Танец босиком

Глава 1

Стук-стук-стук… Игнат шел по длинному коридору, тишина, только стук своих сапог в пустом коридоре. Так каждый вечер. Смена менялась в 9:00. Игнат работал сторожем в небольшой дорожной компании, компания находилась на пятом этаже, каждый вечер он забирал ключи у девушки в 11:30, которая работала в супермаркете, внизу центра. Они тоже закрывались в 9:00, только она одна оставалась до 11:30. Игнат думал о ней, хотел подойти, познакомиться, так прошел год. Он часто хотел уйти с этой работы, но его что-то останавливало, он работал дальше.

Одним из вечеров Игнат шел по коридору, время было позднее, почти два часа ночи. Игнат слушал стук сапог, затем в пустом коридоре он стал напевать песню, «эх, дороги, пыль, да туман, холода, тревоги, да степной туман…». Затем он уснул. Песня продолжала звучать, и тихо-тихо, из хриплого звучания в пустом коридоре, песня заиграла с музыкой уже во сне, «знать не можешь, доли своей – может крылья сложишь посреди степей, вьется пыль под сапогами…». Сторож стоял на поляне из одуванчиков и ромашек, посередине сидела девушка из супермаркета. Она делала венок. Девушка встала, одела венок, и побежала. Сторож снял сапоги, бросил на поляне и побежал за девушкой. Он бежал долго, потом схватил ее за руку, девушка сняла венок, и одела его на сторожа, громко смеясь. Игнат проснулся. На следующий день он подошел к девушке.

– Что будете брать? – спросила она.

Сторож только хотел сказать, затем передумал, наклонив голову.

– Ничего, – и ушел.

На следующий день, девушка попросила его помочь ей с коробками. Игнат согласился.

– Меня зовут Алла, – пробормотала девушка.

– Игнат. А я давно хотел позвать вас в кино.

Девушка рассмеялась.

– Так, что ж не позвали?

– Да вот, забыл, что хотел взять вчера, а потом как то передумал, неудобно стало.

– А раньше? Вы могли позвать меня раньше.

– Мог, согласил же…

Девушка громко рассмеялась.

– Какой вы хитрый. Я же первая подошла.

– И на том спасибо.

Алла внимательно посмотрела на Игната. Он был таким серьезным, и почему-то это ее очень удивляло.

– А что вы на меня так смотрите? – спросил Игнат.

– Да так, странно как то. Сами хотели ко мне подойти, а подошла я. И выходит, что я еще виновата?

– Выходит виновата. – Игнат аккуратно перебирал коробки. – Сложная у вас работа, целый день сидишь, а потом коробки пустые слаживаешь.

– Сложная. А вы ходите туда сюда целую ночь.

– Приходится. Кстати, вы вчера мне приснились.

– Дайте угадаю, я наверно продавала вам хлеб и молоко.

– Нет, красиво снились, с цветами. Парадокс какой-то, хотел первый подойти. Неловко себя чувствую.

– Я вас не держу, хотите идете в свой коридор, и ходите туда обратно.

– Пойду позже. Заберу ключи и пойду.

– Что-то я уже не хочу, чтоб вы мне помогали.

– Что то у нас разговор не слаживается. – Сторож постучал подошвами сапог друг о друга, – я когда в армии был, вот так же ходил по коридору, слушая стук сапог. Стук-стук-стук. Правда там стук был другой, немного приглушенный, пол был деревянный, скрипучий, а здесь звонкий, громкий.

– Совпадение. Я всегда любила звук своих каблуков, выбирала туфли по звуку. Кстати, они у меня с собой. Я всегда беру туфли на собрание работников.

– Интересно, как звучит звук ваших каблуков.

– Это легко проверить.

Алла и Игнат поднялись в коридор. Она прошлась в каблуках, он в сапогах.

– Твои каблуки совсем не звучат.

– Да, совсем. Я не люблю, когда каблуки звучат. Мне стало страшно, когда я услышала стук ваших сапог.

– Так и должно быть, я же сторож. Одень, пройдись.

Алла одела большие сапоги, смешно побрела по коридору, шарпая по каменному полу.

– Тяжелые. Теперь не страшно.

– Все, померила, теперь снимай.

– Не сниму.

– Снимай немедленно.

– Еще немного пройдусь.

– Снимай, а то стопчешь.

Сторож наклонился, чтоб снять сапоги с Аллы, та побежала. Игнат сел на стул, внимательно наблюдая за бегающей Аллой туда сюда. Вдоволь находившись, Алла сняла сапоги.

– Довольна?

– Нет.

Сев с рядом с Игнатом, Алла прислушалась.

– Тихо тут, скучно. Даже не представляю, как вы тут работайте, это же столько терпенья…

– Привык. – Игнат запел, – «ты неси меня река, за крутые берега, где поля мои поля, где леса мои леса…»

– «Я просто в тебя втюрилась, втрескалась, вкрашилась, потеряла голову, врезалась, вляпалась…», – пропела Алла своим тонким голоском, – песня такая есть, Дора поет.

– Ветреная песня. Мне не нравится.

– Почему это ветреная.

– Ветреная и все. Сейчас все девушки такие, ветреные.

– Так, кто все?

– Да все, куда не посмотри везде смелые, голые, и факелы парням показывают, говорят, мы крутые. А я честно скажу, это некрасиво.

– Я не показываю.

– Так вот, Алла, я человек прямой. Говорю как есть.

– А я думала, прямой человек сразу знакомиться, а не бродит год туда сюда.

– Я бы и не подошел, если бы ты не подошла.

Игнат упрямо посмотрел на Аллу.

– Что то не так? – Алла подняла брови.

– Все так, просто разговор как то не слаживается.

– А по мне так слаживается, мы же сейчас говорим, значит слаживается.

Игнат посмотрел на часы.

– Поздно уже, домой тебе пора.

– Пора.

Обняв Игната, Алла поцеловала его в щеку.

– Я сегодня последний день здесь работала.

Игнат немного помолчал.

– Это хорошо, ключи во время забирать буду, в 9:00, как положено.

– Я танцевать люблю. Алла сняла туфли, станцевав босиком.

– Полы здесь холодные, – грустно пробормотал сторож.

– А я в ваших сапогах согрелась. Пока.

На место Аллы пришла другая девушка, Игнат не стал искать Аллу. Он познакомился с новой продавщицей, которая отдавала ему ключи ровно в 9:00.

***

Алла прошлась по парку, небо темнело, стало сверкать. Укутавшись в шаль, Алла побежала домой. Дома ее ждала бабушка, Надежда Викторовна. Строгая женщина. Она одна воспитывала Аллу, было сложно. А по другому никак не получалось, без строгости внучка вредничала, Надежда Викторовна читала журналы о правильном воспитании, так потихоньку Алла выросла. Алла училась читать на бабушкиных журналах. В восемь лет стала опережать любимую бабулю, читать новый журнал вперед бабушки, в общем хитрила внучка, забегая вперед, узнавая, что ждет ее впереди. «Так, тут написано, надо поставить в угол, если ребенок что-то натворил.» Внучка, прочитав журнал так и делала, с начало прочтет, натворит, потом идет к бабушке с журналом. «Я готова, ставь в угол». Вроде бы журналы помогали, а натворить делов Алла все равно успевала». Мир так изучала. Надежда Викторовна очень любила внучку, часами сидела с ней за уроками. Алла была отличницей, школа нравилась, а вот институт не любила, домой рвалась, к бабушке. Когда Алла училась, Надежда Викторовна старалась быть ближе к молодежи, училась разговаривать по новому, журналы себе выписывала, все соц сети выучила. Украдкой поглядывала, что происходит у Аллы. Как могла старалась не лезть в личную жизнь внучки, хоть это было сложно.

– Поздно уж, чуть под дождь не попала. Где была та? – Надежда Викторовна рассматривала Аллу, потеребив холодные руки.

– В парке, днем погода хорошая была.

– Ладно, мой руки и за стол, пирог остывает.

– Бабуль, а ты с дедом как познакомилась? Он за тобой долго ухаживал?

– Долго, два года. Помню, сначала та он адресом ошибся, хулиганил. Вот, слушай. Я когда заболела, больницу положили, он ко мне под окно с брагой пришел, говорит, – «пошли лечиться», я отругала его. Он два года за мной ухаживал. Я подбородок подниму, иду, красивая, упрямая, а он идет за мной, с цветами. Школьные года были, потом пришло время в армию идти. Дед твой не хотел. Я сказала ему, что изменила. Думала, он со злости уйдет. Хотела ждать как все девушки, как у всех, провожать с платочком, и встретить с платочком, правда в моем случае украдко. Но не вышло, смешной твой дед был, месяц бегал по плоскому полу, чтоб плоскостопие было, а оно у него и без этого было. Оба мы хороши. А измену твою дед мне до сих пор припоминает.

– Весело. Бабуль, я с работы ушла, тяжело там. Пойду в клуб работать. – Алла задумалась. – А как это тебе дед припоминает, если его давно нет?

– Батюшки, и кем это та собралась работать в клубе?

– Так, бабуль, ты от темы не уходи, как это припоминает?

– Это кто сейчас от темы уходит? – Надежда Викторовна строго посмотрела на внучку, – Кем работать собралась? Жопой вертеть?

– А что, очень даже полезно, сейчас так все делают.

Надежда Викторовна подошла к холодильнику, накапав себе валерьянки.

– И мне накапай. Волнуюсь, как это дед тебе напоминает. Жуть как боюсь теперь.

– Вот и бойся, ему бы очень не понравилась идея с клубом.

– Все равно пойду.

– А институт? Зря что ли училась?

– Не хочу, правда не хочу.

–Ладно, делай как знаешь. А я Настасьи позвоню, новости расскажу. Поохаем, поахаем, скажу внучка с ума сошла.

– Ну баб. Не ругайся. – Поцеловав бабушку, Алла ушла в комнату.

Рано утром Алла направилась на собеседование. Надела парик, накрасилась, как в паспорте. Тогда фотограф «нафотошопил», лицо не похоже, еще и в блондинку выкрашена. Аллу сразу приняли на работу, правда сначала надо было курсы танцы пройти. Алла умела по своему танцевать. Курсы ей нравились. Алла познакомилась с Ниной, танцовщица напарница. Вечерами Алла приходила поддержать Нину, просто сидела за столиком, в своем обычном наряде. Ее ни кто не узнавал, даже Нина. В клубе работал бармен Никита, он подошел к Алле, когда она сидела в свой выходной в клубе. Когда она там работает он даже не подходил к ней. А тут подошел.

– Здравствуйте, вы у нас стали частой гостью. – Никита улыбался, присев за столик.

– Отдыхаю.

– А кем вы работаете?

«Не узнал», – подумала Алла.

– Я в офисе сижу, к вам просто отдохнуть прихожу. – Алла немного покраснела, «терпеть не могу врать, но тут так охота чтоб он не уходил».

– Я видела у вас еще одна девушка танцует.

– Да, тоже Аллой, правда вы совсем не похожу, вы милая, по вам видно, вежливая.

– А ваша Алла не милая?

– Наша, да не наша.

Алла громко рассмеялась.

– А что тут смешного?

– Да так, я о своем.

Так прошло пол года, двойная жизнь. В свободное время Алла встречалась с Никитой. А на работе он не подходил. Потом в клуб устроился тот сторож. Он сразу узнал Аллу.

– Привет, удивила, а я вспоминал тебя, думал, куда тебя унесло в моих сапогах.

– А я вообще о вас забыла. Если человек не хочет продолжать отношения, я ждать не собираюсь. Сначала год не знакомился, потом даже не позвонил, не искал.

Игнат стоял молча.

– Значит, вы ушли с дорожных работ?

– Ушел, тут платят больше, а работа одна.

– Здесь пол мягкий, специальная обивка, ваши сапоги стучать не будут.

– Вот и хорошо. Тогда сторожа слышно совсем не будет, и где он идет будет секретом.

– Страшно та как.

– Не бойся больше. Танцуй.

Алла отвернулась, посмотрев на сцену.

– У меня парень есть. Правда он не знает, что я танцую.

– Как это?

– Вот так, не узнал меня на работе.

Игнат о чем то задумался, затем легко вздохнул.

– А если узнает?

– Не знаю что будет.

– Если бы любил, узнал. У меня тоже была девушка, приходила и уходила вовремя.

– Что значит, тоже была? У меня «не тоже» вроде.

– Пока «не тоже».

Сказав это, Игнат ушел. Он работал здесь тихо, Алла его не видела, лишь иногда прислушивалась по вечерам, смотрела, а он не показывался.

Был праздник, после тяжелой работы, уже к утру на сцене Алла осталась одна. Свет был немного приглушен. Сняв обувь, она стала танцевать для себя, сняв усталость. Игнат стоял рядом, Алла его не видела. Натанцевавшись, Алла села, запрокинув голову вверх, «все», подумала она. Алла услышала аплодисменты Игната.

– Теперь ты.

– Я? – Игнат спрятал руки в брюки. – Нет, я не умею.

– Как получится. Пожалуйста.

– Я сторож, а не танцор.

– А я не продавщица, но ведь работала как-то. Танцуй сторож.

Игнат снял сапоги, и стал танцевать.

– Ты как оловянный солдатик. Смотрел такой мультик?

– Смотрел. Очень грустный мультик. Я в печку прыгать не собираюсь.

Алла взяла Игната за руку, запев любимую песню.

– «Вот вернулся и я сюда, смерти на свети нет.

Да любимая, да. Нет, любимая, нет.

Если снова свела судьба, услышать хочу ответ,

Да, любимая, да, нет, любимая, нет». Песня оловянного солдатика.

– Красивая песня. Домой иди, светает.

Алла ушла домой. Уставшая. Надежда Викторовна ждала внучку на кухни. Услышав шум за дверью, она побежала открывать.

– Ну что ж так поздно, предупреждать же надо.

– Праздник.

– Ну и что.

– Спать хочу.

– Картошку сначала почисти.

– Только не это.

– Чисти-чисти, я тоже устала, ночь не спала, валерьянку капала. Ох, когда же это закончится, устала за тебя переживать.

– Позвони Настасьи.

– А что, новости есть?

– Есть. Я в неловком положении. Дружу с Никитой, а к нам устроился Игнат.

– И что дальше?

– Как что, мне кажется, я не на верном пути.

– Когда кажется, это плохо. Мне надо самой к тебе на работу прийти, тогда все будет ясно. А лучше с Настасьей придем.

– Бабуль, Никита не знает, что я танцую.

Надежда Викторовна присела.

– Как так не знает. Ты же работаешь рядом.

– Вот так, не узнал в рабочей форме.

– А что ж там не узнать? Я тебя в любом виде узнаю. Ох новостей та. Все, почистила картошку, иди спи.

– Дождусь, пока пожарится,– сказав это, Алла уснула.

– И как мне тебя на кровать положить? – Надежда Викторовна накрыла внучку покрывалом, – спи так. Мотылек ты мой.

– Бабуль, сколько раз я говорила тебе, не называй меня так, – сквозь сон пробормотала Алла.

***

– Так Настасья, собирайся, пойдем к Алле на работу.

– Надя, я жопой вертеть не собираюсь.

– Настасья, ты лучше меня не зли. Собирайся, пойдем.

– Ладно. Идем.

Алла пробежалась глазами по залу, Игната нигде не было видно. В последнее время, она стала редко звонить Никите. В зале Алла увидела Надежду Викторовну и Настасью Николаевну. Обе оделись по-современному, красивые. Алла улыбнулась, повернувшись спиной.

– Ты посмотри а, что вытворяет. Вот домой придет, я ей покажу.

– Прекрати Надь, пусть танцуют. Эх, сейчас бы тоже выйти и как сплясать.

Надежда Викторовна косо посмотрела на подругу.

– Я тебе спляшу. Пришли просто посмотреть.

– Пусть живут как хотят, что смотреть…

– Вот что ты все, «пусть живут, пусть делают, пусть танцуют», все нельзя разрешать.

Через несколько минут Настасья не вытерпела, и пошла на сцену к Алле. Надежда Викторовна покрестилась, «я не с ней, пойду спрячусь». Надежда Викторовна пошла осмотреться. В коридоре стоял парень, он грустно смотрел на свои сапоги.

– А вот, узнала, Алка рассказывала. Сторож.

– Правда рассказывала?

– Правда.

– А что мне делать?

– А что ты у меня спрашиваешь, сами думайте, это же жизнь, решать самим надо. Мы так, иногда подскажем, иногда подтолкнем легонько в нужное направление, а решать все равно вам. Ваша дорога только ваша. Долго думать плохо.

– Я может боюсь ей боль причинить.

– Это правильно, а решать надо. Ладно, пойдем в зал, Настасью со сцены уводить, сейчас напугает народ. – Надежда Викторовна прислушалась. – О, уже что то там начинается.

– По звуку людям нравится. Слышите, как хлопают.

Игнат и Надежда Викторовна зашли в зал. Настасья русскую народную танцевала, Алка стояла прямо, как солдатик. Игнат рассмеялся.

– У меня научилась.

– Эх учитель, ходишь туда-сюда. Уведет Никита Алку.

– Уже же увел.

– Еще не увел. Вот когда узнает, кто танцует, тогда точно уведет.

– Спасибо. А может он знает. Просто не лезет в ее личные дела.

– Это ненормально. Если бы он узнал, и был не против, тогда да, это хорошо. Только по настоящему не против, радовался бы, что счастлива… А когда знает, и злится украдко плохо. В таких лучше уйти, искать свою, в таких случаях мужчина злым становится, словно зверем, не жизнь это, не жизнь. Понимаешь о чем я говорю? Сторож?

– Если честно нет.

– Вот это очень хорошо, что не понимаешь. – Надежда Викторовна немного подумала. – Но есть еще кое что.

– Что?

– Когда мужчина знает своего зверя, ему больше ничего не страшно. Он всегда его сдержит, что бы не случилось, такой мужчина пропустит, а своего ни когда не упустит. Дай бог не в молодости это понять, лучше таким родится, и всю жизнь об этом не знать.

– Загадками вы Надежда Викторовна говорите.

***

Утром Алла ушла в парк, гуляла до обеда, потом пришел Никита. Он улыбался, держа в руках розу. Алла рассматривала его. Такой веселый, русые кудрявые волосы, цветная рубашка.

– Привет, а я подарок тебе принес. – Никита достал серьги.

– Спасибо.

– Вечером собрание на работе, девушку с работы хотят уволить. Помнишь, я тебе про нее рассказывал, ее тоже Аллой зовут.

– Помню. А что она сделала?

– Нарушила правила на работе.

– Это серьезно?

– Да.

– Спасибо, мне надо домой.

– Так быстро? Я же только пришел.

– Извини.

***

Вечером Аллу уволили, перед уходом она сняла парик. Никита долго смотрел на нее, потом отвернулся. Алла все поняла, развернулась и ушла. Игнат стоял рядом все слышал, затем догнал на улице.

– Стой! Не переживай. Все нормально.

– Одна, я хочу побыть одна.

На следующий день Игнат пришел домой к Алле и Надежде Викторовне. Алла открыла дверь.

– Заходи герой. С работы Нина звонила, сказали, ты уволился, Никиту не за что побил.

– За ни за что и побил. Вот, цветы принес. По дороги сорвал.

Игнат достал из под куртки лысые ромашки.

– Ты что принес, я даже погадать на них не смогу. Как я узнаю, любишь ты меня, или нет.

– А это чтоб без вариантов, поняла?

– Нет.

Надежда Викторовна улыбнулась.

– Вот и правильно, что не поняла. Снимай сапоги ,герой, иди на кухню.

Игнат ночевал у Надежды Викторовны, поглядывая на дверь комнаты Аллы. Надежда Викторовна несколько раз вставала на кухню, Игнат спал в гостевой. «Эх, хороший парень, дурной правда, не любит Алла, когда за ней бегают», – бормотала Надежда Викторовна. Рано утром Алла встала раньше всех. Потом Игнат, а затем проснулась Надежда Викторовна. Пройдя на кухню, бабушка улыбнулась, Игнат с Аллой дружно пили чай.

–Доброе утро. Так молодежь, на работу надо вас возвращать, не дело это. – Надежда Викторовна посмотрела на Аллу, та оживилась, что бабушка ее поддерживает. – Вижу, нравилось тебе там. А ты, сторож, тоже вернись. Драться все могут, а вот уважать работу сложней. Да и мне за Алку будет спокойней.

Игнат грустно опустил голову.

– На войну схожу, потом вернусь на работу.

Надежда Викторовна и Алла посмотрели друг на друга.

– Ты что, Игнат.

– Сказал пойду. Я так считаю нужным.

Алла заплакала, убежав к себе в комнату. Игнат пошел за ней.

– Ну не реви, я вернусь.

– Не буду ждать, замуж выйду, детей нарожаю. Сказала не буду! Значит не буду. И вообще, зачем ты подошел тогда ко мне, ходил бы себе, туда сюда, сапоги свои слушал. Уходи, сейчас уходи.

Игнат ушел. Алка побежала на кухню.

– Ну вот что ты, на работу вернись, за внучкой присмотришь. Вот что ты со своими советами! А вдруг он испугался? Бабуль!

– Перестать, все наладится. Это его решение. Успокойся. – У Надежды Викторовны бежали слезы.

– Наладится? Как?

– Как, как…Не знаю я. Я же не святая, Настасьи сейчас позвоню.

– Причем тут баб Настя? А я всегда думала, что святая.

– А притом. Устала я переживать. Святые в церкви, а мы живые. Пока только совет могу дать, какой-никакой еще могу дать. Я на счастливую внучку хочу смотреть. А вот когда помру, можешь считать меня святой, мне там так будет спокойней. – Надежа Викторовна стукнула кулаком по столу. – У мужиков свое на уме, у нас свое. Навоются, и вернется, а ты себя люби, танцую, по парку гуляй. Все равно не удержись.

Алла вытерла слезы.

– И правда, что это я расплакалась. – Алла прямо встала, стукнула кулаком по столу, затем подула на пальцы. – Больно.

– А теперь возьми тряпку и вытри все крошки со стола, вон смотри что наделала, весь стол разлетелся.

– Бабуль, стол вроде цел.

Надежда Викторовна одела очки, хорошенько присмотревшись.

– Точно цел. – Бабушка взяла сковородку. – Видела? Сейчас как стукну, и сразу жить захочется. Нечего мне тут кулаком по столу стучать.

– Я же просто попробовала.

– На танцах стучать будешь, марш на работу.

– Ладно-ладно, поняла.

Алла ушла восстанавливаться на работу, Надежда Викторовна набрала номер подруги.

– Эх, Настя, дела та какие. Все, молодые наши расстались.

– Что делать будем.

– Что делать, ждать. Забегай вечером, дело есть.

– Какое дело?

– Вот прибежишь и узнаешь.

Алла вернула работу. Подруга Нина была рада, Никита ходил мимо, словно ее нет, с фингалом под глазом. Алла не вытерпела, подошла первая.

– Хватит дуться. Нам же работать вместе. А синяк тебе подходит, вон как возмужал.

– А сторож твой где?

– Дела у него свои, военные.

– Так и знал, бросил тебя твой сторож.

– Не бросил, ждать буду.

– Не дождешься, война сейчас страшная.

– Молчи. Он вернется.

– Посмотрим.

Прошло три месяца, только один раз Игнат позвонил Алле, время было вечернее, Алла работала, был перерыв. Увидев, что звонит Игнат, Алла заплакала, взяв трубку, недолгое молчание, затем грустный голос Игната.

– Я вот думаю о тебе.

– Вот и думай, и знай, злая я на тебя. Не жду.

– Врешь, знаю, что ждешь. Мне сапоги тут новые выдали, тяжелые, не мой размер, большие чуть-чуть.

– Мне не интересно.

Заплакав, Алла бросила трубку, не дослушав Игната. Подошла подруга Нина.

– Ну что ты опять ревешь.

– Я не реву, не могу просто говорить с ним.

Алла вспомнила их первую встречу, тот коридор, и как бежала в его сапогах. Как пела ему песню оловянного солдатика на сцене.

– Хочу туда, к нему, спрятать его там где – ни будь, чтоб никто не увидел.

– Эх Алла. Никита вон ни с кем не знакомится, брось ты этого сторожа, с Никитой возобнови отношения. Странный твой сторож.

Подруга гладила Алкины волосы.

– Странный, да. – Алла вытерла слезы.

– К нам скоро приедет новый хореограф, будем изучать новые танцевальные формы, задаст нам новый ритм. Немного отвлекемся.

– Да, ты права, отвлекемся.

Действительно, с новыми новостями Алла немного повеселела, Никита стал чаще подходить, заводить разговор, Игнат не звонил. Надежда Викторовна и подруга Настасья занялись делами, открыли курсы по вязанию. Надежда Викторовна хорошо вязала крючком, Настасья спицами, так с утра до вечера болтали по видео связи с ученицами, вязали даже мальчишки. Сами подруги особо не вязали, много говорили, рассказывали о себе, учили, слушали. Алла была рада, что Надежда Викторовна занята, правда готовить приходилось самой, либо брала быстрые перекусы в кафе.

Хореографа звали Валентином Андреевичем, интересный, яркий человек. Он сразу Алле и Нине понравился. Старые танцевальные постановки он полностью убрал, взявшись за обучение заново.

– Так, девочки, первым делом нам надо научиться ставить свой талант вперед. Я имею в виду, выравнивание своего личного стиля. Сначала начнем с самого легкого, простые упражнения. Чтоб свой стиль был выражен, нам нужно выровнять бег.

Валентин Андреевич попросил пробежаться по залу.

– Красиво, молодцы, но как две изящные коровы. А нам лебеди нужны.

После месяца бега, Валентин Андреевич девушкам разонравился.

– И долго нам бегать?

– Сколько надо, столько и будите, – сказала директор, пожимая руку Валентину Андреевичу.

– Я его несколько лет уговаривала стать нашим хореографом. Так что девчонки терпите.

Директор, Инга Николаевна строго следила за своим клубом, красивая и интересная сцена была для нее важна больше всего. Диджей Юрий и Никита работали с Ингой больше пяти лет. Никита следил не только за порядком, но иногда помогал Юрию. Коллектив был небольшой, но достаточно крепкий.