Контракт для привидения

ГЛАВА ПЕРВАЯ

АРИНА

Никто не видел, когда я вылетела из ажурной музыкальной шкатулки. Женщина, которая поправляла покрывало в моей спальне, видимо, была новой хозяйкой. Я не помнила, когда я, в последний раз, видела предыдущую – год, два, три назад? Что с ней случилось? Неужели она, в конце концов, как все остальные, отказалась от дома?

Хозяйка направилась вниз. Я медленно последовала за ней, скользя через перила скрипучей узкой лестницы. Когда хозяйка взяла трубку в гостиной, я шпионила за ней из коридора, улавливая все изменения, которые я могла заметить в одном человеке. Прически, за столько лет, особо не изменились. Телефоны снова стали больше. Был ли персиковый цвет в моде в этом году?

«Да-да, у меня все готово.» Голос женщины был вежливым, с оттенком энтузиазма. Она провела пальцем по кофейному столику и осмотрела кончик пальца с изящным маникюром.

«Я проведу быструю уборку, и вы сможете сразу же переехать. Замечательно! Спасибо вам, Максим.» Завершив разговор, она пошла на кухню и проверила шкафы.

Переехать? Кто-то, наконец, снял дом? Я захихикала, повернулась и чуть не опрокинула, изящно расписанную, фарфоровую вазу, прежде чем я успокоилась немного.

Он, вероятно, также будет игнорировать меня, как и все остальные жильцы. Но, по крайней мере, у меня будет компания. Он привезет книги, журналы, будет смотреть телевизор, возможно даже, включит канал, где покажут сериал «Дикий ангел». Может он решит оживить сад. Ох, сколько всего интересного! Я не могла дождаться его прибытия.

Я поспорила сама с собой, что он будет просто очарователен.

ГЛАВА ВТОРАЯ

МАКСИМ

За 78 часов до встречи

«Просыпайся, просыпайся, соня.»

Я открыл один глаз и подождал, пока изображение прояснится. Элеонора стояла в дверях, в одной из моих белых рубашек, наполовину застегнутой, и с дымящейся кружкой.

«Надеюсь это не кофе», пробормотал я.

«Конечно, это кофе. Ты любишь его.»

«Да, но, когда я его готовлю сам.» Я открыл другой глаз, сел и проверил будильник. Одна минута седьмого. Черт меня возьми. Я быстро направился в ванную.

«Максим.» Элеонора произнесла мое имя и закончила привычным надуванием губ.

«Прости, дорогая.» Несколькими быстрыми шагами я пересек спальню и быстро поцеловал Элеонору.

«Спасибо, но дай мне сначала одеться», – попросил я ее.

«Ты сводишь на нет смысл утреннего кофе!» Ее смеющийся голос последовал за мной в ванную. Я несколько секунд слушал ее удаляющиеся шаги и звон на кухне, а затем приступил к делам. Начать именно в шесть утра было бы предпочтительнее, но жизнь не всегда складывалась идеально.

Кроме сегодняшнего дня. Сегодня был День побед.

Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Умыться, почистить зубы.

Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Побриться.

Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Уложить волосы. Они становилась немного длиннее, но, в моем случае, вполне сносным.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, одеться. Белоснежная рубашка, но я бы осмелился надеть пиджак. Они сказали серый, но никто не говорил, что градиент серых цветов слишком велик.

Галстук.

Я провел пальцами по двойной линии сложенных галстуков в ящике. Серый, темно-синий, темно-синий в полоску… нет, это должен быть «Счастливый красный». Я сверил его с пиджаком в зеркале.

«Правда? Красно-янтарный?» Элеонора снова стояла в дверях. «Разве это не провокация?»

Да, это провокация. «Я нравлюсь судье Лежневой. В отличии от Плевако.» Я дерзко поднял бровь, когда наши взгляды встретились в зеркале. Плевако ненавидел то, что я нарушал соответствующий дресс-код в суде. Так что, конечно, мне пришлось надеть это на День моих Побед.

Элеонора подошла, развернула его, схватила конец галстука и начала завязывать узел.

«Я могу сам завязать себе галстук.»

«Ты не позволяешь принести тебе кофе, не позволяешь завязать тебе галстук. Пожалуйста, дорогой, не говори, что ты превращаешься в Георгия.»

«Он не позволил тебе сохранить работу. Это другое. Он территориальный придурок.»

«Мало чем отличается от тебя с этой кофемашиной.»

«Не нужно этому завидовать.» Я поднял подбородок, пока Элеонора работала над узлом галстука. Кофемашина ничего не значила, но принести кому-то кофе в постель – это было актом близости, признаком привязанности. Элеонора была для меня просто…

«Не могу дождаться, когда все это закончится. Ты забронировал места на горнолыжный курорт?»

«Полулюкс. Они сказали, что эти места популярны среди молодоженов.» Ах, сладкая ирония.

Элеонора засмеялась и развернула меня, чтобы я мог проверить ее работу в зеркале. Она завязала мне галстук замысловатым многослойным узлом, которого я никогда раньше не видел. Неплохо.

«Это мое особенный узел», – прошептало ее соблазнительное дыхание возле моего уха. «Я называю это полуоткрытым лотосом.» Она игриво шлепнула меня галстуком.

«Если ты закончил свои дела, мне нужно одеться. Менее провокационно.» Она направилась в ванную, по пути подобрав выброшенное платье. «Кофе ждет тебя на кухне.»

Окна от пола до потолка охватывали почти всю квартиру открытой планировки. Я прошел сквозь длинные тени, нарисованные ранним утренним солнцем на полированном полу из паркетной доски лиственницы, и остановился, чтобы полюбоваться видом. Небо было ясное, и от восхода солнца оставалась полоска золотисто-оранжевого света, яркого на фоне темных очертаний небоскребов. Я закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул.

«Удачного дня», – пробормотал я про себя.

За 76 часов до встречи

Перед зданием суда я проверил свое отражение в оконном стекле. Мое пальто скрывало пиджак и несколько скандальный галстук. Вместе с тонким портфелем он создавал идеальный образ адвоката, как на идеальном изображении буклетов юридических компаний. Не просто адвокат – почти партнер. Я проделал потрясающую работу за последние несколько лет, и мое начальство, в лице Прохорова Матвея Андреевича и Беляева Игоря Алексеевича, намекнуло, что мне нужно только закрыть это дело, и они оформят документы, чтобы сделать меня их партнером. Я улыбнулся своему отражению. Звучит хорошо.

«Привет, Александров.» Один из моих коллег сбежал по лестнице.

«Доброе утро, Петров.»

Петров указал на галстук, выглядывавший из-под пальто, и рассмеялся своим типичным глубоким смехом. «Сегодня закрываешь сделку?»

Я сделал пол-оборота и направился вверх по лестнице назад, подняв портфель Петрову «Побеждаю!»

Подъехал фургон новостного канала, и репортер выскочил из машины. Рано, я думаю про себя. Слушание начнется только через полчаса. Но, я не мог их винить. Сегодня будет быстрое закрытие, а потом, я и мой клиент будем готовы отпраздновать нашу победу для средств массовой информации. Я подождал, пока поймаю взгляд репортера, подмигнул ему и вошел внутрь.

Я расстегнул пальто и помчался по коридору с мраморным полом, приветствуя проходивших мимо людей. Служащие арбитражного суда – София, Валерия, Николай. Лидия – переводчик. Лена из Информационных Технологий. Новая девушка из столовой, которая готовила самый вкусный кофе. Я улыбнулся им, помахал рукой, пошутил, и в быстром ритме своих шагов повторил эти два слова сам себе – я выиграю это дело, я выиграю…

Олег, мой помощник, стоял перед закрытой дверью в зал суда и постукивал ногой. Олег всегда постукивал ногой, но не чаще двух раз в секунду, если только не нервничал. Три удара – это плохо. И, что еще хуже, стук прекратился, когда он меня заметил.

«Максим Владимирович, слава богу, что вы здесь. Плевако и его команда уже внутри с судьей.»

Я не опоздал, не так ли? Я проверил свои наручные часы – нет, я пришел, как всегда, вовремя.

«Плевако представил новые доказательства…»

Я взорвался. «Он представляет новые доказательства?»

Олег сдвинул очки на нос и прижал к груди мягкую папку. «Д-да?»

«Он не имел права этого делать. Нас должны были проинформировать. Мы не получали…?»

«Нет, Максим Владимирович, нам никто не звонил.»

Черт, Плевако. Он пытается устроить мне засаду?

«Я позабочусь об этом. Подожди здесь.»

«Но, Максим Владимирович…»

Я толкнул дверь в зал суда. Слизистый ублюдок был там вместе со своим клиентом, Георгием Штайнер, и командой юристов, все в одинаковых темно-синих костюмах, серебряных галстуках и черных туфлях. Плевако и его приспешники даже сделали пробор на голове на одну сторону, как будто они, так и не переросли школьную компанию.

Я направился к судейской скамье.

«Доброе утро, Ваша честь. Яков Борисович.» Я коротко кивнул сопернику и вежливо улыбнулся судье. «Могу ли я спросить, в чем дело? Яков Борисович, я полагаю, что окно для предоставления доказательств закрылось, о…», – я взглянул на часы, – «тринадцать дней назад?»

«Речь идет не о деле как таковом.» Плевако с самодовольной ухмылкой облокотился на скамейку. Позади него Георгий Штайнер смотрел на меня, опустив брови и с пристальным взглядом, слишком сильным даже для человека, брачный договор которого, вот-вот, объявят недействительным. Расстраиваться – это одно, но Штайнер выглядел так, словно собирался меня убить.

«Возможно, в некотором смысле, так оно и есть.» Плевако постучал толстым желтым конвертом по скамейке и наконец передал его мне. «Только доказательства относятся не к моему клиенту, а к вам.»

Пачка фотографий скользнула в мою ладонь. Слегка размытые, снятые с большого расстояния, но достаточно четкие, чтобы можно было увидеть темноволосого мужчину и рыжеволосую женщину, входивших в здание, затем внутри, перед окном, сцепившихся в объятиях. Волосы женщины с каждой просмотренной фотографии опускались все ниже и ниже, мужчина погрузил пальцы в ее идеальную прическу…

Мои руки онемели, во рту пересохло.

«Это…»

«Фотографии были сделаны тем же частным детективом, которого вы наняли фотографировать моего клиента, который якобы изменяет своей жене. Я подумал, что поскольку, он проделал с ними такую выдающуюся работу, я мог бы воспользоваться его услугами.»

Плевако не отпускал ухмылку ни на секунду.

«Видно, как вы привыкли к папарацци, Максим Владимирович. Все это позирование… и, кстати, Элеонора Штайнер тоже. Невероятно фотогеничная женщина.»

Кресло Георгия Штайнер зловеще заскрипело. Плевако откашлялся и отошел на метр от своего клиента.

Последние мои мысли пришли сквозь облака, быстро затуманившие мой мозг.

«Ваша честь, вы не можете допустить, чтобы эти фотографии были внесены в дело без определения реального ущерба. Нам нужно принять решение о достоверности этих…»

«Я знаю, какое дело сужу, Максим Владимирович», – ответила судья Лежнёва достаточно резким голосом, и молоток не понадобился.

«Вы также не можете утверждать, что это я и Элеонора Штайнер. В одном здании живут сотни людей. Вы не поверите, но у многих из них темные волосы.»

«Галстук», – выдавил Георгий Штайнер.

Плевако оглянулся через плечо. «Прошу прощения?»

«Его галстук.» Голос Георгия Штайнер стал громче, он встал и стукнул кулаками по столу, а затем указал на меня пальцем.

«Когда сегодня утром я позвонил жене в номер отеля, где она должна была остановиться, она не ответила. И его галстук завязан так же, как она завязывает мой. Она называет это полуоткрытым лотосом.»

Приспешники Плевако коллективно вздохнули. Я посмотрел на свой галстук, затем на Георгия Штайнер, затем на Плевако, и, наконец, на судью.

«Яков Борисович, вы предоставите все свои доказательства в требуемой форме после завершения суда. Я уверена, что вы знаете о соответствующих процедурах», – сказала судья.

«Да, ваша честь.» Улыбка Плевако оставалась такой же самодовольной, как и раньше «И вы, Максим Владимирович.» В голосе судьи уже не чувствовалась благосклонность ко мне. Судья Лежнева посмотрела на меня своими холодными голубыми глазами.

«Я предлагаю вам вызвать повторно ответчика для заключительного заявления. И подготовьте доказательства в свою пользу, если они у вас есть. Мы обсудим ваше отстранение после суда.»

Я сглотнул. Отстранение? Я посмотрел на фотографию – я и Элеонора, вчера вечером, или, может быть, в ту ночь на прошлой неделе.

«Разрешите выругаться, Ваша честь?»

Судья Лежнева невозмутимо подняла бровь. «Отклонено.»

Ну блин.

За 43 часа до встречи

«Вчера было завершено самое громкое дело года – Георгий Штайнер против Элеоноры Штайнер. Вместо того, чтобы задаваться вопросом, как фармацевтический магнат собирается справиться с потерями, взгляды общественности устремлены на Александрова Максима Владимировича, адвоката, который выиграл дело в пользу Элеоноры Штайнер. Александров, которого многие называют рок-звездой юридического мира, сам замешан в скандале…»

Я с раздраженным щелчком выключил телевизор и рухнул на диван. Я уже выключил звук своего телефона. Не отвеченных звонков становилось все больше, и теперь, ничто не нарушало тишину квартиры, кроме моего дыхания. Я не осмеливался закрыть глаза. Эта фотография, меня и Элеоноры, была выжжена на внутренней стороне моих век, насмехаясь надо мной, иногда сопровождаясь смехом Плевако.

Я не знал, что было хуже. То, что я вел себя глупо и саботировал себя, или что Плевако был тем, кто забил последний гвоздь в гроб. Нет-нет, гвоздей не будет. Ну, не такого рода. Я выберусь из этого. Я переспал со своим клиентом только после того, как дело было практически закрыто, а до этого Элеонора и ее муж были разлучены уже несколько месяцев. Не то, чтобы я совершил преступление.

Стук в дверь. Я лег на диван и накрыл голову подушкой.

«Максим Владимирович? Здравствуйте? У меня есть для вас посылка, слишком большая, чтобы поместиться в почтовый ящик.»

Файлы, которые я ждал по делу Михайлова. Это казалось сюрреалистичным, отрез жизни до того, как эти фотографии увидели свет. Я со вздохом поднялся и распахнул дверь. Коридор сверкнул. Мужчина, определенно не почтальон, опустил камеру. Рядом с ним женщина, в строгом брючном костюме и с более короткой стрижкой, сунула диктофон в мое лицо.

«Максим Владимирович, можете ли вы рассказать мне что-нибудь о Штайнер…»

«Мне, нечего сказать.» Я захлопнул дверь и оперся на нее. Мне есть что сказать. Но фраза «к черту тебя и к черту Плевако», вероятно, не понравится ее боссам или средствам массовой информации.

За 12 часов до встречи

Я никогда не думал, что упаду так низко, что мне придется пробираться в вестибюль своего многоквартирного дома посреди ночи, чтобы забрать почту. Ползаю как преступник. Что, согласно опросу, который я не хотел видеть, но случайно увидел, сорок шесть процентов опрошенных, теперь, считали меня таковым.

Я ждал конверт с маркой суда. Вернувшись в свою квартиру, я сел на диван, бумага уже влажная от пота на моих пальцах. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Адвокатов лишали адвокатской практики за серьезные преступления, такие как фальсификация доказательств или мошенничество. Со мной этого никогда не случится.

Я глубоко вздохнул, разорвал конверт и не отпускал дыхания, пока мой взгляд не пробежался по адресу, должности, официальной записке, а затем…

Статус адвоката приостановлен.

Меня дисквалифицировали на восемь месяцев. Небольшая часть меня, та часть, которая всегда пыталась найти положительную сторону, с облегчением прошептала, что отстранение – это не лишение адвокатского статуса, это временное явление, ты справишься. Но гораздо большая часть, была зациклена на слове «приостановлен», пока оно не заняло место фотографии на внутренней стороне моих век, и это было все, о чем я мог думать, все, что я мог видеть, все, чем я был. Неудачником. Бесстыжим.

За 7 часов до встречи

Видеозвонок

«Это нехорошо, Максим. Они копают.» Из динамиков телефона, голос старшего партнера Прохорова стал более хриплым, но тревога на его лице была очевидна.

«Я знаю.» Мне не нужно было, я не хотел слышать это из уст Прохорова. В настоящее время я был хуже для бизнеса, чем рецессия, и гораздо приятнее для средств массовой информации.

«Мне не хотелось бы потерять тебя. Ты принёс пользу фирме.»

Принес? У меня все сжалось внутри от ужаса. Некоторым людям нравиться менять работу, хобби и переезжать с места на место. Но только не для меня. Я всю жизнь мечтал об адвокатской карьере. Когда учительница в восьмом классе спросила, кем мы хотим стать, когда станем взрослыми, другие дети отвечали – врачом, пиратом, актером. Я сказал, что я хотел стать адвокатом.

«Пока это всего лишь предположения, но, как только они узнают пикантные подробности…»

Комната закружилась вокруг размытого лица на видео.

Думай, думай, ради Бога, думай. «А что, если они их не узнают?»

«Прошу прощения?»

Я сглотнул, пытаясь сохранить голос ровным.

«Элеонора не расскажет никому. Помимо нее, я единственный, кто знает реальные детали. Мы можем сказать, что фотографии фиктивны. Я думаю, что-то можно будет придумать. И, если они не смогут добраться до меня, в конце концов, им придется сдаться.»

«Быть втянутыми в скандал было бы кошмаром для фирмы.» Прохоров медленно кивнул, почесывая подбородок. «Поэтому мы похороним все это. Мы похороним тебя.»

Я поморщился от этой формулировки, но промолчал. Даже небуквальное захоронение звучало ужасно, но у меня не было другого выбора, и мне повезло, что Прохоров согласился мне помочь. Я сделаю все, что он скажет.

«Тебе придется уехать. Тебя слишком легко выследить в городе или в любом другом месте, с которым у тебя есть связи. Если кто-нибудь спросит у нас в офисе, ты в отпуске из-за твоей дисквалификации. Куда бы ты ни поехал, фирма не обязана это знать, это не наша проблема. Не так ли?»

«Да», – сказал я, слегка дрожа. А что насчет Элеоноры? Должны ли мы оба бежать? Нет, это только усилит подозрения. Кроме того, я не бежал.

Я решил исчезнуть.

За 5 часов до встречи

Оглянувшись, Элеонора пробралась в мою квартиру и сняла капюшон, ее хвост под ним все еще оставался гладким и идеальным. Она прижалась ко мне в объятия, и мы стояли так несколько минут. «Ты не можешь уехать.»

«Так будет лучше для нас обоих», – сказал я.

«Ты не знаешь этого…», – вздохнула она.

«Прохоров и Беляев обо всем позаботятся. Я уеду, а ты останешься здесь и будешь делать вид, что все в порядке, и со временем так и будет.» Я взял ее руки. Пожалуйста, согласись со мной. Мне нужен был кто-то, кто сказал бы мне, что это сработает.

Но все, что я видел в ее глазах, – это беспокойство.

В коридоре хлопнула дверь.

«Тебе пора идти», – сказал я. «Приходить сюда было достаточно рискованно. Больше никаких контактов, ладно? Пока ситуация не успокоится.»

Элеонора поджала губы в типичной манере, когда что-то противоречило ее интересам. «Я люблю тебя», – сказала она, слегка недовольная.

«Я тоже.» Возможно, она все еще на шаг ниже того, чтобы приносить кофе, но, черт возьми, я буду скучать по ней там, куда еду.

Комок ледяного свинца в желудке напомнил мне, что и с этим тоже пора разобраться.

За 4 часа до встречи

Я ходил по гостиной со стаканом коньяка в руке, напиток мало помогал мне расслабить нервы. Работа, ради которой я так упорно трудился, квартира, которую я никогда не предполагал, что смогу купить, жизнь, которую я любил, – мне придется оставить все это позади.

Мне придется стать призраком.

Я поставил напиток рядом с ноутбуком и начал поиск мест, которые можно взять в аренду. Никаких квартир – мне нужно было уединение. Изображения домов сливались друг с другом, пока я их просматривал на странице сайта, мозг переключился в режим исследования. Мне не нужен был внешний вид, мне не нужно было большое пространство, я буду находиться там только зимой и начало весны, поэтому кондиционер был необязательным…

Это.

Оригинальный русский дом, отремонтированный и предлагающий уединение, на окраине села небольшого городка, в трех часах езды отсюда. Статус – сдается. Я отправил владельцу сообщение, и, не прошло и десяти минут, как получил подтверждающий ответ. Быстро – мне это понравилось.

Или я просто волнуюсь, что хочу взять в аренду?

Не имело значения. Первое дело сделано. Я поднял стакан. Я наведу порядок в своей жизни, сделаю именно то, что приказал Прохоров, и вернусь сильнее, чем когда-либо. Я откинулся назад, чтобы проверить, как называется городок.

Курлово.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

МАКСИМ

Дом, конечно, не был идеальным.

Когда я заключил сделку на аренду дома, я даже не взглянул на фотографии. Я только позаботился о том, чтобы все, что мне нужно, было в нем – мебель, функциональный туалет, крыша над головой, но на сам дом, я так и не посмотрел.

Это был типичный русский дом необычной формы, фасад был сделан в викторианском стиле с крутой черепичной крышей и единственной башенкой сзади. Полузаросшая кирпичная дорожка вела через главные ворота к части кованого забора, окаймляющего участок, и далее, к крыльцу. Кто бы ни обновил это место, очевидно, он хотел сохранить старое ощущение. По крайней мере, я надеялся, что облупившаяся краска и неуместная черепица были намеренными.

«Ничего страшного, это всего на восемь месяцев.» Ну, я разговаривал сам с собой, так что я уже был идеальным кандидатом на роль жуткого ведьминого дома. Я схватил два чемодана и взбежал по ступенькам, где выудил из-под пустого цветочного горшка связку громоздких ключей. Я сорвал с двери записку о неработающем звонке и, глубоко вздохнув, втолкнул ключи в замок.

Не так уж и плохо. Прихожая была крошечной, но ее можно было назвать уютной. Справа, вверх, ведет узкая лестница, слева открылась дверь.

Я поставил свои чемоданы возле консольного столика, единственного предмета мебели, который здесь можно было разместить. Его украшают три небольшие бронзовые статуэтки животных. Я поднял средний, решая, изображает ли он пухлого оленя или изящного кабана.

Дверь, которая ведет в гостиную, выглядела как декорации из сериалов восьмидесятых годов. Обои в полоску горчичного цвета, массивная стенка с несколькими книжными полками и квадратным телевизором, стеклянный журнальный столик, диван, матовый коричневый узор которого напоминает шерсть потертой бездомной кошки. Телевизор очень напоминает мне дом моего детства – мама очень долго его хранила и не выкидывала, но здесь он не приносил утешения.

Другая дверь ведет из гостиной в тесную маленькую кухню – слава богу, с современной бытовой техникой, с примыкающей к ней столовой, втиснутой в башню и выходящей окнами на кустарник на заднем дворе.

По крайней мере, свет из окон в башне делает это пространство более приятным, и, проверяя холодильник, я был рад обнаружить, что хозяйка заполнила его всем необходимым, как я и просил. Я еще не проезжал через город, ехал по извилистой дороге в долину, со всех сторон окруженную лесом, а этот участок находился на самом краю.

Наверху я нашел две спальни с небольшой ванной между ними. Уютно. Видимо, таков был девиз этого дома. Обе спальни были обставлены скудно, и в них пахло фальшивой чистотой, что говорило о том, что о них позаботились совсем недавно. У самой удобной из двух комнат был уютный уголок для чтения в башне и одно нестандартное украшение – музыкальная шкатулка на каминной полке ныне несуществующего камина. Однако, стоя в башне, я почувствовал сквозняк и решил занять другую спальню.

В течение следующих нескольких часов я распаковал свои вещи, устроил на кухне место для кофемашины, заварил себе приветственную чашку и возился, пытаясь подключиться к Интернету на своем ноутбуке, пока не понял, что мне нужно держать дверь гостиной, которая ведет в кухню открытой, чтобы ловил Wi Fi. И самое главное, я продолжал говорить себе, что поступил правильно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

АРИНА

Он был здесь.

Я шпионила за новым жильцом из коридора, изо всех сил стараясь не хихикнуть, не подпрыгнуть и не сделать что-нибудь еще, что могло бы вызвать реакцию близлежащего объекта. Скрипящие полы и дребезжащие окна были не лучшим решением, как я знала по опыту. Мне нужно было сохранять спокойствие и не спугнуть его.

Он был занят, как пчелка. Целых два часа он распаковывал чемоданы. Я не заходила в спальню, приватность – есть приватность, но у него, должно быть, была с собой тонна одежды. Я надеялась, что это будет означать, что он намерен остаться надолго. Именно поэтому, я изо всех сил старалась не поправлять статую оленя, которую он сместил. Или книгу. Я сопротивлялась побуждениям, пока они не стали достаточно сильными, чтобы заставить меня вернуться в музыкальную шкатулку, где я ждала своего часа. Не пугай его. Не пугай его. Не пугай его.

Ночью я исправляла все его ошибки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

МАКСИМ

Я проснулся посреди ночи, но не медленно и не постепенно. В одну секунду я спал, в следующую я смотрел широко раскрытыми глазами в потолок, недоумевая, почему я вдруг проснулся. А потом, послышалось царапанье, как будто гвозди по дереву, или… Или ветки дерева, которые покачивались на ветру и царапали фасад.

Раздраженный на себя, я перевернулся на кровати и обнял подушку, желая снова заснуть.

Я скучал по Элеоноре. Ее стойкий аромат на подушке, ее теплое, пышное тело рядом с моим. Сейчас, я был один и крайне раздражен, лежа на скрипучей старой кровати.

Я подумал о Плевако. Не думай об этом придурке. Подумай о будущем, Элеонора, было ли будущее с Элеонорой?

А пока она останется в городе, вернется к нормальной жизни, как недавно разведенная, и запустит свой модный бренд. Если ситуация изменится, она сообщит мне. Может быть, через несколько месяцев она сможет приехать…

Это был стук? Я сел, затаив дыхание, но через несколько секунд отпустил его и закатил глаза. Вероятно, эта ветка снова…

Тук-тук-тук.

Я сделал половину движения, чтобы встать с постели, но остановился. Это было смешно. Я думал о городе, и за несколько дней до отъезда, люди постоянно стучались в мою дверь, так ясно, что я представил себе стук здесь.

Тем не менее, я лежал на спине менее расслабленно, чем обычно, держа уши настороже. Нашел ли меня репортер? Конечно, нет. Я был осторожен, и никто не будет ожидать, что я спрячусь в доме, похожем на что-то из фильма «Дом с привидениями».

Лестница начала скрипеть.

Прекрати. В старых домах постоянно скрипят лестницы.

Снова скрип и…

Нет, с меня хватит. Я схватил свои беспроводные наушники и переключился на запись процесса Синявского и Даниэля на своем телефоне. Я установил приятную, тихую громкость, идеальную для того, чтобы увлечь меня спать, и откинулся на подушку.

К черту вас ветки и лестницы.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

АРИНА

Успокоенная и удовлетворенная тем, что каждый предмет находится на своем месте, я вернулась в музыкальную шкатулку. Работа сделана хорошо. Он, вероятно, даже не заметит этого, и, если он, снова, что-нибудь случайно сдвинет, я повторю процедуру на следующую ночь. Буду делать это каждую ночь, пока я не придумаю, как правильно к нему подойти.

Мне не терпелось увидеть, что он будет делать завтра. Я уверена, что это будет что-то захватывающее.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

МАКСИМ

Я проснулся ясным солнечным утром и решил оставить странную первую ночь позади. Под мерцающим светом в ванной я приступил к своим утренним делам.

Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут, я умылся и почистил зубы.

Одна, две, три минуты, побрился, привел волосы в порядок.

Четыре, пять, шесть минут, оделся.

Спустился в гостиную, раз, два, три, включил ноутбук, четыре, пять, шесть, запускаю…

Я сидел, глядя на экран. Передо мной был пустой график. По привычке, я открыл свой календарь, теперь пустой. Ни одной встречи, ни одного судебного заседания, ни одного напоминания за сегодня. Или завтра. Или в любой день после этого.

Я не знал, как долго я оставался так, сидя в своей обычной офисной одежде – я даже надел свою любимую рубашку нежно голубого цвета.

Мне делать было нечего. Я просто сидел, как глупый, потерявшийся щенок, который последние полчаса гонялся за своим хвостом, а теперь понял, что все это было, ну, просто глупо.

Все нормально. Таков был план. Ничего не делать, как бы это ни было больно. Осталось всего 239 дней. Я могу это сделать. Здесь было много вещей, которыми я мог отвлечься. Например, прогуляться вокруг дома, чтобы познакомиться с окрестностями. Отличная идея.

Десять минут спустя

Прогулки отстой.

Конечно, я мог бы пойти и дальше, тропинок в лесу, наверное, полно, – но зачем, если я не выдержу и пяти минут ходьбы?

Я дважды обошел дом. Я проверил задний двор, который когда-то, должно быть, был настоящим садом, но теперь больше походил на место, где растения умирали, а грибки съедали деревянную скамейку, единственный предмет садовой мебели. Я проверил голые, полузасохшие деревья и обнаружил, что одно из них раскинуло ветви достаточно близко к дому, чтобы в ветреную погоду можно было царапать фасад.

Не то, чтобы я искал специально это.

И теперь, я снова оказался в крошечной, чертовски замкнутой прихожей, и понял, что сойду с ума от скуки в этом доме. Я оперся на консольный столик и уставился на жуткие бронзовые статуэтки животных.

Статуэтка кабана, или может это олень, была сдвинута с места.

Я отступил назад, наклонился влево и вправо, даже вернулся к двери, чтобы найти другую точку обзора. Я уже сошел с ума? Я мог бы поклясться, что вчера, когда я вернул статуэтку на место, все трое не стояли в идеальном ряду – кабан-олень был немного впереди, как и должно быть у существа столь неоднозначного происхождения. Но теперь, они образовали идеальную линию, прямую, как линейка. Я переключился на приложение-линейку на своем телефоне и измерил расстояние – больше мне делать было нечего. Квадратное основание каждой статуэтки находилось ровно в десяти сантиметрах от края стола, кроме того, расстояние между самими статуэтками также составляло десять сантиметров.

Да, я сходил с ума. Мне нужна была работа. Сейчас.

«Пожалуйста, Матвей. У тебя должно быть что-то для меня» – умолял я Прохорова. Я походил перед своим ноутбуком, затем сел так, чтобы он мог видеть меня в камере. Прохоров снял очки и протер глаза.

«Ты знаешь, я не могу дать тебе никакой работы. Ничего такого, чего бы тебе хотелось. Ты отстранен, а закон запрещает мне…»

«А как насчет исследований? Я могу провести исследование.»

«Максим, твоя квалификация выше исследований. Это для помощников юристов, судебных юристов и недавних выпускников университетов, которые слишком высокого о себе мнения.»

В любом случае, это должно быть намного интереснее, чем смотреть, как растет трава. Или, если быть точным, сорняки. Мой задний двор на 85% зарос сорняками. «Пожалуйста? Что-нибудь?»

Прохоров вздохнул и откинулся на спинку стула. Я почувствовал зависть, просто глядя на девственно-белый фон его кабинета. Он поднял глаза на полосатые обои горчичного и коричневого цвета в гостиной.

Боже, я здесь увяну.

«Полагаю, Серову не помешала бы помощь», – раздался из ноутбука голос Прохорова, слегка хрипловатый из-за плохой связи. «Он только что взялся за крупное дело, фармацевтическую компанию. Необходимы тонны исследований.»

Да! «Тогда я твой человек, Матвей.»

«Я попрошу его прислать тебе информацию. Помни, ты будешь его подчиненным. Больше, по этому делу, ты ничего не можешь делать.»

«Я знаю, и никаких юридических консультаций, никакой подготовки документов, устное общение на минимуме…»

Это были шаги на крыльце?

Я замер, боясь даже проглотить. Что-то зашуршало снаружи. Все мышцы в моем теле напряглись, я слегка откинулся назад, достаточно, чтобы увидеть входную дверь и тень за ней.

Нет, нет, нет. Не говорите мне, что они нашли меня.

«Максим?» Голос Прохорова раздался из ноутбука, заставив меня подпрыгнуть.

«Я…э-э, да», – сказал я, возвращая свое внимание к делу. «Спасибо за возможность. Я буду ждать указаний Серова.»

Когда видеозвонок завершился, я снова посмотрел на входную дверь, но тень исчезла. Я выдохнул. Репортера не было, и я был всего лишь параноиком. Я получу работу и сразу почувствую себя лучше. Склонность Серова к делам была скорее сложной, чем драматичной, и исследовательские документы могли отуплять разум, но, глядя на полки напротив, я подумал, что отупение разума звучит не так уж плохо, если только, при этом, будет работа.

Я также сказал себе, что книга на третьей полке снизу не двигалась со вчерашнего дня, и я неправильно запомнил ее положение.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

АРИНА

Тогда я поняла, что это было «нет» моему садоводству.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

МАКСИМ

Той ночью мне было трудно заснуть. Вероятно, это произошло из-за отсутствия работы. Хотя, прогулка не была особенно утомительной, и я еще не начал исследование. Мои мысли снова понеслись в бешеном темпе. Элеонора, суд, фотографии, самодовольное лицо Плевако, уведомление суда о приостановки моей практики, дисквалификация. Тук, тук, тук…

Я резко принял сидячее положение. Мне это не почудилось. Я не сходил с ума. Что-то действительно издавало этот шум, возможно, система отопления или водосток, оторвавшийся от фасада, но что бы это ни было, я собирался найти это сейчас, чтобы наконец-то спать спокойно.

Я сделал несколько шагов к двери спальни, передумал и вернулся за лампой на прикроватной тумбочке. Не для освещения. Свет в коридоре работал нормально. Но, мне было легче, когда я держал что-то в руке. Лампа была обращена вперед, я подошел к двери и медленно со скрипом открыл ее.

Я провел рукой по стене, пока не почувствовал выключатель. Я включил его и направил лампу туда, где, как я видел, двигалась тень.

«Замри!»

Это был не ребенок. Наверху лестницы стояла молодая девушка лет двадцати шести. До этого момента, я все еще мог объяснить сам себе звуки в доме. Но, я не мог объяснить, почему она вскрикнула от удивления, когда я включил свет – как будто я напугал ее, а не наоборот. Или, почему она была одета в бархатное зеленое платье с ажурным воротником и длинными рукавами. Ее наряд был похож на костюмированный костюм. Ее вьющиеся каштановые волосы были собраны на макушке, в прическу, которую я только видел в исторических фильмах, а на бледном лице, овальной формы, были широко раскрыты красивые голубые глаза.

Независимо от того, со сколькими испытаниями я столкнулся и, в виду своей профессии, был идеально подготовлен к любому исходу событий, но, в этот момент, мой мозг объявил, что все кончено, и решил, что логика принадлежит кому-то другому. «Ааа, замри?»

Несмотря на то, что моей лучшей защитой была всего лишь настольная лампа, девушка должна была отреагировать как воровка. Но ее глаза расширились еще больше, и она прикрыла рот рукой, задыхаясь.

«Не может быть!» – сказала она голосом, довольно приятным. «Ты можешь видеть меня?»

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

АРИНА

Не так я представляла себе знакомство с постояльцем. При этом, я специально не задумывалась о знакомстве с ними, поскольку люди никогда не могли меня видеть. Но он мог, а я все испортила, поскольку шла крадучись через дом посреди ночи.

«Не двигайся», – сказал мужчина, все еще направляя на меня лампу.

«Я…я…» Что я могла на это сказать? Ни одна из книг, которые я когда-либо читала, не содержала описания этикета представления себя мужчине, который поймал вас, пробираясь через ваш собственный дом. И это отвлекло меня от действительно важного факта.

«Ты можешь видеть меня!»

Ладно, может, поменьше энтузиазма, Арина. Первые впечатления и все такое. Но было так трудно сдерживаться. Я все еще не могла поверить, что на самом деле разговариваю с живым человеком, и часть меня боялась, что этот момент закончится, и я снова стану невидимой. Незаметной. Неслыханно.

«Да, я вижу тебя.» Он нахмурился, но лампу так и не опустил. «И я вызываю полицию.»

Подожди, что? «Нет, ты не понимаешь. Это не будет…»

«Теперь ты просто…» Он подошел и протянул ко мне руку.

«Я бы не рекомендовала…»

Его рука прошла через мое плечо. Он поднес свою руку к лицу, пошевелил пальцами, затем попробовал еще раз. Рука опять прошла сквозь меня.

«Какого черта?» – посмотрел он меня с широко раскрытыми глазами.

Я пожала плечами. «Я привидение. Ты не можешь прикоснуться ко мне. И я бы рекомендовала не звонить в полицию, так как они меня не увидят и выставят штраф за ложный вызов. То есть, если они поверят тебе и вообще приедут сюда.»

«Что это за трюк? Голограмма? Как они заставляют тебя говорить?» Он снова провел через меня рукой и вздрогнул.

«Тебе станет холодно, если ты пройдешь сквозь меня. Или я пройду сквозь тебя, хотя стараюсь этого не делать, главным образом из-за вышеупомянутого холода…»

«Где-то здесь должно быть какое-то устройство.» Он присел и запустил руку мне в юбку.

«Ну, извини, это уже слишком!» Я отступила назад и положила руки на бедра. «Привидения тоже заслуживают некоторой конфиденциальности.»

«Ты уже прекратишь эту чушь о привидениях?» Он выпрямился во весь свой, довольно внушительный рост и скрестил руки на груди.

Я сделала еще шаг назад и случайно провалилась сквозь стену. Я быстро вылетела обратно в коридор.

«Извини, непреднамеренно получилось. Можем ли мы начать снова? Привет, я Арина.» Я протянула руку и быстро убрала ее. «Забудь об этикете, тебе станет холодно от прикосновения.»

Мужчина осмотрел меня с еще большей осторожностью, чем раньше. Черт возьми, я никогда не задумывалась об этой проблеме. Человек меня видит, но не верит. Но теперь, когда я, наконец-то, смогла с кем-то общаться, теперь, когда у меня, наконец, появился достойный спутник, к тому же, казалось, довольно образованный, я не могла его спугнуть. Как мне заставить его поверить?

Ладно, успокойся. Будь собой.

На самом деле это была не лучшая идея. Я никогда не вела себя комфортно и кокетливо среди мужчин, особенно красивых, и он определенно был таким. Черные как смоль волосы, загорелая кожа, квадратное лицо с пухлыми рельефными губами и ярко зелеными глазами, подозрительно смотрящими на меня из-под сильных прямых бровей. У него также был хороший вкус. Его ночная пижама – простая серая футболка и клетчатые штаны. Предыдущий жилец дома, Юрий, любил сочетать комплекты с мотивами динозавров, что выглядело немного тревожно на 48-летнем мужчине.

«Здравствуй, Арина.» Мужчина помахал мне рукой перед лицом. «Или кто там говорит за нее.»

«В последний раз повторяю, я не голограмма. Я привидение. Видишь?» Я пронеслась мимо него, пролетела через стену в ванную, вылетела обратно, мимо перил в коридор внизу, и врезалась в маленькую деревянную статуэтку оленя. Я любила эту статуэтку. Находиться в ней было словно лежать в теплом осеннем лесу, с легким запахом листьев и земли. Через несколько секунд я выпрыгнула обратно и подлетела к мужчине.

Его глаза расширились.

«Не бойся», – выпалила она. «Стандартные вещи о привидениях.»

«Я сплю.» Он потер глаза, покосился на меня сквозь пальцы и застонал.

Ох, чудесно. Как он придумал все эти оправдания? – подумала я с сарказмом.

«Это не сон. Я настоящая. Ну, я не материальна, у меня нет физической оболочки, но я где-то существую…»

«Наверно, лунатизм. Я возвращаюсь в постель.» Он сделал шаг назад, запутавшись ногой в проводе от лампы.

«Осторожно…» Я протянула руку.

Еще шаг. Шнур натянулся, он споткнулся, упал назад и ударился затылком о дверную ручку. Он упал у двери без сознания.

Боже, Боже, Боже! Пожалуйста, не позволяй первому человеку, увидевшему меня, умереть из-за дурацкой лампы.

Я скользнула к нему и присела на уровне его груди. Она поднималась и опускалась равномерно, и на его голове не было крови. У него, вероятно, просто будет шишка. Я знала это на своем опыте. Утром он будет в порядке. Но было бы мило, и гостеприимно, с ее стороны уложить его обратно в постель. Я потерла руки. Мои навыки перемещения людей были заржавевшими, но сейчас было самое подходящее время, чтобы вспомнить их.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

МАКСИМ

Я проснулся от легкой боли и сильного замешательства. Моей первой мыслью было то, что я сильно напился, накануне, вечером, но воспоминания о похмелье студенческих лет не совпадали с легкой пульсирующей болью в затылке, а, в остальном, память была ясна. Не говоря уже о том, что я вчера не пил.

Я выполнил свой обычный утренний распорядок, ступая осторожно. Итак, вчера вечером. Очередной стук. В коридоре странная девушка, я не мог до нее дотронуться, а она как бы скользила, а не шла – даже с лестницы не спускалась, а как бы плавно парила в воздухе…

На кухне я взял из холодильника пакет со льдом, чтобы успокоить опухоль на голове, а затем сел в гостиной. Она сказала, что она привидение. Я думал, что это розыгрыш, голограмма, но то, как она двигалась, может ли какой-нибудь шутник владеть такой технологией? Ну, это не имело значения, потому что это был сон.

Но такой яркий сон. Более яркий, чем даже сон, который я видел в ночь перед закрытием своего первого судебного процесса, в котором судья поклонился мне, а присяжные вытирали слезы, вызванные моей заключительной речью. В то утро я проснулся убежденным на двадцать два процента, что это действительно произошло.

В этом случае я могу осмелиться подняться до двадцати четырех процентов.

Из двух окон, выходивших на задний двор, лились солнечные лучи. Ранним утром гостиная выглядела невинной и нормальной. Это должно было мне помочь отделить реальность от воображаемого, но чем больше я цеплялся за воспоминания о прошлой ночи, тем больше мне казалось, что они были реальностью. Моя травма на голове была доказательством того, что я бодрствовал.

И что-то в этом было настолько осязаемым, что я все еще чувствовал легкий холод, когда моя рука проходила сквозь девушку, я так ясно помнил ее голос. И странные звуки, и статуэтки, меняющие положение в течение ночи.

Я пошел в коридор. Статуэтка кабана-оленя стояла в идеальной линии с двумя другими. Чувствуя себя полным идиотом, я помахал рукой по лестнице. Летающие пылинки мигали в ответ, но больше ничего – ни невидимой нити, которая заставляла бы вещи двигаться, ни голограмм.

Перестань позорить себя. Это был сон. Пора заняться настоящей работой и никогда больше о ней не думать.

К счастью, Серов прислал мне несколько цифровых файлов для просмотра. Я заварил себе кофе, уселся на диван. Несмотря на то, что мне не хватало внешнего вида, на удивление, диван компенсировался комфортом. С ноутбуком на коленях, я начал работать.

Теперь, когда мне было чем заняться, тишина и покой были неплохими. Возможно, я смогу прожить здесь еще 238 дней. До сих пор, я не осознавал, насколько привык к белому шуму города – звукам машин, машинам скорой помощи, визгу поездов, приглушенным разговорам на дальнем плане. Это успокаивало, но было что сказать и о первозданной, естественной тишине.

«Привет.»

Я подпрыгнул, чуть не уронив ноутбук на пол. Мое сердце колотилось. Привидение девушки. Голограмма стояла у книжной полки рядом с окном, зеленый цвет ее платья почти сливался со шторами.

Она застенчиво подняла руку. «Надеюсь, я тебя не напугала.»

Ох, черт возьми, нет.

Я зажмурился, сосчитал до шести и снова посмотрел. Она все еще была там, сложив руки перед собой, и на ее губах играла легкая улыбка.

«Не обращай на нее внимания», – пробормотал я про себя. «Ты сходишь с ума от отсутствия работы. Начни работать, и она исчезнет.»

Работа всегда все исправляет.

«Я хочу попросить у тебя прощения за вчерашнюю ночь.»

Краем моего полем зрения, я видел, как она двигалась, делая что-то среднее между походкой и скольжением. Ее ноги двигались, как при ходьбе, но движение было неестественно плавным.

«Хорошо ли спалось? Я не слишком хороша в перемещении людей.»

Игнорируй ее, игнорируй ее, игнорируй ее. Я глубоко вздохнул и уставился на экран. Его синий свет должен был успокаивать, но я не мог сосредоточиться ни на чем, что было написано там. Я сошел с ума? Пожалуйста, только не это. Мне еще так много нужно было сделать. Я не мог уйти, позволив Плевако одержать последнюю победу.

Девушка остановилась у подножия дивана.

«Она не существует.» Я потер глаза. Пожалуйста, пусть она исчезнет. Но когда я открыл их, странная девушка стояла на месте.

Хорошо. Думай логично. Никакого сумасшествия.

Возможно, я съел что-то странное или понюхал что-то не то. Задний двор! Возможно, я вдохнул какие-то грибки, когда шел на прогулку. Я открыл поисковик и начал печатать, чувствуя себя уже лучше.

«О нет, не делай этого.» Она скользнула к спинке дивана и посмотрела через мое плечо. «Никогда не следует искать симптомы заболевания в Интернете. Они заставят тебя думать, что у тебя рак.»

Что бы ни было причиной этой галлюцинации, почему они сделали ее такой… болтливой?

«Кроме того, у тебя не галлюцинации. Я настоящая. Ну, настолько реальным, насколько может быть привидение. Если считать физические факторы, то, полагаю, я не такая уж настоящая…»

«Помолчи.» Я закрыл крышку ноутбука. «Просто. Помолчи.»

И, что невероятно, она это сделала.

Но, она не исчезла.

Прошли долгие секунды, пока я сидел и смотрел прямо перед собой, словно добыча, боящаяся пошевелиться, чтобы хищник ее не заметил. Что я должен был сделать? В этом маленьком городке, наверное, не было даже приличного врача. Подождать, пока то, что я проглотил, пройдет, и надеяться, что не станет хуже?

«Хорошо.» Она скользнула обратно к книжной полке. «Может ли галлюцинация сделать это?» Она взмахнула рукой, и с полки упала книга.

А потом, она ушла.

Я глубоко вздохнул, глотнув воздух, как будто последние несколько минут я провел под водой. Может быть, было бы лучше вернуться в постель и проспать все это. У меня была тяжелая неделя, и мне следовало бы хорошо отдохнуть.

Я встал, но остановился, когда мой взгляд упал на книгу. Я подошел к ней и медленно поднял ее с пола.

«Я привидение. Правда.»

Я вскрикнул и чуть не выронил книгу, когда обернулся. Она вернулась к дивану.

«Это я сбросила книгу с полки – это все было реальностью. Наша встреча, вчера вечером, тоже была реальной.»

Я сглотнул. «Тогда почему я проснулся в своей постели?»

«Я отнесла тебя в постель.» Она сделала паузу.

«Только ничего не подумай. Я не могла оставить тебя в коридоре. Но сразу, после этого, я вернулась обратно в музыкальную шкатулку», – быстро добавила она. «Я не наблюдала за тем, как ты спишь, и не делала ничего странного.»

«Отлично», – сказал я слабым голосом. Итак, у меня было два варианта. Либо я был болен или сошел с ума, либо у меня в доме было привидение. Но, по крайней мере, она дала мне поспать!

Я медленно подошел, пока она сидела на диване. Объемные слои ее юбки выглядели так, словно их придавили, но если она была нематериальна…

«Я могу заставить их выглядеть так», – сказала она. «Видишь, я сижу. На самом деле это не так, но это выглядит менее жутковато, правда? Лучше, чем это.»

Она провалилась сквозь диван, пока не стала видна только ее голова, а затем быстро поднялась обратно.

Я отвернулся, стиснул зубы и оглянулся. Не может быть, что со мной это происходило на самом деле. Ни в коем случае.

Но, если бы мне пришлось выбирать между работой своего разума и существованием настоящих привидений, что-то, что имело основу в мифах и легендах, даже если я никогда не верил в это, какой вариант я бы предпочел?

«Значит, ты… привидение.» Я покосился на нее. Она не выглядела мертвой. Никаких видимых травм, никакой гниющей плоти. На самом деле она хорошо выглядела.

«Ну вот, лед тронулся!» Она похлопала себя по колену. «Ты, должно быть, задаешься вопросами о многих вещах. Спрашивай. Я готова ответить на всевозможные вопросы, которые могут у тебя возникнуть.»

«Я…» – Он нахмурился. «Я не знаю, что спросить.»

Допросы свидетелей – это я мог делать. Допросы привидений? Не уверен.

«Ой.» Между ее бровей появилась крошечная морщинка. «Я не была к этому готова.»

«Слушай, э-э…» – начал я.

«Арина.»

«Максим.» Я автоматически протянул руку.

Арина посмотрела на меня, затем на мою протянутую руку. «Давай притворимся, что я ее потрясла.»

«Ты была источником шума по ночам? Стуки?»

«Да. Прости за это. Мне пришлось выпрямить статуэтки, и я подумала, что лучше я это сделаю ночью, пока ты спишь, а не днем, когда это может тебя напугать.»

«А скрежет на фасаде?»

Она махнула рукой. «Это просто старое дерево снаружи.»

Ага! Я знал это!

«И ты здесь, чтобы… преследовать меня?» Именно это и делают привидения, не так ли?

Проклятие. Теперь, мне хотелось, чтобы это были грибы, вызывающие галлюцинации.

«Конечно, нет. Я бы никогда этого не сделала.»

Я поднял бровь.

«Я так понимаю, о привидениях ходят неприятные слухи. Но я не желаю тебе зла.»

«Да, это здорово, но…» Я прокрался вперед, пока не добрался до ноутбука, и потащил его к себе. «Думаю, я пойду сейчас.»

Я сунул ноутбук под мышку и пошел в коридор. Привидения или грибы, не имело значения, я отсюда уеду. В городе должна быть гостиница, не так ли?

«А я только что заселился в этот дом», – пробормотал я себе под нос.

«Нет!» Мимо пронесся шорох холодного воздуха, и Арина остановилась на лестнице. «Пожалуйста, не уходи. Я…» Ее солнечное выражение лица исчезло, сменившись опущенным ртом и натянутыми бровями. «У меня больше никого нет.»

«А я не могу с этим всем иметь дело.» Я хотел пройти мимо нее, но колебался. Не потому, что она могла прыгнуть вперед, чтобы снова помешать мне, а из-за того, насколько низким и близким к слезам стал ее голос.

«Тебе не придется ни с чем иметь дело, я обещаю», – сказала она. «Мне нужна только компания. У меня давно ее не было.»

«Как давно?»

«Я умерла в 1826 году.»

Боже.

«Как?»

Она заколебалась, и я задумался, не нарушил ли я какой-то этикет привидений. Может бестактно спрашивать привидения, как они умирают?

«Я заболела», – ответила она.

Это имело смысл. В те времена даже молодые люди часто умирали от болезней.

«И с тех пор ты здесь?»

Она кивнула. «Да, до твоего приезда, никто не мог меня видеть или слышать.»

Я пытался разобраться во множестве мыслей, проносящихся в моей голове. Меня никогда не волновало сверхъестественное, но собирать факты воедино и придавать им смысл – это было моим делом. А факты были таковы – травма головы, сдвинутые статуэтки, упавшая книга и девушка, чье прикосновение было похоже на поток ледяного воздуха и чье платье казалось слишком замысловатым и соответствующим эпохе, чтобы мой разум мог его представить. Следовательно, в данный момент я беседовал со 198-летним привидением. Сто девяносто восемь лет. Она была здесь все это время – события, которым она, должно быть, была свидетелем, все разные эпохи, изменения, и не имея возможности ни с кем взаимодействовать.

От последней мысли у меня по спине пробежал холодок. Я не мог себе представить быть отрезанным от окружающей жизни.

На самом деле, я мог бы начать представлять. Осталось всего восемь месяцев. Как бы я себя чувствовал, если бы на протяжении двух столетий находился в такой изоляции?

«Хорошо.» Я посмотрел на пол. «Я останусь.»

Это было вполне логично. Мне не придется беспокоиться о поиске другого дома и о том беспорядке, который возникнет из-за того, что я попытаюсь расторгнуть этот контракт даже через неделю после начала аренды. Более того, я не хотел привлекать к себе внимание.

«Правда?» Она пролетела мимо меня и закружилась по комнате. Ваза на полке чуть не перевернулась. «Упс!» Арина остановилась, и ваза снова встала на подножку.

«Но, никаких стуков, скрежета и других странных звуков.»

«Хорошо.» Она широко улыбнулась мне.

«И ты не беспокоишь меня.»

«Не беспокою.» Она энергично кивнула. «Обещаю, ты едва заметишь, что я здесь.»

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

АРИНА

«И помимо пижам с динозаврами, он был одержим шпионскими книгами. Штирлиц, разведка и тому подобное.» Я откинулась на спинку дивана и наблюдала, как пальцы Максима быстро скользят по клавиатуре. Этот человек мог печатать со скоростью света. «Я не давала им покоя. Жаль, что они всегда собирают книги, когда уезжают.»

«Не давала им покоя?» Максим оглянулся через плечо. «Ты сказала, что не преследуешь.»

«Людей. Но, я преследовать предметы. Они не против.»

Я подумала пройти через диван, но решила, что лучше выглядеть нормальной, и обошла вокруг. Я даже передвигала ноги, так что казалось, что я иду.

«Если я преследую объект, содержащий определенную информацию, я получаю эту информацию. Как будто я читаю книгу, только быстрее.»

Максим остановился, замерев пальцами над клавиатурой. «Удивительно.»

«В любом случае, Юрий не любил складывать их в каком-то порядке. Не по алфавиту, не по хронологии. Он позволял им лежать в полном хаосе. Итак, однажды я попыталась переставить полку и… ты слушаешь?»

Максим снова переключил свое внимание на ноутбук и огромный открытый документ. «Хм.»

«И, при этом, я по ошибке убила Юрия…»

Никакой реакции.

«Ты не слушаешь, да?»

«Хм.»

«Максим!» Я провела рукой по его плечу.

«Ой!» Он потер то место, где я его тронула.

«Извини. Но ты меня не слушал.»

«Послушай. Ты сказала, что не будешь меня беспокоить. Я понимаю, что тебе не с кем было поговорить несколько десятилетий, и ты хочешь, чтобы я был партнером по общению…»

«Ты похож на любого другого мужчину, который купит мне цветы и поставит меня на пьедестал, на нашем первом свидании, а после того, как ты получишь то, что хочешь, перестанешь обо мне заботиться? Даже слушать меня не хочешь?»

Максим поднял голову, сморщив нос. «Что?»

«Жена Юрия, Марианна, была одержима мюзиклами и журналами о стиле жизни. Возможно, я не давала им покоя.»

Я склонила голову. «К сожалению, это означает, что я никогда не смогу забыть все советы из рубрики знакомств.»

«Ох.» Его растерянный взгляд сменился на подозрительно пристальный.

«Я имею в виду, что я не превращаю эту ситуацию в свидание. Ох, Боже.» Я села на диван. «Я не хотела, чтобы это прозвучало так. Думаю, мои разговорные навыки с годами сильно заржавели.»

«Арина.» Он повернулся ко мне с обнадеживающей, но холодной улыбкой. «У меня много работы, и я хочу сделать ее хорошо и быстро.»

Я посмотрела на экран, на котором отображались блоки текста. «Знаешь, я могла бы залететь туда и получить любую информацию, которая тебе понадобится.»

«Спасибо, но я бы предпочел сделать это сам.»

Он не доверял мне, не так ли? Или, может быть, он считал меня и мои способности жуткими. Или, может быть, я была слишком навязчивой. Журналы Марианны тоже много писали об этом. Я ему обещала, что не буду его беспокоить. Но разговаривать с настоящим человеком, а не с самой собой, телевизором или книгой было так приятно. Я не чувствовала себя так уже много лет.

Возможно, я выбрала неудачное время. Когда я была жива, я тоже расстраивалась, когда люди мешали мне работать в саду.

«Извини.» Я встала. «Я оставлю тебя с твоей работой. Я не хотела мешать.» Я вылетела из гостиной, но остановилась в дверном проеме. Уходи, нет вернись назад, нет уходи – боролась с собой

«Арина?» Подозрительно пристальный взгляд Максима, который ему так подходил, вернулся.

Я сжала кулаки. Не сейчас, не зацикливайся, пожалуйста. Не сейчас. К счастью, после трех повторений из трех, память о моем принуждении отступила, и я исчезла наверху.

И, к счастью, Максим не стал подвергать сомнению мое поведение.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

МАКСИМ

Я сожалел обо всем.

Когда Арина сказала, что ей нужна компания, я ожидал не слишком заинтересованного соседа по комнате, вроде кого-нибудь в университете, который здоровался бы и прощался, и время от времени болтал со мной на кухне.

Изредка. Очень редко.

Арина, однако, была здесь все время моего бодрствования, а если, она была здесь и во время моего сна, то не удивлюсь, и у нее было на все свое мнение.

За ужином.

«В любом случае, я не понимаю, в чем дело с нарезанным хлебом. Нам всегда приходилось нарезать свой собственный, и я думаю, что он сохраняет больше свежести, если его не нарезать заранее.»

Она сказала это, стоя возле кухонной стойки, пока я готовил ужин.

Обои.

«Тот, кто здесь был в пятидесятых годах, был намного лучше. Обои были прекрасного пастельного цвета с цветами. Что бы ты решил наклеить, если бы мог? Я имею в виду, ты конечно можешь, если захочешь. Не то, чтобы я могла предотвратить проведения тут ремонта и поклейки новых обоев, ну, теоретически я могла бы сорвать их, приложив достаточно энергии…» Она уставилась на стену гостиной, постукивая пальцем по губам.

Даже насчет проклятой компьютерной клавиатуры.

«Клавиши на твоем компьютере очень удачно расположены. И это здорово. Василий, который жил здесь до Юрия и Марианны, был геймером. У него была эта сумасшедшая установка, где все было освещено красным, и вы, все, еще считаете, что все привидения жуткие? И некоторые клавиши его клавиатуры были разрисованы в …»

Тем временем Серов понял, что я готов на все, поэтому послал мне еще работу. Говоря о сожалениях – все документы были посвящены химии. Нам нужно было разобраться со спорными лекарствами, а химия была одним из самых ненавистных предметов в старшей школе. Мне уже пришлось сделать три поисковых запроса, чтобы понять смысл этой чуши, а раздражающий, неловкий голос продолжал шептать мне, что у меня все получится.

Я не признавал этого, но, если у Арины действительно были исследовательские сверхспособности, я мог бы использовать их прямо сейчас.

Но нет, я не отступлю. Все, чего я, когда-либо, достиг, было результатом работы, хотя очаровательная улыбка, тут и там, не повредила мне, и это было просто еще одним испытанием. Я не мог позволить Прохорову и Беляеву забыть, что я по-прежнему хорош в своей работе и полезен.

Но было так чертовски трудно сосредоточиться, когда Арине хотелось поболтать, и я начинал чувствовать себя плохо из-за того, что постоянно говорил ей не болтать.

Если подумать, несколько дней назад моей главной проблемой была скука.

Был вечер, третий день с тех пор, как появилась Арина. Возможно, ей, наконец-то, нечего было сказать, потому что она молчала минут двадцать, осматривая книжную полку. Я был занят написанием отчета для Серова, когда пришло электронное письмо.

Прохоров? Беляев? Новости о моем отстранении? Может, я все же смогу вернуться…

Это было всего лишь напоминание о нашей поездке на горнолыжный курорт. Для меня и Элеоноры было бы счастьем, если бы о наших отношениях не узнал весь город. До даты поездки оставалось всего несколько недель. Я бросил один взгляд на слишком отфотошопленное рекламное изображение курорта и еще больше возненавидел эту чертову гостиную и ее затхлый запах.

Элеонора.

Я потянулся за телефоном и несколькими нажатиями добрался до ее профиля в социальных сетях. Никаких обновлений. Мой желудок сжался, пока я не напомнил себе, что это хорошо. По крайней мере, у нее все еще был ее профиль, она просто залегла на дно, как и мне пришлось сделать.

Элеонора поймет мое раздражение. Она никогда не чувствовала потребности в бесцельной болтовне.

Любопытство съедало меня, что говорили СМИ? Я боялся проверить, поскольку думал, что это может вывести репортеров на мой след. Глупо. Я стиснул зубы. Осталось 235 дня.

Тук. Тук. Тук.

Это была книга. Арина вытащила ее с полки, потом положила обратно и повторила это еще два раза.

Сосредоточься, помнишь?

Я скрыл письмо из поля зрения и вернулся к отчету.

Тук, тук, тук.

Еще одна книга. Она потянулась за следующей.

«Остановись!» Команда прозвучала настойчивее, чем я намеревался.

Арина уронила книгу, которая провалилась сквозь ее юбку и приземлилась ей на ногу. «В чем дело?» – спросила она.

«Что ты делаешь?»

«Я просто…» Она взяла книгу и положила ее обратно. «Я должна сделать это.»

«Это меня отвлекает.»

«Ну, я должна это сделать!» Она топнула ногой.

«Тебе нужно передвигать каждую книгу по три раза? Это часть ритуала всех привидений или что-то в этом роде?» Я не мог сдержать сарказм в своем голосе.

«Может быть, ты бы узнал, если бы когда-нибудь меня послушал», – ответила она тем же тоном.

«Я слушаю! Но ты должна понимать, что это становится…»

«Раздражительным?» – приподняла она бровь.

Я опустил плечи. «Нет.»

«Утомительным?» – вздернула она свой носик.

«У меня есть много работы.»

«Ты уже об этом говорил.»

Я почувствовал, как в ней что-то изменилось. Я не мог объяснить, что именно, и видимых изменений не произошло, но, когда ей было грустно, как сейчас, волна энергии поплыла ко мне и прилипла к моей коже.

Мне нужно больше работы. Черт, мне следовало попросить Прохорова о двух проектах. Только ничего связанного с фармацевтикой.

Я потер переносицу. «Могу ли я изгнать тебя или что-нибудь в этом роде?»

Арина ахнула. «Ты хочешь избавиться от меня?»

Она не выглядела рассерженной, а лишь шокированной, но мои пальцы все же застыли над клавиатурой. Ой-ой. Насколько мстительными могут быть привидения?

«Ну, тебе не повезло.» Она скрестила руки на груди. «У нас нет выбора. Ты застрял со мной, так же, как и я застряла с тобой».

«Прошу прощения?» – ответил я, мой тон мало чем отличался от тона Арины ранее.

«Как арендатор, ты не являешься большущей наградой. У нас могли бы быть замечательные дискуссии, выбери любую тему, я изучу ее и обсужу с тобой. Но нет, ты предпочитаешь весь день пялиться в ноутбук и жаловаться на прогулки.»

Я вытаращил глаза.

Арина фыркнула и скользнула к окну.

Я снова сосредоточил свое внимание на ноутбуке, хотя разум не позволял мне сосредоточиться на тексте.

«На самом деле, может быть один выход», – сказала она.

Я поднял глаза. В стекле отражалось гостиная, но не было Арины, хотя она и стояла рядом с окном.

«Я здесь в ловушке», – тихо произнесла она, и ее голос стал еще печальнее. «Я могу выйти только на задний двор, к забору. Я не могу пройти сквозь него. Все, что у меня есть, это этот дом и вечность в нем. Вечность ничегонеделания. Быть никем.»

Мне не нужна была волна печали, чтобы испугаться самой этой концепции. На протяжении многих лет, я пытался добиться от своей жизни как можно большего. Каково, было бы, иметь все время на свете, но, при этом, знать, что ничто из того, что ты делаешь, больше не будет иметь значения?

«Но, я верю, что у меня есть способ покинуть эту землю навсегда. Чтобы двигаться дальше к великому запредельному.»

Не желая прерывать ее еще одним несвоевременным заявлением, я позволил ей продолжить.

«Еще в восьмидесятых, у меня было два прекрасных арендатора, Танечка и Анатолий. Последний, правильно ухаживал за садом. Хотя они там посадили кое-что, что делало печенье очень расслабляющим и успокаивающим.»

Ох.

«Во всяком случае, я пыталась установить контакт. Все прошло не очень хорошо. Они предположили, что в доме обитают привидения, потому что я перемещала предметы и тому подобное. Я даже пыталась написать им сообщение ее помадой на зеркале…» Арина пожала плечами.

«Каллиграфия сложна, когда ты привидение. Я только напугала их еще больше. Танечка начала искать способы избавиться от привидения и, однажды, принесла домой книгу. Казалось, она была уверена, что это сработает.»

«Но ты все еще здесь, значит, это не сработало?»

«Проблема не в этом. В тот день, когда Танечка принесла книгу, полицейские… ну, они узнали секретный ингредиент печенья. Танечка едва успела войти в парадную дверь с книгой, как Анатолий выгнал ее из дома, сказав, что им нужно быстро уйти. Пока они собирались, книга оставалась в машине…»

«Которая находилась за забором.»

«Все верно.»

«Хорошо. Итак, мне нужно будет отыскать ту же книгу, как и у Танечки.»

«Возможно, есть более простой способ.» Арина подплыла ко мне. «Танечка не смогла вернуть книгу откуда она ее взяла, поэтому Анатолий сказал, что они оставят ее в городской библиотеке в качестве пожертвования. Она все еще может быть там.»

«Ты предлагаешь мне найти ее?» Я моргнул. «Но, я думал, ты не хочешь двигаться дальше. Что ты хочешь поболтать и…» Я махнул рукой в воздухе.

Арина вздохнула. «Я здесь уже давно. Я многое повидала, а поскольку не могу уйти, то никогда не увижу всего, что происходит в мире. Если это мой единственный шанс двигаться дальше, я должна им воспользоваться.»

Ее голос стал выше, но она покачала головой, словно пытаясь прийти в себя. «И это будет означать, что я не буду вынуждена оставаться здесь с тобой.»

Ей удалось едва улыбнуться, и я ответил ей. «Для меня это звучит великолепно.»

«Отлично.» Теперь она казалась совершенно собранной.

«Великолепно.» Я встал и потер руки. «А теперь, расскажи мне, как выглядит мое спасение.»

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

МАКСИМ

Городскую библиотеку найти было несложно. Я припарковался неподалеку, надел солнцезащитные очки, чтобы замаскироваться, и пошел к торжественному зданию из серого кирпича.

Ранним утром, в городе было не особенно оживленно, и внутри библиотеки было тихо. Я не стал затягивать визит, поскольку хотел жить в мире и спокойствии от Арины. Сейчас, основным моим желание было быстро зайти, забрать книгу и уйти. Я направился прямо к библиотекарю, женщине средних лет с тщательной химической завивкой, в белой блузке и черной юбке.

«Здравствуйте.» Я начал со своей классической очаровательной улыбкой, которая всегда делала людей более восприимчивыми. «У вас есть раздел о привидениях? Проклятиях? Подобных вещах?»

Женщина подняла голову, поджала губы и прищурила глаза.

«В библиотеке солнцезащитные очки снимаем.»

Я огляделся вокруг.

«Нет никаких указателей, говорящих об этом.» И что это за правило такое?

«Я говорю это. Нет. Солнцезащитным очкам. В библиотеке.»

Я вздохнул, снял их и демонстративно заправил за воротник рубашки. «Итак, секция привидений?»

Глаза женщины сузились еще больше. Она не узнала меня, не так ли?

«Вон там», – практически рявкнула она, указав на то, что могло быть тремя разными полками, а затем, вновь обратила свое внимание на древний компьютер перед собой.

Пойди разберись. У них был раздел о привидениях.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

АРИНА

Я ходила по гостиной. Обычно, я направлялась к музыкальной шкатулке, чтобы успокоиться, но сейчас, я не знала, когда вернется Максим, и мне хотелось быть там, когда он вернется с книгой.

Не говоря уже о том, что все мое нематериальное тело, в настоящее время, было слишком взволновано перспективой двигаться дальше. Я не могла сейчас наслаждаться музыкальной шкатулкой. Однако, это была хорошая нервозность, я хотела покинуть этот мир. Я не знала этого два дня назад, но теперь, это имело смысл.

Я была уже на полпути к великому запредельному. Возможно, скоро, я смогу присоединиться к душам, которые обитают там. Мне больше никогда не придется беспокоиться об одиночестве. Умирать было естественным. Быть привидением – нет.

На улице остановилась машина. Шаги, ключ в замок двери, поворот – и Максим зашел внутрь, сжимая что-то под мышкой.

«Ты достал ее?»

«Ты очень счастливое привидение.» Он поднял книгу и положил ее на кофейный столик.

Он нашел ее. Он действительно нашел ее, и это было прекрасно. Тонкий томик в темно-фиолетовом вельветовом переплете, на обложке нет ничего, кроме контура золотого ромба. Так, как ее помнила.

Максим сел на диван с книгой на коленях.

«Думаю, я знаю, что ты ищешь.»

Он перелистывал пожелтевшие страницы более усердно, чем я ожидала. Книга была не очень старой. Возможно, она износилась просто из-за того, что она десятилетиями лежала в библиотеке. Даже бездействие может оказать влияние на объект… или человека.

«Вот, нашел.»

Разворот имел печать только на правой стороне. Вверху страницы был заголовок «Контракт на переход» с чертой под ним. Я читала с жадностью.

Если человек-привидение примет согласие и выполнит его условия в буквальном смысле, ему будет разрешено пройти в Великое Запределье и жить в мире вечно.

«По моему мнению, здесь в чем-то подвох», – сказал Максим. «Как будто они пытаются тебе что-то продать.»

«Да, мир.»

«Арина…»

«Я уже мертва. Что хуже может случиться со мной?»

Глаза Максима встретились с моими, в них промелькнула короткая полоска мягкости. Оказавшись в неловком моменте, когда, впервые за несколько дней, я не знала, что сказать, я опустила взгляд на книгу.

«Хорошо, вот условия.» Мой голос прозвучал слегка надтреснутым, и я откашлялась. «Просветите кого-нибудь…ох, это я могу выполнить. Просветите…, наверное, мне просто нужно сказать тебе кое-что, чего ты не знаешь. Согреться. Полагаю, ты можешь разжечь огонь, а я постою возле него. Простить.»

На последнем слове я запнулась. Прощение. Однажды, я уже прошла через это. Со своей семьей, с собой. Тогда я думала, что это, наконец, освободит меня.

Возможно, Максим был прав, не доверяя этой книге.

«Арина? Что-то не так?»

Я посмотрела на Максима и, когда мне не удалось удержать зрительный контакт, я снова переключила свое внимание на контракт. Именно тогда я увидела последнее условие.

Починить что-то сломанное.

«Ничего. Это глупо. Это не сработает.»

«Почему ты так думаешь?» – спросил он.

«Починить что-то сломанное. Вроде машины? Я не могу этого сделать. Я могу касаться предметов, если использую силу, но не могу их починить. Это точная работа. Во любом случае, мы, привидения, только ломаем вещи.»

«Да. Да, именно это обычно и делают привидения.» Максим постучал себя по подбородку.

«Возможно, условия следует понимать совсем по-другому? Просветить кого-нибудь. Например, в рассказах привидения всегда выключают свет. Согреться – потому что вы ассоциируетесь с холодом. Прощение, потому что привидениями движет месть.»

Я вздрогнула, но Максим был слишком поглощен своей теорией, чтобы это заметить.

«И починить что-нибудь сломанное, потому что обычно ты что-то ломаешь. Это умно, шутка это или нет.»

«Я рада, что тебе забавно.» Я встала, прошла через журнальный столик и посмотрела на книжную полку. «Зачем им вообще это делать? Дать нам надежду и отнять ее, сделав условия невыполнимыми? Могу поспорить, я тоже не смогу согреться. Я не чувствую ни тепла, ни холода. Это нечестно.»

«Арина…»

«Да, я знаю. Во-первых, я была глупа, чтобы поверить в это, я дала тебе ложную надежду, а теперь, извини меня, потому что я проведу остаток своих бесчисленных дней в музыкальной шкатулке, чтобы не беспокоить тебя.»

«Я хотел сказать, что это еще не все.»

Я остановилась на полпути к коридору.

«Там мелкий шрифт.» Когда Максим поднял голову, его глаза блестели, как у ребенка в кондитерской.

Ух ты, ему, должно быть, очень нравится мелкий шрифт.

«В контракте для приведения мелкий шрифт?»

«Везде есть мелкий шрифт.» Он указал на блок крошечного текста внизу. Мне пришлось напрячь глаза, чтобы прочитать его.

Призрачный индивидуум, далее – ПИ, может передать контракт другому, призрачному или не призрачному индивидууму, далее – ПНПИ, завладев ПНПИ только после того, как ПИ завладеем контрактом, но до того, как условия будут выполнены. Как только ПНПИ выполнит любое из условий, контракт больше не может быть передан обратно ПИ. ПНПИ выполнит условия от имени ПИ. Никакие льготы этого контракта не распространяются на ПНПИ.

«Так многословно», – сказала я.

«Это мелкий шрифт для тебя.» Максим положил книгу на стол. «Я оставлю ее открытой на случай, если ты решишь заняться своим… делом.» Он сделал круговое движение руками и пошел на кухню.

Я медленно скользнула к книге. Я никогда не думала, что в своем призрачном существовании смогу так много почувствовать за один день. Раздражение, ожидание, счастье, отчаяние. Но диапазон эмоций только усугубил ситуацию, заставил меня осознать, что я никогда больше не пролью слезу, когда мне будет грустно, и не обниму кого-то, когда я счастлива. Как я больше никогда не почувствую, как бьется мое сердце.

Возможно, Великое Запределье тоже притупляло эмоции. Это было бы чудесно.

Из кухни доносились приглушенные звуки пыхтения и бульканья. Максим снова готовил кофе. Мужчина был одержим им. Я не могла его понять, и не только в буквальном смысле.

Большую часть времени он был резок, но, время от времени, у него вырывалось доброе слово. Как будто он мог изменить свое поведение по своему желанию, чтобы быть тем человеком, в котором нуждался его клиент больше всего.

Однако, он, до сих пор, помогал мне, и как только он получил работу, он, казалось, был полон решимости закончить ее. Мне нужен был кто-то, кто помог бы мне покинуть этот мир. Кто был лучшим кандидатом, чем мужчина, который хотел, чтобы я ушла?

«Максим?» Сначала я говорила тихо и осторожно, но затем повторила призыв с большей уверенностью.

«Да?» Его голова выглянула из дверного проема.

Я заломила руки и кивнула сама себе. Что самое худшее может случиться – он отвергнет меня, и я спрячусь в своей музыкальной шкатулке?

«Выполнишь ли ты контракт от моего имени?»

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

МАКСИМ

«Ты хочешь, чтобы я был твоим представителем?» Я прислонился к дверному проему. «Серьезно? Этот контракт очень мутный.»

«Ты думаешь, что то, что написано в книге это чушь?»

Здравомыслие подсказывало мне, что так оно и есть. Но, еще неделю назад, я бы сказал то же самое о привидениях. По крайней мере, я смогу вернуться к одному – старым добрым правилам.

«Во-первых, он плохо написан. Оскорбительно называть это контрактом. В нем отсутствует куча пунктов, нет сведений об условиях расторжения контракта, разрешении споров, условия слишком свободны и даже стороны не определены четко! Кто здесь предоставляет услуги? Некоторые…»

Я взял книгу и пролистал ее до первой страницы, чтобы найти имя автора.

«Бабинец Н.В. Вы издеваетесь? Полагаю, у нее даже есть псевдоним, который она использует при написании…»

Я поднял глаза, когда она хихикнула.

«Мне очень жаль», – сказала она. «Я сегодня эмоционально нестабильна.»

«Рад знать, что я забавный», – сказал я. «Все, что я хочу сказать, так это то, что этому контракту нельзя доверять.»

«Да, но если это фальшивый контракт, нам нечего бояться, верно? Это не может причинить мне вреда. Или тебе.»

Она скользнула по комнате. «Однако, если это правда, я не могу упустить свой шанс, поскольку в нем отсутствует один или два пункта. И мне больше никто не сможет помочь, кроме тебя.»

Больше некому помочь.

Давно я не слышал такого от своих клиентов. В последнее время, я имел дело только с крупными клиентами, слишком большими, чтобы использовать такую персонализацию, но иногда такие слова было приятно услышать.

В каком-то смысле, Арина была всего лишь одной из моих клиенток. Клиентки, от которой я, к тому же, хотел избавиться, и это был выход – так почему же я сопротивлялся?

«Скажем, я сделаю это», – сказал я неохотно. «Как это будет выглядеть? Мне нужно поставить где-то подпись…? Черт возьми, здесь даже негде подписать, и это именно то, о чем я хочу сказать…»

«Эта часть контракта оговорена», – сказала Арина с легкой улыбкой. «Привязка. Сначала я завладею контрактом, а затем тобой. Легко.»

«И, овладев мной…»

«В этом нет ничего плохого. Точно так же, как завладение предметом.»

«Так много об объективации», – пробормотал я.

«Сначала я подпишу контракт. Вот смотри, ничего плохого не произошло.»

Прежде чем я успел что-либо сказать, Арина положила руку на страницу и исчезла. Со страницы послышалось низкое жужжание, похожее на работающий в фоновом режиме компьютер, а затем Арина снова появилась. «Видишь, безобидно.»

«Э-э…» – я указал на страницу. Имя, Арина Александровна Репина, появилось в ранее пустой строке под заголовком, написанной сложными курсивными буквами.

Арина взвизгнула. «Это сработало!»

Не может быть, я не верю своим глазам. «Как ты это сделала?»

«Простой спиритический сеанс привидения, как и со всеми другими предметами.» Арина посмотрела на меня с надеждой. «Теперь мне нужен только мой ПНПИ.»

Я отступил на несколько шагов назад. «Мы ни о чем не договорились.»

«Но…»

«Ты не овладеешь мной.» Если бы мне просто требовалось подписать, тогда хорошо. Поскольку, из-за отсутствия многих юридических документов, конкретно эта страница документа была бесполезной, независимо от того, была ли подпись или нет. Но подумать только, что Арина могла войти в меня, как бы это ни выглядело и не ощущалось…

«Ну тогда…» Арина уперлась руками в бедра. «Думаю, поскольку я не смогу выполнить контракт, я просто останусь здесь. Мы еще о многом не говорили. Знаешь ли ты, когда я был маленькой, у нас не было туалетной бумаги. Она существовала, но у моей матери была такая штука, и, ох, если подумать, она даже было парфюмированной. Танечке эти салфетки нравились с запахом ванили, хотя, если бы я их преследовала, не подумай, не то, что я регулярно завладеваю туалетной бумагой, это было бы странно, пахло больше как…»

«Хорошо.» Я поднял руки. «Расскажи мне об этом завладении.»

«Это займет всего секунду. Ты можешь почувствовать холод, но это не причинит тебе вреда.»

«Сможешь ли ты управлять мной, пока ты там?» – поморщился я.

«Я этого делать не буду.» Она говорила спокойно и искренне. «Хочешь верь, хочешь нет, но у меня нет никакого желания играть роль юриста. Туда-сюда. Быстро.»

Я сел и пролистал страницы контракта. Не было никакой дополнительной информации, которая могла бы иметь к этому отношение. Просто призрачная ерунда. Арина была права, если контракт не сработает, я, как ПНПИ, ничем не будет рисковать. Она будет разочарована, но я ее предупредил. Ее проблема. Если бы контракт был настоящим, я был бы только исполнителем. Никакого воздействия на меня напрямую. К тому же, эти условия дадут мне возможность еще кое-что сделать.

Я глубоко вздохнул. «Хорошо. Делай свое дело.»

«Правда?» Арина прижала руки к груди. «Хорошо, давай сделаем это. Обещаю, это будет быстро и безболезненно.»

Она села рядом со мной и осторожно протянула руку к моему лбу. Мое сердцебиение участилось, тревога нарастала с каждой секундой, а затем, как только пальцы Арины должны были коснуться меня, она исчезла, и мое сердце успокоилось. Ощущение было такое, словно меня окунули в ледяную воду, но слой воды находился под моей кожей и распространялся по всему телу. Мой разум, все еще ясный, говорил мне, что мне следует запаниковать, но паники, тем не менее, не произошло. Я почувствовал себя одурманенным, мое зрение затуманилось.

Арина появилась на диване. Она со свистом выдохнула. «Как ты себя чувствуешь?»

Я моргнул и покачал головой. «Отлично.» Одурманенность и холод исчезли. Хм. Не так уж плохо.

«Слава Богу.» Арина обмахнула лицо. «Я никогда раньше этого не делала.»

Я подпрыгнул. «Подожди, что?»

«Ну, я не завладеваю людьми.»

«Ты вошла в меня и не знала, правильно ли ты это делаешь?»

«Это просто базовое владение. Я подумала, что это сработает. И это сработало – смотри!»

Имя Арины в контракте сместилось наверх, и под ним появилась та же надпись. «Переводное лицо – Максим Владимирович Александров»

«Ты обманула меня», – прошептал я.

«Я не лгала. Я сделала это быстро и безболезненно, как и обещала. Я только не сказала тебе, что никогда раньше этого не делала.»

Я покосился на книгу, хотя мои мысли были не на словах на странице. Это было правдой. На самом деле, она много раз использовала мою тактику. Она сформировала истину в соответствии со своими целями. Я мог бы даже похвалить ее, если бы не боялся, что это побудит ее выступить с еще одной пятнадцатиминутной речью на эту тему. И теперь, когда я закончил с этой ерундой на сегодня, мне действительно пора возвращаться к работе.

«Максим?» Арина наклонила голову, желая привлечь мое внимание. «Спасибо», – сказала она тихо.

Независимо от того, связан ли я контрактом или нет, физически я не ощущал никакой разницы. Но знать, что я помог… это было довольно приятно.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

АРИНА

Я никогда не спала, но, если я посещала музыкальную шкатулку, я могла слушать тихую колыбельную, и время текло быстрее.

К сожалению, музыкальная шкатулка все еще находилась в моей старой комнате.

Лишь немногие из моих воспоминаний поблекли, но воспоминания о моей комнате были все еще яркими. Не имело значения, что с тех пор комнату несколько раз ремонтировали. Мою каркасную кровать заменили кроватью Николая, моего племянника, а позже, еще одной кроватью с лоскутным одеялом, благодаря которому комната казалась дружелюбной и уютной, как будто мой брат Саша пытался стереть все воспоминания обо мне. Шкаф, туалетный столик, даже умывальник – все пришлось выбросить и заменить. Я подумала, что это чудо, что он не выбросил мою музыкальную шкатулку. Или, возможно, это было проклятие.

Но сегодня, несмотря на бесчисленные изменения в моей комнате, я смотрела на нее с надеждой. Сегодня Максим начнет выполнять условия, и, вскоре, я будет свободна. Я скользила по коридору, напевая и кружась на ходу. Я остановилась у двери в гостиную, вошла, затем вернулась, вошла снова и повторила это еще раз. В то же время Максим вошел в гостиную из кухни.

«Доброе утро!» Я повернулась, села на диван, но быстро занервничала и снова встала. «Готов ли ты приступить к работе?»

«Я предполагаю, что ты имеешь в виду твою призрачную работу, а не мою настоящую работу.» Максим сделал глоток кофе. Это объясняло, почему он все еще был расстроен.

Он включил свой ноутбук, и я сжала кулаки за спиной. В знак доброй воли, накануне вечером, я оставила ему небольшой сюрприз.

«Что за…» Максим наклонился к экрану, затем прищурился на меня. «Что, черт возьми, ты сделала?»

«Я только проверила твой отчет и внесла несколько исправлений. Слово метоксихлордиэтиламинометилбутиламиноакридин было написано неправильно.»

«Но это не все, что ты сделала, не так ли? Есть целый вывод, который, я уверен, что я не писал.»

Я не знала, как ему это удалось, ведь я стояла, а он сидел, но он все равно смотрел на меня сверху вниз. Я прочистила горло.

«У тебя были проблемы с исследованием. Поэтому, я просмотрела все необходимые документы для получения информации, а также изучила отчет, чтобы точно уловить твой стиль. И я…» – я заломила руки.

«Я говорил тебе, что мне не нужна помощь.» Голос Максима был подобен шлифовальным камням.

«И я хотела помочь тебе, чтобы у тебя было время помочь мне с моими задачами.» Я сделала несколько быстрых вдохов, чтобы не повысить голос. Этот человек сводит меня с ума. «И вообще, почему ты так раздражен?»

«Потому что это моя работа, и мне не нравится, когда другие люди берут ее на себя.»

«Я у тебя ничего не отнимаю, я только помогаю!» Ну вот, мое спокойствие и собранность улетели на ветер. Я хмыкнула и отвернулась. «Извини. Если ты позволишь мне прыгнуть туда, я верну все обратно, как было.»

Я подошла к ноутбуку, но Максим обхватил его защитной рукой.

«Все в порядке», – сказал он. «Хотя, я не одобряю твои методы, работа была сделана…» Он страдальчески вздохнул. «Хорошо. Очень хорошо. Спасибо.»

Я засияла внутри. Вот каково это быть полезной? Но я не хотела еще больше мучить его эго, поэтому хлопнула в ладоши. «Можем ли мы сейчас приступить к заданиям?»

«Думаю, мы можем начать. Что ты хочешь, чтобы я сделал в первую очередь?»

Я перевела взгляд на книгу на журнальном столике, открытую на странице контракта. «Как насчет некоторого просветления?»

«Хорошо.» Была ли это его легкая улыбка или мне показалось? «Итак, что касается просветления, я должен рассказать тебе интересный факт?»

«Я, полагаю. Давай.»

Максим почесал подбородок.

«Вот это! В Испании в 1540 году перед судом предстала моль. Ее обвиняли в порче ценного гобелена. Суд, насекомое признал виновным и приговорил к отсечению его маленькой головы. Решение считается судебной ошибкой, поскольку действительными преступниками можно назвать личинки моли.» Он скрестил руки на груди, явно гордясь собой.

Я моргнула.

«Уже чувствуешь себя просветленной?»

«Это, конечно, интересный факт», – ответила я. «Может быть, это немного не поучительно?»

«Я не знаю тогда!» Он встал. «Тогда что же просветляет? Женщины теперь могут голосовать?»

«Максим, я знаю, что происходит в мире. Я привидение, но не пренебрежительная ко всему происходящему.»

Я опустилась на диван. «Может быть, из-за моего статуса привидения я не очень хороший объект. Возможно, я не смогу стать просветленной.»

«Или это не сработает, потому что ты, в соответствии с контрактом призрачный индивидуум, т.е ПН. Нам нужен третий, независимый от контракта человек.»

Он взъерошил волосы, сел и включил ноутбук. «У меня есть такой кандидат.» Он щелкнул несколько раз, пока не послышался звон и голос на другом конце провода.

«Максим Владимирович. Здравствуйте. Могу я чем-нибудь помочь?»

«Олег, перестань походить на секретаршу», – сказал Максим.

Я наклонилась. На камеру попал молодой мужчина в очках с растрепанными темными кудрями. «Кто он?»

«Это…» Максим оборвал себя и покачал головой. «Олег, у меня к тебе особый запрос. Я тебе сейчас расскажу один факт.»

«Ты говоришь странно», – прошептала я.

«Я знаю. Перестань со мной разговаривать», – прошептал Максим в ответ, а затем громче Олегу.

«У Беляева есть причуда. Всякий раз, когда ему приносят несколько папок, если они разного цвета, более светлые должны быть сверху, а более темные – снизу.»

«О, мне нравится этот Беляев, кем бы он ни был», – сказала я.

Максим проигнорировал меня и продолжил. «Если есть несколько папок одного цвета, эти папки должны быть вместе. Это независимо от содержания. И если, когда ему их приносят, и у него на столе стоит кофе, они должны быть слева от кофе, иначе он боится, что прольет его на документы.» Максим вздохнул. «Ну и как?»

Я не была уверена, к кому он обращается, но Олег, после некоторого заикания, сказал. «Полезно, Максим Владимирович. Действительно полезно.»

«Можешь ли ты сказать, что почувствовал себя просветленным?»

«Ну да, Максим Владимирович, я бы осмелился, так сказать.»

«Замечательно! Тогда вернемся с тобой к работе. Хорошего дня.» Максим отменил звонок и закрыл ноутбук. «Олег – мой помощник. Он помощник адвоката. И теперь, он тоже должен быть тем человеком, которого я просветил.»

Я посмотрела на контракт. Ничего не изменилось.

«Может быть, мне придется снова завладеть им, чтобы первое условие прижилось?» Я так и сделала и даже провела несколько секунд внутри страницы на случай, если мне понадобится создать более прочную связь, но, когда я вышла обратно, все было по-прежнему.

«Возможно, нам нужно выполнить все условия, и только тогда мы увидим эффект», – сказал Максим.

Я прикусила губу.

«Наверно. Мне просто хотелось увидеть знак. Знаешь, что мы на правильном пути.»

«Ну давай.» Максим постучал по коленям и встал. «Давай попробуем еще. Как насчет починить чего-нибудь?»

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

МАКСИМ

«Где-то здесь спрятана шутка.»

Я вкрутил лампочку в последний раз, постучал по ней и слез со стула.

«Сколько адвокатов нужно, чтобы поменять лампочку?»

Арина не ответила, вместо этого глядя в книгу, сказала, «Пока ничего.»

Я включил свет.

«Но, теперь, лампа работает, свет горит. Ты сломала, я починил.»

Я подошел к ней и проверил контракт. «Мы сделали именно то, что написано. Так что, если оно того стоит…»

«В чем ты, во всяком случае, сомневался…»

«Тогда это должно было сработать. Это паранормальный контракт, но это не значит, что он должен быть изобразительным.» Я серьезно сказал эти слова?

«Он не указывает на срок исполнения. И я должен был выполнить хотя бы одно из условий правильно.»

Даже если просвещение Олега было недостаточно, я согрелся тремя способами – совершил пробежку по дому, согрелся у печки внутри дома и выпил горячий кофе. Добавьте к этому довольно простую процедуру ремонта, и половина дела должна быть сделана.

Лучше бы это сработало, потому что я уже потратил на это 167 минут. Знал ли этот проклятый контракт, сколько времени я ему посвятил?

Конечно же, нет. Это был лист бумаги. И призрачная болтовня снова сводила меня с ума.

«У меня такое ощущение, что это не работает.» Арина потерла свой лоб.

«К настоящему моменту мы должно быть выполнили половину условий, а я не чувствую никакой разницы. Разве я не должна исчезнуть или что-то в этом роде? Или начать чувствовать себя все более и более отстраненной?»

Я хмыкнул и направился на кухню за еще одной чашкой кофе. «Вот что мы сделаем. Завтра мне нужно ехать в город, потому что в селе никто не занимается доставкой продуктов.»

Мне хотелось уединения, и я его получу.

«Я попробую просветить несколько человек в городе. Возможно, у меня даже получится сломать и починить что-то без необходимости твоего вмешательства в это. Возможно, из-за твоего участия в контракте, паранормальные силы считают, что мы жульничаем.»

Слышали бы меня сейчас Прохоров и Беляев.

«Звучит отлично. А как насчет остатка дня?»

«Мне нужно работать.» Я налил остатки кофе в кружку и вернулся в гостиную. «Мне нужно передать жалобу на шестьдесят две страницы, касающуюся участника клинического исследования.»

Не говоря уже о том, что меня немного раздражал контракт. Мне нужно было сделать что-то, что принесло бы результат. Победу. Арина хорошо справилась с другой частью исследования, на самом деле фантастически, и, на секунду, у меня возникло искушение снова попросить ее о помощи. Но нет, я сделаю это сам. В конце концов, разве смысл всего этого не в том, чтобы занять меня от скуки?

«Я понимаю.» Арина одарила меня улыбкой, которая не совсем коснулась ее глаз. «Но не мог бы ты включить телевизор? Прошло так много времени с тех пор, как я его смотрела, и у меня закончились книги, которые можно было бы преследовать.»

«Конечно.» Я так и сделал. «Хорошо?»

«О, Королева бензоколонки! Я понятия не имела, что это все еще показывают!» Арина вскрикнула и моргнула. Телевизор начал гудеть.

«Ах. Ты имела в виду смотреть телевизор, путем завладения им паранормальным способом.»

Я неловко постучал себя по колену. Я полагаю, что не смогу выключить его сейчас. Мне придется подождать, пока Арина не выскочит обратно. Несколько секунд я смотрел на экран, где молодая девушка бегает по автозаправке. Я улыбнулся и приступил к работе.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

МАКСИМ

За столом снова стояла тот же библиотекарь, одетая в другую, но все еще черно-белую одежду.

«Я возвращаю это.» Я толкнул призрачную книгу через стойку и внимательно наблюдал за женщиной, когда она получила ее, поджав губы. Я снял очки, так что у нее не было причин жаловаться. Я также не брился сегодня, надеясь, что небольшая щетина поможет мне замаскироваться во время остальной части моих дел в городе.

Но что еще более важно, я вырезал из книги контракт, и библиотекарю лучше об этом не знать. Как школьник, пытающийся избежать вызова учителя, я огляделся вокруг, притворяясь, что поглощен стопкой книг на полке «Новые поступления», и краем глаза следил за библиотекарем.

Она взяла книгу, еще немного поджала губы, затем просмотрела ее и отложила в сторону.

«Что-нибудь еще?» – спросила она усталым голосом.

Мне действительно пора уходить, но все эти книги… Я повернулся к библиотекарю с привычной вежливой улыбкой.

«На самом деле да.»

Пятнадцать минут спустя и пять проверок через плечо, чтобы убедиться, что за мой не следит ищейка с камерой, я направился в универмаг, когда восхитительный теплый запах свежей выпечки привлек меня к другому зданию на главной улице.

Пекарня с витринными полками, доверху набитая всем этим добром. Хлебные палочки, булочки с корицей, булочки с джемом, круассаны, черничные кексы, один с шоколадной начинкой… Давно ли я был в настоящей пекарне? Когда я был маленьким, у меня рядом с домом была пекарня, и каждый раз, когда у меня появлялись деньги на карманные расходы, моим первым выбором были аппетитные булочки с кремовой начинкой.

Ну, мне нужны были продукты. И здесь, вероятно, был хлеб получше, чем в обычном магазине.

Маленький колокольчик оповестил о моем прибытии. Там было пусто, если не считать женщины за стойкой, в белом фартуке и халате. Углубившись в газету, она не подняла глаз, приветствуя меня.

«Доброе утро. Чем я могу вам помочь?»

«Могу ли я получить три батона, две булочки с абрикосовым джемом…» Я сделал паузу. Две булочки с корицей? Арина не могла есть. «Э-э, одну булочку…» Потом, я понял, что женщина странно на меня смотрит.

Нет, совсем не странно. С таким же подозрением, как и библиотекарь.

«Извините, но у нас закончился хлеб», – сказала она с натянутой улыбкой.

«Позади меня его много. И позади вас.»

«Да, но мы закрыты.» Она подвела меня к двери.

«На табличке ясно написано…»

Она закрыла дверь перед моим носом.

«Открыто», – закончил я, как раз, в тот момент, когда она перевернула табличку с силой, отразившейся сквозь стекло.

Какого черта?

Я смотрел на закрытую дверь, как идиот. Вот вам и гостеприимство маленького городка.

Осталось всего 230 дней.

После того, как стало ясно, что меня не пустят в пекарню, я направился по улице в универмаг. По крайней мере, здесь было больше покупателей, и никто не бросал в мою сторону подозрительные взгляды или намёков, что меня узнали, хотя я и держал голову опущенной.

Я набрал продуктов и взял ярко-салатовую кухонную утварь, которая, судя по упаковке, позволяет нарезать продукты пятью различными способами и, судя по цене, должна сломаться примерно через пять минут после начала использования. Тогда мне нужно будет только ее починить. Занятый размышлениями об условиях контракта, я подождал, пока кассир обработает мой заказ, и автоматически вручил ей свою банковскую карту.

«Извините, но, мы не принимаем банковские карты.»

«Что?» Только теперь, я присмотрелся к ней получше. Около пятидесяти, может быть, с химической завивкой… о нет. Нет.

«Но женщина передо мной заплатила банковской картой», – сказал я возмущенно. Должно быть, я был параноиком. Неужели все дамы, с химической завивкой, в этом городе были против меня?

«Терминал сломался.» Она пожала плечами, даже не пытаясь выглядеть убедительно.

«Есть ли поблизости банкомат?»

«Нет, рядом нет.»

А если и был, то она, вероятно, просто мне не говорила. Я выругался себе под нос и проверил свой бумажник. Наличных почти нет. Кто вообще платит наличными в наши дни? Глупые захолустные магазины.

«Если не можете оплатить, то отходите. Вы задерживаете очередь», – сказала женщина кассир.

«Мне нужна овощерезка.» Я толкнул коробку с овощерезкой и банковской картой кассиру.

«И я не могу принять ваш платеж!» Она толкнула их обратно.

«О, Боже мой», – прервал мужской голос. «Это Бояри?»

Я посмотрел на свою кожаную куртку с золотой вышивкой и на начало прохода, где стоял молодой человек в модном сером пиджаке и красных брюках.

«Эээ, да?» – ответил я.

«Ты, должно быть, новичок в городе. Привет, я Богдан.» Мужчина протянул руку и одарил меня широкой, совершенно искренней улыбкой. Он обратился к кассиру. «Тамара Петровна, почему ты усложняешь жизнь этому человеку?»

«Я не усложняю. Я просто сказала ему, что мы принимаем только наличные.»

«Правда?» Богдан прищурился, но выражение его лица прояснилось, когда он снова посмотрел на меня. «Сколько тебе не хватает? Не волнуйся, ты можешь вернуть мне деньги, за углом есть банкомат.»

«Ах, значит есть?» Я многозначительно взглянул на кассира. «Ну, тогда я могу…»

«Нет, нет, пожалуйста.» Богдан взял меня за рукав. «Мы не можем позволить другим клиентам ждать, не так ли? Вот.» Он вытащил из кармана две пятьсот рублевые купюры. «Это должно хватить на меня и …?»

«Дмитрий… э-э, Семенов», – солгал я.

Тамара Петровна подняла бровь. Я попытался улыбнуться той же надоедливой улыбкой, которую мне дарили все эти женщины с химической завивкой.

«Вот и все.» Богдан взял сдачу и подмигнул мне. «О, овощерезка. Люблю их. Не могу поверить, что ты готова была отказать этому человеку в покупке его овощерезке.» Он разочарованно покачал головой, и мы вышли, а я бросил последний, полуподозрительный, полупобедоносный взгляд через свое плечо.

«Спасибо», – сказал я, когда мы вышли на улицу. «Тебе не обязательно было этого делать.»

«Может и нет, но всякий раз, когда я вижу, как Тамара Петровна или какая-либо из сестер Епанчиных кому-то мотают нервы, я чувствую, что должен защитить беднягу», – сказал Богдан.

«Сестры Епанчины?»

«Как я их называю. Либо так, либо «Святое курловское трио.» Тамара Петровна – ты только что имел удовольствие с ней познакомиться, затем Людмила Владимировна, она работает в библиотеке, и Екатерина Васильевна. Она в пекарне. Они могут быть довольно противными.»

Я посмотрел на улицу. Библиотекарь, пекарь и кассир. И все они испытывали ко мне странную неприязнь, даже не зная меня.

«Разве они не любят чужаков?» – спросил я.

«Нет, я не думаю, что в этом проблема. Я уже видел их гостеприимство. По моему мнению, временами они слишком гостеприимны. Они из тех, кто появляется у вашей двери с тарелками печенья и мясными запеканками в качестве приветствия. У людей обычно возникают проблемы с попыткой избавиться от них, а не наоборот.»

Я сузил глаза. Приветствие…

«Они так поступают со всеми вновь прибывшими?»

«Вероятно. Маленький город и все такое. Хотя, если ты спросишь меня, почему именно мясная запеканка? Можно было бы хотя бы фруктовый пирог. У меня есть отличный рецепт от бабушки…»

«С меня хватит!» Я повернулся и направился к пекарне, в логово одной из сестер.

«Но, как же банкомат…» – Богдан догнал меня.

«Одну минуту. Ты можешь подержать это?» Я передал ему овощерезку и постучал в дверь пекарни.

Дверь открылась.

«Какого черта… ох.» Увидев меня, презренный взгляд Екатерины Васильевны вернулся.

Я просунул ногу между дверью, прежде чем она успела ее закрыть.

«Думаю, я знаю, о чем идет речь. Неделю назад, как только я приехал, наверно вы и двое ваших друзей пытались пригласить меня к себе и поприветствовать меня. Полагаю, вы приносили даже немного еды, а я не открыл вам дверь. Вы из-за этого держите на меня обиду?»

Екатерина Васильевна скрестила руки на груди. «Мы старались быть хорошими соседями…»

«Дмитрий», – услужливо сообщил Богдан.

«Но вам это было неинтересно. Я предполагаю, что вы родом из какого-то модного места, где вас не волнуют люди. Так что мы вас беспокоить не будем, а нас в свою очередь, пожалуйста, не беспокойте.»

«Дверной звонок сломан», – сказал я. «Я вас не услышал.»

Я не совсем понимал, почему мне было так важно, чтобы эти три женщины не думали обо мне плохо. Я предположил, что возможно это было потому, что, если я буду жить следующие несколько месяцев, мне придется покупать еду.

И меня уже ненавидели двадцать пять процентов населения города.

«Ой.» Екатерина Васильевна положила руку себе на грудь.

«Послушайте. Я не собираюсь вас беспокоить, но мне бы хотелось спокойно заниматься своими делами в городе, чтобы мне не мешали на каждом шагу. Давайте уладим это недоразумение. Могу ли я вас всех пригласить, сегодня вечером, на ужин?» Я перевел взгляд с Екатерины Васильевна на Богдана. «Ты тоже приглашен.»

Екатерина Васильевна прислонилась к двери. «Полагаю…я бы хотела это сделать.»

«Ей просто любопытно увидеть внутреннюю часть дома», – заметил Богдан с улыбкой.

«Договорились, тогда ужин.»

Екатерина Васильевна кивнула, и я кивнул в ответ.

«Теперь я бы не возразил против возврата своих денег», – прошептал мне Богдан. Если только у тебя нет связей, которые позволили бы мне купить одну из этих курток со скидкой. Тогда мы можем поторговаться.»

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

АРИНА

Когда я вылетела из статуи оленя, Максим был на кухне, распаковывал продукты, а на журнальном столике в гостиной лежала стопка книг.

«Что это?»

Максим вскрикнул, и что-то упало на пол. «Боже! Ты двигаешься как…»

Я подняла бровь.

«В любом случае, это для тебя, из библиотеки. Все новые поступления, так что, я думаю, ты их еще не читала, я имею…не погружалась в них паранормальным способом.»

«Ты принес мне книги?»

«Таким образом, у тебя будет чем-то еще занять свое время.»

Я его и так сильно не беспокою. Ох, ну ладно, мне все равно так приятно.

«Раньше мне никто никогда не приносил книг», – сказала я.

«Им следует включить это в руководства для привидений. Написать что-то вроде совета, например. Если вы хотите, чтобы ваше домашнее привидение было дружелюбным и довольным, приносите ему в жертву как минимум три книги в неделю.»

Я засмеялась. «Значит, поездка в город прошла хорошо?»

«Насчет этого.» Максим поставил на стойку коробку, на которой было изображение безвкусного устройства ярко салатового цвета.

«Так получилось, что я пригласил кого-то на ужин.»

«Ты что сделал?»

«Я знаю, что это неожиданно, и знаю, что мы об этом не говорили…»

«Замечательно!» Я прыгнула на кухонный стол. «Они милые? Интересные? Я так давно не видела новых людей. Есть так много вещей…»

«Арина.»

«Верно. Я опять много говорю.» Я успокоилась и посмотрела на еду. «Что ты будешь готовить?»

«Ой, я не готовлю. Это не тот ужин. У меня есть вино, я нарежу сыр, и почему ты смотришь на меня так, будто я не человек?» – сказал удивленно Максим.

«Ужин должен выглядеть не так.»

«Конечно должен выглядеть именно так. Я был на многих из них со своей фирмой. Это всегда то же самое. Немного изысканного алкоголя, закуска, ты ходишь и очаровываешь людей.»

«Может быть, на твоих модных адвокатских вечеринках. Но люди будут ожидать здесь настоящую еду.»

«Смысл такого ужина – знакомиться, заключать сделки, договариваться. Там не нужна потрясающая еда».

«А цель этого ужина – завести друзей и развлечься.»

Почему он не мог позволить мне жить через него?

«Итак, что у тебя есть?»

Он поднял стопку желтого, белого и зеленого сыра.

«Что-нибудь еще, кроме сыра», – сказала я, не впечатлившись.

«У меня есть, как минимум два килограмма курицы.» На прилавок упал пакет с кусочками курицы. «У них не было готовых блюд.»

«Твоя потеря – это победа твоих гостей. Открой сайт с рецептами, пожалуйста.»

«Отлично. Но, я не буду готовить ничего безумного.» С еще большим ворчанием, Максим поднес ноутбук к обеденному столу и открыл страницу. Он повернулся ко мне. «Что дальше?»

«Ты не умеешь готовить.»

Максим скрестил руки на груди. «И что из этого?»

«Ничего.» Пожав плечами, я скользнула к ноутбуку. «Не волнуйся, я помогу тебе.»

«Ох, я не волнуюсь. Я умею готовить, если захочу. Так уж получилось, что я предпочитаю не готовить.»

Я лишь понимающе улыбнулась ему и исчезла в ноутбуке. Неужеле, даже на сайтах рецептов легкий привкус еды? В этом было что-то содержательное, помимо обычного металлического электронного привкуса, который я ощущала каждый раз, когда бродила внутри компьютера. Я выскочила обратно.

«Вот что мы приготовим. Мы замаринуем курицу в нежном сливочно-чесночном соусе, обжарим ее до хрустящей корочки, добавим немного обжаренных овощей и немного пряного риса. Как тебе?»

Максим уставился на меня.

«Что?» – спросила я его.

«Ты говоришь, как телевизионный шеф-повар.»

«Я только что пересмотрела целый сайт рецептов. Итак…» Я постучала ногой. «Мы начнем готовить или нет? Или это выше твоего уровня навыков?»

Максим открыл шкаф и взял сковородку. «Не волнуйся. Я понял.»

Спустя три куска сильно обугленной грудки и одной подгоревшей сковороды.

«Насколько мне известно, приготовить курицу не так уж и сложно.» Я скользила вверх и вниз по кухне.

«Рецепт, должно быть, неправильный.» Максим помахал деревянной ложкой, опрыскивая стол каплями маринада.

«Люди. Всегда винят в своих неудачах что-то другое.»

«Если это не рецепт, то что?»

«Хорошо.» Я села на стойку. Между мной и рабочим местом Максима была плита, и свесила ноги в воздух. «Тогда попробуем другой рецепт.»

Я закрыла глаза, мысленно перебирая информацию, полученную с сайта. «Мы можем попробовать приготовить курицу тушеную в густом сметанном соусе с луком и чесноком, куриные тефтели, чахохбили в духовке, курник …»

«О, нет. Я не буду готовить курник.» Он ткнул пальцем в обугленную курицу.

«Моя бабушка готовила самый вкусный курник на свете. Она появиться с того света и лишит меня головы, если я попытаюсь приготовить этот пирог и потерпелю неудачу.» Полумечтательная улыбка растеклась по его лицу.

Я позволила ему, на мгновение, насладиться ностальгией, а затем пошла убивать. «Итак, ты признаешь, что плохо готовишь.»

Максим нахмурился и обрызгал курицу маринадом, который упал на стол и испачкал его.

Я рассмеялась. «Хорошо. Никакого курника.»

«В любом случае его, придется готовить несколько часом, замесить тесто. Нет, мы должны придумать что-то другое.» Максим присел на уровень плиты и уставился на курицу.

Настойчивый. Вот почему я знала, что он был правильным выбором для контракта. Помимо того, что он был моим единственным выбором.

«Подожди!» Я спрыгнула со стола.

«Плита! Информация о градусах неверна. На третьей странице комментариев Кулинарная царица говорит, что у нее есть газовая плита, как и у нас, и мы сначала жарим курицу в сковородке на плите, пока кожица не станет хрустящей, а затем ставим ее в духовку и выпекаем.

«Кулинарная царица?»

«У нее серьезные претензии к Ведьме на метле.» Я мудро кивнула. «Очевидно, существуют куриные или вообще мясные войны.»

«Хорошо. Попробуем духовку.»

«Только будьте осторожен, чтобы курица на плите не подгорела.»

«Я знаю.» Максим положил на сковороду новые куски курицы, ткнул в один кусок и сильно нахмурился.

Он выглядел довольно красивым, даже когда так хмурился.

«Не тесни их. Им нужно свое пространство, иначе они будут тушиться, а не жариться.»

«Так пойдет?»

Я скользнула ближе. «Думаю, да.»

«Я провалюсь сквозь землю, если придут гости и скажут, что все, что они ожидали – это сыр», – проворчал Максим, хотя в его тоне не чувствовалось раздражения.

«Твои сырные вечеринки звучат довольно скучно.»

«Нисколько. На них у тебя есть возможность установить ценные связи. Познакомиться с будущими клиентами. На самом деле, я встретил свою…»

«Кого?» – подтолкнула я, когда он не продолжил.

Твоего лучшего клиента? Твоего будущего руководителя? Или еще кого поближе?

«Никого. Не важно.»

Я знала, что мне ничего от него не добиться, если он только сам не захочет рассказать. Поэтому я вернулась к более изящной теме.

«Но очевидно, что ты пробовал хорошую еду. Курник на той фотографии выглядел восхитительно. Мне бы хотелось попробовать его. Да что угодно из того, что там есть.»

Максим поднял бровь.

«Только, не ту, которую ты сжег дотла.»

«Это просто курица.»

«Да, но для меня все это было бы в новинку. Кулинарное искусство улучшилось за последнее столетие.»

«А ты можешь почувствовать вкус? Попробуешь это?»

Я села обратно на стол. «Я могу погрузиться в нее, но это испортит вкус. Он будет уже не тот.»

«Но ты сможешь попробовать ее, пока ты там?»

«Немного, да. Я чувствую вкус так же, как чувствую другие предметы. Кстати, я думаю, что она готова.»

Максим дотронулся до хрустящей кожицы и, одобрительно кивнув, отправил курицу в духовку.

«Твои модные тусовщики даже не догадаются, что их поразило», – сказала я.

Он посмеялся.

«Ты живешь в одном из тех больших городов, которые я вижу по телевизору, с высокими стеклянными зданиями?»

«Да. Моя квартира находится в одном из них.»

«Ты скучаешь по своему дому?»

Максим опустился на колени и уставился на духовку. Его тон был слишком легким, когда он ответил.

«Я не успею заскучать. Еще чуть больше семи месяцев, и я вернусь домой в город.»

Я была благодарна, что на моей коже не было видно никаких изменений, иначе Максим увидел бы очень уродливый оттенок зеленого. Для него это было лишь временным явлением. Он никогда не будет чувствовать себя здесь узником. Через несколько месяцев он вернется к своей прежней жизни и, вероятно, забудет все об этой.

Я также могла представить себе его квартиру – роскошная блестящая белая мебель, к которой боялись прикоснуться, с окнами по всему периметру, из которых открывалась потрясающая панорама с мерцающими огнями города. Не то, чтобы мне очень хотелось жить в таком месте. Если бы у меня был выбор, я бы предпочла милый домик в деревне. Но, для Максима это была реальность, а для меня реальность не была реальностью. Реальность для меня больше не существует.

В любом случае, это не имело значения, не так ли? Когда Максим уедет, я тоже покину это место. Если он останется таким же настойчивым на протяжении всего контракта, к тому времени, как срок его аренды истечет, меня уже давно здесь не будет.

Всплеск сожаления. Я бы скучала по таким дням. Но, я заставила себя вернуться к текущей задаче.

«Уже вкусно пахнет», – сказала я с слегка натянутым весельем.

«Ты чувствуешь запах мяса курицы?»

«Нет. Просто подумала, что окажу тебе моральную поддержку.»

«Ну, пахнет очень вкусно, даже если я сам так говорю.» Максим не отрывал глаз от духовки, держась одной рукой за ручку.

«Если я увижу твою бабушку в далеком мире, я скажу ей, что ты приготовил потрясающую курицу. Курник это или нет.»

Мягкость в глазах Максима, когда он смотрел на меня, снова вызвала сожаление. Я знала, что мне нужно покинуть этот мир, что так будет лучше для меня… но, было довольно страшно думать, что, когда я уйду, по-настоящему, я больше никогда ничего не испытаю.

Не слишком ли было, с моей стороны, надеяться, что мы снова будем готовить еду в великом загробном мире?

«Знаешь, что», – сказал Максим. «Если все закончится хорошо с приготовлением курицы…»

«Что, очевидно, и будет, потому что ты умеешь готовить.»

Он кивнул с улыбкой. «Я оставлю тебе кусочек, который ты могла бы преследовать.»

«Правда?»

«Ты можешь получить половину моей порции. После всей этой помощи, ты ее заслужила. Из тебя вышла бы хорошая хозяйка.»

Даже во время похвалы голос Максима имел некоторую резкость – никаких возражений не допускалось. Хотя, возможно, мне придется возразить по этому поводу. Хорошая хозяйка? Он был единственным, кто когда-либо так думал.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

МАКСИМ

Поскольку, столовая и обеденный стол были слишком малы, мне пришлось импровизировать. Я перетащил два кресла сверху и еще несколько стульев в гостиную, расставив их вокруг журнального столика. Всего шесть. Разве это не чудесно?

Богдан, со своей девушкой Ольгой, прибыли первыми. Арина уже сидела на одном из кресел, выпрямив спину и положив руки на колени, улыбаясь гостям.

Ольга направилась прямо к тому же креслу.

«Ааа, подожди!» Я протянул руку.

Арина перевела взгляд с меня на Ольгу и пожала плечами. «Я тоже часть этого, не так ли?»

«Э-э, присядь где-нибудь в другом месте, пожалуйста», – сказал я. «У этого кресла шаткие ножки.»

«Тогда мы должны сохранить его для Тамары Петровны», – размышлял Богдан.

Я пригласил их сесть на диван, а затем пошел на кухню выпить.

Я заметил, как Арина машет двум гостям.

«Стоит попробовать», – пожав плечами, сказала она.

«Я думаю, если бы они могли тебя видеть, они бы уже отреагировали», – выкрикнул я.

«Что?» – спросил Богдан.

Ох. Черт.

«Ничего. Телефонный звонок.» Я постучал по уху. «Позже, Матвей. Да, да, я ознакомлюсь с контрактом.» Я сделал вид, что вытащил наушник и положил его на кухонный стол. Когда я вернулся с напитками, в дверь снова постучали. Все еще нервничая, я дернулся.

Расслабься. Это гости, которых ты ждешь.

«Ведьмы здесь», – сказал Богдан.

«Ты обещал, что будешь вести себя хорошо», – мягко предостерегла его Ольга.

Богдан фыркнул. «Посмотрим, как они себя поведут.»

У трех женщин было серьезное цветовое кодирование. Людмила Владимировна была в ярко оранжевом платье, Екатерина Васильевна в темно-зеленом, а Тамара Петровна в синем. Как будто, кто-то взмахнул волшебной палочкой над их платьями и придал им формальный вид.

«Ох, как уютно», – сказала Екатерина Васильевна, первая вошедшая в гостиную.

«Как необычно.»

«Осторожнее со статуэтками», – предупредил я, когда Тамара Петровна едва не смахнула сумочкой оленя-кабана и последовала за двумя другими.

«Не садитесь здесь», – сказал Богдан, когда Людмила Владимировна направилась к креслу, где сидела Арина. «Вы разрушите фэн-шуй.»

«Ножка сломана», – объяснил я с извиняющейся улыбкой.

Женщины заняли оставшиеся места в креслах и обеденных стульях.

«Спасибо, что пригласили нас, Дмитрий», – сказала Екатерина Васильевна. «Очень любезно с вашей стороны.» Она оглядела комнату, изучая обстановку.

«Кто такой Дмитрий?» – спросила Арина.

Я проигнорировал ее и улыбнулся Екатерине Васильевна. «Не за что.»

«Хорошо, что в городе появилась новая кровь», – заметила Людмила Владимировна.

«Она не имеет это в виду в ведьмовском смысле», – добавил Богдан.

«Понятно, потому что мы не ведьмы, – обиженно ответила Людмила Владимировна.

«Я подтверждаю, они не ведьмы», – сказала Арина на полном серьезе. «Ведьм не существует.»

«Ох, верно. Я забыл.» Богдан наклонил голову. «Вы используете совокупную силу дружбы, чтобы разрушать жизни других людей.»

«Я не думаю, что наши гости ладят», – сказала Арина.

Я едва заметно кивнул ей в знак подтверждения. К счастью, я всегда легко разрешал ссоры, у меня с этим никогда не было проблем.

«Так! Расскажите мне об этом городе. И доме. Боюсь, большая часть местности мне все еще не знакома.» Я сел, рядом с Богданом и Ольгой, на диван и расслабленно оперся на подлокотник.

«Ты хочешь сказать, что не знаешь?» – сказал Богдан, переводя свое внимание с ссоры на меня.

Я улыбнулся про себя – сработало как заклинание, прежде чем я, по-настоящему, осознал значение его слов. «Я не знаю, что?»

«В доме обитают привидения.»

«Правда?» Я посмотрел на Арину, которая, изо всех сил, пыталась сдержать смех.

«Несколько предыдущих арендаторов сообщали о странных шумах. Стуках…» – добавила Екатерина Васильевна.

«Объекты перемещаются, иногда прямо у них на глазах…» Екатерина Васильевна сузила взгляд на стаканах, которые стояли на столе.

Арина протянула руку к ее стакану.

«Не надо!» Я выстрелил.

Екатерина Васильевна подпрыгнула и прижала руку к груди.

«Не надо… беспокоиться обо мне», – сказал я спокойнее. «Здесь нет привидений. Итак, кто готов к ужину?»

Я пошел на кухню за курицей, хранившейся в духовке. Меньше всего мне нужно было, чтобы эта история распространилась, и чтобы какой-нибудь репортер написал, как некогда великий Максим Александров пал так низко, что теперь резвился с привидениями.

«Поговорим о неловких ужинах», – сказала Арина, внезапно оказавшись рядом со мной.

Я вскрикнул и чуть не уронил тарелку с курицей.

«С вами все в порядке, Дмитрий?» – спросила одна из женщин из гостиной.

«Горячая тарелка.»

«Я не знаю, почему ты так стараешься с ними», – сказала Арина. «Я думаю, они пришли только потому, что им было интересно узнать обо мне. Реально ли существует привидение в этом доме.»

«Я думал, ты хочешь быть хорошей хозяйкой», – прошептал я.

«Так и есть. Я. Но, мне не нравится, как Екатерина Васильевна глазеет на мою вазу.»

«Просто веди себя хорошо, ладно? И, пожалуйста, не пугай никого.» Я отнес еду вместе со стопкой одноразовых пластиковых тарелок в гостиную.

«Прошу прощения за импровизированный ужин», – сказал я.

Женщины смотрели на тарелки, словно не зная, как действовать дальше.

Богдан схватил тарелку и взял себе курицу. «Это круто. Прямо как уличная еда.»

Остальные подождали несколько мгновений, а затем потянулись за своими тарелками.

Арина села в свое кресло.

«Когда Танечка и Анатолий еще жили здесь, они говорили о старике, который любил часто заходить в городскую закусочную. Он всегда заказывал яблочный пирог и рассказывал самые сумасшедшие истории. Интересно, жив ли он еще?»

Я несколько секунд смотрел ей в глаза в качестве подтверждения, а затем повернулся к своим гостям. «У меня есть друг, который однажды проезжал через ваш город. Он пошел к вам в закусочную и встретил довольно хорошего мужчину, постарше, частого посетителя, который, по-моему, любил яблочные пироги…?»

Женщины переглянулись.

«Ох, вы, должно быть, имеете в виду Михаила Потаповича», – сказала Тамара Петровна

«Забавный дедушка, есть что рассказать», – добавила Людмила Владимировна.

«Разве не говорят, что у него был кот, который умел говорить?» – сказал Богдан.

«Знаете, я тоже это слышала», – сказала тогда Тамара Петровна.

Екатерина Васильевна махнула рукой. «Ох, я не только это слышала от посторонних. Помнишь, я тебе рассказывала, как однажды я гуляла, и он прошел мимо с кошкой на плече…»

Мир между гостями временно восстановился. Я откусил кусок курицы, честно говоря, получилось неплохо, и посмотрел на Арину, надеясь подмигнуть ей глазом. Но она наклонилась вперед, положив локти на колени, подперев руками подбородок, и была полностью поглощена рассказом гостей, с легкой улыбкой на губах.

Поэтому, я просто сидел и слушал.

Пять сплетен спустя

«И именно поэтому, ты надеваешь только коричневое, когда собираешь грибы.» Ольга вернула тарелку на стол, практически вылизанную дочиста. Все тарелки были такими, как, с удовольствием, я заметил.

Собравшаяся компания рассмеялась. Кто знал, что ужины могут быть такими?

«Хорошо, что ты приехал сюда, Дмитрий», – сказал Богдан. «Нам может понадобиться юридическая консультация.» Он осторожно ткнул Ольгу локтем под ребра.

Я, который наслаждался непринужденным поведением в последние несколько минут, чуть не слетел с дивана.

«Что?»

«Ну, ты адвокат, не так ли? Или что-то связанное с законом?» Богдан сказал это так же просто, как объявляют прогноз погоды. «То, как ты иногда разговариваешь. В магазине с Тамарой Петровной. А до этого, по телефону, ты говорил что-то о контрактах.»

Арина ахнула. «Вот тебе, Шерлок Холмс.»

«Я… ааа…», – промычал я.

«О, ты адвокат?» Екатерина Васильевна сжимала свою сумочку. «Как здорово. Слышишь, Тамара? Теперь у нас в городе есть адвокат.»

«Один у нас уже есть», – сказала Людмила Владимировна.

«Кто, старина Терентьев? Ты ведь знаешь, что он проводит половину своего рабочего дня во сне», – ответила Екатерина Васильевна.

«Боюсь, я сейчас не практикую.» Я попытался отвлечься, вертя в пальцах бокал с вином.

«Как же так?» – спросила Тамара Петровна.

«Ради Бога, прекратите свой допрос», – сказал Богдан.

«Да я его и не допрашивала. Я задала один вопрос. Кроме того, ты это начал.»

«На самом деле нет в…», – начал я.

«Мне просто было любопытно, но он явно не хочет об этом говорить», – сказал Богдан.

«Ой, а что произошло?» – спросила Людмила Владимировна. «Что-то плохое?»

«Зачем еще кому-то приезжать сюда», – пробормотала Ольга.

«Ох, Боже.» Взгляд Арины перескакивал с одной соседки на другую. «Они делают это снова.»

«Ничего плохого не произошло», – сказал я вслух, хотя, для остальных, это не имело значения.

«Знаете, вы всегда можете уйти», – сказала Тамара Петровна парочке.

«Могу поспорить, тебе это понравится», – откусил Богдан. «Жаль, что ты упустила свой шанс.»

«Я понятия не имею, о чем ты говоришь.»

«Да неужели?» Богдан скрестил руки на груди.

«И не притворяйся, что ты святой. Как будто я не знаю, как ты нас называешь за спиной. Сестры Епанчины и им подобное.»

«И что?» – сказал Богдан. «У всех есть прозвища!»

«Но не те прозвища, где ты называешь нас старухами.»

«Товарищи, если бы вы только…», – повторил я попытку.

«Сестры Епанчины.» Арина подпрыгнула. «Максим, сестры Епанчины!»

«Что?» Я переключался между ней и спорящими гостями, не зная, с чего начать тушить этот конкретный пожар.

«Это из романа Достоевского, «Идиот». Он не хотел сказать это как оскорбление.»

«О чем ты говоришь?»

«Инцидент во вторник, Дмитрий», – сказала Екатерина Васильевна. «Не отставай. Я думала, вы, юристы, должны быть сообразительными.»

«Просто скажи им, что они из романа!» Арина подпрыгнула.

Я покачал головой. «Э-э, они из романа Достоевского.»

В одном, невероятно синхронном, движении головы трех женщин резко повернулись ко мне.

«Сестры Епанчины из романа Достоевского.» Я прочистил горло. «Идиот.»

«Да, черт возьми», – сказал Богдан. «Я подумал, что было бы забавно называть вас так, потому что вы всегда держитесь вместе, как сестры.»

«Я не понимаю», – сказала Тамара Петровна. «Почему ты назвал нас в честь кого-то из романа?»

Богдан пожал плечами. «Мне нравится читать романы. Это не должно быть оскорблением.»

«Вы даже можете быть польщенными», – добавила Ольга. «Он постоянно говорит об этом произведении.»

Богдан покраснел.

«То есть, когда ты называл нас Епанчиными, ты не называл нас старухами», – облегченно сказала Тамара Петровна. Тогда почему ты нас так ненавидишь?»

«Потому что мы тебе не нравимся», – сказал Богдан.

«Богдан, я, к тебе с Олечкой, не питаю враждебных чувств. Как ты мог такое подумать?»

«Богдан должен был пойти с моей дочуркой на выпускной. Но он отменил встречу накануне вечером и больше с ней не разговаривал», – сказала Тамара Петровна. Я посмотрел на Богдана.

«Я не хотел причинять ей боль. Я объяснил это Мариночке, что я люблю Ольгу, и не смогу сделать ее счастливой. Она достойна большего. И я не хотел, чтобы мы оба страдали. Она поняла. Возможно, ей было грустно, потому что все это произошло прямо перед выпускным, но она справилась. Никаких сердечных переживаний или чего-то в этом роде не было.»