Просто возьми меня за руку

© Тимашпольская Е. Б., 2024

© «Время», 2024

Глава 1

Муми-Федя и другие

Не понимаю, зачем в субботу идти в школу, даже если в понедельник контрольная по математике. Галина Пална начала год с карательных мер. Страшно представить, что будет в девятом классе.

Аля выключила микрофон, воткнула наушники и нажала другую кнопку на телефоне. «Только скажи, дальше нас двое. Только огни аэродрома. Мы убежим… – разнеслось по комнате. – Нас не догонят…»

– Александра!

– Да, мам, встаю! – Аля выдернула наушник. – Сейчас.

Мама повысила голос:

– Мы опоздаем к врачу.

– Вот и хорошо, – пробормотала Аля, высвобождая второе ухо, и громко крикнула: – Уже и в субботу поспать не дают! И не называй меня так! Сто раз просила, я не Александра! Дурацкий провод! Ай! Черт, сережка! Мам, у нас перекись есть?

«Нас не найдут, нас не изменят…»

– Выключи этот ужас, Саша, – поморщилась мама.

– Это не ужас, а вполне норм. – Аля вылезла из-под одеяла. – У нас в классе все «Тату» слушают, даже Новый год решили делать в стиле нулевых. Мам, дай перекись.

– Вставай, и завтракать быстро! Игорь Валентинович говорит, что таблетки нельзя на голодный желудок. Зачем перекись? Ты поранилась опять?

– Провод за сережку зацепился, и мочка кровит. – Аля потрогала ухо, вытерла его о пододеяльник, нажала стоп в телефоне. – И я не Саша, мам, ну сколько можно! Кстати, сегодня подготовка к контрольной. Если не приду, двойка мне гарантирована. С Галиной Палной лучше не шутить. – Она потянулась, собрала волосы в хвост и надела очки.

– Держи перекись. Сильно кровит? Ты не говорила про контрольную. – Мама застыла с чашкой в руке. – Сегодня же суббота! Не дают детям отдохнуть! Во сколько?

– В час дня, кажется, – вздохнула Аля, снова потрогала ухо и взяла пузырек. – Не, не сильно. Я в ванную.

– У тебя пятнадцать минут. Время пошло. – Мама налила себе еще кофе. – Аль, а ты во сколько спать легла? Опять часа в два ночи? Телефон заберу! – прокричала она в закрытую дверь. – У тебя режим!

– Я тоже люблю тебя, мама! – донеслось из ванной.

Дорога до школы занимала минут десять быстрым шагом. Здание старое, трехэтажное, еще прошлого века. Мама Али, Анна Львовна, называла его «с трудом выжившим мамонтом ХХ столетия», впрочем, себя она так тоже любила именовать.

Обычно Аля опаздывала на первый урок, завозившись дома с лекарствами. Сегодня успела.

– Некогда, Николай Сеич, – крикнула на бегу охраннику и швырнула куртку на скамейку перед раздевалкой. – В перерыве повешу, сори!

– Сори! – Николай Алексеевич покачал головой. – Куда? А сменка?

– У меня кроссы чистые!

В коридоре перед кабинетом, негромко переговариваясь, толпились восьмиклассники.

– Аля, хорошо выглядишь! – хохотнул кто-то. – Чуть лучше смерти.

– Спа-а-сибо! – нараспев ответила она. – Петро, это ты сказал, я тебя вычислила. На новогодний медляк не рассчитывай! Ребята, скажите Галине Палне, что я через минуту.

Аля забежала в туалет, сняла очки, вымыла руки, плеснула водой в лицо, промокнула салфеткой, посмотрелась в зеркало.

– Фу на тебя, – сказала громко. – Дура тощая.

– Не тощая. – За спиной стояла Таня Матвеева. – И не дура.

– Может, и так, – согласилась Аля, по-прежнему придирчиво смотрясь в зеркало и поправляя длинную прямую челку. – А алгебру на два напишу. Может, очки не надевать, а? Скажу, что забыла и не вижу ничего.

– Так сегодня только подготовка! Ты что? – Таня потрясла подругу за плечи.

– Тань! Если я тебе кое-что скажу, ты ведь никому?

Матвеева скрестила руки на груди и прищурилась.

– Понятно. Тогда молчу! – Аля вздохнула и протерла очки полой рубашки. – Пойдем в класс. Если Галина Пална уже там, мало нам не покажется.

Галины Павловны еще не было. Аля с Таней успели сесть на свои места и вытащить учебники и тетради.

– Аля, – послышался голос сзади, – мы после уроков в пиццерию собираемся. Хочешь с нами?

– Макс, я на диете, ты же знаешь. – Аля обернулась. – Хотя… Мы – это кто?

– Я, Катя и Таня. Говорят, у них новый повар оч вкусный цезарь готовит. Пойдем, а!

– Ну если оч вкусный, тогда пойду.

Дверь открылась, и в класс вошла учительница математики и классная руководительница. Бондарева Галина Павловна слыла строгой, но почти всегда справедливой. Ее побаивались и одиннадцатиклассники, и коллеги учителя.

– Так, – произнесла она низким голосом. – Сегодня готовимся к контрольной. К доске пойдет… Рысин. Он расскажет нам о свойствах рациональных дробей.

– Галина Павловна, но Феди… – начала Аля.

Учительница сдвинула очки ближе к переносице.

– Он не пришел.

Галина Павловна нахмурилась:

– В таком случае придется позвонить его родителям.

– Не надо родителям! – Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Рысин. Он был в куртке и с рюкзаком на левом плече. – Я уже здесь, простите за опоздание, больше такого не повторится, честное слово, – выпалил он. – Можно я сяду?

– Почему ты в куртке? Не знаешь, где раздевалка? – Галина Павловна встала со стула.

– Да я… тут такая история… у меня, ну в общем… Лучше мне не раздеваться, короче. Вот.

– Что за новости? Ну-ка, снимай куртку! Это… это невежливо, ты же в классе, Рысин! И перед тобой учитель!

– Ладно, вы сами попросили. – Федя сбросил рюкзак на пол и потянул вниз молнию.

– Вау! – простонали одноклассники.

Федя сощурился.

– Нравится? – усмехнулся он и пощупал правую руку, забинтованную вместе с частью туловища. Бинт с подтеками рыжеватого цвета поднимался спиралью вверх прямо по толстому вязаному свитеру, захватывал плечо и спускался вниз по рукаву.

– Рысин! – Галина Павловна подошла к Феде. – Что это?

– Бинт, – сказал Федя. – Ну, марля, знаете? Вроде сита, чтобы компот процеживать. Моя пра любит компоты варить, и творог она сама делает, там тоже марля нужна. Пра простоквашу в узелок завязывает, узелок над плитой подвешивает. Из узелка такая водичка белая капает в миску. Сыворотка, значит. Потом пра ее в тесто для блинов добавляет. Они такие тонкие получаются и в дырочках.

– Что ты несешь, Рысин? Какая водичка? Какой творог? Какие дырочки? Что с тобой? Ты что, все тело сломал? Почему ты в бинтах с головы до пят?

– Нет, только ключицу.

– А в школу зачем пришел?

– Так вы же сказали, кого не будет на подготовке, тому два поставите!

– Но не в гипсе же, Рысин!

– Так это не гипс, а бинт!

– Ты в травмпункте был? Рентген делал? Родители в курсе? И хватит пререкаться!

– Не был я в травмпункте. Я соседа Петра Антоныча попросил меня забинтовать, он как раз выходной был после смены в метро. Я на кухне упал, на раковину прям грохнулся и больно так ударился… ну и решил, что ключица, а тут уже время бежать на допы, и я… на лестничную площадку вышел, Петру Иванычу в дверь позвонил, больно мне и…

– Урок срываешь, да, Рысин? – усмехнулась Галина Павловна. – Ключица, значит. Перелом. Тебе сколько лет? Детский сад какой-то устроил! Ясельная группа! Ну-ну. Молодец! На мумию египетскую похож.

– Муми-Федя, – хихикнули девочки.

– Мне четырнадцать на прошлой неделе исполнилось. – Федя прислонился к дверному косяку. – Можно я сяду, Галина Павловна?

– Садись, Рысин, но маме твоей я позвоню сегодня же.

– Лучше папе, мама уехала вчера. – Федя подхватил с пола рюкзак, подошел к парте и плюхнулся на стул. – И не спрашивайте куда.

Галина Павловна обвела глазами класс.

– Потрясающе! А контрольная, между прочим, уже в понедельник! Десять минут урока мы выясняли, что произошло с Рысиным и почему он забинтован, как…

– Мумия египетская, – продолжила Аля. – Галина Пална, можно я к доске пойду отвечать про рациональные дроби?

– Феденьку своего спасаешь, Аль? – прошипел Суханкин. – Я его, между прочим, вчера в парке видел, с Малютиной. Мило так беседовали они, ага!

Федя повернулся к Суханкину:

– Зря стараешься, Вань. Аля, не слушай его.

– Друзья, похоже, урок срывается. – Галина Павловна нахмурила брови. – Нет, если вы хотите получить двойки за диагностическую работу в начале октября, то, как говорится, дело хозяйское.

– Все, все, Галина Пална, я уже у доски, спрашивайте, – обреченно произнесла Аля.

– Ладно уж, – неожиданно смягчилась Бондарева. – Давайте вместе разберем первую задачу. Сядь на место, Аля. Рысин, неужели четырнадцать? Я тебя совсем маленьким помню. Помню, как ты в первый класс пришел…

– Ага. Четырнадцать. Возраст наступления уголовной ответственности.

– Шутники! – Галина Павловна вздохнула. – Итак, рациональная дробь – это дробь, числителем и знаменателем которой…

Аля посмотрела за окно. Октябрь только набирал ход: было тепло, но на асфальт уже ложились листья, похожие на ажурные юбочки танцовщиц. Ветер вовсю хозяйничал, сбивая их в разноцветные стайки. Такая осень нравилась Але – без дождя, солнечная, легкая, шуршащая, воздушная. Когда в больнице после обеда давали какао, можно было с чашкой выйти на балкон и смотреть, как внизу гоняют на великах дети из соседнего дома, и мечтать о том, что скоро уколы и таблетки закончатся и разрешат погулять в парке.

«Зачем я это вспомнила? Не хочу, – подумала Аля. – Ничего не хочу. Разве так бывает, когда совсем ничего не хочется? Федя? С Малютиной? Ну и пусть. Даже если он взаправду сломал ключицу. Мне все равно. Мне абсолютно точно все равно».

Глава 2

Цезарь forever

Пиццерия «Базилик и помидор» была очень популярна среди местных школьников. В ней всегда собирались не просто поесть, но и пообщаться, поиграть в настолки, сходить на мастер-класс, чтобы научиться готовить пиццу или пасту. Повара знали многих по именам, часто разрешали бесплатно пить чай.

– Аля, мы здесь! Давай к нам! – Макс привстал и помахал рукой. – Столик занят, не видишь, что ли? – сердито бросил он рыжему веснушчатому парнишке. – За-нят! Понял? Вон к окошку иди, там свободно.

– Я здесь хочу, – парнишка шмыгнул носом.

– Пойдемте мы к окну, – предложила Таня. – Нам все равно, а человеку приятно будет.

«Человек», услышав, что его так назвали, расплылся в улыбке.

– Спасибо, тетя. – Он сел за стол и по-хозяйски подвинул к себе меню.

– Тетя Таня, – засмеялась Аля. – Вот вечно ты всем уступаешь.

– По-моему, так легче жить. – Таня дернула Макса за рукав: – Что закажем?

– Всем по цезарю и колу. Да, девочки? Скидываемся только на колу, а так я угощаю.

– Угу. – Аля тряхнула головой. – Гулять так гулять. Девчонки, маме моей не говорите, что я здесь ела, если спросит. Скажите, пошла за компанию. Макс, а ты чего расщедрился? Отмечаем что-то?

– Просто захотелось вас пригласить, разве нельзя? – Макс посмотрел сначала на Таню, потом на Катю.

– А почему нельзя рассказать? – удивилась Катя.

– Я на диете.

– Ты и так худая.

– Нет, не поэтому… Ой, смотрите, Муми-Федя нарисовался!

Рысин влетел в пиццерию, осмотрелся, заметил друзей и стал пробираться к ним, снимая на ходу куртку.

– Фэд, что с тобой? Такое впечатление, что за тобой гнались. – Макс освободил место рядом. – Садись.

– Тсс, не гнались, а гонятся. – Федя подул на прилипшую к потному лбу челку. – Побреюсь наголо, достали волосы эти. – Он бросил куртку на пол и стал левой рукой развязывать бинт. – Да помогите же… Они меня засекли!

– Кто засек? – спросила Аля. – Малютина? Давай сюда! Так ты сломал ключицу или нет? – Она быстро распутала узел.

– Да какая Малютина? – Федя смотрел Але в глаза. – Ты поверила этому придурку?

Аля молчала.

– Спасибо за помощь. С рукой все норм, я прикололся просто.

– Салаты! – Официант поставил тарелки на стол. – И кола.

– Цезарь! – Макс расплылся в улыбке. – С курицей! Фэд, будешь?

– Вам бы только пожрать! – Рысин сдернул бинт. – Говорю же, гонятся за мной.

– Кто? – Макс повторил Алин вопрос.

– Кажется, я знаю, – прошептала Катя. – Вот эти? – она показала глазами на дверь.

В пиццерию ввалились двое девятиклассников из соседней школы. Их хорошо знал весь район, включая местный полицейский участок, где они оба стояли на учете.

– Ой, мамочки, сейчас точно что-то будет, – вскрикнула Таня. – Нам лучше уйти.

– А как же цезарь? – Макс успел положить в рот солидную порцию салата и громко причмокнул.

– Филимон, вон он, у окна! – крикнул один из парней, в кепке козырьком назад, и показал пальцем на столик, за которым сидели ребята. – Слышь, ты, крашеный! Бабло отдай!

– Я тебе ничего не должен, понял? У другана своего спроси! – Федя попятился и уперся спиной в подоконник. – Валим отсюда!

– Отличная идея, – ухмыльнулась Аля. – Только как?

Парни стояли у двери, заблокировав выход.

– Звоните в полицию! – крикнул Рысин громко. – Нападение на мирных граждан!

– Я тебе сейчас такое нападение покажу! – Парень в кепке сплюнул и двинулся вперед.

– Бегите, я его задержу! – Федя резким движением от себя опрокинул стол. Стаканы подпрыгнули высоко вверх, кола фонтаном выплеснулась и через мгновение покрыла бежевой пеной лица и одежду Макса, Али, Тани и Кати. Салат цезарь смачно шлепнулся на пол и был погребен под разбившейся посудой.

– Вау! – вырвалось у Али.

– Уходим через кухню! – бросил Макс. – Быстрее, пока они не очухались!

И они побежали, лавируя между столиками.

– Сюда, сюда, правее! – подсказывал Макс, врываясь в небольшое служебное помещение. – Дверь, дверь за собой закройте!

– Ну все, чувак, ты доигрался! Клоун! Трепло! – За Федей бросился Филимон. – Да отойдите вы все! Расселись! Черт! – Он поскользнулся на цезаре и растянулся на полу. – Димас, врежь ему!

Парень в кепке выругался.

– Отскребай себя, Филимон, и валим, сейчас менты приедут. Потом разберемся с крашеным.

Повара перестали готовить и уставились на странную компанию.

Макс, тяжело дыша и шарфом вытирая лицо, вежливо объяснил:

– Нам сказали, что здесь регистрируют на ноябрьский мастер-класс по выпечке пиццы. Запишите нас.

Катя и Таня кивали как китайские болванчики.

– Да, я… мы давно хотели научиться, – подхватила Таня. – А где тут у вас выход?

– Вон там, справа, – один из поваров сковородкой показал направление.

– Спасибо большое. – Аля схватила Рысина за рукав. – Мы непременно придем к вам на мастер-класс. – Правда, Федя?

– Обязательно! – громко сказал Федя и подтолкнул Макса в спину: – Выходим, выходим!

На улице завыла сирена патрульной машины.

– Быстрее, – торопил Рысин. – А то еще показания придется давать. А мне неохота время терять: в понедельник контрольная по алгебре, подготовиться надо.

Задний двор пиццерии был заставлен машинами и скутерами доставщиков. Пахло специями, сыром, кофе.

– А ты прям будешь готовиться! Так я и поверила. – Аля достала из рюкзака салфетки и зеркальце. – На кого я похожа? Ну давай, Федь, рассказывай, почему эти двое за тобой охотятся и зачем ты облил нас кока-колой.

– Да, объясни, пожалуйста, почему я сегодня остался без цезаря, – потребовал Макс. – Вечно ты выпендриваешься, столы опрокидываешь… «Бегите, я их задержу», – передразнил он Федю. – Как в плохом кино! Точно клоун, тот парень, как там его, Филимон, что ли, прав! Влипнешь в какую-то гадость и других впутаешь.

– Ребят, я… не обижайтесь. Ничего такого, просто я им денег должен.

– Кому? Этим бандитам?

– Не бандитам, Макс, а Димасу и Филимону. Взял у них кое-что, а деньги не все отдал.

– Что взял-то?

– Да какая разница! Я все улажу, ребят, чего вы…

– Так, с меня хватит! – Аля вытерла лицо. – Надо кому-нибудь? Катя? – Она протянула ей пачку салфеток. – Я домой. Пока!

– Аль, я провожу? – Федя переминался с ноги на ногу.

– Не надо, сама дойду. В понедельник увидимся.

– Ладно. – Рысин резко отвернулся. – Значит, по домам.

Макс, Таня и Катя остались у служебного входа. Сирена смолкла, беготня внутри пиццерии стихла.

– Поели и поговорили, – с сожалением вздохнул Макс. – А я не успел рассказать вам самое интересное. Существует несколько версий создания цезаря. Мне больше всего нравится итальянская…

Катя и Таня переглянулись.

– Давай не сегодня, – попросила Катя. – Итальянскую версию я вряд ли сейчас выдержу.

– Вот вы где, – услышали они вдруг тонкий голос. – Тетя, – рыжий парнишка, занявший их столик, стоял рядом и теребил Таню за подол куртки, – а у меня пицца есть. Вот смотрите. – Он достал большой кусок из бумажного пакета. – Успел спрятать, когда разборки начались. Хотите? Берите, берите! – Парнишка сунул пиццу в руки остолбеневшей Тане и, подпрыгивая, побежал к автобусной остановке.

Аля вернулась домой, разделась, зашла в свою комнату, забралась с ногами на кровать и включила микрофон.

Как всегда с Федей ничего непонятно. Кто эти парни? Димас и Филимон, кажется? Точно! Таня говорила мне о них. Это их в прошлом году поставили на учет в школе за то, что они взрывали петарды во дворах рядом с машинами, били фары и стекла, курили на переменах в туалете и отнимали деньги у малышей. Но что в этой компании делает Рысин? Как он с ними связан? Зачем брал деньги? Или не деньги? Но тогда что? А если наркотики? Нет, не может быть. И, собственно, почему меня все это интересует? Ну взял и взял… или не отдал, или отдал, я запуталась совсем. Меня мало волнует. Макса жалко, хотел угостить нас, а вместо этого получилась погоня, как в кино. Боевик какой-то.

Глава 3

Покатушки на ватрушке

Зима наступила рано. В начале ноября сильные снегопады накрыли город. За несколько дней широкие трассы превратились в узкие, на них с трудом разъезжались встречные машины. В парках сразу появились лыжники, на горках – любители санок и тюбинга.

«Мы убежим, все будет просто…» – звучало в наушниках.

– Ночь упадет, небо уронит, – подпевала Аля. Она сидела на стуле, поджав под себя ноги, и пыталась делать задание по английскому языку.

– Аля, – в комнату зашла мама. – Может, все-таки не поедешь? Что-то мне тревожно. На улице холодно, снег, и я не могу тебя отвезти-привезти.

– Мам, – Аля вытащила один наушник, – это обычная прогулка в парке. Понимаешь, обычная прогулка. С друзьями. Мне уже почти пятнадцать.

– Тебе еще четырнадцать, – мама вздохнула. – И что за странная затея кататься на этих, как их там… ватрушках? Я вчера по телевизору видела, что эти штуки опаснее санок, можно травмироваться, а тебе нельзя. Игорь Валентинович сказал…

Аля вытащила второй наушник.

«И пустота на перекрестках, пустота нас не догонит…» – пели «Тату».

– Александра!

– Мам, я позвоню. Обещаю!

– Саша!

– И все равно я поеду. – Аля посмотрела на часы, встала со стула и достала из шкафа спортивную сумку. Прошлась по комнате, закидывая в нее запасные носки и варежки. – Я так давно никуда не ездила, мам, почему я не могу, скажи! Может быть, я не поеду с горки на ватрушке, но, скорее всего, поеду. Я хочу жить как все, понимаешь, как все.

– Но Игорь Валентинович…

– Мне все равно. – Аля натянула штаны от горнолыжного комбинезона. – Как ты думаешь, я не зажарюсь в них?