Письма из Терра Арссе. Часть 2

Беспомощность и запах железа

Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе

Терра Арссе. Дорога Галатилион – Онодрим.

♫ The Hit House– Basalt

Проснувшись, долго лежала, не желая выходить из состояния приятной сонной неги, оставаясь где-то на границе сна и яви. Эта ночь прошла без кошмаров. Вместо них снилось что-то легкое, приятное и волнующее.

То, что Дэя в шатре уже не было, я поняла сразу. Но его запах, такой родной и манящий, остался. Как и воспоминания о времени, которое мы провели вместе. И на душе стало тепло и спокойно. А в мыслях все еще клубились образы, вызывающие ощущение приятного тепла в груди, и желание мечтать о новой встрече.

Чем он меня так привлек? Тем, что был упрям, самоуверен и загадочен?

Но королевский посол Таламур, к примеру, тоже упрям, самоуверен и загадочен, как и Следующий Тиал-Аран, однако ни к одному из них не тянуло так, как к Дэю.

Почему одни и те же качества выглядели отвратительными у одних и восхитительными у других?

С Дэймосом я впервые почувствовала, что не одинока. Что существовал человек, которому можно доверять. Которому я нужна. Такая, какая есть. Рядом с ним я нравилась сама себе и саму себя устраивала. Без магии. Без идеальной внешности, как у Титории. Без регалий и власти.

Дэй говорил, что мы уже были знакомы раньше, но я умудрилась все забыть. Судя по его уверенным прикосновениям, он все это уже делал. А я, к своему стыду и досаде, ничего об этом не помнила. Если и раньше нам вместе было так же хорошо, было так жаль, что я его трижды забыла. Трижды жаль.

С другой стороны, поскольку все воспринималось, словно впервые, ощущения и эмоции от каждого касания оказались настолько яркими, что почти пробудили спящую во мне силу. Хорошо, что Дэй сумел остановить пробуждение, потому что я понятия не имела, что делать со своей магией и как защитить ее от притязаний Тиал-Арана.

В моих снах Дэй не отстранился, а поцеловал меня. И целовал снова и снова, вызывая во всем теле незнакомые до этого жар и трепет.

Просыпаться не хотелось. Вместо этого хотелось еще понежиться в этом иллюзорном коконе тепла и безопасности, появившемся во время присутствия Дэймоса и не успевшем рассеяться до утра.

Он производил впечатление человека, настолько уверенного в себе и в своих силах, что эта аура надежности распространялась вокруг него и давала спокойствие остальным. В том числе и мне.

На балу в Галатилионе Дэй говорил, что нужно мечтать масштабнее. И теперь в моих глобальных мечтах безраздельно царствовал уже не какой-нибудь абстрактный темноволосый рыцарь, а вполне конкретный темноволосый музыкант, путешественник, друг, спаситель, или кем бы он там ни был на самом деле. Мне было безразлично, кто он. Дэй нравился мне в любом амплуа. И ему любому я доверяла.

Разум пытался прорваться сквозь выстроенную мной стену грез, любезно подкидывая доводы о том, что я толком ничего не знаю о Дэймосе, а слепое доверие до добра не доведет. И весь мой ворох проблем никуда не делся, однако не хотелось об этом думать. Мне было хорошо, сладостно и безмятежно, а в душе царили доселе непривычные гармония и умиротворение.

Однако кокон тепла и безопасности через какое-то время развеялся, вместе с запахом травы, хвои и леса. И я вынуждена была с сожалением вынырнуть из сладких грез и вернуться в реальность.

Возвращение оказалось настолько контрастным и резким, что пришлось быстро открыть глаза и насторожиться.

Судя по рассветным лучам, просочившимся сквозь плотную ткань шатра, наступило утро. Но что-то было не так.

Оглушительная, звенящая тишина. Ни шума дождя, ни людских голосов или шагов, ни ржания лошадей. Весь мир будто замер. Лишь интуиция кричала о том, что это затишье перед бурей.

А потом, я словно услышала, как в голове тикают часы. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

В реальности никаких часов поблизости не было. Это было пугающее, жуткое, ничем не объяснимое ощущение неотвратимой опасности.

Попыталась вернуть себе хоть крупицу упущенного ощущения уверенности, спокойствия и безопасности, оставшегося после уходя Дэя, но ничего не вышло.

Тик-так. Замерла, затаила дыхание, прислушавшись. Ничего. Кроме безосновательно нарастающей паники и чувства надвигающейся беды.

Тик-так. Прислушалась к шорохам, пытаясь разобрать, что именно происходит за стенами шатра, но источник звуков остался непонятным. Стук лошадиных копыт? Шепот? Птичий крик? Или человеческий? Еще эти гхаровы «часы» в голове отвлекали и сбивали с толку.

Тик-так. Шорохи стали более громкими и явными. Топот. Стук. Чавканье грязи. Крик. Трубящий об опасности гвардейский рог. И паника из безосновательной стала обоснованной.

Тик-так. Необходимость напрягать слух отпала Я явственно различила крики. Снова топот. Лязг металла. Свист стрелы. Лошадиное ржание. Еще крики, на этот раз о помощи. Звон. Грохот. Шатер пошатнулся. Совсем рядом упало что-то тяжелое. Или кто-то. Снова крик, стон, свист.

Тик-так. В панике и смятении резко поднялась с лежанки и, обхватив себя руками за плечи, стояла какое-то время, не зная, что предпринять.

Стало очевидным, что на лагерь напали. Но кто? Зачем? И что теперь делать? Оставаться на месте? А вдруг кому-то потребуется помощь? Но могу ли я чем-то помочь?

Сделала несколько неуверенных шагов к выходу и, решившись, откинула полог. Увиденное заставило застыть.

Солнце еще не встало. Природа казалась сплошным серым пятном. Но вскоре я различила еще коричневый цвет земли и слякоти под ногами. И красные пятна вокруг. Красные камзолы и лежащие в грязи алые королевские штандарты. Кровь.

Здесь действительно шла ожесточенная битва. Тем не менее, отличить нападавших от наших же гвардейцев с первого взгляда не получалось. Казалось, что все просто бьют друг друга без разбору.

Различила чуть поодаль Тиал-Арана, кружащегося с одноручным мечом в смертельном танце и отбрасывающего раненных противников в разные стороны. В свободной от оружия руке он держал огненный шар, которым ударил очередного нападавшего в лицо, заставив схватиться за ожог и упасть в грязную лужу у его ног.

У одного из шатров бился Таламур. Огненную магию он не применял, вероятно, все еще желая оставить свой дар в тайне, но мечом владел не хуже Четвертого Следующего. Он обезглавил одного противника и в следующее мгновение уже смертельно ранил другого.

Титории нигде не было видно. Но она иллюзион и способна укрыться под пологом невидимости, наблюдая за битвой с безопасного расстояния.

Один из шатров горел. У бьющегося рядом с ним Тадимара я не заметила никакого оружия. Первый Следующий бился только магией. Снежный вихрь плясал около него, отбрасывая нападавших. Кто-то стоял рядом замороженным изваянием. Кто-то валялся рядом в грязи, лишившись чувств, а, может и жизни.

Лошади, оставленные на ночь в стойлах под навесом, бестолково метались по лагерю. Месили копытами лужи и грязь, в которые превратилась вся наша стоянка за ночь проливного дождя. Животные были напуганы и испачканы, а летевшие от них во все стороны слякотные комья и брызги добавляли суматохи.

А я стояла, застыв. Не могла вдохнуть от охватившей меня паники, словно легкие внезапно сжались до размеров наперстка. Что я здесь делала? Как вообще у меня хватило ума покинуть безопасность родного Пятого замка без оружия? На что я рассчитывала? На помощь охраны? И где она сейчас?

Вокруг все смешалось. Алые штандарты с королевскими гербами были втоптаны в слякоть. Вокруг витал стойкий запах металла, горячей крови и мокрой земли от которого становилось дурно.

И я вдруг подумала о Дэймосе. Будь он сейчас рядом, он защитил бы меня. Помог. Спас из этого кошмара. Где же ты, Дэй, когда так сильно мне нужен?

Гвардейцы бились, казалось, между собой и я не могла понять, какие из них враги, а какие были с нами изначально, коря себя за невнимательность и беспечность, граничащую с глупостью.

Когда-то я изучала такую тактику боя, как подражание внешнему виду противника с целью его деморализовать. Теперь видела ее в действии и понимала, что знание теории ничем не поможет.

Слуги прятались за телегами и оставшимися шатрами, стараясь не принимать в битве никакого участия и не оказаться в ненужное время в ненужном месте. Это не их бой. Они просто спасали собственные жизни.

Пригнулась от просвистевшей где-то слева стрелы, не понимая, кто и откуда стреляет и что вообще делать. Меня обуял животный страх, льдом сковавший мышцы, не дающий пошевелиться.

Казалось, что вокруг один сплошной и непрекращающийся кошмар. И я стояла посреди этой смертельной круговерти. Беззащитная и беспомощная.

Дэй, где же ты, когда так мне нужен?

С того момента, как бой начался, прошли считанные мгновения, но казалось, что он длился вечность.

Вокруг шла битва. Кто-то кричал. Испуганная серая лошадь, проскакавшая рядом, поскользнулась и с громким жалобным ржанием рухнула в грязь. Где-то рядом раздался лязг меча.

Шатер вблизи Тиал-Арана обрушился с оглушительным треском ломающихся опорных балок. В луже неподалеку конвульсивно дергалась чья-то отрубленная рука. Запах крови, земли и металла, казалось, пропитал все вокруг насквозь. Прижала руку к горлу, с трудом сдерживая рвотный позыв.

Прикрыла веки, тщетно пытаясь взять панику под контроль. Не видеть всего ужаса что происходил вокруг. Успокоиться. Взять себя в руки. Чтобы действовать, а не стоять столбом, ожидая собственной гибели. Открыв глаза, поняла, что действовать поздно.

Один из нападавших внезапно оказался передо мной. Он ничем не отличался от тех гвардейцев, что путешествовали с нами, разве что незнакомыми чертами лица, крупными и грубоватыми. Из-под фуражки незнакомца выглядывали темные волосы с проседью. В остальном, такая же алая военная форма, правда, испачканная в крови и грязи, такой же головной убор. Даже оружие похожее. Но я точно не встречала его раньше.

Понимая, что мне никак не спастись, беспомощно отшатнулась назад, выставив перед собой руки и повернув голову в сторону, защищаясь от неведомой угрозы.

Однако вместо того, чтобы напасть, лже-гвардеец зачем-то низко, как и положено по этикету, поклонился и отчетливо произнес:

– Ваше Высочество, вы должны…

А вот договорить, что именно я должна, мужчина не успел. В воздухе сверкнуло лезвие меча. В следующее мгновение голова говорившего слетела с плеч и покатилась, остановившись в одной из грязных луж, а тело, истекая кровью, осело на землю, словно кукла, брошенная кукловодом за ненадобностью.

Человек, который только что говорил, дышал, стоял на ногах, был мертв, спустя мгновение.

Над обезглавленным телом возвышался Таламур, опускающий окровавленный меч. Его глаза горели яростью боя. На лице алела алая полоса, хотя сам он ранен не был. Камзола на королевском после не было, а выправленная из узких брюк карминная сорочка оказалась испачкана и порвана в нескольких местах.

В нос ударил запах свежей, горячей крови. И, на фоне только что увиденного, это было уже слишком. Поднесла руку ко рту, ощутив тошнотворный привкус подступающей к горлу желчи, а через секунду согнулась в приступе рвоты.

А когда выпрямилась, вытирая лицо рукавом, все было кончено. Осталось лишь месиво из грязи и крови, сломанные шатры, разбросанное повсюду оружие и вещи. Раненные и погибшие.

Голоса вокруг стали спокойнее. Откуда-то раздавались стоны. У меня же безостановочно слезились глаза, першило в горле, кружилась голова и все силы уходили на то, чтобы просто оставаться на ногах.

Появилась причитающая и что-то бормочущая Хильда, очистившая одежду и принесшая воды. Стало легче, но ненамного. Я все еще прижимала руку ко рту, стараясь не вдыхать тошнотворный запах. Хотелось поскорее покинуть это место и забыть о случившемся.

Думать о том, кто и зачем напал на нас, не хотелось. Как и о том, зачем убитый королевским посланником лже-гвардеец, поклонился мне и что хотел сообщить.

И раньше осознавала, что являюсь слабым звеном среди пятерых Следующих, но сегодняшняя ситуация это наглядно доказала. За то, что я выжила, как оказалось, следовало благодарить Таламура и тех Следующих, что смогли отбить атаку.

На какую борьбу я рассчитывала, если все мои полезные навыки выветрились из головы во время первого настоящего боя? Я чудом не погибла, но что будет в следующий раз? И что случится, если моими противниками будут остальные четверо претендентов на престол? Ответы на эти вопросы были неутешительными.

Хотелось расплакаться от собственного бессилия, но я понимала, что это лишь усугубит положение и просто стояла, растерянная и уязвимая, наблюдая за тем, как гвардейцы считали потери и уносили тела убитых.

То, что людям вообще свойственно умирать, стало мрачным откровением. Раньше, читая о чьей-то смерти в романах, почему-то не осознавала, что любой человек в любой момент может погибнуть. Не понимала, насколько значительно исчезновение одной жизни для целого мира.

И впервые увидела смерть так близко. Вопреки книжным описаниям, она оказалась не красивой и не романтичной. А жуткой, пугающей и зловеще безмолвной. Она словно прошла совсем рядом тихими, крадущимися шагами. Присматривалась, шепча что-то неразборчивое, шурша полами длинного черного плаща.

Но забрала не меня.

В этот раз.

Путь в Онодрим и осколки под ногами

Тадимар Нолма Фалмаллинар Арссе

Терра Арссе. Дорога Галатилион – Онодрим.

♫ Oroi- Hugar

Всем хотелось покинуть место стоянки как можно скорее, но это было не так-то просто. Нужно было собрать разбросанные и испорченные вещи. Помочь раненным. Похоронить убитых. Этим, конечно, занимались не Следующие, а группа сопровождения, однако продолжить путешествие без них было невозможно.

Я вступил в бой спросонья и не сразу понял, что вообще происходило. Кто наш враг и почему на лагерь напали? Пришлось биться с теми, кого атаковали Тиал-Аран и Таламур, а также ребята из стражи, которых успел запомнить за день пути, чтобы по ошибке не ранить своих.

Потом отбивался уже от тех, кто пытался помочь моим противникам. Сил в резерве было достаточно и бой не был сложным. По большей степени я защищался, нежели атаковал. Тем не менее, причинять кому-то вред мне не понравилось. Хотя в бою некогда было думать и рассчитывать силы. И мне впервые в жизни пришлось убивать, при помощи моей магии.

Все происходило слишком быстро. Темп схватки был задан с самого начала – только успевай отбиваться. И я отбивался, благо магия позволяла делать это с легкостью. Когда лязг оружия и крики затихли, все закончилось, больше никто не нападал, а я, наконец, сумел выдохнуть спокойно и оглянулся вокруг.

Повсюду царили разруха, грязь и слякоть. Стоны раненных. Ржание напуганных боем лошадей, что успели разбрестись по лагерю и окрестностям.

Следующие, к счастью, не пострадали, а вот среди королевских гвардейцев, первыми отразивших атаку, потерь было значительно больше.

Тиал-Аран сразу же обошел раненных, желая допросить кого-нибудь из нападавших, пока не выяснилось, что выжившие есть лишь среди тех, кто путешествовал вместе с нами. Все те, кто так внезапно на рассвете напал на наш лагерь были мертвы все до единого и допрашивать о причинах нападения оказалось некого.

Таламур, начальник стражи, Тиал-Аран и двое его гвардейцев собрались в центре лагеря, вернее того, что от него осталось, и что-то обсуждали. Я решил подойти ближе, поскольку и сам не отказался бы узнать о том, что вообще произошло.

– …со стороны противника я насчитал сорок три погибших. Наши потери составили девять человек, – доложил Таламуру гвардеец.

– Как вообще могло получиться, что нас застали врасплох?! – Злился Четвертый Следующий. – Разве я не давал указаний страже дежурить возле каждого шатра и нести патруль?

– Во время непогоды это было невозможно, Ваше Высочество, – виновато отрапортовал гвардеец. – Под утро все уснули, факелы погасли. Нападение стало неожиданностью для всех.

– Этого не должно было произойти! Тот, кто должен был патрулировать лагерь во время нападения понесет наказание! – Рявкнул Таламур. – Разберитесь и доложите мне, – добавил он уже более спокойно.

– Кто первым узнал о налёте? – Мрачно осведомился у гвардейца Тиал-Аран.

– Когда я вышел из своего шатра, и вы, и Таламур и все наши гвардейцы уже вступили в бой, – произнес я, подходя ближе.

– Господин Таламур? – повернулся Четвертый Следующий к королевскому послу.

– Я выбежал на крик одного из гвардейцев, когда битва уже началась, – поджав губы, пожал плечами тот. – Установи, живы ли те, кто первыми обнаружил противника, – поручил он начальнику своей стражи, получив утвердительный кивок в ответ.

В этот момент подошла Титория. Она сразу же прижалась к плечу Тиал-Арана, а тот, не отрываясь от беседы, собственнически притянул девушку к себе за талию. Выглядела она как всегда прекрасно, разве что чуть бледнее обычного.

Однако глядя на Третью Следующую я почему-то вспомнил о том, как во время битвы у меня несколько раз кольнуло в груди, и накатили странные непрошеные чувства отчаяния и безысходности. Иррациональные, непрошеные и будто бы не мои. Отбиваясь от налетевших со всех сторон противников, я отмахнулся от этих непонятных ощущений, а потом и вовсе о них позабыл. Тогда было некогда прислушиваться к неожиданным и странным чувствам.

Зато теперь момент был более спокойным, и Титория напомнила мне о другой девушке. О той, что я ни разу не видел, но чувствовал, поскольку нас связал артефакт, отправленный мной на территорию врага. О принцессе Терра Вива. Ощущения явно принадлежали ей. Это были ее отчаяние и ее безысходность. И что же с ней произошло?

Наша связь осталась столь же прочной, но чувства безысходности и отчаяния пропали без следа. Или я вообще сам себе все это выдумал?

В любом случае, вряд ли узнаю ответ до встречи с ней, которая, возможно, никогда и не случится. Наши королевства разделены непреодолимой преградой и даже древнему артефакту не под силу перенести нас друг к другу через нее.

– Нужно как можно скорее отправляться в дорогу. Как оказалось, безопасность Следующих в пути не обеспечена должным образом, – безапелляционным тоном заявил, тем временем, Тиал-Аран, бросая, тем самым, камешек в огород Таламура, который в ответ удивленно поднял брови.

– Неужто вы, господин Тиал-Аран, не в состоянии себя защитить? – Переспросил он едко.

– Себя – в состоянии. Однако мне казалось, что доставить Следующих в столицу в целости и сохранности – ваша задача, господин Таламур, – ответил Четвертый и, добавил: – Идем, Тори.

И увел свою прекрасную спутницу в сторону обгоревшего шатра.

– Я так понимаю, теперь на нашем пути, стоянок не предусмотрено? – Задумчиво проводив их взглядом, обратился я к королевскому послу.

Он тоже смотрел вслед Тиалу и Титории, пожевывая нижнюю губу. Тем не менее, вопрос услышал.

– Понятия не имею, что и кто ожидает нас в Онодриме. В лучшем случае, постараемся переночевать там, а в Сарн-Атрад прибудем на следующий день.

– А в худшем? – Осведомился я, тоже не представляя, чего ожидать от сошедшего, по слухам, с ума Второго Следующего.

– В худшем заберем вашего товарища по несчастью и направимся прямиком в столицу Терра Арссе. По дороге из Онодрима в Сарн-Атрад есть такое же место стоянки, как и здесь…

– После того, что случилось сегодня, не очень-то хочется там останавливаться, – нахмурился я.

– Прекрасно вас понимаю, Тадимар, – мрачным кивком согласился собеседник. – Поэтому, надеюсь, что обстоятельства сложатся более благоприятным образом. Как верно заметил господин Тиал-Аран, задача заботиться о безопасности Следующих до их прибытия в Сарн-Атрад лежит именно на мне.

– Тогда, может поделитесь своими догадками о причинах случившегося? Нападавшие были одеты точно так же, как наши гвардейцы, вы заметили? Где они могли взять форму королевской гвардии? Вряд ли ее так просто достать, – упомянул я о еще одном заинтересовавшем меня факте.

Место стоянки понемногу преображалось. Лошадей изловили. Раненым оказали помощь. Убитых похоронили. Теперь собирали оставшиеся шатры. Время близилось к одиннадцати. Из-за утреннего происшествия мы задержались на стоянке намного дольше, чем планировали.

– Вы правы, не просто, – снова нехотя согласился королевский посол. – Но противники были весьма хорошо подготовлены. Помимо прочего, оказались осведомлены о нашем местоположении. Возможно, вы слышали: не все в Терра Арссе довольны правлением Таура-ан-Фарота. То тут, то там, королевская гвардия уничтожает очаги сопротивления. Думаю, этот отряд был одним из них. Они применили тактику подражания нашему внешнему виду, чтобы нас деморализовать. Наверняка, вы слышали о такой.

– Да, в свое время достаточно много о ней читал, – кивнул я. – Однако, меня смутил один нюанс.

– Какой же? – Полюбопытствовал собеседник, удивлено подняв широкие темные брови.

– При ее использовании отряду лже-гвардейцев все равно нужны были какие-то отличительные признаки – метки, чтобы в пылу схватки не покалечить союзников. Обычно для таких целей используются значки, ленты, боевая раскраска на лицах, заметные только «своим». А у наших сегодняшних противников таких меток нет.

– Так они же должны были быть заметны только «своим», разве нет? – Хмыкнул Таламур. – Возможно, противники просто хорошо подготовились.

– Возможно, – эхом отозвался я, хотя ситуация с нападением не перестала казаться подозрительной и неоднозначной.

Когда вещи были, наконец, собраны, мы выдвинулись в путь до Онодрима. Идти приходилось медленней обычного. Среди гвардейцев были раненные, а общая атмосфера процессии стала гнетущей и мрачной.

Таламур, как всегда, возглавлял шествие, вместе с начальником собственной стражи. За ними ехали гвардейцы и Следующие, а замыкающими стали слуги и раненные.

Алых штандартов с королевскими гербами больше не было, разорванные и испачканные они остались там, на опустевшей стоянке. Раньше среди гвардейцев нередко велись веселые разговоры и шуточные перепалки. Теперь же все были тихи и сосредоточены.

Дорога после ночного ливня превратилась в вязкую грязь, сходить с нее не было смысла, поскольку прелая полусгнившая листва была ничуть не лучше. Лошади месили ее копытами, с противным чавкающим звуком.

Титория, как и до этого, заняла место впереди хмуро глядящего вдаль, Тиал-Арана и, кажется, задремала в седле. Тэтрилин выглядела отрешенной и измученной. Я и сам был мрачен, пытаясь уложить в голове события сегодняшнего утра. Получалось с трудом.

Кто и зачем напал на нас, понимая, что и один маг сможет погубить весь их отряд? И ожидали ли нападавшие, что получат отпор от Следующих? Переоценили себя или недооценили нас? В чем были их отличия от королевских гвардейцев? И были ли?

Отвлекся на громкий вздох Тэт и повернулся к ней. Она все так же смотрела строго перед собой невидящим взглядом, размышляя о чем-то своем. Участливо полюбопытствовал:

– Ты в порядке?

Подозревал, что во время утренней битвы ей пришлось несладко без магических способностей.

Девушка ответила не сразу, но я и не настаивал – торопиться все равно было не куда, а в дороге предстояло провести целый день.

– Нормально.

Поскольку вопрос был задан, скорее, из вежливости, ответ ожидаемо оказался таким же.

– Настолько, насколько нормально может чувствовать себя человек, простоявший столбом весь бой, – фыркнула Титория.

Был удивлен тем, что она нас услышала. Думал что руатанская красавица дремала в седле, и теперь ощутил неловкость и пожалел, что вообще начал этот разговор. Обратился к ней:

– Зачем ты так, Тори?

Со мной Третья Следующая всегда была мила и доброжелательна, а к Пятой проявляла необъяснимую агрессию.

– Не стоит, Тадимар, – произнесла Тэт хмуро. – Она права.

– Я всегда права, – самодовольно подтвердила Титория. – Зачем устраивать между Следующими турнир, если все и так ясно и без него?

– Что тебе ясно? – Вынужден был вступиться за Пятую я.

После просьбы Дэймоса чувствовал необходимость ее защитить. К тому же, у Тэт, кажется, и без того имелись причины для самобичевания, а Тори, в привычной ей манере, добавляла масла в огонь.

– Ладно бы такими заявлениями бросался Тиал, но ты и сама не лучший боец.

– Я могу себя защитить, – недовольно фыркнула красавица. – Для этого необязательно крошить противников мечом или морозить магией.

Пожал плечами:

– У всех свои возможности и силы.

– Или их отсутствие, – заявила Третья бескомпромиссно, снова пытаясь клюнуть Тэт.

– Брось, – оборвал я. – Между нами не должно быть конкуренции, Следующим нужно быть заодно.

И я действительно считал, что нам пятерым следует держаться вместе, не допуская ссор и конфликтов.

– Ты, правда, так думаешь? – Заинтересовался Тиал-Аран. – А как же определить сильнейшего? И исполнить пророчество?

– Мне кажется, с пророчеством не все так просто.

Смерил внимательным взглядом Таламура и, отметив, что он увлеченно беседует с начальником гвардейцев, не обращая внимания на нас, продолжил:

– Перед отъездом из Галатилиона я разговаривал с Учителем. Он был очень удивлен тем, что нас вызвал в столицу живой и здоровый король.

– Рилия сказала, что поскольку необходимость держать Следующих взаперти отпала, король возможно и пожелал с нами встретиться. Большая часть из нас – взрослые и самостоятельные маги, способные о себе позаботиться. Вероятно, Таур-ан-Фарот просто решил не дожидаться момента, пока у Пятой проснётся сила, а ко Второму вернется разум. Если такое вообще возможно, конечно, – произнесла Титория высокомерно.

Странно было слышать, как Следующая называет своего Учителя по имени. Хотя, называй она ее «матерью», которой Рилия фактически и являлась, это, пожалуй, резало бы слух еще больше.

– Может, некоторые стали самостоятельными настолько, что стали нарушать законы королевства? – Вернула шпильку Тэт, но Титория лишь вздернула свой красивый нос, фыркнула и отвечать не стала.

– Мне спрашивать было не у кого, – сурово отозвался, молчавший до этого, Тиал-Аран. – Но приглашение в столицу до пробуждения силы у всех Следующих тоже показалось странным. Всю жизнь мы только и делали, что подчинялись установленной еще до нашего рождения системе правил и запретов. Или делали вид, что подчинялись. А этот вызов в столицу выбивается из привычных ритуалов и напоминает чей-то отчаянный порыв.

– Чей же порыв, Тиал? Короля? – Изумилась Титория, повернувшись к нему в пол оборота.

После дождя было влажно и слякотно. Из-за длительной задержки с утра пришлось сойти с дороги, чтобы хоть немного сократить время в пути. Лошади бодро шлепали по грязи, брызги от их копыт разлетались в разные стороны, пачкая полы наших дорожных плащей.

– Получается, что короля, если это действительно он послал за нами, – произнёс Тиал-Аран с сомнением в голосе.

– На свитках, принесенных Таламуром подлинная королевская печать, – Тэт сделала паузу, словно размышляя, стоит ли озвучивать собственные мысли. – Но моему Учителю это приглашение в столицу тоже показалось странным. Он сказал, что до гибели короля мы должны были оставаться в своих замках. Что же заставило его изменить правила?

– Странно всё это, – подтвердил я. – Учитель не сказал ничего вразумительного. Только то, что наш приезд в столицу решит судьбу короля. Что бы это ни значило.

– Вот даже как? – Тиал заметно оживился и глянул с видимым любопытством, – скорее всего, твой Учитель знал гораздо больше, чем рассказал. Жаль, что у меня не было возможности с ним пообщаться. Я точно сумел бы выведать что-нибудь поинтереснее.

Зная характер и возможности Четвертого, понимал, что он не побрезговал бы и пытками. Желал ли я такой участи Рионтису? Пожалуй, нет.

Тиал-Аран усмехнулся, без труда догадавшись о ходе моих мыслей:

– Уверен, если бы дело касалось тебя, он бы не сомневался ни секунды, уж поверь. Ты слишком мягкий, Тадимар. Я и в утренней битве заметил, как ты жалел противников. Пытаясь всеми силами причинить им наименьший вред. Бился не в полную силу. С твоим резервом это глупо и неосмотрительно.

Понимал, что Четвертый абсолютно прав, но ничего не мог с собой поделать. Мне с детства внушали, что будущий правитель должен быть жестким, сильным, бескомпромиссным и даже жестоким, если того требуют обстоятельства.

Прекрасно осознавал это в теории. Но на практике, судя по утреннему бою, интуитивно действовал иначе. Неожиданно осознал, что не воин и никогда им не был, независимо от того, что во мне воспитывали необходимость им быть.

Вот Тиал-Аран – воин. Он любил убивать. Даже, кажется, получал от этого какое-то извращенное удовольствие. Я же любил изобретать что-то интересное, узнавать что-то новое. А убивать – не любил. Только признаваться в этом во всеуслышание не решился.

– Не был уверен, что вообще должен с ними биться. Мне казалось, что наши противники сражались как-то неохотно. Поэтому и жалел, – отозвался я задумчиво.

– Настоящий правитель не должен думать о таких вещах, – серьезно посоветовал Тиал. – И сомневаться не должен.

– Поэтому единственный из нас, кто сможет стать достойным правителем – ты, – Титория сжала лежащую на ее талии руку Четвертого, с подобострастным выражением на лице.

Проведя всю жизнь в своем замке, не имея возможности общаться с большим количеством людей, я мало разбирался в чувствах и гадал, что же связывает Третью и Четвертого. Любовь? Страсть? Просто взаимовыгодные отношения?

Тиал давал Титории защиту и уверенность, иногда осаждал чрезмерную болтливость и препятствовал глупым выходкам. Она же взамен поддерживала его во всем и неустанно напоминала о том, каким прекрасным монархом для Терра Арссе тот станет, априори подразумевая свое присутствие рядом в качестве королевы.

– Достойный правитель должен думать перед тем, как ударить, а не после, – неожиданно поддержала меня Тэтрилин. – Я тоже сомневалась в необходимости биться с ними…

– Ага, – прервала Тори. – И именно поэтому стояла недвижимым истуканом в ожидании пока они убьют тебя, мы видели.

Тэт закатила глаза, выражая, пожалуй, и мое мнение о том, как же надоели подобные выпады с ее стороны.

Несмотря на ночную непогоду, небо все еще оставалось серым и пасмурным. Редкие солнечные лучи прорезывали темные тучи. Птицы кружили низко.

Ощущение внутреннего напряжения и легкой грусти не отпускало с самого утра и по мере приближения к Онодриму только усиливалось.

– А того, кто поклонился и хотел что-то мне сказать, ты тоже видела? – Вопросительно подняла брови Пятая.

Эта фраза заставила всех нас повернуться к ней. Лично я ничего подобного не заметил. Остальные, видимо тоже. И теперь, смотрели на девушку удивленно и выжидательно.

– Что это значит? – Резко и серьезно спросил Тиал-Аран. – Кто-то из наших противников пытался с тобой поговорить?

– Как видишь, иногда бывает полезно «стоять истуканом в ожидании, пока тебя убьют», – не удержалась от передразнивания Тэтрилин.

А Тори лениво полюбопытствовала:

– И что же он тебе сказал?

Весь ее вид выражал скептицизм. Она не верила Пятой. А я верил. Не потому, что она меня поддержала, хоть и не очень явно. Скорее потому, что она была самой простой и понятной из нас.

Тэтрилин осторожно глянула на, занятого беседой, Таламура. Потом внимательно оглядела нас, словно размышляя, стоит ли вообще об этом рассказывать. И, в конце концов, приняв для себя какое-то решение, пробормотала:

– Он поклонился и сказал: «Ваше Высочество, вы должны…», а потом рядом неожиданно оказался Таламур и отрубил ему голову. И теперь я гадаю, что же именно я должна. А еще – почему они вообще напали на отряд Следующих? Понимали ведь, что с магами эта затея была провальной изначально. С чего вообще началось сражение?

– Я вышел из шатра, услышав крик, и сразу вступил в бой. Таламур и Тиал уже бились с нападавшими, – с готовностью поведал я. – Ты видел, как началась битва, Тиал?

Четвертый Следующий нахмурился и отрицательно качнул головой.

– Не видел. Проснулся от крика «в атаку». Двое из моих стражей к тому моменту были мертвы, а Таламур бился с несколькими противниками. Я тоже напал на них, помогая ему отбиться.

Всё это, вместе с уже имевшимися несостыковками, вызывало справедливые сомнения в том, что нападавшие вообще желали с биться.

– Выходит, первым о том, что на нас напали, узнал королевский посол? А что он сказал о том, как началась битва? – Поинтересовалась Тэт.

– Ничего конкретного, – я придержал поводья лошади, чтобы не ускоряла шаг. – И после того, что ты рассказала, начинаю сомневаться в том, что наши противники действительно хотели нас убить.

– Однако убивали, – хмыкнул Тиал-Аран. – И если не хотели, то почему с нашей стороны тоже есть погибшие?

Ответа на этот вопрос я не знал, поэтому неопределенно пожал плечами, а Тэт предположила:

– Может потому, что гвардейцев от лже-гвардейцев было непросто отличить, если не знать в лицо?

– Намекаешь, что их убили свои же? Я знал почти всех. А часть моей личной стражи погибла, – нахмурился Тиал.

– Не знаю, – честно ответила Тэтрилин. – Просто вся эта ситуация кажется подозрительной. Кто и зачем вообще решил на нас напасть? – повторила она вопрос, который занимал всех нас с самого утра.

– Слышал о недовольстве среди народа. Возможно, нас пытались убрать, как наиболее вероятных претендентов на престол, поскольку до короля не могли дотянуться, – вспомнил я о том, что слышал во время прогулок по Галатилиону.

Правда все эти разговоры касались именно Таура-ан-Фарота и ни слова о Следующих в них не было, но кто знал? Вдруг я просто слышал не всё.

– В Руатане тоже о таком говорили, но я никогда не воспринимала такие слова всерьез и не думала, что заговорщики решат напасть на Следующих, – лицо Тори стало непривычно серьезным и задумчивым. – И что они вообще могут на кого-то напасть. Они не выглядели угрожающе. Обычные люди.

– Это по отдельности они обычные люди, а вместе – обезумевшая толпа, легко способная поднять восстание и свергнуть монарха, вовремя не отреагировавшего на недовольство своих подданных, – озвучила Тэт то, чему всех нас учили с ранних лет.

Однако зная Титорию, далеко не факт, что учеба вообще ее интересовала.

– Недовольные есть всегда, – пожав плечами, подытожил Тиал-Аран. – Только конкретно эти пошли дальше обычных разговоров – подготовили одежду для маскировки, узнали о нашем местонахождении, выбрали время и решили действовать несмотря на то, что их затея была заведомо провальной.

Все это казалось очевидным, но не отгоняло ощущения, что мы что-то упускаем. Что-то важное. Без чего не сложить общую картину происходящих с нами событий.

– Может спросить у Таламура, что ему известно о волнениях в народе? – Предложил я единственный пришедший на ум вариант.

– Он точно что-то знает, – Тэтрилин потерла озябшие, даже в перчатках, ладони. – Вот только у него нет никакого желания нам что-то рассказывать.

Сам же Таламур не обращал на нас внимания, все время, на протяжении пути, занимая беседой с начальником собственной стражи. Лицо королевского посла выражало солидность и сосредоточенность. Он хмурил брови и то и дело задумчиво пожевывал нижнюю губу.

Возможно, они обсуждали причины и последствия утреннего нападения на наш отряд, но приближаться к ним для того, чтобы в этом удостовериться, никто из Следующих не решился.

Вместо этого мы продолжали строить догадки о том, почему же король вызвал нас во дворец столь внезапно, кто и зачем напал и что ждёт впереди.

По пути миновали несколько деревенек, пахнущих сеном и навозом. Над печными трубами стелился сизый дымок. Лаяли на нашу процессию сторожевые псы. К вечеру сильно похолодало. Морозный воздух щипал щеки и нос, а на выдохах изо рта вырывались облачка белого пара.

Начинало смеркаться, когда мы издали заметили возвышающиеся впереди острые шпили башен Онодрима, темнеющие на фоне закатного неба. Терра Арссе по большей части представляла собой огромную равнину и, хотя визуально казалось, что до города недалеко, приехали мы туда почти в полной темноте.

И обомлели. Потому что Онодрим был темен и практически заброшен. Никакой стражи на въезде, а одна из створок ворот была сорвана с петель и валялась рядом.

Дорожная брусчатка местами просела, растеряв часть камней. Света в забитых досками окнах домов совсем не было, да и улицы были почти не освещены. Из факелов, прикрепленных к каменным стенам, горела лишь четверть, поэтому большая часть города с наступлением вечера погрузилась в полумрак.

Гвардейцы, сопровождавшие нас, тоже зажгли несколько факелов и несли их впереди процессии, освещая путь.

Тишина настораживала. Мои спутники подобрались и напряженно оглядывались по сторонам, не зная, чего ожидать от заброшенного города и спрятавшегося где-то Второго Следующего.

Иногда казалось, что из темных уголков заброшенных улиц за нами пристально наблюдали чьи-то, светящиеся желтым, глаза. Будто огоньки на болоте, что заманивают глупых заблудившихся путников в самую топь. Но, стоило лишь попробовать присмотреться повнимательнее и там, где только что светились желтые всполохи, снова зияла непроглядная чернота.

К ночи сильно похолодало и стало сложно определить, что же заставляет периодически зябко ежиться: осенний холод или витающая в воздухе атмосфера тревоги и настороженности.

Тиал-Аран зажег на кончиках пальцев магическое пламя, светившее намного ярче горящей ткани факелов. Поэтому вскоре он, Титория, Тэт и я оказались в начале процессии, поравнявшись с Таламуром.

– А вы уверены, что Второй Следующий не сбежал из Онодрима? – Осведомилась у королевского посла Тори. – Я бы, наверное, сбежала из такого неприятного места.

– Уверен, – коротко и серьезно ответил тот, не сообщая, однако, о причинах собственной осведомленности. Он был так же суров и собран, как и остальные. – Более того, мне кажется, что причина того, что это место стало столь неприятным – именно он.

Я и сам склонялся к этой мысли. Никто из нас не знал, чего ожидать и готовился к худшему.

– Второй замок прямо через несколько улиц, – доложил начальник стражи, получив в ответ лишь сухой утвердительный кивок Таламура.

Все вокруг выглядело жутким и заброшенным: освещенные отблесками магического огня пустынные улицы, провалы разбитых окон, оторванные ставни, согнутые фонарные столбы. Под копытами лошадей то и дело что-то похрустывало в темноте, и думать о том, что это не хотелось.

В Онодриме царила атмосфера запустения. Казалось, что из-за поворота вот-вот может выскочить привидение, или завыть дикий зверь. Кто мог жить в таком городе? И почему он стал таким?

Второй Замок издалека выглядел нежилым – ни одного светящегося огонька. На подходе к нему хруст под копытами лошадей стал отчетливей и громче, а я, наконец, рассмотрел в тусклом освещении миллионы блестящих стеклянных осколков, усеивающих брусчатку.

В рамах не было ни единого целого стекла, лишь пустые провалы длинных и узких окон, а двустворчатые входные двери оказались распахнуты настежь. Зияющая за ними непроглядная темнота отбивало всякое желание входить внутрь.

– Это здесь нам придется переночевать? – Шепотом ужаснулась Титория, однако никто не ответил. – Что-то мне как-то не хочется.

– Нам в любом случае придется зайти, – поджал губы Таламур, уверенно спешиваясь перед широкой, тоже усыпанной осколками, лестницей.

Несколько гвардейцев из сопровождения тут же, не дожидаясь приказа, последовали его примеру. Однако подойдя к входу в темный дверной проем, остановились в нерешительности.

– Разойдитесь, – раздраженно растолкал их Тиал-Аран и, освещая магией дорогу перед собой, бесстрашно вошел в замок.

Вслед за ним внутрь протиснулись и все остальные, оказавшись в огромном пустом холле и застыли, оглядываясь.

Факелы и магический огонь Тиал-Арана выхватывали из окружающей темноты то вездесущие блестящие осколки разбитого стекла, то обрывки гобеленов и смятые на каменном полу стенные драпировки, то лежащие там же, сломанные канделябры.

Довершала общую картину огромная упавшая люстра, расколотая надвое. Длинная цепь от нее, извиваясь, точно змея, тянулась до нижних ступеней широкой лестницы.

Именно со стороны лестницы и послышался отчетливый шаркающий звук, становившийся громче по мере приближения издававшего его существа. От этого шелеста стало не по себе.

Мы завороженно наблюдали за тем, как темный расплывчатый силуэт спустился по ступеням, и остановился прямо напротив разбитых окон. Лучи восходящей полной луны осветили его, отбросив на стену позади длинную причудливую тень.

И в напряженной тишине человек, стоящий на лестнице издал какой-то каркающий звук, через мгновение переросший во что-то похожее на неприятно скрипящий хохот. А гулкое эхо пустых стен услужливо разнесло его вокруг, многократно усилив.

Обычно, когда кто-то смеется, это добавляет ситуации веселья, раскрепощает присутствующих, заставляет хотя бы улыбнуться в ответ. Но в тот момент улыбаться никому не хотелось.

Этот смех не был веселым. Он был жутким. От него по спине пробежали мурашки, и магия непроизвольно собралась на кончиках пальцев, готовая вылиться в боевое заклинание. Тиал-Аран и Таламур с лязгом вытащили из ножен оружие. Однако пускать его в ход повременили, потому что стоящий на ступенях, зловеще хохотавший, незнакомец, неожиданно заговорил:

– Я вас заждался, господа! – Голос его оказался высоким и истеричным, с какими-то странными заунывными интонациями. – Неужто нападение на лагерь на рассвете вас так задержало?!

Значит это и был Второй Следующий? И какое отношение он имел к утреннему происшествию? Вероятно, эти же мысли посетили одновременно всех присутствующих в зале, потому что Тиал-Аран в несколько быстрых движений оказался на лестнице, рядом с говорившим.

Отблески магического огня, все еще плясавшие на пальцах Четвертого, осветили его противника. Тот оказался достаточно высоким, одного с Тиал-Араном роста, а фигуру его скрывал бесформенный черный балахон.

Смоляные всклокоченные волосы резко контрастировали с бледным, осунувшимся лицом, острые черты которого искажала театральная страдальческая гримаса.

– Стой на месте, если жизнь тебе дорога! – Прошипел Тиал, заметив, что незнакомец пошевелился, намереваясь спуститься с лестницы. Все остальные, включая гвардейцев, следили за развитием событий, не вмешиваясь.

– Нет, ты меня не убьешь, по крайней мере, сегодня, – заявил человек в балахоне, аккуратно отодвигаясь в сторону от направленного на него острия кинжала. А, заметив удивление Тиал-Арана, добавил: – Мне кажется, я тебя даже переживу. Ты сам точно умрешь раньше…

Сказав это, незнакомец, уже собирался снова разразиться зловещим хохотом, но смех оборвался после первого же раската.

Он, видно, привык поражать слушателей подобными заявлениями и радоваться их страху, однако, в этот раз просчитался: в случае с Тиал-Араном, после подобного в его живот впечатался тяжелый кулак, отчего хохотавший чуть не упал, согнувшись пополам, удержав равновесие лишь потому, что Четвертый успел схватить его за шиворот.

– Давай-ка об этом поподробней поговорим, – рявкнул Тиал и его голос тоже эхом отразился от стен пустого холла. – С какой это стати мне умирать? И какое отношение ты имеешь к утреннему нападению на лагерь?

Он тряс незнакомца, держа за грудки, словно собирался вытрясти из него душу. Тем не менее, вступаться за Второго желающих не нашлось. Я тоже не торопился с выводами. Если сумасшедший причастен к утренней резне – я с радостью вытряс бы его душу и сам.

Поскольку магическое пламя погасло, в зале стало значительно темнее, и два Следующих на лестнице превратились в очертания смутных фигур.

– Ааааааа! – Взвыл Тулемий. Несмотря на одинаковый с Тиал-Араном рост он явно был более худым и слабым.

– Говори! – Прорычал Четвертый Следующий.

Казалось, он был в ярости.

– Если его продолжать трясти, Ваше Высочество, он вряд ли сможет нам что-то рассказать, – назидательно заметил Таламур.

Тиал остановился, а, все еще удерживаемый на весу, Тулемий странно задергался и снова закричал:

– Ааааа! Садист! Предатель! Отцеубийца! – Завыл он, тыча длинным пальцем в нашу толпу, в изумлении, застывшую внизу лестницы. Впереди стояли Следующие и Таламур, стражники выстроились по обеим сторонам от нас.

– Это он про одного из нас или про всех говорит? – негромко уточнил я, задумавшись на мгновение над его словами.

Таламур перевел на меня выразительный взгляд и скептически поджал губы:

– Это он несет чушь, подтверждая слухи о своем сумасшествии.

И, видимо, объект обсуждения в тишине услышал наш разговор, потому что истерически завопил:

– Я не сумасшедший! Я видящий! И знаю обо всем, что с вами произошло и произойдет! К примеру, по твоей вине, на рассвете погибла светловолосая девушка! – Ткнул он пальцем в меня, а я застыл, не понимая, о чем речь и поначалу, как и все, счел его вопли бессмысленным бредом.

А потом меня осенила страшная догадка, заставив похолодеть.

Светловолосая. Светловолосыми могли быть лишь метисы и вивианцы. Вспомнил странную боль в груди и ощущение отчаяния во время утреннего боя. Неужели эти ощущения говорили о гибели носителя артефакта, а той смелой и безрассудной принцессы, письмо которой я позавчера читал, больше нет?

– Прекрати нести бред! – Встряхнул провидца Тиал-Аран. – Ни одной девушки на поле утреннего боя не было! И я не собираюсь умирать в ближайшее время от чего бы то ни было!

– А никто не собирается, – огорошил его Тулемий. – Но все мы обречены. И ты вскоре умрешь. От любви! – Патетично воскликнул он.

Все вокруг продолжали считать ересью каждое произносимое хозяином замка слово, а я сомневался. Неужели Четвертому и правда предстоит умереть от любви? Это вообще как, интересно?

– Что за бессмыслица! От любви не умирают! – Возмущенно воскликнула за моей спиной Титория, делая шаг вперед.

Осколки хрустнули под подошвами ее сапог. Третья Следующая выглядела воинственно, уперев руки в бока и сведя на переносице красиво изогнутые брови.

– Не чушь, а чистая правда, Ваше Величество! Еще как умирают! Любовь пронзает сердца не хуже артефактных мечей! – Пропищал видящий, а я переглянулся с Тэтрилин.

Он правда сказал «Величество», вместо «Высочество»? Или я ослышался?

– Величество? – Переспросила Титория, тоже не оставившая ошибочное обращение к себе без внимания.

Теперь ее брови вопросительно приподнялись, а пухлые губы раскрылись от удивления. Остальные тоже внимательно смотрели на провидца, ожидая объяснений:

– Величество! Величество! – Подтвердил Тулемий, по-дурацки, словно шут, безостановочно кивая головой.

Титория удовлетворенно хмыкнула.

– То есть Тори суждено стать королевой, а я умру от любви? – Усмехнулся Тиал-Аран и бескомпромиссно добавил: – Если она и станет королевой, то только при мне, в качестве короля.

– А вот и нет! – Пискнул все еще висящий в воздухе сумасшедший.

Теперь он бестолково мотал головой из стороны в сторону, тряся, и без того растрепанными, грязными волосами.

Тиал все же отпустил его и брезгливо вытер руки о дорожный плащ. Осведомился недоверчиво:

– И кто же из присутствующих станет королем?

– Не ты. Да и то ненадолго. А после него – этот. И он не очень-то будет этому рад.

Тиал удивленно посмотрел на меня, поскольку помимо него, претендентов на место короля было двое: я и сумасшедший Тулемий.

Последний, проследив за его взглядом, снова захохотал, а Четвертый не спешил обрывать зловещий смех новым ударом кулака, вероятно, решив, что бить юродивых ниже его достоинства.

– Убийца неизвестной девушки, гибнущий от любви, королева, король, – загнула четыре пальца Тэтрилин. – А кто тогда «садист», «предатель» и «отцеубийца»? Или я что-то упустила?

И тогда сумасшедший почему-то на мгновение замолчал. И в тот момент когда он пристально смотрел на Тэт, он почему-то показался мне разумным. Словно всё, что мы видели только что, было искусной актерской игрой. Он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, потом снова его закрыл, будто не решившись. А потом часто заморгал и позволил маске безумия снова вернуться на собственное лицо.

– Упустила, – тихо, резко и как-то зло выплюнул Тулемий. – Себя упустила! Ты умрешь первой из всех – выпадешь из башни и захлебнешься в Инглоте! А если и выживешь – пожалеешь, что не погибла. И я пожалею. В любом случае, мы все обречены!

После этих слов он снова заливисто и визгливо захохотал, откинув голову назад, а я заметил, что Тэт нервно дернулась и сжала кулаки.

Взгляд ее стал невидящим, на мгновение остекленев, словно она тоже отлично поняла, что именно сумасшедший предсказатель имел ввиду.

Любимое платье и иллюзия свободы

Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе

Терра Арссе. Дорога Онодрим – Сарн-Атрад.

♫ Two Steps From Hell – Wolf King

Слова, сказанные Тулемием, никак не выходили из головы.

«Выпадешь из башни и захлебнешься в Инглоте».

С одной стороны, на общем фоне чуши, которую Второй нес там, на ступенях своего полуразрушенного замка, можно было подумать, что его предсказание – очередная выдумка сумасшедшего.

От меня не укрылось, как он, делая свои громкие заявления, внимательно следил за реакцией слушателей. Ждал, что они выбьют нас из колеи. Заставят занервничать, проявить слабость. Словно чужие отрицательные эмоции доставляли видящему радость и удовольствие. Возможно, причина такого странного поведения – своего рода энергетический вампиризм.

Очевидно, именно после его ужасающих и непрошеных предсказаний, жители города и Второго замка и предпочли держаться подальше.

Но почему тогда пророчество совпало с недавно увиденным в ночном кошмаре? Откуда он мог об этом узнать? Или именно он наслал на меня этот странный сон? Вопросов после сегодняшнего прибавилось, а ответа ни на один так и не нашлось.

После представления, устроенного Тулемием, каждый из нас, за исключением, разве что, самого видящего, чувствовал себя не в своей тарелке.

Даже гвардейцы, которых мрачные предсказания не коснулись, скакали угрюмые и мрачные, чего уж говорить о Следующих.

От идеи ночевки в нежилом Втором замке и полуразрушенном Онодриме пришлось отказаться. Наскоро перекусили. Накормили лошадей и, забрав с собой сопротивляющегося Второго Следующего, продолжили путь в Сарн-Атрад.

Тулемий категорически отказывался ехать с нами куда бы то ни было, то и дело визжа, хохоча или предсказывая окружающим скорую и ужасную погибель. Тадимару пришлось на какое-то время заморозить Второго магией, чтобы гвардейцам было проще его связать и уложить в одной из грузовых телег, где видящему и предстояло продолжить путь в столицу.

Ночь выдалась холодной и сырой. То и дело моросил мелкий дождь. По обеим сторонам дороги стелилась серая туманная дымка, а изо рта при дыхании вырывались облачка пара.

Я же размышляла над тем, каким был Тулемий до пробуждения магической силы? Не верилось, что когда-то этот человек был адекватным, таким же, как все, и именно пробудившаяся сила сделала его безумцем.

Оказалось, что магия вовсе не дар, а серьезное испытание. Справлюсь ли я с ним? И останусь ли прежней, если справлюсь?

И почему именно мне не повезло остаться последней магически неодаренной Следующей? Тадимар советовал до пробуждения силы наслаждаться спокойной жизнью, но назвать ее спокойной можно было, разве что, с большой долей сарказма.

Вместо обещанного спокойствия, меня уносил водоворот страшных тайн, смертельных угроз, непрошеных эмоций и вопросов без ответов. Пожалуй, единственное, чем я действительно наслаждалась – это временем, проведенным в компании Дэя, пусть и недолгим.

Мы расстались не так давно, но я уже скучала по нему, и только надежда на новую встречу немного скрашивала негатив от новостей о моей безрадостной судьбе. Хотя, все наши встречи были случайными, и какова была вероятность того, что мы вообще увидимся вновь?

Понимала, что Дэймос ничего не обещал, но что-то в его действиях и поступках без слов говорило, что мои чувства к нему взаимны. Или я так плохо разбиралась в людях и собственных чувствах, что сама себе все придумала?

Мне ведь почти ничего не было о нем известно, кроме обрывочных сведений о семье и прошлом. Из какого он города? Чем занимался помимо путешествий по Терра Арссе? Сколько ему лет? Какие планы у него имелись на будущее, после того как он завершит свои поиски? И было ли в этих планах место мне? В том случае если не утону в Инглоте, конечно.

Еще и эти слова из сна о том, что мое спасение обернется гибелью Дэя. То есть, если он тоже будет там, предстанет перед выбором, моя жизнь или его? А что я сама выбрала бы при таких обстоятельствах? Ответов на эти вопросы, как и на множество других, не было.

Гвардейцы освещали путь факелами, но в темноте и без отдыха лошади брели медленно, а всадники, от мерного покачивания в седлах, то и дело засыпали. Я и сама то проваливалась в беспокойную дремоту, то просто невидящим взглядом смотрела вперед, когда впереди забрезжил рассвет.

Небо с каждой минутой светлело, освещая мрачных и сонных путников. Королевских штандартов впереди процессии больше не было – они остались в грязи на месте вчерашней битвы. Да и спутники выглядели уныло и потрепано.

Сама дорого отдала бы за возможность выспаться в мягкой постели, вымыться, переодеться или хотя бы просто остановиться. Непрерывное движение вперед и мерное цоканье подкованных копыт начинало сводить с ума. Стало казаться, что мы с лошадью стали единым целым и когда путешествие все же закончится, нас с трудом можно будет оторвать друг от друга.

На рассвете сделали короткий привал, во время которого дали отдых изможденным лошадям и немного перекусили, после чего снова продолжили путь.

С восходом солнца стало теплее, но на лицах спутников все еще цвел розовый румянец от мороза. Хотелось укутаться, чтобы согреться и потереть друг о друга озябшие ладони. Подышала на них, поднеся ко рту и на мгновение согрелась, но спустя миг, перчатки покрылись белой изморозью.

Скачущие справа Тиал-Аран и Титория что-то негромко обсуждали. Четвертый не принял предупреждения Тулемия всерьез, или просто не подавал вида.

Третья Следующая вообще находилась в приподнятом расположении духа, то и дело, издавая какие-то нервные смешки. Ее явно порадовали слова о том, что она станет королевой, а обстоятельства восхождения на престол мало волновали.

Лошадь Тадимара скакала слева, но сам Первый крепко спал в седле, завернувшись в плащ. Последовала его примеру и тоже уснула спокойным сном, без сновидений. С каждым днем все больше привыкала к такой кочевой жизни, или просто настолько устала, что готова была уснуть и где угодно и в любом положении.

Проснулась от того, что мы остановились в одной из придорожных деревенек, где снова наскоро поели, выпили горячего чая, чтобы согреться и сменили лошадей, взяв свежих и оставив уставших отдыхать.

Часть слуг и гвардейцев пришлось оставить там же, поскольку пригодных коней для них не нашлось. Было решено, что они догонят нас позже, прибыв уже в столицу. Я даже немного им завидовала, поскольку тоже не отказалась бы от передышки.

Новая лошадка оказалась вороной, как у Дэймоса, однако на этом их сходство заканчивалось. Моя была очень пугливой. То и дело прижимала уши к голове, нервно дергала хвостом, беспричинно ржала. Хотя, возможно, причины ее беспокойства я просто не понимала. При таком поведении кобылы спать в седле было рискованно, и я ехала, лениво, без энтузиазма разглядывая окрестности.

По мере приближения к Сарн-Атраду населенные пункты встречались все чаще. Крестьяне и торговцы, завидев нашу процессию, уже не уделяли нам столь пристального внимания. Может, успели за свою жизнь насмотреться чего-то поинтересней, а может, не узнавали Следующих в запыленных и уставших от долгой дороги путниках.

На виду оставались лишь четверо из нас. Тулемий все еще путешествовал лежа в телеге и шанса произвести на окружающих неизгладимое впечатление своими предсказаниями и визгом ему никто не предоставлял. Он и без того уже успел наговорить достаточно.

Когда солнце уже подступило к темнеющим вдали вершинам Бар-Эбирского хребта, Таламур поравнялся с нами и произнёс:

– Вскоре мы приблизимся к месту стоянки, где поедим и продолжить путь в столицу.

Эта новость ожидаемо не вызвала ни у кого положительных эмоций.

– Я ужасно устала и хочу отдохнуть! – Капризно простонала Тори, выражая, пожалуй, общее мнение.

Но королевский посол коротко отрезал:

– Останавливаться надолго небезопасно. Нужно как можно скорее сопроводить вас в королевский дворец, где я смогу, наконец, снять с себя ответственность за ваши жизни и здоровье.

Тиал-Аран скривился:

– Переживайте лучше о собственной жизни и здоровье, господин Таламур, – проворчал он. – Вчера мы показали, что в состоянии себя защитить.

– А если воинов будет больше? – резонно заметил королевский посол. – К тому же, я понятия не имею чего ожидать от Второго Следующего…

В этот момент ехавший в телеге Тулемий, словно по команде, захохотал, заставив нас напряженно переглянуться.

Тадимар потер замерзшие руки и снова спрятал их под плащ. Он хмурился, но я не спрашивала, с чем это было связано:

– Вы хотите, чтобы мы прибыли в Сарн-Атрад уставшими, грязными, да еще и ночью?

– Не хочу. Но на месте стоянки у вас будет возможность перекусить и привести себя в порядок. А оттуда до королевского замка – рукой подать. Согласитесь, что там вы сможете отдохнуть с большим комфортом. В Сарн-Атраде всех нас ждёт горячая еда и долгожданный отдых, осталось потерпеть еще совсем немного.

Таламур почесал шею, расслабил завязки плаща и снял капюшон. Озвученные им доводы казались логичными и, несмотря на усталость, мы все готовы были признать его правоту.

Место стоянки было копией того, что находилось на перекрестке по дороге между Галатилионом, Руатаном и Онодримом. Такой же, вытоптанный людьми и лошадьми, просторный участок. Места для походных шатров. Кострище со сваленным вокруг кругляком. Стол из таких же бревен и, грубо установленной на нем, деревянной плахи. Навесы для грузов и лошадей. Отражающийся в лужах пасмурный закат и грязь от недавно прошедшего дождя.

Это навевало неприятные ассоциации, напоминая о вчерашнем нападении, заставив меня судорожно сглотнуть. Перед глазами снова встали картинки с погибшими в ожесточенном бою людьми, выкриками, лязгом оружия, отрубленными конечностями, а во рту сам собой возник неприятный металлический привкус. Кажется, теперь за мной по пятам следовала паранойя.

Не хотелось бы вновь столкнуться с чем-то подобным. Таламур был прав, в королевском замке мы снова будем в комфорте и безопасности. И, наконец, узнаем, для чего король решил собрать нас.

Лагерь разбивать не стали, ограничившись несколькими ширмами и костром. Я наспех умылась ледяной водой, которую слуги набрали в ключе неподалёку. Руки и лицо окоченели, зато спать больше не хотелось.

Съела кусочек, успевшего набить оскомину, жесткого вяленого мяса и запила кислым ягодным морсом. Хотелось нормальной еды, потому что только что съеденная, камнем провалилась в желудок и застыла там холодным неудобоваримым комом.

Тем временем, Хильда успела приготовить для меня одно из любимых платьев, то самое, с высоким воротом и золотыми цепочками, о котором я недавно вспоминала. Пока я, торопясь и дрожа, облачалась в него за высокой ширмой, кожа покрылась мурашками. Холодная ткань неприятно царапала кожу, но я не сетовала на это, поскольку почему-то очень хотела надеть именно этот наряд.

Следующей негоже носить одну и ту же, пусть и любимую, вещь столько раз, сколько это делала я. Но платье напомнило о спокойной и размеренной жизни в Пятом замке и немного подняло настроение.

Казалось, что я покинула родной Авенир давным-давно, хотя, прошло всего около недели. Видимо, немалое количество произошедших в путешествии событий сыграло в этом не последнюю роль.

Посмотрела на себя в небольшое зеркало, удерживаемое Хильдой, подмечая изменения, что произошли со мной за время пути. Неделя в седле, ночевки на свежем воздухе и перекусы на ходу привели к тому, что любимое старое платье сидело свободнее, чем раньше. Лицо загорело, вытянулось и приобрело румянец. Волосы хотелось поскорее вымыть, но я не рискнула делать это в ледяной воде, позволив Хильде собрать их в аккуратную косу.

– Дай зеркало! – Неприятно резким тоном заявила Титория, бесцеремонно врываясь за мою ширму.

Внезапное появление Третьей заставило испуганно вздрогнуть. Тори успела принарядиться, надев алое с золотом платье с низким декольте, поверх которого был небрежно накинут дорожный плащ. Я и без зеркала могла совершенно объективно заметить, что она прекрасно выглядит, но, не желая спорить, разрешила:

– Бери.

Однако она, не дожидаясь согласия, втиснулась рядом, принявшись пристально разглядывать свое отражение, выискивая в нем какие-то, одной ей видимые, изъяны. Хотя я откровенно не понимала, что там разглядывать? Третья, как и всегда, выглядела совершенством. Кажется, у нее даже волосы не пачкались, а послушно лежали аккуратными глянцевыми волнами. Ни одна прядь не решалась выбиться из прически.

– Чего уставилась? – Фыркнула Тори высокомерно, заметив, что я смотрю на нее.

Немного смутившись, я пожала плечами:

– Ничего.

Не объяснять же ей, что меня заинтересовало, как это у нее волосы не пушились и не пачкались. Возможно, дело было в каком-нибудь чудо-шампуне или магическом воздействии, но Тори вряд ли захотела бы поделиться со мной секретом. Особенно в столь дурном расположении духа, в котором находилась.

– Так уж и ничего? – Неприязненно прищурившись, изумилась она и продолжила: – Как же ты меня раздражаешь, Пятая, кто бы знал!

Наши отношения с первой встречи не заладились, поэтому ее заявление меня ничуть не удивило. Но я не отказалась бы узнать причины ее неприязни, спросила с нервной усмешкой:

– И почему же?

Хильда опустила глаза. Она не желала присутствовать при выяснении отношений двух Следующих, но выбора у нее не было, поскольку приходилось все еще удерживать тяжелое зеркало для нас обеих.

– Потому что ты слишком чопорная и правильная. Бесит твоя вечно прямая спина и вздернутый нос, будто ты лучше всех. Ты всегда следуешь дурацким правилам и принципам, соблюдаешь запреты и придираешься к остальным…

Перечисляя все, приписываемые мне, недостатки, Титория отвернулась от зеркала, повернувшись ко мне. Обычно от гнева черты лица искажаются, но Третья и в ярости была прекрасна: ни ненужных морщинок, ни покрасневших щек, ни некрасиво изогнутых губ. Что с нее взять – идеал.

– Если уж на то пошло, то это ты придираешься ко мне, а не наоборот, – справедливо отметила я, прервав ее гневный монолог.

– Ты первая начала! – Совсем уж по-детски взвилась она. – Следующим нельзя это, запрещено то, нужно следовать правилам! – Передразнила она, на мой взгляд, совсем непохоже.

– Это просто мое мнение. Всю жизнь им следовала и не могу по-другому…

– Вот опять! Ты даже толком не злишься, все еще продолжаешь контролировать свои гхаровы эмоции, хотя это давно уже никому не нужно!

А вот это уже ближе к истине. Я все еще старалась держать свои чувства под контролем, во-первых, следуя, выработанной за много лет, привычке, а во-вторых, для того, чтобы не позволить магии проснуться раньше того, как я решу, что делать с притязаниями на нее Тиал-Арана. Поэтому спокойно ответила, не вдаваясь в подробности:

– Мне нужно.

Титория в ответ зарычала:

– Вот видишь, о чем я и говорю! Ты как механические сущности, которые делают инженеры из Галатилиона: четко следуешь своим принципам и задачам. Ни шага вправо, ни шага влево. Всегда правильная и непогрешимая!

Неопределенно пожала плечами. Про механические сущности я только читала, но никогда не видела воочию. Но так уж меня воспитали, в необходимости постоянно поступать так, как от меня ожидают, руководствуясь правилами, условностями, запретами.

Но я далеко не всегда такая, как она описала. Усмехнувшись, произнесла:

– Ты просто недостаточно хорошо меня знаешь.

Не рассказывать же, как я влезла в реку, повинуясь непонятно откуда взявшемуся желанию, или чуть не погибла на руатанской площади, благодаря острому языку.

Хотя, во мне действительно не было, присущего остальным, желания участвовать в ожесточенной борьбе за корону Терра Арссе. Но я никогда не рассматривала это как повод считать себя ущербной. А вот отсутствие магии – да.

Собеседница неохотно буркнула:

– И не очень-то уверена, что хотела бы знать.

Насмотревшись в зеркало, Титория ушла, так же неожиданно, как и появилась, посчитав, видимо, что высказала все, что намеревалась.

Остальные Следующие к этому времени уже собрались и готовы к продолжению путешествия.

Тадимар переоделся в нарядный камзол, а Тиал-Аран – в парадную военную форму. Каждый предвкушал торжественный въезд в Сарн-Атрад и судьбоносную встречу с королем, желая выглядеть достойно этого момента.

Исключением стал лишь Тулемий, который, мало того, что был все-еще связан, так еще и обзавелся кляпом, поскольку стал предрекать страшную гибель охранявшим его гвардейцам. Те, в свою очередь, оказались довольно суеверными и категорически отказались присутствовать в поле слышимости его полупредсказаний-полупроклятий, и лишь после лишения Второго Следующего возможности их произносить, проблема была решена.

Мы продолжили путь в столицу, когда солнце полностью опустилось за вершины Бар-Эбира, бросая лучи на краешек темного неба над ним. Дорогу освещали факелами и магическим огнем Тиал-Арана.

В сон больше не клонило, и даже голод отступил на второй план. Словно открылось второе дыхание. Это воодушевление от приближающейся с каждой минутой столицы Терра Арссе придавало сил. В крови забурлил адреналин, отчего сознание сделалось исключительно ясным, предвкушая что-то интересное и непредсказуемое.

Остальные Следующие, кажется, разделяли мои чувства. Что бы ни ожидало нас во дворце, это в любом случае приведет к концу неопределенности, в которой все мы жили с рождения. И загадка о том, зачем король вызвал нас к себе, вскоре будет, наконец, разгадана. Мы узнаем, для чего нас держали в заточении. Можем ли мы исполнить пророчество? Кто станет следующим правителем?

– Как думаешь, что ждёт нас в столице? – Негромко спросил Тадимар, когда место нашей недолгой стоянки скрылось в темноте где-то позади.

И, несмотря на уйму разных домыслов и предположений, крутящихся в голове, честно ответила:

– Не знаю. Может нас просто представят королю и познакомят с дворцовой жизнью. А может, изберут того, кто станет следующим правителем. Может, устроят между нами какой-нибудь поединок. А ты как думаешь?

– Тоже теряюсь в догадках. Все что угодно. Главное, чтобы не сбылись мрачные предсказания Тулемия.

– Они такие неопределенные, – пожала плечами я. – Тиал, кажется, в них не поверил. А Тори поверила лишь потому, что он озвучил ее заветную мечту. Я склоняюсь к тому, что Второй просто сообщает людям то, чего они хотят или чего боятся. И они принимают это на веру.

Собеседник нахмурился и задумался о чем-то. Какое-то время мы бок о бок ехали молча. Стало морознее, а усилившийся ветер развевал полы плащей и, то и дело трепал, выбившиеся из-под капюшона, волосы.

– А ты поверила?

– То, что он сказал обо мне, было очень похоже на один из моих ночных кошмаров, – поведала я. – Но то, что он вещал про тебя, кажется совершенной глупостью. Какая еще погибшая по твоей вине девушка? Да еще и светловолосая? Глупость какая-то. Все видели, что во вчерашнем бою пострадали только мужчины.

– Возможно, видящий не имел ввиду бой, – хмуро произнес Тадимар, а в ответ на мой вопросительный взгляд, добавил: – Сам не все понимаю, но допускаю, что Тулемий был прав. Не могу пока ничего объяснить, потому что не уверен.

– Хорошо.

Не стала выспрашивать. Каждый имел право на свои тайны. Мне и самой не очень-то хотелось делиться собственными секретами с кем бы то ни было.

Расплывчатые силуэты столицы показались вдалеке за пару часов до полуночи. Через час стали различимыми очертания городской стены, а чуть позже – башен королевского замка вдалеке за ней. Город в это время уже спал, запоздалые огни в окнах то зажигались, то гасли. Их было совсем немного.

Меня охватило воодушевление. Незнакомое чувство предвкушения чего-то интересного, захватывающего. Ощущение, что тяжелый путь подходил к концу, сокращая расстояние до разгадки тайны о нашем вызове в столицу. И по мере приближения горячего ужина, ванны с теплой водой и мягкой постели, настроение становилось все лучше и лучше. Если даже король решит устроить между Следующими поединок, Гхара с ним. Я найду на соревнование силы, если оно будет после всего вышеперечисленного.

– Почему огней так мало? – Недовольно осведомилась Титория, когда вдалеке показались, освещенные факелами ворота в город. – Hac что не ждут? А как же обещанная помпезная встреча Следующих в столице?

Я, наоборот, не очень-то хотела в такое позднее время присутствовать на торжественных мероприятиях, пусть даже устроенных в мою честь. Долгожданный отдых и комфорт представлялись гораздо более соблазнительными.

– Ждут, не сомневайтесь, – отозвался королевский посол. – И достойную встречу организуют.

Сам он тоже был напряжен и взволнован скорым возвращением домой. Если вспомнить, с каким трепетом он говорил о родном Сарн-Атраде, это не выглядело удивительным. Наверное, если мне суждено будет вернуться в Авенир, я тоже испытаю нечто подобное.

Ветер успокоился, изредка напоминая о себе резкими порывами, стелющимися у самой земли. Начал моросить мелкий дождь. Таламур оказался прав. Едва нашу процессию завидели стражи городских ворот – огней стало больше. И их количество увеличивалось с каждой минутой, по мере нашего приближения к столице.

Зрелище стало поистине завораживающим. Город действительно с нетерпением ожидал нашего прибытия, даже в столь поздний час. Тадимар, я, Тиал-Аран и Титория переглянулись с восхищенными улыбками. Наконец-то. Спустя столько лет заточения в собственных замках мы триумфально въедем в ворота столицы Терра Арссе. Нас ждет новая жизнь. И свобода.

Огни отражались в глазах спутников, мокрых от дождя камнях, брусчатке и металлических частях военной формы Тиала. Мы не видели ничего вокруг кроме открытых перед нами ворот и сияющего города впереди. Словно вот он – финал и уже не так уж и важно, что будет после.

Несмотря на отсутствие королевских флагов и штандартов нас, без сомнения, узнали. Отряд стражей на воротах выстроился в ровные шеренги, торжественно приветствуя нашу, потрепанную путешествием, процессию.

Поскольку, оставленный для нас проход, оказался несколько уже, чем наша колонна, пришлось перестроиться и Следующие в случайном порядке перемешались с, ехавшими рядом, гвардейцами.

Таламур продолжал скакать во главе, но прямо на въезде в город неожиданно обернулся и поднял вверх правую руку.

То, что произошло потом, случилось внезапно, и заняло от силы несколько мгновений.

Услышала позади какой-то шум и резкий вскрик. Хотела обернуться, но не успела. Ехавший рядом со мной гвардеец, неожиданно, накинул на меня веревочную петлю, от чего руки оказались притянуты к телу, не давая пошевелиться.

С Тадимаром, оказавшимся впереди, проделали то же самое, только, помимо веревки, защелкнули на его шее что-то блестящее, в темноте я не смогла точно рассмотреть, что именно.

Титория и Тиал скакали позади. Услышала звуки молчаливой, но оженсточенной потасовки за спиной, но обернуться, будучи связанной, без риска упасть из седла, не рискнула.

От внезапности и непонимания происходящего, лишилась дара речи. Дыхание перехватило от паники. Наверное, нужно было кричать и сопротивляться, как Тори и Тиал, но я молчала, даже в своих мыслях боясь поверить в случившееся. Лишь сердце в груди билось, словно безумное, намереваясь разбить грудную клетку и выскочить наружу.

Только что мне мерещилась впереди свобода. Безоблачное будущее без гнета правил, церемоний и страхов. Беззаботная жизнь без необходимости тревожиться и бояться. Но нет.

Давно пора было понять, что для Следующих «свобода» – это иллюзия.

А король, кажется, вызвал нас в Сарн-Атрад…чтобы убить.

Притяжение и бедовая голова

Дэймос Кеннинг Блэйд Вива

Терра Арссе. Дорога к Бар-Эбирскому хребту.

♫ Two Steps from Hell – No honor in blood

Если это не притяжение и не зов, то что?

Незнакомые, непривычные и, главное, ненужные ощущения не давали покоя с того момента, как покинул лагерь Следующих и Тэтрилин в частности.

После отъезда не прошло и пары часов, когда меня со страшной силой потянуло обратно. Двигаться вперед было почти физически больно. Дыхание отказывалось повиноваться, а сердце билось так отчаянно, словно отбивало барабанную дробь. То и дело бросало то в жар, то в холод. От желания бросить все и повернуть назад сводило скулы. Сознание и тело рвались назад, крича, что нужно, во что бы то ни стало, вернуться к Пятой Следующей. И не покидать ее никогда.

На рассвете, не в силах больше себя контролировать, остановился и спешился. Опустился на корточки прямо у копыт, опешившей от такого поведения седока, Прады.

Уперся добела стиснутыми кулаками в сырую мягкую землю. Зарычал в бессильной злобе на самого себя и на ситуацию в целом.

Теперь я видел ее, словно со стороны и происходящее казалось мне до ужаса очевидным. «Невидимая стена», не пустившая меня в Галатилион была пресловутым притяжением.

Каким же идиотом я был! Как мог, всю жизнь, ненавидя отца за его ошибку, попасть в те же сети? Елеазара сгубила та же привязанность к огненной волшебнице, что сейчас изводила и меня самого. Но, Тайра хотя бы была сильным магом, а у Тэт даже сила еще не проснулась.

Как мог я позволить чувствам ослепить меня, несмотря на предупреждения Миры и собственные убеждения о том, что любовь – это в первую очередь уязвимость?

Меня губила моя же самонадеянность, пустившая под откос все амбиции и ответственность перед Терра Вива.

Шумно вдохнул полной грудью морозный воздух. Сжал виски обеими руками. Казалось, что голос Тэт наполнял все пространство вокруг. Голос, повелевавший вернуться и быть с ней рядом.

Прада вопросительно заржала, но этот звук донесся будто издалека. Перед глазами потемнело.

Как вообще этому сопротивляться? Неужели не было другого выбора, кроме возвращения назад? Я словно находился в каком-то замкнутом пространстве, без возможности пошевелиться и что-то еще предпринять. Задыхался. Не мог сфокусировать взгляд на чем-то конкретном…

Не знал, сколько времени это продлилось. Наваждение спало так же неожиданно, как и нахлынуло.

Обнаружил себя, стоящим на коленях на рыхлой земле. Руки оказались грязными. Кажется, в порыве беспамятства, я цеплял пальцами траву и грунт.

Вытер пот с лица, огляделся вокруг. Прада спокойно щипала неподалеку сухую траву, несмотря на покрывавшую ее белую изморозь. Мое, неожиданно нагрянувшее, сумасшествие, казалось, ее вовсе не побеспокоило. Кьярд вела себя так, словно подобные приступы случались со мной едва ли не ежедневно.

– И долго ты меня ждешь? – осведомился я у къярда, не слишком надеясь на ответ.

Вряд ли я потерял много времени. В небе со стороны Терра-Вива все-ещё алел рассвет. Восходящее солнце сдвинулось лишь на пару сантиметров.

Оттряхнул от земли испачканные колени и руки. Подозвал Праду. Достал из седельных сумок, заранее свернутую, сигарету, отметив, что их осталось всего две. Закурил. И, немного успокоившись, решил, во что бы то ни стало, продолжить путь.

– Даже если то, что произошло только что, и есть пресловутое притяжение – буду сопротивляться ему столько, сколько смогу, – уверенно пообещал сам себе, вскакивая в седло.

Пережить подобное – врагу не пожелаешь. Впервые на своей памяти чувствовал себя настолько беспомощным и не хотел бы ощутить это вновь.

Но дальнейший путь прошел спокойно. Я старался, чтобы он пролегал по безлюдной местности, не видя причин заезжать в Онодрим и примыкающие к нему деревеньки. Небольшого запаса провизии должно было хватить на ближайшее время.

Старался не думать о том, что будет, когда я, наконец, заполучу Кристальный гладиус. Заветный меч был финальной точкой, по достижении которой весь мир для меня перевернется.

Пару лет назад даже не верил в то, что найду его. И вот, до артефакта пара шагов. Теперь ничто не помешает достать его. И никто.

Так торопился, что без устали гнал Праду к цели. Будь она обычной кобылой, пала бы уже к обеду, однако, не зря в выносливости и скорости къярдам не было равных. Моя верная спутница скакала, как ни в чем небывало, словно наше путешествие было не бешеной скачкой, а легкой прогулкой.

Себе я тоже отдыха не давал, считая меч приоритетнее даже еды и питья. Не чувствуя мороза и голода, мчался вперед. Из-за высокой скорости почти не различал дороги, однако, когда начало смеркаться, моя вороная кобыла замедлилась.

Заозиравшись по сторонам в поисках причины такого поведения, заметил на фоне темнеющего неба птичий силуэт. Обычная птица с большой долей вероятности осталась бы для Прады незамеченной, но приближение Люциуса моя верная спутница чувствовала всегда.

И, будучи уверенными в том, что именно ворон Миры летит в нашу сторону, мы поскакали ему навстречу. На подлете я протянул вперед вытянутую руку, позволяя птице приземлиться прямо на нее и вцепиться острыми коготками в рукав.

– Ну, привет, пернатый! – Обрадовался я и аккуратно почесал его блестящую черную шею.

Даже Прада издала короткое ржание, что можно было одинаково расценивать как приветствие и как радость от остановки после долгой беспрерывной скачки.

– Прривет-прривет! – Поздоровался Люцик, выпуская из крепко сжатого клюва, свернутый в трубочку бумажный лист, перевязанный атласной лентой.

Поймал письмо на лету и, пока птица перемещалась с локтя на плечо, уже развязывал, стягивающий бумагу, узелок.

– Как дела, Люц?

– Как дела, как дела… – проворчал пернатый. – Голова еще цела. Но хозяйка гррозилась запечь в яблоках и завести вместо меня голубя.

Без труда догадался:

– Небось, мнение свое птичье высказывал, когда не просили?

Любовь Люциуса к разговорам, непрошеным советам и ненужным замечаниям была широко известна всем его знакомым, в том числе и мне. И не раз приводила к угрозе его жизни. Иногда серьезной, иногда не очень.

Помнится, Рус, однажды даже стукнул его тяжелой лапой, чуть не переломав легкие вороновы косточки. Но Мира – больше угрожала, да и то, скорее, в воспитательных целях.

– Может и высказывал, куда же без этого, – согласился ворон. – А кто ж ей глазки-то открроет, как не мудррый фамильярр?

Не сдержал добродушной усмешки:

– И на что в этот раз ты Мире «глазки открыл»?

Рад был видеть Люциуса. Не только потому, что он принес какие-то новости от Эмираты. Ворон был тем, кто сопровождал меня на протяжении всех моих странствий по землям Терра-Арссе, делил со мной и радости и невзгоды. Само собой, я успел к нему привязаться и, наверное, даже буду скучать, вернувшись в родное королевство.

Узел ленты оказался стянут туго и не поддавался, норовя выскользнуть из рук. Устав его развязывать, потянулся за небольшим кинжалом, спрятанным в голенище сапога.

Ворон перебрался на левое плечо, чтобы не упасть.

– На то, что Ррус давно уже больше зверрь, чем человек, – поведал он, громко и доверительно сообщив мне эту новость в самое ухо.

– И Рус тебя за это не пришиб? – Удивился я.

Характер у саблезубого тигра был далеко не ангельским, а его чисто звериные замашки ни для кого не были секретом. Он сдерживался с Мирой, поскольку уважал и любил видящую, но с остальными не утруждал себя ни вежливостью, ни соблюдением личных границ.

– Стал бы я прри нем такое говоррить, – обиделся пернатый. – Не совсем же я идиот. Еще свежи воспоминания, как пушистый чуть не рразорвал меня зубами на двух ворронов поменьше.

– А с каких пор преобладание в Русе звериного над человеческим стало для Миры новостью?

Аккуратно разрезал атласную ленту и развернул пергамент, глянул на объем его содержимого, но к чтению еще не приступал, слушая ответ Люциуса.

– С тех самых порр, дорогой ион гваззл, как он стал прроводить больше врремени со своей стаей, чем с моей хозяйкой.

– Стаей? – Недоверчиво переспросил я, смерив ворона удивленным взглядом.

Эта новость заставила отвлечься от письма, снова переключив все внимание на птицу, принесшую его.

– Ага, – подтвердил он. – Ты не ослышался. Он теперь – вожак тигрриной стаи Гваэлонского леса. Альфа самец, чтоб его Гхарра сожррала.

– Вот же… – запнулся я, не находя нужных цензурных слов.

А подходящих нецензурных было столь много, что я затруднялся определиться с выбором верного.

Вздохнул устало. Кажется, у видящей тоже не все было гладко. Я понимал причины, побудившие Руса все чаще уходить в лес. Он отчаялся. Больше не верил в то, что сможет вернуть себе человеческий облик. Представлял, что чувствовала по этому поводу Эмирата. Хотя нет, пожалуй, даже не представлял.

Заставил себя переключить внимание на, только что полученное, письмо. Тревога Миры сквозила в каждой его строчке. Суть сводилась к тому, чтобы я, отринув все преграды, не обращая внимания ни на что, мчался прямиком за мечом.

Видящая использовала все имеющиеся у нее рычаги давления, чтобы убедить последовать ее совету. Взывала к здравому смыслу. Напоминала об ответственности перед семьей и королевством. Припомнила о том, что вышло, когда я ее не слушал и действовал по-своему. Припугнула самыми неблагоприятными последствиями. И, самое главное – сообщила, что к «невидимой стене» не имеет абсолютно никакого отношения, полностью подтвердив мои догадки о том, что в этом виновно то самое притяжение между мной и Пятой Следующей Тэтрилин.

Не знал, расстраиваться мне или злиться. Конечно, в этот раз было бы правильным последовать ее совету. Но внезапно кое о чем вспомнил.

– Послушай-ка, Люцик… – осторожно начал я. – А не делилась ли с тобой Эмирата соображениями, почему именно я должен, во что бы то ни стало, сломя голову мчаться за мечом?

Специально задал вопрос подобным образом. Отрицательный ответ снизил бы важность себялюбивого ворона в его собственных глазах. И он вряд ли позволил бы этому случиться.

– Прредположим, делилась.

– И не связана ли необходимость моего присутствия в Бар-Эбире с необходимостью отсутствия в каком-нибудь другом месте?

– Связана. Но больше я ничего тебе не скажу, потому что иначе Мирра все-таки запечет меня в яблоках и заведет голубя!

Не особо церемонясь, сгреб птицу с плеча и крепко сжал обеими руками, прошипев:

– А если не скажешь, то даже до яблок не доживешь!

– Отпусти! – Испуганно заверещал Люциус.

Благо, что мы находились на опушке безмолвного и, безлюдного в вечерних сумерках, леса и его вопли не могли никого напугать. Меня же они не впечатлили. Зная Люца, был готов к тому, что, спасая собственную пернатую шкуру, он выкинет нечто эпатажное.

– Не отпущу, пока не скажешь! А если решишь хранить молчание – ощипаю как курицу!

– Хватит, Дэймос! – Продолжал кричать он, но я, в ответ только сжимал птицу еще крепче.

Мира не зря использовала в письме все, известные ей, методы убеждения. Она хотела, чтобы я не появлялся там, где Тэтрилин погибнет, выпрыгнув из окон какой-то башни. И, судя по всему, видящая прекрасно знала, из какой именно. И я тоже, во что бы то ни стало, должен был это узнать.

– Отпусти меня! – Уже тише взмолился Люц, и я немного ослабил хватку, пожалев пернатого друга.

Конечно, я не стал бы его ощипывать, но иного способа застращать ворона не придумал.

Стараясь придать голосу как можно больше напускной суровости, приказал:

– Говори!

– Ты все-рравно ее не спасешь!

– Я тебя не об этом спросил. Говори: куда именно Мира сказала меня не пускать?

– В Саррн-Атррад. Но ты и сам погибнешь, и ее не спасешь! Послушай Мирру в кои то веки, а не собственную, ищущую прриключений, задницу!

– Не тебе решать, что мне делать! – Уже неподдельно огрызнулся я. – Твоя задача – передавать информацию. Ее и выполняй.

– А я и выполняю! – В тон мне обиженно ответил ворон.

После этого я отпустил его и еще раз перечитал письмо, уверившись в своих подозрениях. Снедаемая беспокойством за меня, Мира любой ценой не желала допустить моего присутствия в Сарн-Атраде в момент гибели Тэт.

Который обернется моей собственной смертью, если я все-таки примчусь ей на выручку. Значит это именно видящая наслала на Тэтрилин тот сон, который Следующая посчитала странным кошмаром.

Поняв, что чувства к ней привели к уйме проблем, я на протяжении всего дня почти ненавидел Следующую. Как и себя, вместе с ней, за то, что по собственной глупости вляпался в это «притяжение».

Не единожды мысленно посылал Тэтрини к Гхаре. Клялся, что больше никогда к ней за километр не подойду. Убеждал себя, что вскоре покину Терра Арссе и никогда ее не увижу. Что забуду навсегда и вовек не вспомню. Но я определенно не желал ее смерти.

Вопреки всему, что думал о ней, мысль о том, что Тэт не станет, отозвалась в груди тупой ноющей болью. Спокойно спросил у ворона:

– Где именно в Сарн-Атраде?

– И не прроси, я ничего тебе больше не ррасскажу.

– Не заставляй меня снова тебе угрожать.

Ворон отлетел от меня немного, боясь снова быть пойманным, но не далеко, принявшись кружить надо мной и Прадой.

– Что мне твои угррозы?! Я итак сказал тебе лишнее, мне теперь Эмиррата башку отвинтит!

– Ну, раз тебе все равно нечего терять, скажи, из какой именно башни Тэтрилин прыгнет вниз.

Он поднялся чуть выше и принялся что-то бормотать, что именно – я не слышал. То ли Люциус ворчал на самого себя за излишнюю разговорчивость, то ли покрывал проклятиями мою «бедовую голову» – издалека было не разобрать. Однако, закончив монолог, ворон вскоре спустился и, заложив рядом со мной очередной вираж, произнёс:

– Северрная башня в королевском замке. Ее окна выходят на Терра Вива. Та самая, спррыгнув с которой погибла Тайрра. Внизу небольшая отмель. Учти, если будешь там – погибнете оба. Еще и моя смеррть от рук Мирры будет на твоей совести!

– Учту, пернатый, спасибо! – Отозвался я. – Зато погибнешь как герой Терры, до последнего преданный нашей дружбе!

– А ты как дуррак, бедовая твоя голова! А если даже и чудом выживешь там – Мирра точно тебя убьет!

Миры я опасался меньше всего, но говорить ему об этом не стал.

– Ябедничать полетишь?

– Не ябедничать, а выполнять прриказ хозяйки. Сказала, сразу же доложить ей о твоем ррешении.

– Ну доложи-доложи, стукач пернатый.

⁃ И тебе счастливо погибнуть, вивианский балбес! Ты еще пожалеешь о своем выборрре!

– Не сомневаюсь.

На том и распрощались. Посчитал ругань ворона хорошим знаком.

Сказать по правде, гибель Тэтрилин где бы то ни было и по любой из причин на раз решила бы проблему с ненужным притяжением. Можно было бы спокойно идти за мечом, ни на что не отвлекаясь. Но не все было так просто.

Почему-то не мог позволить себе сидеть сложа руки, зная об угрожающей ей опасности. Вообще никак не мог. Даже если это сулило гибель мне самому.

Старое предсказание и медный ключ

Таур-ан-Фарот Риэ Ра Аррсе

Терра Арссе. Королевский замок Сарн-Атрада.

♫ Two Steps from Hell – No honor in blood

Стоя у темных окон тронного зала, смотрел на город внизу.

Столько лет ждал этой ночи.

Представлял, как все будет. Думал, что сделаю, напоследок и что скажу. Что буду чувствовать.

На протяжении последних лет, каждую ночь встречал у этих окон. Ждал, пока спокойный ночной Сарн-Атрад расцветет огнями. И сегодня настала та самая ночь. Последняя ночь моего правления Терра Арссе, а может, и моей жизни.

За окнами моросил мелкий дождь и его капли оседали на оконных стеклах. Собираясь по несколько штук, они скользили вниз, словно слезы. От стекла веяло холодом, а вокруг моей, прислоненной к нему, ладони, тотчас же образовался белый расплывчатый контур.

Разогнал советников и принялся терпеливо ожидать давно предрешенной мне участи. Столько лет ждал, осталось совсем немного.

Вопреки всем моим представлениям, наблюдая из окон тронного зала, как внизу, один за одним, разгораются огни, я ощущал неожиданное спокойствие и даже безразличие к происходящему.

Много лет назад Эмирата предрекла то, что должно было вот-вот произойти.

«Когда в холодную осеннюю полночь столица разгорится огнями, твое правление будет окончено, Таур. Тебя свергнет мальчишка – сын одного самонадеянного и чересчур амбициозного короля. До этого – правь, как и правил. Но не противься предначертанному. Это станет лучшим концом для тебя».

Она предсказала это сухо, без обиняков, сразу же, после совета, инициированного магами против нее. Сразу же после знаменитого «пророчества о Следующих».

Тогда, услышав ее слова, ожидаемо рассердился.

С какой стати мне уступать свой трон какому-то мальчишке? Я был моложе и властолюбивей. Считал, что буду править и жить вечно.

Сгорал от злости на Тайру, посмевшую, не только изменить, но и забеременеть от другого мужчины. И от кого? От моего злейшего врага!

Слова Эмираты расставили все на свои места. Личность мальчишки, которому предстояло меня свергнуть, сразу же перестала быть для меня тайной. Кто же еще это мог быть, кроме внебрачного сына Тайры и Елеазара? Ублюдка. Бастарда с обеих сторон.

Та проклятая поездка Тайры в Лимерию перевернула нашу жизнь с ног на голову. Это я должен был ехать туда, но обстоятельства сложились иначе.

Злоба переполняла меня. Бурлила внутри, словно кипяток. В тот момент хотелось уничтожить новорожденного сына Тайры. Отомстить неверной жене за предательство. Разрушить ее жизнь так же, как она разрушила мою.

Как же я ошибался! Тогда еще можно было все исправить. Смириться с произошедшим. Простить и жить дальше, словно ничего не случилось. Но тогда я был слишком категоричен и предпочитал действовать по принципу «все или ничего».

А теперь все было кончено. Смерть королевы стала крахом всех моих надежд. Стало вдруг некому мстить, не на кого злиться и, оказалось, что боль от этого не стала меньше. Она стала сильнее, потому что я остался один на один с осколками собственных разбившихся надежд.

Поняв, что я не сумею ее простить, Тайра пыталась спрятать своего сына от моей мести, отослав из замка. Надеялась, что ее къярд увезет новорожденного мальчика в Терра Вива, где Елеазар сможет о нем позаботиться. Признает его, вырастит, защитит от меня.

Дождь за окном усиливался, превращаясь из легкой мороси в настоящий осенний ливень. Тяжелые капли застучали по стеклам, выбивая быстрый, тревожный ритм.

В полумраке ночного тронного зала за мной молчаливо наблюдали скульптуры. Стены и фрески на потолке сверкали позолотой, отражая отблески свечей в изысканных подсвечниках. Все это, много лет окружающее меня, великолепие, давно приелось и опостылело. Оно больше не вызывало никаких эмоций. Мне не нужно было золото. Мне нужно было лишь прощение, которого я уже никогда не смогу получить.

Нащупал в правом кармане королевской мантии большой медный ключ.

Тяжелый металлический предмет приятно холодил вспотевшую от волнения ладонь. Столько лет носил его с собой, перекладывая из одного одеяния в другое. Он был моим спутником все эти годы. Молчаливым напоминанием о неотвратимости наступления этой ночи.

Глянул на пустующий трон. Резной, отделанный золотом и драгоценными камнями, с высокой спинкой. Желания в последний раз сесть на него не возникло, а взгляд, брошенный на стоящий рядом трон королевы, вызвал полный тоски и печали вздох.

Огни внизу подбирались все ближе к моему замку.

Отвернулся от окон и, резко развернувшись, зашагал прочь из тронного зала. Пересек его по прямой, неторопливо и тихо ступая по мягкому алому ковру. Вышел в коридор, днем переполненный посетителями, но ожидаемо пустой в полночь.

Свечи в настенных подсвечниках загорелись магическими огоньками при моем появлении, осветив гобелены с изображениями военных подвигов моих великих предков. Всю жизнь при взгляде на величественных и гордых воинов и магов меня охватывал трепет. Династия Арссе много лет достойно правила королевством, и кто мог знать, что я стану тем, кто ее оборвет. Последним Арссе на троне.

Шаги отдавались от высоких стен гулким эхом. Свернул налево, входя в, отделанную лепниной, каменную арку и оказался в узком помещении с винтовой лестницей. Ступени, круто извиваясь, уходили ввысь, насколько хватало взгляда. Торопливо двинулся вверх, желая выполнить последнюю часть своего плана.

Много лет назад, ослепленный яростью, я отправил погоню за къярдом Тайры, желая догнать и убить мальчишку. Показать всем, что случается с теми, кто, не успев родиться, решил позариться на мое королевство.

Но, выделенные для преследования гвардейцы, вернулись ни с чем. Даже гончие псы быстро потеряли след. Вынужденная петлять, вороная кобыла королевы унесла ребенка в сторону дремучего Гваэлонского леса.

Хотя, кое-что они все-таки принесли – королевскую брошь, которой были сколоты пеленки младенца. Видимо, неплотно застегнутый замок расстегнулся в пути и брошь, которую Тайра приколола как память о себе, навек прощаясь с сыном, была обнаружена моими верными солдатами.

Это отчего-то разъярило меня еще больше, хотя, казалось, больше было невозможно. И в затуманенном злобой сознании возник план мести, на тот момент, казавшийся гениальным.

Я отправил Елеазару голубя с предложением решить, кто из нас прав, в честном бою, при победе в котором, он сможет забрать своего новорожденного сына. Дал ему понять, что, оставшись в Терра Арссе, мальчишка умрет, причем, скорее рано, чем поздно.

С королем Терра Вива я был знаком много лет и не было сомнений, что такой вызов мой честолюбивый враг не смог бы проигнорировать.

Назначил встречу на мосту через Инглот, соединяющем наши королевства. А заметив, что войска противника в нужное время стягиваются к огромному каменному мосту, явился к Тайре.

После того, как была вынуждена отослать ребенка прочь, королева ни разу не спускалась из своих покоев. Казалась ко всему безразличной и равнодушной. Полулежала на софе, уставившись перед собой невидящим взглядом.

Видел, что Тай и без того подавлена. Материнский инстинкт, проснувшийся в ней после родов, разрывал ее сердце в клочья, причиняя боль нахождением вдали от сына. Но мне хотелось, чтобы ей было еще больнее. Так же невыносимо, как мне. Я слишком сильно любил Тайру и слишком сильно хотел ранить.

Рассказал, что мои гвардейцы не смогли догнать къярда, позволив ее незаконнорожденному ребенку пересечь границу королевства и попасть в Терра Вива. Она не смогла скрыть своего облегчения от этой новости.

Тогда я пообещал, что не стану мстить и пытаться убить этого ребенка, если буду уверен в том, что подобное никогда больше не повториться. Она недоуменно смотрела, еще не понимая, что именно я от нее хочу.

– Взорви мост, дорогая, – заговорщически прошептал ей я, наклонившись как можно ближе. – Знаю, у тебя хватит сил. Взорви его, если желаешь обеспечить своему сыну безопасность.

– Зар сможет его защитить, – ответила она, но ее голос дрожал, выдавая, что она ни в чем не была уверена.

Меня передернуло от злости, когда она с такой неприкрытой нежностью произнесла имя врага. Когда я понял, насколько она восхищается им, насколько считает непобедимым, способным решить все проблемы. Но Елеазара рядом не было, а я был и, вынужденная отослать прочь новорожденного ребенка, она уже была на грани отчаяния, а мне почти ничего не стоило подтолкнуть ее еще ближе к бездне

– Ты правда так думаешь? У него трое собственных детей, вряд ли он сможет круглосуточно не спускать глаз именно с твоего. А уж я-то найду способ к нему подобраться, ты же меня знаешь.

Тайра замолчала в нерешительности.

Потом встала, выпрямившись. Взгляд стал более осмысленным. В нем, среди обреченности и отчаяния, промелькнула решимость. Словно она на мгновение стала такой, какой была раньше, когда я полюбил ее. Девушкой с горящим взглядом. Твердой, уверенной и дерзкой.

– Поклянись, что не причинишь Дэймосу вреда, – четко разделяя слова, делая между ними паузы, произнесла она. – Поклянись, что даже если он будет от тебя на расстоянии вытянутой руки, ты не сделаешь ничего, что хоть как-то навредит ему.

Подобная клятва казалась глупой и бессмысленной. Усмехнулся, с легкостью соглашаясь на ее условия:

– Я клянусь, дорогая Тай, если ты так желаешь.

Королева посмотрела на меня, прищурившись. Казалось, что она поверила, но все же в ее сердце оставалось место сомнениям. Слишком хорошо она меня знала.

– И ты простишь меня, Таур? Забудешь обо всем? И сможешь отпустить?

– Прощу, любимая. Но вот насчет отпустить – не знаю. Давай решим это после.

В тот момент я действительно так думал. Ведь если между нами не будет стоять Елеазар и его сын, все станет как прежде. Возможно, мы сумеем начать все сначала, разобраться в собственных чувствах. Исправить всё. Может даже заведем собственных детей.

Мы внимательно смотрели друг на друга. Это был настоящий поединок взглядов, в которых были сотни невысказанных вопросов, просьб, обещаний. И я победил. Тайра поверила.

Отвела взгляд в сторону. Кивнула, отчего ее медные локоны скользнули по плечам.

Продолжал внимательно смотреть на нее, надеясь, что королева не обернется и не посмотрит в окно. Иначе она непременно увидела бы на мосту вивианские войска и ни за что бы не согласилась его взорвать.

Но, все так же, стоя спиной к оконному проему, не оборачиваясь, жена сжала кулаки и прикрыла веки.

Она всегда управлялась со своим магическим даром легко и непринужденно. Этот процесс всегда завораживал и притягивал меня. В тот момент едва сдерживал участившееся от волнения дыхание, стараясь ничем не потревожить ее, не сбить так необходимую для колдовства концентрацию.

Сам был магом огня, хоть и весьма слабым. Мой резерв годился лишь для того, чтобы разжечь небольшой костерок или согреть воду в остывшей ванне. Я был олицетворением того, что магия покидает земли Терры. Тайра же была сильнейшей из виденных мной чародеек и воплощением надежды на то, что волшебство сможет когда-нибудь вернуться в королевство.

Она должна была стать матерью моего магически одаренного ребенка. Должна была продолжить династию Арссе. Но выбрала для себя иную судьбу. И я считал месть ей за это оправданной.

По стиснутым пальцам королевы скользнули языки пламени. Она разжала их, дернула, словно стряхивая что-то, и снова сжала. Огонь на руках поднялся выше и доставал уже до локтей, подбираясь к плечам.

Тайра снова разжала длинные пальцы, вытянув согнутые руки вперед, словно ловя ими какие-то, одной ей видимые, нити. Сомкнутые веки дрожали, а огонь постепенно растекался по телу. Это было ее собственное магическое пламя, поэтому одежда не загоралась. Огненные всполохи, потрескивая, скользили по коже волшебницы, распространяя вокруг мягкое тепло и искрящееся сияние.

Когда на теле, кажется, уже не осталось ни одного участка, охваченного огнем, королева раскинула руки в стороны, потом соединила перед собой на уровне груди, резко развернулась и с силой выпрямила пальцы, выпуская пламя на свободу.

Сорвавшийся с узких ладоней, гудящий огненный шар, вылетел в раскрытое окно, а через несколько, показавшихся мне вечностью, мгновений, раздался оглушительный взрыв, от которого даже небо за окнами полыхнуло алым и содрогнулись стены дворца.

Какое-то время от гула, шума и грохота нельзя было ничего разобрать. Где-то внизу раздавались крики, и звон разбитого стекла. Осколки разрушенного моста, казалось, долетали даже до окон северной башни, в которой мы находились, поражая мощью прогремевшего взрыва.

Побледневшая Тайра открыла глаза, пошатнулась, и устало осела на кушетку позади себя. Такое количество, мгновенно потраченной магической энергии лишило ее сил.

Королева молчала, а я подошел к окну, чтобы оценить масштабы разрушений.

Моста, на протяжении многих лет связывающего Терра Вива и Терра Арссе, больше не было. Теперь по обе стороны от Инглота валялись груды камней, разрозненных осколков и пострадавшие от взрыва люди.

Зная о привычке Елеазара всегда быть в авангарде своего войска, надеялся, что он не изменил ей в этот раз. Осознание, что соперника больше нет, на какое-то время принесло мрачное удовлетворение.

Надо же, чтобы построить мост, пришлось задействовать множество магов и, кажется, даже драконов. А чтобы его разрушить, хватило всего одной отчаявшейся чародейки.

Еще раз глянул на Тайру, все еще обессилено полулежащую на кушетке.

Подошел ближе и положил на столик рядом с ней, найденную гвардейцами, королевскую брошь, глухо звякнувшую от прикосновения к стеклянной поверхности столешницы.

Увидев украшение, блеснувшее в солнечном луче, она побледнела.

– Что с моим сыном? – Тайра с трудом находила в себе силы говорить, ее руки дрожали, а голос стал охрипшим и слабым. И это она еще не осмыслила весь масштаб постигшей ее трагедии.

Тогда умышленно не ответил на ее вопрос, лишь тихо произнёс:

– Ты прощена.

Позволил ее воображению домыслить то, чего не случилось на самом деле и, не оглядываясь, вышел из гостиной, еще не зная, что тогда мы виделись в последний раз.

Такой я ее и запомнил. Отчаявшейся, разбитой, бледной и измученной. Но всё такой же красивой как раньше.

Конечно, позже гнев схлынул. Я остыл и простил ее. Только было слишком поздно.

Осознав, что натворила, Тайра вечером этого же дня, выбросилась из того самого окна, в которое я разглядывал разрушенный ею мост.

Историю пишут победители, поэтому во всех арссийских книгах можно найти информацию о том, что в войне победил я и Терра Арссе, а вивианцы проиграли из-за собственноручно взорванного моста через Инглот. Король Терра Вива погиб при взрыве, а несогласных с моей версией событий, не нашлось.

Позже не раз предпринимал попытки обнаружить местонахождение сына Тайры, но мальчишка как в воду канул.

А пару лет назад шпионы неожиданно доложили о некоем молодом путешественнике со светлыми волосами. Однако его след тут же снова затерялся.

Иногда упоминания о нем мелькали в отчетах королевской секретной службы, но Дэймос Вива то появлялся, то исчезал, не давая себя изловить.

Даже направленный на его поимку отряд королевской гвардии не вернулся.

Не мог дать точного ответа, зачем искал мальчишку, потому что давно решил, что исполню, данную Тайре, клятву и не причиню ему вреда. Может, хотел посмотреть ему в глаза? Или сказать, что признаю свою ошибку, и теперь мне не жаль отдать ему свое королевство?

И я с нетерпением ждал его появления здесь, даже догадываясь, что его приход принесет мне смерть.

Наверняка, Дэймос жаждет возмездия за гибель своих родителей, и он его получит. У меня было много времени для того, чтобы смириться со своей участью.

Раньше никогда не был склонен к самопожертвованию, но теперь казалось, что наказание, каким бы оно ни было, сможет примирить мою душу с тем, что я совершил. Даст покой, которого мне столько лет не хватало.

Когда до вершины башни оставалось лишь несколько ступеней, сжал ключ в руке. Ни разу с того дня не поднимался в покои Тайры, много лет оттягивая этот момент.

Возраст давал о себе знать, дыхание сбилось, а на лбу выступила испарина. Разжав ладонь, заметил, что бороздки ключа отпечатались на ней замысловатым узором.

Отдышавшись, вставил ключ в замочную скважину до упора и дважды повернул. Дверь поддалась, хоть и со скрипом, и распахнулась, впуская в покои погибшей по моей вине любимой жены.

Здесь ничего не изменилось за столько лет. Узнав о ее смерти, я приказал закрыть эти двери и хранил ключ сам, чтобы оставить здесь все таким, каким было при жизни Тайры.

Все предметы покрылись слоем пыли, но были такими же, как и прежде. Пара туфелек на полу. Бумаги на рабочем столе. Флаконы с эликсирами и ингредиентами для них. Раскрытая на середине, недочитанная книга. Перо в давно засохшей чернильнице.

Стоявшие в пыльной вазе, почерневшие цветы рассыпались от неосторожного прикосновения. Не желая больше ничего разрушать, осторожно сдул пыль с бумаг на ее столе, надеясь найти что-то, что объясняло бы ее смерть, оправдало меня или сняло с моих плеч груз вины, что я терпеливо нес все эти годы.

И на верхнем из пожелтевших бумажных листов я действительно обнаружил несколько строк, написанных дрожащей рукой:

«Любовь – это дар, который нужно беречь, не упуская ни единой секунды вместе, а боль и разочарование от его потери – страшнее смерти».

И всё. Никаких объяснений и оправданий. Тайра ушла, потому что не видела дальнейшего смыла в жизни без сына и любимого человека рядом. Я не сумел стать для нее этим человеком. А теперь мне некого было винить в своих несчастьях, кроме себя самого.

За окнами светились на другом берегу Инглота огоньки вивианского замка. Тайра выбрала себе эти покои для того, чтобы каждый день видеть эту картину, а у меня каждое напоминание о Елеазаре вызывало лишь злость и раздражение.

Не так давно вивианцы начали восстанавливать разрушенный мост. Вероятно, чтобы Дэймос Вива смог торжественно вернуться домой победителем, захватившим мой трон. Пусть так. Теперь все это уже не важно.

На лестнице раздались шаги, и я в последний раз окинул взглядом комнату. Вдохнул запах Тайры, который, кажется, все-еще витал в воздухе. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, как все обернется?

На круглом стеклянном столике блеснул в лунном луче камень от королевской броши, оставленной мной в доказательство гибели человека, который сейчас поднимался по этим ступеням.

Шаги стали громче и отчетливей. Через мгновение в раскрытые двери вошел тот, кого я сразу же без труда узнал.

И он не был Дэймосом Вива.

Но в том, что он был сыном одного самонадеянного и чересчур амбициозного короля Эмирата оказалась права.

– Аламур? – Спросил я, не сумев скрыть удивления.

– Здравствуй, отец, – произнес вошедший уверенно и желчно. – Только теперь мое имя – Таламур. И с этого дня я – король Терра Арссе.

Холод, голод и поцелуй къярда

Стасилия Рейн Ана Вива

Терра Вива. Дорога Глиндал-Нарог-Паллас

♫ Yehezkel Raz- Autumn wind

Осознала, что каким-то немыслимым образом, все еще жива, лежа на холодном полу в кабинете совещаний гербертовского дома в Глиндале.

Села. Осмотрелась вокруг. Комната оказалась пуста. За окнами уже рассвело. Болело горло, а шейные позвонки хрустели при резких поворотах, но дожидаться, пока Виктор вернется, чтобы добить меня, не стала.

Неужели брат действительно меня убил, а неизвестный артефакт, что все еще болтался на шее, подарил спасение? Интересно, исчезла у Виктора сила при моей временной гибели или нет?

Не решилась убеждаться в этом лично. Нужно было бежать. И быстро, пока новость о моем чудесном воскрешении не стала достоянием гласности.

Осторожно выскользнула из кабинета в такой же пустой коридор. Громкий голос Виктора гремел где-то на верхних этажах усадьбы, поэтому я пробежала в сторону кухни и, незаметно ухватив с одного из столов немного съестного прямо в подол нарядного платья, покинула дом через вход для слуг.

Улица встретила промозглой сыростью, и я быстро замерзла в легком и неподходящем для такой погоды наряде. Но переодеваться и возвращаться за плащом не стала.

Перепрыгивая лужи и грязь, направилась за къярдом, потому что без Валаара побег был бы невозможен и лишен смысла. Конюшни охраняли несколько стражей, поэтому, порвав один из рукавов своего наряда, я забралась внутрь через окно.

Все стойла оказались заняты породистыми скакунами гостей из столицы. Пришлось тихонько позвать:

– Валаар!

И къярд отозвался, так же тихо фыркнув в одном из денников. Он был расседлан и стреножен, поэтому пришлось немного повозиться.

Еще какое-то время потратила на поиск седельных сумок и, поскольку своих найти не сумела, пришлось довольствоваться чужими. Сложила в них ворованные с кухни припасы, жалея, что моя удобная походная сумка, вместе с теплой одеждой и необходимыми для побега вещами остались в усадьбе Гербертов.

Хотя после того, как Виктор с легкой руки отправил мистера Герберта под стражу, вопрос о том, чья это усадьба, становился спорным. Наверняка брат назначит кого-то исполнять обязанности наместника, но кем бы он ни был, мне это никак не поможет. Если кто и мог спасти меня сейчас – это я сама.

Завершив необходимые приготовления, по-мужски взгромоздилась в седло, отчего платье неподобающе задралось, оголив острые колени. По коже тут же пробежали мурашки от холода. Однако, комфорт – последнее, о чем следовало думать в этот момент.

Валаар, взяв необходимый разгон, эффектно выбил дверь конюшен, с глухим треском обрушившуюся на стражников, едва успевших с криками разбежаться в разные стороны.

Мы стремглав неслись по сонным улочкам небольшого приморского городка. Но, оказалось, что сбежать – только полбеды. Теперь нужно было еще куда-то и как-то ехать.

На выезде из Глиндала пришлось обменять половину еды на потрепанный дорожный плащ. Тем не менее, он оказался чистым, а я была не в том положении, чтобы привередничать.

И, удостоверившись, что смерть от холода и голода мне не грозит, направила къярда в сторону Нарог Палласа.

Но что мне было теперь делать в вивианской столице? Жаловаться матери и Ксандру на Виктора? И к чему это приведет? Пока брат король – он всегда прав. Он найдет нужные слова, даже для того, чтобы оправдать в глазах подданных мое убийство.

Как он сказал? Я «опозорила его в глазах представителей другого королевства»? Вот, так, наверное, он и заявит, вернувшись домой, хотя на самом деле просто не сдержал злость, что накопилась за все годы нашей жизни бок о бок.

Мы всегда расходились во мнениях, по любым вопросам. От самых мелких, до серьезных. От того, что вкуснее готовит дворцовый повар, до необходимости союза с Лимерией. Но все это он мог бы мне простить и быть более снисходительным, если бы не один важный нюанс.

Главная причина наших разногласий крылась в ином: я всегда поддерживала Блэйда. С самого детства, интуитивно, не задумываясь о причинах, всегда была на его стороне.

Наша с Блэйдом разница в возрасте была несущественной. Он именовался младшим лишь формально, и мы росли вместе. Играли в одни и те же игры, дружили с одними и теми же детьми дворцовой прислуги, вместе защищались от нападок Виктора. Между нами никогда не было соперничества, а была дружба, союз – крепкий и нерушимый.

Ксандр был средним и почему-то никогда не принимал ничью сторону, он был сам по себе.

А вот Виктор невзлюбил Блэйда с самой первой встречи. Он постоянно поддевал его, дразнил, тайно портил его вещи, ябедничал на него матери.

В детстве мне всегда казалось странным, что такая незаслуженная агрессия со стороны старшего брата не озлобила Блэйда, не сделала его таким же, как Вик – ищущим любую возможность, чтобы досадить противнику.

Он оказался мудрее, снисходительнее и великодушнее. Не тратил энергию на злость. Часто оборачивал ссоры с Виком в шутку, выставляя последнего дураком. Не только не агрессировал на брата, но и защищал от него меня. Все это, по словам матери, делало его гораздо больше похожим на Елеазара Вива, нежели старшего сына.

Пожалуй, в этом и крылась причина моей симпатии к Блэйду.

И расположение к нему было лишним камешком на весах ненависти короля, всю жизнь видевшего в отцовском бастарде своего главного соперника. И, пожалуй, не без оснований.

Если младший брат сумеет раздобыть древний меч и призвать драконов – он станет серьезным претендентом на престол Терра Вива. В этом случае никто не посмотрит на то, что он всего лишь сын короля, но не королевы. Блэйд станет сильнейшим из драконоборцев. И его право на престол станет неоспоримым.

Виктор не был глуп и осознал все это гораздо раньше меня. И вряд ли ничего не придумал, чтобы себя защитить. Вероятнее всего, союз с Лимерией – всего одна из предпринятых им по этому поводу мер.

Хорошо было бы дождаться возвращения Блэйда. Уверена, он, как и всегда, нашел бы выход из сложившегося положения.

Однако на улице было не теплое лето, а поздняя осень и долго путешествовать вряд ли получится. Отсутствие припасов и теплой одежды в конце концов вынудят меня вернуться домой, но пока возвращаться не хотелось.

За день непрерывной скачки преодолела отрезок от Глиндала до стоянки у озера, но останавливаться там не стала, не рискуя быть пойманной, отъехала чуть дальше, спешившись прямо у воды, на берегу.

После Нового круга у озера разобьют лагерь метисы и я могла бы какое-то время пожить у них, вот только вряд ли сумею дождаться этого момента без еды и оружия, а искать нынешнее место стоянки кочевого народа было бесполезно.

Оказалось, находиться в седле было теплее. К тому же, спрятавшееся где-то за горами Терра Арссе солнце, больше не грело. Ветер шелестел камышом, пригибая его к земле и вызывая на озерной воде мелкую рябь.

Напоила Валаара, не решившись пить из озера сама, а потом мы дошли до небольшого пролеска. Опавшие листья под ногами оказались сырыми. Пришлось наломать веток, чтобы устроить какое-никакое место для ночлега.

Жаль, что я не взяла с собой никакой посуды, чтобы вскипятить воду. Пришлось довольствоваться на ужин куском вяленого мяса и парой сырых морковок, после чего, заснуть на колющихся ветках, под аккомпанемент, урчащего от голода, желудка.

Видимо из-за неудобной лежанки, сны снились странные и спутанные. То бал, где в большом красивом зале нарядно одетые люди танцевали и пили вино, то жестокая кровавая битва с воинами в алой военной форме, то жуткий заброшенный город, усыпанный разбитыми стеклами.

Эти и другие картинки мелькали в моих сновидениях всю ночь, а проснулась я на рассвете от холода и того, что серые лучи поднимающегося солнца мешали спать.

Руки и ноги окоченели. Потерла ладони, чтобы согреться, подышала на них. Разулась и растерла ноги, которые тонкое платье совсем не согревало, отчего кожа на них покраснела.

Спустилась к озеру, чтобы умыться. Над спокойной водой стелился густой серый туман. В сухих камышах шуршала какая-то птица, которую я нечаянно спугнула, шмыгнув замерзшим носом.

Набрав воду руками, сложила их лодочкой и согрела прямо в ладонях, а от моих рук повалил белый пар. Стало теплее, но ненамного.

Валаар, выглядел довольным, будто успел перекусить чем-то, пока я спала, а вот мне ужасно хотелось есть. Доела остатки мяса и сгрызла яблоко, почти не утолив голод.

И как Блэйд или Виктор могли не появляться дома месяцами? Спать, где придется и есть что под руку попадется?

Видимо, я просто не создана для кочевой жизни. Холод, голод и неудобная постель подталкивали к тому, чтобы вернуться в королевский замок. В тепло и безопасность. Напоминали о том, что я беспомощная и уязвимая со всех сторон, девчонка, хоть и принцесса.

Понимала, что нужно будет вернуться, но хотелось оттянуть этот момент на более длительный срок. Вдруг я вернусь, и все проблемы будут, к тому времени, уже решены? Может Блэйд уже во дворце, разобрался с Виктором и заставил отпустить Ари Бэттлера?

Вряд ли.

Словно в подтверждение этой мысли, чихнула. Потом еще раз и еще. Глаза заслезились.

Вытерла слезы. Подозвав, пасшегося рядом, Валаара, вскочила в седло, решив все же повременить с возвращением домой и направилась в сторону друаданского леса.

Дорога была пустой. Урожая на полях давно не было, а для охоты, что все еще являлась основным источником дохода Терра Вива, не сезон. Звери прячутся в самой глубине леса, а я никогда не была недостаточно опытным охотником, чтобы гоняться за ними там.

Темно-серые тучи висели низко и давили так же, как ворох свалившихся на меня проблем. И солнца не было видно так же, как и способов их решения.

Не слишком торопясь, в полдень мы добрались до неприветливой друаданской опушки. Пахло прелой листвой и вороны, удивленно и молчаливо глядели с голых веток. Летом здесь пели птицы, но сейчас стало удивительно тихо, и от этого жутковато.

Попыталась найти место, в котором мы с Блэйдом когда-то останавливались на лесную ночевку, но, кажется, без него это было не так-то просто. В отличие от меня, брат всегда легко ориентировался в лесных тропинках, а я чуть было не заблудилась и решила лишний раз не рисковать.

Пришлось самостоятельно обустроить новое место для ночлега недалеко от опушки и бегущего среди камней родника. Этим я и занималась оставшееся до вечера время. Удалось достать немного елового лапника, уложить в качестве лежанки и установить над ней ветки, наподобие шалаша.

Рядом обнаружился куст с какими-то подмерзшими красными ягодами и, поскольку при мне их клевала какая-то птица, я решила, что они не ядовиты. Съела несколько. Они оказались сладкими на вкус, но чувства насыщения не принесли. Будь у меня какая-нибудь емкость, могла бы сварить из них морс, но без нее приходилось довольствоваться малым.

После долгих поисков, нашла в одной из седельных сумок сыроватое, но еще годное, огниво и кремень. Трута не было, но я раскрошила мягкие семена камыша и долго высекала искры, пытаясь их поджечь.

Когда в результате неимоверных трудов все же заставила камыш тлеть, выяснилось, что раздуть огонь практически невозможно, поскольку вместо того, чтобы разгораться, семена разлетались в разные стороны.

Но камыш не знал, с кем связался. Я дула так долго и так усердно, что под конец закашлялась, но небольшое пламя все-таки разожгла. И, к моему счастью, вскоре оно перекинулось на, приготовленные мной заранее, сухие ветки и я, наконец, смогла немного согреться.

Эта небольшая победа несколько воодушевила и заставила поверить в собственные силы. Эх, мне бы еще котелок, чтобы вскипятить воду, и можно было бы продержаться довольно долго. Но котелка не было.

Когда стемнело, я все еще сидела у костра, подставляя ближе к огню все части тела, по очереди, в результате чего прожгла в подоле легкого нарядного платья огромную дыру. Помянув Гхару, быстро потушила горящую ткань, но теперь ноги оставались почти полностью открытыми.

Ночью снова похолодало. Тонкая ультрамариновая накидка тоже не спасала от холода, лишь красиво искрилась в отблесках от огней костра, и я поплотнее укуталась в плащ.

Начинало клонить в сон, когда я, сидя у костра, заметила в темноте, пристально следящие за мной, жёлтые глаза.

Гхара. Это же вивианский волк! Надо же было догадаться сунуться в Друадан безоружной! К счастью, пока зверь был один, но это временно. Они охотятся стаями и хищник, видимо, просто ждет своих собратьев до того, как решится напасть.

Проверила магический резерв. Он был почти полон. Но как знать, сколько магии удастся вырвать из него на этот раз? На всякий случай, приготовила заранее замораживающее заклинание, чтобы защитить себя

Будь у меня в распоряжении полный доступ к магическому резерву, как раньше, пожалуй, смогла бы биться с ними. Но теперь, не имея ни малейшего понятия, сколько силы из резерва позволит мне зачерпнуть коварный артефакт, понимала, что не сумею справиться с несколькими хищниками в одиночку.

И, распрощавшись с мечтами о сладком сне на мягком еловом лапнике, полезла на ближайшее дерево.

За Валаара не переживала – къярд сможет постоять за себя, отбившись от волков не менее острыми, чем у них, зубами и тяжелыми копытами. Но если конь будет вынужден защищать еще и меня – может пострадать сам, а без него я точно не справлюсь.

Взобравшись на дерево, обнаружила, что его ветки теперь украшены лоскутами подола моего платья, кожа на руках и коленях саднит, плащ свалился вниз, а желтоглазых зрителей внизу собралось уже около десятка.

Выбрала самую широкую ветку. Уселась поудобнее. Волки все еще оставались внизу, обступили тлеющий костер, принюхивались к оставленным мной на земле, седельным сумкам. Наверное, рассчитывали поживиться чем-нибудь съестным.

– He повезло вам, ребята! – крикнула я со своей ветки. – Если найдете там еду, поделитесь со мной!

Рассмеялась, каким-то не своим, хриплым и грустным смехом. Закашлялась. Приход волков немного отвлек от холода и голода, но они никуда не делись.

Вскоре от костра остались одни угольки и внизу стало почти ничего не разглядеть. Лишь непонятные шорохи, треск веток, да трели какой-то ночной птицы, тянувшей на одной ноте «у-у».

Старалась не задумываться над тем, кто издает эти звуки. И без того было тревожно и боязно. Хотя, я давно уже перестала бояться сказочных монстров и чудовищ. Мой старший брат был живым олицетворением того, что обычные люди порой оказываются намного страшнее.

Полная луна пряталась за тучами и почти ничего не освещала. Я смотрела на колючие ветки, окружающие со всех сторон. Как чьи-то руки, желающие достать и схватить. Но, даже если бы это было так, у меня больше не было сил бежать и сопротивляться.

Накатила слабость. Вокруг было все так же холодно, но, спустя какое-то время, я, кажется, перестала чувствовать голод и дискомфорт. Лишь странное безразличие. А потом сама не заметила, как, крепко обхватив широкую ветку руками, уснула, когда время уже приближалось к рассвету.

Мне снился большой и прекрасный, светящийся множеством огней, ночной город. Горящие факелы лили повсюду оранжевый свет, их становилось все больше и больше. Огонь подобрался ко мне совсем близко. И я проснулась.

Но, хотя сон на этом закончился, жар остался, как и слабость. Голова казалась чугунным котелком, с плескающимся внутри, от каждого движения, кипятком. Соображать получалось с трудом.

Я все еще была на дереве, а, глянув вниз, почувствовала тошноту и головокружение. Но волки уже ушли, лишь Валаар ждал, нетерпеливо переминаясь у, давно потухшего, костра.

Нужно было спускаться. Принять это решение оказалось намного проще, чем воплотить в жизнь. Вчера я влезла на дерево в гораздо лучшем самочувствии, к тому же, присутствие под деревом голодных волков, придавало энтузиазма.

Теперь же сил вообще не было, каждое движение давалось с трудом. Поэтому спуск занял больше часа и отнял последнюю энергию.

Забитый нос отказывался дышать, а во рту пересохло. Шаркая ногами по ковру из прелых коричневых листьев, доковыляла до родника, где напилась ледяной воды. Несмотря на это, лоб покрывала испарина. Аппетита не было. Кажется, я заболела. В подтверждение этой мысли, закашлялась. В легких что-то захрипело и забулькало, глаза снова заслезились.

Еще ночью, сидя на дереве, поняла, что оставаться в лесу небезопасно. Но тешила себя надеждой, что утро вечера мудренее. Но и оно не решило ни одной из моих проблем, лишь добавило новых. И надежды не осталось. Лишь безразличие, желание прилечь и лежать, чтобы никто не трогал.

Осела на, собранный вчера, лапник, откинулась на спину. Надо мной неприветливо плыли темно-серые облака и качались из стороны в сторону голые ветки. Прикрыла веки. Прошептала:

– Я сдаюсь.

И слезы полились прямо из закрытых глаз, стекая по горячим от жара, вискам и теряясь где-то в спутанной прическе.

Но в промерзшем насквозь, осеннем лесу меня слышали лишь молчаливые деревья и опавшие листья. И, как оказалось, Валаар, который, заметив, что его хозяйка совсем расклеилась, подошел ближе и неожиданно обдал меня терпким лошадиным дыханием. А потом лизнул прямо в лицо горячим, шершавым языком.

⁃ Фу, Гхара, Валаар! – Отплевываясь и брезгливо стирая рукавом следы его «поцелуя», выругалась я.

Легче не стало, но, как ни странно, от злости на къярда, нашла в себе силы сесть. И плакать расхотела. Он в ответ на мое ругательство лишь коротко вопросительно заржал. Дескать, чего ругаешься, я всего лишь тебя лизнул, а мог бы и нос откусить.

– Поехали домой, дружочек, – произнесла устало, признавая его правоту.

Видя, что сил подняться у меня нет, жеребец опустился сам, позволяя, обхватив его шею, взобраться в седло. И мы снова отправились в путь.

Я полулежала, то и дело надрывно кашляя. Валаар неумолимо двигался вперед, в сторону Нарог-Палласа. Он шел осторожно, зная, что я беспрестанно проваливаюсь в сон. Наверное, он тоже устал, но я старалась об этом не думать.

Больная, голодная, уставшая. В разорванном и обгоревшем платье, большая часть подола которого навсегда осталась где-то в Друаданском лесу. Со ссадинами и синяками на коже. Я возвращалась домой, боясь даже представить, что меня там ждёт.

Шестой узник и пешки в чужих планах

Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе

Терра Арссе. Темница под королевским дворцом Сарн-Атрада

♫ Joep Beving & Sonderling Qartet – September

Открыла глаза, с трудом пытаясь понять, где находилась.

Вокруг было темно, холодно и сыро. Иногда где-то в сумраке что-то громко стучало и лязгало. В нос бил, не поддающийся описанию, неприятный запах. Монотонно капала вода, действуя на нервы.

Кап. Кап. Кап. Кап. Кап. Память услужливо вернула последние воспоминания.

Сарн-Атрад. Ночь. Огни факелов вокруг. Веревки, плотно притянувшие руки к телу. Пут больше не было, но на открытых участках кожи остались ссадины и синяки.

Вспомнила, что перед тем, как отключиться, услышала, как Таламур крикнул, связывавшим нас, стражам: «Они нужны мне живыми!». Позади происходила ожесточенная схватка гвардейцев, отчего-то позабывших о клятве охранять Следующих ценой жизни, и Тиал-Арана. Он рычал и сопротивлялся. Титория визжала так пронзительно, что закладывало уши. А Тадимар, уже связанный, хранил молчание. Как и я.

Потом все-таки дернулась, попытавшись обернуться. Хотелось проверить: вдруг, еще не все потеряно? Может у нас имелся крохотный шанс сбежать или иным образом спастись? И в этот момент моя пугливая лошадь мотнула крупом, и я соскользнула с седла, не имея возможности со связанными руками как-то защититься от удара головой о камни брусчатки. И с этим ударом весь мир для меня померк.

Теперь глаза постепенно привыкли к сумраку. Осознала, что находилась в тюремной камере, окруженная с трех сторон прочными металлическими решетками, а с четвертой – холодной и сырой каменной стеной. В одной из решеток имелась дверь, запертая на массивный навесной замок. Окон не имелось вовсе, поэтому определить время суток оказалось непросто.

Напротив возвышалась глухая стена, а по обеим сторонам, насколько хватало взгляда, простирался узкий темный коридор с точно такими же камерами.

Прикоснулась, затянутой в перчатку, рукой к холодным прутьям решетки. Толстые. Не согнешь и не сломаешь. Хотя, я бы и тонкие не сломала, куда уж мне.

Густую тишину на время разрезал резкий звонкий удар чего-то металлического о камень, заставивший испуганно вздрогнуть. И снова все вокруг стихло.

Факелы чадили слишком далеко и приходилось постоянно напрягать зрение, чтобы в полумраке рассмотреть хоть что-то. Непроглядная темнота и шорохи в углах навевали непрошеные мысли о том, что или кто мог бы там находиться. Постаралась отогнать эти жуткие фантазии, чтобы не поддаться панике.

Увидела на полу под собой небольшой полусгнивший тюфяк. Поморщилась и слезла. Находясь без сознания, я была менее привередливой.

Тут же на камнях стояла грубая деревянная кружка, в которой обнаружилась вода. Мысленно взвесила желание напиться и собственную брезгливость. Первое перевесило.

Пришлось аккуратно протереть ободок подолом плаща и отпить немного, стараясь лить воду из кружки в рот так, чтобы как можно меньше к ней прикасаться. Одного глотка мне хватило, поскольку неприятный затхлый душок отбил желание пить дальше.

Голова раскалывалась. Аккуратно ощупала место удара и констатировала, что отделалась лишь большой, хоть и болезненной, шишкой, а не раскроила себе череп.

Снова что-то звонко лязгнуло о камень. Резкий и внезапный звук заставил нервно дернуть плечами.

Окружающая атмосфера была удручающей. Грязь и холод побуждали погрузиться в отчаяние. Сдаться, отдавшись на милость того, кто запер меня здесь. Смириться с незавидной участью, которую он, наверняка, приготовил. Я не питала никаких иллюзий на этот счет и понимала, что Таламур отдал приказ оставить Следующих в живых только потому, что мы для чего-то ему нужны. Пока нужны.

Подумала о Дэймосе. Наверняка, узнай мой друг о том, что со мной приключилось, он спас бы меня. Как герой рыцарских романов. Была вынуждена постоянно осаждать саму себя от того, чтобы продолжать идеализировать образ Дэя в собственной голове. Приписывать ему качества, которыми он, возможно и не обладал. Но мысли о нем помогали не терять надежду.

Кап. Кап. Кап. Вода продолжала течь не переставая. Наверное, те, кто находились здесь слишком долго, сходили с ума от этого, ни на секунду не прекращающегося, монотонного звука. Но, постепенно я различила еще что-то. Чьи-то тихие голоса.

Присмотрелась, пытаясь найти их источник. В одной из камер кто-то разговаривал. Кажется, в отсеках по обеим сторонам от моего, было пусто. Лишь точно такие же тюфяки, какие-то, не распознаваемые в темноте кучи тряпья, да емкости.

Различила в говоривших Тиала и Титорию и, хоть и смысла не разобрала, все же так же негромко, чтобы не тревожить остальных, позвала:

– Тиал! Тори!?

Голоса на мгновение притихли, а потом я услышала голосом Тиала:

– Тэтрилин?

Значит, все же не обозналась. И, несмотря на окружающую безысходность, была рада узнать, что нахожусь в этом жутком месте не одна. Пусть, мы с ними не очень-то ладили раньше, но теперь были равны и нас связывала общая беда.

Отозвалась, подходя ближе к той решетке, со стороны которой услышала их:

– Я здесь!

В этот момент, то, что раньше казалось грудой тряпья в камере между мной и ними зашевелилось, и я услышала, сказанное охрипшим голосом:

– Тэт!?

– Тадимар!

Ну не темница, а просто «место встречи друзей» какое-то! Страх и отчаяние немного отступили. Если мы вчетвером оказались здесь, значит не все еще потеряно и какой-то шанс на спасение еще есть.

Тадимар поднялся и сел на таком же, как и у меня, тюфяке. Прикоснувшись руками к вискам, издал едва различимый стон.

– Хорошо они тебя приложили, – со знанием дела произнес Тиал, подходя ближе к его камере. Титория находилась в смежной.

– Ничего не помню, – пожаловалась я и Тори, кажется только этого и ожидавшая, заявила:

– А тебе и нечего помнить! Ты, как и всегда, осталась не у дел, бестолково грохнувшись с лошади в самом начале.

Как ни странно, привычные нападки Третьей не вызвали ни злости, ни обиды. Даже немного подняли настроение, напоминая, что хоть что-то осталось неизменным и стабильным в этой круговерти непостоянства. Успела смириться с тем, что Тори такая, какая есть. Красивая, но ядовитая, как змея.

– Предпочла грохнуться с лошади и отключиться, чтобы не слышать твоего поросячьего визга, – беззлобно отозвалась я, не скрывая улыбки.

Она тоже, кажется, усмехнулась и ожидаемой перепалки не возникло.

– Хватит, а то у меня голова на части расколется, – успел простонать Тадимар, ожидавший, что мы станем ругаться. Первый все еще массировал виски, безрезультатно пытаясь унять головную боль. – Что я пропустил?

– В двух словах не расскажешь, – Тиал-Аран облокотился спиной о решетку.

– Так вышло, что у нас теперь много свободного времени.

Подошла ближе, чтобы ничего не пропустить, а его собеседник нервно усмехнулся и продолжил:

– Знать бы еще, надолго ли. Тебя вырубили гвардейцы и Тэт свалилась с лошади практически одновременно. Нас связали и провезли по ночному Сарн-Атраду. Поскольку мы с Тори остались единственными Следующими, в сознании и здравом уме, Таламур приволок нас в тронный зал, где были еще какие-то люди, королевский маг, советники и взвод гвардейцев. Кто-то из вельмож был связан, кто-то нет. Сам Таламур куда-то отлучился. Во время его отсутствия связанных убеждали перейти на сторону победителя…

– Стоп, – не поняла я. – В Сарн-Атраде произошел вооруженный мятеж?

– Не в Сарн-Атраде, глупая, а во всем Терра-Арссе, – разозлилась на мою непонятливость Титория. – Таламур сверг с престола законного короля.

И эта фраза поставила меня в еще больший ступор. Таламур? Как и почему?

– А причем здесь мы? – Все-еще не понимала я. – Вам он тоже предлагал перейти на его сторону?

Титория в ответ издала непонятный вздох, выражающий, скорее всего, всю степень ее негодования. Она, наверное, даже глаза закатила, но в темноте было не разглядеть.

– Нам никто ничего не предлагал. Мы присутствовали лишь как олицетворение того, что Следующие тоже повержены и тем, кто надеялся, что мы – будущее Терра Арссе, лучше сдаться.

Ситуация казалась абсурдной. Она перечеркивала все, что я знала о королевстве и мире вокруг. Не соответствовала ни одному из моих ожиданий и представлений о собственном будущем.

– А как же… король? – Спросила я, на секунду замявшись, не зная, как выразить словами всю степень непонимания окружающей обстановки.

– Его Таламур и остальные мятежники притащили в тронный зал чуть позже. Такого же связанного, как и мы. Он ничего не говорил и никак не вмешивался в происходящее…

Власть короля в Терра Арссе всегда казалась незыблемой. В Пятом замке висел его огромный портрет. Изображённый на нем Таур-ан-Фарот выглядел воплощением могущества и силы и факт его свержения, да еще и Таламуром, казался невозможным. Королевский посол все время пути был темной лошадкой, и я не могла представить, чего от него ожидать. Но такого уж точно не ожидала.

– А почему вы не смогли ничего сделать с помощью магии?

Магическая сила всегда виделась мне решением для любых возникающих проблем. С детства наблюдала, как чары становились для Учителя помощниками во всех нестандартных ситуациях. Наша была более чем нестандартной.

Но Тиал-Аран, грустно усмехнувшись, звякнул друг о друга металлическими браслетами на обеих руках. Видела, как ему надели их в момент нашего въезда в город, но в общей суматохе не придала этому факту должного значения.

– Это двимерит1, – пояснил он, но я и сама уже успела догадаться, поскольку когда-то читала об этом, крайне редком и опасном для магов, металле.

Похожее «украшение» наличествовало и на шее Тадимара, а тот, заметив мой заинтересованный взгляд, лишь кивнул, подтверждая безрадостные предположения.

Когда Тиал-Аран замолк, его рассказ продолжила Титория.

– После того, как Таламур, приволок в тронный зал короля, дело пошло быстрее. Многие из присутствующих, видя, что Таур-ан-Фарот повержен, присягали в верности новому монарху, а тех, кто все же отказывался, убивали прямо там, чтобы остальным было неповадно. Поэтому, выбор у местной знати был невелик.

Судорожно сглотнула. Не хотелось бы при этом присутствовать. Пожалуй, у того, что я отключилась, действительно, имелись свои преимущества. Если у местной знати выбора не было, то, что же будет с нами? А Тори продолжила:

– Мы очень устали, были измотаны долгой дорогой и бессонной ночью, растеряны от происходящего вокруг, да и что мы могли сделать?

Не могла с ней не согласиться. Вряд ли и сама, окажись на ее месте, могла бы что-то изменить.

– Все закончилось под утро, – сухо продолжил Тиал-Аран, прервав мои размышления. – Таламур объявил свою торжественную коронацию через три дня на рассвете, на дворцовой площади Сарн-Атрада, поручив разослать гонцов и объявить эту новость по всем городам королевства.

В целом, произошедшее теперь становилось более-менее понятным, но в голове все еще крутилась пара вопросов. И произнести их вслух я боялась, потому что не была уверена, что хочу услышать ответ.

Поэтому, так пугающие меня слова, были произнесены Тадимаром:

– И какую же участь во всем этом действе Таламур приготовил для нас?

Затаила дыхание, повернувшись к Тиал-Арану:

– Мы будем изюминкой этого праздника. Зрелищем, которое поможет собрать на коронацию массу народа. Каждый захочет увидеть, как пятерых Следующих и поверженного короля казнят.

Он произнес это таким будничным тоном, словно речь шла вовсе не о нас, а о героях какой-то рыцарской баллады. Но у меня внутри все равно словно что-то оборвалось. Значит, вот что меня ждет.

– Но почему Таламур возглавил мятеж? Что позволило ему претендовать на власть? Почему люди так легко и безропотно признали своим королем самозванца?

Этот вопрос оставался последним в моем списке, но, оказалось, что никто из моих собеседников этого не знал.

Громкое лязганье, затихшее во время нашего разговора, сменилось вдруг неприятным металлическим скрежетом, от которого свело зубы. Повернув голову, поняла, что звук исходит со стороны камер Титории и Тиал-Арана, но что именно является его источником, в темноте было не разобрать.

Я, было, хотела спросить, что это за шум, но из камеры по другую сторону от меня, которая изначально казалась пустой, раздался тихий и слегка охрипший голос, усталый и обреченный. Он ответил на мой последний вопрос.

– Потому что он сын короля.

Внимательно вгляделась в темный угол, из которого раздался голос, изо всех сил напрягая зрение. Но, так и не сумев разглядеть говорившего, осторожно подошла ближе. Настолько близко, чтобы увидеть, прислонившегося к каменной стене, человека, сидящего прямо на полу.

Скрежет затих так же внезапно, как и начался. Словно все, находящиеся вокруг замерли, прислушиваясь и присматриваясь к, ранее незамеченному, незнакомцу.

На нем была дорогая и красивая, но порванная и испачканная одежда. Седые волосы всклокочены, а лицо украшал огромный багровый кровоподтек. Он сидел, отвернувшись, словно не желая разговаривать, но что-то все же сподвигло его произнести последнюю фразу.

– У короля нет наследников, – с уверенностью человека, изучившего биографию правителя Терра Арссе вдоль и поперек, безапелляционно заявила я, опираясь о решетку и продолжая рассматривать своего собеседника.

– Законных нет, – сухо подтвердил он.

– То есть, он тот самый бастард, из-за рождения которого, король в последний момент отказался от поездки в Лимерию, отправив вместо себя королеву?

Мой собеседник хмыкнул, словно признавая достоверность и точность, продемонстрированных мною, знаний. В этот момент он слегка повернулся в профиль, и я узнала его.

Невозможно было не узнать. Его профиль был вычеканен на всех монетах королевства. И пусть, сидящий на полу человек больше не выглядел воплощением могущества и силы, без сомнений, это был именно он.

– Ваше Величество… – пробормотала, не веря, заметив, что Тадимар тоже подошел ближе к соединяющей нас решетке, заинтересовавшись нашим разговором.

– Больше нет. Теперь так стоит обращаться к Аламуру. Или, как он себя сейчас величает – Таламуру.

– И вы так легко с этим смиритесь?! – Опешила я, задохнувшись от возмущения и того незамутненного спокойствия, с которым он произнес последнюю фразу. – То есть, давая ему имя, вы уже понимали, что он свергнет вас и станет королем Терра Арссе?!

Таур-ан-Фарот поморщился:

– Потише, Следующая, – в его голосе, помимо обреченности и усталости, проскользнуло раздражение. Но на вопрос он все же нехотя ответил: – Давая сыну имя, я предполагал, что он станет магом и к его имени впоследствии прибавится буква «Р».

Замолчала, задумавшись.

Вот это поворот! Значит, бастард Аламур, так и не став «Раламуром», самовольно сменил себе имя, предпочтя, вместо этого, стать правителем королевства по той причине, что в нем имеется кровь короля? Вот, что он имел ввиду, когда говорил, что имя, начинающееся с буквы «Т», еще может ему пригодиться.

– Вы знали, что ваш сын свергнет вас с трона Терра Арссе? – Спросил Тадимар. – Именно об этом вы беседовали с видящей, после того как она произнесла свое знаменитое пророчество?

Первый Следующий приблизился вплотную к решетке, обхватив прутья пальцами. Он, словно, забыл о, терзавшей его мгновение назад, головной боли. Взгляд снова был пытливым и сосредоточенным.

– Видящие никогда не говорят прямо. Всегда загадки. Всегда тайны. Их слова могут иметь десятки разных трактовок. Я знал лишь, что меня свергнет сын короля. И не предполагал, что этим королем стану я сам.

Тадимар поднял брови.

– Боюсь, что в Терра Арссе, другого короля не нашлось, – хмыкнул Тадимар. – Много лет после разрушения вивианцами моста, наше королевство существует автономно, будучи оторванным от остальных.

Последняя фраза являлась аксиомой для всех присутствующих. Но, как оказалось, не для Таура-ан-Фарота.

– Вы, юноша, выросли в этом самом гхаровом «автономном» королевстве и никогда не знали ничего другого. Привыкли считать, что Терра Вива и все его жители, недосягаемы для нас, как и мы для них. Я же привык считать иначе – взбалмошные вивианцы испокон веков были источником всех наших проблем. А у Елеазара как раз имелись сыновья…

Говоря это, он даже сжал кулаки. Горечь и злость в его голосе я списала на давние обиды на соседей и их правителя.

Тиал-Аран в своей камере снова чем-то заскрежетал, а Тадимар, заинтересованный в том, чтобы докопаться до истины, словно не замечая эмоций собеседника, продолжил допрос:

– То есть, вы считали, что Виктор или Ксандр смогут тайно поднять мятеж в чужом для них королевстве? Да их бы пристрелили еще на подходе, едва заметив светлые волосы, не разбираясь в том, кто они вообще такие.

Вспомнив неприятную сцену, увиденную в Руатане, поняла, что Тадимар прав. Вивианцу не то, что мятеж поднять, ему и выжить-то в Терра Арссе было бы не просто.

– А что, если бы этот вивианец был сыном королевы Тайры и короля Елеазара и пообещал, скажем, мир между нашими королевствами или возвращение драконов или, Гхара еще знает, что еще?

Тадимар призадумался, представляя себе такое и, видимо, просчитывая возможные варианты:

– Гипотетически такое возможно. Вот только сам факт существования такого ребенка абсурден и маловероятен… или нет?

– Пожалуй, скажи мне пару дней назад кто-нибудь, что я окажусь узником собственной темницы, я тоже назвал бы это абсурдным и маловероятным. Но это реальность. Так же, как и существование сына Тайры и Елеазара. Мальчишка – ваш ровесник. Почти сразу после своего рождения он пропал из поля зрения, но пару лет назад зачем-то прибыл в Терра Арссе. И для чего ему быть здесь, если не для того, чтобы исполнить предсказание Эмираты? Но, оказалось, что у него есть какие-то свои, иные, интересы.

Любопытно, как светловолосый сын Тайры и Елеазара смог, мало того, что оказаться по другую сторону Инглота, так еще и пробыть в Терра Арссе какое-то время, не подвергшись преследованию? При том, что само его существование казалось немыслимым.

Судя по скептическому взгляду Тадимара, он подумывал о том, не бредит ли бывший король. На фоне свержения с престола и общей нервной обстановки вокруг, все возможно.

Но, если с королем все было понятно, то с ролью Следующих оставалось столь же туманно, как и прежде. И я спросила:

– А что Эмирата говорила вам о нас? Если вашу судьбу решил «сын короля», пусть и не тот, о котором вы думали изначально, то, что насчет нас? Для чего мы нужны? Для чего вообще было все это заточение в замках? Обучение, правила, запреты?