Если бы не ты…

Часть 1

Глава 1

Снежинск – небольшой городок, он основан очень давно. В нем перемешались и современные многоэтажные дома, и деревянные постройки с резными фронтонами и наличниками. Есть дома и со ставнями, которыми когда-то на ночь закрывали окна, деревянное кружево также украшало их.

В этом городке ещё функционировал роддом. Старый, бревенчатый, но теплый, потому что при нём была своя котельная. У этого здания не очень высокие потолки; небольшие подслеповатые стеклянные окна, с деревянными перекладинами посредине и подоконниками; и скрипучие деревянные полы.

Ходили слухи, что его скоро закроют. Работники – медики подыскивали себе новые места работы, поэтому рабочего персонала не хватало.

Роженицы предпочитали уезжать в соседний мегаполис – город Удача, который строился и расширялся в трёхстах километрах от Снежинска. В роддом поступали роженицы уже со схватками, у которых не оставалось времени на дорогу.

В этот июльский, душный вечер в роддом доставили молодую, двадцатилетнюю, беременную девушку. Её по скорой привезли с автостанции города Снежинска, её сняли с рейсового автобуса, который ехал по маршруту: город Удача в город Орск.

У молодой женщины в автобусе начались схватки, она была бледна и испугана.

Будущая мама, от болей металась в приемном покое роддома.

– Милочка моя, – говорила её пожилая медсестра Галина Ивановна, – куда же ты ринулась без медицинской карты, при таком -то сроке беременности? Может у тебя и паспорта с собой нет? – задавала вопросы пожилая женщина.

– Нет,…. Ой…, паспорт есть, – зажимаясь от боли, пыталась говорить беременная девушка, она подала свой паспорт, достав его из дамской сумочки.

– Трубач Светлана Николаевна, – записала медсестра в документах.

В приемный кабинет зашла врач-акушер.

– Я, Гусева Татьяна Сергеевна, – представилась она. – Пройдемте со мной в смотровой кабинет.

После осмотра Татьяна Сергеевна спросила у вновь поступившей.

– У вас, девятый месяц беременности, почему же вы куда-то поехали без медицинской карты? Вы не сегодня, так завтра родите. Мне придётся вас оставить в нашем роддоме. Вас опасно выпускать за порог этого учреждения.

Промежутки между схватками становились всё короче. Светлана Николаевна, превозмогая боль в пояснице, ответила:

– Мой Ванечка, отец малыша, ходил с торговым судном в рейс, хотел заработать денег на свадьбу. Я его восемь месяцев не видела. Сейчас он едет домой, поездом, у нас ведь нет моря. Я хотела его встретить в Орске. Вот и поехала. Я думала, что быстренько съезжу. Не подумала, что в дороге меня так растрясет.

– Индюк думал, да в суп попал, – пробурчала Татьяна Сергеевна, тихонько. – Ну, что, Светлана Николаевна, будем рожать без медицинской карты. Одно другому не мешает. Сейчас Галина Ивановна выдаст вам больничное белье, переоденетесь и в предродовую палату, как можно быстрее, – говорила врач-акушер, наблюдая за состоянием Светланы Трубач, которая уже металась по кабинету, от учащающихся схваток.

Галина Ивановна выдала Светлане больничный халат, неопределенного цвета и размера, зато с поясом, ночную сорочку кое-где с дырочками. Всё было старенькое, застиранное, но чистое.

Уже через час в родовой раздался плач новорожденного. В этот мир пришла новая жизнь и огласила плачем роддом.

– У вас мальчик, – показав ребенка молодой маме, провозгласила Татьяна Сергеевна.

Ей одной пришлось принимать экстренные роды роженицы, привезенной по скорой. Но у той родовые признаки не прекращались.

– Так будем рожать ещё. Тужтесь, ещё тужтесь, – командовала врач.

– Как ещё? – не поверила роженица.

После нескольких усилий, на свет появился ещё малыш, мужского пола. Он только пискнул, не заплакав, был очень вялым и слабеньким.

– У вас ещё мальчик, но…, – Татьяна Сергеевна колдовала над родившимся малышом, – он очень слабенький.

– Я одна. В чужом городе. Что я буду делать? – переживала Светлана Николаевна – как я с двумя домой поеду? – молодая мама запаниковала.

Галина Ивановна, медсестра из приемного покоя, помогла роженице добраться до палаты, где стояло четыре стареньких кровати с панцерными растянутыми сетками, с металлическими спинками. На этих кроватях лежали комковые матрасы, заправленные чистыми, но застиранными простынями. Галина Ивановна уложила Светлану в приготовленную для неё кровать.

– Отдыхай, милая моя, – посоветовала медсестра, – ты такую большую работу выполнила. Вытерпела такую боль, но эту боль ты завтра забудешь, когда приложишь к своей груди ребеночка. Отдыхай.

Светлана огляделась.

В палате из четырех коек, две были заняты. Светлана оказалась третьей роженицей в этом роддоме.

Галина Ивановна, определив роженицу, пошла в родовую, где Татьяна Сергеевна занималась обоими мальчиками. Она помогла обтереть новорожденных, запеленать и уложить в кювезы. Галина Ивановна увезла кювезы в детскую палату.

Первый мальчик часто плакал и был активен, но его братик цеплялся за жизнь.

К моменту выписки, Светлана в палате осталась одна.

Для Татьяны Сергеевны стало полной неожиданностью, когда Трубач Светлана Николаевна принесла заявление на отказ от второго малыша.

– Я сейчас одна, – мотивировала молодая мама своё решение. – Сейчас я в чужом городе. Как я буду добираться до дома? Я не знаю. Хоть – бы с одним справиться.

На выписку её готовили всем роддомом. Кто-то принес пеленки, кто-то одеяльце, кто-то бутылочку под воду, кто-то дал денег на обратную дорогу.

Татьяна Сергеевна приготовила документы на выписку.

– Как хоть сынишку назовешь? – спросила врач-акушеру Светланы.

– Владиславом, – ответила та, – а если просто, то Владом.

Татьяна Сергеевна шла домой. Рабочий день закончился, она страшно устала, даже удобные туфли жали отекшие ноги.

– Приду домой, сброшу туфли, лягу на диван и задеру ноги, чтобы отдохнули, чтобы не гудели, – думала про себя женщина.

Домой она шла, только потому – что очень сильно устала на работе.

Но … домой ей идти не хотелось. Дома её никто не ждал.

Татьяна Сергеевна жила одна. Она знала, как бывает больно от одиночества и насколько это горько. Когда идешь одна по улице и видишь счастливую пару, или встречаешь мужчину с малышом на руках… в горле стоит ком, от которого перехватывает дыхание и предательски выступают слезы. А ночи… когда каждая клеточка жаждет любви… А тишина – жуткая тишина в пустом доме, которая звенит в ушах и стучит в висках, которая давит и не дает дышать. И так изо дня в день, из года в год.

– когда-то в юности, как это было давно, – вспомнила Татьяна Сергеевна, – и у меня был любимый человек.

Первая беременность казалась слишком ранней. Решила сделать аборт и вот результат… Детей нет, любимого человека – нет, ушёл к другой, которая родила ему детей. Осталась одна, – размышляя, Татьяна Сергеевна подошла к своему небольшому, деревянному домику, который располагался в частном секторе.

Около дома, в небольшом палисаднике, росли её любимые розы. Сейчас они все расцвели, и каждый цветок по-своему был красив.

Полюбовавшись розами, Татьяна Сергеевна обратила внимание на соседний домик.

В нем, вот уже два года проживала Света Коваль, детдомовская девчонка. Этот домишко, как квартиру для сирот, ей, восемнадцатилетней выпускнице детдома дало государство.

Света Коваль неплохая девочка. Жила скромно, старалась делать по дому все сама. Татьяна Сергеевна взяла над ней шефство – помогала чем могла, учила многому, что Света не умела, а она была способная ученица.

Татьяне Сергеевне не понравилось, что Света связалась с дальнобойщиком Антоном Молодых. В Снежинске Антон появлялся раз в месяц. Света естественно его ждала. Даже за эти короткие часы встреч, Света забеременела. Переживая, как она будет растить ребенка, Света хотела сделать аборт, но Татьяна Сергеевна её переубедила. У Светы шёл девятый месяц беременности и теперь соседка была ответственная за беременность Светланы.

Татьяна Сергеевна решила сначала заглянуть к своей подопечной и попроведать её.

Света лежала на кровати, скорчившись, она бледная, пот градом скатывался по её лбу и щекам.

– Света, милая, что случилось? – испугалась Татьяна Сергеевна, подбежав к молодой соседке.

– Живот, – простонала та.

Врач-акушер, осмотрев свою подопечную, вызвала скорую помощь.

Татьяна Сергеевна сопроводила Свету до роддома, в котором она работала. Ей одной пришлось принимать роды.

Мальчик родился мертвым. Света Коваль страшно переживала потерю ребенка. Она плакала и плакала.

Как только Татьяна Сергеевна не успокаивала, не уговаривала Светлану, результата не случилось.

– Света, как ты думаешь, ты сможешь воспитывать мальчика, от которого отказалась родная мать? – вдруг спросила врвч у своей подопечной. – Правда ребенок очень слабенький.

Света с изумлением посмотрела на свою соседку по дому.

– Как мать отказалась? – не поняла она. – А можно мне его увидеть?

– Конечно. Пойдём, – позвала Свету и повела её в детскую палату, где находились новорожденные малыши.

Пройдя к кювезу, где спал второй из двойняшек, они остановились.

– Можно мне его на руки взять? – спросила разрешения Света.

– Конечно. Этот малыш – второй из двойняшек. Первого мама забрала, а от этого отказалась, потому – что он очень слабенький. Он требует много внимания, его надо выхаживать, – объяснила Татьяна Сергеевна.

Света аккуратно взяла мальчика на руки, прижала к своей груди и почувствовала, от этого живого комочка, такое необыкновенное тепло. Сомнений не было – это её ребенок.

– Это мой сынок, – улыбнувшись и поцеловав малыша, сказала Света, Святослав, – почему-то имя малышу пришло на ум само-собой.

– Татьяна Сергеевна, а это можно сделать? – задала она вопрос врачу. – Оформить его на меня?

– Попробую. Зато малыш не окажется в доме малютки, а потом в детском доме. А это главное для этого ребенка.

По документам отказничек умер и был похоронен на местном кладбище.

После выписки из роддома, Света и Святослав вернулись в свой маленький домик.

Глава 2

Четыре года пролетели незаметно.

Зимние, крепкие морозы сменялись звоном весенней капели, журчанием талой воды в ручьях, прилетом первых птиц. Летняя жара заканчивалась с приходом осенних дождей, облетанием с деревьев желтой листвы и курлыканьем журавлей в небе, улетающих на юг.

В большом мегаполисе Удача, в роддоме в один день на свете появились две девочки. Рожениц и их малышек поместили в одной палате.

– Давайте познакомимся, – предложила одна мама другой.

– Меня зовут, Коваль Светлана. Я приехала сюда рожать из Снежинска. У нас там роддом закрыли и нам, роженицам, приходится приезжать сюда заранее, – представилась молодая женщина.

– А я, Свиридова Светлана, близкие мне люди и друзья зовут меня Лана, – назвала своё имя вторая роженица. А с городом Снежинск, у меня своя история. Я, тогда ещё в девичестве – Трубач, родила там первого сына. Это было четыре года назад. Поехала встретить любимого человека, на последнем месяце беременности. Поехала на автобусе, меня в дороге растрясло. В Снежинске меня по скорой доставили в ваш роддом, и я там Влада родила. Пришлось вернуться домой, а мой Ванечка следом за мной приехал. На регистрации брака уже были с сыном на руках. Из Трубач – я стала Свиридовой.

Рассказывая свою историю, Лана подошла к доченьке, которая спала в колыбельке рядом с кроватью мамы. Молодая женщина ласково погладила девочку по сморщенному личику, улыбнулась ребенку, но глаза её оставались серьезными. Эти воспоминания причиняли ей боль, но Лана не хотела делиться ни с кем той правдой, которую она скрывала.

– У меня есть старший сын – Влад, точнее Владислав, ему четыре годика, – продолжала Лана. – Он сейчас с папой. А у вас, Света, ещё есть дети? – спросила она.

– Да. У меня есть сынишка, ему тоже четыре года и его зовут Слава, а полностью его имя Святослав. Он сейчас с бабой Таней, это наша соседка. Она мне вместо мамы, а Славику стала настоящей бабушкой, – ответила на вопрос Ланы Света.

В палату вошла медсестричка.

– Мамочки, как вы себя после родов чувствуете? – медработница посмотрела на молодых женщин, – Жалобы, просьбы есть? – спросила она.

– Всё нормально, ответила за себя Лана. – Мне не впервой.

– Всё хорошо, – вторила ей Светлана, – у меня тоже второй ребенок.

Света поднялась с кровати и тоже подошла к колыбельке дочери, чтобы взять её на руки.

Медсестра внимательно смотрела на недавно родивших женщин. Перед ней стояли две молодых мамы, очень похожие друг на друга.

Обе светловолосые, с прической «хвост» на голове. Чернобровые, голубоглазые, овальный тип лица. Ростом одинаковые. Про фигуру сказать сложно, женщины только после родов, да на них надеты бесформенные халаты.

– Вы случайно не сестры? – спросила медсестра. – Вы сильно похожи друг с другом.

– Нет, – за обеих ответила Лана и тоже более внимательно посмотрела на Свету. – И правда – похожи, да ещё и тёзки.

– Я ещё пришла предупредить, что кран с горячей водой, в вашей палате не работает. Ждём сантехника. Как появится, приведу к вам, – поставила их в известность медработница.

Через какое-то время, Света и Лана собрались кормить малюток грудью. Они готовились к кормлению: протерли груди влажной салфеткой и обработали сосок антисептиком.

В это время медсестра завела мужчину, с рабочим инструментом в руках.

Света и Лана постарались прикрыть грудь халатами.

– Девчонки, – обратилась к ним медсестра, – не бойтесь. Это – не мужчина, это – сантехник., – чтобы как-то замять неловкость, говорила она. Эти её слова заставили улыбнуться даже работника коммунальной службы.

Покормив новорожденных, молодые мамочки уложили их в колыбельки, сами прилегли отдохнуть.

После шести часов вечера, они услышали через окно, крики с улицы:

– Лана, Лана.

– Мои пришли, – услышав зов, провозгласила Лана и подошла к окну. – Я здесь, – она высунулась в форточку. Окно открывать нельзя, сквозняк. Мы же здесь не одни, – разговаривала она с мужем и сыном.

Света тоже подошла к окну, ей хотелось посмотреть на близких Ланы. Но со второго этажа был виден только «букет» разноцветных, воздушных шаров, который держал в руках сынишка Ланы.

Света стала рассматривать город с высоты второго этажа. Очень много многоэтажек, но всё равно, то там, то здесь пробиваясь сквозь асфальт, растут клены. Осень окрасила их листву в красный, желтый, багровый цвет. Пока ветер не сорвал с кустов последние листья, казалось, что кусты горят огнем.

Света заскучала, ей захотелось скорее домой.

– Как там Славик? – подумала она. Улыбнулась, вспоминая, как готовила Славика, к тому-что у него будет сестренка. Света и Татьяна Сергеевна поставили детскую кроватку в спальне, где они спали с сыном. Света положила в кроватку игрушечную мягкую обезьянку Чи-Чи.

– Это кроватка для Чи-Чи? – спросил Славик

– Нет, мой хороший, – ответила баба Таня, – это кроватка для твоей сестренки, – она убрала обезьянку из кроватки. – А то потом будет сестренку звать Чи-Чи, – пояснила Татьяна Сергеевна Свете.

Приближалось время ночного отдыха. Молодые мамочки готовились ко сну.

– Света, извините, конечно, меня за любопытство, – не выдержала Лана. – Ты чего не говоришь про мужа. У вас всё нормально…? – акккуратно спросила Лана.

– Он вроде есть и в тоже время его с нами нет, – с горькой усмешкой ответила Света.

– Как так? – не поняла Лана.

– Он дальнобойщик. Бывает наездами. Да и не муж он мне, так сожитель. Доченьку родила, потому что сама очень хотела ребеночка.

– Лана, а как ты дочь назовешь? – спросила Светлана.

– Нам с Ванечкой нравится имя Вероника, Вероничка. Свиридова Вероника Ивановна. Звучит?

– Да. Мне кажется звучит.

– А как ты свою девочку хочешь назвать? – задала вопрос Лана.

– Тоже хотела Вероникой назвать. Только мне больше нравится в сокращении – Ника, – ответила Светлана.

Отлежав положенное время в роддоме и выписались в один день.

Лану с Вероникой встречал их папа Ваня и братик Владик.

Чуть позже за Светой и Никой на машине приехала Татьяна Сергеевна со Славиком. На счет машины баба Таня договорилась с соседом Пашей. Забрав своих из роддома они вернулись в Снежинск.

Глава 3

Тридцатипятилетняя Светлана выглянула из окна своего маленького, уютного домика.

Сентябрьское, воскресное, солнечное утро порадовало её.

Уже какой день «бабье лето» давало всем возможность доделать свои дела в огородах, в палисадниках.

Береза, которая росла у калитки дома Коваль, потихоньку освобождалась от своего золотого одеяния. Скамейка, стоящая под этим деревом и тропинка к калитке, припорошены желтой, березовой листвой.

На площадке, около дома Слава в который раз разбирал свой мотоцикл.

Светлана постучала в окно, пятнадцатилетний парень повернулся на стук, и мама помахала ему рукой. Слава улыбнулся ей в ответ.

Ника убежала к бабе Тане, та приглашала её на чай со свежими булочками. Светлана представила, какой аромат от свежей сдобы сейчас в доме у Татьяны Сергеевны.

Отойдя от окна, она ненароком посмотрела на полку, весящую на стене. На глаза ей попался фотоальбом. Взяв альбом в руки, она присела в кресло, чтобы посмотреть фотографии, хранящиеся в нем.

Для Светы альбом представлял собой сундук с сокровищем. Фотографии в нем – золотые монеты.

От проживания в детском доме, у нее осталась всего одна фотография. Поэтому Светлана решила, для себя, что все события, большие и маленькие, касающиеся её детей, она будет фотографировать и хранить фотографии в этом альбоме.

Открыв первую страницу, Светлана улыбнулась, там была фотография Святослава, или просто Славика, принесенного из роддома, а внизу поставлена дата его рождения.

На снимке, очень крошечный малыш, с темным пушком на голове, со сморщенным красным личиком. Он так смешно зевает.

На следующей фотографии – баба Таня держит малыша Славика, которому всего месяц, и о чем-то с ним беседует.

Ещё одна фотография – Славику год, и они поздравляют его с днем рождения.

А вот снимок, где Татьяна Сергеевна, держа Славика на руках, стоит в её саду, в кустах малины. Ягоды малины такие крупные насыщенно красные. Баба Таня, надела на каждый маленький пальчик Славику по ягодке малины. Пальчики получились в шапочках, а он с изумлением смотри на свою руку. Потом он, конечно, съел эти шапочки со своих пальчиков.

Вот двухгодовалый Славик сидит на горшке и заразительно смеётся.

Следующий снимок – у Татьяны Сергеевны – юбилей, ей исполнилось пятьдесят пять лет. Она собирала своих друзей и тех, с кем работала тридцать лет в роддоме. Праздновали круглую дату и выход Татьяны Сергеевны на пенсию. После её ухода на пенсию, роддом вскоре закрыли.

Когда баба Таня стала официально пенсионеркой, она с радостью оставалась со Славиком, а Светлана вышла на работу. Она стала работать кассиром, сначала в продуктовом магазине, потом в придорожной столовой «Березка».

На следующей фотографии, снят день рождения Славика, ему исполнилось четыре годика.

– Через два месяца на свет появится Вероничка, или как мы её зовём – Ника, – вспоминая разговаривала сама с собой Светлана.

Она задумалась о том, что ни на одной фотографии нет биологического отца Ники – Молодых Антона.

– Он, тогда, категорически не захотел признавать Славика. Ну и ладно, – грустно подумала Света. – Я тогда настаивать не стала, с какой-то стороны он был прав. Как-будто почувствовал, что Славик не его ребенок.

Молодая женщина, о том, что Славик приемный, никому не сказала, об этом знала только Татьяна Сергеевна.

Славику она записала своё отчество. В свидетельстве о рождении он записан, как Коваль Станислав Иванович.

Антон продолжал наездами заезжать к Светлане.

Когда Света поняла, что снова беременна, она очень обрадовалась. Светлана хотела этого малыша и очень хотела, чтобы это была девочка. Но Антон и Нику не признал.

– Бог с ним, – решила тогда Света. – Сами вырастим.

Антон заезжал всё реже и реже. Потом совсем перестал бывать у них.

Света продолжала смотреть фотографии. Следующее фото – на снимке новорожденная Ника, она только после роддома, под этой фотографией стоит дата рождения Ники.

Крошечная малышка, с головой почти без волос, только на затылке, в одном месте, хохолок из длинных, светлых волосиков.

Вот фотография – где пятилетний Слава держит годовалую Нику на коленях. Какой он серьезный.

Вот снимок Славы с выпускного из детского сада.

Первая школьная фотография, когда Слава пошел в первый класс. В этот же день сделана ещё одна фотография, на ней – Слава с букетом цветов для учительницы. С ним рядом стоит трёхлетняя Ника.

Вот фото Славы с друзьями.

Вот общие, классные фотографии. Восемь таких групповых фото, по одной на каждый учебный год.

– что-то Никусина фотография, с её первого дня рождения, лежит ни на месте, – проговорила Светлана и переложила фото. – Наверное Ника смотрела и на место не положила, – решила мама детей.

На каждый день рождения дочери был сделан снимок и эти фотографии хранились в альбоме.

– А вот Ника пошла в первый класс. А вот братик и сестричка сняты вместе. Нике семь лет, а Славе – одиннадцать, – рассматривая фотографии, вспоминала Света. – Как же для меня, их школьные годы быстро пролетают. Зато Слава ворчит, что, когда эта школа закончится.

А эту фотографию Света сделала, после того как Татьяна Сергеевна сходила с ребятами за грибами. Они вернулись из леса с полными корзинами грибов. Дети были в восторге от прогулки по лесу. Впечатлений море.

Светлана стала рассматривать школьные, групповые, классные фотографии Ники, их уже – четыре.

Света задумалась, как же внешне изменились её дети.

Слава превратился в юношу, очень красивого (может ей так казалось, потому – что он её сын). Она не могла сказать на кого он похож, но черты его лица говорили о том, что он будет разбивать сердца девчонок. Темноволосый, коротко стриженный. Чернобровый, густые черные ресницы, темно-карие глаза. Уши немного оттопыренные, но это его не портило. А улыбка… (Света любила, когда он улыбался). Казалось, что его улыбка – это что-то невероятное, её сложно описать, только в его улыбку можно влюбиться.

– Ника, моя доченька, она пока подросток и пока сложно делать какие-то предположения по её внешности, но она похожа на меня, – рассуждала Светлана, разглядывая на фото дочь. – Такая же светловолосая, чернобровая с большими голубыми глазами. Моя девочка, – сделала вывод Света.

Мама Славы и Ники вложила в альбом фотографии, сделанные в этом году на первое сентября. Славе исполнилось пятнадцать лет, и он пошёл в девятый класс. Нике – одиннадцать, и она ученица пятого класса.

– Детки мои. Если бы не вы…, как бы я жила? – задала она себе вопрос. Ответа не было.

Наступала новая история фотографий. Теперь снимать будут на телефоны и фотографии будут храниться в них.

Но Света будет печатать фотографии и хранить их в альбоме. Молодая женщина закрыла фотоальбом и убрала свое сокровище обратно на полку.

– Завтра понедельник, – вздохнула она, – опять на работу…

Глава 4

Лана стояла около большого зеркала, она видела своё отражение в полный рост.

На Лану из зеркала смотрела миниатюрная женщина тридцати пяти лет, одетая в джинсы и голубую блузку. Лане шёл голубой цвет, он подходил к её светлым волосам, закрученным в «шишку» и большим голубым глазам.

Лана, держа в руках, разглядывала золотой кулон, который хотела надеть себе на шею.

Кулон был сделан в виде сердечка, из двух половинок, каждая половинка из разных металлов, одна из белого золота, вторая из желтого. Этот кулон ей подарил Иван, в день их свадьбы.

На Лану нахлынули воспоминания…

Она приехала из Снежинска с маленьким Владиком на руках. Идти ей было некуда, пришлось вернуться в рабочее общежитие, где ей разрешили пожить ещё неделю, пока она ищет квартиру.

Через день появился Иван.

Он смотрел на Лану и сына своими темно – карими глазами и улыбался своей очаровательной улыбкой.

Лана любовалась, глядя на Ивана. Высокий, подтянутый молодой мужчина. Темноволосый с короткой стрижкой. Чернобровый, с густыми черными ресницами, прикрывающими темно-карие глаза. Уши немного оттопырены, но это его не портило. А улыбка…, за эту улыбку Лана отдала бы всё на свете.

Она любила его за эту улыбку.

Увидев сына, Иван сразу принял решение.

– Собирайся, мы едем ко мне, – скомандовал её любимый мужчина.

О том, что Лана родила двойню и одного малыша оставила в роддоме в Снежинске, она ему не сказала. И вообще никому не сказала. Этот поступок стал её наказанием. Она очень часто об этом думала, оправдывая себя – молодостью, глупостью, обстоятельствами.

Иван Свиридов перевез их к себе. Через месяц они сыграли свадьбу. На это торжество, её Ванечка, сделал ей подарок. Он подарил ей этот кулон…

Разглядывая подарок, Лана заметила трещину, которая разделяла сердечко на две части.

– Надо сносить в ювелирную мастерскую, может смогут запаять, – подумала молодая женщина, надевая кулон.

Лана была готова ехать к Владиславу в лагерь отдыха. Вероничка попросилась с ней в поездку, она хотела попроведать старшего брата.

Владу уже исполнилось пятнадцать лет, и он кое-как согласился съездить в этот лагерь.

– Мам, ты со мной, как с маленьким, – отнекивался юноша. – Там одни салаги, что я там буду делать?

– Владик, ну в последний раз, на один сезон, – уговаривала его мама.

Влад согласился, что в июне он в последний раз едет в этот лагерь отдыха.

– Был бы Влад не один, а с братом, им вдвоем было бы веселее, – опять с грустью подумала Лана, – но бы мешает.

Молодая женщина стала подниматься по лестнице на второй этаж. Там располагались спальни Влада, и Ники, и их с Иваном комната.

Лана заглянула в комнату Влада, все прибрано, чисто, кругом порядок.

– Хватило бы места обоим, – опять с грустью подумала мама Влада.

Она забрала заранее приготовленную сумку с чистой одеждой для сына.

Заглянув в комнату дочери, она предупредила её:

– Вероничка, спускайся. Нам пора ехать. К обеду поди доберемся до лагеря.

Спускаясь со второго этажа, Лана вспомнила, как они с Иваном, сначала на бумаге рисуя строили этот коттедж. Сколько раз на рисунке переделывали планировку. Обсчитывали количество стройматериала, его стоимость.

– Что нам стоит дом построить, нарисуем – будем жить, – смеялся тогда Иван.

Влад подрастал, коттедж строился. Дом был готов к рождению Веронички. Доченьку из роддома привезли уже в готовый коттедж.

Лана остановилась на площадке между первым и вторым этажом, там во всю стену пропускало свет панорамное окно.

Там за окном, в это солнечное июньское утро, радовали глаз цветущие розы, ирисы, пионы, лилии. Сад, который они с Ваней, посадили десять лет назад, уже отцвел, а так буйно нынче цвели яблонька, слива, груша.

Спускаясь по лестнице, её догнала Вероника.

Захватив сумки с гостинцами и чистым бельем для Влада, они пошли в гараж.

Сидя на заднем сидении, Вероника пристегнулась ремнем безопасности.

Пока выезжали за город, девочка болтала без умолка.

– Мам, смотри на площади устанавливают переносную сцену. В это воскресенье будет день города. Мам, мы пойдем на праздник? – спрашивала дочь.

– Пойдем, если папа будет дома, – отвечала Лана, сосредоточенно смотря на дорогу. – Последнее время он много работает. Ты сама видишь, что дома он почти не бывает.

– Мам, а там, на площади, будут продавать «воздушную вату»? – снова задавала вопрос Вероничка.

– Не знаю, ответила ей мама.

– Если будут, ты мне купишь? – не унималась дочь.

– Купишь.

Выехали за город, ехали в направлении лагеря отдыха. Лана позволила себе увеличить скорость, в надежде, что быстрее доедут.

Лана вдруг почувствовала, что цепочка с кулоном сползает с её шеи и скользит по груди, опускается вниз. Женщина пыталась взглянуть, чтобы увидеть падающую цепочку с кулоном. Одной рукой бросила руль, и стала ловить подарок мужа. Она не заметила, что вывернула машину на встречную полосу.

Истошный крик Вероники: – Мама…

Удар…

Лана и Вероничка погибли на месте. Произошло столкновение с КАМАЗом.

Дорожная полиция передала личные вещи, пострадавших при аварии, Ивану. Среди этих вещей находилась злополучная золотая цепочка с кулоном, в виде сердечка. Только это сердечко развалилось на две части, одна часть из белого золота, а вторая – из желтого золота.

Глава 5

Иван Свиридов, после похорон жены и дочери, потерялся во времени. Для него все дни стали одинаковыми. Забрав Влада из лагеря отдыха, похоронив дорогих ему людей, он с головой ушёл в работу. Иван почти не был дома. Влад в этом большом коттедже оставался один, он был предоставлен сам себе.

Два летних месяца прошли серой полосой. Иван не замечал, ни солнечных дней, ни проливных дождей, ни густых туманов, когда и как менялась погода.

Он работал день и ночь.

Как-то столкнувшись на кухне, Влад спросил у отца:

– Пап, ты помнишь, что я у тебя есть?

– Сынок, если бы не ты…, – Иван замолчал, глядя куда-то в пустоту. – Я бы ушёл следом за твоей мамой и сестренкой, – он перевел взгляд на сына, глаза его были пустые и безжизненные.

Иван обнял Влада и крепко прижал к своей груди.

– Пап, тогда возьми себя в руки. Ты совсем расклеился. Да и у меня скоро школа. Через две недели первое сентября, – напомнил ему сын. – Маму и Вероничку не вернуть, а нам с тобой надо жить дальше. Нельзя хоронить себя заживо, – уговаривал Влад отца, хотя самому было тошно.

– Спасибо сын, эти слова должен говорить тебе я, как старший. Ты у меня, молодец. Ради тебя, я должен, я постараюсь взять себя в руки.

– Пап, не ради меня, а ради себя. Тебе только сорок лет. Тебе ещё жить и жить. Время, говорят, лечит. Может со временем тебе станет легче, но это отпущенное время надо жить, а не существовать. Ради меня, ради себя – улыбнись. У тебя такая красивая улыбка, – просил его Влад.

– Сын, у тебя такая же улыбка, как у меня, – отреагировал Иван.

– Родня ведь маленько, – пошутил Влад, заулыбавшись своей очаровательной и заразительной улыбкой.

– Да, это точно, – улыбнулся в ответ сыну Иван.

Прошёл месяц. Всё шло своим чередом.