Инцидент

Серо чёрные тучи неподвижно висели над головой, свинцово проглядывая между разрушенными обвалившимися домами мелкий грязный дождь с какими-то большими хлопьями, напоминающими горелую бумагу, шел уже который день. Старик сидел перед разбитой некогда стеклянной дверью и бесцветным взглядом смотрел в небо. Сквозь всю эту серость проглядывалось еле заметное светлое пятно, которое напоминало солнце. Старик поежился и поправил капюшон на старом, замызганном гарью и грязью рваном пуховике, резкий запах затхлого немытого тела ударил в нос вызывая тошнотворные приступы. В правой плече что-то внезапно взмокло и потекло, видимо опять старая язва на коже открылась и начала выделять сукровичную жидкость напоминая о произошедшем. На фоне постапокалиптической картины, раскинувшейся перед его глазами только ветер издавал воющие звуки и стояла зловещая тишина. В ней не было ничего удивительного, ведь все любят тишину, но эта тишина была другая, в ней ничего не казалось умиротворяющей, она скорее несла полную безнадежность, вызвала тоску, печаль, ощущение полной никчёмности и смерти этого мира. Хотелось плакать, но слез уже не было, они были выплаканы в самом начале после инцидента. Осталось только опустошение и о ощущение что это происходит не с ним. Что все это скоро закончится, и он опять увидит счастливую жену и своего ребенка. Будет строить планы на будущее, планировать отпуск в теплых странах, ходить в кинотеатры и рестораны, ходить по магазинам, заниматься сексом с красавицей женой… От этих мыслей становилось тепло, изредка были похожие сны, но все чаще эти сны были с мертвой безжизненной картиной разрушенного, некогда процветающего мира. Внезапно в лицо ударил налетающий холодный обжигающий ветер и появилась вонь. Нет, это был не запах его собственного немытого уже около года тела, этот запах он хорошо знал. Его знал каждый человек кто хоть раз видел старый разложившийся труп. Это запах проникал всюду, он гулял с ветром по развалинам разрушенных домов и еще сохранившихся квартир, офисов, магазинов. Он проникал в каждую клеточку его истощенного тела, некогда здорового мужика под центнер весом. Запах ежесекундно говорил, что и он в скором времени станет его частью, будет издавать его и смердеть на всю окружающую местность, и последний выживший в это безлюдном мире также как он сейчас будет вдыхать его. Еще несколько месяцев назад жизнь была в его родном квартале некогда огромного мегаполиса. То тут, то там раздавались звуки выстрелов, крики погибающих людей, самоубийц … Сейчас же только раз в несколько дней можно было встретить кого-то из оставшихся в живых. Живые теперь уже не нападали друг на друга, они не занимались мородерством, не преследовали никого, они просто бесцельно и молча слонялись по старым разрушенным домам в надежде найти какое-нибудь пропитание, но практически все было вынесено в первые месяцы, оставалось только лишь надеется на удачу.

Одинокая фигура старика на фоне замершего мира казалась его частью, но внезапно она зашевелилась. С трудом встала. Он медленно пошел к своему дому, дому, который он любил и бережно лелеял, к дому в котором на верхнем этаже у него была квартира в которой он не был уже почти полгода, которая напоминала ему обо всем утраченном, о той жизни которой уже никогда не будет, которая ушла безвозвратно и непоколебимо. Жизнь, которую он оберегал по долгу своей работы. Скрип разбитого стекла из-под ног его ботинок противно отдавался в ушах, он медленно подходил к подъезду. Ему предстояло нелегкое путешествие по лестнице на свой этаж. Он тщательно готовился к нему, сохраняя силы и запасаясь водой. На фоне тяжелого истощения он мог не осилить этот путь, но сейчас перед ним стояла одна задача, он последний раз хотел пройти это путь. Зайти в свою обитель. Ощутить оставшийся запах родных простыней, которые еще сохраняли запахи его ребенка и жены. От этих мыслей стало как-то по-особенному тепло, худое, изъеденное язвами тело напряглось и первые этажи дались на удивление легко. Сев на лестничной клетке смотрел сквозь разбитые стекла. Весь фасад дома пострадал в момент инцидента, но дом выстоял, монолит, построенный по отличной технологии, не так легко оказалось снести даже волной ядерного взрыва. Кряхтя он встал и продолжил свой путь но не пройдя и одного пролета внезапно рухнул на пол тол и от усталости, то ли от того что зацепился ботинком о лежащую на полу арматуру, ударившись при этом лицом о перилу. На глаз со лба хлынула тонкой струйкой кровь и медленно потекла по щеке с угла рта, слизнув ее языком он почувствовал солоноватый вкус крови и в душе всплыли прошедшие воспоминания. Кровь. Везде. Лежащий ребенок от удара взрывной волны и множеством мелких порезов, и кровоточащими ранами, как долго их пытались лечить, но все было тщетно, присоединилась инфекция на фоне истощения и недоедания. Жена эту потерю так и не пережила. Она просто вышла из окна. Молча. Стоя и смотря на него большими глазами. В этих глазах ничего не было. Ни жизни, ни смысла, ни любви. На фоне того, что ее лицо уже стало забываться, эти глаза и глаза умирающего ребенка он помнил. Этот взгляд помог похоронить их в соседнем парке, он поддерживал его все эти прошедшие месяцы. Он бережно ходил на могилы, ухаживал за ними пока мог.