Кладбище секретов

― Отбой! Всем спать! – луч фонарика скользнул по свежевыкрашенной стене щитового домика и поймал чью-то голую пятку, сверкнувшую на крыльце пузырьком мозоли и тут же растворившуюся в темноте. – Третий отряд, я ведь караулить буду!

Все знали, что Михалыч не шутит. Если поймает кого на улице после десяти вечера, можно собирать вещички и выдвигаться на ближайший автобус до дома. Спорить со стариком было себе дороже, а вот если поладить с ним, можно было отмазаться от дежурства в столовой или разжиться банкой мясных консервов.

Михалыча уважали, лет тридцать, как он обосновался в должности бессменного сторожа в «Заре» и присматривал за школьниками. Для мальчишек он был легендой, водить с ним дружбу считалось высшим шиком.

Ни для кого не было секретом, каким маршрутом он ходил после отбоя. Все знали, что Венировна, директор лагеря, выдает ему списки, за кем из детей нужен особый надзор.

Все, кроме Ванечки Стрельцова. Его никто ни во что не посвящал, что было ужасно обидно. Быть новичком в десятом классе, это как попасть под проклятье.

– Сядь ты, ― шикнул на Ваню сосед и толкнул его на разобранную кровать. – Пусть покурит. У него все равно скоро сериал начнется, больше пяти минут тут не проторчит.

Михалыч поднялся на крыльцо и приземлился на верхней ступеньке. Не нравился ему этот Стрельцов. С первого взгляда было ясно, что неприятностей от него не оберешься. Такому все приходится силой втолковывать, никаких авторитетов не признает. А здесь с этим шутить опасно. Куда можно в лагере ходить, куда нельзя, и в какое время одному лучше не оставаться – рассказать-то, ему расскажут, но ведь не послушает. Вся надежда, что Ива его быстро уму разуму научит. Ива был хороший парень, правильный.

– Отвали, меня девчонка ждет! – Ваня попытался вырваться. Под сдавленные смешки ребят еще двое мальчишек кинулись к нему и придавили к матрасу.

– Слушай, тут у нас, в «Заре», свои правила. Делай, как говорят, и не высовывайся!

– А то что? Опять бить начнете? – Ваня оскалился, извиваясь ужом в цепких руках одноклассников.

– А ты ничего про наш лагерь не слышал? Тут раньше приходское кладбище было. Давно, теперь уж ни деревни, ни церкви нет. Правда, если по тропинке через лес идти, можно выйти к развалинам графской усадьбы. Беседка там есть одна, в ней-то оно и поджидает, ― в комнате повисла удушливая тишина, как будто своими разговорами мальчишки привлекли чье-то недоброе внимание.

– Да пошли вы! – рявкнул Ваня и прихлопнул присосавшегося к коленке комара. – Что я, вчера родился? Кладбище, призраки, никакой оригинальности! Что мне теперь, всю ночь с вами зависать?

– Тихо! Чего разорались? – из темного дверного проема в спальню просунулась белобрысая голова, и кто-то из ребят испуганно вскрикнул. – Заткнулись быстро! ― двумя широкими шагами Ива пересек комнату и сел рядом с Ванькой. Кровать под его весом застонала, а металлическая сетка прогнулась чуть не до пола. – Так, ты – новенький!

Он уперся в Стрельцова тяжелым взглядом, изо рта у него несло арбузной свежестью, запах кислого пота смешался с дезодорантом, очевидно, тоже на свиданку намылился. Ваня отодвинулся на несколько сантиметров – больше отступать было некуда, и кивнул.

– Да что так напрягся-то! – вожатый положил ладонь на Ванькино плечо и прижал парня к стенке. – Дело есть для тебя, очень важное! Согласен мне помочь?

Ванька неуверенно улыбнулся, кто бы на его месте отказал такому бугаю.

– Вот и отлично! Натягивай штаны, пойдем, я покажу, куда.

– Так я… это… меня ждут, ― Стрельцов попытался отказаться, послушно влезая в джинсы и зашнуровывая кроссовки.

– Ванек, тебя же так зовут? – Ива выглянул в коридор. Вокруг домика не было ни души, Михалыч давно докурил последнюю сигарету и ушел смотреть очередной детектив. Ива быстро уговорил старика довериться ему и не мешать, чтобы не происходило. Он с пятого класса ходил в приятелях у сторожа и был у него на хорошем счету. – Сделаешь все, как я скажу, не пожалеешь, она благодарить умеет… ― и, не договорив, он спрыгнул с крыльца, остановившись под тусклым желтым фонарем, облепленном мошкарой и мотыльками.

– Кто это «она»? Чего ты вообще ко мне привязался, ― бурчал Ванька себе под нос, но от Ивы не отставал.

– Че, думаешь Ива слинять хочет? Новенького вместо себя послать? – зашептались мальчишки, разбежавшись по своим кроватям.

– А если он не справится, запорет обряд?

– Ну и поплатится, тебе-то что? Спать давайте!

Вместо того, чтобы придавить подушки и закрыться от комаров простынями, одноклассники Ваньки прилипли к окну и смотрели, как две темные фигуры пересекли игровую площадку, залитую желтым электрическим светом, и исчезли в зарослях клена, за которыми начинался овраг.

― Ты про ведьму знаешь? – Ива говорил, не оборачиваясь к Ваньке, довольно хмыкая, когда в потемках очередная упругая ветка со свистом огревала Стрельцова.

– Сговорились вы все тут, что ли! Первая же ночь, а у вас уже от нечисти ступить некуда! Не верю я в такую хрень, идите малышню пугайте.

Как только они сошли с дорожки, огибавшей по периметру спортивную и игровую площадки, трава под ногами стала выше, а темень сильнее. Последний подмигивающий тусклым глазом фонарь на углу вспыхнул и с треском погас. И все время была какая-то возня под деревьями – то ящерица юркнет, то лягушка выскочит или вспорхнет потревоженная птица.

Ванька вспомнил единственное, о чем их предупреждали на вводном инструктаже, и чего стоило бояться в действительности. Раньше это место называлось Змеиное. Конечно, сейчас здесь остались только ужики, пугаться их не стоило, но где гарантия, что все гадюки перевелись? Слово сторожа или директора? А как вообще отличить ужа от ядовитой змеи? Стрельцов не имел ни малейшего представления. Все это ему не нравилось, и, споткнувшись о поваленный ветром клен, он остановился.

– Что, думаете опять надо мной издеваться? Я же год с вами отучился, никакой я больше не новенький!

Ива исчез впереди, и Ванька вдруг понял, что говорит с деревьями, шелестящими листвой у него над макушкой. Где-то рядом послышалось приглушенное хихиканье. Кто-то, скрываясь за молодой порослью, пробежал мимо Стрельцова в сторону лагеря.

– Пошли вон! – заревел Ива, и Ванька подпрыгнул от неожиданности. – Сопляки шастают, интересно им все! А ты смотри, никому рассказывать нельзя про то, что сейчас будет! – он возник перед Ванькой, внезапно шагнув на него из темноты, и тот, отшатнувшись, упал в огромный куст крапивы, будто специально поджидавший поблизости.

– Все, я иду обратно! – хотелось разреветься, руку обожгло до плеча, даже шею зацепило, но Ваня держался. Почему-то ни школьные драки, ни подставы, которыми был щедро усыпан весь его последний учебный год, не были так обидны, как это неожиданное нападение крапивы. – Меня не напугаешь! Я не верю…

– Да плевать я хотел, веришь ты или нет! Сделаешь, как я скажу, досидишь до рассвета, и вали на все четыре стороны! Много больно о себе думаешь, ― схватив Ваньку за шиворот – ростом-то они были равны, а по весу на стороне Ивы было по меньшей мере тройное преимущество – вожатый потащил Стрельцова к оврагу, и, если бы Ванька хоть немного замешкался, Ива поволок бы его по земле.

– Я тебе это не забуду, ― задыхаясь, повторял Ваня, пытаясь защитить лицо от веток.

– Стучать пойдешь? – безразлично поинтересовался Ива и выпустил мальчишку.

Они оказались на краю глубокого оврага, тянувшегося по обе стороны, насколько хватало глаз. Метрах в тридцати за ним начинался луг, ветер гулял по его покрову, вздымая травяные волны, посеребренные Луной. Еще дальше, на горизонте, к небу поднимались утыканные старыми соснами, как иголками, холмы. Но все это не так интересовало Ваньку, как плотный с зеленоватым отливом туман, стелившийся по дну оврага и медленно подбиравшийся к ним.

– Нет, ― выдохнул Стрельцов, и Ива кивнул. На такой ответ он и рассчитывал.

– Теперь слушай внимательно, ― он развернул к себе мальчишку и пристально уставился ему в глаза. – Слушай и запоминай! От этого не только твоя жизнь зависит, понял? – что-то в голосе Ивы заставило Ваньку отнестись к этой угрозе серьезно. – Ты пойми, пацан, я ведь тоже не верил, дурак был, как ты, я… А, да по фиг! Сейчас уже поздно! Но ты, я сразу заметил, не ссыкло, на тебя можно положиться…

Не успел Ива договорить, как Стрельцов взвился на ровном месте и вскрикнул, перепуганный на смерть. Задев Ваньку по щеке и плечу тяжелой гривой медных волос, рядом с ними прошла, не проронив ни слова, Лерка из второго отряда. Зыркнула на парней недобрым взглядом и исчезла в пушистых лапах единственной на всю округу ели. Только тогда Ваня заметил, что впереди, немного свешиваясь над обрывом, стоит круглая деревянная беседка. Проржавевший за долгие годы флюгер на крыше скрипнул, будто приветствуя гостей. Ваньке в нем почудился перевернутый крест, но, когда время близится в полуночи, а сумерки все гуще, глупо придавать значение тому, что с испугу померещилось.

– Лера… ― Стрельцов густо покраснел и разозлился, что она застала его врасплох, а еще – что, очевидно, вовсе не собиралась приходить на свидание за сараем кинотеатра, куда он еще недавно так спешил.

– Серьезно ты дал маху! Че, правда, надеялся, она гулять с тобой будет? Ладно, не переживай так, тебе все равно не светило, ― Ива сорвал раскачивавшуюся перед носом тоненькую ветку и пожевал, внимательно изучая Ваньку, словно впервые увидел.

Тот прогудел что-то невнятное и опять собрался уходить, но навстречу ему вышли Дёма и Ксю – из первого и четвертого отряда – держась за руки и оживленно болтая. Они кивнули и обменялись с Ивой заговорщицкими взглядами. До Стрельцова дошло, что он тут действительно по какому-то делу, и это не очередной прикол недоразвитых одноклассников.

– Ну? – потребовал он объяснений.

– Набычился что ли? – усмехнулся Ива сквозь зубы и быстро обрисовал ситуацию новичку. – Короче, молча зайдешь и сядешь в свободный угол. Дёма там за ведущего, он пару лет назад уже бывал здесь, тему знает. Он первый называет свое имя и рассказывает секрет, потом постучит соседа по плечу, и дальше тот называется и говорит. И так друг за другом, пока не рассветет. Ну, часа четыре у вас будет. И чтобы никого не перебивал, ерунду там не нес, и смотри мне – нельзя зажигать ни спички, ничего, чтобы посмотреть! Надо держать темноту, чтобы не происходило.

У Стрельцова голова пошла кругом. Более тупой игры он еще не встречал. Секреты? Серьезно? Ему вот так рассказывать Лерке о себе, да еще и при свидетелях? Совсем, что ли, с дуба рухнули. Во рту у него пересохло, кровь бросилась в голову, и он промычал.

– Ну и что будет? Зачем это?

– А тебе не по фиг? Ты же у нас неверующий. Только врать нельзя, учти!

– Ага, разбежался, так я и стану всяким там… секреты рассказывать. Можт и нет их у меня? – огрызнулся Ванька, а сам уже высматривал, куда Лерка села, и занято ли место рядом.

– Неважно, маленькие или большие, просто то, что ты никому раньше не говорил. Может это и не секрет – просто не было случая это с кем-то обсудить или незачем… Тебе лучше набрать таких мелочей, чтобы до утра хватило. Нельзя пропустить череду, нельзя раньше времени выйти! – Ива встряхнул Ваньку и попытался внушить. – Это не игра, понял? Даже если ты так не считаешь. Ты же не хочешь, чтобы с твоей Лерой случилось что-то плохое?

Стрельцов мотнул головой и спросил.

– Это же твое место, ты должен был прийти с нашего отряда? Что не так-то? Зачем меня притащил?

– Эй, вы скоро? – закричали из беседки. – Через две минуты полночь, шевелитесь быстрее!

Ива вдруг вцепился в Стрельцова и быстро обшарил карманы, выудив коробок с двумя последними спичками. Ванька с облегчением ввязался бы сейчас в драку. Все лучше, чем идти туда, в тесную темноту беседки, где чужие ему люди будут требовать от него раскрыть душу, а я ему придется слушать, как они обнажают свою.

– Так и знал! – Ива швырнул коробок в туман и, засунув кулаки в карманы джинсов, добавил. – Ты же помнишь, что об этом нельзя рассказывать? Все секреты умирают в этой беседке, понял? Это очень старое кладбище тайн. И…ты только не чуди, Ванька, ладно?

– Почему ты меня выбрал?

– Думаешь, потому что я тебя не знаю, и тебя не жалко? – Ива уже отвернулся и пошел обратно, но на пару секунд замер и сказал. – Целый год смотрел, как ты огребаешь. Лезешь, куда не просят, бьешь в ответ и никогда не жалуешься. Есть в тебе что-то крепкое, сейчас тут такой, как ты нужен, а не как я… Я не справился, ― и он растворился в темноте.

– Дерьмо какое-то это все, ― возмущался Ванька, шагая к беседке с таким же рвением, как на встречу с оголодавшим медведем, который пока спит.

Растрескавшиеся от времени доски заскрипели под ним, Стрельцов нырнул в провонявшую сыростью и туманом темноту, и его тут же швырнули в свободный угол. Он больно ударился спиной о невидимый торчащий из стены обломок резного узора, который ветвился по беседке и по угловым столбикам поднимался на крышу. Правая ладонь проехалась по гладкой холодной скамье и уткнулась в гнилые опутанные паутиной опавшие листья, набившиеся в щель между сидением и стенкой. Ванька уже открыл было рот выругаться, но незнакомый мальчишеский голос напротив, где ни черта не было видно, его опередил.

– Сегодня здесь Ксения, Иван, Валерия, я – Демьян и Маруся-Красноглазка. Маруся, мы пришли поделиться с тобой секретами, как ты любила при жизни. Что здесь будет сказано, навсегда здесь и останется. Прими наши тайны, и, если мы тебе понравимся – отблагодари, – первоначальные веселые нотки быстро исчезли, и заканчивал Дема немного смущенно, словно делал что-то постыдное. Он нервно прочистил горло и продолжил.

– Я, Демьян, буду первым. В прошлом году к нам в школу перевели мальчика из столицы, и моя девушка им заинтересовалась. Считала его крутым. Тогда я попросил друзей, чтобы они помогли мне доказать ей, что он на самом деле вовсе не крутой, а обыкновенная пустышка, и что кроме модных шмоток и дебильной привычки смотреть на всех с высока, он такой же, как все. Я это начал, просто не думал, что так много народу захотят к нам присоединиться. Ну, парень сам виноват, нарывался. Но до этого момента никто не знал, что это я ребят подговорил, что первым указал на него, и моей девчонке он разонравился. А мне жаль, что все так вышло.

Ванька сидел, как оглушенный. В животе у него заворочался непереваренный ужин, он бы бросился в кусты избавиться от него, но ноги онемели и будто вросли в пол. По шороху, прозвучавшему в напряженной тишине непривычно громко, Стрельцов догадался, что Дема встал со своего места и постучал кого-то по плечу. Послышался всхлип.

– Это Ксю… Ксения. Я не знала, что все из-за меня. Мой…Мой секрет в том, что я нарочно рассказала своему парню про новенького. Я просто хотела его позлить, потому что он стал везде таскаться со своими приятелями и стал встречаться со мной всего раз в неделю, когда по телеку не было футбола, а родители запрещали ему играть в компьютерные игры. Один долбанный раз в неделю! Это унизительно! Как будто я какая-то уродина! Да я могла десять таких парней себе найти! Таскал меня по парку, даже в дождь, и говорил только о себе. Я… Я просто его возненавидела! Поэтому и начала расписывать, какой новичок красивый и сильный, и…На самом деле он нисколько мне не нравился, ни разу! На мой взгляд, у него уродский нос с горбинкой и такие неприятные голубые глаза, как две льдинки! Я никому, даже подружкам, об этом не рассказывала. И я считаю, мальчишки сами во всем виноваты, ― она разревелась и зажала рот рукой.