Комната страха
Серый туман окутывал деревню. Холодными, безжизненными щупальцами он хватал окоченевшие травы, цветы; в его пасти исчезали дома, улицы и фигуры людей. Наступал рассвет. Светлым заревом он пытался пробиться сквозь молочную пелену, но лучи, попадая в капкан завесы, будто испарялись в воздухе.
Состаренные веки потянулись вверх. Влажные серые глаза, словно стальные, оглядели комнату. Под потолком висела старая пожелтевшая люстра советских времен, такая, на ободе которой хороводом танцевали мертвые мошки; на полу пылился серо-бордовый ковер, на столе аккуратной стопкой лежали бумаги. Интересно было то, что вся комната находилась словно в пьяном бреду: дверца шкафа была приоткрыта, зияющая щель, оскалившись, перерезала светлое пространство стеллажа, магнетизируя взгляд и вечно привлекая тревожное внимание; одежда была свалена на стул; потемневший паркет, то и дело поскрипывающий по невидимым причинам, покоился под слоем пыли. Но только письменный стол из красного дерева сверкал так, как будто был куплен только вчера. Благородная гладкая поверхность таила в себе несколько незаметных царапин, которые хозяин то и дело полировал, стараясь очистить пространство от наваждения былой ночи.
Мужчина вздохнул и сел на кровать, отчего она скрипнула и изогнулась. Он посмотрел на часы, тихо отбивающие ритм его усталой жизни: пол шестого утра. Момент, когда солнце встречается с горизонтом и разбивает тревожный купол ночи.
Старик внезапно улыбнулся. Он подошел к календарю и зачеркнул красным маркером шестое сентября.
Беспечно посвистывая, легкой пританцовывающей походкой он направился на кухню. Через пару минут в воздухе послышался тягучий аромат свежесваренного кофе; турка шипела, норовя то и дело, словно вулкан, извергнуть волны кипящего зелья. На сковороде, шкворча, подплясывала яичница, растекаясь желтым маревом по ржавым чугунным краям.
Старик отламывал хлеб, макал в горячую глазунью и с упоением, словно ел несколько дней назад, разжевывал приготовленный завтрак.
Его план был до безумия прост: одеться поприличней, взять в дорогу пару яблок (уж больно он их любил) и отправиться на прогулку в город. Утро веяло прохладой и сыростью. Запах мокрой после дождя земли проникал в легкие и приносил с собой долгожданное спокойствие.
***
Ровно через сорок минут автобус причалил к каменной побеленной остановке. Старик легким шагом сошел со ступенек и направился сквозь небольшой городской сквер.
– Эй, извините! Не найдется сигареты?
Старик повернул голову на окликнувший его голос. Он увидал развязного мальчишку лет девятнадцати, в растянутой черной майке, с веселой улыбкой на лице и сверкающими лисьими глазами.
– Найдется, – мужчина кивнул и протянул ему пачку парламента.
– Благодарю, – парень шутливо поклонился.
– Я, пожалуй, тоже затянусь, – пробормотал главный герой, поднося пламень к сигарете.
– На работу идете? – зачем-то продолжал диалог незнакомец.
– Я на пенсии вот уже несколько лет. И слава богу.
Парень понимающе закивал.
– Мне моя работа нравится. Да, шумно, кричат постоянно, что аж голова иногда раскалывается под вечер, но я привык! Всё-таки лучше, чем в офисе прозябать.
Старик непонимающе на него взглянул.
– А! Так Вы оглянитесь. Видите надпись? Я пугаю людей, такова моя профессия, – довольно улыбнулся актер.
Старик внимательно рассмотрел покосившееся здание с огромной кровавой вывеской «Комната страха. Погрузись в свои фобии», обещающей посетителям испытать ужас и насытиться вдоволь адреналином.
– И что, за это уже деньги платят? – удивленно присвистнул мужчина.
– Платят-платят! Всем скучно живется, хотят пощекотать нервишки.
– По-моему, жизнь и без того не балует покоем.
Парень лишь пожал плечами и, докурив, бросил окурок на пол, притоптав его ногой.
– Ну, спасибо за сигарету, я пошел, мне еще нужно топор отполировать!
И, весело шатаясь, мальчишка забежал обратно в здание.
«Комната страха… – подумал мужчина. – Имитация смертельного ужаса с целью разнообразить жизнь и вырвать уставшую душонку из плена серых будней?.. Люди – нелепые существа».
Мужчина шагал, раздумывая о недавнем разговоре. А солнце всё поднималось ввысь, простирая желтые лучи над еще сонным городом. Вдруг солнечный зайчик, отразившись от стекла открывающейся двери, прыгнул и ослепил на секунду слоняющегося прохожего. Тут же на двери мелькнули буквы, сменившись на фразу «открыто». Мужчина поднял взор на вывеску и прочитал: «Строительный магазин». Застопорившись на пару мгновений, сам не зная почему, он с интересом глянул на приоткрытую дверь, словно приглашающую его войти.
Тяжелые ботинки перешагнули порог и нерешительно остановились перед стеллажами со стройтоварами.
– Что-нибудь конкретное ищите? – отозвался голос сзади.
Рыжая женщина лет пятидесяти, с завитыми от природы мелкими кудрями, искривленным от вечного недовольства ртом и морщинами между нарисованными бровями, исподлобья смотрела на посетителя. Мужчина растерянно обернулся, быстро пробормотал отказ и, словно вор, юрко скрылся среди стеллажей.
Выдохнув, он зашагал по магазину. Он сам не знал, зачем сюда зашел. Ему не нужны были ни садовые приборы, ни строительная техника. Решительным образом ничего не приходило в голову, но, словно невидимым канатом, его тянуло по коридорам, заворачивая в лабиринт блестящих инструментов.
Вдруг он повернул голову влево – и взгляд уперся в острое лезвие стального топора. На ум сразу же пришел недавний разговор. Топор… Зачем этому парню топор? Он ведь неудобный, тяжелый. Сколько сил понадобится, чтобы таскать его за собой, устрашающе махать им, обращая жертву в безумное бегство? Нет… топор для таких целей не годится… Задумчиво постояв пару секунд, он щелкнул пальцами и решительно зашагал по коридору, глазами жадно разыскивая то, что он считал наиболее подходящим инструментом для устрашения.
Через десяток метров мужчина внезапно остановился, довольно улыбнулся и потянул руки к стеллажу. Его пальцы коснулись желтого шероховатого металлического корпуса, укололись об острые пираньи зубья и ласково погладили гладкую сталь.
– Какой красавец.
Перед ним на полке, как на пьедестале, была размещена небольшая, но довольно мощная бензопила. Маленький зубастый монстр отливал холодным светом и словно сиял среди всех других инструментов, лихорадя кровь и зажигая огонь безумства и азарта внутри дряхлого тела старика.
– Вам помочь или уже определились с выбором? – послышался голос рыжеволосой бестии из-за кассы.
– Определился, – хищно улыбнулся старик.
***
Мужчина, лет шестидесяти пяти, неспешно бродил по скверу, рассматривая пожелтевшие кроны исхудалых деревьев. В воздухе пахло орехом и жжеными листьями.
Он заприметил неподалёку одинокую лавку и направился к ней. Присел, разложил на салфетке взятые с собой багровые яблоки и, достав перочинный нож, принялся резать их.
Нож вонзался в сочную мякоть, отчего белесый сок катился по пальцам, ладоням, окропляя иссушенную траву.
Вдруг в кустах послышался шорох. Старик обернулся и увидел маленькую бурую мордочку белки. Она любопытно покрутила головой и скользнула из зеленых зарослей навстречу сладкому фруктовому аромату.
Старик с интересом поглядел на зверька и, отрезав небольшой кусок, кинул белке. Та подкралась к яблоку, принюхалась, потом подозрительно посмотрела на мужчину и, схватив кусок, юркнула обратно в кусты.
Старик на это лишь мягко улыбнулся и продолжил надавливать ножом на красную кромку яблока.
***
Домой он пришел уже под вечер. Свет от настольной лампы отражался на стальной поверхности острозубого зверя, который притягивал всё внимание старика и будто погружал того в транс.
Воспоминания тугим жгутом окрутили его голову. Рёв бензопилы, хруст сваливающихся деревьев, крик отца – всё это смешалось воедино.
– Папа! Папа! – мальчик несся по лесу, задыхаясь и сбиваясь с ног.
Отец посмотрел на побагровевшего сына, что-то прижимающего к груди дрожащими руками.
– Бельчонок… Он видимо поранился о пилы, а мы и не заметили! Нужно ему помочь… – чуть ли не плача протараторил малыш.
Окровавленный подрагивающий зверь тем временем жалобно пищал, судорожно вбирая воздух в крохотные легкие.
Отец аккуратно взял бельчонка на руки и отвернулся. Послышался хруст.
– Я о нем позабочусь.
И отец ушёл. Позже мальчишка, пробегая мимо амбаров, заприметил какое-то коричневое пятно на стоге сена. Это был тот самый бельчонок. Мертвый, с высохшей кровью за ушами.
Старик закурил. Он и после сталкивался с безжизненными телами животных, трофеями его отца. Серая волчица, покорно лежащая подле забора, вонзилась в его мозг острыми обломанными когтями. Интересно, что Николай никак не мог вспомнить детали того дня… Смутные образы мешались в его голове, обрывки фраз и тогдашних мыслей сплетались в единую гнилую цепь. Первое, о чем подумал маленький мальчик, были дети этой волчицы. Ведь они остались одни.
Деревянные половицы вновь скрипнули. Этот неожиданный звук вернул старика в реальность, отчего тот захлопал глазами, потер переносицу и, кинув еще один взгляд на приобретенную бензопилу, погасил свет и лёг спать.
Он ворочался пол ночи. Странные сны мучали его, впивались в воспаленное сознание, отдавали болью под ребрами и схватывали воздух на середине легких, не давая старику вздохнуть полной грудью.
Он встал, зашаркал по комнате, достал бумаги из ящика, карандаш и принялся водить графитом по шершавой поверхности под светом луны. Он не зажег лампы, не взял стул. Он стоял над столом, внимательно выводя нелепые круги и образы на бумаге, сжав губы, накренившись. Позже он резко выдвинул ящик, сунул туда все исписанные, искореженные листки, кинул карандаш и, вырыв ключ из цветка на окне, затворил обратно.
Состаренные веки снова потянулись вверх. Солнечный свет настойчиво слепил глаза, мешая спать.
Рядом с подушкой он заприметил медный ключ в комьях черной земли. Старик встал. Повернулся к столу и увидел изрисованную графитом поверхность из красного дерева. Нахмурившись, он пошел за тряпкой и принялся тщательно оттирать следы вчерашней ночи. Ключ он зарыл обратно в почву цветка и, дернув ящик и убедившись, что тот закрыт, выскользнул из дома.