Доказательство причастности. Харлайл Дорзд

Глава 1

Харлайл на дух не переносил праздники на рабочем месте, будь то бесконечные дни рождения, новый год, восьмое марта, день бухгалтера или сотрудника полиции. Ближе к новому году административный персонал обязательно начинал планировать корпоратив: посадку за столиками, блюда, алкоголь. Однажды даже разразился внутриколлективный скандал, когда в рабочей рассылке прямо требовали сдать деньги на пробковый сбор. Главый бухгалтер, как ей и полагается, любила считать не только деньги организации, но и свои. Ее так возмутило требование скидываться на алкоголь, что она подняла нешуточный шум, который смог урегулировать только начальник полицейского отдела. Он настоял на том, чтобы девушки, занимавшиеся планированием праздника создали отдельный столик для трезвенников. Главый бухгалтер непьющей, конечно же не была, она с удовольствием принимала в подарок на восьмое марта бутылку дорого игристого. Но поскольку корпоратив оплачивали из бюджета, а пробковый сбор в бюджет не входил, то главный бухгалтер и устроила кипишь, дабы защитить посягательства на ее кошелек.

На восьмое марта весь полицейский отдел выстраивался вдоль стеночки, а женщины стояли напротив, демонстрируя свои стеснительные ужимки в предвкушении того, как мужская часть личного состава будет их поздравлять. Начальник полиции был человеком харизматичным и громким, нередко позволявшим себе фамильярные шуточки. Он получал удовольствие оттого, когда ставил коллектив в неловкое положение. Так однажды он заставил каждого из сотрудников полиции высказать свое пожелание девушкам в их международный праздник. Совсем юные парни краснели, кто-то, заикаясь произносил несмело свое «пусть каждый день вам дарят цветы» и передавал эстафету другому. А Харлайл, которому в тягость были эти донельзя глупые собрания, не выдал в тот день ничего более оригинального, чем «с праздником». На что весь коллектив засмеялся заливистым смехом, а коллеги один за другим подхватывали фразу Харлайла, отчего смех становился только громче.

В дни рождения по традиции именинник заказывал пироги, пиццы или торты. Одни даже умудрялись сами готовить угощения и доставлять их на рабочее место. Но поскольку Харлайл не питал к таким дням ничего позитивного, то на свой день рождения обязательно старался брать выходной день, чтобы не принимать идиотские поздравления в свой адрес. А что собственно поздравления: набор устойчивых пожеланий, которые с одинаковой вероятностью могут сбыться, а могут не сбыться: побольше денег, здоровья, удачи, любви и прочего. Когда Харлайлу доводилось поздравлять с днем рождения кого бы то ни было, он подходил к этой задаче весьма лаконично, употребляя из года в год одну и ту же фразу: «поздравляю с днем рождения». Собственно говоря, остальное, по его собственному мнению, было никому не нужной лирикой.

Но сегодня Харлайлу было не избежать всех этих свалившихся на него гратуляций. Поскольку это был предпоследний его рабочий день в полицейском участке. А каждый покидавший стены казенного учреждения был просто обязан устроить проводы за свой счет. Рабочий день следователя Харлайла Дорзда закончился еще два часа назад, но только сейчас он наконец вышел покурить рядом с парковкой. Вечер стоял душный, а Харлайл по своему обыкновению задержался в полицейском участке из-за закрытия своих хвостов. Сегодня он расправлялся со своей самой ненавистной частью работы – составлением отчетов. Завтра его последний день в роли полицейского, к черту это все, надоело, устроится каким-нибудь охранником или личным тренером. Осточертели конфликты с руководством, вечный недосып и отсутствие личной жизни, по крайней мере так казалось самому Харлайлу. Но дело было вовсе не в личной жизни и даже не в отсутствии полноценного сна, а в том, что Харлайл Дорзд просто не был создан для командной работы. Ведь, как мы уже поняли, он был человеком-одиночкой, который сам хотел организовывать свое время, лучше знал, как и что делать, и вообще, терпеть не мог, когда кто-то совал свой нос в его работу.

– Почему вы отказываетесь принимать заявление?! – донеслось до ушей Дорзда. Он обернулся на голос и увидел у входа в отдел полиции миниатюрную и весьма привлекательную особу с длинными кудрявыми волосами. Она была одета в корсет и белые узкие джинсы. Даже удивительно, как годы службы в полиции превратили Харлайла в робота, способного отсканировать и запечатлеть в голове образ только что увиденного человека до мелочей: лицо женщины было уже немолодо, доказательством этому служили морщины, беспощадно выдававшие ее возраст. При первом же взгляде на эту женщину, можно было сказать, что образ она создает пытающегося удержаться за молодость человека. Она трясла листком бумаги перед лицом следователя Зака Давеччи, раздобревшего мужчины, обожавшему кофе-брейки на работе. С ним, к слову, Харлайл никогда не находил общего языка. Зак Давеччи тот самый идейный полицейский, не шедший на компромиссы. Он искренне верил, что обладает исключительной силой данной ему властью на законных основаниях. Гражданское население он считал глупыми овечками, которых он создан учить и защищать от них же самих.

– Дамочка, не создавайте шум, – ответил ей на повышенном тоне Зак Давеччи, – приемные часы завершились еще два часа назад, я не в силах вам здесь помочь.

– Да вы же, сволочи такие, специально продержали меня в очереди с двух часов дня! А сейчас мне говорите о том, что часы приема окончены! Я буду жаловаться!

– Следите за тем, как обращаетесь к сотруднику полиции, – Зак вперил руки в бока и сделал шаг по направлению к женщине, – идите жалуйтесь, куда хотите, а сюда можете больше не приходить. Я скажу охране, чтобы он вас больше сюда не пускал.

Зак Давеччи развернулся и вошел в отдел полиции, демонстративно хлопнув дверьми. Женщина закрыла лицо руками, а плечи заходили у нее ходуном. «Нет, мне это совершенно неинтересно, это больше меня не касается», – подумал следователь Дорзд и затушил сигарету о мусорный бак. Харлайл сел за руль своей старенькой машины и запрокинул голову назад. Вот,черт, нет, он определенно не мог поступить иначе. Понимаете ли, Харлайл был из того сорта людей, которые вечно ходят с недовольным лицом, но при этом помогают всем вокруг. Вот и сейчас, борясь со своим желанием просто взять и уехать ужинать, Харлайл повернул ключ зажигания и подъехал к несчастной женщине.

– Что у вас произошло? – недовольно, но очень вкрадчиво спросил он.

– Вы тоже следователь, – утвердительно обратилась к Харлайлу женщина, – я вас видела сегодня в отделении.

– Да, я могу вам чем-то помочь? – ответил Харлайл. Он уже не раз за свою практику становился свидетелем несправедливости в сторону истцов или кого бы то ни было еще. Это безусловно повлияло на его восприятие всего происходящего вокруг: дух закалился, а чувство жалости как будто атрофировалось. Сам Харлайл называл это своей профдеформацией. Сострадания к этой горько плачущей женщине он не испытывал, но помочь считал своим долгом, по крайней мере, пока он формально еще значится следователем.

– Умоляю вас, помогите! Мне угрожают, я боюсь за свою жизнь.

– Кто вам угрожает?

– Герборд Даркницкий, – женщина произнесла это имя шепотом.

– Это ваш супруг? – Харлайл не понял, зачем незнакомка произнесла имя вместо того, чтобы обозначить фигуру угрожавшего ей человека.

– Что вы! – оскорбилась дама. – Это очень страшный человек.

– Да уж, чего греха таить, имечко и правда звучит зловеще.

– Вы надо мной смеетесь? – с обидой спросила она.

– Почему у вас не приняли заявление?

– Они делают это специально! Все боятся Даркницкого, вероятно, вся полиция находится под его подошвой.

Харлайл совсем не любил теории заговора, а потому оставил ее выпад без ответа. Поскольку, если если бы полиция действительно была кем-то куплена, то он бы навряд ли с ней сейчас разговаривал.

– Каким образом он вам угрожал?

– Покушался на мою жизнь.

Харлайл взглянул на часы, прикинул что-то в своей голове, а затем стряхнул мелкую грязь с пассажирского сидения.

– Вы не голодны? – вопрос по всей видимости сбил женщину с толку, поэтому Харлайл Дорзд вскоре добавил. – Садитесь в машину, я ужасно голоден, поедем в «Субмарину» и обсудим ваши проблемы.

«Субмарина» оставалась любимым кафе Дорзда на протяжении последних семи лет, он и сам когда-то работал в сфере общественного питания. Еще будучи учеником старших классов, он устроился работать в одну забегаловку официантом, где в его должностные обязанности входило обслуживание гостей заведения. Но остаться там дольше месяца ему было не суждено, тогдашняя начальница обратилась к нему с указанием помыть посуду. Но юному Харлайлу это до крайности не понравилось, он позарез нуждался в деньгах, но мыть посуду отказался. А как иначе, ведь это шло в разрез с его принципами: Харлайл нанимался обслуживать посетителей, а не мыть посуду. Таким образом, он и лишился своей первой работы, а виной всему стала его принципиальность.

Во времена своих студенческих лет Харлайл занимал должность менеджера в одной небольшой конторе по реализации кухонного оборудования. На одной из планерок руководитель его филиала рассказал генеральному директору о том, что сотрудники ничем не заняты: сачкуют и получают деньги просто так. Харлайла это так возмутило, что после планерки он освободил свое рабочее место и ушел в середине рабочего дня. А что ему там, собственно, делать, если по словам его директора он «не работает». По пути домой ему позвонил уже бывший руководитель и настоятельно просил вернуться, так как работать было некому, а в случае отказа грозился, что никто Харлайла на работу больше не возьмет. А все потому, что у него, руководителя, большие связи по всему городу. А ну его к черту, подумал Харлайл, и бросил трубку. Да, с Дорздом было сложно договориться, если вообще, возможно. Там, где от него требовали прогнуться без вариантов, Харлайл просто отыгрывал свою роль, а впоследствии поступал все равно по своему.

Официантка Анастасия в «Субмарине» работала уже два года и давно знала, какое у Харлайла Дорзда «как обычно». В него она была влюблена ровно столько, сколько работала в этой забегаловке и всегда старалась самостоятельно принять заказ Харлайла. Нередко бывало, что он заводил с ней разговор и даже делился тем, как у него идут дела, а еще он зачастую любил с ней смеяться. Эту его вежливость и открытость Анастасия принимала на свой счет. После каждого такого разговора ей казалось, что он к ней неравнодушен, однако эти их беседы ни разу не привели к чему-то большему. Напротив, за два года их знакомства Анастасия видела не одну из его пассий, которых он, бывало, водил на обед в «Субмарину». Пассий было ровно одиннадцать за эти два года, что Анастасия работала официанткой. Она абсолютно точно знала эту цифру, но не признавалась самой себе в том, зачем она хранит это число в памяти.

Анастасия никогда не обслуживала столик Харлайла, когда тот приходил в сопровождении своих спутниц. Она демонстративно «отдавала» этот столик другим официантам, поскольку ее снедала злосчастная ревность. Каждый раз она надеялась, что Харлайл все-таки поинтересуется у нее, почему она так себя ведет, но он со своей узколобостью, как ей казалось, совершенно не обращал на кислое лицо Анастасии никакого внимания.

«Дзынь», – дверь «Субмарины» распахнулась, и на пороге показался следователь Дорзд, который придерживал кому-то дверь. Мгновение, и за следователем Харлайлом возникла женская фигура лет сорока пяти. Несмотря на заметные морщины, женщина эта производила впечатление все еще довольно хорошенькой дамы. «Что это нашло на Харлайла, он еще никогда не встречался с девушками сильно старше него самого», – подумала Анастасия. Это обстоятельство так ее заинтересовало, что она впервые за два года игнорирования Харлайла в сопровождении его спутниц решила самостоятельно принять заказ у гостей «Субмарины». На удивление Анастасии, спутница Харлайла вела себя в этом кафе довольно естественно и непринужденно, она даже будто органично вписывалась в интерьер этого самобытного места.

– Добрый вечер, что будете заказывать? – поприветствовала Анастасия новых посетителей.

– Здравствуй, Анастасия, мне, как обычно, – обратился Харлайл к девушке и по обыкновению улыбнулся ей.

– Вы не единственный гость за сегодня. Я не всегда помню, кто и что ест «как обычно», – вредно ответила Харлайлу девушка.

– Анастасия, что это на тебя нашло? – с недоумением спросил Харлайл, смотря на нее во все глаза.

– Венские сосиски с картофельным пюре, овощной салат и черный чай с бергамотом? – в голосе Анастасии слышались нотки обиды и поражения.

– Да, Анастасия, благодарю.

– Что-нибудь для вас? – обратилась девушка с незнакомой даме.

– Мне очень нравится, как выглядят на картинке эти оладьи и салат, – Анастасию даже поразило дружелюбие, которое исходило от спутницы Харлайла.

– Это сырники и салат коулсло, – с удивлением ответила Анастасия.

– О, да? Из чьей народной кухни это к нам пришло? – на лице женщины читалось нескрываемое любопытство.

– Из русской и американской соответственно, – ответила Анастасия, заметив, что женщина вызывает у нее скорее положительные эмоции, чем наоборот.

– Я с удовольствием возьму это на ужин.

– Вам принести все по готовности?

– Да, Анастасия, будьте так добры, – Харлайл отпустил девушку и обратился к женщине. – Как вас зовут?

– Бэрри Примэр, – она достала из сумочки маленькое зеркальце и приподняла волосы у корней.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее о сути дела и о Герборде Даркницком в частности.

– Герборд Даркницкий мой врач, – Бэрри Примэр немного помолчала, после чего решила внести корректировки в сказанное, – точнее был моим врачом. Мы познакомились с ним около тридцати лет назад.

– Какой же у вас возраст, простите за нескромный вопрос.

– Мне сорок шесть, – нисколько не обидевшись ответила Бэрри Примэр.

– Вы отлично выглядите. Как ни крути, а больше тридцати восьми вам не дашь, – немного слукавил Харлайл. Ведь хотя Бэрри Примэр и выглядела ухоженной и спортивной, но при близком общении ее носогубные складки и складки вокруг глаз неумолимо сигнализировали о том, как время скоротечно.

– С Гербордом Даркницким я познакомилась в интернате «Трифолиум». Я попала туда после смерти матери, на тот момент мне исполнилось шестнадцать лет. В тот день директор интерната Меланпур Джифс представила нам Герборда Даркницкого как штатного доктора «Трифолиума». Герборд мне тогда показался человеком с военной выправкой, он был немолод и с обильной растительностью на лице. Но тем не менее образ он являл собой крепкого бойца и энергичной персоны, но никак не доктора, разве что, может, военного врача. Директор Меланпур то и дело метала на него лукавые взгляды и беспрерывно улыбалась, так что к концу дня у нее, по всей видимости, свело челюсть.

– Как вы отлично помните детали событий, произошедших тридцать лет назад, – заметил Харлайл с большой долей сомнения в услышанном рассказе.

– Можете считать это моим даром, хотя лично я считаю это проклятием, – после этих слов Бэрри Примэр уставилась на входную дверь «Субмарины» и словно улетучилась куда-то далеко-далеко, в пучины своих воспоминаний. Ее забытье растормошил доносившийся откуда-то голос Харлайла:

– С вами все в порядке? Что-то не так? – эти слова отозвались в сознании Бэрри Примэр словно эхо.

– Ее любовь к высоким прическам только доказывает, что ей жизненно необходимо всегда быть в центре внимания, – Бэрри Примэр продолжила свой рассказ, как ни в чем не бывало.

– Кому ей? – не понял Харлайл.

– Директору Меланпур Джифс. Похоже, что вы теряете концентрацию на моем рассказе, следователь.

– Прошу вас, продолжаете, – Харлайл решил оставить несправедливое обвинение в свою сторону без внимания. Ему казалось, что Бэрри Примэр несет какой-то бессвязный бред.

– Меланпур Джифс отправила меня в восточное крыло «Трифолиума». Там располагался блок, где работал Герборд Даркницкий, он сказал, что читал обо мне в новостях и сильно заинтересовался моей историей. Помимо него там находилась его ассистентка Бельгия Лимонова. Она задавала мне очень много вопросов, а Герборд стоял возле видеокамеры и записывал наш разговор.

– Как вы попали в новостную сводку?

– Мою мать жестоко убили.

Анастасия принесла гостям заказанные ими блюда и с серьезным лицом пожелала гостям приятного аппетита. После этого она незамедлительно упорхнула, даже не взглянув ни на одного из них, что Харлайл счел бы невежливым, если бы это произошло, скажем, не сегодня. Бэрри Примэр аккуратно разложила салфетку у себя на коленях и принялась за свой ужин. Харлайла удивило, как она сиюминутно переключилась с их диалога на еду. Бэрри так увлеклась процессом, что будто и не замечала Харлайла, сидевшего напротив нее.

– Полиция нашла убийцу вашей матери? – Харлайл попытался вернуть Бэрри Примэр на нужные рельсы. От неожиданного вопроса Бэрри чуть ли не подпрыгнула на стуле, она точно удивилась, обнаружив себя здесь и сейчас в компании с Харлайлом:

– Нет.

– Почему отец не стал вашим опекуном?

– Мой отец умер задолго до смерти матери, – ответила Бэрри, причем это ее признание не вызвало в ней абсолютно никаких эмоций. Будто она рассказывала о ком-то еще, но точно не о себе.

– Он умер своей смертью?

– Нет, его убили, – Бэрри даже не оторвала взгляда от своего салата, продолжая кушать и отвечать на вопросы с некоторой обыденностью. Харлайл находил свою новую знакомую очень противоречивой фигурой: женщина, на чью жизнь покушается врач из интерната, где она находилась тридцать лет назад, к тому же с родителями, умершими насильственной смертью. В голове у него сложился не самый радужный пазл, который подсказывал, что Бэрри Примэр сама убила своих родителей и попала в интернат, а теперь страдает манией преследования.

– Бэрри, расскажите, пожалуйста, о сути вашего обращения в полицию, – Харлайл дпже стал злиться оттого, что ему приходилось вынимать из женщины информацию клещами. Ведь по большому счету это у нее были проблемы, а не наоборот. Но несмотря на это, Бэрри как будто не была заинтересована в их общении.

– Герборд Даркницкий мне угрожает.

– Это я уже понял, – Харлайл начал терять терпение, – у вас есть конкретные доказательства?

– Неделю назад я уезжала в соседний город по личным делам, а вернувшись домой, я обнаружила, что горшки с цветами разбиты, а решетка на окне была спилена. Он или тот, кого он подослал, чтобы убить меня – пролез через форточку. Но у них ничего не вышло, поскольку меня на тот момент в квартире не было.

– Вам не кажется, что версия покушения чересчур притянута за уши, – Харлайл разочаровался, услышав столь беспочвенные обвинения в сторону некоего Герборда Даркницкого, – это мог быть, кто угодно. У вас пропали какие-нибудь ценные вещи?

– Нет, следователь, это не было проникновением с целью кражи.

Анастасия незаметно подошла к гостям и поставила перед Бэрри Примэр заказанные ею сырники на десерт. Она бросила взгляд на Харлайла, но он, кажется, ее даже не заметил.

– Почему вы считаете, что именно Герборд Даркницкий покушался на вашу жизнь?

– Зачем вы заставляете меня повторяться?! – тон, с которым Бэрри Примэр это произнесла, откровенно сквозил гневом. Она взяла обеими руками лежавшие перед ней сырники и сжала их в своих кулаках. – Я же вам уже сказала, что он ставил надо мной эксперименты. Он травил меня наркотиками до потери сознания в своей лаборатории.

– У вас есть доказательства? – Харлайл начинал убеждаться в неуравновешенности своей собеседницы.

– Я вам клянусь! – вскипела она.

– Боюсь, что в нашем деле одной клятвы недостаточно, – от Харлайла напротив разило спокойствием. Он знал, что чем громче собеседник, тем тише лучше себя с ним вести, чтобы не накалять ситуацию.

Бэрри Примэр была настолько взбешена безразличием следователя, что покидая «Субмарину» опрокинула свой стул, а Харлайл в свою очередь ошарашенно глядел ей вслед. Да, много он за свою работу видел сумасшедших, и это, должно быть, одна из таких. Она даже не расплатилась, оставив свои расходы на Харлайла. Почти наверняка можно было сказать, что Зак Давеччи правильно сделал, что не принял заявление у этой дамочки.

– Простите, я случайно услышала ваш разговор, – к столику Харлайла подсела эффектная брюнетка с вызывающим макияжем и слегка мокрыми волосами. В руке она держала стопку водки, а свой промокший плащ она положила на спинку стула. – Меня зовут Кристина.

– Здравствуйте, – Харлайл не ожидал так быстро обзавестись новым собеседником после того, как его столик покинула эксцентричная Бэрри Примэр, – чем я могу вам помочь?

– Мне просто показалось невероятно смешным то, как эта женщина уверяла, будто Герборд Даркницкий врач! – девушка захохотала, от нее изрядно пахло крепким алкоголем. – Да еще и хочет ее убить!

– У вас есть другое мнение на этот счет? Вы знаете, кто такой Герборд Даркницкий?

– Как вас зовут?

– Харлайл Дорзд.

– Вы не против, если я закурю? – Кристина достала тонкую сигарету, но вот зажигалку отыскать не смогла. – У вас не найдется зажигалки?

– Боюсь, что оставил ее в машине, – Харлайл с любопытством смотрел на девушку, чей вид кричал о том, что обыкновенно она не была вхожа в подобные заведения. Он потягивал горячий чай, изредка поглядывая на гостей кафе.

– Мне просто жизненно необходимо закурить, – с досадой пожаловалась Кристина, – думаете, у официантки найдется зажигалка?

– Она не курит, – с готовностью ответил он.

– Очень жаль, – Харлайл посчитал этот ответ откровенно глупым. Тем не менее девушка решила намекнуть Харлайлу, как он может решить ее проблему, – там мужчины выкурили уже не одну сигарету.

– Действительно, – Харлайл обернулся на компанию мужчин, – сходите попросите их об услуге.

– Я? – Кристина опешила от такого предложения в свою сторону. В ее картине мира любой другой мужчина уже давно должен был отыскать для нее зажигалку.

– Вам же нужна зажигалка? – Харлайл, конечно, идиотом не был. Только вот была у него одна привычка, которой он нередко грешил, а привычка эта заключалась в том, чтобы не понимать намеков. Кристина, видимо, несколько похрабрев от трех стопок выпитой водки, направилась к столику весело смеющейся мужской компании. Все четверо мужчин одобрительно оглядели ее с головы до ног, отпустив пару тройку неприемлемых комплиментов. Самый молоденький из них дал Кристине прикурить. А пока она возвращалась к столику Харлайла, вся эта мужская компания сверлила ее взглядом.

– Здорова, Харли, – к ним подошел тот самый молоденький парень из компании, откуда Кристина только что вернулась. Это заставило ее почувствовать себя не в своей тарелке. «Так, значит, они знакомы. И ему было сложно подойти к своим знакомым, чтобы попросить ради меня зажигалку!»

– Здравствуй, как ты? – весело поинтересовался Харлайл, не вставая со стула.

– Да все путем, сидим с парнями отмечаем развод Городна, – посмеялся мужчина.

– У тебя не найдется сигаретки? – спросил его Харлайл.

– Для тебя все, что угодно! – радостно сказал мужчина и достал из пачки сигарету.

– А зажигалка есть? – Харлайл прикурил, поблагодарив своего знакомого. Кристина вся побагровела от такой откровенной наглости следователя, заставившего ее пересечь кафе ради этой гребаной зажигалки.

– Что такая прекрасная дама забыла в твоей компании? – с дурацкой улыбкой на лице спросил знакомый Харлайла.

– А ты сам у нее и спроси, – ответил он, – это же не моя собственность. Молодой мужчина вопросительно уставился на Кристину, но в ответ она отвернула голову в сторону, оскорбленная дерзким поведением этих двух мужчин.

– Все понял, – застеснялся незваный гость, – ну, не буду вам мешать.

– Вы его знаете? – спросила Кристина, когда мужчина удалился.

– Да, это мой коллега. Он совершенно безобиден, – Харлайл затянулся сигаретой, – он же вас не обидел, я надеюсь?

– Что вы, – с гордостью ответила Кристина, – напротив, он осыпал меня комплиментами, впрочем, как и его друзья.

– Не часто такие девушки, как вы, подходят к ним первыми, – резонно заметил Харлайл. «Такие девушки, как вы» означало для Кристины то, что Харлайл осознает, насколько она отличается от здешних девушек своей красотой. Поэтому она решила отпустить Харлайлу свою обиду по поводу этой несчастной зажигалки. – Так, что насчет Даркницкого? По-вашему, он не врач?

– Конечно же, нет! Что за абсурд, – девушка покачала головой. – Герборд долларовый миллионер, говорят, что у него своя компания по обнаружению новых месторождений нефти.

– Вот уж точно не ожидал этого услышать. Две совершенно полярные точки зрения на личность загадочного Герборда Даркницкого. Может, они просто тезки?

– Вот еще, – Кристина поднесла ко рту очередную стопку водки, – как вы думаете, много ли людей с таким необычным именем и фамилией, да еще и в рамках одного города.

– А лично вы этого Герборда видели?

– Бывало, пару раз.

– Вы на него работаете?

– Ну, – девушка расплылась в улыбке, – можно и так сказать.

– Что вы имеете в виду, – Харлайл улыбнулся в ответ своей чарующей улыбкой.

– Я бы назвала это оказанием услуг, – Кристина как будто невзначай дотронулась до ноги Харлайла своей туфлей.

– Осмелюсь предположить, что ваши услуги недешевые?

– Для вас бесплатно, – ответила Кристина и приподняла брови.

– Женщина до вас утверждала, что Герборд это человек, похожий на военного, немолод и с обильной растительностью на лице. Вы бы подтвердили такое описание его внешности.

– Пожалуй, что так. И это только доказывает, что мы говорим об одном и том же человеке. И поверьте мне, этот человек вовсе не врач, а бизнесмен. Иначе откуда у него могли взяться деньги на мои услуги.

– Вполне допускаю, что тридцать лет назад он мог быть и врачом.

– Ну что за ерунда. Неужели вы поверите в то, что такой человек как Даркницкий станет убивать какую-то несчастную женщину в летах?

– Почему вас так заботит деловая репутация бизнесмена, пользующегося вашими услугами?

– Я всего-навсего стараюсь поддерживать разговор.

– Что-то я раньше не видел вас в «Субмарине», а бываю я здесь довольно часто.

– Приму это за комплимент. Ведь это значит, что такую девушку, как я сложно не заметить.

– Каким же ветром вас сюда занесло?

Кристина положила свой подбородок в раскрытую ладонь и устремила взгляд куда-то в потолок. После этого она глубоко вздохнула и решилась на признание:

– У меня был парень, который на самом-то деле мне вовсе не нравился, но мне было приятно его внимание. Он был достаточно жалок и начисто лишен амбиций. Но зато, какие стихи он мне писал, Харлайл, вы не представляете.

– Но что-то пошло не так?

– Конечно, ни о каких отношениях и речи быть не могло. Мне с ним и на людях-то стыдно было показаться. Вот я и держала его на привязи: то приманю, когда становилось скучно, то оттолкну, когда на горизонте появлялся кто-то более интересный. А в последний такой раз ему совсем стало невмоготу, и он добавил меня в черный список. Но сегодня я увидела его, когда встречалась с подругами, и такая хандра по нему меня одолела, что я побежала за ним прямо на каблуках.

– И он вас не простил.

– Как видите, – Кристина развела руками, – на людях оттолкнул меня за плечи и оставил стоять, как дуру. Я в тумане пошла, куда глаза глядят, и незаметно для себя самой заблудилась. Сняла туфли и шла по земле босиком, прохожие смотрели на меня и не могли сдержать улыбок. Я дошла до автобусной остановки, а там ко мне подсел молоденький кондуктор. Он спросил, что у меня случилось и не стал брать деньги за билет. Вот так я и оказалась здесь, напилась с горя, увидела вас, жгучего красавчика с густыми бровями и смуглой кожей. Так и не смогла устоять.

– Не смогли устоять перед тем, чтобы поиграться еще с чьими-то чувствами? Нужно отдать вам должное, вы прекрасный манипулятор, правда, сами от этого же и страдаете.

– Как цинично вы все обставили, – сказала Кристина, стряхивая пепел с сигареты.

– Я циник сам по себе.

– Так вот, почему вы мне так понравились!

– Вы желаете что-нибудь еще? – спросила Анастасия, подойдя к столику Харлайла.

– Да, будьте добры, еще водки, – попросила Кристина.

– Мне кажется, вам хватит, – вмешался Харлайл, когда Анастасия уже собиралась забрать графин.

– Не решайте за меня, Карл, – язык девушки не смог выговорить нужное имя.

– Анастасия, принеси, пожалуйста, еще воды, – попросил Харлайл.

– Как по-хамски вы себя ведете, – возмутилась Кристина и плеснула следователю в лицо воду из стакана. Вообще-то Харлайлу было не впервой сталкиваться с агрессивной реакцией на свои вопросы и высказывания. Он оттер лицо от воды и пошел к стойке, уводя Анастасию за локоть.

– Свидание не задалось? – спросила она, на что Харлайл выдал небольшой смешок и набрал номер такси.

– Кафе «Субмарина». Так скоро, как сможете. Спасибо, – Харлайл обернулся на покинутое им место и увидел, как Кристина тихонько плачет в одиночестве.

– Ты ее чем-то обидел? – казалось, что Анастасия сама глубоко переживает за рыдающую девушку.

– Если только непреднамеренно.

– Ты усмехнулся, кажется, это было достаточно грубо.

– Я бы очень не хотел производить на тебя такое впечатление, – Анастасию слова Харлайла удивили, если не сказать больше. Даже сбили с толку.

– Тебе принести полотенце?

– Не стоит переживать, – заверил ее Харлайл и вышел из кафе дабы выкурить долгожданную сигарету. Ливень совсем не стих, а через пару минут к «Субмарине» уже подъехала заказанная Харлайлом машина такси, что совсем неудивительно. Это было донельзя популярное место среди молодежи, желающей недорого подкрепиться и провести время в непринужденной обстановке.

– Кристина, вставайте, я заказал вам такси. Водитель отвезет вас, куда скажете, – девушка тяжело поднялась на ноги. Харлайл проводил ее до автомобиля и вернулся обратно в «Субмарину». На часах было уже около девяти вечера.

– Ты еще здесь? – удивилась Анастасия, ее смена подошла к концу.

– Как видишь. Не мог же я оставить тебя одну в такой поздний час. Там у входа ошиваются элементы криминального вида.

– А как же твоя спутница? – слова Харлайла задели Анастасию, она сочла это намеком на то, что она работает не в респектабельном месте.

– Какая спутница? Ты об этой брюнетке? Чисто рабочий разговор.

– Обстановка между вами выглядела неформальной, учитывая, что тебя облили водой.

– Давай оставим невоспитанность этой женщины на ее совести. Скажи мне лучше, что это на тебя нашло? – Харлайл внимательно наблюдал за тем, как Анастасия заполняла толстую книгу учета. Он устроился напротив нее за стойкой и сложил руки в локтях.

– Ты это о чем? – Анастасия подняла глаза, глядя на Харлайла исподлобья.

– За последние два года, что я здесь ужинаю в сопровождении какой-нибудь женщины, ты еще ни разу не обслужила мой столик.

– Так значит, ты каждый раз обращал на это внимание? – Анастасия покраснела до ушей, которые на удачу скрывались за густыми каштановыми волосами.

– Не уходи от вопроса, Анастасия, – Харлайл так нахмурился, как будто вел важный допрос.

– А ты не уходи от моего вопроса.

– Хорошо, я тебе отвечаю – замечал. С первого такого случая два года назад, когда я пришел сюда со своей бывшей, – Харлайл сделал паузу, рассчитывая на какую-нибудь реакцию от Анастасии, – потом я приходил с коллегами-женщинами, бывало, даже специально нанимал «актрису» на полчаса, только чтобы зайти сюда.

– Зачем ты это делал? – Анастасию сильно укололо признание Харлайла.

– Чтобы посмотреть на твою реакцию и удостовериться, что ты специально избегаешь меня в такие моменты, – Харлайл что-то и сам начал переживать оттого, что признается Анастасии в таких откровенных вещах.

– Зачем?

– Сам не знаю, – он то сжимал, то разжимал кулаки. Зачем он вообще завел этот разговор, – наверное, для того, чтобы потешить свое эго. Хотелось удостовериться в том, что ты пытаешься так показать, что тебе не все равно, ну или то, что ты таким образом меня ревнуешь.

– То есть ты делал это специально?

– Эй, почему ты плачешь? – Харлайл не ожидал такой бурной реакции от Анастасии, он поднялся со стула и обошел стойку, за которой она находилась, чтобы отвернуть ее от публики. – Прости меня, я идиот. Понял это только тогда, когда рассказал тебе о своих идиотских играх.

– Кретин, – тихо сказала Анастасия, она боялась, что кто-нибудь услышит этот их неловкий разговор.

– Да, – кивнул головой Харлайл.

– Ненавижу тебя..

– И имеешь на это полное право.

– Хочу тебе врезать.

– Давай, по правде говоря, мне и самому станет от этого легче.

– Тогда я специально не стану этого делать.

– Тоже неплохой вариант, здоровее буду, – попытался отшутиться Харлайл.

– Я хочу домой, – Анастасия попыталась отодвинуть нависшего над ней Харлайла, который был на полторы головы выше нее самой.

– Ты разрешишь мне подвезти тебя?

– Нет, – отрезала девушка, – я дойду пешком.

– У тебя есть зонт?

– Погода обещала быть солнечной весь день.

– Разве ты не хранишь зонт на работе на всякий случай. Ты же знаешь, что прогноз погоды вещь непредсказуемая.

– Мои зонты уже трижды воровали. У нас здесь большая текучка кадров, знаешь ли.

– Так что же, ты пойдешь под дождем?

– А тебе-то что?

– Там до сих пор гроза, не боишься, что она тебя ударит?

– Пускай.

– Хватит нести чепуху, не веди себя так, словно ты ребенок, – рассердился Харлайл, – пойдем, я подгоню автомобиль.

Харлайл добежал до своей машины ровно за минуту, но и этой минуты хватило для того, чтобы тропический ливень беспощадно промочил бедолагу до нитки. Он подогнал авто к самому выходу из «Субмарины» так, чтобы Анастасия могла сразу запрыгнуть на заднее сиденье прямо за Харлайлом.

– Ты пристегнулась? – спросил он.

– Да, – ответила Анастасия и стала глядеть в окошко, по которому барабанил ливень.

– Где ты живешь?

– Парковая, 54, – ответила Анастасия.

– Каких-то пятнадцать минут, – видимо, сам себе сказал Харлайл, – пешком дойти и то быстрее. Ты там арендуешь квартиру?

– Угу, – промычала Анастасия.

– Какие цветы ты любишь? – пожалуй, это был самый дурацкий вопрос, который Харлайл когда-либо задавал. Он и сам почувствовал, как краска залила его лицо.

– Полевые, – с сарказмом ответила Анастасия. Правда, Харлайл, принял ее слова за чистую монету. Когда они с Анастасией подъехали к ее дому, он передал ей зонт, который всегда лежал у него в автомобиле, вот только сам Харлайл им пользоваться не любил.

– Я провожу тебя до двери, – сказал он, открыв девушке дверь автомобиля.

– Хочешь зайти? – спросила Анастасия, похоже, она уже успела простить своего обидчика.

– Нет, что ты. Мне кажется, я не заслужил твоего гостеприимства.

– Тебя ждут дома? – Анастасия повернула ключом и открыла входную дверь.

– Нет, – замотал головой Харлайл. – Хотя, ты знаешь, да. Кое-кто все же ждет?

– Кто? – спросила девушка, но позже поняла, насколько бестактный вопрос она задала.

– Мышь, которая повесилась в холодильнике, – такой глупой шутки он и сам от себя не ожидал, – прости, чувство юмора у меня хромает.

– Ничего, – улыбнулась Анастасия, – мне даже понравилось.

Она взяла Харлайла за руку и провела в прихожую.

– О, тут очень уютно, – Харлайл обвел взглядом крохотную студию, – такой порядок в квартире мне может только снится.

– Наверное, это издержки твоей холостяцкой жизни.

– Да-а, – протянул Харлайл, – я бы с удовольствием от нее избавился, но ты же не пойдешь за меня замуж.

– Ты это серьезно? – Анастасия вымыла руки и разобрала свою рабочую сумочку.

– Почему нет?

– Тебя чем-нибудь угостить?

– Я бы не отказался от кофе, – Харлайл даже не давал себе отчет в том, насколько свободно он себя чувствует в гостях у Анастасии.

– Ты не выглядишь, как человек, предназначенный для супружества.

– Может так кажется из-за того, что однажды я уже через это прошел.

– Хочешь сказать, что ты был женат?

– Ты так спрашивает, как будто тебя это удивляет.

– Отчасти так оно и есть, – Анастасия развела Харлайлу быстрорастворимый кофе, который он, кстати, терпеть не мог. Вообще-то, Харлайл был ненавистником сублимированного кофе, но чтобы не обижать хозяйку, он угостился тем, что ему подали. – Почему вы развелись?

– Скажем так, она была слишком общительной.

– Ты имеешь в виду супружескую неверность?

– Это звучит слишком формально и прозаично, но если хочешь, то пусть будет так.

– Как это произошло?

– Что именно?

– Да ничего, забудь, – Анастасия осеклась, словив себя в очередной раз на мысли о том, как она сначала говорит, а потом думает. Разве можно задавать такие личные вопросы, которые наверняка к тому же способны ранить человека, которого однажды предали?

– Ты хотела спросить, как я узнал об измене?

– Можешь не отвечать, я задала вопрос, не подумав.

– Почему ты так переживаешь? Уверяю тебя, что нет таких вопросов, которые были бы способны меня смутить или задеть, – Харлайл сделал глоток кофе, удивившись, что на вкус оно очень даже ничего. – Это произошло перед сном. Она ушла в душ, а я остался в спальне. Сам не знаю, почему, но я взял в руки ее телефон, когда на него пришло смс-уведомление. Обычно я так не делаю. Какой-то парень написал ей о том, как скучает по ее объятиям. Я, понятное дело, озверел, собрал ее вещи и выгнал на улицу.

– Это была твоя квартира?

– Ну разумеется, это была моя квартира. Стал бы я иначе выставлять несчастную ночью за дверь. Впрочем, за ней сразу приехал ее отец, так что можешь не переживать за мою грубость.

– Она даже не стала оправдываться?

– Сначала нет. На следующий день она отправила своего отца, чтобы он разобрал кровать, которую ее родственники подарили нам на свадьбу, – Харлайл усмехнулся. – Я потом еще целых три года спал на обычной фанере с матрасом. Спустя какое-то время она по всей видимости осознала, что своему любовнику она была не сильно-то и нужна и стала проситься назад. Уверяла меня, что кроме флирта между ними ничего не было. А причину измены оправдала тем, что думала, будто я и сам ей изменяю, так как меня вечно не было дома.

– Но ты же полицейский.

– А кто сказал, что ее оправдание было логичным, – улыбнулся Харлайл. – Наверняка это было сказано для красного словца, ведь она отлично понимала, что я был на вызовах.

– Ты знаешь того, с кем она тебе изменила?

– Это был ее тренер по дзюдо.

– Она занималась дзюдо? – удивилась Анастасия.

– Да, но это было скорее легкой версией боевого искусства. Интересно, что моего близкого друга тренировал тот же парень, с которым она мне изменяла. Но самое смешное, что я даже подвозил его на машине.

– Это произошло уже после того, как ты развелся?

– Угу, – промычал Харлайл. – В как раз тот самый мой близкий друг попросил его подбросить до дома и, как назло, вместе с ним был этот тренер. Я, конечно, не горел желанием подвозить еще и его, но они были приятелями. А друг ничего не знал о произошедшем.

– Ты ее простил?

– Вообще-то да. Мы даже потом снова сходились, пытались наладить отношения, но из этого ничего не вышло. Я понял, что мне это не подходит.

– Наверное, ты разочаровался в институте брака с тех пор?

– Я бы не стал этого утверждать. Хотя сейчас мне кажется, что незарегистрированный брак имеет куда больше преимуществ. Например, отсутствие бюрократических проволочек, раздела имущества и дележки детей. Каждый отвечает сам за себя и волен в любой момент уйти.

– Может, в этом и есть проблема. Отсутствие заключенного брака заставляет людей относиться к нему с высокой долей безответственности. И как только настанет кризисная ситуация, один из партнеров эгоистично оставит другого, забыв о том, что до этого их связывали годы совместной жизни и много счастливо прожитых дней.

– А стоит ли оставаться с человеком, который не приносит больше счастья? – спросил Харлайл.

– Я бы расценила твое отношение к браку как откровенно потребительское. Тебе не кажется, что если каждый человек будет бросать другого в тяжелые моменты, то грош цена таким отношениям. Да, с человеком может быть трудно, он может стать невыносимым, но за этим всегда что-то стоит. А задача заключается в том, чтобы разобраться и помочь супругу преодолеть то, через что они оба проходят.

– С твоих слов все кажется таким простым. Ведь ты-то навряд ли через это проходила. Может быть, поэтому мне так кажется?

– Может быть, – пожала плечами Анастасия. – Долго вы были женаты?

– Женаты мы были меньше двух лет, но тебя наверное, интересует вопрос, как долго мы были вместе.

– Ладно, – Анастасия смутилась и подумала, что этот диалог больше похож на допрос, – давай, забудем эту тему. Сама не знаю, зачем я об этом заговорила.

– Нет, я хочу об этом поговорить, если для тебя это важно.

– Мне это неважно.

– А по твоему голосу так не скажешь. Ты как будто снова готова расплакаться, – с раздражением сказал Харлайл, – что ты хочешь спросить?

– Отстань, – резко ответила Анастасия и встала со стула. Харлайл в свою очередь поднялся вслед за ней и грубо схватил ее за запястье.

– Зачем ты себя так ведешь, я же вижу, что тебе не все равно.

– Вы еще общаетесь? – спросила Анастасия. Но Харлайл ответил не сразу, именно этого она и боялась. Стало быть, этого вопроса он не ожидал, а говорил, что таких вопросов, которые бы его смутили, не существует.

– Сейчас нет.

– Что значит «сейчас»? И что это была за пауза?

– Я просто не хочу тебя обижать! – выкрикнул Харлайл, когда Анастасия все-таки высвободилась и ушла от него в другой конец комнаты.

– Что это значит?! Вы до сих пор спите?!

– Анастасия, мне почти сорок лет!

– Тридцать восемь! – Анастасия все-таки расплакалась. Не вполне ясно, почему. Ведь они и друзьями-то по сути не были. Наверное, она просто была склонна принимать все близко к сердцу.

– Пусть так, – Харлайл решил поменять стратегию разговора и смягчить тон, – поверь, что для меня эти отношения с бывшей женой ничего не значат.

– А для нее?

– Меня мало волнует то, о чем она думает.

– И ты продолжаешь с ней встречаться даже после того, как она тебе изменяла?!

– Кто сказал, что мы встречаемся?! Мы бывает спим раз в два или три месяца. Для этого не обязательно испытывать друг к другу чувства. Во всяком случае, я их не испытываю.

– Тебе кто-нибудь говорил о том, что ты циник?

– Ты не представляешь, сколько раз это слышал, – Анастасия ничего не ответила, продолжая попусту лить слезы. – У меня сердце готово выпрыгнуть из груди, ты можешь перестать плакать?!

– А тебе не наплевать? – обиженно спросила Анастасия.

– Довольно вести себя, как ребенок, – Харлайл глубоко вздохнул и обратил свой взор куда-то к небесам, очевидно, с мыслями, за что ему все это. – Мне не все равно, когда дело касается тебя. Если бы я был уверен в том, что у меня с тобой есть хоть малейший шанс, то давно бы стал образцом целомудрия.

– С чего ты взял, что у тебя этого шанса не было?

– Видишь, как ты себя сейчас ведешь? Может, поэтому я так и думал. Думал о том, что если расскажу тебе о своем прошлом, то ты не сможешь его принять. Ты еще слишком молода, чтобы рассуждать так, как это делаю я. Но поверь, что с возрастом твои жизненные ориентиры сместятся, и ты будешь проще к этому относится. Я не утверждаю, что стиль, которым я живу правильный, но в то же время я не несу ни перед кем обязательств.

– В чем дело? – спросила Анастасия, когда Харлайл начал стучать пяткой по полу. Его монолог отрезвил Анастасию и вернул в состояние, близкое к жизнеутверждающему.

– Давно не курил, – Харлайл оставил сигареты в машине, поскольку и представить не мог, что так надолго здесь задержится. Анастасия подошла к кухонному ящику, достала оттуда вскрытую пачку сигарет и передала ее Харлайлу.

– Разве ты куришь? – удивился он.

– Нет, – невозмутимо ответила девушка, прямо смотря своему гостю в глаза.

– Тогда откуда у тебя пачка сигарет? – в этот момент Харлайл выглядел максимально раздраженным. Какая из них только могла получиться пара: один собственник, а другая ревнивица.

– Осталась.

Харлайл с обуревавшей его ревностью отбросил эту несчастную пачку сигарет на стол.

– Что-то не так?

– Я такие не курю, – Харлайл протер свои ладони друг о друга, как будто в акте брезгливости.

– Разве? – на лице Анастасии играла едва заметная улыбка. В какой-то степени она чувствовала себя отомщенной за ту обиду, которую непреднамеренно нанес ей Харлайл своим откровением.

– Тебя это забавляет? – рассердился он в очередной раз. Харлайл, конечно, знал, что и у Анастасии были мужчины, но эта пачка сигарет как будто стала встречей с призраком одного из них. – Прости, что-то я задержался у тебя в гостях. Благодарю за кофе, но мне уже давно пора.

– Ехать в автомобиле в грозу и шквалистый ветер тоже небезопасно.

– Гроза и ветер могут продлиться всю ночь.

– Тогда оставайся на всю ночь.

– Это точно ты говоришь? – усмехнулся Харлайл.

– Я постелю тебе в коридоре, не люблю оставаться одна в грозу. А ты о чем подумал?

– В любом случае ни о чем плохом я не подумал. Часто ты приглашаешь кого-то к себе во время грозы?

Анастасия на это только закатила глаза и покачала головой в знак того, какую ерунду несет Харлайл.

– Я схожу приму душ, – она скрылась в ванной комнате, оставив Харлайла наедине с пачкой сигарет, которую он втихомолку выбросил в мусор. После этого они еще успели посмотреть новости по центральному каналу о том, что президент издал указ о субсидировании золотопромышленных предприятий. Посмаковав эту тему и обсудив то, что в стране ничего не меняется, Анастасия улеглась спать на диван, а Харлайл на предназначенную для него постель в коридоре. После того, как свет погас, Анастасия долго не могла заснуть, зная, что совсем недалеко от нее лежит объект ее горячей влюбленности. Она пыталась лежать на спине, затем на боку, вертев подушку и так, и этак, но спустя пятьдесят минут сон к ней так и не думал идти. Ах, если бы только знать, о чем сейчас думает Харлайл, хотя он-то наверняка уже давно спит. Жаль, что его постель скрыта за стеной. Анастасии так хотелось узнать, чем занят Харлайл, что она решила его проведать.

– Что-то случилось? – спросил он, когда увидел над собой фигуру Анастасии. Он лежал запрокинув одну руку под голову, а в другой держал телефон, листая сводку новостей. Анастасия еще немного постояла, как будто не зная, что ответить. Она пересекла одной ногой корпус Харлайла и села на него сверху.

– Ты там случайно не бахнула стопку-другую водки?

– Что?! – рассмеялась Анастасия и поцеловала Харлайла в губы.

Глава 2

С самого утра Харлайл старался избегать Салику Кудир, маленькую неуверенную девушку, вчерашнюю студентку, недавно вступившую на службу в полицейский участок. Он должен был сдать ей обходной лист и закрепленные за ним оружие со служебным удостоверением. Но Харлайл все еще осмысливал вчерашнюю встречу с Кристиной и Бэрри Примэр. Обе собеседницы возбудили в нем неподдельный энтузиазм. Одна утверждает, что загадочный Герборд Даркницкий это врач, который ставил над ней эксперименты, а другая называет того же человека искателем новых месторождений нефти . Он однозначно должен переговорить на эту тему с Заком Давеччи, который вчера отказывался принимать заявление у Бэрри Примэр.

– Привет, Зак, – Харлайл увидел, как он пошел в курилку и решил отправиться за ним, сочтя это более подходящим местом для непринужденной беседы.

– Приветствую, – Зак дружелюбно улыбнулся и пожал руку коллеге, – последний день!

– Да, вот он и настал, – Харлайл тоже закурил сигарету, настраиваясь на дружественный тон, хотя Зака Давеччи он никогда, по правде говоря, не любил. Ему было известно, что Давеччи обучался в одной академии министерства внутренних дел города Бравира, куда большие шишки отправляли своих, чтобы затем эти люди прикрывали их в полиции. Одно только это обстоятельство могло служить аргументом в пользу того, что Зак не спроста спровадил Бэрри Примэр, обвинявшую Герборда Даркницкого в угрозах. Ведь, насколько Харлайл уже успел выяснить, Герборд оказался весьма состоятельным человеком, если верить тому, что о нем рассказывала Кристина. – А что вчера хотела эта женщина, у которой ты не принял заявление?

– Да так, дело не стоит твоего внимания, уж поверь мне, – Зак всем своим видом демонстрировал неподдельную уверенность. Да, по человеку столь высокого полета, как Давеччи, сложно было угадать, что у него сейчас на уме. Настолько талантливо он скрывал свои истинные эмоции.

– Видишь ли, после того, как ты вчера оставил ее у дверей нашего отдела, она решила попытать счастья у меня и рассказала, что ей угрожает некий Герборд Даркницкий.

– Дорзд, тебе что ли больше всех надо? – Зак в мгновение переменился в лице, которое на этот раз выражало не что иное, как пренебрежение Харлайлом. – У тебя же сегодня последний день в участке, так просто передай все свои дела и забудь о том, что здесь происходит. Это уже не твое дело.

Зак затушил недокуренную сигарету и оставил ее в пепельнице. Он наглядно показал, что лучше уйдет из курилки, не докурив, чем продолжит с Харлайлом этот неприятный для него разговор. Только дурак после произошедшего мог продолжить искать встреч с человеком, который всем своим видом дал понять, чтобы его оставили в покое. И к счастью, Харлайл дураком не был. Оставшийся рабочий день Зак даже сам старался не попадаться на глаза Харлайлу, и это его поведение лишь убедило Дорзда в том, что Давеччи играет нечестную игру.

– Осталось только служебное удостоверение, – неуверенно пролепетала Салика Кудир. Она принимала у Харлайла закрепленное за ним имущество: он уже успел сдать табельное оружие, личный жетон и обходный лист в свой последний день на этой службе. Да-да, именно последний, черт его подери, а вовсе не крайний. Он проработал здесь без малого двенадцать лет, и из-за своенравного характера ему мало с кем удалось сдружиться, да и удалось ли вообще – большой вопрос.

– Похоже, я где-то его оставил, – Харлайл задумчиво шлепал себя по рубашке и по брюкам, пытаясь нащупать затерянное удостоверение. Лицо девушки принимало все более тревожный вид. В первый раз она выполняет такое маленькое, но очень ответственное поручение, и надо же, что-то пошло не так. – Мне кажется, оно осталось у моей мамы, я вчера к ней заезжал с ночевкой. Давай договоримся так, я занесу его завтра, оставлю на контрольно-пропускном пункте на твое имя, и тебе его передадут.

– А так можно? – замялась девушка в растерянности. Ей совсем не хотелось обращаться к начальству за консультацией в отношении такой незаурядной задачи. Этот испытательный срок был для нее очень важен, а выставить себя глупой перед боссом ей совсем не хотелось.

– Конечно, – махнул рукой Харлайл, стараясь вести себя дружелюбно и как можно более непринужденно, – у нас каждый второй при увольнении что-нибудь да забывает. Ну, кроме разве что – оружия.

– Ну ладно, – безропотно ответила Салика, доверившись обаятельному Дорзду. А ему эта юная девушка сыграла только на руку.

На следующий день Дорзд, конечно же, не явился на место КПП. Взяв с собой служебное удостоверение, он отправился в интернат. «Трифолиум» находился довольно далеко, если быть точным, то в двух часах от бывшего места работы Дорзда. Он выехал рано, около семи часов утра, чтобы добраться до места к началу работы администрации интерната. Путь пролегал через живописный лес с высокими деревьями, порой их кроны были настолько густы, что еле пропускали солнечные лучи. Харлайл уже почти подъехал к интернату, как на выезде из леса заметил стоявший без движения черный автомобиль, который явно нуждался в обслуживании. Водитель, человек среднего роста в шляпе и потасканном костюме, стоял рядом с капотом и нервно переминался с ноги на ногу. Харлайл объехал незнакомца, поскольку посчитал, что если бы этому человеку требовалась помощь, то он бы проголосовал. Глянув на карту, стало понятно, что ехать оставалось около пяти минут. В это время в кабинете директора интерната, Меланпур Джифс, проходила репетиция. Сегодня к обеду «Трифолиум» должен был посетить один известный меценат. Его визит сулил щедрое пожертвование, нужно было только правильно поставить запрос. Этим и занимались директор вместе с заместителем:

– Давай, дорогой, начинай, – повелительным тоном отозвалась директор Меланпур Джифс.

– Да погоди ты, мне нужно сначала текст зачитать! – капризно ответил ей молодой юноша по имени Нэм, который был ее заместителем.

– Да не надо ничего читать, говори, как помнишь! – не унималась властная директриса.

– Я вот думаю, куда мне положить руку – на галстук или лучше убрать ее за спину, – молодой человек сильно тревожился за свой внешний вид, возможно, даже больше, чем за речь, которую ему предстояло зачитать перед долгожданным гостем.

– Да это все неважно, ты на меня смотри и повторяй: «состояние третьего этажа нашего интерната это больное место для всех ее постояльцев».

– Все, все! Я все прекрасно помню! – Нэм раздраженно перебил директора Меланпур. – Состояние третьего этажа нашей школы… А тут короткую или длинную паузу лучше выдерживать?

– Любую, Нэм, любую! – Меланпур Джифс уже явно выходила из себя. Этот меценат с набитым кошельком должен был приехать с минуты на минуту. А весь этот сценарий они с Нэмом репетировали специально для него уже не первый раз. – Ты можешь это все сказать с выражением, в одном тоне и с мимикой твоего лица, как ты это умеешь делать. Ну это просто постное дерьмо какое-то, давай, по-новой.

– Кто написал этот дурацкий текст! – с обидой в голосе произнес Нэм. Он предлагал свои наброски речи, но директор Меланпур и слышать ничего не хотела, ведь у нее опыта общения с высокопоставленными лицами будет побольше, чем у этого юнца.

– Верхний этаж нашего здания крайне нуждается в реконструкции. И эту программу мы создавали для того, чтобы сделать жизнь наших пациентов и докторов лучше…

– С самого начала, Нэм, – перебила его Меланпур Джифс, закатив глаза, явно давая понять, что этот концерт ей уже порядком надоел. – Нету жизни! Ты говоришь о программе, оживи себя и оживи…

– Ну все, все! – Нэм перешел на истерический крик. Его сильно злило, что Меланпур Джифс критикует его ораторские способности.

– Давай, Нэм, не выделывайся!

– Процветание нашего интерната это главная задача, которую ставит перед собой руководство, – Нэм внезапно причмокнул губами.

– Ну что ты сказал отличную фразу и начала чмякать-фякать! Откуда у тебя эта ужасная привычка! – вскипела Меланпур Джифс, которая ненавидела раздражающие звуки.

– Да я забылся, вот и все. Текст немного по-дебильному написан, я задумался над тем, как было бы лучше его переделать, – оправдывался Нэм.

– Текст уже никто переписывать ради тебя одного не станет! У тебя лицо скучное, тебе денег никто не даст!

– Мы должны обеспечить «Трифолиум» всем необходимым, для чего требуется приток инвестиций в виде, – Нэм замялся и нахмурил брови. – Ну вот, как можно было такое придумать: приток инвестиций в виде денег!

– Нэм, ты не рассуждай, просто говори. Потом посмотришь, что получится. Нет, ну меня просто поражает, откуда ты такой умный, – с сарказмом заметила директор Меланпур, – ты читай то, что тебе дали и с выражением!

– Полученные средства пойдут на благо не только нынешним пациентам, но и будущим постояльцам «Трифолиума», – с выражением зачитал Нэм.

– Все хорошо, только рот у тебя злой, зубы скалишь, – в очередной раз нашла к чему придраться Меланпур Джифс. Она всплеснула руками и отошла к панорамному окну, выходящему на прекрасный сад и зону парковки. В один момент она прищурилась, разглядывая, что за неизвестный автомобиль припарковался рядом со школой. На автомобиль мецената это ведро, как она про себя подумала, мало походило. Хотя она и понятия не имела, на чем обыкновенно ездит благотворитель, которого она сегодня ожидала.

– Сходи узнай, какого лешего это к нам занесло, – властно приказала Меланпур Джифс Нэму, не сводя глаз с загадочного гостя. Это необычное происшествие очень взволновало директора. Никто так просто в интернат раньше не приезжал, а если гости и были, то только заранее согласованные. Но этот неизвестный уже второй незваный посетитель за сегодня, но о первом она даже не знала. Меланпур Джифс увидела, как манерно Нэм встретил незнакомца, а сама подбежала к зеркалу, дабы сверить свою презентабельность. При виде красивых мужчин Меланпур Джифс в свои пятьдесят пять лет должна была быть на высоте, а вот перед оборванцами она никогда не спешила приводить себя в порядок. Спустя какое-то время дверь в ее кабинет отворилась, и в него вошел высокий, весьма жгучего вида мужчина в белой рубашке.

– Следователь Дорзд, – представил визитера Нэм и скрылся за дверьми. Чего и говорить, приветственная улыбка, которая предназначалась для Харлайла мгновенно спала с лица Меланпур Джфис.

– Добрый день, прошу, присаживайтесь, – залебезила она перед неожиданным посетителем. Директор указала ему на удобное кресло возле ее рабочего стола, – чем «Трифолиум» обязан такой честью принимать столь важных гостей. Может, что-то произошло?

– Добрый день, меня зовут Харлайл Дорзд, – он кивнул в сторону директора и принял приглашение занять кресло, – я здесь по служебному заданию.

– Вот как? – с округлившимися от удивления глазами спросила директор и покосилась на неофициальные бухгалтерские отчеты, лежавшие на краю ее стола.

– Не переживайте, директор, я здесь не для того, чтобы сверять ручные гроссбухи с официальными данными. Оставим это на совести органов налоговой службы, – сказал Харлайл, заметив бегающие глаза Меланпур Джифс, – поверьте, я невооруженным глазом могу сопоставить субсидии, выделяемые государством на развитие интернатов с тем роскошным автомобилем, приобретенным для целей передвижения представителя интерната, то есть вас.

– С чего вы взяли, что этот, как вы выражаетесь, «роскошный автомобиль» стоит на балансе «Трифолиума»?

– Ваш заместитель Нэм благодушно ответил мне на пару вопросов, – услышав это, Меланпур Джифс вся вскипела изнутри. Нужно подрезать язык этому болтуну. – Не будьте к нему строги, он всего лишь отвечал на вопрос, заданный ему сотрудником полиции. Скажите, пожалуйста, на какие средства существует интернат, ведь, похоже, что все деньги ушли на покупку иномарки класса люкс.

– Должна развенчать ваше предубеждение о злонамеренной растрате бюджета «Трифолиума». Интернат не обладает такой платежеспособностью, чтобы одномоментно позволить себе приобрести дорогостоящую иномарку. Она взята в лизинг на пять лет.

– Даже если разделить сумму покупки на пять, то получается достаточно внушительная цифра. Я уверен, что у интерната есть куда более важные траты, на что следовало бы направить эти средства. Хотя бы остается надеяться, что служебный автомобиль не используется в личных целях представителя школы.

– Конечно, нет, что за грязные намеки, – солгала Меланпур Джифс, отчеканив слова холодным и низким тембром. На самом деле все было так, как сказал Харлайл, на этом автомобиле она ездила по своим личным делам каждый день.

– Могу я посмотреть путевые листы на этот автомобиль?

– С чего вдруг? Как вы уже сами заметили, это не в вашей компетенции. Пусть этим занимается налоговая служба или аудиторская контора, – с раздражением ответила директор, к тому же учет путевых листов бухгалтерия «Трифолиума» даже не вела. – Что вы вообще здесь забыли, следователь Дорзд?

– Как давно вы работаете в «Трифолиуме»?

– Хм, так сразу и не скажешь, но я подозреваю, что больше тридцати лет. Простите, отсчета не веду.

– Надо полагать, что вы были весьма молоды, когда сюда трудоустроились.

– Ну, полагайте, – надменно ответила Меланпур Джфис.

– Какова была ваша карьерная лестница в «Трифолиуме»?

– О какой карьерной лестнице вы говорите? – директор нервно засмеялась. – Я окончила международный институт управления и права. Этого было достаточно, чтобы претендовать на должность директора интерната.

– Расскажите, пожалуйста, что собой представляет этот интернат.

– «Трифолиум» это психо-неврологический интернат для людей с хроническими психическими расстройствами. Здесь за ними ведется постоянный уход и обеспечивается все необходимое для поддержания здоровых условий жизнедеятельности. Мне кажется, этого более, чем достаточно для понимания того, чем является наш интернат.

– А если я скажу, что у меня есть сведения о том, что в «Трифолиуме» проводят эксперименты над пациентами, что вы на это ответите?

– Я вас умоляю, – директор Меланпур всплеснула руками, – наш интернат находится в столь отдаленном от городской суеты месте, что о нем слагают легенды. И легенды эти, к слову, не имеют ничего общего с правдой. Может, это старое здание среди лесных деревьев и навевает какие-то жуткие фантазии у людей, склонных сочинять страшилки. Но поверьте мне, что у нас здесь обыкновенное медицинское учреждение под названием психо-неврологический интернат. Просто эта тема (психических заболеваний) считается излюбленной у аудитории, преследующей какие-то мистические начала, вот они и сочиняют о нас эти небылицы.

– Почему о «Трифолиуме» нет практически ни единого упоминания в Интернете? Даже для того, чтобы добраться сюда, мне пришлось отыскать ваше здание на кадастровой карте. Навигатор просто не знает такого места назначения, как «Трифолиум».

– Увы, я не занимаюсь пиаром нашей организации, не могу ответить на ваш вопрос. Видимо, население не сильно интересуется проблемами людей, нуждающихся в социализации, – улыбнулась директор, и в этой улыбке читалась неприкрытая ложь. Наверняка, любое упоминание «Трифолиума» на просторах Интернета стирается по первому требованию в уполномоченные органы. Только вот, кто платит за такую репутацию?

– «Трифолиум» с самого начала имел профиль психо-неврологического интерната?

– Да, – директор Меланпур развела руками, – вы только поглядите, где находится «Трифолиум» – в окружении многовековых вечнозеленых деревьев, чистый воздух и пение лесных птиц. Это место просто создано для людей, страдающих душевными болезнями. В лоне природы, я уверена, им проще справиться со своими недугами.

– Вы помните одну из ваших воспитанниц по имени Бэрри Примэр? Она утверждает, что в вашем интернате некий Герборд Даркницкий ставил над ней эксперименты.

– Пф, – недовольно фыркнула директор Меланпур, – если, как вы говорите, она была пациентом нашего психо-неврологического интерната, то неудивительно, что она сочинила такую глупость. Должно быть, у этой девушки богатое и нездоровое воображение. Как ее вообще отсюда выпустили? Вы знаете, следователь Дорзд, у меня и без ваших расспросов дел хватает. С чего вдруг полиция озаботилась «Трифолиумом»? К нам никогда не поступало никаких вопросов, и с полицией никаких отношений не имелось.

– Я хочу узнать, знакомо ли вам имя Герборда Даркницкого?

– Я слышала множество имен, возможно, оно мне и знакомо.

– Тогда позвольте мне поставить вопрос по-другому, что связывает Герборда Даркницкого с «Трифолиумом»?

– Решительным образом ничего, – было видно, что директор ни в какую не соглашалась давать какие-либо показания.

– Могу я поговорить с вашим заместителем?

– Хм, – Меланпур Джифс задумалась, ей очень не хотелось, чтобы этот самодовольный и напыщенный Дорзд допрашивал идиота Нэма, который не умеет держать язык за зубами, но разве может она отказать в этом следователю, – я его сейчас позову.

Меланпур Джифс поспешно встала и уже было собралась выйти из своего кабинета за Нэмом, как следователь Дорзд ее остановил:

– Директор Меланпур, прошу вас, присядьте, – убедительно настоял Харлайл, – вызовите своего заместителя при мне по телефону.

Лицо директора приняло совсем уж отстраненный вид, сейчас она воспринимала Харлайла Дорзда за личного врага, ни больше, ни меньше. Стало быть, этот спесивый следователь совсем не доверяет ей, да как он смеет подозревать ее в преступных делах! Она покорно заняла свое кресло и позвала Нэма в телефонную трубку. Нэм зашел в кабинет неуверенно и постоянно поглядывал на свою начальницу в поисках поддержки. Но Харлайл настоял на том, чтобы директор Меланпур оставила их наедине. Заместитель директора сел на кончик стула, элегантно сложив руки у себя на коленях. Харлайлу он казался совсем юнцом.

– Удивительно, что заместителем директора является столь молодой человек не старше, – Харлайл задумался, – лет двадцати пяти?

– Мне двадцать два, – ответил Нэм с игравшей на его губах манерной улыбкой.

– О, да вы должно быть уникум, раз в столь юном возрасте уже имеете честь занимать управленческую должность, да еще и какую! Заместитель директора! – усмехнулся Харлайл. – Признайтесь честно, кем нужно приходиться достопочтенной Меланпур Джифс, чтобы так выгодно пристроить свою персону?

– Вы очень проницательны, господин Дорзд, – с некоторым стеснением или даже гордостью ответил Нэм, – я прихожусь директору Меланпур племянником. Но должен заметить, что в то же время я являюсь студентом Высшей школы экономики, а это в свою очередь самое престижное учебное заведения в Щедри, а может, и во всей стране! Так что наше с директором Меланпур родство не было решающим фактором при моем трудоустройстве на должность заместителя.

– О-о, – протянул Харлайл, – не сомневаюсь. К тому же ваши бесценные знания в области финансов наверняка не раз выручали вашу достопочтеннейшую тетю. Я смотрю, вы неплохо зарабатываете, будучи вторым лицом «Трифолиума»: золотая цепочка, браслеты и кольца.

– Что вы! – отмахнулся Нэм, жеманно махнув рукой в сторону Харлайла. – Я зарабатываю три копейки! А что дорогое – так это мне подарили.

– Я охотно вам верю. А в каких вы отношениях с Меланпур Джифс? Наверняка она дает вам множество поблажек? – Харлайл старался держать себя дружелюбно со столь инфантильным, как ему тогда показалось, собеседником. Похоже, что Нэмом несложно будет манипулировать.

– Моя тетя – строгая женщина, – с деланной грустью ответил Нэм, вспоминая сегодняшнюю репетицию речи, – она ограничивает мою свободу самовыражения.

– Должно быть, это вас очень угнетает, – закивал Харлайл. Даже не знаю, почему ваша тетя назвала вас круглым дураком, ведь вы получаете блестящее образование и к тому же, достойно себя держите в деловой обстановке.

– Она так обо мне сказала?! – Нэм вспыхнул истерически-надрывистым голосом.

– Прошу вас, не нужно так реагировать. Ведь мы с вами прекрасно понимаем, что она была не права. Все же я бы хотел задать вам вопрос по существу: подскажите, Нэм, вам известно что-либо о связи между «Трифолиумом» и Гербордом Даркницким?

– Да, – голос Нэма звучал так, будто он готов был расплакаться от обиды. – Герборд Даркницкий это один из меценатов нашего учреждения, я бы даже сказал, один из первых его меценатов. Он делает более чем щедрые пожертвования в адрес нашего интерната.

Нэм поднялся со стула и подошел к столу Меланпур Джифс, там лежала стопка накопившихся бумаг. Нэм немного ими пошуршал, остановившись на одном из листов. Хоть на вид он казался недалеким себялюбивцем, но определенными знаниями все же обладал.

– С начала этого года были проведены три крупных транзакции, – Нэм поглядел в потолок, словно что-то обдумывая, – странно, что вдруг столько людей заинтересовались фигурой Даркницкого в жизни «Трифолиума».

– Что вы имеете в виду? Кто-то еще интересовался данным вопросом в последнее время?

– Буквально перед вами к нам заезжал один частный сыщик, как он сам себя назвал. И у него в как раз были вопросы о Герборде Даркницком, но я гнал его в шею, поскольку он не является представителем государственных органов.

– Нэм! – в кабинет ворвалась директор Меланпур. – Ты можешь быть свободен. А вас, господин Дорзд, я попрошу покинуть территорию интерната, и если вы этого не сделаете, то вас отсюда заберет полиция.

– В чем дело, теть? – как-то по-детски спросил Нэм.

– Как ты меня назвал, оболтус?! – Меланпур Джфис выглядела не на шутку агрессивно.

– Не кричи на меня! Что я такого сказал! Господин Дорзд и так знал о нашем родстве, если ты об этом.

– Этот, как ты его называешь, господин Дорзд, еще вчера уволился из полиции и сейчас сует свой нос в дела, к которым не имеет ни малейшего отношения!

– С чего ты это взяла? – спросил Нэм.

– Я позвонила в отдел полиции, – Меланпур смотрела на Харлайла во все глаза, как будто вопрошая, что он до сих пор тут делает.

– Заку?

– Да закроешь ты уже свой рот?! – высокая Меланпур джифс подошла к Нэму и влепила ему громкую оплеуху. Нэм приложил ладони к полыхающей огнем щеке и с щенячьей обидой смотрел в глаза своей тети. – Проваливайте!

Харлайлу не требовалось более оставаться в этом месте. Пожалуй, он получил даже больше информации, чем рассчитывал. Стало быть, с «Трифолиумом» связан не только Герборд Даркницкий, но и Зак Давеччи. Однако, вопросов стало только больше. Открывая дверь своего автомобиля, Харлайл поглядел в панорамное окно кабинета Меланпур Джифс, где она стоял, скрестив руки на груди, и провожая взглядом самозванца. Он ей улыбнулся и сел за руль. Харлайл начал движение и подумал о том, что было бы неплохо вновь встретиться с Бэрри Примэр, и на этот раз более серьезно отнестись ее рассказам. С другой стороны, почему она была определена именно в психо-неврологический интернат после смерти своих родителей. Значит, у нее действительно имелись какие-то психические нарушения. Уезжая с территории «Трифолиума», Харлайл вновь увидел мужчину, стоявшего рядом со стареньким «шевроле». Он невольно вспомнил слова Нэма о том, что буквально перед ним интернат пытался посетить некий частный сыщик. Харлайл сбросил скорость и остановился впереди «шевроле»:

– Добрый день, вам нужна помощь?

– Здравствуйте, – ответил незнакомец в шляпе. У него было круглое лицо добряка с темной бородкой и карими глазами. Про такого парня смело можно было сказать, что у девушек он пользуется успехом, но его неуклюжие манеры и странного вида одежда скорее вызывали снисходительную улыбку, – нет, помощь мне не нужна, я всего лишь наслаждаюсь здешним лесным воздухом. А вы, случайно, не из интерната «Трифолиум» свой путь держите?

– А вы с какой целью интересуетесь? – спросил Харлайл и скрестил руки на груди.

– Боже упаси, – весело ответил незнакомец, – не поймите меня неправильно, всего лишь праздное любопытство! Меня зовут Евфрат Евфратов, кстати.

Ох уж и угораздило Евфрата Евфратова тащиться в такую даль на своем личном автомобиле. Овчинка выделки не стоила: результата эта поездка не принесла ровным счетом никакого. Более того, все произошло в точности до наоборот. Из-за этой, так сказать, командировки Евфрат остался даже в минусе. Теперь придется заплатить за услуги эвакуатора и починку автомобиля. Эх, нужно было брать машину в аренду.

– Вы частный сыщик? – спросил Харлайл, в ответ пожимая протянутую Евфратом руку.

– А вы все-таки из «Трифолиума», – рассмеялся Евфрат. – Видимо, вам оттуда уже доложили обо мне!

– Чьи интересы вы представляете?

– Позвольте, – Евфрат резко надел на себя маску серьезности, – где вы видели, чтобы сыщики раскрывали имена своих клиентов.

– Следователь Харлайл Дорзд, – услышал в ответ Евфрат и принялся разглядывать предоставленное ему удостоверение.

– Ну, это не является основанием для того, чтобы нарушать деловую этику, – отмахнулся Евфрат. Честно говоря, именно сейчас ему бы хотелось прекратить общение с представителем полиции. Он им ой как не доверял. А если сказать больше, то сам не то, чтобы был чист перед законом.

– Вас наняла Бэрри Примэр, не так ли?

– У вас есть ответы на все ваши вопросы. Пожалуй, мне пора в дорогу, до свидания! – Евфрат показательно махнул рукой Харлайлу в знак прощания, намекая на то, что больше не намерен поддерживать беседу.

– Мне необходимо встретиться с вашей заказчицей, – Харлайл посчитал за удачу встретить здесь сегодня того, у кого были контакты Бэрри Примэр. Ведь сам он не имел малейшего представления, как с ней связаться.

– Не много ли вы на себя берете? – Евфрат все больше напрягался.

– Предлагаю сделку, – отступил Харлайл, – если вы и частный сыщик, то достаточно низкого пошиба. Дела у вас идут плохо: костюм явно с чужого плеча, машина сломалась, в «Трифолиум» вас не пустили. Вы взялись за дело бедной женщины, надеясь, что сможете оправдать выданный ею аванс, но давайте на чистоту, никакой информации вам добыть не удалось и вряд ли удастся.

– А вы парень не промах! Но надо сказать, что слишком уж самоуверенны, лично я таких терпеть не могу, – язвительно заметил Евфрат.

– Смотрите, у меня есть информация, которую вы можете присвоить себе и оправдать те деньги, которые ваша заказчица на вас потратила. Взамен я прошу вас дать адрес Бэрри Примэр, – глаза хитрого сыщика образовали две маленькие щелки и жадно заблестели.

– Доказательства, – потребовал Евфрат. Харлайл отошел к своей машине и достал оттуда синий скоросшиватель с какими-то бумагами, которые продемонстрировал плутоватому сыщику. Евфрат уже было собрался забрать папочку из рук Харлайла, но тот спрятал их обратно в машине.

– Только, когда доедем до места, – отозвался он. Евфрат принялся обдумывать эту сделку, и не сказать, чтобы обдумывал он ее быстро. Видимо, взвешивал все плюсы и минусы этого устного контракта между двумя следопытами.

– По рукам, – выдал Евфрат и направился к пассажирскому сидению автомобиля Харлайла.

– Что будет с вашей машиной?

– Заберут на штрафстоянку, – отмахнулся Евфрат.

Глава 3

Можно сказать, что это были одни из самых долго тянущихся двух часов жизни Харлайла. Из совместной поездки с Евфратом он узнал о том, что ему недавно исполнилось тридцать пять лет. По словам самого Евфрата он дослужил до майора полиции, был присвоен к наградам, но вынужденно оставил службу из-за проблем со здоровьем, а пять лет назад заделался частным сыщиком. Клиентов пруд пруди, но не всяких он готов взять под свое крыло. Честен, обязателен и добропорядочен, на счету только одно нераскрытое дело, да и то там больше сам клиент был виноват: не предоставил достаточно исходных данных. Что из всего наговоренного этим пройдохой было правдой, Харлайл не особо хотел разбираться, да ему и незачем это было делать.

– Ну и местечко, – присвистнул Евфрат, разглядывая унылый домик рядом с шоссе, стоявший в окружении корявых яблонь, – удивительно, что у нее вообще были деньги на частного сыщика.

– Вид она производила не бедной женщины, – прокомментировал Харлайл. Сам участок ему показался вполне живописным: старые плодовые деревья, изобилие хост и садовые фигурки на лужайке создавали атмосферу уюта. Но по мере приближения к домику оказалось, что плодовые деревья были поражены тлей, листья облепили полчища этих насекомых. На хостах ползали крупные слизняки, а садовые фигурки покрылись не то плесенью, не то мхом.