Санаторий-01. Повести и рассказы о любви

Санаторий

Жизнь забросила меня в это райское место. По всем параметрам райское: солнце, воздух, бесплатные крыша над головой с мягким большим ложем, кормежка, женское внимание и глубокие ласки, – бери, сколько влезет, но с собой уносить нельзя ничего. Всё только непосредственно на месте.

А ведь как это начиналось в прошлое лето:

Раиса-заменитель

Помнишь, друг, я рассказывал тебе про Дану? Ну, с которой долго жил в тайне от всех и чуть не женился…

Но сегодня рассказ не о ней. Точнее не только и не столько о ней. У нее была подруга, – Раиса. Работали вместе. Маленькая, полненькая, гладенькая. Сказать, что очень красивая нельзя, но уж точно не уродка. Разведенка с ребенком. Жила с родителями.

Учудила раз эта Раиса на работе, да так, что не избежать было ей дисквалификации и тюрьмы. Не со зла учудила, а по неопытности. Хорошо, что втихаря призналась сразу же нам. Вот сидим мы с Даной, обалдело смотрим на нее, а она даже не понимает, что фактически убила человека. Связать эту смерть с ней и вообще с чем-то можно только если знать все последовательности ее действий и много чего еще.

Когда ей подробно объяснили, расплакалась.

– Я в тюрьму, а ребенок куда? С моей старенькой мамой это не вариант. Отец ребенка не заберет, ему новой семьи хватает. ГОСПОДИ!!! А тюрьме-то что я буду делать?

Впервые у меня тогда появилась идея воспользоваться для решения такой страшной ее проблемы ее телом. Ну, типа ты мне …, а я тебя вытаскиваю из дерьма и прикрываю. Если бы не Дана, я бы так и сделал. Но та взяла меня в оборот и вынудила помочь плачущей сотруднице без любых половых договоренностей.

Словом, вытащили мы ее из той проблемы, и стала она Дане хорошей подругой. Постоянно шушукались, делились сокровенным… И потому совратить разведенку с активной жизненной позицией без информации Дане было уже невозможно.

Прошло время.

Как-то летом меня отправили в командировку на море организовать профильную службу в одном санатории. Прошлый организатор вообще развалил эту службу и уехал, – бежал, – а директор санатория рвала себе волосы на спине и била себя ногами в грудь.

– Сможешь исправить? – спросил меня областной начальник. Меня ему буквально подставил мой непосредственный начальник, и деваться было некуда.

– Познакомиться надо с непосредственной ситуацией на месте, и тогда смогу ответить, – я только вкратце знал о событиях.

– Словом, так. Исправить сможешь, – всё лето живи в этом санатории на полном обеспечении всей семьей, а я тебе оформлю туда командировку. И ничего твой шеф поделать с моим распоряжением не сможет, – я только хотел открыть рот и озвучить мою необходимость быть на работе, как он уже опередил меня. – Найдут тебе замену здесь, а ты там меня выручи. Заработком тоже не обижу. Только выручи.

Что мне оставалось делать? Поехал.

Сказать, что я там работал, – это ничего не сказать. Пахал, как проклятый! Но ситуацию выправил в более короткий срок, чем мне поставила область. Довольные моей работой начальники области и владельцы санатория, включая его директора, предложили на всё лето сюда и поселиться. Ну и продолжать работать, конечно, но уже не столь интенсивно, – дело, поставленное на хорошие рельсы, постоянного тяглового паровоза не требовало. Только регулирующего машиниста.

У меня была отдельная комната со всеми удобствами, – практически номер-люкс с окнами на море. Питание не просто санаторное, но от шефа-повара из личных рук в любой комплектации и любых количествах. С ней мы, кстати, подружились, потому она мне клала и приносила самые лакомые кусочки не только по приказу начальника, а и из благодарности за исправленную в том числе и ее работу, но даже больше от себя лично.

В середине времени пребывания на таком королевском курорте вдруг меня зовут к междугороднему телефону.

– Ты меня хорошо слышишь? – слышу голос Даны.

– Слышу, слышу. Что случилось? Соскучилась?

– Не трать время на разговоры. У тебя умер брат. Срочно приезжай.

Новость о том, что у меня умер брат, меня подкосила здорово. Я просидел в номере до конца дня и всю ночь. Шеф-повар принесла еду в номер, я ей рассказал, и от нее уже узнали новость и дирекция.

– Я не могу Вас не отпустить как человек, но и отпустить не могу, – производственная необходимость. Вы же понимаете? – директор в лице миловидной взрослой женщины сидела напротив и сочувственно на меня смотрела. – Далеко это?

– Да, очень далеко. Самолетом, пароходом, потом на верблюдах… – я грустно улыбнулся ей. – Ну, чуть ближе, чем я описал, но прилично. Пару-тройку суток только на дорогу, и это, не считая времени на приобретение визы и билетов.

– Визы? Это серьезно. Не могу даже представить себе, сколько уйдет времени и денег на это. Но теперь предполагаю и дальность дорогу. Особенно при упоминании верблюдов, что сначала восприняла как шутку. Я понимаю, что скажу сейчас гадкую вещь, но я скажу. Вы мне нужны здесь до конца этого сезона. От себя, – из моих фондов, – я могу заплатить Вам еще столько же, сколько Вы получили и получите за лето вместе от владельца этого хозяйства и областного начальства. И прямо завтра могу выдать эти деньги. Только не уезжайте.

– Вы понимаете, что Вы говорите?

– Да, Я понимаю. Но больше у меня нет аргументов. Хотите потратьте эти деньги на выпивку, хотите выпишите девок, хотите автомобиль купите, – только оставайтесь.

– Я Вас услышал. Я утром скажу свое решение.

Утром рано я пришел к ней в кабинет и дал свое согласие на ее предложение остаться. Между нами-девочками говоря, я не смог бы даже попасть туда на похороны в срок, так это на самом деле было далеко. Если бы даже и поехал еще вечером. Я всю ночь обсчитывал варианты, и по любому не успевал. А деньги мне тоже были очень и очень нужны.

Я попросил у нее несколько вещей. Дать мне сделать несколько междугородних и несколько международных звонков с ее телефона, не говорить никому о причине (деньги, хотя это и не главное) моего решения, и положить сегодня эти деньги на сберкнижку на мое имя в местном сберегательном банке. Я исходил из того, что обещанное сегодня можно и «передумать» к концу сезона. Или скажет, что ее фонд оказался исчерпан не по ее вине и много-много других отговорок.

Потом я засел за телефон. Дозвонившись до своей матери, узнал, что умер не брат, а его девятимесячный сын от пневмонии. Известие не лучше, конечно, но … Я не знаю, как оценивать смерть девятимесячного племянника, которого я никогда не видел, в ракурсе своего собственного положения. Я передал им всем свои соболезнования и предупредил, что приехать на похороны не смогу. Мать ответила, что поймет меня. И брату передаст.

Потом я дозвонился к Дане и сказал, что она мне сейчас очень-очень нужна, потому что выехать на похороны я не смогу. Что пусть она займет у кого-то деньги и привезет мне хорошего коньяку.

Невольная слушательница этого разговора – директор – открыла свой шкаф и поставила на стол две бутылки очень хорошего коньяка.

– Я передам, чтобы его поставили Вам в номере в бар. Чтобы Вам через всю территорию с ними не таскаться. Пусть Ваша Дана тоже полакомится, если сможет оценить такой нектар. Скажете, когда это надо, и я пошлю за ней машину на станцию. Только просьба не напиваться до смерти, продолжать делать свою работу и не устраивать тут пьяные дебоши. Договорились?

Я поблагодарил ее и заверил, что всё будет так, как и ранее. И ушел в номер. Вечером я пошел к морю, – я знал один уединенный пляж, – и купался в море очень долго.

На столе в номере ждала записка от директора: «Приедут утром. Машину я уже им оговорила.»

«Приедут»? Почему не «приедет»? Описка? Завтра буду разбираться.

Утром меня ждали завтрак на столе и Дана с Раисой в креслах напротив. Да, проспал ВСЁ.

Дана пересела на кровать и погладила меня по голове.

– Я уже знаю. Нас встретила твоя директор и рассказала, что это не брат, а племянник. Прости, но я не знала имени брата точно, потому думала, что это его имя. Мне сказали только имя. И назвали город, откуда звонили. Было плохо слышно, я подумала, что это твоя мать звонила. И сразу стала разыскивать тебя из кабинета нашего начальника. Ты же не оставил никому номер телефона, куда тебе звонить. Пока через область вычислили, куда ты уехал, пока…

– Хватит оправдываться, спасибо, что приехали. Мне надо 10 минут привести себя в порядок и будем завтракать. Тем более шеф-повар уже подсуетилась, как я вижу, – я показал на накрытый стол.

Когда я вернулся из душа, они сели со мной за накрытый стол. Ели и пили молча. Так, кое-что о работе, кое-что о коллегах. Я не мог понять, зачем Дана притащила подругу, – и ведь отпрашивала тоже ее у начальства в эту поездку, менялись все сменами… Я не стал задавать такой щекотливый вопрос.

Потом мы пошли на пляж. Да, на тот мой пустой от людей уединенный пляж. Мне хотелось «половой разрядки», но постоянно между нами – точнее около нас, – вертелась это Рая… Она начинала меня раздражать.

Когда мы вернулись в номер обедать, я предложил хорошо напиться, и мы начали реализовывать мое предложение. Раисе я не только подливал часто и много, но и в какой-то момент капнул кое-что «покрепче», – безвредного снотворного. Очень скоро она попросилась на свою кровать и заснула буквально только раздевшись. Вообще-то она планировала переодеться, но успела только раздеться.

После этого я попытался потащить в свою постель Дану.

– У меня «эти» дни. Мне нельзя, – сказала она просто. БЛИН-блин-блин! И на фига они вообще приехали! Лучше бы я на самом деле заказал местных девок или из ближайшего города привез! От досады я капнул того снотворного и Дане. И сидел теперь над своей недопитой рюмкой. Я не любитель напиваться, три рюмки моя максимальная доза. Да и этого не хотелось. И дело не в жаре, – кондиционер решал этот вопрос.

Вот уж дуры. Перед засыпанием Даны, я спросил ее, зачем она привезла подругу. Та засыпающим голосом ответила, чтобы ей одной не было скучно в дороге, и чтобы никто из начальников не подумал, что мы любовники. И пригрозила, чтобы я на подругу видов не имел. А на кого надо, чтобы я имел виды теперь?

Я потолкал Дану, потряс Раю, – спят, дуры. Опять посмотрел на Раю… И хочется, и колется, и мама не велит… А разве Дана мне мама? А если попробовать? От Райки ведь не убудет, и она ничего не узнает.

Раздеться по-пьяному она успела, а вот надеть что-то не успела. Потому спала голая поверх покрывала. Я одел ей на голову наволочку. На случай, если она приоткроет во сне глаза. Чтобы меня не увидела. Конечно, это перестраховка, но чего не бывает вот от таких мелочей. Потом всерьез попытался каждую из дам разбудить. Без успеха. И начал делать с Раей физкультурные упражнения.

«Если Вы в своей квартире, лягте на пол – ноги шире…» Не помня точно правильный текст песни, я напевал что-то похожее. И раздвигал ноги Раисы шире и шире. Намазал каким-то увлажняющим кремом из ее же аптечки женскую щель и без церемоний вошел внутрь. А что? Возбуждать даму не надо, уговаривать не надо, соблазнять тоже. Она как-то так попыталась сдвинуть ноги, но я-то был между ними. Потому такое продолжение физкультурного упражнения было не для нее. Главное не оставлять следов. Для этого не надо делать больших потертостей и оставлять в ней собственные выделения. Что и сделал, изначально зачехлив моего «молодца». Работал не долго, – лично для себя. Потом полежал немного на теплом теле, пошел в душ.

Значит, Дана подставила начальникам в качестве любовницы Раису, а сама напросилась в качестве сопровождения. В принципе, тоже умно, – если бы не «эти» дни. И чего я разозлился. В принципе, если бы не общение с бессловесным телом в постели, – это не интересно, – я потерял только их стоны и охи. Их или ее. Ладно, отдохнул, – иди «разгружайся» дальше.

Я сделал несколько заходов на Раису, вертя ее в разные стороны, располагая в разных позах. Жаль, что она не отвечает на мои труды, ну да ладно. Главное, обильно смазывать ее «вход», чтобы потом не было потертостей.

Дамы разбудили меня к обеду. Они уже не могли дождаться, потому что было много времени. Пришедшая накрыть стол шеф-повар большими глазами смотрела на двух девок, окружавших меня, и на меня спящего мертвецким сном. Это мне потом Дана рассказала.

Словом, последовавшее за этим купание в море постепенно перешло в собирательство домой. Газик директора отвез их (без меня, – мне надо работать) на вокзал.

Вечером следующего дня мне передали просьбу директора зайти к ней в кабинет. В кабинете сидели за коньяком директор и шеф-повар.

– Это Ваша сберегательная книжка, которую просили меня открыть, – и протянула мне маленькую книжицу. Я взял, посмотрел записи в ней и собирался уйти. – Не уходите, коллега. Выпейте с нами этот нектар. Кстати, как он понравился Вашим дамам? – когда я уже сидел в кресле с ними.

– Они не могли его оценить, потому предпочли тот, что привезли с собой.

– Это нормально. Я вижу, Вы тоже не сорвались «в штопор». И хочу предложить Вам контракт на будущий сезон, а если всё заладится, то до конца моей здесь работы на все сезоны. Как Вы на это смотрите?

– При такой оплате труда…– начал я, но директор остановила меня.

– Оплата изменится. Санаторий переходит к другому хозяину после окончания сезона, и я подбираю себе будущие кадры. С ней, – она показала на третью участницу, – мы уже договорились и отмечаем эту договоренность. Но нам будет очень не хватать именно Вас. Потому Ваш труд будет оплачен по особому моему личному тарифу. Вам понравятся новые суммы.

– Тогда я согласен. И за это можно пригубить содержимое бокалов, – я поднял свой бокал в сторону каждой женщины и сделал из него маленький глоток. – Да, на самом деле нектар, – похвалил я напиток.

– А скажите, коллега, эти дамы когда вернутся?

– Они больше не приедут. Больше я по этому вопросу Вас не побеспокою.

– А жаль, мне было приятно Вам помочь. Мы как раз обсуждали, что такой видный мужчина, и не выходил почти сутки из номера с двумя дамами. Скажите, это было очень интересно именно с ними, или не принципиально с кем?

– Думаю, что с умной женщиной можно не только договориться, но и сделать ей приятно, – и снова махнул им бокалом и сделал малюсенький глоток.

– Тогда сработаемся, – сказала директор и улыбнулась шеф-повару. – За достигнутую между нами договоренность.

Как оказалось, директор и повар были давними подругами, и не только по работе… С этого прошлогоднего эпизода и началась эта история.

Хозяйка

– Помните меня и мое предложение? – за столом сидела весьма представительная дама в больших очках и заговорила сразу после взаимных приветствий.

– Конечно помню, – улыбнулся я. – Предложение было почти год назад, и оно меня интересует по настоящее время.

– Не хотите ли проехать со мной на объект и посмотреть его. Думаю, у Вас будут дополнительные предложения до открытия.

– Я перекупила этот санаторий, – стала она рассказывать уже сидя со мной на заднем сиденье машины. – Он теперь полностью мой. Частный. Хотелось бы сделать «конфетку» с какими-то только ему присущими «изюминками», но пока не придумала какими.

Мы познакомились с ней в конце прошлого лета, когда я там работал по заданию областного начальства. Но познакомиться лучше и глубже общения в руководящем кабинете не стояло на повестке дня, потом мне пришлось быстро уехать, в связи с чем ряд моих планов так и не состоялись. Тогда же она намекнула, что готова будет через год нанять меня на несколько месяцев, и вот теперь везла показать мое новое место работы. И вот она сначала созвонилась, а потом заехала за мной.

– Я капитально перепланировала почти все помещения. Теперь разница в комфортности и стоимости проживания в разных корпусах весьма ощутимая. Есть корпус «эконом», есть «элитный», и есть несколько промежуточных.

Мы прошли сначала по «эконом», потом подороже, и теперь ходили по «элитный».

– Заходите, это мой номер. Собственно, как и весь этаж, – она сама рассмеялась. – Если не считать, что сам санаторий теперь безраздельно мой. А на этом этаже номера наших ведущих специалистов: главный бухгалтер, шеф-повар, руководители менеджеров и разных отделов. Ваш номер тоже на этом этаже… Кстати, рабочие кабинеты для Вас есть в каждом корпусе, хотя укомплектованы по-разному. Посмотрите всё чуть позднее.

Да, уж, пентхаус, сказал бы я уже в этом времени по поводу увиденного навороченного жилого верхнего этажа. С отдельным лифтом и…

Мы вошли к ней в номер.

– Помню, как наша шеф-повар описывала мне в прошлом году, как заставала у Вас в номере девиц парами. Это такое хобби с пристрастием к тройственному общению или так просто получалось ситуационно? – спросила Хозяйка, переодеваясь в моем присутствии без малейшего стеснения. Она разделась до прозрачного нижнего белья и теперь стояла перед большим зеркалом и что-то разглядывала в нем. Или она разглядывала в зеркало меня у себя за спиной и мою реакцию на такое зрелище? Тем более я вижу ее и сзади, и в зеркало спереди. В любом случае, что я теряю, кроме своих цепей?

Я скинул пиджак и подошел к ней сзади. Мы некоторое время смотрели глаза в глаза через зеркало, а потом я за плечи развернул ее к себе и начал целовать в губы. Обнимающие ее мои руки коснулись застежки лифчика на спине и, естественно, расстегнули его. Потом я поднял ее на руках и понес в спальню, где положил на спину на широченную во всю спальню постель, попутно словно бы вытряхнул ее тело из трусов.

Хозяйка лежала и улыбалась.

Я снял с себя остальную одежду и лег рядом с ней на бок. Аккуратно и медленно провел по грудной клетке кончиками пальцев, потом по животу до самой промежности. Женщину уж выгнуло вслед за моими пальцами. После этого мои пальчики стали изображать «беготню» по верхней поверхности ее тела вверх-вниз и вправо-влево. Сначала она терпела «это безобразие», а потом просто схватила мою ладонь и разложила ее открытой на свою промежность. А потом схватила меня за стоящий член.

– Вот и хорошо, что можно пообщаться вдвоем. Хотя втроем тоже не плохо, – у нас всё впереди.

Мои пальцы, уложенные так бесцеремонно на женскую промежность, не лежали без действия ни минуты. Сразу же начались сначала очень поверхностные касания кожи лобка и ниже, потом всей ладонью я стал гладить с легким массажем в тех же областях, потом стал щипать за мокрые губы.

– Так, хватит! – воскликнула дама, вскочила и уселась на меня верхом.

Член как-то сам собой оказался у нее во влагалище, почти не ощутив столь быстрого проникновения. Внутри нее особо и рассказать нечего, но вот она сама… Мне сначала показалось, что она словно играла в какую-то ролевую игру, в которой она была кавалеристкой, а я ее конем. И мы то мчались в атаку по бездорожью, то мирно паслись на лугу, то догоняли вражеский обоз. Она каждый раз не только движениями тазом это всё обыгрывала, но и руками имитировала размахивание шашкой впереди атакующей лавы за спиной. Хорошо, мужчину-комдива в далеком легендарном прошлом звали Чапай, а она была Чапайка или Чапаиха?

В какой-то момент после длительной кавалерийской атаки Хозяйка упала лицом вниз рядом со мной на постель, словно ее «срубила» меткая пуля врага. Я аккуратно вылез из-под нее, положил ее ровненько лицом вниз и продолжил кавалерийскую атаку, уже сидя на ней. Я сознательно ранее сдерживал себя, чтобы начальница покаталась на мне всласть, и теперь быстро наверстал то, что хотел всё это время: кончил в нее. И тоже лег рядом с ней отдыхать. И мгновенно заснул.

Когда я проснулся, то Хозяйка заканчивала прихорашиваться перед ростовым зеркалом.

– Всё нормально? – спросил я.

– А что должно быть ненормально?

– Ты упала рядом на кровать, словно тебя сразила пуля. Я не знал, что с тобой делать, и потому поскакал дальше…

– Ты всё сделал правильно и хорошо. Одевайся, нам надо ехать. Свои апартаменты и кабинеты можешь посмотреть в любое время. Вот твои ключи от всего твоего хозяйства, ключи от служебного авто и электронный пропуск, – она показала на прикроватную тумбочку. – Да хватит разлёживаться, кавалерист! Собирайся, собирайся. А то оставлю тебя здесь. Имей в виду, что кухня пока не работает, поваров нет. Ты помрешь здесь взаперти с голоду, если я не покормлю тебя прямо сейчас в хорошем ресторане.

Шеф-повар

– Привет, док, – в номере у накрытого стола сидела на кресле шеф-повар (Ш-П). – Долго же ты шел со своего рабочего места сюда.

Спокойная немолодая женщина, близкая подруга нашей хозяйки санатория-пансионата, – она привлекала мои взгляды с того момента, когда мы познакомились в прошлом году. Но познакомиться лучше-добрее-веселее-глубже как-то не представилось возможным.

– А что поделаешь, когда на каждом шагу или стараются получить мимоходом бесплатно консультацию, или пригласить в свой номер поговорить и, скорее всего, перепихнуться, – улыбнулся я, присев напротив нее на подлокотник кресла.

– А как определяешь, что зовут перепихнуться? – рассмеялась Ш-П.

– А по глазам, по блеску в глазах, – и улыбнулся я, прежде чем произнести следующую фразу. – Я и сейчас вижу такой блеск напротив в кресле.

После этого не наступило ни отрицания, ни смущения, потому я встал и подошел к ней. Обнятая мной сзади, Ш-П потянулась в кресле в виде «потягунюшек» и закинула мне свои руки на мою шею. Или обняла, или захватила для удержания, и потом подтянула так, чтобы впиться в губы поцелуем.

Люблю я женщин и девушек, которые хотят конкретного и знают, что они, собственно, хотят. Особенно когда не скрывают того, что именно этого хотят. И когда стремятся получить то, что хотят.

Неудобно целоваться с женщиной через спинку кресла, когда она в кресле, вывернула туловищу и шею для поцелуя. И мне еще неудобнее, когда тебя притягиваю и затягивают в поцелуй.

Потому я оторвался, обошел кресло, за обе руки поднял ее в стоячее положение и уже в поцелуе стал толкать женщину в сторону… Когда мы достигли с ней какого-то элемента мебели типа невысокого комода, я чуть присел, подхватил ее под колени и подсадил на этот комод. Уже сидя на этом предмете, Ш-П смогла обхватить меня не только руками за шею, но и ногами за талию. А я задрал на ней летний сарафан, фактически превратив ее в шарфик из анекдота, чтобы беспрепятственно гладить-массировать-целовать ее объемные груди и живот. В этот момент я нащупал, что она без трусиков. Тогда я и сам скинул с себя брюки и приставил торчащий член к ее распахнутой промежности и распаленным губам на ней.

Обнимая ее руками за бедра, беззастенчиво насадил одним толчком женское тело на свой орган и стал со следующим толчками продвигаться глубже и глубже. То, что ей это нравилось. Проявилось в том, что она не только не перестала целоваться, но стала целоваться буквально словно грызя меня своими губами за мои губы. Ее голова извивалась на моем языке, а ее тело извивалось на члене. Я про себя усмехнулся мысленно. Что почти проткнутая через всё свое тело мной от паха до рта. Давняя и несбыточная мечта практически всех мужчин.

Подумав о таком, я почувствовал, как член вздулся, готовясь кончить. И когда я потянул его из женского тела, она быстро простонала:

– В меня, только в меня! Мне можно! Спираль! – и продолжила целоваться.

От такого приглашения самым большим грехом было бы отказаться. Я и начал разряжать свой ствол В НЕЕ мощными очередями залпов. А Ш-П еще сильнее вертелась на языке+члене, как угорь, насаженный на шомпол, ускоряя и делая эти движения сильнее, хотя я думал, что сильнее и чаще делать это просто невозможно.

Потом я некоторое время стоял перед ней, не вынимая член.

– Сядь в кресло и возьми меня на колени, – тихо попросила Ш-П.

Я сел в кресло, и она буквально легла на меня, как в кресло, прижавшись всей спиной-ягодицами и бедрами ко мне. Пока она шла ко мне от трюмо на кресло, то содрала и кинула куда-то в сторону сарафан. И я начал в своих объятиях гладить и массировать ее грудную клетку, увесистые груди, живот и сколько доставал до таза и промежности+паха.

– Погоди, убери руки и расслабься, – попросила она тихо.

Сев чуть глубже, она обхватила мои ноги своими, широко распахнув промежность перед зеркалом шкафа, которое было как раз перед нами. Ш-П погладила начавший от такого зрелища расти член, а потом направила его в себя и придержала, пока не стала уверена, что он вошел как надо и больше никуда из нее не сбежит.

– Вот так хорошо, – сказала она, выгнулась и откинулась назад, вжавшись мне в грудную клетку своими острыми лопатками.

И снова «угорь» стал извиваться на члене-шомполе. И снова тихие стоны дамы сопровождали это действие. Чтобы не сползать ниже и постоянно держать наши органы в совокуплении, она крепко держалась за деревянные поручни кресел, – и продолжала извиваться, словно исполняя на нем какой-то женский индийский танец.

– Да! Да! ДА-А-А-а-а-аааааа!.. – зарычала Ш-П и вообще стала трепетать, словно флаг на сильном ветре трепещется на древке.

И как не кончить вместе с ней в такой ситуации?..

– А ты не грустный партнер, необычный, выносливый и придумковатый, – улыбалась Ш-П. – На люстре не пробовал развлечь партнершу?

– Жду приглашение в помещение, где крюк для люстры выдержит наш общий вес в движении, – ответил я уже в дверях.

– Пока. Не забудь прийти на обед. Там будут некоторые твои любимые вкусняшки.

Горничная

Мне приснилось сегодня ночью, что подо мной бедрастая горничная с членом во влагалище и с зондом глубоко в желудке. И извивается от этой процедуры, как червяк на рыболовном крючке.

Эка невидаль, подумал я уже в столовой с кофе в руке и наблюдая за разными женщинами и девушками. Эта бедрастая горничная – не такое уж и кукольное достижение или изящество, хотя и аппетитная. Но на члене на самом деле трепетала бы, наверно, восхитительно. Надо обязательно это узнать точно.

Зима, с ударением на первую гласную букву, убирала у меня в номере, не подозревая, что я в это время смотрел на нее в двустороннее зеркало. Белый кокошник, длинные блондинистые волосы. Большое пространство над обтянутыми тугими грудями, короткий рукав с белым кружевным кантом. Коротенькая до безобразия мини-юбка, хорошо показывающая восхитительные аппетитные чуть полноватые бедра с подвязками для чулок, и белый короткий передник с кружевами. Нагибалась так возбуждающе, поворачивалась так грациозно, выставляла трусики чуть ли не в само зеркало. Если бы не дама подо мной, в которую был воткнул член, я бы честное слово не выдержал и вышел ее хотя бы пощупать за стоячие груди. Но эффект созерцания этой аппетитной девицы вылился тогда в то, что я сильно выстрелил в женщину на члене, а на будущее поставил себе зарубку в памяти, что вот так же бурно и продуктивно хочу выстрелить и в эту горничную.

В тот день моя партнерша своим сильным стоном спугнула то видение и прервала мои мечты. Но я не в претензии, – кончали мы с ней одновременно и не весьма тихо, за то весьма приятно. Девушка за зеркалом встрепенулась, оглянулась куда-то в глубину номера и поспешила выйти из него, заперев входную дверь.

Зная практически точно с погрешность в несколько минут время уборки в номере, я еще несколько раз проделывал такой фокус подглядывания. Но эффект от этого подглядывания во время полового акта с другой женщиной стал ослабевать. И только усиливалось желание кончить именно в нее, в эту милашку Зиму.

Как-то раз я спрятался уже не за зеркалом, а за портьерой. Зима с пылесосом постепенно двигалась задним ходом в мою сторону, а я вышел и обнял ее сзади. Но она вскрикнула и упала в обморок, повиснув на моих обнявших ее со спины руках… Подтащил ее к ближайшему креслу, уложил ее в него на спину и брызнул ей в лицо каплями холодной воды.

– Что случилось, – томным растянутым голосом спросила она, словно пробуждаясь от сна.

– Ты упала в обморок, и мне удалось тебя подхватить, чтобы не ударилась и не повредила себе. И отнес тебя в кресло за зеркалом.

– За зеркалом? – Зима словно всполошилась и подскочила. – Зачем за зеркалом?

– Здесь нет видеонаблюдения с поста. Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности, потому спрятал именно здесь. Могу отнести в туалет или погрузить в ванну, если хочешь. Там тоже нет наблюдения.

– Спасибо. В ванну не хочу, но в туалет мне очень надо, – она поднялась и прошла в туалет.

Когда она вернулась и снова села в потаенное кресло, то в зеркало я увидел, что трусики она сняла и не одела после туалета. Я подошел к ней и любовался этим зрелищем в зеркале.

– Что-то не так? – слабым голосом спросила она. – У меня форма помялась?

– Всё так, – ответил я, обошел ее и встал перед ней.

Я начал демонстративно расстегивать ширинку. Зима не запаниковала, не закрыла глаза, не убежала, – тем самым давала мне разрешение на продолжение. Член вырвался на свободу уже напряженный и тянущийся к ее губам. Зима сначала взяла его в руку, обхватив маленькой ладонью, сколько смогла, и я навис над ней для удобства обоих. Попав ей в рот, член не перестал расти, пока было куда расти. Но маленький ротик не умещал уже выросшую головку.

Когда Зима увидела у мен в руках презерватив, то замахала головой и вырвала член изо рта.

– Не надо резинок. Сегодня можно в меня кончать. И я этого хочу.

Я наклонился и поцеловал ее в губы, – мягко и осторожно. Потом положил ее голени и ступни себе на плечи и приблизил голый член к ее промежности. Помогая мне руками, Зима стала водить членом по половым губам вверх-вниз, вверх-вниз, размазывая по всей поверхности выделяющиеся из нее соки. А потом потянула меня за член к себе. Головка находилась как раз между ее губами, и при небольшом надавливании стала погружаться внутрь. А я стал приближать всё ближе мой лобок к ее лобку.

Её ноги поднимались всё выше над ее головой и приблизились коленками к ее плечам, когда я погрузился в ее влагалище уже достаточно, чтобы чувствовать и его горячее состояние, и обильную влажность, и желание пожать член внутри себя.

Еще толчок, потом еще толчок, – и я уже лежу на ней и с членом в самых недрах.

Я уперся руками в спинку кресла и стал производить фрикции. Сначала медленно-медленно и очень короткими движениями. Потом с нарастающей частотой и амплитудой. Потом просто долбил и долбил ее уже с остервенением. Зима выгибалась тазом мне навстречу и стонала в голос. Я налег на нее и тоже с рычанием кончил.

Я еще лежал на ней, а у нее включился речевой аппарат. Ей явно хотелось поговорить и обсудить то, что она не могла обсудить больше ни с кем.

– Я часто слышала вполне объяснимые ритмичные звуки за зеркалом. Даже иногда стоны. Мне было понятно, что там происходит. Я сама горела до изнеможения от желания и хотела там оказаться сама. Но… Во-первых, там уже было занято место рядом с Вами. А во-вторых, мне надо было работать. И в-третьих, мне никак нельзя помять рабочую одежду.

– В Ваше отсутствие я убирала и за зеркалом. И хорошо разглядела всю обстановку там. Даже несколько раз садилась в кресло и смотрела на себя в зеркале в разных позах. Даже ноги задирала чуть ли не до потолка так, что были видны мои трусики.

От ее рассказа начал оживать член, который я так и не вытащил из нее. Да и сам продолжал нависать над ней в кресле. Жаль, что не смогу кончить ей в рот. И надо же было наткнуться на такой маленький ротик…

Я развернул ее к себе задом и поставил в кресло на колени. Ее руки вместо меня уперлись о спинку кресла, а зад выставился мне навстречу. Долго ждать член этому заду не пришлось. Я вбуравился во влагалище ничуть не медленнее, чем в первый раз, и снова начал движения. Да, в такой позе мне удобнее. Не надо опираться на руки, а можно держать ее за таз и не только направлять, но и подтягивать к себе, сильнее насаживая этот аппетитный шашлык на член. И постоянно говорил ей, какая она аппетитная, и как мне хорошо. При это нащупал пояс с резиновыми подвязками для чулок и задрал ее подол платья, чтобы получше разглядеть этот пояс.

От разглядывая этой детали ее одежды я стал опять кончать, после чего вышел и пошел подмыться. Когда я закончил подмываться, то в дверях стояла Зима.

– Чур я следующая, – буквально пропела она и бухнулась на биде. – Удобно тут у Вас. В служебных туалетах и в большинстве номеров биде нет.

Я подождал ее в центральной комнате и вручил букет, ранее стоявший в вазе на подоконнике. Зима улыбнулась и приняла букет. После чего грациозно покинула номер.

Бильярд

– А с членом внутри попадешь в лузу? – спросил я дамочку, сидевшую передо мной за столиком бара после общего обеда в столовой и уже, наверно, полчаса рассказывающей мне о своих достижениях на биллиардном столе за прошлую неделю.

– А ты член вставить сможешь в момент удара по шару? – ответно спросила она. – Тебе зрители и суфлеры не помешают?

– А ты готова проверить все эти и другие предположения и прямо сейчас получить ответы на вопросы, – свои и мои?

– Но в биллиардной сейчас полно народа, – возразила бильярдистка.

– А пошли! – я взял ее под руку и повел… к себе в номер.

Посреди комнаты по центру у меня стоял бильярдный стол.

– Ни черта себе у тебя номер! – воскликнула бильярдистка и, скинув одежду, улеглась всем телом прямо на сукно. – А знаешь, я всегда хотела поиграть вот так, голой, но была проблема: полный зал мужиков. Не в меру голодных, излишне пошлых и безмерно наглых мужланов.

– Ты там не засни на столе, – крикнул ей я, готовя в другом углу комнаты коктейли.

– Не засну, – уверила она меня громко. – Я бы предложила не включать подсветку над столом.

– Ну, что ж ты? Это же самое интересное, – заверил ее я и включил над нашим и несколькими столами лампы в специальных бильярдных абажурах. – А ты вообще-то будешь играть, или только вот так лежать на столе, как героиня немецкого порно-сериала?

– У тебя вазелин есть? – вдруг спросила она. А то мне нужна будет дополнительная смазка, тогда и мне, и тебе будет приятно.

Вазелин у меня в номере, конечно же, был. Бильярдистка разбила пирамиду и уже прицеливалась к новому удару.

– Замри, – сказал ей я.

Когда она замерла, то стояла в позе «Г», сильно наклонившись к зеленому сукну, пока я обрабатывал ей вход между ног вазелином. Левая рука на столе, груди висят над столом, животом готова прижаться к сукну.

– Ты спрашивала, смогу ли я воткнуться в тебя в момент, когда ты бьешь по шару. Давай, бей, на счет ТРИ. Раз, два, три.

Бильярдистка ударила ан шару, а я с размаху всадил член в нее одновременно с ударом кием. Пришлось начать разгоняться уже одновременно с кием. И направлять руками, раздвинув ей половые губы.

– Ох ты ж мать твою, – выдохнула бильярдистка. – Засадил так засадил.

– Из горла вышел? – поинтересовался я с улыбкой.

– Еще скажи, что по шару членом ударил, – расхохоталась она и подалась назад, еще больше насаживаясь на член.

– А ты попала в лузу, – констатировал я. – Будешь еще тренироваться в таком содержании? Ну, с членом внутри.

– Даже не знаю, не распробовала. Про шар думала. Давай попробую еще несколько раз. Мне, конечно, понравилось, но надо распробовать. Ты походи членом внутри меня ритмично, а я прислушаюсь в момент удара, как это мне приятно или нет. Да и просто поиграю пока так вот с членом…

Так и начали играть, – каждый свою игру. Дама передвигалась в позе «Г», что нисколько ей не мешало бить по шарикам кием. А я держался за ее таз и не вытаскивал из нее член, и при первой же возможности производил фрикции, когда она замирала перед ударом. Уж не знаю, подталкивал я ее руки и кий, или отвлекал от удара. Мы даже не следили уже, попала ли она по шару или в лузу.

В какой-то момент игрок просто налегла на стол через борт и тяжело выдохнула:

– Работай уж! А то раздраконил и кончить не даешь.

Не отпуская ее таз, я стал двигаться уже не так прерывисто, и застрочил в ней, как швейная машинка. Или как отбойный молоток, – это кому и как приятнее понимать. Член скользил хорошо и приятно. За время ее игры (нашей совместной игры) я тоже сильно возбудился. В какой-то момент я сильно надавил на ее таз руками, всаживаясь членом максимально глубоко, и начал кончать. И дама тоненько застонала и стала метаться руками по поверхности зеленого сукна.

– А теперь неси коктейль, – заревела она, кончая и скребя пальцами по сукну.

– Ты хоть не поцарапай стол, – усмехнулся я.

– Не беспокойся. Стол – это и мой заработок, и источник удовольствия в настоящий момент. – Ему нельзя делать больно или плохо, – и нежно погладила поверхность стола раскрытой ладонью.

Я отошел от стола и сел на стул. С головки члена капнула капля: или сперма, или смазка из влагалища. Я обтер член салфеткой и бросил ее в урну.

– Хорошая была партия. Надо будет повторить в будущем, – громко прошептала дама и слезла со стола, зажимая ладонью промежность, чтобы не испачкать стол. – Знаешь, в этом плане мраморные столы хоть и холодные, но не боятся никаких биологических жидкостей на свое поверхности. Даже засохшей.

– Пробовала на мраморном столе?

– Нет, к сожалению, не было такого случая. Только представляла себе такое, – протянула она явно с сожалением.

Я показал ей на дверь душевой, и она ушла.

– Я вызываю тебя на дуэль, – услышал я от двери ванной, когда она вышла, закутанная в полотенце. – Мы будем проводить по одной или несколько игр в день.

– И какие условия дуэли? – мне стало даже интересно, хотя массажисток на мой член у меня было много и достаточно, хотя новые ощущения никогда не помешают.

– Условия мы потом придумаем. Где тут можно у тебя полежать?

– Знаешь, мне уже надо идти по делам. Давай поиграем завтра, – и помог ей одеться.

Она ушла, махнув мне на прощание через плечо…

Попутчица с сестрой

Две сестры

– Ты хотел бы нас объединить в одно тело, и упражняться, упражняться, упражняться… – вспомнила за ужином Валя.

Таня подняла на нас взгляд и потом опять уткнулась в тарелку.

– Знаешь, мы тут с сестрой посоветовались, и решили, что мы согласны. А что? В день моего приезда мы были в одной постели, и ты поменял партнершу перед тем, как начал кончать. Но это ты решал и делал. А мы хотели бы сами решать и развлекать тебя так, как захотим. Хочешь так?

– Даже не знаю, – ответила Таня, не поднимая глаз от тарелки. – Хотела бы я в этом участвовать или посмотреть со стороны.

Валя удивленно посмотрела на нее.

– Ты не хочешь трахаться? – спросила она удивленно.

– Трахаться-то я хочу, но вот елозить тебя по губам своими же губами, даже втроем с ним, не хочу, – она мотнула головой в моем направлении. – Как-то попахивает лесбийской любовью в ярком розовом цвете.

– Я вообще-то не такое хотела предложить. А что ты тогда хочешь предложить?

– Пока не знаю. Надо подумать. И пока не придумали, трахаться в обычном режиме. Кстати, сегодня моя очередь, ты свою очередь вчера получила.

– А давайте просто поиграем в догонялки, – предложил я и рассказал правила.

Эту игру изобрел не сегодня. Ранее я играл уже в такое и с парами давок, и с тройкой, и было даже с четверкой. Всегда мечтал выстроить так целый бесконечный ряд, но не было такого случая. Но всё равно каждый раз было интересно всем участникам.

Становятся дамочки в коленно-локтевую позу (хоть рядком, что лучше, хоть голова к голове), пригибаются туловищем как можно ниже (лучше до самой постели), а мужчина втыкается и делает по несколько фрикций поочередно в каждой из них, постоянно меняя письку на члене. Выигрывает та, в которой мужчина кончил.

Я-то с удовольствием трахал их, играя, с быстрой частотой и фрикций, и смены партнерш. А вот девки веселились и хохотали, с одной стороны стараясь всеми силами удержать меня в себе подольше, с другой стороны стараясь «выдоить» в себя мои выделения, массируя член влагалищами. С ойканием и сожалением порой даже взвывая стонали, когда я выдергивал член и переходил к следующей.

Я представил себе, что играю не с двумя только этими телками, а с длинным рядом баб до самого горизонта… И кончил от такой представленной картины. Честно говоря, с определенной долей радости, что эта игра закончилась.

Когда я провожал их на автобус (а им еще предстояло делать пересадку), то заметил в стороне Хозяйку. Она смотрела на моих еще вчерашних партнерш. Когда автобус уехал, я подошел к ней.

– Натешился цыплятами? – с улыбкой спросила она.

– Ну, на какое-то время оскомину сбил. А что?

– Работать иди, «Оскомина», – расхохоталась она. – А то разбаловался вконец. И как тебя так хватает на всех встречных-поперечных?

Мы сели в ее машину на заднее сидение, где она положила голову мне на грудь и приобняла одной рукой за пояс.

Женская сумочка-чемодан

– Помогите! Помогите! – услышал я женский голос, проходя по коридору в корпусе. Ну как было не отозваться на женский призыв о помощи? Может быть, и мне «что-то» перепадет. И вдруг это только уловка заманить кого-то в постель?

Когда я влетел в номер, из которого исходил этот вопль, то увидел вот такую картину, которую когда-то запечатлел в парке в Пьемонт, Италия. Просто уморительно, когда голая задница торчит из чемодана и не может вытащить оттуда голову.

– Это Вы звали на помощь, – спросил я громко, хотя сам едва сдерживался от смеха и чувствовал начинающееся возбуждение в штанах.

– Я! Я! – полу придушенный голос раздавался из чемодана, в котором застряла верхняя половина худощавого тела. – Заприте входную дверь. Меня не должны видеть в таком комичном положении. И Вы дайте слово, что никому не расскажете об этом.

На этом, начавшем распоряжаться, худеньком теле короткая юбка была только понятием. Она не только ничего не скрывала, но и, будучи столь короткой и задранной слишком высоко, преградой для осмотра всего под ней просто не была.

Я запер входную дверь и вернулся к барахтающейся в чемодане даме. Решил подробно осмотреть такое карикатурное и монументально зрелище внимательно и подробно. Будет что потом рассказать при случае. Трусы тоже оказались карикатурные и только одно название: одна или две веревочки. Под ними даже не могли спрятаться половые губы, – это я уже не говорю про аппетитные небольшие ягодицы. Ноги худющие вытянуты так, что уперлись кончиками пальцев в пол и чуть разведены для устойчивости.

– Вы там заснули, что ли? – возмущенно, но уже не громко раздалось бурчание из чемодана.

– Сейчас, сейчас. Я только разберусь что тут случилось и ограничило движения.

– Меня не ограничило, – раздалось уже змеиное шипение. – Меня просто заперло или заклинило здесь. Ни вперед, ни назад продвинуться не могу. Пробовала этот дурацкий чемодан опрокинуть, – получилось еще хуже, – провалилась в него еще глубже. Вы вообще будете что-то делать? Или Вам просто приятно наблюдать меня в этом положении. Я не могу ждать до вечера своего мужа, чтобы он меня извлек отсюда. Делайте же хоть что-то!

Пока продолжался поток слов в «шипящем диапазоне», я уже осматривал не только даму, но и чемодан. Как и предполагал, обнаружил, что волею случая сцепились два крепежных ремня за спиной дамы, и расцепить их не было никакой проблемы. Достаточно было бы чуть-чуть оттянуть одну из застежек, – и вуаля, дама вырвалась бы на свободу. Но надо же с ней поиграться…

– Сейчас, сейчас, – я прижался лобком к ней, взялся за ее таз и начал делать вид, что тяну ее из чемодана.

Никакие подобные мои действия не могли привести ни к чему путному, кроме как я начал тереться членом (пока в штанах) о ее промежность.

– Сейчас, сейчас, – я дергал ее на себя, словно насаживал на член, и она не могла уже не чувствовать, что между ее ног поселился твердый змей.

– Сейчас, сейчас, – и я начал дергать ее за веревочки ее трусиков, типа стараясь за что-то уцепиться и вытянуть ее из ловушки.

– Сейчас, сейчас, – я…

Но дама уже не шипела и не двигалась. Она словно замерла в этом положении и прислушивалась или к моим действиям, или к моим прикосновениям к половым губам.

– Я Вас знаю? – вдруг спросила она совершенно спокойным голосом.

– Да откуда? – рассмеялся я, немного отстранился от ее тела и торопливо выпустил своего змея на свободу. – Я только шел к своему номеру на поселение. А тут истошный вопль о помощи. Я и поспешил вам на помощь.

– Что? Так сильно кричала? АА-ааа-а-а… – Я отодвинул веревочки трусов и въехал в нее сильным надавливанием головки члена. – АА-ааа-а-а… – снова произнесла она при первом прохождении всей длины влагалища одним рывком. – АА-ааа-а-а… – стала произносить она при каждой фрикции.

– Щас вытащу, – сказал я.

– Пока не надо, – послышался ответ слабым голосом. – Поиграйте внутри меня. А то мужа потом ждать еще аж до вечера. – И можете кончать прямо в меня, у меня там спираль стоит.

«Вот спасибо, проблядушка», – подумал я и уже без слов стал наяривать ее в быстром темпе. Даже чуть приподнял ее прямо на члене за таз над кроватью (вместе с болтающимся пустым чемоданом). При этом она вообще протяжно заскулила. Потом опять тыкал и тыкал, потом опять приподнимал на члене. Но долго играть в такую завлекательную игру я не смог и излился в нее обильным потоком. И замер, словно на полуслове, когда выплеснулся весь.

– Это было так здорово! – громко прошептала она. – Так глубоко и с таким желанием меня проткнуть. Не так, как нехотя делает это иногда мой муж.

– Я рад, что вам понравилось, – сказал я. – Но мне надо хотя бы для начала добраться до моего номера.

– А какой номер Ваших апартаментов? Я хотела бы увидеть цвет Ваших глаз.

Я назвал номер моего расположения, но не сказал, в каком корпусе это находится. Потом вышел из нее, вытер член каким-то ее бельем, разбросанным по постели, привел себя в порядок, щелкнул застежкой чемодана, которая и послужила причиной нашей встречи и бегом скрылся в коридор.