению к её детям.

Громко хлопнула входная дверь, и, пролетая холл, в спальню влетел Тимур. Он свалился у кровати на колени. Диза кинулась к нему, и когда сын поднял голову, увидела неестественно расширенные чёрные зрачки, из-за чего его голубые глаза стали почти чёрными, из носа стекала кровь.

– Они забрали её! Забрали Ари, – он схватился за голову. Было видно, что каждое слово приносит ему нестерпимую боль – ОНИ хотели, чтобы я забыл. Но я всё помню. Люди в белой униформе со значками личной стражи Аркона, увезли её в белом фургоне… – Тим шмыгнул носом кровавые сопли и потерял сознание.

Диза опустилась на пол рядом, положила себе его голову на колени, потрогала пульс на загорелой шее и начала вытирать лицо сына влажными салфетками. Слёзы, ещё не высохшие, вновь потекли по её щекам. Жизнь вновь разбивалась на части.

Она понимала, что скорее всего, Ари забрали в так называемый «приют чистых душ». По официальным данным, доступ к которым был у Дизарии по работе, в таких приютах собирали самых талантливых подростков, чтобы растить элиту управленцев и учёных. Однако, никто не знал наверняка. У подростков не было никаких свиданий с родными, никто ещё не возвращался из таких заведений за десять лет. А места управленцев и учёных все больше отдавались вальдам или лизоблюдам из гвардии. Ари была в опасности. Диза это чётко осознавала. В жизни её дочери включился обратный отсчёт. Боль в груди женщины разрасталась и становилась огромным колючим шаром, который пытался разорвать её изнутри.

Пульс Тима бился быстро, но без сбоев. Он просто потерял сознание. Диза продолжала вытирать кровь с его лица. Элька сидела на кровати, не в силах пошевелиться, нижняя губа тряслась от нервного напряжения.

Дизе было страшно, как же ей было страшно: за Ари, которая неизвестно где, за Эльку, которая рискует повторить её самый страшный кошмар, за Тима, который уже был почти мужчиной, и через каких-то полтора года рисковал оказаться на линии противостояния. Страх и боль пронзали тело иголками, растекались по венам, заставляли сердце, то сжиматься, пропуская удары, то бешено биться… Тревога и безысходность охватывали её, а может это была уже обречённость.

Тим всё также лежал у неё на коленях, она понимала, что это последствия борьбы с ментальным воздействием на него. И он может проспать несколько суток. Но если его завтра не будет в школе, могут понять, что он поборол воздействие и кому-то проговорился. Она рисковала потерять его быстрее, чем через полтора года.

Мысли путались, ей нужно было что-то сделать. Но паника сковала всё, даже мозг. Обняв Тима за голову, Дизария почему-то подняла глаза к небу, будто в поисках спасения. Что она хотела увидеть там сквозь пелену слёз!? Страх волнами расходился от неё в стороны, делая воздух гуще. Наверно такой концентрацией эмоций, она могла накормить целый нижний мир вальдов. Как же трудно быть сильной… Где спасение или просто выход?

Глава 4. Эврилим и миры

В следующее мгновение в пространстве стал проступать некий белый воздушный силуэт. Элька вскрикнула за спиной Дизы. Женщина же попыталась сфокусировать взгляд, и увидела мужчину в белом свитере, белых джоггерах, и белоснежных чистых высоких берцах на ногах. На ноги было смотреть удобнее всего, потому что Диза все ещё сидела на полу, обнимая Тима. На белые пушистые крылья за спиной она почти не обратила внимание. Ну глюк и глюк.

– Добрый день, леди. – произнес незнакомец. Диза подняла голову и попыталась рассмотреть его лицо. Оно не вязалось с общей белоснежной внешностью: смуглая кожа, узкое лицо, чёткие скулы, небольшой тонкий нос, глубоко посаженные глаза, яркие черные брови и черные волосы, с прядками, свисающими на глаза. Он был прекрасен настолько, насколько его вообще не должно было существовать.

– После того как меня последний раз называли леди, я стала донором вальда. Если вы понимаете, о чём я, то лучше не называйте меня так. – произнесла Диза, охрипшим от слёз голосом.

– Хорошо, больше не буду, – улыбнулся крылатый глюк, усаживаясь на пол рядом с ошалевшей женщиной. При этом крылья ему совсем не мешали. Диза вопросительно посмотрела на глюка.

– Меня зовут Михаэль, я эврилим. Наша раса проживает в верхнем мире, – его голос как будто впитывал или рассеивал поглотивший Дизарию страх и душевную боль.

– Ещё один Мишаня на мою голову, – Диза потерла рукой лоб. – И почему же никто ни разу не слышал о верхнем мире, где живут такие супермены, все в белом? – Диза скептически выгнула бровь и ждала продолжения рассказа.

– Потому что миры не должны были сталкиваться и пересекаться.

– И почему же это не остановило вальдов от вторжения. Вы знаете, сейчас они лучшие друзья Аркона? И Вы вот здесь, а не у себя наверху…

– Давайте, я перенесу Тима на диван, а мы с вами спокойно поговорим. Я немного уберу у него шок и с ним всё будет в порядке. Он просто поспит, никакие мозговые процессы не нарушены, – Михаеэль взял на руки 170 – сантиметрового Тима, точно тот был пушинкой, и перенёс на диван в его комнату. Сам прошёл на кухню. Было ощущение, что он отлично знал расположение комнат.

Диза посмотрела на посетителя, пытаясь всё-таки, сморгнуть глюк. Но он продолжал быть в доме. Женщина на кухню пошла наливать чай.

Элька так и осталась в спальне под теплым пледом. Она моргала из-под пледа, но ни слова произнести не могла из-за нервно трясущейся губы. Когда все вышли из комнаты, девушка ещё немного поплакала и уснула.

Михаэль расположился на диване в кухне, взял чашку зелёного чая из рук всё ещё уверенной, что он глюк, Дизарии и начал свой рассказ:

«Изначально в системе миров Серенталь было три мира: Вальдхайт (нижний мир), Тирстейн (срединный мир), Эвралон (верхний мир). Они существовали независимо, но взаимосвязано, были отделены оболочками, поверхности которых осуществляли энергообмен, сохраняя равновесие системы и стабильность внутри миров.

Вальдхайт, как следует из названия, был населён вальдами, которые делились на высших, служащих и низших. Главным источником энергии были души людей Тирстейна, которые попадали туда после смерти. Они проходили испытания, прежде чем отправиться на перерождение. В других системах миров, такой мир называется Ад, Преисподняя. У нас Вальдхайт.

Высшие вальды стояли у власти в этом мире. Они обладали сильнейшей ментальной магией, заставляя остальных исполнять свои желания. Выглядели они как люди. В людской своей оболочке они могли принимать любую внешность, в зависимости от фантазии. Также они имели боевую ипостась, в которой были более двух с половиной метров ростом, кожа покрыта бронёй того оттенка, какая стихийная магия преобладала, на локтях были шипы, на коленях дополнительные наросты для защиты суставов, во рту появлялись небольшие клыки, на голове рожки у женщин и большие витые рога у мужчин.

Вальдхайт был разделён на кланы, под руководством одного из высших родов, каждый из которых проживал в своем секторе или круге, и безраздельно властвовал там, получая проштрафившиеся души.

Служащие вальды владели стихийной магией, магией преобразования предметов, и занимались организацией жизни и пространства. Выглядели внешне они как переходная форма от низших к высшим. Рост достигал двух метров, кожистые крылья были за спиной постоянно, на коже не было брони, но сама кожа имела оттенок в цвет стихии. Они питались обычной пищей и жили в небольших городках вокруг поместья правящих. Персонал в самих поместьях также состоял из них. Высшие, как правило, не обращали внимание на них, если те чётко выполняли свои функции. Служащие были как часть интерьера, как окружающая природа. Союзы служащие создавали между собой после появления парной татуировки на запястье у наиболее подходящих партнеров, дети у них росли изначально зная, какую функцию они будут выполнять, и учились магии у старших, постепенно врастая в общество.

Низшие вальды были только мужчинами. На Тирстейне теперь все знают, как они выглядят. В вашем мире их стало много. Питаются они эмоциями и энергией душ людей, уходящих из Тирстейна в нижний мир. Болью и страданиями душ на каждом круге. Они появлялись, когда плотность энергии достигала определенного предела и не могла поглотиться другими вальдами. Чем больше умирало на Тирстейне, тем больше шансов на появление новых низших вальдов в Вальдхайте. Не удивительно, что в последнее время их стало слишком много в родном мире, и открытие портала в ваш мир, как-то помогло исправить ситуацию. Главной их задачей было вытягивать и аккумулировать энергию из страданий душ, следить за испытаниями, учитывать отмеренное количество мучений и отправлять на перерождение после достижения отведённого предела. Как правило, жили низшие вальды в казармах при полигонах. Так назывались места, созданные для душ. Но некоторые устраивали себе подобие домов или даже поместья.

Преобразованной энергией низших питались самки высших вальдов. Из них женщины набирали гаремы. По мере энергетического истощения низших в гаремах, самки меняли их на новых вальдов с полигонов. В гаремах во время соитий энергия низших перетекала к самкам. Они накапливали её и так же через секс транслировали высшим вальдам.

Высшие вальды-мужчины обладали магией стихий и энергию преобразовывали для поддержания материального мира, погоды и прочего необходимого для жизни. Таким образом, полноценная жизнь вальдов могла быть только при условии энергообмена между мирами, и высшими и низшими вальдами. Однако не только поддержание мира было целью вальдов, любимым их занятием было плетение интриг между кланами, борьба за души, если возникал спор в какой сектор она идет.

Во главе нижнего мира стоял владыка, роль которого сводилась к недопущению хаоса. В остальном же, он играл своими подданными, как фигурами на шахматной доске. То сталкивая их в борьбе за души. То организовывал грандиозное действо, устраивая отбор самок для собственных нужд.

Дети высших вальдов, крайне редко рождались и ещё реже рождались высшими, обычно это были мальчики-полукровки, почти низшие, но с зачатками ментальной магии. Они отправлялись в долины душ, на полигоны, для руководства низшими вальдами. Низкая рождаемость была из-за того, что они были, практически бессмертны, а низшие и вообще появлялись за счет энергии душ. Перенаселение мира такими опасными существами могло бы пошатнуть его равновесие, либо вызвать необходимость искать для жизни новые пространства. Что мы сейчас и наблюдаем.

Про мир Тирстейн, как жительнице тебе известно. Население – люди, разделённые на государства. Изначально они не обладали магией, жили совершенствуя технику, ведя войны за ресурсы. Кто в большей, кто в меньшей степени увязали в пороках. Энергия, заключённая в душах побыв в этом мире, и потратив свою часть, переносилась после смерти человека за пределы мира. Души детей сразу отправлялись на перерождение, не задерживаясь ни в одном мире. А души поживших жизнь взрослых, в зависимости от их жизненного пути поступали в нижний мир для испытания и очищения, или в верхний для перерождения в эврилима.

Верхний мир Эвралон, не расходовал энергию душ как таковых. Чистые души взрослых получали возможность стать эврилимом и существовать, посвящая себя созиданию, самовыражению, либо созерцанию. Они наделялись магией, различными способностями, необходимыми для их нового жизненного пути. Физически все выглядели, примерно, как я. Различия были в цвете кожи, глаз и волос. Это не зависело от каких-то магических причин, просто так они себе сами нравились. Ну а белый цвет одежды, просто закрепился как традиционный, никто уже не помнит, почему.

Жизни эврилимов-созидателей не были ограничены по времени. В итоге они занимали высшие руководящие посты, направляли производственные процессы, занимались воспитанием вновь появившихся эврилимов, помогали им с выбором направления их жизни в Эвралоне.

Эврилимы, выбирающие самовыражение и созерцание, жили до тех пор, пока эти процессы не начинали вредить им самим или окружающим, либо просто исчерпывали себя. Затем они отправлялись на следующий круг перерождения на Тирстейн, тем самым замыкая процесс обмена энергиями.

Так было в идеальные века: миры функционировали, циклы жизни и энрегообмена текли без препятствий.

Постепенно равновесие начало нарушаться. Подлинная причина этого неизвестна. Но нижний мир стал перенасыщен энергией страдающих душ. Низших вальдов стало больше и больше. Высшие не справлялись с поглощением и преобразованием энергии, гаремы разрастались до небывалых размеров. В процессе бесконечных оргий энергия лилась через край, не вся находила выход в преобразовании окружающего пространства. С одной стороны, это был расцвет Вальдхайта. Создавались величайшие архитектурные сооружения, природные объекты и аномалии.

С другой стороны, постепенно купол мира истончался, магия стала проникать в Тирстейн. Магия впитывалась в людей, как наиболее восприимчивых созданий. Люди стали осваивать управление различными стихиями, делали попытки магического преобразования мира. Им было тяжело учиться. В поисках информации дошло до того, что случались ритуалы призыва вальдов. Последние, попробовав эмоциональную энергию живых, уже не могли насытиться энергией душ в нижнем мире. Верховный правитель Вальдхайта задумал вторжение на Тирстейн, пока люди не овладели магией настолько, что им уже не станет равных в трёх мирах. Его поддержали жаждущие энергии низшие вальды, и погрязшие в пороках, требующие все больших впечатлений правители кланов.

Тогда была большая война, о которой вы знаете из учебников древней истории. Однако, из всех учебников удалена информация о существовании третьего мира и участии эврилимов в изгнании, и запечатывании миров. Не буду вдаваться в подробности, сколько погибло живых…

Всё закончилось, как закончилось: миры были запечатаны. Перемещаться, как и прежде, могли только энергетические оболочки – души. Излишки энергии выводились за купол и перераспределялись между мирами, для сохранения равновесия. Однако, вальды и эврилимы оставили себе каким-то образом возможность смотреть в мир людей, и перехватывать информационные потоки. Для людей же другие миры были полностью закрыты, так мы считали до недавнего времени.

Глава 5. План спасения

Михаэль посмотрел на Дизу: на лице её была отрешённая маска. Невидящие глаза также выдавали её безразличие к рассказу. Она посмотрела на эврилима: «Вы всерьез думаете, что женщина, прошедшая через столько в жизни, у которой отняли ребёнка, а двое других детей находятся в смертельной опасности, будет внимательно слушать ваш исторический очерк? Мне не интересно кто! что! и когда! делал и почему так получилось… Мне нужны варианты, как вернуть Ари, не допустить, чтоб забрали Тима и изнасиловали Эльку. Я достаточно конкретно выражаюсь!? Если у Вас нет ответов на эти вопросы, пожалуйста летите в свою далекую высь и наблюдайте дальше, как люди убивают друг друга. Но не ждите, что у вас возникнет перенаселение. Чистых душ не осталось! Мы все превратились в трясущееся быдло, готовое продать собственных детей за место под солнцем!».

Диза обняла себя за плечи, сжалась на стуле подогнув колени к подбородку и разрыдалась. Плечи её тряслись, брюки на коленях намокли от слёз. Она не могла остановиться, напряжение и тревога извергались из неё новыми и новыми порциями слёз и криков.

Эврилим встал с дивана, подошел вплотную к женщине и положил руку на плечо. Диза вздрогнула и хотела смахнуть наглую конечность крылатого. Но почувствовала, что отчаяние как по тонкому каналу, перетекает от неё к Михаэлю.

– ЧтоВы делаете со мной? – в её голосе ещё булькали слёзы.

– Просто убираю деструктивные эмоции, чтобы Вы были в состоянии воспринимать информацию, – голос крылатого звучал тихо, журчаще, обволакивал уставшую женщину будто пушистым шарфом.

– Я боюсь, что кто-то из Вашего мира заключил сделку с верховным правителем Вальдхайта, и думаю Вы догадываетесь кто это. Скорее всего, с его стороны обещалась поставка душ и питание низших в Тирстейне. Со стороны правителя Вальдхайта – какие-то магические силы и помощь в удержании народа под властью.

– Какое отношение вся эта информация может иметь к моим трём проблемам? – Диза подняла глаза, и с раздражением посмотрела на эврилима.

– У Вашего начальника – Мишеля есть артефакт, который может закинуть Вашу проекцию в нижний мир. Слышали, что-то об испытании кругов или Лабиринте?

– Нет. Речь, я так понимаю, о кругах или секторах, на которых страдают души в Вальдхайте? Разве само пребывание там не испытание? – Диза встала налить кофе. За окном была глубокая тёмная ночь, на душе тоже было темно и гадко. Боль осталась саднить в душе тупым комком, и пустота начала подниматься из глубин, замораживая остатки надежды.

Эврилим держал в руках пустую кружку, сидел закинув ногу на ногу на диване. В его глазах не было никаких эмоций, льдистые ничего не выражающие озера смотрели на женщину.

– Испытание кругов может пройти душа, если не согласна со своим пребыванием в Вальдхайте. В случае успешного прохождения она попадает к Сердцу трёх миров и может просить выполнения своего желания. Как правило, все просят уйти на следующий круг перерождения в Тирстейн. Вы сможете попросить защиты для своих близких. «Сердце» должно будет отреагировать и исправить ситуацию. Желание прошедшего испытание для Сердца – закон. Я надеюсь, что это приведёт к физическому уничтожению Аркона.

– Теперь понятно, какой интерес у Вас в этом деле, – хмыкнула Диза. – Но где гарантия, что я пройду эти испытания, а не сгину на первом же круге? Почему я? У меня нет магии, нет суперсил. У меня вообще нет никаких сил, я даже слушать Вас устала. Можете убраться отсюда, а я хочу немного поспать. Мне утром надо при полном параде отрабатывать услугу своего «любимого руководителя». И это, не считая, основной работы. И если честно, его варианты выхода из ситуации мне нравятся куда больше. Гораздо более реалистично найти хорошего молодого человека для Эльки. Чем рисковать своей душой ради спасения всего человечества, при этом, имея непредсказуемый результат. Я не настолько добра, и уж точно не невинная светлая душа. Возможно и насчёт Ари с Тимом у Мишеля найдётся решение. А к своим обязанностям я привыкла. Уходите, пожалуйста. – подошла к дивану, легла свернувшись калачиком и накрылась одеялом.

Михаэль не сдвинулся ни на дюйм и спокойно продолжил рассказ, который сквозь сон, картинками возникал в сознании спящей женщины. Постепенно во сне формировалось её решение и решимость.

Испытание кругов в Лабиринте представляет собой прохождение душой всех испытаний, которые только встречаются в секторах Вальдхайта.

В первом секторе среди вечно увядающего осеннего пейзажа, среди серых туч и грязных дорог, душа должна найти в себе силы, чтобы не окунуться в безвозвратную тоску и не сгинуть навсегда, в жалости к себе. В сознании спящей женщины мелькали лица её малышек и Тима. Их огромные глаза и любопытные взгляды.

Второй круг просто закружил в смерче картинок самого разного секса в её жизни. Вспомнился первый поцелуй в 10 лет. Тогда она впервые увидела Эндера на школьной олимпиаде. Мальчик с невероятными голубыми глазами помог найти ей раздевалку в незнакомой гимназии. В награду истинная леди подарила своему рыцарю поцелуй, о котором забыла тут же, убежав за подружкой.

Гораздо позже случился их первый раз. Первый раз с Эндером был наполнен потрясающей нежностью, он целовал каждый кусочек, каждый миллиметр её тела. Он дрожал и исследовал её, будто боялся, что она исчезнет. Иногда слегка касался пальцами внутренней поверхности бедра, и снова поднимался к груди, ласкал соски сначала пальцами, а потом своими необыкновенными нежными мягкими губами, посасывал, ударяя по ним языком. Продолжал языком вылизывать полушария, спускался ниже, обводя языком грудь, затем вокруг пупка, проводил влажную дорожку до нижних губок. Он посасывал их по очереди и языком проникал внутрь, заставляя Дизу выгибаться, жмурясь от удовольствия. О! Это продолжалось не пять и не десять минут. Как она мечтала, чтобы Эндер вошёл в неё. Она хваталась руками за его белоснежные волосы, пыталась скользнуть вниз, чтобы быть ближе к источнику наслаждения, насадиться уже на его член. Но он вылизывал влагалище с методичностью маньяка. Он посасывал клитор, периодически оставляя его, чтобы поцеловать ноги с внутренней стороны и вернуться к губам. Диза была на грани не то, что оргазма, она была на грани безумия. Когда Эндер вошёл в неё, боли она почти не чувствовала, только глубокое удовлетворение и восторг.

Эйфория от этого тщательно оберегаемого воспоминания сменяется отвращением от произошедшего восемь лет назад в театре. Диза всхлипывает и просыпается. Ещё не рассвело. Крылатый сидел на своем месте, не двигаясь.

– Что это было? – хрипло от сна, спросила женщина.

– Я показал возможные испытания в двух секторах. Где томятся души унылых серых людей, ничего не представляющих ждунов, погрязших в жалости к себе, и души тех, кто уделял всё своё внимание при жизни чувственным удовольствиям.

– Почему Вы уверены, что у меня всё получится и меня ждёт исполнение желания? К тому же, как я оставлю Тима, Эльку и работу, на время прохождения испытания? – видно было, что Диза колеблется. Михаэлю нужно было всенепременно дожать её. Следующие пояснения должны были склонить чашу весов в его пользу.

– Эврилимы не могут спускаться в нижний мир. И испытание может пройти только та душа, которой это действительно нужно, для которой это последний шанс. Вы сможете. Главное мотивация. Другого варианта Вы сами пока предложить не можете. Если Эльку ещё можно как-то спасти. То у Тима и Ари, нет шансов. Ари уже в приюте. И чем быстрее её оттуда заберёте, тем больше вероятность, что она останется не только живой, но психически здоровой. Мы знаем, что там делают с подростками. Каким образом их там испытывают и проверяют, чтобы сломать самые сильные души, искалечить их, довести до суицида. После этого их души отправляются в Озеро душ питать своей энергией Аркона. Этот источник небывалой силы. Вальдхайт не усваивает его, это изобретение Аркона. Раньше все подростки, как и все дети отправлялись сразу на перерождение. А подростки после суицида и вовсе растворялись в Безвременьи, окружающем миры. Это опасная энергия, чуждая мирам. Аркон же приручил её. Пока что он научился усваивать только энергию подростков, но нет страховки, что через пару лет, не появится способ использовать детей младше. Тогда ему не будет нужды в войне и выращивании взрослых людей. Ваш мир превратится в кроличью ферму.

Диза слушала, открыв рот. Такой информации у неё не было. Да и не нужны были ей – маленькому секретарю из провинциального городка – такие страшные секреты. Она поинтересовалась, зачем ей всё это рассказывают. Эврилим усмехнулся, упёрся в неё своими льдистыми глазами:

– Чтобы Вы понимали, что всё серьёзно. Вы должны согласиться на испытание, при других раскладах, Вы потеряете ребёнка, с вероятностью 99,9 %. Эврилимы не могут вмешиваться в жизнь нижнего мира. Но нарушение энергообмена в пользу вашего и нижнего мира, позволило пробить брешь в куполе. И вот я здесь. Могу Вам кое-что подсказать, пока все живы и у Вас есть шансы. Например, то, что артефакт перемещения находится в кольце Вашего начальника. Вот, возьмите, такое же кольцо с подменённым камнем. Нужно будет поменять кольца местами. На счёт времени для прохождения Лабиринта – не переживайте. Всё испытание там, в этом мире по времени займёт не больше суток. В том мире будет Ваша астральная проекция, а Вы сможете побыть день дома в подвале. На работе можно сказать, что больны. Думаю, что начальник согласиться на это. Вы – ценный кадр.

Михаэль ждал решения женщины

– Неужели вы думаете, что я смогу что-то изменить для трёх миров? Я хочу – освобождения Ари. Остальное меня не интересует. Я не святая альтруистка. Мне не важны проблемы человечества, если они не угрожают моей семье. Но. Я принимаю этот план. Чтобы придумать что-то другое, нужно время, а у меня его нет совсем – Диза встала и пошла в душ, готовиться к непростому трудовому дню.

Глава 6. Операция «Кольцо»

Мишель никогда не снимал это кольцо. Дизария даже не представляла, каким образом подменит его, да ещё и отпросится домой на целый день. Она не пропускала работу, даже когда Тим в детстве болел. Сейчас её разъедали сомнения, они забирались под кожу и табунами ходили там противными мурашками. Она понимала, что это всё и не план вовсе, а эфемерная возможность.

Но это лучше, чем потерять надежду. Ари не вернуть без вмешательства высших сил. Элька и Тим продержатся тоже совсем недолго. Тим слишком быстро вырос, слишком страшным было его будущее. Все знали, что никто не вернётся с победой. Это война до смерти, смерти каждого, кто на неё попадает. И если эврилим прав, то никто не задаётся целью победить. Погибая на войне, души солдат попадают в Вальдхайт, питая властителей кругов и самого владыку, который отдаёт часть энергии Аркону.

Зачем ей все эти знания? Как же хочется спрятаться и забыть всё плохое. Диза встала под душ. Горячие струи, смывали с неё прошлые жизни. Всё так плохо и непонятно. Тяжесть потери, ненависть к себе за свою работу, за своё бессилие что-то изменить. Знак на щеке защипало, как и всегда при мыслях о переменах и другой жизни. Наверное, магия воспринимала такие мысли, как желание свести знак. Слёзы смешивались с водой из душа, уносили неуверенность, печаль, страхи, освобождали…

Диза вышла из ванной посвежевшей. Магические маски и патчи не оставили следа от усталости и слёз. Блестящая красивая Дезария Вальгейм предстала перед эврилимом и проснувшимися Тимом и Элькой. Дети подозрительно смотрели на крылья чужака и боялись проходить в кухню. Особенно огромные глаза были у Эльки, которая вжалась в дверной косяк при виде мужчины.

– Доброе утро, милые. – Диза по очереди чмокнула в носы застывших в проходе юношу и девушку. – Тим, как ты себя чувствуешь?

– Отлично мам. Я всё помню, но, когда начинаю думать об … этом в голове взрываются бомбы. – Дернулся от боли, Тим.

– Это последствия применения ментального блока, который Вы, молодой человек, разрушили не до конца. Постарайтесь не вспоминать о том, что было вчера и не думать об Ари какое-то время, пока не осыплется скорлупа блока. – Спокойно произнес Михаэль.

– А ты еще кто такой? – Голос Тима задрожал. – Еще один театрал на мамину голову?! И крылья прям так держатся… Не иначе магией прилепил.

Тим знал, как он появился у Дизы. Без подробностей, в общих чертах, но до него дошли сведения о том, как его зачали, и кто мог быть его отцом. Он слышал, когда Мишель рассказывал матери те подробности, что она не знала. Мишель рассказал, что произошло с ней после того, как она окончательно потеряла сознание, и валялась в луже собственной крови и спермы почти всей мужской части коллектива родного театра. Её погрузили в багажник служебной машины, и выбросили в парке не далеко от летней театральной сцены.

Спасло её то, что неотложка возвращалась с ложного вызова, и фельдшер пошёл в кусты отлить. Там он и увидел комок, некогда бывший женщиной. Она была ещё жива. Следы изнасилования были видны невооруженным взглядом. А значит, она могла быть беременна. Инструкции предписывали бороться за жизнь каждого возможного солдата. Поэтому Диза оказалась в больнице, где провела почти месяц до полного выздоровления и подтверждения, что жизни Тима в её утробе ничего не угрожает.

С тех пор, как Тим это узнал, он поклялся сжечь всех, кто тогда был в театре. Всех, кто насиловал его мать или спокойно дрочил за кулисами, глядя на это. До дрожи он ненавидел своего биологического отца. Хорошо, что не знал доподлинно, кто это. Душу Тимура разрывало от невозможности ничего исправить, он представлял, как будет поджигать каждого ублюдка. Он был младше Ари, но его душа не отличалась тем светом, который был в душе у сестры, и его не забрали в приют, как её. Боль прострелила голову, в глазах потемнело, Тим пошатнулся.

Диза подбежала к сыну, обняла его и начала шептать, что-то.

– Постарайтесь не думать о сестре, молодой человек, – напомнил эврилим.

– В общем так, – набрала воздуха в лёгкие и твёрдо начала раздавать инструкции Диза. – Это Михаэль, он из верхнего мира, он предложил план, который поможет спасти Ари. Для этого мне нужно идти на работу. Элька в это время должна сидеть в подвале, чтобы никакие эманации её ауры не колыхали пространство. Второе покушение вальда может не закончится так удачно. Тим идёт в школу и делает вид, что ментальное внушение работает, то есть ведёт себя как обычно, только без Ари. А Михаэль… Я надеюсь, Вам есть где жить? – повернулась к крылатому Диза. Но сразу поняла, что вопрос был риторическим.

– Я немного нелегально в этом мире… Поэтому мне, наверное, тоже место в подвале. Присмотрю за Вашей дочерью, Дизария. – Глаза крылатого не выражали ничего, льдинкой скользили по присутствующим.

– Зачем вы это делаете? – Задала не дающий покоя вопрос Диза, – видно же, что Вам всё равно на то, что будет со мной и моей семьёй.

– Вы правы, эмоции человека для меня не доступны. Но у меня есть миссия, а у Вас есть шанс спасти семью, если судьба мира Вас не интересует, – эврилим, подхватил одеяла, тарелку с бутербродами, бокал с чаем и пошёл в подвал.

Элька тоже пошла за Михаэлем, перед этим, чмокнув маму в щёку, подхватив свою подвальную сумку с самым необходимым, которая была собрана у каждого из семьи давно, на всякий случай.

Диза одела самый элегантный и обтягивающий ровно там, где надо, брючный костюм, попрощалась с Тимом и поехала на работу. Она водила старенькую машину. Флайеры двигались по воздуху и выполняли либо роль такси под управлением специалистов-водителей и с учётом разрешённой высоты полёта, либо принадлежали спецслужбам или очень обеспеченным жителям. Всё упиралось в водителей. Не каждый мог управлять флайером, для этого нужна была хоть крупица магии, которая запускала мотор и позволяла подключаться к сети, где отслеживались высоты, маршруты и техническое состояние аппарата. Большинство обычных людей продолжали пользоваться автомобилями прошлых веков, с которыми было просто обращаться и всяко лучше, чем в метро.

Заглушив двигатель возле здания Управления, Диза посмотрела на себя в зеркало: Ей понравилось то, что она увидела. Никаких следов усталости и слёз. На неё смотрела прекрасная молодая женщина. Ясный взгляд отражал решимость, чёткий овал лица, не тронутый признаками старения, вздёрнутый курносый нос, пухлые губы. За спиной струились блестящие каштановые локоны. Она красавица, и у нее всё получится!

Улыбнувшись себе в зеркало, Диза привела в порядок эмоции, чтобы Мишель не понял, что она что-то задумала. Воспоминания об улыбке и взгляде синих любопытных глаз Ари, моментально всколыхнули всю ту боль и тревогу, которые Дизария старалась задвинуть на задний план, раздавая утром указания детям и думая, как лучше подменить кольцо.

Мишель был уже на месте. Ей казалось, что он вообще не уезжает с работы домой. Просто выключается в кресле на ночь, как биоробот, чтобы утром опять начать выполнять свои функции. Она как-то спросила, зачем ему жизнь среди людей, вдали от собственного мира. На что он ответил, что только здесь он чувствует себя живым, а не функцией и сгустком энергии, как в Вальдхайте. В мире людей у него появилась иллюзия жизни. Это ему очень нравилось. Он не хотел бы отказываться от неё. Даже женщина у него была постоянная. Он не прыгал от донора к донору в поисках ощущений и эмоций поострее, как другие вальды. Неплохой он был бы мужик, будь он человеком. Так размышляла Дизария, настраивая поток эмоций на нужный лад.

В приёмной Диза начала готовить любимый утренний мохито шефа. Мишель вышел из кабинета, посмотрел на изящно нагнувшуюся над столом женщину, подошел сзади и обнял.

– Я уже знаю, что случилось, – проговорил он возле ее уха, шелестя своим иномирным голосом, – Ари оказалась в приюте чистых душ. Я не могу с этим помочь, у меня нет такого уровня доступа. – Говорил он, а его мощная ручища уже скользила по внутренней части бедра женщины. Его пальцы надавливали на кожу ровно так, чтобы вызвать желание. Оно бы возникло, если не тревога женщины за дочь. Мишель всегда знал, что делать, чтобы вызвать желание у Дизы, и чтобы она начала делиться им с вальдом. Так он думал. Но в этот раз ему транслировались только боль и отчаяние, горечь. Он не любил такие эмоции.

– Давай, я уберу у тебя часть эмоций, чтобы ты успокоилась, и приняла решение жить дальше. Я сниму только верхний слой. Столько горя и безысходности не выдержит ни один вальд. Я бы мог взять всё, и тебе станет гораздо легче, но меня вырубит на какое-то время. – Шептал Мишель, а в голове Дизы зрел план, как подменить кольцо. Надежда оттесняла горечь страдания, и была по вкусу Мишелю. Он принял изменения в настроении Дизы на свой счёт.

Диза повернулась к нему, потянулась к его губам. Обхватив голову руками, она притянула его к себе теснее. Вальд растерялся, это был единственный раз, когда она проявила инициативу. Ему хотелось ответного чувства человечки, пусть он и не совсем представлял, что это и зачем.

В следующий момент Диза поцеловала его со всем мастерством, какое у неё было за годы семейной жизни и работы в театре. Вальд охотно позволил вовлечь себя в поцелуй. В надежде докопаться до возбуждения и интереса он начал поглощать самые негативные и удручающие эмоции… Их поток стал ровным и прочным, и Мишель сосредоточился на поцелуе. В следующий момент Дизария направила в Мишеля весь поток горя и безысходности, боли от прошлого, отчаяния от того, что может потерять детей. Он дернулся, но она не прервала поцелуй, поглаживая языком его язык, проводя по губам с внутренней стороны. Поток эмоций хлестал направленно в вальда, не давая ему прервать эту боль со вкусом плесени и запахом дыма.

Через какое-то время, которое показалось Дизе вечностью, Мишель начал заваливаться на пол. Диза понимала, что не удержит такую громадину. Ей удалось лишь чуть-чуть скорректировать траекторию падения вальда. Когда Мишель отключился, она быстро сняла с его пальца кольцо, достала из кармана жакета подделку и надела её на палец. Действовала женщина чётко и хладнокровно. Она поняла, что Мишель действительно откачал из неё почти все эмоции, которые не позволяли ей мыслить рационально. Диза положила кольцо-телепорт в карман, присела на колени рядом с мужчиной и начала гладить его по щекам, волосам и легонько трогать за грудь:

– Очнись, Мишель! Что с тобой? – шептала она. Диза была напугана, ведь она первый раз видела вальда таким беспомощным. Она не понимала, сколько времени продлится такое его состояние. Вальды тщательно оберегали свою тайну. Столько времени работая с начальником управления, Диза даже не догадывалась о возможности вырубить его. Если бы не сегодняшнее откровение Мишеля, она вряд ли бы так легко поменяла кольца. Но это не значит, что она могла его бросить лежащим на полу в приёмной без сознания. Она действительно переживала за него.

Через какое-то время Мишель пошевелил головой и открыл глаза. Дизария уже почти отчаялась, поэтому не смогла сдержать радость, опять направляя в вальда поток эмоций.

– Аккуратнее, девочка, – прошептал хриплым голосом Мишель и попытался тряхнуть головой. Но глухо застонал. Диза помогла ему добраться до дивана в приёмной и умоститься поудобнее. Потом протянула ему стакан с водой. Мишель поднял на человечку свои всё ещё мутные глаза и проговорил: «Сейчас ты отправишься домой и на завтра тоже возьмешь выходной. Если будут какие-то проблемы с Элькой, звони мне. Я сейчас заряжен через край, так что парочка телепортов мне пойдут только на пользу. Чувствуешь? У меня даже в волосах искры пробегают».

Дизария кивнула головой, не веря своему счастью, и пошла на выход. Решилась ещё одна проблема: каким образом взять выходной на завтра. На выходе Мишель окликнул её:

– Я могу перенести тебя домой, чтобы не тянуть с расходом энергии.

– Спасибо, не надо, я ещё должна заехать в магазин, – с улыбкой ответила женщина. Внутри все молило, чтобы Мишель не настаивал. Она справедливо опасалась, что чувак с крыльями в её доме не понравится вальду. – С тобой точно все будет в порядке?

– Я восстановлю прежний энергетический уровень примерно через два дня. Сейчас же я как будто много выпил, покурил и ширнулся. Лучше тебе уйти, чтобы я не начал делать то, что ваши мужики любят делать с женщинами в таком состоянии, – вальд выдавил из себя улыбку и вновь закрыл глаза.

Диза выбежала из приёмной и понеслась к машине. Она купила продуктов на неделю и других необходимых, по её мнению, вещей для автономной жизни семьи и эврилима, и поехала домой. Женщина не верила, что всего сутки в астральной проекции хватит, чтобы пройти испытание. Она всегда готовилась к худшему, наученная горьким опытом.

Перед глазами поплыли картины её бесконечно долгого и мучительного пребывания в медблоке после изнасилования. Почти двадцать операций. Её зашивали по кусочкам. Приращивали старое и выращивали новое. Необъятный отёчный кусок мяса – вот чем она себя чувствовала или подушечка для иголок, лабораторная крыса. Кто угодно – только не человек. Сохранять ясное сознание ей помогали лица двух самых дорогих ей солнышек, с пушистыми непослушными шевелюрами и необыкновенными синими глазами. Они всплывали в те минуты, когда, казалось, она превращалась в облако из боли и отчаяния. Они вытесняли жуткие образы разъяренных коллег по театральному цеху, когда она уже не могла держаться даже на четвереньках и теряла сознание. А «дружному коллективу» нужно было, чтобы она стонала от страсти. Каждый раз, вспоминая, она не понимала, каким образом смогла выжить.

Дизу не стали бы заносить из отделения морга, возле которого ее скинули добросердечные водители скорой. Её жизнь спасла ранняя диагностика беременности. Для Аркона была важна каждая душа, ему нужно было пушечное мясо. Медицина, достигшая небывалых высот ещё в довоенный период, оставалась на высоком уровне. Практически любые повреждения, не вызванные магией и при раннем обращении, восстанавливались. Однако, на фронте это почему-то не всегда срабатывало, солдаты гибли пачками. Смертность на Тирстейне среди взрослого населения была высочайшей. А вот детей и младенцев в утробе вытягивали почти в ста процентах случаев.

В Ариллии мог бы развиться прекрасный мир без болезней и даже старости, а получилась мясорубка и полигон для генетических испытаний. И всё это ради власти одного человека. Хотя будет правильнее назвать его кровожадным чудовищем.

Если бы не Тимур в её утробе, никто не стал бы возиться с Дизарией, восстанавливая по частям. Будучи набором клеток, он уже заботился о том, чтобы его мамочка жила. Диза полюбила его с тех первых секунд, как осознала, что опять станет мамой. Ей было всё равно, кто его отец. Она думала о малыше и весь ужас, произошедший в театре, отходил на задний план. Когда Тим появился на свет, женщина дарила ему свою любовь и нежность, никогда не упрекая, и не упоминая, в каких условиях он был зачат.

Душу женщины разрывало на части сознание того, что Тим живёт идеей мести. Она пыталась неоднократно с ним разговаривать, убеждала, показывала, насколько жизнь может быть проще и прекрасней без таких тяжелых мыслей. Она плакала, показывая какую боль он причиняет ей тем, что не может отпустить свою ненависть. Но единственное, чего она добилась – так это обещание, что Тим не сделает ничего противозаконного… Но зная пытливый ум и целеустремленность своего сына, Диза понимала, что такое обещание не остановит его от мести всем, кто пользовался ей в тот вечер в театре. Это вопрос времени и тщательно проработанного плана.

Глава 7. Решимость

Дизария подъехала к дому, тряхнула головой, задвигая подальше своё прошлое и сосредотачиваясь на настоящем. А в настоящем возле её дома стоял очень крутой флаейр. Возле двери, принюхиваясь, стоял, скорее всего, вальд. Мужчина был высоким, идеально сложённым, как все вальды. Модная прическа с пробором на бок, идеальная укладка и одежда, помимо флайера, выдавали в нем обладателя не последнего поста в администрации города Прайз.

Диза поняла, что он здесь ради Эльки. Ублюдок, которого Мишель закинул в карцер, сумел как-то продать информацию. А может её продал его напарник-человек, в любом случае, ничего хорошего от присутствующего хлыща ждать не приходилось.

– Добрый день. Чем могу помочь? – спросила Диза, выпуская наружу ровно столько удивления и опасения, чтобы в ней распознали самую обычную человечку. Вальд повернулся к ней, изобразив тошнотворно сладкую улыбку. На лицо он был немного худощав, с правильными чертами, тонким носом, в меру пухлыми губами, гладко выбрит. Четко прорисованные глаза в обрамлении пушистых чёрных ресниц, не мигая, смотрели на женщину вертикальным фиолетовым зрачком.

– До меня дошли слухи, что в указанном доме живет невинная девушка, достигшая возраста выбора мужчины и до сих пор не выбравшая его, – произнес мурчащим голосом субъект.

– Это моя старшая дочь, – подтвердила Диза. – Но она не нарушает закон. Просто ещё определяется с выбором избранника. У нее есть время, и будьте уверенны, мы выполним все в соответствии с законом, сэр. Простите, не знаю Вашего имени… – На одном дыхании выпалила женщина.

– Я в курсе всех ваших обстоятельств, поверьте мое положение заместителя мэра города позволяет мне узнать всё и даже чуточку больше. Странно, что Вы не узнали меня, являясь помощником нашего уважаемого Мишеля. Но это не важно. Я пришёл с предложением, от которого нельзя отказываться. Если ваша дочь отдаст мне свою невинность, я гарантирую, что ваш младшенький Тимур попадёт не на линию столкновения, а в местную гвардию. Вы прекрасно знаете, что на отправку на фронт начальник гвардейцев повлиять не может.

– Я правильно поняла: если она откажется, то Вы гарантируете, что Тим попадет в мясорубку, которую все называют линией столкновения? – Расширившиеся от гнева глаза Дизы полыхали огнём негодования.

– Категорически правильно Вы меня поняли, леди, – ухмыльнулся гад в пиджаке. – Даю Вам время смириться с судьбой до конца недели. – Он сбежал с крыльца, и запрыгнув во флайер, улетел. Дизе хотелось выть от отчаяния.

Она зашла в дом полностью без сил. Утренний эмоциональный выброс не прошел бесследно. Женщина чувствовала, что была на грани: ещё чуть-чуть и ей бы пришлось использовать с Мишелем свою жизненную энергию, как это делает большинство доноров.

Разговор с вальдом у крыльца окончательно добил её. В ситуации с Элькой был поставлен шах и мат. Её никто не тронет до конца недели, но потом у неё будет только одна дорога – в постель Киррона Мизгера (всплыло в памяти имя заместителя мэра). А дальше, либо становится его донором, либо, если он не захочет оставить её при себе, находить мужчину для зачатия в кратчайшие сроки. Да только вряд ли после этого вальда, Элька захочет мужчину. Про него ходили такие слухи, что шансы выжить у Эльки после ночи с Кирроном были минимальными.

Дома Дизария опустила пакеты с продуктами и села на пол посредине холла, глядя в одну точку. Плакать она не могла, кричать тоже – все эмоции выкачал Мишель. Рационального решения найти тоже не получалось. Маленьким слабеньким лучиком блестела надежда на путешествие в Вальдхайт, но Диза понимала, что эврилим многое не договаривает. Он не будет раскрывать ей все карты. А просчитать исход предприятия, не видя даже половины картины и до конца не понимая ситуации… Это было сложно.

Как же ей иногда хотелось, чтобы просто кто-то сильный подошёл со спины и обнял за плечи, прошептал, что всё будет хорошо и подул в макушку. До хруста сжал её тело и пробежался поцелуями по шее. Ей нужен был кто-то сильный, кому ничего не нужно будет взамен, кто поддержал бы её, потому что просто любит.

Диза вспомнила, что, даже живя с Эндером, тоже часто мечтала об этом. Несмотря на всю теплоту их отношений, ей всегда не хватало поддержки и эмоциональной близости. Но видимо её мечта останется мечтой.

Она посмотрела замутнённым взглядом вокруг, оглядывая просторные комнаты, и поняла, что вот эти все лесенки, плинтусы, откосы, полочки для Эндера были куда важнее её и её чувств. И как он легко отказался от своего любимого детища, своего дома, не говоря уже, о ней, детях, любви, растворившись в Тумане. Сколько слёз пролила Диза в Тумане, наблюдая как тает силуэт её любимого мужчины, как растворяется он вместе с надеждами на будущее. Его взгляд смотрел и не видел. На лице не шевелился ни один мускул, когда она ползала перед ним на коленях, проклиная и умоляя не бросать. Ей каждый день врезались в душу эти безразличные глаза и ровные плечи.

Ближе к вечеру Диза выползала из Тумана, прикладывала к глазам магикпатчи, чтобы привести себя в порядок и не напугать девчонок, и шла домой читать сказку малышкам. А потом бежала на работу, выкладывалась, чтобы публика рыдала от каждой её роли, чтобы оплакивали всем городом её мечты и надежды.

Чья-то ладонь прошлась невесомыми касаниями по волосам женщины, она вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Подняла голову вверх. Перед ней стоял эврилим. Михаэль смотрел на неё своими глазами-льдинками.

– Могу помочь и выключить эмоции на время, – произнес он.

– Нет, спасибо. У меня сегодня и так достаточно выкачали – не хочу стать овощем и пускать слюни в подушку. И вообще – я не нанималась кормить ещё и крылатого нелегала, – ощетинилась Диза.

– Это не то, что делает с Вами Мишель. Я просто могу перекрыть доступ к самым сильным эмоциям до того момента, как организм будет готов с ними справиться. – Все тем же ровным тоном отвечал Михаэль, не замечая язвительности Дизы.

– Не нужно. Сегодня я хочу быть собой и подготовиться по максимуму. Я так понимаю, мне нужно будет безопасное место, где я смогу находиться без сознания? – Дизария хотела, как можно быстрее начать действовать, чтобы помочь Ари, ведь счёт её существования мог идти на минуты.

Маленький трепетный огонёк надежды не угасал в Дизарии. Этот огонёк всегда помогал ей выжить и сейчас она верила в него и до онемевших пальцев боялась, боялась за Ари, за Эльку, за Тима. И, конечно, её раздражало наличие крылатого мужика в своем доме. Он нёс опасность одним своим существованием в этом мире. Дизе не хотелось, чтобы он оставался наедине с детьми.

С этими тревожными мыслями, пакетами из магазина и эврилимом Диза пошла обустраивать свой штаб в подвале. Эльке не разрешалось выходить, поэтому первое, что увидела Диза были полные мольбы и печали глаза дочери. Она рвалась в Туман. Оставалось совсем немного дней, пока Кайл будет видимым. Диза всё понимала. Боль в глазах дочери разрывала её сердце на части, но она не могла так рисковать и, посмотрев на дочь строгим взглядом, попросила ей помочь разложить всё в подвале.

Только теперь она поняла, для чего Эндер так тщательно обустраивал это место. Глубокий, просторный, выложенный керамогранитом с особыми антимагическими свойствами, с несколькими уровнями очистки воздуха. Подвал мог существовать с минимальным отоплением даже зимой. Он больше напоминал бомбоубежище на случай ядерного взрыва, чем подвал для хранения продуктов. К слову, продуктам здесь отводилась небольшая комнатка в месте спуска лестницы. Там были полочки для банок с соленьями, прочих запасов, а также пустых банок и другой чистой тары.

В углу притаилась неприметная дверь, которая и шла в основные комнаты. «Апартаменты» состояли из гостиной с кухонной зоной, двух спален и санузла. Каким образом здесь было всё устроено знал только Эндер. Но весь комфорт двухкомнатной квартиры был в наличии.

Уложив все вещи на места, продукты в холодильник, Диза принялась за готовку. Нервное напряжение отпускало, решимость к дальнейшим действиям требовала информации. Эврилим сидел совершенной крылатой статуей в углу в кресле, его глаза-льдинки как всегда ничего не выражали.

– Зачем это Вам? Скажите. Мне будет легче, если я пойму, что могу не ждать от Вас ножа в спину. Мне придётся доверить Вам своих детей на эти сутки. Кстати, откуда такая уверенность, что я пробуду в астральной проекции только сутки и всё успею? – Диза пыталась выведать хоть что-то у мистера-льда.

– Вы не получите от меня ножа в спину и спокойно оставите детей со мной. В астральной проекции Вы можете безопасно существовать только сутки. Но не факт, что всё успеете. – Вещал мистер-невозмутимость.

– Но вы же сказали, что я пройду испытание за сутки?! Как же так!? – беспокойство усилилось и требовало выхода.

– У Вас будут сутки на прохождение. Что будет, если Вам не удастся дойти до финала, подлинно не известно. Но скорее всего Вы застрянете навечно на том круге, в котором не успеете пройти испытание. Но такой исход нежелателен и маловероятен.

– Все-таки откуда уверенность, что я пройду испытание? – воскликнула Диза и ещё сильнее стала орудовать ножом для овощей.

– У Вас нет другого варианта. Вам нужно бороться за три жизни самых дорогих для Вас существ. – Дизе показалось, что в голосе Михаэля промелькнула эмоция. Но когда она подняла на него взгляд, ничего не изменилось… Всё те же ледышки вместо глаз и идеальное не испорченное мимикой лицо.

– Хорошо, тогда дайте мне инструкции или подробный план Лабиринта, где будут происходить испытания.

– Его не существует. Это модель всех полигонов для испытаний душ, которые при жизни были подвержены порокам. Есть данные, что испытание организовано подобно Лабиринту. Скорее всего он будет коридором или тропой, где будут опасности и проверки. Но это не точно. В конце, испытания Вы попадёте к Озеру душ. В зале с озером должен быть либо вход в комнату с сердцем миров, либо оно и будет там находится. Данных точнее у меня нет.

– Но каким образом загадывать желание? Сказать вслух, потереть камень, плюнуть на него, капнуть на него кровь?

– Оно само откликнется на нужный вариант. Нужно только желать этого всем своим существом без остатка.

– Вы же знаете, что я не смогу выбрать среди них. – Диза посмотрела на фотографию её, девочек и Тимура, висевшую над диваном.

– Это тоже Ваша задача – чувствовать желание так, чтобы не нужно было выбирать.

Дверь подвала хлопнула и через мгновение на пороге появился запыхавшийся Тимур.

– Я испугался, что с вами что-то случилось! Так страшно заходить в пустой дом. – Он кинулся в объятия матери. Такой ещё мальчишка. Было очень страшно подумать о том, к чему приведёт генетический эксперимент, и препараты, позволяющие ему взрослеть в два раза быстрее. Диза боялась пропустить малейшее изменение в его чертах, в его поведении и реакциях.

Элька вышла на шум и тоже обняла своих близких. Так они постояли тесным комком в гостиной. Каждый думал о своём Даже у самого младшего уже были шрамы от страха и боли на душе. Так не должно быть. Когда же любовь победит? Почему детство растворяется в планах мести, почему молодость разбивается о боль потери. Тим страдал от того, что не смог защитить дорогих ему женщин, Элька боялась, что больше не увидит Кайла, не успеет попрощаться даже с тенью, с призрачным любимым силуэтом. Сколько ещё жертв должно быть принесено в угоду целям, далеким от счастья людей…

После ужина и тихих разговоров о будущем все разошлись по спальням, Элька с Тимом разместились в детской, где было две кровати.

Дизария пошла в свою, с большой двуспальной кроватью, и подушкой, пропитанной слезами и воспоминаниями. Когда она закрыла глаза, перед глазами вспыхнули образы. Как Эндер проводил презентацию подвала. Девчонки играли наверху. А она с мужем сбежали, спрятались за незаметной дверью и провели испытание кровати на прочность. Это было жёстко. Эндер буквально грыз шею Дизарии сзади под волосами, одной рукой мял грудь, сдавливая между пальцами сосок. Другая рука ныряла в джинсы, поглаживая чувствительные и уже мокрые складочки. Его совершенный палец проникал внутрь, хлюпая и даря наслаждение. Диза пыталась дотянуться до ремня мужа. Ей нужно было, чтобы он оказался в ней немедленно, без нежности и прелюдий. Через мгновение ремень и молния поддались. Она тоже осталась без брюк и белья. Эндер вторгся в неё мощно, жёстко, полнстью. Бросил животом на кровать. Диза упёрлась локтями, приподняв попку. Она подмахивала движениям мужа. Наконец-то можно было стонать, не боясь, что услышат дети. Она уже влюбилась в этот подвал. Рука Эндера скользила по её позвонкам, чуть надавливая, вторая – сжимала ягодицу. Толчки не прекращались, мошонка билась по клитору, добавляя ощущений, приближая к разрядке. Ладони Эндера слегка потные вцепились в обе ягодицы жены, и буквально натягивали её на член, ещё мощнее и ещё быстрее. И когда оргазм был уже близко, Диза вывернулась, повалила Эндера на спину и оказалась на нём. Она продолжила движения с бешеной частотой, стимулируя клитор о лобковые кости Эндера. В её закрытых глазах мелькали вспышки. Эндер вцепился ладонями в её бедра, и тоже стонал в голос, уже не пытаясь подмахивать бёдрами. Диза знала, что он смотрит на неё. Он обожал её лицо, когда она кончала. Всегда смотрел, когда она со стоном замирала на нём, потом прикусывала нижнюю губу, а опущенные ресницы дрожали, ловили вспышки удовольствия. После они лежали, восстанавливая дыхание. Диза смеялась, что раскусила всю тщательность, с какой Эндер строил подвальную квартиру и уточняла степень ее звукоизоляции. Он ласково гладил её волосы, и отвечал, что умопомрачительный секс – это именно то, ради чего он вбухал целое состояние в дом под землей. Потом они смеялись, и не было никого счастливее их на этом свете.

Через время, плача в эту же подушку после ухода Эндера, Диза ненавидела эти воспоминания и прятала в самый дальний угол. Но снова и снова вспоминала сотни подобных моментов и ненавидела мужа и прощалась. Она искала причины для его поступка, оправдывала, любила и снова ненавидела, и снова вспоминала.

И вот сейчас она дышала своим прошлым и пыталась собраться с мыслями, хоть как-то вычислить возможные варианты завтра для себя и своей семьи. Сон пришёл неожиданно, навалившись тяжёлым каменным одеялом. Сон придавил, тело, жёстко фиксируя, вместе с головой. Этот сон был о тёмном коридоре и множестве подсвеченных разными цветами дверей, о поляне, от которой шли вдаль несколько каменистых дорог. Туман на поляне был таким же, какой когда-то поглотил Эндера. Он колыхался и нервничал, накрывая поляну, он проникал в ноздри с каждым вздохом, заполнял женщину изнутри. С очередным не получившимся вдохом Диза проснулась и села в кровати. Сердце стучало о рёбра, рискуя выпрыгнуть. Новый вдох был откровением, а воздух казался осязаемо вкусным. Она поняла, что уснуть уже не сможет, встала и пошла умываться.

Только оказавшись в гостиной в шортах и майке, она вспомнила, что на диване должен был спать крылатый вторженец.

Диза чуть не вскрикнула, когда он пошевелил крылом на диване. Но видимо какой-то звук издала, потому что в её направлении загорелись две лампочки льдисто-голубых глаз.

– Будешь кофе и бутер? – спросила женщина у эврилима.

– Не откажусь. Местная еда способствует поддержанию энергии на должном уровне, как энергетические каналы верхнего мира. Напрасно нам всегда внушали, что этот мир не пригоден для посещений.

Они сидели, пили кофе. Диза молчала, понимая, что интерес к её судьбе Михаэля так и остался для неё загадкой. Женщина смотрела в его нечитаемое лицо, и ничего не могла предположить относительно его истинных мотивов.

А безэмоциональный эврилим жевал бутерброд и просто отсчитывал очередные минуты своей бесконечной жизни. Была небольшая вероятность, что его план выгорит. Ну а если нет – его в верхнем мире ждет план «Б», и весь его мир в любом случае спасётся. То, что при этом не выживут еще два мира, интересовало его, как обычного человека интересует погода на завтра. Что такое переживание о будущем – ему не известно. Ведь, если его жизнь закончится сейчас, знания, умения, навыки останутся достоянием верхнего мира навечно, потекут потоками коллективного разума. Его энергия станет памятью, частичкой истории…