Слёзы богов

1

Битый многими бурями трехмачтовый клипер настойчиво резал океанскую волну, всё приближаясь и приближаясь к желанному берегу. Шелестели под порывами ветра, просоленные морской водой серые паруса, жалуясь на свою тяжкую долю. И скрипели усталые мачты, словно подпевая их печальной песне. Матросы, поочередно сменяя друг друга в «вороньем гнезде» на высокой мачте, маялись там под палящими лучами солнца и всматривались в однообразную линию морского горизонта, моля господа об удаче. Тому, кто первым увидит землю, на этом судне по традиции полагалось приличное вознаграждение от капитана и многочисленные пожертвования от истомившихся в долгом путешествии пассажиров. Каждый из них считал своим долгом щедро отблагодарить матроса, возвестившего, что утомительному странствию подошел конец. В радости щедрость людей несравненно выше, чем при прочих обстоятельствах. До рези в глазах глядели в беспредельную синеву океана и не умудренные дальними странствиями пассажиры: около десятка мужчин и одна девушка. Рядом с девушкой стоял помощник капитана и рассказывал ей что-то веселое, но молоденькая путешественница слушала его невнимательно, без особого интереса, одно у неё было на уме: скорей бы берег, где же он, где…

А вот опытные путешественники относились к ожиданию долгожданного брега с показным равнодушием. Пятеро из них уединились в кают-компании и неторопливо беседовали при беспокойном свете покачивающихся ламп.

Во главе стола сидел дородный виноторговец из Иллинойса Эндрю Пауэрс, по правую руку от него расположились горный инженер Гарри Майлс, коммивояжер Френк Вудс, а по левую – торговец гидравлическими машинами Крис Смоллинг и представитель крупной сталелитейной компании Джесс Янг. На этот раз в центре внимания достопочтенного собрания оказались мистические свойства драгоценных камней. А о чем еще можно поговорить, приближаясь со скоростью семь узлов в час к африканскому Кейптауну?

– Чтобы вы мне не говорили, господа, – отнимая от губ толстую сигару, обвел взглядом спутников инженер Майлс, – но нет ничего удивительней и страшней рокового влияния на судьбы людей синего алмаза «Хоуп». Это же исчадие ада! Когда-то он был глазом бога Рамы в индийском храме. Представляете: еще в древности люди ведали о его страшной силе, написав стене храма строгое предупреждение…

– Это всё ерунда, – махнул рукой Джесс Янг, – я не верю во все эти мистические россказни. Это же сказки! Неужели непонятно? Привезли камень в Европу в тот же год, когда началась эпидемия чумы, и тут же кто-то додумался связать эти два события воедино. Всё притянуто за уши. Я поклонник строгой логики и презираю всяческие бредни. Из сотен смертей выбирают одну и связывают её с каким-то камнем… Чушь…

– Позвольте не согласиться, – трубным басом перебил сталелитейщика виноторговец. – Я руку готов дать на отсечение, что перстень Альфонса Двенадцатого погубил пять человек. Об этом рассказывал мой отец да я и сам видел то проклятое кольцо в Мадриде. Алмазы – страшная и беспощадная сила.

– Точно, мистер Пауэрс! – охотно поддержал с виноторговца Майлс. – Страшная сила! Вот, возьмем, к примеру, алмаз «Регент». Этот камень всем приносил удачу. Наполеон, владея им, стал императором, но стоило ему заложить «Регент», так сразу же императора постигла страшная неудача в России. После того поражения, Наполеон выкупает камень, вставляет его в эфес свой шпаги и вы, конечно же, знаете его триумфальное возвращение в Париж. А перед битвой под Ватерлоо шпага с алмазом таинственным образом исчезает и…

– Вы еще мне расскажите, как от козлиной крови алмаз становится мягким, словно губка, – насмешливо подмигнул присутствующим Янг. – Я не понимаю людей, выдумывающих всяческие мистические бредни. Я верю в науку. Еще в прошлом веке английский химик Смитсон Теннант доказал, что любой состоит из углерода, также, как уголь или графит. И что теперь прикажете, господа, в каждой головешке таинственные свойства искать? Это же смешно, – громко расхохотался посланец сталелитейной компании, как бы приглашая собеседников посмеяться вместе с ним.

Однако никто из них даже не улыбнулся. Наоборот, на покрасневшем лице Эндрю Пауэрса зашевелились желваки – первые предвестники взрыва негодующей от оскорбления души, а инженер Майлс сжал кулаки так крепко, что загорелая кожа на них обрела бледно-матовый оттенок. Мир в каюте оказался на той тонкой грани, когда любое неосторожное слово может превратить дружескую беседу в жаркую ссору. И в этой напряженной тишине, нарушаемой лишь жалобным скрипом корабельных переборок, заговорил Френк Вудс, доселе активного участия в беседе не принимавший.

– Господа, – сказал он, обводя взором своих попутчиков, – я хочу рассказать вам одну странную историю, в которой я был не только свидетелем, но и непосредственным участником. Случилось это несколько лет назад здесь, в Африке: на одной из алмазодобывающих шахт в Кимберли. Я служил на той шахте охранником.

При слове «охранник, на лицах собеседников коммивояжера промелькнуло недоумение с некоторой, пусть и еле заметной, долей брезгливости. Эндрю Пауэрс тихонько покачал головой и потрогал большим пальцем седеющий ус. Лицо Янга дрогнуло в презрительной усмешке. Майлс удивленно поднял брови, а Смоллинг округлил глаза и приоткрыл рот.

– Так сложились обстоятельства, – вздохнул Френк. – У меня не было выбора, а потому и пришлось согласиться на эту грязную и тяжелую работу. Именно – тяжелую: алмазы на шахтах воровали всегда, поэтому нам приходилось день за днем копаться в дерьме и разгадывать всё новые и новые загадки. Рабочие, жившие месяцами за колючей проволокой, чего только не придумывали, чтоб обмануть охрану. Они глотали алмазы, прятали их во все без исключения части тела, в раны, давали вместе с мясом бродячим собакам, чтоб сообщник на воле, выпотрошил бедное животное, безжалостно прикончив его. Вокруг колючей загородки нашего лагеря трупы собак с распоротыми животами валялись десятками.

– А орлов ваши похитители не пробовали использовать? – усмехнулся инженер Майлс.

– Каких орлов? – не понял вопроса рассказчик.

– Разве вы не знаете легенды об Александре Македонском?

– Что еще за легенда?

– Однажды в горах Индии войско Александра набрело на ущелье, дно которого сияло нестерпимым для глаз блеском, от множества сверкающих на солнце алмазов. Однако добраться до этих алмазов никакой возможности не было: ущелье кишело ядовитыми змеями. Смельчаки, попытавшиеся ступить на дно ущелья, погибли от укусов безжалостных гадов. И тогда Александр придумал способ, как добыть эти драгоценности. Он приказал нарезать кусками сырое мясо и бросить его в ущелье. Скоро туда слетелись горные орлы. Они хватали куски кровавого мяса и несли его в свои гнезда, вместе с мясом в орлиных гнездах оказывались и прилипшие к нему алмазы…

Джесс Янг с превеликим нетерпением дослушивал легенду, намереваясь откликнуться на неё очередным едким замечанием, но сидевший во главе стола виноторговец строгим взглядом пресек очередную вылазку возмутителя спокойствия и кивком головы велел Френку продолжить рассказ.

– Нет, – покачал тот головой, – случаев хищения при помощи птиц я не помню, хотя…

– Достаточно отвлекаться, мистер Вудс, – бесцеремонно перебил размышления коммивояжера Пауэрс, – иначе мы никогда не услышим сути твоего рассказа.

– Да, да, конечно. В тот день мы вчетвером дежурили в помещении перехода из шахты в жилую зону, – вздохнул Френк, раскуривая сигару. – Одно из самых противных мест: здесь мы обыскивали всех рабочих выходивших из шахты в жилую зону лагеря. Мы же работали и в комнате очищения.

– Это что такое? – переспросил рассказчика инженер Майлс.

– Ужасная комната, – утер рукавом лоб Френк. – Если надсмотрщик в шахте заподозрил кого-то в глотании алмазов, то мы обязаны были пропустить этого негодяя через комнату очищения. Там его заставляли проглотить пять помеченных галек, поили касторкой и ждали, пока он не извергнет из себя меченые гальки со всем прочим содержимым желудка естественным образом. Представляете, что это за работа?

Все слушатели поморщились и сглотнули, прогоняя легкий приступ тошноты. И даже стюард, убиравший со стола, торопливо вышел из каюты, чтобы презрительно сплюнуть в море.

– Где-то около полудня к нам привели негра-зулуса с перевязанной рукой. Как звали этого зулуса по-настоящему, я не знаю, но он всегда откликался на прозвище Полифем. И хотя Полифем никогда не был замечен в кражах, я сразу заподозрил что-то неладное. Мне показалась странной его рана на предплечье левой руки, как раз в том месте, где её очень удобно нанести себе самому. Я тут же потребовал от негра, чтобы он развязал руку и показал мне рану, но он не захотел выполнить моего законного требования. Тогда мы с Лохматым Гарри повалили его и сорвали повязку силой. Рана на руке зулуса была ужасной и сильно кровоточила, но это не остановило меня. Проснувшийся в моей душе охотничий дух подсказывал, что удача где-то рядом. За поимку вора с поличным нам неплохо платили. Презрев истошные вопли Полифема, я нанес ему по лицу пару ударов, отлично отработанных мною во время занятий боксом «сават», и сунул указательный палец в его рану. Негр взвыл так, что у меня волосы встали дыбом, но я не намеревался отступать. Полифем отчаянно бился и вырывался из наших рук, а потому первая попытка обследовать рану надлежащим образом сорвалась. На помощь к нам подбежал Курт и мы опять повалили эту сволочь на пол. Засунув палец в рану второй раз, я тут же извлек на свет божий камень каратов на тридцать. Он был весь в крови, и я стал отмывать его в корыте, где мы всегда мыли после работы руки. Я ожидал увидеть прозрачный камень с обычным для этих мест легким желтоватым оттенком, но каково же было моё удивление, когда я вынул камень из воды. Алмаз оказался прозрачно-красным!

– Красным? – удивился Майлз. – Это же очень дорогой камень. Я слышал, что три месяца назад подобный алмаз красного цвета продали по семнадцать тысяч долларов за карат.

– Семнадцать тысяч? – недоверчиво вскинул брови Янг.

–Да! Это же большая редкость.

– Значит, тот камень, о котором рассказывает мистер Вудс, потянет на полмиллиона долларов?

– Все может быть, – улыбнулся инженер. – Так что же было дальше?

– А дальше началось самое загадочное, – потер рукой подбородок Френк Вудс. – Мы долго рассматривали диковинный камень, передавая его из рук в руки. Это был кристалл несколько неправильной вытянутой формы, четыре грани его, похожие на остриё, оказались длиннее других раза в два. Формой своей он немного напоминал каплеобразный бриолет. Удивительный, одним словом, камень. Потом старший нашей смены Иоганн Свенсен положил его в специальный шелковый мешочек и убрал в карман. И тут же все занялись своими обычными делами: мы с Куртом сели к столу перекусить, Лохматый Гарри стал ножницами ровнять свою буйную растительность на лице, а Свенсен прилег на лавке вздремнуть. Всё снова вошло в обычное русло, вот только негр никак не хотел успокоиться. Он скулил в углу и ругался: то непонятно по-своему, то на корявом английском и постоянно грозил нам страшными карами. Дескать, алмаз этот ему послали боги, это застыли их кровавые слезы и в чужих руках камень обязательно обратится в кровь, а мы жестоко заплатим, за то, что силой отняли у него святыню. И ныл он так до тех пор, пока не иссякло терпение старшего нашей смены. Свенсен сперва бросил в надоедливую сволочь старым сапогом, а потом велел мне успокоить его и перевязать рану. Мне нередко приходилось оказывать помощь рабочим, потому как я, проработав больше года в швейцарской лечебнице доктора Готлиба Буркхардта, владел многими приемами медицинской помощи.

– В какой лечебнице ты работал? – неожиданно встрял в рассказ коммивояжера Крис Смоллинг.

– У Буркхардта, в Швейцарии, а что тут особенного? – пожал плечами Френк Вудс.

Смоллинг намеревался еще что-то уточнить, но тут виноторговец резко хлопнул ладонью по столу.

– Не перебивай! Дай рассказать человеку!

– Я подошел к Полифему, – с шумным вздохом продолжил своё повествование Вудс, – и взял его за руку, чтоб перевязать кровоточащую рану, но не тут-то было. Негодяй зашипел, словно дикая кошка, рванулся вперед, намереваясь вцепиться ногтями мне в глаза, но я на мгновение оказался быстрее и ударил его боковым в голову. Удар меня поставлен неплохо, однако на негра (вы же знаете этих африканцев) он не произвел должного действия. Мерзавец тут же вскочил на ноги и вновь нацелился в моё лицо. На помощь мне поспешил Курт, он с размаху ударил негодяя по носу, а я тут же провел серию коротких ударов в живот, а потом по голове. Кровь летела от лица этой гниды брызгами, но он снова бросился на нас. Теперь уже ни Лохматый Гарри, ни Свенсен не захотели оставаться в стороне от битвы. Бить эту тварь пришлось долго. И где-то мы перестарались. Когда наша команда выбилась из сил и отступила от подлого вора, тот уже содрогался в последнем приступе агонии. Кто-то из нас сломал ему шею. Лицо зулуса превратилось в сплошное кровавое месиво, возле губ едва пузырилась красная слюна. Мы со Свенсеном попытались его как-то оживить, но, сами понимаете, с того света возврата нет. Зулус дико закричал и испустил дух у нас на руках. Скоро пришел начальник охраны лагеря с доктором Собесски, и Свенсен наскоро изложил им суть происшествия. Доктор пощупал шею негра, приоткрыл его глаз и развел руками. Начальник же охраны приказал Свенсену показать камень, из-за которого случился весь этот сыр-бор. Старший нашей команды стал торопливо рыться в карманах, а потом задрожал от смертельного ужаса, в его карманах мешочка с камнем не было! Все стали искать пропажу. Нашли мы её в том же самом углу, где валялся мертвый зулус, но камня и след простыл. Мешочек оказался пуст. Начальник охраны взял его в руки и стал рассматривать. Никаких повреждений на мешке не было, но он оказался, буквально, насквозь пропитан кровью. Это обстоятельство повергло нас в еще больший шок, а Курт даже прошептал еле слышно: «Камень обратился в кровь. Проклятье сбывается. Что теперь будет?». И мне показалось, что это на самом деле так, камень, превратившись в кровь, впитался в серо-желтую материю, но начальник охраны лагеря никогда, ни при каких обстоятельствах не поддавался мистическим настроениям. Быстро прибежали его верные подручные и стали производить тщательный обыск. Нас сперва раздели догола, пропустили через комнату очищения, а потом бросили в одиночные камеры и беспрерывно допрашивали почти месяц. Камень так и не нашли. Хотя у начальства шахты не оказалось доказательств в нашей причастности к исчезновению драгоценного алмаза, но из охраны лагеря нас уволили и заставили уехать из Кимберли. А потом пошла странная череда смертей тех, кто каким-то образом оказался причастен к этой истории с камнем цвета крови. Сперва погиб от несчастного случая на охоте начальник охраны лагеря: он случайно выронил заряженное ружье, оно ударилось прикладом о камень, и заряд дроби угодил несчастному прямо в глаз. Потом в пьяной драке возле портового кабака убили Курта: его так крепко ударили по голове, что брызги мозга вылетели из треснувшего черепа. Лохматого Гарри смыло волной, когда он поплыл из Африки на родину, так и не отыскав чудесного алмаза, ради которого он добрался до черного континента, а месяц назад на своем ранчо в Калифорнии был зверски убит доктор Собесски.