В центре мироздания

Размер шрифта: 13

1. Мой мир

Единение с природой

От далёких предков диких
Унаследовал я нрав.
Потому и солнца блики,
И раздолье буйных трав
Я встречаю сердца криком
И, наверное, в том прав…

Не найти прекрасней где-то,
Как с зарёй воюет мгла,
Как лелеет флору лето,
Чтоб она нежней была,
Как до самого рассвета
Ветер бьёт в колокола.

Как пылают в лунном воске
Белым пламенем снега,
Как у маленькой берёзки
Ведьма злющая – пурга
Треплет рьяно ветви-коски,
Чтобы снять с них жемчуга.

А у многих – в сердце иней,
И для них всё это – чушь.
Смотрят дамы, как гусыни,
На весенний с неба душ
И на трепет нежных линий
На груди у юных груш.

Да и в сильной половине
Слабо чтут сиянье звёзд.
У мужчин на чувства ныне
Установлен строгий пост —
Карасями в затхлой тине
Ждут отправки на погост…

Неужели в душах – камень,
А в сердцах – из хлада гать?!
Я хотел бы в чувствах пламя
Вздуть из искры в благодать,
Чтобы нежными руками
Люди мир могли обнять!

1970

Это – футбол!

Удар, и вратарская удаль,
И даже нули на табло —
Бальзам для фанатского люда
Различным непрухам назло…

И если друг мой очень болен
И трудно выйти со двора,
Он будет грезить о футболе,
Забыв, что это – лишь игра!

Бывает – плохо,
Бывает – фол…
Но только ты не охай,
Но только ты не охай,
Ведь есть у нас – футбол!

Футболом лечатся болезни,
Цветёт в нём радость для людей.
Он в горе – сказочно полезен
И как родной в любой беде.

Азартом быт свой озаряя,
Стремятся люди в мяч играть.
И даже в приполярном крае
Растёт болельщицкая рать!

Бывает – плохо,
Бывает – фол…
Но только ты не охай,
Но только ты не охай,
Ведь есть у нас – футбол!

1972

Белые ночи

Над Петропавловкой
Сумрачность вспорота —
Шпиль разогнал облака.
Ветер активность
Умерил без ропота,
Лишь пробежался слегка.

Ангел-хранитель
Негласные проводы
Сделал над сонной Невой:
Белые ночи
Прощаются с городом,
Чтя этикет вековой.

Грусть расставания
Лиственным лепетом
Будит аллейный уют.
Белые ночи,
Как белые лебеди,
В дымке волшебной плывут.

На куполах
Зарумянилось золото —
Небо встречает восход.
Белые ночи,
Как светлая молодость,
Дарят прощальный полёт…

1972

На ринге

Воздух в зале – как из ваты,
Смутный гул – как тишина…
Ринга белые канаты
Измеряют всё сполна.

У людей азартны лица,
Восхищенья полон взор:
Здесь и мужества граница,
Тут и стойкость, и задор.

И искусства вдохновенье,
И холодный трезвый ум.
Эти качества как звенья:
Бокс – не сладенький изюм.

Под ногами войлок ринга,
Он пружинист и упруг.
Судьи перьями фламинго
Очертили внешний круг.

Зал шумит, как шторм в прибое,
Но на ринге – тишина…
Бой ведут, конечно, двое,
А победа – лишь одна!

1973

Первомай

Весна уже не хмурится,
Ведь это – ни к чему:
Успешно строит улица
В колонну кутерьму.
Кипит, течёт, волнуется
В одеждах алых улица,
Плывёт корабль с опаскою
По имени «Трамвай».
И он, толпой «обласканный»,
Слегка привянув красками,
Даёт дорогу празднику —
Пришёл к нам Первомай!
И этому все рады,
Как будто в Ленинграде
Нам в качестве награды
Земной покажут рай…

1974

Размышление о счастье

Что такое счастье?
Скажите, люди,
Почему сказ о нём
Вдруг щемит как ожог?!
Может быть, счастье —
Червонцы на блюде
Или алмазов
Бездонный мешок?!

Может быть, власти
Мирской безграничье,
Может, надежда
Попасть в Мавзолей?!
А может быть, просто
Пение птичье
С умытых росой
Изумрудных полей?!

Может быть, запах
От переплёта
Вновь изданной книги
На нашем столе?!
Может, удачный
Обман бегемота
В Африке знойной
Без пули в стволе?!

Может, победа
В крутом марафоне,
Жизнь без лекарств
И без страха больниц?!
Или наш трепет
Пред ликом Мадонны
И перед Богом
Моление ниц?!

В чём всё же счастье,
Узнать я не чаю,
Но мысль у меня —
Как запал к фитилю:
Счастье – когда я
«Люблю» отвечаю,
Услышав в свой адрес
Признанье – «Люблю»…

1980

Осень жизни

Увядшая осень
Тихо тлеет под снегом,
Ей всё меньше и меньше
Жаль юность свою.
Мимо время ползёт
На скрипучей телеге,
Из мечты в никуда
Проводя колею.

Там, за этой чертой, —
Вековое молчанье,
От сгоревших сердец
Серый пепел вокруг.
Там и наша любовь,
И печаль, и страданье
Не дороже, чем здесь
Одуванчиков пух…

Жажда счастья дурманит
Сильнее, чем опий,
И становится жизнь
Как с барьерами бег.
А в конечном итоге
Под прессом надгробий,
Околев от забот,
Доживаем свой век.

Мы пустой суетой
Разрушаем здоровье,
Не боимся друзей
Потерять на бегу.
И шальные года,
Словно мины коровьи,
Закрывают цветы
На житейском лугу.

.
В круговерти земной
С бестолковостью белки
По судьбе мы бежим,
Как в большом колесе.
Но мозаику счастья
Из радостей мелких
Нам сложить удаётся,
К несчастью, не всем…

1981

Почти аналогия

Облака сложили пазлы
На земле из светотени.
В расшифровке их завязли
Десять умниц из растений.

В распознание мозаик
Вовлеклась и часть пернатых.
А ещё – семейство заек
И два овода мохнатых.

Но пока они в напряге
Тщились вскрыть головоломки,
На поляне и в овраге
Изменились пазлов кромки.

Шансов нет по светотени
Уловить миг смен полотен!
Спектр небесных изменений
Бесконечно мимолётен.

Но, бывает, слухи-сплетни
И молва из злых напраслин
Превращают чьи-то бредни
В клеветы зловещей пазлы.

В строчках этих нет морали
Иль особого прозренья…
Но все те, что честь попрали,
Пусть вкушают яд презренья!

1983

От марта – до июня

Остатки снега – некрасивы,
Но роль свою пока блюдут:
Глуша морозную ретивость,
Они для почвы – как редут.

На вербах юные серёжки
Весну торопят под венец,
Чтоб все проталины-окошки
Земля открыла, наконец.

Черёмуха свои флюиды
Так щедро дарит всем вокруг,
Что птичьи лётные орбиты
Всё дальше от жилья пичуг.

У птиц любовь почти в разгаре,
И гнёзда стали – как дворцы,
И скоро жизнь пернатой паре
Украсят ранние птенцы.

За кромкой туч с утра светило,
Казалось, прочно впало в лень,
И сразу хмарь, отнюдь не мило,
Влила прохладу в майский день.

Ретивый ветер дунул малость
И смёл с дороги пыль в кювет.
Сирень как будто испугалась —
Слегка замедлила расцвет.

Июнь, в отличие от мая,
Сирень приветствует сильней,
Конечно, явно понимая,
Что он лишь месяц будет с ней.

На первый план жасмин выходит,
За ним – и всех оттенков цветь…
Гуляет бренность по природе —
И нам не надо сплошь ржаветь!

1984

Вспоминая коммунальные будни…

Прекрасен города фасад
И улиц чёткая чертёжность.
Но во дворах отнюдь не сад,
Там волком выть от яви можно…

Хранила давние понты
Моя в квартире четвертина:
Почти с дворцовой высоты
Гордилась золотом лепнина.

Но за окном – стена ряба́,
Как в грязь свалившееся диво.
Там полусгнившая труба
Змеёй висела сиротливо.

А далее, почти впритык,
Соседний дом поганил виды.
Пугая ночью горемык,
Скрипел почти что панихиды.

И двор-колодец – без воды,
Он лишь по-питерски – колодец.
Хранил немало лабуды
Сто лет не чищенный уродец.

В квартире было – семь особ
Помимо «баловня фортуны»,
Как звал меня Онисим-поп,
Тряся подрясником в гальюне.

Давно там жили две сестры,
Одна другой собою краше.
Они, как крысы у норы,
Стояли близь еды на страже.

Со мной дружил молодожён,
Женившийся на злой бабище.
Но был в правах он поражён,
Пропив в Юкках своё жилище.

В клетухе малой без окна
Ютился дед хромой Василий.
По слухам, он три пахана
На зоне бритвой обессилил.

И не забыть мне никогда
Девицу в этом многолюдье:
Как коммунальная звезда,
Она трясла прилюдно грудью…
.
Такой вот опыт поимел
Я в нашей Северной столице.
Поэтому и был так смел,
Ища зарю в любой зарнице.

1987

Почтение к дубу

Листья дуба геральдисты
Уважают с давних пор.
Под громадою тенистой
У людей яснеет взор.

Мне под сенью дуба любо,
Тень его – желанный плен…
Ведь для русов облик дуба
Был незыблемо священ.

От него так веет силой,
Что крепчает мышц броня.
Докажу я ночью милой —
Нет достойнее меня!

1988

Облом в приставаниях

Уже вовсю летает пух
По самым вычурным орбитам,
И радует мух габаритом
Спасающий от гроз лопух.

В разгаре тёплая пора —
Экватор лета к зною ближе,
И ветер нагло и бесстыже
Решил взять липу на ура…

Скопив, казалось, вдосталь сил,
Он начал сплошь транжирить удаль —
В итоге же, как старый пудель,
Вблизи неё пыл погасил.

Земля подумала, что дождь
Послал в разведку пару капель,
А это ветер шанс прошляпил
И стал кропить слезой скулёж!

.
Там, где стремится дерзкий пух
Попасть в борейскую обитель,
Бакланом, над вулканом сбитым,
Страдает ветер от прорух…

1988

Пернатая любовь

У мощной берёзы морщинистый ствол,
Конечно, не очень-то цел и красив.
Но явно иначе считает щегол,
В берёзовый парк с неких пор зачастив.

Ему не укрыться в зелёных ветвях —
Уж очень заметен нарядный камзол.
Три дня сладкозвучит без отклика птах,
И видно, что он на подругу стал зол.

Щегол не забыл, хоть прошёл целый год,
Как майские страсти дарила она.
И как славословит пернатый народ,
Когда счастье пьётся вдвоём и до дна.

Мне хочется верить – она прилетит,
И снова они вместе сладят гнездо…
Но опыт зудит, словно злой эрудит, —
В семействе щеглов брак не ценит никто!

1989

Почти всё – как у людей

Шиповник желанием пахнет,
Не в силах отречься от грёз.
Мечтал он, что Розочка ахнет,
Увидев его в мире роз.

Однако попал он в немилость,
Любуясь красой Хризантем.
И счастья, увы, не случилось,
Остался парниша ни с чем.

Как будто и силушки много,
И алы его лепестки,
Но осень с упорством бульдога
Берёт молодца за грудки…

Дожди лепестки посбивают,
Развеет их ветер, шаля.
В желаньях наступит тайм-аут,
Пока не проснётся земля.

И пусть ничего не случилось,
Но опыт накоплен им впрок:
В апреле исчезнет унылость —
Шиповник усвоит урок!

И Роза, возможно, прозреет,
Учтя в виде принципа то,
Что глухо закрытые двери
Пробить может лишь долото…

.
Хочу, чтоб Шиповник и Роза
Из племени розовых роз,
Желанья свои не морозя,
В любовь окунулись всерьёз!

1989

Ветер и дуб

Пободался ветер с дубом
И убрался восвояси,
Но уже неделю тупо
Он точит об этом лясы.

Уверяет домочадцев
В силе гибельных порывов,
В том, что только лишь по счастью
Дуб не стал маячить криво.

Речи ветра – как заветы,
Не мешает даже сиплость.
Сладок так нектар победы,
Что геройски крылья слиплись…

Дубу пофиг экивоки
И разливы лживых сплетен:
Чьи-то жалкие наскоки
Он нисколько не заметил.

Дуб могучей красотище
Распрямляет шире плечи:
Для него ведь – как затишье
То, что слабеньких калечит.

Есть и в массе человечьей
Тех воителей прослойка,
Кто с душой широкоплечей
Переносит беды стойко.

1990

Приметы питерской весны

Зима, к концу влекома,
Почти уже не тужит,
Смирилась с тем, что в аут
Ведут с весной бои…
При выходе из дома
Увидел я, как в луже
Друг друга подстрекают
К купанью воробьи.

Мороз отнюдь не жёстко
В условиях цейтнота
Лишь ночью мимолётно
Кусает тень луны…
Лотки у перекрёстков —
Как вестники прихода
Пока ещё холодной,
Но всё-таки весны.

На не́бе много сини
И тучи, как на гриле,
От солнечной истомы
Свисают всюду с крыш…
Тюльпаны в магазинах
Бутоны приоткрыли:
Им быть в числе искомых,
Конечно же, престиж.

Ещё тепло одеты
И шарм, и модный статус,
Но в Северной столице
Уже вовсю франтят!
Весенние приметы
Приносят людям радость,
Лишь лыжников в таблице
Смущает результат…

1992

Золото мимозы

Прилипли золотинки
К предпраздничной мимозе.
Им хочется подольше
Не падать с веток вниз.
Почти неуловимый
При мартовском морозе,
Их запах всё же может
Мне чуть украсить жизнь.

Поставлю с ними вазу
На белый подоконник,
Чтоб чётче было видно
Природы волшебство.
И как красы ценитель
И прелести поклонник,
Поверю даже в чудо —
Всё будет комильфо!

Забудутся печали,
Притихнут всплески грусти,
Хандра растает напрочь
Как утренний туман.
И там, где тлели страсти,
Зажгутся грёзы-люстры,
И жизнь найдёт в капусте
Любви младой обман…

1993

Жизнь – как бокс?!

По сути, возможно
Жизнь сравнивать с боксом,
Хоть в ней не всегда
Столь важны кулаки.
Но если задуматься
Нам о серьёзном,
То так ли невинны
В быту тумаки?!

Ведь каждый удар
По лицу нам обиден,
А если вдруг бьют
В лик души каждый день?!
Судьба не жалеет
Чувств наших обитель,
Пытаясь её
Превратить в хренотень.

Измен апперкоты
Разят нас внезапно,
А хуки предательств
Сбить с ног норовят.
От джебов ругательных
Можно ослабнуть,
Несчастья, как кроссы,
Грозят из засад.

Поэтому важно
В динамике схваток
Боксёрских приёмов
Использовать рать:
Нырки и уклоны,
Подставки перчаток,
Уменье дистанцию
Чётко держать.

Но жизненный опыт,
Увы, непреложный,
Выносит раздумьям
Обидный вердикт:
Стать мастером в боксе
Хоть сложно, но можно,
А званьем гуру
Вряд ли жизнь наградит…

1995

Вечернее включение

Алые нити
Вплетаются в синь,
Вечер узорит
Небесное блюдо.
Слушая шёпот
Красавиц Осин,
Вижу я быль,
А не сказку иль чудо…

Хитрый прелестник —
Румяный закат
Дарит Осинам
Цветные косынки.
Этим подаркам
Внук Дуба не рад —
Глаз положил он
Давно на Осинки.

В царстве лесном
У Дубов – роль вельмож,
Статус элитных
Парней на деревне.
Их самомненью
Страшнее, чем нож, —
Сбой в соблюденье
Обычаев древних.

Там, где дорога
Уходит в изгиб,
Тополь Берёзе
Массирует плечи.
Но глуховатый
Предстарческий скрип
Явно не тянет
На страстные речи.

Перед забором
Красуется ряд
Чуть потерявших
Товарность Сиреней.
Им надоело
Призывно стоять,
Не прикрывая
Ветвями коленей.

В небе багряном
Лиловость как плеть —
Это привет
От Зари для Заката:
Долго посмел
Для Осин он алеть,
И не в обличии
Нежного брата…

.
Пряча до завтра
Вечернюю синь,
Быстро темнеет
Небесное блюдо.
Слушая шёпот
Красавиц Осин,
Вижу я быль,
А не сказку иль чудо!

1997

Плоды урбанизации

Деревья тоже
«Бьют нередко в штанги» —
И в том отнюдь
Не чей-нибудь каприз:
Десятки тысяч
Микробумерангов
Метают клёны
Не прицельно вниз.

Полёт крылаток
Может долго длиться —
По нраву, видно,
Эта круговерть.
Но вместо нежной,
Им родной, землицы
Их часто ждёт
Асфальта злая твердь.

Не счесть пушинок,
В воздухе пылящих,
Отправленных
В неведомый полёт.
Их дворники сгребают
Молча в ящик
Иль, матерясь,
Сжигают у ворот.

Пух тополиный —
Словно непогода,
Он легковесней,
Чем в любви обман.
Но роль пушинок —
Размноженье рода,
Ворс тополей —
Как парус для семян!

.
Урбанизация,
Конечно, благо.
Но явно это счастье
Не для всех!
Я представляю
С болью и со страхом:
Земля – в бетоне
Сплошь и без прорех…

1997

Дурной сон

Я в тоске и в злой печали,
Никогда так не страдал:
Счастье с горем обвенчали —
Вот такой у нас скандал!

Вспомнил я, как в сказке Пушкин,
Проявляя гений свой,
О неведомой зверушке
Сообщил стране впервой.

Антиподы друг от друга
Прячут души на засов.
И рождается зверюга
От борьбы двух полюсов…

Я спросил у Айболита:
Может быть таким гибрид?!
Тот ответил мне сердито,
Что он в том не эрудит.

Я спросил у Робинзона:
Как был Пятница зачат?!
Не увидел он резона
На вопрос мой отвечать.

Я спросил у Гулливера:
Тяжело ли быть иным?!
Он исчез в глубинах сквера,
Притворившись вдруг больным.

Я спросил у Мойдодыра:
Как напасть преодолеть?!
Он с отвагой дезертира
Вдруг скукожился на треть.

Я спросил у Бармалея:
Что нам делать, как нам быть?!
Он, от страха что-то блея,
В ночь умчался во всю прыть…

Зоотехник с педиатром
Спорить стали до утра.
Их покрыла ёмким матом
Патронажная сестра!

Проклиная перебранку,
Стал я маяться башкой.
И проснулся спозаранку
От похмелья никакой…

Вот такие сны дурные
Стали мучить по ночам.
Буду плакаться отныне
Я не дамам, а врачам!

2003

О цифровизации делопроизводства

Пока я лень вкушал взахлёб,
Что, впрочем, делаю нечасто,
Бумаг «чиновничьих» сугроб
Мне скинуло моё начальство.

И стол как будто ниже стал
От тяжести такой бумажной.
И понял я, что ждёт аврал,
А всё иное – всем неважно.

Созрел давно к себе вопрос
И к тем, кто должностью повыше:
Когда же сможем мы всерьёз
Добиться хоть каких подвижек?!

Правительству – букеты роз
И слава, слава, слава, слава!
Но вал бумажный вновь возрос,
Как и чиновничья орава…

О сокращенье штатов клич —
Так жди в итоге расширенья!
Грозит в работе паралич
От преждевременного рвенья.

Хотя к нам новое пришло,
Оно пока сияет хило:
Вросло корнями в ремесло
Всё то, что так привычно было.

Наш документооборот
Не стал примером модернизма.
Устал чиновничий народ
От явных всплесков дуализма.

В новаторстве, сплошь цифровом,
Конечно, есть немало плюсов,
Но в мире клерков вековом
Оно пока – юнец безусый.

В бумажном виде жив архив,
У флешек – всюду дубликаты.
И взгляд чиновников тосклив —
Шкафы по-прежнему пузаты.

У всех компьютеры стоят,
Придав удобства перепискам…
Но я признаюсь, что не рад
Обременяющим изыскам!

2011

В Шуваловском парке

В Шуваловском парке
Берёзы – могучи,
Меня восхищает
Их ствольная мощь.
Они с виду дики,
Но это и лучше —
Для тех, кто не любит
Ухоженных рощ.

В «Чухонской Швейцарии»
Смешаны стили,
Там готика с классикой —
Просто на «ты».
Когда-то здесь слёзы
Влюблённые лили,
Графиня в склеп долго
Носила цветы…

А холм треугольный —
Как символ масонства,
Но грани на нём
Еле-еле видны.
Любили с него
Зрить закатное солнце
Прекрасные люди
Прекрасной страны.

Бывал здесь и Пушкин,
Бывал здесь и Гоголь.
Не раз на скамейке
Блаженствовал Блок.
Имён знаменитых
Назвать можно много,
Здесь прошлым пропитан
Любой уголок.

В глуши, где кончаются
В парке тропинки,
Опавшие листья —
Бальзам для страстей.
И тают в душе
Огорченья, как льдинки,
И хочется жить
Без шальных скоростей…

Но там, где пруды,
Виснет смрад от мангалов,
И стонут от мусора
Там берега…
Следы бескультурья
Меня напрягают —
Как будто в прицеле
Увидел врага!

2015

Пути людей – исповедимы!

Пытаются снежинки
В паденье задержаться —
Цепляются за ветер
И водят хоровод.
Но эти их хитринки
Не могут дать ни шанса:
Конец их беспросветен —
В итоге хлябь иль лёд.

Природные явленья
Желаньям неподвластны,
Бесспорно, злая участь
Снежинок ждёт всегда.
Не могут и поленья
Пред гибелью ужасной,
От жара печки мучась,
Упасть в объятья льда.

В делах же человечьих
Есть шанс альтернативы,
В итоге выбор действий
Полярным может быть.
Но часто в чувствах вечных
Приливы и отливы —
Как поводы для бедствий
У выказавших прыть.

Увы, людское стадо
В тисках псевдопрогресса
Не очень-то достойно
Торит земной свой путь.
Но пламенной тирадой
Иль воплем мракобеса
Нельзя инстинкты в стойло
Надёжно затолкнуть…

2015

Осень в Санкт-Петербурге

Настойчиво просятся в раму,
С густой позолотой иль без,
Сусальное золото храмов
И осень на фоне небес.

Державность и слева, и справа —
История всюду царит.
Неву, как всегда величаво,
Приветствует гордый гранит.

Мне трепетно в классике этой,
Звенит восхищенье в душе:
Любовь к чудесам эстафетой
Три века продлилась уже…

2016

С мужской колокольни…

Мы в плену матриархата
Часто были, как рабы,
От восхода до заката
Нас мурыжил гнев судьбы.

Дамы требовали ласки
После пахотного дня.
Но потом мы, как савраски,
Ночью спали у плетня.

Били нас они нещадно
За любой прокол в быту,
Дав возможность многократно
Злобно буйствовать хлысту.

Нас терпели дьяволицы
Лишь за тяжкий труд и секс,
При пустых пороховницах
Кое-кто шёл на бифштекс.

В общем, были как мокрицы
И задохлик, и атлет —
Из всей массы единицы
Жили до преклонных лет…

Время шло… Другая эра
В жизнь внедрила домострой:
Тот, кто щебнем был в карьере,
Стал заоблачной горой.

Вот уж особи мужские
Отыгрались на иных!
Были дикости мирские
Даже у отцов святых.

Чаще кнут был, а не пряник
Применительно к жене:
И мужья, супруг тираня,
Стали гнидами вполне…

Нынче всё неоднозначно:
В большинстве культур – прогресс,
Но пока в проблеме брачной
Не изжит ненужный стресс.

Где раздолье разнотравья —
Пчёлам легче делать мёд…
Я – поборник равноправья
И в любви любых свобод!

2016

Родная планета

Деревья желтеют,
И очень красиво…
Всех ярче – убранство
Роскошных рябин.
Меня восхищает
Осеннее диво —
Каскад галерей
Из чудесных картин.

Не знаю, кто выбрал
Земную обитель,
Чтоб род человечий
Обрёл в ней ковчег:
Возможно, что Божий
Всего прародитель
Иль некий космически
Мудрый стратег.

Быть может, мы здесь
Как потомки пришельцев,
И, может, нас генный
Создал инженер,
Но Землю свою
Я приемлю всем сердцем,
Мне дорог природный
Её интерьер.

Люблю я поля,
Перелески и долы.
Люблю гор вершины
И тундры простор.
Пускай даже Дарвин
Нам правду глаголил
О том, что сваял нас
Соцбиоотбор…

2017

Быль или небыль?!

Есть много преданий —
Недавних и древних:
Что белочки сушат
Грибы на деревьях.

Что радостно птички
Целуют рябины,
Что ёжики яблоки
Носят на спинах.

Что где-то ольха
Покупает серёжки,
Что ночью танцуют
Цветы вдоль дорожки.

Что дятлы не любят
Древесного хруста,
Что зайкам по нраву
Любая капуста.

Что лебеди гасят
Огни на болотах,
Что пчёлки гордятся
Своей позолотой.

Что с детства берёзам
Важны мелодрамы,
А клёнам женитьба
Страшней пилорамы…

.
Есть много преданий —
Недавних и древних.
В них радость свиданий,
И счастье, и ревность.

Нам дарит гербарий
Роскошная флора,
А фауна множит
Простор для фольклора.

2017

Летняя метелица

В питерском хозяйстве
Их считали «ВИПами».
Но такой подход к ним
Явственно притух:
Особей пылящих
Чтут лишь вслед за липами,
Чтобы чуть стреножить
Столь ретивый пух.

И хотя об этом
Ни гу-гу романтики,
И нет горьких жалоб
На дела властей, —
Не заменят пух нам
Липовые фантики,
Даже если листья
Станут золотей.

В пухе тополином
Малость зла имеется,
Он – друг аллергии
И пожарам друг.
Но бесснежным шармом
Летняя метелица
Мне была приятней
Всех январских вьюг…

2017

Страсти древесные

Пламенеет вдоль берега поросль,
Демонстрируя дружно багрец.
Дуб с Берёзой листву сыплют порознь —
Их рассорил Орешник-наглец.

Он Берёзе твердил комплименты,
Не взирая на мужа печаль.
И действительно, были моменты —
Пару раз заходил к ней на чай…

Дубу нравилась очень супруга,
Но шли годы, и он постарел.
Стал ценить её лишь в роли друга,
В общем, сбился в нём страсти прицел.

А Берёза – ещё молодая,
Ей тоскливо расти без страстей!
О любви романтичной мечтая,
Очень рада визитам гостей.

.
Пусть зима даст семье передышку,
Чтоб к весне развязать узелок.
Но мужскому худому умишку
Я желаю усвоить урок…

2018

О «глобальном потеплении»

О потепленье спорят люди,
Рождая фейко-аргументы.
В основе факта же, по сути,
Макроцикличные моменты.

Реальность сдвинуть не по силам
Ни в одиночку, ни всем вместе.
Ни всеучёнейшим светилам,
Ни их противникам на съезде.

Вопрос об этом – лишь кормушка
Для многочисленных «зелёных».
Они, как «вещая кукушка»,
Полны прогнозов отдалённых.

Обычно тот, кто каждый выброс
Бедой считает очень тяжкой,
Средь скученной Европы вырос
И верит в мощь Земли с натяжкой.

В сраженьях за Земли здоровье
Порой невежды одиозны.
Ведь даже пуканье коровье
Безумцы числят вредоносным…

Но тот, кто был хоть раз в Сибири
И ощутил бескрайность лично,
Не верит, что в огромном мире
Умрёт природа драматично.

Наверно, будет потепленье,
За ним – период ледниковый.
Но эти знаковые звенья —
Как планетарные обновы.

Задайте жителям Чукотки
Про потепление вопросец —
И вас пошлют, но не за водкой,
В рекордно-градусный морозец!

И если даже все сортиры
Лишить остатков гигиены,
В озонном слое выгрызть дыры
Не смогут антропос-гиены.

Но сделать всю планету чище —
Задача явно нам по силам:
Кто против, чтоб землян жилище
Всегда в Галактике форсило?!

2018

Древесный мир

В музеях разных много ведь
Из золота затей!
Но по весне мимозы цветь,
Пожалуй, золотей.

Прекрасность дев мимозовых
Важней живой душе,
Чем все для царских особей
Творенья Фаберже.

Пониклость плеч берёзовых
Намного больший плюс,
Чем пышность граций розовых
На рубенсовский вкус.

Нарядность фей рябиновых
Природной красоты
Ценнее звёзд рубиновых,
Святее, чем кресты…

Всегда семейство лиственных —
В заботе о других.
И рощи все воистину
Смирить способны вихрь.

У флоры нет жеманности
И скромность в ней в чести:
Осины часто с радостью
Дают другим расти.

Дубы не копят жёлуди
Себе на чёрный день.
Среди древесной молоди
Не в моде дребедень.

Я липы чту поклонами —
Мне каждый листик люб.
У них нет силиконовых
Чрезмерно пухлых губ…

Мудры ребята хвойные —
И тис, и кедр, и ель.
Их не прельщает войнами
Зелёная шинель.

Нетленна слов сих истинность,
О ней твердят взахлёб:
Способны свойства лиственниц
Лечить от всех хвороб.

В числе плодово-ягодных
Сплошные добряки:
В кормёжке птичьи тяготы
Им, в общем-то, близки.

В угодьях абрикосовых —
На щедрость есть акцент.
Там нет хотя бы бросовых
На их продукты цен.

И каждый куст смородины,
Любых в краю сортов,
Отдать всё многоплодие,
Конечно же, готов.

Мечтаю там я царствовать,
Где яблони в цвету.
Надеждами, как яствами,
Креплю свою мечту.

Хоть сложно в мысль уверовать
О разных жизнях душ,
Хотел найти бы двери я
В гарем из юных груш.

Но может только Боженька
Открыть мне путь иной —
Ведь как чекисты в ко́жанках
Грехи стоят стеной…

2018

Болезненная традиция

Зверски на аллеях
Люди ранят липы,
Даже юных телом
Вовсе не щадя.
И звучат в округе
Горестные всхлипы —
Ножницы страшнее
Острого гвоздя!

Липы, несомненно,
Пышностью воскреснут —
Это обеспечит
Им природа-мать.
Но в их красотени,
Лиственно-древесной,
Будет эхо боли
Прелесть ужимать.

Девушки-красотки,
Помните о липах.
Не ложитесь глупо
В клиниках под нож.
Очень сложно сделать
Клон девиц из клипов,
А при неудачах —
Свежесть не вернёшь.

Млеют от рекламы
И глаза, и уши,
Ум неадекватит
Лженадежд дурман.
Пластика на время
Может дев улучшить,
Но бедой финалит
Их самообман!

.
Для меня бесспорна
Ценность эксклюзива.
Наша уникальность —
Это Божий дар.
Даже если купишь
Некую смазливость,
Время её быстро
Смоет, как загар.

2018

Природная обыденность

Беду обрели листья в кучах,
Покинув свои терема.
Ещё незавиднее участь
Готовит им злюка-зима.

Недавно они зеленели,
Купаясь в уютном тепле,
И даже надменные ели
Признали лист равным игле.

Казалось листочкам, что вечен
Такой беззаботный удел,
Но ветер, им ножки калеча,
Устроил сплошной беспредел.

Листва от отчаянья хнычет,
Скелеты деревьев – страшны…
Но этот природный обычай —
Предтеча прихода весны.

2018

Где-то в осеннем лесу…

Дуб вдруг облысел,
Сбросив листья досрочно,
Однако покой
Он приветит едва.
Но тех, кто досель
Щеголяет в причёске,
Всех можно легко
Распилить на дрова.

Плешивость для Дуба
Нисколько не в тягость,
Иные резоны
Важны для мужчин.
Почтение к чубу,
Конечно же, благо,
Но в мыслях поклонниц —
Ценней знатный чин.

Рябина рубины
Тряхнула призывно,
Чтоб Дуб мощной дланью
Изгнал зябкость плеч.
А в чувствах детины,
Отнюдь не наивных,
Возникло желанье
С Берёзой зажечь.

Деревья, как люди,
Зависят от судеб,
Кому – лихолетье,
Кому – сплошь уют.
Природа по сути
Все споры рассудит,
А взгреть иль жалеть ей —
Не наш в этом суд…

.
Дуб вдруг облысел,
Но всего лишь сезонно,
Не хая при этом
Изменчивый стиль.
Листвы карусель
Над землёй полусонной —
Как память о лете,
Чтоб лес не грустил.

2018

Вспоминая аббревиатуру «МММ»…

Мавроди был не гений,
Но больше, чем талант.
Среди его свершений —
Одно как бриллиант…

Освоив синекуру,
Создав земной Эдем,
Придумал он фигуру,
В которой есть три «М».

И пакостников тройка
С фамилией на «М»
Внедрить сумела бойко
Преступность хитрых схем.

Но это лишь обманка,
Чтоб скрыть от мира смысл.
У «МММ» изнанка —
Как дьявольский каприз.

Без крика и без шума
На кончике иглы
Мавроди тест придумал
С учётом каббалы.

Я не искал удачу
В коварстве пирамид,
Поэтому судачу
Об «эмках» без обид.

Возможно, что разгадка
Мавродинских затей
Лежит в канве порядка
Трёхбуквенных идей.

Читает кто-то слева,
А кто – наоборот:
Не ходит королева
Чрез топь иль омут вброд…

Но есть ещё такие,
Что смотрят сверху вниз:
Законы воровские —
Не знают слова please!

За краем неба – лучше,
Но где он, горизонт?!
На то, что видят тучи,
Не пялится бомонд.

Важна этапность действий
И в жизни, и во всём.
И даже в фарисействе
План «Икс» всегда весом.

Три «эмки» подпадают
Под слоган «раз-два-три».
И я, пожалуй, знаю,
Что в «МММ» внутри.

Есть «Мини-Миди-Макси» —
Как вектор торжества:
Когда в обычных кляксах
Шедевры зрит молва.

Есть «Макси-Миди-Мини» —
Как вектор к нищете:
От шубы до бикини,
А дальше – к наготе.

Мне кажется, Мавроди,
Скользя по жизни в ад,
Случайно выбрал в коде
Не лучший вариант.

Не очень видя грани
Меж выгодой и злом,
Средь признаков деяний
Ценил он лишь объём…

В любом теперь бакшише
Мне мнится «МММ»
И то, что нувориши
Всегда не без проблем.

От «макси» и до «мини»
В одежде – хорошо!
От «макси» и до «мини» —
В любви почти как шок.

Но если славить «миди» —
То мы свой фарт найдём:
Всё будет в лучшем виде,
И будет всё путём!

Ура, что есть такие —
В значительном числе,
Кто чары воровские
Готов предать земле!

Мавроди был не гений,
А редкостный талант.
Теперь в аду чтит пфенинг,
Как ярый некромант…

2018

Мир и я

Я слежу за миром в оба,
Хоть скольжу по бытию.
Как монгол в пустыне Гоби:
Что узрел – о том пою…

Бродит грусть по переулкам
То с печалью, то сама.
Шаг её не очень гулкий,
Но встревоженный весьма.

Лёд со снегом нынче дружат,
Примораживая всех.
Видно, как страдают лужи
От их утренних потех.

Полуголых клёнов ветки
Не хотят терять листву:
Обнищание расцветки —
Сильно бьёт по щегольству.

Резвый ветер рьяно дует,
Подметая тротуар.
Кто кричит о вьюге всуе,
Тот «ответит за базар».

Желтобокая синица
Улыбнулась снегирю,
И желание браниться
Я невольно тихарю…
.
Как монгол в пустыне Гоби:
Что узрел – о том пою.
Бог жить здесь меня сподобил,
А не в призрачном раю!

2019

Раж субботников – во вред!

Дуб сейчас – такой красавец
В зрелой жизненной поре!
Свежесть листьев – всем на зависть,
Хоть и осень на дворе.

Щедро сбросит медь литую
Он из веточных горстей,
Чтоб зима, как зверь лютуя,
Не нашла в ней желудей.

В зимнем льдисто-снежном чреве
Сложно выжить до весны.
Так что и самим деревьям —
Листья павшие важны!

Даже если листьев мало,
Их задача – снизить вред,
Став, по сути, одеялом
Или грея словно плед.

Самый тёмный второгодник
Знает это, но – увы:
Надвигается субботник
Как могильщик для листвы.

Нам традицию такую
Нужно бы давно прикрыть,
А весной, листву пакуя,
В том не надо множить прыть.
.
Не тревожа жизнь природы
В парках, скверах и садах,
Мы взрастим любви к ней всходы
В тех, кто с флорой не в ладах!

2019

В «культурной столице»

Я иду по «культурной столице»,
Как всегда, ощущая хамёж.
Сколько будет ублюдочность длиться?!
Не пора ли всё хамство – под нож?!

Беспардонность нахалов и хлюстов,
Агрессивность невежд и невеж
Прогрызают мораль нашу с хрустом,
Устремляясь злорадственно в брешь…

Не помогут в сраженьях со жлобством
Те, кто пряники хамам суют.
Нам в борьбе с этим гадостным свойством
Надо чаще использовать кнут.

Дорогие мои петербуржцы,
Обожая в футболе успех,
Надо чувствам найти срочно бутсы
И разделать хамло под орех!

2019

Снежные страсти

У бодрящего Морозца
Есть любимая сестра.
Часто лёд от бликов солнца
Закрывала, как чадра.

Имя у сестрицы – Вьюга,
А дружил с ней – Снегопад.
Но признать её супругой
Он не очень-то был рад…

Парню голову вскружила
Белокурая Метель:
Ей нужна была рабсила,
Чтоб Зиме стелить постель.

А он так всерьёз увлёкся,
Что забыл всех дев иных.
И позволил блонде лох сей
Называть себя – жених.

Снегопад легко и с толком
Быстро строил свой дворец,
Свежим снегом, словно шёлком,
Украшая в нём торец.

Приближая свадьбу всяко,
Он однажды обалдел:
Мать Метели, ночь проплакав,
Учинила беспредел.

Эта стерва-северянка
Не могла смириться с тем,
Что девчоночья обманка
Не сулит родне Эдем.

У Пурги – свои законы,
Дикий нрав и в сердце злость.
Если все вокруг спокойны —
Это ей как в горле кость!
3
Ураганно, без пощады,
Всё сметая на пути,
Снегопадовы пенаты
Удалось Пурге снести.

А Метель в поддержку мамы
Заявила вдруг о том,
Что в разрухе той – нет драмы,
У Бурана лучше дом!

Снегопад в тоске-печали
Снег швыряет невпопад,
Но сугробы замечали —
Ждёт он с Вьюгой променад…

Вот такие страсти снятся
Зимней долгою порой,
Если много циркуляций
Совершает снежный рой.

2019

Природные ценности

Скоро жизнь сгорит как порох —
Мал судьбы бикфордов шнур.
Мне листвы опавшей ворох
Лучше всех людских конур.

День за днём сумбурность в доме
Портит нужный мне покой.
Я мечтаю о соломе,
Что в омётах над рекой.

Суткам тягостным на смену
Прут другие чередой.
Я соскучился по сену,
Что громадится скирдой.

Все проблемы, словно звери,
Жаждой кровушки сильны.
Я хочу быть в атмосфере
Свежевзмётанной копны.

Невезухи бродят скопом,
С ними прухи – как бомжи.
Ну а я готов чтить снопик
Из пшеницы или ржи.

Надоели в жизни тени,
Нежность быта – как фольга…
Но призывно мне антенят
Островерхие стога!

2019

Хвала спальным районам

А в спальных районах —
Шикарнее осень.
Они ей приятней,
Чем скученный центр.
И дождь там осенний
Поменьше гундосит,
Скрывая тягучий
Предзимний акцент.

Конечно, там нет
Ощущенья музея,
И не поражают
Убранством дворцы.
Но милая осень,
Листвой золотея,
Для многих ценнее,
Чем злата ларцы.

Там души не чахнут —
Как чайки в неволе,
От всяких невзгод
Неприметнее след.
И всем, не хотящим
Быть груздем в рассоле,
Даётся в подарок
Пейзажный буклет.

Желающих много
Жить в спальном районе,
Хоть в нём не всегда
Показной марафет.
Но всякий там может,
Купаясь в озоне,
Треклятому смогу
Озвучить привет…

2020

Витражи природы

Зима нам так румянит щёки,
Что все стилисты плачут в шоке.
В зелёном нежном крепдешине
Весна – пример любой фемине.

Прилежным солнышком согрето,
Обильно ласки множит лето.
Пылает осень жёлто-красно,
Чтоб было с зеленью контрастно.

Какое время ни возьмёшь ты —
Везде найдёшь особый шарм:
Природа щедро дарит кошты
Своим сезонным витражам!

2020

На самоизоляции

От страха к ковиду
Страдает душа —
Как мышка, увидев
Большого ужа.

Мне выгулять душу,
Конечно, пора.
И я путь утюжу
Туда, где гора.

Наш парк – нестандартен,
В нём сложный рельеф.
Он только на карте
Приветствует всех.

Мы бродим по склонам —
И я, и душа,
Листвой ярких клёнов
Неспешно шурша…

2020

Моя лепта в ботанику

Почему краснеют листья?! —
Кто мне даст на то ответ?!
Явно он не в хляби мистик
И его в преданьях нет.

Чем хладней и суше осень,
Тем сочней багряный цвет.
Будет ли он грандиозен —
Это видно из примет.

По словам природоведов,
В том виновник хлорофилл.
Уменьшаясь, он у веток
Множит так запасы сил.

Синтез красного пигмента —
Как преграда для лучей.
Он у дерева-клиента
Удлиняет сбор харчей…

Есть сужденья и иные,
Но мне их не оседлать —
Бродят мысли озорные,
Бороздя раздумий гладь.

Всплеск осеннего багрянца
Средь желтеющих древес —
Это зарево румянца
У застенчивых невест.

Это отблески волненья
На щеках у женихов,
Жадно ждущих упоенья
Вне обыденных грехов.

Если здесь не множить басни,
Не химичить ерунду —
Красный цвет, чтоб стать прекрасней,
Быть тем самым на виду!

2020

В Санкт-Петербурге

На Липовой аллее
Не видно вовсе лип.
Там лишь кустарник млеет,
Дубов услышав скрип.

На Липовой аллее
Есть признаки ольхи.
Но с каждым днём наглее
Растут там лопухи.

На Липовой аллее
Лишь несколько берёз.
Но я мечту лелею,
Чтоб там липняк возрос…

Во мне надежда тлеет,
Что мой услышат всхлип:
На Липовой аллее
Я жду цветенья лип!

2020

Своеобразие в природе

Зимою липы некрасивы,
Но как они в тепле цветут!
Во всём древесном коллективе
У них особенный статут.

Слова мои поддержат пчёлки,
Нектаря самый лучший мёд.
Для них пустое место – ёлки
И прочий хвойный весь бомонд.

А вот снежинкам лапы елей —
Весьма желаемый приют.
Они нередко до апреля
К хвоинкам льдисто пристают.

В создании всего в природе,
Конечно, есть всегда резон…
И то, что блонды нынче в моде,
Для женщин прочих – не урон!

2021

Триумф любви

Пылинкой в общем мирозданье
Кажусь себе не только я.
Но средь невзгод земных цунамней
Беда для каждого своя.

В любом лесу заметны битвы,
Там лишь пунктирна дружбы нить.
И нет пока ещё молитвы,
Чтоб средь древес покой хранить.

Взрастают злаки в огороде
И так воюют… Ё-моё!
Эгоцентризм присущ природе,
А люди всё же – часть её…

Сердечность чувств к родным и ближним,
Конечно же, на свете есть.
Но даже в Библии Всевышний
Привносит жесть в благую весть.

Звучит пока природы зуммер
Сильней симфонии души:
Естественный отбор не умер —
Его прогресс не заглушил.

Война – в инстинктах человека,
Пред данностью пасует ум.
Но верю я: любовь, как Мекка,
Хранит для всех добра триумф!

2022

Сказ о хризантемах

У сведущих в цветочной теме —
Их прелести в большой цене:
Люблю дарить я хризантемы,
Цветы иные – не по мне.

Ведь гранд-цветам любых оттенков
Присущ особый символизм.
Язык стихов – «поставит к стенке»
Тех, в ком буянит пофигизм…

Веселье, радость и удачу
Являет людям жёлтый цвет.
А белый колер – это значит,
Что чести славной шлём привет.

В расцветке красной – страсти признак,
Как знак богатства – фиолет.
Фон синий – чтить солидность призван,
Зелёный – в здравие билет…

Но в ряде стран иное мненье
О роли всяких хризантем.
Приносят их на погребенье,
Чтоб жизнь связать с небытием.

В период бедствия иль скорби
Вопрос цветочный – не пустяк!
Об этом важно помнить, чтобы
Случайно не попасть впросак.

И если нам взглянуть на лето
С цветочно-яркой стороны,
То названных цветов приметы
Особо явственно видны.

Мои слова – отнюдь не темник
Иль всеобъемлющий доклад.
Надеюсь, сказ о хризантемах
Сочтут полезным стар и млад.

2022

В защиту древесного мира

В древесном мире, как и в нашем,
На первом плане женский пол.
Но там отмечен камуфляжем
Красавиц дивных ореол.

Черёмуха, сосна, рябина,
Осина, липа и ольха,
И каждая в саду фемина
Воспеты в песнях и стихах.

А как забыть нам нежность ивы
Иль лиственниц особый шарм?!
Красотку ель, что горделиво
Даст фору в росте всем мужам?!

Сибирской пихты грациозность,
Акации чудесной шик —
Любую вылечат стервозность
И в чувствах вырастят цветник.

Ну и, конечно, свет в берёзе,
Что может вызвать в чувствах бум.
Она, с Россией в симбиозе, —
Царица душ, сердец и дум.

У них есть стан, глаза и губы,
У каждой – трепетная грудь.
Увы, не плачут лесорубы,
Торя и в рощах гиблый путь…

Под рубку и распил обычно
(Невольно вспомнилось – «в распыл»)
Идут и братья дев трагично,
Утратив юношеский пыл.

Их в перечне с десяток будет,
Средь них и граб, и клён, и тис,
И дуб, и кедр в лесном приюте,
И франт изящный – кипарис.

И тополь с ясенем в России
Не могут скрыться от пилы.
В итоге станут древесиной
Их крепкие ещё стволы.

Мне дам лесных, бесспорно, жальче,
Душа болит за них сильней.
Мечтаю я, чтоб их удача
Была стократно зеленей!

При том, конечно, лесорубы
В своей основе – добряки.
Они ругливы, злы и грубы,
Когда наткнутся на пеньки…

2023

Послецветие сирени

Кусты сирени поржавели,
На гроздьях – тень от красоты.
Но я не вижу казус белли
Для смены цикла нищеты.

А вот в страстях лабильна верность,
Хоть как её ни назови.
Разлучных слов любая скверность —
Как яд гадюки для любви.

Что вера в чудо эфемерна —
Звучит как жизни резюме:
Нет в признаках любви модерна
Ни в сердце пылком, ни в уме.

Уверен я, что предки наши
И сотни тысяч лет назад,
Как мы сейчас, вкушали чаши
Таких же чувственных услад.

И так же, как и мы, страдали,
Душой терзаясь от измен.
И были ветреные крали,
И был для мачо брак, как плен.

Людская сущность – неизменна,
Но есть ли чей-то промысл в том?!
Хранитель тайны – ойкумена —
Пока молчит с закрытым ртом.

.
Ну а сирень дождётся мая
И будет так благоухать,
Что я, сомненья унимая,
В болоте грёз построю гать…

2023

Ценность родной природы

Я давно не деревенский,
По повадкам – городской,
Но мне часто занавески —
Как туманы над рекой.

Жизнь моя – многоэтажна,
Мне приятственен комфорт.
Но при этом очень важно,
Чтоб я был страною горд.

Тело мир исколесило,
Чудеса все обозрев.
Но душа моя в России
Любит мест родных рельеф!

Не каньоны, а ущелья,
Вместо прерий – лесостепь
Надо сделать главной целью
Туристических потреб.

По горам, тайге и тундре
Проложить крутой маршрут,
Постигая в каждом пункте,
Как действительно он крут.

Златоглавость в небе синем
Ощутить как жизни фон.
Посетить везде святыни
Русам родственных племён…

Но сейчас меня, однако,
Явь, как падальщик, клюёт:
В пашни вторглись буераки,
А в садах – бурьянов гнёт.

Всюду – знаки запустенья,
Свалки мусора везде.
И красоты, без сомненья,
Чахнут в горестной беде.

Нам, конечно же, привольно
Жить в бескрайности земли.
Но природе очень больно
Сделать сдуру мы смогли…
.
Я давно не деревенский,
По повадкам – городской,
Но по теме голос веский
Жду от общности людской!

2024

На стыке войны и весны

Обнялись война с весною,
Хоть не родственны ничуть.
И не кажется смешною
В их объятьях крепких жуть.

Для войны весна – раздолье,
Зелень – словно маскхалат:
Можно ведь не только в штольне
Получить у смерти блат…

Даже смерть в цветенье дивном
Лютость прячет иногда.
А нередко с неба ливни
Заслоняют от вреда.

У весны повсюду взрывы
Закрывают дымом цветь,
Ей приходится ретиво
От бомбёжек багроветь.

Русский доблестный вояка
Рад весеннему теплу,
Чтоб громить нацистов всяко,
Выбивая зубы злу!

Чтоб победную дорогу
Проложить к берлогам хунт…
А весна ему в подмогу
Сушит в поле зыбкий грунт.

В бой идти – отваги мало,
Важно знать – есть та, что ждёт:
Это словно спецзабрало
Иль от яда антидот.

По весне любовь всё ярче,
Любишь – значит ты живой.
Оптимизм – гарант удачи —
Бдит успех, как часовой…

Дружба у войны с весною —
Фактор значимый в бою.
Верю я: рукой стальною
Зададим капут зверью!

2024

2. Стихозарисовки путешественника

В степях Казахстана

Бескрайняя степь
Азиатских просторов,
И в мареве чахнет
Вдали горизонт…
Смотрю на ковыль я
Расслабленным взором,
Баюкая в памяти
Быль, а не сон.
Растаял вчера я
От ласки туземки —
Отличного микста
Различных кровей:
Смесь нежной казашки
И чувственной немки
Взяла как бы шефство
Над страстью моей.
Почётного гостя
Прилежно кормили,
Трудился без устали
С водкой стакан.
От яств изобилий
И многих промилле
Стал мёдом идиллий
Объятий капкан.
А чашка шурпой
На армейские брюки,
Пожалуй, плеснула
Почти невзначай…
И вот я вдруг вижу,
Как женские руки
Смывают с них пятна,
А с гостя – печаль.
Что было потом,
Я, конечно же, помню.
Однако в стихе
Ничего не скажу.
Но быть проверяющим
Всё-таки стрёмно,
Когда поцелуями
Числят маржу!

.
Бескрайняя степь
Азиатских просторов,
И в мареве чахнет
Вдали горизонт…
Смотрю на ковыль я
Расслабленным взором,
А может, взбодриться
Уже есть резон?!

1988

На Ладоге

Там, где причудливый гравий
Брошен когда-то судьбой,
Озера синие травы
Тихо колышет прибой.

Вязнет в соцветиях ряски
Мягкая зелень волны.
Млеют от солнечной ласки
Сонные с виду челны.

Лето, как царство уюта,
Прячет людей от забот.
Ждёт нас в круизной каюте
Ночь долгожданных свобод.

1999

Туристический маршрут № 20

По памяти верша круиз обзорный,
Ища в событиях глубинный смысл,
Я вспомнил вдруг поход «мажорный»
По горным тропам в Дагомыс.

В походном нашем микромире
Стал сразу главным символ «Инь»:
Нас было только лишь четыре
Среди шестнадцати богинь.

Кавказских гор седых вершины
Улыбки прятали в усах:
От сверхнагрузки ныли спины,
Но мы мужали на глазах…

А после долгих переходов
Желанный радовал привал:
Как рай для юных сумасбродов
Иль как девятый в страсти вал.

Сложней мне было многократно —
Стебались над судьбой друзья:
Старался жить я деликатно
В потоках бурных бытия.

С подругой был лишь чуть печальным,
Лопух – не барин в цветнике, —
Почти с колечком обручальным
На сдавшейся любви руке…

Я не играю с прошлым в прятки
И помню сладость губ её,
Когда вкушали мы в палатке
Любовной страсти мумиё.

Мне не забыть, как у подножья
Нам дал приют любезно Фишт,
И как струилась благость Божья,
И как тонул в ней атеист.

И мне других чернить негоже:
Любовь – коньяк, а не кумыс!
Но был к забавам всё же строже
В своих отелях Дагомыс…

2000

Поездка в Хампи

В Гоа, конечно, колоритно,
Но я стремился в край иной,
Чтоб мифов о родне палитру
Наполнить свежей новизной.

Трястись на гидовской машине
Мне как-то было не в напряг,
Хотя не раз на серпантине
Водитель был почти как враг…

Мне памятны скалы распилы
Какой-то дивною пилой.
И как восходом окропились
Следы могучести былой.

Как зло смеялась обезьянка,
Схватив с наличностью пакет.
Как был для взоров очень манким
Столицы древней силуэт.

Я шёл по «древности» лениво,
В камнях стараясь видеть быль.
И вдруг монахи с криком «Шива!»
Вокруг меня подняли пыль.

Один из них нырял под мышку,
К чему я вовсе не готов…
С трудом мне дали передышку,
Услышав пару крепких слов!

Я с детства слышал, что у мамы
С цыганством есть прямая связь,
Что бабушка, как в мелодраме,
«Барону» вроде отдалась.

И быть бы лишь о том легенде,
Но дядя мой сказал мне – «да»
В трагическом для нас моменте,
Когда в семью пришла беда.

Событие необъяснимо,
Я лишь могу предположить,
Что род мой был довольно чтимым,
Когда он в Индии стал жить.

Не все цыгане – низшей касты,
У многих есть и ру́сов след.
Они в бою вполне рукасты
И жаждут всячески побед!

Считаю я – слова правдивы
О том, что в Индии санскрит
Без всякой лжеальтернативы
Речь русской древности хранит!

Не буду больше я вдаваться
Сейчас в гипотезы о том,
Что в генах знатного цыганства
Дали́тов корни – лишь фантом.

.
Луна была слегка плешива,
А ночь так медленно текла…
Казалось мне, что с неба Шива
Сожжёт фантазии дотла!

2011

Мыс Доброй Надежды

Холодный ветер мокрой плетью
Стегал маяк на берегу.
И мы, в одежде полулетней,
Невольно вспомнили пургу.

Валы могучие, ретивясь,
Долбили Африку в фасад —
Как при Бартоломе́у Ди́аш
Годков с полтысячи назад.

Тогда-то этот португалец,
Увидев хмарь, а не лазурь,
Штормам свирепым подвергаясь,
Назвал сей выступ Мысом Бурь.

Названье мыса подобрело,
В Надежду вскоре превратясь,
Когда упрочилась на деле
И с Индией морская связь.

Здесь грудь к груди два океана
Решают, кто из них главней.
От стычек их, особо рьяных,
Судов три сотни там на дне.

Маяк всем дарит супервиды
И чувство: это край земли!
От Африки до Антарктиды
В графе «Земная сушь» – нули…

2013

Водопад Виктория

Не раз мороз наждачил кожу
Иль был докучлив липкий зной.
Я в мир вояжи бодро множу,
Чтоб жизнь наполнить новизной.

Когда Россия стала зябнуть
И в снег зарылась вся почти —
Я смог слетать в страну Зимбабве,
Чтоб блеск Виктории почтить.

Бурливый гранд, как чудо света,
В четвёрку самых славных вхож.
И я хотел его приветить,
Сличая с местностью чертёж.

Виктория, иль Дым гремящий,
Как местные его зовут, —
Шедевр природы настоящий
И ей же сказочный салют.

Река Замбези, украшая
Шесть разных южных знойных стран,
На карте – как змея большая —
Скользит в Индийский океан.

В реальности речное русло
Опасности везде хранит:
О том, что сток угрозой устлан,
Вам скажет всякий эрудит.

Течёт Замбези величаво,
В широких поймах стопоря,
Но если срочно не причалить,
То не помогут якоря.

За водной гладью ждут пороги,
За ними – снова тишь да гладь,
Но могут и пропасть в итоге
Те, кто решил с рекой играть.

Я помню водную прогулку,
Разлив Замбези за кормой
И то, как встал над прорвой гулкой
Столб дыма с белой бахромой.

Буквально рядом бегемоты,
Всплывая мощною башкой,
Давали знать, что царь природы,
Возможно, был рождён рекой.

Пока пугал нас африканец,
Что львов они здесь пострашней,
Мне показалось: водный глянец
Сильней погнал своих коней.

Притих бы чуть мотор поющий —
На помощь к нам могли прийти
Лишь челюсти рептилий злющих,
Грозящих всем на всём пути…

Мы мощь Замбези ощутили
С её парадной стороны,
Когда плащи от водной пыли
Нам, мокрым, стали не нужны.

На кромке бездны из базальта
Скользила в слякоти нога,
Но придавала всем азарта
Сплошная водная пурга.

Любого в странствиях гурмана
Могла прельстить, заворожа,
Каньона глубь – как будто рана
От взмаха страшного ножа!

И то, как прочь отринув робость,
Душа реки, полным-полна,
С безумием ныряла в пропасть,
Чтоб водный дым поднять со дна…

Но чуть правей, где мост ажурный
Сто лет заклёпками форсит,
Поток бурлил не очень бурно,
Утратив свой эффектный вид.

Замбези дальше без геройства
В ущелье дно стремилась рыть,
Но мощь её иного свойства
Там всё же нам являла прыть.

Чтоб спектр забав был помасштабней,
Хотел тряхнуть я стариной,
Однако местный банджи-джампинг
Там оказался выходной.

Увы, к речному великану
Ещё раз было не прийти:
Нас ждал уже визит в Ботсвану —
С тремя сафари впереди…

2013

Ниагарский водопад

Везли нас долго в Ниагару,
Нью-Йорк оставив позади:
Решили мы не с пылу с жару
Пополнить «ахов» ассорти.

И вот с Канадой пограничье,
И «таун» всем туристам рад.
И видим мы – как прёт величье
Одноимённый водопад.

Река, зажав в объятьях остров,
Стеной бурлящей вниз летит.
Ну а поближе – это просто
Огромный в пене лазурит.

Поток похож на забияку,
Но издали он очень мил.
Особенно пленил нас ракурс,
Когда паром к нему подплыл.

В информанналах водопада
Легенд о нём не сосчитать:
Неизъяснимая бравада
На смерть гнала безумцев рать.

Напротив берег цвёл огнями,
Сияя ночью, как сервиз.
Но мало было между нами
Держателей канадских виз.
.
Туристов разудалых стая
Топила в барах якоря,
Кленовым соком запивая
Стаканы злого вискаря…

2014

Водопад Анхель

Туда, где мощь роняет А́нхель,
Обычно вёл речной маршрут,
Но «охами» мы вместо «ахов»
Отметили его капут.

В Венесуэлу засуха явилась,
Уменьшив рек былую прыть.
И к нам она не выказала милость,
Не дав до Анхеля доплыть.

Однако честная турфирма
Решила (и не за туристов счёт!),
Чтоб выйти из проблемы мирно,
Направить к чуду самолёт.

И вот прекрасная «Канайма» —
Заветный для туристов парк —
Вовсю красуется под нами,
Тая в себе чудес клондайк.

Мы, дружно вспомнив Конан Дойля,
Его приверженность мечтам,
Хвалу пропели нашей доле
За радость пребыванья там.

В «затерянном», по книге, мире
Реально высилось плато,
С которого, внизу пунктиря,
Поток бросался – как никто…

Он – чудо света, несомненно,
По высоте – почти с версту.
В его стремительности пенной
Волшебность длила красоту.

А наш пилот над водопадом
Любезно сделал круга три.
И каждый раз мы жадным взглядом
Давали Анхелю Гран-при…

Я с каждым годом деловитей
В обычной бренности живу,
Но счастлив тем, что смог увидеть
Триумф природы наяву!

2016

В дельте Ориноко

Дельту ширил Ориноко,
Тихо щурясь из глубин.
А наш гид шутил жестоко
Про червячный протеин.

Промачетили мы сельву,
Совершая турпоход.
Ко всеобщему веселью,
Сделав лишь шагов пятьсот.

Ма́нгры гнули книзу спины,
Чтоб побольше взять воды.
Средь болотной рыжей глины
Наши прятались следы.

Гициа́нтное приволье
Резал лодочный мотор.
Цветь речная свыклась с болью —
Как расплатой за простор…

Вдоль реки дома индейцев —
В стиле свайной наготы.
Не смущает их владельцев
Беспросветность нищеты.

Нас причалил к поселенью
Туристический маршрут.
Там всегда с притворной ленью
Бледнолицых в гости ждут.

Стайкой грудились каноэ,
Пирс бодая, как бычки.
Вспоминая всё былое,
В вечность плыли гамаки.

Сувениров-мелочишек
В красоте не упрекнуть.
Чтоб порадовать детишек,
Покупаем что-нибудь…

Золотило солнце щёки,
Ветер взбадривал вихры.
И вели нас все протоки
В изумрудные шатры.

В небе ары, как буксиры,
А за ними – их хвосты.
Прокричали в дымке дыры
Попугаи с высоты.

Там, где гибкие лианы
Не таи́ли страстный нрав,
Крылья холили бакланы,
Геральдически подняв.

Жаль, не встретился голодный
Оринокский крокодил,
Но дельфинчик пресноводный
Нас свиданьем наградил.

А когда заката грани
Стали блики всюду вить —
Предложили нам пираний
На наживку половить.

Ловля рыбы без смекалки —
Как беззвучный в небе свист:
Всех удачливей в рыбалке
Стал индеец-моторист.

Я поймал одну злодейку,
Взгляд её был так шкодлив,
Что мой мозг родил идейку —
Сделать некий спортзаплыв.

Мой соперник, англичанин,
Догонять меня устал:
Он-то думал, что я чайник,
Но на спецбойца попал…

Не пираньевы бандиты
И не тёща иль свекровь —
Обнаглевшие москиты
Смачно пили нашу кровь.

Никогда я не забуду
Этот сказочный улов:
На столе дымилось блюдо,
В нём – пираньи, а не плов.

Им бы хвост дала акула —
Лучше не сыскать еды!
Лишь подруга увильнула
От щедрот сковороды.

Нам казалось: мы не рохли,
Не из клана мелюзги.
А на кольях тихо сохли
Из резины сапоги…

Прикроватные вуали
Охраняли наши сны.
И ничуть не раздражали
Обезьяны-ревуны.

Пальмы млели от прилива
И кильватерной волны.
Лодкой правил горделиво
Сын не чуждой нам страны.

А затем с живой улыбкой
Сей индейский аксакал
Из котомки своей хлипкой
Майку с Путиным достал…

Если станет одиноко
И плеснёт тоски прибой,
Я хотел бы, Ориноко,
Снова встретиться с тобой!

2016

Водопад Игуасу

У каждого большого водопада
Свои красоты и свой нрав.
Увидеть их – уже награда
Для тех, кто ищет в жизни драйв.

Игуасу́, Виктория и Анхель,
Плюс Ниагарский водопад
Заставят скептиков заахать,
Когда величьем поразят.

Среди бурливого квартета
Игуасу – как бриллиант:
Каскадов мощь давно воспета
В великом множестве баллад.

В Бразилии и Аргентине рады,
Что на реке там нет плотин:
Почти три сотни водопадов
Сливаются в крутой один.

Условно он перегорожен
И по границе разделён,
Но фарт нам дал возможность всё же
Его увидеть с двух сторон.

И не уйти из памяти картине:
Через кордон была езда,
Затем вояж по Аргентине —
И нас встречает красота!

Я помню парк, и поезд, и коа́ти,
И вдоль каньона островки,
И бабочек чудесных, кстати,
Круженье в отблесках реки.

А дальше пасть ощерил «дьявол»,
Подковой выгнув котлован.
Пугая птиц огромной лавой,
Вздымал над пропастью туман.

У Глотки Дьявола в накидках
Толпа в восторге замерла:
Увидев вдруг не на открытках
Всю мощь кипящего котла…

Увы, но при шальном желаньи
Возможно с кромки прыгнуть вниз.
Немало было здесь реальных
Из разных стран самоубийц…

В бразильской части прямо к Глотке
Вели удобные мостки,
И можно было посерёдке
Вкусить могущество реки.

Внизу же по всему каньону
Проложен лодочный маршрут.
В итоге мы заплыли в зону,
Где сверху струи ливнем льют.

Двойной восторг за ту же плату
В заплыве экстремальном том:
Смешались струи водопада
С внезапно хлынувшим дождём!

Запомнились воды каскады
И марево из водных брызг,
И то, что был для всех наградой
Хоть малый, но реальный риск.

На всех крупнейших водопадах
Я, к счастью, был и помню их,
Но первенством отметить надо
Игуасу средь всех других!

2016

Благость Лаоса

В Лаосе, как нигде мне,
Душевно хорошо.
Я будто предков древних
В нём радостно нашёл.

Красивы водопады,
Величествен Меконг.
Все чувства очень рады,
А сердце – словно гонг.

Забот житейских волны
Утрачивают прыть.
Тут дышится привольно,
И хочется здесь жить…

Вокруг – обилье храмов
И пагод золотых.
Обширная программа
Обзора мест святых.

Куда ни глянешь – Будда
С улыбкой или без.
И благостность, как чудо,
Течёт рекой с небес.

Проснувшись тёмной ранью,
Я мог на то взирать,
Как шла за подаяньем
Монахов местных рать…

Круиз по водной глади —
Примерно два часа.
Но при любом раскладе
Ждёт путников краса.

Пещеры над Меконгом
Я буду славить впредь.
Но это не в шезлонге
На солнышке жиреть…

Чтоб Будд увидеть в верхней,
Подняться надо ввысь.
И там все в жизни вехи
Сольются просто в жизнь!

2017

Это – Япония!

В Японии красные клёны
Румянят предзимний ландшафт.
Дюймовочек милых поклоны
Влюбить меня в сказку спешат.

Все женщины миниатюрны,
Морщинок не сыщешь у них.
И в джинсах, и в платьях ажурных
Своей белизной круче нимф.

Смотрю я на них в восхищенье —
Как будто попал всё же в рай.
Но, кажется, – в спецоблаченье
Мне с неба грозит самурай…

2017

Французская Полинезия

Бюджетный люфт был в фазе узкой,
И туг финансовый штурвал,
Но в Полинезии Французской
Я всё же, к счастью, побывал.

Летят туда не простофили,
Ведь не лукавит Интернет:
Мои восторги подтвердили,
Что лучше мест на свете нет.

Здесь брат прекрасного жасмина —
Цветок тиа́ре – правит бал.
С ним ходит каждая фемина
И всякий, весь в тату, амбал.

Животный мир архипелага
В своей основе привозной.
И не нужна ничуть отвага,
Чтоб ночью шляться под луной.

Кусты ничьё не прячут жало,
Во тьме нет клацанья клыков.
Повсюду бродят одичало
Потомки галльских петушков.

В краю чудесном нет приматов,
Их не приветил здешний люд.
Но блинность есть метровых скатов
И саблезубость барракуд…

В лазурной прелести лагуны
Оттенков всех не перечесть:
Один из баловней фортуны
Сумел отметить – тридцать шесть.

Для дайвинга не надо сметки,
Коль в домиках стеклянный пол.
Десятки рыб любой расцветки
За корм исполнят рок-н-ролл.

В роскошном танце таитянки —
О чём не вспомнить мне нельзя —
Песок взрыхляют, словно танки,
Призывно попой колеся…

2017

Цветок тиаре

На берег Таити
Сойдя с корабля
С настроем пирата-пришельца,
Заметил я деву,
Что, грудь оголя,
Баюкала нежно младенца.

Я пялился долго
На чудную грудь,
Смакуя овалов детали.
Она же, прикрывшись
Лишь только чуть-чуть,
Глазами пыталась скандалить.

Костром полыхнуть
Мог порывистый нрав
Роскошной красотки туземки.
И я ощутил,
Что, конечно, неправ,
Нацелив так пристально зенки…

Я руку просительно
К сердцу прижал
И ей поклонился смущённо.
В глазах таитянки
Исчез гнев-пожар —
И я восхитился мадонной!

Затем, отойдя
От неё на чуток,
Пришлось оглянуться стоглаво:
Ведь с левого уха
Чудесный цветок
Она вдруг сместила направо…

Обычай такой
Мне уже был знаком —
Спасибо вестям Интернета:
Коль слева цветок,
То она под замком,
А справа – любовь без запрета!

.
Традиций красивых
Я много видал,
Но эта, пожалуй, всех краше:
Призывным цветком
Обозначен сигнал —
Готовность любить на форсаже…

2017

На острове Бора-Бора

Шедевром природным
Цветёт Бора-Бора.
Чудесным угодьям
Здесь нету числа.
Природа, творя
Изобильность декора,
Всё лучшее в мире
Сюда привнесла.

Приветливо солнце
При лёгком норд-осте.
От бриза морского
Светлеет душа.
Ленивые мысли
Ловлю я за хвостик.
Они, словно змейки,
Ползут, чуть шурша.

Всё ярче и ярче
Лазурит лагуна.
Вода перламутрит
До самого дна.
На пальмах роскошных —
Рубцы, словно руны,
Хранят они тайны,
Всё зная сполна.

О том, кто впервые
Сказал «Красотища!»,
Кто первым когда-то
На берег ступил.
И как появились
Вдоль пляжа жилища
Из пальмовых листьев
И палок-стропил…

Шедевром природным
Цветёт Бора-Бора.
Чудесным угодьям
Здесь нету числа.
На острове дивном
В любимицах – флора.
Она все мечтанья
Красой превзошла!

2017

Филиал рая на Земле

Мне не забыть страну, где символ —
Цветок за ушком у фемин —
Всегда подскажет, в цель иль мимо
Знакомства нового почин…

И Бора-Бора, и Таити,
И остров страсти Муреа:
По дивности своей – в зените,
Как звёздный блеск для муравья.

Здесь много было знаменитых
Артистов, зодчих и иных.
И галлы были здесь, и бритты
В морских походах затяжных.

Сюда стремились жить из Штатов
И всех иных далёких мест:
История лагун богата
На жаждущих сплошных фиест.

Здесь Поль Гоген свои шедевры
В любви и неге создавал,
Но скверно от Венеры-стервы
Испорчен был его финал.

Здесь Ма́рлон Бра́ндо артистично

Продолжить чтение