Клянусь тебя ненавидеть

Глава 1

– Эл? Чего застыла? – кричит мне на ухо девушка, имени которой я не помню. Одна из новеньких официанток.

Сглатываю ком в горле и продолжаю стоять неподвижно. Взгляд будто прилип к нему. К мужчине, который сидит за столиком для эксклюзивных гостей клуба. В самом дальнем углу, спрятавшись от шумной музыки, бьющей по ушам, и яркого света софитов. На красных бархатных диванах, окутанных аурой похоти и разврата.

Медленно ощупываю холодными пальцами деревянную поверхность стойки. Цепляюсь. Ищу опору. Душно и воздуха не хватает. Но здесь всегда так. Однако дышать я не могу только сегодня.

Наблюдаю.

У него на коленях извивается фигуристая девушка. Пышные бедра ерзают из стороны в сторону, будто безмолвно выпрашивая чего-то еще. Крупные мужские ладони сжимают их. Требовательно. Так, будто ее тело – его собственность.

Когда-то он так же сжимал мои бедра. Судорожно вздыхаю.

Девушка соблазнительно откидывает назад длинные волосы и касается шеи. Смотрит. Он закатал рукава черной классической рубашки. Моего взгляда коснулись знакомые рисунки татуировок. Я знаю каждый их миллиметр. Смотреть на них так же больно, как вонзать под кожу острые иглы.

Ноги будто приросли к полу. Я не шевелюсь и даже не моргаю, пока мозг отчаянно кричит «беги!». А я стою на месте вопреки всем инстинктам самосохранения. Хватаю стакан чистого виски, стоящий на стойке рядом со мной лишь для декора, и опрокидываю его одним махом. Горло обжигает раздирающий алкоголь. Мне нельзя пить на работе. Но сейчас нужен допинг. Что-то, способное привести в чувство. Остудить рассудок. Хостес ночного клуба должна создавать только видимость веселья, но внутренняя собранность в приоритете. Пойло этому не способствует. Я должна улыбаться. Прекрасно выглядеть. Заигрывать с богатыми гостями, даря им видимость флирта. Так они чувствуют себя увереннее. И так они готовы сорить деньгами наперво и налево, потому что уходить, не опустошив карманы, становится стыдно. Ведь я наблюдаю.

Девушка на его коленях маняще наклонила голову. Облизала губы. Он смотрит ей в глаза. Сжимает затылок.

Поцелуй. Они будто пробуют друг друга на вкус. Медленно, аккуратно. Дерзкий и непокорный Дамир. И обольстительная незнакомка.

Что их связывает? Это их первый поцелуй? В отношениях ли они, или увиделись впервые в жизни? Был ли между ними секс? Я не должна об этом думать.

А еще я не должна уходить с рабочего места. Штрафная сетка давит на совесть, позволяя лишь отлучится в туалет ровно три раза за смену. Уйду – уволят. Похотливый старик владелец давно уже ищет повод. Но я не собираюсь спать с ним, лишь бы не лишиться рабочего места.

Крошка встала с колен Дамира. Повернулась к нему спиной и начала медленно двигаться. Сексуальные изгибы тела обольстительно извивались прямо перед его лицом. Красиво. Неосознанно поправляю серебристое блестящее платье. Лишь на миг опускаю глаза, натыкаясь на свои ноги в босоножках. Под моим платьем нет белья. Плечи обрамляют лишь узкие бретельки, больше похожие на шнурки. Ткань тонкая, но не просвечивающая. Стриптизерш в клубе и без меня хватает.

Он запустил руку под подол ее короткого платья. Задрал его, оголяя ягодицу. Ему плевать, если кто-то смотрит. А это значит, что крошка для него ничего не значит. Потому что свое он старательно прячет от чужих глаз. Я это знаю.

Плечо больно толкают.

– Элииина. – тянет один из постоянных гостей.

– Доброй ночи. – улыбаюсь, но сдержанно. Чтобы он не подумал, что может купить все на свете.

Мужчина кладет руку мне на талию. Переходит границу дозволенного.

– Ваш столик готов. – коротко отрезаю и одним жестом подзываю официанта для сопровождения гостя. Обхватываю толстое запястье, убираю его руку, желаю приятного вечера.

Вновь вскидываю взгляд. Я хочу смотреть на него и дальше. Видеть его профиль, глаза, полуулыбку и руки в татуировках. Смотреть на него – словно наркотик. Хватит и секунды, чтобы заполучить самую сильную в мире зависимость. Лишить себя такой возможности добровольно, как это сделала я, сродни самоубийству. А дальше наступает беспощадная ломка. Но ведь я выдержала. Смогла. Я видела его в последний раз два года назад. Тогда его черные, как смоль волосы, были чуть короче, чем сейчас. На костяшках пальцев правой руки еще не было слова «И.Г.Р.А.», хотя рукава кожи уже покрывали иссиня-черные рисунки. Он был так же широк в плечах, и так же невыносимо высокомерен. Он разменивал судьбы близких людей, словно пешки, и никогда ни у кого не спрашивал его мнения. Жил эту жизнь играючи, словно партию в шахматы.

А ещё. Никогда. Никому. Не верил.

Я окунаюсь в воспоминания лишь на секунду, забываясь в закоулках памяти. Прикрываю глаза и воссоздаю тактильные ощущения. Его немного шершавые, грубые мужские подушечки пальцев на своей щеке, груди, пояснице. Мягкая ткань кожи после этого беспощадно горела, а женское нутро плавилось сродни раскаленной лавы. Так он действовал на меня. Больно и беспощадно.

Говорят, к боли тоже вырабатывается зависимость. Люди идут на невообразимые ухищрения, чтобы ощутить ее. Мне этого делать не пришлось. У меня есть своя личная боль. Он.

Открываю глаза, вынырнув из омута воспоминаний. Но его уже нет за столиком. На красных бархатных диванах, окутанных аурой похоти и разврата, теперь лишь одиноко сидит его крошка, уныло проводя изящным пальчиком по экрану смартфона.

А он здесь. У меня за спиной. Я чувствую его запах. Когда ноздри пробивает сладкий мускус вперемешку с терпким орехом, я теряю контроль. Всегда так было. Его запах не изменился.

По оголённой спине рассыпалась гроздь мурашек. Он будто исполосовал тонкую кожу ударами прожигающего взгляда, словно хлыстом.

Бежать уже поздно. О спокойной жизни можно забыть.

Оборачиваюсь.

Глаза, цвета раскаленной стали смотрят прямо. В упор. Будто выстрел в висок.

– Эл. – произносит он холодно. Две буквы. Мое имя. Словно судья на ринге объявил новый раунд.

– Дамир. – на выдохе. Шепотом.

Игра началась заново.

Но в этот раз победителем буду я.

Глаза в глаза. Душа в душу? Кажется, есть такое выражение, но значит оно абсолютно иное. Не то, что между нами сейчас. Мы стоим близко. Настолько, что еще пять сантиметров, и разгоряченная кожа снова ощутит его прикосновения. Тело обдает жаром. А сознание безрассудством.

Наглые глаза гуляют по мне. Не спрашивая разрешения, не боясь быть застигнутыми врасплох. Он не прячет голодный взгляд и не скрывает похоти в зрачках с темной радужкой и серебристыми вкраплениями. Не стесняется. Оценивает, что изменилось, а что осталось таким, как раньше. Даю ему время, ведь от прежней меня теперь нет и частицы.

Он чувствует меня. Чувствует уверенность, превосходство, желание показать себя. Я стала другой. Больше нет той девочки, что восхищенно заглядывала ему в рот и жадно глотала каждое слово. Его это задевает. Обескураживает. Волна бешеной энергетики, исходящей от меня, не может остаться незамеченной.

Он помнит меня другой. Безропотной и покорной. Взирающей блестящими оленьими глазами на мир роскоши и богатства. Ему дано это от рождения, а мне не суждено коснуться и тени от этой жизни. Он наследник богатых родителей, построивший собственную, несокрушимую империю. А я девочка с улицы, которую принц подобрал однажды и привел в свой дворец. Нашей сказке не суждено было сбыться. Принц оказался слишком жесток.

И научил жестокости меня.

В двадцать первом веке Золушка бы одела короткое мини, накрасила губы алой помадой и облачив свой тридцать седьмой в двадцатисантиметровые шпильки, вышла бы на охоту. Не забыв при этом затолкать под резинку кружевных чулок дамский револьвер двенадцатого калибра.

Сказки современного мира сквозят похотью и развратом, словно красные бархатные диваны для эксклюзивных клиентов нашего клуба. Пахнут соленой страстью и горьким желанием. Но, будто по волшебству, всегда дают второй шанс…

Наш второй шанс я обязана использовать.

– Едем со мной. – он не говорит. Приказывает. Любит так делать. Кротко кивает в сторону выхода, заставляя меня неосознанно взглянуть на дверь. Там толкается народ. Привычная картина. Однако сегодня все выглядит иначе. Я вновь поправляю платье. Провожу холодными руками по коже ног, обтянутых тонкими чулками. Подол кончается где-то в районе нижнего белья. Там, где оно должно было быть.

Сдерживаю позыв оглянуться на его крошку, одиноко сидящую за столиком. Скольжу глазами по знакомому интерьеру клуба. Запоминаю.

– Я на работе. – улыбаюсь, будто не знаю на что он способен. Будто не в курсе, что составить ему компанию, это была не просьба. Приказ.

Кивает.

А следом вскидывает руку ладонью вверх и поднимает указательный палец, словно подзывая официанта. Этот жест мне хорошо знаком. Так он бросает кусок живого мяса на растерзание личным церберам. Заставляет зверя, и так загнанного в угол, чувствовать, что против него не боец, а целая армия.

Усмехаюсь. Просто не могу себя сдержать.

По бокам тут же, словно из-под земли, визуализируются двое мужчин. Высокие, бритоголовые, плотного телосложения. Интересно, помнит ли кто-нибудь из них меня? Хотя… Сомневаюсь, что его охраняют все те же люди, позволившие мне сбежать.

Мужчины меня не трогают. Просто стоят рядом. Близко. Очень. Если они сейчас синхронно сделают шаг вперед, мое тело по инерции рассечет пространство.

Бросаю беспомощный взгляд вышибалам из клуба, но те старательно делают вид, что ничего не замечают. Против Дамира и его охраны не пойдет никто.

Никто, кроме меня.

Я подхватываю со стойки хостес шубку из искусственной шерсти. Она похожа на верхнюю одежду женщины легкого поведения. На деревянной столешнице остается одиноко стоять стакан из-под чистого виски. Так же одиноко, как его крошка, мнущая бархатную ткань диванов соблазнительной задницей.

Дамир морщит брови. Его женщины не носят искусственную шерсть.

А я ношу.

И еще, ни одна из его женщин не носила под сердцем его ребенка.

А я носила.

Но он об этом не знает.

Я сбежала, когда была на третьем месяце беременности. В пустоту. В темноту. В неизвестность. Бежала от него. Словно мотылек, однажды опаливший крылья об огонь ада. Словно ослепшая бабочка, не видящая пути в будущее. Я боялась. Ненавидела и любила. Проклинала все на своем пути, пробивая дорогу в жизнь обычного человека. Терпела неудачи. Получала опыт. Закалялась, словно сталь. Искала пристанище в огромном, чужом мегаполисе. Жила на окраинах и считала копейки, чтоб купить кусок хлеба.

Но ему этого не понять. А мне этого не объяснить. Разве Дамир способен поверить, что человек выберет голодную смерть, нежели жизнь в золотой клетке?

– Быстрее. – его голос сухой, словно страницы старинных, ветхих книг. Взгляд прямой, не терпящий.

Киваю. И делаю шаг вперед.

Оглядываюсь на стены клуба. Я уже знаю, что не вернусь сюда. Прощаюсь.

– На улице дождь. – произносит Дамир безразличным тоном. Но в тот же миг один из охранников достает плотный черный зонт, укрывая меня перед выходом. Укрывая не от дождя, а от всего мира.

Теперь на меня может смотреть только Он.

Глава 2

Причал и темная вода, отражающая луну. Блики сверкают на мокрой глади, словно раздробленные на миллиарды частей бриллианты. Мы добрались до реки так быстро, будто и не существовало ни городских пробок, ни бесконечного затора движения на дорогах.

Дамир смотрит на меня, пока его охранник тянет руку. Убираю ладони в карманы искусственной шубки и прохожу по деревянному примостку, ведущему на яхту, самостоятельно.

Дамир ухмыляется. Так, будто я не имела права этого делать. Отказываться от помощи его охраны.

Свежий воздух осенней ночи холодит кожу на ногах, а за шиворот, под подклад искусственной шубки попадают первые капли дождя.

– Быстрее. – подгоняет. Ненавидит медлительность.

Можно ли назвать это похищением? Ведь в этом случае люди не идут добровольно. А что делать, если ты прекрасно знаешь – не пойдешь сама, потащат за шкирку, как слепого котенка. В этом случае остается только перебирать дрожащими в коленях ногами, подбирая остатки гордости по пути.

На палубе тусклый свет. Тяжелая мужская поступь отдает глухими ударами в голове. Дождь уже во всю разошёлся, стуча крупными каплями по дорогому паркету. А мы не уходим в каюту. Я ощупываю взглядом его широкую спину, обтянутую дорогой тканью рубашки. Помню наизусть каждый миллиметр под этой тканью. С точностью могу назвать по памяти каждую родинку, шрам, изгиб рисунка тату.

Мимо проехала лодка и яхту заштормило от мелких волн. Дамир обернулся. Оторвал взгляд от горизонта. Достал из кармана пачку дорогих сигарет и зажигалку. Короткий звук и его лицо озарил свет тлеющего табака. Смотрит на меня пристально. С интересом. Витиеватые изгибы дыма появляются на свет и тут же уносятся ветром, словно им и не суждено было побыть в этом мире чуть дольше. Тонкая сигаретная душа проникает прямо в его легкие, даря сознанию никотиновое наслаждение.

Мы дышим в унисон, хоть и стоим в паре метров друг от друга.

– Два года, Элина. – он сказал это с упреком. Ждет ответа. Оправданий. Но я молчу. – Я два года не знал где ты и что с тобой. – давит.

– Видишь, – развожу руками. – Все хорошо. Цела.

Вновь бросает презрительный взгляд на шубку из искусственной шерсти.

– Снимай. – голос без эмоций.

Пожимаю плечами. Стаскиваю с них шубку. Бросаю на коричневый кожаный диван рядом. Дождь тут же проникает на кожу рук и груди. Ткань платья облепляет фигуру, становясь второй кожей.

– Все снимай. – снова приказывает. Стискиваю зубы. Мне все равно придется. Какая разница когда?

Цепляюсь холодными пальцами за лямку – шнурок. Стягиваю. Затем вторую. Взгляд не отвожу. Через миг намокшая ткань падает к моим ногам в серебристых босоножках.

– Изменилась. – констатирует. Продолжает смотреть.

Из одежды лишь тонкие чулки да босоножки.

Я не стыжусь. Этот мужчина видел меня разной. Обнаженной, или укутанной в плотные ткани. Разбитой и радостной. Грустной. Смеющейся. Плачущей. Вдохновленной. Любящей или обиженной. Ласковой и разозленной. Растрепанной или с великолепной укладкой. Изысканно скрещивающей лодыжки ног в дорогом ресторане. Или стоящей на четвереньках за плотно задёрнутыми шторами нашей спальни. За пять лет он увидел все мои стороны.

Кроме одной. Жестокой. Играющей. Ее я оставила себе. Пока что.

– Прими ванную. – указывает кивком на каюту. Бросает взгляд на прощание и уходит.

Я не знаю куда он идет. Я никогда не знала. Он не отчитывался и запрещал задавать вопросы. Оставалось лишь догадываться в объятиях ли он сейчас другой женщины, или смотрит в лицо смерти, затеяв очередную игру с человеческими душами. Иногда я думала, что этот мужчина заключил сделку с самим Дьяволом. А теперь ему не страшен и Бог. Всё это я поняла гораздо – гораздо позже, чем следовало бы.

Спокойно смотрю на кожу его черных лакированный ботинок, пока они не скрываются из вида, потому что их хозяин покинул яхту. Я осталась одна.

Зашла в каюту, открыла дверь ванной комнаты. Включила струю горячей воды, податливо текущую из широкого крана, и добавила пены. Воздух маленького помещения тут же заполнился цветочными ароматами. Запахом чистоты и свежести.

Я не знаю вернется ли он, а если и да, то во сколько. Прикоснется ли он ко мне или побрезгует. Дамир был моим первым мужчиной. Первым во всем. К нему я впервые почувствовала любовь. Его я впервые поцеловала. С ним впервые занималась сексом. Его я впервые возненавидела.

В жизни этого мужчины миллионы неразборчивых в своих связях женщин. Но на границу своей территории он подпустил бы только «чистую». Позволил бы подойти близко. Почти вплотную. Поманил бы сладким взглядом. А как только ты бы сделала шаг еще ближе, выпустил бы пулеметную очередь прямо в сердце. Его мир – это его мир. Он никого туда не пускает.

Закрытый. Свободолюбивый и неукротимый. Мой Дамир.

Я упираюсь ладонями в холодный мрамор раковины. Вглядываюсь в отражение в зеркале. Задумчиво провожу пальцем по губам. Они, думаю, до сих пор помнят его вкус.

Неспешно перебираю темные пряди волос. Заплетаю их в косу. Она выходит широкой, потому что мягкие локоны были уложены в пышную прическу.

Скольжу ладонью по бедру и оттягиваю плотную резинку чулок сзади.

Достаю револьвер двенадцатого калибра. Кладу его на холодный мрамор.

Игроки без козырей в рукавах не представляют ценности.

Но он не вернулся ни в эту ночь. Ни в следующую. Меня забрал один из людей его охраны и отвез в дорогой отель. За стеклами больших панорамных окон на пятидесятом этаже мелькают огни мегаполиса. Магистраль словно под ногами, и сверху все кажется крошечным. Машины, мчащие на огромных скоростях, похожи на игрушечные.

Но люди в этих машинах настоящие. И у них настоящие судьбы. Настоящие семьи. И настоящие чувства.

У меня такое тоже есть. Моё. Сокровенное. Спрятанное глубоко внутри. Любовь к сыну. Материнская любовь самое сокрушительное чувство в мире. Оно способно управлять рассудком. Туманить разум. Заставлять делать отчаянные поступки.

И даже поворачивать время вспять.

Я отчетливо помню те ощущения, что испытываю сейчас. Одинокое ожидание. Я не знаю, чего именно жду и зачем. Наверное, когда он придет. Что-то скажет. Что-то сделает. Думаю, все люди, которым довелось соприкоснуться с жизнью Дамира, отчасти чувствуют это. Имеет значение только он. Его судьба. Поступки. Слова. А все остальные лишь пешки, разменные монеты, готовые в любой момент сложить головы на гильотину во благо хозяину.

Я обхватываю себя руками. Подушечки пальцев тонут в мягкой ткани нового кашемирового свитера. На ногах джинсы. Эту одежду я нашла утром на яхте. Ее привезли специально для меня. Заботливо положили брендовый пакет у входа в каюту и удалились. Кто это был? Дамир или его люди? Конечно, второе. Сам он ни за что в жизни не будет заниматься такими вопросами.

Слышу за дверью звук прибывшего лифта. Позвоночник становится каменным. Заставляет выпрямиться. Собраться. Неизменный признак. Дамир рядом. Мое тело его чувствует даже тогда, когда не видят глаза.

Звук шагов глушит мягкий ковер.

– Эл. – голос Дамира всегда спокойный. Он никогда не кричит.

Оборачиваюсь.

Рядом с ним еще двое парней. Я скольжу взглядом по Фархату. Оставляю еле заметный кивок. Верный помощник Дамира. Толковый парень. А еще, он всегда был на моей стороне.

Но Дамиру об этом знать необязательно. Пока что он и понятия не имеет, что ему объявлена холодная война. Всему свое время.

– Собирайся. Мы уезжаем.

– Куда? – в глубине души я все еще не верю, что спустя два года вновь могу видеть его глаза.

Мужчина не отвечает. Он не отвечает никогда и ни на что. Меня всегда это злило. Тем временем, Дамир устало открыл ящик стола, достал какие-то бумаги, пробежался глазами. Отдал их Фархату.

Я подхожу к нему медленно. Но без опаски. Смотрю мягко. Кладу руку на плечо.

– Можно с тобой поговорить?

На секунду Дамир замирает. Решает. Поворачивает голову к парням и те тут же выметаются прочь из номера.

Смотрит. Ждет.

Делаю шаг назад. Берусь за края кашемирового свитера и снимаю его. Оценивает. Толкает ногой стул и садится, широко расставив ноги. Ступаю мягко, по-кошачьи. Провожу пальцами по его скуле. Дамир ухмыляется.

– Скучала по мне, Эл? – самоутверждается?

Уголки моих губ дергаются в улыбке. Сажусь ему на колени, убрав руки за спину. Лишь на секунду теряю контроль и вглядываюсь в глаза, цвета раскаленной стали. Дамир не трогает меня. Не впечатывает бедра в свою эрекцию, как он это делал с той крошкой из клуба. Не сжимает крупными, немного шершавыми ладонями мою кожу. Он ждет. Ждет, что сделаю я.

– Почему ты все еще не аннулировал наш брак?

Его брови играючи взлетели. Усмехается.

– С чего ты взяла?

– Я навела справки.

Смеется. Громко. В голос.

– Навела справки, Элина? Ты все еще веришь, что когда-нибудь сможешь стать свободной? – сочится иронией.

Внутри все рвется в клочья. Он насмехается.

– Ты поклялась меня любить, помнишь? – задирает.

Выдыхаю весь воздух из легких. Где-то под сердцем закололо.

– Я поклялась тебя ненавидеть. – шепчу, когда хочется закричать.

Эмоции плохой соратник в войне. Их нужно прятать. Давить. Дамир всегда так делал. Говорил, что я принимаю все слишком близко к сердцу. Что пора стать холоднее, расчетливее, циничное. Никому не показывать свою боль и никогда о ней не говорить.

Теперь я стала сильнее. Теперь я могу ему сопротивляться.

Спину возле пояса джинсов холодит ледяная сталь оружия. Ощупываю рукоятку револьвера. Тяну.

– Это была ошибка, Дамир. Ты должен был меня отпустить. Теперь я больше не хочу прятаться.

Смотрит мягко. Как на ребенка. Я всегда была для него такой. Глупышкой Элли.

Как бы я хотела хоть раз увидеть в его глазах страх. Или боль. Или слабость. Но его слабостью всегда была только Я. А как известно, свои слабости он предпочитает искоренять, давить и ломать.

Теперь мне стоит поступить так, как он учил. Искоренить свою последнюю слабость.

Глава 3

Дышу рвано. С надрывом. Но, что должна сделать, знаю. Нажать на курок не так уж и сложно. Гораздо проще, чем кажется. Однажды я уже это делала. Выстрелила в грудь живого человека. Беспощадно и без раздумий. Тот вечер был таким же осенним и дождливым. Серые краски сгущались, окутывая тоской. С момента побега прошло полгода, и я возвращалась в маленькую квартиру на окраине города по темным безлюдным улицам, пряча в широком пальто тяжелый, большой живот. Шла медленно. Устало. Думала, что иду домой, а оказалось прямо в лапы мерзкого широкоплечего мужика, поджидающего за углом одного из заброшенных зданий. Он появился неожиданно, будто из ниоткуда. Ощупал меня липким противным взглядом и тут же схватил под локоть, толкая в ближайшую подворотню. Помню тот жгучий ужас, что беспощадно разливался по венам. Помню, как пыталась кричать. Но из рта, вместо звуков вырывалось лишь сиплое мычание.

А еще помню его руки, фривольно гуляющие по ткани пальто. И запах. Самый мерзкий запах, который я когда-либо чувствовала. Пахло дешевым пойлом, сальными волосами, и чем-то похожим на гнилые овощи.

Я не могла оторвать взгляда от щетинистого лица. А потом просто запустила руку в карман пальто. Просто достала оружие. Просто выстрелила. И просто ушла. Бросила его там. В подворотне под проливным дождем.

– Ты всегда будешь моей. – вырывает меня из воспоминаний хриплый голос Дамира.

И я больше не медлю ни секунды. Он, как и тот мужик, считает меня вещью. Безвольной тряпичной куклой. Но это не так.

Я высокомерно задрала подбородок. И усмехнулась, но одними глазами. Наклонилась к нему медленно, прожигая бездонные океаны зрачков острым взглядом. Словно гипнотизируя. Поцелуй вышел жадным и дерзким. Похожим на схватку двух диких животных. Искусанные губы тут же начало печь, а в душе вновь вспыхнул знакомый жар. Я всегда любила его целовать. Он делал это по-особенному. Никогда мимолетно, между делом. Каждый раз был ярким и страстным. Продирающим до самых потаённых уголков сознания.

Чувствую, что Дамир увлекся. Я утащила его в этот омут похоти почти силой, заставив забыть о реальности. Но это лишь иллюзия. Уже в следующий миг я впечатываю в его каменную грудь холодное дуло револьвера. И замираю.

Он отстраняется. Оценивает ситуацию. Удивленно смотрит на меня.

Нет, дьявол. Ни страха, ни слабости. Глаза вспыхнули интересом. Неконтролируемым. Звериным.

– Такой план? – скалится. – Решила меня убить? Где ты взяла оружие?

Молчу. А пальцы начинает трясти. И тогда я еще сильнее вдавливаю револьвер в его стальные мышцы груди.

– Стоило осмотреть меня внимательнее. Тогда. На яхте. – не узнаю собственный голос. Он стал осипшим. Глухим.

Я столько раз прокручивала в голове этот момент. Представляла. Смаковала каждую секунду неисполнимой мечты. Мечты, когда стану свободной. А сейчас медлю. Сама оттягиваю этот миг, будто не этого я желаю больше всего на свете.

Эта медлительность может стоить мне жизни.

И я оказываюсь права. Хватило и доли секунды, чтобы сильные шершавые пальцы окутали мою руку стальной, не человеческой хваткой. И тут же отвели запястье в сторону.

Я забываю, как дышать, потому что тот пистолет, что еще миг назад был для меня защитой, теперь может стать смертью. Дамир таких вещей не прощает.

Но он лишь окатывает меня морозным холодом, будто ведром ледяной воды. С силой делает рывок рукой, охватывающей моё запястье. Так что я слышу хруст костей. Револьвер вылетает из ослабших пальцев. Падает на пушистый мягкий ковер. Выстреливает, оставляя зияющую дыру, обрамленную хаотичной паутинкой, в красивом панорамном окне.

Толкает меня на кровать. Тихонько вскрикиваю, пряча испуг из последних сил. Только и успеваю, что подхватить свитер одеревенелыми пальцами и прикрыться.

В комнату тут же врываются двое мужчин, перепуганные звуком выстрела.

– Фархат! – цедит Дамир сквозь зубы, смотря при этом прямо на меня. – В машину ее.

Я медлю, отворачиваясь от чужих взглядов и натягиваю пушистый кашемир. Встаю.

Сама иду навстречу охране.

– Ты там оказалась не случайно, да? В клубе? – прилетает мне в спину смеющийся голос Дамира. – Знала, что я там буду? Знала, что увижу тебя?

Я лишь на миг оборачиваюсь и кидаю на него последний, ничего не выражающий взгляд. Не отвечаю.

Лифт едет бесконечно долго. Целую вечность.

– Что произошло? – шепотом спрашивает Фархат, хоть нас тут и не могут услышать. – Ты не смогла? Струсила?

Эти слова больно резанули сознание. Захотелось выкрикнуть резкое «Нет!». Говорить о своих слабостях теперь так тяжело, будто они способны опорочить всю жизнь. Дамир хороший учитель.

– Просто он оказался сильнее. – я вкладываю в эти слова всю свою ненависть. – Как всегда.

Холод ночи бьёт по коже лица, отрезвляя создание. Учтивый швейцар закрывает за нами дверь отеля, навсегда отрезая путь к шансу. Возможно, единственному.

Отчаяние тут же прострелило рассудок. Я стиснула зубы, не желая сдаваться.

Фархат, все это время, державший меня под локоть, вдруг разомкнул пальцы. До большого черного Гелендвагена, в который он должен меня посадить, оставалось два шага.

– Что ты делаешь? – шиплю я.

Мужчина смотрит пронзительно. Он один знает всю правду. Уже через пару минут Дамир спустится и настигнет нас. А потом меня отвезут в один из его домов, больше никогда в жизни не давая шанса выбраться из золотой клетки. Если Фархат позволит уйти мне сейчас – его не пощадят. Я прикрываю глаза. Смыкаю веки, пытаясь утихомирить сознание. А потом слышу одно тихое слово:

– Беги.

Он сказал это уверенно. Без сомнений. Без жалости к себе. Без надежды на будущее. Человек, готовый взять расплату за мою ошибку на себя. Полностью и без сожалений.

И я не трачу драгоценные секунды даже на благодарность. Бегу. Пускаюсь наутек. Так быстро, как никогда жизни, надеясь поскорее затеряться в толпе никогда не спящего города.

«Беги. Беги. Беги.»

Тихое слово отдает в висках при каждом ударе ног об асфальт. Под подошвами хлюпают лужи. Морось попадает на кожу рук и лица, за воротник свитера, поясницу. Огни города расплываются перед глазами. А я слышу только свое дыхание. Тяжелое. В миг осипшее. Оглушающее.

Хочу обернуться. Но боюсь. Может быть они уже там? Прямо за спиной. Потешаются, насмехаются, словно хищники на охоте.

Люди. Очень много людей и мне это на руку. Могу спрятаться за их силуэтами. Затеряться. Исчезнуть. Но все они шарахаются в стороны. Испуганно. Осторожно. Оглядывая меня с подозрением. Волосы намокли, свисая тяжелыми паклями, налипая на щеки и на глаза. Мягкая ткань кашемира потяжелела, став неуютной и скользкой.

Я уже сбегала от него. Смогу и снова. Но досада скрипит на зубах горьким порохом. Черт! Я была слишком близко! В миллиметре от того, чтобы вырвать, выгрызть зубами, свой шанс на свободную жизнь. Одно движение пальца и все проблемы растворились бы в миг. «Не смогла? Струсила?» – отдают эхом в висках слова Фархата.

Я всех подвела. И себя. И его. И своего сына.

В боку начинает беспощадно колоть, и я останавливаюсь. Ныряю за угол старого здания. Чувствую спиной холодный неровный камень. Прислоняюсь. Запрокидываю голову.

Секунду. Я дам себе ровно одну секунду. А затем побегу вновь.

Закрываю глаза.

__________________

– Ты точно решила? – Фархат медлит, тянет время. Меня это бесит.

– Точно. – сквозь зубы.

Слишком хорошая погода для такого дня – мысленно замечаю. Солнце беспощадно палит, а воздух свеж, будто на берегу лазурного моря. Оглядываюсь на наш дом. Большой. Белый. Красивый. Сказочный дворец. Он прячется за высокой оградой, окруженный десятком черных машин. До ушей даже здесь доносится громкая музыка.

Стены каменного дворца сегодня прячут от чужих глаз много людей. Богатых мужчин и их женщин. Блондинок. Брюнеток. Дорогих и не очень. Мужчины снимают обручальные кольца и напряжение, пока дамы заняты тем, чему жёны не уделяют внимания.

Трясу головой, прогоняя сомнения. Пути назад нет, но мне и не нужно.

– Ключи. – протягиваю руку. Смотрю жестко и прямо.

– Машина на той стороне полеска.(прим. автора. – не высокий молодой лес маленького периметра)

Киваю.

– Элина. – мужчина хватает за локоть. – Стой.

Достает из кармана оружие и старый кнопочный телефон.

– Возьми. – размыкает холодные пальцы руки. Вкладывает в ладонь. – Там мой номер. Звони, если что, ладно?

Я лишь смотрю на него. Секунду. Другую. А затем иду прочь. Револьвер прячу в глубоком кармане черной толстовки, а телефон сжимаю в руке.

Не позвоню. Не затем я сбегаю, чтобы потом возвращаться к людям из прошлого.

Если бы только знала, как сильно я тогда заблуждалась…

__________________

Выныриваю из воспоминаний, словно из-под воды. Хватаю ртом воздух. И вновь делаю шаг, не успев и подумать. Два года прошло, а я помню все до мельчайших деталей. Страх вперемешку с пьянящей свободой. Острое чувство щемящей тоски по глазам цвета стали. И ненависть. К ним же.

Ноги сами несут по темному лабиринту города. Знают, куда мне нужно. Задворки петляют, теряя меня в своей глубине. Ночной полумрак заботливо укрывает от чужих взглядов. Тягучие минуты отдаляют от него все больше и больше.

Даже не знай я дороги совсем, это место нашла бы сердцем.

Взгляд касается знакомого переулка и застывает. Я была тут тысячи раз за последние три недели. Обивала пороги местной больницы как храм. И молилась Богам, сидя на жестких сиденьях длинных медицинских коридоров. Провожу рукой по спутанным волосам и вновь переступаю порог больницы. Внутри здания царят тишина и покой. Пахнет лекарствами, хлоркой и чем-то химическим.

Кидаю взгляд на знакомого хмурого охранника в толстых смешных очках. Он сонно кивает в ответ.

– Позовите дежурную медсестру. – тихо бросаю я, но запыхавшийся голос падает громким эхом на кафельный пол.

Девушка приходит быстро. Почти моментально. Ждала меня. Знаю. Хрупкая тощая фигура лишь на секунду выныривает из-за угла, и тут же скрывается вновь, махнув мне рукой.

Спешу.

Она идет неслышно, но быстро. Достает из кармана пластиковый пропуск и сует его мне.

– Я что-то должна?

– Вы в прошлый раз заплатили больше. – запальчиво перебивает меня медсестра. – Не надо.

Останавливается возле тяжелых железных дверей и провожает меня грустным взглядом. Часы посещения давно уже кончились, но в нашем мире возможно все, надо лишь знать кому заплатить.

На мысли об этом я уже не обращаю внимания. Быстро перебираю уставшими от бега ногами. Сердце рвется туда, жалобно воя в груди. Гонит меня не давая остановиться.

Открываю дверь белоснежной палаты. Взгляд тут же находит сына и на миг в душе поселяется спокойное чувство тепла.

Подхожу. Беру спящего мальчика за руку. Боюсь разбудить, но он все равно открывает глаза в тот же миг.

Улыбается. И смотрит на меня родными глазами цвета холодной стали.

Глава 4

– И все-таки? Теоретически? Когда-нибудь же у нас будут дети? – я нежно жмусь к его предплечью. Ластясь. Заглядывая в глаза.

– Эл. Ты сама еще ребенок. Какие дети? – произносит как бы смеясь. Будто бы в шутку.

А голос серьезный. Холодный как самая лютая зимняя стужа. От этого сердце болезненно сжалось. Я медленно отступаю. Разрываю тактильный контакт. Смотрю ему в спину.

Дамир, обернувшись, ищет улики на моем лице.

– Ты обиделась? – щурится.

Я тут же трясу головой, разбрасывая черные локоны в разные стороны. А сама лицо прячу. Горячие градины слез вот-вот грозятся стечь по щекам.

Дамир отвернулся вновь, что-то важно исследуя в модном смартфоне. А мне хочется закричать! «Посмотри на меня! Посмотри!» Разве не видишь, как губы исказились болью? Не замечаешь, как глаза застилает обида? Но гордость не позволяет сказать это вслух. Она же не хочет выпрашивать жалости.

– Мне нужно в туалет. – бросаю тихо и тут же сбегаю.

Грудь стянул обруч железных спазмов. Больной и не утихающий. Плещу холодной водой по горячим щекам. Провожу языком по пересохшим губам. Вдох, второй. И я беру себя в руки.

Быстро вынимаю из дорогой женской сумки тест на беременность. Грустно гляжу на ярко – красные две полоски. Интересно, почему они именно красные? Для меня – это цвет похоти, пошлости и разврата. Цвет страсти. Цвет крови. Огня. Горячего. Жгучего. Уничтожающего.

Но ребенок… Это же нежность. Любовь и ласка. Новая жизнь внутри. Это синий. Или даже темный, очень глубокий, зеленый…

Какой цвет между мной и Дамиром? Красный. Конечно же. Даже алый. Похотливый и страстный. Всегда так было. С самой первой встречи. И не меркнет и до сих пор.

Ни синий, ни даже зеленый сюда не подходит. Есть цвета, которые нельзя смешивать. Получится только грязь. Серая. Неприметная. Неприятная. Наши отношения и детей тоже нельзя мешать. Чистых оттенков счастливой семьи не выйдет.

Отрываю кусок бумажного полотенца, и плотно прячу тест в мусорное ведро. Единственное доказательство, помимо того, что у меня в голове.

– Я еще не решила, как мы поступим, малыш. – кладу руку на плоский пока живот. – Но, будь уверен, ты самый важный цвет в моей жизни.

Конечно же я скажу о ребенке Дамиру. Только потом. Когда делать из синего цвета – бесцветный, будет уже поздно. Он примет его. Обязан принять. Это же Мой Дамир.

_________________

Малютка Тимми растерянно хлопает глазками. На маленьких губках блуждает детское счастье – мама пришла.

Я осторожно ложусь рядом с ним, на краешек старой больничной кровати. И жму его тело к себе. Малюсенькие ручки тут же цепляют шею. Объятия. Самые искренние, на какие только способен этот мир похоти и разврата. Теплые. Нужные. От остроты ощущений под ложечкой начинает сосать.

– Я подвела тебя. – шепчу, а малыш что-то сопит на своем, детском, только ему понятном пока языке. Провожу ладонью по черным кудрям.

Темнота больничной палаты успокаивает. Тишина топит страдания, каждую секунду нарастающие в душе, словно волны Цунами.

– Знаешь, Тим, это еще не конец. Мы еще поборемся. Правда? – ищу поддержку в его детских глазах. Но что он может сейчас понимать? Крошка – малыш полтора года от роду. – Ты мне только пообещай, что так же обнимешь, когда в следующий раз приду. Ладно?

А он посмотрел вдруг серьезно. Будто и правда все понимает. И пообещал. Но одним только взглядом. Мой маленький храбрый рыцарь.

Назад я шла медленно. Будто ноги свинцом налились. Это к нему я готова бежать и лететь. А уходить каждый раз, словно частицу себя отрывать на живую. Больничные коридоры вдруг стали до одури длинными. Мысли печальными. А плечи осунулись под тяжелым грузом вины.

Я вспоминаю холодную сталь оружия в своей теплой ладони и корю себя еще больше.

_________________

– …, потому что, если я до сих пор его жена… То могу получить наследство. – голос ломается. Признаться, что хочешь кого-то убить, порой тяжелее чем это сделать.

Фархат молчит в трубку. Я не слышала его долгих два года, и вот теперь позвонила. Решилась.

– Это опасно. И если ничего не получится… – несмело противится он.

– Я готова. Тимуру нужна слишком крупная сумма на лечение. Мне ни за что в жизни ее не достать. – делаю тон строгим. Как судья, выносящий приговор. Знающий, что с ним не посмеют спорить.

Мужчина думает лишь секунду. Будто решает, что на завтрак съесть, а не собственную судьбу.

– Я помогу. Устройся работать в «Бергхан». Он там бывает. Не часто, но все же… Оружие бери с собой каждую смену. Прячь. Когда увидишь его, не подходи первая. Так вызовешь меньше подозрений. Я постараюсь предупредить… А потом, выберешь момент, когда будете наедине… Дальше я все устрою. Охрану беру на себя.

– Спасибо. – горячим шепотом в трубку в ответ. Нажимаю «отбой».

Сердце колотится, словно и не моё. Словно грудную клетку хочет пробить.

Я не сомневаюсь – смогу. Ради сына готова на всё.

_________________

– Далеко убежала, Элин?

Черная большая машина появилась будто из ниоткуда. Вынырнула из темноты ночных улиц и тут же, скрипя тормозами, остановилась возле меня.

Шум опускающегося стекла прошелся скрипом по наряженным струнам рассудка.

Дьявол! Больница находится так далеко от отеля, а сейчас я и вовсе на другом конце города! И сердце только-только успокоилось, перестав лихорадочно колотиться в груди. Но до квартиры мне дойти сегодня не суждено.

Как он нашел меня?

– Чистая. Концентрированная. Удача. – скрипит смехом голос Дамира. Он будто прочел мои мысли. – Меня к тебе сердце ведет.

Мужчина бросает холодный короткий взгляд на водителя – бугая. Большего и не требуется. Тот выходит, открывает мне заднюю дверь, и, схватив под локоть, толкает внутрь. Сам же учтиво остается снаружи.

В салоне темно. Пахнет дорогой кожей и сладким мускусом вперемешку с терпким орехом.

Я убираю пряди волос с лица. И сначала исследую взглядом его кожаные ботинки. Строгие черные брюки. Белоснежную рубашку. Две верхних пуговицы расстегнуты. Задерживаю дыхание, когда взор касается пульсирующей венки на шее. Там же он застывает, но всего на пару секунд. Затем лицо обжигает раскаленная сталь его глаз.

Он сидит близко, а я как можно сильнее жмусь к металлу двери. Чувствую лопатками холодок.

– Итак, – голос Дамира по-прежнему насмешливый. – Поведаешь, чем же я все это заслужил?

– Я уже говорила. – отзываюсь открыто и прямо, а мужчина насмешливо приподнимает черную бровь. От него веет силой. Энергетикой власти. Уверенности. – Я не хочу больше прятаться. Не хочу жить под чужим именем и поддельным документам. Я лишь тень. Отголосок твоей жизни. Если бы не стало тебя, я мигом бы лишилась десятка проблем.

Говорю спокойно, механически, словно робот.

Он на секунду задумался.

– Деньги? Они играют главную роль?

– Да. – я не раздумывала и мгновенья.

Ухмыляется.

– Ты могла просто попросить.

– И остаться тебе обязанной. Ты бы меня отпустил, появись я вновь на пороге твоего дома и попроси денег? А тогда, два года назад, отпустил бы, если бы я заявила, что хочу развестись? Ты относишься к людям, как к собственности. Считаешь, что они не имеют права на боль. Потому что сам ее никогда не испытывал. Но не все так ограничены в эмоциональном диапазоне, Дамир.

Я подаюсь вперед. Топлю его сильным взглядом.

– Та девочка, на которой ты женился однажды, лишь моя блеклая копия. И меня настоящей ты не знал никогда.

Слова возымели должный эффект. Он напрягся, внимательно вглядываясь в мои плотно сжатые тонкой ниткой губы, сведенные брови и играющие от злости скулы.

Дамир знает, глупышка Элли ни за что бы так не сказала, не стала бы перечить и спорить, не решилась бы бежать. Глупышка Элли была удобной и мягкотелой, принимала любую угодную форму, лишь бы не потерять самое ценное, что имела. Его.

Но иногда, чтобы стать сильнее, нужно уметь отказываться от того, что любишь. Все в этом мире требует жертв.

– У тебя было все, Элина. – он легко трясет головой, будто смахивая наваждение собственных мыслей. – Я дал тебе роскошную жизнь. Неужели этого было мало?

– Этого было не нужно! – горячо осекаю мужчину. – Я выходила замуж не за шубы с особняками. Не за охрану и дорогие машины. Всего этого было достаточно! Не было лишь тебя! Ты можешь и сейчас увезти меня в свой особняк. Мы оба знаем, что ты на это способен! Приставить охрану, запереть в четырех стенах. Просто знай, я всегда буду тебя ненавидеть! И не за то, что ты дал. А за то, что ты отнял!

Я держу взгляд столько, сколько могу. А затем безвольно откидываюсь на спинку сиденья.

Чувство несправедливости. Оно все еще душит меня даже спустя столько лет. Дамир не был другим до свадьбы. Не менялся и во время нашего брака. А я на это надеялась… Холодный, отстранённый, закрытый. Внешне вежливый и спокойный. Не считающий нужным тратить свое драгоценное время на выяснение отношений. Я сделала столько попыток к сближению. Тысячи слов и километры пустых разговоров, которые он каждый раз пропускал мимо ушей. Я считала, что, став его законной женой наконец-то смогу заполучить то доверие, которого была лишена. Ведь разве может быть кто-то роднее жены? Как же я ошибалась. Не только в мыслях, но и действиях. Я зря так стремилась быть мужу удобной.

Удобных женщин любят. Любят использовать. Бесхарактерность и отсутствие стержня. Стремление угождать и готовность расплываться мягким ковром, когда об тебя вытирают ноги. Одна жизнь на двоих. Его жизнь. Его желания или прихоти. Потому что о своих я молчала.

Я не знаю, какого это, когда муж и жена обсуждают проблемы, ищут решения или идут на компромиссы. В жизни Дамира были более важные вещи чем это, а я просто была под рукой. Всегда. Словно предмет интерьера. Или красивый аксессуар без права собственного голоса и полномочия принимать решения.

Но все это я поняла гораздо позже. Спустя месяцы, после того как плен его стальных глаз отпустил.

– Значит стала взрослой, малышка Элли? – угрожающе, как-то слишком сладко тянет Дамир. – Решила ни от кого не зависеть? Научилась играть без правил?

Я молчу. Знаю, он лишь издевается. Тешит свое самомнение.

– Что ж, давай поиграем. – слова повисают в воздухе, словно застыв. – Сколько денег ты хочешь? Любую сумму, а взамен лишь маленькую прихоть…

Я отрываю голову от удобного кресла авто и открываю глаза.

В очередной раз убеждаюсь, что тебя начинают слышать только после того, как ты набираешься смелости протестовать. Отстаивать свою точку зрения. Только так в тебе начинают видеть живую. Считаются с твоим мнением. Даже такого сильного противника, как Дамир можно переиграть. Перехитрить. И в конце концов стареть в порошок. Игрок по натуре, он не сможет пропустить брошенный ему вызов. И я это прекрасно понимаю.

– Будешь ненавидеть, говоришь? – задело. Наживка проглочена.

Достает из кармана брюк игральные кости. Сколько помню, всегда носил их с собой. Хотя смешно полагать, что такой человек как он сентиментально верит в некие талисманы.

Щурится. Скалится. И одним легким движением бросает их на столик авто, разделяющий нас на сиденьях.

– Две шестёрки. – сухо констатирует он.

Число дьявола без одной – так же сухо проносится в мыслях.

– Шестьдесят шесть дней, Эл. Ты вернешься ко мне. Уйти сможешь в любой момент. С документами о разводе в руках. Но, если за это время сама потребуешь близости… – тон его голоса стал грубее. Предостерегающим и опасным. – Поймешь, что все еще любишь. А ты, любишь, Элина… – он легко касается большим пальцем моей щеки, а затем губы. Давит. Внушает. Но тут же одергивает руку.

– Если нет?

– Если нет, дам тебе столько денег, сколько захочешь. И отпущу. Навсегда.

Глава 5

– Значит, вернулась? – четкий, надменный голос вырвал меня из агонии ностальгии. Я обернулась.

– Здравствуй, Алия. – прохладно поздоровалась, и обогнув письменный стол в своей бывшей спальне, будто создала между нами преграду. Стремление защититься от цепких, холодных глаз преследовало меня всегда. С самого первого дня нашего с ней знакомства.

Молодая брюнетка смерила меня взглядом. Да, она явно не рада возвращению законной жены своего старшего брата. Холеная, ухоженная, умная и расчётливая – она всегда претендовала на единоличное внимание Дамира. Испытание младшей сестренки не прошла ни одна из его бывших пассий. Ревность. Острое колкое чувство. Но его испытывала не я. Алия словно коршун охраняла Дамира от всего женского рода этой планеты. Не знай я, что их связывают кровные узы, решила бы что она питает к мужчине отнюдь не сестринскую любовь.

– Ну и где же ты находилась все это время? А, блудная женушка? – она вздернула бровь и аккуратно, с достоинством, поправила блестящие черные волосы. – Неужели считаешь, что Дамир так просто простит предательство? Или ты сама понимаешь, что теперь, спустя столько лет, ему на тебя наплевать. – девушка делает шаг навстречу, оставляя глухие удары шпилек о пол. – Он же вышвырнет тебя, как только утешит задетое сбежавшей женой самолюбие.

– Алия, – улыбаюсь мягко, обманчиво. – Даже если кто-то сочтет тебя глупой, когда ты молчишь, то это будут лишь домыслы. Однако, когда твой прелестный рот открывается – домыслы тут же становятся правдой. Не говори о том, о чем не имеешь понятия. Дай окружающим шанс считать тебя умной.

– Я знаю Дамира лучше, чем кто бы то ни был. И знаю, что если он вновь привел тебя в этот дом, то лишь для того, чтобы преподать урок. Указать твоё место.

– Выходит, он считает, что моё место рядом с ним.

Девушка устало вздохнула, и изящно присела на краешек стула. Сложила ладони и глянула на меня как на ребенка. Иногда я так сморю на Тимура, когда он шалит.

– Ты хоть знаешь, что произошло с Дамиром за это время? Год назад наш отец скончался от инсульта.

– Ринат Ильдарович? – выдохнула я пораженно. Предположить такого я действительно не могла. Отца Дамира я знала плохо. Безродная невеста сына ему никогда не нравилась, но это был выбор Дамира, и он не смел перечить. Его сын не из тех, на кого можно было бы надавить или, к примеру, лишить наследства. К двадцати пяти Дамир уже сколотил состояние в два раза превышающее всё богатство отца.

– Да. Папа очень сожалел, что ему так и не довелось повидать внуков. – где-то в районе груди больно кольнуло. Узнай Ринат Ильдарович о Тимуре, смог бы его принять? – Но ты знаешь, мы ведь с родителями всегда хотели, чтобы рядом с Дамиром была своя девушка. Которая будет почитать мужа с должным уважением и разделять наши традиции. Всё только-только начало входить в нужное русло, и вновь появляешься ты. – голос девушки сквозит неприкрытой досадой. – Я не советую тебе обольщаться. Дамир сейчас в отношениях с моей близкой подругой, Райхан. Ты ведь помнишь ее? – она вздернула брови, ожидая ответной реакции, но получила лишь каменное лицо. – Наших отцов связывала крепкая многолетняя дружба.

– Так Дамир решил вернуть законную жену, потому что влюблен в другую? Тебе не кажется, что в этой теории отсутствует логика?

– О нет! Это еще не всё! – поддельно смеется Алия. – Дамир начал с ней отношения перед самой папиной смертью, и тот взял с него обещание, что он не обидит Райхан. Мы все понимаем, что это значит. Мой брат – человек слова. Он ни за что не бросит опороченную девушку ради угоды бывшей жене.

– Бывшей? – дерзко веду взглядом, а Алия лишь машет рукой.

– Ваш развод дело решенное. Если до беременности Райхан еще можно бы было спустить эти отношения на тормозах, то теперь уже поздно.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба, ударяя жгучими молниями прямо по сердцевине старой обиды.

– Брат будет счастлив, когда узнает. Но пока что это секрет. – Алия игриво приложила пальчик к губам, будто мы и впрямь старые подруги, и сейчас она поделилась со мной своей тайной. – Хотя… Может и к лучшему, что Дамир наконец разыскал тебя. Этой истории давно было пора положить конец.

Другая женщина носит его ребенка. Я знала, что Дамир не хранит мне верность, теша себя надеждой на воссоединение. Но ребенок – это совсем иное. И этого ребенка он не посмеет отвергнуть. Когда обо всем станет известно, он обязан будет взять Райхан замуж. Хотя бы потому что дал обещание отцу перед смертью не обижать ее. Или, потому что всегда щепетильно относился к почитанию старших. Или ради дружбы отцов. Или просто потому, что так будет правильно…

Но я не позволяю эмоциям взять верх над собой. В то время как замок старых обид сковывает горло, разум отлично соображает. Выходит, Дамир и сам был не в курсе как усложнил себе жизнь, приведя в дом жену. Это станет огромным препятствием между ним и Райхан. А значит, как только он обо всем узнает, захочет избавиться от меня как можно скорее. Наша нелепая игра, и его задетое эго, наверняка играют намного меньшую роль, чем беременная дочь почитаемого человека.

В войне с его новой пассией я проиграла заранее. Заведомо понимая, что силы не равны. Но если для нее призом станет Дамир, то для меня – свобода и деньги на лечение сына.

Я смотрю в спину уходящей девушке и вздрагиваю, когда она, вдруг позабыв все правила светского тона, сильно хлопает дверью.

Вспоминаю, как Дамир молчал всю дорогу до дома, будто брезговал со мной говорить. Я согласилась на эту сделку, лишь потому что уверена – теперь он не сможет меня сломать. Теперь я не прибегу к нему, вымаливая внимания, как это было раньше. А новые обстоятельства всего лишь сыграют мне на руку.

В моей спальне все осталось не тронутым за два года. В гардеробе все та же дорогая одежда, которую я когда-то носила. В сейфе лежат мои украшения. Лишь трюмо возле зеркала очищено от старой косметики, потому что у нее давно истекли сроки годности.

Я жила в этом доме пять лет. Я помню каждый его уголок, каждую дверь, и даже царапины на паркете.

Помню, как мы занимались сексом на этой кровати. Дамир приходил, когда у него было хорошее настроение. У нас была и общая спальня, но чаще всего спали мы порознь.

Выходит, что скоро хозяйкой здесь станет Райхан, а я растворюсь в небытие, словно никогда и не существовала. Теперь мне просто следует подождать. А затем забрать деньги, увезти сына в частную клинику в Европе, и навсегда забыть свое прошлое.

Я переодеваюсь в черный халат из натурального шелка, прохожу в ванную и смываю остатки косметики. Тщательно очищаю кожу лица и задумчиво смотрю на свое отражение. Может быть дефицит морщин – это генетическое? Я бы сказала увереннее, если бы знала родителей. Сейчас мне двадцать пять лет, а выгляжу лет на семь младше, хотя и особых усилий не прилагаю.

Я отчетливо помню свое лицо в восемнадцать лет. Оно было точно таким же, не считая моды на безумное количество косметики, которой мы с радостью грешили с подругами из института. Ни богатая жизнь, ни существование за чертой бедности, не изменили меня.

Я плещу в лицо холодной водой, пока память уносит меня в далекие времена семилетней давности. Туда, где я еще не знала Дамира и строила планы на жизнь.

________________

Семь лет назад.

– Он с тебя глаз не сводит! – подначивает Арина. Приходится обернуться. Проследить за ее показательным взглядом и уткнуться в красивого парня с такими глазами, каких я не видела отродясь. Цвет раскаленной стали – почему-то пришло на ум туманное определение. Брюнет был высоким. Ухоженная щетина на скулах, красиво очерченный рот и густые темные брови. Он, будто чувствуя взгляд, повернулся.

Мы смотрели друг другу в глаза не больше секунды, но и этого было достаточно, чтобы внутри что-то дрогнуло. Затрепыхалось, а затем будто рассыпалось пылью, обжигая сердце как раскаленная лава. Я тут же спряталась за спиной одного из парней по соседству, глупо двигающегося под электронную музыку, и притянула подругу к себе.

– Он старше меня лет на десять! Да и мы из разных кругов, а девушка, что трется возле него тебя не смущает? – осуждающе смотрю на Арину, пока та исследует парня глазами.

– Да я про того! – она позорно, по-деревенски тыкает пальцем, и я готова провалиться сквозь землю. Тут же хватаю руку подруги, надеясь, что брюнет этого не заметил. Но все же снова поворачиваю голову в их сторону.

Теперь понимаю, о ком говорит Арина. Рядом с брюнетом сидит еще один парень. Моложе, но точно не привлекательнее. Одет гораздо скромнее, да и лицо его источает не уверенность и превосходство, а скорее пьяное желание показать себя. Он смотрит на меня в упор, кривя губы в алкогольной улыбке.

– Нет, – мотаю я головой. – Он мне не нравится. Может, все же пойдем домой? Завтра же к первой паре. Тащить задницы в этот клуб было совсем не лучшей идеей сегодня.

Арина дует пухлые губы и обиженно смотрит в ответ, но все же сдается.

– Ладно. Я только в туалет зайду.

– Я буду ждать возле входа. – кричу ей почти в ухо, пытаясь перекрыть голосом дико басящую музыку.

Продираясь сквозь толпу пьяных тел, почти задыхаюсь от беспощадного запаха табака и паров алкоголя. Не любитель я клубов, и побывать в элитном заведении решилась из чистого интереса. Здесь один коктейль стоит как вся моя месячная стипендия. Да и не попала бы я сюда, если бы не Арина, работающая в этом клубе официанткой по выходным, так что вход заранее был бесплатным.

– Куда спешишь, красавица? – меня грубо схватили за руку в коридоре, и дернули с такой силой, что я неосознанно взвизгнула.

– Отпустите! – я обернулась, широко распахнув глаза и тут же увидела того самого опьяневшего парня, что глазел на меня еще две минуты назад.

Он лишь оскалился в ответ на мою просьбу.

– Я познакомиться хотел. Неужели откажешь? – парень приблизился почти вплотную, заставляя меня попятиться. Уже потом поняла, что сделала это зря, потому что через миг уперлась лопатками в холодную стену.

– Я тороплюсь, извините. Меня ждут. – вру, чтобы скорей отвязаться от наглого собеседника.

– Парень твой ждет? – хищно облизав некрасивые губы, уточнил он.

– Нет, подруга. – озираюсь по сторонам. Как на зло, в коридоре нет ни души.

– Значит парня нет? Был бы, не разрешил бы такой красотке ходить по клубам одной. – до ушей доносится неприятный гогот. Глотаю сухой ком в горле и отчаянно соображаю. Что он может сделать мне тут? Прямо в клубе. Охрана стоит буквально через два метра, по ту сторону двери. Но до нее еще надо дойти. Да и не факт, что они будут на моей стороне. Арина рассказывала, что в этом клубе, что ни посетитель, то крупная шишка. Может быть это и вовсе какой-то бандит? Лицо у него как раз криминальное. Захочет – засунет меня в машину и отвезет куда душе угодно.

Облизываю пересохшие от страха губы, и только потом понимаю, что сделала. Парень оценивает мой жест похотливо. Ненасытно. Решил, что я дала призыв к действию.

И тут же сжал рукой ягодицу. Больно и мерзко.

– Нет! – уткнулась ладонями ему в грудь, готовая расцарапать лицо.

– Фархат. – прогремел звучный голос, и парень будто в миг протрезвел. – Девушку зачем обижаешь?

Мы обернулись и тут же увидели мужчину со стальными глазами. Того, что до меня домогался зовут Фархат и они вместе сидели за столиком.

– Знакомлюсь просто. – нагло произнес парень и убрал руки с моих ягодиц, отстранившись.

Брюнет посмотрел будто сквозь меня. Словно в душу заглядывал. А внизу живота в этот миг вновь разлилось что-то жгучее и приятное.

– Девушка в меня весь вечер взгляды метала. Не мог же я отпустить ее просто так. Извини, если тебе показалось другое, Дамир. – мне захотелось немедленно все опровергнуть, но в тоне Фархата было столько мольбы… Будто если брюнет ему не поверит – случится что-то очень плохое.

– Это правда? – прожег меня взглядом.

Не знаю, почему я в тот вечер ответила короткое «да», а затем трусливо сбежала из клуба. Наверное, просто решила не ввязываться в разборки чужих мне людей. Не устраивать проблемы тому мерзкому типу и надеяться, что больше никогда его не увижу.

Фархата я действительно не видела долгие несколько месяцев. А при следующей нашей встрече, он извинился, бросив короткое «Я у тебя в долгу». Потом было еще много чего, но этот нелепый случай из клуба положил начало многолетней дружбе между мной и правой рукой Дамира.

Но тогда он уже знал меня как избранницу босса.

Дамир появился у моего института спустя два дня после клуба. На большом черном джипе и с охапкой красных красивых роз, небрежно кинутых на капот.

Если бы не Арина, предательски толкающая меня в спину, я бы и не решилась выйти из толпы и приблизиться к этому мужчине. Откуда мне было знать, что розы и жгучий брюнет ищут именно меня, сурово оглядывая толпу пищащих от восторга девчонок? Я этого и не знала. Просто где-то в глубине души все еще щипало и обжигало от одного только взгляда на раскаленную сталь его глаз.

________________

Глава 6

Сумрак ночи уже окутал дом, убаюкивая его. Черные шелковые простыни холодили кожу, бездушно напоминая, что отныне им не суждено увидеть былой страсти и разврата, которые порой горели в этой спальне. Сжигали мою душу дотла. Насыщали вожделение. Превращали возбуждение в пепел.

Я не выходила из спальни два дня. В моем случае лучшая стратегия – не попадаться никому на глаза. Но я знала, бесконечно так отсиживаться не получится.

В ту ночь я долго лежала, просто смотря на Луну за окном. Ее холодный, недостижимый свет был совсем рядом. Окрашивал стены спальни в бледно – голубой и даже касался кожи. Еще одно обманчивое природное явление.

Однажды, мы с Дамиром отдыхали в Сан-Томе, в маленьком туристическом отеле на горных склонах возле одного из щитовых вулканов Камерунской линии. То время я до сих пор вспоминаю с приятным замиранием сердца. Никогда и нигде я не видела настолько большой Луны. Она была такой огромной, что казалось, просто протяни руку и можно будет прикоснуться к шершавой поверхности. Ощутить приятную прохладу под подушечками пальцев.

Но это иллюзия. Сколько не тянись, всё попусту.

Это было последнее счастливое время с Дамиром. После отдыха он с головой погрузился в бизнес. Решал рабочие вопросы двадцать четыре на семь. Предпочитал не помнить обо мне.

А я тянулась к нему. Маленькая. Наивная. Глупышка Элли. Ждала, пока он в очередной раз вернется из офиса поздней ночью, и обнимала уставшего. И всегда холодного.

Но сколько бы не тянулась, всё попусту.

Я готова была ждать его бесконечно. Я знала, что никогда не устану надеяться. И однажды смогу прикоснуться к Луне.

Спустя год я узнала Дамира по-настоящему. Еще через день сбежала.

Тихий стук в дверь вырывает меня из воспоминаний, заставляя вжаться в мягкую спинку кровати.

В такое время прийти ко мне может только Он. Кровь моментально приливает к щекам.

Незваный гость, не дожидаясь пока ему разрешат войти, открывает дверь. Я судорожно вглядываюсь в мужской силуэт, не различая лица в потемках.

– Фархат! – даже от такой неожиданности я не смею повысить голос и поэтому произношу имя громким шепотом.

Подскакиваю с кровати и оказываюсь возле него в считанные секунды. Смотрю. Уставшие, светло – зеленые глаза играют растерянностью. Под одним из них налился здоровенный синяк. На скуле глубокая ссадина, а бровь рассечена. Теперь там красуются свежие швы.

Бросаюсь ему на шею и крепко обнимаю.

– Ты жив… – только и могу произнести, глотая слезы мук совести.

– Все в порядке. – сухо откликается мужчина и я отстраняюсь. Но не могу удержаться, и с болью во взгляде, провожу рукой по изувеченной скуле. Фархат морщится.

– Прости меня.

Я знаю, что это сделал Дамир. Или его церберы. И знаю, что он сделал это из-за меня.

Дамир терпеть не может когда рядом люди, на которых нельзя положиться. И, наверняка считает, что Фархат получил по заслугам, раз позволил мне сбежать.

Радует только одно – Дамир не понял, что Фархат отпустил меня по собственной воле. Иначе бы убил.

– Уже не болит. – геройски замечает мужчина и я убираю руку. – Как твой сын?

– Я успела его навестить позавчера ночью. С тех пор не видела.

– Дамир узнал о нем?

– Нет.

– Это хорошо. – задумчиво произносит мужчина и смотрит будто сквозь меня. – Если бы узнал, было бы много проблем.

Сердце тоскует, помня о том, что я не видела малыша уже долгих два дня. Слишком тяжело понимать, как он скучат по мне. Зовет. А я не могу прийти.

– Одевайся. Поехали.

В душе что-то подпрыгнуло до самого горла.

Я не посмела бы сама просить Фархата отвезти меня к сыну тайком, зная как он рискует. Этот человек и так каждый раз ставит себя под угрозу.

Но и отказаться я не смогу…

Не спрашиваю и не уточняю. Хватаю со спинки стула первые попавшиеся вещи и шмыгаю в ванную. Переодеваюсь, а уже через половину минуты мы выходим в коридор, ведущий на первый этаж.

Идем тихо, неслышно. Только адреналиновые удары сердца в ушах отдают.

– Дамира нет дома. Он приедет только утром. – ставит меня в известность Фархат. Немного расслабляюсь, но не теряю осмотрительности. У этих стен слишком много ушей.

Не задаюсь вопросом, где ночует бывший муж. Может быть его большие, немного шершавые, мужские ладони сейчас касаются нежной кожи Райхан. Или другой женщины. Не менее прелестной и обольстительной. Или он опустошает очередной стакан дорогого виски, будучи окружен компанией единомышленников и верных ему людей. В этой компании все, как всегда, умолкнут, стоит ему произнести хоть слово и примутся впитывать его мысли как губки. А может он и вовсе сейчас перебирает очередные отчеты у себя в офисе, утрясая текущую проблему и устало вглядывается в сложные цифры и таблицы трафика.

Но, как я уже сказала, я об этом совершенно не думаю.

Сливаясь с тенями деревьев в саду, мы прошмыгнули к машине и были в больнице уже через пол часа. Пустынные ночные дороги выигрывали больше времени для меня. Больше времени побыть с сыном.

Тимур расплакался, стоило ему только меня увидеть. Проснулся и тут же уткнулся мне в грудь, давя горькие слезы тоски по родному человеку. Маленькие руки надрывно тянулись к шее. Цеплялись за волосы. Так отчаянно он хотел выполнить свое обещание, данное в прошлый раз. Обнять меня.

– Прости, прости меня. Прости. – бесконечно повторяла я. Гладила его по мокрым щекам. Утешала. Убаюкивала. Кляла себя на чем свет стоит и готова была плюнуть на все, лишь бы никогда больше не разлучаться с сыном.

Но минуты летели со скоростью света. Пора было возвращаться.

Возле выхода из больницы ждал Фархат и знакомая уже санитарка. Вернула ей пропуск. А та, смущенно потупив взгляд, проблеяла:

– Не дай бог начальство застукает, что я ночных посетителей вожу… Вы же понимаете…

– Сколько? – я устало взглянула в обманчиво – наивные глаза молоденькой девушки.

– Еще пару тысяч…

Фархат, не говоря ни слова, достал из кармана скомканные купюры и всучил санитарке самую крупную.

– Спасибо. – рассыпалась она в благодарностях. – Приходите в любое время. Я тут каждую смену. Ну знаете, уже, наверное… – и помявшись с ноги на ногу, покинула место принятия взятки.

Уже было подъехав к дому вплотную, пришлось резко дать по тормозам. Только спустя секунду я поняла почему. У ворот была припаркована машина Дамира. Он вернулся.

Душа ушла в пятки, а руки затряслись.

Успел ли он увидеть, что меня нет?

Облизав пересохшие губы, растерянно смотрю на Фархата.

– Выбора нет. – сухо констатирует он. – Если он еще не успел заметить твоё отсутствие, то лучше вернуться сейчас и не терять ни секунды. Может, пронесет.

Киваю.

– Я не скажу, что ты был со мной. – сглатываю ком в горле. – Если что.

Выхожу из машины на деревянных ногах. Медленно иду к дому.

Фархат остается в автомобиле. Он, и все сотрудники Дамира, обычно ночуют в гостевом доме, так что идти придется одной.

Внутри дома двигаюсь почти что наощупь. Обувь держу в руках. Замечаю блеклую полоску света из кабинета Дамира на первом этаже. Дверь слега приоткрыта. Выдыхаю.

Заметь он, что меня нет, уже бы вся охрана была на ушах, а он не сидел бы спокойно у себя в кабинете.

Осторожно поднимаюсь по лестнице, когда одна половица под ногой издает протяжный, противный скрип. Застываю на месте. Но уже в следующий миг начинаю перебирать ногами в два раза быстрее. Из кабинета доносится шорох.

Проникаю в спальню. Бросаю ботинки на пол, и заталкиваю их ногой под кровать. Не раздеваясь, ложусь и накрываюсь одеялом почти с головой.

Грузные шаги отдают в сознании как удары молота по вискам. Через секунду дверь открывается. Входит Дамир. Я не вижу его. Но на затылке собирается гроздь мурашек. Кожа чувствует жгучий взгляд.

Еще через мгновение тело расслабляется, а до ушей доносится звук закрывающейся двери. Он ушел.

В глазах стойко ощущается песок и покалывание от недосыпа. А яркий солнечный свет, бьющий сквозь щель штор, режет слизистую. Морщусь, тру веки ладонями.

Замечаю на тумбе смартфон и тут же беру его в руки.

– Привет. – даже слегка улыбаюсь. Этой мой старый мобильник. Наверное, он был у Дамира. Пару секунд размышляю, смотрел ли он, как я сплю, или просто бросил смартфон и ушел. А затем жму кнопку включения. Экран тут же загорается, а из охрипшего от старости динамика, льются трели входящих сообщений.

Я быстро перелистываю их, застывая только над одним диалогом с бывшей подругой. По ней одной я скучала, бросив свою прошлую жизнь. Мирра была моей отдушиной. Человеком, который всегда поймет и поддержит. Но даже ей я не могла тогда ничего рассказать. И даже ее пришлось оставить в неведении, канув в небытие. Малодушно стираю входящие смс. Спустя два года она должно быть и имени моего не помнит. А если и помнит, то знать не захочет. Это предательство – оставить человека без весточки. Все они не знали, жива ли я. Хожу ли еще по этому свету. Выдумывать оправдания желания нет. Стало быть, со старой дружбой покончено. Я бы себя не простила.

Привычного подноса с завтраком на тумбочке нет. А это значит, что мне придется спуститься на кухню. Наверняка Дамир распорядился, чтобы еду больше не приносили в спальню.

Чувствую прохладу кафеля в ванной под босыми ногами и исследую глазами заспанное отражение в зеркале. Может зря я так с Миррой? Настоящих подруг найти не так просто, а она была именно такой. Настоящей. Искренне радовалась за меня и переживала. Давала советы, и успокаивала во время отчаяния. Все это без зависти, злости или корыстных мотивов.

Из отражения зеркала на меня смотрит красивая брюнетка с темными кофейными глазами, пышными ресницами и чувственными губами. Внешность – это единственное, что досталось мне просто так. Без труда и усилий. И даже точеная фигура после родов пришла в привычное состояние всего за несколько месяцев. Я никогда ею не гордилась, и достоинства подчеркнуть не пыталась. Все получалось само собой.

Единственное, что льстило, это взгляд Дамира. За такой взгляд я готова была несколько часов просиживать в салонах красоты, шлифуя миловидное личико до идеала. Он никогда не делал мне комплименты, не восхищался и не восхвалял. Просто смотрел.

Но смотрел так, как не умел больше никто. Этого было достаточно.

Из-за внешности же я лишилась другой привилегии. Заводить честную дружбу. Еще со времен института поняла, как завистливы менее удачливые девицы, и как много желчи могут они извергнуть в самый неподходящий момент. От этого мысли о Мирре и преданной дружбе все никак не хотели покидать голову.

Я встаю под теплые струю воды и вспоминаю сколько раз просыпалась в этой кровати. Сколько раз смотрела на свое отражение в этом зеркале. Сколько раз Дамир приходил ко мне утром и быстро сбросив с себя одежду, решал принять со мной душ. Это всегда заканчивалось сексом. Он грубо впечатывал меня прямо в холодную плитку на стенах, или сажал на мраморную раковину. В редких случаях нес на кровать, моча простыни каплями воды, стекающей с нас обоих.

Теперь, все в этой спальне мне казалось чужим. Будто та жизнь однажды всего лишь приснилась мне, а претендовать на нее в реальности я не имела права. Будто этот дом уже принадлежит другой женщине. Ласковой и податливой. Готовой исполнять волю мужа беспрекословно. Безропотно. Готовой мириться с его, даже самыми дикими необузданными, желаниями, которые стирают в прах все рамки человеческой морали.

С одним из желаний Дамира я не смогла смириться.

Вздрагиваю, когда дверь ванной хлопает. Первая мысль – схватить полотенце.

А затем я беру себя в руки и, с холодным блеском во взгляде, встречаю своего мужа.

Вода все так же струится по телу. А я перебарываю желание прикрыться руками.

Дамир стоит в двери расслабленно. Прищуривается. А затем начинает раздеваться.

– В твоей ванной отключили воду? – голос звенит сталью.

Он усмехается.

– Это тоже моя ванная. – роняет хлопковую свободную рубашку, а затем брюки. Черные боксеры пятном оседают в сознании, но я отвожу глаза. Отворачиваюсь и продолжаю напенивать гель для душа.

Пусть делает, что хочет.

Он намеренно касается моей кожи, когда встает рядом. Я чувствую запах, исходящий от его тела. Слишком знакомый. Слишком приятный. Манящий. Дурманящий. Будто сам Гренуэй его парфюмер.

– Я принес твой мобильник. Видела?

Резко оборачиваюсь, от чего брызги летят во все стороны. Часть попадает на его мужественное лицо. Кожа под ними тут же начинает сверкать и переливаться.

– Спасибо. – сухо давлю, пока в памяти мелькают флешбэки воспоминаний. – Он мне пригодится.

Дамир откидывает плечи на стеклянную стенку душа. Ведет взглядом медленно. Начинает с самых кончиков ног, а заканчивает где-то на макушке.

– Ты прибавила в весе. Грудь стала больше. И бедра округлились. – таким тоном обычно разговаривают врачи. Безучастным. Будто у них нет ни пола, ни возраста. – Но тебе идет.

– А ты не изменился. – смотря ему прямо в глаза, холодно произношу я в ответ. Мне не требуется рассматривать его тело, чтобы понять, что это действительно так. Да и говорю я сейчас вовсе не о проработанных мышцах, или крепком телосложении.

Дамир один из людей, что к себе требовательны не меньше, чем к остальным. Он стремится к идеалу во всем. Будь то внешность, карьера, увлечение или даже жена.

Его одержимость тренировками впечатляла меня только первое время. Когда я еще не знала, что этот человек не щадит себя даже после бурного праздника и все равно идет в зал, что расположен прямо здесь, в доме. Казалось, что ему не ведома ни усталость, ни банальное плохое самочувствие. А если он когда-то что-то подобное и ощущал, то тщательно это скрывал от посторонних глаз.

Впрочем, ровно так же, как и всё остальное.

Хищно скалится и ловит лицом теплые струи. Обманчиво расслабленный. Но как хищник, всегда готовый порвать противника в клочья в любую секунду.

Не скрываю раздраженного вздоха и тороплюсь смыть с себя пену.

Через мгновение бедра касаются сильные руки. Я замираю, и на миг даю себе слабину – прикрываю глаза.

К этому человеку я ощущаю непреодолимую тягу. И даже будь он последним подонком, что, впрочем, не далеко от истины, желание чувствовать его не иссякает. Но теперь об этом буду знать только я.

Потому что однажды, он дал мне понять, какая бездонная, холодная пустота скрывается под лощеным внешним обликом успешного бизнесмена Дамира Амирова.

Не надо заполнять мною свою пустоту, Дамир…

Перехватываю его запястье и скидываю руку с себя. Его это злит. Я чувствую, как энергетика ярости простреливает помещение ванной, оседая на всех поверхностях вместо пара.

Ощущаю, как холодный, расчётливый взгляд все еще блуждает по телу, с которого я все быстрее стараюсь смыть пену.

– Элли…

– Элина. – поправляю я его почти что на автомате, и тут же выскальзываю из душа.

Хватаю белое пушистое полотенце, готовая укутаться в него с головой. Но сохраняю достоинство, и вальяжно покачивая бедрами, иду в спальню.

Таща полотенце по полу. Лишь слега придерживая его уголок кончиками пальцев.

Смотри. Теперь это единственное, что тебе полагается.

В глубине души я прекрасно осознаю, что, если этот мужчина захочет – он возьмет меня силой. Но правила игры предложила не я. Я лишь соблюдаю рамки нашего соглашения, давая понять, что от малышки Элли, готовой дарить свою ласку и любовь бесконечно, ничего не осталось.

– Ты больше не будешь прятаться в своей комнате. – спустя пару минут произносит он, выйдя из душа. На бедрах полотенце, а сквозь него четко можно лицезреть эрекцию.

– Я не прячусь. – равнодушно продолжаю укладывать волосы.

– Я еду завтракать в Рамэн. Собирайся, поедешь со мной.

Пожимаю плечами.

– Я уже собираюсь. Ты что, не видишь?

Дамир выходит из комнаты, а я обреченно зажмуриваю глаза. Рамен – это еще одно испытание. Рамен – это наше любимое место. Место, где он сделал мне предложение.

Глава 7

– Два стейка средней прожарки, к ним салаты с овощами. И бутылку Каберне – совиньон. – диктует Дамир, как только официант к нам подходит.

Меня это раздражает.

Меню, которое я секунду назад взяла в руки, с грохотом падает на столешницу, заставляя вздрогнуть парнишку в белой рубашке и бабочке, вместо галстука.

– А мне… – я специально говорю чуть выше, чем следовало бы. – Запечённую рыбу и стакан воды без газа. Спасибо. – кротко улыбаюсь сотруднику, взглядом извиняясь за устроенную сцену.

Дамир демонстративно вздыхает, но отпускает официанта.

– Не допускал мысли, что мои вкусы за два года могли измениться? – отстраненно смотрю на него, не выдавая своего возмущения.

– Ты перестала есть мясо или больше не пьешь? – насмешливо изгибает бровь.

– Ты заказал вино в десять утра.

– Раньше временные рамки не мешали тебе расслабляться.

Поджимаю губы и отворачиваюсь к окну. Стремление Дамира держать все под контролем совершенно спокойно может свести с ума кого угодно. Странно, почему раньше меня это не напрягало? Я даже еду в ресторанах никогда не выбирала сама – Дамир всегда заказывал за двоих, точно зная чего я хочу. Но маниакальное желание быть главным и в таких мелочах должно было натолкнуть меня на неприятные мысли…

Скольжу взглядом по залу с редкими посетителями.

Атмосфера этого места всегда напоминала мне что-то тихое и уютное. Даже родное. Здесь я и правда могла расслабиться, наплевав какое время суток сейчас за окном. Порой мы с Дамиром сидели тут часами.

За два года интерьер заведения еле заметно улучшился. В цветовую гамму добавили ярких пятен. Темно-зеленые бархатные кресла в золотой окантовке и деревянные столики. Полумрак, не зависимо от того, что показывают часы. И тонированные панорамные окна с прекрасным видом на город.

Я неосознанно коснулась того места на пальце, где когда-то было кольцо. Еле видная, бледная полоска до сих пор не исчезала, будто бы я сняла его только вчера.

– Может, поговоришь со мной? – тихо произнес муж, когда еду уже выставили на стол.

Не отрывая от него взгляда, взяла нож и вилку и принялась тщательно нарезать рыбу, а потом аккуратно класть ее в рот, так же тщательно пережевывая. О чем нам с тобой разговаривать теперь? Весь этот фарс больше напоминает шоу грустных клоунов. Мы больше не муж и жена, но ты, от чего-то, старательно все еще делаешь вид, что мы существуем.

А еще ты прекрасно понимаешь, почему я сбежала. Я точно знаю. И знаю, что ждешь моих обвинений.

Но я молчу.

За два с лишним года мысленно я поговорила с тобой уже тысячи раз. Кричала и плакала. Целовала. Отчаянно била в сильную грудь слабыми кулаками и даже убила. Но всё это там, у меня в голове. А в реальности я не собираюсь ни плакать. Ни обвинять.

Поэтому продолжаю молчать.

– Элина, ты постоянно меня упрекала. Обвиняла в излишней черствости, отстраненности, и…

– Я разговаривала с тобой. Это слабо тянуло на упреки.

Давлю кривую усмешку. Ведь лучшая защита – это всегда нападение? Именно этим сейчас Дамир и занимается. Старательно делает вид, будто причина моего ухода спрятана где-то там, глубже. В нашем неумении разговаривать. Или во времени, которого у него постоянно на меня не хватало. Или в чем-то еще, из-за чего расстаются обычные люди. А найдя такую причину – запросто можно возложить вину на обоих супругов.

Он ни за что не признается в том, что сделал тогда.

– Я не договорил. – тон его голоса заледенел, а взгляд сделался повелевающим.

– Мне наплевать, Дамир. Считай как угодно. Я не собираюсь ни о чем разговаривать.

Остаюсь спокойной даже тогда, когда он со злостью сжимает салфетку в руке и бросает ее на стол.

Ему нужно остыть. Раньше равнодушие было отнюдь не моей прерогативой. Видимо, когда мы поменялись местами, ситуация перестала его устраивать.

– Я отойду в уборную. – улыбаюсь бывшему мужу и, аккуратно сложив столовые приборы возле тарелки, встаю.

В туалете нахожусь намеренно долго, но не для того, чтобы его разозлить. Просто не хочется возвращаться. Здесь, в узкой комнате с коричневым стильным кафелем и огромными зеркалами, на меня никто не давит тяжелым взглядом. Никто не пытает мои эмоции, и не старается вытащить на свет то, что уже давно в прошлом.

Мне больно обо всем этом вспоминать.

– Да, тогда я позвоню тебе завтра, как только решаться эти вопросы. – доносится деловой женский голос из туалетной кабинки. А затем слышатся звуки клавиш смартфона.

Впиваюсь глазами в дверь.

Еще до того, как она открывается, я уже знаю кого увижу.

– Мирра… – произношу одними губами.

Говорят, во Вселенной есть закон материализации мыслей. Неважно плохие они или хорошие. Умные или глупые. Любые. Их энергия действует на притяжение того, о чем ты так часто думаешь.

Я часто думала о Мирре.

Но не была уверена, что готова ее увидеть.

Эффектная, стройная блондинка с утонченным лицом и сияющими глазами. Она на несколько лет меня старше, но выглядит лучше любой студентки. Казалось, даже морщинки на ухоженном лице не прибавилось. А ведь я каждую из них помнила наизусть.

Девушка была одета в белый строгий костюм, а ее высокие шпильки оставляли в воздухе звонкие звуки. До тех пор, пока не утихли совсем.

Она остановилась, увидев меня.

– Господи… Элина… – на выдохе, словно не веря тому, что видит. Мы смотрели друг другу в глаза не меньше минуты, прежде чем удалось взять себя в руки.

Мирра сделала шаг навстречу.

– Мне сегодня пришло уведомление… Что твой телефон снова в сети… Я подумала, это сбой…

Я не знала, что ей ответить. Чувство стыда перед старой подругой прожигало душу насквозь. Ломало меня пополам.

Снова то зудящее чувство внутри головы – уйти, раствориться, провалиться сквозь землю. И больше ни перед кем не оправдываться.

Но, кажется, Мирре, сейчас гораздо важнее было меня обнять, чем услышать глупые извинения. Это она и сделала уже через секунду. Крепко сжала меня в руках, надрывно дыша.

– Господи, Эл. Я думала, тебя нет в живых.

– Прости. – тихо шепчу я, давя слезы. Меня слишком давно так никто не обнимал. Искренне, с неподдельным переживанием и страхом вновь потерять. – Прости…

– Нет, нет! Ты цела! Ты жива и здорова! Это самое главное! – она берет мои щеки в ладони и заставляет взглянуть в глаза. – Господи, как я рада, что с тобой все в порядке! Я отменю все дела. Давай поговорим? Хорошо?

Отрицательно верчу головой.

– Я здесь с Дамиром. Он ждет меня.

Повисает тяжелая пауза.

– Ты от него сбежала тогда, да? Поэтому ничего никому не сказала? Не хотела, чтоб он нашел?

Киваю.

Мирра слишком умная девушка, чтобы не сложить сейчас два плюс два и не понять от чего я решила уйти в пустоту оборвав все старые связи.

– Что он сделал, Элин? Заставил тебя пойти на аборт? Ты ведь сказала ему про беременность?

Мне начинает казаться, что она говорит слишком громко, и я боязливо озираюсь по сторонам.

– Он ничего об этом не знает. Нашему сыну уже полтора и сейчас он сильно болеет.

– Тебе нужны деньги? Ты вернулась поэтому?

– В основном, потому что выбора не было.

Мирра сокрушенно складывает брови галочкой и берет меня за руку.

– Ты ведь могла обратиться ко мне. Мы бы сделали все возможное. Хочешь, я поговорю с мужем, и он заставит Дамира оставить тебя в покое? А с деньгами… что-нибудь придумаем…

– Дамира никто не сможет заставить. Даже твой муж. Но все не так, как выглядит на первый взгляд. Мирра, позвони мне, ладно? Я всё объясню тебе. Позже… – с этими словами я поспешно выскальзываю из туалета, понимая, что уже задержалась на непозволительный срок.

– А тебе не кажется…, что теперь мы поменялись местами…, Э-ли-на? – от неожиданного голоса за спиной, я роняю томик любимой книги. Он с пыльным хлопком приземляется на ковер. Чертыхаюсь. Но не спешу оборачиваться.

Голос Райхан сложно спутать с другим, поэтому я узнаю его сразу.

Сладкий, с томными нотками сексуального придыхания через слово.

Когда думаешь, что хуже уже не станет – жизнь сталкивает тебя лицом к лицу с новой пассией все еще законного мужа. Вечер этого дня не менее занимательный, чем утро за завтраком в Рамене.

Поднимаю книгу, чищу обложку, кладу ее обратно на полку книжного шкафа. Все это в гробовой тишине.

Люблю эту комнату в доме. Раньше я пропадала тут целыми вечерами. Долгими и одинокими вечерами. Гостиная, совмещенная с маленькой библиотекой. В центре стоит камин из красного кирпича, над ним зеркало в тяжелой позолоченной раме. Мне всегда казалось, что картина там смотрелась бы лучше, но дизайном дома занималась исключительно Алия. Поэтому мой вкус никого не интересовал.

Алия вообще слишком многое решала в этом дворце. По сути, это она была здесь хозяйкой. По той же причине, я не раз терпела в собственном доме присутствие ее закадычной подруги.

– Не кажется. – наконец-то безучастно ответила я.

– А я так не думаю. – ощерилась девушка. Обогнула меня, и заняла презентабельную позу напротив. Руки сложила на пышной груди, а сама подперла плечом книжный шкаф.

– Хотела бы сказать, что рада тебя видеть. Но не люблю врать. – я беспристрастно продолжила выискивать чтиво на вечер среди пестрых книжных обложек.

Райхан встряхнула огненно-рыжей гривой волос.

– Ну так зачем ты вернулась?

Я видела, как неприятно ей со мной разговаривать. Но желание получить необходимую информацию и удовлетворить любопытство оказалось гораздо сильнее.

– Зачем я вернулась в свой дом? К своему мужу? – решила проехаться по больному, мысленно благодаря свою внутреннюю стервозность. Даже слегка улыбнулась Райхан и задорно вздернула бровь.

– Э-ли-на, – и почему она вечно разделяет мое имя на звуки? – Я за женскую солидарность в любом ее проявлении. Лишь поэтому сообщу тебе одну вещь. Я и Дамир теперь встречаемся. И это не легкомысленная интрижка. Между нами все довольно серьезно. Ты ведь не рассчитывала на то, что этот мужчина будет ждать твоего возращения? – она пытливо заглянула в мои глаза. – Ты свой выбор когда-то сделала. Сбежала. Ушла от него. Теперь не мешай ему жить дальше. Со мной он счастлив.

– О, ну тогда, конечно. Сейчас же соберу свои вещи и сразу уеду. – открыто насмехаюсь в ответ.

– Не надо иронизировать! – тут же вспылила Райхан. – Как ты однажды мне там сказала…? – она закатила глаза, будто бы вспоминая. – Ах, да… Этот мужчина слишком ценит свою женщину, чтобы смотреть на других? Так вот, не советую тебе обольщаться, я прекрасно знаю, что сейчас между вами ничего нет. Понятия не имею, зачем ты снова явилась, но быть с Дамиром тебе больше не светит.

Я устало склонила голову и снисходительно посмотрела на девушку.

– Он был бы рад услышать от тебя такие слова. Особенно, когда сегодня утром решил принять со мной душ. Может быть ты присоединишься к нам в следующий раз, и скажешь ему это лично? – я мило улыбаюсь, пока девственно – бледная кожа Райхан вспыхивает огнем.

И напоследок окидываю ее заинтересованным взглядом.

Бывает такой тип девушек… Кажется, будто она невинное юное существо. Прозрачно – голубые глаза, пухлые губы, неизменно покрытые розовым блеском, воздушные платья с оборками, придающие ее фигуре еще больше изысканной утонченности.

А спустя время ты понимаешь, что под нарочито – обманчивой маской прячется опытная соблазнительница мужских сердец. О том говорит верный хищный оскал, самодовольный блеск глаз, и невероятные метаморфозы, происходящие с девушкой, когда рядом появляется объект ее страсти.

Сексуальный типаж служанки, ненароком вселяющий в голову мысль о полном и беспрекословном подчинении. О таких очень любят писать романы, восхваляя их до небес.

О да, рядом с Райхан любой мужчина почувствует себя значимым. Вот только все это напускное, наигранное.

Но я понимаю Дамира.

Глава 8

– Что ты несешь? – прошипела Райхан. Рассекла и без того небольшое расстояние между нами и вцепилась мне в руку. Острые ногти больно впились в оголенную кожу предплечья.

– Правду. – не замедлила я с ответом. – Отпусти, ты причиняешь мне боль.

Нашими взглядами в этот момент можно было растопить Антарктиду.

– Будет гораздо больнее, если я узнаю, что ты пытаешься вернуть отношения с ним. Ясно? – ядовитый шепот насколько тихий, но мне от чего-то кажется, будто его слышит весь дом.

Именно в этот момент пришло осознание собственного промаха. Я слишком перестаралась с сарказмом, и Райхан всерьез решила, что я претендую на объект ее страсти.

Дамир наверняка не удосужился и в общих чертах рассказать ей о причинах моего пребывания в доме. И бедная девушка теперь мучается вопросами, пытаемся ли мы что-то попробовать вновь, или всего лишь решаем вопросы развалившегося два года назад брака.

– Райхан, – примирительно говорю я, высвобождая руку из цепких оков. – Я знаю, что ты беременна, и не собираюсь…

– Да, ведь от тебя ребенка Дамир так и не захотел.

Это был удар ниже пояса. Всё чертово гнездо этих змей в курсе нашей с Дамиром жизни в постели. Начиная от сестры и ее подруг и заканчивая стервозной матерью. Будто каждый раз в изголовье кровати стояли.

Я не собиралась еще больше злить девушку, которая носит ребенка. И уж тем более делить с ней бывшего мужа. В своих фантазиях я уже торжественно вручила Дамира несчастной влюбленной, повесив рядом черную ленточку с гравировкой «Сочувствую».

Но когда по твоим старым обидам ездят словно на бронетанке, они начинают чудесным образом восставать из мертвых и снова бередить уже было зажившие раны. Даже те, которые я хоронила заживо.

– Почему бы тебе не спросить Дамира, зачем он решил вернуть меня? Наши отношения на сегодняшний день – полностью его инициатива. Наверное, именно от того, что он безгранично счастлив с тобой. – выплевываю в лицо Райхан гадкие фразы и даже не испытываю стыда.

Пусть подавится собственной желчью, которая вот-вот потечет из глаз.

Дверь в холле хлопнула, и она отпрянула от меня.

– Я сделаю всё, чтобы Дамир к тебе и на сантиметр не приблизился больше.

– Это будет сложно, учитывая, что мы живем в одном доме. – незамедлительно парирую я.

В гостиную входит Дамир, и останавливается у входа, увидев нас с Райхан вместе. Но сейчас мое внимание принадлежит не ему.

Только что метающая искрящие молнии девушка, вдруг сделалась мягкой и эстетично – прекрасной. Щеки порозовели, говоря о трогательном девичьем смущении. Пышные ресницы задергались. На устах заиграла покорная полуулыбка.

Она беззвучно присела на край дивана и вскинула наивный взгляд на мужчину.

– Здравствуй, Дамир. – опять придыхание в голосе. Нотки сахарного чарующего волшебства как песня для ушей любого мужчины.

Я стою к мужу спиной, но даже так понимаю, что он немного растерян. Должно быть ожидал увидеть женские слезы, истерику или даже разборки.

Но ничего из его ожиданий не оправдалось.

– Оставлю вас наедине. – я подаю голос первой. – Райхан, береги себя и поменьше нервничай.

Одарив девушку и мужа улыбкой, спешу убраться оттуда подальше. Меня никто и не пытается остановить. Чувствую лишь жгучий взгляд Дамира мне в след на коже спины между лопатками.

Не знаю, что послужило причиной тогда не уйти в свою спальню, а затаиться возле стены темного коридора. Быть может банальное женское любопытство, или желание обладать картиной их отношений. А может и то, и другое, щедро приправленное сверху словами Райхан о том, что Дамир не хотел от меня ребенка, но ноги вдруг стали каменными и отказались идти.

Я сделала глубокий вдох, набирая в легкие воздуха и затаила дыхание.

– Что ты делаешь здесь? – сухой, безжизненный голос Дамира был схож с пожухлой листвой, что так любит шуршать под ногами глубокой осенью.

Так значит, это не он пригласил Райхан, чтобы потешить себя женской склокой?

Протяжный, разочарованный девичий вздох тоже не заставил себя долго ждать. Я услышала, как скрипнул диван, а затем мягкую поступь Райхан.

– Я пришла к Алие… Но раз уж мы увиделись, то было бы неплохо поговорить… Обо всем.

Я представила как в этот момент Дамир внимательно оглядывает девушку своими глазами цвета палящей стали.

– Райхан, Элина все еще моя жена. И наши с ней отношения касаются только нас. Я уважаю тебя и твоих родителей, поэтому скажу напрямую…

– Дамир, – торопливо перебила его Райхан с заметной нервозностью в голосе. – Я должна кое-что тебе рассказать.

– Говори быстрее, ладно? Я тороплюсь. – смягчился мужчина, убрав из своего тона холодные нотки. Должно быть он хотел с ней порвать? Неужели всерьез надеется, что наши отношения восстанут из мертвых? Как бы там не было, Дамир явно рад спокойной реакции девушки.

А я уже знаю о чем она собирается рассказать.

Увидев опасность в лице меня, Райхан наверняка решила взять всё в свои руки и как следует ускорить развитие событий их отношений. Стоит ли ее за это винить? Нет, не думаю. Я и сама предпочла бы сказать об этом мужчине первой, не дожидаясь пока злопыхатели откроют свои грязные рты.

Райхан не учла одного. Их отношения с отягчающим обстоятельством в виде беременности мне только на руку. Но ей и не нужно было об этом знать.

Вывести девушку из себя и поселить в ее голову мысль о том, что я не буду держать язык за зубами, оказалось проще простого. Хватило и двух прямых слов «поменьше нервничай» напоследок. Любая бы на ее месте поторопилась после такого.

А я лишь немного приложила к сложившийся ситуации руку.

Ведь, чем быстрее Дамир узнает о беременности Райхан, тем больше вероятность того, что я покину этот дом окончательно и навсегда. Ну неужели он бросит беременную любовницу, опозорив ее перед уважаемыми родителями?

– Может быть… Присядешь? – заискивающие нотки в тоненьком голосе лишь убедили меня в правдивости этих догадок.

– Господи, Райхан. Меня правда ждут в офисе.

– Я беременна.

Тишина. Минута, другая…

Пол жизни бы отдала, чтобы взглянуть в этот миг на его лицо.

Казалось, что даже воздух вокруг гостиной стал в разы тяжелее. Жуткое напряжение ощущалось физически, а до ушей доносился лишь прерывистый пульс сбивчивого дыхания.

Звон графина из дорогого стекла. Дамир наливает виски.

– Ты в этом уверена?

Надо же… Как в один миг может поблекнуть его играющий красками голос.

– Да…, – растеряно вторит Райхан. Шуршание каких-то бумаг, а затем она добавляет: – Вот, на днях врач это подтвердил.

Видимо девочка пришла не с пустыми руками и сейчас торжественно вручила Дамиру справку о своем недвусмысленном положении.

Дамир снова молчит. Наверное, внимательно вглядывается в текст, написанный на заветной бумаге, где между строк мелькает та самая надпись «на этом с Элиной придется покончить».

Я усмехаюсь.

– Я отвезу тебя в другую клинику. В ту, которой стопроцентно доверяю. Сдашь все анализы, и … Ты же понимаешь, что такую справку напишет любой гинеколог за соответствующую плату?

– Дамир…! – девушка не смогла скрыть своего возмущения, но быстро взяла себя в руки. – Я не вру тебе. И да, я прекрасно понимаю, что должного доверия между нами пока что нет. Лишь поэтому я согласна ехать в любую клинику. Каждый доктор подтвердит моё положение.

Так отчаянно врать смогла бы лишь полностью лишенная интеллекта особа. Но Райхан не глупая девушка. Значит она и правда беременна.

Мое ликование омрачила острая иголка обиды, заколовшая где-то под сердцем. Теперь у Дамира будет другая жена, другой сын или дочка. Другая семья.

Я останусь далеко в прошлом. Через несколько лет мой образ в его голове окончательно затуманится, покроется пылью и в конце концов прах наших отношений развеется по ветру, вытесняемый новыми, захватывающими рассудок, эмоциями.

Но ведь этого я и хотела. Этого жаждала. Этим жила. Надежда, что когда-нибудь Дамир перестанет меня искать никогда не гасла в душе. Надежда на спокойную счастливую жизнь, без необходимости прятаться.

Но менять одну реальность на другую оказалось тяжелее, чем я ожидала.

Вместе с надеждой в голове прочно обосновалась мысль, что я все еще нужна этому мужчине. Что даже спустя два с лишним года он готов ломать стены разлуки, рушить былые обиды и выяснять их причины.

Я легонько трясу головой, смахивая наваждение одномоментной сентиментальности. Все это абсолютно не важно. Главное, что я получу свои деньги и смогу вылечить сына!

– Послушай, Дамир… – продолжила девушка гораздо мягче. Ее голос сейчас напоминал кусок масла, растекающегося на солнце. – Это ведь и для меня неожиданность тоже. Неужели ты думаешь, что я буду рада признаться родителям, что беременна, не будучи замужем за любимым мужчиной? Они люди старых традиций и просто меня не поймут… Если до этого, мы могли еще разбежаться, сделав вид, что между нами все было не серьезно и дело не дошло до постели, то теперь… – послышался жалобный всхлип. – Господи, отец проклянет меня…

– Райхан, я никогда не хотел детей.

– И я не планировала стать матерью в таком возрасте! Но я ни за что не пойду на аборт! Я потом жить не смогу с таким грехом на душе!

– Нет. Мы не говорим об аборте. – сдается Дамир. – Успокойся.

Райхан облегченно вздохнула, а затем, кажется, попыталась его обнять.

– Не надо. Я должен побыть один.

– Дамир… Ты знаешь, я ведь всё понимаю! Правда! Реши все вопросы со своей бывшей женой и позволь уже себе наконец то стать свободным от этой тяжелой ноши! Ты два года искал ее, неужели тебе не обидно, что даже сейчас она не чувствует себя виноватой? Скажи, она хоть извинилась перед тобой за свой подлый побег?

– Райхан! Это касается только нас с ней! – взревел мужчина, и даже у меня пошли пугливые мурашки по телу. Райхан ходит по тонкому льду, и я не советую ей пересекать грань его доброго отношения. За этой гранью скрываются страшные демоны, способные навсегда разрушить веру горящего сердца в любовь.

– Я лишь хотела сказать, что готова ждать пока ты со всем разберешься… – покорно ответила девушка. – И надеюсь, что ты не желаешь мне страшной судьбы, где от меня отрекутся родители…

Со второго этажа послышались глухие шаги, и я затаилась, больше углубляясь в тень.

В тишине этого дома звук острых шпилек стучал по нервам не хуже отбойного молотка. В гостиную зашла Алия.

– Господи, почему ты плачешь, Райхан?! – она тут же подбежала к подруге и, наверное, попыталась ее обнять.

– Нет, нет. Все в порядке. – растерянно откликнулась та.

– Дамир! Неужели ты довел бедную девушку до такого состояния?!

– Алия! Господи, ну только ты сюда не лезь! Это наше с Райхан дело.

– Как я могу не лезть, видя, что ты обижаешь беззащитную девушку?! Она ведь моя подруга! Вспомни, о чем обещал отцу! Я думала, что ты держишь свое слово, Дамир! – неподдельное возмущение в голосе Алии было настолько правдивым, что даже я бы поверила. Если бы не видела, что она стояла на втором этаже, уже минут пять как, выжидая подходящий момент, чтобы вмешаться в их диалог.

– Понизь тон сейчас же! И вспомни, с кем разговариваешь! – отчеканил Дамир почти по слогам. – Райхан просто расчувствовалась, а тебе не следовало бы лезть туда, куда не просят. – морозящим душу голосом послышалось следом, и все разговоры тут же утихли.

– Прости, просто я так за нее переживаю. Ты же знаешь. – произнесла Алия спустя некоторое время молчания.

– Мне пора. – сухо кинул мужчина и быстрым шагом удалился из комнаты. Еще спустя миг он, разъяренно хлопнув входной дверью, покинул дом.

А я вжалась лопатками в холодный камень стены и на секунду прикрыла глаза. В голове вдруг отчаянно забилось воспоминание, положившее начало нашей с Райхан вражды.

Глава 9

Три года назад

– Кстати, это Райхан. – небрежно бросила Алия, представляя мне подругу скорее из чувства врожденной вежливости, нежели из-за истинного желания хоть как-то обратить на меня внимание.

Я сдержанно кивнула рыжеволосой девушке.

– Привет! – дружелюбно откликнулась она в тот же миг, чем вызвала у меня искреннее расположение. Миловидное личико озарилось непринужденной улыбкой, а маленький изящный нос от этого чуть сморщился. Райхан с интересом разглядывала меня, про себя отмечая, что такого есть в этой девушке, что ее взял замуж сам Дамир Амиров. О старшем брате подруги слагают легенды – богат, красив, самоуверен. И занят. Мной.

Я раньше не видела Райхан в нашем доме, но за многочисленными подругами Алии уследить невозможно. Сегодня она опять устроила что-то вроде междусобойчика, который плавно перетек в пафосную вечеринку из винегрета дочек богатых родителей разбавленных успешными бизнесменами всех возрастов.

Многих из них я знаю лично. Они не только друзья Алии, но и наши с Дамиром. Да и против веселого настроения ничего не имею – за несколько лет уже привыкла, что в этом доме свои порядки. Младшая сестра мужа живет с нами, предпочитая компании родителей более лояльную жизнь с Дамиром.

Вряд ли строгие родители Дамира одобрили бы проведение подобных мероприятий в собственном доме. Хотя и вечеринкой в привычном ее понимании это назвать слишком сложно. Нет громкой музыки или пьяных, откровенно трясущих телами, девиц. Гости оккупируют наш мини бар, одновременно разбиваясь в своеобразные группы по интересам.

На диване вальяжно сидят несколько молодых людей, горячо споря о чем-то из мира сложных финансов, а у барной стойки обосновалась парочка прекрасных особ, которые весело о чем-то щебечут, и, то и дело, кокетливо стреляют глазами в сторону свободных мужчин.

А некоторые из них уже успели познакомиться с выгодными партиями сегодняшним вечером, и теперь старательно увлекают их пустыми беседами.

Иногда я всерьез подумываю о том, что Алия занимается сводничеством. Наверное, именно по этой причине она столь влиятельна в определённом кругу. Уже не одна из ее подруг успешно покинула родительский дом, выскочив замуж после знакомства на подобном мероприятии. А младшая сестренка Дамира в свою очередь обрела море полезных знакомств, бесконечную благодарность от успешно пристроенных девушек и конечно же их поддержку. А значит и поддержку в лице их мужей.

Тоскливо оглядываю толпу веселящихся людей, и достаю смартфон. Набираю мужу спонтанную смс: «Алия устроила праздник, но я умираю со скуки. Спасай!». Ответ получаю незамедлительно, но не по средствам онлайн.

Дамир входит в гостиную в тот же миг, наверное, еще и не успев дочитать моё сообщение. Я усмехаюсь, потому что в который раз убеждаюсь – моё тело и разум чувствует его приближение. Будто в рассудке на этого мужчину настроены какие-то особые радары, способные держать между нами ментальную связь.

Тут же поднимаюсь с дивана, чтобы подойти к мужу, но меня отвлекают:

– Элина, прости, у вас в доме аптечка есть? У меня жутко болит голова. – страдальческим тоном произносит одна из подруг Алии, положив руку мне на плечо. Имени ее я не помню, но помочь девушке не отказываюсь. Подробно объясняю, где именно разыскать таблетки, но она словно туго соображает от внезапной мигрени.

– В левом кухонном ящике? Это тот, который возле стола? Ты не проводишь меня? Боюсь, пока я буду искать, с ума от этой боли сойду. – слезливо признается гостья, с трепетом заглядывая в мои глаза.

Тем временем Дамир уже затерялся в толпе, и я согласилась проводить девушку за лекарством.

– Эта кухня просто превосходная. А ты не подскажешь мне имя дизайнера? – гостья самозабвенно проводит рукой по дорогим кухонным ящикам. Эта самая кухня с первого дня моего существования в доме была как бельмо на глазу. Дорогая итальянская фурнитура, изуродованная резными узорами и кованными ручками с нелепыми завитушками.

– Если честно, не помню. – скупо вторю я ей в ответ, не желая включатся в бессмысленный диалог. Начинаю быстрее рыться в коробке с таблетками, пока в голове одна только мысль о Дамире.

Время, когда он возвращается из офиса – моё любимое в сутках. Иногда он заглядывает и с утра. Но чаще всего уходит так рано, что я еще сплю. Можно сказать, что каждый день, ближе к ночи, я получаю свою заслуженную награду – увидеть Дамира. А целый день лишь живу этой мыслью.

Иногда он бывает так зол, что не хочет меня обнимать. Или слишком уставший для секса. Или так напряжен, что не может ответить и слова, потому что его голова все еще занята вопросами о работе.

Но я не злюсь на него. Управлять огромной империей, держать все под контролем, и делать так, чтобы она ежедневно приносила тебе баснословный доход – не каждому по зубам. Зато во время своих выходных он полностью мой, и это самые прекрасные дни в жизни нашей семьи.

Наверное, успешные бизнесмены у которых вагон свободного времени – это выдумка писателей и режиссёров. В реальной жизни все немного иначе.

Девушка до сих пор о чем-то рассказывает, желая отсрочить свое возращение в шумную компанию. Но я ее желаний не разделяю, поэтому вручив ей таблетку и вежливо улыбнувшись, удаляюсь из кухни.

Еще через миг мне приходится настороженно остановиться прямо у входа гостиной.

Дамир стоит посреди помещения, в компании Алии и Райхан. Но последнюю узнать я могу с трудом. Только что милая девочка превратилась в настоящую сексуальную хищницу. Теперь она вальяжно стоит возле моего мужа, показывая себя с самой выгодной стороны. Отработанная до идеала осанка выгодно подчёркивает глубокое декольте. Кокетство в каждом движении буквально кричит о ее симпатии. Девушка то соблазнительно отбросит назад прядь сверкающих локонов, то томно коснется кожи на шее.

Я удивленно приподнимаю бровь и продолжаю за ней наблюдать.

Дамир говорит о чем-то, но лицо его остается безучастным, а глаза исследуют помещение кого-то ища. Должно быть – меня. Я делаю шаг назад, чтобы его поиски не увенчались успехом.

Я доверяю мужу. Он не из тех мужчин, что будут тешить свое самолюбие вниманием посторонних женщин. Да и к такому вниманию он за всю жизнь привык. Как и я. Поэтому не ревную.

Сейчас мне гораздо интереснее наблюдать за стараниями Райхан. За всю нашу семейную жизнь еще ни одна девушка не осмеливалась так открыто флиртовать с моим мужем. По крайней мере при мне.

В сознание проникает мысль, что Алия попросила одну из своих подруг притвориться больной и отвлечь меня. Увести из гостиной, пока та знакомит свою протеже с моим мужем.

Боже, неужели она на что-то рассчитывает?

Алия знакома с позицией своего брата не хуже меня. Он слишком сильно заботится о своей репутации, чтобы позорно быть застуканным с какой-то любовницей. Отношения внутри семьи никогда не выносились на публику. Это противоречит традициям и обыкновенным моральным принципам. Я, как и муж, точно знаю, что никогда не сделаю ничего, что могло бы его опорочить. Даже настоящие отношения с сестрой мужа мы обе тщательно скрываем от чужих глаз. Они не сложились с самого начала, но на публике мы спокойно можем играть роль чуть ли не лучших подружек.

Тем временем Райхан заливисто рассмеялась, чем все-таки обратила на себя пристальное внимание моего мужа. Он снисходительно посмотрел на нее, явно польщенный достойной оценкой невинной шутки. Но уже через миг принялся вновь искать кого-то в толпе.

Райхан это не устраивало.

Внимание Дамира – это наркотик. И как только ты получаешь дозу, готова отдать что угодно за следующую.

Девушка расслабленно коснулась его руки возле плеча и что-то тихо произнесла. Дамир проследил за ее движением. Не отстранился. Но взгляд его явно этого не поощрял. Затем она принялась что-то вдохновленно щебетать, одновременно пытаясь извлечь из маленькой женской сумочки некий предмет.

Как по волшебству, содержимое сумочки вдруг опрокинулось и рассыпалось на пушистом ковре. Девушка досадливо ахнула и тут же присела на корточки, позволяя Дамиру открыть лучший вид на ее декольте. А он, как истинный джентльмен, отвел взгляд и тоже нагнулся, чтобы помочь неуклюжей растяпе.