Тюлень Тёпа

Деду, ставшему для своих внуков волшебником

Витаминки

Тюлень Тёпа очень хорошо умел плавать. Может быть, потому что он был тюленем, а может, потому что каждый день ходил в бассейн на тренировки. Таня тоже мечтала когда-нибудь стать взрослой и заниматься в бассейне.

Однажды Папа сказал, что Тане уже почти пять и ей пора научиться плавать.

– Я поговорил с тренером, тебя примут в младшую группу. Сегодня ты пойдёшь в бассейн вместе с Тёпой, – сказал он по дороге из кухни в гостиную.

Тёпа так и остолбенел, услышав это краем уха. Он представил, как станет ходить в бассейн за ручку с младшей сестрой и как ребята начнут его подкалывать и смеяться.

Решение проблемы пришло быстро.

– Таня, посмотри, что я нашёл! – раздалось из ванной. Когда Таня прибежала, Тёпа вручил ей пустой пузырёк от витаминок.

– Зачем он мне? – удивилась Таня. – Там ведь ничего нет! – Для верности она потрясла пузырёк, постучала по донышку и даже заглянула в него.

– Это пока! – ответил Тёпа. – Ты только посмотри вокруг! – Тёпа показал Тане на пол. Там лежала витаминка, а чуть поодаль ещё одна. Таня взяла её и бросила в пузырёк. Потом следующую, потом ещё одну: из ванной – в коридор, из коридора – в гостиную, потом – в кухню, в детскую, в прихожую, в спальню, на балкон… Таня не верила своему счастью: родители разрешали есть только по одной витаминке в день, да и то не всегда, а теперь у неё был полный пузырёк своих собственных витаминок, которые она сможет есть когда захочет.

На балконе дорожка оборвалась. Таня прошлась по дому – проверить, не пропустила ли какую-нибудь витаминку, а потом побежала к Папе и радостно продемонстрировала ему добычу.

– Откуда у тебя это? – удивился Папа. – Дай-ка скорее сюда. Ты же знаешь, что витаминами могут распоряжаться только взрослые? – Не успела Таня сказать и слово, как заветный пузырёк покинул её и спрятался на верхней полке кухонного шкафчика.

– И кстати, что ты тут делаешь? Ты же должна быть в бассейне. – Новая волна расстройства обрушилась на Таню, хотя она ещё даже не успела вынырнуть из первой.

– Я… витаминки… – пробормотала Таня, и глаза её наполнились слезами.

В это время в дверь позвонили.

– Привет, Мишка! Как дела? – раздался из прихожей голос Папы.

– Здравствуйте, Папа Тёпы! А Тёпа дома? А то мы опаздываем на тренировку!

– Нет, Тёпа уже убежал. Подожди-ка! Кажется, у меня есть для тебя другая компания. Не захватишь с собой Таню?

Мишка не успел открыть рот, а Таня, уже обутая и с рюкзаком, стояла в прихожей.

По дороге в бассейн они болтали о разном: кто какие любит мультики, и кто за какого супергероя, что лучше – садик или школа, велик или самокат, кому какие игры нравятся. Мишка рассказывал Тане, как правильно нырять и что делать, чтобы вода не попадала в нос. Так незаметно они дошли до бассейна.

– Тёпа, привет! – закричал Мишка, увидев друга. – Смотри, кого я привёл!

Тёпа стоял в компании ребят, а когда обернулся, то остолбенел во второй раз за день. Перед ним стояла Таня и улыбалась.

– Ты откуда тут взялась?! – процедил он сквозь зубы.

– Меня Мишка привёл.

– У тебя такая классная сестра… – начал Мишка. У него самого не было ни братьев, ни сестёр, а ему очень хотелось. Поэтому он всегда с удовольствием возился с малышами и смешил их.

Мишка рассказывал, а ребята тем временем обступили Таню и стали спрашивать, сколько ей лет и умеет ли она уже плавать.

– Что тут за галдёж?! Почему вы до сих пор не на тренировке?! – нахмурился подошедший тренер. Он был настолько большой и сердитый, что Тане как-то сразу расхотелось учиться плавать. – А это кто ещё?! – посмотрел он на Таню.

Ребята стали наперебой рассказывать, что это сестра Тёпы, что зовут её Таня и что она пришла заниматься в младшую группу. Тогда тренер улыбнулся, подмигнул Тане и отвёл её к малышовому тренеру, которая была совсем не большая, не сердитая и вообще девушка.

Ребята побежали в раздевалку, а Тёпа медленно поплёлся за ними следом. Ему стало жутко неловко за то, что он постеснялся пойти на тренировку вместе с Таней.

Хамелеон

Однажды Тёпа, Таня и их родители отдыхали на море. Погода стояла прекрасная, и дети почти всё время проводили на улице.

Как-то раз Папа Тёпы, проходя мимо бассейна, увидел целую толпу ребят, которые высматривали что-то в воде и оживлённо обсуждали. Папе стало очень интересно, и он подошёл поближе.

– О, Папа! – помахал рукой Тёпа. – Достань нам из бассейна динозавра!

– Какого динозавра?!

– Да вон, посмотри, он лежит на дне!

Папа пригляделся и действительно увидел на дне что-то зелёное.

– А чего же вы сами его не достанете?

Ребята наперебой начали говорить, что кому-то глубоко нырять, у кого-то пропускают очки, а кто-то вообще не умеет плавать.

«Отговорочки! – подумал Папа. – Боятся, наверное».

– Ну, ладно. Давайте очки. У кого самые большие? Достану вам динозавра.

Папа Тёпы нырнул, подплыл к динозавру, схватил его за хвост и, решив напугать детей, шумно выпрыгнул из бассейна, затряс игрушкой и страшно зарычал.

Ребята завизжали и бросились врассыпную, но недалеко. Остановившись чуть поодаль, они начали потихоньку приближаться обратно. Всем было очень интересно посмотреть на динозавра. А Папа Тёпы тем временем от души смеялся, держа в руках игрушку. Вдруг игрушка разинула рот и закашляла. Настала Папина очередь визжать и бежать врассыпную. Он швырнул динозавра в траву, громко крикнул: «А-а-а!» – и довольно высоко подпрыгнул.

Вскоре все обступили странное существо, лежащее в траве.

– Это хамелеон, – сказал Папа Тёпы и взял динозавра в руки. – Он утонул в бассейне, и нам срочно нужно оказать ему первую помощь.

Но никто не знал, как спасать хамелеонов-утопленников. Пока разрабатывался план спасения, хамелеон пошевелил одной лапой, потом второй, потом остальными и тихонечко открыл один глаз. В толпе ребят раздались радостные возгласы:

– Живой!

– Ожил!

– Смотрите, шевелится!

Папа Тёпы отнёс хамелеона в тень и посадил на скамейку. Ребята расселись вокруг и стали наблюдать за оживлением необыкновенного зверя. Хамелеон много кашлял, шатался, пару раз упал на бок, но со временем пришёл в себя и даже стал значительно ярче, чем был, когда его только достали из воды.

– Что мы будем с ним делать?

– Давайте оставим его себе! – предложил Витя. – У меня как раз есть террариум!

– Нет, – сказал Папа Тёпы, – мы не будем оставлять его себе. Сначала мы покажем его Маме, а потом отпустим на волю.

Ребята заметно расстроились, но спорить не стали и всей толпой пошли к Тёпе.

Мама очень удивилась, когда увидела на пороге делегацию, состоящую из всех детей посёлка. Возглавлял её Папа, который, торжественно вышагивая, нёс что-то в руках. Увидев хамелеона, Мама тут же взяла фотоаппарат и наделала снимков: просто хамелеона, каждого из ребят с хамелеоном, Папы, Тёпы, Тани с хамелеоном и даже себя.

Настало время прощаться с новым другом. Ребята хотели отпустить его на волю все вместе, но Папа Тёпы возразил:

– Если все будут знать, где мы оставили хамелеона, то может найтись тот, кто захочет его поймать и забрать себе. Хамелеон не умеет быстро бегать. Единственная его защита – это способность менять свой цвет под цвет того, на чём он сидит. Он может стать лёгкой добычей, поэтому я выпущу его один в секретном месте.

Ребята снова разочарованно загудели. Кто-то даже сказал, что всё равно выследит Папу Тёпы и найдёт хамелеона.

– А чтобы никому не было обидно, – предложил Папа, – каждый, кто согласен с этим планом, получит мороженое!

Не нашлось никого, кто отказался бы от мороженого в жаркий денёк. Ребята расселись кто куда и ещё долго обсуждали своё приключение, а Папа Тёпы, никем не замеченный, ушёл подальше и посадил хамелеона на оливковое дерево. На секунду Папе даже показалось, что хамелеон подмигнул ему на прощание.

Кукла

Таня сидела на веранде и болтала ногой. Скукота была страшная. Кататься на велике надоело, хотя делала она это с большим удовольствием, потому что только два дня назад научилась на двухколёсном. Но в садике можно кататься только по площадке, а она очень маленькая. Такое катание похоже на соседского хомяка или рыбку, которые постоянно кружатся: один – в колесе, а вторая – по аквариуму. Одним словом – скукота!

– Таня, за тобой пришли, – вдруг услышала она.

Таня подскочила, обрадовавшись такому везенью, ведь до вечера были ещё обед, сон, занятия, полдник, вторая прогулка, ужин – в общем, целый день. Она побежала к калитке и чуть не врезалась по пути в Деда. Этого ожидать она не могла никак: Дед, вокруг которого постоянно происходили чудеса и который был лучше Нового года, дня рождения и любого другого праздника, потому что сам по себе являлся главным праздником, стоял прямо перед ней.

– Ура-а-а! Де-е-ед! – закричала Таня и обняла его так высоко, как смогла достать. Получилось всё ещё за ноги.

– Конечно! – ответил тот буднично, словно они расстались только вчера. – Я как раз сказал твоей Маме неделю назад, что Таня вот-вот научится на двухколёсном. Ты уже вон какая. Можно даже пробовать одноколёсный!

– Какой одноколёсный?! Ты что?! Такие бывают только в цирке! Дети на них не катаются!

– Серьёзно?! А мы в детстве катались не то что на одном колесе, а даже вообще без колёс. Просто на палке. И ничего – у всех получалось.

Таня засмеялась. Она представила, как дети крутят педали и летают по воздуху на великах без колёс.

Дед у них с Тёпой был очень весёлый: он всё время находил у Тани в волосах и у Тёпы за ушами конфеты и жвачки, привозил кучу подарков, а однажды вообще втёр Тёпе в голову нож. Самый настоящий. Тёпа тогда был маленький, а Тани вообще ещё не было. Сначала ему не поверили, но потом все искали этот нож и не нашли. Потому что Дед втёр его Тёпе в голову. От этого у Тёпы теперь острые мозги и смешные шутки.

– Ты привёз нам подарки? – спросила Таня.

– Нет, в этот раз не получилось. Я совершенно не собирался заезжать к вам. Просто сидел в аэропорту и ждал свой вылет. Вдруг смотрю, из соседнего гейта [это такое место, где проверяют билеты и сажают в самолёт] идёт посадка на рейс прямо к вам. Мне так захотелось вас увидеть, что я быстренько поменял билет – и сразу за тобой в садик.

– М-м-м, – расстроилась было Таня, потому что очень любила подарки.

– Не грусти, – заметил Дед, – мы с тобой сейчас возьмём Тёпу, пойдём в магазин, и вы выберете себе всё что хотите!

– Вообще всё?! – удивилась Таня.

– Вообще всё! – ответил Дед, взял её за руку, и они пошли домой.

По пути они встретили ворону. Та летала с дерева на дерево и громко каркала. Когда ворона оказалась рядом, Дед остановился, посмотрел на неё внимательно и звучно произнес:

– Ка-а-ар!

Ворона подлетела ещё ближе и каркнула:

– Кар-кар, ка-а-ар!

– Кар? – спросил Дед.

– Кар, – ответила ворона, – кар…

– Очень интересно, – задумался Дед. Он каркнул ещё пару раз, помахал вороне и пошёл дальше.

– Дед, ты что, разговариваешь с вороной? – не переставала удивляться Таня.

– Не то чтобы я, – ответил Дед, – это она первая начала.

– А откуда ты знаешь вороний язык?

– Выучил недавно. Помогла одна знакомая ворона.

– Как?

– Запросто! Изучить можно всё что угодно. Главное – сначала захотеть, а потом сделать. Ты, если захочешь, тоже выучишь. Только есть одно условие.

– Какое? – спросила с нетерпением Таня. Ей очень хотелось поскорее научиться разговаривать не только с воронами, но и с остальными зверями.

– Нужен внук. Хотя бы один. Или внучка.

– Зачем?

– Не знаю. У ворон такое правило. Они учат только тех, у кого есть внуки.

«Странные вороны, – подумала Таня, – получается, что они учат только бабушек и дедушек».

В магазине у Тани разбежались глаза:

– Всё что угодно, – тихонько повторяла она, – я могу выбрать всё что угодно.

Сделать это оказалось очень сложно. Сначала Таня взяла тележку и сложила то, что ей понравилось: несколько кукол, кукольный дом, конструктор, ролики, раскраски, фломастеры и даже игрушечную стиральную машину. Потом она так же по очереди вернула всё обратно на полки. Тане хотелось чего-то особенного, а не очередных раскрасок и конструктора, которые у неё уже были. С полок на неё смотрели Барби и динозавры, Лол и Робокар Полли, Маша с Медведем и даже Уэнздей – каждая из игрушек старалась показать, что именно она самая лучшая, а Тане хотелось заплакать и убежать из магазина, потому что она совсем не могла ничего выбрать.

И вот, когда Таня уже практически заплакала, её взгляд упал на куклу, которая сидела на дальней верхней полке. Это был пупс, ещё совсем малыш, но выглядел он уже очень жалко: кривые ноги, рыжие кудрявые волосы и курносый конопатый нос. На шее у пупса висела соска, и казалось, что он тоже вот-вот заплачет. Таня встала на цыпочки, достала куклу, обняла, дала соску и пошла на кассу.

– Какой интересный, – сказал задумчиво Дед, покрутив в руках игрушку. Теперь пришла его очередь удивляться. – Чем же он тебе понравился?

Таня обняла пупса и ответила:

– Он такой страшненький. Его бы никто никогда не купил.

А Тёпа тогда выбрал себе выжигатель, и у них дома с тех пор часто воняло горелыми досками.

Ток

Когда с полей собирают урожай, деревня перестаёт спать. Всё работает круглосуточно: комбайны косят пшеницу и засыпают зерно в самосвалы, а те увозят его на ток [это такое место, где зерно хранят, сушат и очищают от шкурок, чтобы потом его можно было перемолоть в муку].

В это время все сельские жители трудятся не только где обычно, но и в других местах, чтобы поскорее собрать и подготовить урожай к переработке. Ведь он может испортиться где угодно и от чего угодно: в поле – от дождя, на складе – от сырости и крыс, караулящих его на подходе большими стаями. Если сделать всё быстро, то сухое и чистое зерно приедет на фабрику, где его превратят в муку, хлопья или сложат в пакетики, из которых можно варить кашу. Ну а если проспать хотя бы ночь, то сырость и грызуны быстренько сделают своё дело.

Дед собирался идти на ток в ночную смену. Он сидел на кухне и молол кофе. Кофемолка хрустела и поскрипывала, с трудом перемалывая зёрна. Из колонки какой-то дяденька нудно и монотонно читал книжку.

– Дай, я попробую, – попросил Тёпа.

Взяв кофемолку, он с усилием повернул ручку на пол-оборота, потом ещё раз и вернул Деду. Тот продолжил крутить её так легко, будто и не было внутри твёрдых ароматных зёрен.

– Зачем ты мелешь кофе руками? Есть же электрическая кофемолка. Вжик – и готово!

– Так вкуснее.

– Какая разница?! Смолол, и всё!

– Ну, вот скажи, есть ли разница: ты выиграл соревнования и получил медаль или пошёл в магазин и купил точно такую же?

– Ещё бы! Главное же не медаль, а то, что я победил!

– Вот так и тут. Когда видишь результат своего труда, он всегда важнее и вкуснее. Собирайся, пойдём со мной на ток.

Дед сделал бутерброды с маслом и сыром, налил кофе в термос, и они с Тёпой пошли: сначала до конца деревни, а потом через поля до огромного ангара, над краем которого высилась ещё более огромная сушка. Смеркалось, прохладный ветерок то и дело срывался со столба или дерева, забирался под рубашку, пускал по спине стайку мурашек и улетал обратно – ждать следующего прохожего. Чуть поодаль от тока мрачнело кладбище. Даже солнечным днём оно выделялось тёмным пятном на краю леса, а уж в сумерках выглядело совсем зловеще.

– Тебе не страшно ночью одному на току?

– А чего там страшного?! – Дед обратил внимание, что внук смотрит в сторону кладбища. – Они ж все мёртвые!

– Вот это-то и страшно! – ответил Тёпа и поёжился.

– Знаешь, я немало повидал мертвецов, – задумался Дед. – И ни один из них не представлял ни малейшей опасности. Другое дело – живые. С ними надо быть начеку. Бывают такие, что пострашнее целого кладбища. К тому же я на току не один.

– А с кем?! – удивился Тёпа.

– С крысами! Знаешь, сколько их там? Только успевай разгонять!

Тёпа снова поёжился. Он начинал жалеть, что согласился пойти с Дедом в ночную смену. Смотрел бы сейчас телек, попивал молоко с хрустящей горбушкой, а не это вот всё.

Оказавшись внутри, он тут же забыл о грустных мыслях! Ангар, в котором хранилась пшеница, был огромным. Вокруг лежали кучи зерна высотой в два, а может быть, даже и четыре человеческих роста. Дед поздоровался с кладовщиком, тот ему что-то сказал, показывая пальцем на разные кучи. К одной они подошли поближе, Дед запустил в неё руку, просеял зёрнышки сквозь пальцы и кивнул. Потом они все вместе отправились в каморку, где взрослые сначала листали и подписывали бумаги, а потом кладовщик пожал Деду руку и ушёл. Помещение казалось достаточно просторным. В нём стоял стол с чайником, диван и было огромное окно, через которое просматривался весь ангар. Дед налил кофе: себе чёрный, а Тёпе разбавил молоком – и они перекусили бутербродами. Вскоре приехал первый самосвал. Дед указал ему путь по ангару, место, куда выгрузить зерно, и подписал документы. Следом пришёл второй, затем третий и так до тех пор, пока Тёпа не начал засыпать и не сбился со счёта.

– Иди посмотри, какая красота на улице! – услышал он откуда-то издалека голос Деда, когда тот в очередной раз поднялся в каморку.

Тёпа встал, зевнул и стал спускаться по ступеням. На улице было свежо и прохладно, редкие светлые облачка проплывали по тёмному небу. Он обернулся и замер! Прямо перед ним, очень низко, практически на земле лежала огромная круглая оранжевая луна. Никогда в жизни Тёпа не видел такой. Казалось, её можно было потрогать руками. Он обошёл ангар и посмотрел в сторону кладбища. Вместо кладбища вдалеке виднелось тёмное пятно, которое растекалось от корней первых деревьев в глубину леса. Страшного в нём действительно не было ничего. Тёпа улыбнулся своей смелости, развернулся и отправился обратно.

В ангаре он обошёл по очереди кучи с пшеницей и тоже запустил в одну из них руку. Зерно было похоже на песок, крупный и тёплый. Тёпе хотелось залезть внутрь как в огромную песочницу и закопаться в нём. Но Дед не разрешал. Вдруг дверь скрипнула, и об неё как будто что-то ударилось. Тёпа обернулся и присмотрелся. Дверь оказалась немного приоткрытой, хотя он точно помнил, что плотно закрыл её. Поблизости никого не было.

– Дед, это ты?! – крикнул Тёпа, но никто не ответил.

«Ветер, наверное», – подумал он и смело пошёл к входу, всматриваясь в полутьму, но невольно остановился как вкопанный, потому что в дверь снаружи снова кто-то ударил, и она приоткрылась ещё чуть-чуть. Тёпу охватил страх. Он попятился назад. Дверь не двигалась. Сделав ещё пару шагов, Тёпа оступился и упал в зерно, из которого выскочили несколько жирных крыс и разбежались в разные стороны. Тёпа пытался закричать, но голос куда-то подевался. От страха он лез на пшеничную кучу всё выше и выше. Как вдруг раздался ещё один удар, и послышался скрежет когтей по металлической двери:

– А-а-а! – закричал Тёпа что было мочи.

В этот момент дверь открылась. В ангар, словно молния, влетела маленькая собачка и со звонким лаем понеслась в темноту. Следом зашли Дед и водитель самосвала – Дядя Коля.

– Гляди, как гоняет! Давно говорю, надо мою Люську на зарплату в совхоз взять – она быстро всех крыс передушит! И ведь мелкая, а дверь научилась открывать, – смеялся Дядя Коля. – О! Тёпка! А ты чего в зерно забрался?! А ну вылезай! В нём и потонуть можно!

Дед помог Тёпе выбраться из кучи, а Дядя Коля закидал лопатой наверх то, что тот разбросал, пока пытался укрыться от маленькой охотницы Люськи. Сегодня Дядя Коля был последним самосвалом. Они с Дедом поднялись наверх и разлили оставшийся кофе, а Тёпа улёгся на диван и задремал. Через открытую дверь в ангар тихонько пробиралось утро.

Бармалей

Тёпа очень не любил стричься. С самого детства. Особенно он не мог терпеть машинку с её монотонным жужжанием. Это жужжание поселялось в Тёпиной голове ещё до того, как машинка прикасалась к ней, а уж когда она оказывалась за ухом, по всему телу туда-сюда начинали бегать электрические разряды, от которых сводило зубы, волосы вставали дыбом, и было очень нервно.

Сейчас Тёпа уже немного привык к этой процедуре и без криков разрешал парикмахерам подходить к себе, но стричь себя машинкой до сих пор не позволял. А вот когда он был маленьким, на какие только ухищрения не шли взрослые, чтобы его подстричь.

Сначала пробовали детские парикмахерские салоны, где вместо кресел были машинки, самолёты и разные слоны с лошадками, а вместо зеркал – телевизоры с какими хочешь мультиками. В один такой самолётик Тёпа однажды сел, но как только сзади к нему подкралась парикмахер и включила машинку, он вжал голову в плечи, обмотался пеньюаром [это плащ, который надевают в парикмахерской, чтобы на одежду и спину не сыпались волосы] и закричал так, что испугались не только все посетители салона, но и покупатели торгового центра, в котором он находился. Больше всех испугалась молоденькая тётя-парикмахер: у неё покраснело лицо, затряслись руки, а машинка упала на пол и продолжала жужжать на нём, подпрыгивая и передвигаясь то в одну, то в другую сторону. Парикмахер начала успокаивать Тёпу, предлагать ему воздушные шарики и конфеты, потом даже вытащила откуда-то мыльные пузыри, но Тёпа не думал убавлять громкость и орал так, будто ему только что отстригли ухо. Родители других детей и посетители торгового центра смотрели на молодую тётю-парикмахера с явным удивлением и даже укором. Пока она с красным лицом и трясущимися руками прыгала вокруг ребёнка, другие дети готовились к тому, чтобы присоединиться к Тёпиному концерту. Кто-то ещё просто куксился, а кто-то уже начинал ронять слёзы и всхлипывать. Пришлось Тёпе уйти из парикмахерской.

В другой раз Мама взяла Тёпу с собой в салон, где стриглась сама. Она хотела показать ему, что страшного в этом деле нет ровным счётом ничего. В Мамином салоне было светло, играла тихая музыка и пахло цветами. Тёпу усадили на диван, налили ему какао и дали печенье с шоколадом. Сначала он сидел и наблюдал за тем, как стригут Маму и других тёть, но это было настолько долго и скучно, что тихая музыка усыпила его.

– Тёпочка, просыпайся, теперь твоя очередь, – услышал он Мамин голос.

– Нет, я не буду, – тихо пробубнил Тёпа, очнувшись и вспомнив, где находится.

– Мы же с тобой договаривались.

– Мамочка, пожалуйста, не надо, – взмолился тогда Тёпа, – давай ты меня подстрижёшь дома! Пожалуйста-пожалуйста, давай не сейчас!

Теперь начала краснеть Мама, потому что выглядело это так, будто она собирается замучить ребёнка до смерти на глазах у трёх парикмахеров, одной маникюрщицы и администратора салона, а ребёнок умоляет её этого не делать. Пришлось Тёпе снова уйти из парикмахерской.

Тогда Мама решила подстричь Тёпу дома. Она вырезала дырку в старой простыне, просунула в неё Тёпину голову и твёрдо решила, что никакие слёзы и вопли её не остановят. А слёзы появились сразу, как только Мама прикоснулась к Тёпе расчёской. Мама расчёсывала, а Тёпа молча ронял слёзы, Мама продолжала расчёсывать, а Тёпа хрюкал и вытирал сопли старой простынёй. Он выглядел так жалко, что Мама практически отказалась от своей идеи, но вовремя опомнилась, посмотрела на лохматого, как барбоса, ребёнка и включила машинку. Тёпа взвыл. Мама крикнула:

– Сиде-е-еть! – и быстрыми резкими движениями начала стричь визжащего как поросёнка Тёпу.

«Хорошо, что у нас нет соседей, – подумала она, – а то здесь уже была бы полиция».

Мама стригла, а Тёпа кричал что есть мочи. Мама стригла быстрее, а Тёпа орал громче. В какой-то момент она остановилась, посмотрела на Тёпу, и ей даже понравилось. Если бы не сопли и опухшее от слёз детское лицо, Маме можно было бы дать медаль за скоростную стрижку в экстремальных условиях.

Тёпа продолжал орать, поэтому Мама вытряхнула из машинки забившиеся волосы, захлопнула насадку и, решив сделать последний штрих, провела машинкой прямо посередине Тёпиной головы.

– Ой! – вдруг выпучила она глаза и закрыла рот рукой.

Тёпа замолчал. Мама присела на стул, посмотрела сначала на машинку, потом на Тёпу потом снова на машинку и вдруг залилась звонким смехом. Тёпа ничего не понимал: почему Мама смеётся и что ему делать дальше. Взвыть снова у него не уже получалось, поэтому он сидел, хлопал глазами и ждал, когда всё закончится. Услышав, что обстановка изменилась, Папа пришёл посмотреть на результат.

– Ого! – удивился он. – Что же мы будем с этим делать?

Папа хоть и старался не смеяться, но было видно, что ему это даётся тяжело, потому что по самой середине причёски, в центре Тёпиной головы, красовалась ровная лысая полоса.

В тот раз Тёпу пришлось подстричь наголо, и он долго ещё не вспоминал про парикмахерскую. А потом как-то Папа взял его с собой в барбер-шоп [это такое место, где стригут только мужчин]. Там был огромный, бородатый, угрожающего вида парикмахер, больше похожий на Бармалея.

– Его тоже стрижём? – серьёзно спросил Бармалей, когда закончил с Папой.

– Нет, – ответил Папа, – он не любит стричься.

– Это видно, – сказал Бармалей Тёпе. – Ну-ка иди сюда!

Тёпа подошёл, парикмахер сел в кресло, дал ему машинку и подставил свою огромную мохнатую руку, волос на которой было раза в три больше, чем на его голове.

– Стриги!

Тёпа включил машинку и аккуратно провёл ей по руке Бармалея, потом ещё и ещё – до тех пор, пока рука не стала совсем лысая.

– Ну, как? Не страшно?

– Нормально. А как вы теперь будете с лысой рукой?

– Даже не знаю, придётся, наверное, стричь вторую. Поможешь?

Когда Тёпа добрил парикмахеру вторую руку, то спросил:

– А вы можете подстричь меня без машинки?

Скорпион

Как-то утром Тёпа проснулся от жуткого крика, доносившегося из ванной.

«Это Мама…» – подумал Тёпа во сне и, ещё толком не проснувшись, оказался там. В ванной уже был и Папа. Таня ещё не пришла. Мама стояла на унитазе и показывала пальцем в угол душа.

– Мама говорит, что там скорпион, – сказал Папа задумчиво. – Ты точно в этом уверена, darling [это означает «дорогая» по-английски]? Никогда не видел скорпионов в здешних краях.

Мама смерила Папу Тёпы укоризненным взглядом, но с унитаза не слезла.

В это время в ванную зашла Таня:

– Что вы все здесь делаете? – удивилась она.

– Мама говорит, что в душе скорпион, – хором ответили Тёпа и Папа.

– Фу! Какая гадость! – скривилась Таня. Она подошла к раковине и стала умываться как ни в чём не бывало.

Тем временем Папа Тёпы взял из шкафа швабру и отодвинул ею банку с шампунем. За банкой сидел скорпион, очень маленький и практически прозрачный. Если бы не загнутый кверху хвост и крохотные клешни, его нельзя бы было отличить от… Впрочем, нет! Это был хоть и маленький, но самый настоящий скорпион.