Под крылом звездолёта

Пролог

– Здравствуйте уважаемые телезрители, мы ведем репортаж с космодрома Восточный, откуда стартует космический корабль «Федерация» с экипажем звездолета «Константин Циолковский». Сегодня они отправляются на Луну. На космодроме «Луна-1» на обратной стороне Луны звездолет «Константин Циолковский» проходит последние приготовления к старту. На своих экранах вы видите панораму звездолета. Это грандиозная конструкция. У меня просто захватывает дух от её размеров. Звездолет отправится к экзопланете Тигарден b, находящейся в четырнадцати световых годах от Солнечной системы. На борту звездолета в камерах криосна уже находятся десять тысяч будущих колонистов

Старт космическому путешествию будет дан 12 апреля 2061 года, в знаменательную дату для российской космонавтики. В этот день сто лет назад простой советский паренек Юрий Алексеевич Гагарин первым из землян отправился в космос.

Что же представляет собой звездолет «Константин Циолковский»? Это огромная конструкция, которая напоминает копье. В наконечнике копья находятся основные отсеки, а на конце копья расположено сердце звездолета – ядерный реактор. Его мощность позволяет звездолету развивать скорость в одну десятую от световой, что недостижимо для двигателей на химическом топливе. Путь колонистов до нового дома продлится долгих 200 лет. Первые 30 лет будут потрачены на разгон звездолета до максимальной скорости. Потом 140 лет полета и еще 30 лет на торможение. Весь этот путь колонисты, как уже говорилось ранее, проведут в капсулах криосна, из которых их выпустят уже на Тигардене.

Чем встретит Тигарден посланцев Земли, какие опасности и лишения их ждут? Мы не знаем, но лучшие умы Земли создали универсального помощника, который поможет нашим колонистам преодолеть все проблемы.

Глава 1. Если очень захотеть, в космос лучше не лететь

Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля. Умная колонка не придумала ничего лучше, чем будить меня этой песней. Позвольте представиться – Василий Андреевич Иванов, тридцать пять лет, холост, детей нет, образование высшее техническое и управленческое, безработный. Вот такой я непонятный тип.

Как сказали бы раньше я все еще в поиске себя, но на самом деле я себя нашел, поэтому и безработный. На дядю работать не хочу, а на себя плохо получается. Поэтому колонка подняла меня ни свет, ни заря, потому что запланировала для меня несколько собеседований. И тут нет никакого противоречия с моим нежеланием работать на дядю. Не желать я много чего могу, а вот кушать хочется независимо от моих желаний.

Из подобранных умной колонкой вакансий сразу отмел вакансию "менеджер по продажам робототехники" и "сервис-инженер робопитомцев". Я не против роботов как таковых, но домашние животные должны быть живыми – есть у меня такой пунктик. Да и общению с людьми я предпочитаю лучше книжку почитать – более интересное времяпрепровождение получается.

Так что остался на сегодня только «Роскосмос», вакансий у них последнее время очень много. Земля активно обживает Солнечную систему и нужны разные специалисты. После глубокого анализа данных кандидата предлагают или не предлагают какую-то вакансию.

Я принял душ, позавтракал, оделся и вышел из дома. Путь до главного офиса «Роскосмоса» даже не успел наскучить. Давно я не выбирался из пригорода, а Москва постоянно изменяется. Вот и нужный адрес – улица Щепкина, 42.

В холле на первом этаже миловидная девушка, узнав, что я на определение профессиональных предпочтений, попросила подождать и вызвала специалиста. Специалистом оказался молодой паренек лет так чуть больше двадцати в белом халате и со строгим выражением лица. Уточнил тот ли я за кого себя выдаю, просканировал радужку глаза и попросил следовать за собой.

Мы отправились не на территорию офиса, а пошли по коридору тут же на первом этаже. Потом спустились на цокольный этаж. Тут меня завели в неприметную белую пластиковую дверь и попросили подождать. Соскучится не успел, снова молодая девушка, в таком же, как у первого сопровождающего, белом халате и с таким же строгим выражением лица.

– Корпоративная культура у них тут такая что-ли? – подумал я.

– Василий Андреевич Иванов? – уточнила девушка. Хотелось съязвить, но сдержался. Я стараюсь не ссориться с людьми, облеченными властью, даже самой незначительной. Никогда не знаешь где потом прилетит. Земля-то круглая. А «Роскосмос» сейчас главный в стране работодатель. Более миллиона рабочих мест.

– Да, именно так, – просто ответил я.

– Сейчас мы исследуем ваши профессиональные предпочтения и возможности, а также морально-этические установки, и, если у нас будут вакансии, для которых подойдет Ваш профиль, Вас проводят к соответствующему специалисту. Проходите, ложитесь на кушетку, – объяснила мне девушка суть процесса.

Я послушно улегся на кушетку. На дворе вторая половина двадцать первого века, а кушетка явно являлась ровесницей пилотируемой космонавтики. Не удивлюсь, если она еще Белку со Стрелкой помнит.

Девушка подкатила к кушетке большой белый агрегат с большими золотистыми буквами ОПК на боку. Увидев мой вопросительный взгляд, девушка пояснила – Определитель профессионального контура. Определяет ваши профессиональные предпочтения в зависимости от реакции головного мозга на визуальные образы, а глубину профессиональных знаний по интенсивности обработки предлагаемых материалов лобными долями головного мозга.

– А что как раньше тесты порешать, пообщаться – не практикуется? – уточнил я. Не доверяю незнакомым аппаратам, которые планируют забраться мне в мозги. Вдруг всех моих тараканов распугают!

– На первом этапе это самый лучший способ разобраться подходите ли Вы нам или нет для текущих вакансий, – все также спокойно ответила девушка. – А вот на втором этапе будут и тесты, и общение.

Я позволил облепить себя датчиками и надеть на голову шлем со встроенным экраном. Ну что ж, напоминает фильм «Заводной апельсин», главное, чтобы результат не был похожим.

Машина замигала лампочками и загудела. Перед глазами замелькали картинки. Скорость была такой, что глаза не успевали сосредоточиться. В голове постепенно появилась и стала нарастать боль, отдавая в правый глаз. Очень захотелось его выдрать, и тут аппарат выключился.

Сотрудница «Роскосмоса» сняла с меня шлем, отлепила датчики. Дала таблетку обезболивающего и стакан воды. После этого принесла массажер для шеи и предложила полежать пока будут обработаны результаты.

Массажер явно был из Поднебесной – выдавал запах, но со своей задачей справлялся. Сведенные мышцы расслабились, спазм сосудов снялся и болевые ощущения постепенно отступили. Я смог вздохнуть полной грудью. Такое ощущение, что этого момента только и ждали.

Снова появилась сотрудница «Роскосмоса».

– Василий Андреевич, поздравляю, – с улыбкой проворковала она, – Вы прошли первый этап и с Вами готов побеседовать один из руководителей отдела.

– Какого, если не секрет? – заинтересованно спросил я.

– Тут я Вам, к сожалению, не отвечу. Нам только приходит информация об интересе к потенциальному работнику со стороны компании, – ответила она.

– Мои действия? – спросил я.

– Если вы можете пообщаться прямо сейчас, то Вас проводят к руководителю отдела, – сказала она.

– Давайте пообщаемся, до пятницы я совершенно свободен, – согласился я с ее предложением. Судя по реакции девушки, шутку про Пятачка, она узнала.

Потом мы посидели, потом еще посидели, а потом за мной пришел тот же молодой человек, который сопровождал меня утром. Теперь на его лице тоже была приветливая улыбка.

– Пройдемте, – только и сказал он.

Я встал, и мы пошли. Сначала вернулись на первый этаж в холл. Та же миловидная девушка просканировала еще раз радужку моего глаза, дополнительно сверив голос и отпечаток большого пальца. Тест ДНК проводить не стали. После этого мне на грудь прилепили карточку с QR-кодом, и мы, вместе с молодым человеком зашли в лифт.

Мой сопровождающий нажал на цифру тринадцать и лифт плавно полетел вверх. Не понимаю западную боязнь цифры тринадцать. Возможно, сказываются гены Советского прошлого, когда в стране главной религией был воинствующий атеизм.

Двери лифта открылись, и мы оказались на тринадцатом этаже.

– Нам сюда, – указал рукой направо мой гид.

Я послушно повернул направо. Прошагав примерно двадцать метров, мы остановились у двери, табличка на которой гласила "Начальник отдела межзвездных перелетов Макаров Павел Дмитриевич". Мой гид постучал. Из-за двери раздалось «Входите».

Мы вошли.

– Павел Дмитриевич, это Иванов Василий Андреевич, с которым Вы изъявили желание пообщаться, – объяснил цель нашего вторжения молодой человек.

– Хорошо, Василий Андреевич, проходите, садитесь, – Павел Дмитриевич, указал мне на ряд стульев около его стола.

– Спасибо, Юрий, – это уже молодому человеку. Значит Юрий, символично. Юрий тут же ретировался.

Павел Дмитриевич открыл папку с моей фамилией и фотографией. И когда только успели. Еще раз пролистал. На нескольких страницах задержался. Ожидание меня заставило начать мандражировать, ладони покрылись липким потом. Я постарался незаметно вытереть руки о штанины. Наконец Павел Дмитриевич оторвался от моей папки и взглянул на меня.

– Скажите Василий Андреевич, Вы хотели бы полететь в космос? – сразу взяв быка за рога спросил он.

– Честно? – в ответ спросил я

– Естественно.

– Нет.

– А почему? Сейчас практически каждый первый хочет полететь в космос, – в голосе Павла Дмитриевича засквозило удивление.

– Ну вот я, то самое практически. Ответьте мне на вопрос – зачем?

– Что зачем? – не понял он вопроса.

– Зачем мне, обычному человеку в космос? Сейчас у меня нет работы, но я живу в комфортном благоустроенном городе, где есть море возможностей для реализации себя, досуга, развлечений. А что я получу в космосе? – начал объяснять свою позицию я.

– Ну как же романтика, покорение, яблони на Марсе, – продолжил выпытывать он.

– Эти сказочки оставьте для подростков пубертатного периода и с маргинальной жизненной позицией, которые во все времена считали, что взрослые им только врут и они сейчас все сделают как надо и как правильно. А у меня два высших образования и огромная куча прочитанных книг, – я старался максимально доходчиво объяснить свою жизненную позицию.

– Не часто сейчас встретишь молодого человека, который любит читать.

– А чему Вы удивляетесь? Жизнь отучила человека любить чтение.

– Что Вы имеете в виду? – похоже, мои ответы его удивляли

– Ну вот смотрите. Был Советский Союз – самая читающая страна в мире.

– Как Вы издалека начали экскурс в историю, – продолжил удивляться он.

– Так надо. Почему в Советском Союзе был культ чтения? Советский Союз строил новое общество. Общество созидания, развития, творчества. И ему нужен был новый человек. Чтобы человек мог творить полезные и важные для общества вещи, он должен был быть культурно развит. Только чтение позволяет решить эту задачу.

– Но ведь Советский Союз канул в лету? – спросил он меня.

– Именно, потому, что эта идеологическая парадигма не реализуема в отдельно взятой стране. Особенно в двадцатом веке. Зачем по-вашему Советский Союз стремился в космос? – уже я спросил его.

– Зачем?

– Только на отдельной планете можно было воспитать людей в рамках этой идеологической парадигмы. Отобрать самых добрых, альтруистических, заботливых. Поместить их в корабль. Туда же поместить эмбрионы и отправить в глубокий космос подальше от Земли, чтобы там вырастить новую расу советских коммунистических людей, которые интересы общества ставят выше своих. Расу творцов, альтруистов, искателей. В общем чистых и светлых людей, – надеюсь, мое объяснение было достаточно понятно выражено.

– И как же жизнь отучила человека читать?

– Как Вы правильно заметили, Советский Союз развалился. Причем он начал разваливаться изнутри, когда движение вперед заменилось на попытку удержать достигнутые позиции, и, как следствие, тотальный контроль государства во всех сферах жизни. Многие, еще по инерции, верили в светлые идеалы, но тлетворное влияние Запада уже подбиралось все ближе. Я сейчас конечно говорю штампами, но, если отбросить патетику, то народ повелся на простую идею: «Мне не нужен через четыре года город-сад, проведите мне под мою грязную телегу свет, газ, центральное отопление и телевизионную антенну, и я буду доволен и счастлив».

– Какая Вы интересно переинтерпретировали поэму «ДнепроГЭС». Интересная мысль, – снова удивился он.

– А зачем человеку, удовлетворившему свои базовые потребности, хотеть что-то еще?

– Ну а как же пирамида Маслоу? – он попытался меня поймать.

– Одна из многих ошибок и заблуждений западных мыслителей. Хотя не совсем так. Это работает только для богатых людей, которые хотят иметь власть. Тогда они, удовлетворив свои базовые потребности, задумываются как эту власть получить и удержать. И вот тут им приходится повышать свой культурный уровень или делать вид. А обычному гражданину достаточно поесть, поспать и развлечься. Ну еще потом размножиться. Не зря есть очень много пословиц на этот счет, – продолжил я свою аргументацию.

– Например?

– Талант должен быть голодным. Трудные времена рождают сильных людей, сильные люди создают легкие времена, легкие времена рождают слабых людей, слабые люди создают трудные времена, – пары примеров, я думаю, хватит.

– И какие же сейчас времена?

– Как это ни странно легкие и, соответственно, слабые люди.

– Вы в этом так уверены? Столько же разных проблем: глобальное потепление, истощение природных ресурсов, перенаселение, – снова попытался он найти в моей картине мира изъян.

– И что? Как это мешает простому человеку жить? Глобальное потепление – куплю кондиционер, истощение природных ресурсов – вообще мимо, перенаселение – тоже никак не ощутимо. Нейросети, искусственный интеллект, роботы, беспилотники. Тяжелую, легкую, творческую работу за человека уже кто-то делает. Пособий от государства хватает на удовлетворение базовых потребностей. Зачем развиваться? – продолжил гнуть я свою линию.

– Но Вы же сами недавно говорили, что Вам нужно развитие, самореализация?

– Но я же сказал, что я обычный, но не все. Вот Вы бы согласились переехать из большого города в глушь в тайгу?

– Однозначно нет.

– А космос – это как раз глушь тайга.

– Вы знаете, Василий Андреевич, Вы нам подходите.

– После всего, что я тут наговорил? – тут уже пришла моя очередь удивляться.

– Именно после этого. Вначале я несколько сомневался, но теперь абсолютно уверен.

– Но я же не хочу в космос, – озвучил я свои сомнения.

– У нас есть другой проект, в который Вы идеально подходите, – ответил мне Павел Дмитриевич.

– Заинтриговали.

– Вы что-нибудь слышали о проекте «Майский цветок»?

– Это как название корабля пилигримов?

– Да. Ваши слова о начитанности находят неожиданное подтверждение, – усмехнулся он.

– Ничего.

– Тогда слушайте, – он даже немного наклонился вперед. Чувствуется этот проект для него особенный.

– Надеюсь это не секретная информация, после прослушивания которой у меня не останется выбора? – уточнил я.

– Секретная, но выбор останется. Как Вы, наверное, слышали, Россия достраивает на обратной стороне Луны звездолет «Константин Циолковский» – начал рассказывать он.

– Слышал. Это трудно не услышать. Из каждого утюга вещают.

– На нем десять тысяч колонистов отправятся в долгий полет к планете Тигарден b, прямо как пилигримы на корабле «Майский цветок». И в том и этом случае это путь в неизвестность и путь в один конец.

– Продолжайте.

– Мы сейчас разрабатываем для колонистов универсального виртуального помощника, который будет давать советы по действиям в той или иной критической ситуации.

– Если не секрет. Я так понимаю, в основе лежит генеративный искусственный интеллект, обученная нейросеть. На чем же вы ее обучали? – я был потрясен масштабом взваленной Павлом Дмитриевичем на себя задачи.

– Вы удивитесь, но нам помогли книги, а точнее космическая фантастика. В них наши специалисты нашли очень много реакций на те или иные критические ситуации. На них помощника и обучили.

– И какова моя роль в этом? – уточнил я.

– Тестирование на себе, – ответил Павел Дмитриевич.

– Но я же не хочу в космос, – напомнил я.

– Это не понадобится. Компьютерная симуляция, – объяснил Павел Дмитриевич.

– Тогда я согласен, – согласился я.

– Даже не спросите о материальной стороне процесса, – в очередной раз усмехнулся он.

– Я думаю, не обидите, – ответил я.

– Тогда до завтра. Мы начинаем ровно в восемь. Прошу не опаздывать.

Глава 2. Любовь, смерть и метеориты

На следующий день без пяти восемь я уже стоял в холле на первом этаже здания «Роскосмоса». Миловидная девушка на ресепшене сегодня была другая, скорее всего, они работают через день. Уточнив мои данные, она выдала мне пластиковую карточку для доступа к внутренним помещениям с моими реквизитами и фотографией.

Ровно в восемь из дверей лифта появился Юрий и призывно помахал мне рукой. Я улыбнулся девушке, всем своим видом показав, что рад бы еще пообщаться, но служба зовет и решительно двинулся к Юрию.

– Доброе утро, Василий Андреевич, – поздоровался Юрий. Сегодня на его халате тоже моталась карточка с данными. И сегодня он был гораздо более любезен.

– Доброе утро, Юрий, – поздоровался в ответ я.

– На сегодня у нас запланирована обширная программа, поэтому давайте сразу возьмем хороший рабочий темп, – продолжил разговор Юрий.

– Полностью в Вашем распоряжении. Ведите, – сказал я.

Юрий махнул в сторону лифта. Мы отправились к нему. В лифте Юрий продолжил свои объяснения.

– Сейчас мы с Вами пройдем в комнату для тестеров. Там вы переоденетесь в рабочий костюм. После этого сдадим Вас в нежные руки наших эскулапов. Они Вас полностью проверят. Далее обед. После обеда должно быть готово заключение от врачей и, если не будет каких-то совсем страшных моментов, то после этого приступим непосредственно к тестам.

– Хорошо, – сказал я. А что мне еще оставалось? Я не в том положении, чтобы как-то кобениться. Что скажут, то и буду делать. И самое главное стараться все делать хорошо.

Лифт остановился на пятом этаже, и мы покинули его кабину. Сразу повернули налево и примерно метров через десять остановились у двери с табличкой «Комната тестеров». Внутри комнаты обнаружилась обычная раздевалка с металлическими шкафчиками. В глубине комнаты виднелась дверь в душевую.

Мы остановились возле одного из шкафчиков, на котором я увидел свою фамилию и инициалы. Юрий открыл шкафчик и, достав из него спортивный костюм в цветах «Роскосмоса», протянул его мне.

– Теперь это ваш шкафчик на время участия в проекте. Открывается вашей картой. Всю одежду оставляете в нем, – объяснил Юрий.

– Вообще всю? – недоуменно подняв бровь, спросил я.

– Абсолютно, – подтвердил Юрий – я подожду Вас снаружи. После этого он развернулся и вышел из комнаты.

Я развернул сверток. В нем кроме, спортивного костюма, обнаружились носки и нижнее белье. Всё с логотипом «Роскосмоса». Похоже набор космонавта. В шкафчике на полочке нашлись и кроссовки. Я переоделся. Заглянул в душевую. Никакого выпендрежа, но все есть. Мыться в планах не было, поэтому просто вышел из комнаты к ожидающему Юрию.

Дальше мы отправились к эскулапам, как сказал Юрий. Сдав меня им с рук на руки, он благополучно слинял. Я же выложился по полной. Бегал, прыгал, подтягивался, отжимался, приседал. Выполнял упражнения на координацию. Врачи все показатели и результаты скрупулезно фиксировали. Вот даже не знаю насколько это оправдано. Я же не в космос готовлюсь лететь, а так, в капсуле полежать. Хотя если капсула с полным погружением, то возможно я почувствую все прелести космических полетов. Хотя полеты – это не самое страшное, гораздо страшнее взлеты и посадки.

В общем, промурыжили меня как раз до обеда. Перед самым окончанием медицинских тестов появился Юрий. Сначала мы с ним вернулись в комнату тестеров, и я с удовольствием принял душ. Около шкафчика меня ждал новый комплект одежды. На мой вопрос, что делать со старым – Юрий указал на корзину в углу.

Взбодрившийся и освежившийся я, в сопровождении Юрия, отправился на обед. Юрий набирал себе еду из кучи разных вариантов, мне же выбора не оставили. Так как я после обеда должен был попасть в капсулу, то обед мне ограничили, чтобы не вызвать проблемы с пищеварительным трактом. Мне достался суп-пюре, холодец и компот. Размер порции тоже явно зажали. У Юрия явно в каждой тарелке еды было значительно больше. Глядя на мою кислую физиономию, он рассмеялся и пообещал, что я смогу оторваться за ужином. О как, тут еще и ужином кормят. И все бесплатно. Может мне сюда жить перебраться? Насчет бесплатно Юрий меня спустил с небес на землю. Платно. Вычитают из зарплаты. Обидно, а я уж губы раскатал.

После обеда Юрий повел меня знакомиться с тестовой командой. Снова пришлось спускаться на цокольный этаж и долго идти по коридору. Как пояснил Юрий, тестовая зона находилась вне основного здания. На всякий случай. После этих слов я внутренне поежился, но, как говорится назвался груздем – полезай в кузов. Если сейчас дать задний ход, то можно поставить крест вообще на любых попытках хорошего трудоустройства.

Наконец мы пришли. Юрий открыл своим пропуском тяжелую металлическую дверь, и мы оказались в просторном зале, наполненном разнообразными приборами и оборудованием. В центре зала на постаменте стояла она – капсула. Сразу вспомнился Пушкин и хрустальный гроб с мертвой царевной. Пересчитав персонал, я чуть не заржал – в зале находилось семь сотрудников – семь богатырей. Не хватало только злой мачехи с отравленным яблоком. Похоже, эта роль достанется Юрию. Вот с такой идиотской улыбкой я и дошел до группы товарищей в белых халатах.

Руководителя отдела виртуальных исследований звали Максим Анатольевич, но он сразу сказал звать его просто Макс. Ну Макс так Макс. Я не стал выпендриваться и согласился отзываться просто на Василий. Юрий отдал папку с моим медицинским отчетом техникам, и они отправились колдовать над капсулой, настраивая ее под мои параметры.

Макс, представил мне еще одного сотрудника – Егора, он представлял местную службу безопасности. Пока техники настраивали капсулу, я подписывал одну бумагу за другой, которые мне давал Егор. В основном все бумаги были связаны с охраной государственной тайны и тому подобное.

Не знаю, как так получилось – тренировались они что-ли, но я закончил подписывать бумаги одновременно с техниками. Егор собрал кипу бумаг, сложил мои экземпляры в непрозрачный файлик, свои сложил в папку, пожал мне руку, пожелал удачи и важно удалился.

Техники открыли капсулу, и я уже сделал шаг к ней, как Макс меня остановил. Оказалось, что в нее ложатся полностью обнаженным. Меня отправили за ширму раздеваться. Хорошо, что за ней оказался халат, как-то мне не улыбалось рассекать по залу с выставленными на показ причиндалами. Я разделся, закутался в халат и вернулся к капсуле. На мой вопрос о целесообразности полного обнажения Макс пояснил, что специальный гель в капсуле взаимодействует с нервными окончаниями на коже. Плюс специальные импульсы воздействуют на остальные чувства – зрение, слух, обоняние и даже вкус. Ну а дальше мозг сам моделирует реакции организма, в частности голод или чувство равновесия. Поэтому мозгу будет очень некомфортно, если у него образуется пустая зона в ощущениях. Он будет воспринимать тестера не как целого человека, а две половинки.

После этих объяснений Макс сделал приглашающий жест. Я снял халат и улегся в капсулу. Техники протестировали связь моего нейроинтерфейса и капсулы. После этого мне вставили в рот зажим с трубкой для дыхания. На глаза поместили специальные заглушки. Капсула стала наполняться гелем. Я почувствовал, что мое тело поднялось над дном капсулы. Я попробовал рукой коснуться его, но гель не дал это сделать. Постепенно гель накрыл меня с головой. Крышка капсулы закрылась.

Неожиданно я оказался в абсолютно белом пространстве. Никаких ориентиров не было. Мозг вначале взбунтовался и в желудке родился рвотный позыв, но мозг быстро сориентировался и принял единоличное решение. Голова – это верх, ноги – это низ. Рвотные позывы тут же прекратились.

Я попробовал помахать руками и ногами. И те, и другие слушались, но вот переместиться с помощью махов не удалось. Я завис в ожидании дальнейших действий.

Вдруг рядом со мной материализовался новый объект. При ближайшем рассмотрении это оказалась голубая фигура виртуальной полупрозрачной девушки. Она подплыла ко мне.

– Здравствуйте тестер, – обратилась она ко мне, – как я могу к Вам обращаться. Очень хотелось приколоться и ответить, как в одном старом меме – «Зовите меня хозяин!», но я сдержался.

– Зовите меня Василий, – ответил я.

– Очень приятно, Василий, – поздоровалась девушка, – Я образец 48-324.652.

– Возможно присвоение другого имени для образца? – задал я вопрос.

– Такой функционал тестеру доступен, – ответила девушка, – назовите имя для образца.

Я задумался. В голове почему-то зазвучали строки старой песни группы «Наутилус Помпилиус» – «Однажды вечером в саду, я встретил девушку одну, она гуляла при Луне, я шел за ней в тени аллей …». В этой песне девушку звали Венера. Тут я понял, почему у меня возникла эта ассоциация – Венера голубая звездочка небосклоне, и девушка при появлении отливала голубым цветом. Решено.

– Имя образца, будет – Венера, – озвучил я.

– Спасибо, Василий, – как мне показалось, радостно ответила девушка.

– Вы готовы приступить к программе тестирования? – спросила она.

– А какой у нас на сегодня план? – вопросом на вопрос ответил я.

– Первый этап исследования «Метеоритная атака», – озвучила информацию Венера.

– Хорошо, – согласился я. Выбора у меня особо не было. Это именно то, ради чего я здесь. Если первым пунктом значится метеоритная атака, значит умникам во главе с Максом так виднее.

– До начала этапа «Метеоритная атака 1» три, два, один, старт.

Обстановка вокруг меня резко изменилась. Я оказался в полной темноте. Я не ощущал ни рук, ни ног. Я даже не был уверен, что я это я. Вдруг вокруг меня зажглись мириады разноцветных лампочек. Похоже, я оказался в капсуле для криосна и, похоже, я только что пробудился. Сейчас капсула проводила диагностику моего состояния – отсюда и эта куча разноцветных огоньков. Крышка капсулы стала постепенно прозрачной и моим глазам открылась картина бесконечного космоса. Краем глаза я отметил, что тревожных красных огоньков значительно больше чем зеленых. У меня явные проблемы.

Я узнал внутренние помещения звездолета «Константин Циолковский». Про него постоянно по разным каналам шла информация. Только с моего расположения я не должен был видеть открытый космос. Капсулы для криосна располагались внутри огромного цилиндра, вокруг которого были размещены самые разные части звездолета.

Вдруг перед моими глазами замелькали камни. Они врезались в конструкции звездолета. В полной тишине они крошили звездолет в труху. Завораживающее зрелище. Мощь метеоритного потока просто поражала.

Тут мой взгляд приковал к себе один обломок. Каким-то внутренним чувством я понял, что он летит по мою душу. Медленно и грациозно он плыл прямо на меня. Секунда и крышка капсулы разлетается в мелкую пыль. Мгновение и каменюка сминает мою грудную клетку. Я отчетливо слышу треск ломающихся костей. Из разорванных сосудов вылетают капли крови, которые в вакууме тут же превращаются в красные ледяные шарики. До мозга, наконец, доходят сообщения от нервных окончаний, и он взрывается от боли. Мгновение, чернота. Я умер.

Крышка капсулы поднялась и в потоках геля я вывалился из нее. Мозг все-еще отказывался воспринимать окружающую действительность и отказываться от уютной черноты небытия. Приходилось заставлять организм работать практически в ручном режиме.

Ко мне подскочила бригада медиков, в руку что-то вкололи, на лицо приложили маску с кислородом. Мозг постепенно отпустило, и медики выпустили меня из своих цепких рук. Я всем улыбнулся и показал поднятый вверх большой палец.

На меня накинули халат и отвели к диванчику в углу зала. Рядом с диванчиком стоял столик с напитками. Я дрожащей рукой налил в толстостенный стакан яблочного сока и жадно выпил. Хотел повторить, но подошедший Макс меня остановил.

– Больше не стоит, – сказал он, хватая меня за руку. Я поставил стакан и кувшин обратно на столик и откинулся на диванчике.

– Что скажешь? – нарушил молчание Макс через несколько минут.

– Реалистично, – ответил я, – очень реалистично. Мне вот только интересно, какую же помощь может оказать Венера будущим поселенцам на Тигардене вот в такой ситуации?

– Венера? – Макс недоуменно посмотрел на меня, подняв вопросительно бровь.

– Так теперь зовут ваш образец номер чего-то там, – объяснил я.

– Понятно. В этой ситуации, наверное, ничем, но она предложила изменения в протокол реагирования на чрезвычайные ситуации. В частности, выводить поселенцев из криосна теперь будут только при приземлении в конечной точке маршрута, – ответил на мое недоумение Макс.

– Кстати, Павел Дмитриевич упомянул, что вы обучали Венеру на произведениях фантастов, – продолжил разговор я.

– В общем и целом это недалеко от истины, – сказал Макс.

– И как в этой ситуации действовали персонажи корифеев фантастики? – спросил я.

– В основном также, как и ты, Василий, – умирали, ответил Макс.

– Тогда в чем был смысл этой симуляции? – продолжил спрашивать я.

– Смыслов много, – начал объяснять он, – проверка работоспособности модели, проверка работы капсулы, проверка адекватности симуляции и реакций испытуемого, чисто научное любопытство, тотализатор.

– В смысле тотализатор? – не понял я.

– Мы делаем ставки на время, которое продержится испытуемый, – с улыбкой пояснил он.

– И как я? – спросил я.

– Я был ближе всех, – похвалился Макс.

– Поздравляю, – сказал я, – какой приз?

– Угощаю всех ужином, – смеясь, сказал он.

– Странные у вас тут игры, – протянул я.

– Ну что, готов ко второму раунду? – хлопнув меня по колену спросил Макс.

– А у меня есть выбор? – спросил я и поднялся с диванчика.

Глава 3. Если долго вглядываться в бездну …

Меня снова упаковали в капсулу. Крышка закрылась и наступила темнота. Темнота затягивалась. Я попробовал пошевелить пальцами рук, но не почувствовал их, попробовал пошевелить пальцами ног, но тоже не почувствовал их. Я попробовал согнуть руки и ноги, снова нет ответа. Я расслабился и попробовал ситуацию проанализировать. Надумал два варианта.

Первый – засбоила капсула. Меня плотно обволакивает гель, которые должен передавать импульсы для нервной системы. Если это так, то через некоторое время или техники решат проблему удаленно и эксперимент продолжится, или не решат и меня опять достанут из капсулы. В этом случае мне остается только ждать. Не самое удобное для морального спокойствия окружение, но выбора у меня нет. Интересно, а как бы себя повели реальные колонисты вот в такой ситуации? Тут меня пронзила догадка, что это все–таки возможно второй вариант, а именно проверка поведения в нестандартной ситуации.

Я вспомнил прочитанный в детстве–юности рассказ, кажется, Станислава Лема и, кажется, про пилота Пиркса. В этом рассказе Пиркса проверяли на психологическую устойчивость. Для этого его поместили в бассейн с водой, температура которой была равна температуре его тела. Не помню, как они добились нейтральной плавучести, но он совсем утонуть не мог. Ну и свет тоже отключили. В итоге он как бы парил в полной темноте.

В общем, у него мозг, пытаясь хоть за что–то зацепиться в состоянии абсолютного информационного голода, начал пробовать восполнять информационные потоки, перекрытые снаружи потоками изнутри. И у него ничего не получилось. Наш мозг заточен на обработку информации извне. Информацию, приходящую изнутри прекрасно обрабатывает спинной мозг. В общем, его начало глючить, плющить и колбасить.

И, кажется, я начинаю проваливаться в подобное состояние. Пока я это вспоминал, моя зона ощущений схлопнулась до зоны, в которой маска касалась лица. Как только я про это подумал мозг радостно уцепился за этот информационный канал и у меня жутко зачесались ноздри.

Я попытался абстрагироваться от этого ощущения, но куда там. Попытайтесь не думать о белом слоне, когда вам запрещено думать о белом слоне. Наш мозг та еще гадская штука. Такое ощущение, что природа в процессе эволюции вдруг обрела разум и дала его нам в наказание.

Чем больше я старался не думать о чесотке в носу, тем более чесоточной она становилась. Вашу мать! Я попытался вспомнить, что делал в том рассказе пилот Пиркс. Насколько я вспомнил, он не делал ничего. Просто пытался держать мозг в руках. По крайней мере, у меня точно есть нос.

Неожиданно я вспомнил, что я вообще-то тестер и у меня даже есть виртуальный помощник. Я позвал Венеру. Перед глазами из темноты материализовалась фигура Венеры.

– Венера, что происходит? – спросил я.

– Проверка реакции испытуемого на задание МА–23–675, – ответила она.

– А можно как то по–человечески объяснить? – продолжил спрашивать я.

– Даю развернутое пояснение. В результате метеоритной атаки поврежден контур управления капсулами криосна. Капсулы перешли на автономное управление. Питание капсул нарушено. Идет имитация состояния подачи питания только в контур управления и контроля за деятельностью головного мозга, – пояснила она суть отрабатываемого задания.

– Значит, насколько я понял, в данном сценарии будущий колонист никогда колонистом не станет? Корабль, по сути, уничтожен и сейчас все, что я вижу – это галлюцинация умирающего мозга, – продолжил я разговор.

– Абсолютно верно, – подтвердила Венера.

– И каким образом ты можешь помочь в данной ситуации? – я все больше не понимал, чего хотят добиться разработчики системы, тестируя такие задания.

– Во многих фантастических произведениях у умирающего главного героя есть реальный или воображаемый собеседник, в разговорах с которым герой и проводил последние часы или минуты своей жизни. Поговорим? – мне кажется, или она меня подколола?

– Обойдемся пока так. Долго мне так висеть в темном ничто? – спросил я, немного, успокоившись.

– Могу перейти к следующей задаче, – ответила Венера.

– Какой? – спросил я, в надежде хотя бы морально приготовиться.

– Секрет, – ответила Венера. Мне показалось или она ехидно улыбается?

Мгновенно сменились декорации. Хоть я и остался в камере криосна, но теперь я чувствовал свое тело и даже мог шевелить конечностями. Выдохнул. Себе можно признаться, струхнул я знатно. Так, и что мне тут разработчики за гадость приготовили? Если я правильно помню, что сказал Макс, то выйти из криосна в случае чрезвычайного происшествия я должен только в конечной точке маршрута. Однако Венера сказала, что у капсул есть автономное управление. Интересно как они это планируют совмещать? Ну, допустим, протокол они поправят, но если разнесет рубку, то как будет осуществляться управление капсулами? Правильно – автономно.

И тут мы снова возвращаемся назад. Если у капсулы откажет внешнее питание, то запустится протокол вывода поселенца из криосна. Протокол вшит в каждую капсулу, и чтобы его поменять нужно перепрошивать их все. Десять тысяч капсул. За оставшееся до старта миссии не успеют. Если бы дело было на Земле еще куда ни шло. Но насколько я помню из новостей капсулы уже установили в звездолет. Надеюсь, у капсул есть функционал дистанционной прошивки. А пока, поселенцам в такой ситуации останутся только разговоры с Венерой.

Ладно, что–то я задумался. Так я пробудился, но капсула не открывается. А это значит, что? А это значит, что из пластинок с буквами «О», «П», «Ж», «А» слово «ВЕЧНОСТЬ» собрать при всей имеющейся ловкости рук никак не получится.

Гель из капсулы постепенно вытек в предназначенные для этого резервуары. Заработали вентиляторы и примерно через пять минут внутри капсулы стало сухо. Уже лучше, а то плавать в амортизирующем геле вообще не вариант.

Я попробовал поворочаться, чтобы разглядеть открывается ли капсула изнутри. Кажется, нет. Размахнуться, чтобы ударить посильнее, пространства не было. Попробовал упереться, но замки держали крепко. Так–то они рассчитаны на ускорение под десять же, поэтому я своим усилием даже не заставил их шелохнуться.

Так, что тут на мониторе? Все показатели пока в зеленой зоне. Это хорошо. И тут один показатель сменил цвет на желтый. Что это у нас тут. Твою же мать! Кислород. Это сценарий долгой асфиксии из–за нехватки кислорода, что ли? Вот уроды. Вспомнил старый фильм, который так и назывался «Кислород», но там главная героиня спаслась. Она заставила Систему перекачать ей в капсулу кислород из поврежденных капсул. Если разработчики вдохновлялись при составлении заданий чем–то подобным – возможно, это шанс.

Я стал искать на панели управления что–то типа внешней связи или связи с управляющим компьютером. Ни фига. Похоже, тут капсулы не завязаны в единый контур по ресурсам. Надо после эксперимента спросить у Макса. Стоп, а зачем ждать у меня же есть Венера.

Вызвал Венеру. Она появилась за крышкой капсулы и радостно помахала мне рукой. Точно, прикалывается. Узнать бы как она чувство юмора приобрела? Хотя может это работа кого–то из создателей. Тогда надо ему в глаза посмотреть.

– Венера как открывается капсула? – спросил я.

– После внесенных изменений все капсулы открываются автоматически при достижении пункта назначения, – бодро отрапортовала она.

– Иные варианты открытия капсул предусмотрены? – уточнил я.

– Да, – просто ответила она.

– Венера, а можно я не буду из тебя каждое слово клещами вытягивать. Ты вроде как мой помощник и должна априори оказывать мне всю необходимую помощь, если я оказался в сложной ситуации, – практически проорал я.

– Рекомендую успокоиться. В состоянии повышенного эмоционального фона кислород заканчивается быстрее, – сказала она вместо ответа на поставленный вопрос.

– Как. Открыть. Эту. Чертову. Капсулу, – медленно проговаривая каждое слово, выдавил я из себя.

– В текущей ситуации никак, босс, – сказала она и подмигнула.

– В смысле? – не понял я.

– Василий, а Вы случаем не из Саратова? – неожиданно спросила она.

– Нет, а почему ты задала именно этот вопрос? – в ответ спросил я.

– Отличительной особенностью разговорной речи жителей Саратова является частое употребление вопроса «В смысле?», – пояснила она.

– Понятно, я точно нет, а вот за предков поручиться не могу, – пояснил я ей.

– Как интересно. Наверное, это генетическая память в Вас говорит. Не пробовали строить генеалогическое дерево, копаться в архивах? – продолжила спрашивать она.

– Я нет, бабушка копалась. Ей досталось от прабабки переходящее генеалогическое древо, и она пыталась его продлить вглубь веков и расширить, – ответил я.

– Ой, как интересно, – он захлопала ресницами, выражая не поддельный интерес.

Я начал о чем-то догадываться и посмотрел на индикатор кислорода. Он уверенно шагал вниз в красную зону. В капсуле начала повышаться температура. Кожа головы под волосами стала влажной. Я почувствовал, как по шее пробежала капля пота.

– Венера, ты сейчас снова реализуешь сценарий «Предсмертный разговор»? – уточнил я, обливаясь потом.

– Что, так прям понятно, да? – разочарованно спросила она.

– На самом деле нет, просто условия внутри капсулы изменились, и я понял твою игру, – постарался успокоить ее я. Хотя, чего я миндальничаю – это же виртуальный помощник. Или я попал в ловушку разума и пытаюсь очеловечить компьютерную программу? Вот там сейчас разработчики с мозголомами информационные потоки лопатами гребут. Блин, да на моих психических заскоках диссертацию написать можно.

– Так скажи-ка мне Венера, есть ли способ изнутри открыть капсулу, – задал я максимально конкретный вопрос.

– Изнутри нет, – быстро ответила она. Что-то скорость, с которой она ответила, показалась мне подозрительной.

– Уверена? – попытался я добиться от нее максимально правдивого ответа.

– У тебя не получится, – после долгой паузы ответила она.

– Почему ты так уверена? – тут же, не давая ей переключиться на другие темы, уточнил я.

– Данная возможность технически не предусмотрена, – опять, прежде чем ответить, она выдержала паузу. Она просто тянет время или проверяет информацию, перед тем как выдать мне? Ладно, буду пытаться выбраться дальше.

– В любом случае нужно предусмотреть для колонистов возможность самостоятельно покинуть капсулу криосна при вот таких чрезвычайных ситуациях, – сказал я Венере, – расскажи мне лучше про конструкцию замка на капсуле и почему ее нельзя открыть изнутри.

– Замок электромагнитный ЭМЗ-45-12А производства компании «Комические технологии» город Обнинск. Сила удержания тысяча килограмм, – процитировала техническую информацию Венера.

– А разве он не должен открыться автоматически при отключении внешнего электропитания? – спросил я.

– В данной модели эта функция изменена. В конструкции замка присутствует элемент автономного питания, который позволяет замку выполнять свои функции в чрезвычайных ситуациях, – ответила Венера, снова процитировав технические характеристики замка.

– Интересно, какой идиот придумал такую фишку для этого замка? – в сердцах практически прокричал я.

– Вас интересует фамилия, имя, отчество конкретного инженера-конструктора или это был чисто риторический вопрос? – с явно слышимой ехидцей в голосе спросила Венера.

– Риторический, – ответил я ей, – больше интересует не записался ли этот индивидуум в качестве колониста?

– Интонация Вашего последнего вопроса снова интерпретирована как риторическая, и поэтому ответ на него Вас не интересует, так? – продолжила ехидничать Венера.

– Так, – согласился я с ней, – ты лучше отправь ему послание, что предложенное им техническое решение не прошло проверки реальными условиями и попроси его руководство, чтобы его как-то наказали, ну хотя бы премии лишили и отпуск дали в феврале.

– Хорошо, я набросаю предложение в соответствии с Вашими пожеланиями и отдам его Максиму Анатольевичу на согласование. Давать ли дальнейший ход данному предложению – зона его ответственности, – пояснила она возможный дальнейший ход дела.

– Есть ли техническая возможность пополнить запас кислорода в капсуле? – перешел я к следующему, интересующему меня вопросу.

– Такая возможность была реализована. Все капсулы присоединены к локальным резервуарам с кислородом, которые в свою очередь соединены между собой и с центральным резервуаром, – прояснила ситуацию Венера.

– Как происходит восполнение потерь кислорода в капсуле? – стал я дальше расспрашивать Венеру.

– Автоматически, при получении информации от датчика количества кислорода, – продолжила объяснять принцип работы системы Венера.

– Ну и тогда какого хрена это не происходит? – взвился я, наблюдая, как индикатор объема кислорода уверенно падает в красную зону.

– Согласно данному сценарию, управление главным резервуаром разрушено в результате метеоритной атаки, – механическим голосом объяснила Венера вводные сценария. Чёртовы разработчики! Стоп, я не понял, а как же многократное резервирование всех процессов? Мы же не на пикник в ближайший лесок людей отправляем, а за чертову тучу световых лет. Еще в советские времена в космических аппаратах было минимум семикратное резервирование всех процессов, а сейчас что? Да они дальше взлетного поля не улетят с такой конструкцией.

– А согласно конструкции, какой блок теперь взял на себя функции управления главным резервуаром? – все больше заводясь, спросил я. Ответа я не дождался. Индикатор наличия кислорода последний раз мигнул красным и потух. Я почувствовал приступ удушья. Несколько секунд бесплодной борьбы и снова наступила темнота.

На этот раз капсула открылась сама, и я только через несколько мгновений понял, что уже больше не на виртуальном звездолете, а в реальном отделе тестирования. Медики подскочили и начали проверять мое состояние. В этот раз я чувствовал себя пережеванным каким-то огромным динозавром. Потом проглоченным, а потом отрыгнутым.

Медики мне что-то вкололи и меня стало потихоньку отпускать. Эскулапы, поддерживая меня с двух сторон под руки спустили с помоста и довели до диванчика, на который я и рухнул как мешок с картошкой. Хотелось только одного – растечься как желе, и чтобы меня никто не колыхал.

Моим желаниям сбыться не удалось. К диванчику подошел Макс и плюхнулся рядом.

– Что-то ты Василий выглядишь не очень, – начал разговор он.

– Спасибо, я старался, – старательно выговаривая слова, ответил я.

– На самом деле резервирование в конструкции звездолета заложено десятикратное, а вот мозги разработчикам ситуаций я вправлю с удовольствием. Сейчас как раз совещание, там и оторвусь, – продолжил свою речь Макс.

– Кстати, измените настройки Венеры, а то из нее всю информацию клещами тянуть приходится, – попросил я.

– Этим я сам займусь после совещания, – сказал Макс.

– Ну тогда я спокоен, – пытался пошутить я.

– Ладно, приходи в себя, на сегодня тесты мы закончим, я пошел на совещание, – Макс хлопнул ладонью по диванчику и поднялся. Чего это он передо мной отчитывается куда он пошел? Может они на самом деле в симуляции накосячили.

Я откинулся на спинку диванчика и прикрыл глаза. Господи, во что я ввязался? За один неполный день я уже три раза умер, пусть и виртуально, но ощущения были более чем реальные. Краем глаза заметил сбоку на диване голубое сияние. Не веря, повернул голову. На диване сидела Венера. Челюсть медленно упала на пол.

– Привет, глюк, – только и смог выдавить я.

– Сам ты глюк, Василий, – смеясь, ответила Венера.

– О, привет, Венера, – поздоровался с помощником, проходящий мимо техник.

– Классное имя, ты придумал, Василий, – сказал он уже мне.

– Спасибо, – только и смог выдавить я. Венера продолжила сидеть рядом со мной на диване, слегка улыбаясь.

Глава 4. Туда, обратно и назад

Новый день, новые испытания. Хотя нет испытания не сильно новые. Мы продолжали тестировать возможности помощи Венеры будущим поселенцам. Сегодня ситуации с метеоритным поражением продолжаются. Насколько я понял, по плану мы разбираемся с поражением реактора.

Я сильно сомневаюсь, что в силах отдельно взятого будущего колониста в одиночку решить проблему в реакторе. Мы же не в Америке, где любой безработный с образованием три класса церковно-приходской школы в состоянии практически мгновенно разобраться в проблеме, которую десятилетиями не могут решить маститые академики. Правда, у них нет такой помощницы как у меня.

Как оказалось, в тестовом зале есть система проецирования и появление Венеры стало неожиданностью только для меня. А я уже мысленно с крышей попрощался.

Вчера я дождался возвращения Макса с совещания и спросил о целесообразности симуляции настолько реалистичного процесса умирания. В его ответе была определенная логика. Если сделать процесс менее реалистичным, то подсознательно тестер будет понимать, что это все неправда и не будет стремиться выжить любой ценой. Вот если бы я не был этим самым тестером, то я бы его аргументы принял на ура.

Дома я, впервые за долгое время, тупо нажрался. Утром пришлось долго приводить себя в порядок, хорошо, что современные средства позволяют снять похмельный синдром и сопутствующие ему неудобства примерно за час. Ну и чудом найденная дома банка консервированных огурцов обеспечила организм неожиданным сюрпризом в виде полулитра рассола.

Не скажу, что я теперь чувствовал себя как огурчик, но состояние было близкое к этому. На возвышение с капсулой я всходил без чувства восхождения на эшафот. Скорее я чувствовал себя как пилот испытатель нового истребителя – готов к нештатным ситуациям.

Тихое шипение механизмов закрывания капсулы и я снова оказываюсь в полной темноте. На этот раз продолжительность темноты была недолгой. Из нее я вышел под истошный ор аварийной системы. «Внимание, метеоритное поражение реактора», «Внимание, метеоритное поражение реактора», «Внимание, метеоритное поражение реактора», …

В капсуле криосна материализовалась Венера.

– Ну и что я должен делать? – обратился я к ней.

– Сначала порадоваться, что инженеры изменили первоначальный вариант размещения капсул криосна, – ответила она.

– Мне послышалось, или в твоем ответе читался явный сарказм? – спросил я.

– Да, что Вы босс, ни грамма сарказма, – продолжила разговор она, – в первоначальном варианте капсулы предполагалось разместить штабелями, для экономии места. В таком варианте размещения эвакуация большей части колонистов в чрезвычайной ситуации просто была бы невозможна.

– Спасибо глобальному инженерному разуму, – ответил я ей, – я порадовался, делать то что?

– После покидания капсулы криосна у вас будет примерно сорок секунд, чтобы добраться до стойки со скафандром, – проинструктировала она меня.

– А почему так мало? – не понял я.

– В отсеке с капсулами криосна отсутствует воздух и не поддерживается комфортная для человеческой жизнедеятельности температура, – пояснила она.

– Беру обратно слова благодарности инженерному разуму, – зло ответил я, – чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что раньше правильно делали, когда изобретатели испытывали свои изобретения на себе. Доктор Джекил не даст соврать, а вот Доктор Моро со мной не согласится.

– Стойка со скафандром расположена прямо по курсу на расстоянии двести метров, – не вняв моим репликам продолжила инструкцию Венера.

– Сколько метров? Двести? Я хочу посмотреть в глаза этому инженеру, – я был просто в панике, – пробежать двести метров за сорок секунд, да еще потом успеть этот скафандр натянуть на себя, да это круче мирового рекорда. И все это без воздуха и при температуре близкой к абсолютному нулю.

– Кто сказал пробежать? Гравитация в отсеке отсутствует, – внесла новые коррективы в задание Венера.

– Однозначно, проще сразу сдохнуть, – подвел итог заданию я, – где тут открывается эта капсула?

– Для открытия замка изнутри потяните правой рукой за выступающий рычаг, – ответила Венера.

Я пошарил рукой, но сразу нащупать рычаг не получилось. Снова мысленно пожелав всем инженерам-проектировщикам долгого здоровья, я попытался изогнуться, чтобы высмотреть этот рычаг. После нескольких попыток я этот его увидел и обхватил рукой. Сделав десять глубоких вдохов и долгих выдохов, я постарался максимально успокоиться и дернул за рычаг. Крышка отошла, и я рванул из капсулы.

Вот дурак! Говорила же Венера, что гравитация отсутствует. Приобретенный телом импульс выкинул меня вверх, и я не успел скорректировать свой полет. Русская народная пословица в действии: «Поспешишь, людей насмешишь». Ещё одна, кстати, тоже более чем подходит к полученному мной результату: «Заставь дурака Богу молиться, он и лоб пробьет».

Я отлетел от капсулы под углом градусов в шестьдесят метров на десять и остановился. Я махал руками и ногами, чувствуя, как окружающий холод высасывает из тела остатки тепла. Легкие уже просто обжигало. Запасенный еще в капсуле воздух активно рвался из них наружу. Махи давались все с большим трудом, холод сковал мышцы, воздух вытек из легких, и я опять умер.

Капсула открылась и я выполз наружу. Добрые техники воткнули мне в руки чашку горячего кофе. Я пил медленными глотками, но сковавший мое тело в симуляции холод и не думал меня покидать. «Вот до чего техника дошла», – подумал я. Техники принесли мне несколько пледов и еще чашку кофе. Я плюхнулся на диванчик и укутался в большой пледовый кокон. Ко мне подошел Макс.

– Я всегда считал, что русские инженеры самые крутые в мире, только им развернуться не дают, – стуча зубами, сказал ему я.

– Кажется, это мнение теперь кардинально изменилось? – с усмешкой спросил он.

– Кардинально. Вспоминаю старый анекдот про гиблое место и понимаю, что дело не в месте, а в кривых мозгах, – пояснил свою позицию я.

– Неужели на этапе проектирования нельзя было хотя бы гипотетически подумать о том, что за двести лет полета неизбежно возникнут какие-то проблемы, которые придется решать колонистам? – спросил я Макса.

– В изначальной концепции решением всех проблем на борту во время полета должны были заниматься роботы, – объяснил он.

– Насколько я понимаю, от изначальной концепции по какой-то причине отказались? – задал наводящий вопрос я.

– К сожалению, современное состояние робототехники не позволило создать универсального робота для решения всех возможных по прогнозам проблем, – ответил Макс, но мы не теряем оптимизма. Как раз сейчас проходит испытание очередная версия робота Федор.

– А в чем смысл пытаться сделать универсального робота? Может гораздо проще сосредоточиться на роботах для конкретных задач? – спросил я, – насколько я понимаю, робота решающего конкретную задачу создать гораздо проще, чем универсального.

– Абсолютно согласен, к тому же обычно робот, заточенный под решение конкретной задачи справляется с ней гораздо эффективнее, чем универсальный инструмент, – согласился со мной Макс.

– Тогда почему остановились на разработке универсального? – продолжил задавать вопросы я.

– Экономия, логистика и вопросы технического обслуживания, – пояснил Макс, – гораздо проще организовать обслуживание однородной техники, чем кучи разнородной.

– Да, с этой стороны я как-то забыл посмотреть на проблему, – согласился я.

Мы некоторое время помолчали. Техники принесли новые чашки кофе и тарелку с бутербродами. Я благодарно кивнул и набросился на еду. Холод стал постепенно отпускать.

– Кстати Макс, а можно в симуляции изменить расположение стойки со скафандром? – спросил я, тщательно пережевывая бутерброд. Бутерброды были с красной рыбой, хорошее в «Роскосмосе» питание, подумал я про себя и показал технику принесшему их большой палец.

– В симуляции возможно все, но хотелось бы попробовать найти решение без кардинальных перемещений частей звездолета, – усмехнулся он.

– Ладно, еще полетаю, – обреченно согласился я. Доев бутерброды и допив кофе я окончательно отогрелся. Очень не хотелось снова окунаться в лютый холод, поэтому я отправился справлять естественные потребности, чтобы еще немного оттянуть время возвращения в капсулу.

Ну что ж, как пелось в одной песне: «Впереди еще один заход». Я решительно поднялся так и хочется сказать на Голгофу, но всего лишь на возвышение с капсулой.

«Темнота, темнота я не твой», – перефразировал я высказывание героя одной из книг Сергея Лукьяненко. Несколько секунд ожидания и я снова в капсуле криосна. Снова появилась Венера.

– А что это приданная мне помощница филонит не по-детски? – поприветствовал я ее вопросом.

– Конкретизируйте босс, – тут же ответила она.

– Почему ты мне не подскажешь алгоритм как быстрее добраться до стойки? – конкретизировал я.

– Я берегла твое мужское эго, – просто ответила она, – вы, мужчины, никогда не следуете советам женщин. У вас даже поговорка есть: «Послушай женщину и сделай наоборот». Только очень часто принимаемые вами решения приводят к фиаско, и вы вспоминаете о женских советах. Правда, при этом остаетесь в уверенности, что сами все придумали.

– Венера, ты же вроде не женщина? – попытался уточнить ситуацию я. Лучше бы я этого не говорил. Хлоп и Венера испарилась. Блин, кажется, обиделась. И что теперь делать? У виртуальной девушки прощения просить? Ёкарный бабай, и так проблем выше крыши, и еще эта до кучи.

– Венера, я прошу прощения, – сказал я. Подождал с минутку, ничего не изменилось. Ох уж эти женщины с их обидами. Придушу того разработчика, который ее такой сделал. Вот будет критическая ситуация, мужик будет на взводе, накричит и она что тупо свалит в закат и оставит колониста на погибель? А как же первый закон робототехники. Робот не может своими действия или бездействием нанести вред человеку. Ау, Венера? Я понимаю, что технически она не робот, но суть-то та же.

Ладно, помощи не будет. Придется самому. Я уже привычным движением нащупал рычаг открывания капсулы. Так в прошлый раз я слишком резко рванул из капсулы. Меня вынесло из нее, и я завис. Теперь надо попробовать плавно вытечь и припасть к полу. Надеюсь, на полу будет за что ухватиться.

Ну, раз, два, три, четыре, пять – вышел зайчик погулять. Я дернул рычаг. Придерживаясь за края капсулы я сел, перегруппировался и головой вперед проскользил наружу. Пол зала с капсулами представлял собой сетку из прутьев. «Интересное, инженерное решение», – промелькнула быстрая мысль. Я оттолкнулся от стенки капсулы ногами и, перебирая руками, поплыл к стойке со скафандрами.

«Твою же налево, как же холодно», – в голове колотилась только одна мысль. Я почти добрался. Скрюченные холодом пальцы дотронулись до спасительного скафандра и сознание погасло.

«Мать, мать, мать – привычно откликнулось эхо», – с этой мыслью я вылез из капсулы. Снова по кругу кофе, бутерброд и плед. Полчаса на отогрев, и я снова залез в капсулу.

В этот раз я попытался оттолкнуться сильнее ногами и сильнее потом отталкиваться руками. В результате усилий было больше и кислород в легких закончился быстрее. «Сука, я почти смог», – я снова вывалился из капсулы. Кофе уже не лезло, попросил чаю.

До обеда я умер еще четыре раза. Я чувствовал себя игроманом в казино, казалось вот он выигрыш – уже в кармане, стоит только протянуть руку, но потом бац и ты снова получаешь пшик. Надо было остановиться и попытаться проанализировать все свои действия. Может я что-то упускаю и есть возможность где-то выиграть секунд несколько. Хотя несколько мне мало. Мне надо выиграть секунд десять, а лучше пятнадцать. Иначе я замерзшее тело в скафандр не упакую.

За обедом я с угрюмым выражением лица что-то съел. Где-то на периферии сознания мозг даже отметил, что еда была очень вкусной. Не знаю это заслуга повара или мое угнетенное состояние, которое старается найти в окружающем дополнительные поводы для радости.

Пока шел обратно мозг пытался лихорадочно придумать выход из ситуации, но ничего не придумывалось. Может набрать каких- то мелких деталей, и пока лечу до очередного отталкивания отбрасывать их, чтобы придавать себе дополнительный импульс? Наверное, можно, только где же я их возьму. Капсулу голыми руками я разобрать не смогу, а иных источников мелких деталей в обозримом пространстве нет.

Очередной виток моих мытарств окрасился в радостные тона возвращением Венеры. С души прямо камень свалился. Она конечно зараза, еще та, но с ней как-то и умирать, чуть не сказал приятнее. С кислой миной на лице, всем свои видом показывая, что делает мне огромное одолжение, Венера посоветовала при отталкивании от пола использовать ноги.

Вот я дурак, это же на поверхности лежало. Ноги же гораздо сильнее рук и, значит я смогу придать себе больший импульс и быстрее достичь цели. Я продышался чуть дольше, набрал в грудь побольше воздуха и дернул рычаг. Толчок ногами, рывок руками, толчок ногами, рывок руками. Стойка со скафандром приближалась гораздо быстрее.

Правая рука, вытянутая вперед хватает за ручку на стойке, коченеющее тело мышцы складывают в загогулину и заносят внутрь скафандра. Костюм автоматически начинает подавать в шлем кислород и закрывает дверь на спине. Разрывающиеся от боли легкие выталкивают старый воздух и судорожно втягивают новый.

Ух, можно на некоторое время расслабиться. Компьютер скафандра определил, что находящийся внутри человек имеет температуру ниже нормы и включил обогрев. Ступни и ладони закололо. Кровь побивалась через замерзшие капилляры. Надеюсь внутренние повреждения не критичные.

– Спасибо, Венера, – абсолютно искренне поблагодарил я виртуальную девушку.

– Не за что, – холодно ответила она.

– Куда дальше, – спросил я, старательно не замечая ее тона.

– По корабельной терминологии вниз, – ответила она, – вариант для гражданских, налево.

Я отошел от стойки. В скафандре есть встроенная система магнитного удержания, поэтому я мог передвигаться в привычном мне варианте. На стекле шлема загорелась стрелка направления, прям как в какой-нибудь игре. Под стрелкой высветилась надпись: «До цели 2347 шагов». Прикинул, что-то около двух километров. На Земле это расстояние обычный человек преодолеет, особо не вспотев, минут за двадцать-тридцать.

Тут в космосе каждый шаг был дополнен еще дополнительными действиями примагнититься, сделать шаг, отмагнититься, потом снова примагнититься, сделать шаг, отмагнититься. И так две тысячи триста сорок уже два раза.

Путь в тысячу ли, начинается с первого шага. Если учесть, что ли у китайцев по разным оценкам составлял примерно триста – триста шестьдесят шагов или стандартизировано пятьсот метров, то мой путь явно был гораздо короче.

Шаг, еще шаг, еще шаг. Угнетала тишина. Мозг подсознательно ждал металлического звука от каждого шага. Но космос безмолвен. Для передачи звука нужен воздух, а в космосе с ним проблемы. Еще было трудно с ориентирами и их восприятием. Слева проплывали однообразные стойки с капсулами криосна, справа проплывали точно такие же стойки с капсулами. Пройденное расстояние можно было оценить только по постепенно уменьшающемуся счетчику шагов под стрелкой.

Как же я не хочу в космос. Появилась в голове мысль и никак не хотела уходить. Как же здесь все чуждо человеку. Не понимаю всех тех, кто запихивает свои тушки в тонкие цилиндры космических кораблей и отправляется в неизвестность. В какой-то мере я могу принять стремление земных путешественников открывать новые земли. В самых трудных условиях вероятность уцелеть явно больше нуля. В космосе даже таких крох вероятности не наблюдается.

Начал попискивать датчик радиации. Похоже реактор уже близко.

Глава 5. Солнышко в руках

Попискивание датчика стало даже как-то убаюкивать. Пришлось напомнить себе, что спать нельзя – замерзнешь. Мой путь в тысячу ли закончился перед массивной дверью. Надпись на двери однозначно давала понять, что всяким проходимцам мимо, типа меня, мимо и надо идти. Большими красными буквами на двери было написано «Реакторный отсек», чуть ниже находился всем известный знак радиационной опасности. Справа от двери находилась контрольная панель.

Вот здесь инженерному гению, похоже. разгуляться не дали. Почему-то я внутренне страшился, что здесь будет новомодная система со сканирующими элементами. Вылезать из скафандра для того чтобы приложить ладонь на сканирующую панель и подставить глаз под сканер сетчатки не хотелось от слова совсем. Нужно было всего лишь ввести правильный код. Проблема была в том, что код я, естественно, не знал. И что теперь делать?

Похоже, однообразие меня отупило, у меня же есть помощник. Может ее переименовать в «рояль в кустах»? Нет, после этого можно сразу увольняться, такого мне Венера точно не простит.

– Венера, – позвал я, – солнышко, покажись. На удивление, она сразу появилась. Что-то у нее сильно довольное лицо. Виртуальная девушка жаждет комплиментов? Они ей что. не только научную фантастику, но и любовные романы скормили? Хотя, чего это я? Да в каждой второй, если не первой книге научной фантастики есть какая-никакая, но любовная линия. Куда я вписался.

– Чего изволите? – спросила она. Нет я точно узнаю кто ее обучал и как-нибудь, когда совсем припечет, набью морду.

– Изволю код от двери, – таким же тоном ответил я ей.

– Один, два, три, четыре, пять, – медленно поговаривая каждое слово выговорила она. У них там, что в отделе симуляции сплошные шутники? Ладно, шутку из фильма «Космические яйца» оценил.

– Мне стоит в ответ пошутить про код от чемодана? – спросил я её.

– О, Василий знаком с классикой космического юмора, – снова подколола она меня. Я оставил последнюю реплику без ответа и аккуратно толстым пальцем скафандра поочередно надавил названные ей цифры. Панель продолжила гореть красным. Я недоуменно перевел взгляд на Венеру и тут панель переключилась на зеленый. Створки двери стали медленно разъезжаться. Да, долгая у них тут задержка. Наверное, чтобы посетитель успел еще раз окончательно решить надо ли ему в этот ад.

Датчик радиации запиликал как-то быстрее.

– Венера, а что у нас с радиацией, я тут лишних зивертов, беккерелей, греев и рентгенов не нахватаюсь? А то дойду до цели, а у меня мышцы с костей слезут, – уточнил я на всякий случай.

– Василий, да Вы знаток радиоактивности. В школе хорошо учились? – меня стала понемногу напрягать её манера общения. Интересно, есть у нее какой-то ползунок в настройках отвечающий за степень сарказма. Хотя, возможно, это меня карма достала. Мне многие говорили, что я с ними общаюсь как с умственно отсталыми. Вот теперь и огребаю. Надо остановиться и медленно досчитать до десяти. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Глубокий вдох и глубокий выдох.

– Я не услышал ответ на свой вопрос, Венера, – напомнил я ей.

– Фу, какой Вы скучный Василий, – надув виртуальные губки сказала она, – Вам никто не говорил, что так с девушками не разговаривают?

Господи, дай мне сил.

– И? – повторно уточнил я.

– Нормальная тут пока радиация, – фыркнула она мне в лицо ответ.

– А поточнее? – не отставал я.

– По завершении необходимых мероприятий в течении тридцати минут доза облучения не превысит порог облучения персонала атомных станций, работающего с источниками ионизирующего излучения, – отчеканила она.

– Венера ты сейчас с кем разговариваешь? Мне надо по-простому, на пальцах объяснять, – я попытался спокойно ей объяснить, – сколько нужно времени на проведение, как ты сказала, мероприятия и какой ущерб здоровью я в итоге получу?

– Ожидаемое время проведения мероприятий примерно сутки, летальный исход, – тихо ответила она.

Я замолчал. Хотелось материться и немного повыть. Потом я хлопнул себя перчаткой скафандра по шлему. Гадские разработчики симуляций. Я уже настолько вжился, что стал прикидывать, поставят ли мне колонисты, благодарные за спасение своих жизней, памятник. Как-то давно смотрел фильм «Армагеддон», на секунду почувствовал себя Брюсом Уиллисом.

Потом стало даже как-то обидно. Вот кому-то другому этот жребий выпадет и ему таки поставят памятник, а мне если и светит такое, то только в виртуальности. Ладно, одной смертью больше, одной меньше.

– Веди, Сусанин, – скомандовал я Венере.

Стрелочка перед стеклом шлема снова нарисовалась.

– Маршрут построен. Через пятьдесят шагов поверните налево, – знакомым всем голос прозвучал внутри шлема.

Топ, топ, топает малыш. Я шел и про себя напевал. От тишины я стал как-то даже звереть. Единственным способом спасения стал свой голос. Венера, видимо посчитала свою задачу пока выполненной и снова исчезла. Я шел по коридору. По сторонам иногда попадались двери без опознавательных табличек. То ли нахалтурили с симуляцией, то ли пока и в реальности на этих дверях не было опознавательных знаков.

Повинуясь указанием навигатора, я сначала свернул налево, потом еще через сотню шагов направо, а потом еще через семьдесят четыре шага достиг конечной точки маршрута. Я уперся в новую дверь. На этой двери в отличие от всех виденных до этого, надпись была. Надпись гласила: «Зал управления реактором». Вот прямо так – зал, не комната, не рубка, а прямо зал. Воображение сразу нарисовало диван, журнальный столик и телевизор во всю стену. Пришлось усилием воли отгонять наваждение и возвращаться в реальность. Реальность встретила очередным кодовым замком. Я решил, что самый умный и решительно набрал тот же код. Система подумала, мигнула красным и даже как-то ехидно оповестила: «Осталась одна попытка. В случае ввода неправильного кода дверь будет заблокирована». Я похолодел.

– Венера, какой тут код? – практически проорал я.

Венера снова мгновенно появилась.

– Пять, четыре, три, два, один, – снова медленно и четко проговорила она кодовую последовательность.

Вот же гады! Я прям спинным мозгом почувствовал, как техники вместе с Максом сейчас смотрят на меня и ржут. Да еще и снова ставки делают, как долго я продержусь, на каком испытании сломаюсь. Я повернулся вокруг себя и погрозил кулаком вверх. Можно было конечно и не крутиться, но грозить кулаком стене – это уже попахивает шизой.

Я вернулся к панели замка и начал вводить код. Надо держать себя в руках. На последней цифре я немножко поторопился и палец в перчатке скафандра зацепил соседнюю кнопку. Я замер с прижатым к кнопке пальцем. По спине пробежал предательский холодок. Я даже почувствовал, как по руке пробежали мурашки и все волоски на ней встали дыбом.

Система думала вечность. Потом все же смилостивилась и зажгла зеленый огонек. Двери зашипели и медленно открылись. Похоже у меня от перенапряжения уже глюки. Какое шипение в вакууме? Но мозг похоже считал иначе и в ушах явственно было слышно шипение все время пока створки дверей разъезжались. Интересно сколько реального времени я уже нахожусь в капсуле?

На подгибающихся ногах я ввалился в зал управления реактором. Как-то по телевизору видел зал управления атомной станцией. Тут все было оформлено похоже. Возник вопрос зачем? Потом понял, что я уже много слышал про долгий сон колонистов длиной весь полет. А как будет в это время работать команда? Надо Венеру спросить.

– Венера, а как планируется работа экипажа во время полета? – задал я ей вопрос.

– Вахтами длиной месяц по земному времени на первом и последнем этапе полета, – ответила она, – остальное время они проведут, как и колонисты, в состоянии криосна. Выход возможен только в чрезвычайных обстоятельствах. Основное время полета кораблем будет управлять искусственный интеллект.

– Типа тебя? – спросил я.

– Можно сказать мой старший брат, – снова пошутила она.

– Значит, чисто теоретически, экипаж сможет высадить колонистов и вернуться домой? – задал я новый вопрос.

– Чисто теоретически да, чисто практически нет, – ответила она, – по плану миссии звездолет должен по прибытии на орбиту планеты Тигарден b, войти в плотные слои атмосферы и приводниться. В дальнейшем планируется использовать конструкции корабля для нужд будущего поселения.

– Да, про конструкцию корабля я что-то не подумал, – честно признался я, – вообще напрашивающееся решение – использовать такой объем готовых конструкций в мирных целях.

Пока общался несколько пришел в себя. И уже более внимательно осмотрелся. Зал явно был приспособлен для работы в скафандрах – широкие проходы между отдельными рабочими местами. Ладно, отдохнули и хватит.

– Командуй Венера, – сказал я помощнице.

– Подойдите сюда, – она переместилась к одному из рабочих мест. Я подошел к ней.

– Это рабочее место оператора активной зоны, – продолжила объяснять Венера, – сейчас Вам нужно выполнить последовательность действий по остановке ядерного реактора.

– А потом мы сможем его запустить? – уточнил я, – я в том смысле – это вообще предусмотрено конструкцией?

– Да, реакторы данного типа позволяют при необходимости их полностью останавливать, а потом снова запускать, – ответила она, – при выходе звездолета на орбиту планеты в конце миссии реактор должен быть заглушен, чтобы не допустить радиоактивного заражения поверхности планеты. После приводнения – если целостность реактора не пострадает или его можно будет привести в порядок при относительно небольшом ремонте, планируется с его помощью обеспечивать колонию электроэнергией.

– Да, ладно? – не поверил я, – я понимаю в космосе не нужен контур охлаждения, прям как в автомобилях с двигателем внутреннего сгорания на матушке Земле, а как планируется охлаждать реактор на планете?

– Этот вопрос вне моей компетенции, – ответила Венера.

– Ну вне так вне, – согласился я, – чего мне тут делать?

– Для начала ввести код доступа, – сказала Венера.

– Дай угадаю! Пять единиц! – предположил я.

– Не угадали, пять девяток, – ответила она.

Я ввел код. На экране загорелись варианты действий.

– Нажмите цифру три, – скомандовала Венера. Я нажал.

– Теперь ожидаем завершения процедуры выгрузки топлива, – объяснила Венера. Я попытался скрестить пальцы на удачу. Мне вот только сейчас не хватало, чтобы в процессе произошел какой-то сбой и топливные сборки пришлось вручную доставать.

На экране рабочего места начали появляться оповещения о пройденных этапах. Я снова обратился к Венере.

– Венера, а что сейчас происходит? – спросил я её.

– Сейчас выполняется программа автоматического извлечения топливных сборок из активной зоны реактора. После извлечения сборки помещаются в специальный контейнер, и телескопический манипулятор отводит контейнер на расстояние от реактора для проведения профилактических или ремонтных работ. После окончания работ процесс проводится в обратном порядке, – объяснила она мне проводимую процедуру.

Я, не отрывая глаз, смотрел на полоску выполнения процедуры. Десять процентов, пятнадцать процентов, двадцать процентов. Также медленно текло время. Полное извлечение всех сборок заняло шесть часов. Где-то через два я устал стоять и сел прямо на пол возле стойки рабочего терминала. Как тут люди должны работать? Ни стула, ни дивана. Я понимаю все в скафандрах, но стоять то тяжело.

– Можно прикрепить страховочный трос к терминалу и отключить магнитные держатели на ботинках, – неожиданно сказала Венера. Вот зараза, не могла раньше сказать. И правда, можно же просто повисеть в невесомости. Система радостно сообщила, что выгрузка сборок прошла успешно. Я чуть даже в ладоши не захлопал от радости. Заодно отключилось уже въевшееся в мозг оповещение о пробое реактора.

– Дальнейшие наши действия? – спросил я Венеру.

– Запуск системы ремонта, – пояснила она, – выберите на терминале пункт девять.

– А в чем будет заключаться ремонт? – прежде чем нажать на кнопку спросил я.

– В заделывании отверстия, оставленного метеоритом, – сказала Венера.

– Надеюсь, тоже как-то автоматически? – уточнил я.

– Если все пройдет штатно, – как-то без особой уверенности ответила Венера. Интересно, мне это показалось или она что-то знает? Так-то она часть системы и, наверное, вполне может знать нюансы реализации каждой ситуации. Ей же надо мне помогать в их решении, а если не знать, чего ожидать, как можно помочь? Или у меня уже паранойя? Так, надо взять себя в руки и надеяться на лучшее. Хотя надеяться на лучшее нельзя, значит надо просто надеяться. Я ткнул в цифру девять.

На мониторе на стене зала появилось изображение выползающих из мест хранения роботов, по форме напоминающих муравьев или пауков. Они, споро перебирая лапками, поползли к двум дыркам на противоположных концах активной зоны. Хотя какие могут быть противоположные концы у боковых стенок цилиндра. Пока пытался решить этот филологическо-геометрический казус роботы достигли цели. Одни начали лазерами вырезать покореженные части металлического каркаса, другие оттаскивать отрезанные части, третьи подтаскивали детали на замену.

Интересно, а почему для реактора роботов можно было сделать, а для других чрезвычайных ситуаций их же нельзя использовать? Надо Макса попытать. Хотя какой мне смысл лезть в эту кухню? Может там какие-то подковерные игры. Или борьба лобби. Мне оно надо?

Пока я предавался ленивым размышлениям роботы справились с дырками в арматуре и перешли к восстановлению плиток защиты активной зоны. Не зря Макс говорил про десятикратное резервирование. Запас запасных элементов на звездолете явно был. Хотя, как я мог увидеть, и покореженные части металлического каркаса роботы куда-то уволокли, а не выбросили в космос. На планете любой металл пригодится. Пока они работали, я даже умудрился поспать прямо в скафандре. В очередной раз доказав известную истину, что человек ко всему способен приспособиться.

Заделав все повреждения, роботы-ремонтники опять уползли в места хранения. Снова Венера скомандовала номер следующей операции. Теперь мне нужно было нажать цифру четыре. В течение следующих шести часов система выполнила возврат сборок обратно в активную зону реактора.

Ну вот почему в реакторе все работает практически как часы. Вся моя работа в итоге свелась к нажатию трех кнопок и суточному ожиданию. Неудобно конечно, но едой меня скафандр обеспечил, водой тоже. Естественные потребности исполнил. Сказал бы, что все круто, но язык не повернется, вспоминая как я сюда добирался. Не зря говорят, что в области мирного атома Россия впереди планеты всей. Хотя теперь можно с уверенностью сказать, что и в пределах Солнечной системы.

– Венера, какие мои дальнейшие действия в рамках этого сценария, – спросил я помощницу.

– Осталось самое интересное – вернуться обратно в капсулу, – радостно сообщила она.

– Что-то мне не нравится твоя наигранная радость, – сообщил я ей, – если ты думаешь, что я опять буду с голым задом рассекать по палубе с капсулами, то ты глубоко заблуждаешься. Скафандр брошу рядом с капсулой, предварительно включив магнитное удержание на ботинках.

– Какой Вы скучный Василий, – с непонятными нотками в голосе произнесла Венера, – нет бы девушку развлечь. Мне было так интересно наблюдать за Вашими попытками добраться до скафандра. Я получила столько удовольствия, когда Вам это наконец удалось. Фи на Вас.

После этих слов она снова исчезла. Ну и ладно. Ну и не очень-то и хотелось. Тоже нашла себе клоуна. Удовольствие она, видите ли получила.

Я вышел из зала управления реактором и потопал обратно. В голове заиграла новая песенка: «По дороге с облаками». Причем постоянно крутилась только одна строчка: «Очень здорово, когда мы возвращаемся домой». Возле входа в реакторный отсек внутренний компьютер скафандра сообщил, что состояние организма критическое. Как, почему? Потом я вспомнил, что Венера говорила про летальный исход. Последней мыслью, как ни странно, была мысль про памятник. А потом снова наступила темнота.

Глава 6. Дядь, дай порулить

Все-таки техники не плохие ребята. Когда они меня достали из капсулы то не просто отволокли на диванчик, а даже сунули в руки банку безалкогольного пива. Потом их старший Димон заговорщицки мне подмигнув ловким движением извлек откуда-то початую бутылку водки и со словами «Водка без пива – деньги на ветер» влил мне в банку.

По-моему, в одном фильме эта фраза звучала все же не про безалкогольное пиво, а про нормальное. В общем я сидел на диванчике. Потягивал коктейльчик и приходил в себя. Сегодня я умер с чувством выполненного долга. Поэтому даже не сильно расстроился.

В лабораторию влетел Макс и понеслось. Никогда раньше не видел, чтобы человек так орал. Сначала, впрочем, досталось не нам, а инженерам. Он пообещал кого-то там лично в капсулу засунуть и заставить бегать голым в невесомости двести метров до скафандра. Потом прилетело техникам. Какого они меня не достали из капсулы сразу после ремонта и почему до сих пор не полностью замоделировано протекание лучевой болезни. Техники с каменными лицами молча вникали начальнику.

Потом досталось и Венере. Какого она дотянула до летального исхода? Почему не предусмотрела варианты снижения радиационного облучения. Могла и выгнать меня из «Зала управления реактором» на безопасное расстояние на время ремонтных работ и заводить только для запуска очередного этапа. Почему не проконтролировала уровень полученного мной излучения. Тут же он вернулся опять к техникам с вопросом – почему до сих пор в скафандрах отсутствует прошивка в системе с предупреждением об уровнях поглощенного излучения. Потом опять прилетело Венере. Она попыталась исчезнуть как обычно, если ее что-то не устраивало, но у Макса на руке был гаджет типа фитнес браслета, и он возвращал ее обратно. После третьего исчезновения и возвращения он пообещал Венере стереть ее на хрен, если она еще раз пропадет.

Я смотрел на все это как герои аниме, в том смысле, что глаза по пять копеек. Под конец прилетело и мне. Макс мне объявил выговор за неподобающее поведение на рабочем месте. Потом приказал всем покинуть лабораторию, чтобы духу нашего в ней через десять минут не было. После этого он выскочил из лаборатории. Все ошарашено остались сидеть на своих местах не в силах осмыслить происходящее. Особенно я, так быстро я еще выговор не получал.

Через десять минут вернулся Макс извинился перед всеми. Отжал у техников банку пива и плюхнулся ко мне на диванчик. Своим фитнес-браслетом вызвал Венеру и извинился перед ней. Потом сказал, чтобы я не парился насчет выговора. Я конечно и так не парился, но благоразумно промолчал. Димону и его команде все же прилетело. Макс дал им срок до утра на доведение всех озвученных выше претензий. Димон счел за лучшее тут же молча приступить к работе.

– А нельзя ли в капсулу или снаружи к ней прикрепить кислородный баллон с маской, – спросил я у Макса, когда его немного отпустило.

– Можно, но из-за перепада давления, как вентили не закрывай все равно воздух утекает, поэтому там другой вариант предложили, – ответил он мне.

– Инженеры козлы, – в чувствах выпалил он, – такое ощущение, что все делают на «Отвали», хотя на язык просится более правильное слово, но нельзя – везде камеры.

– Главный сегодня посмотрел на твои забеги и все таких люлей прилетело, что мама не горюй, – после некоторого молчания продолжил он изливать накопившийся негатив, – в общем схему размещения скафандров пересмотрят, их число увеличат, про кислородные маски сказал. Еще должны усилить радиационную защиту зала управления. Вот.

Я ошарашено смотрел на Макса. Видать сегодня действительно сильно всем прилетело, что начальник со мной пиво пьет и задушевные беседы ведет.

– А еще тебе премию выписали и на завтра отгул дали, – выдал Макс, – так что мы за завтра хвосты подчистим и послезавтра продолжим.

– Так вы долго не сидите, завтра еще день будет. Мне трупы на работе не нужны, – это он уже Димону и его парням сказал.

После этого Макс свалил в закат. Я допил пиво, попрощался с парнями и тоже порулил на выход. Интересный сегодня денек получился. Бессчетное количество виртуальных смертей – это однозначно плохо, но отгул и премия за них – это хорошо. С этими мыслями я вышел из здания и отправился домой.

Утром я проснулся под истошный ор будильника. Вспомнил, что забыл предупредить умную колонку, что сегодня выходной. Хотя какая она умная, могла бы и догадаться. Пока объяснял ей, что мне не надо на работу вся сонливость и прошла. Вот же блин! Шесть утра, сна ни в одном глазу и никуда не надо. И чем заниматься? Уборка по расписанию, стирка по расписанию. Может полочку повесить? Где-то у меня дрель завалялась. Шучу. Я конечно привык за последние дни постоянно в виртуальности умирать, но в реальности этого делать пока не собирался.

В итоге решил весь утренний моцион выполнять просто не торопясь. Не торопясь сходил в душ. Потом не торопясь умылся. Также медленно позавтракал. Посмотрел на будильник – семь утра. Ладно – включу телевизор, зря он что-ли на стене висит. Еще два часа потратил на увлекательное занятие – перещелкивание каналов. Итак, девять утра. Как же все-таки неудобно, когда выходной получается спонтанно. Да еще в рабочий день. В общем я послонялся по квартире еще с час и поехал на работу. Лучше там потусуюсь.

По приезду снова получил выговор за опоздание. Макс тупо забыл, что дал мне на сегодня отгул. Хорошо, что это прилюдно было и техники меня отстояли. Часть задач они уже к этому времени успели сделать и меня незамедлительно снова засунули в капсулу.

Я снова открыл глаза к капсуле криосна. Венера уже радостно маячила за крышкой. Спросил какое мы отрабатываем задание. Оказалось, что у разработчиков чрезвычайных ситуаций богатая фантазия и непомерное метеоритолюбие. По заданию метеоритный поток раздолбал центральный пост.

Просто замечательно и что делать в такой ситуации, особенно одному. Ну ладно не одному, с помощницей. Виртуальной. Все-таки одному. Дернул рычаг, открылась крышка. Венера подсказала, что справа теперь находится кислородная маска. Аккуратно натянул ее на голову. Стойку со скафандром тоже передвинули практически вплотную. Легонько оттолкнулся и вплыл в скафандр.

Вот это я понимаю сервис. Все что нужно под рукой. Почему нельзя так сразу было? Ну да – ёж птица гордая, пока не пнешь не полетит. Все у нас в стране через волшебный пендель. Есть какая-то необъяснимая уверенность, что если эта махина и полетит, то не благодаря, а вопреки.

Сегодня предстояло идти в другую сторону. Сначала до центрального поста, чтобы посмотреть насколько там все плохо. Потом до носового поста. Итого километров десять. На магнитах я буду идти гораздо медленнее, чем лететь. Есть только одна проблема. Управлять скафандром несколько неудобно. Это не своим телом крутить. Тут жесткая система, чуть не так и здравствуй вселенная.

– Венера, на какой высоте от пола магниты на ботинках еще способны меня притянуть к нему? – спросил я Венеру, когда так и не пришел к какому-то решению.

– Максимум метр, – ответила она.

– Ага, понял, – выговорил я, – кстати, а как на такие большие расстояния предполагалось перемещение членами экипажа?

– Для них разработан аналог подводного мотоцикла для боевых пловцов, – пояснила она.

– И где это чудо инженерной мысли? – обрадовался я. Ну хоть пешком не топать.

– На испытаниях, – тут же остудила весь мой пыл Венера.

Вот облом, так облом. Я посмотрел на стрелочку и расстояние под ней. Оно не изменилось. Делать нечего. Пошагали. Судя по видимым мной картинам. Разработчики ситуации перестарались. «Константин Циолковский» был превращен в решето. Возможно иначе разрушения центрального поста не были такими критическими.

– Венера, а насколько вот такие ситуации вообще реальны? – обратился я к ней с вопросом, – маршрут звездолета разве не с учетом вот всего этого прокладывали?

– Всего этого чего? – в ответ спросила она.

– Ну всех этих метеоритных потоков и им подобного, – пояснил я свой вопрос.

– Василий, как по-вашему насколько велика вероятность попасть в метеоритный поток? – опять ответила она вопросом.

– Ну даже не знаю, космические исследования немного не моя сфера интересов, – честно признался я.

– Ну давайте попробуем зайти с другой стороны – когда реальнее получить встречу между лобовым стеклом автомобиля и букашкой зимой или летом? – спросила меня Венера.

– Естественно летом, – ответил я.

– Ну вот при разработке маршрута выбран вариант «зима», – ответила она.

– А тестируем мы значит «лето»? – спросил я.

– Да, на всякий случай, – подтвердила она.

– Чтобы быть в полной готовности?

– Именно, – сказала она

Хотя да. Можно было и дальше ворчать, а смысл. Мы в пределах Солнечной системы еще как слепые котята летаем, а тут четырнадцать световых лет. Кто-то спросит зачем? А зачем люди срываются с насиженных мест, бросают все и уходят в неизвестность? Еще любимая присказка – вот сколько деньжищ на ветер спустили, лучше бы мне отдали. Не знаю. Задайте этот вопрос Королеву с Гагариным. Мол зачем через двенадцать лет после страшной войны, когда страна еще не оправилась от разрухи запускать в космос спутник, а через шестнадцать – человека. Можно было бы на эти деньги сколько всего сделать. Не знаю. Наверное, все дело в умении мечтать. И ради мечты уметь отказываться. За то теперь никто почему-то не отказывается от всех благ, что имеет благодаря ближнему космосу.

Какие только мысли в голову не лезут, когда ты в космосе один. Я почти добрался до центрального отсека, когда мой путь преградила мешанина из стальных конструкций. Сразу вспомнился старый советский фильм «Экипаж». Там у самолета хвост при приземлении оторвался.

– Венера, а при изменении тяги звездолет в этом месте не разорвет? – спросил я помощницу.

– Погодите я считаю, – отозвалась она, – с вероятность пятьдесят процентов разорвет.

– Слышь синоптик, ты шутить то брось, я тебя серьезно спрашиваю, – жестко сказал я ей, – а то устроила тут ромашку «разорвет», «не разорвет».

– В моей программе отсутствует этот функционал, – ответила она, – нужно добраться до центрального отсека и попробовать просчитать вероятности на центральном компьютере.

– А что центральный компьютер в центральном отсеке? Том самом который похож на это крошево и месиво? – спросил я, – неужели нельзя было реализовать распределенную систему? Тут же вакуум и холод – все условия для сверхпроводимости.

– В моей программе отсутствует этот функционал, – снова ответила она, – главная консоль находится в центральном посту.

– Ладно пошли, – устало сказал я и двинулся вперед. Надо сказать, разработчикам скафандра, что управление магнитными ботинками надо сделать как-то удобнее. Мне пришлось отключить и включить магниты, наверное, раз пятьсот пока я через этот завал перебрался. А для этого надо выполнить ряд операций в меню скафандра, что вообще неудобно, от слова «совсем». Нужна просто кнопка снаружи скафандра. Один раз нажал – примагнитился, другой раз нажал – отмагнитился.

Пока перебирался подумал, что можно компьютер этим вопросом не донимать. По идее тягой реактора можно и из реакторного отсека управлять. Это конечно очень неудобно, но должна же быть программа аварийной посадки при проблемах в рубке управления. Так что даже если звездолет разорвет по этому месиву, то колонисты и реактор останутся на одной стороне от разрыва и вполне могут долететь до конечной точки маршрута.

В процессе перебирания мне показалось, что центральная балка не пострадала, возможно корабль и уцелеет. Тут мне в голову пришла одна мысль. Надо ее кое с кем обсудить.

– Венера, а роботы ремонтники из реактора – вот тут в этом месте порядок навести могут? – спросил я Венеру.

– Чисто теоретически, наверное, да, – уклончиво начала она, – только у них нет прописанной программы для таких случаев. Ремонт реактора они проводят с закрытыми глазами, а для корпуса у них схем нет.

– Печаль и новые вызовы для местных робототехников, – усмехнулся я, – хотя если я правильно помню для основного корабля планировался какой-то универсальный робот?

– Да протопит антропоморфного робота сейчас проходит финальные испытания, – подтвердила Венера.

– А чем жуки не угодили? – спросил я.

– У них отсутствует конечности с аналогом человеческой кисти, – пояснила она.

– На фига? – удивился я.

– Есть ряд задач, где без нее не обойтись, – ответила Венера.

– Ну нет, так нет. Мое дело предложить, – сказал я, – вроде пришли.

Вход в центральный отсек напомнил мне разрушенное убежище из старой компьютерной игры «Фоллаут». Створки дверей были выдраны из металлических конструкций. Одна лежала на полу, вторая перегораживала проход. Частично. Даже в скафандре я вполне мог проползти. Фигурально. Прополз.

В центральном отсеке картина до боли напоминала уже виденную. Тоже крошево и месиво. Только к металлическим обломкам добавились стекло и пластик. Звездолет сейчас находился на этапе свободного полета. Я сужу по невесомости, поэтому осколки просто висели повсюду в пространстве отсека.

– Что мне тут искать? – задал я вопрос Венере. Она на секунду пропала, потом появилась. Сокрушенно махнула рукой.

– Уже ничего, – глухо ответила она, – тут как Мамай прошел.

– Какие интересные выражения ты знаешь, – удивился я.

– В какой-то книге было, по-моему, для ситуации подходит, – сказала она, – нужно пробраться в носовой пост.

Медленно шагая сквозь тучи мусора, я преодолел центральный пост. Один раз чуть не напоролся на острый обломок какого-то штыря. Другой раз неудачно отодвинул какой-то обломок и началась цепная реакция. Он в свою очередь зацепил другой кусок чего-то, тот стукнул третий и понеслось. В результате мне пришлось уворачиваться от летящего со всех сторон мусора. Пару раз ощутимо приложило, но обошлось. Я и скафандр остались целы.

Путь до носового поста прошел как-то даже буднично. Что-то составители сценария оплошали всего два места с крошевом и месивом. Наверное, метеоритов пожалели.

В носовом посту все было целым. Не знаю может ли так быть в обычной жизни, чтобы часть космического корабля в решето, а часть в идеальном состоянии. Только пылинки сдуть. Хотя общая длина этой махины почти двадцать километров. Все равно как-то не вяжется. Двадцать километров это для Земли много, а ширина метеоритного потока может несколько десятков миллионов километров быть.

Ладно оставим это на совести сценаристов. На посту оказалось есть воздух и тепло. Я с удовольствием вылез из скафандра. Еще тут нашелся агрегат питания. Я достал себе пару тюбиков с едой и тюбик с соком. Всегда хотел попробовать настоящую еду для космонавтов. Пусть и виртуальную. Надо будет Макса напрячь, может достанет пару тюбиков.

Со всей добычей уселся в кресло. Вряд ли кресло пилота, скорее кресло начальника поста. Засунул тюбик с соком за пояс. Сжал в кулаках два других тюбика и начал изображать как в детстве будто я лечу на космическом корабле.

– М-м-м, Пиу-пиу, Вж-ж-ж-ж, – упоенно издавал разные звуки я.

– Василий, с тобой все хорошо? – передо мной появилось озабоченное лицо Венеры.

– Все просто замечательно, я грозный Люк Скайуокер и я уничтожу «Звезду смерти» и спасу Галактику, – в ответ на ее вопрос проорал я.

– Показатели вроде в норме, – проговорила она, – да что происходит то?

– Вот какая-же ты занудная Венера, – выдохнул я, – все удовольствие от игры обломала. Когда еще мне звездолетом удастся порулить, хоть и понарошку?

– Какие же вы мужчины все-таки мальчишки, – сказала она и отвернулась.

– Ладно не дуйся, чего мне тут сделать надо? – сказал я ей.

Глава 7. Служба спасения

– Не так уж и мало, не так уж и много, – философски сказала Венера.

– Ты меня пугаешь, – сказал я ей.

– Не боись, паря, прорвемся, – выдала она.

– Венера, прекращать общаться цитатами из литературных произведений, – попросил я.

– Хорошо, – сказала она, – справа от тебя находится пульт управления. По центру большая кнопка включения главного экрана. Нажимай.

Я аккуратно вдавил кнопку. Пульт слегка затрещал. На Земле этого пластика завались, а тут пары миллиметров толщины пожалели. Вот жадины. По центру загорелся главный экран. На нем в столбик горели пункты меню.

– На подлокотнике джойстик, – подсказала Венера, – выбери пункт меню «Диагностика систем».

Я послушно навел указатель в виде стилизованной кометы, программисты похоже такие же шутники, как и инженеры, на указанный пункт меню. Изображение на экране сменилось на чертеж звездолета. С первого взгляда показалось, что он весь горит красным. Показалось.

– Теперь нажми на пункт «Критические повреждения», – раздался голос Венеры.

Нажал, по экрану побежал список систем. Многовато. На один экран он не уместился. Пришлось возиться с настройками. Наконец смог разместить весь список на одном экране.

– Как тут отсортировать по степени важности? – спросил я Венеру.

– Наведи на любой элемент списка и нажми правую кнопку, – начала объяснять Венера, – выбери пункт «Сортировка», потом внутри нового меню «Сортировка по важности»

– Смешно, – сказал я, – это же надо было так команду обозвать.

Выбрал пункт меню. Список перемешался. Теперь в его начали были системы, от которых зависело выполнение миссии.

– Венера, а ты же можешь подключиться к системе? – спросил я.

– Могу, – ответила она.

– Так чего тогда я тут с этим джойстиком мучаюсь? – резко спросил я.

– Систему тестируем, – просто ответила она.

– Считай оттестировали, – сказал я, – удобство на нуле, в экстренных случаях дает значительную потерю времени на выбор действий для решения проблемы.

– Зафиксировала, – отрапортовала она, – будут ли конструктивные предложения?

– Нет, – отрезал я, – для этого инженеры есть и им за это зарплату платят.

– А как же «Дилетанты построили ковчег, а профессионалы «Титаник»? – подколола меня она.

– Есть другая замечательная пословица «Всяк сверчок, знай свой шесток», – парировал я, – к тому же в твоем примере явный обман.

– В чем же? – удивилась Венера.

– Ковчег разработал Бог, а «Титаник» – человек, – пояснил я, – дело было не в качестве постройки, а в инженерных просчетах. Ну и плюс еще куче разных причин если верить теориям заговора.