Чорный полковник

Глава 1. Терпение и труд – всё перетрут

Мотороллер, завывая движком, карабкался в гору, так как мне пришлось объезжать пограничный пост. Как это уже достало! – всё время прятаться, объезжать, договариваться. В прошлой жизни всё было просто: иди куда хочешь, воюй, с кем хочешь, и никаких тебе границ, документов, таможни. Вся Африка – твоя!

А сейчас вокруг одни чужие вотчины. Эти сами с усами, эти крышуются французами, эти англичанами, эти американцами, эти вообще не пойми кем и живут сами себе приятные. Даже просоветские режимы и те, блин, отличаются. Этим группировкам помогают китайцы, этим Советский Союз, тут вроде кубинцы ещё присутствуют. А почему одни с другими воюют и вовсе подчас непонятно. Что надо, чего делят?

Мотороллер внезапно фыркнул мотором и заглох. Это что ещё за прикол такой, ты же совсем новый, ты же «Ямаха»! Пришлось слезать с него и копаться в железных внутренностях. Ну, конечно, любого «японца» можно ушатать плохим бензином, особенно если в него добавить воду. С собой у меня ещё была запасная канистра, взглянул в неё. Начал разбираться, ну так и есть, вода опустилась вниз, а сверху плескался бензин.

Пришлось разбирать карбюратор, прочищать, выцеживать воду из бензобака и снова заливать бензин. Наконец мотор чихнул, фыркнул и завёлся. Поддав газу, я снова поскакал на мотороллере в сторону границы. Иногда приходилось этот мопед тащить буквально на себе, но вот граница преодолена, и я снова стал благополучным гражданином. Дед Бинго – друг и спаситель заблудших чёрных душ. Говорящий со змеями и имеющий множество друзей в этой стране…

Уже передвигаясь по дорогам Эфиопии, я ехал в сторону Аддис-Абебы и продумывал свой очередной план. Придётся совершить вояж по странам и континентам, но сначала нужно заняться приготовлением лекарств, а то уже и 1984 год почти на исходе, а у меня конь не валялся. Где власть, Карл? Нету ни хрена! Одни только желания. В итоге пока ни любви, ни друзей, ни армии, ни флота, ни собственного государства. Ну да, тернист путь к славе, ох и тернииист…

Границу я преодолел легко, никого не встретив, кто бы мог мне помешать. Ну, а если бы попытался, то там бы и остался. Заехав в Аддис-Абебу, я сразу направился в аптеку к Фараху. Здание аптеки заметно похорошело, но Фараха на месте не было, в аптеке оказались одни торговцы.

– Мне нужен Фарах, – сразу и безапелляционно произнес я, как только меня заметили. – Скажите ему, что я его буду ждать на своей квартире, – и, повернувшись, сразу ушёл. Меня узнали, а лишние слова ни к чему. Не спеша я добрался до квартиры, которая пустовала в ожидании меня.

Изредка её всё-таки посещал Фарах, как мы с ним и договаривались, поэтому внутри оказалось чисто. Бросив рюкзак, я вынул из него шлем и меч. Полюбовался ими и спрятал в шкафу. Через час приехал Фарах с двумя охранниками. Меньше, чем в прошлый раз, но он всё же обрадовался. Я тоже рад был его видеть.

– Докладывай, что да как.

Фарах пустился в долгий рассказ, смысл которого сводился к одному. Бизнес развивается, обстановка ухудшается. Мы за мир, вокруг война, денег не хватает, собираюсь жениться, как ты считаешь, правильно?

– Правильно. Связи наладил со всеми?

– Пытаюсь. Есть предложения лечить кубинцев, их тут много по госпиталям размещено, но без твоего разрешения я не рискнул.

– Разберёмся. Что с европейскими связями?

– Пока не очень, но сестра обещала, что всё получится.

– Ясно. Значит, поедешь со мной в Кувейт, раз не можешь ничего сам. Мамба тебя научит, как надо дела вести.

– А почему в Кувейт?

– По кочану да по капусте. Потом узнаешь. Мне нужна моя лаборатория на две недели, пара помощников и куча реактивов. Надеюсь, с этим всё нормально?

– Да.

– Пока я буду делать лекарства, лечи кубинцев и собирай себе команду, будем заключать договор и расширяться.

– А как ты съездил?

– Прекрасно! Посмотри на мои руки.

– А что с ними? Обычные негритянские.

– Этими руками я буду двигать человечество вперёд!

Фарах недоумённо похлопал глазами.

Объяснять я ничего не стал. Тут такие времена наступают, надо только дотянуть до них. Скоро начнётся движняк везде. Самое время подумать о себе и об Африке, конечно. Рассказывать о найденных сокровищах я не собирался, обойдётся. Вот вроде и есть Фарах, а вроде хорошо бы и заменить его. Больно квёлый. Ну, да ладно. Зиц-председатель такой и нужен. А теперь бы переговорить и с другим важным для меня человеком. Где там мой капитан всевеликого войска негритянско-эфиопского? Надо оповестить его.

Капитан Абале Негаш получил известие о долгожданном прибытии майора Бинго. Как долго он ждал этого события! Без Бинго ничего не шло, как следует, везде препоны, везде нужны деньги, которые Фарах ссужал очень мало, и очевидно, что не хотел этого делать.

Наконец-то можно будет заняться настоящим делом в стране, охваченной постоянной войной. Назревал военный переворот, что уже чувствовалось во всём. Бинго, правда, к этому отношения никакого не имел, но всё же. Организованный полевой лагерь кипел, и люди изрядно поднаторели в военной выучке, но денег не хватало, да ещё и ветеранская организация требовала расходов.

Срочно нужен Бинго. Фарах, что ведал финансами в его отсутствие, постоянно зажимал деньги, их становилось не больше, а даже меньше. Поэтому капитан в отставке быстро шёл на встречу с Бинго, широко шагая и двигая единственной рукой. Фонд помощи ветеранам, в одном из кабинетов которого его ждал Дед Бинго, уже показался впереди. Стукнув в нужную дверь, Негаш вошёл.

За столом сидел хорошо знакомый ему майор Бинго, только какой-то совсем другой. Всё в нём изменилось, абсолютно всё. Он излучал уверенность, что ли, даже назвать трудно, что именно. Но миг, и всё это ушло вместе с улыбкой Бинго.

– Абале, как люди? Набрал?

Капитан очнулся.

– Да, Бинго. Две роты по сто человек. Люди тренируются. Одна рота набрана из эфиопских племён. Другую, как ты и говорил, набрали из сомалийцев, в основном из клана исса, и не только. Прибилось много других, в том числе джибутийцев племени афар.

– Людей проверяли? Сколько отсеял?

– Много. Некоторых даже пришлось убить – мародёры и предатели оказались. Парочка сами себя убили, из-за плохого обращения с оружием, ну и многим не понравилась дисциплина. Ещё и третью роту можно было набрать, но денег не хватило.

– Деньги будут. И чем дальше, тем больше. Набирай людей, и мне нужны связи с командирами эфиопской армии, мы не должны быть одиноки. Но не сейчас, не сейчас. Через пару дней мне придут деньги, я выдам тебе сумму для обучения пятисот человек. Кубинцев можно привлечь в качестве инструкторов?

– Да, но основная масса уж уехала, осталось всего пара сотен да раненые.

– Понятно. По кубинцам я дам команду Фараху, чтобы подготовил нужные лекарства и вообще разузнал, что нужно и кому, адресно. Затем я снова уеду, а когда вернусь, мы займёмся конкретными делами. Готовься. Оружие покупаешь?

– Да, много всякого. Мы его складируем недалеко от полевого лагеря.

– Хорошо.

– У нас с боеприпасами проблемы. Оружие выкупаем у дезертиров и повстанцев, часто уже неисправное, ремонтируем, а вот патронов мало.

– Я понял. Буду думать. Готовься пока.

Следующие две недели я не вылезал из лаборатории, занимаясь приготовлением всяческих эликсиров, зелий, лекарств, эмульсий и настоек. Пять лаборантов помогали по мере сил, периодически получая от меня по башке. Двое из них даже попытались передрать или запомнить рецепты. Но это было бесполезно.

Во-первых, на особо ответственных моментах я всех выгонял, во-вторых, приготовление требовало подчас разницы температур или резкого охлаждения и точный вес чего-либо. Всё указывалось в древних манускриптах. Это только в наших сказаниях говорится о том, что якобы в древности люди не умели всё точно рассчитать.

Всё они умели, особенно римляне и египтяне, не говоря уж о греках. Как-то совершенно случайно я посмотрел передачу, в которой показывали вазу, созданную в Древнем Риме. Она меняла цвет в зависимости от температуры. Её проверили с помощью спектрального анализа и ещё каким-то способом, не помню. И оказалась, что на неё древним мастером был нанесён микроскопический слой золота. Вот так как-то. А по древним египтянам вообще сплошные догадки. Естественно, они не похожи ни на арабов, ни на евреев, якобы оттуда бежавших и бродивших неизвестно где. Но это я отвлёкся.

Благодаря редким травам, найденным в горах Гиндукуша, я смог сделать парочку очень сильных галлюциногенов в виде порошков. Полезная штука. А также сделал снотворное и ещё очень много каких препаратов. А дальше приступил к изготовлению обычных, но эффективных лекарств. Тут уж мне помогали помощники. Закончив с лекарствами, я вышел из сумрака, то есть из лаборатории, где проводил сутки напролёт.

– Фарах, что с кубинцами?

– Начали лечить, уже есть успехи.

– Надеюсь, ты сказал, что это помощь не от тебя лично?

Фарах промолчал и как-то странно засуетился.

– Так, Фарах. Всё с тобой ясно. Ты слишком много на себя берёшь, тебе так не кажется? А кто много на себя берёт, тот долго не живёт, в курсе?

Усмехнувшись, я приблизил своё лицо к Фараху и, схватив его за плечи, крепко сжал.

– А! – Фарах ощутимо задрожал в моих руках, явно испугавшись.

– Последнее предупреждение тебе: либо ты и нанятые тобою люди преданны мне душой и телом, либо все лягут в саванне на прокорм диким зверям, а души отдадут Змееголовому. Ты понял меня? – и мои глаза сверкнули яростью и запредельной решимостью.

– Да, Мамба. Конечно, Мамба. Я понял, Мамба. Я всё сделаю, Мамба.

Фараха била лихорадка, зуб на зуб не попадал. Он практически потерял самообладание, настолько испугался. Я разжал руки, и он буквально рухнул на стул, с него градом тёк пот, а руки дрожали, словно у алкаша после недельного запоя.

Так, всё понятно, нужно проводить инициацию неофитов культа Змееголового, иначе предательства не миновать. Туда же и всех боевиков определить. Пусть боятся. Ничего не поделаешь, самые крепкие сообщества держатся на животном страхе. А уж сектанты и подавно, у них всё задействовано.

– Через неделю вся твоя лаборатория вместе со мной едет на пикник в полевой лагерь. Мне не нужен твой труп, мне нужна твоя работа. Что с контрактами и патентами?

Фарах судорожно сглотнул и поспешил мне ответить.

– Патенты я получил в Эфиопии и немного лекарств отправил в Египет и в государства Магриба. В Европе и США не берут.

– Ищи выход на Мексику, они возьмут, а США совсем рядом. Рано или поздно они обо всём узнают, и у нас появятся клиенты. Сначала будем отправлять контрабандой, потом и официально.

– Я всё сделаю, – Фараха немного отпустило.

– Вот и замечательно. Занимайся. А мне ещё много другого надо сделать.

Оставив Фараху указания о том, как и куда ехать, я отбыл в полевой лагерь. Нужно лично удостовериться, что там происходит да как.

Глава 2. В Хайфу по кайфу

Как только в банк Эфиопии на моё имя пришла часть денег, полученных от кувейтского эмира, я решил съездить в полевой лагерь. Для этой цели был куплен небольшой пикап, на котором мы и отправились в горы.

Полевой лагерь оказался маленьким и стандартным. Несколько палаток, расположенных в глухой местности, небольшой полигон с наполовину выкопанными окопами и стрельбище с остовами от мотоциклов и грузовых машин.

Негаш выстроил передо мной обе роты, чтобы я мог хорошо рассмотреть их. Двигаясь вдоль строя, я внимательно осматривал, кто во что одет, обут и чем вооружён.

Оказалось, практически все босоногие, одеты весьма разнообразно: от остатков военной формы, причём как эфиопской армии, так и сомалийской, до всевозможной гражданской одежды. Как говорится – форма одежды номер восемь, что украли, то и носим. Знаково…

В руках большинство держали либо автомат Калашникова, либо СКС, остальные – разнообразные винтовки. Имелись на вооружении рот и ручные пулемёты, и гранатомёты. На этом, собственно, всё.

– Все знают, зачем мы здесь собрались?

– Никто не знает, – отозвался кто-то из строя, взяв на себя такую инициативу. Остальные молчали, во все глаза рассматривая меня, как не известную им диковинку.

– Я майор Бинго, майор запаса доблестной эфиопской армии, и собрал вас всех здесь с одной целью: защищать Отечество! Все вы готовитесь в этом лагере воевать за свою страну. И пока вы здесь прохлаждаетесь, наши войска громят эритрейских бандитов и сомалийских захватчиков, но скоро придёт время и для вас. Вы станете частью наёмных войск Африки! Все вы будете получать за это большие деньги и станете элитой нашей страны. А пока вам выплатят жалованье на уровне обычной зарплаты рядового эфиопской армии. Майор Бинго никогда не забывает про своих бойцов. А если кому суждено погибнуть в бою, то его семья получит денежную компенсацию за гибель.

Строй зашумел. Негры, не умея стоять молча и безэмоционально, стали двигаться и громко выражать свои чувства, в основном сугубо положительные.

– Но это ещё не всё. Каждый из вас будет завтра участвовать в церемонии восхваления африканских богов. Тот, кто не согласен, тому ничего не будет. Но и премии после каждого боя получать он тоже не будет. А премии будут очень большими. Это закон, и я его проводник.

Тут поднялся ещё больший крик, но в целом, судя по возгласам, мало кто отказался последовать озвученным правилам. Здесь многие оставались язычниками, а те, кто исповедовал ислам или коптское православие, составляли меньшинство, да и сильны в своей вере не были. Ответив после построения на возникшие вопросы и подождав, когда людям выдадут жалованье, я пошёл в командирскую палатку.

– Что скажешь? – обратился я к Абале Негашу.

– Они все согласятся. А кто не захочет, я никого уговаривать не буду, пусть катятся на все четыре стороны.

– Хорошо. Завтра приедут Фарах со своими работниками, надо подготовить костёр, дальше я всё сам сделаю. А ты мне поможешь. Хочешь стать жрецом культа африканских богов?

– Да мне всё равно уже кому служить, лишь бы жить хорошо.

– Служить надо мне, а я научу, как жить хорошо, даже на войне.

– Я почему-то верю тебе, Бинго.

– Отрадно! И пусть вера твоя будет сильна, как море, и тверда, как скалы, и так же неизменна, как вечный бег времени.

Что-то меня на восточные кружева слов потянуло.

– Моя вера останется со мною, пока я жив, Бинго.

Ничего на это не ответив, я перевёл разговор на другую тему.

На следующий день мы встречали всю шоблу, приехавшую с Фарахом. Жаль, женщин тут не было, а то бы я им показал силу богов! Ну, да ладно, как-нибудь в следующий раз. К приезду дорогих гостей уже начал разгораться костёр. Дальше всё происходило как обычно. Яркое пламя костра, пляски полураздетыми, дикие крики, переходящие в неясное бормотание, всё, как и всегда.

Ну, и инновации от мастера Мамбы, так сказать, тоже присутствовали: нелёгкий итог моих путешествий, в ход пошёл новый галлюциноген. И, кажется, я не рассчитал дозу, отмерив больше, чем требовалось. Вроде совсем чуть-чуть, а эффект намного превзошёл мои ожидания.

Все присутствующие впали в долгий религиозный экстаз и мистическое безумие. Пришлось успокаивать и отпаивать отварами, особенно тех, кого зацепило больше всего. Главное, что никто не умер, хотя от полученных видений многие отходили ещё сутки, а то и все двое.

Обратно мы с Фарахом и его фармацевтами возвращались вместе. Разговаривать мне с ними не хотелось, а всматриваться в их весьма одухотворённые лица я не считал нужным. Кодировка прошла успешно, теперь эти эфиопские товарищи не сдадут меня даже под страхом смерти. Да и рассказывать узнанные от меня рецепты поостерегутся. Душа, она для африканца важнее денег. А деньги у них и так будут. Мамба обещал!

Разобравшись с текущими вопросами и деньгами, оставил под охраной свои вещи: шлем, меч, Коран – я решил отправиться в Еврейскую народную республику, или, по-русски, в Израиль. Но сначала я долго думал, куда бы поехать, чтобы продать мои золотые и серебряные монеты. Пришлось даже вспоминать всё, что я знал об Африке и близлежащих территориях в это время.

Взяв карту мира, я внимательно стал её изучать, хотя, казалось бы, зачем? Ну так продать монеты, как я уже как-то упоминал, совсем не просто. Кто их купит в Аддис-Абебе? А главное, за сколько? В арабских странах тоже проблема, в Египте так же.

Ехать в Европу далеко, и итог непредсказуем, нужно что-нибудь поближе, и в то же время, чтобы люди толк в монетах понимали. А где самые нувориши на Ближнем Востоке живут? Правильно, в Исраэле – земле обетованной. Ну, для них обетованной. Поэтому Израиль наиболее приемлемый вариант. Главное что? Главное – это не облажаться, и я стал собираться в дорогу.

Ехать предстояло снова одному, так проще, да и не с кем. Оружие с собой брать тоже нельзя. Можно взять только лекарства и яды. Ядов, конечно, много всяких разных, но и основательно нужно всё продумать, а то и яды не помогут, если в голове пусто.

Прямого рейса в Тель-Авив не было, поэтому придётся лететь рейсом до Каира, а оттуда уже добираться морем до Тель-Авива! Впрочем, это слишком крупный город, лучше ехать в город поменьше, какой-нибудь портовый, там люди должны быть сговорчивее и проще.

Ну, а пока следовало разузнать и прощупать туда путь. В Эфиопии живёт множество племён, в том числе и семитских. Да и просто евреи были, куда же без них? Вот один из представителей такого племени и держал небольшой магазинчик с ювелирной мастерской. К нему мне посоветовали обратиться, когда я показал одну из серебряных монет. Точнее, подарил её в коллекцию одному из чиновников министерства культуры и искусств. Революционного, между прочим.

Зайдя в помещение рекомендованного магазинчика, я увидел прилавок, за которым стоял молодой еврей, но не в привычном нам обличье, а с учётом местного колорита и национальных одежд племён и народов Эфиопии. Да и на лицо он оказался смуглым, однако нос и глаза, несомненно, подтверждали его принадлежность к богоизбранному народу.

Прилавок, что был оборудован из обычной укрытой стеклом витрины, хранил в себе множество украшений, главным образом из серебра, попадались и золотые, и с драгоценными камнями, но мало. Сказывалась откровенная бедность эфиопской столицы. Да и война изрядно опустошила кошельки её граждан, впору прятать и продавать, а не искать и покупать.

Продавец остро глянул на меня и поправил головной убор. Взгляд его мониторил мою внешность, одежду и степень уверенности в себе. Скорее всего, он сделал правильные выводы, потому как его лицо расплылось в уважительной улыбке, и он проговорил приглашающе на амхарском.

– Что-нибудь ищете в подарок, господин?

– Да, ищу, но хотел бы предложить на обмен кое-что.

Взгляд продавца тут же посуровел, не такого ответа он ожидал, тем не менее сразу отказываться от сделки не стал.

– А что можете предложить?

Молча сунув руку за пазуху, я выудил оттуда несколько больших серебряных монет и выложил их на прилавок. Продавец поднял каждую монету, внимательно осмотрел, взглянул мне в глаза и крикнул в сторону окошка, где на эфиопском было написано «Ювелир».

– Папа, тут клиент монеты древние принёс, будешь смотреть?

Окошко под надписью отворилось, оттуда высунулась голова пожилого человека, и он крикнул.

– Так пригласи его ко мне, будем смотреть, что за монеты.

Кивнув, я подошёл к окошку и вывалил в ладонь старика все принесённые с собой древности. Старик кашлянул, поднес монеты ближе к глазам и начался процесс их оценки.

– Таки сколько вы за них хотите?

Я назвал крупную сумму.

– Ну, это очень дорого, у вас мало кто их купит в этой нищей и разорённой войной стране.

Я не согласился с ним.

– Всегда находятся те, кто покупает серебро и золото при любой войне и при любом голоде. Это всего лишь закон джунглей, тут главное знать, кто хищник, а кто травоядное. Ну, или кто из травоядных может стать хищником.

– А я смотрю, вы деловой человек, и золото у вас имеется?

– Имеется, – и золотая монетка прыгнула в руки старого еврея.

– Таки так, давайте посмотрим, что тут у нас.

После долгой паузы ювелир озвучил свою сумму. Я тут же её повысил в три раза. Торговались мы долго, пока не сошлись на половинчатой цене.

– Это вам аванс, – уведомил я торговца. – Мне нужно сбыть больше монет, но тут их некому продавать, что вы и подтвердили. Здесь нет коллекционеров, вот планирую поехать в Европу и там сбыть все имеющиеся

Торговец сморщил нос, он уже чувствовал большой куш, от которого ему может перепасть хоть и небольшая, но весьма существенная часть. Тем более, он понял, что я весьма непрост, и безнаказанно слить меня местной полиции не получится. Могут и убить, и этот страх ясно читался в его глазах.

– Право, не стоит так далеко ехать. Европа очень далеко, там плохо относятся к чёрным и любят обманывать и отбирать всё найденное и нажитое непосильным трудом. Я дам вам адресок, к кому обратиться. Только стоит ехать не в Европу, а гораздо ближе, например, в Израиль. Там живёт множество честных людей, и мои дальние родственники тоже. Нет, нет! – заметив мою реакцию, отмёл он возможные гнусные подозрения. – Я не предлагаю вам ехать в Иерусалим или Тель-Авив, там много людей, и людей разных. У меня родственник по маме живёт в хорошем портовом городе. В Хайфе. Он вас не обманет. Там крутятся большие деньги. У вас же это не все имеющиеся монеты?

– Разумеется, не все.

– Я таки понял. Тогда я сейчас вам напишу нужный адрес и предупрежу своего родственника. Когда вы сможете выехать?

– На днях.

– Хорошо, я так ему и скажу: в любое время, начиная с завтрашнего дня.

– Как хотите, – не стал я говорить конкретные сроки. Сюрпризом пусть будет.

Сдав монеты торговцу и получив за них деньги и адрес родственника, я ушёл. Теперь всё дело за мной. Всё же, я авантюрист, каких мало. Нужна подстраховка, а я еду один, да ещё и без оружия, в чужую страну. Ужас! Да и потом: как быть с деньгами? Ну, да посмотрим, пока стоит готовиться к отъезду и всё предусмотреть по максимуму, а там будет, как карта ляжет.

Собирая вещи, я думал, куда бы спрятать многое из того, что не следует показывать в аэропорту. Будут же проверять. Итогом дум и размышлений стали аккуратные упаковки с лекарствами моей же фабрики и таблетки с безобидными названиями типа аспирина и парацетамола. Особо опасные яды я спрятал в алюминиевые тюбики из-под зубной пасты.

Высасываешь оттуда пасту, взамен вкладываешь яд и сверху закупориваешь снова пастой. Ну, и в разные места сумки тоже приклеил бумажные пакетики, спрятав их под плотную подкладку. В общем, готов и очень опасен. А вот куда девать золото и серебро?

Хорошо, что времена сильных сканеров пока не наступили, плюс ни тут, ни в Каире никто особо не заморачивался дотошной проверкой. Поэтому я заказал себе кожаный пояс с металлическими вставками, туда аккуратно и разместил золотые монеты. Также приобрел деревянный чемоданчик с двойным дном. Чемоданчик оказался большим. Да и вещей у меня с собою много имелось.

Аэропорт встретил меня потоком пассажиров, улетающих в разные стороны света, особенно много оказалось кубинцев и русских, что для своих перемещений использовали не только военные аэродромы, но и гражданские тоже. Мило улыбаясь всем своей уже настоящей фирменной улыбкой, я легко прошёл досмотр и радушно был принят на борт воздушного корабля.

Перелёт оказался недолгим. Всё же, расстояние между Аддис-Абебой и Каиром не настолько большое, чтобы лететь долго. В аэропорту Каира царила суета и разноголосица многочисленных туристов. Покинув воздушное судно, я терпеливо ответил на все вопросы на арабском. Дождавшись своего чемоданчика, о сохранности которого изрядно переживал, я отправился в город.

Здесь мне предстояло провести пару дней, не меньше. Хотелось пройтись по местным достопримечательным антикварным магазинам. Оставив вещи в гостинице, я первым делом направился на местный рынок. Арабский я знал на отлично, ну, или на хорошо, если сильно скромничать.

Уходя, я оставил открытым чемоданчик, чтобы любой мог увидеть его содержимое. Трусы, майки, штаны или мыльно-рыльные, то бишь, туалетные, принадлежности. А то зайдут, бросятся на добро моё, схватят и убегут, а внутри-то монетки заветные. Убегут да сдохнут, потому как яд там тоже спрятан. Да. С такой психологией мне надо следующую фамилию брать не Бинго, а… впрочем, я и так Мамба и, что характерно, Чёрная Мамба. Жаль, гендерный признак данного имени не понять. И самец – Мамба, и самка – Мамба, и дети все Мамбы.

Легко ориентируясь в городе (тут я часто бывал в прошлой жизни), добрался до рынка и пошёл осматривать его. Арабы, натыкаясь на мой лениво-равнодушный взгляд, сначала удивлялись, а потом провожали своими взглядами. Странный негр, читалось в их глазах. Я же искал лавки старьёвщиков и продавцов всяких восточных гадостей. У нас они называются блошиными рынками, а здесь представляют что-то вроде основного бизнеса целых поколений людей.

Монетки тут продавались по большей части медные, иногда попадались и серебряные, но не столь древние, как мои, точнее, вообще не древние, всё больше чеканки 19-20 века. Пиастры египетские да турецкие куруши, встречались европейские гроши, были даже английские шиллинги времён оккупации англичанами Египта.

Короче, хлам, но туристам нравилось, иногда я с ними встречался, они бродили по рынку и, наклоняясь над разложенными монетками, приценивались и, бывало, даже и покупали. Приценивался и я к этому хламу для детских коллекций, гм. Приценившись, понял, что нужно искать специализированные лавки и, конечно же, нашёл.

В первой из них выбор оказался намного богаче, но и ценовой диапазон выше. Ну, ожидаемо, в общем. Помурыжив вопросами продавцов и рассмотрев так называемый ассортимент, повернулся искать следующую лавку.

Побродив по нескольким лавкам, я дождался вечера. За это время даже попытался продать часть медных монеток, что имел с собой. Давали мало, но зато я разжился информацией о действительно серьёзных антикварных магазинах, где можно было посмотреть монеты и продать свои при случае, но этим следовало заняться уже завтра.

Вернувшись в гостиницу, я обнаружил, что мои вещи осмотрели, но не тронули. Ну и правильно, кому интересны грязные трусы и носки.

Ночь прошла спокойно, и с утра, позавтракав в кафешке при гостинице, я отправился по антикварным лавкам, или, как говорят знойные любительницы новых вещей, занялся шопингом. Придя по нужному адресу одного из антикварных магазинов и войдя внутрь, я сразу оказался в мире древнего Египта. Куча всяких древностей, стоящих на полу, висящих на стенах и лежащих под стеклом, поражали воображение любого посетителя. Правда, кроме меня, их тут пока не наблюдалось.

Присутствовали в магазине и монеты, что располагались под стеклом на нескольких стеллажах. Их тут оказалось довольно много: в наличии были и римские, и греческие, и турецкие денюжки. Это радовало. Словно коршун, я быстро оказался рядом с витриной и уставился сквозь стекло на заманчивые кружочки.

– Эта сколько? А эта? А вот эта? А эти две, чьи?

Продавец, пожилой египтянин с умными чёрными глазами, окинув меня пристальным взглядом, счёл, что я всё же могу стать его клиентом, хоть и весьма необычным, и принялся терпеливо объяснять, что почём. Я кивал и задавал всё больше и больше вопросов, на которые продавцу становилось всё труднее отвечать, и через некоторое время он стал злиться.

– Вы спрашиваете ради собачьего интереса или всё же желаете купить у меня древности? – не выдержав, поинтересовался он.

– Для того, чтобы купить, мне сначала нужно что-нибудь продать, – непонятно для него выразился я, вспомнив кота Матроскина. – У меня есть для вас предложение, вот эти монеты не хотите ли купить?

Несколько монет, в том числе и одна золотая, появились у меня на ладони, словно выпрыгнув из воздуха. Пришлось потренироваться утром в гостинице, но это того стоило. Торговец удивился, снял с моей ладони монеты и принялся их рассматривать, потом назвал цену.

– Мало, – и я озвучил свою цену, после чего начался ожесточённый торг.

Особого желания тут продавать монеты у меня не имелось, но надо же с чего-то начинать? Вот я и начал, затем продолжил и снова стал торговаться. Монеты, очевидно, запали в душу египтянину, ничего похожего у него на витринах не оказалось, и он отчаянно торговался, впрочем, как и я. Правда, цену им я назвал весьма примерную, но и не маленькую.

После получасового торга я продал одну золотую и пять серебряных монет. Да ещё кучу медных, что вёз открыто, так как эта мелочь никого не интересовала. Да и вид у них, конечно же, не возбуждал желания их отобрать или купить. Вчера вечером в гостинице я потратил много времени, чтобы очистить их от окислов, дабы привести в товарный вид. И вот теперь сбагрил монеты по хорошей для себя цене.

Получив от торговца кучу египетских денежных знаков, я вышел из лавки и отправился прогуляться, дабы потратить их с чувством и толком. Первым делом я посетил магазин холодного оружия и приобрёл классную наваху, что складывалась, как обычный перочинный ножик, но имела длину приличного кинжала.

Вторым приобретением стала прочная трость из эбенового дерева с навершием в виде головы кобры. Решил себе не отказывать в приобретении такой малости. Трость оказалась очень тяжёлой и твёрдой, скорее всего, эбеновое дерево, из которого была сделана трость, происходило из Индии, оно получше африканского будет.

Если приложить тростью неразумного человека, то мало не покажется, тем более, если уметь бить. Я вроде умел. По моей просьбе низ трости дополнительно укрепили острым металлическим наконечником. Получилось отличное короткое метательное копьё. Этакий дротик современного разлива. Осталось только оживить голову змеи, чтобы она могла плеваться ядом, и можно спокойно путешествовать.

С навахой и тростью я сам себе показался вооружённым и очень опасным, и главное, всё было в рамках закона, а то в Израиле с оружием особо не походишь, а тут весьма солидный мужчина негритянской наружности да с характерной тростью, да в африканских одеждах… Думаю, что могу привлечь к себе внимание, здоровое, надеюсь. К тому же, я не араб.

Ночевать в гостинице я не стал, а собрался и, сев на ближайший автобусный рейс до Тель-Авива, а оттуда уже в Хайфу. Поездка эта ничем примечательным не отметилась, и на следующие сутки я благополучно сходил с автобуса на автовокзале Хайфы.

Глава 3. Антиквар

В порту ничего удивительного я не обнаружил, да, в принципе, и ничем он меня поразить не мог. Единственное, бросилось в глаза, что все портовые рабочие в основном были арабами.

Я купил карту в ближайшем книжном и, найдя по ней нужный мне адрес, отправился пешком в выбранном направлении. Пока шёл, осматривал окрестности, а заодно проверял, нет ли слежки, всё ведь может быть. Пункт назначения оказался довольно далеко, и на одной из улиц я поймал такси. Объясняясь с водителем знаками и с помощью отдельных арабских слов, я смог объяснить нужный мне адрес.

Таксист кивнул, и мы поехали. Подъехав к зданию, я сверился с бумажкой и, расплатившись, вышел из машины. В здании действительно располагался магазин, только не ювелирный или мастерская, а антикварный. Организовано тут всё было цивильно, в отличие от Аддис-Абебы.

Пожав плечами и нисколько не сомневаясь, вошёл в него. Внутри оказалось довольно прохладно, а само помещение ничем не отличалось от других подобных ему. Тянулись стеллажи, на стенах висели картины, как на продажу, так в качестве интерьера. На полу стояли статуи и лежали, опираясь на стены, разнообразные массивные предметы, которым не нашлось места на полках.

В углу помещения располагалась небольшая конторка, за которой стоял стул и на нём дремал человек средних лет с длинной бородой и усами. Одет он был во всё чёрное, а на голове имел чёрную шляпу, из-под пол которой свисали длинные пейсы. «Ортодоксальный, что ли», – мелькнула у меня мысль, и мысль абсолютно правильная.

При моем появлении человек в чёрном встрепенулся и приоткрыл глаза, тут же сфокусировав их на мне. Помещение освещалось электрическими лампочками, заставляя играть красками выставленные в нём экспонаты. На моём же лице оно отразилось неясными тенями, дав антиквару возможность рассмотреть мою рожу во всей своей негритянской красе. Я сморщил нос, скорчил вежливую гримасу и заговорил по-английски:

– Я от Барака Намзади, он посоветовал вас… и должен был предупредить о моём посещении вашего превосходного магазина. Если вы его не знаете, значит, я ошибся адресом и прошу меня извинить.

Владелец магазина мгновенно переменил свою позу, перейдя от дремоты обожравшегося жирной сметаны кота в жаждущего живой добычи чёрного хищника. Взлянув на меня, он сказал:

– Как же, как же! И звонили, и телеграфировали. А как вас зовут?

– Бинго.

– Угу. Да, это имя мне и назвали, значит, вы не ошиблись и пришли по нужному адресу, да и я ждал именно вас. Мне сказали, что вы можете предложить на продажу редкие древние монеты?

– Да, а вы готовы купить? Монеты редкие, и я хочу продать их по хорошей для меня цене. По высокой цене. Поэтому я, собственно, к вам именно и приехал.

– Ну, что же. Вы обратились по нужному адресу, как вам и рекомендовали, показывайте, что хотите предложить!

Кивнув, я достал заранее вынутые из тайника серебряные монеты и щедрой рукой восточного факира разбросал их по столешнице. «Кручу-верчу, обмануть хочу», – подумал я, глядя, как антиквар ощупывает и осматривает мои монеты.

– Так-так-так. Ну, это довольно распространённые монеты, хочу я вам сказать. Безусловно, они древние, но их часто находят. Даже здесь, в Израэле, их полно.

Ну, да, так я и поверил… Тоже за негра меня держит, за глупого. Ну, так-то я действительно негр, но умный и прошаренный. А умный негр, даже не в эпоху интернета может иногда разговаривать с грамотными людьми и журнальчики выписывать импортные, вроде «Коллекционера». Да и в прошлой жизни какая-то информация проходила, хоть и не вся оседала, но проходила. Так что, понятие мы имеем по цене вопроса. А цена высока!

А тут, понимаешь, шекели предлагают не десятками и сотнями тысяч, а просто десятками и сотнями. Очевидно, что это грабёж, и со стороны кого? Самого уважаемого на планете народа! Самого честного, самого отзывчивого, самого умного! В общем, самого-самого, и тут такая несправедливость, понимаешь. Как так?!

– Хм. Эти монеты, глубокоуважаемый, встречаются очень редко, а некоторые крайне редко, а вот эти вот и вовсе практически не встречаются. Они представлены у меня в единственном экземпляре. Я посмотрел немало монет и обошел достаточно антикварных лавок, и даже смог выписать журналы по этой нелёгкой теме. Да, это оказалось очень трудным – искать информацию, но я ужасно настойчив, и не смотрите, что негр, в душе я белый. А поэтому их цена может быть самой разной, вплоть до аукциона, который и решит все разногласия. Ну, раз они вам не нужны, то таки до свидания, – и я стал сгребать монеты обратно в сумку.

– Подождите, не горячитесь! Куда вы так спешите? Разве у вас отходит поезд, или вы торопитесь в аэропорт? Мы ещё ничего не решили. Я согласен, что монеты необычные, но и ваша цена тоже чересчур высока. У меня просто нет таких денег с собою.

– Так в чём проблема, давайте съездим в банк, и вы возьмёте оттуда необходимую сумму. Я с удовольствием пойду вам навстречу, и мы разойдёмся-таки довольные друг другом.

– Ну, возможно, мы так и сделаем, но хотелось бы узнать: вы случайно не ограбили усыпальницу фараона, что пока не найдена, уж больно монеты редкие.

Я сморщился от этого вопроса, как от кислого лимона, вот же, хмырь! Но ставки высоки, поэтому я ответил:

– Радует, что вы, всё же, оценили моё предложение по достоинству. Признаться, я на это уже не надеялся. Нет, эти монеты не из гробницы и не из Африки, они оттуда, где вашего народа почти не осталось. Каждая монетка найдена совершенно случайно. Война сорвала много покровов с тайн истории, один из примеров перед вами. Хотите – покупайте, не хотите – не берите. Вы можете обратиться в полицию, и они конфискуют монеты, но вы больше не получите ничего, кроме этих нескольких штук. Туда, где я их нашёл, не поедет никто из вас, а если и поедет, то рискует остаться без головы. Риск не будет оправдан. А я заплатил за них своей кровью! Не думаю, что ещё кто-то в здравом уме решится проделать тот же путь, что и я, в поисках неожиданных сокровищ.

Ничего больше не говоря, я вновь сгрёб монеты ладонью, и они тут же исчезли в моём кармане.

– Разговор окончен, мне пора исчезнуть отсюда, пока вы действительно не натравили на меня полицию. Меня это беспокоит, я по-прежнему всего лишь смертный.

Усмехнувшись, я тут же развернулся и направился к выходу, со стороны которого навстречу мне входил кто-то из посетителей.

– Стойте! – крикнул мне вслед торговец, но дверь за мной уже закрылась. Недалеко стояло такси, в котором дремал палестинец. Не успел я сесть в машину, как дверь магазина распахнулась, оттуда вышел недоумевающий посетитель, а вслед за ним выбежал и торговец.

– Подождите, не стоит так близко принимать к сердцу мои слова, нам стоит поговорить дальше, только не на улице, – подбежав к автомобилю, стал уговаривать меня антиквар.

Тут он, конечно, был прав. Взглянув на водителя, я захлопнул дверь автомобиля и направился обратно в магазин. Вернулся и нечаянный посетитель, что тут же стал клянчить какую-то вещь, абсолютно ему не нужную, но отчего-то ужасно понравившуюся. Пока он торговался, я внимательно осмотрел все витрины и приценился к выставленным здесь монетам.

Глядя на цены и образцы, я окончательно убедился в правильности своей позиции вообще и озвучиваемых цен в частности. Они, кстати, все оказались в долларах. Прямо как в девяностые годы, когда всё измерялось в у.е., то есть в условных единицах, то бишь, в долларах.

Но причину цен в долларах я узнал уже в банке, взглянув на курс шекеля к доллару. Да, инфляция, Карл… инфляция. Достаточно сказать, что Израиль с 1952 по 1985 годы пережил её дважды, как это ни странно.

Наконец, немного уступив, торговец продал нужную посетителю вещь и выпроводил его наружу. С облегчением вздохнув, он повернулся ко мне.

– Итак, к чему же мы придём? Можно ещё раз взглянуть на ваши монеты?

– Конечно, – и монеты снова появились на столе. – А вот и ещё, – и я вывалил всё серебро, что взял с собой.

– Так, мне срочно нужна помощь друга из Тель-Авива.

– Просите, только учтите, что если ваш друг хочет получить больше разнообразных монет, то не стоит меня обманывать или привлекать полицию. А так, звонок другу я только приветствую. Монет много, и они все, как одна, редкие. Поэтому…

– Гм, вы таки не держите нас за идиотов, зачем нам привлекать к себе внимание полиции? Наше государство и так богатое, зачем делать его ещё богаче? Нужно думать о себе и своей семье. Так бизнес не делают. А что касается моего вопроса о том, где вы откопали эти монеты, то мы стараемся не связываться с Египтом. К нему слишком много внимания конкурирующих фирм. Хотя, – антиквар сделал короткую паузу, – судя по вашим монетам, вы действительно раскопали клад и, конечно же, не там. Это несомненно и очевидно, но я должен был всё равно спросить об этом. Я куплю у вас все. А если есть ещё что-то, прошу вас озвучить, и это уже купит мой партнёр из Тель-Авива. Он вращается в более высоких кругах, чем я, и обладает обширной и очень богатой клиентурой. Я сообщу вам о нём. Он приедет завтра. Вас это устроит?

– Хорошо, я подожду до завтра, хоть мне это и неудобно. Какие гарантии вы можете предоставить, что выплаченные мне деньги останутся у меня, и вы не будете чинить мне препятствий при выезде из страны?

– Гарантия – жизнь моего родственника в Аддис-Абебе. Он навёл справки о вас, и ему нет смысла обманывать. В дальнейшем, если вы не будете против, мы сможем наладить канал поставки раритетов сюда через него. И вам будет проще деньги получать, и мы сможем рассчитывать на многое к обоюдной выгоде.

– Согласен. Только прошу вас выплатить мне вознаграждение в долларах. Я не фанат вашей валюты, да и курс в банке видел.

– Гм, а вы умеете торговаться, и в деньгах разбираетесь.

– С кем поведёшься, того и наберёшься, – ответил я русской пословицей по-английски. Надеюсь, он меня понял. Английский не тот язык, чтобы говорить метафорами, но технически способен передать многое. Антиквар понял.

После короткого торга он выплатил мне аванс за монеты, часть из которых я оставил сразу у него. Потом мы поехали за долларами в банк. Получив деньги, я отдал оставшиеся монеты, пообещав встретиться назавтра у магазина, чтобы продать другие.

Деньги я сложил в бумажный пакет и, расставшись с антикваром, тут же ушёл, спиной чувствуя его любопытный взгляд. Ночевал я не в гостинице, а в порту, устроившись в каком-то складском здании, что стояло полуразрушенным на отшибе. Ну, так захотелось.

Пара арабов тоже сунулась туда, но получила мой мрачный взгляд и красивый взмах навахой, что, раскрывшись, показала всю красоту длинного, остро заточенного лезвия. Потом мы поладили, чему способствовала порция купленной мною еды. Еду я разделил на троих, не люблю просто питаться в одиночестве, а они, к тому же, не успели от меня сбежать. Вот такая дружба случилась поневоле у них со мною.

– Вот же, достали, евреи! – на чистом арабском начал я с ними беседу.

– А что такое? – насторожились они, поедая хамсу.

– Да всё норовят обмануть да нажиться на бедном сомалийце. Не зря они продали Христа и отправили его на Голгофу, – продолжал я провокационные разговоры.

Арабы, уминая местный фастфуд, согласились со мною.

– Евреи, они такие, да, вечно недоплачивают. Сволочи…

– Вот и я об этом же говорю. Завтра товар надо один продать, поможете?

– А что делать надо?

– Подстраховать. Возьмите с собой арматуру или железные трубы, ну, как будто чинить что идёте. Водопроводчики типа. Я как товар продам, так с вами деньгами поделюсь сразу.

– А что за товар? – жуя, спросил один. – Наркотики?

– Нет, нашёл древнюю посуду, решил продать память веков, вазы там всякие, железки бронзовые. Отдал им, а они торгуются и денег меньше дали. Обещали остаток отдать завтра, поможете?

– Так без базара. Каждый правоверный должен помогать другому правоверному.

– Ну, отлично! Жаль, у меня денег немного, а то бы вас ещё чем-нибудь угостил.

– Так завтра угостишь, пойдём, тут ночлежка одна есть для нашего брата, там тебя никто не тронет, и стоит недорого. Да и помогут, если что, и переправят в Ливан, если тебя вдруг искать начнут.

– То дело, пошли.

Ночлежка оказалась версией хостел-хард. Меня встретила вонь грязных и потных тел, многочисленные клопы, духота, разгоняемая лишь морским бризом и то изредка. Ну, а в остальном вполне приличная ночлежка. Алкашей нет, только нарики, но не буйные, лежат себе, слюни пускают.

Клопы не проблема, чай не мухи цеце, от которых трудно скрыться. В качестве вклада в улучшение комфорта данного заведения, я на добровольных началах провёл дезинфекцию. Правда, сделал это уже утром, когда сходил в аптеку и сварганил на коленке аналог яда ДДТ.

Хозяин ночлежки сразу понял, что к чему, и какой я на самом деле ценный кадр. Ну, а мне необходимо было договориться насчёт путей отхода. Хозяина ночлежки звали Юсуф.

– Ты химик? – наблюдая за тем, как я опрыскиваю кровати, спросил он у меня.

– Да, приехал сюда поработать на судне. Обещали выплатить завтра зарплату за полгода, но боюсь, что меня обманут и станут преследовать, чтобы отнять всё. Есть вариант отсюда выбраться по-тихому?

– Такие варианты есть, – кивнул Юсуф, – но за всё нужно платить. Ты готов заплатить тысячу шекелей?

Я прикинул: за сутки ночлега Юсуф с меня взял десять шекелей, здесь сумма аховская для простого работяги, но нужно как-то выкручиваться, других вариантов всё равно не будет.

– Столько у меня не будет, давай восемьсот? Если будет сложно или срочно, я добавлю денег, потому как не знаю, сколько получу.

– Без вопросов, когда тебя ждать?

– Во второй половине дня, ближе к вечеру. Думаю, меня точно будут искать.

– Ладно, тогда смотри: отсюда на моторке вдоль берега до города Сур, там высадим, где удобнее, а дальше сам гляди, куда тебе надо.

– Согласен, вот бери тогда залог в сто шекелей.

– Отлично! – и купюра стремительно исчезла в волосатых лапах Юсуфа. – Всё сделаем как надо, не переживай, но ты деньги сразу приготовь, расплатишься в лодке, а то не возьмут без денег. Половина суммы сразу, остальное по прибытию. Усёк?

– Усёк. Без проблем.

– Ну, тогда ждём.

– Угу.

К этому времени проснулись мои подельники и вооружились неприхотливым инструментом, да и моя трость, до времени пролежавшая в чемоданчике, могла стать хорошим подспорьем в нелёгком деле самозащиты. Не знаю, что меня сподвигло на подстраховку, наверное, просто привычка никому не доверять. Но лучше так, чем никак.

Евреям-антикварам я доверял, насколько это возможно, но всё же, всё же. Мне осталось продать остаток серебра и все золотые монеты, а тут уже сумма совсем другая намечалась. За основную часть серебра я деньги получил, осталось золото. Всего за серебряные монеты выручил почти десять тысяч долларов. Сумма большая, конечно, но не огромная, могло получиться и больше, но не получилось.

Собравшись, мы с двумя арабами вышли из ночлежки и направились в сторону города. Время у меня ещё оставалось, потому как встреча намечалась на двенадцать часов дня.

Мы даже успели пообедать в одном из кафе, естественно, угощал я. О том, что мы шли к антиквару, я не распространялся, да арабам, в принципе, и наплевать на это глубоко и сильно. Так что мы спокойно дошли до антикварного магазина, возле которого и остановились.

– Мой работодатель сюда сказал зайти, ждите меня, как появлюсь, сразу ко мне подходите, и уходим, а по пути я всё расскажу.

– Без проблем, только кофе хочется…

– Возьми на кофе, но следите за магазином, уйдёте, я вас потом с того света достану, клянусь Аллахом!

– Не волнуйся, Аллаха не вспоминай, всё сделаем, следить – не работать.

Кивнув на эти слова, я повернулся и пошёл к двери антикварного магазина, потянув за которую, сразу оказался в уже знакомом помещении. Здесь меня с нетерпением ждали двое.

Глава 4. Туда-сюда-обратно – должно быть всем приятно

Иегуда Гай положил на рычаги телефонную трубку и задумчиво уставился на стол. Звонил его коллега и давний товарищ, а по совместительству и дальний родственник Абрам Жезмер. Дело пахло большими деньгами. А в их деле всё всегда могло оказаться удивительно непредсказуемо.

Сам Гай происходил из потомственных ювелиров и антикваров и имел обширные связи. Сейчас, если Абрам не врёт (а с чего бы Абраму врать?), ему светила очень крупная сделка, может быть, крупнейшая в его жизни, возможно, получится и вовсе на халяву взять. Предупредив родных, он проверил счёт в банке, взял с собой небольшую сумму наличными, и, сев в машину, отправился в Хайфу. Свой антикварный магазин он оставил на младшего брата, чтобы бизнес не простаивал. Ему восемнадцать уже, справится.

Хайфа встретила Иегуду Гая мешаниной улиц, мелкой суетой и острым запахом порта, что здесь чувствовался намного сильнее, чем в Тель-Авиве. Дорогу он знал и уже поздно вечером приехал к Абраму Жезмеру.

– Ну, рассказывай, а лучше всего показывай, с чем мне придётся дело иметь.

Абрам принёс из другой комнаты деревянный ящичек, в котором находились монеты, аккуратно уложенные в ямках из бархата.

– Вот, смотри.

Иегуда аккуратно перебрал все монеты и внимательно посмотрел на Абрама.

– Я таких и в руках не держал никогда.

– Самые редкие он оставил себе. У меня просто нет таких денег, чтобы их купить.

– Сколько ты ему заплатил?

– Почти десять тысяч долларов.

– Прекрасно, продав их, ты заработаешь в десять раз больше. Но ты говорил, что он должен принести завтра много товара.

– Да, он обещал принести золотые монеты.

– Понятно…

– Гай, а что если сообщить об этом в Моссад или полицию?

– Зачем? Ты хочешь взять один раз куш и сидеть дальше на попе ровно? Ты точно еврей?

– Я тоже так думал, но если куш окажется очень большим?

– Тогда тебе придётся делиться, и очень многим. Мы провернём сделку в любом случае. Когда он придёт?

– Завтра в двенадцать.

– Хорошо.

– Но за сколько ты сможешь купить у него монеты?

– Посмотрим. Ты сам обладаешь наличностью для этого?

– У меня есть только пятьдесят тысяч!

– Ну, а я имею больше в пять раз, если оно того будет стоить. Дальше не смогу, да и уровень это уже другой. Но что он собой представляет?

– Мой родственник из Эфиопии говорит, что это весьма тёмный тип. Не эфиоп, как он узнал. Этот Бинго воевал и имеет офицерское звание. Умён, есть поддержка среди военных. Возможно, он водит знакомства с бандитами. Решителен и удачлив, судя по принесённым монетам. В общем, проще у него купить, чем его сдать. Полезный тип.

– Понятно, что же, вери гуд, как говорят американцы.

***

На меня внимательно смотрели две пары карих еврейских глаз, пытаясь рассмотреть на моей чёрной роже что-то существенное. Ну-ну. Из самого существенного на моём милом лице имелся только старый шрам в количестве одной штуки. Второго пока не получил, ну, да по такой жизни – это не проблема.

– Добрый день! – решил я начать с любезностей, – Я так понял, что все нужные люди в сборе?

– Да, – и антиквар, что владел магазином, бодро кивнул, подтверждая мою догадку. Его, кстати, звали Абрамом, почти, как Иван у нас.

– А где деньги?

– Так нам нужно посмотреть сначала товар, а потом уже и деньги будут.

– Хорошо. Будет вам товар.

Достав мешочек с монетами, я выложил сначала оставшееся у меня серебро и стал терпеливо наблюдать, как его осматривают со всех сторон с помощью луп. Потом измеряют на ручных весах, потом с помощью линейки узнают размеры каждой из монет. Достают толстенные справочники, блестят яркими обложками аукционных каталогов. В общем, занимаются чепухой, с моей точки зрения. Я ведь на сто пятьдесят процентов уверен, что монеты настоящие. Правда, Зан?

– Сколько вы за них хотите?

– Сколько? Давайте посмотрим теперь на остальные, – и я жестом фокусника вынул тяжеленький мешочек и кинул его на стол. Мешочек звякнул, развязался, и пара золотых монет, блестя жёлтыми боками, высунулась с любопытством из-под ткани.

Нет ничего более интересного, чем смотреть на алчность в глазах евреев, как только монеты оказались в их руках, она захватила их с головой. Смешные! Жаль, лавры Скруджа Макдака, что умел своей утиной головой пробивать золотые горы, им не были доступны, да и столько золотых монет ни у кого просто не могло быть. Но стремление к этому достойно как порицания, так и похвалы.

Осмотр продолжался довольно долго, очень долго. Я даже опёрся о прилавок, отслеживая их действия. А вдруг какая-нибудь монетка внезапно прилипнет к их пальцам? Вон у них как ладони вспотели, а со лба даже струйки пота побежали. А вот не надо в шляпе тут стоять! Вредное же производство получается. Я за здоровье, особенно новых деловых партнёров. Хотя, как я их понимаю, такое богатство – и в руках какого-то вонючего негра. Я даже демонстративно понюхал себя, стремясь уловить специфический запах собственного пота.

– Сколько вы за них хотите?

– Немного. Вы хотите купить оптом?

– Да, – хрипло ответил второй антиквар.

– Ясно. Я готов уступить вам монеты за пятьсот тысяч долларов, как вам? Вы видите, что здесь очень редкие экземпляры, а возможно, они вообще присутствуют в единственном числе. Вот, например, или вот, – ткнул я пальцем в монеты. – Так что, это ещё небольшая сумма за подобные сокровища.

– Вы представляете, что за сумму вы просите?

– Представляю. Пятьсот тысяч долларов.

– Боюсь, у нас с вами не состоится серьёзный разговор. У меня просто нет таких денег. И вы не боитесь уехать отсюда с такими деньгами?

– Я? Нет, конечно. Я очень сообразительный, и если у меня будет в руках такая сумма, я быстро найду ей применение. А если пойму, что она мне не достанется, то я её уничтожу. И потом, в Эфиопии у меня ещё много чего есть (а так оно и было, я же взял не все монеты, и ещё оставались древние украшения и прочие ценности).

– Давайте так. Мы заводим счёт на вас в нашем банке, и я перевожу на него все деньги. Предлагаю сумму в… – тут антиквар взглянул на хозяина магазина. – В сто тысяч долларов. Это очень много.

– Смотря для кого… Уважаемые коммерсанты от древнего мира, я бы хотел вам пояснить свой настрой. Вы либо покупаете у меня монеты, либо я их забираю с собой. И прошу вас настоятельно, можно даже сказать, что требую, не преследовать меня. Ибо я могу сделать так.

Сбросив одну монету со стола, я занёс над ней острый кончик моей трости. Своим стальным жалом трость могла одним ударом пробить монету и навсегда её испортить. В мире нумизматов, бонистов, фалеристов и тех же филателистов любая вещь ценится, только если находится в идеальном состоянии или близко к нему. Чем хуже состояние, тем ниже цена, впрочем, как и во всём. А наличие любой дырочки, пусть даже маленькой, снижает стоимость монеты в сотни раз. А уж золото не тот металл, чтобы сопротивляться железу.

Оба еврея и по моим глазам, и по моему тону поняли, что я не шучу и обманывать тоже никого не собираюсь. Негр сказал – негр сделал! (сарказм)

– Хорошо. Сто пятьдесят тысяч!

– Четыреста.

– М-м-м, двести, и всё.

– Триста пятьдесят тысяч, – снизил я ставку, – и только исключительно в целях нашего дальнейшего сотрудничества.

– Это несерьёзный разговор. Я вам предлагаю целых двести пятьдесят тысяч долларов за горсть монет, а вы отказываетесь.

– Конечно, потому что у вас явно есть больше. А упустить монеты вы можете. Представляете, как вы будете мучиться, осознавая упущенную выгоду? Все казни египетские покажутся вам детским лепетом из-за этого. О чём вы будете думать перед сном? Вы вновь и вновь будете подсчитывать упущенные барыши. А ведь с каждым прожитым годом эти монеты только приобретают в цене. И главное, они будут только у вас и больше ни у кого. Вы окажетесь основными держателями этих редкостей. А у меня есть и ещё что предложить, но только в Эфиопии. Там ждут своего часа другие золотые реликвии, не упустите! Дабы приоткрыть завесу тайны, я скажу, что это предметы культа зороастрийцев, представляете?

– Хорошо, моя крайняя цена – это триста тысяч долларов.

– Ладно, – решил я уступить, – надеюсь на дальнейшее с вами сотрудничество, и желательно в Аддис-Абебе.

– Нет, в Аддис-Абебу мы не поедем, ищите более нейтральное место, где мы могли бы встретиться и где не ведутся боевые действия.

– Тогда Кувейт, – не задумываясь, озвучил я своё предложение.

Антиквары переглянулись.

– Почему Кувейт?

– У меня там родственники живут.

– Да?

– Да, я когда-то спас жизнь одному человеку, вылечил его. А он оказался весьма родовитым.

– А что у него было?

– Инфаркт или даже инсульт, но моё лекарство помогло ему.

– Хорошо, Кувейт так Кувейт.

Наверное, оба еврея мне не поверили, да и ладно.

– Вы согласны на триста тысяч долларов?

– Да, только наличными. Не хочу связываться с банковскими переводами.

– Но чтобы снять такую огромную сумму, вам придётся ждать два-три дня.

– Нет, столько ждать я не готов, или сегодня, или никогда, я авантюрист, конечно, но не дурак.

– Мы не соберём столько денег за сегодня. Вы должны это понимать.

– Хорошо, тогда я вас жду в другом месте, скажем, в Ливане.

– Зачем такие сложности? Подождите два дня, и мы вам выплатим всё причитающееся.

Я задумался, смотря прямо в глаза Иуды-искусителя, то есть, прошу прощения, антиквара-искусителя.

– Сколько вы можете мне выдать сейчас?

Антиквары переглянулись.

– Около ста тысяч, может быть, чуть больше.

– Мало. Я, пожалуй, подожду до завтра, идя на страшный риск.

Говоря эти слова, я крепко задумался. А зачем мне, собственно, рисковать? Может, ну его, да и антикварам тоже проще от меня будет избавиться, хотя нет. Всё же, торговля антиквариатом не требует суеты, и вообще, такую деятельность стараются не афишировать, а также каналы, откуда товар достаётся.

Антиквары не раскрывают, откуда получают предметы искусства, а если будут много рассказывать, то ничего больше не получат. Всё это связано либо с добровольной передачей ценностей с целью продажи, либо полученных преступным путём. Ну и от таких, как я, чёрных археологов. Никому из них не будет выгодно меня сдавать. В чём-то обмануть или наслать на меня кого-то позже, может быть, и то, не выгодно даже это.

– Нам надо переговорить наедине, – сказал приглашенный антиквар, глядя на хозяина магазина.

– Хорошо, – пожал я плечами, – сколько угодно.

Отойдя в сторонку, Иегуда спросил у Абрама:

– У тебя наличкой сколько будет, те пятьдесят тысяч, что ты говорил, или ещё что?

– Всё в банке, но смогу занять у других.

– У меня тоже. Куш будет стоить, по примерным прикидкам, не меньше полмиллиона, а может быть, даже больше. Я найду деньги завтра и привезу, а ты найми охрану, на всякий случай, да этого чудика проводи, пока он не скроется завтра. А он сумеет уйти, по глазам его видно. Тёртый и мудрый, уже все углы разнюхал. В общем, завтра в это же время встречаемся с деньгами. Всё, пошли к нему снова.

Пока торговцы тихо переговаривались в углу, я рассматривал выставочные экспонаты, погружался в древнюю эпоху, так сказать. Ну, там крестоносцы, сарацины, римляне и прочее. Долго наслаждаться экспонатами мне не дали, и вот передо мною снова-здорова два братца из ларца, одинаковых с лица. Ну, почти.

– А вот это сколько стоит? – спросил я у них по-русски, ткнув пальцем в витрину, чем привёл обоих в изрядное замешательство. Жаль, они оказались не из СССР, хотя понять, что я спросил именно по-русски, они смогли. Справившись с волнением, старший антиквар всё же начал разговор по ранее задуманному им плану.

– Мы вас ждём завтра в это же время с монетами.

– Не вопрос, буду, – и я начал собирать и снова прятать монеты в кожаный мешочек.

– Я бы предложил вам переночевать в хорошей гостинице, чтобы мы были спокойны, и вы сохранили монеты.

– Благодарю, но в другой раз, я переночую в порту.

– Хорошо, как считаете нужным, тогда ждём вас завтра в это же время.

Я кивнул и, собрав монеты, повернулся к выходу. Выйдя из магазина, я огляделся. Моих арабов и след простыл. Ну, что же, это знакомо. Получив деньги на кофе, они, видимо, «отравились» им и теперь лежали кверху пузом где-нибудь на старом пирсе. Хмыкнув, я быстрым шагом дошёл до ближайшего переулка, поймал такси и, спросив водителя о приличных гостиницах, поехал к ближайшей. Отпустив машину, я пешком отправился совсем в другую, чтобы не рисковать понапрасну.

Документы у меня с собою имелись на давнего героя тайной войны по имени Хвала Небу. Пусть ищут Деда Бинго, а мы пока побудем Хвала Небу, чисто ради оригинальности.

Переночевать я решил в дорогой гостинице. Конечно, не в самой дорогой, но и не дешёвой. Отужинав в ближайшей кафешке, я завалился спать, позабыв обо всём, наслаждаясь чистой простынёй и уютной комнатой.

Спал я долго, часов до десяти утра. А когда еще удастся выспаться в хороших условиях? Набрав номер дежурной по этажу, или как там правильно она называется, я заказал себе в номер еду и женщин. Шучу, женщин тут не закажешь, расисты… А вот с едой проблем не было.

Через полчаса раздался аккуратный стук в дверь, и еврейка или арабка, тут их не поймёшь, я в них не разбираюсь, занесла поздний завтрак. Впрочем, его можно было также назвать и ранним обедом. Ну, подкрепиться стоило хорошо, а то когда теперь получится поесть?

Пока я принимал пищу, мои мысли текли спокойно и плавно, мозг пытался найти наилучший выход из создавшегося положения, но информации не хватало. Закончив завтракать, я взглянул на свои новые электронные часы, купленные в магазине недалеко от гостиницы. Они показывали время – 11.00, пора собираться.

Вздохнув, я стал проверять имущество. Монеты все, конечно же, оказались на месте. Нож и трость тоже, ещё я прикупил несколько ножей, которые с большим натягом можно было назвать метательными, но навыки метать ножи у меня имелись. А там, как фишка ляжет, надеюсь, она ляжет удобной для меня стороной.

В знакомый уже антикварный магазин я вошёл ровно в назначенное время. Правда, до этого провёл минут пятнадцать, обозревая окрестности. Таксист, что возил меня кругами, удивлялся, но молчал. Наконец, я понял, что слежки за магазином нет, и, расплатившись с таксистом, вышел из машины.

Войдя в антикварный магазин, я оказался в плену тех же самых глаз, что встречали меня в первый раз. Правда, на заднем плане маячил охранник, что понятно было по его дубинке, но огнестрельного оружия при нём не было.

Я метнул взгляд на него, потом на антикваров, стиснул зубы и весь сжался, словно для прыжка вперёд.

– Это наша охрана, на всякий случай. Не надо беспокоиться. Равиль, закрой дверь на замок и пока можешь уйти, у нас дела.

Охранник с любопытством взглянул на меня, прошёл к двери, запер её изнутри и тут же ушёл в подсобку. Я молча вывалил из мешка монеты и терпеливо ожидал, как их снова измерят, взвесят и проверят с помощью всяких луп и микроскопов.

– Мы забираем их у вас.

– Деньги?!

– Вот, – и антиквары извлекли из-под прилавка сумку, в которой аккуратно лежали перевязанные бечёвкой купюры американской валюты. – Считайте.

Кивнув, я стал проверять все пачки, также не торопясь и терпеливо их пересчитывая. Пришлось проверять каждую купюру на подлинность. Жаль, что у меня не было специального аппарата, но опыт, сын ошибок трудных, и общая наблюдательность мне помогли. Пару сомнительных купюр я отложил в сторону.

Пришлось антикварам добавлять мне шекелями, согласно банковскому курсу. Пытка счётом денег продолжалась около часа, но, наконец, закончилась к обоюдному удовлетворению.

– Ну, что же, я благодарю вас за плодотворное сотрудничество и приглашаю в Аддис-Абебу.

– Нет, уж лучше вы к нам, – любезно ответил мне антиквар, что представился Иегудой. – Вот визитки, вы же будете и дальше с нами сотрудничать?!

– Да, буду, – ответил я и прямо посмотрел в глаза этому Иегуде. – Буду, у меня ещё много чего есть, к нашему взаимному обогащению.

– Прекрасно! На наших визитках указаны номера телефонов, вы можете звонить в любое время. Только не говорите об этом напрямую, мы поймём.

– О’кей. Тогда до следующей встречи, – и, подхватив сумку с деньгами, я направился к выходу.

– Подождите, сейчас вам откроют.

– Кидайте ключ, – и я, ощеряясь, вынул свою наваху, одним щелчком переведя лезвие в боевое положение.

– Спокойно! Абрам, пойди, открой.

Хозяин магазина предпочел швырнуть мне ключ, чем идти самому. Поймав, я открыл дверь и быстрым шагом направился вдоль улицы.

– Послать охранников за ним?

– Не надо, Абрам, это бесполезно, пусть уходит. Он дал нам гарантии, что будет сотрудничать с нами ещё, а значит, не стоит волноваться за это. Пойдём, разделим монеты и займёмся их продажей.

За гостиницу было заплачено, а некоторые вещи, что не взял с собою, я просто там и оставил. Свой чемоданчик со всем необходимым я захватил, сумка с деньгами, полученная у антикваров, теперь также висела на моём плече.

В конце улицы стояло такси.

– В порт, – коротко на арабском бросил я, таксист кивнул, завёл двигатель, и тут я решил уточнить: – В порт Тель-Авива!

– Двойной тариф, – не растерялся таксист.

– Ладно.

Расстояние между Хайфой и Тель-Авивом всего-то восемьдесят четыре километра, так что выбор мой был осознанным, и уже через полтора часа я стоял на пирсе, ища подходящее судно, на котором можно уже рвануть в Порт-Саид.

Глава 5. Выгода от скромности

Обратно я добрался сравнительно свободно и без всяких эксцессов: сначала доплыл до Порт-Саида, а оттуда отправился на попутном судне в Джибути. Дальше снова железная дорога и… Эфиопия.

Аддис-Абеба встретил меня проливными дождями. Размокшие дороги внушали опасения по поводу сохранности моей поклажи. У меня же деньги в сумке! И много… Хорошо, что она непромокаемая оказалась. Вскоре все ценные бумажки благополучно перекочевали на стол моей квартиры в столице Эфиопии.

Хух, и что же теперь делать? Вспомнились пираты: деньги на бочку! Так вот они, тут лежат! Я теперь счастливый обладатель трёхсот тысяч долларов. Эфиопский Корейко, так сказать! Вот только где их хранить или куда спрятать? Определённо нужна база. Ведь нести такую сумму в Национальный банк – сразу попасть под подозрение: откуда у майора запаса столько денег?

Отсутствовал я недолго, чуть больше недели, и ничего неординарного за время моего отсутствия не произошло. Посетив Фараха, я в очередной раз простимулировал его на работу, не забыв взять фото. Затем связался с Негашем, выдал ему тысячу баксов и приказал подготовить лагерь, указав на определённое место неподалеку от границы с Кенией и Суданом. Местность эта весьма смахивала на треугольник, так называемый Лядский треугольник. Ну, по крайней мере, на карте.

На обустройство лагеря выделил Негашу ещё тысячу долларов. На первое время должно хватить, да и мне не с руки лишний раз светить наличностью. Будет база, будут и возможности, а пока пусть располагает тем, что дали. Мне же пришла пора выдвигаться с новой миссией. И станет она покруче первой! Тут ведь всё не так просто и очевидно.

Я снова стал собираться в дорогу.

На этот раз моим товаром оказались книги. Да, всего лишь книги, вернее Синий Коран. Насколько я смог разузнать, мне попался очень редкий экземпляр, созданный в Тунисе около тысячелетия назад. Стоимость его варьировалась от «очень дорого» до «бесценно». Настоящая жемчужина Востока! А у меня на руках целых пятьдесят четыре страницы из почти шестисот известных в истории.

Любая мусульманская страна, имеющая в каком-либо из своих музеев столь ценный раритет, сразу поднимется в глазах остальных на совсем другую высоту. Особенно такая маленькая страна, как Кувейт. А тут и Иран близко, и Ирак… Последнему ещё «Бурю в пустыне» предстоит пережить, но не очень скоро.

Досконально разобраться с найденными фигурками и древними свитками банально не хватило времени. Поэтому я спрятал свои сокровища в квартире, да так, чтобы найти их не смог ни один негр. Впрочем, за квартирой ещё и постоянно присматривали выделенные Негашем люди. Листы же Корана аккуратно распределил меж своих вещей, уложив их на плоское дно сумки.

В общем, пора в путь. На этот раз я сел в самолёт компании «Эфиопиан эйрлайнз», раскрашенный в цвета национального флага Эфиопии. Весёленький такой лайнер получился, прямо светофор перевёрнутый: зелёный, жёлтый и красный.

Прямого рейса в Эль-Кувейт из Аддис-Абебы не имелось, пришлось опять лететь через Каир. До столицы Египта я долетел спокойно. Но, понаблюдав за тем, как в зоне отлёта копошатся в вещах пассажиров таможенники, несколько напрягся. Прилетевших тоже досматривали, но выборочно и не так тщательно. Впрочем, во избежание, так сказать, проблем я сделал вид, будто не заметил «случайно» оброненную мною же крупную купюру. Бумажку тут же подобрал таможенник и направился к другому пассажиру, избавив меня от лишних неприятностей.

А я принял решение добираться до Эль-Кувейта на автобусах. Возможно, выходило дольше, но зато надёжнее. Иногда, когда следующий рейс был совсем уж нескоро, я брал такси. Вот тут-то знание аравийских языков вкупе с арабскими чертами моего чёрного лица и изрядной склонности к велеречивости мне очень помогли. Короче, добрался я до Эль-Кувейта без проблем.

О своём приезде я заранее уведомил телеграммой Абдуллу ибн Саади ас-Сабаха. Так что встреча вышла дружеской, да и привезённые мною лекарства прибыли весьма кстати, спрос на их продажу уже наметился…

– Очень рад снова видеть тебя, мой друг, – радостно воскликнул ас-Сабах, едва ему сообщили о моём прибытии во дворец. – Без сомнения, ты желал увидеть меня и поддержать.

– Так и есть, мой господин, – прижал я руку к сердцу, – много дел мне предстоит сделать, и одно из них – это вновь позаботиться о вашем здоровье. Я привёз вам лекарство, господин. Да продлит Аллах ваши дни с его помощью.

– О! Благодарю тебя! Оно как раз вовремя. Очень рад, очень, что ты не забыл про меня и привёз его.

– Как я мог забыть о вас, мой господин? Ведь вы оказались так щедры и отблагодарили меня, как никто другой.

– Не скромничай, аль-Шафи, тебе не идёт это. Ты решительный человек, и мы оба это знаем. Но расскажи, тебя ведь не только это привело ко мне? Я далёк от мысли, что ты проделал столь долгий путь в надежде лишь увидеть своего покровителя. Хотя, если ты хочешь продавать свои лекарства здесь, это очень правильное решение. Их тут ждут.

– О, уважаемый Абдулла ибн Саади ас-Сабах. Вся наша жизнь проходит в бесконечных разъездах и путешествиях. Однако я не мог отказать себе в удовольствии снова посетить вас. Не многим выпадает такая великая честь: лично засвидетельствовать вам своё почтение.

– Ты спас мне жизнь, но потом неожиданно для всех пропал и вот теперь объявился вновь. Многие из моих знакомых этому будут рады. Ты, думаю, привез с собой множество лекарств?!

– Привёз. И не только лекарства, – загадочно произнёс я и многозначительно замолчал.

– Что же? – заинтересовался ас-Сабах.

– О! Это редчайшее сокровище, представляющее огромную ценность для каждого правоверного мусульманина. Оно может занять подобающее ему место в лучшем музее любой страны. Позволь мне дойти до моей сумки, оставленной за этими дверями, мой господин.

– Не сто́ит, её сейчас тебе принесут.

Ас-Сабах взял со стола колокольчик и позвонил. На звон сонетки тут же явился слуга.

– Махмет, принеси вещи моего друга.

Махмет склонил голову и вышел, чтобы через минуту внести мою дорожную сумку и вновь незаметно удалиться. Распаковав сумку, я начал бережно извлекать синие листы Корана на волю. Некоторое время ас-Сабах в молчаливом изумлении наблюдал за движениями моих рук, потом не выдержал, взял в руки один из листов и воскликнул:

– Это же настоящее сокровище!

– И поэтому я привёз его именно к вам.

– Но где ты его раскопал?

– Вот именно «раскопал», мой господин! В Афганистане, в древней и всеми забытой крепости. Мне, к сожалению, поневоле пришлось посетить те места. Воля Аллаха неведома, но он направил меня именно туда, где я смог обрести настоящее сокровище.

– Но почему ты не оставил его себе, не предложил кому-то другому или не продал на аукционе? Ты смог бы выручить за эту реликвию баснословные деньги! В мире много богатых стран и богатых людей. У тебя обязательно бы выкупили эти листы!

– Да. Но я всего лишь человек. А подобные реликвии – это достояние государства. И принадлежать они должны государству, находясь на всеобщем обозрении, дабы поднять авторитет страны на недосягаемую высоту или хотя бы сделать лишний шаг к этому. Вы щедро отблагодарили меня за скромную помощь, и я решил привезти их к вам.

– Ты сделал правильный выбор, Эльсвэд аль-Шафи! И ты будешь щедро вознаграждён за это. Сколько здесь всего листов?

– Пятьдесят четыре.

– О! Эмир будет доволен. Ты оставляешь их мне?

– Конечно! – я тут же прижал руку к своему сердцу и уважительно склонил голову.

– Отлично! Я не сомневался в тебе. Этот вопрос я решу безотлагательно, а тебе пока следует отдохнуть. Махмет!

Крик господина услышали, и пресловутый Махмет тут же явился под грозные очи родственника эмира Кувейта.

– Отвези аль-Шафи в самую лучшую гостиницу нашего благословенного города. Все расходы моего гостя я беру на себя. Любые расходы!

– Я понял, господин.

– Отдыхай, аль-Шафи.

Я встал и, склонившись, вышел вслед за слугой. Сопроводив к личному автомобилю ас-Сабаха, Махмет отвёз меня в гостиницу, где и разместил в самом лучшем номере с видом на Кувейтский залив. Спору нет, вид весьма хорош. Искупавшись, я рухнул в постель, наслаждаясь чистыми простынями и прохладным воздухом, поступающим из кондиционера. Закрыв глаза, я с удовольствием вдыхал аромат цивилизации. «Эх, сюда бы сейчас женщину!» – промелькнула в голове сладкая мысль, но уже через мгновение я заснул. Устал.

Утром меня никто не будил, но я и сам не стремился спать до обеда, и уже в восемь утра оказался на ногах, ожидая вызова к ас-Сабаху. Надеюсь, награда будет поистине… хм, королевской, наверное. А то слово «эмир» как-то не сильно подходит для подобного рода эпитетов.

Мне позвонили в районе десяти утра и попросили спуститься вниз, чтобы ехать на очередной приём. Свой чемодан со склянками, пузырьками, мазями и прочими снадобьями я со спокойной душой оставил в номере. В том, что ничего не исчезнет, я был уверен на все сто процентов.

Внизу уже ждала знакомая машина. Усевшись в неё, я отправился на встречу с моим местным покровителем. Ас-Сабах ожидал меня с явным нетерпением.

– А, вот и ты, аль-Шафи. Признаться, я уже заждался тебя. Я рассказал о твоём подарке эмиру. Он чрезвычайно доволен и восхищён тем, что ты принёс его нам. Эта реликвия – действительно величайшая ценность для любого мусульманина. И в нашем национальном музее она займёт подобающее ей место.

Поклонившись, я ответил:

– Я нисколько в этом не сомневаюсь. И безмерно рад угодить эмиру. Надеюсь, мой подарок понравился.

– Сколько ты хочешь получить денег в качестве награды?

– Мне ничего не надо. Я очень скромен в своих желаниях, но мне пришлось пользоваться помощью многочисленных участников этого рискованного путешествия. Некоторые из них в экспедиции погибли. Наш путь пролегал через опасные места, и лишь немногие сумели пережить тяготы нашего похода. К моему прискорбию, выжило всего трое из восемнадцати ребят. А у всех погибших остались семьи…

Я скромно потупил голову и, достав из кармана чётки, стал тихо шептать молитвы, вознося их Аллаху за души погибших. Ас-Сабах прожёг меня проницательным взглядом умных карих глаз, но моё смирение прямо подтверждало правдивость моих слов. Да, люди погибали. Впрочем, и я чудом избежал смерти.

– Что же, человеческая кровь дорого стоит. Однако листы Синего Корана уникальны и поистине бесценны, потому как сделаны на века. И много правоверных погибло, спасая и пряча их в древней крепости. Эмир щедр и безмерно рад твоему подарку. На основании слов эмира, я уполномочен назначить тебе награду в миллион долларов. Деньги будут направлены на твой счёт. Ты сможешь их получить и в Аддис-Абебе. У нас с национальным банком Эфиопии есть договор, я узнавал. Всё, как ты пожелаешь.

– О! Я не сомневался в щедрости эмира Кувейта, она поистине превосходит щедрость настоящего короля! Да здравствует Джабер III! И да воздаст Аллах благом ему, пусть будут вечны года правления эмира, и процветает Кувейт под его мудрым правлением! Пусть здоровье его никогда не ухудшится, а я, со своей стороны, приложу к этому все усилия. Да благословенны будут его дни!

Я бы и дальше рассыпался в благодарностях и упражнялся в славословии, но ас-Сабах меня остановил.

– Кроме того, эмир поручил заключить с тобой соглашение о поставке тех волшебных эликсиров, привезённых тобой в прошлый раз. Их оценили по достоинству.

– Мне бы тоже хотелось развить сотрудничество в деле фармацевтического производства.

– Мы готовы открыть на нашей территории фармацевтическое производство. Как ты смотришь на это, аль-Шафи?

– Это очень приятное для меня известие, но рядом с вами находится Ирак, который ведёт войну с Ираном.

– Ирак берёт у нас кредиты, они нам не враги, а друзья.

– Я бы не доверял настолько Саддаму Хусейну. У него будет слишком велик соблазн решить одним махом все проблемы с кредитами, а также увеличить свои нефтеносные территории.

Ас-Сабах с удивлением посмотрел на меня, явно не ожидая подобной внешнеполитической осведомлённости и неприятного прогноза.

– Странно мне это слышать от тебя, аль-Шафи. С чего ты это вообще взял?

– В древней крепости я слышал голос.

Абдулла ас-Сабах грустно вздохнул, не поверив мне. Вероятно, решил, что «голоса» – это издержки тех трудностей, что я испытал во время моих приключения.

– Так что ты скажешь?

– Хотелось бы узнать: какова будет моя доля? Ведь вся рецептура изначально принадлежит мне, оборудование задействуют ваше, и права на реализацию тоже лягут на вас.

– Мне необходимо просто твоё принципиальное согласие. Всё остальное ты обговоришь с людьми, назначенными специально для этого эмиром.

– Я согласен. И с благодарностью принимаю ваше предложение.

– Не стоит. Я передам твой ответ эмиру, и он назначит людей, которые организуют с тобою бизнес. За тобой заедут завтра и отвезут на эту встречу, – ас-Сабах удовлетворённо улыбнулся и вернулся к личной проблеме: – Надеюсь, ты захватил с собой и мои лекарства?

– Да, вот они, – я протянул снадобье своему покровителю.

– Твоими знаниями и умениями Аллах продлевает мою жизнь! Я тоже благодарю тебя. А пока ты, – тут он лукаво улыбнулся, – самый богатый человек в Сомали, можешь отдыхать!

Усмехнувшись в ответ, я поклонился своему благодетелю и вышел, чтобы вернуться на предоставленной мне машине в гостиницу. Но праздно проводить время в номере я не стал, а решил прогуляться по городу. Необходимо всё осмыслить, что называется, на свежую голову.

Климат, правда, не позволял это сделать. Но влажный освежающий бриз со стороны Персидского залива отлично влиял на мыслительный процесс, проветривая мой мозг. Я, конечно, рассчитывал на награду, но подобной щедрости никак не ожидал. Теперь следовало не только самому сесть на денежный крючок, но и подсадить на него других. А как это сделать? Вот именно об этом я и размышлял.

Эмир Кувейта, несомненно, умный человек. Возможно, даже чересчур умный. Кто же на самом деле «держит» Кувейт? Ведь это совсем маленькая страна! А маленьким так непросто выжить в этом большом и злом мире…

Но Кувейт чрезвычайно богат. Есть и нефть, и газ, а вот армия слабая, просто какая-то игрушечная. Что, похоже, и подтолкнуло иракского правителя Саддама Хусейна решиться на нападение.

За Кувейт вступится США, начав в начале девяностых всем известную операцию «Буря в пустыне». Значит, сейчас этот не иссякающий источник богатств курируют Штаты. А кто курировал этот регион раньше? Вероятнее всего, Англия. Значит, США каким-то образом отжали контроль у англичан, причём интересы у Туманного Альбиона здесь ещё остались.

Какой-то треугольник, и даже четырёхугольник, я чувствую в нём себя лишним. И мне это не по нраву! Надо думать, думать и ещё раз думать. На пути встретился то ли маленький ресторанчик, то ли рассчитанная явно на иностранцев кафешка, уж слишком неестественно белели рожи её посетителей. «Расисты», – процедил я сквозь зубы и вошёл в заведение пропустить пару чашек кофе по-арабски. А-ля натюрель, так сказать.

В кафе-ресторане вся обслуга оказалась не арабами, а индусами. Облаченные в аккуратную униформу мужчины-официанты сновали между столиками, за которыми уютно расположились мужчины и женщины европейской внешности. При этом местных женщин я не заметил. По всей видимости, тут проводились разные деловые встречи малозначащего толка. Здесь можно было прекрасно провести время за чашечкой кофе и свежим круассаном, которые готовил специально привезённый повар-француз.

Осмотревшись, я присел за самый дальний столик, подальше от иностранцев, и подозвал официанта:

– Мне, пожалуйста, кофе и парочку круассанов.

Официант ушёл. А я, скользя по лицам посетителей безразличным взглядом, неожиданно для самого себя узнал в сидящих через столик от меня клиентах знакомую ещё по Джибути парочку. Американка с длинными волосами, сейчас окрашенными в пепельный оттенок, и с ней тот фрукт, чей пистоль я прихватизировал.

Ммм, какие люди в Голливуде, и без оружия. А женщина определённо похорошела: округлилась в нужных местах, особенно сзади. Я едва успел отвести взор от её пятой точки, как на меня уставился её спутник. Подозрительно прищурившись, он смерил меня настороженным взглядом, но, разумеется, не вспомнил. Да и с чего бы? Я хорошо замаскировался.

Как узнать в хорошо одетом очень смуглом арабе с неприметными негроидными чертами того оборвыша и уголовника, когда-то напавшего на них на дороге? Вот так вот! От грабежа в господа прямым путём, как говорится, из грязи в князи.

В общем, я состряпал рожу чёрным кирпичом и занялся так кстати появившимся на моём столике кофе, лишь иногда бросая косые взгляды на эту парочку. Те любезно ворковали друг с другом, но рамок приличий не переходили. Ибо не фиг! Тут вам мусульманская страна, а не гей-Европа. Женщины в платках до пальцев ног, мужчины все самодовольные и неторопливые. И главное – ноль толерантности.

Кофе действительно оказался отличным. Я так-то не ценитель, но его аромат всё же мне показался особенным. Сходу определил кардамон, но специй там было явно больше. Вот теперь, чуть взбодрившись, можно подумать и о будущем.

Планы в голове вырисовывались сильно разнообразные. Во-первых, нужно активизировать группы негров в Нигерии и дальше. Деньги на это у меня теперь есть. Во-вторых, в Эритрее и Сомали идёт война, да и в Джибути постепенно нарастают противоречия. А рядом Судан – моя бывшая вотчина, и там тоже постоянно какие-то тёрки то меж собой, то с повстанцами, что шляются на территорию Эфиопии. Пора уже с этим заканчивать.

А дальше (когда я полезу в центр Африки!) начнётся самое интересное. Вот уж где можно развернуться! Совсем скоро мир ждут глобальные изменения: развал Союза и последующий за ним парад суверенитетов. Надо успеть внести свою лепту! Правда, пока не знаю какую. Но я, по крайней мере, попытаюсь. Почему бы и нет? Не получится и ладно, а то аж ладошки зачесались, явно к деньгам большим. Хорошо бы нефть к своим рукам прибрать. Это Ангола и Нигерия. Ну, и дальше: алмазы, уран, металлы и прочее. Короче, планов громадьё, нужно взять успеть своё. Было бы здоровье…

После кафе я снова отправился гулять по городу. И бесцельно шатался, пока мне это не надоело. Вернувшись в отель на такси лишь вечером, вдруг вновь заметил в холле гостиницы ту же парочку. Интересно: это они преследуют меня или я их? Сделав вид, будто не обратил на них внимания, я направился к лифту. Добравшись до номера, включил телек и для начала просмотрел все новости на местных каналах, а потом переключил на мультики диснеевские.

Ну, как там мишки Гамми поживают? Насмешат ли они меня сейчас своими забавными прыжками…

Глава 6. Соглашение

Деловая встреча проходила в административном здании. Когда я вошёл в кабинет, молодой араб встал, приветствуя меня.

– Рад видеть вас лично, аль-Шафи!

Вполне ожидаемо, представителем эмира оказался уже знакомый мне Хуссейн ибн Ахмет Аль-Зафири. Помнится, при прошлой нашей встрече он усомнился в моей честности.

– Отлично, что вы приехали сами, а не прислали своего представителя, как обещали.

– Обстоятельства сложились таким образом, – произнёс я, не считая нужным пояснять ему что-либо. – Надеюсь, ваши опасения по поводу действенности моих лекарств благополучно развеялись.

– О да! Весть о том, какую неоценимую услугу оказали вы нашему господину, быстро разлетелась по нашей маленькой стране. И появилось огромное количество желающих приобрести ваши волшебные лекарства. А оставленные вами афродизиаки вообще произвели фурор среди тех, кто имел удовольствие ими воспользоваться.

– Я и сейчас привёз достаточно различных препаратов. И привёз гораздо больше, дабы вы могли оценить их по достоинству.

– Не сомневаюсь: они ни в чём не уступят прежним! Но их мы тоже проверим.

Я пожал плечами: мол, мне как бы всё равно. Делайте, что хотите.

– Да, и мне необходимо узнать. Вы владеете секретами изготовления лекарств, или вы просто знаете тех, кто их делает?

– Некоторыми владею я, а некоторыми – другие люди. Я не могу всё знать.

«Ещё как могу! Но зачем мне об этом тебе рассказывать?» – подумал я, мысленно усмехнувшись.

– Хорошо. Джабер Третий приказал, чтобы объединёнными усилиями мы создали фармакологическую лабораторию. Министру финансов уже выдано распоряжение выделить на это деньги.

– О! Это весьма радостное известие для меня. Однако если вы оборудуете лабораторию, то и все изготовленные либо синтезированные в ней лекарства также станут принадлежать вам?

– Безусловно.

– Хорошо, но что тогда с этого буду иметь я?

– Вы будете иметь процент с продажи всех лекарств, автором которых являетесь именно вы. Кроме того, мы поможем вам получить патенты на каждое из них. И все снадобья пройдут международную сертификацию. Поверьте – это очень сложно! И понадобятся все наши связи, чтобы пробиться на европейский и американский рынок. Конкуренция! – Хуссейн аль-Зафири развёл руками.

– В таком случае: могу ли я рассчитывать на разовые авторские выплаты за каждое запатентованное вами лекарство или эликсир? И сколько процентов вы готовы мне выделить?

– Выплаты будут. Я уполномочен заявить, что вы будете получать за пользование патентом на каждый препарат от пяти до десяти тысяч долларов. А если средство окажется сверхэффективным, способным исцелить заболевания, которые на данный момент являются неизлечимыми, то сто тысяч долларов. Что же касается процентных выплат, то я гарантирую вам выплату пяти процентов от стоимости каждого средства.

– Пять очень мало.

– Ммм… Мы можем предложить вам чуть больше, но не свыше десяти процентов. И то лишь потому, что вы предоставляете нам эксклюзивное право на изготовление и реализацию. В благодарность за то, что вы выбрали именно нас, а не других.

Я задумался. Вот же, блин, тут о власти надо думать, а я всё о деньгах да о лекарствах. В общем, патовая ситуация: невыгодно это мне. Очень невыгодно! У меня есть лекарства, способные вылечить разные болезни, вплоть до иммунодефицита человека. А тут какие-то копейки.

Кстати, а СПИД уже появился? Не помню. На дворе 1984-ый, но информации о СПИДе и ВИЧ я пока не встречал в новостях. Да я их, собственно, и не смотрю почти. Всё больше по горам скачу, как горный козёл. Так как же мне выйти из этой патовой ситуации? Нужно выкручиваться.

Всё это время аль-Зафири терпеливо ожидал моего решения.

– Мне надо обдумать ваше предложение и телеграфировать в Аддис-Абебу.

– Разумеется. Поступайте, как вы считаете нужным.

– Тогда отвезите меня на телеграф. За это время я всё взвешу и приму решение.

– Хорошо.

Хуссейн вызвал машину, и меня отвезли на телеграф, где я отбил телеграмму Фараху на английском:

«Готовься стать работником международной лаборатории тчк я решил вопрос тчк готовь людей и средства тчк начинаем работать тчк условия прежние тчк хвала небу тчк».

Отбив телеграмму, я не стал ждать ответа. Он, собственно, не особо меня интересовал. Но ведь надо же показать свои сомнения и работу. Пусть не думают, будто я как Герасим на всё согласен. Но они и не думали. Пока я ездил на телеграф и обратно, прошло два часа и настало время обеда.

– Пойдёмте, пообедаем, – обратился ко мне аль-Зафири. – Говорят, сытому человеку думается намного лучше, чем голодному.

– У нас в Эфиопии говорят: сытый лев даже быка не трогает.

– Хорошая у вас поговорка, – расплылся в широкой улыбке представитель эмира, – мне нравится! Ну, так пойдёмте и покушаем.

– Пойдёмте, – не стал я упрямиться.

Спустившись вниз, мы очутились в шикарном ресторане, украшенном мозаичным орнаментом. Благоухающие восточные благовония навевали умиротворение. По залу неслышно сновали невысокие миловидные официантки. Судя по внешнему виду, филиппинки. Усевшись за отдельным столом в углу зала и сделав заказ, мы продолжили деловую беседу.

Эх, не разрешается им тут пить, а то я бы не отказался от бутылки вина. Неважно: красного или белого, главное, чтобы хорошего. Ну, или коньяка. Дело-то нужное затевается, прибыльное и очень авантюрное.

– Итак, вы приняли решение? – спросил меня Хуссейн.

– Да. Я согласен на ваше предложение, но с одним условием…

– С каким же? – насторожился аль-Зафири.

– Вы строите две лаборатории.

– А… – Хуссейн явно растерялся от подобного хода и на миг задумался. – Ну, этот вопрос, я думаю, можно решить. На одну лабораторию выделенных денег точно с лихвой хватит. Однако если чуть ужаться, то, возможно, хватит и на две.

– Отлично. Вторую лабораторию следует построить в Эфиопии. Где именно, я сообщу чуть позже. Вероятнее всего в каком-нибудь небольшом городе в центральной части страны. Пусть новая лаборатория станет градообразующим предприятием.

На минуту над столом повисла пауза. Мой собеседник явно не ожидал такого поворота и оказался к нему не готов.

– Но почему именно в Эфиопии?

– В первую очередь по причине близости к растительному сырью. В вашей местности я могу искать только смолу кедра и кое-какие подобные ей ингредиенты. Больше в пустыне ничего не найти. Да и животный мир у вас не очень разнообразен, за исключением разве что змей. Но их и в Африке полным-полно. Получается, выгоднее сделать две лаборатории. Одна будет предназначена для первичной переработки: вытяжки, отвары, настойки всякие. А вторая лаборатория займётся вторичной переработкой с переходом к завершающей стадии создания лекарства. Эту лабораторию правильнее разместить здесь, в Кувейте. И уже ваши специалисты станут доводить препараты до совершенства и нужной концентрации, заниматься упаковкой и подготовкой к продаже. Согласитесь, отсюда удобнее осуществлять дальнейшую транспортировку готовых лекарств. Все технологии завершающего этапа я вам передам. Думаю, так будет выгоднее всем и, главное, менее затратно.

– Да, в Африке рабочая сила намного дешевле, чем у нас, – согласился со мной Хусейн и задумался, не решаясь принять столь важное решение единолично. – И по поводу транспортировки вы правы. Но мне нужно созвониться с начальством и проконсультироваться.

– Хорошо, я никуда не тороплюсь и буду вас ждать.

Хусейн неторопливо доел, похоже, всё это время непрерывно размышляя над моим предложением. И, закончив трапезу и даже отказавшись от кофе, ушёл звонить высокому начальству.

Мне же торопиться было некуда, а потому я спокойно наслаждался кофе, выпив за почти получасовое отсутствие Хусейна пару чашек и ещё раз всё обдумав. В общем-то, найденное мной решение было самым оптимальным для меня. В случае любых предательских действий по отношению ко мне, я всегда смогу оборвать поставки исходного сырья, без которого они не смогут сделать итоговое лекарство.

Определённый риск, конечно же, оставался. Ведь при желании любой исходный продукт можно разложить на составляющие. Но, во-первых, это очень муторно и долго, во-вторых, часто нецелесообразно, а возможность ошибок подчас может оказаться катастрофической. Увы, такова жизнь. Впрочем, я не собирался передавать второй лаборатории ни уникальное сырьё, ни самые ценные лекарства. Обойдутся…

Наконец, Хуссейн вернулся. Горящий взор выдал его с головой. Значит, с моим предложением согласились! Хотя наверняка с какими-нибудь оговорками. Как в воду смотрел!

– Я получил согласие на ваше предложение, но вы должны будете передать нам полный рецепт любого вашего лекарства.

– Гм. Это очень заманчиво для вас, я не спорю. Хорошо, часть рецептов наиболее простых лекарств я вам предоставлю, но лишь для того чтобы соблюсти приличия. Остальные, которые я не смогу создавать в промышленных масштабах, я оставлю при себе.

– Вы не планируете продавать их через нас?

– Но лишь продавать, а не раскрывать все секреты.

– Понятно. Однако меня не уполномочивали на подобное.

– Вы можете проконсультироваться ещё раз, я подожду. Здесь варят замечательный кофе, а своё решение я не поменяю, потому как оно единоличное.

Хуссейн сморщился и, всё же допив заказанный кофе, снова отправился звонить своему начальству. И это правильно, не всякий риск оправдан! Тем более, когда рискуешь чужими деньгами…

Вернувшись минут через двадцать (я к этому времени и в туалет успел сгонять, и выпить ещё кофе), он продолжил переговоры.

– Ну, хорошо, пусть будет так. Надеюсь, вы выполните свою часть обязательств.

– Да. Я оставлю вам все лекарства, что привёз с собою, и расскажу, какие болезни они лечат. Думаю, доход, полученный от их продажи, частично компенсирует ваши затраты на строительство лаборатории в Эфиопии. А здесь вы сможете развернуть полноценную фармацевтическую фабрику. В любом случае вы не останетесь внакладе. В конце концов, вы сможете производить лекарства по лицензии, скажем, Советского Союза.

– Хорошо. Все необходимые документы сегодня подготовят, и мы оформим договор.

– А вот договор вы оформите на… вот этого человека, – и я вынул из кармана фото Фараха с указанием всех его личных данных на обороте, вплоть до паспорта. – Он является моим представителем, на него же будет оформлена и вся собственность. Его зовут Фарах Рабле. Он, кстати, не один год занимается изготовлением лекарств по моим рецептам и имеет медицинское образование, полученное в Париже.

– А вы разве не будете подписывать бумаги?

– Предварительный договор – да, но не окончательный. Как только я вернусь в Эфиопию, Рабле немедленно вылетит сюда и подпишет с вами договор, имеющий юридическую силу.

– Гм, вы очень грамотный человек. А кто будет истинным владельцем всего этого?

– Я!

– А если этот Фарах Рабле вдруг решит всё присвоить себе?

– Тогда он умрёт… вот и всё.

– ??? – на лице Хуссейна отобразилось немое изумление.

– Да, и он об этом хорошо знает. Любой из нас всегда должен быть готовым ответить за свои проступки. Цена, правда, за каждый разная. Цена предательству – только смерть. Я слишком многое поставил на кон, чтобы прощать. Поэтому прощать никому ничего не намерен, и смогу найти врага даже на другом конце планеты.

– Гм, ну что же, тогда встретимся завтра и подпишем предварительное соглашение.

– Хорошо.

На этом мы и расстались, и я поехал к себе в гостиницу. Обед, кстати, мотивируя традициями принимающей стороны, за меня оплатили, несмотря на все мои протесты.

Следующий день начался с поездки в офис и подписания предварительного соглашения. А уже вечером я сидел в аэропорту и ждал своего рейса в Каир. На этот раз при мне не было ничего, что могло быть конфисковано или я сам задержан. Объявили регистрацию на самолёт, и я уже было шагнул к стойке, когда мир вокруг меня померк.

Все краски поблекли, а само солнце, казалось, стало сиять словно через какой-то мутный фильтр. Внезапно послышался звук удара, словно в стекло влетел камень. Одно из окон в общем зале покрылось трещинами и под всеобщий «Ах!» осыпалось кусками стекла.

– Сядешь на самолёт – умрёшь! – отчетливо прошелестело у меня в голове. Потом кто-то хохотнул, и поток знойного воздуха, плавно огибая меня, потёк дальше, лишь шутливо взъерошив мои волосы напоследок.

Я замер. Подобного рода предупреждения следует выполнять, от кого бы они ни исходили. Может, это моя интуиция таким необычным способом предупредила меня об опасности. Или вмешался Змееголовый, или…

«Зан!» – внезапно осенило меня. И тут же мой внутренний слух уловил чьё-то хихиканье. Луч солнца, отразившись от какого-то зеркала в витрине, попал мне прямо в глаз, мгновенно ослепив.

Резко развернувшись, я направился в сторону касс сдавать билет на этот сомнительный рейс и покупать на следующий. Деньги мне вернули, но не все, удержали какую-то комиссию или процент. Да и хрен с ними! Огорчило лишь то, что ближайший рейс намечался только на ранее утро следующего дня. Но делать нечего.

Забрав новый билет, я развернулся и, поймав такси, поехал в гостиницу. На этот раз гостиницу я выбрал поскромнее. Впрочем, прошлую я вообще не выбирал, всё сделали за меня. Поэтому остановившись едва ли не в первом попавшемся отеле, я переночевал, чтобы рано утром вновь поехать в аэропорт.

В этот раз никаких знаков свыше не наблюдалось. Спокойно пройдя регистрацию, я уселся в салон и, спустя несколько часов полёта, сошёл с трапа в аэропорту Каира. Здесь-то я и узнал о пропаже самолёта этой же авиакомпании, который следовал предыдущим рейсом. Во время полёта он исчез с радаров, и теперь его ищут по всей пустыне. Мысленно возблагодарив своего покровителя за своевременное предупреждение, я купил билет до Аддис-Абебы, погрузился в весёленький самолёт и отправился в столицу Эфиопии.

Аддис-Абеба вновь встретил меня очередным проливным дождём, а также специфическим запахом эвкалиптовых рощ, в избытке растущих вокруг города. Вдыхая этот целебный запах, я подивился внезапно охватившим меня чувствам. Я испытывал необъяснимое ощущение тихой радости и спокойствия, словно наконец-то вернулся домой. И это было удивительно, особенно учитывая, где я родился. Но, видимо, и моё тело, и прожитая здесь прошлая жизнь уже навсегда сроднили меня с Чёрным континентом, буквально привязав к нему.

В Аддис-Абебе всё было тип-топ. Фарах, получив мою телеграмму, уже успел отбить ответ и сразу примчался ко мне.

– Ну, что, – взбодрил я его с порога, – поздравляю тебя! Ты завтра улетаешь в Каир, а оттуда в Эль-Кувейт заключать договор с арабами о постройке двух лабораторий. Точнее, одной лаборатории и одной фармацевтической фабрики. Лаборатория будет построена у нас. Кстати, надо подыскать хорошее место для неё. А вот фабрику возведут в Эль-Кувейте. Тебе предстоит подписать соглашение с представителями эмира. Все условия изложены в этих бумагах, – и я положил перед ним предварительное соглашение.

– Но, Мамба, почему я? – услышав про эмира, Фарах аж попятился.

– Потому что ты – моё доверенное лицо. И отныне будешь заниматься только этим проектом. Не думаешь же ты, что я буду возиться с постройкой всех этих фабрик и лабораторий? Мне некогда, меня ждут совсем другие дела. Другой бы на твоём месте радовался и ссал крутым кипятком, а ты сейчас менжуешься и жуёшь сопли. Я не узнаю тебя, Фарах!

– Я боюсь, Мамба. Ведь здесь такие деньги замешаны, такая ответственность!

– Ты говорил, будто собираешься жениться на дочери местного влиятельного лица… – я задумчиво нахмурился, делая вид, словно силюсь вспомнить тот разговор.

– Да, – пробормотал Фарах. – На дочери генерала.

– Вот как? Очень хорошо! И как зовут папу?

– Генерал-майор Мерид Негусси, – буркнул друг. – Он занимает должность начальника Генерального штаба Вооружённых сил Эфиопии.

– О! Это ты удачно попал. Она хоть красивая или так же красива, как и девушки из племени масаи?

На этот раз Фарах на меня явно обиделся.

– Да она красивее Аиши! – выкрикнул в запале.

– Эх, Аиша, – вздохнул я. – Как она там?

– Она беременна.

– Да, время идёт быстро. А мне вот пока не до женитьбы. Но ты понял, что нужно делать?

– Да.

– Как вернёшься, так сразу свадьбу сыграем, – пообещал я. – Ради такого дела даже денег тебе на неё подкину.

– Спасибо, Мамба!

– Не стоит благодарности. Ты, главное, на свадьбу побольше важных людей из госаппарата пригласи. А я с ними поболтаю во время торжества. Полезные связи надо нарабатывать. Так что будь здоров!

– А?!

– «Будь здоров!» – это название новой сети аптек, которую тебе предстоит открыть по всей Эфиопии. Ну, и в Судане, например. А пока поезжай и не забывай мою доброту.

– Мамба, а ты мог бы дать мне денег на свадьбу безо всяких условий? – вдруг поинтересовался Фарах.

– Мог, конечно – я улыбнулся. – Но зачем тебя баловать, Фарах? Ты и так избалован мной. Сестру вот упустил, а я ведь хотел жениться на ней.

– Ты не приезжал и ничего ей не обещал. Она не знала, ждать ей тебя или нет.

– Ну, сердце же могло ей подсказать?

– Мамба!

– Ладно, ладно, успокойся. Я рад, что Аиша удачно вышла замуж и всё у нее хорошо. Через неё будешь аптеки открывать в Джибути. Или через её мужа, мне до лампочки.

– Спасибо, Мамба.

– Я теперь Хвала Небу, – поправил его я. – Даже паспорт себе выправил на эту фамилию. Поедешь послезавтра. Я отобью телеграмму, тебя встретят. Ну, и позвоню по международной линии. На встрече ничего лишнего не болтай! Условия должны полностью совпадать с предварительным соглашением. Если что не соответствует, то сразу же прекращай переговоры и телеграфируй мне. Я разберусь. Потом согласуешь график приёма оборудования и специалистов по его установке, а я поеду искать место и компанию для строительства лаборатории.

– Хорошо, я всё сделаю.

– Ну, и отлично. Вот что в тебе мне нравится, Фарах, так это понимание серьёзности вопроса.

– Да уж, – только и смог ответить он, видимо, вспомнив ночные пляски у костра и последующий отходняк. Ну, да что поделать?

Через сутки Фарах улетел в Каир, а оттуда в Кувейт.

Все три дня, пока длились переговоры, я сидел как на иголках, справедливо опасаясь, что Фараха могли обмануть, а меня подставить. Хотя по-хорошему-то наплевать. Я особо ничего не терял, окромя обещанных денег, да и те найду, как заработать.

Но все прошло без эксцессов и непредвиденных обстоятельств. Заключив договор и подписав все бумаги, Фарах вскоре прилетел в Аддис-Абебу.

– Ну, показывай!

Фарах отдал мне написанный по-арабски договор, а я, поднеся листки к глазам, внимательно и скрупулёзно перечитал его.

– Всё верно, ошибок нет, – заверил меня Рабле. – Я проверял.

– Как прошли переговоры?

– Достойно. Проблем не было. А тебя там очень ценят

– Меня везде ценят, если ты заметил. Ну, хорошо, когда свадьба?

– Я ещё точно не знаю, но предварительно недели через две.

– Всё, я буду. И главное, не стесняйся приглашать всех нужных людей, не стесняйся. Всё сделаем без излишней шумихи, но как тут все любят: дорого-богато.

– Спасибо.

На том мы пока и закончили.

Глава 7. Свадьба

Две недели, пока Фарах готовился к свадьбе, я провёл в поисках места для лаборатории, а заодно и для своей базы. Расположиться решил неподалёку от границ Кении и Судана, чтобы я в любой момент мог достаточно быстро добраться до столицы Эфиопии либо в случае опасности сорваться и перейти границу соседнего государства.

Таким местом оказался крохотный городок Кэлам, расположившийся неподалеку от озера Рудольф, оно же озеро Туркана. Рядом с городком протекала река Омо. Впадая в озеро, она является единственной постоянной рекой, пополняющей его воды. Две остальные – пересыхающие речушки Турквел и Керио – не в счёт.

Это было то, что мне нужно. Ведь в результате регулярных в последнее время засух всё издавна проживающее в этих местах население рассредоточилось по берегам реки и озера. И постройка лаборатории в этом удалённом от цивилизации месте давала мне возможность стать для местных едва ли не благодетелем. Они станут работать на меня, заготавливая нужные ингредиенты, занимаясь рыбалкой или просто на подхвате, а я возьму на себя миссию по обеспечению их продовольствием. Да и дешёвые наемные воины мне нужны.

А кроме всего прочего здесь практически нет белых. Слишком климат ужасный и тяжёлый. В озере водятся крокодилы, в пустыне львы, по берегам муха цеце. Белый человек долго в таких условиях не протянет. Разве совсем малыми и подготовленными группами, и то вряд ли. Но не только это имело значение. На берегах озера, а также на его островах росли ладанные деревья и множество нигде больше не встречающихся растительных эндемиков.

К тому же эти места хорошо знакомы мне по прошлой жизни. Ох и порезвился я тут с арабами в своё время! Нужно будет побродить, вдруг найду что-нибудь из давно забытого или зарытого?!

Так что, уважаемые господа, вам придётся сильно попотеть, чтобы разыскать меня здесь, да ещё и выкурить с моей базы!

Пока я занимался своими поисками, Фарах как оголтелый готовился к свадьбе. С каким же гордым видом он рассказывал, сколь много гостей будет присутствовать на торжестве! Список приглашённых действительно оказался впечатляющим и достаточно внушительным. Присутствовали многие члены правительства на уровне замминистра, а также ряд боевых генералов – коллег отца невесты.

В связи с этим я выделил две тысячи баксов на проведение торжеств. Все мероприятия главным образом проходили в закрытом формате, а не на виду у всех. Нечего пока привлекать к себе внимание. Не велика птица мой Фарах, а то узнает Менгисту и решит, что революционные генералы слишком много себе позволяют. Жировать круче вождя слуги народа права не имеют! И я с ним полностью согласен. Поэтому жениться Фараху предстоит с шиком, но по-тихому.

Невесту я видел лишь раз и то издали. Впрочем, она меня не очень-то интересовала. Тут о другом нужно думать. Генеральскую думу, а не майорскую: нужно готовить людей и побольше. Абале Негаш – мой доблестный капитан развил бурную деятельность, которая вскоре должна принести свои плоды. И пришла пора направить его усилия в нужное русло.

И вот наступил день свадьбы. Церемонию так называемого церковного брака я благополучно пропустил, явившись лишь на второй день торжеств. Вот тут-то я оторвался: перезнакомился со всеми присутствующими и сделал множество ценных подарков, попутно рекламируя свои лекарства среди наиболее страждущих. О болячках многих гостей я знал не понаслышке, потому как проконсультировался с лечащими врачами. Их в Эфиопии немного, поэтому узнать о недугах каждого более или менее высокопоставленного гостя или даже получить доступ к его медицинской карте не составило никакого труда. Деньги – да, пришлось потратить. Но оно того стоило.

К тому же во время свадебного торжества с отцом невесты генерал-майором Меридом Негусси у меня состоялся один серьёзный разговор. После рассказов Фараха о моих заслугах и талантах отец тогда ещё невесты сам захотел со мною пообщаться. Фарах представил меня ему как своего друга и организатора всего бизнеса, а также как героя войны, получившего на ней ранение. Генералу явно понравилось то, что я воевал. И даже моё невысокое звание майора не имело особого значения.

Войдя в комнату, где находился тесть Фараха, я сразу же привлек его внимание. Он как раз пил прохладительные напитки и пребывал в самом благодушном настроении. А тут я такой, весь из себя послушный. Несколько секунд мы молча рассматривали друг друга, пытаясь понять, что за человека видим перед собой.

Генерал вид имел внушительный и решительный. Высокий, крепко сбитый эфиоп (судя по его лицу, из племени тиграи) был почти лысым. Сильно курчавые волосы остались лишь на затылке и висках, открывая всем на обозрение обширную залысину и высокий лоб умного человека. Бороду он не носил, лишь очень аккуратные тонкие усы на итальянский манер торчали над его губой.

Первым паузу нарушил Мерид Негусси.

– Так это вы друг моего зятя? – обратился он ко мне.

Конечно, он сказал это немного по-другому и в чисто эфиопском стиле, но общий смысл этих слов был именно таким.

– Да, мы с ним многое пережили в начале нашего знакомства. Да и сейчас продолжаем помогать друг другу насколько это возможно. Я даже хотел жениться на его сестре, но уехал учиться в Советский Союз. К сожалению, невеста постепенно позабыла обо мне, и вскоре родители нашли ей более достойную, как они посчитали, пару.

– Да? О, как это знакомо! А где вы учились в СССР и на кого?

– Я окончил артиллерийское училище в Сумах. Обучался управлять артиллерийскими самоходными установками. Но имел опыт ведения боевых действий и на танках.

– О! В Советском Союзе очень хорошо учат военных.

Выслушав генерала, я решил в подтверждении своих слов блеснуть знаниями на чистом русском.

– Там карошо, но отчень з-з-зьябко! Но учился я карошо, много утчился. Водка пил, белый женщин трогал, покупал, продавал. Каротче, не жалею и вам всё это желаю.

Про слова «продавал и покупал» пусть сам додумывает, к женщинам это относится или говорит о моих способностях в бизнесе. Если, конечно, он вообще понял, что я сейчас сказал.

Что же, судя по удивлённому взгляду тестя Фараха, он понял лишь, что я не вру, и говорю только правду, правду и ничего окромя правды. Ну, почти. Первый тест на вшивость я прошёл. Учёба в Советском Союзе зачтена, плюсик поставлен.

Правда, сам Мерид Негусси учился в Эфиопии и, как мне сказали, в имперской школе телохранителей. Я слабо представлял себе, что это за школа. Впрочем, генерал наверняка проходил ещё курсы повышения квалификации где-нибудь в Лондоне или в Вест-Пойнте, не знаю. В общем, тупым селянином из негритянской деревушки мой собеседник не выглядел.

– Ты хорошо умеешь говорить по-русски, – тут он сделал небольшую паузу, словно раздумывая над дальнейшими словами, – и судя по справкам, что я навёл о тебе, воевал тоже хорошо. Таких офицеров надо беречь, а не увольнять.

– Тяжёлое ранение, пришлось комиссоваться.

– Ранение – не повод увольняться. Нам сейчас очень не хватает грамотных офицеров, достойных служить Эфиопии не на полях сражений, а в штабах. Просто катастрофический дефицит профессиональных военных, владеющих оперативным мастерством. Это я тебе говорю как начальник Генштаба вооружённых сил Эфиопии. А уж тех, кто окончил военное училище, и того меньше.

– Да, но мне никто и ничего не предлагал. Поэтому я решил заняться изысканиями в фармацевтике. Нужно как-то зарабатывать себе на жизнь. В моей семье долгое время передавали из поколения в поколение древние рецепты настоек. Я их все помню наизусть, вот и организовал аптеку вместе с Фарахом. Тем более так удачно сложилось, что он имеет медицинское образование.

– Я уже знаю об этом. Но раз дела идут совсем неплохо, то я могу взять тебя на службу в Генштаб, – неожиданно предложил Мерид Негусси. – Для начала на низовую должность, но в будущем ты сможешь подняться.

Я состряпал очень довольное, но в то же время порядком удивлённое лицо. И если выражение удовольствия мне пришлось изобразить, то вот удивление вышло вполне естественно.

– Мне нужно подумать над вашим предложением, хотя оно очень заманчиво. Однако в ближайшее время должно прибыть оборудование для фармакологической лаборатории, и я буду заниматься ею.

– Ты пока можешь подать документы на восстановление тебя в армии. Это не быстрый процесс. И как только это произойдёт, я сделаю так, чтобы ты не поехал воевать, а остался при мне. Обещаю тебе сразу звание подполковника вооружённых сил Эфиопии и погоны артиллериста или танкиста. Что лучше для тебя, то и выберешь.

–Хорошо, тогда я согласен, – и я улыбнулся, жизнерадостно оскалив все белоснежные зубы.

Широкая довольная улыбка осветила и смуглое лицо генерала. Ничто так не радует человека, чем полное согласие с его предложением и словами. Ну, а мне-то отказываться зачем, когда такая карта ложится? Нужно расти, блин! А с лабораторией я разберусь, раз с местом уже определился. Всё найду, у всех куплю и заодно оборудую себе базу тайную. Подальше от цивилизации.

Тем временем все свадебные мероприятия закончились. Фарах получил столь желанный доступ к телу любимой. А вот мне пока не до любви (разовые встречи с добрыми женщинами не в счёт!). После беседы с генералом я ещё немного пообщался с другими приглашёнными, в том числе и с гражданскими. Впрочем, особого смысла это не имело. Власть в стране крепко держали военные и, судя по моим воспоминаниям, будут держать её ещё достаточно долго. И так почти по всей Африке за очень редким исключением.

После свадьбы я встретился с капитаном Абале Негашем.

– Так, Абале, наступают весёлые времена! И возможно, мы с тобой ещё войдём в анналы истории этой страны. Завтра я выдам тебе десять тысяч долларов и не эфиопских, а американских. Точнее эквивалент этой суммы в эфиопских долларах. И ты поедешь в полевой лагерь. Его свернёшь и дальше направишься в сторону города Кэлам, что близ границы с Кении и Судана. В его окрестностях нужно оборудовать полевой лагерь. Сначала самый простой, а потом полноценную боевую базу.

– Что-то случилось? – насторожился Абале.

– Да, я собираюсь построить в этом городке лабораторию для производства лекарств, и мне может понадобиться твоя помощь и поддержка боевого подразделения. В общем, лаборатория – не твоя забота, на тебе база. Деньги теперь у тебя есть, так что дерзай, но смотри, если потратишь на свои удовольствия, то…

Негаш тут же возмутился:

– Нет, мы верные слуги духов Африки, жрецом которых ты являешься. Я не посмею обмануть тебя.

– Вот и славно. Если тебе нужны деньги лично для себя, то скажи, какая сумма требуется, и я её тебе выделю.

Тут ветеран вдруг нерешительно замялся, пытаясь преодолеть внутреннее сопротивление, но всё же произнёс:

– Да, Мамба, мне нужны деньги, – негромко попросил он. – Мне надо помочь семье и брату.

– Сколько? – по-деловому кратко уточнил я, зная, как унизительно порой выступать в роли просителя.

Поколебавшись, Негаш ответил:

– Примерно около пятисот долларов.

– Хорошо, ты получишь пятьсот долларов. Есть ещё какие-нибудь проблемы?

– Нужна будет система связи.

– Согласен. Можно воспользоваться телеграфом или на крайний случай курьерами. Это нужно продумать. И ещё прими к сведению: я возвращаюсь на военную службу.

– О!

– Да, благодаря тестю моего друга. Но перед этим мне придётся посетить много разных мест и, возможно, на время уехать из Эфиопии. Как раз к этому времени я успею решить проблемы с лабораторией и поступлением на военную службу. Сначала одно, потом другое. Хотя мы можем начать с мобильных и стационарных радиостанций. В общем, доставай радиостанции, мы начнём устанавливать в промежуточных городах радиорубки.

– А???

– Деньги на это я тоже выделю. Лучше всего покупать японские радиостанции. Да, именно их надо заказать. Советские слабые и хреновые, французские ещё хуже, а американские дороже. Так что остановимся на японских.

– Я понял.

– Да, и нам нужно больше грамотных людей, намного больше. Зачем, ты поймёшь потом, а сейчас просто ищи и покупай. И походи, пожалуйста, по госпиталям, где лежат кубинцы. Многих уже начали лечить моими лекарствами. Так ты походи, поспрашивай. Может, кто-то уже совсем загибается. Скажешь мне, а я, глядишь, обращусь к духам Африки, они и помогут. Я многое могу, да и мои лекарства способны вернуть человека к жизни, если его душа ещё не покинула тело. Знай об этом…

– Да, я знаю и сделаю всё, Бинго.

– Не называй меня больше при посторонних Бинго. Для всех моих приближённых я – Мамба. Бинго я, когда мы с тобою вдвоём или среди надёжных друзей.

– Я понял тебя, Мамба. Спасибо тебе за доверие.

Не знаю почему, но я не удержался и выдал нашу русскую пословицу:

– Доверяй, но проверяй.

Негаш только молча приложил руку к сердцу, соглашаясь. На том наш разговор закончился, и я отпустил его работать.

Уже на следующий день я отправился в местный военкомат, где показал бумагу о своём призыве в Генштаб Эфиопии. И неповоротливый механизм под названием «бюрократический аппарат» начал медленно набирать обороты. Шестерёнки со скрипом закрутились. А пока они набирали ход, я занялся другими делами. Всё равно быстро ничего не выйдет.

Через пару дней я нашёл строительную компанию, тут же приступившую к строительству здания для лаборатории. Так как у меня уже имелся опыт постройки подобных сооружений, я постоянно направлял подрядчиков в нужную сторону. Скоро начало поступать оборудование, которым тоже пришлось заниматься.

И тут меня неожиданно вызвали в военкомат, чтобы сообщить радостное известие о том, что меня берут на военную службу.

Да, рановато. Путём небольших манипуляций и подарков, я взял месяц отпуска якобы в связи с восстановлением после тяжёлого ранения. А чтоб уж родная Эфиопия обо мне не беспокоилась, отказался на время отпуска от заработной платы, что всячески приветствовалось финансовой службой штаба.

Перекинув строительство и базы, и лаборатории полностью на Негаша с Фарахом, я сел в самолёт и улетел в Момбасу. Оттуда уже, наняв катер, добрался до острова Пемба и прибыл в город Чак-Чак. Ну, и понеслось! Пляски, танцы, закладка нового храма, коллективное сумасшествие и, наконец, возвращение Обонато.

Собственно, он-то мне и был нужен. Всё остальное так, для закрепления статуса. Усевшись прямо на улице, чтобы в прямой видимости никого не оказалось, я завёл с ним разговор.

– Как идут наши дела, Обонато? Ты формируешь группы лояльных ко мне негров? И что с ячейками «Духов Африки»?

Выслушав вопросы, Обонато почему-то решил начать с восхваления меня, а потом уже перейти к делу.

– Да будет благословенен тот день, когда я встретил тебя, Мамба! Ты помог мне обрести в этой жизни смысл. И теперь я несу свет нашей веры людям. И семена веры падают на плодородную почву. Люди стремятся к тебе в моём лице. Они спрашивают: кто ты, и что хочешь сделать для них? Но у меня нет больше средств, дабы поддерживать их веру в тебя. Мы живём только собирательством и малыми доходами с пожертвований и искательства.

Да уж… Всем хочется, чтобы их сначала накормили, напоили, а потом уже и в веру вводили.

– Я привёз деньги, но немного. Много мы получим, когда приплывём в Дар-эс-Салам. Деньги сейчас в банке. Надо взять с собой парочку хорошо вооружённых людей, и ещё мы купим катер. Его тоже необходимо оснастить охраной, потому как сумма будет очень приличная. Сможешь всё организовать?

– Я найду. Здесь, на острове много преданных тебе лично людей, готовых умереть за тебя. А скоро их станет ещё больше по всей Африке.

– Я не сомневаюсь в тебе, Обонато. Тебя ждёт великая судьба, если ты пойдёшь со мной до конца.

– Я пойду с тобой до конца, Мамба!

– Хорошо. Тогда готовь людей, и мы отправимся за деньгами. Как только ты их получишь, возвращайся на остров и распредели их среди своих людей. А я улечу из аэропорта Дар-эс-Салама в Эфиопию. Твоя основная задача – распространить культ Змееголового на как можно большей территории. И ты должен дальше формировать боевые пятёрки, хорошо владеющие оружием. Пусть их будет немного, но все они должны отлично стрелять, выдерживать тяготы и лишения, быть сильными и выносливыми. Ну, и умными желательно. Хотя бы не бестолковыми должны быть все из них. Мне дураки в таком деле не нужны! Кроме того все они, безо всякого исключения, должны являться адептами нашей веры, её проводниками, способными защищать наш культ силой оружия. Без этого нет смысла всё затевать. Надеюсь, ты это понимаешь?