Повелительница интерьеров и генералов

Глава 1

– Мам, я кушать хочу, – тоненький детский голосок прорвался через вязкое марево забытья.

Почему-то соображала я плохо, мысли путались. Откуда в моём старом семейном доме взяться ребёнку? Дочь с внуками уже десять лет как на другом континенте живут. У соседей тоже детей нет. Да и самих соседей тут пара домов – деревня умирает.

– Софи! – одёрнул малышку второй детский голос, но постарше и басовитый, явно принадлежащий мальчику. – Мама устала, она спит, не мешай. Няня пошла в деревню и скоро придёт с едой. Давай подождём её в столовой.

Это становилось всё интереснее. Что за женщина спит в моём доме и отчего она так устала, что бросила голодных детей? Это та, которую я наняла для ремонта, приехала с детьми и няней?

– Мама и вчера не вставала. И позавчера, – захныкала девочка. – Я потрогала её руку, она совсем холодная. Марк, может, мама замёрзла?

А вот это мне уже совсем не понравилось! Во-первых, вчера и позавчера меня в доме не было, я точно не могла впустить странное семейство. А во-вторых, чего это она холодная лежит в разгар лета? Надо разлепить глаза и посмотреть, что тут происходит.

Раздались торопливые лёгкие шаги, моей руки коснулась мягкая ладошка.

– Тёплая она! Напугала, Софийка!

Ребёнок меня потрогал. Меня?!

Тело покрылось липким потом от ужаса и я подскочила, распахнув глаза.

– Мамочка! – с радостным криком бросилась ко мне прехорошенькая девочка лет трёх-четырёх в платье принцессы.

А мальчик лет семи-восьми в чёрном взрослом костюме старинного покроя просто обнял за талию и прижался щекой к плечу.

Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, а на голове зашевелились волосы от ощущения, что прямо сейчас со мной творится что-то паранормальное. Я механически обняла детей – зачем ещё и их пугать? – а сама попыталась вспомнить последние события.

Я недавно развелась со своим мужем – старым козлом, которому в шестьдесят пять ударила седина в бороду, а бес в ребро. Подумала, что не хочу жить там, где прошли тридцать с лишним лет моей где-то счастливой, а где-то не очень семейной жизни, оставила бывшему с его молодой аспиранткой квартиру и приехала сегодня утром в деревню. В дом, который построил ещё мой дед. Здесь я в детстве проводила каждое лето. Бывший муж выплатил стоимость моей доли совместно нажитого имущества, и я решила отремонтировать двухэтажный особняк и завести хозяйство. Меня внезапно потянуло к земле. Месяц из интернета не вылезала, планировала дизайн – тем и спасалась от унылости бракоразводного процесса.

Я приезжала оценить состояние дома и хорошо помню, как его половицы скрипели, стены постанывали, когда я бродила по комнатам, а лестница ныла, пока я поднималась по ней на второй этаж. Ремонт периодически делался моим папой, пока он был жив, да и мы с мужем латали, когда были моложе и мой хрыч не бегал за аспирантками. Но последние года три тут никто не появлялся. Поэтому я наняла работницу и приехала проверить, как идут дела.

Это я всё хорошо помнила.

Огляделась – дом был не мой. Тоже старый и требующий ремонта, но не мой! У меня на окнах не висели бархатные зелёные портьеры, в спальне не стояла широкая кровать с балдахином и не свисала с потолка огромная безвкусная люстра.

А вот зеркало… Зеркало было! Я наткнулась взглядом на висящий в старинной раме антиквариат и вспомнила наконец, что произошло. Это оно виновато! Оно меня прихлопнуло!

Старое зеркало висело в спальне, которая сначала принадлежала бабушке, потом моим родителям, а потом и нам с бывшим мужем. Теперь спальня должна была принадлежать единолично мне, и я планировала её полностью переделать: поменять окна, отделать потолки, стены, купить новую мебель. Оставить планировала только это зеркало.

Я вспомнила, как подошла к нему и провела рукой по пыльной поверхности, оставляя на ней каракули. Мне вдруг страшно захотелось очистить его от грязи, и я полезла в старый комод. Выудила из ящика ветхую наволочку, взяла стул и влезла на него, чтобы вытереть раму сверху. Тут-то зеркало на меня и упало! Не знаю, как оно соскочило со стены, но тяжёлое стекло в старинной раме сбило меня со стула и прихлопнуло собой.

Фантастический пазл сложился.

– Погодите-ка, детки. Ваша мама сейчас вернётся, – пробормотала я, выпутываясь из детских объятий.

Так, мне срочно нужно к этому проклятому монстру! Не хочу даже думать о том, как это очевидное невероятное произошло, но, похоже, зеркало – артефакт, портал, и он поменял нас с мамашей этих детишек местами.

Я вскочила на ноги, подбежала к стене… и во мне всё оборвалось. Из отражения смотрела моя копия, но не нынешняя, а прошлая. Моложе лет на сорок, только какая-то болезная.

Я протянула руку к поверхности. Ну же! Возвращай меня обратно, гадкая стекляшка! От волнения уши заложило. Бедная мать, оказавшись в моём теле и в незнакомом месте, наверняка извелась вся. Бегает в ужасе от того, что потеряла детей.

Но… Дрожащие пальцы коснулись прохладного стекла, и ничего не произошло. Я осталась в чужом мире и в чужом теле. В похожем на моё, но всё же в другом.

А вдруг я умерла, и душе молодой женщины не во что было вселиться? И поэтому поменяться мы не сможем? Я всегда, всегда верила в сверхъестественное! Так и знала, что со мной что-то подобное случится!

Невольно всхлипнула и прикусила костяшки пальцев.

– Мамочка, ты чего? – испуганно спросила Софи. Подбежав ко мне, девочка дёрнула за край белой ночной сорочки. – Ты плачешь, потому что лохматая, да? Давай я тебя причешу?

Их мать действительно выглядела так себе. Я почему сразу себя в ней и узнала – в восемнадцать мне сделали операцию на сердце, и вот после неё я выглядела примерно так, как она сейчас. Никогда себя ту не забуду. А может, несчастная мать тоже родилась с пороком сердца и из-за него умерла, а мою душу, как родственную, втянуло в её тело через зеркало, чтобы дети сиротами не остались? Теории – она другой невероятнее – роились в голове, как стая назойливых мух.

Подхватила девчушку на руки и прижала к себе.

– Да, давай ты маму причешешь, пока твой брат будет рассказывать, давно ли мама болеет, какое сегодня число и где ваша няня, – подавляя истерику, ответила я малышке.

Голос вроде звучал спокойно.

Я подошла к мальчику и, обхватив его за плечи, повела к кровати, чтобы усадить рядом. Детей было жалко до слёз! К тому же мы с их матерью, судя по всему, были как-то связаны. Может быть, мы – кармические сёстры? Или у нас были родственные души? Или вообще что-то ещё – сложнее, типа одной души на все копии, которые проживали свои жизни во множестве миров? Вариантов можно придумать очень много.

Но я как-то сразу приняла этих детей как своих, родных.

Софи ловко слезла с моих рук и побежала к туалетному столику за расчёской, а Марк, вздохнув, ответил:

– Давно болела, с тех пор как умер отец и мы узнали, что у нас не осталось денег, поэтому скоро приедет наш дядя, чтобы забрать нас с Софи под свою опеку. Ты как это всё услышала, так сразу и слегла.

Нет. Души у нас с их матерью всё же не родственные. Я бы ни за что не позволила себе уйти в депрессию и бросить детей на няньку.

Я шумно втянула в себя воздух и покачала головой – Софи нечаянно дёрнула спутавшуюся прядь. Аж до слёз.

– Мама, тебе больно? – перепугался мальчишка. – Ну, Софи!

Такой хороший! Заботливый сын и очень разумненький. Слова сложные знает, речь правильная – значит, детьми занимались. Интересно, сколько ему лет?

– Ничего, сынок, – улыбнулась я, отбросив всякие сомнения. Как меня зовут, что тут за мир, где можно заработать – всё успею выяснить позже. – Мама сильная, мама вернулась, мама всё решит.

Мальчик посмотрел на меня удивлённо, и в тот же миг открылась дверь. На пороге нарисовалась сухая хмурая женщина лет сорока в длинном тёмном платье.

– Дети! Я велела вам не беспокоить мать! – наехала она на малышей, а те сразу сжались в два маленьких комочка. – Мойте руки и идите завтракать. Можете дальше отдыхать, госпожа Абигаль.

Так-так. Значит, зовут меня теперь Абигаль. Ну, почти как раньше. Так-то я Галя. Галина Николаевна Морозова. Осталось узнать новую фамилию, возраст и ещё примерно миллион разных важных фактов, к примеру, как имя няньки и как у них относятся к попаданцам. Мне стоит о себе заявить или лучше затаиться?

– Спасибо, но я отдохнула и займусь детьми, – осадила я строгую женщину. – Оденусь и тоже спущусь в кухню. Софи, доченька, беги с братом завтракать. Ты говорила, что кушать хочешь.

Нянька сделала шаг в комнату и вперила в меня тяжёлый подозрительный взгляд, а когда дети вышли, плотно закрыла за ними дверь и стремительно подошла к кровати.

– Госпожа, вам правда лучше? Вы пугаете меня такими резкими переменами. Ещё час назад вы умирали. Я думала всё, к вечеру простимся, а вы поднялись и на себя не похожи. Что произошло?!

Какая добрая тётенька! Просто нет слов. Но всё равно, упс. Похоже, я сделала что-то не то. Знаний о мире и прошлой хозяйке тела катастрофически не хватало.

– Всё так и было, – принялась я выкручиваться, тщательно подбирая слова. – Я почти умерла и перенеслась… – запнулась, не зная, кому поклоняются в этом мире и верят ли в жизнь после смерти – …в удивительное место.

– Чертоги Строгого Родителя?! – ахнула женщина.

Я воспряла духом. Вот так аккуратно всё и выведаю.

– Именно! Он очень-очень многое мне рассказал и научил, как надо жить и бороться за место под солнцем для себя и своих детей. Сказал, что я была плохой матерью и хозяйкой…

Я обвела комнату взглядом.

– Чудеса! Бывает же такое!

– И не говори, – покивала я. – Но, к сожалению, за чудеса и новые знания мне пришлось заплатить высокую цену.

Нянька схватилась за сердце одной рукой, а второй захлопнула рот, из которого рвался горестный стон.

– Какую? – спросила она шёпотом.

– Память. Я безвозвратно потеряла часть памяти. Например, как тебя зовут, я совершенно не помню. Поэтому ты должна мне сейчас помочь – рассказать всё, что я забыла.

– Фух! Ну вы и напугали меня, госпожа…

Бедная женщина, на которой не было лица, сотворила над своей головой какой-то знак и упала в кресло, обмахиваясь рукой.

Интересно, а чего такого ужасного мог потребовать от меня их бог, что она так сильно перепугалась?

– Гресия меня зовут, госпожа. Вы звали меня просто мизи Грес, – вернув щекам краску, заговорила няня. – А о чём вы ещё забыли? О скором визите господина Донато Иниго, старшего брата вашего покойного мужа, помните?

Ага, значит, фамилия моя Иниго. Абигаль Иниго. Звучит!

– Смутно. Помню, что мы в бедственном положении и этот самый Донато может забрать детей, но из-за чего мы так обнищали, жизнь с мужем и даже своё детство – всё забыла.

Грес схватилась руками за щёки и покачала головой.

– Это же он вас теперь в сумасшествии обвинить может! – нагнала жути нянька и тут же сама успокоила: – Но ничего! Я быстро вам всё расскажу и покажу! Я же вас с рождения нянчила, госпожа.

Отлично!

Я подошла к зеркалу, быстро заплела длинные русые волосы в косу, отметив, что выглядеть стала поживее – тёмные круги под глазами пропали, взгляд заблестел, губы стали ярче вроде бы. Я оглядела комнату, прикидывая, где тут могут храниться вещи. Обнаружила две двери и заглянула в каждую. За первой оказался санузел с унитазом и каменной лоханью (какое счастье!), а за второй гардеробная с множеством платьев на вешалках.

– Я хочу помыться. Грес, поможешь разобраться с водой? Как её включить, я тоже забыла. А пока буду купаться, подготовь мне одежду, будь добра.

– Вы совсем другая, моя госпожа, – покачала головой Грес, – хорошо, что господин Донато вас плохо знает, иначе дело было бы худо. Мог бы не только в сумасшествии обвинить, но и в чёрном ритуале.

Гресия прошла в санузел и повернула кран. В ванну полилась вода. Открыла шкафчик и, взяв плоский камень размером с блюдце, положила его на дно. Камень в воде стал красным, будто он железный, и раскалился. Скорее всего, это такой нагревательный прибор. Или артефакт. Но об этом я спрашивать не стала. Поинтересовалась другим:

– В каком ещё ритуале?

Нахмурилась, подозревая, что о попаданцах тут слышали и их не привечают.

– В сделке с сущностями тьмы, которые полностью меняют человека. Слабого превращают в сильного, труса в храбреца, глупого в умного…

– А что в этом плохого? – удивилась я.

Грес, достававшая из другого шкафчика мыло и видавшее виды полотенце, резко развернулась и махнула над моей головой рукой – тот знак охранный, видимо, сотворила. Ну или проверяла, не заключила ли я договор с помогающей людям стать лучше сущностью.

– А потому что человек этот платит большую цену за полученные дары. И не такую, как вы Строгому Родителю заплатили, госпожа моя, а куда страшнее! Они только сначала добиваются во всём успеха, а потом отдают свою волю сущностям навсегда и творят всякие бесчинства. Души их не знают покоя, бесконечно маются.

Понятно. Это как сделка с дьяволом. Я выпроводила Грес, потрогала воду – то, что надо. Быстро вымылась и, обернувшись стареньким полотенцем, вышла в комнату. Служанка ждала меня с шёлковым красным платьем в руках.

Цвет утреннего платья меня слегка удивил, но я решила не акцентировать на этом внимание. Вдруг красный у них цвет траура? Лучше не расстраивать Грес так сразу всей глубиной потерь моей памяти. Буду всё узнавать постепенно и больше слушать.

Няня помогла мне одеться, и мы наконец спустились в столовую. Тоже весьма потрёпанную и жалкую. Но удивило меня другое – диссонанс между шёлковым платьем, приличной одеждой детей и ужасным состоянием дома. Он явно обветшал не вчера и даже не месяц назад. А вот вдова Абигаль с детьми ещё совсем недавно, похоже, не бедствовали.

– Мамочка, ты такая красивая! А когда мы поедем домой? Я больше не хочу эту кашу, – выдала разом все свои мысли Софи.

Вот кто находка для шпиона! Надо мне больше времени с малышкой проводить. Вот уже и узнала, что это не их дом.

Я прошла за стол и села напротив Марка и Софи, заглянула в их тарелки и ужаснулась: дети ели какую-то серую кашу на воде без масла, с горбушками хлеба. В их кружках дымился розовый напиток, по запаху – ягодный чай с травами, но я глубоко сомневалась, что он хоть немного подслащён. Марк сделал глоток и скривился, как от лимона. Это никуда не годится!

Я посмотрела на Грес, вложив во взгляд недоумение. Какого, простите, лешего, я тут в шелках расхаживаю, когда детям есть нечего? Почему не продали платья? И что вообще ещё тут есть ценного? Надо всё что можно продать и обеспечить Софи и Марку достойную жизнь. И я придумаю, как заработать – в лихие девяностые умудрилась бизнес открыть и раскрутить. Тут тоже справлюсь.

Глава 2

После, так сказать, завтрака из кислого напитка и хлеба с кашей я отправилась оглядывать владения.

– Вы из обнищавшего, но знатного рода, госпожа Абигаль… – начала рассказ Гресия, сопровождая меня на обходе дома.

Детей я отправила играть, а сама прикидывала, от чего можно безболезненно избавиться. Пока, кроме платьев и старого зеркала, которое я продавать не решилась бы ни за что – вдруг оно нас с Абигаль обратно местами поменяет? – глаз ни за что не зацепился.

– …Из тех, в ком когда-то жила магия. Но постепенно она вырождалась, и ваш род угасал. А в вас обнаружилась искра. Слабая совсем, но она давала надежду на рождение одарённых детей. Поэтому ваши родители, едва вы достигли совершеннолетия, смогли вас выгодно про… выдать замуж за Габриэло Иниго…

Родители у бедняги Абигаль тоже, похоже, номинанты на премию «родители года». Что сказать, девушке в жизни «повезло».

– …А вскоре у вас родился Марк – подающий надежды мальчик, который обещает в десять стать настоящим магом. А спустя четыре года родилась Софи – девочка со стабильной искрой. Когда она вырастет, отбоя от женихов не будет. Но…

– Сними все шторы с окон в комнатах, где никто не живёт, – прервала я няню, – надо их постирать.

Слушала я внимательно, но в то же время не переставала думать о деньгах и расстраиваться, что ценного в доме не осталось.

– Никак не могу поверить, что вы решились продать платья… – протянула Грес.

– Почему? Это просто тряпки, – пожала плечами я.

– Строгий Родитель, госпожа! В вас жила искра пряхи – когда-то пряхи ткали нити из всего возможного и невозможного. Их магии вам не досталось, а страсть к тканям – в полной мере. Вы любили тряпки, как вы сейчас выразились, больше детей.

Вот это новости! Прислушалась к себе – нет, никакой любви к тряпкам не почувствовала. Похоже, искра ушла вместе с Абигаль.

– Дура была, – отрезала я. – Но Строгий Родитель вправил мне мозги. Продолжай, на чём мы там остановились? Мне сейчас двадцать пять?

– Двадцать четыре пока, – поправила Грес и продолжила: – Так вот с мужем вам, моя госпожа, не повезло. – Я ухмыльнулась. Кто бы сомневался! – Господин Габриэло Иниго оказался вольнодумцем и дебоширом, который ввязался в мятеж против короны и погиб. Всё его имущество арестовали до совершеннолетия малыша Марка, а вас выставили из столичного дома. Вы вынуждены были приехать сюда, во владения, доставшиеся вам в качестве приданого от тётки.

Но совпадение впечатляло. И у Абигаль муж козлина! Однако больше всего в этой истории удивляло другое.

– А дети тут при чём? Почему подающих надежды членов общества отправили нищенствовать? – спросила, едва скрывая возмущение.

– Госпожа моя, вы, наверное, забыли про опеку? – аккуратно уточнила Грес. – Детям назначат опекуна, которому отдадут управление имуществом их отца.

Ясно теперь, в чём выгода брата покойного Иниго.

– А мне почему это управление не отдали? – задала я логичный вопрос.

– Ох, дорогая моя госпожа. Как же это возможно? Только мужчины или магессы имеют такие права. Ну или в крайнем случае успешные деловладелицы.

– Кто это? – спросила, открывая дверь в библиотеку.

Книг тут оказалось немного, но они были – лучший источник знаний. Позже изучу. И продавать их не буду. Самой пригодятся.

– Это в основном простолюдинки, управляющие своим делом. Хваткие, невоспитанные и грубые женщины, плюющие на мораль.

Глубоко сомневаюсь, что они именно такие. Просто в обществе принято порицать тех, кто осмелился выбиться из серости.

– Понятненько. Значит, чтобы детей не забрали, мне нужно стать деловладелицей. Пойдём глянем, что есть во дворе. Может, сельское хозяйство начать развивать?

Грес схватилась за сердце и в ужасе на меня уставилась.

– Строгий Родитель! Вы не сможете! Вы хрупкая, нежная, всё близко к сердцу принимаете! И вообще, вы ни одного плохого слова за всю жизнь не сказали! – запричитала няня. – А там хватка нужна!

Я украдкой усмехнулась. Ты бы очень удивилась, Грес, узнав мой словарный запас и хватку. Да и жизненный опыт у меня, похоже, покруче, чем у тебя.

– Грес, ты забыла, что я теперь другая. Давай посмотрим, что мы имеем во дворе.

Я решительно двинулась на выход, по дороге заглянув в игровую. Марк сидел за столом и что-то рисовал, а Софи на вытертом ковре играла с уродливой тряпичной куклой. Сердце опять кольнуло острой иглой жалости к этим детям. Надо же, как с обоими родителями не повезло!

– Софи, Марк, идёмте на улицу. Воздухом подышим, – позвала я.

Детвора мигом побросала свои занятия и с радостными криками ринулась на улицу вперёд меня. Как будто их взаперти держали.

– Грес, а мы можем нанять кого-то в деревне, чтобы вымыли дом и готовили еду?

– Могли бы, если бы у нас были деньги.

– Так давай их поскорее раздобудем. Начинай избавляться от платьев. Оставь мне два, – распорядилась я, выходя на крыльцо.

Грес, вздохнув, скользнула обратно выполнять распоряжение.

На миг солнце ослепило, я прикрыла глаза, приставила руку ко лбу козырьком и ахнула. В тот же миг, как я окинула взглядом местность, сердце оборвалось и покатилось кубарем. Мурашки подняли волоски на теле. Да, дом не мой. А вот местность – местность точно моя. Я никогда бы не спутала с другими ни кривую березу на краю участка, ни родник у камня в дальнем левом углу, ни лес за забором, ни синюю ленту реки, на берегу которой дом моих предков и приютился.

Трудно было уложить в голове все догадки и дать им научное объяснение, но вывод у меня получался один: я на той же самой Земле, но в другом измерении. Выходит, правы те, кто утверждал, что рядом с нами, но в других реальностях существуют иные цивилизации. А мне «посчастливилось» попасть в одну из них. Возможно, и Абигаль – это я и есть, только время тут течёт иначе и мне не шестьдесят, а двадцать четыре.

От этого вообще поплохело. Просто ужас брал от невероятных гипотез. Хотя я не учёный, могла и ошибаться. Однако если планета у нас общая, значит, и ресурсы одни? Значит, на этом самом участке в земле есть то же самое, что и в моём мире? Я внимательно посмотрела на камень у ручья и как сомнамбула отправилась к нему.

Давным-давно, в глубоком детстве ещё при Советском Союзе, когда были живы бабушка и дед, я нашла там целую россыпь бриллиантов. Играла с лопаткой, ковырялась в камнях и пыталась сделать подкоп под валун. А у него снизу кусок взял и отвалился. И там, в графитовой пустоте и прятались подарки из Ледникового или ещё какого-то доисторического периода. Дедушка тогда, как честный коммунист, сокровища сдал, а больше мы ничего не нашли, сколько бы ни копали. Но я никогда не забуду тот свой детский восторг и блеск прекрасных камушков.

Интересно, а в этом измерении мой клад уже нашли? Аж руки затряслись и во рту пересохло от волнения. Я даже не заметила, как дошла до ручья и присела над ним.

– Мама, мам, там вода холодная! Няня говорит, что нельзя холодную воду пить, а то заболеешь, – привёл меня в чувства голос Софи.

Я вздрогнула. Что я делаю? Надо быть немного осторожнее. Для начала стоит отправить Гресию с платьями за ворота, потом найти совок и аккуратно, не привлекая к себе внимания, покопать. Может, нет тут ничего. Не стоит ни изображать из себя полоумную, ни удивлять няньку не свойственной Абигаль прозорливостью.

Мазнула рукой по ледяной воде и поднялась на ноги.

– Не буду, милая. Я только воду потрогала – вдруг она согрелась, – сказала с улыбкой.

Послушная Грес тем временем выкатила на крыльцо два огромных чемодана. Натурально огромных. Ростом с неё. Но тянула она их на манер паровозика одной рукой и вообще не напрягалась. Я всё понимаю – колёсики, но всё равно это должно было выглядеть не так легко. Либо Гресия – великая силачка, либо магия тут используется в быту и чемоданы волшебные.

– Грес, если удастся продать платья, чемоданы тоже продай. Нам нужны все деньги, которые возможно выручить, – покричала я ей.

Нянька кивнула и покатила монструозные кофры по вымощенной камнями дорожке к косым воротам. Когда она скрылась из вида, я запоздало подумала: а почему я ей так доверяю? Почему у меня не возникло мысли, что она пропадёт вместе с деньгами?

На душе стало нехорошо. Поэтому я решила, вместо того чтобы нагнетать, лучше пройтись по участку, дойти до леса и хотя бы заглянуть под деревья. Может, найду крапиву, щавель или даже грибы. У нас ведь этого добра всегда хватало. Правильнее позаботиться о пропитании на случай, если Грес пропадёт, чем сидеть и страдать голодными.

Я повернулась к детям и хлопнула в ладоши.

– Хорошие мои, а вы уже весь урожай собрали? Предлагаю взять корзинки и поискать ягоды и грибы.

Дети посмотрели на меня, явно не понимая, о чём говорит их болезная мать. Неужели в этом измерении нет грибов? Или, может быть, все ядовитые? Или…

– А няня говорила, что собирать подножный корм – удел неграмотных деревенщин, – раскрыл мне глаза на причину своего удивления Марк.

Я невольно рассмеялась. Вот это Гресия юмористка! Лучше ходить в деревню и выпрашивать пустую кашу, чем самим собрать то, что бог или их Строгий Родитель послал? Удивительный снобизм. Мне непонятный.

– Глупости всё это, дорогой. Давайте переоденемся, найдём корзинку или ведёрко и пойдем в лес. Представим, что мы ищем сокровища, а не подножный корм.

Дети сорвались в дом, а я за ними. Нужно одеть их по-походному, прикрыть головы и найти удобную обувь. Самой тоже не помешает взглянуть, что осталось в гардеробе. А ещё можно открытые участки кожи натереть мятой или пижмой – мы так в детстве всегда делали, когда шли в лес.

Собрались быстро. Для Марка нашёлся картуз, для нас с Софи платки на голову. Сапоги тоже у всех троих имелись, как и дождевики. Выглядели мы, наверное, как бомжи, зато были преисполнены оптимизма и уже через тридцать минут входили в рощу.

У моих предков было много земли, и часть рощи заходила на участок. А у Абигаль она раскинулась за ветхим забором. Мы его даже обходить не стали. Перешли там, где он упал, и оказались в раю для любителей тихой охоты. Мне в глаза сразу бросились два крепких белых гриба и мухомор.

Но водились в лесу не только грибы…

Я присела, чтобы срезать красавчиков тупым ножом, и свалилась на задницу от неожиданности, когда из-за дерева прямо на нас выскочил здоровенный конь. Затормозил буквально в метре! Софи тоненько заверещала, Марк завопил баском, а я разозлилась и взвилась на ноги.

– Совсем ополоумел?! Смотри куда прёшь! Детей мне напугал! – выпалила я, даже не успев разглядеть того, кто той лошадью управляет.

– Это мой лес, – раздался сверху бархатный баритон. Он бы мог показаться приятным, если бы его хозяин говорил любезным тоном. Но нет. Хозяин нам был не рад. – Убирайтесь отсюда. Сколько раз повторять, чтобы не смели заходить на мою землю?

Я всё же подняла глаза на злобного мужчину и прищурилась, разглядывая его. Красивый, молодой – лет тридцать, может, с небольшим. Статный брюнет в военной форме смотрел на нас, как на грязь под ногами.

– Пойдёмте, дети, поищем сокровища у себя на земле. Дядя злой и жадный, – процедила я. – Ему жалко даже того, что выросло по воле Строгого Родителя. Никогда не будьте такими, как он. Марк, выложи грибы и возьми корзинку.

Я ухватила детей за руки и, гордо развернувшись, повела обратно за поваленный забор.

Мужчина на мой спич ничего не сказал. Я услышала лишь удалявшийся топот копыт. А вот Марк, когда мы оказались на своей территории, меня немного просветил:

– Это генерал Доминга Элмо, мам. Разве ты его не узнала? Он герой прошлой войны с тварями бездны и участвовал в подавлении последнего мятежа. Наверное, он нас из-за папы прогнал, – на последних словах у мальчишки дрогнул голос, и я, отпустив руку, погладила его по голове и прижала к своему боку.

Какой противный мужик этот генерал. Даже если он и держит зло на мёртвого мятежника, зачем переносить ненависть на его вдову и детей?

– Ничего, мой хороший. Обойдёмся без его любви. Ой, смотрите, это же щавель!

Я переключила внимание детей на собирательство, и вскоре они складывали в корзинку листики щавеля, а я рвала крапиву, обмотав руку дождевиком. Хорошо бы ещё раздобыть лука, яиц и картошки со сметаной, ну и мяса кусочек – получились бы чудесные кислые щи.

– Софи, смотри, детка, видишь сиреневые цветочки? Это мята, рви её листики.

– Мам, а откуда ты это знаешь? – задал вполне закономерный вопрос Марк.

Я совсем забылась и даже не подумала, что все эти годы рядом с детьми находилась совсем другая Абигаль. Когда я растила свою дочь Ксению, старалась ей никогда не врать. Даже на самые провокационные вопросы давала честные ответы. Разве что немного сглаживала острые углы и слова тщательно подбирала. Тут же выложить Марку правду не было никакой возможности. Я вздохнула.

– Сынок, я очень сильно болела и почти умерла. – Мальчик подбежал ко мне и, обняв, уткнулся в плечо. Я погладила его по спине и повторила то, что выдумала для Грес: – Когда я была между жизнью и смертью, ко мне явился Строгий Родитель и много всего рассказал и научил. Он отругал меня за то, что я раньше была слишком нерешительной, и велел мне стать другой ради вас. Вот я и стала. И про травы, грибы и ягоды тоже он мне рассказал, чтобы я больше никогда не была беспомощной.

– Значит, ты теперь точно не отдашь нас дяде Донато?

– Обещаю, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы вы остались со мной. А теперь знаешь что, сынок, – я отстранила мальчику и ласково заглянула ему в глаза, – пробегись под нашими деревьями и поищи гнёзда. В кустах на земле тоже смотри. Попробуем раздобыть яиц.

Сама же я прошлась по лугу дальше и нашла ещё дикий лук с чесноком. Живём! Прям жалко стало грибов, которые я велела выложить. С ними бы вообще хороший суп получился.

– Мам, я нашёл гнездо! Тут голубые яйца! Или зелёные? Шесть штук! – восторг в голосе Марка проливался бальзамом на сердце.

Вроде бы отвлекла.

– Бирюзовые! – крикнула я в ответ. – Быстро возьми четыре и убегай! – велела и пошла к мальчику, готовясь отбивать его у дроздов.

Он явно нашёл гнездо этих агрессивных птичек.

Но, к счастью, всё обошлось. А под любимой кривой березой я ещё и три гриба нашла. Правда, не таких красивых, как те, что пришлось оставить. Но ничего. В супе их красота не важна.

Прогулка наша удалась, и к обеду мы вернулись с добычей. Марк помог мне разобраться с плитой – я убедилась, что работает тут всё на магических артефактах. Плита представляла собой большой камень, нагревавшийся когда на него ставят посуду с исписанным рунами дном. Набрала из родника воды в такую кастрюлю и принялась варить суп. Дети внимательно следили, как я ловко орудую ножом, но ничего не спрашивали. А я в это время гадала, вернётся Грес с деньгами или нужно прямо сейчас, помолясь, идти и искать бриллианты? И что делать, если их нет? Вечером-то можно сходить к реке и попробовать поймать рыбу на ужин, но только проблемы у меня куда серьёзнее, чем поиск пропитания: мне нужно отремонтировать дом и открыть своё дело.

Глава 3

В столовую мы не пошли. Сели обедать прямо в кухне.

– Вкусный суп, – похвалила Софи, поймав в ложку кусочек гриба.

– Это потому что мамин, – нашёл объяснение особенному вкусу странного супа Марк.

А я подумала, что как только раздобуду денег, столько вкусного им наготовлю – на всю жизнь запомнят.

– Вот вы где! А пахнет чем так? Бонита, что ли, приходила?

В кухню вошла Гресия, и меня прямо накрыло волной невероятного облегчения. Слава тебе, господи, не сбежала!

– Мама приготовила суп, – с гордостью доложил няне Марк.

Грес выронила из рук увесистый мешочек. Упав, он характерно звякнул.

– Продала? – спросила я, взвешивая взглядом содержимое мешочка.

Если следовать логике, там должно быть много денег. Ведь если у них тут в ходу монеты, которые носят в мешках, то ценность одной денежки должна быть высокой, иначе устанешь кошелёк с собой таскать.

– Продала, моя госпожа! Очень нам с вами повезло, – доложила няня. – Сосед наш генерал всё не глядя купил и даже не стал торговаться. А я вообще чисто случайно к ним в поместье зашла. Даже не думала, что получится там расторговаться.

Я нахмурилась, пытаясь переварить новость.

– А ему зачем женские платья и чемоданы?

Не поверю, что такой сноб – перед глазами встало красивое надменное лицо – станет покупать своей жене чьи-то обноски.

– Понятия не имею, госпожа. Но когда я заглянула к ним в кухню, чтобы пообщаться с генераловой поварихой – она нам иногда мясо даёт – там обнаружился сам хозяин. Он у меня спросил, кто я такая, зачем пришла и почему с чемоданами, а я и рассказала, что мы их соседи и про нашу нужду. Тогда генерал и купил всё не глядя.

Удивительно. Но мне вдруг стало крайне неловко и неприятно. Захотелось вернуть ему монеты и забрать обратно вещи Абигаль. Я почувствовала себя какой-то побирушкой.

– Что он спрашивал о нас?

– Ничего, спросил только: дети – мальчик и девочка? Я сказала «да», и на этом всё.

Странный мужчина! Грибов ему жалко, а денег нет. Или совесть заела после моей отповеди?

– Ладно, спасибо ему. Наливай суп, садись и рассказывай, сколько у нас теперь есть денег, – велела я, приказав себе выбросить глупые мысли о возвращении монет из головы. – А вы, детки, если наелись, можете пойти отдохнуть или поиграть.

За столом произошла быстрая рокировка, и мы остались с Грес одни. Няня зачерпнула суп, понюхала и отправила в рот первую ложку. Проглотила и закрыла глаза.

– Нет, это всё никак не укладывается в моей голове. Вы, госпожа Абигаль, сроду ничего не готовили и нож в руках не держали. Как это всё возможно?

Я вздохнула. Вот же душная тётка! Радовалась бы молча, а не требовала объяснений.

– Мизи Гресия, моя дорогая. Вы верите в Строгого Родителя, ответьте мне честно? – спросила я устало.

– Конечно, верю! Что за вопрос? Как можно в него не верить, когда вокруг столько его чудес?! – Грес отточенным жестом махнула над своей головой.

– Так отчего же не веришь в его очередное чудо? – требовательно спросила я, нагнувшись над столом. – Я же сказала, что он полностью меня изменил.

– А вот в том-то и дело, моя госпожа. Тут главное слово «полностью». Я верю в Строгого Родителя и верю, что вы – его промысел. Да вот только вы не Абигаль, а кто-то другой, которого Строгий Родитель поместил в её тело. А Абигаль была слишком слабой, поэтому уступила вам место и ушла! – заявила нянька, глядя на меня прямо.

Я аккуратно положила ложку, но взгляд от глаз Гресии не отвела. В этот момент я поняла, что готова сражаться за своё место в теле Абигаль до последнего. Я вдруг осознала, что больше не хочу домой, потому что мне там совершенно нечего делать. Моя Ксения уже десять лет живёт в Южной Африке, мы видимся раз в год, и они с внуками во мне не нуждаются. А эти дети – Марк и Софи – нуждаются. Они просто пропадут без меня. В этом мире я нашла новый смысл жизни и разбудила в себе почти угасшую с годами жажду деятельности. Я ведь и ремонт в доме хотела затеять, потому что испугалась нагрянувшей апатии. А здесь она прошла как не бывало.

– Разве же такое бывает, мизи Гресия? – спросила я, вложив в голос побольше холодной угрозы.

Пусть только попробует развить эту мысль или с кем-нибудь ею поделиться!

– Известны несколько случаев, – сглотнув, прошептала Гресия.

– И что с ними сделали? – зловеще спросила я, сжимая в кулаке ложку покрепче, до побелевших костяшек.

– Их забрали в монастырь Великого Старца Просветителя, – едва слышно прошелестела Грес.

– И, наверное, даже не подумали об их близких? Наплевали на судьбы детей, да, мизи Гресия?

Нянька вздрогнула и побледнела. По её виду я поняла, что оказалась права. Осталось понять, к чему наш разговор приведёт, и решить, что мне со слишком догадливой женщиной делать.

– Я глупость придумала, госпожа Абигаль! – вдруг горячо затараторила нянька, – Голову мне напекло, вот и ляпнула! Конечно же, вы просто были при смерти и вернулись немного другой. Набрались ума в чертогах Строгого Родителя. Нет ничего сложного в том, чтобы нарезать травы и бросить в воду! Но только вы другим свои новые умения не сильно демонстрируйте, моя госпожа. Лучше у меня спросите, прежде чем рисковать. Мы вместе придумаем, как ваши новые знания представить людям без лишнего риска и подозрений.

Ну что ж, Грес сделала правильный выбор.

– Есть какие-то проверки? – спросила я, с облегчением откинувшись на спинку стула.

– Я точно не знаю. Про эти случаи написано в летописи «Хроники Велиссии» – так наша страна называется. Так вот, всех прошлых переселенцев властям сдавали испуганные родственники, а те после допроса у менталиста сами сознавались, что явились из других миров. Потом их отправляли в монастырь, чтобы они делились своими знаниями на благо процветания Велиссии. Благодаря им мы имеем канализацию, водопровод и многое другое, – заученно отрапортовала нянька.

Я постучала пальцем по губам, размышляя.

– То есть велика вероятность, что если родственники не сдали, то попаданцы счастливо прожили жизнь в чужом теле?

– Очень может быть, – кивнула Грес.

Ну что ж, всё не так уж и плохо. Главное, не сильно выделяться и не толкать в народ прогрессивные идеи вроде эмансипации и феминизма.

– Ладно, раз мы всё выяснили, давай обсудим наши финансовые дела. Поешь и расскажи, сколько дал генерал и что можно купить на эти деньги.

Гресия шустро заработала ложкой, а прикончив суп, вывалила из мешка на стол горку монет – все как одна жёлтые, блестящие, с изображением мужчины в короне на реверсе и резной единицей на аверсе.

– Здесь триста золотых, моя госпожа. Если жить экономно и на них только питаться, хватит примерно на год. Если нанять кухарку и горничную, покупать одежду и тратить на развлечения – на полгода. А если полностью ремонтировать дом – их вообще не хватит. Так же как и на убеждение опекунского совета в том, что детей нужно оставить вам. Общее состояние маленького господина Марка оценивается в пятнадцать тысяч золотых, а приданое госпожи Софи в десять. Разумеется, господин Донато потратит гораздо больше трёх сотен золотых, чтобы до этих денег добраться.

Картина вырисовывалась скверная. И раз уж мы перешли на новый уровень доверия, я решила рискнуть:

– Скажи-ка мне, Грес, а бриллианты в Велиссии ценятся?

– Ещё как ценятся! Только где же их взять?

– Есть у меня основания полагать, что я знаю место. Мне нужен металлический совок. Раздобудь, а я уложу детей подремать.

Грес опять махнула рукой над головой, таращась на меня.

– Дети, наверное, тоже не могут вас узнать, моя госпожа. Вы их никогда спать не укладывали. Может быть, и не нужно?

– Нужно, – отрезала я. – Пусть привыкают и растут с уверенностью, что мать их любит и заботится. В конце концов, я всё делаю ради них. А иначе мне и смысла нет напрягаться.

Я поднялась и составила тарелки в мойку.

– Как нет? Вы же такая молодая! Раньше любили балы и красивые платья. У меня ощущение, что ваша душа постарела на десятки лет.

– Грес, милая, не надо развивать тему, правду о которой ты боишься услышать, – усмехнувшись, посоветовала я. – И вообще, меньше знаешь – крепче спишь. Вдруг менталисты будут и тебя допрашивать?

Гресия вскочила и мухой вылетела из кухни. Надеюсь, искать совок. А я пошла к детям.

Софи клевала носом на коврике, а Марк снова рисовал. Я подошла к нему и взглянула через плечо на рисунок: простым карандашом он набрасывал нашу сегодняшнюю встречу в лесу с генералом.

– Великолепно, мой хороший! – потрепала я мальчика по волосам, подумав о том, что надо будет купить ему всё необходимое для развития таланта и нанять учителя.

А Софи – нормальных кукол и пушистый ковёр!

– Мама, а мы пойдём ещё собирать разные цветы и травку? – спросила малышка.

Я подхватила её с ковра на руки.

– Ещё лучше, детка! Сейчас вы поспите, а вечером мы пойдём ловить рыбу, – заговорщическим тоном сообщила я.

– Поспим? Я не сплю днём, мам. Я взрослый! – возмутился Марк.

– Конечно, взрослый. Ты просто полежишь, чтобы сил на вечер набраться.

Угу, конечно! Взрослый он! Марк отрубился в самом начале сказки про колобка, даже раньше Софи. Дети жили в одной комнате – наверное, из каких-то экономичных побуждений. Комнат-то в доме полно. Надо будет детей расселить после ремонта.

Я вышла из спальни, закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице. Гресия ждала меня внизу с совком для мусора и детской лопаткой.

– Возьмём всё, – одобрила я и направилась на улицу.

Опять накатило волнение. Повезёт, не повезёт? Господь и Строгий Родитель, не мне, так этим невинным детям, помогите кто-нибудь!

– Госпожа, что вы хотите сделать? Вы думаете, тут есть клад? Считаете, ваша тётка что-то зарыла в землю?

Грес семенила за мной к ручью и от волнения засыпала меня вопросами.

Я тоже страшно нервничала, поэтому выдавала ответы короткими рублёными фразами.

– Там должен быть графитовый карман. Но тогда хватило лопатки и сил пятилетней девочки. Сейчас не знаю. Но место я хорошо помню.

Мы подошли к камню, и я, опустившись возле него на землю, принялась делать подкоп.

– Под камнем копать? – уточнила нянька, присаживаясь рядом.

Она была вооружена совком.

– Да, копай под него и задевай дно острыми краями, должен отвалиться кусок.

Минут пятнадцать мы усердно копали и стучали по камню, а на шестнадцатой совок Гресии ударился обо что-то в земле.

– Госпожа, тут, похоже, шкатулка! – закричала няня истерически.

Я, кстати, тоже, когда в детстве нашла бриллианты, истерически кричала «Стёклышки! Стёклышки!»

Я мигом подошла к Гресии и в две руки мы выкопали шкатулку из чёрного камня. Красивого чёрного камня. Я ещё подумала, что её тоже можно продать. Вероятно, не так дорого, как бриллианты, но не мешало бы её оценить.

– Как она, интересно, открывается? – задумчиво спросила я, вертя каменную коробочку.

У неё даже замочной скважины не имелось.

– О, госпожа! Это магический сохранник. Такие обычно завязывают на кровь. Если это зарыл кто-то из ваших предков, то должно сработать. Вот, видите завиток на крышке? Надо его нажать.

Я, как доверчивая дурочка, нажала на завиток и вскрикнула от болезненного укола!

– Грес, ну ты чего?! Надо было мне хоть руки помыть сначала!

Сунула уколотый палец в рот и зашипела.

– Это же магия, госпожа. Ранка безопасна и скоро пропадёт. Смотрите, смотрите! Она открывается!

Крышка шкатулки и вправду сначала совсем медленно приподнялась, а потом резко откинулась. Внутри лежали три бархатных мешочка, длинный узкий футляр (у нас в таких колье или браслеты хранят), три квадратные коробочки и блокнот в кожаном переплёте.

– Строгий Родитель, моя госпожа! Похоже, это записки вашей трижды прабабушки, великой пряхи Консуэло Лианор! Магия вашего рода стала угасать как раз после её смерти. Говорят, это потому, что она спрятала родовое кольцо силы, – с придыханием выпалила Грес.

– Давай посмотрим, что бабуля нам оставила.

Мой голос тоже срывался. И руки дрожали от волнения. Первый мешочек я еле развязала. Заглянула внутрь и разочарованно вытряхнула на ладонь брошь. Очень красивую и, судя по зелёным и переливающимся всеми цветами прозрачным камешкам, наверняка дорогую, но которая прибыли мне не принесёт. Это ведь не просто камни, а фамильная драгоценность. Я не имею никакого права лишать детей фамильного наследства. Во втором мешочке лежала печать. Боюсь, тоже для продажи не годная. Третий мешочек порадовал больше – в нём лежала горсть монет с женским портретом на реверсе и номиналом в десять золотых. Я насчитала их семнадцать штук.

– Старинные золотари! – ахнула Грес. – Сейчас такие стоят гораздо дороже! Как бы не по сотне за один!

Хоть бы по сотне, тогда бы у меня уже было тысяча семьсот плюс триста. Аж две тысячи.

В квадратных коробочках и футляре обнаружила женский гарнитур: серьги, колье, браслет и колечко – всё в комплект к брошке, тоже с изумрудами и бриллиантами. А вот в последней коробочке лежала массивная печатка из неизвестного мне тёмного металла с квадратным плоским камнем синего цвета, исписанным замысловатыми символами. Я взяла кольцо в руки, как заворожённая. Тёплое и как будто живое. Оно словно манило меня и нашептывало: «Надень меня, надень»…

– Это точно оно! Я видела его на старинном портрете в галерее ваших родителей, моя госпожа! – дрожащим от восхищения голосом воскликнула нянька. – Это ведь теперь, если вы его наденете, ваша искра разгорится? Или хотя бы начнёт крепнуть в Софи, если девочка будет находиться рядом с вами и кольцом?

– Это кольцо даст мне право оставить детей и получить над ними опеку? – спросила я, не сводя заворожённого взгляда с узоров на камне.

– Эм-м, не так всё просто, моя госпожа, – голос Грес прозвучал глухо, и я вскинула взгляд на ещё недавно ликующую няньку.

– Что случилось? – спросила нахмурившись.

– Если вы обнародуете кольцо, его у вас отберут. Вы не глава семейства Лианор. Печать и кольцо придётся отдать вашему старшему брату Антонио, даже несмотря на то, что клад нашли вы и на завещанной вам земле.

– Так, ладно, потом решу, что делать. Бриллиантов не нашли, но шкатулка тоже хорошо. А камни позже ещё поищем. Идём в дом, скоро дети проснутся.

Я с жалостью положила печатку обратно и, поднявшись, отряхнула платье. Сделала пару шагов и замерла – у крыльца стоял генерал и внимательно за нами с Грес наблюдал.

Глава 4

– Вы болели! – обвинил меня высокопоставленный сосед. Я даже слегка растерялась от наезда. – Именно поэтому я вас не видел и принял за местную, которым было много раз сказано в лес не ходить! Он опасен для обычных людей. Я развожу в нём копьехвостых мантикор. В периоды появления потомства они особенно агрессивны и представляют опасность для тех, кто не может защититься от них магией.

Чем дольше мужчина говорил, тем мрачнее я становилась. А всё потому, что я испытала чувство вины, которое испытывать совершенно не любила. Похоже, генерал нас спас, а я его жадиной обозвала.

– Я прошу у вас прощения, – сказала угрюмо. Я свои ошибки тоже признавать умела. – Я действительно сильно болела и встала только сегодня. После того как чуть было не умерла, и…

– Моя госпожа частично потеряла память, господин генерал. От свалившихся на неё потрясений впала в психическую горячку, но нашими с детьми молитвами Строгий Родитель её вернул, – перебив меня, выступила на шаг вперёд Грес, как будто прикрывая меня собой. Видимо, про чертоги их божества всем подряд распространяться не стоило. – Вы простите мою дерзость, господин генерал, но госпожа Абигаль пока не готова к общению с представителями магической аристократии. Мы пойдём.

Гресия ухватила меня за руку и потащила к дому. Я не упиралась – ей виднее, как нужно реагировать. Судя по всему, я нарушила какое-то правило этикета.

Но генерал нас остановил.

– Я не в претензии, мизи. Завтра пришлю своих рабочих починить забор, а заодно и крыльцо, – он посмотрел на это самое кривое крыльцо с осуждением.

Рабочие – это очень хорошо! У меня открылся было рот спросить, нельзя ли их для полного ремонта ангажировать, но Грес, не отпуская моей руки, низко поклонилась генералу, заставив тем самым слегка склониться и меня. Я досадливо поджала губы и промолчала.

– Благодарим, господин генерал. Ваша щедрость и благородство не знают границ.

– Не стоит благодарности. Я пришлю кухарку с ужином.

И вот тут я не выдержала – выдрала у Грес свою руку и посмотрела на генерала сурово.

– Мы справимся с ужином своими силами, не стоит утруждаться. Теперь я здорова, и обстоятельства изменились. Вашим рабочим я тоже готова заплатить, – отказалась я.

Ну не могла я чувствовать себя комфортно в положении нищей просительницы! Тем более перед этим надменным мужчиной. Очень красивым и впечатляющим. Который почему-то будил во мне всякие крамольные мысли.

Генерал перевёл взгляд на шкатулку, которую я держала в руках, и приподнял бровь с намёком.

– Нашли клад?

Грес опять ухватила меня за руку и потянула в дом.

– Несколько монет, припрятанных на чёрный день, ничего особенного, – протараторила она, выставляя нас в не лучшем свете. – Ещё раз нижайше благодарим, там дети проснулись.

Генерал криво ухмыльнулся и, повернувшись к нам спиной, пошёл по дорожке за ворота, а я позволила няньке утянуть себя в дом. Но за дверью вытащила руку и строго сказала.

– Мизи Гресия, я только что поняла – толку с тебя, как с козла молока. Ты вообще ничего не понимаешь в искусстве коммуникации. После твоего выступления генерал подумал, что мы боимся, будто он украдёт наши сокровища. Прошу тебя всеми святыми! Больше не нужно мне помогать с кем-то общаться. Так получается ещё хуже.

Гресия ахнула и стукнула себя ладонью по лбу.

– Точно! Какой конфуз! Но я так испугалась, когда вы ему не поклонились и не сказали обязательную для встречи родственников мятежников с представителями магической аристократии фразу «Пусть здравствует наш великий король Бартеломью и его верные маги», что наболтала глупостей.

Я поджала губы и закатила глаза.

– Сегодня вечером, когда дети лягут спать, расскажешь мне всё, что я должна знать. А сейчас возьми денег и сходи купи всё необходимое для ужина и завтрака. Масло, картошку, муку, зелень, молока, яиц, творога. Сахара тоже купи. Ягод ещё. Они сейчас должны быть дешёвые.

Грес закивала, словно китайский болванчик, но всё же сочла нужным дать ценный совет:

– Шкатулку-то спрячьте. И деньги генераловы в неё тоже сложите, госпожа Абигаль.

В этом я была с ней солидарна – нечего разбрасываться ценностями. Поэтому до самого пробуждения детей бродила по дому в поисках укромного места для шкатулки. Не придумала ничего лучше, чем спрятать её в огромную кастрюлю с крышкой, которую нашла в кухонном шкафу, но перед тем как убрать, вытащила записки последней магички рода Лианор. Меня тянуло к этой книге почти так же сильно, как и к печатке. После рыбалки надо будет выбрать время и почитать, о чём она пишет.

Закрыла крышку и решила проинспектировать все полки и шкафы в кухне, вдруг что-то найду. Дети встанут, а мне и дать им нечего. И – о, чудо! – в самом верхнем ящике, почти под потолком, нашла тряпичный мешок с песочным печеньем и ещё один с сушёными ягодами и травами. Видимо, заначка Грес, из которой она заваривала напиток и баловала детей чем-то повкуснее пустой каши.

– Мам, мамочка! – перепуганный голос Софи заставил меня бросить находки на стол и помчаться на её зов.

Девочка стояла на лестнице в ночной сорочке, босая и лохматая, и тёрла глаза.

– Что случилось, детка? Сон плохой приснился? – спросила, подлетев, и прижала кроху к себе.

– Я думала, ты ушла и я тебя больше не увижу, – прохныкала Софи.

Ну ясно, моя Ксюша тоже бывало со сна капризничала.

Я поцеловала русую макушку и пухлые щёчки.

– Ну что ты, доченька, куда же я от вас с братиком уйду? Мама будет с вами, пока не вырастете.

– Честно? – раздался сверху голос Марка.

Хотела сказать «честное пионерское», но вовремя прикусила язык.

– Даю тебе своё мамское слово, – заверила со всей серьёзностью, взглянув на мальчика, а потом скомандовала: – Умываться, одеваться. Перекусим и пойдём рыбу ловить.

– Ура! – захлопала в ладоши Софи и вихрем помчалась в спальню.

Я поднялась следом, чтобы заплести ей две косы и глянуть, что есть в гардеробе попроще.

Пока собирались, пока пили чай, пока натирались на улице мятой, Грес так с продуктами и не явилась. Я сложила в ведро нож, свои универсальные копательные инструменты – совок и детскую лопатку, – подхватила глиняный горшок с остатками утренней каши и повела свой маленький отряд на рыбалку.

Кто бы мог подумать, что детские развлечения и необременённая склерозом память мне в шестьдесят так пригодятся? С четырёх и примерно до шестнадцати лет я проводила на улице все дни напролёт. Питались мы с друзьями набегами домой, а чаще – чем придётся. Собирали ягоды, грибы, орехи – знали все злачные места! И, конечно же, ловили рыбу очень хитрым способом, варили на костре уху, а бывало, и жарили на листах железа или прутиках.

Вот и сейчас наше старое рыбное место я нашла сразу.

Однако на берегу с длинной удочкой сидел деревенский пацан лет тринадцати-пятнадцати. Худой, долговязый и прыщавый, в грязно-серой рубахе, подвёрнутых штанах и без обуви.

– Клюёт? – дружелюбно спросила я.

– Проваливайте, мизи, рыбы нет! Сам на ужин не поймал ни бездны, – проворчал мальчишка ломающимся голосом.

– Не мизи, а госпожа, – с вызовом заявил Марк, выпятив грудь, готовясь встать на мою защиту.

Я взяла его за руку и задвинула за спину.

– Не дождёшься, – так же дружелюбно ответила деревенскому, – но если разделаешь наш улов, я обещаю с тобой поделиться.

Мальчишка расхохотался и демонстративно от нас отвернулся. А я отметила примерно метр от воды и вонзила в песок совок.

– Сейчас мы с тобой, сынок, будем копать запруду, – объявила торжественно и, выгребая первую горку песка, пояснила: – Тут мы выкопаем глубокую яму, а потом соединим её узким и глубоким каналом с рекой.

– А я? А я что буду делать? – запрыгала рядом Софи.

Я посмотрела на девочку. Оделись мы, конечно… Неудивительно, что деревенский не разглядел в нас господ. Сама я надела странный брючный костюм, видимо, для верховой езды – какое-то бесформенное рубище голубого цвета, в котором только людей на Хеллоуин пугать, изображая привидение, Грес его даже продавать не стала. А для Софи в гардеробе нашлось прямое серое платье из толстого льна с фартучком – она назвала его ученическое. Один Марк выглядел хоть куда – у него все костюмы шикарные, только цветом отличались.

– А ты, доченька, когда мы всё сделаем, накрошишь в воду кашу. Потом мы отойдём и будем ждать, когда в нашу запруду заплывут сначала маленькие рыбки, а за ними большая охотница. Её и схватим.

– И что мы с ней потом будем делать? – спросила Софи, похлопав невинными глазками.

И вот тут я столкнулась с проблемой, отчётливо вспомнив, как примерно в возрасте Софи моя Ксюха закатила истерику и не дала сварить раков. Мы тогда с её отцом ночи дожидались, чтобы их тихонько съесть и замести следы. А дочке сказали, что выпустили их в реку. Не исключено, что аристократка трёх лет от роду сильно расстроится, узнав, какая судьба ждёт рыбу.

– Она поможет нам вкусно покушать, – пробормотала я.

Посмотрела на деревенского и с удовольствием отметила, как он в нашу сторону косится. Этот пацан мне очень нужен для чёрной работы.

Запруду мы выкопали быстро, а вот рыбу пришлось подождать.

Первой попалась небольшая щука – деревенский привстал со своего места, чтобы её рассмотреть. А я ещё и потрясла рыбиной специально, перед тем как отправить её в ведро. Вторым заплыл на кашу лещ, и сделал любопытство пацана почти непреодолимым – у парня рыбалка не заладилась. Ну а когда я вытащила из запруды ещё одного леща и форель, он не выдержал и медленно пошёл к нам.

Я собралась провести переговоры, но вдруг почувствовала, как у меня зачесалось между лопатками, как будто кто-то сверлит спину взглядом, и обернулась.

Генерал, чтоб ему! Он стоял на берегу и опять внимательно смотрел. Следил он за нами, что ли? Что-то стало тревожно, но я, сохраняя спокойствие, сосредоточилась на деревенском мальчишке.

– Моё предложение в силе. Ты обрабатываешь нашу рыбу, а я отдаю тебе одну любую. Идёт?

– Идёт. Я заберу щуку.

Пацан оказался разумным и выбрал самую крупную нашу добычу – щука вытянула бы примерно на килограмм.

– Приступай, – кивнула я, подхватила Софи и Марка и пошла к генералу.

Не то чтобы мне сильно хотелось с ним общаться, но это был повод отвлечь детей от неприятной картинки.

– Интересный способ рыбалки. Где вы ему научились? – сразу же принялся задавать неудобные вопросы генерал.

– В чертогах Строгого Родителя, – ехидно пробурчала, но быстро одумалась и поправилась: – На самом деле это элементарная логика. Удивительно, что подобный способ рыбалки вам показался новым.

– Я помню, что род Лианор живёт на восточных окраинах Велиссии. Вы, наверное, там его посмотрели? – усомнился в моей способности на подобное виртуозное владение логикой генерал.

И, в принципе, был прав. Не я этот способ придумала. К тому же я сочла, что лучше с соседом не спорить.

– Вполне возможно, я видела его в детстве, и он отложился у меня в голове. Я уже говорила, что после болезни испытываю некоторые проблемы с памятью.

– Да, я помню это, госпожа Абигаль, но всё же я вас искал в надежде на помощь. Я вижу, как вы находчивы…

Я вскинула на генерала удивлённый взгляд.

– Моя мама знает, как сварить вкусный суп из травки, – зачем-то сообщила Софи.

Марк, к счастью, молчал и только восхищённо пялился на нашего героического соседа. Судя по тому, что мальчик не испытывал совершенно никакой обиды из-за смерти отца, я сделала вывод, что с папашей Марк близок не был.

– Иногда обстоятельства заставляют делать и не такое, – прокомментировала слова малышки и быстро перевела тему: – Так чем я могу вам помочь, господин генерал?

– Зовите меня Доминга, – милостиво позволил сосед и буквально ошарашил следующим заявлением: – В вас есть искра, и я смею надеяться, что это искра пряхи. Знаю, что ваш с мужем столичный особняк в свете отмечали как весьма изысканный и стильный, что подтверждает мою догадку, поскольку пряхи испокон веков являются творцами и законодателями моды. Я бы хотел, чтобы вы помогли мне с интерьером моего дома. Я вам щедро заплачу.

Сразу миллион разных мыслей завёл хоровод в моей голове, а противоречивые эмоции заставили поёжиться. Дизайн интерьеров – это прямо то, что я люблю и могу! Ведь моё дело, которое я не так давно свернула из бизнес-масштабов до хобби, как раз и заключалось в создании декора для домашних интерьеров. Картины, лампы, столы и подоконники из эпоксидной смолы, мебель ручной работы, гибкий камень – вот чем я увлекалась и зарабатывала. Но что есть из привычных мне материалов в этом мире, я не имела понятия. Страшно брать на себя ответственность и соглашаться. А с другой стороны, генерал обещает заплатить. К тому же у него наверняка есть связи, и он может подсказать, как быть с опекой.

От азарта кожа покрылась мурашками. А вдруг для женщин круга Абигаль зазорно брать за подобную услугу деньги от соседа? С другой стороны, я же хотела своё дело открыть, почему бы и не дизайн интерьеров? А генерал рекомендацию даст…

В общем, мысли разбежались.

– Госпожа! Всё готово! – спас от ответа крикнувший с берега деревенский пацан.

Это немного остудило мои мысли, и я смогла выдать самое здравое:

– Марк, сынок, забери, пожалуйста, ведро с рыбой и лопатки, – велела мальчику и ответила генералу с максимальной серьёзностью: – Для начала я бы хотела посмотреть на ваш дом, Доминга. И только тогда я смогу сказать, возьмусь за дело или нет.

Приду и проконсультируюсь с Гресией! А в зависимости от того, что она скажет, дам соседу ответ.

– Отлично! Тогда жду вас завтра в одиннадцать. Обед не готовьте, я приглашаю вас с детьми разделить его со мной.

Я слегка заторможенно кивнула, и а генерал, коротко склонив голову, развернулся и отправился к своему коню – он пасся неподалёку, привязанный к дереву.

Мне никак не удавалось понять этого мужчину и его мотивы. Я провожала взглядом спину соседа, пока не вернулся Марк.

– Мам, вот, – он сунул мне под нос ведро.

Заглянула – деревенский парень поработал на совесть, три наших рыбины были разделаны и помыты.

– Отлично, дорогой, – успокоила я мальчишку.

Что ж, подумаю о генерале позже – когда приготовлю ужин, накормлю и уложу спать детей, поговорю с Грес, почитаю записки умершей пряхи и… упаду без сил на кровать.

Глава 5

К нашему приходу Гресия успела вернуться и даже разложить покупки. Оказывается, в полу кухни был встроен холодильный ларь. А я его и не заметила, когда искала укромное место для тайника. Но это и неудивительно – его дверцы выглядели как обычные половицы.

– Мизи Грес, мы опять общались с генералом, – завела я разговор, наливая в зачарованную сковороду растительное масло. – И он попросил меня помочь ему с отделкой дома. Обещал заплатить.

Дети в гостиной читали книжку, которую выдала Марку няня, сказав, что хватит целый день развлекаться, и мы могли спокойно поговорить.

– Ох, госпожа моя, какой конфуз! – всплеснула руками Грес и выронила картофелину, которую чистила.

К счастью, этот овощ в их Велиссию завезли три сотни лет назад из Южной Кимерики – это я выяснила у Марка по дороге домой совершенно случайно и поняла, что у наших миров даже кое-какие исторические вехи совпадают, но всё же пути развития разные.

– В чём именно конфуз? – деловито уточнила, опуская обваленную в муке форель в скворчащее масло.

– Ну как же! Вы хоть и в опале, но аристократка с искрой. Генерал – магическая элита нашей страны. То есть вам очень лестно оказать ему услугу, но ни о каких деньгах за неё речи идти не может!

Так я и знала. И, в принципе, даже не расстроилась. Мне отчаянно не хотелось брать у генерала деньги. А вот протекцию…

– А попросить ответную услугу не будет неприличным?

– Смотря какую, госпожа Абигаль. К примеру, если рабочие генерала помогут нам подлатать дом, то это прилично. А вот если вы попросите генерала вступиться за вас на опекунском совете, то поставите его и себя в неловкое положение.

– Поясни, будь добра. Что плохого, если сосед даст мне положительную характеристику? – слегка нахмурившись, спросила я.

Например, у нас на Земле положительные характеристики с работы и от соседей могли сыграть важную роль в подобных вопросах.

– Это бы мигом породило слухи. С какой стати генералу вступаться за вдову мятежника? Тем более у него недавно появилась одобренная королём невеста, – выпучив глаза, явно на что-то тем самым намекая, ответила Грес.

– В смысле, это бы дало людям повод думать, что я любовница генерала?

Понять нянькины завуалированные инсинуации было несложно. Удивляло, что в их обществе не верят в добрососедские отношения и обычное уважение женщины мужчиной.

– Именно так, – кивнула Грес и поставила на плиту кастрюлю с начищенной картошкой.

А я полезла в ларь за яйцом и творогом. Пока жарилась рыба, я решила замесить тесто для сырников, чтобы утром встать и быстро их пожарить.

– С этим ясно. Но могу ли я попросить генерала разрекламировать мою работу? К примеру, пусть объявит в свете, что это я занималась интерьером его дома.

Гресия ненадолго задумалась, потом кивнула:

– Да, это можно. И даже не будет неуместным попросить его вызвать мага-карточкодела и разместить стоп-карточки в журнале с модными интерьерами. Но что вам это даст, моя госпожа?

Судя по всему, Грес имела в виду что-то типа фотографий дома.

– Как что? Я буду деловладелицей фирмы по оформлению интерьеров. Осталось выяснить, какие у меня есть возможности.

Гресия открыла было рот, наверняка чтобы возразить, но быстро закрыла, наткнувшись на мой предупреждающий взгляд. А я принялась месить тесто, анализируя увиденное за день.

Кроме дома Абигаль, других я не видела. А у неё дом старый, ремонт тут не делался давно. Это давало надежду на то, что за прошедшее время появились новые отделочные материалы, потому что обитые ситцем стены, простые доски на полу и деревянные подоконники – это прям печаль. Потолок в доме когда-то был побелен и кое-где украшен лепниной, что уже обнадёживало: значит, в этом мире есть гипс и штукатурка. А выложенная камнем дорожка к воротам намекала, что камень тут тоже обрабатывать умеют. Хотя чего это я? Камень – вообще чуть ли не первое, что научились обрабатывать люди в моём измерении, почему в этом должно быть иначе? Интереснее, какими клеями они пользуются, есть ли керамическая плитка, нетканое полотно для изготовления гибкого камня и что-то типа эпоксидки? Вот это мне предстояло до завтра как-то узнать, чтобы не хлопать глазами перед генералом.

– Грес, а нет ли у нас тех модных журналов с интерьерами, о которых ты говорила?

– Конечно, есть. Госпожа Абигаль… вы то есть, всегда следили за последними веяниями в этой сфере.

Ну хоть что-то у нас с Абигаль нашлось общее. Это хорошо, не будет подозрительным её выбор направления для бизнеса.

Дел на вечер прибавилось. Уложу детей спать и перед тем, как заглянуть в записки пряхи, изучу журналы Абигаль.

После сытного ужина детей разморило – неудивительно, мы с ними много времени на воздухе провели. Засунула Марка и Софи по разным ваннам – мальчик мылся сам, а малышку купала я – и уложила по кроватям. Даже сказку не потребовалось рассказывать – они уснули, едва головки коснулись подушек. Я тоже сладко зевнула, глядя на них, но собралась с силами и отправилась в библиотеку.

Журналы нашлись на полке. Хорошая бумага и цветные изображения внушали надежду. И не зря. На картинках столичные особняки выглядели роскошно. Были в них и витражи, и мраморные полы, и затейливый декор, и даже стеклянные лестницы, что говорило о развитых технологиях. Или о применении магии в строительстве. В общем, работать можно!

Успокоившись на тему завтрашней встречи с генералом, я с лёгким сердцем отправилась в спальню с записками родственницы Абигаль.

И вот тогда и началось самое интересное!

«Пряхи – творцы и созидатели! Я надеюсь, что вы вспомнили об этом, когда нашли мой тайник. А если нет, пусть Строгий Родитель отнимет у вас возможность читать мой дневник. Да будет так!» – было написано красивым почерком на титульном листе. Я перевернула страничку.

«Прясть пространство можно только чистыми руками и душой, а если ты прял оружие, убивающее невинных – вовек не увидишь нитей бытия».

Я оторвала взгляд от текста, задумавшись над прочитанными строками. Интересно, это проклятье сработало и поэтому я ничего не поняла, или просто я в принципе не в теме, поэтому словосочетание «нити бытия» звучит для меня как бред?

Пришла к выводу, что второе, и вернулась к запискам.

«Если ты всё ещё жив и не пал от моего проклятия, значит, ты достоин. Надень наше родовое кольцо и готовься прясть удивительные шедевры!»

Я похлопала глазами и встала с кровати. Женщина просит надеть кольцо и обещает научить создавать шедевры. Кто я такая, чтобы возражать?

Накинула халат и на цыпочках пошла в кухню, чтобы достать из кастрюли кольцо. Дом спал, и мне удалось никого не разбудить. Открыла крышку, достала шкатулку, вытащила из неё мешочек с печаткой и, развязав, вытряхнула кольцо на ладонь – сразу же почувствовала ласковое тепло и непреодолимое желание его надеть. В этот раз не стала себе отказывать и решила примерить печатку на средний палец правой руки – размером она походила на мужскую. Интересно, как пряха её носила? Может, на цепочке?

Я надела фамильную драгоценность и… зажала рот рукой, чтобы не закричать – печатка прямо на глазах уменьшилась и плотно обхватила мой палец! Я попробовала её снять, но неизвестный тёмный металл как будто сросся с кожей! У меня мороз пробежал по спине. Мамочки! Как её снимать?

Быстро убрала шкатулку в кастрюлю и помчалась обратно в спальню к дневнику. Если там был приказ кольцо надеть, то вдруг и про снять его что-то найдётся? Трясущимися руками открыла записки и на следующей страничке нашла!

«Я решила подстраховать наш род, поэтому теперь, если ты чист и достоин, кольцо тебя примет, а если нет – свалится с пальца. Отнять его у тебя не смогут, и снять ты его не сможешь. Носи с гордостью и твори, мой дорогой потомок!»

У меня волосы на голове зашевелились!

В каком это смысле не смогу снять? Я отправилась в ванную и намылила палец. Но нет, очень похоже, что тут работала магия, а я просто дура! Шестьдесят лет, а ума нет! Как сорока кинулась на блестящее. И что теперь делать? Разумеется, ни о каком «творить» даже речи не шло. И читать дальше мне тоже перехотелось.

Пометалась по комнате, потом вспомнила, что утро вечера мудренее, легла на кровать и закрыла глаза.

Как это у меня обычно бывает, перед глазами замелькали картинки минувшего дня: грибы, крапива, рыбёхи и почему-то генерал. Всё смешалось, и я уплыла в крепкий сон.

Но, к сожалению, утром проснулась всё с той же проблемой и меня не осенило, как её решить. Встала, умылась, оделась и пошла жарить сырники.

В коридоре наткнулась на няньку.

– Утра, мизи Грес, – угрюмо проворчала я и показала средний палец с печаткой. – Оно не снимается. Что делать?

Гресия сначала ахнула и схватилась за сердце, а потом ухватила меня за руку и потащила к себе в комнату – наверное, палец мне мылить собралась.

Я вытащила руку из её хватки.

– Грес, не снимается никак. Я вчера что только ни пробовала – бесполезно. Давай пойдём вниз и подумаем, что с этим делать, – расстроила няньку окончательно. – Может, спрятать его пока под повязку или перчатку? Или нужно куда-то о кольце заявить? Теперь у меня его никто отобрать не сможет. Об этом написано в дневнике.

Гресия прикусила палец и всхлипнула. Боже, ну не может же быть всё так ужасно! Уверена, что няня нагнетает.

– Убьют! Как пить дать! Братец ваш старший, как узнает о кольце и что отобрать его невозможно, наймёт душегуба и пришлёт к нам! Бежать надо! Хотя ка-а-к? Ох, госпожа Абигаль, может, палец проще отрезать? – выдала гениальное Грес.

Я чуть с лестницы не навернулась, впечатлившись её радикальным подходом.

– Мизи Гресия, а ну прекращай истерику! – приказала няньке и продолжила спускаться. – Не будем мы ничего резать. Мне нужен бинт или перчатка. Похожу пока так и подумаю, что делать. Законы изучу, судебные прецеденты.

– Ох, как же мне страшно, госпожа.

– А вот чтобы не было страшно, займи себя делом. Рабочих генерала используй в хозяйстве по максимуму. Пусть починят всё, что поломано. А в деревне найми людей, чтобы отмыли дом, скосили траву и вскопали часть земли – что-нибудь посадим. Долго до холодов?

– Месяца четыре, – уныло ответила плетущаяся сзади Гресия.

– Хорошо, значит, успеем много каких овощей вырастить. На земле не пропадём!

– Но только надо стараться не сильно выделяться, а скоро ещё и господин Донато приедет.

Грес явно относилась к пессимистам и во всём находила причину для паники.

– Проклятье, забыла совсем про него! – выругалась я, доставая из-под половицы миску с тестом. – Разжигай плиту. Как скоро он явится?

– В его послании сообщалось, что в течение этого месяца. До конца осталось двенадцать дней. Значит, со дня на день.

– Мы должны его тут поселить?

– Ну что вы, госпожа?! Он поселится в столице, а сюда разве что наведается разок.

– То есть столица где-то рядом?

– Совсем рядом, госпожа, верхом за четверть часа можно добраться, да и пешком недалеко.

Это хорошо! В столице должен быть строительный рынок, да и обычный будет большим. На рынке можно быстрее всего сориентироваться в местной обстановке.

Кивнула своим мыслям, быстро слепила пять сырников и положила на сковороду. Вообще, много жареного – вредно. Надо будет с духовкой разобраться. В кухне она имелась, но, по словам Марка, не работала.

– Ещё пусть починят печку, – наказала няньке. – И я вот чего не пойму – а почему жену и детей мятежника отправили в опалу, а его брата – нет? Он же тоже родственник.

– Всё просто, госпожа Абигаль, господин Донато – королевский служащий, он вне подозрений из-за кровной присяги.

Вот же невезение! Это, наверное, нехорошо. Перевернула сырники румяной корочкой кверху.

– Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, – проворчала. – Ставь греться воду и доставай сметану – будешь пробу снимать.

До пробуждения детей Гресия успела восхититься моей стряпней и сходить к себе за бинтом и чёрными кружевными перчатками. Она скрыла кольцо под повязкой, а перчатки я положила в карман – на людях буду носить.

Донёсся топот детских ног – начался суматошный день, и отвлекаться на тревожные мысли стало совершенно некогда.

Едва мы позавтракали, как пришли рабочие от генерала и сразу взялись за забор. Я выяснила, что идти нам до владений генерала десять минут – они за лесополосой, поэтому от нас не видно, – и отпустила Грес в деревню за местными, согласными заняться стиркой, уборкой и землёй.

А когда она вернулась, ведя за собой толпу, пришло время отправляться в гости. Я взяла детей и повела к генералу.

Странный волнительный трепет, какого я не испытывала много-много лет, посетил меня на подходе к высоким кованым воротам. И это было вовсе не волнение за будущую работу. Скорее напоминало мандраж перед свиданием с понравившимся мужчиной. Но это ведь глупость? Он вообще для меня слишком молодой! Мне сейчас разве есть дело до такой ерунды, как влюблённость в красавчика лет на двадцать моложе? К тому же у генерала невеста имеется, судя по рассказу Грес. Нет, не могла я так вляпаться. Тогда, возможно, это была смутная надежда на то, что Доминга сможет стать мне надёжным другом и более грамотным советчиком по теме магии кольца и опекунского совета. Да! Точно! Это оно!

Успокоив себя подобными объяснениями, я собралась нажать на звонок, расположенный сбоку ворот, но створки сами разъехались в стороны. Автоматика? Или магия?

Мы с детьми вошли по аккуратной дороге из огромных гранитных плит.

– Мамочка, смотри, это слон из кустика! И лев, и жираф! – обрадовалась Софи, увидев на идеально подстриженном газоне красную фигурку.

– А там шипохвостая мантикора! Живая! Смотрите! – не менее восторженно махнул рукой Марк в сторону просторного вольера.

Да, двор впечатлял. Но мой взгляд был прикован к высокому крыльцу огромного трёхэтажного особняка с колоннами, по ступеням которого к нам спускался его хозяин.

Перчатки как-то внезапно показались мне безвкусными и неуместными, а ещё мелькнула мысль, что этот дом я буду год отделывать, если не больше.

Глава 6

– Да здравствует наш славный король Бартеломью и его верные маги, – дружно сказали мы с детьми, подойдя к крыльцу.

Утром репетировали говорить эту обязательную фразу по моей команде – я легонько сжимала детские ладошки.

Но генерал почему-то нашим выступлением не впечатлился и даже едва заметно поморщился.

– Здравствуйте. К чему этот официоз, госпожа Абигаль, мы ведь соседи? Прошу в мой дом. Управляющий займёт детей просмотром движепостановок, пока мы с вами осмотрим комнаты.

– Движеки! Движеки! – захлопала в ладоши Софи.

Марк слегка дёрнул сестру за пухленькую ручку, призывая к порядку, но я видела, как сверкнули радостью и его глаза. Похоже, покажут что-то вроде мультфильмов или фильмов, и детям это знакомо. Скорее всего, у них это раньше было, а значит тут достаточно распространено.

Я никак не могла понять уровень прогресса в этом мире. То, что из-за магии он отличается от привычного мне, – это понятно. Но чего тут достигли? Интернет, телефон, самолёты, полёты в космос – что уже изобрели?

Мы вошли в дом, и я еле сдержалась, чтобы не ахнуть. Из центра огромного холла наверх вела широкая мраморная лестница с резными балясинами, а в обе стороны уходили рукава коридоров. Отделан тут был только пол – светло-серыми гранитными плитами.

– Дом совсем новый? Мне нужно продумать отделку полностью? – спросила, борясь то ли с предвкушением, то ли со страхом перед объёмом предстоящей работы.

– Почти. Отделаны кухня и моё крыло в соответствии с моим вкусом. В остальном положусь на вас.

Я работе была рада, но меня не переставал мучить навязчивый вопрос:

– А что же ваша невеста? Может быть, ей не понравится мой дизайн.

Генерал вскинул на меня слегка удивлённый взгляд, как будто наличие у него невесты было секретом, который я не могла знать. Повисла пауза, но вдруг из правого крыла чинно вышел мужчина в синей ливрее, украшенной золотым шитьём – загляденье! Настоящий дворецкий!

Сам хозяин был одет куда проще – белая рубашка и заправленные в мягкие сапоги серые брюки.

– Карлос, развлеки детей до обеда, пусть Иветт подаст лимонад и фрукты в просмотровый зал, – отвлёкся на слугу генерал.

– Идите с Карлосом, дети, развлекайтесь, – сказала я Марку и Софи, отпуская их ладошки.

Дети, как, наверное, и положено воспитанным отпрыскам аристократов, не спеша направились через холл к дворецкому, а я посмотрела на генерала внимательно, напоминая, что всё ещё жду ответа.

Вот только отвечать генералу почему-то не хотелось. Это было заметно по тому, как он хмурился и подбирал слова.

– Не думал, что слухи разносятся настолько быстро, что дошли даже до вас. До той, которая ещё вчера не вставала с постели, – наконец сказал он. Я растерялась, не зная, как реагировать. Это упрёк или просто размышления вслух? – Я пока не сделал свой выбор, – продолжил генерал. – В королевском списке девять невест, и все девять приедут в этот дом через три месяца на смотрины. Я хочу, чтобы к этому времени он был готов.

Я разинула рот, что явно не красило изысканную леди Абигаль, но уж очень меня заявление Доминги поразило. Три месяца на внутреннюю отделку и дизайн этой махины?! Девять девиц приедут к нему в дом, а он будет к ним присматриваться и выбирать? Может, даже конкурсы устроит типа как в шоу «Холостяк»? Во дела!

Я с трудом взяла себя в руки и уточнила:

– У вас есть бригада магических отделочников?

Спрашивать я старалась серьёзно – мало ли что тут бывает? Но, боюсь, насмешливые нотки проскользнули.

– Конечно. А почему вы удивляетесь, Абигаль? Я достаточно состоятелен, чтобы выписать себе самую лучшую бригаду магических строителей. Как только скажете, что возьмётесь за дизайн моего особняка, я сразу их вызову.

Мне хотелось спросить: а что же, у этих чудо-мастеров нет своих дизайнеров? В чём подвох? А мой жизненный опыт так и вопил, что он тут есть. Но всё же здравый смысл я не растеряла, и он подсказывал, что такой уникальный шанс окунуться в тонкости дизайна интерьеров незнакомого мира мне подвернулся лишь по счастливой случайности и упускать его нельзя, чем бы там Доминга Элмо ни руководствовался, нанимая опальную соседку.

– Давайте посмотрим помещения, и вы расскажете, что где хотите видеть, – не стала я пока развивать тему отделочной магии и развернулась к левому крылу.

– Да, госпожа Абигаль, прошу пройти со мной. В этой части дома на верхнем этаже я хочу видеть гостевые, а на двух нижних – комнаты для развлечения гостей: бальный зал, игровую для сольярна, казино, ринги для магических и безмагических поединков, пару комнат отдыха для тех, кому потребуется уединение, кальянную, бассейн с парными и массажными кабинетами и, возможно, театральный зал с подиумом.

Я непроизвольно потянулась рукой к лицу и потёрла челюсть, не давая ей упасть. Меня поразили и размах генерала, и список развлечений. Я была близка к тому, чтобы запаниковать, отказаться и уйти. Я ведь даже не знала, что такое игровая для сольярна!

Но я сжала руку в кулак и почувствовала, как кольцо впивается в палец. Это придало сил. Галя, не будь размазнёй! Ты такой никогда не была! Глаза боятся – руки делают. На мгновение даже показалось, что от печатки пошёл поток энергии и тепло. Нерешительность отступила. Чего затряслась, спрашивается? Я ещё даже не знаю своих возможностей. Точно рано паниковать!

Расправила плечи и поспешила за генералом.

В гостевом крыле тоже готовыми были только отделанные светло-серым гранитом полы. Голые каменные потолки, стены, множество пустых дверных проёмов, из которых в тёмный коридор падал дневной свет, пробуждали во мне ностальгию по квартирам БЧО1 от застройщика.

Но генерал вдруг махнул рукой, и под потолок взлетела целая россыпь шариков, излучающих яркий свет, и это вернуло меня в реальность. Тут просто не будет.

– Давайте сразу обговорим, какие вы хотите использовать материалы, какой вам нравится стиль, какие тона, – взялась я за работу, прикидывая, как бы сама оформила гостевое крыло.

Я бы сделала в коридоре подвесной многоярусный деревянный потолок и пустила по периметру подсветку. Стены обшила бы панелями из красного дерева и украсила картинами. Двери – в цвет стен, с массивными медными ручками, а на пол постелила бы красную с золотом ковровую дорожку. Дорого-богато и располагает к помпезным празднованиям чего бы там ни было, кроме детских дней рождения.

– Полностью полагаюсь на ваш вкус, Абигаль, – отказался помогать генерал.

Я мысленно возмутилась! Вот терпеть не могу таких заказчиков! Сделаешь всё на свой вкус, а они потом носы воротят! Выдохнула, сложив губы трубочкой, и зашла с другой стороны:

– Но вы мне хотя бы скажите, что точно не хотите видеть. Какие цвета вы не любите? Может быть, вас раздражают картины или комнатные растения? Я не могу работать, ничего не зная о заказчике, – терпеливо пояснила я, продвигаясь по коридору и заглядывая в комнаты.

Все они были разных размеров, и я поняла только, где предполагалось обустроить банный комплекс с небольшим бассейном, а где бальный зал. Остальные могли быть как кальянной, так и комнатой отдыха.

– Я не против познакомиться ближе, – раздалось за спиной как-то глухо и слишком многозначительно.

Я повела плечами, стряхивая наваждение. Причудятся же глупости.

– И мне нужен план комнат. Например, вот тут вы что хотите сделать? – я развернулась к Доминге лицом и указала рукой на проём, в котором стояла.

Генерал проследил за моим жестом со странным выражением лица.

– Вы поранили руку? – спросил он тем же глухим голосом.

Я похолодела. До меня дошло, что махала я той, что с кольцом! Поспешила спрятать её в складках красного платья.

– Ерунда, пройдёт, – как можно беззаботнее бросила и улыбнулась.

Я конечно, надеялась, что Доминга станет моим другом и подскажет, как быть с кольцом, но не так же сразу!

– Что ж, тогда, чтобы ответить на ваши вопросы, я приглашу вас в своё крыло. Надеюсь, вы не сочтёте это двусмысленным? Просто там я всё устроил в соответствии со своими предпочтениями.

– Конечно, не сочту. Ведь у нас с вами чисто деловые отношения, – заверила я и только потом подумала, что Грес, возможно, ужаснулась бы от этих слов.

Совсем, конечно, плохо, что я не знаю местных правил этикета. Я хоть и умела обращаться с приборами и салфетками, знала о нормах приличия в интеллигентном обществе (всё же бывший муж – доцент), но вот всякие аристократические условности оставались от меня далеки. Я никогда ими и не интересовалась. А тут они наверняка ещё и с местным колоритом.

В общем, я осознала, что рискую репутацией Абигаль. Но невозмутимо отправилась за генералом через холл в его личное крыло.

И там поняла, что у Доминги Элмо определённо хороший вкус и чувство стиля. Ему, как оказалось, нравился минимализм.

– Я не большой знаток и любитель искусства. Коллекционирую оружие разных стран и эпох, поэтому у меня из украшений только оно, – будто оправдываясь, прокомментировал он свой декор. – Но на гостевой половине вы можете украшать помещения, как посчитаете нужным. Хоть картинами, хоть цветами.

Я понимающе кивнула, рисуя у себя в голове проект интерьера.

На половине генерала преобладали оттенки серого, белый, чёрный и красное дерево. Освещение давали массивные графические люстры под многоярусными потолками. Мебель в гостиной выглядела дорого – коричневые кожаные диваны и кресла, тёмно-красный ковёр. На панорамных арочных окнах не было штор, и из них открывался вид на лес. Но пара помещений выбивалась из общей гаммы: столовая оказалась светлой, оформленной в бежево-персиковых тонах, а в спальне окно закрывали тяжёлые красные портьеры, и над кроватью я обнаружила зеркальный потолок.

А Доминга-то затейник! Я прикусила губу, запрещая себе фантазировать.

– Благодарю за экскурсию. Я примерно поняла ваши предпочтения, – сказала, покинув хозяйскую спальню. – Жду план гостевого крыла с обозначением комнат, чтобы сразу же приняться за проект. Думаю, мне хватит недели, чтобы его расписать и представить. А вы уже решите, подходит он вам или нет.

Мы ходили по дому, наверное, больше часа, и я уже очень хотела проведать детей, да и время к обеду приближалось.

– Вы только что сняли огромный груз с моих плеч. Предлагаю это отметить, – с облегчением и загадочной полуулыбкой принял мой ответ генерал и подставил мне локоть, чтобы вместе спуститься с лестницы.

Я приняла его руку. Светло-серые мраморные ступени так блестели, что казались невероятно скользким. Не хватало только с них навернуться!

Но засада ожидала вовсе не там. У подножия извилистой лестницы нас встречал Карлос, а рядом с ним металась заламывающая руки Гресия.

– Госпожа моя, беда! – всхлипнула Грес.

Я сделала два быстрых шага по ступенькам, невольно потянув за собой генерала.

– Что случилось? – пытаясь разобраться в хороводе мыслей, я не смогла сохранить спокойный тон, и мой голос сорвался.

Это точно что-то не с детьми. Карлос стоял невозмутимый и иногда поглядывал на открытую дверь комнаты, из которой доносились приглушённые голоса. Что тогда? Забор повалился? С Грес станется устроить из этого трагедию. Или брат покойного мужа явился?! А вот это действительно можно назвать бедой!

– Кармела! Бестолковая деревенская девчонка! Она… – Грес прикусила язык и замялась.

Господи, да что стряслось?! Упала?! Вывалилась из окна, когда его мыла?! Так врача надо звать!

Я покрылась испариной.

– Говори уже, Грес, не томи! – с трудом сдерживая панику, потребовала.

Нянька быстро глянула на генерала и протараторила скороговоркой:

– Полезла-в-кастрюлю-и-попыталась-открыть-то, что-вы-туда-положили.

– И что? – не поняла я.

Раз только попыталась, значит, не получилось. С чего сыр-бор? Меня немного попустило, и пальцы закололо иголочками. Так и до инфаркта доведут!

– Её проклятием приложило! Лежит теперь, глазами хлопает, а сказать ничего не может! Надо мага звать, но…

До меня начал доходить весь размах катастрофы, и я медленно убрала руку с локтя генерала, потому что она начала трястись. Это же значит, что посторонний маг узнает детали происшествия и сможет донести про шкатулку! Вот я растяпа! Надо было её с собой к Доминге взять! Сложила бы в сумку и унесла из дома, в который сама же и позвала кучу народу всё отмыть!

Я набрала в грудь воздуха и медленно его выдохнула. Так, ладно, панику в сторону, потом буду себя ругать. Сейчас нужно действовать и спасать человека.

– Без но, Грес. Если надо звать мага, значит, зови! – сказала твёрдо и повернулась к генералу. – Я прошу прощения, генерал, видимо, обед отменяется…

– Нет. Не отменяется. Карлос, пригляди за детьми. Пойдёмте, я посмотрю эту девушку.

Генерал ускорил шаг, а я припустила за ним вместе с Гресией.

До нашего поместья домчали минут за пять. Но я даже на бегу отметила ровный забор, ворота и обновлённое крыльцо. Однако радоваться было некогда. В гостиной на стареньком диване лежала пострадавшая, над которой ахали и охали деревенские женщины.

– Разойдитесь! Вон из комнаты! – рявкнул на них Доминга.

Всех как одну, включая няньку, словно ветром сдуло. Осталась только я. А генерал подошёл, присел на край дивана и взял пострадавшую за руки. Девушка оказалась молодой рыжей пышкой, слезы из её выпученных глаз оставляли дорожки на конопатых щеках. Я по-настоящему перепугалась. У меня даже в горле пересохло от того, что по моей вине пострадал человек. Ну взяла она шкатулку, ну попыталась открыть! Разве можно вот так за это наказывать? Можно же было просто током, что ли, шарахнуть!

– Абигаль, подойди, присядь в изголовье, – неожиданно перейдя на «ты», позвал меня Доминга.

Конечно, я подчинилась. Если могу чем-то помочь, обязательно это сделаю!

– Сними перчатки, – велел генерал, и я даже не подумала возражать и медлить. Но ему этого оказалось этого мало. – И повязку сними и положи руки девушке на виски.

Я размотала бинт, не сводя глаз с Доминги. Наблюдала за его реакцией на кольцо, но ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Оно было в шкатулке, и теперь не снимается, – всё же сочла нужным пояснить я, прежде чем приложить ладони к вискам девушки.

– Об этом потом. Прикрой глаза и воспроизведи перед внутренним взором её образ. – Я опустила ресницы и представила то, что видела последним. – А теперь разбери картинку на нити, увидь её словно сотканный рисунок. Видишь?

Не знаю, что это было – внушение или у меня просто фантазия бурная, – но едва генерал это сказал, мысленный образ превратился в вышитую разноцветными нитями картину! Я с перепугу распахнула глаза и убрала с висков Кармелы руки.

– Как это… Что это?! – выпалила, не успев подумать.

Генерал усмехнулся.

– Магия пряхи. Искра проснулась. Удивительно, что вы об этом ничего не знаете, госпожа Иниго. Но обсудим позже. Что вы видели? Есть на девушке чёрные нити? Где?

Я вздохнула, собралась и, закрыв глаза, вернула руки на виски пострадавшей.

Да, чёрные нити шли уродливыми стежками по светло-персиковой глади кожи от рук Кармелы к сердцу. Они пульсировали на груди, будто живые, стремясь прорваться дальше, но их удерживала на месте сила генерала – её я видела как яркие стрелы грозовых молний.

– Вижу, – прошептала я.

– Убирай. Хватай за кончик и сматывай в клубок. Затем залатай оставленные ими дыры, – подсказал Доминга.

Я никогда не увлеклась шитьем и вышиванием, но любила вязать и в молодости плела макраме. И к процессу подошла, опираясь на эти свои умения. Потянулась руками к чёрной нитке и принялась распускать вязание и сматывать клубок. Глаз я не открывала, делала всё, ведомая внутренним зрением, и очень удивилась, когда наткнулась на руки генерала. В моей картинке я как раз дошла до них, склонившись над девушкой, а оказывается, я повторяла движения наяву.

– Всё, – выдохнула.

Открыла глаза и столкнулась с пронзительно-синим взглядом генерала. Мне показалось, что он видел меня насквозь.

– Ох! Я нечаянно, госпожа! Я не хотела! – завопила Кармела откуда-то из-под меня.

Я резко выпрямилась и поднялась с дивана.

– Выброси проклятие в камин, я сожгу, – сказал Доминга, тоже поднимаясь с дивана.

Я по-прежнему держала эфемерный клубок зажатым в правом кулаке, но когда подошла к камину и разжала руку, увидела его не внутренним зрением, а обычным! Проклятие стало материальным!

По спине поползли холодные мурашки, и я поёжилась.

Как лунатик пошла к камину, чтобы кинуть тёмный сгусток магии в его холодное нутро и отряхнула руки. Генерал тут же запустил в него магическим огнём, заставившим проклятие полыхать синим пламенем.

– Надеюсь, ты поняла, что совать нос в господские вещи опасно? Уходи, – строго сказал Доминга, повернувшись к спасённой девушке.

Она поспешила низко поклониться и убраться из комнаты без лишних вопросов.

Я проводила её полным сожаления взглядом. Едва Кармела покинула гостиную, комната показалась мне слишком тесной для нас с генералом. Пространство как будто сжалось, ограничивая меня в манёврах. А всё из-за пытливого взгляда, которым Доминга будто проникал в мою душу и мысли. Он хотел от меня объяснений, но я не имела понятия, каких именно, поэтому просто повторила то, что уже говорила:

– Кольцо рода Лианор было в шкатулке, которую я нашла. Я хотела его лишь примерить, но оно срослось с пальцем и не снимается. Понятия не имею, что с этим делать.

Я демонстративно равнодушно дёрнула плечом и заправила выбившуюся из причёски прядь за ухо.

– А почему кольцо вашего рода было спрятано, а не украшало палец главы? – не клюнув на мой нарочито беззаботный вид, задал логичный вопрос генерал.

Я невольно кинула взгляд на его руки и сразу увидела печатку из такого же металла, что и моя, но с красным, исписанным символами камнем. Значит, Доминга – глава рода Элмо. Конечно, мне его не провести, он знает о родовых кольцах всё.

– В шкатулке был дневник Консуэло Лианор. Знаете такую? – генерал кивнул. – Так вот, последняя пряха Лианор спрятала кольцо от наследников, потому что считала их недостойными. Как я поняла, они собирались прясть оружие.

– Хм-м, теперь понятно, почему Лианор живут в глуши и не стремятся занимать должности при дворе. Однако непонятно, почему кольцо выбрало именно вас своей хозяйкой. Простите за откровенность, но тот образ Абигаль Иниго, который известен мне и всему высшему свету, никак не тянет на звание самой достойной спасительницы родового дара. Вы можете мне пояснить, каким образом нашли шкатулку? Может быть, у вас было видение или вещий сон?

Вопросы Доминга задавал неудобные. Такие, на которые у меня не было честных ответов. Но врать я не любила, а правду про графитовый карман с алмазами сказать не могла. Что, интересно, сделает «верный маг короля», узнав, что я не Абигаль? Правильно! С огромной вероятностью сдаст меня властям.

– Это знание пришло ко мне во время болезни. Я не помню как. Просто очнулась с уверенностью, что копать нужно у того камня, – скрепя сердце выдала я самую удобоваримую версию, уговаривая себя выглядеть спокойной и не трястись.

Генерал дёрнул уголком губ. Не поверил?

– Хорошо, допустим, – всё же принял он мой ответ. – Теперь вы пряха, Абигаль. Редкий и очень ценный маг. Однако если вы заявите об этом открыто, ваш старший брат обратится в суд и потребует вернуть кольцо. И суд его иск удовлетворит, но дальше выяснится, что кольцо не снимается, и это потянет за собой новое разбирательство…

Я встрепенулась и выпалила в своё оправдание:

– Это прабабушка так сделала! У меня есть запись в дневнике, подтверждающая, что не по своей вине я это кольцо не могу снять.

Доминга прошёлся по комнате, о чём-то усиленно размышляя, а потом решительно подошёл ко мне и, взяв за локоть, подвёл к дивану.

– Присядем, Абигаль, – сказал, опуская нас на мягкую поверхность. Предчувствие мне подсказало, что разговор будет серьёзным, и оно не обмануло. Генерал задал странный вопрос: – Я хочу вам помочь. Знаете почему?

Хлопнула на него глазами.

– Понятия не имею. Из жалости? Благородства? – предположила единственное, что приходило в голову.

Генерал посмотрел на меня насмешливо, как будто я глупость сморозила.

– С чего бы мне вас жалеть, Абигаль? – спросил он, не сводя с меня глаз.

– Ну как же. Вдова с двумя детьми в бедственном положении, – подсказала я правильный ответ.

Но генерал лишь рассмеялся.

– Нет. Я слишком циничен и многое видел, чтобы испытывать такие чувства к людям. Тем более вы пребывали не в таком уж бедственном положении. Детей бы забрал опекун, а вы бы беззаботно полетели по своей жизни дальше. И, уверен, быстро бы вышли замуж повторно. – Я слушала неприятные слова, боясь сделать вдох, но следующая фраза генерала чуть не отправила меня в нокаут. – Вернее не вы, а Абигаль. Меня влечёт к вам, потому что вы не вдова Иниго, а кто-то совершенно другой, явившийся в наш мир по воле Строгого Родителя и великой ушедшей пряхи Консуэло Лианор. Я слишком любопытен для того, чтобы просто отдать вас в монастырь. Мне интересны ваши знания и личность.

Мне захотелось подбежать к окну и распахнуть его настежь, потому что дышать стало абсолютно нечем! Впервые в жизни одолело желание упасть в обморок, чтобы ничего не отвечать. Я просто не имела ни малейшего понятия, что делать. Паническая атака уже стучала в виски. Моя жизнь висит на волоске! Не в силах побороть удушье, оставаясь на месте, я вскочила с дивана и всё же подбежала к окну, чтобы его открыть.

Глава 7

– Что вы такое говорите, генерал?! – возмущённо воскликнула, глотнув воздуха и развернувшись к Доминге лицом. Голос звенел и немного дрожал. – Разбрасываетесь такими ужасными обвинениями без всяких доказательств! Людям свойственно меняться, особенно под давлением жизненных обстоятельств. Смерть мужа, болезнь, угроза лишиться детей – всё это заставило меня переосмыслить прошлую жизнь и попытаться стать лучше!

Я вкладывала в слова настоящие чувства, потому что тоже хотела бы прожить новую жизнь с учётом прошлых ошибок. Они, наверное, есть у всех. Например, когда страна развалилась на части и мы лишились стабильности, я кинулась искать возможность заработать и мужу с дочерью уделяла мало времени. В итоге хоть и спустя годы, но вслед за страной распалась и моя семья. Что бы меня ждало, если бы я осталась там, на Земле, в своём теле? Одинокая старость, в которой мне и воды некому было бы подать? Я, конечно, гнала от себя подобные мысли, но ведь сути это не меняло. В новой жизни я хотела поставить на первое место семью, и лишь на второе – бизнес.

Наверное, слова мои прозвучали достаточно искренне, потому что генерал тоже поднялся с дивана и сказал:

– Простите, Абигаль. Я не хотел вас пугать и расстраивать. Оставим эту тему и вернёмся в мой дом. Пора обедать.

Как ни в чем не бывало он подошёл ко мне и подставил локоть. А я, быстренько прикинув перспективы, тоже решила конфликт не раздувать. Больше того, я даже решила ничего не говорить о предположениях генерала Грес – её удар хватит. И запретила себе загоняться вопросом: поверил мне Доминга или остался при своём мнении? Знание ответа ничего мне не даст, кроме расшатанных нервов и бессонных ночей.

– Я благодарна вам за понимание, генерал, – сказала, положив свою немного подрагивающую руку на его.

– Вы позволите мне спрятать фамильную печатку под иллюзией? Не стоит пока её показывать посторонним.

Едва удержалась от возгласов «А так можно? Вы умеете? Супер!» и, выдохнув воздух тонкой струйкой, смогла выдать с достоинством:

– Это было бы прекрасно.

Генерал накрыл мои пальцы ладонью другой руки и, опустив ресницы, на несколько мгновений замер. Я почувствовала разливающееся вверх по руке приятное тепло.

– Я не мастер иллюзий, но на первое время, пока вы сами не научитесь прясть, это послужит маскировкой, – открыв глаза и убрав ладонь, сказал Доминга.

Я глянула на палец и не сдержала восхищённого возгласа. Достаточно массивная печатка превратилась в изящное золотое колечко с рубином.