Седьмая жизнь королевы, или Брак заключённый в Аду

Пролог

– Нет, – покачала она головой, – даже не начинай, я не собираюсь выслушивать твои капризы и потакать желаниям. Ты дочь бога смерти, а ведёшь себя так, словно безродная смертна. Мне стыдно за твоё поведение. Терпению пришёл конец. Теперь ты либо станешь лучшей выпускницей, либо спокойно склонишь голову и начнёшь учиться, как и полагается наследнице подземного царства.

– Мне даже тысячи лет нет, какая учёба? – вздёрнула я бровь. – Ты сама почти до десятого тысячелетия развлекалась и баловалась тем, что над смертными издевалась. А теперь пытаешься пристыдить меня и тыкаешь своими же грехами? Не считаешь, что это несправедливо по отношению к твоей дочери?

– Прости, но я не устраивала извержений вулкана на Камчатке просто потому, что кто-то отказал мне в свидании, – качнула она белокурой головой. – Ты перешла всякие границы разумного. Прости, но я пыталась отстоять твоё право перед судом верховных богов. Но Перун оказался непреклонен в этом вопросе. Да и твой отец посчитал, что это перебор для его наследницы. Ты же прекрасно знаешь, что больше детей у нас быть не может. Потому, радость моя, начинай нести ответственность за все поступки, которые совершаешь. Мне не хотелось бы оплакивать твой труп. Сейчас я разговариваю с тобой, как с умным и рассудительным ребёнком. Один год в школе или сотня лет в заточении и медитации у богов востока? Выбор за тобой.

– Хорошо, – сдалась я, – понимаю, что ты делаешь это ради меня, но в голове всё равно не укладывается, чтобы из-за простых смертных со мной поступили подобным образом.

– Ты станешь седьмой королевой подземного царства, – строго сказала матушка, – и я не желаю слышать от тебя жалобы. Человеческая жизнь важна и пока ты не поймёшь этого, будешь заперта в стенах «Терема». Надеюсь, после года в исправительной школе-интернате ты осознаешь, что значит быть богиней и нести ответственность за свой долг и род.

– Ты хоть сама-то веришь в это? – удивлённо посмотрела я на родительницу. – Матушка, на дворе двадцать первый век. В нас никто не верит. Люди в единого бога не верят, что уж говорить про устаревший пантеон славянских божеств. Кто тому Перуну или Сворогу кланяется? Дай высший, чтобы писаки раз в полгода вспоминали в своих книгах и выходили славянские фэнтези. И сама читала, там половина не про нас реальных, а про каких-то выдуманных невесть кого. Хуже только греческим и римским приходится, про тех чушь городят такую, что со стыда сгореть хочется.

– Пока про тебя помнят, ты живёшь, – погрозила она мне пальцем. – И хоть в пошлых романах с рейтингом «18+», хоть в криминальных драмах. Если в головах людей твой образ жив, то жива и семья богов. А ты ведёшь себя, как избалованный подросток. Ни стыда, ни совести, что дальше будешь делать?

– Мам, я и есть избалованный подросток с Рублёвки, – криво улыбнулась я и откинулась на сиденье машины. – Наш семейный бизнес практически полностью контролирует всю ритуальную систему России. Хочешь сказать, что с такими доходами я бы выросла скромной и нежной барышней? Прости уж, но с девятнадцатого века, так не смеялась. Когда мне любовницей императора предлагали стать.

– Пожалуй, ты права, – сменила та гнев на милость. – Но, я не могу отменить решение верховного суда. Тебе назначали исправительную коррекцию или сотню лет в заточении. А сейчас общество так быстро развивается, что боюсь, когда ты выйдешь из темницы, будет новая эра. Потому лучше выбрать «Терем». Там у тебя есть шанс продержаться. Отнять первое место и выгрызть зубами путь к свободе. Но будь осторожнее, это не просто место, где исправляют отпрысков божественного пантеон славянской мифологии, но и странный и жуткий дом со своими тайнами.

– Ты говоришь так, словно я не в пансион еду, а на гладиаторские игрища, – не разделила я страха родительницы.

– Пока я там училась, за пять лет восемнадцать семей лишились наследников, – тихо пробормотала она. – А у меня были не самые жуткие года. В шестнадцатом веке, из сорока двух воспитанников «Терема» никто не дожил до конца учебного года. Каждая смерть была странно жуткой и необъяснимой. Даже в реке мёртвых их судьбы потухли. Они не могли ни переродиться, ни воскреснуть, ни перейти в другой пантеон. Будь осторожнее и помни, там нет связи с внешним миром. Вас со всех сторон неприступной стеной будет окружать мёртвый лес. Хотя бы так… Тебе будет проще, чем другим. Но знай, выход открывается лишь дважды в год. Сегодня и через девять месяцев. Я вернусь за тобой, и прошу, мне не хотелось бы забирать бездыханное тело. Выживи и стань лучшей.

– Ты уверена, что это лучше, чем сто лет в заточении? – по спине пробежали мурашки и меня передёрнуло.

– Тогда ты поймёшь, чего стоит человеческая жизнь, – дверь открылась и мать вышла наружу. – Вход между этими дубами. Я буду тут до вечера, если лес не примет тебя, то наказание смягчат. А если примет, знай, мы с отцом очень сильно любим тебя. И хотим, чтобы ты выжила. Иди же, пока солнце не село.

– Мама, – потрясённо протянула я, но в ответ увидела лишь печальное покачивание белокурой головы.

Глава 1. Дорога в ад

Ещё раз внимательно посмотрев на матушку, я с сожалением поняла, что это бессмысленно. Она, может быть, и хотела бы мне помочь и как-то поддержать, но вряд ли бы смогла. Ибо сейчас, когда я разозлила верховных богов, они от меня мокрого места не оставили бы, не будь я наследницей царства смерти. И так… Перспективы у меня настолько плохие, что я не представляла, как дальше действовать. Ибо в эту колонию для несовершеннолетних наследников всякого рода божеств загреметь можно было лишь за очень-очень-очень громкие и резонансные поступки. Были и исключения, наподобие моей матери, которая училась там по прихоти своей матери. Но это больше исключение, чем норма.

Вся информация, которой я располагала на данный момент, так или иначе сводилась к тому, что это дико странное место, в котором нормальное – синоним дикого. И всё же, за свою глупость приходилось расплачиваться. Родители были правы. Между столетним заточением у восточных божеств легче было выжить на протяжении года в «Тереме». К тому же шанс помереть от скуки с буддистскими монахами на порядок выше, чем в школе-интернате для трудных подростков. Тут по крайней мере нормально кормили, были кровати и можно общаться со сверстниками.

Тряхнув головой, я клюнула матушку в щеку и поспешила в указанном направлении. Пока у меня никаких проблем не складывалось. В голове не шумело и не тошнило. Но это пока… А от отца я слышала, что всякая проблема начинается в тот момент, когда свет солнечный скрывается в лесной полумгле и перестают птицы петь, да богов славить. Чушь редкостная, но в неё было принято безоговорочно верить, даже во вред себе самому. Тупое предположение о том, что это сказки для детей, не работало от слова «совершенно».

Единственное, что меня настораживало во всей этой истории – слова матери. Вот кто-кто, а она бы никогда не стала шутить подобным образом. Не в её характере. К тому же она единственная, кто продержалась в «Тереме» пять лет и не свихнулась. Это до сих пор обсуждают, правда я особо не прониклась таким страхом. Теперь же у меня были все возможности на собственной шкуре ощутить гостеприимство пансиона для трудных детей богов и пантеонов со всего света.

По какой-то неизвестной причине, только наша принимала вообще всех подряд. Без разбору и деления на классы. Светлый, тёмный, древний, новый… Если угодил в «Терем» ходи и оглядывая по сторонам, как бы в тёмном уголке ни прирезали. Нет… Понятное дело, что я сильно утрировала и перегибала палку, но отношение в школе к провинившимся было такое же, как в тюрьме. С условиями роскошного отеля там царили нравы строгих и неприступных первых. Уж никто на земле не ведал, как они выглядели, зато поклоняться им не переставали.

От такого диссонанса у меня в голове то и дело всплывали вопросы относительно нормальности отправления детей в это дикое место. Там же никто не властен. Ни один бог в мире не сможет зайти туда без позволения мёртвого леса. А выхода и вовсе не было… Так что надежда у меня оставалась одна – единственная. И на то, что меня просто-напросто не примут и отвергнут, не открыв пути в дом, скрытый в самом сердце жуткого и смертоносного местечка. Верилось в это с трудом, но «Надежда» никогда ещё не умирала и была живее всех живых. И вот ей бы я потом подарочек занесла, коли пронесёт с наказанием и лес сочтёт меня недостаточно провинившейся в своих деяниях.

Может быть, именно в этот момент я отчётливо осознала, какая проблемная жизнь ждала меня впереди. Что-то в глубине души подсказывало, поберечь силы и найти обратный путь прямо сейчас. Развернувшись на каблуках, я уже хотела пройти обратно мимо двухвековых исполинов, но обнаружила за спиной лишь серый туман и стволы переплетённых ветвями дубов. За ними не было видно ни дороги, ни машины, ни матери. Словно всё, что осталось там, в реальном мире, мгновенно растворилось в тишине мёртвого леса.

Судорожно сглотнув, я постаралась взять себя в руки. Вот так с порога никто не станет меня убивать. Тут все же не тюрьма, а школа-интернат. Значит нужно следовать правилам и продержаться столько, сколько смогу. А уже после этого, устраивать истерики. Родители мне больше не помогут. Статус дочери бога подземного царства также остался за пределами серого тумана. Тут каждый был сам за себя и выживал всеми силами. Матушка не зря сказала, чтобы я пыталась быть идеальной. Не в её правилах шутить с такими проблемами. А коли она тут продержалась пять лет, следовало внимательнее слушать её советы и не кривить нос.

Правда все здравые мысли приходили лишь в тот момент, когда уже слишком поздно. Так что оставалось с тяжёлым стоном осматриваться по сторонам и надеяться на то, что в конечном счёте меня выпустят из этого логова тумана, смерти и морока. Правда с каждым новым шагом надежда рассыпалась в пыль. Деревья причудливыми корягами торчали во все стороны, а где-то рядом раздавался хриплый смех неизвестного чудища. Или мне уже мерещилось со страху?

Вой, нечеловеческий, жестокий и озлобленный раздался совсем рядом, и я припустилась во все лопатки. Даже если мне не суждено выйти из этой западни, подыхать за «спасибо», я не собиралась. Точно не сегодня. У меня были грандиозные планы на собственное будущее и гибнуть в стенах старого и уродливого особняка, не хотелось. А уж посереди леса не предел мечтаний. Воздух сгущался, клубился и становился вязким. Он забивался в лёгкие, стягивал грудь и оседал на плечах тягостным грузом. Казалось, ещё мгновение и мчащаяся по пятам тварь поймает, схватит за ноги и утащит к себе в логово.

В груди бешено колотилось сердце, в горле пересыхало, и я не могла пошевелиться. Просто замерла на полушаге и уставилась невидящим взором в чёрное небо. Беспросветная мгла кружала со всех сторон. В ней клубилось что-то зловещее и призрачное. Ледяные костлявые пальцы сжимались на горле и утягивали на дно отчаяния. Хриплые стоны слетали с губ, и я ощущала, как кровь перестаёт бежать по венам, а сердце с каждым мгновением теряет скорость ударов. Подобно ледяной скульптуре в саду матушке зимы, я теряла ощущение времени и места.

– Ты кто такая? – тёплая ладонь резко свернула моё лицо и заставила опустить голову.

– Помогите, – едва хрипя, простонала обессилено и обречённо.

– Новенькая что ли? – удивился парень с черными, как крыло ворона, волосами.

– Да, – я медленно кивнула, осознавая, что немного отпустило.

– С непривычки бывает, – хохотнул он и подхватил мою сумку. – Кстати, неплохо держишься. Обычно я находил уже в полубессознательном состоянии, или же трупы. Ты самая живая на моей памяти.

– А ты кто? – выпрямившись и отдышавшись, спросила я.

– Гох, – пожал тот плечами. – Смотритель мёртвого леса. Моя задача выполнять приказы этого места. Ты опоздала, вот лес и посчитал тебя нарушительницей. Обычно он не трогает тех, кого сюда отправили.

– Мирослава, – протянула я ему руку, – и я не опаздывала, просто в Москве были пробки, пока сюда добрались, практически сутки потратили. А тут такой радушный приём. Мне показалось, что за мной кто-то гнался.

– Ты из рода Рода? – вскинул тот бровь.

– Да, наследница бога смерти Рода, – кивнула я. – Мирослава Разумовская. Ты должен был знать мою мать, Анастасию Разумовскую, в девичестве Агафонову.

– Хорошая была девочка, да не в того влюбилась, – сверкнул глазами смотритель. – За Перунова наследника надо было ей идти. Не послушала бабку-кикимору, на любовь позарилась, а в итоге ничего кроме любви-то и не имеет.

– А не в том ли счастье? – удивлённо протянула я. – Чтобы лад в семье был, да мир. И чтобы муж с женой, как ниточка с иголочкой. А деньги и богатства – наживное. Потому странные вы речи говорите, смотритель Гох.

– Молодая ты ещё, глупая, – сверкнул он глазами. – Ты ошибок-то матери не повторяй. На роду вам писано, Перуну приклонить колени, вот и следуй за судьбой своей, да не брыкайся. А то затрещиной дело не кончится. Страх, он жизнь даёт. А смерти нам не ведомы. Отсюда сама пойдёшь, да слов моих не забывай.

Удивлённо хлопнув глазами, я попыталась понять, что это такое вообще произошло, но ничего толкового в голову не приходило. Спросить что-либо я не успела, парень растворился в густом сером тумане так же внезапно, как и появился. Вздохнув, постаралась взять себя в руки. Ну, страннее, чем уже произошло – быть не могло. Следовало просто дойти уже до этого дома и посмотреть на школу. Рассуждать о всяких безумцах, продавших душу мёртвому лесу, а исполнение заветного желания, я и потом могу. Делать это посреди магического леса, где тобой прекрасно могут поужинать монстры, затея явно за гранью гениальности. Даже для моей персоны.

Возможно, это было частью испытания. За всю жизнь ни разу не слышала, чтобы кто-то в серьёз делился воспоминаниями о происходящем в застенках «Терема». Даже сейчас, когда я сама должна была переступить его порог, язык не поверчивался назвать это место нормальным. Ибо пугало оно похлеще меланхоличных улыбок матушки по утрам, когда она разделывает блинчики на крошечные кусочки. А сегодня и вовсе день выдался не из простых, потому глупо было гнаться за призраками прошлого, которые не имели никакого значения.

Подняв сумку с земли, я решительно двинулась по тропинке. Она извилистой лентой клубилась под ногами, но теперь я хотя бы различала её и понимала куда следовало двигаться. А то ощущала себя слепым и глупым котёнком, который тыкался носом в бок матери и не знал, что с ним делать. Вздохнув, поняла, что ни к чему хорошему такие мысли всё равно не приведут, лишь задурят голову. Я не маленький ребёнок, чтобы поддаваться панике и нервам из-за любой ерунды.

К тому же, коли меня встретили и проводили, следовательно, ни о какой амнистии и речи быть не могло. На весь следующий год я становлюсь заложницей школы-интерната для трудных подростков с идиотским названием «Терем». Вот и закончилась моя сытая и безбедная жизнь наследницы огромного состояния и всего ритуального и похоронного бизнеса Москвы и окружающих её регионов. Необходимо как-то выживать! Осталось понять лишь одно: что день грядущий мне готовил? И что-то мне подсказывало, что данный сюрприз по вкусу не придётся. Ибо от такого захолустья можно ждать чего угодно…

Глава 2. Дом без лица

Сколько ещё я шагала по дорожке, не знала, но ноги начали ощутимо гудеть. Хотелось присесть и банально попить. Но таких роскошеств не имелось. Потому едва переставляя ноги, я волокла свою бренную тушку по направлению к финальной точке этого импровизированного марш-броска по пересечённой местности. Пока в конце тропинки не забрезжил приятный жёлтый свет окон. Второе дыхание ударило под дых, и я рванула со всех ног. Вот никогда бы не подумала, что буду так рада, простым и понятным признакам жизни.

Окрылённая таким поворотом событий, я постаралась набрать скорость и не обращая внимания на саднящее в груди чувство удушья, старалась быстрее прибыть к месту назначения. в моей голове пансион для трудных божественных отпрысков представлялась избушкой на курьих ножках. На дележе всё оказалось не так, как в моей голове. Роскошный, трёхэтажный особняк из белого камня возвышался посреди леса и привлекал теплом и уютом. Никогда бы не подумала, что тут может существовать такой контраст.

Остановишь на полушаге с удивлением задрала голову взирая на хитросплетения вековых деревьев. Они подобно своду укрывали имение со всех сторон и нависали над землёй, отрезая небо. Как такое могло произойти я догадывалась. Но сам факт, что я не могла различить магического купола, по которому они ползли, поражало. Какими же сильными были маги, накладывающие эти чары? Точно ли живые, а не боги, сошедшие с небес первыми? Вопросы роились в голове, и я никак не решалась сделать последний шаг.

Восхищённо выдохнув, я постаралась ещё раз уложить всё в голове. По крайней мере, тут оказалось лучше, чем я думала изначально. Не так комфортно, как в гостинице, но маменька не обманула, тут на самом деле было всё пригодное для комфортного существования. Если бы не столь дурная репутация и моё судебное предписание, согласилась бы тут учиться, причём вполне добровольно. Хотя, у меня оставалась теория о том, что не так страшен чёрт, как его малюют. Сбегать некуда, да и вряд ли получилось бы. Потому оставалось лишь смиренно следовать за своей судьбой.

Вздохнув, поправила сумку на плече и зашла внутрь магического купола. Холодок прошёлся по рукам и ногам. Сердце вновь зашлось в галопе, и слюна приобрела металлический привкус. Что за чертовщина? Хотя всё это место пропитано смертью и скорбью. Мёртвый лес не терпел живых, а мы посмели нарушить его покой. Такова расплата тех, кто посмел нарушить закон и преступить великое равновесие вмешавшись по собственному желанию в дела смертных. Но я-то… На меня он должен реагировать мягче, почему так больно?

Рухнув на колени, выплюнула на землю чёрный комок слизи и с удивлением рассмотрела его. Это была печать проклятия. Та, древняя магия, о которой рассказывала тётка-процентщица в веке семнадцатом. А я лишь смеялась. Смертным страх глаза затмевал, но не могла же я, доченька владыки загробного мира поддаться такой ерунде. Никогда, никто из богов не страдал от ведьмовской магии. Их волшба для нас лишь пустой звук. А теперь я рассматривала подобное, вышедшее из моего тела. Стало не по себе.

Постепенно дыхание восстановилось, и я смогла узреть, что передо мной стоял высокий и симпатичный, рыжеволосый парень. Он с любопытством осматривал мою скорченную фигурку. А потом рассмеявшись, поднял на руки и как ни в чем не бывало понёс в дом. Я попыталась возмутиться, но не смогла даже рта открыть. Тошнота мгновенно накатилась и желудок скрутило. Где-то на подкорке сознания всплыли картинки из детства, но ничего конкретного не было. Лишь смутное понимание того, что происходит какая-то чехарда.

Возможно, будь я в своём сознание, начала бы противостоять и возмущаться, но пелена дурмана никак не собиралась спадать. Меня аккуратно уложили на низкий диванчик и взволнованные лица, расплывающиеся и мутные, склонились надо мной. Я заполошно дышала и хрипела, в попытках разомкнуть губы. Словно в горле застрял склизкий ком из слизняков. Звучало, как бред, но я могла поставить на кон месячное содержание. Горьковатый привкус душил и не позволял вздохнуть.

– Всё хорошо, разойдитесь, – зазвучал старческий голос, – не видите, её за ногу цапнул Навь. Если ей сейчас не оказать первую помощь, в противном случае девица не доживёт и до утра.

– Смотритель, что с ней? – остальные с любопытством окружали диван.

– Это яд, и вывести его непросто, – сказал тот. – В ней частичка мёртвого леса проросла. Этого раньше ни с кем не происходило, потому, сейчас брысь по комнатам. Последняя прибыла, так что двери «Терема» с этого мгновения закрыты. Никому не покидать пределов купола.

– Ген, – высокий женский голос раздался рядом. – У нас один лишний, потому девчонка и отравилась испарениями Нави.

– Они все в списке, – возразил тот, кто держал мою голову. – Я проверил каждого перед тем, как закрыть вход.

– Вот только Лес кричит о том, что нас тут тридцать, – запротестовала незнакомка. – А должно быть двадцать девять. Ты, я, три профессора и двадцать четыре ученика, приговорённых к сражению за право жизни.

– Разберёмся, мадам Лола, – не стал возражать смотритель. – Надо спасти девчонку, иначе год начнётся со смерти, причём по вине леса.

– Она Рода, от Нави не помрёт, – усмехнулась неизвестная мадам. – Дай ей тазик, вытошнит всё и в себя придёт. Остальным что отдельное приглашение нужно? Брысь по комнатам. Чтобы через десять минут ни в одной комнате не горел свет. Увижу, сразу же начнёте год с наказания.

– Тебя это тоже касается, вставай давай, сумки тебе домовые отнесут, – крякнул старик. – На этот раз прощаю, в следующий заработаешь взыскание. Никто тут с тобой нянчиться не собирается.

Я попыталась встать, но голова закружилась и меня повело вбок. Я не понимала, где потолок, где пол, где диван, где вообще кто-то стоит. Под руки меня подхватили услужливые руки рыжеволосого паренька. Он закинул мою руку себе на плечо и повёл в сторону лестницы. Я была благодарна ему, но это настораживало. Чтобы вот так просто помогать нуждающемуся безвозмездно и бескорыстно – не в правилах богов.

К тому же в этом месте никому нельзя было верить. Такого рассадника убийц на земле не существовало. Оттого в груди все обмирало и хотелось рвать на себе волосы от отчаяния и паники. Но мою тушку дотащили до третьего этажа и скинули в какую-то комнату. Разодрав глаза, обнаружила себя в спальне. Самой стандартной, без каких-то излишеств и украшений. Серые стены, бесцветный интерьер и бессмысленные попытки добавить уюта статуэтками и вазой с цветами. От этого становилось лишь смешнее и печальнее.

Поднявшись и приняв сидячее положение, немного осмотрелась. Значит комната состояла из двух частей. Гостиной с рабочим столом и диваном. Книжной полкой и мерно потрескивающим камином. Вторая же, вероятно спальня и ванная комната. Вряд ли тут будет совместный санузел для всех воспитанников. Нас двадцать четыре, профессоров ещё пятеро. Не густо, матушка говорила, что их практически шестьдесят только учащихся тут ходило в её времена. С другой стороны, меньше народу, проще будет выделиться.

Безликий дом – так говорила про это сооружение матушка и я была с ней полностью согласна. С какой стороны не посмотри, а делать в этом особняке было нечего. Вряд ли интернет тут существовал. Хотя с другой стороны – этого места ни на одной карте не было, а я губу раскатала. Очередной кусок слизи отправился в тазик, и я разогнулась. С каждой партией чёрной жижи, выходящей наружу, становилось немножко легче. Возможном мадам Лола был о чем-то осведомлена и знала, что со мной произошло.

Отравиться Навью той, кто, по сути, был рождён ради смерти других – звучало глупо. Но иного определения для своего состоянии, один чёрт не знала. Пусть будет так, потом со сем этим разберусь. Сейчас первостепенной задачей являлся сон. Для этого следовало дотащить свою тушку до ванной, помыться после леса и с чистой душой завалиться на постель до самого утра. И так настрадалась, чтобы ещё о чем-то переживать. Вот только мотало меня из стороны в сторону, да так, что казалось перед глазами мир перевернулся с ног на голову.

Отказываться от свой задумки я не собиралась, и кое-как, но добралась до ванной. Она и вправду оказалась моей личной, хоть и крошечной. Душевая кабинка, раковина и унитаз. Не густо… Даже пушистый коврик на полу и тот отсутствовал. Вот говорила же матери, дай с собой нормально вещи собрать. А она мне нельзя, да нельзя… Вот как теперь выживать в этом пережитке средневековья? Я так наделась что правление Романовых и скромный быт остались в памяти. А они вот так неожиданно подкрались откуда не ждала. В школу запихнули со спартанскими условиями проживания.

Выбрать не приходилось. Скинув, пропитанную сыростью туманного леса, одежду, забралась в душевую кабинку и постаралась расслабиться. по телу пробегали волны тошноты, но чёрная слизь, кажется, закончилась и больше не мучал меня. По этой причине, я рискнула и включила кипяток, позволяя ему смыть печаль и усталость. Странное ощущение, как будто вместе с водой в канализационный слив утекала и моя магия. Быть такого не могло в природе, но в этом странном месте нельзя быть уверенным на все сто процентов.

Возможно, это лишь глюк моего больного мозга, но что-то мне подсказывало: коли прибытие такое, то ожидать стоит чего похуже. Быстро вымывшись и закрутив волосы с баранки на голове, я выползла из ванной и в несколько стремительных шагов преодолела расстояние до постели. Первые шаги в пансионе мне пришлись не по душе. Хорошего от столь дрянного и гнилого местечка ожидать не приходилось. Знала бы, никогда бы не устроила то извержение. Или бы на столетнее заключение согласилась. Что такое для смерти сотня годиков? Миг…

Теперь же менять своё решение оказалось поздно. Год в этих стенах показался слишком долгим и страшным. Как матушка тут пять лет отпахала, уму непостижимо. Я часа не провела, а уже сбежала бы, представься шанс. Но поступать так необдуманно не в моих правилах. Я хоть и избалованная папочкина дочка с платиновой карточкой, но мозги в голове имелись. Оттого, я перевернулась на бок, натянула одеяло на голову и мирно закрыла глаза. Утро, вечера мудрёнее. Сперва сон, а потом уже выяснять, что и как. Я и так вымоталась пока дошла, на большее меня не хватит, а рисковать глупо. Закрыв глаза, я позволила сознанию провалиться в сон.

Глава 3. Первый вздох

На утро голова гудела так, что, казалось, отвалится. Поднявшись с неудобного и жёсткого матраца, я раздвинула шторы и с сожалением обнаружила, что за ними кроме мёртвого леса и непроглядного тумана, больше ничего не существовало. Вот и как тут с ума не сойти? Всё же матушка у меня отбитая на всю голову, коли пять лет в этом аду, ещё и добровольно провела. Я бы прямо сейчас сбежала будь у меня возможность. Оставаться в этом рассаднике бешенства и помешательства не хотелось.

Я привыкла к роскошной и богатой жизни, а тут даже интернет был чем-то инородным и не существующим в теории. Вздохнув, разобрала сумку и посмотрела на страшного вида комплект школьной формы. Я так долго ждала, когда же мне исполнится тысячелетие, что теперь была не довольна перспективой встречать его в закрытом пансионе для трудных подростков. Каким образом, я вообще докатилась до жизни такой? В самом деле? Ответов не было, зато куча головной боли на горизонте имелось.

От одной мысли об этакой несправедливости я горько вздохнула и постаралась взять себя в руки. Хуже, чем сейчас уже не будет. Оставалось лишь смиренно ожидать, как пройдёт этот год и выпустившись с наивысшими баллами, получить амнистию. Подняв листок с расписанием, пробежала по нему глазами и поняла, что всего у нас есть шесть предметов. Учимся мы одно занятие до обеда и два после. Всего в день по три урока и один выходной в воскресенье. Ну, ещё не так страшно, как думалось. Никто гениев из нас лепить не собирался. И на том спасибо.

Вниз я спускалась с опаской. Вчерашний день отпечатался в памяти настолько хорошо, что от этого было плохо. Возможно, при других обстоятельствах, я постаралась избежать столь плачевного заточения. Но вердикт был справедлив. После того, как злость улеглась я горько пожалела о тех действиях, которые совершила. Но сделанного было не возвратить. По этой причине о заключение в «Терем» я ныла больше для проформы и публики. Сама же прекрасно понимала, что это очень лёгкое наказание – понять смысл человеческой жизни. Не раскаивайся я в душе и меня бы наказали куда сильнее.

Гостиная, в которую меня вчера приволокли, на деле оказалась огромной комнатой для всех. Что-то среднее между библиотекой, рабочим кабинетом и чилаут-зоной. Такая смесь ретро и позднего модерна. Странное сочетание, но кто я собственно такая, чтобы судить обо всём происходящем в стенах этого старинного имения. Пройдя ещё несколько одинаковых дверей, за одной из которых обнаружила столовую. Вот это мне и нужно было. По крайней мере, покормить свой пустой животик следовало.

Сидевшие за столом отпрыски божеств смотрели друг на друга с подозрением. И только тот самый рыжеволосый парень, который тащил вчера ночью мою бренную тушку, мило мне улыбался. Причём на единственный свободный стул, попыталась упорядочить в голове все события последних часов. Выходило отвратительно. Если бы знала, что с такого начнётся, обязательно бы взяла с собой пистолет. Не те, которые современные дамочки украшали стразами и позолотой. А самый обычный, затёртый, которым ещё отец пользовался на всех семи войнах.

Любой, кто вырос в семье достопочтенного бога смерти Рода, обязан знать не только как души смертных собирать, но и умертвлять оные в чрезвычайных ситуациях. Когда матушка вступила в семью, она выбрала струны, прячущиеся в тонких браслетах на её запястьях. А я пошла по пути папы и обзавелась навыками стрельбы. Теперь же рассматривая соседей по столу, я замечала, насколько бледными и перепуганными они были. Наверное, за исключение высокой красноволосой женщины и старика. Скорее всего – директриса и завхоз, который со мной возился.

Чинный завтрак протекал лениво. Никто не собирался устраивать сцен и закатывать драм. Пока в одно мгновение всё не поменялось. Миловидная шатенка на другом конце стола захрипела, задёргалась из её рта пошла кровавая пена и она за мгновение рухнула лицом в омлет. Отравление на лицо… По крайней мере мне, как наследнице смерти, тут иного не доказали бы. На приступ или болезнь непохоже. Да и исходил от неё кисловатый аромат убийства и предательства. Кто-то заорал, кто-то отшатнулся, и только я продолжала есть. Труп не убежит, а омлет мог и остыть.

– Господи, кому вообще в такой ситуации кусок в горло может лезть? – всхлипнула миловидная блондинка с соседнего стула.

– Не знаю, как тебя, а меня отравить нельзя, – пожала я плечами, – потому предпочту плотный завтрак стенаниям о трупе. И мало что ли я их видела. У меня, между прочим, лучшее образование по патолого-анатомии в мире. Потому прости, но это не самый страшный и странный инцидент, который происходил у меня на глазах.

– Рода, что ли наследница? – усмехнулся рыжий, который меня тащил.

– Она самая, – утерев губы салфеткой я встала из-за стола. – А так понимаю, остальные к ядам не устойчивы? Неужели я единственная, кто из высшего пантеона?

– Нет, есть парочка, – вздохнула красноволосая. – Но я примерно поняла, ход мыслей. Да, отравить можно практически всех. Не думала я, что в этом году игра на выживание начнётся с вашим приездом. Ну, видимо, остальным родители поведали что надо делать, дабы выбраться отсюда живым и невредимым.

– Не знаю, мне матушка советовала лишь к мёртвому лесу прислушиваться, я ему и задаром не сдалась, – криво усмехнулась я, делая глоток чая, – о, а вот и отрава нашлась. Белладонна, как лаконично и главное глупо. Зато действенно.

– Точно, у неё же особое отношение к этому месту, – туманно протянула женщина, – всем на занятия согласно расписанию. Мы проконтролируем, чтобы в еду никто не смел ничего добавлять. Наказание для преступника неделя в подвальной темнице. И мы найдём того, кто это сделал, не сомневайтесь!

Никто не стал спорить с этими словами. К тому же, что-то такое я смутно подозревала. Не могло всё быть настолько просто и понятно. В противном случае у «Терема» не было бы столь дурной репутации. Всё логично и закономерно. Оставалось лишь понять, как действовать в этих обстоятельствах. Ну, для начала, не плохо обзавестись расширенным вариантом всего того, что будет твориться в этом доме на протяжении девяти месяцев. А уже исходя из неё строить дальнейшие планы.

– Прошу прощения, – я поравнялась с рыжеволосым парнем. – Вы мне вчера помогли, а я даже вашего имени не знаю, это немного печалит меня. Мирослава Разумовская.

– Антон Шиперов, – протянул он мне руку. – Я несколько раз видел тебя на мероприятиях. Но я не главный наследник, потому мы не были близко представлены. Перун.

– Род, как ты уже мог понять, – улыбнулась я ему. – Что тут вообще происходит. Матушка тут училась достаточно давно, потому не могла рассказать, что же это за дурдом. А я единственный ребёнок в семье. От того-то сложно влиться в ситуацию.

– Это место за глаза называют «Ареной безумия», – сказал парень. – Тут выживают лишь те, кто не боится запачкать руки кровью. И очень странно, что ваша матушка, пройдя через столь безумную игру ничего не рассказала вам. Любой, кого приговаривают к «Терему» обречён на истребление. Тут действует лишь один закон: убей или умри!

– Не могу в это поверить, – тряхнула я головой. – Она не была приговорённой. Афродита де ле Фруа. Одна из последних потомков истинной Афродиты. За её красоту она пять лет училась тут, пока наследник Кришны не женился. Лишь после этого, матушку выпустили из «Терема». Пять лет… Шестьдесят месяцев… Ровно столько она провела тут ни на час, не покинув мёртвый лес. Вряд ли бы, будь тут так опасно, де ле Фруа отправили бы свою младшую наследницу сюда.

– Странно, никогда не слышал, чтобы сюда брали вот так просто, – кривится тот.

– Матушке почти тринадцать тысячелетий, когда она училась тут пять лет, даже о великих садах Семирамиды легенд не слагали, – пожимаю я плечами. – Этот дом величайшая загадка и тайна. Так что вполне возможно, что мы о нём ничего не знаем. И всё же, что за чертовщина тут творится? Почему такое странное поведение и трупы за завтраком не напрягли даже верещащую рядом блондинку. Словно это норма.

– Тогда возможно всё было по-другому, – кивает наследник Перуна. – Не могу этого отрицать. Тринадцать тысячелетий, внушительный срок.

– А что происходит сейчас? – я всё же попыталась дознаться правды, которую мне не хотели рассказывать.

– Как я и сказал, тут либо тебя убьют, либо ты убьёшь, – рыжий толкнул дверь в класс. – Нас двадцать четыре, уже двадцать три, и снятие приговора добьётся лишь тот, кто выпустится с наивысшими баллами. Когда-то давно это действительно работало и позволяло детям становится лучше, но чем жёстче становился мир, тем меньше оставалось выживших. Ты же непременно слышала, что один курс переубивал друг друга полностью. Пока мы здесь, профессорам плевать на нас. Они заблудшие души, привязанные к мёртвому лесу. Они не покинут его никогда. А у нас есть лишь один шанс из двадцати трёх, больше никогда не вернуться сюда.

– Господь Всемогущий, как же это тупо, – покачала я головой. – Ведь смысл не в том, чтобы стать лучшим, а в том, чтобы исполнить волю суда. Каждому из нас приходится платить за свои грехи. И перед тем, как закинуть в «Терем» говорят цену этому ответу. Разве ты никогда не знал, чем должен расплатиться по счетам.

– Нет? – покачал головой севший рядом со мной парень. – Меня приговорили в году в «Тереме» или к ста годам молитв в шаманов Инков.

– Каждому говорили напутствие, перед вынесением приговора, – так же тихо отозвалась я, – моё звучало так: пойми ценность человеческой жизни и прими наказание за грехи свои. Никому не нужно, чтобы я тут подыхала или становилась гением в науке. Достаточно того, что я пойму свой грех и искуплю совершённое преступление.

– Возможно, но так думаешь ты, – криво улыбнулся рыжеволосый. – Остальные же рассчитывают лишь на то, что им удастся убить остальных и стать победителем в этой безумной гонке за свободу и жизнь.

– Какой абсурд, а я ещё удивлялась тому, что матушка не выглядела расстроенной, – покачала я головой. – Она-то знала правду и то, как нужно вести себя в этом месте. Вот угораздило же меня попасть с такими ненормальными. Хоть в мёртвый лес иди и живи там.

Глава 4. Обстоятельство вины

– Внимание, рассаживайтесь по своим местам, – пожилой мужчина в старинном фраке бочком вошёл в комнату. – Вас разделили на четвёрки для более качественного обучения. Занятия будут проходить по простой и понятной схеме. Полтора часа лекций, на следующие полтора часа практика. И так до самого выпуска. Ни праздников, ни каникул, ни прочей ерунды в «Тереме» нет и быть не может. Наша задача сделать из вас прекрасных преемников для домов и семей. По этой причине, к вам будут относиться строже и серьёзнее, чем к тем, кто остался за пределами мёртвого леса.

Я лишь удивлённо осмотрелась и поняла, что в огромном классе, нас на самом деле лишь четверо. Я, наследник Перуна и ещё два парня. Один с растрёпанными светлыми волосами и круглыми очками с толстыми линзами. А второй накаченный, в едва сходящейся на бугристых мышцах рубашке, брюнет в татухах и пирсинге. Какая странная, а главная разношёрстная компания собралась. И по какой причине мне не отправили учиться с девочками? Не хватило что ли ровно поделить? Вопросов была столько, что пора брать тетрадочку и записывать.

Лекция оказалась скучной и неинтересной. Про финансовые рычаги и давление рынка я могла рассказать даже в полусонном состоянии. отец никогда не отстранял меня от руководства фирмой. Потому, последние триста или четыреста лет я была посвящена во все тонкости семейного предприятии. И мы не всегда использовали законные методы или рычаги давления. Шантаж, взятки, подкуп, лоббирование кадров. И это лишь верхушка айсберга, о настоящих делах мега-корпорации сроду так открыто не поведают. Это тайна за семью замками.

Сам факт того, что нам пытались читать о чём-то, что мы и так прекрасно знали, говорило о неподготовленности персонала к конструктивному диалогу со студентами. Смешно или нет, но тут даже мысли не возникало. Я на сто процентов была уверена в своей теории. Школа-интернат для трудных подростков, давно превратилось в место для проведения гладиаторских состязаний. Кто сможет выжить в этом аду из сверстников, тот и достоин продолжать династию. Странное решение. Хотя, таким способом можно и от неугодных наследников избавляться.

Мол помер-то он в стенах «Терема», значит туда ему и дорога. На моих родителей это не было похоже, да и нарвалась я сама. А вот остальные, вполне могли при помощи грязных методов пытаться устранить отбросов своего рода. Ибо парни, сидящие рядом со мной, не походили на тех, кому в будущем перейдёт власть и возможность столетиями решать судьбы людей. И это настораживало. Неужели кто-то решил покончить с Родом и нашей династией. Принять новую семью и наделить её силами бога смерти? Это заговор или дурное стечение обстоятельств?

Чем бы оно не являлось на самом деле, мне от этого ни тепло, ни холодно, напротив, хотелось побиться головой о стену и найти единственное правильное решение и доказать всем, что рано списывать меня со счетов. Девять месяцев…не такой большой срок, я вполне могу выживать в застенках тюрьмы строгого режима для божественных отпрысков. К тому же в отличие от большинства присутствующих тут, меня не так просто прикончить. Когда ты несёшь в своей крови смерть, она перестаёт играть для тебя большое значение.

Криво усмехнувшись собственным мыслям, постаралась взять себя в руки. Не так страшен чёрт, как его малюют. Потому надо собрать больше информации. В ней и заключается сила. Только адекватно оценивая ситуацию, ты можешь манипулировать всеми пешками на шахматной доске. Ибо тут каждый сам за себя. Я уже поняла это. И какими бы добрыми не казались улыбки, каждый с огромно радостью воткнёт тебе в спину отравленный нож. Лишь бы выбраться из передряги живым и невредимым. Стать единственным, кто получит прощение на суде высших богов!

Возможно, во всём происходящем был заложен какой-то сакральный смысл. Испытание алчностью, предательством и коварством… Вот только для меня, выросшей в любви, заботе и богатстве, такое положение дел, казалось, диким. Это неправильно, прокладывать путь по трупам. Если ты достаточно гибок, амбициозен и самодостаточен, тебе не нужны грязные методы, чтобы утверждаться перед другими. Они сами встанут на колени и склонят головы, если смоешь прогнуть их ментально.

Стоило ли вообще смотреть на происходящее, через призму прошлых лет? Наверное, нет… Матушка не рассказывала мне о «Тереме» не потому, что не хотела пугать, просто ей уже нечего было о нём говорить. Мир настолько сильно изменился за эти столетия, что от него ничего не осталось. Будь на моём месте она, единственная выжившая Афродита, котяра давно отринула имя и семью, чтобы сделала такая? Та, кто не побоялся пойти против воли высших богов? Я знала, что родительница не подарок, но и принижать её достоинств нельзя.

Вздохнув, постаралась подавить в себе желание побиться головой о пару. Матушка точно была бы недовольна таким раскладом. Положение дел настолько шаткое, что даже не смешно. Каждый будет пытаться убрать фигуры с шахматной доски, причём радикальными методами. Не успела учёба начаться, а нас уже минус один. Что же будет дальше… Помыслить о подобном было страшно, но отдавать жизнь за «спасибо» не хотелось. Я соткана из самой смерти, для меня мёртвый лес – дом родной. И если они хотят войны, они её получат!

Правила игры никто не устанавливал и от того становилось немного не по себе. Если так подумать, то любой, кто был замешен в делах богов, мог таким образом управлять дальнейшей судьбой. Погибни тут кто-то ценный и важный, доказать это не представится возможным. «Терем» и мёртвый лес хранят свои секреты ото всех и не пропускают на территорию тех, кому тут делать нечего. Так что расследование проводить не будут и обстоятельств смерти называть тоже. Оставалось лишь верить себе и своим инстинктам.

Ещё одной проблемой становились профессора. Не существовало прямых или косвенных доказательств их непричастности к смертям, происходящим в этих сенах. Они все подчиняются приказам мёртвого леса, а с ним шутки плохо. Я ощущала его влияние и лёгкое покалывание в пальцах. Он весь пропитан болью и страданиями. В этом месте не существовало понятие нормальности. Изначально я ехала сюда с надеждой на скучные и заурядные будни. А оказалась попала в оживший кошмар.

Возможно, следовало заранее подумать о таком исходе. Но в нашей семье не было учеников этого проклятого пансиона уже восемь тысячелетий. Так что родителей винить я не смела. Сама нарвалась и теперь смиренно готова отвечать жизнью перед другими. Так даже лучше, оно укладывалась в мою напутственную речь, после суда. Понять ценность человеческой жизни, поставив на кон собственную, не это ли идеальный расклад? Нарочно не придумать иного поворота событий. Но, да и пусть… Я готова вцепиться зубами в шкуры других, если они посмеют перейти мне дорогу.

Мельком бросив взгляд на парней, оценила перспективы. Перун, скорее всего Сварог и кто-то ещё. Затюканный ботаник в очках, не подходил ни под одного известного мне представителя славянской мифологии. Либо кто-то посторонний, либо белая ворон в семье. И тот, и другой вариант были мне не по душе. Жалко паренька, если его единственная проблема заключалась в том, что он не такой как остальные. Не отправлять же на верную смерть за столь малое прегрешение? Как рука-то повернулась совершить поступок не достойный главы рода?

Ситуация с каждой новой деталькой, поставленной на место, становилась всё более неприглядной и даже в каком-то смысле мерзкой. Так и хотелось побиться головой о ближайшую ровную поверхность и сказать всем, что нет смысла убивать соседей. Никто таким образом прощения не получит. Мы должны исправить то, что натворили и покаяться в грехах, а не устраивать кровавые разборки друг с другом. Но Антон сказал мне правильную вещь: кроме меня, никто так больше не считал.

Остальные надеялись вырваться из этого места при помощи страха, боли и убийств. Чем дольше обдумывала это, тем отчётливее понимала, в какой змеиный клубок угодила. Нет здесь ни правил, ни сострадания. Лишь алчность и жестокость. Путь мы лишь дети богов, но в наших жилах текла та же кровь горячая и поднимающаяся в груди дикой волной. Каждый мечтал доказать своё превосходство. Наивные и глупые. Они не понимали, что путь каждого заканчивается в царстве смерти. Есть лишь два начала – жизни и смерти. Всё остальное создано из них и для них. Мы марионетки, ни более…

Если так подумать, то самый страшный кандидат на звание выжившего в этом дурдоме – я! А из этого можно было заключить вполне закономерный вывод, что первой из игры постараются вывести не меня, а самых слабых. Кто мешается под ногами. А уже после того, как на шахматной доске останутся лишь сильнейшие, война грянет кровавая и жестокая. Никто не будет думать о методах и собственной безопасности. Убей или будь убитым… Третьего варианта для этих ребят не существовало. Может быть в самом деле в мёртвый лес уйти? Неплохая же идея. Чем ближе к предкам, тем легче.

Тряхнув головой, постаралась отогнать от себя такие идиотские мысли. Сейчас нужно было понять, как обезопасить собственную жизнь. И если для этого придётся отыгрывать роль невинной овечки, то так тому и быть. За завтраком я уже проявила свои способности. Не зная броду, полезла в воду. Дура! Но я и помыслить не смела о том, что мне предстоит не девять месяцев учёбы, а кровавое сражение ни на жизнь, а на смерть. В кошмарном сне такого вообразить нельзя было.

Ещё раз осмотрев своих коллег по занятиям, попыталась понять, с чего лучше начать. Кто из них представлял наивысшую степень угрозы и по какому принципу нас вообще делили. С каждым часом вопросов становилось больше, а голова просто раскалывалась от невозможности махнуть на всё рукой, и сбежать. Глаза бы мои не видели «Терем» и его проблемы. Но проход закрылся и на девять месяцев я стала пленницей этого дома.

Нужно было чуть-чуть потерпеть… Вот только существовало ли решение, которое устроило бы всех? Что-то мне подсказывало, нет… Ибо те, чьи глаза застилает страх, бессильны перед ужасами и кошмарами бытия. Это простая истина, который знал любой из семьи Рода. А знали ли о ней другие? Теперь мне предстояло познать это на собственной шкуре и не позволить страху отнять единственное превосходство, которое у меня осталось. Хладнокровие!

Глава 5. Вот и познакомились

– Я так понимаю, наша четвёрка самая сильная в этом году, – парень с телом атлета, внимательно обвёл нас взглядом. – Питер, сын Марии Элькес, род Эрзули.

– Никогда не слышал, чтобы преемниками назначали пацанов, – вскинул рыжую бровь сидящий рядом со мной парень. – У вас вроде с этим строго.

– Ну, я единственный, кто может претендовать на этот титул – усмехнулся красавчик из пантеона Вуду. – Моя единственная племянница слишком мала, чтобы наследовать титул. А все остальные давно встретили свой круг перерождения. Так и вышло, что остался лишь я один и больше нет тех, кто смог ответить за красоту Эрзулы.

– Значит тебя отправили сюда, чтобы ты сдох побыстрее и не мешался под ногами, – кивнула я, делая вполне логичное заключение.

– Мирослава, это грубо по отношению к другим, – возмутился наследник Перуна.

– А что собственно такого я сейчас сказала? – вскинула я бровь. – Мою мать тут от фанатика её красоты прятали, отца пытались убить и не допустить до власти. Я вообще судебный срок тут отбываю. У каждого имеются свои причины попасть в «Терем».

– Я и не обиделся, – покачал головой Питер. – Я и так прекрасно осознавал, что такие радости не могли свалиться мне на голову. И труп за завтраком явственно дал это понять. Потому, Мировала я не в обиде.

– Мирослава, – покачала я головой. – От славянского «Мир на земле славящая» Ми-ро-с-ла-ва. Но не волнуйся, вскоре привыкнешь.

– Ми-ро-ла-ва, – попытался повторить иностранец.

– Ну, почти, – хохотнула я в кулак, – «с» пропустил. Ми-ро-с-ла-ва.

– Ми-ро-с-ла-ва, – ещё раз по слогам протянул парень.

– Правильно, – усмехнувшись кивнула я ему. – А ты у нас кто будешь? Коли, зашёл разговор о том, что мы сильнейшая четвёрка. Обо мне и так слышали я из семьи Рода. Славянского бога загробного царства, который сторожит покой меж Навью и Явью.

– Антон, наследник Перуна, тоже из славянского пантеона, сюда отец запихнул, сказал пора учиться жить самостоятельно, – улыбнулся парень, солгав остальным, о том, как оказался в интернате для трудных подростков. – Буду рад с вами поработать. Всегда хотел посмотреть на мир с другой стороны. Это просто шикарная возможность.

– А помереть, не боишься? – вскинул бровь Питер. – Тут я так понял, шансы на это выше, чем во всём Лимбо вместе взятом.

– Да ладно вам, не так страшен чёрт, как его малюют, – засмеялся рыжий. – Сами же сказали, что мы тут сильнейшие, если не будем трогать друг друга, то и проблем не возникнет. Мы же все адекватные личности и прекрасно понимаем, что жизнь она одна. Потому не думается мне, что среди нас есть отпетые мерзавцы.

– Ну, а ты кем будешь? – перевела я взгляд на последнего члена этой странной и непонятной компании. – Прости, но не узнаю в гриме.

– Ничего страшного, меня часто не узнают, – потряс головой очкарик. – Герес, я двадцать девятый наследник Аида.

– Ничего себе, – присвистнули парни. – твой пантеон один из сильнейших, а пропаганда такая, что там и двадцать девятому в очереди есть чем заняться. Это не наши ограниченные верования. Вы же на весь мир гремите.

– Во-во, за что это тебя к нам сослали? – удивлённо вскинула я бровь. – Честно, я хотя бы судом сюда назначена на исправление поведения. Устроила извержение вулкана на Курилах из-за того, что от меня бывший ушёл. Теперь вот расплачиваюсь собственной головой. А ты что учудил, коли с нами сидишь? И да, прости, но ты не похож на отмороженного урода. Скорее на типичного ботаника с первых рядом Гарварда.

– Я просто попросил отца дать мне свободу, – тряхнул тот головой, и я заметила пучок у него на затылке. – Как вы и сказали, «Аид» давно стал брендом, а не божеством. Потому я не хочу ничем подобным заниматься. Моя мечта открыть сеть ветеринарных клиник, начать бизнес и помогать животным. Я в мать пошёл больше, чем в родню отца. Из-за этого меня и отправили сюда. Матушка сказала, что захочу выжить – научусь убивать. Тогда-то и выкину из головы весь этот бред про спасение животных и благотворительность.

– М-да, я думал мне с родственниками не повезло, но бывает хуже, реже, но капец, – Питер тяжело вздохнул и опёрся задницей о край парты. – Короче, у всех свои тараканы, чтобы жить в этом стрёмном местечке. Жаль, сторисы не попилить. Я, конечно, сказал подписчикам, что меня сослали в интернат, но вряд ли они могли подумать, что это будет у чёрта на куличиках, в мёртвом лесу, где всё замерло на стыке девятнадцатого и двадцатого веков.

– Это ещё не самое страшное, – вздохнула я с надрывом. – Матушка говорила, что учат тут скорее для галочки, нежили дают какие-то реальные знания. И самое обидное, что мы проходим через все эти мучения лишь для того, чтобы в конечном счёте погибнуть или убивать. Не так я себе представляла поездку в закрытую школу-интернат. Вот скажите, я такая дура или ситуация действительно выходит из-под контроля?

– Тут на самом деле такие ужасные условия для проживания? – поправив очки на носу, спросил блондин. – Убийство за завтраком было эпичным, но для богов, отвечающих за смерть, это место не такое уж и страшное. Может я и противник собственной семьи, но как-то слабо мне верится, что у остальных они лучше моей. Сюда за красивые глазки никто не попадал. К тому же не стоит строить дружелюбных гримас. Мы тут все враги. Да, пока мы сильнейшая четвёрка и можем за счёт этого выживать в схватке с другими. Но под конец, нам всё равно придётся грызть друг другу шеи, ибо выйти может лишь один.

– Никто не говорил, что выйти может лишь один, – покачала я головой. – Это изощрённое искажение фактов. Отсюда могут выпускать хоть сотни. Просто те, кто заперт тут по решению суда, обязан исполнить предписание. Условие, при котором его помилуют и скажут идти на все четыре стороны. Если же вас родители сюда запихнули сами, на вас это вообще не распространяется. Моя мать провела тут пять лет, вообще не покидая пределов мёртвого леса, даже на каникулах. Её красота стала её проклятием, за которое она расплачивалась добровольным заключением в «Тереме». И не жаловалась, и не умерла, и остальные прекрасно завершили учёбу. Потому сказанное вами лишь чушь и бред, придуманный воспалённым мозгом богатых детишек, вроде нас.

– Знаешь, сейчас это прозвучало больше, как попытка пустить нас по ложному пути, а затем прикончить под шумок, – хмыкнул блондин, поправляя сползающие очки. – Не, я понимаю, что тебе, так же, как и мне самому, мёртвый лес не доставляет проблем, но для других это может быть огромной проблемой. Потому не давай советов, которые народ не сможет оценить.

– Я не пыталась скомпрометировать ситуацию или как-то перевернуть её в свою пользу, – покачала головой. – Просто не хочу принимать участия во всей этой ерунде. Хотите ломать друг другу жизни, милости прошу. Я останусь в стороне. У меня совершенно иной наказ.

– И что же тебе велел суд? – внимательно посмотрел на меня Антон.

– Как я уже говорила, мне нужно в первую очередь понять смысл человеческой жизни и принять себя, – пожала плечами. – Сделать искупление за собственную глупость. А школа и учёба не так важны. Я давно получила свой диплом и миллиардный бизнес в придачу. Поэтому, можете быть спокойными на учёбу мне плевать с высокой колокольни.

– Тогда зачем проявляешь инициативу? – удивился Питер. – Любой, на твоём месте молчал бы в тряпочку.

– Я так не могу, – покачала головой. – Матушка всегда говорила, что, если можешь оказать даже пассивную помощь, всегда это делай. В противном случае цена твоим стараниям пустой пшик.

– Вот только этот принцип сгинул столько же веков назад, сколько и семья Афродиты, – жёстко усмехнулся парнишка, которого изначально я посчитала робким и скромным. – Просто ты ещё слишком наивна и глупа. Едва разменяла десятилетие, а так бы уже очередь стояла. Заполучить состояние Афродиты многие хотели бы. Богини нет, а память о ней живее вех живых. Надо отдать ей должное, знала тётка, как к себе людей привязывать.

– Как хорошо, что в мёртвом лесу никакие привязки к роду и семье не работают, – выдохнула я, сквозь плотно сжатые зубы.

– В смысле? – уставились на меня ошарашенные парни.

– А вам что не сказали? – вскинула бровь и усмехнулась. – Мёртвый лес потому и считается опасным местом, он отрезает нас от внешнего мира непроницаемой завесой. Сюда нельзя войти без одобрения, ибо магия сожрёт любого, кто потревожил её покой. Тут правит лишь хаос и пустота. Мы в мире, который существует за пределами Нави, Яви и Прави. А значит, тут каждый сам за себя. Вас не защитит семья и ни один ритуал не найдёт вас. Этот мир – идеальная ловушка, из которой не выйти без ключника. А кто он, не знает даже мёртвый лес.

– Откуда ты это знаешь? – удивлённый вопрос наследника Аида, выдал общую растерянность.

– Потому что моя мать провела тут пять лет, – ещё раз напомнила я им. – И никто не смог найти последнюю Афродиту. Не забывайте, что это не курорт, а школа-интернат для трудных подростков. Мы все, лишь тени своих предков, но тут, единственное место на земле, где имеет смысл быть собой.

– Ты слишком наивная для того, чтобы быть богом смерти, – фыркнул Герес. – В моей бы семье, тебя давно порвали бы. Не умеешь оценивать ситуацию здраво не лезь на рожон.

– Зато для своей семьи я имею ценность, а не двадцать девятые запасные руки, – скопировала я его интонацию. – Вот когда станешь законным наследником, тогда и будешь указывать другим, что им делать и как жить. А пока ты есть никто и звать тебя никак. Кроме громкого рода Аида, ничего не имеешь. Самого от себя не тошнит?

– Давайте вы сейчас не будете мериться родословными, – замахал руками Антон. – Нам ещё как-то выживать в этом дурдоме.

– К тому же у каждого пантеона своя специфика, – Питер попытался свести конфликт на нет. – И каждый из вас нужен и важен.

– Совершенно, верно, не будь смерти, и этот мир сошёл бы с ума, – рыжик подал мне руку. – Мир, пошли прогуляемся. К тому же до обеда у нас больше не будет занятий.

– Пожалуй воздержусь от прогулок, – нахмурила брови. – Мне вчерашнего приключения с головой хватило. К тому же, неизвестно, кто тут лишний. Пока его не поймают, вообще лучше из дома лишний раз не выходить. Сейчас эти стены, самое безопасное место во всей Яви. И я бы предпочла через девять месяцев убраться из них на своих двоих. А вы, как хотите, дело ваше.

Глава 6. Принцип страха

После столь драматичного начала учёбы, всё, на что у меня хватило сил – лечь в постель и притворится трупом. Кто бы мне поведал, что обыденное, на первый взгляд задание, обернётся катастрофой! Шевелится не хотелось, думать тоже, даже моргать и то казалось кощунством. По какой причине, обыденность и рутина превратились в это? Какими демонами проклят этот старый дом? За что вообще мы цеплялись и по каким наивным домыслам пытались преодолеть преграды в виде странного суждения. Уже само моё пребывание в этом доме, говорило о том, что я окончательно спятила.

Да и матушка… Почему она не стала протестовать против такого отношения к своей единственной кровиночке? Это не укладывалось в голове и вызывало приступы тошноты. Словно я оказалась запертой в ловушке. Хотя… По сути, так и было, выйти из этого места невозможно, а окружали меня сплошные маньяки и психопаты, жаждущие заполучить билет на волю, путём убийства всех, кто находился в прямом контакте с ними. Вроде бы не все по решению суда, да и не славянский пантеон, а мозгов у каждого с гулькин нос.

Тут волей-неволей, но задумаешься о первопричинах всего происходящего. Даже если оно напрямую не касалось меня саму, поделать с этим уже ничего нельзя. Прикрыв глаза, я закуталась в одеяло и постаралась расслабиться. Надежда на выживание была. Если я одна из четверых сильнейших, то, по сути, кроме наследника Аида, мне и боятся некого. Перунов преемник, слишком чтит волю предков, а без смерти не будет жизни. Таков закон мироздания. И если принимать данный факт во внимание, единственная, в относительной безопасности – я!

Закутавшись в одеяло с головой, я постаралась откинуть прочь все смущающие меня мысли. Пока всё хорошо и у меня стабильно получается отделять энергию мёртвого леса от своей собственной, проблемы не страшны. Я смогу выживать в любых, даже самых неприглядных условиях. Хотя, сделать это будет трудно, я не собираюсь опускать руки. Ну, возможно, такое приключение пойдёт мне на пользу и в конечном счёте даст толчок для саморазвития и становления меня, как личности.

Сон медленно накрывал с головой. Я видела, как тёмные тени из разных углов тянули ко мне свои кривые пальцы, но ничего не могла с собой поделать. Морфей, мягкими толчками отправлял меня на другую сторону реальности. И вот, совершенно незаметно, сердце сковало серыми и липкими разводами. Это было чём-то за пределами нормального, и в то же время, самым реальным из того, что мне доводилось переживать.

Остроконечные тени, превратились в игрушечные мельтешащие клубочки. Они водили хороводы вокруг меня, обволакивали кривыми изгибами и проникали в самую душу. Сон постепенно начал терять контракт, становится жёстким, грубым и резким. Мягкие отблески превратились в кособоких чудовищ, а размытые очертания, наконец-то, обрели осознанный вид. Кривые паучьи ножки, протянулись ко мне из дурманящий плёнки. И я поняла, что тону.

Хотелось кричать, биться, звать на помощь. Но серебристая паутина, держала надёжно. Позволяла гигантскому монстру красться в ночной тиши и подбираться к моей груди. Мерзкий, чёрный, с клацающими жвалами. Он был наваждением, и в то же время реальным объектом, желающим сожрать меня. Липкая и вязкая слюна капала с кривой морды и оседала на коже обжигающим льдом страха и паники. Это было безумие, помешательство, но я не знала, как избавиться от этого. Мой страх, моя фобия, они были сильнее меня!

Я бежала, ломала ногти о чёрный камень и не могла понять, что не так с этим местом. Гигантский паук, бесшумной тенью скользил за спиной. Он настигал и отпускал. Играл со мной и заставлял сердце в груди обмирать от паники и шока. Я не видела ничего. Лишь беспросветную густую тьму, клубящуюся по углам и не позволяющую различить даже крошечные переливы реальности. Дурман стягивал горло острыми пиками паники. Они застревали в лёгких тягучими сгустками магии. И вынуждали стремиться туда, где будет спасение, свет и настоящее.

Вот только в моём настоящем не было ни капельки правды. Я взирала на разрушенное прошлое и расплывчатое настоящее. Хриплый старческий смех ткущих бытие, пробирался под кожу. Я видела, как в сердце один за одним вонзаются кривые иглы. Семь… Ровно столько попыток мне надо пережить, чтобы выбраться из кошмара. Но вопрос даже не в том, смогу ли я, а в том, как не стать безумной? Как не запутаться в этой сияющей паутине одержимости. Ведь жвала паука так яростно клацали над ухом, а чувства, обострённые до предела, вопили о том, что нам пришёл конец. Ещё один вдох и наступит финал этой драмы.

Толку гадать не было, как бы я не старалась сбежать, ничего толкового из этого не выходило. Лишь горечь и печаль накрывали с головой. Вера в лучшее затухала буквально на глазах. Привычное течение времени осыпалось кривыми и острыми осколками наваждения. Гигантский паук собирался сожрать меня и растерзать. Я же лишь загнанно дышала и пыталась собраться с мыслями. У меня ещё есть возможность сражаться, и я буду это делать. До тех пор, пока в груди билось сердце я сражалась с целым миром за своё место под солнцем.

В голове уже гудело от шума и того заполошного бега, который гнал меня калёным страхом вперёд и вперёд. Пока окончательно не сломал, загнав в тупик. Я верила в свои силы. Но в тот момент, когда у тебя под ногами разверзается бездна, тяжело думать о чём-то ещё, помимо собственного бессилия и никчёмности. Такое парадоксальное осознание накрывало с головой и заставляло кровь стыть жилах. Нельзя угадать, что будет с тобой уже мгновение спустя, но тут либо переступишь, либо сгинешь без следа. Иного варианта для финала, я не находила, как бы ни пыталась придумать схожий, но менее трагичный конец.

Мыслей в голове было ноль. Лишь серый туман застилал глаза. Обернувшись, чтобы посмотреть на своего преследователя с запозданием осознала, что там никого не было. Ни огромного паука, ни теней, ни сверкающей паутины. Это лишь полная и бесповоротная трагедии, обрушившаяся на меня. Мёртвый лес умел хранить свои секреты. А ещё он виртуозно загонял меня в тупик. Чары то были или неизвестная мне магия, но ситуацию это не меняло. Я едва дышала и взирала расширенными, от выброшенного в кровь адреналин, глазами, на странный и непонятный мир. Где вообще тут была правда, а где ложь?

Хотелось закричать, развеять наваждение, но ничего не помогало. Я могла лишь хрипло дышать. Слова не желали покидать мой рот и становится силой, способной бороться с дурманом. Осмотревшись по сторонам, попыталась засунуть панику на задворки сознания. Это лишь магия. Безумная сила, которая собиралась поглотить меня и утянуть на дно. Пока я понимаю это и борюсь, всё хорошо. У меня будет способ найти выход. Кошмар не мог длиться вечность. У всего в этом мире было начало и был конец. Иное противоречило законам мироздания.

Вот и я стремилась поймать одно общее с миром, но выходило как-то не очень. Все чувства скручивались в обнажённый клубок проблем, которые хотелось решить прямо сейчас, а не получалось даже обдумать как следует. Мысли словно измазанные клейстером, перетекали из одного конца мозга в другой. Ощущения так обманчиво наивны, что мне не составило труда понять, что они не мои. Как дочь смерти, я всегда была настороже. Едва научившись говорить, я требовала к себе внимания. И теперь, ощущая пустоту в груди, знала, что она искусственная. Меня сроду в одиночестве не оставляли, для меня то неведомый зверь.

И вот в огромном хитросплетении чувств и эмоций, я могла думать лишь об одном: как развеять кошмар. Даже мысли о том, чтобы покинуть это место вызывали у меня боль. Это пугало, ещё сильнее давило на грудь и побуждало страх колыхаться в своей клетке. Я отгораживалась от него как могла. Казалось, сделай хотя бы крошечный шаг в неправильном направлении и всё мгновенно рухнет. Ощущала каждой клеточкой тела магическую волну, разлитую в пространстве. Оно пугало, но лишь до той грани, когда ты осознаёшь, что это ловушка и надо с этим бороться. Любыми силами, даже во вред себе.

Стоило ли рассчитывать на магию, которой нет? Или в лучшем случае это приведёт к полному выгоранию? Анализ ситуации происходил с ужасным скрипом. Мозг тормозил и не желал работать. Нет, так рисковать было слишком опасно. Я в реальности могла остаться с покалеченными магическими каналами. После такого, меня не то, что в статусе наследницы не оставят, а вышвырнут из божественного мира и превратят в обычного человека, оно того не стоило. Коли меня хотели напугать, следовательно, делали это с какой-то определённой целью.

Убить преемника смерти нельзя – таков порядок вещей в мире. Из этого я могла сделать заключение, что они собирались использовать какие-то уловки. Возможно, страх, загнанный на подкорку сознания, часть такого идиотского плана, тех самых личностей, которые рассчитывали на действенность грязных методов. Ну, на войне все средства хороши, а именно она у нас сейчас и шла, причём полным ходом. Мы выживали в школе-интернате, где никому не было никакого дела до нас. А родственники остались там, за барьером.

Сконцентрировавшись, на единстве магии и души, старательно следила за дыханием и состоянием магического ядра. Ошибусь и второго шанса у меня не будет. Тут уже начинались нешуточные баталии. Те, кого нельзя убрать простыми методами, всегда будут мишенями для грязной игры. Моя голова мне была дорога, оттого-то, дарить её неизвестному противнику, не с руки. Медленно, виток за витком, я разматывала клубок чужеродных чар. Только бы не навредить самой себе. Главное, проделать это плавно и безболезненно. Тогда никто не пострадает.

Дыша, через нос, я вытягивала светящиеся нити и пропихивала в них собственную магию, которая едва не дымилась от усилий. И когда, на кончике языка проявился металлический привкус крови, решила, что занятие бесполезное. Если меня собирались угробить в этом странном месте, то против таких фокусов жертвы, защиту точно установили. Ловушку лепил не дилетант и далеко не идиот. Божественный наследник знал толк в пакостях и подлянках. Даром, что среди нас не было преемника Локи, это я выяснила первым делом. Но видимо и без него хватало умельцев! Надо смотреть в оба…

Глава 7. Паук и сердце магии

Попробовав ещё пару раз, поняла, что задумка провалилась на стадии планирования. Из клетки кошмара таким образом не сбежать. Её основа – эмоции и чувства. А раз так, то надо исходить из центральной метки ядра данных чар. Что может разрушить страх? Его полная противоположность – вера! Только она вселяла в людей надежду, даже в самый жуткий и страшный час. А коли это помогало простым смертным, то наверняка могло сработать и на божественной магии. Если мне суждено тут помереть, то лучше сопротивляться до последнего вздоха! Иначе какая из меня наследница?

Прикрыв глаза, я начала мысленно гонять по кругу свои воспоминания. О том, какой отец хороший, какой он сильный и что непременно вытащит меня из любой передряги. Божественный потомок Рода не мог ударить в грязь лицом! Это за пределами нормального течения бытия. А следовательно, – каким бы гигантским и отвратительным не был паук, мой папочка меня непременно спасёт! Коли мир не рухнул окончательно и бесповоротно, уничтожить смерть может лишь само мироздание. И в этом моя сила!

Примирившись с таким положением дел, ещё раз внимательно посмотрела на паука. Он вызывал кошмарные ассоциации, заставлял в желудке всё переворачиваться, а спину покрываться мелкими мурашками. Но тут была одна проблемка. Я боялась их не так сильно, чтобы не отличать правду от выдумки. Да, они мерзкие, уродливые и отвратительные. Но я и о тараканах так же думала, пока не оказалась вынуждена жить с ними в одной комнате общежития. После месяца столь тесного общения просто смирилась и привыкла. В этом сила человеческого духа. Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Так что, если очень долго смотреть в лицо своему кошмару, можно найти из него выход. Даже, если на первый взгляд, тебе кажется, что обратного пути нет и ты заперт в ловушки. Выход есть всегда, главное вовремя его заметить и открыть сдерживающую тебя решётку. Паук же, не желал оставаться в стороне, он грозно застрекотал, клацнул жвалами и двинулся на меня, роняя на пол густую и вязкую слизь. Зрелище было то ещё… Меня натурально затошнило и желудок прилип к позвоночнику, не желая терпеть такие издевательства в свой адрес.

Скосив глаза в сторону предполагаемого центра магического сосредоточения, поняла, что не ошиблась. Ядром этих чар взаправду оказался этот жуткий монстр. Хотя… Логично же! Кто в здравом уме и твёрдой памяти, полезет убивать то, чего боится до седых волос на причинном месте. Правильно, только, кто-нибудь совсем отмороженный на всю головушку. С другой стороны, если знаешь куда бить, уже не так страшно становится. Можно и немного расслабиться. Если будет шанс, то можно воспользоваться им и сделать маленькую пакость. Но рассуждать о таком пока рано, я понятия не имела, как убить страх.

По крайней мере, в настоящий момент, паук был не основной причиной. Он не нападёт и не превратит меня в фарш. У него совершенно иные функции заложены в голову, а вот тот, кто устроил западню, настроен вполне серьёзно и собирается задушить меня, моей же магией. Смерть во сне, не та, которой я мечтала помереть. Оружия в этом месте не было, а монстр был слишком огромен, чтобы я могла голыми руками с ним разобраться. Свои силы я оценивала здраво и лезть на рожон не хотелось. Выйти победителем или трупом… Существенная разница в перспективах.

Когда начинает казаться, что выхода не существует даже в теории, проще всего начать действовать. Бездействие в такой ситуации приведёт лишь к тому, что ты окончательно утратишь контроль над собственными мыслями и чувствами. А потонув в пучине отчаяния и страха, выгрести обратно на стабильную и обыденную твердь уже проблематично. Так что, ещё раз вздохнув, я набрала в лёгкие побольше воздуха и запела. Пусть это больше походило на завывание пьяных алкашей в три утра с собаками во дворе, но как умела, так, собственно, и пела. Не зря же учительницы по вокалу исчезали из моего поля зрения в тот же миг, как я открывала рот. Не умеешь, не берись! Но сейчас это было то, что доктор прописал.

Паук, заслышав скрежетание поломанного трактора, что помножился на хриплые стоны заводящегося жигуля, остановился и задумчиво клацнул жвалами. Он явно не рассчитывал на то, что придётся выживать самостоятельно, под напором горлодранства одной поехавшей особы. Жизнь его к такому явно не готовила, и теперь несчастное насекомое-переросток металось и пыталось понять, как лучше поступить. Магия гнала пугать, а инстинкт самосохранения выл о том, что никто не знал, что ещё могло скрываться в черепной коробке жертвы. Вдруг она заразная, ещё отравится ненароком. Ну меня, от греха подальше!

Мой зычный вой помирающего тюленя разносился в тёмном лабиринте и резонировал со стенами, пространством и кружился где-то под невидимым потолком. В какой-то момент страх сменил вектор и превратился в приступ весёлого идиотизма. Я дошла до той стадии отчаяния, когда уже становится всё равно, что будет дальше. Ты просто садишься и начинаешь дико ржать, без повода и причины. Вот и я медленно сползла на каменный пол, уселась поудобнее и захрюкала, чуть ли не давясь собственной истерикой. Паук, не ожидавший такой подставы от клиента, отшатнулся на пару коротких перебирании лапками.

Его глазищи с непониманием взирали на меня, а на морде читалось куча вопросов. Он сам пытался с собой совладать со мной, но у животинки получалось откровенно плохо. С какой стороны подступаться к истеричкам, жизнь ему не объясняла. Тут нужна мёртвая хватка отца и кусок тортика, оперативно запиханного в рот. Пока кто-нибудь из нас жевал, отец успевал провести экстренную реанимацию мозгов. Ну, были свои бзики у наследниц Афродиты, что уж там, не без скелетов в тёмных шкафах. Это же божественные семьи, в конце-то концов!

Темнота вокруг начала постепенно рассеиваться, мои перепады настроения сказывались на стабильности работы магического ядра ловушки. Оно резонировало и в то же время не могло зацепиться за правильные векторные эмоции. Чем больше диссонанса создавалось моим сумасшествием, тем отчаяние начинал метаться паук. Теперь казалось, что мы местами поменялись. Я была охотником, а он жертвой. И пока такая тактика работала, я отчаянно не позволяла себе прийти в норму. Надо ещё больше давить на стены клетки и в конечном счёте, они осыплются подобно песчаному замку, построенному у самой кромки океана.

Как бы они ни пытались держать чары из вне, они рассыпались изнутри. Это было тем самым коротким импульсом, который прокладывал путь всей остальной магии. Как только удерживающие в ловушки путы немного ослабли, и я ощутила знакомое покалывание на кончиках пальцев, приступила к волшбе. Ничто не может заставить богиню смерти склонить голову. Как бы эти наивные глупцы ни кичились собственной удалью и изворотливостью, убить саму смерть могло лишь мироздание, остальным пришлось бы приложить очень много сил для этого.

Чары формировались неохотно. Магический барьер был достаточно плотным, чтобы удерживать основную мощь. И всё же, я уже могла создать достаточно прочный ветряной шип. Его, собственно, я и запустила в паука. Так как магия смерти имела один определённый вектор и не могла применяться ни в каких областях, кроме убийств. То даже без определённой задачи, пущенный снаряд достиг цели. Пронзив монстра, он рассыпался серебристыми переливами первых колокольчиков на душистых полях. Оставляя после себя лишь весеннюю прохладу и умиротворение, растекающееся в воздухе.