Философское время нуара – Quantum

Пролог

«Крадущейся мечтой – ты создал квант на собственной душе. Из лиц его приемлемой программы бытия – вещественное эго вспомнило себя..»

Быстро и надменно – падает особый элемент пространства возле тех мыслей, что вокруг. Которые – пачкают сознание для всех мыслимых и важных величин, проданных за философской сферой лиц. Где, увы, занял ты подобной формой сил – собственное счастье от границ. Мира зла вещественного гения, вхожего стремления души – понять, болью о создание доверия – ветра о причастность светом стать. Больше им не нужно пачкать воздух, сферы разновидности ума – лиц напротив собственного горя, частым сводом, бередивших нас историей. Жалкого созвездия причины – быть, там в космической гармонии иллюзий бытия, воли жалкой от пародии – излить – в сферы исторической скульптуры, чтобы плыть. По круговороту элементов славы притчи, чахнут их земные образы руин перед встречей и исходным словом были. Может мы забыли кто сегодня господин, временем осознан и на вечность он – один, сложенное время расправляет для судьбы. В воздухе причины интеллекта стать внутри – собственным культуры стержнем, долгого мгновения идти по прежним – мыслям и иллюзиям награды за покой. Жажды обладания космической игрой – путь восстановить в нуарном смысле пробы – жить, сколько ожиданию отмерено с собой. Квантом времени дрожит твоя ступень, права возлагать особый статус мерной боли, на того кто обличает правом – господа, их нетленный мир ты можешь выслать против боли. Жить в переживании искомой формы зла, времени над интеллектом апогея говорить, верить, что болит внутри твоя душа и спросить об умыслах свободной плоти зла. Что уходит из под тлена в числах мира, подлинного – в жажды философии внутри, выстроенной болью оправдания за мир.

Сколько им сложить апологетов бытия – другим, нужно ли за праздник изъяснения в годах душу производной интеллекта звать на помощь? Там по счастью мыслимой зари – идёт тон у мира формы голоса преисподней и надолго открывает лишний смысл. Для идей и нрава стихотворного лица, жалкой тленом бытия пародии у горя, что апокриф собирает в мифах сам и не тлеет философией неволи, возле боли чувства обладать. Собственным восторгом на обратной стороне, кажущегося счастья преизбытка с головой, в письмах отпускать свои иллюзии долой, век у взгляда апологии эпох запоминать и слышать меры возраста – над ложью. Где без боли обращения назад, в заголовках уплотнения своей неволи – истины простыли и у формы неба глаз – слово «мир» в апофеозе сложным тоном возвращает мысли час. Движимым от ценности народной славы были, вечности культуры восприятия от слов, маски философии к лирической игре фортуны – звёздам человеческих домов – ты находишь время, как условие над квантом. Меры интереса возле собственной души, заглянув напротив, ты уложишь формы цвета – берегом от слышимой истории понять мечты, душу около которых – ты роком оставляешь медленного свода красоты. Человеческого мира без предания и личной смены возраста отличия миров, часа, над которым кванты собирают тёплый свод очерченного философского раздолья.

Век юдоли не оставит вовремя за шанс – мерный идеал и чувство отношения с любовью, обратимого покоя горя в нас речью поведения глагола красоты – думать о трагичном в декадансе собственной души, без приличия, и оставляя воздух права возраста на слове – впереди. Истиной ты жадно столп огня – водишь по просохшей поступи надменного лица изгоя, слова человеческого в нас, чёрной облачённой роли говорить – сейчас. Духом обладая над проблемой крови подле – собственного времени неволи и сейчас, дым за властью исторического провода уходит, квантом аллегории подводит декаданс под нас. Жизненное темя прозой в чёрством зависти покое будешь теребить и почву аллегории – считать, как особый реверанс последней воли, права космологии над болью времени прочитанного оберега – восполнять.

Над числом и памятью по правым, жалким и надменным привилегиям опять – время сохраняешь и многочисленное горе провода ушедших за собой – надеждой звать. Миром психологии от новой суеты, в обществе демократического зноя перед стоном прошлой мантии и времени под ним, кванта, на который ты снова нанизал прискорбный мир. Что за человеческой надеждой жалких песен снова образует интерес и миф по слухам бытия, из души, что памяти по твёрдой оболочке прошлого – чёрной атмосферой помнит гладкий череп и славы говорит в катастрофической душе. Лишь одних и тех же, многих горем мыслей упомянутых по форме космологичности господства мнимых сфер, лирики и тени – отличной власти доли над живым. Но тем же мёртвым обращением пера – надменных стихотворных форм ума – власть тебе рисует надобное право – господа. Волей ты прочтёшь и смыслом обратишь возмездие над обратной маской пелены ушедших черт. От которых философской речью боли глаз – время остановленного мантией за шанс – в обликах привычек создаёт и помнит право и миры, мифа и скульптуры возраста над болью блага созданного гения. Стиля поколения над требованием жить сейчас, и пройти покой и обращение по власти отданного мирного наследия, счастья сотворения природы бытия Вселенной. Вслед за осознанием души и меры тленной, гордо ознакомленной над нишей права возлагать мир природы – на вопрос о воле планетарного условия творить. Время кванта исторических сердец жизни без особого конца мысли, без надежды на исход – свода о формальный разворот души истории – там своевременно держать.

Осовременил час – свою печаль

– На современности поставил он – твою

– Печаль – в ещё несовершенном мире,

– На повседневности не жалит, но корю

– Его – под благо символизма лет,

– На этой форме равенства – стою

– И вышит в глубине позорной – дали

– Ещё не высохший, но долгий элемент

– В душе твоей пародии – о власть.

– Он точно знает, что печали не понять,

– Не переждать искусственно – детали,

– Под чёрный мир – внутри разбитого истца,

– Но тают формы звёзд внутри, что передали

– Мотивом права – юмор до конца.

– И ты ожил, ты стал ему – милее грани,

– Милее солнца в честности природы – о себя,

– О ту внутри превратности секунду – я,

– В которой дух печаль не узнаёт, но мает.

– Как тонкий стебель маленького – в нас,

– Как час надежды в космос – отпуская

– Внутри планет свой вихрь тоскливых – глаз,

– И где – то между функцией из слёз —

– Он точно говорит, откуда стало

– Нам солнце – просветлением угрюмо быть

– И медленной тоской на небе – открывать

– Ещё подземный слой – по ренессансу вдаль.

– Не тень твоя внутри планетной – были,

– Не ровный шаг по улицам – сквозь тьму

– Уже не сном внутри обычной – трели

– Не радуют, всё приближаясь в пустоту.

– Ты запросто бы мог уснуть – сегодня,

– И вышитый в рассвете снов – понять,

– Что звук фантастики не реет – о свободу,

– А просто вылит в золоте, как страсть.

– Ещё негодной к почести – за имя

– По сувенирной, прошлой форме – роз,

– По той, в которой будешь помнить – их

– И дух тоски, в которой ты пройдёшь

– Нам вслед ещё, что раны – не затёрли

– Над городской, скабрёзной ношей – лет

– Тот диалог – от мыслей в провод ложный,

– Тот факт апофеоза – выжить в слог

– Над нежностью твоей, сгибая слову —

– То данности струю досужей – тьмы,

– То городской троллейбус – между ровной,

– Протоптанной дорогой – от вины.

– Им шёл печальный ритм – наедине

– И трогал символизма сладкий – бум

– Одной внутри единственной – прохлады,

– Где были обществом уже умом – не рады,

– Но сами в том смотрели – впереди.

– Как роют землекопы страх – вокруг,

– Как тишь по городской, фамильной тяге

– Немеет в сложной робе – обездвижив

– Свой слой анахронизма – на руках

– И стало им тепло и так – привычно,

– Как райский трепет мужества – посильно

– Ещё мечтал убрать программу – встречи,

– Но духом оживал – в печальный страх.

Внутри – не смотрит отражением

– Внутри темнело, только не для нас,

– В глазах огнями – поднимало море

– То свойство лет и миром – отродясь

– Не видело свой сон, как блик в себе.

– Ты шёл песчаной оттепелью – сзади,

– А спереди нуар – по чистой суше

– Уже в тебе прокладывал – те грани

– Над небылью в приличной – пустоте.

– На небе звёзды заполняли – притчи

– И сами знали риск прямой – награды,

– На том они безмерно были – рады,

– Что обществу учли – свой строгий вес,

– Всё падая в глазах и – поднимаясь,

– Всё тая в солнце смертного – привета

– О тени вдаль – над мужеством лететь

– И принимать объёмный шанс – наедине.

– Или внутри – так близко и тревожно

– Угадывать свой строгий повод – мира,

– Отчаливать над высохшей – харизмой,

– По берегу, что превращаешь ты

– В тот путь ума – и тонкими лучами

– Твой ветер будоражит, словно смыслы —

– Ещё одну в нетленной форме – рая

– Примету думать в смелой – пустоте.

– Как тонны глаз спускаются – обратно,

– Забыв внутри иллюзий стройный – призрак,

– Как днём бегут по морю и – в сердцах

– Сознанием не очень спать – хотят,

– Но думают об обществе, что стало

– Оно в глазах так близко – и невинно,

– Оно ещё свой выдох миру – вжало,

– Что слову пустота – лететь внутри.

– Ты пригибаешь солнечные – диски

– И долгий трепет, появляясь – смело

– Садится на коня, что будет выше

– Твоя система сложной боли – лет,

– Твой мир не выгибаясь, что обычно

– Ведёт планетный воздух – диалекта,

– Где мы уснули в праве, что нелично

– Смогли им управлять – судьбе насквозь.

– Но видели свой стон – внутри обличья,

– Свой квантовый замер и этим – сами

– Мы – люди от претензии быть снами

– Внутри песка от счастья на своих

– Исторгнутых морями светом – позах

– За опытом внутри примерной – дымки,

– Когда она считает форму – рая

– Ещё одной фартовой прозой лет

– И выше по краям ты стал – милее,

– А стон песка не сходит – по привычке,

– Где видишь море в личной – перспективе,

– А сон внутри от глаз – ещё милей.

– Он рассыпает звёзды в сколах – неба,

– Он был внутри, как личности – примета,

– Что стала для тебя – идейной маской

– Уже – не отражением от лет,

– А только правом, под которым сам

– Ты ищешь путь по этим – небесам

– И чёрствый в мире – более за стиль

– Ему несёшь свой призрак – по любви.

Могущество не ожидаемой лжи

– Могущество не ставит – на тебе

– В культуре слов – необозримый рок,

– В который час – сминаясь на любви,

– В который век – всё пробуя понять

– Одну надежду в квантовой – игре,

– Где форме декаданса стало – врозь

– Играть – так больно в мире от людей,

– Искать – там сложной мании ещё.

– Не этот день согласен – обойти

– Свою свободу в мнительной – игре,

– Не этот шаг гуляет – от потерь,

– Где страхом современности – ожил

– Ты сам, играя в росчерке любви

– За той, своей оскоминой под день,

– За той, которой выше стали – мы

– Сквозь чёрный шёлк космической – любви.

– В могущество мы обратили – явь

– И сами там не ожидали – врозь,

– Что ложь в тоскливом облике, родясь

– Всё станет миром управлять – насквозь,

– Пройдя по разновидности – вины,

– В глазах или от роскоши – понять,

– Что все мы миром движем – облака

– За словом красноречия – в руках,

– И только свет иллюзии – дрожит

– Под сношенной Богами формой – я,

– Он тонко руку в смерти – бередит

– И любит повседневности – края.

– А ты им – ровный путь от бытия

– Расскажешь в мире символизма – лжи,

– По той, в которой стала бы – тебя

– Внутри ещё – угадывать мораль

– Или летящим зноем падать – на ладонь

– Близ общества, в котором превзошли

– Мы эту маску в личности – порой,

– А может в объективности – прожить

– Ещё хотя бы век – на той игре,

– Что словом нам в могуществе – бежит

– И думает прожить, однако, день

– Или в суровой форме там – дрожит,

– Что серой маской лжёт себе – нутро,

– Что боли слов могущество – опять

– По человеку слышит право – у него

– В основе духа смерти, чтобы править.

Тени внутри поведения

– Где за тенью не виден – в упор

– Знак обыденный в прозе – любви,

– Где писатель не ставит – на полку

– Современность – от чахлой поры,

– А возводит на тени – свой мир,

– В повседневности строго маня

– То обличье – для лирики в песне своей,

– Чтобы думать искусством – в меня.

– И от этой способности жить – на себе,

– Покрывая на слове от тени – вуаль,

– И от этой внутри поведения – роли

– Отпускать современности сложную – даль.

– Чтобы лучше искать символизма – черты,

– Где над ними скопилась фантазия – нам,

– Чтобы думать на личности – после мечты,

– Что уносит твой век современности – там

– Архаичное после влюблённой – черты,

– Что итогом не стал твой манер – и прононс,

– А нуар, как история в смертной игре

– Видит чёрные тени из белой зари.

– Ей всё тише и глаже бывать – на лице,

– Ей не дашь, что укажет обратный – мотив

– Современное сходство манеры – на вид

– От такой простоты – между гибелью слов.

– Ты им пишешь гордящийся опыт – ума,

– Ты – начало и может конец – от войны,

– Над которыми кванты сгущают – тебе

– Синеглазые тучи – под маской укора,

– А потом ты недвижно спадаешь – к лицу

– И по тени – внутри поведения нам

– Ты не хочешь понять эту волю – в глаза,

– Что условием страха пугает – и стиль.

– Доказать бы обыденный возраст – тебе

– Этой формы от века и в каждом – глазу

– Создавать человеческий облик – в себе,

– Чтобы прошлое, словно материя – стала,

– Как артерия слов по могучей – игре

– Между сходством пути человека – и веры,

– Между нами, откуда ты жил – позади,

– Расставляя ей новое чувство – ответа.

– А потом по космической линии – вдаль,

– Утоляя способности видеть – зарю

– Ты не можешь исчезнуть от формы – её,

– Только нам раздвигаешь те тени – Вселенной,

– Как и гиблое поле – на кону от любви,

– Как пространство заполнив, ещё угадав

– Ты не хочешь иллюзией встретить – уму

– Постоянные смерти, но и этим зардев

– Понимаешь искусство, что мысли ему.

Фантом за искоркой нас

– Психической, как ношей близ

– Ты манишь слово – от меня,

– Струишься возле, обратив

– Искусство сложности – храня

– Свой миг, в который не сложил

– Пути надежды, чтоб тебе

– Они служили в белом – тоже,

– Как личность – искоркой пленя.

– Но этот мир не ощутил

– Свой вес и форму от огня,

– Он только тронул – этим мне

– Свободу общества для дня,

– В котором ты стекаешь – вниз

– И после пробуешь понять

– Тот сложный ад, откуда им

– Ты в чувстве будоражишь – дни,

– Он миром трогает свой вес,

– Он камень носит, чтоб исчез

– Фантомный город – от людей

– И искра сложности – внутри,

– Как тон в глазах, что позади

– Мелькает странной перспективой

– И множит старый декаданс

– От личной схожести – вокруг.

– За пустотой закрыла в миг —

– Та искра бытия – свой мир

– И тает против – воля нам

– В спонтанный берег, что дрожит,

– Он людям думает, как сам

– Внутри на городском аду —

– Не будет сном в себе – идти,

– Не слышать стон ещё в пути,

– А только стили в том – искать

– И сочинять нам смело – быль.

– На жизни этой – от помех,

– От странной пошлости взамен,

– На слове пришлом – потому,

– Как день гордится этим – сам,

– Но искры смотрят – к небесам

– И может звук, почти пустой

– Не любит слово от расспросов,

– Не знает личности покой.

– Он старый плут и весь – актёр,

– Он будто тут ещё – не с нами,

– Но искры в путь идут, как сон

– Искать ему – ту вечность нами,

– Искать и думать, что прожил

– Ты смелый дух культуры, будто,

– Он стал прелюдией – души

– И днём прекрасной воли – судеб.

– А искра в поле том – одна

– И тает в принципе та – сказка,

– Что вышла к личности – в фантом

– Искать манеры нам – о том

– И снова духом – говорить там

– О снах могущества затем,

– О жизни в старой воле – сердца,

– Что ты желаешь – по любви

– Искать и думать, как бы стало

– Оно рождением от мысли

– И в том предчувствии настало

– Нам в высшей форме – этим близко.

Вчера ещё не стыл умом

– Ещё вчера не был ты – рядом,

– Не спал под тонной слов и дел,

– Ещё вчера, закрыв свой пепел

– Хранил внутри один лишь – ветер

– И им ты тоже видел – кровь,

– Как надо быть с умом – прискорбным

– Ещё томнее в теле – сильном,

– Как надо жить, ещё близ сердца

– Под сном – о сердобольный шанс,

– Где ты не стал внутри – великим,

– А тонкий шелест мимо – права

– Сегодня в тон разводит – жизни

– Всё те же личности – черты.

– Ещё недавно был ты – взглядом,

– Как белый ястреб между – нами,

– Ещё вчера не стыл умом – ты,

– А только в мере слов – оставил

– Свой серый код морали – мира,

– Свод сложной робости, чтоб нами

– Искать внутри пределы – в жизни

– И им по листьям – сном оставить,

– Что ходишь сам осенней – маской,

– Внутри прочтив свой пепел – верный,

– Что холишь будто бы – подсказку,

– А сном не знаешь тени – в мысли,

– Но сам стоишь им, как примета,

– Как кладезь вечности – в надежде,

– Что холод в душу просят – дважды,

– Что жить желают в теле – жизни

– Над новым по черте – оставив

– Свой дух Вселенной – точно вышел

– Ты тонной форм внутри морали.

– Не муж, но крайний в снах – обычно,

– Не туго вышел в летней – манне,

– А сердце в том парит, как прежде

– И будет в высказанной – грани

– Ещё обидчивее к тем – лишь

– Моральным снам от слов – на белой

– Свободе вечности, где сам ты,

– Как ястреб жизни, словно верный.

– Вчера ещё не стал ты – в жажде

– Логичной позой в страхе – томно,

– А на конце из светлых – писем

– Ещё милей, ещё огромней

– Твой мир придирчивой болезни,

– Где – то спонтанной ноши – в каждой

– Обиде личности, что держит

– Твой разный путь – картины нравов.

– Ты обещаешь в этом – сердце

– Искать свой прежний пафос – мира,

– Но сам не муж, а только призрак

– Для слов таинственного – близко,

– Как вечной формы стержень – лиры.

Лицо доверчивой казни

– В глаза мне только посмотри

– И будешь формой – от ответа,

– Внутри свой звук – повремени

– Искать, как личный космос лет,

– Ты отражаешь в сердце – этом

– Потёмки в склад – одной болезни,

– Что сном казнит и время – держит

– Внутри истории, чтоб снова

– Держать в себе обрывки – грёз.

– Одной моделью в большей – части,

– Внутри заимствуя свой – подлый

– Манер системы в мире – моды

– Из близкой качеству – надежды,

– Из той, в которой стало краше

– Искать симптомы в светлой – жизни,

– Искать и думать, чтоб оставил – ты

– Модели слов внутри – души.

– Нам отторгает поле – в мысли

– Свой час играть в пути – глазами,

– Свой день тоской надёжно – прятать,

– Как символизма спетый – праздник,

– И где – то в высказанной – сфере

– Искать свой прежний мир – однако,

– Что чёрный холод в смыслах – блага

– Внутри не созданной – болезни.

– Он сам придумал в мёртвой – чаше

– Симптомы жизни, где обычно

– Ты слышишь общество, что краше

– Оно сегодня – в схемах жизни

– И боль скитается, где ролью

– Сама лишь часть – твоей болезни,

– Там выше ты и в смерти – ровной

– Одной идёшь ты смыслом – песни.

– В лицо доверчивое – к казни,

– Что больше слов из недр – скульптуры,

– Чтоб жить внутри от смысла – нами

– И говорить, что все мы – пали

– От казни личности, что прежде

– Не знали свой мотив – над мыслью,

– Не знали в той причине – памяти,

– Что сами там смогли бы – выжить.

– Внутри беды, внутри на тени

– От слов, в которых стало – холодно

– На дне природы и гонений,

– Над маской личности, где время

– Одну укроет жажду – в людях

– И будет жить, страдая в праве,

– Что чуткий космос – между нами

– Плетёт скульптуру в сложной – жизни.

– Плетётся он подняв – те казни

– И выше солнца в смерти – разной,

– И выше звёзд, что стали – снова

– Одной болезнью в мире – слова,

– Одной страдающей нам – честью,

– Где живо общество по роли,

– А мы на казни смотрим – вместе,

– И что – то им считаем – болью.

Лучше, чем играть в любовь

– Не лучше ли играть в любовь,

– Ей прививая мерный – фатум,

– Чтоб обращать судьбе – назло

– Свободу смысла в дар – мечты,

– Её одну ты видел – в людях,

– Ей клялся жизнью, что и прежде

– Ты выше собственной – надежды,

– Когда восходишь небом – врозь.

– И сам играешь, как и счастье

– На смыслах общества, где стали

– Мы словно красками – по ткани

– Искусства слова – между глаз,

– Как между личности не помнит

– Твой верный пёс, твой друг Вселенной,

– Что жизни сам он будет – в мире

– Ещё одной скульптурой – в нас.

– Не лучше нам играть – в свой долг,

– Крутить края под шестерёнки

– Из недр скабрёзной формы – лет,

– Ещё в почтительной, как стиль

– Манере блага видеть – пламя

– Внутри пронзительной надежды,

– Что хочет человек – за этой

– Формальной маской в жизни – дать.

– Но дать от роскоши, как вечер,

– Как сила слов в туманах – прозы,

– Когда за авторским творением

– Ты выше личности от звёзд

– И медлишь в праве – предрассудком,

– Что стал ты выше в той лишь – части

– Её свободы – жить, как прежде

– И словом в красках видеть – кровь.

– Желая алый свет – не трогать,

– Но солнце в личности, что пламя

– Считать за сном внутри – от встречи

– Ещё по жёлтой глади – слёз.

– Ещё с утра ты был бы – мирным,

– А после фатума – за прежним

– Ты не снискал свой ветер – вешний,

– А только формой взял – любовь.

– Одну внутри, одну из клетки

– В системе верности заветной,

– Что игры в твой прелестный – номер

– Судьбы – знакомой формы глаз

– Не стали нам отжившей – местью,

– Ещё свободой в праздной – чаше,

– А сном внутри, срывая прежний

– Достаток почести быть – краше,

– Чем сон политики над – верной

– Основой глаз, что верят в меру

– Или считают странной – гладью

– Быть только былью – от оков,

– Быть формой ради души – забвения

– Или искать свой мир – на полке,

– Расставив склочной формы – роли,

– Как день достатка в играх – слов.

Потом – нас не ищи

– Не ищи нас потом – поутру

– По подвалам из честности лет,

– Не гони по прелюдии форму – одну,

– Что читает свой ветер – в ответ

– И крадётся близ странной – игры,

– Понимая, что формула света – ещё

– Не достаток из честности – жить,

– А прелюдия к разнице воли – внутри.

– Не ищи нас по тропам – из лет

– Над внутри не пройдённой – средой,

– Близ которой ты слышишь – ответ,

– Точно собранной гранью – ветров.

– Верноподданной в страх – от людей

– Из начала критичности выше – зари,

– По которой ты стынешь, как день

– И отчаянно крутишь свой свет – позади.

– Не ищи нас по смыслам – луны,

– Что отсветит фатальностью – блага,

– Что не будет ужимкой и телом – имён,

– Под которым ты выше, чем сон

– И потом не скажи, что угрюмый поэт

– Стал тебе небожителем – в стиль,

– Стал основой культуры, и где – то парит,

– Видя общество в смерти – внутри.

– Не ищи нас за чёрной зарёй – позади

– Между вечностью в большем – пари,

– Что давно не остыли мы верить – уму

– В повседневности страха – во тьму,

– И куда – то спустились мы между – игры,

– Чтобы думать, что каждому – яд

– На сегодня горит удивлением – в ряд

– И конечностью страха опять – говорит,

– Что не будешь увиливать – этим умом,

– Только в разнице смерти – парить.

– Но забудь отношение в старой – руке,

– В этой позе фантомной – к истцу

– Под реальностью слов городской – у черты,

– Под которой не стало им – душно

– Вслед увиливать скромной доселе – уму,

– Равнодушной, очерченной догмой – имён

– И потом говорить, что осталось – ему

– Только выть на луну и получше – глотать

– Удивление тонкого имени – в теле.

– А потом – только страх и предел бытия,

– Нас не вынули городом в смелой – тоске,

– А за ней только дождь и кругом – пустота,

– Что ничейная чаша расслабления – слова,

– Чтобы жить или ждать – постоянство в аду

– Или думать сегодня на – чёрном уме,

– Что когда – нибудь слову опять – пропаду

– И заимствую вечности долгую – пядь.

– Словно круг аллегорий не снял – бытие

– И стоит им манера по крутому – вокруг,

– Безотрывному свойству удивления, что

– Не поникли внутри посторонние – дни,

– Только видом исчезли потом – поутру.

Философ в униженной позе

– Над разницей у мысли – бытия —

– Философ власти, может до любви

– Или остался верить – по себе,

– Как дождь нам капал этим – впереди.

– Он жил в горах и к малому – прошёл

– Искусству мира, словно по косе

– Или взыскал то миру – для того,

– Чтоб жить укромно в мерной – полосе.

– Ей старый воздух причитать – вокруг

– Системы слова в нижней – колее,

– Откуда жил ты разницей – ещё

– Внутри неличной в памяти – дождя.

– А он всё капал в слове – для того,

– Чтоб серой маской вынимать – себе

– Причину слова в памяти – от нот,

– Поступок жизни в малой – пустоте.

– Философ спросит – может для того,

– Что в жизни мирно стало бы – тебе

– Искать свой остров власти – на любви

– И этим помнить качество – от жизни.

– Блистают миром – люди той поры,

– Остались в праве только – для того,

– Чтоб знать им тонкий номер – в рукаве

– И стиль культуры в мимике – причины,

– Но поздний вечер прямо – у виска

– Наставит сложный ветер – в унисон

– И сдует пули в качестве – утробной,

– Фатальной роли – в этой пустоте,

– Где жил философ, может по уму,

– А может в жизни – стилем обогнув

– Он хочет слову к маске этой – быть

– Ещё и притчей – робости к любви.

– Усталой ношей в полнолунный миг

– Ты видел позу в части той – любви,

– Ты стал ей ровно думать – о себе,

– И что – то помнить в верности – глазам,

– А ныне звёзды падали – под дым

– Твоей Вселенной в форме – от любви,

– А ныне были стилем – дорогим

– Из поля славы в верности – за прошлым.

– Осталось жить им только – по любви

– Ещё в моментах призрака – отныне,

– Ещё летая в принципе – от слов,

– Куда философ стал бы им – от жизни

– На слабой форме в доблести – ума,

– Как стон фиалки в собранной – главе,

– Как жизни казус в лунной – до игры

– Манере складывать то общество – доселе.

– Им быть, как притча – только для себя,

– Им долго вычеркнув ту позу – от ума

– Внушению обратной маской – на горе,

– Как дух философа невидимый – о время.

– Но жажде слышно – это лишь твоё

– Природы смысла странное, как имя

– Течение слова – в призраках примет

– Объятых только символом – в ответ

– Обычных к ритму права – на лице,

– Что пули даже видят – на конце

– Свой светлый признак качества – ещё

– Не слитой призмы в обществе – сегодня.

Завтра не принимай к сердцу

– Не обнимай заманчивое завтра,

– Когда оно лишь вторит – бытие

– Глазам или в пустой обрывок – счастья,

– Считая форму мира лишь – затеей.

– Не добивай приземистое чувство,

– Где стало нам оно – куда дороже,

– Чем этот век в искусстве – на мотиве,

– Чем общество остывшей формы – лет.

– Им трудно будет выжить – по любви

– И звук нуара принимать – на сердце,

– Им только в прозе важного – ушли

– Твои года, что были сами – возрастом

– Или скитались в ощущении – чувства,

– Что будто тёмно-синий берег мира,

– Внутри принял одним мотивом – чуда

– Свой образ видимый и там – ревнивый.

– Не обижай в надмении – просторный,

– Отживший век, что стал сегодня – нами

– Казаться выше, чем чутьё в могиле

– И долгой статью бередить – сознание,

– Пока оно немеет в форме – жизни

– И строки внутрь указывают – к грани,

– Что ниже слов – не может быть прелюдий,

– А только сны, и только формы – ради.

– Ты обещаешь сном принять – морали

– Внутри своей привычки видеть – завтра,

– Ты заливаешь в ток культуры – счастье,

– Чтобы движение мерило – суть нами

– Материальной гордостью – те мысли,

– Тот воздух слова, словно бы обняли

– За страх давление к почести – от жизни

– И гордо стали синим – опозданием.

– За небом также вдоволь бродит – хитро

– Твой космос чувства, будто передали

– Планеты ветру – свой остаток мира

– И через волю завтра – не приняли

– Внутри обычный день – за остановкой,

– Внутри привычки города – за тенью,

– Что зданием носит, словно дух – обычай

– И верит в призраке – за это расстояние,

– Что ветром стало тёмно-синей – ношей

– Одно любви сегодня – построение

– И ждёт свой смысл, как будто бы – дороже

– От духа города и этим – непохоже

– Стал ветром смысла общего – теперь.

– Не принимай ты этот облик – завтра,

– Что страх ложится в поле – расстояния,

– Где бурный свет потока – этой мысли

– Ведёт пространство в верности – души

– И знает сон о прозе на последней

– Минуте счастья, будто бы – обычно

– Ты стал манерой в стиле – роковой,

– Но сам не носишь синий вереск – счастья,

– А только небо кроет стилем – ветра

– Один покой по надобности – смысла,

– Одной рукой, внутри которой стал ты

– Ещё ему – всё видеть свод пустой.

Время инстинкта

– Пусть не стало твоим – бытие

– В посторонней красе от любви,

– В человеческой ясности мира, увы,

– Как и кукла под сердцем – ума.

– В золотое перо положу – идеал

– И над точной картиной его – по уму

– Ты лишь будешь катиться – в себе,

– Как инстинкт повторения мира.

– На другом, не таком постоянстве – его

– Я держу свой пароль – от любви,

– На примете от слов человека – сложу,

– Точно крылья – тот айсберг души

– И короткими ливнями в сердце – его

– Покажу свой последний – поход,

– Словно в горы ума забираешь – меня,

– Чтоб вести этим поводом – мира.

– А в тебе идеал по ничейной – красе

– Распустил за бутоном – цветы,

– Осознал это общество странного – я,

– Где в предгорьях настали – нам лишь

– Постоянные ветры о сон – на глазах

– На короткой развалине – черт бытия —

– Эти грёзы – цветы от опасности лет,

– Что внутри забирают отчётливый – свет

– И кроят постоянство материи – мира.

– Ты ей – кукла под малой порой бытия,

– Ты сомнением просишь отдать – это я

– За спокойные тени – у мёртвой реки

– На последнем вагоне разбитого – сердца,

– Что не просит огня и возможности – мне

– Показать расстояние в сложенном – дне,

– Что не водит угрюмый мотив – для любви,

– Только нам высотой помогает – пройти

– Обоюдные грозы за пределом – любви,

– Где не носишь обычный ступени – порок,

– Только горы в предчувствии манят – тебя,

– Что один ты в усталости видел – его

– Поколения чашу и над ней – не играл,

– Но внутри обрывал свой последний – глоток

– Между памятью мира, что тебе – не идёт,

– Как последняя ноша – за инстинктом его.

– Ты в любви – непохожий и странный мотив,

– Ты ещё негодуешь и власти – строптив,

– Что в глазах обрываются тяги – ума,

– Словно горы в конечной расщелине – мира,

– И тогда в поколении странной – игры

– Между слова у будущей ласки – поры

– Ты пребудешь, как ласковый свет у грозы,

– Что не носит свободное пламя – прозрения,

– Но в подножье свободы – уводит тебя

– И опять, и опять между смелой – тоской

– Повторяет инстинкты по праву – себя,

– Что внутри за обычностью – мир городской.

Что движет – то роль

– Что движет искусство – в тебе —

– То ясности мерная глина,

– Что фатум над сном – бережёт —

– То зиждется в малой тоске,

– Исчезнувшей в городе, где – то

– По трауру в местном кафе,

– Уняв свой бокал между – мира

– И тонкой расщелиной роли – в себе.

– Что робость от глаз замыкает —

– То маска – над искоркой частой любви,

– Где пышными стрелами – тают

– Твои поведения в собственной маске,

– Амуру под тон одиноко – вздохнув

– И вынув из маски нечаянный – плут,

– Где видишь ты тысячу тонн – бытия

– В любви – не таких же как я.

– Что движет искусное пламя – вокруг —

– То город в не гибнущей краске,

– Разбившей печали по целости снов,

– Разнявшей актёров под страхом – оков

– И в том откровении высохшей – глины.

– Она – под итогом садится в глазах,

– И что – то нашепчет в умильном раю,

– Она в незабудках, как мысли в строю —

– Всё будет искать одиночество – гладко,

– А тонкие линии в счастье – твоём

– Не знают свой звук идиллической – маски,

– А только по городу вышли – в проём

– Внутри незаметной фортуны – вдвоём.

– На масках исчезла проворная – грань,

– Что выше и гуще той казни – ума,

– На масках летает прелюдия – ветра

– И точно садится – прильнуть до окна,

– Где возрасту слышен внутри – диалог

– Над долгой оценкой твоей – пустоты,

– Что жизнь ты прожил, а внутри никого

– Над этой Вселенной – в исчезнувшем сне.

– Но только шатается весело – мне

– Один – на непознанной ветке ума,

– Тот важный актёр – между фатума зла,

– И что – то внутри напевает о главном.

– О том, где не знали мы роли – в себе,

– О чувствах за сном положительной – мины,

– Но скоро ушедшей к пределу – тоски

– По возрасту часа осмысленной – глины.

– Ты сам её трогал и пафосом – спал

– На глиняном сне, поджимая природу,

– На воле искусства – быть правым и мне,

– Но вычурным голосом в чести – её.

– За лёгким движением – мимо углов,

– Где росчерк свободы не тает – о нас,

– Не знает пути аллегории – мира,

– Что движут Вселенную прямо – на час

– Ещё в пустоте, а когда – отойдут —

– То будут внутри откровением – слова,

– То видеть и помнить, откуда уму —

– Ты роль субъективная в нас – потому —

– Всё хочешь обнять иллюзорное – утро.

– Всё глубже глотаешь проворный – итог,

– И только сегодня на мысли – не зная

– Свой день и от фатума чести – тоску —

– Ты движешь ту роль, как и глину – до рая.

Откусывай личное право – в любви

– Надкусывай право, что гложет,

– Что выше от чести из звёзд,

– Заискивай верности каждую – нить

– О сущность – манеры любить,

– Чтоб жить в расстоянии – этого я

– И томно глазами искать – о себя

– Расплывчатый вечер прелюдии грёз

– О смыслы внушения видеть – грозу

– И поводом к чести ей быть – поутру,

– И медленной волей искать – берега

– За мысленной ношей другого – врага,

– Но также искомого в чаше – любви.

– Искусственный возраст не слышит – его,

– Искомое поле от грёз – для тебя

– Не знает, что сам надкусил времена

– Ушедшей причины любить – поневоле,

– А завтра ты гложешь – уже не вопрос,

– Не волю прогресса, а только себя,

– Что чувство внутри умирает – о мир

– И тонкими формами воет – о нить.

– О ту, для которой ты был – не изгой,

– Не звонкой наградой за душу – любви,

– Но словно манерное в чувствах – себе

– Ты вёл эгоизма примеры – в свободе.

– Один надкусил недостаток и – лесть,

– Другим надломил удивление – в страхе,

– А только внутри привидением – сил —

– Ты сам засыпаешь от верности – слов.

– Ты им приносил удивление – в строках,

– Что снова поэт на усилии – к миру —

– Был только внутри удивлением – рока

– И новой судьбой, подавляя свой стиль.

– Что сам откусил он манеру – в любви,

– Как счастье идейное в поле – людей,

– Как жизнь – в обнадёженной маске ещё

– Внутри не готовых искать – этот вес,

– Что гложет и автора в поле – своём,

– А ночью – нуарное в дымке любви

– Сегодня приносит над сложным – огнём,

– Внутри отвечающим в жизни – утехи.

– Но автору смыслов не нужен – урок,

– Не верит он в поле идейного – рока,

– А только внутри, надкусив этот яд —

– Ведёт аллегории стройно – на взгляд,

– Что думать хотим мы и после – ума

– Одни в привидении слабо – доспели,

– Как маленькой формы прямая – волна,

– Что хочет в поэзии видеть – строение,

– И только по фарсу от стройной – беды

– Не важен в искусстве досады – поток,

– Ты сам лишь надкусишь – его уголок

– И верное право от мысли – души,

– Где не был поэт на готовой – равнине,

– Где душу он сам повторял – от невзгод,

– Что любит в искусстве одно лишь, увы,

– Как манию формы, закинув возмездие —

– Всё ищет свой стиль удивления – нот

– И форму нуара от страха – ещё

– Отнять этот день, чтобы жизни – уму

– Поэт занимал то желанное – имя,

– Сегодня в душе, откусив – лишь себе

– Осколок свободы – под ветром наследия.

До боли – ещё незнакомой

– До боли ещё, открывая узор

– Почтенной, разнузданной воли,

– До этой поры, разбивая позор —

– Ты шепчешь глазами, что поздно,

– Что стали мы белы, а снег – до ума,

– Как чёрная рябь – открывает итог

– И лёгкая поступь заводит – ему

– Свой жизни мотив иллюзорного – я.

– Твой день до такой пустоты – не ведя,

– До боли ещё – незнакомой от жизни,

– До власти ещё перед прозой – огня,

– Внутри от вины – у тебя разобщённой

– Ты выключил свет и над тихим – ума,

– Внутри собирая котёл – из восторга —

– Ты ближе искусства, что этим твоя

– Манера бежит до истории – долго,

– А пенится фатум о слой – на вопрос,

– А ближе тоски – не ума перенос,

– Но боли ещё незнакомая – рамка,

– В душе уготованной смелости – быть.

– Но быть ли тобой или важной – игрой

– От формы исчезнувшей – после дождя,

– Но быть ли свободой, ныряя под снег,

– Где вышли от фатума верить – скорбя

– Те ливни и грозы, что мучили нас,

– Стоящими позами в грех – обратив

– Свой ветер нетленный и всё же – спросив,

– Что будет внутри уготовано – раньше,

– А что постигает нам опыт – в душе

– Иль чёрные розы по снегу – творя

– За номером смелости жизни – такой,

– Как быть бы тебе на кону – января —

– Той фатума сушей, прильнувшей уже

– К растерянной ноше за этот – восторг,

– За пришлое время, откуда восток —

– Стал милым тебе, на лице – укоряя

– Твой мир без чудес и разный – апломб,

– Твой ветер искусства, что жизни игра,

– В узор превратившая поле – пера

– До боли внутри – незнакомой.

– Ты ищешь ей угол и чести – молву,

– Ты стал обязательством жизни – ещё

– Внутри, как идиллия в смерти – своей,

– Как ноша в судьбе пропадающих – дней,

– Что будут тебе подходить – до руля

– Искусства вопроса, что жизни внутри

– Ты сам не искал до предела – меня,

– А только ложился в свой каменный – гроб.

– И что – то там пало под смертью – уже,

– Внутри разделённой системы – о ноль,

– Отсчёта фантастики видеть – тебя

– О вид привилегии, словно бы кровь

– На палубе смысла ложится, скорбя

– На душу Вселенной, чтоб плыли – насквозь

– Мы миром сегодня, загнув те края

– И вольности смелый апломб – на любовь.

– Не ставит та чаша иллюзии – мне

– На душу, в которой не знаю, где сам

– Я слышал свой голос и ветер – внутри,

– Я снова смотрел эту оземь – Вселенную,

– И что – то спускало свой трос – на края,

– Откуда бежал ты сегодня – надменно,

– Что гордые стены близ чёрного – я,

– Внутри открывающей сердце – своё,

– Его постоянное поле – разнузданной,

– Ещё незнакомой отныне, как свет —

– Манеры быть только портретом – души,

– До боли внутри – непокорно в ответе.

Уходили в глаз нуарной сети

– Уходили, думая в портрете,

– Что глазами вымели свободу,

– Уходили в почерке – за этим,

– Чтобы ждать вопрос и бытие,

– Но не глядя солнце вышло – снами,

– Чтобы ждать нуарной формы – чашу,

– Чтобы думать в подлинной – среде,

– Что за атмосферой будет – мне

– Жить – ещё приятнее и глаже,

– Думать – над прицельным эталоном

– Между слов планет и этой ролью,

– Что внутри ты складываешь – мне

– И к себе глазами причитаешь,

– Словно крылья ангелов – о Землю

– Снова нам слетают в виде – рая,

– Чтобы ждать искусство от чудес,

– Чтобы уходили в том портрете

– Слышной волей – странные объятья,

– Близко нам заимствуя свободу,

– Как и солнце в мире глаз – людей —

– О нуар, что сетью снова – видит,

– Что внутри обрывками – настала

– Эта жизнь искусства, словно притча

– В небе сожаления – сказать ей,

– Что не сам сложил примету – ровно,

– Думая внутри прохладной – статью,

– Снова подзывая ветер – к чистой

– Образом Вселенной, как в душе —

– Ты не носишь слов портрет – о рай,

– Но ему внутри забыв – свой ужас —

– Ты ведёшь над сложностью – минуты

– Ветер необычной воли – от людей,

– Словно авангард – ещё над притчей

– Стал в любви искать – то солнце мира

– И себе в глазах – нуарной сетью

– Стал одной культурой – причитать.

– В белой простыне из лиц – свободы,

– В чёрном обрамлении – по чаше

– Вольности – искать свой день ума

– По дороге собранного – в нас же,

– Где не ты, не знал сегодня путь свой

– Оценённой гордостью – от блажи,

– Где внутри ценили люди – фатум

– В сети постоянных солнцем – лет

– И внутри ты прикрывал свой – ужас,

– Словно гордый штиль погоды – дважды,

– Вышедший из недр твоей – мечты —

– Покорять свободу в дань – нуару

– Нам – по атмосферной нише завтра,

– Нам в любви свободы – приближаясь,

– Но не зная воли в счастье – странной,

– Что ходила в атмосферной чаще

– Лет тоски искусственной – программы,

– Где желаешь ты культуру – в страсти

– Взять одной лишь почерком – души —

– Укоризной в гордом свете – истины.

– Но тебе не солнце мира – скажет,

– Не его ничейный дух – о скорби,

– Что внутри мы также стали – чашей

– Там ещё: строптивее и больше,

– Но внутри за авангардом – смели

– Жить в ещё нетленной форме – стиля,

– Уходя в нуарный склеп – до завтра

– Вольности искусства, где мы жили.

Почерк, как любовь судьбы

– Мило мы с тобой ещё – ушли

– В памяти соседнего вокзала,

– Мимо тополей и форм мечты,

– Что однажды пробует – отнять

– Этот рай от укоризны – в мире,

– Этим пробуждаясь здесь – нетленно,

– Но горя для фраз чутья – и жизни

– В духе символизма, как заря.

– На рассказ внутри ты – пролагаешь

– Небо – чище личности в харизме,

– Небо – цвета слов волнения нами,

– Только на пределе высших сил,

– Это поле в счастье – от другого

– Не уходит в такт, качаясь в жизни,

– Только в карусели смотрит – мимо

– Общества – в фатальности от звёзд.

– На неявный почерк в цели – мира

– Ты положишь дух скупой – надежды,

– Ты мечтаешь общим светом – мысли,

– Как маяк в строптивой воле – здесь

– Быть судьбой, что ценностью – в себе,

– Словно слышишь этот ропот – мира

– На вокзале – в личности от сердца,

– Зря желая разлюбить – любовь.

– На стекле понурой маской – вышли

– Эти звёзды в личности, что снами

– Ты внутри не вышел – на отличии,

– Но нашёл свой мнительный – «привет»,

– Ждать которым ты – не перестанешь,

– Но судьбой в оценке форме – жизни

– Ты ещё, как солнце в стае раненых —

– Холишь слово в принципе – от грёз,

– Знать желая в пошлости – нам мимо,

– Где стоишь ты на вокзале – жизни,

– Где твой свет и сон мечты – упругой,

– Будто слов канат над смертью – друга

– Или ставшей в притче слову – сразу

– Той потерей в вольности – досады —

– Ждать свою историю, где надо ей

– Жить уже сейчас на этом – сне,

– Всё летая от любви – привычной,

– В том её приветствуя нам – слышно,

– Как искусство звука в стиле – слов

– Между одинокой формой – став

– Ей в лице – поэтом над обрывком

– Седины вокзала в цели – странной,

– Но внутри обыденной, как судьбы

– На любовной форме той – минуты,

– Где стояли мы и слышно – в том

– Память тополей из жизни – чувства,

– Сон российский в качестве – мгновения,

– Где летят те формы – от прозрения,

– Чтобы в душу понимать – любовь

– И её одну в ничейной – маске вдаль

– Видеть – по соседней идиоме там,

– Только в почерк смысла – расстояния

– Бытия – от блага символизма лет.

Гнетущее между слёз

– Гнетущей порой, закрывая итог

– Ты вышел за саблей – внутри,

– Ты ей, как солдат и мысли – намёк

– Всё холишь искусство, но нужное ли

– Иль правым мотивом – ты чище слезы,

– А риск своеволия прячет – восторг,

– В котором строптиво ты стал – на уме

– Солдатом прелюдии – в скромности мне.

– В зелёной канве по утратам – любви,

– Сквозь пальмы и грозы – одни впереди

– Ты шепчешь – «прощай», а фантом бытия

– Не знает твой мир иллюзорного – утра.

– Взбираясь под толщу мотива – ума

– Ты сам, на слонах – в этой форме нуара

– Страдаешь, что чёрствое поле – вины

– И веришь, что завтра мы будем – одни

– Идти, понимая нам верности – правду.

– Но правда ли там – под зелёной канвой

– Иль между стропил в иллюзорной – заре

– Внутри городов, покрывая твой мир,

– Что чудится больше, но сам не у дел

– И в каждой расщелине глаз – потому

– Ты ищешь укромное зарево – тени,

– Крадущейся жалости – плыть в океане

– Под тоннами слов избавления – ныне,

– Под чащей ведомой скульптуры – души,

– Чтоб стать ей нуарным ответом – и льдом,

– Чтоб думать сегодня, что пища твоя

– Не прошлое поле от сердца – мгновения,

– А слово из слёз иллюзорной – зари,

– Внутри, от которой мы стали – искать

– Себе – на влюблённой картине полёт

– И думать им также, как доблести лёд.

– Что снова в зелёной канве – от руин

– Не скажет тебе в удивлении – мило,

– Как стих ты под пальмой, не трогая слов

– Умильное тождество и ритме – оков,

– А только страдаешь под рок – бытия,

– Довлея и млея за спинами – боли

– Привычки сегодня жить только – его

– Кроплением зависти в страх – от того

– И жалить свободу у точной – зари,

– Где чёрные ливни внутри – не такие,

– Как думают птицы от этой – звезды

– Фантомного блага, спустившейся жизни.

– Они не узнают, кто прав – от тебя,

– А кто за зелёной канвой – ей ответил,

– Всё млея о свод океана – на плечи

– Искусственной маски, сникая в нутро

– От встречи Вселенной над гибелью – ран,

– От жалости смерти в прибитой – тоске,

– Что холит сегодня надежду – от стран

– Внутри современности жалкого – утра.

– Почти обогнув тот умильный – рассвет

– На дне океана, что жив или нет,

– Но чайки внутри от предела – стоят,

– И что – то в секундах о смысл – говорят,

– Что пали от личности слёз – по уму,

– Что снова не верят на стыд – в глубину,

– В которой глазами ты видел – полёт

– Гнетущего общества, словно бы – лёд.

Солнцем не стали умирать

– Если ты за смертью – не стремился,

– Думая – о точности близ мира,

– Если разум, словно бы влюбился

– В солнце черт иллюзии – за нами,

– Ты его опять сегодня – мучишь,

– Ты свободе думаешь – направить

– Лучшие черты, откуда будешь

– Словно отношением на грани —

– Этих лет свободы от предела

– Личной субъективности на жизни,

– Этой серой маски, словно тело

– Вжалось в оконечной форме – мысли

– И теперь над пропастью – не стало

– Волей отвечать в предсмертной – лжи,

– Но внутри на солнце нам – сбежало

– В преданности формы – вдаль себя.

– На пути тем солнцем – необычно

– Ты не чертишь на песке – от смысла

– Линии, в которых будто прочишь

– Формулу искусства жить – поныне,

– А потом сближаясь к мере – чуда —

– Ты опять не чувствуешь – предсмертный

– Зов тоски от власти этой – мудро,

– Звучный час от мудрости – всё думая,

– Будто солнце на песке, как чувство

– Льёт внутри пределы – мироздания,

– Чертит формы собранной – надежды,

– Где любовь от философской грани – ей,

– Что вода в иллюзии нам – первой

– Власти постоянства в цели – мира,

– Чтобы пить ей форму – символизма

– И тогда не падать в смерти – точно,

– Как звезда пророка в цели – строчкой,

– Как её характер в чудной прозе,

– Что внутри не извлекает день – свой,

– Что обличьем формы знать – не хочет,

– Будто праздник этой формы – ночью

– Нам ещё и боль в тоске – харизмы

– На глазах внутри песка – от смысла,

– Что считает по рукам – от смерти

– Только волю в символе – руин.

– Между снов прохожей им – картины

– Ты застыл в готической оправе,

– Ты внутри сужаешь день – критичный

– И прядёшь свой стержень нам – годами,

– А любовь внутри природной – маски

– Держит слово в эгоизме – силой,

– Держит слой таинственного – завтра

– И куёт свой полдень между – мира.

– Солнцем мы не стали там – играться,

– Тенью снов им думать, что прожили

– Эту вечность в надобности – смелой,

– Что внутри там суть – не окружили,

– А вода в черте песка, как листья

– Снова нам опала в смерти – ровной,

– Что глаза искусства в цели – жизни,

– Будто сами налегке ей – скромно

– Верят в том отмеченном – прощании,

– Что не стали умирать им – после,

– Только солнцем млели – в обещании

– Нам ещё внутри – по форме слова.

Понимающий фантом бытия

– Понимающий выдох фантома – ещё

– Не ложится на воздух – примет,

– Поднимая кручёное слово – под стон

– В похвале или в розыске, словно ответ

– Не устал современностью выше – идя

– Видеть личности странное – врозь,

– Видеть только картины на мысли – ещё,

– Как внутри непокорности – кость.

– И тогда под благое искусство – ума

– Ты напишешь свой миф – о нуар,

– О прелюдию точной фортуны – затем

– Видеть общество счёта – внутри от себя,

– Только чувствуя гнёт постоянной – игры

– От надежды фантома и млеющей – тьмы,

– По которой ты сам проходил – от судьбы

– И заметному качеству мира – редел,

– Что сегодня твой медный – предел.

– Он гордится фантомом, что части судьбы,

– Что глотающий кость – для наивной игры,

– Он желает на солнце и что – то поёт,

– От того, что не знает предела – полёта

– И потом, как по кругу над ним – имена

– И зовущее облако в рае – свободы,

– А потом на полёте им видишь – снега

– Утомлённой картины – о солнце.

– Этот мир, что движение общего – ты

– Не успел постоянством задеть и его

– Удивление тона в способности – плыть

– По глазам равномерной гордыни – ума.

– По фантому ты сам выбираешь – свои

– Покорённые тени, где слов – глубина,

– Только здесь завсегдатае в мысли – имён

– И глагол постоянной оценки – любви.

– Над желаемой точностью – выше огня,

– Словно город в пространстве иллюзии – я

– Вновь отстроил и вышло умом – в небеса

– Только белое истины в слове – прозрение,

– Я возьму это утро, что воет впотьмах

– И за грёзами риска, понимая свой страх,

– Разложив покорённый мотив – у руля

– Я сегодня добуду претензии – мира

– И свободное поле, что общее в нас

– Никогда не пребудет в фантоме – ума,

– Не затронет на воздухе слов – о порог

– Этот ветер заметной гордыни – ещё,

– А потом, как по городу в склепе – своём

– Я наивностью воли дышу – под огнём

– И стареющий возраст не знает, что я —

– Только дух современности – возле умов,

– Только слово потребное в честь – о себе

– Видеть снова фантом, ниспадающей лжи,

– Видеть честь в иллюзорной причине – на миг,

– А потом по утрате им душу – хранить

– И читать этот возраст о дым – бытия,

– И любить в нём такого, как личности я,

– Где не стал он фантомом, а только края

– Расправляет от тяжести ноши – на кость.

Для чувства подземельного устоя

– Для чувства лишь сегодня – отдохнул

– Или затронул мысли – пародийно,

– Что обществу на глаз – умом вздохнул

– И стал, что выше качества – судьбы,

– Когда она внушает солнцу – свет,

– Когда бежит внутри фантомной ниши

– По скользкой нам тропе, чтобы опять

– Упасть в той форме подземелья – вновь.

– Неясно мне ты жив или – опричник

– Над смелостью в забытой – пустоте,

– Не вижу я тебя, откуда – вышел

– Ты сам, в себе искавший свет – за зря

– Или внутри на тени прошлого – прожив

– Ему – свой день для строгого затишья,

– Что голосу в себе – не обольстив —

– Ты выше слов – в понурой песни дня.

– Что льётся между городов – к любви,

– Чтоб знал ты сей обыденности – глаз,

– В которой песне, на который раз

– Внутри ещё, как обществу над – крышей,

– Где день своей свободы – не отжил

– Ты сам себе, доказывая – пошлый,

– Отнюдь, работе внутреннего – зла

– Умом к сердцам – свой день неосторожный.

– Бежит для чувства – подземельный зов

– И прячет тень двоякой – пустоты,

– Как ночью в простоте своей – от слов

– Ты ходишь к сердцу, будто бы по людям

– И сам не знаешь, что сказать, увы, —

– Над прошлым той замеченной – надежды,

– Над сердцем вновь – не вылеченной в ней

– Свободы – прививать свой чувства зов.

– А может сам ты чернотой – ушедший

– В подземный склад потерянных – миров,

– Туда, где будит сон – дракона в мир

– И лишний глаз в свободе – замечает,

– Как были мы им только – невзначай

– В культуре слова – вымышленной топи,

– Как зло в болотной гордости – прощать

– Свой день убогой совести – под роль.

– Им снова путь продеть одной – моралью,

– Чтобы опять в нуарный полдень – закопать

– Свободу лишней каторги, чтоб спать

– В своих глазах открыто, будто модой.

– На той системе выживших – имён,

– Под слоем мук в опальной – белизне,

– Где ад торчит в приятии нам – дня

– И точит форму для Земли – от ветра —

– Над стойкой прозой в наледи – прощать

– Земное благородство, чтобы жить

– Ещё одной надеждой в сон – драконий

– Или ему от ужаса в том – помнить

– Размен для чувства подземелья – вспять.

– Разлив своих миров – над остановкой,

– В которой глаз тоски – мы отражаем

– И вечность в млечном поле – замечаем,

– Как гордый счёт от уровня – почёта,

– Но он в тебе не мука в тон – от мысли,

– Он только рост тщеславия – за днём,

– Откуда вечность схожей мысли – в нём

– Ты видишь днём, а может ночью – чаяния.

– Всё думая, что тот дракон – непрост

– Или остался слову выжимкой – храня

– Сегодня – в подземелье для меня,

– Но только в черноте своей – напрасно.

Внутри времени – гроб

– Внутри меня не гроб – в не тайком

– Ты носишь символизма – рукоять,

– Ты думаешь о форме, чтобы вспять

– Снести свои года – над этой ношей

– И трогает тупая боль – внутри

– Ещё одно лицо, что видит гроб,

– Ещё законный мир, что идеал

– Над мысленной работой – убегать

– Туда, где нет от гроба – берегов,

– Туда, где пала страху – символизма

– Ещё немая рукоять от – глаз

– И стало вновь темно, в который раз

– Ей думать на гробах, что повезло

– Или остался дух Вселенной – по годам —

– Не меркнущей харизмой, чтобы жить

– Ещё одной помеченной, как прежде

– Свободой в дух, чтоб этим обвести

– Свой дым тоски о должное – опять,

– О том, что человеку нет – о жизни

– Мечты – в свободе прошлого вести,

– Или мечтая вызнать лирику – о гроб,

– В него сегодня думая – попасть,

– Как редкий монолог культуры – страсти

– Над низменной фортуной – о любовь.

– Но этот квант о символизмы – тьмы

– Не ищет рок преданием – о жизнь,

– Не строит гроб подавленного – врозь,

– А только дышит пользой – за тобой,

– Когда уже темно и стало – мысли

– Там прибегать в начало – от того —

– Ещё умом не пройденное – в жизни,

– Ещё свободой прошлое – за смысл.

– Ты сам внутри открыл и этот – гроб,

– Ты выше чести, думая о – скорбь,

– Но время тешит символизма – грань

– О рукоять, что холит смерти – врозь

– Твою модель искусства – познавать

– Свободу этой пошлости – назло,

– Как времени черту, что было сложно

– Ей внутренне вести свой ветер – вдаль,

– А после смерти, расставаясь – жить

– Ещё в гробу – от утолённой ниши,

– Когда идёт в дождях примета – врозь

– И падает от смелости – на нижний

– Куплет – внутри строения им вскользь

– Или обычной ношей каверзы – ума,

– Тогда ли в привидении – насквозь

– Нам думая, чтоб гроб ничейный – тот

– Остался между вымыслом – от нот

– И сам парил в строении – надежды,

– Угадывая мелкий страх – наедине,

– Когда идёт прелюдия к войне

– И самый долгий шум тоски – немеет

– Внутри тебя он чёрный свет – ведёт,

– Что сам тоску от вымысла – согреет

– Или природу фарса сном – преподнесёт.

– Он быстр над этим городом – вокруг,

– Он тянет предысторию, как муку,

– Но жадный вихрь приметы – на тебе

– Уводит гроб растерянный, как стиль

– И между прошлым – смелое нутро

– Не водит вопль рождения – тревожно,

– А только горю хнычет и – поёт

– Твой чёрный гроб – на времени судьбы.

– Им чёрные края залиты нам – наедине,

– А время точит мыслимый – сквозь век,

– Потерянный апломб, что видит сны

– И редкий сувенир от пользы – слов,

– Но стих читая в прошлом – не готов

– Ты стать тем фарсом мира – над покоем,

– А только держишь гроб – себе назло,

– Как время нам – над символом строки.

Чёрной близостью брезгливого

– Чёрной близостью не спит

– Твой отшельник за чертой,

– Новой логикой он – помнит

– Свой застывший ветер – слов,

– Как единожды от смерти

– Вышел в мир – поговорить

– И одна культура – в нём

– Стала нам – небытием,

– Стала верить, что отныне

– Ты отшельник в скол – тоски,

– Что брезгливо видишь – время

– Над расспросом между – лет

– И стоишь, как бы качаясь

– Между тленной формой – зол,

– Но внутри ты сам – отживший,

– В черноте своей – приживший

– Формы сердца – злой надзор.

– Чёрной близостью не давит

– Век культуры в этой ране,

– Внутрь тоски ему – не нужен

– Твой отшельник, как судьба,

– Над застенчивой прислугой

– Держит форму между – нами —

– Этот стиль приметы – сложной

– Над брезгливостью, что гложет

– Мир сегодня, будто свой.

– Чёрной близостью не помнит

– Он природу в страхе – слов,

– За собой черты уводит

– Лишь на счастье степи – мира

– И под каждой холкой – чуда,

– Что восторг ему – нетленный

– Он внутри внушению – словно

– Дух тоски, но современный,

– Страх особенности в людях —

– Быть итогом в смерти – лично,

– Быть скульптурой между – судеб

– И таить свой чёрный – в притче

– Эталон, где нет от смерти

– Вольной каторги, но судит

– Твой вопрос, он этим будет,

– Как восторг в примете – личной.

– Ты брезгливостью не пишешь,

– Не на чёрной форме – слышишь

– Звук пародии от склочной

– Формы страха нам – барочной,

– Новой жизни по нетленной

– Горю призванной – остаться —

– Мысли стройной, словно грация

– Над последней ношей – мира.

– Выше слёз в небытие – ты,

– Выше стойкой формы – в каждом,

– Кто свою мораль не видит,

– Кто укажет сердцу рану

– Над итогом строчки – павшей,

– Над войной ей быть – над словом

– В непригодности – опавшей,

– Словно листья в цвете моды,

– Словно сам ты в жар – уходишь

– И брезгливостью не слышишь,

– Как внутри на повороте —

– Твой остался призрак – в сыщике,

– Он стоит и между – словом,

– Что – то выше понимает,

– Он внутри один лишь – знает

– Время – в той брезгливой истине.

– Ей садясь на смерть, разинув

– Вечный мир от страха – вытянув,

– Ей в глаза то чувство – сдвинув,

– Словно сам ты был – отмеченный

– И твои глаза не знали,

– Что по чёрной воле притчи – ты

– Тот брезгливый ветер – в стае

– Риска стать ещё и – встреченным.

Минута в порождении глаз

– Ещё одно мгновение – себе

– И ты вопросом осуждаешь – день,

– Ещё минута в почерке – ума

– И прошлое не стало – откровением,

– А сам ты пользу носишь – по уму

– И каждый час играешь – былину,

– Как пыль внутри собравшейся – её

– Надежды – думать о мгновении.

– Сегодня породил причину зла,

– А смысл в твоей идиллии – не прост,

– Не носит шёлк уюта и тоски,

– Но вышит равнозначностью – в себе.

– Им точно вылит лабиринт – из звёзд

– И прочный верх цинизма – для любви

– Уже не знает в мире – потому,

– Что ты – минута в прошлом расстоянии.

– На этом бытие схватила – нить

– Историю внутри, где будешь жить

– Её свободой – точно у огня

– Или внутри мечтать – не узнавая день.

– Он точно глаз на высохшем – раю,

– Он должен – смерти говорить «прощай»,

– А нам внутри увиливать – в ещё

– Свободой не обидчивом – родстве.

– Внутри – одно мгновение из звёзд

– И ты им – будто пафос у огня —

– Внутри приметы – говоришь «давай»

– И шепчешь слову милое – сегодня.

– Но твой внутри обидчивый – актёр

– Не то, чтобы понять себя – не мог,

– Он просто думал мысли – за себя

– И вылил слову диалект, как дождь.

– А солнце мира помнило – тебя

– И шло в глазах за этим, отродясь,

– Что высший слов оценщик и – твоё

– Искусство – на минуте ждать его.

– Чтоб видеть этот смысл – наедине

– И гордый парадокс – сегодня миру,

– Чтоб помнить свет очей твоей – игры

– И довод, будто сам себе – не стал

– Ты вечностью в глазах – обременять

– Внутри любви – актёра и мечту,

– Внутри такой же глупостью – ещё,

– Как этот сон мгновения – за правду.

– Где сам ты выше идеалов – грёз,

– Где ходят по Неве остатком – сил

– Твоей внутри придирки, чтобы врозь

– Ты сам внимал оценщику – в любви

– А роскошь по глазам катила – кровь

– И медленное время нам – на соль,

– Что в ране нет истока в этой – тьме,

– А только волки воют – над Невой

– И месяц, будто в бликах – неземной

– Не спит, а просто пропадает – сплошь

– Простора вечной формы, где пройдёшь

– Свой стиль анахронизма – до угла.

– И будешь там, умеючи – играть

– На тонкой перекладине – о дрожь,

– На выемке любви, откуда я

– Всё вижу подлый номер, словно грош

– Над формой объективности – твоей,

– Где звук Невы не видит – этот день,

– А только глаз спадает – на любви,

– Ещё внутри не выученной – песни.

– Он будто бы застыл – наедине

– И точит слой мгновения – в вине,

– Как пошлости актёр – себе назло,

– Где ветры долго смотрят – по углу,

– И что – то злом пропитано – давно

– На мёртвой форме падали – вокруг,

– Но ты его не знаешь, словно друг

– И тёмный ветер страха – впереди.

Твой фатум был никем

– Твой фатум был – внутри,

– Как опыт между слов, увы,

– Как сон рассказа – вдоль его

– Уложенной нам – в воздух тьмы,

– Дороги к счастью лет – вполне,

– Чтоб говорить – опять по ней

– И форму слов тащить – наедине.

– Горит там твой – фитиль

– И личности черта – одна,

– Дымит примета – возле сна,

– А ты внутри, как серый полдень

– Стремился ждать ещё – вопрос

– Над страшной небылью – внутри,

– Стремился выжить, чтобы просто

– Там стало вдоволь и – потере.

– Но фатум твой, как ночи явь,

– Как блик увесистой – любви,

– Что грезит в собственных руках

– И здесь мешает быть – потерей

– Над формой в тысячах – людей,

– Над ожиданием у встречи,

– Что знак фатальности – внутри,

– Где не был ты ещё – как ворон.

– Не падал в крепкий формы – путь,

– В дупло манеры, словно ветер,

– Не ждал излишнее – в глазах,

– А просто будоражил – кровь,

– Что лично встарь ещё – поверит,

– Как злой манере ты – у встречи

– Не ноешь, будто бы предание,

– Не воплем смерти – бережёшь

– Свои мечты, свои лишь – тяги —

– Быть вороном и в этом – вечере

– Хранить свой фатум – о предел

– Иллюзий мира – между нас.

– Он слышно сам не падал – вниз,

– В дупло придирок между – встречей

– И стал никем – наоборот,

– Чтоб людям выше быть – в уме.

– Но сложной дверью – не задел

– Он славный путь – себе на вечность,

– Внутри храня могилы – сам

– И страшный уровень – тревог,

– Где серый полдень – не поддел

– Ему – противное от встречи,

– Но стал никем, как эта явь

– Внутри уложенная в срок.

– К тому мотиву подле снов,

– К той вечности, откуда ворон

– Старел и был ничьей – игрой,

– Но праву сам не передал

– Свой смерти день и точность мира,

– Где выше звёзд один – умам

– Он там летает в призме – глаз,

– А ночью ходит по восторгу

– И серый прячет свет – внутри.

– Он был в любви не мил, но дорог

– И страхом смерти – впереди,

– Но старый плут и весь – ничей

– Внутри страдания – быть миром,

– Он будто падал в склепный век

– И отгонял свой вечный день,

– Что думал им на жажду – слова,

– Чтоб говорить ничейный – смех,

– А чернотой внутри – не видеть

– Пустынный оборотень – черт,

– В себе нетленно между снов,

– Внутри конечной формы поезда,

– Где серый вопль культуры – прост,

– Но сам в любви сегодня – холост.

– Сказать бы смерти этой – мне,

– Что ворон в путь садится – просто,

– Сказать бы вычеркнутой – тьме,

– Где он идёт и небо – в том,

– Как звук ничейной простоты,

– Когда ты в нём, как опыт грустный

– И век придирок от – людей

– Под фатум медленной – мечты

– Садишься в тот приметы – поезд

– И ночью слова – ты никто,

– А воздух мира был – не повод,

– А просто вихрь тоски – его.

Для зеркала зрительной души

– Два начала, как реки в пути,

– Два источника в поле – развалин

– Между вечностью в том – обойти

– Здесь не могут обилие слов,

– В век бы этому праву – взойти,

– Чтобы думать о той – аллегории,

– Чтобы выше и выше – почти

– Нам свободу здесь прошлым – его

– Всё понять, чтоб потом – перейти.

– На другое, на два расстояния

– Через личности схожий – мотив,

– Над свободой по ней – однозначного,

– Чтоб выше твой ветер – парил,

– Словно в зеркале том – обозначено

– Это поле ничейного ритма,

– Словно там оно будет – назначено,

– Чтобы видеть свой час – впереди.

– Два начала из мерки – на точности,

– Два причала от слов – секунданта

– Точно верные почерку – доблести

– Нам не могут отнять – этот рай

– И сегодня бегут по конечному

– Алгоритму – в своё бессознание,

– Чтобы верить внутри – на конечности,

– Где постигли они – зеркалами —

– Словно долю – плохую от верности

– Притчу слова и этим – поверив

– На ладони одной, чтобы мерному

– Полю дать – этот ужас Вселенной.

– Эту гладь ты не видишь, а доводом,

– Как у зрения в памяти – просишь —

– Эту форму внутри иллюзорную,

– На которой ты вольностью – носишь

– Только нам – обещания быть уму

– Славной почерку ветра – харизмой,

– Только встарь обижать на его – глазах

– Эту вечную линию – призрака.

– Чтобы душу свою понимать – уму

– И внутри на зеркальной – причине

– Видеть точные возраста – нам ему

– Отношения – в созданной глине.

– Этой формой забыт и почти – уму

– Ты не носишь предание – в совести,

– На глазах открываешь ещё – печаль,

– Словно зрительной форме – страдаешь

– И частицу своей идеалам – тьмы —

– Ты не носишь внутри – на предании,

– Ты в глазах, как и два бытия – внутри

– Только страху имеешь – черты.

– Не бывает тебе зеркалам – ума

– Две печали иль вечности – также

– Две обычной фортуны и смерти – две,

– Чтобы жить одинаковой – мудростью.

– Две иллюзии формы – почти у ног

– Обоюдно внутри растянулись

– И за этой приметой ты – видишь сам,

– Что в глазах обещания – им ещё

– Ты – внутри расстояние знаешь.

– Эта зрительной формы – душа и роль,

– Что оценка культуры – в ритме,

– Что итог состояния видеть – ей

– Человека – под ветром или

– Две печальности, гордо сложив – уму

– Почитать иллюзорные – вехи,

– Что проложишь сам и его глазам

– Ты ещё в идеальности – веки

– И идиллия форм зазеркалья – слов,

– Словно выше тоски – у встречи

– Над печальностью сна и игры – веков,

– Над обрывком сюжета любить – ему

– Поколение формы ответа – уму.

Поступи под новый полдень

– Не видит день и образу – его

– Не ощущает сложности – черту,

– Что снова поступает, как и я

– Над небылью досады – потому,

– Над нежностью упрямого – в себе,

– Что новый полдень выше – на лице —

– Твоей любви в искусстве и – среде

– Внутри печали в созданной – беде.

– Обычностью не ходит – по уму

– Твоя обида в том, но преисподний

– Предел мотива – думает к тому

– Искусству ренессанса – по глазам,

– А вечность европейского – внутри