Экзетрикс

1.

Этот турнир фантомов, наверное, одно из самых скучных занятий в Городе.

Рыба отвернулся от этого представления.

Сейчас, стоя холодной, апрельской ночью на эстакаде, в одном из заброшенных жилых районов, он думал только о том, как оказаться в постели с какой-нибудь красоткой. Другие мысли к нему не забредали.

То, что его банда могла сегодня проиграть и лишиться своего победного статуса, Рыбе было наплевать.

Все эти вопросы положения в мнимой иерархии нижнего города – чушь собачья.

К тридцати годам он начал это понимать очень хорошо.

Все мысли, поэтому сводились к девочкам. Только это сейчас доставляло хоть какого-то смысла и радости.

И джанк, конечно.

Вокруг было полно народа. Члены его Дэд дивижен. Противники из ре-спайдеров. Куча зевак. Дроны с прожекторами и камерами. Турнирные схватки транслировались на весь город. Тотализатор и прочее. А поскольку Рыба предполагал уже исход сегодняшнего батла, можно было немного и помухлевать на ставках.

Пора накинуть капюшон и застегнуться. Примерно в это время на город дождик начинает лить всякую грязь, что смогла испариться за день, вместе с поднявшейся пылью и всем тем дерьмом, что поднимается из тысяч труб производственных зданий.

Он достал сигареты и облокотился на ограждение. Там внизу, да и вообще вокруг – была темнота. Не горело ни одного окна. Ни одного фонаря не освящало улицу.

Хотя здорово светился горизонт, где маячили силуэты города.

Другого города. Еще дышащего. А не того, что сейчас вокруг. Мертвого. Где из живых было только несколько стай одичавших собак и, случайно отошедших от сытых кварталов, бомжей. Здесь запросто можно пропасть навсегда.

Но этой ночью местность оживилась.

Множество людей, которые, так или иначе, связанны с внешним кодом.

Они обступили кругом освещенный участок дороги, внутри которого пытались убить друг друга парочка фантомов. Гигантский паук переросток с клешнями и хвостом скорпиона против восставшего из мертвых сержанта морской пехоты с мачете и вечным «бля» по любому случаю.

Но Рыба предпочел на это не смотреть. Видел все уже пару сотен раз. Когда-то было весело. Первые раз или два, наверное.

– Эй, а мы не вывезем этот бой, – судя по голосу – это Дая. Одна из самых старых членов его группы. Она был старше Рыбы, но ее такие бои, почему то до сих пор заводили не на шутку.

Выглядит, как мужик. А сама – как ребенок.

Это было немного смешно.

Даже лень было поворачиваться в ее сторону.

– Ты можешь не волноваться, – ответил он: – Нам надо только протянуть нашего крепыша до подлета кавалерии.

Дая подтянулась к ограждению. Толкнула в плечо.

– Ты чего задумал то?

Лучше б ты молчала, чувак.

У него в голове все чудесно складывалось. И эти вопросы были уже лишними.

Где-то внизу залаяли собаки. Это мы их распугали?

– Глянь. Там дворняги чего-то разлаялись, – он глянул на свою собеседницу, но та смотрела в другую сторону: – Да, отвлекись уже.

Глаза понемногу начали привыкать к полумгле.

Псины бежали в разные стороны. Даже скулили немного.

Этих тварей ведь мало, что может так испугать. Не, вряд ли это кодеры со своим турниром. Рыкнули бы на шумную толпу и все.

А эти скулят и разбегаются.

Надо обязательно кинуть в них окурок.

Морось началась. Под эстакаду свет почти не проникал. Но что-то еще там появилось.

Что за хрень? Видимо это их и напугало так.

Рыба убрал растрепавшиеся волосы под капюшон.

Нет. Там точно что-то есть.

Кто-то. Это человеческий силуэт.

Похоже на девушку. И, вроде как нагая?

Он перегнулся через ограждение, чтобы попробовать разглядеть получше.

– …фига се, Даяшь. Ты посмотри, – Рыба толкнул девушку.

Но она лишь мельком взглянула вниз. Ее интерес был с другой стороны.

– Шлюха обдолбанная. Когда мы сюда приехали – оттудава дальнобой выехал, – только и ответила кодерша.

Это было. Большой грузовик выехал из под эстакады, когда они начали собираться наверху.

Но голая проститутка не напугает собак до усрачки.

Захотелось посмотреть поближе на нее.

Он повернулся к Дае.

– Мне нужны мощности на еще один фантом. Два, три эфлопса. Не больше, – Рыба дернул рукой, чтобы включить экран на запястье. Окно программы внешнего компилятора открывалось с автозагрузкой. Пальцы замерли в ожидании появления цифр доступных ресурсов.

– У нас тут турнир, если что. Ты сам просишь продержать фантома до появления силовиков. Откуда еще ресурсы, твою то мать? – Дая злилась.

Рыба посмотрел на происходящее в кругу. Солдату оторвали лодыжку, но он задорно колотил паука рукояткой огромного ножа.

– Один эфлопс, Дай. Мне даже визуализация не нужна.

Умоляющий взгляд растопил сердце этой мужиковатой девушки. Она кивнула и повернулась к толпе народа, подавая какие-то знаки операторам.

Экран ожил. По нему забегали цифры освобожденных мощностей.

Компилятор Рыба когда-то собрал сам. Когда его еще заводило программирование. Старался сделать все просто и удобно. В небольшом списке доступных для проявления объектов выбирался нужный, и на скане ландшафта рисовалось место проявления. Остальное программа дописывала сама, основываясь на куске внешнего кода, который был ей доступен.

Через минуту в воздухе появилось длинное, черное пятно. Больше похожее на ряд чернильных клякс. Они расположились по диагонали от края эстакады до ее основания. Слегка колыхались на ветру. Пытались форму обрести.

Но вскоре исчезли.

На скин для лестницы мощности уже не хватило. Но его роль хорошо выполняли капли дождя. Для них появилась преграда. Было отлично видно, как струйки стекают по прозрачному ничего.

Такая вот незатейливая магия внешнего кода.

Рыба перепрыгнул через ограждение и шагнул на ступеньку.

Осторожный шаг.

Менее осторожный следующий.

Он спустился вниз быстрее, чем компилятор проявлял фантома.

Девушка заметила его. Но никакого беспокойства не показывала. Стояла и смотрела.

Темно было вокруг, конечно, но она вроде как улыбалась.

Подходить к ней Рыба решил медленно. Если она все-таки под веществами, то мало ли, что в голову взбредет – сейчас нормально, а через секунду заорет и убежит. Или ногтями вцепится.

Но никаких признаков волнения у нее он не заметил.

Глаза заметил. Большие, карие. По ним не видно, что она под чем-то.

Волосы темные. Один к одному. Будто только из салона.

Ни синяков, ни кровоподтеков.

Даже татуировок. Никогда не видел шлюх без татуировок.

Девушка дождалась, когда он подойдет, подняла руку и указала куда-то над его головой.

– Рыба. Идите на хуй, – прочитала она словно по слогам.

Эта фраза стояла у него в миражном статусе. Если надеть очки-экспенды, то практически над каждым человеком возникнет маленькое облачко с именем и небольшим посланием. Кто-то рад знакомству, кто-то философствует или продает джанк. А Рыба всех посылал.

Очков на ней нет. Значит экспенда прибита прямо к мозгу. Эти игрушки уже давно не редкость. Такие были почти у всех. Но он сам чипы не любил и предпочитал все-таки по старинке –растворяться во внутреннем мире, пользуясь очками. К тому же для внешних кодеров это было правилом хорошего тона.

– Я – Рыба, – он ткнул себя пальцем в грудь: – Как зовут тебя?

Девушка повторила его жест.

– Рыба?

Совсем ничего не соображает. Это было забавно и немного жутковато. Она смутилась, когда увидела его реакцию.

Если это не действие наркотиков, то ей, вероятно, удалили все воспоминания. Похитили с Верхнего города, поискали в голове пароли к счетам ее папаши. То, что хотели – нашли. А саму девчонку оставили здесь, считай на верную смерть или сексуальное рабство. Она ведь после таких процедур могла забыть, как в туалет ходить. Не то, чтобы имя помнить.

– Нет. Ты не можешь быть Рыбой, – он покачал головой, показывая, что девушка ошиблась: – Я – Рыба, а ты?

Протянул к девушке открытую ладонь.

Она оглянулась по сторонам, ища подсказки. Их окружали только безжизненные дома с черными дырами оконных проемов, опоры эстакады и, покрытая пока еще мелкими лужами, дорога. Кое-где виднелись цветастые граффити. И много мусора вокруг

– Ева, – девушка ткнула себя в грудь и повторила: – Ева.

У нее красивый голос. Не прокуренный.

Взгляд метался от Рыбы к гигантскому рекламному щиту, нависавшему над трассой. Совершенно пустому. Уже проржавевшему. Хотя на нем угадывалось изображение смайлика в очках.

Этот символ обозначал, что изображение появляется только при надетых очках-экспендах. А по-простому – миражная шкурка. Где-то на далеких серверах формируется образ идеального города. Парки, сады и художественное освещение. Реклама. Человек включает очки или чипы, и на них передается инфа об окружающих миражах. Он увидит сказочный мир вокруг себя. С комментариями и историческими справками.

У Рыбы очки висели на шее. Фантомы видны без них. Надо включить, чтобы понять – что же она увидела на этом ржавом прямоугольнике. У Евы проблем с этим не было. Видимо в сети была всегда. Но ему пришлось ждать, пока подгрузятся последние данные с сервера.

Наконец все начало меняться. Изображение расширенной реальности выводило на стекла очков фруктовые деревья вдоль дороги, которые освещались, висящими в воздухе, шарами. Красочные вымпелы и флаги на домах. С одной из крыш вниз лил водопад. Пара мамонтов прогуливалось на другом.

И щит. Теперь он выглядел, как огромное шелковое полотно, на котором фантастические растения и цветы кружились, сливались, создавая образ переливающегося женского лица.

И логотип компании – Ева.

Рыба вздохнул и снял очки.

– Ну, хорошо. Раз тебе так хочется, – хотя понятно, что тут дело не в хотении: – Тебе не холодно, Ева?

Он снял с себя толстовку, оставшись в рубашке. Протянул девушке.

Но она не поняла этого жеста.

Накинул одежду ей на плечи. Показал, что надо застегнуться и одеть капюшон.

Ева дернулась немного. Но теплая ткань была ей приятна. Она дергала ее, щипала. Для нее это было новое ощущение.

На рукаве оживился экран. Скосив глаза, Рыба прочитал, что силовики узнали про эстакаду. Значит, все правильно рассчитал и пора сваливать.

Он начал отдавать приказы наверх. Чтобы сворачивались. Стирали логи и историю чатов.

Но вылезло окно компилятора. Оно показывало какую-то ересь. Цифры менялись. Изображения дергались.

Черт, что за хрень? У Дэд дивижен все работало без сбоев много лет. Этим они гордились. Но сейчас вот совсем не надо тормозов, пожалуйста. Если их накроют с фантомом – можно не хило загреметь на штраф или принудительные работы.

Краем глаза, Рыба обратил внимание, что Ева отошла от него к лестнице. Она тыкала в неё пальцем, удивляясь невидимой преграде.

– Ева хватит, – он хотел крикнуть еще что-то, но слова остановились в горле.

Девушка коснулась лестницы ладонью и внутри прозрачной структуры поползли лианы.

И начали распускаться цветы.

По всей длине.

Компилятор зашелся в невиданной истерике. Дергал руку вибрацией предупреждений.

Какого хрена она делает? Цветочки и узорчики, это конечно хорошо, но, как можно воздействовать не на своего фантома? К тому же голыми руками. Без аппаратуры.

Где-то вдалеке завыли сирены.

Надо прикрывать лавочку прямо сейчас. Рыба принудительно отключил работу внешнего кода. Это ему еще дорого обойдется потом, но главное сейчас сбежать отсюда, не оставив следов. Лестницу колыхнуло. Она растворилась в воздухе, озадачив Еву.

Жалко его скутер остался наверху.

Ребята знают, что дальше делать. Как остаться чистыми перед антифантомной службой. Потом, на форуме придется поругаться еще для обнуления результатов прерванного сражения.

Но сейчас надо бежать.

Он схватил девушку за руку и кинулся в ближайший перекресток. Её нельзя бросать. Слишком много появилось вопросов.

И странностей.

Они бежали минут двадцать. Темные проемы между мертвыми домами. Мусорные кучи. Пар из канализации. Что было сил и подальше от сирен.

Разбудили огромное число собак и ворон. Распугали по пути всех крыс. Кто-то поднимал морды и лаял. Кто-то их материл. Город сбрасывал в такие проулки огромное количество своих отходов. Многим это давало возможность не подохнуть.

И своим забегом они разбудили всех.

Дальше дорога их выводила к освещенным, центральным улицам. Там можно было затеряться в толпе.

Но в таком виде, Еве выходить было туда нельзя. Ее итак все обитатели трущоб провожали взглядом.

Рыба огляделся вокруг, чтобы решить проблему. Нашлась вывеска круглосуточной прачечной. Женщина, которая там работала, согласилась найти одежду в обмен на айтемы из игр внутреннего мира. Это хорошо. Такого рода бартер было тяжело отследить.

Переодевшись, они были готовы появиться в оживленных местах.

Но надо было задержаться еще чуть-чуть. После такой беготни, Рыбу потряхивало и начало отпускать. Джанк сможет быстро привести его в форму.

Теперь они шли не торопясь. Уйти от облавы все-таки удалось. Оставалось только не привлекать внимание. Вокруг был обычный утренний народец. Кому-то надо было на работу, кому-то с работы. Кого-то до сих пор штырил кураж прошедшего вечера. Барыги, проповедники, торговцы всем на свете – все что-то делали. Ева удивленно оглядывалась и периодически спрашивала, чтобы понять увиденное.

– Рыба, а что это за зверята? – она показала пальцем на прошедших мимо них пару человек в белых масках. Если бы не сказала, он бы даже не посмотрел в ту сторону. Для него все незнакомцы, что проносился около, были как рекламные баннеры в сети – он их просто не замечал.

– Это не звери. Они надевают маски, чтобы показать нам с тобой и всем вообще, что в реальности их лиц не существует, – надо старательно выбирать слова, чтобы она могла понять. Хотя за каких-то полчаса Ева лишилась даже акцента. Мозги у нее быстро приходили в норму: – Есть обычная реальность, в которой я – Рыба – иду с тобой по улице. Есть расширенная. Ее зовут миражная. Вроде той рекламы с цветами. Я там тоже Рыба. И не прячу своего лица и статуса. А для анималов, парней в масках, обычной реальности нет. На них всегда висит расширение, где вместо лица – звериная мордочка. Есть еще анималы с лицами дьявола или какой-нибудь еще знаменитости. Или анимешные красотки с глазами на пол лица. У них в тусе своё деление.

Ева задумалась. Ей недоставало жизненного опыта в нижнем городе. Рыба слышал, что в Верхнем миражами никто не пользуется. Но наверняка сказать нельзя. Он там никогда не был.

– Но я вижу их в масках. И вижу их, будто они звери, – она недоумевала только из-за этого?

Рыба остановился.

– Слушай, я не знаю точно кто ты. И откуда. И почему ничего не помнишь. Но здесь, в этом городе, ты встретишь людей в масках, в намордниках, отмороженных наркоманов и миражных проституток. Автоматы для дрочки, жаренных крыс, тысячи уродов и миллионы разных извращений, – он смотрел ей в глаза, понимая, что та сейчас расплачется: – Кто-то будет прятать себя в миражах. Кто-то будет прятаться на дне бутылки. Просто смирись с этим. Потому что те же анималы, которые прошли сейчас, уродами считают нас. Договорились?

Она уткнулась в его плечо.

– Я ничего не понимаю, – Ева шептала ухо, сквозь тихий плач: – Хотя когда ты начинаешь рассказывать, как будто во мне открывается … сумка. И там … бумаги, где все про этих в масках написано. Рыба, что со мной? Я ведь не ребенок, но мне очень страшно.

А тот и сам не понимал, что с ней.

– Я не знаю, но знаю, кто может помочь. Поедем сейчас к доктору, – он гладил ее по голове: – Мы должны добраться до него, как можно скорее. Поэтому успокаивайся и пошли. А я тебе все буду рассказывать. Все, что привлечет твое внимание. И ты сразу будешь вспоминать в подробностях. Ты быстро вспоминаешь.

Ева все еще висела на плече.

– Думаешь, мне нужен доктор?

– Да, Ева. Я уверен, что тебе нужен доктор, – он повернулся к ней. В ее глазах уже не было страха. Какое-то отчаяние что ли: – Тебя, видимо, здорово ударили головой. К силе идти не стоит потому, что мы не знаем – можно ли им доверять. А если тебя именно патрули и выкинули под эстакаду? Таких случаев достаточно, поверь. Мой эскулап не задает вопросов. Только скажет, что с тобой.

Рыба осторожно взял ее за руку. Она показалось ему чуть-чуть теплой.

– Пошли. Нам надо идти.

У него в голове крутилось несколько вариантов о произошедшем с Евой. Но в каждом из них ей промывали мозг. Менялись только виновники. Главное, что она точно с Верхнего и наверняка жутко богата. И, наверняка, есть хорошие шансы поиметь бабла. К тому же она симпатичная. Вот только бы кое-что выяснить про нее.

– Перед тем, как мы пойдем дальше, и ты начнешь меня расспрашивать – один вопрос от меня, – Рыба повернулся к ней: – Расскажи, как ты проделала этот фокус с цветами внутри моего фантома.

Ева на секунду поморщилась, будто вспоминая. Но вскоре улыбнулась. У нее милая мимика.

– Это ты про лесенку? Разве она не красивее начала выглядеть? Или что тебе не понравилось?

На ее лице царило искреннее удивление.

Это озадачивало и пугало.

– Ты, к сожалению, не понимаешь, но сделать это обычно очень тяжело. Даже совсем невозможно. Я не видел такого никогда, хотя занимаюсь этим со времен Вала, – немного приукрасить свое участие не повредит: – Ты уже хорошо понимаешь, что такое миражи. Это графика, которую серваки посылают на мои очки и на твои чипы. А есть фантомы. Это вроде той лестницы. Реальная форма. Ее можно увидеть и почувствовать без всяких устройств. Изменить чужой мираж легко. Ломаем репозиторий, вносим изменения в код, который общий для всех миражей, и готово. Но фантомы – они индивидуальны. Для каждого свой кусок внешнего кода. Мало того, что его надо найти – надо заточить под него свой компилятор. Даже это работа на месяцы. Как ты это сделала? Ты ведь еще и голая была ко всему?

Рыба был искренне озадачен по этому поводу. Но девушку это как будто заводило даже. Она улыбалась. Пританцовывала еще вроде или просто игриво шевелила бедрами.

– А я не знаю. Честно. Можно это сделать случайно?

За дебила что ли держит?

– Даже в мыслях не укладывается как?

Вместо ответа, Ева потянула его за руку дальше по улице. Рыба одернул ее.

– Хотя бы расскажи, что ты чувствовала при этом.

Девушка остановилась.

– Мне нечего тебе сказать. Я захотела сделать ее лучше. И получилось.

Она освободила свою руку и пошла. Пришлось ее нагонять. Дорога заметно расширилась. Они видимо подходили к одному из центов.

У Евы снова испортилось настроение. Но все равно постоянно задавала вопросы обо всем вокруг.

Рыба тоже немного расстроился. Пытался вспомнить – осталось ли у него хоть немного, чтобы вернуть настрой.

Наконец, не выдержал.

– Ева, послушай. Без обид, пожалуйста. Это правда, серьезно. Но самое главное – это может помочь тебе самой. Подскажет что-то о тебе. Ты попробуй вспомнить.

Она взглянула на него.

– Думаешь, я не пытаюсь? Так говоришь, как будто я специально прячу от тебя все. А я не помню, – у нее вот-вот покатятся слезы: – Я даже имени своего не помню, Рыба. А тебя только это волнует?

Она все-таки расплакалась.

Обнять ее, и прижать к себе, было лучшим выходом.

– Извини. Я видимо слишком давлю, – час или два, как они встретились, а она уже заставила его извиняться. У женщин это, видимо, прописано на генном уровне: – Вон смотри, мы выходим на пропускную площадь. Здесь есть метро и быстро доедем, куда хотели.

Улица привела их действительно куда надо.

Ева успокоилась и теперь озиралась вокруг.

– Вон смотри, мост и отряд силы, – Рыба показал на противоположенную часть площади: – Дальше этого пункта контроля я никогда не попадал. Для меня, Верхний город выглядит вот так – здоровые мужики со стволами и за ними пустота.

Девушка пристально всматривалась в ту сторону.

– Знаешь, я тоже не вижу ничего особенного, – ей интереснее было все остальное. Вокруг все сверкало. Отовсюду звучала музыка. Яркая подсветка. Тысячи людей не смотря на ранний час. Над всей площадью висел огромный экран и показывал салюты.

Они дошли до центра площади, где располагался высохший фонтан. Присели на прохладные камни. К ним сразу подошел мальчишка и предложил купить какие-то таблетки. Но для Рыбы у него ничего не нашлось. А запасы подходили к концу. Парень пообещал сейчас узнать и скрылся.

Ева смотрела на него удивленно.

Надо было что-то ответить.

– Тебе лучше не знать, что со мной случиться, если все закончиться.

Перед ними проехала какая-то еда на колесах. Рыба вспомнил, что ел последний раз только вечером, а всю ночь провел на ногах.

Через минуту у них в руках было по куску жаренного непонятно чего и по стаканчику неизвестно с чем. Торговец говорил на совершенно не переводимом языке, но делал это настолько напористо, что отказать сил не было.

– Ты вот говоришь мне про свой фантом, – сказала Ева с набитым ртом, что совершенно ее не смущало: – Что фантом – это какой-то там внешний код. Или даже не код, а только кусок кода. Откуда он взялся – не понятно. Тогда почему я его не могла знать до того, как меня ударили по голове? Я ведь быстро учусь. Сам говорил. Может там у меня все есть? Или я его так быстро выучила?

Видимо этот вопрос не оставлял ее в покое.

– Внешний код появился в сети после Вала, – придется начинать с азов: – Его просто находили. Я сам нашел свой. С помощью него, мы делаем все эти штуки – лестницы, пауков, солдат. Много фантомов уже создано. Как оно происходит – я не знаю толком. Это свойство внешнего кода. Я задаю параметры в компиляторе – по ним создается объект. Но, если ты не знаешь того куска кода, который я использовал, чтобы его создать – ты не можешь с ним сделать ничего, кроме как сломать. Или сжечь. Или разрушить как-нибудь по -другому. Он реален. Вес там, цвет, все дела. Чтобы влиять на него иначе – вот как ты – его нужно знать. Я тебе уже говорил. А я его никогда и никому не давал, не терял и не проигрывал в карты.

Ева молча жевала мясо.

Перед ними выстроились на заутреннюю последователи какой-то секты. Что-то шептали. Пытались переслать окружающим свои презентации.

Девушка смотрела на них, изредка косясь на Рыбу. Тот подавал знаки не обращать внимания.

Наконец, она нашлась с ответом.

– Давай тогда предположим вот, что, – действительно ее голова быстро возвращалась в норму: – Вал создался случайно, так? Он мог продублировать тот кусок кода, что есть у тебя и его вполне могла узнать я, когда … когда была при памяти. А сейчас, это знание просто ко мне вернулось, как и остальное.

– Это могло бы быть правдой, если бы такое случалось до этого, – ему очень хотелось поверить: – Но такого не было за все время, что прошло, как появился внешний код, Вал и все фантомы.

Она улыбнулась, оголяя все свои зубы.

– Значит я первая, – еще один кусок мыса полетел к ней в рот: – А теперь расскажи мне, что такое внутренний мир. Я слышала про него сегодня уже тысячу раз, но толком еще не поняла.

Черт, она все равно ведь его не убедила.

За то мальчик появился. Значит, сегодня еще поживем.

Джанк перекочевал к Рыбе в карман, а кто-то обогатился мечом последней истины из его он-лайн закромов.

Теперь можно попробовать рассказать.

– Помнишь, ты говорила, что можешь видеть одновременно реальность и миражи на ней? – девушка утвердительно кивнула: – Дело в том, что когда я одеваю экспенду – у меня всегда горит иконка входа. Что-то вроде воронки. У тебя есть что-то подобное?

Ева оторвала взгляд от танца, что устроили перед ней сектанты, и посмотрела вдаль.

– Не могу найти. Это важно? – чувствовалось расстройство в её голосе.

Рыба задумался. Вполне возможно, что в случае с чипами, все происходит иначе.

– ммм… Вряд ли. У меня она выведена на основной экран. Я могу войти туда когда угодно, но лучше всего конечно дома, закинувшись, как следует колесами. В любом случае, когда это происходит, я становлюсь всем. Богом, как вариант. Я могу творить все, угодно. Вон, к примеру, посмотри на тот бар, – Еве потребовалось время, чтобы найти его сквозь толпу. В конце концов, она угукнула: – Это бар «Старая Школа». Очень пафосный. Безумно дорогой. Но при этом – почти всегда пустой. И такую шваль, как я, туда никогда не пустят. Но не суть. У него есть множество копий во внутреннем мире. Почти во всех играх. В самых популярных – точно. Они специально платят кодерам, чтобы те копировали заведение один в один. Так вот – во внутреннем мире, я могу туда войти, открывая двери пинком. И мне всегда рады.

Они уже закончили есть. Шпажки от мяса, Рыба кинул в сторону урны, но не попал.

– А смысл этого только в том, чтобы отдохнуть от внешнего мира? – девушка недоумевала: – Тебе не нравиться, что тебя не пускают в бар здесь, и ты идешь в бар туда. Так получается?

– Ну, может быть когда-то, так и было, – он закурил и запрокинул голову. Экраны, что куполом висели над площадью, уже выключили. Можно было посмотреть на предрассветное небо сквозь стекло: – Люди так отвлекались от суеты. Но сейчас у нас там проходит вся жизнь. Люди там могут проводить годы, булькая в ваннах с физраствором здесь. Видела бы ты мой замок в «Эназэ лайф». Верхний город, по сравнению с ним – песочница. Конечно, мне там нравиться. У меня только там есть лучшие друзья, которые не предадут. Лучший секс у меня был тоже во внутреннем мире.

Ева повернулась к нему. Она не улыбалась больше. Смотрела, как Рыба выдыхал вверх струйки дыма.

Но вдруг тоже подняла голову. Выглядела очень испуганно.

Что её так могло напугать? Никакого звука оттуда не доносилось. Темно еще очень.

Хотя нет. На фоне уже светлеющего неба, он увидел совершенно черное пятно. Над самым куполом. Быстро разрасталось. Огромное. С трепыхающимися краями. Словно огромный фокусник накрывал своим темным плащом площадь. Рыба видел такие пятна тысячи раз. Но не таких, правда, размеров.

Над площадью проявлялся огромный фантом.

Ева схватила его за руку. Она дрожала.

Да, чего душой кривить? Это действительно было жутковато.

Надо было уйти отсюда поскорее.

– Это рандомные создания, – прошептал Рыба ей на ухо: – Их не люди создают. Сама сеть рождает. После Вала это постоянно происходит.

Они поднялись и пошли к станции метро. Ева смотрела наверх не отрываясь. Но люди вокруг еще ничего не замечали. Продолжали делать свои дела.

Надо было ускорить шаг.

Но девушка замерла. Рыба дернул её за руку, но она не шевелилась.

Кодер поднял голову.

И в этот момент, пелена спала. Ее обрывки ветер разметал где-то очень высоко.

В небе появилось существо.

Громадное существо.

Снизу казалось, что это сможет накрыть собой всю площадь.

И оно начало падать.

Первое, что все услышали – это звон бьющихся экранов.

Но вместе с ним, до ушей долетел крик этой твари.

Это был крик невыносимой боли.

Страха.

Мало кто успел сообразить, чтобы убежать от того места, куда сейчас грохнется фантом. Люди застыли, запрокинув голову.

Купол не задержал падение ни на секунду. Огромное тело порвало его, словно бумагу.

Вниз летели миллионы осколков стекла. Они первые коснулись брусчатки. И тех, кто стоял на том месте. Порезало на части тяжелыми и острыми краями.

Но раненные не успели уйти в сторону.

Фантом упал на площадь буквально через мгновение, погребая их под собой.

Земля дрогнула.

Рыба не мог даже шевельнуться. Буквально оцепенел.

Никогда не видел настолько жуткой картины. Может только где-то во внутреннем мире.

Огромная туша упала на спину. Ее пузо возвышалось над всем вокруг. Закрывало собой дома на другой стороне.

Или просто разрушила?

И это создание было отвратительно. То есть буквально каждая часть этого тела вызывала тошноту. Жидкие волосы – они прилипали к распухшему лицу. Оно, как и все его конечности, и туловище покрывалось гнилыми оспинами. Из них что-то вытекало, но тут же застывало огромными струпьями. Волны жира под кожей все еще не успокоились от падания. Перекатывались по всему телу. Из живота торчала пуповина. Свободно висела почти достигая земли. В ней двигались какие-то кровавые сгустки.

А еще запах. Внешние кодеры никогда не проявляют запах. Но сейчас вонь стояла неимоверная.

Ко всему – под этим, источающим жидкости созданием образовалась огромная кровавая лужа.

Вернее каша. Там сотни тел раздавленными кусками перемешались друг с другом.

Только взвывшая сирена смогла избавить от оцепенения.

И крик.

Крики и брань спасающихся бегством.

Закладывающая уши какофония звуков.

Рыба крепче схватил девушку за руку. Почувствовал, как ее трясет. Или это его собственная дрожь?

Неважно.

Надо уходить, пока толстяк не поднялся и не начал крушить все вокруг.

Люди понемногу приходили в себя. Будто исполняя команду, начали бежать в разные стороны. В прилегающие улицы, к мосту. Прятаться за машинами. Или под прилавками.

И все они кричали.

За секунду у входа в метро возникла давка. Туда уже не было возможности попасть. Там ломались кости и затаптывались упавшие.

Лучше остановиться.

Рыба повернулся к фантому.

Тот уже начал шевелиться. Поднял руки, оголив кровавые подтеки и прилипшую человеческую плоть. Он пытался найти для ладоней опору. Хотел подняться.

Пробовал в разных местах. Везде оставались пятна. Поскольку все вокруг него было засыпано острыми осколками, он руки сразу одергивал.

Раздались выстрелы со стороны моста. Силовики, что охраняли вход, стреляли, отгоняя напирающую толпу. Стреляли над головами и в людей. Вид умирающих под ногами тоже мог здорово отпугнуть.

У толстяка ни как не получалось встать. Он решил перевернуться, чтобы было проще. Раскачиваясь, завалился на здания. Рыба не видел, но хорошо слышал, как стены не выдерживают веса. Даже сквозь крики фантома и людей, было слышно, что ломаются дома.

А ведь кто-то искал там убежища.

Еву трясло все сильнее. Рыба обхватил девушку сзади. Ему тоже было страшно стоять посреди площади и смотреть на бедствие. Но попасть на станцию шансов уже не было. Прятаться тоже не безопасно. Единственный шанс выжить сейчас в том, что, оставаясь на открытом пространстве и не сдавленные со всех сторон людьми, у них была возможность для маневра. Поэтому он остановился на полпути, где то посередине между фонтаном и станцией.

Фантом все же начал подниматься. Сначала на колени. А через минуту – во весь рост. Он не доставал до разрушенного купола. Но все равно был выше зданий окружавших площадь. Его качало. Будто младенец, который пробует ходить.

Оставив под собой развалины, пятна от вытекающих из него жидкостей и крови, попробовал сделать шаг.

Даже открыл рот, в каком-то подобии улыбки, довольный своим поступком. Показал всем пару тысяч мелких, желтых зубов. Похожи на зубцы пилы. Слюна потекла по подбородку.

Но у него не получилось удержаться. Толстяк попытался ухватиться за край крыши. Ему пришлось весь свой вес облокотить на него.

И снова непрочные перекрытия не выдержали. С треском и криками находящихся внутри людей. Поднялась небольшая туча пыли. Толстяк животом упал прямо в нее.

Рыба поймал себя на мысли, что именно в этом доме как раз и находился тот самый бар, о котором шел разговор несколько минут назад.

Из нутра фантома, от такой нагрузки на пузо, извергнулись фекальные массы. Кто бы его не создал… Чтобы его не создало, но оно подходило к реалистичности очень внимательно. Поток залил все, что осталось от дома и растекся по площади.

В воздухе появились флаэры. Всего два. Но как же долго они добирались сюда.

Это та самая антифантомная служба, от которой они сбежали несколько часов назад.

Сейчас их появление Рыбу чрезвычайно обрадовало.

Он поделился этим с Евой. Но у той не было никакой реакции на эту новость. Она оцепеневши смотрела, как толстяк делает новую попытку подняться.

Силовики начали пальбу с воздуха. Но пока их количество не увеличиться хотя бы раз в десять, смысла в этом не было.

К тому же Рыба прекрасно знал, что обычный свинец фантому причинит очень мало вреда. То волшебство сети, что подняло его в этом мире, мгновенно восполняет потери. Даже если его разорвать на куски – каждая часть будет продолжать двигаться.

Под выстрелами, фантому удалось подняться. На этот раз гораздо быстрее. Он посмотрел на летающие вокруг него аппараты. Снова улыбнулся. Потянул руку к одному из них, но пилот уклонился. Толстяк сделал шаг в его сторону.

На этот раз у него получилось удержаться. Следующий шаг он уже сделал гораздо смелее.

Флаер висел у него прямо перед носом, не прекращая пальбу. Но гигант это даже не чувствовал. Он тянулся к нему руками.

Уже стоя в самом центре площади, существо остановилось. Пилот сделал вираж и очутился у него за спиной.

Толстяк, потеряв игрушку, начал растерянно оглядываться.

Тут, увидев где-то внизу разбегающихся людей, опустился на корточки. Он начал водить руками, пытаясь кого-нибудь поймать.

Кто-то поскользнулся в жидкостях, что текли у рандома по ногам. Фантом заулыбался. Теперь из жуткой пасти вывалился еще и длинный, раздвоенный язык. Протянув к упавшему ладонь, он сжал его в кулаке.

Поднялся.

Но опечалился, обнаружив, что от человека на ладони осталось только кровавое пятно. Оглядев кисть со всех сторон и никого не найдя, он скривил рот. Будто вот-вот заплачет.

Но еще несколько человек валялось в грязи под ним.

На этот раз фантом действовал проворнее. У него гораздо быстрее получилось схватить какого-то несчастного.

Но снова, когда он открыл ладонь, там ничего не было. Только стекающая вниз масса.

Толстяк поднес ладонь ко рту. Кровавая жижа потекла к нему в утробу.

Ему явно понравилось. С губ стекали окрашенные в красные слюни.

Он издал довольное урчание. Начал разглядывать внизу новые жертвы.

Снова присев на корточки, толстяк провел по земле обоими руками. В сомкнутых руках осталось несколько человек.

Увидев такое количество мыса на ладонях, фантом запихнул себе в рот кисть.

Потом поднялся и запихнул вторую. Попробовал впихнуть обе. Для этого рту пришлось надорваться слегка.

Довольное существо начало вновь смотреть под ноги.

Фантом сейчас был ближе к Рыбе, чем когда либо. Если он решит их поймать или снова упадет в их сторону, то неминуемо похоронит под собой.

Надо было прятаться.

Но куда?

У входа на станцию толпа все еще пыталась попасть внутрь. Там также звучали выстрелы. Люди, в попытке спастись тоже достали оружие. Это могло закончиться очень плохо.

Второй флаер облетал всю площадь. Не ясно для чего, но Рыба на всякий случай, когда пилот направлял аппарат над ними, скрывал под капюшоном лицо.

Раздался мощный выстрел со стороны моста.

Там уже стояли танки.

За всеми этими криками, сиреной не было шанса услышать их приближение.

Фантом пошатнулся. Не заметно, что выстрел ему причинил какой-то вред. Но волна от взрыва содрогнула все вокруг.

Толстяк всеми силами пытался сохранить равновесие. Флаеры разлетелись в разные стороны, чтобы не попасть под руки, которыми существо пыталось ухватиться за воздух.

Но гигантский вес все же повалил тело. С криками разбегались люди. Давили споткнувшихся. Перепрыгивали через тела. Каждый думал только о себе. Спасал свою жизнь, топча других своими окровавленными ногами

Это происходило совсем рядом. Настолько, что бегущие люди задевали его и Еву. Рыба повернул девушку к себе. Она вся сжалась у него в руках. Уткнулась в плечо. Теперь старалась не смотреть на происходящее. Он бы и сам закрыл глаза. Но все же следил за возможной опасностью.

Площадь содрогнулась еще раз. И снова падение фантома не выдержали несколько домов.

Людей под ним почти не оказалось. Может лишь в здании.

Раздалось еще несколько выстрелов.

У них получилось попасть в ногу.

Крик боли, который издало существо, заглушил все остальное. Кости вылезли наружу. Бурая кровь потоком хлынула на брусчатку. Там уже смешалась со всем остальным, чего и так было достаточно и невозможно определить природу.

Рыбе даже пришлось чуть отступить, потянув за собой Еву, чтобы лужа их не достала.

Фантом размахивал руками. Он все еще пытался встать, но каждая попытка перенести вес на развороченную взрывом ногу оканчивалась падением. И новыми криками.

Тогда создание начало ползти. Загребая под себя руками, оно двинулся в сторону моста. За ним оставался широкий след из крови и испражнений.

Следующий выстрел попал в площадь. Волна от взрыва перевернула толстяка на бок. На пузе зиял огромный, глубокий порез. Видимо прополз по крупному осколку. Или что там еще может торчать из руин? Теперь все увидели его вываливающиеся кишки.

Фантом уже не кричал – он рыдал.

Не прекращал попытки уцепиться руками. Пробовал ползти, лежа на боку.

Но новый выстрел попал ему в спину. После такого попадания, фантом уже не закричал. Замер на том месте, где застигли снаряды. С развороченным позвоночником и кусками ребер, торчащими наружу.

Рев прекратился.

Все замерло.

Только сейчас Рыба обратил внимание, что за все это время – сирена не утихала ни на минуту.

В повисшей тишине, только она казалась живой. Словно пропустила всю бойню, но продолжала кричать на всякий случай.

Но и её все же вскоре выключили.

И тогда тишина стала просто абсолютной. Ни одного звука не достигало ушей. Все стояли, боясь пошевелиться.

Казалось, что это длиться уже слишком долго.

Пока фантом снова не начал издавать звуки.

На этот раз уже не горлом.

Словно в припадке, дрогнули все его конечности.

И со всех пор его, что-то потекло на площадь.

Им с Евой было хорошо видно, как из раны на животе, пульсируя, потекла кровь. Вместе с ней повалились внутренности. Какие-то органы оказались снаружи. Бурое месиво текло также изо рта и раны на ноге. И из тысячи других порезов. А также гной из его язв.

Он издавал такой жуткий запах, но никто этого не замечал.

Флаэра сели недалеко от тела. Выскочившие силовики окружили его со всех сторон, не подпуская зевак. Танки съехали с моста. Из них людей выбежало еще больше.

А все, кто ещё минуту назад спасал от фантома свои шкуры, обступали место его падения плотным кольцом.

Всем хотелось сфотографироваться рядом. Или заработать денег на фотках, видео или трансляций с места бедствия. Даже несколько десятков раненых, стонущих от боли не могли отвлечь людей от этого. Каждый наверняка думал, что умирающим поможет кто-то другой.

А Рыба думал, что сейчас самое время спускаться в метро. Толпа отхлынула от входа. Несколько человек и даже кто-то в форме остались лежать перед дверьми.

Он потянул Еву за собой.

Они и так затянули с этим.

Последнее, что кодер увидел из происходящего на площади – это, как служба начала избивать и заталкивать самых ретивых операторов в машины и растягивать электрошоковую растяжку. Она будет предупреждать всех об опасности ее пересечения, и бить током того, кто решится это проверить.

Через минуту они уже спускались на эскалаторе вниз. Сразу подъехал поезд. Рыба затолкнул Еву в вагон и запрыгнул сам, когда двери уже закрывались.

Прошли по полупустому, утреннему вагону, чтобы найти чистые, незанятые места.

Дорогой и любимый джанк, приведи мозги в порядок от увиденного, пожалуйста.

2.

– Не могу понять, зачем я вам понадобился, – Майрон глянул на свою спутницу, что встречала его на флаерной площадке. Высокая, до странности худая. Короткие, обесцвеченные до белизны волосы. Очень мало, но с умением использована косметика.

И взгляд. Она старалась не пересекаться с ним глазами.

Ничего необычного, правда, в этом не было. Жители верха при возможности постарались бы избежать встречи с нижним городом. А он, как раз его собой и представлял.

Сообщила, что её зовут Клара Стоун. Больше не произнесла ни слова. Повела по ухоженным тропинкам вглубь группы корпоративных зданий.

На вопросы о причине приглашения, девушка не обратила внимания.

Даже не оглянулась.

Ее висок все время лихорадочно мигал красным светодиодом. Индикатор порта приема/передачи.

Значит, все-таки разговаривала с кем то. И очень активно.

Но не с ним.

За то ей не скучно.

Ну, что ж. Майрону тоже. Раз уж она собралась молчать – можно и головой повертеть. Он впервые за последние лет шесть, наверное, попал в Верхний город.

Его окружал город-лес. Здесь никто не ездил на автомобилях, поэтому не было ни одного шоссе. Может только где-то у мостов. А так, только ухоженные дорожки для велосипедов, роликов, маленьких электрокаров и просто, для прогулок пешком. Они соединяли между собой огромные небоскребы, построенные прямо на полянах между деревьями. От взлетно-посадочных, бетонных квадратов, они тянулись к небольшим домам, которые лишь слегка выглядывали из-за крон. И дальше – до, невероятной архитектуры, торговых центров и спортивных комплексов.

И ни одного очкастого смайлика. Здесь никто не хотел смешивать реальность с миражами. У них здесь и без расширенной графики все очень красиво.

Дорогу им иногда перебегали белки. Птицы щебетали без умолку. Очень чисто вокруг. Люди сидели или лежали прямо на траве. И никто не торопился, не бежал, расталкивая окружающих. Те, кто устроил себе утреннюю пробежку не в счет. Дроны бесшумно пролетали над головой по важным поручениям. Дети кидали друг другу мяч.

А еще здесь были домашние животные. Вокруг своих хозяев кружились собаки. У кого-то на руках, а у кого-то в специальных корзинках лежали кошки или лисы.

В нижнем такой роскоши нет уже давно.

У Майрона когда-то в детстве был пес. Отцу пришлось его усыпить потому, что налог на питомцев стал неподъемным для семьи простых силовиков.

Как то совсем некстати вспомнились родители и их работа.

А у него ведь и не было особого выбора. Пришлось идти по их стопам.

Когда он только подрастал, начала сильно проявлять себя программная преступность. Это когда программы, или вернее искусственные интеллекты, стали нападать на другие программы. Никто тогда не знал, что такого вида уголовщина со временем вырастет до уровня краж в начальных школах. И умный мальчик, который пошел в силовики только по совету старших, оказался к месту. Он стал одним из первых, кто специализируется только на этой области. Проработал тридцать пять лет. Вал встретил в должности главы отделения. Только по возрасту пришлось уйти. И то не хотели отпускать. Но, как консультант и преподаватель курсов по этой тематике, у него и сейчас неплохо получается держаться на ногах. Майрон был авторитетным специалистом во всем, что касалось подобных происшествий.

И вот сейчас корпорации «Спринг Ресёч» вдруг понадобились его способности. Другого объяснения, из-за чего пришлось так рано подняться и лететь в Верхний город, найти не получилось.

В конце концов, они остановились у одного из высотных зданий глубоко в лесу.

Клара подошла к одной из стен, где была площадка для вызова лифта. Ей понадобилось провести по панели карточкой, чтобы открылось еще одно меню с дополнительными иконками.

Её длинные пальцы забегали по кнопкам.

Лифт располагался на стене, повернутой к материку. В этом тоже было некое снобство, которое Майрон ненавидел в местных. Они каждый день смотрят так на нижний город, поднимаясь все выше, чтобы исчезнуть потом за облаками.

Даже сплюнул от негодования.

Этот поступок уже привлек внимание девушки. Она сжала губы. Презирала его сейчас видимо еще больше. Ну и к черту её и таких же, как она, дружков – снобов.

Но надо сохранять терпение.

Майрон изобразил улыбку и повторил свой вопрос, раз уж на него посмотрели:

– Мисс Стоун, я могу узнать, зачем вы забрали меня в такую рань, перепугали всех моих соседей и до сих пор не удосужились объясниться?

Клара не поворачивалась к нему. Смотрела перед собой в ожидании, когда приедет кабина лифта.

Но все-таки начала говорить. Надо чаще ее выводить из себя.

– Вы обязаны оставить свой цифровой штамп на документах о секретности, – у нее такой низкий голос. Но словно плоский что ли: – Вы не имеете права рассказывать или передавать в любом ином виде ту информацию, которую получите здесь. Необходимые файлы для подписи уже лежат на вашей почте.

По её виду было понятно, что до того, как все это будет сделано, она не скажет ни слова. И, что это совершенно понятно любому. И, что до этого можно было догадаться самому и еще очень давно, перед тем как приставать к ней с расспросами.

А также, в её взгляде, направленному исключительно в сторону от Майрона, читалось, что будь такая возможность – его бы здесь никогда не было.

Максимальное презрение жителей Верхнего к обитателям нижнего.

– Ну, ладно. Давайте глянем на вашу секретную документацию, – для него подобное поведение было не в новинку. Слишком много прожитых лет. Слишком много опыта в общении с самыми разными людьми. И с такими тоже.

Он полез в карман, чтобы достать очки.

От его внимания не ускользнуло, как Клара мельком взглянула на это.

Ну, конечно.

Для нее это была технология прошлого века.

Майрон хранил экспенды в футляре. С тряпочкой для протирки и кусочками бумаги, на которых хранились его пароли. Как говориться – какими бы не были совершенными атаки на личные данные в большом, внутреннем мире – ни один человек никогда не взломает через сеть ящик письменного стола.

Да, на почте лежало письмо со ссылкой на облачное хранилище. Оставить цифровую подпись – это секундное дело. Но Майрон старался не подписывать документы до ознакомления с содержимым.

Он все ещё читал, когда прибыл лифт.

В контракте все было достаточно стандартно. За время своей долгой работы на частных лиц, такие текстовики приходилось подписывать десятками. Вот только условия сейчас в случае нарушения были на порядок жестче.

Все же это работа на саму корпорацию. А это – те еще параноики.

Черт с ним. Майрон в любом случае не из болтливых. Он ввел в документ свои данные и оставил штамп.

– Теперь-то можно мне хоть что-то рассказать? – вид, который открывался из поднимающейся наверх, кабинки, слегка гипнотизировал. Вот, за лесом, появились мосты. А через какое-то время и материк. Если очень сильно напрячься, то можно попробовать найти свой дом.

– Сейчас уже вам все объяснят, – ответила Клара. Показалось, или в её голосе начал пропадать прежний холод?

А здесь действительно высоко. Небольшие дома на береговой линии уже тяжело было отличить друг от друга. Только зеркальные крыши некоторых площадей, которые ярко блестели на солнце, поднимавшегося где-то у Майрона за спиной. Дальше возвышались громадины фабрик, заводов и технических комплексов. Их трубы поднимали в небо клубы дыма круглые сутки. С ними соседствовали с кварталами многоэтажных зданий для рабочих. Людям в таких постройках жить было настолько тесно, что кровати иногда располагали по соседству с мусорными трубами. И только самым везучим семьям попадались в таких домах комнаты с окном.

Майрон покачал головой. Он родился еще в другом городе. Но и там было примерно что-то очень похожее. Ему тоже пришлось расти в таких вот грязных кварталах.

Лифт остановился, лишь немного не доехав до самой крыши. За открывшейся дверью было большое помещение. Очень темное. Все окна были скрыты плотными, черными шторами. Совсем немного света пробивалось в щели. Еле видна роспись на потолке. Натертый до блеска, паркет.

Майрон застыл в нерешительности. Ничего так офис.

Клара так же стояла и ждала, давая ему возможность первым войти внутрь.

Из темноты раздался голос:

– Ну, смелее же, уважаемый консультант. Понятно, что там у себя вы никогда не видели настолько неэкономично использованного пространства, но у нас не так много времени, пока вы приходите в себя.

Чувствовалось в этом голосе некое раздражение.

И самодовольство.

Старые туфли начали безбожно скрипеть по полу. Другой обуви он не успел найти. Уж слишком быстро ему пришлось собираться в поездку.

Но, не понятно, почему Майрон так стушевался перед еще одним позером верха?

Он остановился, когда в полутьме увидел огромный, деревянный стол. Можно было разглядеть человека, что сидел за ним. Если это офис, тогда зачем ему такая темнота?

– Господин Майрон Кован, вам объяснили, зачем вы здесь? – у него очень высокий голос. Почти женский.

– Нет, господин директор, – за него ответила девушка: – господин консультант только четыре минуты назад подписал документы о неразглашении.

– Ты могла опустить формальности, Клара, – мужчина был не так сильно раздражен, как показалось сначала. Ему даже было немножко весело. Видимо радовался, что в размеренности роскошной жизни Верхнего города появилось забавное приключение: – Господин Кован – старый вояка. Он бы и без этой вашей бюрократии не наделал бы глупостей.

Скрипнула старая кожа. Человек поднялся с кресла.

– Давайте поближе, друзья. Нам предстоит решить очень важное дело. И сделать это быстро.

Майрон взглянул на девушку. Надеялся, что их представят. Но она видимо тоже была в растерянности. Но все же нашла в себе силы тронуться с места.

Надо было идти за ней.

Недалеко от стола зажглись несколько панелей. Они смогли хорошо осветить фигуру в темном костюме. Директор сидел уже прямо на столе, сложив ногу на ногу.

Теперь его можно было разглядеть.

Майрон про себя вздохнул. Даже сложно представить – через, какое количество операций прошел этот человек, чтобы выглядеть, как юноша. От наметанного взгляда даже самые опытные и дорогие хирурги не утаят следов своего вмешательства.

Но выглядел директор Клары совершенно.

– Мисс Стоун, покажите нашему гостю, что у нас произошло, – сказал он, махнув рукой в сторону экранов.

Девушка подошла к ним, и её пальцы замельтешили по ним с удивительной скоростью. Только сейчас Майрон обратил внимание, что на пальцах, длинных и тонких, находилось по дополнительному суставу. Локтей у нее тоже оказалось в два раза больше.

Люди частенько меняли себя. Добавляли органы, вшивали в себя чипы и ещё много чего другого. Но в большинстве случаев – это делалось ради удобства. Или даже на спор. Ради фана. Те же чипы экспенды, пришитые внутри головы к глазным и ушным нервам. Не надо таскать на себе очки.

В этом случае, операция была сделана ради профессии. Судя по всему, мисс Стоун вообще редко выходила за пределы серверной.

Пока девушка искала требуемое, мужчина продолжал:

– У сильного искусственного интеллекта, который отвечает за информационную безопасность нашей корпорации и, кстати, не только её, произошел конфликт с известным сетевым вирусом. Возможно, вы слышали про него. Шайтан достаточно известен.

Вот вам и переход прямо к делу. Конечно, Майрон слышал о Шайтане – цифровом разуме, созданном какими-то легендарными программистами для поиска внешнего кода в глубине сети. Этих первых, внешних кодеров уже почти никто и не помнит, но их детище терроризирует внутренний мир до сих пор. Они научили его развиваться самостоятельно. Теперь тварь достигла уровня сильного ИИ. Говорят, что Шайти – во внутреннем мире его зовут только так – еще и прикончил своих создателей. Для проформы. Чтобы не смогли создать ничего подобного ему.

Но Майрон до этого дня никогда не имел с ним дела. Хотя и изучал его. Просто так. На будущее. Как чувствовал, что рано или поздно, но подобный заказ к нему придет.

Так что он утвердительно мотнул головой.

– Конечно, я слышал про него. Даже анализировал некоторые его действия. Мой анализ, кстати, помог признать Шайтана, как сильный интеллект. Я рекомендовал еще тогда начать его поиски и вечное блокирование. Либо уничтожение. Хотя кто прислушивается к рекомендациям старика?

Клара оторвалась от своей работы.

– Все готово, господин директор, – рапортовала она.

Тот улыбнулся.

– Мы прислушиваемся, господин Кован, – он встал и по-дружески хлопнул его по груди. Потом жестом показал, что надо подойти поближе к панелям: – И поэтому пригласили именно вас. Как видите, пригласили лично к нам. Хотели показать – насколько это важно.

– Да я уже понял, что все очень серьезно, – Майрон подошел к девушке: – Пожалуйста, давайте посмотрим, что у вас произошло.

Директор встал между ними.

– А, давайте. Давайте еще раз все посмотрим, – ему действительно это доставляло удовольствие.

Клара дотронулась до экрана.

Она начала пояснять колонки цифр, которые проносились у них перед глазами.

– Сегодня, около четырех утра, ИИ нашей системы безопасности начала копировать свои исполняемые файлы личности на сторонний сервер. Там она закрылась от всех, не позволяя отследить свои дальнейшие действия. Но Шайтан не скрывал, что находился на той же группе серверов. Через четыре с половиной минуты произошел резкий спад активности Лилит.

Майрон почувствовал, что в этот момент голос Клары дрогнул. Или нет?

Девушка продолжала говорить.

– Спад закончился очень быстро. Буквально через минуту активность достигла прежнего уровня. Но это были только общие значения. Основная доля её активности поступала, как и прежде, из нашей аппаратной. Но, по какой-то неизвестной нам еще причине, система мониторинга давала отклик на той же, сторонней группе серверов. Правда, вируса там уже не было.

Колонки цифр остановились.

Мисс Стоун закончила:

– Через двадцать три минуты отклик исчез и оттуда.

Клара замерла в ожидании дельнейших приказов.

Директор неожиданно расхохотался.

Это пугало.

Клара заметно вздрогнула. Этот мужчина либо уже совсем тронулся, либо хорошо принял, чтобы тронуться.

– Нас каким-то образом поимел сетевой вирус. Оставил себе кусочек нашей девочки. Мы понятия не имеем как, и что нам с этим делать. И чем это в итоге закончиться. Здорово, правда, друзья? – Он потряс их за плечи: – Мы – команда. Команда спасателей.

Майрон молча переваривал полученную информацию.

Он то думал, что за безопасность отвечал какой-нибудь АйсКрим или Голубой Горизонт – более новые ИИ. Но Лилит – она была еще большей легендой, чем Шайтан. Это едва ли не первый созданный сильный искусственный интеллект. И до сих пор эта система оставалась не взломанной. Конечно, все ключевые объекты в городе должны быть под ее мониторингом.

Но ничего страшного в этом докладе нет. Если Лилит – такой совершенный ИИ, как о нем говорят, то нет причин для беспокойства. Она проводит операцию, которую не закончила ночью. К чему вся это суета?

– Простите, господин директор, но все равно не могу понять – зачем здесь я? – Майрону было интересно поработать с конфликтом таких сильных интеллектов, но хотелось больше ясности: – Это рядовая, по сути, атака на систему безопасности. Если вообще атака. И, судя по всему, ни к каким жутким последствиям это не привело. Проверьте код вашего ИИ. У вас наверняка хранятся его ранние или эталонные версии. Посмотрите, где существуют различия и удалите их, когда найдете. Это же стандартная процедура. К тому же отклик со сторонних серверов исчез.

Мисс Стоун замялась. Видно было, что она хочет ещё что-то добавить, но ждала приказа.

Директор этого не замечал.

– Для Лилит мы разработали свою специальную группу языков, – сказал он: – Чтобы проанализировать эту группу кодов потребуется около суток. Но поскольку Лилит контролирует безопасность и работоспособность большого количества объектов – мы не можем пойти на такое. К примеру, наша подводная, атомная станция, питающая город также контролируется ей. Остановка на сутки обойдется очень дорого.

Ну, да. Взлетит на воздух весь город.

Проще сказать, что вы не в состоянии провести анализ потому, что программному коду Лилит больше лет, чем всем здесь в комнате.

А написан он на языке, который мы уже забыли?

– У вас и без меня ведь достаточно специалистов для такой работы, – Майрон еще не дал своего согласия. Это давало определенное преимущество. И уж точно не боялся спрашивать. Этот псих ему пока не начальник: – Они лучше с ней знакомы. Я про Лилит. Если её нельзя отключить для анализа даже на сутки от большого мира – ищите новый код. Если её язык настолько индивидуальный, то найти проще некуда. Вам школьник составит таких программ пачку. За час.

Директор уже сидел в кресле, и в темноте были видны только его руки, сложенные пирамидой на столе.

– Все наши специалисты учились или до сих пор учатся у вас, – произнес голос из темноты. Он уже не смеялся: – Вариант, который вы только что предложили, мы уже отбросили, как слишком долгий. Нам нужны именно вы, чтобы решить проблему, как можно скорее. Мы не останемся в долгу. И от наших предложений не отказываются, господин Кован.

Он встал, оперся руками на стол и продолжил:

– Нам никогда не отказывают, Майрон.

А вот это была уже злость. Едва-едва прикрытая злость.

Девушка испуганно посмотрела на гостя. Попыталась снизить внезапно накалившийся градус разговора:

– Господин Кован, для вас это уникальный шанс, раскрыть программное преступление, между сильнейшими ИИ на данный момент, – она пытается затронуть тщеславие, но это было и так ясно: – Если вы решитесь все-таки уйти, мы не сможем с вами сотрудничать в случае повторения подобных инцидентов.

Ну, последние уже было не так важно. Но в чем-то мисс Стоун права.

– Я понимаю, что у вас сбой в системе, который надо решить немедленно, – как же хотелось все-таки согласится. Но пока это напоминало кота в мешке, – Но также я чувствую, что вы что-то не договариваете. Судя по тому, что вы мне показали – это пустышка. Был отклик – не стало отклика. Была за пределами ваших серверов – вернулась на ваши сервера. С чего такой переполох?

Повисло молчание.

Директор смотрел куда-то в темноту.

Майрон переводил взгляд от него на девушку.

Клара же смотрела только на человека за столом. Она что-то все еще хотела сказать.

Наконец, мисс Стоун получила от него долгожданный кивок.

– Прежде чем мы продолжим объяснять обстоятельства дела, хотелось напомнить о бумагах, подписанных вами по дороге сюда, – она очень волновалась. Выпалила эти слова скороговоркой.

Майрон кивнул.

– В таком случае взгляните на эти цифры, – девушка вновь указала на экраны, – В данный момент, Лилит продолжает давать два отклика на обращение. Но второй мы получаем из внешнего мира.

Откуда отклик?

– Вы не могли бы повторить, мисс Клара? – это требовалось еще раз услышать, чтобы понять – насколько серьёзно она об этом говорит.

Но тут напомнил о себе директор. Он вскочил с кресла и повис над столом. Если еще минуту назад казалось, что этот человек переполнен злостью, то сейчас к нему снова вернулась прежняя веселость.

Которая больше напоминала отличный приход.

– Мы получаем данные, что она стала фантом, консультант.

Майрон отметил, что куда-то делось обращение «господин».

И то, что они действительно не шутят.

– Господин Кован, мы указывали вам, что обращаем внимание на ваши работы, – Клара еще сохранила остатки вежливости. Спасибо: – Вернее будет сказать, что не мы, а Лилит. Когда мы ей дали запрос – кто по её мнению – способен решить эту ситуацию – она выдала ваше имя первым в списке. Сослалась на ваш частный интерес к такого рода исследованиям.

А вот это уже вмешательство в личную жизнь. Хотя нельзя исключать, что подобный интерес у него был.

Надо выдержать паузу.

– Я не слишком то и боюсь ваших угроз, – Майрон понимал, чем может грозить ему отказ от работы на корпорацию, построившую город. Он не боялся возложенной ответственности и сложности дела: – И контрактов о неразглашении тоже не боюсь. Потому что разглашать не собираюсь. Но давайте решим кое какие детали. Если ваша Лилит бродит сейчас по городу – как это поможет мне?

Начальник Клары вскрикнул от радости. Оббежал вокруг стола. Иногда подпрыгивал.

– Отлично, отлично, – кричал он: – Верьте в наше полное дальнейшее сотрудничество. Но детали вы решите сами, договорились? А теперь давайте так – я буду капитаном нашей команды. А вы обо всем будете отчитываться прямо передо мной. Но теперь вам надо идти и выполнить квест, который вам дан.

Жуть. Он считает это игрой?

Директор протянул руку в провожающем жесте.

Аудиенция была закончена. Им пора уходить.

Девушка начала пятиться назад. Но очень скоро развернулась и, в ожидании гостя, замерла вполоборота.

Чёрт с ними. Надо было соглашаться. Это на самом деле слишком уж неординарное дельце. К тому же, оно может ему очень сильно помочь.

После такой оплаты можно и уйти на покой, купив за обозначенное вознаграждение квартирку поближе к мостовым площадям.

В сопровождении мисс Стоун, он быстро зашагал к стене, где был лифт. Молчали. Двери открылись сами. Большой и яркий прямоугольник. Хоть солнце еще находилось где-то с другой стороны, все равно Майрон невольно зажмурился. Слишком уж ярким казался свет снаружи после темноты кабинета.

– Так, и что мне еще не сказали? – спросил Майрон сразу, как двери лифта захлопнулись: – Если вы подозреваете Шайтана, то вам стоит начать искать именно его. Он, конечно, хорош, но у вас же не только Лилит занимается безопасностью. Наверняка можно направить еще ресурсы для такого дела. Шайтан либо ищет её, либо уже нашел. И он не замедлит воспользоваться возможностями, если получит, чего хочет.

Клара снова старалась смотреть только перед собой, но в ней чувствовалось большое напряжение. Она воспринимала все как-то слишком уж близко к сердцу.

– Мы сейчас именно этим и занимаемся. Все возможные ресурсы, включая саму Лилит, направлены именно на предотвращение нападений со стороны Шайти. А также на поиски самого Шайти. И на поиски инородного куска кода в теле Лилит.

– Значит, моей задачей будет что? – Майрон уже без стеснения разглядывал девушку. Его смешило ее не желание смотреть на собеседника. Хотя не так давно это жутко раздражало: – Найти фантома и решить вопрос с вашим раздвоением? Я правильно понимаю?

Майрон внимательно следил за ее реакцией на лице. Снова на мгновение сжались губки.

– Практически, да.

Двери открылись. Клара рванула с места, будто стартовала в спринте. Хотя шла она почему-то не в сторону стоянки флаэров.

Провожать не будут?

Пришлось её догонять.

Она же не прекращала свой монолог, даже не заметив, что гость за ней не поспевал.

– … и мы не уверены точно, что вы там найдете, – донеслись до него ее слова.

Майрон поравнялся с ней и постарался снизить ее скорость.

– В чем вы не уверены? Существует ли фантом или нет?

Еще немного и придется хватать ее за руку, чтобы остановить.

Благо этого не пришлось делать. Мисс Стоун замерла на перекрестке.

– К метро вам надо идти в том направлении. Мне же надо в серверную, – она показала на здание у нее за спиной. Огороженное решеткой. Странно видеть подобную защиту, где-то внутри Верхнего города. Больше всего оно напоминало форт. Вышки с силовиками, собаки: – Вам уже переслали необходимые файлы. Пожалуйста, ознакомьтесь с документами перед тем, как прибудете на площадь Чаро.

Она быстро зашагала к воротам. Два охранника ждали её на входе. Кто-то с вышки разглядывал его в бинокль.

Пришлось кричать в след:

– Мне, кажется, обещали объяснить детали нашего договора, не так ли?

Клара обернулась.

– Мы встретимся с вами еще сегодня, господин Кован. Поверьте, мы в курсе всех ваших вопросов, касательно договора и поможем их решить. Господин Тоэт вас в этом заверил лично.

Она вновь двинулась к своему рабочему месту.

Вновь надо повышать голос.

– Как мне с вами связаться, мисс Стоун?

Девушка остановилась. И тут он в первый раз увидел на её лице улыбку. Клара поднесла два пальца к своим глазам. Подождала в такой позиции пару мгновений. И направила их на него. Быстро повернулась и, уже не оборачиваясь, дошла до ворот.

Было понятно, что её узнали. Оба охранника поздоровались с ней. Но все равно отсканировали пальцы и глаза.

Вот же на хрен. Это было самое странное собеседование при приеме на работу, которое Майрон проходил.

Он больше не пытался её окрикивать. Замер на перекрестке в ожидании не понятно чего.

А еще вспомнил – кто такой господин Тоэт. Хоть он и показался Майрону совершенно неадекватным идиотом – это был директор корпорации «Спринг Ресёч» собственной персоной.

Значит все еще серьезнее.

Хотя девчонка ему показалась поприятнее. По началу, конечно, воротила нос, но потом вроде как всё наладилось. К тому же, чего уж говорить, она была привлекательная. Можно было даже продать её фотографии на миражный, шкурочный рынок. Наверняка, был бы спрос. Но скорее всего свою мордашку Клара давно держит под патентом.

И, вы, ребята с Верхнего, слишком уж полагаетесь на свои компьютеры. Избегаете прямого общения. Из-за этого надо лезть в сеть и читать документы.

Он посмотрел с ту сторону, где находилось метро. Такая же тропинка, которая вилась между вечно зелеными деревьями.

Майрон решил добраться до него поскорее. Пора выполнять работу. Она что-то сказала про площадь Чаро.

Пришлось снова вешать экспенды на нос. Где-то там, во внутреннем мире, хранилась информация, с которой ему позволили ознакомиться.

Кристиан Тоэт стоял у огромного окна. Он видел, как разошлись глава его отдела информационной безопасности и нанятый со стороны специалист по проблемам с конфликтами программ.

Хоть это и было до невозможности далеко. Где-то очень и очень внизу.

Удалось даже увидеть жест Клары, когда она показала, что будет присматривать за работой Майрона.

Отлично.

Кристиан будет присматривать за вами обоими.

А новые импланты в глазах безусловно были очень хороши, но только вот он не мог вспомнить – при какой из операций они были установлены.

На нем уже не было того темно-серого костюма из натуральной шерсти. Он также избавился от кожаных туфлей и галстука шикарной выделки. Только белая расстегнутая рубашка свободного кроя и такие же штаны. Тонкое льняное полотно, сшитое вручную. Без красителей.

И комната была другой. Это уже не та темень, где так хорошо получается запугивать людей. Здесь не зашторенные окна от потолка до пола по всему периметру. Шелковые шторы. До них приятно дотрагиваться. Несколько дизайнерских стульев и диван для спальных. Ни одной темной детали вокруг. Только белое или, максимум, кремовое.

– Не надо ко мне так подкрадываться, Элис, – произнес он. Это уже был голос уставшего человека. Даже не смотря на операции, которые он проводил над своим телом, старость жила где-то внутри. В тембре, наверное, тоже. Хотя больше всего – в глазах.

Которые за мгновение вернули себе молодой блеск.

– Нам надо поговорить, Крис, – такое ощущение, что этот высокий голос рождался где-то внутри него: – За последнюю декаду произошел уже сто шестой фантомный инцидент. Меня это совсем не радует.

Кристиан, не отрываясь, смотрел на город, на постройку которого когда-то ушло так много сил. И искусственный остров, и площади под стеклом, и фабрики подальше от его окон – все это было личной идеей. Но сейчас все терялось в утренней дымке. Скорее всего, это был смог и гарь. Они скрывали сегодня утром от совершенных глаз лучшее творение в его жизни. Эти люди должны быть благодарны, что он дал им возможность тогда, двадцать лет назад, сохранить остатки цивилизации.

Но тот кошмар, от которого они тогда бежали, не давал о себе забыть. Он пришел сюда, вместе со всеми. И теперь живет где-то среди этих грязных улиц. Прячется от лишних взглядов в миллиардах километрах проводов. Чтобы по сто шесть раз напоминать о себе.

– Я видел толстяка. Рандомный трафик развивает чувство юмора, – Кристиан нашел взглядом разбитый купол площади Чаро. Там уже собирали мусор, но фантом оставался на месте.

– Число таких инцидентов очень сильно выросло в последнее время, – судя по голосу, Элис начинала паниковать: – Нам и так хватает сложностей с ИВС-синдромом и Лилит. Если подобное участиться, люди подумают, что пошел второй Вал. А ведь тогда нам уже будет некуда отступать.

Надо успокоить свою пугливую половинку.

– Не может дойти до Вала. Если только ему не помогут. А то, что произошло с Лилит – действительно настораживает.

Элис начинает повышать голос. Чертова истеричка.

– Она слишком много знает. А то, что произошло – это делает её слабой.

– Согласен. И поэтому я тебе и говорю, что с этим надо справиться в первую очередь.

Он схватил стоящий перед ним бумажный торшер из той же спальной коллекции и швырнул в угол комнаты. Послышались звуки удара и ломающегося дерева. Даже сложно сказать, сколько денег она только что разбила.

– Но и это даже не самое главное сейчас, Кристиан, – ее голос буквально срывался: – В распоряжении нашей корпорации миллионы кусков внешнего кода. Мы знаем, откуда они и как ими можно воспользоваться. Так чего же мы ждем?

Кристиан отвернулся от окна.

– Потому что это может убить все, что я здесь создал. Включая нас с тобой.

Его гордая осанка повелителя мира прогнулась. Он упал на пол. Буквально зарыдал, дергаясь в судорогах.

– Это твоя увлеченность своими игрушками, убьет нас. Убьет, наверняка, – голос вырывался из него жутким визгом. Элис буквально исходилась в проклятьях и слезах: – А если мы сделаем то, что запланировали так много лет назад – у нас останется хоть какой-то шанс выжить.

Кристиан поднялся с пола и сел на стул. Они приняли решение собрать внешний код сразу после того, как на мир обрушился Вал. Но для анализа подобного массива данных никогда не было достаточного количества средств и ресурсов. И, главное – постоянно не хватало людей, которые знали бы – что и как делать. И он вечно тянул, чтобы не отрывать специалистов от другой работы. Более важной на тот момент.

– Я помню. Боже, я все помню, – эта мысль никогда не оставляла его в покое. Ни на минуту: – Да, мы обязаны сделать это.

Откинувшись на спинку, Кристиан закинул ногу на ногу и сложил на груди руки.

– Даже, если это уничтожит все, включая нас самих, мы пойдем до конца?

Элизабет наслаждалась своей победой и давила на него, что было сил.

– Конечно. Главное – это мы. Все остальное – вторично, – между пальцев, которыми он обхватил свое лицо, покатились слезы: – Но на это уйдет огромное количество ресурсов.

– Тогда может и к лучшему, что Лилит не использует полностью доступный ей ресурс, – высокий голос сестры обогатился нотками решительности: – Только она ведь контролирует программные мощности корпорации. Как ты вообще умудрился прижить у себя под боком такую змею?

Кристиан смотрел сквозь пальцы куда-то внутрь себя.

– Ты же прекрасно помнишь. Таков был уговор.

Его снова скрутило. Стул тихонько скрипнул.

Вдруг что-то дернулось у него в спине. Это было очень больно. Он попытался потрогать, что там, и нашел свежий шрам, который тянулся вдоль всего тела.

– Это что еще за херня? Ты снова легла под нож, больная сука? – у него не было сил кричать. Возможностей хватало только на озлобленный шепот.

За то у Элис сил еще было полно.

– Чтобы сделать нас с тобой сильными, бесхребетный ублюдок. Тебе нравиться наш новый имплант? Это называется фантомный позвоночник.

Из спины вырвалось нечто. Порвало такую тонкую и такую дорогую ткань. Боль, которую Кристиан испытал в этот момент, он еще никогда раньше не чувствовал. Будто над пирогом, с запеченными внутри монетками, провели магнитом, и маленькие металлические кусочки вырываются наружу, разрывая глазированную поверхность. Он сейчас и был таким пирогом.

Кристиан снова упал на пол. От боли закатились глаза. Щеки коснулось что-то липкое. Из-за пелены слез, было тяжело разглядеть, что это. Что-то черное. Оно мельтешило у него прямо перед лицом.

– Элис, прекрати. Неужели ты не чувствуешь этой боли?

Но та смеялась, сквозь его рыдания.

– Конечно, чувствую. Но попробуй сделать, как я и начать наслаждаться ею. Кто тебе сказал, что бабочки рождаются без страдания?

– Но я ведь не бабочка, – Кристиан заходился в стенаниях: – Я старик, которого, ты превратила в непонятно что.

Висевшее перед его лицом, черное пятно хлестануло по щекам. Кровь потекла на белый пол.

– Да, как ты смеешь так говорить? Я сотворила из тебя легенду. Только благодаря мне ты еще держишь в руках всю власть над этим городом. Над этим последним оставшимся мирком для грязных тараканов.

Наконец у него хватило сил, чтобы открыть глаза.

То, что ударило его, лишь отдаленно напоминало какую-то конечность. Скорее всего, оно было куском рваной ткани с клешней на конце.

– О, боги! Зачем тебе это? – Кристиан заколотил по полу. Овечьи шкуры тончайшей выделки покрывали доски маренного клена. Это самый лучший и естественный регулятор влажности. Но сейчас он размазывал по ним красные капли. Не было сил, чтобы подняться, – Ты представляешь, сколько ресурсов отнимает такая технология? А ведь наличие фантома внутри, сделает нас самих уязвимее.

Но Элис поднялась очень быстро.

– Но только теперь я могу перестать чувствовать нас человеком, – похожие слова она говорила, когда не хотела чувствовать себя мужчиной: – И мы стали теперь гораздо сильнее.

Она гладила его клешней по лицу.

– И, кстати, насчет ресурсов, – Элис подошла к окну: – Я подсчитала, что, если мы займем все сервера, имеющиеся в городе, то на восстановление кода уйдет не больше суток.

Кристиан попытался улыбнуться, но получалось тяжеловато.

– Откуда такие расчеты? И как ты это сделаешь? Прикажешь сдать все имеющиеся в городе вычислительные мощности для великой цели выживания себя?

Элис ударила кулаком по стеклу.

– Да, помолчи ты уже, старик. Тот самый ИВС-синдром может нам сильно облегчить задачу. Чтобы точно знать это, мне надо еще встретиться кое с кем сегодня.

– С чего ты это взяла? – Кристиан уже почти привык к болям в спине, но каждое движение вызывало спазмы: – И куда ты собралась, шлюха?

Клешня перед ним открыла свою пасть и зашипела. Схватила его за щеку. Он не почувствовал боли, но вкус крови наполнил рот. Видимо прокусила насквозь.

– Это не твое дело, – на этот раз Элис ударила стекло коленом. Оно даже задрожало. От такого резкого движения у него вновь хватило спину: – Твое дело – выполнить то, что обещал – найти …

Кристиан громко выдохнул.

– Палату 701, – произнес он шепотом. Это было самая тяжелая часть их уговора: – Я помню все свои обещания. А теперь отпусти меня, Элизабет.

Больше не осталось воли сопротивляться. Глава «Спринг Ресёч» опустился на колени перед окном. Фантом оторвался от лица.

Она стала намного сильнее его. Очень сильной.

Слезы снова потекли по лицу. Смешивались с кровью. Капали на белоснежную одежду. Эти пятна уже ни за что не вывести. Придется отправлять за новым комплектом белья.

– Ты все можешь, красавчик, – произнесла Элис притворно томным голоском: – Сделай это для меня, и я сделаю так, что мы останемся живы. И жизнь наша будет вечной.

Клешня вновь открылась. Но теперь из ее глубины появился длинный, черный язычок. Он медленно облизывал его глаза и щеки. В этом было нечто преступное. И потому – настолько для него эротичное. Кристиан улыбнулся. Не так часто сестра дарила такие моменты.

3.

Старый грузовик, который уже с конвейера сошел ржавым, снова заглох. Не в первый раз за ночь. А ведь Абель специально выехал после заката, чтобы не попасть в жару. Теперь уже поздно. Начиналось утро. Гнилой двигатель будет кипеть не переставая.

Уже пора выходить на работу. Отмечать часы, которые он проведет, следя за неведомыми процессами по сотням дергающихся стрелок и датчиков.

До станции, наверное, еще километров сто.

– До места назначения девяносто километров шестьсот шестьдесят три метра, – откликнулся, на мысленный запрос, новый экспенд в голове.

Даже в такой глуши обновка нормально работала. Ловила сеть. От спутника что ли. Ему было без разницы, в общем. В который раз порадовался, что заставил себя уговорить на тестовую, бесплатную установку. Теперь очки, служившие верой и правдой столько лет для просмотра порева в сети и прогулок по внутреннему миру на халяву по корпоративному трафику, лежали где-то глубоко в сумке. Их заменила пара чипов, пришитых к мозгу.

– Отлично. Как починить это говно? – раз уж они работали, значит надо использовать. До этой остановки, хватало подергать ключи в зажигании, чтобы эта груда металлолома все-таки завелось. Но из под капота сейчас валил дым. А Портер не дружил с техникой. Он и работу выбрал на станции потому, что там ни чего не надо делать. Там все происходило без его участия. Да и должность – оператор станции автоматической добычи – звучит круто. Впечатляет городских проституток.

Экспенд молчал.

Или на такой древней технике, как этот грузовик, еще не ставили автодиагностику, или система не хотела огорчать хозяина новостью, что машина умерла от старости.

– Сука, – Абель еще раз ударил по рулю. В прошлые разы это тоже хорошо помогало: – Сука, сука, сука.

Надо все-таки идти, открывать капот и смотреть, что там дымит. Может тогда информационные базы, с которыми связан экспенд, смогут определить проблему. Где-то далеко отсюда крутые железяки и умные коды примут решение, что делать и в какой последовательности. Закинут все это к нему в мозг вместе с поясняющими иллюстрациями. И он заставит двигаться этот агрегат.

Как же неохота было вылезать на жару. Утром не еще не так сильно, но все равно неприятно.

Надо обуться. Надеть на себя что-нибудь.

Достать набор ключей в большой, пластиковой коробке, с которыми он все равно не знал, что толком делать без подсказки.

И, в конце концов, со скрипом открыть дверь.

Абель выпрыгнул из кабины и оглянулся. Вокруг только низкие холмы и еле заметная колея дороги. На этой земле ничего не росло. Где то недалеко отсюда когда-то находился другой город. Теперь уже брошенный. А люди ничего не оставляют в живых после себя. Застрянь здесь Портер хотя бы на сутки без связи и воды – не было бы шансов выжить. Пока чипы в голове работают, еще можно вызвать эвакуацию. Это вызовет вопросы – зачем надо было ехать в поселок, когда, по инструкции, он должен сидеть на рабочем месте 24 часа в сутки в течение трех месяцев. Это выговор или увольнение, но ведь и не смерть от обезвоживания или в челюстях одичавших собак.

Пришлось несколько раз пнуть дверь, чтобы та закрылась. Досталось еще колесу и крылу. Рекламному баннеру, висевшему на кузове и спалившему все свои светодиоды еще до Вала. Огромному грузовику это не помогло. Кузов возвышался над ним в два или три человеческих роста. Ободранные покрышки только были с него ростом. Такие аппараты уже не строят. Большие и грязные. Им не нашлось места на улицах.

Поэтому корпорация их хранит где-то далеко от города. Оставляет доживать свой век на тысячах автономных станциях в самых глухих местах мира, где они гниют и разваливаются на части.

Экспенд отказался посылать музыку на слуховой нерв, объясняя, что звук может понадобиться Абелю для диагностики, если грузовик заведется. Пришлось напевать и подбадривать себя самому. Вспоминались только матерные песенки. Хорошо хоть чип согласился вытаскивать для него из внутреннего мира слова и отправлять на глазной нерв. Они пробегали у него перед глазами, пока Портер обходил громадину.

Дым валил чертовски сильно. Капот у этой развалюхи находился высоко, и Абелю пришлось задрать голову. Что творилось там внутри, было страшновато представить.

– Блин, я слишком туп для этого, – крик из него вырвался сам собой. Сильно. Даже горло заболело.

Утро в пустыне, или точнее в пустоши, быстро поднимало температуру окружающего мира. Метал накалился мгновенно. Пришлось стянуть с себя майку и обвязать вокруг руки, чтобы до него дотронутся. А еще надо было забраться наверх.

Абель заорал вовсю мощь пошленький припев и потянулся к решетке радиатора. Метра два вверх ползти. Это давалось тяжело. Видимо конструкторы этого чудовища думали, что водители и механики умеют летать, раз затащили крышку капота на такую высоту.

Он постоянно вскрикивал, когда пузо касалось кузова. Пот уже лил по телу и смешивался с грязью, живущей на теле.

Мало того, что надо подняться – надо еще было просунуть палец в щель между раскаленными железками. Там внутри где-то есть крючок, открывающий капот. Пальцы еще будут постоянно соскальзывать. Замок так просто не поддастся влажным рукам.

Абель в такт песенки, рывками пропихивал ладонь все дальше.

Дотянуться получалось лишь ногтем.

Но сил явно не хватало.

Еще один рывок, и на решетке осталось немного кожи с руки. Но в итоге все получилось.

Капот открылся.

И клубы дыма, черные и густые, ни чем не сдерживаемые больше, заволокли все вокруг.

Это случилось настолько внезапно, что толстяк Портер сорвался с грузовика. Он упал с этой высоты на нагревшуюся землю, подняв столп пыли.

Грязь попала в глаза. В рот.

Особенно в рот.

Перед ним поплыли какие-то белые страницы. Это чип на зрительном нерве, наверняка, неправильно сработал. Новый экспенд. Еще незажившие шрамы на голове. Не хватало еще повредить устройство.

– Развалина сраная, – Абель закрыл глаза и замахал руками, чтобы стереть экспенд-миражи чистых листов. Ему проводили инструктаж по работе с ним, но освоится толком все равно не успел.

–Что ты разлегся, толстяк? – девичий голос хихикнул где-то над ним: – Чего так дергаешься?

Портер замер. Это было слишком неожиданно. Все процессы внутри него остановились. Только страницы мелькали с бешеной скоростью, хоть глаза были закрыты.

– Сколько ты собираешься валяться в пыли? – голос походил на голос девочки-подростка: – Посмотри на меня уже, Абель Портер.

Да чёрта с два. Здесь не могло быть никакого голоса. Шалит чип и на слуховом нерве.

– Давай я тебе помогу, – он почувствовал пальцы в своих волосах. Быстрые, тонкие, ловкие. Видимо проблема со всем экпендом: – Нет, дурачок, я не твой глюк. У тебя порядок со вшитой техникой. Просто ты жирный, потный мужик, который валяется в пыли и не верит своим ушам и волосам. Давай все-таки откроем глазики.

Абелю было тяжело дышать после падения, но голос. Голос, который он слышал, приводил его в истерику. Надо сосредоточиться. Надо отключить чипы. Эти навороченные штуки – надо еще научиться с ними управляться.

Он почувствовал пинок у себя на заднице.

– Я скоро устану от тебя и уйду, – голос уже хохотал: – Или ты хочешь, чтобы я отпинала твою жирную жопу? Тебе бы это понравилось, да?

Надо сделать усилие. Было страшно немного.

С трудом, но Абель открыл глаза. Над ним склонилось черноволосое, милое личико, которое хитро прищуривалось. Если это мираж, созданный экспендом у него в голове – а другого просто быть не должно – то он очень хорош. Поры на коже. Складки на одежде. Ее волосы развивались на ветру отдельными волосками. Очки на такое качество не способны. Можно даже решить, что эта девка действительно находится в этой пустоши. Он протянул руку, чтобы дотронутся до нее. Хотел убедиться, что электроника воздействует на все чувства.

– Даже не думай, красавчик. Мне это не понравится, – она ударила его по ладони, которую Абель тянул к её лицу. Это он почувствовал. Рука слегка горела. Чувства были сымитированы отлично.

По инструкции, чтобы отключить экспенд, надо провести рукой перед лицом. Он уже пробовал, когда отключал бегущие страницы после падения. Не слишком хорошо получилось тогда. Надо еще раз.

Он, как безумный замахал перед собой. Вверх, вбок. Точно также оно и включалось. Система постоянно посылала ему сигнал об отключении. И тут же о включении. Эти бики взбешивали еще сильнее. А мираж не исчезал. Это сильно смешило девушку. Она хохотала. Даже отошла в сторону, чтобы попрыгать от смеха.

А что если эта девка все же не мираж?

Тогда откуда она знает его имя?!

– Что ты здесь делаешь? – язык с трудом ворочался в забитом песком горле. Абель не говорил – он прохрипел эти слова. Пришлось пару раз сплюнуть. Грязь, смешенная со слюной. На мгновение показалось, что это кровь.

А ведь это мог быть просто пьяный приход. Портер закупился самогоном на все месяцы вахты. Вернее выменял на товары из Города. Лекарство там. Бритвы. За подобную мелочевку от цивилизации, в мелком поселке можно отлично прибарахлится. А это еще к тому запасу таблеток, что привез с собой.

Он принял всего по чуть-чуть перед выездом. Плюс ехал всю ночь. Это вполне могло привести в состояние, чтобы увидеть девчонку посреди этой пустоши. Портер приподнялся на локтях. Хотелось ее увидеть еще раз.

Растянутая розовая футболка, которая висела только на одном плече и лямка бюстгальтера на другом. Короткие шорты. Кеды. Никаких следов пыли или грязи на одежде. У нее не было ни сумки, ни рюкзака. Даже бутылки с водой не было, чтобы забраться так далеко.

И она не выглядела умирающей от жажды. Девочка слегка пританцовывала и продолжала смеяться. У нее получалось даже чего-то там рифмовать с его именем.

– Кто ты, малолетка? Как тебя зовут? – Абель попробовал повысить голос. Получилось плохо. На локтях ему было держаться тяжело. И голова болела. И шрамы после операции еще не зажили хорошо.

Девушка подбежала к нему и присела на корточки.

– Ка. Ми. Ла, – она старательно выговаривала каждый слог, дирижируя себе пальцем. Будто читала его с доски, усиленно вспоминая азбуку. За то похоже на нормальное имя.

Она повторила второй раз быстрее. Привыкала к нему что ли?

–Камила, – она вскочила и захохотала снова.

И закричала:

– Камила. Камила!

Девушка оббежала вокруг него несколько раз. Дала круг вокруг грузовика. Она продолжала орать. Доходила до визга иногда.

– Хватит уже, – Абель попытался крикнуть это ей. Не получилось. Он перекатился на живот.

Надо поднять себя хотя бы на колени. Снова сплюнул. И снова показалось, что кровью.

– Хватит, – максимум, что у него получилось, так это тихонько зашептать. Но уже получилось сесть: – Хватит, Камила.

Свое имя, произнесенное даже шепотом, она услышала сразу. Замерла и медленно повернулась к нему.

Улыбалась.

Камила моталась по пыли бегом и вприпрыжку минут пятнадцать, не меньше, но не было даже отдышки.

Молодость.

Какая в черту молодость, идиот. Эта молодость не могла появиться здесь, и знать его имя при этом. Абель тряхнул головой и попробовал подняться. Надо дойти до воды в кабине. Выплюнуть всю пыль из горла. А то она впитывала всю слюну и вставала во рту комком.

Он зашатался. Кружилась голова. Все тело болело от падения. А ведь еще лезть обратно и смотреть чего там.

Хотя дыма поубавилось.

Итак, осторожно делаем шаг.

– Давай скорее, толстяк. Учись снова ходить и идем, – Камила пристально рассматривала его попытки: – Голова еще болит?

Не понятно как, но за мгновение до вопроса, боль исчезла. Вся боль. И от падения. И от операции. Ему стало хорошо, как никогда.

Странно. Даже беспокойство прошло.

Еще бы воды глоток.

– Нет, не болит, – ответил он удивленно. Абель довольно бодро дошел до кабины и открыл дверь. Канистра была где-то на заднем сиденье.

Он почувствовал прикосновение к своей ноге. Камила его тянула обратно.

– Нам идти надо, – сказала она.

Абель поймал себя на мысли, что больше не задается вопросом о её реальности.

– Подожди немного. Мне надо найти воду, – ответил он.

На заднем сиденье творился жуткий бардак. Может растрясло так за ночь? Сумка с личными вещами давно открылась, и все содержимое валялось на полу. Где то под этим хламом есть вода. Он раскидывал свое белье и одежду в поисках. Его старые экспэнд очки также валялись в этой куче. Сломанные к сожалению.

Канистра нашлась под самой сумкой в дальнем углу. Портер не потрудился подняться или сесть, и, как был на четвереньках, приложился к горлышку.

– Какой же ты уродливый, толстяк, – Камила засмеялась. Она сидела на месте водителя и смотрела на него сзади, вздрагивающего при каждом глотке. Он давно научился терпеть подобные нападки. Легче отшутиться, чем спорить.

– Сама-то будешь пить? – его уже не мучила жажда. Остатки грязи изо рта Абель сплюнул прямо на свою разбросанную одежду.

Девушка отрицательно мотнула головой.

– Нам идти надо. Вылезай отсюда и пошли, – она выпрыгнула из машины.

Портер попробовал обратиться к экспенду. Хотел повторить запрос о починке машины, но ответа не было. Это было очень и очень не хорошо. Если чипы и связь молчат, а очки сломаны, то его ждет смерть от скуки на вахте.

– Тебе уже ничего не понадобиться, Абель Портер, – голос у Камилы был сейчас очень серьезный: – Мы должны идти немедленно.

– Какого хрена? – после глотка воды, голос к нему вернулся, – Кто должен? Что?! У меня работа, если что! А машине хана. И экспендам моим хана. Значит и мне хана.

Портер кричал. Хоть у него и ничего не болело, но произошедшее расстроило его сильно. Надежда оставалась, что чипы заработают на станции, но добраться туда …

Он почувствовал прикосновение к руке. Камила взяла его ладонь, которая ободралась об капот и коснулась губами ссадин.

Что-то невероятное. Никто так не делал для него. Может мама. Но вспомнить он не мог. Абель больше ничего не мог вспомнить.

Вдруг остались только он, Камила и эта пустошь.

И девушка просит его о чем-то.

Вырвалось само собой:

– Куда? Куда мы должны идти?

Она так очаровательно смотрела на него, до сих пор дотрагиваясь до него. Ссадин Абель больше не чувствовал и не видел.

Немного стала побаливать голова.

– Может, я починю грузовик? Так будет быстрее добраться. Или нет? – спросил Портер.

– Нет. Но ты должен мне помочь, – повторила она тихо и жалобно: – Помочь Камиле. Идем.

Девушка махнула рукой куда-то в пустошь. В самое пекло. Она начала отступать от него спиной. Потом повернулась и пошла в ту сторону.

Постоянно оборачивалась.

Глядела на него.

Это было совсем не по пути. Она уходила от дороги все дальше.

Чертова голова. Боль возвращалась и отступала от нее волнами. Абель посмотрел на грузовик. Теперь дымящаяся машина была для него чем-то совсем чужим. То, что было сейчас для него важно уходило от дороги все дальше.