Среди одиночества

Глава первая

СРЕДИ ПУСТОТЫ

Олег никогда не задумывался, почему он один. Его вообще мало что интересовало в этой жизни, кроме музыки. Это был его мир, в котором он находил ответы на все интересующие вопросы. Он не был добрым, каким его считали учителя и знакомые родителей. В его душе царил мрак, который мог бы испугать даже тех, кто издевался над ним изо дня в день. Но Олег лишь копил свои обиды, ждал той самой последней капли, которая переполнит чашу терпения и выплеснет его ненависть потоком концентрированной кислоты на головы тех, кого называли его одноклассниками.

Девочки из класса (или уже не девочки?) тоже не оставляли Олега без своего внимания. Нельзя сказать, что они издевались над ним. Нет, этого не было. Они просто… доставали его своими тупыми шутками, всячески пытаясь высмеять его непохожесть на других, его нежелание быть как все. Как-то во время дежурства по школе, когда он стоял напротив туалета на втором этаже (по нелепой иронии судьбы его всегда ставили именно сюда) и следил за порядком, к нему подошли две одноклассницы и, пряча фальшивые улыбки, спросили, заглядывая ему в глаза:

─ У тебя дома есть шарики?

Олег отвернулся от них и подошёл к фонтанчику с питьевой водой, делая вид, что у него пересохло в горле, пока девчонки не ушли в дальний конец коридора, умирая со смеху, довольные произведённым эффектом и собой. Он знал, что они имели в виду под словом «шарики», как знал и то, что большинство одноклассниц принимают противозачаточные таблетки.

Олег мало заботился о своём внешнем виде, никогда не гнался за модой, ходил в том, что ещё можно было носить, категорически отвергая настоятельные пожелания родителей купить ему новые брюки, ботинки или куртку. Да и ходить-то ему было особо некуда: большую часть времени он проводил дома, слушая музыку или читая книги. Но больше всего он не любил причёсываться и подстригаться, делая это крайне редко и только по необходимости, когда волосы откровенно лезли в глаза, мешая нормальному восприятию так ненавистного ему окружающего мира. Олег редко смотрелся в зеркало; то, что он там видел, совсем не нравилось ему и часто приводило к тому, что он часами сидел в своей комнате, думая о том, когда же всё это закончится: его лоб аккуратным узором покрывали маленькие красные прыщи. Он каждый день после школы наносил на лоб специальный крем, чтобы избавится от этой напасти, но все попытки хоть как-то исправить ситуацию были тщетны.

Олег был среднего роста, чуть полноват. У него были чёрные волосы, вечно всклокоченные, представляющие собой причесон под названием «Я у мамы вместо швабры». Он носил очки, за что получил кличку «Косой». В школе к нему по-другому и не обращались, постоянно подшучивая: “Окосянка, сэр!” Олег был достаточно физически развит для своего возраста, но от уроков физкультуры старался отлынивать, выдумывая на ходу уважительные и не очень причины. Единственное, что он любил делать на уроках физкультуры, ─ это бегать. С детства он постоянно ездил на велосипеде, поэтому подобные нагрузки были для него в радость.

У Олега была старшая сестра Света. Иногда с ней можно было поговорить о чём-нибудь, но в остальное время она была порядочной стервой. В детстве они постоянно дрались до крови, выясняя отношения. Олегу постоянно доставалось в этих битвах, за что он ненавидел свою сестру лютой ненавистью. Он не мог дождаться того дня, когда её не будет в этой квартире. Характер у неё был просто отвратительный. Света вечно обманывала родителей и учителей, за что те часто выговаривали родителям в непечатных выражениях, никого не стесняясь. Светке частенько доставалось от родителей за её наглое, отвратительное поведение, о чём Олег тайно радовался, думая: “Так этой дуре и надо!”

Учился Олег хорошо, но иногда получал и «двойки», игнорируя справедливые замечания учителей. Он всегда сидел на задней парте один около окна, только там ощущая себя в безопасности от учителей и одноклассников. Олег с тайным злорадством оглядывал класс, то и дело глядя на часы, ожидая окончания урока. Он никак не мог избавиться от этой привычки. Ему нравилось чувствовать неумолимое движение времени.

Словно в наказание за его независимый нрав, Олега из года в год назначали политинформатором. Он считал самым неблагодарным делом стоять перед всем классом и рассказывать последние события в мире, когда никто даже не собирается делать вид, что слушает. А ты вынужден держать в руках тетрадь или газету и зачитывать информацию о засухе в Эфиопии или убийстве Индиры Ганди, прекрасно понимая, что это никого не интересует, даже тебя самого. Однажды Олег вообще не стал делать политинформацию, за что получил нагоняй от классной руководительницы после уроков. С того дня он не увиливал от своего идиотского поручения. Благо, делать-то особо ничего не надо было самому. В среду после уроков всем политинформаторам давали необходимые тезисы для доклада в четверг перед первым уроком.

Школа была для Олега серьёзным испытанием на прочность. Он прекрасно понимал, что ему необходимо образование, чтобы поступить в институт. Но враждебное отношение одноклассников было частой причиной того, что он просто убегал домой, доведённый до полного отчаяния, после чего он вообще боялся идти в школу. Олег не видел никакого выхода из такого положения. Он был один против всех. Иногда он пытался бороться, но ему редко что удавалось. Лишь доведённый до полного отчаяния, Олег был страшен в мести. В такие моменты обычно вмешивались учителя, и ему доставалось больше всех: его дневник украшало красочное замечание.

Так он и жил, ощущая вокруг себя непонимание, враждебность и неприкрытую ненависть. Ощущая пустоту.

Единственной отрадой в этом жестоком мире для него была музыка. С того дня, как родители купили ему после долгих уговоров магнитофон, Олег открыл для себя нечто новое и интересное. Сначала он увлекался дешёвенькой попсой: ему нравились песни, над которыми не надо было задумываться. Но, услышав однажды песню шведской группы «Europe» под названием «The Final Countdown», он всерьёз увлёкся хард-роком, понимая, что только в этой музыке найдёт для себя ответы на все вопросы. Это случилось весной 1988 года.

Олег тогда ещё не знал, что его книжная полка будет полностью забита катушками с магнитной лентой, на которых не будет ничего, кроме Хард-рока и металла. А пока он только начинал врубаться в эту дьявольскую музыку, не подозревая о таких направлениях как death metal и trash. Олег теперь ни дня не мог прожить без того, чтобы не прослушать пару катушек в наушниках, так как родители не разрешали громко слушать подобную музыку через колонки. Магнитофон стоял у него прямо на письменном столе словно некое божество. Каждый месяц Олег покупал по две-три новые катушки с тяжёлым роком. Постепенно у него сформировался свой вкус, отличный от мнения специализированных журналов.

Слушая музыку, он чувствовал себя совершенно другим человеком, сильным, уверенным в себе, но в то же время немного сумасшедшим. Простое гитарное соло могло завести его до такой степени, что он начинал носиться по комнате, подражая Стиву Вэю или Майклу Шенкеру, представляя, что в руках у него гитара. Правда, Олег позволял себе такие выходки, когда никого не было дома, иначе родители могли подумать, что у него не всё ы порядке с головой, а он и так состоял на учёте у невропатолога. Так или иначе, музыка помогала ему во всём. Именно музыка послужила толчком к написанию стихов.

В тот день у Олега было плохое настроение, несмотря на то, что на улице стояла прекрасная летняя погода. До начала учебного года оставалось ещё больше месяца. Он закончил десятый класс хорошо. Оставлся последний год вынужденного мучения. С утра Олег ходил по комнате как пришибленный. Ему ничего не хотелось делать. Он никак не мог подобрать подходящую музыку, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. В какой-то момент он даже подумал о самоубийстве, но отбросил эту идею как несвоевременную. «Я ещё оставлю свой след в этом мире» – промелькнуло у него в голове.

Отбросив все сомнения, Олег выбрал последний альбом группы «Ария» с книжной полки. Этот альбом ему очень нравился как в музыкальном плане, так и текстами. Название его ─ «Игра с огнём» ─ завораживало. Эту катушку он выменял в студии звукозаписи на кассету «BASF», которую подарил ему двоюродный брат. У Олега не было денег, чтобы купить новую катушку, и он решил попробовать сделать обмен. Он пошёл в студию, прихватив с собой подарок брата. Он был уверен, что ему повезёт, и не ошибся. Домой он ехал с новой катушкой, на одной стороне которой был записан альбом «Арии», а на обратной ─ неизвестная ему группа «Хопо», которая исполняла довольно оригинальную музыку.

Олег включил магнитофон, поставил регулятор громкости в среднее положение и встал между колонками, чтобы находиться в центре музыки. Когда начала звучать музыка, в его голове словно что-то щёлкнуло, стали приходить какие-то слова, строки, рифмы. «Интересно», – подумал он, сев за письменный стол и взяв в руки листок бумаги, которой был забит весь нижний ящик. Олег начал записывать то, что приходило ему в голову. Получилось перестроечное стихотворение под названием «Взгляд».

Если бы Олегу сказали, что когда-нибудь он будет писать стихи, он бы не поверил. Хотя как-то раз, лёжа в больнице с гастритом, он написал стихотворение про пиратов на мотив популярной песни Аллы Пугачёвой. Но это было давно, а сейчас он смотрел на то, что накарябал своим неряшливым почерком на мятом листе в клеточку, почерком, за который его всегда ругала учительница по русскому языку Римма Петровна, и думал о том, не сошёл ли он с ума. Не успел он как следует обдумать эту мысль, как его рука начала выводить каракули нового стихотворения. В этом было что-то сверхъестественное, нереальное. «Точно крыша поехала», – пробормотал он. Закончив писать, он поставил в конце многоточие, потому что лист закончился, а другой брать не решился, чтобы не сдвинуться окончательно.

Музыка отошла на задний план. Олег сидел в полном недоумении, глядя на то, что написал. У него вдруг возникло ощущение дежа вю. Но это было так же бессмысленно, как мысль о самоубийстве, промелькнувшая утром. Он всё не мог взять в толк, что же такое он сотворил. Стихи были не то, чтобы плохие, но явно далеки от того, чтобы их можно было кому-нибудь показывать. Да и показывать-то было некому, кроме родителей.

Олег как во сне подошёл к магнитофону и включил обратную перемотку. Он вдруг резко ощутил своё одиночество. Убрав катушку на полку, он сел в кресло и откинул голову на сплетённые пальцы рук. Что-то изменилось в нём окончательно и бесповоротно. Он вдруг понял, насколько он несчастен среди всей этой пустоты, жестокости и несправедливости. Это новое, непривычное для него ощущение было сильным, тяжёлым, угнетающим. В такой тёплый солнечный день подобные мысли не несли в себе ничего хорошего, разрушали его печальное спокойствие и отчуждённость.

Можно сказать, что он сломался, устал, расклеился. Но это было не так. Где-то глубоко внутри Олег чувствовал зарождение новой силы, которая изменит всю его жизнь. Но для этого ему нужен был кто-то, кто смог бы помочь, поддержать и понять.

У Олега давно сформировалась одна навязчивая идея, которую он очень хотел претворить в жизнь. Но, учитывая не самую привлекательную внешность и природную застенчивость, он боялся, что всё это останется лишь несбыточной мечтой. Не имея возможности отомстить своим обидчикам, Олег придумал нечто оригинальное. Он мечтал, что в него влюбится красивая девушка, а он просто станет игнорировать её чувства. Олег прекрасно понимал, что это подлый поступок, но его ненависть ко всему миру была сильнее.

Олег медленно оглядел свою комнату строгим взглядом. Плакаты и постеры рок-групп приобрели для него новый смысл. Магнитофон как некое божество возвышался на тумбочке, куда Олег переставил его накануне. Рядом стоял усилитель, сверкающий начищенными до зеркального блеска ручками и переключателями. На нём лежали наушники, которые выглядели странно рядом с современными устройствами воспроизведения звука. От усилителя тянулись провода к колонкам, что висели на стенах, образуя угол 90 градусов. Ещё в комнате стояла деревянная скрипучая кровать, а на стене висел ковёр. У окна стоял письменный стол и стул, на котором Олег делал уроки. По короткой стене комнаты стоял старый шкаф из светлого дерева с потрескавшимся лаком и зеркалом на средней дверце. На письменном столе постоянно лежали какие-нибудь журналы. Старая настольная лампа с облупившейся белой краской и раздражающе-синей кнопкой походила на древнего монстра, поражённого тяжёлым недугом позвоночника. А довершала картину пыльная люстра с пластмассовыми висюльками, имитирующими хрусталь.

Скоро стол стал для Олега любимым местом в комнате наряду с тумбочкой с аппаратурой. Вечерами он подолгу корпел над листом бумаги, пытаясь написать очередной «шедевр». Олег смирился с тем, что начал писать стихи, уже ближе к учебному году, когда за окном начали желтеть листья. Тогда он вдруг понял, что осень станет его любимым временем года. Он подолгу смотрел в окно, в котором по вечерам отражался свет настольной лампы. В голову приходили разные мысли, большинство из которых подготавливали его к тому, чтобы сделать первый шаг для знакомства с девушкой. Он ещё точно не знал, что нужно сделать для этого, но был абсолютно уверен в том, что на улице знакомиться ни с кем не будет ввиду застенчивости. Ну а одноклассницы по понятным причинам отпадали.

Правда, была возможность познакомиться с девушкой через газету «Юность», ответив на чьё-то объявление, но Олег не был уверен, что получит ответ на своё письмо, тем более что почерк у него был ужасен. Вряд ли кто захочет разбирать его каракули.

Тем временем подошёл сентябрь, отодвинув на второй план все эти проблемы. Но с каждым днём он всё острее ощущал своё одиночество, отражая это в стихах, постепенно отходя от политической тематики в сторону лирических тем, перекладывая на рифмы свои переживания, которые всё больше и больше захватывали его. Именно стихи и натолкнули Олега на то, чтобы самому опубликовать объявление в газете. Это случилось в середине сентября 1989 года в субботу. Он сидел за столом в своей комнате, как вдруг в его голове чётко возник текст. Олег схватил бумагу и ручку и начал писать. На бумагу ложились слова: “Кругом пустота и никого…”

Глава вторая

27+3

Олег прекрасно понимал, что, сочинив стандартное объявление, он вполне может остаться ни с чем. Поэтому проявил всю свою фантазию и изобретательность. Отложив ручку в сторону, он долго любовался на свой шедевр. Он даже позволил себе улыбнуться, чего не делал с детства, когда весь мир был похож на прекрасную сказку. Олег аккуратно сложил листок бумаги и запечатал в конверт, на котором написал адрес редакции. “Всем… покажу”, ─ пробормотал он зловещим шёпотом, глядя на постер группы «Metallica». Глаза его при этом светились холодным дьявольским огнём.

Олег взял письмо, вышел из комнаты и запер её на ключ, чего раньше никогда не делал. Родители сидели в большой комнате и смотрели телевизор, с неподдельным интересом глядя на экран. Телевизор был старый, чёрно-белый и давно просился на помойку, но денег на покупку нового всё время не хватало. Отец давно собирался купить цветной, но дальше слов дело у него никогда не двигалось. Олег заглянул в комнату, чуть приоткрыв массивную деревянную дверь.

─ Мам, дай мне денег, ─ спросил он.

─ Сколько тебе?

─ Рублей пять,

─ Возьми у меня в сумке в кошельке.

─ Хорошо, ─ ответил Олег и закрыл дверь.

Он нашёл мамину сумку и достал из кошелька замусоленную трёшку и два новеньких рубля. Надев ботинки и куртку, Олег вышел на улицу и огляделся по сторонам. Двор был в полнейшем запустении после перестройки. Когда-то около домов были разбиты аккуратные палисадники, окружённые невысоким штакетником, окрашенным в изумрудно-зелёный цвет. В середине двора находилась агитплощадка с деревянной сценой, за которой был плакат со словами «Партия ─ ум, честь и совесть нашей эпохи!» Перед сценой стояли два ряда деревянных скамеек, на которых в свободное от собраний время любили почесать языки бабушки-старушки, к ночи освобождая место для сборищ молодёжи, которая играла в карты, слушала магнитофон, пила дешёвое вино и курила болгарские сигареты. Теперь же ничего этого не было: с началом перестройки собрания проводились всё реже, а потом исчезли и лавочки вместе со сценой, а доски растащили предприимчивые граждане на дачи. И только Владимир Ильич укоризненно взирал с плаката на новую разруху.

Олег обогнул дом и быстрым шагом пошёл на почту, глядя себе под ноги. День выдался пасмурный. Временами накрапывал мелкий дождь, тихо шурша желтеющей листвой. В мелких лужах отражалось унылое серое небо. Тучи тревожно нависли над землёй плотной стеной. В их молчаливом безразличии читалась затаённая тоска и боль.

На почте Олег заполнил бланк почтового перевода на три рубля, чтобы его объявление напечатали в газете «Юность» в рубрике «Мой адрес». Он подал бланк в окошечко, отстояв небольшую очередь.

─ Напишите, за что вы переводите деньги в графе “для письменного сообщения”.

Олег взял бланк и написал: “За публикацию объявления”. Он подал бумагу вместе с деньгами. Получив квитанцию, он вышел на улицу, положил квитанцию в конверт и заклеил его. Проверив ещё раз адрес, Олег бросил конверт в красный почтовый ящик, предназначенный для местной почты. Он был вполне доволен собой. В прекрасном расположении духа он пошёл домой, глядя на медленно падающие листья.

Весь оставшийся день он слушал музыку. В голове крутились какие-то стихи, но записывать их не хотелось. Ему было не до этого. Олег нехотя сделал письменные задания и убрал учебники и тетради в дипломат. Он всегда делал только письменные задания. Такие предметы как история и литература его совершенно не интересовали. Он никогда не читал то, что задавали, но при этом умудрялся сдавать все зачёты и писать сочинения.

Олег достал из верхнего ящика стола пакет, в котором лежали стихи. Их было не так много, но новые стихи появлялись довольно часто, иногда по два-три за раз. Перебирая свои стихи, он обнаружил, что несмотря на всю их непричёсанность, в них что-то было, какая-то душевность, искренность и скрытая красота. Это был его взгляд на мир, в котором он жил и который не хотел признавать таких, как он.

Выключив магнитофон и убрав стихи, Олег лёг спать. Он всегда ложился в одно и то же время ─ в девять часов вечера. Раньше перед сном он включал радио и под него засыпал, слушая последние известия. Он очень любил это таинственное время суток, когда вечер плавно перетекал в ночь. Засыпал Олег не сразу, подолгу ворочался в кровати, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы. Он всегда хотел почувствовать сам момент засыпания, когда тело расслабляется, отправляясь в путешествие по лабиринтам снов. Но это ему никогда не удавалось.

Олег лёг на живот, спрятав руки под пуховую подушку и укрывшись ватным одеялом. Сон долго не приходил, но, когда он готов был уже соскользнуть в его нежные объятия, ему вдруг вспомнилась девчонка, которая снилась в детстве. Олег до мельчайших подробностей вспомнил свой детский сон, даже ощутил на щеках дождевые капли, мокрые и холодные. “Она была лучше любого парня”, ─ пробормотал он в подушку. Эта фраза всплыла на поверхность его памяти как подводная лодка из глубины океана. Олег провёл правой ладонью по щекам. Щеки были мокрые… от слёз. Он перевернулся на спину и уставился в потолок невидящими глазами, из которых медленно катились солёные слёзы, унося с собой его прошлое.