Инструкция жизни (или как не надо жить)
********** "Призвание"**************************
Все вокруг нее с детства твердили, что ее призванием станет врачевание.
Она лечила всех и от всего. Одно ее присутствие приводило людей в хорошее доброе расположение духа. Часто бабушкины подружки-соседки просили ее растереть уставшую поясницу или перевязать порезанный палец, отец, приходя с работы, протягивал ей свою натруженную руку
– Доча, посмотри, что у меня там.
– Папка, ты снова проверял чистоту обработки своими пальцами. Занозы у тебя металлические, вот что. Мой руки, буду вытаскивать.
– Та, мой же ты доктор любимый! Давай, мучай меня.
Папу она любила, пожалуй, больше, чем мать! Папа болел чаще! Как большинство мужчин, при температуре 37,1 он уже лежал в постели с видом смертельно больного человека, за которым требовался надлежащий уход.
Сколько бы мама не пыталась удержать дочку от общения с инфицированным отцом во избежание ее заражения вирусом, все было бесполезно. Дочка не отходила от него ни на минуту, приносила ему чай с малиной или с медом, таскала конфеты и другие сладости. Растирала ему ноги согревающими мазями, надевала теплые носки, укутывала одеялом.
В конечном итоге она подхватывала отцовский вирус, и они болели вместе.
Болеть вместе было весело, они валялись на диване под телевизором, читали журналы, особенно им нравилось путешествовать по всему миру при помощи журнала «Вокруг света», который отец регулярно выписывал. В процесс лечения болящих теперь включалась бабуля. Она готовила всякие вкусности, приносила им в дом еду из летней кухни, заставляла пить чай и горячее молоко с медом.
– Давай еще ты заразись от них.
Бурчала мама, но бабуля не сдавалась, здоровье внучки и зятя было для нее дороже всего. Даже если ее смешной нос картошкой начинал чихать, а горло болеть, она все стойко переносила на ногах.
В прочем если бабуля все-таки заболевала, то внучка переключалась на нее моментально. Бабуля для нее была самым главным и самым любимым человеком на свете. Укладывая заболевшую в постель, внучка строго следила за ее состоянием, приносила ей лекарство, постоянно спрашивала у матери, чем еще можно помочь бабушке. Правда бабуля болела редко, а если все-таки у нее что-то болело, то она тщательно это скрывала от окружающих, особенно от внучки, которая не обделяла своим вниманием даже соседей. Они нередко просили ее забежать вечерком и растереть больную спину или перевязать пораненную руку или ногу. Так было практически с ее рождения. Еще будучи совсем крохой, она очень интересовалась, что же находится внутри игрушек и самих людей.
Подаренный родителями малиновый пластмассовый мишка первым пострадал от ее любопытства.
– Бабуля, у мишки кишки есть?
– Ну откуда я знаю, есть они у него или нет.
– Ну, как ты думаешь, есть или нет?
– Отстань. У меня сейчас нет времени отвечать на твои глупые вопросы.
– Бабуля, а где мотолок (именно так в ее лексиконе значился молоток)?
–Там, где ему положено быть, в сараюшке. На кой он тебе?
–Надо!
Через минуту бабушка услышала странный звук, похожий на хлопок.
– Кишек нет, одни резинки!
Внучка держала за ногу разбитого в дребезги мишку, лапы которого действительно держались на резинках. Вид у нее был огорченный (что она ожидала увидеть внутри игрушки оставалось загадкой), а бабуля начала смеяться.
–Та мой же ж ты хирург любимый! Сквозь смех и слезы приговаривала бабуля.
Так и закрепилось мнение окружающих о том, что ее призвание стать врачом факт практически свершившийся. Она помогала всем, даже соседская кошка окотилась прямо в подол ее нарядного платьица, сшитого бабушкой. К окончанию восьмилетки за ней прочно закрепилось звание местного доктора. Ее просили прийти вечером поставить горчичники или банки, растереть спину, перевязать рану, а иногда просто посидеть рядом и поговорить. Бабушка и папа утверждали, что ее маленькие ручки обладают целебной силой, она и сама видела, что людям нравится ее участие. Решение поступать в медучилище пришло к ней не спонтанно, она не представляла свою жизнь без заботы о больных людях.
После окончания 8 класса многие из ее одноклассников забрали документы из школы и стали абитуриентами техникумов и училищ. Она тоже подала заявление в медучилище.
Аттестат об окончании 8 класса у нее был практически отличный, одна четверка по русскому языку, и вторая по черчению нисколько не портили его.
Конкурс в медучилище был большой, но она была уверена, что без проблем поступит туда.
Перед экзаменами кучки абитуриентов толпятся перед аудиторией, где должен проходить экзамен, и разговаривают о своей будущей специальности, мечтают о дальнейшей учебе или работе. С незнакомыми пока людьми легко делиться своим представлением о будущей профессии.
Она стояла тихонько в стороне и прислушивалась к тому, что говорили, пока, не примыкая ни к какой группе. Рядом с ней пристроилась смешная рыжая девчонка, с огромными круглыми зелеными глазами, которые смотрели испуганно буквально на всех. Стараясь ее успокоить и как-то поддержать, будущий хирург решила обсудить с новой знакомой прелести работы, которой они хотят посвятить свою жизнь. Девчонка оживилась и выдала такое, что звезде хирургии сразу захотелось убежать домой.
– Представляешь, сразу при поступлении нас поведут в морг, чтобы мы изучали анатомию человека наглядно!
– Как в морг, зачем в морг, что мы там будем делать?
– Будем смотреть, как работают врачи при операциях и учиться на трупах!
– Кто тебе это сказал?
– Да, все об этом говорят! Те, кто не может это перенести, уже забрали свои документы!
– А, я вчера тебя не видела здесь, поэтому ты и не знаешь, что нам предложили хорошо подумать, и у кого есть сомнения на этот счет, забрать документы и не мешать поступать тем, кто не боится трупов.
– Знаешь, я, пожалуй, пойду и заберу свои документы! Я не смогу войти в морг.
– Да, ладно! Не паникуй, все боятся и потом привыкают! И ты привыкнешь. К тому же уже поздно. Идем, зовут на экзамен. Лучше напиши диктант на двойку и все. Перед родителями не будешь дурой выглядеть. Скажешь, что просто не повезло.
– Я не смогу написать диктант на два балла, у меня учительница асс и мамина подруга, она не поверит, что я могу получить двойку. Еще оспаривать оценку приедет!
– Нет, ну ты даешь, может ты еще и отличница?
– Почти.
Они зашли в аудиторию и сели рядом. Преподаватель из экзаменационной комиссии озвучила название отрывка, что-то там о желтых листьях и об осени, и стала объяснять им, в каком уголке экзаменационного листа они должны написать свою фамилию.
Соседка притаилась и вдруг спросила
– А желтые через «О» или через «Е» писать?
– Пиши мою фамилию, а я твою. С такими знаниями у тебя лучше получится завалить экзамен.
Так они и сделали, результат получился неплохой, соседка получила 5, а наша трусиха 3, значит идти на следующий экзамен нужно было обязательно.
Родителям она ничего не сказала, да они и не спрашивали. Они верили в нее и хотели, чтобы она поучилась еще в школе, продлив свое детство, и, окончив среднюю школу, поступала бы в институт.
На экзамене по математике они сидели в разных концах аудитории и не смогли договориться. Наша трусиха получила свою законную пятерку, потому что задания были примитивными. Она даже не смогла придумать, где же ей допустить ошибку.
Со своей новой подругой по несчастью они набрали одинаковое количество баллов, но у нашей снова было преимущество- она была местной и ей не нужно было выделять место в общежитии.
Казалось, сама судьба вмешалась в процесс, сделав выбор за нее.
Страх перед неизбежностью происходящего буквально парализовал ее, она понимала, что сделать уже ничего нельзя, но вид плачущей в сторонке большеглазой подружки предал ей смелости и решительности. Она пошла в приемную комиссию и сказала, что не хочет быть врачом категорически и отказывается от места в их учебном заведении в пользу девочки, смысл жизни которой заключается в получении медицинского образования.
От ее смелости и напора, члены комиссии даже растерялись. Она была очень убедительна в своем стремлении спасти чью-то большую мечту.
Документы ей отдали только через несколько дней, она вернулась в родную школу, к своим друзьям и подружкам, только в душе у нее было пусто. Там не было больше цели, к которой нужно стремиться. Никто не был виноват в этом кроме нее самой, она понимала, что теперь не знает, чему ей посвятить свою жизнь. В свои почти четырнадцать лет это казалось ей просто катастрофой.
Ее великое предназначение заключалось в служении людям, она надеялась посвятить свою жизнь заботе о страждущих и болящих, все вокруг были уверены в том, что именно врачевание является ее призванием.
Мир рухнул. Она струсила.
Только бабуля знала истинную причину ее терзаний, только она знала, что страх перед мертвым телом был выше нее, она могла оказать любую помощь живому человеку, но при виде трупа теряла сознание. Может быть в наш век психологи смогли бы излечить эту ее фобию, только не в те времена и не в том месте. Вот так рушатся мечты.
Сколько еще страхов предстоит ей пережить? Кем она станет? Чему посвятит свою жизнь?
Надеюсь, на любом поприще она останется Человеком! Только людям присуще стремление жить ради идеи, цели, мечты!!!
`********** "Питерцы"**************************
Питер встретил их хмурым утренним туманом, величием гранитных набережных, булыжными мостовыми, громадами домов, шириною проспектов. Этот величественный город поражал воображение вчерашних школьниц и их родительниц, которые приехали в Северную столицу, чтобы поддержать своих дочерей при поступлении в довольно престижный ВУЗ.
Девочки приехали из небольшого провинциального приморского города, точнее даже из маленького поселка, расположенного недалеко от города, основным видом транспорта, в котором был автобус №8. В городе еще можно было воспользоваться услугами троллейбусов и такси.
Аня и Маня дружили с самого раннего, по их понятиям, детства, точнее с 1 класса. Они сидели за одной партой, вместе отмечали дни рождения, занимались общественной работой, но были совершенно разными.
Аня – всегда серьезная, уверенная в себе, грамотная, обладающая великолепной памятью и недюжинными способностями, казалась неприступной. Она значительно раньше всех стала подкрашивать ресницы, сделала модную стрижку и скромный маникюр.
она посещала все факультативы, была участницей всех олимпиад, четко выполняла данные ей поручения, но инициативу проявляла крайне редко. Подруг у нее было немного. Две соседки по дому и их одноклассница Галя, с которой у нее сложились более доверительные отношения, чем с Маней. Они вместе ходили гулять с компанией своих приятелей.
Маня в эту компанию не вписывалась, она дружила с более старшими ребятами, которые учились с ее соседкой и ближайшей подругой. Кроме этого ее неугомонный характер заставлял собирать вокруг себя своих сверстников, шалить с мальчишками, заниматься общественной работой в школе, что-то организовывать и придумывать. При всем этом она оставалась застенчивым и несмелым человеком. Обладая огромными бирюзовыми глазами с длинными загнутыми к верху ресницами, пухлыми алыми губами и краснеющим от малейшего смущения личиком, она умела постоять за других, при этом отстаивать свои интересы не умела совершенно. При наезде на нее классного руководителя, решившего, что глазки она все-таки красит, Маня молча шла к крану и умывалась, предоставляя всем возможность лицезреть результат ее усилий. Анька при этом тихонько хихикала, прикрыв свои накрашенные глаза рукой.
Что же объединяло этих совершенно разных человечков? Они обе обладали живым пытливым умом, только у Ани при этом была еще усидчивость и терпение, которых очень не хватало Манюшке. При сбое в программе, который случался у Мани иногда, Аня с присущими ей одной настойчивостью и терпением, заставляла ее включить мозги и за считанные минуты устраняла неполадки в системе. (Если Маня не хотела идти на факультатив по математике, потому что не понимала материал, то Аня просто садилась рядом после уроков и терпеливо объясняла ей упущенное.) Такое случалось нечасто, но действие имело конкретное. Мане не было нужды напрягаться, читая учебники, их усердно читала Аня и при необходимости доводила до Маниного сознания упущенное при самостоятельном изучении. Пытливый ум Мани воспринимал все с легкостью, но только тогда, когда для понимания не требовалось напрягаться. Учеба давалась ей легко, но не доставляла никакого удовольствия.
Решение ехать учиться в Питер было принято Аней за них обеих, даже при выборе профессии Маня решила не напрягаться. Маниной мечте стать врачом не суждено было сбыться в силу ее непреодолимого страха перед умершими. Других желаний у нее не было, поэтому предложение Ани ехать учиться в Ленинград она восприняла спокойно. В Ленинграде она уже побывала на экскурсии, город ей понравился, а о своей будущей профессии она не имела никакого представления.
Аня решила, что поступать они будут на планово-экономический факультет Ленинградского финансово-экономического института имени Вознесенского.
Маня согласилась, но с полным непониманием, чем конкретно ей предстоит заниматься после окончания института. Ей даже весело от этого было, тем более что мама тоже не очень понимала, чем конкретно занимается на предприятии плановик. По ее мнению, эта работа была не пыльной и вполне подходила Манюшке.
Материальная сторона ее не волновала, так как распоряжаться деньгами она не умела, родители ее этому не научили. Папа и мама много зарабатывали и также много тратили. Больших накоплений в семье не было никогда, жили одним днем в своем маленьком поселке и таком же маленьком мирке, вырваться из которого Манюшка мечтала уже давно.
Мир простых людей, которые ее окружали, уже давно ее не устраивал, ей хотелось чего-то нового и неизведанного, что и надеялась она найти в славном городе Ленинской славы.
В Ленинград девочки и их мамы прилетели самолетом из солнечной Анапы и сразу оказались в другом чуждом им мире. Ширина и мощь Московского проспекта, по которому они ехали из аэропорта «Пулково», удивляла и приводила их в восторг. Тем более, что именно на Московском проспекте находились студенческие общежития многих Ленинградских институтов и университетов.
Знакомство с городом только предстояло, а вот с его жителями они познакомились практически сразу. Весь народ куда-то спешил, казалось, что люди бестолковой толпой снуют из одного места в другое, особенно это чувство усиливалось при приближении к станциям метро. Сам метрополитен поразил своей величественной, завораживающей красотой. При наличии у Манюшки полного географического кретинизма, потеряться в метро ей сам бог велел. Она действительно потерялась, не смогла выйти из вагона вместе с мамами и Аней. От страха статься одной в огромном городе, она забыла все договоренности, которые они обсуждали много раз. Анина мама учила их просто стоять на платформе следующей станции или обратиться к дежурным, если не смога выйти на нужной остановке. Все эти наставления от страха моментом вылетели из Манюшкиной головы и она, спросив у попутчиков направление, отправилась на станцию метро Ломоносовская, которая была конечной целью их пути, и стала ждать своих у выхода из метро. Аня с мамами доехали до следующей станции в надежде найти там Манюшку, но довольно скоро поняли, что их ожидания не оправдались. Кроме того, плачевность их положения усугублялась страхом потерять друг друга. Только через несколько часов безуспешных поисков Мани, они решили доехать до нужной им станции, оставить у знакомых, к которым ехали, свои чемоданы и уставшую заплаканную Анюту, а потом с новыми силами ринуться на поиски «потеряшки».
В это время станция метро Ломоносовская была озадачена наличием молоденькой девочкой, со следами слез, скромно стоящей у эскалатора. Пробегающие мимо пассажиры иногда спрашивали о причине ее такого несчастного вида и странного поведения. Никто не мог понять причину, по которой она не выходит из подземки. Добрые люди спрашивали ее об этом, заглядывая в несчастное личико, чем приводили ее в еще большее отчаяние.
Одна пожилая женщина, в странной шляпке и кружевных перчатках даже дала ей свой адрес и велела прийти к ней, если она не найдет своих близких.
Бабушка жила недалеко от метро и искренне хотела помочь Мане.
Грустная она стояла, как вкопанная, у злополучного эскалатора, но теперь она верила, что мир не без добрых людей, и конец света не наступит в ближайшее время.
А народ все пробегал мимо нее и его становилось все больше, приблизилось время, когда люди спешат с работы домой и вид грустной девчонки, стоящей у выхода, не очень их трогал. Периодами правда кто-нибудь спрашивал не заблудилась ли она, такое участие ей было приятно, но очень уж смущало.
Мужчины и молодые парни тоже обращали на нее внимание, отпуская различные шутки в ее адрес. Тогда она краснела еще больше, но сдвинуться с места не могла. Маня увлеченно наблюдала за проходящими мимо людьми и пыталась угадать «кто из них, кто». Эта игра отвлекала ее от дурных мыслей и чувства голода, которое ее уже стало напрягать.
Неожиданно к ней подошла женщина и протянула ей пирожок и бутылку лимонада со словами
– Извините, мне соседка велела передать вам угощение и напомнить, что в крайнем случае вы можете воспользоваться ее гостеприимством.
Мария поблагодарила женщину за участие, съела пирожок, запила его и почувствовала себя немного лучше. Она теперь могла ждать своих до победного конца. Город принял ее и даже казалось полюбил, правда пока только на уровне метро.
Наконец, Аня и мамы приехали на станцию метро Ломоносовская, нашли ее там и продолжили свой путь.
Встреча с Питером и его жителями состоялась, впечатлений было море, а еще больше осталось неудовлетворенного любопытства. Победит ли людская доброта суровые городские пейзажи оставалось загадкой. Величие города восхищало, завораживало и вызывало желание увидеть человеческие глаза, глядящие с состраданием на маленького человечка, попавшего в каменные городские дебри.
Невеселая получилась история, как не крути.
********** "Питер"**************************
Пора счастливого и беззаботного детства прошла, нужно было продолжать учебу в дали от дома, Маруське тогда казалось, что ничего страшного не произойдет, просто рядом будут другие люди, такие же чуткие и любящие, как и ее родные. Они будут так же заботиться о ней, она будет иметь свободу, которой ей всегда не хватало. Вот это желание засунуть голову под чье-то крыло и помешало в жизни, она научилась смотреть трудностям в лицо и стараться их преодолевать только тогда, когда поняла, что надеяться ей не на кого. А понимание этого пришло очень поздно, к тому времени Маруська успела столько сделать ошибок и просто глупостей совершить. Каждая женщина ищет опору в жизни, крепкое надежное плечо и это правильно, так и должно быть, только чаще всего мы придумываем себе это плечо и его силу. "Сила женщины-в ее слабости"– золотые слова, только очень умная женщина может следовать этому правилу и заставлять любимого мужчину своей слабостью делать все от него зависящее для ее счастья. Думаете- прописная истина, которая известна всем? Только в нашей жизни быть слабой не получается почти ни у кого.
Может быть только Маруськина одноклассница Анна
в некоторой степени пытается соответствовать этому образу.
Отгремели выпускные балы и нужно было решать, куда ехать поступать. Анина мама, Виктория Валерьевна, убедила Марусину маму, что им с Аней нужно ехать вместе в Ленинград. Нашлись знакомые, которые на время экзаменов могли приютить их. Замечательные простые люди, коренные ленинградцы, родители которых жили в этом городе и вовремя блокады, вместе с детьми. Жили они у метро Ломоносовская на улице Бабушкина, недалеко от Володарского моста через Неву. Петровы, которые их приняли как родных, жили вчетвером в двухкомнатной квартире, дедушка Петя, папа тети Музы, практически ничего не видел, поэтому жил один в маленькой комнате, а Тетя Муза, дядя Женя и их сын Вовка все вместе – в комнате побольше.
Правда в комнате деда жили еще Вовкин мотоцикл "Ява" и его же спортивный велосипед. Вовка был взрослым, он пришел из армии и работал в фотоателье лаборантом, его снимки были просто изумительными. Он не только хорошо проявлял пленку, но и умело фотографировал. Ему это очень нравилось.
В доме у Петровых было много интересного и необычного, золотые руки дяди Жени творили чудеса. Работал он водителем троллейбуса, много читал, очень любил и знал свой город и его историю. Беда была только в том, что дядя Женя был алкоголиком. Когда он начинал пить, остановить процесс было невозможно. Он не ходил на работу, пил водку, запивая ее сладким, крепким, холодным чаем и при этом ничего не ел абсолютно, и спал. Спал, пил и снова спал. Так могло длиться три или пять дней, потом он приходил в себя и шел на работу.
Тетя Муза – миниатюрная, смешная, очень подвижная женщина, работавшая в крутом ресторане на Невском проспекте простой посудомойкой, терпела все его запои безропотно, она его просто жалела или любила. Вот у нее житейской мудрости было море. Однажды она с девочками прогуляла весь день по магазинам и не успела приготовить обед. Дядя Женя должен был вот-вот вернуться с работы, Маруська и Аня думали, что тетя Муза сейчас ринется на кухню и станет что-то готовить, но не тут то было. Она намочила полотенце и, как только услышала поворот ключа в замке, брякнулась на диван и накрыла голову этим самым полотенцем. Заботливый муж посочувствовал жене, страдавшей "страшной мигренью", и потопал на кухню готовить ужин всей семье. Мигрень прошла, как только из кухни потянуло запахом жареной картошки и мяса.
Дедушка Петя из своей комнаты выходил редко, практически только по нужде. Еду ему носили в его комнату, так как он очень стеснялся своей слепоты и боялся быть в тягость окружающим. Сидя в своей комнатке он слушал радио и читал свои книжки, которые ему привозили в огромных мешках. Книги были специальные и читал он их пальцами. Маруська пыталась научиться этому искусству, но быстро все забыла. С дедом она подружилась, он хоть и слепой был, но много лет работал на карточной фабрике, где делали игральные карты. Дом, в котором жили Петровы, принадлежал этой же карточной фабрике и жили в нем работники фабрики, среди которых было много инвалидов.
Квартира Некрасовых была оборудована многими приспособлениями, так, например, свет в прихожей включался, как только наступали на пол. В ванной так же, правда можно было просто включить свет выключателем и тогда он горел, даже если ты в ванну залез. Маруся же по своей бестолковости ходила в ванную с табуретом пока Вовка не понял, причину ее любви к этой мебели и не стал ржать, как сумасшедший. Она умиляла его своей провинциальной непосредственностью, особенно когда благодарила телефон за сообщение о прогнозе погоды или времени дня.
Еще больше ее удивило телевидение Ленинградское, по одной из программ показывали фильмы с субтитрами. Маруська внимательно их читала, а Вовка мешал ей, постоянно проходя между ней и телевизором, чем вызвал ее страшное неудовольствие. Как же она удивилась, когда он просто прибавил звук, оказывается он его убрал, потому что ночью смотрел футбол и не хотел никому мешать, а Маруська решила, что если фильм с субтитрами, то звука нет и не будет.
За ее детскую непосредственность и рассеянность он и полюбил Маруську, сначала братской любовью, а потом и нет.
Жили они все в одной комнате, у тети Музы и дяди Жени была кровать, которая убиралась в стенку. Маруська с Аней спали на Вовкином диване, а он сам на раскладушке рядом с диваном. Все чаще Маруся просыпалась, пытаясь отнять свою руку у Вовки, ну любил он, засыпая, прижать ее к своей груди.
Девчонки искали себе жилье, но сильно не торопились, так как Маруська еще сдавала вступительные экзамены, а Аня, окончившая школу с медалью, уже сдала единственный экзамен на 5 баллов и жила в ожидании чуда (Маруськиного успешного поступления).
Маруське пришлось сдавать четыре экзамена, сочинение, математику и историю она сдала на пятерки, а вот с экономической географией, чуть не пролетела.
Билет ей достался не трудный, что-то об экономике маленькой африканской страны. Она довольно уверенно рассказала об основных ее аспектах, о сельском хозяйстве, но когда дошло дело до перерабатывающего производства, забыла название животного, из кожи которого производят обувь, аксессуары и т.д. Она испугано таращила глаза на членов экзаменационной комиссии и не могла вспомнить как его зовут, хоть убей. На наводящий вопрос, она ответила очень своеобразно, Маруся сказала, что не помнит, как его зовут, но он длинненький и зелененький, при этом она еще и попыталась показать его длину. Комиссия, трясясь от смеха, вытурила ее из аудитории, сказав, что для поступления ей и четырех баллов будет достаточно.
Неделя, которую они провели в Ленинграде, в ожидании зачисления была наполнена незабываемыми впечатлениями. Марусе уже не надо было сидеть за учебниками, и они старались посетить, как можно больше интересных мест. Вовка вызвался стать их гидом, он взял отгулы на работе и самозабвенно бегал с ними, куда только можно было. Они залезли на Иссакий, посетили Петергофф, Выборг, сходили в зоопарк, который находился около Петропавловской крепости, были и в самой крепости, поехали в Павловский дворец и еще куда-то. В зоопарке Вовка фотографировал не только девчонок, но и зверей. Одна из фотографий привела его в замешательство, на ней было просто красное пятно, которое при увеличении оказалось задницей макаки, отказавшейся от съемок.
Ржали всей семьей над горе-фоторгафом.
Зачисление состоялось, Маруська и Анна поехали домой за вещами. Квартиру пока не искали, решили, что поживут еще немного у Петровых (это было их предложение) и в начале октября, если не получат общагу, найдут квартиру. Это было большой ошибкой. Квартиру нужно было искать еще в июне, в октябре они нашли жилье только в Парголово, а это было далеко от института. Несколько остановок на метро до Финляндского вокзала, а там на электричке минут сорок, а то и час. В Парголово от станции до дома идти надо было минут 15-20, то есть два часа едем в институт и два назад. Кроме того, надо было готовить себе еду, а они к этому были не готовы. Их бабушки и мамы не научили подружек экономить, они, то в кафе ходили, то перебивались манной кашей, от которой Анька стала толстеть, а Манька психовать. В общем жизнь не задалась однозначно. А тут Маруся еще болеть стала, климат Питерский был просто противопоказан. В один из дней, когда она больная лежала дома одна с температурой, приехал Вовка Петров, как принц на белом коне, и увез ее к себе. Анька обиделась, не застав ее дома, и сочла предательницей.
Тетя Муза же, пожалела и стала ухаживать за болящей, как за родной, окружив заботой и вселенской любовью. Ноябрь и декабрь выдались в тот год холодными, Маруська никак не поправлялась, пропускала занятия, но сессию не завалила, сдала досрочно. Ностальгия ее просто достала, она хотела домой к самой любимой на свете бабуле. Она улетела даже не дождавшись, когда Аня сдаст последний экзамен. Прилетела в Краснодар вечером, ночью добралась до дома и около Танькиной калитки увидела свою подружку, которая ожидала ее, стоя в снегу в калошах, в каком-то стареньком пальто, надетом на ночную сорочку. На вопрос, что она в двенадцать ночи делает на улице, Таня просто ответила, что ждет ее, Марусю.
Никто не знал, что она приедет в тот день, просто подруга чувствовала ее на расстоянии. Какая-то сила подняла Таню с кровати и отправила на встречу Маруське. Они минуты две стояли, обнявшись по фонарем, наслаждаясь ощущением счастья. Маруська была дома, Татьяну отпустила тоска по ней.
Всю ночь Маруся просидела с бабулей, которая за время ее отсутствия превратилась в сморщенную, похудевшую старушку. Она, по словам мамы, казалось сошла с ума, ни днем, ни ночью она не выпускала из рук старенькую замусоленную колоду карт. Постоянно гадала на нее и рассказывала родителям, что ей там плохо, и что бабуле срочно надо ехать к Марусе. Бабуля похудела, выглядела больной и старой, у нее обнаружили сахарный диабет второго типа. Марусе было больно и страшно, она понимала, что виновата перед ней. Ведь Маруся предполагала, что так и будет, бабулина привязанность к ней была сильнее нее самой.
А Маруська была в эйфории от своего присутствия в собственном доме, ей было так тепло и уютно, что ехать в Ленинград она не хотела совсем.
Она хотела увидеть море, самое синее в мире, пробежать по пирсу, застыть от норд-оста, догнать автобус маршрута № 8, доехать от морского вокзала до родной школы и бегом бежать к бабуле, пахнущей борщиком и пирожками. Смешно, но это было правдой, именно эти желания погнали ее рано утром в город. Маруся приехала на морской вокзал, дул небольшой норд-ост, море было бирюзовым и в барашках. Она рванула к пирсу, подышала морем, как чайка пробежала вдоль берега. Со стороны ее поведение можно было расценивать, по меньшей мере, как весьма странное, а она наслаждалась миром, в котором могла жить. Надышаться не могла морским воздухом, насмотреться на горы, на трубы цементных заводов, ей хотелось погладить цепи и якоря на набережной у стоянки прогулочных катеров. Душа просто пела от радости, что она здесь, что она дома.
Маруська понимала, что Питер раздавил ее, как маленькую букашку, и она пыталась собрать себя в кучку и заставить жить. Она не хотела ехать назад, ей было страшно оставить бабулю, она не хотела привыкать к чужим, хоть и очень добрым и хорошим людям, к их укладу жизни. Она уже чувствовала приближение, чего-то чуждого ей и не понятного.
Возвращаться в Питер Марусе не хотелось, но она не могла сказать об этом родителям, папа и бабушка обрадовались бы, а вот мама – ее реакцию предугадать было не трудно. Буря эмоций обрушилась бы на ее голову, упреки, слезы, проклятия, все что угодно, кроме понимания, сочувствия и помощи в поисках решения проблемы.
Сейчас мне кажется, что я смогла бы понять, простить и помочь своему ребенку исправить ошибку, которую мы совершили все вместе. Написала и поняла, что это неправда.
Я ведь, тоже не поняла стремление своего сына к самостоятельности и не отпустила его в Новочеркасск. Я оставила его у себя под боком, чтобы он не испытал тех эмоций, которыми была полна моя жизнь. Вот он родительский эгоизм, мы заставляем своих детей учиться на собственных ошибках, а дети хотят делать свои. Дети должны знать, что мама (или папа) всегда поймет и поможет исправить ситуацию, если в этом будет необходимость, но принимать решение они должны сами.
В свои семнадцать лет, Маруся не смогла принять правильного решения, она просто поплыла по течению и поехала незнамо куда и за чем.
В Питер она вернулась еще более подавленной, она увидела, как страдает бабуля, как папа не находит себе места и все больше отдаляется от мамы. Ведь это она была связующим звеном, а теперь ее рядом не было. Папа стал выпивать все чаще, мама писали ей иногда об этом.
И тем не менее ее студенческая жизнь продолжалась, только Маруська стала другой, ее одолевало уныние, она стала менее общительной, ей все чаще хотелось остаться дома. Дома – это у Петровых, Вовка был всегда рядом, он забросил свою невесту, и полностью переключился на Марусю. Иногда он казался ей интересным, чаще смешным. Тетя Муза и дядя Женя почему-то ничего не замечали, а они уже просто друг без друга не могли жить. Им было весело вдвоем, он водил ее на свои квартирники. Они праздновали с его друзьями дни рождения, вместе ходили на свадьбы, ездили на скалы в Выборг и в Лесное. Учебу она просто забросила, хотя это был всего лишь первый курс и трудностей никаких особо не было. Вовке просто хотелось, чтобы она была все время рядом. Ему льстило, что Маруська оказывает ему честь быть рядом. Я не могу сказать в какой момент они перешагнули черту дружбы, все получилось, как – то очень внезапно, им было очень стыдно смотреть друг другу в глаза, а еще страшнее было сказать об этом родителям.
Кроме стыда и унижения, воспоминания этого периода жизни, никаких эмоций у Маруси больше не вызывают. Она не могла объяснить свое поведение даже самой себе. Любопытство и желание попробовать взрослой жизни? Жизнь рядом с Петровым была интересна своей взрослостью, его друзья и знакомые были старше нее, а часто и старше него самого.
Вовка ей был уже не интересен, но она даже себе не могла в этом, признаться. Правда однажды он смог ее удивить и заставить снова привязаться к нему в какой-то мере. Вероятно, он очень ее любил, и по – этому чувствовал ее настроение и слышал ее мысли. Да и привычки ее он изучил. После занятий она часто ходила на Неву, сидела на кнехте и смотрела на воду, представляя, что это ЕЕ МОРЕ, но зимой Нева замерзла, а привычка ходить к ней осталась.
В такой вот ДЕНЬ ТОСКИ она бродила вдоль берега и наблюдала за мальчишками, игравшими в хоккей на льду реки. Потом у них шайба, или что-то ее замещающее, улетело далеко от берега, и пацаны отправились домой, только один притормозил, нехотя вернулся и покатил к середине реки за шайбой. Маруся хотела уже уйти, как вдруг увидела, что он упал. В первый момент она даже не поняла, что он провалился в полынью или прорубь. Она же близорукая, пока присмотрелась, пацана уже тащило под лед, и тогда появился Вовка, который искал ее. Увидев куда она смотрит, и что происходит, он побежал к мальчишке на ходу разматывая свой длиннющий шарф, связанный Кокой Лелей, маминой сестрой.
Потом он лег на лед и кинул конец шарфа мальчишке, который смог его поймать и крепко за него уцепиться. Тащить шарф и мальчика было тяжело, одежда пацана намокла, и он стал просто неподъемным, но Вовка все-таки справился. Вытащив мальчишку на лед, он заставил его раздеться, отдал ему свою куртку, и они побежали домой к Петровым. Пацана закинули в горячую ванну, напоили чаем, позвонили родителям. В общем героический поступок Вовки Маруся оценила по достоинству, чувство разочарования отступило.
Рядом, в одном подъезде с ними жила сестра тети Музы Ольга Николаевна, они были сводными сестрами, мама у них была одна, а отцы разные. У Ольги Николаевны было трое детей, и муж дядя Боря-пьяница, но прикольный. Самое смешное, что он почему-то в пьяном виде забывал свою челюсть вставную исключительно на сливном бачке в туалете. Дети их старшие уже жили отдельно, а вот Ира самая младшая, хоть и вышла замуж за Сашку Корнилова, жила с ними. Муза Петровна была крестной матерью Коли – сына Ольги Николаевны, а так как маленький Николаша не выговаривал многих слов, то крестную мать звал просто Кока, когда родился Вовка, то он стал звать свою тетку просто Кока Леля. Жить на одной площадке с родней очень даже удобно и весело. Они все здорово дружили, вместе с Сашей Корниловым, который был альпинистом, покорившим много вершин в нашей стране, по весне стали ездить на скалы в Выборг. Ребята там были замечательные. В основном преподаватели ВУЗов и сотрудники НИИ, люди, которые физически не работали, а энергию свою отдавали увлечению путешествиями и туризмом. Им было очень интересно с ними, они много пели под гитару, рассказывали свои байки про походы и восхождения. Вовка же классно фотографировал, на его фото природа словно оживала, а люди в кадре получались такими необычными. Фотки свои Вовка любил дарить друзьям и знакомым. У него получалось заснять людей именно тогда, когда они меньше всего этого ожидают и раскрываются, кажутся открытыми, трогательными и беззащитными.
Вовка со своим неизменным Беломором в зубах вполне вписывался в компанию Сашкиных друзей. Они все были такими необычными, с кучей увлечений, выходящих за рамки их профессий, разговаривали они порой так, что Маруська даже не понимала, о чем они говорят. Она пыталась поймать нить их разговора, но терялась в дебрях их умозаключений.
Эти столичные ребята были ей не по зубам, она могла только слушать их заумные речи и молчать, боясь показаться полной дурой. Они тоже не совсем понимали, что она делает в их компании. Вовочка Хилятик (детина двухметрового роста и весом килограмм сто двадцать, преподававший высшую математику в Лесотехнической академии) Маруську искренне жалел и всегда помогал ей. То рюкзак поднесет, то ее с рюкзаком. Петров злился и ревновал, сам то он ростом не вышел, да и щупловат был.
В такую вот ночь на берегу Финского залива он и доказал, что он мужчина и в доме хозяин, обнародовав их с ним отношения. Ей было так стыдно почему-то.
А потом все стало еще хуже. На нее посматривали с недоумением и сочувствие, во всяком случае ей так казалось, и она перестала ездить на скалы, замкнулась в себе еще больше (письма друзьям Маруська перестала писать еще раньше).
Первый мужчина должен быть, как минимум, достойным, если не любви, то хотя бы уважения! Теперь ей казалось, что у нее этого не было, любви не было точно, уважения не стало чуть позже, когда появились последствия их близости. Вовка испугался, да и было чего пугаться, она же несовершеннолетняя была. В свои семнадцать лет она поняла, что наделала так остро, что вдруг собралась с силами и построила все семейство Петровых. Тетя Муза рыдала, дядя Женя просил ее ничего не предпринимать, оставить ребенка, Вовка прятал глаза и молчал, а Маруська сказала "НЕТ".
Единственной на тот момент родственной душой для Маруськи неожиданно стала Анькина новая подружка Татьяна, которая помогла ей взять билет на самолет и полетела с ней и Аней в Новороссийск, точнее в Анапу. Аня, если и знала о Марусиной проблеме, то делала вид, что не в курсе, и Марусю это вполне устраивало, Танькиного участия ей вполне хватало.
Самолет был на Маруськиной стороне, садиться в Анапском аэропорту он не хотел, шасси никак не выходили. Огромный ТУ-154 несколько раз заходил на посадку, разворачиваясь над морем. Аню тупо рвало в кулечек, Таня, если и боялась, то мужественно скрывала это, Маруська заедала страх орешками. Когда они наконец сели, Таня тихо у Маруси спросила, может это не она беременная и с токсикозом, а Анька. Они, как всегда, поржали, чем вызвали осуждающий взгляд строгой и серьезной Анны.
Дом встретил их настороженно, вероятнее всего ей это просто показалось. Родители ничего не знали. План был простой, она хотела рассказать о своей беде бабе Вале (бабулиной сестре), решить с ее помощью кардинально свою проблему (сделать аборт), спокойно отдохнуть и уехать в Питер учиться дальше.