Волк 10: Лихие 90-е

Глава 1

– Интересно им одно, – фсбшник посмотрел на меня поверх тёмных очков. – Почему ты сказал полковнику Ремезову из Читинской управы, что следующим директором ФСБ будет некий Путин. И с чего это Ремезов и остальные из его компашки тебе поверили? С тебя же это началось. Время пошло, Волков, отвечай быстро.

Ремезов меня сдал? Нет, точно не он, по крайней мере, не специально, а вот кто-то из его коллег мог как-то узнать о тех разговорах. Или же нас подслушали, но только сейчас приняли услышанное всерьёз.

Серёга не один и не мог действовать один, поэтому естественно, что Ремезов собрал вокруг себя единомышленников. Вся структура их Конторы – не единый монолит, а множество групп, и у каждой из них свои фавориты. Каждая их них продвигает своих, чтобы избавиться от чужаков. Тот, кто примкнул к нужной, окажется в выигрыше, остальным придётся туго.

Вот только я один знаю, как будет в действительности. Ремезов свой выбор сделал, поверив мне. Кто-то поверил ему, а кто-то…

А не просто так они спрашивают меня посреди бела дня в центре города. Боятся, что кто-то другой меня допросит и узнает, что и как? Они не просто из другой группы внутри их организации, они, возможно, просто не знают, куда примкнуть. Вот и пришли к тому, кто сказал про этого кандидата, чтобы узнать, с чего он так решил.

Но ведь и они сами люди, и тоже не знают, что будет дальше. И это беспокоит их не меньше, чем генералов, ведь перемены всегда пугают.

Придётся давить на это, если хочу уехать отсюда на мягком сиденье своего Мерседеса, а не в узком отсеке милицейского бобика, задержанный за подкинутый пистолет. Тем более та троица никуда не делась, а продолжала терпеливо ждать.

– Ваше начальство задало резонный вопрос, – сказал я. – А что вы сами об этом думаете? Вас это тоже касается.

– Это тебе вопрос задали, Волков.

– Вы торопитесь, потому что опасаетесь, что кто-то другой меня спросит об этом. И кто-то другой выяснит, говорил ли я вообще такое, были ли у меня такие основания на это, или я вообще всё выдумал. В камере кто угодно может оказаться, в том числе и подсадные утки.

– Ты много на себя берёшь.

Оба уже начали кипятиться. Но говорить с ними надо, или меня засунут в Кресты, а генерал Горностаев позаботится, чтобы я оттуда не вышел.

– Я с вашими работал не раз, совместно, вы должны были обо мне слышать. И разговор с Ремезовым у меня был. Я не знаю, что хочет услышать ваше начальство, – я посмотрел сначала на одного, потом на другого. – Но куда важнее, что услышите вы. Для вас это важнее.

Один уже начал поднимать руку, чтобы подозвать милицию, а Женя делал яростные знаки, будто хотел вмешаться и задержать их. Я мотнул головой, чтобы не лез.

– Вам же потом жить и работать. – сказал я спокойным и дружелюбным тоном. – И есть разница, выгонят ли со службы, или придётся работать в поле на низких должностях… или сидеть в уютном кабинете, если вы, а не ваше начальство, сделаете правильный выбор.

– И какой выбор правильный, Волков? – чекист справа усмехнулся.

– Тот, который я скажу. И я докажу, что я прав, я в таких вещах не ошибаюсь. И вам уже решать, что делать дальше.

– Волков, у тебя осталось меньше…

– В течение недели снимут генерала Горностаева из МВД, – сказал я. – Снимут с позором. Он мне не поверил, и в итоге скоро вместо него будет другой человек. И я не просто так это говорю, я знаю, почему это произойдёт. Вычислил, если вам это так важно. Ему осталось недолго. С другими назначениями я тоже не ошибался.

Оба внимательно смотрели на меня. Откуда им пока знать, что генерала снимут с нашей подачи? Ведь если бы не мы, он бы так и сидел дальше на своём месте. А пока не знают, надо протянуть время.

– И кого ещё снимут? – чекист слева наклонился ближе ко мне.

– Об этом ещё рано думать. Но с Горностаевым я не ошибусь. И со вторым назначением тоже. И у вас ещё есть шанс успеть запрыгнуть в последний вагон. Можете даже связаться с Ремезовым, он этого не забудет, у него хорошая память на тех, кто ему помогает.

– А что сказать…

– А вашему начальству скажите то, что они хотят услышать. Да или нет, решайте сами. Важнее, что сделаете вы оба, а не они. Неделя, и всё увидите сами. А уже в июле-августе увидите другое, то что я уже говорил. Выбор за вами, но вы можете действительно подняться.

Загруженные информацией чекисты переглянулись. Я уж хотел было сказать, чтобы они ещё посмотрели футбол в определённую дату и убедились, что я действительно могу рассказать что-нибудь из будущего. Но тогда это всё покажется для них совсем мистикой, и они не поверят. Да и не хотелось бы, чтобы они знали обо мне всё. Главное, что я их заинтриговал.

Но они все уже знают, что уже скоро в их службе будет новый директор, вопрос только в том, кто именно. И никто не хочет ошибиться, поставив на неправильного человека.

А уж Горностаеву точно осталось недолго сидеть на своей должности, особенно после того, как он увидит, что мы для него готовим.

– Неделя, Волков, – они переглянулись ещё раз. Чекист слева покачал головой. – Всего неделя. Если не выйдет…

– Я не ошибаюсь в таком.

– А нам чё делать? – спросил милицейский лейтенант, когда заметил, что они меня отпускают.

– Да валите уже, – чекист справа махнул на них, чтобы ушли. – Или я начну интересоваться, откуда у вас ствол с мокрухи.

Все разъехались. Женя подошёл ко мне, покачал головой и протянул маленькую бутылку воды, которая лежала у него в кармане и оттягивала пиджак.

– Ты их загрузил, Волк, – сказал он. – Ничего не слышал, но они забыли, походу, зачем приехали.

– Возможно. Надо Ремезову позвонить. Но сначала давай закончим наше дело, а то на нас не только ствол, но ещё и Листьева повешают.

* * *

За столиком в гостиничном номере сидели три человека и пили чай.

– Ты вообще быстро худеешь, дядя Лёня, кхе! – Женя пожал ему руку. – Тебя твоя супруга скоро не узнает, каждый день килограмм сбрасываешь, походу.

– Мышцы сбрасываю, – Лёня вздохнул. – А жирок-то никуда не девается, – он похлопал себя по животу.

Лёня сидел в каталке, на ней, похоже, он и «сбежал» из больницы. Ну, раз сбежал, значит, ему становится лучше, но его всё равно придётся туда возвращать, чтобы долечился в спокойной обстановке.

– Знакомая история, так бывает, – проговорил сидящий рядом с ним крепкий, плотный мужчина, и поднялся, чтобы поздороваться со мной. – И раз вы, Максим, здесь, рад снова поработать вместе. Со своим тёзкой я уже познакомился.

С этим человеком мы виделись последний раз в Чите, когда ещё только готовились подписывать контракт с комбинатом. Это частный детектив Алексей Викторов. Он тогда притворялся телохранителем Терехова, но на самом деле пытался раскрыть схему, на которой Терехов хотел заработать и кинуть своих партнёров. Это вычислили мы сами с Женей и Лёней, и детектив вернулся в Питер.

На тумбочке рядом с ним стояли здоровенные часы, которых раньше я не видел. Кажется, Викторов принёс их с собой.

Третий, журналист Алексей Апрельский, кивнул мне и поднялся, делая знак, что хочет переговорить. Я отошёл в сторонку, и Апрельский зашептал:

– Хотел обсудить кое-что. Статья выходит огненная, но как-то это всё идёт слишком быстро. Раз и уже в печать.

– Мы торопимся, потому что генерал без дела не сидит, и он понимает, что мы что-то готовим. Сегодня меня едва не арестовали. Чем раньше выйдет, тем лучше, пусть хотя бы самое важное напечатают, а остальное выпустите потом. А вообще, Мещеряков уже выбивает вам первые полосы на ближайшие дни.

– Мещеряков? Сам? – он недоверчиво посмотрел на меня. – Как вы его уговорили?

– Так сами же говорите, что материал огненный. Да у него самого тоже есть кое-что интересное. Ну а когда нам поможет этот опер, всё будет ещё горячее.

Сначала позвонили со стойки администратора гостиницы, а потом к нам поднялся ещё один гость, ради которого мы все здесь и собрались. Капитан Иван Шевцов, оперуполномоченный Васильеостровского РОВД, вошёл в номер и очень сильно удивился, увидев меня.

– Вы тут все здесь, – сказал он. – Тем проще, не придётся бегать.

– И нам тоже, – я кивнул, чтобы Женя прикрыл за ним дверь. – Вот как раз мы с Алексеями, – я показал на журналиста и частного детектива. – Расследуем покушение на меня. Вот то самое дело, по которому вы тогда приехали. Очень быстро приехали.

– Как раз интересовался у своего знакомого, который работает у вас на Ваське, – добавил Лёня, выезжая из-за стола. – Что такое не в первый раз. Происходит покушение, и вы сразу приезжаете. Иногда успеваете на трупы посмотреть, иногда нет, и иногда улики пропадают. И что более странное, дела-то такие совсем потом не раскрываются.

– Так, я не понял, – грубо сказал Шевцов. – Вы тут чё, собрание какое-то устроили, меня обсуждаете, или чё? Все лишние – вон отсюда!

– Это мой номер, – Лёня поднял руку. – А вообще, мы понять хотим, вот выезжаете вы всей толпой, а тебе, капитан, приходится работать больше всех. Но раз дела нет, ты получаешь хрен на блюде, а звания и премии достаются твоему напарнику, который с генералом дружнее живёт.

Он подмигнул мне. Помню, что Лёня намекнул про Шевцова, что питерский опер заработался на этом месте. И хоть он выполняет поручения генерала, в том числе неофициальные, ему за это ничего не достаётся. Этим и надо воспользоваться.

Идея в голову пришла быстро.

– Скажу проще и напрямую. Алексей и Алексей, – я посмотрел на журналиста и детектива. – Мы хотим это наедине обсудить, ненадолго.

– Лады.

Оба вышли в коридор, я встал у окна, покопался в бумагах, лежащих на подоконнике, и взял оттуда лист наугад.

– Суть вот в чём, – я покрутил бумагу в руках и сразу убрал. – Генерал Горностаев перешёл дорогу кому не стоило, и за это его будут мочить по всем фронтам. Сначала СМИ, потом компромат по телевизору, потом всплывут всякие незаконные дела, аферы, крышевание, рэкет и всё остальное, чем он занимается. И как думаете, капитан, разве его подчинённых это не заденет? Заденет и ещё как.

– Это что? – Шевцов показал на лист. – Приказ какой-то? Откуда это…

– Неважно, – я отошёл от окна. – Если поможете – вас не забудут. Вот депутат Мещеряков, кстати, незаконно задержанный вчера, друг губернатора. Помните его?

– Помню.

– Я с ним поговорю, он за вас замолвит словечко, чтобы и отмазать от этих дел, а там, глядишь, ещё и звание дадут. Мещеряков, кстати, сам тоже участвует. Ну а генерал Горностаев лишится своей должности. И пить никому кровь больше не будет.

Шевцов замер, пытаясь обдумать эти вводные. Я передам Мещерякову, что опер помог сокрушить генерала, так что пусть договариваются насчёт наград и званий с новым руководством.

Женя отошёл к окну и закурил, поглядывая на меня с хитрым видом. Ну ещё бы, план-то у нас выходит интересный. Каждый из его ключевых участников думает, что он просто подключается по ходу дела, но на самом деле без них этот маховик даже не начал бы раскручиваться. Опер должен выдать важные данные, журналист оформить их, а депутат пропихнуть через свои газеты. Главное – найти подход к каждому.

И нужен ещё один план, связанный с теми часами, которые принёс детектив.

– Я не в курсе всех этих дел, – сказал Шевцов после раздумий. – Всем занимаются капитан Ермолаев или старший лейтенант Широков, мне же просто говорят, куда нужно приехать, что сделать, какое поручение дал генерал по этмоу поводу… и от каких улик избавиться, если нужно. И на что закрыть глаза. С тем покушением мне просто сказали приехать и описать трупы, а вот Широков искал Кравцова, целенаправленно искал, но сам.

– Этого хватит, чтобы потопить генерала. Мы так и работаем, с миру по нитке.

– Что нужно сделать? – спросил опер, подумав ещё немного.

– Правильный выбор, – сказал я. – Все детали у них, сейчас расскажут.

Я позвал остальных. Викторов сразу отошёл к стоящим на тумбочке настольным часам и взял их в руки.

– Мне нужно знать про бизнесмена Крылова, – Апрельский тут же насел на Шевцова. – Которого застрелили в Купчино в мае, а дело так и висит. И Синягин, арестованный за хранение наркотиков, он ещё повесился в СИЗО при странных обстоятельствах. Оба дела связаны с генералом.

– Я в этом не участвовал, но кое-что слышал.

– И ещё одно, – частный детектив Викторов с грохотом поставил часы перед опером на журнальный столик. – Генерал любит роскошь? Подарите ему часы, он, наверное, обрадуется подарку. Скажите, что от чистого сердца.

– И третье, – добавил я. – Нужно провести господина Апрельского, – я показал на него. – В больницу, где содержат раненого Кравцова, пусть он тоже даст интервью.

– О, будет неплохо, – журналист оживился. – Правда, надо его разговорить, но если он захочет достать генерала любой ценой, это лучший выбор.

– Его парни с другого района повязали, – сказал Шевцов. – Поэтому…

– Он и жив? – спросил я.

Помрачневший опер кивнул. Накидали ему задачек, но желание не попасть в проблемы и продвинуться по службе перевесило всё остальное. Зря генерал так не ценит своих людей, вот и результат.

Скоро Горностаеву, который сидит и мечтает о деньгах, будет совсем не весело.

* * *

На следующий день

– Разрешите, товарищ генерал? – капитан Ермолаев приоткрыл дверь и постучал в косяк.

– Входи, – с раздражением сказал генерал Горностаев, стоя лицом к шкафу со стеклянной дверцей и разглядывая стоящие там вещи. – Видал, чего он удумал?

На его рабочем столе лежали свежие газеты с кричащими заголовками: «Милицейский беспредел», «Участника Чеченской войны подставили в Санкт-Петербурге», «Из ямы прямиком в Кресты. Почему арестован чудом выживший в плену солдат?».

– Я видел, – капитан откашлялся. – Ко мне сейчас приходили из прокуратуры и спрашивали…

– Потом, – произнёс генерал и отошёл от шкафа. На одной из полок стояли новые массивные часы. – Короче, бери Шевцова, раз он так выслужиться хочет, и дуй брать этого Волкова! Раз вчера не вышло, бери его сегодня сам! Никому не доверяй.

– Шевцов ушёл на больничный, товарищ генерал.

– Чего? – Горностаев гневно посмотрел на подопечного. – Какой больничный? Он мне сегодня часы утром притащил, чуть ли не жопу порывался целовать! Короче, чтобы Волков сегодня сидел в Крестах, в той самой хате, сам знаешь какой. И чтобы оттуда он уже не вышел.

– А за что его…

– Да найди за что! Учить всему надо?! Вот как этого взяли, – он ударил по газете. – Так и Волкова берите!

Ермолаев выскочил, как ошпаренный.

– Скорее бы Михалёв вернулся, – пробурчал генерал себе под нос. – А то без него эти придурки…

Он уселся за стол, выдохнул и нажал на кнопку селектора, стоящего перед ним.

– Света, меня ни для кого нет, – прохрипел Горностаев и откашлялся. – И сама зайди через пять минут.

* * *

День спустя, утро

– Что значит, Волкова нигде нет? – ревел генерал по мобильнику. – Найди его! Сейчас же!

– Занимаюсь.

– Товарищ генерал, – раздался женский голос по селектору. – Вам звонок от министра…

– Соедини!

Горностаев положил сотовый, выпрямился и застегнул галстук, только после этого ответил, глядя на висящий на стене портрет.

Министр говорил недолго, но очень громко и не стесняясь в выражениях. Когда в трубке раздались гудки, Горностаев так и стоял, держа её рядом с ухом. Только потом сел, полез в верхний ящик стола, где у него обычно лежал корвалол, но вместо таблеток там была свежая утренняя газета.

«Оборотень в погонах крышует бизнес по-крупному», – гласил заголовок, а под ним было чёрно-белое фото самого генерала. – «Расследование Алексея Апрельского».

Генерал молча посмотрел на газету, потом на стоящий в углу телевизор, и включил его пультом.

На новостном канале он увидел свой кабинет, вздрогнул и огляделся по сторонам. Да, точно, это вид от тех часов, которые ему притащил вчера Шевцов.

– Ах ты сука продажная! – прохрипел генерал. – Шевцов, гад, я тебя в Ингушетию навечно отправлю в командировку, тварь!

Горностаев бросился к часам, только сейчас заметив, что они остановились на семи утра, и взял их на руки. Задняя крышка едва держалась, внутри не было ничего, даже механизма, пустое место и прозрачное отверстие в циферблате. То, что было внутри, кто-то забрал утром. А по телевизору слышны его собственные слова, сказанные вчера:

– …чтобы Волков сегодня сидел в Крестах, в той самой хате, сам знаешь какой. И чтобы оттуда он уже не вышел.

– А за что его…

– Да найди за что! Учить всему надо?!… На карман чего-нибудь подкинь!

– А теперь, – ехидным голосом сказал усатый ведущий, когда картинка исчезла. – Прошу убрать от экранов детей. И знайте, когда вы увидите лицо человека, похожего на генерала, то вы можете подумать, что ему плохо. Но на самом деле ему очень хорошо…

– Светка, ***! – вскричал генерал и выскочил в предбанник. – Ты где там. Ну-ка…

Его секретарша уже испарилась, а сидящий на кожаном диванчике полковник, ожидавший встречи, в выпученными глазами смотрел на включённый телевизор, стоящий в углу. Там крупным планом показывали лицо Горностаева с закрытыми глазами.

– Это какой-то позор, – произнёс полковник, так и не заметив руководителя, стоящего в дверях. – Ещё и в мундире.

Горностаев быстрым шагом подошёл к телевизору, вырвал вилку из розетки и вернулся к себе. Стоящий на столе телефон разрывался, но генерал взял мобильник и вышел.

Добравшись до машины, он сам сел за руль и начал набирать номера. Телефон Волкова не отвечал, не брали трубку оба брата Вишневских, их зам по безопасности Белоглазов тоже был недоступен. Не отвечал и Петруха.

Зато ответил Мещеряков, на котором Горностаев хотел оторваться и угрозами потребовать от него не играть в опасные игры, но не вышло.

– А, это ты, – депутат довольно хихикал. – Ну ты в ударе. Седина в голову, бес в ребро? А как там ведущий сказал? Тебе не плохо, а очень хорошо? Хи-хи-хи…

– Да ты знаешь, с кем связался, мудозвон толстожопый?

– Иди-ка ты на ***! – в трубке раздались гудки.

Генерал выехал на улицу, продолжая звонить. Он решил воспользоваться крупной артиллерией, но вместо губернатора ответил его помощник, что обычно бывало крайне редко.

Тогда придётся самому звонить редакторам газет, чтобы срочно выпускал опровержение, и телевизионщикам, чтобы снимали эту гадость с эфира.

Но сначала он набрал ещё один номер, по которому звонить совсем не хотел.

– Слушаю, – почти сразу ответил голос с кавказским акцентом.

– Ахмед, это Горностаев! Скажи Платонову, что я согласен! На все его условия! Только сними это с эфира! Пусть там скажут, что это монтаж! Это же канал Платонова!

– Мы предлагали тебе дружить, генерал, – сказали в трубке. – Ты отказался. Зря, иначе бы всего этого не было.

– Ладно, – генерал прохрипел. – А за сто миллионов долларов поможешь? Могу сказать, где их раздобыть. Только половина моя.

– С комбината? – говоривший с ним усмехнулся. – Мы и сами про это знаем. И ты нам для этого уже не нужен.

Глава 2

Санкт-Петербург

– Похоже, все думают, что это братва приехала встречать своего, – сказал Павел Андреевич, оглядывая нашу колонну.

– Кхе, точняк! – Женя засмеялся.

Мы приехали к СИЗО на трёх машинах – мой новый Мерседес, ещё один Мерседес, только пятисотый, на котором прибыл Павел Андреевич со своей охраной и Чероки, но не тот бронированный, на котором я иногда ездил, а другой, красный. Бронированный ещё вчера подготовили к перевозке, сегодня он отправится в Новозаводск по железной дороге, а то своим ходом гнать его через всю страну слишком далеко.

Встали мы на набережной, напротив следственного изолятора «Кресты», настолько известного в городе, что о нём даже слагали песни. Из-за пасмурной погоды небо и река казались серыми, здания на другом берегу тоже не отличались яркими цветами, а сами Кресты из-за всего этого казались ещё мрачнее.

Всё мрачное: и погода, и наша охрана, и идущие мимо люди, и сотрудники изолятора. Только Женя веселился всё утро, у него сегодня хорошее настроение. Сейчас он шутил со стройненькой темноволосой репортёршей, только что приехавшей вместе с командой.

С этими придётся поработать, потому что, если бы не та шумиха, что они подняли по отмашке депутата Мещерякова, Слава сидел бы в изоляторе ещё долго, несмотря на все нарушения при аресте. Но раз генерала больше нет, то и дело стремительно развалилось, а прокуратура устроила проверку подчинённых Горностаева. Только опер Шевцов смог избежать этого, вовремя выбрав правильную сторону.

Пока пузатые мужики с телеканала настраивали оборудование, Женя присел девушке на уши и что-то с увлечением ей рассказывал, размахивая при этом руками. А я отошёл поговорить по нужным вопросам.

– Значит, выяснили про этого Ахмеда? – спросил я вполголоса у Павла Андреевича. – Что он работает на Платонова.

– Неофициально, – Павел Андреевич кивнул. – Формально он работает на банк… ну, вы знаете, какой именно.

– Терекстройинвест?

– Да, но там его не бывает, чаще он выполняет особые поручения для Платонова. И что-то вдруг захотел помочь вам. Две версии у меня есть по этому поводу, – он подождал, когда мимо проедет грузовик. – Одна, самая очевидная – Платонов нацелился на комбинат.

– А вторая?

– Платонов из-за чего-то был недоволен генералом и искал все возможные способы, чтобы его сместить. Кстати, насчёт канала, по которому показывали ту запись – Платонов в числе управляющего совета этой телекомпании. Грубо говоря, этот канал его личный, хотя он почти не вмешивается в его работу. Обычно не вмешивается.

– Нам надо будет с этим поработать заранее, – сказал я. – Надеяться на лучшее не будем.

– Да, – он вздохнул. – Хотя хотелось бы думать, что он больше про нас не вспомнит.

– А как думаете, Павел Андреич, генерал застрелился сам… или кто-то ему помог?

– А вот на этот вопрос я ответить не смогу. Но не удивлюсь, если он мог что-то знать, и кто-то не хотел, чтобы это ушло куда-то ещё.

Генерал застрелился из наградного пистолета в своей квартире на Невском проспекте в тот же вечер, когда вышел репортаж со скрытой камерой. Никто из соседей не видел посторонних рядом с его жильём и не слышал звуков борьбы, так что все решили, что генерал решил уйти из жизни из-за этого скандала, не выдержал позора.

Но причины этого мне казались надуманными. Генерал был богатый человек, он вполне мог уехать за границу и жить себе припеваючи дальше, или остаться в стране, найдя себе другую работу. Честь мундира для таких, как он, пустой звук.

Да и много кто попадал на экран в таких неловких ситуациях. Их увольняли, над ними смеялись, а «человека, похожего на прокурора…» (кстати, это я подсказал депутату Мещерякову такую фразу, и её использовал ведущий) будут вспоминать и через десятки лет. Но эти люди живут себе дальше, пусть уже и не на прежних позициях, и стыд их не гложет.

– Во, смотрите-ка, кто показался, – Женя повернулся к воротам.

Небритый Слава, одетый в тёмный спортивный костюм, вышел на улицу и с удивлением огляделся. Седой адвокат в пиджаке, который вышел вместе с ним, заулыбался, похлопал Славу по плечу и подтолкнул его к журналистке, которая уже мчалась к нему. Следом за ней семенил пузатый мужик с камерой.

– Хотите сделать заявление по поводу вашего задержания? – затараторила девушка.

– А, чё, каво? – Слава, который толком и не знал, что творилось в последние дни, удивился, но через несколько мгновений взял себя в руки, и к нему вернулось его обычное, немного пофигистичное выражение лица. – Да, хотел бы сказать, что…

Отпустили его уже через несколько минут, и он подошёл ко мне. Я пожал ему руку и показал на Мерс.

– Погнали, скоро домой, запускать комбинат, а ты отдыхаешь на нарах.

– Вытащил ты меня, Волк, – Слава усмехнулся. – Я уж думал, отправят на зону, с концами. Чёт посмотрел, подумал, а не охота мне туда.

– И чё, как там, Славян, в камере? – спросил Женя, начиная их взаимный ритуал дружеских подколок. – Полотенце под ноги бросают? Или тебя сразу к параше подселили? Без всего этого?

– Вот ты бы там сразу прописался, Коваль, – Слава засмеялся и уселся на заднее сиденье. – Там спрашивают, кто ты по жизни, какая статья. И это, главное, когда спросят, вилкой раз или в жопу глаз… ***, блин, не то сказал.

– Ну ты дал, Славян, – Женя уселся рядом и пихнул в плечо. – Ты порой такое выдашь, что… кхе, не могу…

– Спокойно было? – спросил я, пока Женя хихикал.

– Да, – Слава закивал. – Шучу, никто ничё не спрашивал. Так я, угараю тут с Ковалем. Тесно только, душно, дышать нечем, камера набита, все шконки заняты. И это ладно, хоть места были, в соседней камере, говорят, даже дрыхли по очереди. Но спокойно было, никто не лез, не докапывался, вопросы тупые не задавал. Пожрать бы нормально, и помыться, только в бане нормальной.

– С девками? – спросил Женя с хитрой ухмылочкой.

– Да хоть с ними, хоть без. Вонь там стоит, хоть стой, хоть падай.

Доехали до гостиницы. Сегодня ещё много дел, которые надо утрясти в городе, но ни одно из них не касалось разборок или чего-нибудь подобного. Из тех, кто тогда наехал на холдинг, уже мало кто способен повторить подобное. Но один неприятный разговор я ждал, и скоро он должен был случиться.

Я спустился на первый этаж, где был ресторан, собирался заказать Славе роскошный обед в честь его освобождения. И совсем не удивился, когда два фсбшника, похожих друг на друга как братья-близнецы, подошли ко мне с двух сторон и уселись за столик.

Сейчас начнут спрашивать, но я спросил первым:

– Ну? Как там у нас с обстановкой в Конторе?

– Работаем, – сказал тот, что слева. Я по-прежнему их не различал.

– А генерала сместили, – заметил я и взял в руки тяжёлое меню в толстой кожаной обложке. – Вернее, он сам себя сместил, и на прежней должности уже не работает. Как я и говорил.

– Его оттуда сняли, потому что это ты вмешался, – проговорил второй, который сидел справа от меня. – Подтянул журналюг, телевидение, всё остальное. Если бы не это…

– Ребята, – я посмотрел на каждого. – Если вы думаете, что можно сидеть на жопе, и всё придёт к вам само, то ошибаетесь. Я вот не сидел ровно, иначе бы оказался в Крестах. Пришлось поработать. Главное… – фсбшник слева начал говорить, но я продолжил. – Главное – это результат. Разве нет?

– В любом случае…

– Позвоните Ремезову, ребята, – я полез в карман пиджака за кошельком и достал оттуда его визитку на простой картонке. – И поработайте на свой результат, тогда вас не забудут. А то, что я не ошибаюсь, вы и сами видели. Но вот с одним вопросом у меня пока сомнения… его убили?

Они переглянулись, правый слегка кивнул и поднялся, второй следом, и оба ушли не попрощавшись. Эти сделали свои выводы, и я был уверен, что они позвонят куда надо. Но и другие могут заинтересоваться, откуда я знаю, кого назначат новым директором. Кто-то придёт ещё наверняка, так что с Ремезовым мы это обсудим.

Но главная новость – генерала застрелили, подстроив, будто он сделал это сам. Люди Платонова? А вот это я пока никак не узнаю. И даже непонятно, как ко всему этому подступиться. Зато у меня был безотказный способ – заводить знакомства среди тех, кто в нужный момент может помочь.

И у нас у всех другой вопрос, который уже не может откладываться – запуск комбината. Придётся возвращаться к себе, но на своей территории мы можем больше.

Чекисты ушли, вскоре спустились Женя, Слава и Денис. Слава, одетый в новый пиджак, что-то рассказывал взахлёб о своих соседях по камере:

– Один, кстати, у нас жил в Новозаводске! Ты его, Коваль, не знаешь, он раньше по моей улице на Муравье гонял, с прицепом, навоз коровий возил и дрова. Потом по пьянке связался с кем не надо, вот и сидит теперь. Выпустят, он опять садится, ему там больше нравится.

– Волк, – Женя посмотрел на меня. – А ты чё, Кабанчика бронированного здесь оставишь?

– Где там на нём гонять-то? – я пожал плечами. – Дороги у нас там как после обстрела, сам знаешь. Пусть здесь будет, для Москвы и Питера, а там у нас джип будет.

– Кирюха твой расстроится, так и не поездил на Мерсе толком, – Женя посмотрел в меню, посмотрел цены, поморщился и закрыл его. – И какие планы дальше?

– Комбинат, – сказал я. – Вишневские летят туда, мы с ними, запускаем, и потом у нас будет один серьёзный разговор насчёт нашей фирмы.

– А чё такое?

– Да ничего страшного, но лучше обсудим всё на месте. Пока сосредоточимся на работе.

* * *

Несколько дней спустя, Новозаводск

Мы остановились у железнодорожного переезда, пропуская грузовой состав. Двухсекционный тепловоз с «сотым» дизелем с трудом тащил цистерны и контейнеры в сторону Китая. Густой чёрный дым из труб выхлопного коллектора разлетался по окрестностям.

– И чё, Мерс ты не привезёшь? – спросил Кирилл, безуспешно пытаясь скрыть разочарование в голосе. – Такого ни у кого здесь нет. В Чите у кого-то есть, но он старинный, а у тебя понтовый был!

– Мерс оставлю там, джип привезут сюда, Кирюха. Уже скоро.

Я дождался, когда поднимут шлагбаум, и нажал на газ. Мой БМВ, всё это время ждавший меня в Новозаводске, рванул вперёд. Кирилл сидел на переднем сиденье, перебирая кассеты с музыкой, которые привёз из Питера, выбирая, что послушать.

– Да и ты же сам скоро уедешь туда на учёбу, – продолжил я. – Так что покатаемся с тобой ещё по Питеру.

– А дед-то как? Один же будет.

– Присмотрю, помогу. Да и ты же на каникулы прилетать будешь.

Пришлось сбавить скорость, потому что через ямы залинейной части города спокойно можно было ездить только на танке. Недавно шёл дождь, так что огромные лужи в некоторых местах просто перегораживали всю дорогу, приходилось искать путь через соседние улицы.

Проехавший мимо Крузак приветственно мне посигналил, но кто ехал внутри, я даже не заметил, настолько сильно были затонированы стёкла. Наверное, кто-то с пивзавода.

– Из-за этого Мерса, – я усмехнулся. – Со мной Антонов перестал разговаривать. Он думал, что Вишневские ему кабана подарят, но не вышло. Он всё себе его хотел.

– Он же себе Крузак сотку хочет, я слышал, – сказал Кирилл. – Пацаны говорят, скоро пригонят ему, новый, – он задумался. – Но бронированный Чероки-то покруче. Можно будет потом погонять?

– Конечно.

– А пострелять по нему?

– Ещё чего.

Выехали на нашу улицу. Развалины сгоревшего дома Жени убрали ещё весной, он заказывал для этого бульдозер. Хотел сдать территорию под продуктовый магазин, но пока ни с кем не мог договориться насчёт этого. Во дворе остался только гараж, сараи, пустая теплица и покосившаяся деревянная будка туалета, стоящая у дальнего забора.

У наших ворот уже стоял Луазик деда, сам он ходил вокруг машины и проверял колёса.

– Уже приехали, – сказал деда Боря, когда я остановился рядом с ним. Тон у него такой, будто я и не уезжал. – А я на рыбалку съездил. Кирюха, отдай им, а то уже концерт устроили.

Брат залез в кузов и достал бидончик с пойманной рыбёшкой. Кошки, сидящие на заборе, уже голосили вовсю, включая старую одноглазую, которая всегда чувствовала, что дед едет домой с рыбой.

Но в этот раз они не спрыгивали, а ждали, когда насытится другая. Новенькая жительница этого двора, крупная чёрная кошка с блестящей шерстью, внимательно осмотрела улов, выбрала себе сомика и самого большого карасика, и оттащила в сторонку.

Только после этого остальные кошки спрыгнули. Нрав у кошки подполковника Латыпова был свирепый, своего она не упускала, к ней даже Серый, пёс Женьки, не лез. Другие уже это поняли, поэтому больше не подходили к ней, когда она ест. Кошки приступили к трапезе, а лежащий у гаража Серый недовольно на них посмотрел и ушёл в тенёк.

Забирать кошку к себе на квартиру я не стал, она радостно носилась по двору, никуда с него не уходя, внимательно, как собака, оглядывала всех гостей и весело проводила время на свежем воздухе. Да и дед хорошо её кормил. Так что пусть живёт здесь, развлекает деда Борю, особенно когда Кирилл уедет.

– Вот королевна какая, – дед показал на чёрную кошку. – Никому рыбы не даёт, пока сама не поест.

– Не королевна, а кошка чекиста, – я усмехнулся. – Характер в старого хозяина.

Дед загнал Луазик в гараж, я зашёл в дом, включил электрочайник и уселся за стол, заваленный учебниками и тетрадками Кирилла. Брат вошёл следом и сразу, по привычке, врубил телевизор. По первому каналу показывали Смехопанораму, но по РТР показывали бокс в записи, чернокожий Заб Джуда против белого Микки Уорда. Но этот бой я раньше не смотрел.

– Макся, – Кирилл с видом заговорщика посмотрел на меня. – А кто победит?

Он взял самодельную мухобойку, сделанную из отрезанного куска резины от автомобильной камеры, приделанного проволокой к деревянной палке, и с силой прихлопнул муху на шкафу.

– Заб Джуда, наверное, – я пожал плечами. – Он неплохо боксирует.

– А я думаю…

– Про экзамены думай! – в дом зашёл дед, держа в кепке только что собранные в курятника яйца. – Тебе литературу завтра сдавать! Билеты уже учи! В Ленинград он собрался учиться ехать. Не сдашь, всё лето будешь у тёти Лены в огороде ползать кверху жопой, траву выпалывать.

Кирилл вздохнул и выключил ящик, потом взял учебник.

– Деда, – сказал я. – А не хочешь съездить в какой-нибудь санаторий? Ты же давно хотел.

– Так огород же.

– Никуда не денется, присмотрим за ним.

– Так тебе некогда же, Максим, ты работаешь, а Кирюхе поступать.

– Найду кого-нибудь, решим вопрос. А ты съезди. У нас Лёня, который опер бывший, вот собирается куда-нибудь спину лечить поехать, тебе тоже можно будет с ним, веселее будет. А за картошкой присмотрим, никуда она не сбежит.

– Не сбежит, так выкопают, – дед открыл холодильник и начал доставать оттуда продукты. – С голодухи-то народ дикнет, начнут опять копать. Помнишь, как вон тогда ночью залазили к нам и копали? Курей ещё заберут.

– У Ленки сын без работы сидит, заплачу ему, чтобы поработал, присмотрел за домом, и сам за ним пригляжу, чтобы не пил здесь. И нормально всё будет. К себе в контору его всё равно не возьму, не подходит он для такой работы, а вот за домом присмотрит.

– Ох, озадачил ты меня, – деда поставил сковородку на плитку и бросил туда кусочек сливочного масла. – Бабка жива ещё была, я с ней хотел в Кисловодск вон съездить, ещё давно, а она упёрлась, мол, как же тут ехать, огород же. Да и отец твой с матерью тоже так никуда и не съездили, денег жалели. Ладно, посмотрим-посмотрим.

Поел с ними яичницы со свежим укропом и зелёным луком, после поехал в контору. Маленькое всё же это здание, нас уже не вмещало. Пусть и основная часть охранников работала на комбинате, даже для оставшихся не было места. А телохранителям Вишневских, когда они заезжали к нам, вообще пришлось курить в беседке снаружи, внутри им было негде сидеть.

Надо бы переезжать, подыскивать подходящее здание, и сразу делать там оружейку. Но это всё мы сегодня обсудим, пока же главное – комбинат.

Яразыскал всех, кто был мне нужен.

– Поехали, парни, работы сегодня много.

Ехали по федеральной трассе. Сильный ветер разносил густую пыль, потому что дорогу ремонтировали, и полотно в некоторых местах полностью сняли. Дорожная техника перегородила всё, пришлось объезжать через просёлок.

Но этот ремонт скоро должен был закончиться, да и когда мы завернули в сторону Краснозаводска, дорога сразу стала лучше. Ровная асфальтированная полоса шла через степь до самого комбината. Дороге меньше месяца, ещё даже ни одной ямы. Я прибавил скорость, мотор БМВ при этом зарычал.

– Красота, – Женя показал вперёд.

Огромные трубы комбината дымили, работа уже начиналась. Ещё много чего предстоит делать, но то, что огромное предприятие, на котором ещё год назад ничего не было, наконец-то запустилось, уже хорошо. Уйдёт ещё несколько лет, пока он выйдет на полную мощность, но даже сейчас объём проделанной подготовки впечатлял.

Мы проехали через посёлок, где дорогу тоже отремонтировали. Людей на улицах уже больше, вдали видны краны и прочая строительная техника, а магазинов на центральной улице уже стало больше, и там теперь продавали не только пиво с водкой. Зато столовая, которая нам приглянулась в прошлый раз, никуда не делась, напротив, стала расширяться.

Я остановился рядом с новыми стальными воротами, и они плавно, без скрипа, открылись. У входа стояло несколько наших охранников с Сайгами, один держал на поводке овчарку.

– Работа кипит, – сказал Слава, выходя из машины и оглядываясь. – А я думал, пока тебя нет, все расслабятся, Волк.

– Всё и должно работать, и неважно, где я, в Питере или здесь, – я поехал в сторону гаражей. – Сейчас устроим совещание по нашему ЧОП, обсудим, что будет дальше и куда двигаться после этого. Потому что дальше всё будет серьёзно, парни. Очень серьёзно.

Глава 3

Этот овальный стол для совещаний поставили в мой кабинет, пока я был в Питере. Хоть директор Антонов почти не разговаривал со мной из-за Мерседеса, но про новую мебель, которая нам полагалась, не забыл.

Кабинет у меня всё тот же, тот самый, который давным-давно вычищал от старых бумаг сотрудник РУОП, когда те ещё вели дело против «Волковских». Ремонт сделали новый, провели несколько телефонов, а к одной стене поставили несколько экранов, на которые выводились картинки с камер видеонаблюдения.

Новенький стол орехового цвета занимал большую часть помещения. В центре, помимо графина с водой, стоял стаканчик с шариковыми ручками внутри, на каждой из которых была гравировка «ЧОП Гранит» или «Краснозаводский ГОК». Подарок от администрации области в честь запуска, причём ручки неплохие, качественные, не дешёвый Китай.

На стене, прямо над моим местом, кто-то повесил портрет президента Ельцина, но я подумывал подшутить над остальными и повесить туда портрет следующего президента, о котором пока ещё никто не знает. Пока думал, Ельцина снял и отдал Лёне, чтобы тот повесил его у себе. Вот бывший опер и держал портрет в руках, не зная, что с ним пока делать.

Только что закончилась планёрка со старшими охранных смен, и в кабинете остались только ключевые сотрудники. Женя сидел рядом и лопал пузырьки на упаковочной плёнке. Нам вчера пришли новые камеры, и каждая была запакована в такую. Их мы уже передали техникам, чтобы развешивали по точкам.

Слава стоял у окна, едва слышно напевая песенку про «Жёлтые тюльпаны». Мы слышали её утром по радио, и, похоже, она заела у него голове. Машуков сидел напротив меня, терпеливо ожидая, когда я начну. Ну а Лёня, которого мы с большим трудом вернули домой из Питера, лежал на диванчике, положив на живот портрет Ельцина, на которого сорил шелухой от семечек.

Окна открыты, снаружи кроме шума проезжавших мимо грузовиков и далёкого гула работающих цехов слышался лай. Это Дима обучал новых сотрудников работать со служебными овчарками, которых мы закупили весной. И судя по тому, что я видел, собаки уже справлялись со своей работой, и справлялись хорошо, а вот новички ещё путались.

Много у нас сотрудников. Как и всегда, приходилось уделять много времени тому, чтобы весь наш контингент из участников Чечни и Афгана мирно уживался с бывшими ментами и невоевавшими спортсменами. А будет людей ещё больше, и насчёт этого я хотел поговорить с майором Елагиным, когда он вскоре прилетит к нам для важной встречи.

– Фильм там в Питере хороший показывали по телевизору, многосерийный, – рассказывал Лёня, пока у нас был перерыв. – Про оперов питерских. А у нас не показывают.

– Скоро будут, – сказал я. – Ну что, начинаем, парни?

Женя отложил плёнку, а Слава вернулся на место. Я сел за своё кресло и подкатил его ближе к столу. Только Лёня остался лежать, ему можно. Он вообще на больничном, но сегодня захотел появиться.

– Хотел поговорить с вами о нашем бизнесе, – сказал я, положив руки на стол и смахнув с него пылинку. – Как раз вчера, пока везли Вишневских из Читы сюда, обсудили ещё вводные.

Оба Вишневских немало перепугались, когда одного из братьев похитили. Но я не только помог его вернуть, но и закрыл вопрос с той сделкой, о которой они так переживали. Заодно сделал всё, чтобы нам не мешали те стервятники, которые тогда накинулись на нас разом.

Это дало нам время выдохнуть, а ещё заключить выгодные контракты на будущее. Ну а нам самим это дало новые машины, больше денег, выделяемых для охраны, и акции. Я уже увеличил свой пакет с трёх процентов до восьми, и целился в десять.

Ну а кроме этого, братья отныне слушали меня внимательнее, чем раньше, и всё, что я говорю, воспринимали всерьёз. В конце концов, нас ждут ещё большие проблемы, ведь даже если нами не займётся Платонов, то в августе ждёт дефолт.

– Мы обсудили все повисшие ещё с весны вопросы со службой безопасности, – продолжил я. – Их было много, но мы решили все. Служба безопасности холдинга остаётся, служба безопасности комбината будет образована в ближайшие дни уже официально. И главное – СБ комбината не будет подчиняться службе безопасности холдинга.

– Ого, – Лёня удивился. – Белоглазов там на говно наверное изошёлся, что он теперь тут не рулит?

– Что-то вроде.

Изначально СБ комбината должна была находиться под контролем Белоглазова, но я и раньше не хотел такого исхода, и стал резко против после того, когда он не смог решить проблемы в Питере. А ещё это он навёл контакты с генералом Горностаевым и Петрухой, и, можно сказать, пригрел змей на груди.

– Это не значит, что на нём поставили крест, – сказал я. – Он останется в Питере, на нём будет охрана офиса и сотрудников, на нём будет экономическая безопасность холдинга, информационная и прочая. Он бывший чекист, работал в КГБ и ФСК, знакомства в Питере есть. Но здесь мы справимся лучше и без него. Здесь ему делать нечего, это наша территория.

Да, ему это не понравилось, но Вишневские в этом вопросе послушали меня, а не его. А что насчёт остального, я за ним присмотрю. В его же интересах жить с нами мирно, мы своих друзей всегда поддерживаем, и он это знает. Ну а если будет строить интриги, быстро пожалеет об этом.

– А если он опять обосрётся, мы за него все вопросы решать будем? – спросил Женя, крутя в руках зажигалку.

– Если такое будет, то Вишневские поставят вопрос о доверии к нему, – сказал я, покрутив в руках увесистую ручку с гравировкой «Гранит». – Но посмотрим. У меня нет цели как-то его подсадить, если он сам не станет нам мешать. Работать-то надо и в Питере, не только здесь.

– Но ты ему не доверяешь?

– Я доверяю только вам. А там у каждого свои цели, и они не всегда совпадают с нашими.

– А что с «Гранитом» будет? – с беспокойством спросил Лёня. – Неужели, раз появилась СБ, он больше не нужен? Столько с ним возились.

– Сейчас до этого дойду. Мы же тогда смотрели законы, поняли, что замучаемся всё переоформлять, да и собранный арсенал жалко.

Я с усмешкой посмотрел на Женю, который сразу напрягся, и подтянул к себе пачку листов, которые накопились мне на подпись. Их я подписывал новой ручкой.

– В службе безопасности будет мало людей, – сказал я, ставя свою закорючку на каждой бумаге. – Пока там только я и Павел Андреевич из Питера, он соберёт свою команду, а я свою. Контракты мы сохраним, как и обговаривали весной, только с одним нюансом. Но я уже не могу тратить весь день на маршрутные листы и отчёты, – я показал всем только что подписанную бумагу. – Ну а Женьке уже некогда пересчитывать гильзы. Так что будет так.

Поставил последние подписи, собрал листы в стопку и поднялся. Все терпеливо смотрели на меня.

– Мы делим «Гранит» на филиалы, – сказал я. – «Гранит-север» для металлургического завода и старый «Гранит». Этот, как и раньше, основной, для комбината и угольного разреза, ну и для точек в городе.

– А чего не «Гранит-юг»? – удивился Лёня.

– Тогда придётся всё в ОВД переоформлять, а это долго. Ну а так всё остаётся как раньше. Между собой можем называть его «югом». Далее, у каждого филиала будет свой директор, но общее управление будет из новой компании, например, «Гранит-главный».

Все молчали, а я достал из кармана блокнот с кожаной обложкой, на которой было выдавлено «КГОК», и открыл свои записи.

– Вот мы все в неё и войдём. Я глава компании, вы все соучредители, и ещё будет двое человек, скажу кто. А лишних мы сюда не пустим. Компания будет управлять охранными фирмами через директоров. Директора работают в ЧОП, а в СБ беру с собой Женю, Славу и Дениса.

– А я? – Лёня аж начал вставать с дивана, собираясь возмутиться.

– Будешь директором ЧОП «Гранит-юг», или официально «Гранит».

– Ë-моё! – воскликнул он.

– Выбери себе зама и команду из надёжных. Замом хорошо подойдёт Вася Рудской или Артём Васильев, у того опыта меньше, но его уважают больше. И не бойся, одного тебя не бросим, я всё равно буду сидеть здесь и помогу. Но главное – лечись, Лёня! Это всё успеем оформить до конца года, пока же приходи в себя.

– А кто будет главным на севере? – спросил Женя. – Только не меня. Вот, Денис или…

– Будет Руслан Ермаков, а замом у него Костя-мент. Русик хорошо справляется сейчас, как старший, и директор из него будет хороший.

– Он же молодой, – с сомнением произнёс Денис. – Ладно, когда просто работал старшим, но сейчас… я не против, парень старательный, просто сомнения.

– Он старше меня на год, – я усмехнулся, вспомнил свой возраст по паспорту.

– Ты – другое дело, взрослый мужик, хоть и молод. А он пацан, хотя и жизни повидал.

– Он справится. А Женя, Слава и Денис, вы пойдёте со мной в СБ. Правда, стволы вам больше никто не даст, не положено, но вы и так справляетесь.

– Без пушек неинтересно, – с помрачневшим видом сказал Женя. – У тебя хоть ПСМ есть, а у меня только ружьё дома.

Слава при этом недоверчиво хмыкнул, а Лёня посмотрел на него с осуждением.

– А чем заниматься будем? – спросил Женя, не обращая внимания на взгляды товарищей.

– Тем же, чем и раньше, только без бумажной рутины. Много чего надо сделать. Здесь и в Питере. У нас там много контактов, с которыми надо поддерживать отношения, сейчас это Елагин и депутат Мещеряков, но нужно ещё.

– А может, самим завести своего депутата, кхе! – Женя хлопнул ладонью по колену. – Вон там когда будут выборы в областную думу, то и…

– Стой, – я поднял руку, озарённый внезапной мыслью. – Областная дума – это хорошо, а что насчёт… Государственной?

– Чего? – глаза Жени округлились, а Слава кашлянул.

– Да ты меня на мысль навёл, – я посмотрел на всех и задержался взглядом на Денисе Машукове. – Бывший военный… вернее, отставной, участник боевых действий в Афгане и Чечне. Десантник, конкретный мужик, которого все уважают. На тебя люди посмотрят и сразу выберут.

– Ты про что, Максим? – Машуков, хоть и оставался невозмутимым, чуть отъехал в своём кресле от стола.

– У нас тут Читинская область и Агинский округ, – я потёр выбритый с утра подбородок. – Каждый субъект страны отправит своих депутатов в Думу по мандатам, а выборы уже в следующем году. От Агинска не выйдёт, там будет Кобзон, и его ты вряд ли победишь, а вот от Читы мест побольше… нет, конечно, можно от партии пройти, но это мутно. А вот от региона мы тебя сможем продвинуть, как серьёзного военного. За тебя проголосуют, Денис.

– Я не понимаю, Максим. Ты так шутишь?

– Серьёзный мужик, нормальный кандидат, – продолжал я размышлять вслух. – А туда порой таких клоунов берут, давно пора нормальных приглашать. Комбинат тебя поддержит, а губернатору придётся с этим согласиться. Скоро комбинат будет силой, нас послушают, а местные политики не рискнут с нами связываться. Ну а депутат Госдумы – это серьёзно. Один запрос, и милиция отстанет, и прокуратура, и РУОП. Знакомства с силовиками есть, с журналистами есть, теперь и с политиками будут.

– Ты не шутишь, – проговорил он и покачал головой.

– Решайся, дядя Денис, кхе, – Женя оживился. – Депутат нам нужен, а если ты не захочешь, придётся нам поддерживать Крюкова.

– Лучше Студента, – сказал я, и парни, кроме Дениса, засмеялись. – Я ему давно предлагал.

– А если Крюков сам захочет туда? – Слава задумался. – Он же опять на водке и пиве будет продвигать себя. А потом хрясь, и в Думе, и никто ему ничего там не сделает.

– С нами он ссориться не захочет. Да и забудьте уже про местную братву, они уже все зубы о нас сломали. Нет, конечно, они могут стрелять, но тогда и сами огребут. Короче, – я хлопнул по столу. – Денис, решайся, и мы тебя поддержим. Сегодня Вишневским это предложу, чтобы дали денег на всё. Им и самим пригодится.

– Давай Жириновскому предложим? – Лёня усмехнулся. – Чтобы взял в партию…

– Денис в Думу сам пройдёт, а дальше уже видно будет.

Все оживились, кроме Дениса, и стали наперебой это обсуждать. Но Машуков военный, он сделает так, как нужно, и пойдёт куда угодно, хоть на войну, хоть на разборки, хоть в Думу.

И хотя мы сейчас больше смеялись, чем предлагали дельного, идея мне понравилась. Ещё можно пристроиться туда, пока остались лазейки, потом уже всё поделят между крупными игроками. А в будущем такие знакомства не помешают.

* * *

– Вот я же говорила! – победным голосом объявила баба Дуся. – А ты не верила! Неча деньги на книжке держать, опять сгорят, как в тот раз. А у меня тогда денег было, жигули можно было купить!

Тамара развела руками, пока её бабушка вспоминала, что можно было купить на сгоревшие во время одной из реформ деньги.

– Старый вон, домик хотел купить, чушек завести, куриц, индюка купить хотели. Так сгорело всё! Вот слушай Максима, Тамара, он плохого не посоветует, – баба Дуся показала на меня. – Говорит, скоро деньги оттуда снимать надо, так снимай и баксы покупай. А то я вот помру скоро, куда ты пойдёшь без меня?

– Не помрёте, баба Дуся, – сказал я. – Ещё поживёте.

– А? Чего? Не слышу ничего, громче говори!

– Ещё поживёте, говорю.

– А-а-а, поняла. Ох…

Я сидел за столом на их маленькой кухоньке, и Тамара всё подносила мне новые блюда на обед. Правда, вместо её цыплёнка были котлеты на косточке, но всё равно вкусные, и ещё был свежий холодец.

– А представляешь, – рассказывала Тамара. – Ленка, одногруппница моя, с парнем сошлась, чтобы вместе квартиру снимать, на КСК заселились. Жили вместе…

Баба Дуся неодобрительно поцокала языком и пошла в комнату смотреть телевизор, но не Санта-Барбару, а телерекламу из торгового дома Ле Монти.

– … платили поровну, – продолжала Тома. – Половину, ага, как же. Потом оказалось, что квартира-то не съёмная, а родители парня купили ему, чтобы жил там во время учёбы, богатые они у него. И он с Ленки её половину себе брал, вроде как хозяину отдаёт, и ещё спал с ней, – она весело засмеялась.

– Прирождённый бизнесмен, – я съел ещё кусочек холодца, намазав горчицей, как у нас было принято, и начал вставать. – Поехали? Ты же хотела по магазинам пройтись.

– Я не знаю, что одеть, – Тамара всплеснула руками.

– Надеть, – поправил её я. – И у тебя же много теперь вещей.

– Как в магазине шмоток-то у ней! – подала голос баба Дуся, которая прекрасно всё слышала. – У меня за всю жизь столько не было! А у неё теперича полный склад… балуешь ты её.

– Вот и не знаю, что выбрать. Столько всего есть… О! – она подняла палец вверх. – Придумала!

Взгляд её упал на модный журнал, лежащий на подоконнике, и красное платье на болезненно худой девушке-модели. Но, кажется, такое платье мы покупали Томе ещё недавно, до моей поездки в Питер.

Я глянул в окно и вышел, чтобы отогнать набежавших детей от БМВ. Почти полгода на нём езжу, а они всё не привыкли и постоянно крутились рядом с тачкой, заглядывая внутрь через тонированные стёкла.

– Дядя Максим, а правда, что у вас Мерседес есть? – спросил картавый парнишка. – Пацаны говорили, есть!

– Есть, – сказал я, усаживаясь на место водителя.

– Шестисотый? Как у Черепа был?

– Лучше. Бронированный.

– О-о-о, – протянули они, переглядываясь друг с другом.

Солнце уже начало припекать, в машине нагрелось, благо кондиционер в бэхе был. Я подъехал к двери подъезда, и Тамара как раз вышла, облачившись в то самое красное платье.

– И как там в Питере? – спросила она, усаживаясь впереди. – По телевизору видела, там красиво. Когда «Петербургские тайны» показывали, всё хотела там побывать.

– Было не до осмотра. А то всяких деятелей приехало, мешали работать, надо было решать всякие вопросы…

Я выехал со двора на Лазо, а мчащийся по ней чёрный Марк-2 притормозил, хотя у него был приоритет. Но это кто-то со стремительно терявшей влияние мясухи, и водитель решил, что пусть лучше я проеду первым, и уступил.

Тамара начала перебирать кассеты, и уже скоро в машине запел знакомый голос Кая Метова:

– Есть такая нынче тема

Позабыть про все проблемы,

Позабыть про все дела,

Только ты, только я.

– А правда, что на самом деле его зовут Коля Лампочкин? – вдруг спросила Тамара, поворачиваясь ко мне.

– Кого? – я удивился.

– Кая Метова! Мне подруга сказала, что Кай Метов – это псевдоним, чтобы звучал благозвучнее, а на самом деле он Коля Лампочкин! Прочитала в газетке.

– В какой? В СПИД- Инфо? – я усмехнулся. – Слушай её больше. Нет, его не так зовут. Он Кайрат, а фамилия то ли Метов, то ли Ахметов, точно не помню, надо в Интернете посмотреть… хотя здесь пока негде, не провели ещё толком.

– Слушай, Макс, – Тамара повернулась ещё сильнее, насколько могла. – А ты помнишь, что в прошлом году в Шахтогорск приезжал Меладзе? Пел прямо на стадионе, на траве, его тогда приглашали на праздник шахтёров. Там же всю эту добычу москвичи держали, они богатые, вот пригласили.

– И что?

– Так это же всё теперь ваше! Пусть Кая Метова пригласят этим летом.

– Хм, предложу, – я пожал плечами. – Может, и привезут. Деньги-то есть.

– Ура! – она обрадовалась.

– Вот только где бы нам встать?

Я медленно проехал по улице рядом с рынком. Людей вокруг много, переходили дорогу как попало, а все хорошие места уже были заняты. Но мои знакомые меня выручили. Браток в сине-зелёном спортивном костюме и золотой цепью на шее широко заулыбался, махнул рукой, и поцарапанный красный Паджеро с зеркалом, примотанным изолентой, выехал на дорогу, уступая мне место. Я припарковал туда бэху, рядом к тёмно-красной девятке, и вылез.

– Ну чё, ребята? – я положил руку на нагретую крышу своей машины.

– Всё стреляемся, Волк, – Ваня Студент захохотал. – Твоя любимая шутка.

– Ты чего это, Ваня, на девятке-то опять ездишь? – я показал на его старую машину. – У тебя же другая тачка была.

– Да, Волк, тут такое, – Студент махнул рукой. – Бэха Иваныча на ремонте, запчастей ждёт, и Крузак мой старый тоже, я его вообще расколотил вчера. Только девятка под рукой была, завтра чего-нибудь другое возьму.

– Ты же не пьёшь за рулём, уже давно. Как умудрился разбить?

– Так не по пьяни, за городом перевернулся, под Быркой, – он показал на пластырь на лбу. – У меня-то ладно, башка чугунная, ха! А вот у Ганса сотрясение, ещё ногу сломал. Ладно, девяточка-то послушная, на ней пока гоняю. Кстати, Антонов ваш говорил, у тебя чё, реально в Питере Мерс есть?

– Да, но пока не буду сюда привозить, там останется.

– Ладно, буду в тех краях, проверю. А ты Антонова давно видел? Яха Шаман говорил, его сотый крузак уже таможню прошёл, скоро сюда придёт. Он через нас его брал, а Яха дозвониться не может.

– Увижу, передам.

– Если что, тоже заказать себе можешь. Но тачка новая, этого года, растаможка горы бабла стоит.

– Ко мне там едет джип один, крутой, покажу потом. Ладно, Ваня, мне пора.

– Покеда, Волк!

Студент отправился по своим делам, а я с Тамарой под ручку пошёл в сторону магазинов.

– И правда, Мерседес есть? – удивилась она. – Ты не говорил.

– Приедем в Питер, посмотришь. А то из-за этого Мерседеса один человек даже здороваться со мной перестал, настолько себе его хотел.

– А кто? – спросила Тамара. – Макс, а это не директор там ваш?

Я присмотрелся, и это правда был Антонов. Он только что вылез из чёрного комбинатовского Шевроле, на котором его возила охрана, и решительно направился ко мне. Что-то серьёзное, раз решил заговорить со мной, потому что из-за Мерседеса он был сильно огорчён.

– Слушай, Волк, – произнёс он и вытер вспотевший лоб клетчатым платком. – Разговор есть. На пять минут. Увидел тебя, тормознул побазарить.

– Что случилось?

– Тут ко мне тип один приезжий в друзья набивается, – Антонов огляделся. – А у меня на таких чуйка, что он что-то замыслил. Что-то недоброе такое. Можешь со мной с ним на стрелку сходить вечером? Он в том ресторанчике мне встречу назначил.

– И кто он?

– Какой-то хрен бородатый с Москвы, и он очень просил, чтобы я не говорил тебе о нём, – Антонов убрал платок в карман. – Зовут Ахмед, и вроде ты его знать должен. Хитрый он, как я, вот и не верю.

– Знаю его. Говори время, я подъеду.

Глава 4

Встреча была назначена на девять вечера в летнем кафе «Анюта» напротив рынка. Кстати, в том самом месте, где в прошлом году Студент нарвался на киллеров-гастролёров и получил удар ножом, а я его отвёз в больницу.

Пришлось мне попрощаться с Тамарой с обещанием, что обязательно заеду за ней, как всё закончится. Это обычное кафе, а не дорогой ресторан, поэтому вечером здесь сидела в основном молодёжь, хотя и братков хватало. Пивзаводские в спортивных костюмах сидели кучей у входа, веселились, курили, пили пиво и заглядывались на девушек, но до конфликтов не доходило, место приличное.

Раньше кафе держали рыночные под руководством Луки, потом его начал крышевать пивзавод, потом снова рынок, в этот раз от имени Мишани, потом за охрану стали платить нам. А с нами в городе мало кто рисковал связываться, даже самые отбитые на всю голову отморозки держались от этого места подальше. Охранник всегда сидел в зале или был поблизости.

На улице ещё было светло (в наших краях в это время года темнеет очень поздно, только к полуночи), но свет на террасе уже горел. На всю катушку играла музыка, и мы слышали её ещё, когда только подъезжали к входу.

– Всяко разно, это не заразно! – доносилось из больших колонок, установленных снаружи.

Почти все столы заняты, но за столиком в углу было просторно. Там сидел всего один человек, и никто к нему не подсаживался.

– Не, доллар всегда дорожает, – тем временем спорил Антонов. – Но чё-то я не верю, что он так резко скакнёт вверх, как ты с Волком думаешь.

– По ящику говорят, кризис, – Женя, сидящий за рулём БМВ, пожал плечами. – Нефть там, типа, дешевеет, в Азии какая-то хрень происходит. Ну ничего…

Он остановил машину возле крыльца. Антонов вышел, я задержался, проверяя, не выпадет ли ПСМ, когда буду вставать. Женя повернулся ко мне и посмотрел с хитрым видом.

– Как ты говорил, Волк, ещё лет десять продержаться, и скупим всех этих бетховенов нахрен?

– Типа того, Женя. Типа того.

Следом за БМВ приехал Шевроле с нашими парнями. Взгляды всех сидящих в кафе приковались к нам. В городе нас знали в лицо, и окружающим стало интересно, с кем это мы будем говорить. У самого Ахмеда с собой было мало охраны, всего два человека в тёмных очках, стоящих в сторонке и тихо переговаривающихся друг с другом. Один держал в руках чемоданчик с замком.

Сам Ахмед поднялся нам навстречу. Это тот самый Ахмед Дженготов, которого я видел в Питере. Тогда он хотел с помощью своего знакомого чекиста, подполковника Григорьева, вытащить нас из лап генерала Горностаева, но я справился и без их помощи. А уже потом я выяснил, что этот Ахмед связан с Платоновым.

Раз он приехал сюда, это значит, что Платонов обратил внимание на комбинат. И пусть этот олигарх нефтяник, а не металлург, деньги не пахнут, и он наверняка в курсе про инвестиции.

Мы приблизились друг к другу. Ахмед с недоумением смотрел на меня, но быстро успокоился и сделал вид, будто так и надо, и он меня ждал.

– Ну а ты, ты-ты кинула, ты, – играла следующая песня на всю катушку, а все посетители уставились на нас.

– Какие люди, – сказал я. – Заехал к нам в город, Ахмед, и даже не предупредил. А то бы встретили.

– Я частное лицо, – сказал Ахмед с лёгким кавказским акцентом. На его лице появилась вежливая улыбка. – Могу ехать куда хочу. Я здесь по рабочим вопросам.

– Вопросы, связанные с комбинатом? Здесь больше ничего такого нет, хотя, – я сделал паузу. – Через здешнюю станцию проходят составы с нефтью, но вряд ли Платонов отправил тебя смотреть, не сливают ли здесь что-нибудь. Саму нефть не сливают, если что, зато сливают дизтопливо с тепловозов.

– Буду знать, – сказал он и с неудовольствием посмотрел на Антонова. Не нравится, что тот позвал меня.

– Зато можно недорого заправиться, – вставил Антонов с едкой усмешкой. – Вечером, как стемнеет, подъезжаешь к депо, и тебе зальют полный бак соляры всего за 5 баксов.

– Уже нашёл подходы, Юра? – спросил я.

– А чё мне, бабки лишние? Хотя если у тебя бензин, то да, плохо, вот бензина там нет. А вот если бы у меня был Мерседес, – он развёл руками. – Ладно, я ещё не теряю надежды, – Антонов усмехнулся.

– Можно многое устроить, – сказал Ахмед.

– Не-не-не, знаю я вас. Жадные вы, даже обычную девятку не подарите.

– Поговорим? – я показал на стол. – Потому что все дела с комбинатом на этой территории идут через меня. Особенно с посторонними.

– Поговорим. Признаться честно, вообще-то, я хотел встречи с директором Антоновым, а с вами, Максим Михайлович, собирался увидеться завтра. Но раз уж и вы здесь, так тому и быть.

Он вернулся за своё место, мы сели напротив него. Стол пустой, если не считать солонки, стаканчика с зубочистками и заламинированного, чтобы не залили, меню. Женя встал в стороне, скрестив руки, и пристально уставился на охранников гостя.

– А я тут думал, – Антонов взял меню и начал его изучать. – Ты мне позвонил, забил стрелку, а тут раз, и Макс Волк идёт. Ну, раз он глава службы безопасности, то и позвал его. Думаю, ему интересно будет, чего вы такого предложить мне хотите…

– Вот именно, – я кивнул. – Так и что здесь нужно Платонову?

– Я бы не стал упоминать его имя в нашем деле…

Ахмед положил руки на стол. В правой он держал новенький Сименс, достаточно небольшой на фоне здоровенных мобил, которые все таскали в это время. На левой руке у него были часы с браслетом золотого цвета, хотя это, скорее всего, и есть золото, как и запонки на рубашке.

Повезло ему, что он выбрал эту точку, а то на другой бы такая роскошь кому-нибудь приглянулась. Тогда не помогла бы и его охрана, и их оружие, и даже знакомство с Платоновым. Платонова в городе не знают.

– …Иван Сергеевич – человек занятой, у него много работы и много встреч с самыми влиятельными людьми страны. Поэтому по местам езжу я.

– Ну так что здесь нужно? На нашем месте?

– Скажем так, хочу помочь с одной возможной в ближайшем будущем проблемой, – он посмотрел на экран телефона и убрал его в карман. – Я в курсе того, сколько людей пытались отобрать комбинат, и ещё даже до того, как он открылся. И с этим…

– И вы в курсе, что стало с этими людьми?

– Знаю, что никто из них не отделался легко. Но время идёт, ставки растут, и рано или поздно комбинатом заинтересуется кто-то из серьёзных политиков или бизнесменов. Или ещё кое-кто, один очень неприятный в общении человек. И очень опасный.

– И кто это?

– Генерал Кравцов. Он временно исполняет обязанности руководителя экономической контрразведки ФСБ, пока его руководитель пытается стать новым директором этой службы. И вот с Кравцовым мы могли бы помочь.

– Ещё один генерал. Сейчас 90-е, – я наклонился вперёд. – Никто не застрахован, рискуют все. И чем больший кусок кто-то хочет откусить, тем раньше у него начинаются проблемы. Исключений нет, достаться может любому. Да и уверен, что директором будет другой человек. Так зачем мне ваша крыша?

– Это не крыша, это партнёрство, – ответил Ахмед. – Я сегодня хотел обсудить партнёрство на местах с господином Антоновым, партнёрство в области безопасности с вами, и деловое партнёрство с Вишневскими, когда бы решил все остальные вопросы.

– То есть, купил бы нас, а потом бы поставил Вишневских перед фактом?

– Нет, всё не так. Давайте мы встретимся с вами завтра, Максим Михайлович. У меня будет кое-что, что вас убедит, потому что я вижу, что вы для комбината – ключевой сотрудник, и ваше мнение учитывается.

– А я чё? – Антонов хмыкнул. – Не директор, а какой-то *** с горы? Со мной-то чего хотел поговорить?

– Посмотри контракты, которые я принёс, – с неохотой произнёс Ахмед. – Сырьё добывается в карьере, у вас есть планы открыть цементный завод на этой базе, вот мы бы и хотели заранее всё это обговорить. Вот наше предложение, – он протянул руку, и охранник передал ему кожаную папочку. – Завтра позвоню. До свидания.

Он поднялся и пошёл к выходу. Значит, решили подойти с этой стороны, запугивают меня высокопоставленным чекистом, говоря, что справятся с ним сами. Это не значит, что чекист не полезет, но и эти не подарок.

В таких случаях могли предложить защиту, предложить подкупить или попробовать завалить. Но меня подкупить никто не пытался, сразу угрожали или посылали киллеров, думая, что так дешевле.

Но всё равно надо обдумать ситуацию, потому что риски возрастают. Со своей властью и деньгами Платонов легко может нас раздавить, если займётся делом всерьёз. Значит, эту задачу ему облегчать нельзя.

– Странно, – сказал Антонов, листая бумаги прямо в зале, не обращая внимания на музыку. – Такое могли и факсом прислать, обычный контракт.

– Значит, он хотел тебе что-то предложить наедине, но раз я пришёл, то он решил не рисковать.

– Угу. Почву пробивает, стоит связываться или нет.

– Прощупывает. Но раз уж так далеко явился, то решил, что стоит. И сразу предложил отвадить от нас генерала. А этого генерала простым компроматом не взять…

Это наша территория, но случиться может всякое. Я приставил дополнительную охрану Антонову на всякий случай. Больше для того, чтобы следили, если Ахмед вдруг решит подойти к директору ещё раз.

Сам тоже буду брать с собой кого-нибудь, а то такие люди отказов не принимают. Выслушают вежливо, а потом ещё отправят спеца, чтобы окончательно закрыть вопрос. Сам-то Ахмед – посланник, но тот, кто его послал, способен на многое.

Не факт, что так и будет, потому что со мной хотят поговорить и завтра, но я уже давно понял, что лучше перебдеть. Поэтому занимаюсь своей работой и всё ещё живой, с тех самых пор, как снова оказался в эти времена.

Уже в машине, когда мы высадили Антонова у его дома, я позвонил и отправил людей проследить за Белоглазовым, а то пока он в городе, Ахмед может приехать к нему с каким-нибудь щедрым предложением. И кто знает, вдруг договорятся?

Но Белоглазов позвонил мне сам уже через несколько минут.

– Максим, – услышал я его усталый голос. – Ко мне приезжал некий Дженготов, хотел что-то предложить.

– Встречался с ним?

– Нет, договорились на завтра. Какой-то он мутный. А это тот самый, про которого Паха тогда пробивал? Подручный Платонова?

– Возможно. Надо будет обсудить, – я посмотрел на часы. – С утра заеду в Краснозаводск, поговорим там. И с Вишневскими тоже.

Павла Андреевича в Новозаводске не было, он остался в Питере. Зато Белоглазов заподозрил неладное и предупредил. Это хорошо, не хватало нам ещё предателя на самом верху.

Раздался ещё звонок, определился номер служебной мобилы, которая всегда была на пульте охраны.

– Макс, – я едва узнал голос Васи Рудского, было много помех. – Подъедь, пожалуйста, на стрельбище к нам. Тут гости к тебе заявились.

– Понял, буду.

* * *

Тир мы открыли в середине мая сразу после праздников. Вася Рудской давно хотел сделать у нас учебный центр, и мы немало в него вложились. Это окупалось, осталось ещё немного бумажной волокиты, и нам больше не придётся тратиться на командировки стажёров в другие города, обучим всех сами.

Ну а главная гордость центра – свой собственный тир. Там не было стволов, хотя мы уже подали документы в ОВД, поэтому для тренировок мы приезжали со своим служебным оружием.

Крытый, тёплый, и с хорошей звукоизоляцией, что может быть лучше. Мы даже собирались поставить электрическую мишенную установку, чтобы мишени сами отъезжали и поднимались.

Казалось бы, зачем тратить такие деньги для чоповцев, большинство из которых никогда не вытащит ИЖ из кобуры, но мы не жалели средств на обучение. Когда всё выгорит, в том числе с комбинатом и остальным, потребуется обучение не только для охранников, но и для более серьёзных специалистов. Такое мы уже можем начать хоть завтра.

Рядом с тиром стояла чёрная Тойота «Марковник», рядом с ней курил водитель в чёрном костюме, который со мной поздоровался. Лицо знакомое, но я не помнил, где его видел.

– Чекисты? – шёпотом спросил Женя. – А чё они без мигалок?

– У нас и пробок нет, мигалки не нужны.

Едва открыл дверь, как услышал хлопки из дальнего помещения.

– Поздновато для обучения, – сказал я. – И зачем ты их пустил?

– Так твои друзья приехали, всех знаю, – Вася Рудской, сидевший на диванчике у входа, кивнул в сторону тира. – А таких не пустишь, устроят проблем по самое не балуй. Ну хоть патроны свои взяли, а то бы мне Коваль всю кровь выпил, если бы я у него попросил.

– А ты потому что половину потеряешь, Васян, – отозвался Женя. – Знаю я тебя.

Я прошёл внутрь. Свет на крайней левой дорожке включён, сильно пахло порохом. На позиции для стрельбы стояли два человека, один из них целился в мишень из большого пистолета.

– С АПС стреляют, – узнал оружие Женя.

Хоть АПС и позволял автоматическую стрельбу, сегодня из него стреляли одиночными. Когда мы зашли, стрелок покосился на нас и разрядил пистолет, а второй чуть прихрамывая пошёл к нам.

– Салют частной охране! – Ремезов пожал руку мне и Жене и представил своего спутника: – Капитан Алексей Парыгин, сегодня ездит со мной. Надёжный, как автомат Калашникова, обращайся, если что.

Высокий, темноволосый парень, стрелявший из Стечкина, кивнул в знак приветствия. Лицо знакомое, я видел его в одной команде с покойным Латыповым.

– Хороший тир ты себя отгрохал, Макс, – сказал Ремезов. – Хоть в аренду бери для нашей подготовки.

– А тебе патроны потом не надо списывать? – я кивнул на гильзы, лежащие на полу. – Или у вас попроще с этим?

– Тоже дурдом, но договориться можно. Хотел с тобой поболтать, чтобы никто посторонний не знал, а тут спокойно, и не подслушают, – Ремезов кивнул на капитана. – Покури пока, Лёш.

– Никто посторонний из ваших? – уточнил я. – Поэтому на личной тачке приехали?

– Много вопросов, Макс, как и всегда. Вроде того, да. Хотел с тобой поговорить, а то ты двоих наших запутал, а они ко мне пришли. Вернее, прилетели с другого конца страны. Вот и хочу тебя предупредить, а заодно попросить кое-чего. Ща, отойдём. Мы на границу с Китаем сегодня ездили, на обратном пути к тебе завернули, раз уж ты прилетел.

Мы вышли из зала, выключив свет за собой. В подвале у нас было подходящее помещение под будущую оружейную комнату, туда и спустились вдвоём, Женя тоже пошёл покурить.

– Ко мне вчера приезжали двое питерских коллег, – начал Ремезов, присев на деревянный стол, стоящий у стены. – Которые с тобой там познакомились. Под большим впечатлением остались. Ты их уболтал, оказывается. Хотя вот этому я не удивился.

– А кто их послал? – я подошёл к несобранному до конца оружейному шкафу и постучал по холодной стальной дверце. – Потому что они были недовольные. И они знали о нашем с тобой разговоре, сразу назвали фамилию.

– Неприятная утечка, и об этом надо будет поговорить тоже. А отправил их человек генерала Кравцова, слышал о таком?

– И не раз. Однофамилец одного питерского бандита, а все думали, что он родственник. А ещё про него говорили, что он, якобы, хочет заняться нашим комбинатом. Но, может, врали, чтобы запугать меня или запутать. И кто он?

Ремезов похлопал себя по карманам пиджака, разыскивая сигареты, но когда не нашёл, махнул рукой.

– Про его руководителя думают, что это он будет нашим новым директором. Кандидат номер один, и у него есть друзья на Старой Площади, она же Администрация Президента. Некоторые даже думают, – он посмотрел на меня. – Что это вопрос уже решённый, но Кравцов присматривается к остальным претендентам и старается исключить их из игры, чтобы выслужиться. Вот и дошло до него, что мы здесь и кое-кто там, в Питере и в Москве, поддерживаем другого человека.

– И он решил найти, откуда это пошло?

– Что-то вроде.

– Как он вообще на меня вышел?

– Один из наших товарищей переметнулся к нему, вот Кравцов и отправил их к тебе. А я о тебе упоминал, но без конкретики и без лишних подробностей, и без того базара про Олимпиаду и прочее. Только факты. А они уже сами сделали выводы и послали к тебе разбираться.

– Скорее всего, – я ненадолго замолчал, обдумав мысль. – Скорее всего, просто захотели проверить, насколько это вообще возможно, откуда я это знаю и могу ли я быть прав. Вот и отправил тех двоих.

– А те двое сделали свои выводы, – сказал Серёга. – В котелке-то у них варит, решили выбрать нас. Наплели руководству, что ты ничего особенного и не знаешь, и вообще не при делах, просто брякнул наугад. Он поверил, что это не от тебя идёт. Ну а от Кравцова к нам тоже переходят многие. Знаешь, для постороннего многого сказать не могу, но ставки уже сделаны, и назад дороги больше нет.

– И это верные ставки.

– Но ещё есть сомневающиеся, – пробурчал он, задумчиво взглянув на потолок. – Я-то тебя знаю, что зря такое не говоришь, но есть те, кто ещё думает… В общем, идёт борьба, но её пока никто не видит. Я приехал, вот чтобы ты в курсе был, предупредил. Хотя ты и так осторожный, но раз утечка с нашей стороны, тебе это знать надо.

– А генерал Кравцов может из-за этого наехать на комбинат? – я отошёл в сторону и сел на китайский пластиковый стул, стоящий в углу.

– Не думаю. Хотя если он решит, что я вас крышую, то может, про меня-то он знает. Но он далеко, а мы ещё посмотрим насчёт остального. В общем, пока мало вводных, и я тебя прикрою в случае чего. А кто тебе про него сказал?

Я вкратце поведал ему о моей сегодняшней встрече с Ахмедом, добавив, что выяснил про него в Питере, и Ремезов задумался.

– Хм-м-м, – протянул Серёга, потирая затылок. – Сюда часто люди Платонова стали заглядывать. И говоришь, предлагает помощь против генерала?

– Мне эту помощь кто только не предлагал. Но суть всегда одна – пусти нас к себе, а мы там сами со всем справимся. Ну а потом спросят, мол, зачем ты нам нужен? Ну а при отказе, сам понимаешь, к нам в солнечное Забайкалье летит очередной киллер. Или устраивают интриги здесь, на месте.

– Вот только знаешь, Макс, самое интересное в том, что они же кореша, что Платонов, что Кравцов, – сказал Ремезов. – По одним баням и саунам парятся, да в одних ресторанах бухают. И я слышал, что Кравцов ему помогает по дружбе со всякими делами. Вот так-то.

– Ого, серьёзное дело. Особенно бани и сауны.

– И оба суеверные, – он усмехнулся и закашлялся. – Ща, погоди, там газетка была. Пошли уже на воздух, курить хочу, не могу, а сигареты в машине.

Ремезов поднялся первым. В бардачке машины, на которой они приехали, лежала газета. Пока Ремезов хрипло кашлял от курева, я начал листать шуршащие листы, а Женя светил мне фонариком, ведь уже стало темно.

Дул ветер, мешая читать, но я быстро нашёл нужное. В середине газеты было интервью Платонова о его планах, достижениях, нефтяном бизнесе и прогнозах на будущее. Причём прогнозы он строить умел, потому что писал, что вскоре цены на нефть могут обвалиться ещё сильнее, но в следующее десятилетие сильно скакнут вверх. И даже упомянул, что американцы, скорее всего, рано или поздно вторгнутся в Ирак свергать Саддама Хуссейна, что тоже вызовет рост цен.

Но последнее своё утверждение он сам подставил под сомнение, сказав, что это вряд ли сбудется, и начал говорить про предсказанный в Библии конец света в 1999, и что всем надо к этому готовиться, переезжать в леса и готовить убежища.

Про календарь Майя и 2012 год лучше ему не рассказывать.

– Он так не шутит? – спросил я, закрывая шуршащие листы.

– А кто его знает? – Ремезов вышвырнул газету в урну рядом со входом. – Но и он, и Кравцов постоянно говорят, что вот, в конце следующего года потрясения, очищение, и тому подобное. Кравцов вообще кадр, скажу тебе.

Мы отошли в сторону. Уже совсем стемнело, видно только свет в окнах ближайшего дома и огоньки сигарет курящих у машины людей.

– Когда был Советский Союз, он всем кричал, какой он коммунист в душе, и что дед его был революционером, чуть ли не брал Зимний. Сейчас бьёт себя в грудь, орёт, что он потомственный дворянин, его род восходит аж к Петру Первому, а дед был царским офицером. Сам он ходит в церковь и крестится постоянно, причём неправильно, его поп постоянно поправляет.

– Значит, чувствует веяния времени, – я усмехнулся.

– Вроде того, – он затушил бычок. – Ну ладно, мы здесь, а они там у себя, далеко, ещё и с другими проблемами разбираются. А их всё больше и больше.

– У нас тоже не становится их меньше. Платонов дружит с ФСБ, я тоже, но есть нюанс… ладно, давай без шуток, Серёга. Можешь Ахмеда на прослушку поставить, пока он здесь?

– Макс! – Ремезов возмутился. – Это не шутки тебе.

– Так можешь или нет? Чтобы никто не знал.

– Могу, – признался он. – Утром в Чите буду, займусь. Но ты с ним завтра поговори ещё, что скажет. И охрану с собой бери.

– Ладно. Посмотрим, что скажет, от этого и плясать будем.

– Хорошо. Я чего приехал-то, Макс,. Про этих двух перцев питерских я тебе рассказал и про Кравцова предупредил, мало ли что будет. Вдруг он всё же до нас дотянется, а меня в отставку погонит? А ещё и того, добьёт.

– Не дотянется. И ещё что-то?

– Да, – он задумался и отошёл ещё дальше, потом молчал, пока по улице не проехала машина с негоревшей левой фарой. – Остаток груза, того самого, хранится где-то в Иркутской области. Пришла инфа, что хотят переправить в Забайкальск, пока про него забыли. И вот я думаю, а неплохо бы их накрыть окончательно, как думаешь?

– Смотри, в чём проблема, Серёга, – я тоже огляделся, но вокруг нас только шумящие на ветру деревья. – Ты тогда говорил, что о грузе тебя предупредил Григорьев с Питера. Сейчас тоже он?

– Сказать не могу, – пробурчал подполковник.

– Если он, то мы с парнями видели, как он брал деньги у Ахмеда. Значит, работает на Кравцова, может, и не постоянно, но иногда бывает. И всё может быть связано. Там же тоже не дураки сидят, могут всё продумывать заранее, независимо от моего ответа. Вдруг, подстава? Как тогда, когда Горбань ещё жив был.

– Хм, – Ремезов задумался. – Смысл есть. Но всё же, для чего Григорьев раньше помог?

– Может, так хотели избавиться от Шелехова? Он же крышевал эту перевозку. И он тот банк крышевал, с которым Платонов связан, и на комбинат зарился. А так, никаких подозрений, зато полковник ФСБ устранён.

– Как-то уж слишком всё хитро. Да и Шелехов подчинённый Кравцова. А то так ещё додумаешься, будто Платонов ещё год назад всё это задумал. Вряд ли. Ладно, поеду, обдумаю, как лучше. Задал ты мне задачек, Макс.

– Ещё не всё, – я усмехнулся. – Мы тут Дениса Машукова хотим в кандидаты Госдумы зарегистрировать, нужна помощь от тебя.

– Ты чё, смеёшься надо мной? – возмутился он ещё сильнее. – Как я тебе здесь помогу-то?

– Поможешь. А то когда в политику пойдёшь, сразу и подставы начнутся, и всё остальное. Так что прикрытие потребуется, любое. Увидимся, короче, Серёга, я девушке обещал заехать.

* * *

Ремезов приехал с одними вводными, уехал с другими. Да и у меня тоже голова пухла. Надо понять, есть ли угроза, и если есть, что с ней делать. То, что Платонов и генерал Кравцов знакомы, ничего не меняет, ведь даже несмотря на мнимую дружбу, один может легко подставить или обмануть другого.

Но какие-то ответы может дать вторая встреча с Ахмедом, и на неё я отправился с самого утра, в гостиницу, в которой он остановился. Я о визите не предупреждал, но администратор на стойке будто ждала, когда я появлюсь.

– Двенадцатый номер, – сказала рыжая девушка в белой рубашке и поправила волосы. – Вас ожидают.

Взял я с собой Женю и Славу, передав им, чтобы захватили оружие и броники, мало ли. Но в одноместном номере был только Ахмед, без охраны. Он сидел напротив входа, наряженный в костюм, держа в одной руке кружку с кофе, в другой сигареты.

– Хотелось бы поговорить наедине, – произнёс он, ставя на стол кружку. – Разговор очень конфиденциальный.

– Можно при них, – сказал я.

– Хорошо.

Он поднялся, отошёл к шкафу и достал оттуда синюю спортивную сумку. Очень тяжёлую, судя по тому, как натянулись ручки. Эту тяжёлую сумку он забросил на кровать, и пружины на матрасе скрипнули.

– Чё там? – шёпотом спросил Женя.

Ахмед открыл её и показал нам содержимое.

Сумка была заполнена толстыми пачками купюр по 100 долларов, перемотанными банковскими лентами. Их там было очень много. Женя замер, Слава издал охающий звук, но быстро взял себя в руки.

– Миллион долларов, – произнёс Ахмед и достал оттуда одну пачку. – Можете проверить. Это наш взнос, чтобы вы, Максим Михайлович, вышли из этого безнадёжного дела и больше нам не мешали.

Глава 5

Синяя спортивная сумка с миллионом долларов лежала на кровати. Замок открытый, купюры видны внутри. Подумать только, а ведь это десять килограмм денег, и всё это привезли мне.

Но не просто же так всё это устроили. Ахмед приехал сюда с огромной для наших краёв суммой, даже не опасаясь, что кто-то её отберёт. Так что его явно кто-то должен был прикрывать.

– И не страшно было сюда ехать? – спросил я, усаживаясь на стул у стены. – С такой суммой наличными? У нас регион криминальный.

– Есть способы себя обезопасить, – ответил Ахмед, нагло глядя на меня.

Наверняка хотел понять, впечатлён я или нет, попал я на крючок или ещё рано подсекать.

Будь мы обычной братвой, засевшей на комбинате, перед нами стоял бы выбор из двух вариантов: пойти на их условия, тем более такого дохода наличными с комбината не будет ещё долго, или просто-напросто отобрать деньги, а Ахмеда вывезти в лесопосадки.

Ну а потом начались бы последствия, потому что Платонов не простил бы того, что его кинули, и сделал бы всё возможное в качестве ответки. Это вопрос его престижа и авторитета, даже нечего думать, что он про это забудет.

Будь я честным бессребреником, я бы гневно отверг эти деньги и ушёл. А потом эта сумка перешла бы какому-нибудь киллеру, которого отправили бы по мою душу. Да и таких за миллион найдётся сколько угодно, хоть целую армию с бронетехникой нанимай.

Будь я жадным, уже бы считал пачки денег, проверяя, фальшивки или нет, и в итоге попал бы к ним на крючок. Потом бы на своей шкуре понял, что это сейчас дают деньги, пока нужен. Когда не нужен, вместо денег будет свинец и два метра земли надо мной.

Ну и сейчас это не просто большая сумма денег. Они практически расписались в том, что надеются заработать на всём этом намного больше, чем этот миллион. А ещё это дешевле и быстрее других способов от меня избавиться, те более затратные и более проблемные.

Они решили, что получат намного больше, а раз они смогут, то и я тоже. Но сначала надо решить этот вопрос.

В любом случае, чтобы я не сделал сейчас, Платонов будет знать обо мне больше. А мне так не хотелось, мне нужно, чтобы они так ничего и не поняли обо мне, а я бы узнал о них как можно больше. Причём так, чтобы за это заплатили они сами.

Так что сейчас у меня на самом деле не так много вариантов, причём выбирать надо быстро, пока Ахмед не понял подвоха. И тогда это ему придётся быстро принимать решение, а я хочу знать как можно раньше, что он выберет и как будет действовать. Придётся его подтолкнуть, чтобы поторопился.

Я оглядел парней. Многое сейчас будет зависеть от того, насколько доверяю им я, а они мне. Но пожалуй, более надёжных людей рядом со мной не было ни в той жизни, и не в этой.

Женя обалдел при виде денег, но держался, ожидая, что скажу я, а Слава поглядывал на меня с обычной невозмутимостью. К нему уже вернулось его самообладание, но от внимательного взгляда Ахмеда вряд ли укрылось, что сумма сильно сбила его с толку.

Мы-то Славу знали, а для остальных у него есть броня, через которую сложно пробиться. Никто из посторонних никогда не знает, что он сделает в следующую секунду – выстрелит, засмеётся или уйдёт. Вот как тогда, когда он без всяких вопросов и лишних слов прикончил одного типа с рынка, который хотел навредить нашему другу. И ещё как-то раз отправился зимой за город и пристрелил ещё нескольких наших врагов, достаточно влиятельных и сильных. Ахмед тоже на него косится, не понимает, кто это такой, и ему это не нравится.

А вот Женя – наш друг, но он честный и хитрить совсем не умеет. Слава в этом плане более продуманный, так что буду намекать ему.

Я ему украдкой подмигнул. Говорил ему утром, чтобы был наготове, и не только ради стрельбы. Придётся импровизировать, но он должен поддержать мою игру.

– Пф-ф, – сказал я и скривился. – Даже говорить не о чём. Пошли, пацаны.

Я поднялся и прошёл к выходу, подтолкнув Славу в плечо, причём сильнее, чем нужно. Поймёт или нет? Мы об этом не договаривались заранее, но до него должно дойти, что я что-то от него хочу.

– Постойте! – окликнул меня Ахмед. – Неужели надеетесь, что сможете заработать на комбинате больше?

– Идём, – продолжил я пихать Славу и ещё ткнул его ногу носком ботинка. – Нечего нам тут делать. Нам с комбината больше капает.

– Будет не только это, – Ахмед застегнул сумку. – Наличные можно забрать хоть сейчас. Акции остаются у вас, вы входите в совет директоров нового холдинга, контракты на охрану остаются, а ещё…

– Мало, – я усмехнулся. – Или нормальную сумму, которая меня устроит, нужно обсуждать только с самим Платоновым?

– Можно со мной, – Ахмед отошёл к тумбочке, на которой лежал телефон. – Я сделаю один звонок в банк, и вам тут же, в течение часа, перечислят ещё один лимон на счёт…

Он отвернулся, а я сделал Славе знак, замотав головой. Мол, поспорь же, это нам выгодно. Женя смотрел на нас по очереди, пытаясь понять, во что мы играем.

– Что нужно? – спросил Слава одними губами и тихонько похлопал себя по боку. Стрелять?

Я помотал головой сильнее.

– Какой хоть банк-то? – спросил я, выигрывая немного времени. – Ваш, Терекстройинвест? С ним я не работаю.

– Перевод куда вам угодно, главное… минутку, – он отошёл к окну и начал набирать номер. Вскоре в трубке раздались гудки. – Там сейчас рано, ещё все спят, но банкир скоро ответит…

– Поспорь, – тем временем шепнул я так тихо, как мог. – Из-за денег. Быстро!

Слава задумался и посмотрел в окно, и я едва решил, что не выгорело, как он просиял.

– Волк, – громко подал голос Слава. – Так целый миллион баксов! Такие бабки, чё тут думать? Можно хоть прямо сейчас брать…

Молодец, как по нотам. Пусть теперь думают, что у нас разлад, и меня не уважают собственные подчинённые. Ахмед замер, будто не поверил своему счастью и начал думать, как это использовать, а я притворно нахмурился.

– Тебе слова никто не давал, – отрезал я. – Пошли, быстрее. Ахмед, я подумаю и позвоню. Но я хочу больше.

– Обсудим, – сказал Ахмед, отключившись от звонка. – Только я сегодня вечером и завтра буду в Чите.

– Тоже собираюсь туда. Созвонимся.

Я вышел первым, Женя за мной, а Слава следом, чуть задержавшись на пороге и бросив взгляд на сумку. Какой же он молодец, умеет хитрить. Просто идеально вышло, никто бы так не смог.

– Ты чё творишь? – тихо спросил Женя сквозь зубы. – Волк же давно сказал, когда мы с кем-то базарим, не лезть вперёд батьки, не вмешиваться! А то всех зароют!

– Разберёмся, – я коротко глянул на соседние номера.

Все двери открыты, там наверняка охрана Ахмеда. Не будет же он в одиночку ездить с лимоном баксов. И пусть даже Платонову будет не жарко и не холодно от потери подручного, самому-то посыльному помереть раньше времени не хочется.

Но главное – мы получили время и пространство для манёвра. А миллион долларов – в наших условиях дело наживное. Может быть, Ахмед отдаст его нам сам, если всё сработает лучшим образом. Было бы неплохо, но надо поработать, чтобы не встрять потом.

Завтра я буду знать о них больше, чем они обо мне. Впрочем, без дела они сидеть не будут, но время пока на моей стороне, ведь они ждут моего ответа. Завтра он или уедет домой, или будет искать, кто закроет вопрос. Но это тоже не так-то просто в другом регионе. Если где-то сейчас уже сидит команда, чтобы меня устранить, ему придётся звонить и давать отмену, а пока они спланируют всё ещё раз, пройдёт время. Не так-то же это просто завалить кого-то, у кого есть охрана, ведь всё надо готовить заранее.

В любом случае, сегодня они такого не ожидали. Я уселся на заднее сиденье БМВ, Женя, кипя от злости, на место водителя. Слава плюхнулся впереди и открыл бардачок.

– Ну я тебе устрою, – пообещал Женя. – У тебя чё в башке-то творится? Это же косяк! Ты понимаешь или нет?

– Всё, отъехали, – сказал я обернувшись. – Можно расслабиться. Женя, ты тоже отлично сыграл.

– Ты про чё, Волк?

– Эх ты, Коваль, простой как три рубля, – Слава достал сигареты и посмотрел на меня. – Теперь-то мне можно у тебя в машине курить?

– Сегодня можно.

– Ха, ништяк! – он открыл окно.

– Я чё-то не догоняю, – Женя покосился на него, потом на меня. – Вы чего там удумали?

– Коваль, вот ты намёки вообще не понимаешь. Поэтому Волк к тебе и не стал обращаться. Тут надо разбирающегося.

– Всё я понимаю. А ты сам-то, Славян, сколько раз тупил на ровном месте?

– Не ругайтесь, вы оба отличные парни, – сказал я. – Слава, ты молодец. Ахмед теперь думает, что с ним можно договориться, а уж этот жадный блеск у тебя в глазах…

– Это проще всего было, я бы от этого миллиона не отказался, Волк. А я вот сразу понял, что тебе чё-то от меня надо. Ты же хитрый, – он с прищуром посмотрел на меня. – А времени на раздумья мало, и ты хочешь его протянуть. А раз на меня глядишь, то я чё-то должен сделать. А потом смотрю, ты в окошко зыркнул, а там же пивной ларёк. И я такой – точняк, пивзавод! Крюков же Крёстного отца постоянно смотрит, и там такая сцена была! Помните? Там какой-то *** приехал, а сын дона Корлеоне начал при враге с отцом спорить, и дона сразу решили мочить. А ты же уже выманивал всяких киллеров, чтобы потом ответку дать.

– Что-то вроде, – я закивал, хотя таких мыслей у меня вообще не было, и пивной ларёк я не видел. – И то, что ты, Женька, злился, нам на руку вышло. Ты тоже молодец.

– Да я его порвать там хотел!

– Мы выиграли время, – продолжил я. – Теперь надо понять, какие у них планы, что они хотели и что будут делать дальше. Они же там тоже не дураки, хотели посмотреть, возьму я деньги или откажусь. Теперь надо поработать.

Женя рулил, Слава расслабился, выдыхая дым в открытое окно, а я думал, попутно раздавая указания:

– Слава, завтра в Читу, идёшь к Ахмеду, говоришь, что я отказался. Вернее, когда он спросит решение, скажи, что я потребовал пять, тогда он сам откажется.

– Точно?

– Ещё бы. Они мне и миллион-то платить не будут, а пять тем более. И я вроде как даже не собираюсь с ним встречаться лично, хотя и в Чите буду сам. Он кавказец и такое не оценит. Скорее всего, даже обозлится.

– И чё дальше?

– А вот тут надо выяснить одну вещь. Раз он ездит с лимоном долларов, и если это не фальшивые, то у него есть прикрытие, силовики или братва. Это нам надо понять.

Мы отъехали от гостиницы уже далеко, там и до конторы осталось недолго. Женя сбавил скорость, потому что начало трясти на убитой дороге. Ну ничего, скоро придёт новый джип. Желательно бы, чтобы он оказался под рукой к возможному покушению.

– Так что если бы решили его замочить, – сказал я. – Кто-то бы вмешался.

– Если он поедет в Читу, – Слава задумался. – Можно на трассе перехватить. Или пивзаводу слить, чтобы грохнули. А деньги пополам.

– Ну а смысл? Платонов нового отправит, но в этот раз уже точно, чтобы киллеров искал. Или сразу наймёт каких-нибудь спецов, которые после развала Союза без работы сидят, они нами и займутся. Нет, сначала надо выяснить точно, что они хотят и что будут делать. Чтобы наверняка. Зато, я вот думаю сейчас, если он решит от меня избавиться, то подтянет местных. И это нам на руку, местных мы знаем, бандитов и не только. Кстати, об остальных.

Я достал телефон и набрал Ремезова.

– Серёга, занят?

– Очень! – услышал я его голос. – Чё такое?

– Поговорил с клиентом, предлагает деньги, но я взял отсрочку подумать. Теперь надо бы понять, что насчёт нашего вчерашнего разговора? Всё готово?

– Дело идёт. Перезвоню.

Он отключился, я убрал телефон.

– Вопросов много, – проговорил я. – Кто его здесь охраняет, с кем он связан из местных, и что он хотел предложить Антонову и Белоглазову?

– А охрана была, – задумчивым голосом протянул Слава. – У крыльца стояли, шкерились, но я спалил. Чехи, точно они.

– Не удивлён. Хм… и всё же, что именно они решили? Если бы я взял деньги, у них бы появилось время, чтобы заняться остальными проблемами. Если бы не взял, тут надо понять, решили бы от меня избавиться, и если да, то когда именно? И сами, или бы передали дело кому-нибудь другому? Много вопросов, парни, очень много.

– Я же могу ему такими намёками предложить самому дело сделать, – Слава усмехнулся, выбрасывая бычок. – Опыт-то есть.

– И попадёшься сразу. Раз ты деньги хочешь, тебе надо чистенькому остаться. Но всё равно замараться хоть немного придётся, чтобы у Ахмеда на тебя крючки были, иначе не поверит. Хм… знаешь что? Можешь предложить посредничество, выйти на какого-нибудь сапёра, чтобы заминировал тачку, или что-нибудь такое. Если, конечно, он тебе поверит. А вообще…

– Ну а смысл мне? – Слава повернулся в мою сторону. – Типа, тебя не станет, будет Коваль, раз он твой зам…

– А ты на него уже повлиять вроде как сможешь. И предлагай, чтобы платили уже тебе. Главное, Слава, осторожно, это люди опасные. Где большие деньги, там и вопросы решают быстрее. Поэтому у нас и есть шанс, что мы от них далеко, а решить всё надо сразу. Думаете, Платонов сидит и про меня думает? Нет, он отдал приказ, и ждёт результата, чтобы его не отвлекали всякой мелочью. Так что могут за тебя взяться, как за спасительную соломинку, но если заподозрят, грохнут сразу.

– А то я не знаю.

– И без бравады давай, чтобы тебя никуда не заманили. Ты человек серьёзный, хитрить умеешь, не попадайся. Если раскусят, возьмут ещё тебя в заложники, будут диктовать условия.

– Я чехам больше не попадусь, – в голосе Славы послышалась злость. – А сам он тоже чех?

– Павел Андреевич, говорил, что нет, что он дагестанец или балкарец.

– Всё равно. Но как-нибудь пройду.

– Мы тебя прикрывать будем сами. Ремезова ещё попрошу. Если что – вмешаемся, там уже плевать будет на всё, лишь бы тебя вытащить. Одного не оставим.

Всё это сработает, если Ахмед прибыл здесь решить вопрос любой ценой и как можно быстрее – избавиться от лишних, подкупив или заказав.

Если же он не будет ничего предпринимать и просто вернётся в Москву, то, с одной стороны, будет безопаснее какое-то время, с другой, придётся ждать, когда они сделают следующий ход. А это неудобно, ждать не хотелось, лучше бы понять всё завтра.

Но то, что они от комбината не отцепятся – понятно любому. У нас 90-е, олигархи ещё копят свой капитал, так что от такой доли Платонов не отступит. Или всё перехватит кто-нибудь другой, ещё хуже.

* * *

Чита, на следующий день

Охрана читинского офиса холдинга давно перешла под наш контроль. Отдельный филиал для столицы области не открывали, но среди тех, кто работал у нас, уже было немало людей из Читы, так что иногда они работали дома посменно вместо вахт на комбинате.

Вишневские вместе с Антоновым уехали в областную администрацию на встречу с губернатором. Я туда не поехал, вместо этого мы заняли их кабинет. Там стоял новенький компьютер, за который сразу же уселся Женя, запустив старенький даже на то время Wolfenstein. Колонок не было, но Жене это не мешало, он с увлечением стучал по клавиатуре, расстреливая пиксельных фашистов.

Я же сел за стол и разложил перед собой бумаги для подписи, хотя мыслями был в другом месте. Пока я директор ЧОП, вопросов ещё много, очень срочных и просто срочных.

Надо встретиться с пожарным инспектором, который нашёл у нас кучу нарушений в одном из цехов на комбинате. Ещё нужно обсудить с милицией кражу, случившуюся месяц назад. Кто-то украл несколько бочек азотной кислоты со склада, спрятав их в грузовике со строительными отходами, и это не Метла, старый урка не смог бы никому её сбагрить. Но в деле замешан кто-то со смены охраны, потому что без их ведома такое вряд ли бы смогли устроить. Но Лёня этим заниматься пока не в состоянии. Впрочем, Денис говорил, что у него есть подозреваемый.

Но самая главная работа, это та, ради которой я приехал в Читу. Нужно разгадать планы Платонова и его подручного, что они собираются предпринять после моего отказа. И это важнее всего на сегодняшний день.

Ахмед уехал из Новозаводска вчера. С Белоглазовым он так и не встретился, заподозрив неладное, с Антоновым тоже не захотел видеться повторно. Но я думаю, что эти встречи могут состояться позднее.

Возможно, не приди я тогда в кафе, Ахмед передал бы миллион Белоглазову или Антонову в качестве взятки взамен за помощь против Вишневских, ведь он же не предупреджал меня о встрече.

Но раз уж я явился сам, то Ахмед решил, что миллион лучше предложить мне, как самому вредному и опасному. Значит, всё было не зря, и Антонов молодец, что сказал мне. Хотя услышь он про миллион, очень бы расстроился, сильнее, чем когда узнал, что бронированный Мерседес отдали мне.

– Максим Михалыч, – в дверь заглянул лысый охранник. – К вам какой-то Парыгин пришёл, ксивой машет, требует провести.

– Заводи его, Витька, – я кивнул.

Через несколько секунд в кабинет вошёл высокий, темноволосый парень лет двадцати пяти-тридцати в тёмном, немного помятом костюме.

Это капитан Парыгин, подчинённый Серёги Ремезова. Он на хорошем счету на службе, и ему доверяют, раз полковник отправил его ко мне.

– Сергей Анатольевич велел передать расшифровку лично, – Парыгин поставил на стол чёрный кожаный портфель и вытащил из него бумаги. – Если вкратце, объект никуда не звонил со своего телефона, ни вчера вечером, ни сегодня. Только вчера утром, в банк, вот есть на распечатке, и всё…

Значит, киллеров он не вызванивал. Но есть и другие способы с ними связаться, да и у него мог быть ещё телефон.

– Но ещё в Новозаводске он прямо из гостиницы связался с пейджинговой компанией в Чите по межгороду, оставил несколько сообщений. Владельцев пейджеров отследить не можем, договоры с этими номерами без имён или на подставных.

– Понятно.

Принтер они там у себя давно не заправляли, поэтому текст на этих шершавых листах едва видно. Но сообщения на пейджер есть, и все они состояли из одного слова: «Ждём». Ниже техническая информация, когда телефон связывался с вышками и где, но и так понятно, что Ахмед приехал из Новозаводска в Читу.

– Ждём, значит. Сегодня вечером будут другие сообщения, – сказал я. – Хотелось бы их тоже получить.

– Будут, – Парыгин убрал бумаги назад. – И ещё одно. Сергей Анатольевич просил передать, сказал, чтобы вы были в курсе. Центр запросил несколько старых дел, которые мы уже передали в архив.

– Так.

– Несколько связаны с комбинатом, по поводу одного засекреченного дела. И ещё материалы дела по какому-то новозаводскому киллеру. Сергей Анатольевич передал, что там всё под контролем, и ничего лишнего не всплывёт, но надо вас предупредить.

– Понял. А что там именно?

– Не могу сказать, – он с неодобрением посмотрел на меня. – Товарищ полковник скажет вам лично, при первой возможности. Но мы думаем, что объект, – Парыгин похлопал ладонью по портфелю. – Мог заказать досье на какого-то человека, используя свои связи. А чтобы не было подозрений, они запросили дополнительные дела.

– Хорошо, благодарю. Мне, возможно, ещё потребуется помощь этим вечером.

– Всё уже готово.

Он распрощался и ушёл. Я передал Жене пачку бумаг, а то он так завис в компьютере, что с трудом оттуда выбрался, и отошёл попить кофе, раздумывая о нашем сопернике. Неужели Ахмед заказал досье Славы? Из всего ФСБ только Ремезов в курсе, чем Слава занимался раньше, хотя это могло уйти на сторону. Надо поговорить с Серёгой об этом, но он занят. Впрочем, его люди нам помогали, прикрывая сегодняшнюю встречу.

За окном уже вечерело, машин становилось больше, включали фонари, а мы ждали. Слава явился только к девяти, запыхавшийся, с сумкой на плече.

– Короче, Волк, – он сел за стол и вытер лоб. – Такое там было.

– Рассказывай, – сказал я, а Женя пододвинул к нему графин с водой.

– Короче, – Слава выдохнул и полез в сумку. – Вот аванс. Ахмед тебя не разочаровал, всё как ты думал.

– Нам же проще, – я кивнул. – Понятно, на каком языке он говорит. Теперь есть от чего плясать. Когда начинаешь?

– Скоро, – он положил перед собой пять пачек долларов. – Есть проблемка только, Волк. Он не только ко мне обратился, но и ещё к двоим. Кто первым справится, тому и бабки.

– Знаешь, к кому?

– Да. Один из них – твой знакомый. А второй… ну, второй уже не сможет этим заняться, – Слава засмеялся. – Ща, расскажу всё. Там такое было…

Глава 6

Этим вечером, центр Читы

Слава внимательно осматривал обстановку огромной квартиры. Как сказал хозяин, квартира куплена фирмой для того, чтобы в Чите могли останавливаться приехавшие сотрудники, занимавшие высокие должности. Поэтому на неё не поскупились.

В центре города новое жильё строили редко, поэтому фирма Платонова скупила весь пятый этаж сталинского дома на улице Ленина целиком, объединила квартиры, превратив и так само по себе дорогое жильё в роскошные апартаменты.

Лишние двери замуровали, а все подходы к этажу обложили охраной. Сколько комнат вышло в итоге, Слава сказать не мог, но ясно, что их очень много. И жил здесь сейчас только Ахмед, его телохранители и прислуга, которая к вечеру ушла домой.

Ясно, что Ахмед показывал это всё, чтобы похвастаться возможностями своего хозяина. Не каждый просто так скупит кучу недешёвого жилья и сделает такой ремонт, и это притом, что сам Платонов здесь никогда и не покажется.

Ахмед тоже любил роскошь, и эту огромную комнату он обставил под себя, в кавказском стиле. Стены покрыли дорогими коврами, напротив входа висела целая коллекция рогов для питья, кинжалов и шашек.

Тоже понты, думал Слава, ведь Ахмед будет бывать здесь редко. Хотя, может, и наоборот, будет в этих краях часто, когда они подомнут под себя комбинат. Да и в самой области есть что ловить, полезных ископаемых полно. Главное – вовремя захапывать себе предприятия, пока их не отжал кто-нибудь другой.

– Турецкий кофе, – показал Ахмед на поднос, где стояли две фарворовых чашечки. – Я бывал в местах, где такой наливают за пятьдесят долларов, не меньше.

– Нормальный, – Слава немного отпил и пожал плечами. – Но пятьдесят бакинских я бы за это не отдал.

– К такому надо привыкнуть. Но когда это случится, обычную растворимую дешёвку будет пить невозможно.

Слава уселся на очень мягкий диван, в который сразу провалился. Ахмед сел напротив.

– И что передал твой хозяин, дорогой? – спросил Ахмед с лёгкой усмешкой.

– Он мне не хозяин, – отрезал Слава.

– Ну, ты же выполняешь его поручения. Не обижайся, дорогой, я привык называть вещи своими именами.

– А сам ведёшь себя как шавка. Платонов приказал, и ты уже тут, как верный пёс.

Слава напрягся, ожидая, что сейчас Ахмед разозлится и вызовет охрану. Но сказал он это намеренно. Даже если играть роль не совсем довольного положением человека, всё равно надо вести себя так, чтобы поверили, даже если это рискованно.

Если сфальшивить, они сразу это поймут. Тогда, когда Слава внедрялся к Богатову, одна ошибка едва не стоила ему жизни, с тех пор он стал осторожнее.

Ахмед засмеялся.

– А ты не промах, Вячеслав. Нет, тут не прав, мы с Иваном Сергеевич деловые партнёры, только у каждого свои роли. Он занимается одним, я другим.

– Мы так же.

– Ну так что сказал Волков?

– Он хочет пять миллионов.

– Не договоримся, – Ахмед пожал плечами. – Жаль, если бы вышло, всё было бы проще.

– Нет так нет, – Слава опёрся о колени, чтобы встать.

– А как думаешь сам? – Ахмед очень внимательно посмотрел ему в глаза. – Почему Волков послал тебя, чтобы передать отказ? Это же отказ.

– Он мне верит.

Слава поднялся. Хотелось поговорить ещё, чтобы вызнать нужное, но роль требовала собираться уйти.

– После того как ты с ним поспорил при мне? – Ахмед тоже поднялся и встал напротив. – Это странно с его стороны. Он не дурак, знает, чем это ему чревато.

Вот тут они вчера думали, ведь Слава заспорил, тем самым подточив авторитет пахана, и после такого доверять ему переговоры? Да, в этом и был смысл, чтобы Ахмед стал их недооценивать, но вопрос он задал резонный. Тут мог быть только один вариант, который они вчера обсудили с Волком.

Это наказание за проступок.

– Да потому что я вас всех замочил бы! – Слава шагнул вперёд, сжав правый кулак. – Я у вас в яме сидел, видел, кто вы такие. В лицо улыбаетесь, а за спиной кинжал держите. Поубивал бы. Поэтому он и отправил меня, чтобы я на вас смотрел и вежливо базарил. А теперь ухожу, и лебезить перед тобой больше не надо. Так что с дороги!

Это пришлось даже порепетировать, когда они с Максом Волковым были вчера наедине в конторе, чтобы выглядело убедительно.

– Наказать он тебя этим хотел и был уверен, что ты это проглотишь, – медленно, как будто про себя, произнёс Ахмед. – Самоуверенный. Но вот за что тебя стоит уважать, так за то, что ты как настоящий мужчина говоришь в лицо. Давай выпьем, Вячеслав. Я не чечен, я кабардинец, а мои предки, князья Дженготовы, сражались на кавказской войне в армии генерала Ермолова против самого Шамиля.

– Басаева? – удивился Слава.

Он прекрасно понимал, о каком Шамиле идёт речь, историю в школе любил. Но лучше не показывать себя таким грамотным.

– Нет, имам Шамиль, он жил в девятнадцатом веке, тогда же шла война. На той войне бойцы шутили, что даже их внуки будут воевать с горцами. Так и вышло. Давай уже выпьем.

Охранник принёс поднос с коньяком и двумя пузатыми рюмками и поставил его на стол. Ахмед махнул рукой, чтобы тот вышел.

– Ну а охрана – чеченцы, – он пожал плечами. – Лучшие, кого можно найти за деньги, и мало кто рискнёт с ними связываться. Вот, попробуй коньяк. Сразу видно, ты человек умный, способен на большее, чем быть ручным киллером комбината.

Слава удивился и удивление скрывать не стал. Они вполне могли накопать такое, в ФСБ про него догадывались. Просто Ремезов не давал делу ход и тайком мешал ментам и прокуратуре заниматься теми старыми покушениями.

– И откуда ты знаешь? – спросил Слава.

– У нас большие связи, Вячеслав. Ну а ты человек грамотный, понимающий. Пусть люди, подобные Солонику, мелькают по телевизору, их всех ждёт такая же судьба, как у него. А вот такой умный парень, как ты, знает, что лучше оставаться в тени. Жаль только, что твои таланты зарыты в землю.

Как стелет. Макс предупреждал, что лести будет много. Люди вообще падки на лесть, а Ахмед в этом разбирается. Начнёт с этого, дальше будет жёстче.

– Но знаешь, – Ахмед стал серьёзнее. – Рано или поздно Волкову такой человек, как ты, станет не нужен. Нет, я не говорю, что он обязательно будет от тебя избавляться, – он сделал многозначительную паузу. – Просто твои навыки… ты же человек разбирающийся, способен быть кем-то большим, чем простым телохранителем. Как насчёт консультанта службы безопасности комбината?

– Ну а я кто?

– Ну, ты так. Тот, кто скоро может стать ненужным, – он разлил коньяк по рюмкам. – Слышал я один разговор, что Волкову хотят предъявить за Кирьяна и Черномора. Кто-то же их грохнул, и в ваших краях это случилось.

– Слышал о таком. А ты откуда знаешь?

– Я многих знаю. И вот чтобы от Волкова отстали, он готов выдать виновного.

– Ты о чём?

Ахмед поднял рюмку.

– Сначала тост. Однажды мудреца спросили, почему друзья так легко становятся недругами, а вот врагов превратить в друзей очень трудно?

– Ты о деле говори, – с угрозой в голосе произнёс Слава. – Это про меня был базар?

– Я там не был, за что купил, за то продал. Но я точно знаю, что это ты Черномора завалил под Новый год. Кирьяна скорее всего тоже, тут тебя за руку никто не ловил. Вот и думай, что дальше.

Как он выяснил про Черномора? А говорит-то как, вкрадчиво, доверительно. Не знай Слава Волка, то легко бы купился.

– Значит, Волк меня слить хочет, – Слава задумался, стараясь не глядеть на Ахмеда.

– Так бывает. И от денег отказывается, и людей своих не ценит. И думает, что вы как пешки своей воли не имеете. Думает, у тебя духа не хватит против него пойти, вот и прислал сюда унижаться. А мы думаем иначе. Принеси!

Вернулся тот же телохранитель, что приносил коньяк, но на этот раз он держал в руке уже хорошо знакомую синюю сумку. Ахмед поставил её на диван рядом со Славой и раскрыл.

Внутри деньги, перемотанные банковскими лентами, и чёрный пистолет с глушителем, лазерным целеуказателем и рукояткой, покрытой шершавым на вид пластиком. Хотя деньги приманивали взгляд, Слава взял оружие. Пистолет тяжёлый, зато в руку лёг, будто всегда там был.

– Хочешь – твой будет, – сказал Ахмед и подошёл к окну, смотря наружу. Телохранитель ушёл. – Ты мужчина, а мужчины должны уважать оружие. Это новая модель, сделали немцы для американского спецназа, в прошлом году поступил на вооружение.

– Хеклер-Кох, – Слава покрутил оружие в руке. – Видел такой в журнале.

– Вот сразу видно, что тебя есть за что уважать, потому что первым делом ты взял оружие. А там тебя не ценят, хотят избавиться. Сам подумай, зачем им такой человек, как ты? Ты опасен.

Надо будет показать пистолет Ковалю и Волку. Но не просто так его принесли. Наверняка не заряжен или заряжен холостыми. Ещё одна проверка.

– Ты молодец, а мы своих не бросаем, – доверительным голосом произнёс Ахмед. – А что до Иркутска – ни один иркутский бандит не посмеет с нами связываться. Мы тебя прикроем, но и ты нам помоги.

Деньги, оружие, обещания спасти жизнь и много лести. Ахмед рвёт с места, чтобы решить свой вопрос быстрее. А Слава делал вид, что очень всем заинтересован, но ещё ломается. Ахмед же тщательно скрывал своё презрение, Слава никак не мог это увидеть. А оно должно быть.

– Я не буду в него стрелять, – заявил Слава, включая лазерный указатель. На стене появилась красная точка. – Неправильно это, он пацанам тогда помог.

– И не надо самому стрелять. У нас есть люди, которые сами со всем справятся. Машина ждёт снаружи… поговори с ними. Больше ничего делать не надо. И если они справятся со всем, вот это – Ахмед показал на сумку. – Сто тысяч будут лично твоими. Но успевай. Если справятся другие…

– Эй, там же был миллион…

– А вот поработай с нами, – Ахмед усмехнулся. – Тогда и можно будет думать о миллионе. У нас много денег.

– И значит, кто-то ещё пасёт? – Слава уставился на сумку, будто переживал, что получит меньше.

– А об этом не думай. Главное – результат. Вот, кстати, задаток, – Ахмед вытащил из сумки пять пачек. – Вот, держи. И потом будь с нами. Тогда не только выживешь, но и разбогатеешь. Мы тут надолго. Но проконтролируй всё, хорошо? Если сам будешь на месте, будет тебе бонус, дорогой. Просто проверь всё.

Матёрый и наглый, думал Слава. Уже думает, что купил, раз ставит всякие условия, хотя только что вёл себя иначе. Но надо и себя проявить, а то заподозрит что-то.

– Но вот что скажу, – Слава убрал пистолет под куртку. – Если хоть одна падла моего кореша Коваля тронет, всех замочу, кого найду, понял?

– Ковалёв, который? Слово тебе даю, никто не тронет. Он же зам, будет новым директором, а ты же ему советы будешь давать? Хорошие давай. Главное – проследи, чтобы он рядом не крутился. Иди, тебя ждут.

Руку на прощание он не протянул, хотя при встрече протягивал аж две руки и чуть ли не обнимался. Вместо прощания Ахмед отошёл к окну. Охранник вывел Славу в просторный подъезд и довёл до входной двери, и уже там дал магазин с боевыми патронами. Вот в чём была уловка. Не выдержал бы Слава, завалили бы его прямо там в комнате.

Снаружи у крыльца стоял красный жигулёнок, шестёрка, с глубокой царапиной на двери и треснутым лобовым стеклом. Внутри сидели двое, один открыл переднюю пассажирскую дверь. Слава сел внутрь и удивился, узнал сидящих.

– Ни хрена себе! Я уж думал, вы сдохли.

– Здорово, – мрачно сказал водитель, странно кривя лицо, а сидящий позади смуглый мужик поморщился и выдохнул через нос. – Давай уже быстрее расклад.

– Вы же на ФСБ работали, вы чё тут забыли? – продолжал удивляться Слава. – Вас местная братва узнает, закопает на месте. И меня с вами прикопает.

– Ты говори быстрее, времени мало.

Он знал обоих. Оба бывшие пивзаводские братки, и не последние в группировке. Позади сидел Цыган. Бывший мент, который в начале 90-х уволился из органов и перешёл к Крюкову на пивзавод, где стал бригадиром. Делал множество дел, но тайком работал на ФСБ, и после особо важной операции на комбинате, когда он вместе с Захаром пытался прятать там ворованный алюминий и особый груз, а на деле сдал всё чекистам, его отпустили. Второй, у которого постоянно кривилось лицо – Макар, раньше он был в бригаде Цыгана, а потом ходил под Студентом. Он тоже был кротом в банде, но кто-то его сдал Душману, и его чуть не убили.

И вот, они оба здесь, в Забайкалье, где братва убьёт их на месте.

– Не, я-то скажу, – Слава повернулся к ним, убрав руку под спортивную куртку, чтобы взять пистолет, если потребуется. – Но сначала вы колитесь, чё вы тут забыли? Или Ахмед не знает, что вы чекистам раньше стучали? Говорите, б***, или завалю обоих.

Валить он их без нужды не собирался, но из-за этих двоих вся операция могла пойти коту под хвост, а Слава никак не мог быстро придумать, что делать.

– Всё он знает, – неохотно сказал Цыган. – Поэтому и привлекли, что мы местные. И не попадёмся. Нельзя попадаться.

– А кто вас сдал? Не Ремезов же?

– Хрен один в управе, – добавил Макар. – Как закончим, улетим по домам…

– Это если Крюков про вас не узнает, – Слава хмыкнул, но весело ему не было. – Он вас и здесь достанет, у него в Чите полно знакомых. Хотя хитро Ахмед сделал, вас, стукачей, достал и…

– А сам-то ты кто? – обозлился Макар. – Крыса, которая своего друга под нож отправляет…

– Е*** своё завали, мусор легавый. Или…

– Заткнулись оба! – рявкнул Цыган. – Дело не сделаем, всем хана будет. Короче, ты, киллер хренов, если мы не справимся, тебя Волков вместе с нами закопает. Или пивзавод, у них тоже будут к тебе предъявы. Я-то в курсе, кто Гусара тогда прихлопнул.

– Ну и что вам надо? – Слава громко выдохнул.

– Будем маскировать дело под разбой. С тебя выманить цель, сделаем всё сами. Но протупишь, останешься без денег. Есть хмырь один, которому заплатят, профи. Ахмед не только нас привёз сюда.

– Кто ещё?

– А хрен его знает, не видел. Ну, где нам ждать? Надо сегодня.

– На Сувенирах сегодня вечером, – сказал Слава. – Там хата есть съёмная, в ней он иногда ночует, не в гостинице, а то в гостиницу много девок не пускают за раз. Буду с ним в одной тачке, но если меня решите кончить, завалю вас всех. Пока, уроды.

Он вышел и сильно хлопнул дверью, но она не закрылась, пришлось ударить ещё раз.

Дело осложнялось, надо срочно передать всё Волку. Если Ахмед смог выйти на таких исполнителей, у него есть серьёзные контакты в местном ФСБ. Они не такие уж и профи, они просто расходный материал, которым придётся делать всё, что им говорят. Зато если попадутся, долго не проживут, братва их прикончит, поэтому будут молчать и делать всё, чтобы не попасться.

Надо бы их расспросить, но эта парочка уже уехала. Ладно, зато если выйдет их поймать, пока они ждут в засаде, Волк узнает всё сам. Вот только кто второй киллер?

Слава вышел из закрытого двора, но под аркой его остановил какой-то мутный тип в грязной кепке. Он стоял в тени, лица не было видно, но несло от него как от бомжа.

– Слышь, пацанчик, – гнусавым голосом произнёс тот. – Есть закурить?

– Ты чё, пацанчика во мне увидел…

– Да тихо ты, – небритый мужик подошёл ближе, отчего стало вонять ещё сильнее. – Шучу. Короче, ты, говорят, второй группе помогаешь?

– Ты о чём?

– Мне помоги. Двадцать процентов тебе. А мне дают сто тысяч.

– Зачем мне тебе помогать? – Слава помотал головой. – Ахмед мне даст больше.

– Тогда тридцать пять, окей? Где Волков будет сегодня вечером? Приведи его, я быстро всё сделаю. Не он первый, не он последний. И с тобой потом рассчитаюсь.

– Ща, погоди, – Слава огляделся. – Палево здесь. Давай-ка в том дворике через дорогу, через пять минут… Да нет у меня курева! – прикрикнул он. – Иди нахрен, бомж вонючий! Через пять минут, – добавил Слава шёпотом, показав рукой.

Небритый киллер купился. Через пять минут он ждал у мусорного бака, пытаясь прикурить от плохо работающей зажигалки. Слава решил не развозить лишние разговоры и просто достал оружие…

Уложил за бак, чтобы до утра не нашли. А кто увидит, подумает, что бомж здесь спит. Зато у бомжа был при себе навороченный телефон, пейджер, кожаный лопатник, полный купюр, и китайский ТТ с самодельным глушителем.

– Профи хренов, – Слава торопливо пошёл оттуда подальше.

* * *

– Говорю же, – сказал Слава. – От одного избавился, а тех хмырей можно прямо на месте взять и допросить, кто их выдернул и как.

– Хорошо, Слава, – я подошёл ближе и хлопнул его по плечу. – Ты наш лучший агент. Молоток!

– Джеймс Бонд, кхе! – Женя засмеялся, крутя в руке пистолет, который принёс Слава. – Всех обул. Ещё бы там перемочил их, так вообще бы всё в шоколаде было.

– Волк не разрешил, а то бы я…

– Тогда можно ехать, взять Цыгана на живца, – я задумался. – А ещё можно отправить людей Ремезова прямо к Ахмеду. Всё равно аэропорт скоро закроется, улететь он не успеет. Молодец, Слава. Берём парней, окружаем Цыгана, он всё нам передаёт. А потом и Ахмеда взять тёпленьким…

– Да!

Казалось бы, перехитрили врага, бери его готовым, особенно когда он раскрыл свои намерения.

Но как-то слишком это всё легко. И пусть Слава выяснил многое, какого-то простачка Платонов просто не взял бы своим помощником, особенно по таким важным вопросам. Этот Ахмед – опытный и матёрый спец, сживший со света не одного противника.

По ящику обсуждали Платонова и недавний скандал, когда мэр одного сибирского городка обвинил олигарха в мошенничестве, а после его расстреляли из автоматов. Платонов оказался ни при чём, ведь якобы мэра убили после конфликта с чеченской диаспорой из-за рынка. Вроде как убитый получил от них взятку, но потом кинул их и отказался выполнять свои обязательства, а потом про историю забыли.

Значит, всего две группы киллеров? Одна из провалившихся кротов, рискующих жизнью, если их узнают, и какой-то неудачливый киллер с центра, которого уже нет.

Цыгану и Макару могут угрожать, что выдадут их пивзаводу. Крюков достанет их везде в стране, так что им придётся подчиняться нанимателю, который знает их секреты. Но пусть один бывший мент, а второй связан с контрразведкой, успешными наёмными убийцами их это не делает. Будь на месте Цыгана ныне покойный Душман, этого бы хватило, но сейчас…

Всё слишком легко для того, кто готов отдать за посредничество в ликвидации директора ЧОП аж сто тысяч долларов. Я не знаю их, они не знают меня, но мы наслышаны друг о друге. Мне доводилось хитрить, и им тоже. Не может быть всё так просто, и я пытался понять, что именно мне не понравилось в рассказе Славы.

Должно быть больше групп, и они могут быть намного более профессиональными, чем те, кого нанимал против меня Горбань или те, кого показали Славе. За такие деньги вполне можно нанять кого угодно. Просто они могут ждать, когда подвернётся удачный случай избавиться без лишних проблем. Ведь не надо забывать, что они были готовы отдать целый миллион, чтобы решить всё без лишних проблем.

– Что, если он понял? – произнёс я вслух. – Что, если Ахмед понял, что это уловка? И хочет нас выманить?

– Да я так-то в ударе сегодня был, – с хвастовством сказал Слава. – Ты бы меня видел, сам бы мне поверил. Он клюнул.

– Тогда почему он выдал тебе исполнителей? Именно тех, кого ты знал в лицо. Если от тебя требовалось просто назвать место, показывать тебе киллеров было лишним.

– Я не знаю.

– Он хотел, чтобы ты рассказал мне о них. Я ведь тоже их знаю.

Стало тихо, парни переглянулись.

– Погоди, Волк, я не догоняю…

– Он выдал тебе тех, кого не жалко потерять. А серьёзные будут , когда меня выманят. Двойная обманка, мы думаем, что перехитрили его, а он, что обманул нас. Смотрите, парни.

Я навис над столом, опираясь на него руками. Возможно, это всё намного проще, чем я думаю, и Ахмед купился. Но что, если нет?

– Ахмед выигрывает при любом раскладе, – сказал я. – Если, предположим, ты на его стороне, то меня завалит Цыган. Если нет, то меня завалят, пока я буду выпытывать у Цыгана, что он знает. Ведь я же захочу поговорить с ними сам, узнать что-нибудь, пока есть время. Могут избавиться от всех разом, и от них за компанию.

– Так ты можешь позвонить Ремезову, – задумчивым голосом произнёс Женя.

– А если я позвоню Ремезову, Ахмед тоже об этом узнает. Ведь кто-то же передал ему про Славу, и про эту парочку пивзаводских. Это мог знать только местный, и он в команде полковника.

– Откуда у этого Ахмеда человек в ФСБ? – спросил Женя.

– Да это не у него. Их контора не монолит, там много разных групп. Кто-то тогда работал с Шелеховым, кто-то играет за команду генерала Кравцова. Да и про меня же кто-то доложил генералу. А уж сам Кравцов дружит с Платоновым, и их подчинённые могут согласовывать свои дела между собой.

– Так позвони Ремезову, пусть берёт Ахмеда сам.

– Если я прав, об этом сразу станет известно Ахмеду. Он заляжет на дно, перенесёт, и нам придётся ждать. А ждать, когда где-то команда, которая меня заказала – не дело. Ходить и оглядываться? Не всегда будет так везти, рано или поздно достанут.

– И чё тогда делать? Чёт мне кажется, Волк, что ты переборщил в этот раз, – Слава покачал головой. – Я Ахмеда обул, как лоха. Просто если бы ты его видел.

– Сам же говоришь, какой он хитрый. Если он что-то задумал и мы купимся… Слава, – я посмотрел на него. – Когда ты там был… зачем Ахмед дал тебе пистолет?

– Проверить, убью я его или нет. Он не заряженный был. Или подкупить хотел, пушка-то крутая. Да и знает, что я раньше этим занимался, типа, если не выгорит, чтобы выстрелил сам. Деньги же большие, короче.

– Ага. Это ещё один из путей. Смотри, какой он предусмотрительный. Две команды киллеров, ты и… он сказал, чтобы ты был рядом?

– Ну да. Типа проконтролировать.

– Тогда при плохом раскладе завалят нас обоих, но выставят, будто это ты меня порешил. Ствол есть, пальчики будут твои. Чтобы на них не было подозрений. Для них важно остаться чистыми, будто это местные разборки.

– Может быть, – Слава задумался.

– Так просто здесь не будет. Это засада, слишком много совпадений. Раз уж решили убирать, лажать им нельзя. Это другой конец страны, а денег у них полно. Сделают всё за раз, надёжно. А потом наедут на комбинат всерьёз, когда всё забудется.

– Просто поедем всей толпой, замочим там всех, – предложил Женя. – У пацанов ружья есть, ИЖи, у нас тоже пушки.

– Надо хитрее, чтобы не подставляться.

Я сел за стол и потёр лоб. Казалось бы, всё, что ни сделай, будет на руку Ахмеду. Попадёшь в засаду – завалят, не попадёшь – рано или поздно будет другая засада. Позовёшь Ремезова на помощь раньше времени – об этом узнают быстро, и все приготовления свернут, чтобы продолжить их в нужный момент, когда будет удобно им, а не мне.

Ехать и стрелять – маловато у нас людей в Чите, и нет серьёзного оружия. Если там киллеры с автоматами, мы мало что сможем им сделать. Да и если уж они строят такие сложные планы, то простую перестрелку с охраной должны были предусмотреть.

Нет, надо иначе, чтобы не попасть в проблемы самим. Раз они сами ввязались в это, пусть и разгребают проблемы. Это я здесь местный, не Платонов и не Ахмед. И у меня здесь больше связей и знаний.

Вопрос надо решить сегодня, и так, чтобы нас это устроило, потому что дальше будут другие проблемы. И мне уже приходило в голову, что делать. Нужна только пара звонков.

Женя со Славой смотрели на меня, всем своим видом показывая, как им хочется действовать.

– Значит, – сказал я. – Тогда мы попадёмся к нему на крючок. Пусть думает, что победил. А пока он так думает, мы сделаем что-нибудь такое… неожиданное.

Что-нибудь, что позволит избежать неудачные для нас варианты и дать нам немного времени. Да, это подойдёт, такого они не ждут, ведь я сам только что это придумал. Пару часов нам это даст, и пока они пытаются сообразить, что случилось, мы нанесём удар, не подставляясь самим.

– Поехали… Нет, Женя, ты иди пешком, не с нами. У тебя другая задача. Надо будет кое-кому объяснить важные вещи, и не по телефону.

– Ты чего удумал, Волк? – спросил Слава.

– Поехали, – я захватил мобилу. – Расскажу по дороге. Ты же сам предложил этот вариант.

– Какой?

– Сейчас узнаешь.

– А куда ты звонишь?

– Братве, – ответил я и набрал номер. – Подойдут в самый раз.

Глава 7

БМВ несл