Зависимый. Я тебя верну

От Автора

Дорогие читатели! Это вторая часть дилогии о Спартаке и Тасе. С ними можно познакомиться в книге «Будь моей зависимостью» и начать лучше, конечно, с неё.

Приятного чтения!

Пролог

Можно ли сойти с ума всего на пять минут?

Мгновенная вспышка, вызванная то ли брошенной фразой, то ли лицом соперника, который пытается отнять у тебя девушку… Или пониманием того, что шесть лет, проведённых в тюрьме во имя этой девушки, были потрачены впустую…

Той самой вспышкой, которая разделяет мою жизнь на «до» и «после», становится лицо маленькой девочки… Она похожа на свою мать, как две капли воды. Такой же немного вздёрнутый носик, светлые волнистые волосы, овал лица… Но всё же есть одно отличие, которое лишает меня рассудка в одну секунду. И я становлюсь сумасшедшим на пять чёртовых минут!

Глаза!

Большие, зелёные…

Глаза этой девочки – они мои! Будто я смотрю в своё зеркальное отражение!

Но этого не может быть!

Или может?..

Бешенство овладевает телом. Мои кулаки сжимаются. Стискиваю зубы, чувствуя, как трещит челюсть. Судорожно втягиваю воздух через нос, а на выдохе из меня вырывается глухое рычание.

Я – это больше не я!

В голове щёлкает тумблер, превращая меня в зверя, которому плевать на всё.

Девочка за ручку со своей мамой исчезает в дверях торгового центра, и я, не раздумывая, иду следом…

Глава 1

– Лисёнок! – кричу я, кажется, на весь парк. – Алиса!!

Начинаю метаться среди оравы детей, столпившихся возле карусели, ускоряясь с каждым шагом.

– Лисёнок!

Заглядываю в детские лица, пугая их и родителей.

– Алиса! – задыхаясь от паники, уже почти шепчу её имя.

Обегаю вокруг карусели. Верчу головой, выхватывая взглядом недоумение в глазах окружающих.

– Девушка, у Вас что-то случилось?

Какая-то женщина участливо касается моего плеча, но я отшатываюсь. Она меня только задерживает!

Моя дочь! Моя дочь пропала!

Я в панике мечусь по парку и дрожу всем телом, пытаясь связать бессвязные мысли.

Он вышел из тюрьмы!

Я узнала это совершенно случайно, но теперь думаю только об этом.

Спартак на свободе!

Каким он стал за шесть лет заключения?

Одному Богу известно, в какого человека он мог превратиться!

Да и не хочу я этого знать! Между нами уже давно всё кончено. И Алиса – моя дочь! Моя… и моего мужа.

Нужно позвонить в полицию! Немедленно.

Замираю на месте и достаю телефон из кармана пиджака. Руки дрожат, пока я пытаюсь набрать номер полиции…

– Мамочка, – раздаётся сзади меня, и глаза в один миг застилает слезами облегчения.

Быстро смахнув их, убираю телефон в карман и разворачиваюсь к дочери. Она выглядит взволнованной и смотрит на меня виновато.

Падаю на колени прямо на асфальт рядом с ней и порывисто прижимаю к себе. Уткнувшись носом в её волосы, позволяю себе обронить несколько слезинок, пока она не видит.

– Лисёнок…

– Мамочка, я просто засмотрелась на те шарики, – машет рукой куда-то в сторону.

Я вновь быстро растираю влагу по щекам и, выдавив из себя беззаботную улыбку, заглядываю в зелёные глаза Алисы.

– Хочешь шарик? Так давай купим! Какой ты выбрала?

– Я не выбрала, – она пожимает плечами. – И уже не хочу шарик, потому что одна девочка сказала, что он всё равно улетит в небо.

– Может, и не улетит, – теперь улыбаюсь уже искренне.

– Улетит, – настаивает Алиса. – У всех улетают.

– Тогда давай выберем что-нибудь другое, хочешь?

Внезапно дочка тянется к моему лицу и накрывает щёки ладошками. Маленькими пальчиками проводит по слезинкам, которые не успели высохнуть.

– Почему ты плачешь?

У неё такой взрослый, такой глубокий взгляд, что мне всегда сложно её обманывать. В те моменты, когда Алиса хмурится, она слишком сильно напоминает другого человека. И мне всё ещё больно его вспоминать.

– Да, я плакала, – признаюсь честно. – Немного испугалась, когда не нашла тебя возле карусели… Но сейчас уже всё хорошо. Просто никогда больше так не делай, ладно?

Алиса кивает, а я мысленно даю себе обещание, что больше никогда не позволю себе упустить её из виду.

Немного расслабилась, понадеявшись на то, что в парке возле карусели, в компании других детей, она никуда не денется. Потом меня заболтала незнакомая девушка – такая же мама, как и я. А ведь Алиса очень любознательная и к тому же не очень любит общаться с другими детьми. Временами бывает закрытой, предпочитая компанию нашего пса Тайсона, а не игры со сверстниками.

Она ушла не из-за шариков, в этом я почти уверена. Алиса просто захотела побыть одна.

Я поднимаюсь с колен и беру дочь за руку.

– Давай поедим мороженое, хочешь?

– Нет, давай лучше в торговый центр поедем, – возражает она. – Мы же туда собирались, правда?!

Алиса почти подпрыгивает от нетерпения, и я с улыбкой соглашаюсь.

Мы покидаем парк, садимся в машину, и водитель везёт нас к большому центру, где мне нужно купить платье для предстоящего банкета. А дочка собирается посетить зоомагазин. Там ожидается поступление морских свинок, и Алиса уговорила меня купить одну домой.

Дочь любит всех зверушек без исключения и наверняка забрала бы весь зоомагазин. Но этого ей делать нельзя. А вот просто поглазеть – можно. Она готова проводить в этом магазине по несколько часов кряду.

Настя – продавец – нас уже давно знает. Она согласилась присмотреть за Алисой, пока я выбираю платье. Так получилось бы быстрее, но после инцидента в парке меня раздирают сомнения. Не хочу больше оставлять её одну.

Машина останавливается напротив дверей торгового центра. Я помогаю дочке отстегнуться от детского кресла и распахиваю дверь.

– Таисия Сергеевна, сколько Вы пробудете здесь? – интересуется Иван, наш водитель.

– Не больше часа, – отвечаю поспешно и тут же слышу тяжёлый вздох дочери. Улыбнувшись, исправляюсь: – Нет. Скорее всего, часа два.

– Хорошо, я тогда на заправку слетаю, – Ваня подмигивает Алисе, и та пытается подмигнуть в ответ.

– Жулики, – бросаю я добродушно.

Покинув машину, помогаю выбраться дочери. Беру её за руку, и мы идём к дверям торгового центра…

Пока движемся на эскалаторе на второй этаж, мне вдруг становится как-то не по себе.

Я знаю, что начала всё чаще думать о Спартаке… Потому что он вышел из тюрьмы. Но параноиком становиться мне совсем не хочется. И всё же снова бросаю осторожный взгляд через плечо.

В торговом центре полно посетителей. Среди них легко затеряться бывшему заключённому, но не чемпиону по боям без правил.

О Спартаке всё ещё говорят. Многие поливают его грязью, считая, что тюрьма – это его место. Но есть те, которые хотят видеть своего чемпиона в октагоне. Чтят его имя и ждут возвращения в спорт.

– Ма-ам!

Алиса тянет меня за рукав, и я лишь в последний момент успеваю перепрыгнуть с эскалатора на пол. Предварительно подхватив дочь.

– Мы чуть не упали, – испуганно шепчет она, сжимая мою руку.

Таак… Мне нужно выдохнуть…

Почему бы Спартаку преследовать меня? Шесть лет назад он сам меня прогнал. Сказал, что использовал в своих интересах… И что наши отношения были фикцией. Игрой на публику.

Он разбил мне сердце. Ведь я любила его тогда, невзирая на его срывы и временами жёсткое поведение.

Я любила его… Очень сильно.

Чувствую, как от воспоминаний моё сердце сжимается. Снова нечем дышать, как и в тот день шесть лет назад…

– Ма-ам, – вновь трясёт меня за руку Алиса, – вот же магазин!

Я резко сворачиваю к зоомагазину. Стараюсь беззаботно улыбаться, потому что наверняка пугаю собственного ребёнка.

– Да, мама сегодня немного рассеяна, – поглаживаю дочку по вьющимся волосам.

– Почему? – она, как и всегда, смотрит на меня слишком по-взрослому. – Вы с папой опять поссорились?

– Нет, – поспешно отвечаю и подвожу её к витрине с морскими свинками. – Смотри!

Алиса в один миг забывает и о рассеянности матери, и о частых ссорах дома, свидетелем которых иногда бывает. Прилипает к витрине лицом и ладошками.

– Ну вот и наша принцесса, – к нам подходит Настя и тут же наклоняется к Алисе. – Я же обещала тебе, что сегодня они точно приедут. Можешь выбирать любую. Или даже две, – выстреливает в меня лукавым взглядом.

Я закатываю глаза и отрицательно качаю головой.

– Да я шучу! – смеётся Настя. – Таисия Сергеевна, Вы же хотели куда-то отлучиться, да? Идите! Мы с Алисой ещё и рыбок покормим.

– Да, мам! – оживлённо подключается дочка. – Иди! Настя сказала, что она мне ещё попугая даст на руках подержать.

Мне вновь хочется закатить глаза, потому что любовь Алисы к животным не знает границ.

Но она такая… Всегда такой была. С самого раннего детства, когда ещё и говорить-то не умела, с лёгкостью находила способы общаться с братьями нашими меньшими. И всегда с большим трудом общалась с людьми. Заговорила она поздно, но чисто и полными предложениями. Вдумчиво. Правильно. И, несмотря на свою замкнутость, Алиса разбирается в людях намного лучше, чем некоторые взрослые.

Настя ей нравится, и я доверяю дочери. Именно поэтому после минутного обдумывания всё-таки оставляю её в зоомагазине. Предварительно расцеловав щёчки, обещаю, что очень скоро вернусь. И шёпотом умоляю Настю смотреть за ней в оба глаза.

Не сказать, что ухожу от них в полнейшем спокойствии, поэтому буду стараться всё сделать быстро.

Мне просто нужно платье!

Праздничное, но не сильно вычурное. Элегантное, как выразился муж.

У него скоро юбилей, и по этому случаю состоится банкет в его фирме. Мы редко где-то бываем вместе, поэтому у меня нет такого наряда, которое соответствовало бы поводу…

Быстрым шагом прохожу весь второй этаж и, не найдя нужного отдела, поднимаюсь на третий. Всё время оборачиваюсь, потому что по-прежнему чувствую какую-то незримую угрозу.

Ругаю себя за паранойю и за то, что постоянно думаю о Спартаке.

Хватит, Тась! Он уже давно о тебе не думает! Да и никогда не думал!

Лишь на четвёртом этаже мне попадается отдел с вечерними платьями. Продавец-консультант встречает меня весьма радушно. Девушка явно скучала, ведь в магазине я единственный покупатель. Она активно помогает мне выбрать несколько фасонов и сопровождает до примерочной. Та оказывается достаточно просторной, но закрывается лишь плотной шторой.

Сняв одежду, примеряю первое платье. Чёрное. Немного коротковато, но сидит на мне превосходно. Однако я не знаю, как мой муж отнесётся к такой длине.

Потом надеваю платье с вырезом на спине. Нежного голубого цвета, который делает мои глаза ярче. Оно мне очень нравится, и я почти согласна его купить…

На вешалке остаётся третье платье. Оно вульгарного красного цвета, и я не знаю, почему согласилась взять его в примерочную. Продавщица настояла на том, что я должна его примерить, а я постеснялась отказаться.

Вздохнув, всё-таки надеваю платье. Неожиданно оно оказывается лёгким и приятным телу. Облегает меня как вторая кожа. Скромное декольте, идеальная длина, струящаяся юбка… Несмотря на цвет, платье мне подходит. Я кружусь на месте, рассматривая себя с разных сторон.

Может, стоит рискнуть? В моём гардеробе никогда не было ничего подобного.

Улыбаюсь своему отражению. Я нравлюсь себе именно в этом платье.

Собираюсь его снять, чтобы надеть свою одежду, но замираю, потому что внезапно отчётливо слышу тяжёлые шаги, которые быстро приближаются к примерочной.

– Мужчина, Вам туда нельзя! – восклицает продавец, но штора уже распахивается.

На меня движется гора из мускулов, обтянутых спортивной кофтой.

Вжимаюсь спиной в зеркало, с губ срывается какой-то невнятный писк.

Несмотря на то, что на голове вошедшего капюшон, я сразу же узнаю в нём Спартака.

Сначала меня сшибает с ног его бешеной энергетикой. Её ни с чем не перепутаешь.

Цепляюсь за стену, чтобы не упасть. Прижавшись к зеркалу, в шоке смотрю, как Спартак занимает собой всё свободное пространство примерочной. Стягивает капюшон с головы, и я, наконец, вижу его глаза. Они полны боли и безумия.

Он торопливо пробегает взглядом по красному платью. Кажется, этот цвет ещё больше выводит его из себя. Губы мужчины сжимаются в тонкую линию, а взгляд мечется к моему лицу. Горящие глаза обшаривают его, словно в поисках ответов…

– Тася… – хрипло выдыхает Спартак, поставив ладони по обе стороны от моей головы.

Обдаёт горячим дыханием мои губы. Окутывает своим неповторимым запахом…

Мне страшно!

Я знаю, как выглядит, пахнет и двигается Спартак, когда он теряет контроль.

– У тебя есть минута, чтобы самой признаться, – шепчет угрожающим тоном.

– Простите, у Вас там всё в порядке? – доносится в этот момент испуганный голос продавца.

Я не отвечаю. Потому что не могу говорить. Спартак вжимается в меня всем своим огромным телом. Как соломинку может переломить, если захочет! А он явно хочет! Я вижу это в его диком взгляде.

– Может, полицию вызвать? – обеспокоенно продолжает продавец.

Спартак поворачивает голову и смотрит на ширму, разделяющую нас с ни в чём не повинной девушкой. Его тело начинает дрожать. Кулаки сжимаются, и я замечаю, что костяшки его пальцев разбиты.

Хватаю его за ворот кофты, вынуждая повернуться ко мне.

– Нет, полиции не нужно, – отвечаю с дрожью в голосе. – Всё… в порядке. Дайте нам минуту.

Кажется, именно столько он дал мне на признание! А мне не в чем признаваться!

– Хорошо, – отзывается девушка и вроде бы уходит.

– МОЯ ДОЧЬ! – тут же гремит голос Спартака. – Я видел её… Видел!

– С чего ты взял, что это твоя дочь? – пытаюсь говорить возмущённо. – Мы с тобой давно расстались!

– Не играй со мной, Тась, – шипит мужчина, прикасаясь лбом к моему.

Вдавливает меня затылком в зеркало с такой силой, что сейчас или оно разобьётся, или моя голова треснет.

– Не буди во мне зверя! Ты вела за руку МОЮ дочь!

Поморщившись от боли, сглатываю ком в горле. Зажмуриваюсь, не давая слезам пролиться, но одна всё-таки скатывается по щеке.

Чувствую, как Спартак ослабляет свой нажим. Распахнув глаза, ошеломлённо смотрю на то, как мужчина протягивает руку и подушечкой указательного пальца стирает влагу с моей щеки.

Как раньше…

Спартак отстраняется. Кажется, берёт себя в руки. Но я лишь успеваю отпрянуть от зеркала, как он вновь загоняет меня в угол, прижав к стене.

– Скажи! Мне! Правду! – отчеканивает, вновь теряя контроль над собой.

– Она не твоя дочь! – набравшись храбрости, выплёвываю ему в лицо.

– ПЕРЕСТАНЬ МНЕ ВРАТЬ! – рявкает он, шарахнув кулаком в стену в опасной близости от моей головы. Нависнув, парализует тяжёлым взглядом и цедит сквозь плотно сжатые зубы: – У неё мои глаза! МОИ!!

Я содрогаюсь всем телом, понимая, что загнана в ловушку. Мужчина грубо сжимает мой подбородок двумя пальцами и понижает голос до угрожающего шёпота:

– Ты пожалеешь о том, что скрыла её от меня… Пожалеешь, Тась! Слово даю!

Глава 2

Однажды Спартак уже давал мне слово. Обещал, что не обидит… И солгал.

Но сейчас мне не приходится сомневаться – это обещание, он точно сдержит.

Он всё ещё слишком близко. Сканирует моё лицо тяжёлым взглядом зелёных глаз. Схватив непослушную прядку, пропускает её между пальцами. Комкает в ладони, а потом подносит к лицу. Потянув носом воздух, нюхает мои волосы, растянув на губах хищный оскал.

– До встрече, Таисия…

Резко отпрянув, Спартак выходит из примерочной. А я позволяю себе расплакаться, окончательно расклеится и сползти по стенке.

Хочется кричать ему в спину, что это он… ОН меня вышвырнул за ненадобностью. И я ничего ему не должна! И он не имеет права требовать от меня правды! Я ничего не сделала!

Но на самом деле сделала…

И теперь ярость Спартака вполне оправдана. Но всё же не настолько, чтобы врываться в примерочную и в мою жизнь. В наши жизни! Мою и Алисы…

Чёрт! Алиса!

Быстро вскакиваю на ноги, избавляюсь от платья и наспех надеваю свою одежду. Распахиваю ширму, лоб в лоб сталкиваясь с продавщицей.

– У Вас всё в порядке? – её губы немного дрожат после встречи со Спартаком.

– Нет!.. То есть, да!.. То есть… мне надо бежать!

Оставляю платья в примерочной, оббегаю девушку и тороплюсь покинуть магазин.

– Вы не будете покупать? – слышу её неуместный сейчас вопрос и даже не оборачиваюсь.

С возрастом во мне умерла некоторая тактичность. Спартак сломал во мне что-то ценное, значимое. Сделал меня несчастной, но я смогла перенаправить свою боль в злость. Ситуация с ним, разбила пресловутые розовые очки и теперь я вижу жизнь несколько иначе. А когда у меня родилась дочь, я стала жить лишь ради неё. Так же, как когда-то жила ради мамы…

Перепрыгивая ступеньки, вихрем спускаюсь на второй этаж, воспользовавшись лестницей. За несколько секунд добегаю до зоо-магазина, но прежде чем ворваться туда и перепугать Алису своим внешним видом, вглядываюсь сквозь стекло и сразу замечаю дочку в компании Насти… Алиса держит на руках морскую свинку, гладит по шёрстке, даже чмокает в носик, а потом запускает в небольшую клетку с домиком. Похоже выбрала себе питомца…

Торопливо приглаживаю волосы, осматриваю себя сверху вниз, два раза глубоко вздыхаю и протяжно выдыхаю, прежде чем войти в магазин. Смотрю по сторонам.

Теперь я знаю, что не параноик. А приближение Спартака просто почувствовала. И всегда буду чувствовать…

Сейчас его нет рядом. Наверняка ушёл, потому что побоялся вновь попасть в тюрьму. Разборки с полицией вряд ли ему сейчас нужны, а продавщица всё же могла её вызвать.

Изображая расслабленность во всём теле и беззаботность на лице, захожу в магазин и сразу иду к дочери.

– Мамочка, – она бросается ко мне на встречу, демонстрируя клетку. – Я назвала её Клубничка! Тебе нравится?

Наклоняюсь, чтобы взглянуть на морскую свинку. Сразу чувствую запах, который источают все зверьки из семейства грызунов и меня одолевают сомнения. Муж не большой любитель животных. Пса Тайсона ещё терпит, а вот эту… Клубничку, может и не принять.

– Нравится? – вновь спрашивает Алиса, повыше поднимая клетку.

Её глаза сияют от восторга и мне сложно ей отказать. На самом деле дочка очень редко о чём-то просит. Редко закатывает концерты, свойственные другим детям её возраста… Да и вообще, она заслуживает эту Клубничку, как никто другой.

– Почему ты так её назвала? – интересуюсь с улыбкой.

Алиса пожимает плечами, что в данном случае обозначает – не ищи логики.

Что ж… пусть будет Клубничка…

– Конечно, Лисёнок, – ладонью провожу по волосам дочери.

Рука всё ещё дрожит, но это остаточное явление от полученного шока.

– Сколько с нас, Насть? – смотрю на продавщицу. Алиса от восторга подпрыгивает на месте.

– Нисколько, – разводит руками девушка. – Это мой подарок для Алисы. За такую сильную любовь к животным.

Сначала мне хочется возразить и даже настоять на деньгах, но я замечаю решительный настрой Насти. Да и наверняка обижу её препирательствами.

Поблагодарив девушку, отхожу немного в сторону, позволяя дочке ещё чуть-чуть побродить по магазину, а сама пока звоню водителю.

Не хочу ждать его на улице. Хочу просто посадить Алису в машину, сесть самой и наконец уехать. И попытаться отвлечься от случившегося. И сделать это до возвращения мужа с работы.

Спустя десять минут от водителя Ивана приходит сообщение, что он на месте. Попрощавшись с Настей, беру Алису за руку, но она отказывается отдавать мне клетку.

– Мамочка, ты купила платье? – спрашивает дочка, совершенно не заинтересованно, потому что сюсюкает с морской свинкой и кажется ничего вокруг не замечает.

– Нет, не купила, Лисёнок. Выбрать не смогла… Может в другой раз.

Алиса не отвечает. Поднимает повыше клетку и начинает проводить экскурсию для Клубнички, пока мы двигаемся к эскалатору. Бросив взгляд на свинку, которая глазками-бусинками вроде как даже разглядывает всё вокруг, не могу не заулыбаться.

Правда, моя улыбка меркнет, когда мы спускаемся на эскалаторе вниз и перешагиваем на пол.

Я вновь чувствую это… ЕГО энергетику. ЕГО взгляд… Он где-то совсем близко. Не ушёл из магазина, как я подумала. И возможно нас ждёт какая-то западня. Именно поэтому наша машина стоит прямо напротив центрального входа. И мне придётся как-то заставить Алису двигаться быстрее, когда выйдем на улицу.

Спартака я замечаю прямо за стеклянной дверью. Запустив руки в карманы спортивных штанов, он стоит в опасной близости от нашего прямого маршрута до авто.

Его тело всё ещё напряжено, а сам мужчина похож на каменное изваяние.

Мешкаю… Затравлено смотрю по сторонам, прежде чем покинуть торговый центр. Сворачивать уже поздно. Нас с Алисой практически выносит потоком посетителей. Спартак делает шаг на встречу и мои внутренности сжимаются. Сознание забивается в угол, от неизбежности столкновения. И боюсь я только за Алису.

Одному Богу известно, как она отреагирует на человека, который с ходу заявит, что он её отец. Или ещё попытается украсть и увезти силой.

– Мам, – неожиданно подает голос дочка, неотрывно смотря на нового питомца. – А папа не будет против Клубнички?

Кажется до ушей Спартака долетает этот вопрос, потому что на его лице отражается гримаса боли. И он замирает, так и не дойдя до своей цели.

Да, ты не ослышался! У неё уже есть отец!

– Нет, Лисёнок. Папа не будет против, – вновь поглаживаю дочь по волосам.

Мы торопливо приближаемся к машине и я сразу сажаю Алису в детское кресло. Устраиваюсь рядом. Захлопнув дверь, смотрю туда, где стоял Спартак, но его уже нет.

Возможно, всё-таки ушёл навсегда!.. Правда я сама в это не верю.

Глава 3

– Таисия Сергеевна, у Вас всё в порядке? – участливо интересуется Иван, пока выгружает пакеты с продуктами.

По пути домой мы заехали в продуктовый магазин. Я думала, что это отвлечёт меня немного, и что домой я вернусь расслабленной. Правда Иван случайно выбрал тот самый магазин, в котором шесть лет назад, Спартак избил Андрея… И теперь, после сегодняшней встречи со Спартаком, воспоминания опять стали чёткими. Как он разбил витрину, как мордовал Андрея до окровавленных костяшек, как топтал его ногами…

По телу до сих пор бегают мурашки от яркости этих воспоминаний.

Даже наш водитель с лёгкостью читает на моём лице ужас и панику. Не говоря уже о муже, который наверняка заметит изменения в моём настроении. И ещё эта морская свинка, которую купила Алиса…

– Да, всё хорошо, – стараюсь улыбаться беззаботно. – Отнеси, пожалуйста, пакеты в дом.

Пока Иван закрывает багажник и подхватывает пакеты, я первая устремляюсь ко входу и прохожу в гостиную.

– Лисёнок, ты поможешь мне с ужином? – зову дочь, глядя на лестницу.

Наверняка она уже в своей комнате, знакомит Тайсона с Клубничкой.

– Мамочка, я здесь, – отзывается Алиса из столовой.

Я иду на её голос и мне под ноги тут же бросается Тайсон. Присев на корточки, глажу золотистую шёрстку лабрадора, а он пытается облизать моё лицо.

Шесть лет назад, собаку мне подарил Спартак.

Зачем он это сделал я не знаю. Было достаточно бездушных побрякушек, в виде колец и подвески. А он зачем-то подарил мне живое существо, о котором я забочусь вот уже шесть лет и глядя на пса, конечно, вспоминаю о Спартаке. Когда он вышвырнул меня, Тайсон стал моей подушкой для слёз. А теперь он лучший друг нашей дочери.

– Клубничку надо покормить, – говорит Алиса и я в один миг забываю про Тайсона.

Вскочив с пола, дергаюсь в сторону обеденного стола и подхватываю Клубничку на руки. Алиса выпустила свинку из клетки и та бесцеремонно бегает где хочет.

– Ма-ам! – с некоторым возмущением восклицает дочка. – Ты сделаешь ей больно!

– Не сделаю!

Убираю свинку обратно в клетку, быстро расправляю скатерть.

– Ты же знаешь, что здесь не место животным, – смотрю на Алису миролюбиво. – И Тайсану здесь делать нечего.

– Но папа выкидывает его по ночам во двор, – плаксиво заявляет дочка. – И он там мёрзнет.

Подхватив клетку со стола, беру Алису за руку и веду к лестнице.

– Тайсон не мёрзнет. К тому же, я знаю, что ты прячешь его в своей комнате. Вот и Клубничку тоже спрячь, ладно?

– Хорошо, – с тяжелым вздохом отзывается Алиса.

Забирает у меня клетку, манит Тайсона за собой и убегает вверх по лестнице. Через секунду слышу, как захлопывается дверь её комнаты.

Мне нужно поговорить с ней о послушание в стенах этого дома. Опять! Хотя она редко бывает непослушной и её желание тискать животных где угодно, вполне оправдано возрастом. Просто здесь это недопустимо.

Наш водитель Иван тенью проходит по гостиной. Похоже всё слышал и видел.

– Я поставил продукты на кухне… До свидания, Таисия Сергеевна, – торопится он ко входу.

– Иван, подождите, – подаюсь к мужчине. – Этот инцидент может остаться между нами?

– Конечно, – он пожимает плечами, – К тому же, я ничего не видел!

И мне этого достаточно. Профессионализм Ивана и то, с каким теплом он относится к Алисе, заставляют меня ему поверить.

Попрощавшись с водителем, ухожу на кухню и быстро готовлю ужин. Часы показывают шесть вечера, когда машина мужа въезжает во двор.

Я суетливо накрываю на стол и громко зову Алису:

– Лисёнок! Папа приехал!

Через мгновенье слышу топот на лестнице. В гостиной появляется дочка и суетящийся рядом Тайсон.

– Тайсон, место! – командую я.

Пёс подбегает к входной двери и встав на задние лапы, ловко бьёт по дверной ручке. Дверь распахивается и Тайсон вылетает из дома. Это Алиса его научила.

Всё в этом доме подчинено правилам. И они не такие уж и сложные, если подумать.

Должно быть чисто и по возможности тихо. Никаких лишних предметов на полу. Мебель должна стоять на своих местах. Ужин на столе к возвращению мужа.

Поглядев на Алису замечаю, что она распустила волосы и теперь они лезут ей в лицо. Быстро приглаживаю их и убираю непослушные прядки за ушки. Сбегать за резинкой мы уже не успеем. Потому что…

Потому что я отчётливо слышу тяжёлую поступь за дверью.

Шаг… тычёк тростью об террасную плитку. Вновь шаг… и снова звук трости.

Дверь распахивается и мой муж Андрей появляется на пороге. Неуклюже перешагивает его, подволакивая ногу. Шарит взглядом по пространству словно проверяя порядок в гостиной, а потом фокусирует его на мне. А я лишь натянуто улыбаюсь. Хотя всегда стараюсь улыбаться искренне.

– Привет, папочка, – подбегает к нему Алиса и обвивает руками за бёдра.

Андрей небрежно гладит её по волосам, но продолжает испытующе смотреть на меня. Словно знает то, что сегодня случилось…

– Ужин на столе, – бросаю я, отвернувшись от мужа.

Поспешно прохожу в столовую и оказавшись в не зоны видимости, тяжело вздыхаю.

Ладно… Всё в порядке. Я – всё выдержу!

***

Ужин протекает в тяжёлом молчании. Андрей время от времени бросает на меня весьма странные взгляды и совсем не обращает внимания на Алису.

Несмотря на его холодность по отношению к ней, дочка его любит. Потому что каждый ребёнок априори любит своих родителей. Она, конечно, не знает, что Андрей не её биологический отец. Да это и неважно, учитывая, что он воспитывает её с самого рождения. Для Алисы он отец. Самый настоящий!

А вот для Андрея она дочь Спартака. Человека, чьё имя в нашем доме запрещено произносить. Ведь именно Спартак сделал Андрея таким…

Хромым.

И уродливым, как выражается муж.

Я не считаю, что Андрей уродлив. Ему сделали очень хорошую пластику, и внешне он остался таким же. Чего не скажешь о его характере…

За эти шесть лет он сильно изменился. Стал каким-то жёстким, несговорчивым и всегда угрюмым. А раньше он мне казался добряком и улыбчивым парнем.

Хотя, может, просто таким казался?

– Спасибо за ужин, мамочка, – говорит Алиса, откладывая вилку.

– Хочешь в комнату пойти? – смотрю на дочь с улыбкой.

Она часто кивает, с трудом сдерживая нетерпение. Я замечаю в её кулачке припрятанное лакомство для свинки – дольку яблока.

Алиса смотрит на Андрея, дожидаясь его разрешения. Он безмолвно кивает, позволяя ей уйти. Однако когда дочка почти покидает столовую, внезапно её останавливает.

– Алис, если ты не наелась, то можешь попросить добавки, – говорит вроде бы с улыбкой, но в светло-серых глазах мужа явно претензия.

– Я наелась, – робко выдыхает дочка, спрятав яблоко за спиной.

Андрей видит её жест. С минуту раздумывает, заставляя Алису понервничать, а потом всё-таки бросает небрежно:

– Хорошо, иди.

Алиса выбегает из столовой, и её торопливый топот раздаётся с лестницы. Потом слышится звук закрывающейся двери… И всё затихает.

Перевожу взгляд на мужа. Он медленно протирает губы салфеткой и, отбросив её в сторону, ставит локти на стол. Немного подаётся вперёд всем телом.

– Значит, теперь у нас ещё и морская свинка, которая бегает по столу, – смотрит на меня испепеляющим взглядом из-под хмурых бровей. – Тась, у тебя всё в порядке с головой?

Я оторопело замираю.

Откуда он знает?..

Точно… Наш водитель Иван! Который якобы ничего не видел и не слышал.

Боже… Никому нельзя верить.

– Она больше не будет бегать по столу, – говорю уверенно.

– И Тайсон больше не будет проводить ночь в комнате Алисы! – продолжает наседать Андрей.

Что ж… И это он тоже уже знает.

Осталось ещё в голову ко мне залезть и, поковырявшись там хорошенько, найти информацию о встрече со Спартаком!

И Андрей словно действительно способен сделать это! Потому что его следующий вопрос застаёт меня врасплох.

– Он ещё не искал с тобой встречи, Тась?

По телу проходит дрожь. Осведомлённость Андрея пугает.

– Он? – переспрашиваю, изображая удивление.

– Да! Он! – чеканит муж. – Он – Спартак! Недавно он вышел. Думаю, уже нашёл тебя. Я прав?

Мне хочется вздохнуть с облегчением. Андрей не знает наверняка, нашёл или не нашёл меня Спартак. Пока это просто догадки мужа.

– Я даже не знала, что он вышел, – небрежно пожимаю плечами. – И с чего бы ему искать меня?

Тяжёлый взгляд мужа пристально следит за эмоциями на моём лице. Я изо всех сил стараюсь выглядеть бесстрастно.

– Если сунется к тебе, ты ведь мне скажешь, верно?

Нет…

– Да, конечно, – говорю с уверенностью.

Он вновь сканирует моё лицо внимательным взглядом, будто проверяя на правдивость ответа. Потом берёт вилку и как-то слишком резко втыкает её в остатки мяса на своей тарелке.

– Хорошо! Потому что если он сунется к тебе, то сразу вернётся за решётку. Это я тебе гарантирую.

Муж подносит мясо к губам и продолжает смотреть на меня выжидающе. Я киваю в знак согласия, после чего Андрей вновь становится отстранённым и задумчивым, продолжая ужинать.

Теперь он, и правда, может навредить Спартаку сильнее, чем шесть лет назад. Тогда у Андрея был один хороший адвокат. А теперь целая коллегия адвокатов, готовых выкладываться за свои хорошие гонорары.

А что есть у Спартака?

Отголоски плохой репутации. Наверняка осталось какое-то имущество и, возможно, деньги на счетах. Но их явно не будет достаточно, чтобы бороться с Андреем.

Но мне ведь плевать на него, верно?

У меня пропадает аппетит, и я поднимаюсь из-за стола. Взяв тарелку, прохожу на кухню. Остатки мяса складываю в миску для Тайсона. Потом возвращаюсь в столовую и потихоньку начинаю собирать посуду. Проходя мимо Андрея, вздрагиваю от неожиданности, потому что муж хватает меня за локоть, вынуждая остановиться.

– Ты покажешь мне новое платье? – спрашивает с неожиданным трепетом, глядя в мои глаза.

– Я его ещё не купила, – выдыхаю еле слышно.

– Не купила? – его брови ползут к переносице. – Почему? В чём проблема, Тась? Это так сложно? Купить чёртово платье! Всё! От тебя же больше ничего не требуется!

– Я куплю, – заверяю тут же. – Завтра! Обещаю!

Он отпускает мой локоть и разочарованно качает головой.

У Андрея некоторый пунктик по поводу идеальности. Считая себя ущербным, он искренне хочет, чтобы всё вокруг было безупречным. Этот дом. Машины. Его отглаженный костюм… И я тоже должна быть идеальной, особенно на банкете в честь его тридцатилетия.

Быстро скрываюсь в кухне и складываю посуду в посудомоечную машину. Когда возвращаюсь в столовую, Андрея уже там нет. Вздохнув с облегчением, начинаю убирать оставшиеся тарелки и чашки…

Когда столовая и кухня начинают блестеть от чистоты, поднимаюсь в комнату Алисы. Дочка тискает морскую свинку, а из-под её кровати выглядывает морда Тайсона.

Вздохнув, опускаюсь на ковёр. Поглаживая пса, вновь тяжело вздыхаю.

– Ты чего, мамочка? – дочка смотрит на меня внимательно.

– Ничего. Просто Тайсона нужно покормить. И ещё… ему лучше сегодня остаться во дворе на ночь.

Вижу, как в глазах Алисы появляется несогласие и протест. Но она быстро тушит это в себе и коротко кивает.

Однако я знаю свою дочь слишком хорошо. Скорее всего, она попытается впустить пса в дом глубокой ночью.

– Лисёнок, – пересаживаюсь к ней на кровать. – Пообещай мне, что ты не будешь этого делать.

– Чего делать? – она изображает недоумение.

– Не впустишь Тайсона ночью.

Алиса кусает губы и с ещё большим усердием гладит Клубничку.

Не хочет мне ничего обещать.

– Лисёнок!

Она поднимает на меня свои огромные зелёные глаза.

– Почему папа такой злой? – спрашивает с надрывом.

У меня сжимается сердце. В груди всё холодеет.

Потому что он не твой папа…

Потому что он просто спас меня когда-то …

Потому что он мог навредить твоему настоящему отцу намного больше, если бы я не пошла на эту сделку…

Потому что я выбрала жизнь с нелюбимым человеком во имя твоей жизни…

И сделала бы это снова!

Однако всё это остаётся у меня внутри. Горло перехватывает спазмом, и я лишь тихо выдыхаю:

– Папа не злой, Лисёнок. Он просто много работает.

Глава 4

Андрей очень часто не приходит в спальню до глубокой ночи. Уложив Алису спать, я обычно успеваю переодеться в ночную сорочку, умыться, расчесать волосы и даже лечь в кровать. Иногда даже уснуть без мужа успеваю…

Но не сегодня. Его тяжёлые шаги раздаются возле двери спальни в тот момент, когда я снимаю одежду. Поспешно беру в руки сорочку и запираюсь в ванной.

И так весь день как на иголках после встречи со Спартаком! Мне начало мерещиться, что возле нашего дома слишком часто останавливаются незнакомые машины. А с наступлением темноты – что по двору скользят пугающие мрачные тени.

Интересно, если Спартак явится сюда, Тайсон будет на него лаять? Или хотя бы предупредит о незваном госте?

Обычно пёс весьма добродушен даже с посторонними. Он же не сторожевая собака. Андрей считает, что держим мы его совершенно зря. Я так не считаю, но стараюсь сглаживать углы и всегда напоминаю мужу, что он дорог Алисе.

Не мне! Ни в коем случае не мне…

– Тась, выйди, пожалуйста.

Лёгкий стук в дверь и тихий голос Андрея выводят меня из задумчивости. Надев сорочку и нервно разгладив подол, спешу покинуть ванную.

Пытаюсь выглядеть невозмутимо, смотря на мужа. Он стоит перед самой дверью, расслабленно подпирая стену плечом.

– Ты сегодня рано… – говорю с улыбкой.

Подразумевая, конечно, что он рано пришёл в спальню… Это тоже добавляет мне волнения.

– Хотел извиниться, – выдыхает Андрей, растерянно проводя ладонью по своим волосам и немного их взъерошивая. – Я на взводе, Тась! Из-за того, что Спартак теперь на свободе. За тебя волнуюсь. И за Алису. Неизвестно, что у него на уме. Давай-ка,с завтрашнего дня охрану к вам приставлю. Есть у меня пара человек, на которых я могу положиться.

Говорит он хоть и расслабленно, но в его речи нет ни грамма искренности. Он не за меня боится. Он просто не хочет, чтобы Спартак узнал, что Алиса – его дочь.

Только вот он уже знает…

– Не думаю, что смогу объяснить дочке появление охраны, – пожав плечами, пытаюсь пройти мимо Андрея к кровати.

Он не позволяет, преграждая мне путь.

– Алисе необязательно объяснять вещи, которые доступны только взрослым. Ты слишком её балуешь, Тась. Все эти кружки и секции… Чёртовы домашние животные. Однажды она попросит звезду с неба, и что?

– И значит, я дам ей эту звезду, – отвечаю с улыбкой в попытке разрядить атмосферу, накаляющуюся на глазах.

У меня не получается пройти мимо мужа, потому что он не двигается ни на сантиметр в сторону. Наоборот, хватает меня за кисть и притягивает вплотную к себе.

– Ты дашь ей эту звезду на мои деньги! А я – против!

– Я давно собиралась пойти на работу, Андрей, – говорю устало, никак не реагируя на жёсткий захват его пальцев на моей руке.

И на то, что он упрекает меня деньгами, тоже стараюсь не реагировать. Хотя мне, безусловно, горько.

– На работу? Какую? В детский садик? – спрашивает он насмешливо. – Тебе очень долго придётся копить ту ничтожную зарплату, чтобы достать для Алисы звезду с неба!

Этот разговор у нас не впервые. Не про звезду с неба, а о прихотях дочери и моём желании работать. Андрей всегда воспринимает эту тему в штыки.

– В общем, не спорь, Тась, – заявляет безапелляционно. – Завтра с вами будет охрана.

Освобождает мою руку, но тут же обнимает за талию и притягивает к себе.

– Я, вообще-то, извиниться хотел, – шепчет напротив моих губ. – А мы опять ругаемся…

Это не я ругаюсь. А ты… И охрана твоя – просто соглядатаи, которые будут докладывать о каждом моём шаге…

Но я не говорю этого вслух. Выдавливаю улыбку и отвечаю спокойно:

– Да, давай не будем ругаться… И ты зря так переживаешь обо мне. Сам знаешь, кем я была для Спартака. Фальшивой девушкой. Зачем ему искать со мной встречи сейчас?

Внимательно наблюдаю за реакцией мужа. В его взгляде вдруг вспыхивает что-то такое… что-то сродни несогласию. А потом взгляд становится жёстким, а желваки вздуваются от того, как яростно Андрей сжимает челюсти.

– Во-первых, не хочу слышать его имени. А во-вторых, ты зря недооцениваешь этого психопата. Или тебе мало вот этого? – стреляет взглядом в трость, приставленную к стенке.

Я не отвечаю. Потому что, как и шесть лет назад, мне всё ещё нечего сказать. Да, Спартак сошёл с ума тогда. Да, жестоко избил Андрея без видимых на то причин. Но я ведь умоляла Андрея уйти. Прогоняла его. Он сам остался, провоцируя чемпиона и его ярость. Поэтому для меня в той ситуации нет правых.

Муж наконец смещается в сторону, освобождая для меня путь к кровати.

– Ты всё время отмалчиваешься, Тась, – бросает с претензией. – Всегда такая тихая, со всем согласная. А когда не согласна – просто молчишь.

А разве не это от меня требовалось?

– Я такая, как ты просил, – шепчу, не глядя на мужа.

Подхожу к кровати, откидываю край одеяла, ложусь и тут же накрываюсь до самой шеи.

– Но в самом начале, помнишь? – Андрей вдруг неожиданно срывается с места и приближается к кровати. Без трости сильно хромает и выглядит жалко. – Ведь в самом начале мы были счастливы! – шепчет с придыханием. – Ты помнишь, Тась?

Опускается на колени рядом с кроватью. Схватив меня за щёки, вынуждает смотреть в свои серые глаза.

– Мы же нормально жили, Тась! Были счастливы, помнишь?

Лично я была счастлива от будущего материнства, а потом – от рождения Алисы. Растворилась в дочери. Ела, ходила, открывала и закрывала глаза лишь ради неё. Дышала ею.

– Да, помню.

Андрей наклоняется и целует меня в губы.

Не знаю, верит ли он мне. Считает ли, что я говорю искренне… Сегодня мне плевать на это. Сегодня мне не хочется притворяться.

Вяло отвечаю на поцелуй, и муж очень быстро отстраняется. Чувствует холод, который именно сегодня я не скрываю.

– Зря ты так, Тась! Зря!

Резко поднимается с пола, выпрямляя больную ногу при помощи рук. Морщится от собственной ущербности. Торопливо подходит к своей трости, хватает её и быстро покидает комнату, напоследок шарахнув дверью.

Он прав. Зря.

Первым, кто может пострадать от его рук, будет не Спартак, а Алиса. Он может рассказать ей правду о настоящем отце – бывшем заключённом. И о том, что я – её мать – собственноручно посадила её родного отца в тюрьму на долгие шесть лет.

Глава 5

– Мамочка, кто эти дяди? – шепчет Алиса, вцепившись в мою руку.

– Это просто папины друзья, Лисёнок… Они побудут с нами… сегодня.

Многозначительно смотрю на соседа справа. Его лицо кажется невозмутимым и даже отстранённым. Словно этому «шкафу» комфортно на заднем сиденье нашей машины. И он не теснит своими габаритами нас с Алисой.

Второй «дядя» сидит на переднем пассажирском кресле и время от времени поглядывает на меня.

Я его знаю. Точнее, знала раньше.

Захар. Шесть лет назад он был в команде Спартака. Не знаю, какую функцию там выполнял. Возможно, тоже был секьюрити. Но теперь, видимо, работает на моего мужа. И сегодня мне больше, чем обычно, кажется, что мир сошёл с ума.

Подавшись вперёд, касаюсь плеча водителя:

– Иван, не нужно заезжать во двор. Мы с Алисой добежим.

Кивнув, он тут же начинает притормаживать, чтобы выполнить просьбу, но сидящий рядом с ним Захар отчеканивает:

– Заезжай!

Иван с тяжёлым вздохом выворачивает руль вправо и въезжает в узкий двор, где даже развернуться невозможно. Водитель вроде бы тоже не очень доволен нашей сегодняшней компанией. Правда, обсуждать с ним это я не стану. После вчерашнего инцидента со свинкой больше ему не доверяю.

Проехав до самого конца двора, машина останавливается возле кованых ворот, и Иван глушит мотор.

За воротами стоит роскошное двухэтажное здание. В этом частном заведении дочка занимается танцами и рисованием. А ещё недавно я записала её в театральный кружок, поддавшись на уговоры руководителя. Якобы это поможет Алисе быть раскрепощённее.

– Сегодня у Алисы три урока. Ты можешь быть пока свободен, я позвоню, – обращаюсь к Ивану, старательно игнорируя остальных мужчин.

Про себя молюсь, чтобы никто из них не пошёл с нами.

Охранник, сидящий рядом со мной, представившийся Олегом, открывает дверь и выбирается на улицу. Я отстёгиваю Алису, и мы тоже покидаем машину. На моё счастье Олег лишь осматривается по сторонам, после чего забирается обратно в салон. А вот Захар явно не собирается оставаться в машине. Когда мы с Алисой проходим в калитку, он идёт следом.

– Послушайте, – резко останавливаюсь и смотрю на мужчину с возмущением. – Давайте не будем пугать остальных детей! – киваю на торчащую из-под его пиджака кобуру. – Моей дочери не нужны сопровождающие, из-за которых потом пойдут пересуды.

– У меня приказ, – сухо бросает Захар.

– Вам приказано сидеть на её занятиях? – наседаю я.

– Нет, – нехотя отвечает он.

– Тогда прошу выполнять приказы без самодеятельности.

Пытаюсь смотреть на мужчину строго. Да ещё и местный охранник подключается, видимо, услышав наш диалог.

– Таисия Сергеевна, у этого… – кивает на Захара престарелый Геннадий Степанович. – У него есть пропуск?

Я торжествующе смотрю на Захара, а тот, поджав губы, выплёвывает:

– Нет.

– Тогда всего Вам доброго, – Геннадий Степанович подходит чуть ближе. – Все посторонние ждут за территорией, – кивает на ворота. – И Вы не будете исключением. Не в мою смену.

На обычно добродушном лице местного охранника – непреклонность.

Резко развернувшись, Захар выходит через калитку и садится обратно в машину. Его тяжёлый взгляд сквозь окно ощущается почти физически. Однако эту маленькую дуэль я выиграла. Отвоевала целых три часа…

Повернувшись к Геннадию Степановичу, одними губами шепчу ему «спасибо». Покрепче беру Алису за руку и веду через широкий двор. Мы быстро скрываемся за тяжёлой дверью двухэтажного здания.

– Ты поедешь за платьем? – интересуется дочка, пока мы сидим на лавочке рядом с танцевальным классом.

– Нет, не поеду. Я буду ждать, пока ты не закончишь.

Алиса явно удивлена, потому что обычно я отлучаюсь на эти три часа. Пока она занимается, неспешно прогуливаюсь по магазинам, закупаюсь продуктами. Или Иван отвозит меня домой, чтобы я успела хотя бы пару часов посвятить домашним делам.

Сегодня меня тоже здесь не будет, но Алисе это знать совсем не нужно. Для неё, так же, как и для приставленных к нам охранников, я вошла в это здание и вышла через три часа вместе с ней.

Выглянув из танцкласса, учитель подзывает детей. Алиса вскакивает с лавочки, а я опускаюсь на корточки и поправляю её гольфы и чешки.

– Ты прямо здесь будешь сидеть? – уточняет она всё ещё недоверчиво.

– Конечно, нет, – стараюсь улыбнуться беззаботно. – Я схожу пока к директору… Она моя давняя приятельница. Давно, кстати, приглашает меня на чай, а я всё никак…

Алиса доверчиво слушает меня. Потом крепко обнимает за шею и убегает в танцевальный класс.

Нет у меня никакой приятельницы-директора. На самом деле я с ней едва знакома. Недавно эту должность отдали очень молодой, на мой взгляд, девушке, которой и на месте-то никогда не бывает.

Когда коридор окончательно пустеет, иду до самого его конца и выхожу через запасной выход. Попадаю сразу к задней калитке, выходящей на улицу. Она почти всегда закрыта. И ею, конечно, не разрешено пользоваться. Только вот некоторые педагоги нарушают это правило. Как и сейчас…

– Пойдём, Кать, – одна из них зовёт подругу, выстреливая окурком подальше от забора.

Вторая тушит сигарету об асфальт и тоже избавляется от улики, зашвыривая её в траву.

Придав своему лицу невозмутимое выражение, прохожу через приоткрытую калитку. Обе девушки смотрят на меня с недоумением и, кажется, что-то хотят сказать. Я быстро отворачиваюсь, ускоряю шаг и скрываюсь из поля их зрения, шмыгнув за многоэтажку.

Лишь там перевожу дух. Всё тело немного дрожит от содеянного…

И от того, что собираюсь сделать!

Достав телефон из кармана, пролистываю контакты до буквы «м». Там всего один телефонный номер. Он принадлежит девушке по имени Маша. Если только она его не сменила…

Нажав на вызов, подношу телефон к уху. Моё сердце начинает биться быстрее от того, что я слышу гудки и после тихое:

– Тася?

Да, Маша не ожидала, что я когда-нибудь ей позвоню. Она была частью команды Спартака, и мы не виделись с ней долгих шесть лет.

– Привет. Прости, что звоню тебе вот так, – начинаю сбивчиво тараторить я. – Мне просто нужно узнать, где живёт Спартак. Я знаю, что его дом продали, пока он был в тюрьме. И не подумай, что специально это выясняла. Нет… Просто наткнулась как-то на эту информацию в сети…

– Подожди, Тась, – обрывает меня Маша. – Давай не так быстро, ладно? Во-первых, это просто сюрприз, что ты мне позвонила. А во-вторых, конечно, я дам тебе адрес… Если скажешь, зачем.

Маша замолкает в ожидании ответа. Я тоже молчу, яростно кусая губы.

Должна ли я говорить ей правду?

Что у нас со Спартаком общая дочь. Что он был в ярости, когда узнал это. И что сейчас я хочу поговорить с ним.

– Тась, ты там?

– Да, – выдавливаю из себя наконец. – Мне просто надо его увидеть… И это касается только меня и его. Прошу, дай мне адрес, пожалуйста.

Теперь она молчит, обдумывая мои слова.

– Ладно, чёрт с ним, – сдаётся Маша. – В конце концов, я давно не в его команде. Просто не говори ему, что именно я поделилась информацией, ладно?

– Спасибо, – выдыхаю с облегчением. – Я никому ничего не скажу.

– Ты права, дом Спартак продал. У него осталась квартирка в центре. Сейчас пришлю тебе адрес.

– Спасибо, – вновь шепчу, теряя голос.

– Пожалуйста, – хмыкает девушка. – Скажи мне хотя бы, у тебя всё в порядке? Я слышала, что ты замуж вышла. Ребёнка родила.

– Да… всё нормально.

Осторожно выхожу из своего укрытия – проулка между многоэтажками. Направляюсь сразу к остановке, чтобы не терять времени. До центра совсем недалеко, и я могу доехать почти на любом транспорте.

– Раз нормально, зачем тебе Спартак? – не сдаётся Маша. – Соскучилась?

Она явно подкалывает меня, и я отвечаю ей тем же:

– Да, очень.

– Понятно, – на этот раз она откровенно смеётся. – Ладно, Тась, лови адрес.

Мой телефон вибрирует, и я смотрю на экран. Маша, и правда, прислала мне адрес…

А я ведь думала, что у меня вряд ли получится раздобыть его. И мой побег закончился бы, не успев начаться, и я утешала бы себя тем, что хотя бы попыталась. Однако пришла пора решительных действий. Во имя дочери. Ведь я живу только ради неё.

– Надеюсь, ты не наделаешь глупостей, – говорит Маша напоследок и отключается.

Я тоже на это надеюсь.

Надеюсь, принятое мною решение не глупость. И Спартак сможет выслушать меня без нервов и агрессии. Если в нём осталось хоть немного от прежнего Спартака, который когда-то был лишь для меня одной… Внимательным, нежным… Он должен меня выслушать! Конечно, если уже успокоился. Ведь в торговом центре он был явно не в себе. Я знаю, как выглядит Спартак в шкуре зверя.

Но он ведь теперь не всегда такой, верно?

Запрыгнув в автобус, остаюсь поближе к двери. Открыв смс от Маши, несколько раз перечитываю адрес, чтобы запомнить его наизусть. После чего удаляю сообщение.

Подчищаю журнал вызовов. Наверное, в пятый раз проверяю, выключена ли геолокация.

Не знаю, может ли Андрей отслеживать мои передвижения, но я делаю всё, что могу, чтобы избежать неприятностей.

На нужной остановке покидаю автобус. Пересекаю площадь и попадаю в район одинаковых трёхэтажных домиков. С панорамными окнами, обихоженными территориями и личными парковками. Здесь стоят только дорогие машины.

Та самая улица… Нужный номер дома нахожу через несколько минут и замираю в нерешительности.

Хорошо, что дальше?

Я просто позвоню в его дверь?

Правильно ли я поступаю?..

На негнущихся ногах подхожу к подъезду. На двери домофон, на котором всего три кнопки.

20, 21, 22.

Мне нужна двадцать вторая. Спартак, видимо, живёт на третьем, и квартира занимает весь этаж.

Мой палец зависает над кнопкой, и я почти нажимаю. Почти. В этот момент замок двери щёлкает, и та начинает открываться. Быстро отступаю, чтобы пропустить тучную пожилую женщину. Придерживаясь за косяк двери, она неуверенно поднимает ногу, чтобы переступить порог. Но никак не может выйти из подъезда.

– Вам помочь?

Подаюсь к женщине и пытаюсь придержать её под локоть, но она нервно отшатывается и брезгливо выплёвывает:

– Ещё одна пожаловала! Когда закончится этот шалман?! Не трогай меня, девчонка!

С недоумением смотрю на неё, совсем не понимая, чем вызвала такую реакцию.

– Ну же! Дай мне пройти!

Она всё-таки переступает порог. Качая головой, бубнит себе под нос:

– Нет бы нормальную работу найти, а не ходить сюда ублажать этого зека.

Уходит, не удостоив меня больше даже взглядом. И я тоже ухожу. Прямиком в подъезд, ведь дверь всё ещё открыта.

Понятно, что она говорила о Спартаке. Вряд ли в доме из трёх квартир есть ещё какой-то «зек».

По широкой лестнице беззвучно поднимаюсь на нужный этаж. Уже не очень уверена в правильности своего решения, но и обратно повернуть не могу. Хочу поговорить с ним. Постараться объяснить, что он не должен претендовать на Алису… Потому что бросил меня. Потому что шесть лет назад лишь использовал меня. Ну какое ему дело до неё? Или до меня! А ещё… если он захочет выслушать… Попытаюсь оправдать своё предательство.

На третьем этаже, сразу после лестницы, широкая застекленная дверь. Она легко поддаётся, и я могу открыть её, но прежде заглядываю через стекло. Вижу что-то вроде большого холла и дверь в квартиру с номером двадцать два.

Эта дверь внезапно открывается, и на пороге появляется девушка. Яркая, эффектная, в короткой юбке и блузке с глубоким вырезом. Её светлые волосы немного вьются на кончиках.

Я неумышленно провожу по своим волосам. Они тоже вьются, и я часто выпрямляю их феном. Правда, кончики от влажности очень быстро начинают виться вновь. Как и у неё.

Девушка замирает и смотрит на появившегося в дверном проёме Спартака. Мужчина расслабленно прислоняется плечом к косяку и смотрит в её лицо нечитаемым взглядом.

Похоже, я всё-таки зря пришла. Судя по всему, Спартак – всё тот же Спартак, который любит развлекаться. И выбирает для этих целей проституток. Зачем ему дочь?

Через мгновение убеждаюсь в правильности своих мыслей. Потому что из квартиры выходит ещё одна девушка. Она странным образом похожа на первую. Спартак сжимает её ягодицы ладонью, отчего девушка взвизгивает, но расплывается в довольной улыбке.

Меня тошнит…

И начинает кружиться голова.

Так всегда происходит, когда я старательно закрываю своё сердце от боли, позволяя работать лишь разуму.

Пячусь к лестнице. На ватных ногах спускаюсь на первый этаж и стремительно покидаю подъезд. Встречаюсь взглядом с той женщиной, с которой столкнулась не больше пяти минут назад. Она сидит на лавочке и при виде меня вновь осуждающе качает головой.

Теперь понятно, за кого она меня приняла.

Мне становится ещё противнее. Отвернувшись от женщины, стремительно покидаю дворик. Ничего не вижу перед собой, потому что голова всё ещё кружится. Не вижу и того, что ко мне приближается машина. Пока она не тормозит с визгом прямо возле моих ног…

Испуганно отпрыгнув от незнакомой машины, начинаю пятиться назад. В голове проносится шокирующая мысль, что за мной приехали люди Андрея, и теперь случится что-то действительно ужасное.

Задняя дверь авто распахивается, и я вижу мужчину. И тут же узнаю в этом мужчине Глеба. Шесть лет назад он так же, как и Маша, был частью команды Спартака. Только вот с ним, в отличие от Маши, у нас состоялась одна короткая встреча пять лет назад.

– Тася!! – воодушевлённо восклицает он.

Не кажется удивлённым, даже наоборот. Словно специально приехал.

Конечно… Маша.

Она наверняка рассказала ему, что я интересовалась Спартаком и выясняла его адрес.

Замерев на месте, смотрю на мужчину выжидающе.

Что ему нужно от меня?

Глеб бросает взгляд на подъезд. Как раз в этот момент из него выходят те самые «ночные бабочки». Лицо мужчины кривится в понимающей ухмылке.

– Предполагаю, что ты не смогла поговорить с чемпионом… – фыркает он, расслабленно прислонившись к блестящему кузову своего дорогого авто.

Элегантный костюм, золотые часы, личный водитель – Глеб явно преуспел за последние шесть лет. Заключение Спартака, видимо, пошло ему на пользу…

– Нет, мы не говорили, – подражая ему, отвечаю так же расслабленно.

– Потому что ты увидела его с бабами, – тут же делает вывод Глеб.

Едва заметно киваю.

– Дура ты, Тася, – говорит он на удивление добродушно. – Думала, что мужик через шесть лет тюрьмы крестиком будет вышивать, чтобы заглушись своё естественное желание обладать женским телом? Нет, не будет!

– Так я это понимаю, – невозмутимо пожимаю плечами. – Просто не захотела… мешать.

– А зачем приходила? – начинает допытываться Глеб.

Скрестив руки на груди, всем своим видом показывает, что намерен поболтать со мной. А я не уверена, что хочу этого.

Шесть лет прошло, а он всё еще пытается контролировать жизнь Спартака. Сейчас это неуместно. Они все его предали. Так же, как и я!

– Мне пора, – бросаю взгляд на наручные часы.

Прошёл всего один час из отведённых мне трёх. Но лучше вернуться и быть поближе к Алисе.

– Ладно, Тась… Давай лучше не здесь!

Глеб вдруг резко подаётся вперёд и, схватив меня за локоть, тянет к своей машине. Я ошеломлённо начинаю вырываться.

– Не тупи! – рычит мужчина. – Сядь в тачку по-хорошему… Пока Спартак тебя не увидел!

У меня не получается противостоять его напору и силе. Попытку закричать он тут же пресекает, закрыв мне рот ладонью. За считанные секунды я оказываюсь в салоне авто. Глеб приказывает водителю трогаться и заблокировать замки. После чего отпускает мою руку и убирает ладонь со рта.

– Какого чёрта? – оттолкнув его, тут же вжимаюсь в дверь. – Что ты делаешь?.. Останови машину! Немедленно!

– Помолчи! – обрывает он меня. – Во-первых, ты зря истеришь! Я ничего плохого тебе не сделаю.

– Тогда зачем всё это?

Всплеснув руками, смотрю на водителя. Может, он окажется вменяемым и остановит машину?

– Тась, ты ведь обманула меня тогда, – говорит Глеб, наплевав на моё возмущение. – Помнишь? Пять лет назад… Когда встретил тебя с коляской. Ты сказала, что это ребёнок твоего мужа. Не Спартака! Но ведь это не так, верно? Дочка, да? У тебя родилась дочка! Дочка Спартака. Ты тогда не позволила заглянуть в коляску… Но теперь я знаю правду.

Знает…

Откуда он знает?

– Так почему не рассказала? – наседает.

– А почему я должна была говорить тебе правду? – злобно шиплю на него. – Спартак меня бросил!

– Но ты же понимала, что он всё равно узнает, когда выйдет, – усмехается Глеб.

– Нет не понимала, – отрезаю я. – Спартак меня бросил! Он не должен был возвращаться в мою жизнь. И, соответственно, не должен был узнать, что у меня есть дочь!

Говорю всё это, и глаза неминуемо наполняются слезами. Мне всё ещё больно от того, что Спартак бросил меня шесть лет назад…

Я любила его… До дрожи во всём теле, когда он просто входил в комнату. До замирания сердца, когда он прикасался ко мне. До мурашек, когда шептал на ухо о своих лживых чувствах.

Любила…

Так сильно, что могла простить всё, что угодно. Но только ему не нужно было моё прощение. И я была не нужна.

– Тась, ты прости, что я веду себя как козёл, – Глеб подаётся ко мне всем телом, заметив слёзы. – Я увёз тебя от дома Спартака, потому что сейчас ты для него словно красная тряпка для быка.

Отвернувшись от мужчины, наспех стираю влагу со щёк и пытаюсь остановить новые водопады слёз.

Сколько можно плакать? Чёрт… Сколько?

Шесть лет прошло!

– Ему не следует знать о дочери, – продолжает Глеб, и я резко разворачиваюсь.

– Не следует? – переспрашиваю с надрывом. Из горла вырывается истерический смех. – Не следует? Так он уже знает!!

Кажется, Глеб в шоке. На его лице недоумение и паника. А я продолжаю смеяться…

Это истерика! У меня чертова истерика, потому что я не знаю, как разобраться во всём. Как избавится от застарелой боли в груди?

Слёзы продолжают бежать по щекам, словно нет им ни конца, ни края.

– Что? Не получается контролировать Спартака, да? – цежу сквозь зубы.

Злюсь! Потому что вопреки законам логике, я всё ещё на его стороне!

– Ты идиотка! – заявляет Глеб со злостью. – Как он узнал?

– Понятия не имею.

– Если Спартак узнает, что его дочь воспитывает Андрей… Ты представляешь, что он может с ним сделать? А потом представь, на сколько лет Спартак загремит обратно на нары!

Мои слёзы вмиг высыхают. Смеяться больше не хочется. И язвить тоже.

Неужели Глеб беспокоится о чемпионе?

– Послушай, Тася, – он подвигается чуть ближе и выставляет руки перед собой, словно показывая, что неопасен. – Пять лет назад, после того, как я увидел тебя с ребёнком, и ты сказала, что это ребёнок Андрея, я встретился со Спартаком в тюрьме. Он спрашивал о тебе. Хотел, чтобы деньги, вырученные от продажи дома, я отдал тебе. Я сообщил ему, что у тебя всё хорошо, и ты не нуждаешься в его деньгах. Вышла замуж. Родила… После чего он больше не говорил о тебе. Никогда. Я надеялся на то, что Спартак никогда не узнает о ребёнке. И о том, кто твой муж. Спартак опасен, понимаешь? А теперь будет ещё злее и опаснее. Нам нужно что-то предпринять, пока не поздно.

Слушаю его пламенную речь, не перебивая. Но не слышу в этом монологе ни капли искренности.

Я не понимаю, что у него на уме, и во что он хочет меня втянуть. Однако понимаю абсолютно точно, что машина неспешно приближается к частной школе моей дочери.

Авто въезжает в узкий проезд, и водитель тормозит прямо за нашей машиной. Той самой, на которой приехали мы с Алисой и нашими надзирателями. Возле её багажника стоит Захар. Скрестив руки на груди, смотрит сквозь лобовое стекло прямо на меня.

Перевожу ошеломлённый взгляд на Глеба.

– Не волнуйся, Тась. Твой побег останется втайне, – говорит мужчина с добродушной улыбкой. – Конечно, если согласишься на сделку.

– Сделку? Какую сделку?

– Ты должна позволить Спартаку общаться с дочерью, – выдаёт Глеб, чем повергает меня в шок. – Познакомь их. Спартак имеет право быть в её жизни.

Я не понимаю…

Недоумённо трясу головой и никак не могу выдавить из себя хотя бы один чёртов вопрос. Хотя их целая куча.

Что происходит? Почему Глеб вдруг на стороне Спартака? На кого работает? И как он сможет утаить мой побег от Андрея? Ведь сам же привёз меня в лапы к надзирателям.

– Нет, Тась, я не работаю на твоего мужа, – словно прочитав мои мысли, небрежно бросает Глеб. – Можно сказать, я сам по себе.

– Зачем? – это всё, что мне нужно знать. – Зачем тебе это?

Глеб тут же перестаёт улыбаться, его лицо становится каким-то подавленным.

– Будем считать, что я грехи замаливаю… Ну так что, ты согласна на сделку?

– Как ты себе это представляешь? Мне что, нужно Алису привезти к Спартаку?

Задумчиво пожевав губу, Глеб отвечает:

– Нет, не нужно её никуда везти. Я устрою вашу встречу.

Сердце в груди странным образом начинает трепетать. Внутренности скручиваются от страха и одновременно от предвкушения.

Дура! Какая же я дура!

Даже спустя столько лет… После того, что Спартак сделал… Я всё ещё не могу думать о нём спокойно, и моё сердце всё ещё реагирует на него.

Едва заметно кивнув, соглашаюсь на сделку. Если Глеб действительно способен заткнуть рты охране и Ивану, то пусть сделает это.

– Открой машину, – командует он водителю.

Тот щёлкает кнопкой, разблокировав двери. Я хватаюсь за ручку и собираюсь выйти, но Глеб внезапно меня останавливает, легонько коснувшись локтя.

– Подожди, Тась… Ты смотришь спортивные новости?

Я вновь в недоумении качаю головой.

Нет! Я не смотрю спортивные новости! С тех самых пор, как один спортсмен разбил мне сердце!

– Нет, – отвечаю бесцветно.

– Посмотри, – настойчиво произносит Глеб. Бросает взгляд на наручные часы и добавляет: – Ровно через час… А теперь иди, Тась.

На ватных ногах покидаю машину. Захар шагает навстречу и пытается схватить за локоть. Я уворачиваюсь и дёргаюсь к калитке.

– Мне нужно забрать дочь! – шиплю на него, когда он встаёт передо мной, преграждая путь к школе.

– Она в машине, а ты привлекаешь ненужное внимание, – говорит он относительно спокойно. – У Алисы заболел живот, и учительница вывела её на улицу. Тебя, кстати, искала.

Бросаюсь к машине и распахиваю дверь. Алиса, и правда, сидит в детском кресле и смотрит на меня своими огромными зелёными глазами, не скрывая облегчения.

– Мамочка, – тянет маленькие ладошки, – где ты была?

Забираюсь внутрь и прижимаю дочку к груди. Целую в лоб, проверяя температуру. Намеренно не реагируя на её вопросы, задаю свои:

– Лисёнок, как ты себя чувствуешь? Где болит? Как болит?

Алиса ощупывает живот, и на её губах появляется улыбка.

– Уже ничего не болит, – поглядывает на Захара, который уже устроился на переднем сиденье. – Этот дядя дал мне водички и велел просто посидеть спокойно. И теперь всё прошло.

Иван в этот момент даёт задний ход, и я понимаю, что в машине нет Олега, второго надзирателя. Однако решаю не задавать глупых вопросов. Обняв Алису за плечи, глажу по волосам в надежде, что она подремлет до самого дома. И дочка засыпает.

Когда въезжаем во двор дома, Захар первым выходит из машины и, открыв дверь со стороны Алисы, берёт её на руки.

– Покажи, где её комната, – просит шёпотом.

Кивнув, я веду его в дом. Мы поднимаемся на второй этаж. Распахиваю дверь детской комнаты и пропускаю мужчину вперёд. Он бережно опускает Алису на кровать и сразу уходит. Я осторожно снимаю с неё обувь и кофту. Укутываю одеялом, невесомо целую в лобик… Хочу посидеть с ней немного, чтобы посмотреть, как она спит, но вспоминаю про спортивные новости.

Бросив взгляд на наручные часы, иду в гостиную. У меня есть немного времени перед тем, как заняться приготовлением ужина к приезду Андрея.

Первое, что говорит ведущий новостей – то, что сейчас нас всех ждёт сенсация. И, конечно, начинает вещать о Спартаке и его освобождении из тюрьмы. Напоминает о том, что шесть лет назад все фанаты ждали очень важного боя спортсмена, который так и не состоялся…

Зачем я смотрю всё это? Что здесь может быть такого важного?

Но я продолжаю слушать, что ещё скажет ведущий.

Знаменитый Спартак Бугров, у которого на счету сорок три победы и ни одного поражения, может вернуться в большой спорт! Его фанаты настаивают на том, чтобы бой, которого ждали тогда, состоялся сейчас! Ведь его противник Самир Галиев незаслуженно занял его место шесть лет назад. Теперь Самир – чемпион. Все эти годы он побеждал во всех боях, с блеском подтверждая свой титул. Но фанаты Спартака уверены, что Самир ни за что не одолел бы их любимца. И ему просто повезло, что Спартак тогда сел в тюрьму.

Я зависаю над последними словами ведущего.

Повезло!

Слишком многим людям «повезло» от того, что Спартака посадили. Похоже, этот Самир – не исключение.

Я знаю, что ММА – это огромные деньги. За победу в бою платят столько, что мне и за всю жизнь не заработать. Спартака невозможно было победить честно. Он действительно был непобедимым…

Мне уже пора выключить телевизор и заняться ужином. Но когда тянусь за пультом, на экране появляются кадры шестилетней давности. Спартак идёт к октагону, размахивая кулаками в воздухе. Его тело блестит от пота. Стальной взгляд – как у безжалостного убийцы. Губы сжаты в тонкую линию, а ноздри раздуваются от частых вдохов. И всё равно он прекрасен… Сильный, красивый, сшибающий с ног своей энергетикой.

– Ностальгия? – раздаётся за спиной злобный голос.

Вздрогнув, выключаю телевизор, медленно откладываю пульт и поворачиваюсь к вошедшему в дом Андрею. Захар стоит за его спиной, наблюдая за мной исподлобья.

– Что молчишь? – с ненавистью спрашивает муж и приближается, прихрамывая.

Швырнув трость, орёт мне в лицо:

– СОСКУЧИЛАСЬ?!

И замахивается, чтобы ударить по лицу…

Я даже не пытаюсь защищаться. Потому что ошеломлена… Потому что никогда он ничего подобного не делал… Успеваю только зажмуриться…

Но ничего не происходит. Ни через секунду, ни через пять. Открыв глаза, вижу, что руку мужа крепко держит Захар. Он качает головой и говорит тихо, но угрожающе:

– Не надо.

Глава 6

Спартак

Вчера я видел её… Сразу же, словно хищник, почуял присутствие желанной добычи.

Её эмоции… Страх – его я всегда ощущал особо остро.

А также неприятие и боль, которые она испытала от увиденного. Эта боль скрутила и меня, хотя я не придал ей значения.

Она стояла за закрытой дверью, и её голубые глаза разочарованно смотрели на меня сквозь дверное стекло.

Две девки, которые вышли из моей квартиры, и в подмётки ей не годились. Были лишь слабой пародией на ту, кем я когда-то был зависим. Но только так я мог хоть немного забыться. И отыграться. В конце концов, она шесть лет спала с другим мужиком.

От этой мысли меня тоже скручивает, а глаза застилает пеленой ярости.

Вчера Тася очень быстро ушла, так и не удостоив меня своим вниманием.

Зачем приходила?

Где взяла адрес?

Ненавижу!

Ненавижу её!.. Её… такую красивую. В дорогой элегантной одежде, прекрасно сидящей на стройном теле. Так сильно изменившуюся за эти шесть лет… Учитывая внешний вид и наличие личного водителя, она явно замужем за преуспевающим типом.

Чёртова золушка!

Когда-то была пугливой серой мышкой, но не сейчас.

Нет, Тася всё ещё боится меня, как и раньше. Но теперь она смотрит по-другому. Её взгляд, который шарил по моему лицу в примерочной, был испуганным, но в нём было что-то ещё. Словно она жалела меня, потому что я отсидел шесть лет. Ещё только жалости мне её не хватало!

Чёрт!.. Ненавижу!..

Бросив машину на парковке, смотрю на спортивный комплекс с неприязнью. Именно в этом я никогда не был, но он ничем не отличается от любого другого. Тренировки были неотъемлемой частью моей прошлой жизни, занимая шестьдесят процентов времени. А теперь меня тошнит от всего этого.

Спартак Бугров – непобедимый чемпион по боям без правил – умер шесть лет назад. Я больше не имею отношения к клетке. И к телевидению, которое пытается раздуть моё освобождение, обещая фанатам возвращение бывшего чемпиона. Ещё и сделать из этого шоу.

Пусть идут к чёрту, я не вернусь!

И так с трудом балансирую на грани здравого смысла и полного неприятия реальности. Ещё чуть-чуть – и я переступлю черту невозврата. А потом снова сяду, только теперь уже навсегда…

Накинув капюшон спортивной кофты на голову, прохожу сквозь распахнутые двери комплекса. Опустив голову пониже, пересекаю холл.

Мне не нужно узнавание. И преследование чёртовых фанатов – тоже. Предпочитаю пока держаться подальше от прессы, чтобы все забыли обо мне. Но сегодня пришло смс, что моя дочь здесь, и мне пришлось покинуть своё убежище. Кто оказался таким заботливым – я не знаю. В моём окружении всегда было много крыс.

В сообщении было указано, что она будет в зале на втором этаже. Понятия не имею, сколько там залов и чем именно может заниматься ребёнок пяти лет. Но без труда найду её, потому что хорошо запомнил её лицо – она слишком сильно похожа на свою мать… А так же глаза – точь-в-точь как мои.

Поднявшись по лестнице, иду по длинному, почти безлюдному коридору. Двери всех тренировочных залов закрыты, и лишь одна в самом конце коридора распахнута настежь. Рядом ожидает несколько человек – должно быть, родители.

Тасю замечаю сразу, да и она меня тоже. Вскакивает с лавочки ещё до того, как я приближаюсь достаточно близко. Между нами остаётся ещё метров двадцать, когда она начинает неуверенно двигаться навстречу. Но так и не доходит, словно испугавшись в последний момент.

Это она прислала сообщение?

Надеется, что сможет обуздать мою ярость своей благосклонностью?

Не выйдет! Я больше независим от неё! Тася утратила власть надо мной, как только легла в постель к другому!

ОНА БЫЛА МОЕЙ!

ТВОЮ МАТЬ… ТОЛЬКО МОЕЙ!

А теперь она испачкана другим мужиком, и я даже знать не хочу – кем!

– Спартак… – выдыхает Тася с дрожью в голосе.

Я сразу замечаю, как она нервно заламывает пальцы и как часто вздымается её грудь от неровного дыхания. Приближаюсь вплотную. Девушка макушкой едва достаёт до моего плеча, и ей приходится задрать голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

А я с упоением и ненавистью, пристальным взглядом шарю по её лицу. Оно кажется уставшим намного больше, чем напуганным. Под глазами едва заметны тёмные тени, как от бессонной ночи. Губы истерзаны зубами, словно Тася совсем недавно неистово их кусала.

Потому что ждала, когда я появлюсь, умирая от страха? Или её усталость и бледность никак не связаны со мной?

Зависаю на этих губах. Взгляд словно приклеивается к ним, и я неосознанно склоняюсь чуть ниже. Рецепторы подсказывают, что даже сейчас, я помню их вкус. Сладкий. Невероятный.

К чёрт всё! Я здесь не для этого!

– Где моя дочь? – выплёвываю ей в лицо.

– Спартак… – вновь тихо повторяет моё имя. – Что ты намерен делать?

Хищно улыбаюсь и рычу напротив её губ:

– Я заберу её у тебя!

Её губы начинают дрожать, взгляд полон неверия.

– Что?.. Заберёшь?.. – произносит она, судорожно вздохнув. – Ты… этого не сделаешь.

Глотая ртом воздух, начинает пятиться. Хочет сбежать от меня.

Интуитивно прижимаю её к себе и тут же дёргаюсь к закрытой двери слева. Дверная ручка сразу поддаётся, и я заталкиваю Тасю в пустой тренировочный зал. Вхожу следом и, захлопнув дверь, начинаю наступать на неё.

Нет, сейчас я достаточно вменяем. Но ей может казаться и по-другому. И я не стану её переубеждать.

Пускай боится, чёрт возьми!

– Спартак… не надо, – вжимается в стену спиной, когда я нависаю над ней, поставив руки по обе стороны от её головы.

– Давай без истерик, – бросаю как можно безразличнее.

Это сложно… Ведь в ноздри ударяет запах её тела. Дурманит мой рассудок… Заставляет мир, стоявший на месте, снова вращаться очень быстро.

– Алиса – моя дочь! – с надрывом выплёвывает Тася. Её глаза вмиг наполняются слезами, а губы, кажется, дрожат ещё сильнее. – Алиса – моя, – повторяет уже шёпотом.

Алиса…

Так вот как зовут мою дочь… Нашу дочь. Алиса.

Протолкнув ком в горле, чеканю непреклонно:

– И моя! Она и моя тоже! А её шесть сраных лет воспитывал чужой мужик! Кто он? – вопрос вылетает из меня инстинктивно, и я тут же морщусь: – Нет!.. Я не хочу знать его имя! Мне плевать на то, кто он! Плевать на то, с кем ты связалась! И чьей подстилкой в итоге стала!!

– Ты сидел в тюрьме, – продолжает шептать Тася. Потом её голос крепнет: – За что ты сейчас меня осуждаешь? Тебя никогда не было в её жизни!

– Да я даже не знал о её существовании! – выкрикиваю ей в лицо, вдавливая сжатый кулак в стену.

Покосившись на мой кулак, Тася порывисто смахивает слёзы со щёк и спрашивает с фальшивым спокойствием:

– А новость о том, что у тебя есть дочь, что-то изменила бы?

Меня начинает трясти от всколыхнувшейся ярости. В голове мелькают воображаемые картинки, как Тася нежится в объятьях чужих мужских рук. И эти же руки держат мою новорождённую дочь. Потом эти руки придерживают её за маленькие ладошки, помогая сделать первые шаги. Эти руки обнимают её, когда она произносит первые слова.

Мама…

И папа…

У этих рук нет лица. К счастью. Иначе это лицо было бы тут же навсегда изувечено. А чёртовы руки – сломаны!

– ВСЁ! ЭТО ИЗМЕНИЛО БЫ ВСЁ! – реву словно загнанный в клетку зверь.

Я бы вышел… Чёрт! Не сразу, конечно. Но смог бы в разы уменьшить свой срок, использовав для этого все ресурсы.

– Это изменило бы всё… – повторяю тише, рвано втягивая воздух в попытке успокоиться.

Тася замолкает. Кусает губы, оставляя на них новые глубокие метки. Моя рука сама тянется к её лицу, и я провожу большим пальцем по нижней губе. Она перестаёт истязать их зубами. Немного приоткрывает, словно позволяя мне невесомо провести подушечкой пальца от одного уголка к другому.

Такие мягкие, нежные…

Ярость сменяется голодом. Голодом по Тасе. Он был в спячке всё это время, а теперь заполняет мой разум. Каждая клетка в теле стремится обладать ею. Насытиться уже забытой страстью и теплом…

Льну к её лицу, позабыв о ненависти. Вжимаюсь в хрупкое девичье тело – и меня начинает трясти ещё сильнее. Почти касаюсь желанных губ своими…

– Ты меня бросил, – шепчут эти губы.

Зажмуриваюсь. И тут же отпрянув, отрываю себя от неё. На это требуется куда больше выдержки, чем мне казалось, когда я был далеко от неё.

Да. Я её бросил. И у меня были на то причины…

Но Тася поступила куда хуже.

Ненавижу!..

– Спартак! – она вдруг сама подаётся ко мне. – Прошу тебя… Давай решим всё как цивилизованные люди. Умоляю тебя! – складывает ладони вместе. – Умоляю… Ты можешь навредить Алисе! Напугаешь её! Она тебя совсем не знает.

– Это ты виновата! – выплёвываю и тут же отворачиваюсь.

Не могу видеть её подавленное лицо. Слышать мольбу в её голосе. Так же, как раньше не мог видеть её слёз. Они ломали меня и создавали заново.

– Спартак… – в отчаянии цепляется за мою руку. – Пожалуйста, давай всё сделаем правильно. Я познакомлю тебя с дочкой.

Стряхиваю её нежные ладони со своего запястья. Вновь смотрю в голубые глаза, наполненные слезами.

Твою мать, как она это делает?

Почти открываю рот, чтобы дать своё согласие на все её чёртовы условия, но в этот момент в коридоре начинает происходить какой-то кипиш.

Слышен надрывный плач ребёнка… И крики взрослого: «Алиса!!»

Тася срывается с места и тут же вылетает из зала. Я настигаю её, когда она уже врывается в соседний зал, туда, где тренируется наша дочь. Для оценки ситуации мне требуется всего пара секунд.

Здесь проходят занятия по боксу!

Вашу мать! Боксу!!

Тренер – женщина… И в этой группе тренируются, по всей видимости, только девочки.

Похоже, сейчас было что-то типа спарринга. И это именно Алиса нанесла прямой джеб в лицо той, которая так надрывно плачет и вжимается в юбку матери, размазывая кровь из носа по всему подолу. Тренер отчитывает Алису, а та вроде бы невозмутимо разглядывает пол у своих ног.

Охренеть можно!..

– Лисёнок, что случилось? – Тася падает на колени перед дочерью и, взяв её лицо в ладони, испуганно его осматривает.

– Ваша дочь проявила жестокость! – взрывается мать пострадавшей. – Ей не место среди нормальных детей!

Тася смотрит на неё ошеломлённо. Потом переводит взгляд на тренера. Та ещё минуту назад была на стороне пострадавшей девочки, но вдруг замечает меня и тут же миролюбиво заявляет:

– Это же спорт! Без травм не обойтись. Давайте обработаем нос вашей Юле и просто забудем об этой ситуации.

– Что? Забудем?! – взвизгивает истерично мать Юли. – Но она же просто монстр! – тычет пальцем в Алису. – Зверёныш! Невоспитанный неадекватный зверёныш, а не девочка! Вы посмотрите, что она сделала! Монстр!

Сжимая в объятьях своего вопящего ребёнка, продолжает поливать грязью Алису.

Меня начинает накрывать…

Тася видит моё лицо, перекошенное яростью, и её взгляд становится умоляющим. Умоляет меня взять себя в руки…

Но как, чёрт возьми?

Не место среди нормальных, значит?

Зверёныш?

Монстр?

Скрипнув зубами, скидываю капюшон с головы и приближаюсь к этой чокнутой, которая продолжает сыпать ругательствами. Поворачиваю голову влево-вправо, хрустнув шеей, чем сразу привлекаю её внимание.

Я не бью женщин, но для этой могу сделать исключение из собственных правил.

– Ты ничего не знаешь о монстрах! – шиплю ей в лицо. – И я почти хочу это исправить.

В её выпученных глазах вспыхивает узнавание. Ядовитые слова застревают в горле, и она начинает пятиться. Схватив за руку ребёнка, стремительно покидает зал, отбивая громкую дробь каблуками по полу.

Вряд ли теперь вернётся… Потому что все знают, каким больным психом я могу быть.

Развернувшись, приближаюсь к Тасе и Алисе. Тренер едва заметно кивает мне в качестве приветствия и уходит к остальным детям, чтобы закончить тренировку. Дети нехотя отлипают от шоу, которое здесь только что происходило, и вновь встают по двое, продолжая спарринговать. На нас больше никто не обращает внимания.

– В чём дело, Лисёнок? – Тася пытается говорить строго, но даже сейчас в её голосе сквозит безграничная любовь к дочери.

– Ни в чём, – пожимает плечами девочка. – Просто Юля сказала мне гадости… И я разозлилась.

Тася тяжело вздыхает и с нежностью проводит по светлой макушке Алисы.

– Ещё очень много раз за свою жизнь ты можешь услышать гадости от людей, Лисёнок, – начинает нашёптывать Тася, но я слышу каждое слово. – Плохие, гадкие слова, безусловно, могут ранить, но силой ты ничего не решишь. Эти слова всё равно не сотрутся из памяти, даже если ты накажешь за них в сто раз сильнее. Люди говорят гадости лишь от своей слабости, Лисёнок. И твоя сила в том, чтобы их не слушать.

Алиса очень внимательно слушает, впитывая каждое слово матери, но на её лице всё равно отражается несогласие.

И я тоже впитываю слова Таси…

А ещё понимаю, что девочке достались не только мои глаза… Но и некоторые черты характера. Не самые лучшие… И вместе с тем есть кое-что, мне не присущее. Раскаяние. Алиса раскаивается в содеянном и глубоко внутри страдает из-за этой ситуации. В то время как я обычно отключаю подобные чувства.

Шмыгнув носом, неожиданно вскидывает взгляд вверх и сосредотачивается на моём лице. Этот пятилетний ребёнок смотрит очень внимательно и не по возрасту вдумчиво.

– Что именно она тебе сказала? – слова вылетают из меня прежде, чем успеваю их остановить.

Алиса отвечает не сразу. Сначала смотрит на Тасю, словно дожидаясь её разрешения говорить со мной. И когда та кивает, шепчет:

– Юля сказала, что у меня нет отца… Потому что никто его здесь не видел. Меня приводит всегда только мама, и значит, папа меня бросил…

Глава 7

Метнув взгляд на Спартака, снова вижу, как его лицо искажается гримасой ярости. Не самый удачный момент выбрала Алиса, чтобы говорить об отце.

Хотя любой момент будет для этого неудачным… Ведь это же Андрей! Тот, кто довёл Спартака до ручки шесть лет назад.

Правда, на месте Андрея мог быть кто угодно. Спартак всегда быстро воспламеняется. А я больше не хочу и не должна быть его огнетушителем.

– Пойдём переодеваться, Лисёнок, – поднимаюсь с колен, стряхиваю невидимые пылинки с брюк. – Я думаю, нам надо серьёзно обсудить это твоё странное увлечение боксом, – силюсь улыбнуться, а заодно и перевести тему.

– Нет, мам! Мне нравятся эти занятия! – всегда спокойная дочь неожиданно начинает бунтовать.

Мы направляемся в раздевалку, и мне приходится практически тащить Алису за руку. Открываю её шкафчик, достаю вещи.

– Давай дома поговорим об этом, ладно? – заглядываю в зелёные глаза в надежде найти понимание.

Не хочу обсуждать её тренировки при Спартаке. Для него и так было сюрпризом, что дочка выбрала именно этот спорт. А уж для меня-то каким это стало сюрпризом!..

Это произошло буквально за несколько минут, когда она увидела возле дороги яркий баннер, на котором две девочки, сжав кулаки, стояли в стойке. И призывную надпись: «Научись побеждать!»

Алиса читать хоть и умеет, но пока ещё путает слоги. Мне пришлось прочитать лозунг по просьбе дочери, и она буквально загорелась…

Научиться побеждать!

Ничто в ней не вызывало столько эмоций. Ни рисование, ни танцы. Разве что походы в зоомагазин можно было сравнить с занятиями боксом по накалу эмоций у Алисы.

– Переодевайся! – смотрю на дочь с нарочитой строгостью. – Мы обсудим всё дома!

Она смиренно плюхается на лавку и стягивает кроссовки. Развернувшись, выхожу из раздевалки и подхожу к ожидающему в коридоре Спартаку.

– Да! Это твоя дочь! – неожиданно для себя выпаливаю я.

Конечно, чёрт возьми, его! Полностью! Алиса – его точная копия! Даже упрямство, с которым она вновь и вновь забирает в свою комнату Тайсона – это генетика Спартака.

Вроде бы и нет в этом ничего такого – любить животных. Но это вызывает гнев у Андрея. И я не уверена, что в следующий раз рядом окажется Захар и спасёт меня и мою дочь от беды.

Прошлым вечером Андрей очень быстро испарился из гостиной, одарив напоследок и меня, и Захара испепеляющим взглядом. А потом не выходил из кабинета до глубокой ночи.

Мой секьюрити не стал отвечать ни на один из моих вопросов.

Какого чёрта происходит?

Почему он вдруг встал на мою защиту?

И что ему теперь за это будет?

А через час просто ушёл, оставив меня вариться в неведении и непонимании.

Я весь вечер провела в комнате Алисы. Там и уснула, свернувшись в позу эмбриона на краю её кроватки. Утром, когда мы встали, мужа уже не было дома…

Спартак самодовольно ухмыляется от моих слов. Ухмыляется, чёрт возьми!

– Теперь ты не отрицаешь…

– Теперь – нет!

Бросаю на него сердитый взгляд исподлобья. Вижу, как он тянет ко мне руку, и тут же отступаю на безопасное расстояние.