Хвост кометы

Глава 1

С утра был самый обычный, солнечный, зимний день, не считая того, что два дня назад у меня поднялась температура, заболело горло, и бабуля не пустила меня в школу, «до выяснения обстоятельств». Я просиживал штаны на своем излюбленном подоконнике, почитывая Жюль Верна, на вышитой крестиком подушке, с незатейливым зимним пейзажем, ночь, березка, маленькая избушка, из трубы, которой неспешно курится дымок.

Сашка должен был забежать после школы, проведать и принести домашние задания, хотя в принципе, был негласный закон – пока болеешь, уроки можно не делать, но наша Ольга Николаевна, была в корне не согласна с этой детской народной мудростью. И у всех, кто болел и даже лежал в больнице, (а это вообще святое ничегонеделанье), заставляла делать уроки, проверяя тетрадки и выписывая замечания, а если бывала в дурном расположении духа, то выводила в дневнике «лебедей». За которых дома, понятное дело, по голове никого не гладили. Поджидая новую порцию домашнего задания, я плотненько пообедал вкуснейшей бабулиной котлетой с макаронами, и с чувством приятной тяжести в желудке, вновь взгромоздился на подоконник, с книжкой, пока Сашка кривой дорогой шел проведывать друга.

Во дворе поднялся гвалт, и я как обычный, любопытный мальчишка, отвлекся от подводных путешествий и с интересом уставился в окно. Шумели Семеныч и Борисыч, два деда-пенсионера, которые с раннего утра до позднего вечера околачивались во дворе, что-то ремонтируя, беспрерывно дымя «Беломоринами», играя в домино, оглашая округу трубным воплем, «рыба», «дуплет» и тому подобными шифрами, с последующим не менее громким хлопком кости по столу, от которого хитро выстроенный лабиринт пластинок неизменно подпрыгивал. Из-за них наш дворник Сандро, не имел во дворе почти никакой работы, и появлялся исключительно вечером, чтобы присоединиться к игре.

– Я тебе говорю – комета это! – голосил Семеныч, по новостям давеча показывали, что комета Галлея, подлетает к земле! Апокалипсис грядет.

– А я тебе говорю испытания новой ракеты, мой Василий в ракетных войсках служит, он рассказывал, что создадут ракету, которая может от Земли до Марса долететь в два счета!

– Ой, да что тебе может Васька твой рассказать, у них же наверняка подписку о неразглашении дают, важничал поди перед батей. И звания он невеликого, кто тайну ему государственную доверит?

– Семеныч, говори, да не заговаривайся. Сказано ракета – значит ракета, сказано полетит до Марса, значит полетит.

– Да в новостях не было ничего за ракету, а за комету целый репортаж был, в утреннем выпуске сказали. Не веришь, давай радио послушаем.

Переругивание дедов, было обычным звуковым фоном нашего двора. Поэтому хоть и ругались они как всегда, с воодушевлением, но новость была донельзя интересной. Я было, собрался соскочить с подоконника, с желанием включить телевизор, чтобы лично услышать информацию о комете, тем более время очередных новостей на подходе, но решил переспросить, так сказать, у первоисточника, про комету и ракету, темы, как вы понимаете, были весьма будоражащими мальчишеское воображение, а для этого нужно было открыть форточку. Подняв руку, а следом за ней взгляд я остолбенел. В чистейшем голубом небе, сиял и переливался словно осколки стекла в калейдоскопе, ежесекундно меняя перламутровый узор, светящийся объект, размером с большую сковородку. Минутное онемение прошло, любопытство взяло вверх, и я уже хотел открыть форточку и уточнить, ни об этом ли странном явлении идет спор, но вовремя вспомнил, что время обеденное и бабуля должна подойти меня проведать, если увидит внука в открытой форточке, в феврале, с ангиной – быть беде.

Включив телевизор в розетку, прокрутив переключатель каналов на первый канал, уселся ждать новостей, периодически поглядывая на переливающуюся «сковородку», которая не собиралась никуда исчезать. Наконец началась новостная заставка и диктор в строгом костюме, начал зачитывать с листочка, достижения народного хозяйства, после политический блок, слушать и конспектировать, который приходилось каждое воскресенье, для формирования отчета по политинформации. Про комету Галлея начали рассказывать, когда я уже совсем извелся от любопытства. Как выяснилось прилетает эта штука раз в семьдесят шесть лет, именно в этом году, она прибыла вновь, покрасоваться перед землянами, своим роскошным светящимся хвостом, и исчезнуть на семьдесят шесть лет, чтобы появиться в фантастически далеком июле две тысячи шестьдесят первого года. Это было любопытно, но моя личная проблема состояла в том, что висящая в небе штуковина, совершенно не походила на эту самую комету. Просмотрев новости, я прошел в кабинет, где была огромная дедулина библиотека. Большая комната, оклеенная зелеными обоями в полоску, вдоль стен уставленная полками темного дерева, ближе к окну стоял огромный, тяжелый даже на вид стол, затянутый зеленым сукном, а возле стола – величественное зеленое кожаное кресло со смешными бортиками-ушками. Все полки от пола до потолка были уставлены книгами. Их было великое множество, старые, потрепанные, с растрепанными уголками, в потертых кожаных переплетах, совсем новенькие, вкусно пахнущие типографской краской. В каждой из них находилась тайна, единственная в своем роде, и если ты открыл книгу, вдохнул ее запах, а у каждой книги свой запах, уж поверьте мне, можно попасть в неповторимый мир, долго бродить по страницам, и наконец узнать ее, главную тайну книги. Она откроется тебе, заставит почувствовать свое присутствие, даже если тебе со временем, будет казаться, что ты ее забыл, она останется с тобой навсегда. В общем, это была самая волшебная комната в квартире. Дедушка, конечно, просил брать книги только в присутствии взрослых, так как однажды, я полез за изумительно красивой книжкой, подставив специальную лесенку, но по пути, меня соблазнила еще одна и еще, и еще, печальным итогом жадности, стало, то, что я упал, подчиняясь закону гравитации и в полном соответствии с тем же законом, был засыпан сверху книгами. Одна из которых весьма увесисто ударила меня по голове, бабуля хлопотала вокруг меня, подозревала сотрясение, и даже собралась везти меня в больницу, но дедушка отговорил, сообщив посмеиваясь, что знания с размаху впечатались в мою голову. Однако, сегодня был совершенно особенный день, и думаю дед меня простит, тем более, что я клятвенно пообещал не брать больше двух книг в руки, а я собираюсь взять именно две.

Входя в библиотеку, я точно был уверен, что мне нужно найти, на третьей полке, стоял учебник по Астрономии, а чуть левее, полное сочинение Герберта Уэллса, «Война миров», именно на эти публикации, я возлагал особые надежды. Книги я достал без приключений, и отправился в гостиную, по пути зайдя на кухню, слопав еще пару котлет. По дороге выглянул в окно, убедившись, что «сковородка», мне не привиделась, кажется она даже немного подросла, за то время, пока я занимался делами. Усевшись на диван, я погрузился в чтение.

Звука открывающейся двери я разумеется не слышал, дедушка всегда смеется и говорит, что когда я читаю, то меня можно вынести куда угодно вместе со стулом.

– Коленька, детка, я пришла, раздался голос бабули, как ты себя чувствуешь? Полина Николаевна, спешно переобувала обувь с уличной на домашнюю.

– Чувствую себя хорошо, жду Саньку, я выбежал навстречу и обнял слегка пахнущую больницей бабулю. Она у меня доктор! Терапевт, очень важный врач, знает все и обо всех болезнях, лечит меня тоже она, так как она работает в нашей районной больнице. Кстати, я решил не спрашивать у бабули о светящейся сковороде напрямую, чтобы не волновать ее попусту, так меня учил папа, – «женщин не нужно волновать почем зря, мы же мужики, справимся сами.» Тем более, что Семеныч с Борисычем видели точно ее и сто процентов спорили именно о ней.

– И где твоего Санька носит? Уже уроки в школе давно закончились, кстати, Наташа Сидорова из твоего класса, тоже заболела, не иначе как грипп пошел. Давай дружок, меряй температуру, я буквально на полчаса выскочила, вроде как на обед.

Полина Николаевна уже успела помыть руки и стряхнуть градусник.

– Ну, рассказывай, как житье-бытье? Что нового? Я смотрю ты начал Уэллса читать? И что делает у тебя учебник Астрономии? А Жюль верна, проглотил уже?

– Бабуля, ты не волнуйся, затараторил я, упрятывая градусник под мышку, я книжки аккуратненько взял, Жюль Верна на место поставил, смотрел новости, там представляешь, про комету Галлея рассказывали!

– Так о ней уже два дня все говорят, отмахнулась бабуля, нам с тобой от нее никакого проку нет, нам бы выздороветь побыстрее и желательно без осложнений.

– А я только сегодня услышал, как Семеныч, Борисычу рассказывал…

– Ты что, на окне опять сидел? Перебила меня бабушка, холодно же, надует, а ты болеешь. И не Семеныч-Борисыч, а Виктор Семенович и Александр Борисович.

– Не сидел я на подоконнике, выглядывал только, ты же знаешь, они тихо не умеют разговаривать. А посмотреть-то ее можно будет? Комету в смысле. Ночью, она ночью видна будет в нашем регионе, по новостям сказали.

Полина Николаевна отвернулась, пряча улыбку.

– Мы же воспитанные люди, и должны обращаться к другим людям вежливо и уважительно. А по поводу кометы, говорят, она в воскресенье вечером видна будет, так и быть, разрешу встать с ногами на подоконник, при мне, будешь смотреть на свою комету.

– А сейчас ее не видно?

– Пока я шла домой, ничего не заметила.

Н-да, значит «сковородка» не комета, и бабуля ее не видит. Тревожный симптом. Я читал в книге, что когда люди видят то, чего нет, это серьезное заболевание. Правда позабыл какое, но можно посмотреть в бабушкином медицинском справочнике. А что тогда обсуждали Семеныч с Борисычем?

– Ба, а когда деда приедет?

– Не знаю точно, скорей всего через пару дней. Обещал позвонить, перед приездом, соскучился?

– Конечно, я же не видел его целую неделю.

– Коленька, а по родителям ты скучаешь?

– Ну да…

Я видел родителей лишь один месяц раз в году. Они работали геологами, приезжали вместе, на две недели, раз в полгода, привозили кучу подарков и суету, худые загорелые, с гитарой в чехле. Вечерами, после чая, пели песни Высоцкого и Окуджавы, а после снова исчезали на полгода. Меня вырастили и воспитали бабушка с дедом и, наверное, их я больше считаю своими родителями. Бабуля все удивлялась как они меня родить успели с таким графиком, добавляя, что я ее отрада. Поэтому, я не очень сильно скучал по ним, трудно скучать по изображениям на фото. Просто знал, что у меня чисто гипотетически, где-то есть папа и мама, а на родительские собрания всегда ходит дед, но всегда отвечал, что скучаю, что бы бабушка не расстраивалась.

Полина Николаевна, тяжело вздохнув, принялась вытягивать градусник у меня из подмышки, близоруко прищурилась.

– Коль, тридцать семь и восемь, покажи горло.

Я послушно открыл рот.

– Гадость какая, пробормотала бабуля, ты горло полощешь?

– Ну конечно, содой солью и йодом, как ты учила, уже два раза прополоскал.

– Видимо придется подключать антибиотик, бабуля полезла в сумку, сумка у нее была как мешок Деда Мороза, совершенно бездонной. Она иногда доставала из нее совершенно необыкновенные вещи. Однажды, когда перебирала сумку нашла компас. Видимо мама оставила. Но сейчас это были всего лишь таблетки.

– Как чувствовала, забежала в аптеку, вот, выпьешь после еды, по одной таблетке три раза в день. Все родной. Я побежала на работу, на окне не сиди. Форточку не открывай, пей побольше чая с малиновым вареньем, оно в холодильнике.

– Хорошо бабуль, Санька можно впустить?

Полина Николаевна махнула рукой, вы же все одно не послушаетесь, если запрещу. Вот только пусть Саша ватно-марлевую повязку наденет, она же есть у тебя? Недавно на уроке труда шили. Я помню.

– Конечно есть, куда она денется, на случай ядерной войны припасена.

Бабуля неопределенно фыркнула, ну все, выздоравливай, чуть наклонившись чмокнула меня в макушку, я вернусь к половине седьмого. Не забывай полоскать горло.

– Хорошо ба, я прямо сейчас и прополощу.

За бабулей захлопнулась дверь, я побрел на кухню готовить полоскание для горла, попутно выглянув в окно, «сковородка» никуда не делась. Чайник был еще горячий, кипяченой воды было достаточно, наполнив кружку водой, добавил чайную ложку соды, чайную ложку соли и восемь капель йода, перемешал и вот, лечебная смесь готова. Едва закончил монотонный процесс полоскания горла, раздался стук в дверь.

– Колька, приветик, я ненадолго, с порога зачастил Санек, пацаны собираются в футбол играть в спортзале, физрук судья, я-то в команде, держи вот бумажку, все задания с дневника переписал. Ольга Николаевна, сказала – с тебя реферат по литературе. Прикинь, сегодня завхоз поймал десятиклассников с сигаретами за школой, такой скандал был, их к директору отвели. Кстати, как себя чувствуешь, выздоравливать собираешься?

– Да все нормально, ты зайдешь? Я тебе и маску приготовил, бабуля сказала надеть на тебя.

– Коль, честное-пионерское, остался бы, но, сам понимаешь, пока берут в команду…, я за тебя тоже словечко замолвлю. Завтра зайду, поболтаем, кстати, слыхал о комете? Все пацаны о ней на переменах говорили. Если будет не поздно, после игры может забегу, расскажу, как сыграли.

– Сань, а про комету, что слышно? Говорят, в воскресенье можно будет увидеть?

– Так то ж в воскресенье, Коль, сейчас дел невпроворот.

– А сейчас не видно?

– Коль, сказали же, в воскресенье, и то, если облаков не будет.

– Ладно Сань, проехали, с кем играть будете?

– С «В»-шками.

– Они сильные противники, давай, ни пуха, ни пера.

– К черту, к черту, все, побежал, заскочу еще.

Немного стало обидно, друг называется, шел полдня так и не зашел по-человечески, столько новостей накопилось. С кем прикажете это все обсуждать? С бабулей? Ее нервировать нельзя, дед к выходным приедет. Голова чумная, наверное, температура поднимается, нужно выпить чай с малиновым вареньем, и закутаться в плед.

Глава 2

Пристроив чайник на плиту, захлопнул Астрономию, открыл Герберта Уэллса: «Но кто живет в этих мирах, если они обитаемы?.. Мы или они Владыки Мира? Разве все предназначено для человека?». М-да, начало многообещающее. Засвистел чайник, заварив крепкого чаю, набухав в огромную дедушкину чашку, четыре ложки малинового варенья, завернувшись в плед, я продолжил увлекательное чтение. Телевизор уютно бубнил, за окном медленно разливалась темнота.

Бабуля задерживалась, часовая стрелка неумолимо приближалась к семи часам вечера. Часы у меня были настоящие, командирские, все мальчишки из класса завидовали белой завистью, а может и черной, не исключено, папа подарил, когда я, год назад, в первый раз обыграл его в шахматы. Хотя, строго говоря, дарить их нужно было деду, так как научил играть меня в шахматы именно он.

– Н-да, пожалуй, стоит разогреть кашу и мясную подливку к бабушкиному приходу, я поднялся с дивана, отложив книжку, направился в кухню, честно сказать, очень хотелось выглянуть в окно, поглядеть, что со «сковородкой», но отчего то, было очень страшно.

– Настоящий мужчина должен перебороть страх, вспомнились слова дедули. В душе боролись тревога, и чувство долга. Как обычно, чувство долга победило. Я направился к окну на кухне, заодно посмотрю не идет ли бабушка с работы, а то время уже позднее, конечно нам не привыкать, она часто задерживается с работы, но как-то тревожно.

Черный квадрат окна, по мере моего приближения заволновался, по стеклу стали разбегаться волнообразные круги, как от камня, брошенного в стоячую воду. Что за ерунда, я кулаками стал растирать глаза, наверное, температура так и не опустилась. Место тревоге уступил липкий страх, перед глазами засветились фиолетовые круги, зато волны на стекле исчезли. Медленно, словно передо мной была гремучая змея, а не окно кухни, я подошел к окну, сделал глубокий вдох и посмотрел на небо.

"Сковородина" исчезла, на черном, бархатном небе ярко светила луна, кометы видно не было, тугая пружина страха начала потихоньку расслабляться. И тут я уловил некую неправильность происходящего, наш, обычно отлично освещенный двор, был погружен в непроглядную темноту. Наверное, Семеныч забыл включить освещение, я побежал в зал, по пути включая во всех комнатах свет, выглянул в окно. На центральной улице, а в нашей квартире именно на нее выходили окна зала, не горел ни один фонарь. За окном царила непроглядная, густая как чернила ночь.

Так, так, нужно подумать, что делать, может быть позвонить бабуле на работу? Недолго думая, я ринулся в прихожую, где на небольшой угловой полочке стоял телефон. Схватив справочник телефонов, открыл последние страницы, где на чистых листах от руки мы записывали телефоны друзей и знакомых, бабуля записала телефон регистратуры от руки, так как не так давно им присвоили новый номер.

– Так, вот он, пробормотал я, регистратура, шесть, тридцать пять, восемьдесят один, палец протягивал колечко вправо, и телефонный диск возвращался на исходную позицию с легким шуршащим звуком. В трубке раздались долгие гудки. Никто не берет трубку, интересно, сторож должен быть в поликлинике? Я точно не знаю. Сердце выбивало чечетку тревоги. Может быть набрать Сашку? Шесть, двадцать три, сорок восемь, все те же длинные гудки.

– Алло, говорите, голос Саниной мамы вывел меня из ступора.

– Ой, теть Лена, здравствуйте, это я Коля, а можно Сашу.

– Да, конечно, как ты себя чувствуешь, Саша говорил, что ты заболел.

– Уже лучше теть Лен, спасибо.

– Ну ладно выздоравливай, передаю трубку.

– Привет дружище, раздался голос моего лучшего друга, мы «В»-шек обыграли со счетом 3:2, затараторил Сашка, прикинь они нападающим Игорька поставили, сам знаешь, как он играет, так ему Георгий Георгиевич красную карточку влепил. У меня на ноге такой синяк, с мандарин величиной, от Игорька, между прочим. Если бы не травма, не видать нам победы. Игорек дело знает. А ты чего звонишь? По урокам непонятно?

– Саш, тут такое дело, скажи у вас на улице свет есть?

– Сейчас погляжу, раздался звук положенной на стол трубки и удаляющиеся шаги.

– Представляешь нет. Мама говорит, никогда такого не было. Наверное, авария какая-нибудь. Спрашивает дома у вас свет есть?

– Да дома есть, просто бабуля еще домой не пришла, я немного волнуюсь.

– Давай я маме скажу она тебя заберет, а Полине Николаевне записку напишем.

– Да нет Саш, спасибо, я подожду еще, если что – позвоню. Пока.

Я повесил трубку. В этот момент послышался звук вставляемого ключа в замочную скважину, ключ провернулся два раза против часовой стрелки, дверная ручка плавно опустилась вниз, дверь начала медленно открываться, остановилась на пару секунд, которые показались мне вечностью, и снова начала неторопливое движение вовнутрь.

– Уф, раздался бабушкин голос, темень-то какая, хоть глаз выколи, Коленька, ты дома?

Сердце стремительно возвращалось из пяток на предназначенное природой место.

– Куда же я денусь, бабуль, конечно дома, я ведь болею.

Я ринулся к бабушке, подхватил увесистые сумки, – как же ты дошла, света на улице нет.

– Спасибо деду, он мне в сумку маленький фонарик бросил, пару месяцев назад, ему товарищ с заграничной командировки в качестве презента привез. Вот с его помощью и добралась, люди идут домой не видно ни зги, особенно в частном секторе, от многоэтажек хоть какой-то свет. Странное какое-то отключение. Отродясь такого не видела. Ну да и ладно, починят электрики, на то они и учились. Давай дружок мой руки, будем с тобой ужинать, да температуру мерять, таблетки пить и на боковую. Во сне все болезни проходят.

– Это вас в институте так учили?

– Нет Коленька, это с опытом приходит, заулыбалась бабушка.

За время разговора, она успела переодеться в красивый домашний халат и повязавшись розовым фартуком с воланчиками, который кстати, тоже ей деда подарил, вовсю хлопотала возле плиты.

Ужин прошел под неторопливую беседу, я рассказывал, как провел день, о Жюль Верне, Сашке, Ольге Николаевне с ее рефератом, бабушка о своих больных, о медсестричке тете Шуре, о том, что у нее муж уехал на Север, за длинным рублем. После пили чай из красивых кружек немецкого сервиза, с малиновым вареньем, для изгнания простуды с температурой у меня, и в целях профилактики у бабули.

Прошло два часа, мы помыли посуду после ужина, убрали со стола, бабуля уселась смотреть программу «Время», я пристроился рядом с книжкой, предварительно проверив, не зажглись ли уличные фонари и не появилась «сковородка», не прилетела, пораньше изглубин космоса комета Галлея.

Не увидев никаких изменений, я вновь углубился в чтение.

Новости подходили к концу, как зазвонил телефон, это оказался дедушка, поинтересовавшись нашими делами, моим здоровьем, сообщил, что планы меняются и он приедет через две недели, чем огорчил меня и бабушку.

– Ну вот, дружочек, как быстро пролетел вечер, пора ложится спать, сообщила Полина Андреевна, выключая телевизор, завтра будет новый день, надеюсь, он будет лучше, чем сегодня.

– Ладно, спокойной ночи, ба!

– Выздоравливай дружок, поцеловала меня в макушку бабушка.

Я направился в свою комнату, как обычно расстелил кровать, зажег прикроватную лампу, и улегся вновь читать книгу. Отвлек меня легкий жужжащий звук. Как будто неподалеку летал шмель, звук явно доносился с улицы. Предусмотрительно выключив лампу, чтобы лучше видеть происходящее на темной улице, но остаться невидимым самому, я прочитал об этой уловке в детективе, на носочках прокрался к окну. Уличного освещения по-прежнему не было, но за окном явственно виднелись блики красного и зеленого цвета. Чтобы увидеть источник мне пришлось взобраться коленями на подоконник. Лучше бы я этого никогда не видел, прямо над крышей нашего дома, зависла овальная штуковина, разделенная посередине иллюминаторами как в самолете, светящимися тускло синим цветом, а на донышке, по направлению к земле, медленно крутились два колеса как бобины в магнитофоне, перемигиваясь красным и зеленым цветом. Меня словно окатили кипятком, каждый волосок на теле встал дыбом, спрятавшись за стену у окна, я не мог оторвать взгляд от происходящего в небе.

– Ты же не трус Коля, ты дал отпор вздорному Ваське-бандерлогу, ты не испугался, когда потерялся в Москве, хладнокровно обратившись к милиционеру, почему же сейчас страшно так, что руки и ноги оледенели и приросли к полу. Боятся – это нормально, говаривал дедушка, не боятся только сумасшедшие. Так, ведь и невесть что в ночном небе, видят тоже сумасшедшие, в книгах так написано. Пока мысли проносились в моей голове, глаза не могли оторваться от мигающих огоньков неизвестного корабля. Почему-то я точно знал, что это инопланетный корабль. Откуда во мне появилась такая уверенность – неизвестно. Постепенно удушающий ужас начал отпускать свою ледяную хватку, бабуля, обожгла мысль, и было уже почти отпустивший меня страх, вновь хлестнул колючим хвостом.

Спрыгнув с подоконника, я побежал в комнату бабушки, включив по пути свет в коридоре, распахнул дверь, бабуля спала, укрывшись одеялом до подбородка, тонко похрапывая во сне.

– Бабуля, ба, просыпайся, принялся трясти ее за плечо, ба, тебе нужно проснуться.

Бабушка дернула плечом и перевернулась на другой бок.

Наверное, выпила снотворное, по пути в свою комнату, во мне теплилась надежда, что все происходящее – дурной сон. Подкравшись к окну, я тихонько из-за занавески, выглянул в ночную тьму с замирающим сердцем. Небо было совершенно пустым, темным, без единой звезды. Никаких кораблей, светящихся разными цветами, не наблюдалось. Я сошел с ума. Глаза наполнились слезами, стало очень жалко бабушку, сумасшедший единственный внук и немного себя. Свет в комнате, решил все же не включать, мало ли что, забравшись под одеяло, сделал из него подобие кокона, тело понемногу согревалось, в голове крутились образы инопланетного корабля, постепенно переплетаясь с воспоминаниями прошедшего дня, медленно погружаясь в головокружительную дремоту, сон забрал меня из действительности.

Меня уютно качало на волнах, потихоньку тело погружалось все глубже в воду, переставало хватать воздуха, дышалось с напряжением, я старался вдыхать крохотные пузырьки кислорода, роившиеся водоворотом вокруг меня. С каждой секундой их становилось все меньше и меньше, я гонялся за каждым более-менее крупным пузырьком, мотаясь из стороны в сторону, и вот настал момент, когда крупных почти не осталось, я как кит открыл рот и стал ловить мельчайшие жемчужинки, наполненные живительным газом, настал тот самый момент, когда вокруг не осталось ни малейшей частицы кислорода, паника накрыла меня, в рот и нос стала заливаться вода, почему-то оказавшаяся соленой, сделав два глубоких вдоха, я проснулся.

Глава 3

Пот и слезы заливали мое лицо, я сидел посреди скомканной кровати, в насквозь мокрой футболке, несколько минут ничего не соображая. Кроме того, что я остался жив. И я не кит. Дыша, как после хорошего забега, я вспомнил про корабль. Ринулся к окну, на светлевшем небе ничего не было, ни «сковородины», ни кометы, ни инопланетного корабля. Черт, наверное, приснилось, дурацкая температура. Мокрая футболка полетела на пол, туда же отправились домашние треники. Одевшись во все сухое, подхватив грязную одежду, направился на кухню ставить чайник. За окном было уже светло, который час? Бабуля уходит на работу рано, еще темно, но она не могла отправиться на работу, не зайдя ко мне.

– Ба, ты дома? Я постучал в дверь бабушкиной комнаты, я захожу. Просыпайся, чайник на плите.