Колдовские Гончие. Драконы Долины Света

SPELLHOUND: A Dragons of Hallow Book 1

© Text, Lian Tanner, 2023

© Illustrations, Sally Soweol Han, 2023

First published by Allen & Unwin, Australia,

2023 in the English Language.

This edition published by arrangement with Allen & Unwin

and Synopsis Literary Agency

© Ж. В. Бочкова, перевод, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», издание на русском языке, 2025

В тихом уголке, вдали от городов и деревень, дорог и железнодорожных путей, дворцов и ведьм жило-поживало семейство Колдовских Гончих. Неудивительно, что ты никогда раньше о них не слышал. Колдовские Гончие – один из Трёх Великих Секретов Долины Света, а в этой стране секреты ценят так же высоко, как зелёные мармеладки. Первый Великий Секрет – это то, что наша любимая Королева Фелиция на самом деле дракон. Второй Секрет – то, что Парящий Лес – это самое сердце Долины Света. Ну а Третий Секрет – это Колдовские Гончие.

Что-что? Вот уж нет, я добропорядочный гражданин Долины Света и не собираюсь болтать о наших тайнах каждому встречному, больше ты от меня ничего не услышишь… Постой-ка, разве не мармеладки лежат у тебя в кармане? А зелёные тоже есть?

Пожалуй, не так уж страшно, если я расскажу тебе чуть больше. Только пообещай сначала, что никому на свете об этом не проболтаешься, даже своему лучшему другу, даже своей собаке. Особенно своей собаке. Обещаешь? Хорошо. Подойди ближе. Навостри уши и сердце. Осторожно передай мне мармеладки. Я расскажу тебе историю о Колдовских Гончих.

Глава 1

Самая обыкновенная минч-уиггинс

Прежде всего тебе стоит узнать об одной минч-уиггинс.

Её звали Cемечкой, и, сказать честно, она ничем не выделялась.

Разве что усы её сверкали в темноте, да босые пятки высекали искры, когда она бежала по каменистым дорожкам Парящего Леса.

За спиной у неё висел маленький острый меч в кожаных ножнах.

Вероятно, Семечка очень собой гордилась – минч-уиггинсы обычно не расхаживают с мечами. Тем более что этот меч достался ей от самой пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабушки, а это большая честь.

Однако сейчас меч ей скорее мешал.

Семечка могла бы снять его и оставить под деревом. Но тогда один из её многочисленных двоюродных братьев наверняка наткнулся бы на него и закатил такой визг, что эхо разнеслось бы от одного конца Парящего Леса до другого. Минчи не посмели бы тронуть меч, только заголосили:

– Меч есть, а сестрёнки нигде нет. Значит, дракон проглотил Семечку. На помощь! Караул! Нам конец!

И прежде чем Семечка успела бы вынырнуть из кроны дерева прямо над их головами и крикнуть, что она в порядке, а драконов в Парящем Лесу не видали уже сотню лет, каждого минч-уиггинса в Минчгороде поглотила бы паника.

Снующие по веткам малыши минч-уиггинсов застыли бы на месте от ужаса. Их папы и мамы выронили бы из лапок собранные кропотливым трудом семена и орехи, подхватили детёнышей и прыгнули в ближайшие гнёзда. Бабушки и дедушки, тёти и дяди собрали бы отстающих минчей и устремились за ними следом.

Обычно шумные и оживлённые улицы Минчгорода, полные магии от корней до веток, погрузились бы в мёртвую тишину. Только брошенные качели и лианы дрожали бы, словно от страха. И от всамделишного страха трясся бы каждый минч-уиггинс из народа Семечки. Семечка не хотела этого, поэтому меч оставался висеть за её спиной рядом с походной сумкой.

Пока лесные птицы пели на рассвете, лягушки квакали, а комары надсадно стонали, Семечку не отпускала тревога.

– Вот бы кто-нибудь другой был на моём месте, – прошептала она, натягивая верёвку из тончайшего паучьего шёлка между ветками. – Лучше бы дедушка отдал меч моему брату Горошку или кузине Фиалке.

Но на смертном одре, в окружении всей семьи, дедушка передал меч не им, а Семечке. Она не могла отказаться. Теперь меч принадлежал только ей.

Она оторвала зубами ещё один кусок верёвки и натянула его рядом с первым, балансируя на ветках своим хвостом, увенчанным чёрным кончиком. Третья верёвка перекинулась через первые две. К ним присоединились четвёртая, затем пятая. Семечка работала быстро, хоть ей и мешала надоевшая железяка за спиной. Уже занимался рассвет, и ей хотелось сплести сеть до того, как солнце поравняется с макушками деревьев.

– С удовольствием бы бросила этот бесполезный меч, – сердито шептала Семечка. – Уронить бы его случайно, мол, он сам из пальцев выскользнул! А Горошек или Фиалка подобрали бы его, а заодно и сумку мою. И тогда-то настала бы их очередь быть Драконо-Борцами-И-Защитниками-Своего-Народа. Вот уж кому эта роль подошла бы больше, чем мне.

Придирчиво осмотрев сеть, Семечка повязала ещё один кусок верёвки с самого её краю, схватила другой конец верёвки в лапы, проворно слезла с дерева и спряталась в листве на обочине тропинки.

Там она принялась ждать, когда появится дикая магия.

Семечка умела легко взбираться по стволам, хватаясь мощными руками за ветки, а сильными пальцами она споро таскала семена и лущила жёлуди. Загнутый хвост с чёрной кисточкой позволял ей держать равновесие на раскачивающихся лианах. Семечка была быстрой и ловкой.

Но дикая магия была ещё быстрее. Она проносилась по лесным тропинкам так стремительно, что без помощи сети нечего было и думать ловить её. Поэтому Семечка присела на корточки среди зарослей и принялась ждать в одиночестве.

Но в одиночестве ли?

Вместе с ней своего часа выжидал Секрет.

Тёмный и Ужасный Секрет.

Нет, я не стану сейчас о нём рассказывать.

Почему нет? Всё-таки это история, а в каждой истории всё идёт своим чередом.

Глава 2

Щенок Колдовских Гончих

Тёмный и Ужасный Секрет составлял компанию не одной лишь Семечке. В это же время на дальних границах Парящего Леса щенок Колдовских Гончих должен был бы сопеть во сне, прижимаясь к тёплым бокам мамы и папы на полу спальной берлоги. Вместо этого щенок в одиночестве лежал у древесных корней в углу норы.

До ушей щенка доносились тихие голоса его встревоженных родителей, всю ночь не сомкнувших глаз:

– Я чувствую, с ним точно что-то не так, – повторила его мама уже в десятый или одиннадцатый раз.

«Это правда, – с тоской подумал щенок (тоже в десятый или одиннадцатый раз). – Со мною в самом деле кое-что не так».

– Может, у него всего-навсего подростковые переживания, – сказал его папа. – Они как раз начинаются в этом возрасте.

– Я насмотрелась на эти переживания, когда стояла полная луна, – проворчала мама. – И я прекрасно знаю, как пахнет переходный возраст. Нет, тут что-то другое.

Щенок неловко заёрзал. В сто десятый или сто одиннадцатый раз он задумался, стоит ли ему проползти к родителям по подземному туннелю и рассказать им правду.

Должен ли он был сказать им правду?

Конечно, должен.

Перестали бы они его любить?

Конечно, нет.

Пусть щенок Колдовских Гончих был огромен, но всё же он оставался щенком и не знал, почему любят, а почему – нет.

Поэтому он остался лежать в своём углу.

Голоса его родителей становились всё тише по мере того, как щенок проваливался в сон. Ему снились хмурые грозовые тучи, как вдруг…

Как вдруг он проснулся.

Что-то случилось.

В берлогу проник незнакомый запах, обжигающий и опасный!

Щенок вскочил на ноги.

У него вырвался короткий визг. Он почувствовал, как его родители тоже вскочили.

Снаружи пещеры послышался ДИКИЙ РЁВ!

Этот рёв нельзя было спутать с привычной какофонией ночных звуков Парящего Леса.

Щенку показалось, тот, кто ревел в лесу, был больше, чем его папа. (Никто не мог быть огромнее папы!)

И он был более свирепым, чем его мама. (Никто не мог быть свирепее мамы!)

Щенок застыл в ужасе.

Что-то начало раскапывать вход в берлогу. Что-то поистине громадное.

– Беги, малыш! – крикнула мама щенка. – Ну же!

– БЕГИ! – взвыли его мама и папа на два голоса.

Щенок протиснулся между древесными корнями. Он отчаянно царапал тонкую земляную стенку, отделявшую его от тайного тоннеля.

Выскочив в открывшийся в стене провал, сквозь который просачивался тусклый свет, он помчался со всех лап.

Глава 3

Происшествие в лесу

Семечка пряталась в густой листве, выжидая, когда дикая магия угодит в ловчую сеть. Чтобы скоротать время, она почистила ногти колючкой сливистого дерева. Затем она расчесала чёрный кончик своего хвоста и тихонько затянула старую песню о чернике и буковых орехах. На втором куплете Семечка вдруг остановилась и прислушалась. Одна из рассветных птиц, встречавших солнце восторженным щебетанием, смолкла.

Семечка хорошо знала каждый уголок Парящего Леса.

Она знала, где спят совы и где прячутся скиттеры. Она знала, в какое время года у мор-котов вырастают хищные зубы и где в лесу можно отыскать лучшие жёлуди. Знала, где в танце поёт и нашёптывает магия.

Она также знала, как отличить чуждые лесу вещи.

Ещё одна птица перестала петь, а за ней ещё и ещё одна.

Стихло кваканье лягушек. Рогатые шаруны больше не оглашали лес своими стонами.

Казалось, даже деревья затаили дыхание.

У Семечки каждый волос на шкуре встал дыбом.

«Опасность, – пронеслось у неё в голове. – ОПАСНОСТЬ!»

Она уставилась в небо, всем сердцем надеясь не увидеть там дракона. Она ничего не увидела и ничего не услышала, кроме ошеломляющей тишины. И всё же Семечка не сводила глаз с неба, как вдруг…

Вдруг что-то ОГРОМНОЕ, ЧЁРНОЕ и ЧУДОВИЩНОЕ пронеслось по тропке, прямо сквозь тщательно сплетённую сеть, и ломанулось дальше в лесные дебри.

Семечка была так потрясена, что не успела выпустить из рук конец верёвки, привязанной к сети. К тому времени, как она пришла в себя, её тащило по зарослям так быстро, что она не рисковала отпустить верёвку.

У Семечки перед глазами мелькали деревья и кустарники. Скиттеры, рогатые шаруны и злобные мор-коты разбегались в стороны, бросались в укрытия. Совы, крапивники и пушистые дронго пернатыми вспышками взмывали в небо.

Пока Семечка судорожно сжимала верёвку, сумка и меч подпрыгивали у неё за спиной. А в голове у неё в такт прыгали мысли.

Мог ли это быть дракон? Тот самый дракон, которого ей полагалось победить?

«О-ёй! – пропищала про себя Семечка. – Ой-ёёёёй!»

Она крепко зажмурилась. Кем бы ни был этот монстр, когда-нибудь он должен был бы устать и остановиться. Ну или хотя бы притормозить. Когда это случится, она бросит верёвку, нырнёт под ближайший куст и прикинется ветошью.

Однако монстр всё не останавливался. Он бежал и бежал, пока не оказался у края Парящего Леса.

Приятель, разве ты не знал, что у Парящего Леса тоже есть край?

Правда в том, что у всего на свете есть край. И некоторые края более щепетильны, чем другие. Взять, к примеру, край драконьего терпения.

Но пока что мы не говорим о драконьем настроении.

Пока что.

Любой, у кого осталась хоть капля здравого смысла, повернул бы назад, завидев лесную опушку. Даже самый маленький и глупый минч-уиггинс держался бы от неё подальше.

Но монстр продолжал нестись вперёд, увлекая за собой Семечку, которую болтало между деревьями, кустами, папоротниками и буреломом.

В одно мгновение её вышвырнуло из чащи и, потеряв из виду землю, она взлетела в воздух.

Взлетела ли? Нет.

Она камнем падала вниз.

Глава 4

О куриных зубах и жемчужных жуках

Королева Долины Света не могла похвастаться Тёмным и Ужасным Секретом.

Её секрет был маленьким и скучным.

Королева подозревала, что виной тому её собственная жизнь, пока ещё маленькая и очень скучная.

Королеву звали Фелицией, ей было всего десять лет, а вот и сам королевский секрет: уже к десяти годам Фелиции вусмерть надоело быть Королевой.

Особенно она не любила ставить подписи на бесчисленных письмах, которые ей приносили за завтраком.

– Вот ещё одно, – проскрежетала тётя Далила, выкладывая на стол перед венценосной племянницей внушительное письмо.

Фелиция попыталась прочитать его, но длинные пальцы тёти Далилы закрыли собой всё пространство письма, кроме той строчки, куда требовалось поставить подпись.

– Кому оно адресовано? – спросила Фелиция.

– Графу Шалтаю-Болтаю.

В переводе с тётиного языка это значило: «Много будешь знать, скоро состаришься».

– О чём это письмо? – не унималась Фелиция.

– О куриных зубах и жемчужных жуках.

Так тётя говорила: «Не твоего ума дело, милочка».

Фелиция сдержала вздох. («Королевы не вздыхают», – учила тётя Далила.)

Она даже не закатила глаза, хотя очень хотела. («Королевы никогда не закатывают глаза», – повторяла тётя Далила.)

Фелиция опустила голову, взяла свою авторучку и расписалась фиолетовыми чернилами, нарисовав много бессмысленных закорючек:

Она едва успела вывести последний росчерк, как тётя Далила выдернула письмо у неё из-под рук и положила на стол другое.

Это письмо выглядело ещё более важным. В конце письма стояла золотая печать, а текст занимал три страницы.

Ладоней тёти Далилы не хватило, чтобы закрыть третью страницу полностью, и Фелиция смогла разглядеть только пару слов. К своему сожалению, она не знала, что они значили.

– Что такое Колдовские Гончие? – спросила она.

Странно, не правда ли, что сама Королева Долины Света не знала один из её Трёх Великих Секретов?

Тем удивительнее, что все предыдущие Короли и Королевы этой страны знали о Секретах, даже когда им было по десять лет.

Но Фелиция о них не знала.

Тебе любопытно, о чём ещё могла не догадываться маленькая Королева?

Да?

Тогда продолжим.

– Что такое Колдовские Гончие? – спросила Фелиция.

Большой палец тёти Далилы опустился на бумагу и закрыл собой таинственные слова.

– Это что ещё за сказки? Колдовские Гончие? Такого просто не существует.

– Но ведь… – начала говорить Фелиция, пытаясь заглянуть за тётин палец.

– Слово, которое ты заметила, было «спелеология», – отрезала тётя Далила. – А теперь, будь добра, подпиши письмо, чтобы все могли приступить к своим обязанностям.

Фелиции оставалось только поставить подпись.

Но увиденные ею слова определённо были «Колдовские Гончие».

Они напомнили ей о вчерашнем дне, когда она попросила завести щенка.

Тётя Далила заявила: «Щенки кусаются. Мы не можем допустить, чтобы Королеву кто-то кусал. Решено, вместо щенка я закажу тебе золотую рыбку».

Фелиции не было никакого дела до золотой рыбки. Она хотела щенка с милым маленьким носиком и яркими чёрными глазами. Щенок сидел бы у неё на коленях во время поездок на заднем сиденье королевского автомобиля. Он бы прятался у неё в кармане на церемонных встречах с послом Квилла или премьер-министром Каменолевства. Щенок прижимался бы к ней в её большой и холодной кровати.

Ей так сильно этого хотелось…

Фелиция почувствовала странное покалывание в животе.

Оно напоминало те фейерверки, которые выпускают сначала всего несколько искр, будто на большее не способны. А потом вдруг разряжаются оглушительными взрывами и фонтанами диких вспышек. И…

– Торт! – воскликнула тётя Далила. – Королеве срочно нужен торт!

И прежде чем Фелиция успела перевести дух, на столе перед ней появился целый кремовый торт. В нём было пять слоёв, а сверху его украшали безе, клубника и шоколадные крошки. Повар приготовил десерт специально для Фелиции, поэтому она съела три кусочка, хотя ей совершенно не хотелось. («Королева никогда не бывает неблагодарной!»)

Затем она подписала письмо.

А потом фрейлины увели её на занятия, где ей предстояло повторять уроки хороших манер и обходительного обращения, а также запоминать имена своих именитых предков вплоть до Беттины Лысой.

Фелиции стоило бы научиться чему-нибудь более полезному. Например, узнать, кто из лордов и леди Долины Света заслуживает доверия короны, а с кого не следует спускать глаз.

На тот случай, если среди них скрываются ведьмы.

Глава 5

Донный Мир

– Иииииииииииияяяя! – кричала Семечка.

Ей казалось, что она падает уже вечность.

Она летела сквозь облака, мимо вспуганных птиц, порхающих бабочек и прыгающих кузнечиков.

Наконец, монстр с громким треском приземлился, и Семечка ударилась бы о землю, если бы тот не вскочил на ноги и не побежал снова.

Только теперь их окружал не Парящий Лес, а земли Донного Мира.

Семечка никогда раньше не была здесь, и ни одно здравомыслящее существо не спустилось бы сюда по своей воле. В Донном Мире обитали драконы, ведьмы и люди.

Кому приглянулась бы такая компания?

Семечка крепко зажмурилась, надеясь, что не увидит ни ведьму, ни человека. Её руки очень устали и болели, но она не осмеливалась разжать пальцы и отпустить верёвку. В бешеном полёте она ударялась, подпрыгивала и пищала от страха.

И вот наконец монстр чуть-чуть замедлился. Семечка рискнула приоткрыть один глаз и поняла, что это всё-таки был не монстр.

В Донный Мир её унёс насмерть перепуганный щенок Колдовских Гончих.

В чём дело? Конечно же, Семечка знала о Колдовских Гончих. В старой считалочке минч-уиггинсов о них поётся так:

Стишок стишком, но почему же такие большие, чёрные и свирепые создания обычно не попадались на глаза своим любопытным соседям? Особенно во время грозы. При чём здесь вообще гроза?

Это настолько ОГРОМНЫЙ секрет, что я притворюсь, будто ты меня даже не спрашивал.

Как только Семечка поняла, кто на самом деле оказался «монстром», её страх обернулся гневом.

– Стой, ты! Глупая громадина! – закричала она. – Остановишься ты или нет, болван!

Щенок как будто не слышал её. Он шумно прерывисто дышал, а его уши прижимались к голове. Хоть он и замедлился, непохоже было, чтобы он собирался когда-нибудь остановиться.

Смирившись с тем, что надежды на благоразумие щенка не осталось, Семечка решила забраться на него по верёвке.

Она хваталась за нить то одной рукой, то другой. Она чуть не соскользнула несколько раз, в последний момент цепляясь за верёвку хвостом. Сумка и меч при этом не переставали бить её по спине.

Наконец она добралась до головы щенка.

Порванная ловчая сеть очень удачно обернулась вокруг его носа и ушей – Семечка смогла проползти по всей его морде, цепляясь за верёвки. Она приблизилась к левому уху щенка.

– СТОП! – заорала она на общем языке Парящего Леса.

Щенок затормозил так резко, что Семечка сорвалась и полетела вверх тормашками. Она шмякнулась о землю, покатилась кубарем и очутилась в плачевном состоянии: усы спутались, ножны впивались в лодыжку, а сумка придавила её сверху.

Семечка обессиленно застонала.

Потом она заставила себя сесть, швырнула на землю сумку и меч, распутала и расправила усы.

Щенок Колдовских Гончих не переставал всё время оглядываться через плечо и трястись от кончика носа до кончика хвоста.

– Ты что наделал?! – рявкнула на него Семечка. – Куда ты нас загнал? Как нам теперь вернуться домой?

Щенок быстро повернулся к ней, и его глаза округлились от удивления.

– Ты минч-уиггинс? Т-ты тоже видела монстра?

Семечка раздражённо дёрнула ухом.

– Этим монстром оказался как раз ты.

– Нет-нет, он раскапывал нашу берлогу. Он страшно рычал.

Щенок заскулил, вспомнив ночное нападение и своих родителей:

– Мама велела мне БЕЖАТЬ. И я ПОБЕЖАЛ.

– Но… – сказала Семечка и замолчала.

Но Колдовские Гончие невероятно ОГРОМНЫ, а также свирепы, сильны и храбры.

Они даже проворачивают эту штуку с грозами.

Что за тварь могла напугать Колдовскую Гончую?

Семечка могла представить только одно существо.

Она вскочила на ноги так быстро, что у неё закружилась голова.

– А ты почувствовал запах? Такой ужасно жгучий?

– Да, там был запах, – пролепетал щенок.

Семечке хватило этого, чтобы понять. Она выдохнула:

– Дракон. Это мог быть только дракон!

Глава 6

Дракон

Уши Семечки сами собой прижались к голове от ужаса, как и уши щенка, а глаза неестественно округлились.

– Что этому дракону нужно от моих родителей? – проскулил щенок.

– Н-наверное, хотел съесть их.

– НееЕЕЕеееет! – щенок с воем закрутился на месте, споткнулся о собственные лапы и плюхнулся на землю. Он жалобно посмотрел на Семечку:

– Ты правда так думаешь?

– Н-не знаю.

И действительно, можно ли знать наверняка, что в голове у дракона?

Одно ухо щенка робко приподнялось.

– Тогда, может… Может, он не стал есть их, а отволок в своё гнездо?

– Может быть, – не стала спорить Семечка, но в душе не поверила в это ни на мгновение. Если в логово Колдовских Гончих действительно пробрался озлобленный дракон, от них остались бы только обглоданные кости.

Она жалела щенка, но не могла не порадоваться за себя. Что, если бы дракон наведался в Минчгород, а не к Колдовским Гончим?

Тётя Граб и дядя Бук остановили бы её на полпути к спасительному гнёздышку в старом дереве и отправили бы в одиночку защищать город минч-уиггинсов и всех его обитателей. А главное, Семечка не смогла бы отказаться, потому что действительно любила свой дом.

Любила и поросший мхом ручей, бегущий через весь город, и гамаки из листьев, где так приятно было спать днём.

И орешки сливистового дерева, напоминавшие то солнечное ядро, то морозную ягоду.

И бабушек, и дедушек, и детёнышей, игравших среди лиан, и песни, и запахи.

И великие деревья Парящего Леса, наполненные магией от корней до самой маленькой веточки.

Она любила их всех, поэтому, если бы тётя Граб и дядя Бук послали её биться с драконом, Семечка бы попыталась сразиться.

Но у этой схватки мог быть только один возможный исход, и очень быстрый.

Щенок поморгал, глядя на задумавшуюся Семечку, и снова спросил:

– Правда-правда? Ты так думаешь?

– Ага, – ответила Семечка, погружённая в свои мысли. Только она имела ввиду: «Ага, хорошо, что дракон съел твоих родителей, а не меня».

Но щенок понял всё совершенно иначе. Он поднялся, почесал за ушами и заявил:

– Значит, они всё ещё живы. Мы должны найти их и спасти.

– Что? – удивилась Семечка.

– Мы должны найти дракона, – пояснил щенок. – Тогда мы найдём моих папу и маму.

Не тратя больше времени, он засеменил в противоположную сторону от того места, куда они упали, сорвавшись с края Парящего Леса.

– Подожди! – взвизгнула Семечка, бросаясь за ним вдогонку и тыча рукой туда, откуда они прибежали. – Что ты делаешь? Наш дом там, в другой стороне!

К её ужасу, щенок не повернул назад.

Его хвост всё ещё был зажат между задними лапами. Он трусил, нервно оглядываясь по сторонам. Вместе с тем в нём было что-то настолько решительное, что Семечка поняла – он говорил всерьёз.

Он собирался найти дракона.

– Тогда я пойду домой без тебя, – растерянно пропищала она.

Щенок остановился и повернул голову. Казалось, он впервые как следует рассмотрел Семечку и удивился:

– Так ты та самая минч-уиггинс! Та, кто хранит знаменитый меч и необычайную магию.

– Мгм, – пролепетала Семечка.

– Драконо-Борец-И-Защитник-Своего-Народа, – вспомнил щенок. Его хвост слегка расправился, а взгляд оживился. – Мне повезло, что я встретил тебя. Идём!

И он снова побежал, держа курс на север.

Семечка подняла взгляд и содрогнулась.

Донный Мир был слишком велик для минч-уиггинса.

В Парящем Лесу небо виднелось маленьким голубым пятнышком между кронами деревьев, а весь мир состоял из бесконечных лесных тропинок, из корней, коряг и опавших листьев.

Но самое главное, воздух, земля и вода там дышали магией.

Здесь же небо накрывало Семечку сверху, словно глубокая широкая чаша, так, что у неё закружилась голова.

Здесь тоже были деревья, но они росли далеко друг от друга и казались неживыми. Более того, из некоторых слишком прямых и ровных стволов торчали всего по две голые ветки без всякой листвы.

А земля здесь была голая, плоская, унылая и такая пустая, будто из неё выкачали всю магию.

Больше всего на свете Семечка хотела вернуться домой и никогда не видеть Донный Мир.

Но как бы она бросила здесь глупого щенка? Что, если бы он заблудился и не смог вернуться в Парящий Лес? Что, если бы дракон съел и его тоже?

В стихе это звучало так, будто уход Колдовских Гончих ни к чему особенно страшному не приведёт. Все просто немного погрустят и вернутся к своей обычной жизни.

Но дедушка говорил, что в той песне, которую он слышал в детстве, вместо слова «скорбь» говорилось «гробь».

Конечно, ты никогда раньше не слышал про гробь.

Это только потому, что ты не минч-уиггинс. Хотя многие молодые минчи тоже могут не знать это слово, его редко произносят. Оно слишком страшное.

«Гробь» означает катастрофу, конец света. Такую катастрофу, что прячься-маленький-минч-прячься-но-ничто-тебя-не-спасёт. Кстати, есть ещё несколько слов, которые стоит знать.

«Вероломство», что значит подлость и предательство.

«Заключённый», что значит пленник.

Запомни эти два слова хорошенько, чтобы они не застали тебя врасплох, как это случилось со мной той ужасной ночью…

Но обо всём по порядку.

Вплоть до этого мгновения Семечка не задумывалась о том, что гробь может нагрянуть.

Колдовские Гончие никогда раньше не покидали Парящий Лес. А в байках и поговорках, которые любил собирать дедушка, обычно не находилось скрытых смыслов или предзнаменований.

Но что, если стихи про Колдовских Гончих вовсе не были просто глупой считалкой?

В Парящем Лесу жили всего три Колдовских Гончих.

Если дракон съел двух из них, то осталась только одна – щенок.

Каким-то образом Семечка должна была вернуть последнюю Колдовскую Гончую обратно в лес, пока не случилась гробь.

– Подожди меня! – снова пискнула она и поспешила за щенком.

Глава 7

Хоть кто-то знакомый

Щенок обрадовался…

Нет, у него не было имени, поэтому я и говорю всегда «щенок».

Почему не было?

Ну, потому что он ещё не…

А больше об этом и говорить нечего.

Щенок обрадовался компании Семечки. Он бы, конечно, предпочёл оказаться между лохматыми боками больших и грозных родителей, но и минч-уиггинс лучше, чем ничего.

Тем более рядом с ним бежала знаменитая минч-уиггинс с острым мечом и сумкой, которую распирало от магии.

Щенок принюхался. Ему, как и Семечке, здешний мир показался слишком большим и плоским, но запахи были ПОТРЯСАЮЩИМИ.

Будь его родители с ним, щенок носился бы по округе, засовывая нос под каждый куст и в каждую расщелину. Он бы бросался в погоню за ветром, крутился и прыгал на траве.

Но его родителей похитили, и он не мог думать ни о чём другом, кроме их поисков. Бегущая рядом Семечка проворчала, скосив глаза на щенка:

– Не вижу здесь никаких следов дракона. С таким же успехом мы могли бы повернуть назад.

Щенок ничего ей не ответил.

Почва под лапами стала мягкой и влажной, то здесь, то там попадались лужи. Щенок пил из них прямо на ходу, приникая головой к земле.

Семечка крутила ушами во все стороны и нервно вздрагивала от каждого звука.

Один раз они заметили вдали дюжину незнакомых блеющих созданий, и щенок крикнул им:

– Извините, вы не видели моих родителей?

Создания вскинули головы и унеслись прочь.

– Говори тише! – прошипела Семечка. – Что, если рядом прячутся скиттеры? Или мор-коты?

– Ну и что? Нам-то какая разница, – просто ответил щенок.

У Семечки от возмущения порозовели уши.

– Может, ты не знал, но скиттеры очень любят суп. А суп они готовят из минч-уиггинсов. Мор-коты с ними не согласны – этим больше нравятся бутерброды с минчами.

Щенок всё никак не мог взять в толк, почему тот, у кого есть великий меч, да ещё и магия болтается в сумке за плечом, так переживает из-за жалких скиттеров.

Но Семечка осталась его единственным знакомым существом в этом странном мире, поэтому он предложил:

– Можешь забраться ко мне на спину. Никто никогда не пытался приготовить суп из Колдовской Гончей.

Он подогнул ноги, подставляя Семечке свой загривок. Та неуверенно оглянулась, снова бросила тоскливый взгляд в сторону дома, а потом вскарабкалась на спину щенку.

– Держись крепче, – предупредил он.

Они пересекли мелкий ручеёк и обошли особенно топкое место, за которым показалось широкое чёрное полотно, протянувшееся с востока на запад.

Щенок осторожно принюхался к нему. Чёрное полотно отдавало жаром и пахло чем-то совершенно непонятным.

– Что это? – спросила Семечка.

– Не знаю, – признался щенок.

Семечка соскользнула с его спины и опасливо дотронулась одним пальцем до чёрной поверхности.

– Это что-то вроде камня, – предположила она. Семечка приникла к странному камню ухом и прислушалась. Она вздрогнула:

– Что это за звук?

Чем бы ни был этот звук, он усиливался. Камень под лапами щенка завибрировал.

Щенок с Семечкой быстро прыгнули в траву и прижались к земле. Очень вовремя – что-то мчалось к ним, ревя во весь голос. Звук становился громче и ГРОМЧЕ…

А потом это что-то с двумя огромными светящимися глазами и вытянутой зелёной мордой пронеслось мимо, оставив за собой шлейф взметнувшейся пыли.

В тишине, которая наступила, как только чудище скрылось из виду, задыхающаяся от ужаса Семечка перевернулась на спину и воскликнула:

– Это дракон!

Что-что ты говоришь?

Нет, конечно, это был не дракон. Но ты ведь человек и наверняка видел уже не один город, а значит, и множество автомобилей.

Ты знаешь, что это такое.

А если твоя семья очень богата, возможно, ты даже ездил на одном из них.

Но представь на мгновение, что ты – минч-уиггинс, который всю жизнь провёл в Парящем Лесу, где никто даже не слышал об автомобилях.

А теперь представь, что ты испытал то, что открылось глазам и ушам Семечки. Ты бы тоже назвал это чудовищем.

И если бы у тебя в голове уже засела мысль о драконах, то вместо капота ты бы увидел оскаленную морду, а вместо фар – пару горящих глаз.

И тебя бы охватил ужас!

Да, именно так, хватит спорить со мной.

Глава 8

Очень странный день

У Королевы выдался очень странный день. Утро началось, как обычно, с вороха неподписанных бумаг за завтраком. Ещё больше писем ей принесли после утреннего чая. О содержании писем Королеве знать не полагалось.

Фелиция мрачно разглядывала очередное пустое поле, на котором следовало расписаться, и пробурчала себе под нос:

– Вот как вырасту, потребую, чтобы мне рассказывали, о чём люди всё пишут и пишут в этих письмах.

– Что такое, Фелиция? – тут же раздался строгий голос тёти Далилы. – Надеюсь, ты не жалуешься опять. Королевы не жалуются.

Тётя Далила протянула ей авторучку с фиолетовыми чернилами.

– Нет, тётушка, – ответила Фелиция.

Но когда она подписывала письма, то в знак протеста добавила себе ещё одно имя.

К счастью, тётя Далила ничего не заметила.

Однако после утреннего чая произошло кое-что интересное. Во-первых, Фелиции представили двоих её новых портных. Они были моложе тех, что обычно шили ей платья, и когда придворный лакей представил их:

– Это Мэнси Деревенщина, Ваше Величество. И её двоюродный брат Дэши Простец.

…когда их представили, они улыбнулись ей!

Не теми фальшивыми прохладными улыбками, какими улыбаются послы, и не теми жирными и властными улыбками, какие выжимают из себя премьер-министры.

Искренними приятными улыбками, как будто Фелиция была обычным человеком и могла кому-то понравиться.

Фелиция не улыбнулась в ответ («Королевы не улыбаются слугам»). Но она изо всех сил дружелюбно моргнула, надеясь, что её поймут правильно.

Затем тётю Далилу позвали по какому-то важному делу, а портные принялись подкалывать подол нового платья Королевы. Фелиция пыталась стоять спокойно, но это было ужасно трудно – портные были такими милыми, что хотелось рассмотреть их получше. Она не привыкла к тому, что люди могут быть милыми.

– Мы оба очень сожалеем о ваших родителях, Ваше Величество, – пробормотал Дэши.

Фелиция так и замерла.

Никто не разговаривал с ней о её родителях. Никогда.

Картина в золотой раме, висевшая позади трона, – вот и всё, что напоминало ей о том, как выглядели её мама и папа. У матери Фелиции, Королевы Алиссии, на картине была решительная улыбка. Её голову увенчивали рыжие кудри, как у самой Фелиции, и маленькая корона из белого золота. Мама смотрела прямо перед собой, поэтому, когда Фелиция становилась напротив картины, она представляла, что мама улыбается именно ей.

Отец Фелиции, Принц Малик, смотрел вдаль, уперев руку в бедро и выставив вперёд одну ногу. Его волосы были чёрными, а остроконечная короткая борода добавляла ему благородства. Он был очень красивым.

На плечах обоих родителей красовались горностаевые мантии, а в руках они держали мечи.

Фелиция знала только то, что они умерли, когда ей было всего шесть месяцев. Так она и стала Королевой, как бы сильно её это ни угнетало. Но никто никогда не рассказывал Фелиции о том, что же с ними случилось.

– Представить страшно, как дракон влетает прямо в центр дворца и проглатывает Королеву и Принца Малика, – сказала Мэнси, качая головой. – Настоящий кошмар.

Фелиция открыла рот, чтобы спросить: «Какой ещё дракон? О чём вы говорите?»

Но прежде чем она успела издать хоть звук, вернулась тётя Далила и, схватив племянницу за рукав, увела её прочь со словами:

– Вам пора на урок хороших манер, Ваше Величество.

Тётя Далила шагала очень быстро, когда сердилась.

– Но хорошие манеры я уже проходила вчера, – выдохнула Фелиция, когда они проносились мимо классной комнаты.

– Именно так, – кивнула тётя, не сбавляя темпа. – И что теперь? Вам надо практиковаться.

Она втолкнула Фелицию в королевскую спальню.

– Я вернусь через полчаса. Наденьте корсет, чтобы ровно держать спину. Я надеюсь увидеть грацию, Ваше Величество. Грацию и достоинство.

Затем она хлопнула дверью, оставив Фелицию стоять в одиночестве с наполовину подколотым подолом.

В голове у Королевы роились вопросы.

Глава 9

Возвращаемся домой

Дракон оказался страшнее, чем Семечка могла себе представить.

Огромнее.

Громче.

Вонючее.

Он пролетел так близко, что оставалось удивляться, как он не заметил их и не проглотил в один присест.

– Мы отправляемся домой, – объявила Семечка, когда перевела дух. – Мы сейчас же возвращаемся домой.

Она отпрянула от чёрного камня, развернулась и побежала по мокрому болотному мху на юг, не сомневаясь, что щенок последует за ней.

Но он этого не сделал. Он смотрел на восток, в ту сторону, куда улетел дракон, и из пасти его вырвалось испуганное поскуливание.

Затем он побежал вслед за драконом!

Семечка не могла поверить своим глазам.

– Он же тебя сожрёт! – кричала она щенку, пока тот убегал от неё всё дальше и дальше. – Он проглотит тебя и обглодает твои кости.

Щенок оглянулся через плечо.

– И тогда, – отчаянно крикнула Семечка, – не останется ни одной Колдовской Гончей в Парящем Лесу!

К её облегчению, это заставило щенка вернуться рысцой.

– То, что случилось с твоими родителями, ужасно, – сказала она, когда щенок снова оказался перед ней, – но нет смысла повторять их судьбу. Зачем связываться с этим драконом – ты же видел, какое он чудовище… Эти дикие глаза и морда.

Семечка понимала, что говорит невпопад, но ей было всё равно. Лишь бы вернуться домой, где единственными её проблемами были мор-коты и скиттеры.

(И конечно, Тёмный и Ужасный Секрет. Но даже он сейчас казался не таким уж страшным.)

Щенок уставился на неё сверху вниз.

– Я не хочу, чтобы он съел меня.

– Конечно, не хочешь, – кивнула Семечка. – Вообще никто не хочет оказаться в пасти дракона. Давай уйдём, пока он не вернулся.

– Ещё я не хочу, чтобы он съел тебя.

– Именно поэтому мы сейчас поторопимся и уйдём отсюда, – сказала Семечка, снова поворачивая на юг.

Щенок не сдвинулся с места.

– Ты бы могла спрятать нас с помощью магии? Если дракон не будет видеть, слышать и чуять нас, то и не съест.

– Но мы не пойдём за драконом.

– Ага, пойдём.

– Нет.

– Да, я пойду, – сказал щенок.

Сердце Семечки бешено колотилось в груди. Она вглядывалась в небо, гадая, могло ли то облачко на горизонте быть Парящим Лесом.

Могло. А могло и не быть.

Но она не сомневалась, что отыщет дорогу домой.

Почему она была так в этом уверена?

Потому что минч-уиггинсы славятся прекрасным чувством ориентации. Ты можешь завязать минч-уиггинсу глаза, прокрутить его семь раз в воздухе, перевернуть вверх тормашками и бросить в самый глубокий и тёмный колодец. Он всё равно безошибочно ответит, в какой стороне север, в какой юг, где запад и восток.

Если, конечно, он вообще захочет говорить с тобой после такого обращения.

Семечка принялась ходить кругами – так она приводила мысли в порядок. Вскоре круги стали больше.

– Если я вернусь домой без него, – бормотала она себе под нос, – может случиться гробь. Конечно, дедушка ошибался иногда, но иногда он оказывался прав.

Она задумалась, наступит ли гробь быстро или у них есть немного времени в запасе.

– Может, если я уберегу щенка и как можно скорее верну его в лес, гробь оставит нас в покое?

Семечка замерла на полпути. Этот план нельзя было назвать удачным. Она не знала, как уберечь щенка или как вернуть его обратно в лес против воли. Но по крайней мере, она увидела проблеск надежды.

Обеими руками Семечка прижала к себе сумку.

– Магию нельзя тратить по пустякам, – сказала она щенку. – Сэкономим её для встречи с драконом.

– Ты знаешь, как она работает?

Семечка знала, что может магия и как с ней обращаться. Никто не рассказывал ей об этом. После смерти дедушки ей всё открылась само.

Она кивнула. Это был очень короткий, неуверенный кивок. Щенок вильнул хвостом в ответ, и это виляние тоже было слабым и неуверенным.

– Пожалуйста, – попросил он. – Пожалуйста, Семечка…

Глава 10

Нить волшебства

Семечка открыла сумку и сунула внутрь руку. Она нащупала нить дикого волшебства, осторожно подцепила её и вытащила наружу.

Семечка завязала три узла на нити: по одному на каждом конце и ещё один посередине.

Звучит так просто, не правда ли? Ты, возможно, сейчас подумал, что тоже мог бы творить чудеса, будь у тебя в руках подходящая волшебная нитка.

В конце концов, большинство людей умеют завязывать узлы, что здесь сложного?

Дело в том, что человеческие пальцы чересчур велики для такой тонкой работы. И к тому же это не просто какие-то узлы на шнурках от старых ботинок.

Первый узелок, завязанный Семечкой, был таким крошечным, что она не смогла разглядеть его, несмотря на отличное зрение.

Второй узелок она завязала так тихо, что сама ничего не расслышала. Хотя у минч-уиггинсов ПОТРЯСАЮЩИЙ слух.

С третьим узелком ей пришлось повозиться. Семечка начала завязывать его одним способом, но потом передумала и попробовала другим.

– Эм… А если так… – бормотала она, при этом крутя в пальцах нить. – Не знаю, может быть…

Она распустила нитку и заново принялась плести узел, задержав дыхание на этот раз.

– Кажется, у меня получилось, – наконец сказала она тихо. – Щенок, принюхайся, ты чуешь, как он пахнет?

Тот понюхал нитку.

– Нет, ничего не чувствую.

– Хорошо, – кивнула Семечка.

Она коснулась щенка, чтобы магия перетекла на него тоже, и проглотила нить.

Щенок с тревогой наблюдал за ней.

– Магия уже подействовала?

– Я… не знаю. – Семечка ожидала чего-то большого и яркого, но вокруг ничего не изменилось, только нос её ужасно зачесался.

– Я всё ещё вижу нас, – сказал щенок смущённо.

– Да, я тоже.

– Нам надо на ком-нибудь проверить, как думаешь? – щенок поднял голову и принюхался. – В той стороне кто-то есть, давай покажемся ему и тогда узнаем.

Оказалось, щенок унюхал тех же блеющих существ, что убегали от него этим утром. Они толпились под деревом с шишковатым стволом и искривлёнными ветвями. Перед ними стояло какое-то другое, совершенно не похожее на них создание.

– Это что, гигантский минч-уиггинс? – прошептал щенок, прильнув к земле среди высокой травы с Семечкой на спине.

Семечка прищурилась.

Существо передвигалось на двух ногах, как и минч-уиггинсы. У него были руки, как и у минч-уиггинсов, а не лапы или копыта, к примеру. Но оно было слишком большим, с неправильными ушами, без усов и хвоста с чёрным кончиком.

– Я думаю, – прошептала она, – это может быть человек.

Она попыталась вспомнить дедушкины рассказы о людях.

Люди большие, это главное. А ещё не очень умные.

Или так он говорил о троллях?

Щенок подкрался к дереву, готовый обратиться в бегство, если его и Семечку обнаружат. Но блеющие существа не обращали на них внимания, как и человек.

– Уминнадцать, – произнёс он. – Дкиманцать. Чжикмадцать. Метумнатать.

– Что он делает? – прошептал щенок.

– Наверное, считает.

– Интересно, он нас услышит? Привет! ПРИВЕТ?!

– Т-с-с-с! – шикнула на щенка Семечка.

Но человек даже не повернул головы в их сторону.

– Павцать мин, – продолжал он считать. – Павцать дки. Павцать чжи.

Щенок осторожно вышел из травы, Семечка распласталась на его загривке. Он обнюхал ноги человека и чихнул.

– Ш-ш-ш-ш! – снова зашипела ему в ухо Семечка.

– Чжикцать мин, – говорил человек. – Чжикцать дки…

– Всё в порядке, он нас не видит! – закричал щенок. – Он не слышит и не чует нас! Твоя магия НЕВЕРОЯТНА! Семечка! Теперь мы сможем вернуть моих маму и папу!

И с Семечкой на загривке он галопом помчался прочь от человека вслед за драконом.

Глава 11

В которой ничего не происходит

Следующие несколько дней прошли скучно для всех: и для Семечки, и для щенка, и для Королевы.

Почему так? Ты ещё не понял?

Ну что ж.

Семечка и щенок шли вдоль полотна из чёрного камня. Всю дорогу они спорили о том, стоит им повернуть обратно или идти дальше.

Во сне оба всхлипывали и надеялись, что попутчик этого не слышит.

На третий день пути равнина осталась позади, и они начали подниматься на невысокий холм, утыканный серыми камнями, хищно торчащими из земли, и узловатыми деревьями.

Они подкреплялись семенами, кореньями и одуванчиками, которые находили в дороге, и пили из бегущих под каменным полотном ручейков.

Иногда им встречались блеющие существа и люди, но Семечка и щенок каждый раз старались обойти их стороной.

Они шли всё дальше и дальше.

Они всё больше спорили.

Они бормотали во сне…

Королева же вновь и вновь подписывала письма.

Она повторяла уроки хороших манер.

Ела торты.

Сидела на неудобном стуле и слушала квилльского посла, который в течение двух часов говорил о торговых делах.

Она старалась не ёрзать на стуле («Королевы не ёрзают»).

Она пыталась не жаловаться («Королевы не жалуются»).

Потом снова подписывала письма…

Ну как, хватит с тебя?

Думаю, хватит. Всё-таки это сказка, а значит, скучные моменты можно опустить.

Тебе стоит знать только то, что в пути Семечка и щенок увидели ещё больше драконов, носившихся вперёд-назад по чёрному каменному полотну.

Некоторые из них были красными, другие серебристыми или зелёными. Одни летели на восток, другие на запад.

Их было так много, и всё вокруг них было таким странным и пугающим, что на пятый день Семечка села на траву, обхватила руками голову и заплакала.

Но потом она поднялась на ноги и снова побрела вперёд. Что ей ещё оставалось?

На седьмой день они пришли в город.

Пока что они не подозревали о том, что дорога привела их не в какой-то уездный городок, а в славный город Первопрестольный. Здесь, окружённый Королевским Парком, располагался Дворец Света.

Глава 12

Человеческий город

Город людей ничуть не походил на города минч-уиггинсов. Здесь не было ни гнёзд, ни гибких лиан, ни гамаков из листьев. Не было ни малышни минч-уиггинсов, снующей по ветвям вековых деревьев, ни бабушек минч-уиггинсов, сидящих за игрой в сник-снак, с игральными костями в руках и фишками в рукавах.

Город людей состоял из серых каменных зданий и таких же серых каменных мостовых. Город был громче, вонючее и в сто раз больше Минчгорода, где жила Семечка.

Нет, в тысячу раз больше. И в десятки тысяч раз страшнее.

Драконы были повсюду. Они с рёвом проносились мимо Семечки и щенка, пуская клубы дыма.

По городу ходили собаки всех форм и размеров, но ни одна не походила на Колдовскую Гончую.

Ещё им попадались птицы (редко) и мыши (часто), а также сверчки, тараканы и пауки.

Город наводняли люди, которые выглядели, как минч-уиггинсы (за исключением ушей, хвоста и усов).

Семечка понимала, что люди не могли ни увидеть, ни услышать, ни учуять её со щенком. Но всё равно она вздрагивала и прижимала уши, пытаясь отгородиться от страшного гвалта.

В эти мгновения она тосковала по мягким извилистым тропинкам Парящего Леса, зелёным листьям над головой и тишине. Поэтому, когда Семечка увидела дерево посреди улицы из серого камня, она кинулась к нему со всех ног, а щенок вприпрыжку последовал за ней.

Это было не сливистое дерево и не плакучий дуб, его листья были странной формы, а жёлуди очень маленькими.

И тем не менее это было дерево.

Семечка прижалась ухом к его коре и попыталась услышать глубокую медленную песню, слышимую только минч-уиггинсам.

Она не услышала ничего.

В отличие от деревьев Парящего Леса это древо молчало.

Сердце Семечки упало. Донный Мир в самом деле оказался скучным и серым. Даже деревья, хоть и были живыми, но только наполовину. Они не пели, не переговаривались и даже не ворчали.

Она вздохнула и очистила от кожуры один жёлудь.

– Щенок, понюхай, тебе нравится этот запах?

Щенок, успевший к этому времени проглотить что-то малосъедобное с другой стороны дерева, уткнулся носом в ладошку Семечки.

– Ага.

Его большой красный язык обвился вокруг жёлудя и отправил его в рот.

Семечка очистила ещё один жёлудь и осторожно надкусила. По вкусу он мало отличался от желудей из Парящего Леса, так что вскоре они со щенком вовсю уминали аппетитные ядрышки.

Насытившись, они сели под деревом и принялись наблюдать за пролетающими мимо драконами.

– И как мы узнаем среди них того, кто нам нужен? – спросил щенок.

– Без понятия, – ответила Семечка. – Они все выглядят одинаково и грохочут тоже одинаково.

Краем глаза она посмотрела на щенка.

– Думаю, пришло время нам сдаться и повернуть домой. Вот бы сейчас снова оказаться в Парящем Лесу.

Щенок оставил её слова без внимания. Он сказал:

– Тот дракон, которого мы увидели первым, был зелёным, так что…

Три зелёных дракона с рёвом пронеслись мимо. Уши щенка поникли.

– Нам нужно понять, что они говорят на своём языке. Наверное, тогда мы найдём нужного дракона.

Семечка совершенно точно не хотела знать, о чём болтают драконы. Должно быть, о чём-то ужасном. В одной из дедушкиных историй дракон топал по Парящему Лесу и распевал:

Нет, эту рифму сложно назвать удачной. Но тебе и не нужно быть хорошим рифмоплётом, если ты весишь полтонны и можешь выдыхать огонь.

«Извините, вы думаете, я ужасный поэт?»

Прежде чем ответить, пожалуйста, помни, что драконы недолюбливают литературных критиков.

Глава 13

О чём говорят драконы?

«Я учую тебя, Минчик», – прошептала Семечка, чувствуя пробежавшую от кончиков усов и до кончиков пальцев дрожь.

Однако за семь дней совместного путешествия она поняла, насколько упрям этот щенок. Она взяла в руки сумку и расстегнула стягивающую её пряжку.

Щенок сел, навострив уши.

– Ты что, снова пустишь в ход магию?

– Я хочу попробовать, – ответила Семечка.

Она выбрала волшебную нить.

Затем сунула её обратно в сумку и вытащила нить подлиннее.

Семечка уставилась на нитку.

С узлом «не-заметь-меня» у неё проблем не возникло, как и с узлом «не-услышь-меня». Узел «не-почуй-меня» доставил ей немало хлопот, но в конце концов она справилась.

Как же завязать узел «пойми-что-они-говорят»? А что, если она свяжет неправильный узел? Тогда она впустую потратит ценную нитку волшебства.

Может, если связать узел, похожий на рот…

Нет, это глупость.

А если связать узел в форме уха?

Тоже ерунда получается.

Тогда, может, надо связать узел в форме и рта, и уха…

Большой чёрный нос щенка ткнулся ей в руки.

– Ты закончила? – спросил щенок на всеобщем языке Парящего Леса.

– Нет ещё, – ответила Семечка. – Я не знаю, как… А что, если поговорить с ним…

В итоге она завязала самый обычный узелок. Но когда её пальцы скрутили нить в петлю, она начала шептать на всеобщем языке Парящего Леса. Не переставая шептать, она положила руку на плечо щенка.

Она проглотила нить…

Звуки города изменились.

Неожиданно Семечка начала понимать голоса людей. Вокруг неё болтали и кричали:

– Давай, Пинч, не мешкай!

– Свежий инжир, прямо из Квилла!

– Вы слышали? Возле Витой Горы поймали ведьму – у неё на локтях были перья, а сердце совсем не билось. Только так и можно отличить ведьм от обычных людей.

Семечка начала понимать голоса собак тоже. Псы лаяли и тявкали:

– Ого, дохлая крыса. Вот это мне повезло сегодня!

– Давай побегаем! Ну давай! Ну давай!

– Ты ещё спрашиваешь, хочу ли я печеньку? Конечно, хочу!

Она понимала, о чём говорят сверчки, мыши, птицы, гнездящиеся на карнизах, пауки и гусеницы.

Но она не могла разобрать язык драконов.

Они просто ревели. В этих звуках не было никакого смысла.

Семечка подумала, что, быть может, магическая нить оказалась слишком тонкой. Возможно, драконий язык настолько великий и могучий, что и нитка нужна толстая и крепкая, чтобы научиться его понимать.

Или всё дело в том, что она неправильно завязала узел.

Вдруг они со щенком увидели невероятное. Один из драконов остановился перед ними. В боку дракона открылась дверца, и из неё вышел человек, целый и невредимый.

Семечка и щенок в изумлении уставились друг на друга.

– Дракон съел этого человека? – неуверенно сказал щенок. – Но… тот сбежал?

– Это через дверь-то сбежал? – переспросила Семечка. – В жизни не слышала, чтобы у драконов в боках были двери.

Она присмотрелась к чудищу.

– Думаю, он спит. И… и даже если он проснётся, то не увидит нас. И не услышит. И не учует.

Не дожидаясь, пока остатки смелости её покинут, Семечка вскочила на ноги и подкралась к спящему дракону. Щенок припал к земле и полз рядом с ней.

В боку дракона оказалась не только дверь, но и окно.

Щенок понюхал вытянутую морду чудища.

– Дракон, который уволок моих родителей, пах по-другому.

– Я вообще не думаю, что это дракон, – прошептала удивлённая Семечка, заглядывая в окно. – Я даже не уверена, что оно живое.

Она надеялась, что её догадка обрадует щенка. Во всяком случае, ей самой сразу стало не так страшно.

Но щенок сел на задние лапы и издал мучительный вой:

– Тогда где же дракон? Где мои мама и папа? Что, если я никогда их больше не увижу?

И он рухнул на землю бесформенной кучей из длинных ног и отчаяния.

Глава 14

Маленький лес

Когда на город спустилась ночь, Семечка и щенок покинули лужайку у дерева и отправились искать безопасное место для ночлега.

Ничто в этом городе не казалось им безопасным.

Наконец они уткнулись в каменную стену. По другую сторону стены росли сотни деревьев. Семечка чувствовала запах листьев и слышала, как они шелестят на ночном ветру.

Это напомнило ей о доме.

Но когда она вскарабкалась на стену, стараясь не ударять ножнами о камень, то увидела картину, совершенно не похожую на родной лес.

Деревья располагались аккуратными рядами, вместо того чтобы расти где придётся. Здесь не было мягкого зелёного мха, которым можно выстелить гнездо, не было колючего подлеска, в котором можно прятаться от мор-котов. Семечка не увидела ни упавших веток, на которых можно удобно устроиться, слушая дедушкины истории, ни гниющих брёвен, ни жуков, ни муравьёв, ни рогатых шарунов.

В центре этого городского леса стоял дом, с виду раз в десять более величественный и важный, чем любой из тех, что доводилось видеть Семечке.

Но её сейчас не волновали человеческие постройки, тем более что рядом росли деревья (пусть и далеко не такие красивые, как деревья Парящего Леса).

Она соскользнула по стене вниз и бросилась в траву. Сзади раздался глухой стук, и Семечка со щенком вместе добежали до спасительных деревьев.

Там они и остались, в маленьком лесу. Это было хорошо.

Но они не представляли, что им делать дальше.

И это было плохо.

Тем временем Фелиция лежала в своей большой неуютной кровати, натянув одеяло до самого подбородка.

Короны, вышитые золотом на её королевской сорочке, царапали ей руки.

Золотые шпильки, державшие королевскую прическу во время сна, неприятно кололись.

Лунный свет проникал сквозь окна и освещал новенький аквариум с рыбками, стоявший на королевском комоде.

– Почему никто не хочет рассказать мне о родителях? – прошептала Фелиция золотой рыбке. – Почему мне не сказали о драконе?

Рыбка уставилась на Фелицию. Она открыла и захлопнула рот, как бы говоря: «Королевы не задают вопросы».

– Не могу больше ждать, – сказала Фелиция. – Я хочу получить ответы.

Рыбка продолжала глупо таращиться на неё.

Фелиция выбралась из постели, схватила своё платье, подготовленное фрейлинами, и набросила его на аквариум.

Затем она опустилась на колени перед королевским гардеробом и открыла потайной ящик. Она сунула руку в самый дальний угол тайного отделения и вытащила из него старые пижамные штаны. Фелиция прижалась к ним щекой. На штанах тоже когда-то были вышиты короны, но от старости золотая нить стёрлась почти везде, и ткань стала мягкой, успокаивающей.

Но утешительнее всего для Фелиции было то, что раньше эти пижамные штаны носила её мама, Королева Алиссия.

Ещё Фелицию радовало то, что никто, кроме неё, не знал об этой находке. Она обнаружила штаны в куче тряпок для уборки и отнесла в спальню.

Фелиция сняла свою колючую ночную рубашку и натянула пижамные штаны. Они оказались ей велики, поэтому она закатала штанины и повязала ленту вокруг талии, чтобы они не спадали.

Затем она села на пол (чего королевам делать не полагалось) и прошептала:

– Что случилось с тобой, мама? Вас с папой действительно унёс дракон?

Ей бы хотелось расспросить об этом Мэнси Деревенщину или Дэши Простеца, новых портных. Но они исчезли в тот же день, что и прибыли, пока Фелиция расхаживала взад-вперёд по своей спальне, удерживая на голове «Историю Долины Света в пяти томах» .

Тебе может показаться, что исчезновение одного портного – это уже странно.

А двух – просто никуда не годится.

Только вот за годы с рождения Фелиции из дворца много кто исчез и много что исчезло.

Её родители.

Её няня.

Её дядя Эдвин, который полтора года служил регентом после смерти королевской четы.

Книга о драконах, которую Фелиция случайно нашла на полке в дворцовой библиотеке (самая старая книга из всех книг о драконах).

Гобелен с изображением огромной чёрной собаки в левом нижнем углу.

Смех.

Любовь.

Счастье…

Ты понял, да? В королевском Дворце Света нельзя было упускать из виду то, что тебе дорого.

Потому что стоило отвести взгляд, и можно было навеки это потерять.

– У них появились неотложные дела, – сказала тётя Далила в тот день, когда Фелиция спросила её о пропаже Мэнси и Дэши. – Нет, они не вернутся. Почему тебя это волнует? Королевы не задают бессмысленных вопросов, Ваше Величество. И королевы не дуются.

– Я и не дулась, – прошептала Фелиция, вспоминая слова тёти. – Я любопытничала.

Она погладила истрёпанную ткань, прикрывавшую колени, и обхватила себя руками. Как жаль, что рядом не было того, с кем можно было бы поговорить, того, кто понял бы, как ей одиноко.

Того, кто сказал бы ей правду.

Глава 15

Надо искать дальше

– Может, твои родители уже вернулись в Парящий Лес? – сказала щенку Семечка. – Может быть, они выбрались через дверцу в драконьем боку и сбежали. И теперь они сидят в вашей берлоге и гадают, куда ты пропал.

Щенок грустно посмотрел на неё.

– Ты же сама говорила, что у драконов нет дверей в боках.

– Да, но всё может быть…

– Мы должны искать дальше.

– Но где искать? – с отчаянием спросила Семечка.

– Я не знаю. Я не знаю-у-У-У-У-у-у-у-у! – завыл щенок, вскинув морду к ночному небу.

– Да тише ты! Т-с-с-с!

Нос Семечки защекотало, значит, магия «не-заметь-не-услышь-не-учуй-меня» ещё работала. И всё же им стоило быть настороже.

Вой щенка перешёл в неразборчивый скулёж.

Семечка обхватила голову руками и мысленно спросила, как же, ради всего на свете, вернуть щенка в Парящий Лес.

Ты когда-нибудь слышал, как воет собака от тоски и одиночества?

Не правда ли, душераздирающий звук?

Удвой его, утрой, удесятери.

Даже тогда ему будет далеко до горестного вопля щенка.

Вой Колдовской Гончей не похож ни на что другое.

Если тебе захотелось всплакнуть, я подожду.

Но недолго. Мы ведь оказались в трудном положении, подошли к важнейшей точке в этой истории, когда две её половины могут сойтись воедино, а могут и не сойтись.

Так что вытри глаза и слушай внимательно.

Фелиция просидела без сна так долго, что лунный свет, освещавший брошенное на аквариум платье, успел перетечь на пол и коснуться пальцев её ног. Вдруг в Королевском Парке кто-то завыл.

– У-у-у-у-у-У-У-У-у-у-у-у-у!

Это был такой безутешный звук, что Фелиция вскочила на ноги и высунулась в открытое окно.

Вой перешёл в поскуливания.

– Это собака, – догадалась Фелиция. – Щенок. Но откуда он взялся в Королевском Парке? Должно быть, он потерялся.

Она представила, как незнакомый щенок с печальными глазами зовёт маму.

Она нервно сглотнула. «Королева должна быть послушной», – напомнила Фелиция сама себе.

Но ведь Королеве не запрещено иметь щенка? Пусть даже на одну ночь?

Утром он, конечно, исчезнет так же, как исчезли раньше гобелен, книга о драконах и портные. Но до утра оставалось ещё несколько часов…

Фелиция почувствовала, как в животе забурлило от радостного волнения, и она тут же подавила это чувство. Но его крошечная вспышка достигла цели – Королева расхрабрилась.

И стала прямо-таки дерзкой.

Фелиция достала старые туфли из потайного ящика комода (те, что ей не разрешалось носить) и надела своё самое старое пальто (тётя Далила думала, что оно уже давно выброшено). Она вынула золотые шпильки из причёски и собрала волосы в хвостик.

Затем девочка проверила карманы и убедилась, что запасная горсть зелёных мармеладок всё ещё на месте. Она перекинула ногу через подоконник и вылезла наружу.

Глава 16

Человеческая девочка

– Ты точно не хочешь вернуться домой? – спросила Семечка.

Щенок в ответ снова заскулил.

Наконец он перестал хныкать и обернулся к зданию, принюхиваясь.

– Там человек, – прошептал он Семечке, – идём туда.

Семечка прижалась ухом к земле и услышала приближающиеся шаги.

– Нет, давай останемся здесь, пока он сам не пройдёт мимо. Он не сможет нас обнаружить.

И всё же она вытащила меч из ножен, на всякий случай. Вместе со щенком они притаились у дерева.