Прозвище Карнакеевска

Наверное, в загадочные времена, всё-таки, не такой уж и давней перестройки или чуть позже, в период смутной демократии славный городок Карнакеевск, с населением численностью чуть более десяти тысяч человек, под напором странных, непонятных веяний приобрёл устойчивое прозвище или, по-доброму сказать, псевдоним. В народе он усиленно стал всё чаще называться Русофобском. Причина проста. Здесь жители данного исторического селения категорически возненавидели всё русское и российское и продолжают с переменным успехом делать это и сейчас.

Эпоха гласности и возведённого в закон частного капитала, организованные ушлыми субъектами за несколько десятилетий до начала разграбления страны, поставила жирный крест на таких определениях и понятиях, как «справедливость, равенство, братство, свобода».

Даже о возможности существования, например, справедливости разного рода политологи стыдливо молчали с экранов телевизоров или пытались дать общеизвестным словам новые, совершенно несуразные смысловые трактовки. Больше говорили о грядущем конце света, довольно частых тотальных случаях, эпидемиях и о том, как всё скверно было раньше, когда… В общем, здесь всё понятно.

Радовало не только жителей Карнакеевска-Русофобска, да, пожалуй, и всей страны то, что из мрачного и необузданного пространства появлялись мультимиллионеры и даже миллиардеры. Некоторых обывателей переполняла необузданная гордость за то, что, наконец-то, великая страна пошла по пути нелепой американской демократии и на хребтах трудового народа появились болезненные нарывы в виде мощного клана разбойников, воров и тунеядцев. Почему, откуда и как они появились в России, тоже особо не афишировалось.

Свершилось – и замечательно! И ничего, что все предыдущие глобальные и колоссальные достижения Советского Союза пошли псу под хвост и окрестности отечественных городов и посёлков за несколько лет заросли борщевиком и бурьяном. При этом большая часть предприятий, не присвоенных особыми, «сложными» людьми превратилась в свалки. Да, так, к сожалению, происходило и почти совсем недавно. Но теперь не всё, но кое-что меняется в лучшую сторону.

В начале лета совсем не пожилой дядька, лет сорока, довольно степенного и частично интеллигентного вида, в большой придорожной канаве старательно мыл скороспелый картофель. Иногда глядя почти на безоблачное небо, он тяжко вздыхал и на пыльные травы ронял скупые мужские слёзы. Перед ним стоял большой брезентовый мешок и два ведра, наполненные этим замечательным корнеплодом. Им с давних пор славился Карнакеевск, имеющий уже довольно давнюю «кликуху-погоняло» или «погремуху» Русофобск.

– Чем же ты так расстроен, добрый человек? – спросил его высокорослый парень в чёрном джинсовом костюме и коричневых кроссовках, с рюкзаком за плечами. – Что так терзает тебя, уважаемый?

– Меня до глубины моей смятенной души волнует и оскорбляет то, – пояснил местный абориген, – что я родился не в США, а в этих диких местах и не просто россиянином, а русским. Как вспомню, мне дышать становиться тяжело и сердце останавливается.

– Конечно, это не наше дело, – на сей раз подала голос попутчица парня симпатичная синеглазая девушка, в зелёном джинсовом костюме. – Но ни повредился ли ты последними остатками разума, дяденька? Ты сейчас плетёшь полную околесицу.

– Всё понятно, – с некоторой безысходностью произнёс мужик с картофелем в широких коричневых клетчатых штанах и в рубахе, сшитой из американского звёздно-полосатого флага. – Пусть вы невоспитанные, некультурные, но, получается, мои друзья по несчастью. Дикие люди третьего сорта, тоже русские.

– Ни черта не понимаю! – выразил удивление парень. – Неужели в местной «психушке» ветром повалило высокий бетонный забор, и вот теперь вы оказались здесь?

– Мне, молодые люди, не о чем с вами говорить, – озабоченный мужчина поднял с обочины дороги увесистый булыжник. – Проходите мимо замечательного города Русофобск! Не мешайте мне мыть картошку и отчаянно грустить!

Парень и девушка собрались решительно бежать прочь от опасного места, но тут же передумали. Вероятно, любопытство перебороло страх быть зверски убитым неадекватным субъектом, поэтому парень протянул мужчине с картошкой денежную ассигнацию достоинством в пятьсот рублей и тот, спрятав в широкий карман дармовые деньги, широко улыбнулся. Он даже представился им – Трифон Ермолаевич Дудкин, гражданин мира, почитатель США и всё такое.

Молодые люди, лет двадцати трёх – двадцати четырёх, довольно симпатичные на вид сообщили, что недавние выпускники одного из столичных вузов, второй год трудятся археологами в Сибири. Вот приехали в родные места, в столицу. А часть своего большого отпуска решили провести на лоне природы в окрестностях Карнакеевска. Красивые места, широкие реки, дубовые рощи… Он – Виктор Агаров, она – Анна Сидикова. Сообщили, что не то, что бы они любят друг друга, но, во всяком случае, симпатизируют. Даже около года назад тесно сблизились в одной из экспедиций не только духовно, но и телесно. Так получилось, и они таким обстоятельством довольны.

Кто ж их за это осудит? Взрослые люди, которые вправе в пределах установленных моральных норм и правил имеют полное право решать свою судьбу и активно проводить свободное время. Они, конечно же, сказали Дудкину, что слышали от старших товарищей о том, что существует на Западе страны такой особенный город Карнакеевск, который многие его жители с большим удовольствием называю Русофобском. Причём, гордятся этим. Обожают только всё американское. Такими уродились.

Со стороны можно было устойчивое настроение местных аборигенов посчитать массовым психозом или даже помешательством. Но те, кто уже побывал здесь, почти в один голос уверяют, что там обитают, вполне, адекватные люди, но только имеющие свою особую точку зрения. В российском народе такие коллективы запросто называют обиталищем законченных негодяев и явных предателей Родины.

В общем, любознательные и наивные Витя и Аня появились здесь ещё и потому, что решили убедиться в этом лично. А то ведь, возможно, злые языки болтают всякий вздор и напраслину и пытаются оболгать честных и порядочных людей. По-разному ведь случается. Какой-нибудь, не очень замечательный человек придумал несуразную околесицу, а доверчивые люди её подхватили и, как говорится, раздули пожар там, где его нет и быть не может.

Но когда Агаров и Сидикова продолжили навязчивую, но интересную беседу с не очень общительным мужиком, занятым мытьём картофеля, то начали, как бы, активно удивляться тому, что услышали от этого дядьки, временно и принципиально нигде не работающего, Трифона Ермолаевича Дудкина.

Он оказался активным борцом за независимость граждан США и так же их лакеев, здешних обывателей и европейских стран, которые добрые и нормальные люди считают явными вассалами заокеанских Штатов. Причём, боролся он за свободу главной натовской страны на территории России. С одной стороны – весело, с другой – грустно.

Получалась полная дребедень, которую Анне и Виктору трудно было постичь своим сознанием. Оказывается, и российский мир полон неоднозначных и необъяснимых чудес. Жутковато, но факт.

– Я категорически не перевариваю себя за то, что я русский, – с тоской говорил им Дудкин. – В знак протеста я нигде не работаю. Что выращиваю на своём приусадебном участке, то и продаю. Выживу как-нибудь, но протестовать не перестану.

– Можно, конечно, протестовать, – заметил Виктор. – Это у нас в стране не запрещено. Но неплохо было бы и что-то зарабатывать.

– Я, между прочим, инженер-строитель, – сообщил Трифон Ермолаевич. – Вкалывал прорабом в частной компании. Высшее образование имею. Но вот основательно решил стать свободным, демократичным и толерантным человеком. Я этому государству ничего не должен. Свиней выращиваю, овощи и фрукты. Без денег не сижу.

– А ваша жена, – робко спросила Анна. – Она тоже… отдыхает?

– Моя супруга Агния Фадеевна работает, – Дудкин протяжно вздохнул. – Она, между прочим, предприниматель. Владелица одного из городских салонов красоты. Не только стрижёт, красит волосы дамам и прочее, но и занимается другими полезными делами, например, маникюром. Специалист! Пусть трудится.

– Но ведь она, получается, работает на Россию, – сказал Агаров. – Даже налоги платит.

– А куда деваться? – Трифон Ермолаевич развёл руки в стороны. – Но она тоже Карнакеевск считает Русофобском и обожает США. У нас, в основном, такие славные люди и обитают. Прекрасный город. Мы находимся в осаде. Окружены врагами со всех сторон, но держимся.

Частично откровенный Дудкин, конечно, не стал чужакам сообщать о том, что каждый месяц горожане собирают деньги, солидные суммы, для милитаристов, неонацистов и террористов из соседней страны, которая находится в состоянии войны с Россией. Американцы и другие страны им не только помогают, но тоже участвуют в этой акции. Так почему бы ни принять в полезном и важном деле, на взгляд предателей и подонков, участие людям пусть и российского города, но с особым мышлением и восприятием текущей действительности.

Их постоянно навещает важный чиновник из столицы Борис Львович Мерковиц, который переправляет эти колоссальные суммы за границу по своим каналам. Его проверяли активисты из городского клуба почитателей культуры США. Валюта успешно доходят до адресата в целости и сохранности. Кроме того, не страдающий от безденежья господин Мерковиц постоянно добавляет ещё и солидную часть долларов и евро из своих сбережений.

Пусть он – бережливый господин, но не жадный. Знает, что на эти деньги закордонные господа приобретают оружие и всё необходимое для их армии. Тем более, такое указание пришло в Карнакеевск-Русофобск ни откуда-нибудь, а из самих Штатов. А это многого стоит.

Молодые археологи откровенно признались Дудкину, что, наверное, что-то недопонимают. Может быть, и, когда-нибудь им тоже станет стыдно за то, что они русские и живут в глубоком невежестве.

– Вот именно! – Дудкин поднял указательный палец вверх. – Придёт время – и вы поймёте, что истинная демократия, свобода и толерантность там, за Океаном. Но точно так же, как у них, должно быть и в России.

– Всё-таки, как это интересно! – громко сказал Виктор. – Вот живёшь на свете и ничего не знаешь.

– Кто бы нам рассказал, что и к чему, – задумчиво произнесла Анна. – А то ведь кругом сплошной обман. Оказывается, ничего мы толком не знаем.

– Чёрт с вами! – махнул рукой Трифон Ермолаевич. – Приходите завтра ко мне, в гости. Прямо с утра, часам к десяти. Когда ближе познакомитесь с нами, то сразу же окунётесь в удивительный мир истинной свободы. А потом понесёте эту правду в массы! Я живу в частном секторе. Вон в том доме.

Он, подобно заправскому регулировщику, ладонью правой вытянутый руки указал, куда, конкретно, следует двигаться. На всякий случай, назвал адрес. Зачем это Дудкину надо? Да только для того, чтобы ещё пару человек перетянуть в стан предателей. Понятно, что курочка про зёрнышку клюёт. Потом, глянув на нездешних парня и девушку, как на пустое место, Трифон Ермолаевич продолжил мыть картошку. Уже не обращал на них абсолютно никакого внимания.

Попрощавшись с Дудкиным, молодые люди Виктор и Анна направились в сторону ближайшего озера. Там ведь можно не только позагорать, но и поудить рыбу. Они уже слышали, что здесь водятся большие щуки, да и карпы и лещи. Телескопические удилища и всё, что необходимо для рыбной ловли, у них имелось, находилось в больших рюкзаках-понягах. Что уж там рассуждать, почти настоящие археологи.

Но если честно и открыто сказать, то следует деликатно заметить, что об этой специальности они имели довольно смутное представление. У них были совсем другие фамилии, а совсем не те, которые значились в заранее заготовленных документах – в паспортах и прочем. Но имена, чтобы удобней им было общаться друг с другом при свидетелях, они сохранили старые. В общем, Виктор и Анна, молодые лейтенанты Неридов и Горданова состояли на службе в головном республиканском Управлении Федеральной Службы Безопасности.

А заранее заготовленные паспорта и другие «археологические» документы были спрятаны в их рюкзаках, в целлофановых пакетах. Сделано это было так, чтобы самые любознательные господа и дамы могли тайно убедиться в том, что они, на самом деле, археологи с фамилиями Агаров и Сидикова.

Они в этом городе принимали активное участие, вместе с другими сотрудниками ФСБ, в тщательной и тайной операции, которая не требовала суеты и спешки. Необходимо было поставить жирную точку на судьбах многих основательно обнаглевших граждан странного города, за которым закрепилось пусть негласное, но вызывающее название Русофобск. Да и фактически «Карнакеевск» звучит гораздо лучше. Это ведь любому понятно.

В предстоящем общении с местными жителями Виктор и Анна решили больше не удивляться и не наводить критику на действия и поступки местных жителей с неадекватным мышлением. Теперь необходимо было прилюдно и убедительно впадать в состояние задумчивости и порой восторга. Только так они могли стать в этом логове, как бы, своими. Трудная задача, но вполне выполнимая.