Фантазия Лилианы

Глава 1 "Когда мысль течёт как ручей"

Давно это было. Тогда солнце слепило глаза, трава пахла так, что нельзя было ей надышаться, а небо было таким ясным, что смотреть на него хотелось без остановки. И именно тогда я начала писать, сидя в платье под дубом, который скрывал меня в тени. Почерк, немного корявый, где-то совсем не понятный, складывался в рассказ.

Я помню, как чепчик спадал мне на лоб, но я была слишком увлечена, чтобы поправить его. Слова складывались в предложения, предложения в абзацы и мысль летела вдаль, словно крылья были у неё как у птицы.

Помню няня звала меня на ланч, а я всё не слышала её и продолжала писать. И только когда бабушка подходила ко мне, аккуратно садилась рядом, поправляя этот несчастный чепчик, я поднимала взгляд, и протягивала ей блокнот с моими записями. Она тихо, но очень быстро, прочитывала их, хвалила меня, давала совет, и уводила меня к дому.

Так было всегда. Ещё совсем малюткой, когда я только научилась ровно ходить, я бегала за бабушкой и слушала как она разговаривает со всеми. Но это вызвало меньше интереса, чем то, о чём она болтала со своей подружкой. Бабушка надолго уходила на веранду, где её уже ждала давняя знакомая, и они болтали часами напролёт, поедая что-то вкусное, запивая это всё чаем.

А я крутилась вокруг них, иногда замирала за бабушкиным стулом, притаив дыхание вслушивалась в рассказ. А иногда и вовсе садилась рядом, крутя головой между двух подруг, что вспоминали, как они говорят, бурную молодость. Мама бурчала, когда я шла с бабушкой на веранду, но что плохого в том, что я просто слушаю такие интересные истории?

И так длилось много лет. Бабушка становилась старше, как и я, тело её слабело, как и у её подруги, и теперь их разговоры ограничились письмами. Бабушка всегда перед отправкой читала мне своё, а когда же ей приходил ответ, она читала мне и его. Я, словно рыбка, ныряла в эти письма, в то, как хорошо бабушка читала и писала. И долго ждать не пришлось, как я сама начала писать.

В один день бабушка заметила, как я пытаюсь повторить её письмо, с помощью пера. Я вся испачкалась тогда, и вместо того, чтобы ругаться, бабушка просто познакомила меня с репетитором, который обучил меня письму. А после подарила мне блокнот. Красивый такой. И перо к нему, с баночкой синих чернил.

И я писала днями на пролёт. Погружаясь в рассказы и в полёты фантазии. Частно я так сильно увлекалась, что не слышала ничего вокруг. Я словно была в другом мире. В мире, что был создан моими руками. Мой любимый и такой волшебный мир.

В детстве я писала о разных зверьках, о своих игрушках, о красивых замках. Всегда хотела бы узнать, понимают ли меня растения, и говорит ли ветер, пока несётся куда-то вдаль? И в моих рассказах я сама давала себе ответы. В моём мире всё было возможным, всё было как в сказке. Хотя, если так подумать, это и есть сказка.

Когда я стала старше, я начала писать о своих мыслях. Частые "А что, если?" заполняли почти всю страницу блокнота. Хоть я подросла, я продолжала верить в чудеса, создавала миры, где воображение становилось явью и все мои желания сбываться. И тогда исписался мой первый блокнот. Последняя страница для меня была грустной. Так сильно я не хотела заканчивать блокнот, что, вместо того чтобы исписать листок, я просто оставила его пустым, и направилась за новым блокнотом.

Всё, что я просила в качестве подарка – это блокноты. Ну и перья с чернилами. И бабушка с радостью исполняла мои желания. В моей комнате появился письменный стол, много обычных листов, и очень удобный стул. Сначала мама ворчала, мол, зачем это всё надо, но на самом деле она была не против, даже за. Один раз я услышала, как она хвалиться своим подружкам, как я много пишу. Просто мама очень серьёзная, вот и не хвалит меня при всех.

И вот так я писала, а блокнотов становилось всё больше, пустых баночек от чернил было не счесть, а коллекция моих перьевых ручек увеличивалась с каждым годом вдвое. И вот, на своё пятнадцатилетие я получила от бабушки печатную машинку. Моему счастью не было предела и в тот день я чуть не за обнимала бабушку до потери сознания. Теперь единственное заминка была в валике с чернилами, но это казалось ничем, по сравнению с баночками от чернил.

Во времена с пятнадцати до восемнадцати лет, я резко прикипела к романтике. Хотелось встреч и взглядов, слышать частое и гулкое биение сердец. Все эти сказки, да и истории бабушки, всё это так благоухало любовью и страстью, что и я стала пленницей этих чувств. Правда я никого не держала в сердце. Просто любила писать об чувствах, хоть сама их не ощущала. И до сих пор я люблю романтику и пишу о ней. Не было бы не дня, когда я бы не представила историю о двух влюблённых.

Но не только любовь, и драма меня привлекала. Когда сердца бьются в унисон, а после разбиваться, и ты слышишь звон, как у хрусталя. Невзаимная любовь, что царапает и волнует. Или же любовь, что больше не может появиться, но так хочется, что чувствуешь, как слёзы проявляются на нижнем веке.

Иногда я писала и такие рассказы. Бабушка, читая, могла пару раз пустить слезу, но всегда продолжала улыбаться. Я спрашивала, почему бабушка всегда улыбается, когда читает мои сочинения. А она мне ответ: "Уж больно я горда тобой, внучка". И тогда я сама становлюсь гордой.

Бабушка, к моему восемнадцатилетию, совсем захворала. Телеграммы подруге она уже не посылала, да и ей ответ вряд ли придёт. И подруга её лежала всё время на кровати. Я ухаживала за бабушкой, помогала чем могла. Помню я предложила ей, чтобы я сама читала ей рассказ, но только вот отказалась она. Всегда сама читала, и всегда с улыбкой.

И стоило мне исполниться второй десяток, как через пару дней бабушка покинула нас. Горестно тогда было. Я долго не писала, а мама всё пыталась меня взбодрить, хотя у самой глаза всегда на мокром месте были. Держались мы как могли, и пережили утрату, а за улицей снова начала цвести природа.

Ещё тогда мне ночами снилась бабушка. Я обнимала её, говорила, но в одном из таких снов бабушка собралась уходить. Я хотела остановить её, но она просто улыбнулась, обняла меня в последний раз и сказала мне сердечно: "Продолжай писать, золотце, пиши и покажи миру, чем ты живёшь. За меня не бойся, встретимся потом". И поцеловав меня в щеку, не оборачиваясь ушла в даль.

Проснулась я тогда резко и со вдохом. Я сразу поняла, это был последний сон с бабушкой. Заснуть после не получалось, и я снова села за письменный стол. Но в этот раз это был не рассказ, не история или сочинение. Это было письмо. Письмо моей бабушке, которое я храню на полке за всеми её книгами, что она мне отдала. А на утро меня как осенило, и снова я начала писать, не останавливаясь практически весь день.

Прошёл год, я писала всё осознаннее, всё было привычнее, а потом я решилась: я напечатаю книгу, покажу её всем и вся! Но к рассказам теперь я подходила с легкой тревогой. Хотелось, чтобы всё было красиво. Я долго мялась, а потом подумала : " Ну и ладно, будь, что будет!", и начала писать от всего сердца. И первая история начиналась как-то так:

" В одном цветущем саду....