Дьявол в Москве. I. Легенды Русских Героев

© Яцек Бабиньски, 2024

© Екатерина Бабиньски, 2024

ISBN 978-5-0064-6289-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0064-6290-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Легенды Русских Героев: Дьявол в Москве – художественное произведение. Имена, персонажи, места, организации, люди и события являются плодом авторского воображения либо используются в вымышленных обстоятельствах и не могут расцениваться как реальные. Любое сходство с подлинными событиями, местами, именами, организациями и людьми (ныне живущими и умершими) является совпадением.

Любое воспроизведение, использование, тиражирование, распространение в каких-либо целях или иные действия, считающиеся использованием в соответствии со ст. 1270 Гражданского кодекса Российской Федерации, без письменного согласия авторов (создателей и владельцев данного произведения) не допускаются и являются нарушением законных прав и интересов авторов (создателей и владельцев данного произведения), что влечет за собой применение ответственности, предусмотренной ст. 1301 и 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Предисловие

«Когда молнии прорезали плотное мрачное небо, а мощный порыв ветра разбросал листья, сорванные с ветвей деревьев, начало формироваться зловещее скопление темных облаков. Нижние облака были залиты огненно-красным сиянием, а верхние облака мерцали под мягким светом луны. Пленительная линия, обозначающая границу между тьмой и ярким красным освещением города, украсила горизонт, создав потрясающее зрелище ночи.

Через густые тучи виднелась знаменитая красная звезда на вершине Кремлевской башни. Чуть дальше вдалеке выступала башня Храма и верхушки постаментов.

По мере того как буря набирала обороты, какофония трансформировалась в симфонию звуков, смешивающую воедино мелодии концертных оркестров и оркестров гармоник.

Многочисленные облака над Москвой кружили и принимали облик человеческих фигур, исполняющих изящный вальс. Загадочные персоны, одетые в элегантные наряды, украшали эти облачные силуэты. Их неземное присутствие мерцало среди облаков, пока они продолжали свой призрачный танец.

В вечном вальсе, украшенном сияющими улыбками, состоялось собрание великосветских, знатных и аристократических особ.

Однако под видимостью легкой беззаботной жизни всех их поглотила жадность, так как они променяли свои души дьяволу ради власти и богатства. В этом стремлении они стали слепыми к истинной природе существования – смыслу человеческой жизни, любви и счастью, которое она приносит.

В небесной бездне, в грозовых тучах, они упорствуют в вечном танце, где их души остаются навечно пленены обманчивым очарованием роскоши и безнравственности. Несмотря на безграничный простор небес, изобилующий достаточным пространством для всех, они безрассудно наступали друг другу на ноги, ударяли друг друга по спинам, сталкивались и толкались, нарушая гармонию своего коллективного движения.

Внезапно небеса озарила молния, сопровождаемая оглушительным грохотом.

Дьявол не сказал им, что после смерти они будут висеть между двумя мирами, что их стремление к власти и обогащению останется с ними, но больше никогда не почувствуют себя сытыми, счастливыми и удовлетворенными, так как теперь они просто слуги ветра.

Прохладный ветер разогнал грозовые тучи.»

Глава 1. Начало

В Останкинской башне было необычайно многолюдно. Перед зданием было припарковано огромное количество лимузинов и такси, а у главного входа толпились множество репортёров и зевак. Сегодня особенный день – официальный выбор автора патриотической постановки, которая появится в конце этого года на всех главных телеканалах и в кинотеатрах страны. Шла серьезная борьба среди лучших писателей и опытных сценаристов, соперничество за лучшую идею кинопостановки, которую так ждал народ, уставший от войны и уныния, окружавшего их родину. Мероприятие было грандиозным, с выступлениями выдающихся артистов, певцов, актеров и водопадами шампанского.

В главном кабинете генерального директора «Белая Лента Фильм» в Останкино за банкетным столом собралось несколько сотен человек. Там были те, кто стоял за крупнейшими хитами кино и телевидения, также были политики и послы дружественных стран.

У генерального директора было очень хорошее настроение. Этот обаятельный и уважаемый человек обладал уникальным талантом находить нужные слова в нужный момент.

Леон Геннадьевич происходил из провинциальной семьи, всего добился сам. В прошлом он был известным спортсменом и мастером спорта, а позже актером и продюсером, на счету которого немало очень популярных фильмов. Этому честному и уважаемому человеку почти 50 лет, и он до сих пор любим и ценен в киноиндустрии.

Леон всегда выглядел с иголочки, особенно ему нравился синий цвет. Он заказывал себе костюмы в лучших ателье в стиле старых гангстерских фильмов, а материал костюма был насыщенно-синего цвета, чтобы не выглядеть слишком агрессивно и не пугать сотрудников. Дополняли его образ туфли для гольфа, которые он тщательно подбирал. В его кабинете было большое виртуальное поле для гольфа. Он любил посмеяться и часто шутил, что у него нет времени ходить играть в гольф, поэтому гольф пришёл к нему в кабинет.

Геннадьевича всегда окружало море людей, но он обращал внимание только на тех, кто был честен с ним и, независимо от обстоятельств, всегда говорил то, что думал. Он считал, что нет ничего хуже тех, кто говорит тебе то, что ты хочешь услышать; они делают тебя глухим. И тех, кто показывает тебе то, что ты хочешь увидеть; они делают тебя слепым.

Одним из его особенно любимых и очень талантливых сотрудников был Анатолий Неделин. Молодой писатель, хоть и почти тридцатипятилетний, очень умело справлявшийся с возложенными на него задачами. Он очень напоминал Леону Геннадьевичу его брата, погибшего на Кавказе в 90-е годы. Геннадьевич не заботился об Анатолии, не помогал ему, но дал ему возможность проявить себя, показать свой талант, и, возможно, однажды он сможет даже занять его место в компании. Анатолий был самостоятельным, очень талантливым, творческим и, прежде всего, прекрасно разбирался в бюджете. Он никогда не писал того, что не нужно, концентрируя максимум внимания зрителя на самом главном.

Для многих не стало сюрпризом, что Анатолий выиграет тендер на новую патриотическую постановку. Его соперники вернутся к написанию десятикилометровых сериалов и ТВ-программ, а он сможет создать и определить новую главу в отечественном кинематографе. Анатолий был очень привлекателен, внешне не уступал актерам из Голливуда. Его часто приглашали попробовать себя в роли актера, но он всегда находил оправдание и повод отказаться, так как сам себя таковым не считал. От его длинных темных вьющихся волос у коллег женского пола кружилась голова. Он предпочитал носить черные рубашки и куртки, в шутку утверждая, что писатель – слуга дьявола, а дьяволу нравится черный цвет.

Воздух переполнял сигаретный дым. За столом сидело много продюсеров, сценаристов, помощников, ассистентов, были также люди, которые занимаются подбором актеров, костюмов и реквизита.

Леон Геннадьевич взял бокал шампанского и встал за банкетным столом, поправил свои стильные очки в черной оправе, погладил лысину и замолчал. Все напряженно ждали его выступления. Зная, что он человек с особым чувством юмора, все понимали, что произойти может все что угодно. Леон посмотрел на Анатолия, который встал и тоже держал бокал шампанского, пытаясь скрыть улыбку радости, блуждающей на его лице.

Геннадьевич не стал шутить, не желая создавать слухи о своих хороших отношениях с Анатолием, поэтому к нему он обратился официально и холодно:

– Приветствую тебя, талантливый писатель! Поздравляю вас, Анатолий Владиславович Неделин! Теперь вы ответственны за создание нового блокбастера для первого канала, который, к тому же, будет многосерийным фильмом. Создавай и удивляй нас!

Команда Анатолия не скрывала радости и гордости, ведь все приложили руку к предыдущим успехам, которые позволили Анатолию победить и занять должность главного сценариста проекта. Раздался звон бокалов шампанского, и головы закружились от вкуса пенного игристого вина. Комната была наполнена ванильным дымом. Подвешенные к потолку лазерные пушки освещали сцену, из-за занавеса которой вышел артист в красивом переливающемся бриллиантовом костюме с огромными павлиньими перьями на спине и запел. На сцене зажглись огни, заиграл низкий бас, и начался концерт. Все, как и положено в телевидении.

Анатолий нервно посмотрел на часы. Сегодня была генеральная репетиция спектакля в Большом театре у его жены Марии, и ему не терпелось вернуться домой, выжидая подходящий момент, чтобы просто сбежать. Следом за ним из дымовой завесы вышел Геннадьевич и озабоченно произнес:

– Я тоже хочу домой, жена и дети ждут!

Геннадьевич обнял Анатолия, и они оба медленно пошли по залу, ведущему к гримерке и главному выходу.

Это был очень тяжелый и насыщенный корпоративный вечер. Девушка из гардеробной приветливо улыбнулась и передала им пальто.

– Увидимся в понедельник! Счастливых выходных!

Коридор был пуст. За главной вращающейся дверью виднелись огоньки ожидающего такси. Собирался дождь. Тут и там падали маленькие снежинки, зима в этом году никак не могла начаться. Температура воздуха поднялась из-за многолетней продолжающейся войны, и зима теперь была похожа на осень. По коридору в сторону главного выхода из башни вышел Анатолий, за ним главный продюсер Леон Геннадьевич, и замыкала вереницу парочка веселых бизнесменов. Один из них похлопал Анатолия по плечу и произнес:

– Поздравляю, дружище!

В сопровождении двух не менее веселых девушек они сели в белый мерседес, поджидавший их у входа. Желтое такси подъехало следом и остановилось. Леон Геннадьевич на прощание обнял Анатолия.

– Ну что ж, договорились? – спросил он.

– Конечно, договорились! Еще как! – ответил Анатолий.

– Это прекрасно! Передавай жене привет и ждем от тебя первых эскизов нашего будущего легендарного проекта. И помни, не подведи меня, сынок, это очень важный сценарий.

– Леон Геннадьевич, а что будет с сериалом, над которым мы работаем сейчас?

– Не переживай, пожалуйста. Ты можешь отдать его Мише Руденко, он там что-нибудь допишет. Это вообще не имеет сейчас никакого значения. Серия есть серия, даже Лида может в нее что-нибудь добавить! Люди этот сериал и так любят, разницы никто не заметит. Наша миссия теперь гораздо важнее, и Миша должен, наконец, начать быть независимым!

Анатолий сел в такси, опустил стекло и произнес:

– Еще раз спасибо, Леон!

Геннадьевич улыбнулся и хлопнул рукой по крыше такси, и машина двинулась с места. Начался дождь. Охранник прикрыл Леона Геннадьевича плащом и раскрыл над ним зонт. Спустя минуту за ним подъехал лимузин.

Всякий раз, когда в ночном небе башня исчезала в облаках, это выглядело впечатляюще и страшно одновременно, словно башня темного замка, из которого можно подняться на лифте в рай среди облаков. Мир телевидения и волшебства. Место, которое навсегда меняет жизни людей, создавая их и разрушая на рубеже почти столетий.

Не теряя времени, Анатолий достал телефон и начал писать Марии смс.

«Дорогая, я еду домой! Ты ждешь меня или уже спишь?»

Отправив сообщение, он комфортно расположился на заднем сиденье, расслабил воротничок и выдохнул. Он почувствовал себя так, как будто весь вечер просто притворялся.

В заднем стекле такси отражалась Останкинская башня, которая исчезала в густых тучах.

Лимузин Геннадьевича на большой скорости проехал мимо такси, трубя о прощании с пятничным вечером! Ха, подумал он. Геннадьевич, несмотря на свой возраст и стаж работы в телевидении, уже 25 лет остается сумасшедшим гением!

Такси плавно катилось по дороге, издавая звук, будто по асфальту катился большой резиновый каток. По окнам начал сочиться дождь, в небе засверкали молнии. Где-то далеко за горизонтом погибали люди. Гроза была похожа на серию взрывов, которые эхом и звуками пробирались по ночному небу, вызывая мурашки по коже.

Анатолий улыбнулся, вспомнив сегодняшний вечер, и посмотрел в окно, но улыбка быстро исчезла с его лица. Он увидел перед собой покрасневший горизонт, который, как раскаленный металл, освещал далекую западную сторону неба.

Даже днем с запада можно было увидеть темную зону, где царит полный мрак, на протяжении 24 часов. Анатолий вспоминал рассказы своих коллег-журналистов, которые ездили в Дальнецк и видели это явление вечной тьмы, зловеще нависшей над западной частью неба.

Война уносила все больше и больше жизней. Это была война за мир. Это была агрессия во имя жизни без агрессии, как бы наивно и глупо это ни звучало. Вот уже более 80 лет ОТАН вмешивается в жизнь других стран, делая все возможное для того, чтобы все постоянно ненавидели и убивали друг друга. Во имя демократии развивают основную часть своей экономики, а именно самый большой оружейный склад в мире. Забавно, подумал он. Для них мы – террористы, а они для нас. Сегодня они подняли руку над нашим миром, как будто мы не люди, а пушечное мясо, которое превращается в пули, пистолеты и ракеты в обмен на жизнь и смерть, чтобы старики на улице Уолл-стрит могли умереть с карманами, полными купюр. Наполненными не миллионами, а миллиардами, которые они и так печатают в своих подпольных типографиях. Трудно признать, что Штаты оказались фиктивным коммерческим проектом, заманивающим толпы нелегалов, обманутых рекламой о мечте и хорошей жизни. Сегодня Штаты стали символом дестабилизации и терроризма, захлестнувшего весь мир.

Анатолий часто вспоминал своего дядю Билла, который жил в Нью-Йорке. Он был одним из создателей лунной миссии, изобретателем и миллионером, который бесследно исчез прошлым летом. Одной из версий было, что пропажа была заказной и организованной за попытку опубликовать книгу, выражающую его субъективный взгляд на происходящее.

Его рукопись тоже бесследно исчезла, а официальное расследование быстро свернулось, ссылаясь на версию о несчастном случае.

Уф, вздохнул Анатолий, глядя на ночное небо. Очередные молнии осветили город, на несколько секунд превратив ночь в день.

Еще несколько лет назад никто бы не допустил такой безумной ситуации, когда великие Штаты, символ свободы и процветания, утонули бы в инфляции и коррупции, увлекая за собой весь западный мир, пытаясь отобрать как можно больше контроля над природными ископаемыми у всего остального мира.

Анатолий в молодости мечтал о карьере в одном популярном актерском городке в Штатах. Сегодня же это место упадка, переполненное нарко-зомби, неподвижно стоящими на улицах в ожидании очередной дозы психоактивного вещества. Все его знакомые, кто сбежал в «страну счастья», исчезли. И на сегодняшний день никто не знал о том, что с ними произошло.

Самое главное было не сдаться духом, самому сохранять спокойствие и оптимизм. Тяжело быть автором, который должен поднимать дух нации, когда при этом сам чувствует себя разбитым.

В победе сейчас, как и 80 лет назад, сомнений не было. Но печаль наполняла сердце при осознании того, что неофашисты собрали армию и снова пытаются разгромить и уничтожить нашу страну, а прекрасная рекламируемая западная жизнь превратилась в кошмар узурпированных людей, вынужденных стать частью конфликта, который к ним не относится. Пришло время расплатиться за иллюзию жизни в условиях демократии, которая оказалась молчаливым переименованием неофашизма, который, как оказалось, так и не был уничтожен до конца.

Не прошло и 20 минут, как такси объявило, что пункт назначения достигнут.

Глава 2.

Вино и шоколад

Такси остановилось на улочке, густо обставленной машинами.

Анатолий некоторое время сидел молча, пытаясь забыть о своих мыслях и переключиться. Мария, его жена, много работала, в результате чего была сильно переутомлена. Ее организм был слаб. Они пытались завести ребенка, но из-за ее психического истощения это не удавалось. Однако Мария была одной из главных актрис театра, и на нее легла огромная нагрузка – играть главные роли в пьесах, которые так любили зрители. Это было ее звездное время, которое для актрисы не длится вечно. Анатолий не хотел приносить домой свои депрессивные мысли; ему всегда хотелось сохранять позитив.

Из транса его вывел сигнал автоматического водителя с роботизированным голосом. Такси снова сообщило ему, что машина прибыла в пункт назначения. Включился свет крошечной камеры рядом с зеркалом водителя, и объектив сфокусировался на Анатолии.

– Вам нужна помощь? – спросил робот-водитель.

– Нет-нет, извините, я задумался.

«Ох уж эти роботизированные такси без водителей», – произнес он про себя и провел телефоном по счетчику проезда.

Дверь открылась, и он оглянулся на затопленный тротуар. Как всегда, как бы он ни старался, делая шаг, он идеально поставил ногу в самую глубокую часть лужи, и прохладная вода тотчас хлынула ему в ботинок, освежая его сильнее, чем чашечка арабского кофе.

Он вышел из машины и, держась за воротничок пиджака, попытался поймать взглядом открытый магазин, где мог бы приобрести вино и шоколад.

Круглосуточный магазин был открыт.

– Здравствуй, мой родной, – поздоровалась с ним женщина, стоящая за прилавком, и улыбнулась ему.

– Добрый день, Наталья Юрьевна! Вы прекрасны сегодня, как никогда.

– Ох, Анатолий! Умеешь же ты делать комплименты! А как Мария поживает? Детишек бы вам пора завести!

– Да, обязательно. Как раз планируем. Будьте любезны, дайте самые вкусные конфеты, которые у вас есть.

Женщина развернулась к полкам, посмотрела и достала самую шикарную коробку конфет, которая была в магазине.

– Что-то еще, Анатолий?

Он наклонился над женщиной.

– Еще бутылочку вина, пожалуйста. Красного!

Наталья Юрьевна посмотрела на часы и вздохнула.

– Ох, Анатолий, а время-то уже 2:00 ночи. Продать вино вам я уже не могу…

Анатолий посмотрел на нее жалобным взглядом. Его умоляющий вид тронул продавщицу, и она произнесла, протягивая ему бутылку вина:

– Ладно, так и быть! Продать я не могу, но подарить мне пока никто запретить не может.

Радостный Анатолий поцеловал Наталью Юрьевну в щечку и, как студент на подъеме, выбежал из магазина.

Черт, забыл купить сигарет, подумал он. Ну ничего, без них прорвусь.

Анатолий попытался незаметно открыть входную дверь ключом. Но как только он вставил ключ в замок, дверь открылась сама, а в коридоре его встречала Мария, обмотанная в теплый пушистый халат.

– Ну и что? Как ты? – поприветствовал ее Анатолий.

Мария улыбнулась в ответ.

– Неужели!?

– Да, Мария, дааа!!

Мария с Анатолием взялись за руки, и через мгновение он ее крепко обнял, приподнял и закружил. Ее красивые домашние туфли разлетелись в разные стороны. Они смеялись и радовались такой восхитительной новости искренне, как дети.

Краем глаза Анатолий заметил на кухне на столе маленький тортик со свечкой.

Он посмотрел на Марию и понял, что она заранее предчувствовала, что он выиграет конкурс.

Мария взяла за руку Анатолия и потянула на кухню. Они сели за стол, и Мария налила чай.

– Ну, любимый, расскажи, как все прошло?

– Наша идея очень понравилась. Первый канал как раз хотел чего-то очень особенного, необычного, долгоиграющего и отличающегося от других проектов. Чего-то такого, что будет грандиозным. Проект, который появится на экранах сейчас и продолжит жить очень долго в виде многолетней франшизы.

Внезапно он ощутил прилив энергии.

– Ты только представь, множество книг, фильмов и игр, которые могли бы продаваться по всей стране. Каждый из героев не просто персонаж, а носитель своей истории, своего пути. Они могут быть связаны между собой невидимыми нитями судьбы, где каждая их встреча могла бы изменить ход событий.

Анатолий почувствовал дрожь вдохновения. Он представил себе обложки книг с яркими иллюстрациями, трейлеры к фильмам, которые захватывают дух.

Этот проект – нечто большее, чем просто набор историй – это возможность создать целую культуру и новый мир вокруг персонажей. Фанаты могли бы обсуждать их поступки и мотивы, создавать свои теории и ждать продолжения.

То, что может понравиться молодежи и поможет ей больше осознать наше прошлое, нашу историю, наш менталитет и нашу вечную проблему преодоления зла.

Это помогло бы вспомнить наших героев и не забыть наших вековых врагов.

Звучит все это очень эпично, но в голове сейчас пустота.

Пока он лишь касался поверхности этой идеи. В ней было что-то величественное и необъятное – как океан, который таит в себе множество неизведанных островов.

Анатолий понимал: ему нужно время, чтобы исследовать этот мир и позволить ему раскрыться во всей красе. Он должен был глубже погрузиться в свои мысли и чувства, чтобы дать жизнь этому замыслу.

Анатолий был очень уставшим. Он покрутил ложечкой в стакане с чаем, затем отрезал кусочек торта и попробовал.

– А теперь давай поговорим о том, какие новости у тебя происходят? Как у тебя дела в театре? Как твой новый спектакль?

Мария прошлась чайной ложкой по молочной глазури тортика.

– Ох, Толя! Все замечательно, просто голова кругом. Только что закончили один спектакль и уже пришел заказ на новый. Он очень важный, так как тоже патриотический.

Нам повезло с режиссером. Он все понимает, как надо. Я закончила только что выступать в предыдущем спектакле, и без перерыва на отдых наша актерская труппа сейчас брошена изучать новые роли. И все вроде неплохо получается. Сегодня у нас была главная репетиция, а завтра состоится премьера.

Это будет закрытая премьера, не для зрителей. Там будет много прессы, какие-то знаменитые люди, телевидение. Планируют делать много фотографий и брать интервью. Я думаю, ничего интересного. Так что даже не буду тебя тянуть за собой.

Ты лучше отдохни и подумай, с чего начать, это же большой вызов и огромная возможность стать наконец-то известным и получить признание. Ты всегда об этом мечтал.

Анатолий открыл бутылку вина и достал два хрустальных бокала. Она видела, что Анатолий не хочет пить вино на кухне. Мария поймала его галстук, притянула к себе и поцеловала.

– Что означает твоя таинственная улыбка, господин Анатолий? – прошептала она, глядя ему в глаза.

Держа в одной руке два бокала для вина, а в другой бутылку со штопором, Анатолий прошептал Марии на ухо:

– Скоро узнаешь, следуй за мной.

Мария выгнулась по-кошачьи и оказалась за Анатолием, обнимая его спину своими нежными длинными руками. Они плавно раскачивались, как будто танцевали. Их тела ритмично двигались, они смеялись, радовались, ощущая себя одним человеком, разлитым на два тела.

Страстно поцеловавшись, как два студента, влюбившиеся на первом курсе, он пяткой открыл дверь в спальню. Мария толкнула его на кровать и закрыла дверь своей стопой. За дверью сначала слышался смех, а через какое-то время появились звуки разбросанной одежды и скрип кровати.

Спустя несколько пламенных часов, посвященных любви, дверь спальни открылась, и Мария в ночной рубашке побежала на кухню, а Анатолий сидел на кровати, глядя на вино, которое пролилось на белоснежный комплект постельного белья, полученный Марией в подарок от матери.

– Толя! Толя! – доносилось с кухни. Анатолий не знал, что делать, вытирая рукой пятно от красного вина. Он почувствовал себя беспомощным, как ребенок.

Мария вернулась с горстью бумажных полотенец и с жидкостью для мытья посуды.

– АААх!!! – завизжала Мария, когда случайно споткнулась и упала в объятия Анатолия.

– Расслабься, моя маленькая! Я все исправлю! Уже середина ночи! Тебе вставать рано утром. Я сам все сделаю!

Анатолий выскочил с кровати, схватил испачканное одеяло, бросил его в ванну и включил воду, чтобы замочить пятно. Взяв из соседней большой комнаты летнее одеяло, он поволок его по полу коридора в спальню.

– Ха, ну да, пока пуховое одеяло намокает в ванне, мы будем спать под летним одеялом. Мы согреем друг друга теплом наших тел, любовь моя! Завтра я все отстираю. От вина не останется и следа.

Счастливая Мария поцеловала Анатолия в щеку и эффектно улеглась в постель. Он накрыл ее одеялом и сам скользнул под него.

Шли минуты, но сон не был гостем в их спальне. Никто из них даже немного не приблизился ко сну из-за скопившегося адреналина за весь день.

Анатолий посмотрел на Марию, она посмотрела на него, и они рассмеялись. Анатолий попытался ее поцеловать. Мария нежно его оттолкнула и, уводя лицо в сторону от его губ, произнесла:

– Ну все на сегодня! Пора спать! Ты меня слышишь!

Анатолий поцеловал ее в плечо, обнял, и они снова попытались заснуть.

Глава 3. Перед сном

Анатолий лежал, прикрытый одеялом и обнимая Марию. В комнате было темно. На тумбочке догорала ароматическая свеча с запахом ванили, погружаясь в расплавленный воск.

Они оба смотрели в потолок. В глазах у них горела искорка. Кто знает, как будет выглядеть ближайшее время, как сложится дальнейшая жизнь, размышляли они. Пока что нам везет, и все складывается весьма хорошо, гораздо лучше, чем мы могли бы мечтать.

Мария пыталась сдерживать себя, чтобы потом задать этот вопрос. Но, решив, что сейчас все же подходящий момент, спросила у Анатолия:

– Любимый, а ты напишешь роль для меня?

Анатолий заманчиво улыбнулся, глядя в потолок.

– Не знаю, не знаю… Столько молодых талантливых актрис ждут своей очереди, а ты уже с опытом.

Мария подскочила на локоть и начала крутить пальцем между ребрами Анатолия.

– Что ты только что сказал? А ну, повтори!

– Хорошо, что-нибудь придумаем, – засмеялся он. – Пожалуйста, успокойся! Мне почти 40, нельзя так шутить, – произнес Анатолий, хохоча до слез.

Еще больше взбодрившись, он сел на край кровати, взял бутылку с вином и подлил себе в бокал.

– Да, Мария. Кажется, мы так много уже сделали. А на самом деле столько всего еще впереди нам предстоит. Все прекрасно, но только времени все меньше и меньше. Вчера я писал одно, а сегодня это уже неважно. Сейчас нам нужно что-то сверх, что-то сильное, эпичное. То, что позволит нам всем почувствовать себя сильнее.

Мария села позади него и обняла его за спину.

– Я уверена, что все будет хорошо. Я чувствую, что нас что-то ждет.

Анатолий осушил бокал с вином и лег обратно в кровать. Мария обняла его за шею и прижалась изо всей силы к его плечу.

После минуты молчания Мария спросила:

– Толь, а что с венчанием? Помнишь, мы всегда хотели обвенчаться?

Анатолий нервно дернулся на кровати; его лицо погрустнело.

– Ты же знаешь, что я во все это уже не верю. После смерти отца я прекратил верить и ничего не хочу об этом слушать. Это полная чушь. Слышишь? Если бы он был, то почему мой отец умер в таких болезненных муках, за что? Что он сделал, в чем была его вина? Сначала его матери, а теперь и его. Если…?

Мария приложила палец к его губам.

– Ну хватит, успокойся. Я тебя понимаю. Просто последнее время у меня постоянно какое-то странное предчувствие. Как будто бы что-то хочет нас разлучить или что-то может случиться. Мне тяжело это объяснить. Это не имеет никакого обоснованного объяснения, но все-таки, понимаешь, я не хочу тебя потерять. Ты для меня все!

Анатолий посмотрел глубоко в глаза Марии.

– Ты для меня тоже все, любимая. Ты просто слишком много работаешь. Давай спать.

Анатолий поцеловал Марию и прошептал ей на ушко:

– У нас все будет хорошо. Мы всегда найдем друг друга, так как связаны судьбой.

Она лежала с закрытыми глазами, но по-прежнему не могла долго заснуть, думая о ране, которую носил в себе ее муж. Ей очень хотелось помочь ему, она молилась за его душевный покой, но после смерти отца он провалился в черную дыру. Стало невозможным затащить его даже в церковь.

Она вспомнила, как они познакомились, когда на одном из телевизионных банкетов под открытым небом оба, избегая пьянок и хаоса, пошли гулять по отдельности, а встретились у небольшой каменной часовни, стоящей на холме на острове Крк в Хорватии. Анатолий был тогда беззаботным, глаза его светились радостью и энтузиазмом, а родители его были живы и здоровы. Все они были молоды, счастливы и жизнерадостны.

Слова разочарования в жизни и судьбе, которые она все время слышала от него, очень ранили ее. Сжимая в руке свой крошечный золотой крестик, она уснула.

Утро было ярким и солнечным. Мария открыла глаза. Солнце пробивалось через закрытые шторы. Мария потянулась, рукой протерла глаза и села на кровати. Анатолий еще спал. Мария поправила волосы и посмотрела на будильник. Тот был выключен. Она взяла в руки телефон; время было 9 часов 20 минут. Мария вдруг поняла, что опоздала на репетицию перед представлением и что теперь ей настанет крышка.

Неприятных звонков от Надежды было больше 20.

– О, Господи! Толя! – крикнула Мария. – Я проспала!

Мария сорвалась с кровати и в одном тапке, одевая налету халат, запрыгнула в ванную комнату.

– Толя, сделай мне кофе, пожалуйста.

Анатолий поднялся с кровати и пошел на кухню.

– Что происходит? – пробормотал он.

Мария отвечала из ванной, чистя зубы одной рукой, а второй причесывая волосы.

– Толя, я проспала и опаздываю. Помоги мне, пожалуйста, быстро собраться.

Мобильный телефон Марии опять зазвонил.

– Толь, возьми, пожалуйста, трубку, скажи им, что я скоро буду.

Анатолий взял телефон и не успел произнести «алло», как из трубки послышался крик.

– Вы там все охренели? У нас тут все горит! Ребята, вы что? Толя, это ты? Толкни свою богиню, пусть быстрее шевелит своим задом, а то нам кранты, слышишь??

– Привет, Надя. Я очень рад тебя слышать! Наша богиня сейчас разбирается с феном и летит к тебе. Она скоро приедет, обещаю. Пожалуйста, не звони больше! До свидания! – Анатолий ухмыльнулся и отключил телефон.

В электрический чайник набралась вода. Анатолий поставил чайник, посмотрел на турку. Так как не было времени разбираться, какой сорт кофе лучше заварить, Анатолий достал экспресс-кофе в пакетиках и насыпал его в стакан.

В этот момент, когда чайник вскипел и он только что залил кипяток в стакан, в кухню забежала Мария, откусила кусок рогалика, который лежал на столе, и сделала глоток кофе из кружки.

– Какой крепкий кофе! – воскликнула она. – Все, я побежала.

Мария бросилась в сторону выходной двери. Анатолий, следом за ней, крикнул:

– Хей! Ключи от машины не нужны??

Мария дернулась, повернулась к нему и ловким движением забрала ключи от машины, которые держал Анатолий. Она поцеловала его в щечку.

– Все, я погнала!

Мария побежала к лифту. Анатолий, поправляя халат, закрыл входную дверь, потянулся и медленным шагом побрел на кухню.

Анатолий ощущал, что его организм еще спит. Он без особых чувств сел на кресло в кухне, взял стакан с кофе, который только что сделал для Марии, и выпил глоток.

– Тьфу, гадость, – подумал он.

Анатолий отставил кофе и медленным шагом пошел в большую комнату. Посмотрев на пустое пространство, он ощутил творческую пустоту. Еще только вчера происходило так много! Все казалось таким близким, выраженным и насыщенным. И вот сегодняшнее раннее утро началось спонтанно. А сейчас он один в квартире.

Странное чувство не покидало его. Как будто чистый лист бумаги преображался в страницу романа, наполненную трогательными эмоциями, отражающими весь процесс, когда он только зарождается и начинает проявляться на бумаге черным шрифтом. Анатолий подошел к окну, открыл двойную балконную дверь и стал смотреть на Москву.

– Нда, город уже проснулся и много часов уже живет полноценной жизнью.

А люди, как маленькие муравьи, бегут по узким дорожкам. Машины на дорогах то и дело сигналили друг другу, как будто это могло ускорить пробку.

– Доброе утро, Москва! – подумал Анатолий.

Задернув шторы от яркого солнечного света, он открыл папку, в которой находились его наброски, эскизы и концепты, связанные со сценарием, который вчера показывал в Останкино. В ней царил хаос. Все бумаги были смешаны друг с другом так, что он с трудом смог собрать их и разложить по порядку.

Анатолий вспоминал то, о чем они говорили вчера, какой финальный вариант понравился больше всех. А может, этот вариант понравился всем, и важно, на самом деле, в каком варианте будет речь в романе, – размышлял Анатолий.

Он сел в своем кожаном кресле рядом с круглым деревянным столиком, на котором стояла старая белая машинка для печати немецкого производства. Это была машинка отца Анатолия. Теперь она стала самым главным символом, который остался от него на память. Анатолий не особенно предпочитал писать на компьютере, так как для него этот процесс был искусственным и не реалистичным. Он был настоящим романтиком. Запах чернил и хруст бумаги давали ему гораздо больше удовольствия и радости для создания сюжетов.

Идея зарождалась чопорно и очень медленно. Раскручивалась из общего эскиза событий, которых у Анатолия в голове пока еще не особенно много проявлялось. Нужно было начинать детализацию, но этот шаг был еще далеко впереди. Как всегда, после алкогольных вечеринок на работе у Анатолия в голове не наблюдалось ничего, кроме шума в ушах. Он ощущал себя фруктом, голова его была пуста. Алкоголь – это враг креативности, хотя на мгновение дает ощущение, что весь мир падает к твоим ногам, но на следующий день отбирает полностью возможность сделать что-нибудь.

Этой пустоты Анатолий не любил больше всего. Гораздо более приятной была уже стадия, в которой можно было подетально представлять события, которые имели бы уже логичную структуру. Анатолий понял, что больше всего ему хочется сейчас пойти спать, но осознавал, что времени в обрез и нужно идти работать. Заторможенным движением Анатолий начал пролистывать книги на полке, выбрав для себя несколько историй для вдохновения. Он ощущал себя гораздо старше, чем был его реальный возраст, и считал, что, возможно, у него старая душа, и именно поэтому он отлично помнил времена Второй мировой войны. Ему нравилось писать о старых военных мелодрамах больше, чем создавать современные блокбастеры.

Потихоньку наступало время обеда. Анатолий до сих пор с трудом раскручивал после вчерашней вечеринки. Отключив мобильный телефон, чтобы никто не мешал, он взял бумагу и различные ручки, чтобы зарисовать примерную схему событий, деталей, будущих героев и сел за работу.

Анатолий полностью погрузился в творческий процесс и не успел оглянуться, как за окном уже прошла большая часть дня и начало темнеть. Сильный удар грома вырвал Анатолия из транса создателя. Анатолий дернулся, и яркий свет молнии рассветил всю комнату. По железному подоконнику ударили первые капли дождя. Анатолий подошел к окну, закрыл его и взглянул. Внизу на дороге была видна нескончаемая пробка машин. Все улицы Москвы были затоплены дождем. Анатолий вспомнил о телефоне, поднял его с тумбочки и включил. Ему тут же пришло оповещение о пропущенном телефонном звонке от Марии, которая звонила ему перед своим выходом на сцену.

Пропущенных звонков от нее было несколько. Сейчас, наверное, поздно перезванивать, спектакль должен был уже начаться, подумал про себя Анатолий.

Он вдруг вспомнил странный сон, приснившийся ему этой ночью, о котором он совершенно забыл, а теперь вдруг вспомнил. Во сне Анатолий оказался в руинах города. Все дома были разрушены. Это было новое горящее место: дома были высокими, некоторые из них были 20-этажными, почти все окна были выбиты, во многих местах стены вырваны, через дыры были видны полы, мебель – как в кукольных домиках. Мелочи, когда-то цветные обои, висящие рваные подвесные потолки, из которых вниз свисали оборванные провода, лампы и люстры. На стенах виднелись следы копоти и черные пятна, словно кто-то пытался оставить послание в этом мрачном пространстве. Ощущение сложилось совершенно нереальное, а зрелище – страшным. Мрачное и угнетающее. Анатолий во сне ходил босиком. Он осторожно шел через детскую площадку, где все сгорело, а от скамеек и качелей остались только погнутые металлические конструкции. Все, что было сделано из дерева, – сгорело дотла. Между детской площадкой и высоким домом образовался большой кратер, который сиял таинственными алмазными частицами, но вблизи они оказались битым стеклом. Анатолий встал на край кратера, посмотрел на закопченный, пронизанный насквозь сажей высокий жилой дом, под которым находилась плотно забитая парковка. Автомобили превратились в горы металла. Они деформировались, сгорели и расплавились. От некоторых из них почти ничего не осталось.

В воздухе стоял странный привкус. Пахло горелым мясом, кожей, волосами. Пахло строительной пылью, грязью. Анатолий чувствовал, что воздух становится все гуще и гуще. Запах гнили становился все сильнее. Он открыл глаза и увидел, как туман начал распространяться из-за здания, поглощая своими густыми облаками последующие здания, которые становились силуэтами и через мгновение исчезали в молочном дыме. Туман напоминал театральный занавес, который опускается на сцену, покрывая мягкими облаками тот кошмар, который человек причинил человеку, разрушив его мир.

Вдалеке во сне Анатолий увидел фигуру мужчины; он стоял боком к Анатолию, очень далеко, и, глядя вдаль, Анатолий не мог увидеть никаких отличительных черт, так как этот мужчина был неустойчив, и его одежда, черты лица, форма рук менялись с огромной скоростью, напоминая голограмму, на которой изображены разные люди, стоящие на одном месте. Анатолий попытался подойти поближе, но мужчина посмотрел на него и исчез в тумане. Анатолий проснулся, когда Мария вскочила с кровати.

Анатолий развел руками, как будто хотел подняться в небо, разминая спину после долгого сидения на кресле. Налив кофе, он снова сел на диван и задумался. Какой может быть смысл такого сна? Неужели вселенная посылает ему какие-то знаки? Или это только его расстроенные нервы проецируют кошмарные видения, от которых ему нужно как можно скорее освободиться?

Единственное впечатление, оставшееся у него после анализа странного сна, было пустым и горьким, как будто сон кричал ему: «Война придет в твой дом». Анатолий встал и подошел к окну, на подоконник которого падали капли дождя и мокрый снег. Он посмотрел на парковку перед домом, на детскую площадку и на дом напротив, очень похожий на дом, который был в его сне.

Глава 4. Театр в огне

Анатолий выгнул пальцы вперед и приступил. Его глаза закрылись, и он увидел Москву 1941 года.

Над городом висели шары противовоздушной обороны. Люди прятались на улице. Стояла зимняя холодная ночь, а точнее, сумерки. Анатолий перезагрузил писательную машинку и поднял руку, чтобы нажать первую букву.

В тот же самый момент, когда Анатолий переписал свое видение на листочки бумаги, на сцену театра вышла Мария. Она начала приветствовать собравшихся зрителей. В зале находилось много разных творческих людей, и ее коллега Надежда, которая стояла рядом со сценой.

Анатолий поначалу энергично писал, но затем что-то пошло не так. Он остановился, вырвал бумагу из машинки, сжал ее в комок и бросил в мусорную урну.

В этот момент в глубине зрительного зала театра открылись пять пар дверей. Удивлённая Мария пыталась разглядеть, кто это, так как появившиеся могли быть частью незапланированного спектакля. В зрительной части театра началось странное движение. Замаскированные люди с автоматами принялись стрелять в потолок и разбрасывать дымные шашки.

Зрители в зале начали паниковать, вставать со своих мест и хаотично бегать по залу между креслами. Люди в масках не давали им выйти из зала и избивали пытавшихся выйти прикладами автоматического оружия. Мария осознала, что это не игра, а настоящие террористы. Война только что ворвалась с телеэкрана в жизнь ее и ее друзей.

Анатолий впал в транс. В своем воображении он бежал по улицам Москвы с перепуганными людьми. Ночную тишину нарушали сирены, в небе тут и там взрывались грибы зенитных ракет. Сидя с закрытыми глазами, он видел бурю над Москвой в 1941 году, где ночь на небе раздиралась яркими проекторами противовоздушной обороны, которая пыталась засечь в ночном небе немецкие бомбардировщики. На улице падал снег.

Где-то в конце улицы, где стояла противовоздушная пушка, раздался крик:

– Немцы! Немцы!

Актеры театра быстро поняли, что это нестандартная ситуация. Все побежали со сцены к тяжелому красно-коричневому занавесу. Один из инженеров сцены попытался закрыть сцену, задернув занавески, но в него попала пуля одного из террористов, который уже бежал к сцене.

Мария застыла в ужасе. Время, казалось, остановилось. Звуки резко стали низкими и отдавались эхом. Она отчетливо слышала, как пули, пролетая мимо нее, свистят. Порой ей казалось, что она даже видит завихрение воздуха, которое следует за пулей, пересекающей пространство, уходя за шлейфом горячего воздуха на долю секунды.

Крики людей доносились до Марии с опозданием. Она очень ясно видела бегущих зрителей, людей в масках, безвольно лежащие тела. Оцепенев от страха, она не могла пошевелиться, не могла издать ни единого звука; она просто застыла в небытии драмы, которая разворачивалась перед её глазами.

В то время между несколькими рядами взорвались дымовые гранаты, которые вызвали еще больший переполох среди и без того паникующей аудитории.

Мария надеялась до последнего, что это неправда. Что это просто тренировочные учения, не по-настоящему, и скоро кто-то включит свет и из динамиков прозвучит голос с просьбой о мире. Сообщит, что все происходящее – это всего лишь обучение и ничего опасного не происходит!

Слезы потекли из ее глаз. Один из бежавших техников упал на землю прямо перед ней, пронзенный шальной пулей.

Мария видела, как группа террористов спокойно шла к сцене, без угрызений совести, и стреляла в спины людям, пытавшимся забраться на сцену. Люди в масках бережно шли вокруг одного из террористов. Вероятно, он был их лидером. Мужчина выделялся среди других террористов тем, что у него росли длинные светлые волосы, и на его лице не было маски. Мария запомнила его лицо; ей даже показалось, что она где-то его уже видела – в новостях.

Вдруг она почувствовала сильный рывок в руке такой силы, что сначала подумала о том, что, возможно, пуля попала в нее. Она посмотрела в сторону руки. Не понимая, что произошло, ей прилетел жгучий удар в щеку!

– Давай скорее! Ты что, стоишь как вкопанная?! Валим отсюда! Ты меня слышишь??

Надежда схватила Марию за руку и потянула за кулисы.

Актеры в форме НКВД и солдаты с макетами оружия бежали в растерянности, совершенно беззащитные и перепуганные, хотя ещё несколько мгновений назад они были такими мужественными и даже опасными на сцене, исполняя свои роли. А сейчас они просто убегали, спасаясь, кто как может.

Часть музыкантов попыталась выбраться на сцену с оркестрового кармана. Нескольким людям удалось выбраться; остальных настигли пули…

Мария, убегая со сцены, впервые близко увидела загадочного мужчину без маски и смогла его разглядеть. Он зашел на сцену. Этот мужчина был высокого роста, около 1 метра 90 сантиметров. У него были длинные светлые волосы и темные очки. Одет был в военную форму и бронежилет. На нем было снаряжение, которое Мария не могла распознать, так как не разбиралась в оружии. Последнее, что она заметила, была граната в его руке. Остальные террористы окружили его, защищая очень важную фигуру. Мужчина поднял руку вверх, показал гранату собравшимся в зале перепуганным людям и на ломаном русском языке с очень сильным американским акцентом произнес несколько фраз:

– Сегодня вы заплатите за справедливость! Негодяи!

Остальные террористы тоже вытащили гранаты и подняли руки вверх. Загадочный мужчина в очках разблокировал гранату и бросил ее в сторону невинных людей, после чего окружавшие его террористы последовали за ним и тоже принялись бросать гранаты.

Гранаты полетели в зал и начали взрываться тут и там. Некоторые из них ранили людей, другие подожгли стены и стулья. Из комнаты раздался крик ужаса. Люди бросились толпой прямиком на террористов, но те начали в ответ стрелять по всем без пощады, будь то мужчины, женщины или дети.

Потоки огня захватили стены зала. Иностранные мужчины прицельно стреляли по всем, кто попадал в их поле зрения.

В романе Анатолия тем временем послышались первые взрывы бомб. В его голове раздавались крики перепуганных людей так же, как крики людей, застрявших в это время в горящем театре под огнем террористов. Анатолий сидел с закрытыми глазами. Его руки писали машинально. Видя, как рвутся бомбы и подходя все ближе и ближе, он чувствовал запах пороха, грязи и ощущал кисловатый привкус пыли, осыпающихся стен домов.

Солдаты нервно перенаправляли пушки в сторону увиденных бомбардировщиков. Немецкие самолеты прорвались достаточно близко к Кремлю. Красноармейцы, несмотря на огромный риск для жизни, не покинули свою огневую позицию и пытались до последнего сбить вражеские летательные аппараты.

В театре вооруженные солдаты с автоматами выкрикивали слова на непонятном языке. Показывая время от времени пальцем в потолок, они перезагружали автоматы и начинали заново стрелять по людям.

Некоторым гостям из зала удалось присоединиться к группе сбежавших актеров, хорошо знавших местные подземелья, тоннели и складские помещения театра…

Свежая кровь. На снегу кругом разбросанные вещи. Толпа испуганных людей, опасаясь за свою жизнь, бежала вдоль улицы, по обеим сторонам которой горели дома. Офицеры НКВД и пожарные старались пробиться через толпу, пытаясь остановить бегущую толпу и предотвратить панику.

Анатолий не мог предполагать, что пока он писал роман о войне, в то же самое время в нескольких кварталах от его дома разыгрывалась похожая трагедия, которая произошла в 1941 году. Люди снова бежали в ужасе, погибая в огне из-за того же врага.

Хоть современная война длилась уже несколько лет, она по-прежнему оставалась абстрактной для тех, кто жил в уединении своего дома, ходил на работу, жил обычной жизнью и имел представление о войне только из газет и экранов телевизоров. Анатолий не мог себе представить, что сегодня его жизнь кардинально изменится навсегда, и война постучится в его дом.

Дым ограничивал видимость, многие люди теряли ориентацию, спотыкались и падали. Все хотели выжить любой ценой. Звуки выстрелов не стихали, а наоборот, создавали впечатление, что они приближаются, как будто террористы шли по пятам за группой выживших.

Горстка актеров, вместе с Марией и Надеждой, пытались спастись, пробираясь в сторону выхода через заднюю часть сцены между сценографиями.

Среди них было несколько охранников, но ни у кого из них не было оружия. Руководство театра считало, что к ним приходит только интеллигенция и светские особы, поэтому в театре не нужна вооруженная охрана, ведь в самом худшем случае им приходилось только вызывать такси для пьяных гостей.

Мария пыталась дозвониться в полицию, но сигнал в подвале театра был очень плохим. Когда ей все же удалось дозвониться, сеть оказалась перегружена, и автоответчик оперативного отдела предложил оставаться на линии, чтобы дождаться ответа от дежурного.

Внезапно сигнал на телефоне со скрипом прервался, и у Марии сложилось впечатление, что кто-то взял трубку!

– Привет! Полиция? Террористы ворвались в театр, расстреливают людей, театр горит! Помогите!

В ответ она услышала повторение сообщения от искусственного интеллекта, после чего сигнал прервался из-за отсутствия связи.

В тоннеле под театральной площадью времен Второй мировой войны актерам пересекла дорогу вооруженный мужчина, закричал что-то на своем и начал угрожать им пальцем и направил на них автомат. В этот момент наступила гробовая тишина. Из группы людей очень нервно отреагировал один из охранников театра, он смотрел на террориста как загипнотизированный и что-то шептал себе под нос.

Друг Марии, актер Вячеслав Егоров, играющий капитана НКВД, достал из кобуры деревянный пистолет и намеренно нацелился на террориста, как будто это был настоящий пистолет, стиснув зубы. Он велел террористу опустить автомат, произнеся свою речь на английском языке. В этот момент наступила пауза. Террорист в темной комнате засомневался, что пистолет, направленный ему в голову, не настоящий. Теперь только собравшиеся вокруг актеры знали, что пистолет – игрушка, и они находятся в очень плохой ситуации.

Террорист целился в Вячеслава, Вячеслав целился в террориста. Это напряжение создало секундную паузу, которая в нынешней ситуации показалась вечностью. Вячеслав – великий актер с военным прошлым, но даже если бы он не был хорошим актером, деревянный пистолет все равно бы не выстрелил.

Вячеслав закрыл глаза и со всей силы представил, что держит в руке настоящий пистолет. Террорист, видя, что он нажимает на спусковой крючок, тоже напрягся и начал в ответ нажимать на спусковой крючок.

Паузу прервал неожиданный выстрел одного из охранников театра, который достал своё табельное оружие и выстрелил в голову вооружённого террориста.

Террорист не успел закончить фразу, как молниеносная пуля прервала его монолог. Он упал на землю. Из его правой руки выскользнул блестящий автомат, а из другой – выпал магазин. Вячеслав поблагодарил охранника и быстро поднял оружие с пола. Автомат оказался пустым. Террорист оказался тоже хорошим актером, который не успел загрузить магазин с патронами в автомат, и его роль в конечном итоге была завершена трагическим для него сценарием. Вероятно, если бы они встретились в другом месте и в другое время, то, возможно, этот человек мог бы оказаться ценной составляющей для их действующего актёрского коллектива.

Вячеслав перезарядил автомат.

На рукаве куртки трупа в маске Вячеслав заметил нашивку с эмблемой звезды ОТАН, состоящей из бородатой головы в цилиндре со звездой и полосами.

– Черт, это ОТАН! – прошептал Вячеслав. – Что им от нас нужно? Странно, что они не прячутся и действуют так нагло и внезапно, надевая свои нашивки и шевроны.

– Этого не может быть!

Вячеслав сунул руку под воротник куртки, в которой был одет бывший террорист.

На шее он нащупал толстую серебряную цепочку и два металлических значка, на которых был нанесен код, похожий на буквы алфавита Брайля. Он понял, что это значки морской пехоты диверсионных подразделений. Вячеслав служил Родине в подразделении разведки, когда тот же ОТАН спровоцировал конфликт в Северо-Кавказском округе в девяностые годы.

«Смерть – это цена, которую платит солдат», – подумал он.

Весьма странно, что североатлантическая террористическая организация официально пришла на нашу землю. Мир сошёл с ума. Эти ублюдки чувствуют себя безнаказанными.

Все с удивлением смотрели на старого лысого усатого охранника, в руках которого был блестящий, дымящийся пистолет с советской звездой на рукоятке.

– Дедушка, ты кто? Супергерой?

Охранник повернулся к людям спиной, глядя в сторону сцены, с которой мог бежать ещё один террорист, быстро перезарядил пистолет и всадил в лежащего ещё одну пулю.

– Я… я афганец, ветеран Афганистана! Афган! Я был командиром взвода.

– А я вел разведку Северо-Кавказской операции, – ответил Вячеслав, улыбнулся и бросил ему автомат.

– Я останусь здесь, – сказал Афган. – Буду защищать людей. Вячеслав обыскал труп террориста, нашел заряженный пистолет и несколько гранат. Надежда есть, подумал он. Я возьму пистолет с гранатами и попробую застать их врасплох у прохода.

– Афган, это профессионалы, а не случайные собаки с улицы. Будь осторожен! Скоро наши придут.

Один из мужчин крикнул из глубины комнаты:

– Помогите, здесь есть дверь.

Это были две прочные металлические, тяжелые стальные складские двери, ведущие на техническую площадь между зданиями театра и в мастерскую по изготовлению театральных декораций.

Вячеслав попытался поднять металлический засов, но дверь оказалась забаррикадирована снаружи, а внутри выглядела заваренной.

– У нас нет времени, мне нужно идти. Попытайтесь сломать их, стучите в них и зовите на помощь.

Вячеслав услышал шум снаружи. Спасатели уже знали о них и тоже пытались открыть запертую дверь снаружи. Вячеслав крикнул им:

– Отойдите подальше от двери, я попробую её обстрелять.

Вячеслав отскочил от двери и дал очередь из пистолета, но это не возымело никакого эффекта.

Увидев щель в двери, Вячеслав крикнул:

– Здесь около ста человек, много дыма, у нас мало пуль, террористы хотят нас уничтожить! Я постараюсь их задержать. Я здесь с группой охранников театра, нам удалось отобрать у террористов один автомат. Ещё один охранник театра с винтовкой, оставленной здесь.

Один из спасателей ответил:

– Я понял, мы к вам прорываемся!

Глава 5.

Крепкий орешек

Вячеслав обратился к своим. Он не был пессимистом, а в армии усвоил важное правило: проблемы надо решать тогда, когда они возникают, а не думать о них заранее. В любом случае, он чувствовал необходимость сказать что-то значимое и, возможно, поделиться своими последними словами в этой жизни со своими друзьями. У Марии и Надежды были слезы на глазах, когда они смотрели на Вячеслава. Через некоторое время он сказал:

– Все будет хорошо. Скоро все закончится.

Опустив глаза, он перезарядил пистолет и уверенно пошел к выходу на сцену, где сквозь густой дым виднелись силуэты террористов, направлявшихся к людям, собравшимся у заблокированной двери. В последний момент Вячеслав посмотрел на Афгана, который шептал себе под нос, регулируя что-то на винтовке М-16.

– Чертовы янки, они не умеют делать автоматы! – посмотрел на Вячеслава и кивнул. – Удачи тебе, сынок!

Вячеслав кивнул в ответ и исчез в темном коридоре.

Он знал, что ситуация очень сложная, и все, что он мог сделать, это чистая импровизация, не более того. Террористы не были похожи на случайных людей, завербованных на улице. Они разговаривали по-русски с сильным американским акцентом и еще что-то выкрикивали на своём, выказывая себя за уроженцев с Востока.

– Нда уж. Ситуация выглядит совсем иначе, когда происходит у тебя на Родине. Мы у себя дома, и отступать нам некуда, – подумал он.

Вячеслав засунул пистолетный магазин за пояс брюк, гранаты положил в карманы старых советских штанов НКВД. Его не отпускала мысль, что все будет хорошо, и он теперь не один!

Афган был человеком с глубокими, спокойными глазами, отражающими боль и героизм старой войны. Он ветеран войны, пенсионер. Эффект неожиданности может сработать. Афган перезарядил автомат и занял позицию для обороны.

Пламя поглотило сцену. С невероятной скоростью огонь быстро распространился вокруг.

Вячеслав был в хорошей физической форме, так как в последнем фильме ему досталась роль, для репетиции к которой ему пришлось долго скакать на лошади. Именно поэтому он был уверен, что у него есть шанс. Его сильной стороной было то, что он прекрасно знал все комнаты и этажи театра, переходы, которых не было на планах, тайные комнаты, где актеры прятались для отдыха.

Столбы, поддерживающие потолок, горели. Дым стоял едкий и густой. Глубина помещения была темной, освещенной только огнем. Пули летели тут и там, террористы стреляли без разбора.

Не теряя времени, Вячеслав залез под перегородку магазина сценографии и сразу оказался на одну комнату ближе ко входу.

Проход в коридор, ведущий прямо на сцену, был затуманенным. Дым вдали освещался оранжевым светом горящей сцены. Старый деревянный пол скрипел от малейшего движения. Вячеслав прекрасно слышал каждый шаг. Вдали был слышен скрип коротковолновых радиоприемников, по которым террористы передавали друг другу информацию. Он закрыл глаза и сосредоточился на звуке, все отчетливее слыша скрип деревянных половиц. Прислушиваясь, он мог оценить момент, когда террористы появятся в его поле зрения и сколько человек шло к нему.

Вячеслав также мог легко оценить положение стрелков под дымом, который был пробит пулями в разных местах. В нем открылось крошечное окошко, через которое Вячеслав на долю секунды смог увидеть силуэт террориста.

Виски его гудели, а сердце билось, как сумасшедшее. Несмотря на солидную боевую подготовку, полученную им в служебные годы, он не мог внутренне успокоиться. Может быть, дело в возрасте, может, в дыме. Пистолет в его руках был устойчив, но локти тряслись от избытка адреналина.

Раздался громкий треск досок. В тумане он увидел сгорбленный силуэт террориста с автоматом в руках. Вячеслав прижался плотнее к стене и приготовился выстрелить. Силуэт приближался и принимал более резкие линии. Вдруг террорист оказался на расстоянии вытянутой руки; он застыл неподвижно, пытаясь найти дорогу в темноте. Внезапно рация на его плече заскрипела. В этот момент Вячеслав бросился к террористу, прижав пистолет как можно сильнее к его телу и нажал на спусковой крючок. По бронежилету послышался приглушенный выстрел, но пули все равно долетели до цели. Глаза террориста закатились под веками. Один быстрый выстрел, и беспомощное тело уже мертвого врага упало на землю, инстинктивно выпустив напоследок очередь из винтовки со сжатой в смертельной судороге рукой.

Звук выстрелов привлек еще одного противника. Вячеслав не успел вырвать автомат из рук, как увидел в дыму еще одну тень, кричащую:

– Джек, Джек, что происходит? – по-английски.

Вячеслав выскочил из-за угла двери и, выжидая подходящего момента, со всей силы ударил террориста рукояткой пистолета так, что тот упал с ног рядом с телом его друга.

Вячеславу это занятие не очень понравилось. Он наклонился над беспомощным убийцей и ловким движением свернул ему шею. Теперь у него был момент собрать их оружие и импровизировать дальше.

Он инстинктивно, как бывший спецназовец разведгруппы, убрал бы тела, но в этот момент понял, что смысла в этом нет. Однако когда дело дошло до расчистки дороги, ему пришла в голову противоположная идея – забаррикадировать дорогу, что дало бы спасателям больше времени, чтобы открыть ворота и спасти людей.

Он оглядел комнату, чтобы найти что-нибудь, что могло бы помочь заблокировать проход. Мощности гранаты было слишком низкой, чтобы обрушить потолок. Это была непростая задача. Со стороны прохода он заметил металлическую конструкцию высотой около трех метров, большую стальную раму, на которой декораторы обычно рисовали краской высокие декорации. У него появилась отличная идея, как это сделать. Конструкция сама по себе весила несколько сотен килограммов.

Вячеслав уперся ногами в стену и изо всех сил старался толкнуть раму так, чтобы она рухнула. Но весила она слишком много, и он не мог справиться в одиночку. Тогда ему пришла в голову идея про гранату, которую он может прикрепить к одной из ножек основной конструкции рамы. Вячеслав вытащил чеку из гранаты и прыгнул за бетонный столб, стоящий посреди комнаты. Осколки гранаты пронеслись мимо, врезавшись в столб и лежащие рядом на полу тела двух террористов. Не дожидаясь ни секунды, Вячеслав снова уперся ногами в стену и попытался толкнуть леса так, чтобы они рухнули. Конструкция постепенно начала раскачиваться, и из глубины коридора послышалось, как бегут нападавшие. Он знал, что его план – это вопрос жизни или смерти.

Взорвавшаяся граната раздробила болты и повредила колесо, на котором стояла передняя нога конструкции. Теперь заставить ее сдвинуться с места стало гораздо проще.

Однако прямо у дверей появились еще двое террористов. Вячеслав так стиснул зубы, что они начали трещать, когда конструкции стали падать. С высоты стали падать ведра с краской, ящики с инструментами, и, наконец, в последний момент конструкция рухнула с визгом ломаемых и рвущихся металлических труб, которые заблокировали вход в помещение прямо на глазах у мчавшихся по коридору нападавших. Вячеслав, долго не раздумывая, выдернул чеки из двух гранат, подержал их некоторое время и швырнул в коридор. Прозвучало два коротких взрыва, похожих на петарду, и затем наступила тишина.

Взрывы были настолько громкими, что Вячеслав почувствовал неприятное гудение в ушах. Его колени на мгновение ослабели, но он сумел удержать равновесие.

После обыска тел погибших баланс трофейного оружия пополнился и порадовал Вячеслава. Он взял на пояс кожаную сумку, зарядил ее гранатами, а за пояс положил два пистолета. Теперь в его арсенале был МП-5 с глушителем и М-16 с коллиматором, плюс несколько магазинов.

– Ну, теперь я устрою вам неприятности!

Вячеслав также взял с собой рацию, с помощью которой мог подслушивать разговоры террористов и лучше понимать ситуацию в театре.

Он нервно огляделся. Обрушившийся проход был тактическим успехом. Теперь ему нужно было выбраться в главный коридор. Вячеслав посмотрел вверх на вентиляционную шахту, через которую он мог попасть в соседние комнаты.

Если вентиляция еще работала, это означало, что в туннеле был воздух, которого должно было хватить, чтобы проскользнуть мимо террористов.

Вячеслав подтянулся на конструкции из металлических рельсов. Там, вися на одной руке, попытался открыть решетку шахты. Это не получилось гладко, но после выстрела из автомата решетка была готова к дальнейшим манипуляциям. Искры оторванного металла упали на землю. Вячеслав размахнулся и подпрыгнул, ухватившись за отверстие, ведущее к вентиляционному коллектору. Схватившись за вентиляционную шахту, он почувствовал, что оторванный металл повредил ему руку, но времени заниматься такими неважными проблемами не было. Застонав от боли, он подтянулся и залез внутрь. Вячеслав оторвал кусок футболки и перевязал поврежденную руку. Теперь настала пора прогуляться по шахте, где перед ним через метров 20 можно было увидеть огромный горизонтальный коллектор с мотором, который втягивал воздух в систему и выдувал его дальше в последующие помещения.

– Я чувствую себя крепким орешком.

Жаль, что это не фильм, – подумал он и начал ползти вперед.

В это время часть заложников выбралась из театра и побежала во двор театрального комплекса, где их встретили пришедшие им на помощь подразделения полиции.

В романе Анатолия группы солдат Красной армии и НКВД бежали навстречу перепуганным людям, прорывались сквозь испуганную толпу, чтобы помочь пожарным справиться с огнем.

Точно так же, как и сегодня, подразделения силовиков и группы спецназа, рискуя своей жизнью, без колебаний вбежали в горящее здание, разыскивая врага и спасая невинных людей.

Некоторые солдаты шли сзади, волоча за собой ящики с зенитными боеприпасами, которые хрустели по замерзшим уличным булыжникам. Немецкие бомбардировщики прилетели с ровным шумом моторов над ночной Москвой и начали сбрасывать бомбы. Прекрасный пятиэтажный дом в конце улицы у прудов вспыхнул огнем, после чего рухнул на землю. Несмотря на суровую зиму 1941 года, температура в северной части Москвы была настолько высокой, что снег растаял, и на дорогах появилась вода, которая снова замерзла, покрыв улицы слоем черного льда. Пожарные и люди передавали друг другу ведра с водой и изо всех сил старались потушить огонь своими силами. Они пытались хоть что-нибудь спасти.

Маленькая девочка Инна, одетая в ночную пижаму и сжимая в руке маленького мягкого медвежонка, стояла на улице. Старый дедушка-инвалид выглянул из ворот одного из старых домов. Он хотел помочь ей, но у него не было сил. Его рука дрожала на трости, на которую он опирался.

– Фашисты, проклятые фашисты! – повторял он.

В этот момент со свистом упала еще одна бомба. Раздался взрыв. Части разорванной бетонной плиты посыпались на прохожую часть. Трость старика упала на землю, а ворота, у которых он сидел, сгорели.

Около театра на улице собралось много зрителей. Так как их не подпускала близко полиция, им оставалось только снимать происходящее на телефоны и с ужасом смотреть на развитие ситуации. Среди них стояла та самая Инна, ветеран войны, пожилая женщина, у которой губы дрожали от волнения, и слезы собирались на глазах. Она смотрела на ту же улицу в Москве, где в 1941 году немцы сбросили бомбы на беззащитных людей.

В 1941 году ей исполнилось 10 лет. Тогда, во время ночной бомбардировки, она осталась сиротой. Документы были потеряны, а лицо, испорченное слезами и грустью, создавало впечатление, что Инне уже стукнуло 16 лет. Таким образом она соврала и присоединилась к Красной армии, чтобы помогать фронту как медсестра. Как выяснилось позже, она оказалась отличным снайпером. Потом по дороге на Берлин стала еще и сапером. Никто никогда не подозревал, что Инне было всего 10 лет. Ее душа была стара. Она быстро перешла от детства и игрушек к взрослой жизни, полной боли и страданий на фронтах Второй мировой войны. Сегодня она уже не могла взять в руки оружие, бежать в горящий театр и спасать людей, как когда-то, но могла воевать по-другому. Сегодня Инна была старейшим действующим советником Вооруженных Сил, и ее знания о борьбе с фашистами с 1941 года были очень ценными.

Фашисты сегодня наступали так же, как напали тогда. Война казалась той же войной, которая возродилась заново. Ничего не изменилось, кроме оружия, используемого обеими сторонами. Баланс добра и зла был нарушен. Нашу страну снова атаковали. Подобно Бонапарту и Гитлеру, массовая истерия сегодня охватила западную периферию, погрузив Европу в зловещий гипноз и танец самоуничтожения.

Инна прекрасно помнила эти времена и события. После войны она осталась в армии и много лет служила в главном штабе. Затем, после выхода на пенсию, начала вторую карьеру преподавателем истории. Эти две области сделали ее незаменимым советником в вопросах обороны.

В то же время в нескольких сотнях метров внутри горящего здания, полного беззащитных людей, в дыму Вячеслав будет ждать, пока из дыма не появится еще один человек, желающий отправить себя на тот свет. Из дыма возник силуэт высокого мужчины, закутанного в шарф. В руках у него был только что выстреленный, дымящийся автомат М-16.

Группа актеров, которые убегали со сцены вместе с Марией, застряла. Густой дым заполнил помещение. Люди начали задыхаться и падать на землю.

Хуже того, за дверями снаружи, в театре и комплексе театральных зданий тоже послышались выстрелы. Террористы начали драться с полицией.

Афган выглядел не очень хорошо, но вроде бы контролировал ситуацию. Лицо у него было обмотано тряпкой, которую он намочил водой из ведра, стоящего на полу. Из его руки капала кровь. Шальная пуля поразила его, но он остался стоять, как скала, в своем укромном уголке, ожидая врага, как тигр, подстерегающий свою добычу.

Из глубины помещения Мария услышала крик и несколько серий выстрелов из автомата. Вероятно, это был Вячеслав. Через какой-то момент автоматная очередь утихла после взрыва. В тишине послышался треск горящей сценографии. Огонь распространился уже по потолку. Из-за сильного задымления становилось не видно фигур людей.

Мария потеряла сознание.

Запертая задняя дверь, ведущая на парковку за сценой театра, открылась. И снаружи, через ворота, внутрь театра вбежали отряды силовиков и спецназа, за ними зашли в здание пожарные и медики. Огонь к тому времени уже успел расплавить табличку «эвакуационный выход», висящую над дверями. Температура была настолько высокой, что металлические элементы сцены разогрелись до красноты и начали сгибаться. Отряд спецназа вступил в бой с террористами.

Двое спасателей положили Марию на носилки. За руку ее держала Надежда. Ей удалось не потерять сознание. В юности она занималась дайвингом и могла задерживать дыхание на несколько минут, что давало ей преимущество. Именно она вытянула Марию с горы тел, которые бездыханно лежали у запертых дверей.

Врач реанимации одел Марии на лицо кислородную маску.

– Пульс есть! – крикнул врач. – Но очень слабый. Это вторая категория Б. Срочно в реанимацию ее!

Надежда была в шоке. Она хотела сесть в желтую машину скорой помощи, в которую загрузили Марию, но врач отказал, так как для нее не было места. Надежда дрожащими руками достала телефон и позвонила своему мужу.

Глава 6.

Железный полковник

Вячеслав услышал по рации голос Афгана.

– Сынок! Они нас спасли! Спецназ здесь! Мы молимся за тебя! Они уже на пути к тебе! Держись!

Вячеслав облегченно выдохнул.

– Рад тебя слышать! Все хорошо. Прием!

Офицер взял рацию и начал разговаривать с Вячеславом, но связь оборвалась, как будто ее заклинило.

Вячеслав рассчитывал на удачу. Верил, что карма его не подведет, и он обязательно выберется отсюда. Он ощущал, что с каждой последующей выпущенной им пулей он становится все смелее.

Вертикальный вентилятор диаметром два метра отбрасывал зловещую тень от своих лопастей, постоянно вращаясь на стене шахты. Вячеслав знал, что забор был сделан из тонкого металла, который легко можно было пробить очередью из автомата.

Времени на размышления не было.

Он понятия не имел, как можно остановить эту чертову машину. Возможности были ограничены, а время – еще более лимитировано. Он посмотрел на конструкцию и в темноте попытался заметить провода, которые могли бы подавать питание на двигатель. Если установка каким-то образом располагалась внутри шахты, то остановить эту чертову штуку можно, разрезав их, но увы…

Что остается? Остановить ротор чем-нибудь твердым. Вячеслав посмотрел на сломанную винтовку М-16.

– Дешевизна! – Может, и не выдержит. Вот если бы это был наш АК-47, то сомнений бы не было. Но сейчас выбора нет!

Вячеслав отцепил винтовку от ремня, вынул магазин и патрон из затвора, положив рядом с собой. Ротор быстро крутился, шанс был всего один. Нужно было быстро вставить винтовку так, чтобы ствол вошел в решетку под вентилятором, тогда появилась бы вероятность, что ротор остановится. В противном случае Вячеслав потеряет винтовку и, что еще хуже, стук и шум вентилятора, бьющегося о корпус винтовки, сделают обстановку еще худшей, чем выстрел, который мог бы остановить двигатель.

Вячеслав сосредоточился и со всей силы швырнул винтовку. Раздался металлический звук, а из изношенного двигателя полетели искры. Ротор нервно пытался провернуться, но не получилось. Слабоватая М-16 выдержала напор. Из двигателя пошел запах короткого замыкания и свет, а дым стал черным. Теперь нужно было как можно быстрее переползти по заблокированному вентилятору, прежде чем он загорится. Корпус двигателя был очень горячим и выглядел так, как будто собирался взорваться.

Когда он переполз через полость вентилятора, боковая часть его тела коснулась корпуса двигателя.

– Ай, как горячо! – застонал он сквозь стиснутые зубы. Он смотрел на М-16. Думал, что сможет его вытащить, хотя это было рискованно. Развернуться было невозможно, вентилятор стоял, а воздуха становилось критически мало. С его лба потекли капли пота.

«Вся жизнь – один большой риск», – подумал он, схватив ремень от оторвавшейся с одной стороны винтовки и изо всех сил выдернул его. Двигатель вентилятора, который почти не взорвался, с визгом начал медленно вращаться и набирать скорость.

Отдыхать было некогда. Драгоценное время уходило, и каждая секунда могла стоить кому-то жизни. Вдали отчетливо виднелся мигающий свет, пробивавшийся через вентиляционную решетку одной из комнат. Вячеслав прилег тихо, как мог, вися над решеткой и пытаясь пробраться через щели в жалюзях, чтобы узнать, что это за комната и есть ли там кто-нибудь. Внутри лежали тела, обмякшие в луже крови. Вячеслав закрыл глаза.

– Храни вас Бог, – произнес он.

В нескольких метрах от него оказалась еще одна решетка. Света там не было, так что была высокая вероятность, что туда еще никто не заходил, значит, там должно быть пусто и относительно безопасно. Сквозь решетку ничего не было видно. Судя по расстоянию, предыдущая решетка была похожа на технический санузел, а значит, эта решетка – часть декорации. Он прислушивался к тишине внутри помещения и пробовал демонтировать вентиляционную решетку, алюминиевая конструкция которой оказалась достаточно слабой.

Решетка выскочила из рамы. Разобрать ее было несложно, лежа в шахте, согнувшись туловищем в канал, ведущий к решетке. Она казалась не тяжелой, но если бы упала на пол, то наделала бы шума. У Вячеслава за плечами уже была одна ошибка.

Решетка по размеру была больше отверстия. И хотя она была сделана из алюминия, согнуть ее в том положении, в котором он находился, было невозможно.

Держа решетку в руке, Вячеслав осторожно помахал ею, опуская как можно ниже. Он почувствовал, что она во что-то уперлась, а это значило, что в метре от выхода из вентиляционной части есть какие-то вещи, способные смягчить падение. Вячеслав вспомнил, что подземные склады театра могли быть в этом месте высотой более 5 метров. Падение на бетон в таком случае может оказаться финальной сценой для него.

Вячеслав, рассчитывая на удачу, опустил решетку как можно ниже и уронил ее. Она упала, зацепилась за что-то и не ударилась о землю с глухим стуком. Это означало, что под аркой было то, что могло бы смягчить приземление Вячеслава, будь то мебель или какой-нибудь другой предмет.

Слишком много мыслей! Вячеслав выскользнул из арки и почувствовал, что гравитация начинает делать свое дело. Его тело выскользнуло из ямы и полетело вниз. В темноте он пытался нащупать руками все, за что можно было бы зацепиться. Его спина ударилась о что-то вроде ножки стула, стоящего на куче мебели. Какой-то предмет мебели с грохотом упал на пол. Сам он ударился о какую-то деревянную поверхность, как будто стол сломался пополам и с грохотом разлетелся по полу, волоча за собой бесконечный звук падающих и ломающихся стульев. Вячеслав сильно ударился головой о твердый предмет, но ему удалось избежать травм. Облако пыли поднялось в виде густого дыма. После завершения падения на Вячеслава рухнула группа пыльных занавесок.

– Самое главное, остался жив. Три из пяти! – подумал он. Но сейчас было не время для шуток. Шум, который он воспроизвел в результате падения, оказался в итоге настолько громким, как будто бы в комнату ворвалось стадо слонов. Вячеслав знал, что такое шоу не останется незамеченным. Убрав в сторону старый манекен, лежавший на нем, он снял стропы, встал и огляделся. Сумка была не на своем месте, гранаты не было, пистолета тоже. Винтовка отсоединилась, и неизвестно вообще, можно ли было стрелять после такого падения. Вячеслав почувствовал пронизывающую боль в вывихнутой ноге и зарычал сквозь зубы.

В комнате было душно и жарко. В темноте он заметил тонкую полоску света, идущую из-под двери.

По коридору пробиралась группа террористов. Сначала их привлек первый звук, который раздался, когда Вячеслав остановил роторы двигателя в вентиляционной шахте. Грохот, с которым Вячеслав приземлился в хранилище сценических эскизов, ни у кого не оставил сомнений. Террористы знали, что кто-то проник в здание, правда, они не ожидали того, что это будет один человек, актер, который еле держится на ногах.

Вячеслав шарил в темноте в поисках ружья, гранат, магазинов. Все развалилось и смешалось с разбросанным по полу реквизитом и декорациями.

Он нащупал магазин для М-16, сама винтовка казалась ему погнутой, как будто ствол был не прямой. У него не было уверенности, что эта винтовка когда-нибудь сможет снова стрелять, не говоря уже о меткости.

Ему удалось найти гранату и пистолетный магазин, но не сам пистолет. В темноте он нащупал манекен с большим париком и понял, что это набор украшений из пьесы о Екатерине II, значит, где-то здесь должны быть сабли. Но что даст ему сабля в противостоянии с профессиональными бойцами из ОТАН?

В темноте Вячеслав подошел к линии света, сияющей под дверью, и осторожно прикоснувшись к ручке, проверил, заперта ли дверь. Дверь оказалась закрыта. Вячеслав сел на полу возле двери. Его легкие работали наполовину, а температура в помещении только повышалась. Внезапно он увидел тени, прерывающие светящуюся линию, и понял, что террористы уже за дверью и планируют вломиться.

Штурм комнаты был неизбежен. Вячеслав с болью поднялся. Нога его становилась все более слабой, ему казалось, что он хромает, а это означало, что его роль в этом спектакле окончена. Он забрался на груду мебели, на которую он только что упал, и присел на корточки, положив винтовку на деревянный комод.

– Это будет финальная сцена, – подумал он и целился в дверь комнаты, но в руке держал две гранаты.

Мысль оставить себе одну из гранат и взорвать её в руках, когда его окружат террористы, не покидала его. Он думал о смерти героя и о том, как заберёт их с собой. С другой стороны, он не чувствовал, что это конец, и, если задуматься разумно, не хотел поддаваться пессимизму, ведь спецназ уже зашёл в театр и может оказаться здесь с минуты на минуту! Потом он вспомнил обрушившийся проход, которым так гордился, и подумал:

– Вот черт!

Внезапно в комнате замерцали ветхие люминесцентные лампы в алюминиевых рамах, подвешенные на цепях к потолку. Вячеслав в последний момент увидел викторианскую сценографию для гостиной дворца Екатерины II. В тот же миг дверь разорвалась в клочья, раздался взрыв гранаты, и ударная волна оттолкнула груду мебели вглубь комнаты так, что Вячеслав упал на спину. Следом в комнату залетело несколько дымовых гранат.

Голова Вячеслава наполнилась ярким дымом. В ушах стоял свист и гул. В дыму вокруг себя он не мог видеть быстро движущихся силуэтов. Террористы окружили его. Он изо всех сил встал, но, к несчастью, удача покинула его, когда он почувствовал, как к его щеке прижался холодный ствол винтовки.

– Бросай свое оружие, солдат. Эта война для тебя окончена!

Террористы окружили Вячеслава, который еле стоял на ногах. Ему очень не хотелось расставаться со своей винтовкой. Хоть это была всего лишь М-16, она была для него очень важна в тот момент. Гранаты выпали у него из рук при взрыве, поэтому план взорвать себя и забрать с собой террористов провалился.

Лидер группы, мужчина со странными глазами, один из которых был голубым, а другой карий, взял рацию и связался с одним из террористов, скрывавшихся в здании.

– Прием, мы его поймали! Что делать?

– У него руки в нашей крови, – последовал ответ из рации. – Уничтожьте его! Им не нужны герои!

Террористы, услышав голос боевого товарища, подняли оружие и прицелились в голову Вячеслава. Вячеслав осознал, что скоро настанет конец его земного существования.

На мгновение в его голове нарисовался больной план: прорваться через плечо, зацепить ногами одного из террористов, сделав его живым щитом, открыть огонь и попытаться убить еще хотя бы одного перед собственной смертью.

Ситуация была непростой. Каждая секунда казалась золотым моментом. С больной ногой Вячеслав понимал, что шансы на успех его плана невелики и что он может просто упасть на землю и быть застреленным группой окружающих его людей. Такой конец казался ему вовсе не героическим. На быстрое прибытие спецназа нельзя было рассчитывать, особенно из-за обрушившегося перехода. Но как в рассказах о конце жизни, которые он слышал, Вячеслав не видел снимка конца своей жизни, не видел своего дня.

– Так что, возможно, это еще не конец, – подумал он.

Несмотря на звуки огня, крики и выстрелы, доносящиеся из здания с разных этажей, на мгновение воцарилась тишина. Гробовая тишина, нарушаемая гудением двигателя, как будто к помещению, где находился Вячеслав, окруженный террористами, приближалась механическая муха.

Лидер террористической группы с рацией в руках стал удивленно оглядываться по сторонам. Под потолком собрался дым, смотреть было не на что.

– Ну что там еще? – рявкнул он сквозь зубы!

Из дыма появился силуэт дрона, вооруженного красным лазерным лучом, похожим на тот, которым играют с кошками. Луч разошелся по сторонам и застыл с прицелом на голове у каждого террориста. Проекция выглядела как маленькое трехэлементное перекрестное оружие, но сам дрон не имел вооружения и был слишком мал, чтобы его можно было вооружить.

За дроном в комнату влетели еще два дрона и зависли в разных углах комнаты. Террористы смотрели на них, как загипнотизированные. В этот момент глубоко в коридоре появился силуэт. Как оказалось, это была фигура мужчины, парящего над полом.

– Какого черта?

Вячеслав почувствовал, что его винтовка очень быстро нагрелась так, что он больше не мог держать ее в руке. Кевларовые элементы начали пениться, деформироваться и растворяться. Ему пришлось выбросить винтовку из рук. Следом за ним несколько террористов в панике начали бросать винтовки и торопливо вынимать из кобуры пистолеты, которые они также бросали на землю.

– ГБР Сигма! – из глубины коридора раздался низкий мужской голос с сильным металлическим отзвуком.

– Бросайте оружие или вас ликвидируют!

Один из террористов, целясь в голову Вячеслава, нажал на спусковой крючок, но автомат взорвался у него в руках. Он свернулся в его объятиях и упал на пол. Те, у кого были одеты на руках тактические перчатки, не выбросили свое оружие и попытались застрелить обоих: Вячеслава и загадочного гостя, стоящего в коридоре.

Металлический голос произнес:

– Отказ сложить оружие! Нелегальное пребывание в стране! Гражданская оборона! Борьба с терроризмом!

Вячеслав посчитал, что это идеальный момент, чтобы прикрыть голову руками и броситься на пол, ведь стояние посреди группы террористов не принесет ничего хорошего.

– Открываю огонь на поражение!

Вячеслав почувствовал холодный бетонный пол, покрытый ламинатом из толстых старых советских досок, который с грохотом подпрыгивал, когда он падал на землю. Над его головой пронесся град пуль. Пули пронзали воздух со скоростью, превышающей скорость звука. Их свист был слышен секундами позже, чем был виден след от пули, попавшей в цель.

Сквозь руки, закрывающие лицо, в щелях пальцев он видел вспышки и полосы деформированного воздуха. Вспышки, которые должны были иметь оранжевый оттенок, были голубыми и напоминали свет от сварочного аппарата. Каждому выстрелу предшествовала серия звуков двигателя, а прохождению самой пули предшествовал странный звук.

Он не мог сосчитать ни пуль, ни выстрелов. Совершенно перестал ориентироваться. Ощущал только, как вокруг него плещутся фонтаны теплой крови, и никто из террористов не открывает ответного огня.

Внезапно в коридоре воцарилась тишина, и только было слышно, как замедляется двигатель, словно звук вентилятора, охлаждающего процессор компьютера после тяжелой работы.

Таинственная машина или человек – Вячеслав не был в этом абсолютно уверен – сделал несколько быстрых шагов, которым предшествовали механические звуки двигателей и пневмоамортизаторы, поднимающие и опускающие тяжёлую машину.

В то время, пока Вячеслав лежал на полу и не хотел вставать, ощущая себя крошечным котенком, брошенным рядом с мусорным баком, громкие тяжелые шаги приближались. Вячеслав поднял голову и увидел, что над ним стоит загадочный объект. Он растопырил немного пальцы, которыми прикрывал лицо, и увидел массивный металлический силуэт с дымящимся пистолетом, освещенный светом, идущим из коридора. Машина протянула ему руку и помогла ему подняться с пола. Его почти стакилограммовый вес был как легкое перышко для этого загадочного солдата.

Машина выглядела как человек в тяжелых доспехах. Словно рыцарь двухметрового роста со шлемом, закрывающим голову с двумя ультрафиолетовыми лампами, на которые было очень трудно смотреть. Два дрона, висевшие в углах комнаты, подлетели и приземлились к нему на спину. Третий дрон безвольно завис позади Вячеслава и сканировал его сверху вниз красной лазерной линией.

Вячеслав не мог понять, кто именно перед ним: человек в доспехах или машина. Такого представителя силовиков он видел впервые.

Незнакомый человек заговорил. Его металлический голос вблизи звучал очень серьезно и вызывал уважение в сочетании со страхом. Было очевидно, что частота голоса была выбрана так, что сама интонация являлась оружием, принуждающим к выполнению приказов.

– Вячеслав Павлович, – произнес он. – Вы находитесь в сильном эмоциональном шоке. Ваше кровяное давление превышает норму, а ваши легкие работают на половину мощности.

На секунду Вячеславу показалось, что он увидел свои кости внутри собственного тела, словно на рентгеновском снимке.

Металлический голос продолжил:

– На вашем теле нет серьезных травм, кроме вывиха правой стопы и растяжения сухожилий. Повреждений внутренних органов не обнаружено.

Теперь я открою маску и шлем, чтобы уменьшить шок. Солдат надавил на подбородок шлема, и тот начал открываться, показывая человеческое лицо.

– Я человек! Майор группы быстрого реагирования Сигма. Вашей жизни теперь ничего не угрожает. – После чего легко сдвинул часть разбросанной по полу мебели и сделал несколько уверенных шагов в сторону стены. Его тело, бедра и ноги двигались неестественно. Каждому движению предшествовала серия звуков моторов. Майор повернул голову в сторону Вячеслава и произнес:

– Пожалуйста, оставайтесь здесь. Ты проделал отличную работу! Ваша миссия выполнена. Люди, которых вы защищали, спасены. Информацию о вашей награде я уже отправил в командный центр.

Механический человек повернул голову к стене и одним ударом проткнул ее кулаком насквозь. Поднимая руку вверх и вниз, он проделал в стене огромную дыру, через которую в комнату вбежала группа силовиков. Вячеслав почувствовал, что его ноги слабеют. Впечатлений сложилось слишком много для сегодняшнего дня.

Один из спецназовцев штурмовой группы подбежал к Вячеславу и надел ему на лицо кислородную маску. После глотка свежего воздуха из маски он расслабился и потерял сознание.

Глава 7.

Мария в реанимации

Анатолий был так занят творчеством, что не заметил и не услышал звонок своего мобильного телефона. Он стоял у открытого окна и любовался вечерней Москвой. Его внимание привлекло большое количество машин скорой помощи, которые ехали в сторону МКАДа.

Тишину и уют в творческой студии Анатолия прервал звонок домашнего телефона.

Анатолий взял трубку:

– Алло?

Звонила Надежда. Она дрожащим голосом рассказала Анатолию о том, что только произошло в театре и что Марию забрали в реанимацию, так как она сильно отравилась угарным газом. Надежда вместе с мужем в это время пытались прорваться через МКАД к ней в больницу.

Трубка телефона выпала Анатолию из рук и зависла на проводе. Время остановилось.

Он торопливо схватил пальто, обулся на босые ноги и побежал к лифту. Лифт на 17 этаж казался, поднимался вечность. Анатолий нервно жал кнопку лифта, хотя он уже был вызван и направлялся на его этаж.

Ожидая лифт, он принялся обыскивать карманы пальто, но не смог в них найти ключи от машины.

– Черт возьми! – произнес он сквозь зубы и побежал обратно в квартиру. Лифт прибыл на этаж. Двери открылись. Он забежал в квартиру и принялся искать место, где могли лежать ключи. Сначала он нервно оглядел полки в коридоре, затем обшарил карманы курток, висящих на вешалках. Они были там! Подбежав обратно к лифту, он обнаружил, что тот уже уехал, добравшись где-то до 30-го этажа и поднимался далее наверх. Второй грузовой лифт, как обычно, был заблокирован, и на его дисплее мигали буквы «ОС», которые обозначали, что лифт неисправен. Анатолий сжал кулаки. Сердце колотилось как бешеное. Не дождавшись лифта, он побежал в сторону двери, ведущей на лестницу, резким рывком открыл ее и побежал вниз, цепляясь за перила. Каждые полэтажа он старался перепрыгивать часть лестницы, чтобы как можно быстрее добраться до машины. Вылетев с лестницы как пуля, он открыл входную дверь в дом, практически ударив по ней всей тяжестью тела и чуть не сбив с ног соседа, который входил в дом.

– Извините! – крикнул Анатолий и, проскочив мимо удивленного мужчины, побежал на подземную парковку.

Старый БМВ подал короткий сигнал, обозначающий его положение. Анатолий плохо ориентировался на темной парковке, так как всегда пользовался лифтом. Он нервно нажал на пульт от автомобиля и включил аварийный сигнал с огнями, который начал издавать громкий визг, эхом доносившийся откуда-то из рядов припаркованных машин. После нескольких попыток Анатолий увидел вспышку аварийного освещения, доносившуюся из глубины парковки.

– Ага, вот она! – Он открыл дверь, завел двигатель, выехал из ряда машин и направился к выезду. Машина на полной скорости выехала с парковки. Несмотря на высокую подвеску, порог врезался в бетонный ограничитель скорости, прикрученный к полу. Не дожидаясь, пока камеры поднимут автоматический шлагбаум, он нажал на газ и снес пластиковую конструкцию, которая упала на землю. Группа людей, идущих по тротуару напротив выезда с парковки, в страхе отскочила с дороги. Машина с визгом проехала мимо них и выехала в пробку. Другой испуганный водитель остановился и включил аварийку. БМВ исчез в потоке машин, проезжая на красный свет светофора.

Центр Склифосовского, куда увезли Марию, был недалеко от их дома. Но пробки, вечный кошмар Москвы, делали маршрут похожим на вечность. Анатолий был в ярости. Он чувствовал, как у него начался нервный кризис. Ему было тяжело просто стоять спокойно в пробке. Вывернув руль, машина с искрами выскочила на тротуар. Анатолий знал, что у него могут отобрать права, но ему было все равно. Прохожие разбегались с тротуара, он ритмично нажимал на сигнал и кричал из окна:

– Разойдитесь в стороны! Ситуация критическая.

Машина ехала с аварийными огнями, чтобы его было видно. Впереди на перекрестке стояли инспектора дорожного надзора, которые, увидев едущий по тротуару БМВ, начали размахивать жезлом. Перекресток, по которому мчались машины скорой помощи в больницу и обратно, взял под свой контроль спецбат. Анатолий остановил машину возле инспектора и открыл окно.

– Моя жена, жертва террора в театре, извините! – дрожащим голосом произнес Анатолий, протягивая документы для проверки.

Полицейский понимающе взглянул на него.

– Моя жена и сын тоже были там, это кошмар! Они смогли выбраться самостоятельно. Мы сегодня вместе должны были идти на концерт, но у меня сегодня выпало дежурство, меня некем было подменить, и я в итоге с ними не смог пойти. Вот что значит судьба!

Инспектор не стал выписывать штраф Анатолию, вернул документы и указал ему объездную дорогу по улице. Машина тут же тронулась с места.

Коридоры больницы Склифосовского были полностью заполнены людьми, врачами, спасателями и пострадавшими из театра. Анатолий нервно бежал по коридорам и пытался среди многих лиц узнать кого-нибудь. Палаты были переполнены. Некоторых раненных пришлось разместить вдоль стен в коридоре. Анатолий увидел медсестру и вцепился в нее.

– Скажите, пожалуйста, где реанимация?

– Здесь все отделение реанимации. Извините.

Медсестра побежала по своим делам и моментально исчезла в толпе людей. Анатолий почувствовал себя одиноким и полностью осознал свою беспомощность. К его глазам начали подкатывать слезы. Повсюду были слышны крики раненых и врачей, говорящих медсестрам, что делать.

Где-то вдалеке коридора послышался зов.

– Анатолий! Мы здесь!

Анатолий обернулся. Среди многочисленного потока людей он увидел женскую руку, которая махала ему, держа в руке белые листы бумаги. Это были Надежда и ее муж.

Анатолий пробрался к ним через густую толпу народа. Добравшись до Надежды, он крепко обнял ее.

– Я так рад тебя видеть! Как ты себя чувствуешь? Что там произошло? Где Мария?

Надежда старалась держать себя в руках.

– Анатолий, мне сложно сейчас об этом говорить. Мы до конца толком не понимаем, что произошло. В зал ворвались вооруженные люди, принялись стрелять по нам и устроили пожар. Нам с Марией удалось выбраться оттуда в числе первых. Но, видимо, у нее случился шок. Мы все время были вместе, но Мария в какой-то момент потеряла сознание, может, из-за дыма, а может, из-за беременности!

В этот момент Надежда прикусила язык.

– Беременность? – Анатолий удивился, какой еще беременности?

Надежда виновато опустила взгляд в пол.

– Мария буквально на днях хотела тебе об этом рассказать. Толя, у вас, возможно, будет ребенок.

– Где она сейчас? – спросил Анатолий.

– Там.

Надежда показала рукой на приоткрытую дверь зала реанимации.

Анатолий уверенным шагом двинулся в сторону дверей. На встречу к нему вышла медсестра и попыталась его остановить.

– Вам туда нельзя. Это реанимация! Вход запрещен!

Но Анатолий оттолкнул ее в сторону и решил, во что бы то ни стало, попасть в отделение, где лежала Мария.

Медсестра побежала следом за Анатолием.

– Я вызову охрану, остановитесь, это больница!

Внезапно дорогу Анатолию перегородил врач. Он был гораздо выше Анатолия, и своей тяжелой большой мужской ладонью он дотронулся до его плеча и попросил его успокоиться.

– Это отделение реанимации, сюда нельзя. Вы кто? Журналист?

– Моя жена здесь лежит. Мария Неделина.

– Хорошо, успокойтесь. Сейчас посмотрим.

Врач открыл папку и провёл пальцем по списку.

– Неделина Мария Михайловна? Верно?

Анатолий кивнул головой.

– Она находится в коме! На данный момент вы не можете к ней пройти. Сначала нам надо выяснить причину. Ее состояние стабильно тяжелое, но жизни в данный момент ничего не угрожает. За ней будут присматривать лучшие врачи. Пожалуйста, успокойтесь, все будет хорошо.

Врач сделал шаг назад и заглянул внутрь зала через большое окно коридора, посчитал кровати, сравнил их со списком.

– Вы можете на нее посмотреть через окошко, только так. Третья кровать с левой стороны.

Анатолий подошел к врачу и заглянул в окошко. В большой комнате находилось много кроватей, покрытых проводами, капельницами и кардиомониторами. Кое-где поднимались и опускались цилиндры автоматов искусственного дыхания. Анатолий прислонил голову к стеклу. Около кровати Марии тоже было полно различных трубок и капельниц. На ее лице была надета кислородная маска.

В ближайшие 24 часа врачи постараются прояснить ситуацию. Надо ждать и думать о хорошем.

Анатолий побледнел, его ноги от ужаса подогнулись.

Друзья увидели, как силуэт Анатолия задрожал и начал менять форму. Надежда подбежала к нему и приобняла сзади.

– Тихо, я с тобой. С ней все будет хорошо. Давай, пойдем, мы не можем оставаться здесь.

Врач продолжил:

– Обещаю, что вы сможете регулярно навещать вашу жену, когда ее переведут в другую палату. Мы вам сообщим. А пока ожидайте.

Доктор проводил Анатолия к выходу.

– Не волнуйтесь, вы ей сейчас никак не можете помочь. Вам лучше пойти домой и поспать немного. Она может проснуться в любой момент. Тогда ты будешь нужен ей больше, чем когда-либо. А сейчас стоит отдохнуть.

– Мне жаль, у нас много пациентов сегодня, я должен идти, – произнес доктор и ушел.

Анатолий обнял Надежду.

– Спасибо вам большое за помощь и поддержку. Я останусь здесь. Она может проснуться в любой момент, вы сами слышали доктора.

Надя улыбнулась.

– Делай то, что считаешь правильным. Тогда мы тоже останемся.

Надя посмотрела на заполненный людьми коридор и занятые места вдоль стен.

– Надо подождать, пока освободится место. Давайте подождем в машине, здесь попозже точно будут свободные места.

Прошло несколько часов. Приемный зал слегка опустел. Анатолий, Надежда и ее муж вышли из машины и перебрались на более удобные места в приемной больничного коридора.

Охранник не хотел их пускать, но когда узнал, что они родственники потерпевших, и Надежда была одной из них, пропустил их в комнату. Главный врач узнал Анатолия и попросил дать им одеяла, чтобы укрыться.

Утром к Анатолию подошла медсестра, задев случайно его ботинок. Анатолий тут же проснулся. Медсестра заботливо подала ему пластиковый поднос с бумажными стаканчиками чая.

– Пейте, это чай с мелиссой.

Анатолий взял чашку, сделал глоток и спросил:

– Что с моей женой, есть ли изменения?

– Моя смена только начинается, позвольте мне проверить ваше имя.

– Неделина, Мария Неделина!

– Хорошо, я записала. У нас много работы, я проверю, и если что-то изменится, сразу сообщу.

Спустя час медсестра вернулась и сообщила, что никаких плохих изменений с ней за ночь не произошло. Состояние у нее стабильно тяжелое, она по-прежнему в коме. Врач попросил еще немного подождать, пока не придут анализы. Спустя еще пару часов врач вышел из палаты и кивнул Анатолию из полуоткрытой двери. Надежда и ее муж тоже встали, но медсестра сказала им, что это интенсивная терапия, и войти может только член семьи.

Анатолий робко зашел и сел у кровати Марии. Посмотрев на ее беспомощное спящее тело, истыканное трубками, он почти заплакал. Ему хотелось взять ее за руку, но они были забинтованы, вооружены датчиками уровня воздуха, катетерами, аппаратами для измерения артериального давления и пульса. Испуганный увиденным, он побоялся к ней притронуться, чтобы ничего не повредить, и просто сидел в отчаянии, тихонько раскачиваясь вперед и назад.

Врач встал рядом с Анатолием.

– Ее состояние по-прежнему стабильно тяжелое. Ухудшений быть не должно. За последние часы ничего не произошло. Пожалуйста, наберитесь терпения и не думайте о проблемах до их появления, иначе можно сойти с ума.

Обещаю, что мы сделаем все, что в наших силах. Мы постараемся как можно скорее поставить ее на ноги. Вы знаете, моя супруга – поклонница вашей жены. Она никогда не пропускает выступления с ней. Пожалуйста, верьте мне. Мы приложим все усилия, чтобы ее спасти.

Посмотрев на часы, врач снова произнес:

– Мне жаль, но на данный момент вы больше не можете здесь находиться. Не стоит волноваться. Вам лучше пойти домой и хорошенько отдохнуть.

Растерянный Анатолий вышел из больницы, встал перед входом и обшарил карманы в поисках сигарет. Его внимание привлек звук реактивного двигателя, который быстро пронесся над больницей. Небо внезапно стало серым, и в воздухе появились черные частицы сажи. Здание больницы позади него оказалось разрушено. Сквозь провалы в стенах виднелись обугленные остатки мебели, оборудования и куча других обломков. Словно как во сне, который приснился Анатолию в ночь перед терактом в театре.

Анатолий не понимал, что происходит, и наблюдал за ситуацией, как вкопанный. Неожиданно из ворот больницы выбежала группа солдат с черно-оранжевыми лентами на касках. Они бежали в сторону двора, где стояли разрушенные машины скорой помощи.

– Ура! – поднялся коллективный крик, и по территории госпиталя проехал отряд с транспортерами и десятками солдат. За ними из руин появился тот же таинственный человек из его сна, который выглядел как светящаяся голограмма. Анатолий стоял близко к нему и поэтому мог рассмотреть его более подробно. Лицо у мистического человека менялось, как будто в нем переливались сотни других лиц. На нем менялись форма, пятна, фигуры, выражение лица. Анатолий предположил, что это мог быть не человек, а дух. Проекция, которая была не одним человеком, а сотнями людей. Дух победы, в котором увековечены облики людей, отдавших свои жизни во имя справедливости.

Лица людей отображали спокойствие и умиротворение. Анатолию показалось, что бесплотный дух посмотрел на него, затем резко вскочил и побежал догонять солдат.

– Эй, Толя! Ты в порядке?

Анатолий от неожиданности дернулся и вышел из транса. Рядом с ним стояла Надежда.

– Давай, пойдем попить кофе. Может, ты хочешь чего-нибудь поесть?!

Анатолий понял, что уже прошел день и настал вечер. Он молчаливо согласился и пошел с Надеждой в кафе.

Врач и медсестра смотрели на них из окна врачебной комнаты.

– Бедный мужчина, – прошептала медсестра.

Доктор молча кивнул, глядя на кушетку Марии.

– Как жаль его жену! С медицинской точки зрения она в порядке, но по каким-то неизвестным причинам не может прийти в сознание…

Глава 8. Aнатолий возвращается домой из больницы

Анатолий вернулся домой. Ему не хотелось ночевать у Нади и ее супруга. Для него лучше было побыть одному. Войдя в пустую квартиру, он открыл бутылку коньяка и сел около окна. Напротив стояла фотография, на которой они с Марией были в карнавальных костюмах. По его щекам покатились слезы.

Автоответчик был переполнен. Родственники и друзья пытались дозвониться до них и предложить помощь.

Анатолий вспомнил момент, когда Мария спрашивала его о венчании. Какой же я идиот, – подумал он и мысленно начал молиться за нее. Это наказание мне за то, какой я есть.

– Боже! – простонал он, плача внутри души.

– Какая я жалкая тварь! Как только у меня случилось горе, я сразу о нем вспомнил.

Анатолий рассматривал их семейные фотографии, которые висели повсюду в квартире. Их вид и неизвестность будущего вызывали у него сильную боль и печаль.

Анатолий открыл холодильник, достал бутылку пива, открыл ее и выпил залпом.

Проснувшись посреди ночи, он не мог вспомнить, как оказался спящим на диване в гостиной. Окно на балкон было открыто. За окном танцевала белая прозрачная занавеска. В лунном свете стоял чистый воздух, неподвижные облака висели высоко, почти не видно. Большая белая луна своим прохладным светом освещала комнату. Анатолий посмотрел на наручные часы, которые показывали 4 часа ночи. Внезапно в углу комнаты вспыхнул красный свет автоответчика. Вдруг Анатолий увидел темный силуэт Марии на фоне двери в коридор. Одну руку она держала прижатой к себе, а вторую вытянула в сторону и куда-то указывала пальцем.