Хорошо отмеченная тропа

мое сердце – это бомба

с обратным отсчетом

в любой момент рванет

и осколки разлетятся в небо

барабаны умолкнут

и когда птицы перестанут кричать

из разобранной грудной клетки

выпрыгнет колибри, хлопая крыльями

совершая тысячи взмахов в секунду

моя пташка будет свободна

сможет сделать большой круг

над морем бессознательного

Дайана Маргарита

Муньос Уэнукуео

Предисловие автора

Если читатель держит в руках эту книгу, то он, скорее всего, уже знаком с ее первой частью под заглавием «Неясная тропа», написанной Исо Нагойа, где подробно разобрана поэтика «Бумажного тумана». Я же, по возможности, не буду говорить о поэтике и сосредоточусь на источнике «Бумажного тумана» – дневнике Тима Грина.

Сколько в «Бумажном тумане» от реального дневника? Насколько замысел, воплощенный в книге, был задуман заранее? Из каких нитей в итоге соткана эта книга? Эти вопросы я задаю как бы в никуда, вооружившись разодранным в клочья путеводителем из заметок, черновиков, мыслей. Ищущих смыслы, которые то и дело разветвляются на новые смыслы, я отсылаю к «Неясной тропе». Наша же тропа не так живописна, но хотя бы ведет туда же, куда собиралась вести в начале.

Само собой, подразумевается, что читатель уже знаком с «Бумажным туманом», желательно в пятой редакции, иначе многое будет непонятно. Первая и вторая редакция «Бумажного тумана» отличаются незначительно, внесены лишь исправления опечаток, тогда как в следующих, и, в особенности, четвертой, уже убраны и перетасованы некоторые главы, добавлены сцены и важные детали. Можно сказать, что это уже другая книга.

Судя по дневнику, книга, похожая на «Бумажный туман» появилась бы в любом случае, если бы ее автор не пропал на вулканах в пустыне Атакама. Разумеется, текстовые фрагменты можно собрать по-другому, и какие-то могли быть не использованы, но на страницах дневника мы видим знакомую нам схему: четыре главы, плюс пронизывающая их, как рыболовная леса, единая история. Какая история?

Мы точно знаем, каким должен был быть «Зеленый огонь», первая часть «Бумажного тумана». Герой (его имя нигде не озвучено) приезжает в Южную Америку, чтобы написать книгу о ведьмах. По ходу действия открываются главы этой книги, и ее герой также пишет книгу, пока повествование (буквально) не запутывается окончательно.

«Бумажный туман» это раздвоенная книга, но с одним общим корнем, как язык у колибри. Эта особенность помогла воссоздать ее вторую часть, «Сиреневый лед» (главы 5-11) из вулканического пепла. «Бумажный туман» весь состоит из отражающихся, наезжающих друг на друга сцен, а также сцен, которые напоминают что-то, но призрачно. Грубо говоря, зная то, что происходит в предыдущих главах (а иногда, что происходит и в будущем), и располагая записями, можно собрать главу «Бумажного тумана».

Здесь стоит сказать заранее, что в дневнике ко многим главам было написано не больше абзаца, даже в начале, не говоря второй части. Все-таки мы имеем дело с набросками: не все линии meant to be завершены, не во всех линиях есть смысл, многое зачеркнуто, стерто навсегда. Мы идем по довольно зыбкому пространству, похожему на плывущие в стороны льдины, и продумываем следующий шаг – вперед, в бок или назад. Тем не менее, даже со всеми этими прыжками, это та же тропа.

В первой части книги у глав еще есть атрибуты: цвета (сиреневый-голубой-красный-розовый), отчетливые (почти) места действия и четыре ведьмы, что пытаются заманить к себе Одиссея.

Во второй части формальный подход бледнеет: сюжет должен был соответствовать греческому мифу о лабиринте, но в «Бумажном тумане» эта структура уже плывет, порядок глав нарушается, к финальной редакции структура не имеет смысла. Если с Тесеем и Ариадной все более-менее ясно, то кто Минотавр, пантера что ли? Таким образом, «каноничными» являются только первые четыре главы (с общей главой-лесой) и главы с поездом и полустанком в горах, протянутые во вторую часть.

Но, возможно, «Бумажный туман» весьма близок к первоначальному замыслу. Скорее всего, леса так и должна была пронизывать бусины до конца, пусть к финалу она все чаще цепляется и запутывается в них. Сохраняется также и вложенность рассказчика: если в «Зеленом огне» это книга о ведьмах, то в «Сиреневом льду» это тоже книга, которую пишет Шен, пусть и в воображении кого-то третьего. Не отчаивайтесь, если сбились с толку уже здесь, в предисловии. Кажется, так и задумывалось, чтобы мы не угадали автора всех этих переплетающихся, расходящихся и сходящихся, как тропинки в горах, историй. Мы установим указатели из камней, чтобы найти дорогу обратно.

Что касается названия, мы тоже взяли его из дневника (в самой книге эту фразу произносит охотник в интерлюдии XII):

«Мы увидели рыбака, и он кричал, чтобы мы пробирались к нему через лес, по кронам поваленных деревьев. Этот рыбак потом сказал фразу, которая мне хорошо запомнилась: эсте камино эста бьен маркадо, это хорошо размеченная тропа».

Интерлюдия I

1

(заметка к главе) «Некто (или Никто – подмигивание Одиссею – прим. наше) встречает Диану на автовокзале. Это не тот герой, который будет действовать дальше. Не совсем понятно, когда происходят события глав с Дианой* – до или после того, как герой встретил Пенелопу**, а также кто и когда пишет эту историю. Эпизод не магический, у него даже нет определенного цвета».

*Реальный прототип Дианы – Дайана Муньос, подруга Тима Грина (ее стихотворение вы видите в эпиграфе). Живет в Кастро, остров Чилоэ, преподавательница испанского и литературы в младших классах.

**Хронологический (но не такой, как в книге) порядок глав в первой части такой: IV, I, II, III.

2

«Диана – невысокого роста индианка с длинными волосами. Мастерит руками. Носит футболки на пару размеров больше, юбки в пол, несколько свитеров сразу, куртку по колено, шарфы, которые часто заворачивает вместо шапки*. Сильно мерзнет. Ходит с закатанными рукавами, на теле татуировки на индейских языках**. Она может подолгу не отвечать на мои вопросы. У нее теплый низкий голос».

*Как отражения Дианы, такими же слоями из одежды окутаны Шен из интерлюдии V и незнакомец из интерлюдии VI.

**Такие же татуировки у Каролины из IV главы. В «Бумажном тумане» в этой интерлюдии (и, как водится, в соседней) появляется татуированная рука в окне.

3

«Это суп из листьев, который обжигает язык, ты выдыхаешь его с силой, как пожиратель огня. Вокруг мате собираются, как возле костра*».

*Это описание частично вошло в книгу, а факир перекочевал в интерлюдию V.

4

«Лучше назвать его не мате, а зеленый огонь для своей книги. В книгах слова обозначают не то, что они обычно обозначают. Это всегда загадка, шифр, и ты даешь ключи к нему. Крабы вовсе не крабы».

5

«Диана, глядя на птиц, спросила, знаем ли мы, что у них крошечные сердца^I, а следом прочла нам стихотворение на испанском, но мой друг на нем не говорил».

^IК этой записи есть комментарий, написанный красными чернилами. Здесь и далее комментарии, написанные внутри дневника, помечены римскими цифрами (в отличие от наших, помеченных звездочками):

(красные чернила) «Казалось бы, в моменте, где Диана говорит о колибри, она могла бы сказать, что у них раздвоенные языки, как у игуан. Но я скорее понимаю это интеллектуально, а так, по ощущениям, Диана не говорила этого. Может быть, сработало бы, если бы фраза про игуану была референсом к какому-то другому стихотворению? Я подумал, что тема колибри тоже интересная, и раздвоенный язык. Возможно, игуана – это что-то другое^II».

^IIИ еще одно пояснение, по-видимому, добавленное позднее:

(красные чернила) «Ты мне очень помогла с Лоркой*, теперь эта линия имеет смысл. Сейчас старая фраза про крошечные сердца кажется неподходящей. Вообще, то, что говорит Диана, очень похоже на нее: никто у нее не спрашивал, но ее слова странным образом объясняют происходящее».

*В ранних редакциях у книги был эпиграф из стихотворения «Город в бессоннице» Федерико Гарсиа Лорки: «Полуночные игуаны придут и укусят тех, кто не видит снов». Он отсутствует, начиная с третьей редакции.

6

«По всему миру стали погибать бэкпекеры. Убийца – главный редактор журнала о путешествиях, такой хипстерский бородатый мужик в свитере*. Он и на гору заберется (смотрите, здесь чьи-то следы!) и в глубоком лесу кого угодно выследит».

*В «Бумажном тумане» история о редакторе (только он детектив, а не убийца) это один из неудачных сюжетов, над которым работает «гринго».

7

«Группа молодых людей в кемпинге находит в мусорке красную палатку, почти новую. Они идут в горы и ночуют в лесу. Происходят страшные вещи*».

*Упоминается, как еще один неудачный сюжет. Частично отражен в III главе с Сабриной.

8

«Идешь из супермаркета с бумажным пакетом в руках, а на горизонте огромный вулкан, как башня колдуна. У неба четыре цвета: темные серые холмы, затем светло-розовый туман, поднимающийся гребнями, так что видны очертания деревьев, а затем розовое небо с легкими рваными перьями и голубое небо, почти сиреневое»*.

*Это описание (кроме башни колдуна) поделено в книге между I и III интерлюдиями. В «Бумажном тумане» эта связь сохраняется: и там и там есть влюбленная пара, огонек на вышке, светящиеся глаза у девушек (I) и у лис (III), дым над городом.

Глава I

1

(заметка к главе) «Первый рассказ из сборника «Ведьмы юга». Магическая реальность почти не отражается, разве что в самом доме, который постепенно превращается в лабиринт – мы встретим его только во втором рассказе. Герой приезжает в Буэнос-Айрес, и решает навестить подругу, которую не видел около года. Он чувствует тревогу уже на подходе к ее дому. Одиссей у Калипсо, плюс мотивы встречи с Навсикаей*. Мирта** соответствует фиолетовому цвету».

*Только в «Бумажном тумане» все наоборот, Одиссей видит «Навсикаю» обнаженной, в начале этой главы и в конце предыдущей, как при монтажной склейке. Гомеровский сюжет, вероятно, привлек и другие образы: например, груду сухих листьев в конце главы и т. п.

**Мирта полностью выдумана. Девушку, у которой Тим Грин какое-то время жил в Буэнос-Айресе зовут Ромина Левиа. Ромина – героиня главы XI, там же упоминается сеньора Левиа, как хозяйка дома, где останавливается Кани.

2

«Ее ответ взволновал меня. От одной мысли, что я останусь на ночь в этом доме, меня бросило в жар*».

*(серые чернила) «Здесь я обычно подвисаю и думаю о том, что же случилось в доме в предыдущий раз. «Бросило в жар» – это воспоминания о каком-то прошлом разе, когда он оставался на ночь? Или потому что она такая сейчас? Это забавно бьется с тем, что потом снова будет этот дом, и уже был предыдущий раз. То есть в обеих сценах, и в первой тоже, и вот в этой, есть некий предыдущий раз».

2

«Внутри меня пружиной свернулась мысль ответить ей, выплеснуть всю злость, чтобы стало легче. Я остановился на полуслове – в тот момент, когда понял, что это не мои слова. То, что я слышал, было трещоткой на хвосте этой мысли. Я поймал ее, несмотря на скользкие чешуйки, и теперь эта мысль сгорала и высыхала внутри, как прилипший жир в духовке*».

*Любопытно, что в книгу из этого отрывка попала только «испачканная жиром духовка», сдержанная мысль действительно осталась невысказанной.

3

«Я ощутил хруст на зубах и понял, что во рту раскрошилась старая пломба*».

*Эта деталь в книге возникает только в главе XI, как эхо чего-то, что никогда не происходило.

4

«Я сел за работу и какое-то время не отвлекался, пока не ощутил давящую тишину в доме. Я позвал Мирту, но она не ответила».

Интерлюдия II

1

(заметка к главе) «Герой и Диана едут в грузовике. Герой не понимает языка, и не участвует в разговорах, просто глядя в окно. Главная особенность глав с Дианой – растягиваемость времени. На путь из Сантьяго до острова Мелинка*, который занимает несколько дней, героям, по ощущениям, понадобился год. Похоже, что глава соответствует общей канве затянутого плавания Одиссея. Цвет эпизода, как и остальных глав с Дианой – желтый».

*Здесь в дневнике ошибка. Мелинка – это не остров, а небольшое поселение на острове Асенсьон в архипелаге Гуайтекас. «Бумажный туман» наследует эту ошибку: везде в его тексте Мелинка это остров.

2

«Будки платной дороги. Мы останавливались снова и снова, и каждый раз татуированные девушки с кольцами в носу* таинственным образом не замечали меня».

*В книге девушка в будке одна, как сестрица другой, из интерлюдии I. И снова воспоминание (или предчувствие) встречи с Каролиной. Кольцо в носу (как и татуировки) также у Шен из интерлюдии V.

3

«Во рту устойчивая горечь зеленого огня, с которым ловко управляются руки Дианы*. Трава повсюду, на сидении, на одежде, в волосах».

*В книге, наоборот, герой заваривает зеленый огонь. Такие «перевертыши» характерны для «Бумажного тумана».

4

(сиреневые чернила) «Водитель боится колдовства Камилы*. Это та самая эвкалиптовая роща, где был повешенный гаитян, а девочка – призрак Камилы. Мертвая лиса дальше на это тоже намекает**».

*Подробнее о колдовстве Камилы в главе II и главе IV (8).

**Важный образ для книги (см. интерлюдию IV (2)).

5

«Ем крекеры с ореховой пастой и пью мате*, мерзну под вой собак в спальном мешке, жду, когда солнце погаснет за холмами. Дети подходят послушать, как играю на гитаре, отрастил бороду, глаза желтеют от загара. Пляжи с черным песком, скелеты больших кораблей, морских львов и размытые огни остались на юге».

*Зеленый огонь – это, конечно, мате, травяной чай, распространенный в Аргентине, Уругвае, Парагвае, Бразилии и южных районах Чили. Обычно его пьют из чашки, срезанной из тыквы или коровьего рога с помощью металлической соломинки.

6

«Люди тащат лодки по зеленому илу. Львы подбираются к рыбному мусору. На них кричат пеликаны».

Глава II

1

(заметка к главе) «Второй рассказ из сборника. В Сантьяго появляется портовый район, которого в реальности нет. Повторяется мотив лабиринта, только теперь весь район – лабиринт. Вторая деталь, это собаки, они появляются сначала только в «Ведьмах Юга». Одиссей у лотофагов, где вместо лотоса марихуана, а также у Цирцеи, которая повелевает собаками*. Камила** соответствует голубому цвету».

*Гаитянские нити, связанные с собаками, смертью, колдовством, периодически мелькают в узоре книги. Концы ее видны уже в начале, в интерлюдии I, где «рабочие с лицами, мечеными сажей» (обратим внимание, что рядом пивные ящики, на которых в главе II сидят герои). В интерлюдии V это история о гаитянской брухе, воспитывающей собак. Отголоски сцены с курением трубки есть в главе VIII, главе X (образ Тьяго похож на образ гаитянского Барона), и, конечно, в главе XII, где эти нити переплетаются.

**Черты Камилы вдохновлены Камилой Монтанарес, подругой Тима Грина, за исключением того, что Камила – чилийка, а не гаитянка. Живет в Сантьяго.

2

(заметка к главе) «Дым и туман на улицах. Курящие гаитяне. Запах марихуаны и жасмина. Сцена со львами* влияет на эту главу – собаки окружают героя по мере того, как он забирается глубже».

*Сцена с морскими львами появляется не здесь, а в предваряющей главе.

3

«Лучшие граффити спрятаны в дальнем конце улицы Монеда, в переплетениях переулков района Юнкгай. Школы, бары, гаражи, продуктовые – каждая дверь или стена закрашены.

Здесь я встретил Гарди. На смеси французского и собачьего он говорил, что ищет в Сантьяго работу. Что-то в блеске его глаз заставило меня прислушаться к тишине улицы. Мимо прошла тройка оборванцев. Они попросили закурить, но Гарди не ответил.

Я пожал его черную руку, снова достал камеру и продолжил снимать. Бродяги в капюшонах поглядывали на меня. Я прошел мимо пустой церкви с молчаливым шпилем и вдруг снова столкнулся с Гарди. И опять в его глазах читалось: дружище, сегодня уезжай из Сантьяго*».

*Сцена почти дословно воспроизведена в «Бумажном тумане», есть лишь небольшие различия.

4

«Карнавальное шествие уже двигалось дальше, поднимая и унося наверх свою музыку».

5

«Мы вышли на широкую улицу, ведущую к морю. В порту плыли огни. Они рябили, будто от приближающихся барабанов и труб с холма».

6

(сиреневые чернила) «Ты совсем не чувствуешь свое тело. Ты даже не понимаешь, возбуждение, которые ты испытываешь, мое или твое собственное. Ты думаешь, это трава? Ты вдыхаешь бумажный дым. Это горящая бумага. Ты думаешь, что стал внимательнее? Вспомни каждый раз, когда кто-то курил, с самого начала твоего путешествия. Ты просто поверил, что это тот же самый запах. И каждый раз – рисунок на песке, след воды на барной стойке, пепел на коже, ты помнишь, что было после? Все они тебе снились. Каждый. Ты вдыхал дым, и они входили в один твой сон. Вспомни, кто ты такой*».

*Немного путаная запись сиреневыми чернилами, предположительно, не Тима Грина. В книгу попал другой его вариант, но на основе этого кусочка появился сцена у костра в интерлюдии XII, которая, очевидно, часть этой линии. Та сцена зеркалит концовку из интерлюдии IV, где Диана меняет лица в отсвете костра. Эта одна из многих вариаций этой сцены.

7

(заметка к главе) «Колдунья, которая гадает по углям от костра*. Угли напоминают змеиную кожу. Она дает выбрать древесину по запаху на сломе. Эвкалипт».

*В «Неясной тропе» представлена любопытная версия, что Камила изначально должна была гадать на картах таро. В качестве доказательства приводится глава XII, очевидно, связанная с этой сценой. История с повешенным гаитянцем, рассказанная в «Бумажном тумане» на самом деле об этом, ведь двенадцатая карта таро – это как раз Повешенный.

8

«Ведьма предлагает стереть существование мужа и дочери его бывшей девушки. Их как будто и не было никогда»*.

*В «Бумажном тумане» остались отголоски этого заклинания, например, в главе III (случай с девочкой на пляже).

Интерлюдия III

1

(заметка к главе) «Эпизод полумагический, если присмотреться, в городе перемешаны черты аргентинской Ушуайи и чилийского Пуэрто-Монта. Но главное – лисы, что приходят как вестники магического мира, который вот-вот настигнет героя. Одиссей и сирены, этот образ встречается в главе в виде различных звуков, и девушек, которые отвлекают героя от цели – добраться до острова к Пенелопе».

2

«Вероника* радостно бросилась мне на шею, и мои руки ощутили твердые мускулы девушки из юношеской хоккейной команды «лас леонас»^I.

*Вероника – это Катарина Чигуай (см. глава IV (1)). В этой главе описывается время, когда они еще только познакомились. Совпадают и множество мелких деталей: они продавали браслеты в Ушуайе, Катарина играла в хоккей с мячом в юности и т.д. В дневнике Тима Грина Катарина упоминается то как Веро (местное сокращение от Вероники), то как Каро (Каролина). Эта замена имени в книге тоже ощущается как оттянутая встреча с Каролиной из главы IV.

^I(красные чернила) «Думаю насчет «лас леонас», с одной стороны, для меня это важный майлстоун из состояния озарения, с другой, это, возможно, избыточно. Может быть еще вариант, «лас леонас», горные львицы**».

**«Лас Леонас» – название женской команды по хоккею из Ушуайи, Аргентина.

3

«Я приносил удачу какой-то девочке, как китайский котик с поднятой лапкой, просто тем, что сидел с ней рядом».

4

«Живые крабы в витрине рыбного ресторана* не делают ничего. Я сижу рядом и плету браслеты из ниток, но крабы собирают больше людей вокруг».

*Заметим здесь, что крабы и рыбный ресторан упоминались только что, в главе II. Характерный для «Бумажного тумана» монтажный прием.

5

«Парочка, которая каждый вечер целуется под окном вот уже несколько месяцев, пришла и сегодня».*

*Тот же мотив в интерлюдии I. В главе VII у парня есть мотоцикл, что отсылает к еще одному сюжету, раскритикованному Дианой, где девушка погибает в аварии, а также к выдуманной Миртой истории о женихе в главе I. Мотоциклист также появляется в главе III как жених Сабрины, а в главе XI девушка и парень упоминаются как «яванка» и «индеец с севера».

6

«Огни от берега ложились на силуэт девушки в огромной куртке и с легким рюкзаком, застывшей у борта*. Сырой ветер пробирал под хрипы и низы латунной глотки тромбона^I.

^I(красные чернила) «Здесь прямо боль. Мне слышатся много вариантов, вроде «сырой ветер пробирал под хрипы и низы латунной глотки корнет-а-пистона, тромбона и валторны*», где корнет – это рог, пистон – это часть патрона (то есть суть этой сцены-повтора), бон – это кость, а валторна похожа на волка. Мне это кажется избыточным, как если бы водой нанесло слишком много мусора. Также где-то здесь звучит «латунного горла».

*Эта сцена в «Бумажном тумане» как foreshadowing Шен из сцены в поезде (интерлюдия V), а также связана со сценой с китом (интерлюдия XI): «на борту лежал огромный и мокрый кит, вытащенный из моря с помощью лебедок, тросов, скоб, стропов и просмоленных штертов». Типичный случай перекрестной связи в книге (см. также интерлюдия V (2)).

Глава III

1

(заметка к главе) «Третий рассказ из сборника. Ла-Серена в этой главе имеет мало общего с городом на побережье Чили, и носит черты другого побережья – Атлантического. Одиссей на острове Эола с его ветрами. Сабрина* соответствует… красному цвету. Это загадка, потому что цветом главы должен был стать желтый. Это подтверждает, что соответствие с цветом – не прием, а желание самой книги».

*Сабрина Диас действительно живет в Ла-Серене, она работает гидом и приехала из Мадрида, как и сказано в книге.

2

«Мне снилось, что между рядами кресел идет индеец, в руках у него маленький череп, и он разрывает его пополам^I. Я слышал обрывки радиоэфира, что на границе с Перу грабители напали на ночной автобус. Проснулся с головокружением и тошнотой и пытался отыскать в темноте листья коки».

^I(красные чернила) «Маленький череп, это то, что я видел в том сне, но в некоторых вариациях текста здесь было «череп маленькой птицы» или «череп птицы». Это перекликается с «границей» и, конечно, с темой проломленной головы в этой главе и главе с Миртой, и еще с чем-то зловещим из сцены курения (см. заклинание колдуньи в главе II – прим. наше). Я пытался переосмыслить этот момент, возможно «птица» и «девочка» могут быть связаны, но вытащить ничего не могу. Конечно, никакой зонтик буквально никому голову не проламывал, хотя именно так мне рассказали эту историю на пляже^II».

^IIЗапись дополнена более поздней:

(красные чернила) «В итоге остановился на этом варианте: «в руках у него птичий череп величиной с кокос, и он разрывает его пополам», мне его подсказала песня (как было и раньше с этой главой, я писал ее параллельно с музыкой), и потом увидел знаки в тексте, что у меня и раньше присутствовала эта тема с кокосовой скорлупой (в удаленной из «Бумажного тумана» XII главе, а также в главе VIII – прим. наше). Вообще для меня тут важно, что во сне, в автобусе я увидел именно птичий череп в руках индейца, так что я возвращаю самый первый и магический вариант. Еще удивительно, что была такая птица, аргентавис или тераторн, огромная, и она как раз обитала в этих краях».

3

«Большая пустынная равнина, с индейцами и сухой травой. Проснулся с сильным головокружением и тошнотой. Думал, что это от высоты той равнины и пытался отыскать в темноте листья коки. Ветер принес запах горьких трав, бизоньих лепешек, разогретых на солнце, сладкий запах степи».*

*Последнее предложение здесь похоже на описание из главы IX.

4

«Везде флажки, на пляже все устанавливают защиту от ветра, зонтики и стеночки, и перемещают их в зависимости от направления ветра. Ветер холодный, но если распластаться по теплым камешкам, то не чувствуется. Говорят, бывают очень сильные ветра и приходят они резко. Вчера был дождь, что редкость для этих мест. Здесь невозможно играть в футбол и только смельчаки гоняют на велосипеде, ветер меняется быстро, ты можешь улететь в забор прямо на нем. Ветер бывает такой сильный, что тело будто облеплено глиной, не шевельнуться, руку не поднять».

5

«Индеец в черной рубашке*, с гитарой, сидящий в глубине парка под деревом с красными листьями. Он пел блюз на испанском о железнодорожной станции с запахом дыма и дождя и о прохожем с глазами старого пса**. Собака украла его еду».

*Очередной «оборотень»: в книге это индианка, которая включает радио. Возможно, радио как раз ловит песню из этой заметки, но, скорее всего, индианку с гитарой из соседней интерлюдии III.

**Возможно, станция, дым, и «глаза пса» это отсылка к разговору с Шакалом (интерлюдия VIII (6)).

6

(заметка к главе) «Повторяется тот же мотив, когда парень Сабрины отпускает ее с главным героем. С этого момента колдуньи становятся добрее, потому что меняется отношение героя к Диане*. Сабрина соответствует желтому цвету».

*Нам ничего не известно об этом мотиве в книге.

7

(заметка к главе) «Они находят место в полной темноте. Герои лежат, высунувшись из палатки и смотрят на созвездия. Считают горящие метеоры. Мы лежали под звездами и считали огни».

8

«Сабрина очень красивая, с хорошенькой фигуркой и яркими глазами. Как глоток воздуха на вершине горы. Она так смотрела на меня, будто пыталась что-то сказать, а я отводил взгляд».

9

«Они едва знакомы. Они поднимаются в гору. Девушка полненькая, со светлыми волосами, собранными в хвост. Она очень веселая, он иногда останавливается и отвечает громким смехом на ее шутки ему в спину. Она запыхалась, и чтобы подбодрить, он спустился на пару шагов и первый раз в жизни поцеловал ее. Она радостно и недоуменно смотрит ему вслед».

10*

«Когда утром мы были в ресторане, я обратил внимание, как индейцы с улицы поглядывали на нас.

Я вспомнил об этом, когда вышел из палатки, и заметил силуэты на фоне звездного неба. Они стояли вокруг места нашего ночлега, и я мог бы принять их за деревья, но они не шевелились от ветра. Я окликнул людей, и в этот момент они все, разом двинулись ко мне.

Я успел подумать о пропавших американцах, призраках, шахтерах, а потом вспомнил, что в палатке спит Селена. Нужно было выиграть время, чтобы она смогла убежать. Первый индеец, который приблизился на расстояние видимости, вытащил мачете и закричал, чтобы я убирался. Я ответил, что они напугали мою девушку своим появлением, и пусть убираются сами.

– Это не твоя девушка! – крикнул индеец. И тут я понял, что тон его голоса не был угрожающим. Он чего-то боялся не меньше моего.

Селена медленно вышла из палатки. Она едва завязала рукава рубашки на талии, и ее голое тело отражало небесный блеск.

– Селена, убегай, – понизив голос, сказал я.

– Дурачок, – в ее голосе звучала насмешка, – я буду сражаться за тебя.

Я был готов ко всему, но произошло необъяснимое. Селена резко закричала, и взлетела вверх, в ночное небо. И тогда я побежал прочь, забыв, что в темноте могу споткнуться, и упасть со склона. Вопли индейцев позади становились реже. Я довольно хорошо видел камни и кусты прямо перед собой, и преодолевал их с неожиданной для себя скоростью.

Боковым зрением, я заметил, что нечто захлопало слева от меня, вроде развивающегося по ветру тряпья. Это могла быть игра воображения, но затем оно издало заунывное мычание, и я побежал еще быстрее».

*Предположительно, это первоначальный сюжет главы III. Должно быть, не вошел в книгу, так как выбивается из общей стилистики. Тем не менее, следы этого страшного сюжета есть в истории об исчезновении трех студентов в пустыне и в этой главе, и в первой интерлюдии, и в главе X1.

Интерлюдия IV

1

(заметка к главе) «Два русла сюжета постепенно сливаются. Я до последнего не понимал, что происходит в главе, пока не заметил мотив слепоты, он продолжается и дальше. Кажется, Диана – это Харон*, проводник, и в дальнейшем она переводит героя даже не через одну, а через несколько рек в мир мертвых. Одиссей у входа в мир мертвых. Цвет эпизода по-прежнему желтый, хотя это не так явно».

*Капитан буксира в образе Харона появляется в «Бумажном тумане» в XI главе.

2*

«Это был полулес-полупасть мертвой лисы. Углубляясь в ее пасть, то есть уходя глубже в лес, ты видишь высокие черные стволы. Это похоже на старинный город с лестницами, мостами, башнями. Деревья повалены друг на друга, скрипят над головой. Здесь темно, как будто на город опустились вечные сумерки. Стволы настолько широкие, что в некоторые можно войти, как в часовни.

Бревна и коряги покрыты обгоревшей корой, похожей на чешую черной змеи. Деревья прогорели от корней до самых тонких ветвей. Они образуют порталы и ворота, стены с окнами и глазами, витражи с паутиной. Другие напоминают рога оленей или бивни, как будто пожар здесь накрыл древний восточный базар. Можно разглядеть в горелых корнях голову гигантского вавилонского быка**.

Между стволами-клыками текут ручьи и растут мелкие цветы, которые могут расти только на выгоревшей земле. Цветы похожи на шкуру пятнистого зверя. Среди горелых стволов пробиваются какие-то фонарики, папоротники и мох. Кто-то рассыпал сахар в траве, и в нем живут муравьи. Озеро блестит за черными стволами, от него веет холодом».

*Эпизод не вошел в книгу, но лисы (часто рядом с огнем) появляются то тут, то там в тексте. В дневнике на полях и прямо в записях встречаются рисунки и знаки, в виде спиралей, волны, кругов. Рядом с эпизодом о сгоревшем лесе стоит красный кружок, вот такой •. В «Бумажном тумане» этим знаком отмечены все появления лисы, каждый раз, когда ее видит один из трех героев единой главы: в интерлюдиях II (бок лежащей на дороге лисы подсвечен закатом), VI (ее шерсть окрашена светом красной луны), IX (Шен видит сон лисы, которую выкуривают из норы).

Лисы в общем упоминаются в разных местах книги: маски в главе II, интерлюдия III, интерлюдия IV, интерлюдия VI (охотник «шьет» лису), глава V (вышивка на одеяле), глава VII («человек, наблюдающий за лисами»), интерлюдия IX (у костра), глава IX.

**Быки важная тема для книги, но, несомненно, самая «бычья» глава – это глава XI. Мне нравится думать, что в ней вытащенный из этого сгоревшего леса бык. Интересно, что в «Бумажном тумане» уже есть сцена (интерлюдия II), где быки и лиса появляются рядом. Не менее важно, что в книге бык отождествляется с китом. Сравните описания отсюда, «голова быка… текут ручьи» с описанием разделки кита из главы V, а также выловленный кит из интерлюдии XI один в один похож на лежащего на асфальте быка из главы XI.

3

«Ничего не писал так долго, а теперь не знаю, как рассказать о нашем маленьком путешествии внутри путешествия. Эль камино бьен маркадо называется эта история (в нашем походе самым частым словом было слово «скользко»).

4

«Чтобы рассказать эту историю, мне придется взять карту береговой линии, чтобы вспомнить, в каких местах мы потеряли одного из индейцев, где находится хижина рыбака*, где мы разожгли костер в лесу».

*Хижина рыбака / охотника – место, появляющееся в разных главах «Бумажного тумана»: но самые значимые упоминания в интерлюдиях VI и XII, где становится ясно, что каким-то образом это одно и то же место: черепа быка (IV) и оленя (XII)2, висящие у входа, сильно дымящая печь, прочие детали, но главное то, что там размещается стая, отряд из семи-восьми человек, сопровождающий героев (подробнее см. интерлюдия VI (1)).

5*

«Вчера ночью мы поссорились. Дни сменяют дни, но я почти ничего не вижу, кроме дыма и пауков на потолке. Мы тратим все наше время на готовку и мытье посуды в ледяной воде. Здесь красиво, летают маленькие ястребы».

*В этой заметке и 17 следующих за ней редкий случай, когда заметки из дневника почти в правильном порядке и складываются в целый текст. Глава исключена из последней редакции «Бумажного тумана», но ее влияние несомненно в интерлюдиях VII, XI, XII.

6*

«Нашу палатку она любит больше любого дома за то, что та с одним входом – напоминает безопасную пещерку. В палатке ползают пауки и утреннее солнце подсвечивает их на куполе. Глаза слезятся от дыма. Диана надела несколько свитеров и намотала шарф на лицо, но все равно замерзла – в палатку проникает ветер».

*Любопытно, что изначально в «Бумажном тумане» должна была появится «двойная глава», два рассказа, которые идут параллельно – от лица «гринго» и от лица Дианы, в две колонки. Часть от лица «гринго», это отрывки, представленные здесь, а часть от лица Дианы была написана по мотивам похода к мысу Фроуард. Сцены из двух колонок часто смешивались, менялись местами и забегали вперед. Однако двойная глава не вошла в «Бумажный туман» из-за сложностей с версткой и печатью.

7

«Снаружи дует сильный ветер. Он свистит сквозь щель в палатке. Разбудила нас болтовня индейцев, шумно жарящих на завтрак лепешки из кукурузной муки. Мне приснилось, как незнакомая девушка забралась мне на грудь, и поцеловала меня, во рту остался горьковатый металлический привкус».*

*Варианты этого текста:

/

Мне снилась девушка со светлыми волосами, которая подожгла мои письма к ней, перетянутые тонкой тесьмой, и шла по песку в темноте, отпугивая горящей бумагой стаю собак.

/

Мне снилось, как незнакомая девушка поцеловала меня, передавая во рту монету, и я ощутил, как, плавясь, она заполняет мое горло и легкие^I.

^IЗдесь же короткая заметка:

(красные чернила) «Изменил сон в начале. Мне кажется, теперь больше похоже на сон, который мог бы кому-то присниться».

8

«Я высвободил руку из-под ее теплого живота, без звука расстегнул змейку на входе, и картину, которую образовал проем, пересекла лиса. Индейцы стоят в дыму вокруг костра. На мятых листьях лежит корка льда и воздух морозный. Вода блестит позади черных деревьев. Я обнялся со всеми».

9

«Взял блокнот, чтобы записать, что руки расцарапаны о кусты и камни, на пальцах ожоги и порезы, но увидел, что раны давно зажили, а на запястьях браслеты из цветных ниток. Кто-то осторожно надкусил обложку в уголке. Глупые лисы*».

*Насколько нам известно, это выдуманная деталь, на обложке дневника нет никаких следов от укуса.

10

«Диана порой ласково целует меня в шею, и когда мы идем вдоль берега, держится за меня, как слепая. А иной раз резко шутит, говорит без лишних слов, твердая, словно промерзшая земля, и вдруг смеется так искренне, радуется всяким птицам. Диана называет меня гордо, толстячком и злится, но уже реже».

11

«Она всякий раз спрашивает, все ли в порядке, когда я молчу. Я не отвечаю, и радуюсь каждой минуте, когда могу побыть один. А по утрам, пока она спит, забираюсь повыше, чтобы почистить зубы с видом на цепь вулканов, встаю в позу собаки, и потом мы завтракаем».

12

«Диана научила меня заваривать зеленый огонь, разводить костер, ставить палатку на сильном ветру, шутить по-испански, плести браслеты. С ней я всегда начеку, я ее компаньон. Она все время торопит меня жестом, щелчком пальцев, мол, алло, атенсьон, и я все делаю молча».

13

«Я сидел на коряге у воды, смотрел на бегущие по воде следы от ветра. Бледное солнце проглядывало сквозь дымку и открывало в глубине то желтые, то темные полосы. Я мыл оставшуюся с ужина посуду онемевшими пальцами. Закончив, я увидел, как на поверхности отразилось не мое лицо. Смуглое, с густой бородой и узкими глазами, лицо чилийца*. Пришлось повозиться, чтобы смыть налет копоти от костра. Я решил заварить зеленый огонь для Дианы, которая уже проснулась и чинила палатку, но сперва разденусь и прыгну в отражение горных вершин и неба с ястребами. В холодном озере больное колено не так сильно ноет».

*Этот мотив появляется в конце этой интерлюдии в «Бумажном тумане», только там Диана меняет внешность, позволяя отблескам костра превращать ее лицо в лица разных женщин. Неизвестно, является ли это случайной деталью здесь, но по сюжету главы, не вошедшей в книгу, и начинающейся после сцены с костром, (см. интерлюдия IV (29)) герой замаскировался под одного из «индейцев», а тот, кто пишет эти заметки, это другой человек.

Не стоит искать в этом превращении логики, в «Бумажном тумане» подобные вещи проникают вглубь самого текста, реальность меняется незамедлительно, в зависимости от нашей интерпретации. То есть заметки можно прочесть так, как если бы их писал «гринго», но, знание секрета придает им другой смысл. Поэтому автор дневника, собираясь написать об ожогах и порезах на руках (9), обнаруживает, что это руки другого человека. А возможно эти нестыковки – недостаток непроработанного материала из дневника.

14

«К нам присоединилась группа индейцев, не говорящих по-испански*. Среди ночи Диана разбудила меня и сказала, что нужно передвинуть вещи в палатке. Шел ливень, я был сонный и ничего не соображал, она стала злиться и кричать**, чтобы я не трогал стенки, потому что они промокают, и я выбрался наружу. В ботинках хлюпала вода, а среди деревьев кто-то играл на гитаре, повторяя одну и ту же мелодию. Диана пошла на звук гитары, а я следом за ней. Это и были те молодые индейские ребята. Они нас приютили у себя. Мы ели их еду и пили дешевое вино из коробки. А затем дождь стих, я выглянул из палатки, и облака бежали над луной».

*По версии из «потерянной» главы, незнание языка – это прикрытие, чтобы не выдать замаскированного под индейца героя.

**Также в пользу версии о превращении, скажем, что поведение Дианы, по сравнению с предыдущими главами, как будто изменилось, будто бы она действительно обращается к другому человеку. Возможно, поэтому глава не вошла в «Бумажный туман», поскольку изложенные в ней события происходили с кем-то другим.

15

«Когда мы возвращались к себе, луна висела над темными пиками. Диана, я, еще один индеец лежали на берегу озера и смотрели в звездное небо. Было холодно, но захотелось подождать, пока луна не спрячется за гору, показав горящий белый клюв. Когда клюв исчез, на лес опустилась темнота, и в темноте закричали лисы, как ведьмы или тропические птицы*. Я ушел спать, оставив их вдвоем. Только я не сказал Диане, что, идя по берегу, я упал, повредил колено и был так пьян, что никак не мог застегнуть за собой палатку. Бегунок соскочил, и, пытаясь все исправить, я сломал зубчики змейки. Поэтому мы мерзли ночью, и мое колено страшно гудело**».