Искупление мечом

Глава 1

Гарольд натянул поводья, когда его измученный конь споткнулся на разбитой дороге, покрытой колеями и камнями. За горизонтом заходящее солнце растекалось по небу алым огнем, окрашивая всё вокруг в мрачные оттенки багрового цвета. Он почувствовал, как по плечам прокатился холодный ветер, точно предвестие чего-то неизбежного. Впереди, вдалеке, поднимались высокие каменные стены города. Стражники у ворот уже готовились к закрыть ворота, их силуэты четко вырисовывались на фоне угасающего дня.

"Если бы я задержался на пару часов, то пришлось бы искать место для ночлега в лесу", – подумал Гарольд, сдерживая раздражение. Он мог бы ускорить шаг коня, но знал, что у того нет больше сил после нескольких дней выматывающего пути. Путь до этого города казался бесконечным, и каждый удар копыт отдавался глухим стуком в его голове. "Неудивительно, что я почти не помню, когда в последний раз нормально спал".

Осторожно тронув коня пятками, Гарольд приблизился к воротам, которые начинали медленно захлопываться. Один из стражников, уставший и явно не слишком заинтересованный в выполнении своих обязанностей, остановил его грубым жестом.

– Уже поздно, путник, ворота закрываются. – Голос стражника был ровным, почти равнодушным.

Гарольд поднял руку, показывая, что он не представляет угрозы.

– Мне нужно в город. Я ищу ночлег и… встречу.

Он не знал деталей этой встречи. Лишь обрывочные слова, переданные через третьи руки: "Город у южных гор. Таверна под названием "Олений рог". Человек, с которым ты встретишься, не будет ждать долго." Этого было достаточно, чтобы пробудить его интуицию наёмника – тот тон, с которым были произнесены эти слова, внушал тревогу. Кто-то явно искал его, и этот кто-то был настойчив.

Стражник, прищурившись, изучал Гарольда, вероятно, оценивая его измотанный вид и побитую броню, которую тот давно не удосуживался почистить. Гарольд почувствовал, как тяжесть прожитых лет снова свалилась на плечи: на них было слишком много пыли, крови и того, что уже не смыть. Он выглядел так же плохо, как чувствовал себя, и этот город не обещал улучшения его дел.

– Тогда держи путь к таверне, – наконец сказал стражник, кивая своим людям, чтобы те немного задержали закрытие ворот. – Только не устраивай неприятностей.

– Неприятности ищут меня сами, – пробормотал Гарольд себе под нос, но вслух добавил: – Спасибо.

Когда он въезжал в город, ворота за его спиной громко скрипнули, запирая его внутри этого места, где, возможно, его ждали не только новые лица, но и старые тени. Тени, от которых уже давно нельзя было сбежать.

Гарольд неспешно ехал по узким улочкам города, погруженного в тишину надвигающейся ночи. Каменные здания с покосившимися крышами и пыльными окнами нависали с обеих сторон, бросая тени на дорогу. Где-то вдалеке слышались звуки закрывающихся ставень и скрип дверей – город постепенно засыпал. Лишь редкие огни фонарей мелькали впереди, словно предупреждая его: время позднее, незнакомец, спеши.

Воздух был пропитан запахом дыма и трав, исходящих из печей и очагов, где готовился ужин. Гарольд вглядывался в тени окон – там мелькали силуэты людей, на миг проявляясь и снова исчезая, будто призраки, запертые в собственных мирах. Небольшая группа людей уже торопливо сворачивала свои лавки и мастерские, подготавливаясь к наступлению темноты.

Его конь неторопливо переступал по вымощенной булыжниками улице, копыта тихо цокали по камням, когда Гарольд заметил закрывающуюся лавку. Деревянная вывеска над ней ещё раскачивалась на ветру, слабо скрипя. Продавец уставленно закрывал ставни, а его молодой помощник – мальчишка лет двенадцати, с разлохмаченной копной светлых волос и поношенным фартуком, уже торопливо собрал последние инструменты и спешил в направлении дома.

Гарольд остановил коня и слегка наклонился вперед, бросив взгляд на мальчишку. Он выглядел как один из тех, кого жизнь не баловала, но в его глазах сверкала живость, свойственная юным, ещё не познавшим настоящих бед.

– Эй, мальчик, – окликнул его Гарольд. – Знаешь, где тут "Олений рог"?

Мальчишка замер на секунду, поднял взгляд и, увидев всадника, с любопытством окинул его взглядом. Он, видимо, не часто видел таких путешественников: покрытая пылью дорога и потёртая броня Гарольда явно привлекли его внимание.

– "Олений рог"? Да, знаю, – протянул он, быстро вытирая руки о фартук. – Это на площади, за углом. Идите прямо по этой улице, потом сверните налево, а там увидите вывеску с рогами. Но торопитесь, они скоро закрываются.

Гарольд коротко кивнул, приподняв одну бровь:

– А сам чего так спешишь? – спросил он, отмечая, как мальчишка нервно переминается с ноги на ногу.

– Домой хочу, – торопливо ответил тот. – Уже поздно, да и мастер не любит, когда мы после заката по улицам шляемся.

– Мудрый человек, твой мастер, – хмыкнул Гарольд, снова кивая. – Спасибо за помощь.

Мальчишка улыбнулся, слегка расправив плечи, как будто его похвала что-то значила, и помчался прочь по улице, растворяясь в сумраке. Гарольд проводил его взглядом, прежде чем снова направить коня вперёд. Теперь ему оставалось только найти таверну, он тронул поводья и двинулся в сторону площади.

Гарольд продолжал свой путь по узким улочкам города, когда его внимание привлекли три фигуры, вышедшие из тени за одним из углов. Они приближались медленно, словно ненароком, но их намерения становились всё более очевидными. Это были измотанные жизнью крестьяне: одежда изношенная, грязная, руки грубые и мозолистые. Однако в их глазах был голод, тот самый голод, который часто доводит людей до отчаянных поступков.

Гарольд чуть натянул поводья, его конь остановился, чутко реагируя на изменение настроения хозяина. Крестьяне переглянулись между собой и один из них, наиболее смелый, шагнул вперёд, поигрывая ржавым ножом, который он вытащил из пояса.

– Эй, путник, – начал он с показной уверенностью, хотя голос слегка дрожал, – богатые-то в этих краях редко проезжают. А у тебя вид такой, что с дороги накопил прилично. Может, поделишься с нами, а? Заодно и путь облегчишь.

Гарольд поднял глаза на говорившего, молча и без спешки оглядывая его с головы до ног. Тот сразу заметно напрягся под этим спокойным и холодным взглядом. Гарольд медленно соскользнул с седла, чтобы оказаться на одном уровне с крестьянами, при этом рука оставалась на поясе, рядом с кинжалом. Его тяжелые сапоги мягко ударились о камни улицы, но этого было достаточно, чтобы заставить двух других шагнуть чуть назад.

– Путь облегчить? – протянул Гарольд спокойно, но в его голосе была угроза, которая заставила даже ночной воздух, казалось, остыть. – Ты знаешь, сколько душ пришлось облегчить от их тел, чтобы дожить до этого дня?

Крестьянин, державший нож, попятился на мгновение, но тут же выпрямился, явно стараясь не показать свой страх. Он кивнул своим товарищам, подбадривая их, но по их бегающим глазам было видно, что план пошел не так, как они ожидали.

– Не пугай нас, – ответил другой, с длинными, спутанными волосами, стараясь придать своему голосу уверенности. – Мы трое, а ты один. Да и оружие-то у тебя старое, потёртое…

– Потёртое, но смертоносное, – перебил Гарольд, его тон был резким, как клинок. Он сделал шаг вперёд, и крестьянин с ножом рефлекторно отступил ещё на шаг. – Вы двое еле стоите на ногах. Ваш друг едва держит нож. Пара ударов – и вам конец. Думаете, стоит попробовать?

Крестьяне переглянулись, на лицах их проступило нерешительное выражение. Они явно не ожидали такой реакции – обычно запоздалые путники либо сразу сдаются, либо вступают в драку. Но в глазах Гарольда было что-то такое, что говорило: он видел смерть, и ему не привыкать к тому, что кто-то умирает у его ног. Страх начал завладевать их сердцами, хотя они пытались скрыть это за напускной бравадой.

– Мы просто хотели заработать, – пробормотал один из них, его голос стал тише, менее угрожающий.

– Да-да, – добавил второй, смахивая пот со лба. – Лучше… лучше мы пойдём дальше. У нас свои дела.

Они сделали пару шагов назад, а затем, стараясь не выдать своего страха окончательно, поспешно скрылись в узких улочках, словно тени, растворяясь в темноте города.

Гарольд смотрел им вслед ещё несколько мгновений, прежде чем вернуться к своему коню. Он усмехнулся себе под нос: эти неудавшиеся грабители, казалось, никогда не сталкивались с кем-то вроде него. В их глазах был страх – такой же, который он видел в сотнях лиц, и этот страх привёл их к спасению.

Подняв голову, Гарольд заметил вывеску впереди: деревянные рога, выгравированные на доске, обозначали "Олений рог". Таверна находилась на углу улицы, освещённая слабым светом, что пробивался из окон. Он поправил поводья и направил коня в её сторону, уже забыв о тех крестьянах, словно они были всего лишь мимолетной помехой на его пути.

Впереди ждала встреча, о которой он знал так мало.

Гарольд остановил коня перед таверной, привязав его к деревянному столбу рядом с поникшим фонарем, едва освещающим узкую улицу. Он внимательно оглядел окрестности: вокруг было тихо, лишь редкие прохожие шли по своим делам, а окна соседних домов постепенно темнели, скрывая жизнь за толстыми занавесями. Гарольд погладил коня по шее, словно извиняясь за долгий путь, и быстро направился к входу в таверну.

Дверь скрипнула, когда он её толкнул, открывая перед собой тёплый, но задымленный зал. Внутри "Олений рог" был уютным, хотя и явно обветшалым. Стены, покрытые деревянными панелями, были украшены старинными трофеями охоты: оленьи рога, старые луки и выцветшие шкуры, висящие рядом с небольшими масляными лампами. В воздухе витал запах жареного мяса и дешевого вина, а от угла камина доносился негромкий смех нескольких гостей, устроившихся у огня.

Гарольд быстро оглядел помещение. На мгновение его взгляд задержался на каждом присутствующем: у огня сидели двое местных крестьян, судя по их запыленной одежде; рядом с ними – старый охотник, вероятно, уже немало времени проводивший в этой таверне. За стойкой стоял хозяин – крепкий мужчина лет сорока, с седеющими волосами и грубыми чертами лица, явно видавший немало в своей жизни.

Гарольд уверенно направился к стойке, постукивая по каменному полу тяжелыми сапогами. Подойдя ближе, он коротко кивнул хозяину, не тратя времени на любезности.

– У меня здесь встреча, – сказал Гарольд хриплым, спокойным голосом. – Мне говорили, что меня будут ждать.

Хозяин поднял голову, его взгляд встретился с Гарольдом, и он улыбнулся, явно вспомнив, о чём речь.

– Да, тебя ждали. Но твой человек ещё не пришел, – ответил хозяин, скрещивая руки на груди. Его голос был низким и размеренным, без намёка на лишнюю суету. – Он сказал, что опоздает. Так что, можешь пока подождать.

Гарольд слегка нахмурился, но скрыть разочарование ему удалось.

– Раз так, принеси мне поесть, – продолжил он, доставая из пояса пару монет. – И… покорми моего коня. Пусть его отведут в конюшню и напоят. За всё – плачу вперед.

Он положил монеты на стойку – ровно столько, чтобы не только заплатить за еду, но и гарантировать, что конь будет ухожен. Хозяин одним взмахом собрал монеты и ловко бросил медяк одному из мальчишек-подмастерьев, который тут же выбежал на улицу, чтобы заняться конём Гарольда.

– Всё будет сделано, не беспокойся, – сказал хозяин, протирая руки о фартук. – Еда будет готова через пару минут. Можешь пока присесть.

Гарольд кивнул в ответ и бросил взгляд по залу, выбирая, куда сесть. Он давно привык к осторожности, поэтому выбрал стол в самом дальнем углу, у стены, где можно было контролировать весь зал. Там он мог наблюдать за каждым, кто входил, и за тем, что происходило вокруг. Тяжело опустившись на стул, Гарольд снова оглядел зал, прислушиваясь к разговорам, но ни одна тема не привлекала его внимания. Лишь шум посуды и негромкие переговоры наполняли помещение.

Ожидая еду, он положил руки на стол и машинально поглаживал рукоять меча, готовый к любой неожиданности, когда к нему подошла девушка с подносом в руках. Это была дочь хозяина – молодая женщина лет двадцати, с каштановыми волосами, заплетёнными в длинную косу, которая небрежно лежала на её правом плече. Её глаза были глубокого карего цвета, с лёгким оттенком зелени, придававшим им живость. На щеках играл лёгкий румянец, возможно, от работы или от тепла очага. Она была одета в простое льняное платье с вышивкой по краям и чистый, хотя и слегка поношенный фартук.

– Ваш ужин, – сказала она мягким голосом, аккуратно ставя перед ним тарелку и кружку с напитком. Её голос звучал мелодично, с едва уловимым местным акцентом.

Гарольд коротко кивнул, благодарно взглянув на неё. Он заметил в её глазах любопытство, но она быстро отвела взгляд, возвращаясь к своим обязанностям. Почувствовав, как наручи на запястьях начинают натирать после долгого дня в дороге, он медленно ослабил кожаные ремешки. Металлические пластины слегка сдвинулись, и он почувствовал облегчение, когда кровь свободнее заструилась по рукам.

Перед ним стояла деревянная тарелка, на которой лежало рагу из мяса и овощей. На первый взгляд блюдо выглядело несколько странно: куски мяса были неоднородными, некоторые слишком темные, другие с прожилками неизвестного происхождения. Овощи были разварены до состояния кашицы, а соус имел необычный сероватый оттенок. Запах тоже был неоднозначным – смесь пряностей с едва уловимым кисловатым ароматом.

Он взял деревянную ложку и осторожно попробовал рагу. Вкус подтвердил его опасения: мясо было жестким и жевалось с трудом, оставляя металлический привкус. Овощи практически не ощущались, а соус был пересолен и имел странное послевкусие. Тем не менее, голод взял верх, и он продолжил есть, стараясь не задумываться о качестве пищи.

Запив еду глотком из кружки, он обнаружил, что напиток был разбавленным элем, слегка выдохшимся и с горчинкой. "По крайней мере, не отравлено", – подумал он с иронией. Гарольд привык к разной пище в своих скитаниях и давно научился не быть привередливым.

Пока он ел, его взгляд скользил по залу. Посетителей было немного: пара местных жителей тихо беседовали у камина, старик в углу дремал над своей кружкой, а группа торговцев обсуждала дела за соседним столом. Дочь хозяина мелькала между столами, собирая пустую посуду и разнося заказы, время от времени бросая на Гарольда любопытные взгляды.

Закончив с едой, он отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. Тяжесть путешествия давала о себе знать, и он позволил себе короткий момент отдыха. В таверне становилось теплее от огня в очаге, и тени от пламени танцевали на стенах, создавая успокаивающую атмосферу.

Гарольд вновь взглянул на свои запястья, где красовались следы от наручей. Он знал, что вскоре придётся снова их затянуть – встреча могла потребовать полной готовности. Он провёл рукой по щетинистой бороде, размышляя о том, кто же этот таинственный заказчик и что ему может понадобиться от бывшего крестоносца.

В этот момент девушка снова подошла к нему, держа в руках кувшин.

– Хотите ещё эля? – спросила она, улыбнувшись лёгкой, почти незаметной улыбкой.

– Почему бы и нет, – ответил Гарольд, протягивая кружку. – Спасибо.

Она наполнила кружку и, колеблясь на мгновение, добавила:

– Вы не местный. Путешествуете?

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил он, не желая вдаваться в подробности.

Девушка кивнула, принимая его нежелание говорить, и отошла к другим гостям. Гарольд сделал глоток свежего эля – этот был чуть лучше предыдущего – и продолжил наблюдать за входной дверью, ожидая появления того, кто назначил ему эту встречу.

Вдруг дверь заведения открылась, и в зал вошёл человек, сразу привлекший внимание Гарольда. Это был монах, одетый в простую коричневую рясу с капюшоном, который был опущен на плечи. Его лицо, бледное и измождённое, казалось спокойным, но в глазах скрывалась усталость, будто он слишком много видел и пережил. Короткие тёмные волосы слегка тронула седина, а глубокие морщины пролегли вокруг его глаз и рта. Тем не менее, в его движениях была удивительная уверенность, будто он знал, куда идёт и зачем. В руках он держал простую деревянную посох-палку, истёртую от долгих путешествий, но крепкую и надёжную.

Монах остановился на пороге, быстро осмотрев помещение взглядом, как будто что-то или кого-то искал. Его взгляд ненадолго задержался на Гарольде, но затем вновь переместился к хозяину таверны за стойкой. Он медленно подошёл к стойке, где между ними начался тихий разговор.

Гарольд наблюдал за ними, поднимая кружку с элем к губам. Он не мог слышать, о чём они говорили, но по жестам и выражению лиц стало понятно, что это обсуждение касается его. Хозяин таверны наклонился к монаху, коротко что-то сказал, затем повернулся и махнул головой в сторону Гарольда, явно указывая на него. Монах посмотрел на Гарольда внимательнее, как будто оценивая его, и в этот момент их взгляды снова встретились. Что-то холодное и спокойное было в этих глазах, что заставило Гарольда внутренне насторожиться.

Монах, не сказав ни слова, достал из кармана несколько монет и передал их хозяину. Тот кивнул, принимая плату, и тут же занялся своими делами.

Монах медленно направился к столу Гарольда, его шаги были уверенными и размеренными. Ряса шуршала при каждом шаге, слегка касаясь каменного пола. Гарольд отставил кружку в сторону и выпрямился на стуле, приподняв одну бровь. Он уже не раз сталкивался с подобными встречами, но этот монах явно не был простым человеком. Даже его спокойствие казалось излишним, словно он точно знал, что делает.

Подойдя ближе, монах остановился у стола, его фигура отбрасывала тень на Гарольда, а глаза монаха блестели в тусклом свете ламп.

– Могу я присесть? – тихо, но уверенно спросил монах. В его голосе был некий спокойный авторитет, как у человека, который знает больше, чем говорит.

Гарольд нахмурился, глядя на монаха, который стоял перед ним с явно спокойным и уверенным видом. Он был не из тех, кто долго раздумывал над решениями, и его инстинкты подсказывали, что монах не был случайным посетителем.

– У меня нет времени, – ответил Гарольд хрипло, откинувшись на стуле и бросив неприветливый взгляд на монаха. – У меня здесь назначена встреча.

Монах лишь мягко улыбнулся в ответ, в его глазах промелькнуло что-то вроде лёгкого удовольствия от этой ситуации.

– "Город у южных гор", – повторил он слова, переданные Гарольду перед его путешествием. – "Олений рог". Человек, с которым ты встретишься, не будет ждать долго. Разве это не то, что тебе сказали?

Гарольд на мгновение замер. Монах безупречно повторил каждое слово из того сообщения, которое получил Гарольд от своего посредника. Понимание накрыло его как внезапная волна, и его взгляд стал более пристальным.

– Это ты, – тихо сказал Гарольд, не скрывая удивления. – Ты тот, кто просил меня о встрече.

Монах вновь улыбнулся, как будто это было само собой разумеющимся.

– Да, это я, – спокойно ответил он. – Могу я теперь сесть?

Гарольд вздохнул, пожав плечами, и кивнул на стул напротив.

– Садись, раз уж ты так всё организовал.

Монах сел напротив него, спокойно отложив свой посох рядом со стулом. Несмотря на его видимую скромность, его уверенность была почти осязаема, и это вызывало у Гарольда лёгкое раздражение.

– Как далось тебе это путешествие? – спросил монах, продолжая поддерживать вежливый тон, как будто они были старыми знакомыми.

Гарольд, нахмурившись, откинулся на спинку стула, его ответ был резким и лишённым энтузиазма:

– Грязные дороги, разбитый мост, полные овраги разбойников. А, да, и хреновая еда. Как я и ожидал.

Монах спокойно выслушал жалобы Гарольда, его лицо не дрогнуло, но вместо того, чтобы нахмуриться или смутиться, он вновь улыбнулся, словно находя что-то положительное в этом потоке недовольства.

– Грязные дороги закаляют душу, – заметил монах с лёгкой усмешкой. – Разбитые мосты показывают, что есть ещё пути, которые нужно восстанавливать. А разбойники – что же, они лишь напоминают, что не все ищут правильные способы добиться своего. Но, судя по тому, что ты здесь, ты справился со всеми испытаниями.

Гарольд стиснул зубы, ощутив лёгкий укол раздражения от того, как монах, казалось, искал плюсы в каждом негативном аспекте его пути.

– Легко тебе говорить, – буркнул он. – Ты тут сидишь, а я день за днём по грязи ползаю.

Монах кивнул, принимая это замечание с тем же спокойствием, что и прежде.

– Мы все находимся на своих дорогах, Гарольд. Иногда они приводят нас в странные места. Но любой путь – это лишь подготовка к тому, что ждёт нас впереди.

– Ладно, – бросил Гарольд после паузы. – Раз уж ты знаешь, кто я, давай к делу. Что тебе нужно?

Монах немного наклонился вперёд, но не торопился отвечать. Он казался человеком, который предпочитает давать ответы лишь тогда, когда время для этого приходит.

– Здесь не самое удобное место для продолжения разговора. Я снял комнату наверху, где нас не будут беспокоить. Думаю, нам обоим будет комфортнее там.

Гарольд взглянул на монаха с подозрением. Его внутренние инстинкты, отточенные годами наёмничества, предупреждали о возможной ловушке. Он никогда не доверял людям, которые слишком уверенно предлагали ему уединиться. Но, несмотря на напряжение, он кивнул.

– Ладно, – буркнул Гарольд. – Показывай.

Монах, не выказывая ни малейшего беспокойства, поднялся со своего места и направился к лестнице, ведущей на второй этаж таверны. Гарольд последовал за ним, осторожно оглядываясь по сторонам и время от времени оглядывая монаха сзади, словно ожидая внезапного подвоха.

Поднявшись по скрипучим деревянным ступеням, они подошли к одной из дверей в конце узкого коридора. Монах достал простой ключ и спокойно отпер дверь, слегка потянув за скрипучую ручку.

Комната монаха была простой, но удивительно чистой для такого места. Две кровати с соломенными матрасами стояли по обе стороны небольшой комнаты. Над кроватями висели выцветшие гобелены, изображавшие сцены охоты. В углу стоял простой деревянный стол, на котором находился кувшин с водой и два простых глиняных стакана. У стены рядом с кроватями стоял старый шкаф, дверцы которого слегка покосились. Окно с занавесками из грубой ткани пропускало тусклый свет луны, который проникал в комнату, освещая её мягким серебристым светом.

Монах молча подошёл к столу, взял кувшин и налил себе воды в один из стаканов. Он сделал небольшой глоток, а затем налил ещё один стакан и, предложив его Гарольду, коротко кивнул:

– Садись. Нам предстоит серьёзный разговор.

Гарольд с сомнением взглянул на стакан, но, не желая показывать своих подозрений слишком явно, взял его и сел на край кровати, всё ещё держа монаха в поле зрения. Монах сел напротив, скрестив ноги на стуле и поставив стакан на колени.

– Моё имя – Бертран, – сказал монах, наконец представившись. – И, как ты уже понял, я тот, кто желает предложить тебе работу.

Его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то скрытое, словно он обдумывал каждое слово, прежде чем его произнести.

– Задание простое, – начал монах, его голос был ровным и без лишних эмоций. – Мне нужно сопроводить груз в монастырь через Эбохарский тракт. Путь не самый приятный, но если ты справлялся на своей службе раньше, то и здесь для тебя не будет ничего нового.

Гарольд приподнял бровь, отхлебнув немного воды. Монастырь, груз, Эбохарский тракт – всё это звучало слишком привычно. Но он знал: когда такие "простые" задания передают наёмникам, что-то обязательно скрывается за этими деталями.

– Груз? – переспросил Гарольд, ожидая более конкретного ответа. – Что ты везёшь? Не люблю, когда мне не рассказывают, что охранять.

Бертран едва заметно улыбнулся, будто предвидел этот вопрос, но не торопился с ответом.

– Содержимое повозки – собственность монастыря, – уклончиво ответил монах, делая глоток воды. – Меня поручили вернуть его в руки наших братьев. Я не могу вдаваться в подробности, и, по правде сказать, тебе это и не нужно знать. Твоя задача – лишь обеспечить безопасность на пути.

Гарольд сжал кулаки на подлокотниках стула, ощущая, как его терпение начинает иссякать. Он никогда не любил, когда ему говорили только часть правды, особенно когда дело касалось таких странных заданий.

– Итак, ты хочешь, чтобы я сопроводил тебя через Эбохарский тракт, который кишит разбойниками, и даже не знаю, что я охраняю? – в голосе Гарольда прозвучала явная нота раздражения. – Звучит чертовски подозрительно, дружище.

Бертран, однако, лишь сохранял свою невозмутимость, как будто его совершенно не волновали подозрения Гарольда.

– Тебя нанимают не для того, чтобы задавать вопросы, – спокойно ответил монах. – Тракт действительно печально известен своими разбойниками. Однако они, как правило, люди набожные. Священников не трогают, знают, что это может накликать на них беду. Но мне поручено доставить груз в целости и сохранности. И хотя я верю в то, что моя вера защитит нас, я решил перестраховаться.

Гарольд усмехнулся, не сдержав ироничную ухмылку.

– Перестраховаться, говоришь? – он посмотрел на монаха с явным недоверием. – Вот тут ты и решил нанять меня. Чтобы моя "репутация" отпугнула тех, кто может не так уж сильно бояться твоей рясы.

Бертран наклонил голову, слегка прищурившись.

– Именно. В этом и вся суть. Ты человек с опытом, и я знаю, что твоего вида будет достаточно, чтобы большинство разбойников обошли нас стороной. Ты человек с пугающей репутацией, и это работает на тебя. Поэтому я выбрал тебя.

Гарольд почувствовал, как монах мастерски уходил от вопросов. Он ни разу не упомянул детали груза и явно уклонялся от объяснений. Но несмотря на все подозрения, Гарольд понимал: работа не пыльная, если только повезёт, а деньги – вероятно, хорошие. Да и монах знал, как обращаться с людьми вроде него.

– Ну и? – наконец сказал Гарольд, наклоняясь вперёд. – Что за плату предлагаешь за такое развлечение?

Бертран заметил, как Гарольд слегка замешкался, взвешивая всё, что было сказано. Он знал, что этого момента достаточно, чтобы усилить привлекательность предложения, и без промедления добавил:

– Настоятель нашего монастыря был весьма щедр в своих обещаниях, – начал монах, слегка приподнимая руку, как бы подчёркивая вес своих слов. – Любому наёмному мечу, который согласится сопровождать меня в этом пути, будет предложено не только солидное вознаграждение.

Гарольд бросил на него быстрый, подозрительный взгляд. Казалось, его внимание теперь полностью сосредоточилось на том, что скажет монах дальше.

– Настоятель пообещал, что в награду ты получишь лучшую лошадь из монастырской конюшни, – продолжил Бертран. – Лошади у нас отменные, выведенные и обученные для любых условий. Но это ещё не всё. Твоё снаряжение будет полностью обновлено и, конечно, к этому приложится солидный кошель монет.

Гарольд внимательно слушал каждое слово монаха. Лошадь, новая броня и оружие, плюс деньги – это уже было более чем серьёзное предложение. Его текущий конь уже давно был измотан дорогами, а снаряжение, хотя и верно служило ему многие годы, явно нуждалось в замене. Путь через Эбохарский тракт был полон рисков, но такие награды могли стоить того.

Он откинулся на стуле, окинув монаха долгим взглядом, пытаясь оценить, не блефует ли тот.

– Хорошее предложение, – медленно сказал Гарольд, его голос стал чуть мягче, но всё ещё с оттенком недоверия. – Но монахи, как правило, не бросаются такими щедрыми обещаниями. В чём здесь подвох?

Бертран спокойно выдержал его взгляд, чуть склонив голову, и ответил с тем же спокойствием:

– Никакого подвоха. Нам важнее доставить груз целым и невредимым. Настоятель понимает, что тебе придётся рисковать жизнью на этом пути, поэтому и предложил то, что, по его мнению, ты сочтёшь достойной наградой за выполненную работу.

Гарольд задумался на мгновение. В голове всё ещё крутились мысли о том, что за этим может стоять нечто большее, чем простой груз монастыря. Но предложение было слишком хорошим, чтобы отказаться.

– Хорошо, по рукам, – сказал Гарольд, наконец приняв решение.

Они пожали руки – рукопожатие было крепким и деловым, никаких излишеств или лишних слов. Монах кивнул, удовлетворённый согласием Гарольда, а затем спокойно поднялся с места.

– Полагаю, завтра нам предстоит ранний выезд, – сказал Бертран. – Лучше отправиться ко сну. Но прежде… – Он начал тушить свечи одну за другой, пока комната не погрузилась в полумрак. Только одна свеча осталась гореть, отбрасывая мягкий тёплый свет на стены и создавая тени, которые казались почти живыми. – Мне нужно прочесть молитвы.

Гарольд молча наблюдал, как монах повернулся к нему спиной и начал тихо креститься, шепча молитвы. Он шагнул к своей кровати, усталость постепенно накатывала на него, но привычка к осторожности оставалась сильнее сна. Быстро сняв с себя доспехи, Гарольд аккуратно сложил их рядом с кроватью, не делая лишних движений и шумов, как будто его тело действовало на автопилоте, привыкшее к боевым условиям. Он положил свой меч у изголовья кровати, так чтобы в случае опасности мог схватить его в мгновение ока.

Одеяло, хоть и грубое, оказалось тёплым. Он укрылся им, чувствуя, как усталость тянет его в сон, но не позволил себе расслабиться полностью. Гарольд взял свой кинжал и спрятал его под подушку, оставив его в руке. Люди его профессии не засыпали без оружия в руках, особенно рядом с людьми, которых они ещё до конца не знали.

Он смотрел на тусклый свет от оставшейся свечи и на Бертрана, который стоял у стола, тихо читая молитвы у окна. Шёпот его слов сливался с тишиной комнаты, создавая странную, почти гипнотическую атмосферу. Монах медленно крестился, и тени от его движений метались по стенам, словно древние символы, написанные невидимой рукой.

Гарольд продолжал наблюдать за Бертраном, его взгляд всё больше затуманивался под воздействием сна. Но даже засыпая, его инстинкты оставались наготове, а кинжал, сжатый в руке под подушкой, давал ему ощущение контроля над ситуацией. В конце концов, усталость взяла своё, и он погрузился в тревожный сон, полуприкрытыми глазами всё ещё улавливая очертания фигуры монаха, стоящего в тени и шепчущего слова молитвы.