Тропа мертвых городов

Время, когда мир дышал

Дождь медленно барабанил по стеклу, и вот уже полчаса я стояла в длиннющей пробке среди таких же уставших и раздражённых людей после работы. Вечерело, огни встречных машин слепили, и глаза начинали слезиться. Из динамиков доносились голоса Лепса и Меладзе: "Обернитесь, обернитесь…"

Песню прервал звонок. На дисплее высветилось: «Мой муж». Я вздохнула, понимая, что сейчас начнется вынос мозга.

– Алло, привет, милый, – с натянутой улыбкой ответила я.

– Женщина, ты, где есть? Ты должна была быть дома полчаса назад! Где ты шарахаешься, а? – раздался раздражённый голос Марка.

– Марк, открой Яндекс карты, а? Я стою уже полчаса в пробке на проспекте. Там авария, – попыталась объяснить я.

– Что ты мне чешешь!? Шляешься там с любовником, да? – начал орать он.

Я выдохнула, чувствуя, как внутри всё сжимается от злости.

– Подыши ещё! Через час чтобы была дома, иначе вышвырну! Уяснила? – с ненавистью выплюнул мой некогда любимый муж.

– Да мне ехать полтора часа до дома! – прокричала я в трубку, но в ответ услышала только короткие гудки.

– Когда же я тебя брошу!? – выкрикнула я в сердцах, швыряя смартфон на соседнее кресло.

Меня вновь накрыла истерика. Я в ярости начала бить по рулю, выкрикивая всю боль и вымещая злость. Как я оказалась в этой ловушке? Как всё пошло настолько наперекосяк?

Где-то в глубине сознания мелькала мысль: "Это ненормально, я так больше не могу."Но, что делать дальше, я не знала. Взяв себя в руки, я заметила, что движение наконец-то тронулось, и я смогу свернуть к ТЦ «Гринвич». Решив не рисковать и не испытывать терпение Марка, я оставила машину на парковке и решила продолжить путь на метро. Если опять опоздаю, скандал неизбежен.

Припарковавшись, я начала искать зонтик, но в ужасе поняла, что он остался на работе.

– Блять! – выругалась я, ударив по спинке кресла заднего сиденья. Выскочив из машины, я выхватила пальто, закинула мобильник в сумочку и, прикрываясь воротником, побежала в сторону метро.

Метро было для меня редким явлением, но сейчас это казалось единственным выходом. Спускаясь в переход под табличкой с буквой "М", я сразу почувствовала густой спертый воздух и странный запах, который бил в нос, смешиваясь с сыростью от дождя. Переход был переполнен людьми, спасавшимися от ливня. Поток тел казался бесконечным, и я едва протискивалась между ними.

Старое метро производило гнетущее впечатление. Обшарпанные стены с облупившейся краской, тусклый свет, и непрекращающийся гул – всё это создавали ощущение замкнутости и тревоги. Люди толкались, продирались сквозь толпу, и я чувствовала, как каждая секунда отдаляет меня от свободы. В воздухе витало напряжение, как будто само место жило собственной тёмной жизнью.

Внезапно я заметила парня, который привлёк моё внимание. Он был странно белый, намного бледнее всех остальных, и двигался с какой-то неестественной плавностью. Его глаза, казалось, не отражали свет, а впитывали его, как чёрные бездонные колодцы. Он смотрел на меня слишком пристально, и в этот момент я почувствовала необъяснимый холодок, пробежавший по спине.

Пытаясь не поддаваться панике, я ускорила шаг, чувствуя, как моё сердце начинает колотиться всё сильнее. Но его закрыли, другие спешащие люди к прибывшему поезду. Меня буквально затолкнули в вагон, как потоком воды несёт на мели. Протолкалась к поручням, цепляясь за них, как за последнюю надежду, и устроилась в углу, где надеялась, что хоть немного смогу отдышаться. Метро всегда давило своей теснотой и душным воздухом, но сегодня всё было хуже обычного – будто весь мир сжался в этом вагоне.

Начала лихорадочно искать телефон по карманам, но его не было там, где он должен был быть – во внешнем кармане. Чёрт, украли. Со злостью ударила по поручню, чтобы хоть как-то сбросить напряжение, и тут же проверила внутренний карман. К счастью, кошелёк был на месте. Какое-то облегчение, хотя и малое.

– Шизанутая что ли? – услышала я с раздражением. Повернув голову, увидела девушку с яркой розовой чёлкой, которая обрамляла её глаз. Прокол в губе, огромные наушники на голове, джинсы в потертостях и дырках – типичный образ уличного стиля, в котором раздражение было как дополнительный аксессуар.

– Извините, – выдавила из себя, пытаясь смягчить ситуацию, но встретила лишь её презрение.

– Больная, – бросила она, натягивая наушники обратно и демонстративно откидываясь на сиденье. В этот момент поезд резко дёрнулся, и вагон остановился с ужасным скрежетом. В воздухе повисла напряжённая тишина, которую только усиливал шум, доносившийся из туннеля – странный, глухой, словно где-то далеко что-то рушилось.

– Да пошла ты… – пробормотала я себе под нос, уже не заботясь, слышала ли она или нет.

Поезд стоял уже несколько минут, и напряжение росло. Я чувствовала, как люди вокруг начинают беспокоиться, перешептываться, нервно глядеть на двери. Кто-то с раздражением пытался набрать диспетчера, кто-то стучал по кнопке аварийного вызова, но тишина была оглушающей, лишь изредка прорезаемая скрипом металла и странными, отдалёнными звуками.

Стук сердца отдавало в ушах, и я почувствовала, как тело начинает покрываться холодным потом. В этом вагоне с десятком незнакомцев всё казалось невыносимым. Казалось, что стены давят, воздух становится тяжелее, и в этом замкнутом пространстве нарастает ощущение чего-то зловещего. Неужели это была обычная поломка? Или что-то гораздо хуже?

Внезапно свет в вагоне замигал, а через несколько секунд погас окончательно, погружая нас в полную темноту. В тишине, нарушаемой только шёпотами, я почувствовала, как внутренности сжимаются от ужаса. Это было не просто техническая неисправность – это было что-то другое, что-то гораздо более зловещее. Внутренний голос подсказывал мне, что нужно быть наготове.

Крики в дальних вагонах становились всё громче и невыносимее, словно кто-то в отчаянии разрывался на куски. Вскоре я заметила, как на стекле вагона появились пятна крови – красные разводы, ползущие вниз, оставляя за собой жуткие следы. В воздухе раздавались стоны и шипения, смешиваясь в невыносимый хор страха.

Я сжала пальцы в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Взгляды метались по темноте, но ответы не приходили. Вдруг вагон слегка качнуло, и я услышала ужасный звук, будто что-то тяжёлое скребло по внешней стене вагона. Снова и снова возникало это странное ощущение, будто тьма за окном была жива, двигающаяся масса, жаждущая проникнуть внутрь.

– Что за… – я не успела договорить, как снова почувствовала это странное ощущение, словно всё вокруг было наполнено зловещими движущимися тенями.

– Ты это слышала? – спросила я девушку с розовой чёлкой, но она только убрала наушники и посмотрела на меня с тревогой.

Внезапно двери вагона начали раздвигаться с ужасным скрежетом, который разорвал тишину и заполнил вагон жутким напряжением. В мои мысли ворвалось осознание: нужно бежать. Но куда? Мы были в туннеле, под землёй. Оставаться здесь было смертельно опасно.

– Все на выход! – выкрикнула я, надеясь, что люди начнут двигаться, прежде чем будет слишком поздно.

Пассажиры начали толкаться и метаться к открывающимся дверям, и я последовала за ними. Но во мраке туннеля нас ждал новый кошмар. Огромные тени начали двигаться в нашу сторону, и с ужасом стало ясно: это не просто техническая неисправность. Этот поезд был ловушкой.

Нужно было выбраться отсюда как можно быстрее. Паника, страх и хаос охватили людей, крики разрывали воздух. В этом ужасном суматохе мне нужно было найти способ выжить, не зная, что ждёт впереди.

Работа в полицейском участке кипела, как и всегда. Шум переговоров, стук клавиш, звон телефонов – всё смешивалось в неразборчивый гул, который стал для меня привычным фоном. Дождь барабанил по окнам, словно добавляя свою мелодию к этой какофонии. Я стоял у окна, наблюдая за тем, как капли скатываются по стеклу, оставляя после себя тонкие, извилистые следы. Снаружи улицы казались серыми и неприветливыми, будто город сам по себе решил показать нам своё мрачное настроение.

Но сегодня что-то было иначе. Задержанные, которых привели в участок, вели себя странно. Они выглядели бледными, словно давно не видели солнечного света, и молчали, как будто лишились способности говорить. Их глаза были пустыми, а движения – медленными и неуверенными. Один из них сидел в углу, глядя в одну точку на стене, не моргая и не отвечая на вопросы офицеров. Другой нервно перебирал пальцами, словно пытался удержать что-то невидимое.

Такое поведение казалось мне подозрительным. Обычно люди, попадающие сюда, либо агрессивны, либо напуганы, но эти… они были просто отрешёнными. Как будто всё, что происходило вокруг, не касалось их. С каждым часом их молчаливое присутствие становилось всё более зловещим, а тишина, исходившая от них, казалась громче любого шума.

Я продолжал наблюдать за полицейским участком, пытаясь понять, что же заставило этих людей вести себя так странно. Каждый из задержанных был бледен и молчалив, будто что-то отняло у них способность чувствовать. Я отхлебнул глоток терпкого экспрессо, когда заметил, как ко мне в кабинет буквально влетела Наташа.

– Морозов, поехали, на Тверской какая-то хрень творится, – выдохнула она, сдерживаясь, чтобы не выругаться покрепче.

– Что случилось?

– Мы сейчас болтать будем или поедем? – Наташа раздраженно взглянула на меня. – Живее, по дороге расскажу.

Хмыкнув, я поставил кружку на стол и накинул на плечи черную кожанку, висящую на вешалке. Выйдя из кабинета, я ощутил, как атмосфера в участке была натянута, словно тетива лука. Всё больше звонков поступало на линии, и лица коллег становились всё более озадаченными. Задержанные, что еще недавно меланхолично сидели на стульях, теперь застыли словно статуи, с пустыми глазами, уставившимися в одну точку. Что-то в этом всём не давало покоя.

Я резко ввалился в машину, и Наташа захлопнула за мной дверь. Капли дождя ударяли по стеклам, словно пытались пробить их насквозь. Огни города тонули в мутной воде, размывались в причудливых узорах. Мы мчались прочь из участка, и я чувствовал, как напряжение витало в воздухе, тяжело оседая в груди. Наташа держала взгляд на дороге, но я заметил, как она украдкой посматривает на меня, словно проверяя, всё ли в порядке.

– На Тверской творится что-то ужасное, – выдохнула она, переключая радио в попытке поймать хоть какой-то сигнал. В динамиках слышались отрывочные фразы, крики, но ни слова ясного. – Говорят, люди сходят с ума, нападают на прохожих. В Большом театре настоящий кошмар, люди прыгают с балконов, массовые драки… А некоторые просто жрут друг друга! Мясорубка настоящая! Похоже на какой-то вирус… уже полрайона в больницах.

Я молчал, стараясь унять подступающую панику, взгляд блуждал по мерцающим огням за окном.

– Есть мысли, с чего всё началось? – спросил я, чувствуя, как холодок пробирается вдоль позвоночника.

– Да хер его знает, – Наташа нервно улыбнулась, хотя глаза её оставались серьёзными. – Говорят, новый вид гриппа. Ты же сам слышал весной, новости передавали – вирус, но всё под контролем, мол, беспокоиться не о чем.

– Конечно, блять, – пробормотал я сквозь зубы. – Панику поднимать не хотели, так?

Мы ворвались на Тверскую. И то, что открылось перед нашими глазами, превзошло все ожидания. Люди с диким выражением глаз метались по улице, врывались в машины, грызли друг друга. Кто-то валялся на асфальте в лужах крови, кто-то бросался на других с голыми руками, не обращая внимания на укусы и удары. Дорога была усеяна телами, и тошнотворный запах гари и плоти накрыл меня с головой.

Каждый мускул моего тела напрягся. Дыхание стало рваным, в висках стучало. Наташа вцепилась в руль, пытаясь объехать этот ад. Мы были в ловушке, и я знал – отсюда живыми мы вряд ли выйдем.

– Дамы и господа, давайте ещё раз отблагодарим аплодисментами прекрасную мадам Тайну и её помощницу Вьюгу за потрясающий номер! – громогласно объявил шпрехшталмейстер, сияя в ярко-красном смокинге, словно сам стал частью нашего представления.

Я стою на манеже, опустив голову в знак благодарности, и чувствую, как сердце бешено колотится в груди. Рядом со мной гордо сидит Вьюга – моя прекрасная белая тигрица, её янтарные глаза ловят каждый световой луч. Аплодисменты зала, шумные и восторженные, словно волны, прокатываются по моим нервам, и на мгновение кажется, что они готовы захлестнуть всё внутри. Но это – именно то, ради чего я здесь.

Мои глаза скользят по лицам в первых рядах. Дети смеются, их глаза горят восторгом и удивлением. Родители, забывшие на миг о своих заботах, смотрят с такой искренней радостью, что я чувствую, как всё тепло этого мгновения обнимает меня.

Сделав последний поклон, я медленно разворачиваюсь и уводят Вьюгу за кулисы. Тигрица идёт грациозно, её хвост медленно качается из стороны в сторону, словно она всё ещё танцует в свете прожекторов. Мы проходим мимо Бориса – нашего силача, который готовится к своему выходу.

– Мэй, шикарный номер, – бросает он мне с доброй улыбкой, выглядывая из-за шторы, за которой проверяет свои снаряды.

– Спасибо, мы очень старались, – отвечаю я с улыбкой, поглаживая Вьюгу по холке. Она урчит, словно кошка, а Борис наклоняется к ней и нежно треплет за ушком.

– Ты тоже большая умничка, наша Вьюга, – его голос звучит низко, как гром вдали, но в нем слышится нежность. Тигрица мурлычет, словно отвечая ему на ласку, и тянется к его ногам.

За нашими спинами раздаются громкие аплодисменты и крики "Браво!"– на сцену уже вышли акробаты, и я знаю, что сейчас весь зал будет в восторге от их головокружительных трюков. Но мы с Вьюгой направляемся к нашей маленькой гримёрке – в уголок покоя среди этого кипящего мира. Мои ноги слегка дрожали от напряжения – даже после стольких лет в манеже я всё ещё чувствовала адреналин после каждого выхода на сцену. Вьюга шла рядом, её густая белая шерсть блестела в приглушённом свете ламп. Она была моей напарницей, моей душой, моей семьёй. Я наклонилась, чтобы еще раз погладить её по спине, чувствуя под пальцами упругие мышцы.

Здесь, за кулисами, царил привычный хаос. Ловко уворачиваясь от бегущих мимо клоунов и осматриваясь по сторонам, я замечала знакомые лица: кто-то спешил натянуть очередной костюм, кто-то проверял крепления на трапеции. Вдалеке слышался смех акробатов и скрип гамака под тяжестью весёлого Микки – нашего самого опытного клоуна.

Я остановилась у своей гримёрки, маленькой, уютной комнаты, в которой были только самое необходимое: зеркало с лампочками, старая лавка и несколько фотографий на стене – из прошлых городов и выступлений. Вьюга мягко прыгнула на подстилку в углу и, устало свернувшись, закрыла глаза. Я провела рукой по своему лбу, вытирая остатки пота. За окном сквозь пыльное стекло виднелись развешанные флажки, слегка колыхавшиеся от ночного ветра.

Вьюга тут же устало падает на свою подстилку, её грудь тяжело вздымается и опускается. Я же подхожу к зеркалу, вглядываясь в своё отражение, и вдруг понимаю, как сильно люблю этот мир. Мир, где каждый день – это сцена, а каждый момент – шанс подарить кому-то немного счастья.

Аккуратно опустилась на кровать, у меня было немного времени, чтобы отдохнуть. Мышца расслабились, а Вьюга, решив что ей неудобно на подстилке как обычно переместилась на кровать ко мне. Я уснула сразу после выступления. Накопленная усталость навалилась, как тяжелое одеяло, погружая меня в глубокий сон. Меня разбудил низкий, угрожающий рык Вьюги, моей тигрицы. Сердце тут же забилось сильнее, адреналин заполнил каждую клетку тела. Вьюга редко рычит без причины.

Я приподнялась на диване и заметила в дверях свою гримерку девушку. Она стояла, опустив голову, и её длинные белые волосы странно свисали от такого положения. Что-то было не так. Я попыталась разглядеть её лицо, но оно терялось в тени.

– Эй! – окликнула я её раз, другой, третий, но она не реагировала.

Тигрица напряглась, мышцы под её полосатой шкурой заиграли, как натянутые пружины. Вьюга была готова к прыжку. Я осторожно сделала шаг в сторону незнакомки, а девушка вдруг рухнула на пол, как сломанная кукла. Страх сковал меня, холодная дрожь пробежала по спине. Что-то здесь было жутко неправильным.

– Вьюга, 不要攻击[1], – прошептала я, хотя голос дрожал.

Рык моей тигрицы стал тише, но она не сводила взгляда с незваной гостьи, готовая броситься в любой момент. Я сделала ещё один шаг вперёд, и тут девушка неестественно, рывком поднялась, будто кто-то невидимый дёрнул её за невидимую нить. Из её горла вырвался пронзительный хрип, похожий на хрип умирающего. Я увидела её глаза – зрачков не было, только белые бельма, из которых текли странные слёзы, словно густая вода.

Я закричала, не сдержавшись, и в тот же момент Вьюга прыгнула, как молния. Её массивные лапы вонзились в тело девушки, и в мгновение, наполненное жутким, влажным хрустом, голова незнакомки отлетела в сторону.

Вместе с ревом тигрицы раздался дикий грохот с улицы, и крики людей донеслись до моего слуха, словно кто-то там переживал ужас не меньший, чем я здесь. В следующее мгновение за дверью раздался оглушительный удар, как будто что-то массивное с силой швырнули прямо в дверь.

Я вскрикнула, и холодный пот пробежал по моему лицу.

– Вьюга, 靠近点[2]! – Я кинулась к своему рюкзаку, наспех заталкивая внутрь пару вещей, которые только успела схватить.

Время исчезло; казалось, что каждая секунда могла стать последней.

Вьюга зарычала еще громче, почуяв что-то за дверью. Я замерла на мгновение, вслушиваясь в звуки. За дверью послышались тяжелые шаги, а затем скрип половиц. Моё сердце стучало так громко, что я думала, его смогут услышать. Нечто массивное снова ударило по двери, и на этот раз доски затрещали.

– Черт, – прошептала я, чувствуя, как холодный страх парализует меня. Не время терять контроль.

Я быстро кинула последний взгляд на гримерку. Вокруг царил хаос: сломанная мебель, перевёрнутые стулья и в углу всё еще лежало обезглавленное тело девушки. Я пыталась подавить приступ тошноты. У нас не было времени.

– Вьюга, 跟我来[3]！– Я кивнула на окно. Другого выхода не было. Тигрица быстро поняла, что я задумала, и, как настоящая хищница, замерла у меня за спиной, готовая к рывку. Я подтолкнула разбитое стекло и прокралась на улицу, стараясь не издать ни звука.

За зданием был туман, и я почувствовала странную влажность в воздухе, будто всё вокруг пропиталось страхом и смертью. Крики становились всё громче, перемежаясь с грохотом и ревом. Вьюга неслышно ступала рядом, напряженная, готовая к прыжку в любой момент.

На углу улицы я заметила группу людей, бегущих в нашу сторону. Их лица были искажены ужасом. Но через мгновение я поняла, что они не убегали. Они преследовали кого-то. Впереди них спотыкалась молодая женщина, истерически оглядываясь через плечо. Один из бегущих прыгнул на неё, как зверь, повалил на землю и вонзил зубы в шею. Я вскрикнула, но не могла отвести взгляд.

На площади за их спинами творилось нечто еще более ужасающее. Люди, словно обезумев, рвали друг друга на части. Одни орали, сцепившись в бешеной схватке, другие падали на землю, истекающие кровью, третьи, с пеной у рта, вгрызались в тела, как дикие животные. Я видела, как женщина с грязными спутанными волосами, держа обглоданную руку, с диким ревом бросилась на ближайшего мужчину. Их глаза были безумными, полными нечеловеческой ярости и голода.

– Это невозможно… – выдохнула я, чувствуя, как ноги подкашиваются.

Но времени не было. Нельзя было останавливаться. Я потянула Вьюгу за собой в сторону ближайшего переулка. Тигрица, казалось, тоже почувствовала эту дикую энергию и вскинула уши. Мы укрылись в тени домов, но звуки кошмара продолжали долетать до нас – хруст костей, хрипы и вопли.

– Чёрт… Что происходит? – прошептала я, стараясь дышать тише. Я знала одно: нам нужно выбираться отсюда. Как можно дальше от этого безумия.

«Мир, который мы знали, исчез»

Мир, каким мы его знали, рухнул в одно мгновение. Вирус, давно скрывавшийся в тенях лабораторий, скрытый от всего мира внезапно вырвался на свободу, начав разрушение всего, что когда-то считалось стабильным. Он начинался с лёгких симптомов – головной боли, усталости, боли в глазах— быстро развился в нечто гораздо более зловещее. Когда болезнь достигла своего пика, привычный порядок перестал существовать.

Однажды утром, когда первые лучи солнца едва коснулись городских улиц, мир погрузился в хаос. Люди, которые только что ещё обсуждали последние новости и планировали свой день, внезапно впали в безумие. Они нападали друг на друга с невероятной жестокостью, словно были охвачены дикой яростью, словно звери, забыв о своей человечности. Группы людей, превратившихся в нечто, похожие на новый вид зомби срывались на своих близких с ужасающе жестоким звериным рвением, разрывая их на части, как дикие хищники. Их действия были лишены всякой логики и человечности – это была только безумная ярость и неутолимый голод, которые уничтожали всё, что попадалось им на пути.

Города, некогда полные жизни и движения, погрузились в тишину, нарушаемую только криками и звуками разрушения. Власти, пытавшиеся установить карантины и поддерживать порядок, быстро поняли, что их усилия бесполезны. Заражённые без усталости нападали на любые преграды, превращая их в мертвые руины. Сначала это казалось локальными катастрофами, но вскоре стало ясно, что вирус медленно, но верно охватывает всю планету. Везде, где только ступала нога, царил хаос и разрушение.

На фоне этого кошмара начали появляться секты, которые обожествляли вирус как новый божественный дар и ждали второго пришествия антихриста. Они принимали заражённых как новые божества и строили свои учения вокруг идеи, что человечество было очищено, а выжившие должны теперь поклоняться этим новым богам. Эти группы захватывали последние сохранившиеся районы, устанавливая свои диктаторские правила и обряды среди развалин. Их фанатизм добавлял ещё один слой ужаса к уже существующему кошмару.

Природа тоже начала меняться. Леса, которые раньше были зелёными и живыми, стали местом, где каждое растение и каждое животное представляло собой новую угрозу. Растения стали агрессивными, их шипы и ядовитые испарения могли убить за мгновение. Животные мутировали, их тела приняли ужасающие формы, и они стали ещё более агрессивными и смертоносными. Мир, который когда-то был насыщен зеленью и жизнью, превратился в жуткое царство, где все было настроено против выживших.

Группы людей, превратившихся в чудовищ, срывались на своих близких с ужасающим звериным яростным рвением, разрывая их на куски, как дикие хищники. Эти существа, ставшие известными как Ливры, не знали ни логики, ни сострадания. Их действия были лишь выражением безумного гнева и неутолимого голода, поглощая всё, что встречалось на их пути.

Ливры были не просто одержимыми – их руки были неестественно большими, с острыми когтями, готовыми разрывать плоть. Их обострённое обоняние и зрение делали их неуловимыми охотниками. Стоило Ливре заметить жертву, и она мгновенно обретала сверхъестественную скорость и реакцию. Эти монстры обладали неограниченной жаждой плоти, преследуя своих жертв с безумной решимостью и бесконечной жестокостью. Каждый их шаг был полон ужаса, каждый их рык – обещанием неминуемой смерти.

И вот, в этом безумии, осталась лишь одна надежда. Среди обломков и тьмы, поглотивших мир, пошли шёпоты о таинственной лаборатории, затерянной где-то в пустых просторах разрушенных мегаполисов. Говорят, что там прячутся последние выжившие учёные, которые, возможно, обладают ключом к спасению человечества. В разгаре паники и отчаяния среди выживших один слух обрел особое значение: в этой лаборатории якобы хранится вакцина, способная остановить ужасный вирус и вернуть жизнь в нормальное русло.

Но реальность, как всегда, не так проста. Множество групп, стремящихся найти это мифическое укрытие, сталкиваются с чудовищами и ловушками, которые стали частью нового мира. Каждый шаг в этом разрушенном мире – это шаг в неизвестность. На пути к лаборатории лежат горы трупов, опустевшие города, заполненные Ливрами, которые становятся всё более агрессивными и опасными. Эти существа, с их неестественно большими руками и острыми когтями, с каждым днём становятся всё более умелыми охотниками. Их невероятная скорость и обострённые чувства превращают каждую попытку выживания в настоящий кошмар.

Между тем, слухи о вакцине становятся всё более распространёнными. Выжившие, измученные и на грани безумия, начинают вести борьбу не только с внешними угрозами, но и с собственными страхами и сомнениями. Кто-то начинает верить, что лаборатория – это их последняя надежда, а кто-то считает это лишь мифом, затуманивающим сознание.

В мире, где нет ничего кроме разрушений и хаоса, лаборатория становится символом последнего шанса. Но каждый, кто решает отправиться на её поиски, сталкивается с непредсказуемыми опасностями: нестабильные здания, которые могут обрушиться в любой момент, мутировавшие растения, способные атаковать из-за угла, и, конечно, Ливры, чья жестокость и эффективность увеличиваются с каждым днём.

Так начинается новый акт в этом мрачном спектакле, где надежда и страх смешиваются в одно целое. Для тех, кто решится на поиски, каждый шаг может стать последним, а каждая тень скрывать ещё более жуткую опасность.

______________________

[1] не нападай

[2] держись рядом!

[3] за мной!

Десять лет спустя, находясь на грани..

Десять лет прошло с тех пор, как я был простым среднестатистическим человеком в этой стране. Работал, проводил вечер с семьей, делал все то, что составляет нашу обычную жизнь. А потом всё изменилось. Я уехал на очередной вызов и больше не вернулся. Момент, когда я покинул дом, казался таким же обычным, как и все предыдущие. Непредсказуемый взрыв, предательская тишина – и всё было бы иначе.

Теперь, из-за заколоченного окна, я наблюдаю за пустыми улицами. Вечерняя тьма сгущается, и воздух вокруг становится всё холоднее. Снег уже начинает обтекать землю, покрывая всё белым покрывалом, которое скрывает разрушения. Город, когда-то живой, теперь выглядит как призрачный мир, закутанный в зимнюю хандру. Ветры играют в пустых улочках, как духи прошлого, завывая и шевеля деревья, чьи обледеневшие ветви скрипят, словно протягивают свою последнюю песню.

Мне нужно выйти и сменить укрытие. Эта мысль не покидает меня. С каждым днем зимний холод проникает всё глубже, и ночь становится всё более опасной. Вчера ночью я слышал крики Ливров, которые раздавались совсем недалеко. Они с каждым днем становятся всё ближе. Странный и зловещий звук, ползущий в ночи, заставляет меня дрожать, даже когда я стою у окна.

День-два, и они будут в городе. Я чувствую, как внутреннее напряжение нарастает. Здесь, в этом полуразрушенном здании, я не могу оставаться вечно. Тишина – это лишь преддверие, обманчивое спокойствие перед грозой. Время менять укрытие, пока ещё есть шанс. Ливры не дремлют, их безумие, и агрессия не знают границ. И каждый раз, когда я слышу их крики, я понимаю, что их жажда охоты не иссякнет, пока не наткнется на бродячих выживших что пытаются. Отведя взгляд от окна, я сосредоточился на бутылках виски Jameson, которые нашел в старом гипермаркете. Эти две бутылки стали для меня не просто частью запаса, а символом утраты, напоминанием о том, что моя прежняя жизнь осталась в прошлом. С каждым глотком я словно прощался с тем, что было, с тем, что я когда-то знал. Теперь это всё кажется лишь миражом в пустом мире.

Тишина, которая наполняла комнату, была неожиданно нарушена. Внизу послышался скрип двери, и я невольно напрягся. Осторожно выглянув, увидел, как в дом медленно заползает зараженная кошка. Ее ребра торчали обтянутые кожей, словно скелет под тонким слоем мяса. Вместо привычного мурчания из нее вырывался стон, напополам с хрипом, а глаза были черными, как смоль. Эта тварь выглядела безобидной, но я знал, что ее кровь может привлечь куда более опасных существ, населяющих этот город.

"Вот и отдохнул, черт побери,"– пробормотал я себе под нос, тянувшись к ПМ за спиной. Перезарядив затвор, я заметил, что патронов осталось лишь на день, максимум два. Вздохнув, я поднял рюкзак и приготовился спуститься из люка на чердаке. Вдруг, не заметив стула, который стоял посередине комнаты, я рухнул на пыльный пол.

"Блять"!– в сердцах воскликнул я, быстро оглядываясь. В тишине раздалось шипение и скрежет когтей. Поняв, что нужно действовать, быстро перегруппировался и, разбив окно, выбрался наружу. Холод сразу ударил в лицо, но это было легче перенести, чем еще один зловещий звук, заставивший сердце забиться быстрее.

Мир за окном был тихим, молчаливым , словно все жизни были выброшены в мусорку. Я чувствовал, как моральная усталость сковывает каждое движение, но не было времени на отдых. С каждым шагом по разрушенным улицам, в темных переулках и среди заброшенных зданий, все больше ощущал, как прошлое и настоящее разрываются на куски. Я ведь не могу просто сидеть и ждать, когда все закончится. Меня либо сожрут, либо убьют либо по пьяни забуду накрыть укрытие.

Жизнь, как ни крути, продолжается, и придется держаться, пока не найду новое укрытие. Я встал с пола, стряхнул пыль с одежды и аккуратно выдвинулся к окну, оглядываясь, не придет ли ко мне незваная когда-то пушистая гостья. Взгляд скользнул по разрушенному городскому пейзажу, который излучал мрачную тишину. Заброшенные машины, обломки стекол, разрушенные здания – всё это стало моим новым окружением. Пора двигаться. Каждый шаг мог стать последним, но выбора не было.

Я вышел на улицу, стараясь оставаться в тени. Моя цель – как можно быстрее добраться до следующего укрытия. Прокладывая путь через опустевшие улицы, я увидел несколько темных пятен вдалеке. Изучив их, понял, что это – тени Ливров. Их треск когтей и хриплые стоны были как постоянное напоминание о том, что я не один в этом мире.

Я быстро свернул в ближайший переулок, прижавшись к стене. Остановив дыхание, слушал звуки за углом. Ливры могли появиться в любой момент. Поняв, что ждать слишком опасно, аккуратно продвигался дальше, внимательно следя за каждым шагом.

Вскоре я наткнулся на разрушенный супермаркет, частично скрытый завалами. Он выглядел заброшенным, но мог стать хорошим укрытием. Я пробрался внутрь, вытащив из рюкзака фонарик и включив его на минимальный режим, чтобы не привлекать лишнего внимания. Прислушался, ветер гулял по зданию, не слышно было ни скрежета, ни стона, ни шипения, если мне действительно повезло, то смогу найти здесь припасы. Я прошел внутрь супермаркета, и мне сразу в нос ударил запах затхлости и плесени. Полы покрыты толстым слоем пыли, перемешанной с обрывками старых упаковок, засохшими листьями и мелким мусором. С потолка свисают ржавые металлические балки, а поломанные тележки с рваными колесами расставлены хаотично, словно кто-то в панике бросал их в спешке. Весь этот хаос создавал ощущение мертвой тишины, нарушаемой только скрипом моих шагов и тихими звуками воды, капающей из проржавевших труб.

Полки давно опустели, некоторые рухнули и образовали странные баррикады из сгнивших товаров. В отделе с консервами нашёл несколько разорванных упаковок, но ничего полезного. Заглядывая в каждый угол, я старался оставаться максимально тихим – звуки здесь отражались от стен, и любое эхо могло привлечь что-то нежелательное. Разбитые витрины в мясном отделе напоминали о безумных днях мародёрства, когда люди разрывали всё, что могли достать. Пустые манекены с облупившейся краской и обрывками одежды выглядели жутко, как призраки прошлого.

Я шагнул глубже в тёмные ряды. Лучи света из треснувших окон просачивались через пыль, создавая призрачные тени. Протиснувшись через обвалившиеся полки, я наконец-то нашёл то, за чем пришёл. На нижней полке, за завалом старых коробок, нашлись три бутылки воды. Бутылки покрыты грязью, но это неважно – чистая вода сейчас дороже золота. Сердце забилось быстрее. Рядом, среди ржавых консервов, на удивление сохранились четыре упаковки тушёнки с гречкой.

Собрав всё, я бросил взгляд на магазин, будто прощаясь с этим кладбищем прошлого. Здесь больше нечего искать. Вода и тушёнка – мой билет на ещё несколько дней жизни. Тяжёлый вздох, и я снова оказался на улице, готовый продолжать путь.

Стоя перед жилым комплексом, я невольно задержала дыхание. Десять лет прошло с тех пор, как я была здесь в последний раз. Всё это время я держалась под землёй, в холодных и мрачных туннелях метро, где каждый день – борьба за выживание. Там мои чувства притупились, словно забетонировались в льду, а сердце стало каменным. Но здесь, на поверхности, в этом месте, где я когда-то жила, всё снова начало пробуждаться. Воспоминания нахлынули волной: как я когда-то возвращалась домой после работы, шла по этой самой улице и думала о чём-то банальном и мирном. Как странно – словно всё это было в другой жизни.

Сжимая окровавленную биту, обмотанную колючей проволокой, я ощущала, как адреналин медленно растекается по жилам. Кто-то бы назвал мои мысли сентиментальной чушью, эпистолярным романом, не более. Но ведь не они видят кошмары, которые приходят ко мне каждую ночь. Стоит лишь закрыть глаза, и снова передо мной лица – их лица. Те, кто не смог выбраться. Те, кто стал едой для мертвецов. Они неотрывно следят за мной из темноты моего разума, тянут руки, просят о помощи, но я бессильна. Всегда была.

Шорох за спиной вывел меня из оцепенения. Звук бегущих лап. Быстрых, стремительных. Ветер донёс до меня их дыхание и скрежет когтей по бетону. Ливры. Оглянулась и почувствовала, как холодный пот стекает по спине. Звуки нарастали, и у меня не оставалось времени думать. Биту в руках я перехватила крепче, словно готовясь к бою, но лучше не рисковать. Поворот – и я бросилась к подъезду многоэтажки, где когда-то жила. Под ногами хрустнуло разбитое стекло, но я бежала дальше, не обращая на это внимания. Ветер холодил разгорячённое лицо, наполняя легкие рваными глотками воздуха.

Подбежав к подъезду, я увидела, что старая дверь висела всего на одном шарнире, покосившаяся и почти готовая рухнуть. Отогнув её рукой, я запрыгнула внутрь, стараясь не издавать лишнего шума. Сердце колотилось в груди, кровь гудела в ушах. Прогнивший запах старого бетона и сырости ударил в нос. Прислонилась спиной к стене, пытаясь хоть немного перевести дыхание. Ливры не были видны, но звук их бега не давал покоя. Надо было быстрее найти путь наверх. Шаг за шагом я поднималась по лестнице. Ступени под ногами скрипели и грозили обрушиться в любой момент. Ветер, пробивающийся через треснувшие оконные рамы, завывал, как будто сам дом стонал от всех пережитых бедствий. С каждым шагом воздух становился более тяжёлым, пропитанным затхлым запахом пыли, плесени и чего-то ещё… чего-то мертвого. Я старалась дышать через рот, чтобы не подавиться этим смрадом.

Лестничные пролёты казались бесконечными. Один пролет, затем другой. Свет в этом подъезде не горел уже давно, и тьма медленно сгущалась вокруг меня, заполняя пустоту, которую не могли заполнить звуки. Каждый мой шаг отдавался в гулкой пустоте. Эхо шагов казалось чужим, будто кто-то шёл следом, повторяя за мной. Сердце стучало так громко, что мне казалось, будто я слышу его отголоски в стенах. Я замедлила шаг и оглянулась через плечо, но там была лишь тьма, плотная, как густой дым.

На втором этаже я замерла. До меня донёсся тихий шорох. Взгляд устремился к полу – что-то мелкое и быстрое скользнуло мимо моих ног, почти бесшумно. Крысы. Они тут короли. Сначала я испугалась, что это мог быть кто-то из заражённых, но нет – только крысы. Подавила вздох облегчения и двинулась дальше. Чувствовала, как холодные капли пота стекали по спине под одеждой. Каждый нерв был напряжён до предела. Любой звук мог означать опасность. А если не звук, то запах – сладковатый запах гниения или крови, который невозможно забыть.

Подошла к третьему этажу, и я замерла перед ещё одной преградой: темнота впереди была ещё плотнее, словно чёрная вуаль опускалась на коридор. Моё дыхание стало прерывистым. Я знала, что где-то здесь была моя квартира, но не видела её. Дальше нельзя было слышать ничего, кроме собственного дыхания и слабого скрипа пола под ногами. Казалось, что даже крысы не решаются сюда зайти.

Я сделала шаг вперёд. Под подошвой хрустнуло что-то стеклянное – обломок старого светильника. Эхо этого звука разлетелось по коридору, заставив меня вздрогнуть. Я стиснула зубы и продолжила двигаться вперёд, чувствуя, как напряжение сдавливает горло.

И вот я стою перед дверным проёмом своей квартиры. Только двери нет. Лишь обломки петель и ободранная рама с остатками взломанных замков. Моя старая дверь. Та самая, которую я когда-то закрывала, думая, что это безопасное место. Теперь она валяется где-то внизу, сломанная и бесполезная, как и все мои прежние надежды.

Я вглядываюсь в темноту своей квартиры. Даже отсюда я могу почувствовать знакомый запах: смешанный запах старой краски, влажных стен и… пустоты. Как много тут было всего. Как много всего уже нет. Внутри всё сжалось от напряжения. А вдруг он еще здесь? Все еще ждет меня. Ждет когда откроется дверь, и он сможет больно взять меня за шею и опустить на колени, чтобы услышать мои извинения. "Чушь, он уже давно сдох,"– эта мысль мелькнула в голове, как искра, но даже она не смогла разогнать липкий страх, тянущийся откуда-то из глубины. Я тряхнула головой и усмехнулась, заправив за ухо выбившийся локон. Ступая внутрь квартиры, я держала биту наготове, внимательно вслушиваясь в каждый шорох и легкое завывание ветра, проникающее сквозь щели в оконной раме. Сердце колотилось медленно и глухо, будто предупреждая меня – что-то здесь не так.

Прихожая встретила меня покосившейся вешалкой, на которой всё ещё висели куртки, пропитанные запахом сырости и гниющей ткани. Боковым зрением я уловила движение в потрескавшемся зеркале старого платяного шкафа. Замерла на месте, вся сжавшись, и поняла, что это просто моё отражение.

Но когда я подняла взгляд и стерла слой пыли с поверхности зеркала, в глаза бросилось нечто странное – голубые глаза, цвета рассветного неба, смотрели на меня с холодным блеском. Они не выглядели моими. Испуг затопил меня на мгновение, но затем я поняла – это я. Та, которой меня сделало это дерьмо. Те глаза больше не знали страха. Волосы цвета пшеницы, отросшие до пояса, обрамляли лицо, ставшее почти чужим: тонкий прямой нос, четко очерченные скулы, чуть заостренные кончики ушей.

Я скользнула взглядом по коридору. Вся квартира казалась застывшей в моменте паники. Перевернутый стол, осколки посуды на полу, разорванные страницы из книг. Кухонные шкафчики открыты, их содержимое давно растащено. Пол усеян следами грязных ботинок, ведущих к окну – разбитому так, словно кто-то в спешке выпрыгивал наружу. В воздухе витал густой запах гнили и застоявшегося страха.

Я шагнула дальше, и в этот момент услышала звук, который заставил сердце замереть – шорох за спиной. Обернулась резко, сжав биту, но там никого не было. Только тень от разбитого зеркала отбрасывала искаженные очертания.

Но тишину вновь нарушил странный звук – тихий хруст, как будто кто-то наступил на стекло. Откуда-то из глубины квартиры доносился еле слышный скрип, как будто половица не выдержала чей-то вес. Кровь застыла в жилах. Мой взгляд метнулся к двери моей бывшей спальни, которая была приоткрыта. Казалось, она двигалась сама по себе, будто кто-то медленно ее открывал, затаив дыхание.

И в этот момент я поняла, что в квартире я не одна.

Я не могла отвести взгляд от медленно открывающейся двери. В груди что-то заклокотало, словно нутро звалось наружу, и с каждой секундой я все сильнее ощущала, как напряжение заполняет воздух. Тихий скрип, треск – половицы жалобно застонали под тяжестью чего-то… или кого-то. Я прищурилась, сжимая биту так, что костяшки побелели.

Дверь открылась чуть шире, и из темноты выползла фигура, которую я узнала сразу. На мгновение мир застыл. Голова закружилась, и я почувствовала, как холодный пот проступает на лбу. Не может быть. Это невозможно.

Он – мой муж— полз на руках по полу. Марк. Мой неприкрытый кошмар. Его лицо, когда-то такое знакомое, превратилось в жуткую гримасу. Глаза были пусты, черны, как бездна, из его полуоткрытого рта доносилось еле слышное шипение. От пояса вниз его тело было представлено лишь кишками и кровавыми лоскутами. Он тянул за собой кровавые обрывки плоти, оставляя за собой длинные следы. Гнилостный запах ударил в нос, вызвав тошноту.

– Нет… нет, черт побери, нет, – пронеслось в голове. Сердце бешено заколотилось в груди. Удивление, шок, отчаяние – всё смешалось в одно. Он не должен был выжить. Я не знала, что с ним стало, но это, что я видела сейчас, было совершенно невероятно.

– Милая… – прохрипел он, голос звучал так, будто его связки стерли в песок. – Вернулась…

От этого звука меня бросило в дрожь. В каждом звуке его голоса – сухом, надтреснутом, и таком чужом – было что-то от моего прошлого. Что-то, что когда-то грело сердце, а теперь раздирало его на части. Я помнила, как Марк прижимал меня, как его руки становились грубыми и агрессивными, как его слова порой превращались в удары. Все те ночи, когда я молила о помощи, а он только шептал: "Ты же любишь меня, правда?"Но это было далеко в прошлом, теперь его слова – галлюцинации, и этот ужасный облик передо мной был лишь проекцией моего страха и ненависти.

– Где ты была? – шепчет он, и его слова пронизывают меня болью. В этом вопросе звучала та же язвительная, подлая манера, что и прежде. Вся моя ненависть к нему, все те ночи, проведенные в страхе, всплыли в памяти, как назойливые тени. Это чудовище передо мной не было моим мужем. Это был только образ, созданный моим сознанием.

Я медленно пятюсь, стараясь не сделать резких движений, не отводя глаз от этой жуткой пародии на человека, которого я когда-то любила. Марк. Он, если это вообще можно было назвать им, продолжал ползти ко мне, вытягивая иссохшие, покрытые язвами руки.

– Пожалуйста… помоги… так… больно, – шепчет он.

Глаза наполнились слезами – от отвращения, от страха, от какой-то извращенной жалости. Мой разум боролся с этим видением, пытаясь найти хоть какую-то логику в происходящем. Но её не было. Мозг кричал бежать. Оставить всё. Развернуться и вылететь из этой квартиры, как можно дальше от этой жути. Но я не могла двинуться. Что-то удерживало меня.

– Что с тобой случилось? – спросила я, хотя слова застревали в горле, а голос звучал чуждо. Возможно, я надеялась получить хоть какой-то ответ, хоть какую-то связь с реальностью.

– Я ждал… ждал… так долго, – прохрипел он, и его тело затряслось в судорожном кашле. – Они… забрали меня… сделали… это.

Он медленно поднял лицо. В его глазах, черных и пустых, мелькнул отблеск боли и чего-то, что напомнило мне о прошлом. Но это был лишь мираж, потому что через мгновение его лицо исказила гримаса ненависти и голода. Из его груди вырвался рык, и он дернулся вперед, резко и бесконтрольно, как хищник, увидевший добычу.

Моя рука рефлекторно подняла биту. Сердце бешено колотилось. Я знала, что это не он. Но всё же… это не просто галлюцинация. Это проекция моих воспоминаний и ненависти.

Секунда. Секунда раздумий и сомнений. Потом я сжала зубы, подавляя приступ жалости. Он уже не человек. Он меня не жалел.

Я рванула вперед, битой размашисто ударила по его голове. Глухой звук удара, разлетевшиеся кровавые капли по стенам. Глаза закрылись, и все мысли исчезли.

Ударом битой Марк упал на пол, и его тело осталось неподвижным. Я стояла над ним, тяжело дыша, и чувство ужаса захлестнуло меня. Руки дрожали, в голове не укладывалось, что только что произошло. Грехи прошлого всплыли в сознании, и я была охвачена не только отвращением, но и нарастающим безумием.

– Получи, подонок! – закричала я, и слова вырвались из горла, как звериный крик. Я схватила биту обеими руками и несколько раз ударила по телу, которое теперь казалось лишь куском гниющей плоти.

Словно под воздействием сильного шока, почувствовала, как истерика начинает захватывать меня. Я опустилась на пол, не в силах сдержать рыдания. Слёзы текли по щекам, я всхлипывала и кричала от боли и страха, словно стараясь вытрясти из себя всё, что накапливалось годами. Громкий плач заполнил всю квартиру, и я не могла остановиться.

Но внезапно я услышала звук воя из-за окна. Рукой приглушила рыдания, прислушиваясь к звукам. Это был странный, жуткий звук, как будто что-то невообразимое вырывалось на свободу.. Вслушиваясь в этот зловещий звук, я почувствовала, как страх возвращается и смешивается с новой тревогой. Это напоминало мне, что ночь только начинается, и здесь, в этом пустом, зловещем доме, я должна быть готова.

Подбежав к остаткам входной двери, поняла что, ее не закрыть от нежелательных гостей, единственное нужно забаррикадироваться вместе с тем, что осталось от Марка. Сжав остаток от двери в руках, медленно повернула голову на то, месиво что осталось от него. К горлу подкатил ком, а в нос ударил сладковатый запах потухшей плоти, накатило осознание этого абсурда. Что я чувствую, как сгнило то, что осталось от моего мужа, что его остатки на моей бите, что лежит сбоку у стены и меня вырвало. Вытерла рот тыльной стороной руки, глубоко вдохнула и посмотрела на то, что осталось от человека, который когда-то был моим мужем, от того, кто однажды сломал меня и бросил в пропасть отчаяния. Теперь его больше нет. Наконец-то.

– Наконец-то ты сдох, – выплюнула я с горечью, глядя на окровавленное месиво.

Отвернулась и пододвинула шкаф к входу, пытаясь как-то прикрыть дыру в двери, чтобы задержать холод. Несколько курток вывалились из шкафа, и я, выбрав самую тёплую, накинула её на себя. Пока снега еще не было, но я знала, как зима в этом проклятом апокалипсисе пронзает до самых костей, когда ветер забирается в самые укромные щели, вырывая остатки тепла.

Взяла старое пальто, которое пропахло сыростью и плесенью, и бросила его на мокрое пятно, что осталось от Марка. Пусть лежит. Ничего уже не изменить. Пододвинула старый пуфик, чтобы закрыть оставшуюся дыру в двери. Хлипкая преграда, но лучше, чем ничего.

Подхватив биту и придерживая куртку, я пошла, осматривать квартиру. Может, здесь осталось хоть что-то полезное? Пару консервов, немного воды, что-то по типу оружия… В этом доме когда-то было тепло и безопасно, но теперь всё пропитано холодом, одиночеством и тьмой. В этом мрачном мире любая мелочь может стать шансом на выживание. Нужно найти хоть что-нибудь – еду или что-то, что можно использовать для защиты, потому что однажды ты или съешь, или съедят тебя.

Гулкий топот тяжелых шагов звучал за спиной, гулко отдаваясь в узких переулках. Черт, как я могла так ошибиться, сунувшись на улицу за провиантом в сумерках? Думала, успею быстро вернуться. Но теперь я не могу подвести Вьюгу. Она ранена, и после нашей последней вылазки мы едва унесли ноги от ливрийцев. Эти фанатики вылавливают выживших и тех, кто отказывается вступать в их секту, просто приносят в жертву на съедение своим тварям. Ливры. Их крики в ночи проникают до самой костей, вселяя ужас.

Свернув за угол, я прижалась к стене, стараясь усмирить дрожь в коленях. Прошло несколько мучительных минут, прежде чем я заметила тени людей, стремительно пронесшихся мимо, сопровождаемые жутким свистом. Внутри меня всё сжалось от страха, и я прошептала: «Чтобы вас демоны сожрали».

Решив подождать, несколько минут, я всё же вернулась к Вьюге. Мне удалось достать антибиотик, и, отодвинув полы куртки, я увидела, что ампула со шприцом цела. «Потерпи, малышка, я иду», – прошептала я, выглядывая из-за угла. Чисто. Мягко выходя из переулка, быстро пошла назад, постоянно оглядываясь, не идет ли кто-то сзади. Спальный район возвышался надо мной, как мрачные гиганты, затянутые в пелены ночи. Если раньше здесь кипела жизнь в людском муравейнике, если ночами загорались огни и слышался шум, то теперь все изменилось. Сейчас царила тишина, давящая, словно чудовище, с которым я могла слышать лишь стук своего сердца и шуршание ботинок по гравию. Легкий ветерок дул, покачивая старые, заржавевшие качели на детской площадке, придавая всему этому еще более зловещий вид.

Я ускорила шаг, крепче схватив катану, которую успела забрать из оружейного магазина. Холодная сталь была моей последней надеждой. Двери подъездов мерно покачивались от ветра, как будто сами манили в свою тьму. Пот струился по спине, и я невольно поежилась. Ускорив шаг, я стремительно подошла к зданию и подняла голову на пожарную лестницу.

Уложив катану в ножны, я подтянулась и начала подниматься по лестнице на третий этаж. Каждый шаг отзывался эхом в тишине, и я чувствовала, как напряжение растет, как в воздухе повисла невидимая угроза. Перепрыгнув балкон, я аккуратно отодвинула одеяло, услышав легкое рычание в углу.

– Малышка, это я, – сказала вслух, и из темноты раздалось тихое мурчание, словно надежда на спасение.

Опустившись на корточки, я осторожно погладила белую шкуру львицы, зажигая свечу. Но передо мной лежала не она. Это была исхудавшая серая тигрица, чья когда-то белоснежная шкура за эти десять лет потемнела и износилась, словно её жизнь постепенно стиралась с её тела. Я мягко поглаживала Вьюгу, и боль в моем сердце накатывала волной, когда я вспоминала, как всё было.

Эти десять лет со дня, когда мир покрыл вирус, а люди стали убивать, мы с Вьюгой как-то справлялись. Я находила провиант, а она охотилась, отходя ненадолго от меня. Но всё изменилось в один зловещий день.

В ту весну нашим убежищем стал лес, я нашла старый охотничий домик, надеясь, что мы сможем здесь ненадолго отдохнуть и найти укрытие на какое-то время. Но нас нашли..

Банда мародеров, бесчеловечных тварей, хуже ливрийцев, которые убивают всех, кто попадается на пути, и забирают всё, что найдут у выживших. Особенно не везёт девушкам – их оставляют в качестве сексуальных рабынь.

В тот день с утра по раньше, была на охоте, когда услышала яростное рычание Вьюги и отдаленный рев моторов, смех и звуки сражения. Паника охватила меня, бросив дичь, схватилась за катану, бросилась обратно, понимая, что слишком далеко, не успею.

Я вспомнила, как оказавшись возле домика, увидела уже лежащую тигрицу в куче растерзанных мародеров, моя малышка справилась, сражалась не за жизнь, а на смерть, защищала свой временный дом. Когда я вернулась к Вьюге, её истекающая кровью шкура и ослабевший вид были для меня мучительным зрелищем. Я обняла её, стараясь не показать, как дрожат мои руки,. Каждое порезанное место, каждое её болезненное рычание, каждое ужасное мгновение того дня – они остались в моей памяти, как зловещие тени, которые никогда не отпустят.

Сейчас в тусклом свете мерцающей свечи я видела, как быстро и беспорядочно поднимается грудь Вьюги. Её ярко-желтые глаза, обычно такие живые и уверенные, теперь говорили об отчаянии. Она уже понимала, что шансы выжить тают, и это было заметно. Но я не позволю ей сдаться. Не сейчас.

– Не смей сдаваться, ясно? – прошипела я, поглаживая её по голове. – Я нашла антибиотик в ближайшем зоомагазине. Ты не оставишь меня одну, слышишь? Только не ты, – шептала я, с трудом сдерживая рыдания. Руки дрожали, когда я раскрывала ампулу и разрывала пакет со шприцем, вводя лекарство в шприц.

– Потерпи немножко, ладно? – умоляла я, сжимая кожу над её шеей. Ввела антибиотик, а Вьюга даже не рыкнула – она понимала, что я пытаюсь ей помочь. Я ввела лекарство и снова погладила её, чувствуя, как под пальцами едва заметно вздрагивает её тело.

Из сумки достала консервы, несколько банок тушёнки, мясо с рисом и гречку – настоящий клад, который мне удалось найти в одном из старых, полуразрушенных магазинов, заваленных балками. Там я нашла несколько кусков курицы. Мне повезло, что мясо сохранилось и не стухло.

– Смотри, что у меня есть для тебя, Вьюга, – приговаривала я, поглаживая её. – Нам очень и очень повезло, а тебе нужны силы. – Но Вьюга лишь выдохнула, закрывая глаза. Сердце сжималось от боли, но я не могла позволить себе сломаться.

В этой старой квартире мне удалось найти работающуюплитку на газовом баллоне. Когда я нашла это место, поняла, что бывший хозяин был запасливым. Мне удалось перебинтовать её раны, зашить их. Но теперь всё зависело от того, подействует ли лекарство.

– Держись, моя девочка, – прошептала я, поглаживая её в последний раз перед тем, как аккуратно зажечь плитку и установить на нее котелок, разогревая ужин.

Мясо я лишь слегка подогрела, разрезая на небольшие куски, ставя миску перед тигрицей. Вьюга, почуяв мясо, слегка приподнялась и по не многу стала, есть, медленно перебирая челюстями, а я гладила ее по спине, молясь всем известным мне богам кто еще пока не оставил нас чтобы она выжила.

Первая тропа..

Все человечество – это результат встреч.

(Фрэнк Заппа)

Утро. В ранние дни своей жизни я ненавидела каждое утро. Теперь же каждое утро напоминает о том, как все изменилось. Я смотрела в окно нашей старой квартиры, и серость и мрак за ним стали почти знакомыми. Небо, было, заволокло черными грозовыми тучами, как будто природа сама намекает на мрачное будущее, которое мы переживаем. Вздохнув, я накинула теплую куртку и перебросила ремень рюкзака на плечо. Внутри я нашла пару консервов с тушенкой, немного бумаги для розжига, зажигалку, веревку и бинты. Эти мелочи будут необходимы мне в дороге.

Я отодвинула ящик от двери комнаты и оказалась в коридоре. Моя нога переступила лужу, которая была моим мужем – теперь он лишь напоминание о том, что было, и о том, что уже не вернется. Я отодвинула пуфик и вылезла из квартиры, навсегда оставив в ней все кошмары моей жизни до…

Облокотившись на перила лестницы, я вглядывалась вниз, вслушиваясь в каждое шорох. Каждый звук мог означать что-то важное – движение, присутствие, даже обычная домашняя кошка могла стать угрозой. Аккуратно спускаясь по лестнице, я нервно сжимала древко биты, стараясь не допустить никаких лишних звуков. Наконец, я вышла из подъезда и сделала глубокий вдох свежего, хотя и тревожного, воздуха. Время продолжать путь, несмотря на все страхи и опасности. Опустив биту, я двинулась на восток, в сторону спального района, посчитав, что в таких многоквартирных домах всегда можно поживиться тем, что не досталось другим выжившим. Теперь понять, какое время года, можно лишь по промозглому ветру и дождю, который пробирает до самых косточек зимой, и песчаным бурям с дикой засухой летом.

Я медленно брела по улицам, разглядывая дома, в которых когда-то кипела жизнь, а сейчас осталась лишь пустота. Серые, обветшалые фасады, разбитые окна, молчаливые призраки прошлого. В душе ощущалась такая же пустота, как и в этих мертвых зданиях. Казалось, что весь мир превратился в бесконечный лабиринт, лишенный всякой надежды и смысла.

Раздался громогласный гром. Я поежилась, замерев на секунду. Потеряв контроль над округой, старалась идти быстрее вперед, идя посередине дороги. Подняв глаза кверху, я заметила, как в одном из окон блеснуло что-то. Сердце застучало быстрее. Может быть, это был лишь осколок стекла, отражающий свет. Но что-то внутри меня подсказывало, что это не так.

Осторожно приблизившись к зданию, я замерла на месте, прислушиваясь к каждому звуку. Дождь усиливался, капли стучали по крышам и асфальту, создавая зловещий фон. И тут я увидела его. В окне мелькнула фигура человека. Мы обменялись взглядами. Я сжала биту в руках, а он направил на меня дуло пистолета Макарова. Мужчина напряженно смотрел на меня. Сердце замерло. Это был первый выживший, которого я встретила за долгое время.

Мы стояли так несколько секунд, которые казались вечностью. В его глазах отражалась та же самая пустота, что и в моей душе, но вместе с тем и искра надежды. Может быть, вместе мы сможем найти способ выжить в этом мертвом мире.

– Ты кто? – его голос был хриплым и настороженным. – Зараженная? Покажи руки, шею.

– Я похожа на ливра? – ответила я, стараясь сдержать дрожь. – К чокнутым ливрийцам тоже не отношусь. Пушку спрячь, пожалуйста.

Он медленно опустил пистолет, но не убрал его полностью.

– И что ты здесь забыла?

– Ничего, я просто ищу очередное убежище к ночи, – повторила его напряженную интонацию.

Он медленно провел взглядом с головы до ног. Вздохнув, он произнес:

– Ладно, извини. Все эти 10 лет как на иголках. Пойдем, нам обоим не помешает компания.

Я кивнула в ответ, чувствуя, как напряжение немного спадает.

– Хорошо, спасибо. Я не задержусь надолго.

Он прищурился, словно обдумывая мои слова.

– Брось, сейчас в этом кошмаре все-таки нужно держаться вместе.

Мы оба стояли на месте, словно проверяя, можем ли мы действительно доверять друг другу. В конце концов, он кивнул в сторону двери.

– Ладно, пошли. У меня есть место, где можно хорошо укрыться на время.

Мы осторожно пошли по улице, стараясь не издавать лишнего шума. Молча идя рядом с мужчиной, я краем глаза разглядывала его: черная теплая куртка, серый свитер и в тон ему джинсы с потертостями, легкая борода и волосы, собранные в хвост.

– Долго пялиться на меня будешь? – буркнул мужчина, бросив на меня взгляд. – Мы пришли, здесь нужно будет пригнуться.

Мы остановились возле заваленной паллетами стены и старого мусорного бака, что был повален на бок. Мужчина указал рукой на дно бака и лишь обронил:

– Лезь.

– Туда? – ошарашено переспросила я.

– Нет, блять, здесь свидание устроим, – рыкнул мужчина. – Ты либо лезешь, либо кукуй здесь, дура.

И мужчина подлез под стенку бака и пропал, лишь раздавался легкий грохот и шуршание, будто кто-то ползет по туннелю.

Вздохнув, я последовала за незнакомцем, пригнувшись, поползла по самодельному туннелю, который оказался старой вентиляцией. Ползти было тяжело, особенно с битой за спиной, но я продолжала двигаться вперед. Узкий, темный туннель давил на психику, но я не могла позволить себе остановиться.

Через 200 метров я увидела свет и мысленно помянула черта – тащить себя и биту через этот лабиринт было настоящим испытанием. Я доползла до проема и выглянула вниз. Тускло освещенное помещение открывалось подо мной.

«Откуда электричество?» – пронеслось в мыслях.

Осторожно опустившись вниз на руках, я спрыгнула на пол и поняла, что нахожусь в «Пятерочке». Это был клад в пост апокалиптическом мире. Полки все еще были заполнены продуктами, а это означало шанс на выживание.

Здесь было тихо, слишком тихо. Шаги отдавались эхом, обернувшись, увидела незнакомца, что показал мне это место. На удивление электричество все еще работало, что само по себе было чудом. Свет люминесцентных ламп мерцал, создавая странную, почти призрачную атмосферу.

Мужчина, который привел меня сюда, смотрел на меня с ожиданием.

– Добро пожаловать в мой маленький Эдем, – сказал он с легкой усмешкой.

– Как вы это сделали? – спросила я, всё ещё не веря своим глазам.

– Генераторы, – коротко ответил он. – я нашел их в зданиях в 100 метрах отсюда, таскал понемногу, у меня работает горячая вода в служебных душевых, плюсом холодильники, тоже работают.

Я огляделась вокруг. Полки были заполнены консервами, макаронами и другими долго хранящимися продуктами. Удивительно, как что-то столь обыденное в прошлом могло стать таким ценным сейчас.

– Это невероятно, – выдохнула я, чувствуя, как надежда снова начинает просачиваться в мое сердце.

Он кивнул, продолжая наблюдать за мной.

– Здесь безопасно, я закрыл вход на цоколь, есть другой ход по пожарной лестнице, сюда не заберутся, ни ливрийцы и не ливры. Ты можешь остаться, если хочешь.

– Спасибо, – ответила я, чувствуя, как напряжение немного спадает. – Это место… это просто чудо.

– Все эти 10 лет, я старался жить, как мог – сказал он, отводя взгляд. – Каждый день – это борьба, парадокс судьбы я встретил апокалипсис здесь, потому что просто зашел за обедом. Его глаза на миг затуманились, будто он снова погружается в тот день.

– Ты наверно, голодна? – он как-то неожиданно переключился – пойдем, покажу, где можно разместиться? Пожав плечами, я пошла следом за ним.

Незнакомец жестом пригласил меня следовать за ним. Мы шли по коридору, освещенному редкими мигающими лампочками, что только усиливало моё чувство тревоги. Я настороженно озиралась по сторонам, видя, что все отделы супермаркета оставались почти нетронутыми. Полки были заполнены продуктами, а рядом с ними стояли манекены, словно покупатели, застывшие в момент апокалипсиса. Эти неподвижные фигуры вызывали у меня мурашки по коже. Они были даже одеты по-разному, будто они оживут.

– Здесь, в бакалее, я нашел большую часть своих запасов, – сказал он, остановившись и указывая на ряды полок. – Всё, что нужно для жизни, даже в апокалипсис. У меня есть… ну, кроме, может быть, здравого смысла, но кто вообще сейчас им пользуется?

Я опешила, недоуменно посмотрела на мужчину, но он лишь пожал плечами. Мы продолжили идти дальше, я обратила внимание на старые рекламные плакаты, которые казались напоминанием о прошлом, когда жизнь была нормальной. Мы остановились у двери с надписью "Служебные помещения".

– Здесь у меня есть душевые, – сказал он, открывая дверь. – Вода горячая благодаря генераторам. Можно помыться и привести себя в порядок, если хочешь, можешь помыться, я покажу, как включить и у меня есть все необходимое.

Улыбнувшись, сказала лишь:

– Чуть позже.

Я заглянула внутрь. Тусклый свет освещал простые кабинки с душевыми шлангами, из которых действительно текла горячая вода. В этом мрачном мире это было настоящей роскошью.

– Я даже не верю, что это возможно, – прошептала я.

Он кивнул и повел меня дальше по супермаркету. Мы прошли через несколько отделов, и я заметила, как манекены с каждым шагом казались всё более жуткими. Они стояли, словно наблюдая за нами, и каждый шаг по пустым проходам отдавался эхом.

– Не волнуйся, они возьмут, что им нужно и уйдут, – небрежно бросил он.

– Эм… да, конечно, – лишь бросила в ответ.

Мы вошли внутрь, и я увидела палатки и спальники, разложенные на полу. В углу стоял маленький стол с несколькими стульями. Это место казалось более уютным и безопасным по сравнению с остальными частями супермаркета.

– Вот здесь ты можешь разместиться, – сказал он, указывая на одну из палаток. – Я пойду, приготовлю нам обед.

Я кивнула и села на край спальника, чувствуя, как напряжение немного спадает. Незнакомец ушел, и я осталась одна в тишине. Мои мысли снова вернулись к манекенам, стоящим неподвижно у полок.

– Как ты смог это всё устроить? – спросила я, когда он вернулся с двумя тарелками.

– Это было нелегко, – ответил он, ставя еду на стол. – особенно с учетом, того что в тот день этот супермаркет и ограбить пытались, паника.. шептал он замерев на мгновение.

Мое сердце отбивало чечетку, эхом раздаваясь в ушах, эти странности начали настораживать.

Мы ели молча, но в его глазах я видела все тот страх и усталость, что и в своих. Этот человек тоже прошел через многое, и, возможно, он просто одинок.

– Спасибо, – сказала я, когда мы закончили есть. – За всё это.

– Не за что, – ответил он, отворачиваясь и вставая. – Нам всем нужна поддержка в эти времена. Надеюсь, ты найдешь здесь покой.

Я снова посмотрела на манекенов, которые стояли как немые свидетели нашего разговора. Этот мир был наполнен ужасами и пустотой, но в этом маленьком супермаркете я нашла надежду на выживание.

Незнакомец встал, и я заметила, как его взгляд метнулся к одному из манекенов у входа в отдел. Он медленно подошел к нему и, на мой ужас, начал тихо разговаривать с пластиковой фигурой.

– Всё в порядке, – прошептал он, нежно касаясь руки манекена. – Она останется с нами.

Я застыла, наблюдая за этой сценой. Сердце билось в груди, а воздух стал плотным и тяжёлым. Этот мужчина, казавшийся сначала адекватным и надежным, вдруг показал свою странную сторону. Я сжала ручку биты, не сводя глаз с незнакомца.

– Ты говоришь с манекенами? – не выдержав, спросила я.

Он резко обернулся, его глаза расширились от неожиданности, как будто он забыл о моём присутствии.

– Они… они помогают мне, – начал он, явно нервничая. – В эти времена не у всех есть настоящие люди рядом. Они здесь, чтобы напомнить мне о тех, кого я потерял.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. В его голосе слышались нотки безумия, и я начала сомневаться, что нахождение здесь – это хорошая идея. Он снова обратил внимание на манекен и застывал на несколько секунд, словно погружаясь в свои мысли.

– Ты ведь понимаешь, что они не настоящие, правда? – спросила я, стараясь держать голос спокойным.

– Не говори так – сухо ответил он, отворачиваясь от манекена. – Они моя семья и они помогают мне не чувствовать себя одиноким. Столько лет они рядом со мной. В этом мире важно сохранить рассудок. А они… они напоминают мне о том, что жизнь была раньше.

Мы стояли в тишине, которая казалась невыносимо долгой. В этот момент я поняла, что должна быть крайне осторожной. Этот человек, хоть и предоставил убежище, явно находился на грани.

– Я кстати Иосиф – протянул он мне руку, улыбаясь по доброму серыми глазами

– Маргарита, можно просто Рита – ответила на рукопожатие, его ладошка была слегка влажная, будто он нервничал.

– Ты можешь использовать душ, если хочешь, – сказал Иосиф после паузы, словно возвращаясь в реальность. – Горячая вода и свежая одежда могут помочь тебе расслабиться.

Я кивнула и пошла в сторону душевых. Вода действительно была горячей, и это было приятно, но я не могла избавиться от чувства тревоги. Мужчина, который дал мне приют, явно имел свои тайны, и я должна быть начеку.

Когда я вернулась в отдел, он уже разложил спальные мешки и приготовил место для сна. Он сидел на одном из стульев, разговаривая с манекеном, как с давним другом.

– Спокойной ночи, – сказала я, стараясь не показывать своего страха.

– Спокойной ночи, – ответил он, не отрывая взгляда от манекена.

Я легла в спальный мешок, стараясь не шуметь. Тени манекенов казались ещё более зловещими при мерцающем свете ламп. Этот супермаркет, который казался сначала спасением, теперь вызывал у меня только ужас. Засыпая, я держала биту рядом с собой, готовая к любому развитию событий.

Проснувшись среди ночи, я услышала шепот. Незнакомец снова разговаривал с манекенами, его голос был тихим, но наполненным странной нежностью. Он явно жил в своём мире, и я не знала, насколько он безопасен для меня.

– Нам надо держаться вместе, – повторял он. – Только так мы сможем выжить.

Я лежала, притворяясь спящей, и прислушивалась. Сердце билось быстро, а в голове мелькали мысли о побеге. Этот человек мог быть не менее опасен, чем ливрийцы или другие выжившие. Я должна была быть готова к любому повороту событий в этом странном и мрачном мире.

Всю ночь я не спала, смотрела, как спит Вьюга, молясь о том, чтобы ей хоть немного стало легче. Вьюга спала спокойно, я аккуратно гладила ее по холке, наблюдая, как из-за темных и мрачных туч пробиваются едва заметные лучи солнца. Вдруг я услышала эхом шаги, будто кто-то поднимается по лестничной клетке. Напряглась, прислушиваясь. Людей было несколько – двое или трое. Поднявшись, сжала рукоять катаны и медленно направилась к входной двери, готовясь встречать незваных гостей.

Ручка задергалась, дверь медленно отворилась. В комнату сначала начали заходить руки, сжимающие пистолет. Я резко толкнула дверь, вызвав вскрик, и перебежала на другую сторону комнаты. Раздалась очередь выстрелов, и с нижних этажей донесся бег. Мое сердце отбивало чечетку. Вьюга проснулась и зарычала.

Дверь была просто изрешечена пулями и разлетелась в щепки. В комнату ворвались четверо стервятников. Вьюга напряглась и зарычала еще громче. На меня направились четыре дула – пистолеты и автоматы.

Первым я заметила мужчину с длинными спутанными дредами и густой бородой. Он носил кожаный жилет, украшенный металлическими элементами и шипами, от него так и веяло агрессией. Руки были обмотаны тряпками и бинтами, возможно, для защиты или скрытия ран. На его запястьях виднелись различные повязки и перчатки, подчеркивающие его готовность к борьбе. В правой руке он держал пистолет, всегда наготове, а в левой – нож для ближнего боя.

Рядом стоял высокий и худощавый мужчина с легким безумием в глазах, скрытых за тёмными очками. Его одежда состояла из камуфляжных брюк и лёгкой, но прочной куртки, на которой было множество карманов для патронов и другого снаряжения. Он направлял на меня пистолет с удлинённым стволом.

Третий стервятник был коренастым и мускулистым, с короткими седыми волосами и множеством шрамов на лице. Его одежда была потрепанной и грязной, но на поясе висел арсенал оружия – ножи, гранаты и ещё один пистолет. Он держал автомат наготове, его глаза светились холодным расчетом. Он явно был готов применить силу в любую секунду, и дуло его оружия неотрывно следило за каждым моим движением.

Последним вошёл молодой парень, почти мальчишка, с испуганным, но решительным выражением лица. Он носил рваную одежду и массивные ботинки, слишком большие для него. В руках у него был пистолет, который он держал с явным напряжением. Его руки дрожали, но он старался выглядеть уверенно. Его взгляд постоянно метался между мной и остальными , и дуло его пистолета также было направлено на меня.

Я чувствовала, как страх сковывает меня, но оставаться бездействующей не было возможности. Моя рука крепче сжала рукоять катаны, тщательно следя за движением каждого, Вьюга рычала, готовясь нападать.

– О! какая кореяночка – произнес мужчина с дредами – не бойся, детка мы тебе не навредим, так поиграем

– Стив, что с тигром делать будем? – ответил худой – может, завалим?

–Завалились оба – басисто произнес коренастый – Русский понимаешь? Это уже он спросил у меня.

Я кивнула. Их было слишком много, Вьюга ранена, и если пробиваться то, с большим риском, успеем ли мы?

– Слушай, все мы немного напуганы, опусти ножичек, пошли с нами, ты с тигром, очень понадобитесь, а мы защитим.

– Бля, Серый ты серьезно?– возмутился худой – нахрен нам баба? Ее же разорвут наши, мы телки лет 10 не видели?

– Завались нахуй – бросил коренастый – Жгут ты лучше не делаешь.

Мальчишка рванул вперед, пытаясь выбить катану из моих рук, я почувствовала, как адреналин хлынул в кровь. Вьюга, с рычанием бросилась на Жгута, ударив его своими массивными лапами. Ее когти вонзились в его грудь, разрывая плоть и обнажая кости. Я взмахнула катаной и снесла руку мальчишке, выбив пистолет из его ослабевших пальцев. Кровь фонтаном хлынула из раны, заливая всё вокруг. Затем я кулаком врезала стервятнику с дредами в челюсть, чувствуя, как его кости трещат под ударом, и зубы разлетаются в разные стороны.

Мальчишка, который сначала казался нерешительным, вдруг ударил меня ногой в бедро. Боль пронзила меня, но я уже была готова. С яростью нанесла ему удар катаной по животу. Разрез был настолько глубоким, что его кишки вывалились наружу, и он с громким стоном рухнул на пол. Кровь, перемешанная с внутренностями, разливалась по полу, оставляя за собой зловонный след.

– Малой, нет! – закричал коренастый стервятник. В его голосе звучали боль и ярость, что я на мгновение замерла.

– Ах, ты тварь! – продолжил он, поворачиваясь ко мне и направляя автомат.

Я мгновенно поняла, что если не действовать, то погибну. Оттолкнувшись от стены, япяткой ударила его в челюсть. Хруст сломанной кости и выбитых зубов отозвался в моих ушах. Словно в замедленной съемке, видела, как его руки, обрезанные катаной, падают на землю, и кровь фонтаном брызжет из культи, заливая пол и стены.

Вьюга, выплюнув Жгута из пасти, замахнулась лапами на стервятника с дредами. Ее мощные когти сверкнули в тусклом свете, и я знала, что этот бой близится к концу. Мы с Вьюгой – команда, выживающие в этом жестоком мире. Я почувствовала, как злоба и страх на врагов разлетаются по воздуху, пропитывая пространство вокруг нас.

Каждое движение было как танец смерти. Я уверенно держала катану, чувствуя ее вес и силу. Вьюга, рыча и бросаясь на врагов, была моим верным союзником в этом мрачном мире. Мы сражались не только за выживание, но и за то, чтобы напомнить себе и другим, что в этом мире еще есть место для борьбы и надежды.

Стервятник с дредами, стонущий на земле, пытался подняться, но я была быстрее. С быстрым и точным ударом катаны я перерезала ему горло. Кровь фонтаном брызнула, заливая меня с головы до ног. Его глаза расширились от ужаса и боли, когда я склонилась над ним.

– Я китаянка, придурок,– прошептала я сквозь зубы, чувствуя, как ярость и адреналин постепенно утихают.

В этот момент Вьюга зарычала, привлекая мое внимание. Я обернулась и увидела, что из-под рукава коренастого стервятника, лежащего у стены, выкатилась граната с выдернутой чекой. Сердце забилось как бешеное. Я закричала: "Беги, Вьюга!"и бросилась к двери, стараясь не потерять драгоценные секунды. Моя верная тигрица, почувствовав опасность, рванула за мной, её лапы оставляли кровавые следы на полу.

Когда мы выбежали из квартиры, раздался оглушительный взрыв. Осколки от гранаты рванули в стороны, пробив стены и мебель, заполняя коридор пылью и обломками. Взрывная волна ударила по нам, заставив пол дрожать под ногами. Я почувствовала, как воздух вокруг нас нагрелся и наполнился едким запахом порошка и горелого металла.

Штукатурка с потолка посыпалась, как снежная буря, обрушиваясь на пол и мебель. Коридор был завален обломками, которые мешали нашему пути. Я схватила Вьюгу за шкирку и потянула её дальше, пока мы пробивались через пыль и дым.

На лестнице вибрации от взрыва были особенно сильными. Перила скрипели под нашими руками, а ступени под ногами сотрясались, словно всё здание находилось на грани обрушения. Мы перепрыгивали через осколки стекла и куски мебели, стараясь не споткнуться.

Когда мы, наконец, добрались до первого этажа, я почувствовала, что здание больше не дрожит. Вьюга вырвалась наружу, её белоснежная шерсть была покрыта пылью и мелкими кровавыми пятнами. Я выбралась следом, задыхаясь от смеси адреналина и дыма. Мы оказались на улице, где остановились, чтобы оглядеться. Здание, за нашими спинами, оставалось целым, но трещины на стенах и выбитые окна свидетельствовали о произошедшем взрыве. Отдышавшись, я подошла к Вьюге, проверяя, не ранена ли она. Тигрица недовольно рыкнула и попыталась вырваться из моих рук, будто пытаясь сказать: «Серьезно, я в порядке. Отстань уже!»

– Подожди, я хочу посмотреть, зажили ли твои раны, – ласково пыталась успокоить питомицу. Но Вьюга лишь рыкнула в ответ, как будто её слова были "Со мной все нормально, хватит уже!"Заметив её раздражение, я вздохнула и развела руки в стороны.

– Ой, ладно, не трогаю, – сказала я с улыбкой, – пойдем?

Тут моё внимание привлек припаркованный автозак и несколько брошенных мотоциклов. Я повернулась к Вьюге и сказала:

– А вот и то, на чем наши гости, похоже, приехали. Будь на готове, пожалуйста.

Подойдя к мотоциклам, я начала обыскивать их, с надеждой найти что-то полезное. Сначала я наткнулась на несколько патронов. Они были грязные и пыльные, но лучше чем ничего. Затем я нашла автомат Калашникова. Перекинув его на спину, спрятала патроны в карман, надеясь, что они пригодятся. Рядом валялись бинты и мачете. Я забрала и их, ведь мачете всегда пригодится в нашем опасном мире.

Когда я дошла до автозака, заглянула в кабину. Пачка сигарет, презервативы… Интересный набор. Я взглянула на уровень топлива и рассмеялась, увидев, что бак был почти полный.

– Ха! Вижу, путь будет гораздо веселее на машине, – говорю, прикидывая, как я подниму Вьюгу в кабину.

Но тут до меня донёсся стук из кузова автозака, и я поняла, что кто-то ещё есть внутри. Мой смех мгновенно угас, и я напряглась. Вьюга зашипела и насторожилась, её шерсть встала дыбом. Слова, которые я собиралась сказать тигрице, застряли у меня в горле. С одной стороны, мне не терпелось проверить, что же там, но с другой – я знала, что это может быть опасно.

– Ну, втройне веселее – проворчала, спускаясь с кабины, доставая из сайя катану – Вьюга, 我们去看看里面有什么[1]。Я обошла автозак, встала перед кузовом и сбила замок. Медленно открывая двери, я была готова к любому сюрпризу, но не ожидала, что прямо на меня налетит мужчина в старом пальто. Он вырвал катану из моих рук, и я почувствовала, как холод металла исчезает из моих ладоней.

Но тут Вьюга, словно молния, подмяла его под себя. Тигрица рычала, не сводя с него взгляда, её белоснежная шерсть вздыбилась от гнева.

– Да все! Все! Я не хотел! Убери её! – закричал незнакомец, отчаянно пытаясь освободиться.

Чертыхнувшись, я отряхнулась от пыли, подняла катану и вернула её обратно в футляр. Взглянув на мужчину, который был схвачен Вьюгой, я спросила:

– Какого хрена ты делаешь?

– Я думал, что ты из стервятников! Убери её! – забормотал он, дрожащими руками пытаясь дотянуться до своего старого пальто.

– Мужчины… – я прыснула от смеха. – Прямо как дети.

– Кто ты такой? – спросила я, скрестив руки на груди и облокотившись спиной о кузов. Я не была готова к этим неожиданным встречам, но нервозность всё-таки пробивалась.

– Может, перейдём на обычное русло общения? Убери её, чёрт возьми! – запрыгал он, его голос был полон паники.

Я снисходительно посмотрела на него и сказала:

– Я бы не советовала так нервничать, Вьюга этого не любит.

Мужчина вздохнул, пытаясь скрыть свои эмоции, его взгляд не отходил от тигрицы, которая продолжала рычать, готовая снова наброситься.

– Я всё расскажу, только убери её, пожалуйста.

Усмехнувшись, я обратилась к Вьюге:

– Отпусти его, милая, иди ко мне.

Я протянула ладонь, и Вьюга послушно подошла, прижалась к моей руке и села рядом, всё ещё изредка бросая взгляд на мужчину.

Мужчина встал, стряхивая пыль с пальто, и бросил:

– Вот это у тебя зверюшка.

Вьюга громогласно зарычала в ответ, и я только приподняла бровь.

– Воу-воу! Всё, тише! Я извиняюсь! – бегло произнес он, опасливо бросая взгляд на тигрицу.

– Так, кто ты такой? И как ты оказался у стервятников?

– Меня зовут Лев – наконец, произнёс он, потирая шею и глядя на меня с недоверием.

– Чертов вирус, чертовы ливры, чертово всё! Мы жили себе спокойно, всё было нормально, а теперь вот это! – бормотал я сам себе, стараясь не потерять самообладание, пока аккуратно открывал служебную дверь в здание бывшего офиса Мегафона.

Кнопка замка под моими пальцами не поддавалась сразу, но, наконец, дверь скрипнула и поддалась. Я вжался в стену, проверяя, не привлекло ли это внимание. Внутри здания я ожидал увидеть обшарпанные офисные помещения, заброшенные и пыльные, как и везде в этом мире. Конечно, я сомневался, что сюда зачастят ливры. Офисные клерки всегда были скучными и меланхоличными, и я не думал, что они вдруг станут угрозой.

– Есть! – с радостью воскликнул я, когда дверь, наконец, открылась.

Моя спина продрогла от холода, как будто вся мокрая одежда впитывала дождь, и ледяной ветер пронизывал до костей. Зимы в постапокалипсис стали просто ужасными – льющийся с неба дождь казался почти замёрзшим, а ветер был таким ледяным, что я чувствовал, как он вонзается в каждую щель одежды.

Окружение внутри офиса напоминало сцены из забытого кошмара: перегоревшие лампы, оставившие мрак, разбросанные бумаги и офисные принадлежности, как мрачные свидетели былого времени. Пыль оседала на столах и креслах, создавая иллюзию временной заморозки. Здания в этом районе были как старые, не прочитанные книги: выжженные, потрёпанные, забытые.

Я быстро прошёл мимо пустых кабинетов, стараясь не делать лишнего шума. Звуки дождя, стучащего по крыше, казались одновременно успокаивающими и угрожающими, добавляя ощущение полной изоляции. Каждое скрипение и треск заставляло меня вздрагивать. Я не знал, что меня ждет за следующими дверями, но был готов ко всему.

Сердце колотилось от напряжения, а мысли метались между надеждой найти что-то полезное и страхом перед возможной неожиданностью. Стены, когда-то принадлежавшие одной из самых больших компаний, теперь были как сломанные щиты – и всё, что осталось, это эхо былых дней. Я прошёл через коридор, стараясь не обращать внимания на повсюду валяющиеся бумаги и разбросанные офисные предметы. Ъ

Внешний мир казался таким далеким, а внутреннее пространство офиса словно застыло в прошлом. Пол был усеян сломанными стульями и крошками бумаги, а на стенах висели пожелтевшие рекламные плакаты, которые когда-то должны были привлекать клиентов, но теперь только напоминали о былом блеске.

Пришёл в главный зал, и тут передо мной открылась картина разоренного пространства. Вся мебель была перевёрнута, столы разломаны, а стеклянные перегородки – треснуты. Я направился к одному из оставшихся кабинетов, откуда, по моим расчетам, могли быть найдены какие-то ценные вещи. Ключевая задача – найти что-то, что могло бы улучшить наше положение. Это мог быть какой-то артефакт, оружие или просто медикаменты.

–И куда тебя несет Морозов— произнёс я в воздух, как будто пытаясь разговорить пустоту, хотя знал, что это глупо.

Открыв дверь в один из кабинетов, я увидел, что здесь хранились документы и всякие мелкие предметы. Старые компьютеры, затянутые пылью, и повсюду лежащие бумаги. Я начал осматривать столы, надеясь найти что-то полезное.

Вдруг из-за двери донёсся слабый, но чёткий шум. Я замер, прислушиваясь, стараясь не дышать слишком громко. Чёрт возьми, только не это. Моё сердце забилось быстрее, и рука инстинктивно потянулась к кобуре, прицепленной к груди. Сняв с предохранителя Макаров, я сжал пистолет в руках, направив дулом в темноту. В голове вертелись мысли о том, что это может быть ловушка, или что хуже – стервятники, которых я старался избегать.

– Эй! – крикнул я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Здесь кто-нибудь есть?

Тишина была почти физической, давила на уши, заставляя нервничать. Я осторожно двигался в сторону звука, стараясь не наступить на скрипучие участки пола, которые могли выдать меня. Каждое трескание доски под ногами, каждое шорох было как предвестник беды. Я оказался перед дверью, по краям которой виднелись трещины – возможно, её недавно повреждали.

Неохотно, я толкнул дверь и заглянул внутрь. Слабый свет из окон, забитых досками, падал на пол, создавая зловещие тени. В углу, за кучей обломков, я заметил движение. Там, сквозь пыль и тьму, мелькнули два глаза, полные страха.

– Выходи, если ты человек, – пробормотал я, направляя дуло пистолета в ту сторону. – Не хочу стрелять, но если нужно, я это сделаю.

Из тени вышел мальчишка, худой, в рваной одежде и массивных ботинках, которые явно были слишком большие для него. Его испуганный взгляд мелькнул в тусклом свете. На вид ему было лет 13, ровесник моего Жени. Сразу же меня охватило чувство боли и жалости. Мальчишка смотрел на меня, не отрывая взгляда, поднимая руки в знак мирного намерения.

– Как ты здесь оказался? – спросил я, всё ещё держа пистолет наготове. – Подними руки, чтобы я их видел, и медленно выходи на свет.

Мальчишка, казалось, не хотел причинить вреда. Он медленно вышел из угла, руки подняты, дрожащие от страха и холода.

– Не стреляйте, пожалуйста, – выдохнул он. – Я здесь просто прячусь, у меня нет оружия с собой.

Я всматривался в его лицо, и волна сочувствия почти повергла меня. Щегол был совсем юным, как мой собственный сын. Тот же возраст, худенький и запуганный. Внутри что-то дернулось, когда я увидел его испуганные глаза. Мысль о том, что этот мальчишка мог стать одной из жертв этого ужасного мира, рвала меня изнутри. Но я знал, что в этом мире даже дети могут быть опасностью.

Мысленно дал себе под дых, в очередной раз напомнив, что сейчас не время для сентиментальностей. В этом мире любой – от старика до ребенка – может быть угрозой. Стараясь контролировать голос, произнёс:

– Иди вперед, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. – Без глупостей. Как тебя зовут?

– Игорюня, я, – ответил он, с акцентом немного успокаиваясь, но в голосе всё ещё звучал страх. – Дяденько, пожалуйста, не губите, я просто прятался, когда услышал, как ты вошёл. Пожалуйста, не губите меня. Я только пытаюсь выжить. Я один совсем.

Я кивнул, и моё сердце сжалось при виде его слезящихся глаз. Этот мальчишка выглядел так же отчаянно, как и я в первые дни апокалипсиса. Снаружи дождь превратился в снег, и ветер завывал через разбитые окна, создавая зловещие звуки в пустом здании.

В этой тишине каждое движение казалось громким, каждое тень на стене – угрозой. Внезапно я ощутил, как внутреннее напряжение возрастает. Взгляд Игоря, его жалобный тон и окружающий мрак заставляли каждую мысль становиться тяжёлой и пугающей. Я чувствовал, как страх и тревога проникают в каждый уголок моего сознания.

– Хорошо, Игорюня, – сказал я, убирая пистолет и стараясь не выдать собственное волнение. – Пойдем, найдём закрытую комнату, и ты расскажешь, как здесь оказался.

Я заметил, как он обернулся, нервно поглядывая на тени, которые казались ещё более зловещими в снегу за окном. Это здание было похоже на лабиринт смерти, и каждый шаг по нему мог привести к неожиданной опасности. Смертельное спокойствие окружало нас, и я не знал, что нас ждёт за следующими дверями.

Мы начали двигаться, и каждый скрип пола под ногами казался эхом в этом мёртвом здании. Игорь шёл впереди, и его страх был почти осязаем. Внутренний голос кричал, что нужно быть настороже, что это место может скрывать не только стервятников, но и другие, ещё более опасные угрозы. Каждый звук, каждое движение могло предвещать нашу гибель. И когда я смотрел на Игоря, я понимал, что мы оба находимся на грани того, что может стать нашим последним днём в этом мрачном мире. Я пришёл в сознание с резким чувством головокружения. Первое, что я заметил, был жгучий дискомфорт в голове, будто там взорвалась маленькая граната. Попробовав встать, я ощутил, как всё вокруг вращается, и смог лишь упереться на колени, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями.

Как только моё сознание начало проясняться, я заметил, что нахожусь в темном, тесном пространстве. Меня окружала металлическая оболочка автозака. Внутри царил тёмный, грязный свет, проникающий через небольшие окна, которые были в основном забиты досками или грязными тряпками. Аромат ржавчины и забвения наполнял воздух, смешиваясь с лёгким запахом топлива и сырости.

Я медленно поднялся на ноги, пытаясь опереться на стены. Моя голова всё ещё ныла от боли, и каждый шаг был мучительным. Мой Макаров лежал в углу, по-видимому, случайно оставленный кем-то, кто не особо заботился о его сохранности. Рядом валялись какие-то мусорные тряпки и пустые банки. Я вспомнил, как Игорь и я вошли в это здание, и как неожиданно он исчез, а я оказался в этом плену.

Моя первая мысль была о том, как я оказался здесь, и что нужно сделать, чтобы выбраться. Я осмотрелся вокруг и заметил, что двери автозака заперты, но выглядели не слишком надёжно. Если повезёт, возможно, мне удастся открыть их. Но для этого нужно было внимательно изучить замок и понять, как его можно обойти.

Когда я принялся исследовать двери и замок, в голову лезли мрачные мысли о том, что со мной может произойти. Я вспомнил образы из последнего боя, о том, как я сражался с этими стервятниками, и как в итоге оказался здесь. Каждое шорох и скрип вокруг напоминали мне, что опасность может подкрасться в любой момент.

Мои руки дрожали, когда я взял Макаров и посмотрел на него. Успокойся, сказал я себе. Не надо паниковать. Я должен был действовать осторожно, чтобы не привлечь лишнего внимания. Нужно было тщательно продумать план, как выбраться из автозака и узнать, где я нахожусь.

На секунду я присел на пол, чтобы собраться с мыслями. Внутри автозака было удивительно тихо, и эта тишина лишь усиливала чувство изоляции и тревоги. Я слышал только своё собственное дыхание и изредка звуки дождя, падающего за окнами. В этой мёртвой тишине каждое движение казалось громким и опасным. Я всматривался в металлические стены, покрытые слоем грязи и ржавчины, и пытался собрать разрозненные мысли.

– Чёрт, где я? – пробормотал я себе под нос, глядя на обстановку вокруг. – Как мне отсюда выбраться?

Я продолжил осматривать каждый уголок автозака, в поисках слабых мест и полезных предметов. Каждый звук казался подозрительным: шорох мусора, скрип металла – всё это будило в мне тревогу. Моя голова всё ещё болела, и каждая попытка встать напоминала о последнем ударе, который я получил. Нужен был план, нужно было действовать быстро. Чем дольше я оставался здесь, тем больше росла опасность, что ситуация выйдет из-под контроля.

Машина внезапно остановилась, и я почувствовал, как сердце забилось быстрее. Раздались непонятные звуки, сопровожденные русской бранью. В этот момент тишина, которая окутывала автозак, давила на меня своей мёртвой тяжестью. Я услышал, как кто-то открыл кабину и завёл двигатель. Мои мысли стали еще мрачнее: если я не выберусь отсюда до того, как они вернутся, я окажусь в ещё большей беде.

Я аккуратно постучал по двери кабины, надеясь привлечь внимание и, возможно, устроить засаду. Ноги дрожали от напряжения, и я готовился к тому, что мне придётся действовать быстро. Дверцы кузова резко открылись, и я, не раздумывая, прыгнул наружу, пытаясь застать врага врасплох.

Однако, когда я попытался наброситься на девушку, в голове мелькнула мысль, что это было слишком рискованно. Мои действия были слишком поспешными. Меня мгновенно снесло с ног, и я почувствовал, как что-то серое и мощное повалило меня. Я открыл глаза и увидел над собой белого тигра – настоящий белый тигр, мать его!

__________________________________

[1] Пошли, посмотрим, что там.

Вторая тропа

Если люди достаточно напуганы, они становятся послушным стадом. Они поверят любому, кто сулит спасение.

Глухой звук разбудил меня. Вздрогнув, я открыла глаза и увидела перед собой разнос с едой, соком, снеками и теплой кашей. Подняв взгляд, я встретила серые глаза Иосифа. Он виновато улыбнулся, поставил поднос на столик у кровати и отошел, сложив руки в замок.

– Доброе утро, Маргарита. Марта сказала, что нужно угостить тебя завтраком, так как ты новенькая у меня, – сказал он, с легкой улыбкой на губах.

– Доброе, – замешкалась я, пытаясь понять, о какой Марте идет речь. – Спасибо, а кто такая Марта?

Иосиф удивился, затем улыбнулся еще шире и указал на манекен в углу комнаты. На нем было старое платье, темный потрепанный парик и передник.

– Это моя Марта, – объяснил он, с таким же выражением лица, будто говорил о живом человеке. – Она очень хозяйственная и всегда дает мне хорошие советы.

Неловко улыбнувшись, я слегка помахала рукой манекену, осознавая, что, находясь здесь, мне нужно ему подыгрывать. Он был невероятно странный, но доброжелательный.

– Спасибо большое, это очень мило, – произнесла я, стараясь быть вежливой и дружелюбной.

Иосиф, казалось, расслабился от моих слов, его улыбка стала теплее.

– Ты здесь в безопасности, Маргарита. Если что-то понадобится, не стесняйся обращаться ко мне или к Марте, – добавил он, бросив взгляд на манекен.

Я снова кивнула, пытаясь не выдать своего замешательства. Взяв ложку, я начала есть кашу, пока Иосиф продолжал стоять рядом, словно ожидая чего-то.

– Ты всегда завтракаешь с Мартой? – спросила я, решив поддержать разговор.

– Да, – ответил он, улыбнувшись, как будто это было что-то само собой разумеющееся. – Марта всегда следит за тем, чтобы я ел вовремя.

Его ответ вызвал у меня легкую дрожь, но я старалась держать лицо. Похоже, что в этом странном месте столкнулась с чем-то гораздо более глубоким и загадочным, чем могла представить. Решив не показывать своих эмоций, я продолжила, есть, надеясь, что долго я здесь не останусь. Мы завтракали в полном молчании. Каждая минута тянулась как вечность. Я краем глаза поглядывала на Иосифа, тщетно пытаясь понять, что скрывается за его спокойным лицом. Вокруг нас была разруха и пустота: стены супермаркета обрушены, полы покрыты слоем пыли, а манекены с пустыми глазами стояли в странных позах, создавая ощущение, что они следят за каждым нашим движением.

– Иосиф, можно спросить? – наконец вырвалось у меня, голос, дрожащий от волнения.

Иосиф поднял взгляд от подноса, который только что поставил на стол. Его глаза были как стеклянные, лишенные эмоций.

– М? – его голос звучал отстраненно.

– Почему ты меня пустил сюда? – я задала вопрос с нарастающим страхом. – Это место похоже на сокровище, сродни сокровищам фараонов.

Иосиф замер, смотря мимо меня, как будто я исчезла из его поля зрения. Затем он резко встал и швырнул поднос в сторону зала. Глухой звук от удара о пол разнесся эхом по пустым коридорам, создавая зловещую атмосферу. Его лицо мгновенно потемнело от гнева, а взгляд стал жестким и угрожающим.

– Завтрак закончен, – произнес он холодным, жестким тоном.

С этими словами он развернулся и ушел, его шаги отдавались в тишине супермаркета глухим эхом. Я осталась стоять в полном шоке, ощущая, как страх и тревога охватывают меня. Мои руки дрожали, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

–Что это, блять, было? – прошептала, опуская поднос и закручивая пальцы в волосы. – Соберись, Рита. Отдохнула, помылась, поела – теперь пора двигаться дальше.

Я встала из спального мешка, размялась и собрала волосы в хвост. Подняв спальник, я замерла, заметив, что моя бита пропала. Иосиф был пугающим: его настроения менялись слишком быстро, и он казался не только странным, но и потенциально опасным. Схватив куртку, направилась в ту сторону, куда ушел мужчина. Я могла бояться, но не позволю, никому забирать мою биту.

Мои шаги раздавались по супермаркету глухим звуком, каждый шаг отголоском в пустоте. Пустое пространство, заполненное молчаливыми манекенами, создавалось как зловещий лабиринт. Я продолжала двигаться по супермаркету, и каждый шаг казался мне гулким и зловещим. Несмотря на то что магазин функционировал, атмосфера была далеко не приветливой. Я не могла избавиться от ощущения, что что-то здесь не так.

Полки, аккуратно расставленные с товаром, выглядели как из сцен из какого-то ужасного сна. Яркие упаковки товаров ярко контрастировали с мрачной атмосферой, но их блестящая оболочка лишь подчеркивала контраст между внешним блеском и внутренним злом. Лампочки над головой тускло мерцали, издают неровный свет, который играл тени на стенах и полах, создавая неустойчивый, тревожный эффект.

В некоторых местах полы были повреждены и покрыты пятнами, что создавали чувство неуверенности. В воздухе витал легкий запах химикатов, перемешанный с чем-то затхлым и старым, будто его не меняли много лет. Иногда запах плесени поднимался с полок, где товары стояли так долго, что их упаковка начала деформироваться.

Манекены, расставленные по торговому залу, не выглядели естественно. Их статичные, пустые глаза казались живыми, и в их застывших позах было что-то угрожающее. Особенно странным был один из манекенов, одетый в старое платье и фартук. Он стоял в углу, и казалось, что его мохнатый парик и грубо сделанные глаза могут быть частью какого-то страшного спектакля.

Я внимательно смотрела вокруг, стараясь оставаться незаметной. Мои шаги раздавались по коридорам с гулким эхом, что придавало каждому моему движению особый смысл. Внезапно, я заметила, что в одном из проходов послышался странный шорох. Сердце забилось быстрее, и я на мгновение замерла, прислушиваясь к звукам, исходящим из-за поворота.

Несмотря на то что магазин функционировал, и покупатели и сотрудники были видны, их присутствие не снижало напряжение. Тревога и ощущение опасности не покидали меня, пока я двигалась вперед, исследуя каждый уголок и пытаясь не наткнуться на что-то неприятное. Письменные таблички с объявлениями о скидках и информацией, о товаре, висящие на стенах, создавали видимость нормальности, но они только добавляли к общей атмосфере недоверия и страха.

Я пыталась сосредоточиться на своей цели – найти Иосифа и вернуть свою биту. В каждом уголке, за каждой полкой, я ощущала присутствие чего-то зловещего, что в любое время могло обернуться чем-то ужасным. Мне приходилось бороться с растущим страхом, чтобы не отвлечься и продолжать искать путь к своему следу. Я нашла Иосифа в отделе с чаем, его спина была напряженной, когда он склонился над коробками. Его руки неуверенно перебирали упаковки, глаза сосредоточенно изучали каждую коробочку. Я постояла, наблюдая за ним, и почувствовала, как сердце забилось быстрее. Страх начал медленно подкрадываться, пронзая меня холодом. Когда он повернулся и бросил на меня хмурый взгляд, я ощутила, как воздух в комнате стал тяжелым.

– Иосиф, я очень благодарна тебе за укрытие на этот день, но мне пора идти, где моя бита? Ты не брал? – попыталась я говорить спокойно, хотя голос дрожал от волнения.

Иосиф замер, держа в руке коробку пакетированного чая. Он поставил её обратно на полку и медленно повернулся ко мне. Я увидела, как его лицо покрывается слоем раздражения и ярости. Его глаза стали сверкающими, искажёнными гневом.

– Хочешь уходить, вали, – бросил он мне сухо. Его жест был настолько неопределённым, что я почувствовала, как в груди закрался страх. Его указание было направлено в сторону выхода, но его лицо выдавало лишь раздражение и неприязнь.

– Ты брал мою биту? – повторила я свой вопрос, стараясь сохранить терпимость. – Отдай мне её, и я уйду. Мне нечего от тебя не нужно.

Иосиф застыл, его лицо изменилось, когда он начал говорить. Гневная тень нависла над его глазами.

– Марта говорила мне, что не стоит доверять женщинам, – начал он, его голос стал резким и неприветливым. – Но я всё ещё не верил ей. Иосиф, ты слабак, Иосиф, ты мало зарабатываешь, Иосиф не может подарить последний айфон на 8 марта… А Иосиф работал много, чтобы сделать тебя счастливой, Света! А ты… ты ебалась с Игорем, с моим лучшим другом, шлюха!

Его слова пронзили меня, как нож, и я почувствовала, как моя кровь застыла. Я видела, как его глаза наполнялись безумием, и его голос превратился в яростный крик. Он медленно начал приближаться ко мне, и я заметила, как его руки сжались в кулаки. Я знала, что мне нужно действовать, но страх сковывал мои мысли.

Я чувствовала, как моё сердце бешено стучит в груди, когда Иосиф продолжал свой гневный монолог. Его голос был наполнен ненавистью и ядовитыми упреками.

– Я любил тебя, Света, – продолжал он, его глаза сверкают ненавистью. – Я бросил любимое дело, я послал мать, я умирал от усталости ради твоих капризов, а ты предала меня. Ты думаешь, я не видел вас тогда в нашей спальне? Нееет… я всё видел! Я стоял на улице и видел все через окно! Грязная тварь!

Я пыталась отступить, но он неумолимо приближался. Его кулак стремительно опустился, и резкая боль пронзила мой живот, когда он ударил меня под дых. Я завопила от боли, пытаясь сгруппироваться и защититься, но он схватил меня за волосы, насильно принудив моё лицо приблизиться к его. Его дыхание было горячим и зловонным, и я чувствовала, как его слова обжигают меня, словно огонь.

– Теперь пришло твоё время платить за мою боль, тварь, – изрёк он, его голос был насыщен злобой и ненавистью. – Ты никогда не уйдёшь от меня.

Он продолжал хватать меня за волосы, а затем с силой ударил головой об полку. Звон в ушах оглушил меня, а во рту появился вкус металла. Мир вокруг меня закружился, и я почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Моя голова была в полном хаосе, и я понимала, что каждое мгновение может стать последним. Страх и отчаяние переплелись в моём сознании, оставив только ужас перед тем, что может произойти дальше. Он меня точно убьет.

Неожиданный удар по ребрам заставил меня вздрогнуть. Он продолжал громко бормотать, шагая вокруг меня, обрушивая свою ярость и ненависть:

– Говорила мне Марта, что нельзя никого сюда брать, но Иосиф добрый, Иосиф увидел девушку, поразительно похожую на жену, думал, что всё можно начать сначала, но нет! Бабы всегда задают тупые вопросы, бабы не ценят заботу, бабы любят только деньги!

– Отпусти меня, шизанутый придурок! – кричала я, пытаясь вырвать свои волосы из его рук. Мой голос был полон отчаяния и боли.

Он с силой бросил меня вперед, и я влетела в стойку, ударившись спиной. Боль пронзила мою спину, и я застыла, пытаясь подняться. Но мужчина быстро подошёл и ещё раз ударил меня по щеке.

– Хватит, прекрати! Я не виновата! – простонала я, сжимаясь и закрывая голову руками. – Я ничего тебе не сделала!

Иосиф замер на секунду, с занесённым кулаком в воздухе. На его месте я увидела не его, Марка, который также избивал меня кулаками за ненужные вопросы. Мне нельзя было спрашивать, где он был, нельзя было спрашивать ничего, я была лишь кухаркой, игрушкой в постели, и уборщицей, не женщиной.. Иосиф медленно отошёл, запыхавшись. На его лице была маска гнева и ужаса вместе, а вместо него я видела своего мужа.

Поднявшись, я взглянула в глаза Марка и крикнула:

– С меня хватит!

Я бросилась вперёд, ударила его кулаком в челюсть и повалила на спину. Села сверху, схватила его за голову и начала бить его об пол, вкладывая всю свою ярость и боль за прожитые годы с бывшим мужем. Когда ярость утихла, и её щупальца превратились в истерику, я поняла, что передо мной уже не Марк, а просто мёртвый труп. Иосиф больше не дышал.

Мои руки были в крови, дышать было тяжело. Поднявшись, я пнула труп психа ещё раз, с трудом удерживаясь на ногах. Я направилась в сторону душевых, нашла свою биту за дверью и, крепко держа её в руках, произнесла вслух:

– Какой же ты всё-таки придурок, Иосиф.

Смыв кровь и обработав раны, я почувствовала, как холодные капли воды обжигают порезы и синяки. Старая, дряхлая раковина скрипела под напором воды, а я смотрела на свое отражение в разбитом зеркале. Ужас и отчаяние в моих глазах напоминали мне, что я всё ещё жива, но мир вокруг меня стал невыносимо чужим и жестоким.

Найдя джинсы и свитер с теплой курткой, я переоделась, ощущая, как ткань касается свежих ран. Это был мучительный, но необходимый шаг. В отделе охоты и рыбалки нашла туристический рюкзак. Он был покрыт пылью, словно долгие годы ждал своего часа. Заполнила его запасами еды, воды и всеми необходимыми вещами для гигиены. С каждым предметом, который я клала в рюкзак, я чувствовала, как вес ответственности за свою жизнь становится всё тяжелее.

Оставив рюкзак у стойки кассы, пошла искать выход. Пустой супермаркет напоминал лабиринт, наполненный тенями прошлого. Полки, покрытые паутиной и пылью, стояли словно безмолвные свидетели исчезнувшей цивилизации. Я старалась держаться подальше от манекенов, их безжизненные глаза следили за мной, словно осуждая за то, что я всё ещё дышу.

Страх сжимал моё сердце железными тисками, каждый шаг отдавался эхом в мёртвой тишине супермаркета. Вдалеке что-то скрипнуло, и я замерла, прислушиваясь. Возможно, это был просто ветер, гуляющий по пустым коридорам, но в этом мире не было места для успокоения. Любой звук мог означать опасность.

Когда я наконец нашла выход, дверь была покрыта ржавчиной и еле держалась на петлях. Вдохнув глубоко, я открыла её, и холодный, мёртвый воздух снаружи хлестнул меня по лицу. Мир за дверью был ещё более безнадёжным и разрушенным, чем внутри. Руины зданий, оплетённые мхом и растениями, казались могилами прежнего мира.

– Соберись, Рита, – прошептала я себе под нос, затягивая рюкзак на плечах. – Ты выжила до этого момента, выживешь и дальше.

С этим решением я шагнула в неизвестность, зная, что каждый день будет борьбой. Но также понимая, что у меня нет выбора, кроме как продолжать идти вперёд.

– Да, все… все! Убери ее, я не хотел! – кричал, одним взглядом смотря на незнакомку

Девушка встала, отряхнулась от пыли, подняла катану и вернула её обратно в футляр. Взглянула на меня сверху вниз и насмешливо бросила:

– Какого хрена ты делаешь?

– Я думал, что ты из стервятников! Убери её! – пробормотал, не сводя взгляда с тигрицы

– Мужчины… – прыснула незнакомка от смеха. – Прямо как дети.

«Тоже мне Маргарет Тэтчер» – пронеслось в мыслях.

– Кто ты такой? – спросила девушка, скрестив руки на груди и облокотившись спиной о кузов.

– Может, перейдём на обычное русло общения? Убери её, чёрт возьми! – закричал, меня окутывала паника, тигрица прижимала меня к земле и каждоемое движение может быть последним.

– Я бы не советовала так нервничать, Вьюга этого не любит. – насмешливо бросила мне девушка.

У меня не осталось выбора, противостоять тигрице я не мог, Макаров остался в автозаке, оставалось лишь успокоиться и попытаться договориться с незнакомкой.

– Я всё расскажу, только убери её, пожалуйста.

Усмехнувшись, она обратилась к Вьюге:

– Отпусти его, милая, иди ко мне.

Тигрица послушно подошла, прижалась к ее руке и села рядом, всё ещё изредка бросая взгляд на меня. Не доверяет.

Встал, стряхивая пыль с пальто, и нервно бросил:

– Вот это у тебя зверюшка.

Тигрица громогласно зарычала в ответ, и незнакомка только приподняла бровь.

– Воу-воу! Всё, тише! Я извиняюсь! – бегло произнес , опасливо бросая взгляд на тигрицу.

– Так, кто ты такой? И как ты оказался у стервятников?

– Меня зовут Лев – произнёс, потирая шею и глядя на нее с недоверием – будем знакомы?

Незнакомка взглянула на мою протянутую руку, сложила руки на груди и пристально посмотрела на меня. Хлопнув в ладоши, я прочистил горло и продолжил:

– Я знаю, что в наше время веры мне нет, и ты можешь мне не верить, позволишь мотоцикл забрать? Я уйду.

Девушка прищурилась и склонила голову, посмотрев на свою белую тигрицу. Они будто мысленно переговаривались о чем-то и вместе принимали решения.

– Забирай мотоцикл и возьми ещё автомат, мне хватит катаны, – ухмыльнулась девушка, снимая автомат с плеча и протягивая патроны.

– Ээээ, – на секунду я завис. Довольно странно, что она так легко отдала мне оружие, которое ей явно самой может быть нужно.

– Так ты берёшь? – ухмыляясь, произнесла незнакомка.

– А? Да, конечно… – проверив автомат на наличие патронов, передёрнул затвор и зарядил магазин.

– Слушай, а почему? Любой другой бы просто развернулся и бросил.

– Однажды один очень хороший человек помог мне, дал новую жизнь, и я обрела подругу, – она ласково посмотрела на белую тигрицу. – И вот он сказал мне: "Если помогли мне, почему ты должна страдать?"Я и отдаю тебе эту эстафету. Однажды помогли мне, и почему ты должен страдать сейчас?

Девушке на вид было лет двадцать семь, но её тёмные глаза были наполнены мудростью, которой так не хватало мне. Я улыбнулся ей, не зная, как благодарить.

– Спасибо тебе, – улыбнулся я. – И тебе, белая воительница, пусть вы найдёте хорошее убежище и дом, в котором никогда не нужно бежать.

Девушка лишь кивнула и направилась к кузову. Открыв дверь, Вьюга, приготовившись, молниеносно запрыгнула в кабину, и незнакомка быстро поднялась следом. Я поднял мотоцикл и завёл его, почти синхронно с автозаком. Девушка выглянула из окна кабины и бросила мне улыбку.

– Кстати, я Мэй. Удачи, Лев.

Я кивнул в ответ, не в силах скрыть лёгкую улыбку. Автозак медленно поехал по пустеющим улицам, оставляя за собой облако пыли. Я смотрел вслед уезжающему автозаку, чувствуя странное смешение облегчения и настороженности. Вьюга, грациозная и опасная, уже не была рядом, но её присутствие ещё ощущалось. Мэй… Теперь это имя будет всегда ассоциироваться с мудростью и силой.

Подняв голову, уехал в противоположную сторону, оставляя за спиной разрушенные здания и призрачные воспоминания от приятного общения с загадочной девушкой с белой тигрицей. Я медленно двигался вдоль улиц, и тишина медленно ударяла по ушам, оставляя за собой только эхо моего собственного дыхания. Когда-то здесь кипела жизнь, шумели машины, раздавались голоса людей, но теперь это место превратилось в кладбище памяти. Пустые, заброшенные здания, облупленные вывески магазинов, которые когда-то обещали скидки и веселье, теперь лишь служили мрачным напоминанием о прошлом.

Медленно объезжая пустынные машины, я пытался представить себе, как эти улицы выглядели в лучшие времена. Открытые двери автомобилей, в которых уже давно не сидел никто, капоты, покрытые толстым слоем пыли и ржавчины, разбитые окна, сквозь которые проникал холодный ветер, принося с собой запах гнили и разложения. Казалось, что даже воздух здесь был пропитан тоскливым воспоминанием о прошлом, смешанным с безысходностью настоящего.

Каждый звук моего мотоцикла эхом отражался от стен зданий, заставляя меня нервно оглядываться. Время от времени я замечал тени, мелькающие в переулках, и каждый раз сердце начинало бешено колотиться. Птицы, крысы, или, возможно, что-то более опасное – никто не знал, какие твари могут обитать в этих развалинах.

– Ну что ж, Лев, ты выбрал самое лучшее время для прогулки, – пробормотал я под нос, пытаясь немного отвлечься от гнетущих мыслей.

Мэй и её тигрица были уже далеко, и я не мог не восхищаться её смелостью и мудростью. В её глазах была такая сила и уверенность, что на миг мне показалось, что я встретил настоящего героя из древних легенд. Но теперь я был один, и мне предстояло выживать в этом холодном, пустом мире.

Объезжая очередной автомобиль, я заметил на его сиденье остатки игрушки, вероятно, когда-то принадлежавшей ребёнку. Сердце сжалось от печали, когда я мысленно представил судьбу этой семьи. Чертов вирус! Как они пытались спастись, как надеялись, что всё наладится, и как в итоге их надежды были разбиты вдребезги, как и этот мир.

–Не распускай сопли, Лев – напомнил я себе, – их уже нет, ты жив.

Продолжая путь, я старался держаться подальше от узких переулков и темных углов, где опасность могла подстерегать на каждом шагу. Впереди маячила одинокая бензозаправка, и я решил сделать там короткую остановку, может, найду, что полезное там, или остатки бензина.

Я остановился у бензозаправки, единственной на этом заброшенном участке дороги. Солнце выжгло цвета с её вывески, и теперь она выглядела как призрак, одинокий и безжизненный. Я подошёл ближе, заметив, как старые неоновые буквы едва светятся, словно пытаются напомнить о временах, когда здесь ещё кипела жизнь.

Пластиковые насосы, давно покинутые, покрыты пылью и ржавчиной. Я потянулся к одному из них, но, разумеется, внутри не было ничего – только запах старой нефти, смешанный с затхлостью. Окружающие травы обвили бетонный тротуар, как будто пытались поглотить остатки этого места. Каждый шаг был тщетным; следы, оставленные кем-то тяжёлым, ещё виднелись на асфальте, намекая на то, что здесь происходило что-то страшное.

Старые автомобили стояли, словно забытые свидетели, их стекла выбиты, а внутри – лишь тьма и пустота. Один из них был особенно жутким: из разбитого окна торчала засохшая рука, словно предупреждение не останавливаться здесь. Я заглянул внутрь бензозаправки – там царил мрак. Полки с продуктами, давно испорченными, стояли, как памятники утраченной цивилизации. Я подошёл ко входу, чувствуя, как напряжение нарастает. Каждый шаг был обдуманным, я прислушивался к звукам вокруг, но слышал только своё дыхание и легкое поскрипывание старых дверей. Передо мной возвышалась старая конструкция, стены которой обвили дикие лозы, а окна были забиты битым стеклом и мусором.

Я на мгновение остановился, всматриваясь в трещины и щели, где некогда была жизнь. Теперь это место напоминало могильник – тишина нависала, словно призрак. Поднимая руку, я дернул за ручку, но она оказалась холодной и неподатливой. Сжав автомат, я вдохнул глубоко, заставляя себя действовать.

Только затем я заметил, что двери слегка приоткрыты, как будто кто-то спешно уходил. С этим ощущением внутренней тревоги я толкнул их ногой и шагнул внутрь. На меня хлынул затхлый воздух, наполненный запахом гнили и сырости. Я вздрогнул, но не отступил, исследуя помещение.

В тусклом свете я смог разглядеть детали: на полу валялись обрывки бумаги, а стены были покрыты плесенью. В углу стоял старый холодильник, который выглядел так, будто в нём когда-то хранили запасы. Плюс ко всему, слева от меня, неподвижно лежал охранник с ножом в руке, его тело застыло в жуткой позе, словно он пытался защитить этот мрак до последнего вздоха.

Сердце забилось быстрее, и я ощущал, как холодок пробегает по спине. Неужели это здесь произошло? Я закрыл глаза на мгновение, собирая мысли.. Вокруг меня царила мёртвая тишина. Сбросив оцепенение, я медленно начал осматривать полки. Может, удастся найти что-то полезное. Отходя от стеллажа к стеллажу, я лишь встречал пустые полки и разбросанные коробки. Здесь ничего нет, только мрак и запах гнили. Я, не теряя надежды, направился к стойке регистрации.

Там я наткнулся на ещё пару трупов. Носком туфли задел бейджик с именем: «Константин – старший менеджер».

– Ну, привет, Костя, – пробормотал я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Как же ты, наверное, рад был выйти на работу…

В голове крутились мысли: как же всё здесь разрушилось? Почему этот мир так изменился? Я чувствовал себя как будто в кошмаре, где каждое мёртвое тело напоминает о том, что я могу стать следующим. Нужно быть осторожным. Я не мог позволить себе потерять бдительность, ведь в этом мрачном месте за каждым углом мог скрываться новый ужас.

Обойдя мёртвых служащих, я заглянул в служебное помещение. Дверь скрипнула, и я не без опасения вошёл внутрь. Внутри царил хаос: бумаги разметаны, старое оборудование пылится в углу. И вдруг мой взгляд наткнулся на коробку, лежащую на полу. Сердце забилось быстрее – это могло быть чем угодно.

Я открыл коробку, и передо мной предстал настоящий кладезь. Запасы консервов, упаковки с сухпайками – это было невероятно. Присвистнув от удивления, я не мог поверить своему везению. В такие моменты просто необходимо испытать удачу.

Решив не медлить, я направился дальше, подгоняемый жаждой исследовать это место. Сделав несколько шагов, я споткнулся о ящик, и его содержимое рассыпалось по полу. Из него выкатились несколько пустых бутылок из-под воды. Как их не нашли до сих пор? Место выглядело так, будто здесь давно не ступала нога человека. Я был благодарен судьбе за то, что наткнулся на это.

Скоро мне больше не нужно будет мучиться от жажды. Я откупорил одну из бутылок, звук пробки вырвался из тишины. Жадно заглотнув воду, я почувствовал, как прохлада расползается по горлу и наполняет меня силой. Каждая капля словно возвращала мне жизнь, и я понял, что, возможно, не всё потеряно. Надежда снова загорелась внутри, и я готов был двигаться дальше, исследуя каждую тёмную трещину этого зловещего места.

Странный этот загадочный Лев. Поначалу я восприняла его обычным отшельником или одним из стервятников, но он был таким же выжившим, как и мы. Попрощавшись с ним, я направила автозак по пустым улицам мёртвого города. Мы двигались медленно, мотор автозака тихо гудел, словно убаюкивая остатки этого разрушенного мира.

Вьюга, моя тигрица, сложила лапы и положила на них голову, тихо урча. Её спокойствие было странно успокаивающим в этом мире, где каждое движение могло быть последним. Я вела фургон, наблюдая за опустошённым пейзажем, который стал привычным за эти десять лет.

Город, некогда величественный и полон жизни, теперь был покрыт слоем пыли и развалин. Высокие здания стояли как мрачные памятники ушедшей эпохи, их окна выбиты, а стены покрыты трещинами и граффити. Ветер приносил с собой запах гнили и разложения, смешанный с пылью и остатками сгоревших построек.

Проезжая мимо Невского проспекта, я увидела, как кусты и деревья проросли сквозь асфальт, словно природа пыталась вернуть своё владение. Плакаты с обветшалыми лицами давно забытых политиков и рекламы прошлого века висели на столбах, напоминая о том, как всё изменилось. Пустые витрины магазинов отражали пустоту, а тротуары были усеяны обломками и мусором. В некоторых местах асфальт провалился, обнажив грязные ямы, наполненные стоячей водой. Мы продолжали двигаться по разрушенным улицам, и мне казалось, что каждый поворот может принести новые опасности. Вокруг царила мёртвая тишина, прерываемая лишь скрипом фургона и тихим урчанием Вьюги. Казалось, что город сам наблюдает за нами, скрывая свои тайны за покосившимися зданиями и густыми зарослями.

На очередном перекрёстке я заметила заброшенный магазин, витрина которого была разбита. Рядом валялись несколько ржавых тележек. Решив, что это место может стоить проверки, я остановила автозак и осторожно выбралась наружу, держа катану наготове. Вьюга грациозно спрыгнула следом за мной, её мускулистое тело напряжённое и готовое к действию.

Мы подошли к магазину, и я заглянула внутрь. Полки были пусты, но на полу я заметила несколько запылённых коробок. Внимательно осмотрев помещение, я присела на корточки и начала рыться в коробках, надеясь найти что-нибудь полезное. В одной из них нашлись несколько банок консервов, запечатанные пакеты с сухим пайком и несколько бутылок воды. Я не могла поверить своему везению.

– Вот это удача, – пробормотала я, доставая находки.

Пока я складывала еду и воду в рюкзак, Вьюга насторожилась. Её уши приподнялись, а хвост начал нервно подрагивать. Я замерла, прислушиваясь к окружающим звукам. Где-то вдалеке раздался глухой стук, и я поняла, что мы здесь не одни.

– Вьюга, тихо, – прошептала я, подзывая тигрицу ближе.

Мы быстро вернулись к автозаку и забрались внутрь, закрывая двери и запирая их на все замки. Сердце бешено колотилось в груди, когда я завела двигатель и направила фургон дальше по улице. Я старалась не показывать страха, но каждая клеточка моего тела была напряжена.

Проехав ещё несколько кварталов, я заметила большой, относительно целый дом, который мог бы послужить временным укрытием. Я припарковала автозак у заднего входа и вышла, держа катану наготове. Вьюга вышла следом, её глаза блестели в темноте.

Мы осторожно вошли внутрь. В доме было темно и тихо. Я осмотрелась, стараясь запомнить все возможные пути отхода. Вьюга принюхивалась, её уши приподняты, каждый звук заставлял её насторожиться. Мы нашли небольшую комнату на втором этаже, где можно было спрятаться и отдохнуть.

– Хорошая девочка, – прошептала я, погладив Вьюгу. Она успокоилась и улеглась у двери, готовая в любой момент встать на защиту.

Я присела на старый диван, достала одну из бутылок воды и сделала несколько глотков. Снаружи начинало темнеть, и я знала, что ночь принесёт новые опасности. Но на этот момент мы были в безопасности, и я позволила себе немного расслабиться, катана лежала рядом, готовая к бою.

– Завтра будет новый день, – тихо сказала я, поглаживая шерсть Вьюги. – Мы справимся. Мы должны.

С этими мыслями я закрыла глаза, пытаясь найти немного покоя в этом мрачном и опасном мире.

Ночь принесла с собой плотную завесу тьмы, сквозь которую не проникал ни один луч света. Шорохи и стоны, доносившиеся с улицы, наполняли воздух ощущением опасности. Я не могла позволить себе уснуть, поэтому сидела на диване, крепко сжимая катану. Вьюга тихо ворчала, её глаза блестели в темноте.

Вдруг я услышала какой-то звук, словно кто-то пробирался через мусор на первом этаже. Я напряглась, прислушиваясь. Шаги становились всё ближе. Сердце начало бешено колотиться. Кто бы это ни был, он явно не хотел мирного общения. Я тихо поднялась, жестом велев Вьюге оставаться на месте. Медленно и бесшумно я двинулась к лестнице, стараясь не издавать ни звука.

Тени отломков и старой мебели казались живыми, и я чувствовала, как напряжение нарастает с каждой секундой. Поднявшись на второй этаж, я прижалась к стене и осторожно выглянула вниз. Там, среди мусора и обломков, я увидела фигуру, медленно пробирающуюся к лестнице. Сердце замирало от ужаса, когда я поняла, что это не человек.

Фигура двигалась неестественно, её конечности были изогнуты в странных углах, а кожа блестела в лунном свете, казавшемся ещё более жутким. Это существо издавало тихие, прерывистые звуки, которые напоминали мне осколки разбитого стекла. Его глаза блестели холодным светом, и я знала, что оно заметило меня.

Я сжала катану ещё крепче, готовая к бою. Существо начало подниматься по лестнице, и с каждым шагом оно становилось всё ближе. Вьюга, почувствовав опасность, начала тихо рычать, но оставалась на месте, готовая к прыжку.

Когда существо достигло второго этажа, я сделала глубокий вдох и шагнула вперёд, катана сверкнула в тусклом свете. Существо кинулось на меня, издавая пронзительный визг. Я нанесла первый удар, чувствуя, как лезвие проходит сквозь плоть. Существо взвизгнуло, но не отступило. Вьюга, осознав, что я в опасности, бросилась на помощь, её мощные лапы и острые клыки вступили в бой.

В яростной схватке мы с Вьюгой сражались бок о бок, отгоняя тварь назад. В какой-то момент мне удалось нанести смертельный удар, и существо рухнуло на пол, истекая чёрной кровью. Дыхание было тяжёлым, и я чувствовала, как силы покидают меня.

Тишина ночи была нарушена тихими шагами, эхом разносившимися по опустевшему зданию. Сердце стучало в груди, словно барабан, и каждый звук казался громче, чем он был на самом деле. Я затаила дыхание, прижимаясь к стене и сжимая катану в руке. Вьюга тихо ворчала, её глаза блестели в темноте, отражая свет луны, проникавший сквозь трещины в стенах.

Фигура на лестнице двигалась неестественно, её конечности были изогнуты в странных углах, и её кожа блестела в лунном свете, придавая ей ещё более жуткий вид. Существо медленно поднималось, издавая прерывистые, металлические звуки, которые отдалённо напоминали осколки разбитого стекла. Его глаза сверкали холодным светом, как у хищника, выискивающего добычу.

Когда существо приблизилось на достаточно близкое расстояние, я сделала глубокий вдох и шагнула вперёд, катана сверкнула в тусклом свете. Лезвие рассекло воздух и вонзилось в тело твари, чувствуя сопротивление плоти и хрящей. Существо взвизгнуло, его голос разнёсся эхом по всему зданию. Кровь, чёрная как смола, брызнула из раны, заливая пол.

Тварь не отступила. Она бросилась на меня с удвоенной яростью, её когти метнулись вперёд. Я едва успела уклониться, чувствуя, как когти скользят по моей куртке, оставляя глубокие царапины. Вьюга, почувствовав опасность, рванулась вперёд, её мощные лапы обрушились на существо. Она вцепилась в него зубами, её рычание смешивалось с визгами твари.

Мы сражались, каждый удар и каждое движение были наполнены отчаянием и решимостью выжить. Я наносила удары катаной, целясь в голову и конечности твари, пытаясь ослабить её. Вьюга рвала и метала, её клыки впивались в плоть, разрывая её на куски. Существо было сильным, но мы были сильнее.

Наконец, мне удалось нанести смертельный удар. Лезвие катаны прошлось по шее твари, и её голова отделилась от тела, падая на пол с глухим стуком. Тело рухнуло следом, издавая последний предсмертный хрип. Я тяжело дышала, сердце бешено колотилось, но я знала, что бой ещё не окончен.

Из тьмы начали появляться новые фигуры. Один за другим, они выходили из укрытий, их глаза сверкали в темноте. Целый рой этих существ, ливров, направлялся к нам. Их шаги звучали как тихий гул, приближающийся всё быстрее.

– Вьюга, готовься! – крикнула я, поднимая катану. Тигрица зарычала, её мышцы напряглись, готовые к новому бою.

Первый ливр бросился на меня, и я нанесла удар, отсекая ему руку. Вьюга прыгнула вперёд, поваливая следующего на землю и впиваясь клыками в его горло. Мы сражались отчаянно, каждый удар катаны был точным и смертоносным. Ливры атаковали нас со всех сторон, их когти и зубы рвали воздух, стремясь добраться до нашей плоти.

Один из ливров схватил меня за руку, и я почувствовала острую боль, когда его когти вонзились в кожу. Я выкрутилась, освободив руку, и нанесла удар катаной, разрезая его пополам. Кровь брызнула на меня, заливая лицо и одежду. Вьюга продолжала сражаться, её рычание смешивалось с визгами ливров, когда она разрывала их на куски.

Бой казался бесконечным. Ливры нападали волнами, и каждый раз, когда мы убивали одного, на его место приходили двое. Но мы не сдавались. Я чувствовала, как силы покидают меня, но адреналин продолжал двигать моё тело вперёд. Катана сверкала в воздухе, срезая головы и конечности врагов.

Наконец, после того, как последний из ливров упал на пол, истекая чёрной кровью, наступила тишина. Я стояла посреди комнаты, тяжело дыша, катана была покрыта кровью и плотью. Вьюга подошла ко мне, её мех был запачкан кровью, но её глаза светились ярким огнём.

Мы выиграли этот бой, но я знала, что это была лишь одна битва в длинной войне. Я опустилась на колени, вытирая пот и кровь с лица. Вьюга ткнулась носом мне в руку, и я погладила её по голове.

– Мы сделали это, девочка, – прошептала я. – Но нам нужно найти безопасное место до рассвета.

Собрав свои силы, я поднялась на ноги и направилась к выходу. Вьюга следовала за мной, её хвост плавно покачивался. Мы знали, что впереди нас ждут новые испытания, но пока мы вместе, у нас есть шанс выжить в этом мрачном и жестоком мире.

Третья тропа . Мрак и Туман

Мгла – это не просто туман, это отражение наших самых страшных кошмаров

Туман медленно опускался на город. Солнце, едва выглядывающее из-за облаков, полностью скрылось за серой тьмой, мягко ложащейся на улицы. Звук рева и скрежета когтей раздавался по каждой улице, словно мрачный концерт, предупреждающий о грядущем кошмаре. Их время пришло. Они повылазили из глубин разрушенного города, где скрывались от дневного света. Скрежет когтей и рев, стоны когда-то живших здесь людей мутировали в чудовищный рев, пробирающий до костей.

Тени, крадущиеся в переулках, становились всё ближе, и с каждым мгновением мрак сгущался, поглощая остатки света. Разрушенные здания, казалось, дышали вместе с этими существами, отдавая им свою последнюю энергию. Мрак, окутывающий город, призвал их, и теперь тропа этого города стала еще опаснее и еще более кровожадной.

Каждый шаг по пустым улицам был наполнен напряжением. В каждом углу, за каждым разбитым окном, можно было ожидать нападения. Эти твари, эти чудовища, казалось, поджидали каждое неосторожное движение, каждый шорох. Город, когда-то живой и шумный, теперь превратился в ловушку, из которой не было выхода. Стены и асфальт хранили воспоминания о жизни, которую они поглотили, и эта жизнь теперь воплотилась в ужасающих существ, стремящихся утолить свою ненасытную жажду крови.

– Как же мне это не нравится, – пробормотала я, глядя на медленный мрак и туман, который мягко опускался на город. С туманом вдалеке раздавался нарастающий рев ливров, и в моих жилах застыла кровь. Набрав в легкие воздуха, я ускорила шаг по пустынным улицам Садовой. Хаотично разглядывая пустынные дома, искала, куда можно зайти, чтобы спрятаться. Я боялась наступления декабря. Туман медленно будто дышал в спину.

Каждый шаг отдавался эхом в пустых улицах, и мне казалось, что за каждым углом таится опасность. Ливры… их рев пробирал до костей, и я знала, что они уже близко. Я ускорила шаг, но это ощущение преследования не оставляло меня ни на мгновение. Мои глаза метались из стороны в сторону, пытаясь найти укрытие, но каждый дом казался слишком уязвимым, слишком мертвым.

Внезапно я заметила старую аптеку с полуразрушенной вывеской. Это место могло стать временным убежищем. Я рванулась к двери, дернула за ручку – заперто. Удары сердца гремели в ушах, и я почувствовала, как дыхание становится прерывистым. Оглянувшись назад, я увидела, как туман сгущается, становясь плотнее, и рев ливров звучал уже почти рядом.

Снова набрав воздуха, я направилась дальше по улице, стараясь двигаться как можно быстрее, но не привлекать внимание. Каждый шаг давался с трудом, но я знала, что остановиться нельзя. Вдалеке мелькнуло движение, и я замерла, прижавшись к стене ближайшего здания. Чудовища, изуродованные временем и вирусом, двигались в мою сторону, их когти скрежетали по асфальту, оставляя глубокие борозды.

Я ускорила шаг, стараясь оставаться незамеченной, и наконец заметила старую подворотню, ведущую во двор. Оглянувшись в последний раз, я нырнула туда, надеясь, что это укрытие даст мне хотя бы немного времени на передышку. Туман медленно проникал внутрь двора, и я почувствовала его ледяное дыхание на своей коже. Рев ливров раздавался по всей улице, заставляя кожу покрыться морозом. Я не была в этих дворах, но времени оставалось совсем мало, звук шагов приближался. Пролезая через дыру в заборе, я оказалась на заднем дворе хрущёвских домов. Окна были наполнены мраком, и в них виднелись медленные тени, которые плавно двигались от окна к окну.

– Чёрт… – прошипела я, пробегая между домами в узкий переулок. Мрак и туман с началом декабря предвещали ужасный месяц, и, кроме лютых морозов, с туманом выходили на свет ливры. Им не мешало солнце, им не мешало ничто, они охотились на тех, кто ещё боролся за свою жизнь. С быстрого шага я перешла на бег, тяжесть рюкзака за спиной сбивала дыхание, но если ливры меня увидят, мне конец.

Перед глазами выросло здание ветклиники, из окна которой мигал фонарик. Ловушка? Или спасение? Кто же будет спасать выживших? Оглянувшись назад, я увидела, что улицы и здание позади меня покрыты туманом и тьмой, мне показалось, что с тумана горят красные глаза. Лёгкие уже не успевали приспособиться к быстрому темпу, в боку начало нещадно колоть. Плюнув на страх и сомнения, я побежала к ветклинике и дёрнула дверь, но она была заперта.

– Сюда, быстрее, – раздался сверху голос, и ко мне спустилась верёвочная лестница, а сверху протянули руки мужчина и женщина.

– Ну же, – крикнула женщина, – хватайся, мы тебя поднимем.

Быстро поднявшись на две ступени, я крепко ухватилась за лестницу. Меня быстро подняли наверх и так же быстро закрыли окно. Быстро закрыв окно самодельной заслонкой. Я приземлилась на колени и медленно встав отряхнула пыль с колен, аккуратно сняв рюкзак, напряженно посмотрела на своих спасителей, аккуратно держа руку на рукояти биты.

– Ты можешь быть спокойна – мягко начала девушка – мы не причиним тебе вреда. Девушка с тёмными волосами, струящимися по спине, словно водопад, и пронзительными серыми глазами, которые видели мир таким, какой он есть на самом деле, стояла передо мной. Её одежда была практичной и функциональной: куртка цвета хаки, джинсы и ботинки на толстой подошве. Но что действительно выделяло её, так это татуировка на плече – изящная ветвь дерева, которая обвивала её руку, словно живая.

– Да, я.. просто еще отдышаться не могу – неловко произнесла я – до сих пор не видится что успела.

– Что ты делала, одна на Садовой в начале декабря? – пробасил мужчина, проходя ко мне.

Я подняла взгляд и замерла. Передо мной стоял высокий мужчина, весь в доспехах, словно вышедший из апокалиптического кошмара. Его лицо частично скрыто под массивными защитными очками, а густая борода придавала ему вид древнего воина. Длинные, растрепанные волосы обрамляли его лицо, добавляя ему дикого и непокорного вида.

На его плечах и груди сверкали бронепластины, покрытые царапинами и пятнами ржавчины – свидетельства множества битв и столкновений. Налокотники и наколенники дополняли образ, делая его похожим на живую крепость. Его костюм был сложной композицией из различных элементов защитной экипировки, каждая деталь которой казалась созданной для выживания в самых суровых условиях.

Но самое устрашающее было его оружие. В руках он держал длинное ружье, на вид старое, но явно боеспособное. Он уверенно направлял его вверх, словно готовясь к любой возможной опасности.

Его глаза, видневшиеся из-за защитных очков, были полны решимости и силы. Он смотрел прямо на меня, и его взгляд словно проникал внутрь, оценивая каждую деталь моего вида и поведения. Я почувствовала, как холодный пот стекает по спине. Этот человек явно был не из тех, с кем можно было бы шутить.

От него исходило ощущение непоколебимой уверенности и силы. Каждый его шаг, каждое движение – все говорило о том, что он был закалённым бойцом, выжившим в этом жестоком мире.

Я быстро обвела его взглядом, стараясь запомнить каждую деталь. Если бы мне пришлось столкнуться с ним снова, я должна была быть готовой. Его броня, его оружие, его выражение лица – все это создавало образ человека, готового ко всему, человека, который привык побеждать.

– Я … – замялась от вида мужчины.

– Хватит ее пугать, Торин! – рявкнула девушка, слегка ударив его под дых – и сними очки, блять! Тебе солнце светит?

– Да, все.. все – смеясь, пробасил Торин – я же просто пошутил Сандра. Торин поднял руки ладонями вверх, пред этим сняв очки.

Ухмыльнувшись, этой милой перебранке, слегка расслабила плечи, они не были похоже не на стервятников не на ливрийцев, а просто хорошей парой.

– Ты не смотри на него, что он такой грозный, Торин всегда так угарает, юмор у него такой – мягко ответила Сандра.

– Присаживайся, пожалуйста, устала, наверное? Я Сандра, это мой брат Торин. Сандра указала на место, где можно было сесть, и я впервые смогла рассмотреть комнату, в которой оказалась.

Кабинет выглядел так, словно его создали из обломков прошлого, но при этом здесь было что-то поразительно уютное. На улице царил туман и мрак, сгущающийся в непроглядную завесу, а комнату освещало лишь несколько керосиновых ламп. Их тусклый свет бросал длинные тени, словно они пытались спрятать что-то страшное. Я заметила, что эти лампы были надежно закреплены на стенах – как будто выжившие знали, что во мраке можно потерять не только ориентацию, но и саму жизнь.

Вдоль стен стояли стеллажи, заваленные банками с консервами, запасами медикаментов и древними медицинскими инструментами. Я остановила взгляд на огромной библиотеке с книгами о животных и ботанике, некоторые из которых явно пережили не одно поколение. Каждая из книг была похожа на фолиант, хранящий знания, которые теперь были почти забыты.

На столе, покрытом темным лаком, лежал старый, потрепанный атлас, на страницах которого были пометки о растениях, пригодных для еды и лечения. Этот кабинет словно жил своей жизнью, был полон истории, которая пронеслась сквозь разруху, и я чувствовала, как эта энергия обволакивает меня.

Сандра, с её остроконечными чертами лица и проницательными глазами, выглядела так, будто бы об этом месте знала всё. Её брат, Торин, стоял в углу, облокотившись на стену, как будто прятался от мира, но я могла почувствовать его настороженность. На столе рядом с Сандрой лежала мачете, с которой она, очевидно, не расставалась, и, похоже, это было не просто украшение – на лезвии виднелись следы от крови.

«Везёт мне на интересные убежища», – пронеслось в голове, когда я, наконец, оказалась в относительной безопасности.

– Меня зовут Маргарита, можно просто Рита, – произнесла я, улыбнувшись ребятам. – Спасибо, что спасли. Думала, ноги не унесу. Я села на стул, отложив рядом свой рюкзак, стараясь немного расслабиться.

– Так, почему ты одна была в декабре? – пробасил Торин, не обращая внимания на моё состояние.

– Тори! – прошипела на него его сестра, Сандра.

– Всё нормально, Сандра, я отвечу, – произнесла я с мягкой улыбкой, чтобы успокоить её. – Дело в том, что я не знала, что уже декабрь. Я совсем потерялась во времени.

– Доволен? – шикнула на него Сандра. – Может, она хоть дух переведёт?

– Рита, ты не волнуйся, с нами ты в безопасности, – пробасил мужчина, улыбаясь, как будто был плюшевым мишкой в доспехах. – Время, в которое мы сейчас живём, – это ветхая штука. В прошлый раз мы еле отбились от стервятников, не так ли, Сандра?

Девушка виновато опустила глаза вниз.

– Но это был ребёнок, он был совсем один… – прошептала она. – Я не могла его оставить.

– Ребят, а вы давно здесь живёте? – решила я сменить тему, чувствуя жалость к ней. Я сама ошиблась с Иосифом.

– За полгода собрали всё, что имеем, – пробасил Торин. – Сандра – рукодельница. Мы подготовили пару комнат в этой клинике для жизни. Но вниз не спускайся через лестницы и лифт, там ловушка для непринятых гостей. Ливры будут гулять по улицам ещё месяца три. Так что приглашаю разделить это время с нами.

– Не переживай, к стервятникам и ливрийцам мы не относимся, с головой всё в порядке, – улыбнулась Сандра.

– Конечно, – ответила я, – тем более я должна вам больше, чем просто компанию. Я должна вам свою жизнь.

Сандра улыбнулась, Торин отлип от стены и достал плитку на газе, Сандра стояла у полки с консервами. Они были полной противоположностью друг другу, но видно, что вместе они работали слажено. Сноровисто, подготовив место для ужина, им оказался рис с тушёнкой и вкусный фруктовый чай. Откуда они только достали его?

Сандра протянула мне готовую миску с ложкой и алюминиевую кружку с чаем.

– Спасибо большое, – неловко произнесла я.

– Кушай, уверена, ты проголодалась, – бросила Сандра, передала миску брату и сама уселась в позе лотоса, принялась уплетать ужин. Мы ели в молчании несколько минут, пока его не нарушил Торин:

– Раз нам соседствовать три месяца, расскажи, откуда ты, Рита?

– Я жила в Питере ровно столько, сколько себя помню, – произнесла я.

– А апокалипсис где встретила?

Ужас медленно полз по моей спине, я замерла, вспоминая тот ужас нескольких лет под землёй.

– В метро, – прошептала я, вспоминая давку и ужас, что жил в моей крови кошмарами.

Торин поперхнулся, а Сандра, сочувствующе глядя на меня, постучала его по спине.

– Но как ты? – лишь обронил он.

– Как я выбралась? – отложив миску с едой, я оперлась о стену, закрывая глаза, вспоминая ад, что однажды с апокалипсисом был уготован мне.

Вспоминать те события – как открывать старые раны. В тот день был дождь. Я застряла в пробке, проспект стоял в десятибалльной пробке, а муж истерил, требовал вернуться пораньше. Чтобы сократить свой путь, я решила поехать на метро. Может, моя машина до сих пор стоит у Гринвича. В метро было полно людей, как обычно, каждый ехал по своим делам. Внезапно вагон встал, а в первых вагонах началась мясорубка. Удалось забаррикадироваться на одной из станций. Путь с одной станции до другой был кровавым.

Первые дни прошли в тревоге, но с надеждой. Люди делились едой и водой, поддерживали друг друга. Но связь с внешним миром оборвалась так же резко, как и началась, запасы начали иссякать. Электричество отключилось, и нас окружила кромешная тьма, освещённая только редкими факелами и свечами.

Животный страх захватил нас. Люди, ещё недавно державшие себя в руках, начали терять рассудок. Я видела, как одна семья убила другую за несколько кусков хлеба. Звуки криков и стонов стали постоянным фоном. Я нашла биту в спортивном киоске, и с тех пор она была со мной, помогая защищаться от тех, кто утратил человеческий облик и превратился в дикарей.

Каждую ночь засыпала, прижимая к себе эту биту, готовая защищаться от любых угроз. Однажды ночью группа дикарей ворвалась в наше укрытие. Они вырывали еду из рук, нападали на слабых, насиловали женщин, а самых неугодных ели. Я едва успела спрятаться в узкой вентиляционной шахте, слыша, как внизу умирают мои друзья.

Искала выходы. Кто-то предложил пробраться через старые технические тоннели, забытые и заброшенные. Шла через мрак, окружённая тишиной, которую нарушали только шаги и дыхание. Но даже там не было спасения. Радиоактивные мутанты, когда-то бывшие людьми, рыскали в поисках добычи. Они были жестоки и бесстрашны, и каждый шаг вперёд был пропитан страхом.

Как-то ночью нас атаковали. Зловещие, искалеченные существа с безумными глазами и острыми когтями ринулись на нас из тьмы. Так впервые я встретила заражённых мутантов – Ливров. Бежала, но многие не успели. Потеряла счёт времени, не знала, сколько дней и ночей провела в этом аду. Все надежды на спасение были утрачены, но однажды услышала взрывы.

Оказалось, что группа выживших с поверхности пыталась пробиться внутрь, ища оставшихся. Присоединилась к ним, сражаясь с последними силами. Пробиваясь через завалы и тоннели, наконец, достигли выхода. Но, группу что меня спасла, затащили Ливры обратно во тьму. Я.. не успела спасти их.

Дневной свет ослепил, словно первый раз в жизни видела его. Позже нашла газету и поняла, что провела под землей 3 года.

– Это был ад на земле, – произнесла я, открывая глаза. – Не знаю, как выжила. Просто цеплялась за каждую возможность, каждое мгновение, которое могло подарить надежду на спасение.

Медленно капали слёзы по щекам, душа болела, а сердце тосковало по тем дням, когда весь мир ещё не был охвачен проклятым вирусом. Я чувствовала себя опустошённой и потерянной, словно часть меня, навсегда осталась в прошлом.

Сандра и Торин смотрели на меня с неподдельным ужасом и сочувствием. Их глаза выражали искреннюю поддержку, но в глубине души они понимали, что я больше никогда не смогу вернуться к прежней жизни.

– Теперь ты с нами, – тихо сказала Сандра. – Мы сделаем всё, чтобы ты больше не испытала такого ужаса.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как тепло их поддержки медленно вытесняет холод страха из моего сердца.

выхода. Я не верила своим глазам, когда увидела дневной свет впервые за три года.

– Это был ад на земле, – произнесла я, открывая глаза. – Не знаю, как я выжила. Просто цеплялась за каждую возможность, каждое мгновение, которое могло подарить надежду на спасение.

Сандра и Торин смотрели на меня с неподдельным ужасом и сочувствием. Казалось, они понимали, через что мне пришлось пройти.

– Теперь ты с нами, – тихо сказала Сандра. – Ты больше не будешь одна.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как тепло их поддержки медленно вытесняет холод страха из моего сердца.

По щекам медленно капали слёзы. Душа болела, а сердце тосковало по тем дням, когда весь мир не занял проклятый вирус. Казалось, что всё, что я пережила, наконец, прорвалось наружу, разбивая броню, которую я носила столько времени.

– Это был ад на земле, – произнесла я, открывая глаза. – Не знаю, как выжила. Просто цеплялась за каждую возможность, каждое мгновение, которое могло подарить надежду на спасение.

Сандра и Торин смотрели на меня с неподдельным ужасом и сочувствием. В их глазах я видела понимание и поддержку, как будто они разделяли со мной эту невыносимую боль. Сандра тихо приблизилась и обняламеня, её тёплое прикосновение словно вытесняло холод страха из моего сердца.

– Теперь ты с нами, – шепнула она. – Мы сделаем всё, чтобы ты больше не испытала такого ужаса.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как тепло их поддержки медленно заполняет пустоту внутри меня.

Торин, который всегда казался таким суровым, вдруг смягчился. Он подошёл ближе и сел рядом, его глаза блестели от слёз.

– Ты сильная, Рита, – произнёс он, его голос был полон решимости. – Мы здесь для тебя, и вместе мы справимся.

Чувствуя, как эмоции накрывают меня волной, я уткнулась лицом в руки. Слёзы лились безудержно, но вместе с ними уходила и часть той боли, что я носила внутри. Впервые за долгое время я ощущала, что не одна.

– Когда ты так говоришь, я верю, что у нас есть шанс, – сказала я, обняв себя за плечи, словно пытаясь удержать вместе все кусочки своей разбитой души.

– Мы уже прошли через многое, – добавила Сандра, её голос был мягким и успокаивающим. – И будем бороться дальше, вместе.

В этот момент я поняла, что нашла не просто убежище, но и людей, которые стали моей новой семьёй. Мир за пределами этих стен по-прежнему был жесток и опасен, но здесь, рядом с ними, я чувствовала себя защищённой.

Торин поднялся и протянул мне руку.

– Давай, Рита, – сказал он. – Нам ещё много предстоит сделать, чтобы выжить. Но теперь мы вместе.

Я взяла его руку, чувствуя, как в душе загорается искра надежды. Мы все вместе в этом аду, и, возможно, у нас есть шанс на спасение.

Сандра нежно коснулась моей руки и добавила:

– И никогда не забывай, что у тебя есть друзья, которые будут стоять за тебя горой. Мы здесь, и мы не сдадимся.

С каждым их словом я чувствовала, как напряжение покидает меня, оставляя место для новой силы. Мы ели в тишине, но теперь эта тишина не была пугающей. Она была наполнена пониманием и поддержкой, и я знала, что, несмотря на всё, что было, и что ещё предстоит, я больше не одна.

Эта ночь стала началом новой главы в моей жизни, где ужас прошлого уступал место надежде на будущее. И с этими людьми рядом, я была готова встретить любой вызов, который приготовил нам этот жестокий мир.

По щекам медленно капали слёзы. Душа болела, а сердце тосковало по тем дням, когда весь мир не занял проклятый вирус. Каждый миг под землёй был пропитан болью и ужасом, словно я застряла в бесконечном кошмаре, из которого не было выхода. Мои руки дрожали, когда я уткнулась лицом в ладони, пытаясь удержать поток эмоций, который прорывался наружу.

Сандра и Торин смотрели на меня с неподдельным ужасом и сочувствием. В их глазах я видела понимание и поддержку, как будто они разделяли со мной эту невыносимую боль. Сандра тихо приблизилась и обняла меня, её тёплое прикосновение словно вытесняло холод страха из моего сердца.

– Теперь ты с нами, – шепнула она. – Мы сделаем всё, чтобы ты больше не испытала такого ужаса. Спасибо что поделилась.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как тепло их поддержки медленно заполняет пустоту внутри меня.

Торин, который мне казался таким суровым, вдруг смягчился. Он подошёл ближе и сел рядом, его глаза блестели от слёз.

– Ты сильная, Рита, – произнёс он, его голос был полон решимости. – Я в шоке от того, что такая хрупкая девушка полна, силы и смелости, спасибо за откровенность, и рад приветствовать в нашей маленькой группе, мы рады тебе

Чувствуя, как эмоции накрывают меня волной, я уткнулась лицом в руки. Слёзы лились безудержно, но вместе с ними уходила, и часть той боли, что я носила внутри. Впервые за долгое время я ощущала, что не одна.

– Когда ты так говоришь, я верю, есть шанс, и можно все изменить – сказала я, обняв себя за плечи, словно пытаясь удержать вместе все кусочки своей разбитой души.

– Мы уже прошли через многое, – добавила Сандра, и приобняла меня за плечи, её голос был мягким и успокаивающим. – И будем бороться дальше, вместе.

В этот момент я поняла, что нашла не просто убежище, но и людей, которые могут стать моей новой семьёй. Мир за пределами этих стен по-прежнему был жесток и опасен, но здесь, рядом с ними, я начинала чувствовать себя защищённой.

Торин поднялся и протянул мне руку.

– Давай, Рита, – сказал он. – Нам ещё много предстоит пройти, чтобы выжить. Но теперь мы вместе.

Я взяла его руку, чувствуя, как в душе загорается искра надежды. Мы все вместе в этом аду, и, возможно, у нас есть шанс на спасение.

Сандра нежно коснулась моей руки и добавила:

– И никогда не забывай, что теперь у тебя есть друзья, которые будут стоять за тебя горой. Мы здесь, и мы не сдадимся.

С каждым их словом я чувствовала, как напряжение покидает меня, оставляя место для новой силы. Мы ели в тишине, но теперь эта тишина не была пугающей. Она была наполнена пониманием и поддержкой, и я знала, что, несмотря на всё, что было, и что ещё предстоит, я больше не одна.

Эта ночь стала началом новой главы в моей жизни, где ужас прошлого уступал место надежде на будущее. С этими людьми рядом, я была готова встретить любой вызов, который приготовил нам этот жестокий мир.

Позже, когда мы уже ложились спать, что-то разбудило меня. Сначала я не могла понять, что именно. Это был странный шум, доносящийся снаружи, словно кто-то или что-то пробиралось через завалы у нашего убежища. Я вскочила, пытаясь понять, что происходит.

Торин и Сандра тоже проснулись, их лица были полны тревоги. Мы обменялись быстрыми взглядами, и Торин жестом показал нам оставаться на месте. Он взял своё ружье и медленно направился к двери, прислушиваясь к каждому звуку.

– Что это может быть? – прошептала Сандра, её голос дрожал, сжимая мачете.

– Не знаю, – ответила я, сжимая биту в руках, готовая к любому исходу.

Торин тихо открыл дверь, и в тот же момент что-то огромное и тёмное ворвалось внутрь. Это существо не было похоже на человека: искажённые черты лица, свирепый взгляд, острые когти, сверкающие в тусклом свете. Оно издало зловещий рёв и бросилось на Торина.

Я закричала и ударила битой по голове существа, но это только разозлило его сильнее. Сандра вскрикнула, когда другое существо появилось из тьмы и схватило её за руку, вырывая мачете из её пальцев. Свободной рукой она яростно била чудовище по голове.

Торин отчаянно отбивался, его удары были точными и молниеносными. Раздалось несколько хлопков. В конце концов, оба существа лежали на полу, их тела дрожали в последних конвульсиях.

– Что это за твари? – спросила я, тяжело дыша и отступая от мёртвых существ.

– Крары, – ответил Торин, вытирая кровь с лица. – Но они не последние. Мы должны быть готовы к новым атакам.

– Что за крары? – подняла взгляд на брата и сестру.

– Смеяться будешь, но это собаки. Вирус вызвал мутацию, и теперь у них появились руки, хотя разум всё ещё подчиняется хозяину. Ливры заводят таких собак, возможно, из-за остатков прежнего разума или по старой привычке. Мы до конца не разобрались, но ясно одно: ливры ищут сюда проход, скорее всего, что-то увидели.

– А может быть, они увидели, как вы меня поднимали?

Сандра молча кивнула, её глаза были полны страха, но и решимости.

– Брось, Рит, ливры идут вслед за мраком и туманом, соответственно, мы успели, – бросил Торин, глядя на меня. – Разберёмся потом, а сначала нужно понять, почему не среагировали ловушки.

Торин взял ружьё и лампу и пошёл проверять ловушки, раздавались лишь удаляющиеся шаги.

– Он такой смелый у тебя, – произнесла я, оборачиваясь к Сандре. – Даже не предложил нам пойти с ним.

– Наш папа невероятно любил маму и воспитывал Торина так, чтобы он всегда защищал тех, кого любит. Ты не смотри, что он с виду может голову свернуть, к близким и любимым он относится с уважением. И да, своих "малышек"он не доверяет даже мне, – ухмыльнулась девушка. Я непонимающе уставилась на неё.

– Я про ловушки, – продолжила Сандра, верно истолковав моё недоумение. – Торин бывший военный, сапёр. Он может собрать бомбу и разминировать её. Хороший навык, за 10 лет научился делать первоклассные ловушки.

– Ух ты, – одними губами прошептала я.

Тишина начала меня глушить. Напряжение росло с каждой секундой. Неужели нас ждёт ещё одно нападение? Почему ловушки не сработали? В голове мелькали тысячи вопросов, а сердце колотилось в ожидании. Сандра сжала мою руку, и я поняла, что не одна в этом аду. Улыбнувшись девушке, сжала биту, другой рукой гипнотизируя дверь.

Вдалеке эхом я начала слышать лёгкий свист, как из фильма «Убить Билла». Мотив был ровный, и от этого звука мороз прошёлся по моей коже. Звуки нарастали, приближаясь с пугающей скоростью. Я попыталась сосредоточиться, но каждый нерв в моём теле был натянут, как струна, готовая вот-вот лопнуть.

– Сандра, ты это слышишь? – прошептала я, чувствуя, как голос дрожит от страха.

Она кивнула, глаза её расширились от ужаса. Мы обе понимали, что это не просто случайный звук. Это был предвестник чего-то зловещего, неотвратимого. Свист становился всё громче, проникая в мои уши, словно холодные иглы.

Дверь начала скрипеть, и в этот момент я почувствовала, как в животе завязался узел. Пот стекал по моему лбу, и пальцы сжимали биту так сильно, что побелели костяшки. Каждый звук, каждое движение казались предвестниками конца. Ловушки не сработали, и это означало, что нас могли застать врасплох. Мы встали по обе стороны от проёма, напряжение висело в воздухе, как натянутая струна. Сандра сжимала мачете, её взгляд был сосредоточен, а на лбу выступили капельки пота. Я кивнула ей, готовясь к любому исходу. Мелодичный свист внезапно остановился, и шаги прекратились. Моё сердце замерло, и я почувствовала, как страх закрадывается в каждую клеточку моего тела.

В проёме появилась голова Торина. Я чуть не взвизгнула от неожиданности, но быстро осознала, что это он. Сандра облегчённо выдохнула, но её руки всё ещё крепко сжимали мачете.

– Ты нас чуть до инфаркта не довёл, Торин, – сказала я, пытаясь успокоиться, но голос всё ещё дрожал.

– Простите, девчонки, – ответил он, входя в комнату. – Это я свистел. Хотел предупредить вас о своём приходе.

– Свистел? Как в каком-то фильме ужасов? – Сандра подняла бровь. – Может, в следующий раз просто постучишь?

– Ладно, в следующий раз буду осторожнее, – пробормотал он. – Но если хотите, могу исполнять саундтрек "Убить Билла"каждый раз, когда возвращаюсь.

– Так, – произнесла я, пытаясь вернуть серьёзный тон. – Мы слышали свист и шаги. Это был ты, верно?

– Да, это был я. Пытался, дать сигнал, что я к вам иду, чтобы вы не испугались еще сильнее..

Сандра фыркнула, но её глаза оставались настороженными. Она знала, что в этом аду нельзя расслабляться даже на секунду.

– Почему ловушки не сработали? Ты узнал? – спросила я, пытаясь найти логику в происходящем.

Торин нахмурился.

– Я тоже об этом думал. Ловушки не повреждены, но кто-то или что-то обошло их. Это достаточно странно.

Сандра кивнула, её лицо вновь стало серьёзным.

– Если они смогли обойти наши ловушки, значит, они умнее, чем мы думали. Мы должны быть готовы к следующему нападению.

Мы все понимали, что это затишье перед бурей. Смех и лёгкость могли помочь нам справиться с моментом, но реальность всё равно настигала нас. Мы снова вернулись к своим позициям, готовясь встретить то, что могло прийти из тьмы.

– Торин, ты такой смелый, – сказала я, пытаясь отвлечься от напряжения. – я бы не смогла пойти одна в темноту.

– Он не, сколько смелый, столько упрямый болван, – добавила Сандра с улыбкой. – Лезет в пекло и полагается на свои ловушки

– Просто хочу, чтобы мы все были в безопасности, – ответил Торин, вытирая пот со лба. – Я тоже тебя люблю сестренка.

Моя бита была наготове, и я чувствовала, как адреналин снова начинает заполнять моё тело. На этот раз мы будем готовы. Даже если это не смягчит удары судьбы, мы будем сражаться до последнего.

Мы сидели в оглушительной тишине, часы на стене медленно тикали, ударяя своим звоном по нервам. Каждое «тик» словно отмеривало время до неизбежного.

– Походу нападение на нас отменяется, – произнесла я, облегченно выдыхая. Но в тот же миг, как будто в ответ на мои слова, на улице раздался душераздирающий мужской крик. Этот звук пронзил тишину, заставив моё сердце сжаться от ужаса.

Я вскочила на ноги, готовясь к любому исходу. Торин, не медля, аккуратно подошёл к окну, приподняв картонную заслонку, чтобы заглянуть наружу.

– Ни хрена не видно, – произнес он, его голос дрожал от страха.

Каждый из нас почувствовал ту же панику, что охватила мужчину, когда он смотрел на улицу. Мысли метались в голове: кто мог кричать? Что там, на улице?

Душераздирающий крик длился несколько минут, будто незнакомца рвали на части. Я закрыла глаза, представив себе эту ужасную картину. Никакие ужасные фильмы не могли подготовить меня к этому. Страх завладевал моим разумом, не давая сосредоточиться.

И вдруг, как будто все звуки исчезли, всё стихло. Напряжение в воздухе стало ощутимым, его можно было резать ножом. Внутренний голос кричал: «Это ловушка! Они ждут, когда мы ослабим бдительность!»

– Что происходит? – тихо спросила я, и мой голос прозвучал, как шёпот в гробнице.

Я сжала руку Сандры так крепко, что кости защемило. Наши ладони были холодными и влажными от пота, и это чувство только добавляло паники в сердце.

– Мы не можем спасти всех, – произнесла я, ощущая, как напряжение нарастает в воздухе, как будто оно могло вот-вот разрядиться. – Сегодня мы в безопасности.

Сандра посмотрела на меня, и в её глазах читалось непонимание. Она шепнула, почти с надеждой:

– Кто же выходит на улицу сейчас?

Мой вопрос не требовал ответа, но кто-то всё же отозвался.

– Либо сумасшедшие, либо тупые, – произнес Торин, поворачиваясь к нам, и в его голосе звучала горечь. Он подошёл к Сандре и аккуратно прижал её к себе, успокаивающе поглаживая по спине. Она доверчиво прижалась к нему, и в этот момент я ощутила, как их связь была чем-то настоящим, чем-то, что давало им силу.

Мужчина взглянул на меня своими тёмными глазами, и его взгляд был полон некого понимания, которое я едва могла осознать. Он произнёс:

– Не стой столбом, пошли к нам.

Словно в трансе, я сделала шаг вперёд, хотя доверять им было сложно. Все мои инстинкты говорили мне насторожиться, но, стоя здесь, окружённая этой угрозой, я понимала, что мне нужно было идти к ним, искать защиты в этой маленькой группе.

Я почувствовала, как внутри меня борются страх и необходимость. Возможно, это и есть единственный шанс выжить – объединиться с ними. Этот вопрос о доверии остался в воздухе, но в этот момент мне казалось, что мне нужно было сделать выбор. Я вновь посмотрела на Сандру, её глаза искрились с одной стороны от страха, с другой – от решимости. Я кивнула, и мы шагнули к Торину, словно заключая молчаливый союз.

– Мы не можем оставаться здесь долго, – произнес Торин, подводя нас ближе к двери, его голос звучал твёрдо, но я заметила лёгкую дрожь в его руках. – Если те, кто выходит на улицу, действительно идиоты, мы можем стать следующими их жертвами.

Каждое слово Торина было пропитано страхом, но я почувствовала, как эта напряжённость обостряет мои чувства. Я шевельнулась, чтобы собраться с мыслями, и вдруг в воздухе возник звук, который заставил сердце замереть. Удар по двери, словно кто-то пытался пробраться внутрь.

– Боже, что это было? – воскликнула Сандра, и я заметила, как её рука дрожит.

– Успокойся, – тихо произнесла я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри меня всё крутилось. Я сжала свою биту, ощущая, как холод металла придаёт мне сил. – Нам нужно оставаться вместе, как бы страшно это ни было.

С каждым ударом в дверь моя решимость росла. Мы стояли на грани – между жизнью и смертью, между страхом и надеждой. Теперь нам нужно было сражаться не только за себя, но и за то, чтобы не потерять, друг друга в этом аду, который захватил наш мир.

ЧЕТВЕРТАЯ ТРОПА. ЛИВРИЙЦЫ

Нам нужно объединиться, чтобы противостоять злу

Декабрь. Как же я ненавижу декабрь. Ран