Фантастическая история

Виктория Балашова. На мягких лапах по Галактике

Елена Адинцова, Виктория Семибратская. Колыбель

Резкая боль в правом боку на мгновение вышибла Айзека из сознания. Гигант ослеп, оглох и онемел единомоментно. Завис в пустоте космоса, дал крен. Сила инерции удара повернула многотонную громадину и он, будто сорвавшись с края пропасти, стремительно ушёл в свободное падение к неизвестной звезде, не значащейся в памяти навигатора.

IZ88889K – не просто корабль, это корабль последнего поколения, разумное существо, созданное для исследования дальних Галактик. На его борту, в его чреве, находилась драгоценная органика – три Homo sapiens: командир экипажа Василий Продов – астропроходчик; бортинженер Михаэль Ферн; учёный астрофизик Сен Мин. Они-то и дали имя кораблю по первым буквам серийного номера – Айзек. Также, в штатном расписании числились два милых artificialis creaturae.

Айзек хранил в ячейках своей памяти длинное латинское название, данное учёными. Но называть чудо генетической инженерии, гибрид кошки, собаки и енота, предпочитал коротким и ёмким словом, придуманным астронавтами – мурпсы. Пушистые существа, выведенные специально для поддержки эмоционального состояние людей в условиях ограниченного пространства, проще говоря, в межзвёздных полётах, уже несколько столетий бороздили в составе экипажей дальний космос.

Мурпсы имелись на каждом корабле, не важно, будь это разведчик, по образу и подобию Айзека, или лайнер пассажирского флота. По сложившейся традиции, как только корабль сходил с космической верфи, зверюшек первыми запускали на борт, и только после них входила команда. Бывало, экипаж менялся, но мурпсы были приписаны к конкретному судну до конца своей жизни. Айзек – совсем молодой корабль, Акела и Ёжка – первая парочка мурпсов, выращенная им из щенков самостоятельно.

В тот день, когда Айзек впервые принял на свой борт экипаж, он испытал нечто похожее на ревнивую озабоченность: как сложатся отношения людей и выпестованных им созданий? К удовольствию Айзека, взаимопонимание было достигнуто мгновенно. Да и как иначе? К существам с гибким телом кошки, умными глазами собаки, ловкими конечностями енота нежные чувства возникли практически сразу.

Учёным удалось закрепить в поведенческих реакциях созданного гибрида дружелюбие, сообразительность и преданность. Неприхотливые, имеющие способность к эмпатии, они стали незаменимыми компаньонами в продолжительных экспедициях. Хвостатые члены экипажа безошибочно определяли, когда нужно взобраться на колени человеку и мило поурчать, а когда можно бесцельно болтаться по кораблю, беззастенчиво путаясь под ногами. В темноте глаза мурпсов светились точно фонари семафора, один зелёным, другой красным светом.

Ни для кого не секрет, кораблям последнего поколения присуще испытывать эмоции. Конечно, не такого широкого спектра, какой доступен Homo sapiens, но всё же достаточного для установления почти родственных чувств между кораблём и его командой.

Удар оказался внезапным. По неустановленной пока причине опасный объект не был обнаружен заранее. У Айзека для таких случаев имелся мощный носовой рассеиватель, но он необъяснимым образом прозевал угрозу. Все его многочисленные глаза и уши, то есть локаторы, сканеры, сенсоры ещё секунду назад несли вахту в полном соответствии с техническим регламентом. А сейчас Айзек беспомощно кувыркался в пространстве, пытаясь восстановить датчики внутреннего контроля.

«Каким образом столкновение отразилось на органике? – почти с сыновней тревогой беспокоился Айзек, активируя резервные стабилизаторы жизнеобеспечения. – Они у меня такие хрупкие! Их хранилище сознания – тела, легко выходят из строя при малейшем несанкционированном воздействии. Столкновение умного корабля с фрагментом астероида небывалый случай, теперь его наверняка занесут в протокол чрезвычайных происшествий службы космической разведки. – рассуждал Айзек, параллельно пытаясь наладить связь с экипажем».

Визуализация как внешнего пространства, так и внутреннего, отсутствовала полностью. Сенсорами внутренней связи корабль прислушивался к происходящему в утробе, пытаясь обнаружить сердцебиение живых существ.

– Ёшкин кот, Айзек, что случилось? – донёсся голос командира экипажа Василия Продова. Человек пытался сохранить спокойствие, но чуткий корабль уловил недоумение, досаду и ещё что-то, трудно идентифицируемое в вопросе. – Нас тут чуть не размазало по стенам. – потирая ушибленные голову и грудь, кратко обрисовал обстановку Продов. – Есть раненные? – осматриваясь, задал уточняющий вопрос командир, заметив струйки крови, стекающие по лицу Михаэля Ферна.

– Чепуха, царапины, – отозвался инженер, – Ёжка слетела откуда-то сверху, тормозила всеми четырьмя лапами по моему фасаду. – Михаэль наклонился и погладил испуганно прилипшую к ногам мурпсу.

– И где, интересно, Акела? – поинтересовался Сен Мин, выбираясь из дальнего угла командирского отсека, куда его буквально втиснуло сильным толчком.

– Висит на потолке, – подсказал Айзек, уловив дыхание мурпса.

Уцепившись передними лапами за решётку вентиляции, вытянувшись стрункой, Акела походил на воздушного гимнаста, исполняющего смертельный номер.

– Ядрён батон! – выдохнул Сен Мин. – Куда тебя занесло?!

Айзек давно заметил, в моменты сильных эмоциональных потрясений люди предпочитали прибегать к древним сакральным выражениям. Как перевести странные словосочетания, умный корабль не знал. Подозревал, что первоначальное значение устаревших словоформ неизвестно и людям. Каким-то непостижимым способом выражения предков работали, работали безотказно, и сейчас это было главное.

– Мы были атакованы крупным осколком астероида, – сообщил Айзек. Голос его звучал мягко и уверенно, как всегда. – Повреждения в навигационной системе и преобразователе волновых полей. Связь с базой потеряна. Мы сбились с курса.

Михаэль обратил взгляд к панели ручного управления. Часто на неё смотрят как на дань традиции, на самом деле, она была и остаётся подстраховкой на случай возникновения нештатных ситуаций. А сейчас – это единственный шанс на спасение. Нет, не зря в Космической Академии курс пилотирования считается таким же важным, как и основная специализация. Можно всю жизнь проходить на корабле и никогда не воспользоваться полученными знаниями. Только случись ЧП, без надлежащих навыков ты обречён пополнить ряды невозвращенцев. Михаэль это знал. За время освоения Космос забрал не меньше жизней астропроходчиков, чем земные океаны душ мореходов.

– Принеси кейс Т9, – бортинженер отдал команду Акеле.

Мурпсы, интеллект которых достигал уровня развития ребёнка 6-7 лет, с радостью выполняли простые поручения. Не прошло и минуты, как Акела притащил в передних лапах ящичек с требуемым инструментом.

Сен Мин, машинально поглаживая замершую рядом Ёжку, пытался синхронизировать навигационные карты резервного хранилища и пульт управления. Безуспешно. Через несколько минут стало ясно, потеряна не только связь, но и ориентация в пространстве. Айзек дрейфовал, полностью утратив контроль над навигацией.

– Песец, – сквозь зубы процедил командир Продов, мрачно наблюдая за безуспешными попытками товарищей вернуть хотя бы часть утраченных опций.

– Песец – зверь? – вежливо уточнил Айзек.

– Ситуация, – буркнул Продов.

Умный корабль молчал. Ещё пару часов назад его чувства к членам экипажа можно было сравнить с отношением взрослого преуспевающего сына к своим родителям. Айзек по-своему был привязан к этим троим, но всё же, лёгкое превосходство над тщедушными человеками было свойственно всем кораблям нового поколения. Да, их основная задача – беречь человеческие жизни, опекать, и всячески заботиться о комфорте, пока корабль несёт их в своём чреве. Это всего лишь люди – слабые, медленно соображающие, короткоживущие. Но они же и Создатели, и это они умеют придумывать задачи, наполняя существование умных кораблей смыслом. А он не справился! Мог бы Айзек, сейчас бы взвыл от отчаяния. Он не сумел их защитить, не оправдал надежд, вложенных в него сил и времени.

– Нас втягивает в неизвестную звёздную систему, – заметил Сен Мин, не отрывая взгляд от разворачивающейся за иллюминатором картины. – Можно попытаться прикинуть время до столкновения с ближайшим небесным телом. – предложил астрофизик и повернулся к товарищам. – Кому-нибудь важно знать точный час катастрофы?

Михаэль подхватил на руки замершего рядом Акелу, погладил, чмокнул в холодную пимпочку носа, заглянул мурпсу в глаза.

– Зачем нам это знание, Сен? Каждый понимал риски, выбирая профессию. Только вот жаль их, – бортинженер заглянул в глаза мурпса, – Они наверняка считают нас всемогущими.

Какое-то время в командирском отсеке стояла тишина. Люди погрузились в собственные мысли, а мурпсы, ощущая всеобщее напряжение, притихли свернувшись клубком.

– У нас есть шанс обогнуть местную звезду, – прервал паузу командир Продов. – Если нам улыбнётся удача и какая-нибудь из планет системы окажется хотя бы мало-мальски пригодной для аварийной посадки то, мы попытаемся это сделать. Нужно спасать Айзека, себя, да и Акела с Ёжкой сами себя не спасут.

– Я тут прикинул, если отключить систему очистки воздуха, и стабилизаторы гравитации и температурного режима, это сэкономит Айзеку 32% энергии, – закончив многоходовый расчёт, выпрямил спину Михаэль. – Смотрите, – обратился он к товарищам, – Айзек из-за повреждения части бортовых улавливателей энергии не может вернуть контроль над хвостовыми двигателями. Зато у нас есть возможность минимизировать энергозатраты отказавшись… – головы трех мужчин склонились над таблицей с вычислениями.

– Неплохо, – одобрительно кивнул командир Продов. – Во всяком случае, у нас появится резерв для небольшого манёвра, если в этом возникнет необходимость.

– Или для экстренного торможения во время аварийной посадки. – согласился Сен Мин. – Я тоже кое-что прикинул. Исходя из астрономических характеристик местной звезды, третья от неё планета должна быть земного типа, хотя… – Сен Мин задумчиво потёр переносицу. – Космос любит преподносить сюрпризы.

Айзек молча слушал совещание людей. Заблокировать важнейшие функции жизнеобеспечения, нарушить базовые алгоритмы – жизнь и комфорт экипажа? Он никогда не пойдёт на это! Он лучше развалится на куски прямо здесь и сейчас, чем допустит подобный позор. Впрочем, если он добровольно прекратит существование, экипажу от этого лучше не станет. Органика не приспособлена к жизни в космосе вне корабля. Столкнувшись с патовой ситуацией, Айзек оказался на грани «подвисания».

– Отказаться от синтезатора пищи и… – донёсся до него смысл нового предложения Михаэля.

– Решение неправильное! – во всю мощь репродуктора внутренней связи рявкнул корабль.

– Неправильные решения иногда самые верные, – нокаутировал Айзека очередным парадоксом Продов.

Два часа спустя Айзек вынужденно признал правоту командира экипажа. Перераспределение энергетического ресурса позволяло кораблю восстановить часть важных функций, включая навигационные сенсоры.

– Похоже, мы выброшены в пространственно-временной карман, – не отрывая взгляд от исписанной цифрами доски, неуверенно сообщил Сен Мин.

– Да ладно! Существование подобных аномалий ещё 500 лет назад опровергло подавляющее большинство земных астрофизиков, – тут же откликнулся Михаэль.

– Теоретики часто вводят в заблуждение практиков, – буркнул Продов.

Командир экипажа буквально прилип к иллюминатору, всматриваясь в стремительно меняющийся узор незнакомых созвездий.

– Слева по курсу объект. Начинаю идентификацию. – бесстрастный голос Айзека подчёркивал, корабль готов к выполнению практических задач. – Температура на поверхности планеты колеблется в пределах от -89,2 до +56,7°C. Экваториальный радиус 6378,1 километра. Площадь поверхности 510,072 миллиона квадратных километров. Средняя плотность планеты 5,5153 грамм на кубический сантиметр.

Сен Мин нервно хмыкнул:

– Стопроцентное совпадение с физическими параметрами Земли! Так бывает?

– Теоретически, если бывают люди-близнецы, почему не быть планетам-двойникам? – пожал плечами Продов.

Будь Айзек человеком, смело мог бы утверждать, что чувствует себя ошеломлённым. Но корабль не оперировал понятиями «растерянность» и «паника». Айзек активировал все работающие системы анализа и начал сбор данных о неизвестной планете. Приборы зафиксировали комфортные сигнатуры кислорода и азота в атмосфере, стандартное гравитационное притяжение, и даже видимые признаки растительности. Температура, давление – всё в пределах земных норм.

Василию Продову казалась что стотонная глыба опустилась на его плечи. Человечество не одну тысячу лет стремится найти любые проявления разума во Вселенной. Пока безуспешно. Тем не менее, команды специально подготовленных контактёров ждут сигнала от разведчиков: «Найдена планета, есть вероятность существования разумной жизни». Продов опустился в командирское кресло, прикрыл глаза.

Параграф 3 Космического Кодекса категорически запрещал посадку на неизвестные планеты любым кораблям, если вероятность наличия на ней разумных существ была выше 0001%. А сколько процентов у точной копии Земли: 99, 100?

– Без разрешения Командного Центра базы я не могу выйти на околопланетную орбиту, – сообщил Айзек. – Согласно Параграфу 3…

– Я помню! – Василий оборвал Айзека. – Ну так сообщи на базу, возьми разрешение, вызови контактёров, следуй инструкциям, – напряжённо-ровным тоном предложил Продов.

Сен Мин и Михаэль понимающе переглянулись. Нынешняя экспедиция была первой для Айзека, но не для них, и они хорошо понимали ход мыслей своего командира.

– В результате повреждений, полученных мной в следствие аварии, связь с базой сейчас не представляется возможной, – доложил Айзек и Продов мог поклясться на Кодексе, он уловил в голосе корабля плохо скрытые нотки обиды.

– Не можешь? – уже не стараясь скрыть раздражение, переспросил командир. – Ну, так тогда и не умничай, а делай что говорят. В конце концов Параграф 2 того же Кодекса гласит: ты обязан сделать всё для сохранения жизни людей.

Состояние Айзека действительно оставляло желать лучшего. И люди, и умный корабль понимали, энергетических ресурсов хватит исключительно на одну попытку, и она должна быть снайперски точной.

Внешне ничего не изменилось, но эмоциональное напряжение экипажа достигло пика. Михаэль погладил по спине мурпса Акелу, крутящегося рядом и улыбнулся Ёжке:

– Вы ещё молодые, как и наш корабль, новички в космосе, и даже не представляете, что значит «попасть в переделку».

– Но вам повезло, – подыграл товарищу Сен Мин, – есть уникальный шанс узнать смысл выражения «выйти сухим из воды».

– Лишь бы не «из огня да в полымя», – хмуро заметил Продов.

Корабль вслушивался в непонятные словоформы. Раз люди заговорили на древней тарабарщине, значит процент надежды не меньше процента отчаяния.

Homo sapiens надели mergeшлемы, и сознание троих людей и корабля стало единым целым. Айзек расслабился, отдавая себя гравитационному захвату планеты.

– Выбираем для посадки место, максимально удалённое от скоплений местной органики, – предупредил командир экипажа Василий Продов.

Тревога внести дисбаланс в местную фауну оказалась напрасной. Планета была чиста от видимых форм жизни, как честная невеста перед венчанием. Айзек выбрал остров ближе к экватору и, получив согласие экипажа, начал спуск. Посадка получилась на удивление мягкой, учитывая раны в правом боку корабля.

***

Шесть месяцев спустя.

Полгода по корабельному времени потребовалось Айзеку для возвращения идеальной рабочей формы. Как все умные корабли последнего поколения, у него имелось всё необходимое для самовосстановления, а главный ресурс – время, обеспечил экипаж. Конечно, в реабилитационном доке родной базы он бы справился за месяц, но с учётом всех обстоятельств Айзек имел полное право гордиться командой и собой. А обстоятельства сложились непростыми.

С момента вынужденной посадки и до сегодняшнего дня неизвестная планета не только не выдала ни одной своей тайны, но продолжала множить загадки со скоростью снежной лавины, начавшей сход. И первая загадка основополагающая – местоположение. Нелепая авария произошла в достаточно изученном секторе Галактики. Ни таинственная планета, похожая как две капли воды на родную Землю, ни сама планетарная система, в которой она находилась, на навигационных картах, отмечены не были. После тщательного анализа параллельно произведённых расчётов Сен Мином и Айзеком, между ИИ и человеком достигли консенсус: земные физики-теоретики ошиблись, пространственно-временной карман, или складка, существуют. По всему выходило, корабль каким-то неведомым пока способом вынесло в другое измерение. Отсюда тянулся корень основной проблемы, если нет понимания как ты здесь оказался, невозможно просчитать как вернуться обратно.

– Полгода не срок. Даже красную метку невозвращенцев в космическом реестре ставят не раньше десяти лет отсутствия связи. А учитывая местные особенности, на базе может ещё и не хватились нас, – кусая местный плод, похожий на грушу, задумчиво произнёс Продов.

– Поверь, у меня, как учёного, от этой временной аномалии мозги закипают, – согласился с командиром Сен Мин.

– А помните, как это обнаружилось? – Михаэль хохотнул, и все трое заулыбались.

Действительно, внимание к другому течению времени привлекла, казалась бы, незначительная бытовая деталь. Недели через две после посадки Продов, заметив своё отражение в зеркальной поверхности синтезатора пищи, удивился гладкой коже лица. А ведь он не брал в руки бритвенный прибор почти месяц. Озадаченный, Василий поделился своим наблюдением с товарищами. Команда принялась изучать феномен, и вывод поразил всех. Таинственная планета воздействовала на человеческий организм, замедляя процессы метаболизма в разы. Но если бы только это! Космическое тело обладало идеально комфортными условиями для существования разумной жизни, но несмотря на тщательные поиски хотя бы следов, ничего свидетельствующего о её наличии не отыскалось.

– Какая космическая несправедливость, – возмущался Михаэль, – такое редчайшее сочетание оптимальных условий для развития и такая стерильность.

– Вот и давайте назовём планету Optima, – предложил командир, следуя чисто человеческой привычке давать всему встреченному названия и имена.

Насчёт стерильности Михаэль конечно же преувеличил. Оптима обладала не только богатейшей флорой, но и достаточно разнообразной фауной. Особенность животного мира, в отличие от земного, его миниатюрность. Крошечные земноводные и пресмыкающиеся, пернатые – не больше стрекозы. Практически невидимые невооружённым глазом насекомые. Людям приходилось соблюдать осторожность, чтобы случайно не наступить на кого-нибудь из местных обитателей.

Первое время по прибытии на планету Айзек и его команда ожидали подвоха от слишком идеальной Оптимы. Весь жизненный опыт человечества указывал – смертельные ловушки, как правило, имеют соблазнительно приятный внешний вид. Стену недоверия к гармонично-умиротворённой планете снесли мурпсы. Стоило Акеле и Ёжке оказаться на её поверхности, они устроили такую бурную демонстрацию радости, что люди едва успевали выкрикивать запретительные команды. Обычно послушные контактные создания, казалось, лишились зачатков разума. Игнорируя любые ограничения, эти двое мотались по близлежащим зарослям, бесстрашно плавали в водоёме, катались по мягкому ковру из травы.

– Всех местных блох соберут на себя, да и клещей, – с отчаянием произнёс Михаэль, наблюдая как первый раз за всё время совместного сосуществования, мурпсы совершенно перестали реагировать на людей.

– И паразитов наверняка нахватаются, – вздохнул Сен Мин, заметив с каким удовольствием уминают Акела и Ёжка найденный ими аналог земных грибов.

– Поймай их, и в карантинный отсек. – Продов отдал распоряжение Айзеку.

Корабль выбросил щупальца энергетических ловушек и бережно перенёс пушистых мятежников в санитарный бокс. Тщательное обследование дало неожиданный результат – никакого вреда здоровью Оптима мурпсам не нанесла. Люди вздохнули свободнее, а пленников отпустили на просторы пока неизведанного мира.

Удивительное дело, но тихое безвременье Оптимы не навевало ни тоски, ни скуки. Пока Айзек занимался восстановлением, трое мужчин на воздушных скутерах обследовали планету. Оптима поражала опытных астропроходчиков не только великолепием пейзажей, но и небывалой умеренностью климата и рельефа.

– Она слишком идеальна, в природе такого не может быть, – в очередной раз вернулся к обсуждаемой теме Сен Мин. – Совершенно безопасная планета. Самое глубокое место в океане не более двух метров. А вулканы! Как вы объясните отсутствие действующих вулканов? А полюса? Мы с Михаэлем их обследовали. Это нормально, Северный и Южный полюс напоминают курорты нашего Средиземного моря? Нет, они даже лучше! Не планета, а какой-то детский сад.

– Колыбель, – на этот раз подал голос Айзек.

– Пустая колыбель? Кому нужна пустая колыбель? – вскинулся на реплику корабля Продов.

– Тому, кто ждёт ребёнка. Вернее, детей. – спокойно заключил Айзек.

Лица троих мужчин окаменели.

– С каких пор ИИ начал объясняться аллегориями? – первым нарушил образовавшуюся после слов Айзека паузу, Продов.

– Никаких аллегорий, командир, – как всегда доброжелательным тоном ответил Айзек. – Ты знаешь, под моими сводами в хранилищах вся история человечества. Корабли не спят, они листают память, анализируют, сопоставляют. Я тоже пытался найти ответ на тот же вопрос, что и вы, почему при таком обилии свидетельств о посещении Земли инопланетянами, у человечества до сих пор не было ни одного контакта? Возможно, разумные расы держат свои двери плотно закрытыми от незваных гостей? Блокируют любые попытки проникнуть в обитаемые уголки Вселенной?

– Всё это не ново, – вступил в разговор Сен Мин, – дискуссии о тотальном одиночестве человечества идут уже не одну тысячу лет, практической пользы от этих разглагольствований ноль.

– Кто-нибудь видел сегодня Акилу и Ёжку? – поинтересовался Михаэль. Вечные философские вопросы его интересовали мало, а вот то, что мурпсы стали предпочитать общество людей прогулкам на природе, вызывало досаду.

– Они обживают свой новый дом, – голос Айзека был по-прежнему спокоен, но в нём явственно слышались нотки грусти.

– Обживают что? – переспросил Михаэль. Бортинженер оглянулся на товарищей. Выражения лиц Василия Продова и Сен Мина красноречиво свидетельствовали, хлопоты мурпсов для них тоже ошеломляющая новость.

– Акела нашёл уютную пещеру у подножия южного склона горы, которую вы назвали Олимп. Теперь они с Ёжкой сносят туда траву, вероятно для удобства будущего потомства. Я присматриваю за ними сканерами дальнего наблюдения.

Загляни сейчас в иллюминатор земной динозавр юрского периода, степень удивления людей была бы намного меньше. В конце концов, Оптима – чужая планета, и подсознательно каждый из астропроходчиков ожидал от неё неприятного сюрприза. Но от своих, практических родных мурпсов, такое поведение – нонсенс.

– Мурпсы – результат генной инженерии, гибрид, у них не может быть потомства, только искусственное воспроизводство. Странно, что мне приходится напоминать тебе об этом, – командир экипажа Василий Продов выглядел спокойным, но вертикальная морщина на переносице выдавала, мужчина встревожен и напряжен.

Всё в текущей экспедиции идёт не так! Опровергаются постулаты физики, нарушаются параграфы уставов, а теперь на очереди отмена законов природы? Не слишком ли много для одного экипажа рядовых астропроходчиков? Михаэль и Сен Мин понимающе смотрели на командира: и десятой доли выпавших на их миссию событий хватит перевернуть земную науку с ног на голову. Быть разрушителем устоявшихся канонов – задача трудная, малоприятная.

– 36 часов назад Акела и Ёжка прибегали на корабль. Унесли свои лежанки. Я, согласно инструкции, просканировал их на предмет состояния здоровья. – Айзек запнулся, подбирая слова. – Ёжка станет матерью четверых малышей, точный срок родоразрешения озвучить не берусь, подобных данных нет в моём информационном хранилище.

– Конечно, нет! Откуда бы они взялись? Если… – Михаэль договорить не успел, осёкся о выражение лица командира. Оно было мрачным.

– То есть, мы сами того не ведая, положили в подготовленную кем-то колыбель своих Акелу и Ёжку?

– Да! Создания землян, имеющие все шансы стать родоначальниками новой расы, – подтвердил Айзек, – вероятно, кто-то в Высшей Лиге решил, человечество созрело для вступления в Клуб Сеятелей Разума.

Михаил Афонин. Вег Лассо: Супруга лысого близнеца

«Делай что-нибудь». Вас тоже раздражает эта фраза? Меня – очень сильно. Особенно, когда звучит из уст начальства. Что это «что-нибудь»? А хоть что!

Начальству, понятно, нужно показать, что оно контролирует процесс. Типа, даёт ценные указания. А ты там сам решай, что именно предпринимать. Причём, если дело выгорит, сливки снимут руководители, просто сказавшие «что-то» делать. Они и теоретическую базу под это подведут, мол, «что-нибудь» – это то-то и то-то, заранее прописанное в формулярах и инструкциях и разработанное лично ими. А не выгорит – сам будешь виноват. Не то «что-нибудь» ты сделал.

– Да шёл бы ты, Аарон, в нору к ливерианскому льву, – прошипел я в ответ на очередное «что-нибудь» от шефа. Зря я согласился вшить переговорник себе в ухо. Теперь Аарон может давать свои ценные указания в любое время. Вернусь на базу, скажу эскулапам, чтобы выковыривали.

Аарон, Аарон Лански, – мой непосредственный руководитель, куратор, можно сказать. Его лысая голова скоро начнёт сниться мне в страшных снах. Хотя, кого я обманываю? Уже снится.

– Ты там потише, Лассо. А то… – огрызнулся (так можно о начальнике?) в ответ Лански.

Лассо – это я. Вег Лассо – если полностью, как записано в моём личном, засекреченном по самые не могу, деле. Я – межпланетный шпион высочайшего класса. Заявляю это без лишней скромности.

Аарон, скорее всего, разозлился. А какое мне дело до его чувств? Пусть знает, что я не покладистый первоклассник, а зрелый и дерзкий.

Вы слышали про этих самых львов, гостем одного из которых я предложил стать лысому куратору? Наверняка. О них написано во всех учебниках по инопланетной зоологии. На земных хищников, к слову, зверюги похожи очень и очень отдалённо. Пожалуй, нужно иметь недюжинную фантазию, чтобы обнаружить общие черты. Но кто-то нашёл и назвал. А вот живут ливерианские грызуны, да, они даже не кошки или кто-то на них похожий, в норах, которые роют в мягкой почве Ливерии, восьмой планеты системы Ромпасс. А норы… В общем, на одно лицо с тем местом, в которое я хотел послать, и послал, если смотреть фактам в лицо, Лански. Про то, что львы с Ливерии вытворяют со всем, что попадает к ним в жилище, я молчу. Аарон и сам знает. То же самое делают земные кролики, за что и стали героями всевозможных, и даже нескольких обидных, присказок и поговорок.

– Диана, ещё долго?

Рядом никого нет, а я с кем-то разговариваю? Не удивляйтесь. Диана – это моя аптечка с искусственным интеллектом. «ДИИА-5», её название, на самом деле. «Доктор с ИИ, анализирующий» – это, если вам надо развёрнуто. Общаюсь я с ней и мысленно, и голосом. Как удобно и как захочу. Но главное – в Диане много всего разного, интересного и необычного в виде препаратов. Вколет что-то, ей одной понятное, и я смогу не дышать хоть сколько угодно. Или нос отрастить, допустим, или хвост, или ногу, руку, палец. Да что потребуется! Я практически бессмертный, на самом деле. В том смысле, что убить меня не так-то и просто. Главное – чтобы Ди, моя Диана, была под рукой, точнее, надета на пояс.

Почему я вспомнил о носе и хвосте? Недавно отращивал для быстрого плавания и резкого маневрирования. Миссия была такая, связанная с высокотехнологичным водным миром, который оказался обычной планетой-свалкой безо всяких технологий. Что я там делал? По хитрому, но мне заранее не известному, плану Аарона Лански спасал его пропавшую более десяти лет назад дочурку, Луизу. К слову – красавицу, а к другому слову – мою сокурсницу. Вместе учились в Академии. С тех пор, со времени вызволения со свалки, мы с ней что-то вроде пары. Луиза, реалистично глядя на мир, называет нас «друзьями по постели». Но, на самом деле, дураку понятно, что при первом же удобном случае затянет меня под венец. А я… Сильно сопротивляться не стану.

Вот так легко и плавно мы и подошли к месту, в котором я сейчас нахожусь. Диана не отвечает, что не просто странно, а страннее некуда. Чип, который отдельный и глубоко, это вам не переговорник для начальства, в моем мозге вышел из строя? Не может быть. Голова цела, а значит, и чип на месте. Тогда, выходит, временный сбой.

Да! О том, где же я. А то говорю лишнее, а по делу – ни слова. Нервы, наверное.

Занервничаешь тут, когда сидишь в спасательной шлюпке, которая не может тебя спасти. Что я тут делаю? Прячусь. Только не смейтесь. Схоронился я здесь от ревнивого мужа леди Инессы.

На этот раз Аарон отправил меня на задание на самую дальнюю, но единственную обитаемую, планету галактики Тропс, Латипа. Ударение на последней «а». Я должен был выкрасть небольшой кулон у одной из жён местного олигарха. Этой женщиной и была леди Инесса. А чем это украшение так интересно, важно, загадочно и прочее – меня не колышет. Надо – сделаю. Мне за это зарплату платят. О количестве нулей умолчу. Как по мне, так очень мало. Жалко, Лански так не считает. Ещё и при случае называет дармоедом и бездельником.

По местной моде я, с помощью Дианы (один укольчик, и готово), утром отрастил пышные усы и прибыл в клуб, где дамы, замужние и незамужние, проводят досуг. Свободного времени у них масса. Больше, чем надо, я бы сказал. Вот и страдают от скуки.

Вообще, всё население Латипа – бездельники. В том смысле, что не делают ровным счётом ничего. Тем не менее, если по нашим меркам, они не просто зажиточные, а сказочно богатые. А теперь просто представьте, сколько всего у человека, которого я назвал олигархом, который богаче большинства остальных.

Секрет благосостояния латипцев кроется в ядре их родной планеты. Оно – расплавленная смесь редких металлов, которых нет больше нигде.

Раз в год особые роботы доставляют на поверхность четырнадцать килограммов сплава из недр. Его продают на межгалактической бирже, а на вырученные деньги год безбедно живут всей планетой. Принцип распределения благ сложный, вникать не стоит. Тут и какая-то наследственность, и принадлежность к клану… В общем, над этим не парьтесь. Всем хватает всего и даже с горкой. Женщин на планете в сорок три раза больше, чем мужчин, отсюда и многожёнство. Бытовых проблем нет – кругом самые современные роботы и технологии из самых продвинутых мест Вселенной.

Спросите, почему бы им не привезти представителей мужского пола из других миров? Если не для размножения, тут с генетикой тоже сложности, то хотя бы для других функций? Вы понимаете, о чём я? Отвечу. Да потому, что мужчины, не рождённые на Латипа, ступив на её поверхность мгновенно погибают. Что-то такое смертельное тут или в атмосфере, или в бактериологическом составе почвы. Наши яйцеголовые ещё не разобрались.

У вас снова вопросы? Как выжил я? Вспоминайте, я рассказывал о своей Диане. Экспериментальный препарат, которым сейчас разбавлена моя кровь, временно не даёт мне склеить ласты.

– Капля этого вещества, – инструктировал меня перед миссией Лански. – стоит больше двух годовых бюджетов всей нашей Федерации. Гордись, что тебе выпала такая честь, Лассо.

Горжусь, ясное дело. Это он ещё не упомянул, что и сама моя Ди, ДИИА-5, есть только у меня. Единичный экземпляр. Тоже стоит, небось, какие-то бюджеты в немеряных количествах.

Вот, снова о Диане вспомнил. Почему же она молчит? Обидеться на меня, а такое бывает, уж очень она умная, не могла. Сейчас не за что. Тогда почему?

Ладно, рассказываю дальше. Усы, значит, я отрастил, и пошёл знакомиться с объектом, который, чему я был рад, оказался очень симпатичной женщиной в самом соку. Тут, на Латипа, все дамы очень даже ничего, поэтому я будто попал в цветник.

Понимаю, о чём вы сейчас думаете. «С немеряным количеством денег трудно остаться дурнушкой». Так? Вот только ошибаетесь – дамы тут красивы от природы.

Вас когда-нибудь пожирали глазами? Вы чувствовали вот это вот такое, что стоите будто голый перед толпой красивых, без преувеличения, женщин? А я ощутил это на себе. На меня смотрели скучающие барышни одна другой краше. И ни одного мужчины.

– Приветствую, прекрасные незнакомки, – я с порога начал речь, составленную штатными психологами на работе по заданию Лански. – Разрешите представиться, я Шельмут фон Амур. Прибыл в столицу из Баритона. Не найдётся ли здесь стаканчика чего-нибудь прохладного? В моём скутере слишком пересушенный воздух. Эти микроклиматические роботы с Галопеи совсем никуда не годятся. Пора заменить на что-нибудь более умное. Например, с Морилии. Там, я слышал, придумали что-то новенькое.

Дамы встрепенулись, а робот-официант принёс мне холодного вина.

– Разрешите передохнуть в вашей компании? – я, ожидая разрешения, я сделал глоток и прошёл глубже в зал. – Прекрасный напиток!

Женщины вразнобой, произнесли что-то типа «добро пожаловать». Нет, они не стали досаждать мне своим вниманием, хоть и явно страдали без интереса со стороны сильного пола. У мужчин Латипа могло быть и двадцать жён, и сорок. Но не меньше десятка, это точно, даже у самого «нищего». Понятно, что на всех не хватало мужской ласки, но… Искать что-то на стороне невозможно. Первое – мужики в дефиците, а второе – латипские многоженцы ревнивы и при малейшем подозрении на неверность могли супругу и убить. Это, кстати, полностью одобряется моралью и законами планеты.

Я потихоньку цедил вино, прислушиваясь к разговорам женщин. Говорили они, как и предполагалось, о достоинствах и недостатках всевозможных обслуживающих машин. Это и без того их любимая тема, а тут ещё такой повод, подкинутый усатым красавцем. То есть, мной.

Интересно, что это за фетиш такой, усы? Нужно будет поинтересоваться. Или не стоит? На каждой планете свои заморочки. Тем более, усы мне даже идут. Или это я себя успокаиваю?

Замеченная мной сразу леди Инесса посмотрела на наручные часы, отделанные, вне всяких сомнений, бриллиантами, вполне возможно, даже земного происхождения, и двинулась к выходу. Что там было в методичке, которую Лански заставил меня заучить наизусть? А! Через час, примерно, у неё занятия по музицированию. Всё по плану.

В баре я сел так, чтобы все входящие и выходящие проходили мимо меня. Когда Инесса поравнялась с моим столиком, я резко встал. Она вскрикнула, оступилась и упала. Такой, примерно, реакции я и ожидал.

– Простите меня, пожалуйста, – я тут же стал извиняться. – Чем я могу загладить свою вину?

Я помог Инессе подняться. Но, вопреки моим планам, я-то ждал ответного «не стоит беспокоиться», «не нужно» или «ах, пустое», она молчала. Сильно, значит, я её испугал. А головой она не ударилась? Вроде, нет.

Инесса продолжила молча идти к выходу, я за ней. Платить в посещённом мной заведении не нужно, богатая планета могла себе это позволить. Тут вообще всё бесплатно. Кроме, пожалуй, средств передвижения и уже упомянутой бытовой техники в виде обслуживающих машин. Ну что же, это понятно. Умные правители оставили гражданам хоть какой-то способ дифференциации. И весьма дорогостоящий. Это вам не разноцветные штаны, как на Плюке или соседствующей с ней Данели. Там выделиться проще, но планеты настолько бедные, что не каждый может позволить себе штаны в принципе.

– Давайте, дабы загладить свою вину, я вас подвезу. Вот мой скутер, – я показал на припаркованный над клубом, летающий автомобиль.

Признаюсь честно, его я угнал. Так что, чисто технически, он не совсем мой. Но вряд ли его хватятся. В том гараже, адрес которого мне дал всеведущий Лански, подобных машин под три сотни. И все роскошные, аж зависть берёт. Я выбрал самую большую. Не уверен, что хозяин транспортных средств вообще помнит, сколько у него каких. В голову пришло слово «зажрался», но я промолчал. Всё равно рядом, как и задумывалось, никого не было, а Ди такие вещи не волнуют.

Инесса всё так же молчала, но соизволила кивнуть, я достал пульт, нажал кнопку, скутер опустился перед нами. Не бросив даже мимолётного взгляда в мою сторону, женщина гордо вошла в салон через вежливо открытую дверь. Да, я джентльмен. Ручками открыл, не стал жать на кнопочку.

Я успел оглянуться. Дамы в клубе даже не обратили на нас внимания. Мало ли, кто и куда кого подвозит? Тем более, чтобы загладить досадное недоразумение.

– Действуй, Вег, – в голове появился голос Дианы.

Это было условным сигналом и означало, что Ди впрыснула мне очередную жижу. Благодаря этой инъекции моё дыхание наполнилось феромонами, от воздействия которых не могла устоять ни одна дама. Теперь я вдыхал местный воздух, а выдыхал элексир плотской любви.

Свежеукраденный скутер – штука просторная. Даже очень. Инесса, попутно срывая с себя одежду, набросилась на вашего покорного слугу. На меня. А на кого ещё, если авто беспилотное, а салон – это диваны и бар?

Хорошо, что этого всего не видела моя Луиза. Надеюсь, Лански не станет рассказывать подробности о моём подвиге ради Федерации. Ведь это его план, не мой. Я – всего лишь не жалеющий ни капли себя инструмент в руках наших спецслужб. Служу в меру сил, но с полной (ха-ха) отдачей.

Первый акт (во всех смыслах, нужный выбирайте сами) мы с Инессой отыграли на месте, не отъезжая от её клуба. Непрозрачные стёкла скрыли наши вовсе не невинные шалости от посторонних глаз.

– Куда вас везти, милая леди? – я застегнул брюки.

Инесса назвала адрес, мы тронулись. Второй акт был разыгран в её доме, как я понимаю, на супружеском ложе. Если таковым можно назвать кровать, размером с половину футбольного поля, не меньше. Супруг здесь бывает нечасто. Под полсотни жён так просто не обиходить, особенно, если лет тебе под семьдесят. Да, медицина творит чудеса, но и она не всесильна.

Моя временная возлюбленная убежала в душ, а я сделал то, для чего, собственно, и был разыгран весь этот эротический спектакль.

В прикроватной тумбочке Инессы я взял вещицу, так нужную нашему правительству. Я говорил, что это кулон, но сам не знал, насколько он красив. Драгоценные камни, рубины с Диларии, альфа-звезды созвездия Тирам, переливались глубоким красным цветом. Металл же, из которого создано (не «сделано», а именно создано. Оно достойно этого определения) украшение, по всей видимости, местный, из ядра Латипа. Выходит, стоимость висюльки запредельная, это как минимум. Не знаю, на сколько и чьих бюджетов затянет. Тьфу на тебя, Лански! Это с твоей пухлой руки стоимость я стал оценивать в бюджетах. Надеюсь, ты икнул, старый хрыч.

И тут появился муж. Инессы, если не понятно. Лысая усатая голова заглянула в комнату для амурных игрищ, на ней, на голове, появилось удивлённое лицо. Рот открылся – рогоносец готовился что-то закричать.

Диана, моя драгоценная Ди, среагировала быстрее меня:

– Беги, Вег!

Я почувствовал лёгкий укол. Мир замедлился и дальше, для меня, с моей точки зрения, всё перешло в состояние «слоу мо». Ди впрыснула мне препарат для ускорения мышц и, как я надеюсь, умственных процессов. Иначе, для чего скорость, если не успеешь реагировать на изменения окружающей среды?

Я надел украденный кулон на шею (а на что ещё? Голый ведь) и побежал с невероятной для наблюдавшего за моими метаниями обманутого мужа скоростью. Сначала – молнией по дому, потом – выбежал в гараж для орбитальных скутеров. Их у хозяина семнадцать. В своём замедлившемся мире я успел сосчитать. В самый большой (да что же меня так тянет на гигантские размеры? Можете быть уверены, я точно не компенсирую миниатюрность в некоторых местах) я и забрался. Тут мир остановился, точнее, вернулся к прежней скорости.

Откуда я знал, куда двигаться? Оттуда! Этот вариант был просчитан моим куратором. Во время движения Ди выводила мне на сетчатку план дома. Где только Лански его взял?

Я закрыл за собой дверь и уже несколько расслабившись прошёл в отделение спасательных капсул, сел в ближайшую, нажал кнопку катапультирования. Можно выдыхать? Как бы не так! Не с моим счастьем.

По идее, ставшую моим временным пристанищем капсулу должно было выбросить из гаража, прямо через крышу, на много километров вверх, на орбиту Латипы, где меня собирался подхватить челнок эвакуации. Всё просто? Но, нет.

Кнопка катапультирования не сработала. Очевидно, муж Инессы не так и глуп, как внушал мне Лански. Он отключил энергетическое питание своего гаража. Быстро сообразил, понял, куда я побежал и что задумал. Дурак так не смог бы.

А теперь мы добрались до момента, где я сижу в капсуле, а связь с Ди отсутствует. Помните? Я тогда ещё сказал:

– Диана, ещё долго?

Я надеялся, что Диана ответит, что был какой-то сбой и сейчас она тестирует свои многочисленные умные и теоретически безотказные системы. А под «долго» я подразумевал действие сыворотки, благодаря которой я не скопытился на Латипа. Не может же она действовать бесконечно, а на наличие второй дозы рассчитывать не стоит. Не думаю, что Лански шутил, говоря о стоимости драгоценной жижи. Сколько у меня времени? Час? Два? Сутки? По идее, эта миссия должна была закончиться сегодня. Есть ли запас времени на случай «всё пошло не так»?

Ди молчала. Не то чтобы я слишком дорожу своей жизнью, но моё подсознание выдало единственную логичную версию о неработающей аптечке с ИИ. Меня списали. Миссия провалилась, а я буду ликвидирован руками аборигенов Латипа.

Сейчас рогоносец, я даже не сомневаюсь, решает, как ему дальше поступить. Вызывать местную полицию, уверен, не станет. Высокое положение в обществе вполне может и зашататься, если все узнают, что жена, одна из жён, ушла налево с первым попавшимся бесхозным самцом.

Войти в гараж лысый усач тоже не мог, так как не знал, кто я и насколько силён, чтобы оказать ему достойное сопротивление. А вдруг я вообще вооружён? Хотя, это – точно нет. Я сбежал даже без трусов. Идиот! С моей тогдашней скоростью успел бы не только одеться, но и выпить пару чашечек местного кофе и подёргать лысого за усы. Он, сейчас я про кофе, тут, как говорят, не очень, но в качестве экзотики – пойдёт. Теперь и не попробую, наверное.

Я осмотрел место своего, возможно – пожизненного, если скоро я дам дуба, пребывания. Капсула небольшая, но комфортная. Кровать, умывальник с бритвенными принадлежностями, кремы, мази, воск для усов. Точно фетиш какой-то. Лучше бы мини-бар встроили. Усы им, выходит, важнее.

Я взял хозяйскую бритву и сбрил усы. Не хочу, чтобы мой холодный труп был усатым. А вот и мини-бар. Нашёлся-таки.

«Мини» я назвал это вместилище напитков на любой вкус, скорее, по привычке. Оно огромное, закамуфлированное под приборную панель. Я-то ещё думаю, зачем в спасательной капсуле столько оборудования? Хорошо, что полез проверить. Что тут? Виски с Дитры, каринбис с Партени, водка с Земли… Ого! Неслабая логистика, если не палёнка, конечно. Плеснул в стакан, глотнул. Не палёнка, точно. «Столичная» высшего класса. Она будто прочистила мне мозги.

Я внезапно осознал, что увидел в спальне Инессы, подсознательно удивился, но выкинул из головы по причине стрессовой ситуации. Только никому не говорите. Агенты моего класса не знают, что такое стресс, априори. Договорились?

Хозяин дома, рогатый муж моей временной, двухразовой, третьего не случилось, как вы помните, возлюбленной – один в один мой куратор Аарон Лански. Одно лицо, возраст, фигура и голос. Он успел что-то крикнуть мне во след, я не расслышал, но сейчас, сосредоточившись, вспомнил тембр.

Нет, это не может быть сам Лански. Тогда кто? Брат-близнец? Ну и дела. Что-то меня терзают смутные сомнения, что моя миссия именно то, о чём мне сказали. Хотя, кто сказал? Лански и сказал. Ох, не нравится мне всё это. Похоже, опять тебя, Вег Лассо, использовали втёмную. Выживу, всё Лански выскажу.

Я плеснул себе ещё «Столичной», полный стакан, с горкой.

– Вег, ты меня слышишь? Вег, ответь! Лассо, выйди на связь, – раздалось во вшитом в ухо переговорнике голосом Аарона. – Лански на связи. Ответь куратору. Вег, ты меня слышишь? Вег, ответь! Лассо, выйди на связь.

– Пластинка заела? – я ответил, как только содержимое стакана вылилось из глотки в желудок. Раньше не мог. Рот был занят. Не выплёвывать же! – Что с Ди?

Лански принялся объяснять, а я слушать и улыбаться. Чему радуюсь? Так если куратор долго говорит, значит, у меня ещё есть время. Понятно? Действие дающего мне жизнь препарата продолжается и будет длиться ещё некоторое время. Лански не тот человек, который в критических ситуациях разглагольствует. А значит что? Моё положение не такое и безвыходное.

– Ты уже в капсуле? Что-то там не даёт ДИИА-5 посылать тебе сигнал. Непонятный экран, неизвестная нам технология, будем разбираться, в следующий раз – учтём? – Аарон упорно не признавал Диану личностью, называл заумным, данным яйцеголовыми, именем.

– В следующий раз? Мне бы из этого выбраться. Ты-то так через экран пробился? Не те волны? – я налил ещё стакан, сразу выпил половину, решив, что и половины двухсотграммовой ёмкости мне хватит. Осмотрел остаток и допил содержимое. Связь с Лански стала ещё чётче, теперь я его слышал, будто он стоит рядом.

– Да вот как-то пробился, к счастью. Что-то у тебя в мозгу сработало и открылась частота. Мы уже и не надеялись. И с этим разберёмся, причину найдём. Но это всё потом.

– Причину? А что её искать? Прихвачу с собой, – я открыл бар и достал ещё бутылку «Столичной». Вот куда только её положить? Карманов у меня нет.

Найдётся тут скафандр, в конце концов? Должен быть. Я огляделся, поискал взглядом, но потом это занятие бросил. Зачем он мне, если не смогу выйти? Даже если дверь откроется, рогоносец наверняка встретит меня с каким-нибудь бластером, развеющим вашего милого, недавно временно усатого, но всё равно необычайно симпатичного Вега Лассо по миру в виде атомов. Тут и Диана не поможет. Эх! Прощай, моя Луиза, не увижу тебя больше никогда. Наказан я за прелюбодеяние, отлично, на самом высоком уровне исполненное по заданию твоего отца и Родины. Я поставил «Столичную» обратно.

– Слушай меня, Вег, – строгий голос Лански вернул меня в реальность.

– Сейчас. Только связь получше сделаю, – я вылил в стакан остатки из бутылки и залпом выпил. – Вот теперь внимательно слушаю, мой генерал.

И тут мы возвращаемся к самому началу моего рассказа. В ухе прозвучало «Делай что-нибудь», а я послал начальника в нору к ливерианскому льву.

Я понял главное – практически всесильный Аарон, хоть и строит из себя стального руководителя, находится на грани отчаяния и не знает, что предпринимать. Бодрости мне это не добавило.

Не разглагольствует в критических ситуациях? Х-ха! Ещё и как разглагольствует. Раньше за ним такого не замечал. Неужели стареет? Надо же, какая досада.

– Вег, я вернулась, – голос Дианы прозвучал для меня слаще мёда замакаданских пчёл. А он, между прочим, в семь и семь десятых раза раз слаще земного.

– Как же я раз тебя слышать! Как ты, что ты, где была? – я прыгал по капсуле от радости.

Ди рассказала, что оказалась заблокированной автономным ИИ корабля, на который я забрался.

– Он такой же, как и я. Почти. Только немного хитрее.

– Как ты вырвалась? Убила мерзавца? – на радостях я снова открыл бар, но передумал и громко хлопнул дверцей. Приём улучшителя связи с куратором стоит прекратить. Пока. Временно.

– Я с ним договорилась.

Вот как, выходит. Человек может договориться с человеком, хоть и не всегда, а ИИ – с ИИ. Я быстро рассказал Диане, что произошло после её отключения.

– Когда забирался в капсулу, номер на борту рассмотрел? С1856/1 или S6551/3? – без эмоций перешла к делу Ди.

– Первое. Точно первое, – я напрягся и вспомнил. Номер отложился у меня на подкорке автоматически. Всё-таки не зря в Академии нас обучали обращать внимание на детали.

– Тогда шанс есть. Бар, как я понимаю, уже нашёл? Там, в правом нижнем углу, секретный аварийный пульт запуска. Реагирует на лицо владельца.

– Я должен принести голову мужа Инессы, не знаю, как его зовут? Или что? – я чувствовал, как шанс на спасение ускользает из рук подвижным Жиповианским песком. А ведь счастье и долгая жизнь были так возможны…

– Ты его нарисуешь. Я помогу, – Диана говорила тоном, не терпящим возражений.

Действительно, она это может. Перехватит управление моей рукой, и нарисует хоть Джоконду. Да так, что она будет ещё лучше оригинала. Моё дело – мысленно представлять.

– Чем рисовать? Что-то я тут не вижу ни карандашей, ни акварели. Или чем там принято изображать нашего Аарона?

– Больше сегодня не пьёшь, Вег. Вином. Будешь рисовать вином. Это не проблема. Я смогу. Найди, на чём.

Первым делом я достал из бара вина всех сортов – нам понадобятся краски разных цветов. Тут действительно получилась целая палитра – зелёное вино с Матанга, синее с Орвиты, фиолетовое с… не помню, а на этикетке надпись незнакомым языком. И ещё много разного, вкусного, наверняка, но главное – цветного.

Только с холстом вышел затык. Панель, что я оторвал от стены, оказалась с самоочищающимся нанопокрытием. А чего ещё я ожидал от капсулы такого уровня? Бумаги здесь нет и быть не могло. На Латипа от её использования отказались много лет назад. Я даже скафандры нашёл, но и на них писать портрет не получалось. Да, снова нанопокрытие с самоочищением. Для чего оно на скафандрах – загадка, но тем не менее.

– Похоже, это конец. Прощай, Диана. Нам, мне, капут. Будь проклято это задание и этот кулон! – я сорвал ненавистную висюльку с шеи и просил об пол.

От удара кулон раскрылся. Я и не замечал на нём никакой щёлки, хоть как-то указывающей, что подобное возможно. Думал, штука монолитная. Хотя, я вещь толком и не рассматривал. Из раскрытой подвески на свет появилась голограмма – двойник (или кто он там?) Лански, то есть, муж Инессы, шлёт воздушный поцелуй. Инессе, конечно, но сейчас – мне, как бы давая благословение на взлёт и разрешение на спасение.

Я вспомнил о своей страстной любовнице. Как ты там, Инесса? Надеюсь, усатый лысый олень не сделал тебе ничего плохого.

Чтобы показать полупрозрачный портрет скрытому в баре считывателю пришлось встать на четвереньки. Но я не гордый. В моём положении (оценили каламбур?) не до этого. На пульте управления зажглись огоньки. Взлёт через три, две, одну…

– Возьми меня с собой, Шельмут! – произнесли динамики капсулы, заработавшие со включением автономного питания с помощью лысой голограммы, голосом Инессы.

Шельмут? Ах, да! Это же я, точнее, моё имя для этой планеты. Шельмут фон Амур из Баритона.

– Где лысый? – я спросил на всякий случай. На заработавших с динамиками мониторах никого рядом с женщиной я не увидел. Она уже тут, в скутере, на пороге моей спасительной капсулы.

– Ушёл. Думаю, вернётся с оружием. Нам надо улетать, Шельмут!

Старт пришлось на минутку отложить, открыть дверь и впустить даму. Я же не сволочь какая-нибудь, понимаю, что ей грозит. Ничего, Лански придумает, куда её пристроить. Мало у нас в Федерации, что ли, планет, где Инессе будет хорошо?

Поехали!

Мы стартовали на орбиту, где нас и подобрал корабль Федерации.

Признаться, думал, что встречать меня на корабле будет лично Лански, но ошибся. У куратора образовались срочные дела или он просто не захотел. Кто разберёт, что там в его бритой голове.

Встретились мы только через день после моего возвращения на базу. С Инессой были вызваны в кабинет, где восседая в своём неизменном массажном кресле нас ждал Аарон, собственной персоной.

– Рассказывай, – коротко бросил Лански.

– Вы рассказывайте, сэр. Что это за шоу двойников и в какую…хм… нору ливерийского льва вы хотели загнать меня на этот раз? – я умышленно напомнил Лански про животного с Ливерии. Пусть не расслабляется и помнит, что я могу и послать. За мной не заржавеет.

Нехотя, но Лански начал рассказывать. Он даже не попросил удалиться Инессу.

Тот лысый усач-рогоносец – родной брат-близнец нашего Аарона, Теодор.

– Мне нужно было узнать, жив ли мой братишка. Соскучился, – закончил короткий рассказ Лански.

– Он никогда про вас не рассказывал, – осмелилась вставить слово Инесса.

– Теодор считает, что я умер. Не будем его разочаровывать, надеюсь, так и останется. А вы, Инесса, – Лански встал и галантно поцеловал даме ручку. – моя родственница, получается. Сколько у Тео жён? Сорок три, кажется. Вы какая?

– Тридцать девятая, – Инесса хлопала глазами, от чего становилась ещё симпатичней. Мне показалось, что Аарон смотрел на женщину с некоторым особым интересом.

– Значит, дальняя родственница, – Лански рассмеялся, но нам с Инессой было не смешно.

Выходило, что операция, чуть не стоившая мне и ей жизни, была затеяна только для того, чтобы мой куратор узнал, что с братом всё в порядке. Обидно, вообще-то.

– Ещё вопросы есть? – Аарон снова уселся в своё кресло и принял деловой вид.

– Вы родом с Латипа? – я тоже решил кое-что выяснить.

– А ты догадливый, Вег. Как же ты догадался, что если близнец живёт на планете, где неаборигены не выживают, то и я оттуда родом? Нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы до такого додуматься. Даже не семь, а семьдесят семь! – Лански откровенно издевался, но я пропустил его выпад мимо ушей. Понимаю, мстит за нору льва.

– Для чего вам кулон? – я продолжал расспросы.

– Мне? Незачем. Его Теодор подарил Инессе? Вот пусть у неё и остаётся. Начнёт девушка новую жизнь с очень неплохой суммой. А хотите, я его у вас выкуплю? А? – Лански привлёк внимание Инессы. – Будет мне память о братишке, а у вас объёмненький банковский счёт. Дам на пять процентов выше рыночной стоимости.

– На пятнадцать, – скромно произнесла Инесса.

Надо же! Эта дамочка совсем не промах. Ей палец в рот не клади. Легко сложила два и два и решила вытрясти из новоявленного родственника лишние денежки. Браво!

Лански на мгновенье загрустил, но быстро пришёл в себя:

– По рукам. Оценщик прибудет сегодня вечером. А сейчас – не смею вас задерживать.

Инесса ушла, можно сказать, очень богатой женщиной. Я остался, доложил обо всех своих приключениях на Латипа. Аарон выслушал, время от времени кое-что уточняя. Похоже, моя измена его дочери, Луизе, куратора совсем не волновала. Понимает старый лис, что это рабочий момент. Шантажировать меня этим он не станет. Луизу я люблю, это честно, а это, с Инессой… Ну, было и было. Так получилось и являлось острой необходимостью для выполнения задачи. А это значит, старик снова что-то скрывает.

Внезапно меня прошиб пот. Моя Луиза сейчас на задании, а там она может вот это вот самое, а я никогда об этом не узнаю? Я постарался побыстрее отвязаться от этой мысли.

– Так всё-таки, Аарон, для чего было всё это? Неужели сыворотка, капля которой стоит бешеные миллиарды, была потрачена ради вашего личного удовлетворения? – я хотел вывести старика на чистую воду. Признаться, надоело, что он использует меня даже не в качестве скальпеля, а как топор.

– Что ты, Вег! Нет и ещё раз нет! Мы, наша Федерация, с помощью твоего визита начали небольшую торговую войну с Альянсом, в который входит Галопея.

– А эта планета тут каким боком?

И тут до меня дошло. Помните, что я сказал в клубе скучающих женщин на Латипе? Это, когда пришёл знакомиться с Инессой. Напомню: «В моём скутере слишком пересушенный воздух. Эти микроклиматические роботы с Галопеи совсем никуда не годятся. Пора заменить на что-нибудь более умное. Например, с Морилии. Там, я слышал, придумали что-то новенькое».

Значит, я слишком недооценил свой визит в клуб. Вот где собака зарыта. Я не могу поверить, что столько средств затрачено ради того, чтобы я в нужном месте произнёс несколько незначительных, с моей точки зрения, фраз. Но это факт.

Женщины начнут разносить новость о никуда не годящихся микроклиматических роботах с Галопеи по всей планете. Сарафанное радио у бездельниц работает ох как быстро. Скоро все дамочки начнут капать на мозги мужьям, а те – в промышленных масштабах покупать требуемое оборудование, произведённое на Морили. Она, если не знаете, входит в нашу Федерацию. И производят там много чего, что тоже станет модным и востребованным на Латипа.

Галопея будет наказана и, скорее всего, разорена. Чем провинилась целая планета? Этого Лански мне не скажет. Не мой уровень доступа.

– На этом всё, Вег. Можете отдыхать, – Лански без обиняков указал мне на дверь.

– Луиза скоро вернётся? – я не собирался задерживаться. Этот вопрос был последним.

Аарон сморщился, будто съел самый кислый плод лемонрапта с Шарга. Всё-таки он мою связь со своей любимой дочуркой одобряет на так, чтобы сильно.

– Ты узнаешь первым, не сомневаюсь, – точную дату Лански наверняка не знал и сам. Работа «в поле» не имеет сроков. Примерную Аарон называть не стал из принципа и некоторых присущих нашей профессии суеверий.

Я двинулся восвояси, размышляя, как старый плут Лански впишет в свой отчёт о моей миссии Инессу. Всё вывернет в свою пользу, наверняка. Это он умеет.

Мне остаётся только дождаться Луизу, чтобы вместе отпраздновать удачный исход моей и её миссии. Любимая у меня не промах, тоже вернётся с победой.

Интересно, Лански будет знакомить дочь с новой родственницей? Поживём – увидим.

Да! Ещё момент, на который вы наверняка не обратили внимания. Про капсулу, на которой мы с Инессой спаслись, Аарон даже не упоминал. Уверен, не будет фигурировать она и в отчёте…

А ведь недешёвая космическая игрушка просто напичкана драгоценными металлами. Но даже не они так ценны, как разработка инженеров Альянса, противостоящего нашей Федерации. Я говорю об искусственном интеллекте, который, как признала моя Ди, хитрее её самой.

То есть, Лански оставил у себя крутой козырь. Жирного джокера, я бы даже сказал. Для чего? Ему виднее. Но уж точно не в качестве сувенира от брательника. Я же просто не буду этого забывать и, при случае, а такой, несомненно, представится, напомню скользкому начальнику, что он мне остался должен.

Всё. На этом Вег Лассо прощается с вами. Оставайтесь на связи.

Я уже в своей каюте, а до крепкого (суток, эдак, на двое) сна осталось три, две, одна…

Алекс Бор. Ключ к американскому континенту

Вечерней службы сегодня не было, но храм не пустовал. Прихожане покупали свечи, оставляли записки, шептали молитвы или молча стояли перед иконами. Петр считал неприличным разглядывать людей, которые пришли молиться – но даже в полутьме, слегка разбавляемой огоньками свечей, трудно было не заметить, что все прихожане – местные.

Петр поднял глаза на икону, прикрывая ладонью свечу.

Божья матерь взирала на него строго, но её глаза наполняла любовь.

– Пресвятая Богородица, моли Бога о нас! – прошептали губы слова молитвы.

Петр перекрестился, поставил свечку, коснулся губами чудотворного образа.

Он стоял перед иконой, мысленно разговаривая с Богом и Его Матерью, не решаясь попросить Всевышнего о том, что хотел сейчас больше всего.

Никто не обращал на Петра внимания – все его здесь знали.

***

Выйдя из храма, Петр перекрестился на икону, висевшую над входом, и стал спускаться по лестнице.

Собор построили так, что попасть в него с улицы можно было только поднявшись по ступенькам и пройдя через открытую галерею. И, соответственно, выйти точно так же.

Внутри храм приятно пахло воском и ладаном, царила прохлада – а снаружи Петр сразу окунулся в тропический зной, который почти не разбавлял дующий с океана легкий северный ветерок.

Петр вытер пот со лба, подставил ветру лицо.

Впрочем, уже вечер, солнце скоро упадет за горизонт, и станет чуть прохладнее. Осень – она и в тропиках осень…

По ступенькам медленно поднималась женщина – годов пятидесяти, одетая в длинную юбку и кофту, которая закрывала руки. На голове – цветастый платок.

– Добрый вечер, синьор Петро! – сказала она по-русски. Акцент был едва незаметный.

– Добрый вечер, – кивнул Петр.

Он видел эту женщину впервые.

Но она его узнала, и поприветствовала.

Сойдя на тротуар, Петр направился к служебному элемобилю.

Двое молодых мужчин и одна женщина, проходя мимо собора, остановились, подняли глаза к куполам, и осенили себя крестом. И пошли дальше, весело о чем-то болтая. Еще один мужчина – пожилой чернокожий – поднимался по ступенькам. И Петр снова с радостью подумал, что когда в 2004 году – почти девяносто лет назад! – на Острове решили построить первый русский православный храм, никто и предположить не мог, что его будут посещать местные жители. А вот ведь – приходят…

За последние четыре десятилетия в столице появилось много православных церквей, но этот храм, самый первый, построенный на переломе эпох, всегда был полон и не закрывался даже на ночь.

Кафедральный собор Казанской Божьей Матери, как две капли воды похожий на Благовещенский собор в Московском Кремле. И если закрыть глаза, то можно представить, что совсем рядом – Успенский собор, чуть дальше – Колокольня Ивана Великого.

И новая резиденция Императора на Ивановской площади.

…Опять прилетел ветер с океана, принёс на влажных крыльях соленые брызги. Снова на душе стало легко – хотя ностальгия опять кольнула сердце: все-таки Петр уже больше года не был в Москве…

В Москву он отправится через три дня. А завтра – очень важный день: будет подписан договор, в подготовке которого он, Петр, принимал самое активное участие. А сегодня – встреча с Президентом… совсем неофициальная. Но разговора о завтрашнем дне наверняка не избежать.

Впрочем, служба протокола давно все согласовала, ничего непредвиденного произойти не должно. Церемония подписания Договора между Российской Империей и Республикой Куба будет транслироваться на весь мир. И в космос – на российские орбитальные станции, на Луну и Марс.

Не только подданные Императора, но и всё человечество должно видеть новую мирную победу Российской Империи!

Встреча с Президентом была назначена на девять вечера, у Петра оставалось два часа. И он решил не возвращаться в посольство, а немного пройтись по Гаване – городу, в который он был искренне влюблен. Удивительному городу, который стремительно развивался, но бережно сохранял в облике черты разных исторических эпох.

Казанский собор стоял на перекрестке улиц Сан-Педро и Санта-Клара. Если свернуть на Санта-Клара – не улицу даже, а узенький переулок, – то окажешься в Старой Гаване.

Петр знал Старую Гавану лучше, чем Гавану Новую, и когда выдавалось свободное время, отправлялся бродить по улицам, которые помнили времена испанских конкистадоров. Ходил один, без охраны – что может угрожать на Кубе послу Российской Империи? Кубинцы любили Россию и русских так же, как и столетие назад – во времена, когда Островом правил легендарный Команданте – Фидель.

И именно по его указанию в Гаване построили первый русский православный храм.

Давно ушел в историю и Фидель, и те, кто пришли ему на смену – но кубинцы по-прежнему верили, что Россия их не обманет и не предаст. Как будто эта вера передавалась им на генетическом уровне…

***

Петр не стал углубляться в хитросплетение переулков Старой Гаваны, а вышел по улице Сан-Педро на набережную.

Самую длинную – почти семь километров! – во всей Латинской Америки.

Которая так и называлась – Набережная.

Малекон по-испански.

Выйдя к Малекону, Петр оглянулся. Солнце заходило, и золотые купола собора сверкали, озаряя соседние здания неярким чарующим светом, и казалось, что свет излучает не заходящее солнце, а исходит он от далекой России…

Далекой – и в то же время очень близкой.

А завтра здесь тоже будет Россия.

Завтра, 18 сентября 2094 года, российский Император и Президент Республики Кубы подпишут исторический Договор, по которому Куба войдет в состав Российской Империи.

И станет новой российской губернией. Такой же, как Закавказская, Балтийская, Минская, Киевская, Черниговская, Одесская, Волынская, Карпатская, Варшавская, Пражская, Балканская, Цареградская, Мальтийская, Палестинская, Дамасская, Персидская…

Более ста губерний, треть из которых вошли в состав Российской империи добровольно, потому что их народы, как и века назад, решили, что им будет лучше вместе с Россией!

Завтра Куба станет частью России, а послезавтра…

Уже ведутся переговоры с Боливарианской Конфедерацией – пока о более тесном сотрудничестве. Конфедерация полвека назад объединила почти все страны Южной и Центральной Америки. Куба тоже недолгое время была её частью, даже предполагалось, что столицей Конфедерации станет Гавана. Но сорок лет назад Куба вышла из Конфедерации и заключила оборонный союз с Российской Империей.

На Кубе появилась российская военно-морская база, кубинская армия получила самое современное российское оружие. Теперь корабли и подводные лодки Императорского Флота постоянно курсировали у берегов Северо-Американских штатов. А суперсовременные электронные уши внимательно слушали, что происходит на их территории.

Американцы, естественно, сразу завопили: Россия ведет агрессивную политику, стремится покорить весь мир! Однако на их вопли давно уже перестали обращать внимания – раздираемые внутренними противоречиями, Соединенные Штаты медленно, но верно теряли роль мирового лидера, скатываясь к уровню региональной державы, мнение которой можно было игнорировать. Навсегда ушли те времена, когда Америка диктовала волю всему миру.

Однако североамериканцы не оставляли попыток остановить стремительный взлет России.

Но как остановить лавину, которая катится с горы?

…В памяти Павла всплыли события, которые произошли почти полтора века назад, когда Россия, которая в то время она называлась странным сочетанием букв – СССР, впервые пришла на Кубу. И, чтобы обезопасить себя и своего нового союзника, разместила на Острове ядерное оружие. Узнав об этом, американцы едва не развязали мировую войну, они были готовы стереть Кубу с лица земли, лишь бы отодвинуть от своих границ военные базы ненавистной России. Однако сами размещали свои базы и войска везде, где им хотелось, ни у кого не спрашивая разрешения…

И плевать хотели на чьи-либо протесты.

Тогда России пришлось уступить: она убрала ракеты с Острова, чтобы спасти человечество от гибели в ядерном пожаре.

И потом Россия очень часто шла на уступки.

Что в итоге и привело к расчленению СССР. То есть к уничтожению исторической России.

И понадобилось несколько десятилетий, чтобы новые правители России поняли: нельзя никогда никому уступать! Потому что на уступки и компромиссы идут только слабые. После чего их съедают те, кто никаких уступок и компромиссов не признает.

Правители России это поняли еще тогда, когда страна была президентской республикой.

А когда была восстановлена монархия, то Российская Империя больше никому ничего не уступала.

И никогда не отступала.

Только стремительно наступала, возвращая когда-то отторгнутые от неё исконные земли и обретая новые.

Солнце ушло за горизонт, но на набережной, как всегда, было шумно и многолюдно: её заполнили уличные художники и музыканты, торговцы сувенирами. И, конечно, влюбленные парочки.

Правда, музыку было едва слышно – её звуки заглушал шум прибоя. Волны накатывали на берег, и хотя ветер был не очень сильный, брызги долетали до тротуара. Но никто не спешил уходить. А влюбленные целовались у парапета, не обращая внимания на море, которое пыталось немного остудить их пыл…

По теплому асфальту пронеслась стайка ребятишек, оглашая пространство радостными криками.

Счастливая страна, счастливые люди, которые излучали оптимизм, радовались жизни и веселились даже в самые тяжелые времена.

Петр остановился, оперся ладонями в гладкий гранит парапета. В середине сентября в тропиках темнеет быстро, и океанских волн не было видно – только слышалось их дыхание. Справа ярко переливались огнями небоскребы культурного и делового центра «Кубана». Три стеклянных конуса, самых высоких – почти 500 метров! – не только на Кубе, но и во всей Америке. Их построили лет двадцать назад, на участке, где раньше было американского посольства. Здание сгорело при пожаре, а потом долго пустовало, постепенно превращаясь в руины.

Вместе с руинами посольства снесли и несколько соседних зданий, построенных американцами – посчитав, что они не представляют исторического интереса.

Слева, у входа в бухту, прожекторы освещали крепость Эль-Морро – цитадель времен испанских конкистадоров.

Эль-Морро почти пятьсот лет запирала, как ключ, Гаванскую бухту. И охраняла покой самого красивого города Испанской Америки.

Крепость пала под натиском завоевателей только один раз – в конце восемнадцатого века, когда англичане вторглись на Кубу, намереваясь захватить «жемчужину испанской короны», как называли Остров в Мадриде.

Испанцы считали Кубу ключом к американскому континенту. В Лондоне придерживались того же мнения: кто владеет Островом – тот контролирует всю Америка.

Поэтому Испания, потеряв почти все колонии, до начала двадцатого века пытались удержать Кубу.

А потом больше пятидесяти лет её держались американцы. Даже больше, если учесть присутствие американских военных на базе в бухте Гуантанамо, откуда наглых янкесов не смог выдворить даже легендарный Фидель.

И только Российская империя смогла вернуть Кубе отторгнутую у неё территорию.

Теперь в Гуантанамо – база Имперского Атлантического флота.

***

Яркий свет озарял не только Эль-Морро, но и белоснежный стратолайнер, который стоял у стен древней цитадели.

«Великий князь Владимир», на его борту сейчас находился российский Император Александр Четвертый. Два дня назад он прибыл на Кубу – подписать исторический договор, по которому ключ к американскому континенту теперь навеки будет в руках России.

Так решил кубинский народ.

Две недели назад, на референдуме.

Петр любовался огнями вечерней Гаваны, и снова изумлялся – как все-таки она похожа на Ялту! А Малекон – на Ялтинскую набережную. Которая тоже – просто Набережная. Не такая длинная, но на ней всегда многолюдно – и днем, и вечером. Также играет музыка и выставляют картины художники. Влюбленные парочки стоят у самого моря, целуются под шепот волн. Современные небоскребы соседствуют со старинными зданиями. И морской прибой тоже бьется о каменные блоки волноломов, и соленые брызги долетают до верхней набережной…

Только Гавану и гаванскую бухту не обрамляют горы.

А Лисси вообще считала, что Крым – это младший брат Кубы.

«Я люблю Крым, – сказала она, когда они сидели в кафе на набережной Ялты, где только что познакомились. – Здесь очень кубинские восходы и закаты»

Господи, как давно это было!

Двадцать пять лет назад…

Воспоминание о Лисси заставило радостно забиться сердце. Очень скоро он увидит её…

Петр тронул пальцами запястник – универсальный мини-компьютер, разработка ученых Имперской Академии Наук. Экран засветился, показывая время. Еще минут пятнадцать можно стоять, подставив лицо соленым брызгам и свежему ветру, любоваться древней крепостью, белым лайнером, слушать жизнь вечернего Малекона.

– Как здесь все-таки красиво! – услышал Павел радостный девичий голосок.

Сказано было по-русски, без акцента.

Петр обернулся – рядом, но чуть в стороне, стояли двое, обнявшись. Девушка в коротком платье, которое не скрывало стройные ноги. Кудряшки коротких волос теребил ветер. И юноша. Высокий мулат, нескладный, с пушком над верхней губой.

Им было не больше восемнадцати.

– Тебе у нас нравится? – спросил парень. По-русски, но с легким акцентом.

– Да…

– Завтра праздник, будет карнавал… Пойдем?

– Конечно!

Петр вздохнул: счастливые! Завтра трехмиллионная Гавана будет веселиться, празднуя начало новой жизни. А у него, Петра, слишком много дел, и он не сможет прийти на Малекон – посмотреть, как поют и танцуют счастливые кубинцы. Новые подданные могучей Российской Империи!

Парень коснулся губами лба девушки, и Петр решил уйти. Зачем мешать молодым? Места на Малеконе много, есть где постоять и подумать… О будущем. И о Лисси.

С ней он тоже когда-то вот также стоял у парапета набережной…

– А все-таки, Рауль, у нас в Екатеринославе набережная намного длиннее! В три раза! Самая длинная во всей Европе! – звенел за спиной счастливый голос девушки.

– Зато у нас океан! Стихия! – возразил бас юноши.

– А у нас Днепр!

– Оля, тебе не нравится океан?

– Нравится, ты же знаешь… Но Днепр – это колыбель русской государственности!

Петр оглянулся – и увидел ясные глаза девушки, которые светились счастьем. Она смотрела на своего друга снизу вверх, привстав на цыпочки, и Петр снова вспомнил Лисси… Ее счастливые глаза и мягкие, но уверенные губы.

Он вздохнул. Отвернулся – чтобы не помешать счастью русской девушки и кубинского парня.

…И вдруг на него обрушилась тишина. Такая, что больно уварило по ушам. Тело стало словно чужим – ноги подкосились, и он упал, не в силах пошевелиться.

Он увидел, как над ним склонился мужчина. Весь в черном. Лицо перекошено. В руке – пистолет. Который плюется яркими сгустками. Они летят прямо в лицо, но быстро гаснут, словно ударившись о невидимую стену.

Это и была стена. Или «кольчуга» – защитное поле, которое появлялось автоматически, если объекту охраны угрожает опасность. Петр никогда не пользовался «кольчугой» – считал, что на Кубе ему ничего не угрожает. И только настоятельная просьба Императора, которая прозвучала как приказ, заставила Петра закачать в запястник охранную программу.

Появились полицейские – они бежали, стреляя в человека в черном. Тот уронил пистолет и упал рядом с Павлом. И он увидел, что преступника ухмыльнулся, и что-то злобно прошептал. Петр не слышал, что сказал убийца – но ему удается прочитать по губам одно слово: «Смерть…»

И сразу оглушительная тишина сменилась ревом водопада, который снова ударил по ушам. Звуки были такими, что Петру показалось, что его голова сейчас расколется, как от удара камнем, и он сейчас умрет.

«Лисси…» – подумал он, прежде чем умереть.

Похоже, он все-таки потерял сознание. Потому что, когда очнулся, обнаружил, что сидит, прислонившись спиной к холодному граниту парапета. Метрах в пяти толпятся люди, и полицейские громко просят их отойти.

– Вы не ранены, господин посол? – спросил кто-то по-русски, склонившись над Петром.

Это был полицейский.

Петр покачал головой. Она по-прежнему болела, и в теле чувствовалась слабость. Только сердце стучало так, словно хотело вырваться наружу.

– Террорист ликвидирован, – сказал полицейский. – Я связался с российским посольством, за вами сейчас приедут.

Он протянул ладонь Петру, помог ему подняться.

– Спасибо, – сказал Петр.

Вопреки опасениям, ноги его удержали.

– Не за что. Это наша работа. Но если бы не «кольчуга»…

– Я знаю, – оборвал его Петр.

Резче, чем следовало.

Он не мог поверить, что его едва не убили.

Его, Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Империи!

И где? На Кубе!

Полицейские стояли вокруг Петра, их лазерники сканировали темноту.

Тело террориста лежало метрах в двух от оцепления.

Его глаза были открыты, на губах застыла радостная улыбка. Один из полицейских приложил палец преступника к экрану наладонника.

– Петр Алексеевич, с вами все в порядке? – из-за оцепления вышел невысокий круглый человек.

– Да…

Петр узнал сотрудника российского посольства, но не мог вспомнить, как его зовут.

– К сожалению, мы не установили личность террориста, – сказал полицейский по-русски. – В нашей базе его нет.

Петр кивнул. А круглый человечек, имя которого никак не хотело вспоминаться, спросил:

– Никаких зацепок?

– Нет, – виновато развел руками полицейский. – Но нам удалось выяснить, что у террориста был сообщник. Он находился поблизости, и пытался взломать защиту, – полицейский повернулся к Петру. – И это ему почти удалось.

– Но… как? – Петр судорожно сглотнул. – Это же… «Кольчуга»!

Полицейский пожал плечами, а круглый человечек сказал:

– Да, Петр Алексеевич, задача… Но мы ее решим.

– Решим, – повторил Петр, кивая.

На руке завибрировал запястник – звонили из администрации Президента.

– Со мной все в порядке, – сказал Петр, пропустив мимо ушей дежурные слова о том, что в Национальном Капитолии сожалеют об инциденте. – Передайте госпоже Президенту, что встреча состоится.

Петр оглянулся, остановил взгляд на куполах собора, которые белели вдалеке на фоне темного неба. И прошептал, перекрестившись:

– Спасибо Тебе, Господи!

***

Посольский элемобиль летел в полуметре над дорожным полотном, мимо проносились другие элемобили. Вечерние улицы Гаваны сверкали яркими огнями.

Петр медленно приходил в себя, откинувшись на мягкую спинку сидения. Он по-прежнему не хотел верить… Потому что, не будь «кольчуги», он остался бы лежать на остывающих камнях гаванской набережной!

– Это явно была провокация, рассчитанная на срыв подписания Договора, – бубнил круглый человек, который расположился рядом. Петр наконец-то вспомнил его имя: Александр Петрович. Причем Петрович было не отчеством, а фамилией – он родился в Сербии, еще до того, как та вошла в состав России.

Элемобиль двигался совершенно беззвучно.

Давно уже миновали времена бензиновых двигателей, которые отравляли воздух. Мир перешел на экологически чистые беспилотные элемобили, и самые лучшие производили именно в России и поставляли по всему миру.

– Здесь наверняка замешаны штатовцы. Больше некому! Настало время решить этот вопрос!

Петр кивнул, тронул запястник, тихо сказал: «Герб Кубы» – и увидел ключ над синевой моря, которое соединяет два американских берега.

Куба – ключ к американскому континенту…

Теперь, когда ключ – по воле самих кубинцев – переходит в руки России, решение американского вопроса – дело времени.

До встречи с Президентом оставалось чуть меньше часа, но Петр лежал на диване, и никак не мог заставить себя встать. Он уже успел принять душ, смыть пот и страх. Но когда, надев белые льняные брюки и такую же белую сорочку, он посмотрел в зеркало – его накрыла новая волна страха. Он ясно представил, как, весь в белом, неподвижно лежит в гробу…

Петр редко думал о смерти, и страха перед небытием у него не было – однако сейчас он осознал, что смерть стояла совсем рядом. И по-настоящему испугался.

Страх был иррациональным – умом Петр понимал, что «кольчуга» не дала бы его убить. Но на Кубе он принципиально не пользовался охранными системами, справедливо полагая, что на Острове нет никого, кто желает ему смерти. Но вчера Император лично позвонил ему и потребовал воспользоваться «кольчугой».